Провал. Глава 3

ГЛАВА 3

Каждый самурай должен быть бдителен.

Если меч самурая ещё в ножнах — значит,

враг хитер и ждет часа, чтобы напасть на самурая.

Виктор Никифоров знал Сергея Копейкина уже лет семь. Познакомились они в боксерском зале, куда Виктор ходил ещё до армии. Здесь они вместе тренировались у одного тренера, здесь одерживали свои первые победы. Тренируясь в одном зале, стоя друг с другом в паре, секундируя друг другу в спаррингах, болея друг за друга на соревнованиях, нельзя не понять, что за человек находится рядом с тобой. В ринге человек виден насквозь. Поэтому никаких сомнений относительно Копейкина у Виктора не было и быть не могло. Более того, где-то в глубине души, он понимал, что и как боксер, и как человек, Сергей лучше его, поэтому, если бы ему сказали, что Копейкин задумал что-нибудь противоправное, он бы только усмехнулся и послал бы сказавшего такое подальше. Но этот новый знакомый Сергея, почему-то вызывал у Виктора глухое раздражение. Почему? — он и сам сказать не мог. Какой-то он был не такой, как все. В чем не такой? Ну как это объяснить? Во всем. В манере держаться, в поведении. Он даже разговаривал не так, как все. Сергей говорит, что он москвич, но это всё ерунда. Видал Виктор москвичей. Да, они немного отличаются от ленинградцев, но не настолько. Этот же, порой просто поражал всех тем, что не знал самых простых вещей, ну, скажем, цен на сигареты, на одежду, на транспорт. Словом, выглядел, как человек с луны. Виктор старался не замечать всех странностей, но вчера произошел инцидент, который заставил его сильно задуматься. После службы, Виктор со своими ребятами из следственного отдела, зашел в кафе на Московском проспекте, распить бутылочку, когда ему позвонил Пятак. Тому надо было срочно о чем-то пошептаться. Не секрет, что у Пятака иногда появлялись какие-то дела, к которым он иногда подключал Виктора. Дела не бог весть какие: что-то купить, что-то продать, кого-то найти. Но с этих дел Никифорову кое-что капало, поэтому он сказал, что сидит в "Розе Ветров", так что, если хочет, то пусть приезжает. Через пятнадцать минут, Сергей прибыл, и как всегда, в последнее время, вместе с Широковым. Войдя в зал, Сергей отозвал Никифорова в сторону, но что он хотел ему сказать, так и осталось тайной, потому что, в следующую минуту внимание их отвлек шум падающих столов, женский визг, и ругань Андрея. Посмотрев в его сторону и Копейкин и Никифоров просто остолбенели. Никогда они прежде не видели нового знакомого в таком виде. Тот тащил из-за стола, за которым сидела довольно большая компания, молодого светловолосого человека, который изо всех сил упирался и орал на весь зал,

— Уберите от меня этого идиота. Я его не знаю.

— Зато я тебя знаю, сука.

С этими словами Андрей ударил молодого человека кулаком в лицо. От удара тот упал, как подкошенный, а к месту конфликта уже устремились друзья пострадавшего. Вот тут Андрей проявил себя во всем блеске. То, что он делал, нельзя было назвать ни борьбой, ни боксом, ни каратэ, но люди падали на пол, как спелые яблоки. Через несколько секунд, в кафе не осталось ни одного стоячего посетителя, кроме милиционеров, которые не знали, что им делать?

— Извини, не сдержался, — буркнул Андрей, подходя к приятелям — Пойдем отсюда, чтобы я его не убил.

— Ты, вообще, понимаешь, что делаешь? — Виктор растеряно оглянулся на своих сослуживцев.

— А, понимаю, полиция, — Андрей пожал плечами и двинулся к выходу из кафе, — Еще раз, извините.

— Я ушел, — Пятак быстро похлопал по плечу Никифорова и бросился за своим другом, оставив Виктора в состоянии тяжелой задумчивости.

Потом Никифоров проверил документы у того парня, которого избил Андрей: Чубайс Анатолий Борисович. Ничего подозрительного, в отличие от этого Широкова.

В голове у Виктора продолжало звучать это слово: "Полиция". "Почему, полиция? Любой человек произнес бы: "милиция". Не даром это слово так резануло ему слух. Просто нет у нас полицейских. У "НАС" нет полицейских.

"Спецназ", — почему-то подумал он, — "Спецназ ГРУ и причем не советский".

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Алла была неглупой девушкой, настолько не глупой, что никогда не показывала этого. Стать новой Софьей Ковалевской, ей не грозило, занять высокое место в проектном институте, где она работала после окончания "Корабелки" -тоже. Вообще, для женщин открыты были только два пути карьеры: Стать женой партийного босса, либо карьера в области культуры, но, опять же, если ты жена или подруга партийного босса. Поскольку партийные боссы все редкостные уроды, то этот путь для себя Алла отметала, как абсолютно аморальный. Оставался ещё один путь, чуть менее грязный — занятие проституцией, но и он ей как-то не улыбался. Хотя, нельзя сказать, что она его полностью отвергала. Ведь не даром же в её жизни появился этот интеркружок. Для официальных структур, этот кружок являлся местом, где иностранные гости нашей страны могли встречаться с нашей молодежью (конечно, под неусыпным взором наших спецслужб), но на самом деле, всем было ясно, что это бордель, подконтрольный государству. Логично было также предположить, что и вражьи спецслужбы не обошли стороной это странное новообразование в нашей стране. Логично, потому, что спецслужбы, как тараканы, лезут во все щели. Таким образом, мероприятие, придуманное Пятаком оказывалось не таким и простым, как он сам думал. Хотя, может быть и сам он это понимает, потому что, Пятак — совсем не дурак, Алла это хорошо знала. Хотя, сейчас, он её, похоже, использовал вслепую, как дурочку. Не понятно, откуда у него взялось это устройство? Судя по тому, что Алла в этой жизни видела, а видела она побольше Пятака, такого устройства на свете просто быть не могло. Плееры той же фирмы "Сони", которые Алла держала в руках и которые слушала, не шли с этой штукой ни в какое сравнение. Так, что же это? Опытный образец, сворованный Пятаком, или, скорее уж, этим его приятелем? Вряд ли. Всё равно разница между опытным образцом и действующими моделями не может быть настолько велика, а тут — целая пропасть. "Ох, Пятак, понимаешь ли ты, какую игру затеял? Ведь за эту штуку убьют не задумываясь". Только и выгода от продажи такой вещи должна быть умопомрачительная. Итак: вопрос "Быть или не быть" встаёт в полный рост, и такая девушка, как Алла решает его однозначно в пользу "быть". Сейчас или никогда. Такой шанс выпадает только раз в жизни, и далеко не всем. Вот поэтому сейчас Алла, одевшись в своё лучшее платье, едет на вечер, организованный в интерклубе. Этот клуб, организованный, надо полагать, по инициативе спецслужб, под вывеской молодежных мероприятий, на которые могут спокойно приходить иностранные граждане, посещающие нашу страну, а также молодые сотрудники иностранных организаций действующих в нашей стране. Безусловно, легче контролировать контакты иностранных граждан (а также спецслужб) с нашими людьми, если самим эти контакты и организовать. С другой стороны, по принципу, я знаю, что ты знаешь, что я это знаю, сотрудники иностранных спецслужб, вроде бы, не должны были быть там представлены, но если посчитать хорошенько, то логика могла быть и такая: я знаю, что ты знаешь, что я это знаю, следовательно ты думаешь, что я это делать не стану... Таким образом, скорее всего данный интерклуб был полем битвы спецслужб. Несколько успокаивало Аллу то, что за два года, которые она посещала эту "малину", её должны были столько раз проверить и перепроверить (и не только в постели), что вряд ли она уже вызывает чей-то пристальный интерес.

Примерно с такими мыслями Алла открыла двери дворца ( ) и вошла в зал, внешне ничем не отличающимся от нормального бара. Пожалуй, только выпивка и закуски здесь были несколько лучше, чем в других барах, хотя бы лучших гостиниц Ленинграда. Наметанным взглядом она окинула полутемный зал. В дальнем углу зала за столиком скучала влюбленная парочка. Каждому, кто посетил это заведение больше одного раза, было известно, что это КГБэшники. В другом конце зала за столиками сидела шумная компания чухонских рабочих, строителей Пулковской гостиницы (этих сюда какая нелегкая занесла?) и их молодых подружек, местных активисток. Они помахали Алле руками, приглашая присоединиться к ним, но сегодня такая шушера в её планы не входила. За стойкой бара, на высоком стуле сидел старый знакомый Аллы, немецкий журналист Ганс Бремер. По его словам, он работал в немецком журнале Zeit. Так ли это — поди проверь, но, во всяком случае, статьи в этом журнале, подписанные его именем, она видела. Даже попросила одну знакомую, перевести написанное и убедилась, что статья написано вполне корректно. То есть, человеком этот Ганс был вполне адекватным, что уже не так и плохо. Алла еще несколько секунд помедлила, раздумывая, куда бы сесть, когда Ганс Бремер, случайно обернувшись, заметил её у входа и радостно помахал ей рукой. Это решило её колебания, бодро улыбнувшись, Алла прошла, постукивая высокими каблуками по старому, ещё дореволюционному паркету, провожаемая алчущими мужскими взглядами, и взобралась на высокое вращающееся кресло у барной стойки, рядом с Гансом.

— Привет, Ганс, — она подставила ему щеку для поцелуя, — Угостишь девушку?

Тот моментально подозвал к себе бармена,

— Сережа, дай пожалуйста...

— Белое сухое, желательно, французское, — подсказала Алла.

Бармен посмотрел, как немец согласно кивнул ему головой, подтверждая заказ, и быстро наполнив фужер вином, пододвинул его Алле. Та благодарно кивнула головой, одновременно и ему, и Гансу и слегка пригубила благородный напиток.

— Благодарю, Ганс. Ты последний рыцарь Европы.

Начало было обнадеживающее, и последний рыцарь поспешил развить успех, выдав даме несколько комплиментов. Обычно девочки из этого клуба не спешили уединиться со своими клиентами, стараясь подольше потанцевать и побольше выпить за чужой счет, но в этот раз всё пошло не по обычному сценарию. Не прошло и десяти минут, как его спутница высказала желание поменять обстановку. Понятно, что возражений, со стороны Ганса, такое предложение не вызвало. Помахав на прощание своим подружкам, Алла вышла из зала, под ручку со своим кавалером. Против ожиданий Ганса, девушка потянула его на улицу,

— Пройдем немного по свежему воздуху, на канал посмотрим, поговорим, а всё остальное от нас не убежит.

"Пожалуй, слишком много она темнит сегодня, но, похоже, что у неё в самом деле есть что ему сказать, и сказать такое, чего не должны слышать посторонние люди. Ганс сразу весь подобрался. Репортер в нем взял верх над обычным мужчиной. Девочек здесь, в стране Советов, можно снять в любой момент, и за смешную, для западного человека сумму, причем таких девочек, каких в их родной Германии днем с огнем не сыщешь. Ничего не скажешь, с этим делом в этой варварской стране полный порядок. Может быть из-за смешения рас, а, может быть, просто Земля здесь такая, но родятся на ней такие красавицы, куда там хваленым француженкам. О своих родных немках, или тем более голландках и говорить не приходится. Так что, девочки это не проблема, а вот информация — это то чем живет журналист". Поэтому он обхватил свою подружку за талию и они направились по Невскому проспекту в сторону канала Грибоедова. Уже свернув на канал Грибоедова, Алла подняла руку и тормознула проезжавшее мимо такси. Садись, кивнула она своему кавалеру и почти силой затолкав Ганса на заднее сидение, разместилась рядом с ним. Таксист, едва они уселись на места, тут же дал по газам, и автомобиль резко рванулся вперед. Они уже проскочили несколько перекрестков и свернули на площадь Мира, когда до журналиста дошло, что водитель даже не спросил у пассажиров, куда их везти? Он тут же весь подобрался, анализируя обстановку. "Что это? Похищение с целью выкупа? — Не похоже. Подобную акцию скорее можно было бы представить где-нибудь в Уганде или Либерии. Здесь же, в СССР, подобное, в принципе невозможно. Украсть у него бумажник карманники могли бы, но идти на разбой в отношении иностранного гражданина — таких дураков тут не найдется". Хоть Ганс сам и занимался тем, что всячески критиковал социалистические порядки в этой стране, но вынужден был признать, что порядка в ней гораздо больше, чем в той же Америке или Германии. "Так, что же тут происходит"?

Словно почувствовав его замешательство, Алла успокаивающе сжала его руку,

— Всё в порядке, Ганс. Нам просто надо с тобой кое о чем поговорить.

— Нам? — было видно, что журналист нервничает. В конце концов, не часто его увозили в машине не известно кто и не известно куда, и не известно ещё где и чем это похищение может закончиться. Вполне вероятно, что и на дне Невы или Финского залива, — И кто же такие эти "мы"? Надеюсь, не борцы с немецкими журналистами?

— Не паникуй Ганс, — девушка была удивительно спокойна, словно каждый день, только и делала, что угоняла иностранных журналистов, — Я просто хочу тебе кое-что показать, кое-что весьма интересное.

Весьма неожиданное предложение. Интересно, что может показать ему такая девушка, как Алла, такого, чего он бы не видел?

Вообще, она себя вела так, словно похищать иностранных журналистов для неё обычное дело. "Хотя, может быть и обычное. У Комитета длинные руки. Нет сомнений, что в такую организацию, как Интерклуб, берут только проверенных девочек". Мысль оказалась неожиданно скабрезной. Хоть он изначально имел ввиду совсем другое, но, скорее всего, девочки были проверенные и в том и в другом смысле. Но, раз в голову лезут такие мысли, значит он стал понемногу приходить в себя.

— И, что же ты хочешь мне показать? — поинтересовался он, — И, почему нельзя было показать это просто на улице, или, скажем, в ресторане?

— Не валяй дурака, Ганс, — довольно резко оборвала его Алла, — Может быть, я хочу показать тебе стриптиз. Согласись, такое зрелище на улице выглядит не очень привычно. Кстати, как-то осенней ночью, ехала я на такси по Невскому. Вдруг, из подворотни выходит абсолютно голый человек и идет поперек автомобильного движения, пересекает Невский и исчезает в какой-то подворотне. Так, на Невском несколько аварий произошло. Автомобили столкнулись. Водители не на дорогу смотрели, а на этого чудака. Так что, извини, Ганс, я таких номеров повторять не стану. Говорю же, только для своих. Кстати, мы уже приехали. Здесь налево, — это уже шоферу.

В районе Московской площади, автомобиль резко свернул влево и остановился возле высокого дома сталинской постройки.

— А теперь, быстрее Ганс, — Алла выпрыгнула из салона и увидев, что её спутник колеблется, шепнула ему, — Ну же, доверься мне. Это нужно тебе так же, как и нам.

Ещё секунду Ганс колебался, но, в конце-концов, он же журналист, а журналиста, как и волка, ноги кормят. Во всяком случае, то, что сейчас происходит, выбивается из разряда рутины, а значит, может дать очень интересный материал для его статей. Подойдя к парадной, Алла набрала код на кодовом замке и открыла дверь. Вот только, войдя в парадную, она направилась не к лифту и не вверх по лестнице, а потащила Ганса вниз, к другой двери, выходящей во двор.