Массовая литература как наркотик

...Я — целеустремлённый, деловитый,

Подкуренный, подколотый, подпитый...

В. Высоцкий

Знаете, что интересно?

Что отдельно взятые уважаемые граждане говорят мне, иногда в одном посте, что: во-первых, то, что я пишу, ничего не меняет, а во-вторых, лучше бы мне молчать, потому что им на нервы действует.

По-моему, раз действует на нервы, значит, меняет. Принцип неедяк Варшавского: иные существа не начнут соображать, пока у них не заведутся блохи. Если другого способа заставить думать нет — будем кусаться. И напомним, что попытки заткнуть оппонента ещё никого не красили.

Основная претензия: дайте нам всем наслаждаться дешёвым чтивом. Вы не даёте нам наслаждаться дешёвым чтивом, Макс — ни читателям чтива, ни писателям чтива. Мешаете.

Но нельзя ли объяснить поподробнее, как это: я не даю? Я что, книги-клавиатуры у вас из рук вырываю, а потом бью ими по вашим головам? Пишу во все инстанции, требуя издать закон, запрещающий издавать макулатуру? Собрал партию сторонников цензуры? Бру-ха-ха!

Нет, вас, уважаемые, бесит именно то, что, после моих слов, в ваших собственных глазах занятие, которому вы радостно предаётесь, начинает выглядеть менее почтенно. Может, остатки недобитого вкуса начинают копошиться, или совесть, не знаю. И лучше бы как-то это заглушить. А лучше всего заставить меня встать и признаться, что я не прав. Что дрянное чтиво, которое вы так защищаете, есть дело полезное, достойное и востребованное.

Из всех этих пунктов соглашусь с одним: востребованное. Восплачем и возрыдаем.

Потому что востребованность подобных вещей — знак для культуры крайне опасный по многим причинам. Главная из которых — формирование психики новых поколений. Их менталитета и подхода к жизни. Их мышления и речи.

А менталитет, подход, мышление и речь у нашей новой молодёжи формируется попсой, "Камеди-клабом" и мусорным чтивом. Причём, чтение упомянутого чтива на общем фоне выглядит занятием интеллектуальным, потому что люди не без оснований считают: читать полезнее, чем в телевизор таращиться и пиво пьянствовать.

Но фактически то чтиво, которым сейчас кормятся наши молодые люди, не так уж полезнее, чем пиво и телевизор. Потому что психическую зависимость никто не отменял, а она, зависимость эта, может возникнуть не только от алкоголя-никотина, но и от навязчивых эскапистских фантазий, и от навязчивых фантазий сексуальных. Особенно если они, эти фантазии, ничего, кроме адреналиновых выплесков и сексуального возбуждения, не провоцируют. В частности — если они не провоцируют мыслительную деятельность.

Девочке приятнее, проще и веселее читать пачками любовные романы и порнографическое фэнтези, чем строить реальные отношения. Упомянутая порнуха ушла от реальности неизмеримо далеко, она уже не напоминает любовные романы прошлых лет, Мопассана, скажем, или Остен. Попробуем разобраться, в чём принципиальная разница.

В былые времена авторы любовных романов описывали более или менее достоверных людей в достоверных ситуациях. И люди эти — даже капитан Блад или мистер Дарси — вполне обладали прописанными характерами, личностью со всеми её свойствами, плотью и кровью. Они вели себя так, как ведёт себя в похожих случаях живой человек, и внешне выглядели, как живые люди — чуть-чуть, может быть, более приятная наружность. Построение отношений описывалось, как сложный, требующий серьёзных нравственных и нервных усилий процесс. Секс как таковой не описывался, только подразумевался.

Новое чтиво не создаёт никаких представлений о настоящей жизни, о настоящих любовных переживаниях. Раньше барышни читали любовные романы и приобретали кое-какой опыт, осознавали, что не всё так просто в этой жизни. Теперь — нет. И отношения люто, бешено идеализированы, и облик человеческий люто, бешено прекрасен, и секс идеализирован настолько, что далёк не только от психологии человеческой, но и от физиологии. Внешний вид персонажей срисовывается с аниме, то есть встретить живого человека с подобной внешностью нереально. Психология не прописывается вообще, а секс, изображённый в механических подробностях, представляется, как наркотический приход, гарантирующий сверхъестественное наслаждение обоим участникам и связывающий их навсегда. Я уже не говорю о слэше. Проблема слэша — не в описании гомосексуальности: гомосексуальность — нормальная тема для книги, как и любое другое проявление человеческой личности. Проблема в создании недостижимого в природе персонажа — юноши с психикой женщины и физиологией резиновой куклы, испытывающего немедленный и поминутный оргазм от чего угодно, до группового изнасилования вплоть. Ассоциирует ли читательница с этим созданием себя, считает ли, что таким, в принципе, может быть реальный мужчина — в любом случае, картина действительности в самой принципиальной, самой интимной сфере мышления у неё искажается напрочь.

И вот результат. У читательницы нынешних любовных романов происходит настолько полный и абсолютный отрыв от живого мира, такое абстрактное, не связанное ни с чем, кроме фантазий, удовлетворение, что сидит она на этих фантазиях, как на героине. Окружающие её живые люди не заменяют розовых грёз — и не могут заменить.

Читательница превращается в книжного наркомана.

При этом написана книжка-наркотик может быть как угодно. В ней нет ни грамма литературной ценности, да и не надо. Пусть "глаза Джона бегали по её платью" и "она схватила руку Билла, лежащую на её плече, и яростно оторвала её" — читательнице-наркоманке это не важно, как игловому наркоману не важно, разбодяжено его зелье мелом, мылом или анальгином. Лишь бы был приход. Приход есть — всё хорошо.

Вот эти несчастные девочки — выжженный чтивом вкус, выжженное представление о действительности — и устраивают истерики с визгом: "Не смейте обижать нашего кумира! Не мешайте нам наслаждаться!" Простите, но эти визги — всего лишь признак ужаса наркомана перед возможной отменой наркотика. Заговорите с алкоголиком о том, что пить вредно, с наркоманом — о том, что умрёт он, если не соскочит. Будет точно такая же истерика. Дикий страх перед ломками.

И вы считаете, что массовый спрос на такое чтиво — это нормально? Что зависимость от порнографии, повреждённая психика у множества людей, мании — это нормально? Что авторши, клепающие эти самые романы и тоже зависимые, не только от внимания поклонниц, но и от собственных навязчивых фантазий — благое дело делают? Вы правда так считаете?

У мужчин — свои виды зависимости. Адреналин и эскапизм. Нет, бывает и порнография тоже, но большей частью — чувство собственной значимости. АИ. Попаданчество. И недовольство собственной жизнью выливается в бесконечный навязчивый трындёж на АИ-форумах о том, был ли Сталин гений или плут. Пар выпускается в свисток. Мужчины завязаны на статусе и политике не слабее, чем дамы — на любви; обсуждаем, как надо было сделать в семнадцатом году, обсуждаем, обсуждаем... Ловится какая-то смутная, ускользающая иллюзия добра, правильности, порядка — и никак не даётся. А реальный мир темнеет, но эскапизм отвлекает от реальной тени.

Посмотрите внимательно на книги наших "массовых-успешных", особенно — на новых. Если Лукьяненко, скажем, ещё пытался ставить какие-то литературные задачи, если в его вещах ещё брезжило живое, намёки на правду, то у огромного большинства новых — уже нет. Это уже химически чистая наркота, даже без банановой отдушки. Она даже не притворяется литературой, но создающие её авторы требуют, чтобы к ним относились, как к писателям. Тиражи! Массовый спрос...

Пиво и "Ягуар" тоже, к сожалению, пользуются в нашей стране массовым спросом. Но об их вреде, хотя бы, говорят по телевизору. О том, что подобное чтиво может изменять психику — не говорят. Но понаблюдайте за развитием всей этой радости! Взгляните, какое малое значение имеют все литературные критерии — плагиат, эпигонство, бездумность и неграмотность, бессмысленность текстов. Взгляните, как пишутся фанфики и как из порнофанфиков делаются новые книжки этой самой категории. Почитайте отзывы на такие книжки — это не отзывы на литературные произведения, это благодарность наркомана дилеру за приход. "Да не важен тут язык!" "Да не важна тут идея!" Разумеется. Важно, что читатель очередной раз ощутил собственное неодиночество, и его на миг отпустило чувство постоянной тревоги. Как от опиума...

И ваше "не суйся!" — это тот же самый сорт равнодушия, который позволяет взрослому спокойно проходить мимо третьеклашек, пьющих пиво. Ну да, а что мы сделаем... пусть родители за ними лучше смотрят...

Ну пиво родители, быть может, и отберут. Может, и к доктору догадаются отвести. А что будет с теми, кто подсел на чтиво? Взгляните, как современные подростки реагируют в массе своей на классическую РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ прозу! Им же не Достоевский и Толстой — им Сабатини и Дюма тяжелы. Скотт, Купер, Майн Рид! "Многабуков" — а практически дело в том, что текст лишён их привычного наркотика, искусственных раздражителей. Голлоны, довольно-таки знойное чтиво — недостаточно порнографичны для читающих изданные и неизданные порнофанфики дам.

Постоянное чтение макулатурной дешёвки отучает следить за настоящим сюжетом, воспринимать подтекст, видеть сложные взаимосвязи внутри текста. Я постоянно наблюдаю такой тип мышления: человек не в состоянии понять фразу целиком — он либо видит отдельные слова, либо реагирует на то, что показалось ему общим посылом. "Чему кого учила классика?!" — орали у меня тут, на днях. Так вот, классика учила, кроме прочего, понимать смысл текста, не содержащего воздействия на первичные инстинкты. Сложного текста.

Я разговаривал с молодыми людьми, пытающимися после макулатуры читать классику. Они слишком часто её не понимают. Она в них не лезет. Полустраничный, прозрачный, как алмаз огранённый, рассказ Чехова — не понятен. Слова, слова, слова... они не связываются ни с чем в сознании. Нет навыка искать аналогии, ловить намёки, разбираться во взаимосвязях внутри насыщенного текста. Даже верхний слой, фабула — и те едва понятны. Если нет привычных раздражителей — внимание читателя рассеивается, как у трёхлетки.

Инфантильное сознание автоматически реагирует на яркие пятна. А когда вот так, на яркие пятна, не задействуя аналитическое мышление, реагирует двадцатилетний? Как насчёт обсудить уровень его мышления, готовность к жизни, креативные способности?

Самое драматическое, что, сформировавшись в детстве-юности, это чрезвычайно редко хоть как-то меняется потом. Другими словами, человек, не обученный читать и думать о прочитанном до пятнадцати лет, скорее всего, не научится и в тридцать. Может, пора вводить термин "фанфичный маугли"? Недочитатель, который не сможет освоить настоящие мыслительные навыки, как бедное дитя, выросшее в лесу, не может освоить свободную речь...

Плюс — катастрофически падает общий уровень вербального мышления, способность людей понимать слова. И к этому приложились — кто? Правильно, СМИ и книжкодилеры.

Слово "нелицеприятный" означает "честный, высказанный, невзирая "на лица", на общественное положение и статус". Но ведь толпы, толпы пишущих бездарей и невежд употребляют это слово в смысле либо "неприятный", либо "уродливый". Слово "недюжинный" означает "тот, что не дюжинами, не по двенадцать штук зараз, попадается на свете, редкий" — к "недюжему", "слабосильному" оно отношения не имеет. Никакого, даже грамматического. Слова делаются случайными и необязательными. Тут уже проблема глубже культурной — это глобальная проблема. Учитель, врач, инженер, не понимающие точного смысла слов — национальное бедствие. Но вы же дружно твердите, что язык для книжки не важен! Лишь бы "сужет волнительный", читай — порция ваших привычных искусственных возбуждений.

Я понимаю издателей. Они за копейки берут у поставщиков этот товарец, потом делают на нём деньги — нормальная практика торговцев любым зельем. Я понимаю книгонаркоманов — они не в состоянии соображать, не понимают слов. Я обращаюсь к тем, кто пытается рассуждать здраво. Неужели вы всего этого не видите?

Сжечь? Запретить? Ага. Я помню, как выглядели последствия "сухого закона". Да и невозможно это сделать: в дайрях, на фикбуке, на СИ, наконец, наркоман себе дозу найдёт, эта доза будет даже "грязнее", чем изданная книжка. Но поймите же, наконец: все эти мои попытки донести — это не "истерика в пользу Большой Литературы", это — попытка предупредить о последствиях приёма яда подростками. Или человеческая речь стала до такой степени непонятной, что этот простой посыл никак не влезает в мозг?

Нельзя, подло, преступно, грешно говорить, что "всё в порядке, люди на этом деньги зарабатывают". Или уже не воспринимается мысль, что на некоторых вещах, к примеру, на психическом здоровье детей, деньги зарабатывать нельзя? И что женщина, подсевшая на чтиво и удовлетворяющаяся этим чтивом — не сможет быть счастливой в реальности, потому что не сможет найти свой идеал? И что мужчина, подсевший на чтиво, часто — ушёл из настоящей жизни в виртуальную?

Что делаю лично я?

Я пишу иначе. И я пишу всё это, точно зная, что голуби мира очередной раз слетятся ворковать и гадить. "Не мешайте людям развлекаться" и "не мешайте людям деньги зарабатывать"... Нет уж. Что, чёрт подери, мне остаётся, когда я ощущаю приближение стихийного бедствия, которое не могу предотвратить? Предупреждать тех, до кого смогу докричаться.

А там — что Бог даст.