Неизведанные гати судьбы. Глава 45

Неизведанные гати судьбы

Глава 45

После повторной проверки расставленных по дальнему урману силков и ловчих петель мои охотничьи трофеи увеличились ещё на два десятка зайцев, но такого прибытка было недостаточно для возвращения в поселение. Мне требовались более крупные трофеи, для питания моей семьи и жителей поселения, поэтому я попросил Урчану пробежаться по ближайшим перелескам и чащобам в поисках добычи намного крупнее зайцев. Переданные образы кабанов, кабарги и лося пояснили моей четвероногой лесной помощнице, что мне требуется для завершения охоты.

Пока рыська отсутствовала, я запалил небольшой костерок, на приютившей нас полянке, и приготовил себе горячего взвару из лесных ягод.

Моя лесная помощница вернулась примерно через пару часов. По её встревоженному виду было заметно, что она что-то нехорошее увидела.

— Что случилась, Урчана? — тихо спросил я подошедшую рысь, сопровождая свой вопрос мысленным образом.

"Там недалеко чужой лежит с плохим запахом. От него не только очень плохо пахнет, но и разносится по лесу запах его крови. Рядом с чужим находятся ещё двое, одна ест траву, а другая обгладывает ветви кустарника. Уйти эти двое не могут, так как тот чужой держит их привязанными к себе", — из полученного от рыси образа я понял, что где-то поблизости находится раненый чужак, а рядом с ним пара лошадей.

Быстро собрав свои вещи, а также забрав остатки продуктов из холодного схрона, я засунул пойманных и связанных зайцев в мешки. Подвесив свои охотничьи трофеи повыше на ближайшем дереве, чтобы до них никто не добрался, я загасил костерок, и сказал Урчане:

— Пошли, красавица, покажешь, кого ты там нашла.

Идти действительно пришлось недалеко. На старой заброшенной лесной дороге, по колено заросшей травой, стояли две лошади. Одна была запряжена в деревенскую телегу, загружённую какими-то мешками, а вторая стояла возле лежащего на земле человека, облачённого в одежды точно такого же раскроя и цвета, какой я видел у уничтоженных бандитов возле пещеры. Подойдя ближе, я заметил, что лежащий возле лошадей, уже помер от полученных ран. Он истёк кровью, так что, даже наложенные повязки ему не очень-то сильно помогли. Уздечки обеих лошадей были крепко намотаны на руки покойника. Судя по расположению тела покойного, он сам ехал верхом, а за длинную уздечку, намотанную на левую руку, направлял лошадь тянущую телегу. Когда силы оставили бандита, он упал с лошади, но так и не выпустил из рук обе уздечки.

Осмотрев всё предельно внимательно, я обнаружил, что кроме державшего двух лошадей покойника, в самом конце телеги, под толстой рогожей, лежало ещё четыре мёртвых тела. Скорее всего, все пятеро покойников были из той же самой банды, что уничтожили красноармейцы возле пещеры. Всё увиденное подсказывало моему воображению, что эта пятёрка отправилась на свой бандитский промысел, и ограбила какую-то небольшую деревушку или таёжный хутор. Бандиты забрали у убитых местных жителей телегу с лошадью, на которую нагрузили всё награбленное. Живые поселяне или хуторяне никогда бы добровольно, или даже под страхом смерти, не отдали бы чужакам свою лошадь с телегой.

Вот и получается, что когда эти пятеро возвращались в свой бандитский лагерь, их настигла погоня из оставшихся в живых местных, и как результат, четыре трупа и один сильно раненый. То что тела убитых бандитов были погружены в телегу, лишь показывало, что погоня была полностью уничтожена. Искать хозяев добра нагруженного в телегу можно очень долго, даже если привлечь к поискам Урчану. Мне и так уже было понятно, что все они мертвы, также как и напавшие на них бандиты. Зиновий же не зря мне рассказал, что эти бандиты не только грабили деревни и хутора, они ещё убивали в них всех жителей, никого не оставляя в живых, ни старых, ни малых. Так что мне возвращать телегу с награбленным добром было просто некому.

Осмотрев ближайшие кусты возле заброшенной дороги, я вскоре обнаружил небольшую яму. Она образовалась от выворотня упавшего старого дерева. Углубив на полсажени яму возле корневища лопатой, что нашлась в телеге, я перетаскал в неё трупы бандитов, предварительно проверив содержимое их карманов. После чего, закидав тела ветками дикой черёмухи и пахучей травой, чтобы зверьё не растащило тела и кости по лесу, сверху присыпал всё землёй.

У убитых я обнаружил почти сотню патронов к "Наганам", сами четыре револьвера лежали в углу телеги рядом с телами бандитов. Возле "Наганов" лежали четыре довольно тяжёлых кожаных мешочка с золотыми самородками, общим весом примерно в девять-десять фунтов. Видать они где-то обнаружили жилу выходящую на поверхность, или забрали у кого-то из ограбленных ими. А вот в карманах умершего всадника, я нашёл с десяток золотых империалов царской чеканки, их он точно у кого-то отобрал.

Больше всего меня порадовал почти новый "Винчестер" под русский патрон, и почти четыре сотни патронов в пачках к нему. Всё это добро я обнаружил в сумках закреплённых на верховой лошади. Четыре кавалерийских карабина, лежавших в телеге я даже осматривать не стал. Меня больше всего интересовало содержимое лежащих на телеге мешков, что награбили бандиты. В четырёх плотно завязанных мешках, оказалась ржаная мука, а в остальных восьми было отборное зерно, видать его поселяне или хуторяне оставили для посева, но бандиты решили, что это добро им нужнее...

Кое-как добравшись до лесной полянки, где мы с Урчаной останавливались на ночёвку, ибо пришлось свернуть со старой заброшенной дороги и двигаться через лес, я первым делом решил заняться лошадьми. Выпряг из телеги одну и расседлав другую, я стреножил их и оставил пастись на самом краю ягодной поляны. Лошади сначала пугливо смотрели на лежащую в тенёчке рысь, но через некоторое время заметив, что она не только не нападает, а вообще не обращает на них никакого внимания, успокоились.

Набрав в роднике воды в котелок я развёл под ним огонь, потом проверил содержимое телеги, нашёл под облучком хорошее деревянное ведро со щёткой для ухаживания за лошадьми. Пришлось повторно идти до родника, на этот раз уже с найденным ведром. Прекрасно зная, что холодной водой поить лошадей нельзя, я дождался пока закипит вода в котелке. Смешав воду в ведре, я по очереди попытался напоить лошадей, но их похоже уже давно не поили, и они сильно страдали от жажды. Каждая лошадка старалась первой засунуть свою фыркающую морду в единственное ведро с водой. Пришлось привязать одну из них к ближайшему дереву, чтобы она немного подождала, пока другая выпьет свою половину воды из ведра. Полученной порции воды лошадям оказалось мало, поэтому обе выжидательно смотрели на меня. Пришлось ещё три раза наводить тёплую воду. Одно ведро с удовольствием опорожнили лошадки, а два других ушло на их помывку. Надо было смыть с них пот, чтобы слепни и оводы не досаждали животным.

Когда утолившие жажду и помытые лошади занялись поеданием сочной травы и молодого кустарника, я перетаскал мешки со своими охотничьими трофеями на телегу, после чего спросил Урчану, разлёгшуюся в тени дерева:

— Красавица, а ты крупных животных для охоты смогла найти?

"Недалеко от плохой воды видела двоих с малышом, они лизали большие солёные камни и ели траву. Чуть дальше была небольшая стая таких же. Больше никого найти не смогла."

— В какую сторону ты ходила, Урчана?

"В ту, где я всегда встречаю тебя."

Из полученных ответов от рыськи, стало понятно, что где-то по дороге к нашему поселению появилось небольшое стадо маралов. Где находятся большие солёные камни я прекрасно знал, так что решил не откладывать продолжение охоты. Три-четыре тушки не нанесут очень большого ущерба стаду маралов, а вот для моих близких и остальных поселян, такое количество мяса не будет лишним.

На старую широкую обильно заросшую травой дорогу, ведущую к нашему поселению, на которой раньше могли разъехаться две телеги, мы выбрались уже когда начало вечереть. Прежде чем продолжить оставшийся путь в две с половиной версты, я решил сделать небольшой привал, напоить обеих лошадей, благо вдоль дороги хватало ям и луж наполненных прогретой дождевой водой, и покормить набегавшуюся за день красавицу Урчану.

Лошадям довольно тяжело дался наш поход через урман, ведь мне и рыське приходилось высматривать наиболее удобные проезды между деревьями и заброшенные лесные дорожки идущие через таёжные заросли. Приходилось прикладывать много усилий, чтобы через давно не хоженые тропы и дорожки смогла проехать наша гружёная трофеями телега.

Лошадей в упряжке мне приходилось менять примерно через каждые два часа, ибо любая из запряжённых в телегу лошадей довольно быстро уставала. Скорее всего, усталость обеих моих лошадей накапливалась даже не столько из-за тяжёлого груза в телеге, сколько из-за постоянного страха от присутствия рядом со мной рыси. Так или иначе, но к нашему выходу на старую дорогу ведущую к Урманному поселению, лошади немного попривыкли к тому, что вокруг них постоянно бегает Урчана. Они уже не так сильно фыркали на рыську и не пытались убежать сломя голову в лесную чащобу, а лишь опасливо косились на неё своими чёрными глазами.

Пока лошади жадно втягивали в себя живительную влагу из небольших, но весьма глубоких ямок наполненных тёплой водой, я отдал лесной красавице Урчане пару упитанных зайцев. Она быстренько утащила их за ближайшие придорожные кусты дикой смородины, и вскоре оттуда послышалось неспешное чавканье, сопровождаемое довольным урчанием рыси. По этим звукам я понял, что дальше Урчана меня сопровождать не собирается, а потому, спокойно запряг в телегу обеих напившихся лошадей. Одну запряг как обычно, а вторую приспособил рядышком с первой, навроде пристяжной. После чего, попрощался с довольно урчащей рысью, и неспешно направился по дороге в поселение.

До Урманного я добрался когда край Ярило-Солнышка уже почти опустился до вершин леса. Едва мы приблизились к плетню огородов первого дома поселения, как из придорожных кустов вышел дозорный с поднятой рукой. Присмотревшись, я сразу узнал того, кто меня остановил. Это был Шатун. Он стоял и удивлённо смотрел на сильно нагруженную телегу, весь груз которой был скрыт под рогожей и обвязан верёвками. Немного придя в себя, Шатун произнёс:

— Здравия, Князь. Не ожидал я тебя на дороге увидеть. Первый раз вижу, чтобы ты на охоту на лошадях ездил.

— И тебе здравствовать, Шатун. То не мои лошадки. Я их рядышком с убиенными бандитами недалеко от дальнего урмана обнаружил. Ну вот и приспособил для перевозки своих охотничьих трофеев. А ты чего енто в поселянском дозоре делаешь? Тебя же, насколько я помню, вместе со Светозаром в Барнаул отправили.

— Вот за то что я вернулся назад без Светозара, меня Глава поселения в дозор на дорогу и направил. Как я понял, вроде как в наказание.

— А что случилось-то?

— Арестовали нашего Светозара, прямо на почтовом тракте перед въездом в город.

— Кто арестовал?!

— Судя по военной форме, шапкам с красной звездой и острым верхом, в виде старинного шлема, то были красноармейцы. Ими командовал какой-то странный цыганистый командир, весь облачённый в кожаные одежды. Они там, на почтовом тракте, перед самым городом, пропускной заставой стояли, и всех проходящих или проезжающих тщательно проверяли. Правда у красных все бойцы какие-то шибко мелкие были, словно не воинов, а подростков понабрали в армию.

— В каком смысле "шибко мелкие"?

— В самом прямом, Князь. Светозар-то у нас хоть и невысокий, но всё же до саженного роста вымахать сумел, он всего лишь на три вершка меня ниже будет, а красноармейцы ему вместе со своими остроконечными шапками даже до края плеча не доставали. Про их командира и говорить нечего, он росточком даже ещё ниже всех красноармейцев был. Я всё происходящее действо из придорожных кустов наблюдал. Правда из-за поднявшегося ветра ничего не расслышал о чём они там говорили, да и расстояние до них от меня было больше двадцати саженей. Сначала Светозара два бойца с винтовками остановили и о чём-то спросили. Он им приветливо кивнул, достал из заплечного мешка какую-то бумагу и показал бойцам. Те посмотрев бумагу, начали что-то между собой говорить, а потом и вовсе позвали своего командира, который недалече расположился с десятком бойцов. Тот тоже долго смотрел бумагу, и о чём-то спрашивал Светозара. Тот отвечал "кожаному", но видать ответы командиру совсем не понравились, ибо через пару минут он отдал какой-то приказ и двое бойцов попытались скрутить Светозара, но он не дался им, и обоих бойцов раскидал в разные стороны. Тогда командир что-то крикнул, подбежали ещё четверо бойцов и накинулись на Светозара. Они смогли его вчетвером повалить на дорогу, и связать верёвкой руки за спиной. Даже левый рукав его рубахи оборвали. Потом его куда-то увели, под конвоем двух самых крупных красноармейцев. Я попытался в обход проникнуть в Барнаул и посмотреть куда же повели Светозара, но везде натыкался на скрытые в кустах вооружённые группы красноармейцев. Пришлось мне забирать лошадей возвращаться назад. Вернувшись, я в Управе обо всём рассказал нашему Главе поселения. Он внимательно выслушал меня, а потом отправил сюда, в поселянский дозор на дороге.

— Шатун, так ты что... только сегодня вернулся?

— Ну-да. Сегодня в три часа пополудни возвернулся. Я же в лесу на ночёвку останавливался. Лошади во тьме себе все ноги переломать могут, вот я решил поберечь их. Видать за енту мою задержку в лесу на ночёвку, Глава поселения на меня осерчал, и в поселянский дозор определил. Благо моя Вереюшка как-то узнала про моё возвращение, и смогла мне сюда покушать принести.

— Понятно. Ты не переживай, Шатун, отец во всём разберётся, так что не долго тебе в дозоре сидеть придётся.

— Надеюсь, что так оно и будет, да и сменить меня должны ближе к полуночи. Ну что же, не буду тебя задерживать, Князь, проезжай. Домашние поди уже соскучились за тобой, а я тебя тут своими разговорами задерживаю.

Взяв обеих лошадей под уздцы, я направился к своему домой. Едва телега остановилась у ворот нашего дома, как обе половинки распахнулись и я увидел улыбающихся Яринку и матушку.

— Заезжай, добытчик, — улыбаясь сказала моя матушка, — твоя Яринушка уже утром сообщила всем, что ты, как темнеть станет, домой возвернёшься. Как она чувствует твоё возвращение, ума не приложу. Видать ей особый дар от Богов даден. Представляешь, вот только что сидела со мной за столом и чаи чаёвничала, как вдруг подхватилась словно ужаленная, и побежала ворота отворять, приговаривая что ты возвернулся.

— А отец и дети где? — спросил я заводя лошадей и телегу во двор.

— Ярослав ещё из Управы не вернулся, случилось у них там что-то. Он даже вечерять домой не приходил, Яринка ему покушать собрала, да в Управу отнесла, — первой ответила матушка, — а твои старшие сейчас младших спать укладывают.

— А я уже вернулся, — раздался от ворот голос отца. Он сначала помог Яринке закрыть ворота, а потом, увидев гружённую телегу, удивлённо спросил: — Ты где такую хорошую подводу, да ещё и с лошадями раздобыл, Демид?

— Недалеко от дальнего урмана нашёл, отец. Они вместе с убиенными бандитами на старой заброшенной дороге находились, вот я их и забрал с собой. Не пропадать же такому добру. Да и все охотничьи трофеи мне не пришлось на себе тащить.

— Ура! Батя с охоты вернулся, — раздались с крыльца радостные крики моих старших сыновей.

— Вы чего раскричались, неугомонные? — строго сказала Яринка. — Чем кричать во весь голос, лучше помогите отцу телегу разгрузить.

Всеволод и Доброслав молча подошли, крепко обняли меня по очереди, а потом быстро начали развязывать верёвки на телеге освобождая рогожу прикрывающую поклажу. Когда рогожа была убрана и показалось содержимое уложенное на телеге, мои старшие сыновья, а также отец с матушкой и Яринка застыли в изумлении. Первой пришла в себя моя супруга.

— Демидушка, а что у тебя там в мешках? — спросила она.

— В мешках зерно и мука, Яринка. Отборного полбяного пшеничного зерна хоть и совсем немного, всего восемь мешков, но мы его потом разделим на всех жителей поселения. Насколько я помню, жители нашего поселения уже больше месяца хлеба не пекли, довольствуясь во время трапезы небольшими лепешками, а тут будет чем свои семейства порадовать. В четырёх мешках, что лежат отдельно, находится ржаная мука. Её мы тоже поделим на всех. Так что у наших людей будет возможность испечь не лепёшки, а вкусный хлеб из смешанной муки. Ну а я надеюсь, что скоро мы вновь отведаем свежеиспечённого ржаного хлеба, или каких-нибудь пирогов с доброй начинкой.

Пока я отвечал Яринке, Всеволод и Доброслав уже сгрузили на рогожу две туши маралов, и принялись выгружать мешки с охотничьими трофеями.

— Батя, а кто тут в мешках? — спросил Всеволод. — Внутри вроде кто-то живой шевелится.

— Там, сынок, у меня зайцы связанные, что в мои ловушки и силки угодили. Нынешняя охота недолгой была, вот и мало трофеев получилось. Зайцев чуть больше пары десятков, три глухаря и два тетерева, они у меня в отдельном мешке лежат, ну и два крупных марала. Больше мне ничего не попалось. Вы с Доброславом сначала маралов на ледник определите. Да только не руками всё таскайте, нечего зазря надрываться и кому-то доказывать что вы уже большие и сильные. Вы тачку ту что побольше у амбара возьмите, на ней всяко удобней будет всё перевозить. А куда остальное девать, вам матушка с бабушкой подскажут. Как закончите, лошадей обиходьте, да напоить их не забудьте.

Сыновья принялись выполнять мои распоряжения, под присмотром Яринки и матушки, а мы с отцом прошли в дом. Едва я убрал всё оружие в шкафчик, как ко мне в комнату зашёл отец.

— Демид, ты как... в баньку-то идти думаешь? Яринушка со старшими внуками её с утра для тебя подготавливать начали. А в предбаннике для тебя уже даже чистое исподнее приготовлено.

— Конечно пойду, отец. Ты, как я вижу, тоже попариться и веничком помахать не против.

— А когда я против баньки был? — усмехнулся отец. — Пошли уже, а то твои неугомонные скоро придут париться и обмываться, после разгрузки подводы. Поспешать нам надо, ибо после ихнего захода в парную, там никаких нормальных веников не останется.

Банька удалась на славу, мы с отцом успели три захода в парную сделать, а когда отдыхали в предбаннике после выхода из парной, сбылись слова моего отца. В баню заявились Всеволод и Доброслав. Быстро раздевшись они мимо нас прошмыгнули в парную. Едва мои сыновья красные и распаренные появились в предбаннике, и стали налегать на горячий взвар, мы с отцом вновь направились в парную. От шести изначально запаренных веников, в "живых" остался только один, остальные напоминали связки прутьев без листьев, так что попариться нам долго не удалось.

Когда мы с отцом вышли из парной, Всеволода и Доброслава в предбаннике уже не было. Похоже они быстро помылись и ушли в дом, чтобы не получать нагоняй от деда за изнахраченные веники. Помывшись и облачившись в чистое исподнее мы налили себе ещё по кружечке горячего взвара и расположились за столом.

— О чём задумался, Демид? — спросил отец, увидев мой задумчивый взгляд.

— Да вот, сижу и жду когда ты мне начнёшь рассказывать про то, как арестовали Светозара.

— А ты-то про то откуда узнал? Ведь тебя не было в поселении.

— Шатун на въезде в поселение поведал, но он лишь кратенько всё произошедшее описал. Я думал, что ты мне всё более подробно расскажешь.

— Нет у меня никаких подробностей, Демид. Я понял одно, что Светозара нашего арестовали из-за бумаги что он предъявил при проверке.

— А что за бумага у него была?

— Бумага из нашей Управы. В ней было сказано, что Светозар является первым помощником Главы таёжного поселения и писарем в промыслово-охотничьей артели "Урманное". Всё заверено моей и старосты подписями, а также круглой печатью. Он же несколько лет с ентой бумагой, со времён установления Сибирской республики, по всей губернии ездил, и ни у кого она никаких нареканий не вызывала, ни у белых, ни у красных, ни у зелёных.

— Теперь мне всё ясно...

— Что тебе ясно, Демид? — перебил меня отец.

— Всё дело в том, отец, что большевики взяли власть во всех губерниях бывшей Российской империи, за исключением тех территорий, что отделились и стали независимыми странами. Они создали своё государство, везде ввели свои документы и печати. Все документы, печати и бумаги, что были раньше теперь недействительны. Вот и получается, что Светозара арестовали за то, что он пользовался недействительным, по мнению нынешних властей, документом удостоверяющим личность.

— Если ты прав, Демид, то надо что-то предпринять, иначе сгинет мой помощник не за грош. Ты подумай завтра с утречка, к кому из твоих старых знакомых в Барнауле можно обратиться, чтобы выяснить, что случилось с нашим Светозаром, а вечером сядем в Управе и всё хорошенько обмозгуем. А теперь пойдём, тебя там Яринушка кормить на ночь глядя надумала, а мне надобно выспаться как следует. Уставать я что-то стал последнее время, вроде бы и не старый ещё, а сил на все дела всё одно не хватает.

Покинув баньку мы прошли в дом. Отец сразу же отправился спать в свою комнату, а меня Яринка задержала на кухне, где меня поджидал поздний ужин...