Выжить на взлете. Прода

Глава 7

В начале лета Павел ушел от жены после трех лет их брака, оставил ей и детям загородный особняк, сам переехал в обычную квартиру поближе к Центру. Они с Олей к этому времени стали настолько чужими, что перестали общаться между собой, лишь по какой-то надобности. Поступил не совсем порядочно, оставляя одну с малышами, но не хотел больше жить с ней даже ради них — они ведь не цепи, чтобы насильно удерживать рядом с той, которую уже не можешь терпеть! Как ни странно, жена отнеслась к разрыву почти спокойно — не пыталась удержать, даже не заплакала, когда он уходил, забрав с собой лишь самые нужные вещи. Наверное, сама понимала — рано или поздно все равно бы это случилось, слишком широкая пропасть между ними разверзлась и ее уже не перейти. Стояла молча, держа на руках заснувшую дочь, лишь кивнула на слова о том, что будет по выходным навещать детей, а после отвернулась, не ответив на его: — Извини, но так будет лучше. Прощай.

Уходить было трудно и больно, словно в душе рвались нити, связывающие с семьей, особенно с сыном, хорошо еще, что тот спал в этот полуденный час. После, отъехав от дома, почувствовал облегчение — сделал наконец давно назревший выбор, теперь он свободен от ненужных ему супружеских уз, пусть даже формально оставаясь в браке. Скоро с этим тоже должно решиться — собирался немедленно, как только Кристине, дочери, исполнится год, подать в суд на развод. Собственно, Павел не уходил к какой-то женщине, в эту пору у него и любовницы не имелось, пока же хотел остаться один, отвлечься от всех семейных и прочих домашних забот. На несколько дней взял себе отпуск, ничем не занимался, лишь навестил родителей и предупредил их о своем уходе из семьи. Мать, как и предполагал, поддержала сына: — Извини, но она тебе не ровня, я знала, что все равно вы разойдетесь. Детей только жаль, как они будут без папы! — отец же сказал: — Ты давно уже взрослый, не нам тебя учить — с кем тебе жить.

Как-то получилось, но родители (наверное, все же мама) решили принять на себя опеку над его семьей — оба они уже вышли на пенсию, теперь почти каждый день наведывались к невестке, привозили что-то из продуктов, занимались малышами, пока Оля готовила, стирала, убирала. Наверное, им стало стыдно за сына, оставившего жену в трудную для нее пору, вот и старались помочь по мере своих возможностей. Павел знал об этом и был им благодарен, сам бы не попросил, впрочем, уже думал нанять няню. Но коль так сложилось, пусть лучше родные бабушка и дедушка помогают, чем чужой человек, на том в какой-то мере успокоил свою совесть — все же чувство вины несколько отравляло полученную свободу от семейных уз. Сам навещал детей, как и обещал Оле, по выходным, играл и нянчился с дочерью, выезжал с сыном на прогулку в лес, на речку или в город на аттракционы, в цирк или ТЮЗ [театр юного зрителя]. На вопрос Василька, который он в первый месяц каждый раз задавал при расставании: — Почему, папа, ты уходишь, с нами не не остаешься? — отговаривался: — Сынок, я не могу, ты же веришь мне? А когда вырастешь — сам поймешь...

На службе вроде складывалось неплохо — задуманные на этот год планы и проекты худо-бедно реализовывались, Павел не раз выезжал с правительственными комиссиями, отправлял своих специалистов на помощь в строительстве тех же ретрансляционных станций, наладке серверов, приемке первой партии заказанных компьютеров. Можно сказать, воочию убеждался, что то дело, которому отдал, как минимум, пять лет, наконец-то стало воплощаться в реальную жизнь. Правда, с собственным компьютером застопорилось, после приемки опытного образца межведомственной комиссией запустить его в производство не получилось — что-то не сладилось с контрактом на поставку комплектующих из-за рубежа, вероятнее всего, по политическим мотивам из-за осложнившихся отношений между Россией и США, — а без них не имело смысла начинать.

Павлу немногим больше других было известно о противоречиях своей страны с Западом, особенно, Штатами. Там далеко не радужно воспринимали восстановление России как могущественной державы, особенно после прихода к власти молодого и энергичного лидера. Ту же войну на Кавказе преподносили как геноцид против суверенного народа, а главарей террористических банд представляли героями, достойными уважения и поддержки. В какой-то мере ситуация поменялась после событий 11 сентября — группа террористов ставшей на весь мир известной Аль-Каиды захватила воздушные суда и направила их в самоубийственные атаки на объекты в главных городах Соединенных Штатов — Нью-Йорке и Вашингтоне. Пусть удались только две из четырех — обе в здания-башни ВТЦ [Всемирного торгового центра], — но они принесли многочисленные жертвы, самые большие в истории террористических актов. Вот тогда возмущенные американцы объявили войну бандитским организациям и уже менее благосклонно отнеслись к кавказским 'повстанцам', кстати, через неделю после трагедии в ВТЦ напавшим на мирный город Гудермес.

Теракт в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года

Тем временем в возглавляемом Павлом Центре прошла реорганизация — из научного объединения перерос в научно-производственный комплекс, к нему еще присоединили только что образованную компанию Национальные кабельные сети. По сути, стал главой ведомства, сопоставимого с министерством, хотя формально оно оставалось в рамках прежнего. По-видимому, в высшем руководстве страны посчитали нужным передать в подчинение молодого и деятельного организатора все предприятия и подразделения, связанные с внедрением информационных технологий. Сам Павел не проявил особого желания все больше погружаться в административные заботы, уговорил же Путин — мол, это временно, ты только наладь дело, потом найдем замену. Согласился с президентом, осознавал — на данное время именно он лучше кого-либо представлял общую картину с продвижением важнейшей в перспективе страны программы — от разработки конкретных проектов до сдачи "под ключ".

Практически у Павла не оставалось времени на какие-либо собственные творческие планы и работы, впрочем, его главные помощники в исследовательских группах сами справлялись, лишь иногда согласовывали наиболее серьезные изменения и дополнения в ранее уже проработанной программе. В организационных и производственных хлопотах проходили день за днем до поздней осени, часто, по несколько раз в месяц, выезжал в командировки в самые разные районы страны. Приходилось наведываться на объекты в таежной глуши и заполярной тундре, на Камчатке и Дальнем Востоке, южных рубежах у казахских степей, довелось быть и на Кавказе, в той же злосчастной Чечне. Буквально в тот день, когда он приехал в восстанавливаемый Грозный, произошло ЧП с армейским вертолетом Ми-8 — его подбили на самой окраине города, при падении взорвался, никто не выжил.

Как немногим позже выяснилось, среди более, чем десятка, погибших офицеров и членов экипажа оказались два генерала из Генерального штаба, а сбили вертолет переносным ракетным комплексом "Игла" боевики из отряда небезызвестного Шамиля Басаева, одного из самых авторитетных главарей террористов. Как только командованию стало известно о происшествии, подняли весь личный состав гарнизона и местную милицию, состоявшую из тех же боевиков, сдавшихся по амнистии прошлого года. Прочесывание в городе и окрестностях не помогло, преступники успели скрыться. Но из-за них еще несколько дней сохраняли комендантский час и ограничения по передвижению, что доставило Павлу лишние хлопоты в его командировке, да и добавило нервного напряжения — в любой момент и откуда угодно могли выстрелить, а ты практически беззащитен. После недельного пребывания в неспокойной республике уезжал оттуда как с фронта — слава богу, жив-здоров, ничего страшного не случилось!

К зиме с намеченными работами справились, даже с небольшим заделом по кабельным и радиорелейным сетям с ретрансляционными станциями — к ним особую заинтересованность проявили телекоммуникационные службы для своих линий связи, так что совместными усилиями двух ведомств удалось продвинуться дальше, чем планировалось. Предоставилась возможность перевести дух, оценить то, что уже выполнили, возможно, откорректировать планы на следующий год. Главной целью теперь ставились компьютеризация населения и доступ к Интернету каждого пользователя, а на государственном уровне постепенный переход от бумажного документооборота на электронный с дальнейшей перспективой введения электронного правительства. В идеале планировалось наличие в каждой семье персонального компьютера, но понимали, что эта задача не одного года. Пока же обеспеченность ими составляла где-то треть, если не меньше, а уж об Интернете половина населения или вообще не знала или что-то слышала о нем, реально же пользовались считанные единицы из сотни.

В какой-то мере нужду в ПК удовлетворяли компьютерные клубы, к этому времени расплодившиеся как грибы после дождя. Здесь часами проводила время молодежь, особенно подростки, да и люди постарше захаживали ради всяких игр. Правда, с Интернетом работали лишь немногие и то в больших городах, где был хоть какой-то доступ к нему. Так что с развитием сети перспективы выглядели неплохими, но кроме технической стороны следовало заняться и грамотностью потенциальных пользователей. С обеспечением ПК наряду с поставками из-за рубежа могли помочь собственные производители, начавшие выпускать что-то подобное зарубежным аналогам. Самой продвинутой среди них можно было считать компанию Формоза, зародившуюся в середине 90-х. Она освоила производство каких-то деталей по лицензиям и уже несколько лет выпускала собственные компьютеры, пусть и заметно уступающие в качестве мировым брендам. Главное же их преимущество — невысокая цена, примерно на уровне тайваньских Acer и Asus, они довольно успешно продавались в фирменных магазинах компании. Часть московских школ закупила для себя их аппараты, не дожидаясь государственных поставок.

Как-то незаметно, сам того не желая, Павел оказался втянут в политику. Началось с разговора наедине после доклада президенту о предварительных итогах года, тот выслушал, скупо, но все же похвалил, а после высказал неожиданное предложение:

— Павел, хочу пригласить тебя в новую, только что сформированную партию 'Единая Россия'. Скажу прямо, без лукавства — сильная власть нуждается в сильной партии, она является опорой в народе, без ее поддержки не провести серьезные реформы. Возьми ту же ситуацию в Госдуме — там большинство за коммунистами, а наши сторонники разрознены, каждый тянет на свою сторону. Все же сумели проявить политическую мудрость и объединиться, только нужно еще крепить тот союз, чтобы не распался. Нам надо держаться вместе, потому и зову тебя, если тебе дорого наше будущее. Подумай, за кого ты и прими правильное решение, настоятельно советую.

По сути, Путин не оставлял иного выбора с 'правильным решением', его совет практически можно было считать приказом, да и сам командный тон президента говорил о том однозначно. Такое давление в сугубо личном деле не понравилось Павлу, все же он сызмальства привык думать и действовать самостоятельно, не прогибался под кого-либо. Вспомнилась недавняя встреча с Немцовым, происшедшая случайно в одном из институтов. Столкнулись в коридоре, Борис Ефимович искренне обрадовался, увидев Павла, да и он сам тоже — все же от прежней совместной работы осталась добрая память. Конечно, обстановка в людном месте не располагала к серьезному разговору, да и у каждого свои дела торопили. По предложению Немцова встретились через час в ближнем кафе — время как раз подходило к обеду, — неспешно поели, после тот завел речь о своем:

— Знаешь, Паша, мы с Егором Гайдаром и Сергеем Кириенко в мае этого года создали политическую партию — Союз правых сил, — в защиту демократических преобразований и свободы народа. Скажу сразу — мы не против Путина, в прошлом году поддержали его на президентских выборах. Представляем здоровую оппозицию — если власть допускает какие-либо нарушения, то заявляем о том во всеуслышание и боремся за права несправедливо обиженных. Могу привести несколько примеров, когда именно наше вмешательство остановило произвол властей ...

Немцов рассказал о нашумевших событиях этого года — силовом захвате телеканала НТВ одним из учредителей Газпрома, скандальном расследовании пожара на военном складе в Гусином Озере, сомнительных вложениях немалых средств в Чечню. Павел, разумеется, слышал о них, официальные версии его самого насторожили, но и высказанные Немцовым также выглядели не совсем убедительными — по-видимому, привел для саморекламы. Закончил же тот свою агитацию прямым предложением:

— Паша, ты парень честный, вступай в нашу партию — нам нужны именно такие, неравнодушные к несправедливости и обману. Я не говорю о том, что надо бросать свое дело и заниматься только партийными вопросами, мы сами отдаем им свободное от службы время. Те же Кириенко и Чубайс продолжают работать в правительстве и администрации президента, я и Хакамада в Государственной думе. Знаю, на своем посту принесешь большую пользу государству, с нами же вместе сможешь с большей отдачей искоренять ошибки и нарушения в руководстве страны — а ведь они случаются, сам прекрасно знаешь. Не тороплю тебя, подумай, только прошу — когда примешь решение, каким бы оно ни было, сообщи, пожалуйста, мне.

Прошло где-то две недели после того разговора, Павел, собственно, тогда не придал ему серьезного значения, да и других хлопот хватало с головой. Сейчас же задумался над выбором — с кем ему пойти, ультиматум президента — как не называй его предложение, по сути оно таким и являлось, — вынудил к тому. Конечно, любой здравомыслящий человек принял бы сторону партии власти, но вот в Павле все еще жил дух противоречия, не позволявший стать бездумным винтиком в государственной машине. С другой же стороны, не без основания предполагал в партии Немцова свои подводные камни — ради своей популярности и лишних голосов в Думе он и его люди могли пойти на подтасовку фактов, выгодное им толкование каких-либо происшествий, да и раздуть скандал на пустом месте, без серьезных оснований. Что уж говорить, совсем недавно фракция СПС инициировала обвинение в коррупции ряда министров, но дело не дошло до суда, все ее доводы оказались мыльным пузырем, по крайней мере, не смогла привести неопровержимые доказательства преступных действий. Да и курс партии на сближение с Западом, вхождение России в 'европейскую цивилизацию' не привлекал Павла, хотя сам не один год сотрудничал с партнерами оттуда.

В конце концов Павел нашел соломоново решение — ни в какую партию со строгой иерархией и дисциплиной вступать не будет, выбрал же общественную организацию по борьбе с коррупцией. Вроде лояльна к высшей власти, но напрямую не подчиняется, так что ничему не обязывает. Сообщил о том и Путину и Немцову, оба открыто не высказали недовольства — дело ведь личное, мог выбрать что угодно, то же общество рыбаков и охотников, а здесь больше пользы для государства. Каких-то серьезных последствий для Павла не последовало, разве что с президентом отношения стали чисто деловые, без той теплоты, которую он проявлял прежде. Пару раз присутствовал на заседаниях городского филиала комитета, участвовал в открытом расследовании дела об отмывании денег через союз ветеранов афганской войны, собственно, на этом его политическая деятельность закончилась. Но с тех пор больше внимания уделял интригам во власти, сам старался не вляпаться в них, тем более стать объектом провокаций. Уже не столь открыто выражал свое мнение по острым вопросам, находил компромиссные варианты в разборках между какими-то властными группами. Да и напрямую воспользовался своими аналитическими способностями в прогнозировании ситуации в высших кругах и последствий для себя, чем сумел избежать лишних неприятностей и волнений.

В самый канун 2002 года Павел встретил на загородной трассе девушку, ставшей на долгие годы его судьбой. Воскресным вечером возвращался из прежнего своего особняка — в тот день возил Василька на утренник в ТЮЗе, а после занимался с детьми, пока не стало темнеть. Шел снег, на дороге было скользко, потому ехал на своем джипе аккуратно, на небольшой скорости. Машины на трассе встречались редко, так что сразу заприметил стоявшую на обочине легковушку. Когда же подъехал ближе, то в свете фар увидел подле нее двух девушек, одна из них размахивала руками, даже вышла на проезжую часть, чтобы наверняка остановить. Включил поворотник и, понемногу притормаживая, встал впритирку к ним. Та, которая голосовала, тут же подскочила и быстро проговорила сквозь дверное окно с приспущенным стеклом:

— Пожалуйста, подвезите нас до города, мы заплатим. У нас машина сломалась, а эвакуатор не отвечает, уже час стоим и уехать не можем!

Конечно, Павел согласился: — Садитесь, девушки, — а когда они устроились на заднем сиденье, спросил: — Куда именно вам надо в городе?

Названная улица находилась практически по пути — километр в сторону совсем не крюк, — довез к самому их дому, а после отправился домой, отказавшись от платы. Уже во дворе, где оставлял на ночь свой Land Cruiser, заметил на сиденье сотовый телефон — по-видимому, одна из девушек просто не заметила, как он выпал из кармана шубы. Возвращаться к тому дому не стал — не искать же ночью по квартирам, даже не зная имени! Поступил иначе — определил номер найденного аппарата, позвонив с него на свой, а затем обратился к оператору сети. После того, как он объяснил причину, ему сообщили адрес абонента, ранним утром поехал туда. Застал девушку дома, она уже собиралась на работу, поразилась тому, как он ее нашел. Оказывается, еще не обнаружила пропажу, лишь когда молодой человек передал телефон, воскликнула с каким-то удивлением:

— Точно, это мой! — и тут же, с прошлой скороговоркой, высказалась с благодарной ноткой: — Ой, спасибо большое, три месяца копила, чтобы купить дорогущий аппарат! Простите, не спросила, как вас зовут, а меня Саша или Александра...

Вот так Павел познакомился с бойкой девицей, в тот день еще помог ей доставить неисправную машину на ремонт, посидел с ней в кафе, поговорил о том и о сем, договорились встретиться после новогодних праздников. Чувствовал с Сашей легко и просто, несмотря на разницу в возрасте почти в пять лет, будто они друзья не первый год. Да и видно было, что ей общение тоже доставляло радость — смеялась его шуткам, сама рассказывала смешные истории, случавшиеся с ней — впрочем, при ее рассеянности нередким. Умилялся ее оптимизму, даже в каких-то неприятных событиях не особо расстраивалась, находила в них что-то позитивное. Сначала встречались в общественных заведениях — кафе, ресторанах, кинотеатре или на спектаклях, — а потом в его квартире. Не стала строить из себя недотрогу, уже через неделю после знакомства их отношения дошли до секса.

Рядом с Сашей забывал, что ему уже под тридцать и он глава солидной корпорации, каким в последние годы его воспринимали все окружающие, начиная с президента страны. С ней же ощущал себя беззаботным мальчишкой, способным на какие-то шалости, иногда сам поражался — насколько девушка заражала его своей жизнерадостностью. И в постели удивляла своей выдумкой и фантазией — уж до такого ни одна из прежних подружек не догадалась! Правда, оставаться на ночь или совсем перейти к нему жить не соглашалась — у нее мать сильно болела и ей требовался уход. На предложение Павла нанять сиделку отмахивалась — как при родной дочери звать чужого человека! К себе домой не приглашала, да и он сам не напрашивался — что приятного в зрелище больного человека, доставлять лишь всем неловкость. О работе своей девушка особо не распространялась — бухгалтер в какой-то коммерческой компании, ничего интересного в том нет. Впрочем, молодой человек тоже многого не рассказывал — служит где-то директором, разведен, есть двое детей. Как-то познакомил Сашу с малышами, отнеслась к ним довольно приветливо, но без приторного чадолюбия — она им не мать и никогда ее не заменит, но принять с лаской готова.

Как ни странно, родители Павла отнеслись благосклонно к будущей невестке, хотя девушка из простой семьи — ее мать до последнего времени работала в типографии брошюровщицей, пока не слегла из-за какой-то болезни легких. Наверное, она им приглянулась еще при первой встрече, когда Павел привел ее к ним в гости, сразу заявив: — Папа и мама, познакомьтесь — это Саша, моя невеста.

Да и она сама не тушевалась перед родителями, держалась в своей привычной манере и не пыталась показать себя послушной скромницей. Когда же мать однажды поправила девушку в чем-то, та сначала опешила, а потом рассмеялась и высказалась: — Наталья Владимировна, вы как моя учительница — все поучала меня, как правильно себя вести, а потом поняла — бесполезно! Не обижайтесь на меня, такая уж уродилась — бестолковая! — и опять засмеялась, притом так звонко и заразительно, что все невольно улыбнулись.

В марте Путин исполнил данное Павлу обещание — снял с административной работы и перевел в Зеленоград открывать здесь научно-исследовательскую компанию по программному и информационному обеспечению микроэлектронной промышленности. На последней встрече как всегда сухо высказался:

— С общей программой информатизации ты свою задачу выполнил, думаю, дальше справятся без тебя. Теперь направляю на не менее важное задание — надо выводить нашу микроэлектронную базу на достойный уровень. Конкретно тебе нужно обеспечить программно-информационными средствами модернизацию отрасли от научных исследований до промышленного производства. Сейчас проведена реорганизация Министерства науки и технологий, в нем создан отдельный комитет по реализации названного задания. Обратишься к его председателю — ему поручена общая координация предстоящих работ, вот с ним согласуешь дальнейший план действий.

Уже прощаясь, проговорил уже более теплым тоном:

— Павел, уверен, ты справишься. От тебя многое зависит, по сути ты потянешь за собой всю программу модернизации. Если нужна будет помощь, обращайся — можешь рассчитывать на мою поддержку.

С Вавиловым — председателем комитета, — Павел вроде нашел общий язык, оговорил с ним примерное направление деятельности своей будущей компании, взаимоотношения с научными учреждениями Зеленограда и в других регионах, промышленными предприятиями. Собственно, тот особо не ограничивал — вот тебе фронт работ, а дальше поступай как знаешь, я в твои дела не лезу. В соответствующих ведомствах решал все вопросы со строительством служебных зданий, размещением сотрудников, заказом необходимого оборудования и материалов. А после почти до самой осени мотался в город-спутник Москвы, следил за ходом строительных работ, отбирал нужных ему людей — здесь ему дали полную свободу, мог выбрать любого. С Сашей тоже устроилось — она согласилась переехать к месту его новой службы, правда, со своей матерью. Хотя той стало гораздо лучше, но все же невеста не хотела оставлять ее без своего пригляда. Павел не возражал — с будущей тещей вроде сладил, да и жить она собиралась не с ними, а отдельно, пусть и неподалеку. В конце лета зарегистрировал брак с Сашей — к этому времени она уже была беременна, — сыграли не очень пышную свадьбу и переехали в предоставленную им в Зеленограде квартиру.

Собственно, Павлу и его помощникам пришлось начать с самых азов — знакомства со всем процессом создания микроэлектронной продукции. Конечно, предполагали не лучший ее уровень по сравнению с западными аналогами, но вот чтобы настолько! Практически остались во вчерашнем, даже позавчерашнем дне, еще в бытность при Союзе. Провал в 90-х сказался разрушающе на отрасли, лишь к их концу началось какое-то восстановление, но все еще в зачатке. По тем же технологическим характеристикам — топологическому размеру и плотности элементов, — уступали в десятки и сотни раз. Даже в ведущих в стране заводах "Ангстрем-Т" и "Микрон" на самом современном импортном оборудовании не могли близко подойти к мировому уровню. Разумеется, программа модернизации ставила целью не перепрыгнуть выше своей головы и нагнать конкурентов, но хотя бы выйти на минимальный уровень для собственных нужд. Любое давление Запада, эмбарго и санкции превращали для России в головную боль производство высокотехнологичного оборудования — ведь их основу составляли комплектующие из-за рубежа.

Павел сам столкнулся с таким фактом, когда разработанный его людьми компьютер так и остался нереализованным проектом, хотя и показал себя вполне конкурентоспособным, даже превосходящим по основным показателям лучшие аналоги. Теперь им, по сути, дилетантам, поставили задачу найти пути выхода из создавшейся ямы и даже проложить дорожку к светлому будущему отечественной микроэлектроники! Плюнули через левое плечо и, по русской поговорке — глаза боятся, а руки делают, — приступили к делу. Изучили всю имеющуюся информацию как в свободном доступе, так и полученную из секретных источников — промышленный шпионаж в других странах никто в России не отменял. Побывали в научных учреждениях и производственных цехах Зеленограда, буквально под лупой исследовали всю технологическую цепочку от научных изысканий до выпускного контроля. Благо, что тамошнее руководство не чинило препятствий — видимо, с самых верхов настроили на всемерное содействие новой компании. Постепенно к концу года набрали банк исходных данных и перешли к своей непосредственной работе — построению вероятностных моделей технологического процесса и программной их реализации.

В октябре 2002 года на всю страну болью и тревогой прозвучал отголосок чеченской войны — группа террористов из банды полевого командира Мовсара Бараева захватила здание Театрального центра на Дубровке, взяла в заложники артистов и зрителей мюзикла 'Норд-Ост'. Каким-то неизвестным образом — по-видимому, не обошлось без продажных соучастников из силовых органов, — бандиты вместе со смертницами-шахидками проехали всю страну. Остановились в снятых квартирах, вооружились автоматами, пистолетами и взрывчаткой, также доставленными из Чечни. По наводке сообщников выбрали для теракта именно центр на Дубровке, где шёл мюзикл 'Норд-Ост', пользовавшийся огромным интересом у столичных жителей. Захват здания прошел в считанные минуты, охрана не смогла помешать бандитам, так в их руках оказались более 900 заложников.

Норд-Ост захват заложников

Так случилось, что в тот злосчастный вечер среди них оказались Павел со своей женой — Саша загорелась желанием посмотреть театрально-хореографический спектакль по роману Каверина 'Два капитана', о котором слух шел по всей Москве. Взять билеты удалось с трудом и то с хорошей наценкой, приехали в театр загодя, а там уже толпился народ, пока шли ко входу, не раз у них спрашивали лишний билет. Места им достались в задних рядах, но не жаловались — хоть такие, главное, посмотрят нашумевший спектакль. И он стоил того, новомодное представление захватило их как сказочное шоу, смесь жанров — музыкального, драматического, хореографического и оперного, — выглядела фееричной картиной. Началось второе действие спектакля, когда на сцену вдруг вышел кто-то в черном камуфляже и маске с автоматом в руках, выстрелил очередь в потолок, а потом в образовавшейся тишине громко, на весь зал, крикнул:

— Всем оставаться на своих местах, иначе будете убиты. Война пришла в Москву, вы — заложники!

Глава 8

Эти двое с лишним суток взаперти в концертном зале под дулами автоматов Павлу — впрочем, как и остальным зрителям, ставшим заложниками, — запомнились на всю жизнь. Кроме понятного страха, испытали все неудобства в течении долгого времени. Из зала террористы никого не выпускали — даже по нужде после побега двух молодых женщин, выскочивших из окна туалета. Тогда велели справлять надобности в оркестровую яму, скоро оттуда несло зловонием, но что поделать — все ходили туда. Больше всего мучила жажда — той воды, что приносили бандиты, лишь хватало промочить пересохшее горло. А уж про то, чтобы дать людям хоть что-то поесть, те и не думали, а самим попросить просто боялись. На глазах у всех кого-то убили и ранили, так что никто не хотел привлечь на себя внимание, самому стать жертвой. Какую-то жалость нелюди проявили к детям, выпустили из следующим утром — от их крика и плача у взрослых перехватывало сердце, ладно, сам страдаешь, но зачем мучить малышей! Несколько раз запускали врачей — они оказали помощь тем, кто больше других пострадал от стресса или получил ранение.

Больше Павел боялся за жену — она находилась на четвертом месяце беременности, лишние волнения во вред ей и будущему малышу, — но на удивление вела себя спокойно, насколько удавалось в такой обстановке. Сидела рядом и дремала, прислонившись к груди мужа, а он бережно придерживал ее голову, хоть как-то давая ей возможность отойти от волнений. Сам чувствовал не лучшим образом, но крепился ради любимой женщины, ласково прижимал к себе, а она благодарно улыбалась и пряталась в его объятиях, будто находила в них защиту от происходившего ужаса. Их пара привлекла внимание одной из шахидок, принесла бутылку минералки и передала Саше, что-то буркнув на своем — наверное, чем-то затронула ее душу, если она еще осталась. Под утро третьего дня, еще до рассвета, вдруг раздались выстрелы и крики бандитов, Павел тут же, немедля ни секунды, бросился на пол между рядами сидений, прижав к себе спящую супругу и закрывая ее собой. Через недолгое время почувствовал горький привкус какого-то газа, вскоре потерял сознание, но до последнего мгновения не выпускал из рук жену.