Чужие игры-18

Глава восемнадцатая

Утром барон Мазуин избил одного из своих подчинённых.

Карина, вообще-то, ожидала, что сорвётся Кланкей. Ведь именно он оказался слабейшим, когда откликнулся вчера вечером на зов демонов.

Нет, снотворящее зелье здесь не виновато, оно-то сработало. Но оно творило сон, а нужно было успокоить нервы — или "мятущуюся душу", как выразилась потом Лиадейн в приватной беседе с Кариной.

... Сначала ничего не предвещало взрыва.

Встали в привычное время — внутренние часы срабатывали, да и старуха Оркена заглянула — проверить, проснулись — нет ли. Хорошо ещё заглянула, после того как Отсоа снял сигналку с входной двери. А то бы была суматоха после грохота пустой посуды... Далее старательно перетряхнули постели, по одному — по двое выходя в коридор, каждый со своей постелью. Этот утренний ритуал с самого начала безвылазного сидения в "каминной" придумал барон и заставлял выполнять его неукоснительно, в приказном порядке. На возражение принцессы только и сказал: "А иначе клопы сожрут, ваше высочество. Не хотите сами трясти — пажей заставьте. Этим мальчишкам всё равно делать нечего!" Но раздосадованная Лилера ухватила одеяло и подушку в охапку и лишь пробурчала что-то вроде: "Чтобы мою постель — и мужчины отряхивали?.." Карина, и видя, и физически ощущая отсутствие вредных и кусачих насекомых, подозревала, что Бриартак (ей нравилось называть его так мысленно — имя красивое) просто-напросто установил строгое расписание, чтобы легче было жить людям, невольно оказавшимся в замкнутом пространстве — не неопределённо долгое время.

Итак, народ привычной сонной вереницей поплелись к открытой двери "каминной", когда внезапно один из мужчин, темноволосый и худощавый, чуть ли не с размаху уселся или шлёпнулся на свой матрас. Он взялся ладонями за голову и... И все, вздрогнув, обернулись на тоскливый вой, тихий, но мгновенно пронизавший сердце каждого. Душераздирающий звук продолжался недолго — в течение нескольких быстрых шагов барона Мазуина, решительно приближавшегося к подчинённому.

Как потом предположила Карина, у того мужчины (его имени она не знала) началось подобие истерики. А может, как недавно у самой Карины, у него случился приступ клаустрофобии. Но и барон сорвался. Он ударил мужчину ногой в лицо — тот успел среагировать на звук шагов — и отшатнулся, перекатившись всем телом в сторону и вскочив на ноги. Быстро пришёл в себя, но Мазуин принялся буквально преследовать подчинённого и страшно избивать его, вкладывая в ужасающие по силе удары собственное отчаяние и слишком долго сдерживаемое показное спокойствие.

Принцесса завизжала и бросилась было к барону — возможно, остановить его, но её перехватила Лиадейн. Лилера рычала, стараясь выдраться из тонких, но цепких рук женщины-оборотня, чуть не начала кусаться. Удерживать её стало очень трудно, но подошли трое остальных подчинённых барона Мазуина. А следом подошли ещё трое подчинённых барона, которые явно одобряли непочтительное движение Лиадейн.

— Подождите! Подождите! — ничего не объясняя, твердила та Лилере, сама со страхом глядя на избиение, которое постепенно входило в иную стадию.

Ошеломлённые дети кинулись к Ниссе, которая стояла дальше всех от места драки. Пажи топтались на месте, слишком хорошо понимая, что ничего не смогут сделать в этой ситуации, но время от времени бросали на принцессу вопросительные взгляды. Отсоа, напружинившись, стоял неподалёку от места избиения, внимательно следя за происходящим, явно готовый ринуться на помощь, если она всё-таки понадобится.

Но только первые удары барона были приняты покорно. Поначалу избиваемый, когда попадал в зону досягаемости своего начальства, даже крючился, закрывая руками голову, — лишь бы ноги Мазуина в подкованных сапогах не нанесли ему сильных травм. А потом неожиданно мужчина вдруг сам бросился на Мазуина — с глухим рыком резко прыгнув на него с постели. Прыжок был просто невероятен, особенно если видеть окровавленное лицо избитого. Но двигаться мужчина стал так, словно он сидел не просто так, а прямо-таки ждал сигнала к бою. И началась откровенная мужская драка. В ней не было ни приёмов, ни каких-то увёрток. Мужчины колошматили друг друга настолько свирепо, что Карина, подошедшая к Лиадейн, с сомнением взглянула на других мужчин, зорко следящих за бароном и его подчинённым. Нет, они не собираются сделать даже попытки их разнять: а если драчуны друг другу головы посбивают?.. Ведь двое мутузили кулачищами так, словно всерьёз пытались выбить дух друг из друга.

— Не надо, — сказал Кланкей, перехватив взволнованный взгляд Карины, когда она шагнула ближе к месту драки. Он со вчерашнего вечера всё ещё был бледен, а впавшие глаза говорили не только об усталости. — Они сами разберутся. Ланти сам виноват. Но сейчас лучше не вмешиваться.

Кажется, эти мужчины хорошо понимали ситуацию, так что Карина больше не пыталась встрять. Она лишь, сжимая руки, следила за дракой, в которой мужчины боролись теперь наравне. Они сбрасывали напряжение и накопившуюся усталость — оба. И делали это так, будто эта драка — последняя надежда остаться в живых... Вскоре они и подняться не могли, перекатываясь по полу и то и дело усаживаясь на поверженного в данный момент, чтобы нанести последний удар, но последний как раз всё никак не получался, и мужчины с новой яростью вновь накидывались друг на друга, хотя видно было, что они оба устали... Наконец, утомлённые, после довольно слабого удара барона Мазуина, они попросту улеглись на полу, неподалёку, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, глядя в потолок.

Они лежали на каменном полу, а все остальные, затаив дыхание, ждали, чем всё закончится, и слушали тяжёлый, распалённый хрип мужчин... Первым шевельнулся Ланти. Он с трудом собрался и встал на ноги. Пока поднимался, пару раз так пошатнулся, что невольные зрители качнулись к нему — то ли поддержать, то ли от неожиданности. Ланти медленно огляделся. Барон не двигался, кажется отдыхая от слишком динамичного боя: много ли мужчины в последнее время вообще двигались в таком темпе?.. Ланти повернулся к нему и неуверенно подал руку. Бриартак полежал немного, не шелохнувшись, а потом поднял руку навстречу.

И все выдохнули.

Правда, ЧП на этом не закончилось.

Испуганная Карина закусила губу, когда Ланти рухнул на одно колено перед бароном Мазуином и склонил перед ним повинную голову. Руки обессиленно вытянулись вдоль тела, и все видели, как тряслись его пальцы, едва достававшие до пола.

Обитатели "каминной" снова замерли.

Бриартак ссутулился перед коленопреклонённым Ланти. Все понимали, что тот дал слабину, что, когда он пришёл в себя и осознал это, он ждёт наказания.

— Прощён... — сипло и трудно выговорил барон. И отвернулся, медленно пошёл к своей постели. Попробовал согнуться, чтобы поднять её — подскочил один из пажей, почтительно собрал постельное бельё и тихо что-то сказал — наверное, предложил посидеть, пока он сам вытряхнет покрывала и подушку. Барон величественно кивнул и повернулся к столу, возле которого осел на табурет.

Лиадейн давно опустила руки, но Лилера только сейчас сообразила, что свободна, что её никто не держит, и бросилась к Бриартаку.

Карина отвернулась и тут же наткнулась взглядом на Лиадейн.

— Мятущуюся душу надо успокоить другими травами, — задумчиво сказала женщина-оборотень. — Нисса или ты — можете попросить их у старой Оркены? Заварить и нам нетрудно, лишь бы были.

— Лиадейн, а ты? — не выдержала Карина. — Ты не чувствуешь себя... — она подумала и пожала плечами. — Не чувствуешь закрытой насильно?

Лиадейн вдруг улыбнулась — широко и, кажется, даже радостно.

— Когда я лежала в норе, рожая наших сыновей, — легко сказала она, — Отсоа дрался с соседним племенем и не мог мне помочь. Мы жили тогда на границе владений двух племён. Он даже не знал, что на свет появляются мои волчата. Он думал — я переживу стычку, ведь по его расчётам, она продолжалась бы недолго. Еды было мало, но и мои сыновья тогда были малы... Я просидела в норе месяц, пока он не вошёл. — И засмеялась: — Какие у него были глаза, когда он рассердился, что я его не встречаю! Я следила за ним с постели, потому что встать не могла с голоду. И какие у него были глаза, когда он вошёл в нашу спальню — и наши детки обтявкали его!

— Чему вы смеётесь? — удивилась подошедшая Нисса, за край подола которой цеплялась Ита.

— Так, вспоминали, — улыбаясь, ответила Карина. — Нисса, мы хотим попросить Оркену, чтобы она дала нам успокаивающих трав. Как ты думаешь, она разрешит нам самим сварить нужный отвар для всех? И хорошо бы, чтобы трав было много. Ведь мы не знаем, когда закончится магическая буря.

— Попрошу, — пообещала юная ведьма. Причём, как заметила Карина, на этот раз Нисса не сказала: "Попробую попросить", как часто отвечала. Сейчас она ответила твёрдо. Видимо, на твёрдость повлияли испуганные племянники.

— Да, травы — это хорошо, — уже задумчиво повторила Лиадейн и коротко глянула на Карину. — Ладно, мне пора на кухню.

И ушла. Вскоре все справились со своим постельным бельём, когда Карина наконец разгадала взгляд женщины-оборотня. Да, травы помогут. Но ведь есть ещё один вариант успокоить измученных неопределённостью обитателей "каминной". А то, что именно неопределённость стала самым страшным бичом для невольных пленников старого замка, понимали все. Никто не знал, чего ждать в следующий момент. Очевидно, именно из-за этого народ послушно согласился хотя бы на расписание, устроенное бароном Мазуином, потому что хотя бы в этом случае можно порадоваться чему-то ожидаемому. Поэтому после завтрака, когда все были заняты разговорами, а женщины — посудой, Карина обновила углём "классики" и сбежала в коридор.

Мимо приоткрытой двери в помещение старой ведьмы она проскочила на цыпочках в два шага, а потом бросилась — по своему же впечатлению — улепётывать по коридору к холлу с бассейном очищенной магии. Мчалась с мечом в руках, готовая, если что — немедленно пустить оружие в ход... Добравшись до бассейна, она уселась на ступеньки отдышаться — боком, лицом к противоположному коридору — на всякий случай, чтобы никто не застал врасплох. И меч — на колени. Оркена вряд ли сюда заглянет: она вообще курсирует лишь от своего помещения до "каминной". Остальные обитатели "каминной" настолько напуганы, что только выглядывают в коридор, когда надо что-то отнести к старой ведьме или устроить то же перетряхивание постелей. Так что можно посидеть и подумать. Ну и... Заодно позвать Индара, чтобы поговорить.

Только подумала о небесном, как сразу вспомнилось, как он среди ночи внезапно появился в "каминной". И на сердце стало тепло. Неужели он пришёл, чтобы только заставить её уснуть? Умом понимала, что он явился, ощутив, что обитатели "каминной" устроили ловушки для всех посторонних — мягко выражаясь. Но душу грела мысль, что он пришёл, чтобы помочь уснуть ей, зашуганной всеми мыслимыми и немыслимыми страхами. Невольно улыбаясь, она смотрела, как мягко изливаются через бортик бассейна разноцветные сияющие волны очищенной магии. "Глупо... Что будет со мной, когда магическая буря закончится? Хм, а я эгоистка. Все хотят, чтобы она закончилась, а я... Для меня это единственный шанс быть рядом с Индаром. Э... Голубушка, да ты, случаем, не втюрилась ли в небесного? Нашла, тоже, в кого. Ему, небось, такие проблемные нафиг нужны... — И тут она поймала себя на странном: — Та-ак, это опять во мне память просыпается? И что это та давняя Карина вдруг заговорила, будто наши современные подростки? Или здесь, в этом мире, тоже есть аналоги нашим "фигам"? Впрочем, это ладно. А вот пессимизм чей — мой? Её?"

Мысли произвольно блуждали от одного предмета к другому, но чаще сворачивали на одно: куда пропал небесный? Она его ждёт так долго, что вскоре её саму хватятся и начнут искать! А ведь думает о нём изо всех сил! Он должен услышать!

Она ждала увидеть его выходящим из тёмного, "вражеского" коридора.

А Индар появился откуда-то из-за бассейна, хотя там нет никаких дверей. Сплошная стена с налепленной цветной мозаикой, изображающей тот же, только чуть схематизированный бассейн. Зачем? Чтобы поняли, что это за бассейн, те, до кого плохо доходит?

— Что случилось? — Он присел рядом.

— Барон подрался с Ланти, потому что Ланти стало плохо, и он завыл! — выпалила она и тут же уточнила: — А завыл он, потому что у него было то же самое, что у меня!

— А что было у тебя? — буднично спросил небесный.

Сначала она рассердилась на Индара, что он даже не пытается вспомнить, как он водил её сюда, к бассейну, чтобы она успокоилась. А ведь он был таким заботливым! Потом стало стыдно: с последней встречи мешки под глазами небесного стали блёклым продолжением его полумаски, а скулы торчали так, что она машинально спросила:

— Когда ты ел в последний раз? Давай я тебе принесу сюда завтрак?

— Не надо, — недовольно ответил он. — Лучше скажи, зачем пришла.

Она опять обиделась, прежде чем додумалась, что, возможно, отнимает у него время, которое он хотел потратить на что-то более важное.

— Можно всем нашим приходить сюда? — спросила она. — Путь по коридору не такой уж долгий! А люди хоть немного побудут не взаперти! Здесь зал очень большой и светлый из-за бассейна! А то ведь... Так и с ума сойти можно — постоянно в одном помещении.

Он явно чисто машинально оглянулся на тёмный коридор и поморщился.

"Ну и? Сейчас-то что?! — мысленно рассердилась Карина. — Это ведь такая малость, а наши хоть перестанут психовать!"

— Когда? — спросил он.

Она замешкалась с ответом, не сразу сообразив логически продолжить его вопрос: "Когда ты хочешь привести их сюда?" Но ответила ему в тон, одновременно пытаясь не злить его:

— Как только разрешишь.

— Тогда к вечеру, — решил он, всё ещё глядя на тёмный коридор.

И, только вернувшись в "каминную", она поняла — и снова обругала себя эгоистичной тупицей: "Он же должен сначала сделать тот коридор безопасным для нас!"

Поругав себя на все корки, она снова взглянула на меч: теперь, без Индара, надо быть более осторожной. А потом уставилась на витражные окна над входными дверями. Картинок на них не рассмотришь, потому что ближе к потолку света факела для этого не хватало, а бушующая магическая буря вне старого замка не давала лучам утреннего солнца пробиться сквозь цветные стёкла... Так что вместо любования Карина с некоторым недоумением подумала: "Странно, что буря до сих пор не разбила стёкол! Из-за того, что замок магический? Или из-за того, что здесь бассейн с чистой магией?" Но отвлечённо размышлять о ненужном не хотелось.

Перед глазами снова возник Индар. Из-за него ещё переживай... Голодный, замотанный... Сколько можно работать, не отдыхая? А если предложить ему, как тогда? Пусть он что-то делает, а силы берёт у неё! Или говорит ей, что именно надо делать... Сердце вдруг сжалось... Оркена, заглянувшая сегодня с утра в "каминную", продолжает думать о детях и о небесном. Карина, даже не посмотрев на неё, подпустила к ней свой "крючок", тот самый приём, который она не умела выполнять правильно, но который у неё получался именно что на ощущениях. А началось всё утром, со скользящего взгляда старой ведьмы на детей... Может, настроить принцессу Лилеру, чтобы она разузнала, нет ли другого выхода из положения, кроме человеческого жертвоприношения?