Сбросить оковы 05.09

Пролог.

Велик и непостижим Каскад Миров, ибо сотни планет, похожих и непохожих друг на друга составляют его! Сотни планет населенные разными существами, сотни планет на которых даже время течет по-разному. И каждый из этих миров имеет свой, отличительный друг от друга Путь. Дабы Великий Хаос не оборвал этот Путь, управляют мирами боги, мудрые и величественные, оберегающие и карающие. Словно родное дитя пестуют они опекаемые миры, заботясь, об их процветании и направляют созданий, населяющих их, в правильное русло, ибо только боги способны предвидеть последствия каждого, даже самого мельчайшего события. И каждое решение божества наполнено глубочайшей разумностью.

Но так случается не всегда. Да и боги не все делают сами.

В просторную комнату, заполненную дорогим каждому химику оборудованием, неспешно вошел совсем еще молодой юноша, чей подбородок до сих пор не знал прикосновения бритвы. Белоснежные одеяния юноши носили следы небрежности, свойственные молодости. Перламутровые крылья, сложенные за спиной, плавно качались при каждом шаге.

Юноша щелкнул пальцами и десятки всевозможных светильников, разогнав тьму, озарили несколько удобных столов, а вместе с ними высветили и шкафы, заполненные многочисленными коробочками.

— Опять спокойно поспать не дают! — Послышался недовольный голос, исходящий из глубины лаборатории.— Кто там приперся? Сейчас же нет занятий!

Юноша оглядел лабораторию в поисках обладателя недовольного голоса.

— А, это ты, Мурчил! — Сказал он, заметив на одном из столов большого черного кота.— Снова спишь в укромном уголке? Совсем ты ленивый стал.

— С вами станешь.— Кот потянулся и лапами и хвостом, но вставать не стал.— Целыми днями слоняетесь по всему дворцу, суетитесь, не даете почтенному коту спокойно отдохнуть. Ирлат, ты чего пришел?

— Госпожа задание дала.— Коротко пояснил юноша, занимая соседний с котом стол.

Он придирчиво выбрал небольшой котел, наполнил его до середины прозрачной жидкостью, имеющую весьма неприятный, резкий запах. Кот недовольно поморщился и прикрыл лапой нос. Ирлат водрузил котел на небольшой камень, красного цвета, еще раз щелкнул пальцами и камень принялся послушно нагревать котел вместе с его содержимым. Покуда жидкость не закипела, юноша отошел к ближайшему шкафу и вернулся нагруженный десятком плотно закрытых коробочек.

— И что же повелела наша Великая и Непредсказуемая? — Поинтересовался кот.

Ирлат задумчиво почесал нос, тщательно отмерил щепотку белого порошка, и смешав его с такой же мерой порошка синего цвета, опустил полученное в котел.

— Замещение души.— Ответил он коту.— Один парнишка, еще в детстве черную лихорадку подцепил. Тогда она ему вреда не принесла, но в теле осталась. Со временем проснулась и раз парнишке все рано смерть грозит, госпожа приказала его душу из тела изъять, а другую подселить. Вот только зачем это ей? Другие боги ведь неоднократно такое проделывали. Не в этом мире, но все равно.

— Ничего ты не понимаешь! — Запах жидкости в котле изменился и кот убрал лапу от носа.— Наша госпожа хоть и богиня, но все же женщина. А женщина никогда не отстанет от моды. Другие, говоришь, уже такое делали? Вот и госпожа себе игрушку захотела. Тем более, что по божественным меркам, наша госпожа еще совсем юная. Девка, можно сказать. И она скучает. А девка от скуки на стену лезет, уж поверь мне!

Ирлат бросил в ступку несколько мелких кристаллов, добавил несколько капель масла и принялся орудовать пестиком.

— И ты не боишься так о госпоже говорить? — Искоса взглянув на кота, неодобрительно произнес юноша.— Сам знаешь ее характер. У ну как осерчает? Выгонит тебя, куда пойдешь?

Кот лениво зевнул, шевельнул хвостом и снова зевнул.

— Молод ты еще и ничего в женщинах не понимаешь! — Снисходительно заявил Мурчил.— Женщина способна на совершенно непредсказуемые поступки. Она может бросить семью, может уйти от мужа к любовнику, может ради мужчины разрушить собственную карьеру, или ради карьеры бросить мужчину. Она может даже оставить собственного ребенка, но никогда..... слышишь, никогда она не выгонит любимого котика!

Он поднялся на лапы, гордо приподнял голову и задрал хвост, демонстрируя какой он прекрасный и незаменимый.

— К тому же, рядом с удачей всегда неудача ходит.— Добавил он.— Как же ей без меня?

И снова лег. Продемонстрировал, так чего стоять, когда можно лежать. Ирлат только хмыкнул, глядя на выкрутасы черного кота.

— А чего она сама за дело не взялась? — Спросил Мурчил.— Чего тебе поручила?

— Сейчас самое подходящее время для замены. — Не прерывая свое занятие объяснил Ирлат.— Не хочется его упустить. А к госпоже гости пожаловали. Селеста — богиня любви и Тамилла — богиня утренней зари и красоты.

— А, эти! Свиристелки! — Кот с пренебрежением махнул лапой.— Они поболтать любят. Надолго засядут. Мне вот что не понятно, почему госпожа именно тебе это дело поручила? У тебя же на прошлой неделе залет случился?

— И вовсе не залет! — Насупился юноша.— Что просили, то и получили. Хотели в древнюю сокровищницу попасть, вот и попали. А что обвал случился, и их всех засыпало, вместе с сокровищами, об этом уговора не было. А я теорию, между прочим, лучше всех сдал! Кроме того, госпожа меня благословила, так что удача на моей стороне! Теперь не мешай мне!

И юноша начал добавлять в кипящую жидкость необходимые ингредиенты. Сверяясь со списком, он скрупулезно отмерял нужное количество порошка, осторожно засыпал измельченные травы, тщательно отсчитывал капли различных эликсиров.

— Та-а-ак, память оставляем, иначе ему сразу конец придет. Рефлексы и навыки тоже. — Бормотал Ирлат.— Знание языка обязательно. Вот этого добавим для быстрейшей адаптации, чтобы с телом новая душа скорей срослась. Теперь извлекаем старую душу, пусть летит на перерождение, как и положено. Так. Ну, вроде все готово.

— Кого подселять будешь? — Спросил кот.

— Сейчас посмотрим.— Юноша извлек из кармана мешочек.— В соседнем мире наловили почти три десятка душ. Подберу самую подходящую.

— В соседнем мире? — Деланно удивился кот.— Это же запрещено?

— Да брось ты! — Отмахнулся парень.— Обычная контрабанда. Все так делают.

Он начал по одному выкладывать на полку над кипящим котлом разноцветные шарики, размером с грецкий орех. Выстроив кандидатов в один ряд, Ирлат начал придирчиво сравнивать цвет жидкости в котле с цветами шариков. Полного совпадения не было, поэтому надо было подобрать наиболее близкий оттенок.

— Женскую душу не стоит. Ей трудно в мужском теле будет. Мужскую подселим. Пожалуй, вот этот в самый раз. — Удовлетворенно кивнул Ирлат, беря в руки изумрудно-зеленый, покрытый золотистыми искорками, шарик.— Характеры, разумеется, разные, но вот склонность к авантюризму присутствует как у одного, так и у другого. Подойдет!

И отправил шарик прямо в котел. Жидкость, до этого лениво кипящая в котле, на такое обращение оскорбилась, забурлила с утроенной силой, зашипела, несколько раз поменяла цвет, и наконец, успокоилась.

— Хастер лаг ин де руж! — Торжественно простирая ладони над котлом начал читать заклинание Ирлат.— Секот жулан цракир ют баж! Тыхот нискач шушун фин блюц!

Древний язык, на котором говорили первые боги, звучал весомо и величественно. Ирлат был горд, что выбор госпожи пал на него. А на кого еще? Он лучший ученик и верный помощник, а то, что опыта пока маловато, так это не беда! У него еще все впереди! После успешно выполненного задания госпожа непременно вознаградит его, а милость Зиары — богини ветра и удачи, многого стоит! Может быть Ирлат даже сможет занять место у трона госпожи! Не самое высокое, но возле трона!

— .... Тушлер суртин дахут зер ледекан! — Громко прозвучали заключительные слова.

Ирлат тяжело выдохнул, оценивая полученный результат. Отлично! Все прошло просто безупречно! С первого раза, совершить сложный ритуал который он знал только в теории, это не каждому дано!

Юноша наклонился над котлом, выискивая малейшие изъяны, но как пристально он не смотрел, изъяны не находились.

— МЯ-Я-ЯВК!!! — Внезапно истошно завопил кот.

От неожиданности Ирлат вздрогнул всем телом, дернулся, пытаясь выпрямится, и со всего маху впечатался макушкой в полку над котлом. Шарики с оставшимися душами подпрыгнули и покатились к краю полки. А затем полетели вниз. Прямо в котел!

— Ай, ай!

Ирлат пытался поймать беглецов, но результат был ничтожен. За исключением трех или четырех шаров, попавших к нему ладони, и двух гулко стукнувшихся в стол рядом с котлом, все угодили прямиком в недовольно буркнувшую жидкость. Юноша, не обращая внимания на ожоги, принялся голыми руками вылавливать шары из кипятка.

— Что же теперь будет?! — С отчаяньем простонал Ирлат, глядя на порядком подтаявшие шары.

А рядом, на соседнем столе, с восторгом катался от смеха Мурчил.

Глава 1.

Темнота. Слышны монотонные, тягучие удары. Что это? Это мое сердце. Оно бьется, качая кровь по венам. Но одной крови мало, еще требуется кислород. Мне так кажется. Надо вздохнуть, обязательно надо, только вот как это сделать? Мое тело меня совершенно не слушается. Или это не мое тело? С этим потом разберемся, сейчас надо заставить легкие выполнять свои прямые обязанности. Давайте! Ну, же!

Удалось! Но первый же вздох вызвал волну диких спазмов. Меня скрутило, завернуло штопором, выгнуло дугой. Господи, как больно! Но дышать надо. Еще один вздох. И еще. Сейчас организм вспомнит и мне больше не придется его заставлять. Он умный, он сам все знает и умеет.

— Одержимый! Вы поглядите, как его корежит! Одержимый! Слуга Кровавого Мирала! — С трудом расслышал я чей-то визгливый голос.

Тут же сильные руки схватили меня за плечи, удерживая и прижимая.

— Чего орешь? Не одержимость это. Падучая у парня. Дай-ка ложку. Быстрей! Да держите его, он сейчас себе башку расшибет!

Это говорит уже другой. Он же с силой разжимает мне рот и пропихивает какую-то деревяшку. Очередной спазм заставляет челюсти сжаться с такой силой, что зубы мгновенно заныли и начали негромко потрескивать. Или это дерево трещит? Но мне уже лучше. Легкие работают самостоятельно, спазматические волны утихают, мышцы расслабляются.

— Все, парень, все! — Говорит тот, кто мне челюсти разжимал.— Уже все закончилось. Теперь отдыхай. Краш, сегодня он точно не работник. Да и завтра скорей всего тоже.

— Вижу.— Раскатом грома полоснул по ушам чей-то бас.— Купили дохлятину на нашу голову! Неужели никого поприличней не было? На кой култык такой нужен?

— Ничего, отлежится, будет пахать не хуже других. Хоть и худой, но жилистый. Пусть сегодня Янар с ним останется, присмотрит. А заодно и порядок здесь наведет. Не ровен час кто эту грязь увидит, всем грустно будет. Ты же знаешь, госпожа чистоту любит.

— Еще одного! Работников и так не хватает.— Обладатель баса был очень недоволен и не скрывал этого.— Ладно, Мирал с ним! Янар, присмотри за этим дохляком, да вымети все как следует. Вечером проверю. А вы, хватит бока отлеживать! Встали быстро!

Темнота стала гуще, а голоса я слышал все хуже. Рядом со мной кто-то ходил, что-то говорил, через какое-то время нос уловил запах еды, но все это было словно за стеной. Сознание мое тихо уплывало.

А вообще, кто я? Как меня зовут, и где я нахожусь? Сделав невероятное усилие над туманной памятью, я получил ответ. Вернее два ответа.

Ветраков я. Георгий Ветраков. Георгий это имя, Ветраков фамилия, а вот отчество какое? У людей же есть отчество? И что такое отчество? Да бог и ним, отчеством, лет мне сколько? Не помню. Хотя, в голове почему-то всплыла цифра пятьдесят семь. Это мой возраст?

Нет, я Лиран Ветерок, толковый вор и лет мне семнадцать. Спалился на краже, был арестован, ждал отправки на рудник, но меня купили. Теперь я раб.

Раб?!!!!!! Я раб????!!!!! В голове словно разорвалась молния, и тело снова пронзил болезненный спазм.

— Эй, парень, ты не помираешь часом? — Прозвучал надо мною опасливый голос.— Не помирай, я мертвяков боюсь! Вот, воды попей.

Чья-то рука приподняла мою голову, а в губы ткнулось, что-то твердое. Наклонилось, и в приоткрытый рот полилась холодная, до ужаса вкусная вода. Я глотал этот божественный нектар и никак не мог утолить жажду.

— Еще! — Прохрипел я, когда кружка опустела.

— Чего? Что ты сказал?

— Еще воды!

— Не понимаю. Ты по-дартонски говоришь? Откуда тебя вообще привезли?

Только сейчас я понял, что просил живительной влаги на другом языке, отличительным от того, на котором говорили люди вокруг меня. Что там этот мужик сказал? По-дартонски? Ну, да. Я нахожусь в славном королевстве Дартон, стало быть, и говорить должен по-дартонски. А я сейчас на каком говорил? По-русски? Это где? Пустота. Не могу вспомнить. А пить хочется. Раз я этот язык спокойно понимаю, значит, и говорить должен? Ну-ка, попытаюсь.

— Воды еще дай!

— А-а! Воды хочешь? Ну, это можно.

Еще одна кружка. Теперь намного легче. Только вот глаза как-то щиплет. Блин, руки почти не слушаются, норовят по собственной программе двигаться, но мне удалось поднять одну и кое-как протереть глаза, умудрившись не выколоть и не выдавить их.

— Вижу! Я вижу!

Зрение вернулось резко, словно кто-то сдернул прикрывающую глазницы плотную повязку. Все вокруг размыто, четкости не хватает, но я вижу!

Надо мной стоял человек. Не молод, лет пятьдесят точно есть. Голова лысая, зубов некомплект, кожа морщинистая. Смотрит приветливо, улыбается.

— Ты как? Лучше? Помирать не будешь? — Спросил он.

— Не буду.— Постарался улыбнуться я в ответ.— Спасибо за воду.

— Это всегда пожалуйста.— Небрежно кивнул щербатый, и с заботой в голосе продолжил.— Может, жрать хочешь? Каша твоя осталась.

— Не-е, — с трудом ответил я.— Отдохну немного.

— Отдыхай.— Согласился мой собеседник. — Поспи, если сможешь. Такой молодой, а хворый.

И тяжело вздохнув, скрылся, оставив вместо себя вид деревянных досок. Потолок? Нет, вряд ли. Совсем невысоко, рукой наверное можно достать. Но и не гроб, стенок нет. Глаза болят. И тело двигаться категорически отказывается. Вообще, неуютно я себя чувствую, словно на меня три тулупа и водолазный костюм надели. А еще руки-ноги связали. И в густой кисель бросили. Я обессилено прикрыв глаза, попытался разобраться в себе. Кто же я? Георгий или Лиран? Хм, Ветерок? Меня так в школе дразнили. Забавно. И где этот Лиран? Мы с ним теперь типа соседи по коммуналке? Эй, отзовись! Новая вспышка боли, на этот раз не такая сильная, но зато она хоть немного озарила измученное сознание.

В этот миг я отчетливо понял, что Лирана больше нет. Куда он ушел, и почему, мне не ведомо, но он точно ушел безвозвратно. Оставив после себя лишь воспоминания. И тело. Мое теперь тело. Вот только как я в него влез? Тоскливо. Словно зашел в комнату умершего человека и рассматриваешь фотографии висящие на стенах. Теперь в этой квартире буду жить я. А что я помню из жизни Георгия? Темнота, какие-то разрозненные фрагменты. О! Вижу руки! Крепкие широкие ладони, лежащие на каком-то черном обруче. А сцепление-то барахлит! Вернусь на базу, механика в оборот возьму. Никаких рейсов, пока не починюсь.

Что за ерунда? Я попытался было расширить воспоминание, но все картинки спрятались, словно гаишники в кустах. Ладно, раз не вижу прошлого Георгия, посмотрю воспоминания Лирана. Не хочется, но надо. Я ведь ничего не понимаю в сложившейся ситуации и как меня в рабы занесло. А самое главное, как мне волю вернуть. Само слово "рабство" отдает гнильем.

Тут проблем не было. Я вспомнил все. Ну, или почти все. Жил-был в славном королевстве Дартон обычный мальчуган. Была у мальчишки добрая мама, младшая сестренка, непоседа и хохотунья, и папа-наемник, которого почти никогда не было дома. Зато он зарабатывал неплохие деньги, которые привозил домой сам, или передавал с оказией. Однажды вместо папы приехал его друг, дядя Руст по прозвищу Костлявый. Он действительно был на удивление худой, хотя и высокий. Лиран любил дядю Руста, он был веселым и всегда привозил подарки. Но в этот раз Костлявый был печален. А мама плакала.

— Держись, малыш.— Вздохнул дядя Руст.— Нет больше твоего папки. Купца мы охраняли, да на караван разбойники налетели. Много их было. Наших, почитай, половина легла. И батька твой. Вот, держи. Отцовский.

И он протянул шестилетнему малышу кинжал в потертых ножнах.

— Меч-то его сломался.— Пояснил Костлявый.— И кольчугу посекли на нем знатно. А кинжал я сохранил. И деньги привез, что батька твой заработать успел.

Беда не приходит одна. Не прошло и года, как на деревню, в которой жил Лиран, обрушилось горе великое. Пришла черная лихорадка. Страшная болезнь, не щадящая ни стариков, ни детей. Заболела вся семья. Так бы все и померли, но на помощь пришли королевские маги-целители. Они ходили по домам и помогали тем, кому еще можно было помочь.

— Дяденька маг! Помогите! Спасите маму и сестренку! — Молил мальчуган невысокого и щуплого мужчину.— Вот, возьмите!

Едва не падая от слабости, Лиран добрел до тайничка, выгреб оттуда все монеты и протянул магу.

— Прости, малыш, но им уже не помочь.— Тяжело вздохнул маг, глядя на лежащих на кровати женщину и девочку. Больные были без сознания, черная лихорадка действует быстро.— Я только могу прервать их мучения. Они уйдут без боли.

Маг сдержал свое слово. Мама и сестренка глубоко вздохнули и замерли. Словно уснули. Денег маг не взял. И задерживаться не стал. У него еще было много работы. А Лиран остался один. Но ненадолго. В просторный дом, купленный на заработки отца, въехала троюродная сестра матери и ее многочисленное семейство. Дальняя родственница быстро прибрала хозяйство к рукам. Лирана попросту и по-родственному обобрали. Забрали почти все деньги, немного малыш успел спрятать, выселили из спальни, в которой он жил с сестрой. Поручали самую грязную и трудную работу, не делая скидки на возраст. Жить так было невозможно, и Лиран решил уйти из дома, в котором его ничего больше не держало, в поисках лучшей доли. А куда идти? Разумеется в столицу! В великий город Нардин, где живет сам король Гаральд и его наследник принц Эгмонт. Ведь даже ребенок знает, что в столице все богатые. У каждого есть еда, нарядная одежда и несколько пар обуви, работать там почти не надо, а если и придется, то за самую пустяковую работу платят полновесным золотом. А Лиран не неженка, он для своего возраста многое умеет. Разумеется, он быстро станет очень богатым, наймет много слуг, вернется и выгонит жадную, и вредную родственницу из родительского дома. А то, что столица далеко, это и вовсе не проблема. Дойдет. Он сильный и выносливый. Забрав остаток припрятанных монет, отцовский кинжал, деревянную куколку сестры, и увязав все это богатство в мамин платок, Лиран быстренько сделал ноги. За несколько дней он отмотал приличное расстояние, а потом прибился к торговому каравану. Не бесплатно, конечно, но с него взяли по-божески. То есть, большую часть имеющихся денег. Остальные монеты разошлись во время пути, ибо место на повозке ему предоставили, а вот питаться он должен был за свой счет. Мальчику много не надо, но цены в придорожных трактирах высоковаты. Последнюю монету Лиран отдал стражникам на входе в Нардин.

Столица встретила малыша неласково. Денег, чтобы снять жилье, у него не было. На еду тоже. Никто не спешил взять маленького оборвыша на работу, своих голодранцев хватает. В богатые кварталы его попросту не пустили, пришлось отираться на окраине. Рядом с портом. Три дня Лиран ночевал в полуразрушенном сарае, припрятав там же памятные вещи с которыми ни за что не хотел расставаться. Когда голод стал совершенно невыносим, ноги сами привели его на рынок. Проходя мимо прилавка, где толстый дядька активно зазывал прохожих немедленно купить лепешку, плюшку или пирожок, Лиран сделал то, чего не делал никогда в жизни. Соседские яблоки не в счет. Улучив момент, когда торговец отвернется, Лиран сдернул с прилавка лепешку с сыром, и бросился бежать. Ему казалось что стражники, патрулирующие рынок, вот-вот схватят его и уволокут в тюрьму. Но не это казалось страшным, они же могут отобрать драгоценную лепешку! Наконец, забившись в какой-то тупик, Лиран впился зубами в еще теплый бок лепешки.

— Смотри-ка, какой забавный зверек! — Услышал он голос за своей спиной.

Стараясь как можно быстрее запихнуть остаток лепешки в рот, Лиран обернулся. В нескольких шагах стоял взрослый дядька, (ему, наверное, уже лет двадцать), а рядом с ним мальчишка, примерно, ровесник Лирана. Дядька иронически рассматривал похитителя лепешки, пацан же взирал с нахальным превосходством.

— Видел я, как ты лепешку увел.— Сказал дядька.— Молодец, чистая работа. Только вот зря сразу побежал, только лишнее внимание к себе привлек. Но бегаешь быстро, прям как ветер по рынку пронесся.

— Подумаешь, лепешку стибрил! — Пренебрежительно хмыкнул пацан.

— Все с чего-то начинали.— Нравоучительно заметил дядька.— Лепешка тоже денег стоит. Малец, жрать хочешь?

Лиран отчаянно закивал головой.

— Пошли с нами. Меня Весельчаком кличут, а это Енот. Пошли Ветерок, я тебя жить научу!

Через две недели Лиран стащил первый кошелек. Весельчак, профессиональный вор, не только взял мальца под крыло, но и обучил его всевозможным воровским ухваткам. Сначала Ветерок работал по кошелькам на рынке, а потом начал чистить дома зажиточных торговцев и даже иногда аристократов. Несмотря на юный возраст, Лиран считался опытным и удачливым вором. И никогда не попадался. До последнего дела.

Прокручивая в голове воспоминания Лирана, я переживал его эмоции как свои. Помню отчаянье, когда ему сообщили о смерти отца, помню скорбь о маме и сестренке, злобу на тетку, и даже вкус той самой лепешки. А еще светлые моменты жизни. Нет, не солидную добычу, а потрясающее ощущение свободы. И немного гордыни. Богачи прячут свое добро за крепкими запорами, но для меня ничего нет невозможного. Азарт превращает кровь в жидкий огонь, и это чувство делает меня повелителем целого мира!

Дожился! Никогда вором не был, так, бензин иногда сливал, но этим делом все водилы грешат.

А теперь еще раз попытаемся извлечь воспоминания Георгия. Трудно. Голова снова начинает трещать по швам. Дорога. Передо мной дорога. Она всегда разная, то покрыта снегом, то простирается серой бесконечной лентой. Сколько их я исколесил! Я? Точно! Дальнобойщик! Вернее, был им раньше! Сейчас опять кручу баранку, но уже по одному району. Со здоровьем проблемы, сердце немного шалить начало.

И тут мое сердце словно пронзили ледяными иглами. Совсем как тогда. Боль в груди, непослушные руки соскальзывают с руля, стремительно приближающийся бетонный столб..... И темнота.

Ситуация немного прояснилась. Я помер там. Конкретно помер, без вариантов. Точно помер, можно себя за разные места не щипать. И оказался здесь. Еще не совсем понятно, где именно здесь. Что-то я не слышал о королевстве Дартон, да и рабства официально вроде бы нигде не осталось. Это точно не Земля. Или какая-то неправильная Земля. Тут средневековье махровое, приправленное магией. Вот как! Нет, книжки я на эту тему читал, вернее чаще слушал, хороший способ не заснуть за рулем. Вместо музыки врубаешь аудиокнигу и наслаждаешься сюжетом.

Вот только почему я ничего не чувствую? Нет ни паники, ни радости. Просто констатация факта. Будто я регулярно тела и место жительства меняю! Что вообще произошло? Хорошую религию придумали индусы... Но, насколько я помню, после смерти я должен был очнуться в теле младенца, если повезет, или новорожденного крота или, к примеру, воробья. А тут тело уже с пробегом, пусть и не сильно большим. А Лиран куда делся? С чего это его в самом начале рейса из кабины выбросили? Тест на алкоголь не прошел? И все же, почему я так спокоен? Наверное, мы с этим телом еще не соединились полностью, вот и получается сбой в системе. Координация явно нарушена, руки-ноги почти не слушаются. Вот и с чувствами видно такая же петрушка. И только одно чувство, горящее и пронзающее. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ РАБОМ!!!

Слабость смежила веки и через несколько секунд я крепко спал. Мне снились сны, разноцветные, яркие. В них я то строчил, что-то на швейной машинке, то щелкал ножницами над чей-то макушкой, расстраивался, что моя бригада не успевает достроить третий этаж, а значит, премии нам не видать. С кем-то дрался, подсчитывал годовой баланс, нагревал в металлической ложке ядреную отраву. И еще какие-то образы, которые я не мог уловить и рассмотреть. К чему бы это?

Проснулся резко, словно лампочка под потолком вспыхнула. Ах, да! Прошу прощения, нет здесь лампочек. У богатых людей магические светильники, а те кто попроще свечами да лампами масляными пользуются. Пошел мне сон на пользу, еще как пошел. Вспомнил, частично, но и это успех, жизнь Георгия на матушке-земле, да и о королевстве представление теперь имею. Только не знаю, что мне дальше делать.

— Проснулся? Живой? — Надо мной возникла уже знакомая физиономия.

— Проснулся. — Подтвердил я.

— Водички?

— Нет. Помоги встать, бока отлежал.

— Давай, помогу.

С помощью лысого и беззубого мужика мне удалось сесть, а потом и встать. Меня шатало из стороны в сторону. Зато теперь я смог нормально осмотреться.

Больше всего помещение, в котором я находился, напоминало барак. Вдоль стен тянулись двухуровневые нары (я лежал на первом этаже), посредине стояли три больших стола, в окружении грубо сколоченных лавок. Нары покрыты тощими матрасами, судя по прорехам, набитыми соломой. Несколько небольших окон, под самым потолком, без стекла, но оборудованными ставнями. Пол земляной, утоптанный до каменного состояния. Я прикинул количество мест, примерно около трех десятков человек здесь обитают.

— Стоять можешь? Может тебе лучше еще полежать? — С заботой спросил мой собрат по несчастью.

Зрение почти пришло в норму, и теперь я мог рассмотреть его более внимательно. Ростом невысок, но и я, судя по мебели, не гигант. Худощавый, немного сутулый, одетый в грубую, но довольно чистую хламидину. Рубаха, портки, деревянные башмаки. Опустив взгляд на свою (уже свою) тушку. Такая же одежда, на худом теле. Но тело заметно моложе, это хорошо по рукам заметно. Ладони узкие, пальцы длинные, мозолей нет. Ну, так не землекопа ручки, вора.

Я поднял немного дрожащую руку и ощупал свое лицо. Фиг поймешь, что у меня теперь за внешность! Разве что нос не слишком длинный и не ломанный.

— Тебя как зовут? — Не дождавшись от меня ответа, спросил мужик.— Тебя ночью привезли, даже имени твоего никто не знает. А утром уже не до знакомства было.

— Георг.... — Открыл было я рот, но тут же замолчал.

А какое у меня теперь имя? Как мне людям представляться? Георгием или Лираном? С одной стороны, Лирана больше нет, есть Георгий. Тем более, что, судя по словам моего собеседника, меня тут никто не знает. С другой стороны, я и так тело захватил, пусть и не по своей воле. Не будет ли полной наглостью еще и имя поменять?

— Георг? — Переспросил мужик.— Имя-то как у благородного! А меня Янаром кличут.

Вот и само все решилось. Буду Георгом. Хорошо, что не Жорой. С детства это имя не выносил.

— Янар, а где я? Куда меня привезли? Ничего не помню.

— В графстве Каспар.

Каспар, Каспар. Что-то знакомое. Что-то про него я слышал. Вернее, Лиран слышал, но не будем придираться к мелочам.

— Постой! Так это владения Бернара ле Бакона графа Каспар? — Поразился я.

— Точно.— Подтвердил Янар.— Только молодой хозяин почти здесь не бывает. Он в столице живет. А здесь его матушка и сестра. А ты откуда про графа знаешь?

— Слышал. В столице.

Слышал я много чего. Имя графа было у всех на слуху. А вот лично не пересекались, даже издали не видел.

— Да, там графа многие знают. — Бесхитростно кивнул Янар.

Я снова принялся исследовать на ощупь свою физиономию. Почему-то в памяти никак не всплывала фотокарточка Лирана. Неужели он никогда в зеркало не смотрелся?

— Янар, зеркало есть? — На автомате спросил я.

Тот удивленно вытаращил глаза.

— Нет, ты точно из благородных будешь! Откуда у рабов зеркало?

И в доказательство своей принадлежности к классу угнетенных и обездоленных потер кожаный ошейник, украшавший его шею.

Проклятье! Я снова забыл, что я лишь бесправный раб! Ненависть горькой и обжигающей волной захлестнула мой разум, и я, что было силы вцепился в собственную метку раба. И рванул.

— Дурак молодой! Да разве так можно?! — Янар хлопотал возле меня, а я валялся на полу и глазами хлопал. Попытка сорвать ненавистный ошейник закончилась для меня крепким ударом тока. Или чем-то очень на него похожим.

— Они же магами зачарованны! Попытаешься снять — долбанет до пяток! Еще раз дернешь, вообще без головы останешься! И отойти от хозяина далеко нельзя!

— Совсем нельзя? — Прохрипел я.— Сбежать не получится?

— Забудь об этом парень.— Совершенно серьезно предупредил Янар.— Я много таких как ты видел. Лучше не пытайся и сердце не рви. Ни к чему хорошему это не приведет, только быструю смерть найдешь. Поверь, лучше рабом, но живым.

— А ты сколько ошейник носишь?— Спросил я, поднимаясь на ноги.

— Почти тридцать лет. — Вздохнул Янар.— Здесь жить неплохое, кормят нормально, даже отдыхать дают. Вот раньше я у маркиза Норбиля жил, так у него чуть что не так, тут же плетей получишь. Вот, смотри!

Он повернулся и задрал рубаху. Тощую спину пересекали десятки старых шрамов. Не представляю, как можно такое выдержать!

— Любил он и бои между рабами устраивать. До смерти. Раненых, бывало, и лично добивал. Меч свой испытывал. А тут житье хорошее. Госпожа графиня милостива и великодушна. Чистоту требует, это да. А так, жить можно. Просто сейчас времена тяжелые, работы много. И все из-за короля!

— А король-то тут причем? — Не понял я.

— Так он приказал во всем королевстве дороги проложить, дабы и воинам и люду торговому можно было легко и быстро передвигаться. — Пояснил старый раб.— Каждый аристократ в своих владениях дорогу нынче мостит. Король даже налоги немного сократил. А народу на такую работу много надо, крестьяне одни не справляются, вот рабов и гребут, где только найдут.

Так вот почему меня на рудники не отправили! Сейчас я четко вспомнил, что кроме меня в темнице одни старики и доходяги были, а если и появлялся крепкий мужик, то на следующий день он исчезал. Я сам в камере всего три дня провел. Вот только рабом я быть не желаю! Лучше уж в рудник. Там есть шанс через несколько лет на свободу выйти. И тут должен быть способ. Глотку за свободу перегрызу! Только вот бы знать кому?

— Ладно, ты отдыхай, а я пойду. Надо уборку закончить. А то донесут госпоже, что у нас грязно, она дня отдыха всех лишит.

Янар ушел, а я решил не терять время даром. Сейчас для меня жизненно важно как следует изучить тело, в котором я оказался. А то координация ни к черту. И начал я с простых упражнений, махал руками и ногами. То есть, прилаживал старый зад к сидению нового автомобиля. Вроде бы все знакомо, руль, четыре колеса, а все равно пока не привыкнешь, толку не будет.

И упражнения помогли. Не скажу, что я полностью подогнал тело под себя, но стою теперь вполне уверенно, да и конечности меня слушаются. Вот только глубоко в душе притаилось молчаливое недоумение, все-таки, почему я так спокоен? Наверное, потому что жизнь меня приучила. На дорогах разные случаи бывают, и реагировать надо очень быстро. А вот переживания и душевные метания надо приглушить. Размышлять о своих поступках за баранкой не стоит, можешь прозевать очередную пакость. Вот потом, дома, за чашкой чая можно и поразмыслить и чувствам волю дать. А мне дом и покой пока не светят. Но это не повод биться головой об стену, лучше с холодным рассудком как следует разобраться в ситуации и хапнуть максимальную выгоду.

Мне ли бояться трудностей! Да я три года на полностью убитом ГАЗ-66 проездил! Эта "шишига" только претворялась двадцатилетней, а на самом деле была ровесницей той самой сумасшедшей рыбы, которая первой из мирового океана на сушу выбралась, махнув не глядя плавники на конечности. И произошла она от постыдного союза доисторической черепахи Тортиллы и инопланетного робота со сбившейся программой. А после армии, в начале 90-х, машины из Владика гонял. И не всегда все легко и просто было. Приходилось порой тазики или ведерки на трассе покупать. И на деньги попадал серьезные.

— Янар, давай помогу.— Окликнул я товарища по несчастью.

Он поставил в угол метелку, которой выметал сор из барака и взглянул на меня.

— А ты уже так хорошо себя чувствуешь? — С сомнением произнес он.— Полежал бы еще. Да и делать уже нечего.

— Нормально я себя чувствую. Почти полностью здоров.

— Ну, тогда возьми в углу миски и ложки, разложи на столе. Вечереет. Скоро мужики придут, ужинать будем.

— Хорошо!

Обнаружив посуду, я приступил к сервировке. Миски и кружки были слеплены из глины, ну а ложки вырезаны из дерева. Все довольно грубое, хотя и функциональное. И чистое. Миски мне вообще понравились, объем впечатлял. Желудок молодого тела уже недвусмысленно намекал, что неплохо бы поместить в него что-нибудь горячее и вкусное. Ту кашу, о которой говорил Янар, я не нашел, видимо, мой медбрат ее сам уже приговорил. Что же, я сам от пайки отказался, чего сейчас шум поднимать?

Судя по столовым приборам, в бараке обитало тридцать два человека. Интересно, мне посуда найдется, или придется ждать, пока кто-нибудь ее освободит?

Когда миски и кружки уже стояли на столе, а я уже раскладывал ложки, снаружи послышался шум. Помещение барака быстро наполнилось крепкими мужиками в возрасте от двадцати до пятидесяти. Шли они устало, как и положено после целого дня тяжелой работы. Некоторые садились на лавки, другие располагались на нарах. Что меня особенно поразило, это что все были обнажены по пояс. Рубахи рабы несли в руках, их тела влажно блестели, у многих с волос стекали струйки. И это был не пот. Значит, работяги успели водой освежиться. Сомневаюсь, что тут баня для рабов есть, скорей всего просто водя из какой-нибудь бочки набрали, или даже из колодца. Это меня порадовало, не хотелось бы в грязи жить. Здесь о чистоте знают. Мог бы и раньше догадаться, вони в бараке не чувствовалось. По крайней мере, не больше чем в армейской казарме.

— Смотрите, новенький очухался! — Передо мной остановился здоровенный детина.— И уже готов жрать! А ты эту жратву заработал?

Голос здоровяка я раньше не слышал, значит, это не он мне ложку между челюстей засовывал. И не старший, как там его? Краш! Тогда чего он наезжает? И остальные с каким-то особенным вниманием наблюдают. Не иначе как проверка на вшивость. Вот только что я могу? Мужик выше меня на голову, мускулы как у недокаченного Шварца, кулак вообще с арбуз. Морда наглая, борода густая. А у меня в руках только пара ложек, которые я на стол положить не успел. Эх, монтировку бы сюда!

— Чего молчишь? — Продолжил наезд детина.— Язык проглотил? Вот и хорошо, значит, уже сыт. И вообще, раз не работал, то и ужина не получишь!

И он схватил меня за плечо, намереваясь оттолкнуть подальше от стола. Блин, если сейчас слабость покажу, буду всегда в самом низу. Что делать?

— А может тебе в морду дать? — Картинно задумался амбал.— Для лучшей памяти?

И тут мои руки и ноги начали двигаться безо всякого согласования со мной. Пальцы ловко крутанули ложки, разместив их в ладонях черенками вниз, и действуя ими словно куботанами, нанесли несколько сильных и точных ударов по рукам, груди и шее здоровяка. Видимо места, в которые попадали деревянные "пальцы", отзывались в его организме очень даже чувствительной болью.

От боли мужика согнуло в три погибели, а я, сместившись на шаг в сторону, пнул его под коленку. Сравнял рост, так сказать. Еще шаг, и, переместившись за спину хрипящего здоровяка, дернув за волосы заставил запрокинуть голову, а черенок ложки зажатой в правой руке уже был точно направлен в левый глаз противника. И рука уже начала движение вниз.

С небывалым трудом мне удалось остановить конечность, и тем самым, предотвратить убийство. Серьезно. Да легче грузовик, разогнавшийся до сотки на покрытой льдом дороге остановить, чем собственную руку! Хорошо, пусть не совсем собственную, но сейчас я в этом теле обитаю, а значит, и рука моя. Вот только почему она творит, что сама хочет? Но мне удалось, черенок замер в сантиметре от зажмуренного ока. Чтобы удостоверится, что я снова контролирую ситуацию, я перевернул ложку и звонко треснул ею по лбу поверженного громилы.

— Кто еще мне в морду дать хочет? — Всеми силами сохраняя невозмутимость на физиономии, спросил я.— Становитесь в очередь, всех обслужу.

Из толпы рабов выдвинулся мужчина средних лет. Тоже крепкий, силой явно не обделенный, но взгляд совершенно другой. Начальник, шеф, староста. Как угодно можно называть, суть от этого не меняется. Это не давешний задира.

— Охолони парень.— Гулким басом приказал он. — Нечего тут кулаками махать. Никто тебя не тронет, но и ты не ерепенься.

Голос я узнал. Это он утром сетовал, что работников не хватает. Не помню его имени, но со старшим ссориться не стоит.

— Да я и мухи не обижу.— Я демонстративно положил ложки на стол.— И драки не люблю. Давайте жить дружно.

Янар, стоящий рядом, внезапно хихикнул. За ним аналогичный звук издал второй невольник, затем третий. Несколько мгновений и смеялся уже весь барак.

— Мухи не обижу! Ну, ты и выдал! — Раскатом грома хохотнул старшой.— Значит, мух ты не обижаешь? Только комаров?

Его вопрос вызвал очередной всплеск хохота. Я, ничего не понимая, стоял посреди толпы и крутил головой.

— Комар, хватит по полу ползать.— Старшой легонько ткнул здоровяка, которого я чуть было не прикончил, в бок.— Вставай, сейчас еду принесут. Или ты уже помираешь?

— Да живой я! — Почти нормальным голосом произнес здоровяк, поднимаясь на ноги.

Он пошевелил плечами, подвигал руками, сделал несколько наклонов, убеждаясь, что серьезных повреждений ему не нанесли и внезапно широко улыбнулся.

— А ты молодец парень! — Без тени неприязни сказал гигант по прозвищу Комар.— Я думал ты сынок маменькин, а у тебя, оказывается, зубы есть! Как тебя зовут?

— Георг.— Представился я.

— Надо же! Имя как у благородного.— Поразился Комар.

— Представляешь, Краш, он у меня зеркало просил! — Не упустил шанса наябедничать Янар.

— Чего? Зеркало? — Не поверил своим ушам старшой.— Как ты действительно из благородных? И титул есть?

— Ага! — Как можно более ядовито ответил я.— Герцог я. А может маркиз. Но не ниже графа, это уж точно. Какой из меня благородный, вы что, сдурели?

— А похож.— Задумчиво протянул подключившийся к беседе низкорослый но плечистый мужчина, чей голос я сразу узнал. Где там ложка, которую я грыз?— Лицо чистое, зубы на месте, руки тяжелой работы не знали, но мышцы неплохо развиты. Как будто боевым искусствам обучался. Вон как Комара уделал. Раз не благородный, и не сын купеческий...

Тут он вопросительно взглянул на меня. Я отрицательно замотал головой. К вышеозвученным сословиям не принадлежу.

-...... Значит — вор! — Подвел он итог.

Я только развел руками и покаянно кивнул. Не стоит отрицать, ложь не самое лучшее начало доверительных отношений в новом коллективе. Неизвестно сколько мне с этими мужиками под одной крышей жить придется. Врагов завести я всегда успею.

Неприязни из-за моей профессии в глазах окружавших меня людей я не заметил. Ну, вор, ну и что? И такие бывают.

— Прозвище есть? — Деловито поинтересовался Комар.

— Ветерок.

— Доброе прозвище! — Он хлопнул меня по плечу и мои ноги подогнулись.— Двигаешься ты действительно быстро и легко!

Комар окинул меня внимательным взглядом.

— Краш, его на тачку ставить надо.— Авторитетно заявил здоровяк.— Молотом махать он не сможет, глину толочь тоже силенок маловато. А ноги быстрые.

— Я тоже так думаю.— Согласился с ним старшой.

В этот момент дверь распахнулась, и волна умопомрачительного аромата чего-то вкусного заполнила барак. Вслед за запахами тяжелой и величественной поступью Командора в барак шагнула дама, просто невероятных пропорций. Ростом она не уступала Комару, а окружностью превосходила его втрое. Мадам Грицацуева по сравнению с этой особой могла бы считаться жалким и тощим заморышем. В одной руке она без напряга несла огромную корзину, а в другой, словно маршальский жезл, солидных размеров черпак. Следом за ней четверо подростков тащили котлы исходящие паром.

— Чего столпились? — Зычно вопросила она.— А ну все за стол! Или не голодные?

— Голодные, очень голодные! — Ответил ей нестройный хор мужских голосов, и обитатели барака живо заняли свои места за столами.

Я оказался по соседству с Комаром и Янаром. Пришедшие кормильцы быстренько наполняли миски и кружки. Мадам лично орудовала черпаком и одаряла каждого толстым ломтем черного хлеба. В кружках плескался какой-то травяной отвар, а на основное блюдо было предложено овощное рагу. Я распознал фасоль, лук, картошку. В составе было что-то еще, но что именно я не понял. Зато разглядел маленькие кусочки мяса.

Порции были такие, что в пору лопнуть. Ну, оно и понятно, если хочешь чтобы люди работали в полную силу, надо кормить соответственно. К тому же, если к людям помягше, то на проблемы, типа ошейника, они смотрят ширше. И пока я бодро орудовал ложкой, потихоньку приглядывался к сотрапезникам.

Не похожи они на забитых и бесправных рабов. Вот непохожи и все! Видно, что кормят мужиков сытно, в глазах нет отчаянья и беспросветности, сидят спокойно, не прислушиваясь к возможным тяжелым шагам безжалостных надсмотрщиков с кнутами в руках. Вообще вид у мужиков как у обычных работяг. Словно на вахту попал, где месяц упорного и почти непосильного труда вознаграждается повышенной зарплатой. Вот только успел я разглядеть у многих роспись во всю спину. Кнутом хлестали, от души. Такие шрамы на всю жизнь остаются. Стало быть, не всегда и не везде у рабов жизнь сносная. Выходит, мне повезло?

Как я не старался, полностью порцию одолеть не удалось. Примерно половину в миске оставил. Лиран худощавый, желудок у него не тренированный — сильно не растягивается. Сидящий рядом Комар вопросительно покосился на меня, когда я миску отодвинул. Я кивнул. Комар что-то благодарно хрюкнул и тут же прикончил мой ужин. Он здоровый, ему еды больше надо. А мне не жалко, я уже сыт. Да и для налаживания контакта полезно.

После ужина последовало ожидаемое.

— Георг, тебе посуду мыть! — Приказал Краш.— Янар, на первый раз поможешь ему,

Противиться явной дедовщине я не стал. Практически в любом коллективе новенький делает самую грязную работу. Да и отдохнул я сегодня, а мужики вкалывали. Собрал опустевшие миски, сгрузил их в большую деревянную лохань, а напарник залил посуду теплой водой.

— Опять воду холодную принесли. — Ворчал Янар.— Обычно с ужином кипяток приносят, миски отмывать легче. А тут лень им лишнее ведро вскипятить.

Он выдал мне комок чего-то похожего на мочало и придвинул небольшое ведерко с песком. Система понятная, окунул мочалку в песочек, и натирай миску за миской. Работа не трудная, но монотонная.

— А нас отсюда вообще никуда не выпускают? — Поинтересовался я.— Ужин приносят, воду приносят. А до ветру куда ходить?

— До ветру на улицу.— Объяснил напарник.— Справа увидишь. Мимо не вздумай! Увидит кто, госпоже донесут, разом плетей получишь! Очень уж она чистоту уважает.

— Ну а просто прогуляться? — Не унимался я.

— А куда тут гулять? У нас тут барак временный, пока работу не сделаем. Народу тут мало, идти особенно некуда. Да и не до гуляний. Вон, посмотри.

Действительно, мужики не стремились куда-нибудь идти. Употребив вкусный, и обильный ужин они развалились на нарах, и кое-кто уже негромко похрапывал.

— Вот закончим дорогу прокладывать, вернемся в замок, там и отдохнем. — Продолжил просвещать меня невольник со стажем.— Мы здесь шестой день, а на десятый, как Стациан заповедовал, отдых положен.

Я попытался выловить в воспоминаниях Лиран что-нибудь о таком чудесном и душевном создании как Стациан, который об отдыхе для рабов позаботился, и мне это удалось. Стациан оказался богом, одним из довольно приличного местного пантеона. Не верховным, но одним из большой тройки. И отвечал он за милосердие. Лиран не слишком часто обращался к какому-нибудь божеству, разве что Зиаре, богине ветра и удачи иногда подношения делал, ибо отдельного бога, покровительствующего ворам, в здешней религии не было. Но по заповедям Стациана, которого верно особо почитала хозяйка, следовало девять дней самоотверженно трудиться, а десятый потратить на отдых. Да, здесь вместо привычной мне семидневке декада принята. И вообще, считают десятками, а не дюжинами или еще как-нибудь.

А мне сразу барак каким-то странным показался. Слишком здесь пусто. Нет ощущения обжитости. И вещей личных нет. Я понимаю, что у рабов по определению большой роскоши быть не может, но какие-нибудь драные портки или треснувшая миска в углу обязательно должны лежать. А тут пусто. Теперь понятно, барак этот находится где-то на окраине. И работают здесь вахтовым методом. Наша вахта скоро закончится и вот тогда я пойму, куда меня судьба занесла.

Память Лирана, доставшаяся мне в наследство, содержала в себе много полезной мне информации, но работать с ней было не так-то и просто. Тут словно в интернете, сначала надо правильный запрос сделать, а потом уже ответ получить. А жалобно причитать "интернета, интернета, сколько звезд на небе?", безрезультатно.

Закончив с посудой Янар поспешил на боковую, ибо в бараке заметно потемнело. День подходил к концу. Поразмыслив, я последовал его примеру, слишком уж много впечатлений. Утро вечера мудренее.

Проснулся от ярко выраженного дискомфорта. Что-то в ребра уперлось со страшной силой, да так, что спать совершенно невозможно. Пошарил рукой, так и есть. Что-то под тощим тюфяком появилось, чего вечером не было. Вытащил. Интересное кино! Миска и три ложки. Сомневаюсь, что кто-то ради смеха это добро под меня положил, я бы точно проснулся. Выходит, это я сам? Поздравляю Георгий, ты лунатик-клептоман. Получается, не только память вместе с телом мне досталась, но и повадки воровские. Не слишком приятное приобретение, особенно неподконтрольное. Вот так сопрешь, что-нибудь чужое, и доказывай, что ты это машинально сделал. Прям как Шура Балаганов.

А еще меня здорово напрягает вчерашняя ситуация, когда я Комара чуть ложками не прибил. Сроду за мной таких талантов не числилось. Нет, драться приходилось, и во времена бурной молодости, да и в армии бывало, но всегда битвы протекали без какого-либо кунг-фу. Все сугубо по-русски, размахнись рука, раззудись плечо. Да и куботанов я знать не знаю. Монтировку знаю, главная ударная мощь любого водилы. Откуда вдруг во мне знания и умения проснулись? Видимо, когда моя душа из того тела в это транспортировалась, по пути прихватила что-то, что плохо лежало. По чисто шоферской привычке. Прихватить никому не нужное это же не тоже самое, что украсть. А раз хозяин рядом не стоит, и заманчивую вещь в руках не держит, значит, она никому не нужна.

А еще, почему во время избиения бедного Комарика я явственно ощущал запах гвоздики, горький и терпкий? И почему он мгновенно улетучился, когда я смог взять себя в руки, вернув контроль над телом? Как это связанно? И как это обуздать? Если честно, умение драться мне бы не помешало. Лиран неплохо ножом владеет, значит, тело должно все помнить. Немного тренировки, и порядок. Но тут есть одна загвоздка — рабам запрещено поднимать руку на свободного по своей воле. Если по приказу хозяина, то и всю ответственность тоже несет хозяин. Или же встав на защиту любимого хозяина от злодеев. Например, отражая нападение разбойников. Тут тоже наказания не будет. Во всех остальных случаях итог один — смерть.

И вот это меня бесит больше всего! Отсутствие возможности защитить свою жизнь и достоинство. Хозяин может сделать со мной все, что угодно, а я и огрызнуться путем не смогу. Напасть на хозяина не даст ошейник, и он же не позволит сбежать. Янар об этом говорил, да и память Лирана информацию подтверждает. Жаль только что Лиран не слишком жизнью рабов интересовался, но об успешных побегах невольников он точно не слышал. Значит, освободить меня может только хозяин. А зачем ему это делать? Только в качестве награды. И то, если хозяин нормальным человеком окажется. Все равно, свободу надо заслужить, и простым трудом сделать это не удастся. Стать мастером в какой-нибудь области? Долго и всегда есть вероятность, что владелец не захочет отпускать на волю ценного специалиста. Спасти хозяину жизнь? А как? Во-первых, надо быть с ним рядом, а во-вторых, не факт что его жизни будет что-то угрожать. Поджидая нужную ситуацию можно и седой бородой обзавестись. Да и как приблизиться к графу? Он преимущественно в столице обитает. И вообще, на кой черт я ему нужен? Автомобилей здесь нет, умение чинить двигатель невостребованно. Самому примитивную машину собрать? Ага, очень смешно! И знаний не хватит, да и нефть где мне искать? Инструменты, материалы, А самое главное, кто же позволит рабу время на разные глупости тратить? Раб должен вкалывать, от рассвета и до команды "отбой".

Есть еще один вариант — воспользоваться умениями и знаниями Лирана. То бишь, предложить графу услуги опытного и ловкого вора. Для выполнения особых задач. Судя по тому, что Лиран-Я слышал о графе, его может заинтересовать мое предложение. Но у этой медали есть и другая сторона. В процессе выполнения какого-либо задания я могу узнать нечто, что знать мне не надо. И вместо свободы получу нож под ребро. В общем, есть о чем подумать. Да и подремать было бы неплохо, кто знает, что день принесет. Только надо вернуть похищенную посуду на место.

Вернул. А потом подошел к двери и распахнул ее. Тишина, темнота, и только силуэты нескольких строений освещенных вполне обычной на вид Луной. Рисунок кратеров и прочего лунного ландшафта несколько другой, но размеры привычные и светит точно так же как и на Земле. Звезды тоже имеются.

Странно, вроде бы стоит сделать шаг, и вот она, свобода! Вышек с пулеметчиками не наблюдается, прожекторы не слепят, крепких мужиков с оружием в руках на входе нет. Беги! Однако, убежать не получится. Ошейник не даст. А я получу метку неблагонадежного раба, и меня сгноят в каком-нибудь темном углу. Придется быть белым пушистым и послушным. Хотя бы временно. Насладивший ночной прохладой я отправился досыпать. Силы мне нужны.

Заснул я быстро. Вот что значит молодой организм. Помнится, в молодости я засыпал легко и мгновенно, а что такое бессонница понятия не имел. Проваливаясь в мягкую и ласковую темноту, я успел порадоваться, что снова молод. А ошейник это лишь временно. Да и не привыкать, я уже был женат.

В странном мире — странные сны. Мне приснилась потрясающей красоты девушка, сидящая в мягком и уютном кресле. Не только красота, но и невероятной силы величие, восхищали и подвергали в трепет. Королева, императрица, богиня! Белоснежные одежды, украшенные россыпью драгоценных камней, резко контрастировали с огромным черным котом, лежащим на ее коленях. Девушка взирала на меня благосклонно, с некой материнской заботой и одобрением. А вот кот ехидно ухмылялся и временами показывал язык.

— Кто рискует — тот побеждает.— Молвила она.— Ничего не бойся, удача на твоей стороне.

Глава 2.

Утром меня безжалостно растолкали и отправили на улицу. Вернее, все пошли и я пошел. В дверях немного задержался, разглядывая при солнечном свете новый для меня мир. Рассмотреть удалось не много. Несколько приземистых строений, сколоченных кое-как, колодец и деревья на заднем фоне.

Долго рассматривать окрестности мне не позволили. Двигаясь в общем потоке посетил довольно хреново сколоченное сооружение, и ядрено вонючее, на десяток посадочных мест, а затем, возле колодца, умылся холодной водой. И только после этого мы вернулись в барак.

На столах уже призывно стояли миски, наполненные горячей кашей. Старшой могучим рыком подгонял нас, ибо время уже к работе приступать, а мы только жрать садимся. Ревел он грозно, но как-то без особого старания, и большинство невольников на эти не всегда литературные призывы внимания почти не обращали. Черпали ложками, да хлебушком закусывали. Я, как и вчера, с порцией справиться не смог, хотя и старался изо всех сил. Сыто отдуваясь я передвинул свою миску соседу, это опять был Комар, и тот быстренько решил проблему. Здоровый мужик, и жрет много. А вдруг голод? Или хозяева пайку урежут? Боюсь, захрустят мои косточки, на зубах Комарика. Интересно, кто и почему его так прозвал? Ему бы больше что-то вроде Медведя или Кинг-Конга подошло. Но здесь про большую обезьяну не слышали. Рассказать вечером байку? Может быть, может быть.

— Все! На выход! — Проревел Краш.

Завтрак был съеден, и невольники послушно затопали вон из барака. На лице нашу трудовую бригаду поджидали четверо вооруженных мужчин. Старший, кряжистый ветеран, с наполовину седой бородой, облаченный в кольчугу и стальной открытый шлем, важно похлопывал ладонью по рукояти меча. Остальная троица вместо кольчуги обходилась кожаными нагрудниками, да и на поясах стыдливо кинжалы покачивались. Зато, в дополнение к короткому клинку каждый в руке длинную палку держал. Не слишком многочисленная охрана, для такой толпы. Но, с другой стороны, куда нам бежать? Ошейники не дадут далеко уйти. А эти не столько для охраны, как для контроля и учета поставлены.

— Мы уже должны были выйти! — Недовольно буркнул ветеран.

— Простите, господин Умар.— Краш, как старший, виновато поклонился.— Мы наверстаем.

— Не сомневаюсь.— Так же недовольно буркнул надсмотрщик. — Пошли, работа не ждет.

На этом конфликт казалось был исчерпан, но тут какая-то нелегкая заставила меня открыть рот.

— Работа не волк — в лес не убежит! — Довольно громко изрек я.

И тут же со стоном рухнул на утоптанную землю. Один из стражей хлестким ударом врезал мне палкой по почкам, да так, что я чуть было не обмочил штаны. Со свистом втягивая воздух и разгоняя цветные пятна перед глазами, я услышал над собой презрительный молодой голос:

— Знай свое место, раб! И не смей открывать без позволения рот!

И новая боль! Теперь этот гад протянул меня вдоль спины!

— Расон, потише! — Послышался голос ветерана Умара.— Парень из новеньких, первый раз ошейник примерил. Еще не понял, как себя вести надо. Ты его сейчас отделаешь, а кто вместо него работать будет?

— Раб должен знать свое место! — Напыщенно повторил Расон.— И не разговаривать со свободными без разрешения!

— Все равно перестань. Это приказ.— В голосе Умара отчетливо звякнула сталь.— Поднимайте его.

Сильные руки Комара помогли мне принять вертикальное положение. Боль понемногу отступала, зато ярость заняла ее место. И особенно мне было нелегко сдержать себя, глядя в наглое, преисполненное чувством собственной правоты лицо надсмотрщика, который был не намного старше меня теперешнего. В отличие от него, остальные стражники, включая Умара, взирали на меня даже с некоторым сочувствием. Знать не все к невольникам как к скотине относятся. А этот урод, скорей всего просто любитель помучить тех, кто ответку врубить не может.

— Ты все понял, раб? — Презрительно оттопырив нижнюю губу спросил Расон.

Комар незаметно ткнул меня в бок и слегка надавил на загривок. Ломая себя я поклонился.

— Я все понял господин. Прошу меня простить.

Расон с удовлетворением оглядел меня и облизал тонкие губы. Я до боли сжал кулаки, но сдержался, хотя видит бог чего мне это стоило.

— Все, закончили! Марш на работу, лентяи!

— Эх, дубинушка ухнем! Эх, кудрявая сама пойдет! Потянем, потянем, да ухнем!

Это я пою. Во весь голос, с чувством, вкладывая в незамысловатые слова всю душу. При этом я не прохлаждался, лежа на травке в тени, а на самом солнцепеке толкал тяжелую тачку, с верхом набитую мелким щебнем. Мне бы поберечь дыхание, так как перекуры, мягко говоря, не приветствуются, но что-то внутри меня внезапно затребовало песню, да так, что удержатся не было никакой возможности. Странно все это. Никогда особо петь не любил, разве что за хлебосольным столом в душевной компании. А тут прямо нутро выворачивается, даешь песню и никаких гвоздей! Да и это бы не беда. Самое поганое в том, что я никогда не отличавшийся хорошим музыкальным слухом теперь морщусь от звука собственного голоса. А в голове мелькают какие-то музыкальные термины, и отчетливо ощущается запах сирени, хотя могу поклясться тормозами, что ни одного куста этого растения поблизости нет. Дуб есть, орех есть, а вот сирени не наблюдаю. И с чего это меня на музыку потянуло? Словно это не мое желание, а кто-то на ухо нашептывает. Примерно такое же чувство я испытывал, когда Комара ложками долбил.

— Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры — дети рабочих! — Сменил я репертуар надеясь, что требовательная музыкальная сущность удовлетворится услышанным, но ощутил лишь сожаление и обдав мое сознание напоследок пушистой и пахучей веткой, нечто удалилось. Кажется, я схожу с ума. Если что, объявлю себя Наполеоном. Первым в этом мире, и наверняка единственным.

— Чего замолчал Ветерок? — Крикнул Комар, вытирая пот со лба.— Хорошо поешь! Жаль, что язык не понимаю. Это ты по-каковски?

— Это я по-таковски.— Любезно пояснил я.

Ну, вот. Хоть кому-то мое пение нравится. Да и я думаю, что голос у меня-Лирана не так уж противен. А на мнение всяких сиреневых мне плевать. Вот бы еще в голову всякая муть не лезла.

Комар, в отличие от меня, тачку не толкал. Он был занят другим делом, огромной кувалдой крошил большие камни в мелкий гравий. Который потом я, и еще несколько рабов доставляли до будущего тракта. Дорога обещала быть надежной. Шириной метров около пяти-шести, чтобы две телеги моги спокойно разъехаться. Привезенный нами гравий рассыпали ровным слоем, затем сверху покрывали сухой толченой глиной, и в финале поливали густой жидкостью оттенка спелого каштана. Эта жидкость пропитывала и глину и щебень, надежно скрепляя дорожное покрытие. Через несколько часов, по мере высыхания, дорога приобретала прочность бетона и ярко-желтый цвет. Как мне пояснил Комар, жидкость эта была результатом работы алхимиков. Довольно дорогим результатом, но зато дорога обещала просуществовать долгие годы. И я поверил, ибо сам пощупал руками готовый участок. Вот только цвет...

— Я в город Изумрудный иду дорогой трудной!

Кроме нашей ударной бригады на строительстве трудилось еще немало людей. Часть из них была такими же невольниками, а часть крестьянами из соседних деревень. Все работали сообща, не вступая в разногласия и не создавая конфликтов. Все отличие состояло в том, что крестьянам платили за труды. Или прощали долги. А мы вкалывали за кормежку. Еще крестьяне днем прерывались на обед, а нам такого счастья не полагалось. Завтрак и ужин, вот и все. Обед с полдником видимо враги забрали.

— Еще декаду и наш участок закончится.— Заметил Комар.— Но мы уже в замке будем. А вот что дальше?

Этот вопрос терзал многих. Графству не нужно столько рабов, нас купили лишь по необходимости, выполняя приказ короля. А теперь, когда работа почти закончена, куда девать такую ораву? Ответ один — продать. Соседям или на рудники. Большинство моих коллег мечтали остаться в графстве, кормят хорошо, даже десятый день отдохнуть дают, чем не жизнь? А попадешь к другому хозяину? Не факт что там все так же будет.

Янар когда советовал мне смириться с неволей, делал это со знанием дела. Мало того, что сбежать практически невозможно, так еще и хорошо жить в ошейнике вполне реально. Невольники нередко занимали высокие должности у своих хозяев. Дворецкие, экономы, управляющие. Доверенные слуги, кормилицы, няньки, и даже телохранители. Не говоря уже о горничных или садовников с конюхами. Многие служили одной аристократической фамилии целыми поколениями, с рождения и до смерти нося ошейник. И оберегали добро и честь хозяев получше их самих. Вот только я сейчас находился на самой низшей ступени, о чем говорит мой простой кожаный ошейник. У более значимых ошейник украшался медными или серебряными бляхами, а то и вовсе ковался из серебра. Да еще и с камушками. Не алмазы, разумеется, но и не обломки кирпича. По этому признаку можно было сразу определить насколько ценен для владельца данный раб. Хотя, говорят у дедушки нынешнего короля был невольник-шут, а по совместительству лучший друг и советник. Этого шута, не смотря на самый простой и дешевый ошейник, боялись не только мелкие бароны, но и графы с маркизами. Да и герцоги к нему относились с глубоким уважением.

В общем, своя иерархия в неволе была, но вот как поднять свой статус? Мне не вырваться на свободу, если я останусь на низшей ступени. Таких просто не замечают. А мне надо дождаться приезда графа и обратить на себя внимание. Хорошо, что через несколько дней мы отправляемся в замок. Осмотрюсь и сделаю все, чтобы закрепиться здесь. Менять хозяина я пока не собираюсь. Жаль только что никто не интересуется моим мнением.

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете.— Трагическим голосом закончил я повествование и окинул взором своих слушателей.

Дамы всех возрастов хлюпали носами, смахивали с мокрых лиц невольные, но обильные слезы, да и некоторые из мужчин подозрительно отворачивались в сторону. Опять удача! Ай да я! Сумел до сердца и души достучатся!

Вот уже шестнадцать дней я нахожусь в этом мире. Шестнадцать дней рабского существования. Не могу сказать, что меня тут слишком уж угнетают, жизнь довольно простая и спокойная, но желание сбросить оковы не иссякло. Наоборот, с каждым днем избавиться от чертового ошейника хочется все больше и больше. Но я терплю.

Дорогу мы не достроили. Ее закончила сменная бригада и крестьяне. А нас, как и было обещано, оправили в замок и даже дали день полноценного отдыха. Разговаривая с другими невольниками, я убедился, что мне неслыханно повезло. В отсутствии графа всем хозяйством распоряжалась его мать, леди Изольда. Женщина невероятной доброты, несчастных рабов не доводила до крайности, и даже создала вполне приличные условия. По местным меркам разумеется. Нашу бригаду разместили не в самом замке, хотя места там на сотню таких бригад хватит, а в бараке рядом с замком. Но этот барак был гораздо лучше. Уютней, просторней, теплей. Две печи могли обеспечить достаточный уровень тепла, но сейчас, жаркой летней порой они не использовались. И так не холодно. Нары были покрыты добротными тюфяками, пусть и набитыми соломой, но приличной толщины. А еще каждому досталось одеяло из грубой и толстой ткани.

По возвращению нам выдали чистую одежду, забрав старую в стирку и починку, а самих отправили в баню. Реальная баня, хоть и топилась по-черному, но для усталого тела это просто праздник. А мне так особенно. Не успел я как следует втянуться в трудовые будни, тело Лирана не было привычно к тяжелой работе, и по утрам встать для меня было сравни подвигу. Мышцы болели зверски, голова вечно чугунная, сон краткий и недостаточно глубокий. Зато пар, мыло и настоящие березовые веники выгнали усталость и вернули легкость в каждую клеточку. В общем, полное ТО прошел.

После бани был сытный и обильный обед, пусть и без изысков, но вкусно и много. А бонусом за отличную работу послужила небольшая бочка пива. Правда я лишь пару глотков сделал, и тут же пожертвовал свою порцию Комару. Дикая кислятина, хотя и с приличным содержанием спирта. Нет, такое мне не по вкусу. Запишусь пока в трезвенники.

А вечером были гуляния. Нет, никто не напился, количество пива было грамотно отмеряно. Лишь для того чтобы усталость снять да расслабиться немного. Просто разожгли несколько костров, нашлись простенькие музыкальные инструменты, к мужской компании подтянулись девушки, и люди смогли отдохнуть не только телом, но и душой. Хозяйка не только добра, но и мудра, понимает, что хорошей работы можно добиться двумя способами. Или надсмотрщики и плети три раза в день, или хорошие условия и потехе час. А в качестве кнута в этом случае выступает возможность все потерять. Мужики прошли через разных хозяев, и прекрасно понимали, что если они не будут трудиться в полную силу, мигом окажутся проданными. А там, кто знает что будет? Что такое плеть все отлично усвоили.

Девиц на празднике было гораздо меньше чем мужчин. Это и понятно, мужиков покупали для тяжелой и срочной работы, а девки и свои есть. Для хозяйства хватит, лишнего не надо. Нет, в замке трудились и свободные, но им среди рабов гулять не по статусу, так что, каждая из представительниц слабого пола носила на шейке рабский ошейник. А вообще было довольно весело. Играла музыка, ноги рвались в пляс, то там, то здесь слышался смех. И повизгивания девчонок, которых разгоряченные партнеры то и дело норовили не за то место подержать. Среди рабов бытовали довольно простые нравы, если желание обоюдно совпадает, то почему бы и нет? Вот за насилие спрашивалось строго, насильника привязывали к столбу, стегали плетью и жгли каленым железом, и оставляли умирать от жажды. А то чего и похуже могли придумать, хотя, казалось, куда может быть хуже? Последствий, в виде незапланированного новорожденного раба хозяева не боялись, наши ошейники обеспечивают полную защиту получше, чем резиновое изделие Љ2. А вот если невольник и невольница хотели соединить себя узами брака, плодиться и размножаться, на это требовалось разрешение хозяина.

Пиво я не пил, танцевать не умел и не хотел, зато у меня возникла отличная идея, как можно обратить на себя внимание и попытаться обеспечить себе место в замке. Не хочу, чтобы меня на торги выставили, а это обязательно случится. Срочная работа закончена, поголовье рабов надо сокращать.

— Хотите послушать интересную историю? — Предложил я, когда большинство отдыхающих устали танцевать и устроились возле костра.

Коллеги историю желали. И я начал повествование. Для затравки я решил поведать им о путешествиях Гулливера. Сначала мелькнула мысль про Робин Гуда байку затравить, но поостерегся. Все-таки о разбойнике повествование, пусть даже и о благородном. Историю я подчистил, получилось не без белых нитей, но народу явно понравилось, ибо слушали они меня затаив дыхание. А потом потребовали еще что-нибудь интересное.

— А про любовь есть? — Пискнула невысокая рыжеволосая девица.

— Про любовь? — Я смерил ее откровенным взглядом, и полюбовался выступившим румянцем.— Есть и про любовь.

Про любовь. Да нет ничего проще! Вот про квантовый преобразователь синкрофазатронного типа я бы вряд ли рассказ в памяти откопал, а вот про любовь-злодейку столько историй придумано, что остается одна проблема. Какую выбрать. Ну, и подать надо красиво. Рассказывать обязательно с трагическими паузами, проникновенно и чувственно, не забывая оценивать реакцию слушателей. В общем, ничего сложного. Я же упоминал, что люблю книги во время рейса слушать, осталось только повторить.

В эту ночь поспать мне не удалось. Рыженькая служанка-невольница, с удивительно подходящим ей именем Огнеша, пылко вознаградила меня за услышанные истории. Да и я был совсем не против такого времяпровождения. Наоборот, только "за". Особенно когда тело молодо и неутомимо. Счастье снова ощущать себя молодым! Настоящее счастье! Нет, все-таки большое спасибо тому, кто меня в это тело пристроил. Вот еще от ошейника избавлюсь, и вообще красота будет.

С того дня я почти каждый день заканчивал какой-нибудь историей. Уже на третий вечер к нашему бараку стали подтягиваться свободные, которым тоже было до жути интересно. Развлечений мало, радио не изобрели, телевидение отсутствует, не говоря уже об интернете. Даже с книгами проблема, не по карману они обычным слугам. О рабах и говорить нечего. Хотя, грамотных довольно большой процент. К тому же, мои истории в этом мире неизвестны, вот и пользуются спросом.

Благодаря этому я осуществил свой план. Я остался в замке. Большую часть нашей бригады продали через пару дней после памятного выходного. Не стало Краша, да и Явар отправился к новому хозяину. Остались только пара невольников, чьи имена я даже не запомнил, да мы с Комаром. Здоровяка выпросил себе в молотобойцы местный кузнец, а меня, по словам Огнеши, отстаивали всем миром. Слуги из свободных подкатили к управляющему, а тот, порешав с графиней, милостиво оставил меня. Несколько дней я проработал в кузнице. К ковке меня, понятно дело, не допустили, но вот уголь принести, воды натаскать, песок и буру притащить — это доверили. Опять же, кому-то и уборку в кузнице надо делать. Потом отправили в помощь садовнику. Работы было много, но мне даже нравилось. Хорошо работать, когда у тебя полно сил и спину при каждом наклоне не клинит.

С телом я полностью сроднился. Оно оказалось сильным, ловким и выносливым. Да и память Лирана теперь полностью принадлежала мне. Со всеми навыками. И усвоилась, не смешиваясь с моей, родной. Хотя поначалу я мучился припоминая свой верный "КАМАЗ" и одновременно составляю список необходимых трав, чтобы собаки не учуяли непрошенного гостя. Или освежаю в памяти того же самого Шекспира, а пальцы автоматически разминку затеют, чтобы в чужой карман было ловчее нырнуть. Но справился. Даже по ночам больше не клептоманил. Гораздо хуже обстояло дело с несвойственными ни мне, ни Лирану умениями. Однажды я вдруг заговорил по-испански, в другой раз был готов починить телевизор (вот только нет телевизора), и даже мог назвать маркировку почти любой микросхемы. Снова попытался исполнить арию, и опять остался недоволен результатом. Все это приходило внезапно, сопровождаемое своим, индивидуальным ароматом, и так же внезапно исчезало. И управлять этим я никак не мог.

А в остальном, жизнь была не так уж плоха. Если забыть об ошейнике. Свежий воздух, посильный труд, простая, но сытная пища. Если бы не одно но.....

Тот гад, надсмотрщик Расон, невзлюбил меня с первой нашей встречи, хотя повода вроде бы не было. Ну, ляпнул я от большого ума, получил по хребту, казалось, инцидент исчерпан, однако на деле было не все так просто. Он придирался ко мне из-за каждой мелочи, буквально подкарауливал за каждым углом, и очень часто пускал в ход палку. Бил сильно, но так чтобы не покалечить. Один-два удара, зато регулярно. А я ответить не могу, хотя, видит бог, очень хочется. Расон был дальним родственником капитана стражи, и поэтому мог себе позволить некоторые вольности, ведь многие стражники, будучи свободными от несения службы, приходили вечерами к бараку послушать мои истории. Они могли бы за меня заступиться, но персонального охранника рядом со мной не выставишь, а этот садист выбирал для расправы укромные уголки. Да и я не жаловался. Бесполезно. Он в своем праве. Всегда может сказать, что я повел себя дерзко или еще что-нибудь подобное. Он свободный, при должности, а я раб.

Но и раба не стоит злить. Я готовился к мести.

Вот только как свершить святую месть? Набить морду лица? Для меня это смертный приговор. Раб, поднявший руку на свободного, тем более на стражника, автоматически приговаривается к смерти. Избавить мир от недостойной особи? Вот еще! Мало того, что я в жизни никого не убивал, так еще и сделать это будет совсем непросто. Оружия у меня нет, "гвоздику" по своему желанию я вызывать не научился, да и вообще, не дело это в мокруху лезть.

Решил воспользоваться навыками Лирана. Чего им зазря пропадать? Можно попытаться что-нибудь украсть, а потом подбросить недругу, но цель моя не просто сделать человеку гадость, а избавиться от него. Поступим более хитро, мудро и подло.

В этот же вечер.

— Ветерок, представляешь, Расон из стражников, который все время к тебе цеплялся, мужеложцем оказался! — Комара аж распирало от такой новости.

— Да иди ты! — Не поверил я.

— Точно! Стацианом клянусь, чтоб мне его милости в жизни не видеть! Сам видел, как его час назад пинками из замка выгнали! Даже родственник-капитан не заступился! Наоборот, так орал, что стены чуть не потрескались!

— Кто бы мог подумать? — Пораженно вздыхаю я.— А с виду такой бравый воин! Да и к служанкам он интерес проявлял, сам видел.

— Значит, одно другому не мешало.— Категорично заявил Комар.— Или специально девок за сиськи хватал, чтобы не заподозрили. А потом осторожность потерял. Как именно дело было, я не знаю, но просто так языком трепать не станут! Завтра обязательно выясню и все тебе расскажу.

Я с благодарностью кивнул, хотя подробности мог бы и сам рассказать. Все-таки мой план, причем удачный.

Не любят здесь мужеложцев, ох как не любят! Особенно среди военных. Если в других кругах еще терпят, то ни стража, ни солдаты, ни даже наемники среди товарищей представителей секс-меньшинств не потерпят. Оно и понятно, как такому в бою спину доверить? И в баню как пойти? Здесь мыло жидкое, твердого пока не видел, но мочалки они тоже падают. Однозначно, теперь Расону даже карьера наемника не светит.

А добился я этого очень даже просто. Больше боялся. Сильно боялся, до дрожи в коленях и чечетки зубной. Но, вспомнил свой сон, ту прелестницу с наглым котом, и решил рискнуть. И удача от меня не отвернулась! Месть я решил свершить опираясь на местные обычаи. Дело в том, что здесь существует традиция, незамужние девушки пришивают на плечи узкие разноцветные ленточки, сантиметров тридцать длинной. Пришивают еле-еле, буквально на пару стяжков. Парни, желающие заполучить внимание красавицы, стараются незаметно сорвать ленточку, а потом обменять ее у владелицы на поцелуй. Это что-то вроде игры, причем, девушка вовсе не обязана выкупать свою ленточку, если парень ей не по душе.

Существует и другая традиция, связанная с этими ленточками. Если некой девице нравится парень, она добывает какую-нибудь вещь, принадлежащую ему, например платок. Так же годится глиняная куколка, с начертанным именем желанного. Вершиной является локон его волос. Добытое праведным или неправедным путем перевязывают ленточкой, и с молитвой Селесте богине любви, помешают под подушку или матрас. Считается, что ночью Селеста обязательно заглянет, и если на то будет ее воля, посеет семечко любви в сердце парня.

Сорвать несколько ленточек оказалось чрезвычайно просто. Рефлексы и навыки Лирана не подвели. Если он кошельки срезал, то что ему какие-то ленточки! А дальнейший мой путь лежал в прачечную.

Стражники, они рангом гораздо выше рабов, у них с одежкой побогаче. В том числе и трусы имеются. Из тонкой ткани, до колен, с завязками вместо резинки. И не по одной паре. Сами стражники одежду не стирают, сдают в прачечную. А чтобы не разбираться после стирки, где чьи трусы, на одежду ставятся метки.

Не знаю точно, чьи именно трусы я выкрал, да это и не важно. Чтобы все произошло наверняка, я позаимствовал аж три пары. Это было уже сложнее, в прачечной народу много, но я справился. Ну а дальше дело техники. Перевязал каждую пару ленточкой, проник в казарму, и разложил украденное под подушкой и тюфяком Расона. Правда, без молитвы богине, ну да ладно. Когда раскладывал, постарался чтобы краешек одних семейников немного выглядывал. Как в казарму проник? Так лето, жарко. Окна не застекленные, прикрываются ставнями. А по случаю жаркой погоды, некоторые немного приоткрыты. Опытному вору большего и не надо. Где лежбище Расона, я выяснил заранее. Опять помог опыт Лирана. Задавать слугам неприметные и тщательно замаскированные вопросы, дабы выяснить планировку того или иного дома, и места где сейф стоит в котором деньги лежат, ему приходилось не раз. Вот и я поступил так же. Главное, моего интереса к размещению стражников в казарме никто и не вспомнит.

Ну, а потом все происходило и без моего участия. Несколько стражников, в том числе и соседи Расона пришли в казарму чуть раньше. И кто-то заметил свисающую ленточку. Заинтересовался. Потянул. Разглядел и поднял шум. Оправдания, даже если они прозвучали, никто слушать не стал. Дескать, в казарме весь день люди были, путь и немного, но никого не видели и не слышали. Расчет, вещи и вон за порог с волчьим билетом в зубах. Хорошо еще, что ребра не пересчитали, а если и пересчитали, то не сильно. Видимо пачкаться не захотели.

А я вздохнул облегченно. Хоть и подло поступил, зато по спине моей больше палка гулять не будет. Боялся я, что однажды сорвусь и ответку врублю. И умру в ошейнике.

— Через два-три дня хозяин, господин граф приезжает.— Уже сонным голосом сказал Комар.— Сегодня гонец прискакал. Конюх говорил, он за новыми подковами к нам в кузню заходил.

И захрапел.

А от меня мгновенно сон сбежал. Неужели граф, наконец, приедет? На какой срок и как бы обратить на себя внимание? Сомневаюсь, что раба до его сиятельства допустят без веской причины. Значит, надо эту причину найти. Вот только где?

Половину ночи я ворочался, передумав сотню вариантов и все их забраковав, а потом как-то незаметно уснул. И мне приснилась все та же величественная красавица. На том же троне, в компании того же черного кота. Чаровница ничего не говорила, только ласково глядела и улыбалась, зато кот от души хохотал и озорно подмигивал.

Глава 3.

Как говорил Комар, граф приехал в дом родной на третий день. Мне повезло, я в этот исторический момент подметал дорожки, и мог лично засвидетельствовать прибытие его сиятельства. Хотя, меня никто и не думал привлекать в свидетели. Да и вообще, кто на раба внимание обращает? Разве что раб без дела сидит, вот тогда обязательно обратят. И дело найдут.

Сперва раздался громкий и протяжный звук охотничьего рога, и все вокруг мгновенно начали метаться из стороны в сторону, как будто получили известие, что к ним в гости пожаловали все дальние родственники скопом, а на видном месте коллекционный коньяк стоит. Но суета была недолгой, кто-то поспешил скрыться с глаз долой, остальные выстроились вдоль дороги и склонились в поклоне. Я сбежать не успел, да и не хотел. Интересно посмотреть на того, о ком я столько слышал, и на кого возлагал свои надежды. По всем правилам я не просто поклонился, я встал на колени. И как назло какой-то мелкий камушек пребольно впился в колено левое. Черт с ним, потерплю. Склонив голову искоса продолжал наблюдение.

В ворота замка ворвался всадник на горячем вороном коне. Правда, в данный момент конь был уже не такой горячий, а просто раскочегареный. Было понятно даже такому профану как я, что коняшка сейчас мечтает о просторной конюшне, чистой воде и доброй мере овса. Ну, и чтобы услужливые конюхи как следует почистили его запыленные и пропитанные потом бока. Всадника мне как следует рассмотреть не удалось, слишком быстро он мимо меня промчался. Лишь заметил покрытый пылью плащ и широкополую шляпу. Чуть отстав от него, следовали еще двое джигитов, в дорожной, но дорогой одежде. Лично я бы никогда не понял, что эта одежда дорогая, но память Лирана безошибочно подсказала, что эти двое определенно дворяне. И не бедные. Следовательно, граф прибыл с друзьями. А замыкающая шестерка вооруженных бойцов в его свите, это просто охрана.

Доскакав до крыльца замка, граф спешился, спрыгнул с коня и не глядя бросил поводья подоспевшему конюху. А после обернулся. Со всех сторон от слуг неслись приветствия хозяину и радость вызванная его возвращением.

— Да здравствует графская морда, самая аристократическая морда в королевстве! — Проорал я по-русски, присоединяясь к общему хору.— Пусть геморрой будет его вечным спутником, а за рабовладение на лбу рог вырастит!

К счастью, в общем оре мой голос потерялся, да и русского языка здесь не знают, так что мой выкрик остался незамеченным. А граф взмахнул рукой, отвечая на приветствие челяди. Вот тут я смог его хоть немного рассмотреть. Что же, слухи не врали. Граф действительно был красив. Высокий, широкоплечий, с тонкой талией. Черные волосы небрежно раскинулись по плечам, голубые глаза ярко горят на смуглом и усталом, но радостном лице. Тонкие усы, признак принадлежности к аристократическому сословию и полное отсутствие бороды. Он же не крестьянин, и не убеленный сединами старец, чтобы бороду носить. А еще ровные белоснежные зубы и искренняя улыбка. Нет, слухи определенно не лгали, граф был настоящим красавчиком и любимцем практически всех дам королевства.

Он еще раз взмахнул рукой, и в сопровождении своих друзей-дворян исчез в предусмотрительно открытой двери.

Шальной Граф прибыл в родовое поместье.

Шальной Граф. Именно такое прозвище носил Бернар ле Бакон, граф Каспар. И вполне заслуженно. Дело в том, что отец Бернара, Тобаз ле Бакон, был близким другом покойного короля Гаральда и воспитателем принца, а теперь уже и полновластного короля Эгмонта. Кроме того Тобаз считался первым мечом королевства, и тоже вполне заслуженно. Однако обучал принца он не только боевым искусствам, но и дипломатии, истории, добавлял немного экономики и даже учил правилам стихосложения. В общем, дядька был умный и разносторонне образованный. Он пользовался таким доверием короля, что, по слухам, мог драть принца за уши, в наказание за неусвоенный урок, а в особых случаях использовать розги. Если кто думает, что жизнь у принцев легкая и беззаботная, пусть свои думалки в багажник спрячут. Любой монарх, чувствующий себя настоящим хозяином вверенного ему государства, хочет чтобы наследники это самое государство не профукали. А значит, принца надо обучать по полной программе. И рабочий день у них ненормированный и молоко за вредность не дают.

Вот так все и было. Тобаз учил принца, по совместительству являясь его советником и телохранителем, когда умер старый король. Даже магия не может избавить от груза прожитых лет, а наследником его величество обзавелся довольно поздно. Что было тому причиной, я не знаю. Лиран как-то мало интересовался историей родного королевства. Эгмонт взошел на трон и показал себя грамотным и мудрым правителем. Хорошо его старый граф обучил.

А потом, как-то на большой охоте, выскочивший из кустов секач-подранок, напугал коня старого графа. Конь сбросил всадника прямо перед разъяренным секачом. Граф успел выпустить из арбалета, который не выронил при падении, болт, и даже выхватил кинжал, но когда подоспели загонщики, все было кончено. Молодой король объявил траур в королевстве и похоронил учителя с почестями. А в столицу, для принятия титула, прибыл Бернар.

Вот тут и выяснилось, что великолепно воспитав принца, граф совсем упустил собственного сына. Нет, что касается наук, а равно и боевых искусств, тут придраться было не к чему, а в остальном..... Оказавшись в столице наследник древнего рода и огромного состояния пустился в разнос. Десятки соблазненных замужних женщин, разумеется, аристократок, массовые пьянки, дуэли, часто со смертельным исходом. Никто не знал, что сегодня выкинет Шальной Граф. То он с друзьями, такими же обалдуями, как и он сам, крадут огромный и тяжеленный колокол с главной площади столицы, а потом, водрузив его на повозку, запряженную шестеркой тяжеловесов носятся по улицам в ночной тишине, лупя в колокол палками. То, встретив случайно мелкого купеческого приказчика, которого хозяин не только выгнал из-за надуманного предлога, но и повесил огромный долг, начинает собственное расследование и в результате передает жадного купца в руки правосудия. А как-то раз он приказал поставить на одной из площадей двадцать пять бочек вина и упоил всю округу, мотивирую свои действия тем, что купил новый камзол, а в одиночестве обмывать это торжественное событие не хочет. Этот праздник так и нарекли "Днем нового камзола". И таких происшествий было множество.

При всем своем шальном поведении, граф умудрялся не переступать черту. Молодых дворяночек на выданье не соблазнял, над мелкими аристократами не издевался. Даже если в приступе веселья он с друзьями громил какой-нибудь кабак, обычно ущерб возмещал. Почти всегда. После особо громкого хулиганства или смерти очередного аристократа на дуэли, король вызывал на ковер графа, но в память о своем наставнике наказание назначал минимальное. Тем более, что они были почти ровесниками. Говорят, что именно король прозвал Бернара Шальным Графом. И только такой человек мог заинтересоваться бывшим вором, а нынче своим рабом.

Шесть дней! Шесть чертовых дней я пытался попасться на глаза графу! И только птица обломинго махала мне крылом. В рабский барак граф не заглядывал, а в замок меня не пускали. Я пытался, напряг все связи, рассказывал самые интересные истории, думал слухи о них до графа дойдут, но все без толку. Рабов, в смысле мужчин, вообще в замок не брали, дескать, морды ваши невольничьи там без надобности, а сменить пол, чтобы устроится служанкой мне убеждения не позволяют.

И с чего это я решил, что стоит графу в замок приехать, как я тут же попаду к нему на аудиенцию и мгновенно получу свободу? В крайнем случае, не сразу, а в рассрочку. Нет, с графом увидится не получалось, и я все так же щеголял в рабском ошейнике. Видимо черный кот мне где-то дорогу перебежал. Поймать бы поганца, да шаурмой желудок порадовать. У меня оставался последний план, пробраться в замок, используя воровские навыки Лирана, но я боюсь, что граф не обрадуется, увидев меня в своей спальне или кабинете. Думаю, он меня просто мечом проткнет, даже не выслушав при этом.

Юношеское нетерпение Лирана требовало пойти на риск, а опыт взрослого человека Георгия призывал как следует подумать и разработать другой план. Промучившись целый день и так не придя к какому-либо решению, я отправился на отдых.

— Ветерок, ты какой-то нервный последние дни.— Заметил за ужином Комар.— Я вижу, у тебя душа не на месте. По свободе тоскуешь?

— Есть такое дело.— Признался я, не желая открывать все карты.

— Смирись. — Веско посоветовал мне приятель.— Не терзайся понапрасну. С ошейником тоже жить можно. Тем более здесь. Ты у других хозяев не жил, плетей не получал. А тут кормят хорошо. Работу в меру дают. Сходи в храм, помолись и живи спокойно.

— А где храм? — Заинтересовался я.

— Не то чтобы храм, но на задворках маленькая часовня есть.— Пояснил Комар.— Там любому богу, кроме Кровавого Мирала можно помолиться. Хозяйка, понятно дело, Стациана более других почитает, но и остальных не забывает. Войти туда даже раб может.

Вот как! Я-то сосредоточился на способах проникновения в замок и даже не слышал, что тут молельня есть. Может действительно сходить? Лиран почитал богиню удачи, и долгое время ему удивительно везло. Ни на одном деле не попался, кроме последнего. Схожу, хуже точно не будет.

— Пошли!

— Не-а! Я не пойду, я недавно там был.— Отказался здоровяк.— А ты сходи, помолись.

И после ужина, вместо отдыха, я пошагал в молельню.

В этой части владений семьи Каспар я еще не был. У рабов не так много свободного времени, чтобы разгуливать туда-сюда беспрепятственно, а территория, на которой стоял замок, поистине огромна. На город не хватит, но на крупную деревню вполне. Да и пробыл я тут совсем немного.

Часовня оказалась одноэтажным круглым строением, без окон. Только дверь, в которую я, было, хотел войти, но остановился. Богам в этом мире положено что-то на алтарь положить, в качестве жертвы, а что у меня есть? Лиран часть добычи жертвовал. В принципе, спереть что-нибудь реально, например, пару монет у стражников, но я бы не хотел, что бы о моей жертве стало всем известно. При храме, и даже при часовне обязательно должен быть служитель богов. А ну как расскажет он всем, что я ворованные денежки жертвую? Обязательно ворованные, ибо откуда у раба наличность? Как бы проблем не нажить. Однако, с пустыми руками идти тоже не хорошо. Я задумался, автоматически оглядываясь вокруг.

Стоп! Зиара хоть и богиня удачи и ветра, но еще она женщина! Как богине ей часто подарки, в смысле жертвы, делают, а как женщине? Правда, есть шанс, что она осерчает за внимание со стороны смертного, но здесь я готов рискнуть. Как там говорится? Главное не подарок, главное внимание? Вот и будем внимательными.

В часовню я вошел с большим букетом цветов. Нет, не тех, что элитных и редких, что возле входа в замок растут, и которые мне чуть ли не каждый день полоть приходится, а простые ромашки, колокольчики да васильки, что здесь по углам растут в изобилии. Главное же внимание, правда?

— Юноша, ты хочешь вознести молитву? — Ко мне на встречу шагнул пожилой мужчина в серых смиренных одеждах.

Местный священник. Серые одежды говорят о том, что он не служит какому-либо конкретному божеству, а всем понемногу. Не жрец, а служитель.

А еще ему по фигу, что я обычный раб. Он, служитель богов, выше этого. К богам все могут обращаться, но не все слова будут услышаны.

— Да, служитель. Я хочу обратиться к Зиаре. — склонив голову ответил я.

— Похвально. Я не стану тебе мешать.

Служитель указал мне на алтарь, стоящий у противоположенной от входа стены. Внутри часовни было довольно светло, магические светильники хорошо разгоняли тьму и когда я подошел к алтарю, без труда смог разглядеть на нем несколько символов. Каждый из них принадлежал определенному божеству. Иконы здесь не в чести.

Я положил ладонь на символ Зиары и сосредоточился.

" Богиня, — мысленно воззвал я.— Понимаю, к тебе постоянно обращаются с просьбой послать немного или очень много удачи, и ты уже стала слышать одно и то же, но и я не буду оригинальным. Мне нужна удача. Я хочу стать свободным, но для этого я должен заинтересовать графа. Только он в силах меня освободить. А я с ним встретиться не могу. Пошли мне капельку везения, а я уж постараюсь не упустить свой шанс. И вот еще, я знаю, другие часто приносят тебе богатые дары, а вот я принес скромный букет цветов. Не потому что я жадный, а просто не в силах сейчас преподнести тебе более весомый дар. Да и женщинам обязательно надо дарить цветы, так у меня на родине принято. "

Я положил букет на алтарь, и он мгновенно исчез в яркой вспышке. Такой, что я чуть не ослеп.

— Поразительно! — Раздался за моей спиной голос служителя.— Богиня приняла твой дар, юноша! Такое бывает нечасто! Особенно с таким выбросом божественной силы. Богиня благоволит к тебе, цени это!

Вот так штука! У Лирана помнится, ни разу такой вспышки не было, а зачастую дар вообще не принимался. Забирать его было не принято, считалось, что эти деньги не принесут счастья, они шли на нужды храма и жрецов, а тут такая светомузыка, что до сих пор зайчики в глазах скачут! Ей-богу, вырвусь из рабства, такой подарок богине преподнесу! Все ахнут!

А ночью меня ждало еще одно потрясение. Мне снова приснилась красавица, но на этот раз без своего кота. Зато с моим букетом. Ахринеть! Это что выходит, меня уже не раз во сне местная богиня посещает, а я только сейчас это понял? Вот тупень! Хотя, изображений богини здесь нет, да и никто не упоминал, что у нее черные коты водятся. Все равно, это не мой, привычный мир, здесь боги более чем реальны. Мог бы и поблагодарить Зиару за то, что вполне нормальных условиях обитаю. Пора жить по-новому, ведь память Лирана мне доступна.

Ночью ощутимо похолодало, а утром небо не радовало солнечными лучами. Тяжелые и недовольные всем на свете тучи грозились вот-вот извергнуть на наши головы кубометры воды. Во время завтрака хмурый мужик, которого я раньше не видел, приволок в наш барак огромную кучу курток. Даже не знаю, как он умудрился их дотащить? Не говоря ни слова, благодетель свалил куртки возле входа и удалился.

Рабов не баловали изысканной одеждой. Куртка, которая досталась мне, была точь-в-точь как роба сварщика с нашей автобазы. Такая же грубая, неудобная и не слишком теплая. Зато с капюшоном. И на этом спасибо.

— Комар, дай мне сегодня свою куртку! — Возбужденно тряся головой к здоровяку подлетел Герал.

Он такой же невольник, как и все мы, но пронырливый и хитрый, словно матерый лис. Нюхом чует, где что-нибудь интересное и выгодное происходит. При всем этом характер у него компанейский и беззлобный. Правда, мы с ним близко не сходились. Да я вообще, только с Комаром и общаюсь.

— На кой култык? — Вежливо поинтересовался Комар.

Герал ростом с нашего молотобойца, но вот плечи у него в два раза уже. И худой как жердь.

— Надо! Вечером сюрприз будет! Не пожалеешь!

— Ну, бери раз надо.— Меланхолично пожал плечами Комар.

Герал обрадовано нацепил куртку, в нее еще одного такого можно было запихнуть, но мужика все удовлетворило. Задерживаться Герал не стал, мигом убежал на работу, а я тут же выбросил произошедшее из головы.

Признаться, я был напряжен как струна. Надеялся, что мой вчерашний подгон богиня оценила и взамен пошлет капельку удачи. Не зря же она мне с букетом в руках приснилась! Да еще и улыбалась так мило! Теперь все от меня зависит, не проморгать момент. А то богиня и огорчиться может, дескать, я ему удачу послала, а он ворон в небе считал. Нельзя так с богинями, они здесь покруче депутата госдумы будут.

И время потянулось медленно-медленно. Я таскал обрезанные ветки, обрывал засохшие листики на клумбе, разбрасывал перегной на новой клумбе.

А потом рыхлил землю.

Большая часть цветника располагалась вдоль дорожки, ведущей к центральному входу в замок. Матушка графа обожала цветы и гордилась какими-то особыми сортами. Признаться, выглядел этот разноцветный ковер необычайно красиво, а ароматы какие! За эту красоту мать-графиня спрашивала очень строго, и поэтому между посадками приходилось двигаться, словно саперу на минном поле.

Из-за этого приходилось отвлекаться, и я не сразу заметил, как из замка вышел Шальной граф собственной персоной, в сопровождении приятеля, с которым в родовой замок и приехал. Не смотря на холодный ветер граф был без камзола, в одной рубашке, а вот его приятель кутался в теплый плащ.

Мое сердце дрыгнулось, брыкнулось и хряпнулось. Вот он, граф. Стоит в десятке метров от меня. И что дальше? Подойти к нему, прервать беседу с приятелем и как минимум получить за подобную дерзость десяток плетей? А ведь может и мечом проткнуть, меч-то, в отличие от камзола у него при себе! Что же делать?!

И тут я заметил как из неприметной двери, рядом с центральным входом, вышел Герал и еще два невольника. Каждый из них тащил большую корзину, из которых торчали горлышки винных бутылок. Ну, да, эта дверь в повал ведет, а там запасы продовольствия и винный погреб. Невольники начали сгружать свою ношу в припаркованную рядом бричку, видимо вино куда-то везти собираются. Но это дело не мое, а вот внезапно пополневшая фигура Герала меня насторожила. Реально, не смотря на куртку Комара, с момента нашей последней встречи, утром за завтраком, он явно обзавелся приличным брюшком. Порции утром были стандартные, где же его так разнесло?

Как где? В винном подвале, разумеется. Улучил момент и сунул под рубаху пару бутылок. Вот пройдоха! Уже утром знал, какая работа предстоит и для сокрытия ворованного куртку большого размера одолжил!

Я раздумывал недолго. Не более пяти секунд. И набирая скорость прекрасно осознавал, что пытаясь привлечь внимание хозяина я сейчас подставлю в принципе неплохого парня. Сильно подставлю. А если моя затея не выгорит, жизни среди рабов мне не будет. Даже Комар за меня не вступится, такое не прощают. Но это был мой шанс! И терять его я не намерен!

Налетев на Герала, я вцепился в его куртку, ощутив под ней округлый бочок винной посудины.

— Отдай! — Очень громко, чтобы услышали все вокруг, потребовал я.

— Ветерок, ты чего? — Зашипел Герал, пытаясь оторвать мои руки от одежды.— Я же не только для себя! Поделюсь вечером!

— Отдай! — Еще громче крикнул я.— Не твое! Не смей воровать у хозяина!

Пара рабов, с коими работал мой сосед по бараку, постарались как можно быстрее и тише покинуть наше общество. Похититель вина тоже с удовольствием слинял бы, но я его крепко держал.

— Что здесь происходит? — Раздался властный голос.

Не отпуская Герала я повернул голову и тут же склонился в нелепом поклоне. Я бы и на колени упал, но отпустить воришку не мог. Теперь уже не мог. Игра должна быть доведена до конца, каким бы он не был.

— Он вор! — Возвестил я.— Он украл то, что принадлежит вам!

Граф с любопытством смотрел на происходящее, и казалось, его ни в коем разе не потревожила весть о воровстве. Скорее ему было интересно, почему это один раб решил выдать другого.

К хозяину уже спешили двое стражников.

— Проверить! — Негромко скомандовал граф Каспар.

Меня тут же оттеснили от потерявшего лицо и безвольно стоящего Герала, и мигом извлекли из-под одежды четыре бутылки.

— Фернайское, пятилетнее, надо же! У моих рабов хороший вкус! — Прищелкнул языком граф.— За воровство можно было бы всыпать как минимум десять плетей, но за столь изысканный выбор вина половину я снимаю. Итого, пять плетей.

Повинуясь движению графской брови стражники уволокли беднягу. Я успел поймать его взгляд. Удивительно, в нем не было ненависти, только недоумение, словно вопрос "почему?", а еще осознание неизбежного наказания.

— А ты кто? — Задал вопрос граф.

— Ваш раб, ваше сиятельство.— Ответил я, не поднимая головы. Раб должен быть покорным. Или хотя бы так выглядеть.

— Это я уже понял.— Хмыкнул граф. Кажется у него хорошее настроение.— Зовут как?

— Георг.

— Давно ошейник носишь?

— Нет, около месяца.

— А кем до этого был? Как в неволю попал?

Я глубоко вздохнул.

— Вором был.

— Вором?! — Теперь в голосе графа звучало совсем уж неприкрытое веселье.— И с чего это вору другого вора сдавать? Или вы что-то не поделили? Ты сделал это специально, чтобы тот получил наказание?

— Нет. Он украл то, что принадлежит вам. Я это увидел. — Как можно более убежденно сказал я.

Граф снова хмыкнул.

— Подними голову.— Потребовал он.

Я исполнил приказ.

— И что ты хочешь за свой поступок? — Спросил граф,

Ага! Сейчас я попрошу свободы и тот час получу! Как же!

— Служить вашему сиятельству. Я многое могу. Я молод и здоров и могу принести вам пользу.

— Вот как?

В этот момент приятель графа, стоящий неподалеку и пристально разглядывающий меня встрепенулся, сделал несколько шагов и что-то горячо зашептал на ухо хозяину замка, попутно кивая в мою сторону.

Граф выслушал и удивленно приподнял бровь. А потом вопросительно взглянул, словно требуя подтверждение услышанному. И получил решительный кивок.

"Звездишь?"

"Зуб даю!"

— Пользу, говоришь? — Граф задумался, и вдруг в его глазах вспыхнули шальные огоньки.— Это хорошо!

Он взмахнул рукой и к нему тот час приблизились еще два стражника и пухленький мужичок в одежде слуги среднего звена.

— Сей достойный юноша выразил стремление служить мне не по обязанности, а по желанию.— Возвестил он.— Мне нравится его порыв, и я решил назначить ему службу. Отправьте его к золотарям, пусть приступает немедленно!

Что? К золотарям? Нужники чистить, дерьмо черпать? Охренеть! Вот ты попал, Георгий! Свободы захотелось? Шанс использовал? Внимание хозяина на себя обратил? Решил, подставив другого, себе бонус заработать? Теперь хлебай свой бонус ситечком!

— Служи. Приноси пользу. — Милостиво разрешил граф, и тут же крепкая рука стражника взяла меня за шиворот и оттащила к новому месту работы.

Золотари, а их было в замке двое, очень обрадовались пополнению и тут же начали учить меня премудростям своего нелегкого дела.

Пару раз меня вывернуло наизнанку, но отеческий подзатыльник одного из старших коллег не давал мне возможности прервать увлекательное занятие. Черпак на длинной ручке вниз, зачерпнул, поднял, в бочонок опорожнил. Бочонок, вместе с десятком таких же, стоял на повозке. Потом, начерпанное вывозили куда-то за пределы замка.

И чем мне работа помощника садовника не нравилась? Неволей? Так я и сейчас несвободен. Зато ароматы вдыхаю другие. Вместо цветочных дерьмо нюхаю.

Вечером меня нашел Комар.

— Ветерок, я не знаю, зачем ты это сделал, но держись теперь от нашего барака подальше.— Холодно заявил он.— От тебя воняет.

Я посмотрел вслед уходящему приятелю. Удачно все вышло, ничего не скажешь.

С графом я встретился через два дня.

Позади замка располагалась тренировочная площадка, где стражники, в свободное от нарядов время, сурово махали мечами, топорами и копьями. И рядом прикорнуло до боли знакомое строение, находящиеся теперь в моей юрисдикции. Действительно, а вдруг кого-нибудь посреди тренировки приспичит? Не бежать же на другой конец территории. Так и расплескать можно. Графиня такого не терпит, что правильно. Грязь и нечистоты до добра не доведут.

Сегодня граф разминался вместе со стражниками. Его друзья покинули замок ( я случайно увидел), а форму поддерживать надо. Да и соперники среди стражников были весьма достойные. Даже на мой дилетантский взгляд. Мечами крутили что пропеллерами, безо всякого стеснения загоняя хозяина в угол.

Заметив меня, приводящего местный сортир в цивильное состояние, властитель земель немного приблизился, разумно заняв место с подветренной стороны. Я поклонился.

— Георг, правильно? Как тебе новое место работы? Нет ли каких-нибудь жалоб? Или просьб? — С усмешкой спросил он.

— Благодарю, ваша светлость. Всем доволен.— Я извлек из кармана тяжелую и тщательно отмытую медную монету.— Вот, монетку выловил. Отдать?

— Оставь себе! — Махнул рукой граф.— А ты хорошим вором был?

— Неплохим. — Я поковырялся в памяти.— Возможно, вы слышали о краже из дома купца Ниртона? Полгода назад?

— Так это твоих рук дело? — Изумился он.— Слышал, вся столица об этом говорила. Сколько ты тогда взял? Действительно три пуда золота, как Ниртон утверждал?

— Врет он. — Категорично отрезал я.— Как и любой купец. Там и десятой доли не было. Но все равно, куш неплохой вышел.

— А как охрану обошел? — Заинтересовался граф.— Там же магических заклинаний на каждом углу по десятку?

— Все можно преодолеть, если знать как. Магия не всесильна. А купец, как обычно, на хорошего мага денег пожалел. Нанял какого-то новичка с корявыми ручонками.

— Так ты магией владеешь?

— Нет. Я проверялся. Не имею ни малейшей искры дара.

Граф задумчиво кивнул и удалился, явно обдумывая какую-то мысль. Признаться это вселило в меня крохотную надежду, авось и не на всю жизнь мне дерьмо черпать.

И, как выяснилось, надежда моя была не напрасна. Еще через два дня, рано утром меня выдернул хмурый стражник.

— В баню! — Скомандовал он.— Мыться, как следует. Одеваться. А потом к его сиятельству.

Надо ли говорить, что в баню я летел словно по спидвею. В храме чистоты мне выдали большую плошку жидкого мыла, да не простого, а с легким цветочным запахом. А еще новую одежду. Вернее, не новую, а чистую. Я еле-еле успел переложить кое-что из старой, как ее забрала недовольно морща нос рабыня-прачка. А потом долго и упорно отмывался, многократно проходя по телу мылом и лыковой мочалкой. Наконец, стражнику надоело меня ждать, и он выгнал меня из парной крепким словом. Хорошо еще, что не крепким пинком.

В замок я вошел в первый раз, но увидел чертовски мало. Завели меня через черный вход, провели какими-то темными и безлюдными переходами, покружили, повертели, и в результате остановили перед массивной дверью. Стражник вежливо постучал, а потом впихнул меня внутрь.

Не успев оглядеться, я склонился. Думал, на колени шмякнуться, а потом решил, что и поклона будет достаточно. По местному этикету это допустимо, правда, для привилегированных невольников.

— Подойди.

Голос графа был хриплым и уставшим. По-моему он вообще не заметил моего поклона.

Я выпрямился и сделал несколько шагов. Судя по обстановке меня привели в кабинет графа. Большой стол, несколько шкафов заполненных книгами и стопками бумаг, пара кресел. И большое зеркало на стене, но вот беда, расположено очень неудачно. Мне своего отражения не видно. А жаль.

Граф расположился за столом и выглядел мягко говоря неважно. Красные глаза, синяки а-ля панда, растрепанные волосы и легкая небритость. Можно было бы предположить безмерное употребление алкогольных напитков, но запах перегара отсутствовал. Хмурый взгляд графа был устремлен на предмет стоящий на столе.

— Ларец работы мастера Удринта.— Словно ругательство произнес он.— Открыть можно только родным ключом. Любая попытка взломать разбивает сосуд с алхимической смесью, и все содержимое превращается в тлен.

Он поднял голову и взглянул на меня воспаленными глазами.

— Сможешь открыть? Только учти, пострадает то, что находится внутри, и ты тут же простишься с жизнью. Я тебя лично в нечистотах утоплю!

— Разрешите взглянуть поближе? — Попросил я.

Граф кивнул. Я подошел к столу желая рассмотреть ларец вблизи. При моем приближении граф повел носом, но неприятного запаха не учуял. Не зря я столько мыла и горячей воды на себя потратил.

Призвав всю память Лирана, приступил к изучению ларца. Примерно тридцать на сорок пять сантиметров, и высотой еще сантиметров тридцать. На вид выполнен из серебра и украшен изящными узорами и применением самоцветов. Три замочных скважины. Солидная штука.

Присмотревшись внимательней, я победоносно ухмыльнулся.

— Это подделка! — Заявил я.— У мастера Удринта расстояние между вот этими завитками в палец, а здесь немного больше. Аметисты Удринт располагает всегда в центре и никогда не применяет нефрит. Это подделка, хотя довольно качественная.

— Вскрыть сможешь? — В голосе графа прорезалось нетерпение.

— Да. — Я еще раз оглядел ларец, взвесил все риски и уверенно добавил.— Я его открою.

— Что тебе нужно?

— Пока ничего.

Из кармана на стол лег тряпичный сверток, а из свертка появились полтора десятка отмычек.

— Ого? — Изумился граф, оживая на глазах.— Откуда это? С воли принес?

— Нет, это я три дня в кузнице помогал.— Ответил я, примеряясь к замкам.— Вот там, из хлама, немного подходящей проволоки и позаимствовал. Без инструмента чувствую себя неуверенно. Привычка.

— Ну-ну!

Граф откинулся в кресле, наблюдая за процессом, а меня захлестнуло ощущение первого в моей жизни взлома. Память Лирана хранит множество подобных моментов, но ведь я, Георгий, в медвежатниках или шниферах никогда не ходил! Зато много читал, да и в кино видел. Интересно!

Устройство замков всплыло в памяти с точностью до миллиметра. Дело осложнялось тем, что в подобных подделках могут применяться разные типы запорных устройств. И, хоть это явная подделка, открывать ларец требуется с умом.

Отмычка следовала за отмычкой. Каждое движение в замочной скважине давало понимание, что за модель замка мне попалась. Очень быстро мне удалось нащупать и отодвинуть блокирующую пластину. А вот дальше возникли трудности. Вскрыть пусть и поддельный, но качественный замок не так-то просто.

— Ваше сиятельство, подержите вот так! — Взмолился я.

Граф без возражений ухватился за торчащую из замочной скважины отмычку и зафиксировал под нужным углом. По-моему он даже не обратил внимания, на тот факт, что о помощи его просил раб. Видимо графу очень нужно содержимое ларца. До чертиков нужно. Даже проигнорировал неправильное обращение. Мне, как невольнику, следовало обращаться к графу "господин" и никак иначе. Я же говорил как свободный, пусть и простолюдин.

С помощью сиятельного господина дело пошло на лад. Еще две отмычки, три минуты кропотливой работы и тихий щелчок возвестил об успехе предприятия.

Бернар, издав приглушенный возглас, выронил доверенную ему отмычку, и схватился за крышку ларца.

— Остановитесь, ваша светлость! — Воскликнул я, удерживая крышку в закрытом положении.— Там может быть ловушка.

Граф сверкнул глазами, на мгновение замер, и обдумав мои слова неохотно кивнул.

— Ты прав.— Признал он.

И убрал руку.

Лирану не привыкать, он не один десяток подобных ларцов вскрыл, и знает все возможные плохие варианты, поэтому я доверился его памяти и неспешно, но аккуратно приоткрыл крышку. Всего на несколько миллиметров.

— Ваше сиятельство, вы загораживаете свет.— Невольно вырвалось у меня, и снова граф безропотно отодвинулся, не высказывая никакого недовольства.

Тщательный осмотр, приоткрыть еще на сантиметр. Задержать на всякий случай дыхание, прозондировать пространство под крышкой тонкой проволокой.

— Все спокойно, нет никаких ловушек.

Открывать ларец я не стал, признавая право графа сделать это. Просто отошел в сторонку и замер в почтении. А Бернар ле Бакон меня уже не видел. Откинув крышку, выудив из ларца стопку бумаг, граф начал лихорадочно просматривать каждую, полностью погрузившись в чтение. А я решил ему не мешать, пусть читает на здоровье. Но и уйти я тоже не мог. Не отпускали меня, не было четкого приказа. Так что стою и молчу.

Но встал я удачно. Напротив зеркала. И первый раз смог рассмотреть свою новую внешность.

Что сказать? Увиденное в зеркале меня удовлетворило и порадовало. Черты лица правильные, нос тонкий и прямой, губы не тонкие и не толстые, подбородок немного острый, но выглядит пристойно. А глаза серо-зеленые, что вполне сочетается со светло-русыми волосами. Мне бы ненавистный ошейник снять, одежду сменить, и получится юноша вполне приличной наружности. Может мне в модельный бизнес податься? Здесь такого нет? Так устроим!

Внезапно мне почудился аромат ванили. Еле ощутимый почти незаметный, но такой для меня противный! Не знаю почему, с детства не терплю этот запах. До зубовного скрежета не люблю!

Громко хлопнула дверь и в кабинет без приглашения и объявления впорхнула молодая, привлекательная особа.

— Бернар, братик, ты завтра составишь нам с матушкой компанию? — Задала она вопрос, едва преступив порог.— Нас ждут в имении маркиза ла Жекир. Там будет большой праздник, маркиза подарила супругу наследника.

— Что? Где? А-а-а, это ты, Луиза? — Граф с явной неохотой оторвался от чтения, но на сестру взглянул с видимой любовью.— Прости, я прослушал. Что ты сказала?

— Я сказала, что маркиз ла Жекир приглашает всю округу. У него родился сын. Надеюсь, ты не позволишь мне и матушке явиться в гости без сопровождения?

— У Родерико родился сын? После пяти дочерей! — Граф откинулся в кресле.— Хотя, должно же было ему наконец повезти!

— Так ты поедешь с нами?— В третий раз спросила девушка.

— Завтра? Да, надо будет навестить Родерико.— Кивнул Бернар.— Если он узнает, что я отказался ехать к нему на такое событие, без сомнения обидится. Хотя, как это все не вовремя!

Я безмолвной статуей стоял в углу кабинета, не спуская глаз с сестры хозяина и дурея от резко усилившегося запаха ванили. Я просто сходил с ума, казалось, что этот запах пропитал каждую молекулу воздуха вокруг, всю мебель, и даже стены замка. Голова шла кругом, возникло непреодолимое желание подправить образ виконтессы. Потеряв всяческий контроль и заодно здравый смысл, я сделал шаг вперед.

— Георг? Ты еще здесь? — Граф удивленно взглянул на меня.

— Вы не давали мне разрешения удалиться, ваше сиятельство.— С трудом выдавил я слова из пересохшего горла. Взгляд мой по-прежнему был обращен на его сестру.

— Георг?— Луиза ле Бакон с интересом взглянула на меня.— Этот тот самый невольник, который рассказывает такие чудесные истории? Мои служанки неоднократно упоминали это имя. Братик, а ты тоже хотел историю послушать?

— Нет, я приказал ему прийти по другому поводу.— Граф по-новому взглянул на меня.— Об историях, признаться, я ничего не слышал. Георг, а ты полон сюрпризов! Но почему ты так странно смотришь на мою сестру? И как ты вообще осмеливаешься на нее смотреть?

— Простите мою дерзость, ваше сиятельство, но разве госпожа собирается ехать к уважаемому маркизу с такой прической? — У меня окончательно сорвало крышу, и я уже не понимал, что говорю. Вернее, понимал, но вот без сомнения печальные последствия этих слов меня нисколько не пугали. Сейчас даже смертельный приговор не имел никакого значения. — Вашу прическу, госпожа виконтесса можно улучшить. Вы позволите?

— Виконтесса?! Бернар, что твой раб себе позволяет?! Он, что, не знает правильного обращения?— Возмутилась аристократка, глядя как, я подтаскиваю тяжелый стул к зеркалу.— И что это он задумал?

Граф внезапно встал из-за стола и положил руки на плечи сестры.

— Луиза, давай посмотрим, что он хочет предложить.— Мягко сказал он.— Если что, наказание будет суровым, я тебе обещаю.

Подталкиваемая родным братом Луиза села на стул и замерла с опаской поглядывая на свое отражение.

— У вас прекрасные волосы, госпожа виконтесса, — Сказал кто-то моим голосом.

Пропустив тяжелую прядь черных, как и у граф волос сквозь пальцы, я внимательно осмотрел кончики и осуждающе зацокал языком.

— Пока прекрасные. Но, молодость, милочка, имеет свойство проходить. За собой надо ухаживать. Работать постоянно, ежедневно. Я бы рекомендовал обрабатывать волосы отваром коры дуба, корня лопуха или крапивы. Ваше мыло не совсем подходящее таких волос.

Откуда в моем голосе возникли эти протяжные, томные нотки?

— Еще хорошо отвар семян льна применять. Эти травы сделают ваши локоны более воздушными. Так, мне нужны гребни, щетки, шпильки! Срочно!

— Бернар, за дверью Агата, моя служанка.— Пискнула госпожа виконтесса, и граф самолично отправился передавать мою просьбу, даже не дав мне попутно по шее.

Вообще, Шальной Граф поглядывал на мои действия, словно ученый за интересным экспериментом. Да и его поведение грубо говоря шокировало. Ну не может аристократ древнего рода так легко сносить вольность раба, стоящего в самом низу. Будь бы на моем месте человек, пусть даже невольник, который находился рядом с виконтессой с самого ее рождения, например нянька, и то происходящее было бы недопустимо, а тут какой-то хмыренок, который в замке без году неделя. Но в данный момент я об этом не думал.

Орудия труда доставили быстро, и мои руки принялись творить. Костяные расчески и гребни мелькали в воздухе, локоны виконтессы взмывали, словно поднятые буйным ветром, и опускались на задуманное место. Шпильки, подобно молниям Зевса, вонзались в создаваемую прическу, надежно фиксирую каждую прядь.

— Жалко мне вас, титулованных дворян, — сетовал я.— Вы не в силах пересечь установленных границ. Вам, госпожа виконтесса, удивительно бы пошло каре. Даже с прямой челкой. Но общество будет недовольно. Вас не поймут. Ближайшие подруги будут фыркать вам в след, тайно сожалея, что не могут позволить себе подобный образ. Но, раз нельзя, будем работать с ограничением. Вы никогда не задумывались о вьющихся волосах? Добавить немного волны было бы весьма кстати.

— А как? — Луиза уже позабыла свой страх, как и то, что я вообще-то обычный раб.— У меня прямые волосы. Кто-то говорил, что можно завивать пряди раскаленными щипцами.

— Фу-у! Щипцы, какая мерзость! Ими легко сжечь волосы. Нет, раз другие средства недоступны, рекомендую старые добрые бигуди. Не так удобно спать, но красота требует жертв. Вот и готово! Как вам, дорогуша, ваша новая прическа?

Луиза недоверчиво прикасается к своим волосам и тут же одергивает руку.

— Не бойтесь, не кусается.— С улыбкой сказал я.

Приятно все-таки видеть результаты своего труда. Особенно успешные результаты. А я сейчас сотворил настоящий шедевр. Сомневаюсь, что кто-нибудь из местных цирюльников смог бы соорудить греческую косу, особенно такими допотопными инструментами.

— Я не верю своим глазам! — Прошептала Луиза.— Стациан Всемогущий и Всепрощающий, это просто чудо! Ни у кого я не видела ничего подобного! И это безо всякой магии! Агата! Ты все запомнила?

— Прошу простить госпожа, но ......, — тут девушка замялась, не зная как меня назвать. По статусу как-то неприлично, а по имени слишком фамильярно. Мгновение и она нашла подходящее слово.— Мастер все делал так быстро, что я не успела разглядеть.

— Тупица! — Луиза была недовольна нерасторопностью служанки и не скрывала этого.— Тут прозвучали слова, значение которых я не поняла. Что такое "бигуди" и "каре"?

— Бигуди это средство сделать ваши волосы более волнистыми. Их можно сделать из легкого, прочного дерева. Ваше сиятельство, разрешите лист бумаги и карандаш?

Граф с усмешкой и шальными огоньками в глазах подал мне бумагу, предварительно отодвинув документы из ларца подальше.

Я быстренько начертал бигуди, попутно поясняя, что закрепить их можно веревочками.

— Можно делать разные размеры. Маленькие будут давать более мелкие кудри, а крупные, соответственно, более крупные. Думаю, мелкие вам не пойдут. Лучше крупные. Тогда и волосы можно уложить вот таким образом.

Карандаш порхает над бумажной поверхностью и брат с сестрой заворожено наблюдают, как на бумаге возникает лицо Луизы, с необычно собранными волосами. Служанка выглядывает из-за плеча госпожи, а в ее глазах восторг.

— При такой прическе открывается шея, а она у вас очень красивая.— Поясняю я.— Если вьющийся локон выпустить вот таким образом, да еще и немного подвести глаза, получится более дерзкий вид. Хорошо использовать для украшения нити жемчуга, но можно и золотой цепочкой обойтись.

— А каре? — Напомнила мне Луиза.

Я критически посмотрел на нее, уделив особое внимание платью.

— К сожалению, одной прической тут не обойтись. — Покачал я головой.— Платье у вас не то. Да и вообще, этот наряд вас не красит. Для той прически, что я сейчас сделал, подойдут вот такие модели.

Еще минут двадцать работы и три варианта готовы. К сожалению, только на бумаге. И то, потребовались дополнительные листки, которые граф под требовательным взором сестрички, выдал незамедлительно. А вот со мной твориться что-то совсем неладное. Кажется, у меня явный передоз ванили. В глазах мелькают незваные мушки, в ушах кто-то тоскливо, на одной ноте, пилит скрипку, и комок к горлу подкатывает.

— Потрясающе! — Выдохнула Луиза, и ее братец тоже согласно кивает.— А какой материал? Какой цвет? А как такой рукав делается? Можно изобразить каждое платье более подробно? И, все-таки, поясни, что за каре такое, Я заинтригованна!

— Не ты одна, сестренка! — Поддерживает родную кровь граф, очень странно смотря мне в глаза.

— Каре? Да, каре. Сейчас изображу.

Что-то мне совсем плохо. Карандаш в руках пляшет резво, но мозги в полном тумане.

Еще один портрет Луизы, с короткой стрижкой. Благородные родственники заинтересовались. Потребовали изобразить наряды, подходящие под такую стрижку. Извольте.

Вечернее платье, еще одно вечернее, платье, брючный костюм, мини-юбка......

Пощечина! Еще одна! И еще! И еще! Блин, какая же тяжелая рука у этой хрупкой на вид девушки! И не скажешь, что ей еще только шестнадцать!

— Да как ты смеешь предлагать подобное благородной даме!!! Вульгарность! Бесстыдство! Мерзость!

Последний удар валит меня на пол. Чувствую, еще немного и содержимое желудка украсит кабинет графа. С трудом поднимаю глаза, но граф словно не видит меня. Он рассматривает картинки, особенно последнюю, где виконтесса изображена в мини-юбке и рубашке, завязанной на животике узлом. А тайфун по имени "Луиза" продолжает бушевать над моей головой. Сил встать нет, могу только ползти, да и то с весьма небольшой скоростью. От запаха ванили практически теряю сознание. Но ползу. Силы оставляют меня сразу за порогом кабинета. Неизбежное происходит, желудок выворачивается наизнанку, организм сотрясается в судорогах. Сознание уходит не прощаясь, под истошный крик оскорбленной зрелищем виконтессы.

Меня привели в сознание, путем погружения головы в ведро с водой. А потом вывели во двор и выпороли. Пять плетей граф назначил. За непочтительность. И за плохое воспитание. Сначала он десять назначил, но потом пять скостил. За помощь с ларцом и создание прически, которая все-таки виконтессе понравилась. Нельзя с господами себя слишком вольно вести. Проклятая ваниль!

Но графу ведомо понятие "справедливость". Пусть даже и своеобразно.

Стражник, исполнявший приговор, не слишком усердствовал. Кровь не пустил. Рубцы вспухли, не без того, и больно было просто жуть, но я успел наслушаться рассказов невольников и представляю, что можно сделать плетью.

Но самое страшное началось потом. Мне выделили маленькую комнатку, в которой стояли стол, стул и узкий топчан. Принесли запас бумаги, карандашей и свечей. И дали два дня на зарисовку причесок и нарядов. Обещали кормить. И вот тут я понял, что участь золотаря была не так уж печальна.

Во-первых: я совершил, пусть даже и невольно, огромную глупость. Виконтесса теперь меня никуда не выпустит, пока не выдоит досуха. А потом может и бритвой по горлу. Не сама, найдутся исполнители. Чтобы никому не достался.

Во-вторых: ваниль ушла. Ушла бесповоротно. Я, Георгий, рисую неплохо, да и прически с платьями видел, но вот изобразить не могу. Чего-то не хватает в душе. И знания предмета. Откуда я знаю, как эти прически делать? Даже как обычная коса плетется не знаю, не то что греческая или французская. Никогда особо не интересовался. Нарисовать бальное платье? Целиком и в деталях? Ага, щаззз! Разве семейные трусы могу изобразить.

Испортил несколько листов, понял, что успеха мне не видать. А время тикает. Не успею, решат, что я специально запорол ответственное задание партии и правительства. Средство для саботажников одно — кнут. И тут уже церемониться со мной никто не будет.

Как же вернуть ненавистную ваниль? Испробовал все, медитировал, взывал, бился головой об стену. Отклика системы не получил. Оставался последний шанс.

— Госпожа моя, Зиара! — Взмолился я.— Помоги, молю! Что-то неладное со мной происходит, в голове всплывают знания, которыми ни я, ни Лиран не обладали. Да черт с ними, что всплывают! Я контроль над телом теряю! Вот какой из меня стилист-портной? Какие прически, какие платья? Выступил я тут намедни, да с успехом. Таким, что вот-вот головы лишусь. Подскажи, как мне, хоть ненадолго вернуть то состояние? Смилуйся, молю!

— Мурчил, мне идет?

Великая богиня ветра и удачи возникла перед черным котом в ужасно короткой юбке и странной одежке, почему то завязанной узлом, выставляющей на обзор, как красивый животик, так и ложбинку между грудей.

Кот поперхнулся, прокашлялся и завопил, как будто увидел перед собой кабинет ветеринара и услышал страшное слово "кастрация" .

— Ты во что это вырядилась? Совсем с ума сошла? Ты богиня, а не гулящая девка! Да даже девки такого себе не позволяют! Немедленно переоденься, не ровен час увидит кто!

— Никто не увидит.— Безмятежно махнула рукой Зиара.— Я запретила кому-либо беспокоить меня.

Она взмахнула рукой и перед ней возникло огромное зеркало.

— Определенно, странные наряды носят женщины в его мире. Жаль, что я сама не могу переступить границу миров. Интересно, что он еще может нарисовать?

— У него и спроси.— Буркнул все еще мрачный кот.

— Как? Я могу только во сне явиться ему, а он спать явно не собирается. Не до сна ему теперь. Мурчил ,не подскажешь, откуда у него такие умения? Внезапные, нехарактерные и неконтролируемые?

Кот пробурчал что-то невнятное и попытался скрыться. Богиня щелкнула пальцами и бедную, ни в чем неповинную животину, словно приморозило к месту. Вздохнув Мурчил принялся каяться, свалив всю вину на бездарного и растяпистого Ирлата, попутно поведав как он, верный Мурчил, пытался помешать катастрофе, но ты же знаешь этих ученичков.....

— Так, мне все ясно! — остановила исповедь богиня.— Подробности потом. Что ему сейчас делать? Как вызвать умение?

— Пусть экспериментирует.— Бросил кот, поняв, что беда миновала.— Все в его сознании, значит, есть возможность это сознание пробудить. Может сработать самое невероятное.

— А как ему об этом поведать?

Кот вздохнул.

— Ты же знаешь, не люблю я фантомом приходить. Ну да ладно. Перемещай.

Ответа от богини я не дождался. Может, потому что дело не в храме происходит? Нет алтаря, нет и связи с божественным абонентом? Совсем упав духом, я сидел на холодном каменном полу и тупо смотрел в стену.

— Тоскуешь?

Прямо сквозь стену в мою каморку проник знакомый по снам черный кот.

— Ты призрак? — Меланхолично поинтересовался я.

А как еще я должен был подумать? Прозрачная кошачья тушка, сквозь которую прекрасно видно каменную кладку стены.

— Не призрак, но нечто подобное.— Поморщился кот.— Слушай внимательно, умения, которые тебе достались совершенно случайно, по вине одного растяпы, можно временно вернуть. Сознание и тело связаны. Попробуй руками помахать, ногами, задницей поверти. На пяточках попрыгай. В общем, пробуй различные комбинации. Какая-нибудь да и сработает. По крайней мере, должна. Потом, со временем, научишься вызывать нужное тебе состояние мысленно. Как добьешься своего рисуй не только приличные, подходящие этому миру наряды, но и те, в которых у вас бабы, ой, прости Великая, дамы ходят. Понял, чей заказ?

— Понял! — Воскликнул я, получив надежду.— Все исполню!

— Вот и давай, исполняй! А мне пора.

Кот исчез, так же как и появился. Провалился сквозь стену.

Можно вернуть, значит? Только надо найти нужную комбинацию? Спасибо за хорошую весть, хвостатый!

Не знаю, сколько времени у меня ушло на бессмысленные телодвижения. Были бы зрители, со смеху бы померли. Все, до единого. Я прыгал, кувыркался, нажимал себе на разные части тела. Корчил морды, изображал животных, даже колесом прошелся. При этом упал, ударился поясницей об край стола, и припомнил нехорошие слова некультурного водителя.

Нельзя сказать, что результатов совсем не было. Например, за знание земных языков отвечал мизинец левой ноги. Надо было надавить на нижний край ногтя и здравствуй речь иноземная. Музыкальные способности включались нажатием на живот, чуть выше пупка. Боевые умения не активировались, видно не нашел еще нужную комбинацию. На всякий случай запомнил уже обнаруженные.

Когда выдохся, от злости дернул себя за мочку правого уха. И тут же ощутил слабый запах ванили.

— Нашел!

Не теряя времени приступил к зарисовкам. Периодически возобновляя ваниль, я творил не прерываясь на сон и еду. Наряды более приличные оставались на бумаге, в разные достижения современных земных модельеров исчезали с бумажной поверхности, как будто их и не было. Прически запоминал, и зарисовывал пошагово. А потом вспомнил про шляпки, туфельки, сумочки....

Меня обманули. Вместо двух дней, в коморке я просидел четыре. Когда дверь распахнулась, и на пороге возник граф, я представлял из себя жалкое зрелище. Бледный, с трясущимися руками и правым ухом слоненка. Только вот цвет подвел. Точь-в-точь как инопланетяне с Альфа-Центавра. Мне один запойный товарищ поведал, что там все фиолетовые, а вовсе не зеленые.

— Закончил? — Отрывисто спросил граф, явно чем-то очень недовольный.

Я рухнул на колени.

— Господин, ваше сиятельство, молю! Освободите меня! Не умею я прически делать, да в нарядах совсем не разбираюсь! Иногда в меня как будто что-то вселяется и заставляет совершать то, что мне и неведомо! Все, что смог я вот тут написал и зарисовал! Ваше сиятельство, лучше в золотари! Я один все нужники замка до блеска вычищу!

Бернар просмотрел рисунки.

— Ну а замки? Вскрывать умеешь или тоже накатило?— Поинтересовался он.

— Умею! — Отчаянно закивал я.— Это умею! И еще многое! Я полезен буду!

Граф задумался. Пошарив в кармане, извлек серебряную монетку. Покрутил в руках.

— Ну-ка, в каком кулаке? — Перед моим носом возникли два жилистых кулака.

— В этом. — Наобум указал я.

Кулак разжался. Монетка присутствовала.

— А теперь?

— В этом.

— Опять угадал. Тебе везет. А в третий раз?

— Здесь.

Граф разжал кулак, взглянул на монету, словно силясь обнаружить на ней нечто особенное. Помолчал. Направился к выходу, захватив мои художества. У двери остановился.

— Я срочно возвращаюсь в столицу.— Не оборачиваясь, произнес он.— Ты едешь со мной.

Глава 4.

Дорога! Родная моему сердцу дорога. И пусть вместо мощного грузовика у меня теперь фургон, лошадиных сил всего две, да и скорость оставляет желать лучшего, но я снова на дороге. Той самой, желтого цвета. Но едем мы не в Изумрудный город, а в столицу королевства Дартон. Зовется эта столица Нардин. До недавнего времени Лиран жил в столице, пусть и не слишком праведно. В его воспоминаниях Нардин представал большим и очень суетливым городом. Делилась столица на три части: Золотую, Серебряную и Медную. В Золотом городе, то есть в самом центре, жили самые богатые и влиятельные жители. И только аристократического сословия. Исключение делалось для магов, но не ниже мастера. В Серебряном обитали аристократы второй категории, те у кого кошелек не такой толстый, да и благородных поколений не хватает. А еще купцы, успешные ремесленники, маги и прочие достойные личности. На долю Медного города оставались все прочие жители столицы.

Но были еще Трущобы. Или Выселки, как их иногда называли. Вотчина нищих, пьяниц, разного рода отрепья. Лиран жил в Медном городе, иногда работал в Серебряном, а вот в Золотом никогда не бывал. Не пускали. Граф же жил, согласно статусу в Золотом городе. Мне очень хотелось увидеть великолепие Золотого города своими глазами, судя по рассказам улицы там широкие и чистые. Освещение сплошь магическое, на каждом перекрестке фонтаны. Есть зоосад с диковинными животными, есть скверы, где играют музыканты. В общем, сказка, а не жизнь!

Но до столицы далеко. Не менее недели пути. И двигаемся мы неспешно, даже по местным меркам. Впереди граф, на лихом коне, следом за ним шесть воинов. Это не только охрана, но еще и положенная по статусу свита. Все шестеро младшие сыновья обедневших аристократов, которым не светит солидное наследство после долгожданной кончины горячо любимого папаши. У таких путей немного, или в армию, или в услужение более успешным собратьям, или в разбойники. Бывает и так. Хорошо бы успешно жениться, но богатых невест, не сговоренных за кого-нибудь, не так много, а быть в свите влиятельного вельможи это дополнительный шанс устроить свою жизнь.

В конце нашего маленького отряда едет фургон, запряженный парой лошадок. В фургоне четыре массивных сундука, пара мешков с графским добром, а лошадками управляет пожилой мужчина, которого все кличут дядюшкой Юртом. А еще я.

Каким образом граф отбил меня у своей сестренки, я не знаю. Но Луизу я больше не видел. Вместо нее ко мне приходили служанки, которым я растолковывал все тонкости нарисованных мною причесок. Они и поведали, что госпожа виконтесса устроила брату грандиозный скандал, требуя предоставить мою личность в свое пользование, но граф выстоял. Даже когда Луиза объединилась с матушкой, которая тоже была не против новых нарядов и причесок. Могучий мужик граф, уважаю. Учитывая, что в замке мы провели еще два дня.

В первую ночь чуть было все не сорвалось. В барак невольников я не вернулся, из жилища золотарей меня тоже выписали. Граф поселил меня в казарме, в самом темном и крохотном закутке. Стражники на такое соседство только покосились, но ничего не сказали. И я расслабился на радостях. Потерял контроль. Лег спать, а проснулся от невежливых тычков под ребра.

— Ты, мерзавец, а ну отвечай! Где мой кошелек?! — Прорычал широкоплечий мужик, с некрасивым шрамом на левой щеке.— Ты взял? Кроме тебя некому, гад!

— Простите господин, я ничего не брал! — Пролепетал я, внутренне холодея.

Просто я пятой точкой чувствовал что-то небольшое и твердое под моим тюфяком. И уже понимал, что именно там лежит.

Иллюзий я не испытывал, чудес не бывает. Опять я ночью клептоманил! Последствия такого поступка могут быть самыми плачевными. Граф разгневается и отдаст меня сестре. Или голову снимет. В любом случае, рядом с ним мне больше не быть, а значит и о свободе забыть можно.

— Как это ты не брал?! — Мужик сжал пудовые кулаки.— Здесь только свои были!!! Никогда монетки не пропало! Один ты взять мог!

Он схватил меня за плечо, намериваясь провести экспресс-допрос с применением физической силы.

Решение пришло мгновенно, словно кто-то на ухо подсказал. Моя рука метнулась под тюфяк, сгребла похищенный кошель, а когда мужик дернул меня вверх, немного оттолкнулся ногой от стены. Благодаря ускорению я чуть не взлетел, но умудрился немного изменить траекторию полета, в результате чего толкнул истца, и вместе с ним рухнул на пол.

Сильные руки подоспевших стражником стащили меня с меченого и помогли товарищу подняться. Но я свое дело уже сделал. Ворованный кошелек покоился в кармане у хозяина.

— Скрепин, ты уверен, что этот задохлик у тебя деньги украл?— Крепкий мужик с очень неприветливым лицом и острым взглядом особиста крепко держал меня за шкирку и время от времени встряхивал как щенка.

— Уверен, уверен! Вчера деньги были, а сегодня нет! Кто еще мог взять?

Не теряя времени стражники сноровисто и профессионально обыскали мой закуток, а потом и меня лично. Разумеется, ничего подходящего под описание кошелька они не нашли. К счастью для меня. Была у меня на душе опаска, что одним кошельком ночью я не ограничился, но бог миловал.

— Нет ничего.— Задумчиво почесал висок крепыш.— Скрепин, проверь-ка еще раз свои вещи. Может ты сам куда-нибудь переложил и забыл? Такое уже не раз бывало.

— Куда я мог переложить? — Огрызнулся Скрепин.— Всегда в карман кладу. А теперь в кармане пусто. Вот, смотрите!

И он демонстративно вывернул карманы. Раздался тихий звяк. Скрепин замер на месте, медленно опустил голову и с оторопью и удивлением обнаружил у своих ног потерянный кошелек.

— Э-э-э-э-э? — Только и смог выдавить из себя потерпевший.

Окружающие нас стражники понятливо хмыкнули. И меня отпустили с миром. Наверное, Скрепин неоднократно наводил вот такой шорох, из-за рассеянности или обычной безалаберности. Повезло мне, у подходящего человека кошелек склептоманил.

Повезло? Спасибо тебе, Зиара, что присматриваешь за дураком! Вот только на удачу всегда полагаться не стоит. Как там Суворов говорил? Умение должно быть? В моем случае не умение, а контроль. Жесточайший контроль. Люди не любят когда у них воруют. В некоторых случаях на суд рассчитывать не приходится, потерпевший и сам может вора наказать. Если статус позволяет. Учитывая, что я рядом с графом буду, единственное наказание это его меч — моя голова с плеч.

Доложили ли графу об утреннем происшествии, или нет, мне неизвестно. В любом случае, к себе он меня не вызывал, и приказа о моем наказании не озвучил. Весь день я опять передавал опыт служанкам, из-за чего от запаха ванили постоянно кружилась голова, а на мое ухо народ косился. Но справился.

Во вторую ночь в казарме мне не спалось. Утром мы выезжаем, и я не знаю, вернусь ли когда-нибудь в замок или нет. Да и сто лет бы его не видеть, вот только с Гералом нехорошо получилось. Я внимание графа привлек, а он плетей получил. Поделом, за кражу, но если бы не я, его спина осталась целой.

Да и черт с ним! Он мне не брат и не сват, другом я его не называл, так чего я уснуть не могу? Все произошло не совсем по моей вине. Я его воровать не заставлял. И вообще, каждый сам себе прокладывает дорогу. Мы в равных условиях. Он раб, и я раб. Он жил в бараке, и я там жил. Он хотел вина для себя и друзей достать, чтобы немного от рабской доли отвлечься, а я дерьмо на палочке.

Дождавшись, когда все в казарме уснут, я отправился искупать вину. Разумеется вином. Большего я для Герала сделать не мог. Подвал с припасами был закрыт на замок, но совершенно плевый. Я справился за пару мгновений. Проникнув в подвал, растерялся. Запасы у семейства Каспар огромные. Винный погреб нашел с трудом, а там было еще сложней. Вот откуда я знаю, где какое вино? Лиран тоже без понятия, он обычно дешевые сорта пил, да и то нечасто. А тут дивизии алкашей на пятилетку беспробудного пьянства! И в бочках, и кувшинах, и бутылках. Что именно брать? И время поджимает.

Решил, как обычно, положиться на удачу. Сгреб несколько бутылок, сунул их в подобранный по дороге мешок, и скоренько покинул графские закрома.

Где спал Герал, я помнил. Прокрался как тень. Чтобы не поднимать шума зажал рукой собрату по несчастью рот.

— Тихо, Герал! Это я, Ветерок! Ты меня прости, за тот случай. Сдал я тебя. Не держи зла. Утром загляни за кузню, там, в ямке вам подарок от меня. И не поминайте лихом!

Вернулся в казарму, прокрался в свой закуток и уснул. Крепко и сладко, словно все налоги заплатил.

Ну а утром мы отправились в столицу.

Граф покинул замок с явной неохотой. Более того, он был зол, как черт. Что послужило такому настроению, мне неведомо, но приказы он отдавал таким тоном, что даже у меня, человека постороннего и знающего Бернара лишь понаслышке, волосы на затылке шевелились. Что говорить об остальных слугах? Они двигались словно молнии, мгновенно выполняя все приказы.

Я не знал, куда мне податься, и что мне делать. Стоял в сторонке, очень сильно надеясь, что граф обо мне не забудет. И он не забыл. Рыкнул в мою сторону, а потом в сторону грузящегося фургона. Один из сопровождающих его воинов мимоходом схватил меня за шкирку и забросил в фургон.

— Вот и будет с кем по дороге поговорить! — С радостью отметил пожилой мужчина с седой шевелюрой и такими же седыми усами. — Меня можешь дядюшкой Юртом именовать. А тебя-то как зовут?

— Георг.— Ответил я, потирая ушибленный об сундук локоть.

Поговорить дядюшка Юрт любил. И даже очень. Не успели мы выехать из замка, а он уже успел поведать, что плохо спал из-за боли в колене, что старший конюх ночь с одной из кухарок провел, и с утра чуть было не перепутал седла. Что мне придется подменять его в пути, а то, что я с управлением фургона на лошадиной тяге незнаком, исправить недолго. Дорогу до столицы дядюшка Юрт знает, как свои пять пальцев, не раз уже ездил, и может с уверенностью сказать в каком трактире самое вкусное пиво, а в каком лучше всего баранину готовят. Пояснил, что господин граф намеривался как минимум месяца два дома провести, но из столицы гонец прискакал. От кого гонец непонятно, но граф в тот же вечер начал собираться, хотя и крыл кого-то отборным матом. Потом поинтересовался, как давно я попал в неволю. Сочувственно покивал, сам-то он вольный человек. Ну, а то, что я когда-то вором был, дело житейское.

— Родители-то твои, поди, померли? — Спросил дядюшка и услышав мой печальный вздох понятливо кивнул.— Оно и видно. Были бы живы папка с мамкой, глядишь и у тебя жизнь по-другому пошла. Они кем были?

— Отец наемник, а мама бухгалтером была.— Машинально ответил я, невольно соединив себя и Лирана.

— Бух-гал-те-ром?— С трудом выговорил Юрт.— А это еще кто?

— Э-э-э-э-э.....— Протянул я, не зная как ответить. Потом махнул рукой и сказал первое, что пришло в голову.— Это такой человек, который все время сводит дебет с кредитом. Если получилось — радуется, а если нет, хватается за сердце и начинает все заново. А еще очень не любит посетителей, особенно во время обеда. А если кто-нибудь припрется во время утреннего марафета, может и убить. По крайней мере морально.

— То есть ведьма? — Уточнил дядюшка Юрт.— Ведьмы они все время чем-то непонятным для простого человека занимаются.

— Можно и так сказать.— Согласился я.— бухгалтера иной раз такого наворотить могут, что ни одна налоговая в жизни не разберется.

— И давно померли?

— Давно.

— И ты, стало быть, с дурными людьми связался? Среди ворья и грабителей, в притонах разных жил?

Я кивнул и неожиданно для самого себя затянул:

По притонам я с детства скитался,

Не имея родного угла.

Ах, зачем я на свет появился,

Ах, зачем меня мать родила?!

Как там было в песне дальше, я не помнил, да и переводить с ходу на дартонский было трудно, поэтому я продолжил не менее жалостливо:

Сирота я, сирота,

Сиротинушка,

Одинокая во поле

Былинушка.

Продолжение этой песни я тоже не помнил. Да и есть ли оно? Впрочем, это совсем неважно. Можно и по второму кругу пойти. Главное выть как можно более жалостливо.

Мои печально-душевные завывания не прошли даром. Не успел я в пятый раз затянуть "сиротинушку", как дядюшка Юрт печально вздохнул, неловко погладил меня по голове и протянул большой и еще теплый пирог, который извлек из приличных размеров сидора. Пирог я взял. А чего не взять? Хоть я и успел позавтракать, неизвестно когда ужинать придется. Да и не украл я, а честно заработал. Хотя, мелькнули у меня подозрения, что таким образом дядюшка хотел, чтобы у меня рот был занят. Это понятно, такие песни, да еще в моем исполнении не каждая чуткая душа выдержит. К вокальным способностям я не прибегал, все равно моего голоса они не исправят.

А дальше потянулась дорога. Она ведь разной бывает. Иногда быстрая яркая и интересная, а иной раз серая и бесконечная. Навивающая тоску. Эта была тоскливой. Сказывалась непривычно медленное передвижение. Душа требовала скорости. Я, привыкший в день преодолевать несколько сотен километров, уныло смотрел по сторонам. Еще и пейзаж однообразный. Редкое развлечение в виде небольших сел. Не спасала даже непрерывная болтовня моего спутника. Хорошо еще, что фургон крытый, верх из выгоревшей на солнце, но еще крепкой парусины. А каково графу и его свите? День сегодня жаркий, солнышко палит немилосердно. Шляпа это не предмет роскоши, а совершенно необходимая вещь. А еще у меня сразу не задались отношения с лошадками. Ну, не умею я с ними ладить! В том мире как-то не приходилось, а здесь Лиран если и передвигался на повозках и фургонах, то только в качестве пассажира. Юрт передал мне временно вожжи, просто чтобы дать несколько уроков по управлению фургоном, так эти зверюги мгновенно остановились. На все мои крики и неумелое дерганье вожжей ответили презрительным всхрапом. Когда один из свиты графа вернулся чтобы выяснить причину внезапной остановки, дядюшка Юрт посмеиваясь пояснил, что проводится практическое занятие.

— Ты, старый, совсем из ума выжил?— Возмутился мужик.— Граф и так зол, а ты еще повод такой даешь? Потом учить будешь, сейчас двигаться пора. И не вздумайте отстать! А вы, лентяи безмозглые, а ну пошли!

В воздухе громко щелкнула плеть, и случилось чудо. Лошадки мгновенно подтянулись, приняли вид самых послушных и выносливых, и начали бодренько перебирать копытами. Мне оставалось только за вожжи держаться. Вмешательство в управление движением не требовалось. На мой ошарашенный взгляд дядюшка Юрт только хитро усмехнулся.

На ночлег остановились возле большого постоялого двора. Граф бросил поводья подоспевшему слуге, мимоходом предупредил конюха, что нарежет ремней с его спины, если кони не будут должным образом напоены, накормлены и вычищены, а потом проследовал в зал. Где потребовал вина и еды. Съеденный утром внеплановый пирог уже давно переварился, и я невольно начал глотать слюну, улавливая аппетитные запахи. Дядюшка Юрт тоже отправился ужинать, не в тот зал, где граф со свитой изволили пировать, попроще, для обычных людей, а меня оставили охранять фургон. Голодного, несчастного, всеми покинутого. Денег у меня, кроме найденной медной монеты, не было, да если бы и были. От фургона не отойдешь, вмиг что-нибудь сопрут. А потом граф мне голову оторвет. Разве что мог бы попросить кого-нибудь из снующих вокруг мальчишек— слуг, но на медяк много не купишь, да и вообще......

Тоскливо. Живот урчит, и в памяти всплывают великие слова. А в тюрьме сейчас ужин! Макароны!

— Вот, держи! — Невысокий, лохматый подросток сунул мне в руки миску.— Твой хозяин велел тебя накормить.

В миске была каша, да еще и с мясом. А еще толстый ломоть хлеба и большая кружка пива. Я бы предпочел кофе, но тут его нет.

— Да осветит его путь сияющая Зиара и дарует ему удачу во всех делах! — С энтузиазмом воскликнул я, принимая пищу телесную. Все-таки хороший у меня граф. Заботливый.

Парнишка не уходил. Топтался на месте и не уходил. Чего он ждет? Чаевых? Ну, это он зря.

— Слушай, а твой хозяин, он и есть тот самый Шальной Граф? — Наконец решился спросить он.

— А то! — Гордо ответил я, отправляя в рот очередную ложку каши.— Он самый! Вон, видишь, мой граф сейчас вино прямо из графина хлещет. Кто еще так может?

Через открытое окно было видно, как мой хозяин, проигнорировав хрустальные кубки, наливается вином прямо из хрустального же графина. Хозяин постоялого двора вовремя расстарался, выставил лучшую посуду ради такого гостя. Только вот не в радость графу эта поездка, вот он и чудит.

И тут каша встала мне поперек горла, ибо увидел я в зале очень знакомую и весьма симпатичную мордашку. Совсем рядом с графом, за соседним столиком. Взгляд молоденькой купеческой дочки или может быть, супруги, совершающую вынужденную поездку без мужа, а только с пожилым слугой, был направлен точно на Бернара. Ой! Беда!

Парнишка-слуга эмоционально что-то говорил, кажется, восхищался моим хозяином, но я его не слушал. С трудом проглотив пищу, я лихорадочно пытался найти выход. Войти в зал, где граф изволит вином тоску по дому заливать, я могу, но тогда и она меня увидит. А может так и надо сделать? Она увидит, что раскрыта и отстанет. Только вот как быть с принципами Лирана? Часть его характера, его убеждений, передалось мне вместе с памятью. Лиран никогда никого не сдал, даже тех, с кем имел не очень хорошие отношения. Если бы графу грозила смерть, тогда другое дело. Воры не всегда ладят с убийцами, слишком разными дорожками гуляют. А вот так просто сдать бывшую коллегу по цеху?

С другой стороны я теперь не Лиран. Я Георг. А точнее Георгий Ветраков, законопослушный гражданин. И на воровскую этику мне плевать с высокой колокольни. Вот только Ласка никогда не бросает начатое дело. Остается главный вопрос: работает ли она по заказу или на себя? Во втором случае она уйдет. В первом тоже уйдет, но обязательно вернется. Когда никто ее ждать не будет. Пройдет через любую охрану, кардинально изменит внешность, придумает сотню способов достигнуть цели. Что же делать?

Сунув опустевшую посуду в руки слуги, я хотел было ринуться в обеденный зал, но в этот момент из двери вышел довольный и веселый Юрт.

— Георг, я смотрю, тебя уже накормили? — Сыто отдуваясь, заметил Юрт.— Это хорошо. Можно и отдохнуть. Утром выезжаем с рассветом.

— Дядюшка Юрт, беда! — Кинулся я к нему.— Мне срочно надо господину графу пару слов передать, но так, чтобы никто меня в зале не видел. Иначе его сиятельству будет очень плохо. Может, ты сходишь?

Юрт мигнул и сбросил маску. Теперь передо мной стоял не пожилой и добродушный болтун, а матерый волк, у которого разве что шкуру сединой припорошило. А вот глаза его по-прежнему зорки, а клыки остры.

Вот это фокус! Хорошо, что я с ним отношение не портил!

— Дело срочное, или есть несколько минут? — Спросил он вроде бы спокойным голосом.

— Есть.— Признался я.— Пока есть.

— Ну, так не суетись! — Весело ухмыльнулся теперь уже опять дядюшка, хлопнув меня по плечу. — День был долгим, а застолье у них обильное. Сейчас кто-нибудь обязательно захочет до ветру прогуляться. Тогда все и передашь.

Он засвистел веселую мелодию и залез в фургон.

Прав был дядюшка Юрт. Не прошло и десяти минут, как на крыльце появился один из людей графа. Звали его Васкон. Позволив ему посетить заведение на заднем дворе, я приблизился и поклонился.

— Чего тебе? — Недовольно спросил он.

— Господин, прошу вас передать его сиятельству, что девицу, которая ему усиленно строит глазки, зовут Кэрри Ласка.— Тихо, чтобы нас не расслышали остальные гости постоялого двора, произнес я.

— Кэрри Ласка? — Задумчиво протянул он.— Где-то я слышал это имя. О, боги!

Его глаза чуть было не покинули черепную коробку. Воин развернулся и уже готов был сорваться в стремительный бег, но я совершенно непочтительно ухватил его за рукав.

— Господин! — Предостерегающе заметил я.— Мне кажется, что лучше известить его сиятельство, не привлекая постороннего внимания. А дальнейший порядок действий хозяин сам определит.

— Ты прав.— Машинально кивнул Васкон. — Так я и сделаю.

Он ушел, а я остался ждать у крыльца. Что-то мне подсказывает, что граф обязательно ввяжется в эту авантюру. Не зря же его зовут Шальным.

И точно. Через несколько мгновений граф явился лично.

— Ты уверен? — Спросил Бернар.

Выпил он прилично. И перегар присутствовал, и щеки раскраснелись, да и движения стали более раскованными.

— Полностью, ваше сиятельство.— Подтвердил я.— Это Ласка, сомнений нет.

Граф задумался.

— Неужели она ждала именно меня? — Пробормотал он.— Тогда как они узнали....?

— Господин!

— А? Что?

— Господин, вы же знаете, Ласку нанимают выкрасть что-нибудь важное, например, документы, или же она на отдыхе и ей просто нужен ваш кошелек. И родовой перстень.

Аристократу потерять родовой перстень позор! Лучше сразу головы лишиться. Ни в одном приличном доме его не примут, пока не вернет украденное. Да и потом пятно на репутации останется.

Родовые перстни зачарованны особым образом. Постороннему одеть его нельзя, а вот украсть, при особой ухватке и подходящих условиях, вполне вероятно. Ласка мастерица в этом деле. Похищает, а потом возвращает за солидный выкуп.

— В этом-то и проблема.— Снова задумался граф. Покачнулся, сплюнул под ноги и резко вскинул голову.— Есть только один способ это проверить!

Я застонал. Именно такой исход меня тревожил.

— Прошу вас, ничего не пейте и не ешьте из ее рук! — Умоляюще протянул я.— Ласка никогда не убивает, по крайней мере, без особой нужды, но ее снотворные зелья не знаю себе равных! Никто не знает, где она их берет, но антидота нет! Я его точно не знаю!

Граф словно протрезвел и очнулся.

— Ты забываешься! — Отрывисто бросил он.— Не лезь не в свое дело!

Мне ничего не оставалось, как поклониться и отойти.

— Прошу прощения за непочтительное поведение.— Глухо произнес я.

Граф кивнул, развернулся и направился обратно в зал.

— Спасибо, Георг.— Сказал он, стоя на пороге.

Нет, ну как можно быть таким самоуверенным? Сказал же, это не простоя девица, это Ласка! Легенда в воровской среде! Не смотря на юный возраст на ее счету десятки дерзких краж. И работает она, как правило, среди аристократов. Сколько важных документов, сколько скрывающих грязные тайны бумаг она похитила! Однажды, один вредный старикашка дал дуба, а все свое немалое состояние решил завещать короне, так родственники Ласку коллективно наняли, и она умудрилась выкрасть завещание из королевской канцелярии.

Родовые перстни это что-то вроде хобби. Есть у Ласки личный счет к аристократическому сословию. Какой точно, не знаю, но явно немаленький. И очень многие уже пострадали от ее действий. Трудности Ласку не пугают, наоборот заводят. Адреналиновая наркоманка, не иначе. За эту лихость и успешные дела девицу все воры уважают. Что непросто, обычно девицы авторитетом не пользуются.

Я с ней встречался всего пару раз. Признаться, Лиран был рангом пониже. Не настолько громкие кражи, не настолько большой куш. Кроме того, Ласка всегда была как бы в стороне от всех. Дружбу поддерживала с единицами, врагов старалась не заводить. Где проживала неизвестно, что планировала делать в будущем непонятно.

А мой граф все-таки самоуверенный болван! Ласка и не таких обламывала. Рискует его сиятельство, ох как рискует! И что-то странное с ним твориться, как из замка выехал, словно подменили. В замке вел себя довольно спокойно, а ту Шальной Граф во всей красе прорезался! И вина он столько зря пьет. Из-за этого становится более вспыльчивым и горячим, что может привести к необдуманным поступкам и непредвиденным последствиям. Вот поэтому я сейчас вместо крепкого сна стою под окном. Нет, не комнаты графа, Ласка не такая дура, а под соседним. Узнал у слуги, где снял номер одинокий мужчина неприметной наружности. Один из помощников Ласки, и он уже покинул территорию постоялого двора. Скрытно, но я заметил. Что только подтверждает мои опасения. Ласка часто так делает. Сейчас она получит с графа все, что ей надо, выпорхнет из окна, и скроется в неизвестном направлении. Через центральный выход она точно не пойдет, внимание привлекать не станет. Свита графа может еще продолжать гулять и заинтересоваться, куда это красавица на ночь глядя направилась?

В принципе, я бы мог спокойно спать, но если будет плохо графу, если его репутация пострадает, это может затруднить мой путь к свободе. Если у аристократа проблемы, он рабов освобождать не станет. Скорее, зло на них сорвет. Освобождают или за заслуги, или с какой-то большой радости. Придется подстраховать балбеса. Надеюсь, Ласка не будет тянуть.

Тянуть она не стала. Как только ночь вступила в свои права, окно на втором этаже тихонько отворилось. Я замер, пытаясь слиться со стеной, благо кто-то тут пустую бочку оставил, которая хоть немного маскировала меня. Ласка спускаться не спешила, осматриваясь и прислушиваясь. Не заметив ничего подозрительного, включая меня, лихая воровка спустила из окна крепкую веревку. Время замерло, а я даже прекратил дышать. Временно, разумеется. Послышался тихий шорох, на землю негромко плюхнулась туго набитая сумка, а затем дамочка, тихо, но ловко и быстро, спустилась вниз. Как только ее ножки коснулись земли, я коршуном выпорхнул из-за укрытия, набросил на бывшую коллегу большой кусок плотной ткани, который я на время выпросил у болтливого возницы, и хотел было опутать пленницу взятой у него же веревкой, как получил сильный пинок. Почти по самому сокровенному. Лицо у Ласки было закрыто, вот и промахнулась самую малость. Теперь я понимаю, зачем на востоке женщин заставляют в парандже ходить. Очень полезная вещь! Ласка же времени не теряла, дерюга полетела на землю, а возле моего глаза мелькнул маленький, но остро отточенный нож. Воровка не хотела убивать, обычная практика, заставить отшатнуться, нанести небольшой, но обильно кровоточащий разрез, и смыться. Но я-то прошел похожую школу! Пусть не я, а Лиран, но сейчас его умения и рефлексы стали моими. Скомканная веревка полетела в лицо Ласке, так сказать, ответная любезность, а следом и я нырнул рыбкой, хватая девицу за колено, и заваливаясь набок. Ласка падая тихо вскрикнула. Беседа была не окончена, воровка извивалась, выворачивалась, пыталась ударить меня ножом, теперь уже всерьез, но я успел подтянуть к нам упавшую дерюгу, которую с трудом набросил на нее. А потом вырвал из руки нож. Невезучая дерюга в который раз улетела в сторону, но теперь ее судьба меня не волновала. Ласка лежала на земле, а я сидел на ней, крепко связывая руки воровки. А затем и ноги. Для удобства Кэрри была одета в мужскую одежду, платье наверняка в комнате оставила. И мне было удобнее ее вязать, не путаясь в длинном и пышном платье. Напоследок, дернув пленницу за волосы, воткнул ей в рот приготовленный кляп, и устало откатился в сторону.

— Лихо ты ее! — Послышался насмешливый голос Васкона.

В пылу схватки я не заметил, как он и еще двое воинов из графской свиты приблизились к нам. Вспыхнули факела, осветив место боя.

— Мы ее хотели возле дороги взять, а ты решил прямо тут действовать! — Продолжил воин.

— Хрен бы вы ее возле дороги взяли! — Позабыв о своем статусе невольника буркнул я.— Не пошла бы туда Ласка. Тут на заднем дворе тропка начинается, через кустарник и в лесок. А там поди поймай ее!

— Да? — Васкон задумчиво почесал затылок.— Об этом я не подумал. Выходит, тебе спасибо, Ветерок!

Ласка издала удивленный стон-возглас, заглушенный кляпом, и повернув голову пристально вгляделась в мое лицо. Взгляд ее сначала излучал недоверчивость, потом пришло узнавание, а в окончании полыхнул гнев.

— Поймали? — Раздался голос сверху, и из окна комнаты графа выглянуло встревоженное лицо. Еще один из свиты. Не поспать нынешней ночью парням.

— Поймали! — Без зазрения совести присвоил себе мою победу Васкон.— Его сиятельство как?

— Спит! Растормошить не можем! Может, водой попробовать?

— Бесполезно! — Выдохнул я, поднимаясь и потирая оцарапанную щеку.— Снадобья этой красавицы осечек не дают. Теперь господин до утра проспит, к гадалке не ходи. А я ведь предупреждал!

Ласка дернулась, перевалилась на бок, чтобы не терять меня из поля зрения, и попыталась высказать свое отношение к сложившейся ситуации:

— Верырок гы рытига! Гыгыгу гы рыра шал?

Воины переглянулись и Васкон озадаченно поинтересовался:

— Чего это она бормочет?

— Ветерок ты скотина. Почему ты меня сдал.— Перевел я, рассматривая обнаруженный порез на предплечье. Достала все-таки! Хорошо, что у нее нет привычки лезвие ядом смазывать. А порез неглубокий, быстро заживет.

— Ответь барышне.— Усмехнулся воин, однако в его глазах насмешки не было. Его тоже интересовал ответ.

— Сдал я тебя, потому что ты на моего хозяина нацелилась.— Ответил я и демонстративно потер ошейник.— Плохо ему — плохо и мне.

— Гы габ? — Удивилась Ласка, но ее удивление мгновенно прошло уступив место ненависти.— Хо гахно! Гхуга, гпарь, гугод!

— А теперь чего говорит?

— Ты раб? Все равно. Сука, тварь, урод. — Любезно объяснил я, и вздохнул.— По воровским законам ошейник не оправдание. Своих сдавать не принято. Но я в неволю как раз из-за своего попал.

— Гы?

— Да, Ласка. — Подтвердил я.— Меня Енот сдал. Мы с ним на дело вместе пошли, а он специально шум поднял и дверь, через которую уходить планировали, подпер.

Так все и было. Тот самый мальчуган, которого Лиран вместе с Весельчаком встретил на рынке, всегда завидовал воровской удаче. И Лирана сразу невзлюбил. Вот и решил подставить товарища. В тюрьме до Лирана дошли слухи, будто Енот исчез, прихватив с собой часть общака. Теперь его ищут по всему королевству, но вряд ли найдут. Наверняка он уже далеко, сменил имя и внешность. Решил новую жизнь начать, тварь.

— Печально.— Сочувствующе кивнул Васкон.— Ладно, покараулим госпожу Ласку до утра, пока его сиятельство не проснется. Надеюсь, там только снотворное было?

— Ласка не убивает без особой нужды. — Развеял я его сомнения.— Она чтит воровской кодекс. И яд не использует. Утром господин граф проснется. Надо только подождать. Сумку ее приберите, думаю, в ней много интересного найдете. А еще глаз с нее не спускайте, наверняка у нее еще пара ножичков припрятано. Не успеете глазом моргнуть, веревки перережет и упорхнет.

Ласку бережно унесли, как было, связанную, а меня отправили спать. Дескать, заслужил. И в качестве поощрения предоставили отдельный номер. С пуховой периной, теплым одеялом, мягкой подушкой и симпатичной служанкой для согревания вышеозначенной постели. А еще дополнительный ужин, с вином, фруктами и десертом. И завтрак. И личного массажиста. А так же душевую кабинку, шампунь от перхоти и туалетную бумагу в неограниченном количестве. Ох, лепота!

Спал я под фургоном, завернувшись в ту самую дерюгу. Жестко, зябко, комары докучают. Но другого мне не положено. Хоть бы местный пес на меня лапку не поднял. А то гуляет, не смотря на позднее время. Дядюшка Юрт храпел на втором этаже, то есть в самом фургоне. У него там и тюфяк припасен, и одеяло есть. А я бедный с тоскою вспоминаю рабский барак. Там были вполне приличные условия.

Немного пожалев себя, я незаметно уснул.

Утром меня растолкал дядюшка Юрт. Старик был до отвращения бодр, и предсказуемо болтлив.

— Вставай, Георг.— Потребовал он.— Его сиятельство проснулись, и готов приступить к разбору вчерашнего дела. Тебя тоже зовут. Поспешай, не заставляй господина графа сердиться.

И я поспешил. Только физиономию в бочке с дождевой водой сполоснул, и поспешил. А то, что живот голодно урчит, не беда. Голодание, говорят, полезно. Вот только тело ноет, жестко спать на земле. И холодно.

— Пришел? Встань туда.— Граф указал мне на угол и поморщился.

Выпитое вчера вино, плюс сонная отрава. Ясно дело, голова у господина графа трещит по швам. Но он держится, молодец. Я знавал некоторых, которые с Лаской подобным образом пообщались, так они по трое суток в себя приходили. А граф бледный, но живой. И очнулся совсем недавно, это сразу заметно.

— Тащите эту лахудру!

А вчера она ему лахудрой не казалась. Еще до того как я господину о Ласке поведал, он очень даже с интересом девушку оглядывал. Да и есть на что посмотреть, если быть честным. Фигурка у Ласки что надо, личико милое, кудри цвета темной меди и глаза зеленые. Иногда она волосы красит, да и цвет глаз изменить не трудно, главное знать сок какой травы закапать, и с дозировкой не ошибиться, но сейчас она в своем родном облике разгуливает.

Воины ввели пленницу. Ноги ей распутали, да и руки теперь спереди связаны. А вот одежда на ней вчерашняя, то есть та самая в которой она из окна выпорхнула. Вот только карманы оторваны, пола вспорота и воротник отсутствует. Наверняка провели досмотр и извлекли все, что нашли. Интересно, как тщательно ее обыскивали? То именно догадаться не трудно, вот у того здоровяка при взгляде на пленницу масло из глаз льется и губы сами собой в довольную улыбку разъезжаются. Ласка держится молодцом, взгляд спокойный, шаги легкие. Вошла, села на стул, следуя указаниям графа, и приготовилась слушать.

— Что у нее нашли? — Спросил Бернар.

— Кроме одежды, пары ножей, кошелька и разных женских мелочей обнаружили семь маленьких флакончиков с неизвестным содержимым. В трех мазь, в одном порошок. Остальные жидкостью заполнены. Вот только что это такое, непонятно. Хотели на собаке проверить, да решили вашего решения дождаться.— Доложил Васкон.

— А что еще? — В голосе обворованного аристократа сквозило напряжение.

— Кошелек с вашим гербом, медальон и перстень. Родовой. — Со вздохом признал воин.

Граф облегченно вздохнул. Видимо он боялся, что ловкая девица сперла еще что-то очень важное, а проверить сил нет. Он даже встать пока не в силах. Полулежа дознание вершит.

— Мне почти все понятно, кроме одного.— Медленно, но с явным облегчением произнес граф.— Почему я уснул? За столом ты мне ничего подлить или подсыпать не могла. Мои люди следили. А в комнате я ничего не пил и не ел. Помню только что уснул почти сразу, как мы вошли.

Ласка усмехнулась, но продолжала сохранять молчание. Я тоже задумался над словами хозяина. Как моя бывшая коллега умудрилась сонную отраву применить? Порошок? Вряд ли. Ну, не стала бы она графу его в ноздри пихать! Капли? Тоже непонятно. Граф говорит, что ничего не пил и не ел. Тогда как?

Мой взгляд упал на пухлые губы девушки. Даже еще со следами помады. Хотя она ей особо и не нужна, губки и так прелесть. Ой!

— Ваше сиятельство, а вы с ней целовались? — Негромко поинтересовался я, хотя по всем правилам голоса первым подавать был не должен.

— Что? — Граф непонимающе взглянул на меня, потом на девушку и молния понимания проскользнула в его взгляде.— Так вот значит как!

— Браво, Ветерок! — Ласка связанными руками изобразила аплодисменты. — Ты третий, кто догадался.

Вот только взгляд ее благодарностью не сиял. Но и особой ненависти не было. Умеет Кэрри себя в руках держать.

— А почему ты сама не уснула? — Ошарашено спросил Васкон. — Ведь зелье на твоих губах было?

— Да что она, дура что ли? — Буркнул один из воинов.— Наверняка свою отраву знает, и противоядие заранее приняла.

— Все гораздо проще, — легко и даже весло сообщила Ласка.— На меня это зелье не действует. Особенности организма и немного привычки.

Она тряхнула гривой волос и без страха взглянула на графа.

— Итак, вы меня поймали с поличным. Что дальше? Сдадите страже в ближайшем городе или покараете собственноручно? — Поинтересовалась она.

Ле Бакон задумался. Думал довольно долго. Что-то мудрит хозяин, хотел бы наказать время не тянул бы. Но что у него на уме?

— Уйдите все! — Приказал граф, окончив раздумье.— Оставьте нас.

Воины послушно и дисциплинированно покидали комнату.

— Георг, ты тоже иди.— Неожиданно мягко сказал Бернар.— Ты ведь еще не завтракал. А ты, Васкон, останься.

Я поклонился и последовал вслед за мужиками успев поймать недоуменный взгляд Ласки.

Ждать пришлось довольно долго. Я успел плотно позавтракать, рассказав попутно дядюшке Юрту все подробности произошедшего. Дядюшка поцокал языком, покачал головой и поведал, что вот такая же зараза у него лет десять назад кошелек на рынке сперла, и как раз в тот момент, когда он хотел в кабак зайти. Учитывая, что дядюшка был в состоянии жесточайшего похмелья, данное преступление было возведено в ранг чрезвычайно тяжких. За которое минимум четвертование полагается. Дядюшку совершенно не смущал тот факт, что рядом с ним сидит бывший вор и кашу наяривает.

Потом появился один из воинов графа и приказал готовиться к отъезду. Меня это, честно говоря, удивило. Я думал граф отлежаться захочет, в норму прийти, а он в дорогу намылился. Мощный мужик, хотя и балбес.

А вот потом я испытал настоящее потрясение. Ждал чего угодно, от того, что Ласку выведут связанной, и погрузят в наш фургон, для доставки стражам правопорядка, до ее трупа. Граф был в праве поступить как угодно. Но то, что она выйдет сама, при чем уже в платье и в сопровождении Васкона. Ласка посмотрела на чистое небо, глубоко вздохнула и улыбнулась. А потом вежливо сказав что-то своему спутнику, махнула мне рукой и исчезла.

— Вот так дела! — Присвистнул я.— Отпустил ее господин граф!

— Выходит, что отпустил.— Согласился со мной дядюшка Юрт.— Но это не нашего ума дело. Давай собираться, видишь, уже коней выводят.

Вскоре на улицу вышел сам господин граф. Выглядел он заметно лучше, лишь тени под глазами. Проходя мимо фургона, он остановился.

— Георг, Ласка очень удивилась, что ты откликаешься на это имя. Говорит, раньше ты откликался на Лирана и никак иначе. Не хочешь объяснить?

— Лиран умер. — Ответил я.— Теперь живет Георг.

Неделя пути до столицы прошла без происшествий. Я привык спать на земле и даже самостоятельно разгибаюсь по утрам. Вполне уверенно правлю лошадьми. Не путаюсь в упряжи. Неумолкающий дядюшка Юрт больше не вызывает раздражения, я просто пропускаю большую часть его болтовни мимо ушей, не забывая иногда кивать.

Прибавилось обязанностей. Теперь, каждый вечер, когда его сиятельство отходит ко сну, я чищу его костюм и сапоги до боцманского блеска. К счастью только его. Свита обращается к слугам постоялых дворов. И это правильно, я господина графа невольник.

Кстати, о сапогах. Теперь они и у меня есть. Не знаю, что подвергло графа на такой приказ, но в одной лавке, рядом с постоялым двором, в котором мы ночевали, мне купили не новые, но вполне крепкие сапоги. Теперь я не сбиваю ноги в неудобной деревянной обуви, а хожу как нормальный человек. До личных трусов пока не дорос, но все еще впереди.

Почему отпустили Ласку, я так и не узнал. Никто не стремился просветить меня по этому вопросу, а самому спросить мне не позволяло социальное положение.

Последнюю остановку мы сделали в нескольких часах пути от столицы. И совершенно неожиданно наше путешествие прервалось. Казалось, совсем немного осталось, а мы сидим на месте. Большой постоялый двор приютил нас. Граф даже потребовал, чтобы часть груза перенесли к нему в комнату. А именно, несколько небольших, но тяжелых ларцов, и десяток бутылок вина. Все добро сгрузили в большой и крепкий сундук. Такой стоял почти в каждом номере. Запирался сундук на врезной замок, довольно неплохого качества. Ключ выдавался лично хозяином постоялого двора. Для тех, кто опасался за ценные вещи, такой сундук был вполне достойной заменой сейфа.

Плохо быть рабом! Дело даже не в том, что не имеешь никакой свободы действий, но даже вопрос хозяину не задашь. Вот чего мы здесь сидим? Несколько часов и столица распахнула бы свои объятия. Но нет, граф заперся в своей комнате и почти не выходит. Даже еду ему приносят. Все остальные что-то знают, но вот мне не говорят. Правда, я только у дядюшки Юрта спрашивал, но ответа не получил.

Вообще у меня сложилось ощущение, что граф кого-то ждет. А кого он может ждать? Он ведь так спешил в столицу? Пусть и без охоты, но спешил. На ум мне пришла только Ласка. Граф отпустил ее наверняка не просто так. По себе знаю, вора пойманного с поличным, если не сдают властям, то заставляют отработать причиненный ущерб. И моральный тоже. Скорее всего, граф с Лаской какой-то договор заключил, но вот как он может быть уверен, что она сдержит слово? Я бы понял, будь бы в свите Бернара маг, но мага нет. Сам граф магией не владеет. Может у него амулет какой-нибудь хитрый есть?

В любом случае, мы сидим в этом постоялом дворе уже третьи сутки. А чего сидим, я не знаю.

Утром четвертого дня граф затребовал меня к себе. Я не замедлил явиться на зов хозяина.

— Георг, сегодня ночью произошло неприятное событие.— Пристально взирая на меня, произнес граф.— Ограбили одного из купцов, вставших на постой вчера вечером. Кто-то проник в его комнату и похитил шкатулку с деньгами и долговыми расписками. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Он, что меня подозревает? Но я ночью спал.

— Нет, ваше сиятельство, я ничего об этом не знаю.— Твердо ответил я.

— Подумай, как следует, Георг.— Продолжал граф.— Я знаю, что у тебя бывают случаи, когда ты ходишь во сне. И после твоих прогулок у людей что-нибудь пропадает. Мне рассказывали об этой твоей странности еще там, в моем замке. Может и сейчас произошло нечто похожее?

Вот зараза! Оказывается, он знает о моих клептоманских похождениях. Но кто ему мог рассказать?

— Я не крал шкатулки.— Не уступал я.— В тех случаях я переставал себя контролировать и брал что-нибудь лежащее рядом. А тут проникли в комнату, где спал купец, нашли шкатулку и исчезли. Слишком сложно для прогулки во сне. И вообще, я с прошлым завязал.

Было видно, что граф не слишком-то верит в мою завязку, но и улик у него против меня нет. А он мужик справедливый, дурку просто так не гонит. За кражу он бы меня наказал, но наказывать за подозрение не станет. А я действительно не воровал. Я себя каждую ночь за ногу к фургону привязываю. Так, на всякий случай.

— Хорошо, — протянул Бернар.— Допустим, что ты не врешь. Но кто тогда мог совершить кражу? Ты никого из своих старых знакомых вчера не видел?

— Нет, — сказал я.— Но я всех и не знаю. Только тех, с кем вместе работали или сталкивались на сходках. Но тут не обязательно профессиональный вор поработал. Это мог сделать кто-нибудь из местных слуг, спутников купца, или он сам. Может, деньги купец сам растратил, а теперь пытается перед партнерами оправдаться. В любом случае, я тут не причем.

Граф хотел еще что-то сказать, но тут дверь резко распахнулась, и на пороге возник Васкон.

— Ваше сиятельство! Он прибыл! — Воскликнул воин.

И тут же граф оказался на ногах. Кража, купец, все было мгновенно забыто и сдано в пыльный архив. Дураку было ясно, что прибывшего граф ждал с нетерпением. И тратить время на какие-то разборки не желает.

Бернар ринулся на выход, да так прытко, что я еле успел выскочить из комнаты и склониться в поклоне, которого он, кажется, и не заметил. По коридору две фигуры промчались словно стритрейсеры по ночной улице. Я тоже поспешил покинуть этаж для господ. Нечего мне тут делать, особенно после происшествия с купцом. Может и удастся увидеть долгожданного гостя, которого граф с таким рвением встречает.

Сделав несколько шагов по коридору, я заметил лежащий на полу кошелек. Поднял и без труда определил, что кошелек этот принадлежит моему хозяину. Уж герб его я твердо запомнил. Видимо, граф так спешил, что не заметил как потерял. И что мне делать? Вернуть графу? А вдруг он подумает, что это я кошель свистнул? Пусть даже и машинально? Мне это надо? Я только-только начал новую жизнь, стараюсь репутацию честного человека себе создать, и лишнее подозрение в мой "облик морале" мне вовсе не в кассу. Лучше я его в комнату графа отнесу, и положу в сундук. Дескать, граф его сам туда засунул. Можно и на столе оставить.

Дверь в комнату была не заперта. Спешил граф, вот и не подумал ее запереть. Мне же легче. Нет, замок я отпереть могу, не такой уж он и сложный, но вдруг кто-нибудь появится? Тогда на меня всех собак повесят.

Проскользнув в комнату, я пристроил кошелек на краешек стола, и только хотел было выйти, как услышал голос графа в конце коридора:

— Здесь, восьмая комната.

Возвращается! И судя по всему, не один! Если он меня здесь застанет, может сгоряча и мечом ткнуть. Он хоть и справедливый, но горячий. Шальной Граф, все-таки.

Блин, что делать? В окно никак. Третий этаж и ни пожарной лестницы, ни водосточной трубы! Даже карниза нет! Прыгну, точно ноги переломаю! Шкафа нет, под кровать не спрячешься. Ножки короткие, места совсем нет.

Сундук!

Другого выхода нет, придется понадеется на удачу и Зиару ее приносящую. К счастью, ключ торчал в замочной скважине, а сам сундук оказался открытым. Видимо граф что-то там искал, перед тем как вызвать меня. Мгновение и я уже в сундуке. Места тут маловато, ларец упирается в ребро, а бутылки не дают нормально лечь, но жить захочешь и через игольное ушко проскользнешь.

Хлопнула дверь. Судя по звуку, в комнату вошли двое. Один это точно граф, а вот второй, наверное, его долгожданный гость. Оба не спешили начинать разговор. Несколько секунд тишины, а потом голос графа:

— Все, амулет работает. Ни один звук не покинет пределы этой комнаты. Нас никто не сможет подслушать.

— Отлично, — раздался в ответ сильный и зычный голос, человека привыкшего повелевать.— Здравствуй, Бернар!

— Здравствуйте, ваше величество!

Черт!!!!! Вот я попал!!!!!

Глава 5.

Ситуация как в старом анекдоте: "сижу, значит, я в тумбочке". Вот только сижу я в сундуке и не смешно ни разу. Подслушивать беседы сильных мира сего, это покруче, чем без тормозов на обледенелой трассе дрифтовать. Особенно для меня. Раб я. И моя жизнь ничего не стоит. А тут затевается что-то серьезное. Иначе с чего бы графу с королем тайно встречаться, да еще и меры против подслушивания принимать. От осознания той трясины, в которую я попал, волосы встали дыбом. И сердце чуть не остановилось. Что делать? Выскочить, обнародовать свое присутствие и повиниться? Или сидеть тихо и положиться на удачу? Она меня не оставляла, слава Зиаре! Авось пронесет и на этот раз.

Сознание расстроилось. Одна часть, самая маленькая, забилась в темный уголок и тихо выла от ужаса. Другая горячо молилась, ибо проверенно на практике, здесь молитвы работают. Не всегда и не в полном объеме, но все-таки.

А третья полностью обратилась в слух. Ну, как можно такой разговор пропустить?

— Ваше величество? — У короля в голосе прорезались нотки иронии.— Бернар, когда ты пришел ко мне и предложил свою службу, преданность и жизнь, я даровал тебе право обращаться ко мне по имени. Когда мы одни. А мы сейчас одни. И ты только что уверил меня, что наш разговор никто не услышит.

— Это так.— Согласился граф.— Простите, ваше величество. Привычка.

Король негромко рассмеялся.

— Бернар, ты такой же, как твой отец! Как сейчас помню, охаживает он меня розгами по голой заднице, а сам "ваше высочество, ваше высочество". Хотя он так же имел право обращаться ко мне и к королю по имени. — Монарх резко оборвал смех.— И я знаю точно, если граф Каспар не пользуется этой привилегией, значит граф Каспар не в духе. И причиной этого плохого настроения являюсь я. Ты расстроен из-за того, что я вызвал тебя в столицу? Прервав отпуск, который сам дал?

— Немного.— Не стал юлить граф.— Признаюсь, вызов был для меня полной неожиданностью. К тому же, на письме стоял знак срочности, и я не рискнул взять с собой сестру и матушку. А ведь я планировал вывести их в столицу. Луизе давно пора подыскивать хорошего мужа, она как раз вошла в возраст. Но я не знал, что от меня потребуется на этот раз, и поспешил один. А вот теперь не могу понять, почему мы встречаемся на каком-то постоялом дворе вместо дворца.

Судя по звуку, король встал и прошелся по комнате. Бернар терпеливо ждал объяснения.

— Ты решил, что я попрошу прикончить очередного негодяя на дуэли? — Поинтересовался король.— Или наставить рога очередному заговорщику, дабы он с семьей разбирался, а не интриги плел? Признаюсь, все мои поручения ты выполнял блестяще. Никто не связал эти происшествия с королем, никто не заподозрил, что руками Шального Графа наводится порядок в королевстве. Так сказать, прореживается грядка с аристократами от больных ростков и явных сорняков. А твоя операция с этим купцом, благодаря которой вскрылась не только контрабандная, но и шпионская сеть — это вообще шедевр!

Король опять замолчал, видимо собираясь с мыслями. Со стороны графа Каспара не было слышно ни звука.

— Бернар, я полностью доверяю тебе. — Продолжил король.— Как доверял твоему отцу. Ты заменил мне его, пусть и несколько другим образом. Именно поэтому я вызвал тебя. И именно поэтому мы встречаемся здесь, а не во дворце. Там я мало кому верю. А дело очень важное.

— Слушаю, ваше величество и заранее готов выполнить любой ваш приказ! — В голосе Бернара гулко и монолитно звучало гранитное спокойствие.

— Я не сомневаюсь, мой верный Бернар. — Отозвался король.— И поведаю тебе причину, по которой прервался твой отпуск. Я женюсь.

— Ого! — Только и смог вымолвить Бернар.

Я понимал причину его изумления. Благодаря памяти Лирана я точно знал, что Эгмонт был обручен с принцессой королевства Гаммар Рузалией, но произошла одна история, благодаря которой помолвка была разорвана. Во время осеннего бала, принцесса позволила себе уединиться с одним из аристократов, и в самый пикантный момент их обнаружили сразу пять иностранных послов, который какого-то черта понесло гулять по закуткам. Разразился скандал, аристократу пришлось бежать без штанов, а король Эгмонт быстренько разорвал помолвку, мотивируя тем, что жена-шлюха это не то, о чем он мечтал одинокими и холодными ночами.

Лично мне кажется, что послы не просто так гулять пошли. Выгоды от этого брака ни для Эгмонта ни для королевства Дартон практически не было.

С тех пор Эгмонт числился свободным, но король свободным быть не может. Он обязан жениться и обзавестись наследниками. Хочешь, не хочешь, а женись. Но и кого попало в жены не возьмешь. Это акт политический, тут не до симпатий. С симпатиями можешь так гулять. Что король и делал. Одни симпатии приходят, другие уходят, а вопрос с наследниками стоит остро. И теперь Эгмонт решил его разрешить.

— И..... на ком? — Поинтересовался граф, осмыслив новость.— Кто твоя избранница?

— Нионелла, принцесса Агатонская.

В ответ Бернар разразился нецензурным потоком, демонстрируя глубокое знание предмета, да еще и незаурядную фантазию. На моей памяти такое произошло впервые. Ранее граф не позволял себе сквернословия.

— Ты сошел с ума, Эгмонт! — Констатировал Бернар, воспользовавшись дарованной привилегией.— Мы с Агатоном враги! Ее отец, король Гебхард просто пошлет тебя подальше!

— Уже послал! — Хохотнул король. — И во второй раз тоже. А потом остыл, задумался и согласился на переговоры. Согласие получено. На днях о предстоящей свадьбе сообщат публично, но слухи об этом уже ходят по дворцу.

— Но как же так? — Недоумевал Бернар.— Мы ведь не раз воевали с Агатоном! Да и до сих пор на границе стычки происходят!

— Последняя война закончилась более пятнадцати лет назад.— Возразил Эгмонт. — А стычки у нас на любой границе. Даже с теми, кого мы союзниками считаем. Зато какие перспективы! Ты осознаешь?

— А что тут осознавать? — Буркнул граф каспар.— Сын и наследник Гебхарда весьма болезненный юноша. Его поддерживают магией, но вряд ли он будет в состоянии зачать здорового наследника. Если вообще доживет до своей свадьбы. А раз так, то после смерти Гебхарда ваш с Нионеллой сын может претендовать на оба трона. Если оба королевства объединятся, ни один враг не рискнет нападать. Слишком уж невыгодно. Совместное войско разобьет любого неприятеля.

— Ты упустил еще один момент. — Эгмонт откровенно наслаждался будущими перспективами. — Объединенное королевство полностью перекроет княжество Хинское.

А вот эта новость была такова, что даже я с трудом удержался от возгласа. Горное княжество Хинское, граничащие с обоими королевствами славилось богатыми залежами серебра, меди и еще много чего. А вот с продовольствием у горцев неважно. Мало подходящей земли. Сейчас торговые пути проложены, как и Агатону, так и Дартону. И горцы могут требовать более низких цен за право прохода, грозя иначе уйти к соседу. А если у земель будет один хозяин? Горцам однозначно хана. Или будут поставлять богатство недр земных по самой низкой цене, или вообще вольются в новое государство. Ай, да король, ай да сукин сын!

— Вот теперь я в полной мере поражен.— Признал граф, так же как и я уловив расклад. — Остается одна проблема. Нионелла. Я не был представлен принцессе, но слухов о ней наслушался. Это не кроткая девица, полностью послушная слову супруга. Это настоящий демон. Обожает охоту, недурно фехтует мечом, остра на язык и далеко не глупа. Ты уверен, что она не возьмет над тобой верх?

— Как ты правильно заметил, Нионелла умна. Она понимает, что после смерти отца и брата, королевство ей не удержать. Разорвут. Принц-консорт тут не вариант. Нет подходящих. А так, она королевство не теряет. Она его приумножает. Нионелла понимает всю выгоду нашего брака. Я не собираюсь слишком ограничивать супругу. Мы, без сомнения, найдем общий язык. А что касается того, кто будет сверху, — тут его величество явственно усмехнулся, — мы обязательно разберемся.

Граф шумно выдохнул и шлепнул ладонями об стол.

— Ну, тогда я не вижу проблем.— Заявил он.

— Ты ошибаешься, друг мой.— Теперь уже выдохнул король, но не с облегчением, а с небывалой тяжестью.— Проблема есть и она огромная. По информации предоставленной маркизом Занкорским.....

Граф издал непонятный звук, но на одобрение он похож не был.

— Я знаю, что ты не любишь маркиза....

— Жирного Карла! — Рубанул Бернар.— Вот как может воин так себя запустить? Отец рассказывал, в молодости Карл был лихим рубакой, а теперь еле ходит! Брюхо скоро будут слуги на тележке возить. Жрет целыми днями, даже женщины ему больше не нужны. Только еда!

— Но, то, что его шпионы всегда приносят важную и проверенную информацию, ты отрицать не станешь? Вот и я о том же. Пока маркиз держит в руках всю нашу шпионскую сеть, и делает это превосходно, мне все равно какого размера его брюхо. А Карл мне так же дорог, как и ты.

— Да, его люди везде.— Признал граф.— Шпионы повсюду. И что же сообщили шпионы Жирного Карла?

— То, что далеко не все соседи нашего королевства будут рады этому браку.

Бернар фыркнул.

— Это и без шпионов ясно.

Король не обратил внимания на возглас Шального Графа.

— Настолько, что готовы решить вопрос кардинально. Велик шанс, что Нионелла не доедет живой.

После этих слов короля воцарилась тишина. По местным традициям именно невеста ехала к жениху, а не наоборот. Если что-то случится по дороге, король Гебхард начнет войну. Не просто войну, а битву до полного уничтожения. Даже если Дартон выиграет, королевство будет обескровлено настолько, что его можно будет брать голыми руками.

— Так пошли всю гвардию встретить невесту.— Предложил граф.— Еще магов всех выгони, пусть охраняют принцессу.

— За этим бы дело не стало, но маркиз утверждает, что в гвардии однозначно есть предатели. — Веско сообщил король. — Как, возможно, они есть среди магов или среди представителей высшей аристократии. Сейчас ситуация такова, что с Дартоном можно покончить одним ударом. Ты думаешь, наши соседи-союзники упустят этот шанс? Мы многим насолили. Со дня на день все наши противники будут выискивать любую возможность расстроить свадьбу. Будут привлекать и соблазнять своих сторонников, подкупать, шантажировать. Карл есть не только у нас. Нельзя недооценивать противника. И вот как я должен поступить? Отправлю гвардию, но если среди них окажется всего один предатель, ему достаточно амулета с запрещенной магией, порции яда в нужный момент или банального удара кинжалом. Дорога длинная, шанс обязательно представиться. Отправлю маленький отряд, из тех, кому могу доверять безоговорочно, на них наверняка наведут разбойников. Большую банду. Задавят числом, и результат будет таким же. Мой будущий тесть обеспокоен создавшейся ситуацией и предложил выход. Но для этого мне нужен ты.

— Эгмонт, я уже говорил. Моя жизнь и мой меч принадлежат тебе. — Твердо заявил Бернар.— Говори, что нужно сделать.

— Гебхард отправит с моим отрядом поддельную принцессу. — Немного помолчав, сказал король.— Он нашел девушку, поразительно похожую на свою дочь. Доверенные фрейлины и телохранители сделают все, чтобы как меньше народу видели лже-принцессу. Они примут на себя основной удар, если он конечно состоится. Твоя задача выдвинуться незаметно с малым, но сильным отрядом к границе, встретить в условленном месте настоящую принцессу и очень тихо, не привлекая внимания, привезти ее ко мне. О твоем участии будем знать только я и Карл. Надеюсь, ты не допускаешь мысли, что Карл может предать меня?

— Нет, даже за вилонский окорок с мулонским сыром.— Задумчиво хохотнул Бернар. — Сколько у меня есть времени на сборы? И сколько народу я могу привлечь?

— Выдвигаться надо как можно скорее, но пара дней у тебя есть. Отряд собери сам. Мне достаточно того, что ты его возглавишь. Человек десять, не больше. А может и того меньше. Большой отряд привлечет лишнее внимание. — Король снова прошелся по комнате, остановился возле сундука и несколько раз легонько его пнул.— Я только никак не могу придумать причину, по которой ты поедешь в сторону границы. Шпионы могут что-то заподозрить. Все знают, что ты хоть и шальной, но пользуешься моим покровительством. И, безусловно, опознают тебя на дороге. Может, поедешь на охоту?

— Плохая идея.— Отверг предложение монарха Бернар.— Охоту я не слишком люблю, да и зачем ехать в такую даль, когда дичи и вокруг полно. К тому же, могут напроситься нежеланные попутчики. Нет, тут должно быть дело, которое касается меня и только меня. Чтобы подозрений ни у кого не вызвало и давало мне полное право самому выбирать попутчиков.

Король и его верный граф замолчали, прикидывая разные варианты. Время от времени кто-нибудь из них подавал голос, начиная фразу с " а что если...", или нечто похожего, но обрывали ее, не в силах предложить ничего подходящего. А я придумал причину! Ей-богу, придумал! Вот только что мне с этой придумкой делать?

— Ох, ничего путного в голову не приходит! — Признался Бернар.— После таких новостей! Может, отдохнем немного? Я твоего любимого вина захватил.

— Давай! — Согласился король, сопроводив свое согласие тяжелым вздохом.

Половицы проскрипели под весом графа Каспара, а меня сковал арктический холод. Вот сейчас, еще мгновение....

Руки мои внезапно начали жить своей жизнью. Схватили одну из бутылок, обтерли об рукав....

Скрипнула крышка сундука. Щурясь от яркого света, я протянул бутылку хозяину.

— Вот, ваше сиятельство! Я бутылочку от пыли уже отряхнул, вам только открыть осталось!

— Спасибо, Георг.— Поблагодарил Бернар и опустил крышку сундука на прежнее место.

Несколько долгих секунд тишины, печальное звяканье разбившейся бутылки, крышка распахивается вновь, и мне в горло упирается очень острое и блестящее лезвие кинжала.

— Объяснишь?— Ровным голосом поинтересовался граф.— Перед смертью?

Я был бы рад, но близость кинжала лишила меня речи. Я только мог рот разевать, словно рыба или нерадивый ученик у доски.

— Молчишь? — Приподнял бровь граф.— Это хорошо. Люблю молчунов. Они секретов не выдают. Да и ты не выдашь.

Лезвие кинжала скользнуло к груди. Резать горло мешал ошейник, хоть на что-то он сгодился, да и крови меньше будет. В тот момент, когда рука графа уже начала смертельное движение, у меня внезапно вернулась речь.

— Стойте! Стойте! — Завопил я, правда, довольно хрипло.— Я все скажу! Я полезный!

Кинжал немного отклонился от намеченного курса.

— Говори! — Согласился граф, но в его глазах явно читалось, что слова вряд ли мне помогут.

— Это кто? — Рядом с Бернаром возник совсем молодой мужчина с шикарной гривой блондинистых волос.

Под гривой располагалось лицо. Приятное, ничего не скажешь, вот только мне сейчас было не до рассматривания каких-то там мужиков. Пусть даже королей. Кинжал у графа и он сейчас для меня важней.

— Мой раб.— Пояснил Бернар.

— Раб?— Хмыкнул король.— С каких это пор раб путешествует в твоей свите?

— Так получилось.— Граф Каспар не спешил рассказывать всю историю.— Ты хотел что-то сказать? Говори, но не долго.

Небольшая передышка пошла мне на пользу, я собрался и был готов применить все свои таланты для спасения своей же жизни.

— Когда за вами Васкон прибежал, и вы очень быстро поспешили на встречу с человеком, которого я не знаю, никогда не видел, почти ничего не слышал и ни за что не опознаю, вы, ваше сиятельство, случайно в коридоре кошелек выронили. Я его подобрал, и хотел было вернуть, как и подобает честному человеку и верному слуге, но испугался. Ведь всего пару мгновений назад вы меня о краже расспрашивали, а ну как решите, что я этот кошелек сам стащил? Ведь могли так подумать? Ведь могли? — Я заглядывал в глаза графа, пытаясь убедить его в нелепом совпадении.

— Мог бы.— Невольно признал граф.

Этого я и добивался. Раз он согласился, значит, слова мои до него доходят, и есть шанс убедить. Тем более у меня есть, что ему предложить. Лишь бы раньше кинжал под ребро не словить.

— Вот и я так подумал. — С воодушевлением воскликнул я.— Решил просто тихо вернуть кошелек в комнату. Вы же дверь закрыть забыли, исключительно из-за торопливости, а не слабой памяти, которая вам еще лет сто не грозит!

Король сдавленно хохотнул, да и у графа брови немного в стороны разошлись.

— Вошел я значит в комнату, кошелечек на краешек стола пристроил, и только было хотел уходить, как слышу на лестнице ваши шаги. Я их из сотни узнаю, а вы еще и говорить начали. Думаю, вообще нехорошая картина получается. Я в вашей комнате, без разрешения. И я опять струсил. Теперь уже сильней, но штаны не испачкал. Раньше я настолько храбрым не был, видимо ваш пример, который я имел счастье лицезреть несколько последних дней так на меня повлиял!

Король опять издал тихий звук, и его плечи мелко задрожали. Граф держался.

— Решил я малодушно спрятаться, ибо на лестнице вы, а за окном сломанные ноги. Отступать не получается. Огляделся, а прятаться-то некуда! Кровать почти на полу, ножки ужасно короткие. Я хоть и не слишком толстый, но влезть туда не смог. Надо хозяину этого постоялого двора указать на безобразие. А ну как к даме гость пожалует, и в самый неподходящий момент муж нагрянет? Куда прятаться? Вот вам, ваше сиятельство, там тоже нипочем не поместится! Да и в сундук вам не влезть. Вы, наверное, поэтому так хорошо фехтовать научились?

Король уже не сдерживал смех, да и граф кинжал немного отодвинул.

— Пришлось мне в сундук нырять.— Подошел я к концу повествования.— Места там маловато, трудно уместиться было, но от всей души благодарю вас, ваше сиятельство, за то, что вы не все ваши вещи приказали сюда запихнуть. Вы самый лучший хозяин на свете! Все наперед видите и о людях ваших заботитесь!

— Ты мне его отдай! — Простонал король.— Шутом сделаю!

Смех его был вызван не только моим поведением, но еще и нервным состоянием. Даже в большей степени нервы тут отметились. Тяжело все-таки быть королем, настоящих друзей мало, а врагов полным-полно.

— Он все слышал! — Не поддержал монарха граф.

— Не, не, не! — Замотал я головой, периодически стукаясь ею о стенки сундука.— Я как в сундук нырнул, так сразу себе уши зажал. Не хорошо подслушивать, особенно своего хозяина. Вот только пыли в сундуке много! Нос у меня крутить начало, вот-вот чихну! А разве можно беседу таких важных господ прерывать? Я только на чуть-чуть одну руку от уха убрал, вот эту, правую, и пока нос чесал, услышал, что вы, ваша сиятельство не можете повод для поездки придумать. А я вот подумал-подумал, ну вы понимаете, в сундуке особо заняться нечем, и придумал. Если вы снизойдете ко мне, сирому и убогому, и выслушаете, может и мне посчастливиться вам пользу принести! Только разрешите из сундука вылезти, я уже ног почти не чувствую.

Король и граф переглянулись, после чего отошли на пару шагов, причем Бернар занял позицию практически полностью перекрывая мне путь к двери, а король сел так, что к окну мне точно не пробиться. Кинжал граф убирать не спешил.

— Вылезай.— Милостиво разрешил хозяин.

Сделать это было не так просто. Тело действительно затекло, и выбирался я из приютившего меня сундука со стоном. Ноги почти не держали, спина не хотела разгибаться, в глазах танцевали темные пятна. Уперся ладонями в поясницу, нажал, что было сил. Раздался громкий треск, но зато выпрямился. Сделал пробный шаг, левая нога подкосилась, меня повело и если бы не граф, который любезно поддержал меня за шкирку, точно бы рухнул!

— Быстрее говори, что ты там придумал? — Нетерпеливо потребовал хозяин.

— Одно мгновение! — Я протянул ему небольшой свиток пергамента, который совсем недавно покоился во внутреннем кармане камзола его сиятельства.

Бернар хлопнул себя по груди, схватил пергамент, рыкнул и выпуская молнии из глаз а из ноздрей пар, двинулся ко мне.

— Ваше сиятельство, вы негодуете из-за того, что один негодяй украл вашу вещь? — Поспешил я объяснить свою мысль.— А что если у вас украдут что-нибудь ценное для вас? Пусть не слишком дорогую вещь, но памятную? А вы будете знать, в каком направлении скрылся вор? Неужели вы не последуете за ним в погоню? Чтобы вернуть свое имущество и примерно наказать мерзавца? И неужели вы допустите, чтобы кто-нибудь другой отправился за вором? Это же дело чести!

Граф замер на месте и задумался.

— А он прав.— Негромко сказал король.— Дело чести это достаточный повод отказать нежелательным попутчикам, да и быстрое передвижение вполне оправдывает.

Он облегченно выдохнул и продолжил бодрым голосом.

— Мы нашли причину, по которой ты покинешь столицу в самое ближайшее время. Осталось отшлифовать детали, придумать, что именно у тебя украдут, как это произойдет, и как ты узнаешь о направлении бегства вора.

— Согласен, повод веский.— Кивнул граф, не спуская с меня глаз.— Что с ним делать?

Неизвестно до чего бы они додумались, но я решил переть буром до конца.

— Я могу быть полезен. Имитирую кражу, проложу путь, по которому вы будете ловить вора. Да и в дороге лишним не буду. Вам может потребоваться ловкий и преданный человек.

— Преданный? С чего такая преданность? Ты потерял свободу совсем недавно и у меня в услужении всего ничего. Как я могу доверять тебе, не зная, что тобой движет? — Шутки кончились, граф спрашивал жестко и смотрел так же.

— Ошейник на мне недавно, это верно. Но я хочу от него избавиться. Я хочу снова стать свободным! — Говоря это я вопреки всем правилам смотрел графу прямо в глаза.— А свободу дать можете мне только вы. Просто так вы, ваше сиятельство, ошейник с меня не снимете, значит, я должен свободу заслужить. Поэтому нет у вас сейчас человека более преданного, чем я.

Тут внезапно король несколько раз хлопнул в ладоши, аплодируя моим словам.

— Мне нравится этот юноша.— Сказал он.— Как тебя зовут? Откуда ты родом? Как попал в невольники? Хотя, последний вопрос явно лишний. Ловкость рук ты уже продемонстрировал.

— Меня зовут Георг, добрый господин, чьего титула я не знаю, потому что уши зажимал очень плотно.— Поклонившись, поведал я. — Родом я из маленького городка, который не на каждой карте найдешь. Отец мой был наемником, он погиб, когда я был совсем маленький. А потом от черной лихорадки скончались моя мать и сестра. В поисках лучшей доли я направился в столицу, где жил, не слишком праведно, но весело. А к его сиятельству я попал волею случая.

Король хмыкнул, еще раз оглядел меня с ног до головы и удивленно покачал головой.

— Сын наемника? Я был уверен, что ты третий или даже пятый сын какого-нибудь мелкого барона! Слишком уж у тебя язык хорошо подвешен для обычного воришки. И совершенно нет трепета перед титулами. Тут даже не сын барона, тут принц в изгнании получается. Бернар, ты поэтому его с собой взял?

— Не только.— Граф выудил из сундука бутылку, одним махом извлек пробку и разлил вино по двум кружкам. Мне, разумеется, не предложил.— У него много талантов, только вот контролировать их он не всегда может.

Бернар отпил глоток, посмаковал его во рту и с видимым удовольствием проглотил. Наверняка не три семерки употребляет.

— А еще он пользуется покровительством самой Зиары.— Добавил Бернар, заставив короля удивленно приподнять бровь.— Полным покровительством.

— Даже так? — По-настоящему удивился Эгмонт. — Но ведь Зиара никому не дает полного покровительства. Лишь иногда одаривает кого-нибудь своим вниманием. Бернар, ты уверен?

— Уверен. Мне на это указал Себастьян. — Так вот что прошептал графу его друг, и после чего Бернар начал проявлять ко мне интерес.— В этих вопросах Себастьян никогда не ошибается. Любое божественное присутствие он сразу видит.

— Все интересней и интересней.— Король тоже приложился к кружке.— Пожалуй, он действительно может пригодиться. А что с ним делать дальше, подумаем, когда принцесса окажется во дворце.

Тут я решил окончательно закрепить свой успех.

— Если посчитаете что меня лучше казнить, во избежание утечки информации, то окажите мне последнюю милость.— Попросил я.— Позвольте самому вид казни выбрать.

— И как же ты хочешь окончить земной путь? — Заинтересовался король.

— Пусть меня расстреляют из арбалетов! — Я гордо выпрямил спину и высоко поднял голову.— Взвод арбалетчиков. И пусть арбалетчикам команду стрелять отдаст ваш совершеннолетний сын, добрый господин.

Идеально выпрямленная спина уважительно согнулась в поклоне перед королем.

— Но у меня еще нет сына! — Заметил его величество.

— Ничего-ничего, я подожду! — Невинно произнес я.— Могу даже до внука. Или даже правнука. Но обязательно совершеннолетнего.

Граф и король переглянулись и разом расхохотались.

— Давно мне так легко не было! — Воскликнул король, утирая слезы. — Бернар, продай мне его! Любые деньги! После выполнения задания я его точно шутом сделаю. Пусть меня веселит, да придворным спесь собьет.

— Ваше сиятельство, не продешевите! — Торопливо сказал я.— Такая сделка раз в жизни бывает.

Король опять рассмеялся, но граф сурово сдвинул брови.

— Замолчи, Георг! — Приказал он.— Ты переходишь все границы!

Я приказу подчинился и замолчал. Что-то меня действительно занесло. Не стоит с этими феодалами шутить, вмиг без головы останешься.

— Идея принимается. Одного я тебя не отпущу, у тебя будет напарник и сопровождающий. — Продолжил граф.— Только вот твой ошейник..... Вор в ошейнике, который гуляет без хозяина? Не самая лучшая идея.

Мое сердце радостно забилось. Неужели сейчас я стану свободным? Так быстро и просто?

— Тогда его ничего не будет сдерживать.— Резонно заметил король.— Можно взять с него клятву. На алтаре Зиары. Но этого может быть мало. Бернар, у тебя остался тот амулет, который я тебе выдал год назад?

— Нет, использовал.— Развел руками граф.— На днях использовал. Он был одноразовым, так что у меня пусто.

— Ничего! — Махнул рукой Эгмонт.— Вези его в свой особняк, а вечером я пришлю мага. Думаю, "тарантул" обеспечит его лояльность.

И как-то по-доброму улыбнулся, только вот у меня от этой улыбки мороз по коже промаршировал. Что-то не нравится мне такое название.

— Согласен.— Кивнул граф, тоже даря мне улыбку.— "Тарантул" никогда не подводил.

На этом наш разговор закончился. Меня выгнали из комнаты, поручив присмотру Васкона, а потом, когда король, спрятав лицо под плащом с глубоким капюшоном, покинул территорию постоялого двора, запихнули в фургон и опустили тент. Дороги до столицы я почти не видел. Проезжая через ворота граф Каспар вытянул плетью молодого, глупого и не в меру ретивого стражника, который решил проверить содержимое фургона, а потом кинул в толпу нищих горсть монет. Или даже две горсти. В общем, вел себя в полном соответствии со статусом.

До особняка принадлежащего графу, мы доехали без происшествий. Только опять мне не дали как следует осмотреться. Под охраной проводили через черный вход и заперли в маленькой комнатке без окон. И покормить забыли. Вернее, не стали кормить, мотивируя тем, что тратить добрую еду нет смысла. Все равно впрок не пойдет. И были правы. Я это понял, когда ко мне в каморку заглянул мужчина средних лет и вполне благообразной внешности. В компании с ним мы спустились в подвал. А там ....

— Ты замышляешь предательство? — Монотонно спрашивал маг.

— Не-е-етттт! — Хрипел я, сотрясаясь от электрических разрядов пронзающих мое тело.

Если в желудке было бы хоть что-нибудь, оно тут же вышло.

— Ты выполнишь возложенное на тебя поручение? — В этот раз маг применил огонь, который теперь пылал в моих жилах.

— Выполню! Черт возьми, мать вашу, все выполню!

Я был привязан к устройству, напоминающее дыбу. А может это она и была. Вот зачем она графу?

— Входил ли ты в сговор с врагами короля и королевства?

— Да нет же! Я не предатель и не собираюсь предавать!

От арктического холода у меня зуб на зуб не попадал. Как бы язык не откусить. Господи, когда же он закончит?!

— Тебя кто-нибудь подговаривал предложить его величеству план действий?

— Не-е-ет!

— Ты не сможешь предать, ты не сможешь рассказать кому-либо о доверенном тебе секрете, ты не сможешь отказаться от возложенного на тебя дела!

И круг начинался заново. Вопросы повторялись, воздействие усиливалось, боль нарастала. В какой-то момент я не выдержал и потерял сознание.

Очнулся я в другой комнате. Не слишком большой, но чистой и светлой. Кровать с довольно мягким тюфяком, теплое одеяло, чистое постельное белье. Впервые в этом мире я спал как нормальный человек.

Боль ушла, оставив после себя небольшую ломоту в суставах, муть в голове, жжение в груди и страшную жажду. Рядом с кроватью я обнаружил невысокий столик, а на нем кувшин и кружку. Вот что мне сейчас нужно! Я подтянул к себе кувшин, наклонил его и игнорируя кружку принялся пить. Захлебываясь я глотал чуть кисловатую воду, смешанную, судя по вкусу, с вином. Такой напиток отлично утолял жажду и прибавлял сил.

Напившись, я начал соображать более ясно. И обнаружил, что из одежды на мне только трусы. Ого! Значит, мой статус подрос! Грудь была туго перебинтована. Мне, что, сердце вырезали? Коснувшись рукой груди, я ощутил глухую боль. Сердце, не сердце, но что-то со мной сделали. А ошейник?! Его нет!!!

Я лихорадочно ощупывал шею, не веря самому себе. Ошейник сняли! Теперь я свободен! Могу делать все, что захочу! Теперь и вариант с побегом прокачать можно! А чего? Я свободен, так зачем мне в интригах сильных мира сего участвовать?

И лишь я подумал о побеге, меня скрутила чудовищной силы судорога. Боль сковала все тело, я даже не мог издать стон, только хрипел. А потом ощущения изменились. Руки, ноги, позвоночник, все словно попало в гигантскую мясорубку, которая с жужжанием начала перемалывать все в мелкий фарш. Сколько длилась эта пытка, я не знаю. Секунды и минуты перестали существовать. Но всему настает конец, в том числе и этой пытке.

— Как я вижу, ты познакомился с действием "тарантула".— Раздался спокойный голос графа.

С трудом открыв глаза, я увидел своего бывшего (точно ли бывшего?) хозяина, стоящего в дверном проеме. Хотел было встать, но не смог.

— Лежи.— Успокоительным движением руки граф прервал мою попытку движения. — Сейчас боль отступит. И вернется тогда, когда ты решишь нарушить наш договор.

Бернар подошел к кровати, извлек кинжал и одним движением срезал бинты с моей груди. Скосив глаза, я обнаружил на коже в области сердца рисунок ядовитого паука, размером с ладонь. Изображение качественное, виден каждый волосок твари. От отвращения меня передернуло, но стало легче.

— Это и есть "тарантул".— Пояснил граф.— Магическое клеймо, аналог рабского ошейника. В него добавлено кое-что еще, чего нет в ошейнике, так что не советую пытаться скрыться. Да ты и не сможешь. Выполни поручение, и я освобожу тебя. Клянусь.

Граф покинул мою комнату, а вместо него пришла молоденькая служанка. Она принесла одежду. Силы мои вернулись, тело восстановилось. Быстренько облачившись в новый наряд, я последовал за служанкой.

Купальня, кухня. Они полностью изгнали боль и слабость. Но демонстрация магического воздействия мне не понравилась. А чего я собственно ждал? Чтобы в таком деле меня отпустили без страховки? Глупо было надеяться. Ошейник сняли, чтобы не привлекать внимание окружающих, а паука на груди никто не видит. Зато я его чувствую. Постоянно. Зверская штука, ничего не скажешь. Что поделать, сам влез в игры больших людей. Никто не заставлял. Мне и так повезло, что не прирезали в горячке, а дали шанс заслужить свободу. Я ведь этого и хотел?

— Время не терпит, Георг.— Граф возник нежданно.— Утром вы покинете столицу. Пойдем, я познакомлю тебя со спутниками. Хотя, тебе они известны.

Известны, еще как! Васкон и Кэрри Ласка! Васкон — это понятно, но вот Ласка? Почему граф ей доверяет? Тем более в таком деле? Я — понятное дело! Я хороший, я графу полезен был, а она? Она ведь его обокрала! Странный выбор спутников, но графу видней. Вот только предчувствие у меня нехорошее.

Глава 6

— Через окно!

— Нет, через черный вход!

— Ветерок, ты тупица! Возле черного входа постоянно охрана находится!

— Сама дура! Охрана есть, но они меняются по часам, и на несколько секунд дверь без присмотра находится. А еще, рядом с постом охраны часто девушки-служанки проходят. И прачки тоже. И кухарки. В охране молодые парни, нападений сроду не было, им лениво, службу несут абы как. И не против с девчонками немного поболтать, а то и прижать мимоходом. Да там армию провести можно! А если через окно проникнуть, до сокровищницы идти долго придется, и все на виду. Даже если ты платье служанки напялишь, тебя тут же вычислят.

— Почему это? Там служанок полно, на еще одну никто внимания не обратит.

— Точно дура. Да чтобы девки не обратили внимания на новенькую? С которой, возможно, придется самых красивых охранников делить? Да разве такое бывает?

— Просто надо платье на несколько размеров больше надеть. Походку изменить. Лицо накрасить, как попало. Чтобы выглядеть пострашней.

— Твою великолепную фигуру попробуй спрячь. Никакими лохмотьями такую красоту не замаскировать.

— Вот странное дело! Вроде бы приятные вещи для любой девушки говоришь, но почему-то хочется тебе в глаз дать!

— А если не в глаз?

Второй день мы прокладываем путь для графа и его отряда. Я немного зацепил Ласку "на слабо", да и скучно немного и мы с напарницей принялись составлять план кражи из дома его сиятельства. Просто так, без прицела на будущее, только чтобы время скоротать. Васкон в разговор не вмешивается, только слушает и иногда в усах усмешку прячет. Следит, конечно, ситуацию контролирует, но он мужик с понятием, видит, что разговор полностью пустой. Что самое интересное, ни я, ни Ласка, не предлагаем реального плана, а пытаемся выбрать самый несуразный. Может быть не хотим профессиональные секреты и любимые уловки выдавать. Но, скорей всего, просто не доверяем друг другу. А с чего доверию взяться? Я Ласку на краже поймал, сдал ее вопреки воровским законам, как теперь она должна ко мне относиться? А я никак не пойму причину, по которой граф доверил прожженной воровку такое важное и секретное дело. Вот и едем, перебрасываясь фразами, и поглядывая друг на друга.

В тот вечер, когда его сиятельство свел нас вместе, мне выпало играть первую скрипку. Мало было заявления графа о краже чего-то там дорогого и ценно-памятного. Надо было сделать так, чтобы об этом заговорила вся столица. Для этого мне пришлось заглянуть в трактир "Лихой кутила", который являлся штаб-квартирой шайки Весельчака. Тут можно было отдохнуть от трудов неправедных, сбыть добычу, поделиться замыслами на будущее. В общем, толково провести время. Трактир был объявлен мирной территорией, сюда могли зайти на огонек представители других банд и даже мирные жители столицы. Купец, зашедший сюда выпить холодного вина, мог не переживать за целостность своего кармана. И стража, по древнему негласному обычаю, не мешали ворам отдыхать. Ловить надо на месте преступления, а после драки кулаками не машут.

— Ветерок, ты ли это? — Удивленно всплеснул руками трактирщик со звучным прозвищем Бочкохряп.— А говорили, что тебя не то в рудники упекли, не то рабский ошейник надели! Какими судьбами?

Народа в трактире было немного, основной сбор вечером будет, а сейчас все на работе.

— Милостью Зиары, Бочкохряп. Только благодаря ей.— Ответил я.

Глубоко вздохнув привычный запах, я пробудил память Лирана. Сейчас мне придется полностью соответствовать молодому и талантливому вору, задавив личность Георга. К счастью ненадолго.

— Держи! С возвращением! — Трактирщик протянул мне большую кружку пива. Весьма недурного, в отличие от того, которым меня в неволе поить пытались.

— Благодарствую! — Тремя глотками я осушил посудину и тут же потребовал добавки.— Весельчак здесь? И еще Хомяк нужен.

— Хомяк вот-вот подойдет, а Весельчак у себя.

Приняв вторую дозу пива, поправив увесистую торбу на плече и отвечая на приветствия немногочисленных коллег, утолявших жажду кто пивом, а кто и вином, направился на второй этаж. Там располагались комнаты для ночлега. Но, только для ночлега. Приводить дам в этот трактир запрещалось. Хочешь гулять, иди в бордель или другой кабак, а тут люди отдыхают. Из-за женщин слишком часто проблемы возникают.

Дверь я распахнул не утруждаясь предупредительным стуком. Все-таки я не рядовой воришка, а заслуженный борец за золотые монеты.

— Ветерок, мальчик мой, рад тебя видеть. Что-то ты задержался в пути.

За прошедшие годы Весельчак практически не изменился. Все тоже улыбчивое и вызывающее доверие лицо, стройная и подтянутая фигура, обманчиво плавные и медлительные движения. В отличие от Лирана, Весельчак не изменил своей первой специализации. Он остался карманником. И до сих пор время от времени выходил на промысел, подтверждая действием свою репутацию удачливого вора.

— Даже ветер может заблудиться.— Ответил я на привычное приветствие.— Кроме того на пути моем возникли крепкие стены и высокие горы. Понадобилось время, чтобы найти обходной путь.

— Но ты его все же нашел!

Мы обнялись. Хоть меня и не выкупили из тюрьмы, что вполне было под силам коллегам, но Весельчак искренне заботился о маленьком Лиране. Пригрел, обучил, защищал. Как мог и чему мог. Он был единственным в большом городе, кто не прошел мимо маленького голодного оборванца. Если бы не он, неизвестно выжил ли Лиран или нет.

— Рассказывай, куда тебя занесло? — Весельчак сел в кресло и жестом предложил мне второе.— Про Енота можешь не рассказывать, эту тварь все ищут. Я пытался договориться, чтобы тебя направили на Юртонский рудник. По пути ты бы умер от несварения желудка. На этом маршруте такое бывает, за хорошую плату, разумеется. Но тюремщики сказали, что тебя уже увезли. С ошейником невольника. А сейчас, насколько я вижу, ты свободен.

— Да, свободен.— Подтвердил я.— Меня купили, в этом тюремщики не солгали. И был я рабом. Угадай у кого?

— М-м-м?

— У Шального Графа!

Весельчак оторопело уставился на меня, не веря своим собственным ушам.

— И как ты умудрился так быстро обрести свободу? Мы пытались выяснить, к кому ты попал, но не успели.

— Попал в удачный момент на глаза графа. Он был в хорошем настроении и решил избавить мою шею от ошейника.

Весельчака заинтересовало мое пребывание в неволе, и он начал задавать множество вопросов. Его интересовало все, от условий проживания и питания, до отношений между рабами. Я отвечал, скрывая некоторые подробности. Зато в красках рассказал, как избавился от недоброжелателя. Почти закончил описание своих приключений, когда в дверь негромко постучали. Три стука, потом один, и еще два.

— Входи, Хомяк!

Дверь распахнулась и в комнату занырнул невысокий и удивительно худощавый тип. Свое прозвище он получил вовсе не от комплекции, а от загребущих ладошек. Все, что хоть немного имело цену был готов хватать и тащить в свою норку. Что и было закономерно, ведь Хомяк был одним из самых ушлых скупщиков краденого.

— Ветерок? Хорошо, что вернулся.— Хомяк окинул меня цепким взглядом, на мгновение задержавшись на пухлой сумке. — Ты хотел меня видеть? Сразу скажу, в долг не дам.

— А я и не прошу.— Подтянув к себе сумку, я подмигнул Весельчаку.— Пришлось тут компенсацию за дни неволи прихватить. Когда из дома графа уходил.

— Ты обокрал Шального Графа???

— Именно!

На столик легли с десяток перстней с различными камнями, массивная золотая цепь, два золотых же кубка и один серебряный. Весельчак нахмурившись смотрел на добычу, а в глазах Хомяка жадность боролась с осторожностью.

— Я не возьму этот товар! — С трудом вымолвил скупщик.— Слишком горячий!

— Разве это горячо? — Хмыкнул я, встряхнув сумку, в которой кое-что еще осталось.— Вот тут действительно горячая штучка! Но тебе ее не видать.

— Что там?! — Подался вперед Хомяк.

— Неважно. Лучше дай цену на этот товар, и не скупись. Мне путешествие предстоит, а дорога монету любит.

— Рад, что ты это понимаешь.— Негромко сказал Весельчак.— Ты поступил неразумно. Граф не простит, и будет искать вора.

— Утром я покину столицу.— Признался я.— Может быть, позже вернусь. Через пару лет, когда все утихнет.

— Куда направишься? — Все еще колеблясь задал нужный мне вопрос Хомяк.

В том, что он сдаст меня как стеклотару, я нисколько не сомневался. Именно поэтому я хотел продать ему те блестящие штучки, которыми меня снабдил граф. Уже через пару часов вся столица будет знать, что Ветерок обчистил самого Шального Графа. Вот и нужная шумиха, вот и причина отправиться в погоню за наглым вором.

— На запад. Точнее не скажу, решу позже. — Доверительно сообщил я.— Так что насчет звонких золотых?

Хомяк горестно вздохнул, всем своим видом показывая на какие жертвы ему приходится идти ради старого знакомого. Потом испустил уже другой вздох, вздох нищего, у которого пытаются забрать последнюю рубаху. Поднял один из кубков, внимательно осмотрел его и укоризненно поцокал языком, дескать вещица броская, но безвкусная.

— Хомяк, заканчивай преставление! — Резко бросил Весельчак.— Дай нормальную цену!

— Но, Весельчак! Товар действительно горячий! — Попытался возразить скупщик.

— Или ты сейчас выплатишь моему мальчику полную цену, или больше здесь не появишься! — Немного повысил голос Весельчак.— Найдутся другие скупщики. Например, Честный Хорес давно предлагает более лучшую цену, чем ты.

— Только ради тебя и ради нашей многолетней дружбы.— Вздохнул Хомяк, устрашившись совершенно реальной угрозы.

Из своей сумки он извлек два пухлых мешочка и положил их передо мной. Потом почесал затылок и прибавил еще один.

Не доверяя скупщику я проверил содержимое мешочков. Золото, без обмана. А мог и серебро подсунуть. Или фальшивку всучить. Кивнув, я подтвердил, что все в порядке.

— А сейчас иди, Хомяк.— Доброжелательно произнес Весельчак, и скупщик, прихватив купленный товар, поспешил откланяться.

— Малыш, ты же помнишь, что у меня хранится твоя доля? Сейчас заберешь?

— Нет, Весельчак, пусть у тебя полежат денежки. Этого мне на дорогу хватит. А если понадобиться, еще возьму. Ты лучше мне набор серьезный подгони. Вдруг пригодиться?

Мой старший товарищ и учитель встал, подошел к большому сундуку и откинул крышку. Несколько минут он сосредоточенно перекладывал свертки и сундучки. Наконец он вернулся к столу.

— Вот, — раскатав лязгающий металлом сверток, который превратился в фартук с множеством заполненных карманчиков.— Самый лучший набор взломщика, что у меня есть. Ты с ним любой замок откроешь.

— Спасибо! — Искренне поблагодарил я, упаковывая подарок в сумку.— Знаешь, что? Угости ребят парой бочонков вина! С моей доли, разумеется.

Встал из-за стола. На мгновение замер, не зная, что сказать. Вполне возможно, что с Весельчаком мы видимся в последний раз. И пусть, я Георг, ничем не обязан этому человеку, воспоминания Лирана не давали мне просто уйти не сказав ни слова. Пока я медлил, Весельчак подошел ко мне и крепко обнял.

— Удачи тебе, мальчик мой! — Сказал он.— Будь осторожен и постарайся не влипать в неприятности. Как сможешь, возвращайся. И обязательно дай весточку, когда устроишься где-нибудь.

И резко развернув за плечи, он буквально выпихнул меня за дверь.

Кроме некоторой суммы хранящийся у Весельчака, Лиран в свое время сделал еще одну закладку, о которой не знал никто. Там была небольшая сумма в золоте, пара ликвидных вещиц из драгоценных металлов и приличных камней. А еще отцовский кинжал, кукла сестры и платок матери. С этими вещами Лиран не расстался бы никогда. Лучше умереть. Не стал трогать закладку и я. Не потому что это была память, но не моя, а Лирана, просто в дороге случиться может всякое. К тому же я вовсе не уверен, что мне удастся по окончании нашей миссии остаться в живых. Надо реально смотреть на ситуацию. Вот доставим принцесску во дворец, там и подумаем, как дальше жить. А сейчас надо в храм зайти, Зиаре почтение засвидетельствовать и благословления попросить. Чувствую, удача мне понадобится.

С рассветом мы покинули столицу. Все было бы ничего, но из нашей троицы я один испытывал проблемы со способом передвижения. Ну не умею я верхом ездить! А эти заразы еще и скорость приличную набрали. Через пару часов я был почти готов снова надеть ошейник, но вернуться в милый, уютный фургон к дядюшке Юрту. Почти, но не совсем. Даже совсем не готов. Но в фургон хочется. А эта кобыла! На ней вовсе некомфортно. Ноги на раскоряку, трясет, воняет, и задница болит. Через пару часов скачки я взмолился о пощаде, и попросил привал.

— Георг, нам надо спешить.— Укоризненно сказал Васкон.— Ты совсем не умеешь держаться в седле. Неужели никогда не приходилось путешествовать?

— Приходилось! — Простонал я, раскинувшись на травке. — И побольше, чем тебе. Только не на такой зверюге! Эх, сейчас бы самый захудалый автомобиль! Пусть не джип, не камаз, пусть ушастый "запорожец" лохматого года выпуска! Я бы вам устроил гонки по пересеченной местности! Москва-Воронеж, хрен догонишь!

— О чем ты говоришь? — Недоуменно спросил Васкон.

— О том, о чем вы, аборигены средневековые, понятия не имеете! — Я прекрасно понимал, что язык следует держать за зубами, но меня в очередной раз понесло.— Как я могу объяснить тебе, что такое автомобиль, когда ты даже велосипеда в глаза не видел? Как передать запах бензина и вкус солярки? То ощущение, когда в день наматываешь расстояние в Германию или Францию? Но знай, что нет ничего более прекрасного, чем мощный движок и ровная дорога!

— Бредит? — Бросил воин в сторону Ласки.

— Нет, не похоже.— Девушка настороженно вглядывалась в мое лицо.— Но и понять о чем он говорит, я не могу.

Она метнулась к своему коню и принялась копаться в сумке, звеня какими-то склянками. А Васкон раздраженно плюнул на землю и выругался сквозь зубы.

— Ветерок, нам очень надо спешить! Ты понимаешь? Если мы не выполним возложенную задачу, все пойдет насмарку! Его сиятельство нам этого не простит!

Он был прав. Хочешь, не хочешь, а путь надо продолжать. Слишком мало мы проехали, да и четкого следа, по которому граф нас ловить станет, не оставили. Вот только заставить себя снова сесть на эту заразу, я не мог. И так натер все, что только можно.

— Вот, проглоти это! — Кэрри сунула мне под нос кусочек чего-то похожего на засохшую и заплесневевшую хлебную корку.

Запах от этой подозрительной субстанции исходил соответствующий. Резкий и вонючий.

— Все-таки отравить решила? — Вздохнул я, не торопясь принимать из рук воровки не пойми что.

Дело в том, что со вчерашнего вечера, когда граф устанавливал подельникам, то есть нам, боевую задачу, Ласка не желала разговаривать со мной. Ну, ни слова не произнесла. Только презрительно фыркала и гневно зыркала глазами. Понятно дело, после моего поступка Ласка любви ко мне не испытывает, да и в эту поездку наверняка пошла вынужденно, но мы теперь команда. И бывшая коллега могла бы вести себя более приветливо.

А теперь она предлагает мне какую-то неаппетитную гадость!

— Не глупи! — Прикрикнула воровка.— Это снимет боль и придаст сил. Глотай, пока я добрая!

Васкон взглянув на Ласку, решительно кивнул, поддерживая девушку. И требовательно взглянул на меня, дескать, жри и не трать время зря.

Пришлось подчиниться. Зажав нос и ожидая соответствующего вкуса, сунул в рот лекарство и принялся сосредоточенно жевать. Вопреки ожиданиям снадобье оказалось совершенно безвкусным, только вот неприятно рассыпалось сухими крошками, которые немедленно облепили язык и десны. Пришлось прополоскать рот парой глотков воды.

— И когда подействует? — Поинтересовался я, не ощущая какого-либо благотворного эффекта.

— Скоро. Но ждать не будем. Поехали!

И я, кряхтя и постанывая, полез в седло.

Ласка не обманула. Уже через несколько минут боль притупилась, тело стало легким, а краски вокруг — яркими. Я внезапно обнаружил, что лошадь далеко не самое плохое средство передвижения, а если приноровиться к ее движениям, то и ноги со спиной не так устают. И вообще, жизнь хороша и жить хорошо! Однозначно! А еще я счастлив, что меня окружают такие приятные, душевные и заботливые люди! И Кэрри лекарством поделилась и Васкон пару советов дал. Теперь я в седле почти так же удобно, как и в кабине себя чувствую. А как приятно ветер лицо обдувает! Надо будет обязательно им что-нибудь доброе в ответ сделать!

Все хорошо, но вот только посещение храма перед выездом из столицы меня опечалило. Даже не опечалило, а озадачило. Дар Заире я преподнес богатый, золото и украшения, но она их приняла как бы нехотя. По крайней мере у меня возникло именно такое ощущение. Не сравнить с тем простым букетом, который исчез во вспышке божественного одобрения. И ночью мне ни моя богиня, ни вредный кот не приснились. Надо будет поломать голову над другим подарком. Как следует поломать, но потом. Ведь сейчас я не хочу задумываться о проблемах. Мне так легко и хорошо-о-о-о!!!!

Лошадь не автомобиль, долго с повышенной скоростью копыта переставлять не может. У них, лошадок, трудового кодекса нет, время в движении, и скорость нерегламентированные, но хороший наездник сам знает, когда надо притормозить, а когда и привалу быть. А то лошадка может и копыта отбросить. Вот и сейчас Васкон повелительно махнул рукой и мы послушно сбавили ход. Теперь и поговорить можно, а то на полном скаку это плохо получается.

— Кэрри, от всей души благодарю тебя! — Сказал я, подъехав к девушке.— Твое снадобье просто чудо! У меня боль прошла, сил полно, и так на душе радостно! Только немного голова кружится.

— Это скоро пройдет.— Мило улыбнулась Ласка.— Ветерок, а ты мне расскажешь кое-что? А то я о тебе почти ничего не знаю, а так интересно!

Ну как я могу отказать своей спасительнице?

— Разумеется! — Горячо закивал я.— Спрашивай! Все поведаю, ничего не утаю!

Ласка сверкнула глазами, а Васкон, который до этого безучастно ехал рядом навострил уши.

— Расскажи о себе. — Попросила Ласка.— Ты очень изменился за последнее время. И имя взял другое. Из-за чего это произошло?

Рассказать ей все? О том, что душа моя в другом мире обитала, а Лирана уже в живых нет? Что ради свободы я готов на все? Что даже перед королем выступил, и теперь вот еду за чужой невестой? И самое главное поведать ей о Зиаре? О ее покровительстве?

На мгновение сомнение колыхнулось в сознании, но потом теплая волна смыла его. Почему бы не рассказать? Они ведь такие хорошие люди!

И я начал рассказывать.

А начав, уже не мог остановиться.

О себе, о своем детстве, о работе. Пожаловался на бывших жен, у меня их две было. Первая рога мне наставляла, когда я в рейсе был, а второй внимания не хватало. О каком внимании может идти речь, когда я столько времени по нашей необъятной километры наматываю? Нет, я ее любил, но постоянно находиться рядом не мог. Денежки надо зарабатывать. Вот и получил звание дважды разведенного. А потом здоровье подводить стало, и в результате дуба дал за рулем, как настоящий водила. Потом меня каким-то образом в этот мир отправили и в это тело запихнули.

Смеялся, рассказывая, как я молил графа от его сестренки меня забрать. Как нужники чистил и как вино украл, чтобы должок вернуть. Про короля тоже поведал, все, что из сундука услышал. Про паука на моей груди. Я бы его даже показал, но на ходу это было неудобно.

Про Лирана не забыл. Все, что мне было известно.

О Зиаре и наглом черном коте.

В общем, долгая речь получилась.

Успокоился я только тогда, когда выговорился полностью.

Ласка и Васкон вначале внимательно слушали, потом пытались чего-то от меня добиться, потом уже требовали, но я все болтал и болтал, обнажаю душу.

И их лица омрачились. Обида, разочарование, огорчение, вот что было написано на их лбах огромными буквами.

Потому что я говорил по-русски. И даже не собирался переходить на понятный моим спутникам язык.

С чего и с какого перепуга, но факт. Выложил все подноготную, а слушателям от этого толку никакого.

Вечер застал нас возле большого постоялого двора. Меня этот день просто доконал, от усталости я почти ничего не соображал, и еле-еле держался в седле. А еще дико хотел жрать. Как только подоспевший конюх перехватил повод моей лошадки, я сполз на землю и на подгибающихся ногах побрел туда, откуда так призывно пахло едой. Васкон ругаясь сквозь зубы тащил мою чересседельную сумку.

— Ветерок, ты чего это свои вещи бросаешь? — Рыкнул он мне вслед.

— Жра-а-а-а-ть!!! — Утробно выдал я, с гастрономическим интересом разглядывая встречающего нашу компанию слугу.

Васкон звякнул кошельком.

Тот был опытным, и повидал много.

— Вот, пожалуйте за этот стол. — Пригласил он с профессиональной приветливой улыбкой. — Чего изволите?

— Жра-а-а-а-ть!!!

-Все понял! Сейчас все будет!

И стол как по волшебству начал заполняться тарелками. Передо мной возникло огромное блюдо с куском прожаренной говядины, обрамленное кусочками перцев, томатов, картофеля, и обильно присыпанное зеленью. А на соседних тарелках запеченная рыба, кусок сыра, колбасы и овощи. В центре лежал каравай хлеба.

— Что это с ним?— Изумленно спросил Васкон, глядя, как я молниеносно подчищаю тарелки.

Кусок мяса, способный насытить, как минимум трех человек уже был сожран. Рыба поглощалась вместе с костями, хлеб отламывался огромными кусками и тоже исчезал. До колбасы я еще не добрался, но ждать своей участи ей оставалось недолго.

— Побочный эффект от приема снадобья.— Отмахнулась Ласка.— Ему сейчас поесть, как следует, и поспать. Утром будет как огурчик.

Конца пиршества я не запомнил. Отрубился прямо за столом.

Утром я проснулся в маленькой комнатке и не сразу вспомнил, как я тут оказался. Собственно вспоминать было нечего, последнее воспоминание как моя рука тянется за куском копченого мяса, но бессильно падает на стол. Дальше тьма. Судя по тому, что одежда на мне, транспортировали меня в постель уже в бессознательном состоянии. Кто-то только сапоги с меня снял, за что ему большое спасибо. В обуви спать совсем некомфортно.

Голова словно залита свинцом, и мышцы здорово ноют, но, в общем, самочувствие удовлетворительное. Даже ходить могу. С трудом, но это поправимо. Надо только размяться, как следует. Утренняя зарядка снимает боль в натруженных мышцах и обеспечивает зарядом бодрости. Придется держать себя в тонусе, раз тут лошадь основной вид транспорта.

Не откладывая дело в долгий ящик, я встал и начал махать руками и ногами, скручивать многострадальный позвоночник, а потом и вовсе рухнул на пол и приступил к отжиманиям. Дело привычное, после долгого дня за баранкой бывает тоже спину ломит. Тогда-то спорт на выручку и приходит.

Разминка пошла на пользу. Уже через полчаса я чувствовал себя не в пример лучше. Надеюсь, теперь я сегодняшний тыгыдым выдержу, не прибегая к зелью Ласки. Нет, боль эта штука убирает, слов нет. И сил предает. Но вместе с этим совсем голову сносит. А Ласка, разумеется, про такой эффект знает. Не зря же она вопросики разные задавала, прямо как очень добрый следователь. Покайся, говорит, тебе же легче будет. Хорошо еще, что я ей по-русски отвечал. И почему я на родной язык перешел? Остатки мозгов сработали или богиня помогла? В любом случае, богине честь, хвала и уважение, а с Лаской надо ушки на макушке держать. Хитрая она, и меня активно не любит.

А еще, после ее снадобья, очень много ешь. До чертиков много. И судя по ощущениям организма, вся съеденная вчера пища, вполне благополучно усвоилась. Даже удивительно, сожрал много, а отходов жизнедеятельности в отдельной кабинке на заднем дворе, вышло мало. Не к добру это, привыкну много жрать, стану толстым и ленивым. Да и денег на такие трапезы не напасешься.

Решив держаться с напарницей настороже, я проследовал на завтрак. Старая хлеб-соль забывается, а у меня молодой организм.

— Ветерок, ты живой? — Жизнерадостно поприветствовал меня Васкон. — А я уже боялся, что после вчерашнего застолья тебя пополам разорвало. Впервые видел, чтобы так ели, а я многих обжор повидал.

— Не дождетесь.— Буркнул я, садясь за стол и придвигая к себе тарелку с кашей. — Приятного всем аппетита.

Не теряя времени приступил к завтраку. Вчера я почти не ощущал вкуса, молотил все подряд, но отведав утреннюю кашу готов был со всей ответственностью заявить — готовили здесь просто божественно. Ложка в моей руке только так и мелькала. Следом за кашей последовала яичница, а потом уже я довольный и сытый не спеша попивал отвар шиповника с медом. И вкусно и полезно.

— Ветерок, на каком языке ты вчера говорил? — Якобы невинно и небрежно поинтересовалась Ласка, давно покончившая с завтраком. — Я знаю четыре языка, еще на трех могу с горем пополам объясниться, но тот, но котором ты говорил, мне неизвестен.

Вот лиса хитрая! Все ей знать надо! Не удивлюсь, что в ее сумке было другое средство, но она наверняка специально именно то подсунула. И чего ей от меня надо? Дело сделаем и разбежимся в разные стороны.

— А ты не в курсе? — Сделал я удивленные глаза.— Этот язык специальный, тайный. На нем только мастера воровского мира говорят. Самые удачливые и лихие, чье мастерство не вызывает ни у кого сомнений. Я думал, что ты-то им наверняка владеешь. А твое, так сказать, мастерство, оказывается, до моего не дотягивает? Не сочли тебя достойной, что в круг высших воров ввести!

— Что-о-о-о?! — Она вскочила из-за стола и словно кобра, которой наступили на хвост, приготовилась к атаке. — Не дотягиваю?! Да кем ты себя возомнил, мальчишка? Думаешь, если несколько кошельков у пьяных увел, так вором стал? Да я лучше тебя в сотню раз!

— На словах! — Улыбнулся я девушке. Все-таки красивая она. Даже когда злиться. — И по кошелькам я давно не работаю. Я в дома с магической сигнализацией без проблем проникал. И заметь, никого отравой в сон не погружал!

С этого все и началось. Продолжая путь мы каждое мгновение использовали на профессиональное бахвальство. Как ни странно, Ласка довольно быстро взяла себя в руки, остыла, и с удовольствием включилась в предложенную мною игру. Даже правила сразу уловила. Наши планы изъятия ценностей у работодателя были настолько абсурдны, что даже Васкон это понимал. И не настаивал на скоростном передвижении. Не понимал он другого, если отбросить все лишнее и ненужное, чем мы сейчас с Кэрри и занимаемся, останется идеальный вариант. Вслух мы его не произносили, но понимающе переглянулись.

К вечеру я здорово вымотался, да проголодался тоже, и мечтал только о сытном ужине и мягкой постели. Все разговоры давно смолкли, целый день в седле утомил не только меня. Я с нетерпением ждал когда эта скачка наконец закончится, а Васкон не реагировал на мои взгляды, упрямо подгоняя уставшего коня.

— Еще немного.— Наконец буркнул он, когда наши хоровые с Кэрри тяжелые вздохи стали окончательно невыносимы. — Скоро будет постоялый двор, в нем и заночуем. Не хотелось бы спать на земле.

С этим трудно было спорить. Климат здесь мягкий, ночи сейчас теплые, но в кровати спать лучше. Уж кто-кто, а я, имеющий опыт ночевок под фургоном, это отлично понимал. Пусть не холодно, но вот комары .... К их компании привыкнуть трудно. Даже после утомительного дня.

Через полчаса скачки показался приют усталого странника.

— Это "Звезда запада", отличный постоялый двор.— Крикнул Васкон.— Я здесь бывал несколько раз. Постели мягкие, клопов нет, и готовят хорошо. Здесь и заночуем.

"Звезда запада" впечатляла. Огромное строение, в три безумных этажа, что редкость среди строений на дорогах королевства, с множеством пристроек и конюшней в которой могли бы расположиться средства передвижения целого эскадрона. Затраты на постройку и содержание явно окупались. Во-первых, в этой точке сходилось три торговых пути, а во-вторых, рядом, в пределах видимости, стоял город Корфей, входящий в пятерку самых больших городов королевства.

— Ветерок, ты как? Собираешься вчерашний подвиг повторить? — Поинтересовался Васкон, отдавая поводья коня подоспевшему слуге.— Сколько еды заказывать? И нам хоть что-нибудь останется?

Говорил он вроде бы с веселой безобидной подколкой, но в его голосе промелькнули тревожные нотки.

— Повторить не повторю, но постараюсь выступить достойно.— В тон ему ответил я.

Васкон взглянул на постоялый двор и нервно дернул щекой.

— Что случилось? — Спросил я.

— Не знаю.— Воин нахмурился.— Просто чувствую что-то нехорошее. На всякий случай держитесь рядом со мной и много не пейте. Хорошо бы еще тихо в комнаты пройти, но тебе надо громко выступить. И так вчера за тебя нам пришлось отдуваться.

— Может, поедем в другое место? — Предложил я. — Или до города доберемся?

— До ночи мы не успеем добраться до другого постоялого двора.— Покачал головой Васкон.— И кони устали. А городские ворота уже закрылись. Ничего, может все обойдется. Пошли.

Глава 7

С этого момента я должен был играть первую скрипку. Вчера действительно, я был несколько не в форме, а по договоренности с графом надо проложить явный след. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, что его сиятельство наглого вора догоняет. Что же, будем вести себя нагло.

В "Звезду Запада" я вошел с видом человека, которому сообщили, что его настоящая фамилия Рокфеллер. Последний, из рода Рокфеллеров. Остальные срочно и дружно вымерли от неизвестного вируса и умирая попросили позаботиться об ставших сиротами деньгах.

— Три одноместных номера! — Бросил я слуге.— Два обычных, один самый лучший. Воду в комнаты, чтобы потом помыться, а сейчас закусить с дороги надо. Живот к спине прилип.

И звякнул кошельком, чтобы не было дурных вопросов о платежеспособности.

— Пожалуйте сюда, а ваши вещи сейчас отнесут.

Обеденный зал был огромен. Тут запросто можно свадьбу играть, на сотню гостей. И это только для простолюдинов. Для дворян зал отдельный, поменьше, и с отдельным входом. Разумеется, нас туда никто не пустил, я и Ласка титулами не богаты, а Васкон одет словно отставной солдат или наемник. Это более подходящая компания для беглого вора, чем какой-то там сын барона. Мне титул Васкона неизвестен, но то что он есть сомнений не вызывает.

Почти треть зала была заполнена отрядами наемников. В одном углу большой отряд, человек двадцать, не меньше. Судя по тому, как они активно заливаются спиртным, нанимателя в данный момент у них нет. А деньги есть, наверняка окончание контракта отмечают.

Другой отряд был вдвое меньше, вели себя более тихо, но что-то в их поведении настораживало. Какие-то они заторможенные. Может просто уставшие после долгой и трудной дороги, или уже вином залились под пробочку? Да и черт с ними.

Еще в зале присутствовали несколько купцов разного достатка, ремесленников и даже двое странствующих церковников-проповедников. Место оживленное, рядом с крупным городом. Посетителей всегда много. Это по количеству слуг ясно, пять человек подносы с едой таскают не приседая. Дверь, ведущая на кухню, почти не закрывается. А какие запахи!

— Мы сядем здесь! — Я плюхнулся за свободный стол.— Тащи всего и побольше. О деньгах не думай, фортуна Ветерка любит, куш хороший преподнесла!

Дело сделано. Меня слуга точно запомнит, особенно после того, как я ему чаевые хорошие оставлю. Вот и след для графа. Еще пару раз за вечер свое прозвище озвучу, чтобы наверняка, и утром двинем дальше.

Перед тем как принести еду, слуги приперли три небольших тазика с водой. И три полотенца. Вот за что я этот мир уважаю, так за гигиену. Понятно, что перед едой надо руки сполоснуть. Да и пропыленные физиономии протереть не грех. Водные процедуры много времени не заняли, теперь пора как следует закусить.

Томить ожиданием и пытать ароматами нас не стали. Очень быстро стол заполнился исходящими паром тарелками . Кувшин отличного вина был очень даже кстати, напиваться никто не собирался, но немного принять для лучшего аппетита и крепкого сна, не помешает.

— За Ветерка! Самого ловкого и удачливого! — Поддерживая легенду Ласка подняла за меня кружку. Громко и привлекая внимание. — Пусть и дальше в твоих карманах звенит золото!

— А чужой карман пустует! — ответил я.

Слуга, разгружающий очередной поднос, понятливо хмыкнул. Вопрос с моим статусом решился окончательно. Теперь можно спокойно поужинать и идти спать.

Но спокойно насладиться пищей нам не дали.

— Господа, вы всем довольны? Нет ли каких пожеланий?— Вежливо поинтересовался незаметно возникший возле нашего стола пожилой и очень толстый мужчина.

От неожиданности я чуть было не подавился.

— Я хозяин этого заведения. Меня зовут Харс.— Поспешил представиться подошедший.

Стоял Харс рядом с Васконом, и говорил, словно обращаясь к воину.

— Благодарим, нас все устраивает.— Кивнул Васкон.

— Если что-нибудь понадобится, только скажите.— Хозяин постоялого двора неодобрительно взглянул на гуляющих наемников и удалился.

Смотрел он не на тех, кто гулял шумно и весело, а на других, которые вроде бы ничего дурного не делали. Интересно и непонятно.

Странно, а почему он только к нам подошел? Или остальных посетителей он ранее поприветствовал? И обращался вроде бы ко всем, но старшим выделил именно Васкона. А старшим должен быть я.

На мгновение оторвавшись от тарелки я взглянул на своих спутников.

— Господин Васкон, не могли бы вы несколько изменить манеру вашего поведения?

— Что? — Воин перестал аккуратно и даже изящно нарезать ломоть мяса и вопросительно повернулся ко мне.

— То! — Прошипел я.— Ты чего из образа выходишь? Станиславского на тебя нет! Перестань вести себя как аристократ в двадцатом поколении! Спину немного ссутуль, локти на стол поставь, и не вкушай пищу а ешь, как нормальный наемник. Можешь даже жрать. Вон, посмотри на тех ребят!

Шумная компания действительно не утруждала себя правилами этикета. Часто забывая о столовых приборах и обходясь одним ножом, да и вино отпивали не по глоточку. Залпом хлестали, а некоторые потом еще и звучно отрыжкой возвещали всех об успешном проглатывании алкогольного напитка.

— Ну, может не совсем так, но и манеры на время забудь. Вор в компании наемника — это нормально, но вор в сопровождении аристократа — это настораживает.

— Ты прав.— Вынужденно кивнул Васкон, растекся на стуле, и наколов на вилку кусок мяса принялся его обкусывать.

Ласка только фыркнула глядя на такое преображение.

Когда ужин уже подходил к концу возле нашего стола вновь возник непрошенный гость. На этот раз это был не доброжелательный хозяин, а один из компании наемников. Не той, что гуляли шумно, а другой, заторможенной.

— Эта.... в смысле.... со мной пошли.— Возвестил визитер обращаясь к Ласке.

Я его понимаю. Захотелось мужику женского общества, а доступных объектов для компании нет. В обеденном зале одни мужчины, не знаю так уж случай лег или дамы в номерах ужинают. Гулящих девок нет, что в общем-то странно. Обычно в таких заведениях всегда несколько жриц любви присутствуют, а здесь, видимо, хозяин разврат не приемлет. Даже еду подают молодые парни, а не симпатичные девушки. Хотя, когда дверь на кухню открывалась, я слышал женские голоса. Но наемник на кухню не пошел. Может его остановило вид двоих вышибал, каждый габаритами с Кинг-Конга, или просто Ласка была ближе.

— Прости дорогой, она не танцует.— С кавказским акцентом произнес я.

Честное слово, само вырвалось. Не собирался я за Ласку говорить, не мое это дело.

Наемник на мою фразу не обратил никакого внимания. По-моему он вообще никого вокруг не замечал, кроме Кэрри. И это не внезапно воспылавшая страсть. Вид у мужика был как у одного парня, работающего на нашей автобазе. Уж не знаю, что он курил, глотал или колол, но вот так же ничего не замечал вокруг себя.

Наркотики и здесь есть. И они так же не приветствуются законом и обществом.

— Мне и здесь хорошо.— Отрезала Ласка и отвернулась от неожиданного поклонника не желая продолжать разговор.

Но мужик и сам не был настроен на долгую беседу. Крепкой рукой он неожиданно быстро и ловко ухватил девушку за шиворот и молча потянул к себе.

Ласка локтем приласкала наемника в живот, но тот даже не заметил ее удара. Лишь дернул сильней, да так, что девушка вылетела из-за стола, словно пробка.

Васкон действовал быстро и жестко. Пинок в голень, удар в печень и завершающий в челюсть — все это воин проделал вставая со стула. Вот только эффект от мощных ударов был минимален. Наемник не рухнул как подкошенный, он только покачнулся, выпустил Ласку и потер челюсть.

— Вот значит как? — Пробормотал Васкон.— Уходим! Быстро!

Меня не надо было уговаривать. Уж я-то видел, с какой силой и точностью бил мой спутник, и если у него не удалось вырубить не слишком здорового на вид мужика, то дело точно пахнет керосином.

Не успели мы уйти. Оскорбленный действием наемник взревел и кинулся на обидчика. Васкон встретил его прямым в челюсть и боковым в висок, а Ласка, к которой наемник неосмотрительно повернулся спиной, точным ударом ножки в пах, лишила его надежды на продолжение рода.

Перед сдвоенной атакой одурманенный наемник не устоял. Рухнул на пол, хрипя и пуская слюни.

Проблема была решена, но друзья поверженного, узрев такое отношение к их товарищу, уже вставали из-за стола. Нам оставалось гордо сверкать пятками.....

— Это кто нашего друга на пол уронил?

Позади нас, сжимая кулаки и засучивая рукава, стояли двое крепких мужиков. То ли выходили на воздух, то ли задержались в пути и только сейчас нагнали приятелей. Да и вид их был более вменяемым. Но не менее грозным.

— Ветерок, держись! Ласка ныряй под стол!

Вышибалы не зря ели свой хлеб. Трезво оценив ситуацию они ринулись защитить нас от большей угрозы, встав на пути разъяренного отряда, оставив на нас двух противников. Что было много, учитывая что полноценный боец у нас один.

Никто не обнажил оружие. Это один из негласных законов королевства: хочешь почесать кулаки — чеши, но без ножа или меча. Можешь пустить в ход стул, скамью или, например, тарелку с кувшином, но не оружие. Закон соблюдался настолько сурово, что нарушителя могла ждать кара даже от соратников. Кендир — бог войны, не одобрял применения оружия в трактирных драках, а кому из воинов хочется покровительства главного для них божества лишиться? Вот и получалось, что лучше своего товарища остановить, в некоторых случаях навеки, чем всему отряду в немилость к богу попасть.

— Вот как чувствовал, что будут неприятности.— Нервно бросил Васкон, тревожно оглядываясь на нас с Лаской.

Кэрри даже не думала выполнять его приказ, и под стол прятаться не стала. Вместо этого она сдернула со стола две тарелки и приготовилась метнуть их в неприятеля. Тарелки толстые, тяжелые, вполне способные нанести некоторые увечья. Васкон вооружился стулом, а я.....

Я глубоко вздохнул, ощущая пряный аромат сирени, заполнивший все помещение без остатка. Он исходил от стен, людей, мебели. Его было много, очень много. Чудовищно много. Настолько, что сознание мое помутилось. А, может быть, наоборот, очистилось. Опасность от чужих и очень крепких кулаков, графы и короли, все исчезло в этот самый момент. Гневный взор Ласки, сосредоточенная готовность к бою Васкона, мне стало все не важно, лишь только музыка, великая музыка имела право на существование. И если музыка немедленно не прозвучит, мир несомненно погибнет.

Но здесь нет рояля, нет скрипки, даже захудалой шестиструнки нет. И как творить в таких условиях? Как поделиться с миром той красотой и гармонией, что несет настоящая музыка? Да черт с ним, с миром, пусть погибает раз он так жесток, но ведь я могу погибнуть, если сейчас же ситуация не изменится. Погибнуть так и не подарив этому миру один из величайших мировых шедевров!

На крыльях вдохновения я вспорхнул на стол, смел ногой остатки нашего ужина и запел, щедро делясь волшебством нот с миром:

Снова туда, где море огней,

Снова туда с тоскою своей,

Светит прожектор,

Фанфары гремят,

Публика ждёт,

Будь смелей, акробат.

Васкон обрушил стул на своего противника, его товарищу прямо в лоб прилетела тарелка, и хоть оставила приличную ссадину, из строя не вывела. Он заревел и кинулся в атаку.

— Ветерок, я тебя убью! — Завизжала Кэрри, оббегая стол.

— Георг, скотина, помогай!

Со смертью играю,

Смел и дерзок мой трюк.

Всё замирает,

Всё смолкает вокруг.

Слушая скрипку,

Дамы в ложах вздохнут,

Скажут с улыбкой —

Храбрый шут.

Один вышибала рухнул сраженный чьим-то коварным ударом, второй еще отбивался. Гуляющая компания наемников готова была присоединиться к веселью, но никак не могла выбрать, за чью сторону им биться. Голоса, как говориться, разделились, но горячую кровь было не остановить. Каждый занял ту сторону, которую считал более правильной и понеслось. Драка начала приобретать эпические масштабы. Но какое мне дело до всего этого? Я счастлив от того, что верно выдерживаю звучание, не фальшивя и теряя ни одной ноты. Не хуже, а может быть даже лучше чем легендарный Отс.

Да, я шут, я циркач...

Так что же?

Пусть меня так зовут вельможи,

Как они от меня далеки, далеки,

Никогда не дадут руки.

Васкон уложил своего противника, и налетел на второго, жаждущего добраться до Ласки. Ему спину прикрывал какой-то наемник, причем прикрывал от своего же коллеги.

— Остановитесь, во имя Стациана , остановитесь!

— Аааа-а-а! Крыш, ты чего? Я же за тебя!

Смычок опущен,

И мелодия допета,

Мой конь, как птица,

По кругу мчится.

Дождём душистым на манеж

Летят букеты,

Но номер кончен и гаснет свет,

И никого со мною рядом нет.

Ни один певец никогда и негде не пел так проникновенно, как я. Чувствуя мелодию каждой клеткой своего тела, я умело вплетал ее в ткань мироздания, делая души будущих слушателей чище, мудрее и добрее. Даже тех, кто сейчас другу нос набок сворачивает, обязательно, рано или поздно испытают настоящий катарсис, пройдут очищение и переосмысление, и изменят свою жизнь, а с ней и судьбу. Не смотря на то, что пою я по-русски.

Цветы роняют

Лепестки на песок,

Никто не знает,

Как мой путь одинок.....

Жизнь несправедлива. Жизнь перечеркивает самые лучшие мгновения, уничтожает на корню самые яркие цветы, стирает из бытия краснокнижных животных. Вот какая сволочь мне в лоб кувшин метнула?!!!! Пустой, но с такой силой, что я не допев арию сделал заднее сальто в воздухе, успел выдохнуть короткое слово, которое в тексте арии не значилось, но очень четко передавало мое отношение к происходящему, и рухнул на пол. Как раз рядом с притаившейся Лаской.

— Получил? Менестрель долбанутый!— Зло выдохнула Кэрри.

— Теперь точно долбанутый. — Вынужденно согласился я, ощупывая пострадавший лоб.

Крови не было, а вот шишка будет знатная. Уже сейчас чувствуется. Сотрясения вроде бы нет. В глазах не двоиться, блевать не тянет. Или удар недостаточно сильный для лобной кости, или мозгов в черепушке нет. Спинным мозгом обходимся. Нет, ну не сволочи ли? Арию допеть не дали. Теперь уже поздно, "сирень" ушла безвозвратно. Теперь не сиренью пахнет, а кровь, пролитым вином и немного дерьмом. Обделался кто-то рядом.

А ведь сильный приход был, меня совершено затемнил. Это же надо было умудриться, в разгар драки выступление устроить! Раньше все эти запашистые приходы более слабыми и лучше контролируемыми были. Почему же сейчас так накрыло?

— Ай!

Ласка ощутимо заехала мне локтем под ребра, тем самым выражая свое отношение к моему поведению.

— Что на тебя нашло, придурок? — Прошипела она.— Чего петь вздумал? И что это за песня? Никогда такой не слышала.

— Это ария мистера Икса.— На автомате пояснил я, чувствуя, как воздух вокруг наполняется тонким ароматом гвоздики.

Робкие, почти незаметные, но с каждым мгновением набирающие мощь. Опять приход? В данной ситуации это без сомнения лучше, чем иностранные языки или понимание устройство строчной развертки телевизора "Горизонт", но как меня задолбало ловить такие вот приходы! Я хочу сам контролировать свое тело и его поведение! Между тем "гвоздика" становится все сильней и сильней. А вместе с "гвоздикой" пришла ярость. Холодная, беспринципная, подавляющая и разрушительная. Дерзкая и агрессивная. Много гвоздики, слишком много.

Даже во рту ее вкус ощущал, словно десяток не меньше разжевал.

— Допеть не дали, твари!

— Куда ты, идиот!

Ласка вцепилась в меня. Мешает, лишает подвижности и маневра. Не убивать. Проходит по категории "временный соратник". Они и тот крепыш. Остальных можно работать. Стряхнуть руку, воспользоваться моментом неожиданности, приступить к нейтрализации противников.

Я больше не контролировал свое, доставшееся мне от хорошего парня Лирана тело. Тот, кто принял командование, действовал быстро и жестко. Выбить колено, сломать локтевой сустав, гарантированно разорвать селезенку, разбить гортань. От чужих ударов отмахивался небрежно, даже лениво, сам бьет быстро и четко в цель. Никакие размашистых движений а-ля загулявший Ван Дамм. Никаких боевых кличей. Человек работает, профессионально работает. И упивается битвой, словно нет ничего слаще. Наслаждаться любимой работой незазорно.

Трупов не было только потому, что я всеми оставшимися силами твердил: "не убивать, не убивать, не убивать!" Я словно пытался вывернуть руль во время крутого заноса на скользкой дороге, понимая, что если я хоть немного ослаблю поводья, ОН убьет всех. И в тоже время боялся, что Он уйдет, оставив меня в самом центре драки. Я, то есть Георгий, точно не справлюсь. Но и оставлять эту машину для убийств без контроля нельзя. Не хочу грех на душу брать. Миг за мигом, шаг за шагом, я сливался с НИМ, разрешая ему действовать, но при этом становясь ведущим во всех действиях.

Не знаю, сколько это все продолжалось, но думаю совсем немного. "Гвоздика" действовала, я успел приземлить пять бойцов с разными степенями побоев, когда в помещение ворвались десятка два стражников, в кольчугах, шлемах, прикрываясь щитами и слаженно действуя крепкими деревянными палками. За их спинами мелькала физиономия слуги, который у нас коней принимал. Помощь привел! До города вряд ли обернуться успел, наверное, у них какой-то способ оповещения предусмотрен.

Стражники начали наводить порядок, не особо разбираясь, кто здесь прав, а кто виноват. Шли стеной, и только дубинки в воздухе свистели. Не хватало только вопля: "лежать, ОМОН!" Бушевавшие наемники мгновенно объединились и начали отражать вторжение государевых людей. Как не хотел Он продолжить кровавое веселье, я усилием воли и одним прыжком покинул свару, прижавшись к двери ведущей в кухню. Глядя на действия стражников, очень не хотелось попасть под такой каток. Да и от наемников схлопотать можно. Мне мои кости дороги, и так лоб с отметиной теперь.

— Я не знаю, что и сказать, но с тобой явно что-то не так.— Неожиданно раздался рядом знакомый голос.

— Ласка, а ты чего из-под стола вылезла? — С трудом выговаривая слова произнес я.

Адреналин бурлил в крови, тело жаждало боя, переключится на "мирный вариант" было чудовищно трудно.

— Да сама не знаю, чего это меня за тобой понесло.— Призналась воровка.— Как помутнение какое-то.

— Васкон где?

— Вон, на той стороне, у стенки стоит. Вроде целый.

Действительно, наш сопровождающий стоял напротив нас. Он тоже вовремя покинул место битвы и теперь всем своим видом показывал, что он белый и пушистый. И совсем-совсем не агрессивный. Видимых повреждений не заметно, разве что рукав разорван, и воротник почти отсутствует.

В этот момент, не смотря на всеобщий шум и гам, я уловил приглушенный женский крик. Который тут же грубо оборвался, словно кто-то быстро зажал неизвестной рот. Крик слышался из-за двери, ведущей на кухню.

Оттолкнув что-то говорившую Ласку, я рывком распахнул дверь и рванулся внутрь. И Ласка, дурра, тоже за мной рванула. Вот кто ее звали? Дверь за нашими спинам мгновенно захлопнулась.

У порога лежала пожилая женщина, с залитой кровью лицом. Грудь вздымается, значит жива. Еще одна, с неестественно свернутой шеей, лежит возле шкафа с посудой. Дальше, мимо горячих печей, по направлению к столу, ползет хозяин постоялого двора Харс. Избитый, окровавленный, не в состоянии стоять на ногах, но ползет. А на столе трое наемников разложили совсем юную, лет пятнадцать, не больше, девушку. Одежды на девице уже нет. Двое легко удерживают девчонку на столе, а третий, скинув штаны, не спеша разводит обнаженные девичьи ноги в стороны.

А вот это, ребятки, совсем никуда не годится! Это не лихая кабацкая драка, с целью кулаки почесать и по физиономии получить. Это уже беспредел!

Трое отвлеченных своими действиями мужиков мне не соперники. Тем более, что на наше присутствие они внимания не обратили. Но..... В этот самый момент сила непобедимого бойца покинула меня. Раз и нету. Ушла "гвоздика", не попрощавшись.

Можно было бы выскочить в зал и попросить помощи у стражников, но у них сейчас своих дел полно. Да и успею ли все объяснить, прежде чем дубинкой по хребту получу. Кто сейчас разбираться будет? Уйти? Это даже не рассматривается. Пусть я обычный человек, пусть заемная сила покинула меня, но оставить эту девчонку на растерзание я не смогу. Мне после такого только в петлю и останется.

Я лихорадочно осмотрелся в поисках какого-нибудь оружия. У дальней стены в небольшую чурку топор воткнут, но до него сейчас не добраться. А совсем рядом лежит необычных размеров вилка. Больше метра длинной, медная, трезубая, острая, на крепкой деревянной рукояти. Уж не знаю, что ей делали, но сейчас другого оружия под рукой нет. Схватив вилку, я прыгнул вперед и со всех сил всадил ее в шею насильника. Не в обнаженную задницу, в шею. Стремясь повредить позвоночник. Раздался неприятный хруст, тело наемника вздрогнуло и рухнуло на пол. Все произошло очень быстро, с момента нашего появления на кухне, минуло секунд десять, не больше.

Товарищи убитого мною бросили девчонку и словно два хищника развернулись ко мне. Мама! Глаза у них страшные! Видно, что одурманенные наркотиками, но от этого не потерявшие силу и ловкость. А вот болевой порог у них теперь неестественно высок, да и чувство самосохранения приглушено до минимума. А у меня теперь даже такого жалкого оружия нет, обломалась деревянная рукоятка.

И тут Ласка оправдала свое прозвище. Славно ловкий зверек она метнулась к плите, сдернула ковш полный кипятка и выплеснула содержимое прямо в лицо близстоящего к ней наемника. Дикий вой заполнил кухню. Даже наркотик, одурманивший сознание, не в силах полностью заглушить такую боль. Мужик схватился за обожженное лицо, закрутился юлой, и свинтился куда-то в сторону.

Третий, выхватил меч и оскалился. Правила кабацкой драки были им забыты, да и предел человеческого поведения он переступил. Не любили в королевстве насильников, да и где их любят? Если стражники поймают за совершение насилия, злодея могут и к смертной казни приговорить. Или на самый страшный рудник отправить, откуда ни за какие деньги выхода нет. Так что, лишний грех, в виде наших с Лаской жизней, участь несостоявшегося насильника не отягчит.

-Беги! — Крикнул я Ласке, не спуская с наемника глаз.

Возражать девушка не стала, понимая, что нам, даже вдвоем его не одолеть. Не воины мы, оружия нет, кипяток кончился. Метнув напоследок опустевший ковш в насильника, который тот легко отбил, Ласка кинулась к спасительной двери. А я умудрился схватить с пола незамеченную мною ранее тяжелую медную сковороду и попятился к двери. Ласку надо прикрыть, хотя без подселенных навыков толку от меня в бою немного. Тем более против вооруженного и обученного противника. Сковорода без рукоятки слабая защита против меча. А еще я не оставлял надежду покинуть кухню. За дверью стражники, они помогут. Самое главное я сделал, от девчонки отвлек. Как только ее перестали удерживать, девчонка слетела со стола, подхватила обрывки своей одежды и бросилась в дальний угол кухни. По пути она прихватила со стола здоровенный нож, и теперь забившись в угол и прикрываясь лохмотьями, выставила перед собой свое оружие. Молодец, и хоть нож прыгает в ее дрожащих руках, да и сама в глубокой панике, жизнь свою защитить пытается.

— Дверь не открывается! — Раздался за спиной испуганный возглас Ласки. — Ее что-то подпирает! Помогите!!!

Ой, как хреново! Наверняка чье-то туловище бессознательное дверь заблокировало! И кричать бесполезно, дверь толстая, за дверью шум и гам. Теперь нам конец. Я удобнее перехватил сковороду, готовясь подороже продать жизнь. Зиара, помоги!

Наемник, услышав слова Ласки, махнул мечом. И шагнул. На его лице, огромными буквами было написано предвкушение медленной расправы над двумя жалкими выскочками, которые мало что убили его друга, а второму ошпарили лицо, возможно лишив зрения, да еще и с девкой развлечься не дали. Но, ничего, сейчас он выпустит кишки ублюдкам, а потом продолжит начатое. Так даже лучше, сначала он третьим на очереди был, а теперь первым будет.

Когда я уже распрощался с жизнью, произошло чудо. Наемник так спешил порешить нас, что совсем не смотрел по сторонам и особенно под ноги. С края стола внезапно соскользнула глиняная плошка. Соприкоснувшись с полом плошка жалобно звякнула, раскололась на части, и выплеснула небольшую лужицу масла. Ей-богу, в этот самый момент я услышал довольное хихиканье-мурлыканье одного наглого и довольного своей шкодой кота! Хихиканье стало еще громче, когда наемник в эту самую лужицу наступил. Как результат, нога поехала по отполированным долгими годами плитам, и наемник ощутимо покачнулся.

Опытного воина скользкий пол и поехавшая нога не остановили бы. Восстановить равновесие даже если подошва сапога в масле, не такая уж трудная задача, но в этот самый момент, хозяин постоялого двора, господин Харс, про которого все забыли, вцепился в другую ногу лиходея. Вцепился и дернул. Этого оказалось достаточно, чтобы наемник рухнул на пол. Лицом вниз, неловко расставив руки.

Признаться, я в тот миг опешил. Ну, не воин я! Нет у меня опыта боевого, не прошел я через пламя сотен схваток. Наверняка так и стоял бы, упустив шанс, но Ласка соображала явно быстрее. Она выхватила у меня из рук сковороду и обрушила ее на голову упавшего наемника. В тот же самый миг дверь распахнулась, пропуская разгоряченных схваткой стражников.

Успокоилась "Звезда Запада" еще не скоро. Из Корфея, вслед за стражниками, прибыли дознаватели и маг-лекарь. Дознаватели принялись делить всех задержанных на правых и виноватых, стражники выносить трупы, а маг-лекарь оказывал некоторым медицинскую помощь. Мне лекарь был без надобности, шишка на лбу и так пройдет. Нашей компании лекарь вообще не понадобился. Ласку никто недобрый не коснулся, у меня только лоб пострадал, а Васкон отделался разорванной одеждой.

Я в этой суете не участвовал. Силы ушли, накатила слабость, мозги превратились в кашу. Сидел в сторонке и глазами лупал. Еще зверски хотелось спать. Но отдыхать не отпускали, сделав исключение только для Ласки. А нас попросили задержаться, разбор еще не был закончен. Дознаватели делали свою работу хоть и быстро, но тщательно и вдумчиво, так что в скором времени все должно было закончиться. К счастью обвинений в наш адрес не прозвучало. Я видел, как Васкон что-то горячо объяснял старшему дознавателю, а тот согласно кивал. Наверняка рассказывает как он, отставной сержант, сопровождает двух племянников к горячо любимой бабушке, а нехорошие люди им ужин испортили. Рядом с ними на стуле сидел Харс, чьи травмы уже немного подлечил маг, и морщась от боли размахивал руками, все время кивая в мою сторону. Видимо давал пояснения по факту произошедшего на кухне.

Через несколько минут Васкон поклонился дознавателю и подошел ко мне. Устало вздохнув он присел рядом.

— Как там? — Спросил я, хотя мне в данный момент было все равно, оправдают нас или бросят за решетку.

— Нормально.— Ответил воин.— Виновными назначили тех мразей, которые синь-травы наелись. Да еще и смешали с вином и соком алоцветника.

Он немного помолчал, а потом со злостью выдохнул:

— Давно надо было его величеству всех, кто дурман употребляет, на кол посадить! Чтобы другим неповадно было!

— Это не нам решать.— Нашел в себе силы ответить я.— А за тех, кого мы с Лаской на кухне прибили, нам точно ничего не будет?

— Да не убили вы никого.— Сообщил неожиданную новость Васкон.— Одного глаза лишили, да рожу ошпарили. Другому голову размозжили, но жить будет. А вот у третьего позвоночник поврежден. С полной парализацией. Да Харс рассказал, что вы с Лаской его дочку от бесчестья спасли, так что вины на вас нет.

Только что мне было на все плевать, а услышав, что я не стал убийцей, как-то стало легче.

— Так это дочка его была? Та девчонка?

— Угу. Младшая.

— А этого, парализованного, его лечить будут?

— Еще чего! — Фыркнул Васкон.— Силу магическую на него тратить! Добили и все недолга. Собаке собачья смерть. Ладно, пошли отдыхать. Завтра придется позже, чем хотелось выехать. Иначе дорогу не выдержим.

Он было встал и хотел уйти, но я его остановил.

— Прав ты оказался насчет предчувствия неприятностей. Надо было к тебе прислушаться и в поле заночевать. — Сказал я.— Слушай, а как получилось, что тебе только одежку порвали? Ты же в самой гуще был, а даже синяков не наблюдается?

— Амулет помог.— Коротко пояснил Васкон.

— У меня такого нет.— Вздохнул я.— Утром надо в Корфей заехать. Хочу Зиаре поклониться и поблагодарить за удачу. Все-таки мы живы остались.

— Это надо.— Серьезно кивнул воин.

— Подскажи, что подарить красивой женщине? Что-нибудь необычное и душевное?

События сегодняшнего дня настолько меня вымотали, что я уснул прежде, чем голова коснулась подушки. И спал крепко, без сновидений. Настолько крепко, что совсем не слышал разыгравшуюся за окном непогоду. Ветер бился в окно, заставляя стекла в раме испуганно дрожать, хлестал водяной плетью, пугал раскатами грома, ослеплял заревом молнии, атаковал гроздьями града, а я спал. Если такой шум не заставил меня проснуться, то что тогда могло досрочно прервать мой сон?

Проснулся я резко, словно вынырнув из глубины на водную поверхность методом пробки. Причиной послужил почти совсем не болезненный укол в шею. Чуть сильнее комара, но до овода точно не дотягивает. Попытавшись поднять руку, дабы ощупать место укола я внезапно обнаружил, что совсем не могу двигаться. Абсолютно. Ни рукой, ни ногой, ни другими частями тела. Разве что голова немного двигалась. Нарастающую панику остановил крайне экстравагантный способ. Прохладное лезвие небольшого ножа нежно погладило меня по щеке.

— Не суетись, Ветерок.— Промурлыкала Ласка.— Двигаться ты сейчас не в состоянии. Хорошее снадобье, согласен?

Я гулко сглотнул, моргнул и вытаращил глаза на нависшую надо мной девушку.

— А говорить можешь. — Поняла мои терзания воровка.— Попробуй!

Губы и язык чувствовали небольшое онемение, словно у стоматолога побывал, но на качестве речи это почти не сказалось.

— А-ааа...... э-э-э-э.....кхм...... Ласка, что такое? Ты чего творишь? — Голос мой был щедро приправлен хрипотой, да и громкость явно занижена.

— Просто я хочу прояснить один вопрос. Ты кто такой? Ты ведь все расскажешь? И на понятном для меня языке.

И она провела ножом по другой щеке. Смотрела Ласка словно выбирая, с какого места меня резать начинать. И это вдруг уверило меня, что к такому методу она точно не прибегнет. Не садистка Ласка. Не маньячка. Думаю, спасая свою жизнь она убить сможет, но вот так, беззащитного человека резать точно не станет.

— А зачем тебе это знать? — Спросил я.— Ты мне не жена, не подруга и даже не напарница. Нас судьба на мгновение свела. Закончим дело и разбежимся в разные стороны.

— Просто хочу знать, куда делся Лиран? Ты точно не он.— Не сдавалась девушка.

Вот возьми и расскажи ей все! А с какого перепугу? Нож в ее руках не аргумент.

— Я и есть Лиран. Только имя сменил, а так все тот же.

Ласка резко прищурилась, резанув меня взглядом, словно скальпелем. Мне сразу поплохело. Может я ошибся, и она все-таки займется разделкой моей тушки?

— Не лги!— Прошипела она. — Я Лирана отлично знаю! Ты только выглядишь как он, а ведешь себя совершенно по-другому.

— Откуда мы меня знаешь? Мы с тобой виделись всего пару раз! — Воскликнул я, возмущенный таким лицемерием.

Нет, ну не наглость! Мы встречались два-три раза, и толком никогда не общались. Пара фраз, взаимное приветствие и разбежались. На понт решила взять? Ну, так это ей не удастся, память Лирана к моим услугам и давно освоена.

— Встречались мы действительно немного.— Признала Ласка правдивость моих слов.— Но я наблюдала за Лираном. И наводила справки.

— Зачем?

— Хотела в напарники взять. Ты с темы не сходи, рассказывай!

И кольнула меня ножом в щеку. Несильно, только демонстрации серьезности своих намерений.

— Я и есть Лиран. Изменилось только имя. — Упрямо произнес я.— И Весельчак меня признал. С чего ты вообще взяла, что я уже не я?

— С Весельчаком ты беседовал несколько минут. — Возразила Кэрри.— Вот он ничего и не заметил. А странностей в тебе хватает. Лиран никогда не пел, а ты вчера получше любого менестреля выступил. Лиран никогда не дрался, разве что ножом ловко владел. Руки берег, для карманника руки главное. Вчера же ты дрался как профессиональный воин. Мне казалось, что ты даже сдерживал себя, чтобы никого не убить. А вот на кухне превратился в старого Лирана. Даже двигался по-другому. Если прибавить к этому язык, который никто кроме тебя не знает, получается слишком много странностей для одного человека!

Я знал, что рано или поздно эти вопросы будут озвучены, только думал, что спрашивать будет Васкон или сам Шальной Граф, но никак не Ласка. Что мне делать? Стоять на своем до конца? Или поведать ей свою удивительную историю?

— Еще претензии есть? — Поинтересовался я, стремясь потянуть время.

— Кроме того, что ты меня сдал? — Ласка снова очень нехорошо прищурилась.— Есть. Слишком ты перед аристократами стелешься! Прямо на пузе ползаешь! Настоящий свободный вор никогда бы так не поступил! Графу-то, разве что задницу не лизал!

— Причем тут лизал?! — Рыкнул я в ответ.— Я свободы добивался! Опять вольным стать хотел! А что мне еще было делать?! Я остался один, без поддержки, с ошейником на шее! Даже сбежать не мог! Снять ошейник сам не в состоянии. Вот и пришлось выкручиваться, позабыв обо всем. Пытался попасть графу на глаза, заинтересовать его, стать нужным. Только так я мог получить надежду стать свободным. И вот результат — моя шея без ошейника. Ты бы на моем месте ручки бы сложила? Гордо на всех смотрела и сдохла рабыней?

Ласка немного отпрянула, не ожидая от меня такой экспрессии, но быстро взяла себя в руки.

— Мог бы отправить весточку Весельчаку, и давно бы был на свободе.— Отрезала она.

— Как? Выкупить меня он не мог, только аристократам позволено рабами владеть.

— А ты думаешь, что аристократы с ворами не сотрудничают? — Насмешливо спросила Ласка.— Поверь, среди титулованных особ мерзавцев полно. Нашелся бы нищий барончик, выкупил бы тебя. Ты же не уникальный специалист, а обычный раб. Много бы не заломили. И ты не первый, кто из неволи таким способом выходит. Сохранив воровскую честь. И не унижаясь перед аристократами. Ненавижу аристократов!

Что сказать? Неужели все так просто? Лиран никогда не интересовался невольниками, вот и прошла эта информация мимо него. А как хорошо бы вышло! Не надо было ломать себя, угодничать и пресмыкаться, лезть в эту историю с принцессой. Немного потерпеть, вести себя тихо, и вот она, свобода! Весельчаку сообщить свое местонахождение вполне возможно, доверенные рабы часто сопровождали грузы в столицу. Попросить кого-нибудь, чтобы шепнул любому оборванцу в столице пару слов, и все! Вот я дундук!

А Ласка-то не просто так аристократам проблемы устраивает. Я думал, что она из-за денег колечки ворует, а тут причина в другом. Что-то в ее жизни произошло, что-то нехорошее. Интересно, что?

— Не знал я о такой возможности.— Мрачно буркнул я.— Иначе точно бы воспользовался. А за то, что сдал, прости. Мне надо было графу свою полезность доказать. Вот и воспользовался случаем. Если бы Васкон не появился, я бы только то, что ты украла отобрал и отпустил бы. Честно. Все ради свободы.

— Где она, твоя свобода? — Насмешливо спросила Ласка.— Ты сейчас едешь куда граф послал. Почему не отказался? Или не сбежал? Ошейник-то с тебя сняли!

— Ошейник сняли.— Вздохнул я.— Только вот свободы от этого не прибавилось. Руки не слушаются, расстегни рубашку и сама все увидишь.

Ласка на мгновение задумалась, потом нож исчез из ее ладошки и пальчики опытной воровки быстро и ловко обнажили мою грудь.

— Видишь паучка? Это след заклятия. Теперь ни шагу в сторону. Пока дело не сделаем.

Ласка смотрела на тарантула и молчала. Что-то было в ее взгляде, что-то странное. Словно она на живого ядовитого паука смотрела. Неужели она не мышей, как большинство женщин боится, а пауков?

— Значит, они и с тобой это сделали? — Как-то глухо произнесла она.— На меня тоже граф заклятье наложил. Еще там, на постоялом дворе. Поэтому я и здесь. Обещали снять, когда все закончится. Только у меня сколопендра изображена.

— Да? Покажи!

Ласка машинально взялась было за шнуровку, но потом сообразила, что для того чтобы продемонстрировать метку ей придется грудь обнажить. И гневно взглянула на меня.

— Не покажешь? — Вздохнул я.— Тогда, может, поцелуешь? Я сам не могу, тело не слушается. Ты когда меня освободишь? А то уже затек весь.

— Когда правду скажешь!

Я снова вздохнул.

— Кэрри, ну зачем тебе правда? Сделаем дело и разбежимся. Я с воровской долей решил завязать, так что конкурентом тебе не буду. Даже если случайно встретимся больше я тебя выдавать не стану.

— Все равно я тебя убью. — Ласка не угрожала, просто констатировала факт.— Как только все закончится обязательно убью. Ты нарушил воровской закон.

— Тогда тем более говорить не о чем. Умер Лиран, родился Георг. Поменяв жизнь, меняешь и имя.

Ласка поняла, что больше от меня ничего не добьется. Не буду я с ней откровенничать, сколько бы ножом она меня не тыкала. Правильно я решил, убивать ей меня сейчас невыгодно. Дело еще не окончено. Вот потом, когда все закончится и с нее снимут заклятье, тогда стоит опасаться. А сейчас мы в одной лодке.

Ласка вытянула из карманчика на поясе небольшой флакончик, но внезапно остановилась.

— А что за песню ты вчера пел? — Спросила она. — Я такой никогда не слышала.

— Это не песня, это ария.— На автомате буркнул я.— История таинственного мистера Икса, чье лицо всегда было скрыто маской.

— Расскажи! — Потребовала Ласка.

— Ты с ума сошла?— Попробовал возмутиться я.— Нам вот-вот выезжать, а ты с меня историю требуешь!

— Ты что не слышишь?— Девушка кивнула в сторону окна.— Буря бушует. Ливень такой, что дальше трех шагов ничего не видно. Раньше обеда точно не выедем. Рассказывай!

— А-ааааа.....

— Иначе не получишь лекарство! Будешь еще несколько часов бревном лежать!

Мне пришлось подчиниться. Начал рассказывать, адаптируя историю под местные реалии. Такого понятия как цирк здесь не было. Были скоморохи и менестрели, но до цирковых артистов они не дотягивали. Но я сослался, что история происходила в очень далеком королевстве, а там все не как у людей. Ласка была полностью очарованна сюжетом, особенно когда я коряво и нескладно перевел арию на местный язык. Сначала она сидела рядом на кровати, а потом вообще улеглась ко мне под бочок. Зараза! Вот лежит рядом красивая девушка, а я ничем шевельнуть не могу! Наркоз знатный, все сковал. Зато Кэрри мне несколько раз водички поднесла, когда в горле совсем пересохло. Под конец они тихо утирала слезки, уткнувшись мне в плечо. А потом влила мне в рот несколько капель очень горького зелья и удалилась.

— Все равно я тебя убью.— Сказала она на прощание.

Уже через минуту я мог шевелить пальцами. Потом заработали руки-ноги. Через десять-пятнадцать минут я был полностью восстановлен и подвижен. И отправился искать еду. Такой стресс надо было обязательно заесть чем-нибудь вкусненьким.

Внизу меня поймал хозяин постоялого двора.

— Примите мою самую искреннюю благодарность! — Горячо воскликнул он.— Вы спасли мою дочь, мою маленькую Лиззи! Если бы не вы.....

— Ну, ну! — Я потрепал Харса по плечу.— Все же обошлось. А благодарностей не надо, я поступил как нормальный мужчина. А почему у вас вышибал всего двое? Постоялый двор большой, народу много. Не всегда, как показывает практика, они вдвоем могут справиться.

— Да это все маркиз Румкарон! — Это имя он произнес словно на пол сплюнул.— Он в Корфее главный. Пять лет назад, когда я построил "Звезду Запада" все было нормально. А потом маркиз издал указ, чтобы постоялый двор охранялся только двумя охранниками и не более. Постоялый двор-то стоит на земле принадлежащей городу. В случае большой бузы, как вчера, надо слать за помощью в город. Каждое прибытие стражников оплачивается по тройному тарифу. Я бы продал "Звезду" и перебрался в другое место, но маркиз предлагает очень низкую цену, а других покупателей распугивает. Все мои сбережения вложены в этот постоялый двор, я до сих пор не полностью рассчитался с кредиторами, у который я занял деньги на строительство. Продай я все маркизу, у меня бы остались на руках гроши.

Вот и тут чиновничий беспредел! Его за городом надзирать поставили, а он тут настоящую мафию организовал! Я маркиза знать не знаю, но он уже мне не нравится. Надо будет Васкону наябедничать, а тот графа известит. Может и найдется на засранца управа. В крайнем случае попробую королю при встрече, если она будет, нажаловаться.

— Я ваш должник на всю жизнь! — Прижав руку к груди возвестил Харс.— За проживание и питание монеты с вас не возьму! И всегда буду счастлив предоставить вам бесплатные кров и еду на любой срок. В любое время!

— Не стоит.— Успокоил я мужчину.— Сейчас я в состоянии расплатиться. А долг? Возможно, когда-нибудь мне потребуется ваша помощь.

— В любое время, в любом виде! — Закивал толстяк.— Мне показалось, что вы занимаетесь, не совсем, так сказать, законным промыслом. И от кого-то бежите. Будьте уверены, никто не узнает, что вы останавливались у меня. И куда поехали дальше никому не скажу.

— А вот это лишнее! — Встрепенулся я.— Не могу вам все объяснить, но если кто-то будет спрашивать обо мне, говорить прямо и честно. Этим вы меня сильно обяжете.

Поговорив еще немного я отдал должное великолепному завтраку, приготовленному лично дочкой хозяина. Признаться обожрался так, что еле выполз из-за стола.

Ласка ошиблась, буря стихла примерно через час. Прежде чем отправляться в дорогу я потребовал заехать в город. Там пришлось потратить время на поиски цветов, шикарного набора сладостей и самых свежих сливок. Котяру тоже надо побаловать, он мне здорово помог. Но это был не основной дар.

Служитель в церкви с удивлением наблюдал как молодой парнишка, стоя возле алтаря Зиары, читает стихи на незнакомом языке. Пушкин и Есенин гулко и проникновенно звучали под сводами храма. Служитель не понимал слов, но чувствовал красоту и гармонию, звучавшие в каждой строке. А потом долго тер глаза, ослепленный вспышкой в которой пропали подношения богине.

Ночью мне снова приснилась красавица с черным котом. Она благосклонно взирала на меня, а кот дружелюбно мурлыкал, облизывая испачканную в сливках мордочку.

С того дня прошла неделя. К счастью происшествий больше не было. Мы мирно путешествовали, с каждой минутой приближаясь к цели. Я вполне неплохо освоил верховую езду, уверенно сидя в седле и довольно терпимо чувствуя себя к концу дня. Ароматных приходов почти не было, только раз ощутил запах мяты и понял, что спроектировать двухэтажный дом для меня вполне по силам. Но это ощущение тут же прошло. А жаль, архитектор профессия уважаемая. Васкон вел себя как обычно, не преставая с расспросами и не вмешиваясь в наши с Лаской беседы, которые, впрочем, были достаточно редки. Дорога, скорость. Неудобно на ходу разговаривать. И все бы ничего, но.....

Каждый вечер Ласка приходила ко мне в комнату и требовала новую историю. Именно требовала. Я соглашался. А куда мне деваться? Кэрри ложилась со мной рядом и слушала. Пару раз я попытался приобнять ее, ну не железный же я, но получив несколько ощутимых ударов под ребра, а однажды даже фингал под левый глаз, прекращал свои поползновения. До следующего вечера.

Каждый раз уходя Ласка говорила мне: "я все равно тебя убью". Для меня ее слова уже звучали как "спокойной ночи". Привык. Задумывался я о том, что будет в конце нашего путешествия, но ни до чего путного не додумался. Будь что будет.

А к концу недели случилось то, чего мы все ждали. Шальной Граф догнал нас.