|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 20.
Возле уха Романова раздался зуммер рации.
Да, Романов слушает, — проговорил Виктор сонным голосом, с трудом разлепляя глаза и нащупывая в темноте трубку.
В следующий момент сон его как рукой сняло.
Что? — переспросил он, и, выслушав ответ, сердито бросил, — Сейчас буду.
Вскочив с койки, он быстро натянул на себя форму, обул сапоги и вышел из комнаты, которую занимал на постой в Новогрудке. До здания штаба от него было два шага. Поздоровавшись с часовым, он прошел коротким коридором и открыл дверь, ведущую в просторное помещение, где уже находилось три человека: Конев, Непряев и начальник штаба, генерал Трубачев, тоже из 90-х годов. Все они выглядели крайне встревоженными. Быстро поздоровавшись со всеми, Романов задал вопрос Коневу,
Как это произошло?
Диверсия. Немецкая разведгруппа незаметно пробралась в наше расположение. Часть людей вырезана, часть пропала без вести. Вероятней всего, забрана в плен. Самое плохое, что угнаны два танка Т-72. Совершенно секретная техника попала в руки немецкого командования. Это просто катастрофа.
Не так много времени понадобилось Романову, чтобы представить себе все последствия этого события, и последствия эти могли быть по-настоящему ужасны. Немецкие инженеры быстро смогут разобраться в конструкции нового танка, и многое из новых изобретений возьмут себе на вооружение.
Я вот чего не могу понять, — медленно проговорил он, поднимая глаза на Конева, — Каким образом они могли похитить танки? Пробраться незаметно на наши позиции — это я понимаю, взять языка — понимаю, но вывезти незаметно танк — увольте, не пойму. Разве никто не слышал работы двигателя, разве наши соседние подразделения не видели, что танки идут в сторону вражеских позиций? Почему никто не запросил их по рации? Это что? Преступная невнимательность, или предательство?
С этим, как раз сейчас разбирается контрразведка, — угрюмо ответил Конев. — Я, так думаю, что люди расслабились, почувствовали себя в безопасности, понадеялись на нашу чудо-технику. Но обещаю, я их быстро в чувство приведу. Кто виноват, будет разжалован в рядовые, если имело место предательство, то расстреляю, к чертовой матери. Но тебя Виктор мы вызвали для того, чтобы попытаться вернуть танки с помощью вашей установки.
Всё понял, — кивнул ему Виктор, — Надо посоветоваться с Николаем. Ждите меня здесь.
Он вышел из комнаты, достал из кармана рацию и вызвал Николая. Через несколько секунд в динамике раздался заспанный голос Николая.
Коля, — попросил Виктор, ты меня сейчас можешь вынуть отсюда?
Без проблем, — ответил Николай, только дай мне пять минут.
Через пять минут, во время которых Виктор вышел из штаба и свернул в ближайший переулок, перед ним открылось "окно", в которое он и шагнул.
Ну, как дела? — приветствовал его Николай, осунувшийся и не выспавшийся.
Могли быть лучше, — и Виктор рассказал Николаю, об угоне двух танков немецкой разведкой.
А немцы-то молодцы, ничего не скажешь! — усмехнулся Колька.
Да кто же спорит? — вынужден был согласиться Виктор, — Чего не скажешь, в данном случае, о наших. Но я хочу поставить вопрос не так. Можем ли мы, с помощью нашей машины, вытащить эти танки от немцев?
Несколько минут Николай о чем-то напряженно размышлял, потом ответил,
Полагаю, что можем. То есть, технически, мы это сделать в состоянии. Но, есть одна закавыка.
Он оглянулся по сторонам, потом решительно отложил в сторону свой пульт,
Не могу, сейчас свалюсь и засну. Пойдем-ка, выпьем кофе, а то глаза просто слипаются. Ничего с твоими танками, за это время не случится.
В самом деле, вид у него был не самый хороший, и Виктор вынужден был с ним согласиться. Они прошли в дом, занимаемый Николаем, и прошли на кухню. Здесь Николай достал из кухонного стола молотый кофе, насыпал его в кофеварку, долил воды, и поставил кофеварку на маленький огонь.
Давно бы достал себе кофеварку, — заметил Виктор, — Не надоело мучиться каждый раз.
Ничего ты в этом не понимаешь, — махнул на него рукой Николай, — Разве там кофе? Ты мой попробуй.
Он снял с огня кофеварку и разлил в чашечки густой пахучий напиток, покрытый пеной.
Если хочешь, могу коньяка дать, — предложил он Виктору.
Тот представил, как возвращается в штаб к Коневу, благоухающий кофе и коньяком, и покачал головой,
Нет, коньяка не надо.
Ну, как хочешь, — Николай отпил глоток кофе и блаженно закатил глаза, — Напиток богов.
Виктор отпил и поморщился, надо сказать, что он не любил кофе, а без сахара и вовсе пить его не мог, но вынужден был признаться, что остаток сна с него сразу слетел. Поэтому он только заметил,
Тонизирует.
Да, что с тебя возьмешь? — усмехнулся Николай, — Но, ты прав, безусловно, тонизирует. Выпью, с твоего позволения, еще одну чашечку, и я готов к любому употреблению.
Он налил себе еще одну чашечку, не спеша, смакуя, выпил ее, и, теперь уже довольно бодрый, повернулся к Виктору,
Так ты хочешь знать, что за заморочка?
Закавыка, — поправил его Виктор.
Так вот, закавыка в том, что я чувствую, что скоро не смогу доставлять технику из 90-х в 40-е годы.
Как так может быть? — не понял его Виктор.
А вот так. Откуда-то стали появляться помехи. Мне все труднее удается удерживать канал. Если людей и, скажем, автоматы, я переправляю спокойно, то громоздкие предметы, все труднее.
Может быть, есть какая-то критическая масса, которую можно перебросить в прошлое? — высказал, первую пришедшую ему в голову, мысль Виктор.
Мне кажется, что дело в другом.
Интересно, в чем же?
Ты помнишь, что Татьяна рассказывала, что она попала к нам, следуя за какой-то парочкой?
Виктор сразу напрягся. Удивительно, но почему-то этот факт сразу вылетел у него из головы. А ведь, верно, если кто-то до них пользовался этим способом, то они не будут просто так сидеть и смотреть, как творятся такие дела. Ему сразу вспомнился "Патруль времени" Пола Андерсона, и другие, подобные произведения.
Так ты думаешь, что они нам мешают? — спросил он у приятеля.
Да, я так думаю, — подтвердил он, — Больше того, похоже, что они не хотят, чтобы мы переносили военную технику в прошлое. Тут они по-своему правы. Но в то же время, они нам не мешают самим перемещаться. Во всяком случае, пока.
Но ведь это же меняет всю нашу стратегию, — воскликнул Виктор, — В таком случае, делаем вот что: в ближайшее время ты поставляешь нам боеприпасы, на все виды техники, и столько, сколько сможешь. Занимаешься только этим, до тех пор, пока тебе не перекроют эту возможность. Всё остальное подождет. Теперь, извини, Николай, отправляй меня обратно.
Что, так и пойдешь? — удивился тот, — Даже не повстречаешься с Таней?
Романов невольно вздрогнул. Похоже, что он совсем завоевался. Но, потом, представил, как придется снова с ней прощаться, и малодушно решил сбежать,
Нет, отправляй меня прямо сейчас.
— — — — — — — — — — — — — — — — — —
Возвратившись в штаб, он обвел глазами вопросительно глядевших на него командиров, сел на стул, и уставшим голосом объявил им,
В ближайшие сутки заниматься этим вопросом, возможности нет. Сейчас все силы будут брошены на запасы и сосредоточение на складах боеприпасов и снарядов. На пополнение новыми видами вооружений, в ближайшее время рассчитывать не приходится. Следовательно, необходимо пересматривать нашу тактику, и, если хотите, то и стратегию.
Его слова были восприняты в полной тишине. Некоторое время слушатели обдумывали все последствия, из них вытекающие. Наконец молчание прервал генерал Конев,
Как это все понимать? — он удивленно посмотрел на Виктора, — Потрудитесь объяснить мне причину такого решения. Почему меня, командира действующей армии, ставят в такое положение? Позволю вам напомнить, что когда я подписывал контракт, то речь шла о том, что будет налажено постоянное снабжение армии военной техникой. Почему же, в разгар военных действий вы вдруг меняете условия контракта?
Виктор устало посмотрел на генерала,
Потому, Валентин Александрович, что идут военные действия, а на войне, как известно, бывают стесненные обстоятельства. В данный момент, что-то, а скорее всего, кто-то, не дает нам проводить в прошлое крупногабаритную военную технику. Мы делаем все, что возможно, но...— Виктор развел руками, — Они, по видимому, имеют лучшую технику, чем мы. Вот почему, в настоящий момент, мы вынуждены сосредоточиться на накоплении боеприпасов. От вас же, господа командиры требуются идеи, как вести дальше военные действия? Если идеи есть, то я их слушаю, если пока нет, то предлагаю собраться здесь же, в пятнадцать часов.
Он посмотрел на командиров, понял, что им нужно время, встал и, не прощаясь, вышел. Все последующие часы он крутился как белка в колесе, организуя прием и хранение боеприпасов, так что чуть не опоздал на им же назначенную встречу. Однако, когда он вновь пришел в штаб, то с удовлетворением убедился, что командиры не потратили время впустую. Надо отдать им должное, они не долго ругали своих нанимателей, а устроили настоящий мозговой штурм, результатом которого стали предложения, высказанные начальником штаба, генералом Трубачевым,
Во-первых, — начал начальник штаба, сухой, жилистый мужчина, сорока шести лет, с умными внимательными глазами, — В случае, если мы не имеем притока новой техники, образца 90-х, мы должны зафиксировать нашу завоеванную территорию, оборудовать ее в инженерном отношении и сделать ее абсолютно неприступной для немцев. В нашем распоряжении сейчас находится пятьсот тысяч военнослужащих. Это немалая сила, учитывая, что все они прошли переподготовку. Предлагается, в создавшихся условиях две трети их использовать для охраны нашей территории, а одну треть использовать для нанесения точечных ударов на самых напряженных участках фронта, куда они будут доставляться внепространственным методом. Мы вас правильно поняли Виктор Сергеевич, что затруднен только переход из будущего в прошлое?
Правильно, — согласно кивнул Виктор.
В таком случае, никто не мешает нам появляться в самых неожиданных местах, причем, в самый нужный момент. Полагаю, что такая тактика будет весьма эффективна, и потребует гораздо меньше людских сил и материальных ресурсов.
Виктор восхищенно посмотрел на начальника штаба, потом подошел к нему и крепко его обнял, чем очень смутил старого вояку. Затем он обнял по очереди всех остальных офицеров.
Товарищи, вы хоть понимаете, какие вы молодцы? — Наконец произнес он. — Вы же, просто, гении. Только так мы теперь и будем воевать. Ведь, говоря по правде, нам никто не мешает высадиться где-нибудь в Берлине, да разрушить пару военных заводов, или взять в плен самого Гитлера, да расстрелять его на глазах москвичей?
Тут он осекся, глядя на изумленные лица командиров. Оказывается, такая простая мысль не пришла им в голову.
Это, что же получается? — изумленно проговорил Непряев, глядя на своих товарищей, — Получается, что мы эту войну можем прекратить в три дня?
Ну, это вряд ли, — не согласился с ним Виктор. — Слишком большие силы приведены в действие. Тут одним Гитлером не отделаешься. Но, в общем-то, ты прав, нам вовсе не обязательно освобождать половину Европы и брать Берлин. Скажу больше, сейчас, мы с вами ближе к миру, чем до этих проблем с каналом. В заключение, прошу вас, генерал Конев, приказать штабу разработать план операций. Что касается этих танков, то надеюсь, что уже завтра мы решим эту проблему.
Он попрощался с командирами и вышел из штаба. Он сам еще не до конца понимал все возможности, которые открывались перед ними. Но чувства буквально переполняли его. Ему было просто необходимо высказаться перед кем-нибудь, и он пошел искать Федора. Нашел он Федора там, где и рассчитывал, в складе, где велась доставка и разгрузка снарядов. Федор вместе с начальником склада, капитаном Приходько, проверяли появляющиеся, казалось бы, ниоткуда ящики, и отмечали на плане, где, что и сколько находится.
Не помешаю? — поинтересовался Виктор, подходя к ним.
Да нет, теперь капитан и сам справится, — ответил Федор, поняв, что у Виктора к нему важное дело.
Они вышли из ангара и остановились возле его металлической стенки. Жаркое солнце припекало, ведь была середина лета, а, отражаясь от металлической стенки, жарило, как в печке. Поэтому наши друзья поспешили укрыться в тени старой липы, растущей тут лет, наверное, сто.
Хорошо! — улыбнулся Виктор, оглядываясь по сторонам. — Словно и нет войны кругом.
Хорошо бы сюда после войны приехать, — мечтательно произнес Федор, вот тогда отдохнем. Но ты меня, наверное, не для этого искал?
Ты прав, — улыбнулся Виктор. — Вообще-то я тебя искал, чтобы с тобой посоветоваться, — и увидев как тот бросил на него внимательный взгляд, рассказал Федору о всех последних событиях. — Так, что, думаешь, нам теперь делать?
Сложный вопрос, — покачал головой Федор. — Я ведь все последнее время думал, отчего так получилось, что война началась? Послушать, так никто ее не хотел. Неужели все это из-за того, что в одной, отдельно взятой стране, обиженной репарациями, появился отдельно взятый мерзавец — Гитлер? Ну не смешно ли? Потом у тебя там, в будущем, я кое-какие книжки прочитал, и понял, что это не так. Оказывается, все хороши. Если вдуматься, то просто страшно становится. В каждой стране: и в СССР, и в Германии, и в Великобритании, и в США, и в Японии, и в Италии, и во Франции у власти сидели мерзавцы, которые спали и видели, чтобы перессорить других, заставить их начать войну друг с другом, а потом надеялись на этом погреть руки. Я тебе вот что скажу: если мы сейчас этот пожар потушим, то не пройдет и десяти лет — так полыхнет, что и мира не останется. В прошлый раз не полыхнуло, потому, что еще страх остался. В памяти еще жив был весь ужас этой войны. Так что я не знаю, что нам делать?
И опять Федор удивил Виктора. Его поразило, насколько глубже он рассмотрел этот вопрос, чем он сам. В самом деле. Виктор действовал как шахматист новичок, на его фигуру напали, и он убирал ее из-под боя. А что будет, в результате этого хода, он не мог представить. Федор же просматривал позицию на три хода вперед.
В самом деле, если удастся победить Германию, ценой не слишком больших потерь, то, что тогда сделает Сталин? Теперь Виктор был убежден, что Сталин тогда захватит всю Европу, и поведет наступательную войну против Великобритании. К Великобритании не замедлит присоединиться США, и вот мы имеем новую Мировую войну, только с еще более тяжелыми последствиями. Но, ведь, должен же быть какой-то разумный выход?
Да, — покачал головой Федор, так, словно слышал все его мысли, — Не знаю, как все исправить, но Сталина придется убрать, это точно.
Виктор испуганно оглянулся по сторонам. Даже для него, жителя 21-го века, после того, как он побывал здесь, в 41-м году, такие слова казались чем-то ужасным.
А что ты думал? — в свою очередь удивился Федор. — Самые одиозные фигуры двадцатого века: Гитлер, Сталин и Черчилль.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
