K1l1: Судьба Акроса первая книга (1 глава)

Город-колония Асцион, население восемь тысяч человек.

Ксандер Элиот, младший научный сотрудник, еще держащей оборону лаборатории, проник в зал управления второго уровня. Тихо закрыл за собой дверь и запер на замок, затаился, прижавшись ухом к холодной стали. По стенам пустых коридоров и вентиляционных шахт эхом шли звуки борьбы за жизнь. Чьи-то крики перемежались с грохотом стрельбы и диким смехом. Ксандер убедился, что в этом дьявольском месиве он остался незамеченным.

Элиот пришёл в себя, когда дрожащие руки сомкнули воздух. У него не осталось оружия, а силы на последнем пределе. Ксандеру пришлось преодолеть двадцати метровую шахту лифта, прежде чем оказаться здесь; удостоверившись, что в просторном зале нет ни души, он зашагал в сторону пульта управления. На ходу поправил перекинутую через плечо сумку с медикаментами. Асцион истекал кровью, как раненный зверь. Об этом говорила компьютерная консоль, занимающая четверть стены. В полумраке алым пятном, мигали аварийные лампочки. Их становилось все больше и больше. Город стремительно умирал, забирая с собой всех своих обитателей. Ксандер прильнул к дисплею управления забором воды. В голове повторялись слова Герберта Уотерса, его наставника и руководителя: "Надо затопить жилые зоны!" Элиот открыл меню управления основными магистралями. Выбор не велик: самое большое потребление морской воды осуществлялось реактором, опреснителями, системой питания Эклектиковых полей и пищеблоком. Реактор он отрезать никак не мог — без охлаждения процесс ядерного синтеза выйдет из-под контроля и грозит масштабной катастрофой.

Ксандер убрал в карман рабочего халата уже ненужный видеофон. С помощью коммутатора он поддерживал связь с лабораторией — единственным оплотом, избежавшим участи зараженных секторов города, где властвовали смерть и хаос. Еще недавно Элиот получал по видеофону указания и подсказки Герберта, но связь оборвалась, как только передающие антенны перестали работать. Теперь он мог рассчитывать только на самого себя. Ксандер собрался с мыслями. Он понимал, что это последний долг, который можно исполнить во благо человечества и обратной дороги уже не будет. Элиот перекрыл заслонки кранов пищеблока, отрезал от водоснабжения систему кислородного питания города и направил поток морской воды к опреснителям. Что-то протяжно заскрежетало над его головой, массивные механизмы ожили. Они начинали процесс, который уже невозможно будет повернуть вспять.

— Отлично, Ксандер! — Элиот вздрогнул от резкого звука, завертел головой. Голос Герберта прорезался из динамиков под потолком. Ему удалось взломать систему громкоговорителей. Уотерс заговорил быстро, поджимало время. — Прости, Элиот, но это еще не все. Система перегружена, она будет собирать излишек воды в резервуары этажом ниже. Тебе придется спуститься туда, чтобы открыть затворы вручную, иначе сработают предохранители, и вода не пойдёт дальше!

Ксандер замер, вслушивался в каждое слово, боялся пропустить что-то важное. Он был готов двинуться дальше, но оказался в ловушке. Зал управления оканчивался тремя дверьми, и все они надежно заперты. Герберт продолжил:

— Я не нашёл выхода из зала по вентиляционным шахтам. Все они слишком маленькие для тебя... — Элиот в который раз восхитился прозорливости начальника. — Тебе придется пройти по коридору до тридцать седьмой двери. Она на юго-востоке технического зала. Я открою её через пять минут. Найди оружие. Я не могу гарантировать, что в коридоре нет зараженных.

Ксандер не дослушал речь. Перспектива оказаться в окружении инфицированных людей требовала вооружиться сама по себе. Он оглядел зал в поисках подходящих предметов, затем прошёл вдоль стены и нащупал ручку двери служебного помещения. Распахнул её. Действовать нужно было быстро: он щёлкнул выключателем, но свет не зажегся. Достал видеофон, подсветил расставленные по углам стеллажи.

Ничего полезного.

Взгляд Ксандера впился в кусок стальной трубы. Она лежала в углу, прикрытая тряпкой. Элиот схватил её, прикинул в руке. Слишком широкий диаметр и большой вес не позволяли использовать кусок железа в качестве эффективного оружия, но на пару хороших ударов ему хватит сил. Ксандер вернулся в зал, на ходу ориентируясь в темном пространстве витиеватых проходов. Этаж, управляющий техническими процессами Асциона, был наполнен компьютерными блоками выше человеческого роста и сложными механизмами. Они превращали просторные помещения в узкие лабиринты.

— Поторопись, Элиот! — голос Герберта отдалился. — Я открою дверь через минуту, будь готов!

Ксандер перешел на бег, с трудом удерживая трубу в руках, и наконец вышел к указанной Уотерсом двери. Фонарик видеофона выхватил из мрака её номер. На стене, под самым потолком. Тридцать семь.

— Я готов... — тихо проговорил он и принял боевую стойку, готовясь встретиться с опасностью лицом к лицу.

— Я открываю! Будь предельно осторожен!

Сердце бешено забилось в груди, отдаваясь в висках. Элиот едва расслышал последние слова Уотерса. Через мгновение пневматические замки с тяжелым вздохом отворили дверь, заставив её створки разъехаться в стороны. Ксандер невольно сделал шаг назад. Его взгляд впился в темноту, царящую в открывшемся проёме. Он замер в нерешительности, пытаясь подсветить дорогу коммутатором, но его свет пробивал черноту всего на несколько метров, к тому же подходил к концу заряд батареи. Ксандер боялся идти наугад.

— Поторопись! Я не продержу дверь долго! Тебе надо идти вперед, пожалуйста... — голос Герберта доносился словно из другого измерения.

Элиот поморщился, чувствуя, как слабость накатывает на тело. Ломота прорезала суставы. Первые признаки заражения легко спутать с обычной усталостью. У них действительно мало времени.

Ксандер собрал волю в кулак и сделал шаг в неизвестность.

* * *

— Герберт, вы уверены, что нам хватит сил удержать их? — Майор Эндрю Крайвец вошёл в комнату управления и осторожно приблизился к руководителю лабораторного комплекса. Уотерс, подняв на офицера уставшие глаза, грустно улыбнулся. Изможденное старческое лицо имело неестественный бледный цвет.

— Нам просто надо выиграть время...

Крайвец понимающе кивнул, на самом деле ничего не понимая. Взгляд его ухватился за один из мониторов, висящих под потолком. Силуэт Элиота замер напротив открытой двери.

— Я не сомневаюсь в вашей мудрости... — Эндрю говорил, не отрываясь от картинки. — Но правильно ли было посылать на такое ответственное задание столь неподготовленного человека?

Герберт проследил за его взглядом и улыбнулся еще раз. Повернулся к пульту, склонился над микрофоном:

— Поторопись! Я не продержу дверь долго! Тебе надо идти вперед, пожалуйста...

Уотерс дождался, когда Элиот шагнёт в темноту. Закрыл за ним проход, подал в коридор резервное питание.

— Я не сомневаюсь в своем ассистенте... — ответил он, не оборачиваясь, сцепил пальцы в замок, подпер подбородок. — Вы просто плохо его знаете. К тому же, у вас и так осталось мало верных присяге людей. Мы, работники лаборатории, обычные ученые, и навряд ли сможем помочь при штурме. Берегите своих солдат!

— Да, вы правы... — Эндрю замолчал, сверля затылок Уотерса пристальным взглядом. В воздухе повис немой вопрос. Крайвец не находил слов, чтобы его озвучить. Герберт повернул в его сторону голову, скользнув похолодевшим взглядом.

— Разработка вакцины выходит на последнюю стадию... — Уотерс щелкнул по клавиатуре, картинка на мониторах сменилась. Лабораторный ретрактор, синтезирующий антидот уже несколько дней и занимавший половину комнаты, тяжело гудел. — Лекарство будет готово через сорок минут. Нам надо лишь сдержать штурм...

Эндрю завороженно смотрел на картинку, встряхнул головой, прогоняя лишние мысли. Он перешел к делу, сосредоточив внимание на сложившейся ситуации.

— Насчет штурма... Зараженных у баррикад становится больше. Боюсь, скоро они прорвутся сюда. Вам будет небезопасно оставаться на этом этаже, профессор. Я прошу вас спуститься к Ристалищу.

Герберт засуетился, еще раз оглядел пульт управления, лихорадочно соображая, чем еще мог помочь своему ассистенту. Видеокамеры в коридоре, где оказался Ксандер, не работали. Он не видел, что творилось там, и надеялся лишь на удачу и смекалку Элиота.

— Да, конечно, майор! — Уотерс собрал личные вещи, подбросил в руке связку электронных ключей от лабораторного комплекса и встал с кресла. Отвлеченно улыбнулся, увидев напряженное лицо Крайвеца.

Тому было не до шуток.

* * *

Ксандер шагнул в темноту и замер в нерешительности: дверь за спиной закрылась. От страха сердце Элиота бешено забилось в груди, и рука его рефлекторно потянулась к стене. Свет зажегся на несколько мгновений, выхватив из темноты разбросанный в коридоре мусор. Элиот бегло осмотрел пространство перед собой и крепко сжал кусок трубы, приготовившись к бою, но оружие не потребовалось. Он не увидел ничего, что источало бы опасность. Ксандер сделал шаг, свет сменился темнотой, идти наугад не доставляло удовольствия.

Затаив дыхание, он вслушивался в каждый звук. Близость технических залов ощущалась проходящей по стенам вибрацией и приглушенным скрежетом работающих механизмов, периодические вспышки света помогали ориентироваться в пространстве, выбирать дорогу в разбросанном мусоре. Элиот добрался до поворота и притаился. Он ждал очередного всплеска электроэнергии, но, как назло, лампы над головой не зажигались, словно ожидая от Ксандера первого шага. Он чувствовал, что теряет слишком много времени. Глаза начинали привыкать к темноте и, надеясь на собственную удачу, Элиот завернул за угол. Он держал трубу наготове, стараясь ступать как можно тише, вёл рукой по стене, останавливался и прислушивался, прокручивая в уме указания Герберта. Ксандер едва понимал, зачем Уотерс послал его сюда, в то время как лаборатория находилась в опасности. Затопление жилых зон уже не могло на что-то повлиять. Судя по камерам видеонаблюдения, заражению подвергся весь Асцион без исключений.

Хотел спасти?

Элиота бросило в жар. От усталости тряслись руки. Вирус разрастался в его организме с огромной скоростью, захватывая новые участки живой плоти. Смешно было говорить о спасении. Ксандер замер: пальцы наткнулись на что-то липкое. Неожиданно зажегся свет, заставил его зажмуриться и опустить голову. Когда резь в глазах ослабла, Элиот смог оглядеться. Кровавое пятно, которого он коснулся, расплылось по стене уродливой кляксой. Прямо под ним, на полу, лежал труп мужчины — военная форма порвана в нескольких местах. Бедолага выстрелил себе в голову. Освещение замерцало, но не погасло. Элиот жадно пробежался глазами по телу, искал оружие. Правда, в этот раз удача не на его стороне. Легкий стук привлёк внимание. Ксандер совсем не заметил чужого присутствия: еще один мужчина сидел на полу в двух метрах от несчастного, поджав ноги и прислонившись к стене. На нём была одежда работника технической службы. Поднятая голова смотрела на противоположную стену под ровным углом. Человек не обернулся на звук шагов, и Ксандер не смог увидеть его лица. Элиот мешкал, оценивал свои силы в случае нападения. Сможет ли он убить его одним ударом? Подозрительный стук заставил Ксандера насторожится, и он вытянул шею, пытаясь разглядеть источник звука. Мужчина держал в руке пистолет, его дуло тихо постукивало по полу в такт болезненному тремору. Внутри Элиота всё похолодело: металлическая труба никак не могла тягаться с огнестрельным оружием, но он должен был пройти дальше, и нервно сглотнул, делая робкий шаг. Для начала ему придется обойти мертвое тело. Теперь он сомневался в том, что именно здесь произошло, но не желал выяснять подробностей. Осторожно ступая между пятнами крови и стараясь не поскользнуться, добрался до раскинутых ног солдата — зараженный никак не отреагировал на присутствие Ксандера, монотонный стук не прекращался ни на мгновение. Не отрывая от незнакомца глаз, Элиот перешагнул через труп. Он двигался по дуге, стараясь прижаться к противоположной стене и обойти инфицированного на максимальном расстоянии, завороженно смотря на открывающееся лицо. Его серый оттенок с кровавыми разводами на щеках и неестественная худоба подсказала, что болезнь в теле этого человека подходила к последней стадии. Он проживет еще, возможно, несколько часов. Ксандер, наконец, увидел широко раскрытые глаза бедняги: бордовая пелена скрыла зрачки. Мужчина не менял положения тела, держа голову ровно. Могло показаться, что он просто смотрел на стену. Обманчивое ощущение. На этой стадии заболевания люди окончательно теряют зрение, в мозгу происходят необратимые изменения, разрушающие личность и обостряющие животные инстинкты. Элиот замер, очутившись напротив инфицированного, прямо перед его взором, и прижался к стене, смотря на мужчину с ужасом и нарастающей паникой. В голову упорно била навязчивая мысль: то же самое в итоге ждало его самого... Элиот отвлекся, дал слабину руке, держащей огрызок трубы. Она заскользила и коснулась пола с глухим щелчком. Зараженный дернул головой, напряг тело. Стук пистолета прекратился. Теперь он держал его наготове. Ксандер нервно сглотнул. Интересно, сколько пуль в его обойме? Мужчина приподнял голову, посмотрел Элиоту прямо в глаза. От страха тот вжался в стену. В жилах холодела кровь. Этого не могло быть! Больной должен был ослепнуть! Прошло несколько томительных мгновений, но мужчина не предпринял никаких действий. Ксандер решился сделать осторожный шаг в сторону. Отвёл глаза, не в силах переносить взора уже почти мертвого человека. Это был взгляд из могилы... Элиот двигался боком, взял трубу обоими руками, чтобы снова не зацепить ею пол. Мужчина поворачивал голову следом за звуком шагов, неведомым путём вымеряя маршрут; жуткие глаза не моргали. На его робе висел бейджик с именем. Ксандер не смог прочесть его, даже если бы и захотел: табличка полностью заляпана кровью. Мужчина не опускал головы, как и прежде, следя за продвижением незваного гостя, вслушиваясь в окружение.

Еще несколько шагов привели Ксандера к очередному повороту. Он осторожно заглянул за угол, уже не надеясь увидеть там что-то обнадеживающее, но коридор, оканчивающийся запертой дверью, был пуст. Разбросанный мусор, рваные остатки чей-то одежды не в счет. Не оборачиваясь и борясь с нарастающим сердцебиением, Элиот обогнул стену. Смог спокойно вдохнуть только когда скрылся из поля зрения зараженного, с содроганием вспоминая его пустые глазницы. Освещение коридора снова замерцало, будто напоминая Ксандеру о деле, с которым он пришёл сюда. Он решительно двинулся к маячащей впереди двери: за ней открывался путь к лестнице технического зала.

* * *

Крайвец пропустил Уотерса вперед. Герберт рассеянно вышел из комнаты управления, задумчиво посмотрел на наручные часы из черного массивного пластика с оранжевым циферблатом.

— Я не смогу проводить вас лично, профессор, — майор остановил его, аккуратно схватив за рукав халата. Герберт озадаченно поднял глаза и увидел перед собой военного лет тридцати пяти. Тот испуганно сжимал в руках автомат и смотрел на Уотерса с любопытством и тревогой.

— Кто это? — он доброжелательно улыбнулся. Эндрю поравнялся с ним и кивнул в сторону подчиненного.

— Сержант Хикс проводит вас до изоляторов! — сурово произнёс Крайвец. Эта информация предназначалась больше для сержанта, чем для Герберта.

— А вы? — осторожно поинтересовался Уотерс.

— Я буду командовать сдерживанием восточной баррикады, — Эндрю понизил голос и кивнул, отдавая честь. Он без промедления зашагал прочь. Хикс и Герберт многозначительно посмотрели ему вслед.

— Пожалуйста, пройдемте со мной, профессор! Вам небезопасно здесь оставаться... — сержант принял командование, пропустил Уотерса вперёд и зашагал, прикрывая его спину.

— Да-да... — Уотерс еще раз сверился с часами. Они двинулись в противоположную сторону, но Герберт растерянно оглядывался назад. Когда силуэт Крайвеца скрылся из поля зрения, профессор погрустнел. Несмотря на обстоятельства, он привык к майору за эти сутки и прекрасно понимал, что скорее всего, уже больше не увидит его.

— Они умрут за правое дело... — вдруг произнёс он, сфокусировав взгляд на Хиксе. Тот вздрогнул, как от пощечины, капли пота проступили на его лбу.

— Пожалуйста, не надо об этом... — Хикс отчаянно закачал головой, смотря на Герберта с мольбой и страхом. Они шли к лифтам. Ристалище представляло собой маленькое ответвление от общей схемы лабораторий на самом нижнем этаже, оттуда уже не было выхода. И это тоже верная смерть в сложившейся ситуации.

— Вы боитесь? — Уотерс озадаченно посмотрел на Хикса. Тот едва держал себя в руках, упорно молчал, губы сжались в тонкую полоску. Герберт понимающе кивнул.

— У меня в городе осталась семья... — голос Хикса дрожал, не моргающие глаза смотрели в пустоту.

— Ничего страшного... — Герберт старался говорить как можно непринужденней, так, словно вёл такие беседы каждый день. — Раньше люди верили, что после смерти их ждут ворота рая, чудесное избавление от мук смерти...

— А сейчас?

— Когда мы поставлены на грань вымирания, нельзя верить в чудеса. Только в собственные силы... — холодно ответил Уотерс; он вдруг остановился, схватился за грудь. Закряхтел, прижимаясь к стене. — Сердце...

Они не дошли до лифта десяток метров. Хикс подхватил Уотерса за талию, помог сесть на пол. Скинул с плеча лямку автомата, положил оружие рядом.

— Что с вами!? — он испуганно смотрел на конвульсии Герберта, расстёгивая верхние пуговицы его рубашки.

— Сердце... Таблетки... в брюках... — он скосил взгляд на правый карман брюк. Трясущиеся пальцы Хикса попали внутрь, но схватили лишь воздух. Уотерс нащупал приклад брошенного автомата, подтянул его к себе, и взял поудобнее. Хикс замер, понимание пришло слишком поздно.

— Простите меня... — тихо произнёс Уотерс. Перед тем как ударить Хикса в висок, он увидел в его глазах испуг и почти детскую обиду за обман. Как смог, рассчитал силу удара — Герберт не хотел причинить слишком много вреда. Хикс сдавленно вскрикнул, завалился на бок и обмяк. Уотерс прощупал его пульс. Сержант не умер, просто отключился. Герберт испуганно огляделся по сторонам, чувствуя себя преступником, которого могли застать на месте преступления.

В коридоре было подозрительно пусто — основная часть солдат находилась на подступах к баррикадам. Герберт чуял: вот-вот начнется штурм, и у него уже не будет времени. Откуда-то издалека раздались приглушенные выстрелы.

Уже началось!

Герберт вытер грязь с подбородка, сфокусировал взгляд на двери комнаты управления, откуда его вывел Крайвец. Аккуратно положил автомат рядом с телом сержанта — Уотерс сожалел, что ему пришлось применить силу.

Стараясь не создавать лишнего шума, он побежал обратно.

* * *

Крайвец спустился по лестнице, сосредоточенно смотря под ноги. Странные распоряжения Герберта Уотерса не давали ему покоя. Эндрю чувствовал: профессор хитрит! Отправил своего ассистента почти на верную смерть, зачем-то решил затопить жилые зоны... История про скорую готовность вакцины вообще наводила на подозрения.

За размышлениями Крайвец услышал приглушенные голоса своих подчиненных. Они собрались у коридора, заваленного техническим мусором, собирали баррикаду наспех, из того, что подворачивалось под руку. Крайвец вовремя остановился у края стены, не дав себя обнаружить. Замер, прислушавшись.

— Да к чёрту приказ! — голос одного из солдат принадлежал Говарду Етси. — Мы уже не обязаны подчинятся Крайвецу!

— Он всё еще наш командир! — возразил ему сержант Брайан Мелтон. — И его приказы не обсуждаются!

— Да! Ты давал присягу, Етси! — К разговору подключился Михаил Светин, его выдавал акцент и глубокий бас. Эндрю внимательно следил за развитием назревающего бунта.

— Присяга!? Вы это серьезно, ребята!? Посмотрите на Клайва! Да ему уже конец! И нам всем тут конец!

Рядовой Клайв Баррет, попавший в оборону лаборатории из караульной службы второго городского яруса сидел на полу. Тяжелое ранение в левый бок грозило скорой смертью, а по изнеможенному лицу стекал пот, оставляя грязные разводы. Бедолага едва сохранял сознание, но крепко держал автомат обоими руками, не желая сдаваться.

— Со мной всё... нормально... — он едва проговорил это; дыхание сбивалось, и каждое движение отдавалось жгучей болью.

— Да он сказал стрелять на поражение! Там же наши родные... — Етси не унимался, показывая собравшимся в сторону забаррикадированного коридора. Из его чрева уже доносились скребущиеся звуки. Зараженные жители города отчаянно стремились попасть внутрь лаборатории. Судя по камерам видеонаблюдения, их было не слишком много, человек пятьдесят, но оборонявшихся — в пять раз меньше.

— Да, ты прав. Нам всем тут конец! — спокойно ответил Мелтон, указывая в сторону лестницы, ведущей к лаборатории, за стеной которой притаился Крайвец. — Там профессор Уотерс! И это единственный человек, способный хоть как-то помочь нам! Он сейчас делает вакцину и...

Мелтон не смог договорить. Раздражающий смех перебил его речь.

— Ты что, серьезно веришь в вакцину?! — Етси заговорил быстро и холодно. — Они обманывают нас! Двадцать лет не могли вывести антидот, а именно здесь и сейчас смогут?! Вы бараны, если поверили в это! Крайвец и Уотерс — лживые подонки!

— Эй! Ты оскорбляешь майора и меня, как старшего по званию! — Мелтон сделал угрожающий шаг вперед. — Еще слово, и я арестую тебя Етси!

— Да пошёл ты, Брайан! — Етси злобно сплюнул на пол. — У нас уже нет тюрем, нет трибунала, нет армии!

— Не смей оскорблять майора Крайвеца... — Баррет вдруг зашевелился, поднял бледное лицо. Попытался встать, но пинок Етси прижал его обратно к полу.

— Вы жалкие отребья! — Етси оскалился на сослуживцев, обступающих его со всех сторон, выхватил пистолет и принял боевую стойку. — Даже не понимаете, кого пытаетесь защитить! Те люди просто хотят отомстить ученым! Они слишком долго кормили нас этими сказками о вакцине!

— Что ты несешь? — Светин замер, вслушавшись в слова.

— Сами подумайте! Откуда тут появился вирус? Это все они, это всё ученые, будь они прокляты! — под натиском сослуживцев Етси отходил к лестнице. Он держал пистолет наготове, взвёл боёк.

— Замолчи, дезертир! — Мелтон злобно блеснул глазами. Медленно стянул с плеча автомат, передёрнув затвор.

— Стой! — Михаил замер, а затем нерешительно достал пистолет. — А ведь он прав...

— Да! — выкрикнул Етси. — Вы слепцы! А теперь они хотят, чтобы мы убивали людей, наших родных и близких!

Крайвец не мог больше ждать. Он вышел из тени, сбежал со ступеней, на ходу достал нож. Действуя молниеносно, подскочил к Етси и развернул его к себе лицом.

— Ты говоришь, что армии уже нет!? — нож Эндрю плавно вошёл в живот подчиненного, свободной рукой Крайвец выкрутил его запястье, отводя в сторону. Етси успел сделать несколько выстрелов. Пули ушли в стену. Пистолет глухо упал на пол. — Ты говоришь, нет трибунала!?

Эндрю медленно проворачивал лезвие ножа вокруг своей оси, строго смотря в лицо подчиненного — рот того открылся в беззвучном крике, от болевого шока глаза вылезли из орбит. Тело Етси обмякло, Крайвец обхватил его свободной рукой, похлопал по плечу.

— Спасибо за службу, солдат... — вытащил нож из тела, отступил. Етси упал на колени, сверля своего убийцу безумным взглядом, откашлялся кровью и, завалившись на бок, затих. Крайвец спокойно вытер лезвие ножа о его одежду. Подчиненные с безмолвным ужасом взирали на совершенное убийство. Выпрямившись в полный рост и убирая оружие в ножны на поясе, майор окинул присутствующих внимательным взглядом.

— В городе объявлено военное положение, — пояснил он спокойным голосом, не терпящим пререканий. — Дезертирство или подстрекательство к дезертирству карается смертью!

Сержант Мелтон одобрительно кивнул, опустил оружие и вернулся на своё место. Светин исподлобья взирал на командира, пистолет в его руке нервно дергался.

— Что с вакциной, майор? — Михаил подозрительно прищурился.

— С вакциной? — Крайвец повернулся к нему лицом и неестественно улыбнулся. Кровавая пелена разросшегося вируса застелила левый глаз майора. Светин нервно сглотнул, от этого зрелища к горлу подкатила тошнота.

— Всё в порядке, солдат, профессор работает над этим! — процедил Эндрю сквозь зубы. Он старался сохранить спокойствие, но не смог. Рука снова потянулась к ножу.

* * *

Герберт вернулся в комнату управления, закрыл за собой дверь, запер на замок. Он должен довести начатое до конца. Теперь у него нет путей назад. Уотерс сел за пульт, оживил компьютер. Сверился с часами: Ксандер уже должен был дойти до двери технического зала. Уотерс включил громкую связь, придвинул к себе микрофон.

— Элиот! Я не вижу тебя, но надеюсь, что ты у двери! — Герберт тщетно переключался между камерами видеонаблюдения. Подавляющая их часть была отключена или разрушена. Ближайшие работающие устройства находились у резервуаров с запасом опреснённой воды. Чтобы добраться до них, Ксандеру потребуется преодолеть два лестничных пролёта.

— Будь внимателен! Я открою двери на одну минуту! Успей пройти, но следи, чтобы за тобой не пробрались зараженные! Я открываю! — Уотерс щелкнул по клавиатуре, выбрал на электронной карте нужную дверь. Он надеялся, что Элиот уже там. Программа запросила подтверждения, Герберт потянулся к клавише ввода, но не успел её нажать. В один короткий момент освещение города погасло. Профессор замер, оказавшись в темноте. Через мгновение зажглись аварийные лампы, голос из громкоговорителей возвестил о перегреве реактора. Система автоматически снижала его мощность. Герберт вытер со лба капли пота. Ситуация не безнадежна, и вскоре питание должно восстановиться, но есть ли у них время?

* * *

Ксандер услышал голос Уотерса через закрытые створки двери. Он опёрся на неё рукой, тяжело дышал в ожидании открытия. Адреналин пульсировал в висках, заставлял его переминаться с ноги на ногу, морщиться от накатившей головной боли. Он не знал, что откроется перед взором, поэтому приготовившись к бою, крепко схватил трубу обоими руками. Коридор погрузился во тьму без предупреждения, Элиот вздрогнул, завертел головой, слыша, как вместе со светом обесточиваются и замирают механизмы, обеспечивающие Асциону жизнь. Подача кислорода почти прекратилась. По углам коридора зажглись в аварийном режиме лампы, окрасив стены красным. Ксандер вслушался в слова из громкоговорителей. Механический голос не принадлежал Герберту, программа предупреждала о перегреве реактора под городом. Элиот невольно отступил. Теперь Асцион превращался в бомбу, готовую взорваться в любой момент.

— Ксандер! Не бойся! — среди оглушительной канонады сирен голос Герберта прозвучал, как спасительная соломинка, за которую ухватился разум. Элиот приложил ухо к двери, ловя каждое слово. — Работа реактора стабилизируется через десять минут! Только тогда я смогу открыть дверь, потерпи, продержись!

— Отлично... — Ксандер облизнул пересохшие губы, нервно усмехнулся: — Десять минут, это такая ерунда, просто попить кофе...

Он замер, вдруг почувствовав чужое присутствие. Кто-то стоял сзади. Элиот обернулся, от худосочного человеческого силуэта, похожего на больную тень перехватило дыхание. Он прижался к двери, но прекрасно понимал, что миновать угрозу в этот раз не удастся.

— Кто ты? — мужчина в костюме техника стоял в центре коридора, раскачиваясь из стороны в сторону. Пистолет в безвольно висящей руке смотрел в пол. В последний момент Элиот решил сохранить тишину. Их разделяло чуть меньше десяти метров. Не получив ответа, зараженный сделал шаг вперед.

— Ну, пожалуйста, не молчи, не молчи! — вдруг выпалил он. Ксандер вздрогнул, медленно сполз на корточки. Положил трубу на колени — в сложившейся ситуации от неё никакого прока.

— Ксандер! Если ты меня слышишь! Будь готов! Через восемь минут реактор восстановит работу! Держись!

Герберт повторял обращение. Ксандер откинул голову, прислонился затылком к холодной стали: слишком долго, он не продержится тут и пяти минут. Зловещий силуэт приближался, медленно и неуклонно, как чёртов кошмар. Элиот постарался успокоиться и взять себя в руки. Зараженный был слеп, это давало Ксандеру преимущество, но вместе с этим предостерегало от громких звуков и резких движений.

— Ксандер! — мужчина остановился. Осознание того, к кому обращались по громкой связи, заставило губы техника растянуться в нелепой улыбке. — Это тебя зовут Ксандер!? Ты не заражен?

Элиот молчал, оценивая, насколько вменяем человек перед ним. Не отводя взгляда, нащупал на полу что-то тяжелое. Медленно поднял кусок пластика: фрагмент разбитого монитора с остатками электроники. Швырнул к стене справа от себя, как можно дальше. Реакция мужчины оказалась молниеносной. Он взмахнул рукой и выстрелил, не целясь. Пуля вонзилась в пластиковую перегородку, пробив её насквозь, и срикошетила от трубы. Ксандер зажмурился, опустил голову — в замкнутом пространстве звук выстрела ударил по ушам как колокол. Стрелок взвыл, отшатнувшись, схватился за голову.

— Больно! Больно! — залепетал он севшим голосом. Элиот задержал дыхание. Газовое облако накрыло их вместе с поднявшейся пылью.

— Ты умер? — мужчина пришел в себя быстрее, чем ожидал Ксандер, и сделал еще несколько шагов в сторону двери. Прислушался. — Не умер, не умер! Я слышу сердце!

Ксандер тщетно пытался успокоиться. Рука потянулась к сумке, свисающей с плеча. Слишком поздно использовать медикаменты — звук инъектора обязательно привлечет внимание зараженного. Элиот прикусил губу. Попал в патовую ситуацию, и время работало против него.

— Ты еще видишь?! Глаза! Какие у тебя глаза?! — мужчина подходил ближе, водил оружием перед собой хаотично, из стороны в сторону. Эмоции бесконечно и беспричинно менялись на его лице. — Не молчи! Я знаю, что ты здесь!!!

Он почти плакал. Выл от безысходности, выглядел жалко, но это было обманчивым ощущением. Ксандер решил, что подпустит зараженного ближе. Под ногами достаточно мусора, чтобы повторить предыдущий трюк, но у него будет всего одна попытка использовать замешательство врага и убить его.

— У тебя нет оружия, да? — отчаяние сменилось злорадством, кривой усмешкой. — А у меня есть пистолет, и он заряжен! Не молчи!!!

Их разделяло семь шагов. Ксандер подался вперед, оттолкнулся от двери, сжал в руке очередной кусок из мусорной кучи, пристально смотря зараженному в лицо, выжидал удобного момента.

— Не молчи!!! — прохрипел тот, брызнув кровавой слюной. Элиот кинул фрагмент разбитой электроники к стене слева. Как и рассчитал, осколок ударился об пол за спиной зараженного. Мужчина вскрикнул, резко развернулся и поднял пистолет, но не успел нажать на курок. Ксандер рванул с места, широкий размах, сталь предательски заскользила в пальцах, но позволила нанести удар по затылку. Инфицированный не успел закричать, он умер почти мгновенно, упав на живот и задергавшись в предсмертных конвульсиях; пистолет выскользнул из руки, отскочив в сторону. Ещё один мощный удар сотряс тело бедолаги, потом ещё один. Элиот не смог остановиться и, с криком ярости и обиды за пережитый страх, снова и снова обрушивал своё оружие на голову врага, уже переставшего подавать признаки жизни.

— Ксандер! Через минуту питание восстановится! Будь готов! — Элиот едва услышал голос Герберта в общей суматохе. Он остановился, когда иссякла его злость, отчаяние сменилось пустотой и холодом. Ксандер выпрямился в полный рост, отшатнулся к двери на ватных ногах; его воротило от мысли, о совершенном убийстве.

Первый раз в жизни.

Ксандер прижался к холодной стали, рывком поправив сумку с медикаментами. Хотел скинуть её. На кой черт Уотерс вообще заставил его взять с собой лишнюю поклажу?

— Я открываю дверь! Десять секунд!

Элиот болезненно переживал выплеск адреналина. Тело трясло, сердце вырывалось из груди, а в глазах всё отчетливей вспыхивали красные круги. Он уже не слишком хорошо понимал, что вообще делает здесь. Герберт не дал времени опомниться. Створки двери, ведущей в технические залы, разъехались в стороны. Ксандер сжал окровавленный обрезок трубы и шагнул в пустоту, пульсирующую огнями аварийных систем.

* * *

Эндрю Крайвец медленно поднимался по ступеням. Его бледный силуэт выплывал из темноты лестничной клетки, как призрак. Сигнализация возвещала о проблемах реактора, но майор будто не слышал тревожных слов системы безопасности. Его привлёк голос Герберта Уотерса. Эндрю не мог поверить в то, что услышал из динамиков громкой связи.

Настырный профессор опять в комнате управления!

Крайвец вытирал лезвие ножа о рукав куртки. Несмотря на общий полумрак, он двигался быстро, застывшие глаза не моргали. За его спиной тянулся кровавый шлейф.

Эндрю замер, увидев тело сержанта Хикса. Раздражительно дернул губой, передумал убирать оружие, и остановился, не дойдя до подчиненного несколько метров. Обернулся на приглушенный скрежет за спиной. Шум доносился со стороны лестницы: зараженные ломали баррикады, рвались в лабораторию. Крайвец криво усмехнулся. Добрёл до тела сержанта, склонился над ним, всматривался в лицо. Хикс дышал, но был без сознания. В полумраке блеснуло лезвие ножа.

— Слабак... — Эндрю перерезал ему горло легким, заученным движением. Сержант захрипел, открыл глаза и попытался встать, Эндрю прижал его ногой, с интересом смотря на предсмертные конвульсии.

— Ксандер! Если ты меня слышишь! Будь готов! Через восемь минут реактор восстановит работу! Держись! — Крайвец поднял голову, отвлекшись на знакомый голос. Герберт совсем близко. Майор выронил нож, сорвался с места, забыв обо всем. Он ударил в дверь комнаты управления рукой. Закричал как лев, перекрывая вой сирен.

— Профессор!!!

* * *

Уотерс вздрогнул от резкого удара. Невольно вскочил с места, повернулся к двери, попятился назад, смахнув на пол связку электронных ключей. Потом облегченно выдохнул, благодаря самого себя за то, что не забыл запереть дверь.

— Профессор!!! — крики майора наводили на Герберта тоску. Он почти не сомневался, что всё так и будет, тем и закончится. Уже неделю Крайвец особо бдительно следил за деятельностью Уотерса, почти посадил под домашний арест. Разработка вакцины от красной лихорадки подошла к концу, и Армейский Анклав решил первым завладеть рабочим прототипом. Уотерс грустно улыбнулся. Ему удалось обвести вокруг пальца всех. Но самое главное — он смог спасти дочь и внучку, вынудив их заблаговременно покинуть Асцион.

Герберт вернулся на место, поудобнее уселся в кресло. Оставался последний штрих. Он внимательно следил за картинкой на мониторах. До подачи электроэнергии оставалось пять минут.

* * *

— Открой! Профессор!!! — Крайвец надрывался у двери, с размаху ударяя об неё кулаками, разбивал их в кровь. Он не заметил, как из прохода появились первые зараженные. Несколько человек пробежало совсем рядом. Эндрю не успел среагировать, пальцы судорожно схватили воздух.

— Черт с вами, ублюдки! — он отшатнулся в сторону, сплюнул на пол, дико захохотал. Рука потянулась к ножу, но Эндрю вспомнил, что бросил его у трупа сержанта. Слишком поздно бежать за оружием. Он стиснул зубы, слыша приближающийся топот. — Я буду рвать вас голыми руками!

Их было слишком много. Кто-то сходу бросался на Эндрю с кулаками, пытался уцепиться за одежду. Силуэты горожан Асциона, едва появляясь из темноты, вихрем проносились через узкий коридор, даже не сбавляя скорости. Разворачивающиеся здесь события не представляли для них интереса.

— Профессор! Вы должны видеть это! Откройте!!! — Крайвец улыбался, монотонно ударяя в дверь комнаты управления ладонью. Неожиданно потерял терпение и снова бросился на преграду с кулаками. — Что с вакциной, профессор?! Что с вакциной?!

Он орал, как зверь; отвёл за спину руку, схватил пробегающего мимо человека. Прижал к себе, с ненавистью свернул ему шею. Отшвырнул мертвое тело в сторону.

— Ненавижу! Ненавижу!!!

* * *

Герберт старался не обращать на крики майора внимание, он следил за процессом восстановления реактора, ограничивал его нагрузку, отрезая некоторые потребители. Нужно оставить только самые важные системы.

— Потерпи, Ксандер... — Уотерс даже не представлял, что сейчас делает его ассистент, но почему-то был твёрдо уверен: Элиот выберется из любой передряги живым и невредимым. Герберт осторожно скорректировал остаточную мощность реактора, переведя его в автоматический режим. Город должен протянуть как можно дольше. Уотерс отвлекся на счетчик перезапуска систем и приблизился к микрофону.

— Ксандер! Через минуту питание восстановится! Будь готов!

Герберт смахнул со лба капли пота, устало откинулся на спинку кресла. Сознание на мгновение помутилось: вирус давал о себе знать, на глазах появлялась россыпь красных точек. Герберт пришел в себя, когда до запуска систем оставалось несколько секунд, и снова включил громкоговорители.

— Я открываю дверь! Десять секунд!

Уотерс не стал медлить с её открытием. Лампы освещения вспыхнули над головой, протяжно загудев. Герберт зажмурился, по-старчески застонав. Теперь всё в руках Элиота. Уотерс настроил мониторы на ближайшие к опреснителям камеры видеонаблюдения и внимательно следил за картинкой. Ксандер должен появиться там с минуты на минуту.

* * *

Элиот бежал по открывшемуся коридору, держа оружие наготове. Как ни странно, он не заметил чужого присутствия в технических залах. Эпидемия гнала людей наверх, как можно ближе к поверхности. Этот рефлекс неожиданно сыграл Ксандеру на руку. В мелькании проемов и открытых дверей он не встретил ни одного зараженного. Сумка с медикаментами норовила съехать на предплечье при каждом шаге, Элиот раздраженно одергивал её, судорожно вспоминая маршрут. Ксандер петлял в лабиринте коридоров, искал ориентиры в нумерации дверей. Остановился перед очередным проходом. Вокруг царил разгром. Люди бросали одежду, ломали всё, до чего дотягивались руки, без разбора и без смысла. Ксандер заскользил в кровавом разводе на полу, чудом сохранил равновесие. Несколько секунд фокусировал взгляд на табличке с номером двери. Зрение стремительно ухудшалось, очертания предметов приобрели красную кайму, отпечатывающуюся на сетчатке глаза.

"41С".

Элиот не знал, чем могла помочь эта информация. Оглядываясь по сторонам, он вытер грязь с лица, чувствуя, как теряет силы. Рука нащупала сумку Герберта. Ксандер достал шприц-инъектор, вставил в него ампулу с глюкозой. Засучил рукав. Это временное решение даст силы приблизительно на час. Ксандер приложил устройство к руке. Лазер определил вену, инъектор удовлетворительно пропищал. Элиот нажал на кнопку впрыска, зажмурившись, когда игла вошла под кожу: он крайне болезненно переносил такие процедуры. Ксандер не успел ввести себе полную дозу препарата, как динамики громкой связи ожили; голос Уотерса привёл егов чувство, давая надежду на выход из лабиринта.

* * *

Герберт заволновался, до сих пор не увидев ассистента на мониторах — тот давно уже должен был добраться до опреснителей, и вздрогнул от очередного удара в дверь. Крайвец не желал отступать, продолжал атаковать преграду, бездумно ломая руки. Уотерс взглянул на часы. У него не оставалось времени придумать что-то другое. Если Ксандер погиб, все его старания пропали даром. Герберт опустился в кресло, подтянул к себе микрофон.

— Элиот! Если ты слышишь меня, если ты жив! Прошу, появись у опреснителей! У нас совсем мало времени! К ним ведёт коридор двери 42А! Пожалуйста, если ты меня слышишь!

— Я слышу тебя, профессор! Я! — смеялся за дверью майор. Уотерс бросил в её сторону безразличный взгляд, и судя по звукам в коридоре Крайвец уже не один. Инфицированные прорвались в лабораторию, и теперь разнесут её в клочья за считанные часы. Уотерс не волновался за свою судьбу: она уже предрешена. Он встал, нервно прошелся вдоль пульта управления. Ксандер оставался единственной надеждой хоть как-то сохранить плод трехлетней работы... Герберт замер, увидев, как на одном из мониторов проскочила чья-то тень. Вернулся к микрофону.

— Ксандер! Я что-то увидел по камере! Ты у опреснителей, покажись!

Герберт следил за картинкой, не моргая, приоткрыв рот от напряжения. Его ассистент медленно вышел на свет. Он выглядел бодро и готовым к бою. Оглядывался по сторонам, выискивая камеру. Уотерс облегченно выдохнул, на лице засияла улыбка, вновь сменившаяся напряжением.

— Хорошо, Элиот! Ты добрался! Теперь слушай меня внимательно!

* * *

Крайвец не смог взломать дверь комнаты управления. Рычал как зверь, упав на стальную поверхность, корябал её ногтями.

— Профессор! Профессор! — Эндрю тяжело дышал. Капли крови вырывались из раздувающихся ноздрей, пачкая одежду. Он вдруг поднял голову. Мозг пронзила мысль: автомат. Майор резко обернулся, взгляд единственного глаза впился в тело сержанта Хикса. Оружие по-прежнему лежало рядом с ним. Крайвец ударил наотмашь пробегающего рядом человека, раздетого по пояс.

— Ты не сможешь! Профессор! Вакцина! Вакцина! — тело Крайвеца неестественно изгибалось от спазмов. Он упал на колени перед убитым сержантом, схватил автомат и поднёс оружие к лицу. Внимательно рассматривал, так, словно видел впервые. Эндрю сгорбился, сжался в комок, спина задрожала от нарастающего смеха. Он оскалился, медленно обернулся, сфокусировал взгляд на заветной двери. Кинулся к ней, размахивая автоматом, как дубинкой, машинально передернув затвор. Ударил в сталь прикладом. Бил что есть мочи, не переставал кричать.

— Вакцина! Вакцина! — палец майора соскользнул, попав на спусковой курок. Очередь прозвучала в замкнутом пространстве, подобно громовому раскату. Пули ушли в потолок, никого не задев. На голову посыпалась облицовка и осколки перекрытий, Крайвец взял автомат в правую руку, направил дуло на дверь и бездумно нажал на курок. Вырвавшиеся пули срикошетили от стального листа. Эндрю вздрогнул, почувствовав, как две из них попали в него самого. Одна в плечо, другая в живот. Он совсем не почувствовал боли, лишь с ненавистью сверлил неподдающуюся преграду единственным зрячим глазом. Крайвец откинул автомат в сторону, качнулся. Ослабевший разум отказывался верить в происходящее, но не смог не заметить полученных повреждений. Эндрю облокотился о стену и медленно побрёл прочь, но остановился, услышав, как дверь в комнату управления наконец открылась. Силуэт Герберта появился в проёме, поманив его внутрь.

* * *

Ксандер вышел из тени, обеспокоенно глядя по сторонам. Голос Герберта разрезал пространство неприятным эхом. В техническом зале царил полумрак. Удивительно, как Уотерс сумел разглядеть его силуэт. Держа трубу наготове, Элиот дошёл до пятна света, встал посередине, задрал голову.

— Что дальше!? — крикнул он не своим голосом. Тело задрожало под натиском прогрессирующей болезни. — Быстрее, профессор, у меня мало времени!

Конечно, Герберт едва ли мог услышать его. Элиот ждал, что Уотерс начнет давать приказы и приготовился к действиям. Профессор молчал несколько секунд, затем заговорил тихо, понизив голос.

— Прости, что мне пришлось отправить тебя в столь опасное путешествие, Ксандер, — Герберт замолчал, подбирая слова. — Мы не сможем затопить жилые сектора, да этого и не нужно...

— Что?! — внутри Элиота всё похолодело. — Зачем же я здесь?!

— Эпидемия поразила весь Асцион! У тех, кто не успел покинуть город, нет шансов, — Уотерс говорил спокойно, в его голосе не было надежды. Слабость, накатившая на Элиота, заставила опустить оружие. — Я отправил тебя сюда только для того чтобы попытаться спасти! Ксандер! В сумке, что я тебе дал, находится прототип вакцины!

Сознание Элиота помутилось от услышанных слов. Рука потянулась к ненавистной поклаже. Он вспомнил, что хотел выкинуть её несколько минут назад.

— Прости! Мне пришлось обмануть тебя, обмануть всех! Анклав охотился за прототипом, я не мог допустить, чтобы он попал в их руки! Я запер дверь в опреснители! Замок откроется автоматически через две недели! По моим расчетам, тебе хватит питьевой воды, чтобы не умереть от жажды!

— Нет... нет... — Элиот качал головой, отказываясь принимать слова своего наставника.

— Я понимаю, тебе тяжело, но ты должен вколоть себе вакцину! — Герберт понизил голос. — Она в ампуле под номером 192-685А. Поторопись! У нас мало времени!

Сквозь шум помех Ксандер слышал звонкие удары. Комнату управления брали штурмом. Это могло означать только одно: лаборатория потеряна! Элиот закрыл глаза, откинул уже ненужную трубу, обессилено упал на колени. Рывком стащил сумку с плеча, положил на свет. Дрожащие пальцы вытаскивали её содержимое. Ампулы раскатывались в стороны, норовили скрыться в темноте. Ксандер бережно собрал их в кучу, отдельно положил инъектор. Сумел найти указанную профессором ампулу, зарядил в шприц. Неуверенно застыл, рассматривая инъектор.

— Но почему я? — тихо прошелестели бледные губы.

— Пожалуйста, Ксандер! Ты должен это сделать! — Герберт не услышал его вопроса, Элиот вздрогнул. Громкоговорители донесли до него звук стрельбы. Профессор не врал, у него действительно было мало времени. — Только так мы сможем сохранить нашу разработку! Коли!!!

Элиот поднёс инъектор к шее, дождался, пока компьютер определит расстояние до артерии и одобрительно запищит. Ксандер зажмурился, нажал на кнопку. Игла, вошедшая в тело, впрыснула антидот.

* * *

Герберт откинулся в кресле, облегченно выдохнув: его план подошел к концу. Ксандер упал на четвереньки, вколов себе прототип вакцины. Он остался в круге света, корчась от боли. Теперь судьба Элиота в его собственных руках. Уотерс вздрогнул от ударившей в дверь автоматной очереди. Нет смысла больше ждать. Он вскочил с места, на ходу подобрал упавшую связку электронных ключей, выбрал нужный. Поднёс к сенсорному замку, устройство разблокировало дверь. Эндрю стоял спиной к проёму, собираясь уходить. Герберт болезненно поморщился: Крайвец оставил на пороге лужу собственной крови. Он не решился покидать убежища, пристально смотрел Эндрю в спину из полумрака и казалось, был в безопасности. Крайвец медленно обернулся. Губы скривились в усмешке, незрячие глаза смотрели без выражения. Он пошёл на звук.

— Вы нетерпеливы, майор! — Герберт не смог заставить себя повернуться к Эндрю спиной. Пятясь, быстро добрался до пульта и еще раз посмотрел на силуэт Ксандера. Тот по-прежнему стоял на коленях, организм болезненно принимал экспериментальное лекарство.

— Профессор? — Крайвец медленно вошел в комнату управления, неуместно поправил окровавленную форму. Он улыбался, неестественно и жутко. Герберт еще раз проверил показания компьютера, нехотя повернулся к майору спиной. Ожидал удара, но Эндрю почему-то медлил. Герберт тяжело вздохнул, снял очки, дрожащей рукой положил их на стол и повернулся к противнику лицом.

Крайвец превратился в животное, не способное связно мыслить и говорить, кровавая пелена затмила оба его глаза. Майор уже не видел, истекал кровью, но благодаря армейской закалке шел на звук уверенно и быстро. Уотерс мог бы прятаться в комнате управления сколько угодно, но не хотел бы окончить жизнь в подобном состоянии.

— Я прощаю вас, Эндрю... — Герберт устало облокотился о пульт, склонил голову и закрыл глаза. Он приготовился к смерти.

— Вакцина! Ненавижу! Вакцина! Профессор!!! — челюсть Крайвеца открывалась неестественно широко, хрустели кости. Капля крови, проступившая из глаза, скатилась по щеке символичной слезой. Он кинулся в атаку...

Двадцать пять лет назад.

Южная Корея, побережье Желтого моря.

Маленький Сун Чоу, которому едва исполнилось восемь лет, с интересом смотрел на развевающийся под натиском ветра парус. Лодка стремительно несла Суна прочь от берега. Он обернулся, украдкой взглянул, как песчаный пляж рядом с его деревушкой уверенно отдалялся.

— О чем ты думаешь, сын? — Лин Чоу сосредоточенно смотрел вперёд, медленно вдыхал солёный воздух. Он заговорил впервые за время начала их маленького путешествия.

— Мы так далеко от берега... — Сун рефлекторно дотронулся до лямок спасательного жилета, он всегда нервничал, когда родные берега скрывались из виду.

— Да, Сун, это и есть свобода, настоящая! Есть только море, ветер, солнце и ты. Не стоит её бояться, — Лин подмигнул сыну, переложил весельный руль вправо. Море, солнце, ветер... Сун пытался понять, чему так радуется его отец, взгляд постоянно приковывал к себе парус их маленькой лодки. Чоу думал, что кто-кто, а этот огромный кусок лоснящейся материи действительно свободен. Он то вздымался от резких порывов, то повисал, обтягивая тонкую мачту. Лин еле заметно улыбнулся, заметив интерес сына.

— Парус всегда идёт за ветром, — произнёс он. — Они неразлучны, как собака и её хвост.

— Как хвост Чинга? — Ээто сравнение заставило Суна улыбнуться, вспомнить свою любимую собаку. Лодка медленно развернулась к солнцу, стоящему в зените. Чоу и до этого выходил с отцом в море, но именно этот поход запомнился ему больше всего. Миниатюрный якорь упал за борт, поднял струю солёных брызг. Сун завороженно смотрел на верёвку, уходящую под воду. Здесь приличная глубина, а значит, и более крупная рыба. Он отстранился на нос лодки, затаив дыхание. Якорь достал до дна до того, как кончилась верёвка. Лин начал спускать и складывать парус. Сун помог ему — делал это уже не первый раз.

— Хорошо, ты запомнил азы, а это немаловажно в нашем деле, — отец разматывал удочку, сидя на пластиковом ящике с приманкой. — Подержи.

Он привстал, отдал удочку сыну, открыл крышку ящика. Сун с интересом заглянул отцу за плечо. Внутри что-то красное, кровавые разводы подсохли на стенках. Чоу поморщился, когда отец запустил в нарезанные куски свежего мяса пальцы, выискивая самый сочный.

— Мы будем ловить акул? — догадался Сун; в прошлый раз они рыбачили не так далеко от берега и взяли несколько удочек сразу. Лин не ответил, улыбнулся уголками глаз, насадил на крючок первый кусок сочащегося кровью мяса.

— Знаешь, что чуют акулы за много миль вокруг себя? — он закинул удочку недалеко от лодки, зафиксировал её ручку в специальной прорези.

— Кровь? — Сун знал ответ; смотря, как миниатюрный поплавок закачался на волнах, он приник к борту, сощурившись от солнечного света, бьющего по глазам.

— Это очень хитрые твари, очень умные, — Лин закрыл ящик с приманкой, сел на него. Достал большой охотничий нож и точильный камень. Медленно водил абразивом по лезвию, глядя на сына с интересом: оружие привлекло его внимание.

— Хочешь подержать? — отец неожиданно развернул нож и протянул рукояткой вперед. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы начать учиться жизни.

Сун потянулся к оружию, пальцы коснулись плотной резины. Неожиданный всплеск рядом с бортом заставил его вскрикнуть, отпрянуть и с опаской поглядеть в воду. Лин вскочил на ноги, быстро накинул на плечи старый брезентовый плащ, боясь промочить одежду. Удочка согнулась пополам, плетёная леска натянулась как струна. Лодку качнуло несколько раз.

— Это она папа, это акула!? — сердце Суна гулко билось в груди, он отошёл к носу, давая отцу место.

— Да, похоже на акулу, но не очень крупную, — ловольно кивнул Лин и крепко схватил удочку обоими руками, медленно наматывая леску. Затаив дыхание, Сун смотрел на эту битву. Рыба то успокаивалась, то бешено рвалась из плена.

— Гарпун! — крикнул Лин, подтянув хищника к лодке. Словно почуяв близкую расправу, акула больше не давала передышки, билась за жизнь изо всех сил. Сун опомнился, когда отец крикнул второй раз, и кинулся к ящику с инвентарём в кормовую часть лодки. Быстро достал большой рыболовный гарпун с загнутой ручкой, сделанный под крюк.

— Давай быстрее! — Лин едва справлялся с хищником, готовым оборвать крепкую леску в любой момент. Сун подскочил к отцу, отдал орудие. Тот легонько оттолкнул его обратно к корме, призывая не мешаться, не колеблясь, ухватил гарпун поудобнее и с размаху ударил им хищника. Крюк прошёл по касательной, вспоров толстую кожу акулы. Вода у борта вспенилась кровавыми барашками.

— Ловкая тварь! — Лин сжал зубы, делая замах для очередного удара. Рыбина вдруг изменила тактику, отошла от лодки и с размаху ударила по ней хвостом, потом еще раз. Сун вскрикнул, схватился за поручни, с ужасом смотря на отца. Кажется, тот совсем не замечал качки, ударил акулу еще раз, попав в мягкое тело, а затем резко дёрнул крюк на себя. Лезвие вошло в плоть акулы, надежно закрепившись там. Лин с яростным криком втащил извивающуюся бестию на палубу. Метровая хищница разинула безмерный рот, намереваясь цапнуть рыбака за предплечье. Тот вовремя ударил её ногой, оттолкнул от себя, прижав рыбину к левому борту лодки.

— Нож! — крикнул он сыну, с трудом удерживал акулу на палубе. Кровь из её раны заливала доски, собиралась в лужу. Сун схватил брошеный нож за рукоятку, неуклюже протянул отцу лезвием вперед. Лин снисходительно усмехнулся, взял оружие, осторожно потеснив пальцы сына.

— Люди говорят, что море кормит рыбака, но это неправда! — Лин загадочно смотрел на рыбину, всё еще продолжающую извиваться. Её хвост свисал за борт, касаясь воды. — Не море кормит рыбака, а его руки, крепкая лодка и надежная сеть.

Он резко вогнал лезвие в жаберную щель хищника, нанёс удар, затем еще один. Сун зажмурился, не желая этого видеть. Когда всё закончилось, Лин окликнул его, попросил подойти ближе.

— Бесполезно бить акул в тело, их шкура слишком крепкая, — Лин прикончил хищника и теперь вытаскивал из воды её хвост. Вытягивал тушу вдоль лодки, переворачивая брюхом кверху. — Когда затащишь её в лодку, бей только в голову или жабры. Это самые чувствительные места.

Сун кивал, едва сдерживая рвотный позыв. Он побледнел от вида растерзанной рыбины, в которой признал кошачью акулу. Лин внимательно посмотрел на сына, протянул ему окровавленный нож.

— Теперь, когда она не опасна, тушу надо разделать.

Тот взял оружие дрожащей рукой, с мольбой взглянул на отца и опустил глаза, но тот оказался непреклонен.

— Ты любишь акулий суп, который готовит мама?

Сун молча кивнул.

— До того, как акула станет супом, её надо поймать и подготовить. Давай смелее, в их желудках можно найти много интересного.

Лин отступил, пропустив сына вперед. Сун упал перед поверженной хозяйкой морей на колени и замер, увидев, как шевелятся её плавники.

— Она еще живая? — на его глаза навернулись слёзы.

— Да, и чем быстрее ты начнёшь, тем меньше она испытает мук. Начинай отсюда.

Лин указал на место у горла хищника. Сун поднял нож, занёс над рыбиной.

— Нельзя медлить, сын, она в любой момент может прийти в себя и напоследок откусить тебе ногу.

Лин намекнул на опасную близость, в которой оказался Сун от морды хищника.

— Чаще всего люди становятся их жертвами, когда уже поймали рыбу: они теряют бдительность, и акулы делают последний укус.

Отец наговаривал это сыну на ухо, желая, чтобы тот начал свою взрослую жизнь.

— Я не могу... — Сун опустил руки, выронил нож и попятился.

— Нет, Сун, ты должен сделать это сам!

Чоу еще раз взглянул на хищника. Не смог взять себя в руки, с мольбой смотрел на отца. Лин тяжело вздохнул, дал ему пройти.

— Пойми, мне не нужен помощник, я люблю рыбачить один, но это жизнь, к которой ты должен быть готов, — он поднял нож, повертел его в руках.

Сун ушел к корме, сел на ящик с приманкой. Он виновато опустил голову, боясь встретиться с отцом взглядом. Лин вонзил нож в горло акулы, не медля ни секунды, и уверенно вспорол её брюхо. Сун смотрел в воду, не желая видеть это жуткое зрелище. Ловил яркие солнечные блики, слушал, как завывал ветер в снастях. Стыдился своего страха, но ничего не смог с ним поделать; даже не сразу расслышал голос отца.

— У нее для тебя был подарок! — ухмыльнулся Лин, держа что-то в руке. Сун не сразу разглядел предмет. — Ты сам должен был её достать, но, видимо, в другой раз... Возьми!

Сун осторожно приблизился к отцу, стараясь не смотреть на вскрытое нутро акулы — она уже не подавала признаков жизни. На раскрытой ладони Лина среди кровавой мешанины он с интересом заметил круглые края золотистой монеты. Чоу осторожно взял её, оттер от грязи. Глаза его расширились: корейский оберег в виде "монеты удачи" блеснул в лучах солнца. Сун крепко сжал амулет в руке и поднял задумчивый взгляд. Ветер всколыхнул его волосы.

— Ну, всё! — Лин разложил внутренности акулы по разным мешкам, отошёл к носу лодки, поднимая якорь. — Возвращаемся домой...

Первая часть

Первая глава: Неловкие Ситуации

День первый:

Сун Чоу забрался на стул, завороженно смотря на зловещую петлю под потолком. Он сделал её сам — скрутил из простыни, снял с потолка спальни панель, продел ткань через крепление. Сун дернул за получившуюся веревку, еще раз проверив ее надежность. Расширил петлю, чтобы свободно продеть голову. Уже второй раз в жизни он хотел покончить с собой.

— Идиотская привычка... — еле слышно произнес Чоу.

Пересохшее горло охрипло. Он накинул петлю на шею, нервно сглотнул. Скосил взгляд в проём приоткрытой двери, увидел скромное убранство кухни. Его личный видеофон лежал у мойки. Именно пришедшее несколько дней назад сообщение заставило Суна снова попытаться покончить с собой.

— Не буду тянуть... — он обреченно вздохнул.

Мозг отчаянно хватался за любую возможность оттянуть трагический момент. Взгляд судорожно рыскал по разбросанным на полу вещам, которые хотелось собрать, на скомканную кровать, которую можно было бы и заправить. Чоу устал от собственной трусости, задрал голову и посмотрел в потолок. С каждым упущенным моментом становилось тяжело дышать, сердце вырывалось из груди, глухо стуча в висках. Он подался вперед, перенёс на правую ногу вес тела, зажмурился, приготовившись умереть.

Неожиданный звонок заставил его остановиться. Сун открыл глаза, уставился в проём кухни с глупым выражением лица, наблюдая, как горел дисплей стационарного видеофона, принимая вызов от Лауры Уотерс. Посмотрел на наручные часы: стрелки едва перемахнули через отметку в шесть утра. Чоу нахмурился; он не думал, что она начнет звонить так рано. Прождал не меньше минуты, надеясь, что начальница перестанет штурмовать его номер, но Лаура, как всегда, была упряма и продолжала звонить, не смотря ни на что. Когда закончилось терпение, он раздраженно стянул с шеи петлю, спрыгнул со стула и спустился на пол. Момент был безнадежно испорчен.

Кухонный столик едва пролез в спальню, теперь Суну пришлось выталкивать его обратно. Он тихо ругался, явно не рассчитывая, что придется заниматься этим; наконец, поставив стол на место, подошел к видеофону. Привёл себя в порядок, обернулся, убедившись, что с этого ракурса Лаура не увидит приготовленной петли. Провёл рукой по растрепанным волосам.

— Да, — хрипло произнес Сун, приняв вызов. Он отстраненно смотрел на появившееся лицо Уотерс.

— Извини, что разбудила... — шепотом начала она, но увидев, что совсем не помешала, продолжила, искренне удивившись: — Ты что, уже не спишь?

— Да, на меня что-то бессонница напала.

Чтобы соврать, Чоу пришлось отвести взгляд.

— А-а, понятно, — задумчиво протянула Лаура. Она вспомнила, для чего потревожила своего ассистента, и виновато улыбнулась: — Через час военные сделают вылазку к приманкам. Они согласились поймать для нас еще одну акулу.

Уотерс светилась от счастья, но всё еще шептала. Сун понял, что она боялась разбудить дочь, и так же перешел на шепот.

— Отлично! — выдавил он из себя улыбку. Вопрос с отловом новой особи был под сомнением еще вчера вечером, и почему-то Чоу не верил в благополучный исход этой задумки. Лауре не надо было продолжать, он прекрасно понял, зачем она звонит и что попросит. Сун кивнул.

— Я буду в порту через сорок минут.

— Хорошо! — Уотерс откровенно порадовалась, ей не пришлось тратить время на разъяснения. — Я выбила для тебя допуск в больничный корпус всего на час. Охотников будет трое, рассчитаешь дозу?

— Да, конечно, — Сун не переставал кивать, неожиданно потеряв интерес к этому разговору. Перед глазами проплывали обрывки воспоминаний, от которых холодела в жилах кровь. — Я буду в лазарете минут через двадцать.

— Отлично. Я думаю, тебе будет приятно освежить воспоминания о прошлых успехах. И помни, Сун, акулы не будут ждать, надо всё сделать быстро.

Учтиво улыбнувшись, Лаура оборвала вызов. Чоу кивнул в последний раз уже потухшему экрану, повел затёкшей шеей. Выражение его лица осталось неизменно серьезным. Слова Лауры впивались в сознание каленым железом. Воспоминания о былых успехах? Навряд ли за те достижения Сун получит что-то большее, чем смертный приговор. Он быстро оделся, накинул белый халат, поправил бейджик с именем и покинул свою квартиру, как и обещал Лауре, не задерживаясь и не ища для этого причины. Заколебался, прежде чем оставить портативный видеофон дома, еще раз вчитался в текст полученного письма:

"Дорогой Пангио, кажется, кто-то посчитал, что методы нашей работы тогда не были гуманными. К сожалению, я должен пуститься в бега, чего мой мальчик, советую и тебе. Если они поймают меня — докопаются до правды. К сожалению, я не смогу вынести пыток..."

От этого вычурного, наигранно сладкого тона тошнило. Несмотря на то, что Сун обрезал все мосты, связывающие его с бывшим наставником, и Альдо Сальви не напоминал о себе уже несколько лет, он ничего не забыл, всё так же называя Чоу этим ненавистным прозвищем из далекого детства. Сун оставил видеофон на столе, взял только идентификационную карточку гражданина и вышел из квартиры, закрыв дверь на замок. Он не стал разбирать свой миниатюрный эшафот. Ловля акул, очередные эксперименты во имя спасения человечества, на успех которых не приходилось рассчитывать, — всё это навряд ли спасло бы Чоу от суда. За ошибки молодости всё равно придется ответить, и Сун не хотел делать это прилюдно. Он направился к лифтам, обреченно сгорбившись. Путь его лежал на третий этаж Акроса, в лабиринты больничного корпуса.

* * *

Виктор Разин вышел из полудремы, обернулся на громкий всплеск за спиной. Ожили компрессоры, прогоняющие через водную массу кислород. Вода гигантского аквариума вспенилась. Разин встал с кресла, подошел к толстому стеклу, чтобы проверить его обитателей. Акулы Пенелопа и Астрагон никак не отреагировали на уже привычное явление. Вне воли хищники не вели активный образ жизни, отчасти смирившись со своим положением, а отчасти этого не позволял пришитый к плавникам кардиостимулятор и не слишком большой объём бассейна. Учёные специально замедляли их пульс, приводя полутораметровых рыбин в полудрёму, но это состояние было обманчивым: Виктор явственно ощущал пристальные взгляды. Он проверил индикаторы работы кардиостимуляторов. Усмехнулся, уперев руки в бока. Одомашнить морских волков навряд ли кому-то когда-то удастся, но и в лаборатории им уготована совсем другая судьба.

Разин вернулся к столу, сверился с показаниями компьютера. Всё шло своим чередом, и так происходило уже почти три года. Он уселся в кресло, откинулся на спинку. До конца дежурства несколько часов; эта мысль заставила его лицо расплыться в улыбке. Его личный видеофон, лежащий на краю стола, вдруг заработал. Виктор с интересом взял его в руки, поставил на ребро. Картинка на дисплее сменилась радужной заставкой: махая толстой лапой и вставая в полный рост, на экране коммутатора появился поющий Филди.

— Гав-гав! Добрый день, детишки! Это снова я, поющий Филди! Вы готовы поиграть?

— Конечно! — Виктор откинулся в кресле, с усмешкой смотря на кривлянье электронной игрушки. Поющий Филди представлял собой не то собаку, не то медведя, бежевого цвета, с короткими овальными ушами. Возле глаза и на носу анимации красовались два темных пятна. Пёс был выполнен небрежно, имел низкое разрешение текстур и выделялся яркими пикселями. Он отдаленно напоминал тех механических зверушек, что очень давно использовали на поверхности в развлекательных целях. Соединение механики и электроники, обтянутое мягкой плюшевой "кожей", их называли аниматрониками. Программа работала на видеофонах, распознавала лица и голоса. Обучала маленьких детей алфавиту и общими знаниям о современном устройстве общества в веселой, игровой манере.

— Гав-гав! Тогда, детишки, повторяйте за мной!

Заиграла заводная мелодия, пёс принялся петь, перечисляя буквы алфавита. Разин смотрел на всё это с тоской и не торопился принимать участие в игре. Филди произнес букву "V" и остановился.

— Гав-гав! Виктор, ты не поёшь со мной!

— Прости, я не в настроении, — он грустно улыбнулся. — Может, в другой раз?

— Гав-гав! В другой раз петь придется совсем другую песенку, ты успеешь подготовиться и выучить слова? — Филди высунул язык, приоткрытая пасть создавала видимость улыбки.

— По-моему, у тебя все песни на один лад, разве нет? — Разин отстранённо раскачивался в кресле, ему было тяжело смотреть на пса, хоть тот почти и не напоминал настоящую собаку; воспоминания детства накатили нехорошей волной.

— Нет, гав-гав! Новая песня будет совсем о другом! — Филди хитро подмигнул пиксельным глазом. — О твоей новой шалости, Витя!

— Вот как! — Виктор подался вперёд, с интересом смотрел на электронную игрушку. — И что же за шалость мне предстоит?

— Всё как обычно, но есть несколько условий. Хочешь знать одно из них? Я говорю, а ты повторяешь за мной, ты готов? — Пёс сделал паузу, дал время Разину собраться с мыслями.

— Твои песенки становятся всё интересней и интересней, что же ты придумал на этот раз? — хмыкнул Виктор, изображая интерес, но на самом деле эти игры не приносили ничего, кроме головной боли.

— Это просто, малыш, моя новая песенка расскажет тебе об этом, запоминай всё и ничего не пропусти! — электронный метроном отщелкал вступление, заиграла знакомая мелодия. Собака забавно кривлялась на экране, но это едва можно было назвать танцем:

"Наш веселый Торий-друг рассказал Титану вслух:

Водород слепому Мышьяку подсыпал Кобальта в еду".

Песня показалась Разину слишком грубой, а шутка в ней — не для детского ума. Химик прищурился, найдя во всём этом совсем другой, особый смысл.

— Время пришло? И для чего оно пришло?

— О, и это очень просто, малыш, гав-гав. Наши уроки заканчиваются, ты совсем вырос и теперь можешь возвращаться домой!

Пёс радостно кивнул, замахал хвостом.

— Что? — Разин вздрогнул от слов, напрягся. Эта долгожданная новость почему-то не принесла ему облегчения.

— Но чтобы вернуться домой, тебе надо сначала доделать домашнее задание. Ты получил его?

— Конечно, — Виктор осунулся, растерянно коснулся кармана брюк. Слова пиксельного пса о возвращении домой сбили с толку. — Подожди! Ты хочешь сказать, что скоро будет эвакуация? Работа закончена?

— Ты провёл в Акросе три года, малыш. Хочешь остаться здесь навсегда? — пёс недоверчиво повёл носом, холодно сверля собеседника нарисованными глазами.

— Нет! — Разин невольно повысил голос, привстав с кресла, воровато огляделся по сторонам. В лаборатории не было ни души, но он продолжил почти шёпотом: — Конечно, нет...

— Вот и правильно! — поющий Филди довольно кивал огромной головой. — Ты умный мальчик, Витя, ты должен знать, что лаборатория в Полярисе почти готова. Ты нужен ему там...

— Ты говорил, что будет несколько условий, какое второе?

— И оно будет простым для тебя, малыш. Тебе придется сохранить конечные результаты и взять с собой.

— Хорошо, — Разин нервно сглотнул; выполнить это условие будет не так уж и легко, и он поспешил добавить: — Наша работа в лаборатории пока приостановлена, нам отказали в поимке нового образца. Я не знаю, когда смогу выполнить домашнее задание.

— О, не волнуйся, малыш, взрослые дяди уже позаботились об этом, твоя подружка скоро расскажет тебе подробности. Детишки, я вынужден покинуть вас, но с нетерпением жду новой встречи. Пока-пока!

Программа закончила работу, переваривая услышанное, Виктор несколько секунд сидел без движения. Он встал, задумчиво прошёлся к противоположной стене. В неогороженной части, у рабочего места Разина, располагалась небольшая химическая лаборатория. Он исподлобья взглянул в объектив видеокамеры под потолком, нехорошие мысли заползли в голову. В этот раз сообщение поющего Филди показалось химику слишком нереальным, мог ли он обманывать? Или неужели проект действительно решено свернуть, отказаться от удобного доступа к последним технологиям?! Виктор ничего не понимал, но не имел возможности оспорить это решение. Филди упомянул Полярис, сказал: лаборатория там почти готова. Получается, Элиас набирает команду?

Виктор вернулся к столу Лауры, нервно поглядывал на экран видеофона, и с осторожностью ождая её звонка. Дисплей коммутатора залился мягким светом меньше чем через час. Разин принял вызов, выдержав паузу. Поющий Филди не соврал: появившееся лицо Лауры светилось от счастья, у неё явно хорошие новости.

— Что случилось? — Виктор напрягся, вытянув шею.

— Привет! У меня важные новости!

— Они дали добро? — Разин азартно облизнул губы.

— Да! — Не сдерживая радостных эмоций, выкрикнула Лаура. Украдкой обернувшись на дверь спальни, снова перешла на шёпот. — Прости, буду говорить вполголоса, Эмми спит.

— Да-да, я понимаю. Итак, что мы делаем?

— Я скоро буду обзванивать остальных. Пришлю к тебе Росса, он поможет с подготовкой аквариума и лаборатории, — она сделала паузу, пытливо смотря на Виктора. Уотерс не хотела обижать его, но все же была вынуждена спросить: — У тебя точно всё готово? Формула не подведёт?

— Конечно, Лаура. Всё как положено: шесть месяцев на разработку, месяц на проверку. Не переживай, там всё учтено, — Разин кивнул, довольно улыбаясь и развеивая все сомнения, но по спине его пробежал холодок. Он каждый раз говорил это, и даже тогда, когда заведомо знал исход грядущей операции. Виктор ненавидел себя за ложь и в этот момент с облегчением вспоминал слова Филди про возвращение домой. Это будет его последняя ложь — мысль согревала трусливым теплом.

— Ну, хорошо, — слова подействовали и Лаура успокоилась. Она переживала за исход операции больше всех, и Виктор понимал её. Сколько лет прошло после трагедии Асциона, сколько неудачных экспериментов в поиске вакцины. На кону не только спасение человечества, Уотерс должна обелить имя своего погибшего отца. — В общем, жди Росса, я позвоню тебе позже, и никуда не уходи из лаборатории, возможно, ты понадобишься мне на мостике... — Лаура невольно поморщилась, ей придется задержать Виктора после ночного дежурства на неизвестное время, и она надеялась, что Разин не будет держать за это зла. — Вылазкой командует Моррис.

— Кто бы сомневался... — он скрестил руки на груди. — Ладно, будем готовиться. Я пока приведу реторту в боевое состояние...

— Спасибо, Виктор, ты настоящий друг! — Уотерс озарила его самой тёплой улыбкой, на которую была способна, и закончила сеанс связи. Виктор задумчиво крутил видеофон в руках еще несколько минут. Настоящий друг... Он поймал свой собственный взгляд в отражении полированной поверхности стола. Нехорошее предчувствие нагнало на Разина скулящую тоску.

* * *

Звонок Лауры застал Джека Росса в кровати. Тот приоткрыл один глаз. Проем, соединяющий кухню со спальней, открыт, свечение и монотонная мелодия привлекли не только его внимание. Лежащая рядом девушка приподнялась на руке, заглянула Джеку через плечо. Прочитала имя звонящего абонента вслух.

— Лаура Уотерс. Кто это такая?

В вопросе подозрение, почти критические ноты. Росс закатил глаза, не издав ни звука. Его новая пассия Марта Бейкер начинала раздражать всё больше и больше.

— Это моя начальница, — тихо ответил он. Вставать ужасно не хотелось, опустив руку и пошарив по полу, Джек нащупал наручные часы, посмотрел на время.

— Что ей надо так рано?

Хороший вопрос. На часах шесть утра, учитывая, что к восьми ему все равно идти на работу. Росс тихо застонал. Лаура не оставляла надежды дозвониться до подчиненного, и он знал: лучше ей ответить. Джек встал, накинул рубашку, так и оставив вопрос Марты без ответа.

— Что ей надо-то!? — она укрылась под одеялом, с тревогой смотря на его удаляющуюся фигуру.

— Сейчас узнаю. — Джек зевнул. Он на ходу застегнул верхние пуговицы, на всякий случай встал как можно ближе к камере видеофона и жестом руки попросил Бейкер прикрыть дверь в спальню. Росс потёр лицо, привел себя в порядок, прогнав последние обрывки сна, откашлялся и принял звонок.

— Доброе утро, Джек, извини, что беспокою так рано, но случилось кое-что важное! — Лаура сходу била в лоб, не давая ему вставить ни слова. — Несколько часов назад Анклав дал добро на отлов акулы для эксперимента! Срочно нужна твоя помощь в лаборатории. Как скоро ты можешь спуститься?

— Не знаю, через полчаса, может, минут сорок, — Джек снова зевнул. Чаще всего этот жест выражал его недовольство сверхурочной работой, к которой его к тому же принуждали в столь ранний час.

— Хорошо. Я дам тебе двадцать минут. Виктор сегодня на дежурстве, он встретит тебя и объяснит, что надо делать.

Лаура смотрела холодно, не оставляя возможности для сопротивления.

— Хорошо, — сонно ответил Росс, но вдруг задумался и с подозрением взглянул на начальницу. — А ты разве не будешь в лаборатории?

— Я приду после того, как военные поймают акулу, им потребуется моя помощь. Все инструкции будут у Разина. К тому же сегодня первый учебный день у Эмми, я должна подготовить её.

— Ладно... — Джек нехотя переварил услышанное. — Я буду в лаборатории через двадцать минут.

— Я на тебя надеюсь! — Уотерс взглянула на подчинённого с осторожностью и исчезла в черноте информационного пространства. Джек встряхнул головой, взял стакан, наполнил водой и залпом осушил.

Дверь спальни приоткрылась, Марта выглянула с опаской; она не стала одеваться, укутавшись в легкое одеяло.

— Что всё это значит? Что за акулы, что за эксперимент?

— Ничего особенного, — снисходительно улыбнулся Джек, отвёл глаза. — Мы часто занимаемся глупостями от скуки.

— Какая странная у тебя работа, — она вошла на кухню, встала рядом, обняла Росса, уткнувшись ему в грудь. — Это так срочно?

— Да, извини, мне нужно идти и чем быстрее, тем лучше.

Джек пришёл в себя, вырвался из объятий, вернувшись в спальню, нашёл брюки и уже натягивал их на ноги. Марта вошла следом. Ей никуда торопиться, поежившись, села на кровать.

— Когда ты вернёшься?

— Не знаю...

Это действительно слишком сложный вопрос; зная все тонкости грядущей операции, Росс мог предположить, что всё затянется до самого вечера или ночи.

— Хорошо. Я успею приготовить что-нибудь вкусное к твоему возвращению.

Она улыбнулась, предвкушая романтический вечер, но, закончив с брюками и переключившись на рубашку, Джек заговорил холодно и монотонно.

— Извини, но мне придется закрыть квартиру. Я не представляю, во сколько вернусь...

Он отвернулся к зеркалу, надеялся, что хотя бы в этот раз не услышит слова негодования и праведного гнева в свой адрес. Марта помрачнела, ответила не сразу. Слова Росса больно ранили, но она не хотела нагнетать ситуацию скандалом и нашла в себе силы попытаться решить вопрос мирным путём.

— Мы встречаемся уже месяц. Я не говорю о том, чтобы узаконить наши отношения, но ты же можешь дать мне ключи от своей квартиры? Или тебе есть что скрывать?

— Узаконить отношения? — Джек замер, бросил резкий взгляд через плечо. — Ты же еще замужем. Как ты себе это представляешь?

— Но ты же знаешь ситуацию! Я не вижусь с мужем уже полгода; когда он вернется в Акрос, я подам на развод! — она пыталась оправдаться, давила нервный смешок. Они совсем недавно обсуждали эту тему, и кажется, достигли согласия.

— Ну да, конечно! А может, вы помиритесь, когда увидитесь снова? — Росс приложил все свои актерские таланты, чтобы выдать откровенную, почти женскую обиду. Марта опешила от этих слов, не ожидая такого довода. Джек остался довольным результатом и взял инициативу в свои руки.

— Одевайся, нам скоро выходить.

Он нацепил на руку часы, поправил воротник рубашки. У него оставалось еще пятнадцать минут.

— Ты сомневаешься во мне или в себе? — она собралась с мыслями, ответила на вызов холодным прищуром. Надеялась зацепить самолюбие Росса, но обернувшись, он снисходительно улыбнулся.

— Давай отложим этот разговор до более удобного момента?

Джек стоял одетым и готовым покинуть свою обитель, показывая на циферблат часов. Она смотрела на него снизу, сжавшись в комок. В глазах обида и боль. Росс нагнулся, чтобы поцеловать её, нежно отвёл рукой упавшие на лицо локоны волос. Несмотря на неприятный разговор, она ответила на поцелуй. Скинув с себя одеяло, нехотя оделась. Джек смотрел на неё как победитель, он знал, что Марта любит его. Любит по-настоящему, любовь туманит разум, и Джек нагло пользовался этим. Через пять минут они уже стояли у входной двери, проведя всё это время в напряженной тишине. Росс открыл дверь, галантно пропустил Марту вперед, вышел следом. В коридоре жилой зоны почти никого. Здесь расходились и их пути. Джеку предстояло добраться до технических лифтов и спуститься на первый этаж. Ей — вернуться к себе и дождаться утра.

— Прости, я не смогу тебя проводить, — Росс поцеловал Марту в щеку уже на ходу, коснулся руки. — Я позвоню, когда будет свободная минута.

Она обернулась, и улыбка озарила её лицо. Джек уходил прочь, заигрывая, подмигнул на прощание. Возможно, всё не так страшно, и вечером, когда они увидятся вновь, сумеют преодолеть все свои сомнения.

* * *

— Доброе утро, Сун, — охранник на посту складского корпуса лазарета встретил учёного, приветливо кивнув. — Сегодня ты как никогда рано. Срочный эксперимент в лаборатории?

— Да, что-то типа того, — Чоу устало потёр глаза, достал свой электронный пропуск, вставил в прорезь картридера. Собеседников разделяло несколько сантиметров бронированного стекла.

— Опять катализаторы? — охранник углубился в изучение пришедшего на компьютер отчета, с удивлением обнаружив, что в этот раз на удостоверение Суна оказалось открыто слишком много препаратов. Некоторые из них были максимальной степени допуска. — Ого! Что-то случилось? — он присвистнул, посмотрев на Суна с легким подозрением. Чоу не мог ответить на вопрос честно. Операцию по отлову хищников курировали военные, они требовали строжайшей секретности.

— Нет, просто новые эксперименты над акулами.

— Вы что, собираетесь их пичкать стероидами? — глаза охранника полезли на лоб. Сун безразлично пожал плечами:

— Таков приказ. Или что-то не так с документами?

— Да нет, всё нормально, — охраннику пришлось пропустить лаборанта. Край пропуска высунулся из прорези. Чоу бережно забрал его, спрятал в карман, дождался, пока откроется склад с пульта управления. Не произнеся ни слова и продолжая грустно улыбаться, он направился к неприметной двери в самом конце коридора.

— Ты как будешь всё это тащить? Возьмешь тележку? — охранник недоверчиво щурился вслед, крикнув, чтобы Сун его услышал.

— Посмотрим, — хитро усмехнулся тот, бросив это через плечо. Больше всего на свете ему хотелось побыстрее войти в заветную дверь, исчезнуть из поля зрения всех людей в этом городе и побыть в одиночестве. Когда-то Сун до ужаса боялся его, сейчас считал лучшим из благ. На складе пахло свежестью, отдающей морской солью. Прислонившись к стене, Чоу облегченно выдохнул, перевел дыхание, стер с лица ненавистную улыбку. Здесь безлюдно и прохладно, настоящий рай. Но он не мог тратить время, необходимо как можно быстрее попасть в порт. Сун схватил стоящую у двери тележку, устало потащил ее за собой. Стеллажи с запасами медикаментов тянулись по обе стороны широкого прохода. Запечатанные коробки и кейсы не привлекали внимание Чоу, в этот раз его цель намного важнее. Они исчезали во мраке за его спиной. Освещения почти нет, лампа у двери мерцала, как ориентир, чтобы не заблудиться, не более того.

Сун уверенно подходил к морозильным камерам. Становилось по-настоящему холодно, и но на ходу застегнул халат, увидев пробивающийся через стеллажи мутный свет. Он свернул к нему, вышел к финишной прямой. Коридор заканчивался двумя огромными рефрижераторами, мерно гудящими в тишине. Чоу невольно остановился, увидев знакомую эмблему на массивных крышках. Она не принадлежала к миру Акватики, уходила корнями в далекое прошлое. В мир кровопролитных войн и страшных завоеваний. Старинный меч, опоясанный лентой. Она делала вокруг вертикально стоящего лезвия один оборот, создавала собой руну "Одал". Ненавистный знак со временем стилизовали, убрали круг, в котором стояла эмблема, заменили его ромбом. Да и сам меч теперь не выглядел так гротескно, как тогда, когда Сун увидел его в первый раз. По спине Чоу побежали мурашки: Лаура была права, слишком много воспоминаний связано с этой эмблемой, слишком много страшных тайн, которые вскрылись так не вовремя.

Чоу открыл дверь морозильника, зазвенели сложенные на подставке ампулы с прозрачной, отдающей в желтизну жидкостью. Он завороженно смотрел на них несколько мгновений. Придя в себя, вспомнил наставления Уотерс. Три человека, трое взрослых мужчин. Сун взял чемоданчик с верхней полки, открыл его, положив на тележку. Внутри лежал шприц-инъектор, размером чуть меньше тех, которыми пользовались в больнице. Его разработали специально для экспериментальных препаратов. Рядом находилось пять отделений для ампул. Чоу действовал быстро, взял в охапку четыре образца, вставил в захваты. Закрыв холодильник, пошёл обратно к двери. Сальви написал, что ляжет на дно, пустится в бега. Сун не мог приложить ума, где он сможет спрятаться!? В городах Акватики оставаться нельзя, его быстро найдут, оставалось только одно логическое решение — Праволишенные. Под их властью всего два небольших города и Полярис — своеобразная столица. Примет ли Элиас такого беженца? Наверняка он знал об их темных делах. С другой стороны, Альдо — живая легенда, и заполучить такого гения в свои ряды Маркус бы не преминул. Чоу мысленно прикинул расстояние, которое ему придется преодолеть от Акроса до шестой Экзорции. Ходили слухи, что именно с нее можно попасть на корабли Праволишенных. У Суна еще было время покинуть Акрос и помчаться к границе, но если сенат уже понял, что упустил Сальви? Или военные схватили его? Через сколько придут за самим Чоу?

От этих мыслей его прошибло горячим потом. Сун не заметил, как дошел до двери хранилища. Остановился, невольно прислушавшись: вдруг его уже ждали с другой стороны? Нервно сглотнул и поспешно отогнал от себя нехорошие мысли, веря, что успеет если и не сбежать из Акватики, то, по крайней мере, покончить с собой. Он открыл дверь, вошёл в проем, поморщившись от света. В коридоре никого не было, никто не устраивал засаду. Чоу грустно вздохнул и покатил тележку перед собой. Зарывшись в собственных мыслях, едва не прошёл пост охранника. Тот вовремя окликнул лаборанта.

— Ты куда!?

— Ах да, извини! — Сун нервно усмехнулся, развернул тележку, подкатил к стеклу. Открыл кейс с экспериментальными препаратами. Охраннику пришлось выгнуть шею, чтобы разглядеть содержимое. Хоть он и видел по камере, что Чоу не взял ничего лишнего, но протокол обязывал свериться с данными компьютера и занести изменения в реестр.

— Четыре ампулы крианина и один инъектор, — подсказал Сун, стараясь как-то ускорить этот процесс.

— Ну да, и еще один кейс и одна тележка! — угрюмо отозвался охранник, щелкая клавиатурой. — У нас всё под учетом!

Сун предпочел промолчать, покорно ожидал конца процедуры. Когда всё было закончено, и охранник утвердительно кивнул, Чоу продолжил путь.

— Может, хоть в этот раз получится сбежать отсюда? — робкий голос за спиной заставил Суна остановиться. Он обернулся, нахмурился:

— Что?

— Ну, сбежать отсюда! — охранник за стеклом осторожно улыбнулся, смотря на него со странной надеждой.

— Куда сбежать? — Сун действительно думал о побеге, но не мог понять, как охранник прочитал его мысли.

— На поверхность, конечно! Этот океан уже у всех в печенках! — тот перешел на доверительный шепот. Сун облегченно выдохнул и невольно улыбнулся.

— Конечно, получится! — он толкнул тележку, продолжая путь, и добавил еле слышно: — Когда-нибудь...

* * *

— Вставай, Эмми, вставай, крошка! — ласковый голос матери донёсся до Эмили Уотерс сквозь сон. Она нехотя открыла глаза, улыбнулась забавной утке, стоящей на тумбочке. Старые детские часы из блеклой желтой пластмассы смотрели на нее сломанными стрелками, лежащими на дне циферблата за помутневшим стеклом. Механический будильник уже давно не работал.

— Уже пора, да, мама?! — Эмили радостно вскочила с кровати, кинулась к приготовленному с вечера ранцу. Сегодня её первый день в школе. Она скрупулезно проверила содержимое портфеля. Всего несколько вещей. Деловито извлекла пенал с ручками, открыла его и удостоверилась, что подаренные отцом карандаши на месте. Невероятно, откуда он сумел достать такой раритет спустя столько времени? Карандаши были в помятой, слегка ободранной упаковке, но в полной сохранности. Эмили увидела их только вчера.

— Ну?! Всё на месте? — Лаура всё это время стояла за спиной дочери. Она улыбалась, глядя на эту приятную возню.

— Да! Главное, карандаши! Все шесть штук! — Эмили обернулась, потрясая пеналом. Её лицо светилось от счастья. Вдруг ее глаза погрустнели. — А папа приедет?

Эмили знала ответ, но не могла не спросить, ведь она не видела отца уже несколько месяцев. Пол Уотерс работал химиком в соседнем городе и последнее время из-за напряженной работы не приезжал к ним.

— Нет, милая... — Лаура грустно вздохнула, взяв дочь на руки, и понесла её на кухню. — У папы сейчас много работы... Но он обязательно позвонит тебе сегодня вечером, он обещал!

— А откуда он взял карандаши? — Эмили повеселела, спрыгнула на пол, уселась за маленький обеденный стол. Сладкий растворимый чай и три сдобных печенья мигом повысили её настроение.

— А вот об этом ты у него спросишь сегодня сама! — Лаура задорно подмигнула дочери, разлив по кружкам чай, сделала глоток, виновато опустила глаза. — Эмми, я сегодня тоже не смогу встретить тебя после первых уроков...

— Почему? — Эмили с ужасом посмотрела на мать.

— У нас сегодня важный эксперимент вместе с военными. Полковник Моррис требует нашего присутствия, — Лаура старалась говорить как можно мягче, понимая, что ребёнку не слишком важны такие подробности.

— Моррис? — Эмили задумалась, разломила последнее печенье на несколько частей. — Это тот дядя со страшным шрамом? Мистер Шрам? Мы так зовём его с дядей Виктором.

— Да. — Лаура подошла к дочери, присела на корточки, заглянула в глаза. — Это очень важный для всех нас человек, он получил свой шрам, когда защищал наши жизни, и я хочу, чтобы ты называла его мистером Моррисом и никак иначе.

— Хорошо, мама! — Эмили согласно закивала, но без особого энтузиазма. — Со школы меня заберёт дядя Виктор?

Лаура не успела ответить. Входящий сигнал интеркома внутренней связи нарушил их беседу. Она ответила на видеовызов, встав рядом с дверью. Взволнованное мужское лицо появилось на экране.

— У нас всё почти готово! Как ты там? — Виктор звонил из лаборатории со стационарного интеркома, за его спиной Уотерс видела лениво копошащегося Росса.

— Все нормально, готовлю Эмми к школе, сегодня первый день... — она замялась, подбирая слова. Разин всё понял и так, заботливо засуетился:

— Ты не успеваешь? Мне прикрыть тебя?

— Да, было бы неплохо. Моррис не потерпит проволочек, но я должна помочь дочери... Лаура старалась говорить как можно тише, вздрогнув от радостного детского возгласа.

— Привет, дядя Виктор! Привет, дядя Джек! — Эмили вмешалась в их разговор, подскочив сзади. Она выглянула из-за спины матери, помахав рукой. Росс сидел за компьютерным столом в отдалении; услышав ее голос, поднял руку в приветственном жесте, но не отвлекся от работы.

— Эй, а кто это там? — Разин заулыбался. — Ты уже стала совсем большой, да? Неужели уже в школу пойдешь? А я помню, когда ты совсем маленькая была, в одной ладони у меня помещалась, и даже место еще оставалось.

— Эй! — Эмили шуточно запротестовала. — Я уже большая! Дядя Виктор, а ты меня заберешь сегодня после уроков?

Разин замялся, кинул на Лауру смущенный взгляд, ища поддержки.

— Нет, Эмми, — та взяла инициативу в свои руки. Ей и так пришлось озвучить сегодня две неприятные новости для дочери, пусть третья также прозвучит из её уст. — Дядя Виктор будет нужен мне в лаборатории, он не сможет тебя забрать...

— Так кто же заберёт меня после уроков? — Эмили осунулась, ощутила себя никому не нужной в сложившейся ситуации.

— Эй! — На сей раз Разин опередил Лауру, стараясь приободрить девочку. — А кто говорил, что уже большая? Если сама дойдёшь до класса и вернешься назад, я сделаю тебе маленький подарок!

— Какой? — Эмили тут же отреагировала на столь заманчивое предложение.

— Что-то маленькое, но невероятно интересное! — Виктор соображал на ходу, явно не слишком хорошо продумав такое развитие событий. — Вечером всё увидишь!

— Хорошо! — Эмили поймала Разина на слове. — Я дойду сама!

— Вот и отлично! — Виктор довольно улыбался. Ему каждый раз удавалось находить с ней общий язык. Как только Эмили отошла от видеофона, он сменил тон: — Я смогу отвлечь Морриса минут на тридцать, постарайся как можно быстрее закончить дела!

— Да, хорошо, — Лаура тяжело вздохнула. — Сун еще не пришёл?

— Нет, его еще не было, боишься оставить лабораторию без присмотра?

— Да уж, от Росса будет мало проку, без понукания он отобьется от рук и ничего не успеет.

— Ничего страшного, мы уже почти закончили приготовления, — Виктор махнул рукой, успокаивая начальницу. — Здесь ничего не случится, тем более Чоу должен вернуться с минуту на минуту.

— Хорошо, тогда заканчивайте работу и бегом на командный мостик, я буду сразу, как освобожусь, — Уотерс завершила сеанс связи, вернувшись к столу. Эмили тем временем успела доесть завтрак и ушла в комнату за вещами.

— Одевайся, нам скоро выходить! — голос матери был натянут и слегка дрожал, но Эмили не обратила на это внимание. Она ждала этот день несколько месяцев, считала дни, едва ли не отрепетировала каждое действие. Эмили переоделась за считанные минуты, аккуратно сложив, убрала домашнюю одежду. Надела ранец на плечи и вышла на кухню твёрдой, уверенной походкой.

— Ты у меня умница! — Лаура погладила дочь по голове. — Это важный день в твоей жизни, билет во взрослую жизнь!

* * *

— Как-то долго в этот раз, — Максим Хватов, мужчина средних лет, крепкого телосложения, с короткими русыми волосами стоял у парапета, за которым растянулся небольшой одинокий причал. Спецоперация по отлову живой акулы начиналась с одного из ремонтных доков, подальше от лишних глаз.

— Что, не терпится стать обедом для акул? — Капрал Дэй Ли криво усмехнулся, встал рядом с сержантом. — До начала операции еще полчаса. У этих чертовых врачей еще есть время. Не думаю, что они про нас забыли.

— Вы проверили системы корабля? — командир маленького отряда Стивен Лоуренс появился на пирсе, открыв дверь служебного помещения порта, там он получал последние инструкции. Тяжелый взгляд прошелся по подчинённым, и они замолчали. Хватов вышел ему навстречу.

— Все системы в норме. Проверил по два раза! — он легонько ударил по кнехту, к которому был пришвартован "Диамед". — Ждём яйцеголовых профессоров. Будут колоть крианин?

— Да. Без него на стометровой глубине долго не протянешь, — Лоуренс сунул руки в карманы куртки, задумчиво смотрел на раскачивающийся корпус субмарины. — Костюмы для охоты уже в трюме?

— Да, все разложено по местам, — Дэй лениво кивнул.

— Начальство заботится о нашем здоровье. Теперь они воняют еще сильнее, чем прежде!

Хватов поморщился, вернулся к напарнику. Лоуренс не успел ответить — отвлекся на звук отъезжающих створок грузового лифта. С платформы сошёл человек в белом халате. Не теряя времени, он приближался к команде.

— Вы Сун Чоу? Из лаборатории? — Лоуренс протянул руку, когда тот приблизился к ним вплотную. Чоу замер, опустив взгляд на ладонь Стивена. Вместо того чтобы пожать её, ухватился за мизинец, разглядывая с любопытством.

— Доброе утро, — наконец произнёс Сун; он открыл кейс с препаратом, взял одну из ампул. Приложил к пальцу лейтенанта. Дэй и Максим переглянулись, ничего не понимая. Чоу вставил ампулу в инъектор, наполнил его на две трети. Всё действо проходило в гробовой тишине, от которой становилось не по себе. Сун сделал укол Лоуренсу в руку.

— Закатайте рукава, — бросил Стивен через плечо, отходя в сторону.

— Вот блин! Я что, зря ремень расстегнул? — Максим гоготнул, легонько ударив Ли в плечо, уступая очередь. С любопытством смотрел на то, как Сун теребил пальцы капрала, примеряя к мизинцу новую ампулу.

— Зачем же в руку колете? Прямо сразу в мизинец! — Хватов не удержался от ёрничества, выглядывая из-за плеча напарника. Лоуренс заметил, что за сарказмом сержанта скрывается непонятное беспокойство. Чоу остался невозмутим, наполнил шприц, приложил к вене Дэя.

— Ну как, больно? — Хватов шепнул это Ли на ухо, но не дождался ответа. Капрал задумчиво рассматривал ранку, из которой не вытекло ни капли крови, и отошел к лейтенанту. Теперь они оба с интересом наблюдали за происходящим. Максим предстал перед лаборантом, улыбаясь во весь рот, резко протянул ему огромную ладонь.

— Я измеряю мизинец лишь для того, чтобы определить нужную дозу препарата. Ориентируюсь по второй фаланге, — Чоу устало пояснял свои манипуляции. К его удивлению, содержимого одной ампулы не хватило для сержанта. Сун наполнил инъектор, на глаз определил недостающий объем препарата. Использовал остатки крианина из первой ампулы.

— На мне всегда всё заканчивается, — нервно усмехнулся Хватов. Как только игла шприца нависла над его рукой, сержант сжал губы, напрягся.

— Отнюдь, — скучающе парировал Чоу. Он сделал укол, которого Максим почти не почувствовал. — Но вы, несомненно, стали бы интересным объектом для изучения.

— Чего? — сержант возмутился, переварив услышанное, но Сун проигнорировал вопрос. Он заговорил громко и быстро:

— Я сделал вам укол крианина. Это средство ускорит ваш обмен веществ и даст возможность организму противостоять низким температурам в открытом океане. Поможет находиться в экстремальных условиях почти сутки без каких-либо негативных последствий.

— Сутки?! Вот жесть! Акулы нас точно съедят за такую наглость! — Максим шепнул это Дэю на ухо, хотел пошутить, однако Лоуренс заметил, как сержант нервно сглотнул.

— Пф-ф! Да у нас в масках запаса кислорода всего на двадцать минут! — закачал головой Ли. Стивен призвал их соблюдать тишину.

— Мне все равно, как вы будете тратить это время, но постарайтесь не погибнуть и достать нам живую акулу. Будет жаль, если столь дорогостоящий препарат будет потрачен зря...

Сун убрал ампулы и инъектор обратно в кейс, демонстративно закрыл его на замок. В глаза ему все время бросалась ненавистная эмблема на крышке, от нее Чоу начинало подташнивать. Он пошел прочь, но не успел отойти далеко. Лоуренс окликнул его пришедшим в голову вопросом.

— Когда этот ваш крианин начнет действовать?

Сун обернулся, сверился с наручными часами, напряженно вглядываясь в оранжевый циферблат.

— Уже начал! — болезненная улыбка озарила его лицо. Он продолжил путь к техническому лифту. Необходимо вернуть кейс обратно в хранилище, успеть в отведенное время.

— Вот блин! Жуткий мужик! — сержант долго разглядывал красноватую точку на коже. — Меня вообще колол на глаз! Доза по фаланге пальца? Я такое впервые вижу! Он вообще настоящий врач? А вдруг передозировка?

— Ох, было бы неплохо! — Дэй закатил глаза. — Ты хоть помолчишь пару минут, пока будешь в коме!

— Пошёл ты, Ли! — Хватов не мог успокоиться и отойти от этой темы. Капрал и лейтенант двинулись к Диамеду, больше не проронив ни слова. — Нет, серьезно, что будет, если он ошибся с дозой?!

Максим остался у кнехта, отвязывая швартовый конец, и всё еще что-то недовольно бубнил себе под нос. Сун добрался до лифта, еще слыша голоса военных. Коснулся кнопки вызова. Когда створки элеватора открылись, толкнул внутрь тележку. Он как никто другой знал о симптомах передозировки, но мысли Чоу снова заволокло туманом неопределенности своей судьбы. Ему нужно было срочно что-то решать.