Еще один шанс. Часть 2

Еще один шанс.

Часть 2.

Начало.

Человек медленно приходил в сознание. Он с трудом открыл сжатые от боли глаза. Прокашлялся. Начал равномерно дышать. Его легкие от глубоких глотков наполнялись воздухом. Постепенно уходили слабость и дрожь. Всё тело как будто растягивалось и выпрямлялось. Цветные круги перед глазами теряли свою насыщенность. Он попытался открыть глаза. Вокруг было темно. Очень темно.

— А я — молодец! — путешественник во времени похвалил себя.

— До наступления головокружения и потери сознания, продержался десять часов. Еще немного и всё! Только в самый последний момент успел открыть переход и уйти в другое время, — его мысли с трудом формировались в нужном направлении. — Да, немного тошнит. Да, слегка кружиться голова и от этого, кажется, что качается пол. Ещё почему-то в ушах слышится скрип. И... воздух какой-то... затхлый и спертый.

Странник потихоньку начал двигаться и шевелить конечностями.

— Нужно присесть, а лучше ещё немножко потянуться. Организму будет легче переносить восстановление.

Рязанцев по ночам, в свободное ото сна время продолжал исследовать свои новые способности. Теперь после возвращения из прошлого он мог почти пять часов оставался молодым и здоровым. А после старения организма сильные боли возвращались только спустя три часа. Постепенно и то и другое время увеличивалось. Это обстоятельство радовало Алексея. С каждым днем в нем крепла уверенность, что удастся справиться с болезнью.

— Кстати? И куда занесло наше "величие"? — путешественник начал осматриваться по сторонам. — Он должен был появиться на берегу океана. Под пальмами. Недалеко от того места где был в прошлый раз после шахматного поединка. Там хорошо! Мягкий песок... Теплое море и ласковое солнце. — Путник требовательно перечислял свои запросы. — А здесь, что? Почему темень? Всё кругом скрипит? Чуть слышится равномерный плеск воды. И неприятно пахнет? — Рязанцев сморщился от сильного затхлого запаха. — Должно было быть как в рекламе — про батончик Баунти. Где много пальм, женщин в купальниках и где кокосы с неба сыпется на голову самостоятельно! А это не то? Будто попал в закрытое подземное помещение? Похоже на каземат или штольню. И самое главное... Почему пол качается? — Алексей попытался встать на ноги. — Я что — на корабле?

Затворник поднялся и не торопясь двинулся вперед маленькими шажками. По дороге он стал перебирать руками как слепой котенок в поисках каких-либо предметов.

— Похоже, я не просто на корабле, а где-то внутри судна. Рядом с каким-то товаром, — он нащупал предмет похожий на баул. — Ну, да! А вот и крепежные веревки. А это... поддон... прокладка из досок. — Ничего себе! — Удивлению путника не было предела. — Вот это поправочка... на ветер и пальмы при перемещении! Хорошо хоть под землю, на какие-нибудь рудники не забросило!

Алексей отошел в сторону от обнаруженного крепежа и потихоньку двинулся в противоположном направлении.

Корабль сильно покачивало. За обшивкой трюма глухо ворчали океанские волны.

— Ой! Больно-то, как! — новоявленный пассажир ударился коленкой о какой-то острый предмет. Нагнулся, чтобы растереть больное место. Выпрямился. Ударился ещё раз. — Так, пора отсюда выбираться! Иначе я тут все ноги переломаю... или глаза повыколю. Он твердо уперся ногами в пол. Вытянул вперед руки. Посмотрел в направлении своих ладоней. И... постарался открыть портал в спальню.

Где-то вдали, у какой-то стенки возник проём. Оттуда стал проникать свет, освещая окружающее пространство.

— Вот, совсем другое дело! — возникло импровизированное освещение. Появилась возможность оглядеться в незнакомом, сумрачном месте. Путешественнику стало понятно, что он находится в трюме большого корабля. Кругом всё было заставлено бочками, бочонками, контейнерами, ящиками. И где-то за всем этим складским многообразием располагалась освещенная дверь домой.

— Так, направление есть — дорогу проложим! — путник двинулся не спеша, делая первые, осторожные шаги на пути к выходу из большого логистического лабиринта. — Потихоньку... Марш-марш вперед. — Он отдал себе команду.

Внезапно жесткий удар потряс корпус корабля. По полу прошла сильная вибрация.

— Что за черт! — Алексея толкнуло на какой-то баул. — Что там у них происходит?

Ещё два удара... Показалось, что судно задрожало. Немного наклонилось в сторону.

И третий сильный удар... сопровождающийся резким свистом и жутким шумом. Совсем рядом, проломив большую щель и разметав множество бочонков, влетело крупное ядро. Стало немного светлее. Запахло чем-то горелым. В ответ с корабля зазвучали ответные выстрелы из пушек. Палуба предательски затряслась под ногами.

— Уходить надо по-быстрому! — безбилетный заяц бурчал, пытаясь перебраться через какие-то ящики. — Пока к едрене фене... каким-нибудь ядром голову не оторвало! Я на этот Титаник билеты не покупал... А вы разбирайтесь тут как-нибудь без меня.

Корабль резко наклонился на правый борт. Атакуемое судно стало совершать непонятный маневр. Освободившиеся от крепления бочки с грохотом упали на пол и покатились в сторону Алексея.

— Ничего себе! Дополнительный бонус! — затворник произнес недовольно, прячась за тюки, которые только, что преодолел. — Попробуем зайти с другой стороны... Будет дольше, но зато надежнее, — Рязанцев развернулся и двинулся в другом направлении.

Судно стало крениться в другую сторону. Бочки покатились обратно. Освобождая и сбивая по пути другие.

— Они там, что? Издеваются? — морской заложник прижался к какому-то тюку. — Устроили тут испытания форта Боярд.

Переждав бочковую лавину, Алексей двинулся дальше и уже почти дошел...

Новый сильный удар потряс корабль. Сразу несколько ядер попали внутрь корабля. Одно из них пролетев рядом, разбило большие ящики стоящие недалеко от него. Странника обсыпало песком и больно ударило в плечо чем-то тяжелым. Внутри судна стало намного светлее.

— Всё! Вы меня разозлили! — путешественник произнес решительно. — Вот сейчас выберусь отсюда и этому снайперу... Вот, этой железякой, по черепушке настучу, — Алексей возмутившись, схватив какой-то брусок попавшейся ему под руки. — Тяжелый зараза, — чушка блеснула желтым светом в его руках. — Мать честная! Да это же — золото!!!

Алексей перевел взгляд на пол. В разбившихся ящиках находились золотые слитки... — МНОГО!

— Так! Я знаю, что делать! — самый счастливый человек на этом корабле произнес, уверенно обращаясь к "благородному" металлу. — Не волнуйтесь больной! Лежите спокойно! Главное поменьше двигайтесь — старайтесь глубоко не дышать. В моей практике подобные случаи уже были! Не первый раз тяжёлой транспортировкой занимаюсь. Думаю, до дома доберетесь спокойно, без эксцессов. Потом еще благодарить меня будете!

Удачливый искатель приключений как хворост в лесу, стал собирать золотые слитки. Наполнив охапку, он решительно двинулся в сторону портала. И почти дошел... когда новый сильный удар в борт корабля повалил его с ног.

— О-о-о! Похоже, ребята пошли на абордаж! — Рязанцев воскликнул, продолжая собирать россыпь с пола и забрасывать её по одному слитку в спальню. — Нет, вы посмотрите на них! Как они торопятся за моим золотом? — Кладоискатель промолвил ехидно и кому-то погрозил зажатым в кулаке тяжелым предметом. — А вы его прятали? А руки ноги ломали, добывая его с риском для жизни? Не было вас тут! А всё туда же — бегут, торопятся! Значит и мне надо ускоряться, — Алексей на миг задумался, соображая как увеличить процесс сбора богатств.

Счастливчик быстро сходил в комнату и взял с кровати крепкое стеганое одеяло. После чего стал забрасывать на него сокровища. Затем используя его как волокушу, начал таскать на нем тяжести.

Корабль дрожал. Со всех сторон были слышен сильный стук, шум, гам. Что-то взрывалось, стреляло, доносились крики и стоны.

— Нет, что за жизнь? — искатель сокровищ недовольно бубнил. — Сроду не дадут поработать спокойно! Насладиться величаем момента! Оценить красоту игры! А так... Всё время марафон какой-то! — Рязанцев осмотрелся по сторонам. Прикинул величину сокровищ. — Эх, тут ещё столько! Носить — не переносить. Да и складывать дома — уже некуда. Надо что-то придумать! — "Али Баба" на время задумался. — Может быть, тележку у соседа попросить? Она у него как раз стоит в гараже, за зимними шинами. Михалыч конечно — тот ещё жмот. Но если ему пообещать мусор собрать, а потом его на помойку вынести — то думаю согласиться.

Путник мысленно представил погрузочные работы. А потом продолжил рассуждения.

— Если всё золото плотненько сложить и потихоньку укатить... А потом дома складывать ещё и под ванну... Там много места... Должно всё разместиться... На крайней случай на балконе выложу...

От размышлений отвлёк резкий запах дыма заполняющего внутренности корабля.

— Не понял? Что за сюрприз? — Алексей сделал несколько шагов в сторону и заглянул за переборку.

Сильный огонь с носовой стороны трюма буквально пожирал стоявшие там бочки, стремительно распространяясь по всему кораблю.

— Бежать отсюда надо!... Быстро!... Пока тут всё не рвануло, — внутренний голос просто трубил об опасности. — Где-то там находиться крют-камера. А там порох... Рванет — костей не соберем!

Рязанцев метнулся к рассыпанным сокровищам. Стал собирать их в охапку.

— Бросай всё! — его ангел — хранитель не мог успокоиться.

— А как же... золото? — алчная сторона души не хотела уступать, шла наперекор голосу разума. — Я ещё и половины из ящика не забрал? А тут — этих ящиков!!! Да и за тележкой пора бежать.

Огонь приближался к проходу, ведущему в портал. Создавалась впечатление, что кто-то силой вталкивает его внутрь корабля.

Плюнув на всё... И бросив нагруженную слитками волокушу, Алексей быстро побежал к входу в своё время. Вбежав в квартиру, он сразу попытался закрыть проем.

— Закрывайся, — беглец мысленно дал команду и спокойно пошел к письменному столу.

Портал остался открытым. Что-то не сработало.

Оглянувшись, странник увидел, что в его сторону движется стена огня. В крмнату повалил едкий дым.

— Закрывайся, — он забился в истерике, падая на пол. — Не-мед-лен-но!

Горячая волна пламени и сжатого воздуха прошла по спине. Портал закрылся. В комнате было много дыма, стоял сильный запах горелого леса.

— Вроде ничего не поджёг, — Рязанцев оглядев спальню, и успокоил себя. — Вот, тебе, и исследование портала! — погорелец произнес облегченно, после чего поднялся с пола.

— Да ну их!...Такие испытания! — страдалец ответил сам себе. — Жил, без них! И ещё... — лет сто проживу...

* * *

В сумраке и тишине амбара, уже более трех лет дремавшего от людской суеты, внезапно появилась яркая точка. Метнувшись искрой, она начала увеличиваться и превратилась в большое пятно межвременного портала. Яркие лучи света проникшие из другой эпохи, осветили пустые, давно заброшенные внутренности склада. Седые паутины волнами затрепетались по углам и щелям заброшенного помещения.

Спустя минуту в открывшейся проем стали влетать небольшие, разноцветные коробки с каким-то товаром. Они еле слышно падали на пол, перекатывались, стукались друг об друга. Иногда из них высыпались непонятные предметы. Потом в переходе появился неизвестный мужчина с массивным ящиком в руках. Тяжело надсаживаясь, он донес его до места падения коробок. Собрал в него разбросанные вещи и поставил возле стены. В течении последующего времени человек, совершил несколько ходок туда — обратно. Волоком притащил ещё пять ящиков. Расположил их недалеко от первого.

— Да-а-а... — облегченно выдохнул пришелец и посмотрел на своё небольшое состояние. Затем окинул взглядом гигантские пустоты складского помещения. Расстроенно покачал головой. — Мне тут до третьего пришествия носить — не переносить! А если, что размером побольше будет? Или потяжелее? — Гость во времени раздосадовано развел руками. — Я такой груз даже сдвинуть не смогу уже не говоря о том, чтобы переместить.

Со стороны могло показаться, что путешественник рассуждает и спорит сам с собой, предлагая и отклоняя различные варианты выхода из возникшей ситуации.

— Да ну их — этих гастарбайтеров! Ни в коем случае! — вслух начал оправдываться он. — Куда же я такую толпу народа прятать буду? А ведь их поить, кормить нужно. Опять же — проживание? А если они прописку у какой-нибудь бабушки попросят? Или не дай Бог местная служба регистрации иностранных граждан с обыском нагрянет? А у меня документов на них нет! Не-е, только не это. Плохой вариант!

Внезапно мужчина остановился и задумался. Затряс головой. Почесал затылок. Потом опять начал разубеждать себя, продолжив движение.

— Да, нет! Не буду я к ним обращаться! — странник остановился и почесал щеку. Задумчиво прикусил губу. Перевел взгляд на потолок амбара. Осмотрел верхние углы. — Во-первых, они мне не поверят. Во-вторых, если даже поверят то, скорее всего сразу пристрелят. Потому, что ребята там серьезные! Сперва стреляют — потом думают, а затем опять стреляют. И если даже на миг допустить, что не пристрелят. То лучшее, что мне светит — посадят в клетку возле портала и заставят всю жизнь открывать — закрывать вход. Нашли швейцара — самоубийцу. Так, что... Нет! Никогда!

Сделав несколько очередных шагов, человек ударился ногой об угол ящика.

— Ой! Больно-то как! А чего я тут ящики поставил? Вон туда их. К той стене надо было! А тут как раз удобное место для прохода или проезда...

— Проезда... — задумчиво повторил неизвестный гость. — ... А-а-й! Я знаю, что делать! — внезапно воскликнул он, растирая ушибленное место.

Незнакомец сделал шаг в сторону и снова стукнулся ногой о препятствие.

— Ой! Блин! Так! — он строго посмотрел на расставленные не в том месте ящики. — Всем оставаться на своих местах. Никому ни чего не трогать и не менять, — это уже было сказано "многочисленным присутствующим" в амбаре. — Я скоро буду! Пришелец решительно пошел к открытому входу в свое время. Внимательно осмотрел края нерукотворного отверстия, после чего скрылся на той стороне.

Буквально через несколько минут в портале стал, виден большой баул, застрявший на противоположной стороне другого времени. Его с какой-то гигантской силой и упорством пытались втолкнуть через проем. Не получалось. Тюк сжимался о невидимую стену, сдвигался в разные стороны, но в это время никак не хотел перемещаться. Окно для транспортировки груза закрылось и вновь открылось у противоположной стены амбара. Вновь показался баул. Теперь груз висел над землей. Раскачивался, поднимался и опускался, заваливался на разные углы. Но его снова не удалось переместить через временной переход. В третий раз проём открылся на месте главных ворот амбара. По размерам он значительно превосходил первые два. Оттуда медленно стала въезжать подвода невиданной конструкции. Она была без лошадей, на широких колесах. И главное — она недовольно урчала. Спереди к ней был прикреплен большой ларь. Протиснувшись полностью через границу, соединяющую два времени, повозка застыла на месте. Из неё выскочил незнакомец и начал прыгать от радости.

— Да! Я сделал ЭТО! Я смог! — первопроходец бегал вокруг самодвижущего средства передвижения и барабанил по нему ладошками. — Ё-хо-о! — он с разбегу запрыгнул на подножку и спрыгнул с неё. — Леха, ты монстр! Да чего там... Берем выше.. — Ты мега бизон! — громко нахваливал он себя. — Всего-то надо было открыть портал для проезда автопогрузчика, а не для прохода человека. Представить себе сразу картинку для перемещения вместе с большой машиной... И всё! Просто как дважды — два!

Переполненный эмоциями незнакомец залез внутрь погрузчика и начал кружить на нём по складу. Ездить вперед — назад. Резко разворачиваться и тормозить. Поднимать и опускать подъемный механизм. Накатавшись вволю, повозка остановилась. Из кабины вылез пришелец. Радостные чувства по-прежнему не оставляли его.

— Теперь с такими возможностями я могу, — он окинул взглядом, ставший для него небольшим по размерам уютный, почти домашний амбарчик. — Я могу... — пританцовывая, он прикусил губу и задумался. — Груженую газель... могу сюда перетащить! — Да чего там газель! Я сюда... многотонную фуру с прицепом загоню!

* * *

Волны небольшого озера по-прежнему тихо плескались вокруг небольшой надувной лодки странника. Лучи солнца серебристо переливались и отражались многочисленными радужными блесками в воде озера. Высоко в небе кружили чайки на своих острых крыльях, выискивая добычу. Вдали у берега из воды торчали остовы потопленных деревьев. Хорошо просматрившись, в глубине можно увидеть причудливый подводный лес: Растительность и мох облепили черные сцепившиеся сучья огромными зелеными водорослями.

Алексей закрыл глаза. Глубоко вздохнул. С силой сжал губы. Мысленно создал, а затем стал рассматривать картинку, нарисованную в своей голове. Детально ощутил каждый объект.

— Откройся... — путешественник произнес неспешно, с придыханием. Он прищурился и медленно открыл один глаз. Затем другой. В том месте, где должен был появиться проём меж временного портала — изменений не было. — Ни-че-го! — ваятель виртуоз произнес разочарованно.

Еле слышно из-за леса прозвучали звуки стуки проехавшей электрички. Где-то далеко, возле горизонта дымили трубы какого-то предприятия. Путник прищурился. Хлопнул себя по щеке. Согнал комара. Переложил удилище удочки с одного места лодки на другое. Поджал ноги под скамейкой. И снова начал заниматься "изобразительным творчеством".

— Портальчик! — путешественник во времени попросил ласково и даже напевно. — Откройся! Ну, что тебе стоит... Ну, давай? Знаешь, как надо? Очень, очень сильно! — Путник попытался умилостивить силы мироздания. Договориться с ними... А вдруг получиться? — Откройся один разочек! А после сделаем перерывчик. Отдохнем. Перекусим. Там в сумке сосиски — твои любимые. — Однако после очередной попытки "договориться"" снова ничего не получилось. Природа в очередной раз не захотела обращать внимание на человека. Она игнорировала его, оставив всё как было — по-прежнему, без изменений. — Что тебе надо? — Творец протянул раздосадовано. — Почему не хочешь работать? Вроде всё делаю правильно? Всё — как всегда? На суше же открываешься? А тут — нет! Почему?

Недовольный бедолага взял планшет. Покрутил его. Поводил пальцами по экрану. Внимательно посмотрел на фотографию того места, где должен был очутиться. Закрыл глаза. Представил пейзаж, сделав поправку на время, погоду и даже температуру воды.

— Открывайся! Кому сказано! — Алексей воскликнул и резкоЮ как волшебник, махнул рукой. Лодочка дернулась.

— Давай, собака — серая! Быстро! Итак, полдня потерял! Вожусь с тобой — как с малым ребенком! У меня работы — непочатый край. Дел не в проворот. А он — открывается не хочет! Совести у тебя нет! — Вояжер попытался грубо пропесочить непослушный переход. Открыл глаза. По-прежнему — ничего не было.

— Что? Не клюёт? — неизвестный мужской голос прозвучал внезапно за спиной странника.

— Нет, — Рязанцев ответил и обернулся. — Ничего не получается!

К нему, незаметно, почти вплотную на небольшой деревянной лодке подплыл какой-то рыбак. Накрытый с головой плащ-палаткой он походил на небольшой стог сена.

— Зря сидишь! — рыболов перестал грясти веслами. Поднял их над бортами. Его плавсредство остановилось. — Здесь — отродясь ничего не было. — Гребец начал давать рекомендации. — Тут глубина — метра три. Течение сильное. А рыбка — она покой любит. Она возле берега — у камышей. Выбери небольшую заводь — там спокойней. И под какой-нибудь камешек бросай. Что-нибудь — да поймаешь!

— Спасибо земляк, — вояжер поблагодарил незнакомца. — Посижу ещё полчаса. Если, клева не будет — поплыву к берегу.

— Смотри — дело твое. Только всё бестолку! Зря время потеряешь. — Незнакомец опустил весла в воду и не спеша поплыл дальше.

Рязанцев вновь сосредоточился на своем деле. Начал рассуждать...

— Заводь это синоним слова затон. Затон меньше чем залив. А может наоборот! Залив это небольшая бухта... — "Живописец" недовольно помотал головой. — Нет, это всё равно огромный объект для создания картинки. Опять не получиться! Нужно выбрать что-то небольшое. Например, камень. Камень — большой и отвесный — это утес. Утес с острыми выступами, стоящий в воде — это риф или скала. — Путник почесал лоб. — Хм... Знаю такую композицию. Метров двести от берега. Как раз посередине бухты. А что? Попробуем? — Алексей закрыл глаза и красочно представил объект в окружении морской воды. Затем пожелал оказаться там...

В лицо внезапно подул сильный ветер с солеными каплями дождя. Лодку резко дернуло и понесло в противоположную сторону от открывшегося портала. Оттуда с ревом начали выплескиваться объемные потоки воды. Создалось ощущение, что внезапно выдернули затычку в гигантской ванне. И вода устремилась в образовавшуюся дыру. На той стороне портала был крепкий шторм. И он с небывалой силой буквально вталкивал в узкое горлышко межвременного прохода большие волны с брызгами и пеной. Вода потопом вливалась в тихое, спокойное озеро.

— Да ну, его — такое творчество! — Странник испугавшись последствий своих опытов, быстро зажмурил глаза и закрыл вход. После чего остановил лодку. Поудобнее уселся. Потихоньку осмотрелся вокруг себя. Не видел ли кто его безобразий. Поблизости никого не было.

Небольшие рыбки безбоязненно "играли" на поверхности озера. То в одном, то в другом месте по водной глади расплываются ленивые круги. Низко, почти касаясь белыми брюшками воды, пронеслась парочка уток. Алексей заново закинул удочку и продолжил размышления.

— Всё понятно, — произнес молодой экспериментатор. Его сердце напряженно стучало от волнения. — Получается, что для открытия перехода необходимо представить небольшой объект, расположенный в окружении воды, а не участок береговой линии. И ещё — должна быть какая-то привязка к месту или маяк.

— Интересно... А если пошутить? — глупая мысль проникла в размышления путника. — И открыть портал — где-нибудь на суши. Например, в центре города! И не закрывать минут десять или двадцать. Это... я могу... и наводнение устроить! — Пришелец скрестил пальцы на руках и крепко сжал их от волнения. — Ничего себе — какие возможности появились у меня! — Рязанцев по-деловому подбоченился. Поднял подбородок. Его глаза азартно заблестели. — Надо будет обязательно попробовать. Чуть позже и в другом месте! А что, уважаемые горожане? Устроим жилищным службам небольшую лужу рукотворного разлива — километра два в диаметре... Или каток зальём — сразу в нескольких районах!

— Так! Не отвлекаемся на всякую ерунду, — Алексей вынес себе выговор. — Продолжим. Возьмем водоем поменьше. Например, лесное озеро. У него с южной стороны есть затон. Там — небольшой мосток. Попробуем попасть туда. — Искусник закрыл глаза и отчетливо представил место, где хотел очутиться.

— Ульянка! — внезапно прозвучал громкий девичий крик недалеко от путника.

Алексей от неожиданности открыл глаза. Зеленовато-голубым цветом отливала вода в лесном озере. Он увидел двух девушек в десяти метрах от себя. Одна кричала другой находившейся на мостике с берега. — Ты, пошто дереза на мост полезла? Свалишься в воду — я за тобой не полезу!

— Ладнушко! — ответила вторая, потихоньку двигаясь по мосту. — Я "сторожненько". Хлопот не будет со мной.

Путешественник быстро закрыл портал.

— Лишние свидетели нам не нужны! — странник испугался девчонок. — Слухи пойдут, что водяной завёлся. Или ещё нечисть, какая. Народ в деревне суеверный — испугается. Начнутся сплетни. Люди перестанут ходить к озеру. А у меня там пристань строиться, рыбаки промыслом занимаются. На будущее планов — много... — Экспериментатор непроизвольно заморгал глазами. Задумчиво прикусил губу. — Не... Мне такого не надо! Ищем место — где никого нет.

Испытатель взял паузу в размышлениях. Потер виски. Смотал удочку. Закрепил на бортах весла. Осмотрелся по сторонам и не спеша закрыл глаза. На его пути возник переход, в который он аккуратно проплыл.

Алексей вновь был на лесном озере. Он появился недалеко от пляжа, где недавно спорил с Киреевым. Путник внимательно осмотрел берег. Прислушался. Темная озерная вода серебрилась у берега на небольших камнях буровато-белесой пеной, на излучине шумел на ветру камыш, а рядом, у плеса, играла, выпрыгивая из воды, рыба. Испытатель поднял с воды плавающую ветку и запустил её в камыши. Из-за мыска раздалось отчаянное кряканье, и дикая утка с целым выводком утят проплыла с шумным плеском к берегу, заросшему осокой. Больше никаких звуков слышно не было. Рязанцев несколько раз сплавал туда — обратно не закрывая портала. Надувная лодка без проблем путешествовала между временами.

— Значит — небольшие плавсредства проходят в портале, — резюмировал свои достижения "водяной искатель". — А что будет с судами побольше? Неизвестно... — Рязанцев снова начал беседовать сам с собой. — Чтобы получить ответ на вопрос — нужно взять что-нибудь покрупнее и переплыть границу между эпохами? А где взять такое судно? Правильно — на лодочной станции. Лучше всего — напрокат. — Алексей на мгновение задумался, просчитывая варианты. — Так! А чего мы ждем? Ничего. Тогда рыбалку заканчиваем. Удочки сматываем. Время к вечеру, а у нас сегодня ещё одно мероприятие наметилось — катание на мотолодке или на катере... А может удаться и на яхте погарцевать.

Глава 1.

— Бар-хм-ха ...харэ... не-ват... — щуплый человек поднятый за воротник над землей, пытался что-то связанно произнести. Он тщетно хватался руками за одежду мучителя, дергал ногами, старался найти опору.

— Федор! Тряхни его хорошенько и подыми повыше, а то мне отсюда ничего не понятно, — Алексей прищурив один глаз, внимательно смотрел на подвешенного страдальца.

— Ам-рх... всем... нет, — со стороны мученика доносились неразборчивые слова. — Боль... дышь... не могу.

— Куда ты его так задрал, медведь сиволапый? Я же сказал... приподнять за шиворот аккуратненько, невысоко и слегка качнуть. А у тебя как получилось? Ты что? Его удавить собрался? Не видишь — мучается несчастный? Страдает? Дар речи потерял? Важное сказать желает и не может, — пришелец шутливо отчитал слугу.

— Это-о, командир, я и так осторожно, невысоко и чуть-чуть, — здоровенный слуга — амбал начал оправдываться. Он сильно смущался, не понимая шутки.

— Ладно, верни старосту на землю и пусть говорит по-человечески. Но если, что будь готов продолжить воспитательную работу. И... Давай, далеко не отходи.

Освобожденный от экзекуции Карачун первым делом, схватился за горло, после чего стал хватать воздух большими глотками. Потом покачиваясь, сделал несколько неуверенных шагов в сторону путешественника.

— Кх... кх.. Кормилец! — Кирьян заныл жалобно, не переставая кашлять. — Добрая душа, не серчай! Кх... кх... Пошто забижаешь бесправно — я же сделал всё, как ты просил.

— Хорошо! Начни ещё раз отвечать на мои вопросы, не спеша на понятном русском языке, — Рязанцев нахмурился и строго посмотрел на провинившегося. — Это, кто? — он резко ткнул пальцем в неизвестных людей, расположившихся чуть в стороне от места происходящих событий.

В стороне переминаясь с ноги на ногу, стояли трое бородатых крестьян в рубище, изношенных старых лаптях с жалкими, драными котомками за плечами. Один из них был однорукий, второй кривой, а третьего уже давно "на том свете искали черти с фонарями".

— Я просил найти молодых, здоровых ребят. Чтобы кровь с молоком кипела! Широкоплечих, грудь колесом, с взглядом как у орлов, — заказчик надул щеки, поднял сжатые кулаки, показывая каких чудо — богатырей он ожидал увидеть. — А ты кого привел? — Рязанцев недовольно махнул рукой в сторону "новобранцев". — Доходяги какие-то!

Федор, неправильно истолковав отмашку хозяина начал двигаться к провинившемуся деревенскому начальству.

— Лучших воителей и не сыщешь. — Кирьян испугавшись барского гнева, отбежал от великана на несколько шагов. — Буде надобно, грудью заслонят!

— Ты хочешь убедить меня! — глаза молодого помещика гневно сверкнули. — Что они смогут стать ратниками? Хорошими бойцами? Будущими защитниками земли русской? — Его лицо покраснело от возбуждения. — Ты издеваешься надо мной? Федор! Давай! Зановы...

— Не губи, барин! — староста начал завывать и всхлипывать. Его голос стал писклявым. — Не казни лютой смертью! Остались отроки малолетние, либо одни кормильцы в семье! — Карачун подбежал к Рязанцеву и упал на колени. — А ты их на забаву забрать хочешь! От земли — матушки оторвать? Кто же кормить — поить нас будет? — Кирьян запричитал. Он медленно пополз в сторону молодого помещика. — Благодетель! Опомнись! Негоже так. Ведь, у каждого детушки голодные! Сиротинушками останутся! А жёнки — вдовушками будут. Нынча и так засуха — голодаем! Мужиков не хватает! А после твоей службишки — чай вообще мор начнется! Деревня погибнет! Еще немного, и все лягут костьми! Ы-ы-ы...

— Да с чего ты взял, что это забава? — Алексей переспросил удивленно. Он брезгливо отодвинулся от ползущего по земле Карачуна. — И почему семьи служивых ждет голод?

— Сам посуди, — староста сбивчиво начал объяснять установившееся правила. — Завсегда так было — аль нам не знать! Помещикам развлечение и радость — простому люду разорение и печаль! Носятся, скачут по полям, лесам как бешенные... А мужикам работать надоти! Тем более — сейчас время жнивня. Сбор урожая, уборка хлеба — самая страда!

— А этих тебе не жалко? — пришелец снова обратил внимание на бородатых добровольцев. Несчастных призывников словно бичом хлестнуло. Сгорбились спины, головы втянулись в плечи в надежде уменьшиться, стать неприметнее.

— У них — семей нет? Или для них вдовы в деревне закончились? Или они самые достойные чтобы погибнуть смертью храбрых? Ох, чувствую, разозлить ты меня хочешь? — строгий землевладелец в очередной раз отодвинулся от Карачуна подальше. — Сдаётся мне, что сегодня на одного старосту станет меньше!

— Осподи! — Кирьян удивленно посмотрев по сторонам, простонал. — Царица Небесная! Я итак один — сирота...— сиротинушка!

— Тогда твоё место станет вакантным, — добродетель внезапно подобрел и милостиво посмотрел на страдальца. Отпустил его, а затем, прощаясь, погладил по плечу. — Посмертно! А за твое усердие... Я тебя... — Пришелец схватил Кирьяна за воротник резко. — Я тебе памятник поставлю!

— Кормилиц, одумайся! — староста зарыдал уже взаправду. — Не разоряй вотчину! Ить... грех-то какой!

— Да! Навоюю я с такими ратниками! Враги от смеха просто животы надорвут! — путешественник произнес задумчиво. Он ещё раз осмотрел прибывших добровольцев. — И что теперь с ними делать?

Отец — командир подошел к "супер бойцам" и стал внимательно их разглядывать.

— Ну-у-у, допустим, этот кривой будет тайным лазутчиком, — Алексей начал размышлять. — Читать не умеет. Глаза косят... Щека дергается. Удобно в замочную скважину подглядывать! Ну и подслушивать будет. Стало быть, слухи и сплетни передать сможет. Опять же — если память хорошая.

— Старик... Пускай в дневальные идет. Будет тумбочку с пожарным щитом охранять! Рота подъем — отбой кричать и честь входящим в помещение отдавать.

— А вот как с одноруким поступить? Ума не приложу? Идей пока нет, — Рязанцев задумался и посмотрел на помещичий дом. — Может быть... в штаб — вахтёром? Или... на склад — кладовщиком? Нет, как то все мелко. Размаха нет! Может быть, зайти с другой стороны. Начать с крупного... Масштабного... Нетрадиционного! Например, произвести инвалида сразу в адмиралы? И реклама будет, и враги испугаются, — как всегда не вовремя со своими советами влез в размышления внутренний консультант.

— Да-а-а... Не знаю? — мысли военного начальника, по распределению обязанностей боевого состава зашли в тупик. — Задал ты мне Кирьян задачку.

— Не виноват я, отец родной! — бородатый пройдоха сразу начал оправдываться. — Хотел как лучше! Не страшась греха — желал всё да ладу.

— Хорошо. Начнем всё заново. Слушай боевое задание... — Путешественник подбоченился. Представил себя отцом командиром. — Оповести всех, что завтра барин объявляет праздничный день. В программе праздника:

Первое — народные забавы. Все гуляют по деревне, веселятся. Девкам — можно петь песни.

Второе — испытания добровольцев — призывников в дворянскую рать. Смелые, сильные, умелые... — просим, пройдите к нашему шалашу.

Третье — торжественное награждение победителей, с посвящением в витязи — чудо богатыри. Вот здесь наконец-то мужикам можно, немного, выпить — за победу или проигрыш любимого бойца.

Рязанцев оценивающе осмотрел старосту.

— Кстати, отец родной, подготовь зажигательную, патриотическую речь. Все-таки ты представитель общественности! Да такую — чтобы народ прослезился от значимости происходящего действия!

— Это мы могем! — Кирьян мгновенная согласился с барином. — Извольте не кручиниться. Сделаю все как надо.

— По итогам народных забав — гуляний будут отобраны десять человек, — командир — затейник на миг задумался, что-то подсчитывая в уме. — Они станут деревенскими дружинниками. Основой моего будущего отряда. Победителей поставлю на довольствие, выдам амуницию. Установлю жалование в размере двух... Даже нет! Трех гривен в месяц.

— Алексей Петрович! — мученик оживился от неожиданной информации. Его покинули сразу все боли и недуги. — Да коли за дары, оплату да харчи — так, тутачки, завтра вся деревня соберется! Все захотят в твоей дружине служить. Сладко есть — пить. Да ещё денюшку получать за это!

— Захотят-то — все... — отец — командир произнес значимо. — Да не все смогут! Запоминай список испытаний:

Подтягивание верхней части тела на ветке — раз.

Поднятия коромысла с ведрами наполненными песком — два.

Бег наперегонки вокруг деревни. Думаю, там как раз километров пять будет — три.

Ну, и напоследок кулачный бой каждого добровольца с двумя или тремя противниками. Так сказать... — изюминка торжества для развлечения публики. А-то какой же праздник без драки — скукота — скукотища!

Прослушав список состязаний староста, от удивления открыл рот и полностью оправдал свою фамилию — Карачун. — Да-а-а... — Кирьян расстроился. — Коли так, тады я не смогу участвовать... И вашим дружинником мне не стать не удастся.

— А тебе и не надо, — молодой военачальник парировал. — У тебя других поручений будет навалом.

Алексей подошел к старосте вплотную и с серьезным видом начал задавать вопросы.

— Вот скажи, отец родной, почему наши мужики ходят на заработки в соседнюю деревню? У нас, что дома работы нет?

— Дык? Как не быть? Есть. — Кирьян замахал руками, показывая гигантские объемы невыполненных работ. — Сам посуди... Улицу подмести надо. Штакетник поставить возле вашего дома. Сарай вычистить от грязи. А в поле — там вообще...

— Значит так! — Рязанцев твердым командным голосом начал давать указания. — На следующий день после праздника начинай набирать работников. Стройка у нас начинается. Большая! Много народа потребуется.

— А чего строить-то будем, кормилиц? У нас всё есть — вроде? — Кирьян открыл рот от удивления и непонимающе посмотрел по сторонам.

— Учебный полигон с полосой препятствий для отряда необходим! Казарма нужна. Клуб. Школа. Дорога хорошая от села до тракта потребуется... — молодой помещик, вскинул голову и задумчиво уставился вдаль. Пристань, например нужна на лесном озере... — Да много всего!

Алексей Петрович, а пристань-то зачем? — Карачун переспросил откуда-то со стороны. Ничего не понимая, он влез с вопросами и разбил розовые мечты влюбленного романтика.

— Зачем... Зачем? — сельский реформатор улыбнулся своим мыслям. — Военная тайна! — Путник с загадочным видом посмотрел по сторонам. — И вообще, много будешь знать — шпионы украдут! Так, что давай поменьше говори! И побольше делай! И ещё — внимательно смотри по сторонам! Мало ли, что...

* * *

Две недели спустя.

Окраина деревни Таганово.

Трудовые будни дружинников.

Недалеко от деревни, на вытоптанной площадке в два ряда, друг за другом расположились несколько человек. Чуть присев они приняли стойку всадника и выполняли упражнения из неизвестной японской борьбы под чудным заморским названием, карате. Занятие проводил старший ученик, заслуженный обладатель первого дана — Федор. Голова босого "гуру" была повязана белой лентой. Выпущенная из штанов рубаха несколько раз была обмотана длинным белым поясам. В разговоре учителя с учениками постоянно проскальзывали незнакомые, иностранные слова. По-русски преподаватель старался говорить мало. А если говорил, то слова произносил резко, с выдохом. (Чтобы было непонятнее). Иногда сэнсэй выдавал какую-нибудь философскую мудрость поддерживая новичков и повышая свою значимость.

Посмотреть на "диво заморское" — тренировку новых дружинников барина собралось большое количество ребятишек и молодых девушек. Зрители, стоявшие в стороне от занятий, с большим интересом обсуждали происходящие событие. Некоторые пытались повторять неизвестные движения. А многие просто хихикали, зыркали глазам и томно вздыхали, приглядываясь к потенциальным женихам! Тем более посмотреть было на что.

— А итить как бьють жгуче и ретиво! — горячо шептала какая-нибудь молодушка и, вдруг примолкнув, думая, видно, про что-то своё, бабье, глубоко, сожалеюще вздыхала, не спуская тоскующего, зовущего взгляда с запотевшей шеи или упруго шевелящихся под холщовой рубахой лопаток.

Не обращая внимания на восторженную поддержку болельщиков, со стороны занимающихся доносились недовольный ропот и стоны.

— Федор! Чтобы мне свету божьего невзвидать, — длинный Василий возмущался громче всех. Он одышливо сопел. Его грудь шумно вздымалась, словно кузнечные меха.

— У меня уже силушки нетути! — новоявленный воин, чуть присев, превозмогая боль старался стоять ровно. — Ну, её к бесу, эту "новгородскую" учёбу! От неё ноженьки трясутся, и спина затекла.

Будущий ниньзя расставил ноги коромыслом и попытался изобразить наездника на лошади.

— Я сейчас, точно умру! Силушки нет, терпеть! Сколько можно, издеваться над людьми! Ну, дозволь я на лужайке полежу? Или хотя бы вон у той березки посижу?

"Заслуженный монах — наставник", прибывающий в позе для медитации, медленно приподнял веки, задрал голову и задумчиво посмотрел на недовольного ослушника. Глаза его хитро прищурились. Он покачал головой. Поцокал языком.

— Долгий путь к совершенству длиться многими днями овладения мастерством... И ещё большим познанием мудрости, — Федор поднялся с земли. Развел в стороны руки, разминая затекшее тело. Несколько раз присел. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — У сильных учителей вырастают сильные ученики. Тридцать отжиманий! Маваттэ!

— Я и так больше всех отжимаюсь и бегаю! — недовольно начал жаловаться Василий. — И не заслуженно страдаю за всякие ерундовые провинности. Где справедливость? Недовольны все, а наказывают меня одного! Да и девчонки будут смеяться надо мной! Ишь, рты поразявили, коровы!

— Пламя изнуряющих тренировок завсегда растопит эгоистические желания... и отсутствие веры в свои силы! — строгий тренер был непоколебим. — Пятьдесят отжиманий. А после занятий два круга вокруг деревни.

Дождавшись, когда наказанный отожмется положенное количество раз, наставник продолжил тренировку.

— Сейчас повторим новый блок... Как там его япошки называли? А... вспомнил! "Задом рукэ", — произнес "непревзойденный сансей" новое выражение.

— Показываю... Делай... Раз — два... Тры — четыре... — Федор коряво показал новое упражнение, разученное отрядом накануне. — Все вспомнили? Хорошо! Повторяем... И, раз — два!

— Дядя Федор, ты неправильно сказываешь. Нужно говорить блок дзёдан уке — влез в разговор мальчишка, сидевший недалеко от занятий на траве. — И считать нужно правильно, по-японски: Ичи — ни, сан — си.

— Отряд! Стой. Раз — два. Отставить упражнение. Тьфу, ты! Опять забыл! Что по-нашему говорить на занятии нельзя... Техника ударов будет не та!... И "копозиция" блоков нарушиться! Кому вы потом криворукие нужны? Я-ма! Я-сума! Сей-лид-за,... — Федор на ломанном японском резко произнес команды для завершения упражнений бойцами.

— А ты, догада малолетняя, поди сюды, — он поманил пальцем наглого выскочку. — Нешто испугался? Давай, воробей, подь сюды!

— Осу, сампай, — мальчонка подбежал к Федору и поклонился.

— Ос, — ответил Федор как положено. Затем приподняв одну бровь, значительно посмотрел на подростка. Смерил выскочку выразительным взглядом сверху вниз. Поправил свою рубаху повязанную "белым" поясом...

— Ты кого задумал учить... недомерок! — "мастер боевых искусств" (Не меньше пятого дана!) деловито погладил "Черный" пояс. — Данилка! Ты давно от мамкиной титьки оторвался? Ты, кому постреленыш здесь всезнайку показываешь? Ты, нешто уважать перестал старших? Или тебя не секли давно вожжами?

— Прошу прощения, сэмпай. Я не учу! Просто напоминаю как правильно упражнения делать. Так барин показывал, — начал объяснять ребёнок. — И стойка у Вас неправильная... Киба дачи это — вот так. А то, что Вы выполняете, больше на учи хачиджи дачи походит! А блок этот надо делать — так!

— Слышь, Данилка? — удивлению великана не было предела. — И когда ты эти "понские" премудрости успел выучить? Ведь совсем малютка?

— Ей-бо — лопни мои глаза! Не учил я их. Просто память у меня хорошая. Да, и ваши занятия видел все! Я дома, в огороде их повторяю, — парнишка бесстрашно посмотрел на Федора. — Я тоже хочу быть великим бойцом и искателем абсолютной истины!

— Ладно, признаюсь для меня эта новгородская система обучения бою — дремучий лес. Хорошо, что ты всё помнишь! Будешь помогать — коли не шутишь! Ко... кон... консюль-сировать будешь. Смотри у меня только! Ужо не задавайся... — "заслуженный" тренер поднес громадный гирю — кулак к носу ребенка. — А иначе ухи быстро надеру!

Федор торжественно снял белую повязку и завязал её на голове Данилки.

— Братцы! Внимание всем! Слушаем мальца и делаем, как он покажет, — учитель похлопал подростка по плечу.

— Отряд! Наоре, — раздался звонкий мальчишеский голос. — Принять стойку кокуцу дачи! Выполняем блок сото укэ, вместе под счет... Показываю... Ичи — ни. Сан — си. В конце упражнения на выдохе резко... ки-я-Я! Итак, начали...

Со стороны деревни к занимающимся ратникам на подводе подъехал староста. Внимательно осмотрев всех присутствующих. Нашел кого надо. Слез с телеги. Постоял, почесал затылок.

— Федор, ты барина не видал, — Карачун обратился к слуге Рязанцева.

.... Молчание и полное пренебрежение, со стороны занимающегося важным делом человека, было ответом непрошенному гостю.

— Федь, чевой ты? У тебя силы закончились, али язык отсох? — прибывший вплотную подошел к каратисту с белым поясом. Обошел его кругом. Заглянул в лицо. — Пошто молчишь?

— Мы на занять-ях, — старший ученик промычал тихо, сквозь зубы. — Обрать-ся, как положж-но,

— А-а-а, так бы сказал, сразу! — Карачун наконец-то всё понял. — Ос, сасэй.

— Ос! — резко на выдохе не по-нашему вымолвил каратист. — Чего-над! — Еще быстрее пронеслось над головой старосты.

— Тьфу, нечистая сила! — Кирьян начал причитать недовольно. — Господи, ну, что за слова непонятные у этих новгородцев! Язык сломать можно! А говорят, так как будто татары белены объелись, или меда перепили. Добрым бы, чем занялись! На мечах али на булавах бы постучались. А ещё лучше, вон, улицу бы подмели! Или ямы для столбов у дороги покопали! А то, цельными днями, цельными божьими днями по лесу бестолку носятся, да ногами махають.

— Ки-я-Я! — было ответом ему от десяти молодых лужёных глоток.

— Чур, меня! Святая богородица! Защити и сохрани раба твоего! — сельский начальник трехкратно перекрестился. — За, что мы кормим этих боровов, да еще и деньгу платим. Ох, чую, разорят они нас! Пустят по миру — защитники, непонятно чего!

— Не отвлекай от занятий! Говори быстро, что нужно? — Федор остановил поток причитаний щуплого человека. — А слова у новгородцув нормальные. Вон, даже ребенок, по их нему всё разумеет.

— Ты не видел барина? Караван пришел с товаром, с Москвы. Третий за неделю. Мужиков прибыло много. Старший от них, про работу спрашивал. И, вообще! Во что превратили тихую, мирную деревню? Одна сплошная стройка! Это же скокоча деньжищ идет? А продуктов, а фуража? Ох, небось сумасшедшие растраты! Одно горе — горькое! И ведь управы на вас нет. — Карачун склонил голову и начал недовольно трясти ей.

— Кончай плакаться! На озере он. Место под вышку выбирает! А может быть и две поставит. Нужен хороший обзор этого... — Федор задумался, вспоминая новое слово. — Всего периметра территории обеспечить.

— Как? Мотыль твою налево, через копну! — староста не смог сдержаться от крепкого выражения. — Ещё вышки строить будем? Итак, уже десять штук поставили! Зачем нам столько? А эту как её — большую избу, рядом с барским домом, зачем строить начали? Кто в ней жить будет? А амбар большущий, зачем? А другие постройки, названия которых я даже произнести не могу? А рыбу на озере, зачем кормить начали? И главный вопрос на сегодня... Ты в курсе, что он собирается расширять деревню? На рисунке уже изобразил торговую площадь, рынок, улицы новые! Сейчас, вот, бабам задание выдал, придумывают названия красивые для них? А по воскресным и престольным дням ярмарки собирается проводить. А слова, эти новые, постоянно придумывает? Ты, знаешь, вот, что такое танковая директриса? Молчишь? И я не знаю!

— Так это же всё здорово, Кирьян. Жизнь-то в нашем селении, кипит! Развивается! Ого-го,... как! — слуга молодого помещика весело вскинул голову.

— Хорошо-то, хорошо! Только, где мы столько денег на эту стройку и всё остальное возьмем? — экономный бухгалтер — счетовод никак не мог прийти в себя. — Это же какие капиталы у Алексея Петровича должны быть? А вдруг они закончатся? Или неправильно, что посчитает? Молодой ведь ещё — без году неделя!

— Где — где? — Федор взял паузу, что-то обдумывая. Потом повернулся к старосте и весело посмотрел на него. — Не боись, Кирьян! Командир сказал — заработаем! А раз сказал — значит так и будет! Главное, дело! А деньги? Под серьезное дело — будут серьезные деньги! Тем более он обещал спонсоров "потрясти". Так, что скоро на "уборку урожая" пойдем. А вообще... Томата! Саё нара! — Слуга резко воскликнул незнакомые фразы. Значимо свел брови и надул щеки. — Некогда мне по пустякам с тобой разговаривать! Видишь, я на занятиях. Не отвлекай меня!

— Так, бойцы! Я-ме! Следующее упражнение... Отрабатываем блок с атакой в ключицу с хитрым, ядрёным названием — шут малаш суке... Данилка! Переведи на новгородский для особо непонятливых!

Глава 2.

Бастер Хейлли угрюмо сидел в большой каюте своего корабля "Квиин". Уже полчаса как морской разбойник безмолвно катал пустую бутылку по столу, размышляя о бытие насущном.

Склонив свой табурет на одну ножку, он раскачивался и крутился на нем. При этом "просоленный моряк" тихо напевал что-то, не размыкая губ. Иногда он останавливался, фокусировал свой взгляд на бутылке, осознавая, что в ней давно ничего не осталось. После чего тягостно вздыхал и снова продолжал раскачиваться.

В последнее время Бастера преследовали сплошные неудачи. Сперва его сильно потрепали пушки испанского галеона. Потом он еле выбрался из бури и с трудом добрался до Порт-Ройала. И вот сейчас ему никак не удавалось найти денег на ремонт своего старого шлюпа. Большая часть матросов покинула неудачливого капитана, перебравшись на другие корабли. Остатки денежного запаса быстро таили. И не за горами был тот период, когда судно за долги придется выставить на продажу. Нужно срочно было что-то делать. Только вот, что? Взаймы денег никто не давал, а заработать на берегу пирату не удавалось.

В дверь каюты тихо постучали.

— Какого Дьявола вам неймется? Сказано было... Не отрывать меня от размышлений! Я уже почти придумал, где достать деньги! А теперь! Сожги молния мои кишки! Всё придется начинать заново!

— Капитан, Вас спрашивает какой-то странствующий монах, — часовой приоткрыл дверь и обратился к Бастеру.

— Скажи ему, чтобы убирался ко всем чертям — в преисподнюю. Ад и пепел! Мне не нужна исповедь. И денег у меня нет на пожертвование! А в церковь я ходил недавно — в позапрошлом году.

— Он говорит, что ваш друг и у него к вам деловое предложение — матрос продолжал бубнить.

— Ко мне? Монах? Друг? — брови Бастера удивленно поползли вверх. Нет, четвертая кружка рома, выпитая вчерашним вечером, была все же лишней!

Бутылка покатилась по столу и упала на колени капитана.

— Отродье Сатаны! Сколько же я вчера выпил? Что таких друзей стал заводить? Ладно, пусть подымается. Самому любопытно! — предмет развлечений вернулся на стол.

Через пять минут в каюту степенно вошел мужчина среднего роста. На нем была длинная черная ряса до пят, подпоясанная узким кожаный поясом на котором находились длинные четки из кипарисового дерева. Глаза послушника полностью скрывал опущенный капюшон. Как и положено представителю церкви поверху его одежды висел большой католический крест. В руке скитник держал молитвенник.

— Мир тебе, сын мой... — вошедший гость начал беседу нараспев.

— Что привело вас ко мне, святой отец? Вы знаете, что у меня куча не решённых дел? Поэтому моё время очень дорого! — корсар оторвался от развлечения с бутылкой и поднял свои серые глаза на представителя церкви.

— Хотел узнать, не хочешь ли ты заработать немного денег, — священник достал из-за пазухи кожаный мешочек. Тряхнул его. В нем что-то знакомо звякнуло.

— Чтоб меня сожрали черти! Чтобы я, известный капитан, знаменитый мореплаватель нанимался к священнослужителям на заработки! — флибустьер недовольно воскликнул. Он гневно нахмурил брови. Его лоб покрылся паутиной морщин. Внезапно маска высокомерия схлынула как отступившая волна. — А насколько немного?

— Ну, скажем, сумма соизмерима с ремонтом твоего корабля! — скитник прижал мешочек к молитвеннику. — А если хорошо будешь работать, во славу нашей Матери Церкви, то немного и на хлеб насущный останется, и на подати... Амен! — Монах начал убежденно проповедовать, перекрестив Хэлли.

— Не-а... Чтоб меня под килем протащили! Скажу больше, чтоб меня выгнали из берегового братства! За такую малость, что вы предлагаете... Я работать не буду! Более того я даже из-за стола не встану. Я, Отче, — деловой человек. Меня все знают! Даже жена губернатора со мной один раз поздоровалась! — Хейли деловито задрал квадратный подбородок. — Мой день расписан по минутам. У меня очередь на заказы! — Хитрец деловито посмотрел по сторонам. — Минут пять назад, как закончилась!

— Вот если бы! Сожри меня акулы!... Пять таких мешочков! Тогда может быть, я выслушал бы ваше предложение. А за восемь... Нет за десять! Продолжил бы с вами разговаривать, — Хэлли демонстративно показал гостю, что беседа завершена. Он снова взял бутылку, и начал катать, её по столу, что-то насвистывая.

— Ладно! Сын мой! Тогда я пошел. Мне ребята с "Фортуны" дешевле обещали... И капитан судна там не такой нечестивец как ты! И пушек у него — на целых две больше. И мачта у его посудины — выше, — священник расстроено вздохнул. Развернулся и направился к выходу из каюты.

Видя, что торг не получается и от него уходит последняя надежда заработать хоть что-нибудь флибустьер вскочил из-за стола.

— Договорились! Дьявольская отрыжка осьминога! Я согласен! Что надо делать? — бутылка снова скатилась со стола. Ударилась о пол каюты.

Монах развернулся и откинул капюшон. И Хэлли узнал недавнего приятеля по безобразию, учиненному ими в сгоревшей таверне.

— А незнакомец! Сто угрей на сковородке! Привет! — флибустьер улыбнулся. — А ты чего так вырядился? Опять таверну палить будем? А что? Мне понравилось! Было весело. А ребята как радовались! Когда выпадет ещё такой случай начистить морды матросам Оверлстоуна.

— Нет, сейчас другое предложение, — странник произнес обычным голосом.

— Подожди! Дай угадаю... — корсар перебил рассказчика. Он уперся в гостя немигающим взглядом, как будто старался проникнуть в его самые сокровенные мысли. Еще раз внимательно осмотрел наряд: Ряса странствующего монаха, крест на груди, молитвенник. Задиристый, решительный взгляд с опасным огоньком.

— Будем... жечь... часовню? Нет! Церковь? Опять нет! Неужто... собор? — флибустьер охваченный возбуждением, начал метаться по каюте. — Всё! Чтоб меня змей морской утопил! Сдаюсь... Нет больше вариантов!

— У меня есть несколько предложений, — гость произнес, усаживаясь на табурет рядом с капитаном шлюпа. — Начнем с самого простого: Ты когда-нибудь слышал про пропавшие испанские галеоны с золотом.

— Конечно, слышал — разрази мою печень каракатица! Кто же про них не слышал? Все знают, что на затонувших кораблях было намеренно драгоценностей. Только... Сто чертей и якорь в глотку! Никто не ведает, где они затонули. А искать их — безнадежное дело!

— Представляешь, а я знаю человека, который может показать остров, где разбился о скалы один из них! — бывший монах важно поднял молитвенник вверх. — Более того! У него есть подробная карта указывающая место, где находятся остатки пропавшего корабля...

Хейлли неосознанно привстал из-за стола, глаза его "выкатились" от удивления, рот открылся. Он стал похож на шелудивого пса, вымаливающего мясную косточку из рук доброго хозяина.

— Ну, что скажешь о несметных богатствах, зарытых в песок, о сокровищах с выброшенного на берег испанского судна, только и ожидающих, чтобы их откопали и нашли им достойное применение?

* * *

Месяц спустя.

Остров Ямайка.

В двух милях от большого города.

На проселочной дороге.

Вечерний бриз дул со стороны моря. Он поднимал легкие волны, которые небольшими пенными барашками накатывались на скалистый берег. Серые обрубы гранитных великанов, стоявшие по колено в воде, переливались в клокочущей пене. Волны разбиваясь о них, с шипением доползали до песчаной, усеянной ракушками земли. Вдали, в разрывах темно фиолетовых облаков просматривалось голубое небо.

Чуть в стороне от прибрежных скал, на хорошо укатанной дороге, стояла карета запряженная парой крупных вороных коней. В экипаже находились два человека. Один из них был важный господин высокого роста, с черными проницательными глазами, с бледным лицом и аккуратно подстриженными усами. Второй собеседник был рослым, угловатым парнем. Загорелое, обветренное ветрами красное лицо и небольшой шрам на щеке характеризовали его как настоящего просоленного океаном морского волка. Грубость и свирепость наложили на его лицо неизгладимый отпечаток, наглость и хитрость светились в его глазах.

— Ты не ответил на мой вопрос, Броди, — вельможа произнес надменно, продолжая смотреть в окно кареты на бегущие к берегу волны.

— Да нет особых новостей, сэр. Северо-восточный ветер. Сезон дождей. Все замерло в городе и округе. Из того о чем судачат в забегаловках и на рынке, заслуживает внимания пожалуй только бурный роман модам Флетчер с капитаном "Диабло". Очередная поножовщина грузчиков от скуки в порту — это уже не новость. Кстати, в этот раз обошлось без жертв. Так, человек пять — семь порезали... Скукотища, а не новости... — Рассказчик громко шмыгнул носом. Сглотнул слюну. Небрежно вытер рот большой пятернёй. — Да, и,... пожалуй, странное поведение неудачника Хейли.

— Кто это? И, что странного в его поведении? — аристократ спросил тоном не передаваемой иронии и надменности.

— Милорд, вы наверно слышали ранее об этом ирландце, Бастере Хейли — филер наклонился чуть ближе к сидевшему напротив чопорному собеседнику. — Он появился недавно с небольшой группой матросов. Набрал команду. Один раз неудачно вышел в море. Получил по зубам от испанцев. Еле дополз до порта. Денег у него нет. Пробоины в борту заделать не на что. Команда почти вся разбежалась. Согласен был на любое предложение, чтобы только отремонтировать свою вшивую лоханку. Дошло до того, что согласился на абсурдное предложение от какого-то неизвестного монаха. Каноник дал деньги на ремонт, взамен попросил привести груз с соком сахарного тростника не то с Кубы не то из Санта Доминго.

— И что тут странного? — напыщенное начальство задумчиво пощелкало пальцами. — Обычная история. Если бы святоша знал особенность Хэйли — попадать в дурные ситуации, то нанял бы другое судно. И сейчас сидел бы спокойно в своем монастыре, читал проповеди и ждал бы свой груз.

— Так в том то и дело, что это наименьшая странность. После встречи молодого капитана с монахом, жизнь Бастера кардинально изменилась. Он стал другим человеком. Ирландец перестал ходить в питейные заведения и буянить. Для проживания арендовал небольшой домик. Нанял экономку. Одевается теперь только в дорогих лавках. Расфуфырился! Перестал ругаться и сквернословить. Каждый день заходит в церковь. И самое главное! — На днях он преподнес цветы старшей дочери губернатора! — выложил все подробности краснолицый моряк.

— Я думал что-то серьезное, а это так — чепуха, — прищурив глаза, хозяин кареты по-прежнему смотрел куда-то вдаль сквозь окно. — Обычный, влюбленный молодой идиот! Таких полно в этом городе. Тем более дочка у губернатора — красотка. На неё половина мужчин засматриваются. А вторая половина дарит цветы и вздыхает под окнами.

— Ну, знаете! — моряк зло сверкнул глазами и гордо вскинул голову. — А разве этого мало? — Броди произнес непозволительно резко. — Даже я, со своим положением и связями не могу позволить себе такого!

Чопорный мужчина оторвал взгляд от окна, с непониманием посмотрел на собеседника. Затем осмотрел его сверху вниз, как будто до этого никогда не видел. Хмыкнул про себя. Изящными белыми пальцами достал из рукава батистовый платок и обтер им вспотевший лоб.

— И тем не менее... Это не всё! — не обращая внимания на собеседника, продолжал возмущено рассказывать матрос.

— Ну! И что, ещё? Он залез в сад губернатора и спел серенаду его жене?

— Нет! — Броди замахал руками. — Слава Богу — нет! До этого не дошло... Тем не менее, возмутившись наглостью молодого ирландца, я проследил за ним. И узнал много интересного в поведении "нового Хайли". Так, например, вместо бочек под сок тростника он активно закупает шанцевый инструмент. Явно собирается что-то копать! — Пират взволновано начал сжимать и разжимать кулаки. Часто заморгал глазами. Нервно закусил нижнюю губу. — Во время ремонта он максимально облегчил судно и поменял паруса. Раньше положенного срока провел кренгование. Собирается максимально увеличить маневренность и скорость своего корабля в походе.

Рассказчик немного наклонился к хозяину кареты. Для убеждения руководства начал несильно потирать переносицу. — Третье... Он продал все старые, тяжелые пушки. И закупил новые — более легкие и скорострельные. Рассчитался с продавцом не деньгами, а слитком золота. Ну, и наконец, последнее... — Рассказчик заговорщицки понизил голос. — В городе все говорят, что монах посылает его не за тростником, а за сокровищами. Ни сегодня — завтра он передаст Хейли карту, где указано место крушения золотого галеона!

— Такого не может быть! — забыв про надменность, заерзал на своем месте дворянин. — Сказки все это! — Он снова вытащил платок и в этот раз просто сжал его в кулаке. — Этих карт на местном рынке — каждый второй продает. А каждый третий — лично видел, где затонул корабль. Ерунда всё это!

— Ерунда, говорите... — морской разбойник прищурил глаза. Поднес руку ко лбу и медленно круговыми движениями погладил его. — Может быть... — Он задумчиво произнес и прищурил глаза. Затем медленно повернул голову и уставился в окно кареты. Потом приняв какое-то решение, повернулся к вельможе. — Вот, сэр, посмотрите, чем он рассчитался за починку своего корабля!

Броди достал из кармана золотой кирпичик и передал его собеседнику. Аристократ внимательно осмотрел золото. Глаза мужчины хищно сверкнули. В его руках был небольшой слиток помеченный печатью старого испанского прииска.

— Очень интересно, — вельможа выдал результат своего осмотра через минуту раздумий. — На нем печать с рудника Эль Кастийо. Насколько я помню — его закрыли тридцать лет назад. — Где он взял его? — Чопорность и надменность снова вернулись к хозяину кареты. Он выпрямился и с высоты своего роста строго посмотрел на собеседника.

— Монах дал, наверно, — флибустьер неуверенно ответил дворянину.

— Это, мой друг! Серьезное доказательство ваших слов! Да, я недооценил ваши способности! — вельможа снова внимательно посмотрел на моряка. — Кстати, откуда у вас его золото?

— Выкупил у продавца пушек. По рассказам свидетелей, точно таким же ирландец рассчитался за паруса.

— Так, значит, пока карты у Хейли — нет. Иначе он давно бы уплыл за сокровищами, — вельможа начал размышлять вслух.

— Знающие люди говорят, что он ждет монаха, который привезёт карту, — шпион влез в рассуждения начальства. — Другие убеждают, что он передаст её где-то в пути. Ничего толком не ясно!

— Чтобы владеть всей информацией, нам нужен свой человек на борту судна, — аристократ нервно заелозил на своем месте. — А ещё лучше — несколько людей. Как называется его старое корыто? Кажется "Квиин"?

— Нет, сэр! После ремонта по просьбе монаха Бастер переименовал корабль.

— И как он его назвал?

— "Искатель сокровищ", сэр.

???? — важное начальство, приоткрыв рот, с удивлением посмотрело на шпиона. От нахлынувших чувств сглотнуло слюну. — Оригинально! А мы тут голову ломаем, что он хочет и чем собирается заниматься.

— Значит так, — решительно произнес хозяин кареты. — Постарайся устроить несколько своих парней на это судно.

— Видите ли, милорд, есть трудности, — собеседник произнес, смущенно заморгав глазами. — В команде Хейли осталось чуть больше десяти человек. А новых людей он набирать, не торопиться!

— В чем дело? Ему, что? Матросы не нужны?

— Нужны... Но! Весь город в курсе, что Хейли привезет много сокровищ. Все хотят поехать с ним. Вот он и назначил цену в пятьсот фунтов для всех желающих. Более того возьмут того — кто выиграет торг у конкурентов и предложит сумму больше. Он назвал это тендером.

— И что? Есть желающие плыть простыми матросами? Да, ещё платить свои деньги? — удивился важный господин.

— Полно, сэр! К судну не подойти. Чуть ли не весь город каждое утро толчётся у корабля. Всего ирландец решил добрать сорок — пятьдесят человек. Все либо смотрят, либо участвуют в торгах. Особенно какие-то итальянцы сильно горят желанием попасть в команду. Торгуются до последней монеты. И что интересно... У них так много денег! Похоже, всю родню обобрали!

— Да, дороговато клад обойдется мне! — вновь на долго задумался сановник. Затем недовольно произнес. — Хорошо! Набери группу моряков — человек сорок. Завтра получишь тридцать тысяч фунтов. Поучаствуй в этом тендере. Мне нужны свои люди на судне. Задача! Как выйдете в море и что-то узнаете про золото.... Или появиться монах! Капитан на судне сразу должен поменяться! И сокровище мне — должен привести мой человек.

— Понятно, — важная персона строго посмотрела на подчиненного.

— Ясно... Всё сделаю... — корсар подтвердил, что он всё понял. Он стал качать головой в знак согласия.

— А то видишь — умные стали! — недовольный вельможа стал заканчивать разговор. — Тендеры проводят...

Глава 3.

Утро на Ивановской площади Москвы многолюдно. На высоком ярко-голубом небе нет ни облачка. Отвесные лучи солнца падают на разноцветные купола соборов и зажигают золото их гребней и верхушек ослепительным блеском. На звонницах перепадами бухают колокола. Издалека доносится колокольный отклик от многочисленных храмов и церквушек. Неуклюжие башни Кремля отбрасывают густые тени. Со всех сторон площади слышны людские крики, шум, гам. У коновязи все места давно заполнены каретами, возками, телегами. В стороне, у Кремлёвской стены сонные стражи лениво ползают по скрипучим ступеням, спускаются вниз, чтобы выпить квасу. Возле колокольни Ивана Великого стрельцы приводят в исполнение решение судебных приговоров. Осужденные недовольно кричат и требуют справедливости. Рядом зеваки с удовольствием наблюдают за поркой несчастных людей. Бирючи надрываясь, выкрикивают новые указы недалеко от расписных арок учреждений власти. С другой стороны площадки стуча посохами и мелко крестясь, живой ручеёк паломников тянется в сторону кремлёвских соборов. Большое количество горожан и приезжих просто слоняется по округе. Кремль живет обычной городской жизнью.

Прохор Коробейников поклонился куполам Архангельского Собора, перекрестился и пошёл сквозь толпу, к украшенным фасадам здания приказов. Туда, где стояли челобитчики, ожидавшие своей очереди на прием к судье. Ходатые негромко переговаривались друг с другом, обсуждали последние события, новости, слухи гуляющие по столице.

К купцу подскочил подьячий и, не стесняясь, протянул руку для подношения.

— Деньгу вымогает, чернильная душа, — Прохор вытащил из-за пояса мелкую монету, вздохнул и отдал её представителю власти.

— Иди за мной! Тебя — ждут, — произнесла довольная "серая личность" и двинулась внутрь помещения.

— Каждый крючок ловит свой кусок, — Коробейников недовольно обругал про себя служителя закона за взятку. А затем молча пошел за чиновником.

В здании приказа они с трудом протиснулись через большой зал, заполненный служащими, посетителями и многочисленными зеваками. По пути к цели преодолели беспорядочно расставленные лавки, сундуки, различные коробки. Наконец зашли в смежную комнату обтянутую тесненной кожей. Внутреннее пространство рабочего кабинета было освещено крупными фонарями и шандалами с причудливыми узорами. За большим столом укрытым дорогим сукном важно восседал дьяк Михайло Рыгов. На плечах "вершителя судеб" накидка из меха рыжей лисицы, подбитая черным аксамитом. На красивом, расписанном золотом блюде, стоящим перед ним, лежало несколько обычных картофелин. Рядом находились свернутые челобитные, большая латунная чернильница, причудливая лампада и несколько амбарных книг.

— Прохор Коробейников, купец гостиной сотни, челом бьёт и просит разрешение на торговлю блюдами, приготовленными из нового корнеплода, — подьячий начал докладывать суть рассматриваемого дела. — Его будут выращивать в деревенском поле. Кушанье готовить из него собираются в обычной, крестьянской печи. Продавать в лавке Китай-города. Название растения — таганофель. — "Бумажная душа" зашелестел бумагой. Вытянул другой листок из кипы и продолжил повествование. — Также просит разрешить продажу ещё нескольких блюд из овощей и корнеплодов с похожими названиями. Все они будут выращиваться в Таганово. Деревня принадлежит его компаньону, мелкопоместному дворянину, Алешке Воронцову.

— Хорошо! — Рыгов высокомерно скривил лицо. — Я всё уразумел. Ступай отсель. — Дьяк перевел взгляд на купца. Сжал губы. Набрал воздуха и презрительно начал выдавливать из себя фразы. — Ты, что пес смердящий удумал? Давно в пыточной не был? Или тебя кнутом не охаживали? Какой — такой таганофель? — Он громко стукнул кулаком по столу. — Вы там, торговые душонки, в своих лавках и шалашах совсем посходили с ума? — Колючие глаза бюрократа просто прожигали Коробейникова насквозь.

Кто-то еле слышно заскребся в дверь кабинета, после чего слегка приоткрыл её.

— Пошли вон, смерды! Занят, Я! — Михайло заорал во весь голос. Он встал из-за стола. Во весь рост выпрямился и снова надменно обратился к посетителю. — Купчишка! Ты кем себя возомнил? Всяк сверчок — знай свой шесток! Ты восточные пряности продаешь? Вот, и продавай дальше! Тебе, что — дохода мало? А может ты умом тронулся? Или солнце — головушку напекло?

В горле посетителя вмиг всё пересохло. Его колени задрожали. Сердце учащенно забилось. — Нэ... не...т-т. — Прохор попытался выдавить он из себя что-то похожее на ответ.

— Погляди на это! — дьяк показал рукой на картошку лежавшую на подносе. — Оно же мерзкое на вид! — Его лицо исказилось в гримасе омерзения. — А на вкус? Ты, пробовал? Какие могут быть блюда, из него? Когда подьячий Егорка Отрепьев откусил немного, так весь вечер в отхожее место бегал. Говорит, отвратительно и невкусно!

Блюститель закона взял паузу, собираясь с новыми силами. Он вернулся за стол. С важностью уселся в кресло и продолжил нравоучения. — Прохор, ты же умудренный опытом купец! Ты, что не понимаешь — у вас не купят эту гадость! Вы разоритесь и пойдете по миру! Так, что покайся за содеянное! И не отвлекай по пустякам... своими глупостями. Иди, давай! У меня... важных дел — по горло! — Чинуша взял перо в руку и склонился над большой амбарной книгой.

— Не губи, кормилец! — купец бросился к столу и положил на него несколько золотых монет. — Поймите! Выращивать таганофель — это была последняя просьба покойного отца моего компаньона. Ради этого — он живет! Он так верит в то, что ему позволят исполнить последнюю волю родителя!

— Ну,... не знаю? — дьяк хищно посмотрел на деньги. Почесал ладонь левой руки.

Купец заметив "добрый взгляд" и правильную примету у благодетеля, достал из-под полы ещё две монеты и с почтением положил их рядом с первыми.

— Опять же если... — Рыгов зашевелил губами, что-то подсчитывая в уме. — Если только, он будет... — служащий быстро открыл ящик и резво сгреб туда золото. — Например, понемногу продавать, эту гадость... За Тмутараканью! Где глухомань, зверье да гнус.— Дьяк задумчиво начал стучать пером по столешнице. — Совсем по чуть-чуть. И только,... в своём огороде — будет выращивать! — "Казенный счетовод" выпрямился. Развел руки в стороны. — Короче, Прохор, зайди через месяц — другой! Я подумаю...

Ещё несколько золотых кружочков появились на столе. Купец ниже склонил голову. — Благодетель, ему жити не на, что. Он вложил все свои сбережения в это дело! Последние дни доживает только на хлебе и воде.

— Не знаю... — глаза бюрократа ещё больше расширились от блеска монет. Он вытянул руку и начал потихоньку их двигать в сторону ящика пальцем.

— Мы так на вас надеялись! — челобитчик настойчиво продолжал выражать свою просьбу. — Весь вечер молились Святому Пантелеймону. За Ваше здравие — свечей поставили без счёту! — Прохор в мольбе прижал руки с шапкой к груди.

— Ну, хорошо! — начальник приказа развернул один из свитков. — Давай посмотрим, что вы тут пишете... — Дьяк небрежно вытащил кучки документов один из свитков. — Разве можно товар с таким наименованием продавать? — Он стал зачитывать названия. — Например, таганожан, таганоруза... Или, ещё непонятнее... таганочок. Такое ощущение, что слова придумывали не русские люди. Или русские, но были пьяные... в дупель. А вот совсем чудное! Под цифирой... тридцать семь — таганомат.

Бюрократ оторвал глаза от списка и строго посмотрел на зарвавшегося купца.

— Что это за таганомат, такой? Поди, та ещё... — гадость! — лицо чинуши пренебрежительно сморщилось. — Какое-то подозрительное название? Больше походит на нецензурное выражение! Так и хочется начать ругаться именно с этого слова. Ох, чувствую — побьют вас за блюда с такими названиями. Может быть, даже не один раз!

Купец достал большой мешочек с деньгами и молча, высыпал горку золота на стол. Хозяин приказа ненасытно уставился на неё. В комнате на несколько минут наступила тишина.

— Хм, согласен... — наконец-то дьяк выдавил из себя положительное решение. — Только ради памяти усопшего родителя! Я буду сегодня милосердный и справедливый!

Дьяк гордо вскинул голову. Прокашлялся. Довольно сверкнул глазами.

— Да будет так! Я разрешаю торговлю этими непонятными плодами на год. Однако! Пообещай мне, что продаваться... эти тагано — противные блюда, будут небольшой партией и очень дорого. И... не дай Бог, с кем-нибудь что-нибудь случится...

— Обещаю! — не моргнув глазом, произнес купец.

— Всё, иди... За бумагами, зайдешь завтра.

* * *

Неделю спустя.

Москва.

Лавка купца Коробейникова.

— Послушай, Прохор! Почему у нас с тобой такая тесная лавка? — Рязанцев недовольно пробурчал, окидывая взглядом крохотное торговое помещение Коробейникова. — Нормальному купцу не развернуться, гостей не принять. Товар разложить толком — негде! Нарезку для дегустации под прилавком держим! А новинки? Они вообще лежат на складе. И не склад это, а маленькая комнатушка — забегаловка. Скромно как то всё. Меленько... Жиденько... Где твой знаменитый купеческий размах?

Алексей решительно обошел небольшое помещение по продаже восточных пряностей. Зачем-то заглянул в малюсенькое окно. Подошёл к небольшому комоду — скрыни. Молча, уставился на него.

— Знаешь, что? — странник произнес внезапно и резко повернулся к Коробейникову. — Пора нам с тобой расширяться! Почему мы ютимся в этом узком бочонке как сдавленные селедки? Магазин нам нужен! А еще лучше — павильон! Знаешь, что это?

Вояжер набрал воздуха для начала пламенной речи. Он собрался поведать "забитому деревенскому парню с далекого Севера, там, где всегда снега и бескрайняя тундра" про преимущества огромного торгового центра. Про то, как замечательно продавать товары в большом здании с круглосуточными закусочными и парковками для телег. Внутри которого будут постоянно проходить красочные флэшмобы, презентации, развлекательные шоу с участием скоморохов, цыган, заезжих трубадуров.

Так, вот... — странник прокашлялся, потянул шею, мысленно поправил несуществующую бабочку. Затем бросил случайный взгляд на компаньона. Непонимающе осмотрел его. — Э-э-э... Почему молчим? И вообще! Ты, в последнее время какой-то кислый? И лицо от меня воротишь. Случилось, чего?

Прохор тяжело вздохнул и отвел глаза в сторону.

— Если ты по поводу женитьбы, — Алексей произнес решительно. — Сразу говорю — рано мне ещё! Я обет дал! Пока не войду в первую гостиную сотню московских купцов и не заработаю несколько миллионов, об этом даже думать не буду.

— Нет! Тут, другое, — Коробейников начал переминаться с ноги на ногу. Закинул руку за голову и виновато почесал затылок.

— Может, ты обиделся на цыгана, который на празднике пел? А после мешок таганофеля спер? — путник искренне развел руками. — Так я не знаю, куда он делся со своей трынделкой! На юг наверно укочевал. В Румы... в Индию! Вместе с табором! Вреднючий дядька такой — в общем, ты его больше, не увидишь!

— И не в цыгане дело... — Прохор погладил подбородок и начал наконец-то объяснить причины своего странного поведения. — Не серчай, Ляксей! Партнерство у нас с тобой какое-то неправильное выходит. Неравноценное. — Купец выпрямился. Задрал бороду. Не моргая, честно посмотрел в глаза странника. — Твои изделия раскупают влёт. А на мои пряности — даже не смотрят. Приходят. Твоё берут и уходят. Вон, вчера — даже очередь выстроилась. Разобрали всё и ещё на сегодня записались.

Прохор подошел к своим мешочкам с пряностями. Переложил мерную ложку с одного места на другое. Легонько погладил пустые кулёчки. Расстроенный неудачами, тяжело вздохнул. — У тебя-то всё хорошо! Просто замечательно! А я, похоже, скоро по миру пойду. Никто ничего не берёт. Похожего товара на рынке много. Стоит дорого. Желающих купить его — мало... А ты еще подтруниваешь. Расширяться собрался! А мне куда расширяться — под забор?

— Тю! Я думал, что-то серьезное! Война со шведами раньше времени... Али мор великий надвигается. Или не приведи Господь какое-нибудь бедствие всепланетарного масштаба... А тут всё проще — конкуренты жизни не дают! Ух, они такие... — бяки!

Странник рассмеялся, разрежая тяжелую обстановку. Он задумался на миг. Снова осмотрел маленькую каморку "папы Прохора". Прикусил губу. После чего приступил к решительному формированию плана...

— Так, "Отец родной"! Мы компаньоны — значит должны друг другу помогать. Поэтому объединяем наши товары в одну покупку и продаем их вместе.

— Как это? — Коробейников широко раскрыл глаза и уставился на странника непонимающе.

— И не просто продаём! — показательно начал свою лекцию профессор по проведению спекулятивных маржинальных операций. — А используем современные формы привлечения покупателей. Такие как: улыбка, добродушие, страсть, слезы умиления... Ну, и прочая НЛП-ишная лабудень, так популярная в тех местах, откуда я родом!

— К примеру, ты знаешь, что такое дефицит? — путешественник прищурился и хитро посмотрел на купца.

— Нет, — отрешенно ответил Коробейников.

— А ещё есть интересное слово к занимательному действию — нагрузка к дефициту, — в голове странника окончательно сформировался план выхода из создавшегося положения.

— Я не знаю таких мудрёных слов, — Прохор не сдавался. — Ерунда какая-нибудь, поди?

— Господи! И это московские купцы! — удивленно воскликнул Рязанцев. — Ладно, покажу, как надо продавать всё до последней перчинки. Смотри, что я придумал.

Через несколько минут, когда звякнул колокольчик, укреплённый над входом и в лавку зашла очередная покупательница, профи-продавец уже был готов к показательному выступлению.

Богатая клиентка в двух! дорогих соболиных шубах, высокой песцовой шапке, в сафьяновых сапожках с золотыми узорами тяжело подошла к прилавку. Позади неё находилось трое слуг и служанка. Холопы с почтением усадили госпожу на специально подготовленную лавочку для посетителей.

— Сказывают, у вас есть вкусные блюда? — женщина подняла полную руку, пальцы которой были унизаны кольцами. Демонстративно "поиграла драгоценностями" и положила кисть на прилавок. — Завтра хочу устроить себе праздник. — Она продолжила высказывать свои пожелания чувственным, грудным голосом. — Хочу порадовать душу лакомствами. Ищу что-нибудь необычное. А мне надысь сказывали, что в вашей лавке — столько всего занимательного!

— Сударыня! — юный коммерсант учтиво склонил голову и посмотрел на гостью обвораживающим взглядом своих голубых глаз, которые — он знал — нравились женщинам.

— Всё, что рассказали про нас — правда! — в голосе молодого авантюриста звучала искренняя заинтересованность, чувствовалось душевное тепло.

— У нас есть — всё! Особенно редкие восточные пряности... Шафран, кардамон. Галангал! — делец хитро приподнял одну бровь и призывно подергал ею. — Есть даже бадьян!

— Ну-у! Мне это не надо! — гостья недовольно забарабанила пальцами по столешнице. Лучи света забегали по стенам лавки от лучей отраженных от её драгоценностей. Она нервно тряхнула головой. — Приправу я куплю в другом месте. Мне говорили, что у вас есть вкусное копченое мясо, в необычной обертке. С приятным, нежным вкусом.

— Один момент... Силь ву пле! — путник достал из-под прилавка красиво нарезанные ломтики колбасы на пробу. — Вот она наша вкусняшка. Такого изысканного блюда в Москве больше не найдете. Все обойдете — снова вернетесь к нам! Кушайте, пожалуйста. Вам понравиться! Это просто шарман! Манифик! Тре бьен!

— Вкусно, произнесла женщина, попробовав колбасу. — Пожалуй, я возьму у вас три больших порции.

— Ах! Вот незадача! Пардон! Жё нэ па! Вы знаете, — торгаш глубоко вздохнул и посмотрел печальными глазами на гостью. — Только, что перед вами... Последнюю порцию забрал боярин Смирнов. Ввалился в лавку, как медведь. Всех обругал. Чуть не сломал дверь. Заказал две порции имбиря, потом три порции корицы, затем четыре порции перца и укропа. А вместе с ними напоследок забрал остатки таганасы. Так нехорошо получилось! Разорил — как есть разорил.

— Простите! — лавочник шмыгнул носом. Скрестил руки на груди в покаянии. Стыдливо опустил глаза.

— А когда эта вкуснятина будет в следующий раз, — недовольство гости не знало границ. На её лбу появились морщинки.

— Мы так сожалеем! Так сожалеем, сударыня, — раскаявшийся грешник начал скромно стряхивать ладонью пылинки со столешницы. — Только через неделю... Али через две.

— А почему так долго? — рассерженная посетительница недовольно хлопнула в ладоши.

— Понимаете, сударыня, на караван напали злые разбойники, — лукавый грустно всхлипнул и вытер нос рукавом. — И угнали его в неизвестном направлении.

— Да! Два полка стрельцов ищут... С собаками. Уже который день и ночь. Столько заказов — столько заказов на эту вкуснятину! А найти не могут. Следующий караван будет только через три дня! Может быть, возьмете что-нибудь другое? Есть замечательная корица, гвоздика. Кориандр тоже есть.

— Нет! Это я не буду покупать, — гостья взяла паузу, что-то вспоминая. Немного распахнула верхнюю шубу. Чуть поправила высокую меховую шапку. — А ещё мне подруга рассказывала, что у вас есть очень ароматная копченая рыба. Ажно во рту тает!

— Конечно, есть! Ван мумент плиз... — продавец улыбнулся во все зубы. И с облегчением вылез из-за прилавка. Откуда-то незаметно достал красивый разнос с нарезанными кусочки рыбы и поставил его перед гостьей. — Вот это чудо! Файн! Вери гуд! Фэнтастик фиш! — Он сложил губы бантиком и с удовольствием причмокнул. — М-й-а... Попробуйте, пожалуйста!

— Ум, как вкусно! — покупательница произнесла довольно. — Да! Наверно она про неё и говорила... Свешайте мне пять порций этой рыбки!

— Не хотел вас расстраивать... — на лице торгаша вмиг навернулись слезы. Он снова стал потихоньку пятиться к месту предыдущей засады. — Жаль! Не хотел снова на вас наводить грусть, печаль, тоску, растрйство. А все-таки придется... Икскьюзми! Ай эм сори! Итс импосебол! Прямо перед вами закончилась. Боярин Рамаданов пришел покупать перец и кунжут. А также хотел взять имбирь и бадьян. Взял каждой приправы по три — четыре порции. Затем кардамона восемь порций заказал. А потом всю рыбку под чистую выкупил. Даже с витрины пробники забрал. Зачем они ему? Просто ума не приложу! А следующие поставки будут только на следующей неделе. Потому, что дорогу откуда везем это чудо... Эту вкуснотищу! Это сокровище! Из самого Таганово!!! — Замело! Так, что всё равно придется подождать несколько дней.

— Как замело? Сейчас же осень! Как могло замести — снега же нет? — обиженная гостья расдосадованно распахнула одну из шуб. Строго насупила брови. Служанка подала госпоже платочек. Та гневно оттолкнула прислугу.

— Ой! Я, что сказал, замело? — купчина в ужасе округлил глаза. — Упаси, Боже! Спаси и сохрани! Это для того чтобы вы не так сильно расстроились! Конечно! Только поэтому так и сказал. А вообще её размыло сильными, проливными дождями. Ну, просто вусмерть развезло. А раз развезло — то следующий завоз будет только через неделю!

— Извините — торгаш расстроено выдохнул и с горечью смахнул рукавом несуществующую слезу.

— Ой, как жалко, — важная покупательница расстроено заморгала глазами. Затем хитро прищурилась и щелкнула пальцами. Услышав этот звук, один из слуг подал ей мешочек с деньгами. — И что, совсем ничего нельзя сделать?

— Ну, как вам сказать... — делец хитро улыбнулся и начал подмигивать левым глазом, показывая на товар рядом с которым стоял Коробейников.

— Не поняла — дама развела руки и посмотрела на Прохора.

— Ну, не знаю! — зауныло запел лиходей. — Вы же знаете, сейчас у всех кризис. Даже в Европе последние сухари доедают.

— Продажи упали. Поступлений товара нет... — делец хитро прищурился. Поднял глаза к потолку. — Вот, если, только, возьмете перец или корицу по три порции, а лучше по пять — то я готов найти на складе всё, что вы пожелали. Как раз столько блюд оставили для дьяка Холодова. А он про них запамятовал и не забрал. Главное приправу взял, а всё остальное забыл! Бывает же такое!!!

— Ладно, дайте мне... — задумчиво произнесла женщина. — Пять порций перца и шафрана.

— А мускатный орех? — сметливый делец влез в размышления.

— Хорошо, и пять мускатного ореха, — четко проговорила она. — Ну, проказник! Несите же всё, что у вас есть.

— Одну минуту, сударыня! — продавец заговорщицки несколько раз обернулся. Перекрестился. Постучал три раза по столу от сглаза. Затем чуть наклонился к гостье и таинственно начал шептать. — Вчера вечером прибыл гонец с секретной почтой для Коробейникова из самого Таганово!

Шулер аккуратно вышел из-за прилавка. Подошел к окну и таинственно заглянул в него. Вернулся к покупательнице. Опасливо прикрыл рот ладошкой. И сквозь неё начал говорить.

— Контрабандно! В тайне ото всех! Доставлено всего две коробочки нового угощения. Называется... Т-сс... Молчите! Нас могут подслушать! — продавец резко вскинул палец вверх. Несколько раз заговорщицки оглянулся по сторонам. — Никто про это ещё не знает! Только вы и я. Называются... Тагано-феты. Вкуснотища — умм — неописуемая! Хотите попробовать?

Глаза покупательницы, от таинства происходящего в лавке, осоловели. Она нервно что-то сглатывала. Моргала ресницами. Судорожно сжимала и разжимала кулаки.

— Вы будите первой, кто сможет купить это божественное угощение! — коммерсант вернулся на место. Полез зачем-то под прилавок. Оттуда достал коробку конфет. Открыл её и подал одну конфету гостье. — Попробуйте. Вкуснятина божественная. Причем у всех разная начинка и все изделия разной формы. Никто и никогда этого не пробовал! Это же не модерн... это ар-нуво... фешен!

— Вкусно, — произнесла богатая "Эллочка" и жадно посмотрела на оставшееся в коробке.

— Продадим только вам! — барышник пропел значительно, проследив за её взглядом. — С условием! Если купите по три порции всех пряностей предложенных в лавке. В итоге получается дороговато! Но! Божественные угощения того стоят...

— Согласна! — решительно произнесла женщина и полезла в мешочек за деньгами. — Тем более раз ни у кого такого нет! И я буду первая! Беру!

— Кстати! — покупательница встала со скамейки и решительно посмотрела на продавца. — Вы сказали, что у вас две коробки!

— Конечно! И они обе ваши!

После ухода назойливой клиентки Алексей наконец-то, глубоко, выдохнул и посмотрел на Коробейникова. Купец стоял, открыв рот.

— Ну, Ляксей! Ну, ты.... — купец не мог подобрать слов. — Вот, ублажил! Умелец... Дока... Она же у меня недельную норму выкупила!

Коробейников подошел к страннику и стал хлопать его по плечам, а затем полез целоваться. — За один раз. И сразу так много... Да, ты... Ты, просто... Дай же я облобызаю тебя...

* * *

Гаврилка с Никиткой остановились у Никольской башни Китай-города перед входом на площадь. Чада не верили своим глазам. Такого просто не могло быть! Удивлению ребят не было предела.

Ещё вчера здесь было малолюдное, тихое пространство, в конце которого начинались торговые ряды Китай города. А сегодня уже не протолкнуться от многочисленного людского моря. Пустынное место за ночь как по волшебству превратилось в большой развлекательный манеж. На нём постоянно что-то бухало, гудело, стучало. И этот шум был такой пестроты, что в ушах ребятишек рябило. В разных местах появились, огороженные желтой лентой, украшенные площадки. На них давали представление бродячие артисты, скоморохи, музыканты. Вперемежку с ними расположились раскрашенные кибитки, палатки, вагончики. И вокруг всего этого пестрого театра гудела многочисленная толпа. Она оценивала творчество местных и заезжих гастролеров своим шумом, гамом, криками, которые не смолкая разносились по площади.

Но самое заметное место бывшего пустыря занимала деревянная сцена, основание которой было высоко приподнято над землей. Организаторы расположили её возле Кремлевской стены. На постаменте был построен большой разноцветный шатер. Перед входом в него, на виду у всех сидел гигантский рыжий лисенок в зеленой накидке. По сторонам стены, на кирпичных бойницах ветер весело развивал оранжевые флаги. Высоко над сценой висел огромный воздушный змей, веревка от которого была привязана к лапе зверёнка.

Та-га-но-во, — громко разнеслось над площадью и многие присутствующие что-то бурно закричали в поддержку кричалки. Опять сильно загромыхало, потом завыло и даже немного заскрипело. Людской хор голосов, доносившейся отовсюду, поглотил резкие звуки.

— Слышь, Гаврилка, айда цыган искать! — Никита потянул друга за рукав его новой пестрядинной рубахи, и ребята двинулись в сторону ближайших артистов. Их внимание привлекла яркая, украшенная лентами кибитка. — Судачат, у них медведи говорящие бывают. Дюже интересно на чудо поглядеть.

Дети осторожно начали движение, обходя первых праздно стоявших зевак.

— Когда я вырасту, тоже буду с медвежонком выступать, — обернулся к другу Никитка. — Научу его всяким штучкам-дрючкам! Сам буду фокусы-покусы показывать! Люди будут смотреть на меня, радоваться и денежку на пряники давать.

— А мне нравиться песни слушать, — поддержал друга Гаврила. — Особенно если они радуют слух. Любо, когда поют красиво! Но, медведей посмотреть интересно тоже!

На первой площадке, к которой им удалось протиснуться, выступали скоморохи. Лицедеи веселили народ, пели песни, плясали, загадывали остроумные загадки. Кто правильно отвечал, награждали подарками. Выдавали чудные сладости под диковинным названием таганофеты.

— Давай, безгласный — отгадывай! — Никита толкнул товарища рукой. — Ты же старше на год. Должен быть умный! Должен знать всякие слова мудреные. А то — страсть как хочется попробовать эту диковинку! Они так вкусно выглядят. У меня аж слюнки текут и в животе кто-то квакает!

— Я стараюсь! — оправдывался друг. Чтобы лучше и быстрее думалось, мальчишка насупился. Он важно свел брови и прикусил губу.

В толпе артистов призывно зазвучали сопелки, домры, накры. А затем зрители начали выкрикивать варианты ответов. Ребята также пытались отгадать ответы.

— У-у, черт ретивый! — Никитка недовольно критиковал друга. — Слабо стараешься! И руку долго подымаешь... Зряшные слова сказываешь. Вон, какая-то девчуха быстрей кумекает. Похоже ты не такой уж вострый! Пустобрёх, ты. О-о-о, опять не успел за егозой! Кажись, плакали наши подарки!

— Ребятки, подь сюды, — разносчик в оранжевой накидке с переносным лотком позвал друзей. — Хотите получить вкусный приз?

— Пошто не хотеть — хотим! — мальчишки произнесли одновременно, подпрыгивая от нетерпения.

— Считать умеете? — улыбнулся лотошник.

— Умеем! — Гаврила воскликнул первым.

— Ага, — приятель поддержал его недовольно. — Одын, тва, тры...

— Тогда вот вам мой сказ, — парень весело улыбнулся детям. — Досчитаете до трех, получите кулёк таганофеля три. — Молодой человек показал небольшой оранжевый пакетик. — Досчитаете до десяти, получите кулёк таганофеля три и стаканчик тагано-лимонадо. — Он покрутил большой пакет и достал невиданный ранее стаканчик с какой-то жидкостью.

Гаврилка быстро сосчитал до десяти и получил свой приз. Никита считал хуже. Дальше пяти у него не вышло. Получив свою скромную награду, он попросил у друга попробовать напиток.

— Вкусно, — произнес друг. — Вкусно-превкусно! И название красивое. На считалочку походит... Таганада — лиманада, есть на острове Буяна...

— Попробовал, давай сюда, — Гаврила быстро допил напиток и спрятал за пазуху невиданный ранее прозрачный стаканчик.

Перекусив новыми угощениями, друзья подошли ко второй площадке. В центре неё был воткнут шест. От него в разные стороны тянулись яркие ленты. Возле импровизированного аттракциона заводилы — шутники с тряпичными куклами приглашали желающих под музыку поплясать вместе с ними. Кому удавалась не остановиться, пока играли гусли и дуда выдавали приз — плитку таганолада.

Ребята попытались выиграть чудо — подарки. Но быстро устали. Им пришлось покинуть место проведения конкурса. Они снова остались без наград.

— Эх, Никитка! — Гаврила выдал расстроено. — Плохие мы с тобой плясуны! Шибче надо было ногами дрыгать.

— Сам виноват — телепень кривоногий! — товарищ по несчастью решительно не хотел быть виновным. — Зачем наступал мне на пятки. И руками не стоило махать так сильно. В следующий раз будь аккуратней, тогда выиграем!

Пока друзья определялись, куда пойти дальше к ним подошла девушка в оранжевой накидке с лотком.

— Кто хочет получить подарок? — незнакомка произнесла напевно.

— Мы хотим! — мальчишки дружно подняли руки. Обиды на свои неудачи были мгновенно забыты.

— Коли назовёте три летних месяца, — затейница хитро посмотрела на юнцов. — Получите кулечек таганофеля три. Перечислите все месяцы в году, получите кулёчек таганофеля три и стаканчик тагано-лимонадо.

Чада быстро назвали все месяцы и получили заслуженное угощение.

— Та-га-но-во... — снова эхом прозвучал многоликий хор над площадью. После где-то сильно грохнуло. Радостный гул и крики поглотили неизвестные звуки. Через минуту ветер принес откуда-то сверху мелко нарезанные листочки оранжевой бумаги.

— Никита, я тут покумекал и вот, что умыслил! — Гаврила уничтожив очередную порцию угощений, громко причмокивая, выдал идею. Он важно посмотрел на друга. — А ну их медведей этих! Да, вместе с цыганами! На них, что свет сошелся клином? Что мы с тобой — медведей не видели? Давай лучше лоточников искать в оранжевых накидках и отвечать на их вопросы. Там мы завсегда что-нибудь — да сдюжим!

— Кстати, я чаю, ты уже считать научился до десяти? — паренек произнес решительно, увидев знакомого разносчика призов в оранжевой накидке. — А то я всё время с тобой тагано-лимонадо делится, не собираюсь. Да и тагано-стаканчики мне не помешают.

Шум и крики на площади стихли. На большой сцене заиграли трубачи, забили барабанщики. После туда поднялся человек в купеческой одежде.

— Люди московские! Низкий поклон всем кто сегодня пришел на гуляние. Я, Прохор Коробейников, вместе со своим компаньоном Алексеем Воронцовым представляю лицом новый товар — таганофель из Таганово. Слева от меня стоят лотки, где вы можете отведать яства из нового продукта. Кушайте! Пробуйте! На здоровье! С завтрашнего дня приходите ко мне в лавку и покупайте. Первым ста посетителям цена будет снижена! А сегодня до вечера для вас будут продолжаться игрища! Дорогие гости! Участвуйте в конкурсах, отдыхайте, веселитесь. Получайте бесплатные подарки. И главное! Пробуйте наши новые блюда... из Таганово!

На площадках артистов вновь заиграла музыка, что-то загромыхало и зашумело. Подростки стали потихоньку продвигаться в сторону лотков с бесплатными угощениями.

Из шатра расположенного на высоком подиуме вышел цыган в ярко красной рубахе. В ухе у него блестела большая золотая серьга. На груди незнакомца висел массивный серебреный крест. Штаны были заправлены в начищенные до блеска черные сапоги. Он вынес на сцену две небольшие тумбы. Протянул от них какие-то веревки. Между тумб поставил стул и ушел в шатер. Быстро вернулся с каким-то незнакомым музыкальным инструментом.

"Будулай" встряхнул черными, как смола локонами, сел на стул и взял инструмент в руки. Пощелкал пальцами и начал что-то беспорядочно тренькать на нём. То, что он делал — на музыку явно не походило. Люди морщились от доносившихся со сцены звуков, старались отойти подальше. Кто-то даже недовольно выругался и сплюнул. На исполнителя оригинального жанра перестали обращать внимание.

Размявшись и потянувшись всем телом в разные стороны, мужчина наконец-то прекратил издеваться над инструментом. Погладил его нежно. Посмотрел куда-то вдаль, вздохнул, а затем...

— Бахт тумэнгэ! — новоявленный музыкант произнес громкою. — Эх, чавэла! Начнём, пожалуй помолась помалэньку... Ох, романэ...

.... И через мгновение над московской площадью впервые зазвучала задорная цыганочка.

Душу Гаврилы внезапно охватило щемящее чувство. Он прислушался к мелодичным звукам. У него стесненно забилось сердце. Он неосознанноначал начал махать головой в такт музыки. — Вот, такая мелодия мне люба. — Мальчишка стал пристально следить за происходящим на сцене. — Никитка, а тебе нравиться?

— Ага, — друг дал согласие, доедая очередную порцию таганофеля три.

— Пойдем поближе к сцене... — малец потянул товарища за рукав. — Там лучше слышно. Небось, петь начнёт али плясать?

— Айда, — согласился приятель. И дети стали быстро двигаться к большой площадке.

Незнакомец сыграл вторую красивую мелодию. Потом ещё одну. И ещё... С каждой новой мелодией музыка звучала всё громче. Артист старался, чтобы его творчество услышало как можно больше присутствующих. Люди привлеченные звучанием неизвестного инструмента, стали медленно подтягиваться к сцене. Они слушали и наслаждались игрой музыканта. Многие одобрительно кивали головой.

И вдруг после очередной музыкальной композиции цыган запел... Да так, что сам удивился своей новой способности и своему красивому голосу...

Лохматый шмель

На душистый хмель

Цапля серая в камыши...

Вдоль кремлевских стен зазвучала благозвучная и переливная мелодия.

— Упс, нежданчик! — пронеслось в голове у новоявленного артиста больших и малых сцен. — Откуда фонограмма с голосом взялась? Вроде всё проверил? Были одни минусовки... Без голоса... Без всяких разговоров и болтовни... А этой песни Никиты Михалкова на флэшке — вообще не было! Не-бы-ло! И как она сюда попала? Не-по-ня-тно! — в затуманенной голове путника мысли переплетались как волны при настройке радиоприемника. Он медленно оторвал взгляд от струн и виновато, сквозь прищуренные глаза, посмотрел на притихшую площадь.

— Здорово! — внезапно произнес кто-то, нарушая идиллию тишины.

— Батюшки светы! Да чтоб я околел! Мотри... Он ещё и петь может! — восторженно закричали из толпы, после того как пауза после понравившейся песни затянулась.

— Давай, Рома, пой... Ещё! Давай... — слушатели начали шуметь.

— Ай, да цыган! Удивил публику! Аж, до слез довел! — громче всех кричал какой-то крупный купец, как каток двигающийся к сцене. — А ну раздайся, народ! Пусть споёт, чтобы до сердца дошло.

— Спой, ещё! Порадуй душу! — площадь загудела, требуя продолжение банкета.

— Ладно, сами напросились! — цыган пробубнил себе под нос. — Потом не говорите, что не предупреждал о последствиях! Будете теперь на каждом углу песни распевать. Да! И пожалуй... ещё "Верхов" надо добавить деления на три-четыре... Ну и звука само собой — делений на пять! И... наверное... пора включить сабвуфер — что за соло без низов! — Музыкант глубоко вздохнул и бросил печальный взгляд на публику. — Эх жалко ещё не пришло время лазерных свето-установок, дыммышин... Ну, и подтанцовски само собой!

"Композитор" решительно нажал несколько кнопок на пульте. После чего на радость публики "ударил" по струнам...

.... Звуки аккордов гитары мелодично полились над притихшей площадью стольного города с полукаменным Кремлем. Они звучно распространились возле его зубчатых стен из темно-красного кирпича. Крыльями преодолели препятствие и пронизали ближние усадьбы. Музыка начала околдовывать людей.

А затем с песни (Цыганочка с выходом):

А, ну... Да-ну... Да-ну... Да-на...

Ой, Да-ну... Да-ну... Да-на...

Начался сольный концерт "Цыганского песняра — Николая Сличенко".... который завершился глубоким вечером "чисто" цыганским романсом — "Подмосковные вечера".

А тем временем вдоль древних строений Кремля, под горой, огибая царские сады и Тайницкие ворота, по-прежнему текла Москва-река. С севера от боровских лесов впадала в нее Неглинная, с востока Яуза, с запада — Пресня. И казалось, ничто не могло изменить привычного хода времени...

Глава 4.

Резкий звук дверного звонка заставил вздрогнуть пожилую женщину. Отложив в сторону спицы с вязанием, она взяла трость, медленно встала со стула и не спеша, шаркая ногами, подошла к двери.

— Кто там? — сквозь закрытую дверь произнесла она. — Если вы к Фёдоровым? — старушка переступила с ноги на ногу. — То они выше этажом. Если к старшему по дому? — Подошла вплотную к дверному проёму. Пошамкала губами. — Тогда идите во второй подъезд.

— Татьяна Сергеевна Колышева здесь живет? — произнес неизвестный мужской голос.

— Да, это я! — бабушка оторопело переспросила. — Вы ко мне что ли? Ась?

— Откройте, пожалуйста, — попросил неизвестный. — Это ваш бывший ученик — Алексей Рязанцев. Я пришел навестить вас.

Хозяйка с трудом открыла замок.

На входе в квартиру стоял седой мужчина с большим букетом цветов. Гость был в военной камуфляжной форме без погон и знаков отличия. Его пронзительно синие глаза глядели на неё весело, с огоньком.

— Ну, здравствуйте Татьяна Сергеевна! Как же давно я вас не видел? — произнес незнакомец и передал цветы.

— Вы, правда, мой ученик? А в каком году я вас обучала? — старушка достала из кармана халата очки, одела их и внимательно посмотрела на вошедшего.

Незнакомец трогательно покачал головой. Доброжелательно улыбнулся.

— Да. Я учился у вас, — он подошел к хозяйке и легонько пожал ей руку. — С первого по третий класс. Вы моя первая учительница. Я был такой русый, с длинными вихрами, в синем школьном костюме. Сидел за последней партой. Как раз возле окна. Вы ещё меня в октябрята принимали. Говорили, что из меня всё равно толку не будет. Даже в пионеры не возьмут. А я, вот назло всем, поступил в военное училище!

— Увы, Алексей! К сожалению, я не могу вспомнить вас! — расстроившись, произнесла женщина. — Отработав в школе более пятидесяти лет, многих учеников стала забывать. Тех, кто навещают меня, ещё помню. Остальных, нет... Да, и столько времени прошло.

— Странно! — расстроившись, залепетал странник. — Я думал, что меня-то вы на всю жизнь запомните. Такого сорви голову ещё поискать! Кстати, ваша любимая фраза тех лет.

— Алёша, не обижайтесь. Я достану старые фотографии. Посмотрю их и обязательно всё вспомню. Давайте лучше пить чай. У меня печенье вкусное. Вы, варенье любите? — божий одуванчик сгорбившись, доковыляла до чайника. Начала что-то дрожащими руками собирать на стол.

Незнакомец грустно посмотрел на постаревшую учительницу. Вспомнил, какая она была в его воспоминаниях. Вздохнул. И сразу решил перейти к делу, которое привело его в этот дом.

— Татьяна Сергеевна, я пришел к вам за помощью, — гость прошел на кухню. Подошел к стулу и оперся на его спинку. — Кстати, чаи нам распивать некогда! Если вы согласитесь на мое предложение, то у нас много дел!

— Молодой человек, в следующем году мне будет девяносто. Я уже старая и немощная женщина. Родственники ко мне заходят редко. Друзей практически не осталось. Поэтому помощь обычно прошу я, — хозяйка открыла холодильник и достала из него банку с вареньем. — Но, мне вашу просьбу, слышать отрадно. И так! Чем могу помочь?

— Советом, — настойчиво произнес незнакомец. — Дельным советом по педагогике.

Бывшая учительница на миг остановилась. О чем-то подумала, а затем продолжила собирать на стол.

— Алексей, я не преподаю уже боле двадцати лет. Наука и техника шагнули далеко вперед. Компьютеры, технологии, средства коммуникации, интернет. Мир стремительно развивается. Школьная программа сильно изменились... А та, по которой я вас обучала, подойдет только для детей дошкольного возраста. Кого сейчас заставишь писать тонким перышком в тетрадях, когда дети не вылезают из ноутбуков, планшетов и сотовых телефонов? Кому это нужно?

— Мне это нужно! — путник начал возбужденно барабанить пальцами по спинке стула. — Понимаете, я нашел заброшенную деревню староверов. У них развитие на уровне семнадцатого века. Люди никогда не ходили в школу. Абсолютно безграмотны. Считать умеют единицы. Писать — вообще три человека. Они верят, что земля плоская... Стоит на трех китах или слонах — точно не помню... А солнце кружиться вокруг нее... И главное, Царь — батюшка до сих пор на престоле. Точнее, по их мнению, сейчас правит царевна Софья...

Любимая учительница погрузилась в свои мысли, улыбнулась и кому-то начала кивать головой. В углу у входной двери чуть слышно в такт её киваниям тикали большие напольные часы.

— Вы, себе такое можете представить? — воскликнул Рязанцев, пытаясь её разбудить.

Путник оставил стул в покое. Подошел к женщине и заглянул ей в глаза.

— У меня в отношении деревни и её жителей большие планы. Но как их выполнять, не имея знаний? Хотя бы начального школьного образования? А ещё лучше — пятого-седьмого класса. Я начал искать человека способного взяться за эту титаническую работу. Долго думал, выбирал, кого пригласить. И тут вспомнил про вас. Вот, у кого огромный опыт педагогической деятельности! Вот, кто готов всю свою энергию и знания отдать ученикам!

Путешественник во времени возбужденно начал ходить по комнате и призывно махать руками.

— Вы же сейчас нигде не работаете? — странник подошел к стене и посмотрел на настенные часы. Резко повернулся к хозяйке квартиры.

— Будем считать, что все последние годы находились в творческом отпуске. А значит — успели соскучиться по любимому делу! Самое время заняться чем-нибудь особенным, интересным! — глаза будущего работодателя призывно заблестели. — Да! И деньги Вам не помешают! А это уникальная возможность хорошо заработать! И это ещё не всё! В результате поездки проведёте этнографические исследования. По результатам экспедиции напишите научный трактат или диссертацию. Вот, Вам и ученая степень!

Алексей снова подошел к пожилой женщине. Внимательно посмотрел на неё. Прокашлялся.

— Короче, предлагаю хорошо оплачиваемую командировку в далекую, заброшенную во времени и пространстве деревню... Повышенную зарплату и карьерный рост, — с гордостью произнес бывший ученик свои последние доводы. — Ну, согласны? Договорились? Быстро собирайтесь! Время не ждет!... Ждут благодарные ученики!

— Дорогой мой человек! Вы говорите так увлекательно и воодушевленно! Я бы согласилась на эту экспедицию лет тридцать — сорок назад. — Хозяйка квартиры легонько постучала костылем по полу. — Ну, а нынче... Я не могу куда-либо ехать и кого-то учить. Здоровье у меня не то. Хожу еле-еле. Говорю с трудом. Живу на одних лекарствах. Какой из меня народный учитель?

— К сожалению Алексей ты ошибся, — глубоко вздохнула старушка. Она погладила рукой салфетку на столе. Передвинула с места на место вазочку с конфетами. Шмыгнула носом. — Но знаешь, я могу порекомендовать кого-нибудь из школы. Помоложе. Попытаюсь уговорить поехать с тобой. Но, как говорят теперь перед тем как устраиваться на работу... Сколько там будут платить?

— По расценкам времени, в котором находится деревня, зарплата составит двадцать пять рублей, — сельский работодатель произнес гордо подняв подбородок. — От себя сверху готов доплачивать за внеклассную работу пятнадцать рублей. И за группу продленного дня, если такая возникнет — наброшу ещё десять-двенадцать.

— Нет, это не серьезно! — Татьяна Сергеевна перебила гостя. — За такие деньги сейчас вряд ли кто согласиться работать. И особенно ехать в далекую глубинку. Даже если учитель будет на пенсии.

— А у меня как у работодателя есть бонус! — настырный гость продолжал гнуть, как ни в чём не бывало свою линию. Он с вальяжностью подошел к столу, сел за него, положил ногу на ногу. Щелкнул пальцами на руке.

— И какой же? — пожилая учительница переспросила с упреком.

— Я верну этому человеку радость новой жизни! Молодость! — пришелец начал загадочно улыбаться. Его глаза заблестели.

— Ну, не знаю? Странный ты какой-то? — хозяйка квартиры сняла очки и недоверчиво посмотрела на бывшего ученика. — И кому такое можно предложить? Кто будет работать в наше время за радость в жизни? Может студенты или практиканты?

Бывшая учительница начала двигать на столе посуду. Старые ходики заскрипели в её поддержку, негромко звякнули, пробили половину часа.

— Ох! Не знаю? Не знаю? — седая женщина запричитала, вздохнув несколько раз. — Давайте лучше пить чай! Свежезаваренный, с целебными травами. Желудок прочищает. От гепатита поможет.

— Какой к чертям, чай! — Алексей внезапно выругался. Он резко вскочил со стула. — У меня работы по горло! Времени ни на, что не хватает! А она тут расселась! Чаи распивать собралась! Так! Предлагаю для продолжения беседы и убеждения сомневающихся в моих способностях, сменить место общения. Собирайся, Татьяна Сергеевна! Мы уходим!

— Как же я? Куда же я? — заволновалась старушка. — Я не могу! Я не пойду! Я не хочу!

Странник подхватил её на руки и быстро понес в направлении внезапно возникшего межвременного проёма.

— Моя палка! — воскликнула хозяйка квартиры, уронив клюку. — И оставьте меня в покое... — Успела произнести она, прежде чем потеряла сознание.

* * *

Два часа спустя.

В лесу, на поляне.

В тридцати километрах

от старой Москвы.

— Где я? — произнесла худенькая, высокая девушка, подымаясь с травы и оглядываясь по сторонам. Она неуверенно выпрямилась. Сделала несколько небольших шагов.

— Кто вы? — обратилась она к синеглазому парню сидевшему недалеко от неё.

Незнакомец улыбнулся довольной улыбкой сытого кота.

— Татьяна Сергеевна, мы с вами так и не договорили, — он произнес фразу голосом бывшего ученика.

— Что со мной? — она строго посмотрела на него. Перевела взгляд на свои руки. Подняла их и быстро ощупала лицо. Затем сунула руку в карман халата и достала зеркало. Посмотрелась в него и... упала в обморок.

Глава 5.

— Бухарское ханство — жемчужина Востока, одно из древнейших и прекраснейших государств Средней Азии. С его именем связана судьба многих выдающихся ученых и мыслителей, поэтов и мастеров былых веков... — путешественник вспоминал текстовку рекламного буклета своего времени. — Ну! И где, всё это? Может быть, не там хожу?

Рязанцев шел по кривой, пыльной улице древнего города. Со всех сторон была заметна грязь и запустение. Колодцы огражденные серыми камнями. В глаза бросались небольшие дома с редкими маленькими оконцами заделаными решетками. Они выпирали наружу и напоминали нагромождение старой мебели, сваленной на чердаке и покрытой пылью. Вдоль дворов, огороженных невысокими каменными стенами-изгородями, беспрестанно сновали всадники верхом на конях, ишаках. Огромные, как деревянные солнца, колеса арб катились по булыжным мостовым. Навьюченные верблюды медленно продирались, вдоль улиц цепляясь друг за друга и за стены тюками со всевозможной поклажей. Оживленно сновали жители. Тут и там надсадно кричали ослы, грязно ругались погонщики, вертелись попрошайки и вездесущие загорелые мальчишки, словно дразня друг друга и терпеливых неспешных прохожих.

Путник наконец-то добрался до рынка. Торговая площадь кипела самым разномастным людом. У пузатых, наваленных горами тюков с товарами, у разноцветных лавочек и шатров, в многочисленных пестрых чайных шумели, кричали, спорили на всех языках мира продавцы и покупатели. От сточных канав тянуло удушающими запахами: Застарелым потом, немытым человеческим телом, и ко всему этому добавилась сладковатая вонь гниющих фруктов. Резко разило рыбой и уксусом.

Прямо в торговых рядах трудились, горшечники, ювелиры и изготовители всяческих безделушек, сапожники, портные, брадобреи, писцы. Впечетляло обилие продоваемых ювелирных украшений и всевозможных товаров с одной стороны и количество хлама, старья, мусора, скопление мух с другой... Под ногами путались собаки и лаяли на невозмутимо равнодушных, нищих, ослов, верблюдов. Во всём наблюдалось соприкосновение запустения и движения, великолепия и убожества, мрака и света...

— Хрясть... Бум... Бам... Да-дам, — звуки ударов холодного оружия разносились по импровизированной гладиаторской площадке.

На посыпанной песком арене шел финал кровопролитного состязания подпольных боёв. Трое вооруженных противников поочередно теснили одного человека. Его нога была прикована тонкой длинной цепью к столбу, стоявшему у входа. Нападавшие, как стая шакалов, не торопясь кружили вокруг раба. Выжидали момент. После чего поочередно атаковали. Тот отчаянно защищался.

Пестрая толпа зрителей окружившая плотным кольцам импровизированный манеж, непрерывно гудела и бесновалась. Люди азартно воздевали руки к небу, хватаясь за голову, сплевывали в отчаянии.

— Проклятье! — человек в синем тюрбане недовольно выражал свое отношение к ходу поединка. — Да, убейте же этого проклятого кафира! Что же вы уважаемому человеку праздник портите! Все-таки дочь у него родилась! Какая — никакая радость. — Его полное, красное лицо выражало негодование. Он постоянно вытирал его рукавом пестрого халата, не замечая обильного струящегося пота. — Ну, кто так бьет, а рубит так, кто? О Аллах, да загадят собаки ваши могилы! И кто вас бездарей — так учил убивать? Тряпки драные, а не бойцы!

— Пэдэр сэг, гяур! — ревущая толпа поддерживала его с "пеной у рта". — Убить неверного! Пустить ему кровь! Ашрэф и Иран! Смерть нечестивцу!

— Тан... дан-дан... тун... дун-дадун, — смертник крутился юлой по арене, в последний момент, успевая невообразимым образом отбивать удары. Порой казалась, что уже всё — несчастного загнали в угол и удачный выпад противника будет смертельным. Однако раб немыслимым образом успевал среагировать на движение соперников и увернуться от удара или вовремя подставить свой клинок.

— За что мы заплатили деньги? — недовольные зрители сопровождали бой острыми словечками, непристойными шутками и громкими восклицаниями в сторону "бездарных неумех".

— Иа, Алла! Педер сухтэ! О-о-о! Нечего на этих трусов смотреть! С одним доходягой справиться не могут!

Загнанный боец на короткое время остановился, чуть вытянув левую ногу, и оперся всем телом на полусогнутые колени. Он держал меч почти опущенным к правому бедру, ожидая нападения кого-либо из противников. Внезапно оказавшийся за его спиной высокий северянин резко размахнулся и, с расстояния нескольких шагов, бросил топор. Обороняющийся, быстро отклонился вправо. Круговым движением отбил летящий предмет. После чего продолжив единое движение, сделал резкий рывок в сторону обидчика и нанес рубящий удар.

— Хь-ек... — из разрубленного плеча поединщика фонтаном брызнула кровь. Несчастный громко закричал, замахал руками и в судорогах упал на землю. Вокруг него медленно стала расплываться темная густая лужа.

— Ху-у-у... — недовольно заверещала толпа, увидев кровь на песке. В оставшихся на арене гладиаторов полетали тухлые овощи и фрукты.

— Проклятые трусы и неумехи! — важный перс в высоком тюрбане и пестром халате туго обтягивающим его большой живот, перехваченный синим кушаком с серебряными кистями недовольно выкрикивал. — Если сейчас эти отпрыски гиен не начнут драться по-настоящему, я брошу их в клетку к горным львам. В любом случае сегодняшнего дня они не переживут. — Он раздвинул двух впереди стоявших зрителей и грозно замахал кулаком. — Сражайтесь! Шайтан вас всех побери!

— Дяденька, дяденька? — неизвестный мальчик потянул перса сзади за халат.

Буйный сын Персии обернулся. И посмотрел на нищего оборванца.

— Дяденька? — заморыш поднял грязное, немытые лицо и повторил вопрос. — А вы, за кого?

— А-а-а, дети гиен, — перс снова развернулся в сторону поединка и перекрикивая всех проревел. — Убейте этого нечестивца!

Услышав угрозы, оставшиеся воины, одновременно бросились на замершего бойца. В ответ тот выкрикнул что-то гортанное, криком подбодрил себя, — и снова извиваясь, продолжил парировать удары противников.

— Бамс... Тунс... Бам-бабам... Данс... Хр-рр — раздавалось над площадкой.

— Хо-о-о... — толпа выдохнула снова, после того как клинок ненавистного гяура вышел из груди одного из нападавших. Лезвие меча вонзилось в него, с хрустом прошло насквозь, сокрушая кости, и, подобно змеиному жалу, вернулось обратно.

А через пару мгновений на арене вообще все стихло, когда упал на колени, а потом повалился на землю последний из троицы атакующих. Одна нога его дернулась, и он затих. Зрители отказывались верить в случившееся. Один человек с легкостью расправился с тремя опытными войнами.

— Во имя Аллаха всемогущего! Где справедливость? Проклятый урус-шайтан! Снова победил! — недовольно воскликнул важный магометанин в большой темной шубе и белой чалме. — Это всё Зафар виноват! Он мошенник! Он всё специально подстроил! Этот плут за деньги, кого угодно обманет! По нему подземная тюрьма плачет! Нет! В чан его — с нечистотами! На веки вечные!

— А я тебе говорил, ставь на урус, — сосед в пестром шелковом наряде парировал ответ соседа. — Хуб, урус. Карош, ошень карош урус, сербаз. Сколько бы сейчас теньга заработали? Много золота, бы!

— Этого шакала кормят чем-то запрещенным! — старик в синем халате хрипел брюзгливо и недовольно. — Говорят мясом горных козлов или печенкой львов.

— Колдовской мазью натирают. Её делают из крови пустынного дива, — лысый индус, обмотанный с головы до ног разноцветными тряпками, авторитетно ответил соседу. — Поэтому и убить не могут!

— Надо будет на него пожаловаться судье, — зрители недовольно возмущались, покидая арену. — Здесь, что-то нечестно. Не может один и тот же постоянно выигрывать!

Через десять минут к клетке, в которой находился победитель турнира, подошел неизвестный. Одетый в длинный цветастый халат и белый тюрбан он с восхищением уставился на бойца.

— Харли кун, батыр! Сизга кандай ёрдам бера олмаман? — незнакомец обратился с непонятным вопросом.

— Ёк! Хеч-да! — боец угрожающе загремел цепями. — Иди, давай, отсюда — по-хорошему! Нехристь! Пока я тебе шею не свернул. Ходят, тут! Высматривают! Отдыхать не дают. Неруси! Ни днем, ни ночью покоя нет!

— Илли аиз иль-уарда лязим итхаммиль шоук! — незнакомец театрально удивился. (Примечание автора. Нет розы без шипов! Народная арабская пословица.).

— Джуда якши! Вот это сюрприз! Вот так радость! — гость картинно вскинул руками, хлопнул в ладоши и полностью перешел на русский язык. — Так мы, стало быть по-русски говорить могём? А то хожу, брожу — никого не знаю. Поговорить не с кем... Например, о родной земле, "которая уже за холмом". Вспомнить общих друзей, девчонок местных обсудить. А тут! На, тебе, — земеля! Ну! Давай, зёма, рассказывай! Что, знаешь? Кого, встретил? Где, чего продают? И главный вопрос — откуда будешь?

— Откуда надо — оттудава и буду, — недовольно пробубнил затворник. — Ты-то, кто таков? — Он чуть подался вперед и грозно сдвинув брови.

— Я?... — незнакомец ресуясь перед рабами сидящими в клетках картинно показал на себя пальцем. — Новый помещик. Проездом. Из Таганово, мы! Прошу любить и жаловать — Алексей Воронцов!

Путешественник по-деловому начал стряхивать пыль с рукава халата. — За чаем зашёл! Иду, гляжу... А здесь, концерты устраивают! Публику местную веселят. Поглядел, на тебя! Душа возрадовалась! Думаю — красавец! Мастер — на все руки! Ты же этих троих мог сразу убить? Почему, так долго тянул?

— Хозяин велел, — новоявленный чемпион смутившись, отвернулся от собеседника. — Иначе — публике неинтересно. И денег так больше заработает.

— И... всё-таки? — незнакомец снова пристал к заключенному. — Как тебя зовут?

— Силантий, — затворник нехотя пробубнил в ответ.

— Слушай, Силантий! А, по-моему — ты тут дурью маешься? — незнакомец вальяжно оперся плечом на край вальера. С деловым видом поднял руки перед собой и стал чистить ногти. — Давай лучше махнём ко мне в деревню! Посидим у озера. Отдохнем! На рыбалку сходим! А потом, я тебя старшим к своим ребятам возьму. А то, кабаны — здоровые! Прыгают, бегают по колючим кустам — стараются. А мечом махать не умеют — непорядок!

Пришелец повернул голову, посмотрел на соседние клетки для рабов. Тягостно вздохнул. Поднял руку и по-купечески погладил подбородок. — Пойдешь ко мне? — Новоявленный соотечественник обратился с призывом. — Жалованье платить буду. Дом построю. Жену себе найдешь. Знаешь, сколько у меня девок молодых в деревне? И не сосчитать! Чего молчишь? — Работодатель, на минуту молча, уставился на бойца. Затем щелкнул пальцами. — Хорошо! Обещаю восьми часовой рабочий день. Два выходных в неделю. Отпуск двадцать четыре дня в году. Полный соц. пакет... Трудовой договор подпишем! Не один хэнд хантер переманить не сможет. Ну? Что скажешь? Согласен?

— Купец, ты нормальный или на солнце перегрелся? — Силантий недовольно начал объяснять прописные истины страннику. — Я, раб Зафара! Я, — его вещь! Даже если ты захочешь купить меня? Он ни за что не продаст! Он с меня цепей не снимает — ни днем, ни ночью!

— Я, — нормальный, — странный наниматель начал оправдываться. Он ненавязчиво перевел взгляд на свои туфли с загнутыми носками. Потом посмотрел на каблуки. Выпрямился и, улыбнувшись, посмотрел на бойца. — Поговорю с твоим хозяином. Никуда он не денется! Отпустит тебя на все четыре стороны! Ты скажи мне? Берешься обучать моих ребят или мне другого учителя по фехтованию искать?

... — м-м-м — мычание в ответ. Недоверчивое покачивание головой. Сопение. Лязг цепями. Хруст суставов на руках.

— Слушай, земляк! — незнакомец достал из-под полы четки и начал необычно крутить их на пальце правой руки. (Примечание для читателей... — Как будто это был длинный шнурок с ключом от кладовки) — Думай скорее! А то у меня дел — куча! Обувь, вот, надо из мастерской забрать. Чай — так и не купил. Да и ужин скоро! Ну, а вечером... — банька с веничками и холодным кваском!

— Эх, хороша банька! Заберешься на верхний полок, поддашь водицы с кваском на раскаленные каменья, прохватит тебя парком до косточек-жилочек жаром нестерпимым, ажно дух захватывает. И шевельнуться невозможно — настолько хорошо ошпаривает горячим воздухом. Ан все равно веничком березовым аль дубовым себя охаживаешь, пока усталость, да мокроту из себя не выбьешь...

— Согласен! — Силантий резко перебил странного купца. И ещё раз, недоумевая, посмотрел на него.

— Вот! Совсем другой разговор, — пришелец радостно потер ладони. — Собирайся! Вещи забрать не забудь, попрощаться со всеми! Позже — зайду за тобой.

Странный работодатель заранее предупредил нового работника. После чего довольный направился в сторону дома Зафара, насвистывая веселую мелодию.

— Может правда выкупит? — шальная мысль пронеслась в голове у несчастного пленника. — Хотя... Врят ли... Зафар быстрее удавиться, чем продаст меня.

* * *

В один из безветренных, спокойных вечеров три человека мирно беседовали в уютной беседке, расположенной в красивом саду Зафара. Место, в котором они сидели, окружали раскидистые пышные миндальные кусты. Тонкие ветки деревьев уже практически не пропускали лучей заходившего солнца. Фиолетовые тени листвы создавали мягкий полумрак. Подстриженный ковер зеленой травы аккуратно обрамлял посыпанные песочком тропинки, ведущие к месту отдыха. В воздухе витал смолистый запах арчи. Наступающая вечерняя прохлада приятно холодила и расслабляла собеседников. Все способствовало лирическому настрою гостей и хозяина дома.

— Да, Зафар! Счастливый ты человек! Да пребудет с тобой милость Аллаха! Да продлит Аллах твои годы многократно, — отхлебнув чай из блюдца, произнес один из гостей.

— И удачливый! Да, позволит Пророк бесконечно увеличивать твои доходы во благо и на радость семье и твоим детям, — поддержал его другой.

— Как повезло нам, хвала Всевышнему, что ты нашел и купил этого неверного. С его помощью мы уже удвоили свое состояние — первый гость придвинул к себе большую подушку, облокотился на неё, собравшись и далее вещать об удачах, пришедших к ним в последнее время.

— Точнее будет сказано, уважаемый Шарофат, утроили, — снова внес свою поправку второй из гостей. Он взял кусок халвы из вазочки и с удовольствием положил себе в рот.

— Это ещё, что! — хозяин дома, воодушевившись похвалой, вступил в разговор с друзьями. — Сегодня ко мне, хвала Пророку Маххамаду, подходил одноглазый Ясир. Он сказал, что про способности нашего кафира узнал сам Ругань из Ханства Хива. Богач заинтересовался нашим невольником. Он готов привести сюда "бешенного араба" и поставить на него большие деньги. Вот где мы сможем заработать. И не как сейчас — какие-то жалкие десять тысяч, а действительно большие, очень большие деньги, — чернобородый Зафар с упоением рассказывал приятную новость своим подельникам.

— Да будет так, хвала Аллаху, — все трое вознесли руки в мольбе Всевышнему.

Вдруг возле прекрасного айвового дерева, прямо перед входом в беседку появилась светящая точка. Мгновение и она превратилась в крупный овал, из которого хлынул яркий свет.

— Что?... Что это? — заикаясь от страха, произнес Шарофат.

— Похоже на адский свет от огня Сакара, — дрожа, ответил ему сосед. — О, всевышний спаси и сохрани!

Из овала показалась костистая рука, державшая за волосы человеческую голову... Нет, она держала за волосы свежее снятую с человеческого лица кожу со скальпом. Рука на время пропала. Потом высунулось ужасная морда похожая на большое перекошенное лицо демона.

— Зафа-ар! — произнесло существо загробным голосам. — Зафар! Иди ко мне! Иди-и! Твоё время пришло! Хавия ждет тебя — грешника!

Существо осмотрело беседку. Увидело онемевших от страха друзей и медленно вышло из овала.

— Кто из вас... неблагодарных грешников — Зафар? — грозно произнес демон. В его глазах отражались лучи заходящего солнца. Огромные клыки во рту страшно блестели. Одетый в черную хламиду ночной гость походил на саму смерть.

Оба приятеля хозяина дома, трясущимися руками показали на несчастного чернобородого друга.

Зафа-а-ар! — кабир прохрипел страшно заломив руки. У него в ладоне загорелся тонкий красный луч. Он направил его прямо в грудь рабовладельца. — Сын греха! Гнусная помесь шакала и ящерицы! Ты обманул Нас! Сегодня Мы потеряли из-за тебя душу. Раб должен был умереть. — Демон растопырил пальцы. Стали видны большие жёлтые когти. — А он жив! Поэтому — умрешь ты. Договор на количество грешников должен быть сохранен. В мире живых и мертвых всегда равновесие. — Луч зигзагами заметался по туловищу несчастного человека. Превратился в какую-то замкнутую фигуру или неизвестный символ. — Собирайся! Неблагодарный нечестивец — да постигнут тебя вечные муки и страдания.

Глаза несчастного хозяина дома побелели от страха, челюсть отвисла. Его тело свила судорога. Он часто стал икать, задыхаться, при этом продолжал стонать в изнеможении.

— П-пэ-пэчему я? М-м-мы все участвовали в этом д-д-деле... — виновник торжества начал с трудом оправдываться. — А н-нэ-накажут м-мэ-мэня одного?

Один из гостей внезапно сообразил, что сейчас могут забрать в преисподнюю вместо Зафара кого-то другого. А возможно и всех вместе. Он быстро подполз к несчастному и стал активно давать ему советы. — Зафар! — Он затряс чернобородого за рукав халата. — Приди в себя — это демон! А демоны любят деньги! Все знают про это. Попробуй откупиться! Может быть тебе удаться, хотя бы отодвинуть срок наказания.

— Постойте! Постойте, не забирайте меня! — хитрый делец быстро вылечился от икоты. Все недуги вмиг покинули его несчастное, бренное тело. — Я не виноват! Я правоверный мусульманин. Я не хотел никому зла. — Рабовладелец упал на колени. Склонил голову и пополз в сторону нечистого гостя.

— О, великодушный Шайтан! Я заплачу. Я верну все деньги, которые скопил, — Зафар внезапно почувствовал надежду на благоприятный исход. — Я отдам всё! Заберите столько — сколько нужно. Давайте договоримся!

— Деньги, которые ты получил — это кровавые деньги. Они не спасут тебя! Как осмелился ты предложить такое? Проклятый нечестивец! — сборщик душ на миг задумался. Затем оскалившись дьявольской улыбкой, произнес. — Хотя мне интересно! За сколько ты оценишь за свою никчемную жизнь, уже мертвый человек?

Я... я, — раскаявшийся грешник сдернул с себя чалму и умоляюще посмотрел на демона. — Я дам десять тысяч теньга!

— Ты смеешься над Нами! Неверный! — голос существа стал еще страшнее и громче. В этот раз в руке незнакомца вспыхнул яркий луч белого света. Он направил его прямо в глаза несчастного мусульманина. Затем погонщик душ подошел и схватил Зафара за шиворот. Резко потащил его в сторону портала.

— Остановись... Возьми больше. Возьми всё, — грешник выл и сопротивлялся со всех сил. — Не убивай. Я заплачу тридцать, нет — сорок тысяч теньга, — Оставь мне жизнь. Я не хочу в Джаханам! Я отдам столько — сколько запросишь!

Лукавый бес остановился. Убрал руку с воротника провинившегося дельца.

— Может быть! Ты мог бы жить и дальше! — в его голосе послышалась заинтересованность. Погонщик человеческих душ задумался на миг. — Но ты не сможешь собрать быстро пятьдесят тысяч! — Шайтан снова направил страшный луч в глаза несчастного смертника.

— Мне не нужно собирать деньги. Они здесь — у меня в доме. Я сейчас принесу. Я быстро. — Зафар даже не получив согласия, стрелой побежал в дом. Через несколько минут он принес большую шкатулку с деньгами.

— Вот! Всё здесь! — рабовладелец тяжело дыша, отчитывался перед страшным гостем. — Как договаривались. Даже больше. Пересчитывать некогда было.

— Хорошо... — житель чистилища зло оскалился. — Договорились, смертный! Бросай ларь в проем. Если, что не так — вернусь за добавкой... — по его виду было заметно, что он нехотя согласился взять деньги. — Ещё ты должен перестать проводить гладиаторские бои... Обещай мне!

— Обещаю... — Зафар прохрипел из последних сил.

— Хорошо! Да будет так! — демон произнес и важно пошел к проёму.

Уродец из преисподней несколько раз попытался войти внутрь. Не получалось! Затем он обернулся и снова с ужасной улыбкой посмотрел на замерших от страха людей.

— Я не могу просто так уйти! Хавия не впускает меня! Договор со смертью надо исполнить. А это значит... — суккуб поднял когтистую лапу и взял паузу. — Кто-то должен умереть! Добровольцы или недовольные жизнью есть? — демон обернулся и выразительно посмотрел на друзей Зафара. — Подумайте! Такой возможности может больше не представиться!

Люди скукожились и спрятались за подушки, на которых сидели.

— Ладно! — лукавый сжалился. — Ведите раба. Всё равно заказ был на него. Давайте, поторопитесь! Вечные мучения и пытки ждут его, — гортанно произнес демон и спокойно вошел в открытые врата.

— Охрана! Ко мне! Быстро! — Зафар закричал, что есть силы, на весь сад.

На зов хозяина дома прибежали стражники.

— Привести сюда этого неверного уруса, — изо рта чернобородого летели слюни. — Мигом! Без разговоров! Исполнять! Почему копаетесь? Живо!

Через несколько минут охранники впихнула в спальню Рязанцева взъерошенного бойца. В руках Силантий держал большой маток цепи, конец которой заканчивался на его ноге.

— Я же сказал тебе собрать вещи? А ты цепи приволок! Или они у тебя единственное чем, ты дорожишь? — весело произнес странник. — Ну, вот — теперь у моих ребят есть учитель по фехтованию.

Глава 6.

В маленькой спаленке Полины сегодня большое событие. Её посетила лучшая подруга, самая желанная гостья — Настя Матвеева. Сплетницы расположились на резных лавочках и неторопливо шушукались. Обсуждали различные девичьи секреты. Мягкий полумрак светёлки настраивал болтушек на откровенные разговоры. Однако диалог между ними не складывался. А если и складывался, то говорили мало и не о чём.

Влюбленное создание из семьи Матвеевых даже в гостях постоянно думала о своем ни о чём. И грустно вдыхала о нем же. Девушка, с надеждой поглядывала в слюдяное оконце. Тоскливо качала головой и томно вздыхала.

На подоконнике окошка, на солнце растянулась большая, пушистая кошка. Она проснулась, потянулась, зевнула и непонимающе посмотрела на несчастную Настену. После чего стала медленно тереть передней лапой ухо, стараясь всячески поддержать страдалицу в её несбывшихся ожиданиях.

Полина напротив, была возбуждена и абсолютно не замечала подавленного состояния подруги. Собеседница не останавливаясь, торопливо рассказывала о важном событии, случившемся с ней вчера у Никитских ворот.

— Ты, представляешь, Настенька! — Она заломила над головою белые руки. Из-под опущенных ресниц заблестели большие зеленые глаза. Смелым взмахом взметнулись над ними тонкие дуги бровей, затрепетали и раздулись нежные розовые ноздри. — Он такой... статный, чернобровый, кареглазый! Как он на меня посмотрел! Батюшки-светы! — Озорница поднялась от возбуждения с лавки, пригладила свое темно-синее широкое платье, и снова села. Её роскошноя льняная коса, мягким жгутом упала на пол.

— Как глянул! Я аж вздрогнула и мурашки у меня по коже побежали! — влюбленная натура закатив глаза, известила свою печальную собеседницу. Она прижала руки к груди в порыве возбуждения и потихоньку стала раскачиваться. — Экий красавчик! Как в такого не влюбиться. Этакого ведь и нехотя полюбишь, пожалуй! Поманит и на край света пойдешь не глядя!

— Да-а! И он совсем не похож на этого олуха — Алексашку Кузьмина. Ну, ты помнишь того напыщенного хряща. Ну, того, что ко мне свататься собирался! Ну — рыжий такой. В веснушках весь... Худощавый — как будто не кормили его год али два. А бороденка у него такая реденькая, маленькая. И голос такой писклявый — писклявый. Одним словом — Бр-р... — Сплетница "кисло" сморщила лицо. — Чур меня! Чур! Упаси господь меня от такого жениха!

— Я не знала про это... — Настя попыталась возразить что-то в ответ. — Хотя, говорят любовь зла...

Её соседка по окошку — кошка глубоко зевнула и приняла решение с интересом следить за животрепещущим рассказом хозяйки комнаты. Она вытянула лапы, закрыла глаза и стала медленно болтать пушистым хвостом. Одно ухо зверька было повернуто в сторону говоруньи.

— А у этого! — глаза подружки возбужденно блестели. — Ясного сокола! Такой суровый взгляд! А походка — такая... — Девушка в порыве чувств прищурили глаза. — М-м-м... мужественная. Он такой... дородный. — Полина страстно заломила кисти рук. Затем выпрямилась. Задрала подбородок. Гордо тряхнула головой. — Ахти мне, бедной... Он мне всю душу растревожил! — Она широко открыла свои тёмно бирюзовые, цвета морской волны глаза. — Как думаешь? Я ему понравлюсь?

— Ну, наверное... — опять, неудачная попытка что-то вставить в разговор со стороны гостьи, сидящей у окна.

— Знаешь! — Полина заговорщицки понизила голос. — Сказывают по нему... Половина Москвы сохнет. И даже намедни — одна влюбленная дурочка не то отравилась, не то повесилась... Да-да-да... А ещё одна — бросилась наземь с верхушки колокольни... Вот! Каков он мой будущий мил-сердечный друг!

Рассказчица вновь приподнялась с места. Слегка отодвинула ногой лавку. Наклонилась вперед к собеседнице. — Ты, что? Мне не веришь? Вот тебе истинный крест! — Сплетница быстро повернулась к иконе и несколько раз перекрестилась. Вызывающе посмотрела на подругу. — Надо будет Аксинью к нему домой послать! Пусть сходит, у дворовых всё узнает про него... Ну, что скажешь?

— Так вроде он же умыслил... — наконец-то притихшей приятельнице дали возможность что-то произнести. Но, тут её опять перебили...

— Полина! — курносая девчушка, с усыпанным веснушками носом на круглом сдобном лице, внезапно заглянула в комнату без стука. Возбужденная она сразу стала тараторить новости.

— Матушка просит вас с Настей, спуститься вниз, в светлицу. Срочно! Там какой-то купец принес товары. Рассказывает чудно про них! Он был у воеводы Скрябина. С утра посетил боярыню Головину. К нам пришел. Такой хорошенький! Почти все собрались. Только его и слушают... Идёмте скорей! — рассказчица, вспрыгнув козою, быстро побежала звать в гостиную отсутствующих членов семьи.

Подруги прервали беседу и спустились вниз.

На входе в чисто убранную и красиво украшенную шитыми полотенцами да ширинками светлицу ароматно пахло вяленым мясом и чем-то необычно вкусным. На парчовой скатерти пестро расшитой красными цветами и зелеными листьями были разложены копченые деликатесы. В серебряных и оловянных блюдах находилось мясо, рыба и какие-то красно — бордовые, вытянутые палочки. Всё выглядело очень привлекательно и аппетитно.

— А это, что? — мать Полины как раз указала на неизвестное изделие.

— О, сударыня! Это новое блюдо. Очень... — очень вкусное! Испробуете — Вам, обязательно понравиться. Называется оно — таганово-са! Это уникальное творение создано по старинному, заморскому рецепту, — внезапно голос продавца стал бархатным и зазвучал как-то возвышено и объемно. — И назвали в честь места, где оно впервые было приготовлено. Тагановоса из Таганово! (Примечание автора. Просьба в дальнейшем уважаемых читателей не путать название продукта с прежним и некрасивым названием — колбаса.)

Хитрый делец чуть склонился в поклоне. Начал сыпать комплиментами.

— Уважаемая Пелагея Яковлевна! Именно, вам! Прекрасной женщине и настоящей хозяйке этого уютного терема! Необходимо первой ощутить нежный вкус и великолепный аромат незаслуженно забытых кулинарных творений древности...

— Действительно, выглядит и пахнет аппетитно, — хозяйка дома произнесла, подойдя к столу. Она осторожно взяла кусочек буженины, осмотрела его, понюхала и положила себе в рот.

Настя со смущением слушала переговоры купца с мамой Полины. И понимала, что снова узнает голос. В этот раз он немного картавил и смешно выделял букву "о". Он звучал напевно и необычно... И всё таки! — Это был его голос. Она аккуратно выглянула из-за спины высокой Полины и посмотрела на говорившего незнакомца.

Возле стола, рядом со своими товарами находился молодой разодетый мужчина. Он был в дорогом, узорчатом охабне. Богатый откидной воротник кафтана доходил до половины спины гостя. Длинные рукава верхней одежды были завязаны узлом за плечами. Из разрезов были видны рукава ферязи, отделанные тесьмой. На торговеце были бархатные малиновые штаны, сафьяновые сапоги с серебряными подковами.

Но, главное, что бросилось в глаза молодой особы... — у него была борода. Небольшая, аккуратно подстриженная. Но! У него была борода! Кстати, по мнению девушки, она очень шла незнакомцу. Сердце красавицы судорожно застучало. От волнения она часто заморгала своими длинными ресницами. На щеках выступил румянец. Она непроизвольно снова спряталась за Полину.

— Святая Богородица... — зашептала страдалица. — Пресвятая дева Мария, заступница наша, спаси и помилуй, — привычно зашептали губы, и вдруг ей припомнилось, о ком она истово молилась днем и ночью. Девушка незаметно для всех перекрестилась. — Он не может быть здесь! Но, тем не менее, это он! Это его ясные, синие глаза похожие на васильки. Это его добрая и приветливая улыбка. Под бородой, скорее всего, скрыты такие родные, часто вспоминаемые ямочки на щеках.

Купец прошелся вдоль комнаты. Перевел взгляд на смущенную натуру, старательно отводившую свои глаза в сторону. Приветливо посмотрел на неё. Улыбнулся. И дальше, как ни в чем небывало, продолжил рассказ о своих товарах, приглашая всех попробовать копчености, разложенные на столе.

— Вот, черт ретивый! — недовольно пронеслось в голове у несчастной влюбленной. — Вот так крендель! Даже вида не подал, что знакомы! — Она возмущенно заморгала глазами. — Нет! Какой наглец, а? Может быть... не он? Или близнец? Брат? Родственник? Или очень похожий — плут? Не-е-е-т... — Девичье сердечко трепетно застучало. — Это, он! — Глаза страдалицы мстительно прищурились.

— У-у-м, как вкусненько! — восторженно произнесла младшая сестра Полины, пробуя угощение. — Прямо пальчики оближешь! А вот тот кусочек.... — наверно вообще прелесть!

— А рыбка! Какая нежная! Прямо во рту тает! — Полина присоединилась к похвалам.

Настя попробовав кусочек копченой рыбы, тоже признала, что вкусно.

— Всё очень вкусно, — хозяйка дома распробовала угощение. — Жаль, что батюшки дома нет. Ему тоже понравилось бы. Благое дело творите. Я думаю — мы будем покупать эти блюда, у Вас. — Она ответила, кокетливо улыбнувшись страннику.

— Я рад, что вам всё понравилось! Ах, если Пелагея Яковлевна! Вместе с Петром Пантелеевичем, могли бы порекомендовать эти кушанья друзьям, знакомым, родственникам. Моя благодарность — была безгранична! А цена! Для, вас! Стала бы — самая привлекательная!

— Ох, и льстец! Друг сердечный — таракан запечный! — Настя по-прежнему недоверчиво осуждала незнакомца за его удивительные особенности перевоплощаться. — Знаем мы таких "друзей" и его способности! — Девушка глубоко вздохнула. — И всё же — какой же он хорошенький!!!

— Я постараюсь, что-нибудь сделать для столь галантного и воспитанного отрока, — задумчиво произнесла мама Полины. Внезапно она как сканер прошлась по пришельцу взглядом. Потом прищурилась и о чем-то задумалась.

— О-о-о, тогда от нашей компании сюрприз! Призы-подарки — для будущих покупателей! Я привёз их из далекой восточной страны... — Китая! Такого — не у кого нет! — задорно засмеялся необычный гость. — И ещё лет триста не будет! Только для вас — и только сейчас! — Он наклонился к какой-то коробке и стал доставать яркие свертки.

— Ой, мама у меня гребешок! — младшая из дочерей произнесла воодушевленно. Она с нетерпением развернула необычную упаковку.

— А у меня заколка! — вторила ей Полина, разглядывая посеребренную вещицу — круглую, покрытую маленькими голубыми камушками, образующими узор в форме розы.

— Всегда буду его носить, — вихрем закружилась от счастья младшая сестра.

— Я тоже, — улыбнулась Полина.

Семья Бояриновых восторженно загудела, обсуждая подарки.

Достался подарок и Насте — маленькая цветная коробочка. Она прижала её сразу к себе.

— Дома открою! Нечего всем смотреть на его подарок! — твёрдо решила девушка. Хотя ей очень хотелось открыть и узнать, что там.

Красавица бросила мимолётный взгляд благодарности в сторону своего героя. В ответ заметила, что в глазах избранника засияли озорные искорки, в бороде застряла широкая, счастливая улыбка.

— Так, девочки! — хозяйка дома произнесла строго. Она приняла какое-то решение. — Идите в свои комнаты, а мне надо поговорить с удалым молодцем о серьезных, взрослых вещах. Тем более скоро вернется Петр Пантелеевич.

Подруги поднялись в комнату Полины. Глаза у высокой блондинки возбужденно сверкали. — Настенька! Какой пригожий! Синеглазый, русый! А какой обходительный? — Она взволнованно застрекотала. — А как он улыбается приятно? А слова мудренные говорит как хорошо и сладко?

— Не знаю, Полина! — влюбленная опустила глаза, стараясь не выдать свои чувства, стала рассматривать трещины в полу.

— По-моему — обычный купчишка — пустобрех. Без роду, без племени. Из всех достоинств — только одно — "поет как соловей на сосне"!

— А подарки, какие дарит? — подруга решительно не желала слышать Настёну. — Смотри, какая заколка красивая! А какая легкая, а как переливается! Стоит, поди... кучу денег? Вот ублажил! И привезена — из самого Питая! Или Кивая. Ой, я так люблю эти заморские, непонятные слова! А тебе, что досталось?

— Понятия не имею... — Настя недовольно ответила, не поднимая глаз. — Коробочка — маханькая... Невзрачная. Засунула её — от греха подальше. Дома приду — посмотрю, если заняться нечем будет.

— Ты приметила, как он на меня поглядывал? — Полина в порыве чувств начала ходить в разные стороны по комнате. Она снова взволнованно прижала руки к груди. — Как ты думаешь, я ему приглянулась?

— Навряд ли, — сморщившаяся оппонентка пробурчала в ответ. — Этим мужланам другие нравятся. Знаю я их — окаянных! Только про кривоногих крестьянок и думают.

— Надо сказать Аксинье, чтобы сбегала в лавку к этому купцу и всё про него узнала, — Полина тут же начала строить решительные планы. — Слушай, он наверно страшно богат, раз такие подарки дарит за просто так? А одет как хорошо? А борода как интересно подстрижена? Да и маме он понравился! Видала, как она на него посмотрела?

— Делай, что хочешь, — еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, вполголоса просипела обиженная красавица. — И вообще — я пошла домой. Пропахла тут вся. Да и голова у меня заболела от его запахов. Пройдусь по свежему воздуху. Может быть полегчает.

На выходе из комнаты Настя столкнулась с разгоряченной от возмущения и быстрого бега по лестнице тринадцатилетней сестры Полины. Лицо у ребенка было красное. Глаза её "метали молнии".

— Полинка, старая хрычовка! — девочка топнула ногой и в гневе замахала руками.

— Фу, бесстыжая... — она сморщила свой маленький курносый носик и резко отбросила косу за спину. — Не смей больше смотреть на моего суженного! Думаешь не ведаю, как ты бесстыжие глазища пялила на него! Тебе, что? Алексашки Кузьмина мало? Выбрала его! Вот и женихайся с ним — с этим дрыщём плешивым! А этот, синеглазый красавчик — будет моим! Я думаю, и маменька согласиться со мной!

Разъяренная молодая особа раздражённо посмотрела на Настю. Затем перевела испепеляющий взгляд на Полину. — Она... Он... — от волнения голос новоявленной, юной соперницы задрожал. — Она меня любит — больше!

— А будешь противиться! Я... Я, тебя! Я, тебе...— маленькая бестия осмотрелась по сторонам, в поисках чего-нибудь тяжелого, режущего, колющего. Ничего не найдя, недовольно прищурила глаза. А затем грозно произнесла... — Я папе пожалуюсь! Он, ужотко вернется, я ему всё про тебя расскажу!

Настя уже не слышала ответа подруги. Прикрыв дверь, они вместе с Матреной, опекуншей девушки, спешно пошли домой.

...

Несчастная, расстроенная влюбленная шла по улице и её сердце учащенно стучало. Тревожные мысли не покидали кудрявой головы красавицы... — Нет, ну каков? Какой наглец? И главное, каждый раз он перед всеми рисуется! Это он специально — чтобы мне досадить! А Полина? Как она могла так поступить? Тоже мне — подруга! А я ей — почти все тайны выдала! А она? Она его увести хочет! — девушка обиженно швыркнула носом. — А эта младшенькая? Вот уж, бородавка сопливая! Ей в куклы играть, да тряпочки цветные перекладывать! А всё туда же! Замуж, видите ли, собралась... А он такой! Такой... А я! Я ему — почти поверила! А он?

Внезапно Настена остановилась и, не сдержав чувств, расплакалась.

— Ну, за, что мне всё это? Ну почему я такая несчастная! — красавица от нахлынувших чувств начала шмыгать носом и растирать ладонью слезы по лицу. — Господи! Да когда же всё это закончиться?

Глава 7.

Наши дни.

Где-то в небольшом городке

на юге Франции.

Салончик одежды мадам Клюшо.

В примерочной салона мадам Клюшо стоял молодой человек, одетый в знаменитый белый комбинезон короля рок-н-ролла Элвиса Пресли. Широкий золотой пояс, вышивка серебреными нитями, камни на верхней части одежды мягко переливались и блестели при любом его движении. Посетитель придирчиво осмотрел себя с "головы до ног". Нахмурился и перевел недовольный взгляд с зеркала на пожилую продавщицу магазина.

— Месье, берите! Вам очень идет! — темнокожая поклонница американского кумира произнесла мурлыкая в нос. Продавец кокетливо улыбнулась и уставилась на странника с надеждой. — Вы так похожи! Так похожи — на моего любимчика! У меня ощущение, что я снова молода! А на дворе — январь семьдесят третьего. Ах! Какой бесподобный концерт был в Гонолулу! А как красиво тогда звучала моя любимая песня! Вы должны взять этот костюм — хотя бы ради памяти короля. Тем более такого больше ни у кого нет!

Незнакомец недовольно нахмурил брови. Поднял, а затем опустил руки, осматривая красные вставки на рукавах. Поправил бордовый палантин, пришитый к воротнику. Дернул себя за грудки, проверяя ткань на прочность.

— Мадам! Я просил вас подобрать что-нибудь неброское из одежды американских обывателей второй половины прошлого века. Но, ни настолько же!

"Манекен" покрутился. Оценил свои белые брючины с алыми разводами. Посмотрел на круглые носки ботинок.

— Понимаете! — гость воскликнул решительно. — У меня сегодня тематическая встреча. В стиле — Америка семидесятых. Я должен выглядеть как обычный американец того времени.

Мужчина протянул руку и взял с полки большую мексиканскую шляпу. Покрутил её. Бросил на прилавок, расстроившись.

— А это что? — подопытный кролик произнес, указывая на себя. — Я думал, вы предложите костюм золотоискателя или какого-нибудь фермера с ранчо Айдахо. Подберете джинсы, клетчатую рубаху, сапоги с высоким каблуком и шпорами. Стетсоновскую шляпу, в конце концов!

— Молодой человек! — старая перечница заурчала недовольно. — Да гляньте же на себя! Вы в нем такой красавчик. А как он сидит хорошо. И так идет, вам! Так идет!

Хозяйка магазинчика стала настойчиво разглаживать складки на рукаве путника.

— На любой вечеринке — Вы, лучший! — опытная стилист поправила воротник пришельцу. Убрала с плеча торчавшую нитку. — Особенно посвященной тому времени. — Женщина еще раз обошла незнакомца. Придирчиво осмотрела его со всех сторон. — Вы будите самым ярким и запоминающимся участником. Зачем вам одежда как у всех? Вы должны выделяться среди гостей! Быть ярче. Быть звездой... — Тем более! Настоящий американец того времени выглядел именно так! Уж мне-то не знать! Эх! Вам бы еще бакенбарды и гитару! А глаза у вас и так как у него — синие!

Чувствуя, что клиент по-прежнему не соглашается брать лежалый товар пожилая негритянка глубоко вздохнула и произнесла свой последний аргумент.

— При покупке костюма будет предложен подарок... Вот, посмотрите... В комплекте к нему идут парик и очки.

— Примерьте пожалуйста. — владелица салона подала посетителю бесплатные аксессуары.

Странник надел накладные темные волосы. Примерил большие квадратные очки.

— Вот так. Хорошо... Очень хорошо, — продавщица произнесла похвалу и отошла на несколько шагов, давая гостю возможность осмотреться.

— Теперь чтобы окончательно войти в образ бунтаря и любимца публики произнесите что-нибудь резкое... Ругательное... Если можно по-английски, — попросила фанатка, хитро прищурив глаза.

— А что произнести? — растерянно спросил новоявленный певец.

— Ну, не знаю? Что у них там принято говорить... Скажите, например... Пусть все сдохнут, а рок-н-ролл будет жить вечно! Или ещё что-нибудь в этом роде. Главное скажите потверже и позадиристее.

— Окей! — произнес путник. — Я попробую войти в образ.

"Элвис Пресли" неуклюже расставил ноги. Чуть присел. Поднял одну руку, сделал "козу" и громко воскликнул: "Сан оф зе битч! Шит! Гедаут оф май факин уэй!".

— Очень хорошо, — похвалила странника хозяйка салона. — Так быстро входите в роль! Так натурально. Берите костюм и ни о чем больше не думайте. И ведите себя — как и положено звезде. Кстати, а вы случаем не родственник Элвиса? Так похожи!

— Динь — динь... Дили — динь, — раздался звонок мобильного телефона.

— Оу, факин! Ху из ит? Тчет! — не меняя интонации, и не выходя из нового образа недовольно произнес незнакомец. Он дотянулся до своей сумки. Достал из неё сотовый телефон. И резко спросил. — Ху из спикин?

— Месье Билль? — удивленно донеслось по-французски "на обратной стороне провода".

— Ес! Хоулд он плиз... Экскьюз ми, — мужчина прижал телефон к ладошке. Прокашлялся, после чего продолжил разговор по-французски с ужасным английским акцентом и постоянным вставлением родных британских фраз. — Да это я. Слушаю. Этэншенли.

— Это Кларк Бродсон официальный представитель аукциона Сотбис в Швейцарии. Я по поводу редкой монеты.

— Тчет! Итс импосэбл! Какая ещё к чертям монета? Гудбай! Ай маст гоу, нау!

— Подождите! Месье! Минуточку! Вы полгода назад выставили на торги редкую монету Этны — тетрадрахму. Если она не подделка и действительно есть в наличие — я готов приобрести её! Я дам хорошие деньги!

— Зэт иснт тру! Я ничего не выставлял! Я никому ничего не продаю! И вообще! Я гражданин Америки — Южн... — путник посмотрел на себя в зеркало. Повернулся левым боком, затем правым. Важно надул щеки. Щелчком стряхнул пылинку с плеча. — Северной... И-и-и! Я буду жаловаться на Вас! За нарушение моих конституционных прав.

Внезапно "звезда рок-н-ролла" вспомнила, что она должна быть обязательно строптивой и упрямой. А ещё — невыносимо скандальной! — Фак виз плейз! Какое, к чертям собачьим, вы имеете право меня беспокоить! Факинг ступид идиотс... Да я вас по судам затаскаю! Мой адвокат... Только и ждет, чтобы открыть прибыльное дело на кого-нибудь! И вообще... — мне некогда! Прощайте! Ол зе бест май френд!

Негритянка отошла от путешественника. Восхищенно на него посмотрела. Покивала головой и в знак одобрения подняла большой палец к верху.

— Постойте! Месье Билль! — не прекращал попыток договориться неизвестный на противоположном конце провода. — Вы выставили на аукцион уникальный, раритетный лот. Дали свой контактный телефон. Он всё время недоступен. Я готов заплатить большие деньги! Я человек чести. Меня положительно рекомендуют известные нумизматы. Со мной консультируются организаторы всех больших аукционов...

— Ю а мистэйкэн! — перебил путник надоедливого приставалу. — Нет у меня никаких монет.

— А симку с этим номером, — оживший "кумир миллионов" брезгливо посмотрел на телефон. — Я сегодня купил на местном блошином рынке. Точнее мне её подарили как сувенир!

— Месье, я чувствую, что вы колеблетесь, — задрожал от волнения голос неизвестного коллекционера. — Я вас понимаю. Вещь редкая, дорогая. Давайте где-нибудь встретимся и обо всём договоримся. Я сейчас нахожусь у себя в офисе и готов выехать на встречу в любое место, которое Вы назовете.

— О кей! Ай эгри уиз ю — настойчивый вы наш, — прищурив один глаз, продолжал любоваться собой "любимиц публики".

Внезапно ему в голову пришла гениальная идея. — Где ваш офис? Квикли!

— Женева. Новая площадь, восемь. Недалеко от музея Рат. У нас красивая вывеска. Мы серьезная компания. Месье Билль, я думаю, что нам надо... — начал договариваться о встрече собиратель редких монет.

Однако его решительно перебили...

— Джаст момент плиз! Повисите несколько минут на трубочке. Я скоро подойду...

— В смысле подойду? Куда подойдете? — нумизмат непонимающе уставился на трубку телефона. Покрутил её перед глазами. Поднес снова к уху. — Алё! Месье Билль? Месье Билль? Слышите меня? Ничего не понимаю? Вы где? Куда подойдете?

— Абонент временно недоступен. Пожалуйста, попытайтесь перезвонить чуть позже, — произнес в трубке приятный женский голос.

* * *

Наши дни.

Женева. Новая площадь.

Офис представительства аукциона "Сотбис".

— Ничего не понимаю? — полный мужчина произнес раздраженно в очередной раз. Он отдернул трубку от уха и удивлённо посмотрел на неё. — Куда подойдет? Где встретимся? — Коллекционер шмыгнул носом и снова начал набирать номер потерявшегося клиента. Он торопливо тыкал большими пальцами в маленькие кнопки сотового. Однако дозвониться до абонента в очередной раз снова не получилось.

Через несколько минут его внимание отвлёк зуммер внутренней линии.

— Месье Бродсон, к вам посетитель, — секретарь произнесла звонким голосом. — Он утверждает, что ему назначено. Вы только, что с ним разговаривали по телефону. Его фамилия Билль.

— Кто? — палец бизнесмена остановился на половине наборного пути. — Билль? Жан Билль? Он здесь? В приемной? Сейчас? — Босс представительства Сотбис ничего, не понимая, огорошил секретаршу кучей вопросов.

— Да, — подчиненная начала доклад четко, по-деловому. — Он утверждает, что вы ему звонили и приглашали на встречу. Он как раз прогуливался по площади, недалеко от нашего офиса. Любовался архитектурой города. Кормил голубей рядом с фонтаном.

— Какая удача! Что он был рядом! — представитель аукциона воодушевленно заерзал в кресле. Довольно посмотрел на сотовый аппарат в своей руке. Положил его на стол. — Хорошо! Пусть зайдет.

В кабинет вошел мужчина в белом концертном костюме похожем на знаменитый костюм Элвиса Пресли. На его голове был нацеплен непонятный парик. Глаза закрывали большие квадратные очки золотистого цвета. На лицо вошедшего присутствовала добродушная улыбка, разбавленная постоянным движением челюстей "перемалывающих" жвачку.

— Турист! — у хозяина кабинета пронеслось в мозгу. Он сразу безошибочно определил страну, откуда прибыл человек. — Американец! Только янки так вульгарно наряжаются. И ведут себя вечно как полные идиоты.

— А вырядился-то как? — брезгливость не отпускала солидного бизнесмена. — Как будто на карнавал собрался. Да! Крепко им Голливуд мозги прочистил! По поведению и одежде — простак. Скорее всего "коровий мальчик" с какого-нибудь задрипанного ранчо. Такого, кстати будет легко обвести вокруг пальца.

— Хай, мистер Бродсон, — "Звезда рок-н-ролла" вскинул руку с "козой", после чего важно прошествовал до кресла посетителя. Сел в него. Вальяжно развалился, откинув назад руки. — Какое у вас ко мне дело? Говорю сразу — мое время дорого! И я не люблю, когда меня отвлекают по пустякам.

Вошедший поудобнее уселся в кресле. Завертел головой. Стал подробно осматривать офис.

— Но! — турист надул большой пузырь от жевательной резинки и лопнул его. — Для вас сделаю исключение. Всё равно у меня вечерняя прогулка по городу.

— А вы, душка и мне понравились... — незнакомец вытянул руку, указал пальцем на хозяина. Да и секретарша у вас ничего! Любите рыженьких? — Он задорно помахал пальцем. — Праказник!

— Уважаемый Жан Билль! — учтиво начал беседу швейцарец. — Приятно видеть вас в гостях нашего аукциона. Я бы хотел...

— Вообще-то я его брат — Элвис Билль из Северной Америки, — посетитель помпезно перебил хозяина. — Мы вместе нашли карту сокровищ. Но, проклятую могилу с мертвецами я раскапывал один! — Гость чуть подался вперед и резко вытянул руки в сторону хозяина кабинета — Вот этими руками!

Неизвестный громко рассмеялся. Снял очки и страшно скорчил лицо. Затем хитро посмотрел на собирателя раритетов.

— Эх, прыщавая задница старушки Мэри, да порастёт её могила бурьяном! — смачное ругательство пронеслось в кабинете для vip-персон. — Шучу, конечно. Мы оба рыли. Хотя, Жан — слабак. Вечно в обмороки падает. Так, что шариться в гробу с костями пришлось мне одному. Надеюсь, что там не подцепил заразу. А если подцепил — то она не передается. Кстати, если, что — то это опять шутка.

Весельчак по-деловому закинул ногу на ногу. Засунул палец себе в нос и начал в нём ковыряться.

— Да! Задери мою коровушку койоты! У меня тоже есть старинные деньги, — посетитель вытащил конечность из носа. И демонстративно начал что-то катать между пальцев. Затем щелчком запустил это в сторону флага Евросоюза. — Причем у меня их больше и они лучше. Они свежее. Я помыл их перед походом к вам. Так, что есть такие — которые будто вчера наштамповали!

— У вас есть монеты? — хозяин кабинета недоверчиво посмотрел на странного гостя. Нахмурил лоб. И на несколько секунд о чем-то задумался. — Хорошо! Покажите, что у вас имеется.

— Сейчас! — расфуфыренный гость демонстративно достал из-за пазухи большой кожаный мешочек. — Ух, отрыжка пьяного индейца — где же она. — Он долго ковырялся в кошеле, выискивая самую засаленную и потертую на вид серебряшку. Наконец выудил, что-то похожее на огрызок от кругляша и положил его на стол. — Вот! Моё богатство!

Нумизмат аккуратно взял монету. Осмотрел её с пренебрежением. Покрутил. И тут же впился в неё глазами. Пальцы у него внезапно задрожали. Он встал с кресла. Подошел к кулеру и трясущимися руками налил себе стакан воды. Выпил.

— Я могу ошибаться, но это похоже на фальшивку, — Бродсон произнес неуверенно. Он медленно обернулся в сторону гостя. На лбу у коллекционера выступила испарина. Не контролируя себя, он вытер её рукавом. — Скажу больше... У вас подделка плохого качества.

Кларк не отпуская сокровища из рук, слегка откинув набок голову, с сознанием собственной важности подошел к шкафу. Достал монокуляр. Осмотрел монету повторно. Зачем-то слегка попилил её надфилем. Затем капнул на неё какой-то жидкостью. Аккуратно протер салфеткой и ещё раз посмотрел через увеличительное стекло. На мгновение задумался. Снова вытер пот рукавом. Подошел к другому шкафу и достал большой справочник. Быстро нашел в нем какую-то информацию. Утвердительно фыркнул. После чего с силой захлопнул книгу.

— Да! Я не ошибся! — решительно произнес делец. Большим пестрым платком он вытер лицо и шею. Расстегнул пиджак своего дорого костюма — по синему жилету змеилась толстая золотая цепочка от часов.

— Это не монета... — это обычный кулон. В магазине сувениров эта безделушка стоит полтора евро.

Представитель аукциона вернулся на свое место. Неуверенно сел. Переложил серебряный кругляш из одной руки в другую и начал его гладить.

— Обычно я этого не делаю, — мошенник взял паузу и хитро посмотрел на странника. Но из уважения к вам... К вашей великой стране... — Могу купить это изделие — ну скажем... За три евро.

Обманщик, не выдержав взгляда собеседника, стыдливо отвел глаза в сторону. После чего положил монету на стол с таким видом — как будто простился с самым дорогим, что было у него на свете.

— Ва-у! Чтоб мою ферму разнесло торнадо! Я, так и знал — что это подделка! — странник сразу согласился с мнением опытного барыги — специалиста.

— А Жан мне не верил! Говорил, что они старинные. Убеждал меня, что скоро разбогатеем. Трепло мой брат! Выходит, не зря я половину этого барахла в озеро выкинул вместе с навозом. Загадал я тогда удачу и хорошую погоду. И главное — пожелания-то сбылись! Пойдука я, и эти, вышвырну... в речку. А что, месье Бродсон? Хотите завтра отличную погоду или удачу в бизнесе? Ладно. Пора мне идти — желание загадывать. А то завтра дождь обещали, а я хотел ещё по городу погулять. — Вояжер не торопясь встал и медленно двинулся к двери.

— Постойте, Билль! То есть, месье Элвис Билль, — Бродсон внезапно стал ерзать на своем сидении, как будто он сидел на выпирающей пружине, затем вскочил и перегородил дорогу путнику. — Куда же вы торопитесь? У нас так не принято. Порядочные люди всегда могут договориться. А мы ещё с вами даже не познакомились. Кофе не попили. Присядьте. Я расскажу вам немного о нашем замечательном аукционе. Покажу каталоги.

— И то верно! — "король рок-н-ролла" сразу же согласился. — Загрызи скунс кобылу соседа!

Его "Величество" чуть подогнув ноги, вернулось в свое кресло. Самозабвенно тряхнуло "патлатой" головой. Поправило парик.

— И что это я, в самом деле! Отвались мои копыта! Хорошего коньяка "Камю де люкс" не попробовал? Сигару "Тринидад дипломатик" до сих пор не выкурил? Как будто нахожусь не в швейцарском филиале Сотбис? А в третьесортной забегаловке! — "Эх-ма пьяная лошадь матушки Сары, триста тысяч вольт ей под задницу! Нехорошо обижать гостеприимного хозяина! Уговорили, остаюсь!

Бродсон связался с секретарем по внутренней связи...

— Линда, принеси мне из бара хорошего, дорогого коньяка. И коробку сигар из серии "Гранд Корона".

Хозяин кабинета дождался, когда его помощница доставит обещанный заказ. Разлил коньяк по бокалам и продолжил разговор.

— Знаете, Элвис Билль Аарон Пресли! Вы, мне сразу понравилась. Чувствуется деловая хватка. Такие люди как вы — это будущее Америки. Настоящие волки предпринимательства. Для вас я готов на всё. Давайте я куплю все ваши дешевые сувениры за тридцать. Нет... Не серьезная цена... — За пятьдесят евро.

Интриган нехотя вытащил бумажник и достал из него цветастую купюру с цифрой 50.

— Да разразись всё коровьим помётом! — обладатель бесценных сокровищ медленно начал подыматься с места. — Я много раз говорил Жану... Что деньги нужно бросать не в речку — а в океан! Там воды гораздо больше и глубже. И желания будут исполнятся быстрее!

— Хорошо! — остановил деревенского простачка Бродсон. — Последняя цена — двести евро. И... бесплатный пригласительный билет на наш очередной аукцион в Лондоне в vip-ложу.

— Послушайте Кларк! — гость внезапно заговорил на прекрасном французском. Он деловито достал двумя пальцами с внутреннего кармана визитку и положил её на стол. — Давайте поговорим серьезно. На этой карточке номер моей кредитной карты. Я прекрасно знаю, сколько стоит эта монета. Вы убедились, что она настоящая и в прекрасном состоянии. Я хочу за нее десять тысяч евро. Оценивая её в эту сумму, я хорошо понимаю, что впоследствии продадите её гораздо дороже. Более того! Если вы сейчас переведете деньги на мой счет, то я готов дать на реализацию ещё пару монет. Они по цене не уступят первой.

Странник внезапно выпрямился. Подвинул кресло, на котором сидел ближе к столу. Прищурившись, посмотрел на хозяина кабинета.

— В дальнейшем я планирую установить с вами деловые отношения. Если вы настоящий коллекционер раритетных вещей — то вы согласитесь на мои условия и будете со мной сотрудничать.

— И поверьте! — Рязанцев поднял вверх мешочек с деньгами и потряс им. — У меня этого добра — много. Я могу составить для вас обширный список вещей, которые произведут фурор на любом аукционе.

Странный посетитель откинулся в кресле и стал ждать реакции на свою речь. Однако нумизмат молчал и удивленно хлопал глазами.

— А то... Вонючее седло грязного Гарри! — гость снова перешел на американский акцент и начал дурачиться. — Придется всё в сельский пруд выкинуть, Сколько мы с братом туда этого добра пошвыряли... — и не сосчитать!

— Хорошо, — согласился Бродсон. Давайте монеты и номер вашей кредитки.

Через несколько минут в сотовом телефоне путника пискнула смс-ка. Платеж поступил на карту.

Глава 8.

Остров Ямайка.

Порт-Ройал.

Шлюп "Искатель сокровищ".

В кубрике расположенном в носовой части шлюпа было сумрачно. Посередине форпика под действием качки сильно скрипели две массивные бушпритные колонны — битенги. На ржавой цепи растянутой между ними болтался старый фонарь. Он с трудом освещал силуэты двоих матросов расположившихся недалеко друг от друга. Длинные, темные тени предметов от качки корабля зловеще двигались и создавали антураж темницы. Уединившиеся моряки, не обращали внимания на игру света. Они недовольно о чем-то переговаривались.

— Дьявольская отрыжка акулы! Разрази молния эту посудину! — раздраженно возмущался Нолан Крейг по прозвищу "Железный лом".

Матрос недовольно сжимал и разжимал мозолистые ладони будто ему не терпелось схватить за горло издевавшегося над ним ирландца..

— Я порву этого Хейли на куски, как только выйдем в море. Я скормлю его печень морскому нарвалу! — возмущенный пират с силой ударил по сундуку, на котором сидел. — Нет! "Хождение по доске" или повешенье негодяя на фок-рее — это для него слишком мягкие пытки. Он должен мучатся. Много мучиться! И страдать... — корсар сильно топнул ногой. — Сто чертей на сковородке! Чтоб его разорвало на части! Чтоб его черное сердце вечно грызли акулы! Я... — Флибустьер страшно развел пальцы на руке и стал напряженно их сжимать. — Я познакомлю его с "Капитанской дочкой"... Вот наказание, которое он заслуживает за свои злодеяния.

— Не ругайся в кубрике, Нол, — тощий Бью Бэнкс старался сдерживать своего друга от раздражения и обиды. Черты лица и фигура пирата были правильны, но слишком резки и угловаты. Он точно весь состоял из одних костей, выпирающих из под одежды. Мускулы, которых на его долю было отпущено немало, не округляли тела, а напротив, придавали ему угловатость. Широкий ремень туго охватывал потертую кожаную безрукавку и делал его похожим на отощавшую крысу. За спокойствие и рассудительность среди корсаров он заслужил кличку "Тощий проныра".

— Ты же знаешь! — Бью напомнил товарищу новые правила. — Сейчас за бранные слова штрафуют. Я, конечно, никому не скажу, но ты сейчас ругаешься как пьяный сапожник. А боцман Кокинс только и ждет, чтобы с кого-нибудь поболее содрать монет.

— Гнил... Гной... Свежая селезенка каракатицы! — по-прежнему не мог успокоиться Крейг. В его глазах отразились красные блики от света фонаря. Щеки надулись. На лбу проступили глубокие морщины. — Я больше не могу терпеть его издевательств! Почему мы сидим в порту? До сих пор как... как... — палубные крыс... мыш... тараканы! Где золото? Драгоценности? Где обещанный поход за сокровищами? — недовольный флибустьер замахал руками. — А вместо славного плаванья — какие-то поверья и отговорки? Мы, что? — Должны верить каждой дурр... доброй примете?

Дебошир внезапно замолчал и пытливо прислушался. Кругом всё стонало и скрипело, деревянные крепления легонько трещали, кряхтели, визжали и жаловались на тысячу ладов. На стенах каюты от качки раскачивались клеёнчатые морские штаны, куртки и чьи-то драные сапоги.

— Когда я шел сюда наниматься, я думал, что нас ждет плаванье к несметным богатствам конкистадоров — Кампече, или смелый поход к золотым рудникам Маракайбо. Были мыслишки, что, меня ожидает смелый налет на Панаму, как сто лет назад это сделал прославленный Дрейк. А сейчас, что я вижу?

"Железный лом" резко вскочил с места и больно ударился плечом в двухъярусную койку. — Черт бы вас всех подрал! — Громом заорал морской разбойник. Потирая ушибленное место, он рассерженный сел обратно на сундук. — Вот скажи, Проныра, — Нолан обратился к тощему соседу. — Почему мы не вышли в море три дня назад?

— Нельзя было! — Бэнкс стал подробно разъяснять морские истины товарищу. — Утром небо было красное... И чайки лезли в тучу. Все знают — это плохая примета. Жди беды. Лучше сидеть дома и попивать грог.

— Хорошо! — Крейг угрожающе начал двигать обоими плечами. Боль от удара не проходила. — Якорь мне... ему... спокойно поднять и положить на палубу! А два дня назад?

— Пятница была — тринадцатое, — удивленно посмотрев на напарника, произнес тощий флибустьер. — В пятницу тринадцатого — никто некогда в поход не пойдет. А если кто выйдет в море — то обратно никогда не вернется.

— Ладно! Разорви меня гром! — "Железный лом" схватил с кровати какую-то тряпку и ненавистно начал жамкать её в руках. — А вчера, что было?

— Какой-то зевака пальцем указал на наше судно, — Проныра начал вспоминать подробности прошедших суток. — Затем днем на паруса уселись ласточки. Потом юнга уронил ведро со шваброй на борт. Вечером к судну подходил губернатор со своей женой и дочерью. Пожелали удачи. А это всё — очень плохие знаки! И лучше после них... — вообще никуда не ходить — удачи точно не будет.

— Интересно! А сегодня, что произойдет? Какое у нас на очереди суеверие? — возмущённый пират со злостью разорвал ткань на две части. — Бью! Открой глаза! Хейли специально держит нас здесь, чтобы не плыть за сокровищами!

— Зря ты так, Нолан, — тощий флибустьер начал защищать капитана. — Морские традиции уважать надо. А иначе добычи не будет!

— Хорошо! Пускай, ты прав! А какого дьяво... Доброго бога! Этот... мерза... гадё... Святой ирландец! Постоянно издевается над нами? Да ещё за наши деньги? — рассерженный флибустьер недовольно наклонился к собеседнику. — Я последнее отдал, чтобы купить второй комплект рабочей одежды! Зачем мне столько? А эти новшества с утренним купанием и умыванием? — Это, что? Да в жизни не было! — чтобы пираты купались или одежду стирали. Вот, где плохие приметы для нашего славного похода!

Грозный рассказчик вскочил со своего места. Проныра непроизвольно отодвинулся от напирающего собеседника. Прижался к скрипучей колонне.

— А чистка зубов? — Крейг с силой сжал челюсти. Недовольно замотал головой. — Или ещё хлеще — наличие платка для носа? Или гребня для волос? Вот скажи, зачем они? От этого, что? Моя доля увеличиться? Или большое счастье привалит?

— Не знаю! — развел руки тощий Бэнкс. — По-моему стало лучше. Места в кубриках добавилось. Народу на борту меньше. У каждого своя деревянная лавка вместо голых досок на полу. Старые паруса на постель выдали. Кормят три раза.

— Место может и добавилась! — продолжал недовольно бурчать обиженный корсар. — А эти постоянные уборки кубриков? А проверка — аккуратно ли разложены вещи в морских сундуках? У меня там отродясь кроме библии ничего не было! — раздраженный пират с силой ударил по ненавистной кровати. — А наведение частоты на палубе? — он показал руки. — У меня уже мозоли от швабры. Я тут — кто? — Полотер или уборщик?

— И... — самое главное! Пират закипел, словно котелок на сильном огне. Слюни недовольства полетели во все стороны. Он в порыве возмущения не сдержался и смачно начал ругаться — Тысяча чертей мне в бок и ядро на шею! Да разорви всех на акульи кишки! Почему в свободное время он заставляет нас учить неизвестный язык — русский? Вот зачем? Вот ты, Бью? Хоть раз видел русский фрегат в море?

— Нет.

— И я не видел, — вздохнул Крейг. — А обращение, к себе какое придумал? — Эль Капитано. Тьфу. Он бы ещё Синьоро Адмирало назвался. Ох, выйдем мы в море! Ох, доберемся мы с ребятами до его глотки! За всё ответит, этот "бидано"! За все издевательства!

Едва "джентльмены" успели переброситься парой фраз о "политике и погоде", как на палубе корабля трелью запела дудка боцмана.

— Вот! — мотнул головой, указывая наверх Нолан. — Ещё одно новшество. Команду зовут построиться на берегу? А потом Хейли, сияя и гадко ухмыляясь во весь рот, всех пересчитает и выдаст новые указания. Скажет кому — что делать. Развлекается, отрыжка кальмара — над нами! Это же просто гадё... мерза... справедливый человек! Заняться ему нечем! Только и может, что придумывать матросам разную работу. И откуда он только взялся?

— Давай — пошли, — произнес Проныра. Он быстро поднялся с койки и полез верх по доске на палубу. — А то — опять накажут. Может быть важное, что скажет?

— Да уж! Хотелось бы, — нехотя направился за товарищем недовольный Крейг. — Давно! С самого утра — новых приказов не было! Прямо не знаем? — Какую ещё работу выполнить... добровольно и бесплатно?

* * *

Порт-Ройал.

Каюта капитана шлюпа "Искатель сокровищ".

За час до описанных событий.

— Вы только поглядите на этого разодетого красавчика! — восхищенно произнес странник, вместо приветствия указывая на элегантно одетого капитана судна "Искатель приключений".

Перед его глазами стоял разодетый молодой человек в атласном камзоле ярко алого цвета. Под ним виднелась белая шелковая рубаха разукрашенная золотыми кружевами и парчовые штаны бордового цвета. На них были навешаны разноцветные ленточки и бантики. На голове модника была одета большая широкополая шляпа с длинными красными перьями. Общую композицию "грозы морей" завершали длинный рыжий напудренный парик и два больших серебреных пистолета заткнутые за оранжевый пояс.

— А ведь прошло-то... — не более месяца как мы с тобой не виделись! — изумлению путника не было предела. — А уже такие перемены! Сэ бон! Сэ бьен, месье! Экскюзэ муа! Коман са ва? Тре бьян. Эву? Же на па зантандю?

— Чего? — непонимающе спросил Хейли.

— Компран па, мон капитэн. Не бери в голову, — отрешенно махнул рукой путешественник. — Я говорю — вот, что делает с человеком вовремя нанятый репетитор по танцам, фехтованию и верховой езде... И конечно хороший, дорогой костюм!

— Я стараюсь выполнять всё — как ты велел! — флибустьер начал отчитываться перед странником. — По тендеру, за большие деньги набрал команду. По твоим рекомендациям начал тренировать матросов. Ввел штрафы и строгий распорядок дня. Прививаю культуру поведения и здорового образа жизни.

— Мо-ло-дец! — Рязанцев воодушевленно похлопал по плечу исполнительного капитана. — Курс молодых бойцов тобой и твоими ребятами изучен на отлично. Теорию проштудировали — Орлы! — Довольный путник не скупился на слова похвалы и комплименты. — Приступаем к практике!

— Хорошо! — пират удовлетворенно кивнул головой. Он внимательно уставился на Рязанцева. На его лице появилась довольная улыбка. — Что будем делать дальше?

— Как, что? Командуй построение. Проводи перекличку. Поднимай якорь и-и-и... да-вай! Через час-два... Вперед! В открытое море!

— Как в море? — ирландец непонимающе уставился на нового знакомого. — Я не могу! — Он широко раскрыл глаза и сделал удивленное лицо. — Мы еще не готовы! Тренировки не закончены. Русский язык до конца не изучен. Употребление инфинитива несовершенного и совершенного вида на расширенном наборе глаголов до конца ещё не закреплены. Да и вообще — сегодня же воскресенье!

— И что? — не понимая собеседника, возразил странник. Он обернулся по сторонам. Оглядел капитанскую каюту. Заглянул под стол. — Хорошая погода. Конец недели. Все живы,... здоровы! В путь — мой друг! В путь...

— Как, что? В какой — путь? У меня — сегодня выходной день и личные планы! — внезапно переменился в лице капитан шлюпа. Он весь скукожился. Обиженно отвел глаза в сторону. Начал чего-то бессвязно бормотать.

— Какие ещё планы? — Алексей строго свел брови.

Хейлли сделал шаг в сторону. Чуть выставив назад ногу — деловито присел в реверансе. Развел в стороны руки. Плавно встряхнул головой, на которой был одет длинный ярко рыжий парик.

— Сегодня в церкви — большая служба, — начал перечислять законопослушный гражданин. — Её нельзя пропускать! Такое богослужение бывает один раз — и только по выходным! Ещё у нашего кока Джонса сегодня день рождения. Команда решила его поздравить. Будет сюрприз! Из кондитерской привезут большой яблочный пирог... Ну, а вечером! — Нафуфыриный франт глубоко вздохнул. Снова помпезно затряс париком. Выпрямился — Я приглашен с другими известными капитанами к губернатору! На званый ужин...

"Прославленный корсар" взял паузу, чтобы до всех присутствующих в каюте дошло, что он сказал! И кто!!! его пригласил. — Так, что сегодня — никак не могу. К тому же на море слабый зюйд-вест — почти штиль. Далеко от берега при всем желании уйти не удаться.

— Послушай, внимательно! Дорогой мой компаньон! — незнакомец подошел к капитану почти вплотную. Глаза его гневно блестели. — Сегодня один "уважаемый" итальянец поставил огромные деньги на то, что ты... — Он ткнул пальцем в грудь моряка. — До обеда... Уберешься из города. Понимаешь, Бастер! Он — человек чести! Он целую неделю ставки принимал... — на тебя. И главное! Он на сто процентов уверен, что выиграет спор и заберет этот баснословный выигрыш. Вот, именно поэтому, ты, сегодня любым способам должен собрать свои манат... вещи! И убраться из порта. Чтоб духу твоего тут не было! Ясно?

— Как же так? — не успокаивался молодой пират. — Я уже с утра объявил команде, что отпускаю всех на берег после обеда. Разрешаю посидеть в таверне. Смочить горло. Отдохнуть после тяжелой трудовой недели. — Молодой флибустьер, понурившись, покраснел и уставился глазами в пол. — Опять же — приходил посыльный от губернатора. Просил подтвердить, мое присутствие на званном ужине... А там может быть Изабэ...

— Какой отдых? Какой, к чертям... губернатор? — путник перебил нерадивого ученика. Рязанцев с силой ударил ладонью по столу. — Слушай внимательно и запоминай... — Сейчас ты объявишь сбор команды. Примешь доклады о проделанной с утра работе. Через несколько минут прискачет всадник с секретным письмом от неизвестного монаха. Ты вскроешь пакет. Громко воскликнешь фразу... Вот — этот знак! Слава небесам! После чего выругаешься посочнеё. Выразишь недовольство за нарушение всех своих дурацких планов на сегодня и срочно выедешь в море!

— А как же ужин у губернатора? — предпринята последняя попытка быть услышанном в этом жестоком и бесправном мире. — Там! Может быть, я снова увижу его дочь... Изабель!

— Послушай, Хейли! Кончай распускать сопли! — странник начал произносить фразы резко, как будто молотом забивал сваи. — У нас с тобой договор, где четко определены твои обязанности. Чувства и любовные взаимоотношения с дочерью губернатора идут в предпоследнем разделе. А сейчас у нас по плану — только третий пункт. Так, что собери слюни и слушай дальше.

Странник достал из-за пазухи карту и расстелил её на столе.

— Равно через месяц ты должен быть вот у этого острова. — Рязанцев ткнул пальцем в один из островов на холсте. — Сможешь туда добраться?

— Смогу, — хорошо рассмотрев место, согласился ирландец. — Подожди! — Капитан внезапно забеспокоился. — До того места... по расстоянию от сюда? Максимум две недели... Ну, три. К тому же — это испанская территория. Недалеко от указанного места — серебреные рудники. Там же военных кораблей как блох на немытой собаке. Они, как только увидят меня — честного пирата, сразу из моего чудного корабля решето сделают!

— Кто тебе сказал, что ты честный пират? — путешественник весело подмигнул собеседнику. — Где ты об этом прочитал?

— А что разве — нет? — Хейли удивился.

— С сегодняшнего дня ты простой торговец. — Рязанцев достал из-за пазухи еще один пакет. Вот документы о найме тебя и твоего судна для закупа сока сахарного тростника для русского купца Коробейникова. Для этого ты идешь в Санта Доминго или на Гаити. Где найдешь подешевле — там и покупай.

— Ох, не знаю! — флибустьер был в сомнении. — Как-то странно всё это? Подозрительно! А вдруг проверка? Почему я там оказался?

— Что тебе не нравиться? — удивился странник. — У тебя идеально "чистый" корабль. На судне одни матросы. Пустой трюм. Документы в порядке. Вся команда разговаривает на родном русском языке. И главное... — ты первый раз плывешь на эту... как её? — На Гаити! Ну, заблудился — с кем не бывает!

Алексей недовольный отошел от стола. Прикусил от волнения губу. Снова вернулся к столу.

— А вообще! Какие проверки? Ты капитан секретного судна с секретной миссией. Увидишь на горизонте подозрительный парус. Обойди его стороной. Я тебе, для этого даю месяц. — Ты должен добраться туда незаметно. Или ты хочешь, чтобы все узнали, где затонул старинный галеон с золотом? А может быть, ты хочешь отказаться от похода?

— Нет! Мне всё понятно, — согласился капитан шлюпа. — Я постараюсь добраться туда через месяц.

— Молодец! — у Рязанцева настроение снова стало хорошим. — Теперь слушай далее... С северной стороны острова, — в двух кабельтовых от большой скалы. Вот так, она выглядит. — Алексей спешно нарисовал изображение скалы. — Тебе необходимо начать поисковые работы. Поныряете там недолго — недели две. Глубина там не большая. Проверишь одну информацию. Один француз там найдет,... нашел — довольно неплохой клад. Проверишь это место. Если что-то обнаружишь! Подымай на борт. Забивай трюм. Сильно не жадничай. После этого скрытно возвращайся домой. Если вдруг там ничего нет — перенесешь поиски на другой остров. Вот сюда. Тут придется поработать лопатами.

— А вдруг и там... — ничего не найду? — беспокойство по-прежнему не покидало капитана.

— Если и там ничего не найдешь? — Странник удивленно посмотрел на Хейли. Глубоко вздохнул. — Ну-у... Тогда... — жди от меня нового знака.

Глава 9.

— Как незаметно и быстро легализовать вещи из будущего, которых так не хватает для нормального существования в прошлом? — Ответ на этот вопрос всё утро не давал покоя Алексею. Вот и сейчас, когда они со старостой шли по деревне странник по-прежнему не переставал искать выход из создавшейся ситуации. Алексей настолько был погружен в свои размышления, что даже не слушал, о чем рассказывает Карачун, постоянно заглядывая собеседнику в глаза. Он не обращал внимания на крестьян и крестьянок изредка встречавшихся им на улице. Люди, завидев барина, почтительно останавливались, кланялись, опускали голову.

— Так! Надо срочно вернуться в разговор, показать свое внимание и заинтересованность. Человек надрывается, машет руками, качает головой. Он может даже говорит о чем-то интересном, а я молчу. Непорядок! — Рязанцев моргнул глазами, возвращаясь в реальный мир, "включил" звук и утвердительно произнес... — Молодец! Хорошо! Давай, рассказывай дальше.

— Алексей Петрович, обратите внимание на эту березку, — Кирьян остановился и показал рукой, на большую, ветвистую красавицу, стоявшую у дороги. — Молодые здесь по вечерам собираются. Песни поют, хороводы водят, игры устраивают. Дерево это — приметное. Видите, как изогнулось в поклоне. Эту березу Ваш дед посадил — Дмитрий Васильевич. Сказывают — в честь важного события! — Карачун подошел к деревцу и нежно погладил его по стволу. — А зачем посадил? Что произошло? Уже никто не помнит! Может быть — деньги выиграл. А может — потерянную вещь нашел. — Рассказчик повернулся в сторону молодого барина.

— Так бывает — потеряешь что-нибудь... Сильно расстроишься. Забудешь про это. А когда случайно найдешь — сердце радуется.

— Хорошая мысль! — тут же подхватил оригинальную идею молодой комбинатор. В его голове начала складываться многоходовая комбинация. — Что если снова закопать, а впоследствии найти подставной клад? Откопать его, себе и людям на радость? И спокойно пользоваться тем, что нашел? Правильно будет сказать тем, что пожелал найти. — Глаза у странника "загорелись". Он довольный поднял руки и с удовольствием начал потирать ладони. Алексей представил огромную яму, выкопанную где-нибудь... возле озера. А в ней находится большой! Нет — очень большой! Гигантский ящик набитый разнообразным инструментом, оружием, оборудованием и прочим списком различных вещей. Настолько большим, что на текущий момент перечень предметов положенных в него приближался к цифре 762. — Нет, уже 763 — срочно нужен станок "Лего" для производства кирпича. А лучше два!

Пришелец довольно улыбнулся. Через мгновение улыбка стекла с его лица. Рязанцев задумчиво прикусил губу. Покачал головой. Рассеяно пошел вдоль по улице дальше. Комбинация не складывалась. Скорее наоборот — она рассыпалась как карточный домик.

— Нет! Ничего не получится! — мыслитель горько осознал никчёмность своей затеи. — Я уже искал клад в этом времени. И прекрасно помню, чем всё закончилось! Несмотря на бесполезность спрятанных в нём монет он весь ушел в пользу государства. У местных чиновников волчий аппетит. Что бы не нашел — всё заберут! Да так осчастливят, что должен ещё останешься. А будешь возмущаться, могут на кол посадить... Так, что идея с кладом — решительно не пойдет. Это — не наш вариант! Думаем дальше...

Ощущения путника вынырнули из подсознания и снова очутились в реальном мире. Перед его глазами была большая рыжая кошка. Она разлеглась на заборе и усердно тёрла лапой мордочку. Зверек намывал гостей.

— Кошка Селивановых. Зовут Мурка, — дал пояснение Кирьян. — Первую рыжую ваш покойный батюшка привез, откуда — не знаю. Говорят, купил у заморского купца. Сильно ему цвет понравился. Теперь токая — почти в каждом доме.

— Вот! Неплохое решение проблемы, которая не дает покоя с самого утра. — Слова старосты натолкнули пришельца на новую идею. — А что если привести кучу неизвестных предметов из-за границы? Легализовать их? А затем спокойно ими пользоваться? Главное на любые вопросы... Откуда? Что это? Как они до этого додумались? Вместо ответов всегда поднимать глаза к небу и с придыханием говорить — А шут их знает! — Заграница! А потом картинно разводить руки. И конечно авторитетно добавлять... А наши лапотники! До сих пор — нечего не могут! Не умеют! Им бы только на балалайке бренчать или на завалинке семечки щелкать! — У странника вновь улучшилось настроение. Он представил длину каравана с его заказами растянувшегося на два километра. Нет, уже на два километра и три метра. — Обязательно нужен хороший беспилотный летательный аппарат.

— Да! Но... — внезапно одна дегтярная мысль испортила весь мед в сладкой голове путника. — За провоз такого количества товара через границу, а потом и по стране обязательно придется платить таможенные сборы и пошлины. И немало. А денег — их всегда не хватает. Более того придется отвечать на многочисленные вопросы и заполнять огромную кучу всевозможных документов. Учитывая, что я совсем не знаком с правилами таможенной службы! Меня могут поймать на какой-нибудь ерунде. Проблем возникнет — выше крыши... — Похоже, это опять не наше дело. Ладно! Размышляем далее. Чего там Карачун говорит... — Путник снова вернул звук.

— Это — наша кузнеца. — Кирьян показал рукой на небольшой покосившийся домик, из трубы которого шел густой дым и доносились звонкие удары молота по наковальне. — Изволь, батюшка зайти внутрь. Там, Гыгышка работает.

— Почему Гыгышка? — пришелец полностью вернулся из мира грез.

— Такма, он с детства сирый, убогий. Очень плохо говорит. Вместо многих слов произносит гы-гы или ды-ды. За это его и прозвали в деревне — Гыгышкой. Но кузнец он от бога. Может выковать такое, что диву даешься — как такое возможно.

— Вот!!! Лучшее решение! — путник с глубоким уважением и благодарностью посмотрел на старосту. В его голове сразу начала формироваться фантасмагорическая картина. — Нужно срочно найти какого-нибудь не признанного, сумасшедшего гения — талантище от сохи! И не обязательно кузнеца. Подсунуть ему идею или чертеж невиданного ранее изделия. А если вдруг он внезапно окажется круглым "мудрецом" и не поймет намеков, то можно и саму вещь подкинуть. После чего он её непременно изобретет. А потом ещё одну и ещё... — Рязанцев представил на месте кузнеца маленького, злого человечка с колючими глазами и вредным характером. Творец — первооткрыватель был в фиолетовом костюме, зеленых штанах. На его голове был высокий колпак с серебряными звездами. Вот кудесник решительно махнул руками — появился пистолет с глушителем. Прочитал ядовитое заклятие — возникла снайперская винтовка Лобаева. Ну, а если, со всей силушки стукнул по полу посохом... (Ой, я подумал посохом — поправил себя фантазер — конечно, молотом ударил, от всей души, по наковальне) — здравствуй долгожданный тяжелый пулемет "Утес". Глядишь — через год — полтора дойдет и до боевой машины пехоты первой серии!

— А если что-то пойдет не так? Или церковь усомнится в его гениальности? Или не дай бог его открытия свяжут с Дьяволом? — "добрый новатор" ехидно пощелкал пальцами — То я здесь — ни при чём! — Путник пожал плечами. Непонимающе покачал головой. Удивленно поднял брови. — Он сам виноват! А я ему говорил — спичками, то есть изобретениями нельзя баловаться! Опасно это и заразительно! — Пришелец свел губы уточкой. — А, он — безумец! Меня не слушал. Всё делал наперекосяк — по-своему... Вот вам и результат баловства! — Рязанцев рассуждал деловито, входя в кузню к непризнанному таланту.

В закопченной, как курная баня, кузнице, в окружении "железного хломья", возле наковальни Алексей рассмотрел крупного, бородатого мужчину в простом фартуке. Кузнец удовлетворительно замычал и сжал тяжелый молот в правой руке. Затем снял клещами раскаленную заготовку серпа с наковальни. Покачивая головой, он смотрел, как меняется цвет стали с малинового на ярко красный. Сплющенное изделие было обычным, загнутым от середины в полукольцо. Оно ничем не отличалась от других похожих железок.

— Ну, и где его творение? — новый помещик произнес, расстроившись. Гигант с добрыми глазами совсем не походил на созданный в голове образ.

— Гыгышка, — Кирьян обратился к кузнецу. — Покажи барину, что ты сделал.

— Эгы... гы... эгу — кузнец забеспокоился. Он отошел в угол избы и что-то попытался закрыть своим телом.

— Не бойся, — продолжал ласково уговаривать Карачун. — Барин добрый! Наказывать не будет.

— Не буду — подтвердил Рязанцев. — Давай, показывай!

Кузнец аккуратно, словно боясь разбить свое творение, достал из угла металлический прут. На его конце был выкован красивый узор, походивший на цветок. Издали, не выпуская сокровища из рук, он показал гостям результат своего творчества.

— Да-а-а, — Рязанцев протянул гласную букву после осмотра творения. — А он может что-нибудь нормальное сделать? Не знаю? Например, меч, топор. Или наконечник для копья?

— Может, — ответил Карачун. — Только это и другие кузнецы могут. А Гыгышка кует так — как будто металл живым делает. Выковывает что-нибудь, а потом сидит подолгу, смотрит на него задумчивыми глазами — как будто любуется. А иногда плачет. Непонятный он! Юродивый — что с него возьмешь. Бывало, старый барин порол Гыгышку за использованное железо. Он на время переставал ковать, а потом опять начинал. Душа у него такая! Наверное — к Богу тянется.

Подтверждая слова старосты, кузнец бережно прижал "каменный" цветок к груди. А затем стал качать его нежно — как ребенка.

— Да! Повезло мне с кузнецом! Вылитый — Данила мастер! И вообще, что не человек в моей деревне то либо Марья — искусница, либо кузнец — самородок. Прямо не деревня, а сборная творческих личностей.

— Слушай творец! — Рязанцев обратился к кузнецу. — А давай я тебя гением признаю. И всем скажу, что это божья благодать, а ты мне ограду скуешь из цветов, которые сам придумаешь.

— Зы.. гы... спы, — Гыгышка вскочил и воодушевленно заметался по кузнице. Его глаза искрились от счастья. Он подбежал к помещику и начал ему что-то объяснять. — Жы... жыгы... нады мно... мно-гы я бы... то-ко жыле-зы на-ды...

— Хорошо! Я дам тебе железа. — Начал отмахиваться Рязанцев от непризнанного таланта — самоучки. — Много дам. Если сделаешь красивую изгородь я тебе этого железа — пудов сто подгоню. А затем огромный заказ на кованые изделия. Ты главное — твори! Что-нибудь изобретай... Ну? Я не знаю? Перила, там... — какие-нибудь, люстры, подсвечники! Или ещё, что? Придумай, например... кочергу витую. А я это... Короче, продавать буду. Куда уж мне — теперь деваться? Надо же как-то непризнанных мастеров поддерживать. — Страдалец отошел подальше от "железного гения" — Ох, горе-то, какое — горемычное! Ну ладно. Короче! От "серпов и молотов" я тебя освобождаю. С завтрашнего дня начинай клепать цветы.

Путник повернулся и пошел в сторону выхода. На половине пути он внезапно остановился и, обернувшись, спросил у "кузнечного самородка". — Слушай! А ты можешь ещё что-нибудь выковать кроме цветов? Ну, там... коленчатый вал, например?

— Не... немы... гы, — кузнец развел руки и заморгал глазами, ничего не понимая.

— Жаль! — расстроился странник. Он прикусил губу и вновь погрузился во внутренние размышления. — Придется всё-таки везти из-за границы. С какой-нибудь далекой и неизвестной страны... Например, — путешественник задумался... — С Мозамбика или с Новой Гвинеи... Если только она открыта в этом времени. А что — идея хорошая! Скажу, купил у папуасов... Нет! Лучше, обменял на стеклянные бусы. А может быть... ещё, что придумаю.

* * *

Две недели спустя.

Небольшой разъезд.

Таможенная застава.

Очень далеко от Таганово и Москвы.

— Вот гляжу я на вас, господа хорошие и не верю вам! — черноглазый таможенник с пренебрежением обратился к проезжим торговцам. Одет слуга таможенного порядка Феоктист Флегонтыч Пупочкин был так, словно на ратную брань собрался. На голове — шапка-мисюрка с кольчатой бармицей, на груди, поверх зипуна, берендейка с огневым зарядом, за малиновым кушаком пистоль в два ствола, сбоку — сабля пристегнута. Лицом грозен, глаза по-разбойному сверкают.

Феоктист широко, словно принюхиваясь, раздвинул ноздри. Вытянул хитрое "лисье" лицо. Решительно почесал мочальную бородку.

— Не по нраву мне ваши постные рожи! Особенно твоя! — мытник пощелкал пальцами, выбрал жертву и указал на пухлого мужика в помятой одежде.

— Какой-то ты неприятный на вид. Похож — на... на... на сморщенный крендель. И пахнет от тебя — будто капуста заквасилась в погребе.

Слуга закона не спеша вплотную подошел к человеку и уставился ему прямо в глаза.

— Нехорошее у меня предчувствие с утра — не к добру это! Чую сегодня, сердобольный — не твой день! Путь — дорога у тебя не заладиться. Эвон черна птица каркает — дурная примета для тебя.

Выдержав паузу "чинуша" продолжил скептически осматривать проезжих купцов, собравшихся недалеко от таможенного поста. Недовольно переводил взгляд с одной "жертвы" на другую. Он как дознаватель хмурил лоб, прикусывал нижнюю губу и требовательно вглядывался в каждую деталь в одежде путников.

Недалеко от проверяющего документы на товар, возле шлагбаума расположились двое стрельцов. Парни весело скалили зубы. Со стороны было понятно, что для них это было увлекательное представление. Чуть в стороне, у небольшого костра сидел пожилой дьякон. Оторвавшись от приготовления похлебки, он также с интересом наблюдал за происходящим.

— Не зря начальство признало Феоктиста Пупочкина самым ответственным служакой во всем околотке! Я таков! Меня — все бояться и уважают, — мытник остановился напротив возницы в поношенном армяке. Нахмурил брови. Важно поднял палец.

— Только в этом месяце за незаконный провоз товара мной было поймано три "кнута"! — он гордо вскинул вверх расщеперенную руку. — Промыт за уклонение от оплаты мыта составил — пять рублей! И это "есщо" — я начал работать недавно. То ли будет — когда я стану искушенным в ваших воровских делах и выведу всех прохвостов на чистую воду!

Целовальник зашел за спины собравшихся обозников и окинул взглядом повозки с грузом. Одобрительно покачал головой. Обратился к крайнему из присутствующих.

— Где-то в глубине души — я вам не верю! Чувствую... — вы не похожи на торговых людей! — Чинуша пристально посмотрел в глаза съежившемуся человеку.

— Да, и вообще! Я вот, что думаю — вы "есчо" поди и не православные! Нерусячи — вы, вот! Нет в вас нашего богатырского духа — лиходеи, вы!

Пупочкин обернулся к стражникам за поддержкой, довольный своей догадкой. Охранники закивали головами, еле сдерживая смех.

— А известно ли вам, дорогие заморские гости, что торговый устав, утвержденный ещё Царем — Батюшкой Алексеем Михайловичем запрещает немцам без разрешения торговать на Руси. И теперь за нарушение царской воли вас — поганых басурман, бросят в колодки. А затем высекут кнутом или изобьют батогами. Товары конечно конфискуют. А мне... — Контролёр замолчал на мгновение, подсчитывая что-то в уме.

— А мне, будет награда, наверное! — Честный "буквоед" помпезно закрыл глаза, потер ладоши, и с удовольствием представил своё большое вознаграждение.

— Как же так? Отец милостивый! — старший каравана вышел из группы и начал быстро оправдываться. — Али на нас "хреста" нет? Мы — да не русские люди? Ты хоть посмотри на нас внимательно! Речь нашу послушай. Бороды наши потрогай.

— А ну! Побожитесь по-нашему, — хитрый плут прищурил один глаз и хитро посмотрел другим на потенциальных жертв.

— Вот, тебе истинный крест, — караванщики вытащили из под нательных рубах кресты и начали крестится.

— Во имя отца и сына святого духа, аминь! — На поляне зазвучала молитва — ...Идём мы, рабы божьи, в лихую дорогу. Навстречу нам сам господь Иисус Христос грядет из прекрасного рая, опирается золотым посохом. С левой стороны моей — архангел Гавриил, сзади меня Илья-пророк на огненной колеснице. Он стреляет, очищает и дорогу мою закрывает святым духом и животворящим крестом господним. Замок — богоматерь, Петра и Павла — ключ. Аминь...

— Всё равно непонятно, — Феоктист отказывался верить своим ушам. — Согласен, говорите по-нашему, без акцента. И молитву произносите правильно — вроде. Но, что-то здесь не то...

Законник вновь задумался, прикусил губу.

— А, знаю! Пьете, чай безбожно — пригубляете до умопомрачения. Ишь, мордасы у всех красные.

Внезапно стряпчему в голову пришла крамольная мысль. Глаза его засветились. Он снова воспрял духом. Выпрямился. Гордо развел плечи. И ехидно произнес.

— Всё! Я, догадался — где подстава. У вас — документы фальшивые! Скорее всего, купленные "на стороне"! А за подделку документов вас греховодников ждут пытки. Потом четвертование или дыба. Изделия ваши — разумеется на продажу. А мне... — Он глубоко вздохнул и с надеждой посмотрел на гостей заставы. — Мне, скорее всего... Жалование подымут — на целых два целковых!

— Что, ты! Кормилиц! — мужики замахали руками и затрясли бородами. — Упаси господи от лихо такого! Как можно? У нас все по правилам. По закону. Вот, погляди бумаги. Вот подписи, расписки, печать.

Законник принял грамоты. Внимательно осмотрел их. — Говорите по закону... — Он небрежно облизал пальцы, перелистал листы. — Вот это и странно, что вроде всё правильно — всё по закону. А контрабандисты? Они ведь такие пошли — ушлые! Их же когда надо — днем с огнем не сыщешь. Но стоит только отвернуться как они повсюду — ползут со всех сторон, словно тараканы.

Пупочкин взял паузу. Пошамкал губами, а затем вкрадчиво обратился к старшему каравана. — Как говоришь твоя фамилия?

— Толстоногов — я. Зовут, Илья. Приказчиком буду. Везу товары купцу Коробейникову и его компаньону Алешке Воронцову.

— Толстоногов... Толстоногов, — "бумагомарака" оторвал взгляд от документов. Посмотрел куда-то в сторону. Прищурился. Задумался на мгновение. — Странная фамилия? Неприятная. Какая-то шершавая на языке... По-моему она уже звучала где-то? Точно — в сыскных листах!

— Почему странная? — Лицо торговца покраснело от прилива крови. Он заволновался и начал суетиться. — Что, вы! Побойтесь бога! Фамилия — как фамилия. Обычная фамилия.

— Послушай, голубчик! — новая идея сформировалась в голове таможенника. — Пошто, ты мне голову морочишь! Ведь все знают, что твой родный брат организовал "поход за зипунами" вместе с вором и разбойником Стенькой Разиным в семьдесят пятом году? А когда его поймали и осудили — то сбежал из острога с монахиней Арзамасской. Потом ещё сказывали, что злодей ограбил по дороге карету, сжег два поместья и людишек сорок душ загубил. Ну, врун-говорун, что скажешь про брата своего? Почему молчишь — язык отсох?

— Помилуй Бог, господин хороший! Смилуйся! Что вы такое говорите? Нет у меня братьев и сестёр на этом свете. Я сирота — сиротинушка. Обычный божий человек. Всю жизнь в Москве — среди торгового люда. Первый раз из дома за товаром выехал.

— Как-то не уверенно и не складно отвечаешь? И зенки в сторону воротишь? И бровь у тебя дергается? Ладно, пес с тобой! Пойдем, поглядим — чавой везёте?

"Старший уполномоченный по особо важным делам на таможне" пошел вдоль повозок. Он гордо задрал голову и как индюк стал важно перебирать ногами. Группа купцов посеменила за ним следом.

— Итак! — мытник начал читать вводную лекцию для "забитых глупостью деревенщин" впервые оказавшихся на границе. — Напоминаю, что отдельные платежи за мелкие пошлины такие как: подушное, косвенный мыт, сотая, тридцатая, десятое, овальное, мостовое, гостиное, уборка конюшен, на мелкие нужды золотаря, писчие потребности и прочая — теперь платить не нужно...

— Слава тебе, Господи! — путники не дослушав, перебили чиновника. — Святая, Богородица! Ты услышала наши молитвы! Есть-таки правда на земле! А то чего только пустобрёхи не наплетут про таможню?

— Окстись, ворье постылое! — чиновник остановился и "резко обрушился" на торговцев. — Хуже ворон на гороховом поле! Нечего мне зубы заговаривать! На заставе нет юродивых и умалишенных. Дослушайте до конца! Платить не надо по отдельности — так как всё включено в общую плату. Теперь за каждый товар определена цена. Один товар — одна общая цена.

Таможенник остановился возле телеги с необычными объемными ящиками. На одном из них была большая надпись — Дизельный генератор. (Не кантовать). Опасно!

— Это ещё, что? — проверяющий открыл рот, и повернулся к сопровождающим.

— Личные вещи, переданные в дар помещику Воронцову, — старший каравана ответил быстро, не моргнув глазом. — Вот документы и список содержимого.

— Нет! Глянь, какие умные? — должностное лицо надуло губы и недовольно обернулось к солдатам. "Красноречиво" шмыгнуло носом. — Греховодники! Узнали, что за пошлину тенюшку не берут! — Теперь прут вещички возами. Устроили, понимаешь, из границы проходной двор. Аспиды — а не люди! Так и пустят казну по ветру. Ой, чую — неспроста это! Ох, видно придется милостыню просить скоро и в церкви стоять с протянутой рукой.

— Непорядок, Феоктист Никифорович! — дьякон сидевший у костра, поддержал сборщика пошлины. — Креста на проклятых нет! Скоро с такой службой кушать станет нечего — помиру пойдем! Всем христарадничать придется. Ты защити уж нас сердобольных! А то с голоду помрём!

Пупочкин получив поддержку от народных масс, на минуту задумался. Нервно подергал головой. Почесал затылок. Зло ухмыльнулся и грозно произнес. — Только пусть ваш Воронцов докажет, что это его вещи. — Он причмокнул губами. Поднял к верху левую бровь. — А то может быть они ворованные? Тут намедни на соседней заставе боярский обоз разорили! Неизвестные увели в ночь двенадцать подвод чистого серебра!

— Не дай Бог! Святые угодники московские, — старший каравана перекрестился и протянул бумаги мытнику. — Вот. Тут, дарственное письмо, перечень предметов и даже схема сборки этого... — того чего они дарит.

— Ну-ка, дай погляжу! — таможенник развернул одну из бумажек и стал читать...

Дорогой Алексей!

Я узнал, что ты решил выполнить обет отца и заняться выращиванием редкого овоща — таганофеля.

Когда я был молод, и томим юношескими помыслами, то придумал и изготовил предметы из различных пород древесины, глины, железа. Они, по моему мнению, должны были улучшить урожайность корнеплода.

Долгих пять лет я пытался добиться успеха, но у меня ничего не вышло. Расстроенный неудачей я забросил свои деревяшки и черепки далеко (В загон для слонов). Затем и вовсе решил сжечь.

Однажды один из ваших купцов поведал мне, что ты стал выращивать это прекрасное растение. Я решил сделать тебе приятное — отдать в дар свои ненужные вещи. А вдруг тебе удаться то, что не удалось мне? Однако предупреждаю — скорее всего, у тебя ничего не получиться. Если это произойдет, можешь всё выбросить или подарить очередному садоводу, влюбленному в свое дело. Может быть, он добьется своего.

За перевозку вещей можешь не беспокойся. Я всё оплатил.

Удачи тебе!

С уважением, твой неизвестный друг Митхун Чакраборти Синх. (Удайпур. Провинция Раджастан. Индия).

Число... Дата.... Личная подпись и печать Раджи...

Ниже, для удобства перечисляю список вещей с индийскими названиями, переведенными на русский язык.

Название по-русски — перевод (По-индийски.)

Ящик 1 — (Дизельный генератор).

Примечание:

Желательно не открывать — (Не кантовать).

Внутри:

— палочка 1 — (соединительные провода),

— клинышек 2 — (электрические лампы накаливания),

— колышек 3 — (видеокамера),

— щепочка 4 — (электронасос),

— дощечка 5 — (кондиционер),

— досточка 6 — (сервер),

— горшочек 7 — (бетоносмеситель),

........

— Очень интересно! — Пупочкин оторвал взгляд от большого перечня предметов. — И Вы думаете, что я — честный служака! С большим опытом поиска контрабандистов и всяких татей с большой дороги! Вот так, просто, возьму и поверю в то, что здесь кто-то чего-то нацарапал и даже не загляну вовнутрь?

— Человек, передавший вещи, просил не открывать ящики, — караванщик нахмурился и начал нервно потерать переносицу носа. — Он предупредил, что солнечный свет вреден для предметов находящихся внутри. Более того! В случае проблем, он попросил договориться с тем, кто захочет самостоятельно открыть ящики. — Говоривший замялся. Опустил глаза. Заговорщицки понизил голос. — Согласился выдать небольшую уступку за неудобства... Скажем — два рубля.

— Что-о? — мытник воскликнул во все горло.

— Три рубля... — ещё тише произнесли в ответ. Купец, немного струхнув, молча уставился своими большими, доверчивыми глазами грозному чиновнику в очи.

Перед таможенником только, что махнули красной тряпкой и громко воскликнули — "торо"! Он мгновенно закипел и "начал рыть землю копытами". — Да знаешь ли ты — кому, предложил взятку? — "Честный служащий" тут же подскочил к торговцу и схватил его за грудки. — А ну, лиходей! Признавайся, что там — внутри?

— Я... я не знаю, — караванщик покраснел. Он начал заикаться. — Что? Что, в-вы п-п-подумали? Я даже ни-никогда не осмелился бы на такое — чтобы лазить по чужим вещам. И вообще — это не мое! Я не знаю, что там. Мне просто сказали — это подставки под саженцы. Заплатили за доставку. А если там вдруг другое — то я здесь ни при чем... — Он отклонился от наседавшего служаки и закрыл глаза. Капли холодного пота катились по его высокому, белому лбу, на котором слиплись густые русые волосы.

— Ну, всё законноотступник! — чинуша просто шипел от ярости. — Всё — ты попался! Я правды не уступлю! Пеняй на себя теперь! А я, чувствовал, что здесь что-то не так! Я сразу понял, что здесь не чисто! А вы, разбойники — лиходеи... смеялись надо мной! Не верили в мой талант сыскаря. — Он поднял голову и громко крикнул стрельцам. — Эй, служба, ко мне! Хватай злодея! Вяжи супостата.

Феоктист не дожидаясь солдат, резво залез на повозку. Он гордо выставил ногу вперед и произнес с видом победителя. — Кстати если найдем спиртное — то тебя ждут пытки и лишение конечностей. Товар? А-а-а... — в казну его. А я... А мне... А меня, повысят! — Он наклонился к ящику и стал срывать крышку, приговаривая от нетерпения... — А если там фальшивые деньги — то вас — негодяев порубят на мелкие кусочки... А меня? — Слуга закона остановился от волнения на несколько мгновений ... — Вот это мне повезло!

Целовальник с трудом сорвал крышку... Внутри находилось именно то, что было указано в списках. А именно разные деревянные изделия с прикрепленными к ним номерками. Он бросился ко второму ящику с названием "Система видеонаблюдения" — (Не кантовать)... Открыл его. Увидел тоже самое. Перешел к третьему... — Везде были эти "проклятые" щепки, палки и мусор с прикрепленными к ним табличками.

Таможенник спрыгнул с телеги и раздосадовано сплюнул. Он зло уставился на караванщика. — Сколько ты говорил положено мне — чтобы я не открывал ящики?

— Т-т-три рубля, — "умирающий" произнес отрешенно. Он всё ещё не верил, что беда прошла стороной.

— Деньги давай! — Пупочкин повернулся в сторону казенной избы и недовольно крикнул писарю. — Ануфрий, тщательно перепиши всю лабуду которую они везут. За перепись возьми по двойному тарифу. Всё-таки перевод с басурманского. А после скажи ребятам, что бы гнали их "в шею"...

Глава 10.

Осенний, порывистый ветер гнал по небу большие перистые облака. Он резкими рывками трепыхал уже начавшую желтеть листву на деревьях в неухоженной липовой аллее. Первые опавшие листья от его дуновений отрывались от веток и кружились в ярких разноцветных хороводах. В небе раздавались трубные звуки перелетных птиц, тянувшихся в южные, теплые страны.

В давно покрашенных углах открытой террасы, что примыкала к помещичьему дому дрожали серебреные кружева паутины. Выцветшая ткань, которой были обшиты старые перила, оторвалась по краям и теперь негромко хлопала.

На веранде, за большим круглым столом сидел пожилой человек. Он прищурившись, смотрел вдаль аллеи и что-то в полголоса бормотал. Его ресницы часто моргали. От ветра у него слезились глаза. Но он не замечал этого.

— Дань, оброк, кормовые, дорожные, то — сё. Плата за всё! — рассуждал старец, глубоко погрузившись в свои мысли. — Царская казна пощады не знает! И каждый год — у них какие-то новые сборы, поборы, налоги, подати, — помещик глубоко вздохнул. Непроизвольно поднял руку и наконец-то вытер ладонью слезы, сбегавшие по щекам от ветра. Шмыгнул носом. — Вот так и живешь на свете — час от часа не легче! Где взять столько денег, чтобы не мучиться и наконец-то нормально вести хозяйство? Ну, не могу я с крестьян брать больше. Итак — всем недовольны. Зубы скалят. На Дон собераються бежать. Землицы много — мужиков мало. Ещё мрут — как мухи. А земля? Куда её столько?

Хозяин усадьбы задышал прерывисто, с посвистом. Его лицо стало сизым от прилива крови, по жилам и скулам стала "расходиться злость".

— Каждый год урожай всё меньше и меньше! А нонча ещё и засуха, — он пошамкал губами. Тяжело выдохнул. Шмыгнул носом. — Участок у леса, распахать, что ли? А с болотом, что делать? Одни лягушки да мошкара. А платить приходиться за всё. Ох — батюшка — кормилец... Нахапал ты землицы! А теперь куды мне её столько?

Ветер принес паутинку на лицо человека. Старец небрежно убрал её. Почесал нос. Снова протер пальцами глаза.

— Может часть земли заложить в монастырь? — он прищурил глаза. И начал что-то считать в уме. — Так монахи не лыком шиты — плохую землю не возьмут. Им — хорошую подавай! Да и рост назначат такой, что лучше уж сразу удавиться, чем платить по их закладным, когда время придет. Нет, это не выход. Не успеешь оглянуться, как тебя либо подставят, либо разорят. С церковью шутки плохи. Не монахи там, у паперти стоят — волки в живых шкурах. Жалость им не ведома.

Помещик поднял руки. Скрестил их и положил на стол. Начал задумчиво качаться вперед-назад.

— Эх, сдать бы землишку кому-нибудь в аренду! За хороший процент. Надолго! — маятник остановился. Глубоко вздохнул. Начал сжимать — разжимать кулаки. — Только где же я такого сердобольного найду, чтобы работал на непригодной земле, да ещё деньги платил мне за пользование? Правильно. Нигде... Нет теперь таких! Ох, и оскудела земля русская на добрых — бескорыстных людишек.

— Аркадий Петрович — слуга перебил размышления старца. Он подошел к террасе и громко произнес. — К Вам гость. Молодой помещик Воронцов Алексей Петрович. Прикажите позвать?

— Воронцов... Воронцов? — начал вспоминать хозяин дома. Он недоуменно посмотрел на слугу.

— Сын Петра Воронцова — Алексей. Он приехал недавно из Новгорода. Только, что вступил в права своей вотчины. Его земли лежат за лесным озером. Он заехал засвидетельствовать свое почтение и познакомиться.

— Сосед? — хозяин усадьбы по-прежнему ничего не мог вспомнить про гостя. Он свёл губы уточкой. Сморщил лоб. Захлопал ресницами. Начал повторять полученные известия. — Приехал из Новгорода? Земля у него — за озером?

— Ааа!, — прислуга решил помочь своему барину. — Вы про него говорили намедни с Рулькиным Иваном Ильичем. Он Вам поведал, что новый сосед юн, глуп и бестолков. По его словам только полный "лапоть" мог устроить непонятно, что в своей деревне. Крестьян кормить не на что, а он какие-то избы строит. Дорогу начал ремонтировать. Вышки ставит. Иван Ильич, верно, подметил, что он бес толку тратит последние отцовские деньги. Расходует их куда попало и без надобности. — Слуга прокашлялся. После чего добавил. — С вашего дозволения... Вы согласились со старым приятелем и назвали Воронцова ветреником и повесой.

— Сын Петра Воронцова... Ветреник и повеса, — наконец-то в голову хозяина дома начали приходить путные мысли. — Кажется, у него не осталось родственников? Пожилой барин задумался и задал себе вопрос. — Ни кого? — Это плохо! Хотя нет... Постойте! Ну, да! Он полный сирота? Это — хорошо... Это очень хорошо!

Старик "мгновенно" принял решение.

— Василий, подойди! — хозяин искривил брови и гневно посмотрел на слугу. — Ты, что такое плетёшь... — про нашего гостя? Да как ты посмел, холоп? — В его глазах внезапно вспыхнули злорадные, злые огоньки. — Запамятовал, что его троюродная бабка была родственницей моему праправнуку от двоюродного брата? А это, стало быть, что он мне праправнучатый троюродный племянник! С памятью у тебя — совсем плохо? Тебя, что? Давно не пороли? Или холодную забыл? — Старец сжал губы, после чего зло посмотрел по сторонам. — Ну, да! Так и есть! Я всё вспомнил! Зови сюда моего любимого племянника. Чего рот раззявил? Покличь его быстро! — хозяин усадьбы резко ударил ладонью по крышке стола.

— Сию минуту! — пожилой слуга, испугавшись барского гнева, молнией кинулся исполнять его повеление.

— Ах! Алексей... — старый хитрец прижал руки к груди. Прокашлялся. И начал репетировать приветствие грубым голосом. — Племянник мой, дорогой! Грех нам старикам на свою долю жаловаться — Бога гневить. Мы, жизнь прожили! Глядишь, скоро помрем. О тебе, касатик, сокрушаюсь! — Не в деревне бы тебе тут киснуть, небо коптить, а в Белокаменной состоять при государыне-царице.

Старый хрыч недовольно сморщился. — Нет! Так не пойдет! Все-таки дальний родственник. Ни разу не виделись! — Он страдальчески шмыгнул носом, пустил слезу. — Алеша! Ты — ведь сынок Петра — моего любимца. Эвон, ты, какой стал... — да-а! Небось деревенька-то у тебя небольшая. Как она там зовется? Кажется — Таганово? И землицы-то у тебя — с гулькин нос. Всего триста десятин. Чем же ты крестьян, дворню кормить будешь? Ах, судьба — судьбинушка, горе — горьюшко! А самому прожить — как? Ведь такая засуха нонче? Ох, худо... худо...

Пожилой мужчина задумался на несколько минут. Поднял подбородок. Задумчиво погладил его рукой. Тряхнул головой. Сделал печальные глаза. Пустил скупую родительскую слезу. — Да! Так, гораздо лучше. — "Актер" мысленно похвалил себя за усердие и нервно сглотнул слюну. — Что? Ты — уже вырос? Как быстро летит время? Сколько же годков минуло с тех пор? Кажется, ещё совсем недавно мы с твоим дедом вместе ходили на ливонцев... или... на поляков? Ох, и погоняли мы их тогда — лихо! Да-а, славные денёчки были... А ты, стало быть, его внук! — Репетиция была закончена. Помещик вытер слёзы от резкого ветра. Шмыгнул носом и снова погрузился в раздумья. — Все-таки! Как хорошо и вовремя он зашел.

На террасу помещичьей усадьбы вбежал молодой человек в купеческой одежде. Его пронзительно синие глаза смотрели на пожилого мужчину весело, с огоньком. Вся сущность появившегося гостя проявляла сердечность и теплоту.

— Дядя! — помпезно произнес вошедший молодец, после чего широко развел руки и с радостью бросился обниматься. — Вы не представляете — как я рад! Оказывается, у меня есть добрый и отзывчивый родственник! Он любит меня и готов помочь в любую минуту! Какая приятная неожиданность! — Вошедший прижался щекой к плечу хозяину дома. — Надо же — поехал знакомиться с соседом, а оказалось свидание с родным, близким человеком. Какая приятная неожиданность!

— Подожди! — старик с трудом отбивался от горячих нежностей новоявленного родственника. — Да не прижимайся ко мне! Отстань — раздавишь.

Он со всей силы начал отталкивать гостя от себя. Наконец-то освободился. Облегченно вздохнул. — Ну, давай! Отойди немного. Хочу посмотреть на сына Петра. Хорош... Хорош! — Хозяин усадьбы тяжело дышал из-за внезапных физических упражнений. — Алёша, присаживайся. Рассказывай. Говорят, ты прямо из Москвы.... Ну, чего там, на Москве, нового?

— Знаете, дядя! — странник акцентировал внимание на последнем слове, а затем глубоко вздохнул. — Дома лучше! Воздух чище. При-ро-о-да... — Рязанцев показал рукой на липовую аллею качающеюся на осеннем ветру. — Красотища!

— Понятно! — старик засмеялся. Он достал из кармана платок, вытер выступившие от смеха слезы. Шмыгнул носом. Хитро прищурившись, посмотрел на молодого родственника. — Ах ты, леший тя задери! В стольном граде устроиться не удалось — так! Никуда не взяли... — верно? Побегал... Попрыгал — как заяц косоухий — решил поехать домой?

— От чего же? — новоявленный племянник начал торопливо оправдываться. — Знайте! Я желаю заняться торговлей. — Удалец подбоченился. Деловито выставил вперед ногу. — Буду продавать редкий — доселе неизвестный товар — тагонофель!

— Чаво? — собеседник широко раскрыл глаза и приоткрыл рот от удивления. — Повтори, чаво умыслил?

— Ну-у... Это... Вот... — "Юный артист" задвигал пальцами. Попытался показать короткой пантомимой, что есть такое чудо — картошка и с чем её едят.

— Да! Представляете! Для этого я купил самый большой амбар в Москве! — Рассказчик широко развел руки. Описал большой круг, показывая величину строения. — Возле батюшкиного дома строю такой же. И вообще! — "Мега" продавец задрал подбородок и поднял указательный палец. — За тагонофелем будущее! Поверьте!!! Я озолочусь на нем!

"Торгаш" чуть наклонился к старику. Оглянулся за спину. Заговорщицки понизил голос. — Вам пару мешков, не надо? Отдам подешевле!

— Что, ты! — глаза нового родственника засверкали. — А ты, затейник! — У старика от возбуждения порозовели щеки. Он поднял руки над столом. Хлопнул в ладоши и начал их растирать. — Всё как обычно! Тебе навешали лапши на уши. Убедили купить чего-то. А теперь это барахло нужно продать — верно? — Помещик дотянулся до руки Рязанцева и по-отечески похлопал ладонью по ней. — Подведем итог — деньги закончились! Мой племянник не солоно хлебавши поехал до дому.

— Почему сразу закончились? — деревенский романтик по-прежнему стоял на своём. Он постарался использовать убедительные и неопровержимые доводы в своих объяснениях. — Просто захотелось окунуться в лоно родного дома. Навести порядок в своей вотчине. Отдохнуть от суеты мирской.

— Ну, тогда вообще всё понятно! — Собственник поместья начал азартно ёрзать на месте. На висках мужчины проступили капельки пота от возбуждения. Он не заметил, как плед сполз с колен на пол. — Вот, Леша не слушал ты старших! Делал всё по своему — а теперь... Наверное — деньги не просто закончились — ты их проиграл! И чтобы погасить долг поехал по дальним родственникам за помощью! — Хозяин дома поднял одеяло с пола. Укутался. Выразительно уставился на путника, ожидая от него ответа.

— Ну, ты даешь, дядя! Прямо догада и ума палата в одном флаконе! — молодой человек с ходу начал хвалить внезапно обретенного родственника. — Сразу обо всём догадались. Мне бы так научиться!

Старик в очередной раз вытер сбегавшие от ветра слезы. Завистливо посмотрел на Рязанцева. — Да-а, я помню себя в этом возрасте. Таким же был! — Помещик на минуту задумался, вспоминая дела минувших дней. После чего продолжил разговор. — Хотя, какой я тебе родственник — так пятая вода на киселе. Но ты поступил правильно! Я помогу тебе — всё-таки родная кровь!

— Вот, я знал! Я знал, что есть на свете настоящие родные люди! — лицо скитальца проявляло искренность и доброту. Он снова готов был проситься в объятия, для выражения своих чувств.

— И что? — хитрющий старикашка прищурился. — Много проиграл?

— Да нет... Немного, — странник принял условия игры навязанные соседом. Он давно догадался, что новый родич неспроста проявляет интерес к его жизни. — Меня обставили на пятьсот рублей. Мошенники! Шулеры! — Так и не дали отыграться.

— Пятьсот рублей!!! — старый интриган картинно выпучил глаза. — И что решил делать?

— Не знаю! — путник глубоко вздохнул и отвел глаза в сторону. — Ещё не определился. Думал, отдохну неделю. Послушаю опытных людей. А там — видно будет, — Гость поднес руку к затылку и почесал его. — Может быть... Вы, подскажите?

— Конечно, подскажу! — пожилой мошенник сразу нашел решение. — Я вот, что мыслю... Всё просто — купи у меня несколько десятин земли. Вырасти урожай. Продай его и быстро погаси долг.

— Я бы с радостью! — У молодого человека скисло лицо. Он опустил голову. Тяжело вздохнул. — Но, не могу. Я должен деньги вдове Сиротиной. Оказалось она мне тоже родственница. И даже хочет оформить завещание на меня. Но! После того как отдам долг, оставшийся от отца.

— Какой ещё долг? — удивленно воскликнул хозяин поместья. — Она показала тебе бумаги? Расписки? Закладные? Что-нибудь?

— Нет, — растерянно произнес собеседник. — Она сказала... — какие расписки среди родственников? Всё на доверии!

— Вот, старая клюшка! — в голове помещика заскреблись досадные мысли. — Опередила! И как это я не придумал про долг первым? — Он прикусил нижнюю губу и зло прищурил глаза. — Ну, ведьма — хитрющая! Ни кола, ни двора — а всё туда же. Завещание у неё! Земледелец с досады застучал пальцами по столу. — А то, что взяла взаймы полтора рубля и не отдаёт уже два года — этого она не помнит!

— Хорошо! Я поговорю с вдовой, — старый хрыч твердо посмотрел на племянника. — Думаю, она простит тебе долг. Давай лучше вернемся к моему делу.

— Спасибо, дядя! Век буду благодарен. Только это не всё!

— Как не всё? Почему?

— Помещик Троекуров сказал вчера, что договорился с отцом о моей женитьбе. Я, чту волю родителя. Поэтому придется собирать последние деньги и готовится к свадьбе с его младшей дочерью. Ах, если бы вы помогли решить и эту проблему! — Странник в экстазе заломил кисти рук. — Моя благодарность не знала бы границ. Поможете?

— Знаешь — это гораздо серьезнее! — седой барин вскочил с кресла. И начал стучать по столу костяшками пальцев. — Троекуров... Он — тот ещё....

— Ну, соседи — просто разбойники! — сердце хозяина дома громко стучало от возмущения. Он никак не мог собраться с мыслями. — И тут меня опередили! А с виду такие тихони. До сих пор со мной за прошлогоднее сено не рассчитались. А дочка у них — ни голоса, ни волоса, тоща как палка! Не удивительно, что хотят, выдать замуж за кого попало.

— Ладно! — помещик махнул рукой. — Решу и этот вопрос. Давай, поговорим о главном — о земле.

М-м-м.... — молодец начал мяться снова, не решаясь произнести следующую фразу.

— Ну, а теперь-то, что?

— Понимаете, дядя! — юнец набрался смелости и наконец, произнес. — У меня денег осталось — триста рублей... Могу я купить что-нибудь на триста рублей?

— О-о-о, — триста рублей! — землевладелец на несколько мгновений задумался. — Жаль, мало. Хотя — погоди. — Его голову озарила внезапная догадка. — На эту сумму я продам тебе прекрасный участок с северной стороны озера.

— Но... Дядя! — удивленно воскликнул племянник. — Там же болото?

— Ты, что! — старикашка убедительно махнул рукой. Он поудобнее устроился в кресле. Положил ногу на ногу. — Для тебя, это — лучшая земля! Она пропитана влагой. Там — всегда высокий урожай! Слышал поговорку... Кидай в грязь и будешь князь. А здесь в любое время года грязи не меряно — кроме зимы. Будешь по три урожая снимать за сезон. Никакая засуха не грозит.

— Раз вы так говорите... — новоявленный родственник не спешил поддаваться на уговоры. — То может быть... Хотя — не знаю... Все-таки триста рублей — деньги немалые!

— Послушай меня! — лукавый не сдавался. — Истинно тебе говорю, за границей — в Швеции или в Дании. В одном из болот нашли железо. Ты, что не хочешь иметь свой собственный рудник? Так это — за границей. А здесь — родная Земля-Матушка поможет тебе! Она без сомнения подкинет что-нибудь из своих сокровищ. Главное не теряй надежды и ищи хорошо!

— Ну, если Мать-Земля подкинет — тогда я согласен. Так и быть — куплю у вас эти болота. Тем более чувствую, что кроме железа, там много чего есть.

— Конечно, есть! — старый мошенник радостно потер ладони. — Главное не сомневайся! Кстати, деньги у тебя с собой?

* * *

Через два часа.

На лесной дороге.

В трех верстах

от деревни Таганово.

— Да! В моей трясине — моховине обязательно будет железо, — странник занимался любимым делом — мысленно обсуждал пути выхода из создавшейся ситуации. — Спрос на кованые изделия ожидается высоким. На ограду, изготовленную Гыгышкой смотреть любо — дорого. А значит — покупать будут. Даже очередь выстроится. А где брать сырье хорошего качества, быстро и много?

— Правильно ... — в моем новом болоте! — странник подтрунивал над собой. — Пускай его будет там ровно столько — сколько мне нужно. Кто желает найти больше — пусть ищут в другом месте. Или землю у меня выкупают.

— Через минуту в голову вояжера пришла новая идея. — А почему у меня в болоте обнаружилось только железо? Отчего такие скромные запросы на таком дорогущем участке земли? Если там поискать хорошенько. Особенно в самой непролазной топи — где не ступала нога человека. Именно там есть немного золота и серебра.

— А почему только это? — в голове путешественника сорвало плотину от мыслей, и поток идей хлынул, широким ручьем заливая высохшую долину. — Не будем мелочиться! Я думаю, что в моем болоте есть вся таблица Менделеева. А если хорошо покопаться! А я покопаюсь — то там точно обнаружатся нефть, газ и даже необработанные алмазы. Это же Клондайк! Ну, дядя! Ну, спасибо... Ну, удружил! Завтра же по совету своего родственника объявляю себя главным и единственным поисковиком — добытчиком... Верно про меня говорят... — кто ищет — тот всегда найдет. (Дуракам всегда везет — это сказано не про меня).

Глава 11.

Большая гостиная в помещичьей усадьбе была недавно переделана под учебный кабинет. Как и подобает настоящему учебному классу, там были установлены в два ряда парты. Со стен строго смотрели черно-белые портреты известных ученых древности и этого времени. С одной стороны Пифагор, Аристотель, Гиппократ. С другой Ньютон, Паскаль, Гюйгенс. Освещали комнату стилизованные под старину съемные свето-накопительные светильники. Посередине класса была установлена большая доска. Над ней находился (Неизвестно откуда добытый) групповой портрет царской семьи. По центру располагалась великая государыня всея Руси Софья Алексеевна Романова. Рядом с ней, стояли два малолетних царя Иван и Петр. На противоположной стене был вывешен большой разноцветный лозунг "Нам жизнь дана на добрые дела". В углу, недалеко от учебной доски, у небольшого оконца был расположен учительский стол. За столом сидела молодая девушка. Напротив неё за партой первого ряда находился хозяин дома. Он внимательно читал список инвентаря необходимого для проведения учебно-воспитательного процесса в организованной им школе.

— Пункт двадцать пять, — странник произнес уставшим голосом и тяжело выдохнул воздух. Затем прикусил нижнюю губу, почесал нос и не спеша начал перечислять. — Оборудование для живого уголка. Аквариум большой, аквариум маленький, аквариум для черепашек, ванночки для хомячков. Клетки для птиц, клетки для зверей. Удобрение для земли. Комнатные растения на рассаду: Огонек, недотрога, Ванька-мокрый, вечноцвет... и дальше много чего на 7 строк. — Алексей поднял глаза и посмотрел на преподавателя. — Так! Я не понял? Это-то нам зачем? — У нас итак за окном сплошная природа и живые удобрения?

— Алексей! Как вы не понимаете? — учительница чувственно заломила руки. Широко открыла карие глаза. — Именно живой уголок в классе — воспитывает в учащихся чувство ответственности за крохотное существо! Он развивает выдержку, создает у людей ощущение прекрасного. Более того... — Женщина взяла со стола небольшую указку и стала крутить её в руках. — Современная медицина признаёт, что увлечение комнатными растениями и живым миром — является мощным лечебно-терапевтическим фактором. У людей с девиантным поведением появляется забота о маленьком зверьке или небольшом растении. Рождается доброта, теплота чувств, взаимное доверие. Появляются новые краски в характере. Происходит корректировка настроения. Они становятся...

— Хорошо — хорошо, — путник умиротворенно перебил учительницу. Задумчиво свернул листы в трубочку. Развернул их. Положил на стол. — Если современная медицина рекомендует — тогда, конечно! Особенно в нашем случае. Тут без этого — никак! Всё-таки дремучее время, темный век. Я, согласен!

Рязанцев взял верхний исписанный мелким подчерком листок. Нашел место, с которого прервал чтение...

— Идем далее. Пункт двадцать шесть. Оборудование для занятий физической культурой и спортом. Свисток судейский, скакалки, мячи резиновые, мат поролоновый — два штуки, обруч гимнастический — четыре штуки, легкоатлетическое ядро, канат с узлами для перетягивания... и далее список — перечень на половину страницы? — Молодой помещик оторвал взгляд от текста и с удивлением посмотрел на педагога. — Приношу тысячу извинений! Но, для себя хотел бы уточнить... Как вы себе представляете занятия физкультурой в нашей школе? Это же взрослые люди? Крестьяне? Многие забитые и затюканные? Для них прийти в школу уже подвиг? А слово спорт примерно там же где слово космос. Как Вы им объясните необходимость физических упражнений?

— Алексей, послушайте, а это уже не ваше дело! — преподавательница строго посмотрела на путешественника. Она взволнованно поправила волосы, а затем потерла переносицу. — Физическое развитие школьников имеет важное значение не только в плане становления их костной и мышечной систем, но и способствуют приобретению некоторых социальных навыков и личностных установок. Крепкий, развитый физически человек всегда будет более активным, деятельным и уверенным в себе. — Молодая женщина взволновано встала из-за стола. Уперлась пальцами на столешницу. — В свете последних событий в стране и мире Президент Российской Федерации Владимир Путин неоднократно призывал министерство образования и науки повысить качество и количество уроков физкультуры в школе. Ведь именно они создают условия для гармонически развитой личности, формируют полноправного члена общества!

— Ну, если — сам Президент! Да ещё и неоднократно обращал на это внимание. — Пришелец поднял глаза. Он посмотрел на портрет царской семьи. Особо отметил взглядом высокого темноволосого мальчика. — Придется услышать его обращения и включить уроки физкультуры в процесс обучения. На что только не пойдешь ради оздоровления населения Российской Федерации.

Добившись своего, учительница медленно присела на своё место.

— Пункт двадцать семь, — странник, сосредоточившись, продолжил зачитывать список необходимого для новой школы. — Комплексная система, включающая в себя ноутбук, проектор, интерактивную доску? — он оторвал взгляд и с удивлением посмотрел на педагога. — Татьяна Сергеевна, я конечно от своих слов не отказываюсь, но вы случайно не попутали время, в котором мы находимся? — Он повернул голову в сторону стены и обратился к портретам ученых. — Сейчас на дворе семнадцатый век! Как мы будем объяснять жителям эти чудо — новинки, ведь многие из них кроме ложки с вилкой в руках ничего не держали? Более того... — Пришелец посмотрел на учительницу снова. — Даже в нашем времени есть школы которые до сих пор не имеют данного оборудования! А вы желаете, чтобы я сюда такое доставил. Даже если я привезу — мне не сложно! На чем всё это будет работать.

Собеседница разочарованно вздохнула — выдохнула. Гордо выпрямилась и твердо произнесла. — Рязанцев я вспомнила тебя наконец-то! Ты всегда был двоечником и писал с ошибками.

— Неправда! — бывший ученик быстро парировал. — У меня были иногда четверки! А по этой? Как её? По Основам безопасности жизнедеятельности (ОБЖ) — даже пять! А трудовик — вообще меня хвалил часто.

— Но только не в начальных классах! — Преподавательница встала из-за стола. — Ты как всегда всё не дослушал и не дочитал. И вообще — бежишь впереди паровоза! — Она взяла прочитанные листы с первого стола. — Вот посмотри, что написано в смете. Это потребности в школьном оборудовании на 1684-1685 учебный год. Занятия на нём начнутся только с четвертой четверти. Сперва по специализированной программе попробуем последовательно начать обучение особо одаренных школьников. Потом постепенно перейдем к обычным ученикам. Более того — рано или поздно всё равно придется знакомить их с работой современных приборов и средств коммуникаций. Я не утверждаю, что у нас всё получиться. Но планку надо ставить высокую. А потом уже в процессе обучения её последовательно корректировать.

И ещё... Наличие этого оборудование сэкономит нам кучу времени и средств. Алексей, ты не представляешь, сколько учебного материала требуется в современной школе. По физике, химии, астрономии... Да, хотя бы по географии. Где я найду для них столько карт, атласов, демонстрационных таблиц в бумажном варианте? А кроме этого нужны слайды, фолии, обучающие фильмы.

Девушка остановилась на короткое время. Она оглядела пришельца. Помотала головой — как будто первый раз его увидела. После чего неподдающимся возражению тоном произнесла. — И главное! Я не знаю как, но ты должен решить вопрос с присутствием в доме электричества. Весь этот список ничто, если его не будет в наличие.

— Легко сказать! — недовольно пробурчал путник. — И где мне взять его?

— Не знаю... — учительница начала крутить указку. — Можешь ветреную мельницу построить или солнечные батареи на крыше разместить, а можешь дизельный генератор под домом закопать.

— А где я столько дизеля возьму?

— Послушай, Алексей. — У женщины на лбу проступили морщины. Она подняла и с силой сжала кулачки. После чего требовательно произнесла. — Иди и решай проблему. Почему я должна всё делать за тебя. Кто у нас ответственный за организацию производства и уроков труда? Взвалил на меня кучу обязанностей, а сам бегает где-то. Я составляла список — целых два часа! А про главное забыла. Давай — иди. Мне надо ещё журналы заполнить и домашнюю работу проверить. Ты, отвлекаешь меня.

— Эх, Татьяна Сергеевна! — воскликнул Рязанцев. Он схватил листы и быстро пошел на выход. В дверях странник обернулся и весело произнес. — Одно радует... Вы не попросили рояль или пианино для уроков музыки. — Передразнивая её голос и манеру говорить он процитировал. — Ведь музыка... Особенно игра на этом? Как его? — На пианино... Способствует личностно-развивающемуся мотиву... или духовной культуре для несчастных аборигенов.

— Вообще-то попросила, — преподаватель строго покачала головой. — Прочти на следующей странице под номером сорок два. Ты просто не успел дочитать.

* * *

Когда Данилка Караваев вернулся из леса, то застал дома "любимого" гостя семьи. В красном углу комнаты, за большим столом покрытом чистой домотканой скатертью, на табурете, покрашенном ярко-желтой охрой вальяжно расположился дед Михаил. В честь знаменательного события мать выставила на стол холодное мясо, копченую рыбу, грибы и, самое главное, свежевыпеченный, нарезанный большими ломтями, аппетитно пахнущий хлеб.

Отец матери, пропадавший всё лето на заработках, иногда заглядывал в гости к родственникам. Любил Михайло Бажутин после удачно проведенных выездных работ "немного" рассказать о своих делах. Повидать родных. Узнать новости. (Хотя какие могут быть новости — в этой забытой богом деревне). На зависть зятю подарить дочке и её ребятишкам подарки. А хороший, умелый плотник мог себе и не такое позволить. (Ни чета некоторым... безруким зятьям всю жизнь копавшимся в земле и не желавшим смотреть дальше своего носа).

— ... Кто любит труд, того люди чтут, — виновник торжества напыщенно вытянув подбородок продолжал рассказ о себе любимом, используя многочисленные пословицы и поговорки. — А меня — люди чтут. — Он замахал пальцем, поднятым над столом. — Если бы не я — то купол той церквушки так бы и не возвели... Потом сам иерей приезжал и долго удивлялся да затылок чесал. Так, вот дочка — знай... Умелец да рукодельник и себе и людям радость приносит. А кто хорошо трудится, тому есть чем хвалиться — да и копеечка у того водиться!

— Деда, здравствуй, — поздоровался мальчик, сумевший все-таки вставить фразу в долгое повествование гостя.

— Данила! — рассказчик наконец-то заметил внука. — Ах, ты мой тамбовский медвежоночек! Ну-ка пострелыш — иди ко мне! Поглянь, что я принес тебе. — Дед вытащил вырезанную из дерева свистульку и протянул её мальчишке. — Молод — играйся с игрушками, стар — мучайся с подушками. Пользуйся на радость мне и родителям. А то время пролетит быстро — час упустишь, потом днями не наверстаешь. Глядишь... Пройдет год или два — возьму тебя с собой подмастерьем. А там и мастером станешь. Кто первый в труде, тому слава везде. А плотников Бажутиных — все знают!

— Ты, что меня за маленького считаешь? — ребенок обиженно насупился. — Я, уже взрослый! Мне десять лет. Барин открыл у нас школу. Я много, что знаю! Меня учительница хвалит...

— Что вздулся, словно тесто на опаре? — Михайло перебил внука и улыбнулся. Поерзал на стуле. Чуть наклонился вперед. — Школу говоришь, организовали — это хорошо! Без учения и труда — жизнь не годна никуда. А ну-ка давай-ка я тебя поспрошаю.

Мальчик удивленно взглянул на деда. — Ты... — меня? — Он повернулся и посмотрел на родителей, открывших рты от удивления. — Ну, давай...

— А ну-ка, Данилка, кажи, какое ноне лето? — Михайло, задумчиво почесал мочку уха, придумывая вопрос позаковыристее. — Хотя, нет — это легко. Вот, сорванец ты эдакий, сосчитай-ка мне до десяти? — Дед нетерпеливо потер ладоши. После чего весело выдал очередную поговорку. — Без счета и работа стоит, и денег нет. Ну, чаго молчишь? Доброе молчанье лучше пустого болтанья.

К строгому экзаменатору по полосатым домотканым половикам-дорожкам внезапно подбежала шестилетняя Ульяшка. Опередив всех, потянула Михайлу за рукав. — Деда! Давай я посчитаю. Меня Данила всему научил. Слушай. — Она, смешно картавя начала рассказывать стишок.

Лаз, два, тли, четыле, пять,

Шесть, семь, восемь, девять, десять

Можно все пелесчитать,

Сосчитать, измелить, взвесить...

Сколько в комнате уллов,

Сколько ног у волобьев,

Сколько пальцев на ногах,

Сколько в садике скамеек,

Сколько в пятачке копеек!

— Умничка, внучка, — гость похвалил девочку. Он достал из-за пазухи небольшую деревянную куклу и отдал её малышке. — За знания и труд — награды дают. — После чего погладил любимицу по белокурой голове. — Труд при учении скучен, да плод от учения вкусен.

— М-м-м-э, — произнесла девочка, показывая язык средней сестре семи лет сидевшей за прялкой.

— Хм, — юная рукодельница недовольно хмыкнула в ответ. После чего покраснела и отвернулась к стене.

— Добро, — дед строго посмотрел на мальчугана. — А этот куролеса пусть сосчитает мне до шишнадцати!

— Правильно произносится... до шестнадцати, — внук поправил гостя, пародируя учительницу. Он поднял руку и почесал переносицу, где должны были находиться очки. — Нужно верно произносить единицу счета. Проверочное слово — шесть. От него образуется производная в числах шестнадцать, двадцать шесть, сто шесть и так далее. — Мальчишка тряхнул головой, после чего вернулся в прежний облик. — Давай я посчитаю лучше по-немецки, английски или по-японски — там слова интересные.

— Допустим. Хотя. Нет — не надо, — экзаменатор махнул рукой и на минуту задумался. — Счет — это легко. Счет — наука хороша, да в кармане ни гроша! Лучше у тебя азбуку поспрошаю. Чтение вот лучшее умение. Здесь-то я тебя и подловлю. Тут надо долго учиться. — Дед щелкнул пальцами и произнес очередную пословицу. — Аз да буки избавят от муки. Ну-ка продолжи... Буки-аз — ба, веди-аз — ва, глаголь-аз — га...

— Аз... буки... веди... — ребёнок передразнил старшего родственника. — Это — легко... Азбука тяжела для маленьких! Или тех, кто в школу не ходит. Вон, пусть тебе Машка алфавит расскажет. — Подросток бросил взгляд на среднею сестру. — У неё получается здорово — в виде стиха.

Девочка сидевшая на лавке, вскочила и подбежала к деду. Она уткнулась лбом ему в грудь и начала рассказывать стишок...

А, Б, В, Г, Д, Е, Ж —

Едет жаба на еже.

3, И, К, Л, М, Н, О —

Зайка, глянь ко мне в окно.

Ц, Ч, Ш, Щ, Э, Ю, Я —

А у щуки — чешуя.

У родоначальника семьи Бажутиных "упала челюсть". Он посмотрел на родителей поверх головы Маши, после чего произнес. — Это, что за алфавит такой, странный? Басурманский, что ли?

Отец с матерью удивлённо переглянулись, после чего одновременно уставились на Данилку.

— Да ладно, вам! — десятилетний вундеркинд начал оправдываться — А что? — Юный преподаватель не понимая комичности ситуации, повел плечами. — Ну, не учат нас старославянской азбуке? Она как латынь — почти "мертвая". На ней одни церковные книги пишут. Тем более буквы "пси", "омега" и "земля" через несколько лет вообще уберут из алфавита. — Подросток гордо поднял подбородок. — У нас в деревне самая современная школьная программа. Обучение ведет учитель высшей категории. Даёт всё просто и понятно. Только — учись! Нам науку, технику развивать надо — а вы хотите, чтобы я ребёнка всякому "старью" обучал.

Присутствующие, выслушав убедительную речь юного таланта, перевели взгляд на деда. Все ждали от него ответных действий. В избе на несколько минут повисла зловещая тишина.

— Деда, хочешь, я тебе загадку загадаю, — мальчик решил нарушить возникшее спокойствие. Зеленовато-серые Данилкины глаза светились лукавым весельем. — Отгадаешь — получишь приз. Вот, этот карандаш. Ну-ка "седая ума палата" ответь, что не имея длины, глубины, ширины и высоты — можно измерить?

— Дык... это... — гость почесал лоб. Нахмурился. Строго посмотрел на внука. — Ладно, Данила беги на улицу, поиграйся. Нам надо с твоим отцом поговорить — серьезно!

— Аверьян! Вот тебе мой сказ! — главный родственник произнес громко, как только за ребенком закрылась дверь. Дед подошел к зятю. Схватил его за грудки и начал выговаривать свои замечания. — Сегодня же выдери этого горе — ученика. Причем так — чтобы неделю на отхожее место усесться не смог! Отхлестай его — как сидорову козу. — Он сделал страшное лицо и затряс головой. — Иначе — накличешь беду. Горе да мука — та же наука. А розги ещё никому не мешали. Розга — ум вострит, послушание и уважение к старшим придаёт...

— Погодь, отец... — начал оправдываться зять.

— Да, что погодь! — Бажутин, как, всегда не дослушав, гнул свою линию. — Бодливую корову гонют вон из стада! Или из её шкуры делают "чертову кожу". — На лбу "прародителя" собралась паутина морщин. — Разве этому, соколики, я вас учил? Разве так нас деды воспитывали? Где это видано, чтобы отрок больше взрослого знал? Чтобы с нами разговаривал без почтения?

— Не так всё просто... — Аверьян попытался защитить сына. — Новая учительница отзывается о нём хорошо. Говорит — способный, всё схватывает на лету. Ну, раз учительница хвалит — то и барин заметил. В итоге... Ну, зазнался мальчонка маненько.

— Зазнался? Маненько??? — как попугай стал повторять дед. Михайло взволновано вскочил с места и начал метаться по избе. — Что толку от его учебы? Без уменья и труда не придет на стол еда! Лучше бы навыки имел какие-нибудь. — Он остановился посреди комнаты и грозно произнес. — Ладно, скажу, зачем зашел! У нас появился хороший заказ. Договорились с монахами ещё две церкви ставить. Хотел взять его в помощники — пусть учится. Когда ещё такое предвидеться! А сейчас — что?

— Тятя, — дочь осторожно вступила в разговор. Женщина приподнялась из-за прялки, где скручивала мятый лен-кудель в тонкую пряжу. — Понимаешь, он ведь учительнице с обучением помогает. Объясняет всем. Показывает. Талант у него. Барин за это платить обещал день...

— Нечего его защищать! — Михайло уже никого не слышал. — От добра — добра не ищут. Не хотел хвастать. Но — теперь смотрите! — Дед полез за голенище сапога и вытащил оттуда платок. Торжественно развернул тряпицу и гордо показал несколько медных монет. — Видели! Где успехи трудовые, там и горы золотые. Вот, сколько удалось заработать за лето! Может быть, если дела пойдут хорошо и твоему сыну что-нибудь перепадет! А будет трудиться — будет у тебя и хлеб, и молоко водиться.

В избушке в очередной раз наступила тишина. Все смотрели на деньги.

— Варвара, покажи ему — зять медленно произнес фразу, не отрывая взгляда от монет.

Женщина прошла в красный угол избы. Отодвинула икону и достала из-за неё небольшой узелок. Развернула его. От туда вынула красиво разрисованной листок бумаги. — Он сказал, что это грамота за победу в конкурсе юных талантов. А это... — Она раскрыла небольшую картонную коробочку. В ней лежало три серебреных гривны. — Премия к этой грамоте.

— Вот, такие пироги, Михайло, — Аверьян произнес после очередной паузы. — Вот, и скажи нам — кто в нашей семье добытчик?

— Так, это? Чего получается? — полная растерянность и неопределенность. Дед стоял, крепко расставив ноги, сбычив шею. Он недоумевая несколько раз перевел взгляд с родственников на монеты и обратно. — Как же так? Как же это? Люди — добрые? Что происходит? Чего делать то... теперь?

— Чего делать? — переспросил зять. — А ты, к барину иди... Да на работу наниматься. Уж поверь мне — своим, да ещё с руками, он платит поболее, чем какие-то монахи.

— И в школу ходить придется! — ехидно добавила дочь. — А помогать тебе в учебе — будет твой внук... Вот, так — тятя!

Глава 12.

Наши дни. Подмосковье.

Дом престарелых.

Сад для прогулок.

Алексей осторожно раздвинул ветки и не спеша выглянул из-за кустов. Он внимательно осмотрел площадку для отдыха, на которой находились пожилые люди.

— Может быть, этот? — взгляд Рязанцева остановился на сухом старике в синих штанах и теплой цветастой рубашке с большими квадратами. — Нет! У Владимира был маленький нос с горбинкой. А тут большой — как картошка. — Путник прищурился и немножко выдвинулся вперед. — А может, тот? — Он взглянул на смеющегося мужчину в поношенном зеленом пуловере. Представил его на двадцать лет моложе. — Нет, тоже не он. Некрасов был среднего роста, а этот высокий. А может быть...? — Странник присмотрелся к пенсионеру, мирно сидевшему на скамейке с газетой в руках. Он оценил, как тот водит головой из сторону в сторону. Как слюнявит палец и перелистывает листы. — Опять мимо — слишком молод. Да-а-а. Чего-то не сходиться. Уже везде вроде посмотрел? А его нигде нет!

— Разведке — наш горячий привет! — негромкий голос внезапно прозвучал недалеко от уха путника.

— Незнакомый мужчина стоял за спиной. Причем по интонации голоса именно стоял рядом, а не только, что подошел или произнес откуда-то издалека, — путешественник отметил про себя интересную особенность о появившемся.

— Что залетная птичка потеряла в нашем забытом "курятнике"? — неизвестный на два шага сдвинулся вправо. — Кого ищем? За кем ведем визуальное наблюдение? — оригинально поздоровавшись, человек подошел вплотную к путнику. — Между прочим, территория "заповедника" охраняется орлами ЧОП "Быстрый". Так, что если свистну, то прибегут быстро... — наверное. — Он добродушно рассмеялся.

— А с чего, Вы взяли, что я кого-то ищу. — Рязанцев медленно повернул голову. Он увидел невысокого, седовласого мужчину в зеленой пижаме, под которой виднелась тельняшка голубого цвета. — Я — новенький. Меня сегодня первый день как поселили. Родственники — ироды! Выкинули — как котенка! Мешаю я им — жизни не даю. Так, что теперь я, здесь. Хожу, вот — присматриваюсь. Знакомлюсь со всеми.

— Послушай, Служба! Может медсестра или нянечка какая-нибудь сердобольная и поверит твоему рассказу, а я — наврят ли. Новенькие так себя не ведут. Они либо замкнуто сидят возле своей кровати, молча уставившись в угол глотают слюни, либо бодро бегают по зданию и знакомятся со всеми подряд. В твоём поведении нет ни того ни другого. Ты кого-то высматриваешь... и целенаправленно. Причем, этот кто-то сильно изменился за последние годы. И поэтому тебе не удаётся его узнать. Либо его здесь нет.

— Глупости всё, — скиталец продолжал отпираться. — Я просто подбираю себе соседа по комнате. Хочу, чтобы он был общительный, веселый, душа компании. Думаю, если уж провести остаток жизни — то дружно и беззаботно.

— Нет, Братишка — меня не проведешь! — собеседник снова выскользнул из поля зрения Рязанцева. — Ты, ищешь кого-то конкретно. Более того — ты на задании! И это несмотря на твой возраст и неважное здоровье! Хотя может быть это твой прощальный тур? А что? Погибнуть в бою для настоящего бойца — это почетно! И главное — сам сгинешь и врагов утащишь с собой на тот свет! А? Как тебе мое предположение? — Странный незнакомец негромко захохотал. Затем выразительно шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Слушай, "Рэмбо — песочный", а давай я тебе помогу разворошить наш сонный муравейник. Всё равно мне здесь никто не нравиться. — Седовласый с надеждой посмотрел на Рязанцева. — Возьми меня с собой. Пашку Пехоту здесь каждая собака за умалишенного считает. Они не любят меня за мой характер! Не любят и бояться. Особенно — вон та штабная крыса в очках, с лысиной на голове! А ещё — та прыщавая мымра в вязанной оранжевой кофте. Да, и вон тех двоих хлюпиков у лавочки раздавить надо как тараканов...

— Скажешь, тоже! — путник попытался отвязаться от приставучего постояльца дома престарелых. Он вновь повернулся так, чтобы видеть лицо безумного собеседника. — Какое задание? Какие враги? У тебя все дома или реально крыша поехала?

— Хочешь, бунт устроим для прикрытия твоей миссии? — странный человек, продолжал убежденно говорить, не слушая доводов пришельца. — Или будку сторожа сожжем? А ещё можно главврача в приемной закрыть. А на двери повесить таблички — "Кабель!" и "Не влезай — убьет!" А ещё можно... Вот — послушай — вообще шикарная идея...

— Подожди, Пашка — который Пехота, — странник начал отмахиваться от надоедливого собеседника. — Ты всё не так понял. Да, ты угадал — я не местный. Также верно определил — я тут в первый раз. Поэтому и осматриваюсь. Но! Я просто хотел встретиться с человеком, которого давно не видел. Вот — и все!

— Вах! Уважаемый! — навязчивый собеседник щелкнул пальцами. — Нехорошо обманывать старого майора ВДВ находящегося на заслуженном отдыхе. Тем более, у которого за плечами куча таких операций — выполнение которых тебе даже не снились. И который сразу заметил, что ты ведешь себя очень странно и не похоже на присутствующих здесь обитателей. Вот — смотри... Первым делом, как только ты вышел из дома — то сразу осмотрел возможные пути отхода. Невзначай открыл — закрыл входную дверь. Прислушался. Несколько раз покрутил ручку. Осмотрел косяки. Затем — как бы невзначай прошел мимо будки с охранником. Подвинул мусорное ведро к входу. Первый кто пойдет обязательно споткнется. Затем любезно перекатил коляску со спящей Марьей Сергеевной в безветренное место. Но сделал это так удачно, что она закрыла собой обзор дежурной сестре. Продолжим... Появившись в саду, ты сразу отошел в неприметную сторону. Не торопясь осмотрел забор, а затем весь периметр зоны отдыха. По саду перемещаешься от дерева к дереву. Ведешь себя настороженно. Стараешься не светиться в поле зрение камер. А если попадаешь туда, то всё время, либо отворачиваешься, прикрывшись рукой или становишься к ним спиной. И главное у тебя глаза блестят как у хищника на охоте. Итак, "Джеймс Бонд" кого ищем? Могу в качестве развлечения безвозмездно помочь в выполнении задания. — "Штабной аналитик" в очередной раз шмыгнул носом и вытер нос рукавом. — Ну, давай коллега "по сборочному цеху" говори, кого ищем? С кем хочешь встретиться перед смертью? Я тут всех знаю. Постараюсь помочь.

— Я ищу своего старого приятеля — Некрасова Владимира, — путник спокойно ответил на расспрос десантника. На него абсолютно не произвели никакого впечатления аналитические рассуждения Павла о его появлении в доме престарелых.

— Так он не ходит уже полгода, — Пехота мгновенно отреагировал на интерес путника. — Лежит на втором этаже, в двенадцатой комнате. Пойдем, провожу. Да, сразу говорю — к нормальным жильцам он тоже не относиться. — Рассказчик поднес палец к голове и покрутил им у виска. — Он — того! С приветом.

— Это как? — Алексей задорно посмотрел на седовласого мужчину. — Как ты что ли?

— Нет! Я делаю вид, что ненормальный. Развлекаюсь. Дурачусь. Со скукой борюсь. А он не разговаривает. Он по-настоящему дурак. Вместо ответа рот открывает. Язык высовывает. Рожицы корчит. Может сплюнуть или газы пустить.

— Ясно, — Рязанцев принял для себя окончательное решение. — Нужно посмотреть на него. Веди, давай. Только так — чтобы никто нас не заметил.

Через пятнадцать минут в коридоре второго этажа прислонившись к стене, тяжело дыша, "кое-как" стояли два пожилых человека.

— Слышь! Разведка — ты чего? — один из них изнемогая под тяжестью своего компаньона с надрывом, произнес еле слышно. — Держись, давай! Нам тут немного осталась. — Он оттолкнулся от стены и медленно поволок "друга" дальше. — Может тебя не к Некрасову, а к доктору тащить? Ты выглядишь что-то совсем плохо?

— Нет! — "умирающий" компаньон не сдавался. — Идем к Некрасову. Это очень важно. А со мной... Со мной сейчас всё будет нормально. Тем более! У меня к нему важное дело.

— Господи, ну кто вас таких "доходяг" на задание посылает, — седовласый недовольно роптал и уже почти волоком тащил бесчувственного Рязанцева. — Здоровья нет. Навыки все позабыты. Прикрытия никакого. На половине пути к "объекту" с ног валяться. Но ответ всегда один — это важно.

Майор поудобнее перехватил "раненого товарища". — И главное... — со временем ничего не меняется... — ни здесь, ни в Корее, ни в Афгане. Все время одно и тоже — Пашка Пехота куда-то... кого-то тащит.

"Новоявленный боевой товарищ" остановился на очередной отдых возле стены. Встряхнул Рязанцева. Увидел его осмысленный взгляд. После чего произнес...

— Послушай, Братишка, — а устрой меня на работу к вам! А то мне тут сильно скучно. Я много чего могу и умею. Не гляди, что старый. Тебя же вон, умирающего на дело выпустили? Может быть, и я пригожусь для чего-нибудь? Буду всяких стариков разыскивать со старухами. Или твое немощное тело таскать на задание? А может быть ещё чего надо? Это всяко лучше, чем сидеть здесь одиноко — в этой "клетке".

— Не знаю... — странник произнес шепотом. Он почти потерял связь с реальностью. — Подумать надо.

— Ты, это... — думай скорей! А то уже пришли. — Павел подтащил "коллегу" к кровати больного человека. Встряхнул его, стараясь привести в сознание. Похлопал по щекам. — Эй, "коммандос", давай, смотри на своего Некрасова. Ну? Видишь? Это тот, кого ты искал? Это, он?

— Нет. Это не тот человек, которого я хотел увидеть, — путник произнес из последних сил и погрузился снова в обморок.

— Замечательно! — "носильщик" боевых друзей возмущенно воскликнул. — И что мне теперь с тобой делать? — Он снова начал трясти и хлопать вояжера по щекам. — Так, Разведка! Не смей тут терять сознание. Нам ещё воевать с тобой вместе. Ты чего? Не смей тут загибаться! Мы ещё всех на куски порвем! Очнись, давай. Так! Давай-ка я тебя к доктору... Держись! Тут не далече... Всего-то в соседнее строение попасть.

Умирающий внезапно открыл безумные от боли глаза и посмотрел на стену, находившуюся за спиной десантника. — Та... щи-и ме-ня в по-р-тал. — Он прошептал еле слышно одними губами.

Пехота обернулся и с удивлением обнаружил открывшийся переход из комнаты на залитую солнцем лесную поляну.

— Ничего себе — до чего наука дошла! Интересно, у кого такие возможности для организации "простой операции"? Что за спецы такие дыры в стене открывают? — в голове ветерана возникло много вопросов. Он взвалил на плечи потерпевшего и двинулся в сторону леса. Павел из последних сил добрел до чащи, и даже не успев толком осмотреться, потерял сознание.

* * *

Спустя какое-то время.

В лесу, на приметной поляне.

В тридцати километрах

от старой Москвы.

Рязанцев сидел с закрытыми глаза возле старого дерева. Опиравшись спиной на ствол, он наклонил голову и не спеша размышлял о том, что сегодня был как никогда близок к смерти. Если бы не этот "сумасшедший" десантник он 'загнулся' бы ещё на лестнице, ведущей на второй этаж. По какой-то причине портал не открывался в тех местах, по которым они бодро и скрытно проползли.

На поляне, напротив межвременного мыслителя расположился худенький, рыжий паренек пятнадцати — шестнадцати лет. На большее по возрасту, и телосложению "малец" никак не тянул.

— Да-а-а! Ещё одна особенность портала, — пронеслось в голове у путешественника. — Он меняет старого человека, который моложе меня на несколько лет — в подростка с той же разницей от моего текущего возраста? Это хорошо! А если разница будет гораздо больше — в кого тогда превратиться подопытный? В малолетнего ребенка? Вообще раствориться в природе? — Рязанцев глубоко вздохнул — выдохнул. — Надо быть осторожнее с этими экспериментами. — Пришелец открыл глаза и начал запоздало корить себя. — А то мало ли, что?

— Э-э-э. А-а-а. Ну-у... И что мне теперь делать? — юноша недовольно вскочил с земли и начал крутить по сторонам огненной головой. Лицо было осыпано редкими яркими веснушками, будто кто-то нарочно обмакнул кисточку в раствор охры и обрызгал его. Под губой щупленького подростка пробивался первый пушок. Уши смешно торчали в разные стороны из под короткой стрижки. Он не как не мог приноровиться к обвисшей одежде и своему новому состоянию. Огненная голова паренька вертелась из стороны в сторону, он осматривал себя, и был похож на солнечный одуванчик.

— Ты же просился на работу? — Алексей начал подтрунивать над конопатым тинэйджером. — Что-то там говорил про ненавистную клетку и безвозмездную помощь в спасении пожилых людей?

— Ну, да! Было такое, — малец по привычке шмыгнул носом и подтянул штаны объёмом на четыре размера больше.

— Так вот, Паша! Если ты стариков уважаешь и лопатой их не убиваешь! — путник всё ещё продолжал шутить и даже в стихах. — Тогда, ты принят. Будешь моим помощником.

— Помощником — это хорошо! А делать-то, что надо?

— Что делать? Что делать... — философски повторил вояжер во времени. Он задумчиво посмотрел на курносого юнца. Глаза его хитро блестели. — То, что всегда делал, майор — Родину будем защищать!

Глава 13.

Это был один из последних теплый вечеров бабьего лета в Таганово. Солнце неспешно закатывалось за дальнюю кромку леса. Слюда "играла" багрянцем от последних лучей светила в оконцах крестьянских домиков.

По улицам медленно разносилась прохлада наступающих сумерек. В воздухе ощущался пьянящий запах полевых трав, с тонким привкусом дыма и парного молока. Жизнь в деревне постепенно замирала. Резкие звуки всё отчетливее прорывались сквозь монотонный гул людской жизни. Вот в дали, где-то на задворках селения громко залаяли собаки. Откуда-то послышалось ленивое мычание коров и перекрикивание недовольных хозяек. Вот донеслось щелканье кнута и смачное ругательство. Прогремела пустая телега. Внезапно на мгновение отчетливо стал слышен детский плач. Постепенно громких звуков становилось всё меньше. В вечернем полумраке тускло засверкали огоньки в узких оконцах деревенских изб. Казалась, что деревенька потихоньку успокаивается. Засыпает. Однако наступающую тишину все громче перебивают звуки, идущие от большой, "склонившейся в поклоне" березы. Она растет посередине деревни. Именно здесь, в этом месте на гуляние похороводиться собралось "молодое время".

Рядом с осыпанной золотом кудрявой красавицей пристроились девушки на выданье. Организовав кружок, они негромко разговаривали, смеялись, игриво поправляли платки. Иногда хохотушки искоса бросали взгляды на находящихся недалеко ребят.

Одна из озорниц завела песню...

При долине, при лужку,

При долине, при лужку

Бел молодец гуляет...

Её тут же подхватили другие. Задорная песня, смех и говор девчонок становились все звонче...

Ах, пущай меня не любит,

Ну, пущай меня не любит,

Да, красы своей не губит, эх!

Скоро начнутся игры, забавы. Затейницам нужно было проявить себя во всей красе.

Чуть в стороне, у края забора огораживающего улицу расположились "зрелые мужики". Часть молодых людей "петухами" сидели на изгороди. Рассевшись вальяжно, они обсуждали правдивые новости о случившемся за день в деревне. Другие ребята весело толкались рядом, перекидывались шутками и смешками, привлекая к себе взгляды милых созданий. "Соперники" о чем-то спорили, шумели, кивали в сторону молодушек, накладывали на себя "истинные кресты" для придания правдивости рассказанных историй.

Резные ставни ближайшего дома были открыты, в небольших оконцах блестела слюда. На завалинке избы, недалеко от места будущих забав и игр собралось несколько подростков. Ребятишки пришли хотя бы "одним глазком" взглянуть на встречу будущих женихов с невестами. Рядом расположилась бабка Лукерья. В доме было душно, и женщина вышла посидеть на улицу. Заодно она назначала себя ответственной за соблюдения норм поведения и правил порядка. Мало ли, что эти "ироды" учудят?

Смотрит Лукерья, во все глаза, наблюдает, а там глядишь и, свою далекую молодость вспомнит, то, как и за ней, когда-то молодцы ухаживали. И хорошо на душе у бабки становится от этих воспоминаний, покойно.

С самого края завалинки сидела девушка с палочкой в руках. Большие светлые глаза, густые ресницы, соболиные брови. Русая коса, перевязанная яркой синей лентой, переброшена через плечо на высокую грудь. Подол сарафана из тонкого шелка, снизу открывал стройные ножки. Платье на ней было белое, длинное, расшитое голубыми цветами на рукавах. Деванька грустно вздыхая, задумчиво бросала томные взгляды на присутствующих молодых людей. Игры и гуляния ей давно не "светили". Скромница была хромоногой. Более того нынешней весной "старой" деве исполнилось восемнадцать лет, что автоматически переводило её в разряд невест "второго сорта". Поэтому, в этом году она перестала посещать молодёжные посиделки. Но, сегодня погода была настолько хорошей и теплой, что затворница не выдержав тоски и одиночества, пришла к приметной березе. Её девичье сердечко учащенно стучало, рвалось подобно птице, ожидая от вечера чего-то особенного и необычного.

Алёна Полякова, как и заведено первой красавице "на деревне" подошла к кружку девчонок позже всех. "Королева" прищурила глаза и важно задрала курносый нос. Она демонстративно осмотрела свои владения. Пригладила волосы, поправила платок. Ещё раз сравнила облик присутствующих со своей "неземной красотой". Заочно выиграла во всех конкурсах и кастингах. Собрала все призы и награды. Довольно кивнула головой и затейливо повела плечами. Перевела взгляд на "больную" конкурентку, расположившуюся у дома Лукерьи. Оценила её, после чего выразительно фыркнула и недовольно скривила черные брови.

— Марин, глянь! — красавица обратилась к лучшей подруге. — Сегодня, что? Дождь собирается али гроза будет с молнией?

— Да, покамись не ожидается ничего, — девушка бойко откликнулась и подошла к Алене поближе. Она с завистью уставилась на новые бусы красавицы. — Ух, красотища-то какая!

— Да, вон Хромоношка приковыляла! Легка на помине! И ста лет не прошло, а она снова тута ча! — девушка наигранно кивнула головой в сторону немощной. — Этой старушенции лежать бы на печи — да кости греть костлявые. А она притащилась на гуляние. — Алёна гордо подперла "румяные" бока кулаками. Покрутила ими из стороны в сторону. Оценила свою ладную фигуру. — Ох! Хлебом не корми, дай только на мого Мишутку поглядеть. И главное ни кожи, ни рожи, а всё туда же! Пялит свои бесстыжие зенки в мой огород — прям как кукушка в чужое гнездо.

— Ой, и правда — она! — подруга скрытно бросила взгляд в сторону ближней избы. — А я её даже не приметила.

— Я тоже не сразу заметила. — Алёнка раздосадовано начала наматывать на палец конец косынки. — Просто иду, смотрю — у Лукерьи изба завалилась. Как будто стена наклонилась на бок и крыша поехала. Присмотрелась — ась нет... Там, Варька Голикова стену подпирает палкой своей. Ишь, змея подколодная, губы надула! Да ещё пришла в новом платке! Или она думает, что мой Мишаня поведётся на этот страшный, драный платок. Так пусть знает — ей ничего не светит. А будет глаза пялить бесстыжие — выцарапаю их! Сразу станет — и слепой, и хромой!

Кто-то незаметно подкрался к красавице и нежно закрыл её большие глаза ладонями.

— Лёгок на помине — Мишка ветерок! Куда ветер дует — туда его несёт! — Девушка быстро произнесла заготовленную ранее скороговорку. По её телу побежали "мурашки" от нежных прикосновений любимого человека. — Ох, Миша — Миша! Сто лет в обед, а у тебя всё те же шутки. — Она откинула руки желанного. Томно оглянулась. Осмотрела своего ненаглчдного. Перед ней стоял плечистый молодец, в лихо заломленной малиновой шапке — колпаке с меховой опушкой, в белой рубахе с красным узорным оплечьем. На круглом лице Михаила была озорная улыбка, его серые глаза грозили.

— Хоть бы что-нибудь новое придумал! — Аленка напыщенно надула пухлые губки. Строго посмотрела на высокого молодого человека. Кивнула головой в сторону конкурентки. — На Варьку — жабу болотную смотрел сегодня?

— Что, ты? Любушка — голубушка — красная моя! — молодец невинно развел руки в стороны. Он улыбнулся озорнице, после чего начал оправдываться. — Зазноба ты моя сердечная! Как можно говорить про такое? Только про тебя горлицу ненаглядную и думаю весь день напрлёт.

— Брешишь ведь! — девушка надула румяные щеки, не веря любимому. — Как сивый мерин — врешь! И глаз лиловый, вона, дергается. А то я не видела ничего — когда шла сюда. Прямо у меня очи повылазили на лбу. Все вы боровы палитесь на неё! У всех одно на уме! Ох, и надоела она мне — хуже горькой редьки. Дождется — все волосы повыдеру. А тебе Сивко — кудрявый, я... Я! — Она игриво замахала маленькими кулачками.

— Что ты Алёнушка — солнышко моё ясное, — парень не дал договорить девушке. Он нежно прижал её и начал гладить по спине. — Она мне — не мила. Ты — во сто раз краше. Да и другие — сроду на неё не смотрят. Что в ней такого? Ни рыба, ни мясо. Ни гроша за душой. Да ещё и хромая. Кому нужна такая?

— Не верю тебе — медведь сиволапый! Сильно сладко поешь, — Алена прижалась к парню и счастливо улыбнувшись, закинула голову. Глаза влюбленной блестели от счастья. — Скажи? Ведь я тебе люба? А она страшна — как квашня из погреба? Правда — правда?

— Да, моя Ладушка.

Пока Варвара прислушивалась и рассматривала воркование влюбленной парочки, она пропустила момент появления незнакомого рыжего парня. Он подошел к месту сбора молодежи внезапно, как будто вышел откуда-то из-за угла. Осмотрел всех внимательно. Деловито, "свысока" начал беседовать с ребятами. Он был не местный. Он был чужой. Она никогда не видела его раньше. Сердце девушки отчего-то учащено забилось. Лицо покраснело. Поволока внезапно заволокла глаза серо-голубого цвета. Страдалица замотала головой от нахлынувшего волнения. Глубоко вздохнула. Заморгала ресницами. Переложила палку с одной руки в другую. В смятении развязала, затем завязала платок. На сердце отчего-то вдруг стало так холодно и вместе с тем так легко, и оно сжалось непонятной болью и радостью.

Он стоял, повернувшись к ней спиной. Однако Варя чувствовала — он видит её. Незнамо как — но он смотрел только на неё! Вот молодец немного отошел от ребят и стал рассматривать девушек. Она по-прежнему чувствовала его внимание. И тут незнакомец обернулся и взглянул на неё. Варя моргнула от неожиданности, широко открыла глаза и не смогла сразу отвести взгляд. Большое бирюзовое море хлынуло в душу молодого человека. В одно мгновение огненную стену пламени залила гигантская толща бурлящей воды. Его душе просто не дали времени и возможности отбиться. Мощный водоворот с невиданной скоростью растворил его чувства, перекрутил сознание и все перевернул с ног на голову.

Через долгие, почти вечные четыре секунды сероглазая "колдунья" досуха "высосала душу" несчастного, снова моргнула и испуганно отвела взгляд. "Утопленник", не показав произошедших изменений, как зомби продолжил о чем-то разговаривать со встречными. Наконец он закончил беседу и спокойно пошел дальше вдоль по улице.

— Ну, и кто этот безусый бычок — малолетка? — Михаил вместе с девчонками подошли к ребятам. Они заинтересовались внезапно появившимся в деревне человеком. — Пошто сопливый горшок в два вершка росточком тутача водицу замутил?

— Ему по возрасту сосать титьку ещё надо! — весело затараторила Маринка. — А он пришел на гуляние?

— А Варька Хроманошка то, как на него выставилась! — Аленка не упустила возможности в очередной раз обидеть конкурентку. — Ишь как покраснела, чучело гороховое! Как будто вожжа под хвост попала! — Девушка разгорячившись, топнула ногой. — Хлебом не корми, дай только к парню пристать. Даже если он сопливый, кривой или юродивый!

— Это, новый помощник барина, — длинный Василий выдал пояснения девчатам. — Вчера вечером приехал из Новгорода. Будет ратному делу обучать. Зовут малого — Пашка Пехота. Он немного странный. Говорит непонятно. Затравленный какой-то.

— А чему этот хлюпик научить может? — задиристый Семен повел широкими плечами, со знанием дела потер ладонью крупный кулак. — Он же при первом ударе, небось заплачет и к мамочке побежит? Какой с него ратник? Вот, Федор — это да! У него — "белый пояс". В какую избу ни зайдет — лбом косяки выбивает. Или Силантий — тотача настоящий мастер и боец. А это — что за конопатый телёнок?

— Не знаю! — Василий скривил губы в ответ и пояснил недовольно. — Барин сказал — мы выполняем. А там посмотрим.

Из-за дома расположенного напротив приметной березы появился незнакомец. Он шёл с большущим букетом полевой травы и цветов. Рыжий орел пересёк улицу. Важно прошел мимо присутствующих. Подошел к Варваре и неловко протянул ей огромный букет.

Девушка удивленно открыла глаза и машинально приняла цветы. Она не знала, что делать с таким подарком.

— Прям как корове — копну сена приволок, — раздался ехидный голос Михаила. — Сейчас она его жевать будет.

Варвара вздрогнула и резко отдала букет обратно. После чего смутилась, покраснела и отвела взгляд от молодого человека.

Обиженный нахмурился и резко метнулся в сторону. Тут же раздался крик, а затем хрип задыхающегося человека. Буквально за мгновение Пехота успел переместиться от девушки до обидчика. Он схватил обидчика за горло и не спеша начать душить. Глаза умирающего человека закатились в предсмертной судороге. Семен, очнувшись от внезапного столбняка, попытался помочь другу. Сильный удар в солнечное сплетение согнул молодого человека пополам, заставил забыть на долгое время о помощи другу. Дух со свистом вышел через стиснутые зубы. Парень упал на бок и закрутился по земле, елозя ногами и выпучив глаза. Рот его, как у рыбы, выброшенной на берег, беззвучно открывался в тщетной попытке вдохнуть хоть немного воздуха.

— Отпусти его, — девичий голос звонко прозвучал за спиной Пашки. — Он не причем. Я просто не люблю большие букеты.

Задира ослабил хватку, а затем выпустил хрипящего человека. Все с ужасом смотрели на происходящие. Михаил задыхался и кашлял. Семен корчился от боли рядом.

— Значит так, доходяги! — безумный юнец поднял голову и хищно оскалившись, посмотрел на присутствующих парней. — Что бы завтра! Все, до единого! В шесть утра! Были на новом полигоне! — Он шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Там, я научу вас уважительно относиться к старшим по званию! А то — распустились тут без дисциплины! Уже майоров ВДВ не уважают. — Он громко щелкнул костяшками пальцев. — Ну, ни чего — ни чего! Это мы исправим! Завтра, согласно уставу, в течение дня — я приведу вас в полный боевой порядок. Завтра вы хлебнете пота так, что сапоги полными будут!

— Мы же не стражники? — недовольно донеслось из толпы. — Нам-то, зачем собираться?

Злые глаза подростка светились безумством. Многим показалось, что он только что вырос на две головы и уперся плечами в небо.

— Только, что объявлена мобилизация! — сопливый воевода осмотрел всех с головы до лаптей и сделал важное заключение. — А вдруг завтра война? А если завтра в бой? Все должны быть готовы к несению воинской службы. К тому же необходимо срочно построить и испытать полосу препятствий. — Задира грозно помахал кулаком. — И не дай бог кто не придет!

"Военком" произведя впечатление на "золотую" молодежь, резво повернулся и быстро пошел по улице в сторону помещичьего дома. Новую "военную доктрину" надо было срочно согласовать с вышестоящими органами.

К следующему свиданию Варвара причипурилась. Снова надела новую косынку и раньше всех пришла к приметной березе. Хромоношка тихонько сидела на завалинке: Она то улыбалась, словно видела кого-то близкого, то вдруг становилась задумчива, а взгляд делался незрячим, будто глаза смотрели внутрь, о чем-то вспоминая.

Постепенно стали подходить другие девушки. Время шло. Удалые молодцы не появлялись. Лебедушки затянули грустную песню...

У крыльца высокого

Встретила я, ясна сокола,

Встретила, поверила,

На любовь ответила...

— А почему ребят не видать? — Маринка обратилась к подругам. — На улице пасмурно. И песни петь — желания нет. И на душе тоскливо.

— Да как их увидишь? — Аленка вступила в разговор. Стала разгневанно махать руками. — Загонял их рыжий изверг — до смерти!

— Какой ещё изверг? — невысокая Галина проявила интерес. Она ничего не знала о событиях произошедших накануне.

— Какой... — какой? — Алена произнесла недовольно. Обиженная влюбленная недовольно кивнула в сторону сидевшей возле дома девушки. — Это ты, вон, у Варьки — заразы, спроси. У этой кулёмы — хромоногой. Её хахаль — наших ребят попортил. Лежат дома, теперь. Ходить не могут. Мозоли кровяные у всех. — Глаза красавицы метали молнии. — И где она только нашла его? И главное сидела на грядке пять лет — как редька. Не слазила с завалинки своей. А теперь — ту да же! Любовь, видите ли, у неё. А мой Мишаня... Он такой слабенький. Такой беззащитный. Ох! Ему так больно — меня даже не пустили домой к нему!

Из-за угла лукерьиной избы, как всегда внезапно появился рыжий влюблённый. Он подошел к Варваре и молча, протянул ей букет больших красных тюльпанов. Девушка взяла невиданные ранее цветы и стала разглядывать их с замиранием сердца. На улице наступила тишина. Такого никто не ожидал.

Хромоношка подняла на рыжего паренька большие, широко раскрытые глаза, и он прочел в них изумление, страх, нежность, счастье — всё вместе. Лицо ведуньи залила бордовая краска. Она низко опустила лицо, повернула голову в сторону и отгородилась от парня широкой пушистой косой.

— Цветы возьму, — нежный голос зазвенел в ушах Пехоты серебряным колокольчиком.

Варя наклонила лицо к букету и ощутила приятный, обвораживающий запах.

— Очень красивые! А знакомиться не буду, — неприступная гордо подняла голову. Широко открыла большие глаза. Захлопала ресницами. У неё почти до боли забилось сердечко.

— Нельзя знакомиться с незнакомцами на улице, да ещё в первый день. Не хорошо это. Не по-людски.

Молодой человек покраснел, сжал губы, недовольно развернулся и расстроено пошел прочь по улице.

— Нет, ну вы видали, а??? — Аленка через минуту обратилась к подругам, недовольно хлопнув себя по румяным бокам.

Придя домой, Варя помолилась перед иконой и быстро уединилась на лавочке в углу избы. Девушка то заливалась краской, то бледнела, то шептала охолодевшими губами: "Чур меня... Чур меня... Чур...

Сладкие, душистые, наполненные яркими красками переживания не давали ей покоя. Щеки красавицы горели огнём от волнения, как будто были изцелованы. Он смущенно улыбалась, глядя куда-то вдаль.

И если бы кто-то мог увидеть Варю в это самое время, он понял бы, что в её робкой улыбке было что-то новое, затаённое.

— Сказать бы кому! — стонала душа девушки. Сердечко надрывно стучало.

— А кому такую важную новость доверишь? И радость не в радость, когда про себя держишь. И рассказать страшно: Ведь ему, дай бог, тринадцать, а ей осемнадцать — разница чуть не в два раза! А вдруг узнают? Слухи по деревне поползут нехорошие — застыдят, осудят, засмеют.

На колени к "старой деве" запрыгнула пестрая любимица Мурка. Кошка умильно поглядывая, вытянулась, зевнула и удобно разлеглась на ногах красавицы.

— Му-усенька... Лапу-усенька... — Варя обрадовалась, нежно прижала животное, начала гладить её и хитро шепча одними губами, стала рассказывать своей лучшей подруге последние события произошедшие на гуляние.

После небольшого вступления и описания "погоды" наконец-то сготовилась шепнуть важное словечко про свое житье — бытье и... затомилась. Заволновалась. Взяла паузу. А потом произнесла, будто чужую новость:

— Парень, тут, по деревне ходит, — Варя нашарила на груди косу и, заводила её кончиком по губам. — Такой молоденький, волосы огнем горят. Ненашенский. Всё чагота, на меня смотрит. Проходу не даёт. Не знаешь, чей?

Кошка продолжала довольно "тарахтеть" под ласками рассказчицы, вкрадчиво мурлыкать. (Будто произнося в ответ: Знать не ведую... Какой — такой парень? И вообще, как тогое важное событие прошло мимо меня? Варенька, подруженька моя, срочно расскажи мне про него.)

— Представляешь!!! — с охоткой согласилась на уговоры "ведунья". — Цветов подарил — большущий букет! А цветы то дивные! — Ни в сказке сказать, ни словом описать.

Хромоношка повертела головой по сторонам. Румянец загорелся на её щеках. Лихорадочно заблестели глаза. Она перестала гладить любимицу, сказала, как будто обижаясь: "Как считаешь, я ему понравилась?"

Мурка пошевилили усами, сжала — разжала коготки на передних лапах. Повела одним ухом. Выгнулась, прося девушку продолжить ласки.

— Вот и я так думаю! — Варя, не узнавая себя в радости, крепко сдавила кошку. Подняла её, стала трясти, целовать в хитрую усатую мордашку.

— Батя, глянь! — удивленный голос старшего брата раздался с печи. — Наша Варька с ума сошла! Она, Мурку целует!

На следующий день Пашка на свидание не пришел. Через день его не было снова. Девушка, искусав губы от обиды, сидела на своем прежнем месте. К ней осторожно подошла Лукерья. Робко присела рядом.

— Ох, Варвара! — собеседница глубоко вздохнула растроганная горем девчушки. Она заправила выглянувшие волосы в платок. Покачала головой. Положила руки на колени.

— Ну и глупая же ты баба! Верно про таких сказывают... Были гуси, да улетели. В кои-то веки парень попытался познакомиться с тобой, а ты ему от ворот поворот. Чего ты добиваешься? Ждешь, когда красный молодец за тобой на белом коне приедет? Так можешь не дождаться! Будешь всю жизнь старой дурехой на завалинке сидеть — смотреть через пень на колоду. Погляди на себя! Кому ты хромоногая нужна? Кто тебя, старую деву, возьмет? А он найдет себе другую! Вон, Ульяшка Истомина — цельный божий день про него расспрашает.

— Вот и пусть забирает, — несчастная страдалица произнесла почти беззвучно, одними губами. Она гордо шмыгнула носом, задрала подбородок. У неё дрожали губы, в глазах стояли слёзы. На мокрые щеки от горькой обиды медленно набегал румянец. Она беспомощно опустила руки, словно плети, сжала плечи.

— Нечего скорбеть попусту неизвестно о ком. Найду себе другого — во сто раз краше! Свет на нём клином не сошёлся! И вообще, какое тебе дело? — Варя насупилась. Демонстративно задрала подбородок. Сердце её тоскливо заныло. В душе давно "скреблись кошки".

— Да постой, ты — окаянная дурёха! Как кляча с горы, право слово! — не поверив девичьей отговорке "в сердцах" воскликнула Лукерья. — Полно петь соловьем на сосне! Ведь вижу — люб он тебе! — Она расстроившись махнула рукой. Снова поправила платок. — А вообще.... Мне, до вас голубков — дела нет никакого. Творите, что хотите! Хоть на головах стойте друг у друга!

Женщина обиженно отвела взгляд в сторону и на несколько минут замолчала. Затем повернулась к страдалице и снова произнесла.

— Тебя несчастную жалко. Чувствую просто... — собеседница взяла паузу, очень глубоко вздохнула. — Не придет он к тебе больше. Сердцем чувствую — не будет его ни сегодня, ни завтра. Слышала, что уехал он в какую-то далекую — предалекую кодировку. Барин его далече отправил. Где это, Лапонька — я не знаю. Только чувствую далеко это — очень далеко. Вернется оттуда али нет — никто не ведает. Так, что... похоже... упустила... ты свое счастье, Хромоношка! Упустила!

Глава 14.

Деревня Лепино.

Гостиная комната в усадьбе помещика Киреева.

В двенадцати километрах от Таганово.

— Ха-ха-ха, — толстый, седобородый гость не останавливаясь, смеялся до слёз. — Ну, Киреев! Ну, мостак — силен! Вот потеха — так потеха. Нешто, так, прям сам, взял и принес тебе деньги. И ещё сказал спасибо. Ох, не могу... — уморушка. — Он снова засмеялся. В конце шваркнул носом. Вытер слезы. Погладил себя по большому животу. — О-о-й! Я себе представить даже не могу такое! А увидеть его лицо — когда ты его надул...

Человек выпрямился. Глубоко вздохнул. Поерзал на кресле.

— Да-а-а. Насмешил. Порадовал рассказом. И прямо зависть берет, как ты легко добываешь деньги — так просто из ничего. И главное — все при этом довольны. Ну и хват же ты!

В гостиную, где сидели друзья — приятели заглянул слуга.

— Григорий Иванович, там Никодимка Холмогоров пришел. К вам на поклон просится. Звать, что ли?

— Давай, зови, — хозяин поместья дал согласие. Он развалился на кресле. Потянулся и довольно добавил. — Жду его как раз. Цельную неделю придумывал обзывалки разные. Сейчас испытаю на нём!

— Подождите! — седовласый гость привстал с места и повернулся к Кирееву. Заглянул ему в глаза. — А это не тот Холмогоров, который столяр — известный? Ну, мастер — на все руки? Которого все хвалят в округе? И главное за работу которого, ты всегда просишь деньги... — большие деньги?

— Да, Мирон Евдокимович — это он, — хозяин дома довольно улыбнулся. Лениво повертел головой. Зевнул. Положил ногу на ногу.

— Григорий Иванович, ты не поверишь! — сосед поразился совпадению обстоятельств. — Мне как раз необходимо заказать новую мебель. Я приехал к тебе по этому делу.

— Ты, что? — рыжий хитрец удивленно округлил глаза. Его сонливого состояния как и не бывало. Он встрепенулся. Задергал головой. — Он занят у меня на два года вперед. Улыбка стекла с лица Киреева. — Знаешь, сколько у него заказов? Вон, ящик бумагами забит — полнехонек. — Деляга раздраженно махнул рукой в сторону комода. — Даже не проси — просто не хочу тебя расстраивать.

— Мой лучший друг! — приезжий гость начал ласково уговаривать хозяина. — Я тебе хорошо заплачу. Даю две... нет — три цены от стоимости.

— Это интересное предложение! — согласился Киреев. Он снова удобно вытянулся в кресле. — Для хорошего человека, да за такую сумму — мастера придется поторопить. И даже сроки перенести для других заказчиков, а кому-то и вовсе отказать! Но! Понимаешь, — Рыжий прохвост понизил голос. Начал деловито перебирать волосы в огненной бороде. — Тут такое дело... — умелец сейчас занят. Понимаешь, он у меня с секретом в Таганово! Живет там — уже неделю. Чтобы не узнали — он устроился на самую низкооплачиваемую работу... Либо помощником конюха или слугой на побегушках. Как раз, чтобы всякие новинки и диковинки высматривать. Высматривать, а потом мне про них рассказывать.

— Что? — гость подскочил с кресла как, будто его ужалили в одно место. — Ты, нешто отправил шпионить своего лучшего артиста по столярному делу? Да ещё и простым подмастерьем на побегушках? Он захлопал глазами от удивления. — Да! Странный, ты — Киреев! Чего — чего, но такого я от тебя не ожидал. Слушай, а сколько раз я просил продать мне этого умельца? А сколько раз я тебе деньги предлагал за него? А ты — вона как! Жаль, что ты не послал его пастухом или нищим на паперть. Григорий Иванович! — собеседник начал недовольно стучать ладонью по спинке кресла. — Как можно курицу несущую золотые яйца использовать не по уму — разумению? Это все равно, что за семь верст киселя хлебать или в решете воду носить! Ох, чую — на этот раз ты перемудрил самого себя.

— Мирон Евдокимович, — лукавый значимо помахал указательным пальцем. — Ты, не спеши делать выводы. Послушай сперва мою сметку. Из Новгорода в Таганово приехал новый барин. Что-то строит. Деньги тратит большие. И никто ничего не знает. Мне стало интересно. Вот и решил послать умельца. Кто как не он поймет, а потом расскажет про их новгородские премудрости и новинки?

— Ну, Киреев — ума палата! — приезжий гость поддержал друга. — Это другое дело! Зело потешная выдумка! Я бы не додумался! Но, как ты уговорил его?

— Тут всё просто, — хозяин дома защелкал пальцами на руках. — Поспорили с ним — уже не помню на, что. Он — проиграл. Вот и пошел отрабатывать моё желание в Таганово на неделю. Сегодня вернулся. Так, что сейчас узнаем — что там происходит.

Маленький, худой человек в драном армяке, поношенных лаптях, с подбитым глазом и поцарапанным лицом вошел в комнату. Осторожно прикрыл за собой дверь. Перекрестился образам. Поклонился помещикам. Гордо выпрямился и не спеша достал из-за пазухи концы желтого шарфа с оранжевой надписью — чемпион. Расправил их. Широко расставил ноги. Приготовился слушать господ.

— Ну, Некодимка — мелкий невидимка, плешивый столяринка! — Киреев озорно прищурил глаза. — Справился с моим больши-и-им заданием? Давай, поведай нам о своих походах — где-то в тагановских огородах. — Самодовольное, сытое похохатывание издевательски проявлялось в бархатистом голосе помещика.

— Прости меня, барин... — невысокий человек гордо поднял голову. Сморщился. Набрал в рот воздуха. Сжал до посинения губы. Крякнул и к удивлению хозяина начал непонятный спектакль. Первым делом новоявленный артист зло произнес. — Меня кличут теперяча по-другому. У меня сейчас новое — громкое имя. Я зовусь — Гигант Ни-ко! Ни-ко-о — дробитель черепов! Это мой новый "гиммик". По-ихнему, "по Новгородски" — люто навороченный образ по "кейфебу". Я теперь боец по рестлингу — самой известной "Мерикозовской" борьбе без правил. Боле того — я не какой-то там вшивый "джоббер" или забытый "лоу-кардер"...

Невысокий нью-рестлер чуть присел и поднял сжатые кулаки перед лицом. Он красочно оскалился жёлтыми зубами. Помотал головой из стороны в сторону. Сморщил нос. Ноздри расширились у него от напряжения. Глаза стали "метать молнии".

— Я признанный всеми "фейс"! Й-ё — лохматая лопа-та! — Никодим резко выпрямил руки и сделал несколько вращательных движений. Затем развернулся, присел и зачем-то подпрыгнул. В конце своего выступления он согнул ногу в колени и с силой топнул ногой.

— Ни-ко-о! — он заревел во всю глотку. — Лучший "лучадор" этой "поляны"! — Меня все знают и боготворят. — Безумец схватил концы шарфа и развел их в разные стороны, при этом он вытянулся, подавшись всем телом вперёд. — Да-а! — Вот такая вот калбос-ня-я!

— Кого? Чего? — Киреев приподнялся с места и открыв рот, испуганно посмотрел на своего холопа. Он был удивлен на столько, что не мог сообразить как вести себя и, что сказать в ответ. Помещика охватил легкий ступор от увиденного. — Тебя, там, что, мужицкое рыло — всю неделю били по голове граблями? Или ты, Никодим — в мозгах дым, не вылизал из кучи с гумном. Окстись! Ты — столяр! Мелкий, противный, никому не нужный столяришка — маленькая пустышка. А не боец по кулачному бою или неизвестной борьбе.

— Нет, барин! — вошедший холоп упорно продолжал гнуть свою линию. Он резво, по-бычьи дернул головой. — Всё в прошлом. То было раньше — в другой жизни. Сейчас у меня другая "сторилайн". В ней радость побед в "апперкарде" и "мейн-инвенте". Овации "див" и любовь "фанав", ненавистные взгляды "хил" после их позорного проигрыша. И главное... — такой тяжелый и такой легкий шарф победителя "Оупэн Гранд Чемпионата оф Таганово " и заслуженное звание — почетный житель Таганово. Да-а-а! — На мгновение новоявленный боец задумался, что-то вспоминая, пошамкал губами, а затем громко воскликнул. — Не-е-т — козявкин плющ! Такой забойный "пуш" не забудется — ни-ког-да!

— Холмогор — в голове топор! — Киреев резко вскочил с кресла и раздраженно закричал. — Ты, что белены объелся? Что, ты несешь? Какие, раздери твою столярную душонку... — овации, какие дивы, что за шарф? Я сейчас прикажу содрать с тебя кожу до мяса! А-ну, не балуй. Сказывай толком... простым нормальным языком, что там происходит — в этом, чертовом Таганово! Давай, поведай какие диковинки, там? Чаго строят? Зачем строят? Сколько мастеровых работает? Кто они? Немедля, говори!

— Григорий Иванович, отец родной! — разгоряченное лицо артиста покрылось мертвенной бледностью. Никодим упал на колени. Начал креститься и бить поклоны. — Не гневить, милостивец. Это я по нечаянности... По незнанию и глупости... Согрешил! Прости меня сирого, ради Христа! Помилуй! Я сделал всё, как ты велел. Приехал в деревню, попытался устроиться на самую грязную работу. На подворье барского дома познакомился с рыжим пареньком. Он присмотрелся ко мне... Спросил, кто я? — И сразу предложил заняться заморской борьбой — рестлингом. Будь она трижды не ладна — ихняя зараза! — Кающийся вновь наложил на себя крест, смачно сплюнул и вознес руки в мольбе в сторону господ. — Мне эта затеюшка не понравилась сразу. Я засомневался. Однако конопатый провидец сказал, что у меня самые лучшие данные "скилл" и "воркрейт" из всех кандидатов. Затем что-то в полголоса добавил про медведя и велосипед. Главное — он пообещал за участие в игрищах хорошие деньги! А если я соглашусь, стать победителем "домашнего шоу" — то получу столько — сколько получаю от вас за год. А если нет, то велит прогнать прочь к такой-то матери... Я вспомнил ваши наказы и согласился.

— Мирон Евдокимович, ты погляди, что с людишками твориться? — возбужденный Киреев обратился к своему гостю. Он опустился в кресло. Трясущимися руками взял со стола бокал с вином, и опустошил его в несколько глотков. Вытер рукавом губы и пренебрежительно произнес. — Эко, дьволище! Был нормальным мастеровой — тише воды ниже травы, раболепствовал. Стоило всего на неделю отлучиться из вотчины! И вот результат — холопа не узнать! Готовый смутьян! Бунтарь! Это всё жители западных земель и их влияние! Мне этот Воронцов из Новгорода — сразу не понравился. Особенно его "Пей скорей-ская" система. Да, Никодил — аршин проглотил! Ты — попал! Был сто-ляр — стал кривляка фиг-ляр... Ладно, сказывай далее, а я пока подумаю, что с тобой делать.

— В Таганово, в эту субботу намечался праздник урожая. — Холмогоров стал жамкать снятую шапку руками. Он слезно бросал взгляды с одного помещика на другого. — Барин задумал устроить скоморошные бои потешных борцов в костюмах. Рыжий отобрал несколько мужиков и всю неделю с утра до позднего вечера заставлял нас изучать басурманские премудрости, да немчурские слова. Он показывал, а мы тренировались, как смешно наносить "споты" и "финишеры". Ну, это по их нему — хитрые удары и приемы. Обучал, как правильно выкрикивать всякие ругательства и непристойные оскорбления, как заводить зрителей и пользоваться всякими "ништяками". Это по-нашему разные...

— Нашел, чем драную кобылу удивить! — хозяин дома перебил Никодима. — Надо же удумать научить смердов ругаться по иноземному и квасить морды друг другу! Да ещё деньги платить за это! — Киреев хлопнул в ладоши и нетерпеливо заерзал в кресле. — Так, что, токореня — поганое семя... Давай заканчивай — негоже мне слушать твою байку долече. Придумал я как с тобой поступить.

— Я вышел на ринг вечером в субботу и победил всех в супер финале, — невольник стал завершать свой рассказ. — И теперь... Я... — ви а зе чемпионс! А Рыжий, что поставил на меня деньги — наверное, сейчас богатый человек!

— Погоди... погоди? — у землевладельца внезапно проснулся интерес к тагановскому новшеству. Его левая бровь удивленно "поползла" вверх. — А откуда он узнал, что ты победишь?

— Так, сие сразу было известно. Я самый маленький. Худой. Глаза у меня печальные. И поглядев на меня — денег никто не поставит. Милостыню подать могут, а денег нет. Поэтому меня и выбрали...

— Так, что получается. — Кирееву в голову пришла внезапная догадка. — Человек Воронцова заранее знал, кто выиграет?

— Ну, да!

— И что — много кто ставил против тебя?

— Очень много — практически все!

— Ах, он шельмец! В серых глазах рыжего игрока вспыхнуло и заиграло злое озорство... — Ах, он... — выдумщик. Востёр! Ишь — какую кашу заварил! Как всё просто и понятно... Зовешь мастеровых. Отстраиваешь деревню. Платишь. Затем проводишь игрища — и эти деньги обратно у них забираешь. Ну, Воронцов — ну, хитрец! Ну, догада! Надо мне провести такую же забаву. Причем — срочно. А ты Никодира — хитрая проныра. Тоже молодчага. Выполнил своё задание — гоже. Такую идею для меня разузнал. Порадовал. Проси чего хочешь.

— Ну... ы... э... а, — крепостной стал последовательно перебирать гласные звуки. Он что-то пытался сообразить. У него от радости забилось сердце. Ремесленник совершенно не ожидал крутого поворота событий. — Благодарствую. Григорий Иванович! Отец родной, я бы хотел...

— Знаешь? — А давай — я тебя сосватаю! — рыжую голову хозяина внезапно посетила гениальная мысль. — Только, на ком бы женить тебя? — Помещик задумался. Стал перебирать в голове возможные варианты. Тут же сам себе ответил. — Нет, мне это не интересно. Выгоды — никакой. Хомут с телегой — всегда на шею повесить успеешь. И жена будет отвлекать от работы. Да и трудиться будешь хуже...

— Кормилец! Родной, — Холмогоров попытался вставить фразу в скоротечные убеждения хозяина. — Земно кланяюсь твоей милости! Так мне уже за тридцать — пора бы. Хочется жёнку, семью, детушек...

— Ничего — потерпишь! — барин продолжал фантазировать, не слушая возражений холопа. — Желаешь — новый инструмент? Лучше прежнего и заказов поболе? И подмастерьев в обучение? — Лукавый стал щелкать пальцами, как бы считая деньги. — Нет! Мне это не выгодно. Пока обучишь их, пока то... сё.

Киреев выпрямился в кресле. Поднял руки и начал тереть ладони. — Во-о-т! Придумал. — Он вытянул указательный палец и показал им на столяра. — Хочешь на волю... — выкупиться!

— Дык... тык... м-м-мык, — Никодим по-прежнему ничего не понимал. Он поднялся с колен и произнес удивленно. — А разве такое возможно?

— А почему нет? Коли деньги у тебя есть — все возможно! Давай, выкупайся, да живи в свое удовольствие, катайся как сыр в масле. Я помещик справедливый, у меня в хозяйстве всё по закону.

— Хм... Хм... Григорий Иванович, — присутствующий в комнате гость попытался вступить в разговор. — Ты, надеюсь не забыл про мое деловое предложение?

— Погодь, Мирон Евдокимович. — Киреев отмахнулся от приятеля. — Не отвлекай меня. Он заслужил это. Он же там кого-то победил! Чего-то получил!

Хитрец поднялся с кресла и подошел к письменному столу. Задумчиво начал барабанить пальцами по столешнице. Внезапно повернулся к холопу и произнес. — Так сколько, ты говоришь, получил за победу в игрищах?

— Кормилец, двадцать семь рублей, пять алтын да четыре денежки.

— Так, вот, Никодим — умный ..... — в ЭТОТ раз Киреев не смог подобрать рифму. — Короче... — Произнес он после короткой паузы. — Отпущу тебя вместе с твоей сестрой на волю — за сто рублей!

Отец родной! Благодарствую за заботу, однако откуда же я возьму эдакую прорву денег?

— Ай-я-яй, какая досада! — Киреев перевел взгляд с крепостного на гостя. Весело подмигнул ему. Покачал головой. — Так продай что-нибудь. Вот они у тебя и появятся.

— Помилуй, барин! — несчастный прижал руки к груди. — Креста на тебе нет! Что же я продам? Да еще за такую большую сумму?

— Эх, жаль мне тебя, сердешный! Что же делать? Слушай, а заложи мне свой дом, землю и инструмент которым ты работаешь.

— Как же... мой инструмент? Господи? Как же я без него?

— Ох, Никодим, стыдоба — пустая голова! Ты же мастер — золотые руки. Со временем денег заработаешь — отдашь!

Киреев открыл ящик письменного стола, достал от туда шкатулку. Вынул бумаги. Разложил их на два части. — Давай так — вот расписки на всё твоё имущество, а вот бумаги об освобождении. Почему замолчал? Не робей, Отрыжка Ника — голова поникла. А говорил чемпион, непобедимый боец. Ну-ка, сказывай — это, что была пустая хвальба? Негоже малахолиться было! Давай, успевай — удачу не упускай! Подписывай — и ты свободен. А иначе я тебя на конюшню — за дерзость и кожу до костей сдеру!

— Да! Я — Нико! — Холмогоров внезапно напыжился, выпрямил спину и задрал голову. — Нико — дробитель черепов. Я смогу, да-а! — Он смачно сплюнул. Сжал кулаки. — Эх... ма — малявкины вавки! — Мастеровой прикусил губу. Прищурил глаза. Подошел к столу и решительно подписал листы. После чего отдал деньги, забрал бумаги и вышел из комнаты.

— Позвольте, Григорий Иванович! Друг, мой ситцевый! — гость, молчавший всё время, подал голос. — А как же моя мебель? Заказ? Как же я теперь?

— Мирон Евдокимович, повремени немного! Не кручинься — все будет нормально! Куда он без своего инструмента? Через день — два приползет греховодник на коленях. Будет проситься обратно. Я, конечно, его накажу, затем прощу и заберу бумаги назад.

— А деньги?

— А вот, деньги! — Киреев поднял мешочек с монетами и потряс им перед носом друга. — Денег — обратно он не получит. — Так, что через неделю подъезжай — свидимся. Оформим заказ на твою мебель.

— Ай да, Киреев! — у товарища — собутыльника глаза заблестели от восхищения. — Ну, Григорий Иванович! И хватка, у тебя! Каждый раз — всё больше и больше удивляюсь. И наглеца отчекрыжил и деньгами разжился! Аж зависть берёт — мне бы так уметь!

— Так учись, Мирон Евдокимович! Кто же тебе не даёт?

* * *

На следующее утро.

Таганово.

Подворье помещика Воронцова.

— Здрав буде, Кирьян Аркадьевич, — Никодим Холмогоров снял шапку, поклонился деревенскому старосте. — Многие лета тебе здравствовать!

— А, Никодим? — Карачун недовольно посмотрел на невысокого мастерового. — Что скажешь? Зачем пришел? Да ещё бабу привёл?

— Будь добр... — невысокий столяр нерешительно переминался с ноги на ногу. Скажи, а вашему барину бойцы, борцы, рестлеры или чемпионы не нужны, случайно?

— Никто нам не надобен, — лицо старосты перекосилось. Бровь нервно начала дергаться. Он с силой сжал кулаки. — У нас этого добра — итак уже больше двадцати рыл.

— Ос-по-ди-и, — староста поднял кулак и помохал неизвестно кому. — Понабрали, кого попало — одни обормоты. Только хлеб жрут бестолку, да носятся за деревней как угорелые.

Молодцы в огороженной от чужого внимания зоне, азартно погоняли коней, скакали по кругу, бросали вперед копья, пускали стрелы в деревянных болванов, расставленных для воинского ученья.

— Вот, мотри, добрый человек, что творят, нехрести... — хозяйственник вытянул руку и демонстративно стал загибать пальцы. — Коровушек распугали на барском лугу, траву поизмяли, ям и траншей понарыли. Хорошие доски, бревна в щепки изводят. А сколько инструмента ежедневно ломают — зачем? Топоры, ножи, косы, серпы... сюрикены какие-то, — Гыгышка ковать не успевает! А недавно, лешие, пушку притащили! Грохот от неё стоит с утра и до вечера. Выйти за деревню страшно! А ну как — прилетит чего?

В подтверждении его слов где-то за деревней что-то громко грохнуло и резво полетело с пронзительным свистом.

— Господи, прости души невинные! Сохрани и помилуй! — Староста демонстративно перекрестился. Горестно сглотнул слюну. Почесал затылок. Посмотрел на собеседника. Вспомнил про его просьбу. — Ты, ещё тут, — в два вершка от горшка, доброволец — боец недобитый. Так, что давай... — проходи мимо. Ищи работу, в другой деревне. Нам не до тебя. Не видишь у нас... Как, их? Ученья идут!

— Помилуй бог, — Холмогоров выдохнул, расстроившись. — Жаль! Очень жаль. Я так надеялся, что могу быть полезен. — Он повернулся, опустил голову и тяжело дыша, пошел в сторону выхода. За ним молча, последовала молодая девушка.

— Ну, почему мне так не везёт? — бывший "Почетный рестлер Таганово" переживал, "глотая" обиду. Он сгорбился и стал походить на великовозрастного стрика.

— Эх, судьба — судьбинушка. Горе — горькое! — Никодим горестно бубнил, тяжело переставляя свинцовые ноги по подворью. — Никому-то мы с тобой Марьюшка ненадобные. Уйдем же бродить по белу свету, искать место лучшее. Может быть, кто примет нас сиротинушек... Накормит, али приютит... Авось выживем.

На выходе, у самых ворот несчастному страдальцу повстречался Федор — слуга барина. — Здорова, Никодим! — Весело прогорланил великовозрастный детина.

— Здравствуй, Федор, — расстроившийся мастеровой ответил еле слышно. В его глазах стояли слезы. Громко шмыгнув, он вытер нос рукавом.

— А ты, тута, чаго забыл? Заняться нечем?

— Да, вот — Холмогоров произнес чуть не плача. — Заходил попрощаться.

— Какое попрощаться! — Громила резко схватил за шиворот маленького человека. Встряхнул его. — Быстро "дуй" в столярную мастерскую — Алексей Петрович спрашивал про тебя ещё с утра. Предложение к тебе есть.

— Кв... ква... квак... спрашивал! — Никодим заквакал от удивления. В голове возникла надежда. — А вдруг! А может, возьмут кем-нибудь? Хотя бы на самую простую, черновую работу? Например, подмастерьем или подручным каким? — Сердце Холмогорова затрепетало от предчувствия. — Я сейчас на любое согласен. Даже на конюшню, даже в подмастерье. Даже... — лишь только возьмите!

— Бегом, давай! Без соплей и разговоров! — Слуга повторил грозно, в приказном тоне. — Там привезли инструменты для работы по дереву и столярный станок из Индии. Командир вместе с Пехотой, без тебя разобраться не могут. Уже неделю мучаются над какой-то кнопкой. Позеленели от подуги. Что с ней делать — знать не ведуют! Толи включать её — толи выключать! Она такая — большая, красная. А ты ходишь, тут — прохлаждаешься! Совесть, у тебя, есть? Кто из нас — столярных дел мастер? Елки — зепечные! — Федор выругался и широко развел руки, вместе с повисшем на них столяром.

— В селе вся работа стоит без его советов, а он прощается со всеми! Бабу ещё "каку-то" за собой таскает! Ну, и кто ты — после этого?

Сердце у Никодима взволновано затрепетало от сбывшейся надежды. Глаза "загорелись". Он гордо выпрямился. Набрал полную грудь воздуха. Обернулся к сестре и уже на бегу прокричал. — Марья, подожди меня! Я быстро! Я скоро, совсем. Мы только с чудо-станком разберемся, да со струментом...

Глава 15.

Вдали, за деревней, в багрово-золотистом уборе стоял тихий бор. Небо по-осеннему мягко-синее казалось бездонным. По нему размятыми косяками тянулись караваны птиц спешащих в южные страны. Воздух был прозрачен, переливчатый. Пахари убирали с полей последние снопы овса. Устало бродили по пустым жнивьям грачи.

Рязанцев прищурив глаза, задумчиво перевел взгляд с медленно ползущих облаков и осмотрел деревенскую улицу. Представил, каким красивым будет это место через несколько лет. Как величественно будут тянуться к солнцу голубые ели. Загадочно качаться на ветру мохнатые еловые лапы, покрывая крыши домов. По разлапистым веткам будут скакать пушистые белки, сыпать хвоей на тесовую кровлю, усыпанную за многие годы еловыми шишками. Под ногами мягко будут утопать в траве иголки. В воздухе будет стоять приятный аромат еловой коры и хвои. Летом в тени больших деревьев можно будет побыть в прохладном полумраке. Зимой полюбоваться сказочной красотой белоснежных елочных нарядов.

— Эх, — романтическая натура выдохнула. — Хорошо! И главное вовремя я догадался пересадить деревья и украсить улицу.

Высоко в бледно-голубом, безоблачном небе небольшие вереницы диких гусей и лебедей неслись в сторону юга. В воздухе витал особый "винный запах" осени, со стороны деревенских огородов мягко веяло палым сухим листом и сизым горьковатым дымом костра.

Странник перевел взгляд на недавно покрашенные деревенские домики. Отметил причудливые флюгера на крышах, которые недавно выковал Гыгышка. И снова сладостно вздохнул. — Название дам улочке... Хвойная или Еловая! Нет! Пусть будет — Лесная! Звучит созвучно и красиво! Хотя... две другие улицы Рябиновая и Ореховая названы тоже неплохо!

— Кормилец, позволь поговорить с тобой, — староста вернул романтическую натуру из мира грез на грешную землю. — Надёжа наш! Ты, всё время занят. Думки у тебя умные! Всё решаешь дела важные, ответственные и срочные. Всё на благо нашего селения! А про наши крестьянские заботы забыл совсем. А на улице осень уже. Скоро покров, а тама и зима.

— Кирьян! — Странник недовольно посмотрел на щуплого, бородатого человека. Строго свел брови. — А чём ты говоришь? Ты посмотри вокруг! Я только о людях и думаю! Вон, избы раскрасил яркой совреме... новгородской краской. Огородил их аккуратными заборчиками. Деревья высаживаю нарядные, как в сказке. Ты только представь, как будет хорошо и пригоже! Да, уже все в округе только и говорят про изменения в нашем Таганово! Завидуют! Ну, разве не так?

— Так-то оно так... — староста красноречиво почесал за ухом. — В деревне у нас чистота, порядок, уют...

— Карачун, не томи! Ты опытный староста. Со всеми вопросами должен справляться самостоятельно. Я тебе доверил дела по ведению хозяйства — вот и занимайся ими. Короче, говори быстро, что надо ещё купить, достать или привести для хорошей жизни любимых сельчан. А то у меня дел на сегодня — выше крыши. Нужно обоз с иноземными подарками встретить — аж из самой Индии. А потом срочно на болото отправится. Ходят слухи, что там ключ бьет из-под земли с жидкостью горючей. Название у неё такое... чудное — соляра. Ты, кстати ничего такого не слышал?

— Нет, кормилец.

— Вот! И я — ни духом, ни слухом — до сегодняшнего дня... Представляешь! А тут раз — и уже половина деревни шушукается. Так, что придется лично съездить и посмотреть, что это такое и "с чем её едят — а может быть и пьют"... Ой, чую — ждет меня, сюрприз!

— Понимаешь, кормилец — тут, дело такое... Порядки, заведенные ранее — мы блюдем... Урожай собрали. Продукты подготовили. Там — яйца, мясо, капусту, репку и прочие. А вот с оплатой у нас плохо. Не успеваем к сроку. Купцов, которые ведут закуп — нынче нет. Узнали про засуху, прохвосты! Вот и тянут до последнего, не едут. Поэтому платеж мы не набираем к назначенной дате. Так, что в следующий вторник... — Карачун горестно стал тереть затылок. — Одним словом, Алексей Петрович, не взыщи, но оброк мы не сможем отдать тебе вовремя.

Путник не дослушав последние слова старосты, подошел к работникам и начал давать советы. — Эту ткань не трогайте. Это, специально корневище обмотано вместе со старой землей. В яму опускайте аккуратнее. Так, молодцы. Правильно. Не забывайте в ямку немного подсыпать песочка и торфа. И ещё тряпочка на этой ветке должна смотреть на юг. То есть, вон туда. Елочки они на солнышко ориентированы. Молодцы. Теперь закапывайте. И... — хорошо полейте.

— Алексей Петрович, отец родной! — Карачун вновь оторвал молодого помещика от важных дел. — Ну, все-таки? Как там с моей... с нашей просьбушкой? Это же — важно! Челом бьём — ответа просим.

— Кирьян, не тяни! — дизайнер по ландшафту всё ещё слушал старосту в пол уха. А в половину глаза смотрел как работники снимают с повозки следующее дерево. — Говори сколько нужно. Завтра подойдешь, я выдам требуемую сумму. Тем более до вторника — ещё два дня. Успеете заплатить — даже не волнуйтесь. Ну, у тебя, всё? Давай, иди... — не отвлекай.

— Кормилиц, ты не понял! — проситель скосился и засопел виновато. — Мы должны отдать деньги — тебе.

— Кирьян! Какие ещё... деньги? — Алексей удивленно хмыкнул. — Я не помню, чтобы у меня что-то занимали?

— Это оплата за труды наши праведные. За право хлебушек растить — на твоей земле — Виновный медленно набрал в грудь воздуха. На его лбу собрались морщины. — Оброк, батюшка! И... — это у нас срок платежа подходит. — Староста развел руки в сторону. — А купцов нетути...

— Ну, все разозлил ты меня Карачун. Давай отойдем. Говори толком.

— Помилуй бог, покровитель! Каемся! — Кирьян с горечью начал рассказ. — Каждый год, осенью приезжают купцы. Покупають у нас зерно и продукты. Грабят нас жимолоты — обманывают почём зря. Платют за урожай нам помалу. Полученные от них денюшки мы отдаем тебе. Нынча их нет. А это значит, что мы не сможем вовремя отдать тебе долг.

Здрасте, приехали! — Странник воскликнул от удивления. — Кирьян, у тебя все дома? Ты, что совсем... своего барина разорить собрался? — Алексей показательно "надулся". Принял строгий вид. — Ты головой думать, будешь или нет? Что раньше нельзя было сказать про это? — Недовольный дворянин начал искать глазами что-то тяжелое или объемное. — Ох, чую — ждет тебя наказание! Я даже не знаю — что сейчас с тобой будет!

Строгий помещик показательно хлопнул в ладоши и топнул ногой. — О-о-о! Я придумал! Будешь с завтрашнего утра бегать вместе с бойцами вокруг села. Точнее — они вокруг села, а ты вокруг них. И ещё я тебя — в звании понижу. Будешь теперь у меня в полу... в под... в пополамо... Нет! Лучше на букву э-М! Мили... мини... микро староста. А, вот, придумал — младший староста! Ну как? Тебе... — не стыдно? Младший староста! Да над твоим званием теперь не то, что ребятишки... — собаки смеяться будут. Ну, ты учудил... — младший староста!

— Прости, благодетель, — Карачун упал на колени. Ударился головой о землю. Начал заунывно лепетать. Стал креститься. — Прости нас, Христа ради! Всем миром за тебя молимся. Только о твоем здоровье и печемся. Как ты? Всё ли хорошо? Всё ли в порядке? А сейчас, беда беду подгоняет.

— Кирьян, опусти розовые сопли, — молодой помещик грозно "сверкнул" глазами. — Давай по делу.

— Они всегда вовремя приезжали. А в этом году видно из-за засухи специально волынку тянут. Желают сбросить цену — до безобразия. Продли время, ещё — хотя бы на неделю. Вот тебе крест — все отдадим до копеечки. Не дай людишкам разориться. Ведь детушки малые голодать будут! Ведь...

— Быстро поднялся с земли и слушай внимательно, — путник резко перебил причитающего старосту. Нахмурился. Строго посмотрел на подчиненного. Начал ходить из стороны в сторону как лектор в учебном заведении. — Давай рассуждать здраво.

Карачун поднялся с колен, но спины не разогнул.

— Отвечай на мой вопрос, — Рязанцев гордо задрал подбородок. Важно развел плечи. — Чем занимается твой барин в Москве?

— Наш кормилец! — Кирьян лепетал еле слышно. — Велики труды его в стольном граде! Пошли ему господь здоровья и удачи во всех его начинаниях! Он уважаемый купец. Он продает...

— Вот, правильно! — путник вновь перебил Кирьяна. — Он купец! Рязанцев высоко задрал указательный палец. — Так почему его любимые крестьяне должны отдавать свое зерно неизвестным, проклятым конкурентам? Да ещё и задешево? Ты, что хочешь разорить меня? Или лишить моих любимых "домочадцев" заслуженного дохода? Почему нельзя предложить купить зерно своему родному, уважаемому помещику?

— Дык... Тык.. Так, — Кирьян начал заговариваться. Он дергал и мотал головой как безумец. — Окаянство беспутное! — Староста возмущенно выругался. Удивленно развел в стороны руки. — Вы же пшеницей не торгуете?

— Запомни Кирьян! И заруби себе на носу — твой барин покупает всё, что может быть продано. Тем более зерно! В этом вре... — путешественник внезапно поперхнулся и закашлял. — В этом месте — это сейчас самая устойчивая валю... единица обмена на другие товары.

Странник по-купечески погладил подбородок. Хитро прищурил глаза. — Ну, может быть ещё таганофель! Хотя — нет! Это со следующего года. — Он снова свел брови. Вспомнил про тяжёлый проступок виновного. — Второе... Допустим, продашь ты всё, чтобы наскрести на платеж. А чем ты потом крестьян и приезжих работников кормить будешь — святым духом?

— Алексей Петрович! А, ты, разве не закончишь строительные работы к зиме? Зимой всегда все стройки завершают. Да, и куды нам столько строить?

— Куды — куды? — вояжер передразнил, недоумевая. Затем резво ответил. — На кудыкину гору! — Он резко повернулся в сторону провинившегося. — Кирьян, как может закончиться строительство — особенно у нас? Стройка — она как ремонт — может только начаться. А конца у неё не бывает. Тем более в Таганово! У нас, она будет идти круглый год! У меня ещё столько объектов в чертежах и планах, что тебе и не снилось!

— Благодетель, прости дурака грешного. — Кирьян вновь повалился на колени. — Все от скудоумия! Что же теперь делать?

— Что делать? — пришелец начал тереть ладоши. Защелкал пальцами на руках. Стал быстро обдумывать возникшую идею. — Сегодня же бросай все дела. Срочно формируй обоз для закупа продуктов. И завтра с утра выезжай по селам и деревням — туда, куда ещё не добрались закупщики. Скоро зима! Запасов потребуется много. А заодно и нерадивых перекупщиков проучим.

— Алексей Петрович, выполню, как прикажите! — Карачун наконец-то выпрямил спину. — А с нашими делами — что будет? — староста снова напомнил о наболевшем.

— С нашими? — Странник на мгновение задумался. — С нашими — будет всё хорошо! Любимый барин выкупит оброк у своих крестьян по самой высокой цене! Потому, что это — его крестьяне, о которых он заботится, и которые его кормят.

Путник закончив разговор с Кирьяном, пошел к рабочим. На половине пути он повернулся к старосте и произнес важно... — Да! Помнится самым работящим я скид... послабление обещал! Так, передай трудягам — я от своих слов не отказываюсь!

* * *

Повозка Кирьяна неспешно двигалась по сельской дороге. Причем последние двадцать саженей телега старосты замедлилась настолько, что поползла со скорость пешехода. Видно Пяток — сивый мерин старосты почувствовав неладное в настроении хозяина, не торопился активно "двигать копытами". Он даже перестал фыркать и хлестать себя хвостом по бокам. Конь "затаился" на столько — на сколько было возможно в "его положении". Со стороны могло показаться, что скотина медленно "кралась" вдоль дороги, аккуратно тянув за собой подводу.

Впереди повозки, шли два человека. Один из них был дед Потап Козепин — бывший барский конюх. Его недавно повысили до новой неведомой ранее должности. Теперь он обзывался громким заморским званием — товарищ Вторпомпех. (Примечание автора. В мирное время сокращение от гражданского звания — Второй помощник Пехоты. Должность Перпомпеха — первого помощника Пехоты пока была вакантной).

— А кто повысил? — Староста недовольно скрипнул зубами.

— А повысил — недавно появившейся молодец, идущий рядом с конюхом. Этот сопливый, рыжий, тощий похожий на дрын прощелыга — Пашка Пехота и повысил. Подняв в должности старика на "невиданную высоту", он сразу поручил ему ответственное задание — обучать набранных ратников стрельбе из пищалей и пистолей. Дед был единственным в селе человеком, знавшим как заряжать и стрелять из огнестрельного оружия, доставшегося в наследство от старого барина. Козепин был горд полученному званию. Теперь "его великолепие" ходило по селу важно, задрав голову, и смотрело на всех свысока своего нового положения... даже на старосту!!!

— Павел Ляксандрович! — Потап не обращая внимания на окружающую обстановку упоённо доказывал Пехоте своё мнение. — Облагодетельствуй! Как же так? Я тут покумекал и пришел к выводу... — Не по чести дела делаются в нашем отряде! Нешто на военную науку, которую мне доверили — выделяется столь мало времени? Разве можно так безответственно относиться к огневой потехи? Пошто вдругорядь гораздо больше внимания и времени уделяется занятиям Силантия? Или навыкам, которые Вы преподаёте? А про уроки бойцов с Алексеем Петровичем — я вообще молчу. Получается, что идёт самоуправство со стороны приезжих Новгородских учителей. А своих местных, доморощенных, с большим опытом "списыалистов" — притесняют. Буквально во всём. А это несправедливо. — Потап взял паузу. Подергал себя за козлиную бороду. Почесал затылок. Крякнул. — Ведь надо приучать робят сразу к огненному бою. Показывать, как правильно забивать пыжи в ружьё, сыпать порох на полку, ставить кремень.

— Ышь, ты какой суходрищь выискался! — староста критически, из-за телеги оценил нового "педагога". — Чтоб тебя лихоманка скрутила, повалень запрокисший! — Он потихоньку сплюнул сквозь зубы. — Тьфу, пропасти на тя нет, на проклятущего! Эх, ма! Лежал бы на печи да кости грел. А то всё туда же в "енералы" лезет.

— Я тут покумекал — надо бы добавить мне... — времечка, — дед не обращая внимания на мысли "прошлогоднего" начальства показательно на вершок вытянул из кулака указательный палец. — Хотя бы на маненько? На крохотулечку?

— Товарищ Вторпомпех — Пехота с ходу начал вводить подчиненного в рамки субординации и "политической ситуации в селе и на прилегающих к населенному пункту окрестностях". — Вы не правы! Я стараюсь равноценно распределять время на подготовку бойцов среди всех командиров. Я и так их нагружаю сверх меры. Они у меня возвращаются ползком с занятий. Потап, пойми — они же молодые ребята. Должны иметь время на личную жизнь. Им помимо службы ещё с девчонками погулять надо, отдохнуть, поесть, поспать. Семье помочь в выходной. Ну и личное время должно быть? Причем мое мнение примечает Алексей...

— Примечает его, Алексей, — Карачун мысленно передразнил Пашку. Потихоньку стукнул вожжами по крупу лошади. — Гляди-ко! И откель этот супостат столько влияния со стороны барина получил?

Старосте новичок сразу не понравился. С виду простой молодец четырнадцати — пятнадцати годков с торчащими ушами и детской улыбкой. Ну, может быть шестнадцати — не более. Ему бы за материну сиську держаться, да за батькиным кафтаном влачиться. — Кирьян снова еле слышно сплюнул, выразив недовольство. — Родители из дома случайно выпустили, недоглядели — теперяча на этого самохвала управы нетути! Вьюнош в возрасте желторотого кутенка ведет себя, так как будто он матерый волчара! Измывается над взрослыми людьми, перечит, шагу ступить не даёт. Задиристый Пашка — как тысяча чертей.

Кирьян медленно потер глаза ладонью. Стал вспоминать недавние события. — На третий день появления в селе местные мужики хотели поставить на место приезжего нахала. Чем всё закончилось — лучше не кому не говорить. Господи, слава тебе, что все живы, здоровы! А то, что ушибы синяки и царапины, да несколько зубов не досчитались — это так — обычное дело в кулачном бою. Здесь был — другой случай... Бог миловал, что народ от обиды за колья с рогатинами не схватился. Как потом оказалось. Этот христопродавец ловок и селен как бес. Помимо кулаков — паршивец умеет бить всем, чем можно и не можно. Ну, а если у него в руке нож... — лучше вообще про драку не думать. (Примечание автора. Это ещё Кирьян в руках приезжего "новгородца" не видел саперскую лопатку).

— Лады, тогда у меня к Вам последний вопрос. — Потап остановился и продолжил выливать недовольство, накопившееся на вышестоящее начальство. — Тут, такое дело! Я краем уха слыхал (Ударение на букву — ы) — о чём отроки судачили... — ну, про название моего обучения. Оказывается! По их словам, я преподаю науку древнего оружия. Представляете! — Вторпомпех произнес внезапно фразу из будущего с правильной интонацией! — Только вдумайтесь — коллега — древ-не-го! — Он самозабвенно, как профессор, почесал переносицу носа. — Помилуйте, сударь — окаянная сила! Какое же оно древнее? Негоже так думать — оно есть самое настоящее. Разве можно его обзывать древним и сравнивать с луком, копьём или пращей. А пищаль, это самое новое, современное оружие, которым сейчас вооружают все войска нашей государыни. И вообще разве то, с чем хаживал наш покойный барин Петр Андреевич на войну с ляхами — может быть старым, тем паче древним.

— Потап, пойми, — Пехота вступил в научный диспут. — Сейчас мы закладываем основы начальной военной подготовки. Подтягиваем физику, обучаем первоочередным навыкам. А твой предмет это спец. дисциплина. Она у нас засекречена. Тем более скоро с Новгорода привезут новые ружья. Вот тогда мы, возможно, сменим название твоего предмета и естественно увеличим количество занятий по огневой подготовке. Так, что не беспокойся — времени у тебя будет достаточно и даже больше.

— Ну, коли так — тогда добро. — Вторпомпех довольно затряс тощей бородкой. — Я вам верю на слово. Пообещал, значит, так оно и будет.

— Ишь — ты! Пообещал, значит, так и будет, — староста снова передразнил конюха. — Это точно — семя бесовское! — Один раз — в самом начале Кирьян попытался возразить Пехоте. Тот в шутку применил какой-то захват, загнул мужика так, что у него потом стреляло неделю в пояснице. И вообще, после своего появления Пашка по отношению ко всем начал вести себя, как будто он старший по возрасту, должности или умениям. Складывалось впечатление, что он знает всё наперёд. И ещё, если раньше можно было барину пожаловаться на солдат за их безобразия напрямую. То после появления Пехоты это стало невозможно. Теперь, все вопросы стал решать этот рыжий деспот. Причем, вести стал себя, так, будто он ровня барину, а может быть и выше.

Подвода старосты сравнялась с разговаривающими людьми. Кирьян начал осторожно объезжать собеседников. Делал вид, что не замечает их. Мало ли зачем люди стоят посередине дороги и о чем-то разговаривают между собой. Может быть, они просто вышли подышать свежим воздухом или полюбоваться природой. Он почти проехал. Осталась последнее колесо и палка, торчащая из повозки.

— На месте, стой! Раз — два! — Подросток рявкнул так, что у Пятка пригнулись от страха уши, и он недовольно фыркнув, остановился.

— Вот, змей искуситель — заприметил, — в голове Карачуна возникло нехорошее предчувствие. — Боже, избави от лукавого! Ну, почему я по другой дороге не поехал? И чего я вообще поехал? Хотел же сегодня стога осмотреть в поле. — Ох, долюшка моя — неприкаянная! Отчего же так не везет?

— Майор Пехота, — рыжий стервец упоенно козырнул рукой возле головы. И резво обратился к водителю подводы. — Ваши водительское удостоверение, техпаспорт на транспортное средство и страховку на животину — быстро!

— Ча-во? — староста от удивления открыл рот.

— Чаво — чаво! — затейник передразнил Кирьяна. — Гражданин, покиньте повозку — и откройте багажник для досмотра...

— Да, едрёна осердие через палати к верху дном, — невольный нарушитель красочно выругался про себя. — Вот басурманский супостат. Говорит вроде по-нашему, а что глаголет — ничего не понятно. И кто их учит этому безобразию в Новгороде? — Недовольный Кирьян слез с телеги и подошел к Пехоте.

— Товарищ Вторпомпех!

— Я! — Потап произнес четко, по-военному.

— Оставьте нас с младшим старостой наедине. Нам нужно срочно поговорить.

— Есть, оставить наедине, — Козепин по военному четко развернулся и, задрав голову, важно двинулся к барскому дому.

— Так, нарушитель, теперь разберёмся с вами, — худощавый юноша буквально навис над невысоким Кирьяном.

— Ну, что... штраф будем выписывать или договоримся?

— ... Хь-ы-мы я-то николи, — Карачун непроизвольно пролепетал непонятную фразу, по-прежнему не понимая, что от него хотят. Штрафник смущенно потупился и развел руки. — Не виноват, кабы.

Пяток выражая свою лошадиную невиновность, и поддерживая водителя, тоже стал отмахиваться хвостом.

— Отвечай на вопрос! — строгий патрульный резко повысил голос. — Почему хулиганим и не посещаем школу? Старших, понимаешь, не уважаем? Младших — обижаем? Помещика — отца родного, не слушаемся! Дожили — в должности понизили — стал младший староста! Тьфу, срамота-то, какая. Как можно жить с такой должностью — да ещё и не ходить в школу? Верно, бабы говорят — лучше лямку тянуть без мужика, чем жить непонятно с кем да в звании младшего старосты.

Кирьян покраснел и опустил глаза.

— Что скукожился — стыдно тебе.

— Дык, понятно всё... — недовольный проскрипел зубами провинившийся.

— Вот скажи, голубь сизокрылый, — ты, в армии, служил.

— Нетушки, — Карачун покраснел, а затем зачем-то опустил руки и спрятал их за спину. — По болезни немощен.

— А, я — всю жизнь, от звонка до звонка. И уже не одна война за плечами.

— Вот, врёт-то! — Кирьян искоса посмотрел на сопливого болтуна с недоверием. — Как сивый мерин, врёт! Ну, какой с него служивый? Какие войны? Какие звонки, к такой-то матери! Небось, с коровами на лугу бодался или хвосты быкам за околицей крутил?

— У меня наград — малолетка задумчиво покачал головой. — Всю грудь увешать можно! Представь — даже иностранные есть.

— Нет, ну брехло конопатый... — брехло! — староста продолжал с недоверием слушать "россказни" сопливого юнца.

— ...И всё равно считаю, что нужно учиться, — Пашка похлопал собеседника по плечу. — Кирьян, ты погляди, как быстро меняется мир. Развивается наука, техника. Всё, что ты знал и умел вчера — сегодня этого уже не достаточно! Люди полетели в кос...

— Павел Александрович, позвольте! — староста перебил высокое начальство. — Так я же вроде грамоте обучен. Цифирь знаю. Даже по таблицам считать могу. Зачем мне учиться?

— Обучен, говоришь, — Пашка как всегда передразнил Кирьяна. — Все знаешь?

— Ну, ды.

— Хорошо, проведем тест из последнего экзаменационного списка вопросов по ЕГЭ. А ну-ка умник, скажи, чему равен логарифмический корень квадратного трехчлена от дробного числа 6754133.

— Э-э-э... У-у-у... А, что эта за цифирь такая — ась?

— Первый ответ в молоко, — Пехота азартно пощелкал пальцами на руке. — Зададим задание попроще... За какое время семья из пяти человек, с грудным ребенком и одной хромой собакой без перерыва на ночлег и перекуры пройдет пешком отсюда и до Москвы через Казань с заходом в Ростов и переходом через Архангельск? Ну-у, говори?

— ... То-о-о, — всезнайка округлил губы и протянул букву, шмыгнул носом, а затем начал перебирать варианты, что-то считая на пальцах. — Эта-а... Чай... Небось... Эдак... Покамись...

— Опять стрельба по воронам! Ладно, самый простой вопрос, — строгий экзаменатор наконец-то проявил милосердие к "круглому двоечнику и прогульщику уроков". — На него в Новгороде все отвечают без запинки — даже малолетние голопузые дети. — Говори быстро, кто убил Кеннеди?

— ...И-ы-ых... — крестьянин начал активно чесать голову.

— Тутачи надо покумекать, — ответчик напыжился. Покраснел. Закусил губу. Свел брови. И наконец-то выдал ответ... — А кто это?

— Воот! А говоришь — всё знаешь... Так, что тебе ещё учиться и учиться. Поэтому, завтра чтобы был в школе как штык, за первой партой, напротив окна — ясно!

— Помилуйте, Павел Александрович, что угодно, любое поручение — только не в школу! Меня же засмеют. Взрослый мужик пришел учиться с недорослями.

— Ладно, хорошо, — строгий участковый внезапно согласился. — Убедил, можешь не ходить.

— Правда? — удивлению Карачуна не было предела. Первый раз он увидел, чтобы Пашка отступил от своей затеи. — Ну, слава тебе господи! Вот спасибо за понимание! А то ужо расстроился, что меня обсмеют.

— Обсуждение завершили, — Пехота демонстративно отвернулся от собеседника. В одежде поискал карманы. (Примечание автора. Не было их там ещё в то время.) Засунул руки за пояс. Носком сапога стал взбивать землю. — Кстати, у нас с Алексеем Петровичем имеется к тебе вопрос.

— Да, конечно, спрашивайте.

— Мы тут решили по весне с челобитной к государыне обратиться. Хотим деревню попросить... дворов на пятьдесят — сто. Хитрец поднял руки и начал тереть ладошки. — Может быть больше. И нам нужен умный человек, который бы учился в школе, а также подавал личный пример в учебе для других мужиков и баб. И этому умельцу мы хотим предложить управление двумя наделами сразу — Таганово и той деревней. Вот думали тебе предложить. Ну, раз не хочешь учиться — тогда ладно... — будем другого искать.

— Дык.... Дак — я готов. — Карачун встрепенулся. Схватил Пехоту за руки. — Батюшка, ты только скажи я же всё, что надо! Я эту школу — да, за год! За пол... За зиму закончу! Я умный! Я догада и востряк — я всё смогу!

— Вот радость-то! — глаза парнишки засияли от радости. — Пойду, обрадую Алексея, что нашел нужного человека. А, ты! Уговори ещё нескольких мужиков, и приходите все на занятия в вечернюю группу, да без опозданий.

— Лады, отец родной — будет исполнено!

— Договорились, не благодари! — Пехота приобнял старосту за шею и начал вторую часть марлезонского балета. Он медленно потянул собеседника вдаль от телеги. — Я тебе не отец родной, а скорее любимый дитя-тя. Слушай, Кирьян! А можно я тебя буду называть другом в домашней, неформальной обстановке?

— Да, конечно...

— Друг! Понимаешь... Вот, я на этом свете — ничего не боюсь. И горел я, и стреляли в меня, и ножи с гранатами кидали и....

— Ну, гусь — лапчатый! — Карачун не переставал восхищаться умением желторотого птенца создавать фантазии. И главное звучит — так душевно и любо. — Нет, до чего же стервец горазд красиво сочинять небылицы. Что же тебе конопатый шалопай от меня ещё надо-чи?

— Но, есть одно — что всегда смущало старого, прожженного вояку — Пехота нервно сжал губы. Задумчиво покачал головой. — Женщины. Я не умею с ними общаться. Никак. А хочется же по-человечески — семьи, ласки, любви...

— И чего? — староста не мог понять, к чему клонит собеседник.

— Чего — чего... — хочу с хорошей бабой познакомиться! А потом может быть и жениться на ней.

— Ты? Жениться — на хорошей бабе? — Кирьян остановился от неожиданной информации. — А не рано? — А, ну да — ты же у нас взрослый орел. Хорошо, другой вопрос... — а на ком?

— В смысле на ком? — Пашка не понял сомнений Кирьяна. — На самой красивой девчонке в деревне!

— Окстись, — смутные сомнения напугали Кирьяна. Он затряс головой. — Ты хочешь женихаться на моей старшенькой — на Агафье?

— Да, нет. Причем здесь она? — Пашка расстроившись, махнул свободной рукой.

— Дык, кто может быть краше моих дочерей, — молнией отразилась в мозгу старосты. — Тогда, на младшенькой Милославке? — Карачун присел от неожиданности, ожидая судьбоносного ответа.

— А, что можно? — лукавый понял страхи отца за своих дочерей и попытался пошутить.

— Кх... кх, — несчастный родитель прокашлялся. Запричитал. — Что, ты! Что, ты. А, я бедный несчастный, всеми брошенный сиротинушка. Весь в долгах, как в шелках. Урожая ноне нет, на дворе страшна засуха, непогодь. Скотина вся поздохла. Да и раненько им ещё.

— Тогда мне надо другую. И не из твоей семьи. Она должна быть не просто красавица, а ещё и рукодельница, и мастерица.

— Ну, тады я покамись не знаю, кого тебе присоветовать.

— Хорошо! Собери в деревне самых симпатичных девчат и пригласи их на курсы кройки и шитья, организованные Татьяной Сергеевной. Девоньки обучаться. Станут мастерицами. А потом я познакомлюсь с самой способной.

— Ладный план! Мне любо, — староста произнес "правдиво". Он хитро прищурил глаза.

— Я рад, что тебе он понравился. — Пехота стал завершать разговор. Похлопал старосту по плечу. — Хорошо, друг — договорились. Я пошел, а ты действуй.

Через несколько секунд Кирьян мстительно смотрел вслед уходящему "новому другу".

— Давай, иди — топай! Рыжехвостый. Завтра я тебе наберу красоток и молодок. Есть у нас в деревне "хорошие" кандидатки для тако дела — кривые, косые и хромоногие... Ясен пень — глаза-то у меня — чай на месте! Всю жизнь потом благодарить будешь за какую-нибудь страхилу!

Глава 16.

Светлый Праздник Покрова Святой Богородицы Рязанцев встретил на потолке. Точнее и правильнее будет сказать, что проводы осени и встречу зимы ему пришлось встречать стоя на высокой стремянке под самым потолком. Путник был занят работами по проведению электрической проводки и установке светильников. Спешно построенное строение учебно-спортивно-музыкально-танцевально-развлекательно-позновательного и т.д. и т.п. деревенского "дома-клуба-избы-центра-помещения" ещё вовсю пахло краской, смолой и опилками. Почти вся территория новостройки состояла из небольшого спортивного зала на четыреста — пятьсот квадратных метров. В случае потребности он мог быть быстро переоборудован в зрительный. (Примечание автора. Для превращения площадки в кино — концертный зал зрителям необходимо было просто принести с собой из дома скамейки.)

Главной достопримечательностью строения являлась южная стенка на две третьих заполненная пластиковыми профилями. Многочисленные, прозрачные рамы окон состояли из большого числа маленьких створок. Алексей, не желая лишних вопросов и объяснений, не стал ставить огромные стеклопакеты. Хотя разговоров всё равно было много.

Поглазеть на уникальное "заморское" творение "стеклянную стену" до сих пор собирались зеваки. Вот и сейчас несколько жителей кружили вокруг дома, месили первый снег, старались заглянуть внутрь и посмотреть на то, что там происходит.

— Зря ходите! — шутливая мысль "не покидала" голову странника. — Сегодня танцев не будет — "элекСтричества" нет.

Алексей задумчиво посмотрел в сторону улицы. За окнами, клуба неспеша падал снег. Он шёл певуче, празднично, торжественно. Крупные, нежные, завораживающие глаз снежинки опускались из бездонной выси, кружилась в неведомом танце, играли, переливались, чтобы затем мягко и неслышно лечь на застывшую серую землю. Во всём этом ощущалась какая-то торжественность, какая-то храмовость, какое-то священнодействие.

В многопрофильный зал "деревенского дворца спорта", сбивая поэтический настрой путника, вошла учительница. Она подошла к раскладной лестнице. Отвлекла Рязанцева от просмотра красот природы.

— Алексей, ты, не мог бы ты спуститься и посмотреть эскизы рисунков, которые мы собираемся разместить на стенах. Здесь олимпийские кольца, флаг московского царства, олимпийский мишка с цветами. Напротив сцены будет нарисован пьедестал, на вершине которого стоит белка со спортивным кубком и медалями.

Странник спустился "с небес". Подошел к преподователю.

— Татьяна Сергеевна, всё хорошо, — Рязанцев начал рассматривать рисунки. — Мне всё нравиться. Только вместо бельчонка у нас на постаменте должен стоять рыжий лисенок в зеленой камуфлированной одежде. — Понимаете, он талисман нашей деревни — так сказать "запатентованный" товарный знак. Зовут его Таганосик. Обозначает зверёк хитрость, ум и сообразительность.

Женщина достала из кармана карандаш и сразу стала записывать пожелания "заказчика".

— И ещё... — Рязанцев причмокнул губами. — Кроме трехцветного флага Московии пора уже сшить и разместить в зале флаг нашей вотчины. Это оранжевый стяг с зеленым Андреевским крестом в черной окантовке.

— Что? — девушка удивленно посмотрела на странника. — Я не ослышалась — у нас есть свой флаг?

— А как же! Конечно есть! — Путешественник гордо поднял голову. — Флаг это мощный элемент того, что мы делаем. Символ общей цели и единства духа нашей группы. То, к чему мы будем, стремимся и, что объединит нас всех в единое целое. Без флага — нам никак!

— Хорошо, допустим, что вы правы, — "учитель" продолжила записывать на листах. — А что означают цвета?

— Зеленый цвет Андреевского креста обозначает молодость, надежду и жизненную силу. Рыжее (оранжевое) поле с черной оправой — это воинская доблесть, слава и героизм.

Рязанцев вновь пересмотрел эскизы. — Кстати, хорошие рисунки. Если не секрет — кто рисовал?

— Алексей, не поверишь? — учительница заломила кисти рук. — Староста недавно собрал желающих на курсы кройки и шитья, и вот среди них оказалась талантливая, юная художница. Её зовут Варя Голикова. Ты бы видел, какую она диадему из бисера связала, а какое колье из бусин сделала. Просто — загляденье! Их хоть сейчас на выставку.

— Что? — барин-электрик от неожиданности чуть было не выронил из рук отвертку. — Хромоножка у нас ещё и художница? Подождите, Татьяна Сергеевна? Так, это та пассия, от которой наш рыжий майор бегает? Ну, с которой познакомиться, никак не решиться?

— Да, это она, — молодая девушка удивленно захлопала длинными ресницами. — И вот, что, солдафоны! — Она строго свела брови. — Не смейте мне ребенка обижать. Узнаю — вам обоим не поздоровиться! — Учительница строго помахала указательным пальцем. — Поверьте, я найду на вас управу!

— А кто её обижает? — Рязанцев недовольно отвел глаза в сторону. — Кстати, Татьяна Сергеевна! Между прочим, Вы, в вашем возрасте выглядите не старше этого ребенка. И-и-и... — очень привлекательны!

— Вот и не лезьте к нам... к ней! — недовольный педагог топнула ногой. Её лицо приняло серьезное выражение. Она сделала вид, что не услышала комплемента про свою внешность. — Вареньке сейчас — надо думать об учебе. А не о рыжих балбесах из будущего. И где вы двоешники только друг друга находите! Всё бы вам хулиганить! Вы же мне весь учебно-воспитательный процесс можете нарушить?

Учительница взяла паузу, а затем, набрав воздуха в легкие, решительно начала убеждать странника. — Значит, так! Алексей, я тут подумала... — её глаза заблестели. Лицо покраснело. — Девочку надо срочно отправить учиться в Москву. Иначе — загубим талант. Завянет она здесь. Ей надо находиться среди сверстников. Таких же разносторонних самородков — увлеченных живописью и творчеством.

— Татьяна Сергеевна, миленькая, — путник оторопело начал отбиваться от педагогического напора. — Вы же неделю назад говорили, что она у вас лучше всех вяжет изделия из бисера и бус. Что она талант в подборе узоров и служит примером остальным рукодельницам.

— А я и сейчас не отказываюсь от своих слов!

— Подождите, как же так? Я на основании ваших высказываний разработал бизнес план. Провел успешную рекламную компанию для продажи уникальной Тагановской бижутерии! Принял заказ на несколько больших партий. Предоплату — получил! А теперь, вы мне говорите, что она должна всё бросить и начать рисовать! А если завтра у неё проснется талант в лепке скульптуры или.... не дай бог воспылает любовь к ландшафтному моделированию? Что вы мне прикажите делать — парки с фонтанами создавать?

— Алексей, не говори ерунды... — собеседница отрешенно махнула рукой. — Кстати, позавчера, когда я была у себя дома, ко мне в гости заходил один из моих учеников — Силя Рупинштерн. Он сотрудничает с академическим художественным институтом имени Сурикова. Подбирает для уроков скульптурного портрета натурщиц. Я рассказала ему о нашей Варюше. Показала рисунки. И ты знаешь — он согласился позаниматься с девочкой! Он недорого возьмет и быстро подготовит её к вступительным экзаменам. Силя убедил меня в том, что она талантлива и ей надо больше проводить времени за мольбертом и обязательно посещать его уроки. Так, что теперь наша звездочка будет учиться и расти как художник!

Рязанцев широко открыл глаза от удивления. Поднял руку и начал водить ею перед носом учительницы, щелкая пальцами. — Татьяна Сергеевна! Алё? Все дома? Проснитесь! Какая Москва? Какой художественный институт? Какой — такой Силя Рубль-штерн? Мы в далёком предалёком прошлом! Сейчас 1683 год... Здесь нет никаких академий, университетов. Суриков ещё не родился. Тут нет никаких педагогов. Единственный учитель на весь мир с высшим педагогическим образованием стоит передо мной и несёт чушь несусветную. А если вы имеете в виду Москву нашего времени, то позвольте вам напомнить, что девчушка после перехода в другую эпоху через семь-восемь часов превратиться из прекрасной золушки в сморщенную старушонку. Кто её там будет учить? Кому она нужна?

— Не знаю, Алексей! — женщина расстроилась. — Но ты должен что-то придумать. Жаль будет, если мы загубим такой самородок. История нам не простит этого!

— Не простит, — Алексей недовольно передразнил учительницу. Он прикусил нижнюю губу. Сморщился. — Хорошо, я поразмышляю. Посоветуюсь с Пехотой. Может быть, сообща мы найдем какое-нибудь решение.

— Вот только не надо привлекать Павла. Ты же знаешь этого безалаберного забияку. Кроме драк и хулиганства он ни на, что не способен! Тем более сейчас — когда Вареньке нужно думать только об учебе и живописи. А не отвлекаться на всякие пустяки! Особенно в исполнении этого рыжего хулигана.

— Да, уж... — странник мысленно подвел итог "творческой" беседы. — А я вот думаю о другом... Как, этот озорник "обрадуется", когда узнает, что мы собираемся отправить учиться неведомо куда и неизвестно, на сколько... и скорее всего к какому-нибудь мужику (художнику-натуралисту-скульптору) его ненаглядную возлюбленную?... Как, вы думаете, а?

Глава 17.

— Алексей, послушай! — Пехота недовольно воскликнул, привлекая внимание друга. Он злился и терял терпение от безрезультатности поисков. — А художниц в те времена на Руси точно не было? Ни одной? Может быть, про них мало кто знал? Может быть, задать более широкий запрос для поисковика? Например, известные и неизвестные художницы 17 века. И хорошо бы там найти живущих недалеко от Таганово? Где-нибудь поблизости — например, в соседней деревне?

Два "боевых товарища" второй час "ломали голову" и "бились" над проблемой, куда отправить учиться восходящую "звезду Тагановской живописи" Варвару Голикову. Мозги стратегов уже "кипели". По всей квартире Рязанцева были разложены раскрытые книги, разбросаны исторические справочники, каталоги. Ярко светился монитор компьютера в углу письменного стола.

— Нет, — путник покачал головой и перевел задумчивый взгляд на собеседника. — В этом учебном руководстве пишут, что архитекторы и живописцы семнадцатого столетия были сплошь мужского пола и состояли в московской Оружейной палате. Именно, там находились лучшие мастера по видам искусств, в том числе и живописи...

Странник с деловым видом обслюнявил палец и, перевернув страницу, хитро посмотрел на седого майора. — Так, что хочешь, не хочешь, придется твою пассию отправлять в Москву. Будет учиться, а на каникулы после сессии приезжать к нам в гости с подарками. А в обратную сторону мы ей торжественно выдадим два мешка таганофеля. Пусть устроит рекламные акции для юных талантов, проживающих в общежитии.

Пашка нахмурился и раздраженно заерзал в кресле. Куда-либо отпускать "С глаз долой и из сердца вон" любимую девушку, тем более на обучение к какому-либо озабоченному, слюнявому, патлатому, как он считал "воятелю-живописцу-натурщику", ему сильно не хотелось.

Рязанцев чувствуя недовольство компаньона, ухмыльнулся, подпер рукой подбородок, после чего снова углубился в поиски кандидата. — Так, этот не пойдет — молод "есчо", — Он с сосредоточением листал очередное справочное творение. — А этот, наоборот уже два года как "коньки отбросил". — Алексей что-то посчитал в уме. Позагибал пальцы на руке. Глубоко вздохнул. Покачал подбородком. Переговорив с кем-то наедине, выдал ответ. — Ну да, точно! Ровно восемьсот двенадцать дней. — После чего вновь продолжил рассматривать какие-то таблицы. — Этот только ложки с горшками умет раскрашивать, — А этот, ещё при жизни был признан психом и полным неодекватом... — Внезапно искатель хмыкнул и развернул книгу в сторону собеседника. — Ты только посмотри, какой интересный экземпляр! Просто красавчик и сердцеед! — Путник показал рисунок крупного, брутального человека похожего на Гошу Куценко. — Жил и творил как раз в то время. Звали Симон Таратохин. Имел задатки стать талантливым иконописцем. Один из первых начал уделять внимания стройности описываемых силуэтов, изысканности и плавности линий. Да, — Синеглазый лектор потерев лоб, добавил. — Тут в сносках пишут, что несколько раз был женат и имел более двенадцати детей!

— Вот, наверное, из-за этого! — Алексей значительно поднял указательный палец к верху. — Он так и не стал настоящим профи — мастером своего дела. Но! Если, попытаться всё изменить. Немножко взять и подправить ему биографию. Скажем, вырвать его из окружающей, вредной женской среды — то всё может измениться! Симон одумается, остепениться, и станет талантливым педагогом — наставником. Заведет себе учеников, обучит их и сделает из нашей Варвары настоящий, творческий самородок.

— Издеваешься что ли? — Пашка резко вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. — Ты, хочешь отправить Варю учиться в Москву, к какому-то, там — Траха-тохину. И всё ради того чтобы он стал известным? И одних поклонниц поменял на других? — Ревнивиц сморщился и недовольно забурчал себе по нос. — У него, поди, и так баб было, — как у дурака махорки? Испортит мне девочку. Вскружит ей голову. "Канделябров" на уши понавесит. А потом ищи его с фонарями на том свете. Нет, нам такой учёбы не надо...

— Вот смотри, что про него пишут благодарные потомки: — Алексей не обращая внимания на причитания бравого десантника, продолжал потихоньку подтрунивать над коллегой. — Таратохин имел реалистичное воображение. В своих работах уделял внимание изысканности талии, миниатюрной выписанности лица, рук. — Путник задорно приподнял одну бровь и прицокнул языком. После чего выдал свое резюме. — По-моему нормальный художник. Ученицам должен нравиться. Тебе-то он, чем не угодил?

— Всем! — прорычал пылкий влюбленный. — Фамилия не нравиться. Руки кривые. И... — преподаёт плохо и рисует как курица лапой... Да, и вообще — нет доверия к нему! — Пехота "сквасившись" посмотрел на Рязанцева. — Не нравиться он мне и точка!

— Ну, знаешь, "Иван Царевич" — тебе не угодить! Тот слепой, другой кривой, третий детей завел от разных жен... Вот, что! — Путник возмущенно защелкал пальцами. — Выбирай сам. Давай, открывай энциклопедию по допетровской Руси и штудируй. А то у меня создается впечатление, что мне заняться нечем, кроме того как искать учителя твоей подруге? Я лучше на кухню пойду — чайку заварю. Сосисок с яйцами, пожарю.

— Она мне не подруга! — огрызнулся седовласый. Лицо бывшего военного внезапно залила бурая краска. Он смущенно отвел взгляд в сторону.

— Тем более, — вояжер захлопнул книгу и положил её на стол. — Чего ты тогда "кипятишся"?

— Кстати, Алексей? — десантник неожиданно остановился и прищурился. — А почему мы выбираем кандидатов только в Москве? У нас, что появился принцип? Раз уж начали искать лучшего — давай всех смотреть. Вдруг за границей варианты появятся? Голубые... — там или немощные? Европа всегда такими кренделями славилась!

— В других странах? — Рязанцев удивленно приподнял бровь. — Что? Я не ослышался? Ты Варвару за кордон отпустишь? — Он удивленно заморгал глазами. Заломил руки. — Я так понимаю, до этого разговора мы даже соседнюю деревню в расчет не брали — расстояние видите ли большое. Люди незнакомые. И про Москву я так — ради смеха заговорил. И вдруг оказывается, мы не шутим, а уже давно ведем серьезный, деловой разговор. И главное... — готовы отправить нашу подопечную куда угодно — хоть к черту на кулички? — Путник подавшись внутреннему настроению начал цитировать былинное сказание. — И ждет её теперь дорога дальняя, в край неведомый... — на чужбину, к ворогам! Где даже русским духом не пахнет. Как же так, Паша?

— А кто сказал, что она куда-то поедет? К кому-то кто её где-то ждет? — в этот раз уже Пехота картинно вздернул подбородок и улыбнулся во весь рот. Глаза заблестели от возбуждения. Яркая мысль озарила его голову. — Дома пусть сидит — под присмотром! Нечего по заграницам мотаться!

— Не понял? — Алексей вмиг стал серьезным. Выпрямился в кресле. Приготовился внимательно слушать собеседника. — Так! У нашего влюбленного появился план! — Он хлопнул в ладоши и интенсивно потер их. — Давай, майор, объясняй! Вижу, задумал что-то — ужасное и интересное!

* * *

Ноябрь 1683 года.

Голландия. Небольшой город Дордрехт.

Неприметная таверна "Утиное яйцо".

Было уже поздно, и солнце давно спряталось за серыми городскими домами. На улицах города опустились вечерние сумерки, стемнело. Однако в наступившей темноте приветливо светились окна таверны, приманивая своими огоньками обычных своих посетителей.

В низеньком, полупустом помещении таверны, сильно закопченном дымом, где на вывеске были грубо намалеваны утка с яйцом, за дальним от барной стойки столом расположились два посетителя. Один из них был высоким, сухощавым с глубоко посаженными глазами, пожилым человеком. Он изрядно перепив спиртного, продолжал "изливать" душу неизвестному молодому собеседнику. Старец постоянно вздыхая, с горечью вспоминал далекие, почти забытые эпизоды своей жизни.

— Нет, и ещё раз нет, милый Лекс, ты всё понял не правильно! Старик дрожащей рукой поставил кружку на стол. Встретился глазами с острым взглядом собеседника. — Боже мой! Иногда мне кажется, что ещё совсем недавно я был таким же, как ты — легкомысленным и ветреным юнцом. Вся моя жизнь состояла из каких-то нереальных, пестрых красок, крутящихся в водовороте происходящих событий. Ведь именно тогда благодаря музе и советам отца я смог постигать искусство прекрасного. Создавать свои чудесные полотна. Получать признание и уважение горожан. А сколько у меня было поклонниц!

Рассказчик глубоко вздохнул. Он отрешенно проследил за грубой походкой полненькой служанки, что пошла к бочонку, чтобы нацедить кружку вина. Оценил её неловкие движения, угловатость фигуры. Непропорционально длинные руки. Старую, неоднократно залатанную одежду. Недовольно шмыгнул носом. Смахнул рукавом слезу. — А потом появилась она — Карнелия... Любовь, свадьба, воспитание детей, большая часть которых были даже не мои. Постепенно я перестал работать над заказами. Даже за большие деньги. Я остепинился, стал ходить в церковь. Начал заниматься "важными", общественными делами. Думать только об общине, боге и спасении души. Вот тогда-то почитатели моего таланта и изменили мне. Затем меня покинули ученики. — Рассказчик поднес ладони к лицу и растроганно стал тереть ими виски. — О, Творец, я не желал такого исхода. Однако всё пришло само собой. И теперь у меня нет сил даже печалиться или радоваться о том, что произошло. Я доволен всем: своей судьбой, прошедщей жизнью, заботой которой окружает меня моя "любимая" жена. Ну, а творчество? Картины? — Я о них даже не вспоминаю. Наверное, это не мое!

— Мэтр, я согласен и расстроен вместе с вами, — прощелыга плавно протянул руку к очередной бутылке, поднял её со стола и разлил вино по кружкам. — Эх, знал бы ты, сколько стоит это "Не твое творчество" в будущем! — Искра азарта сверкнула в глазах странника. После чего конец фразы сформировался у него в голове. — И сколько денег готовы отвалить коллекционеры за любую из "Не твоих" картин эпохи барокко... даже случайно выставленной на аукционе! То не рассказывал бы мне здесь сказки о счастливой семейной жизни. А срочно бы бросил всё и побежал бы творить в мастерскую.

— Уважаемый Альберт Кейп! — собеседник во всем поддерживая коллегу собутыльника опрокинул в себя огненную влагу с легкостью пьяницы, и в его глазах заплескалось ещё больше странных огней.

— Вы даже не представляете — сколько раз мой учитель с гордостью рассказывал мне о вашем деде, об отце Якобе и тех незабываемых творениях, которые вы создали вместе.

Поклонник пожилого творца в порыве чувств заломил руки, а потом начал щелкать пальцами, показывая своё восхищение. — О, как часто он говорил о ваших картинах, о живописной игре света, о закатах и рассветах на ваших холстах. Отмечал небывалую легкость и глубину чувств, которыми вы наполняли неземные пейзажи! Заставляли трепетаться сердца... и биться их в едином порыве! — Молодой человек вздохнул, поднял взгляд и задумчиво посмотрел куда-то вдаль соловковыми глазами сквозь темные, едва освещенные стены, словно пытался заглянуть сквозь пелену времени.

— И как вы могли всё это бросить? — он продолжил "выдавливать слезы" из "непризнанного таланта". — Променять? Создать, так мало полотен? Как? Потомки вам этого до сих пор не прости... не простят этого — точно!

— Эх, дьявол всё подери! — седой художник процедил сквозь зубы и, расстроившись, схватился за бокал. Он залпом опрокинул себе в рот содержимое, после чего смачно вытер губы кулаком. Осмотрел свежим, незамыленным взглядом место, где находился и надолго задумался.

Вечерело. Дрова, тлевшие в очаге, уже догорели, и угли отбрасывали от себя красный отблеск, накладывая на стены и предметы зловещие краски. На противоположном от входа конце таверны, в углу небольшого возвышения разместились два скрипача. Музыканты, промочили горло, подняли смычки, и начали играть какую-то незамысловатую композицию. Человек десять горожан, прижимая к себе своих подружек, неуклюже, словно пляшущие медведи, принялись топтаться между столами под визгливые звуки скрипок. Остальные посетители тем временем громкими криками и хлопками в ладоши стали подбадривали танцоров.

— Послушай меня, мой юный друг! — живописец очнулся от спячки, нагнулся над столом и резко схватил собеседника за одежду. Его лицо скривилось в ужасной маске и стало выражать глубокое презрение. Винный перегар волной ударил в нос вояжера. — Все беды в этом мире — от женщин. — Он надул покрасневшие от спиртного щеки и прошипел в полном отчаянии. — Они, происки нечистого! Посылая их — Дьявол смеется над нами. Превращает прекрасных, юных созданий — в старых, сварливых гарпий, которые затем терзают наши души. Они становятся исчадием ада! — Творческая личность отпустила странника и недовольно откинулась на спинку стула. — Пусть гиена сожжет их своим пламенем!

— Да-а! — мысли путешественника во времени завели дружный хоровод в ответ на действие пьяного живописца. — Сколько лет прошло... то есть пройдет, а пить в Европе так и не научились. Слабоваты, вы ребята, против русского духа!

Старец не слыша мыслей собутыльника задышал "с надрывом". На лбу от напряжения проступили синие вены. В порыве чувств он стал резко сжимать, разжимать кулаки. — Я часто задаю себе вопросы... — Куда уходит любовь? Почему жизнь не справедлива? Почему нет истины? И не могу найти ответы. Ах, если бы всё изменить? То я не женился бы на Карнелии! И никогда не бросил бы заниматься живописью! Кто знает, как далеко я мог зайти в своем творчестве? А вдруг я стал бы таким как Рембрандт или Рёйсдаль. Все было бы по-другому! У меня было бы много подражателей, завистников, учеников!

— Э-э-э, любезный! — незнакомец в очередной раз не забыл разлить вино по пустым бокалам. — Послушайте... моего совета. Начните всё сначала — как вы давно желаете! Хотя бы с малого — отойдите от этой дурацкой общественной и религиозной жизни. Перестаньте во всем соглашаться с вашей ненаглядной женой. Плюньте на всё! Киндер, кюхен, кирхен — вот истинное место женщины! (Примечание автора: Дословный перевд указывающий на то место, которое отведено женщине -Дети, кухня, церковь).

— Займитесь любимым делом, творчеством, рисунком, портретом... Наберите молодых учеников — которые в дальнейшем прославят ваше имя в веках! Или... — переедите в другое место, поменяйте город, покиньте страну! Окружите себя новыми поклонниками.

— Нет, я не могу! — "трезвый компаньон" не дал договорить фразу своему собутыльнику. Вино ещё не успело до конца выветрить его разумные мысли. — Я давно не беру учеников. Да, и нельзя, вот так, всё бросить и уйти — Карнелия не позволит.

— А вы попробуйте! — не сдавался хитрый пройдоха. Он приподнялся с места и махнул рукой трактирщику, призывая его принести огненной добавки. — Бросьте всё и начните жить заново! Ведь вы талантливый художник. Вам нужен толчок. Смена образа, декораций. Попробуйте! И всё изменится... — все снова заговорят о Кейпе. О вас будут складывать песни, легенды, баллады. — Синеглазый приподнялся со стула и начал делать пасы руками, как будто хотел загипнотизировать соседа по столику. — Начните хотя бы с малого. — Гипнотезер сжал ладонь в кулак, а затем вытянул указательный палец. — Хотя бы с одного ученика... ученицы.

— Нет, я не в силах! — произнес творец, жадно глотая содержимое очередного бокала. — Что скажет Карнелия о новом человеке в доме? Как к этому отнесется община, церковь, Отец Аганесий? Который так добр в последнее время ко мне и моей жене.

— Послушайте! — странник резко сменил тактику ведения переговоров. В его голосе прорезались металлические нотки. — Ведь, вы же Кейп! Вы, известный художник, а не тряпка! Вы, сын Якоба Герритса Кейпа! Ваши дед и дядя были великими живописцами! А ты стал трусливой квашней, попав под женскую юбку.

— Нет, я не такой, я не тряпка — я смогу! Я не боюсь её — ни капли! — Старик приподнял голову отуманенную спиртным напитком. Глаза его заблестели. Он выпрямил спину. Гордо выпялил вперед грудь. — Сколько надо выучить учеников, чтобы доказать это? Три? Два? Одного? Пусть они, он приходит ко мне — завтра... — после ленча. Как только закончим с семьей пить кофе. После того как мы с женой немножко отдохнем. Поговорим о погоде. Почитаем библию. Я сразу займусь с ним когда... — Собеседник надрывисто икнул и пьяно махнул локтем куда-то в сторону. — Только Карнелия его даже на порог не пустит. Я думаю, он даже до двери не дойдет. А так, пусть приходит...

К молодому собутыльнику подошел худенький, "бледный" паренёк и о чём-то быстро заговорил с ним на неизвестном языке. (Примечание автора. Краткий перевод пламенной речи Пашки Пехоты с русского... Брать надо ваятеля — тепленьким. Таганово будет ему "второй Родиной". Преимуществ для старикашки, море — обучение прямо на дому. Кормешка с огорода. Жить будет под "чутким" присмотром Лукерьи. Старый, прыщавый. Если, что дальше леса не убежит. На баб по жизни обижен. Вот она, лучшая кандидатура для Вари! И вообще... Я давно хотел ей сделать подарок! А в нагрузку к нему ещё мольберт из будущего притащу. Тогда она точно довольная будет!)

— О чём щебечет этот рыжий заморыш? — пьяная реплика "мастера кисти" перебила живую речь конопатого "юнца".

— Он говорит, а слабо, вам... — собеседник сделал паузу. Хитро прищурил глаза. А затем осторожно, "на голландский манер" начал подбирать понятные пьяному художнику словасочетания. — Как это по местному сказать-то... А, вот... Не могли бы, вы — уважаемый Альберт Кейп, начать обучение прямо сегодня? Дом ученицы — здесь неподалеку — от этой таверны несколько минут хода. Почти за углом. Кстати, её будущий родственник готов немедленно подписать с вами все бумаги на обучение. И взять на себя расходы по содержанию вашей персоны у неё в гостях.

— Да запросто! — седовласый искусник подпер рукой поникшую голову. "Поплыв" куда-то вдаль, уже явно "не видя берегов".

— А прямо сейчас... двинуться в путь дорогу? — настойчивый "вьюноша" выглянул из-за головы странника и ехидно произнес на ломанном английском языке.

— Согласен! — кудесник гордо опрокинул новую порцию спиртного "за воротник" и ударил кулаком по столу так, что кружки с бутылками подпрыгнули.

— Тогда! — синеглазый работодатель развел руки в стороны. — Давайте подпишем наши договоренности.

— Хорошо, мой новый друг! — седой мастер тяжело закивал головой. — Запомните, Алеберт Кейп, никогда и ничего не боялся! И уж тем более какой-то недолгой прогулки до дома ученика!

Прохиндеи хитро переглянулись. Рыжий быстро вытащил из походной сумки листы контракта. Подсунул их уже не "вяжущему лыко" посидельцу таверны. Протянул ручку. Кейп взял неизвестное перо в руку, покрутил его, прицелился и медленно, дрожащими руками вписал свои инициалы в указанное место.

— Итак, господа хорошие, где моя ученица? Ик, — живописец очередной раз икнул и посмотрел по сторонам в поисках юного дарования. — Где, я вас спрашиваю, мои ученики! Я желаю приступить к обучению немедленно. Вы убеждали меня, что она где-то рядом. Ведите меня к ней! — Внезапно глаза творца закрылись, голова двинулася в сторону столешницы, и сизый нос "упал" в блюдо, стоявшее на столе.

Гости ухмыльнулись, и быстро "спеленав под белые руки" декана кальвинисткой общины города Дордрехта, куда-то воодушевлённо его поволокли.

Глава 18.

Наши дни. Остров Кипр.

Яхт-причал "Киссонегро" курортного городка Пафос.

Трехпалубная яхта премиум класса "Ла каза де Павлос Сифакис".

Этот спокойный, теплый вечер в Коралловой бухте был прекрасен. Небесно-голубой цвет от водяной гляди возле горизонта в сочетании с малиново-фиолетовыми красками заходящего солнца в темные облака создавали фантасмагорическую палитру чего-то нереального и безумно красивого. Слабый восточный ветер с берега, уносил нагретый воздух в море, усиливался и увеличивал рябь, которая белыми бурунчиками уходила далеко вперед. Чуть слышный шум ударов волн о борт покачивающегося корабля и далекие крики чаек наполняли картину сказочного зрелища звуковым содержанием.

Два пожилых джентльмена расположились за небольшим столиком, находившимся на открытой палубе белоснежной красавицы-яхты "Ла каза де Павлос Сифакис". Подставив лица лучам заходящего солнца, они мирно беседовали, вспоминая давно минувшие дни.

— Знаешь, Алексиус, — седоватый мужчина задумчиво произнес, глядя сквозь бокал зеленоватого стекла на последние лучи заходящего солнца. — Буквально на следующий день, после того как ты внезапно исчез, убили папашу Фокаса Эстэбано. Как только это случилось, в городе начался сущий ад. Все кланы — сошли с ума. Люди, озверели от вседозволенности и отсутствия закона. Они начали резать, убивать друг друга. Мстить. Пролилось много крови. А сколько свежих могил появилась на кладбище? Трудно было сосчитать! С тех пор я молю бога за ту "удачную пьяную потасовку", после которой попал в больницу. Ах, если бы не ты и не твой удачный хук слева, который сломал мне нос... Если бы не эта белобрысая бестия Долорес — жена судьи Фасулаки, которая так мило мне строила глазки. И твоя целомудренность, в результате которой ты полез драться ни с того ни с сего. То, я, бы наверное, не сидел сейчас рядом с тобой и не потягивал бы это прекрасное винцо Рецина с приятным ароматом смолы.

— Павлос! — восторженно ответил собеседник. — Я же — твой близкий друг! Я не мог поступить иначе. Мне нужно было защитить честь твоей беременной невесты. Как ты мог пялиться на длинные, стройные ноги другой женщины! Даже если она чертовски хороша собой, и в тоже время уже пьяна и согласная на всё! И это в тот момент — когда твоя ненаглядная Хеора где-то горько скучала и ждала ребенка?

— Да не ждала она от меня ребенка! — хозяин яхты с раздражением парировал обвинения "корефана". — Не было у меня с ней ничего. Понимаешь — не было! — Он глубоко вздохнул. — Денег она хотела — вот и говорила про какого-то, там, ребенка. А как только я попал в больницу — то она сразу подцепила молодого "Бинго" и уехала с ним в Южную Америку.

— Вот, рыжая ведьма! — путник возмущенно выругался. В порыве чувств он ударил себя по коленке. — Как она могла? Так, грязно оскорбить моего лучшего приятеля — моего самого близкого друга в этой части полушария? — Странник взял из плетеной корзины сочный персик и резко надкусил его. Прожевал. Начал читать нравоучения. — А я тебя сразу предупреждал, что она тебе не пара. И ещё говорил — найди спокойную, уравновешенную, работящую... из деревенских. Ну-у, на худой конец — из пригорода. По слухам они там ещё до сих пор помнят, как нужно нормальных девчонок воспитывать! А эти городские выдерги — красавицы — только деньги тянут из мужиков! Больше они не на, что не способны.

— Друг, вот теперь, через столько лет, я услышал тебя. Более того — я согласен с тобой. — Сифакис извиняясь за все "плохие поступки" склонил голову и стал легонько стучать ладонью по лбу. — Сейчас всё изменилось! Поверь — я повзрослел. Теперь — смотрю на мир по-другому. Ноне я знаю, как нужно общаться с женщинами. И главное я понял — что они из себя представляют. Ты доверяешь мне? Давай выпьем за это!

На какое-то время друзья замолчали. Они снова любовались морем, закатом, необыкновенно игрой красок.

Солнце опускалось все ниже за горизонт. Уже можно было ощутить прохладное дыхание ночного ветерка, которое днем не чувствовалось из-за жары. Запоздалые влюбленные парочки неспешно покидали пляж, поднимались по ступеням лестницы, ведущей наверх, к прогулочной аллее, по которой они попадали в город. Вдали прибрежные кафе уже зажигали свои огни. На фоне заходящего в размытые облака солнца две последние, похожие на жирафа "песчаных" яхты, подгоняемые ветром, катились к отдаленной кромке прибоя — к месту стоянки.

Стройная, молодая девушка, слегка покачивая узкими, с плавным изгибом бедрами, поднялась по лестнице на палубу. На гибком, соблазнительном теле был плотно одет облегающий мини купальник — две узкие полоски. Пока незнакомка поднималась, Алексей успел хорошо рассмотреть её: Гладкая кожа цвета кофе с молоком блестела, как шелк. Идеальная, равномерно загарелая фигура завершалась очаровательной попкой, крепкой и круглой, как вздутый орешек. Прекрасное с золотистым оттенком лицо, сверкающие карие глаза, густые, струящиеся по плечам пшеничные волосы. Искусительница, плавно перебирая аппетитными, стройными ножками подошла к "папе" и уселась к нему на колени. Обняла за шею. Чувственно заглянула в глаза. Замерла. Наклонила голову. Копна золотистых волос водопадом закрыла её лицо. Она задорно откинула рукой занавесу и чарующим голоском промурлыкала... — Аполлонис — мне скучно. Там внизу, темно и кто-то страшно стонет. И ещё... — Она показала ладонь. — Вот, я сломала ноготь.

— Девочка моя, я занят. Утешь себя — сходи в бар, найди что-нибудь. Я скоро буду.

Темно-русая нимфа недовольно вытянула губы "уточкой", а затем нараспев произнесла. — Хорошо, мой Титаниус, но только давай поскорее. — Наяда стрельнув глазами в сторону гостя и попутно оценив его, упорхала по палубе в сторону верхних кают.

"Геракуле-си-ус" чувственно выпустил воздух из груди и проводил томным взглядом возлюбленную. Заулыбался. Взял стакан со спиртным. Отпил несколько глотков. — Ну, а ты как поживаешь? Чем занимаешься?

— Всем по не многу... — глаза странника хитро блеснули. — Кручусь-верчусь, мотаюсь по миру из одного места в другое. Пока — бесцельно. Такую же, вот, зазнобу ищу. Всё думаю, кому бы наследство отдать? Ты, вот — не с кем не познакомишь? Мне твой вкус очень даже понравился!

— Да-а, столько времени прошло, а бабий угодник так и не изменился, — старый повеса поставил стакан на стол. — Все шутишь, балагуришь. Честно скажу — не ожидал, что увидимся снова. Ходили слухи, что тебя порезали братья Гатрэ. Потом говорили, что ты чудом выжил. И твою тушку вывезли на греческом сухогрузе контрабандисты ночью, тайно. Некоторые горячие головы утверждали, что впоследствии ты изменился и стал чист перед законом. Представляю, во сколько тебе это обошлось — если это правда, конечно. — Он засмеялся. — Наверное сумма за то, чтобы тебя "отмыли", соизмерима со стоимостью небольшого острова в Адриатическом море. Так, что из этого, правда, а?

— Скажешь, тоже! И что только завистливые люди не наговорят про честного и законопослушного гражданина. Живу себе спокойно в Лондоне, в небольшой съемной квартире с подселением, на Бейкер стрит, в доме под номером 221б. (Примечание автора. Несуществующий адрес проживания Шерлока Хомса и Доктора Ватсона). Недавно я стал простым фермером. Занимаюсь сельским хозяйством, животноводством — коровок выращиваю, свинок развожу. Не от кого не скрываюсь. — Вояжер привстал с кресла и громко прокричал. — Люди добрые, кому надо — заходите в гости. Всем буду рад.

— Стареешь, Алекс — стареешь, — хозяин яхты внезапно оглянулся по сторонам и заговорщицки понизил голос. — Ты бы не называл свой адрес так громко. У тебя врагов и кровников осталось — годов до ста не огребешься. Я, между прочим, хотел тебя предупредить сразу, по-дружески. Времени прошло много, но... Фотис Фасулаки за твою голову назначил довольно круглую сумму. Ты, говорят, разорил его подпольное казино. Много денег пропало. А он такого не забывает. Ещё больше за тебя дает семья Эстэбано. Они почему-то думают, что именно ты виновен в смерти отца. Но больше всего за твой скальп заплатят ребята из группы Бони Бэвито. Не знаю, чем ты им не угодил? Сумма объявлена такая, что до сих пор всем охотникам за головами "крышу сносит". Так, что если бы я не был твоим приятелем — то, сразу бы бросился к телефону и начал звонить. Даже сейчас сижу и думаю, а может изменить своим принципам и сдать тебя. Как ты на это посмотришь? — Мафиози начал довольно потирать ладони. — Эта же, какие деньги — тут, на них половину бухты купить можно! — Он непринужденно махнул рукой. — Да, ладно, шучу я.

Довольный собеседник взял небольшую паузу. Плеснул себе в бокал немного вина, после чего снова вернулся к разговору. — Эх, Алекс, я не доверял тебе — никогда. Мутный ты. Не случайно к тебе прозвище прилипло — лис. Да, и кто бы мог подумать в прошлом... — ты, работа, сельское хозяйство. Ну, и, что тебя привело ко мне уважаемый животновод — свиновод?

— Помощь, — и очередной аппетитный персик отправился в рот путешественника. — В одном пустяковом деле. — Он произнес, негромко чавкая.

— Да-а, давно никто не обращался ко мне за помощью, — старый махинатор потер подушечки пальцев. (Как будто считал деньги). — Теперь у всех свои интересы, свой бизнес, свои компании. У тебя, вон, роскошный особняк в центре Лондона! Королевская семья живет по-соседству. Обидно, раньше все обращались ко мне или наоборот предлагали что-то. А теперь — я никому не интересен. Сижу себе тихо, на этом корыте — старец раздраженно потопал ногами по роскошной палубе трехпалубной яхты класса "Делюкс". — Мирно доживаю свой век. Скукота... И вот, наконец-то настоящая просьба. Алексиус, ты только не мелочись и помни — я с мелким оптом не работаю! И учти — я не продаю комбайны с тракторами! И газонокосилки — тоже не продаю. Нет, если, ты хочешь, по старой дружбе, я могу достать для тебя какой-нибудь культи-мульти-ватор. Но лучше бы ты обратился к другим. У меня не профильный товар выйдет дороже. Или Вам жителям островного королевства деньги девать некуда?

— Вот список, того что мне нужно, — собеседник развернул листок и протянул его "коллеге".

Пожилой мужчина аккуратно, не торопясь взял перечень. Через две минуты он ошалело оторвал взгляд от бумаги и с удивлением посмотрел на вояжера. — Скажи, Алекс, ты, что... Третью Мировую развязать собрался или демократию устроить в Африке? Запросы-то у тебя — не маленькие! Тут же, на небольшую армию хватит? Жаль, конечно, что технику не заказал!

— Да, нет! Здесь, другое. Понимаешь, повадились какие-то козлы лазить на мою ферму. Забор поломали, грядки порушили — капусту топчут. Живут не по понятиям! Вот, и хочу отучить их — на чужое добро зарится.

— Ну, если для того чтобы пострелять козлов и обезопасить урожай тебе потребовались... гранатомёты? — Сифакис прищурил глаза и задумчиво посмотрел на странника. Сглотнул слюну. — Ладно, клиент с деньгами всегда прав! Последний вопрос... А почему запрос только на товар русского производства?

— Потому, что я настоящий киприот! — фермер воодушевленно задрал голову. — Я против санкций, этих барыг из Евросоюза! — "Старый товарищ по бизнесу" расшиперил пальцы и перешел на "деловой" этикет. — В натуре, эти волки позорные, "прут буром по бездорожью" и требуют списания бабок с вкладов и депозитов у нормальных пацанов. Они же, падлы, конкретно барзеют и рушат экономику Кипра! — Он важно закатил глаза и надул щеки. — Особенно кранты будут тем лавандос, что заныкали в сельское хозяйство! Кому я теперь свое мясо толкать буду? — У странника затряслись от негодования руки, и он снова перешел на нормальный язык. — Кто его возьмет? Тем более, сейчас. Кстати, почти все уважаемые люди на измене. Даже Никас Анастасиадис ездил в Москву недавно по этому поводу. А теперь представь — каково мне — простому работяге?

— Ничего себе! — оружейный барон удивленно развел руки в стороны и притворно рассмеялся. — Раз, твои вопросы решает сам президент! — Седой деляга покачал головой. — Тогда я, пожалуй, выполню твой заказ и даже... дам скидку. — Он щелкнул пальцами и махнул головой. — В конце концов — я тоже патриот! И тоже не люблю козлов... из огорода!

* * *

Февраль 1980 года.

Афганистан. Провинция Асадабад.

Асмарское ущелье.

За иллюминаторами вертолета, в ярком солнечном небе мягко плыла снежно-белая пена облаков. В низу, у земли, над небольшой горной рекой причудливо нависали скалы. Местами эти крутые гранитные глыбы, стояли по пояс в воде, словно пытались задержать стремительный бег студеного, бешенного потока. Вдали, словно нарисованные и приподнятые знойным маревом, вздымались гряды невероятно высоких гор. Бледно-фиолетовые, иногда даже сиреневые, они тянулись к небу своими могучими вершинами, на которых, как белоснежные чалмы, отчетливо-ясно светится снег. Ровное гудение моторов железной птицы убаюкивало и успокаивало, вызывая легкую сонливость.

На зеленых бортах вертушки тускло горела закопченная красная звезда. В темном салоне виднелись белые пятна бинтовых повязок. У кого лоб, у кого плечо, у кого нога, у кого грудь. Ошалевшие, отрешенные, маловменяемые из-за больших доз промедола раненые бойцы сидели, хмуро уставившись в пол вертолета.

Однако не прошло и нескольких минут, как обстановка резко изменилась. Мир и тишина, господствовавшие в воздухе растворились в грохоте и визге. Навстречу и в след вертолету понеслись струи раскаленного свинца.

Стальная стреказа начала медленно заваливаться на бок.

— У-у-у-у-ух, у-у-у-у-ух, у-у-у-у-ух, — огромные многометровые лопасти Ми-8 неестественно загудели, словно от тяжёлого надрыва.

— Чвак — дун — дун — чвык — чвак! — в броневую обшивку кувалдами задолбили автоматные пули. Она жалобно дрожала от сильных ударов, но, не поддавалась, надежно защищая людей.

Летчики выжимали из вертолёта всё возможное и невозможное, чтобы хоть как-то обезопасить пассажиров от обстрела моджахедов и побыстрее выйти из зоны обстрела. Они вели машину своеобразными рывками — вниз, в сторону и снова вперед. Порой казалась, что каменные стены ущелья приближались настолько близко, что, еще мгновение и лопасти несущих винтов начнут высекать искры из гранита.

Согласно боевому приказу зеленой "пчеле" "кровь из носу" необходимо было пройти этот узкий участок между крутыми скалистыми выступами и вывести раненых десантников из ущелья. По карте предоставленной вышестоящим начальством в этом квадрате, внизу кроме небольшой петляющей вдоль хребта реки, ничего недолжно было быть — ни-че-го!

Пехота поднял глаза, встретился взглядом со штурманом и помотал головой. Летчик понял его, ответил кивком. Он достал планшет с картой и застучал пальцем по целлофану сначала в одном месте, потом чуть выше. На карте в том месте, где он водил рукой, поперек сизой вены реки, была проведена жирная черта, обозначавшая изгиб. Штурман снова ткнул пальцем немного ниже и опять в черту, посмотрел на часы, затем показал капитану растопыренную пятерню.

"Осталось пять минут лёта до конца ущелья, — понял десантник. — "Пять минут и всё закончиться!".

— Товарищ капитан, что происходит? — старший сержант Селезнев обратился к Пехоте. Он недовольно заерзал на месте. Выглянул в иллюминатор.

— Тут, по данным разведки должно было быть всё чисто. А если у них, здесь, зенитки имеются? Тогда вообще приплыли — суши весла. Лупанут — места мокрого не останется.

— Отставить, разговоры. — Пашка неуверенно осадил младшего по званию. — Какие к чертям зенитки? Откуда? Ты скажи ещё, что у них тут шилка прикопана или веер ракет. Нет тут ничего — кроме ослиной мочи и вонючих бомжей в чалмах.

Раненые бойцы, подавляя неприятную дрожь от перегрузки и напряжения, засмеялись над страхом Селезнева.

— Так, тихо всем! Сейчас быстро пройдем узкий участок и будем на месте, — офицер поднялся с места. Стал успокаивать солдат.

— А там, вас подлечат немного и дуйте в отпуск к мамочке или к девкам под юбку.

В ответ, словно издеваясь над словами Пехоты, со склона ударили два крупнокалиберных пулемета. Огненные трассы пулеметных очередей бешено устремились к "шайтан-арбе".

В кабине винтокрылой машины начался ад. Пули стали рвать обшивку, пробивать лонжероны и шпангоуты, залетать внутрь. Стали звенеть стекла и разбиваться иллюминаторы. Один из бойцов внезапно вскрикнул и стал медленно сползать на пол, образуя кроваво красный след на стене машины. Второй захрипел, задергался в предсмертной судороге.

Моторы натужно взвыли. Вертолёт основательно тряхнуло. Откуда-то внутрь машины тонкой струей стал просачиваться дым. Он противно "начал драть" горло, затруднять дыхание, слезить глаза.

Пехота метнулся к летчикам.

— Командир, какого лешаго, "хлопаешь ушами"! Подави, к чертям собачьим, эти чертовы пулеметы.

— Чем подавить — у меня же ничего нет? — удивлению пилота не было предела. Он негодуя рубанул ладонью по воздуху, ткнул кулаком в пыльное стекло.

— Я до вчерашнего дня одни доски с бревнами тягал на дальние заставы. И вообще, черт возьми... Я, не полосатый "Крокодил" вооруженный до зубов (Примечание автора. Прозвище ударного вертолёта Ми-24), а обычная ломовая коняга. У меня, даже пулемёта нет, уже не говоря о ракетах. А из вооружения — вон, автомат к борту прицеплен.

— Да, ты, что, ядрёный сапожник! — капитан заорал от негодования как полоумный.

— На задание поперся без вооружения? Кто же тебя выпустил — гада ползучего? Да, ты знаешь, что тебе за это будет? Да ты у меня под трибунал пойдешь! Эх, ты — босота!

Расстроенный десантник схватил со стены автомат. Высунул дуло в разбитый иллюминатор и начал палить из него в белый свет "как в копеечку".

— Ссу-ки! — Пехота с нарастающим остервенением не переставал давить на гашетку. — Как же мы теперь без оружия! Как можно воевать — без него? Да нас же тут всех до одного положат!

— У-ро-ды, не-на-вижу!

Вертушку в очередной раз сильно тряхнуло. "Пчела" чудом продолжала держаться в воздухе, оставляя за собой космы темного дыма. Душманский крупнокалиберный пулемёт наделал массу пробоин в её корпусе. Двигатель уже не просто натужно загудел, а странно, почти по-человечески начал чихать. Лопасти с лаем и свистом рубили воздух. Вертолёт дернулся, и внезапно со всего маху уткнулся в невидимый барьер. Невиданная сила швырнула Павла на пол. Он на какое-то мгновение потерял сознание, провалился в мягкую темноту. К действительности его вернул резкий толчок. — Он осмотрелся затуманенными от боли глазами. Едким горячим дымом заволокло салон, в котором повсюду, как куклы, были разбросаны тела раненых бойцов. Внутри вертолёта становилось душно и жарко. Позади него что-то сильно горело. Винтокрылая машина неестественно, надсадно гудела с каким-то тяжелым надрывом, но продолжала, кашляя, вертеть тяжелые лопасти. С их гулом смешивались крики и стоны умирающих бойцов.

Капитан медленно приподнялся и ползком начал перебираться в сторону кабины пилотов. Он с трудом оторвал взгляд от пола и взглянул на летунов. Бортовой техник не подавал признаков жизни, его голова не естественно свесилась. Голова второго летчика была вся в крови. Он медленно, как зомби навалившись всем телом давил на штурвал, борясь из последних сил за живучесть стальной птицы. Стрелки приборов яростно дергались и ползли к нулевым отметкам. Мигали красные лампочки — многие, из которых показывали на аварийное состояние погибающей "восьмерки".

— Га-дыы! Как можно было лететь не вооружившись?

— Как? — последняя фраза по-прежнему не покидала контуженой головы капитана.

— Эх, мне бы ДШКу или гранатомет...

Контушеный до крови прикусил нижнюю губу.

— Да чтобы, я — ещё раз... да без оружия — на задание... Да, никогда! С-су-ки, столько пацанов зазря положили!

Ми-8 оставляя в синеве неба черный дымный хвост, быстро терял устойчивость и, нёсся в глубокий провал хаоса красно-коричневых скал с раскрошенными верхушками. Пилот с большим трудом, но все, же перевел падающий вертолет из снижения по спирали, на прямолинейное движение. Он отчаянно старался уменьшить скорость, машины, заставлял его, как коня, вставать на дыбы.

А земля приближалась, она была уже почти рядом, под железным брюхом.

С громким лязгом, треском, скрежетом железная птица не приземлилась, а буквально рухнула и, ломая с треском лопасти, неестественно дрожа, юзом поползла по земле, оставляя за собой широкую темную борозду на выжженной солнцем бурой земле. Винтокрылая машина из последних сил дернулась и замерла на самом краю площадки, перед обрывом в пропасть.

Глава 19.

— Паша, смотри, как красиво на небе! — милая, пригожая девушка расположившаяся на коленях у молодого человека, обернулась и посмотрела на него своими светлыми, лучистыми глазами. Она слегка наклонила голову, улыбнулась и снова взглянула на усыпанный мириадами звезд небосвод: Звезды высоко вверху, и звезды далеко внизу у горизонта. Одна из них сорвалась и, прочертив полосу, унеслась в бесконечность. Ещё одна... Ещё... Звезды испуганно взметывались, рассыпались, плясали в неподвижных складках ночного неба.

— Варенька, любимая моя! Все эти звезды — это огромные далекие миры, где так же как здесь живут люди. Они рождаются, влюбляются, смотрят на звёзды...

— Ой! Гляди, гляди, ещё одна упала! — девушка ослепительно улыбалась, всему удивлялась и восторгалась, как ребенок. Она слушала Павла с широко раскрытыми глазами: ей казалось, что он каждый раз, начиная говорить, произносит значительные, редкостные, незнакомые слова, а того больше произносит их красиво и только для неё в своей душе...

— Какая она, наверное... Малюсенькая — малюсенькая! — платьишко на точеной фигурке затейницы было синее, платок на голове синий и даже лента в русой трубчатой косе, перекинутой через плечо, была синей. — Пашенька, какие у тебя теплые, ласковые, нежные руки!

От легких, волшебных прикосновений искусительницы по жилам влюбленного струилась сладкая истома. В висках стучало от небывалого ощущения нежности. От тайных желаний кружило голову и переполняло чувствами душу.

— Солнышко мое красное, — Варя вздрогнула. Прерывающимся голосом произнесла еле слышно. — Как хочется видеть тебя всегда, прижиматься к твоему сердечку! Мне так любо, хорошо с тобой! — Нежное, мягкое плечо любимого создания приятно прильнуло к груди майора.

— Паш, а куда падают звезды? Наверное, куда-то недалеко? Вот бы, найти одну из них, — озорница весело засмеялась. Начала ерзать ногами. Изогнулась. Закинула к небу голову. — Говорят, если найти звездочку — то будет счастье? Любый мой, а почему ты всё время молчишь? — Она притворно надула губки и глубоко вздохнула. Её упругая грудь приподнялась. Девушка заглянула в глаза своему избраннику. — Скажи, мне — только правду — а я, правда, красивая? Я, тебе, нравлюсь?

— Господи! — в голове Пехоты шумел водопад чувств. "У старого вояки" отчего-то тревожно и сладко защемило на сердце.

— Варенька! — Павел засмотрелся в её сияющие глаза. — Как долго я тебя искал? Как далеко мне пришлось идти, чтобы найти, тебя? — Он аккуратно отодвинул ладонью синий платок с головы девушки и стал нежно гладить любимую по кудрявым, шелковистым волосам. — И какая же ты у меня хорошенькая... пригожая... лапонька — и описать нельзя!

Резкий звук падающего металлического предмета прервал чудный, волшебный, завораживающий сон Пехоты. Майор вздрогнул и открыл глаза. Было слышно, как на полу что-то гремело похожее на сковородку. Оно громко каталась, и громыхало.

— Откуда здесь сковородка? — Пехота быстро осмотрел комнату. Полная темень. Никаких источников света ни внутри, ни снаружи. Он привстал с кровати и обернулся. Его взгляд привлекло еле светящиеся окно портала, открытого возле двери.

— Рота подъем, — голос нового начальства еле слышно прозвучал из межвременного проема. — Боевая тревога. Все на выход! Точнее — на вход!

Проснувшийся ничего не понимая, недовольно встал с кровати и перешел во время Алексея. Его взору предстала обычная больничная палата на две кровати. Одна койка была пустая. На второй находился Алексей в своем настоящем возрасте. Седой старик лежал оперевшись на спинку кровати. У изголовья с одной стороны от больного стояла капельница с другой какой-то прибор с меняющимися цифрами.

— Ничего себе картина Репина — "Приплыли"? — проснувшийся не спеша ещё раз зевнул и протер глаза, разогнал последние наваждения ото сна. — Алексей, что случилось? Ты, что делаешь в больнице? Ты, заболел?

— Нет, — седовласый оторвал от себя капельницу. — Решил пройти плановое обследование. Положили на несколько дней. Вот, только не вовремя — как всегда.

— Командир, а, что так гремело? Я уже думал — ты в меня чем-то тяжелым запустил!

— Ну, прости — под рукой ничего не было — кроме "утки". Её и отправил в полет.

— Ладно, забыли. Что случилось?

— Боевое задание, майор. — Рязанцев как всегда начал шутить. — Собирай опер. группу и на выезд.

— Какой выезд? Какая опер. группа? — Пехота недовольно осмотрелся по сторонам. — Тебя, что лекарствами перекололи? Сейчас же половина пятого утра — ещё все спят.

— Павел, слушай, внимательно. Для контроля... Один раз — в три дня — ночью, я открываю портал в каюту судна "Искатель сокровищ". Слушаю спокойный храп нашего бравого пирата — ирландца и закрываю окно. Сегодня, в очередной раз проверил подопечного. И услышал пьяные ругательства другого человека. Это говорит о том, что на судне что-то произошло — причем для нас не очень приятное. Похоже, команда поменяла капитана. Паша, разберись с запутанной ситуацией. Аккуратно поговори с человеком в каюте. Либо притащи этого языка — матершинника сюда. Короче, мне необходимо знать, что произошло на судне. Откуда в наших "хоромах" новый жилец. Я бы и сам сходил — но меня могут хватиться. Так, что идти надо — тебе.

— Хорошо, командир. Дай мне пятнадцать минут на сборы. Я все сделаю.

— Зачем? Иди, сейчас! Буди этого наглого храпуна, разговаривай с ним и быстро обратно. Тут дел-то на пару минут.

— Нет уж! — Пехота решительно перебил Рязанцева. — Знаем мы, эти — несколько минут! Тут, может затянуться надолго. — Он недовольно затряс головой, вспоминая давно минувшие события. — Я не хожу на задания, не подготовившись! Тем более — без оружия. Так, что — жди! Буду, как сказал, через обозначенное время. Возьму с собой двух человек. Разберусь, что к чему! Кстати, ты накройся одеялом, что бы тебя не было видно или за штору спрячься. — Павел закончил разговор и быстро ушел к себе в комнату.

Через четверть часа в еле освещенную палату стали заходить вооруженные "до зубов" люди. Первым в кольчуге, с двумя клинками в руках появился Силантий. Он, озираясь, быстро проскользнул в комнату. Подошел к пустым кроватям и осмотрел их. Зачем-то постучал рукояткой клинка по прибору. Посмотрел на горящие цифры. За ним появился Пашка в камуфляжной форме с большой, длинной сумкой на плече. Подозвал к себе Силантия. Тихо произнес какое-то указание. Последним из вошедших неожиданно появился дед Потап. Вторпомпех зашел с двумя безразмерными "баулами". Как вол, он тяжело тащил их, закинув за спину. Войдя в комнату, оруженосец, традиционно перекрестился, после чего оглянулся и опасливо прижался к стене.

— Ох, Пашка! Вещей то, набрали? — Алексей скрупулезно осматривал появившихся гостей. Он тихонько стоял у окна за шторой. — Как будто на рынок собрались или в туристический поход на неделю. Предложил же — по-тихому допросить свидетеля. Так нет, задумал целую войсковую операцию. А конюха на кой... лад он взял, да ещё его нагрузил как ломовую лошадь.

Странник открыл переход в каюту корабля и стал смотреть за происходящим. Майор молнией метнулся к человеку, спящему в каюте. Начал будить его. За ним спокойно, как будто ничего не происходит, зашел Силантий. Самым последним, озираясь по сторонам, тяжело надрываясь под тяжестью сумок и постоянно осматриваясь, прошел Потап.

Дверь в больничную палату внезапно заскрипела и стала медленно открываться.

— Больной, что происходит? — медсестра осторожно заглянула в палату. — Почему не в постели? Что за самоуправство?

— Ничего, все нормально, — путник ответил хрипло. Портал в один миг закрылся. — Просто стою у окна, любуюсь вечерним городом.

— Немедленно лягте в кровать. Слышите меня — немедленно! Иначе — я позову дежурного врача! И ещё — Вы, почему не приняли лекарство?

* * *

Карибское море.

Северная сторона острова "Сокровищ".

Поисковый лагерь пиратов.

Ясная, почти безоблачная погода стояла в последние несколько дней в этой части океана. К вечеру ветер утих, и море перестало бесноваться. Слабая волна пенными барашками лениво накатывала на берег небольшого холмистого островка. Маленькая территория земли была полностью покрыта дикой, густой растительностью. Высокие деревья в переплетении с кустарником в нескольких местах "выходили" прямо на небольшой песчаный пляж.

Посередине песчаной косы хорошо был заметен, лежавший на боку, на половину засыпанный песком, старый испанский корабль. Чудом сохранившиеся остатки некогда величественного корпуса с выпирающими обломками мачт, ржавыми, наполовину погрузившиеся в песок, огромными пушками походили на зловещий скелет древнего ископаемого чудовища.

Недалеко от остова судна был разбит поисковый, палаточный лагерь добытчиков сокровищ. Чуть более трех десятков моряков составляли рабочую группу удачливых кладо-искателей. Оставшаяся часть команды осталась на небольшом шлюпе "Искатель приключений", который мирно качался на волнах в полумиле от острова.

Рядом с крайней от леса палаткой, сооруженной из старых парусов и жердей, нарезанных в ближайшей чаще, был разведен костер. В соленом воздухе витал аппетитный запах жарящейся рыбы. Небольшую бухту, в которой расположилась на ночной отдых группа пиратов, потихоньку окутывали сумерки наступающей тропической ночи.

— Эй, Проныра, раздери якорь твою глотку! — Нолан Крейг, по прозвищу "Железный лом", громко обратился к Бью Бэнксу — худому человеку задремавшему у костра. Его нос, широкий и большой, морщился от удовольствия, точно чуял какие-то приятные запахи.

— Как можно спать, узнав, что мы стали сказочно богаты! Ты, слышишь меня, червь гальюнный! — Мы, бо-га-чи! Счастливые толстосумы!

Красные отблески костра неистово отражался и в глазах безумного флибустьера. В свете огня он был похож на зловещего вурдалака.

Крейг скептически осмотрелся по сторонам, выискивая других слушателей, с кем можно было почесать языком. Косо посмотрел на двух пиратов, в "тихушку" играющих в кости. Раздосадовано сплюнул.

— Ты, только представь? — он снова повернулся к блаженно лежащему на песке человеку. — Сколько здесь в песо или в реалах? А если перевести в фунты? Мы же скоро... Разрази меня гром! Будем купаться в этих желтых кружочках. Мы будем жить как короли! Все прибрежные кабаки и шлюхи — наши!

— Медуза мне в печень! — гигант затряс кулаками. Сглотнул слюну. — Не могу спокойно сидеть на месте! Так и хочется кого-нибудь разорвать на куски!

"Железный лом" отломил кусок ветки и бросил его в дремлющего человека.

— Задави удав морского дьявола! — красочное ругательство было ответом беспокойному флибустьеру. — Лом, да успокоят тебя черти... или нет?

— Проныра — смрадная зелень под килем! — Нолан отломил новую ветку и бросил в товарища.

— К тебе обращаюсь! Ты, видел когда-нибудь столько сокровищ? Ты, мог предположить, что мы найдем — столько? И станем богаты? Меня аж трясет от количества монет, которое мы раскопали.

— Нет, Нол, — Бэнкс долго не желал отвлекаться от любования, переливающегося в его руках украшения. Он нежно поглаживал его, что-то шептал, заговаривал. Моряк с остекленевшими глазами, уже давно путешествовал по волшебному миру иллюзий. И все же, откуда-то издалека, где-то из другой реальности, он пытался своевременно отвечать на вопросы друга. — Нет. Даже в пьяном бреду, мне не приходилось видеть такого богатства. А уж, там, поверь, я повидал всякое.

— Да разорви норд-вест грот-брамсель со всеми потрохами! — здоровенный детина загремел басом в ответ. На его лице заиграли отсветы от яркого пламени.

— Знаешь? Я, думаю, о том, что буду делать с таким количеством монет? Старина, пусть лопнут твои кишки от рома! Я просто не верю в нашу удачу! Мы заполнили весь трюм корабля. А тут, ещё столько! И даже больше?

Пират поднес руку ко рту и сильно закусил зубами грязный кулак. Сморщился от боли. — Две тысячи вонючих креветок! Ну, почему наша посудина так мала по размерам?

Далеко внизу, под обрывом, шумело невидимое в ночной темноте море, неустанно бурча и вылизывая берег соленым языком волн. Откуда-то с верхушек деревьев громко прокричала и забила крыльями неизвестная птица. Почти рядом, в нескольких метрах от костра послышался шелест веток. Какое-то животное ходило рядом, боялось приблизиться к лагерю искателей сокровищ.

Морской разбойник резко вскочил, прислушался, посмотрел в сторону серой стены густо переплетенного кустарника, а затем стал безудержно ходить с одного места на другое. Он с нетерпением бросал взгляды в сторону погребенных под песком остатков большого испанского галеона, как будто боялся, что их могут "увести" неизвестные похитители. Их очертания под воздействием сумрака всё больше расплывались во мраке. Мрачные, сгнившие орудийные бойницы были черны, как душа дьявола.

Через несколько минут Крейг перестал видеть, что либо кроме темного пятна и тускло мерцающих звезд на небе. Он успокоился, повернулся к своему аморфному другу и продолжил его доставать. — Бью, куча сморщенных угрей на сковородке! Представляешь, я уже стал вести себя как слащавый, расфуфыриный лорд из Йоркшира.

— Как это? — собеседник очнулся от полудрёмы и внимательно посмотрел на бешеного моряка.

— Сегодня, когда возвращался с раскопок, — Железный лом громко защелкал пальцами, на которых были нанизаны многочисленные кольца и перстни. — Я нашел на берегу мелкую монету. Поднял её, очистил от песка. И-и-и... Ядро в борт моей посудине! Уже хотел положить в карман или спрятать за пояс...

— И что дальше?

— А потом решил поступить, как настоящий богач. Разрази мою печень медуза! Выбросил её в море. Вот, сижу сейчас и думаю... Откуда, у меня? Ядовитое жало Морскому Дьяволу в печень! — будущего барона или герцога, возникла такая вредная, беспечная привычка — швырять деньги на ветер?

— Какая казематная вошь оказала на меня такое скрытое, пагубно-вредное влияние? — внезапно Нолан замолчал на половине своего рассказа. Он слегка прикусил язык зубами. Его лицо покраснело и стало каменным. Морщины на лбу выпрямились. Он широко открыл глаза и удивленно перевёл взгляд на Тощего проныру. — Дорогой, друг! А сейчас! Клянусь своей рыцарской честью, я не узнаю себя вообще! В моей варварской речи стали появляться неизвестные благородные слова!

— Это ещё, что! — третий морской разбойник по прозвищу Гнойный прыщ влез в интеллектуальный спор двух уважаемых собеседников. На морском разбойнике были рваные штаны, с заправленными лоскутами в сапоги, цветастая рубашка и платок, повязанный на загорелой, просмоленной солёным ветром шее. Засаленные черные волосы пирата были заплетены по последней моде в тугую косичку на затылке и выбивались спереди из-под ярко-алого головного платка, свисая на лоб.

— Смотрите, я нашел серебреную вилку. Вот она, под одеждой висит! Видите, на шнурке, рядом с крестиком. — Прыщ расправил плечи и гордо задрал к верху подбородок своего большого, пухлого, покрытого разводами пыли лица. — Ну, блестит ещё сквозь рубашку? А-а-а, слепые дети акулы! — Долговязый флибустьер распахнул драную рубаху и достал на всеобщее обозрение столовый прибор. — Это — мой талисман на удачу. Эй, не тяните свои грабли. Разрешается смотреть только из моих рук. — Пират быстро спрятал своё сокровище обратно. — Теперь мне нужно найти ложку из серебра, и я буду, вести себя за столом как воспитанный джентльмен. А когда вернёмся в Порт Роял — куплю портовую таверну — во как! И назову её "Вилка — Ложка" И буду ею управлять и пить сколько захочу. Организую семейное дело "Вила-Ложек"!

— А меня, проклятье на мою душу, волнует другое! — Крейг по-прежнему не мог успокоиться. Желваки на его скулах "заиграли". Ноздри раздулись. — Я остерегаюсь, что по дороге домой нам могут повстречаться испанцы. И не дай бог, это случиться! Раздери кошки души этих проклятых католиков, вечно их носит, где не попадя! И что они все время лезут к нам — жизни спокойной не дают? Провались они на дно моря! Так, вот — для серьезной схватки у нас маловато пушек и мало людей. И убежать мы не сможем — наша лоханка "по уши" в золоте.

— Зря волнуешься, — Проныра беспечно махнул рукой. Он совершенно не желал уделять внимания страхом компаньона. Тощий флибустьер блаженно потянулся. Мечтательно закинул руки за голову. Расслабился. Отрешенно закрыл глаза.

— Госпожа удача теперь на нашей стороне. Все, кто хоть раз ходил с Броди — это подтвердят. А сейчас, когда мы ухватили счастье за руку — по-иному и быть не может.

В соседней палатке подвыпивший корсар чудовищно гнусавым фальцетом запел бодрую песню об удачном походе моряков. Несколько голосов подхватили её с задором. Другие засмеялись. Раздались крики одобрения. Кто-то, громко перебивая певцов начал браниться, вспоминая предыдущего капитана и его "дурацкие" правила.

Вскоре легко, словно играючись, подул ветер. Вечерний воздух после дневного зноя стал прохладным. Где-то в стороне снова затрещали кусты. Нолан в очередной раз вскочил и беспокойно посмотрел в сторону шума. Один из пиратов пошел прогуляться перед сном "до ветра", недовольно ругаясь на всю округу. Мелькнула в темноте чьята страшная рожа отливающая синевой. Над островом взошла большая, серебристая луна. Вечерний бриз принес со стороны леса тяжелый запах прелых листьев и гниющих стволов деревьев. Казалось, разверзлись врата ада и страшные чудища, вырвавшись на свободу, предавались теперь дикому разгулу на этом крошечном клочке земли. Из ее чащи доносились невероятные душераздирающие звуки! Там что-то щелкало, верещало, квакало, стонало и вопило, но более всего вселяло ужас, заставляя стыть в жилах кровь, свирепое шипение. Во всем этом было что-то зловещее, и создавало ощущение приближающейся опасности.

Крейг поежился от холода и вернулся к костру. Подбросил сухих веток в огонь. Костер весело затрещал и багровый свет от огня полностью осветил большую фигуру корсара.

— И ещё, мне не нравиться то, что капитан до сих пор не повесил Хейли и его ребят, — Железный лом произнес недовольно. — Какого дьявола Броди ждет? Разве для этого мы выбрали его капитаном? Почему они до сих пор живы и сидят в трюме? Уж не решил ли он освободить этих неудачников и поделиться с ними добычей?

— Тысяча вонючих китов! — корсар зло сплюнул. С силой сжал кулаки. — Они пошли против решения большинства. Ирландцы не захотели продолжить раскопки и забрать всё золото. Они, отрыжка нарвала, отказались — значит, они не хотят сказочно разбогатеть и не уважают наших законов. А за это положена — смерть!

— Я знаю, почему они живы! — Гнойный прыщ в очередной раз влез в деловую беседу "уважаемых" джентльменов. Он вытянул заросшую волосами шею и стал скрести подбородок грязными ногтями.

— Броди долго ждал, терпел, а теперь решил насладиться местью за унижения, которые этот мерзавец совершил над ним и ребятами во время плаванья. Он хочет заставить Хейли мучиться и страдать. А заодно кусать локти от зависти к нам. Пусть удивиться количеству сокровищ, которое мы ежедневно грузим в трюм корабля! А повесить его или утопить — мы, всегда успеем. Тем более, обратная дорога долгая — хочется в пути веселья и развлечений.

Сидящие у костра согласились, и молча уставились на огонь, прокручивая у себя в голове предстоящие события. Время от времени кто-нибудь из них подбрасывал на догоравшие угли сухие ветви кустарника. Тогда пламя вздымалось сильнее, ветви трещали, а синий едкий дымок из тоненькой струйки клубами взвивался к темному небу, на котором одиноко сияла луна.

Неожиданно из ночного мрака на свет костра выскочила большая тень. Её очертания заметались по освещенной площадке. Она быстро превратилась в мокрого, запыхавшегося от быстрого плаванья и бега "Ванючку храпуна". — Тревога! Беда на корабле — грабят нас! Демоны!!! — Он закричал, что есть силы. В его глазах застыл ужас от пережитого на корабле.

В подтверждении его слов на судне гулким эхом раздалась частая стрельба. (Примечание автора. Если бы корсары знали об оружии будущего — фраза прозвучала бы так... Длинная автоматная очередь громом "разорвала" тишину ночи).

— Да какого дьявола, происходит, в этой акульей преисподне? — Железный лом сквозь зубы с силой выдохнул негодование.

Морские разбойники в недоумении стали выскакивать из палаток и смотреть в сторону моря. Рядом с пиратским шлюпом не было ни одного корабля. И только луна сиротливо освещала одиноко ставшее судно. Над лагерем кладоискателей "повисла" зловещее безмолвие. Лишь один звук нарушал идиллию возникшей тишины — отдаленный шум прибоя, разбивавшегося о скалы с другой стороны острова.

Глава 20.

Душные, черные, липкие ночные сумерки медленно надвигалась на корабль флибустьеров. Он одиноко покачивался недалеко от "Острова сокровищ".

Ветер постепенно крепчал. Море потемнело и начало глухо вздыхать. О борт шлюпа бились ещё невысокие, но уже островерхие волны. Якорная цепь то натягивалась, как тетива лука, то внезапно провисала, почти до самого клюза погружалась в мутную воду. Ванты и тросы угрюмо пересвистывались, судно сонливо переваливало с боку на бок, и мачты чертили невидимые линии в небе. Лунный свет отражался на блестящих верхушках мачт и ложился полосами снежной белизны на парусные холсты, прикрепленные к широким реям. Так же однообразно, противно скрипели в блоках какие-то снасти.

Неизвестный тенью выбрался из узкой галереи. Ничком, медленно протиснулся вдоль поручней кормовой части парусника. Остановился, прислушался, осторожно осмотрелся. Впереди горел огонь. Большой фонарь на носу корабля тускло освещал фигуру часового, расхаживавшего по полубаку. В стекла светильника бились летевшие на свет большие бабочки, удивительно похожие на засохшие листья. Свет качающегося фонаря размазывал еле видимые очертания предметов на судне. Караульный повернулся спиной к крадущемуся пятну. Призрак бесшумно метнулся к человеку. Раздался еле слышный удар...

Скользкий Дрю очнулся от сильной боли в затылке. Он был связан, лежал боком на полу. В его рот был засунут кляп. Часовой приподнял голову и мутным взглядом осмотрел место, в котором находился. Слабый лунный свет струившийся в квадратные окна вкупе со светом от неизвестного светильника стоящего на столе давали возможность осмотреться и понять, где он. Его притащили в каюту капитана. Там же находились ещё два человека — молодой рыжий паренёк в неизвестной пятнистой одежде и худощавый старик, с седой козлиной бородой, похожий на крестьянина. Они вдвоем безуспешно пытались "привести в чувство" сонного Броди. У них ничего не получалось. Пьяный капитан отвечал на вопросы старого "землепашца" несвязанной бранью, вперемешку с пьяной руганью и выделением слюней. А "конопатого внука", почему-то называл сопливым бездарем и посылал за выпивкой — ко всем чертям собачьим.

Внезапно морского разбойника резко толкнули в спину. Кто-то уперся сапогом в его бок, а затем стал с силой тянуть за веревки, туже затягивая узлы... Это добрый дедушка решил проверить надежность "скрутки".

У-у-ум, — часовой застонал. — Ы-й-хн. — Слезы потекли по его щекам от резкой боли. — Хры... бры... фахр... бо-о... — Пленник попытался сказать что-то сквозь кляп, изо всех возможностей переминая тряпку зубами.

— Пойми, соколик, всё надо делать хорошо и на совесть! — старик по-приятельски похлопал несчастного страдальца по щекам. — А то кто тебя знает? Вдруг ты настолько востер, что через неделю... сможешь развязаться. А потом как стриганешь, к ляхам или свеям. Только пятки засверкают! А там — ищи тебя, как ветра в поле. Вон, ты, какой языкастый даже сквозь кляп пытаешься веревки грызть.

Дед проверил обмотку, и по-деловому крякнул с честью выполненного долга. Затем почесал затылок и по-отечески произнес. — Я вот, что кумекаю, чертушка ретивый! Не зря про вас лиходеев сказывают: Берегись козла спереди, лошади сзади, а лихого человека со всех сторон стерегись. — Он подытожил результат своих умозаключений. — Предется тебе, ясному соколу, пособить — глазоньки выколоть. Слепой-то ты, точно чай некуда не добежишь. Даже если случайно освободишься, то пути к дознавателям все равно не найдешь.

"Ласковый человек" достал из-за пазухи большой нож и аккуратно стал водить им перед лицом несчастного пирата. Он долго прицеливался и выбирал, с какого глаза начинать экзекуцию. Наконец перекрестившись, он стал медленно двигать концом лезвия к переносице.

Часовой выгнулся и завыл. От резких усилий у него побежали слезы по щекам.

"Кровопийц" остановил свои потуги и внимательно присмотрелся к "Скользкому Дрю". Пошамкал губами. Ненавязчиво улыбнулся беззубым ртом. — Слушай, касатик, а я ведь был не прав. А вдруг ты через год или два всё же доберешься до проклятых немцев? Ведь верно в народе говорят — бешеной собаке семь вёрст не крюк. А потом добовляют — безрогая корова и шишкой бодает. Вот, возьмешь и всё поганым расскажешь про нас. Ты же теперь меня в лицо видел! Разговаривал со мной. Почти подружился. Да-а, не хорошо. Получатся, мы тебе поверим — отпустим! А ты, с нами — вона как — не по-людски. — Нет уж уволь, родимый, так не пойдет! Надо тебе и язык отрезать. Так, быстро открывай роток. Высовывай, я тебе его мигом — чик и отрежу. Дед аккуратно, с крестьянской основательностью, начал тыкать кончиком ножа в кляп несчастного. Тряпка поддалась и начала медленно выскальзывать изо рта Дрю.

Пленник, испугавшись приближающейся пытки, стал извиваться и громко мычать на всю каюту.

Истязатель встал с пола и с удивлением посмотрел на несчастного. — Ух, ты, плешивое худородье! — Дед матюгнулся. — Верно, сказываешь — хоть и рот закрыт! — Он по-своему истолковал потуги несчастного освободиться от кляпа. — Надо тебе ещё и ноженьки отрубить. А зачем, тебе, вообще бежать к нашим ворогам? Нечего бегать — баловство всё это. Будешь спокойно лежать, тут. И нам хорошо и тебе удовольствие. А если найдут тебя? Тогда, ты, уже ничего не сможешь — не сказать, не показать! И ног — у тебя нет...

Дверь в каюту открылась. Воин в кольчуге волоком втащил второго часового внутрь помещения. Несчастный "Хромой пес" был без сознания. Вошедший небрежно бросил его на пол — как куль с мукой.

— Силантий, тише надо работать! — рыжий паренёк обратился к неизвестному в доспехах командным тоном. Он был сильно недоволен. — Шумишь — как медведь! Поди, весь корабль распугал? Что, там? Докладывай.

— Часовых было двое. Один на носу судна, другой на корме. Внизу на пушечной палубе семь человек. Сидят, пьют вино, горланят песни. Выпили много. Трое из них уже спят. Оставшихся пузотеров можно брать голыми руками. Почти ничего не соображают. Да... и ещё — один убег. До ветру ходил. Я, было, сунулся за ним, а он уже локтей двадцать как гребет в сторону острова. Думаю, скоро там будет.

— Ясно, — щуплый командир мгновенно принял решение. Ускоряемся. Продолжай наблюдение за гулянкой, а я, тут, постараюсь закончить... побыстрее.

Дрю тут же подняли с пола и сильно встряхнули. Убедились в том, что он очнулся и находиться в "адекватном состоянии". Малой достал нож, профессионально крутанул его в ладони, затем резко приставил лезвие к горлу несчастного. Глаза его внезапно засверкали, как у хищного зверя.

— Слушай, сюда, доходяга! — юнец вытащил кляп изо рта пленника и начал задавать вопросы на "ломанном английском", вставляя русские фразы.— Ху из ит? Вот из ё нэйм? Ду ю спик рашн? Подросток с силой дернул корсара за воротник, чуть не вырвал его с "мясом". Чего молчишь, морда пиратская? Отвечай, быстро!

— Тчет! — жертва нервно сглотнула слюну и отрешенно залепетала. — Ай кэнт! Итс импосэбл! Май нэйм из Дрю Бротсон...

— Да, мне плевать на твое имя, — рыжий жестко перебил "Скользкого Дрю". Схватил его за волосы и резко потянул в сторону. — Ты мне объясни четко... Какого лысого черта, у Вас, тут, происходит? Где Хейли? И кто, эта пьянь, что храпит на его кровати?

— Айм сори! Вот из ит... — пянь? Транслейт, плиз, — испуганный корсар непонимающе тряс головой, широко открыв глаза.

— Ты, тут, Ваньку-то не валяй! — мальчуган грозно сдвинул брови и колючим взглядом посмотрел на пленника. — По морде вижу, что понимаешь по-русски? Отвечай на мои вопросы на нормальном, понятном языке — быстро.

— Экскйюз ми! — часовой продолжал упираться. — Ай донт андестенд! — Он удивленно пролепетал и пожал плечами. — Вот дид ю сэй?

— Вот, жизнь пошла! — молодой дознаватель презрительно сплюнул. — Проклятые овсяники, снова перестали понимать великий и могучий. Играют в любимую игру — я тебя не понимай...

Мучитель глубоко вздохнул. Хитро прищурился. С досады прикусил нижнюю губу... — Зато Алексей хвастал, что все пираты цитируют на его корабле чуть ли не Пушкина с Некрасовым в оригинале. Прям, отличники художественной и литературной самодеятельности. Значит, задурили ему голову. Ладно... — Он резко повернулся к старику. В его глазах появились безумные огоньки. Он подмигнул деду одним глазом. — Потап, отрешь башку, этому неучу, к чертям собачим! А я попробую со следующим договориться. — Юноша кивнул на второго часового, который по-прежнему лежал без движения. Да, и уши с носом не забудь отрезать — как ты и хотел!

— А-а-а... — пленник сразу изменился в поведении, услышав последнюю фразу. Он замер. Сердце его судорожно сжалось... — Ноу... ноу! Нет, френд! Друг! Товарищ! — Он блеял, в ужасе вертя головой. — Янг мэн! Не торопись. А йм файн! А йм гуд бой. Хро-рошему человек — я всё сказать. Просто... его не сразу понять. Я недавно стал учить и немного говорить по-русски. Я тебе всё рассказать. Только, не убивай! Плиз...

— Совсем другое дело... — на лице рыжего мучителя расплылась довольная улыбка. — Сразу бы так! Ну, давай, языкастый полиглот, рассказывай.

Лунные блики темными паутинами скользили по голым мачтам и свернутым парусам судна карсаров. Они ощутимо дрожали, свивались в клубки, растягивались, внезапно замирали, напоминая собой чьи-то грациозно изгибающиеся фигуры.

Поддерживая безумный танец теней, со шкафута раздавалась старая пиратская песня...

Ставьте парус, ставьте парус.

Нас с купцами смерть свела.

В пасть акулам их тела.

Ставьте парус, ставьте парус...

Бравые ребята, расставив на верхней палубе бочки и соорудив некое подобие столов, весело поглощали яства и крепкие напитки, вперемежку со смехом, руганью и развлечениями.

Два еле стоявших на ногах корсара, под дружественные хлопки товарищей, танцевали шуточный танец. Один матрос изображал распутную даму, другой недотепу кавалера. Стоял громкий хохот. "Дама" очень смешно кривлялась и показывала кавалеру свое благорасположение. А кавалеру, по всей видимости, она была противна, так как он ещё не дошел до нужной кондиции.

Когда "счастливцы" в очередной раз подняли кружки за невиданный успех золотой экспедиции, из сумрака ночи материализовалось три человека. Песня и смех сразу же оборвались. Подвыпившие в ужасе и замешательстве вытаращили глаза на дуло неизвестного мушкета, направленного на них в упор. Прямые, рыжие брови незнакомца державшего странное оружие приподнялись, а губы тронула легкая усмешка. Он быстро показал всем, кто является хозяином положения на корабле. С его стороны четко, с изысканностью, весьма похожей на издевательство, прозвучала фраза на ненавистном для многих русском языке, — Морды в пол... пьянчуги. Быстро! — После чего неизвестный чем-то резко "клякцнул", вскинул ствол оружия и начал громко палить в сторону несчастных бродяг. Над головами пиратов понесся рой пуль. Они со свистом выбивали щепки из дерева, рвали паруса и канаты. Окружали со всех сторон. Скорострельность оружия была столь невиданной, что казалось стрельбу, ведёт сразу дюжина человек. Флибустьеры в одно мгновение повалились на палубу.

— А теперь встаем по одному, — юнец угрожающе повел стволом своего страшного орудия из стороны в сторону. — И медленно идем к левому борту. Садимся в пришвартованную лодку и быстро плывем в сторону острова — ясно! — Он указал на бородатого коротышку. — Так, первый, встал и пошел.

К ближнему, до сих пор ничего не соображавшему пирату подскочил воин в кольчуге. Поднял его за шиворот и толчками направил в нужном направлении. Один за другим ничего не понимающие матросы, прихватив своих еле стоявших на ногах собутыльников, покинули корабль.

Глава 21.

Через шесть часов.

В полумиле от острова "Сокровищ".

На борту шлюпа "Искатель приключений".

Утро было изумительным. Хмурое солнце лениво, словно позевывая, выползало из мягкой постели хорошо взбитых и на диво белых облаков. Первые проблески опалового рассвета недавно рассеяли темноту и сейчас буквально искрились, отражаясь от блестящей водяной глади. Легкий теплый бриз лениво качал судно. Чуть слышался умиротворяющий плеск волн, набегавших на корпус корабля. Внизу за бортом косяки сверкающих рыбешек, быстрыми тенями пронзали прозрачную воду.

— Эвона! Эх! Красота! Как красиво встаёт солнышко на море — океане, — Потап с завистью смотрел на обод из лучей небесного светила восходящего из-за кромки "Острова сокровищ". — Эка благодать, господи прости! — Дед произнес, шепелявя, после чего с упоением набрал полную грудь влажного, терпкого морского воздуха.

— Какая лепота! Ведь экое дело — всю жизнь прожил, а такой красотищи не видывал.

Небо и море, по которому бежали хлопотливые некрупные волны, были теплого нежно бирюзового цвета. В небе ещё виднелось несколько бледных, как будто сонных звезд. На востоке над горизонтом протянулась длинная темно-серая полоса, и между ней и морем желтела узкая щель. Казалось, что из нее задувает ровный и спорый ветерок, за ночь изменивший направление. В этот сонный, предрассветный час море пахло особенно пряно и живительно.

— Красота конечно — безумная! — в рыжей голове спутника Потапа возникло согласие по поводу ярких красок природы. — Хотя меня больше интересует другое... — Беспокойные мысли не давали возможности "юной натуре" расслабиться и любоваться восходом. — Почему, Алексей до сих пор не забрал нас? Может быть, что-то случилось? А если случилось — то, что теперь делать? Как быть? Может, пора выпустить из трюма Хейли с командой? Поднять паруса... И вперед на Порт Ройал. Или ещё подождать? А чего ждать? Корабль переполнен золотом. Пираты со своим пьяным капитаном "в ссылке" на острове. Горизонт чист и светел... Дорога к приключениям и невиданному богатству открыта... — Пашка задумался. Облокотился на поручень. Нервно стал постукивать зубами. — И всё же, что случилось с Рязанцевым? Почему не открывает портал? — Пехота повернулся в сторону каюты капитана, в которой дежурил Силантий. Знаков от него по-прежнему не было.

Из раздумий рыжего философа выдернул хрипловатый голос Потапа. — А ладьи-то, какие малюсенькие — прям с ноготок. И паруса небольшие. — Он прицокнул языком — Ух, они, крапивное семя! — Старик по-доброму выругался от нахлынувших чувств. — И как ироды не бояться, так далеко плавать от берега?

— Какие ладьи? Где? — Пехота поднял голову и беспокойно стал искать паруса в далекой синеве океана.

— Да, вон, — у самого горизонта. Ишь, ползут потихоньку, окаянные.

— Точно! — Пашка наконец-то увидел корабли. — Он недовольно сморщился. — Для полного счастья — нам только гостей не хватает!

Два боевых испанских фрегата, резко сменили курс, после того как хорошо рассмотрели черный флаг развивающийся на мачте судна, что одиноко стояло возле острова.

На шканцах, большого испанского галеона с подзорной трубой стоял высокий, молодой человек, одетый в черный с серебром, сшитый по изысканной, испанской моде костюм. Решительный, чуть вытянутый вперед подбородок, тонкий нос с горбинкой, заносчивый взгляд и надменная складка губ говорили о высокородии и высокомерии незнакомца. На груди благородного кабальеро поблескивали драгоценные камни, на поясе висела длинная испанская рапира и пара кинжалов с блестящими рукоятками, на пальцах искрились кольца, шею обвивали три золотых цепи, кисти рук утопали в кружевных манжетах. Широкополая черная шляпа с великолепным черным плюмажем оставляла в тени верхнюю половину смуглого лица, обращенную в сторону восходящего солнца.

— Ага, английские собаки! — надменный сластолюбиц выругался, нарушив свои изысканные кастильские манеры. — Преисподняя дьявола! Наконец-то! Попались! — Он оторвал взгляд от окуляра трубы и мстительно улыбнулся. В порыве радостных чувств незнакомец тряхнул головой, и локоны его черного парика свободно заструились на плечах. — О, небеса! — Он поднял глаза к небу. — Скоро я разделаюсь с ещё одним кораблем из этой проклятой страны, поданный которой причинил мне столько страданья!

Ещё недавно жизнь Рафаэля Франсиско Фернандес де Гальярдо, отпрыска одного из самых известных и влиятельных родов провинции Андалусии была безоблачной. Он был одним из тех щеголей с Аламеды, времяпровождения которых проходило в светских балах и больших приемах. Его, любимчика сестры королевы, восхваляли при дворе и "носили на руках" слуги. Страстно обожали придворные дамы и люто ненавидели завистники. Жизнь была легка и беззаботна. Госпожа удача купала и ласкала его в лучах своей славы. Сердце Рафаэля, как и подобает пылкому влюбленному, было опутано страстным колдовством дьявольского происхождения. Дело шло не просто о любви молодого человека к красивой женщине, а о любви отчаянной и ненасытной, которую утолить было невозможно. Купидон сотворивший это безумное колдовство, безо всякого страха и почтения страшно глубоко вонзил свои стрелы в почти невинное сердце идальго, заставив его пылко страдать и переживать к прелестной, кареглазой красавице Долорес Эстэбано.

Но... светлая сторона внезапно закончилось, когда он случайно узнал о помолвке своей возлюбленной с сыном английского посла — лордом Треффилдом. Этот, слащавый юнец, сносно образованный, слегка распущенный и безукоризненно элегантный вскружил голову его прекрасной избраннице и быстро завоевал её сердце.

Рафаэль страшно обиделся на высокородного отпрыска "проклятых" островитян и в помутнении чувств поссорился с сыном дона Эстебано. Из-за пустяка и большого количества спиртного он чуть не убил наглеца на дуэли. Когда же страдалиц очнулся от спиртного и кипевшего в его груди горя, которое нещадно жгло его влюбленное сердце, то его "бренное" тело уже плыло в каюте на большом корабле в сторону Нового Света.

Казалась, что жизнь блудного повесы из старого дворянского рода окончательно разбита. Но, последнее, что успела сделать для него покровительница, это упросить королеву спасти любимца от тюрьмы, а возможно и казни. Она с трудом выпросила для него прощение... И безумного идальго отправили в далекую ссылку, в несусветную даль — в Вест-Индию. Провинившегося бывшего испанского гранда в наказание за его безумные поступки назначили на мелкую, незначительную должность во флоте его Величества — вице адмиралом Испании в Новом Свете.

Молодой флотоводец был сильно недоволен своим новым назначением. Он предвзято и раздраженно относился к непосредственному начальству. Старикашка — адмирал дон Гарсия де Альварес, был вреднючий, прижимистый скупердяй. Мало того, что он не давал возможностей молодому таланту проявить себя в полной мере на службе, так ещё и "выдал" де Гальярдо для патрулирования территории всего два корабля. С такой "малостью вооружения и численного состава" было практически невозможно осуществлять патрулирование и выражать свою злость на проклятых флибустьерах, большая часть которых родилась к стране, представитель которой так сильно обидел благородного кабальеро. Ненависть стала ежедневной пищей несчастного, а жажда мщения глодала его, как червь. Сделав козлами отмщения за свои неудачи несчастных британцев, он решил заняться их полным искоренением. Не всех конечно... Хотя бы тех, кто попадался ему на пути под пиратским флагом.

Рьяно исполняя свои должностные обязанности юный "талантище", постоянно выказывал свое недовольство седовласому "старперу". Он жаловался на невозможность трудиться в условиях не отвечающим современным требованиям и его положению. Роптал на старые, изношенные корабли в составе его "флотилии". Был недоволен маломощными, медлительными пушками и малым и необученным количеством матросов в команде. Выделенным сектором для патрулирования в самом гиблом месте Карибского моря. Но... старый ворчун дон Гарсия де Альварес был непреклонен. Он не хотел слушать молодого капризного карьериста. Более того в случае непослушания и саботажа обещал написать гневное письмо с жалобой на имя короля. Страдая и переживая от возмущения и несправедливости, Рафаэлю пришлось выходить в море и пользоваться тем малым, что судьба уготовила ему...

Флагманский фрегат "Кристобаль", на котором благодаря несчастному случаю, расположился "его светлость" Рафаэль Франсиско Фернандес де Гальярдо, являлся мощным современным фрегатом, всего пять лет, назад сошедший со стапелей Кадиса. Это был величавый галеон с высокой резной кормой, круто спускавшейся к шкафуту, с двумя большими фонарями у кормового среза. На носу у него красовалась превосходно выполненная и раскрашенная яркими красками деревянная фигура женщины с распущенными волосами. Могучий красный корабль, под флагом Кастилии развевавшийся под распятием на клотике грот-мачты, был вооружен сорока восьмью большими пушками и двенадцатью малыми. Вторым кораблем "по слабости" в команде несчастного страдальца был тридцатишестипушечный "Фелисидад". На каждом из кораблей присутствовало по триста пятьдесят крепких, обученных в постоянных походах матросов. (Примечание автора. Для сравнения боевых возможностей судов приведем пример — На шлюпе "Искатель приключений" было всего шесть малых пушек и находилось пятьдесят четыре матроса.)

"Опытный" флотоводец, хорошо рассмотрев неизвестное судно, не стал гадать, каким образом корабль с черным флагом так неожиданно появился перед ним, он просто счел это знаком, подтверждавшим, что фортуна, столь немилостивая к нему прежде, теперь решила преподнести ему дар. Ведь если ему удастся захватить или потопить неизвестный судно, то он сможет при возвращении на Кубу, заявить старому ворчуну о своих гениальных способностях флотоводца. И естественно попросить "подкрепления" для своей "малочисленной эскадры", на пути которой так часто кишат корабли этих несносных бродяг — морских разбойников.

Испанец, заметив неподвижно стоявший пиратский корабль с убранными парусами, с удовлетворением потирал руки и злорадно хихикал. — Дьявол, их подери! Наконец-то! — Радостно приговаривал он. — Ну, что скажите, господа, — обратился он к офицерам, стоявшим позади него. — Клянусь честью! Команда, этой развалюхи, похоже, увидев на горизонте наши корабли, заранее испугалась схватки и убежала на остров. Шлюп совершенно пустой. Предлагаю быстро потопить этих проклятых английских еретиков и продолжить движение к Санта Доминго.

— Смотрите! — громко воскликнул один из офицеров и показал в сторону проклятого пирата. — С корабля подают какие-то знаки. Они сняли черный флаг и вывесили другой оранжевый с перекрещивающимися зелеными линиями.

— По инструкции мы обязаны в этом случае разобраться в происходящем. — Произнес второй офицер. — Узнать в чем дело. Досмотреть подозрительный корабль.

— Что??? — де Гальярдо возмущенно посмотрел на своего подчиненного. Его лицо побагровело.

Флотоводец сразу же нахмурился, и сквозь напускную любезность прорвалось сдерживаемое до сих пор бешенство. — Карамба! Я уже угадал их намерения. Они хотят обмануть меня и спрятаться за этой цветастой тряпкой! Но я не идиот! Я поступлю с английскими еретиками-собаками так, как они поступают с испанцами! — Заорал он. Его истерика четко показала окружающим, что ему не терпеться "схватить за горло и придушить" ненавистного англичанина. — Все они грабители, воры, исчадия ада! — В один миг лощеный красавец превратился в бешенного берсерка. — Это неслыханная наглость — лишать меня победы! — Слюни полетели из его рта от возмущения. — Клянусь богом, эти хитрые английские свиньи желают убедить, меня, что они купцы. Значит, так... черный флаг все видели — все. То, что эта посудина английской постройки всем ясно — всем. Слушай мою команду... Приказываю кораблям подойти на расстояние пушечного выстрела и открыть огонь... Исполнять!

— Слушаюсь! — несколько голосов ответили в унисон, и офицеры быстро направились выполнять команду командира.

На испанских кораблях заиграли боевую тревогу, началось движение. Матросы стали суетился, кричать, бегать по вантам, спешно убирая часть парусов. По трапам и палубам застучали сотни ног. Задвигались пушкари, ловкие руки в мгновение ока откинули крышки орудийных портов. Из них словно из пасти морского животного стали появляться длинные клыки морских орудий. Канониры вытащили свинцовые затычки из запальных отверстий, подняв пальники, стали раздувать фитили. Отовсюду слышалось убедительная перекличка. — Номер пятый готов! номер первый готов! Номер третий готов...

Дон Рафаэль де Гальярдо изысканно поднял руку и дал отмашку открыть огонь. Внизу на шкафуте проиграла труба, и вслед за этим канонир на баке выстрелил из своих пушек. Весь корпус судна содрогнулся. Стремительные волны теплых и сладко-терпких пороховых струй дыма охватили близлежайшие участки палубы. Над тихим, лазурным морем прокатился пушечный грохот. И как только он стих, благородный дон увидел неподалеку от левого борта английского корабля четыре больших зеленовато белых всплеска. Ни одно ядро не попало в цель. Почти одновременно из медных пушек на корме "Фелисидад" вырвались четыре вспышки огня. Два ядра упали в воду, обдав брызгами корму пиратского судна, одно пролетело выше, едва не задев мачту. А вот четвертое ядро с грохотом ударилось в носовую часть, сотрясло весь корабль корсаров и разлетелось мелкими осколками. Повреждения, нанесенные противнику, были пока незначительны.

— Ничего — ничего, — произнес мстительный испанец. Он засопел и так сжал челюсти, что на скулах вздулись желваки. Лицо исказила гримаса гнева, зубы заскрипели. — Это только начало. Сейчас вы понюхаете пороху! — Не дожидаясь, пока дым от выстрелов полностью рассеется, он нагнулся вниз и прокричал. — Подойти ближе. Поправить прицел и продолжать огонь. Спустя мгновение снова засвистели боцманские дудки, раздался топот ног матросов, бегущих по своим местам. Одни вспрыгивали на руслени и ловко карабкались вверх по вантам, другие отдавали и расправляли шкоты и булини нижних парусов.

Дон Гальярдо поднял руку и снова приготовился отдать команду...

И тут боевой фрегат внезапно как будто толкнули. Он вздрогнул от носа до кормы и от киля до верхушки грот-мачты. А затем на палубе "Кристобаль " разверзся ад... Огненный смерч из взрывов, огня, месива обломков и осколков начал кромсать и пожирать судно. Яркие языки пламени зазмеились по палубе, начали лизать борта, жечь доски и канаты, поднимались к парусам.

На корабле начался пожар. Палуба покрылась клубами едкого дыма, от которого все испанцы начали задыхаться и кашлять. Раздался треск, тяжелые удары, скрежет перепутавшегося такелажа, грохот падающих стеньг.

Внезапным взрывом у флагмана была повреждена оснастка. Огромные брусья рухнули на палубу, увлекая за собою спутанные паруса и оголяя мачту. Со всех сторон стали доноситься крики отчаяния, крепкая испанская ругань и стоны раненых, треск ломающегося дерева и треск огня, шипение падающих в воду горящих обломков... Загорелись снасти, запылали деревянные части, затлели лохмотья почерневших парусов. В одно мгновение красавец — галеон был изуродован до неузнаваемости, потерял управление и беспомощно закачался на воде...

* * *

— Павел Ляксандрович, а пошто они бегают по кораблю как очумелые тараканы? В дудки дудят? По лестницам лазят, кричат, суетятся? Чаво им не по нраву? Мы же вроде флаг поменяли, враждебности не проявляем. Ведем себя тише воды, ниже травы. Чаво, им, ещё собакам проклятущим надоти?

— Эх, Потап, темный ты человек! — Пашка прищурившись, начал подтрунивать над конюхом в ответ на его вопросы. — Ничего не понимаешь в "тонкой европейской политик"! Наверное, мы, случайно, оказались на их территории. Может быть, у них тут заповедник, какой? А купцам заходить в эти воды запрещено? Вот они и не довольны. А может быть и другое... Например, твоя борода мочальная им не по нраву. Да и одет ты не по морскому уставу. Вот, например, скажи, какого лешего ты заявился на корабль в лаптях. Говорил же — надень сапоги. Где ты видел бравых удалых матросов, заросших до колен как обезьяны, да ещё в лаптях? Может быть, тут только в мокасинах ходить можно? Парушил, Потапушка, ты их все правила и традиции, грубо попрал законы морских джунглей — вот они и ерепенятся. А вообще, не будем гадать. Сейчас подойдут поближе, пришлют парламентеров — там, и поймем, какая вожжа попала им в одно место...

Пашка поднес бинокль к глазам и спокойно стал рассматривать непрошенных гостей. Судна, с плеском и шорохом рассекая воду, резво шли прежним курсом. Высоко в небо над их палубой уходили ярусы пирамидальных парусов.

— Кстати, сокол ясный! — Командир обратился к собеседнику, критически рассматривающему свою обувь. — Напомни ка мне, как у тебя дела с иностранными языками? Ты, если, что поговорить с переговорщиками по-испански — сможешь?

— Что, ты... Что, ты! — дед замахал руками. — Смилуйся, Павел Ляксандрович! Побойся бога! Я не обучен по шпишпански сьесняться. Да и другим басурманским лаем, я не владею. Какой с меня толмач? Вот с лошадьми я могу поговорить! Ну, с коровами — ещё... Телятами, там... От баб иногда удаётся отбрехаться. А с этими погаными чертоплюеми, чаво нет — того нет.

— Это плохо, — Пехота расстроившись почесал затылок. — Я по их нему тоже ни бельмеса. Вот, сейчас подплывут, что-нибудь спросят, например, который час, или как доплыть до Лапландии? А мы с тобой не в зуб ногой. Ничегошеньки не поймем. Улыбнемся, головами покиваем как болванчики. Скажем полдвенадцатого и отправим их куда-нибудь прямиком в сторону Занзибара. Там они бедняги, где-нибудь в районе Антарктиды и сдохнут... так и не найдя своего Колумба или ещё какого-нибудь "ПедроКарлоса". (Примечание автора. Пехота имел в виду выдающегося испанского мореплавателя Кироса Педро Фернандеса. Просто, для красоты момента и повышения своей значимости в глазах подчиненного он решил сократить ФИО в одно слово. Попутно его немного переделав.)

— Да-а, не порядок, — согласился Потап. — Слушай, отец родной... Я вот, что умыслил... А может быть нам хитрость, каку затаить? Глухонемыми прикинуться. Подумают, что мы юродивые. Посмотрят на нас, грешников божевольных — и пожалеют. Небось, даже смилуются и денег дадут немного... с жалости. А потом дальше своей дорогой поплывут... — нехристи окаянные. — Потап несколько раз перекрестился. — Ну, что скажите на мое предложение?

— Эти? — Пехота задумчиво кивнул на приближающие суда. Почесал затылок. — Пожалеют... и дадут денег? — Он вспомнил про то, где они находятся и в каком времени. Вспомнил, что корабль забит золотом "под завязку". Покачал головой. — Врят ли.

— Ан, может быть, тогда наоборот, — новая идея посетила седую голову старого конюха. — Дать им немного копеечек... малость — на хлебушек. За это, они возьмут и выдадут нам какой-нибудь документ с печатью, о том, что можно стоять дальше в ихнем "пупаведнике".

— Этим, немного, дать? — Пашка пристально посмотрел на выстраивающиеся для стрельбы суда и на большое количество открывающихся пушечных портов. Ощутил предчувствие наступающего боя. Резко отошел от борта. — Этим, гадам! — Он махнул рукой, с зажатым биноклем, в сторону кораблей. — Похоже, вообще ничего не надо! Они, сучьи дети, — решили утопить нас... без суда и следствия! — Он повернулся к вторпомпеху и быстро произнес. — Так, боевая тревога! Бегом за мной — живо! — Рыжий командир стрелой понесся в сторону каюты капитана. Потап метнулся за ним. Со стороны парусников раздалось громкое эхо выстрелов. Белый дым клубами всплыл над бортами могучих кораблей. Послышался пронзительный свист летящих ядер. Одно из них попало в "Искателя сокровищ", с треском разорвалась на части, разметав осколки по всему кораблю. Потап от страха споткнулся и упал на палубу. Закрыл голову руками.

— Чего разлегся? — рыжий командир высунул голову из каюты. — Нашел время валяться! Давай ко мне — быстро. Хватай наши мешки и вытаскивай их наружу.

Через пять минут Потап увидел, как молодой, "талантливый военачальник" спешно достал из мешка и поставил на палубу небольшую треножную железяку зеленого цвета. Закрепил на ней продолговатую, квадратную, черную штуковину с небольшим, коротким стволом. Воткнул сверху непонятную загигулину. Присоединил к конструкции круглый, зеленый короб. А потом, что-то начал активно дергать и крутить. (Примечание автора. Бравый десантник в данный момент собирается использовать для ведения боя переносной автоматический станковый гранатомет АГС-30).

— Это, откель, сие диво? — конюх воскликнул удивленно. — Это... — Он хлопал глазами, пытаясь понять, что это такое неведомое собирает его командир. — Нешто, я притащил ружьо в мешке... такое... непонятное... что ли? — Потап совершил круг вокруг конструкции. Удивленно причмокнул. Потер подбородок. — Эх, язва мне в душу! Пищаль какая-то новая — чай, из Новгорода? Ух, ты, лепота какая! Только не маловато ли этой малюсеньки — лилипусеньки будет для греховодников? Там, у нас в амбаре, по более страхила была. Лучше бы её взяли для боя.

— В самый раз подойдёт! — конопатый юнец произнес деловито. Он несколько раз шмыгнул носом, продолжая колдовать над незнакомым оружием. — Это не ружье, родной кобыловодитель! — Десантник хитро прищурил один глаз, и глядя в какую-то трубку, начал прицеливаться. — Это... маленькая пушка. Причем легкая и многозарядная... А, вообще, мой боевой друг! — "Рыжий орел" поднял голову и задумчиво посмотрел вдаль. — Это лучшая "вещь" из "матчасти" для нашего первого морского боя! Представь себе — один магазинный боезаряд напрочь выжжет территорию площадью больше версты. А про эти, допотопные лоханки, — Пехота кивнул головой на большие, "пузатые", многопушечные галеоны. — Я, вообще молчу. Одним словом — хана испанцам! Костей не соберут теперь — точно. Это же надо так не уважать боевое соединение из Таганово? Да ещё под поднятым флагом с Андреевским крестом! Ну, всё "латиносы — мучачасы" — доигрались! — Он ехидно произнес, наводя прицел. — Теперь сами на себя пеняйте! Останутся от вас рожки да ножки — если конечно повезет! — Майор уперся ногами в большой ящик, сурово свел брови и начал стрельбу по расположившимся в линию двум испанским кораблям.

— Бряц, бряц, бряц! — глухо зафыркало "Секртное новгородское орудие".

Потап перевел взгляд на неприятельские суда.

— Вот тебе и на! — восхищенно произнес конюх. — Вот это ружьо! Вот так чудо-пищаль-пушка! — Его беззубый рот открылся от удивления после появления большого количества взрывов и разрастающейся стены огня на галеонах.

— Господи единодержавный, спаси и сохрани от греха... — нижняя челюсть "адъютанта" ушла вниз, а рука невольно потянулась ко лбу. — Это же надо придумать такое оружие!

Вторпомпех несколько раз перекрестился. Он отказывался верить своим глазам. Этого просто не могло быть... Небольшой слепящий огонь, постепенно охватил один из кораблей, затем вдруг резво, с треском поднялся в высоту, — и, вслед за громадными языками пламени, в воздух от мощного взрыва начали взлетать и кружиться пушки, люди, балки и разные обломки корпусного набора. А огонь, не желая успокоиться, уже добирался до второго судна. Черное облако дыма вставало над обреченным судном, точно гигантский гриб...

— Матия Святая Богородица! — прошептал Потап. — Страшная картина не укладывалась в седой голове деда. Он закрыл уши руками от страха. С силой сжал глаза, чтобы не слышать гула, не видеть факела гиганского костра, плотоядно пожирающего крики горящих в огненном смерче людей.

Глава 22.

По темному трюму судна метались два луча света. Они, не спеша одновременно двигались по соседним галереям коридоров, параллельно друг другу, вдоль составленного груза. Первый, еле светящий свет от старого слюдяного фонаря скользил медленно, лениво переползая с одного объекта на другой. Его обладатель постоянно чертыхался. Испуганно шарахался от возникающих теней. Шваркал носом. Всуе вспоминал святую Деву Марию. Накладывал "истинные кресты", опасаясь каждого скрипа и стона деревянных креплений корпуса корабля. Он осторожно осматривался по сторонам, внимательно приглядывался ко всем темным отверстиям между установленным грузом. Заглядывал внутрь пространства. Человек не спеша обходил препятствия, боясь приблизиться к выпирающим предметам.

Второй луч, идущий от яркой светодиодной лампочки армейского фонарика, двигался весело, резко прыгал из стороны в сторону. Найдя что-то интересное, он замедлялся над каждым пузатым объектом. (Сундуком, ящиком или кулем.) Внимательно осматривал его. Старался, заглянуть под крышку внутрь. Увидеть и оценить, что там находиться. Его обладатель удивленно хмыкал, а иногда даже свистел от удивления.

— Золото... Золото... Снова золото... Золото в слитках, самородках, в песке... О, серебро! — рыжий владелец мощного светильника удивлённо присвиснул себе под нос. — Так! А, вот и сюрприз! — Он довольно воскликнул. — Наконец-то, что-то стоящее!

— Фи! Посуда какая-то! Стеклянная, а может фарфор? Её-то притащили, сюда, — на черта? — Он спросил сам у себя.

— Хотя, наверное, в этом времени фарфор дорогой?... В общем, опять не то.

Подросток с трудом открыл очередной сундук. Внимательно присмотрелся к содержимому. Протянул руку и сгреб неизвестные кругляшки. И тут же радостно воскликнул... — Ух-ты, а это что?

— А-а-а, — "молодой" искатель расстроено протянул гласную букву, отвечая на свой вопрос. — Опять золото — только в монетах... — Воодушевление "подпалубного героя" перетекло в недовольство. Он громко, с досады хлопнул крышкой ларя. — Ладно, идем дальше... Итак, что у нас, там... дальше? — Луч фонарика вновь побежал по трюму, вырывая один за другим разбросанные предметы. Пехота продолжил осматривать сундуки. — Золото... Золото... Серебро... — Да! — Ничего интересного!

Через несколько метров две фигуры с фонарями встретились.

— Павел Ляксандрович! Чую тутача, нет никого. Ни слуху, ни духу, ни вестей, ни костей. Пойдём отсюда — а?

— Ищи, Потапушка, — ищи, вторпомпех! — глухо произнес ряжий недоросль, обводя взором бесчисленные бочонки, коробки, ларцы, сундуки и ящики, выстроившиеся вдоль стен. — Здесь, они где-то. Иначе, если эта пиратская морда соврала и Хейли нет в живых, то Дядя Паша, сильно расстроиться и тогда этому острову вместе с их новыми обитателями придут кранты. Повторим историю острова Даманский. Выжжем всё — напрочь!

— Кормилец, побойся Бога! — конюх недоумённо заморгал глазами. Поёжился. Мурашки побежали по его спине. — Вроде всё уже осмотрели! Давай наверх подниматься — захолодало что-то! Да и плесенью как-то нехорошо пахнет!

— А ты ещё раз погляди. Внимательнее, — Пехота произнес, открывая очередной ящик. — Позови их погромче. — Он внимательно осмотрел содержимое. Внутри находились распятия, усыпанные бриллиантами, жемчужные ожерелья, платиновые браслеты с рубинами и изумрудами, различная дорогая утварь католических храмов.

В полутьме трюма под лучом мощного фонаря самоцветы заиграли. Одни стали отливать кровавым светом, другие сверкать голубизной, третьи пылать зелеными переливами.

Павел зацепил пальцами и потянул на себя толстую золотую цепь с тяжелым крестом, усыпанным сверкающими драгоценностями. Довольный поднял голову. Глаза его блестели от удачи.

— Вот, так надо искать и кричать... — бравый майор, что есть силы заорал от радости. — Живые есть?... На!!!

В ответ на его вопль из ближайшей решетки послышался человеческий стон.

— Кто здесь? — Потап вздрогнул и направил луч света в сторону звука. — Отзовись, коли живой?

— Хелп... Ху а Ю? Плиз... Уэа ю фром... Помогите! Друзья! — еле слышные голоса послышались в ответ.

— Ух, мочалкина запруда! — старик радостно воскликнул. — Ты, только глянь! Никак нашлись! Да ещё бормочут по-нашему.

— Здорово, орлы! — рыжий освободитель быстро подошел к клетке. Отодвинул затвор, открыл дверь и заглянул внутрь к изнеможенным пленникам. — Хейли из вас, кто?

— Я, — произнес человек, лежащий в углу. Он приподнялся. Одна рука его была перемотана какой-то тряпкой, другой он упирался в пол. Его лицо, заплывшее от побоев, напоминало один большой синяк. В свете фонаря оно светилась всеми цветами радуги: Синий переходил в зеленый и желтый, а те, в свою очередь, в фиолетовый и лиловый. Человек еле говорил ослабевшим от мучений голосом.

— Ясно! — спаситель улыбнулся. — Пламенный привет от монаха! — Он достал из кармана письмо и протянул его избитому человеку. — Тут описаны твои дальнейшие действия. Кстати, сколько у тебя осталось людей?

— Девять.

— Хватит для управления судном?

— Да.

— Замечательно! Тогда быстро начинаем действовать. Так, вы двое — ты и ты, — конопатый освободитель указал на моряков выгладивших поздоровее. — За мной, на выход. Остальные пока здесь, ждут дальнейших указаний.

Два человека поднялись с пола, и вышли из заграждения.

— Берем, вон тот ящик, — Пехота указал на выбранный сундук с сокровищами. — И несем его на палубу.

Матросы, выполнив команду, взяли тяжелый сундук и с трудом поволокли его к лестнице ведущей наверх.

— Веселее ребята. Выше голову. Шире шаг! Ать, два! — юнец задорно подбадривал здоровых, коренастых мужиков. — Р-р-р-ясь, р-р-р-ясь. Не запинаемся. Поднимаем ноги. Р-р-р-ясь, два-а-а, три-и-и!

Люди ирландца ничего не понимали. Они ошеломленно смотрели вслед странной группе пришельцев, всё ещё не веря в свое чудесное освобождение. Невольники негромко переговаривались в темноте. Пытались понять происходящие.

Ричард и Бакли вернулись на место через десять минут. Незнакомцев с ними не было.

— Капитан! Разорви черти мою грешную душу! — лысый Бакли обратился к Хейли. — Велено срочно всем подняться на палубу. Ничему не удивляться. И, не обращая внимания на происходящее, свалить ко всем чертям собачим с этого гнойника. Причем, рыжий мальчонка утверждает, что это приказ самого монаха. И он не обсуждается.

Хейли с трудом вылез из темного, душного трюма на палубу. Он, широко раздувая ноздри, всей грудью втянул в себя волнующую свежесть морского, соленого ветра. Яркий солнечный свет сразу начал слепить глаза и выдавливать слёзы. Пиратский корабль был пуст. Неизвестные пропали вместе с ящиком сокровищ. Броди с командой соратников "загорали" на острове. Вокруг "Искателя приключений" был хаос: в волнах качались обломки мачт с болтающимися на них обрывками перепутанных снастей, остатки от шлюпок и парусов, разбитые бочки. Отчетливо были видны ещё дымившие куски палубы неизвестного корабля. Стоял жуткий запах горелого леса. Недалеко от места страшного кораблекрушения плавали люди, в тлеющей одежде. Они звали на помощь, держась куски какого-то мусора. Кругом был ужас и жуткий беспорядок.

Корсар не поверил окружающей его картине. Он протер глаза. Глубоко вздохнул и ещё раз осмотрел происходящее.

Когда капитана отпустило первое потрясение, и пришло осмысление всего увиденного, он несколько раз тряхнул головой, а затем громко произнес первому помощнику. — Билли, выверни твою печень каракатица! Быстро расставь команду по местам. Что рты раззявили? Проклятье на ваши души! Обломков кораблекрушения не видали? Сняться с якоря! Паруса по ветру... Живо, исполнять — сожги ром кишки акулы!

Матросы, услышав рёв капитана, очнулись от "спячки" и занялись привычным делом.

Через несколько минут корабль оказался окутанным в белые полотна от верхушки до шканцев. Паруса вздулись, захлопали и заполоскались. Шкоты и фалы натянулись. Фрегат накренился. Вдоль бортов, зашумев, побежали, пенясь и отставая, отвалы бирюзово-зеленой воды. Судно прибавляло ход... Сначала медленно, словно пробуя свои силы, а потом все быстрее и энергичнее и, наконец, подобно большой белоснежной птице, стало оставлять за собою длинную серебристую борозду.

Горизонт был безоблачен и огромен. Солнце теплыми лучами клонилось к потемневшему морю. Прозрачное, тонкое стекло неба на западе плавилось и пламенело. В зените небосвод был ещё темно-голубой, глубокий, почти синий, а на востоке уже прозрачно-зеленоватый. А далее он светлел, переходил из сиреневых в ярко розовые, насыщенные жизнью тона...

Конец второй части.