|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 14
Ночь, улица, фонарь, аптека
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так, исхода нет.
Умрешь — начнешь опять сначала,
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
А. Блок.
Двадцать пятого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, в двадцать три часа тридцать пять минут к проходной четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС на большой скорости подкатили три черных Волги. Из них вышли шесть человек и направились к зданию. Это была комиссия, прибывшая из Москвы, в составе:
Президент Академии Наук СССР академик П.А. Алексеев, сотрудник ИАЭ В.П. Волков, полковник КГБ Никитенко Г. Ф., майор КГБ Зиновьев В.И., капитан КГБ Кольцов В.П. и Костров С.Д..
Прибывших, уже ждали: начальник службы безопасности ЧАЭС Мазунов В.С., Главный инженер В. П. Акинфеев, и зам. Главного инженера по эксплуатации Дятлов Анатолий Степанович.
Вновь прибывшие, обменявшись короткими приветствиями, быстро прошли на территорию и направились в помещение блочного щита управления (БЩУ). Во время пути, Сергей, оказавшийся рядом с Дятловым, нашел время, обратиться к нему со словами,
— Анатолий Степанович, мы прибыли сюда по делу чрезвычайной важности. Прошу вас не нервничать и не злиться, но обдумать, что может послужить причиной возможной аварии? Прошу Вас не считать меня идиотом, но может быть стоит отказаться от испытания?
Надо пояснить читателям, что в этот день, двадцать пятого апреля, четвертый энергоблок, по согласованию с энергосистемой, должен был остановиться на профилактический ремонт. Одновременно с этим должна была проводиться программа испытаний турбогенератора Љ 8 в режимах совместного выбега с нагрузкой собственных нужд.
С какой стати? — вспылил Дятлов, — Вы что думаете, что мы здесь совсем дураки? Или нам жизнь надоела? Будьте уверены, молодой человек, что испытания будут проведены в соответствии с Регламентом и никакой опасности не представляют.
Было видно, что молодой человек из комиссии явно был на взводе и с трудом держал себя в руках. Потому как, услышав такой ответ, он побледнел, отвернулся от собеседника и выругался, впрочем не по матери.
Эх, Анатолий Степанович! — преодолев этот приступ злобы, укоризненно покачал головой Костров, — И вы меня не поняли. И у вас голос самолюбия громче голоса рассудка. Да будь моя воля, я бы просто запретил испытания и все, но я вынужден пытаться уговаривать людей спасти свою жизнь и каждый раз упираюсь, как в стену, в их гордыню.
Он отошел, не желая далее продолжать этот разговор.
Через две минуты члены комиссии вошли в помещение щита управления. Начальник смены блока, сдающий свое дежурство, Ю. Трегуб, доложил им обстановку: к середине дня мощность реактора снизили до 50-ти процентов и остановили один из двух турбогенераторов (ТГ). В 23 часа 10 минут, после разрешения диспетчера энергосистемы, начато дальнейшее снижение мощности реактора. В 00 часов 26 апреля при передаче смены, мощность реактора составляла 750 МВт, ОЗР — 24 стержня. Все параметры в норме, согласно Регламенту.
Надо заметить, что в этот день в БЩУ собралось необычайно много людей.
Кроме вновь прибывших членов комиссии, это были: начальник смены блока
А.Акимов, оператор Л.Топтунов, стажеры В.Проскуряков и А.Кудрявцев. Задействованные в эксперименте работники электроцеха; Сурядный, Лысюк, Орленко. Пусконаладочного предприятия: Паламарчук, заместитель начальника турбинного цеха Давлетбаев. Начальник смены реакторного цеха В.Перевозченко, а также, оставшиеся с предыдущей смены, Ю.Трегуб и С. Глазин.
Народу, как сельдей в бочке, — недовольно проворчал академик Алексеев.
Что делать? — Испытания, — извиняясь, объяснял Акинфеев.
Члены комиссии расположились в стороне, стараясь не мешать оперативному составу в работе. Откровенно говоря, трое из них ничего в окружающих приборах не понимали, четвертый, то есть Сергей, пытался сориентироваться в обстановке, так как имел высшее техническое образование, и окружавшее отдаленно напоминало ему щит управления ТЭЦ. Зато два других члена комиссии: Волков и Алексеев, безусловно, были специалистами высшей квалификации, и их задачей было не допустить нарушения бригадой техники безопасности.
В 00 часов 10 мин, при переходе с локального автоматического регулятора (ЛАР) на регулятор с боковыми ионизационными камерами (АР), произошел провал мощности до 30 МВт. Это было серьезное, на грани допустимого, снижение мощности, но все же, на грани, а не выходящее за грань. Поэтому, когда Зам Главного Инженера Дятлов дал команду поднять мощность. Возражений со стороны членов комиссии не последовало. По предложению Акимова подъем ограничили до 200МВт. В 00час 43мин заблокировали сигнал АЗ реактора по останову двух ТГ. Несколько ранее переведена уставка АЗ на остановку турбины по снижению давления в барабан-сепараторах с 55 атмосфер до 50. В 01 час 23мин 04сек закрыты стопорные клапаны, подающие пар на турбину. Начался эксперимент по выбегу ТГ.
Незадолго до этого, в 01час 15 мин, Сергей подошел к Дятлову и, отведя его немного в сторону, негромко сказал,
Анатолий Степанович, прошу Вас с этого момента соблюдать максимальную осторожность и запоминать все, что делается в этом зале, — и, увидев удивление на лице собеседника, добавил, — Поверьте, это очень важно.
Затем он подозвал к себе Зиновьева с Кольцовым и вместе с ними подошел к академику Алексееву.
Петр Алексеевич, — обратился он к академику, указывая на панель безопасности,
Насколько я понимаю, испытания прошли успешно, и сейчас все в норме. Вы согласны, что реактор можно глушить?
Конечно согласен, — академик был зол, — И вот, что я вам скажу, молодой человек, незачем меня было отвлекать от дел и тащить в такую даль, из-за дурацких слухов.
Спасибо, — жестким тоном оборвал Сергей академика, — Об этом мы еще успеем поговорить, а теперь надо закончить дело.
Возмущенный академик разве что не плюнул от злости. Отойдя от академика, Костров подошел к Волкову.
— Ну, как, Валерий Павлович, у вас есть претензии к работе
операторов?
Нет, все делается согласно Регламенту. Был один скользкий момент, связанный со снижением мощности, но он уже пройден. Сейчас положение стабильное и устойчивое, о чем свидетельствуют показания приборов.
Валерий Павлович, — Костров взял его за рукав, оглядываясь, нет ли рядом кого из персонала станции?
Скоро начнется остановка реактора. Что сейчас может оказаться причиной аварии?
Волков удивленно взглянул на Сергея, — Типун вам на язык. Вы так говорите, будто знаете, что авария точно совершится.
Валерий Павлович, — поторопил его Костров, — У нас очень мало времени. Я повторяю свой вопрос. Что в данный момент может послужить причиной аварии, буде такая произойдет?
Волков секунду подумал. Было видно, что он колеблется, не зная, как могут быть восприняты его слова? Но потом твердо ответил,
Только ошибки в конструкции реактора.
Между тем испытания подошли к концу. Со снижением оборотов генератора после прекращения подачи пара на турбину, снизились частота электрического тока, обороты и расход циркуляционных насосов, запитанных от выбегающего генератора. Расход другой четверки насосов немного возрос, но общий расход теплоносителя (воды) снизился на 15%, при этом вносится в реактор положительная реактивность (что, плохо), но АР стабильно удержал мощность реактора, компенсируя эту реактивность.
В 01 час 23 мин 40 сек начальник смены, Александр Акимов, приказал заглушить реактор по окончании работ. Оператор реактора Леонид Топтунов снял с кнопки АЗ колпачок, предохраняющий от случайного, ошибочного нажатия, и нажал кнопку. По этому сигналу 187 стержней СУЗ (системы управления и защиты) реактора начали движение вниз, в активную зону. На мнемотабло загорелись лампочки подсветки, и пришли в движение стрелки указателей положения стержней. На пульте управления реактором было видно, как огоньки индикаторов разбаланса АР прыгнули влево, показывая снижение мощности реактора.
Ну, вот и все, — тихо сказал на ухо Никитенко академик Алексеев, — Стоило ли нам из-за этого мотаться в такую даль?
И тут началось нечто невероятное. После небольшого снижения, мощность реактора вдруг стала увеличиваться со все возрастающей скоростью. Появились аварийные сигналы. Топтунов крикнул об аварийном увеличении мощности. Акимов подскочил к пульту и обесточил электромагнитные муфты приводов стержней СУЗ. Но сделать уже ничего было нельзя, ведь стержни и так шли в зону, а мощность росла. С коротким промежутком последовали два мощных взрыва. Стержни АЗ (аварийной защиты) прекратили движение, не пройдя и половины пути. Идти им было некуда.
В 01 час 23 мин 47 сек реактор разрушился в результате теплового взрыва, вызванного разгоном мощности. Это был крах. ЭТО БЫЛА КАТАСТРОФА.
Несколько секунд все находящиеся в помещении БЩУ пребывали в состоянии полной растерянности. Даже Никитенко, не представляя себе всего ужаса случившейся
катастрофы, понимал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Остальные же, находящиеся тут работники, будучи профессионалами, отлично понимали размеры трагедии. Сверху на них посыпались обломки прессованных плиток фальшпотолка. Свет погас, но вскоре снова загорелся. На щитах замигали лампы большого количества сигналов. Члены комиссии сбились в кучу и в рассеянности озирались, не зная, что теперь делать? В отличие от них обслуживающий персонал сохранил присутствие духа и после нескольких секунд растерянности, принялся действовать. Зам главного инженера Дятлов первым делом бросился к пульту реактора, чтобы увидеть показания давления в первом контуре и циркуляцию носителя. Если бы сохранилась циркуляция, то все было бы не так безнадежно, но то, что он увидел, привело его в ужас: оба показания — ноль. По сути, это был конец. Дятлов приказал Акимову включить насосы САОР (система аварийного охлаждения реактора) от, запустившихся автоматически, аварийных дизель-генераторов, а Валерию Перевозченко — открывать задвижки на контур. Сергей, тем временем, повернулся к членам комиссии и сказал,
Думаю, больше ваше присутствие здесь не нужно, так как вы будете только мешать. Обратите, однако, внимание на то, что никто из операторов не убежал, спасая свою жизнь, а мужественно выполнял свой долг до конца, а теперь прошу вас быстрее уходить. Там вы нужнее, чем здесь.
Да, да, молодой человек, вы совершенно правы, — быстро подхватил академик Алексеев, — Николай Михайлович, Вы не проводите нас? — обратился он к Главному инженеру.
Не имею права покидать свой пост, — ответил Фомин, и, подозвав стажера Кудрявцева, велел тому вывести членов комиссии к проходной.
— Ну что ж, идите, — Сергей похлопал по спине Виктора и Василия,
А ты? — Удивился Василий.
Костров отрицательно покачал головой,
А я, с народом. Чем помочь им? Да буду выносить раненых, а такие здесь должны быть.
Виктор и Василий переглянулись и остались на месте.
Мы тоже остаемся, — сказал Виктор, — Знаешь, не смогу себе никогда простить, если брошу этих людей в беде, а сам убегу.
Браво, — улыбнулся Сергей, — А вы мне все больше нравитесь. Только один из вас обязан уйти. Один из вас должен быть здоровый и сильный. Для того, чтобы не позволить кое-кому спрятать концы в воду. Ведь завтра же, на всех этих людей, добросовестных тружеников и просто ГЕРОЕВ, многие из которых очень скоро погибнут, повесят всех собак и сделают так, что их станут проклинать в поколениях, а истинные виновники этой трагедии будут жить долгие годы, пользуясь незаслуженным почетом и уважением. Так что иди Виктор, а мы с Василием здесь повоюем, — и, повернувшись к Дятлову, спросил,
Носилки есть?
Это зачем? — удивился тот.
Раненых выносить.
Ну что ж добре, — согласился Степаныч.
Получив носилки, они сначала отправились в машинный зал. Картина, представшая там перед их глазами, напоминала кадры военной кинохроники. Часть кровли обрушилась и повредила масляные и питательные трубопроводы. Везде были завалы. Под одним из них Сергей увидел человека. Тот лежал без сознания, очевидно раненный обрушившимся перекрытием. Освободив человека от частей перекрытия и перенеся его на носилки, спасатели отправились к выходу, старательно обходя встречные завалы. Медпункт АЭС, тем временем, сильно напоминал полевой госпиталь военного времени. Одна за другой прибывали туда машины скорой помощи, вызванные по тревоге. Тут же, в помещении медпункта, медперсонал оказывал первичную медицинскую помощь. Молоденькие медсестры перевязывали раненых и промывали им раны, не думая о том, что каждая лишняя секунда, проведенная здесь, вблизи разрушенного реактора, может стоить им жизни.
"Удивительные люди!" — не мог не восхищаться ими Сергей, — "Им бы памятники всем ставить, еще при жизни, а впоследствии, о них надо писать книги и снимать фильмы, чтобы наши дети смотрели их, а не "Гибель Титаника", и гордились бы тем, что они тоже родились в этой стране, где живут такие герои, с которых надо брать пример".
Доставив раненого в медпункт, они сдали его на руки врачам скорой помощи и тут же отправились обратно в машинный зал. С высоты двенадцатой отметки Сергей посмотрел вниз, там, на высоте пятой отметки находились питательные насосы. Из поврежденных труб били в разные стороны струи горячей воды и попадали на электрооборудование. Кругом был пар, который временами освещался искрами коротких замыканий.
Внимание, Василий, — пробираясь вниз по полуразрушенной лестнице, сказал Сергей, — Постарайся не попасть под струю воды. Думаю, хуже этого ничего и быть не может. Мало того, что обваришься, так еще такую дозу поймаешь, что, боюсь, ничто потом не поможет.
Здесь, на пятой отметке, обнаружили они парня, обварившегося паром. Он лежал на полу, не имея сил выйти отсюда. Поскольку пронести носилки через полуразрушенную лестницу не было возможности, было решено нести его на себе. Сергей первым взвалил раненого на плечи и понес его наверх. Каждый шаг доставлял пострадавшему ужасные страдания. Он стонал и всхлипывал на плечах Сергея.
Потерпи браток, еще немного и будет легче, — успокаивал его Сергей, хотя понимал, какие страшные мучения должен сейчас испытывать этот человек.
Когда Сергей выбился из сил, раненого понес Василий. Наконец они принесли пострадавшего в медпункт и передали врачам, а сами свалились с ног от усталости. Врач скорой помощи, принявший пострадавшего, посмотрел на Василия с Сергеем, покачал головой и заметил, что их самих уже пора забирать в больницу. На что Сергей, смеясь, заметил,
— Не в этот раз. Лучше скажи, доктор, нет ли у тебя чего-нибудь противорадиационного и стимулирующего, грамм эдак по пятьдесят на брата?
Доктор усмехнулся и, поманив их к машине, достал из своей сумки пузырек со спиртом,
— Что ж, ребята, — сказал он, отдавая пузырек Сергею, — Говорят, оно, в самом деле, помогает. Только осторожнее, не обожгитесь.
Обижаешь, начальник, — улыбнулся Костров и подмигнул Кольцову, — Живем, Василий, — он отпил половину и протянул остаток Василию. Тот тоже выпил, крякнул и обвел вокруг себя рукой,
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
