Время умирать. Рязань, год 1237. Глава 28 (окончание)

— Будимир тебе расскажет, — взгляд Великого князя вновь стал отстраненным, погруженным в себя. Он вяло махнул рукой в сторону тысяцкого. — Будимир расскажет. Это он все придумал.

Юрий замолчал. Ратьша перевел взгляд на Будимира. Тот глянул на князя, покачал головой, вздохнул сокрушенно, кивнул и начал говорить.

— Ты помнишь, в Межградие — лощину между Средним городом и Кромом, скотину согнали? Ту, что смерды с окрестных сел и весей с собой в град привели.

— Помню, как не помнить, — кивнул Ратислав. — Ревет, родимая, отсюда слышно.

— Ну так, не кормленная толком, не доенная, — крякнул тысяцкий. — Не до того стало, да и народец, хозяева ее по большей части в Стольном граде остались. — Будимир насупил мохнатые брови, помолчал какое-то время, откашлялся, продолжил. — Ну, да недолго скотине в заперти сидеть. Слушай сюда, воевода, вот чего мы придумали. Помнишь, из Межградья на Подол есть ворота с воротной башней, Подольскими воротами, называемые. От них прямая дорога через Подол до самой Оки к пристаням. Татары, знамо, дорогу эту тоже дрекольем перегородили, но... — Тысяцкий поднял вверх указательный палец, измазанный сажей, с черной каймой под обломанным ногтем. — Как раз по этой улице у них колья не вкопаны — воротину сделали, как в тех местах, где приступ делать предполагали. Видно, и здесь думали приступать в случае чего. Прошлой ночью я посылал туда охотников, разведать. Они и донесли об том. Опять таки колья они там ставили с наклоном к себе, как и на всем подоле, чтобы от стрел, летящих сверху с откоса защищаться.

Будимир примолк. Не мастер он был произносить длинные речи. Ратьша внимал, пока еще не понимая, куда клонит старый воин.

— Так вот, — собравшись с мыслями, продолжил Будимир. Колья наклонены от нас. Это то ж нам наруку. — Он снова примолк, но на этот раз молчал совсем чуть. — К чему я все это тебе говорю, Ратьша, — снова заговорил тясяцкий. — Этой ночью ты будешь прорываться из града на волю. Со всеми, кто захочет с тобой пойти.

При этих словах Великий кнзь, до того сидевший безучастно, вскинулся, впился полубезумным взглядом в Ратислава и почти крикнул:

— Ты возьмешь с собой сына моего — Андрея! Он последний, кто у меня остался. Он должен выжить, Ратьша! Должен выжить! И ты его спасешь! Слышишь!

Ратислав опустил глаза, уставившись в столешницу. Что-то плохо получалось у него спасение людей, понадеявшихся на его защиту — Федор, Евпраксия... Теперь Андрей?

— Ты слышишь меня, Ратьша? — голос Юрия Ингоревича как-то сразу ослабел и в нем послышалась уже просьба — не приказ.

— Слышу, княже, — отозвался Ратислав, оторвав взгляд от стола и посмотрев убитому горем господину в глаза. Сделаю все, что смогу.

— Сделай, Ратьша, сделай... — Великий князь перешел почти на шепот — видно последняя вспышка отняла у него и так невеликие силы. После этого он замолк, прикрыв в изнеможении глаза.

— Так вот, — поняв, что Юрий Иногоревич больше ничего не скажет, снова начал Будимир, — прорываться будешь не просто так, людством, а пустишь впереди скотину — быков да коров. И погонишь их прямо на татарские ворота. Думаю, навалившись, они должны будут их сломать. Гланое не дать скотине разбежаться до того. Хотя, это вряд ли: сразу за Подольскими вратами улица начинается — сплошь заборы по бокам — не разобрали их татары, так что и разбежаться-то ей особо некуда.

— Сколько там в Межградии той скотины? — спросил Ратислав.

— Много. Хватит для задуманного. Только надо ее правильно согнать — вперди быки, потом коровы.

— Люди мои не пастухи — воины. Сноровки нужной не имеют.

— Ничего. Чаю, найдутся среди уцелевших смердов и пастухи. Помогут.

— А с людьми что? Кто со мной пойдет?

— Все твои люди. Ну и те, кого сумеем наконь посадить — все какая-то защита для баб и детей, что с вами вырвутся. Еще смерды бездоспешные, от коих на стенах большого толку нет, горожане, что решат спасаться там на воле.

— А ты, княже? — обратился Ратислав, к так и сидящему с прикрытыми глазами Юрию Ингоревичу. — Ты идешь со мной?

Князь приоткрыл глаза, глянул куда-то сквозь Ратшу, ответил чуть слышно:

— Нет, воевода. Я остаюсь. Лягу рядом с женой, дочерьми, невесткой. С Рязанцами уже мертвыми и пока живыми. Но ты должен спасти Андрея, — голос его потвердел, стал громче. — Помни об этом...

— Успеют ли выйти из города все, кто хочет? — спросил Ратислав уже у Будимира. — Сколько таких?

— Кто ж о том знает? — пожал плечами тысяцкий. — Людей по граду разослал, чтобы обсказать всем о том, что задумали. А сколько решит спытать судьбу — кто знает? Много, мыслю, таких, кто все еще надеется на стены...

— Ладно, сломаем ворота татарские. Пока они хватятся, наверное большая часть успеет перейти Оку. Там в лесах, конечно, татарам догнать нас будет не просто, но по следам все равно могут найти. В Заочье-то куда людству податься? — Я дам проводников, — ответил Будимир. — Есть там в Заочье схроны, укроетесь. Те, кому повезет от татар оторваться. Больше сказать тебе нечего, воевода...