|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 5.
Когда в землянку комсостава часовой ввел двух человек, покрытых грязью и шатающихся от усталости, политрук Гнилин не смог удержаться от удивленного возгласа. В одном из них он узнал того самого капитана, который уже появился в их подразделении при схожих обстоятельствах.
Вот это номер! — воскликнул он, поднимаясь со стула и подходя поближе к задержанным. — Явление Христа народу! И что же, ты опять будешь утверждать, что вышел из окружения?
А откуда же еще? — пожав плечами, ответил ему Виктор.
Как-то ловко у тебя получается, — недобро усмехнулся политрук, — Опять все твои товарищи убиты, а ты снова цел и невредим. Так что ли?
Почему же, все? — возразил ему Романов, — Вот, сержант Дробышев, вышел со мной, на этот раз. Вы его должны бы помнить. Когда в прошлый раз, ты со своими молодцами дал деру от брода, он вместе со своей батареей до последнего сдерживал танки противника, а потом отступил вместе с остатками батареи и на своих плечах тащил это орудие пятьдесят верст.
Ну и где это орудие? — перебил его политрук.
Когда осталось всего два снаряда, мы вывели орудие на проезжую дорогу и выстрелили в немецкую колонну.
Ну, сержанта мы отдельно допросим, — сказал политрук и бросил на того взгляд, не обещавший ему ничего хорошего, — Эй, Потапенко, где тебя черти носят?
В ту же секунду полог палатки отодвинулся и внутрь зашел сержант с мрачной физиономией.
Посади этих голубчиков в разные камеры, да не спускай с них глаз. Этого в штрафную команду, — кивнул на Виктора особист, — А этого я заберу к себе на допрос.
Внезапно на Виктора нахлынула такая злость, что кулаки его невольно сжались, и он хотел, было, уже дать этому политруку в зубы, но тут же почувствовал, как штык уперся между его лопатками.
Да ты не дергайся, хлопчик, — услышал он за спиной голос сержанта, — Стый спокийно.
Подталкиваемый в спину карабином, Виктор шел в направлении бревенчатого сарая, который находился чуть в стороне от палаток. Единственное окно сарая было заколочено, дверь закрыта на амбарный замок, и возле нее стоял часовой.
Принимай еще одного, — сказал сержант, подходя к часовому и указывая ему на Виктора.
Часовой с безразличным видом отпер замок, раскрыл дверь и затолкнул в нее арестанта.
Когда дверь за ним со стуком закрылась, Виктор очутился в полной темноте, но за то время, что она была открыта, он успел разглядеть в сарае еще одного человека.
Несколько секунд, может даже минут, прошли в полной тишине. Виктора душила злоба от того, как с ним обошлись соотечественники.
"Вот ведь уроды"! — думал он, — "Немцы их завтра гусеницами в землю закатают, а они своих же солдат расстреливают и за что, или во имя чего"?
И чем больше он думал об этом, тем больше он ненавидел этих политруков и вообще всю эту власть. Да, если честно, то и особенно большой любви ко всем остальным предкам он не чувствовал, за исключением Татьяны, а ведь именно ей, как он понимал, в настоящий момент и грозит опасность.
Ну, здорово, земеля, — услышал он из темноты тихий голос. — Значит и ты сюда попал?
Значит и я, — согласился Виктор. — Звать-то тебя как?
Зови Федором, — отозвался из темноты голос.
А я Виктор, — представился наш герой. — Давно ты здесь, Федор?
Здесь долго никто не сидит, — усмехнулся в ответ Федор. — Завтра же нас бросят под гусеницы танков, и уверяю тебя, пристроят так, чтобы кончить наверняка.
Я тебя понял Федор, — произнес Сидоров, немного помолчав, — Только, признаюсь тебе, у меня другие планы.
Ну, наконец-то, — как показалось Виктору, обрадовано произнес Федор.
Наконец-то я встретил человека, который не идет на убой, с покорностью телка. Так, что, друг, будем выбираться?
Часовой, дежуривший у сарая, где содержались арестованные, уже начал клевать носом, когда его привел в себя шум драки и крики, доносившиеся из барака.
Ты что? Мать твою...— кричал срывающийся мужской голос, — Да я же тебя, паскуду в землю зарою!
И совсем уже в надрыве от ужаса, с каким-то повизгиванием, в ответ ему раздался крик второго арестанта,
Не подходи, не подходи! — а потом — леденящее душу, — Помогите!
Причем крик этот прервался и перешел в какой-то хрип. Ошалевший от неожиданности часовой, дрожащими пальцами повернул в замке ключ и распахнул дверь. В темноте он не мог разглядеть, что там делается в дальнем углу, из которого раздавались сдавленные хрипы. Он вскинул винтовку, сделал два шага внутрь помещения и только собирался навести здесь порядок, как его кто-то сильно ударил сзади по голове, и он без сознания рухнул на пол.
Да, ребята, плохо же вас готовили, — сквозь зубы пробормотал Виктор, отбрасывая в сторону полено, которым только что приложился по голове несчастного охранника.
Да ничему его и не учили, — заступился за несчастного Федор. — Он не из политруков, простой артиллерист, к тому же призванный только в этом году.
Ну, тогда пусть живет.
Виктор снял с бесчувственного тела поясной и брючный ремни, связал солдату руки и ноги, после чего разорвал его гимнастерку, сделал из нее кляп и заткнул солдату рот.
Теперь, идем.
Выйдя из сарая, они заперли его дверь и двинулись в разные стороны.
Куда ты? Нам туда, — показал Федор Виктору в сторону леса.
Нет, у меня есть здесь еще одно дело, — упрямо замотал головой Виктор.
Ты сам иди, а я еще на какое-то время задержусь.
Он взял в руку винтовку и направился в сторону большой палатки, расположенной на окраине лагеря. Еще не доходя десяти метров до палатки, он услышал донесшийся из нее сдавленный стон и возню. Неслышно подойдя ко входу, Виктор тихо раздвинул полог палатки и заглянул внутрь. Там, в сумраке на полу возились два человека. В темноте можно было не разобрать, кто они такие и чем занимаются, но внутренний голос сразу подсказал Виктору, чему он стал свидетелем? Сжав за цевье винтовку, он решительно шагнул вперед. Штык вошел в спину политрука, как нож в масло. Тот только дернулся и сразу ослаб, упав на грудь девушке, которую только что насиловал. Та вскрикнула и забилась в истерике.
Ну, все, все, успокойся, — успокаивал Татьяну Виктор, — Это я. Ты меня узнаешь?
Девушка в ответ только испугано закивала головой и сжалась в комок.
Ну, что, нашла свой НКВД? Теперь-то, ты что-нибудь поняла? — Виктор откинул мертвое тело в сторону, после чего опять обратился к ней, — Приведи себя в порядок и пойдем.
Куда? — не поняла его девушка.
Назад, — твердо произнес Виктор, — Я тебя здесь не оставлю.
Еле живая, от стыда и страха, девушка, по-прежнему сидела на полу, сжавшись в комочек, закрывая руками расстегнутую на груди гимнастерку, никак не реагируя на его слова. Пришлось ему силой поднять ее на ноги и встряхнуть хорошенько, чтобы привести в чувство. Постепенно ее отпустило, и она уткнулась ему лицом в грудь, заливаясь слезами.
Ну, всё, всё, успокойся, — говорил Виктор, гладя ее рукой по голове и целуя ее волосы. — Всё, теперь нам надо идти.
Осторожно откинув полог палатки, они выскользнули наружу и направились в сторону ближайших деревьев. Хоть тут им повезло, так как на их пути не было часовых. Только зайдя в тень деревьев, они услышали тихий свист, и из ближних кустов выскользнула какой-то темный силуэт. Загородив собой девушку, Виктор вскинул, было, винтовку, но незнакомец прислонил палец к губам,
Тс-с, это я, Федор.
Это свой, — успокоил Татьяну Виктор, и, обращаясь к Федору, спросил, — Что ж ты один не ушел?
Да вот, решил подождать тебя, потому как думаю, что нам лучше вместе держаться.
Может ты и прав, — заметил Романов, — Только мы пойдем не на восток, а на запад.
Не понял, — удивился новый знакомый, — А что вам делать на западе?
А что делать на востоке?
Это верно, — согласился Федор, — Там свои расстреляют, там немцы, но я вот, что скажу: если мне хоть одного немца убить удастся, то все ж какую-то пользу я принесу.
На востоке, ни одного немца ты не убьешь. Там тебя свои у первой сосны хлопнут, а мы вовсе не к немцам идем. Если все получится, то я вас всех отсюда вытащу. Ну, так как? Ты с нами?
А куда мне еще деваться? — развел руками Федор, — Альтернативу ты мне слишком хорошо описал.
Ну тогда в путь.
Так, под темным пологом леса, начали они свой путь на запад, в тыл врагу, надеясь, что им повезет и удастся добраться до пещеры, в которой находился проход во времени. Двигались они осторожно, выслав вперед Федора, который по его собственным словам, был таежником и в лесу себя чувствовал, как дома. Это несколько заинтересовало Виктора, так как в этом человеке чувствовалось воспитание и образование. Где он мог его получить, если был, как говорил, таежником, было не понятно. Но такие вопросы можно было отложить и на потом. Сейчас же, первым и основным делом для них, было, перейти линию фронта. Романов понимал, что слишком искушает судьбу, дважды преодолевая этот рубеж, но, если уж повезло в первый раз, то, почему бы и не повезти во второй? Во всяком случае, неразбериха первых дней войны и бешеный темп, с которым наступал противник, могли сыграть им на руку. Как бы то ни было, а Виктор видел впереди по-настоящему только одну опасную преграду — реку, на берегу которой он подбил немецкий танк, и которую снова им необходимо было форсировать. Хотя, как знать? На немцев можно было наткнуться в любой момент, прямо здесь, в лесу. К счастью, удача была явно на их стороне. В камышах, на берегу реки, куда наши окруженцы вышли темной ночью, они натолкнулись на спрятанную там лодку-плоскодонку. Спрятана лодка была, вероятно, еще до войны, каким-нибудь местным рыбаком, и как ее до сих пор никто не обнаружил, одному богу известно. Скорей всего, что на этом берегу ее не очень-то и искали, ведь плавсредства были необходимы для переправы с того берега на этот. Впрочем, может быть, она была очень хорошо замаскирована. Во всяком случае, нашим беглецам невероятно повезло, потому, что они в темноте просто натолкнулись на эту лодку. Это была удача. Можно сказать, что это был просто знак судьбы. Во всяком случае, именно так отнесся к этому Виктор, который, если честно, не представлял, каким образом можно переправить на тот берег Татьяну. Здесь же, в лодке было и одно весло, которым можно было управлять этой посудиной. Стараясь не шуметь, Виктор с Федором спустили лодку на воду, после чего трое беглецов погрузились в нее, и Федор, как привычный к гребле одним веслом, расположился на корме и потихоньку, стараясь не шуметь, направил лодку к противоположному берегу. Судьба явно хранила наших героев, так как в момент переправы небо было задернуто тучами и ни луна, ни звезды не освещали гладь реки. Все это время Виктор молил бога, чтобы небо не прояснилось. Не знаю, как на земле, а в небе, похоже, сила господа была неоспорима, так как облака, его закрывавшие, ни разу не разомкнули своей пелены. Благодаря чему, никто не мог заметить, как легкий челн, пересек гладь реки и благополучно коснулся противоположного берега. Федор, будучи человеком основательным, не захотел оставить лодку в воде и спрятал ее на берегу, после чего наши воины поспешили углубиться в лес, где вероятность наткнуться на неприятеля была меньше, чем на берегу реки. Надо отметить, что еще в одном им повезло: недалеко от берега, они натолкнулись на группу убитых соотечественников, вероятно столкнувшихся с немецкой пехотой. Как ни была печальной картина павших защитников отечества, но одно было очень кстати. Вероятно в спешке наступательного боя, немцы не забрали их оружия. Поэтому теперь Виктор с большим удовольствием воспользовался найденной рядом с павшим солдатом винтовкой. Пополнили наши герои также запасы патронов, а Романов нашел себе финку, взамен отобранного у него немецкого ножа. Как ни было это печально, но хоронить погибших они не стали. На это не было ни сил, ни времени. Да и много их теперь лежит по лесам и полям нашей Родины, павших, в первых, самых страшных, боях. Страшных своей неожиданностью и полной неготовностью наших войск к этой войне.
До самого рассвета, наши беглецы двигались по лесу в полном безмолвии. И только с первыми проблесками зари, Федор повернулся к своим спутникам и шепотом произнес,
Привал, — после чего присел на хвою, возле ствола старой сосны.
Усталые Виктор с Татьяной, с удовольствием тоже опустились на землю.
Далеко это твое место? — поинтересовался Федор.
Если все пойдет хорошо, за сутки доберемся.
Виктор откинулся на спину и стал смотреть наверх в небо, которое местами просвечивало сквозь ветви деревьев. Одновременно прислушиваясь к лесным звукам. Сквозь шелест листвы был слышан птичий перезвон. На сосне раздался веселый стук дятла. А вон и сам дятел с деловым видом прыгает по стволу дерева, выискивая, вероятно, себе пропитание. Если забыться, то можно подумать, что вокруг нормальная мирная жизнь, но вот только забыться теперь Виктору никак не удастся. Невероятно, но вокруг него идет война, и еще более невероятно, что это война, которая давно уже кончилась, точнее всего, должна была кончиться, а, поди ж ты, она все идет, и на ней тебя могут убить, так же, как и этих людей, которые теперь стали для него самыми близкими людьми в мире.
Как бы он ни размечтался, а ухо его продолжало чутко улавливать все лесные звуки, поэтому треск валежника под чужим сапогом не прошел мимо его внимания, как, впрочем, и внимания его спутников. Федор молча приложил к губам палец, призывая всех к тишине, поднял с земли винтовку и перебрался к другой сосне, прячась за нею, и ожидая, того, кто, судя по звукам шагов, продолжал двигаться в их сторону. Между тем, скоро стали слышны не только шаги, но и голоса приближавшихся к ним людей, и голоса эти, несомненно, принадлежали своим, так как люди эти говорили по-русски. Вслед за этим и сами люди, производившие столько шума, показались в просветах, между деревьями. Это были два молодых красноаармейца с винтовками, которые, о чем-то споря, между собой, брели в восточном направлении.
Стой! — Приказал им Федор, внезапно появляясь из-за дерева. — Кто такие?
В первый момент, молодые военнослужащие испугались, потом схватились было за свои винтовки, но потом до них дошло, что это свои, и они опустили оружие, стволами вниз.
Повторяю вопрос, кто такие? — Федор угрожающе повел стволом своей винтовки.
Красноармейцы 388-го стрелкового полка, 172-й дивизии, Юран и Колбун — поспешно доложил тот из красноармейцев, который был повыше ростом.
А что же развели здесь в лесу такой шум? — строго спросил Виктор, внезапно появляясь из-за своего дерева, чем заставил этих новичков вздрогнуть от неожиданности.
Это все он, — указал высокий на своего спутника, — Говорил, что нам не надо идти к своим, на восток.
Вот как? — Виктор с интересом окинул взглядом второго. Тот был невысокого роста, плотный, и видно, что физически сильный молодой человек, лет двадцати, русоволосый и скуластый. — А куда, в таком случае идти надо?
Видно было, что под чужим пристальным взглядом, тот чувствует себя неловко. Но, тем не менее, парень нашел в себе мужества, чтобы ответить,
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
