Эля

Эля вошла домой и выругалась. Как она их всех любит, кто бы только знал?! И как бы это сказать, чтоб не совсем матом? Дети бегали по дому, видимо играя в нашествие мамонтов, рядом с ним носились псы. Охраны соседа видно не было, уже все? Заказывать венки?

— Есть кто-нибудь адекватный?

— Мам, мы тут, — отозвалась откуда-то Вика.

— А я про адекватных, — в полголоса сказала Эля.

— Есть еще адекватные, — из кухни появился Степанович, начальник охраны соседа, давний знакомый и по совместительству воспитатель чужих детей.

Хотя по иронии судьбы, вот уже два месяца вся эта компания обитала у них дома.

— Ты еще жив? Это радует, — рассмеялась Эля.

Тут появились девочки. Две шестилетние крохи. Две язвы каких поискать надо. И принялись втягивать ее в свою склоку из-за машинки, которую кто-то взял, кто-то захотел, кто-то отнял...

— Мне!

Эля забрала машинку.

— Мама!

— Тетя Эля!

— Все, машинка моя.

— Это нечестно, — хором.

— Зато справедливо.

— Так нельзя, ты отобрала силой! — и снова хором.

— Кто сильнее, то и прав. Все, идите!

— Мама! — тоже хором.

Потом переглянулись:

— Тетя Эля, — хором.

— Можно не орать, я и так слышу. Еще что-то случилось?

— Ты, ты... мы все расскажем...

— Правильно. Согласна.

— Ты забрала динозаврика, смешарика...

— Кенгуру. Паровозик.

— Мячик. Машинку. Куклу.

— Топор. И пилу.

— И автомат. И каску.

— И дубинку и теперь машинку.

— Обалдеть, сколько всего у меня есть, — поразилась Эля.

— Зачем тебе все это? — спросила Вика.

— Сяду вечером и буду играть!

А Ксюха добавила:

— Вечером приедет папа.

— Значит, мы с твоим папой будем в это играть!

Они развернулись и, обижено засопев, ушли. На пороге девчонки остановились, переглянулись, и Эля поняла, что услышит гадость. Ксюша негромко бросила:

— А эти нашли утопленника!

И ушли. Эля без сил опустилась на диван:

— Лучше бы они Нобелевскую премию нашли. Степаныч?

— Да. Нашли они утопленника и пробовали объяснить, будто псы принесли.

— Ага. Собаки умнее. Причем сдается мне умнее всех в этом доме.

— Есть такое.

Тут появились ЭТИ. Точнее пацаны. Сын Эли, двенадцатилетний Денис и сын соседа одиннадцатилетний Стас. Начал Стас, он вообще был общительней:

— Тетя Эля, здравствуй!

— И тебе привет. Ну, рассказывайте.

— Ты уже слышала?

— Про найденного утопленника? Да. Там случайно Нобелевская премия нигде не валялась?

— Нет, — подал голос ее сын.

— Жаль. И что?

— Вот и мы про тоже, — кивнул Стас, устраиваясь рядом и улыбаясь. — Мы попросили Степаныча вызвать ментов, а он отказался.

— Правильно. Зачем?

Видя недоумение, пришлось пояснять:

— Вот смотрите, вы нашли утопленника, это радостное событие раскрасило ваш день, подарило массу впечатлений и заставило задуматься о сущности бытия, верно? Вы теперь пять раз подумаете, прежде чем решить практиковаться в паркуре с сарая. И вы хотите лишить всех остальных этой замечательной возможности внести разнообразие в свою жизнь? О чем это говорит? Надо думать не только о себе, но и об окружающих. Поэтому никого вызывать не будем.

— А если он пропадет? — и снова хором.

Что-то везет ей в последнее время на хоровое исполнение.

— Кто пропадет? Утопленник пропадет? Тем более, значит, кому-то он оказался нужнее. Не будем мешать людям, надо быть добрее и человечнее.

— Мам!

— Теть Эль!

— Я готова выслушать разумные доводы против моего решения.

— Ты не права.

— Я по жизни не права, — не стала спорить Эля. — Но в данном случае это не аргумент.

— Ты сама предлагаешь подумать об окружающих, давай подумаем о полицейских, — высказался Стас.

— Стас, я тебе клянусь, этот утопленник нужен им как рыбке зонтик, и никакого позитива его появление не вызовет. Так что довод не подходит.

— Он портит окружающую среду, — высказался сын.

— Нет, Ден, не портит. Труп это естественная часть окружающего мира и никакого непоправимого вреда экосистеме он не наносит. Дальше?

— Мы подумаем, — снова хором и ушли.

— Тебя долго не было, — усмехнулся Степаныч.

— Правда? А мне казалось только туда и обратно почти бегом.

— Здесь эти часы превратились в века, — усмехнулся Степаныч.

Тут двери открылись, и появился высокий тонкий мужчина, в шоке рассматривающих бегающих около него девчонок. Они как всегда хором разговаривали, Эля натренировано уловила обращение "дядя Сережа", значит не он. Следом вышел боксер тяжеловес, судя по внешнему виду. Он спокойно осмотрелся, посмотрел на радостно запищавших детей, кинувшихся с ним обниматься, и так же спокойно выслушал их сдвоенный монолог. Откуда-то сбоку появились пацаны. И оставшиеся два охранника, заметно обрадовавшиеся появлению хозяина.

— Явление Христа народу, — прокомментировала Эля, смеясь.

Визитёр посмотрел на Элю, но тут его принялись дергать за руки, отрывочно пересказывая монолог с игрушками, закономерно закончившийся словами, сказанными хором:

— Ты же у нее их отберешь?

— Нет, — сообщила Эля. — Не отберет.

— Но он сильнее! — хором.

— И что? Это не значит, что я отдам ваши игрушки, что там у меня: динозаврик, смешарик...

— Кенгуру. Паровозик. Мячик. Машинку. Куклу. Топор. Пила. Автомат. Каску. Дубинку и сегодня машинку, — и все громким хором.

— Вот именно. Это теперь мое.

— Так нечестно!

— Пап, ты же отберешь?

— Дядь Паш, ты отберешь?

— А какая вам разница? — снова спросила Эля. — Ну, отберет и будет играть сам.

— А мы?

— А что вы? Вы в комнате убрались? Стих доучили? Почему он вдруг отдаст вам игрушки?

— Мы мигом. Уже.

И они унеслись убираться. Эля повернулась к пацанам:

— Часть вторая — утопленник?

— Да. Мы нашли утопленника, — начал рассказывать Стас.

— И хотят тебя им осчастливить, — подвела итог Эля. — Не нужен случайно?

— Нет, — подал голос дядя Паша, протягивая руку Денису и обнимая Стаса.

— Но это же утопленник! — хором.

— И?

— Добро пожаловать в дурдом! Вы развлекайтесь, я готовить, — Эля смеясь, ушла на кухню.

Уже оттуда она слышала о радостном появлении девочек с чистыми, значит мокрыми собаками, которые тоже радовались новому лицу. Одно Эля оценила, Павел не нервничал и не злился, спокойно воспринимая царимый здесь бедлам.

Через час Эля позвала всех обедать. Точнее попробовала позвать. Дурдом продолжался, но на улице. Псы прыгали около дяди Паши, девчонки пробовали прочесть ему стих, а Стас с Деном объясняли необходимость утопленника в бассейне. Дядя Паша спокойно воспринимал, кажется, все. Зато пара новеньких смотрела на это с тихим ужасом.

— Так. Сидеть, — рявкнула на псов Эля, и сразу стало спокойнее и тише. — Все, утопленник лежит себе спокойно, где есть.

— Но мам!

— Но теть Эль!

— Все, разговор окончен!

— А если...

— Все электронные устройства связи мне. И если не будет.

— ЭТО ПРОИЗВОЛ! Это садизм, — хором.

Правда, потом разошлись:

— Пап!

— Дядь Паш!

— Что? Что именно? Насчет утопленника согласен, потом расскажете подробней, как вы его нашли, насчет средств связи, — он посмотрел на Элю. — Причина запрета?

— Сейчас в интернете "случайно" выплывет сотня — другая фото трупа и этих рядом.

Он посмотрел на ребят:

— Если ничего не всплывет, можете оставить, но если вдруг, все будет у меня под контролем, ясно?

— Да. Садисты, — на редкость слажено.

Эля улыбнулась девочкам:

— Все, рассказывайте, а я пока комнату посмотрю.

— МАМ!

— ТЕТЬ ЭЛЬ!

— Вы же убрались?

— Да. Но ты не смотришь.

— Хорошо. Он посмотрит и если "чуть — чуть" убрались, до конца лета игрушки к вам не вернутся.

Крохи тут же улыбнулись:

— Мы там еще чуть-чуть уберемся, хорошо?

— Хорошо, — согласился Павел.

— Замечательно. Обед готов.

Обедали все в большой столовой, тут спокойно размещался десяток человек. Эля разлила суп по тарелкам и поставила супницу на стол. Дальше началось как обычно:

— Ксюша, не нравится морковка, не ешь, видишь тарелочка рядом.

— А дядя Сережа любит морковку.

— Захочет он себе еще морковки наловит, хорошо? Ден, вот тарелка, вылови лук. И вообще кого еще, что не утраивает, может не есть, а выловить это из супа. Остальным приятного аппетита.

На второе были макароны с котлетами и салат.

— Стас, собак со стола не кормим.

— Прости, теть Эль.

— Я не хочу, — сказала Вика.

— Не ешь, — разрешила Эля.

— Я возьму котлету? — спросила Ксюша.

— Бери.

Девочки ушли. Стало чуть потише. И тут Ден снова сказал:

— А утопленник...

— Там лежит и никому не мешает, — согласилась Эля. — Сейчас вы меня разозлите, и там станет на два трупа больше, ясно?

— Да.

— Хорошо.

Обед закончился и Стас спросил:

— А если мы найдем доводы?

— Прекрасно. Три веских довода для вызова полиции. Веских!

— Мы поняли.

Они тоже ушли. Эля смогла спокойно поесть. Потом подняла глаза и попросила:

— Я уеду на пару недель?

— Нет, — веско отозвался Павел с усмешкой.

Он расслабился и вдруг рассмеялся.

— Вот— вот, я тоже все время смеюсь, это отдает истерией, — согласилась Эля.

— Здесь все время так?

— Да.

Эля стала собирать посуду, ей как обычно помогли. Потом посудомоечная машина, и краткий обзор всего имеющегося в холодильнике, с традиционным вопросом — что готовить на ужин?

Неожиданно появился Павел. Он переоделся, но и в легких льняных брюках и облегающей синей футболке смотрелся внушительно. Налет "хозяин жизни" уже впитан в кожу.

— Помочь? — предложил он.

— Что приготовить на ужин?

— Плов.

— Хорошая идея.

Эля полезла искать рис. Да, был, это хорошо.

— Ты надолго? Извини, выкать два месяца слушая о тебе, не получается.

— Ничего. Можно Паша, — разрешил он спокойно. — Я должен за присмотр за детьми?

— Должен, — тут же закивала Эля.

Он напрягся, а она продолжила:

— Я уезжаю, и до конца лета ты присматриваешь за ними.

Он усмехнулся:

— Нет, так не пойдет. У меня дела.

— Не поверишь у меня тоже, а еще четверо детей, два собаки и один утопленник.

Павел уперся локтями в стол и, спрятав лицо в ладонях, расхохотался.

— Повезло тебе.

— А ты как думал? И тебе тоже может так крупно повезти.

— Нет, не надо.

Пока Эля чистила лук, он спокойно взялся за нарезку мяса.

— Ты надолго?

— Нет. Пара дней, потом уеду.

— С детьми?

— Моими? — насторожился он.

— И моими, — согласилась Эля. — Так и быть псов можешь оставить. И труп останется.

Потом обжаривая все вместе, Эля серьезно сказала:

— Мне не нужны деньги. У меня все хорошо. Мне не сложно присматривать за всей этой толпой, хотя конечно я от них устаю. Но твоим детям нужен ты, как ни смотри, но посторонней тетки им мало. Хотя Ксюша все чаще зовет меня мамой. И это грустно, а не смешно. Поэтому смотри, до конца лета я за ними присмотрю, но скоро осень.

— Я в курсе, — низкий, тяжелый, давящий голос и соответствующий взгляд.

Эля лишь подняла бровь.

— Про меня выяснял?

Кивок.

— Значит, знаешь, что такие фокусы не работают.

Снова кивок.

— Тогда разобрались. Если не сложно сходи с ними на речку, а то Степаныча они до инсульта доведут. Мне нужно закончить готовить и чуть прибраться дома.

— А домработница?

— У меня не было, а твоя ушла после того как дети подарили ей мертвого кролика, но с золотой цепочкой на шее.

Он взъерошил волосы на затылке и неожиданно произнес:

— Спасибо.

— Не за что, — улыбнулась Эля. — Сходишь?

— Конечно.

— Постарайся вернуться без утопленника, — попросила Эля.

На что Павел лишь расхохотался. Дети обрадовались походу на речку и спустя десять минут вся компания удалилась.

— Как же хорошо, — призналась Эля, растягиваясь на полу в зале.

— Это точно, — согласился Сергей. — У вас все в порядке?

— Да. Я безумно счастлива, не волнуйтесь это не заразно, но возникает при общении в такой компании.

— Да уж, неудивительно.

Быстрая уборка, плов готовился сам по себе. Полив цветов. Выброс сломанного. Почему-то при наличии детей все постоянно ломается? Через полтора часа Эля тоже была готова искупнуться. Остальные категорично отказались присоединяться к такому счастью.

Найти нужную компанию было не сложно, шумели они знатно. Эле обрадовались как родной, все выскочили из реки и с удовольствием с ней обнялись, от чего сарафан сразу промок. Эля направилась к вещам и мужчинам. Павел, Степаныч и один из новеньких. Судя по всему, вновь прибывшие слушали Степаныча. Павел загорал, оставшись в одних плавках. Степаныч снял рубашку, зато третий остался полностью одетым. Профессионал.

— У меня даже сил ругаться нет, — призналась Эля, скидывая сарафан.

— Мам, я научилась нырять, — радостно запищала Вика.

— Да, ты что?! Давай покажешь!

И Эля пошла бултыхаться на мелководье. Все показывали, кто, что научился делать за этот час. Эля смотрела и подбадривала, когда дети немного угомонились и перебрались в основной лягушатник к другим, она наконец-то смогла поплавать. Как же хорошо. И как мало надо для счастья...

Павел внимательно слушал Степаныча, когда на берег выбрались девочки.

— Папа ты хочешь спасти маму, — хором сообщили они.

— Не хочу. Если я пойду спасать маму, то станет на одного утопленника больше, а вам меня жалко, — отозвался он.

— Но...

— А вы не хотите сделать маме сюрприз? Венок сплести, например?

Они тут же переглянулись и вернулись в воду. Значит, не хотят.

— Во всем есть плюсы, — сообщил вдруг Степаныч. — У девиц появилось другой объект.

С самого их прихода две местные "красотки" пробовали привлечь внимание. Появление Эли их притормозило, а новая информация поставила жирную точку на планах.

— Да. Явный плюс.

Такой фигуры он не ожидал, и Степаныч не предупредил. Эля была не крупной, но и не хрупкой, кто же знал, что под ее балахонами скрывается такое тело?!

Планы стоит пересмотреть.

Эля вернулась и растянулась на свободном пледе. Она даже не успела отдышаться и не открывала глаза, наивно надеясь, что ее нет и отдуваться придется Павлу, но не тут, то было. Ей на живот полилась вода.

— Что за?

На животе лежала пиявка, принесенная довольными девчушками.

— Папа сказал, — радостно хором сообщили они.

— Идите плавать, я сейчас буду ругаться нехорошими словами, — прорычала Эля, садясь.

Пиявка осталось на ее животе.

— Ты что говоришь детям, ирод?

Ирод хохотал так, что не мог подняться, а от удара по почкам его спас Степаныч, подхвативший Элю.

— Тихо, тихо. Он не говорил про пиявку.

— Он труп.

Эля вырывалась, но в полную силу не била. Степаныч все-таки. Хотя третий подобрался и пусть посмеивался, но был готов остановить. Павел отсмеялся и примирительно развел руки.

— Даже мысли не было про такое, я посоветовал венок в подарок сплести.

— Я щас тебя обеспечу, ритуальным.

— Ладно, не злись, извини, не подумал...

— Степаныч, отцепи от меня эту дрянь, мы ее автору подарим.

Степаныч отошел к сумкам, и тут на берег выбрались пацаны. Эля старалась даже про себя их так называть, на другие обращения они злились.

— Что случилось?

— Мне пиявку по совету одного крайне умного человека подарили, — прошипела Эля.

— А...

— Красивая, — вдруг сказал Ден, рассматривая живот Эли.

— Да. Очень. Вы с ней похожи! — добавил Стас.

— ЧТО!

— Один в один, — расхохотался Павел.

Он поднялся и оказался рядом, два удара ногами, бросок, тяжелый сволочь. Его захват. Удар о землю. Гад. И жесткий залом.

— Тихо ты, тихо. Покалечишься, — все еще со смешком.

Размах и вот результат, он сверху. Сильный сволочь. И тренированный.

Замах ногами и он падает на бок.

— Черт, больно.

Но тут рядом оказывается Степаныч и девочки. У Ксюши в руках ужик. Маленький, но уж.

— Подарите папе.

И прежде чем остальные успевают заметить, на грудь Павла кладут змейку. Теперь уже Эля начинает хохотать. Павел, стряхнув с себя пресмыкающееся, присоединяется к ее хохоту. И завершает все возмущённый голос Вики:

— Подарок уползает.

Потом от Эли отцепили пиявку и обработали место укуса. Дети еще раз пошли купаться. Эля растянулась позагорать, а Павел устроился рядом.

— Хороший удар.

— Повезло, что не убила, — пробурчала она.

— Да, ладно, мне целую змею подарили, — все еще развлекался он.

— Если б укусила, были бы в расчете, а так...

— Ладно, должен буду.

— Вот чего ты такой веселый? Гадость сказать?

— Не надо.

Было видно, что он с трудом сдерживает смех, Эля начала злится всерьез, он видимо понял, потому что старался взять себя в руки, но получалось плохо.

— Ну, прости, не подумал, а уж сравнение тебя с этой пиявкой добило.

И он расхохотался. Эля прикидывала, как ловчее сломать шею. Взгляд по сторонам и два внимательных в ответ. Степаныча и ироничный Артура. Это слегка охладило.

— Ладно, живи пока.

— Спасибо.

Тут подошли мокрые псы, собственно отряхнулись они чуть раньше, но все равно мокрые. И сели рядом с Элей.

— Вот за что мне это наказание? — спросила она небо.

— Да. Страшно подумать за что, — согласился Павел.

Эля почесала псов и согнала их с пледа. Следующие минут пятнадцать прошли тихо, не считая криков детей, и вопросов друг к другу. Потом были сборы домой и классический разговор про утопленников. Эля ушла вперед, не мешая обсуждать чисто "мужские" темы. Павел тему не поддержал. Он в свою очередь пожаловался парням, что у Эли на редкость сильные удары ногами. Не угадал с темой, в ответ на него вывалили массу сведений о системе боя Эли, методах ее тренировок, и жестокости как тренера, после того, как она взялась их учить. Эля с чистой совестью заставляла их каждое утро бегать.

Рассказ был интересным, то хором, то вразнобой, кто, о чем вспомнил, перемежая сведения и собственные мысли. Павел шел и кивал, такое впечатление, будто правда понимал, хотя кто знает, как он воспринимает информацию?

Ужин. Стирка мокрого белья. Мытье собак. Продолжение эпопеи с игрушками, правда теперь девочки не поделили обезьянку и пришли к Павлу, чтобы тот их рассудил. Решение было неожиданном, всего пять минут нытья и Павел забрал обезьянку, чтобы отдать ее Эли. На что возмущенные до глубины души девочки обиделись и хором заявили:

— Ты специально! Вы будете вместе ночью под одеялом в нее играть!

Павел опешил. Эля расхохоталась и сползла по стенке на пол. Степаныч усмехался. Остальной народ разошелся по комнатам и предпочел делать вид, будто их тут нет.

— Не будем, — серьезно сообщил он. — У Эли столько ваших игрушек, что я просто не помещусь.

— У мамы большая кровать.

— Поместишься.

— Вы злые.

И обе обидевшись, ушли. Павел задумчиво посмотрел на игрушку.

— Хочешь, остальное отдам, чтобы скучно не было? — рассмеялась Эля.

— Я промолчу, — отозвался он, покосившись на парней.

— Правильно. Ладно, я укладывать девочек, — и посмотрела на застывших парней. — Мне контролировать, во сколько вы ляжете или как?

— А в чем проблема? — не понял Павел.

— Они сами расскажут. Всем спокойной ночи.

Обиженные девочки помылись сами и даже улеглись по кроватям.

— Без сказки?

И тишина в ответ.

— Ладно. Я вам обезьянку отдам, — сказала Эля.

Два поцелуя на ночь и все, мир восстановлен.

Дена и Стаса в комнате не было, значит общаются. Эля вошла в свою комнату, взяла вещи и пошла, принимать ванну. Началось ее время. Полчаса блаженства, снова наступило спокойствие и мир во всем мире. Стоило только прийти в комнату и надеть пижаму, как раздался стук в дверь и показался Павел.

— Не помешаю?

— Честно или как? Не то чтобы помешаешь, но этот час мое время, если раньше не засыпаю, — призналась она. — Ты просто так?

— Поговорить.

Он сел на пол и задумчиво посмотрел на Элю.

— Милая вещица.

— И не говори, когда в доме растут дети, о привычных вещах приходится забывать. Внеплановые визиты по ночам быстро учат всегда быть прилично одетой.

Эля повернулась к нему, но сил слезть с кровати у нее просто не осталось.

— Ясно. Мне поведали душевную сказку о поздних просмотрах фильмов. Степаныч уехал, он захотел нормально отдохнуть и удерживать его мне совесть не позволила.

— Понятно. А он надолго?

— До конца лета. Тут останутся ребята с Артуром.

— Ты ему доверяешь?

— Да.

— Хорошо. С этим разобрались. Сказка про кино не то чтобы сказка, просто кино называется порно, поэтому я против таких просмотров. Со мной они говорить наотрез отказались, я попросила Степаныча, тот вроде прояснил ситуацию, но нормально они не договорились. Займешься этим, ладно?

Павел выглядел задумчиво:

— Поясни, что подразумеваешь под "займешься"?

— Объясни, что к чему, запрещать все я не вижу смысла, но хочу контролировать, сколько времени они тратят и сам выбор фильмов. Когда я появилась, на экране была хм... невинная в коротеньком белом платье девица с грудью размера этак десятого. Если смотрят, то что-то более натуралистичное, хорошо?

Павел хмыкнул, видимо представил.

— Хорошо. Поговорю и подберу что-нибудь нормальное.

— Именно. Я все понимаю, разумность у них есть, но если тысячу раз посмотреть на такие формы, все что меньше будет казаться неприемлемым.

— Книжки по психологии? — со злой иронией спросил он.

— Не только, что-то с книжек, но если сам читал, там все время описываются какие-то идеальные дети, — хмыкнула Эля. — Просто личный опыт, если есть пристрастие к формам, то оно есть, если любят спортивные фигуры, то такие и любят. Насколько на это влияет окружение, сказать точно не могу, но и утверждать, что никак не влияет тоже.

— Согласен, — он заметно успокоился. — Еще что-нибудь?

— Вообще или в частности? Вообще девочкам нужно внимание и чувство детства — они первое время часто обсуждали, как ты их будешь подкидывать. Батут и качели не замена.

Павел удивился, но кивнул.

— А у Стаса и Дена сложнее. Прости, что я опять валю все в одну кучу.

— Ничего, говори об обоих, разберусь.

— Им, как ни банально не хватает мужского внимания. Степаныч, когда это понял, стал уделять больше внимания, учить чему-то, объяснять, точнее не скажу что. Охрана парни хорошие, но от мальчишек держатся особняком.

— Мое распоряжение.

— Я понимаю. Но пойми и ты, Степаныч, который по возрасту в деды годится это конечно хорошо, опыт там, мудрость, а охрана моложе, они понимают лучше. Ясное дело все разграничивают, что к чему, но не хватает понимания и поддержки.

— Черт.

Он провел руками по лицу.

— Я смогу заняться ими ближе к сентябрю, когда все полностью перетащу сюда. Тогда будет время, а желание и так есть. Но мне нужны еще эти две — три недели на установление порядка. Степаныч уехал и возвращать его не буду, если уж совсем не прижмет. С Артуром я, конечно, поговорю, но сомневаюсь, что тот сможет что-то изменить, он хороший человек, но не для такой роли.

Он замолчал, Эля кивнула, дескать, поняла и, увидев, что этого мало продолжила:

— Пара недель не критично, мы с ними справимся. Но если можно оставь им свой номер, чтобы хотя бы позвонить могли.

— У них есть, — встрепенулся Павел.

— Да, для крайних случаев, типа инопланетяне в бассейне, скажи, что просто могут позвонить. По пустякам дергать не будут, за этим я прослежу, да и сами поймут, зато появится уверенность.

— Хорошо. Ладно, ты засыпаешь, спокойной ночи.

— Спокойной.

Следующие два дня протекли так же весело и оживленно. Павла втянули во все, его участие требовалось везде и всегда. Оказывается даже ночью девочки пришли к нему, чтобы было не так страшно. Спасть в одной кровати с двумя неугомонными и верткими детьми то еще удовольствие. На следующий вечер Эля клятвенно заверила, что присмотрит за папой и ему не будет страшно, он будет не один, с ним будет она и два десятка игрушек.

Отъезд тоже превратился в целое представление, с потерянными ключами, потом проколотыми колесами, обезьянкой в багажнике, из-за которой пришлось возвращаться. Под вечер у Павла дергался глаз, но он так, же спокойно общался со всеми.

— Счастливый, — негромко сказала Эля, подходя к окну. — Ты уезжаешь.

Он как обычно усмехнулся.

— Зато тебе будет не скучно.

— Что б... при детях не матерюсь.

— Правильно.

Через несколько дней ближе к обеду и перед совещанием позвонил Артур.

— Я больше не могу, включай громкую связь, общайтесь.

Павел включил громкую связь и на него обрушился тайфун слов. Ксюша и Вика делились впечатлениями, переживаниями и жаловались на маму.

— Она вообще не слушается.

— Вообще — вообще.

— Мы сказали, ты разрешил...

— ЧТО РАЗРЕШИЛ?

— Ну, ты же разрешишь? — просяще.

— Говорите.

— Мы больше не будем.

— Значит, не разрешу.

И еще пять минут жалоб на маму, отбирающую игрушки, "дядю Артура" не хотевшего звонить, а они его попросили.

— Они мне три дня на мозги капают, прости, не выдержал, — покаялся Артур на задней фоне.

— И вообще ты приедешь и накажешь маму?

— Да. Поставишь в угол?

— И отшлепаешь?

Павел расхохотался, потом чуть успокоившись, выслушал остальные методы наказания:

— Я приеду и разберусь, обещаю.

— Что там? Допекли? — раздался голос Эли. — Привет.

— А папа приедет и накажет тебя, — тут же хором обрадовали ее.

— Он приедет и спасет меня от вас, — возразила Эля.

— Он накажет, он сам сказал.

— Да? — поразилась Эля.

— Приеду, разберемся, — расхохотался Пашка. — Хотя некоторые идеи мне понравились.

— Тебе и другие придутся по вкусу, — ядовито пообещала Эля и сказала. — Все рассказали? Тогда прощайтесь и ловите собак, мы едем к ветеринару.

— Пока!

Он переключил телефон на обычный режим.

— Все. У нас тихо. Ты там как, отдыхаешь?

— Это точно, зато у меня не так весело.

— Приезжай, поменяемся?

— Обязательно.

— Помнишь про кино для ребят?

— Помню, сейчас сделаю.

— Ладно, не буду отвлекать, работая там. Пока!

— Пока.

Павел отложил телефон и усмехнулся. Очередное совещанию с идей как заставить людей работать за свою зарплату, было уже не таким нудным.

— Начнем.

Визит к айтишникам снова поднял настроение. Народ что-то делал и активно обсуждал, его приход вызвал настороженность, как обычно. Найдя старшего, озадачил поиском фильмов, пришлось пояснять подробнее, про сыновей и кино с девицей десятого размера груди.

— Мне нужно что-то нормальное и адекватное, ну и без всяких вирусов, потом на почту киньте, хорошо?

— Да, Павел Валерьевич.

— Спасибо.

День определенно задался.

Звонок телефона раздался в начале двенадцатого ночи. Незнакомый номер.

— Да?

— Ты извращенец проклятый, — Эля орала так, что пришлось отодвинуть трубку от уха. — Ты...

Таких выражений Павел с самой юности не слышал. Осталось понять, что стряслось.

— Эля. ЭЛЬ!

— ЧТО!

— Причина?

— Причина, причина? Тебе нужна причина? Ты что детям прислал посмотреть ....

И далее, далее, далее, если верить Эле, у него крайне насыщенная сексуальная жизнь. Кстати, в последнее время Эля все чаще ассоциировалась у него с сексом. Голая, томная, страстная...

— А что не так?

— Ты...

— ЭЛЬ. Хватит. Говори ясно.

Минутная пауза и ледяной тон:

— Ты сам видел, что прислал, а? Хорошо я решила полюбопытствоваться твоими вкусами. Приедешь, я тебе половину из этого устрою, понял?

— Стоп. Я не смотрел, только начало. Мне что, по-твоему, делать больше нечего кроме как порнуху на работе смотреть? — взорвался Пашка.

— Да, ты что? И никакой личной коллекции? — язвительно спросила она.

— Элечка, — он ощущал растущее бешенство, хотя и не мог понять его причину. — В моей коллекции скоро будет один фильм, где ты будешь уговаривать меня на коленях, ясно?

— Ха — ха.

— Не ха — ха, слышал у тебя затяжной дележ имущества оставшегося от отца и мужа? И как я понял не в твою сторону?

— И что?

Пашка посмотрел на телефон, не замерз, даже странно.

— Ничего, дорогая. Если хочешь выйти победительницей, ты соглашаешься перебраться ко мне с детьми...

— Да ты что! — прошептала Эля настолько яростно, что он поморщился.

— Вообще я хотел поговорить нормально, без этих склок. Ты выходишь за меня замуж, все твое имущество остается твоим, а мое моим. Правда, дети будут общими, ведь самое неприятное в этих претензиях отсудить детей?

— Ты ...

И замолчала.

— И даже без мата? — удивился он.

— Нет таких слов, чтобы выразить, что я о тебе думаю, — просто отозвалась она.

— Эль, а почему так болезненно?

— Мне уже делали предложение примерно так же, держа пистолет у виска Дениса, так что прости, теплых чувств к тебе не испытываю.

Да, не учел, однако, Пашка потер лоб.

— Прости, не знал. Но я серьезно, помогу тебе и так, но предлагаю стать моей женой. Совместный быт уже налажен.

— Ага. И совместная кровать, которой ты мне только что угрожал, — устало отозвалась она.

— Не знал, прости. Давай насчет кровати уточним в процессе. Либо вместе, либо у каждого свои связи. Такой вариант устроит?

— Да, если у меня тоже будет право на личную жизнь.

— Хорошо, будет. Тогда я займусь твоей ситуацией.

— Только учти, там все намного сложнее, чем на первый взгляд, иначе бы я сама все уже решила, — предупредила Эля.

— Ничего. Решу. Теперь по поводу причины криков, что я тебе такое прислал?

— Файл открыл? Неземное блаженство, называется.

— Так. И?

— Сейчас, тридцать вторая минута.

— Угу...

И тут уже он выругался, видя каким сексуальным пыткам, подвергают наслаждающегося героя. У Пашки такого мазохизма не было.

— Ну, что? Понравилось? Я устрою такое, — спокойно сказала Эля.

— Не надо, — простонал он, закрывая фильм. — И оно все такое?

— Да, с вариациями, ты посмотри, для общего развития, — мурлыкнула Эля.

Звук был потрясающий, правда, смысл не так радовал.

— Обойдусь. Остальные фильмы такие же?

— Ну, тот, который "Ангелы" , вообще потрясает воображение, сейчас. Вот. Двадцатая минута. Наслаждайся.

Пашка запустил с некоторой опаской. И правильно, когда в процессе секса у "ангела" вылезла вторая пару грудей, это уже насторожило, но когда между ног щелкнули зубы...

Дальше смотреть он не стал.

— Ты как?

— Надеюсь, ты без второй пары зубов?

— Тебе и первой хватит.

Пашка мигом представил, правда, без жестокости. Сразу пришло понимание, как давно он обходился без секса. Ничего, скоро все это изменится.

— Третий тоже такой?

— Нет, третий хуже, — на редкость серьезно сказала Эля. — В том плане, что там нет таких потрясающих спецэффектов, но сюжет простой как валенок. Компания извращенцев насилует молоденькую девушку. Весь фильм.

— Черт.

— Нет, чертей в нем к счастью не было. Но зато поздравляю, — снова усмехнулась она. — Я только понадеялась на лучшее, в смысле хорошо проведу время за просмотром этого кино, как убедилась — не судьба, умеешь ты лишить удовольствия.

— Каюсь, исправлюсь, — засмеялся он.

— Ну, ну.

— Честное слово. На тебе та же милая рубашечка, что и в прошлый раз?

— Вау, секс по телефону, мне нравится эта идея, — протянула Эля с хрипотцой и вдруг рассмеялась. — Нет, та рубашечка не пережила встречу со стаканом кефира и теперь сохнет.

— А что на тебе?

Против воли улыбнулся он.

— По секрету? Ничего. Я дверь заперла.

— Ты специально дразнишься, — рассмеялся он.

— Конечно. Ты обломал весь кайф... — протянула она.

— Эля, — с угрозой отозвался Пашка.

— Что? Я может, лежу такая раздетая на кровати, простыни приятно холодят спину, ... и черт бы вас всех побрал, да, девочки иду. Паш, чтоб тебе ту даму из второго фильма во сне увидеть, — беззлобно ругнулась она.

— ЭЛЯ! — расхохотался он. — Дочери пришли?

— Да. Все пока. Пошла улаживать мировые проблемы.

— Успехов. И спокойной ночи.

— И тебе того же. Пока.

Пашка отложил телефон и потянулся. У нее все-таки замечательный голос. Да и сама она хороша.

Все хорошее рано или поздно заканчивается, так и лето подошло к концу. Переезд обратно из деревни в город тоже обещал быть занятным приключением и нервотрепкой для неподготовленной психики. Нет, не ее. Эля уже мало на что реагировала, зато Артур вызывал беспокойство. Эля даже подошла с предложением, ему отъехать пораньше. Но мужчина стойко отказался.

Приезд Павла окончательно превратил переезд в хаос. Единственное, что Эля смогла сделать, поймать его и, зажав в уголке сообщить:

— Отошли Артура, он сейчас сорвется.

— Это все что ты хочешь сказать, зажав меня здесь? — с улыбкой спросил он. — А я то понадеялся.

— Паш!

— Понял.

— А чем это вы тут занимаетесь? — подозрительно спросила Вика.

— Жалуюсь на вас, — отозвалась Эля.

— Мы хорошо себя вели, честно — честно, — тут же сообщила она, похлопав ресничками.

— Вот и я о том же, — не стала спорить Эля.

— Понял, — кивнул Павел с усмешкой. — Найди дядю Артура, пожалуйста?

— Ага. ДЯДЯ АРТУР, ТЕБЯ ПАПА НАКАЗЫВАТЬ БУДЕТ! — крик раздался по всему дому.

Павел потряс головой:

— Что-то я не припомню последней части.

— Ничего. Ты просто забыл. Бывает.

— Я так и подумал.

В итоге все вещи были собраны и распиханы по машинам. Потом началась пора устраивать детей, и тут начался форменный ад, закончившийся рыком Павла. Он сел за руль одной из машин и там же устроились все дети. Остальные смогли тихо и спокойно рассесться по остальным. Эля, оказавшись на заднем сидении в компании псов, даже не поверила своему счастью.

Через полтора часа они подъехали к дому Эли и теперь, похоже, всех остальных тоже. Эля вышла, открыла ворота, машины въезжали. Псы побежали изучать территорию. Тишина и ляпота. Пока не открылись двери машины с детьми.

Разговоры, обсуждения, эмоции, радостные объятия с псами, как долго не виделись! Серьезные пацаны пошли смотреть территорию, Ден показывал свои владения. Павел вышел последним и судя по выражению его лица — каменного идола — даже его терпение на исходе.

— Цел?

— Наверно.

Он вдруг оказался рядом и сжал Элю в объятиях, сдавив, так что затрещали ребра. После этого руки чуть разжались и переместились на зад. Там снова сжались, но уже бережнее. Видимо, представлял, как давит детей, и Эля его хорошо понимала, поэтому практически не возражала. Подняв руки, обняла за плечи.

— Все будет хорошо.

— Я повторял эту мантру всю дорогу, она не работает, — негромко сообщил он.

— Да, ты что? Некачественная попалась, наверно.

— Это точно.

Тут рядом оказались милые и улыбающиеся девочки.

— А вы долго будете обниматься? — спросила Ксюша.

— Я хочу в туалет, — сообщила Вика.

— Туалеты в доме на тех же местах, где и были, — обрадовала дочь Эля.

— МАМ!

— А почему хором? — утонила Эля.

— Пошли, — Павел умудрился развернуть ее в сторону дома, все еще не отпуская. — Будем искать туалет.

— Ты тоже хочешь? — удивилась Ксюша.

— Чего я хочу, — шепнул Эле на ухо Павел. — Как думаешь?

— Не думаю, — хмыкнула Эля. — Это не требуется.

И потерлась попкой.

— Эль, — выдохнул Павел. — До ночи еще долго.

— А вот и дом. Милый дом. Располагайтесь. Ты тут все знаешь, суть не изменилась, — повернувшись к Павлу, сказала Эля и освободилась из объятий.

— Узнала? — поразился тот негромко.

— Паш, ты дурак... Ну не важно, прошлое в прошлом. Мы запоминаем друзей, любовников, особенно первого, — шепнула Эля.

И ушла заниматься делами.

А Пашка усмехнулся:

— Чертовка. Опять провела.

Беготня, хлопоты, заботы, готовка и стирка. Первый день дома, подумаешь. Первая ночь в компании девочек, они "испугались" нового места. Поэтому Эля, только растянувшаяся на возбужденном Пашке, негромко ругнулась. Он согласился с ее мыслями, но промолчал и прижал к себе девочек. А утро началось с криков пацанов.

— Сейчас, я кого-то убью, — простонала Эля, выбираясь из кровати.

Пашка открыл глаза:

— Доброе утро.

— И тебе того же.

Эля, натянув халат, пошла, устраивать разборки. Проблема была катастрофической — кто-то нехороший заблокировал половину сети, и именно утром они об этом догадались. Появления Павла в роли миротворца несколько разрядило ситуацию.

Неделю стоял дым коромыслом. Постепенно ситуация разрядилась и более— менее стабилизировалась. Дети ушли в школу и детский сад, наконец-то Эля с Павлом остались вдвоем.

— Наконец-то, — сказал он, устраивая руки на ее нижних девяносто.

— Вдвоем. С ума сойти, как повезло, — хмыкнула она.

— Именно. Как ты?

— Хорошо. Но рада, что ты вернулся.

— Я тоже, звездочка.

— Не называй меня так, — возмутилась Эля.

— Почему? Тебе нравилось, — поддразнил он.

— Ну, тебя... — не сильный удар по груди просто так.

Эля расслабилась и прижалась к нему. Как хорошо, что Пашка рядом. Они знали друг друга уже массу лет. Отец Пашки был лучшим другом отца Эли. Сами они не были друзьями в детстве, но потом увлечение боями без правил сблизило. Несколько лет дружбы, первая любовь, соперничество. Понимающий человек своего круга, этого Эле как раз не хватало.

Пашка уехал в столицу, а Эля осталась здесь, вышла замуж за человека выбранного отцом. Погуляла немного, родила детей и после смерти отца, а затем и мужа стала во главе их дела. Все бы ничего, хватке Эле может позавидовать бульдог, но это странное лето с детьми показала насколько шире мир. И ей впервые за долгое время было хорошо, просто хорошо как в юности. А теперь еще и Пашка.

Не то чтобы Эля была без ума от него, но хорошо знакомый человек своего круга, понимающий и поддерживающий, пожалуй, самый удобный вариант. Да и любовник он был великолепный. А уж теперь с многолетним опытом, вообще должно быть нечто.

— Ну, что Элька, покажешь насколько рада встрече?

— Не поверишь, Паш, все покажу...

Подсечка и он на полу. Эля села сверху и сняла майку:

— С возвращением!

— Как я рад вернуться, — хрипло выдохнул он.