Воскрешение Евангелиона

"...Невдалеке застыла тонкая фигурка рыжеволосой девушки в строгой чёрно-золотой форме, держащей за руку маленького мальчика.

— Ты сказал "любила", но это не так, — Мисато бросила на землю недокуренную и до половины сигарету. — Она всё ещё его любит."

С.А.Ким. "Конец Евангелиона".

Спустя три дня...

Клубящаяся мгла отступала. Боль, адская боль... Как тогда... в бою... Когда мою Еву пластовали Л-мечами...

Стоп! А где я сейчас? Аналогичный вопрос пришёл из глубины. Младший, и ты здесь?! Странно, но это не похоже на загробный мир. Как ни как, но опыт у меня имеется. Хотя, для Виктора Северова и мир Синдзи Икари уже был загробным.

По телу снова прокатились разряды боли. Тело... Я ощущаю своё тело! Ну, ладно, ладно, Младший, наше. Но, однозначно, тело. Значит, мы с тобой ещё живы. Отлично. Впрочем, не представляю, как можно было выжить после той бешеной атаки серийников. Но, четырёх из них я, всё таки, уделал. В душе появилось чувство глубокого удовлетворения. НЕРВ может мной гордиться! И, мои товарищи — тоже.

Товарищи, друзья, напарники...

Аска, Рэй, Мисато...

Аска!!! Рыжий электровеник с дерзким взглядом голубых глаз...

А-а-аа...!!!

Аска, Рэй, Мисато, как вы там?! Как пережили мою смерть? В том, что я умер, сомнений не было — уж больно знакомые ощущения довелось испытать...

Но, сейчас... Сейчас... Стоп, Виктор, стоп! А, что если это, действительно, не смерть? В аниме, насколько мне помнится, Синдзи Икари тоже один раз погибал. Ну, или почти погибал — растворялся в ЛСЛ Ноль-Первой по причине стопроцентной синхронизации с Евангелионом. Тогда, Третье дитя было воскрешено, точнее, воссоздано Рицко благодаря тому, что его душа сохранилась в Еве. Вот только, тогда Ева была целёхонька. Мою же Ноль-Первую серийники порубили в капусту, так что сохраняться нашим с Младшим душам было попросту негде. Или, всё же... Млять, какое гадкое ощущение во рту! Мерзость, тьфу! Э-ээ... да это же ЛСЛ! Значит, всё-таки...

Так, а это что за шум? Голоса. И, похоже, знакомые... Один я знаю точно, но вот имя его его обладателя...

...— Все железы внутренней секреции функционируют исправно, так что о состоянии организма можно не беспокоиться. Он здоров, абсолютно здоров и, вот-вот, придёт в себя.

— Ф-фух, семпай, у нас получилось!

— Майя, это уже не первый подобный проект.

— Да, но не в этот раз!

— Тут я с тобой согласна.

Семпай... Что-то знакомое... Майя! Майя Ибуки — миниатюрная черноглазая девушка, скромная тихоня в зелёном капитанском кителе. А, семпай... Рицко, Акаги Рицко! Глава научников — симпатичная блондинка с холодными зелёными глазами! Значит, я не погиб тогда?! Или, это, всё же, ещё одна реальность с другим Евангелионом? Ничего, сейчас всё узнаем.

Ослепительный свет больно резанул по глазам. Твою ж мать! Я не выдержал и охнул. Мысленно, потому что язык, как и всё тело, почему-то меня не слушались.

— Спокойно, Синдзи, спокойно. Твоим глазам нужно привыкнуть к свету. Не пытайся начать двигаться — тело ещё не готово к полноценным действиям. — да, это голос Рицко. И, раздаётся он прямо в голове. Действительно, моя тушка плавает в ЛСЛ и на башке, стопудово, обруч с нейроконтактами. Вот уж не думал, что буду так рад этому столь ненавистному ранее девайсу.

— Доктор Акаги, это вы?

— Да, Синдзи, это я! С возвращением в этот мир, Синдзи Икари!

— Значит, я жив?! — сквозь мутную пелену нахожу взглядом силуэт Рицко, облачённый в знакомый белый халат.

— Да, нам удалось тебя воскресить.

— НО, КАК?!!

— Благодаря комплексу А-10 — базовый элемент Евы сохранился, захватив и твою душу после разрушения ваших с Евой тел...

Понятно. Похоже, это, вкупе с опытом создания запасных тел для Рэй, и позволило Рицко вернуть меня с того света уже готовым к, так сказать, "эксплуатации". В том, что обладаю жизнеспособной тушкой уверен. Не ощупывал, не осматривал, но по внутренним ощущениям выходило именно так.

— Офигеть! И сколько времени прошло, пока вы меня воскрешали.

— Три года, Синдзи. Долгих три года...

-...?!! — Млять, это ж сколько я отсутствовал?!!

— Мы уже почти потеряли надежду, что у нас что-то получиться, но три месяца назад...

— Акаги-сан, а как остальные? Аска, Мисато, ребята? Кто-нибудь еще... пострадал? — слово "погиб" я не смог произнести.

— Нет, все остались живы. Но, твою гибель перенесли очень тяжело. Хотя держались, как могли...

Слава Богу, что "двухсотый" только я. Скептический хмык Младшего. Мда, ты прав, братишка, сморозил что-то не то...

— Да, кстати, Аска теперь не Лэнгли, а Икари — она твою фамилию взяла. С полного одобрения Командующего.

Ого!

— И, Синдзи... у Аски... э-ээ... в общем, у вас с Аской сын родился.

— ЧТО?!! Сын?!! У Аски?!! — и у меня — Рицко сказала "у вас" А значит... Мой сын!

Ы-ыыы?!! — изумлённо протянул Синдзи-Младший. Не трусь братишка, всё тип-топ! От радости я готов был прямо сейчас выскочить из бака с ЛСЛ и помчаться к НЕЙ.

— Доктор Акаги, когда я смогу выбраться наружу?

— Ещё несколько дней, Синдзи. Твоё тело ещё не адаптировалось к окружающему миру. Можно сказать, сейчас у тебя тело новорожденного. Тебе придётся заново учиться ходить, двигаться, разговаривать. На это нужно время. Конечно, в твоём случае, всё пройдет очень быстро. Но, не мгновенно.

— ОНИ знают...?

— Пока нет. Мы, ведь, не были уверены в успешном результате — до последней попытки так и не удавалось сформировать даже полноценный зародыш. Мы уже решили бросить всё это, и последнюю попытку предприняли, так сказать, "для очистки совести". И, совершенно неожиданно, у нас всё получилось!

Делаа... Что ты говоришь, Младший? Нам везёт? Эт верно! Вот уж не думал, что мне доведётся пережить две смерти с последующими вселением и воскрешением!

* * *

Из ЛСЛ меня извлекли уже через день. И, сразу же после душа позволили полюбоваться своим новым обликом. Впрочем, нового было не особенно много — пепельные волосы, рубиновые глаза да более тонкие черты лица. А, в остальном — всё тот же Синдзи Икари. Цвет волос и радужки, сходный с аянамиными, объяснялся тем, что при моём воскрешении или воссоздании (какая, блин, разница) использовались те же биоматериалы и технологии, что и в случае с Рэй. Г-гы, а я, похоже, буду на одно лицо с Каору! Тенденция, однако — в Евангелионе, теперь, уже три пепельноволосых и красноглазых пилота!

Разумеется, я при первой же возможности заставил Акаги рассказать всё о том, что произошло после моей смерти. Рассказать и показать... Правда, записи моих похорон Рицко прокрутить отказалась. Мол, не стоит подвергать риску неокрепшую нервную систему пациента. Да, я и сам не испытывал особого желания любоваться горем близких. Другое дело — домашнее видео с женой (именно — с женой! И, пусть кто-нибудь попробует усомниться в статусе Аски Сорью Икари!) и сыном. В первый раз даже пришлось украдкой протирать слезящиеся глаза...

Всю последующую неделю со мной носились как с писанной торбой — медтесты, развивающие упражнения, восстановление двигательных и речевых навыков... Акаги успела достать постоянными вопросами о самочувствии, а Майя, та, вообще, смотрела на меня, как на сошедшее с небес божество. Даже не представляю, каких усилий стоило им скрывать всё происходящее в тайне от остального персонала НЕРВ.

Наконец, самая долгая в жизни неделя подошла к концу и... меня ожидал самый настоящий сюрприз.

— Здравствуй, сын.

Ого, вот это нечто — на пороге палаты стоял батя! Собственной персоной!

Мда, а Командующий здорово сдал. Бородка, очки — всё прежнее. Только вот, морщин поприбавилось и седина стала вовсю заметной. И — голос. По прежнему властный, с командными интонациями но, теперь, с нотками какой-то усталости что-ли.

Гендо остановился в нерешительности, пристально вглядываясь в меня.

— Отец... — пытаюсь проглотить неожиданно возникший в горле комок и привести в порядок всколыхнувшуюся в душе бурю. Невероятно, но, я рад, именно рад, видеть его. И, куда девались страх и робость, возникавшие раньше в его присутствии? Неловко делаю шаг навстречу, вскидываю руку к непокрытой голове (твою мать, капитан, ты что творишь?!), рапортуя:

— Командующий Икари, капитан Икари готов приступить к исполнению служебных обязанностей!

И, неожиданно, оказываюсь в отцовских объятиях! Мозг аж закоротило от нереальности происходящего. Я ожидал от бати чего угодно, но уж не такого проявления родительских чувств.

— Я рад, что ты жив, сын. Не верил, что Акаги удастся совершить подобное чудо. — Гендо отстранился, не убирая рук с моих плеч. — Знаешь, я ценю твоё рвение, но, всё же, не стоит торопиться вставать в строй. Тебе ещё надо прийти в нормальную форму и, повидаться с остальными.

— Долг прежде всего, отец! — от Командующего пахнет дорогим парфюмом и... табаком! — Отец, ты что, начал курить?

Гендо вздохнул, отводя глаза:

— Это от нервов. После тех событий... Слишком многое нам всем пришлось пережить...

— Да, понимаю, слишком многое. Вам всем пришлось перетерпеть немало.— тут я вспомнил о другом, не менее важном. — А где все остальные?

— С ними ты сегодня увидишься. — ну что у Рицко за манера подкрадываться втихаря? — Не торопись, Аска, Рэй и другие скоро будут в штаб-квартире.

— Ну, а где они сейчас?

Акаги стушевалась:

— В это время наши, обычно, посещают твою... гм... могилу, а потом...

— Доктор Акаги, можно перед встречей побывать на месте моего э-э упокоения? — почему бы не взглянуть на свою могилу? Не каждому ведь достаётся такое удовольствие! — Ну, а потом, сразу же — к нашим.

Батя с Рицко ошарашенно уставились на воскрешённого. Sheisse! Ты, Виктор, в своём репертуаре — что-нибудь да отмочишь этакое. Тогда, перед своим первым боем и, сейчас, после возвращения в сей бренный мир... Словом, ни дня без прикола!

— Э-эээ... ммм... Синдзи, ты уверен, что в этом есть необходимость? — в поисках поддержки Акаги перевела полный нерешительности взор на Гендо.

— Если, считаешь нужным, то поезжай. — Командующий пожал плечами. — А, мы, пока, займёмся твоим восстановлением на службе.

Странно, мне это показалось или нет: у него промелькнуло что-то вроде ехидной улыбки...

* * *

Тёплый весенний ветер растрепал мои "седые" вихры и помчался дальше. Гм, какое-то кислое выражение у меня на фото. Словно спозаранку разбудили и заставили съесть зелёный лимон. А, сам крест — ничего, понравился. Солидный такой... Решено, Младший. Оставим его на месте — ещё пригодится. Лет, этак, через шестьдесят-семьдесят.

— Синдзи... — подозрительно смущённый голос стоящей позади Рицко вывел меня из раздумий. Я обернулся и остолбенел: к нам приближалась небольшая группа людей. Наши! Блин, не рассчитал по времени! Хотел же встретить их уже в Геофронте. Но, похоже, наше воссоединение произойдёт здесь, прямо на моей могиле. Как-то, по дурацки получается...

Но тут все мысли отшибает напрочь — впереди, ведя за ручку маленького карапуза, была ОНА!

Короткие рыжие волосы схвачены в хвостик, офицерский китель сидит как влитой. Как его ненавидела раньше! Да-а, в восемнадцать она ещё прекрасней.

Ииии!!! — внутри изумлённо замер Младший. Да, братишка, она — прекрасна!

С бешено колотящимся сердцем, не имея сил сдвинуться с места, вглядываюсь в столь знакомые черты строгого, печального лица. Неожиданно, ребёнок вырывается из рук матери и, забавно семеня, направляется ко мне. Резко спирает дыхание. Алекс! Ко мне бежал мой сын. Наш сын. Маленький человечек, ставший якорем, который удержал Аску после моего ухода, дав ей новый смысл жизни. Спасибо тебе, малыш, что не позволил любимому человеку уйти вслед за мной, спасибо, что заставил её дожить до этого дня!

С трудом поборов дрожь в коленках, приседаю на корточки и малыш с разбегу влетает в раскрытые объятия. Оп-па! Ну, привет, сын! Какой же ты тяжёлый. Не, поднимать на руки своё сокровище не рискну — мускулатура у меня еще не заработала на полную мощность.

— Здравствуйте, доктор Акаги. — устремившаяся вслед за непоседой Аска смотрит сначала на Рицко, потом, с удивлением, на меня. — Спасибо, что поймали Алекса, а то...

И, замирает, вглядываясь в моё лицо. Рицко, тем временем, успевает забрать у меня пацана. Выпрямляюсь, не в силах оторвать взгляда от лица любимой. Сердце готово вылететь из груди, а ноги словно приросли к земле. Самому с трудом верится в реальность всего происходящего. Аска, неужели ты не видишь — я вернулся! Смотрю и не могу ничего сказать, только любуюсь её красотой.

— С-синдзи...?! — Лэнгли ещё не верит своим глазам.

— А ты умница, Аска, держишься молодцом! — я готов сейчас орать во всё горло от счастья.

— Эт-того н-не м-может... — изумление в голубых глазах начинает уступать другому чувству...

— Может, может. Чудеса случаются, Аска.

— ...?!!

— Здравствуй, любимая, я вернулся.

— С-и-и-ин!!! — каким чудом остался стоять на ногах, не знаю. Впрочем, сжимая в объятиях любимого человека, я даже земную гравитацию перестал ощущать.

— Син, ты вернулся!!! Mein Gott!!! Син!!! Как же мне было плохо без тебя!!! Знаешь, Син, если бы не Алекс, я бы не выдержала...— Аска говорит, смеётся и плачет одновременно. Я же молчу, зарывшись лицом в шелковистые волосы — иногда, счастья бывает так много, что оно просто перестаёт нуждаться в словах.

— Что здесь происходит? Рицко, кто это с то... — Мисато с Кадзи, подбежавшие вслед за Аской, застывают в полнейшей растерянности.

Не отпуская Аски, поворачиваюсь к ним:

— Мисато, ты, я гляжу, последовала моему совету — помирилась с Кадзи.

— Си-и-индзии!!! — а, вот теперь, устоять будет куда сложней — Мисато посильней Аски. Изящные женские руки оторвали меня от любимой, сжали до хруста рёбер и завертели как пушинку. — Синдзи, паршивец, мы, ведь, вконец исстрадались, когда ты...! Негодяй, где ты был, почему ты не...?!!

— Мисато... хр... пощады... — я пискнул, пытаясь избежать мучительной смерти в объятиях Кацураги. — Тебе всё Рицко объяснит, а то там столько научных терминов...

— Синдзи! — Рэй обнимает меня с не меньшей, чем Мисато, силой. Ну и вымахала же ты, сестрёнка — за три года Первая превратилась в стройную красавицу на целую голову выше меня ростом.

— Здравствуй, сестрёнка, как ты без меня?

— Стараюсь жить так, как ты меня учил. — а в глазах... слёзы! Снегурочка плачет?!

— Рэй, ты плачешь? — с изумлением касаюсь мокрой дорожки на её щеке.

— Да, Синдзи, от счастья...

Над ухом раздаётся весёлый бас Кадзи:

— С возвращением, Синдзи!

— Здорово, Кадзи! — с хлюпающей носами троицей на плечах пытаться пожать руку Рёдзи — с ровни, разве что, акробатическому трюку.

— Готов снова встать в строй, капитан? — на привычно небритом лице майора радостная детская лыба. Как у меня — от уха до уха.

— Я всегда в строю, майор! Командующий уже занялся моим восстановлением на службе.

— Вы только посмотрите на него! — возмущенно заверещала Мисато, умудряясь, подобно моей жене, реветь как ребёнок и улыбаться во весь рот. — Не успел с того света вернуться к любимой и друзьям, а уже про службу начал талдычить, паршивец негодный!

Ей тут же вторит Аска:

— Бака Синдзи, ты неисправим — сколько можно быть таким солдафоном?!

— До конца дней своих! Я же, как и вы все, солдат. — перевожу взгляд на свою ненаглядную, у которой скоро уже китель от слёз насквозь промокнет. — Я, вижу, ты тоже своего добилась — стала лучшим пилотом, первой в Евангелионе.

Аска корчит гримаску, отмахиваясь:

— Да ну его на хрен это первенство! Я согласна быть самым последним, самым паршивым пилотом, лишь бы ты был со мной рядом. Мне больше ничего не надо!

— ...?!! — и это я слышу от гордой, амбициозной Аски Сорью Лэнгли! Хотя нет, какой Лэнгли — И-К-А-Р-И!

— Да, Син, да! — Аска повернулась к заливающемуся смехом на руках Рицко малышу. — Син, ты всегда был и будешь для меня самым лучшим! Во всём!

Ну, и что я могу на это ответить?

Да ничего. Просто, любуюсь лицом любимой, её сияющими от счастья глазами. И, тону в их бездонной синеве.