Письмо осени

Мне очень много нужно тебе сказать. Так много, что мне не хватает слов, и, когда я вижу тебя, отрепетированная речь рассыпается на беспомощные банальные фразы. Я не умею красиво говорить. Я лучше напишу.

Знаешь, я не всегда понимаю тебя. Мучительно пытаюсь — и не могу. Быть может, потому что слишком мало знаю о тебе. Ты рассказываешь далеко не все, а я — я не задаю лишних вопросов. Ты думаешь, наверно, я не интересуюсь тобой, но это не так. Я просто боюсь нарушить то хрупкое равновесие, что установилось сейчас, боюсь неосторожным вопросом напомнить о чем-то, расстроить... Я знаю, как это бывает: ты уходишь в себя, замыкаешься и отделываешься ничего не значащими фразами. Не доверяешь? Просто не хочешь вспоминать? Не знаю. Не могу узнать. Не могу спросить — мне страшно, что ты примешь мои вопросы за праздное любопытство, за бесцеремонный допрос.

Я смотрю в твои глаза — цвета осени, цвета высокого пасмурного неба с редкими золотистыми искрами облетающих листьев. Ты пока что здесь, но это ненадолго. Мне не под силу удержать капризный осенний ветер, и ты снова ускользаешь, оставляя только холод — в кончиках озябших пальцев и в самой глубине сердца...

Ты уходишь — к другим, в другую жизнь, в другой мир, и я каждый раз гоню прочь мысль о том, что с ними ты забудешь меня. Я жду твоего возвращения и то и дело останавливаю руку, что тянется набрать выученный наизусть номер, узнать, где ты, с кем ты, что с тобой... Останавливаю — потому что не имею на это права, а моя неуклюжая забота выглядит так, будто я слежу за тобой. А ты — не моя собственность, я повторяю это себе раз за разом, понимаю умом, но не могу принять. Снова и снова не сплю ночами, растравляя себя — ревность пришла ко мне раньше любви, а гордость никогда не позволит сказать тебе о том, что я чувствую, о чем думаю. И губы опять искусаны в кровь — только так и получается удержать слезы, злые, бессмысленные: разве можно ставить тебе в вину саму твою природу? Разве виноваты те, другие, с которыми тебе лучше, чем со мной? И... в чем моя вина? Только в том, что природа наградила меня норовом, который приходится ежеминутно смирять, чтобы не наделать непоправимых ошибок, не сказать лишнего...

Порой мне кажется, будто ты занимаешь слишком много места в моей жизни, в моем сердце, в моей душе, и это меня пугает. Пугает, потому что я ничего не могу с этим поделать, не могу вырвать с корнем мою привязанность к тебе. Иногда я чувствую, что вот-вот возненавижу тебя за это: никто прежде не имел надо мною такой власти. Власти, о которой ты и не догадываешься...

Попытаться переделать тебя? Принудить, заставить, убедить следовать моим правилам, жить по-моему? Я не стану даже пытаться. Ты — это твоя изменчивость, твое непостоянство, и в этом твое очарование. Если оно исчезнет — это будешь уже не ты. А мне не нужен кто-то другой вместо тебя... Себя я тоже не могу изменить, могу только скрутить в тугой узел ярость и уязвленное самолюбие, гордость... гордыню даже. Заставить себя промолчать. Отпустить тебя, чтобы не потерять совсем. Поверь, это немало для меня! Но все равно — недостаточно...

Но всё проходит, стоит мне услышать телефонный звонок. Это звонишь ты, как ни в чем не бывало. Ты и не подозреваешь, о чем я думаю, что я чувствую, когда ты далеко... а я не говорю тебе об этом. Все потому же — страшусь... не знаю чего. Тебя? Себя? Обоих... Но — я слышу твой голос, и забываю об мнимых обидах, мнимых потому, что настоящих никогда не было, это все мои выдумки. Я говорю с тобой — а с тобой можно говорить о чем угодно. В эти минуты для меня нет человека ближе, и я не помню, не знаю, не хочу знать ничего, что причиняло мне такую боль. Ее стоило терпеть — хотя бы ради того, чтобы понять, как же это прекрасно — не ощущать ее вовсе! Потом все повторится, но я не хочу думать об этом. Сейчас ты рядом. Ты — есть. И этого достаточно.

В такие минуты мне кажется, будто я понимаю, что такое счастье. Смешное маленькое счастье, хрупкое, как первый осенний лед, и горькое, как дым горящей листвы...

Это далеко не все, что мне хотелось сказать тебе, но листок уже исписан с обеих сторон, на нем совсем не осталось свободного места. Сейчас я поставлю точку, положу его, золотистый, покрытый черной вязью мелких букв, на ладонь и, дождавшись порыва ветра, отпущу в небо. Я знаю, ты любишь собирать кленовые листья. Может быть, ты поднимешь именно этот...