|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Алло! Это агентство "Быстрое и эффективное восстановление
справедливости"?
— Да.
— Вы правда восстанавливаете справедливость?
— Да, да.
— Вы сможете вести мое дело в суде?
— Нет. Если вы хотите судиться, то вам следует обратиться в коллегию адвокатов.
— А что предлагаете вы?
— Услуги киллера.
(автор неизвестен)
Лора быстрыми шагами шла по улице по направлению к клинике.
Вот... еще один квартал... и она у цели.
Девушка горько усмехнулась своим мыслям, губы ее дрогнули...
Какое светлое, радостное настроение было у нее с утра!
Несколько лекций, прослушанных по настоянию Стеллы Кинг, оказались настолько интересными, что Лора изо всех сил старалась запомнить каждое слово — и писала, писала в тетрадке, справедливо полагая, что память может всего и не удержать, а спустя некоторое время будет очень полезно освежить в памяти слова приезжего доктора.
Она даже пыталась зарисовывать, как могла, незнакомые ей растения, листья и цветы, сокрушаясь, что Тим справился бы с этим гораздо лучше...
Лора предвкушала, как отчитается перед мэтрессой, расскажет ей о том новом, что узнала, о своей решимости учиться дальше и, быть может, посвятить себя в будущем именно этому — поиску новых лекарств и изучению свойств различных растений... Ведь у нее уже получалось кое-что, пусть совсем немного!
Девушка хотела угостить своих приятельниц-медсестер, устроив им маленький праздник во время перерыва. Теперь же почти все эти мысли вылетели из головы, уступив место беспокойству за двоих дорогих ей людей.
Как же это всё-таки подло! Заставить Мигеля стрелять в Кантора, которым он восхищался, подражал... в человека, который его спас! Бедный Мигель... Неудивительно, что он хотел покончить с собой!
Хоть бы он оставил эти мысли и перестал себя винить... Впрочем, инспектор сказал, что они во всем разобрались, и обвинения с Мигеля сняты... а сам-то Мигель об этом знает?!
Лора вошла в клинику, кивком поприветствовав охранника — решительная, легкая, высоко подняв голову.
Спасибо за науку, мадам Бежар!
"Вы научили меня входить походкой победительницы — где бы я ни была..." — подумала девушка.
Охранник посмотрел ей вслед.
А ведь наверняка у палат тоже охрана! И Лора решила надеть форменную одежду, хотя сейчас было не ее дежурство — так меньше будет вопросов.
Она переодевалась, машинально кивая в ответ на болтовню приятельницы-медсестрички, которая в красках описывала как раз прибытие Диего в приемный покой — горящий взгляд принца Мафея (такой грозный, что слова аж в горле застревали!), реки крови (такая страшная рана!), плачущую маэстрину Ольгу, которая неожиданно хорошо помогала...
Судя по рассказу, Диего вообще не должен был бы выжить!
— А еще здесь был король Мистралии! — расширив глаза, продолжала рассказывать сестра. — Он такой.. такой... Он ведь герой войны! И у него нет ноги! Правда, говорят, что она отрастет, потому что он эльф... Вот бы и у людей так! И он совсем не страшный... не грозный то есть, хоть и король... он очень добрый... и он плакал, представляешь? Оказывается, Фуэнтес — его друг...
"Он и мой друг тоже!" — хотелось сказать Лоре, но она промолчала. А то получится, словно она в компанию с королем набивается...
Диего, бедняга! За что это тебе?! Неужели мало было боли от проклятья, чтобы еще и это?!
— Как он сейчас? — прервала она рассказчицу.
— Сейчас лучше уже... И операцию сделали... и вообще. А главное, тут был королевский придворный маг! Представляешь! Жаль, сама я его не видела... — честно призналась подружка.
"Целый придворный маг — это, конечно, здорово", — подумала Лора, вспомнив, что мэтр Истран слывет непревзойденным мастером Пятой Стихии. — "Он должен вылечить Диего! Обязательно! Ой, а как же его проклятье? И больная голова? А вдруг мэтр и здесь сможет помочь?!"
— Я побегу... Поговорим еще! — улыбнулась она подружке. И поспешила туда, где были Кантор и Мигель.
Как же быть, что сказать, если дежурный полицейский не пропустит ее?! Лора вскинула голову еще выше. Хорошо, что ее форма отглажена и ни разу не надевана — она приготовила ее заранее...
— Я Лора Плантер. Помощница мэтрессы Стеллы. Инспектор Аластайр... я говорила с ним сегодня. Мне нужно к раненому!
И ведь ни слова неправды!
— Да, пожалуйста, мэтресса, — спокойно кивнул полицейский.
Мэтресса! Вот ее и повысили...
И Лора вошла в палату Кантора.
А Кантор спал. Тихо, спокойно, как ребенок... Черты лица разгладились, губы почти улыбались.
Лицо немного осунулось — сейчас бывший убийца выглядел моложе своих лет. "Интересно, когда он был маленьким ребенком, какую плюшевую игрушку он брал в постель?" — подумалось Лоре.
Она неслышно сделала два шага к кровати — и остановилась.
Не стоит его будить.
Сейчас Диего спит и набирается сил... Вон и дежурный мистик в коридоре сидит за своим столом — всё под контролем. Она, Лора, помочь больше ничем не может.
Взгляд девушки упал на столик возле кровати. Цветы, апельсины, еще что-то вкусное. Цветы?! Какой нежный и красивый букет. Хоть и небольшой... Вазочка. Салфетка.
Скорее всего, маэстрина Ольга наконец поняла свою ошибку!
Дай им счастья, светлоокая Мааль-Бли... Диего его заслужил.
Еле слышно, на цыпочках, как в балете, Лора повернулась и тихонько вышла. В соседней палате должен быть Мигель!
А вот Мигель не спал. Он повернул голову и как-то сжался, глядя на Лору почти умоляюще:
— Ты всё-таки пришла... — Я боялся... что ты никогда не захочешь больше меня видеть.
— Мигель, боги с тобой, почему? — от удивления девушка даже растерялась.
— После того, что я сделал...
— Это сделал не ты! — почти с яростью выдохнула Лора.
— Это всё-таки сделал я, — тихо произнес Мигель. — Меня... смогли заставить... Вот Диего — не смогли бы...
— Ну вот откуда ты знаешь?! — горячо воскликнула Лора. — С каждым из нас могло бы случиться то же самое... И с Диего, и со мной!
Лора подошла к кровати Мигеля и опустилась рядом на колени. А потом положила голову рядом, на подушку.
— Не смей так больше говорить. Слышишь? Я же знаю тебя... знаю, какой ты. И сам Диего... когда поправится, наверняка поймет... и не станет тебя обвинять!
Мигель чуть повернулся, коротко простонав, и осторожно погладил рыжие волосы Лоры.
— Ты права, — медленно произнес он. — Диего меня совсем не винит...
— Да? — немного растерянно сказала девушка.
Кантор же не встает! Но он мог передать что-то через медсестер, конечно...
— Он сам мне сказал... Во сне.
— Ты видел его во сне?
— Да! И это был не простой сон... — волнуясь, проговорил Мигель. — Диего, он... он необыкновенный! Если бы ты знала, Лора! Он ведь...
Чувства явно переполняли Мигеля, но юноша замолчал, словно не мог подобрать слова.
— Он маг, — продолжил Мигель не сразу. — Но это ты и сама знаешь... Ведь он вылечил Тима, ты мне говорила, что маг подтвердил! А еще...
Дыхание юноши участилось. Глаза горели.
— Он... самый лучший, — тихо сказал Мигель. — И я буду счастлив, если он... как раньше, будет называть меня своим другом... вот. Он умеет приходить во сне — и он вывел меня... когда я долго не приходил в себя. Вывел оттуда. И тогда я очнулся...
Лора даже не знала, как реагировать. Мигель был искренен — но не было ли всё это всего лишь бредом раненого?! Какое отношение Диего мог иметь к тому, что Мигель очнулся после ранения? Даже если он ему и приснился...
Но убеждать Мигеля в том, что он ошибается, было бы сейчас жестоко. Поэтому она просто поцеловала юношу в лоб и сказала:
— Вот и хорошо, что очнулся! Как ты сейчас?
— Со мной всё хорошо, не беспокойся... Лора, ты знаешь... со мной произошло чудо! Вернее, не со мной...
— Что такое?
Лора прежде не очень-то верила в добрые чудеса. Правда, одно с ней уже произошло — выздоровление Тима. И ее новая работа! Так, может, и у Мигеля наконец произойдет что-то хорошее?
— Я рассказывал тебе про брата... Помнишь?
— Конечно, помню, Мигель... Он погиб... вернее, пропал без вести, ты говорил... да?
— Да, Лора, именно так. А сейчас... он вернулся.
Мигель улыбнулся так жарко и искренне, что Лора поверила сразу.
— Но как же?! — воскликнула она. — Где же он был?!
— Сначала был ранен, потом скрывался... Главное, что он теперь здесь. Со мной. И самое удивительное, что ты его даже знаешь!
— Рик? — ахнула Лора.
— Рикардо... — тихо произнес Мигель. — Он живой, и он рядом — это почти чудо! Он замечательный, Лори!
— Да. Он мне понравился. Он мне про тебя рассказывал — только я ведь не знала тогда, что это ты!
— Да? А что же он рассказывал? — тепло улыбнулся Мигель, завладев рукой Лоры и пожимая ее пальцы.
— Как ты рисовал в детстве... как мечтал стать актером... Как он оставил для тебя надпись в вашем городе в зеленом театре. На случай, если ты вернешься туда.
— Теперь мне только и останется, что вернуться туда, — грустно согласился Мигель. — Наверное, мы с Рикардо так и сделаем. В Погорелый театр меня теперь, наверное, и на порог не пустят.
— Почему это не пустят?! Даже полиция сняла с тебя все обвинения! — возмущенно воскликнула Лора.
— Так то полиция... Народ не поймет, подумают, что Диего меня просто пожалел.
— Не подумают. Они же хорошие. Ты забыл, я ведь знаю этих людей... Неужели мэтресса Бернарда поверит, что ты мог по своей воле... выстрелить? Или Тарьен? А Диего — да он наверняка сделает всё, чтобы ты вернулся!
— Да, — кивнул Мигель. — Они хорошие. А самая лучшая — ты... Я наверное не имею права говорить это... Я люблю тебя, Лора!
— Почему же ты не имеешь на это права? — чуть хрипловато отозвалась девушка, ласково положив свою ладошку поверх руки Мигеля.
— Но... — Мигель запнулся, — что же я могу дать тебе? Даже если меня оставят в театре... я только дебютант, у меня одна-единственная роль. А мне.... я хотел бы... я же должен содержать семью!
— Ты хочешь сделать мне предложение? — тихо-тихо спросила Лора.
— Да... Нет, я не имею права... Лора...
— Ты очень хороший художник. Ты талантливый актер. И... разве я из тех, кто ждет богатства и мечтает сидеть дома, приказывая слугам?
Девушка погладила Мигеля по щеке, и он безотчетно прильнул к ее руке, закрыв глаза.
— И я думаю, ты не из тех мистралийцев, кто запирает жену дома, не позволяя работать и самой добиваться признания? — лукаво продолжала Лора. — Потому что я собираюсь стать известной травницей! Тогда мне не стыдно будет перед мужем, который станет знаменитым актером...
Мигель хотел что-то возразить, но в этот момент в дверях возникла монументальная фигура в форменном платье, целиком загородив дверной проем.
— Это что еще такое? — грозно вопросила она.
Оба вздрогнули — и Мигель, и Лора.
— Здравствуйте, сестра Бертильда, — обернувшись, сказала Лора, стараясь говорить спокойным, деловым тоном.
— Сестра Плантер? А... что вы тут делаете? — чуть снизила тон вошедшая.
— А... это мой жених! — неожиданно для себя, четко и звонко произнесла Лора. — И я его навещала!
— Вот как, — немного растерянно отозвалась Бертильда. — Но у раненого сейчас должны быть процедуры...
— А может быть, я помогу? — предложила Лора.
— Нет!! — вскричал Мигель и даже, кажется, покраснел.
— Тогда я пойду, — улыбнулась Лора и быстро поцеловала Мигеля. — Вот гостинцы, кладу их на столик. До скорой встречи!
"Теперь всё должно быть хорошо!" — думала Лора. — "Обязательно! Потому что... просто не может быть иначе! Боги не попустят! Мигель скоро поправится, и Диего тоже... Я к нему зайду через пару часов... А теперь — к мэтрессе Стелле. Может быть, она меня даже похвалит..."
...Она шла по коридору клиники и улыбалась.
* * *
"Похоже, некромант из дома напротив наконец-то вляпался", — задумчиво констатировал Габриэль.
Этого следовало ожидать — уж слишком подозрительные личности ошивались там в последнее время.
Другое дело, что сообщить правосудию что-то полезное Габриэль вряд ли сможет: ушлый сосед умело заметал следы, да и не одобрялась в квартале подобная откровенность. Впрочем, правосудие особой помощи и не ожидало. Вызов для дачи показаний... Проверка на причастность, вот что это. Не первая и не последняя. Некромантией он не марался, так что опасаться нечего. Скучающий полицейский задаст два десятка формальных вопросов, эксперт проверит ауру на предмет остаточных следов некромагии, и "извините за беспокойство, почтенный мэтр, свободны".
Вот только возвращаться придется пешком, назад в экипаже его не повезут... На базар, что ли, заглянуть по дороге, все равно на днях собирался? Габриэль питался скромно, но готовить умел хорошо, и иногда позволял себе устроить маленький праздник — приготовить самому что-нибудь вкусное. Наверное, если бы он мог порадовать своей кулинарией кого-то еще, он бы делал это чаще, а так... много ли ему одному надо?
...Кажется, дель Рохо даже помнил эту карету, неплохую и вполне удобную. Если бы только не раздражала полиарговой сеткой, которой явно прошили обивку. Что поделать, в квартал Пляшущих Огней полицейские на других не ездят, даже приглашать для дачи показаний.
Когда Габриэль открыл дверь на вежливый, но настойчивый стук, первая явившаяся мысль была: "Ну вот и все!". Вместо страха она принесла что-то похожее на облегчение, — наконец-то вся эта дрянь закончится! — и только где-то глубоко внутри все равно продолжал сжиматься холодный ком. Говорят, вся прошлая жизнь может пронестись перед глазами в одну секунду — когда грозит закончиться. У Габриэля перед глазами пронеслось будущее.
Артуро сядет, и одно это уже хорошо, но...
Если б не письма...
Ну почему Сан-Барреде не шантажировать его чем-то другим, касающимся только его?! Сейчас дель Рохо с облегчением сознался бы в чем угодно, сдав и себя, и шантажиста.
Демоны! Если б не письма, он бы никогда не оказался в такой ситуации!
Габриэль на секунду прикрыл глаза.
Сейчас полицейский объявит: "Именем короля! Вы задержаны по подозрению в покушении на убийство!"
Что дальше? Что делать, пропади оно все пропадом?! Взять на себя? Нет, не поверят. Он даже не знаком с этими артистами. И не выдумаешь ничего правдоподобного. Да и идти в каменоломни одному, а этот крысеныш так и останется безнаказанным?!
Или...
Сделка с правосудием.
Пожалуй, да. Единственный выход. Сослаться на "шантаж сведениями личного характера". Я вам чистосердечное признание — вы мне мои "частные бумаги"...
Можно ли так? И есть ли средство обязать полицию не любопытствовать, чем именно его шантажировали? Процессуальный кодекс надо было учить, но кто ж знал! Хотя... смысла нет, все равно узнают, Артуро рот не заткнешь.
В Мистралии можно было бы требовать закрытого процесса, сославшись на "защиту репутации третьего лица", а здесь?
Попробовать вырваться и бежать?
Глупости, наверняка тут группа захвата с полиаргом наготове...
Ну почему он не застрелился сразу, как Артуро пристал со своей "блестящей идеей"?!
— ...для дачи свидетельских показаний по делу о незаконных занятиях некромантией, — добрался до сознания голос полицейского.
Некромантия?!
Не убийство?
Даже не контрабанда?
Свидетельских показаний?
С плеч мага рухнул массив Зеленых гор.
Почтенный мэтр улыбнулся полицейскому так искренне и гостеприимно, как может улыбаться только совершенно невинный законопослушный гражданин, даже в детстве не воровавший груш у соседа.
— Конечно! Я готов помочь... инспектор?
— Инспектор Аластайр, — подсказал полицейский. — Вам придется проехать с нами в участок.
...Дверца кареты распахнулась, инспектор выбрался наружу. Габриэль ступил на подножку... и столкнулся взглядом с полицейским магом в короткой форменной мантии. Полиарговые наручники с коротким щелчком замкнулись на запястьях.
— Именем короля... по подозрению в покушении на убийство, — наскоро, словно его оторвали от обеда и он спешил вернуться к недоеденным бутербродам, озвучил маг-оперативник.
— Я требую закрытого процесса, — убитым голосом произнес Габриэль.
Сердце колотилось как бешеное. Ну пожалуйста, пожалуйста...
— Я готов сделать чистосердечное признание, но дело касается репутации третьего лица, не причастного ни к каким преступлениям!
— Это ваше право, — кивнул инспектор Аластайр. — Обещаю вам содействие в этом.
— Спасибо, — поблагодарил Габриэль.
Значит, в Ортане тоже есть закон о закрытых процессах! Письма никто не прочтет!
Маг вдруг искренне, облегченно улыбнулся, не заметив, как удивленно посмотрел на него инспектор. Габриэль почувствовал, как его словно отпускает невидимая удавка. Он будет говорить правду. Он — свободен.
Несмотря на полиарговые наручники.
* * *
Габриэль сидел на жестком, неудобном стуле для допрашиваемых и прислушивался к себе, стараясь выглядеть спокойным.
Он был неплохим психологом, и честно отдавал себе отчет в том, что представляет собой недурной объект для анализа — а еще для давления и шантажа, особенно, если знать, что творится сейчас у него в голове.
Хотя, похоже, всё самое плохое с Габриэлем уже произошло...
И от этого сознания становилось легче.
В самом деле — чего ему бояться? Смерти? Он мистралиец или нет?! Он и так уже много раз был на волосок от смерти, когда объявил войну убийцам своей семьи. И то, что ему тогда удалось скрыться, было лишь случаем...
Судьба подарила ему эти несколько лет — только и всего.
Он мужчина и не имеет права бояться. Мужчина, хоть и не такой, как все... спасибо дальнему эльфийскому предку, чтоб ему чесалось всю жизнь, сволочи! Но ведь дель Рохо никогда никого не обижал своей любовью. Не навязывал ее и не совершал насилия!
Главное, чтобы удалось то, что он задумал...
Эта мысль пришла к нему почти сразу после того, как он потребовал закрытого процесса, упомянув об интересах третьего лица — и получил согласие. И пусть "третьего лица" уже нет в живых — Габриэль сделает всё, чтобы на него не упала тень. Он должен!
"Огненная клятва" — так просто!
Сказанное под этим заклятьем оспорить нельзя. Просто потому, что... нельзя! Кто под Клятвой солжет — будет гореть. Долго, мучительно — пока не произнесет правду вместо лжи.
Всё-таки хорошо, что он в свое время хорошо учился и много читал по истории магии. Выход был прост и надежен — показания, данные под Огненной Клятвой, считались истинными, и были гораздо более весомыми, чем показания свидетелей. Ведь свидетель может солгать!
Маг, правда, не знал, что будет, если он станет недоговаривать, но на этот риск он обязан пойти. Потому что того, кому он писал письма, он называть не хотел. Разве только если не будет другого выхода... и все равно лучше молчать!
Только бы добиться своего... убедить их, ведь полицейским тоже выгодны показания, которые нельзя оспорить...
Габриэль со стыдом чувствовал, что внутри у него что-то мелко дрожит... или это просто сердце колотится слишком быстро? Сейчас всё зависит от решения этих людей.
От инспектора с усталым лицом боевого офицера — он был Габриэлю даже симпатичен. От молодой магички... Она держалась в стороне и время от времени начинала разглядывать дель Рохо с интересом исследователя, словно он был каким-то хитрым механизмом или неизвестным науке животным. Но главным, наверное, сейчас для Габриэля был маг-оперативник Гридган — лысоватый крепыш с обманчиво ленивым выражением лица.
Но сначала к нему подошла магичка и сделала несколько ловких пассов вокруг головы арестованного. Осторожно подошла и с некоторой опаской — это он чувствовал. Смешная! Он же в полиарге... И никогда не мог бы себе позволить ударить женщину!
— Структура ауры идентична слепку, полученному при расшифровке заклинания, снятого с Мигеля Эстрено, — сообщила девушка. — Автор — перед нами.
Габриэль с трудом подавил желание привстать и иронически поклониться в ответ на признание его "заслуг". Что ж — мэтресса избавила его от последних сомнений и желания что-либо отрицать.
Мигель, значит... Тот юноша-художник...
Габриэль вспомнил искреннюю доброжелательность, с которой Мигель отвечал ему, и совесть, которая давно исподволь грызла его, гордо подняла голову и выпрямилась.
Мигель ведь не был ни в чем виноват. Он был хорошим человеком. И, кстати, его соотечественником...
Хотя почему "был"? Ведь этот мерзкий... скалозуб сказал Габриэлю, что оба живы! Хвала Небу! Он не стал убийцей... И полицейские при аресте сказали "покушение", а не "убийство". Только бы они оба выздоровели!
И Мигель, и этот... который убийца и маргинал, по словам Артуро... Ведь врал же, скорее всего — признайся себе честно, Габриэль дель Рохо!
— Я хочу дать признательные показания, — медленно и четко сказал мистралиец. — И я хочу дать их под "Огненной клятвой".
Маги, обсуждающие что-то вполголоса, разом замолчали и уставились на Габриэля, словно он вдруг оброс шерстью или превратился в кентавра. Инспектор же, явно не разбирающийся в магии настолько хорошо, поднял глаза от бумаг и, хмыкнув, в свою очередь с интересом взглянул на магов. — Что? Вы шутите, мэтр? Это невозможно! — наконец произнес маг-оперативник.
— Почему? — высокомерно удивился Габриэль. — Разве законы Ортана не позволяют ее использование?
— Позволяют... не знаю. Наверное. Но это же древняя история! Это заклятие уже лет триста не используют в судебной практике!
— Ну и что? "Кодекс Огня" не является запрещенным, — упорствовал дель Рохо. — И я не верю, что в вашей полицейской библиотеке нет книги с этим заклятьем!
— Ну есть, конечно... но...
— Так принесите! — нетерпеливо воскликнул Габриэль. — Ритуал простой. Девушка вполне может его провести...
"Если ты сам боишься или не хочешь..." — подумал дель Рохо.
— Постойте, вы серьезно? — не выдержала Ильса. — Вы с ума сошли?
— Я похож на шутника? — поднял бровь подозреваемый. — Сейчас, в моем положении?
— Может быть, мне кто-нибудь объяснит, о чем идет речь?! — воскликнул инспектор, отложив бумаги и переводя взгляд с Габриэля на Ильсу и другого мага. — Что за Огненная клятва такая? К сожалению, в магическом колледже я не обучался!
— О, Аластайр, а про эту клятву и дипломированные маги не все знают! — Ильса улыбнулась инспектору и присела рядом. — Это факультатив был по истории магии... А мне преподаватель нравился, поэтому я его посещала!
— Мэтр, а вам ордалию [ордалия — "божий суд", способ формального доказывания виновности/невиновности обвиняемого при помощи испытания раскаленным железом, огнем, водой, и т. д.] с раскаленным железом не устроить? — лениво осведомился оперативник. — Тоже древность почтенная.
— Можно и ордалию, — невозмутимо возразил Габриэль. — Вот только боги порой склонны к шуткам, а показания под Огненной Клятвой имеют неоспоримую силу!
— Ну вы даете, мэтр, — произнес Аластайр. — Ильса, может быть, расскажешь мне про эту Огненную Клятву? И почему ее не используют, если сказанное под ней... настолько неоспоримо?
— Потому что наше просвещенное время считает испытание Огненной Клятвой чрезмерно жестоким. Варварством, в общем. Где-то одного порядка с ордалиями.
— Логика человеческая! — не выдержал Габриэль. — Мэтресса, наше просвещенное время годами терпело Кастель Милагро, а Клятва — почему-то варварство!
— Обвиняемого заключают в огненное кольцо, реагирующее на попытку произнести ложное свидетельство, — пояснил Гридган. — Собственно, реагирует-то оно даже не на слова, а на мысли. Если допрашиваемый даже просто подумает о том, чтобы солгать, кольцо начинает сжиматься. Произнесешь ложь вслух — сжимается окончательно и превращает лжеца в факел. Не убивает, нет. Просто воспроизводит ощущения. Будешь гореть, пока не скажешь правду. Фактически — пытка.
— А ожоги оставляет настоящие или воображаемые? — уточнил Аластайр.
— Воображаемые. А вот болевой шок может оказаться вполне настоящим.
— Вот как, — задумчиво протянул инспектор.
— Для мага, контролирующего заклятие, это совершенно безопасно, — высокомерно проговорил Габриэль.
"Я ведь тогда был почти уверен, что в конце концов попаду в Кастель Милагро! И даже прикидывал, как именно в тюрьме можно покончить с собой..." — подумал мистралиец. — "Ожог... Подумаешь! Тем более, что лгать-то я и не собираюсь!"
— А знаете, я, пожалуй, не против, — проговорил Аластайр. — Ведь вопросы... подозреваемому могу задавать и я, не являясь магом?
— Можете, — важно ответствовал Грид. — Задавать вопросы может кто угодно. Главное — насколько правдивы будут ответы...
— Вы уверены? — обратилась к Габриэлю Ильса. Она встала со своего места и подошла к арестованному магу. — Вы действительно этого хотите? Подумайте...
Девушка обхватила себя руками, как будто ей было холодно. Темные глаза смотрели серьезно и... участливо?
Не очень-то надейся на участие, Габриэль дель Рохо. Это полиция. А для тебя главное — спасти письма... Всё остальное уже не так важно.
— Я уверен, — ответил он, глядя в глаза магички, и усмехнулся одним углом рта. — Я ведь не собираюсь лгать...
* * *
— Ильса, а полиарг снимать надо? — озадаченно спросил инспектор, окидывая взглядом подвал полицейского участка, до этого представлявшийся ему скучным и не заслуживающим внимания местом.
Мысль о древних способах дознания внезапно придала помещению вид живописный, внушительный, наводящий на мысли о славном прошлом ведомства господина Флавиуса. Не хватало разве что факелов на стенах, но их с успехом заменили два желтоватых от старости осветительных шара. Еще бы цепи и дыбу — и совсем хорошо. Особенно удачно дополнял интерьер валявшийся в противоположном темном углу на деревянных нарах сверток с манекеном для следственных экспериментов, ни дать ни взять — труп невезучего подследственного. Еще и нога из-под мешковины торчит...
— Не обязательно, — пожала плечами Ильса. — Обряд создавался для всех, не только для магов. Совершенно никакой разницы, может дающий показания пользоваться магией, или нет.
— Круг рисовать как для вызова демона? — уточнил маг-оперативник.
— Грид, не позорься! Для вызова демона не круг рисуют...
— Да шучу я... — Гридган явно нервничал, и это было неудивительно. Интересно, что сделают с полицейскими, у которых подозреваемый сгорел во время допроса, подумал Аластайр. Ну или не сгорел, а помер от шока — неприятностей от этого меньше не станет. Разве что... уборки меньше. Пепел выметать не надо...
Инспектор хмыкнул, — даже как-то неловко стало от собственного цинизма. Но в этом подвале всё было каким-то... ненастоящим!
Или, наоборот, слишком настоящим?
Арестованный маг стоял у стены, скрестив на груди руки в полиарговых наручниках, и с интересом наблюдал, как Ильса и Гридган чертят многоугольник, справляясь с лежащей на столе книгой.
"Вот ведь зараза хладнокровная!" — подумал инспектор почти с восхищением. Ему было неуютно. Поэтому Аластайр сел за стол, пододвинул к себе листы дела дель Рохо и постарался не замечать окружающей обстановки...
Ильса и Грид тем временем закончили свою магическую фигуру. Мэтр дель Рохо осведомился, где встать, и встал — как статуя короля Дейнара Реформатора, полного великих дум. Ильса привычным Аластайру жестом вскинула руки, перебрав незримые струны. Арестованный на миг поморщился. Видимо, ощутил ментальное воздействие.
Линии рисунка на полу засветились — сперва пламя казалось чуть синеватым, потом, усиливаясь, приобрело вид обычного огня. Оранжевые язычки поднимались над полом где-то на две ладони.
— Назовите свое имя! — велела Ильса.
Маг на несколько мгновений задумался. Огненное кольцо вымахнуло по колено и медленно поползло к центру, к его ногам.
— Ну что вы делаете! Зачем! — вскрикнула Ильса.
— Габриэль дель Рохо, — произнес мистралиец.
Огонь опал и отхлынул к прежней границе.
— Вы соображаете, что творите? — возмутилась маг-эксперт.
— Тест, мэтресса, — невинно пояснил кабальеро. — Надо же было проверить правильность работы заклинания.
— А что он сделал? — поинтересовался Аластайр.
— Вы задумались о том, чтобы произнести другое имя, мэтр? — обратилась Ильса к подозреваемому.
— Да, — подтвердил мистралиец.
Пламя не дрогнуло.
— А может, не надо больше экспериментов?! — нервно произнес Аластайр.
"Кажется, у меня слишком богатое воображение", — подумал он. Объятая пламенем фигура мистралийца представилась ему ну очень зримо.
— А может, по уху дать, если опять вздумает так шутить? — предложил Гридган. — Меня чуть Кондратий не хватил.
— Лучше не будем терять время и приступим к допросу, — отрезала Ильса. — Ал, пиши протокол... Или лучше ты, Грид?
— У меня почерк плохой, — проворчал маг.
— Почему-то я так и думал, — усмехнулся Аластайр. — Дон Габриэль! Вы проживаете в квартале Пляшущих Огней, в Вилочном переулке, и оказываете магические услуги?
— Совершенно верно. Оказываю... услуги... — медленно проговорил Габриэль.
Пламя дрогнуло, словно на него подули, и снова выправилось.
— Но вас, насколько я понимаю, интересует моя недавняя... услуга, оказанная дону Артуро де Сан-Барреда? — вдруг взял инициативу в свои руки допрашиваемый.
— Именно, — кивнул Аластайр. — И поподробнее, пожалуйста.
— По его просьбе я составил заклинание подчинения, которое было затем наложено мной на Мигеля Эстрено.
— Просьба была чем-то подкреплена?
— Просьба! — едко усмехнулся дель Рохо. Это был шантаж. Артуро Сен-Барреда получил в свое распоряжение мои личные бумаги, и угрожал разглашением сведений, могущих опорочить репутацию третьего лица.
— Не вашу?
— На мою мне в данном случае плевать.
Пламя горело удивительно ровно, даже почти не колеблясь.
— То есть, вы были готовы способствовать совершению убийства... ради репутации третьего лица?
— Да. Ради него я был готов убить. Хотя, признаюсь честно, с куда большей радостью я убил бы самого Артуро, но обстоятельства сложились иначе.
— Кстати о господине Артуро, — решил воспользоваться случаем Аластайр. — Это не вы покушались на него?
— Нет, — спокойно возразил маг. — Хотя в тот день он был у меня.
Аластайр посмотрел на магическое пламя, которое казалось ленивым и обманчиво спокойным.
— А он не говорил, кто же на него покушался? Может, хотел отомстить?
— Когда я перевязывал Артуро рану, он ругался, поминал какую-то "сумасшедшую девку" и сетовал, что не помнит, кто такой Федерико де Льяно. Похоже на кровную месть, если угодно знать мое мнение. Но сам он мстить не собирался. По крайней мере — этой женщине.
— Такой галантный кабальеро? — удивился инспектор.
— Не в том дело. Насколько я могу судить, Сан-Барреда решил использовать это покушение, чтобы насолить некоему Кантору. Судя по обрывочным фразам, Артуро намеревался обвинить именно его.
— Дурак! — возмутился Гридган. — И сволочь.
— Совершенно с вами согласен, мэтр.
— Он так сильно ненавидел этого... Кантора?
— Не то слово, инспектор, он меня достал своей ненавистью к нему.
— Интересно, за что, — негромко проговорил инспектор, хорошо помнивший, как он с потерпевшим пил кофе на маленькой кухне. Вопрос, пожалуй, не подразумевал ответа, но Габриэль проговорил:
— Женщина... И не только. Думаю, прежде всего зависть.
— Что ж, давайте вернемся к последнему покушению на сеньора Фуэнтеса, — скучным голосом произнес Аластайр. — Кому принадлежала идея использовать его друга Мигеля Эстрено?
— Артуро, — словно выплюнул Габриэль ненавистное имя. — Он специально прочел пьесу, которую они репетируют — и передал мне фразу, которая должна была сработать, как спусковой крючок... Там, на сцене. Рано или поздно.
— Вы ведь не были знакомы с Мигелем Эстрено?
— Не был.
— Тогда как же вы его нашли?
— Проследил от театра, где он бывает. Внешность считал из сознания Артуро. Просто попросил его представить себе. Это несложно.
— А почему же вы тогда не выяснили местонахождение своих бумаг? — спросила Ильса. — Тем же способом? Если Сан-Барреда позволял вам получать информацию таким образом?
— Артуро не знает. Он отдал письма матери и сам не представляет, куда она их дела.
— Письма? Это были письма? Чьи? — спросил Аластайр.
— Мои.
— Вы писали Артуро?
— Нет! Зачем бы я стал...
— А кому же?
Лицо мистралийского мага стало напряженным и жестким. Пламя угрожающе колыхнулось... кольцо стало медленно сжиматься.
— Ответа не будет! — отрывисто бросил Габриэль дель Рохо, заставив огненное кольцо замереть. — Имя адресата не имеет отношения к делу. Я даю показания только чтобы сохранить его в тайне. Вы обещали мне!
— Письма касались политики?
— Нет. Никакой политики, я клянусь! — живо воскликнул маг.
Аластайр посмотрел на пламя. Оно снова было ровным и спокойным.
— Ну ладно, — проворчал он. — Ильса, Грид... вы хотите задать еще какие-то вопросы подозреваемому?
— Да нет, пожалуй, — лениво протянул маг.
— Я, наверное, тоже... Хотя нет! — отозвалась девушка. — Скажите... а вы внушали Мигелю Эстрено, что он после выстрела должен покончить с собой?
— Нет... Только выстрелить в этого... Кантора, — тихо ответил Габриэль и добавил неожиданно:
— Мне очень жаль.
Ильса развела руки, словно пытаясь обхватить очерченное кругом пространство, и резко встряхнула кистями, ни дать ни взять — стряхивая с пальцев нити, ведущие марионеток. Вид у нее был усталый.
Пламя погасло, все и разом, словно залитое водой.
— Ты молодец! — сказал Аластайр и, встав из-за стола, взял Ильсу под руку. Покосился на Грида — вот же скотина! Мог бы и помочь...
А Ильса смотрела на Габриэля. Сеньор дель Рохо пошатнулся и опустился на пол там же, где стоял, словно его не держали ноги. И как-то беспомощно, почти по-детски, повторил:
— Мне правда очень жаль...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
