|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 15
За нашей спиною остались
Паденья, закаты.
Ну, хоть бы ничтожный,
Ну, хоть бы невидимый взлет!
Мне хочется верить,
Что черные наши бушлаты
Дадут нам возможность
Сегодня увидеть восход.
В.Высоцкий.
В больнице Сергея сразу положили под капельницу. Через два часа ему стало значительно легче, а еще через час он вышел из палаты и отправился разыскивать Василия. Нашел он его в курилке, куда уже стали собираться участники аварии, которые были в состоянии передвигаться. К Сергею и Василию эти люди уже относились, как к своим, поэтому все радостно его приветствовали.
Слышал? — поздоровавшись с Сергеем, спросил у него мужчина средних лет, с перевязанными до плеч руками,
Володька Шашенок скончался. Врачи так и не смогли ему помочь.
Жаль, — сказал Сергей, — Только я не знаю, кто это такой?
Это тот ошпаренный парень, которого вы притащили в медпункт.
Это известие очень расстроило Кострова. Казалось бы, он совсем не знал этого Володьку, но одно то, что они, пусть на несколько минут, пересеклись, сразу перевело его в число знакомых, а когда Сергей вспоминал, как тащил его на себе и уговаривал потерпеть еще немного, то сразу появлялось чувство, будто потерял близкого человека. Вообще странно получается, в обычной жизни ты можешь много лет жить с человеком на одной лестничной площадке и не знать, как его зовут и что он за человек, а стоит столкнуться с общей бедой, как сразу становится ясно, кто друг, кто враг, а кто — так, пустое место.
Ответив на приветствия, Сергей отвел Василия в сторону и спросил,
Ну и как тебе вся эта история?
Василий докурил сигарету, затушил ее о каблук и сказал,
Что спрашиваешь? Скверная история, страшная история. Но ты мне вот, что скажи, и скажи честно. Откуда ты знал, что так случится? — Василий разволновался, — Понимаешь, я же и за тобой следил и за оператором. Как ты там писал? Бригада грубо нарушит правила техники безопасности? Черта с два! Никто ничего не нарушил, и это подтвердил этот твой академик. Ты тоже ничего не сделал. Так почему же произошла авария? И самое главное: откуда ты мог знать, что она точно произойдет и не когда-нибудь, а именно в этот день, в этот час, в эту минуту и не где-нибудь, а на четвертом энергоблоке. Мне кажется, что я все-таки заслужил какого-то доверия.
Безусловно, заслужил, — Костров был серьезен. — Заслужил тем, что не отмахнулся от моего письма, как сделали многие из твоих начальников, тем, что не струсил и показал себя человеком там, на АЭС. Теперь я знаю, что с тобой можно пойти и в разведку, как отцы наши говорили. А история моя проста, и я думаю, что ты уже догадываешься, в чем дело, просто гонишь от себя эту догадку. Я просто уже прожил эту катастрофу. Для меня это все уже прошлое, как бы ни странно это звучало.
Некоторое время они молчали. Василий, пытаясь осознать услышанное, а Костров, давая ему возможность все это переварить. Потом следователь в Кольцове все-таки поднял голову,
Э, нет, нестыковочка получается. Ты все это прожил. Ты должен был знать, как это все произошло, а ты писал, что авария произойдет из-за грубых ошибок персонала. Что ты на это мне скажешь?
А на это я тебе скажу, что это следующая наша задача. Почему, думаешь, я не дал Зиновьеву с нами остаться? Потому, что сейчас надо прижать хвост разным академикам. Знаешь, что началось после этой аварии? — Сергей почувствовал, как в нем начал закипать гнев, — Полились целые реки лжи. Ты думаешь, почему я писал, что виноваты операторы? Да потому, что я читал об этом в газетах. Те люди, которые были ни в чем не виновны и очень скоро умерли, были обвинены во всех грехах. А я думал так, как и все простые люди в нашей стране. Так вот, теперь я добьюсь, чтобы люди узнали правду. — Он посмотрел на Василия — вид у того был растерянный, — Ладно Вася, ты пока перевари эту информацию, а я пойду собираться. Некогда мне здесь разлеживаться, — и он хотел идти искать свои вещи,
Погоди, я с тобой, — окликнул его Василий, и они отправились искать врача, чтобы выписаться из отделения.
Оказалось, что это не так просто: все их вещи были отобраны, как радиоактивные. Хорошо, что Сергей настоял на том, чтобы оставить документы и деньги в местном отделе КГБ. Кольцов связался с дежурным по телефону, и уже через час они, одетые в дешевые брюки и хлопчатобумажные рубашки с длинными рукавами, вышли из больницы. С помощью местных "товарищей" им удалось получить место в купейном вагоне поезда, следующем до Москвы, И на следующие сутки, поезд уже прибывал к перрону Белорусского вокзала. После всего, что они пережили в Чернобыле, их поразило спокойствие и беззаботность, царившие в столице. Казалось, что люди даже не знали, что совсем недалеко отсюда, в этой же стране, страшная беда пришла в дома людей.
Ничего не понимаю, — Василий оглядывался по сторонам, — Они что, не знают, что произошло в Чернобыле?
Да кто его знает? — пожал плечами Сергей, — Может, еще и не знают, а может и прочитали, что случилась небольшая поломка, но меры приняты и все под контролем. И, в любом случае, люди думают, что это далеко и их не коснется, а чужая беда их не волнует. Пойдем, правда, не знаю, куда нам сейчас идти? Здесь уже ты командуешь.
Ну что ж, — расправил плечи Кольцов, — Тогда слушай мою команду. Сначала идем ко мне домой, моемся, переодеваемся, обедаем, а дальше — по обстановке.
Глава 16
Я пал, чтоб встать. Какими же словами
Молиться тут? "Прости убийство мне"?
Нет, так нельзя. Я не вернул добычи.
При мне все то, зачем я убивал:
Моя корона, край и королева.
В. Шекспир.
Академик Алексеев всю дорогу до Москвы думал, что же надо будет сделать? Не в том плане сделать, чтобы уменьшить последствия катастрофы, как раз здесь все ясно, практически, сделать ничего нельзя. Конечно надо разобрать реактор, вывезти все топливо (интересно, кто все это будет делать?), но это уже факт, что огромная территория просто отторгнута у государства, жить на ней нельзя. Но это проблема чужая, а вот у тебя, дорогой, проблема теперь одна — как свою шкуру спасти. Надо же было согласиться на эту идиотскую поездку? Так бы все было гораздо проще, свалил бы все на обслуживающий персонал. Да, пришлось бы попотеть. Конечно вызвали бы на Политбюро, намылили бы шею. Но скажите, что эти придурки понимают в технике, не говоря уже о ядерной энергетике? — Алексеев вспомнил тупые лица членов Политбюро и саркастически усмехнулся, ведь, в самом деле, скопище тупиц, и перед такими уродами приходилось всю жизнь выслуживаться, играть по их правилам. Как бы это ни было противно, но другого пути не было. Хотя нет, был другой путь, зачем он будет себя обманывать? Был и другой путь — просто учиться, просто работать, не слать поздравительных открыток освобожденному секретарю Парторганизации на дни рожденья, не соглашаться доносить на своих друзей в первый отдел, жениться на любимой девушке из простой рабочей семьи, не расталкивать всех локтями по дороге к цели. Ну и кем бы он тогда стал, обыкновенным кандидатом технических наук, в каком-нибудь КБ, и получал бы сейчас, какие-то двести рублей, в каком-нибудь "Мухосранске"?
"Нет", — Алексеев покачал головой, — "Такая жизнь не для него. Пусть эти чистюли всю жизнь прозябают в дерьме, а он — академик Алексеев и такие, как он, будут жить по-другому, и если правила этой игры, под названием жизнь, таковы, что для успеха надо предавать, продавать, пресмыкаться перед полными ничтожествами, то он будет это делать. И вот сейчас, когда он уже так многого добился, все может пойти прахом из-за какого-то реактора. А потерять он может все: и должность, и уважение, и вес в обществе, и привилегии, и даже свободу. В один день превратиться из Президента Академии Наук в зэка? Ну, уж, нет"! — Он снова начал перебирать в голове все варианты, — "Прежде всего, позвонить Щербине, это он курирует нашу тему в ЦК. Значит, если что, он тоже окажется замазанным в этом деле, а уж он найдет рычаги, на которые нужно будет нажать. Вот еще, что некстати, так это Волков. Сам по себе он никто, так мелкий сотрудник моего института, но его докладная, появившаяся на моем столе так удивительно не вовремя...", — тут академик прямо застыл от неожиданно пришедшей в голову мысли, — "Или, так вовремя. Постой, постой, а не дурак ли ты, товарищ академик"? — От возбуждения он уже не мог сидеть, вскочил и прошел по коридору купейного вагона туда и обратно. — "Это что же получается? Волков, вдруг, ни с того ни с сего, заявляет, что реактор РБМК (твой реактор, товарищ академик, между прочим) никуда не годится. В это же самое время, вдруг, появляются в органах, непонятно откуда, письма, в которых говорится, что такого-то числа, там-то и там-то произойдет авария. Казалось бы, бред, но нет, авария на самом деле происходит. Этого быть никак не могло, но это случилось, значит никакая это не случайность. Значит эта авария подстроена специалистами очень высокого класса, каковых в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки, ну и в остальном мире найдется, едва ли больше. А как вовремя появились эти товарищи из КГБ и этот странный человек с ними. Кстати, кто он такой? Держится в тени, а потом, в самый нужный момент, вдруг вылезает вперед и ведет себя так, словно он здесь главный. Ведь именно он, за две минуты до начала аварии, спросил его, Алексеева, все ли сейчас в порядке? То есть, грубо говоря, перевел все стрелки на него. Получается, что этот человек точно знал, что сейчас произойдет. Думай, думай Анатолий", — академик буквально бил себя кулаком по лбу, словно вбивая в себя нужную идею. "Выходит, катастрофа, которая превосходила все мыслимые размеры, понадобилась только для того, чтобы устранить Президента Академии Наук? Нет, слишком мелкая ты сошка для таких операций. Получается, что метили гораздо выше и, судя по тому, какие силы должны были быть задействованы в этой операции, ты попал в очень крупную историю, и из этой истории может быть только два выхода: или на самый верх, или..., или тебя найдут мертвым в твоей же собственной постели. Во всяком случае, тебе теперь есть с чем идти к товарищу Щербине".
Успокоенный этой мыслью, Алексеев зашел в купе, забрался на свою полку и постарался заснуть, чтобы завтра быть во всеоружии.
Спать, спать, — повторил он про себя и погрузился в сон.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
