|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Роулинг Джоан "Гарри Поттер"
Пэйринг и персонажи: ОЖП!Петунья Дурсль
Рейтинг:G
Размер: Мини
Статус:закончен
Жанры:AU, Попаданчество,Юмор
Предупреждения: ОЖП, ООС, Отклонения от канона
Описание:
Каждый — сам кузнец своего счастья.
Посвящение: Вам, кому ж еще.
Публикация на других ресурсах:нет
Примечания автора: Навеяно.
Часть 1
В жизни каждого человека наступает момент, когда понимаешь: все. Финиш. Жить так больше нельзя. Совсем. Никак и ни за какие коврижки.
Наступил этот момент и в жизни Петуньи, в девичестве Эванс, а теперь вот — Дурсль. Ну, вернее, не совсем миссис Дурсль, но это мелочи.
Мысль не поражала своей новизной, она приходила и раньше, с садистским удовольствием заскакивая в гости и тыкая острыми предметами в разные нежные места, вот только этот раз отличался кардинально. Мысль не просто приперлась на огонек, нет, эта сволочь нагло ввалилась и совершила рейдерский захват мозга, приведя для силовой поддержки депрессию, отвращение к себе и окружающим, слезоточивость и ненависть ко всему живому и неживому.
Бравая команда в одно мгновение захватила жилплощадь, изгнав все позитивные и нейтральные мысли, и принялась обживаться, преподнося все в мрачном свете.
Впрочем, следовало признать, что основания для такого поведения у нее были.
С детства Петунья чувствовала себя существом второго сорта. Казалось бы, с чего вдруг? Мама и папа любят друг друга и почти не ссорятся, быт налажен: не богачи, но средний класс, хотя и не его верхний слой. Деньги есть, и даже не впритык, сыты-одеты-обуты, хоть и не в модном бутике, дом — собственный, пусть и не слишком большой. Да, их район граничит с более бедным, так что? Зато дома здесь стоят дешевле, как и школа.
Увы, всю картину маслом портила одна деталь — младшая сестра.
Как любой ребенок, Петунья ревновала родителей: тяжело понимать, что теперь повышенное внимание достается младшему члену семьи, но девочка она была ответственная, да и мать с отцом пытались относиться к воспитанию детей не спустя рукава, и постепенно жизнь наладилась, вот только некоторые нюансы смущали, задевая за живое.
Петунья была натуральной блондинкой: светлые волосы, светлая кожа, миловидная. Тихая и серьезная — ее приучали к ответственности. На фоне яркой, шумной и энергичной рыжеволосой сестры она выглядела бледновато, что только подчеркивали окружающие, расхваливая красавицу-Лили. А Петунья? А что — Петунья? Не дурнушка, и ладно.
А тут еще и начались разные необъяснимые вещи, вылившиеся в приглашение в Школу Волшебства.
Новость о том, что в их семье родилась ведьмочка, родители восприняли позитивно, а Петунью постигло первое крупное разочарование. Письмо в Хогвартс, которое она написала, мечтая о сказке, вернулось с сухим и равнодушным ответом, где очень ярко читалась мысль, что для простецов — если не сказать грубее — обычный мир, и рядом с магами таким ограниченным созданиям делать нечего.
Но она ведь видела вход в "Дырявый Котел"! Значит, магия и в ней есть!
Петунья тогда долго плакала, не в силах смириться.
Потом она смогла как-то это переварить, но и забыть о своем статусе магглы не могла: ей постоянно об этом напоминали. Родная сестра. Которая чем дольше училась, тем выше задирала нос и реже приезжала.
Апофеоз напоминания наступил в день свадьбы Петуньи: пришедшие вместе с Лили Джеймс Поттер и Сириус Блэк знатно повеселились на свой, магический, манер. Их жестокие шутки, оскорбления и презрение в глазах Петунья запомнила на всю жизнь, так же как и тот факт, что именно в день свадьбы отношения с Верноном дали трещину.
Вернон был обычным парнем, мечтающим о бизнесе, неуклонно эту мечту реализующим. Основательный, трудолюбивый, в принципе неплохой, пусть и с легкой манией величия. Петунья выбрала его осознанно, она хотела стабильности, а не быстротечной страсти. Молодожены друг друга, может, и не любили пылко и безумно, но взаимно уважали, вот только после феерически прошедшей свадьбы и знакомства с некоторыми родственницами Вернон стал поглядывать на супругу с каким-то потаенным подозрением. Он основал свое дело, пропадал на работе, раскручивая его, и быт полностью свалился на плечи Петуньи, гордо несшей бремя домохозяйки. Пришлось забыть о мечтах и впрячься в обеспечение их молодой семьи комфортом.
Петунья не роптала, даже когда было тяжело, ведь жизнь в Англии очень дорогая, а раскручивающийся бизнес требовал инвестиций. Родители помочь не могли: мать и отец погибли, и Петунье пришлось заниматься похоронами и прочим самой, Лили так и не соизволила явиться на похороны, чем окончательно убедила Петунью в том, что является отрезанным ломтем.
Петунья пережила и это, пусть и с трудом, получила свою долю наследства, отдав неожиданно объявившейся сестре ее долю, и продолжила заниматься семьей.
Судьба вновь пропавшей сестры ее не интересовала, тем более что в инциденте на свадьбе милая и добрая Лили не видела ничего плохого: парни просто пошутили. А то, что они унизили гостей и жениха с невестой, так это мелочи, не стоящие внимания. Петунье хватало забот о родившемся сыне, муже, доме и себе.
Усталость наваливалась все сильнее, Петунья еле волочила ноги, но привычно хорохорилась, отмечая тем не менее новое: напротив поселилась вредная полусумасшедшая старушка с кучей здоровенных наглых котов, Вернон стал каким-то откормленно-лоснящимся, со слишком довольной мордой, и на нее поглядывал брезгливо, все чаще отговариваясь работой и занятостью, к соседям слева зачастили подозрительные парочки странной ориентации и невнятной национальности...
А потом грянул гром.
Утром Петунья, выйдя за молоком, обнаружила рядом с бутылкой спящего в корзине малыша, и ее едва не хватил удар. Письмо, засунутое под одеяльце, сообщало, что это — ее племянник и ей теперь это чудо воспитывать, так как родители скоропостижно убиты.
В поднявшейся суматохе Петунья едва не слетела с катушек, ей приходилось успокаивать сына, мужа, племянника, отбиваться от соседей и не только, чьи уши торчали изо всех щелей, воевать с бюрократией, получая документы и пытаясь объяснить, где родители Гарри и какого хрена ребенка подбросили им, словно на дворе — Средневековье.
Напряжение все копилось, и когда через неделю у сверхактивного Гарри случился магический выброс — Петунья отлично помнила, что это такое, — вся ее жизнь пошла кувырком, буквально.
Подравшийся с Дадли Гарри отбросил своего кузена в сторону, хорошо, что на подушку, а вот Петунью — в стену, что закончилось для нее печально, потому что в голове что-то хрустнуло, перед глазами потемнело, и миссис Дурсль провалилась в темноту.
А очнулась она совсем не Петуньей, а вовсе даже Антониной Сергеевной, офигевшей от творящегося вокруг дурдома: дети орут, какой-то упитанный мужик тоже орет, брызгая слюной, голова раскалывается, и весь этот цирк — с английской озвучкой. Хорошо хоть, без субтитров, а то был бы просто финиш.
В процессе прихода в себя выяснилось следующее: усатый тип с нездоровой одышкой — это муж, дети — сын с племянником, кругом — Англия и мир Гарри Поттера.
Кошмар.
Впрочем, это еще был не кошмар.
Кошмар начался, когда Вернон, приобретя свекольный цвет упитанной ряшки, начал изгонять Петунью из дому вместе с дьявольскими отродьями.
В процессе незапланированного экзорцизма выяснилось следующее: раз у Петуньи в семье родилась ведьма, то и у нее самой рыло в пушку, и племянник это только подтверждает, а значит, и Дадли со скрытым браком, уж в этом Вернон теперь уверен на все "сто".
Поэтому Петунья может собирать манатки и проваливать, и этих спиногрызов пусть с собой собирает. Сроку ей — два дня на то, чтоб и духу ее здесь не было. А пока она собирается, Вернон, так уж и быть, поживет в другом месте. Чтоб не отвлекать. И разводом тоже он займется.
Вот так.
Вернон свалил, хлопнув дверью на прощание, оставив Тоню переваривать случившееся. Дети продолжали горлопанить, истеря из-за игрушки. Гарри икал, пуская разноцветные пузыри, Дадли канючил на одной ноте.
— Ненавижу детей, — мрачно резюмировала Антонина, с трудом вставая. Требовалось успокоить мелких истериков и осмотреться. И себя осмотреть — липкость в волосах ей совсем не нравилась. Через час, когда дети, стрескав кашу, мирно спали, женщина пялилась в зеркало, обдумывая глубину ситуации, в которую так неожиданно попала, разделив ее на плюсы и минусы.
К плюсам можно было отнести приятную внешность и молодое, стройное тело. Петунье повезло с телосложением и обменом веществ, а еще она почему-то оказалась рыжей, хотя мелькали смутные воспоминания, что раньше Петти была блондинкой. Покосившись в сторону спящей малышни — неожиданная перекраска явно была делом проснувшейся магии Гарри, — женщина продолжила обдумывать уже минусы. К ним можно было отнести все остальное.
Англия — дорогая страна. На дворе восьмидесятые годы — спад и застой в экономике, личного капитала нет, а муж явно намерен вышвырнуть ее с голой жопой на мороз; никакого брачного контракта нет и не предвидится, все шло на раскрутку бизнеса, а оплаченный мужем солиситор означает, что она останется без штанов.
Единственный светлый момент — то, что осталось от наследства. Сумма маленькая, но с месяц протянуть можно.
И документы на малышей есть.
Теперь можно перейти к минусам. Из своего — личные вещи. Парочка украшений, очень недорогих. Дом? Взят в кредит. Машина? Тоже. Все оформлено на мужа, ей не достанется ни пенни, а чтобы досталось — надо потратиться, а у нее, как в Простоквашино, денег нет. Супероплачиваемых знаний и профессии тоже нет. Как и стыда и совести у Вернона.
Зато у нее есть мозги и никаких чувств к этому борову. К мелким, в принципе, тоже, но с чего ей их любить? А придется.
— Хорошо. Буду любить, как умею. Начнем?
Сеансу любви помешала английская действительность: вездесущие соседи с глазами даже на заднице и ушами на пятках. К дому приперлась старушка Фигг, мусолящая здоровенного кота со слишком умным взглядом, пытающаяся просочиться сквозь замочную скважину. Накормив настырную соседку рассказами о вредном мальчишке — Фигг слишком счастливо при этом улыбалась, — Тоня заперла двери на ключ и принялась составлять план действий. Жить с Дурслем ей не улыбалось, а в том, что придется, сомнений не было — какого черта Фигг прискакала сразу после скандала? В свое время книги по Гарика Потного Тоня читала с удовольствием, отмечая режущие глаза подробности, и изображать из себя тщательно культивируемое зло не собиралась. Поэтому все следовало провернуть быстро.
Пока не приперся бородатый канон с волшебной палочкой-ковырялочкой.
Первым делом она плотно засела за телефон, а потом перетрясла домашнюю аптечку, с облегчением обнаружив валерьянку. Причем целую батарею пузырьков и даже корень. Участь шерстяных чудовищ была решена.
Пара рыбин, лежащих в холодильнике, были сварены и обильно политы душистой настойкой, а также нафаршированы корешками, и отправились в свободное плаванье во двор к Фигг. Уже через десять минут все коты сбежались к дармовому угощению, а еще через полчаса веселье было в самом разгаре. Коты орали, прыгали и катались между кустов, рыли землю, как экскаваторы, и бросались на все, что шевелится, с самыми нехорошими намерениями. Подранные и покусанные собаки разбегались, соседи подняли панику. Примчалась полиция, и начался цирк. Срочно вызванные специалисты с матами боролись с пушистым воинством, бегая с сачками и петлями. Кто-то приволок рыболовную сеть, постепенно в процесс отлова включились все, кто мог. Фигг отбивалась клюкой, добавляя экспрессии происходящему.
Подъехавшие грузовичок и такси никто не удостоил и взглядом.
Нанятые грузчики молча вынесли из дома все более-менее ценное, оставив только стены и редкие островки былого благополучия, Тоня с детьми села в такси, и машины рванули в Лондон, где их уже ждали. Очень не брезгливый, но достаточно щедрый владелец ломбарда живо конвертировал мебель, посуду и прочее в наличность, и через час пока еще миссис Дурсль уже входила в номер недорогого отеля.
Еще через два часа Антонина Сергеевна входила в "Дырявый котел", а еще через час уже сидела в номере гостиницы и дегустировала виски под нехитрую закуску.
Все оказалось еще хуже, чем думала Тоня и помнила Петунья Дурсль. Все, что принадлежало Поттерам, прибрали к рукам родственники — а таковые у Гарри оказались: кузены, дяди и тети разной степени дальности. Судьба ребенка их не интересовала — Джеймс со своими заходами оказался отрезанным ломтем. Дом в Годриковой впадине забрало Министерство, для Гарри остался лишь школьный сейф с некоторой суммой, которой должно было хватить на учебу и начало самостоятельной жизни. Ключ от золотишка лежал у опекуна — Дамблдора, который делиться не имел намерений. Никаких титулов, богатства и прочего никто отрывать от себя не собирался, у магов шел передел власти, и все причастные ловили рыбку в мутной воде. А сама миссис Дурсль — никто, и звать ее никак.
И разговор, за который пришлось заплатить, на этом окончен.
Пожав плечами — не очень-то и хотелось, — Антонина заказала нехитрый ужин, накормила детей, поела сама и принялась выполнять намеченное. В Англии ее ничто не держало: жить в этом болоте, рискуя потерять память и волю, она не собиралась.
— Ну, твари, — с чувством выдохнула Антонина, занюхивая виски рукавом. — Сами напросились!
На следующий день она уже летела в Америку, где собиралась потратить часть суммы и получить гражданство. А также сменить имя. Имена. Всем. Вообще-то еще были Канада и Австралия, и они на первый взгляд были предпочтительнее, но только на первый. Под ее опекой находится маг. Этого мага надо будет учить. И воспитывать. И делать это надо так, чтобы малолетний Избранный воспринимал ее как родную мать и настоящий авторитет. Потому что иначе припрутся добрые господа маги с Туманного Альбиона, и жизнь превратится в кошмар. Тот же магглолюбец Дамблдор в каноне такое презрение демонстрировал к обычным людям, что только держись.
Значит, этого надо не допустить, им всем необходима защита, да и шрам на мордашке Гарри очень уж свежий и заживать не собирается. Если уж ломать игру магам, то на своих условиях, значит, нужны союзники и учителя. Кто может избавить от крестража?
Те, кто работает с духами и Смертью.
Таких она могла назвать с ходу несколько: церкви Катарины — это Мексика, до Америки пока не добрались, а также пресловутое Вуду. На Гаити, родину сей чудной религии, лезть стремно, там бокоры совсем наглые, ортодоксальные, слишком опасно. Зато есть филиал с гораздо более дружелюбными поклонниками Барона Самеди и лоа, и живут они в Америке, в Новом Орлеане, который еще не стерт с лица земли ураганом. Хунганы и мамбо не откажутся заиметь раба в виде части Волдеморта, есть шанс сторговаться. А еще они, вроде как, могут принимать в ряды учеников обычных людей. Петунья, а теперь Антонина, являлась сквибом — магическое видела, сделать ничего была не в состоянии, но могла и хотела учиться. А что делать? Жить захочешь, не так раскорячишься!
А иначе с магами не справиться. Вот что она сможет сделать, если припрется Дамблдор?
— Это не те Дурсли, которых ты ищешь!
И рукой так, плавно и вальяжно. Ага.
Поэтому они летят в Америку, и найти их будет тяжеловато: в обычном мире маги-англичане ориентируются из рук вон плохо, в частности — Светлая сторона, что довольно странно. Саму Петунью после перекраски магическим выбросом племянника в рыжий цвет узнать тяжело. Вещи она продала или уничтожила, дом даже прибрать успела и мусор выкинуть, значит, уже труднее зацепиться. Вернон ничего не знает, тоже плюс. Ну и соленая вода препятствует поиску — это давно известно.
Можно бы в Канаду или в Австралию, но как там с магией? Шаманы в Австралии не любят англичан, есть за что, учить не будут. То же самое касается и индейцев — эти всех скопом не любят, и тоже есть за что. А вот с поклонниками лоа дело обстоит, как ни странно, гораздо оптимистичнее.
Так что надо пошевеливаться и нестись в Орлеан. Выковыривать личинку Волдеморта из головы племянника, который, получая заботу и ласку, стал относиться к ней гораздо более дружелюбно, чем раньше, да и к кузену тоже. Последний, после череды воспитательных вбиваний ума через задние ворота, стал капризничать гораздо меньше.
Уже через два дня доведенная гиперактивными детками до полного озверения Антонина сидела перед Верховной Мамбо Нового Орлеана и живописала свои приключения и мысли по поводу всей этой ситуации. Пухлая пожилая креолка в пестром тюрбане и пышных юбках внимательно слушала, перебирая пучок амулетов самого непотребного вида, а ее супруг-хунган окуривал спящего Гарри дымом толстой сигары-самокрутки. Дадли испытывал материнское терпение, пытаясь ползти во все стороны сразу.
— Дадли! — прошипела Антонина, и толстая свечка, к которой тянулся мальчик, неожиданно отлетела в сторону. Все с интересом уставились на обалдевшую женщину, вытаращившуюся на свою руку — ей явно не показалось странное ощущение тепла в кисти.
— Ха! — расплылась в кошмарной улыбке креолка. — Да ты с сюрпризом! А ну, еще раз!
Тоня, не давая себе задуматься над абсурдностью происходящего, сжала руку в кулак. Раз. Другой. Третий. В груди вспыхнуло раздражение и бешенство, и свечка деформировалась.
— Хорошо! Беру! — важно кивнула Мамбо, щупая лоб Гарри. Тоня вздохнула. Что она там думала насчет жестов?
— И еще... Я хочу сменить гражданство и имена. Это можно?
Супруги переглянулись, явно общаясь без слов.
— Какое имя?
Антонина покосилась в крошечное зеркальце в оплетке из бус и перьев, валяющееся на подносе на полу, ловя рыжий отблеск. На искореженную свечку. Вспомнила про свои мечты.
— Палпатин. Косинга Палпатин. Это для меня. Ашла и Боган для мальчиков.
— Ученичество будет трудным, — прищурила черные глаза жрица. Антонина пожала плечами:
— Надо же с чего-то начинать?
Недаром ведь говорят, что Америка — страна возможностей. Она свои использует на все сто, и плевать на всех бородатых и лысых интриганов с высокой горки. Она выживет и станет сильнее. Не будь она Палпатин.
Часть 2
Альбус Персиваль и прочая Дамблдор задумчиво жевал губами, глядя на толстенный фолиант, на странице которого, вопреки всем законам, балансировало на кончике очиненное перо, слегка подрагивающее, словно от нетерпения. Давным-давно созданный артефакт готовился исполнять свои обязанности: внести в реестр имена учеников и адреса их проживания.
Перо дрогнуло, начиная выводить красивую вязь букв, записывая первое имя, Дамблдор вздохнул, готовясь ждать, попутно размышляя над всей этой идиотской ситуацией.
Когда он подбросил ребенка годы назад под дверь к магглам, то и не ожидал, что тщательно обдуманный и намеченный план развалится буквально в первые же дни. Нет, поначалу все шло отлично, Фигг даже прислала отчет, перемежаемый восхвалениями своих котиков, где сообщила, что произошел первый магический выброс и Дурсли крайне этим недовольны. Альбус одобрительно покивал, отправил Арабелле письмо со строгим наказом его не беспокоить, особенно по поводу книзлов, и занялся гораздо более важными делами: требовалось выжать из желающих оправдания Упивающихся как можно больше денег и материальных ценностей, и великому магу было не до душевных переживаний чокнутой старухи и жизни мелкого Поттера. Жив? Ну и ладно.
Поэтому забеспокоился Альбус лишь через полгода, обнаружив, что нет совершенно никаких новостей. Визит к Фигг принес сплошные неожиданности: оказалось, что она уже давно в больнице для сумасшедших. Альбус слушал с удовольствием рассказываемые сплетни и поражался: коты, которых у Фигг было неимоверное количество, явно чего-то обожрались и принялись кидаться на прохожих. Приехавшие стражи порядка были атакованы не только животными, но и хозяйкой, не придумавшей ничего лучше, чем орать о своем покровителе, великом маге, который всех прижмет к ногтю. Полиции угрозы не понравились, старушку накачали успокоительным, которое неожиданно спровоцировало словесный понос, причем такой интенсивности, что ее отправили на обследование и вопрос о вменяемости женщины встал ребром. Агрессивных животных уничтожили, узнавшая об этом Фигг стала бросаться на окружающих, и ее определили в палату для буйных. Тем временем в оставшейся без надзора семье Дурслей произошли чудовищные изменения: Вернон развелся с супругой, закрутив роман с какой-то нимфеткой, начал кутить и попал под следствие, а Петунья уехала с детьми в неизвестном направлении, и отследить ее нет возможности: Вернон от дома успел избавиться, и там уже живут другие люди.
Попытки разыскать беглянку тоже ни к чему не привели, показывая, что такой особы на свете нет, померла, а настроенные на Гарри артефакты выдавали какую-то чушь. О, как Альбус перенервничал тогда! Многие Упивающиеся поплатились за это галлеонами и родовыми артефактами...
Поэтому теперь оставалось только ждать, ведь строить теории — это одно, а проверять их на практике — совсем другое.
Перо дрогнуло и остановилось. Альбус моргнул, тщательно просматривая страницы. Поттера не было. Вообще.
Маг еще раз пересмотрел список: Поттер отсутствовал как данность. А ведь древняя Книга Хогвартса автоматически вписывала всех детей, проживающих на территории Британии, выдавших магический выброс достаточной для фиксации специальным артефактом силы.
Отсутствие малолетнего Поттера говорило о том, что, возможно, он: умер; стал сквибом; не проживает на территории Британии. В первые два варианта маг не верил, а вот в третий... И теперь предстояло отработать все три версии, вновь вороша старые связи и прочее.
* * *
— О-о-о... — восхищенно простонали мальчишки, пялясь на стоящего перед ними мужчину. Выглядел тот вполне прилично: чистая одежда, аккуратная прическа... Подумаешь, кожа какая-то пепельно-серая да глаза неподвижные и тусклые. Если не приглядываться — вполне нормальная особь человеческого вида.
— Молодец, малец, — одобрительно пыхнул ароматной самокруткой пожилой чернокожий гаитянин, откидывая длинные, по голень, дреды за спину, заодно поправив трехцветный растаманский берет. — Далеко пойдешь! Быть тебе бокором, клянусь Бароном!
Бывшая Антонина Сергеевна, бывшая Петуния Дурсль, а теперь вот совсем даже Косинга Палпатин умиленно наблюдала за своими сыновьями. Да, давно уже именно за своими. Осознанно и по всем правилам.
Сейчас, глядя, как мальчишки внимательно слушают лекцию Папы Бвене — самого натурального бокора, приехавшего с солнечного острова Гаити, дабы прочитать курс лекций об искусстве поднятия зомби,— можно было порадоваться, что в тот жуткий день, когда она впервые открыла глаза в этой реальности, она приняла правильное решение. И действовала очень быстро.
Им тогда повезло, а насколько — Косинга узнала уже потом, когда начала врастать в магическую реальность. Маги Америки, те, которые подчинялись МАКУСА и учились в Ильверморни, были снобами и параноиками, и винить, если честно, их в этом трудно: когда над тобой постоянно висит дамоклов меч "закона Раппапорт" и угроза казни, поневоле начнешь дергаться от каждого чиха и бояться магглов как огня. И тогда еще миссис Дурсль запросто могли бы пусть и не казнить — к этому времени живодерский закон уже пятнадцать лет как был отменен,— но стереть память. Или еще чего похуже. Про детей и думать не хотелось.
И визит в Новый Орлеан оказался абсолютно правильным решением: сюда маги не совались. Луизиану вообще обходили по широкой дуге, как рассадник почитателей вуду, и делали вид, что тут все в порядке и обучение на дому — как элегантно именовали ученичество хунганов, мамбо и бокоров — самое естественное дело.
Маги Ильверморни с потомками рабов и французов держали осмотрительный нейтралитет, не трогая даже во времена действия "закона Раппапорт", справедливо опасаясь возможной мести и вообще неприятностей. В школу их не приглашали, хорошо хоть, на уроках учеников честно предупреждали о том, что таковые есть и к ним лучше не соваться, во избежание, да и в МАКУСА считали эту область автономной, как и некоторые резервации коренного населения Америки.
С теми, кто контактирует с духами и Предвечной, лучше не ссориться, на это у магов-консерваторов мозгов хватало — обитатели Нового Орлеана в свое время провели лишь несколько внушений, и от них отстали. Еще бы! Это тебе не "Ступефай" с "Экспеллиармусом"! Эти запросто проклянут так, что копыта откинешь в самый неподходящий момент, душу в бутылку поймают, а тело поднимут, и будешь пахать на плантациях или еще что, и плевать, что маг с дипломом. А будешь бучу поднимать, высадится десант с Гаити, Кубы или Суринама — или штурмовой отряд с берегов Африки — и устроит тебе и твоим потомкам сплошное а-та-та, после которого вообще ничего живого не останется. Кому такое надо? И апачи с шошонами не помогут, у них другая специализация и духи другие, и вообще их шаманы дерут за свои услуги столько, что проще самому зомби заделаться. Поэтому к креолам не лезут и очень уважают.
Издали.
— Все понятно, мальцы?
Ашла и Боган кивнули, тыкая пальцами в свежеподнятого зомби.
— Ну а раз понятно, то давайте, закапывайте откуда выкопали, — отдал команду бокор. Мальчишки переглянулись и дружно затрясли амулетами, завывая не хуже неупокоенных духов. Пока что они все манипуляции проводили вдвоем, так проще, но какие их годы? Еще немного, еще чуть-чуть...
Зомби, шатаясь, подошел к гробу и брякнулся туда бревном, мордой вниз. Папа Бвене хихикнул, затягиваясь косячком, но глаза у бокора были холодные и цепкие, а в руке лежал амулет на всякий пожарный случай.
— Ничё, научитесь.
Гроб шустро закидали землей, и мальчики вытерли честный трудовой пот, после чего с надеждой уставились на мать. Косинга просияла улыбкой:
— А теперь — прошу в дом! Надо отпраздновать — первый поднятый, как-никак! Папа Бвене, прошу вас. Специально приготовила ваш любимый рулет!
— Косси, — расплылся в улыбке бокор, — дай я поцелую твои золотые руки! И чего ж ты не моя жена? Все еще не хочешь за меня замуж?
Косинга хихикнула, игриво стрельнув зелеными глазами:
— Ах, Папа Бвене! Я не могу лишить ваш гарем вашего же внимания!
Бокор довольно расхохотался, демонстрируя белоснежные зубы. Ученица все годы обучения отнекивалась от его матримониальных поползновений, но Бвене был не в обиде, делая предложения скорее шутя, чем всерьез. Зачем? Ему и своих красоток хватит. А вот такая ученица — истинная Дважды Рожденная — у него одна. Ни у кого такой нет! Да еще и красавица... А теперь и ее детишки обучаются. И опять у него! И один — опять-таки с благословением Вечной Невесты! Дважды Рожденный, как и его мать. Он, пока Косси учил, и сам в мастерстве вырос, а теперь... Бокор сладко зажмурился. Теперь он сможет говорить с Бароном и Радужным Змеем почти на равных, и все его враги пополнят ряды работников на табачных плантациях.
* * *
Дети давно сопели в своих кроватях, Бвене ушел в город развлекаться, а Косинга сидела в комфортабельном шезлонге в маленьком саду возле дома и продолжала размышлять и вспоминать.
Тогда их спасла скорость. И магия Гарри Поттера. Пацан действительно был везучим до умопомрачения, а еще он, как все малыши, очень хотел материнской любви с лаской и заботой. Последнее ему Антонина обеспечила, а еще она изо всех сил внушала малышу и себе заодно, что она его любит, а он — любит ее и брата. Да. Сплошная семейная любовь. А что делать? Не выкидывать же детей на улицу, она ж не Дамблдор, в конце-то концов!
Везение проявилось и в наличии крестража. Халявный кусок души, да еще и сильного мага? Мамбо как увидела этот подарок небес, так и стала потирать ладошки. Крестраж вытащили, запихнули в бутылку, которую мамбо очень нежно и ласково поглаживала, строя прямо-таки наполеоновские планы по его применению, а после резво взялась за дело: у креолки были связи во всех слоях населения. Она тут же провела Обряд Смены Имени, превратив миссис Дурсль в Косингу Палпатин, после — усыновление уже мисс Палпатин двоих детей: Дадли Дурсля и Гарри Поттера, заставив всех обменяться кровью, и отправила гонца к своему человеку за официальными документами для всех троих.
Результаты всех этих манипуляций проявились уже через неделю: глаза Косинги совершенно неожиданно позеленели, а в бывшем Дадли — теперь Ашле — прорезалась магия. Волшебником он получился слабым, по меркам того же Хогвартса, но для будущего жреца это не имело особого значения, зато Боган-Гарри оказался прирожденным бокором, то есть смесью некроманта, малефика, боевика и артефактора. Как и Косинга.
Мамбо схватилась за голову, но тут же написала родне на Гаити, и через недельку их почтил своим присутствием Папа Бвене — один из бокоров этого не совсем райского острова. Пришлось впрягаться в обучение, хоть это и было нелегко, но Косинга сама изумлялась своему упорству и полному отсутствию брезгливости, а также прорезавшемуся очень черному юмору.
Через год она прошла первое посвящение, еще через год — второе. Папа Бвене горделиво раздувал грудь, неприкрыто хвастаясь успехами ученицы, и затейливо проклинал всех тянущих лапы к его персональному чуду: как выяснила Косинга, воспитание бокором такого сильного ученика давало последнему множество метафизических плюшек, так что ученичество того же Богана было уже на мази. Бвене даже расщедрился на то, что одновременно с Боганом будет учить и Ашлу, хотя тот на бокора откровенно не тянул — не было предрасположенности. Но теорию дать можно, а также некоторые нюансы обращения к лоа, особенно Высшим.
Так что мисс Палпатин училась, лихо орудуя мачете и лопатой, работала, обеспечивая себе и детям дом и пропитание, а через пару лет уже сдавала первый экзамен на ловлю духа. Губу она раскатала поистине императорскую: не поленилась и устроила себе туристическую поездку в Олбани, то есть Шотландию. Горы, леса, дух Волдеморта... Сплошная романтика.
Бвене только облизнулся, увидев подарок — плату за обучение, преподнесенный благодарной ученицей, цинично прикидывающей, сколько еще бесхозных частей Волдеморта она может заграбастать безвозмездно, то есть даром.
Выходило, что еще один — тот, который в кольце. Соваться в Хогвартс или Гринготтс она не собиралась, тем более что теперь Гарри Поттера не существовало: это мамбо гарантировала, а что может показать проверка гоблинами — неизвестно, да и к зеленокожим людоедам все имеющие мозг люди относились настороженно. Впрочем, ей на наследство Поттеров было плевать: это уж ее сын сам решит, когда подрастет, Косинга совершенно не собиралась от него скрывать какую-либо информацию. А пока можно было подумать над тем, как организовать посещение родины Волдеморта и хижины Мракса, тем паче что Бвене, разузнав подробности, решил засчитать добычу кольца как выпускной экзамен.
* * *
Скромно одетая брюнетка внимательно огляделась и затрясла погремушкой из черепа ящерицы, обходя развалившиеся остатки древнего строения против часовой стрелки. По земле пробежалась полупрозрачная волна, женщина удовлетворенно улыбнулась, почесав голову под париком: теперь ее пять часов никто не побеспокоит — полог невидимости и неслышимости установлен.
— Кенни! — щелкнула пальцами она. — Вперед!
Грузный зомби, заблаговременно поднятый на соседнем кладбище, невозмутимо потопал вперед, исполняя приказ. Он прошел в ветхий домик и принялся руками разрывать землю, не обращая внимания на рвущие его плоть заклинания, которые срабатывали через раз: на труп они не были рассчитаны. Зомби выкопал шкатулку и рухнул, развалившись на куски. Ему на помощь пришел Кенни-2, вытащивший шкатулку, а затем и своего безвременно упокоенного собрата. Еще один Кенни, под номером три, надел на палец, тут же начавший гнить, кольцо, второй поднял первого, и вся скорбная процессия под предводительством Косинги направилась к кладбищу — закапываться, а за их спинами жарко пылало пламя, невидимое из деревни — полог держался крепко. Косинга улыбалась: пусть Адское Пламя она наколдовать не в состоянии, зато ракетное топливо с напалмом, обмененные на пару заковыристых проклятий и одно благословение, сработали не хуже — обычным людям тоже есть чем удивить. К тому моменту, как полог схлопнется, там уже все выгорит и погаснет, а еще один амулетик скроет следы, растворив обгорелое в почве. Проплешина потом зарастет травой, и через годик-два хоть что-то понять будет невозможно.
Тем временем зомби достигли кладбища и принялись возвращаться в могилы, словно ныряя в землю, как в воду, только Кенни-3 одиноко торчал, теряя части тела — проклятие на кольце Волдеморт оставил качественное. Дождавшись, когда он просто развалится, Косинга палочкой перенесла кольцо в маленький футляр, обтянутый кожей, убрала все следы своего пребывания и тихо вернулась в местную гостиницу, а утром, после традиционного английского завтрака, поехала в аэропорт — пользоваться магическими способами передвижения она не хотела. Она тихо и мирно долетела до Нового Орлеана, проскользнув через границы с сигналками магов благодаря специально нанятому проводнику, а уже через пару дней злорадно наблюдала за метаниями черного облака в большой пузатой бутылке, украшенной разноцветными рисунками и надписями.
Ее ожидал следующий экзамен: сотворение магического раба.
* * *
Очередной съезд магов, проходящий в Нью-Йорке, шел размеренно и неторопливо. Дамблдор, одетый в кошмарную вырвиглазной расцветки мантию, звенел колокольчиками в бороде, важно шествуя по огромному фойе. Вокруг бурлило и кипело: маги десятка стран читали расписания презентаций и обсуждений, поражая взгляд экзотическими одеждами и физиономиями. Неожиданно внимание Дамблдора привлекла пестрая процессия: разной степени темнокожести мужчины и женщины в вычурных нарядах прошлого века, обвешанные украшениями, среди которых выделялась белокожая рыжеволосая красавица. Снейп, идущий рядом с Альбусом, сделал стойку.
— Кто это? — повернулся Дамблдор к американскому сопровождающему. Тот бросил быстрый взгляд и почтительно поклонился:
— Представители Луизианской диаспоры. О! И с Гаити есть...
— Гаити? — неодобрительно нахмурился Альбус. — Вуду?
— Оно самое, — кивнул американец. Снейп, пялящийся на рыжеволосую красавицу, изумленно моргнул:
— Подождите! А разве они не принимают только креолов?
— Вы о мисс Палпатин? — хмыкнул сопровождающий. — В мамбо и хунганы, может, и принимают, а мисс — бокор. Там на расовую принадлежность не смотрят. Говорят, она на Гаити стажировалась...
Снейп, не выдержав, решил подойти.
* * *
Косинга с интересом уставилась на подвалившего к ней англичанина. Так вот ты какой, северный олень! Точнее, Змей Подземельный. В том, что зельевар ее не узнает, она была уверена: пластическая операция творит чудеса. Чуточку тут, малость здесь — и вот уже совсем другое лицо. Никакого сравнения с бледной Петуньей. Про магический отпечаток и говорить не приходилось: ну кого там могла заинтересовать сквибка? Англичане такими брезгуют больше, чем магглами. Никакого сравнения с той силой, которой Косинга пылала сейчас, беззастенчиво выставляя напоказ все признаки настоящей темной ведьмы, практикующей не самые светлые искусства, с положенными отметками от посвящений. Ей стесняться нечего — обмен кровью с Гарри и его искреннее признание ее матерью не просто окончательно раскочегарило магическое ядро на полную катушку, но и ощутимо прибавило силы. Плюс и сама Косинга старалась, росла в мастерстве, выжимая из себя все соки.
А ведь, кроме вуду, она занималась и с нанятыми магами, учившими ее стандартным заклинаниям, но только без палочки — зависеть от деревяшки Косинга не хотела, и это тоже давало прирост силы и знаний. Ну и на закуску был еще маленький сюрприз — почитательница Звездных Войн старалась оправдать выбранное имя, потихоньку пытаясь развить в себе Силу или то, что ее в этой реальности заменяло. Получалось.
* * *
Дамблдор, недовольно наблюдающий за распинающимся перед красоткой Снейпом, задумался. Женщина была одного типажа с Лили, и это можно использовать, а то в последнее время зельевар совсем от рук отбился, начав наглеть сразу после того, как Гарри Поттер не приехал в школу. Все планы насчет вражды и воспитания героя пришлось корректировать, перенося на Невилла, но получалось из рук вон плохо. Лонгботтом вырос таким тюфяком и трусом, что это вообще ни в какие ворота не лезло. Значит, надо пнуть Малфоя, пусть шевелится — время возрождать врага.
Так что по поводу этой ведьмы стоило подумать... Альбуса отвлекли, и он отвернулся, не заметив весьма расчетливого взгляда пожилого гаитянина, пялящегося на него, как на будущий трофей.
* * *
— Приглашаю послушать мой доклад.
— О чем он? — Снейп цепкой рукой взял приглашение. Косинга щелкнула пальцами. Рядом бесшумно возникло странное создание, похожее на гибрид рептилии и домового эльфа: чешуйчатое, ушастое и красноглазое.
— Магическое рабство. Я — специалист по рабским меткам, — женщина улыбнулась, покосившись на руку зельевара. — Наложению, разрушению и прочему. О, я должна идти. Волди! Сока мне, клубничного.
— Сейчас, госпожа!
Снейп судорожно сжал в ладони приглашение с вложенной в него визиткой. Может, это шанс? Надо посоветоваться с Люциусом. А то в последнее время Альбус неожиданно начал распускать слухи о скором возрождении Лорда, а это не к добру. А мелкий Поттер так и не найден...
* * *
Бвене задумался. Косси предупредила, что скоро возможны военные действия в Англии, так как есть несколько частей души Волдеморта, спрятанных по разным щелям. Есть шанс разжиться не только рабами, но и должниками, с которых можно слупить нехилые бабки. Да и на этого бородатого англичанина давно открыт заказ... Надо поговорить с Косси и войти в долю.
* * *
Косинга мысленно поставила галочку в воображаемом списке. Наживка заброшена. Теперь остается ждать клева... А там и трофеи пойдут. Пора выходить на международную арену — Палпатин она или как?
Глава 3
— Что скажете, господа?
Один за другим бывшие члены Ордена Вальбурги выныривали из чаши думосброса, в котором плавали предоставленные Снейпом воспоминания. Люциус вздохнул, непроизвольно потерев фантомно зазудевшую под тканью метку. Соратники переглядывались, бурно обсуждая увиденный доклад. Люциусу и пророком не надо было быть, чтобы понять, чем закончится обсуждение.
— Дорого? — вполголоса поинтересовался сиятельный лорд. Снейп красноречиво вздохнул.
— Ясно.
Действительно, что ж тут такого непонятного? Мастера всегда дерут за свои услуги втридорога, с чего бы мисс Палпатин отличаться от остальных? А ситуация усугубляется еще и скудностью рынка таких услуг в Англии. Тут прямо сам Мерлин велел грести гонорар лопатой!
— Люциус? — высокое собрание наконец достигло консенсуса. — Когда нам нанесет визит прекрасная мисс Палпатин?
— Я пошлю приглашение, — успокоил соратников Малфой, размышляя над тем, насколько широко понадобится распахнуть кладовые в этот раз. И есть ли в них вообще что-то, что заинтересует Мастера Проклятий? Слухи про адептов Вуду ходили пугающие.
Впрочем, даже вопрос оплаты таким уж важным не был. Договориться всегда можно. Люциуса напрягало другое — резко активизировавшийся Дамблдор. Светоч всея Британии вдруг совершенно неожиданно нанес Малфою визит вежливости, после которого лорд долго и плодотворно отпаивался коньяком. Наглый маг с грацией танцующего тролля потоптался по нежной и тонкой душевной организации Люциуса, потребовав исполнения долга. Глупый и наивный Малфой уже полез было в карман за ключами, но оказалось, что не все так радужно, как хотелось бы.
Старый хрыч говорил много и все не по делу, оставив Люциуса с больной головой, вот только смысл тот отлично понял: Дамблдор намекал, что Волдеморт скоро возродится. Вот совсем скоро, буквально через год.
Малфой тупым и туго соображающим отродясь не был и намек поймал на лету. Откуда Дамблдор узнал, было вторым вопросом по важности, а первым стояло избавление от метки. Он выставленные ему условия выполнит: в Азкабан не хотелось — сыро, холодно, дует, еда отвратная и сервис ужасный, — а там пусть бородатый скот сам разбирается. И вообще, вот бы их обоих...
Кровожадные мысли, наполненные тоской о грядущем, неожиданно скомпоновались, направляясь в одно русло. Люциус почесал гладко выбритый подбородок, вновь потянувшись за бутылкой. В мрачных тучах предчувствий впервые замаячило нечто похожее на просвет. Рядом громыхнуло, Малфой подпрыгнул в кресле, хватаясь за сердце и палочку. Дурной, как надышавшийся паров галлюциногенной красавки нищеброд, домовик бился головой об пол, пуча от усердия глаза. Люциус заскрежетал зубами: Добби с тех пор, как стал присматривать за тайником, лишился последних мозгов, а сейчас успешно выбивал остатки, подвывая.
Кому бы сплавить это отродье?
* * *
Цок-цок-цок.
Косинга оторвалась от изучения древней на вид глиняной таблички, внезапно отметив странный факт: она уже с полчаса не слышит детской возни. Так, были какие-то привычные шумы, но она их так же привычно пропускала мимо сознания, погрузившись в изучение наследия древних шумеров.
Цок-цок-цок.
Затрещала погремушка. Женщина закатила глаза. Ясно. Дети почувствовали себя крутыми бокорами и теперь шалят. Она встала и тихо подошла к двери, ведущей в сад. Ашла и Боган стояли у стола, напряженно что-то рассматривая и переговариваясь шепотом. Косинга подошла ближе, не в силах сдержать любопытство.
На столе замерла полярная сова, одним своим видом вызывая уйму вопросов. Она стояла на одной лапе, вторая, с растопыренными пальцами, изображающими "Викторию", была вытянута вперед строго параллельно столешнице. Очень странная поза. Глаза совы тоже были странными: один смотрел вперед, а второй нервно дергался.
Косинга едва не рассмеялась: все странности объяснялись очень просто.
— Ну? Это чье произведение?
Мальчишки подпрыгнули и смущенно переглянулись.
— Э-э-э...
— Ну...
— А сова откуда?
— Прилетела! — принялись облегченно рапортовать юные реаниматоры. — С письмом! Вот только ее один из Кенни стукнул, ну и... Вот.
— Практика — это хорошо, — задумчиво протянула Косинга, рассматривая странную сову со всех сторон. — Только почему она такая... корявая?
— Так мы ж и говорим: Кенни стукнул. Ну и... Вот!
— Да уж, — ошарашенно почесала нос Косинга, наблюдая за стукнутой совой: птица сумела-таки поставить вторую лапу на стол и принялась маршировать по нему враскоряку, как заправский кавалерист и почетный караул одновременно. — И зачем вам это чудо?
— Ну, — Боган смущенно поковырял землю ножкой, — хотели подарок тебе сделать...
— Хорошо. Доделывайте Бухлю, и вперед — обедать.
— Буклю?
— Нет, — хихикнула Косинга. — Бухля. Причем самая натуральная! И где письмо?
Оправдывая только что полученное имя, сова растопырила крылья, затряслась, словно пытаясь танцевать "Цыганочку", не удержалась и рухнула, подергивая левой лапкой.
Юные естествоиспытатели тут же продолжили эксперимент по поднятию совы полярной магической обыкновенной, а Косинга, найдя письмо, погрузилась в чтение.
Шедевр эпистолярного жанра прислал Снейп. Впечатлившийся прослушанным докладом "по самое не могу" зельевар, наконец, созрел и высказывал многословную надежду на то, что звезда и светоч современной вудуистики госпожа Палпатин снизойдет до простого смертного. И осчастливит оного смертного визитом. И не только его.
Косинга довольно потерла ладони. Снейп клюнул, в этом она не сомневалась, а значит, клюнули и остальные Пожиранцы. Это хорошо. Деньги, конечно, дребеденьги, но, когда их количество переваливает за определенный предел, сразу становятся тем навозом, которым можно удобрить любую идею и получить могучий урожай.
Она и не сомневалась, что Малфой с компанией с радостью вывернут карманы да еще и с горкой отсыплют от щедрот, только б своего Лорда не видеть и не слышать, а значит, открывался простор для маневра. Особенно в свете некоторых озвученных Папой Бвене новостей. Вознаграждение за голову Дамблдора предлагали астрономическое, поэтому маг из школы почти не вылезал, да и с территории Англии тоже. А за пределы Англии всегда путешествовал нафаршированный амулетами по самые глаза. Такого подловить тяжело, требовался неизбитый подход, к тому же был еще один приз — диадема с куском души Волдеморта, спрятанная в недрах школы. А еще два бесхозных крестража — дневник у Малфоя и чаша в Гринготтсе.
Их тоже хотелось прибрать к рукам...
Каким образом?
Ну, как говорил один демон, устраивая свадьбу с белой ведьмой: "Проще, чем кажется".
* * *
Министерские совы всегда были наглыми, самодовольными и злобными. Еще ни одна доставка письма не обошлась без порванных пальцев. Самые нежные на всякий случай держали толстые кожаные перчатки, остальные просто не обращали внимания, запасаясь заживляющим бальзамом. На это Косинга и сделала расчет.
Всего-то дел, что отловить министерскую сову, придать Бухле ее вид, привязать писулю к лапке и отпустить в свободный полет. Потом дождаться прилета Бухли, отвязать ответное письмо, прицепить его на сову из министерства и пнуть ее в сторону госучреждения, а самой собрать биоматериал с когтей и клюва зомбированной птицы — Бухля, умничка такая, постаралась на славу, терзая пальцы Дамблдора.
Ну а после этого требовалось лишь экстренно применить добытое: маг был мужиком ушлым и регулярно, как часы, бросал специальное заклинание, утилизирующее все, утерянное с тела. Вот только делал он это каждые полчаса, и фора у Косинги была: как раз успела.
Папа Бвене, с которым Косинга решила поделиться будущим трофеем, тут же начал проводить взывание к духам — замахнувшись, ни много ни мало — на самого Радужного Змея.
Выгода со всех сторон: Косинге достанется часть души мага — хитрый старикан уже успел сделать филактерию, Папе Бвене — шестьдесят процентов вознаграждения за англичанина, а Змею — магия и дух.
Скупостью Косинга не страдала, твердо решив отдать большую часть будущего заработка наставнику, отлично понимая, что такого матерого зубра ей пока завалить трудновато. Разве не было желающих в той же Британии? Были. И что? И ничего. Да и иностранцы не преуспели, и это о чем-то да говорит.
Но вот против Лоа магу, как бы он ни был силен, не выстоять, а еще ему не выстоять против современного оружия.
Специалистов деликатного профиля всегда хватало, дело оставалось лишь за мотивацией и наличием требуемого оружия, а также умением им пользоваться. Пришлось перебрать множество кандидатур, пока, после тщательного отсева, не нашелся самый лучший кандидат — уж очень Косинге понравилась его фамилия.
Майор Джон Рэмбо, наполовину чероки и сквиб, ненавидел магов-англичан люто и взаимно. Подробности этой мутной истории, начавшейся в джунглях Вьетнама, Косинга не выспрашивала, ей хватило того, что наемник дал свое принципиальное согласие. Он даже готов был поработать бесплатно, услышав имя, но Косинга тут же пресекла эти неуместные порывы и сообщила сумму вознаграждения — десять процентов, которые отходили наемнику, составляли очень внушительную сумму, настолько Дамблдор всех достал.
Дело оставалось за малым: дождаться нужного момента.
Альбус, естественно, дураком не был, себя очень любил, а потому на рожон не лез. Он почти постоянно находился на территории Хогвартса, путешествовал редко, применяя все возможные средства для сохранения себя живым и здоровым, и даже в замке не снимал щиты, спасающие от почти любой угрозы.
Однако была у мага маленькая слабость: он любил постоять у окна в директорском кабинете, оглядывая окрестности.
На первый взгляд, ничего полезного извлечь из этого было нельзя: личные щиты мага плюс щиты замка... Однако именно для решения этой проблемы и нужен был Радужный Змей. Высший лоа, почти бог, он обладал чудовищным могуществом и за соответствующую плату мог это самое могущество применить.
Бокор связался с духом, и дальше все пошло по тщательно разработанному сценарию.
Дамблдор, вернувшись с нудного мозговыносящего заседания в Министерстве, решил проветрить мозги, полюбовавшись природой, и подошел к тщательно надраенному домовиками окну. Змей, выполняя условия сделки, снял все щиты на тридцать секунд, не позволяя сработать тревожным чарам. Рэмбо, залегший на холмике за границей контролируемой Хогвартсом территории — почти два километра — в обнимку с этим чудом оружейной мысли, которым можно было сбивать танки на подлете и отстреливать мамонтов на завтрак*, выпустил все десять снарядов — пулями назвать это было нельзя — в цель.
Ошметки и запчасти мага разлетелись по всему кабинету. Пули, на которые было наложено специальное заклинание, быстро превратились в ржавую пыль. Обалдевшую от преждевременной гибели, явно не входившей в планы мага, душу принял в свои тесные объятия Радужный Змей. Бвене с Косингой, пожав наемнику руку, вручили ему номер счета с заранее переведенным вознаграждением и отправили портключом восвояси.
А сами направились к Малфою получать еще одно вознаграждение за труды, предложенное Пожирателями.
Дневник и Чаша быстро перекочевали в недра заранее приготовленного сундучка, бокор тут же направился домой с трофеями, а Косинга, на которую Снейп пускал слюни, осталась у Малфоев ждать сигнала — забирать филактерию Дамблдора требовалось по горячим следам.
Уже через полчаса Косинга, вместе с членами Попечительского совета, стояла в кабинете, с удовольствием любуясь делом почти что рук своих. Оставленная Змеем метка подмигивала, указывая местонахождение филактерии. Проинструктированные маги заслонили ее широкими спинами, Косинга подхватила со стола делюминатор, в котором и таилась сделанная по всем правилам филактерия. Расчет мага был прост и надежен: делюминатор, похожий на зажигалку, лежал в кучке мелочей, не привлекая внимания. После гибели мага он гарантированно доставался по завещанию тому, кого Дамблдор выбрал для своего воскрешения. Да даже если б его спер кто-то жадный, и то хорошо — идиотов не жалко. Да и понять, что это на самом деле, невозможно — сделанная по всем правилам филактерия была необнаружима подавляющим большинством чар и средств.
Но теперь планы мага не сбудутся, да и вообще его ждет расплата за все его грехи.
А после, пользуясь тем, что ночь, ученики спят, а все преподаватели стянулись к кабинету, Косинга прогулялась на восьмой этаж за диадемой, не оставив Волдеморту ни единого шанса на возрождение — с медальоном теперь можно будет разобраться дистанционно.
Пока Отдел Тайн изображал кипучую деятельность, мисс Палпатин провела пару ритуалов, снимая с бывших Пожирателей метки — она не хотела, чтобы знаки с рук сошли сами собой после уничтожения крестражей — деньги маги предлагали отличные, и не только их.
Покончив с делами, Косинга попрощалась с англичанами, не обращая внимания на едва не скулящего Снейпа, и вернулась домой, прихватив бонус — Добби. Прекрасный материал для переделки.
Возвращаться в Англию, этот застойный клоповник, она не собиралась. Как, впрочем, и ее сыновья. Разбираться с наследством Поттеров они тоже не хотели — это проблемы англичан. А у них теперь своя жизнь, в которой настырным лаймам нет места.
* * *
— Ах, простите! — жгучий брюнет, высокий и стройный, одетый по лучшей гангстерской моде тридцатых годов, рассыпался в извинениях, ловко дернув за хвост рубинового аспида, активно домогающегося левой туфельки Косинги. Змею намотали на руку, как браслет, невзирая на негодование последней. Косинга подняла бровь: ее таким было не удивить, особенно после стажировки на Гаити. — Вы понравились Штучке.
— Он просто прелестен, — заверила красавчика Косинга, оценив костюм в узкую полоску и лакированные штиблеты. Змея польщенно зашипела.
— Позвольте представится: Мортимер Аддамс.
— Косинга Палпатин.
Аддамс припал на колено и облобызал протянутую ему руку с перстнем-черепом на пальце. Следующие за матерью в фарватере Ашла и Боган ревниво переглянулись. Волди и Дамби, тащившие покупки, набычились, воинственно растопырив уши.
В темных глазах Аддамса вспыхнул нешуточный интерес.
— Прекрасная работа! — с чувством выдохнул он. — Ваша?
— Да, — сверкнула улыбкой Косинга. — Личная разработка!
— Можно посмотреть поближе? — восхищенно протянул Аддамс. Змея под шумок тихонько соскользнула на брусчатку, но была тут же поймана бдительным Боганом. Мальчишки переглянулись, позволяя матери с неожиданным поклонником пройти вперед.
— Ты, чешуйчатое! — зашипел Боган, намотав аспида на кулак и наставив на него "вилку" из пальцев. — Еще раз так полезешь, пасть порву, моргалы выколю! Ясно?!
Змея сглотнула и бешено закивала, преданно тараща глаза.
— Вот и ладушки, — тут же погладил ее по головке Боган. — А теперь давай, колись, рассказывай про своего хозяина. Мы хотим подробностей!
Аспид тоскливо покосился на спину увлеченного беседой хозяина, вздохнул и тихонько зашипел. Жить еще хотелось. А то мало ли...
— Вы говорите по-французски?! — донеслось до мальчишек восторженное.
— Оui, mon ami.
— Мa chérie!
— Что-то у меня плохое предчувствие... — протянул Боган, переглянулся с братом и заспешил вперед. Думы его одолевали очень нехорошие.
* * *
Косинга с удовольствием оперлась на руку галантного кавалера. Мортимер с юмором рассказывал о своих странствиях в джунглях Амазонки и вынужденном визите к племени людоедов, которого последние не пережили. Вполне естественно: потомка семьи черных магов не так-то просто засунуть в котел.
Мортимер Косинге сразу понравился: умный, обходительный, обаятельный. И очень сильный. А главное — верный. Такой не выгонит из дома. Такой будет рядом всегда — ведь у них общие интересы.
Это стоило обдумать.
И не только.
Пора было расширять горизонты. Сын-блондин у нее уже есть. Брюнет — тоже. В коллекции недоставало рыжего, которому она передаст не только гены, но и владение Силой. В конце концов, приятно осознавать себя основательницей династии, чье имя, она уверена, будет греметь в веках и займет подобающее место.
Она — Палпатин, и все будет именно так, как она решила, ведь предчувствия у нее... Самые положительные!
*Barrett M82. Это дальнобойная высокоточная полуавтоматическая винтовка, считавшаяся самой дальнобойной винтовкой в мире долгие годы. Разработали оружие в 1982 году.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
