|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Её зовут Нина.
Не знаю, где она сейчас. Дай Бог, чтобы была жива и здорова.
В те, советские времена, она работала у нас завхозом.
Нина сильно похожа на актрису Анастасию Иванову (царстие ей небесное), ту, которая сыграла в фильме "Не могу сказать "прощай". Лицо — один в один.
Небольшого роста, симпатичная, с великолепной фигурой, неглупая женщина.
Но...
У неё было два недостатка — "слаба на передок" и любила выпить. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Ко времени описываемых событий Нина была одинокой матерью мальчика шести — семи лет.
Сибирский маленький посёлок.
Одно время Нина кокетничала со мной, но я игнорировал её откровенные заигрывания. Не потому, что она мне не нравилась как женщина, и не из-за брезгливости, и не из-за страха перед "молвой". Нет.
Просто она жила в одном мире, со своими интересами и ценностями, а я в другом, и наши миры нисколько не пересекались. Мне абсолютно непонятен и неприемлем тот стиль существования, которого придерживалась она.
Я вовсе не хочу сказать, что она такая плохая, а я весь из себя хороший и правильный.
Возьмите две параллельные линии. Плохие они или хорошие? Они просто никакие. Основное их свойство в том, что они никогда не пересекутся. Так и тут.
Однажды мне понадобилась белая краска, я пришёл с этим вопросом к директору и изложил свои требования. Находящаяся в кабинете завхоз намекнула, что у неё есть баночка масляных белил, припрятанная в подвале. И пошли мы в подвал искать эту банку.
Нина включила свет в небольшом киздымчике, и, указав мне на составленные, застеленные старым одеялом стулья, которые образовывали ложе, торжественно прокомментировала — Наверно кто-то тут трахался.
Потом долго и внимательно посмотрела на меня.
— Ты меня в этом подозреваешь? — Поинтересовался я.
Тут в подвал скатилась Надюшка, подруга Нины, и затараторила — А что это вы тут делаете? А я смотрю, вы в подвал пошли. Мне интересно стало — что вы там собрались делать. А?
Нина прорычала — "Сделаешь" тут с тобой.
Я не выдержал, спросил — Так, девоньки... Мы тут будем краску искать или расследовать сексуальные преступления? — Ткнул пальцем в стулья.
Нина рявкнула на Надю — Ну вот чего ты припёрлась?! И пошагала по лестнице из подвала.
Я ей крикнул — Куда?! А краска?!
Она огорчённо махнула рукой — Нет тут у меня никакой краски.
Только, выходя из подвала и щёлкнув выключателем, я всё понял. Допёрла до меня, наконец, соль ситуации.
Надя наверху недоумённо спросила меня — Чего это она?
Я в ответ пожал плечами — Не знаю...
На следующий день мне понадобилось куда-то позвонить. Телефона на всю контору только два — один в кабинете директора, другой в методкабинете.
Я поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь к методистам и тут на меня из-за стены — Гав!! Нина решила подшутить — напугать меня.
Со мной несколько раз пытались проделывать такой фокус. Только у меня реакция как у мухи. Я мгновенно понимаю — что к чему и не вздрагиваю.
Нина протянула мне вслед — Уууу! Нет, вы видели?! Он даже не отшатнулся!
Я повернулся к ней и начал оправдываться — Нина, ты уж извини. Что-то я затупил. Не обижайся. Хорошо? Хочешь, мы ещё раз попробуем?
— Давай! — Обрадовалась проказница.
Я вышел в коридор и заново открыл дверь методкабинета.
— Гав!!
Я, вскрикнул, сиганул на стоящую в углу тумбочку, схватился за сердце. И со слезами — Нина!! Разве можно так пугать людей?! Это же инфаркт можно заработать!
Весь коллектив методистов с огромным интересом наблюдал наш спектакль.
Я поинтересовался у моей партнёрши по этому балагану — Ну как? Пойдёт?
Она удовлетворённо кивнула — Да! Нормально!
После телефонного звонка Нина вышла следом за мной в коридор.
— Юра, — спросила она требовательно, — почему ты не обращаешь на меня внимание?
— В смысле?
— Я тут стелюсь перед тобой, а ты... Ты же не импотент. Любка же рассказывала... И Галя...
Я про себя усмехнулся, — Вот же бабы. Ну, никак не могут язык за зубами держать.
А вслух серьёзно ответил — Нина, я в тебе кроме бестолкового ребёнка ничего не вижу. — И пошёл к лестнице.
Нина опять сердито преградила мне дорогу — Почему? Почему не видишь?
— Нин, это долго объяснять. А у меня времени нет. Извини.
Обошёл её и подался к себе в мастерские.
Где-то недельку спустя, я, после перекуса в столовой, сидел на лавочке у цеха и блаженствовал. Обед.
Солнечно, июнь, тепло, разгар лета. Вечером рвану на рыбалку. Красота.
От ДК притопала Нина и присела рядом на скамейку.
— Я тут покурю?
— Конечно, покури.
Посидели, помолчали, пожмурились на яркий денёк.
— Зарплата тут маленькая, — сообщила Нина, — хочу на другую работу уйти.
— Куда? — Поинтересовался я.
— Можно в диспетчерскую автороты. Там место освободилось. Но там — проблема...
— Какая?
— Там затрахают. — И пояснила укоризненно. — Шоферюги, что с них взять.
До меня дошёл смысл слова "затрахают".
— А ты не давай.
Она тяжко вздохнула — Ну как не давать-то...
Меня поразил такой подход к делу. Задело отсутствие здравомыслия. Я ей говорю
— Нина, ты вообще-то понимаешь, что опасно живёшь?
— С чего это ты взял, что опасно?
— Ну как... У тебя сегодня — один, завтра — другой... Добром это не кончится.
— Каждый живёт так, как хочет...
— Угу... А о ребёнке ты не думаешь?
Меня больше всего бесит, когда родитель интересы ребёнка ставит не на первое место.
— А что не так с моим ребёнком?
— Нина, вот представь себе, что сегодня ты кувыркалась со случайным мужиком.
Нина подняла бровки, округлила глазки, заинтересовалась
— Ну... И что?
— У тебя есть гарантия, что этот мужик вчера не переспал с какой-нибудь грязной шлюхой, и у тебя от него уже венерический букет?
Я посмотрел на её удивлённое лицо и продолжил — Это ещё фигня. А если у него бытовой сифилис? Понимаешь? Ты взяла в руки ложку и дала её своему ребёнку. И заразила. Как тебе такое?
Нина испуганно поперхнулась дымом — Про это я как-то не подумала.
— Ох, Нина. Ты о многом "не подумала". Представь себе — ты и я. Я одинокий мужик, непьющий не курящий, хорошо зарабатывающий. Ты одинокая женщина, красивая, с потрясающей фигурой, чистюля, прекрасно готовишь. В конце концов, с тобой просто занятно поговорить.
Она поинтересовалась — А откуда ты знаешь, что я "прекрасно готовлю"?
— Андрей как-то разоткровенничался. (С Андреем Нина прожила около полугода.)
— Он что, так и сказал, что я чистюля и прекрасно готовлю?
— Да, так и сказал. А Андрей не тот мужик, что станет врать.
Я продолжил, — Ну вот. По идее — почему бы нам не сойтись? Но... Подумай — зачем ты мне нужна?
Нина затушила сигарету и сказала на эмоциях — Юра, если бы ты меня взял, разве я себя так бы вела?
— Нет, Нина, Ты не понимаешь.
Разговор перешёл на несколько повышенный тон.
— Нина, вот скажи мне, ты знаешь — какое у тебя в посёлке "погоняло"?
Она удивилась — Не знаю...
— У тебя кличка "Бормотуха".
Нина шлёпнула себя ладонью по бедру, расстроилась — Вот суки!!
Надо сказать, что на местном сленге "бормотуха" это неспелая брага.
Я добивал — Оглянись. Вокруг тебя женщины. Зоя Николаевна, Тамара Фёдоровна, Ира, Наташа, Галя... А ты — "Бормотуха"! Не обидно ли?... Вот, к примеру, то, что касается нас тобой... Дело не в том, как ты живёшь сейчас или как ты жила раньше. Дело в том, что прошлое тебя не отпустит. Оно, поверь, Нина, тебя уже не отпустит! И жить с тобой опасно. Не просто "опасно", а "смертельно опасно ".
Нина посмотрела на меня как на человека, от которого она ожидала какой-то истины, а услышала глупость.
— Да ну, Юр. Не выдумывай.
И пошла на своё рабочее место.
Примерно через год произошло жуткое.
Нина вышла замуж. Официально зарегистрировалась. Вовка, младший брат моего знакомого, пришел из мест заключения, познакомился с Ниной, и решили пожениться. Она забеременела.
И вроде всё нормально.
Но на шестом или седьмом (подробностей не знаю) месяце беременности, летом, Нина пошла за ягодами в лес. На краю посёлка, прямо за заправкой, раскинулись огромные заросли смородинника. Вот туда она и потопала.
И нарвалась на двух мужиков, двух друзей-зеков. Они, по старой памяти, предложили ей выпить и совокупиться. Нина категорически отказалась. Ребята обиделись. Как, мол, так! Безотказная Бормотуха и строит из себя недотрогу.
Несмотря на увещевания, её попросту побили и изнасиловали.
Нина пришла домой растерзанная. Вовка выпытал у неё, что и как, и помчался убивать обидчиков. Те закрылись в доме (частный сектор) и на разговор не вышли. Если бы вышли, то конечно там бы и легли.
Вова пометался вокруг дома и, ничего не добившись, с угрозами ушёл.
На мой вкус, надо было поступить как-то иначе... Как-то по-человечески... Подпереть избу, полить бензином и поджечь. Но Володька в горячке почему-то не додумался.
Этой же ночью два насильника пришли в Нинину квартиру. Она, дура, даже в глазок не посмотрела — открыла. Деревня, прости Господи!
Двое зашли в спальню и из обреза выстрелили в спящего мужа. Естественно — насмерть.
Бормотухе пригрозили, чтобы молчала. И ушли. Хорошо хоть не убили.
На следующий день весь посёлок бурлил. Такое, блин, жуткое событие!
Убийц мгновенно нашли. Да они особо и не скрывались. У них выбор был ограниченным — или смерть от Вовки, или тюряга. Они выбрали последнее.
Ну что, бля!... Вову похоронили. Посидели, помянули.
Нина из дома и носа не высовывала. Следователи к ней домой ходили.
Только после суда (одному дали девять, другому четырнадцать) выбралась на свет божий.
Как-то я, уже в конце лета, шёл через парк Победы и встретил будущую мамашу — Нину. Поздоровались. Я поинтересовался её здоровьем. Так... Вежливый разговор ни о чём.
Уже попрощались, и я пошел, но Нина меня окликнула. Я вернулся. И она тихо меня спросила. — Юра, когда ты говорил что со мной жить опасно, ты именно это имел в виду?
— Да Ниночка, именно это, — горько покривился я.
На том и разошлись.
Нина продала квартиру и уехала из посёлка. Больше не пересекались.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
