Исправить всё. Глава 13

Глава 13

Нам всё дано сполна:

И радости и смех,

Одна на всех луна,

Весна одна на всех.

Прожить этап до тла,

А там пускай ведут

За все твои дела

На самый страшный суд.

Б. Акуджава.

25 апреля 1986 года в 22 часа из парадного подъезда блочного дома в городе Чернобыле вышел пожилой мужчина среднего роста, с русыми, тронутыми сединой волосами. Одет он был в костюм коричневого цвета, производства фабрики ·БольшевикЋ и венгерский плащ, купленный по случаю в Киеве. На ногах у мужчины были черные тупоносые отечественные туфли. Посмотрев на небо и отметив про себя, что дождя не ожидается, мужчина пошел ровным шагом, в направлении к АЭС.

Это был Дятлов Анатолий Степанович, заместитель Главного инженера ЧАЭС по эксплуатации. Вот уже тринадцать лет ходил он этой дорогой на работу, четыре километра туда и четыре обратно. Можно было, конечно, проехать на станцию на автобусе, но Анатолий Степанович считал, что эта ежедневная прогулка является частью его зарядки и позволяет ему находиться в оптимальной физической форме, что, как ни странно, необходимо было человеку на его должности. Дело в том, что оборудование на атомных станциях размещается в помещениях, которые взглядом не охватишь. Поэтому, для постоянного контроля за его состоянием, нужно было много ходить.

Давайте познакомимся поближе с этим человеком, которого мы с вами еще не знаем, но которому довелось сыграть немаловажную роль в трагедии под названием ·Чернобыльская катастрофаЋ и, заодно, в нашей истории. Дятлов Анатолий Степанович — родился 3 марта 1931 года в селе Атаманово, Красноярского края. Отец его, инвалид первой мировой войны, работал на реке Енисее бакенщиком. Мать была домохозяйкой. Жили они бедно, и с детства Толя познал труд, помогая матери по хозяйству и отцу в работе. Да и кому, в те военные годы было легко?

Как-то раз, наблюдая за работой землекопов, которыми руководил мужчина, с портфелем в руках, бойко раздававший указания, как и где надо копать, отец погладил сына по голове своей жесткой, мозолистой рукой и сказал,

— Учись сынок. Если будешь ученый, то будешь ходить с портфелем, а если нет, то всю жизнь будешь копать землю лопатой. Эти слова отца Толя запомнил на всю жизнь и учился упорно, не давая себе поблажек. Он не хотел всю жизнь ходить с лопатой. К тому же, голова у него была светлая, и учеба давалась ему легко.

После окончания 7-ми классов в 1945 году, он поступил в Норильский горно-металлургический техникум, на электротехническое отделение, которое закончил с отличием в 1950 году. Три года отработал в Норильске, на одном из предприятий Министерства Среднего Машиностроения. В 1953 — 1959 годах учился в Московском Инженерно-Физическом Институте, который окончил также с отличием, получив квалификацию инженера-физика, по специальности автоматика и электроника. По распределению был направлен на судостроительный завод им. Ленинского комсомола в город Комсомольск на Амуре, где трудился в должностях старшего инженера, начальника физической лаборатории, сдаточного механика главной энергетической установки атомных подводных лодок. В 1973 году, он перевелся на строящуюся Чернобыльскую АЭС, где прошел путь от зам. Начальника реакторного цеха, до зам. Главного инженера станции по эксплуатации.

Характер людей закладывается в детстве. Упорства Анатолию Степановичу было не занимать, а те слова, сказанные его отцом, пожалуй, и определили всю его дальнейшую судьбу. Был ли он счастлив? Сам он считал, что да. Ему нравилась его работа, и эта должность его вполне устраивала. Конечно, работа отнимала много времени. Пожалуй, не было дня, когда бы он провел на работе девять часов, а поначалу, в период строительства и сдачи станции, приходилось сутками не возвращаться домой, но даже и это приносило ему удовлетворение. Приятно было осознавать, что окружающие относятся к тебе с уважением и ценят тебя, как специалиста. Не лукавя, он мог сказать, что в деле своем разбирается хорошо. Реактор и системы его обслуживающие, знал досконально, не раз пролез по всем местам и потрогал все своими руками. Безусловно, помогали в работе знания, полученные в институте, и опыт предыдущей работы.

В этот день, Анатолий Степанович вышел из дома на полчаса раньше, чем обычно. Причиной тому был звонок Главного инженера Акинфеева, который сообщил, что сегодня к ним, на четвертый реактор, приезжает комиссия из Москвы, и просил прибыть пораньше.

Все это было необычно и настораживало Дятлова. Дело в том, что именно на сегодня были запланированы испытания турбогенератора в режимах совместного выбега с нагрузкой собственных нужд, и надо сказать, что в составлении программы этих испытаний он принял личное участие. Но, в конце концов, не такое это большое дело, чтобы по этому поводу приезжала комиссия из Москвы.

На проходной, как всегда, Анатолий Степанович поздоровался с вахтером, затем прошел в свой кабинет и позвонил на блок, чтобы выяснить обстановку, переоделся в рабочую форму, достал из пачки ·ПримуЋ и закурил, как всегда делал перед работой. Мысли все крутились вокруг этой комиссии. Уж сколько комиссий видел на своем веку Дятлов, и ни разу, ни одна из них не помогла решить ни одного вопроса. Они успели его ·достатьЋ еще во время строительства четвертого энергоблока. Допустим, приезжает проверяющий, для контроля монтажа трубопровода, и специально составляется график монтажа, таким образом, чтобы работы были закончены к его приезду, хотя всем абсолютно ясно, что закончены они быть не могут, что для этого нет ни кадров, ни оборудования, а, поди ж ты, все равно планируют закончить работу именно ко дню приезда высокого гостя. А потом, ненужные ссоры, скандалы, выкручивания рук и прочие неприятности.

Сначала Дятлова все это страшно выводило из себя, а потом он привык и смотрел на проверяющих, как на неизбежное зло, а на подхалимские качества своих непосредственных начальников, как на неизменную физическую величину. Ибо, человека, лишенного этих качеств, никто, никогда не назначит начальником.

Наконец, Анатолий Степанович докурил свою сигарету, поднялся и отправился в БЩУ-4. Как всегда, по дороге туда, он зашел на третий щит управления, справиться, как дела и поговорить с операторами, и уже после этого, пошел на четвертый щит. Там его уже ждал встревоженный Акинфеев.

Привет, Степаныч, — Главный инженер протянул ему руку. Было видно, как он нервничает.

Ну, что слышно? — Дятлов ответил ему на рукопожатие, — Что за комиссия? И чего так внезапно?

Сам не знаю, — Акинфеев покосился на персонал, стоявший неподалеку и, понизив голос, чтобы никто не услышал, сказал, — Только не нравится мне все это, потому, как в этой комиссии два представителя ИАЭ, в том числе, сам Алексеев, и три представителя из КГБ. Вот теперь и соображай, — и он многозначительно посмотрел на Дятлова.

Что и говорить, внезапный приезд на предприятие сотрудников КГБ, да еще из Москвы, не сулил ничего хорошего. Весь вопрос был в том, кому? Невольно, холодок пробежал у Анатолия Степановича по спине, когда подумал он, что, может, не зря приурочили они свой приезд к проведению испытания?

Ладно, Петрович, — постарался отогнать он плохие мысли, — Время покажет, что им надо, а пока, я пойду, поговорю с народом, — и Дятлов пошел выяснять, как прошла смена и какова сейчас оперативная обстановка на четвертом энергоблоке.