|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 18
Кольщик, наколи мне купола,
Рядом чудотворный крест с иконами,
Чтоб играли там колокола
С переливами и перезвонами.
М. Круг.
На третий день, поутру, Виктору позвонили из управления и вызвали вместе с Сергеем к полковнику Сидоркину.
Не понравился мне, что-то, этот звонок, — поделился своим настроением с Сергеем Зиновьев — Вроде бы, в самом деле, пора предстать вместе с тобой пред очи полковника Сидоркина, но что-то на душе кошки скребут. Сергей прислушался к своим ощущениям; нет, ничего плохого он не чувствовал. В конце концов, все равно надо было начинать что-то делать, нельзя же, просто так, сидеть дома, ожидая не известно чего. Договорились позвонить Василию, предупредить, чтобы он связался с генералом Зиновьевым, если с ними что-нибудь случится.
Не бойся, прорвемся, — подбодрил друга Сергей, и они поехали в управление. Оставив автомобиль на стоянке, Зиновьев остановился, посмотрел на голубое небо, на зеленую листву на деревьях, уж больно ему не хотелось заходить внутрь здания.
Давай немного постоим, подышим свежим воздухом, — предложил он другу.
Сергей посмотрел на него внимательно, — Тебя, что-то беспокоит?
Да так, — усмехнулся Виктор, — Как у Гамлета, перед фехтованием с Лаэртом, "какой-то пустяк, нехорошее предчувствие, которое женщину, быть может и испугало бы". — Он еще немного постоял и спросил, — Мне все время было интересно, что ты такого сказал Крючкову, что он согласился встать на нашу сторону?
Ах, вот, что тебя так волновало? — Засмеялся Сергей, — Я ему просто рассказал его будущее.
Вот оно что? — Виктор вспомнил испуганные глаза этого страшного человека и покачал головой, — Видно, не всегда это хорошо — знать, что тебя ждет впереди.
На это Сергей ничего не ответил, и они пошли в здание управления. Оформив пропуск на Кострова, они поднялись на второй этаж и вошли в приемную Сидоркина. Секретарь, майор Незванцев, доложил начальнику о прибытии вызванных и пригласил их в кабинет. В кабинете, полковник встретил их очень сухо. Не предлагая им сесть, он довольно неприязненно посмотрел на своего подчиненного.
Ну-с, товарищ майор, объясните мне, как же так получилось, что вас отправили на АЭС, специально, для того, чтобы там ничего не произошло, а в результате, под вашим носом персонал своими собственными руками, можно сказать, сотворил аварию?
Майор Зиновьев понимал, что горячиться и психовать, в такой ситуации, не стоит, поэтому он постарался взять себя в руки и отвечал спокойно и обстоятельно.
Направляясь в командировку на АЭС, мы исходили из соображений, что авария может произойти по двум причинам: 1— я — нарушение техники безопасности или Регламента работ оперативным персоналом и 2-я — в результате теракта. Именно на это и обращали внимание члены комиссии, каждый в своей области. Никакого теракта не было, об этом Вам говорю я, и это может подтвердить любой член нашей комиссии. Никаких нарушений техники безопасности персоналом не было допущено, что было лично подтверждено, за три минуты до взрыва, академиком Алексеевым и сотрудником института Волковым. Казалось бы, никаких причин для беспокойства не было, и все-таки, авария произошла. Конечно, в этом должна разобраться государственная комиссия, но у меня сложилось твердое мнение, что причиной аварии послужили конструкционные ошибки реактора РБМК.
При этих словах, Сидоркин вскочил из-за стола и подбежал к Зиновьеву. Казалось, еще секунда, и он бросится на майора с кулаками.
Скажите, пожалуйста! У него сложилось мнение, — полковник прямо трясся от злости, — Вы, что, великий физик? Нет? А, если нет, то и не лезьте не в свои дела. Люди, поумнее нас с вами, строили этот реактор. И этот реактор уже работает много лет и не только в Чернобыле. Вот у меня докладная академика Алексеева, где говорится о нарушениях, допущенных оператором. Полковник потряс перед носом Зиновьева листами докладной. Здесь прямо говорится, что некто Топтунов делал оперативные переключения, игнорируя прямые приказы академика, что и привело к катастрофе, и все это при вашем молчаливом согласии.
Вот видишь, товарищ майор? — влез в разговор Сергей, — Я же говорил, что эта сволочь начнет валить всю вину на операторов.
А ты молчи, — повернулся к Сергею Сидоркин, — C тобой мы еще разберемся, что ты за фрукт такой?
Ты сам помолчи и послушай, что я тебе скажу, — Сергей побелел от ярости, — Я тебя предупредил, о том, что будет катастрофа. Ты же плевать хотел на тех людей, которые там погибли и еще погибнут. Тебе и сейчас на них плевать. Ты здесь потому слюной брызгаешь, что тебе позвонил Щербина из ЦК, прикрывающий свой зад, и вставил пистон.
Костров на секунду замолчал и попытался взять себя в руки. По опыту он знал, что в таком состоянии, всегда делает глупости.
Впрочем, что с тобой говорить? Скажу тебе одно. Обещаю,
что ты будешь жалеть, о том, что сделал, всю оставшуюся
жизнь.
На полковника было страшно смотреть, казалось, еще секунда, и его хватит апоплексический удар. Красный, как рак, выскочил он из своего кабинета, и тут же из приемной в кабинет ворвались вооруженные люди в военной форме, скрутили Зиновьева и Кострова, надели на них наручники и повели к лифту, на котором и доставили их на нулевой этаж, который находился под землей. Здесь задержанных разделили и развели по разным камерам.
— Стоять, лицом к стене, — приказал охранник, и, убедившись, что команда выполнена, открыл замок камеры. После этого, он завел в нее Кострова, снял с него наручники и вышел в коридор.
Глава 19
Если места хватит — нарисуй
Лодку, с парусами ветром полными.
Уплыву, волки, вот вам...
Чтобы навсегда меня запомнили.
М. Круг.
Дверь камеры захлопнулась. Сергей осмотрелся по сторонам, Каменные, крашенные масляной краской стены, каменный потолок и такой же пол, тяжело давили на сознание. Окон не было совсем, металлическая дверь со смотровым глазком и топчан у стены, напротив двери.
"Замуровали демоны", — подумал он и невесело усмехнулся.
"Ну что же, раз я лишен возможности действовать, то я и не буду ничего делать. Мне необходимо расслабиться, а еще лучше, заснуть". — Сергей лег на топчан, расслабился, закрыл глаза и постарался заснуть, но после всего происшедшего в кабинете у Сидоркина, заснуть, никак не получалось. Тогда он стал вспоминать, как в армии, будучи в тренировочном лагере, он ушел подальше от всех, на вершину холма, лег на спину в траву и лежал так, глядя в высокое небо. И ему тогда показалось, что еще никогда он не был так свободен, что нет никакой армии, никаких командиров, а есть только он и это голубое небо, и он летит в небе, как птица. Сергей представил высокое голубое небо, мысленно потянулся туда, в голубую высь и не заметил, как заснул. Или, это был не сон? Слишком уж все было реально вокруг: легкий ветер развевает его челку, птицы щебечут в листве деревьев, и пахнет сеном, а он, еще маленький мальчик, стоит на склоне Машука. Рядом с ним его приятель Колька, измазанный ягодами тутовника. В волосах у них воткнуты черные куриные перья. Они восхищенно смотрят на открывшуюся перед ними величественную картину. Там на западе солнце садится за гору Бештау, и ее могучий силуэт чернеет на фоне алого неба.
Ну вот, — говорит он приятелю, — Опять не успели домой к ужину. Теперь снова влетит от бабки.
Ха, — отвечает ему приятель, — Бледнолицые беспомощны, как слепые котята. Если у них нет времени, они не знают, что делать? Если индейцу не хватает времени, он просто идет во времени назад.
Как это, назад? — Не понял Сережа.
Дай мне твою руку, Соколиный Глаз, а теперь надо очень захотеть очутиться во времени раньше. Ты просто ныряешь во время, как в волну и выныриваешь уже в прошлом. Впрочем, Великий Змей сможет сделать это за нас двоих. Смотри, — он взял Сережу за руку, зажмурился, и вдруг, мир перед глазами Сережи качнулся, и вот уже вокруг было светло, и солнце стояло в зените, и сами они были не на склоне Машука, а в питомнике, где лакомились тутовником.
Тут загремел засов, раздались чьи-то тяжелые шаги и голос,
А ну, встать!
Сергей открыл глаза, первое время не понимая, где он? Наконец он пришел в себя. Перед ним стоял прапорщик с общевойсковыми петлицами.
На выход! — скомандовал он и повел Кострова по длинному коридору. Дважды свернув налево, они остановились перед дверью какого-то кабинета. Прапорщик открыл дверь и посторонился, одновременно подталкивая вперед Сергея.
В этом кабинете также не было окон. Напротив двери стоял письменный стол, за которым сидел гражданин среднего возраста, в сером, недорогом костюме и в очках. По виду он больше всего походил на бухгалтера.
Присаживайтесь, пожалуйста, — указал он Сергею на стул,
И, пожалуй, начнем.
Ваша, фамилия имя и отчество? — Бросил он взгляд на Сергея.
Костров Сергей Дмитриевич, и прежде, чем вы продолжите ваш допрос, разрешите у вас спросить, на каком основании я задержан?
Гражданин, похожий на бухгалтера, снял очки, посмотрел на Сергея и улыбнулся,
Вообще-то, здесь спрашиваю только я, а основания, выбирайте, какие вам больше нравятся: терроризм, покушение на государственного деятеля, сотрудничество с иностранной разведкой, действия, наносящие прямой вред нашему государству, — он еще раз улыбнулся, — Надо продолжать, или этого хватит?
Хватит, — согласился с ним Сергей, — Бреда достаточно. Только вот разговора у нас с вами сейчас не получится.
Это почему же? — Вежливо улыбаясь, поинтересовался гражданин-бухгалтер.
Потому, — Сергей, внимательно смотрел на следователя, что здоровье у вас стало пошаливать, сердечко заболело, вот оно стало давать перебои...
Гражданин вдруг покачнулся за столом, потом побледнел и упал на пол. Растерянный конвоир бросился к нему на помощь, попробовал его приподнять с пола.
Оставь его! — резко скомандовал Сергей, и потом, уже спокойно добавил, — Сейчас ему станет лучше.
Следователь зашевелился, затем пришел в себя и приподнялся с пола, держась рукой за сердце.
Вот видите, — сказал Сергей, — Вы сейчас просто не в состоянии проводить допрос. Давайте отложим это на завтра, — и, повернувшись к конвоиру, сказал, — Веди меня в камеру, охранник.
Тот вопросительно посмотрел на следователя, который согласно кивнул, и отворил дверь кабинета. Снова они идут по длинному коридору, делают два поворота, теперь уже направо и останавливаются у дверей камеры. На этот раз конвойный держится настороже, он опасается Сергея, ведь он видел, что случилось со следователем и предпочитает держаться от Сергея подальше. Поэтому он облегченно вздохнул, когда за тем захлопнулась тяжелая железная дверь. Сергей задумчиво постоял в середине камеры и потом стал прохаживаться из угла в угол. Следовало немедленно что-то предпринять, ведь, на самом деле, времени у него было не так уж и много. Следователя они заменят и неизвестно, что еще придумают, чтобы не позволить ему провести еще раз такой трюк. Костров подошел к кушетке,
Так, как там, во сне, говорил Великий Змей? Надо очень захотеть очутиться в прошлом и нырнуть во время, как в волну.
Он лег на кушетку, закрыл глаза, расслабился и пожелал оказаться сейчас на квартире у Виктора, два дня тому назад. Он вспомнил, как сидел на диване и смотрел на картину на стене, на которой была нарисована Мария Лопухина и всеми силами своей души, постарался вернуться туда. Внезапно, ему показалось, что гигантская волна подхватила его и понесла с собой, и когда он, барахтаясь и задыхаясь, наконец-то вынырнул из нее, перед его глазами, в самом деле, висела эта картина, а он сам сидел на диване, в комнате Виктора.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
