Глава 9

Яркое солнце, еще по-летнему теплое, освещало древний каменный замок. Лучи света игриво отражались от стекол больших окон. Хотелось их распахнуть и любоваться зелеными деревьями, колыхающимися от ветра, бликами солнца на прозрачной глади озера. Вода, ночью казавшаяся мглисто-черной, страшной — при свете дня преобразилась, сверкая синевой. Где-то вдалеке раздалось уханье сов, птицы занимались своими важными делами: чистили перышки, охотились на беспечных мышек, возвращались после долгих или коротких перелетов, с письмами и без них. Природа жила своей жизнью.

Любому обитателю замка, после пробуждения от сна, была доступна возможность любоваться этим захватывающим видом, стоило только открыть окно и посмотреть... Кроме слизеринцев.

Представители змеиного факультета, если кто-то спросит их мнения, не были обделены. Да, они не видели первых лучей солнца, алого рассвета и окрестностей замка с высоты птичьего полета. Но вид, открывающийся их взору, представлял собою более уникальное зрелище: водный мир с его дивными обитателями, рыбками, растениями и, если повезет, то можно увидеть настоящую русалку. Зачарованные окна являлись сами по себе произведением магического искусства.

В гостиной Слизерина вечно царил полумрак, вне зависимости от времени суток, день ли, ночь ли за окном. Теплые лучи солнца никогда не согревали холодных каменных стен, вынуждая учащихся изучать согревающие чары.

Это утро, первый день учебной недели, проходило как и тысячи других подобных до него. Юные волшебники вставали со своих уютных кроватей, ежась от холода, готовясь к предстоящим занятиям.

Гарри стояла напротив большого зеркала полностью обнаженная — Малфой с Ноттом все еще спали в своих кроватях, давая возможность ей побыть наедине с собой. Ее мысли крутились вокруг вчерашней поездки на Хогвартс-Экспрессе. Гарри прекрасно понимала, что была излишне груба с Гермионой Грэйнджер. Да, та была раздражающей, но ее интересовало, откуда взялась злость на эту девчонку? Гарри осознавала, что ничего непоправимого не совершила, и ей будет легко расположить к себе эту выскочку, но откуда взялись эти негативные эмоции?

Пристально разглядывая свое отражение в зеркале: красивую мордашку, худое мальчишеское тело без намека на женственные линии, она понимала, что видит перед собой ответ. Банальная зависть. Ей стало завидно, как бы это смешно ни звучало, что Грэйнджер девочка. До этого она ни разу не общалась с магами — ровесниками этого тела женского пола, вот подсознание и сыграло с ней злую шутку, породив иррациональную зависть и гнев.

Гарри осознавала, как бы она себя ни убеждала и ни оправдывала, она всеми конечностями цепляется за свое прошлое. За свою родину Ервидар, населенную магами — жутким кошмаром любого разумного существа. Где каждый носитель дара мог поглощать души, продлевая свою молодость и жизнь до бесконечности, пока не становился добычей такого же, как он сам. Обычные люди и нелюди воспринимались магами, как источник силы, и только за последнюю сотню лет в мире воцарился хрупкий порядок. Совет из тринадцати магов во главе с председателем фактически правил всем миром. Провозгласив свою независимость, они декларативно признавали это право за другими государствами, но в действительности напрямую вмешивались и корректировали политику любой из держав.

Кто же мог подумать, что ей придется бежать из своего мира? И по чьей вине-то — своей родной дочери. Та в батюшку своего умом пошла, выдала еще тогда Сандавиру членам совета, рассказав, что их Глава балуется запретными знаниями. Они пришли в ужас, и, правду говоря, было от чего. Члены Совета объявили ее вне закона, приговорив к смерти. Вначале все было нормально, маги пытались захватить ее один на один, чтобы поглотить ее душу, и настал закономерный результат — их души она забрала себе. После вести об их смерти, маги Совета объединились, в кои-то веки, и решили общими силами ее убить.

Как бы Гарри ни была сильна, против уже десятерых (двое ушли за грань после встречи с ней) она бы не выстояла. Последний раз ей повезло, магесса сумела убежать от них, воспользовавшись некоторыми неизвестными им приемами, но в следующий раз у нее не было бы больше этого эффекта неожиданности. И тогда Сандавира решила воспользоваться знаниями, за которые ее преследуют. Полубезумная идея покинуть этот мир пришла в ее голову во время побега, и, понимая, что жизни ей не дадут, приступила к делу. Самым сложным в ритуале являлось то, что ее тело ждала смерть, и убить она должна была себя сама.

Единственными критерии для нового тела являлись: молодость оного, отсутствие смертельных заболеваний и мир, где обитают разумные существа. Такие минимальные требования обусловливались не ее неприхотливостью, а тем, что чем их меньше, тем вероятней Ритуал сработает. И да, был шанс, что она умрет по-настоящему, но так было лучше, остаться непобедимой и не даться в руки тем, кто еще вчера пресмыкался перед ней.

Проведя пальцами по своему новому отражению, Гарри только сейчас явственно осознала, что всю оставшуюся, как она надеялась, чрезвычайно долгую жизнь ей суждено провести в мужском теле. Хватит думать о себе, как о женщине. Иллюзии ей не помогут. Надо перестать цепляться за женское сознание и провести ментальное воздействие на себя, и она будет мысленно отождествлять себя с мужским полом. А через двадцать один день ей не понадобится даже магия, наступит привыкание, и ее самосознание останется таким навсегда.

Делая глубокий вдох, она переступила через себя, перестраивая свое сознание.

Через двадцать минут полностью одетый из ванной комнаты вышел Гарри. Драко и Теодор еще спали. Решив не будить их, он взял книгу и спустился в гостиную. От былых мыслей не осталось и следа.

* * *

Каждое появление Гарри на публике сопровождалось перешептыванием учеников, благо нашивка с гербом в форме змеи сдерживала его слишком активных фанатов.

В древнем замке сложно ориентироваться. Магические лестницы двигались по определенным дням, ступеньки исчезали, бывало прямо из-под ног, множество дверей открывались только после того, как их вежливо попросишь, а также попадались обманки, за которыми находились голые стены.

Толпы учеников, желая разглядеть знаменитость, активно следовали за Гарри даже на занятия. Его отдушиной стала библиотека, где строгая надзирательница за храмом знаний выгоняла праздно шастающих студентов. Драко взял на себя обязанность сопровождать знаменитость по всем его маршрутам, Крэбб и Гойл прилагались в комплекте. Поттер их не прогонял, крепкие парни отлично отпугивали слишком назойливых учащихся.

С другим соседом по комнате отношения поначалу складывались не лучшим образом. Теодор — весьма замкнутый мальчик и легко на контакт не шел. Но Гарри начал с малого: интересовался его мнением по разным вопросам, приглашал идти вместе на завтрак; также он узнал интересы Нотта и с помощью этих знаний разговорил Теодора. Тот не заметил, как сам начал искать компании Поттера.

Гарри приложил усилия для налаживания контактов с соседями из-за нежелания проживать под одной крышей с враждебно настроенными мальчиками. Дети злопамятны, и ему бы не хотелось натыкаться на мелкие пакости. К тому же такое поведение Поттеру ничего не стоило, так почему бы и не сделать из потенциальных врагов друзей?

Уроки астрономии проходили каждую среду в полночь, где они записывали названия звезд и движения планет, разглядывая их в телескопе. Довольно важный предмет, которому надо посвятить приличное количество времени, если заниматься самообучением. К тому же можно перепутать одну звезду с другой или неправильно понять какое-то явление. Так что практические задания очень важная часть обучения. Все эти знания пригодятся во время варки некоторых видов зелий, а обычные можно улучшить, просто готовя их в определенный день, под звездой, которая усилит эффект необходимого результата. Например, яд, сваренный в период, когда Марс ближе всего к Земле, усилится, и обычное противоядие на него не подействует; любовные зелья лучше варить под Венерой... И еще множество других примеров. В ритуалистике очень важно учитывать движение планет, есть даже такие ритуалы, где рисунок меняется в зависимости от построения звездных светил на небе. В артефакторике эти знания лишними не будут.

Травология проходила трижды в неделю, и на занятиях профессор Спраут делала упор на практику. Этот предмет давал лучшее понимание свойств растений и грибов, что позволяло, в свою очередь, более продуктивно работать на зельеварении. Зная в каких условиях произрастает тот или иной ингредиент и как лучше добиться нужной кондиции, чтобы из него можно было что-то сварить, а также в каком состоянии (сушеном, свежем...) он будет более эффективным.

Профессор Бинс, призрак, монотонно рассказывал Историю, но если приноровиться слушать его голос без интонации и пауз, то можно узнать много интересной информации, которую Гарри не находил ни в одной книге. Про пользу Астрономии для зельеварения, ритуалистики, артефакторики и даже травологии Поттер узнал именно из уроков Истории.

На Чарах профессор Флитвик преподавал им заклинания, а в будущем их обучат проклятиям и контрпроклятиям, когда они войдут в более сознательный возраст.

Трансфигурацию — преобразование одного предмета в другой — у них вел декан Гриффиндора. Эта дисциплина помогала тренировать точность воздействий волшебной палочкой и воображение, что в свою очередь благотворно влияло и на создание заклинаний и проклятий. Высшей формой этой науки было человеческое преобразование.

Защита от темных искусств являлась комплексной дисциплиной, состоящей из всех вышеперечисленных предметов. Только здесь оттачивались навыки, изученные на других предметах, в целях самообороны. Также немало внимания уделялось защите от разных магических существ, более подробно изучаемых на Уходе за ними, на который можно записаться после третьего курса, как на обязательный предмет или факультатив. Профессор Квирелл, преподавая Защиту, больше задавал домашние задания, чем что-то сам рассказывал. Но Гарри не печалился: преуспевая в других дисциплинах, читая дополнительную литературу и имея креативное мышление, он не боялся завалить этот предмет.

За всеми хлопотами Гарри не забыл про Невилла. Поттер видел, что тот был парией на своем факультете, с ним никто не общался, другие дети также не спешили заводить с ним дружбу, а сам Лонгботтом был слишком нерешительным, чтобы познакомиться самому. Маг дал возможность тому прочувствовать эту атмосферу всеобщего неприятия, осознать одиночество, прежде чем снова появиться в жизни Невилла. Перед началом первого урока зельеварения, совместного с гриффиндорцами, Гарри подошел к нему, стоящему в стороне от своих. Момент выбран был не случайно, зная негативное отношение к Слизерину со стороны Гриффиндора, их дружеская беседа на глазах учеников дома Годрика еще больше ополчит тех против Лонгботтома. Что, в свою очередь, приведет того прямо в сети Гарри, делая еще более благодарным за внимание, которое Поттер собирается ему уделять.

* * *

Невилл, сидя за столом Гриффиндора, с грустью наблюдал, как его робкая надежда на обретение дружбы с Поттером разбивается, когда Шляпа прокричала: "Слизерин", и тот сел возле блондина. Но на следующий день за завтраком, Гарри с улыбкой кивнул ему, приветствовал. Но ему не хватило смелости подойти к нему, когда тот был в окружении слизеринцев.

На своем факультете Лонгботтому были не рады, и близнецы Уизли зло подшутили над первокурсником на второй день пребывания в школе, заставляя того издавать звуки, похожие на выпускание газов, каждый раз, когда тот садился, вызывая смех всего Гриффиндора. На третий день дверь спальни заперли, и он спал в гостиной. А на четвертый... Впрочем, не важно. Ежедневные встречи на завтраке с Гарри и его улыбка давали надежду Невиллу, что он в этом мире еще кому-то нужен.

В пятницу гриффиндорцы спускались в подземелья на урок зельеварения. Тут было значительно холоднее, чем в других частях замка. Юные львы оказались возле дверей в аудиторию первыми, и через пару минут подошли слизеринцы.

Гарри Поттер казался королем в окружении свиты, разговаривая с представителями своего факультета. И вот, Поттер увидел его Невилла и направился к нему с улыбкой:

— Привет, Невилл.

— Привет, — ответил Лонгботтом, гриффиндорцы недовольно взглянули на них.

— Как дела? Освоился уже на своем факультете? — доброжелательно поинтересовался слизеринец.

— Да, освоился, у меня все отлично. — соврал он, не желая рассказывать про свои злоключения. — Как вижу, у тебя даже спрашивать не надо, как устроился?

Невилл махнул рукой в сторону учеников, которые терпеливо дожидались, пока Гарри не договорит с ним.

— Ты прав, — усмехнулся Поттер. — Готов к зельеварению?

— Не очень, — правдиво ответил Лонгботтом. — Надеюсь, сегодня нас спрашивать не будут.

Дверь аудитории открылась, ученики стали заходить внутрь.

— Мы сегодня собираемся после занятий на пикник, — произнес Гарри, проходя сквозь дверной проем. — Присоединишься?

— А можно? — помимо воли вырвалось у него, но, спохватившись, он добавил. — То есть, слизеринцы не будут против?

— Нет, — улыбнулся Поттер. — Ты же будешь со мной, не так ли?

— Тогда с удовольствием, — первый раз за всю неделю искренне улыбнулся Лонгботтом.

— Пойду к своим, удачи, — и Гарри направился к слизеринцам, сев на пустое место, явно занятое для него, между Ноттом и Малфоем на третьем ряду.

В аудиторию вошел профессор Снейп, и все разговоры стихли. Тот первым делом открыл журнал и стал знакомиться с учениками. На фамилии Поттер профессор сделал паузу, будто что-то хотел сказать, но через мгновение продолжил читать список дальше.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал свою речь Снейп, после переклички, внимательно глядя на учеников своими черными холодными глазами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

В помещении стояла абсолютная тишина, все, как зачарованные, слушали негромкий голос профессора.

— Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — неожиданно спросил Снейп. — Кто ответит?

Гермиона Грэйнджер тянула руку вверх, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места.

— Никто? — Профессор обвел взглядом класс, игнорируя Гермиону. Не спеша, Гарри поднял руку. Во взгляде Снейпа промелькнуло удивление, но тут же пропало. — Поттер, отвечайте.

— Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, — перед тем как ответить, Гарри поднялся.

— Правильно, — взглянул на Поттера так, как будто сомневался, что правильно все расслышал. — Давайте попробуем еще раз. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— В моей аптечке. Но если надо будет добыть его, то в желудке козы, — Поттер с усмешкой добавил. — У человека тоже может образоваться безоаровый камень, но довольно редко. Обычно он появляется в желудке у длинноволосых, которые кусают свои волосы, как сейчас Грэйнджер.

Слизеринцы, да и часть гриффиндорцев, рассмеялись, явно недолюбливая выскочку. Гермиона вспыхнула и вскочила со стула, явно готовясь разразится тирадой.

— Сядьте! — рявкнул Снейп, повернувшись к Гермионе. — Вы явно читали учебник, Поттер. Тогда еще один вопрос: в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— В названии, растение более известно как аконит.

— Пятнадцать баллов Слизерину. Садитесь, Поттер, — профессор обвел взглядом учеников. — Все записывайте то, что сказал мистер Поттер!

Дальше продолжали сбываться худшие опасения Невилла, им задали варить зелье от фурункулов в первый же день. Ему в пару поставили Симуса Финигана. Пытаясь следовать рецепту, он не обращал внимание на то, что делают или говорят окружающие, его ладони вспотели. Невилл понимал, что кинул что-то не то, когда цвет варева стал не таким, как описывали в учебнике. Пытаясь исправить положение, из-за волнения, стал закидывать все подряд, осознавая, что все равно зелье испорчено. С громким шипением из котла поднялся ядовито-зеленый дым. Его содержимое расплавило котел, и все, к чему оно прикасалось, плавилось. Ученики залезли на парты, чтобы им не разъело обувь. Большая часть расплескалась на Невилла, на его руках и ногах появились красные волдыри. Лонгботтом застонал от боли.

— Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа сморщился и заплакал от обиды и боли — теперь и нос его был усыпан красными волдырями.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. Тот подошел к Невиллу и помог выйти из класса. Лонгботтом не помнил, как добрался до больничного крыла, у него все ужасно болело. Когда колдомедик обработала ожоги, и он лег в кровать, в его голове промелькнула мысль, прежде чем уснуть: "Как жаль, что я не смогу побывать на пикнике. Надеюсь, Гарри пригласит меня еще раз".