Дорога для живых

Пролог

"Двойной сухой по сто шестьдесят", — это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я открыл глаза и увидел над собой знакомые очертания стошестидесятикиловаттного трансформатора. В силу профессии электрика мне приходится с ними часто возиться. Иногда даже во сне их вижу в последнее время, так как недавно почти три месяца подряд читал и учил справочники с учебниками для повышения разряда.

Следом за мыслью пришла боль в правой руке и в низу живота, где-то под пупком. А ещё сильно пахло жжёной пластмассой, тряпкой и какой-то химией — смесь репеллента от насекомых и бензином.

"Трахнуло, что ли? — появилась следующая мысль в голове. — А где напарник? За помощью побежал?".

И тут же вспомнил, что работал один... нет, вдвоём... нет, один — в нашей команде все одиночки.

"Да твою же!..", — взвыл я про себя и схватился руками за череп, который стал разламываться от дикой боли, которая пришла с воспоминаниями. И последние были настолько нереальны, что испугался за свой рассудок. И тут же следом подумал, что лучше мне сойти с ума, чем осознать, что вокруг меня всё произошло и происходит в реальности.

Я — Максим Ростовцев, двадцать восемь лет только-только исполнилось, электрик шестого разряда с допуском работы на высоте. То есть, порой болтаюсь на горном снаряжении метрах в ста над землёй. Когда хватает троса с карабинами и "кошками" для работы, а иногда приходится на специальном велосипеде с кучей роликов вместо колёс ползти от одной стальной мачты высоковольтной линии до другой.

Сегодня я должен был с напарником и бригадой крановщиков затаскивать масляные небольшие трансформаторы в трансформаторную будку на крыше небоскрёба в строящемся жилом комплексе в Зеленограде.

А ещё... а ещё меня зовут Марком Ростовцевым. Мне двадцать семь лет, я служу шестой год в частной военной компании, которая успешно маскируется под элитную охранную фирму. Сегодня я должен был выполнить особое задание. Одновременно в половине мира мои товарищи делают то же самое. И это задание — распыление новейшего биологического оружия в крупных городах развитых стран Европы и Азии.

Я и ещё сорок человек сели на самолёты в Швейцарии, чтобы отправиться сеять по земному шару Смерть, которая была спрятана в баллончики от дезодоранта. Оружие уже было приготовлено в каждой стране в автоматических камерах хранения. Мне, то есть, Марку, нужно было посетить несколько крупных городов в России: Москва, Тула, Орёл, Липецк, Курск, Воронеж, Тамбов, Белгород. То есть, почти все крупные города южнее Москвы до самой границы. После чего дальше отправиться в Украину и там распылить заразу в городах на юге и востоке страны. После того, как только последний баллончик опустеет, мне следовало двигаться в Киевский аэропорт, где садиться на самолёт и возвращаться в Швейцарию. На всю операцию отводилось четыре дня, и сегодня — это первый.

Биологическое оружие, которое гражданин Швейцарии и России, Владимир Маахов-Штрраус, создал в своей лаборатории, должно было превращать всех заражённых в... зомби.

Честно признаться, когда "вспомнил" это, то даже обрадовался: я просто псих, который пересмотрел "Обитель зла" и "Рассвет мертвецов". Увы и ах, уже через несколько секунд понял, что все мои мысли, что достались от однофамильца, настоящие и очень, очень реальны. В одно мгновение перед мысленным взором пронеслись учебные фильмы из лаборатории, практические, так сказать, экскурсии, где демонстрировалась работа вируса и действия заражённых. Вряд ли мозг сумасшедшего способен сгенерировать такое.

Вирус действовал на слабые организмы и определённые гены. У меня были знакомые среди "мозгляков". И хотя их выпускали из лаборатории редко, иногда, всё же, удавалось перекинуться парой слов между собой. И не только, хм, словами, так как эти знакомые были знакомой — красивой, умной и очень жадной до секса женщиной слегка за тридцать. Точный её возраст я так и не узнал.

Вирус лечил сильных и убивал слабых и больных. А потом оживлял убитых и заставлял их набрасываться на выживших и жрать, жрать, жрать. Пенсионеры, наркоманы, носители СПИДа, страдающие ДЦП и прочими болезнями, которые в глазах создателей вируса были людьми низшего сорта и сорняками человеческой расы, должны были просто исчезнуть.

Чем здоровее был умерший от вируса (или от иной болячки, но уже с вирусом в крови), тем быстрее тот вставал на ноги в иной ипостаси. Предполагалось, что один обратившийся наркоман на "хате" мог уничтожить всю свою шайку-лейку, так как зараза наделяла его повышенной силой.

Разумеется, Маахов-Штрраус не мог провернуть подобное одиночку. Я, когда дежурил на охране комплекса в горах, не раз встречал одиночные элитные машины и целые кортежи с мужчинами и женщинами, чей вид во всю мочь кричал, что это "голубая кровь и белая кость", вершители судеб всего мира. Догадаться, что группа серых кардиналов (или одна из соперничающих групп за власть над планетой), решила перекроить границы и устроить встряску миру, было совсем несложно. Плюс, в последние пару лет всё чаще в СМИ, в книгах и в фильмах мусолилась тема "золотого миллиарда".

"Дыма без огня не бывает", — вздохнул я и продолжил дальше копаться в чужих воспоминаниях.

Марк наряду с ещё дюжиной товарищей из отряда, был русским и не раз бывал в командировках на Родине. Потому их выбрали для миссии в России.

То, что он убивает сотни тысяч, его мало волновало. А теперь, когда мне досталось в наследство содержимое его черепной коробки в прямом и переносном смысле, я точно знал, что он истово желал этого. Возможно, тут как следует поработали психологи компании.

С новыми документами и подробнейшими инструкциями он вчера прилетел в Москву, забрал первую партию баллончиков с вирусом и рано утром отправился выполнять задание. Первой целью был крупный торговый центр в Останкино. И здесь всё пошло прахом.

Сначала его на крыше застукал охранник, когда убийца распылял вирус напротив вентиляторов, что засасывали воздух в вентиляционную систему. Нервы у Марка была натянуты, что стальные струны, поэтому первой его реакцией было — убить свидетеля. Немолодой мужчина в чёрных брюках, светло-голубой рубашке и радиостанцией в руках получил нож в печень и на месте умер от болевого шока.

Однофамилец вновь занялся своими страшными делами, оставив труп без присмотра. Впрочем, на его совести было больше двух десятков мертвецов, которых он сделал лично, своими руками. И сколько-то неизвестных погибли при выполнении заданий в составе групп в разных частях света, в той же Африке и Азии, где брали "подобный" материал. Вот поэтому он машинально, по привычке не ожидал от покойника, что тот вдруг воспрянет и вцепится ему в ногу зубами.

Только сейчас, когда я вспомнил об этом инциденте, то почувствовал слабую саднящую боль на щиколотке правой ноги. На фоне общего состояния это казалось пустяком.

"Вот и приплыли, — мрачно подумал я. — Готовый зомбак, мать вашу... что б вас самих эта участь затронула, твари".

Примерно так же подумал и Марк. Ему говорили, что укусы безвредны, что вирус передается совсем другим путем и после того, как угнездился в чужом организме, то уже для прочих не опасен. Ну, вроде как попробовать надеть на себя чужой костюм, сшитый на заказ на нетипичную фигуру: или не налезет, или будет спадать. Но парня переклинило.

Лично я думаю, что сказалось нервное напряжение и, возможно, результат воздействия каких-нибудь психотропных спецсредств, которые он принимал сам или ему их ввели незаметно перед операцией.

В итоге в голове у него поселилась мысль, что он сам станет точно таким же ходячим мертвецом. Умирать самому той смертью, на какую он обрёл несколько тысяч человек, ему стало до ужаса страшно. Тем более, он был солдатом и привык к другим смертям. От чужой пули, своей, под пытками — это он принимал. Но превратиться в существо алчущее человечины — такой судьбы он себе не желал. Будь у него пистолет, то всё решила бы пуля в висок. Хотя, имей он пистолет, то вряд ли случилось бы то, что произошло, так как первая пуля полетела бы в голову охранника, разрушив тому мозг и остановив обращение.

И тогда он залез в трансформатор, решив, что электричество сделает то, с чем могла бы справиться пуля. В памяти осталось лишь то, как Марк вскрывает защитный корпус и тянется рукой к трансформатору.

И тут же я вспомнил, что случилось со мной...

" — Максим! Берегись!

Я в этот момент возился с кабелями от работающего семикиловаттного "дырчика", который использовался для работы электроинструмента. Истошный крик напарника за спиной заставил замереть на миг, а потом дёрнуться в сторону, уходя из-под тени трансформатора, который горе-крановщик в этот момент решил протащить надо мной. Не хватила совсем чуть-чуть. Семь с половиной центнеров стали, цветных металлов, керамики, пластика рухнули сверху...".

— Суки криворукие, — прошептал я, подразумевая крановщика и его помощников, которые не зафиксировали правильно трос, на котором поднимали первый трансформатор.

Неведомым образом я попал в тело того, чья душа вылета после знакомства с высоким напряжением. Собственно, меня тоже должно было слегка тряхнуть током, в момент, когда размазало в кровавый блин на крыше высотки. Совпали и смерть, и город (почти), фамилия имя с возрастом (почти). Марк — Макс. Лично я вижу, что сходства куда больше.

Ирония судьбы: мне был дарован второй шанс пожить, но после укуса зомби жизни той осталось чуть-чуть. Да и удар электротока тоже не стоит списывать со счетов. Просто так такое не сходит с рук, уж я, как электрик, это могу точно сказать.

Сознание вновь поплыло, когда я закончил переваривать полученную информацию. Так и хотелось закрыть глаза, свернуться в позе эмбриона и дождаться конца. Но тут полезли трофейные воспоминания, и чёрная меланхолия стала уходить прочь. Ведь, если Марка не обманули работодатели и любовница, то вирус в слюне свежего зомбака мне совсем не опасен. То есть, умирать и обращаться мне не суждено. Остаётся только травма от электричества, но тут уже вся надежда только на врачей, которые в нашем техногенном мире съели не одну собаку на подобном.

Вновь открыв глаза, я несколько секунд смотрел в голубое небо, потом с кряхтением и тихими стонами сел. Сначала подтянул вверх штанину тонких светлых брюк и "полюбовался" на овальный след зубов и засохшие потеки крови чуть выше щиколотки. Вздохнул, боязливо провёл пальцем по саднящей ранке и потом задрал футболку, чтобы осмотреть живот.

"Всё, как и ожидалось", — констатировал я про себя.

Там имелся небольшой, буквально с двухрублёвую монету ожог. И ещё один красовался на правой ладони. К счастью, в трансформаторе не нашлось столько энергии, чтобы спалить мне конечность или хотя бы пальцы. Иначе тяжело мне пришлось бы выживать в новом мире в преддверии будущей катастрофы, когда начнутся массовые смерти по всему миру с восстанием мертвецов.

Два ожога — это точка входа и выхода электродуги, если кратко описать "для чайников". Очень неприятная ситуация, так как в этом случае досталось внутренним органам. Потому-то меня так и корчит. Или это последствия переноса души в чужое тело?

Потом очередная мысль, от которой в кровь пошла новая порция адреналина:

"Чёрт, а где этот зомби?!".

С настороженностью я огляделся по сторонам и с облегчением выдохнул, не заметив того, кто мог с легкостью сейчас загрызть меня.

На ноги поднялся с трудом и едва сдерживал стон, когда в животе в узел завернулись кишки. Поднял сумку с адской смесью и кучей полезных вещей, повесил её на плечо, потом направился к двери служебного входа, через которую попал на крышу.

Без проблем вышел в торговый залы и направился на улицу. В моей груди поселился комок из ненависти и тоски, когда смотрел на окружающих людей, которые уже вдохнули свою порцию отравы, распылённой в воздухе. Мне было их жалко почти до слёз, ведь многие из них умрут, кто не соответствует параметрам, заложенным в вирус. И ненавидел тех мразей, кто всё это устроил.

Вот почему те, кто выбирается наверх рано или поздно вдруг начинает играть в господа бога? Причем, в своих играх задействует простой народ. Почему эти ублюдки — чиновники, олигархи, правительство, не душат друг друга, тех, кто соответствует им по своей силе и влиянию? Для чего втягивать простых рабочих, врачей, учителей, мастеров на заводах, таксистов и так далее? Упиваются, что ли, властью над беззащитными?

У меня от этих мыслей кулаки сами собой сжимались. Увидь я сейчас кого-то из товарищей или начальников Марка, то набросился бы прямо на виду у сотен людей и попытался тех убить.

Подонки, которые возомнили, что могут решать кому жить, а кому нет, просто не должны дышать одним воздухом со своими жертвами.

Зомбоапокалипсиса не должно случиться, как заверили всех непосредственных участников операции её устроители. Вирус не распространяется из носителя в жертву, точнее, для неё он безопасен. А через некоторое время зомби вымрут повторно, когда изношенное тело сгниёт. Здесь, мол, не кино и законы биологии изменить человеку не в силу. Этим фашистам нужна было, якобы, только массовая чистка населения планеты и паника в ряде стран — где больше, где меньше. Сплошная разруха, когда некем править и некому диктовать свою волю их не устраивала.

"Хорошо бы так и было", — подумал я, покидая торговый центр и оказавшись на улице под ярким июньским солнцем. Дальше мне нужно было решать куда идти: в больницу или спрятаться где-нибудь на съёмной квартире.

Глава 1

— С таким вам в поликлинику, — сообщил мне усатый фельдшер "скорой помощи". — Сейчас выпишу направление. Документы не забудьте, особенно свой полис, иначе придётся платить.

— Да я и так собирался идти в платные услуги, — ответил я ему. — Сейчас вообще хоть что-то бесплатное есть?

Тот хмыкнул, но от ответа воздержался. Как-никак, я ему сам сейчас заплатил пять тысяч за осмотр, перевязку, мазь и пару уколов.

После того, как выбрался из ТЦ, я отправился к метро (а ведь Марк должен был распылить вирус и здесь, когда закончил бы с крупными ТЦ, вокзалами и прочими объектами массового скопления людей), на котором добрался до Южного Бутово. Там рядом проходит железная дорога, по которой на электричке могу добраться до Тулы, оттуда до Орла и дальше. На электропоезде у меня были все шансы остаться никем неузнанным и незамеченным, если меня уже связали с убийством охранника. В Бутово я навестил отделение "скорой помощи", где меня принял дежурный фельдшер. Скормил ему легенду, что ударило током утром по дороге на работу, когда решил срезать через знакомый сквер, где неожиданно жэкэошники занялись "кладоискательством". Там и ударила меня от души, когда схватился за металлическую ограду. Боль быстро прошла. Покраснению на ладони не придал значения, мол, бывало и хуже. Но потом стало самочувствие ухудшаться, и когда сходил в туалет, то нашел второй ожог на животе. И только тогда решил уйти с работы и отправиться в больницу. До пункта "скорой" было ближе и решил заглянуть сначала сюда.

— Машин нету. Все на вызовах, — закончив заполнять бланк, ответил усач. — На такси езжай. Без очереди иди сразу, покажешь эту справку, чтобы никто не кричал. Тебе можно.

— Спасибо, — поблагодарил я его, забрал бумажку и покинул здание.

Если честно, то в больницу мне идти совсем не хотелось, но придётся, если не хочу загнуться не сегодня-завтра.

"Но сначала избавиться от гадости", — приказал я себе.

Для этого я сначала зашёл в хозяйственный магазин, где купил два баллончика с горючей газовой смесью и две насадки на них. После этого отправился в сторону строительной площадки, примеченной ранее. Судя по отсутствующему шуму и рабочих, стройка была заморожена. Когда подошёл к воротам из тёмно-синего профлиста, то увидел листа бумаги стандартного размера, приклеенного скотчем. Благодаря тому, что липкая лента полностью скрывала бумагу, та совсем не пострадала от погодных условий, и можно было прочитать, что данная стройплощадка закрыта по решению суда Южного Бутово в апреле месяце. Имелась печать, подпись нескольких чиновников, дата и номер судебного решения.

Впрочем, бумага меня совершено не волновала. Для меня важнее было то, что ворота оказались закрыты лишь слегка качались, когда я их дёргал. Пришлось обходить по кругу вокруг забора, ища прореху. И я такую отыскал, хотя и пришлось испачкаться, пока пролезал между двух листов железа, кем-то сорванных с гвоздей, на которых держались на деревянном каркасе ограды.

Прохожих практически не было, поэтому я действовал безбоязненно. Даже если кто окликнет грозно, то всегда могу отговориться, что прихватило живот. На бомжа я не похож. Да что там — выгляжу лучше, чем средний прохожий, который мне встретился на пути сюда.

На стройке пять минут побродил, подыскивая укромное место и проверяя, а не сидит здесь кто-то — охрана или настоящий засранец. Когда никого не отыскал (охрана, думаю, точно вышла бы, а если кто спрятался, то он сам меня опасается), то занялся делом.

Я закрепил насадки на газовые баллончики, выкрутил винт подачи горючей смеси, пощёлкал "пъезой" и когда пламя загудело, поставил их так, чтобы языки огня были направлены под углом друг к другу. После чего достал "дезодоранты" и стал пускать белесую струю из них в жаркое пламя.

В памяти, доставшейся от Марка, была пометка, что вирус очень чувствителен к высокой температуре. Даже в баллончиках имеются двойные стенки с каким-то наполнителем для теплоизоляции. Таким образом, вся гадость должна быть уничтожена без особых проблем. Те остатки, что всё равно попадут в атмосферу в этом месте, не должны причинить кому-то вред.

Я так увлёкся этим занятием, что не заметил, как рядом появились посторонние.

— Эй, мужик! — громом прозвучал чужой голос за спиной. — Ты чо творишь, а?

Резво обернувшись, я увидел трёх молодых парней, скорее подростков лет по шестнадцать. У двоих в руках были деревянные бруски около метра в длину и толщиной с запястье. Судя по всему, они их вяли вон из той кучи мусора, где полно деревянных гнилых и сломанных паллетов от кирпича и строительных газобетонных блоков.

Взгляды троицы мне совсем не понравились. Или это рефлексы Марка? В общем, внутреннее чутье подсказало, что меня сейчас будут бить в любом случае. Есть такие люди, которым нужно куда-то сбрасывать свою агрессию и они ищут того или тех, кто не сможет дать им сдачи. Вот и эти пришли на стройку по моим следам, чтобы покуражиться.

У самого крупного, который выдвинулся вперёд, на костяшках и тыльной стороне ладони были набиты синие яркие наколки. Буквы. Что-то похожее на розу ветров, только без обозначений сторон света. Тюремные? Да, очень похожи на них, но точно не могу сказать, так как сам я в прошлой жизни эту тему обходил стороной, а она миновала меня. И Марк тоже мало что знал, так как очень давно покинул страну, где родился, а в командировках с тюремным криминалом не сталкивался. Один был одет в майку с большим вырезом, открывающим вид на крупную наколку чуть ниже подключичной ямки. Готическим шрифтом были набиты три буквы: АУЕ. Ниже: жизнь ворам.

"Точно тюремные. После малолетки или просто с жиру бесятся, играют в отрицалово власти?", — мелькнула у меня в голове мысль.

— Чо молчишь? — задал вопрос второй из троицы. Голос у него был писклявый, ломающийся или это личная особенность владельца.

— А вам какое дело до меня? — ответил я им.

— А то, что ты не туда забрёл, лох, — резко произнося слова, сказал самый ближний ко мне и шагнул вперёд. — Чо варишь, крыса?

Рефлексы Марка требовали немедленно атаковать. Бросить в лицо ближайшему баллончик с вирусом, который я продолжал держать в руке. Потом сместиться вправо от него, чтобы третий противник, который стоит за спиной предводителя и левее его, оказался отрезан от меня своими товарищами. А ещё, так как, не имея подготовки, бить палкой справа от себя непривычно, обязательно потеряешь секунду-две, чтобы размахнуться или повернуть тело.

Но я промедлил, потерял время, не решаясь первым начать жестокую драку. Не страх мешал... точнее, не столько страх перед этими шакалятами, сколько страх, вбитый обществом перед нарушением законов.

Троица бросилась вперёд, пока я ломался про себя. Инициативу я потерял, как и удобную позицию, так как мелкие уголовники успели разойтись в стороны и напасть с трёх сторон. Сказалось и моё неважное самочувствие.

Пару минут я кое-как отбивался, сумел подловить Писклю и врезать ему в коленную чашечку пяткой, выключив из драки, но пропустил удар дубинки по голове и поплыл. А через несколько секунд и вовсе потерял сознание под градом ударов. Вроде бы в последний момент перед тем, как упасть в черноту, услышал какие-то крики за забором.

* * *

*

Пришёл в себя резко, будто проснулся. Мысли в голове крутились странные: про зомби, какой-то сюжет из голливудского боевика с распылением вируса, моём главном участии в этом мероприятии, драки с уголовниками.

Немногим позже до меня дошло, что я лежу не у себя дома не на своём диване, а... в больнице?

Запах, знакомым всем, кто посещал это заведение, сказал мне всё. И тут же вялые мысли обрели стройность, прекратились разброд и шатание в голове.

"Чёрт, это не сон, — скрипнул я зубами про себя. — Ну, хоть живой и вроде бы относительно здоровый".

Удивительно, но я себя чувствовал куда как лучше, чем в тот момент, когда пришёл в себя на крыше торгового центра. Самое главное — голова соображала отлично. И это указывало, что Марк в момент распыления вируса находился под воздействием какого-то вещества, действующего на сознание.

"Или просто подселение прошло со скрипом и я "тормозил" сразу после него. И только сейчас моя душа полностью притёрлась в новом теле, — предположил другую версию я. — ладно, нужно осматриваться и выбираться отсюда".

Я лежал полностью голым, лишь памперс для взрослых был надет на мне. Простыня на тощем матрасе, покрытом клеенкой. На мне ещё одна простыня и вытертое коричневое шерстяное одеяло. Тощая подушка под головой. В обеих руках по игле от капельниц, стоящих в изголовье, где блестели стеклянными боками большие пузатые бутылки с прозрачным содержимым. В одной уже оставалось на донышке, в той, что вела в правую руку. Как правильно вытаскивать иглу из вены я знал. Тьфу, то есть знал Марк, который прошёл хорошую подготовку за время своей работы на монстров в человеческом обличии. Поэтому мне не составило большого труда освободиться от посторонних предметов.

Больше рассмотреть не получалось, так как в палате было слишком темно. Понял только, что кроме меня здесь ещё восемь кроватей стоят, и пять из них заняты. Решив не привлекать к себе внимание, я тихо поднялся с кровати, машинально попробовал нащупать пятками тапки или иную обувь. Потом, когда не вышло, внимательно осмотрел всё рядом с кроватью и под ней.

Пусто.

Явно меня за неходячего тут держат.

"Интересно, а сколько я здесь уже нахожусь? Судя по темноте за окном сейчас глубокая ночь, от двенадцати до двух часов, — я на рефлексах потянулся почесать макушку и наткнулся на толстую шапку из бинтов. — М-да, а не слабо мне осталось. Удивительно, что так хорошо себя чувствую. А хотя, возможно... всего лишь возможно, что дело в лекарствах, которыми меня накачали по самые брови. Не просто же так мне аж две капельницы поставили".

Будь чуть посветлее в палате, то я бы обязательно посмотрел, что же там в этих бутылочках плещется. Учитывая будущие проблемы в стране такое действенное лекарство мне пригодится.

Тут вдруг почувствовал некий дискомфорт в памперсе, когда стал активно шевелиться, и, оттянув верхний край этой детали одежды, заглянул внутрь.

— Фу, — зло прошипел я и скривился. — Здесь вообще за больными смотрят, а?

Появилась новая цель: отыскать туалет и воду. И следом вторая: найти одежду. И только после этого искать источник информации, чтобы прояснить ситуацию в моём деле.

Но в итоге, когда я закутался в одеяло (несмотря на лето, мне было стыдно ходить в памперсе по коридорам, и здесь было слишком прохладно, чтобы рассекать в простыне) и вышел из палаты, исполнение планов пошло с конца списка. Буквально через десять шагов я увидел женщину в толстом рыжем застиранном халате, которая шла по коридору с... деревянной шваброй без тряпки на правом плече.

— Ой! — пискнула она, когда увидела меня и наставила на меня орудие труда, как часовой на охраняемом объекте свою винтовку на нарушителя. — Ты кто?

"А дела не так уж и ясны в датском королевстве. Или мне повезло натолкнуться на медсестру-трусиху", — присвистнул я про себя, увидев такую картину, после чего сказал вслух. — Извините, я не хотел вас пугать. Просто мне срочно нужно в туалет, а где он здесь — не знаю, потому и хожу по коридору. Подскажите?

Услышав мой голос, незнакомка заметно успокоилась и, кажется, немного смутилась своей первоначальной реакции.

— Ты из какой палаты? — поинтересовалась она, прислоняя швабру к стене рядом с собой.

Я пожал плечами, потом мотнул головой назад:

— Оттуда, с правой стороны. Там ещё кроме меня пятеро лежат. Спят сейчас.

— А-а, так ты тот, кого нам доставили с проломленной головой, — протянула она, выдав то, что обычно врачи подают более мягко, а не вываливая на голову с бухты-барахты.

— Что? — сглотнул я и вновь схватился за "чалму". — Что у меня с головой?

— Закрытая черепно-мозговая, если правильно помню. Ну, и рассечения сильные. Да не бойся так, ты отлично шёл на поправку все время, хоть и не приходил в себя. Будь что-то серьёзное, то тебя бы в реанимацию перевели и не смог бы ходить на своих двоих, — "успокоила" она меня.

На мой взгляд, поведение у неё было нетипичное для работников медицины. Сам я за свои двадцать восемь лет редко обращался в больницу, в основном дело касалось ежегодных профилактических осмотров и стоматологии. Марк был в больницах намного чаще, но привык совсем к другому обхождению "заграницами".

— Покажите, где туалет, — вздохнул я. — И можно потом с вами поговорить. Хоть скажете подробнее, что со мной, как здесь оказался.

— Хорошо, — покладисто кивнула та. — Вон туда подходи, к месту старшей сестры. Я там буду тебя ждать.

Мыться пришлось ледяной водой, от которой дыхание замирало. Но лучше так, чем ходить и вонять на всю больницу. В процессы приведения себя в порядок, внимательно осмотрел себя и... и получил ещё больше вопросов, чем было раньше. Например, я стал очень худым, ну просто очень. То накаченное мясо, что нагнал на свой костяк Марк в тренажёрном зале, ушло куда-то, сгорело. Но при этом я не казался скелетом, а смотрелся жилистым, сухим, как палка копчёной колбасы рядом с "докторской". Сравнение, конечно, не очень, но другого в голову не пришло.

Вот только не это было главным, совсем не это.

Из главного: оба ожога радовали глаза розовой свежей кожицей, будто прошло недели три с момента, как их заполучил. Рядом с ними желтели синяки, которые выглядели так, словно, они появились на мне не сильно позже, чем ожоги. На лице, на шее и на кистях рук имелись зажившие царапинки и розовые ниточки мелких шрамов.

— Блин, это сколько же я здесь валялся?! — охнул я в шоке, когда всё это рассмотрел, припомнил и проанализировал события, которые привели к получению вот этих вот "трофеев".

А ещё мне показалось, что как-то стал выглядеть сильно моложе. Хотя, Марк же и так моложе меня, пусть всего на год по паспорту. Просто, не привык к новому телу, вот и мерещится всякое.

Завернувшись назад в одеяло, я покинул помещение, где от кафеля со всех сторон тянуло каким-то могильным холодом. Им бы сюда "тёплый" водяной пол установить, а то совсем никуда не годится. Как же тут больные зимой выдерживают-то?

— А у вас перекусить нет ничего? — спросил я у своей новой знакомой и следом неуклюже пошутил. — А то так пить хочется, что даже переночевать негде.

— Тебе вредно, — покачала она головой. — Ты, считай, три дня от капельницы пил и ел.

— Три дня? — ухватился я за число. — Я у вас уже три дня?

— Считай, что уже четыре. Тебя в середине дня привезли к нам без сознания и документов. Сегодня четвёртая ночь пошла.

— Вот даже как, — пробормотал я. Невольно обрадовался, что даже столько времени провалялся без чувств. Ведь судя по женщине и тому, что я свободно лежал в кровати рядом с ещё несколькими больными, зомбоапокалипсис не случился.

— Я тебе горячего морса на малиновом варенье сделаю с печеньем овсяным, — отвлекла меня от невесёлых мыслей медсестра. — А ты со мной посидишь, чтобы скуку разогнать ночью.

— Договорились, — мигом обрадовался я.

ЗАМОРОЖЕНО