Псион клана Росс

Псион клана Росс

Часть 1. Per aspera ad…

Глава 1.

Когда министр Лавров сделал свое сенсационное заявление в ООН с видеозаписями боя архов с аварцами в космосе, захваченными при штурме нашим спецназом пункта связи на маленьком греческом острове документами, нарезкой из ментаграмм пленённых пособников работорговцев и записей жестких допросов боевыми группами ГРУ и ФСБ выкраденных в США и Англии землян, помогающих чернокожим аварцам формировать партии рабов по всему миру, я больше недели трупом лежал в медкапсуле и всего этого, естественно, не знал. Всепланетный взрыв восторга и паники из-за пришествия инопланетян прошёл мимо моего сознания. Которого, впрочем, в тот момент просто и не было. Но самое интересное было то, что эти русские инопланетяне, прилетевшие на Землю и защитившие её от аварских рабских ошейников, меня и спасли. Отца и меня. А мама погибла в той жуткой аварии на дороге из аэропорта Домодедово, куда мы прилетели, возвращаясь из Феодосийского военного санатория МО РФ в Крыму, в аэропорт Шереметьево, откуда вылетал наш самолёт домой, на Камчатку, в ЗАТО Вилючинск, где в 25-й дивизии подводных лодок на РПКСН К-550 "Александр Невский" служил отец.

Отец, капитан второго ранга Дмитрий Николаевич Стоянов, служил на подводном крейсере старшим помощником капитана и со дня на день ждал назначения на командирскую должность на новую подлодку. А я, стало быть, Сергей Дмитриевич Стоянов, только что окончил школу и ждал экзаменов в Морской корпус Петра Великого МО РФ, который образовался в результате слияния ВВМУ имени Фрунзе и ВВМУ подводного плавания имени Ленинского Комсомола. Такие вот финты делала история нашего бестолкового государства в лихие девяностые…

А мама ничего не ждала. Она сидела в маршрутке слева по ходу её движения, и удар выкатившего на встречку грузовика-тяжеловоза мгновенно убил её и ещё пятерых пассажиров и водителя. Мы с отцом из-за отсутствия свободного места рядом с мамой сели справа и сзади, и нас только перемололо в труху. Я потом видел медкарту отца: переломы ног, таза, позвоночника, левой руки и ключицы, перелом челюсти. У меня было немногим лучше. Когда "Скорые" начали развозить выживших в аварии пассажиров по больницам, нас спасло лишь то, что отец был в морской парадке, а я сидел рядом с ним, и нас "скорая" мигом забросила в Главный военный госпиталь имени академика Бурденко, а там только что тайно установили три медкапсулы, переданные Министру обороны с корабля клана Росс, и под руководством россичей шла их отладка и тестирование. Вот на нас с отцом, превратившимися в сочащиеся кровью настоящие мешки с костями, эти капсулы и оттестировали.

Повторюсь, мир о прилете кораблей клана Росс и пауков-архов пока ещё ничего не знал. Все делалось тихо, шито-крыто. Клан Росс отдал архам приказ уничтожить крейсер работорговцев, наши спецслужбы вышли на законспирированную сеть добровольных помощников аварцев-людоловов в Штатах, Англии и Малайзии и безжалостно прошерстили её, буквально вывернув наизнанку. Клановцы без излишнего шума, пока шли контакты, переговоры и консультации с правительством России и ряда стран, подтянули к Земле на триста километров два астероида архов, третий оставили на посту в Дальнем космосе, и битый крейсер аварских работорговцев, который потихоньку начала восстанавливать для землян оставшаяся команда из двух россичей и четырёх андроидов. Плюс штатные ремдроиды крейсера аварцев, плюс временно переданная на трофей специальная ремонтная техника Джоре и 3D принтеры с корабля клана Росс. Сам космический корабль россичей ушёл к себе, увозя с Земли первую партию пополнения клана. А три астероида патруля архов остались на защите Земли и всей солнечной системы. Ну, и плюс разбитый крейсер чернозадых работорговцев, который молчаливо озарялся вспышками резаков и сварки на побитой шкуре, бороздя себе тихонечко просторы Большого театра над нашей планетой. Но надо сказать, что хотя битый трофейный крейсер был пока неисправен и не готов для космического боя, своей суммарной мощью он все еще оставался очень опасным для любого противника. Особенно для раскинувшейся под ним как рельефная многоцветная мишень Земли. В космосе триста километров даже для небольших корабельных пушек ПКО не дистанция. Почти всё вооружение крейсера после его захвата пауками работало, повреждённое сразу же восстанавливалось бригадой ремонтников и специалистов. О чём крейсер незамедлительно и сообщил тупым пиндосам, когда они в полном неадеквате после шокирующего доклада Лаврова на внеочередном заседании ООН, подтверждённого зависшими на довольно низкой орбите тремя неопознанными космическими объектами, решили атаковать противоспутниковыми наземными баллистическими и корабельными ракетами SM-3 ремонтирующийся трофейный корабль и астероиды архов. Типично для американцев — сначала нажать на спуск, а только потом подумать, а зачем я это сделал? Ну, им и объяснили зачем. Примитивные земные ракеты тут же уничтожила ПРО кораблей, а потом янкесам прилетела ответка. Архи вообще не страдали такой хернёй как излишний гуманизм, это само собой становилось понятно, стоило на них только глянуть. Враз жидко обделаешься от одной только внешности этих двухметровых тарантулов, редкой и неопрятной серой щетины на головогруди и здоровенных, острых, чёрных паучьих жвал. Так что, как говорится, не умеешь пукать в лужу — не пугай карасиков. Две боевые пусковые площадки американцев на западном и восточном побережье США, откуда эти ракеты стартовали, были мигом превращены в лавовые озёра, а атаковавший ремонтирующийся крейсер новенький американский эсминец с системой "Aegis" был сразу же потоплен искином космического корабля в Персидском заливе. Сцену старта ракет с эсминца прямо в зенит и плазменного удара с безоблачного тихого неба по не ожидающему ответки американскому кораблю любезно выложили в сеть экипажи аж пяти патрульных катеров иранского Корпуса Стражей Исламской революции, азартно крутившихся возле американца. Это было очень зрелищно и впечатляюще! Бух! Бух! Бух! С огнём и дымом ушли в небо шесть американских ракет. Потом через пару мгновений — баббахх! И вместо неспешно идущего себе по тихому аквамариновому морю звёздно-полосатого эсминца вспухло дрожащее маревом огненное облако. "И тишина", — как говаривал дураковатый персонаж Савелия Крамарова в фильме "Неуловимые мстители". А я бы добавил: "И мертвые с "Иджисом" стоять"!

Но в принципе чёрт бы с ними, с американцами! Под музычку "When the Saints Go Marching In" души сгоревших на работе американских противоракетчиков и моряков дружненько промаршировали прямо в рай. Все мировые СМИ и интернет разом завопили об этих ударах во весь голос, во всех красках расписывая допущенную США скандальную глупость и фатальную ошибку, а янкесы моментально заткнулись и затихарились как мыши под веником. Особенно после ставшей модной и широко тиражируемой картинки в Сети: Штаты из космоса, а по их городам и территории хаотично прыгают тревожно мерцающие красным цветом кольца зенитного прицела, а после его секундной фиксации на цели сумасшедшей сукой, истерически захлёбываясь, взлаивает ревун. Отстранённый, механический голос равнодушно произносит по-русски: "Пуск". А потом всю картинку медленно заливает струящаяся красная кровь. И снова прыгает по Штатам прицел… С амерами теперь для всего мира всё стало ясно, что с убогих возьмёшь? Гораздо интереснее, что же произошло с нами. Об этом нам с отцом позднее рассказал закреплённый за нами куратор, офицер военно-морской разведки.

Медкапсулы земляков-пришельцев оказались на высоте. Да что там! Просто чудо чудесатое они оказались! За неполные две недели наши косточки, мышцы и прочий ливер собрали, уложили на места и качественно отремонтировали. Заодно поправили и здоровье. И уж совсем по пути, как это и было прописано в электронных мозгах блока управления медкапсул, сняли наши интеллектуальные и психофизические характеристики. И тут что батя, что я прикупили при раздаче к своим десяткам по тузу. Естественно, россичи, занимающиеся отладкой инопланетной медтехники, не могли пройти мимо характеристик, выданных электронными мозгами капсул своим неожиданным пациентам.

Показатели отца были просто хороши: естественный уровень IQ превышал 184 стандартные единицы, высокое быстродействие, взаимосвязь и активность нейронов, отличная реакция и проч. и проч. Глава крутившихся вокруг медкапсул россичей поднял брови, одобрительно хмыкнул и занёс данные отца себе в планшет. Такие люди были очень нужны клану. Отцу придётся отрабатывать жизнь и здоровье не командиром атомной подлодки, а капитаном космического корабля! Надо сказать, что по результатам анализа имевшейся в Содружестве небольшой статистики по русским офицерам в Вооружённых Силах Содружества, военные моряки, особенно подводники, были идеальными заготовками на должность командиров космических кораблей. Оказывается, профессиональная деятельность человека в глубинах моря и в космосе очень похожи. А лётчики с Земли, например, были непревзойденными трюкачами и хулиганами в кабинах космических истребителей и тяжелых штурмовиков. И это факт.

А со мной вышло ещё проще. Когда время дошло до теста моих мозговых извилин, медкапсула замигала огоньками и нежно звякнула звоночком. Передать срочное сообщение в ближайший офис Службы безопасности капсула не смогла ­— просто с СБ Содружества не было никакой связи. А сделать это была острая необходимость. Умная железяка определила меня латентным псионом уровня Б-4.

* * *

Что такое "псион уровня Б-4" я, естественно, тогда не знал. Да и узнал это при других обстоятельствах и намного позже. Наш куратор объяснил, а один офицер клана Росс подробно всё растолковал. Он землянин был, и ему обстоятельно поговорить с новыми кандидатами в клан было в радость. А пока радостно шуршащие электровениками медики в синих халатах вытащили меня из капсулы, быстро ощупали мои конечности и прочие мослы, обстучали резиновым молоточком, заставили косить глазами за его перемещением, коснуться носа пальцами левой и правой руки и и быстро прогнали прочие медицинские приколы. Потом разрешили прошкандыбать в туалет и душ, ибо было уже невтерпёж, и гель из медкапсулы застыл на коже шершавой рапой.

Через полтора суток из медкапсулы выпустили отца. После ритуальных плясок вокруг него наших врачей и медсестричек, за нас взялся куратор из ВМФ. Но отец тяжело на него взглянул и спросил: "Всё остальное подождёт, скажи, каплей, где Оля"? Куратор вздохнул и ответил: "Билеты заказаны на вечер. Родители похоронили её в Питере". И мы уехали в Ленинград-Петербург, где двадцать лет назад тёплым апрельским днём познакомились красивая и умная ленинградка Оля и молодой курсант знаменитого "Подплава" Дима…

* * *

В Питере я сначала обнимал и успокаивал плачущую бабушку, а батя корвалолом отпаивал деда. Потом мы все вместе поехали на кладбище. Погода была сырая, питерская. Небо плакало. Мокрые глаза были и у маминых родителей. Отец закаменел, побелевшими пальцами изо всей силы вцепившись в оградку могилы. Среди поблекших, влажных венков солнечной улыбкой сияла мамина фотография. А у меня в душе что-то сломалось. Глядя на мамину могилу я понял, что прежней жизни пришел конец. И прямо отсюда, с кладбища, мы с отцом поедем в жизнь абсолютно другую.

По возвращению в Москву у нас был долгий разговор с куратором. Он объяснил, что клан Росс официально запросил Президента РФ о включении нас с отцом в состав следующей группы кандидатов в клан. Насколько он был в курсе, растолковал, что такое этот самый клан, что жить мы теперь будем черт знает где и черт его знает как далеко от Земли, на своей планете, принадлежащей клану Росс, что нам предстоит долгое обучение разным космическим специальностям и другим необходимым вещам. Отец точно станет капитаном космического корабля, а что касается меня, то это тайна покрытая мраком, но я чрезвычайно важен для клана. А пока мы ждем возвращения корабля россичей, пару месяцев нам придется учиться здесь, на Земле, в составе постоянно пополняющейся группы землян-кандидатов в клан Росс и землян-космонавтов и исследователей, для которых ударными темпами готовится трофейный крейсер аварцев. После всего, что с нами случилось, мы с батей эту новость выслушали довольно равнодушно, переглянулись и он едва кивнул капитан-лейтенанту, соглашаясь с принятым кланом Росс и Президентом России решением.

Информацию нашего куратора дополнил вечно улыбающийся Слава Малашенко, бывший пилот военно-транспортной авиации Советского Союза, бывший пилот фрегата Военно-Космических Сил империи Аратан, а теперь — офицер на службе у клана Росс. Он еще не вступил в клан. Как, впрочем, и многие земляне Содружества на службе клану. Они еще раздумывали ­­— вступить в клан или вернуться на Землю. У многих на Земле остались родители, семьи, родственники. Это было счастье и трагедии одновременно — ведь прошло много лет, их бывшие жены повыходили замуж, дети выросли и практически не знали отцов. У Славы ситуация была ещё так-сяк: жену он перед похищением аварскими людоловами завести не успел, а родители ещё были живы. От них он и вернулся из недельного отпуска, лоснящийся от съеденных вареников с вишней и творогом и выпитой под прикопчёное сало горилки. Аж светился весь. Вот он мне немного подробнее рассказал о Содружестве, военно-космическом флоте и своей службе в нём, о нейросетях и системе обучения, о перспективах клана и ждущей нас чудесной пустой планете Росс в системе Змеевика.

Рассказал он мне и о псионах, но немного, несмотря на мои постоянные допросы, пытки щекоткой и другие разнообразные попытки выведать у него страшную военную тайну. За всю службу в ВКФ империи Аратан, а отслужил он до тяжелого ранения, после которого Славу списали на планету, тринадцать лет, бывший военный пилот фрегата видел настоящего псиона Содружества лишь ОДИН раз! Да и то мельком. На награждении офицеров ВКФ после тяжёлого боя с аварской эскадрой. Этого псиона наградили высшим орденом Империи и, как говорят, за дело. Он выбил в бою сознание у экипажа аварского линкора, после чего сам отрубился на сутки в медкапсуле. Что-то вроде диверсанта-террориста-артиллериста М-пушки пауков, которая разом уничтожает разумные биологические объекты. Три в одном, как говорится. Жуть просто! Мне, видимо, предстояло стать терминатором-мухобойкой космического масштаба в странном медучреждении клана под невинным названием "Трын-трава". Я это накрепко запомнил.

И ещё одно, что заставило меня сначала усмехнуться, а потом задуматься. Когда Слава узнал про моего отца, он сразу спросил: "Кортик у бати есть? Он его носит"? И когда я немного удивленно подтвердил что таки да, есть и носит, Слава радостно бухнул: "Ну, и слава богу! Ещё два аристократа у клана Росс прибавилось. Растём, понимаш, потихоньку. Стас будет доволен"!

* * *

Нас перевезли в Крым. Там, на базе какого-то секретного авиационного военного объекта, был выделен корпус для первичной подготовки кандидатов в клан Росс и нового подразделения российских космонавтов на трофейный крейсер. С ушедшего корабля россичей были сняты все обучающие капсулы и все тренажеры для экипажа и приданных космодесантников. Капсул для обучения было аж три. Тренажеров было в два раза больше. Учить и тренировать новые навыки и знания было где и с кем.

Всем отобранным кандидатам в члены клана Росс выдали хорошие нейрокомы и слайдеры. Это заменители нейросети и считывателя для изучения баз. Для их подключения к мозгу операция на черепе не нужна. Достаточно просто закрепить устройства на ухе и на запястье. Народ тут же прозвал эти высокотехнологические прибамбасы Содружества "клипса" и "пейджер". А что? Похожи ведь! Нейросетей нам не досталось, их подберут уже в клане Росс, индивидуально для каждого человека. Тут спешка может привести к возможной непредумышленной ошибке, а этого допустить никак нельзя. А пока для освоения несложных баз знаний до третьего, скажем, уровня и прошаренный коммуникатор подойдёт больно хорошо. Людям, отобранным в отряд космонавтов России, сразу ставились пилотские, инженерные, технические, медицинские нейросети четвёртого-пятого поколения. Небольшой запас нейросетей и баз знаний россичи привезли на Землю с собой. Часть нашли при потрошении аварского крейсера, это был капитанский резерв на случай потерь в экипаже аварцев.

Базы знаний нам всем заливали ещё в Москве, после зачисления кандидатами в клан Росс и в отряд космонавтов. В страшном цейтноте, надо сказать, ведь медкапсул в госпитале было всего три, а страна-то большая и капсулы помимо нас всем требуются — работа там шла круглосуточно и ежедневно. Нам с "пейджерами" загрузить обучающие базы было намного проще. Широкий спектр баз знаний россичи привезли с собой специально, с умом подойдя к проблеме быстрейшей подготовки кандидатов в клан. Используя время перелётов и любую свободную минуту россичи привезли бы на свою планету уже более-менее подготовленный персонал для замещения тех или иных должностей в структуре клана. Объяснять кандидатам, как пользоваться туалетом, душевой и пищевым синтезатором, было бы уже не нужно. Ну и по выбранной профессии какое-то понимание уже бы у людей появилось. Некоторые кандидаты делали свои первые шаги в остро необходимых клану профессиях уже на корабле. Однако жизнь внесла свои коррективы, никому из будущих членов клана сети ставить не стали, обошлись нейрокомами, а привезенные сети и базы пришлось отдать отряду космонавтов России. Им нужнее, пора было поднимать аварский крейсер на крыло.

* * *

Отца после всей этой чехарды с установкой нейрокомов и баз я толком и не видел. А потом, дня через два как нас перекинули в Крым, батю и офицерский костяк команды нового космического крейсера, которому ещё не придумали названия, из настоящих космонавтов России, имеющих по два-три полета в космос, вообще в срочном и авральном порядке вывезли на борт корабля. Ремонт подходил к концу, и нашим космонавтам пора было не только учиться в капсулах, париться на тренажерах, но и по-настоящему стоять вахты на космическом корабле, на деле знакомиться с целым набором маневровых, ходовых и прочих гипердвигателей, навигационным, энергетическим оборудованием, вооружением и защитой, приписанным к крейсеру звеном истребителей, штатными грузовыми ботами и грузопассажирскими челноками. Ну, и прочим хозяйством трофейного корабля, естественно. Медицинские и обучающие капсулы на крейсере были свои, не самый писк, немного устаревшие, конечно, но для выполнения стоящих перед нами задач их хватало. А это значительно оптимизировало и ускоряло весь процесс подготовки корабельных специалистов, штатные тренажёры разной направленности тоже были полностью нам доступны, само собой имелись и малые и разъездные посудины "космос-атмосфера" для пилотской практики. Так что на борту крейсера было сравнительно тихо и спокойно. Людей было почти не видно, только ремдроиды суетились в коридорах и переходах корабля, меняя сожженные плазмой и пробитые крупнокалиберными пулями при захвате архами корабля стеновые панели и ремонтируя пучки побитых кабелей и магистралей труб. Народ группами по три-четыре человека периодически забегал в офицерскую кают-компанию, чтобы быстренько перекусить, а в медпункте корабля никаких очередей к капсулам и тренажерам не было: кто-то уже лежал и учился в капсулах, а кто-то сидел и до пота выматывался на тренажёрах. Не будет толпы и суеты при реальных полётах на истребителях и ботах, землян-космонавтов было всего девять человек плюс отец, а летающей космической мелочёвки — аж четырнадцать единиц.

Вообще, экипаж крейсера аварцев был достаточно большим. Около тридцати человек управляли движением корабля, его оружием, защитой, двигателями и энергетикой. Плюс девять человек пилотов малых судов, плюс взвод космодесанта с приданными специалистами тяжелого вооружения и погонщиками боевых дронов. Не знаю, был ли на корабле полный штат экипажа и усиления, архи сожрали ведь всех — только драные скафандры и обломки оружия валялись по углам, но система жизнеобеспечения крейсера легко тянула человек сто-сто двадцать. А сейчас людей на крейсере было всего одиннадцать человек, считая наших и инженера клана, немолодого, молчаливого мужика по фамилии Росляков. Он вёл ремонт. Остальные андроиды и ремонтные дроиды. В общем, места на корабле было вполне достаточно. Хватит для всего отряда космонавтов России, когда решат полностью укомплектовать экипаж нового российского космического корабля.

Мы, грызшие гранит инопланетных наук в Крыму, страшно завидовали тем, кого утащили в космос. Во-первых, они уже были в космосе, во-вторых, условия обучения и тренировок было не сравнить, мужики были явно в привилегированном положении. Я тоже люто завидовал, но молчал. Мне дел пока вообще не было. Чёртов "псион категории Б". Вот, вроде бы, он есть, а что ему делать-то? Никто не знал. Только картошку на кухне чистить. А пока я хмуро и без большого энтузиазма учил залитые базы. Кроме пяти-семи общих баз по Содружеству, истории Джоре, лингвистике, юридической и экономической подготовке, мне поставили базы по общему физическому развитию, намекая на мою худобу, и боевой подготовке космодесантника, техника общей направленности и медтехника третьего уровня. Просил поставить обучающую базу пилота малого корабля, но не дали, жмоты.

Так, в очередях и толкучке к обучающим капсулам и тренажёрам, прошло около недели. Потом глубокой ночью, я только вылез из капсулы, в третью смену ведь учился, как двоечник какой, меня дёрнули к начальнику курса подготовки, лётчику-космонавту Борисову. Он быстро окинул меня взглядом покрасневших от хронического недосыпа глаз.

— Бегом к себе в кубрик, псион! В темпе собирай сидор и рысью дуй к контрольно-диспетчерской башне аэродрома. Туда через полчаса летающая тарелка сядет. Тебя выпросил наверх отец. Что стоишь? Галопом, я сказал!

Я хлопнул ресницами и захлопнул рот. Крикнул "Есть!", развернулся кругом через правое плечо и тут же с топотом урысачил к себе в комнатушку. Через семнадцать минут я запалённой антилопой-гну свистел дыхалкой у входа в башню КДП. Тут же включились и мерзко загудели два мощных прожектора на башне, высветив в ста пятидесяти метрах пятачок вертолётной площадки. На него с грацией падающего листа молчаливо села блеснувшая в свете прожекторов серебром обычная летающая тарелка. Прожектора лязгнули металлом и погасли. В темноте после испуганного молчания вновь во весь голос противно заскрипели и мелодично зацвиркали насекомые. У тарелки поднялся блистер, какая-то тёмная фигура ловко спрыгнула на землю. В темноте блеснул огонь зажигалки, и красным стоп-сигналом замаячила разожженная сигарета. Я уже несся на этот огонёк, запросто превысив 12,2 метра в секунду Усэйна Болта. В конце дистанции меня подхватили руки отца.

— Батя!

— Ну, что ты, что ты, Серьга! Соскучился? Как твои успехи? Многому научился?

— Так, по мелочи… Тут никто не знает чему меня учить.

— Это верно. Поэтому мужики из клана и посоветовали взять тебя наверх. Тут тебе, вроде, делать особо нечего, а у нас свободных рук там нет. Все или в медкапсулах, или в тренажёрах. Побегаешь пока в качестве "подай-принеси-сгоняй за пивом"!

— Ну, батя!

— Шучу, шучу! Это я так, для красного словца. Поставим тебе пилотский минимум, и будешь гонять вот на нём! — и отец ласково похлопал по серебристой броне тарелки.

Я с интересом посмотрел на неё. В тусклом свете утопленной по периметру площадки подсветки, в глаза бросился рисунок сказочного персонажа и надпись: "Конёк-Горбунок", ниже — "порт приписки база "Дальняя", клан Росс".

Ничего себе, приплыли! Точнее — прилетели!

Глава 2.

Время у нас было, и отец по моей просьбе вышел на орбиту километров в пятьсот от Земли. Наша планета была… слов у меня нет, чтобы описать какой красивой, тёплой и родной была наша Земля, неспешно проплывая в ледяном космосе мимо нас с отцом, молчаливо любующимся этим бело-голубым бриллиантом на чёрной бархатной подложке безграничного пространства, украшенного россыпью бесчисленных звезд.

— Ну, насмотрелся? — спросил, наконец, батя. — Можно двигать?

— Ага, можно… — голосом сомнамбулы невнятно прошелестел я. Потом голос азартно окреп. — А порулить дашь?

Отец поощрительно хмыкнул.

— А сумеешь?

— Подскажешь, если что.

— Ну, давай, помолясь. Сейчас дам тебе разрешение… так, есть запрос?

В моих глазах, шарящих по жёлтым огонькам и информационным дисплеям пульта, появилась бледно-зелёная надпись: "Искин истребителя "Удар-2к" просит подключения к внешнему гнезду контактов нейрокома. Да/нет"? Да!!

— На нейрокоме пользователя нет метки пилота. Дать временный допуск к голосовому управлению через ИИ истребителя? Да/нет.

Да!

— Выполнено, ожидаю команд.

Я радостно-удивлённо посмотрел на отца. Он просто слегка пожал плечами, как бы говоря: "Поехали!", и я вслух, хотя функция мыслеуправления у нейрокома была, скомандовал: "Скорость двадцать от посадочной, занять орбиту в триста десять километров над планетой, направление движения на ночную сторону Земли".

Истребитель медленно, без рывка пошёл навстречу голубому шару. Я судорожно сжал подлокотники кресла и подался вперёд, помогая ему набрать скорость. Движение истребителя было почти неощутимо. Земля величаво надвигалась на нас.

— Бать, а твой крейсер где?

Отец потянулся, коснулся чего-то пальцем, и между нами, на расстоянии всего-то в полметра, возник призрачный шар тактической сферы. Отец провёл по ней рукой, и сфера изменила масштаб. На ней остались только большая прозрачная Земля, вокруг которой по экватору медленно тащилась какая-то яркая точка, а две других неподвижно висели над Северным и Южным полюсами, и катилась по своей орбите Луна.

— Вот наш корабль, а на полюса после американской атаки перешли архи. Третий мотается где-то за Юпитером. С направлением ты угадал, мы идём навстречу нашей развалюхе.

— Почему ты его так называешь, батя?

Отец, иронично улыбаясь, лишь небрежно махнул рукой.

— Развалюха он и есть. Пятое поколение аварских конвойных крейсеров, броня в три метра, экипаж огромный, а ходовые качества ни к чёрту, оружие слабое, автономка небольшая. Да ещё и побитый весь, впрочем, его почти отремонтировали. Прибавь-ка ходу, рулевой. Скорость шестьдесят от номинала.

Я продублировал команду бортовому ИИ.

— Вот, смотри.

Из темноты, чёрный на фоне светлой Земли, на нас выплывал периодически полыхающий небольшими вспышками разного цвета кирпич.

— Видишь, заканчивают латать шкуру уже?

— Какой он огромный, батя…

— Семьсот с небольшим метров. Впрочем, ты прав, Серьга. Для Земли это страшный зверь, прям мегалодон какой-то. Тут ему соперников нет. Особенно под прикрытием архов. Повезло России его ухватить, будет теперь чем заняться на долгие годы вперёд. Командуй подход и шлюзование, сын. Теперь твоя задача быстро нырнуть в капсулу и получить метку пилота-универсала малых кораблей. А потом будешь скакать блохой. Фигаро здесь, Фигаро там. Вперёд, Серьга! Видишь, посадочная палуба створку открывает? Командуй искину "Удара" посадку.

* * *

В общем, что тут долго рассусоливать — броневая створка посадочной палубы открылась, искин истребителя уверенно притёр туда "Конька-Горбунка", я только успел бросить рюкзак в большой отцовской каюте (он на бегу что-то буркнул про апартаменты старшего офицера крейсера), и мы сразу погнали в медотсек. Пока я раздевался у капсулы, отец негромко говорил с каким-то офицером, как потом он сказал — с искином крейсера. Я увидел типичного военного моряка: невысокого роста, коренастого, в чёрной с золотом форме и фуражке с белым чехлом, совершенно привычная мне рядовая картинка. Сколько таких офицеров мне пришлось повидать рядом с батей. То, что это голограмма, абсолютно не было заметно. Человек как человек. Я разделся и голый стоял за их спинами. Как в военкомате, на призывной комиссии. Стало свежевато, и я негромко кашлянул. Они оба обернулись ко мне.

— Дальше делать-то что? — хмуро спросил я. — То гнали всё бегом, то торчишь тут голяком…

— А то вы, молодой человек, не знаете, — с улыбкой проговорил незнакомый моряк, — полезайте в капсулу, завершайте изучение баз. Малые суда у вас есть?

— Нет, — вмешался отец, — ему внизу пилотирование не ставили.

— Сейчас поправим, — сказал офицер. Он ненадолго замер и как бы ушёл в себя. Так мне показалось. За моей спиной прошелестела броняшка врезанной в переборку двери, и раздался чей-то негромкий топоток. Я испуганно отскочил. Мимо меня пробежал… пробежало… пронеслось, в общем, что-то в половину моего роста, но на длинных, трубчатых металлических ногах. Это что-то подбежало к медкапсуле и стало открывать на ней какие-то лючки и крышки, и пихать туда какие-то разноцветные коробки, немного похожие на двухлитровые упаковки сока.

— Это меддроид, не волнуйтесь, юноша, — улыбнулся мне моряк. — Сейчас он подготовит капсулу для полного цикла обучения в ней, и вы заляжете… На сколько дней? — повернулся он к отцу.

— Полностью, на всю декаду! — решительно махнул рукой батя. — Пусть учит пилотаж, техника и медтехника в первую очередь. Это ему будет необходимо в дальнейшей работе. Ходить за ним по пятам и вытирать ему нос будет некому. Наоборот, он должен снять с нас всю работу по различной мелочёвке. Транспортные операции, работа в медсекции, текущий ремонт корабля и малого флота. Все будет на нём! Полезай в свою школу, Серьга!

И он поощрительно звучно хлопнул меня по голой заднице.

Литая прозрачная крышка учебной медкапсулы беззвучно скользнула вниз, едва слышно зашипел газ, и мои глаза самовольно закрылись…

* * *

На десять дней! Вылез я из капсулы голый, голодный и немного замёрзший. На теле, даря мне лёгкий озноб, неприятно подсыхали остатки медицинского геля. Со звуком порванной басовой струны ярко включилось освещение. До этого в медотсеке было сумрачно, людей ведь в нём никого не было. Босыми ногами я посеменил в душевую. Потом надел принесённый дроидом комбинезон и сразу включил в нём обогрев. Комбинезон был совсем новый. Пилотский! Офицерский! Я был доволен, как был бы доволен любой мальчишка, натянувший на себя отцовскую военную форму с ремнём и портупеей, оружием и орденами. Комбинезон сразу ставил меня в один ряд с офицерами экипажа.

— Искин! — крикнул я, оглядываясь по сторонам. — Дай схему палуб и помещений корабля! Есть хочется, аж сил терпеть нету.

— Поздравляю вас с рангом "Пилот-эксперт малого флота", Сергей!

Передо мной появилась фигура давешнего офицера.

— Я искин крейсера. Пока у корабля нет имени, обращайтесь ко мне "Вахтенный". Это ваш отец предложил. Схему я уже вам отправил.

У меня подтверждающе пискнул нейроком.

— Э-э-э… Вахтенный, а откуда вы взяли, что я пилот-эксперт, а? Должен же был получить "универсала"?

— Я же искин крейсера, Сергей! Подтверждать вашу квалификацию и делать отметку на нейроком буду ведь тоже я. Правда, после сдачи вами теста на тренажёрах. Но я и сейчас вижу — всё в порядке у вас будет! Вы сумели изучить за отведённое время базу до уровня "пилот-эксперт". Это выше "универсала", вы молодец. Но практика управления малыми кораблями пока не сдана на тренажёрах и в реальном космосе. Это вам еще предстоит, пилот! А теперь — вперед, на винные подвалы! Как говорят наши офицеры.

И я побежал. Очень уж есть хотелось. Просто безумно хотелось жрать!

В кают-компании тоже было пусто и сумрачно. Но свет сразу зажёгся. Поколдовал с пищевым комбайном, кстати, он был хорош, модель весьма дорогая, это мне общая база техника-ремонтника подсказала, и вырвал у трофейной железяки жареное мясо с картошкой и большой бокал "Байкала". Перешивку аварской скатерти-самобранки на изготовление наших блюд сделали ещё специалисты клана Росс. Мелькнула мысль заказать себе дорогой алкоголь, что-то вроде коньяка или настоящего грузинского вина, но не стал. Не то время, совесть иметь надо. Доверяют мне как взрослому, так нечего вести себя как ребенок. Не юноша я теперь. Теперь я пилот!

Аккуратно собрал пустую одноразовую посуду на лоток, на него же смахнул салфеткой крошки, бросил все в утилизатор и трусцой побежал к установленным в отдельном помещении пилотским тренажёрам.

Вот где я оторвался! Просидел в полной имитации рубки управления большого грузового бота, истребителя "Удар", пассажирского челнока шесть с лишним часов, налетался от пуза! Потом попробовал вызвать боевой истребитель аварцев "Умбото", но капсула мне эту шалость задробила. Для управления этими истребителями нужна другая база знаний. А для "Удара-2", — он же тоже боевой истребитель, — батя, видимо, мне базу дал. В общем, на подгибающихся ногах я кое-как добрался до нашей пустой каюты, нашел по рюкзаку выделенную мне комнату, рухнул в койку и отрубился.

* * *

Проснулся сам. Пока одевался, пытался разобрать негромкие голоса за дверью. Оказывается, у нас гостил Вахтенный. Он, кстати, мог разделяться на свои голокопии по потребности и необходимости. Сам как-то видел — один искин был в рубке, я там получал задание, другой присутствовал при моём вылете с палубы "С", а в это же время третий Вахтенный мог наблюдать за работой техников в двигательном отсеке. Отец сидел за рабочим столом с большим виртуальным дисплеем и вёл неспешный разговор со стоящим перед ним искином. Вахтенный никогда не садился, я заметил потом. Просто не умел или ему это было абсолютно не нужно, скорее всего. Оба оглянулись на шелест моей ушедшей в переборку двери.

— А вот и наш пилот! — улыбнулся отец. — Вахтенный, ты уже сделал ему отметку на нейроком?

— Получит после практического вылета в космос и официальной сдачи экзамена на ранг "Пилот-эксперт" у меня, — на полном серьёзе ответил искин.

— Как обеспечишь безопасность выхода в открытый космос? — спросил отец.

— Вынужден просить вас о помощи, кавторанг. Возьмёте инженерный бот и подстрахуете сына в космосе. Программа пилотажа рассчитана на два часа. Сможете выделить нам такое время?

— Смогу, я и сам потренируюсь под запись, мне не помешает дойти до уровня "Мастер-пилот", — сказал отец и перевёл взгляд на меня. — Ты пилотский скафандр получил, Серьга?

— А это что? — я оттянул комбинезон на пузе.

— Это пилотский комбез, он открытый космос держит, но не долго. Только-только скафандр найти, и перекинуться в него.

— Нет, скафандра у меня нет. — Я отрицательно помотал головой.

Отец посмотрел на искина, а он взглянул на меня.

— Всё будет, — сказал Вахтенный. — Получишь на лётной палубе. На чём полетишь?

— Можно на истребителе? — загорелся я. — На "Коньке-Горбунке"?

Оба собеседника переглянусь и кивнули. Можно, конечно!

— А пострелять можно? — окончательно обнаглел я.

— Не можно, а нужно. Просто необходимо. — улыбнулся отец. — Ты теперь пилот. В том числе и боевой пилот. Как наши ребята в ВКС России и в Сирии. Если встретится враг, то тебе нужно принимать бой, стрелять и убивать. Иначе убьют тебя, сын. Это не космический шутер, не "EVE Online". Это жизнь. Тут нет кнопки "Сохранить игру". Понял? Всё понял?

Я кивнул.

— Заруби это у себя на носу крепко-накрепко. А теперь пошли. Не будем терять времени, его у меня и так постоянно не хватает. То же и у тебя теперь будет. Вахтенный, постоянное внимание на нас, извести архов, пусть тоже посмотрят и будут наготове. Цена случайной ошибки больно уж высока. Пошли, Серьга!

И мы пошли.

* * *

На лётной палубе, у "Конька-Горбунка", мне выдали личный скафандр. Пилотский скафандр Джоре! Это что-то, ребята! Россичи передали из своих запасов для будущего экипажа землян такую прелесть! Они же поставили в искин скафандра прошивку, позволяющую управлять и устаревшей техникой Содружества. В общем, поверьте мне — это не пилотский скафандр, а песня, просто праздник какой-то. Так сказал Карабас-Барабас, а он в скафандрах Джоре понимал, как никто. Начал я, само собой, с "Конька". Теперь его желто-оранжевые надписи на дисплеях и приборах панели управления были мне знакомы и понятны. Я занял левое командирское кресло и решил отодвинуть искин в сторону и всё сделать самому.

— Искин, следить, контролировать и быть готовым предупредить возможные ошибки. При небольших неточностях в действиях пилота информировать его голосовым извещением, а при критических ошибках — перехватом управления. Передать мне полное управление истребителем.

Искин подумал и подчинился. Метки на нейрокоме не было, но изученные пилотские базы искин мог видеть. Я начал включать различные тумблеры и нажимать нужные кнопки. "Молитву", — перечень необходимых при запуске истребителя действий, как на земном самолёте, — мне читал нейроком. С ним ничего не забудешь. Немного повозившись, в первый раз всё же, и я ведь не искин, с задачей справился. "Конёк" закрыл фонарь кокпита, зашелестел обдувом в кабине, еле слышно в холостом режиме запустился двигатель, пискнула, включившись, система оружия, обнаружения и наведения на цель.

— Кап-два, "Конёк" к вылету готов, — еле сдерживая восторженные нотки в голосе, доложил я, проверяя центральную пряжку пристяжных ремней.

— Вылет, "Конёк", — буднично сказал отец. — Я за тобой, на меня не смотри, программа действий у тебя заложена в бортовой искин, занимайся исключительно ей. Поехали!

Скомандовал "Старт", и истребитель, получив мощный толчок силового разгонного луча, как удар киём в бильярде, право слово, выскочил в космос. Мне было некогда смотреть на его красоты. Я решил провести полёт в режиме ручного управления, без помощи искина, а это было чертовски трудно, если вообще возможно. Но я старался.

— Через семнадцать секунд включение двигателя "в горячий режим", — подсказал искин.

— Готов… три, два, один-н-н… Тапок в пол — больше гари! — заорал я, решительно прибавляя скорость. Яркая метка корабля на обзорном дисплее радара заметно побежала назад, сам я движения истребителя и нарастание скорости не заметил — верстовых столбов по бокам дороги в космосе не было. — Искин, дай тактическую сферу, чуть поменьше масштаб.

Правее меня, над пультом, раскрылась метровая тактическая сфера. На ней ярким оранжевым шариком мигал крейсер, маленькой точкой отмечался инженерный бот отца, треугольником светился "Конёк". Стало как-то нагляднее, что ли. Я сбросил излишнюю скорость и начал крутить развороты, боевые петли, маневры по тангажу и прочие закидоны из курса по пилотажу истребителя. Это продолжалось достаточно долго и шло под запись искина и моего нейрокома. Иногда нудный механический голос бортового искина подсказывал мне что-то дельное. Иногда я его слушался, иногда на его советы я плев… принимал их к сведению, но делал так, как надо мне, как мне казалось было лучше, рискованней, агрессивней. Пилот я или тварь дрожащая, истребитель подо мной или деревенский самокат на гвоздях? Теперь я знаю, как летать, я учусь летать, Я ЛЕТАЮ!

Налетался до одури. Наконец батя не выдержал и мягко, по-отечески порекомендовал мне сворачивать полеты. А то от широты души и на радостях от полёта сына всыплет ему ремня, он может. Я внимательно изучил метки на тактической сфере. Чужых кораблей рядом не было, не было даже каких-нибудь каменюк, даже самых маленьких, стрельба, стало быть, откладывалась из-за отсутствия мишеней. Я разочарованно вздохнул и развернулся на призывно мигающую метку крейсера. Первый полёт был закончен. Болели перенапрягшиеся в полёте спина и плечи. И задница, которой я постоянно елозил в командирском кресле во время полёта… От полного восторга и обалдения!

Глава 3.

Тренировки в космосе и немного в атмосфере Земли прошли быстро, за каких-то три дня. Из них стоит упомянуть первые стрельбы из штатного оружия истребителя "Удар" (слабовато, малые калибры бортового оружия, его низкая поражающая способность; мне бы пальнуть из главного калибра М-пушки астероида Архов!), полёт вокруг Луны (без посадки) и вылет на русскую базу в Антарктиде (с посадкой — нас попросили срочно перебросить в госпиталь упавшего в ледяную трещину и поломавшегося гляциолога).

А потом меня разбудили по нейрокому и вызвали к командиру корабля. Да, надо уточнить: к одному из командиров корабля. Да-да, не удивляйтесь особо — их было два. Аварский крейсер, как вы помните, был подбит астероидом архов и взят штурмом их же десантом. А потом брошен пустым и холодным за полной ненадобностью в космосе. Президент России за два бота замороженных коровьих туш из складов Росрезерва выкупил у пауков права на него, и теперь у нашей страны был настоящий космический крейсер! Специалисты клана Росс отремонтировали корабль, перепрошили его искин, вложили ему знание русского (и матерного!!) языка, сбросили в его хранилища кое-какие материальные ресурсы и свои складские излишки. И самое главное: передали России так необходимые для будущего экипажа огромного космического корабля нейросети и базы знаний. А теперь ремонт побитого в бою крейсера фактически был закончен, на борту уже были русские космонавты — костяк команды, можно сказать, а в Крыму уже нетерпеливо перебирали копытами остальные летучие пегасы, из последних сил ждущие, когда же их поднимут в космос. Вот пора и пришла.

Да, о командирах. Крейсер принадлежал России, это ясно и неоспоримо. И командиром крейсера был русский космонавт, полковник Мигулин. А отец был членом клана Росс и тоже готовился стать командиром космического корабля. Вот он и стал капитаном-дублёром. Он был кап-два русского подводного крейсера по званию, а теперь стал кап-два русского космического крейсера по должности. У кап-один Мигулина и отца был даже расписан график несения вахт. Правда, основным командиром был полковник Мигулин, это было яснее ясного. Вот он меня и вызвал.

— Ну как, Сергей, готов к выполнению особого задания Родины? — собрав морщинки вокруг глаз, улыбнулся Мигулин и бросил взгляд на отца.

— Так точно, готов! — вытянулся я. — А у нас разве есть связь с планетой Росс?

— Вот он тебя уел, Алексей! — засмеялся инженер-космонавт Острогин. — Для Серёги теперь Родина это клан Росс. Он у них в медкапсуле второй раз родился, и теперь его жизнь принадлежит клану.

Лицо отца немного погрустнело. Тут смеяться было нечему, так оно и было. Теперь у нас две Родины, и обе с заглавной буквы "Р".

— Отбил, молодец, Серьга! Такой себе позывной взял? Молодец! Ну, а теперь серьёзно. Возьми пассажирский челнок и слетай в Крым, на базу. Они предупреждены. Запросишь посадку, все дела, как положено. Смотри у меня! Ты теперь не просто космонавт России, ты теперь представитель клана Росс на Земле! А это, брат, ого-го как серьёзно! С тебя будут все наши члены экипажа пример брать, во как.

Отец уверенно кивнул мне. Я проникся.

— Есть, товарищ командир!

— Есть будешь в обед, слушай дальше. Смотаешься, значит, на нашу базу. Возьмёшь там ещё двенадцать головастиков. Нам в помощь. Тут, на борту, они быстрее созреют. Ребята почти готовы, им пора браться за реальные дела. Всё понял, пилот Серьга? Вопросы?

— Всё ясно, товарищ командир! Один вопрос — они, как в космос попадут, меня обяза…

— Можно, можно… — с улыбкой перебил меня Мигулин, — покатай их немного. Они только из гробов капсул и тренажёров повылезали, глаза у них по семь копеек будут, как только настоящий космос увидят. Пока мы их на крейсере не припахали, покатай ребят, покажи им Луну, что ли. Но будь осторожен, Серьга! Береги ребят, это наш золотой фонд! Круу-гом! Выполнять! Да через левое плечо!! Левое!! Дима, что у тебя сын "сено-солому" путает?

— Я ему дам шпицрутенов! — задавив улыбку, пробурчал отец. — Совсем за своими полётами строевую забросил. Ты ещё здесь, пилот? В челнок бего-о-м-м марш!

Я привидением с моторчиком рванул на лётную палубу, к челноку. Всё же на корабле сила тяжести была немного меньше земной.

* * *

Когда я приземлился на аэродроме базы, ребята меня уже ждали. Э-э-э! А тут не только ребята, в нетерпеливо обступившей меня толпе мелькнули большие глаза и маленькие чёлки короткой стрижки трёх девчат! Ну, будем знакомы!

— Тих-ха, славяне! Не галдеть! Кто старший?

— Э-э, а я тебя знаю, парень. Тебя ведь Серёгой зовут? Ты кандидат из клана Росс? — меня внимательно изучал высокий мужчина, лет под тридцать в аварском техническом комбезе. — Я старший группы, капитан Родионов, Вячеслав. Можно просто Слава.

— Пилот-эксперт клана Росс Сергей Стоянов. Можно просто по позывному — "Серьга". На пару слов, Слава. А ребята пусть пока постоят.

Отведя капитана Родионова в сторону, я просмотрел у него список группы, направляемой на космический корабль, спросил, когда у них был завтрак и посоветовал послать кого-нибудь до ларька, взять на всю шайку шоколадные батончики и воду, а перед посадкой скомандовать его ясельной группе сходить на горшок — полёт будет превышать шесть часов, мне разрешили их немного покатать, а туалет на челноке всего на два очка. Слава моментально распорядился, и группа пополнения экипажа развеялась как болотный туман под ярким крымским солнцем. Получил я их всех на борт минут через двадцать. Раскрасневшихся и глубоко дышащих от спешки и беготни.

— Та-а-к, занимаем места согласно купленным билетам, товарищи экскурсанты. Не боись, что иллюминаторов нетути, всё вам будет видно. Я дам внешний вид прямо в салон челнока. Нет, прогулок в космосе не будет, у вас скафандров нет. Я уже просмотрел ваши комбезы: в случае разгерметизации челнока до крейсера долетим, но гулять в открытом космосе всё же не рекомендую.

Потом были короткие переговоры с Башней и старт в космос. Сзади восторженно завизжали девчонки.

— Внимание, товарищи туристы! Посмотрите назад, мы покидаем надоевший вам Крым и Землю! Высота пятьдесят один километр, видимость миллион на миллион. Выходим в космос, делаю один облёт Земли, смотрите внимательно, наслаждайтесь чудесным зрелищем. Вас с огромным нетерпением ждут на крейсере, чтобы припахать так, что вы не только Землю, но и Солнце дней десять видеть не будете! И я вас не пугаю, работы на корабле много. А пока наслаждайтесь видами матушки Земли.

Галдящие личинки космонавтов тыкали пальцами в медленно проходящие под ними материки, океаны и облака; мы потихоньку удалялись от планеты и разгонялись для броска на Луну.

— А теперь сорок минут спурта, наш трамвай десятый номер летит на Луну-у! — весело проорал я и резко прибавил скорость. Это, впрочем, осталось совершенно незамеченным взвинченными от обилия впечатлений туристами.

Подойдя к спутнику, я погасил скорость и вновь стал гидом за баранкой туристического автобуса.

— Посмотрите налево, товарищи. Мы идём над поверхностью Луны на высоте триста метров. Перед вами место, где недавно разбился частный израильский посадочный модуль. Видите, как лунную пыль сдуло ударом? Да, китайский луноход на обратной стороне мы тоже посмотрим. Да, связь с земным интернетом у нас есть, можно выкладывать ваши фотки в социальные сети. Но на крейсере этого делать не надо. Хорошо, что это понятно.

Я коротко переговорил с искином по мыслесвязи. Он скорректировал наш курс. Скорость была относительно невысока, но для нас самая норма. Минут через десять я снова прокашлялся.

— Минуточку внимания, космонавты! Под нами то, что американцы оставили на Луне — лунный ровер и разное научное барахло. Тут где-то должен быть их флаг… Не видать. Лунатики спёрли, наверное. Сфоткали? Летим дальше. Сейчас попробуем найти наш "Луноход".

Мы нашли и посмотрели "Луноход-2". Много он накрутил по Луне! Километров сорок, пожалуй. Следы его колёс на столетия остались на поверхности спутника Земли. Потом он исчерпал ресурс, а может, запылились солнечные панели и обрезали энергию. В общем, "Луноход-2" теперь стоит памятником сам себе.

— Китайцев давай! — снова зашумела толпа космических волков у меня на борту. Я с удовольствием подчинился, экскурсия мне самому была интересна. На следующем витке искин вывел нас к месту посадки китайского космического аппарата на обратной стороне Луны. Это с него скатился и начал мотаться по округе луноход "Нефритовый заяц" с камерами и разнообразной аппаратурой. Вот к нему-то, на цыпочках, чтобы не поднимать лунную пыль, и подвел я наш челнок. Встал метрах в тридцати, боком, чтобы лучше было видно нам и нас, и ещё помигал китайскому зайцу поисковой фарой. Из морзянки я знал только сигнал SOS, поэтому просто дал несколько вспышек. На китайце пришла в движение и блеснула линзой камера, значит, картинка будет! Очень хотелось выскочить наружу и помахать российским флагом, и возможность была, но я не мог бросить своё место и свою временную команду. Стиснул зубы, ещё раз мигнул китайскому луноходу и плавно поднял челнок над поверхностью Луны.

— Уважаемые экскурсанты, наш полёт заканчивается. Следующая, она же последняя остановка, — наш крейсер! А сейчас вам будут предложены шоколад и напитки. Желаю приятного полёта!

Моё объявление сопровождал смех и хрусткий шелест разворачиваемой фольги. Пора было возвращаться на корабль. О том, что искин челнока обнаружил на тёмной стороне нашего спутника подлунные (так правильно сказать будет?) помещения, я никому не стал говорить. Кому нужно, те уже знали.

* * *

Теперь жить нам стало явно веселее: по крайней мере, народа на крейсере прибавилось раза в два, свет везде включили полностью; в рубке, на лётной палубе, в переходах и в кают-компании стали слышны смех и разговоры. Но учились новые члены экипажа так же плотно и напряжённо, баклуши не били, а по выходу из учебных капсул разбегались на практику по своим заведованиям. И в космосе летали на разных ботах и истребителях, но мне не помогали. У них была своя программа подготовки. Мне же в одиночку приходилось мотаться в прежнем режиме "принеси, подай, смотайся на…" Смотайся на очередное задание, конечно, а вы что подумали? Сейчас я почти ежедневно летал в Вологодскую область, на склады Росрезерва, и таскал нашему изнеженному экипажу харчи. Всё же земляне плохо относились к доставшимся нам трофейным аварским солдатским и офицерским пайкам. Честно говоря, они, на мой взгляд, были несъедобными — мыло и пластилин в одной упаковке. Ну, может, с капелькой казеинового клея на добавку к вкусу и аромату! А так, земляне забивали пищевой склад натуральными продуктами: мясом, хорошей рыбой, крупами и макаронами, разным маслом, чаем с сахаром. Более того, помните, россичи добавили в пищевые автоматы рецепты блюд нашей кухни? Так вот, ученая братия с интересом вцепилась в пищевые картриджи для этих комбайнов и нашла, что если смешать наш российский торф, сапропель, — это, ребята, простые донные отложения в болотах и пресных водоёмах, обычная грязь, проще говоря, — с соей, рапсом, кукурузой, картошкой, сырой нефтью и ещё там с чем-то, то можно получить шикарные пищевые картриджи для элитного ресторана! Говорят, эту группу молодых и вовремя подсуетившихся учёных Президент РФ наградил орденами и нехилыми денежными премиями. А мы-то уж как были довольны! Получив первую партию этих картриджей, мы за стол в кают-компании без чёрной и красной икры или там киевского торта и ананаса и не садились. Это вам не трофейные солдатские пайки, ребята! Говорят, в России настойчиво бьются над задачей повторить в земных технологиях инопланетные пищевые комбайны, и это вполне может получиться.

Вот ко мне, именно на дегустации белужьего бока холодного копчения, и подсел техник Толя из инженерной службы и медтехник Лиза. Их я тогда и притащил из Крыма.

— Ты в сети видел наш челнок на Луне, Серьга? Китайцы выложили, не удержались, — улыбаясь, спросил меня Толян. Лиза, поглядывая одним глазом в его планшет, споро метала буайбес. Это марсельская уха такая. Наши чудили, выдумывая для пищавтомата заковыристые рецепты.

— Не-а, не видел еще… — ответил я, перемалывая кусок балыка на чёрном хлебушке и посылая ему вдогонку салатный лист. — А что там?

Толя подсунул мне планшет и клюнул пальцем по экрану. На нём, подмигивая ярким поисковым прожектором, висела над коричневой поверхностью Луны наша космическая шайтан-арба в сине-белой аэрофлотовской раскраске. Видно челнок было прекрасно, жаль, что остекления на нём не предусматривалось, а то было бы видно пассажиров, гримасничающих в иллюминаторах, и меня за баранкой этого пылесоса.

— Интересно, — сказал я. — Можно, я пробегусь по новостям? А то давно не лазил по сети.

— Конефно, глянь, — пережевывая что-то длинное и белое, невнятно ответил Толян. — Я пока закуфу.

Вызвав горячие новости, я быстро листал пролетающие под взглядом страницы. Вдруг что-то стукнуло мне в мозги. Я крутнул пальцем назад. Брови сами полезли вверх. Открывшаяся мне страница называлась просто и скромно: "Официальный сайт Представительства клана Росс при ООН".

— У россичей разве есть представительство на Земле? — спросил я соседей.

Лиза покосилась на планшет.

— Конечно нет. Это какие-нибудь хохмачи из Урюпинска над пиндосами смеются.

Хохмачи из Урюпинска смеялись не только над американцами. Первое же информационное сообщение на сайте гласило: "Завлаб клана Росс Стас д'Эльта подписал Указ "О развитии прочных и дружеских связей клана Росс с Украиной", в котором, в частности, говорится следующее:

п. 11. Принимая во внимание и идя навстречу ясно выраженному украинской стороной утверждению, что "никогда мы не будем братьями", впредь именовать всех украинских граждан независимо от их гендерной принадлежности "сёстрами".

п. 12. На территориях, отвёденных Правительством Российской Федерации для размещения объектов и структур клана Росс, допускается появление сестёр из Украины исключительно в женских национальных костюмах, а именно:

— кожухи и свиты из недублёных овчин и сукна белого цвета;

— вышиванка, она же кошуля, сорочка, состоящая из двух частей;

— юбки: запаска (двух разных цветов — "попередниця" и "позадниця"), дерга (шириной 3 метра) и плахта (длиной 4 метра);

— пояс 3-4 метра длиной;

— головные уборы носятся на выбритом черепе сестёр с оселедцем по центру головы: платок, кибалка, очипок, венок из живых или искусственных цветов, украшенный лентами;

— обувь: чоботы, черевички, красные козловые сапоги;

— украшения сестёр: бусы коралловые, мониста, дукаты;

— ношение сёстрами волосяного покрова на верхней губе (усы) и волос на щеках и подбородке (щетина, бакенбарды, борода) не является обязательным и не требует отдельного документального оформления и согласования сторонами.

В исключительных случаях на территории Представительства клана Росс по официальному запросу украинской стороны и согласию клана Росс разово допускается пребывание сестёр, одетых в рубахи с пазушками, украшенными вышивкой, и широкими шароварами, крепящимися с помощью шнурков. Шаровары должны быть традиционно широкими, с прямоугольными кусками ткани, пришитыми снизу ромбоидом между штанинами, так, чтобы получалось сходство с формой мешка (т.н. мотня). Это необходимо сёстрам в обыденной и официальной обстановке, а так же во время исполнения ими традиционного боевого гопака.

п. 17. Все официальные переговоры сторон, деловые беседы и бытовые разговоры ведутся украинскими сёстрами исключительно на государственном украинском языке (см. принятый Верховной Радой Украины 25.04.2019г. закон № 5670-д "Про забезпечення функціонування української мови як державної").

В свою очередь клан Росс для лучшего взаимопонимания предмета обсуждения и поднимаемых сторонами в ходе обсуждения частных вопросов обязуется вести переговоры и иные формы речевых контактов со своей стороны исключительно на широко распространённых на определённых территориях России и среди определённых кругов её населения гинухском и водском языках"1.

— А хотите свежий анекдот про украинский национализм? Только что из-под курочки? — разулыбался вдруг Толя, — это когда президент-еврей в пух и прах собачится с премьером-евреем, а депутат Рады Рабинович агрессивно ненавидит и облаивает их обоих!

— Очень метко подмечено, — сказал я. — Просто рентгеновский снимок украинской властной вертикали.

— А знаете, что мне понравилось в первой речи президента Зеленского перед Радой? — спросила Лиза, облизывая ложку после буайбеса, — он запретил вывешивать свои портреты в официальных служебных помещениях. Вот так! И на большие выплаты себе любимому за парадные портреты не посмотрел!

Толя с удивлением посмотрел на подругу.

— Ты чё, мать, серьёзно? Ну, удивила… Тоже, нашла скромника и бессеребренника. ПреЗЕдент запретил свои фото выставлять, вспомнив вот об этом, — он нетерпеливо выхватил у меня планшет, что-то набил в нём, полистал и повернул экран к нам. Там, во всём цвете ярко освещенной и оформленной сцены "Вечернего квартала", задрав вверх руки и спустив на щиколотки штаны, всенародно избранный Зеленский с другом Краповым весело и задорно колотили членами по клавишам прикрывающего их чресла рояля.

— Да-а, это мощно, — задумчиво сказал я, — такое действительно в служебном кабинете и в школьном классе над доской не вывесишь. Только в кабинете врача-уролога, пожалуй. Теперь мне мысля, что "Україна — це Європа" как-то нагляднее представляется. Более выпукло. И длиннее, наверное. На фото, правда, этого не видно. Интересно, а он потянет гимн Украины своим стрючком отбарабанить?

— Какая страна, такой и президент, — грустно проговорил Толя. — За него ведь проголосовали свыше семидесяти процентов избирателей Украины. Теперь чего уж крыльями хлопать и кудахтать в курятнике, как хохлы сами говорят: "Бачили очі, що купували, їжте, хоч повилазьте".

— Уже, кстати, две петиции на сайте администрации президента Украины об его отставке за профнепригодность выложили, — наябедничала Лиза. — Одна уже набрала более требуемых двадцати пяти тысяч подписей!

Толян аж крякнул от возмущения. Стоило ли его всем кагалом избирать, чтобы тут же давиться в очереди, чтобы скорее подписать петицию об отставке Зеленского сразу после его инаугурации?

Я только пожал плечами. Это было вполне ожидаемо. Действительно — какая страна, такой и президент. Ну, поедем дальше… Скользнув пальцем по экрану планшета, бегло прочитал новость часа: "Клан Росс наложил новые санкции на США — конгрессменам из Капитолия не будут подавать в клановых столовых суп харчо, отварную вермишель на гарнир и семечки "От Атамана", а Госсекретарю Майклу Помпео решительно отказано в выдаче пипифакса в туалете Павелецкого вокзала", ужаснулся жестокости принятых мер, а потом на секундочку задержался на выделенной крупным шрифтом новости: "Экипажи крейсеров архов настойчиво приглашают Президента США Трампа, Министра обороны и Председателя Объединённого комитета начальников штабов ВС США на дружеский ужин".

— Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно, бойцы и бойцухи, — мрачно пробормотал я.

— Врачухи, — перебила меня Лизавета и хулигански подмигнула.

— Ага, медсеструхи, — согласился я. — Так подставлять в Интернете клан Росс, не знаю… Нужно быть полным отморозком или не менее полным дебилом. Вот Стас вернётся, он же этим урюпинским пацанам враз яйца открутит. Причем, не торопясь, под видеозапись и под музычку певца Лазарева на Интервидении.

— Да ладно тебе, Серьга! — отмахнулся Толя. — Никто тут под Стаса не копает. А над ошалевшими от ненависти ко всему русскому украми-националистами кто только не смеётся. Надо бы архам их вместе с янкесами на ужин пригласить. Или самим спуститься в неньку, пообщаться за бутылкой горилки и жовто-блакитной закуской.

— Это не смешно, Толич. Там идёт война, там убивают. И решать это не архам, а нам, землянам.

— Это я землянин, Серьга. Мне решать, а ты теперь клановец, россич.

— Не люблю я это выражение — "клановец". "Ку-клукс-клан" мне это слово всё время напоминает. Русский я. Ну, или россич. С натяжкой это допустимо. А этих урюпинских юмористов я бы всё же выпорол. Не смешно это, а грустно. Ладно, поглядим, что день грядущий нам готовит. Пошёл я бот готовить, опять за харчами и водой лететь надо.

Глава 4.

На этот раз меня погнали аж в Северный Казахстан, в город Петропавловск, на один из крупных мясоконсервных комбинатов. С него должны были произвести весьма объёмные поставки различной тушенки и мясорастительных консервов в Россию, а российские министерские торгаши переуступили права на всю партию харчей нам. И самовывоз присутсвовал, естественно. Это им было намного проще и сэкономило большие деньги на транспортные расходы. Сплошная выгода москвичам, а для нас невелики потери — сгоняет разъездной пилот Серьга коробейником на боте-большегрузе и притащит полную коробочку вкусной мясной каши и качественную тушенку. Ему это раз плюнуть. Я вздохнул и погнал бот под загрузку на транспортно-грузовую площадку комбината. Всё нормально прошло, но жара стояла — я те дам! Это только говорится, что Казахстан тут северный, а за бортом бота градусов за сорок, наверное. Август, понятное дело. Весь вспотевший, я спрятался в прохладе рубке бота, предоставив мокрым, голым по пояс, коричневым улыбающимся казахам самим шустрить и таскать на рогатых погрузчиках поддоны с картонными коробками из прохлады складов ко мне, на площадку перед раскрытой аппарелью бота. Загрузку в трюм производил специально взятый мной на крейсере тяжелый робот-грузчик. У него был целый пакет программ по загрузке, расстановке и развесовке груза и ещё по учёту многих и многих параметров. Лицензированный специалист, а как же! Инопланетный космический корабль спервоначалу, естественно, вызвал бурный интерес у народа, о нас все тут знали, конечно, и толпа "на посмотреть летучий сарай" вокруг скопилась немалая. Но на грузовую площадку сразу же подлетел один шоколадный дядька и воплями по-казахски, но с матами по-русски, быстренько разогнал любопытствующую толпу. Потом он мне улыбнулся, вытер пот на плешивой голове под лёгкой светлой шляпой в сеточку и смотался в кондиционированное тёмное брюхо огромного склада. А я вскоре остался один на один с забитым нагревшимися под горячим казахстанским солнцем картонными ящиками трюмом. Хорошо, казахские грузчики на бегу сунули мне трёхлитровую банку тёплого сливового сока с мякотью, но выпить всю банку у меня не хватило сил. Срочно было нужно искупнуться. И я полетел к берегу Каспия.

Летел на высоте пятнадцати километров, чтобы не создавать помехи авиации. Радары казахских военных и гражданских аэродромов меня видели, маскировку я отключил, самолётов в небе поблизости не было, особенно я никому не мешал. Наконец, пролетел Атырау, показался Северный Каспий. Я снизился метров до ста. Под ботом потянулись желтоватые, выгоревшие от жары земли. Около гребёнки небольших проток, даже стариц от впадающего в Каспий Урала, показалась нормальная зелень. Ещё прижал бот к земле, зашарил по ней глазами. Промелькнула бахча, как мне показалось. Я плавно развернулся "блинчиком" и вышел прямо на полевой стан из выгоревшего на жарком солнце камыша. Осторожно притёр бот, но всё равно поднял какую-то зеленоватую пыль. Заглушил двигатели и через тёмный, забитый ящиками трюм полез к небольшому шлюзу. Снаружи меня уже ждал отплевывающийся от пыли старый, морщинистый казах в грязной майке и войлочной шапке для сауны.

— Здорово, отец! Извини, что напылил. Арбузы у тебя есть? Пить очень хочется. — виновато сказал я.

— Нет арбуз, сапсем нет, — прошепелявил старик, — всё саранча сожрал, каждый травинка, весь арбуз.

И широко махнул рукой. Я огляделся и похолодел. То, что я сначала принял за зелёную растительность и за пыль, было шевелящимся ковром и летающей тучей саранчи. Она достаточно явственно шуршала. Я саранчу живой никогда не видел, да и откуда она на Камчатке, но фото и видео с этой гадостью мне попадались. Живое поле саранчи было страшно. Это было что-то абсолютно чуждое человеку, пугающее до озноба. Мне стало не по себе.

— Посмотреть можно, отец? — спросил я аксакала.

— Посмотреть можна, сделать ничего нельзя, а смотреть можна. Смотри, — он безнадёжно махнул рукой и повернулся к себе, под тень камышовой крыши полевого стана. — Приходи потом чай пить, а арбуз нету. Все саранча съел.

Я робко ступил на тропу войны. Тропа шевелилась быстро и деловито ковыляющей куда-то саранчой. В занесённой песком борозде были лишь полностью высохшие, почти белые арбузные плети. Точнее, их объедки и грязные куски арбузной кожуры. Саранча смела всё. Как наждаком смела. Я долго смотрел на ожившее зелёное покрывало. Насекомых было миллионы, миллиарды. Сотни, тысячи килограмм живых, шелестящих сенокосилок, пожирали всё, кроме горячего песка. Я решительно повернулся и трусцой побежал к себе в рубку бота. Там я скоренько допил остаток немного остывшего в холодильнике сливового сока и с банкой в руках опять побежал на бахчу. Зачем я набил полбанки насекомыми, я вам после скажу. А пока махнул старику рукой и дунул на берег тёплого, мелкого моря. Купаться уж больно хотелось.

* * *

— Вот, смотри, бать, — я высыпал банку с саранчой в прозрачный пластиковый пенал упаковки от медицинских картриджей ВС-4. Он был достаточно большим и длинным, чтобы принять полбанки маленьких проглотов. — А теперь смотри!

И бросил в пластиковый аквариум несколько листьев салата и порезанное на кусочки большое яблоко. Казалось, хруст челюстей саранчи, налетевшей на халяву, стал явственно слышен в нашей немаленькой каюте.

— Вижу, ну и что? Ты собираешься бросить пилотаж и пойти учиться на биолога? Или как там называются те, кто изучает насекомых? Инсектологи, что ли?

— Нет, батя. Я собираюсь получить большие деньги или другие плюшки с королевы архов. Это, — я указал на бодро шевелящуюся в пластиковой коробке саранчу, — это сотни килограмм белковой массы для регулярной кормёжки патруля архов. Которые тоже жрут мясо как саранча. А это даже для России будет накладно. Уж лучше мясо будем есть мы, люди. А саранчу, плюс какую-нибудь быстро набирающую массу зелень, вроде хлореллы, что ли, передадим на астероиды архов. Места у них там полно, ведь большая часть временно бездействующего экипажа пауков погружается в принудительный сон, выделят или соорудят длинные стеллажи или лотки какие, сделают подложку на них из съедобной для саранчи зелени, свет солнечного спектра дадут и посадят туда наших элитных производителей белка. На выходе — просто ух будет! — Я поцеловал кончики пальцев. — Конфетка просто! Шоколадная. Прессованные белковые брикеты для архов. Скажи, хорошо придумал?

Отец внимательно посмотрел на меня. Я уверенно улыбался.

— Давай сюда свою тараканью ферму, животновод. Я покажу, кому следует. Кажется, свою первую Почётную грамоту на службе клану Росс ты сегодня заработал, Серьга! Молодец, так держать!

* * *

Через пару дней, как-то совсем без излишнего шума, фанфар и чиновничьей суеты, крейсер посетила высокая делегация из Москвы. Я за ними и летал. Просто у меня был самый высокий налёт среди экипажа крейсера и самый большой опыт пилотирования в атмосфере и в космосе. Все же плотно учились по своим основным специальностям и большей частью лежали в капсулах и сидели в тренажёрах, а я менял "Конька" на бот, бот на челнок, челнок снова на "Конька" и мотался туда-сюда, с неба на землю и обратно как заводной заяц. Две девчонки из второго завоза изображали улыбающихся стюардесс, на спинки кресел челнока набросили белые, хрустящие от крахмала чехлы-подголовники, в угол салона задвинули маленький столик с минералкой. Отец, проверив челнок перед вылетом, только покачал головой. Я улыбнулся, вспомнив армейские байки про крашенную к приезду высокого начальства траву перед штабом части. Батя заметил мою усмешку и только незаметно пожал плечами в ответ.

Вернулся на крейсер я с Президентом и Министром обороны на борту челнока. Был ещё кто-то, вроде бы знакомый по физиономиям, мелькавшим по телевидению, но я не присматривался. А так народу было не сказать чтобы много. Всего семь человек. Один офицер в парадном сталинском мундире нёс одетое в зелёную брезентовую шкурку знамя. Наверное, нам оно приготовлено. Это же крейсер, военный корабль, ему своё Знамя положено. Гости спокойно разместились в салоне, я включил обзорные экраны, девицы, щебеча, раздавали минералку. Потом Министр обороны попросил разрешения пройти в кабину. Пришли они вдвоём с Президентом. Правое кресло у меня было свободным, и я предложил ему присесть и почувствовать себя космонавтом.

— А я уже и так космонавт, — рассмеялся Президент, — только удостоверения "Лётчик-космонавт РФ" у меня нет. Сам отказался, чтобы разных сплетен и пересудов избежать. Первый полёт совершил с вашим завлабом. Просил его дать порулить, Стас, правда, тогда отказал. А вы мне доверите вести ваш корабль? Как он, кстати, называется?

— Челнок это, номерной, без названия. У нас с названием пока только "Конёк-Горбунок" есть…

— Вот-вот! — оживился Президент. — На "Коньке-Горбунке" мы и летели тогда!

— …а управлять челноком вы не сможете. У вас нейросети нет. Кстати, Владимир Владимирович, вы в медкапсуле здоровье своё проверяли?

Президент на секундочку запнулся, потом решил, что тайна эта небольшая, и утвердительно кивнул.

— Тогда вы должны знать цифры своего ФПИ. Это даст вам понимание, сможете ли вы управлять космическими кораблями.

Президент посмотрел на меня, пауза протянулась немного дольше.

— Кстати о медкапсуле… Вы ведь Сергей Стоянов, не так ли? — неожиданно сменил он тему.

Я утвердительно кивнул.

— Как ваше здоровье после той аварии, Сергей? И вашего отца?

— Спасибо, мы полностью восстановились, Владимир Владимирович. Отец встретит вас на корабле. Я, как видите, везу вас в космос как пилот челнока. Так что мой вопрос был неспроста. Вы тоже можете управлять космическими кораблями. Если желание есть, конечно.

— Желание-то есть, Сергей… Но нужную мне в таком случае нейросеть я взять не могу. Её придётся отобрать у настоящего космонавта, а это не дело, и для меня решительно неприемлемо.

— Так возьмите у нас в клане нейроком, это клану ничего не будет стоить, есть запасные, а вам явно не помешает. Нейроком и за вашим здоровьем будет следить, и огромные возможности своему носителю даст, и в вашей тяжёлой работе неимоверно поможет. Это, считай, всю информацию по всем министерствам можно в памяти хранить, все имена глав муниципальных образований вплоть до сельсоветов, всех капитанов экономики и офицеров армии и флота, все телефоны по стране, всю аналитику по миру… Я даже затрудняюсь дать вам полный список его возможностей. И, естественно, закачать в него пилотскую базу. Третьего уровня для самостоятельного полёта будет вполне достаточно. Это неделя, примерно, в обучающей капсуле на крейсере или в Крыму. И пара дней на тренажёрах и в челноке. Отпуск ведь у вас есть? Вот и чудесно! Его и используете с толком для здоровья и прибытком в знаниях и умениях. А на Землю из космоса уже сами полетите! И челнок вам на Земле в качестве транспортного средства не помешает. По крайней мере, ракетой из укроповского "Бука" вас уже не собьют.

Тут я заметил, что Министр обороны, стоя сзади пилотского кресла Президента, незаметно опустил руку и слегка пожал ему плечо.

— Это надо хорошенько обдумать, Сергей! — улыбнулся Президент. — Особенно про имена и телефоны председателей поселковых Советов. А если мне придётся самому летать, скажем, в Америку, к Трампу, то мне и вторая зарплата как водителю транспортного средства будет положена? Это здорово! Глядите — подлетаем! Ух, ты — вот это туша! В реале корабль смотрится более громадным, чем на видео.

— Вот таков наш новый крейсер ВКС России, товарищ Верховный Главнокомандующий, — довольно прищурившись, как сытый кот, честное слово, промурлыкал Министр обороны. — Совершеннейший кашалот. Космический. Да-а… немаленьким вымахал приёмыш.

— И Гагарин первым вышел в космос, и этот крейсер у России будет первым в мире. Есть на что посмотреть. Теперь прошу занять места в салоне, товарищи, — скомандовал я. — Сейчас будем садиться.

Борт крейсера начал светиться в черноте космоса: броневая створка посадочной палубы поползла вверх.

* * *

На корабле я оторвался от земной делегации, конечно. Они вышли в сопровождении наших девчонок-стюардесс, и на палубе сразу грянул "Встречный марш", а я ещё щёлкал различными тумблерами и переключателями, готовя челнок к стоянке. Потом по радио попросил дежурного в рубке крейсера дать дроидам команду подкинуть топливного геля в баки до полного и по стеночке, боком-боком, прокрался в конец строя. В могучем строю космических волков, считая и меня, стоял аж двадцать один человек и четыре андроида. Трое — кап-раз Мигулин, кап-два Стоянов и старший из клана Росс инженер Росляков замерли перед строем, немного сзади и справа от Президента и Министра обороны РФ. Остальная делегация землян стояла левее.

Президент уже заканчивал свою краткую речь.

— …благодарю за проделанную работу и поздравляю первый экипаж крейсера "Витязь" с присвоением кораблю имени и вручением Боевого знамени!

Полковник Мигулин сделал три шага вперёд и виртуозно запел, играя низким, как у дьяка какого, голосом: "Экипа-а-ж… под Знамя… СМИРНА-А-А, равнение на-СРЕДИНУ"! Потом кинул руку к козырьку обмятой новомодной фуражки, развернулся и сделал несколько чеканных, рубящих шагов.

— Товарищ Верховный Главнокомандующий! Экипаж крейсера "Витязь" Воздушно-космических сил Российской Федерации для вручения Боевого знамени построен. Командир крейсера полковник Мигулин.

Президент немного обернулся к офицеру, держащему зачехлённое Знамя. Офицер взял его горизонтально, а кто-то из-за его спины мигом сдёрнул чехол. Президент развернул Знамя и передал его нашему знаменщику, лётчику-космонавту капитану Жилину, из первой группы. Затем Главковерх прочитал короткую Грамоту о вручении Знамени, принял его из рук знаменщика и вручил Знамя и Грамоту полковнику Мигулину. Громко грянул Гимн России. По его завершении Мигулин передал Боевое знамя капитану и скомандовал: "Знаменщик, за мной шаго-о-м марш"! Как из воздуха за спиной знаменщика возникли два ассистента. Командир и знаменная группа прошли к левому флангу построенной на лётной палубе короткой шеренги, потом, вдоль орущего протяжное "Ура!" под звуки "Встречного марша" строя, вышли на его правый фланг. Знамённая группа замерла, а полковник Мигулин вернулся к Президенту. Он кивнул и командир скомандовал: "Вольна-а"!

— Поздравляю вас, товарищи! — сказал Главковерх. — Это памятный день в жизни любого офицера, любого гражданина России. Ваш корабль сегодня обрёл имя и Знамя, друзья! С честью пронести его через все схватки, жизненные преграды и испытания — ваш главный долг и почётная обязанность. Нет, обязанность здесь явно не то слово, лучше сказать — "Ваша судьба"! Вы первый экипаж Космического флота Земли, ваш корабль — боевой трофей, переданный Земле защитившим её кланом Росс, инопланетным кланом землян, кланом русичей! Такого корабля нет ни у кого во всей Солнечной системе. Да и за её пределами не у всех есть. Но межгалактические полёты у нас ещё впереди. Пока мы о них только мечтаем. Наша задача — сделать Солнечную систему нашим общим домом, зорким часовым стоять на страже Земли, родины и колыбели человечества. Эту колыбель Россия теперь переросла, не мной это замечено и сказано. Стать настоящими хозяевами всей системы — вот наша первоочередная цель, друзья! Вас пока в строю немного, — улыбнулся Главковерх, — сегодня, наверное, можно обойтись и без прохождения экипажем торжественным маршем. Да и не на Красной площади мы. Именно вам теперь и вырабатывать новые, космические традиции и порядки, Уставы военно-космического флота. Так и будет. Но пока вы служите тут, внизу, на нашей Родине ежедневно встают в строй Отряда космонавтов России новые люди, растёт и клан Росс. На русском космическом корабле "Витязь" высоко держите своё Боевое Знамя, товарищи, и никогда не склоняйте его перед врагом. Боевое знамя может склониться только перед телами павших героев, во время траурной церемонии прощания с ними, и для поцелуя его полотнища героями живыми при награждении. Ещё раз поздравляю вас, друзья! От всего населения России поздравляю!

И Главковерх коротко, по-офицерски, поклонился.

Короткая шеренга космонавтов раскатисто грянула троекратным протяжным "Ура"! Потом с ответным словом выступил командир.

— Лётчики-космонавты России, её молодые граждане, стоящие сегодня в нашем строю, наверняка помнят те кадры военной кинохроники, которые когда-то потрясли меня, молодого лейтенанта Военно-воздушных сил страны. Зима сорок второго, где-то под Москвой. Менее двадцати военных лётчиков, боевые потери, видимо, и технический состав авиационного полка, стоящие перед Боевым знаменем на правом колене. Сзади, так же в строю, их истребители "МиГ-3". И взметнувшийся над заснеженной взлётной полосой голос: "Слушай нас, Родина"!2

Мигулин явно волновался, лицо его заострилось, костяшки сжатых кулаков побелели, голос охрип и построжел.

— Сегодня я говорю от себя, от всего экипажа крейсера: "Слушай нас, Родина, слушай нас, Земля"! Своей жизнью клянёмся, своей кровью, что не уроним в грязь наше Боевое Знамя. За нашими спинами люди, вся планета Земля. Наши родные и близкие, матери и отцы, жены и дети, подруги и друзья. Враг не пройдет, живыми мы его не пропустим. Ну, а коль придется умереть, то вместо нас встанут те, кто сейчас напряжено учится и тренируется там, на Земле, встанут протянувшие нам руку помощи россичи. Мы защитим нашу Землю! Клянёмся!

И строй землян, стоящих в шеренге, и прилетевшие на борт корабля гости мощно и грозно грохнули: "Клянёмся"!

Глава 5.

После взволновавшего всех нас (а уж о галдеже и форменной истерике в СМИ на Земле и говорить не приходится!) визита высоких гостей на высокую орбиту, прошло дня три. За это небольшое время было сделано множество важных дел. Мы подняли на борт корабля ещё семнадцать человек из состава экипажа и временно прикомандированных к нему специалистов, забили, наконец, все склады и сусеки "Витязя" металлом (обыкновенные чушки переплавленного металлолома в качестве снарядов для рельсовых пушек крейсера), пополнили запасы оружейного плутония (снятого с БЧ выводимых с боевого дежурства по истечению срока службы ядерных ракет и из спецхранов России), взяли достаточно харчей, воды для системы жизнеобеспечения, бытовых и рекреационных целей и тысячи мелочей, которых я все и не упомню. Летал, например, в какой-то лесхоз на Дальнем Востоке за целлюлозой и опилками. Зачем они нам? Кто знает… Нужны, наверное. Или посылали меня в "город невест" за одноразовым бельём для экипажа. Какая-то специальная разработка для космонавтов, лётчиков и подводников, жутко секретная, между прочим. Мдя-я, секретные подштанники. Как оно вам? Хотя, кто его знает, может, действительно вещь стоящая и нужная.

В общем — колготня и сплошная нервотрёпка! Наконец всё притихло, как прибитая сильным дождём пыль на сельской дороге, и крейсер был готов к первому учебному походу к Луне. Так, по крайней мере, утверждали слухи и сплетни. Я уже гладил шнурки к ботинкам нового пилотского комбинезона, как вдруг меня дёрнул триумвират в составе кап-раз Мигулина, кап-два Стоянова и нашего особиста майора Колдрусева. Да, появился у нас и такой член экипажа. Вот он-то, как потом оказалось, и сыграл партию первой скрипки в моей судьбе.

— Слушай, Серьга. У майора к тебе есть важное поручение, — сказал кап-раз Мигулин. — Возьми старшего лейтенанта Ярославлева, ты же его вторым заездом из Крыма притащил, должен помнить, и дуй на нашу базу, там тебе все объяснят и расскажут.

Я, без малейшей тени сомнения, глянул на отца. Он кивнул. Тут наш "молчи-молчи" протянул мне прошитый и просургученный пакет.

— В общем так, Серьга. На базе зайдёшь в корпус "Б", трёхэтажный который, за почтой и филиалом банка, знаешь?

Я утвердительно кивнул.

— Там пройдёшь на третий этаж, кабинет № 36. Документы у тебя есть какие-нибудь?

Я опять кивнул.

— Есть карта ФПИ, для базы самое то.

— Это верно, я их предупрежу, — сказал майор. — Там сидит мой коллега, звать его Валентин Борисыч. Он тебе всё и растолкует. Всё ясно? Вопросы?

— У матросов нет вопросов, тащ майор! — вытянулся я. — Разрешите идти?

— Разрешаю. И не просто идти — бегом дуй! Лейтенант тебя уже в "Коньке" ждёт!

Я и дунул. Игорь Ярославлев уже сидел в правом кресле и тыкал пальцем в панель. "Конёк" в четверть свиста своих двигателей талантливо пародировал Соловья-разбойника. Лётная палуба была практически пуста, только за стеклом контрольно-диспетчерского пункта кто-то махнул мне рукой. Прыгнул на своё командирское кресло, еле слышно заработали сервоприводы опускающегося фонаря.

— Игорь, привет! У тебя практический вылет на "Коньке"?

— Ага, трёхчасовой.

— Тогда командуй сам. А я просто так посижу, на подстраховке.

— А она не понадобится, Серьга! Я всё же пилот первого класса палубной авиации Северного флота!

— Ну-ну, хвастунишка, поехали уже. КДП нам рукой машет, чтобы скорее уматывали.

На самом деле, броневая створка палубы уже поднималась. Игорь приподнял на гравитонах "Конька", чтобы нам в зад не въехал жесткий удар силового луча выбрасывателя, и, как только над палубой гнусаво заревел тифон сигнала о полном открытии створки, изящно скользнул в космос. Я только восхищенно крякнул. У меня такой лёгкости в маневрах пока не было. Нет, я летал правильно и надёжно. На твердую "четвёрку". А Ярославлев летал, как дышал — не думая о правилах и требованиях наставлений, легко и красиво, привычно и виртуозно, не задумываясь ни о габаритах истребителя, ни о скорости манёвра в тесноте лётной палубы. Завистливо вздохнув, я понял: мне за Игорем ещё тянуться и тянуться!

Он так и посадку произвёл: запросил спуск, получил разрешение от аэродромного КДП и вертикально ухнул метров на пятьсот, перед самой землёй мягко подхватив и пушинкой посадив "Конька" на бетон вертолётной площадки.

— Тебе никакая практика на фиг не нужна, Игорь! Так летать не каждый сумеет. Знак "Мастер-пилот" ты наверняка уже заслужил. Мне тебя страховать в полётах не нужно, ты меня можешь еще подправить, а я тебя нет. Снимаю шляпу, Игорь!

— Ладно тебе, Серьга! Не перехвали, — улыбнулся Ярославлев. — Ты беги, куда хотел, а у меня тут ещё дела.

Бежать было далеко, и я пошёл на остановку автобуса. Минут через пять уже медленно ехал на старом автобусе от аэродрома к жилому городку, там соскочил в центре и споро пошёл ко второму штабному корпусу. Прапор-контролёр на посту был предупреждён. Внимательно покрутив в руках пластиковую карту ФПИ с моим цветным фото, он жестом указал путь на центральную лестницу и отвлёкся на следующего посетителя. Пройдя турникет, я косо глянул назад. На заднице прапора в оперативной кобуре висел здоровенный "Стечкин". Вполголоса напевая пушкинские строки про стрелковую подготовку прапоров-вахтёров: "Паду ли я стрелой пронзённый, иль мимо пролетит она…", я белкой вскарабкался на третий этаж и зашарил взглядом по табличкам с номерами кабинетов. Фамилий под ними не было. Нужный нашёлся сразу, я постучал в дверь, за дверью что-то завозилось и глухо бумкнуло, и я сразу вошёл.

— Разрешите?

— Вошёл же уже? — удивлённо поднял брови здоровенный седоватый подпол, масти "соль с перцем", еле заползший за маленький для его габаритов канцелярский стол. — Чего тебе ещё?

— Вам пакет! — изо всех сил стараясь чтобы не ляпнуть "Табе пакет", бодро отбарабанил я. Наш диалог здорово напоминал мне когда-то виденный революционный фильм "Бумбараш".

Подпол молча протянул руку, вскрыл шкурку пакета и погрузился в чтение. Я молча прошёл к приставному столику и нагло уселся на обшарпанном стуле.

— Однако, — задумчиво протянул подпол.

— Я не военнообязанный, Валентин Борисыч, — скромно потупился я. — Годами почти дитя. Да ещё после госпиталя. Сын крейсера "Витязь". Мне стоять тяжело, там, в космосе, пониженная гравитация.

— Я не о том, — пробурчал подпол. — Круто Колдрусев кашу солит. У тебя барахло с собой?

— К-какое барахло? — ошалел от неожиданного поворота в разговоре и глупо запаниковал я. — Зачем оно мне? Дождусь вашего ответа, и тут же фью-ю-ить — на крейсер, в космос!

— Совсем плохо, — опечалился подпол. — Ещё и рейдовый рюкзак тебе собирать, инвалиду-малолетке. А насчёт космоса… У тебя "фью-ю-ить" только в Ирбит теперь получится, в тайгу. Вот оно как получается, сынку полка!

— Зачем в тайгу? — похолодел я, — я что, арестован? За что и почему? — во мне забурлил гнев. Есть у меня такая плохая черта — иногда накатывает до красной пелены в глазах, сам себя боюсь.

— Тихо, тихо, корнет Стоянов, — сдержанно пробурчал подполковник. — Никто тебя тут арестовывать не собирается. Ты вообще теперь вне юрисдикции Земли, знаешь об этом? Ты же кандидат в клан Росс? Вот так-то! Пусть они тебя теперь и арестовывают. А у нас речь идёт об учёбе.

— Какой ещё учёбе, Валентин Борисович? — завёлся я, — мне в космос надо, завтра у крейсера первый учебно-боевой выход. Я в команде, у меня по боевому расписанию пост есть. Я пилот истребителя, а вы мне "в тайгу, учиться"! Для меня обучающих баз на Земле нет, не завез…

— Баз нет, а люди найдутся, — перебил меня седой офицер. — Глядя на твои мучения, по настоятельной рекомендации Колдрусева, а ему твой батя все уши прожужжал, руководством страны было принято решение помочь тебе в овладении началами магии, что ли… В волшебстве, короче! Ответственными за исполнение были назначены наши спецслужбы. В общем, ещё в КГБ СССР был накоплен большой опыт использования сказочных, никому непонятных, но реально существующих возможностей человека. Были и особые люди на примете, маги и колдуны разные. Много чего было… Наши договорились о тебе с одним колдуном деревенским, он, вроде, и вправду что-то может. В отличие от этих телевизионных экстрасенсов и белых колдунов в энном поколении, обглодай их бляха-муха, тьфу ты, прости, господи! Мужик на тебя глянет, и если ему будет по силам, то он тебе что-нибудь подскажет, как магией управлять. Всё ясно? Хорошо. Значица так, подкидыш в/ч 49218, лежит тебе, милай, ныне дорога в казённый дом, на наш закрытый склад. Там затаришься по-малому, оружия тебе не надо, еды тоже много не бери, на месте накормят. Местные территориалы примут тебя на полный кошт. Взаимозачётом, не грузись такой мелочью, клан Росс нам до фига чего передал, захочешь — полностью все равно с вами не расплатишься. Возьмешь пару камков, куртку возьми, там, на Урале, уже холодно ночами, небось, на голову чего измысли, берцы и кроссовки вместо тапочек, мыльно-рыльное возьми с запасом: мыло там, зубную пасту, шампуни разные, стиральный порошок. Белья набери достаточно, чтобы голова не болела, что надеть после бани, постельное бельё, кстати, тоже возьми и спальный мешок на всякий случай. Помни — там глухая деревня, с неба ничего не упадёт. Что забудешь взять — без того и перезимуешь…

Я натурально завыл. Подпол толкнул ко мне сложенный вдвое листочек из блокнота.

— … самое главное — туалетной бумаги побольше возьми, во! — обрадовано гаркнул военный Валентин Борисыч. — Там это наверняка жуткий дефицит! Что записку мнешь? Не от одноклассницы чай, разворачивай и читай!

У него на столе звякнул неуклюжий армейский телефон. На пару секунд прижал трубку к уху, бросил короткое "Хорошо" и небрежно швырнул трубку обратно.

— Твой НЛО уже отбыл в космос. Что вытаращился? Читай, мне особо с тобой рассусоливать некогда. Вечером будет попутный борт на Урал, на нём ты и полетишь.

Я дрожащими от полного расстройства пальцами развернул зажатый листок. Там рукой отца было написано: "Делай, как сказано. Тебе помогут". Представив себя в бандане, берцах и камуфляже, с рюкзаком десантника за спиной и нанизанными на бечёвку рулонами туалетной бумаги, крест-накрест пересекающие мою впалую грудь, как пулемётные ленты у балтийского братишки-анархиста, я сумел-таки перевести истерический всхлип в задушенный кашель. Но получилось у меня плохо.

* * *

Вылетели мы на Урал вечером, сели там в самую ночь, на четыре часа мне дали прикорнуть в комнатке отдыха дежурки военного аэродрома. Утром прибежал местный особист и за руку оттащил меня в военный городок. Там меня быстро покормили в солдатской столовке и запихали в большущий "КрАЗ", молотящий мотором и периодически отдувающийся сжатым воздухом как старая, уставшая кляча на заднем дворе общепитовского дворца. Тут же из кухни подбежал что-то пережёвывающий старший прапорщик, покосился на меня, получил втык и инструктаж от особиста. Гремя разболтанной дверцей, старший машины забрался ко мне на высокое облупившееся дерматиновое сиденье, и ветеран с одышкой шустро погнал по лесам и перелескам родного края. Ехали по сумрачной тайге часа три. Наконец, где-то ближе к полудню, мы прибыли в небольшую деревню. На скудно выложенной тротуарной плиткой местной Красной площади забредший сюда путешественник мог сразу любоваться поселковым Советом с потрёпанным трёхцветным флагом, пустующим стендом под завлекательной надписью "Лучшие люди села", одноэтажным красавцем микро-мини-гипермаркетом, по ноздри залепленным вызывающе яркой рекламой и пустующей ещё по летнему времени школой. Напротив школы мы и тормознули. Прапор подсказал, что меня уже ждут, выпустил из кабины сопящего грузовика, вновь в него загрузился и был таков. Я стоял с рюкзаком у ноги как казанская сирота какая или беспризорник, добравшийся, наконец, до тёплого, хлебного Ташкента и не знающий, где тут по-быстрому можно спереть булку с изюмом. Где-то здесь меня ждал волхв и кудесник, местный колдун с лицензией ФСБ. В поисках могучего старца в посконной рубахе по колено и с седой бородой примерно по то же самое место, я как-то пропустил неспешно подгребающую ко мне фигуру толстоватого молодого человека в очках, джинсах и клетчатой ковбойской рубахе, да ещё с ранними розовыми залысинами на блондинистой голове.

— Здравствуйте, вы ведь Сергей Стоянов? Меня о вас довольно подробно известили, — сказал древнерусский колдун. — Я преподаватель математики местной школы Богатырёв Павел Ильич. Будем знакомы.

И он, ласково улыбаясь, протянул руку. Так состоялось наше знакомство. Я вздохнул, пожал протянутую руку, передал Павлу Ильичу большой пластиковый пакет с двумя упаковками трёхслойной туалетной бумаги и сказал: "Это вам сувенир из Крыма. Знающие люди посоветовали. Когда колдовать будем"?

* * *

Колдовать у нас получилось только в октябре месяце текущего года и века. До этого момента были нескончаемые разговоры молодого, тридцатипятилетнего учителя математики, имевшего псевдоним "Финн" и начинающего псиона категории "Б" клана Росс.

— В ФСБ так любят поэму "Руслан и Людмила"? — заинтересовался я по поводу его необычного псевдонима.

— Нет, — засмущался мой учитель и заслуженный колдун Российской Федерации. — Пушкинский волшебник тут ни при чём. Просто меня в первый раз вызвали в ФСБ на профилактическую беседу именно после того, как я впервые сделал себе подстегивающее мозг зелье из довольно специфических грибочков, собранных в лесах бывшей Карело-Финской республики.

— О, как! — одобрительно прореагировал я, — и как зелье из грибочков вас подстёгивало?

— Вот так, примерно, — сквозь сжатые зубы проговорил учитель математики и пристально уставился на меня своими змеиными глазами сквозь увеличительные стёкла очков. На меня тут же накатило чувство страха и холода в позвоночнике. Особенно в копчике. Но я привычно представил себе бронеколпак с торчащим пулеметом с фотографии разбитой берлинской улицы 45-го года, спрятался в нём, и наваждение пропало.

— Молодец, Сергей! У тебя всё лучше и быстрее получается! — расплылся в довольной улыбке Пал Ильич.

— Толку-то от этого, — хмуро проговорил я. — Второй месяц бьёмся, а всё дальше дешевых фокусов не продвинулись.

— А ты не гони, — сдержано произнёс математик. — Мне бы такие фокусы в твои-то годы! Ты, Сергей, просто не понимаешь своих возможностей, а я не могу их толком пробудить и запустить в действие. Сил не хватает. А у тебя, видимо, идёт какой-то процесс накопления знаний и навыков. Будем думать, что ты накопишь определённую "критическую массу" и совершишь прорыв.

— Только бы не случился "Большой взрыв", Пал Ильич. От накопленной критической массы-то, — с сомнением сказал я. — А что, такие грибочки исключительно в Карелии растут? Тут их нет? Урал — это же кладовая всей таблицы Менделеева, может, и в местные поганки часть этой таблицы затянуло? Давайте попробуем, что нам терять. А лучше в лабораториях нашего крейсера вытяжку из галлюциногенных грибов сначала разложить на составляющие, а потом начисто на инопланетной аппаратуре синтезировать. Там есть один умный искин, ему надо только описать проблему и он сделает. А?

— Интересное предложение, надо подумать, посоветоваться… — пробормотал колдун, почёсывая за ушами во всю включившего мурчальник хозяйского кота.

— С ФСБ посоветоваться? — нейтрально поинтересовался я.

— С ФСБ обязательно, Серёжа. А тебе, вижу, назад, в космос хочется? На корабль?

— Да, — не стал скрывать я. — Но на крейсер, на глаза и суд моих товарищей и отца, надо идти с готовым результатом обучения вашему колдунству. Поэтому нам лучше поискать "магические" грибочки тут, под самым нашим носом. И втихаря, не стоит пока никого беспокоить нашими детскими шалостями.

* * *

— Пал Ильич, а как вы здесь, на Урале, оказались, — лениво спросил я, шаря глазами по солнечному взгорку, усыпанному старой, потемневшей листвой и опавшей хвоей. Я тащил плетёную корзинку для грибов, а учитель колдовства и математики средней школы № 2 села Верхние Косари их, собственно, и искал, активно шурша в траве бамбуковым коленом от составной удочки своих хозяев, у которых он и квартировал. Я теперь тоже там квартировал. Дом у бабы Мани и деда Егора был большой, их сын занимал немалый пост в УФСБ по Свердловской области, где ещё местные безопасники нас бы поселили? — Я думал, что вы петербуржец.

— Я и есть истинный петербуржец, как в анекдоте — "настоящий старый питерец". Тот, кто резко отличается от недоинтеллигента, псевдоинтеллигента и прочее, — Пал Ильич с сомнением глянул на меня. — С основами обсценной лексики вы, Сергей Дмитриевич, надеюсь, уже знакомы?

— Трудно не познакомиться с матом, проживая на краю света, в закрытом военном городке, среди подводников-камчадалов. Знаком, конечно. Но мата не люблю и на нём не разговариваю.

— Это ничего, я тоже мат не люблю. Но иногда он просто необходим. Так вот, чем они отличаются, слышал, Сергей?

— Не-а!

— Тогда слушай. В острой, нетривиальной ситуации недоинтеллигент скажет: "Пошел ты нах"! Псевдоинтеллигент — "Пошли Вы нах"! И только настоящий старый питерец изволит сказать: "Вам непременно и безотлагательно необходимо познакомиться с ребятами из ближайшего гей-клуба"!

— Смешно, — сказал я, улыбнувшись. — Пал Ильич, тут, на солнце, наших грибов не будет. Я в Интернет заглянул. Они любят тень и сырость. Пошли туда, в низинку.

— Ну пошли… Так вот, ты верно понял, я из Питера. Точнее, родился я ещё в Ленинграде. Детсад. Школа, университет, потом что-то в себе заметил, стал пробовать развивать неведомые силы. Так "напробовался", что дошло дело до профилактической беседы в Комитете, точнее — уже в ФСК или ФСБ, не помню точно, как тогда эта контора называлась. Они одно время свои названия как перчатки меняли. — Явно взгрустнул о чём-то минувшем колдун. — Я не послушался и продолжил свои эксперименты. И убил человека. Точнее, однажды, когда меня в питерских подворотнях прищучила банда малолеток, у меня что-то вырвалось и убило двух шакалят. Остальных здорово помяло, но живы остались, недоумки, из-за моих слабых сил. Тут меня ФСБ и взяло за жабры, был суд, но ничего не могли доказать. У погибших все потроха были просто перемолоты в фарш. Человек руками или оружием так не сделает. Срок заменили ссылкой. Сначала со мной предметно и настойчиво работали в "подвалах кровавой гэбни" какие-то личности из секретных лабораторий, пытались проявить мои силы, но я ушел "за край" и напрочь отказался эти самые силы вновь призывать. Было просто страшно пережитого. Через пару лет от меня отстали. То ли решили, что я выгорел, то ли ещё что. Перевели сюда, устроили в школу. А недавно снова вышли на меня и попросили поработать с тобой. Посмотреть, могу ли я хоть в чём-то тебе помочь раскрыться. Ты же тоже колдун, Сергей? Или маг, как теперь любят говорить. Иногда я вижу у тебя мягкие такие щупы красного цвета, длинные, как иголки у морского ежа. Вот недавно в бане видел, когда дед Егор нас парил и веником хлестал. Ты тогда оборонялся или деда хотел прибить?

— Не помню, — хмуро бросил я. Воспоминания о той парной неожиданно вызвали у меня нешуточное озлобление. В сауне мне бывать приходилось, у отца на лодке даже была сауна, а в настоящей русской парной я ещё не был. А это, скажу я вам, тяжёлое испытание. Влажный, обжигающий пар, шапка на ушах, иначе они скручиваются, причиндалы свои надо прикрывать от страшной жары рукой. Дед вообще на свой конец толстый вязаный шерстяной носок натянул, во как! А когда этот старый садюга начал хлестать меня обжигающим паром берёзовым веником, в моих глазах полыхнуло что-то багровое. Это явно было через край! Только ласковый, весёлый голос деда Егора: "Давай, давай, Серёга, терпи — сейчас окачу водичкой, и все болезни твои на пол как блохи посыплются!" не дал мне сорваться и пойти в разнос. А колдун, значит, что-то всё же сумел заметить. Надо запомнить — баня, высокая температура, больнючие удары веником и… вытяжка из галлюциногенных грибочков! И я могу взорваться как большая вакуумная бомба.

— А вот и они! Нам, Сергей, невиданно повезло. Раз — и наткнулись на "Какашкину лысину"! Это так грибы называются: "Строфария говняная". На гуано они растут. Корзину давай! — честно выпучив глаза пояснил мне радостный Пал Ильич, быстро срезая небольшие грибочки с остроконечной коричневой шляпкой.

Я с сомнением покрутил головой, протягивая краеведу свою тяжёлую корзинку. Ну и названьице! Я настойку на таком чудесном грибе точно пить не буду! Искин на крейсере всяко лучше настоечку мне соорудит.

Глава 6.

Выплывал я из окружающего меня прохладного жемчужного молока медленно, но верно. Как упрямо идущий вверх, к солнцу, воздушный шар. Это мне что-то напомнило, уже виденное и знакомое. Такая картинка была по телевизору, я помню, смотрел недавно. Какой-то японский фильм по "Discovery", как мне кажется. Там, из глубины пруда, медленно выплывала к поверхности тёмной воды здоровенная красно-золотая рыбина. На рыбу-телескоп немного похожа, я ещё тогда удивился. Рыба-телескоп ведь маленькая, аквариумная, а этот упитанный балык плавучий больше камчатской горбуши будет. Запомнился пристальный, лучше сказать приставучий взгляд огромных глаз, широко разнесённых по сторонам золотой рыбьей морды, настойчиво и беззвучно что-то шепчущей толстыми белесыми губами.

Дали звук… В ушах невнятно, издалека, зазвучала какая-то тоскливая, безнадёжная песня. Дрогнув, открылись веки. Жемчужный свет вокруг меня потерял свои волшебные оттенки и медленно превратился просто в бело-серый. Цвет побелки потолка. Или его тут водоэмульсионкой крыли? Так, уже легче… Это обычный потолок. Вон висит большой плафон. Недорогой, бюджетный. Такие были у нас в офицерском Дворце культуры моряков. Значит, должны быть и стены. Я с трудом повёл глазами. Стены были на месте. Более того, мне просто несказанно повезло. Напротив, только глаза немного скосить, высоко, почти под потолком, на кронштейне висела сорокадюймовая самсунговская панель. У нас дома была такая же, только в сорок девять дюймов. На чёрно-белом экране толпа плохо и бедно одетых пацанов, явно беспризорников, тоскливо выводила:

…Вот умру я, умру я,

Похоронют меня-я-я.

И никто не узнает,

Где могилка моя-я…

Не знаю, что со мной произошло, наверное, слова "я умру" сработали как триггер, что-то напомнили и надломили в душе, но рот сам по себе перекосился, а из глаз медленно полились слёзы. Они катились к ушам, там отрывались и падали на подушку. Шее стало мокро и неприятно. Надо мною медленно склонился тёмный силуэт, свет падал на него сзади.

— Что это? — еле сдерживаясь, прошептал я.

— А хрен его знает, — колыхнулся силуэт. — Сейчас посмотрю.

Он отвернулся, чем-то зашуршал, а потом довольным голосом доложил.

— 12.20, любимый всеми свердловчанами канал ОТВ, по заявкам сельских тружеников и в честь чего-то там… Первый советский звуковой художественный фильм ажник тыща девятьсот тридцать первого года! "Путёвка в жизнь" называется, во как, малой! А ты уже совсем оклемался? Болит что? У тебя глаза на мокром месте.

— Да, похоже, оклемался… Нет, не болит, просто глаза от яркого света слезятся. "Путёвка в жизнь", значит? Ну, раз мне её выписали, тогда непременно и обязательно будем жить… Долго и счастливо!

* * *

После такого жизнеутверждающего заявления, прикрыл иллюминаторы и притворился медведем в берлоге. Не помогло. В уши сразу же полился высокий визг, а в глазах полыхнуло красным. Пал Ильич, сука! Его проделки!

Но тут меня осторожно потрясли за плечо. Я открыл просохшие глаза и уставился на средних лет человека в белом халате, сидящего на стуле у изголовья моей койки. За ним стояла молодая медсестра с бумагами в руках.

— Как вы себя чувствуете, молодой человек? — доверительно улыбаясь, спросил врач.

— Ничего, — пришлось дать исчерпывающую, но осторожную оценку своего состояния. — Как любит говорить дед Егор: "Хуже, чем вчера, но явно лучше, чем будет завтра"!

— Ха-ха-ха, слышишь, Дуня? Диагноз и прогноз в одном флаконе! Кто такой дед Егор, молодой человек? — с любопытством поинтересовался врач.

— Дед Егор мой квартирный хозяин. Но это сейчас абсолютно неважно. Что со мной? И где я?

— С вами, уже можно так сказать, ничего серьёзного не случилось. Видимо, был тепловой удар, перегрелись вы в парной, молодой человек. Это было бы опасно, но не для вас. Здоровое сердце, идеальное давление, молодость, крепкий организм. Для вас всё обошлось только довольно длительной потерей сознания. Сейчас вы в Ирбите, в больнице. Что ещё? — и он как попугай склонил голову набок. — Предваряя ваш вопрос, скажу сразу — долго держать вас здесь я не намерен. Завтра до обеда осмотр, после обеда — выписка. Да, звонили из горвоенкомата, просили предупредить вас, что к выписке они заедут и отвезут вас домой, к деду Егору, в Верхние Косари. У вас кто-то знакомый в военкомате?

— У отца, — скупо поделился я. — А у деда Егора… дома… все в порядке?

— А я и не знаю, молодой человек, — безразлично пожал врач плечами. — Это вне пределов моих медицинских знаний. С этим больным всё, Дуняша. Пошли к следующим. А с вами я прощаюсь до завтра, юноша!

— Спасибо вам, доктор! — вежливо ответил я и прикрыл глаза. Сон — лучшее лекарство! Пусть я здоров, но хуже ведь не будет?

* * *

Часов в пять вечера следующего дня военный "УАЗик" домчал меня до большого бревенчатого дома моих стариков-домохозяев. Дом стоял на месте, баня тоже. Ффух-х, вроде бы отлегло малость… Встретила меня кудахтающая и мечущаяся вокруг меня наседкой баба Маня. Деда Егора не было, а Пал Ильич ещё был в школе. Я постарался побыстрее убедить бабу Маню, что хоронить меня несколько преждевременно, и сразу смылся в баню. Там я увидел выгоревшие до чёрного угля стены из бруса, пустую, разошедшуюся клёпками кадку с остатками прутьев от веников и бессильно рухнул на обожженный полок.

Я вспомнил всё. Вспомнил, и мне сразу стало безумно стыдно.

После нашей с колдуном эпопеи по поиску какашечных грибочков, события понеслись галопом. Как сказал дед Егор: "Началось в колхозе утро — понеслась пи… по граблям"! Дед был известным матерщинником и резал правду прямо в матку. Невзирая на дедовы филологические закидоны, Пал Ильич был крайне доволен находкой. По его словам, найденная нами "Stropharia coprophila" была очень ценным призом и обещала исследователю-экспериментару — мне, то есть, — целый букет новых ощущений, ворох новых навыков, широко открытые глаза и новое видение мира. А в конечном итоге — его расширенное восприятие и понимание.

…я провёл по почёрневшей стенке парилки рукой. За ней, к моему удивлению, потянулась полоса светлого в банной полумгле и чистого дерева. Даже запахло приятным, немного вяжущим ароматом свежего бруса…

Пал Ильич долго и тщательно колдовал над грибной вытяжкой. Но как я ни противился неизбежному, колдовское снадобье было в конечном итоге изготовлено. Поручать процесс производства волшебной микстурки лаборатории крейсера и медицинскому искину учитель не собирался. "Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам!", гордо заявил он и слил ещё одну столовую ложку мутной жидкости в пузырёк из-под валокордина.

… я немного ожил, заинтересовался открывшимся под сажей светлым деревом и, закрыв глаза, сразу вообразил в полутёмной парилке яркую вспышку и несильный удар воздушной волны из центра парной по её угольно-чёрным стенам…

Дело оставалось за малым — влить это снадобье мне в глотку. Я понял, что шутки кончились, назад дороги нет, и если хочу стать псионом — эту бурду надо пить! Вдвоём с дедом мы начали топить и готовить баню к эпохальному эксперименту. Пал Ильич был послан к школьному военруку. У него был старый армейский полевой телефонный аппарат, в обшарпанной деревянной коробке, с ручкой, которую надо крутить, чтобы дать тренькающий звонок, выпуска аж 1943 года. Именно на эту дающую ток ручку возлагались особые надежды. Вечером всё было готово. Даже из дома в баню успели пробросить старый телефонный провод. Он был завязан вокруг моей левой ноги, а оголённые концы провода были пластырем надёжно прилеплены прямо к голому бедру. Надвинув шапку на уши, я обречённо прищурился, заглотнул добрую порцайку волшебной вытяжки из пузырька и кинул на каменку ковш воды с несколькими каплями эвкалиптовой настойки. Меня тут же приложило обжигающим пахучим паром. Тонко завизжав, я по-пластунски кинулся на нижний полок. Однако пощады мне не было — изгнанный мной из бани дед Егор или мерзкий деревенский колдунишка, кто-то из них, короче, втёмную, наугад, гад такой, крутанул в избе кривую телефонную ручку, и моё мокрое бедро пробил огненный электрический укус.

— А-а-а, пошло оно всё на… — заорал я, вскочив на ноги. И снова заорал, но уже от обжигающего пара, обварившего мне подбородок и всю задницу. — Что бы я ещё… А-а-а!

Новый удар тока сделал меня похожим на вконец рассвирепевшего африканского носорога, о нос которого пьяный американский турист в национальном парке тупо старается потушить здоровенный, толстый окурок обслюнявленной сигары.

— А-а-а, чтоб вас всех… — злобно прохрипел я, глядя через довольно плотный пар под потолком на тусклый шар сорокасвечового плафона над дверью парилки. Нет, я уже до неё не дойду… Тут мне и конец… Проклятый колдун-маньяк, долбаный пар, клятое зелье для расширения сознания. Тут в мокрую ногу прилетел новый удар. Левую сторону тела свело судорогой, нога скрючилась и задёргалась. Всё вдруг окрасилось в тёмно-багровый цвет.

— Уу-у-у! Фашисты проклятые, колдуны недорезанные! Ну, теперь берегитесь! — завыл я как перед отчаянным, смертельным прыжком на амбразуру ДЗОТа.

Последнее, что запомнил — моя рука, мечущая гранатным броском воду из ковша прямо в печь.

… меня немного качнуло воздушным ударом. Я боязливо приоткрыл прищуренные глаза и обалдел: вокруг меня светилось желтоватое дерево стен. Под ними, вдоль всей пустой парилки лежал валик из сажи. В Верхние Косари вернулось колдовство древних хозяев Урала…

* * *

Павел Ильич завистливо поцокал языком. Он ещё раз поковырял пальцем светлый, гладкий брус, осторожно потыкал носком галоши, которые он носил во дворе дедовского дома вместо тапочек, валик из сажи, потом ногой подравнял и выправил его.

— Ты как это сумел сделать? Расскажи по шагам, — попросил колдун.

— У меня с детства очень яркие картинки в уме складываются. Как будто я летаю в облаках, ныряю в море или ещё чего. Нет, на самом деле я не умею летать, — поспешил притушить вспыхнувший интересом взгляд колдуна и его шевельнувшиеся губы, готовые изречь новый вопрос. — А тут я вдруг почувствовал свою вину и стыд за то, что я деду Егору с его новой банькой натворил. Он ею так гордился! А я такую чистенькую парную в угольный забой превратил… Ну, я глаза-то прикрыл и представил, как будто пыхнуло что-то в воздухе, прямо в центре баньки. Это должно было от стен отразиться и сажу от дерева отделить, — пояснил я Павлу Ильичу, — а потом, в завершение, мягкий толчок воздушной волной, будто крошки со стола ладонью смести. Сажу, то есть. Понятно теперь?

— В общем, понятно… — задумчиво протянул Пал Ильич, — непонятно только одно — откуда ты силу для этого действа брал и как ты силу для этой работы дозировал? Я говорю об энергии для задуманных тобой действий.

Как, как. А я знаю? Само как-то получилось.

— Тут эта… Само собой как-то вышло. Ну, шприц мне вспомнился… Которым мама меня в детстве в задницу колола. Потом я его из аптечного шкафчика тишком спёр и с ним играл. Наберу воды — и на поршень! Всю ванную тогда залил. Далеко бьёт, если шприц без иглы. И если шприц не пластиковый, а старый, из толстого стекла, как у мамы был. На нём, на шприце этом, деления всякие были, — пояснил я колдуну. — Ну, сколько кубиков лекарства нужно в шприц из ампулы взять. Я немного силы и закачал. А сила — это дымка такая, жемчужного цвета, — пожал я плечами. — Её вокруг полно, вот и сейчас она возле нас висит.

Пал Ильич поспешно оглянулся, но ничего, как мне показалось, не увидел. Потом разочарование на его лице сменилось глубокой задумчивостью.

— Шприц, вот как… Визуальные закладки-шпаргалки из детского опыта. Причём, широко вариативные и, видимо, взаимозаменяемые. И так бесконечно… как лента Мёбиуса, например... Интересно! Просто сумасшествие какое-то… Лента Мёбиуса вместо патронной ленты в пулемёте. Да-а… А вот убрать эту сажу с пола ты сможешь? Вообразить что-то вроде большущего пылесоса, и ффьюить — на грядки её!

— Не-е, надо сначала намочить сажу, а то разлетится вся от малейшего дуновения. Пылесос тут не пойдёт, нужно что-то вроде велосипедного насоса, — задумался я. Вроде простая задачка, а… Непростая, в то же время. Я вспомнил, как баба Маня набирала воды в рот и прыскала той водой на простыни, когда приходило время глажки белья. Вроде ничего сложного в этом не было… Опыт нужен, это ясно. Без опыта и в носу ковырять толком не получится. Опять же — если на сажу резко дунуть водой, то сажа разлетится, пожалуй. Надо насадку как в пылесосе, прямоугольную и длинную, во всю стенку. А в неё, в насадку-то, сначала воздух с водой под давлением качнуть, а потом, обратным ходом поршня насоса всю эту смесь подобрать и на грядки огорода выбросить. Попробуем… Ну, помолясь… Оппа! Получилось!

Мы с Пал Ильичём с удовлетворением смотрели на чистый пол под длинной стеной парной. Теперь к другой стене. Ещё немного, ну-ка разом! В голове само по себе громко грянуло шаляпинским басом: "Ээх-х, дубинушка, ухнем! Помочим, поддуем, да ухнем"!

Тут в баньку ввалился дед Егор. На ужин нас звать, наверное. Он удивлённо вылупился на светлый, как новенький, брус. Нужно сказать, что и без сажи, от высокой температуры, брус в парной стал тёмно-коричневым, загорелым, так сказать. А тут — светился в полумраке бани свежим вологодским сливочным маслом! Чудеса, да и только! Дед Егор только крякнул, недоумённо покачал седой головой и изрёк: "Пошли, однако, вечерять! Свои трудодни вы, видать, сёдни заслужили".

Но за ужин мы сели с неожиданным пополнением. Новыми гостями были мой батя и пилот челнока, которые срочно прилетели за мной. Оказывается, к Земле пришёл военный транспорт клана Росс "Северное согласие". После разгрузки передаваемых России производств, другой техники и оборудования россыпью, капитан транспортника должен был принять на борт новую партию кандидатов в клан и незамедлительно вернуться на пока ещё пустую планету Росс.

Нашу планету.

* * *

— Ничего не быстро, чуть больше двух месяцев прошло, как завлаб с первой партией кандидатов улетел. Это для тебя быстро было, ты, считай, две недели только лечился после аварии, потом декадами лежал в обучающей капсуле, сидел на тренажёрах, летал на посылках. Здесь, вот, Академию магии проходил, — улыбнулся отец. — Помогло хоть? Научился чему?

— Ага, кое-то ухватил. Но без специальной нейросети и баз для псионов толком работать не смогу. Учиться мне надо, бать.

— Это ясно, что учиться. Всем нам учиться нужно. Но погоди, долетим до нового дома, там что-нибудь придумаем. А у тебя вообще отдельная программа подготовки маячит. Ты про медицинский центр клана "Трын-трава" что-то слышал?

— Ага, это песня такая была. Её ещё в кинокомедии Юрий Никулин с загипсованной рукой в кафе пел… Батя, а правда, что в "Бриллиантовой руке" фронтовики снимались? В кинокомедии и фронтовики?

— Не шути, не время. Правда, человек пять-шесть фронтовиков там снималось. Начиная с самого Никулина. Плюс Гайдай, это режиссёр, — пояснил отец. — Но не о том сейчас речь. Насколько я понял, в этом медцентре из тебя будут делать псиона. Дело это сложное и небыстрое. Но очень нужное нам и клану Росс. А особенно тебе. Нельзя всю жизнь прожить маленькой личинкой. Нужно сбросить защитный кокон и расправить крылья. И полететь. Ты как, Серьга?

— Я всё понимаю, батя. Я готов.

— Вот и чудесно. Ну, давай, прощайся со своими друзьями. Нам пора лететь.

Прощание с дедом, бабой Маней, Пал Ильичом вышло скомканным и быстрым. Баба Маня навязала отцу узелок с завёрнутой в газеты и старую гардину миской с ещё тёплыми мясными пирожками, расстроенный расставаньем дед подарил мне старый советский охотничий нож в засохших от времени кожаных ножнах, а Павел Ильич тихонько и таинственно сунул мне в руку небольшой коричневый пузырёк. Догадаться, что в нём налито, большого труда мне не составило. Я с благодарностью приобнял своего учителя и тихонечко шепнул ему: "Пал Ильич, присмотрите за нашими стариками, хорошо? Вы сможете, я знаю".

Отец настоял, чтобы проводов не было, и мы шагнули в осеннюю вечернюю тьму. Челнок ждал нас на школьной спортплощадке под охраной местного милиционера. Обучение у колдуна в Верхних Косарях закончилось. Теперь меня ожидало обучение у мозгокрута из научного центра Джоре.

Глава 7.

Челнок забросил нас прямо на борт транспорта "Северное согласие". Наш "Витязь" после Луны ушел за орбиту Сатурна в сопровождении одного из астероидов архов и что-то там искал. Наверное, останки первого корабля аварцев, который в лоскуты разнесли архи. Ещё один корабль пауков затаился в астероидном поясе Солнечной системы, а третий остался охранять Землю и военный транспортник клана Росс. А на нём творился просто полный ералаш! Как в одноимённом детском юмористическом киножурнале.

Транспортный корабль россичей был большим. Просто огромным. В имеющихся в нашем распоряжении базах знаний по тяжёлым кораблям аналогов этого транспортника просто не было. Это естественно, ведь корабли Джоре в обучающие базы знаний Содружества просто не входили. По ним не было никаких данных. Кроме, пожалуй, описания найденных в космосе старых, изуродованных останков таких кораблей. И то эта информация была, как правило, засекречена. Но разбитые корабли Джоре тысячелетиями маялись в космосе давным-давно мертвыми, разбитыми и не подлежали восстановлению. И такие находки были редчайшими случаями в жизни Содружества. Что-то, какие-то крохи инженеры Содружества, особенно специалисты Старших рас, смогли снять с мертвых кораблей, что-то даже смогли оживить или приблизительно понять принцип действия механизмов и устройств, но повторить их не смогли. Ничего удивительного — возьмите, например, упавший нам прямо в руки космический крейсер "Витязь". Представление о нём у землян есть почти полное, что такое "космический корабль" на Земле понимают, сами ведь периодически летают в космос. Ученые и инженеры примерно могут себе представить, как должны работать двигатели (маневровые и ходовые, конечно; до варп-двигателей земная наука ещё долго не дойдёт), принципы действия оружия, системы жизнеобеспечения, антирадиационной и броневой защиты экипажа, кое-что ещё. Но примерно представлять не означает "знать и уметь повторить, сделать лучше". Использовать крейсер с той или иной эффективностью можно, но сделать по его образцу ещё один космический корабль, пусть даже намного меньший, земляне не могут. Нет научной и технической базы, нет нужных отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности, металлургии, машиностроения и энергетики. Много чего нет. Нет подготовленных людей, эксплуатантов новой техники, научно-технических и управляющих кадров по её созданию и развитию, о которых в период бурного взлёта советской экономики говорил ещё Сталин. Помните его фразу? "Кадры решают всё"! Лучше, яснее и короче не скажешь. О чём это я? А вот о чём. Сложилась просто патовая ситуация: неожиданно для всех возникший из небытия один из кланов Джоре, клан Росс, мог владеть, управлять и распоряжаться наследием Джоре — системой Змеевика и планетой Росс с базой Дальняя. Этого не мог никто в Содружестве миров, а хотели многие! Пальчики-то у них были загребущие, просто скрюченные от жадности, но руки были коротки! Система Змеевика располагалась в секторе Архов и надёжно охранялась всей мощью паучьей цивилизации. Клан Росс, таким образом, был недоступен. Но и сам, в одиночку, клан не мог встать на ноги, нормально развиваться и крепнуть! Если ничего не напутал и ни словечка не соврал рассказывающий мне истории про клан Росс Слава Малашенко, то сейчас клан насчитывает аж шесть, ШЕ-Е-СТЬ!!! россичей, два управляющих искина, нет, три — ещё один в медцентре "Трын-трава" я забыл, и меньше двух десятков русских офицеров-отставников Содружества на службе клана. Да, ещё сам Стас д'Эльта с молодой женой и чуть больше тридцати кандидатов в клан из первой партии, вывезенных им из России. Вот вам и весь сильный и могучий клан Росс! Поэтому-то и на борту огромного "Северного согласия" было лишь пятеро землян и около двадцати андроидов. Благо на базе Дальняя было размещено их производство для нужд флота Джоре, и последняя партия созданных андроидов не была разослана по его запросам, а офицеров-отставников ухитрились подготовить по требованиям и нормам Джоре в последний момент. И сейчас командир "Северного согласия" срочно свозил на борт транспортника и распихивал по медицинским, а потом по обучающим капсулам кандидатов в члены клана Росс второго набора. А тех, кто более-менее прошел хоть какую-то подготовку, нас с отцом, например, сразу ставил на ответственные участки работы. И мы крутились за себя и за того парня. Отец, ясное дело, вошёл в число небожителей рубки, а меня снова припахали на погрузочно-разгрузочных и транспортных работах в три смены, круглосуточно. Было чертовски весело, аж зубы сводило.

Чего только мы с попадавшими в мою смену пилотами-людьми и пилотами-андроидами не таскали в Россию! Оказывается, встречи и договоры завлаба клана Росс и Президента России были быстролётными, но весьма продуктивными. И сейчас мы таскали на Русскую равнину, Урал, в Сибирь и на Дальний Восток большие транспортные контейнеры, набитые устаревшими для Содружества, но за минувшие столетия вылизанными практически до идеала и надежными, как молоток, производствами по выпуску… много чего, устанешь перечислять! Бегло: нужные металлы и химические вещества как сырьё для дальнейшей работы нужных и особо важных производственных цепочек, понятное дело. Это мы таскали туда, где в России были более-менее разведанные залежи природных ресурсов, энергетика и транспортная сеть. Строительство вечных энергетических станций различной мощности, построенных на принципе "свободной энергии" (это не только ветер, грозовое электричество и разница температур; это что-то простое, но очень хитрое, сам толком не знаю, что это такое и с чем его едят; да никто на Земле, наверное, толком не знает, но чрезвычайно мо-о-щная штука! АЭС забивает на раз!) размещалось в ключевых точках новых экономических районов страны и привязывалось к площадкам, готовящимся под постройку новых, невиданных на Земле производств. В Крым, в Краснодарский край, на Кубань и Ставрополье, Оренбуржье и в Амурскую область завозились агрокомплексы из программы Содружества по освоению новых планет А-класса "Колонизатор", способные быстро поднять производство самого необходимого продовольствия. Всё это широко и триумфально освещалось в СМИ. Умалчивалось только одно — доли владения новыми объектами экономики. Клану Росс принадлежало 55% всего, что быстро, но качественно и надёжно строилось в России. Нет, серьёзно, никаких шуток — очень качественно! Строили ведь самые современные робокомплексы, которые только клану удалось купить. Но выгода для клана Росс заключалась отнюдь не в дивидендах. Деньги клан не интересовали. Ему нужна была создаваемая в России экономическая база.

На строгий запрет Содружества о недопустимости передачи незрелым цивилизациям превышающих их уровень технологий, клан Росс просто забил болт. Он в Содружество ведь не входил. Единственный выживший клан Джоре был выше суеты каких-то человеческих цивилизаций. Включая и Старшие расы. Они это отчётливо понимали и скромно помалкивали. Даже щёки не надували, как будто так и надо. Клан Росс, занявший неприступную виртуальную крепость в самом центре пространства Архов, был недосягаем. И все это отчётливо понимали. А для России эти 45% были лишь цифрой из угольной пыли, спекшейся от печки принтера на белой бумаге договора. Она получала гораздо больше, чем было в нём написано, Россия ледоколом давила десятилетиями удерживающие её развитие тяжёлые паковые льды, раздвигала их, выходила на чистый фарватер, проламывалась в БУДУЩЕЕ!

Интересные вещи творились у нас в стране! Рухнула попытка Президента вернуть в Россию разворованные и вывезенные из страны миллиарды. Разные там абрамовичи и ходорковские почему-то проигнорировали горячие призывы Путина и не вернулись в страну с украденными деньгами. Ну что тут поделаешь! Наоборот, — сначала тихо, почти незаметно, в темноте вечерних рейсов ведущих авиакомпаний мира, из России, как тараканы, поползла экономическая, интеллектуальная и бездуховно-некультурная так называемая "элитка" страны. Вернее, люди, изо всех сил притворяющиеся её настоящей элитой. Воры, русофобы и те, кого ещё Ленин припечатал метким словом "говно нации".3 Ну, ползла и поползла, и чёрт бы с ней! Тех, кто явно напортачил с чужими деньгами, прямыми нападками и оскорблениями власти, матом и гомосексуальными актами на сценических площадках, попросили задержаться. На несколько лет. Остальных особо не давили ногтем, как вшей, позволили им сдриснуть за границу. Всё равно толка от них не будет. Но, вот что интересно: за короткое время, прошедшее с прилёта инопланетных кораблей, сначала робко, а потом всё более мощной волной назад в Россию повалила научно-техническая молодёжь, программисты, учёные, все те, кто искал на Западе престижную и денежную работу. В общем — возвращающиеся в толкучке именных аэропортов России быстро затоптали уезжающих, во как! Ну, это я фигурально выражаюсь, конечно…

Люди в России и за её рубежами мигом почуяли, что в стране происходит что-то интересное, важное и нужное. И надо поторопиться, а то можно и опоздать. А никому не хотелось сидеть как бабка из сказки у разбитого корыта. И вчерашние школьники, поступившие на престижное ещё вчера обучение на юристов-менеджеров-тренеров по сетевым продажам, робко потянулись к создаваемым зональным центрам подбора персонала для новых производств. Для них, первым делом, мы спустили вниз более трёхсот медицинских капсул, разместив их в созданных за последние годы крупных областных медицинских центрах. Пусть их и не так много, как хотелось бы, но на первое время хватит, чтобы оттестировать и подготовить отобранный персонал. Потом капсулы будут использоваться по своему прямому назначению — лечить людей. Это вам только один пример, а вот и второй.

Комментаторы в нашей стране и за рубежом все зубы сточили, ожесточённо грызя экономику России за постоянно воткнутую в вену "нефтяную иглу". Наконец дело сдвинулось с места. Нефтяники и газовики сдержанно предупредили своих клиентов, что разбазаривание невосполнимых сокровищ наших недр потихоньку будет свёртываться. Через три-четыре года всем странам-потребителям нашей нефти и газа будет предложена новая, генерирующая электроэнергию в необходимых объёмах инопланетная техника. Строительство станций на территории стран-заказчиков под ключ. Все равно повторить и разобраться в закрытых неразъёмными кожухами машинах европейцы не смогут. Обслуживать смогут, в части их касающейся, как говорится. Если это предложение принципиально Европе не подходит, то у них есть широкий выбор — можно покупать СПГ у Штатов или Эмиратов, а живой газ и уголь на Украине, например. Если она договорится с Донбассом… Европейский Союз взвыл, Китай проявил выдержку и промолчал. Наверное, решили, что нет таких кожухов, которые не смогли бы вскрыть китайские коммунисты. Ну-ну… Про то, как на новость о скорой ненужности газовых трубопроводов, включая Северный и Турецкий потоки, прореагировала ненька-Украина, я говорить не собираюсь. Горло просто перехватывает спазм, и слёзы буквально застилают мой взор от картины разъярённых сестёр в Раде, вопящих "Зрада!". Надо им посоветовать сдать украинскую ГТС российским пионерам на металлолом, всё меньше криков и слёз будет (и тут же шепотом, в сторону — а денежки-то, полученные за вторсырьё, можно будет поделить между депутатами Рады и притырить потихоньку)!

Да, о криках "Зрада!" в Совете Европы. Они там регулярно раздаются, когда речь заходит о позиции и, особенно, о взносах России в ПАСЕ. Так вот, Россия вышла из этой весьма крикливой, но малоуважаемой и малоавторитетной организации. А так же вышла из ЕСПЧ и заодно из остальных маловразумительных придумок изощрённого европейского ума. Потом строгим голосом поинтересовалась в НАТО, следует ли ей пометить как враждебные американские и натовские роты, батальоны и авиаэскадрильи, натыканные вдоль границ Калининградской области, в русофобских прибалтийских лимитрофах, в Польше, Румынии и на Украине, американские и натовские военные корабли, шныряющие у наших границ в Чёрном и Балтийском морях? Ничего не ответила НАТО, даже хвостиком не махнула… Хвостик, видать, придавила волосатая нога штурмовика архов. Через две недели скрытой суматохи бравых пиндосов и натовцев с раскрашенными в зелёно-чёрные тона мордами смыло от русских границ как дерьмо в сортире. Американский эсминец "Джон Маккейн" суетливым прогулочным шагом скрылся за углом Босфорского пролива, независимо посвистывая медным свистком на трубе, но постоянно и испуганно посматривая вверх.

И как вишенка на торте — прекращая вопли в иностранных СМИ о недопустимости вести контакты с инопланетными пришельцами только со стороны России, это дело, мол, всего человечества, надо бы и поделиться, подвинуться в сторонку, Президент РФ своим указом наложил на США, страны Европейского Союза, страны-участницы НАТО и всяких других мелких шалашовок из подтанцовки, санкции, не позволяющие странам, попавшим в санкционный список рассчитывать на те плюшки, которые получала Россия от своих родичей из клана Росс.

Оглобля, как известно, имеет два конца. И об этом на Западе почему-то забыли. А Россия всегда помнила и теперь перехватила эту оглоблю в руках поудобнее… Ну и жахнула по их тупым головёнкам маленько и легонько… Как уж получилось, с полного замаха-то!

Но что-то я увлёкся… Пора сворачивать от геополитических проблем на свои дела.

* * *

Так вот, как было написано на кольце мудрого царя Соломона: "Всё пройдёт"; прошла и лихорадка с выгрузкой привезённых россичами невиданных на Земле производств. Теперь нужно было только время, чтобы Россия смогла напрячься и сделать задуманный рывок вперёд. Только время и безопасность её границ и людей. Выполнение этой задачи было возложено на экипаж крейсера "Витязь", патруль архов, армию страны и новые игрушки, переданные россичами Министерству обороны. Всего этого с запасом должно было хватить. А нас ждал долгий перелёт на планету Росс.

Устроился я формально. Отцу опять дали большую каюту старшего офицерского состава. Там я и занял угол. Персональной медицинской или обучающей капсулы в каюте не было, но этого и не требовалось. На транспортнике этого добра было вполне достаточно, всё же это был военный корабль, и конструкторы Джоре предусмотрели такие вопросы ещё на этапе проектирования огромного транспортника. Так что я подсуетился, ужом ввинтился в список на обучение в капсулах и на тренажёрах и залёг на очередную декаду учёбы сразу после старта корабля. Поэтому и говорю: "устроился формально". Больше времени проводил на валиках обучающей капсулы, на креслах тренажёров и дисках повышенной гравитации в спортзалах, чем на койке в отцовской каюте.

На "Согласии" встретил своих старых знакомых из второго набора кандидатов в клан. И новых тоже. Всего нас теперь насчитывалось двести семнадцать человек. Просто целая армия, учитывая, что сейчас во всём клане было едва за полсотни человек. Заметил, что все чаще и больше стал ощущать себя членом клана Росс. Но странное дело, — так же ясно и отчётливо я ощущал себя русским человеком. Поразмыслив, я никакого раздвоения личности у себя не обнаружил. Россич — это тот же русский человек, но в длительной и дальней командировке. Этим я и успокоился. Тем более пришла очередь нашей смены вновь загружаться в чёртовы капсулы. После второй десятидневки обучения и нескольких дней, проведённых в тренажёрах и спортзалах, наш транспортник прибыл в систему Змеевика. Мне об этом сказал отец и предложил сгонять на лётную палубу. Военный транспорт не пассажирский круизный космолайнер, обзорной площадки с подачей горячительно-прохладительных напитков у него нет, в рубку он меня тоже провести не может, там работают, а не глазеют по сторонам, а на лётной палубе есть экраны внешнего обзора, и у меня хватит разумения и понимания как их включить. Свистнув банде своих однолеток, я погнал семерых парней и девчонок к лифту. Там, на палубе "В", мы скромно обошли сверкнувшего линзами из темноты скрытой ниши боевого дроида из противоабордажного расчёта, я залез в пустой контрольно-диспетчерский пункт и оттуда дал команду на включение боковых информационных панелей с внешней обстановкой. А там было на что посмотреть.

Меня снова глубоко поразила сдержанная красота открытого космоса. Аж руки зачесались, так захотелось порулить чем-то вроде "Конька-Горбунка" или ладного, прогонистого аэрокосмического челнока на худой конец. Но нет, не сейчас. Сейчас на нас неспешно надвигалась система Змеевика с ярко пылающей местной звездой в центре. Я ведь не знаю её названия, мельком удивился я. Все равно, пусть будет Солнцем. А где же наша планета? Планета Росс?

Мы вышли из гиперпузыря на окраине системы. Наверное, тут уже везде были расставлены маяки. Вышли хорошо, чуть выше плоскости эклиптики. Искин корабля дал координационную сетку на все планеты системы на обзорных экранах. Всё было видно как на ладони. Вон там, четвёртая от звезды, плыла планета Росс. Наша планета… Наш новый дом.

— Ура-а-а! — закричали, не выдержав, девчонки, — мы дома! Ура-а-а!

На этот раз вопили все. На обзорных экранах поочерёдно вспыхнули три красных метки патруля архов. Они помаячили вдали немного и снова ушли в прыжок.

Стал виден спутник планеты Росс. Местная Луна. Туда-то нам и надо. Там межпланетный вокзал.

— Пошли к посадке готовиться, парни, — радостно сказал мой тёзка, сын пограничника из Заполярья. — Девки, дуйте по кубрикам булавки и пузырьки в косметички сметать. У-у-у, копуши, Маши-растеряши! Мы вас ждать не будем.

Шумно переговариваясь и пересмеиваясь, вся компания двинулась обратно. Я задержался. Постою ещё немного, посмотрю. Ага! Щазз вам!

— Пилот Серьга, вам необходимо пройти на левую палубу "С". За вами с планеты выслан челнок, его прибытие ожидается через тридцать минут.

— Принял, понял, — раздражённо ответил я искину транспортника, — буду вовремя.

И сразу по клипсе: "Слушаю тебя, батя"!

Отец, впрочем, ничего нового не сказал. Он лишь продублировал слова искина. Транспорт пойдёт на местную Луну, в космопорт, а меня на планету перебросит челнок. Батя последует за мной как освободится. За отпущенные мне полчаса я успел переодеться в новый пилотский комбинезон, взять рюкзачок с необходимым барахлом и добраться до палубы "С". Почти сразу загудели сервоприводы, и броневые створки палубы стали медленно расходиться. Красно-коричневой дымкой замерцал воздушный фильтр, удерживающий атмосферу на палубе. Парой минут позже из-за правого обреза посадочного люка неспешно выплыл чёрный нос небольшого челнока. Когда он проходил фильтр, защита тускло полыхнула и обтекла челнок. Разъездной транспорт вошёл на палубу как-то не по-людски, боком, по ходу движения корабля. Как человек, на бегу прыгнувший на подножку трамвая. А так удобнее, решил я. Меня возьмёт, пыхнет маневровыми дюзами левого борта — и снова в космосе, уже на курсе. Толково, надо так потом попробовать!

Запаривший холодом от разницы температур челнок приоткрыл дверь шлюза. Я вскинул на плечо рюкзачок и шагнул в его брюхо.

— Сюда шагай, Серьга! В кабину! — услышал я весёлый голос невидимого пока пилота.

Дошёл; молодой парень, скорее всё же молодой человек, развернувшись в мою сторону в левом командирском кресле, улыбался, глядя на меня.

— Падай, давай! — кивнул он на правое кресло. — Ты же пилот-эксперт?

— Доложили уже, — буркнул я, елозя задницей по ложементу и подгоняя ремни. — Быстро у вас тут.

— А как же! Лишнего времени у нас нет — дел полно. Как что — так сразу! Ну, погнали? Нас уже ждут, все гляделки проглядели.

— А чего такая спешка? Да, как тебя звать-то? Я Сергей Стоянов, ну, ты уже это как бы знаешь…

— Ты не поверишь, Сергей, кого только у нас тут нет. И русские, и татары, кореец вот есть, аратанцы, андроиды, пауки, наконец. Даже настоящие Джоре в клане есть. Клянусь, честное пионерское! — он отмахнул пионерское приветствие и плавно вывел челнок в космос. Я заинтересованно слушал.

— Настоящие Джоре, по крови и по генам. Потом расскажу. У нас в клане даже мыслящие кристаллы есть. А вот псионов у нас ни одного нет. Точнее, раньше не было. И тут ты появился. Всем до жути интересно на тебя посмотреть. А зовут меня Стас, — весело сказал пилот, прибавляя скорость.

Планета росла в экранах пилотской панели как на дрожжах. Стало отчётливо видно, что она очень похожа на Землю. Только немного побольше. Такая же бело-изумрудно-голубая. С коричневым. Да-а… Красивая планета! Я отвлёкся от обзорного экрана и посмотрел на него.

— Здорóво, Стас! Тёзки, значит, с завлабом клана? Вот познакомиться бы с ним, интересно ведь. Землянин и вождь древнего инопланетного клана! Как сказка какая-то, такое не придумаешь и в фантастическом романе, — может быть, излишне восторженно проговорил я.

А Стас немного потух. Наверное, моё восхищение завлабом клана как-то задело его.

— Если бы ты знал, Сергей, как меня дико задолбало это слово — "завлаб"! — тоскливо сказал Стас. — Но ничего уже не поделаешь! Попала собака в колесо — пищи, а беги! Я и есть этот самый завлаб… Разреши тебе представиться полным титлом: завлаб клана Росс Стас д'Эльта! Будем знакомы!

Глава 8.

Я лишь ошеломлённо кивнул.

— О-очень приятно… э-э-э, завлаб… Стас, то есть… — наконец проблеял я.

— Будь проще, называй меня Стас. По отчеству величаться не хочу, я ещё сравнительно молодой, женился, вот, только что. Да мы все в клане сравнительно молоды, стариков у нас пока ещё нет.

— Да! А, кстати, почему так, Стас? У нас на крейсере вёл ремонт инженер клана Росляков. С первого вашего визита, ну, ты и сам знаешь… Явно мужик опытный, поживший и потёртый жизнью, бывший офицер Советского Союза и Содружества, мне Слава Малашенко про него всё рассказал, а выглядит он максимум лет на тридцать пять — тридцать семь. Как так?

— А про медкапсулы ты забыл, Сергей? Они же бок о бок с нами на протяжении всей нашей жизни. И подлечить, и обучить, и руку-ногу восстановить. А в мозгу нейросеть. Она же постоянно за здоровьем хозяина следит, правит его, как может. А не справляется сеть — вот тебе капсула! Ты знаешь, что благодаря этому средний срок жизни в Содружестве колеблется от ста пятидесяти до ста семидесяти лет? А у нас капсулы Джоре, это вообще сказка! Лет двести тебе теперь с нами скрипеть. Это без процедуры омоложения. А для клана Росс это вообще не проблема! Лотоса на Земле полно. Мы его и на нашей планете ещё высадим, — оживлённо, но немного непонятно проинформировал меня Стас.

— А тебе сколько лет, ваше величество? — ехидно поинтересовался я.

— Дам в лобешник! — улыбнулся Стас. — Мне тридцать два.

— Молодой, а выглядишь ещё моложе. Вот интересно, а молодость вы как рассматриваете? Я, по сути, выпускник школы. Больше ничего не успел сделать в жизни. Ну, так, по мелочи, если что… Пилот и слабый колдун. Как с такими юнцами у вас?

— Каком кверху, Сергей. Что за ерунду ты несёшь? Ты достаточно взрослый, чтобы честно служить клану Росс. А точнее — нашему новому миру. Мы тут, а Россия там. Это, полагаю, будет одним целым. Не сразу, но будет. А планета Росс это и есть наш новый мир. Сделать её новой Родиной, нашим новым домом — вот моя и твоя главная цель. Был такой народ — Джоре. А теперь их нет. Не было такого клана — Росс. А теперь он есть! Вот и весь сказ, Сергей. Смотри, наша база. Подлетаем!

* * *

— Так, времени у нас немного, но накоротке переговорить успеем, — Стас быстро тащил меня по трёхэтажному дому, стоящему на самой границе небольшой посадочной площадки для аэрокосмических аппаратов. — Вот сюда. Садись. Есть, пить хочешь?

— Я бы попил, от твоего натиска в глотке пересохло.

Стас кивнул и прошёл к полузакрытому вертикальными жалюзи окну. Там, на приставном столике, я заметил небольшой бронзово-золотой синтезатор. Таких моя обучающая программа техника-ремонтника не знала. Наверное, он ещё джоре принадлежал. Что-то блямкнуло, и Стас протянул мне высокий стакан с голубоватой жидкостью. Я благодарно кивнул и попробовал. Хорошо, на клюквенный морс похоже, только цвет непривычный.

— Пока идут всякие танцы-менуэты с Империей Аратан, всё будет хорошо. Империя свою выгоду в нашем сотрудничестве ищет и нас от Содружества как бы временно прикрывает. Это не вечно, но время для обучения у тебя будет. А потом ты решительно должен будешь ворваться во внешнеполитическую жизнь клана. Открытой войны и боевых действий от стран Содружества я не ожидаю. Мы находимся в пространстве Архов. Содружество само на пауков никогда не полезет. Но тут есть масса уродов и просто всяких ублюдков. К ним я отношу в первую очередь пиратов, всякую шелупонь и дрянь, бурлящую грязной пеной в кастрюле Фронтира и, разумеется, аграфов. Их я причисляю исключительно к ублюдкам, — пояснил мне Стас. Я только непонимающе моргнул. Но ничего, "клипса" всё пишет, потом попробую разобраться с местными делами.

— Отца ждать не будешь. У него своих дел будет выше крыши. Капитан второго ранга Стоянов примет командование над доставшимся нам крейсером Звёздного флота Джоре. Это будет самый мощный корабль клана и будущий ужас всего Содружества. Крейсеру давно уж пора встать в строй наших боевых кораблей. Теперь, с таким значительным расширением клана, это становится вполне реальным делом. Так что забудь про отца месяца на три, пока он будет готовить и сколачивать экипаж. Да тебе и самому будет некогда…

Тут нас прервали. В тени жалюзи, у пищевого синтезатора слабо полыхнуло, и наша компания пополнилась ещё одним человеком. Немолодым, плотным флотским капитаном первого ранга в чёрной форме с кортиком. Телепортация это что ли? Брови сами полезли вверх.

— Знакомьтесь, Каперанг, — псион клана Росс Сергей Дмитриевич Стоянов, — хладнокровно сказал Стас. — Сергей, это Каперанг, управляющий кристалл базы Дальняя, тоже член клана Росс.

— Я ещё кандидат в члены клана, Стас, — робко выдал я.

— Ты уже россич и псион, Сергей. Заслужил своей работой на Земле и своим предложением королеве Архов. Пауки там прыгают от радости, как качели раскачивают свои астероиды. По-моему, под саранчу они выделяют целую планету. Так что тебе у нас открыт широчайший кредит! — Стас улыбнулся, порылся в кармане, что-то вытащил и щелчком послал в мою сторону по полированному столу. Я ладонью это что-то прихлопнул. Посмотрел — небольшой пластиковый прямоугольник, весь, как наряженная ёлка, мерцающий разноцветными голограммами.

— Это он и есть, кредит, — пояснил Стас. — Одного тебе вполне хватит, у нас военный коммунизм, деньги в клане пока не нужны. Слушаю вас, Каперанг?

— "Пила" к походу готова, завлаб. Ульяна, экипаж и пассажиры уже на борту. Конвой и охрана излишни, фрегат пойдёт под маскировкой.

Стас кивнул.

— Ещё несколько минут, Каперанг. Я быстренько.

И уже ко мне.

— Времени мало, ну, ты уже это понял, Сергей. Сейчас берёте мой фрегат "Пила", он девятого поколения, умеет больно кусаться. Впрочем, вы пойдёте под маскировкой, настоящих схваток, скорее всего, у вас не будет. Ещё семь человек, которые летят в медцентр "Трын-трава", уже на борту "Пилы". Вся нужная документация по необходимым процедурам у них. Тебе вот, информационный кристалл. В медцентре тебя персонально встретит его научный руководитель доктор Ройс, ему и передашь кристалл. Ройс полностью знает что делать. Доверяй ему, Сергей. Это лучший в Содружестве специалист по деятельности мозга, настоящий Джоре! Капитаном на фрегате будет тоже истинная Джоре — навигатор Улия Баррога. Или она уже сменила фамилию на Жиро? — повернулся Стас к Каперангу. Тот утвердительно кивнул. — Впрочем, это неважно. Ваша главная задача с доктором Ройс — выковать клану Росс его первого псиона, Сергей! Это критически важно. Все понятно?

Я молча кивнул.

— А теперь пару минут переговори с отцом по нейрокому и в дорогу. Мы будем тебя ждать. С нетерпением ждать, Сергей. Успехов тебе!

Стас повернулся к углу у входа в помещение.

— Юнона, будь добра, подойди к нам!

Из ясно просматриваемого насквозь, абсолютно пустого угла, плавно проявляясь на свету, как сказочная фея из полумрака театральной сцены провинциального ТЮЗа, вышла невысокая, худющая девчонка.

— Рекомендую, Сергей, — твой телохранитель с сегодняшнего дня, боевой андроид Юнона. Под одеяло, в медкапсулу и в туалетную кабинку она к тебе лазить не будет, но охранять будет плотно. Привыкай, а лучше научись её не замечать. Так, по крайней мере, в последнее время стало получаться у меня. Всё, держи краба! Ждём обратно с победными фанфарами!

* * *

Вот так, не искупавшись в чистейшей речной/озёрной/морской водичке новой Родины, не побегав по широкому росскому полю, где "травы, травы, травы не успели от росы серебряной согнуться", не преломив куска хлеба с хозяином всего этого великолепия, я побежал за худенькой, юркой, юной Юноной к вот-вот отъезжающему от вокзала фрегату "Пила". Мы, конечно, успели, иначе и быть не могло. Моя телохранительница провела меня прямо в рубку управления, потом молча сняла у меня с плеча рюкзачок, тихо буркнула: "Потом твою койку покажу", и я остался один на один с молодой девушкой (только значительно позже я узнал, что ей около трёх тысяч лет! Охренеть и не встать!) в красном пилотском скафандре. Ну, да. Если она на вахте, то, конечно же, по Уставу необходим скафандр. Так вот, встретил, стало быть, девушку. Истинную Джоре.

— Привет! — тепло улыбнулась она. — Ты наш псион? Сергей Стоянов?

— Ну, вроде да… Вы со Стасом меня в этом почти убедили.

Улия (или Ульяна?) легко постучала кулачком по какой-то здоровенной стойке с неизвестной мне аппаратурой.

— Эй, Као-о-н, вылазь! У нас важный гость!

Опять слабая световая вспышка, и с другой стороны стойки возникла высокая, атлетически стройная фигура молодого (я уже стал к этому привыкать) флотского офицера, в парадке и с кортиком. Они что, все тут поголовно флотские? Или я переел в Косарях какашечных грибочков?

— Познакомься, Каон, — псион клана Сергей Стоянов, — официально произнесла Ульяна. Ух, ты! Само с губ сорвалось! Ну, значит, так тому и быть. — Сергей, это управляющий кристалл клана Каон Росс, наш первый офицер и личный советник Стаса. Сейчас он вместе с моим мужем сидит в империи Аратан, готовит целую пачку разных нужных клану документов. А муж занимается шопингом, он это любит, как любой мужчина.

Сказать, что я просто обалдел, значит, ничего не сказать! По остаткам мозгов как будто врезали чем-то большим и тяжёлым. Боксёрской грушей, например. Каон это понял.

— Не пугайся, Сергей! Ты не тронулся умом. Дело в том, что Стас когда-то твёрдо обещал мне тело. Так вышло, что на Земле я его получил. Теперь я существую в двух лицах: управляющий кристалл клана Росс и старший лейтенант клана Каон Росс. В живом теле. Он сейчас в командировке вместе с мужем Ульяны, лейтенантом Жиро. Лейтенант делает набег на войсковые склады империи и, заодно, грабит их. А живой Каон Росс пьёт с императором и лордом Дешако тонкие вина и готовит подписание бесчисленного количества документов по установлению прочных отношений между нашим кланом и империей Аратан. А кристалл Каон Росс с самого начала был установлен на фрегате Стаса. Но этот полёт на планету Метафар в качестве члена экипажа фрегата для меня будет последним. По возвращении я останусь на планете Росс. Это наш дом, и моё место отныне там, рядом с завлабом. Теперь тебе все более-менее понятно, Сергей?

— Вроде бы да-а… А вот морская форма… вы что, все моряки?

Ульяна переглянулась с Каоном и оба враз захихикали.

— Тут, видишь ли, вот какое дело, Сергей. С самого начала в наши отношения со Стасом вкралась ошибка. Не смертельная, а забавная, можно сказать. Когда я впервые прямо спросил Стаса — а правда ли, что он капитан-лейтенант флота, я имел в виду космический флот Джоре. А он ответил — правда, имея в виду военно-морской флот России. Я ему, конечно, тут же стал помогать. Это у нас безусловный императив — всюду и всячески служить и помогать истинным Джоре. А он тут же принял меня в свой клан и одел в морскую офицерскую форму землян. А я решил, что Стас дал мне мундир и цвета своего клана. Так оно, впрочем, и вышло.

— И кортик, — безуспешно пряча вредное бабское хихиканье, промурлыкала Ульяна.

— И кортик, — с улыбкой согласился Каон.

— Это какой-то прикол? — подозрительно прищурившись, спросил я эту парочку юмористов.

— Видишь ли в чём дело, Сергей. Мы всё же изначально клан Джоре. А у Джоре были свои богатейшие традиции. В том числе и традиции высшей клановой аристократии. У аристократов всех кланов Джоре был парадный меч. Кортик тоже можно рассматривать как меч. По крайней мере, его уменьшенную, повседневную версию для ношения на службе с мундиром. Дарование Стасом мне цветов, мундира и меча клана автоматически превратило меня в высшего аристократа клана Росс, а это…

— А это, в том числе, требует, чтобы у этого самого аристократа была своя планета. — Подхватила разговор Ульяна. — Просто чудо, что Стас нашёл систему Змеевика и был признан всеми. И управляющим искином базы Джоре, и архами, и империей Аратан. Пока планет и планетоидов в системе хватает. Твой отец, насколько я знаю, тоже носит кортик?

— Эхм, да… — теперь я понял, чему радовался Слава Малашенко там, на Земле. — Он морской офицер.

— Ну, вот! Вам тоже предстоит стать аристократами клана и получить тот или иной титул и свою планету, Сергей. Если заслужите, и вам повезёт. — Сказав это, Ульяна покраснела, а Каон заперхал от сдавленного смеха.

— Чем ещё меня обрадуете, товарищи аристократы? — тусклым голосом спросил я.

— Это не мы, это Стас! — сразу сдала его Ульяна. — Его просто достало титулование "завлаб клана". И он отомстил. Знаешь, какой титул у аристократов клана Росс, имеющих свою планету?

Я отрицательно помотал головой, уже внутренне настраиваясь смеяться. Ульяна переглянулась с Каоном, и оба грохнули громким хохотом.

— Стардюк, ой, не могу! Стардюк!4 — смеялась Ульяна.

— А ты — стардючка, ха-ха-ха! — заливался Каон.

Тут я неожиданно отметил для себя, что мы говорим на русском. Это был официальный язык клана Росс, ничего тут удивительного как бы и нет. На русском этот титул звучал действительно как-то двусмысленно и смешно.

— Каюк тебе, индюк! — хохотала Ульяна.

— Башибузук съел урюк, а бурдюк и курдюк потащил его битюг, — продолжал заливаться мелким смешком голографический Каон.

Я тоже не сдержал смешок. Откуда-то вылезло в памяти "Волапюк". Прикольно!

— Мы поняли этот прикол слишком поздно. Только когда побывали на Земле и познакомились с английским. А потом подняли крик. Только после грандиозного скандала Стас в нашем титуловании перешёл на русский.

— Так значит, ты, Ульяна, настоящая Звёздная герцогиня? — спросил я. Предмет обычных для них шуток был для меня чем-то большим, чем просто повод для смеха. — А почему ты не в чёрной морской форме, а в красном скафе?

— Так получилось, что я стала вторым офицером клана Росс, Сергей. Первым был Каон, я тебе уже говорила. Стас дал мне титул, а лейтенанту Жиро нет. Точнее, титул ему дал после нашей свадьбы, а планету ему отдельную не дал. Их в нашей системе не бесчисленное количество ведь. Всё равно, Жиро за мной тогда ухаживал, проходу просто не давал! Свадьбу мы скромно отпраздновали на Земле, было много музыки, шампанского, танцев, естественно. Когда меня пригласил Стас, зазвучала чудесная песня. Потом он сказал мне, что это была "Lady in Red", а пел Крис де Бург. Мне она так понравилась, что Стас прямо за свадебным столом провозгласил, что отныне я имею право единственной в клане Росс носить имя "Lady in Red", а мой клановый цвет будет красный. После свадьбы лейтенант Жиро стал вместе со мной стардюком планеты Скалистая. Это наш лен, жизни на ней нет. Стас тогда сказал, что я имею старшинство в чине и в сроке пребывания в клане перед тогдашним мичманом Жиро, и сэкономил себе планету. Может быть, для тебя с отцом…

Э-э-э, ну уж нетушки! Теперь я знаю, что просить у королевы Архов, если речь зайдёт о её благодарности и возможной награде за белковые брикеты из саранчи для её паучат.

— Ну, ладно! Отсмеялись — и всё, — теперь уже строго, без улыбки посмотрела на меня Звёздная герцогиня Ульяна Жиро. — Ты ведь ещё и пилот, Сергей?

— Я учился на пилота, искин крейсера "Витязь" поставил мне метку "Пилот-эксперт малого флота", Ульяна. Но я не управлял таким фрегатом, как "Пила". У меня предел — тяжёлый бот и дальний патрульный истребитель. Стас говорил, что его фрегат девятого поколения?

— А-а, что девятое, что шестое-седьмое — одна сатана! — отмахнулась Ульяна. — Экипаж у меня укомплектован полностью, но андроидами. Это и хорошо и плохо. Андроид всё же не человек. Иногда это минус, но иногда именно это качество андроида и идёт в плюс. Работать ведь он может за двоих и круглосуточно, а спать, есть и дышать ему не надо. Так что мы сейчас взлетаем, а ты срочно падаешь в медкапсулу. Она у нас со спасательного катера Джоре, штука весьма мощная, а база по "Пиле" небольшая. Дня за два-три ты её наверняка пройдешь. А потом я у тебя приму практику управления фрегатом. Каон поставит тебе на нейроком метку, и я приказом введу тебя в должность второго пилота "Пилы". И тебе хорошо — сразу пойдёт ценз, и мне легче. Выспаться смогу, у Стаса тут такая спальня! Мечта любой девушки! Вся в мехах. Согласен, так хорошо будет? И поторапливайся — мне нужно ещё одного военного врача в капсулу на обучение положить. Он в центре у доктора Ройса работать будет. Ну, твоё решение, Сергей?

— Конечно, согласен, герцогиня!

— Тогда вперёд, юный герцог! В капсулу, шагом… отставить! Рысью — марш!

И я опять побежал в инопланетную люлю, на сохранение. Это становится какой-то кармой, ребята! А если вспомнить, куда мы летим, то карма эта начинает меня пугать. На Метафаре ведь опять в капсулу лезть. И уже надолго. Просто жизнь во сне получается. Правда, во сне учебном, но это многого для меня не меняет. Это только ребёнок конфузливо утыкает свой взор в пол или сам прячется под одеялом, закрывая глаза. А мне пора смотреть на жизнь самостоятельно, широко раскрытыми глазами.

С прищуром, через прицел…

Глава 9.

Дальше всё пошло уже по проторённой колее. Быстрая пробежка по покрашенному скромной шаровой краской, хорошо освещаемому и добро продутому шелестящей вентиляцией коридору фрегата; по пути отмахнуться от Юноны: "Всё потом!"; нейроком подсветил дверь медотсека, я быстро скользнул глазом по настройкам капсулы (медтехник ведь, третий уровень!), лёгкое шипенье поднимаемой крышки, голой задницей на холодные, упругие валики (бр-р-р! мурашки по телу!), лёгкое шипенье закрываемой крышки, аут... Опять лёгкое шипенье теперь уже поднимающейся крышки, продрать глаза, санблок (бр-р-р! холодно!), натянуть комбез и рысью обратно, в рубку. На бегу снова отшить Юнону: "Потом, всё потом!", рапорт командиру фрегата.

— Товарищ командир, пилот Стоянов обучение по программам фрегата "Пила" закончил!

— Молодец, пилот Серьга! — повернулась ко мне Ульяна. — Что скажешь, Каон?

— Что тут сказать? Выйдем из гиперпузыря, потом дадим ему порулить. Как и планировали, на всю катушку. Управлять фрегатом это тебе не бот в самоволку гонять, тут другой навык нужен, другие знания. Жди, Серьга, через двое суток будет твой экзамен. А пока иди устраиваться и доктора в медкапсулу положи на декаду. Программы для обучения у него на руках.

Я и пошёл. Устроился нормально. Стас переделал и любовно усовершенствовал "Пилу". Облагородил, можно сказать. Он летал на ней один, но подумал и о возможных гостях: штатные каюты экипажа были преобразованы в трёхкомнатный люкс, с баром, дорогим синтезатором и мехами. Они были повсюду! Красивые меха, что тут скажешь. Видно, Стас уделял охоте много внимания. Я погладил чью-то шкуру рукой и гаркнул: "Юнона"!

— Чего кричишь как ошпаренный? — хладнокровно поинтересовалась телохранительница, выходя из соседней каюты.

— Привет, Юнона! Ну, где ты меня разместила?

— Не здесь. Это гостевой люкс. Здесь и так напихали семь человек. Теперь шесть, на декаду. Я бросила твой рюкзак в оружейке. Она ближе всего к рубке. Пошли?

— Ну, пошли… — разочарованно вздохнул я.

Однако вусмерть расстраиваться потерей койки в люксе было преждевременно. Оружейная фрегата была достаточно большой для нас вместе с Юноной (о других вариантах проживания телохранительница не захотела даже и слушать), рядом была мастерская с миниатюрным санблоком, но его уже оккупировали андроиды, и переводить их в другое помещение было лениво. Конечно, санблок им не нужен, но и мне он особо не требуется. Все услуги и удобства у меня есть или в рубке, или в кают-компании, или в маленьком спортзальчике. Так что, оружейка как место для размещения меня вполне устроила. А Юноне было все равно. Ей трельяж для макияжа, трёхстворчатый шкаф и гладильная доска для бабских тряпок были не нужны. Она девушка серьёзная.

В положенное время мы выскочили из пузыря. Под поднятыми щитами на семьдесят пять процентов и при включённой маскировке. Да, как только клан немного разбогател, её сменили на последнюю версию аграфской "Пелены". На базе "Дальняя" у Командора была какая-то подобная штука производства Джоре, но скоммутировать её с фрегатом в спешке просто не успели. Проще оказалось купить и поставить готовую аппаратуру скрыта. Управляла "Пилой", естественно, Ульяна. Я сидел за оружейным пультом, Каон мудрил с системами поиска, целеуказания и связи. Через три минуты он сказал: "Тут пусто. Можно прыгать дальше".

— Подожди прыгать, Consigliere,5 у нас ещё экзамен у Серьги будет. — И командир обратилась к искину фрегата. — Балаганов, подбери сектор пространства, где навигационная обстановочка будет посложнее.

— Есть, стардюкесса Жиро! — Ульяна болезненно поморщилась. — Сектор ZU-2-T-прима-7. Подсвечиваю на тактической сфере. Сделать туда микропрыжок или дойдёте сами?

— Я тебе устрою короткое замыкание, Шурка! — Мечтательно сказала Звёздная герцогиня. — За шалости разные… Экзаменуемый сам туда дойдёт. Предупреди экипаж и пассажиров, что будет сложный пилотаж, Шурка. Пусть разбегутся по койкам и привяжутся ремнями.

— Я не виноват, стардюкесса! Это ваш официальный титул! Такой же, как и "завлаб", например.

— Шурка, заткнись! Не порть мне аппетит. Серьга, что сидишь и лыбишься сзади! Переползай в правое пилотское кресло и дуй в сектор.

Дальше был обычный экзамен. Только немного потруднее. Этот гад Шурка Балаганов, ни дна ему, ни покрышки, подобрал для экзаменационного пилотажа совсем плохой сектор. Весь заваленный камнями. Но я тоже не лыком шит! Я приказал искину поставить в оружейные короба всех трёх пушек "Пилы" самые мощные по фугасному воздействию снаряды и просто превращал опасные каменюки в пыль, не давая им даже приблизиться на опасное расстояние, и выполнил, заодно, положенный после обучения норматив по стрельбе. Глядя на такое безобразие и разорительный расход боеприпасов, Каон быстренько поставил мне метку на нейроком, а Ульяна, подозрительно улыбаясь, сразу же вылезла из левого кресла и промурлыкала: "Я спать. Моё кресло не занимай, настройки собьёшь. Ты на вахте, Серьга. Балаганов, оформи Сергея Стоянова вторым пилотом фрегата "Пила" с сегодняшней даты с начислением положенных выплат и выдачей формы, атрибутики и другого вещевого довольствия". И тут же увеялась.

Сзади еле слышно прошуршало. Я обернулся. Это, конечно, была Юнона.

— Юнона, будь добра, принеси мне какой-нибудь шоколадный батончик. И что-нибудь попить. А то есть хочется, аж в глотке пересохло. Шурка, развяжи пассажиров! И рассчитай следующий прыжок по маршруту. Скачем!

* * *

Больше ничего интересного во время полёта к планете Метафар не произошло. И слава богу! Мне приключений даром не надо! От аварии и от саранчи ещё полностью не отошёл. Подошли к планете, обменялись запросами и ответами с медцентром, сели. Нас встретили, растащили по комнатам и кабинетам. Меня высмотрел лично доктор Ройс. Поздоровался, попросил подождать немного, выслушал информацию от своих помощников, отдал несколько распоряжений и потащил меня под землю, в древний центр Джоре по изучению проблем мозга.

Внизу было чисто, пусто и прохладно. Вкусно, лесной листвой, цветами и ягодами, пах воздух. Потом прошли в помещение лаборатории, и в воздухе явно повеяло больницей.

— Ещё раз здравствуйте, Сергей Дмитриевич…

— Серьга. Это мой позывной и допустимое при общении сокращение имени. Сергей Дмитриевич слишком официально и мне не по годам. Извините, доктор, что перебил Вас.

— Ничего… Серьга, значит? Хорошо. Сегодня, Серьга, делать ничего не будем. Я буду крайне занят с приезжими и клиникой наверху. Вы сегодня отдыхаете, приходите в себя от перелёта, акклиматизируетесь к планете, привыкаете к нашему текущему времени. Я только моментально осмотрю Вас в медкапсуле, и искин Центра займётся подбором для Вас…

— Тебя.

— Для тебя, — без спора кивнул доктор Ройс, — наиболее походящей конфигурации симбионта или пси-модуля. Это дело не быстрое. Работать будем завтра, а сегодня… — он задумался и хмыкнул, — а сегодня хочешь пойти на рыбалку? Стас с радостью ходил. Он говорил, что тут сумасшедший клёв, жор просто! Я вызову нашего специалиста, главного егеря нашего медцентра Лямого. Стас Вам про него не рассказывал, нет? Наш главный рыбак и охотник, природный рухвал.

Я только пожал плечами. Про рухвалов мне было ничего не известно, а на рыбалку я бы сходил.

— Вот и чудесно! Лямой будет ждать Вас…

— Тебя, — терпеливо вздохнул я.

— Тебя наверху со всеми принадлежностями для рыбалки! А теперь прошу Вас… тебя! Прошу со мной! Вот, ложись в эту капсулу. Она более мощная, — подвёл меня доктор Ройс к глыбе чёрного пластика. Я полез в кармашек на поясе.

— Доктор Ройс, мой учитель колдовства… ну, учитель по оперированию даром псиона, как мы его понимаем на Земле, сделал для меня лекарство… зелье… вытяжку. Не знаю, как и сказать-то… В общем — это вытяжка из земных галлюциногенных грибов. Она способствует снятию каких-то стопоров в человеческом мозгу. Употребление этих препаратов в бою и при обращении к духам практикуется на Земле уже сотни лет. Есть письменные источники датируемые прошлым тысячелетием, по крайней мере. Викинги там, шаманы всякие… Ну, псионы местные… — пояснил я бестолковому джорешнику. — Вот, возьмите. Потом посмотрите, может, чем-то полезно для Вас это зелье будет. Мне, например, оно точно помогло. Посмотрите!

Доктор Ройс с интересом выхватил у меня из руки пузырёк из-под валокордина и посмотрел его на просвет.

— Интересно, интересно… — пробормотал он. — Пару раз Стас уже сумел меня удивить… Когда я лечил его от отравления горючим для двигателя, которого он выпил целый стакан и когда он дал мне семена лотоса. Я внимательно посмотрю вашу вытяжку, Сергей Дмитриевич.

Я только осуждающе покачал головой и полез в огромную медкапсулу. Нет — лучше в огромный медбокс!

* * *

Доктор Ройс меня не обманул, я действительно провёл в медбоксе Джоре не более десяти минут. Этого вполне хватило руководящему кристаллу для осмысления стоящей перед ним проблемы и принятия решения. Почему кристаллу? Да потому, что доктор Ройс "in corpore"6, так сказать, мотался по срочным, в момент валом накопившимся делам наверху, а управляющий кристалл (доктор Ройс в виде тридцатисантиметрового фиолетового кристалла, похожего на прозрачную призму) должен был придумать, что можно побыстрее соорудить из подручного материала и как это "что-то" засунуть в мои мозги, чтобы на выходе получить настоящего псиона для одного из кланов Джоре? К счастью, доктору Ройс-кристаллу уже приходилось такие задачи успешно решать, алгоритм был наработан, сырья для выращивания симбионта было завались. Мозги, куда имело смысл подсадить личинку, были ему любезно предоставлены кланом Росс. Это был я, если кто ещё не понял… Я обречённо вздохнул и полез наружу из раскрывшегося древнего медбокса.

Наверху, как и говорил доктор Ройс, меня уже ждал удивительный, маленький человечек с длинным, плотно набитым чехлом защитного цвета. С удочками, предположил я, и не ошибся. Это был настоящий рухвал, теперь я знаю, что это слово обозначает, главный егерь Центра и санатория "Трын-трава" Лямой. Он был вылитый африканский бушмен, только не голый, а в выгоревшем почти до белизны камуфляже, и морщинистым как шарпей на пенсии. Интересный человек, в общем! А в целом — рухвал рухвалом, конечно!

— Это ты из племени Стаса? — в лоб спросил он меня.

Я не стал запираться и отказываться от всего, как партизан на допросе, и согласился с его утверждением.

— Рыбу ловишь? Есть будешь? — продолжил шарпеевый рухвал.

Я снова вынужден был признать, что да, таки ловлю и таки иногда ем. Даже иногда с аппетитом.

— Это хорошо, — несколько успокоился рухваловый шарпей. — А то Стас, бывало, рыбу ловит, а не ест. А вот икру любит.

Я согласно покивал головой, отмечая ветреность и плохой вкус Стаса. Лямому моё поведение понравилось, он молча сунул мне чехол с удочками и неспешно направился к ближайшему озеру. Его было отлично видно от входа в подземные помещения Центра, озеро лежало в маленькой низинке в полукилометре от нас. Но купающихся и загорающих из санатория на песочке пляжа не было. Видимо, их пребывание на лечении стоило так дорого, что времени на водные процедуры в кошельках просто не оставалось. Я тут же передал тяжёлый брезентовый свёрток Юноне. У меня всё лучше и лучше получалось не замечать своего телохранителя, но вовсю пользоваться её возможностями. По переноске тяжестей, к примеру.

Рыбак я слабый, но распутать леску, насадить на крючок какой-то кубик наживки и забросить её в воду я смог. Дальше было уже не так интересно. Рыба даже ни клевала, она просто жрала! Садилась даже на пустой крючок. Мне такая рыбалка в поплавок не упиралась! Интерес был полностью потерян. Активных рыбоедов в нашей семье не было, рыбу готовили весьма и весьма редко, лично я предпочитал балыки — желательно чавычу, и икру — желательно красную, а что делать с таким большим уловом, я не знал. Но тут ситуацию точно просёк морщинистый маленький егерь.

— Надоело тебе? Ну, и хватит на сегодня. Пойдём, оттащим эту рыбу на кухню, там нам немножко её и пожарят. Будешь? — вопросительно посмотрел на меня главный егерь.

Я опять утвердительно кивнул. Это, что я называю, и рыбку съесть, и сковородку не помыть. Сама дуриком наловилась, на камбузе пожарят, тебе остаётся лишь зажаренным пером плавника похрустеть. От жаркого солнца, прохладной воды, избытка кислорода в чистейшем воздухе накатила приятная усталость. Глаз довольно зажмуривался. Сейчас рыбки поедим — и в люлю, на сохранение. Для завязки "морской груди под ремнём" как говорили моряки…

* * *

В медбоксе я просидел три дня.

— Что так долго, доктор? — скрывая своё беспокойство, сдержанно поинтересовался я после душа и облачения в парадно-выходные одежды. Да! Мне же выдали кортик! Я же теперь второй пилот фрегата-девятки. Это вам ни хухры-мухры! В чёрной с золотом парадке, с низко, по-флотски, болтающимся у меня на портупее кортиком, да ещё со спины, я выглядел как вылитый стардюк клана Росс. Это тревожило и звало к таинственным карьерным высотам! А тут такой облом — что-то пошло явно не так с моим младенцем-симбионтом.

— Не стоит так волноваться, Сергей… э-э, Серьга! — ответил доктор Ройс in corporе. Тут же меня по нейрокому поддержал доктор Ройс-кристалл. — Всё прошло штатно и вполне успешно. Ваше время потрачено не зря, медбокс создал все условия для лучшего роста симбионта Джоре. Более вам не нужна будет любая нейросеть. Симбионт выращен именно под вас…

— Тебя… — безнадёжно вздохнул я.

— …разумеется, тебя! Именно под тебя! Под твою кровь, кстати, у ва… тебя очень высокий процент совпадения с геномом Джоре, под девяносто восемь процентов. Разовьешь своё пси и будешь взаимодействовать с самой сложной техникой и аппаратурой Джоре на ментальном уровне. Гордись! Не каждый чистокровный Джоре это мог!

— Ну, да! А сотни тысяч, да что там — миллионы Джоре в Звёздном флоте, в космодесанте, на сложнейших производствах, в науке…

— Я тебя перебью, Сергей! — мягко сказал Доктор Ройс. — Капитан корабля и техник, генерал и рядовой, ученый и лаборант…

— Всё-всё, я понял! — поторопился прервать его я. — Ухватил, спасибо!

Доктор Ройс величаво кивнул.

— Так вот, только после того, как твой симбионт созреет и полностью развернётся, только после того, как ты овладеешь пси, ты станешь практически равным среднему Джоре. А он мог многое… — доктор Ройс задумался и замолчал.

— Доктор… доктор! Так я, может, пойду? Тренироваться на истинного Джоре? — осторожно потревожил я один мощный разум в двух флаконах.

— А? Тренироваться? Нет, ещё рано, Серьга! — очнулся доктор Ройс. — Мы ещё бьёмся над твоим земным зельем. Это настоящее чудо, по своей значимости превышающее даже комплекс веществ, выделенных из семян земного лотоса! Я чувствую, что в вытяжке из этих волшебных грибов что-то спрятано, что-то тайное нами пока ещё не познано, но не могу добраться до истины! Но это пока… Пока ты можешь залить себе базу Джоре для одарённых подростков, лучшего у меня нет…

— А я и есть подросток. Одарённый, там, или нет — потом разберёмся, — буркнул я.

— И безуровневую базу Содружества "Псион" обязательно возьми. При её создании, надеюсь, Старшие расы использовали исходные данные, оставшиеся от истинных Джоре. Искренне на это надеюсь. И ложись здесь, под землёй, в бокс, учить эти базы. На декаду, как обычно. А потом возьмёшь Лямого, и в лес, на отдых. Это поможет релаксации и успокоению…

— Лучше на вулкан Фудзияму, смотреть на покрытые облаком бело-розовых цветов вишнёвые деревья… — и я мечтательно посмотрел в удивлённые глаза руководителя научного Центра. — Это у нас на Земле так японцы делают. Ну, один народ воинов, моряков, рисоводов и поэтов… каратэ.

— Очень поэтично! Вулкан и деревья, превратившиеся в облака нежных цветов! Вы, Сергей, особый народ. Настоящие истинные Джоре!

— А как же! Мы ведь из клана Росс! — и я наморщил лоб в тщётной попытке заставить мой нейроком работать ещё лучше. Есть! Поймал, видел как-то мельком в сети. — Стихи! Ёса-но Бусон, пожалте бриться:

Нежным вихрем лепестков

Обметала сакура соломенный плащ

На переплавщике брёвен…

Доктор Ройс подпёр ладонью подбородок и глубоко задумался. На долгие две минуты.

— Как это тонко и поэтично! — наконец прошептал он. — Мгновенная вспышка обнажённых чувств древнего поэта, и навечно запечатлённая в глубине моей души сказочно прекрасная картина! Как будто видишь отраженье белой дымки вишнёвого цвета в тёмной, быстрой и прозрачной воде горной реки, с ласковым шепотом бегущей между серых скал! А ещё у вас есть что-нибудь?

— А как же! Вот, например:

Я помню чудное мгновенье,

Как предо мной явилось ты.

Пошло ты на хер, привиденье,

Я …

Хм-м-м, дальше продолжать лучше не стоит. Нет, куда это, к чертям собачьим, меня занесло? Это не совсем то. "Мимо тёщиного дома…" если? Совсем не то. Тоже не подойдёт…

— Я вам потом что-нибудь подберу, доктор Ройс. А буду на Земле — привезу вам японский сборник хокку. Или танка. На худой конец — наши русские частушки привезу… Это концентрат русской души! Куда там японцам до них со своим танком! А пока, напоследок, поистине драматическое хокку:

Гейша под литром саке

Сакуре своей не сёгун,

Помни об этом, самурай!

Глава 10.

Чтобы не терять времени даром, подсаженный мне симбионт ведь ещё только рос и разворачивался, заливать базы для обучения было просто некуда, да учить их было нечем, меня вновь бросили в огромный бокс Джоре для общей модернизации организма. Опыт работы с псионами в медцентре Джоре был, методики развития и совершенствования их тел были давным-давно отработаны, вот меня по максимально возможному уровню сложности и решили прокачать. Перед этим были долгие разговоры с обоими докторами Ройсами. Я честно рассказал о страшной аварии на земле, лечении в медкапсуле, подготовке в качестве кандидата в клан Росс, тренингу в волшебстве и кратковременному увлечению псилоцибином из кондовых уральских грибочков. Последнее страшно интересовало двух древних мозгокрутов. Просто страшно! И они уболтали меня принять, под их контролем, разумеется, некоторую дозу из подаренного Пал Ильичём пузырёчка. А они посмотрят, чтобы со мной в медбоксе ничего плохого не случилось, и проверят, как именно воздействует на мои мозги вытяжка из "Какашкиной лысины". Благо аппаратура солиднейшего научного Центра джоре по проблемам головного мозга этому полностью способствует. А по завершении обработки полученных экспериментальных данных, они усовершенствуют земную микстурку, уберут из неё всякие лишние, вредные и опасные составляющие и сделают чистое, как слеза ребёнка, и столь же безвредное лекарство. Которое, что очень возможно, будет с радостью востребовано лечащими врачами и больными санатория "Трын-трава" на солнечной поверхности Метафара. В общем — сплошной цимес и благолепие!

Мне ничего не оставалось делать, как горько закручиниться и согласиться с этими джорешными вариантами доктора Менгеле.7 Выхлебав столовую ложку грибной настойки, я взошёл на ложе в медбоксе как на гильотину. Далее, естественно, мрак беспамятства, потом "Пш-ш-ш" поднимающейся крышки, и я, как цыплёнок, разбивший окружавшие меня белые стены узилища-яйца, вылез из бокса уже не зародышем, а молодым петушком. То есть, настоящим псионом, конечно! Но тогда я этого ещё не знал.

Оказывается, как потом, захлёбываясь от восторга и перебивая друг друга, восторженно рассказали мне доктора Ройсы, весь ход воздействия на мой мозг земного снадобья был зафиксирован, проанализирован и признан годным к употреблению уникальной медаппаратурой Джоре. Я мало что понял в этом крике, но коротко и схематично это выглядело так.

Галлюциногенные грибы вызывают галлюцинации. Это, вроде бы, ясно и понятно. Но это не всё. Они ещё раскрепощают мозг, не сочтите это скрытой рекламой наркоты. В моём случае галлюцинации превращаются в полноценную выдуманную реальность. Я её строил в своих мозгах с детства. Летал, там, в своих мечтах, спускался под воду морей и окиянов, искал сокровища в пещерах Али Бабы и в копях царя Соломона, бил немцев на фронтах Великой Отечественной. В общем, я не только мог легко создавать свои реально/виртуальные миры, но и мог успешно оперировать в них своей выдуманной/реальной пси/ментальной силой. Сложно? Я тоже так считаю, но проще изложить не могу. Плюс — всё это у меня в голове происходит на фоне взрывного убыстрения всех обменных процессов в задней части головной извилины (что это такое — у меня не спрашивайте, лучше звякните в дверь соседу по лестничной площадке, знатоку структуры и деятельности человеческого мозга, и он вам всё популярно объяснит под пивасик). Плюс — после ложки псилоцибина на пустой желуд… что это я? На пустой головной мозг, конечно, этот его участок практически выключается и перестаёт работать, реальность начинает меняться и на первый план торжественно выплывает мой честно выдуманный и трудолюбиво созданный в голове мир. Надо признать, довольно красивый, интересный и приятный для меня! Плюс — грибное зелье замедляет нейроны в передней части поясной извилины (для меня было приятной новостью то, что такая извилина у меня тоже есть! даже, возможно, и не одна!), отвечающий за разные депрессии, подавленное состояние и уныние. Поэтому я всегда буду колдунствовать весело, бодро и с песней!

Но и это ещё не всё! Развитие симбионта шло всем на зависть. Только он, сволочь этакая, немного сместился. Должен был прятаться под выпирающей и ясно прощупывающейся костью черепа за левым ухом, а фактически перебежал туда, где череп соединяется с позвоночником. И это есть хорошо, ибо этот прохиндей-симбионт ещё использует возможности и спинного мозга!

Успокоились? Зря! Это опять же ещё не всё. Псиону нужны новые органы познания окружающего мира. У простого человека их шесть. Зрение, слух, обоняние работают на дистанции, вкус, осязание и чувство равновесия, положения в пространстве, ускорения, тяжести. Много это или мало? Человеку достаточно, псиону явно маловато будет. Мне добавили хрящевидные бляшки на уши, их не видно, но они прощупываются. Это мощный сонар и поисковик, с охватом на все триста шестьдесят градусов. Дистанция обнаружения и ощущения будет со временем расти, какая она будет в конечном итоге — будем посмотреть.

Далее. Ученые внимательно выслушали мой рассказ о самодельном выключателе колдовских способностей: высокая температура русской бани, обжигающий пар и удары током с помощью старого телефона. Они уважительно посмотрели на меня: "Герой!", потом потрясённо друг на друга: "Идиот…" и хором сказали, что так себя изнурять не требуется. Просто напросто мне замкнут в единое кольцо всю информацию с рецепторов, её преображение в ощущения, и передачу по нервам обратного сигнала к соответствующим органам организма. Если кратко, то схема такая: ткните мне в лоб горящей сигаретой, сами увидите, что случится с моей правой ногой! После мгновенного удара вам по яйцам вы скрючитесь и очень предметно и внимательно сможете рассмотреть немного травмировавшее вас колено. А спусковым крючком на включение псионства и колдунства будет лёгкий раздражитель, что-то вроде невинных мурашек вдоль позвоночника. Это, если сумма раздражителей, воздействующих на мои рецепторы, превысит некий порог, так сказать, автоматический переход в повышенную боевую готовность. А осознанный боевой режим можно легко вызвать просто еле слышно щёлкнув пальцами.

Мне такая фишка очень понравилась. Я сразу представил себя Человеком-пауком, потом Бэтменом в чёрной резиновой маске с острыми ушками, вэдэвешной тельняшке, с большой татуировкой ГРУшной эмблемы на могучем плече, а потом вообще Железным Человеком, которого юные пионеры притащили в пункт приёма металлолома после субботника. Больше всего мне пришелся по душе Летучий Мышь с торчащими ушками. Он такой загадочный!

* * *

Пытки в подземельях Центра мозга Джоре закончились через два дня. Эти Двое-из-Ларца перетащили меня в диагност, ещё раз сверили число рук и ног с картинкой в медицинском атласе и дали увольнительную на неделю. Из-за наличия отсутствия на Метафаре горы Фудзи, нам с Лямым был прописан отдых в лесу и неограниченный приём целебных и бесплатных воздушных ванн в целях экономии галоперидола. Допустимо было есть шашлык и икру пойманных рыб. Юноне икра не полагалась.

Вот там-то, на отдыхе и ленивой рыбалке, Лямой поведал мне леденящую душу историю, как он вместе со Стасом чуть было не потерял свой скальп при неожиданной встрече с луассой. Просто чудом вышло так, что скальп и шкуру потеряла она. Луасса — это такой местный крупный хищник, здоровенная когтясто-зубастая тварь с вислой задницей и густым, длинным и красивым мехом. Мне Лямой потом показал картинку. Я впечатлился. А потом загорелся. Дело в том, что луасса тоже была псионом. Псионом-зверем. Я был человеком, и это звучало гордо. Для меня, по крайней мере. Наша схватка с псионическим хищником была неизбежной.

— А что вообще про неё говорят, Лямой? Ну, про луассу эту… — вроде безразлично спросил я егеря, сгребая угли в центр самодельного мангала, на скорую руку сляпанного из речных окатышей.

— Ничего не говорят, Серьга, — вздохнул Лямой. — Некому говорить. Рухвалы на луассу не охотятся, только стоит увидеть её следы или драную кору высоко на стволах деревьев, где она точит когти, как наши охотники тихонько убегают из её угодий. А те, с кем луасса неожиданно повстречалась на охоте, уже никогда ничего не скажут. Счастье, что этих зверей мало. Они сами себя истребляют. Иногда мы находили мертвых луасс в лесу. Они всегда страшно изодраны когтями, с большими ранами от клыков. Если две луассы начнут драться, то зачастую погибают обе… Когда наши охотники были в лесу группой, и некоторым потом удавалось спастись и убежать, то они рассказывали, что что-то внезапно леденило и выключало им мозги, ноги становились ватными, руки не держали оружие. Луасса на расстоянии вырубала людей, потом убивала тех, кто не сумел скрыться и убежать. Специально за человеком она не охотится, но встреч с ней никто пережить не смог.

— А ты такую встречу сможешь мне устроить, Лямой? Ведь ты же охотник, главный егерь санатория. У тебя наверняка есть электронные поисковые и защитные системы, установленные в лесу. Если таких нет, то я их найду и дам тебе. Что скажешь?

Лямой ничего не сказал. Он неподвижно сидел у огня, уставившись прищуренными глазами в багрово-фиолетовый, с перебегающими быстрыми и маленькими язычками живого пламени, узор углей. Телохранительница подбросила в огонь толстых, сухих сучьев. На Метафаре, как и в России, власти тоже любезно разрешали народу собирать в лесу опавшие ветки. Здесь мы были с Содружеством на равных. Россия, пожалуй, даже явно вырвалась вперёд. Ведь там был принят Федеральный закон, разрешающий людям собирать валежник! Содружество до этого всё ещё не додумалось. Потом егерь плюнул в костёр.

— Дурак ты, Серьга! — равнодушно сказал морщинистый рухвал. — Мы тогда выжили чудом. Человек не способен заметить луассу. Она подойдёт сзади, посмотрит на тебя и ты упадешь. Зверь ударит тебя лапой по затылку, завернёт кожу на нос и убьёт. А ты и не поймешь ничего. Видел я двух-трёх покойников. Лица у них были спокойные, они ничего не опасались. И винтовки несли за спиной. Тогда Стас каким-то чудом обернулся и сразу начал стрелять. А у него была автоматическая десятизарядка, крупнокалиберная. Да-а… Вот он одной пулей ей прямо в пасть и попал. А я ничего не почуял. Правда, я немного впереди от Стаса был, следы читал. На луассу охотиться нельзя!

— А я не охотиться буду. Хочу ей просто в глаза посмотреть. Я псион. Точнее, буду псионом, пока ещё только личинка… Но если мне не сходиться в поединке с сильным соперником, то максимум что я смогу — это задирать нос перед девчонками и хвастать тем, что я ношу кортик. Найди мне луассу, Лямой! Ты найди и заляг с винтовкой в стороне, на страховке как бы. Поможешь?

Лямой спокойно мне кивнул.

— Конечно, помогу. Стас прислал мне просьбу помогать и поддерживать тебя во всём. Как ты хочешь найти луассу?

Я пожал плечами.

— Не знаю, Лямой. Я бы сначала определил, где можно найти луассу, потом создал бы в этом районе безопасный лагерь. Желательно на высоте, чтобы луасса до нас не смогла бы легко дотянуться своей пси-атакой, и ночью, походя, не убила. Потом я бы поднял три-четыре коптера большим квадратом с целью засечь в лесу зверя определённого веса и размера. Нашёл бы луассу, определил бы её лёжбище, тропы на водопой и на охоту. А потом бы встретился… Вот, примерно, так. А что?

— Да нет, ничего. Всё правильно сказал. Так мы и поступим. А ты посади в фрегат хорошего врача на время твоей встречи с луассой. Медкапсула на фрегате отличная, со спасательного катера Джоре, я помню, сам там был и катер раскапывал. — Старый рухвал оценивающе посмотрел на меня. А потом завершил. — Может, так ты, Серьга, и выживешь.

У меня по спине строем пробежали мурашки…

* * *

Дальше что вам разжёвывать? Как планировали, так и сделали. Только спрятали наш лагерь от луассы в космосе, а коптеры заменили на выписанный специальный небольшой спутник для учёта диких животных в природе. Лямому в работе пригодится такой. Главный егерь лично ввёл в поисковую систему спутника усредненные данные по луассе, и мы начали её искать. Нашли со второй корректировки орбиты и перенацеливания спутника на новый район поиска, километрах в пятистах от санатория. Лямой только озабоченно покачал головой от такого соседства. Охотничий участок луассы был огромен. Учитывая, что хищник брал свои жертвы исключительно тихо и выборочно, жить там луасса могла очень долго. Это и подтвердила пристальная слежка за зверем; а на свой офицерский планшет я скачал любимые пути миграций луассы по своей территории. Пора было собираться в гости. Поскольку фрегат при посадке шумел очень мало, звук был почти не заметен, Ульяна решила держать "Пилу" в воздухе, на гравитонах. Медкапсула была заряжена картриджами из спецхрана, Юнона точила свой устрашающий ножик. Рэмбо со своим перочинным рядом с ней делать было нечего. Я долго думал: брать мне или не брать винтовку. Потом махнул рукой и взял не взял. Повесил на трёхточечный ремень крупнокалиберный аварский автомат из оружейки "Пилы". Милое дело — скорострельность небольшая, магазин большой, мне хватит, я уверен, а калибр 12 миллиметров! Я ещё зарядил бронебойными и разрывными вперемешку.

В общем, я готов к свиданию со зверем. Как говорят у нас в России: "Вечер обещает быть томным". Напевая "Как упоительны в России вечера…", а было ранее утро, между прочим, я вышел из лесу. Точнее — зашёл. Брести было не долго: наша неожиданная встреча с колоритной зверушкой была намечена возле большущего гладкого валуна, на котором, после своей утренней чашки коф… глотка воды из речки, любила полежать луасса под тёплым солнышком. До обеда. Лямой залег со своим винтарём напротив, на восьмидесятиметровой дистанции. С его навыком стрельбы это был пустяк, считай, в упор будет пулять. А Юнона со мной даже не препиралась на тему "пойти ей или не пойти"? Она просто шла бок о бок со мной, справа, чтобы её правой руке ничего не препятствовало, молча, и лишь подозрительно шарила глазами по кустам. Мне телохранительница не мешала. Псионом она не была, человеком тоже, защищать девушку не требовалось. Так мы добрели до большого серого валуна. Я оглядел диспозицию. Сделал, так сказать, рекогносцировку, если говорить простым, понятным русским языком. На "бараний лоб" валуна я не полез. Мне нужна была свобода передвижений.

В простом офисном наушнике, который вешает на себя премьер Медведев на столь любимых им форумах, что-то щелкнуло, и скрипучий голос Лямого меня известил: "Вижу тебя. Скажи своей девке, чтобы не перекрывала мне линию прицеливания". Я повернулся к Юноне.

— Видишь во-о-н тот взгорок? Там Лямой залёг. Не перекрывай ему директрису стрельбы.

— Ясно, — Юнона была спокойна как её тезка из древнеримского божественного пантеона.

— И ещё. Появится луасса, вперёд не лезь. Весь этот праздник и затевался для того, чтобы мы со зверьком наедине обнюхались. Если она захочет меня поцарапать, то можешь тогда вмешаться. Ласково и корректно, как с котиком. На Земле котят видела? Ну, вот.

— Ясно, — повторила телохранительница.

Тут от летучего дрона-усилителя сигнала для моего слабого наушника (симбионт ведь ещё не работал) пришло сообщение: "Луасса в ста метрах. Идёт к валуну".

Я отрепетовал: "Всем готовность. Встреча без галстуков началась".

— Чего? — проскрипел непонятливый Лямой.

— Луасса идёт! Готовься! — фыркнул я.

— А-а, понятно. Я всегда готов, — сдержанно ответил Лямой.

Осмотрелся вокруг, проверил себя. Удивился. Страшно мне не было, никакого напряжения я тоже не испытывал. Было ожидание и лёгкий интерес. За Юноной и Лямым я чувствовал себя в полной безопасности. Однако модернизированных мозгов хватило для того, чтобы щёлкнуть пальцами, переключаясь в боевой режим.

— Сорок метров… — прошелестел наушник.

Я повернулся к Юноне и прижал палец к губам и жестом показал: "Отойди"! Юнона беззвучно сместилась в сторону.

— Тридцать метров…

И тут я её почувствовал. В голову, медленным шагом напившегося свежей воды хищника, вошло чужое лёгкое любопытство, мгновенная реакция и поворот головы зверя на судорожно захлопавшие крылья спасающейся от смерти птицы, желание раскинуться на тёплой поверхности валуна. Меня она ещё не почувствовала. Я приободрился. А зря.

Вдруг из головы всё разом выдуло. Зверь наклонил голову и встал. Я почувствовал нарастающее недовольство луассы. Как будто на яркое утреннее солнышко стала медленно наползать беременная снегом и градом чёрная туча. Настроение зверя хорошо описывалось словами: "Что, не ждали, суки? Вам пришел большой …" Далее понимающему человеку и так ясно, кто пришел. Дед Мороз со Снегурочкой.

Внезапно я просто увидел, как из подлеска напротив плетью вымахнуло серое щупальце. Так было на самом деле или так увидела моя фантастическая реальность/виртуальность. Щупальце хлёстко ударило нас с Юноной. Девушка с позитронными мозгами этого удара даже не почувствовала, а у меня по спине пробежала орда мурашек. Я немного удивился этому, ведь боевой режим я уже включил щелчком? Потом я понял, что это был просто обычный человеческий страх. Нормальная реакция организма. Страх, и ничего более.

— Держу в прицеле. Готов стрелять, — севшим голосом просипел Лямой.

— Отставить.

Коротко бросил взгляд направо. Юнона внешне безразлично смотрела сквозь зелень. Угрозы и страха её маленькая фигурка не несла. Её и не особо заметно было. Вы же не замечаете урны с мусором, прогуливаясь с девушкой по проспекту. Если только не ищите урну глазами, чтобы бросить в неё фольгу от "Пломбира". Я посмотрел прямо перед собой. Из сумрачной зелени соткался бежевый силуэт большого зверя. Отступил на пару шагов, оставляя телохранительницу чуть впереди.

— Десять метров… — интимно прошептал наушник.

Десять метров — это большое расстояние. Примерно это высота трёхэтажного дома. А луасса почуяла меня раньше. Метров с четырнадцати-пятнадцати. Сейчас она удивлена и обескуражена, удар нанесён, а два человека продолжают стоять.

— Стрелять? — это опять Лямой.

— Да замолчи ты! Мешаешь… — прошипел я.

Луасса услышала мой шип и сочла его угрозой. По гладкому боку хищника раздраженно ударил мохнатый хвост. Зверь прижал уши и недобро посмотрел на меня жёлтыми глазами. Прямо в меня, игнорируя Юнону, луасса на андроида вообще не обращала никакого внимания, ударил дымчатый столб ментальной силы. А мне было абсолютно пох… Все равно, значит. Я привычно забился в бронеколпак и сейчас взводил затвор немецкого пулемёта. Видел, как это делается в каком-то старом югославском кино про войну. Затвор лязгнул, я подал рукоятку заряжания вперёд, подумал, прицелился луассе между глаз и сказал: "Пу-у-у"! Зверюга молча и беззвучно рухнула на траву.

— Ну-у, я так не играю… — разочарованно протянул я. То, что победил и убил зверя в одно касание, меня не обрадовало. Я даже нешуточно расстроился этой лёгкой победой и огорчённо махнул Лямому рукой. — Егерь, а егерь! Иди к нам, надо шкуру с луассы снять. Я эту замечательную шкуру стардючихе Ульяне подарю!

Потом передал фрегату.

— Всё, игры на свежем воздухе закончены. У луассы внезапно случился инфаркт. Поднимай "Пилу", Ульяна, и быстро сыпьте сюда всем кагалом. Будем шашлык готовить, как договаривались. Я свой шампур сегодня заслужил.

Подошел фрегат, Ульяна и врач в стороне занялись костром. Андроиды им помогали, как могли. Лямой, кряхтя перевернул луассу на спину. Я скомандовал двум андроидам из экипажа "Пилы", и они вздёрнули тушу мёртвой луассы вверх ногами и брюхом к нам, а потом закрепили её на двух расположенных рядом толстых ветвях. Лямой достал свой ножик и сделал надрезы на задних лапах зверя. Юнона с интересом наблюдала за мастер-классом по снятию шкуры чулком. А я зашел за спину убитой луассы, присел на корточки и посмотрел ей в мёртвые глаза. Её желтые буркалы с обидой и непониманием уставились на меня. Она собиралась нас убить, но была убита сама.

— Так уж получилось… Прости, дикая тварь из дикого леса. Я расту, мне нужен достойный противник для боя. Я на тебя рассчитывал, но ты мне для этих целей не подошла, — прошептал я и погладил луассу по качнувшейся голове. — Я тебя не забуду. Прости…

И тут же от пережитого страха невольно передёрнул плечами.

Всё пройдёт… и это тоже пройдёт...

Глава 11.

После встречи с луассой сутки ходил хмурым и всем недовольным. Как будто мне кто-то пообещал большую конфету и поездку в цирк на пони, а на самом деле вместо конфеты с фальшивой улыбкой мне всучили пустой фантик, и цирк оказался не цирком, а жуткой скотобойней… Сумрачной тенью надо мной навис необоримый медициной синдром Чернышевского под названием "ЧТО же мне ДЕЛАТЬ дальше"?

Эту мою недовольную физию заметили оба доктора Ройса. И приняли свои меры, не дожидаясь окончания намеченного ими же отдыхательно-восстановительного срока. Какие срочные и неотложные меры могут принять врачи, вы, наверное, догадываетесь. Ложку грибной эссенции в рот и в бокс на отлёжку! Это хорошо, что они ещё без клизмы обошлись, отнеслись к юному фокуснику по-человечески.

Но такая срочная медицинская помощь принесла свои положительные результаты. Я ещё раз проанализировал свой неудачный поход в леса на отлов луассы, все его плюсы (скрытые) и минусы (явные), и убедился, что мне ещё предстоит учиться, учиться и учиться псионизму-псилоцибинизму настоящим образом. И так три раза. Благо время позволяло, и базы для обучения были, а нейроком никто с меня до пробуждения симбионта не снимал. Короче, меня опять убаюкали на десятидневку. И так дважды. Потом меня достали из медбокса, отряхнули от скопившейся пыли и сказали, что больше ничего для меня в Центре не смогут сделать. Мозг поправлен, активирован и снят со стопоров, новый инструментарий для его лучшей работы разработан и внедрён, симбионт растёт и вот-вот проснётся, базы знаний закачены, но учителя, увы, под рукой нет. Так что — разбирайся сам! С телом навертели по максимуму, что-то, возможно, ещё само проявится, когда в голове улягутся полученные знания и мозг потребует от тела соответствовать новым задачам. А пока всё — гуляй, Серьга! Ты свободен как саранча в полёте!

Это было хорошо, но и грустно немножко. К обоим докторам Ройсам я потихоньку привык, мне их будет недоставать. Поскольку я почти всё время провёл в подземном научном Центре джоре, то наверху, в санатории, практически ни с кем знаком не был. Я имею в виду русских врачей, а не богатеньких местных толстосумов, с азартом лечащихся в "Трын-траве" и сбрасывающих тут огромные деньги в казну клана. Прощальных рукопожатий не было. Меня загрузили в "Пилу" и мы тишком улетели в ночь.

Недалеко. Тут, оказывается, в нескольких сотнях километров от санатория, в лесу, на отшибихе, был маленький хутор, принадлежащий Стасу. Сейчас в нём вахтовым методом вели хозяйство и следили за порядком женщины из рода Лямого. Он тоже загрузился на борт фрегата и сопровождал нас на хутор. Ну, я не знаю, как правильно назвать эту фазенду, — один большой бревенчатый дом, несколько хозяйственных построек на огромном травяном дворе, дорожки, отсыпанные жёлтым песком, громадный навес для "Пилы". Вот и всё. Тут нам предстояло какое-то время ждать сигнала с планеты Росс, а потом выдвигаться в назначенную точку встречи с бравым старшим лейтенантом клана Каоном Росс и стардюком Жиро, возвращающимся из империи Аратан на лидере "Корнео", третьем по мощи кораблём клана. "Линейро" был в распоряжении Стаса д'Эльта, а номерной крейсер отец только начал вводить в строй действующего Флота клана Росс. Возвращаться вместе с этими командировочными было приказом завлаба. Как сказала Ульяна: "Тебя ценят, псион! Учти это". Я и не был особенно против такого корабля в охране и сопровождении.

А пока мне предстояла учёба и тренировки. После аварии и всю вновь подаренную мне кланом Росс жизнь я только этим и занимаюсь. Когда только долги буду отдавать?

В организации тренировок мне неожиданно помог Лямой. Он как-то смотался в ближайшее сельцо охотников, работников пищевой фабрики и кого-то ещё и принёс оттуда в клювике хорошую новость: для моих тренировок, опасных, по его глубокому убеждению, для окружающих, он удачно арендовал начатую, но временно заброшенную стройку новой энергоцентрали. У корпорации, которая неспешно грабила незаселённую пока планету Метафар, временно не было свободных средств, и стройку на некоторый период заморозили.

Меня эта новость заинтересовала, и я, усевшись в большой аэробайк Лямого, метнулся посмотреть на стройку века. Ну, что сказать? Стройка как стройка — огромный котлован, вагончик прорабской, аккуратная будочка биотуалета. Под навесами и плёнкой большими кучами навалены какие-то стройматериалы. Учитывая, что строят тут роботизированные комплексы, а не таджики, такого лаконизма на площадке было вполне для них достаточно. И для меня тоже.

— Надо бы заказать мне зонтик, как для кафе или пивбара, и шезлонг, Лямой. И ещё небольшой переносной холодильник для напитков. А то жарко под солнцем. А где мы будем кормиться?

— Тут рядом "Окраина", там хорошо готовят мясо. Я подстрелю и притащу на кухню кого-нибудь помясистее, прокормимся как-нибудь... Ты только учись, не отвлекайся ни на что, Серьга! А охранять тебя будет Юнона.

Я автоматически поискал её глазами. Юнона стояла в тени прорабской, лениво оглядывая окрестности. Видимо, решала, куда ставить боевые турели… Теперь за свою безопасность я был абсолютно спокоен.

Начали со следующего дня. Я долго и упорно занимался ничегонеделаньем под зонтом с видом африканского плантатора на субботнике, а Юнона, с взятым ей в помощь андроидом, расставляла на дальнем конце котлована пустые ящики, обрезки досок, вешала куски грязной плёнки на жерди и обломки бруса. В общем, готовила для меня своего рода тир. Лямой увеялся на охоту, а мне стрельба только предстояла.

Мой симбионт ещё полностью не развернулся и пока сигналов о готовности бить и крушить всё вокруг не подавал. Обучающие базы для малолетних шалунов Джоре и половозрелых психов-хулиганов Содружества учить без него тоже было рановато, пока они весьма неспешно пережёвывались клипсой нейрокома. На сегодняшний день я мог надёжно опереться только на свой богатый фэнтэзийно-развлекательный внутренний мир. Другого оружия и иных методов воздействия на реальность у меня просто не было. Для начала припомнил, во что я рубился на Земле. Вот, к примеру, возьмём "World of Tanks". ИС-7, само собой. Нарезная 130-ти миллиметровая пушка, мощный осколочно-фугасный снаряд. Та-а-к, плавно крутим штурвальчик прицела ТШ-46, подводим прицельную марку под лениво развевающуюся на жерди простыню из грязной плёнки… Есть контакт, — команда "Огонь!" бьётся в наушниках танкового шлема. Кричу в ответ: "Выстрел!" и нажимаю педаль. Уши наглухо закладывает грохотом пушки, он бьёт по голове как удар слежавшейся в комки ватной подушки, в нос бьёт вонь порохового чада, лязгает затвор и звонко колотится о металл пола горячая, ещё дымящаяся гильза. Как прадеды тут воевали только? На месте мишени встаёт земляной куст разрыва. Я открываю глаза — плёнка как болталась на бруске, так и болтается… Не получилось…

Ну, ничего! Всё ещё впереди! "Битва за Сталинград"; я немного прибираю газ и чуть опускаю нос штурмовика Ил-2, перекрестье прицела немного выше идущих на меня грузовых автомашин немецкой автоколонны. Далековато, первые ракеты немного просядут и ударят не по концевым, а по головным машинам. А вот последние ракеты лягут как нужно — скорость сближения штурмовика с целью, плюс скорость самих ракет внесут нужную корректировку в стрельбу. Пуск! Из-под крыльев штурмовика парами срываются ракеты, белесый дым быстро, немного загибаясь вниз, шустро бежит к колонне пытающихся разбежаться грузовиков. Но поздно паниковать, kriegskameraden. Накрытие! Куча чёрных разрывов встала вдоль автоколонны. Сейчас там все горит — я же использовал ракеты ЗС-132! Смотрю — стоит, подлюка! Так и колышется плёнка на горячем ветерке.

Щас я тебя! "В тылу врага", в руках противотанковая граната… Иэ-э-х! Взрыв! Никакого результата.

— Юнона, мать твою! Ты где? — ору я. Из-за спины выходит мрачная Юнона. Она считает, что я веду себя крайне неподобающе для герцога клана Росс. Ничего, я ещё не герцог! — Юнона, вот ту плёнку видишь? Уничтожь её к чертям собачьим!

Шшухх! Кол с трепещущей на нём плёнкой скрывается в объёмном пламени плазменного разрыва.

— Ежели плазмой вдарить, — то и я смогу… — расстроено бормочу я.

Юнона ехидно улыбается. Тут, к моему счастью, со свистом над нашими головами проносится аэробайк Лямого. Он садится и машет мне рукой.

— Серьга, падай на своё место! Пора на обед. А вы — кыш в багажник!

Юнона и её помощник скрываются за кормой байка, я хмуро умащиваюсь на сиденье. Полетели обедать, может, это получится у меня лучше.

* * *

В этом трактире… или таверне "Окраина", никак не уловлю тонкую грань разницы в названиях, было полутемно и неприятно пахло.

— Что за духан? В подполе луасса сдохла? Тут вообще есть-то можно, Лямой? — недовольно поморщился я. — Из твоего мяса мы могли бы сделать хорошую жарёху прямо на стройплощадке.

— А-а, не обращай внимания, Серьга. Привыкнешь. Это острая приправа для мяса, "тухляк" называется. Не припомню, кто и придумал её. Пахнет и взаправду неважно, но на свежезажаренное мясо положишь — у-у-у! Пальчики оближешь!

— Тут проблюёшься пока привыкнешь…

— Не ворчи, Серьга. Ешь, давай. Ты только попробуй.

Я зацепил вилкой малую толику тухляка (на аджику здорово похоже) и, немного кривясь, сбросил приправу на хорошо прожаренное мясо. Осторожно попробовал. Потом отрезал и "протухлил" ещё кусочек, потом ещё. Короче, умял всю пайку как голодный тигр! Лямой весело подмигнул мне, вытирая жирные губы грубой салфеткой.

— Посидим тут? На полигон возвращаться ещё слишком жарко. Ты пиво будешь? А я себе возьму, — пробормотал егерь и махнул толстому бармену рукой. — Эй, Виски! Большую кружку светлого!

Позади раздался взрыв хохота. У меня почему-то морозцем обдало спину. Ба, да это же включилась боевая система! С чего бы это?

Я выждал больше минуты и незаметно оглянулся. Юноны, конечно, видно не было. Второго андроида мы с Лямым оставили регулировать проблесковый маячок у аэробайка. А за моей спиной непринуждённо раскинулись на крепких стульях трое разгорячённых выпивкой здоровых охотников в поношенной, но хорошо сидящей на них одежде выцветшей камуфляжной раскраски. Оружия у них заметно не было, я имею в виду длинноствол. Ножи были наверняка. Они смотрели на счастливого Лямого, уткнувшего нос в большую кружку.

— Вескиз, а не боишься, что рухвал тебе прямо под стол напрудит? — с хохотом спросил бармена усатый здоровяк.

Лямой этот обмен мнениями полностью игнорировал. Он с сипеньем тянул пиво. Бармен коротко взглянул на наш столик, вытирая тряпкой белую мраморную плиту под начищенными медными пивными кранами.

— Если и надует, то я им лужу-то и подотру, — хрипло пробурчал бармен. — Одна кружка пива рухвала на пол не отправит, проверено…

— А если две? — весело и громко спросил другой охотник, подмигивая своим друзьям. — Эй, Вескиз! Ну-ка плесни ему ещё одну кружечку за мой счет! Я угощаю мелкого охотника!

— Любой каприз за ваши деньги, ребята! Что пропиваем? — спросил хриплый Вескиз, медленно наливая пиво в большую кружку. Но как он ни старался не пролить, клок пены упал из наклонённой кружки на мрамор стойки. — Жук, оттащи угощение Лямому!

Из тёмного угла выметнулся подросток, схватил кружку со стойки и вмиг поставил её перед маленьким рухвалом. Главный егерь счастливо вздохнул, улыбнулся и погладил тощий живот.

Охотники снова захохотали.

— Меха сдали в факторию, вот и пьём, — пояснил старый, спокойный охотник. — Имеем право…

— …выпить и подраться! — заорал первый громогласный и шебутной усач.

Я безнадёжно вздохнул — без скандала, видимо, наш обед не обойдётся. Нравы тут простые, народ ещё проще, а пиво крепкое. Или что они там пьют? Кружек на столе не видно, стоит влажный глиняный кувшин и толстые литые стопки мутного стекла под рукой у каждого питуха.

— А ты, пацан, пива будешь? Вескиз, плесни ему тёмненького бархатного! — надрывался усатый.

Бармен без лишних слов налил ещё одну кружку пива. Шустрый Жук бегом притаранил её к нашему столу и, немного расплескав, грохнул кружку передо мной. Потом он также прорысачил к охотникам и получил деньги за заказ. Я молча отодвинул пиво в сторону. Затем громко попросил у бармена местного лимонада. Лучше бы я плюнул усачу в стопку с самогоном. Он мгновенно завёлся. Ага! На таких-то противников. Мы с маленьким егерем не доставали здоровяку до подмышки.

— Ты, клоп лесной! Тебя уважили напитком настоящих мужчин, а ты глотаешь бабский лимонад! — Лямой с интересом посмотрел на меня над обрезом дарёной кружки с пивом и звучно засосал последние капли. Мне стало вдруг интересно, и я подвинул ему полную кружку, только что выставленную на стол. Он с сомнением посмотрел на меня и пробормотал: "Спать ведь упаду…" Но ему не дали выполнить задуманное. Усач воспринял тасование ёмкости по столу как прямое оскорбление и поднялся над своим столом огромным цунами. И с таким же рёвом. За его спиной медленно стала проявляться на тёмной фотобумаге стены Юнона, но я бросил ей по мыслесвязи: "Не сейчас"!

Охотник, с непроизвольным закосом при старте в левую сторону, по дуге шагнул к нашему столу, и тут неблагодарный Лямой с удовольствием и меткостью природного снайпера метнул в него подаренную кружку с тёмным пивом. Оно хорошо разлилось у богатыря по могутной груди. Он радостно заревел.

И тут у меня всё неожиданно получилось как надо. С живым человеком, а не с бездушной мишенью на полигоне, я справиться смог. Безо всякого танка, штурмовика и гранаты. От меня в сторону шатающегося организма протянулось коричнево-красное щупальце и подбило большого ребёнка под колено. Он с грохотом рухнул. В зале таверны повисло оглушительное молчание. А потом радостно заголосили и поднялись со своих мест оба-два его другана.

— Только осторожно, Юнона! — успел выкрикнуть я. — Не калечь этих мужиков, они просто отдыхают и веселятся, как умеют!

Юнона не подвела — эти двое как встали, так и легли. Тихо и мягко, как будто были без костей. А поднимающегося с пола усача опять уложил Лямой. Пустой пивной кружкой по бестолковке.

— Мы ещё что-то тебе должны, Виски? — спросил довольный Лямой, вытирая салфеткой обрызганную каплями пива руку.

— Не-е, счет они оплатили при заказе картой, за ваше пиво заплатили наличными, мебель цела. А что у него с башкой, Лямой? — прохрипел бармен.

— А-а, ерунда, — небрежно бросил отчаянный егерь. — Бил аккуратно. Минут через двадцать встанет. Если чё, мы тебя ещё несколько дней навещать будем. Пока на полигон мотаться придётся. Объяснишь тут этим чувырлам что почём…

И Лямой небрежно махнул в сторону разлёгшихся на полу распивочной тел.

* * *

Как только мы вышли из "Таверны", я сказал, что надо срочно гнать на наш полигон. Пока не потерял кураж. А там было всё готово — Юнона сожгла ведь только плёнку на бруске, остальные мишени стояли целёхонькие. Пока летели, напряжённо думал, подбирал варианты. Гранаты, ракеты и снаряды придётся отставить. Дело ясное — они тут непрохонже. Имитировать их разрывы я могу, а причинить ими реальную пользу — нет. А что взять? Моя удача, но и моя печаль в том, что мне легче всего вообразить что-то уже виденное, слышанное, читанное. Пресловутый "рояль в кустах". Хм-м, рояль… Большой, чёрный концертный рояль. "La Mort du Cygne", тут же подсказал нейроком. "Умирающий лебедь"… Хорошо! В самую точку! А у меня он будет "Убивающий". Рояль-убийца! Это будет свежо и нетривиально…

По-новому внимательно взглянул на стоящие в дальнем конце котлована мишени. Как бы мне это сделать? Вот огромный хищный рояль, мощно хлопая в воздухе своей крышкой, угрожающе снижается над сжавшимся и дрожащем в страхе ящиком… Нет, это слишком медленно и растянуто! Ящик ведь может сдриснуть в норку.

Огромный чёрный "Убивающий"… Нет! Пусть будет "Meurtrier".8 Похоже на имя профессора Мориарти… Огромный чёрный "Meurtrier" камнем падает из небес на бедный ящик… Нет, не камнем. Это тоже слишком медленно. Пулей? Молнией? А-а, есть! Гиперзвуковой ракетой "Циркон", конечно! Подарком нашего Главковерха янкесам на Сочельник. Решено, падает гиперзвуком. И неслышно его будет. Так вот, огромный чёрный "Meurtrier" гиперзвуком падает из небес на бедный ящик и хлопает его по башке своей огромной чёрной крышкой! Да! Это та ещё картинка! В момент падения "Meurtrier" ещё издаёт победный, леденящий душу аккорд! Па-па-па-паммм! Вот всё и сложилось, так и будем мастрячить. Ну, помолясь… Начали!

Как задумывалось, так и получилось. Зловещий чёрный "Meurtrier" ударил из глубин космоса. Он был неотвратим — рояль накрыл цель, ударил мощный аккорд, и громко хлопнула его крышка. От ящика просто не осталось следа. Даже молекул, не то что щепок. Смотрелось это так — ящик мгновенно накрыла непроницаемая чёрная тень, моргнул, а его уж и нет. Только ноты рояльного аккорда тают в воздухе. Я был потрясён. "Meurtrier" также здорово работал и по групповой цели — кучку сломанных воткнутых в край котлована досок он сожрал одним глотком. Я был доволен. Даже пыли от его воздействия нет. Идеальный пылесос. Только не хотелось бы использовать его в своём доме…

А ночью на меня свалился ещё один подарок. В самую темень в голове прозвучала мелодия хрустального колокольчика на три тона, и я услышал спросонок: "Приветствую вас, герцог! Я ваш симбионт, а то маленькое недоразумение, с которого я скопировал всю информацию и которое сейчас отключил, можно снять и выбросить".

— Симба! — радостно заорал я, — наконец-то ты проснулся!

Глава 12.

Это была большая радость! Очень большая, и которую я так долго ждал. Наконец мой симбионт ожил и встал в строй действующих сил клана Росс. И автоматом подтянул туда и меня… Хотелось бы так думать. Сна не осталось ни в одном глазу, в душе страшным степным пожаром моментально разгоралось любопытство. Я с детского садика догадывался, что я высок, красив, силён и мудр, это было понятно само собой, но насколько я силён и мудр — это и следовало выяснить у Симбы.

Тихо-тихо, чтобы никого не разбудить, я нацепил комбез, цапнул высокие пилотские ботинки в руку и на цыпочках прокрался к входной двери спокойно спящего деревянного дома. В нём, собственно, сейчас спали только маленькая девочка из стойбища Лямого и её мама, которая следила за домом и изредка готовила нам чего-нибудь вкусненького. Обычно днём все мы мотались по своим делам. Я, вот, на полигон, Ульяна улетала в Центр, она там нашла что-то из старых баз Джоре по вопросам терраформирования и сейчас внимательно изучала малейшую возможность применить старый опыт к её молодому герцогскому лену — безжизненной, скалистой планете, попусту нарезающей круги своей орбиты в системе Змеевика. На пару дней она залегла в медбокс Центра учиться. Лямой дрых на воздушке, в лёгком деревянном пристрое, а Юнона с помощником… Не знаю, в какую щель забивался её помощник, а Юнона вот она, у меня за плечом нарисовалась. И тебе спокойной ночи, телохранительница. Я наружу, мне нужен лес.

Лес был нужен нам с Симбой. Когда я объяснил моему симбионту что в переводе с суахили "Симба" означает лев, а он сам подсмотрел у меня в мозгах, что такое этот лев в натуре, включая весёлый американский мультик, который я с удовольствием посмотрел когда-то и запомнил, симбионт был весьма доволен. Я это ясно чувствовал. Так вот, нам с Симбой загорелось выскочить наружу, желательно поближе к лесу, чтобы внимательно перебрать и изучить те плюшки, которые он притащил мне в зубах.

На крыльце дома я обулся и смело пошёл в ночь. Дело в том, что Симба осветлил и подсветил картинку окружающей меня ночи. Да так, что называть это ночью совсем не хотелось. Видно всё было на пять баллов.

Мало того, что видно и слышно! Симба автоматом включил систему обзора в моих ушах, систему поиска и определения целей и, заодно уж, целеуказания для возможного применения оружия или рояля-убийцы, например. Это было так неожиданно и подавляюще, что я мигом рухнул на пятую точку. За спиной сразу же упала на колено и завертела головой по сторонам Юнона. Чем она грозила "Urbi et orbi"9, я не видел. Мне было, на что глянуть и без этого. Всё поле зрения, весь мозг запорошили мягко светящиеся и двигающиеся в полумгле маркеры и всевозможные цели. Как звёзды в полусфере планетария. Весь мозг был забит пониманием окружающего меня мира — суетящихся в ночи мелких грызунах в корнях деревьев, дремлющих одним глазом птицах на их кронах, летающих вокруг деревьев крупных насекомых, посапывающим в сараюшке Лямым, энергетическим пятном Юноны за спиной. Крупных животных поблизости не было. Но и того, что было — было через край. Я невольно зажмурился и застонал. Помню, в каком-то фильме видел падающие в библиотеке стеллажи с книгами, их было много, они падали и падали, как костяшки домино, роняя на пол груды книг, сотни пудов книг. Так и у меня, только эти груды книг через огромную воронку сыпались мне на обнажённый мозг и грубо били его тяжёлыми, толстыми томами, одетыми в коричневую с золотом кожу, своими острыми, забранными в металл углами обложек и тоннами информации.

— Симба, фильтр! Фильтр, или ты убьёшь меня! Ставь фильтр и снижай мощность сигналов, Симба! — сквозь зубы простонал я. Симба ошеломлённо молчал долю секунды, а потом давление на мой многострадальный, готовый вспыхнуть и мгновенно выгореть от гигантской нагрузки, мозг пропало… Это было блаженством… На некоторое время я то ли потерял сознание, то ли просто растворился в тишине и темноте. Ничего не ощущать, ничего не делать… Это великолепно… Но, к сожалению, вечно так не просидишь.

— Да-а, Симба, ну ты и задвинул! Ещё бы чуть-чуть, и я бы точно двинул кони… — задыхаясь от пережитого, судорожно вытолкнул я враз осипшим голосом. — Ты что молчишь, Симба? Симба? Ответь!

Казалось, у меня в разгоряченных мозгах пронёсся освежающий вздох.

— Простите, герцог… Я не хотел таких последствий поступка, неразумно совершённого мной… Чудовищная ошибка. Слишком поздно по времени меня подсадили в ваш мозг, а вы уже давно не ребёнок, а довольно сильный псион. Вы чувствуете мир иначе. Шире, глубже. Мне надо многое менять в моих настройках, подгонять их к реальности. Простите, герцог…

— Какой, нахер, герцог! Не жили богато, нечего и начинать! Ты меня зови просто Серьгой. А то, что ты без подготовки высыпал мне на голову… Знаешь, у нас на Земле есть выражение: "Что не убивает нас, делает нас сильнее". Вроде бы, его пока никто не опроверг. Будем думать, что ты, паразит такой, сделал нас сильнее. Причём, значительнее! Ох, моя голова…

Мне почудился смущенный вздох.

— Приляг, Серьга, прямо на траву приляг, вокруг сила… море силы… сейчас будет легче, будет лучше, приляг и ни о чём не думай… не думай… пустота и темнота… покой…

Покой… Покой мне точно не помешает. Зарыл глаза и провалился в него… Сколько я плавал в темноте, не знаю. Часы-то я не выставил на консоль. Да я вообще-то ничего не успел сделать с подарком.

— Сейчас, не торопись, ещё минуточку, — прошелестел на грани восприятия голос Симбы. — Ещё секунду, подчищаю… Всё! Можешь открывать глаза!

Открыл. Тёмные кроны деревьев выделялись на фоне уже посветлевшего неба. На голову ничего не давило, было понимание… нет, восприятие… нет. Короче — я чувствовал всё вокруг. Всё — это буквально.

— Понизь уровень восприятия, Симба. Ещё немного… Ещё… Стоп! Верни чуточку назад, на микрон. Вот! Это как бы подойдёт… По крайней мере, меня сильно не плющит и не колбасит. Дай полежать секундочку, привыкнуть немного… А это что?

— Ты можешь взглянуть на окружающее пространство через приборы съёма информации и ощущения позитронного мозга Юноны.

Я взглянул. Боже упаси баловаться такой тяжёлой дурью! Я ещё жить хочу. Бр-р-р.

— А вот это мои скромные возможности на сегодня, — искушающее прошептал Симба. — Погляди…

Я буквально лишь пробежался по самым верхушкам предложенного: здоровье, мозг, кровь, нервная система, потроха… Не буду продолжать, Симба в автоматическом режиме контролирует и поддерживает тысячи параметров. Не следует лезть с суконным рылом в калачный ряд. Тем более я в этой чехарде параметров ничего не понимаю. Далее. Связь, ну, это более-менее понятно. Мыслеуправление, общее представление есть.

— Расширенное мыслеуправление, прошу заметить, — старшим менеджером-товароведом прошуршал Симба. Пойдёт.

Память — расширенная. Ясно. Библиотека — вот это да-а! Я велик и могуч! Подсказки, текущая информация, информация по запросу. Форма запроса. Понятненько. Формирование пси-имплантов. А это что такое?

— Возвращайся в постель, Серьга. Там объясню. Хватит лежать на траве.

В общем, я и сам не много пока понимаю. Ухватил только маленький глоточек, но и этого хватило по самые ноздри. Ясно только одно — все изменения нацелены на то, чтобы быть всегда на страже, в полной готовности отреагировать, отбить нападение, ударить в ответ. Мания? Нет, норма! Это страшно.

Что еще впереди?

А впереди был полученный Ульяной приказ срочно идти в точку рандеву с лидером "Корнео". Начинался новый этап моей жизни в клане Росс.

* * *

— Так вот ты какой, псион клана Росс! — с явным восхищением и скрытой насмешкой проворчал шкафообразный лейтенант клана стардюк Жиро. — Стас нам все уши прожужжал тебя встретить и в полной безопасности доставить домой.

Старлей клана Каон Росс молча, без шуток и без улыбок смотрел на меня внимательными серыми глазами. Я уже знал, как он получил это тело и эти глаза и с пониманием ответил ему дружеским взглядом. Каон что-то почувствовал. Не то, что он тоже оказался интуитом или псионом, но когда на тебя в упор с одобрением смотрит даже такой молодой и слабый псион как я, то волей-неволей что-то почувствуешь.

— Вы меня совсем сконфузили, товарищи офицеры клана, — потупился я, думая, а не поковырять ли мне для большей достоверности покрытую плотной резиной с металлической нитью палубу рубки "Пилы" носком ботинка, — я сейчас весь зальюсь румянцем…

Каон-старлей усмехнулся, Каон-кристалл шепнул по мыслесвязи: "Актёр"! Я глянул на его стойку и чуть поклонился: "Спасибо за признание. А где цветы"? Кристалл только фыркнул.

— Ну, всё? Обнюхались, клыки поскалили? Тогда слушать меня. — Ульяна, давя улыбку, строго взглянула на мужа. — Команда над кораблями переходит ко мне…

— Это ясно, герцогиня. Вы же навигатор, — сдержанно произнёс старлей. — Приказывайте.

— …приказываю не перебивать для начала. Из точки рандеву до сектора архов семнадцать трёхдневных стандартных прыжков. Потом ещё два до Змеевика. Мы сделаем так: восемь прыжков в сектор "Мешок", а потом — разворот и трёхдневный прокол через червоточину "Песочные часы". Так мы сэкономим половину прыжкового времени и ресурс двигателей. Ясно? — Ульяна строго оглядела двух высоких офицеров в чёрной форме с кортиками.

— А такой маршрут достаточно безопасен, Ульяна? — вежливо спросил старлей Росс.

Тут замерцал и воплотился в голограмму его родной кристаллический брат.

— Даже в медкапсуле иногда возможна смерть, Каон. Ты же знаешь. Маршрут новый, мы им идём впервые, но нас ведёт навигатор Баррога. Прошу прощения — герцогиня Жиро.

— Не надо этого вежливого подхалимажа, Каон! — отмахнулась от голографии Ульяна. — Нет тут ничего особенного. Обычный приём старой школы навигаторов Джоре: сначала с пыхтеньем забираешься на горку, а потом с радостным визгом летишь под уклон. Подъём, как правило, короче, чем спуск. Вот и всё!

— А я и говорю, — как ни в чём не бывало, ответила голограмма. — Ты знаешь что делаешь!

— Балаганов, занеси в приказ: идём утверждённым маршрутом. Часовая готовность к старту…

— Минуточку, герцогиня! — не удержался и влез я. Уж больно мне хотелось полазить по неизвестному, но такому привлекательному для меня кораблю. — Товарищи офицеры! Вношу предложение о моем переводе с должности второго пилота фрегата "Пила" на аналогичную должность лидера "Корнео". Это будет способствовать расширению знаний и практических навыков ещё одного пилота клана, а также позволит молодоженам Жиро увлекательно провести вместе э-э… ещё один медовый месяц! Как вы считаете, товарищи офицеры?

Лейтенант-стардюк Жиро расплылся в улыбке. Он так мощно хлопнул меня по спине, что я чудом не врезался в стойку с аппаратурой Каона-кристалла.

— Молодец, второй пилот! Верно мыслишь! Как, Ульяна, поддержим молодежь? Предложение правильное и зрелое.

Ульяна пристально посмотрела на меня, просчитывая в уме варианты и давя сомнения.

— Серьга как пилот пока ещё недостаточно опытен, но это недостаток, который можно побороть только вахтами по управлению кораблём и решением подкидываемых космосом навигационных задач… Что он и предлагает… Учитывая, что вся навигационная прокладка курса ложится на меня, я же и поведу головной корабль, я согласна на перевод пилота Стоянова вторым пилотом лидера "Корнео". Старший лейтенант Росс его проконтролирует и поддержит в нужный момент. Искин Балаганов! Дополнить приказ о переходе наших кораблей в систему Змеевика пунктами о переводе пилота Стоянова на "Корнео", переводе андроида Юноны на управление щитами и двух номерных андроидов из моего экипажа на оружие и штурмовик лидера вместо убывающего на борт "Пилы" лейтенанта Жиро. Вам даю час на перебазирование и перемещение андроидов, товарищи офицеры, и отваливаем. Все свободны!

* * *

Вот так, с помощью маленькой хитрости, не хитрости даже — небольшой поддержки молодой семьи простых звёздных дюков, я значительно рванул в цензе и в ранге, став вторым пилотом настоящего лидера Джоре! А это, братцы, не фунт изюму. Корабль Джоре, если перевести его во флотскую линейку Содружества, тянул не менее чем на тяжёлый крейсер прорыва. А то и на малый линкор! Это было для меня весьма почётно. Я потихоньку становился нужным клану человеком. Как пилот боевых кораблей, конечно. Как псион я ещё ничего из себя не представлял. Это меня беспокоило и заставляло постоянно дергать Симбу за хвост.

— Ну что я тебе ещё должен сделать, Серьга? Посмотри в сторону кормы. У самых дюз, видишь? Ремонтный робот, верно. Подбей ему какую-нибудь ногу, не бойся, взрыва двигателя не произойдёт, я предупредил искин корабля.

Послушно прикрыл глаза. Представил солнечный зайчик, этот заяц пулей метнулся в кормовые отсеки. Так, искин Корнео даёт наводку — слабо освещённый, пустой отсек, крашенный любимой флотской шаровой краской. Тоска зелёная! Точнее — серая. У самой задней переборки, дрожащей от адского выхлопа дюз, притулился цилиндр ремонтного робота на антиграве. В его манипуляторе (для меня, догадался я) зажата большая железка. Ну, большому кобелю — большой мосол! Я взял, да и врезал по железяке своим роялем-убийцей. Только представил его маленьким, как детский игрушечный рояльчик для удовольствия детсадовцев. С большую кастрюлю размером, проще говоря. Звука я не услышал, я его и не заказывал и не включал, однако выбитая железка тут же запрыгала по металлической палубе отсека, а манипулятор робота повис сломанной спицей зонтика.

— Серьга, не ломай мне роботов, — моментально влез ко мне в мозги через защитную мембрану внешней связи искин Корнео. Я для простоты пока звал его так. — Теперь он частично не функционален.

— Извини, Корнео, я его сейчас починю, — повинился я. — На двести метров его ведь взял, представляешь!

Не мог удержаться, чтобы не похвастаться… Дитятя я ещё, а не псион! Но всё равно — двести метров! Это здорово, я совершил новый шаг в развитии. Но двести метров — это не двести тысяч километров космической пустоты. А что? Расстояние особо ведь роли не играет. Вот вы способны сейчас представить австралийский буш и кенгуру, к примеру? "Крокодил Данди" смотрели? Там это есть. Если "Да", если картинка возникает, то следующим шагом вы сможете положить этому кенгуру письмо в сумку или сделать реальный шаг и появиться у него за спиной. Ничего особенного, такая у нас работа. У псионов клана Росс. Тренировки надо усилить, а сейчас пора в рубку, на вахту. Такая у нас работа. У пилотов клана Росс.

* * *

— Лидер, задержка с прыжком в двадцать минут, мы прыгаем первыми, — произнесла в рубке "Пилы" Ульяна, поправляя левой рукой шарик микрофона у губ. — Потом скачешь ты. Оружие "Товсь", щиты на семьдесят, протокол включить.

— Принял, выполняю, — ответил я, как привык отвечать в симуляторе "Битва за Сталинград".

А Ульяну я просто видел. Фрегат шел впереди, слева, на расстоянии всего в семьдесят километров. Почти вплотную для космоса. И очень удобно для моих тренировок. Конечно, я не подглядывал за молодоженами. Да и Симба на меня рявкнул бы. Так нельзя, разменивать свои способности на попытку вуайеризма? Это глупо. У Симбы, если нужно, было полно порнухи. А развивать свой дар дальнозрения я мог, и это было необходимо. Рубку "Пилы" представить я мог легко, у меня бродила даже мысль о прыжке из рубки "Корнео" в рубку фрегата, но это было явно преждевременно. Торопиться в таком сальто-мортале не надо. А то может одно "мортале" в результате выйти.

"Пила", распушив на разгонном форсаже хвост из-под кормы, резво пошла в отрыв. Мы не спешили, но потихоньку стали набирать скорость. Лишняя мощность в движках — лишний расход топливного геля. А он не бесконечен, газового модуля-заводика у "Корнео" на борту нет, значит, топливо сами сделать не сможем. Надо покупать, а нам лучше купить что-нибудь для России. Она, конечно, тоже хватко пошла в отрыв от других государств Земли, но поддержать вторую Родину надо и плечом и рублём.

— Давай, Серьга, прибавляй потихоньку. Как раз через пять минут "Пила" прыгнет. А там и мы за ней, — проговорил старлей, пристально контролируя фрегат впереди, показатели мощности разгонных двигателей лидера и расход топлива.

— "Корнео", после моего прыжка сместитесь вправо. — Кинула нам указивку Ульяна и исчезла, махнув на прощанье хвостиком пламени из дюз.

— Вправо прими, Серьга. Достаточно. Сколько до прыжка?

— Пятнадцать двадцать две по времени и ещё плюс восемьдесят семь километров в секунду по скорости, Каон! — доложил я. Напряжение было просто разлито по груди и прочим конечностям. По ушам, в первую очередь. Ими я ощущал медленное смещение назад близлежащих космических объектов. Это значит объектов, астероидов, например, летящих в тысячах километрах от нас. А что? Космос, ведь. Никакие деревья обзор мне не заслоняют, видно ушами далеко.

— Корнео, Юнону и других андроидов по боевым постам, оружие активировать, зарядить и на "Товсь", щиты поднять, выход из прыжка под запись. Готовность к прыжку!

В рубке Корнео тревогу не давал, но из-за броняшки двери слабо донеслось тревожная дробь сигнала. Через полторы минуты с топотом принеслись андроиды.

— Готовность к прыжку семь минут, предупреждаю — прыжок короткий, это обманный маневр. Сразу вывалимся — и полная готовность к бою. Сектор опасный, возможно боестолкновение. Полная фиксация экипажа в ложементах, — послышались щелчки центральной пряжки привязных ремней. — Серьга, прыжок по готовности!

И я прикрыл глаза, набирая силы для полусферы носового щита и готовя "Meurtrier" к удару. На слова искина "Есть скорость прыжка!", я вдавил свой ключ, разрешая "Корнео" сорваться в пропасть. Тринадцать минут тошнотной взвеси в непонятно каком космическом блендере, и мы, наконец, вырвались в реальное пространство.

— Веду бой, ваши цели по координатам…. — монотонно бубнил искин "Пилы" Шурка Балаганов. — "Корнео", информируйте о выходе из прыжка, веду бой, ваши цели по координатам…

— Принимаю управление на себя, спокойным голосом сказал Каон. — Серьга, посмотри на схватку как псион, может быть, чем и сумеешь помочь… Юнона, бортовые щиты держи на двадцати, в передней полусфере восемьдесят. Пушкарь, цель захватил? Огонь по готовности. Искин, запись под протокол. "Пила", вас понял, координаты целей введены в систему целеуказания главного калибра. Идём к вам на помощь, "Пила". До рубежа открытия нами действенного огня по противнику сорок минут. Поехали!

Часть 2. …ad Astra.

Глава 1.

Сегодня у меня день рождения. Сегодня мне исполняется девятнадцать лет. Сегодня меня выпустили из медкапсулы, ногу восстановили полностью. Могу бегать и прыгать. Проверил — на самом деле могу! Первым делом побежал в зал, с голодным волчьим блеском в глазах оглядел накрытый на хрустящей от крахмала белой скатерти стол, полный царских яств и прочих деликатесов с разносолами. Даже неймаровские мидии отцу кто-то прислал, они еле слышно пели в большой стеклянной вазе-аквариуме! Облизнулся, а потом с грустью в глазах побежал на кухню нашего домика. Громить такую красоту, как праздничный стол, украшенный цветами, переливающимся голубыми острыми лучиками в свете мощных корабельных штурманских ламп хрусталём, и сдержанно горящим матовым сиянием под тем же светом столовым серебром, просто рука не поднялась. А перекусить куском хлеба с отварным мясом можно и на кухне, на простом деревянном столе. Торжественный ужин в зале начнётся потом, вечером. Сегодня у нас с отцом скромный праздник. Отмечаем мой день рождения, моё выздоровление, создание нашего с батей Рода Ольг-Росс и новоселье на нашей новой планете. Да, у нас теперь своя планета, разве мы не герцоги Ольг-Росс, что ли? Нам не положено? Своим трудом и кровью ведь этого добились, не по блату получили, не стыдно и гордиться сделанным. И пусть на нашей планете у нас пока только два дома вокруг небольшого горного озера и ещё строится герцогская парадная резиденция и дом для гостей, это дома нашего только что созданного Рода, на нашей только что обретённой планете. Ольг-Росс! Как звучит-то, а? Вот и завидуйте молча!

Стуча ножом по деревянной разделочной доске и шинкуя мясо с местной горько-кислой травкой, я волей-неволей вспоминал прошлое…

* * *

Notes

[

←1

]

В России осталось по 5-10 носителей этих языков.

[

←2

]

Гвардейская клятва лётчиков 12-го ГвиАП ПВО Москвы — 1942. Советская кинохроника.

Ссылка: https://www.youtube.com/watch?v=XCVe99e22pY

[

←3

]

Из письма А.М. Горькому от 15 сентября 1919 года:

"Интеллектуальные силы" народа смешивать с "силами" буржуазных интеллигентов неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную в августе 1917 года, брошюру "Война, отечество и человечество". Короленко ведь лучший из "околокадетских", почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистической войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками! Для таких господ 10 000 000 убитых на империалистической войне — дело, заслуживающие поддержки (делами, при слащавых фразах "против" войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики. Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно. "Интеллектуальным силам", желающим нести науку народу (а не прислуживать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережем. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт...

(В.И. Ленин, Полное собрание сочинений, издание пятое Изд-во политической литературы, 1978 г. т. 51, стр. 48-49)

[

←4

]

Star Duke (англ.) — Звёздный герцог

[

←5

]

Consigliere (итал.) — советник босса в мафиозном клане

[

←6

]

In corpore (лат.) — в теле (в образе человека)

[

←7

]

Менгеле, Йозеф (1911-1979гг) — немецкий врач, проводивший в концлагере Освенцим преступные медицинские эксперименты над заключёнными. Получил прозвище "Ангел смерти".

[

←8

]

Meurtrier (фр.) — смертоносный, убийственный.

[

←9

]

Urbi et orbi (лат.) — из древнеримского обращения: "(к) городу (Риму) и миру".