| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
*
27 июня 1979 г. Среда.
Аэродром Соколовка, г. Владивосток
— Значит, вот это не трогать, сюда не нажимать?
Я хмуро смотрю на пилота 25-го МИГа Женю Гришечкина. Небольшого роста, вихрастого, в высотном костюме — а мне такой даже не предложили. Выдали только белый шлем со светофильтром и красной звездой на лбу. К нему очень удачно подошла моя черная куртка-пилот — вот и пригодились зарубежные покупки.
— Ты чего такой мрачный? — Женя сходу перешел со мной на ты и начал показывать, как все работает в спарке — Гражданских, что летали на МИГе — их же по пальцем одной руки пересчитать можно. А чтобы у нас в на Хароле такой кипеж был...
Пилот развел руками.
На военный аэродром Соколовка под Владивостоком меня привезли рано утром, злого и невыспавшегося. Сразу после разговора с руководством Приморья, я попытался было поскрестись в комнату Саши. Благо ее поселили отдельно от девочек подтанцовки. Но впустую.
— Кто там? — раздался заспанный голос Александры
— Это я, Витя
— Ах, Витя. И что же ты хочешь?
Разительные перемены. Днем девушка была ласковая, заботливая. Я уже начал было питать какие-то надежды насчет "продолжения банкета", но...
— Поговорить
— Все разговоры в ЗАГсе — обидно засмеялась Саша — Иди, спи. Завтра тяжелый день.
Обломинго. Ладно, иду по коридору дальше, считаю комнаты. А вот тут разместили Альдону. Стучу в еще одну дверь.
— Даже не мечтай! — прошипела подруга через дверь — Иди, скребись к своей Сашеньке!
Спалили в столовой? Нет, у женщин явно есть какой-то встроенный локатор в голове на предмет мужского кобеляжа.
— Алечка, ну давай поговорим!
— Если я открою, ты получишь ногой в лоб. Ясно? Считаю до трех. Два уже было!
Черт, да что с ними всеми?! Синхронизировались циклы и тотальный ПМС на них обрушился? Или просто я — такая сволочь?
Пнул в раздражении кресло, одиноко стоящее в холле коридора. И что теперь делать, когда гарем объявил забастовку? Идти снова к Вере? Вот уж точно не стоит этого делать!
— Алло! Ты меня слушаешь?! — по шлему постучали костяшками пальцев. Это Гришечкин, вставив штекер наушников и микрофона в приборную панель самолета, продолжал проводить предполетный инструктаж.
— Да, да, я все понял — раздраженно ответил я — Ничего не трогать. Как в том анекдоте про космос.
— Каком анекдоте? — живо заинтересовался пилот
— Запустили ученые в космос первую ракету. На борту Белка, Стрелка и чукча. ЦУП выходит на связь.
— Космонавт Белка.
— Гав!
— Протестировать бортовые системы управления.
— Гав! Гав!
— Космонавт Стрелка.
— Гав!
— Начать подготовку к проведению орбитальных экспериментов.
— Гав! Гав!
— Космонавт чукча.
— Гав!
— Че ты гавкаешь?! Покорми собак и ничего не трогай.
Гришечкин засмеялся. Техники, что заглядывали в кабину с лесенки, тоже.
Меня пристегнули, показали как надевать кислородную маску. Я хмуро помахал рукой Трубецкому, что провожал меня на аэродроме в компании каких-то полковников и генералов. Тот шутливо отдал честь.
— Вот тут чека катапульты — показал мне Гришечкин — Но ты ее не трогаешь. Отстрелить тебя я могу из своей кабины. Понял?
— Нешто я-то не пойму, при моем-то при уму! — опять пошутил я
— Витя, я серьезно! Истребитель — это не концерт и не пляски на сцене. Военная техника!
— Был вчера во Дворце Профсоюзов? — поинтересовался я, удобнее усаживаясь в кресле спарки
— Я лучший пилот эскадрильи — похвастался Евгений — Дали пригласительный. Отлично, кстати, пели! Спасибо!
Евгений залез вперед, надел шлем. Техники убрали колодки из-под шасси, я еще раз осмотрел самолет из кабины. Гордость отечественного ВПК. Стремительный профиль, стреловидные крылья. И очень много приборов на панели — даже не понятно, как пилот справляется с ними.
Гришечкин включил двигатели на прогрев. Сзади завыло. Под этот вой я закрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер.
Заснуть сразу не получилось. Все прокручивал в голове облом с визитом к дамам, завидовал Лехе, который мог на выбор либо у Светы, либо у Львовой ночевать. И ведь терпели женщины! Ни одного скандала за прошедшее время, ничего! Какие-то интриги, разумеется, между ними были, но на поверхность — они не выносились. Не то, что эти примадонны!
Я раздраженно встал с кровати, начал ходить по комнате. Лунный свет странным образом падал на ковер, висящий на стене. Складывалось впечатление, что он вышит какими-то светодиодными светящимися нитками. И если приглядеться, то такое ощущение, что в гробу лежит человек. Ходили слухи, что этим в свое время баловались китайцы — вышивали почившего Мао Цзэдуна.
Бр... Включил верхний свет, сел за журнальный столик. На нем лежало несколько газет. Взял сверху "Совраску". Передовица была озаглавлена "Фальшивый композитор". Я начал вчитываться и к своему удивлению обнаружил, что статья посвящена Пугачевой. А точнее ее проделкам с именем Бориса Горбоноса в фильме "Женщина, которая поет". Похоже Веверс все-таки слил зарвавшуюся "примадонну". Фактура была богатая — тут и хамство со зрителями, и разнузданное поведение с музыкантами, а как главная вишенка на торте — мошенничество с мосфильмовским договором.
Мы обсуждали недавно с Веверсом "ответку" протеже Бобкова, но чтобы она прилетела так быстро?! Вот это номер. Даже любопытно, отъедет теперь Пугачиха на годик, другой убирать снег в Мордовии или найдет себе новых покровителей и соскочит? Ставлю на то, что соскочит. Уж больно ушлая.
— Ты там не заснул? — в воспоминания вклинился Гришечкин, опустил фонарь кабины — Выезжаем на рулежку. Дали добро на взлет.
Я посмотрел "на улицу". Две длинные взлетно-посадочные полосы, ангары, какие-то сложные антенны. Плюс сопки, поросшие деревьями. В отдалении стоит группа военных. Еще раз помахал рукой, дождался ответного приветствия. Или уже прощания. За спиной взревел двигатель, меня вдавило в спинку кресла — истребитель пошел на взлет.
— Как ты там? — МИГ оторвался от взлетки, заложил прощальный вираж над аэродромом — Что-то ты молчаливый. Если мутит — справа есть специальный пакет...
— Не блевану, не волнуйтся — ответил я Гришечкину — Отца вспомнил. Он тоже был военным летчиком. Разбился в Африке. Кстати, на МИГе.
— Да ладно! На какой серии?
— 19-й. Неграм новые МИГи не поставляют.
— Да, я знаю. Сочувствую.
Наш истребитель резво попер вверх.
— Спасибо.
— Вить, надевай маску, сейчас 4 тысячи пробьем. Пойдем на 11 тысячах — там самый экономичный режим расхода топлива, а мне еще обратно возвращаться. Если конечно, отпустят — нервно хохотнул Гришечкин
— Отпустят. А Ил сейчас где?
— С Красными Звездами? Он пару часов назад вылетел из аэропорта Владивостока. Как раз у Ханэда их нагоним. Наверное, уже на полпути в Японию. Сейчас попробую связаться с ними. Частоту мне дали.
— Слушай, Жень — я решил сменить тему — А чего у нас в Союзе нет пилотажных групп для показательных выступлений?
— Ну, на парадах мы летаем — неуверенно ответил Гришечкин — А что ты имеешь в виду?
— Постоянных групп. Шесть-семь истребителей, фигуры высшего пилотажа...
— Да это раз плюнуть — наш МИГ пробил облако и внезапно крутанул бочку. Я только успел охнуть и крепче вцепиться в заблокированную ручку управления. Внутри все екнуло, и ранний завтрак запросился наружу.
— Ну как? — самолет вернулся в обычное положение и продолжил набирать высоту. Гришечкин был явно собой доволен.
— Ас! — согласился я — Крутанешь такую же над токийским аэропортом?
— С ума сошел?! — испугался пилот — Там же гражданские летают, напугаем их. А если что нештатно пойдет?!
— Ладно — я прикрепил маску зажимом — Так что насчет пилотажных групп?
— Ну если поговоришь с руководством — я готов. У меня налет десять тысяч часов. Любую петлю Нестерова сделаю. Парней наших владивостокских подтянем...
Мысль организовать каких-нибудь Стрижей и продвигать нашу технику на авиашоу за рубежом, крепко засела мне в голову. По возвращению в Союз надо будет поговорить с Устиновым.
Спустя почти час мы наконец влетели в воздушное пространство Японии.
— Сейчас американцы появятся — пророчески произнес Гришечкин.
И правда, минут через десять в небе появились две темные точки, которые быстро увеличивались.
— F 15-е — вздохнул пилот — Старые друзья. Вон с тем, левым, что с бортовым номером 043, мы даже встречались на патрулировании.
Тут Гришечкин нецензурно выругался.
— Что случилось? — забеспокоился я
— Да, у них под пилонами ракеты "воздух-воздух" подвешены. Ведь, знают бл..ди, что мы летим пустые. Спецом нас встречают вооруженные. Пугают!
Я пригляделся к истребителям. Красивые...! Пристроились рядом с обоих сторон, начали потихоньку сближаться. Стали видны пилоты в кабинах. Разрисованные орлами шлемы, опущенные светофильтры. Понты — наше все.
— Ну давай, давай — Гришечкин возбудился, слегка подал МИГ вправо. Наш истребитель начал "наползать" на приближающийся самолет американца.
— Жень! — я опять вспомнил про отца — Может, не надо этих игр?
— С этими бл..ями по-другому не получается — ответил пилот, давая еще больший крен — На голову, суки начинают садиться!
Наш "наезд" подействовал. "Правый", показав нам большой палец, отвалил в сторону. Пугнув заодно и "левого", мы прибавили ходу. Американцы повисев слегка над нами, улетели переворотом вниз. Опять понтанулись.
А еще спустя несколько минут, облака закончились, вдалеке появилось очертание земли.
Море рядом с островами было покрыто многочисленными белыми черточками — кильватерными следами кораблей. Судоходство здесь было очень оживленным.
— Хонсю! — прокомментировал появление "большой земли" Гришечкин — Диспетчер аэропорта уже вышел на связь. ИЛ с Красными Звездами благополучно сел несколько минут назад.
Хорошая новость. Девчонки и все наши уже на земле.
Еще полчаса и мы начали заход на посадку в аэропорту Ханэда. Впереди показалась взлетно-посадочнае полоса, какие-то здания с телетрапами и пристыкованными самолетами.
— Окно под нас сделали — в шлеме раздался усталый голос пилота — Одни садимся. Цени!
— Боятся просто — я отстегнул маску, пошевелил затекшим телом. Надо будет найти время и потренироваться, размяться с Лехой.
— Ща мы им покажем, как садятся советские пилоты! — Гришечкин уверенно повел МИГ к полосе. Вой двигателей уменьшился, земля быстро приближалась. Я посмотрел на приборную панель. Похоже вот он, альтиметр. Сто метров, пятьдесят....
Справа, рябью в глазах, побежала полоска забора, за которой бурлила огромная толпа народа. Стояли автомобили с полицейской раскраской, автобусы... Черт, как-то быстро мы снижаемся.
— Женя, убьемся же!
— Не ссы, Витюх!
Пилот буквально "побрил" стартовую полосу. Мы притерлись к земле, хлопнул тормозной парашют. Меня дернуло в ремнях, и я мысленно перекрестился. Сели, слава богу!
— Уважаемые пассажиры — в наушниках раздался ехидный голос Гришечкина — Наш самолет совершил посадку в аэропорту Ханэда города Токио. Температура за бортом тридцать два градуса Цельсия, местное время двенадцать часов тридцать минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Сейчас вам будет подан трап.
Перед самолетом появилась мигающая машина сопровождения. И тут мне в голову пришла хулиганская мысль. Лишь бы Гришечкин согласился.
— Женя, рули направо
— Ты не охренел в атаке?! — удивился пилот — Нас же паркуют японцы?
— Направо! — я повысил голос — Подруливай вон к тому забору с толпой.
— Витя, да меня разжалуют за такое!
— Женя, тебя наградят! Обещаю. Вон, рулежная полоса! Давай вправо.
— Черт, а была не была...
Наш самолет дернулся и покатился вправо. Забор быстро приближался. Сзади опомнились японцы. Машина сопровождения, завывая, начала нас нагонять. Поздно!
— Высуни крыло над забором
— Витя! — взвыл Гришечкин — Посадят же! Это воздушное хулиганство.
— Наземное. Высовывай!
...Миг развернулся боком к забору, крыло встало встык к верхушке сеточного забора. Фонарь кабины щелкнул и поднялся вверх. Я накинул черный светофильтр, отстегнул привязные ремни. Выбрался из кабины. Жара. Гришечкин прав, градусов тридцать есть. А воздух пахнет морем.
Я прошел по крылу к законцовке, остановился прямо над толпой. Несколько сотен японцев — среди которых очень много молодежи и подростков — ошалело на меня смотрели. Повисла тишина. Я медленно поднял светофильтр шлема и широко улыбнулся.
Фанаты меня узнали и оглушающе закричали. Над толпой поднялись плакаты с фотографиями группы и с теплыми приветственными словами коряво написанными по-русски. Еще сотни людей бежали с разных сторон к нашему участку забора. Сигналя, сюда же ехали машины и минивэны с надписью TV. Толпа стала напирать, грозя снести забор, крики усиливались, постепенно превращаясь в рев. Я поднял руку, чтобы народ немного успокоился, и наступила тишина, лишь щелкали вспышки фотоаппаратов. Меня буквально пожирали глазами.
Я снял шлем, зажал его подмышкой. И, улыбаясь, громко, во все горло крикнул:
— Коничива Нихон!
Боже, что тут началось!
Продолжение тут https://litmarket.ru/books/rezhim-boga-vspyshka-krasnoy-zvezdy
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
