Последний полёт Баклана

Последний полёт Баклана

Глава 1. Отклонение от регламента

Сигнал вызова кольнул запястье.

— Похоже, срочный, — подумал Вир, герметизируя лючок мусоросборника. Тут двенадцать поворотов ключа, и, пока не завершена процедура, отвлекаться не стоит. Так что голографер он активировал только через восемь секунд, когда, оттолкнувшись от стенки, плыл в невесомости к следующему пункту обслуживания.

Лаконичное сообщение уведомляло о том, что в империи вспыхнул мятеж и всем частям, подразделениям, формированиям и экипажам предписывалось перейти к полной боевой готовности с тем, чтобы обеспечить отпор преступникам в зонах своей ответственности.

В общем-то, рядовое событие. За двадцать два года жизни Вира это четвёртое восстание. Или путч. Или переворот. Позднее выяснится. Настоящим же откровением оказалось адресование в начале текста: "Временно исполняющему обязанности командира учебно-тренировочного авианосца "Баклан" подрядовому Цикловиру Канарейко".

Звание и имя — точно его. А должность чужая. И полученная информация по уровню срочности и секретности соответствует этой неправильной должности. Есть, конечно, догадка о причине такого фертифлякса, но лучше убедиться во всём наверняка.

Пользуясь командирским допуском, беспрекословно предоставленным корабельной сетью, затребовал данные о наличии людей на борту и отчёт об их убытии за последнее время. Точно. Третий помощник умчался на базу Цапля-8 за четыре часа до планового срока возвращения с Корниллы первого заместителя командира. Так что сейчас на корабле кроме него только пилот-новобранец, не дослужившийся вообще ни до какого звания, поскольку еще не присягал на верность империи, и преподаватель баллистики, работающий по найму. Таких здесь называют шпаками. Непонятно, почему быть скворцом обидно?

Красота. Вытряхиватель мусорных мешков в адмиральской должности. Захотелось, пока не поздно, выписать себе скромную премию в размере месячного оклада кого-нибудь из младших офицеров. Это раза в три больше, чем полная сумма его заработка за два контрактных года. Тут важно не пережадничать, чтобы сумма не обратила на себя внимания тех, кто изредка просматривает ведомости.

Поскольку до возвращения настоящих офицеров оставалось от силы часа полтора, тут же отдал в корабельную сеть соответствующие распоряжения и с удовольствием убедился, что необходимые документы надлежащим образом оформлены и пересланы в банк Емли. Подтверждение придёт через несколько часов, но одна его часть ляжет в базы данных без особой помпезности, как рядовой документ, каких в ежедневном обиходе десятки. А вторая будет отмечена только его личным электронным кошельком, о чём тоже никто не узнает.

Собственно, через часок с малостью вернётся перпом, а с ним еще несколько старших офицеров. Завершится их традиционная побывка на седьмом спутнике, который из-за малой массы и, как следствие, слабого тяготения, служит местом сбора добычи старателей. Соответственно, оборудован всеми заведениями, где может сбросить напряжение космонавт, подзадержавшийся в безразмерной пустоте пространства. Поэтому раз в год после выпуска и убытия курсантов, учебный корабль пустеет на несколко дней — команда и преподавательский состав "спускают пар" по злачным местам, доступным в связи с отсутствием такого важного препятствия, как гравитационный колодец крупной планеты.

Вир, прослуживший менее года, такой радости лишен, как и курсант-новичок. А почему один из преподавателей остался на борту — это его не касается. Корабельная автоматика в принципе не нуждается во вмешательстве человека во что бы то ни было, по крайней мере, при нахождении на парковочной орбите. И начало мятежа в далёкой метрополии ни на что не влияет. События, происходящие на столичной планете до их дальних выселок вряд ли дотянутся. Ну, узнают, что сменился правитель и министры. Или наоборот — сумели сохранить свои посты.

Вир перешел к следующему мусороприёмнику, соединился с процессором вентиляционной системы и дал команду на остановку сто восемьдесят шестого всасывающего поста. Исполнение обязанностей командира корабля не освобождает его от основной работы — извлекать мешочки, наполнившиеся пылью и мусором и ставить на их место новые. Глупая ситуация с резким повышением в должности, возможно, возникает не в первый раз за многие годы, но, похоже, никогда никем не отмечалась, кроме, разве, архива, где запротоколирован каждый чих. А кто будет там копаться? Или данные подчищали? Перед ревизией, наверняка.

Еще две точки обслужил в нормальном рабочем ритме. А потом — новый укол, да такой, что понятно — информация экстренная. Такая, что впору тревогу поднимать. Голографер включился без разрешения и проинформировал подрядового Канарейко о том, что ему, в качестве командира авианосца, необходимо незамедлительно прибыть на мостик и, в качестве начальника службы жизнеобеспечения, занять там место за пультом управления подответственного комплекса аппаратуры.

В чём неудобство системы внутреннего оповещения — от её атрибута невозможно избавиться. Браслет комма от запястья не отделить. И, пока ты в зоне связи, обо всём, что система управления пожелала тебе доложить обязательно, ты неизбежно узнаешь. Скажем, если после команды "подъём" остаешься на месте, повторное предписание бывает уже весьма чувствительным. Короче — пришлось всё бросать и бежать куда велели. Вернее — лететь. Невесомость же. Именно этот способ передвижения даётся Виру очень хорошо.

* * *

Пилотская кабина, мостик и центральный пост управления на космическом корабле — это одно помещение. Допуск сюда имеет строго ограниченный круг лиц, и сборщик мусора в их число не включён. В другое время. Но сегодня, вплыв в просторное помещение, оснащённое единственным на всю посудину иллюминатором в передней стенке, Вир обнаружил еще двоих, чьё присутствие здесь оказалось не просто возможным, а даже неизбежным в связи с острым кадровым голодом, который система управления с механической чёткостью преодолела, заполнив вакантные места по принципу совпадения необходимых признаков.

В пилотском кресле устраивалась крошка, едва вышедшая из молочного возраста, в необмятой форме курсанта, снабжённой, однако, знаками принадлежности к когорте водителей звездолётов. За консолью управления вооружениями — очень немолодая женщина в строгом комбинезоне, дополненном белым кружевным воротничком. Очень миленько и мирно.

На терминале поста энергожизнеобеспечения уже висело приготовленное для командира-совместители сообщение о том, что в системе Золнца обнаружены только что выпрыгнувшие из перехода три корабля или компактных группы кораблей. Они далеко, но все имеют вектор движения в сторону Затурна, на орбите которого находится сейчас "Баклан". Идут хвостами вперед, то есть заслоняются от наблюдателя собственными реактивными струями. Скорости у них высокие настолько, что становится беспокойно, уж очень мало подлётное время. Минут тридцать — семьдесят, слишком неточны полученные данные. Правда, успокаивает то, что к моменту подлёта обнулить относительную скорость им, скорее всего не удастся, и они проскочат мимо. Но пальнуть по авианосцу могут запросто. Хоть бы пролетая мимо со всех своих трёхсот километров в секунду, если не притормозят.

У Вира нет ни одной причины скрывать что-либо от коллег, так что весь текст вывел и на их экраны. Женщина-баллистик тут же спроецировала картинку прогноза взаимных перемещений небесных тел и искусственных объектов в нужном районе, а девчонка-пилот дала комплекс команд на маневрирование. Наивная. Это не спортивное корытце, на каких любит покувыркаться потомство состоятельных родителей, а серьёзный боевой корабль, где на всё требуется разрешение командира.

Собственно, это разрешение Вир и выдал со всей скоростью, на которую был способен, и маховики маневровой системы заработали, ориентируя массивную тушу авианосца в нужном направлении. Неторопливость отклика "пилота" явно озадачила. Она просто вся извелась в объятиях привязных ремней, пытаясь как-то ускорить процесс, помогая ему своим воробьиный тельцем.

Вообще-то совершенно непонятно, для чего на космических кораблях нужны люди. Имеется ввиду, Виру непонятно. Мало того, что их нужно кормить, снабжать воздухом и убирать после них массу отходов, так еще и в конструкции летательных аппаратов необходимо обеспечить надёжную защиту экипажа от излучений, которых тут немало на все вкусы. Всё это — существенная часть массы, на перемещение которой приходится тратить не только энергию, но и рабочее тело — то, что разгоняется в ускорителях ради одной единственной цели — быть выброшенным за корму во имя создания реактивной тяги. А ведь системы автоматики достаточно хорошо справляются с любыми задачами, связанными с управлением полётами и обслуживанием техники.

Ну вот, повороты завершены, нос направлен куда надо, а ходовые двигатели включены. У авианосца очень мощные ускорители. Заряженные частицы — электроны и положительные ионы — покидают дюзы с энергией во многие мегаэлектронВольты, сообщая всей конструкции поистине чудовищное ускорение в одну десятую ускорения свободного падения. Пилоту эта "вялость" реакции аппарата на управляющие воздействия, как нож острый. Такое впечатление, что девица сейчас выскочит из воротника комбинезона. Она не понимает, как этим вообще, можно управлять. Несмотря на то, что управляет.

Забавная композиция. Вир знает ей цену. Или догадывается. Дело в том, что автоматика уловила намерение пилота, подтверждённое командиром корабля, и, соответственно построила манёвр, направив авианосец в кольцо Затурна. Они внешне похожи на кольца Сатурна. Конкретно это — глыбы льда разных газов. Важно, что их плотное скопление малоподвижно относительно самого себя. Эти небесные тела, конечно, перемешиваются и сталкиваются, но с малыми относительными скоростями, отчего, то слипаются, то разрушаются, создавая своеобразное медленное роение.

Одним словом, тут есть шанс увернуться от соседей или оцарапать шкурку корабля, скорее всего не фатально, поскольку вход произойдет практически на минимальной относительной скорости. Ну, так уж удачно выбрана парковочная орбита. Главное в этой диспозиции то, что стрелять по ним станет ужасно неудобно. И даже таранить будет затруднительно. Глыбы льда создадут завесу, которая примет на себя все снаряды. Ну, может и прорвётся что, случайно.

А уточнение данных о приближающихся кораблях указывает на то, что все три посланца одного размера, и что их траектории подозрительным образом пересекают орбиту Баклана в той самой точке, где он должен оказаться в момент этого самого пересечения. Впрочем, отмечается как торможение этих объектов, так и отклонение их от первоначального направления. Они пытаются "навестись" на уходящую цель. Не успели. Бесформенные каракатицы ледышек уже вокруг авианосца, а сам он, крутясь то туда, то сюда, пытается избежать с ними столкновения, подрабатывая двигателями преимущественно в поперечном направлении.

Последние, полученные до прерывания контакта данные говорят, что атаковавшие их аппараты — эскорты. А потом с интервалом в считанные минуты полыхнули три яркие вспышки на границе кольца. Преследователи вошли в него с большой относительной скоростью. То есть, повели себя не как пилотируемые корабли, а как захватившие цель торпеды.

Пока Вир размышлял, пилотесса продолжала обводить авианосец вокруг встречающихся препятствий, а преподаватель баллистики обеспечивала непрерывное построение перед её глазами объёмной картинки расположения и взаимного перемещения "камней" с прогнозом оптимальной траектории. Баклан углублялся в кольцо.

* * *

Какой-никакой, но раз он командир, то должен заботиться о корабле. Думать и, если получится, предугадывать. А иначе не спасается его шкурка из этого переплёта. Спрогнозировать ближайшее будущее несложно. Если во взятом стиле продолжать черепашьим шагом мотаясь во все стороны двигаться в этой ледяной толчее, то рабочее тело будет израсходовано быстро. Авианосец находится практически на грани исчерпания своих ресурсов, целенаправленно израсходованных в период обучения курсантов. Он, собственно и ждал подхода транспортов, чтобы подкачать в трюмы водички, подзагрузить в кладовые продовольствия, принять учебные боеприпасы, медикаменты, расходные материалы и следующую группу учащихся.

Вот водичка нынче как раз и не в изобилии. При её электролизе образуется водород, используемый в качестве рабочего тела, и кислород, поступающий в лёгкие членов экипажа при дыхании. Вообще-то в ионизационные камеры ускорителей поступают и другие газообразные отходы, что образуются на корабле, но обычно их доля ничтожна.

А выходить из-под прикрытия страшно. Очень уж резво некто принялся за них. Автоматический посыльный кораблик из метрополии привёз новости, вышел где-то в системе Золнца и передал сообщения по радио. Конечно, радиоволны распространялись, может быть, даже несколько часов. Такой вот парадокс — межзвёздные расстояния преодолеваются без затрат времени, а потом внутри планетной системы распространение информации ограничено скоростью света. Так вот, этой временной задержки оказалось достаточно, чтобы произвести нападение на ни кому не нужный и всеми покинутый старый железный ящик, болтающийся без дела в забытом всеми месте.

Если кому-то, располагающему серьёзными силами, нужно расправиться с "Бакланом", то никто не удивится, если найдутся другие кандидаты на доведение этой работы до успешного завершения. Скорее всего, они уже в курсе произошедшего и попытаются вступить в действие, как только авианосец выйдет из-под прикрытия. А могут ведь попытаться найти их прямо здесь. Достаточно просто зайти в кольцо не так быстро — и можно искать. Хорошо, что других боевых кораблей в Золнечной системе просто не было, а, если они и появились, то недавно и не слишком близко к Затурну. Иначе говоря, надо стремительно покидать укрытие и смываться. Разыскать в безбрежной пустоте космоса тело, летящее по пассивной траектории непросто. И еще сложнее, приписать ему искусственное происхождение, если оно, конечно, не нарушает законов небесной механики.

— Выходим из кольца через южную кромку, — отдал Вир лаконичное распоряжение. — Потом дестабилизируем полет, и уходим без двигателей в произвольную сторону, притворяясь каменной глыбой.

Пилот и баллистик подтвердили получение приказания короткими уставными репликами, что носило чисто формальный характер. Полчаса в этой круговерти с новичком за штурвалом однозначно дали понять, что автоматика не позволит корпусу корабля соприкоснуться с серьезным препятствием, как бы ни старалась эта миниатюрная брюнетка. Ну не получится у неё ошибиться. Настолько не получится, что она, возможно, уже это и сама поняла.

Не похоже. Во всяком случае, рулит на полном серьёзе. Действия, в общем-то, выполняет правильные, но мелкие неточности с углами, силой тяги и продолжительностью включений двигателей не приводят к столкновениям корабля с препятствиями. Подправляются навигационным процессором.

А у баллистика работа с принятием решений не связана. Просто полученные с постов внешнего наблюдения данные обрабатываются вычислителями систем наведения и выдаются на голограмму. Преподавателю остаётся только переживать за пилота и провожать испуганным взором ледяные глыбы, оставшиеся позади. Те, что надвигаются, выглядят слишком устрашающе, для того, чтобы их разглядывать. Женщина, безусловно испугана, и скорее всего, как только они выберутся из опасного места, упадёт в обморок.

А пока от Вира ничего не зависит, он распорядился отправить группу ремонтных роботов на наружную поверхность. Если уж притворяться камнем, то надо позаботиться о достоверности. Плёнки для формирования учебных целей у них осталось достаточно, причём, с разным качеством покрытия, так что если обмотать авианосец поверх всего, что из него торчит чем-нибудь не слишком зеркальным, получится бесформенно. Скажем, восьмой колер для имитации альбедо водяного льда.

Пришлось сосредоточиться на том, чтобы не ослепнуть в образовавшемся мешке, обводя покрытие мимо датчиков, камер, антенн. Зато, выбросил наотлёт причальные консоли, выдвинул аппарель главного трюма, загерметизировав его изнутри. Потом смонтировали и закрепили фермы аварийных антенн, замотали это всё, кокетливо привязывая, где было можно, обрезками проводов. Посмотрел модель изображения — полное безобразие. Всё мятое, бесформенное. Красота. Как раз к выходу из кольца управились, потеряв трёх роботов, поскольку корпус крутился и ускорялся, а эти устройства на такое рассчитаны были без запаса надёжности.

Удачно вышло. Тут недавно рванула одна из огромных торпед, отчего многие ледяные объекты из этой зоны оказались выброшены и даже удаляются в сторону светила. Вот под них и скосили, разогнавшись до скорости ухода от Затурна и придав корпусу "Баклана" плавное вращение в двух плоскостях. Выхлоп разгонного факела спрятался в толще кольца — тут столько световых отражений и переотражений, что различить небольшую прибавку к световому хаосу практически невозможно. Попутно системы наблюдения за эфиром составили обширную картину изменения обстановки за время их пребывания в зоне с неуверенным приёмом. В Золнечной стало тесновато. Десятки боевых кораблей вышли неподалеку от Затурна вне плоскости эклиптики и ведут интенсивный радиообмен. Поскольку все применяемые коды свои, имперские, то кое-что расшифровано. Общая тональность — сведений об уничтожении Раомины Каяли нет. Надо продолжать поиски "Баклана" или его обломков.

Сам "Баклан" ясное дело, локаторами больше пространство не обшаривает и внешней иллюминацией не отсверкивает. Струю протонного излучения тоже не выбрасывает, а притворяется камнем. И наблюдает за тем, как отметки источников радарных импульсов стягиваются к месту недавних событий. Основная масса кораблей будет задействована в прочёсывании толщи кольца шестой планеты системы. А ещё несколько — проверят все тела, удаляющиеся от места недавних событий. Их, конечно, тоже догонят и... осмотрят.

Вир просмотрел реестры боеприпасов и крякнул от удовольствия. Угадал! Все учебные снаряды и ракеты изведены под ноль. А боевых тут отродясь не бывало. Одни — муляжи, находящиеся в учебных классах в виде, предназначенном для созерцания их внутреннего устройства.

Скорости обнаруженных кораблей грубо оцениваются как обычные, то есть, единицы и десятки километров в секунду. Это — не оголтелая троица, таранившая со всей дури ледяной массив, а, по-видимому, слаженные подразделения, выполняющие ту же задачу — разнести учебный корабль за то, что он имеет отношение к некой Раомине Каяли. Где-то Вир слышал что-то связанное с этим именем. На исторические личности и даты у него память не слишком хорошо работает.

Тем временем, баллистик завершила первичную оценку полученной от аппаратуры внешнего наблюдения информации и, выстроила модель ближнего к ним сектора Золнечной системы.

— Первые корабли эскадры Магаута подойдут к северной кромке колец через шестьдесят три плюс-минус одиннадцать часов. Дивизион Ринаты выйдет туда немного позднее. А флотилия Мансманна проскочит, гася скорость мимо нас в паре миллионов километров, затем развернётся, разгонится и доберётся сюда примерно через четверо суток. К тому времени мы разойдемся с выбитыми из колец глыбами на десятки тысяч километров.

Итак, по отметкам радарных и радиосигналов немолодая, но очень представительная блондинка уверенно определила наименования формирований космического флота, начавших охоту на их несчастный учебный корабль. Интересно, а что нового предстоит узнать от пилотессы. Похоже, ничего. Отключилась бедняга. Да уж, досталось ей так, что остаётся только посочувствовать.

Напряжение последних часов утомило и Вира. И, поскольку непосредственной опасности их жизням в ближайшие сутки не предвидится, лучшее, что можно сделать, это передохнуть. А то как-то всё запуталось.

— Отбой боевой тревоги. Экипажу отдыхать, — Вир первым выплыл из рубки и не мог видеть презрительный взгляд, который баллистик плеснула ему на пятки.

Глава 2. Затруднения

Эту звёздную систему люди обследовали в период, когда такого рода открытия совершались сотнями. Навигационный разведчик, незадолго до этого придумавший двадцать четыре названия открытым им небесным телам, откровенно схалтурил, обнаружив, что еще одна звезда и шесть планет ожидают от него того же. Поскольку вся описываемая совокупность здорово походила на Солнечную систему, а третий спутник звезды имел в атмосфере кислород, он, не задумываясь, назвал эту планету Емлёй, для простоты убрав из привычного названия колыбели человечества первую букву. И заменил ею первые буквы названий остальных крупных небесных тел. Так и получилось Золнце, Зеркурий, Зенера, Емля, Зарс, Зюпитер и Затурн. Поясов астероидов у этой системы оказалось два — на обычном месте между Зарсом и Зюпитером, и за орбитой Затурна, который оказался немного массивней Сатурна и тоже был опоясан кольцами.

Потом на Емлю прибыла сотня молодых учёных, как раз накануне парада суверенитетов, рассыпавших человечество на кучу независимых планет. Из-за неразберихи той эпохи многие изыскательские группы и молодые колонии лишились связи с остальными очагами цивилизации, и некоторые из них снова открыли позднее уже далеко не в том состоянии, в каком они были ранее упомянуты. На Емле образовалось достаточно устойчивое общество, которое никто не взялся бы классифицировать. Оно достигало по численности полусотни миллионов человек, не испытывало проблем с условиями жизни и пропитанием, но не производило ничего привлекательного для торгового обмена. Чуть погодя ближайшая из возникших во множестве империй присоединила Емлю к себе, что привело к появлению на орбите планеты спутника связи, а в самом крупном городе — губернатора.

Ксеноново-кислородная атмосфера с примесью азота и углекислого газа оказалась вчетверо плотнее, чем Земной воздух, а активное её перемешивание за счёт обилия восходящих и нисходящих потоков, не позволяло кислороду скапливаться вверху, и накладывало неизгладимый отпечаток на быт местных жителей и их физические кондиции. Народ здесь был крепким, отлично скоординированным и подвижным.

А вообще в империи о небогатых Емлянах бытовало мнение, как о провинциалах и неудачниках. Ну, не повезло им с планетой. Так что служба здесь, на окраине, воспринималась в качестве наказания, ссылки в глушь. Кроме выслуги лет чиновникам тут ничего не светило — перспективами для обогащения местные реалии не изобиловали.

Выходцы с этой планеты нередко отправлялись на заработки в имперские воинские части, расположенные на окраине системы. Люди сильные и неприхотливые всегда ценились, поэтому их охотно принимали по контракту на низовые должности, в основном в обслуживающей сфере. Чистильщики и подметальщики, посудомои и прачечные работники, гладильщики белья и многие другие, чей неприметный труд был призван скрасить нелёгкий быт настоящих защитников имперского единства — уроженцев просвещённых и благоустроенных планет, призванных охранять покой не только цвета и гордости нации, но и отдалённых окраин империи.

Не исключительно для Емлян, но и для других уроженцев мест, где размещались отдалённые гарнизоны, было введено даже специальное воинское звание — подрядовой. Для того чтобы люди эти не имели ни малейшего шанса оказаться начальниками настоящих военных, и в то же время, дабы действие строгих воинских уставов на них распространялось. В силу сложившейся практики контракты с этими людьми заключались ровно на два года и никогда не продлевались.

Так что возведение собирателя мусора в достоинство командира корабля оказалось результатом стечения длинной череды событий, никакими инструкциями не предусмотренных.

* * *

Поразмыслив, Вир приготовил обильную трапезу на троих, и пригласил подруг по несчастью разделить её с ним. Дело в том, что в условиях невесомости обязанности кашевара исполнять следует умеючи, что женщин могло серьёзно затруднить. А подрядовые считали нелишним иметь возможность подменить друг друга при надобности. В конце концов, обязанности не так уж сложны, свободное время в достатке — ведь никто их не гонял, как курсантов, были бы исполнены обязанности. Так что ради досуга они могли хоть на эмуляторах тренироваться, хоть на боевых тренажёрах сражения устраивать. Учебные программы в корабельной сети находятся в свободном доступе, как и расписание занятий. Достаточно никому не помешать, и твой досуг никого не заинтересует.

А возможность перекусить, когда проголодался, даже если это вне распорядка — об этом мечтает любой военнослужащий. Так что умение грамотно распорядиться кухонными причиндалами среди подрядовых изучается, как курс молодого бойца, и в дальнейшем эти навыки не забываются. Так что сервировать плотную закусь в том углу столовой, куда центробежная сила вялого вращения корабля загоняла все незакреплённые предметы, это легко.

Женщины от еды не отказались. Слово за слово, Вир представился. Пилот назвалась Жанной, а баллистик — Раоминой. После того, как в желудках потяжелело, на душе стало веселей, и все разбрелись отдыхать по каютам и кубрикам.

Так уж вышло, что к завтраку леди вышли вовремя. Кто его приготовил, уточнять не будем. А потом отправились поболтать в ходовую рубку. Там проще работается с информацией. Было у них, что обсудить.

* * *

Раомина обобщила данные, накопленные аппаратурой за вчерашний день и прорисовала схему атаки, которой они подверглись, а также сопутствовавших ей событий.

Возмущения пространства, свидетельствующие о появлении кораблей из переходов, следовали одно за другим. Первым был почтовик. Радиосообщение от него радиоволны донесли до авианосца минуты через четыре. Тогда и стало известно о начале мятежа. Сам же посланец спокойно принял ответные сообщения и начал маневрирование для перехода к системе Намбур — следующей точке своего маршрута.

Из анализа обычного графика его движения следует, что до появления здесь этот кораблик донёс новости ещё до двух населённых людьми планетных систем.

Вскоре вслед за этим, практически одновременно, с разницей в доли секунды произошло ещё четыре выхода в точках вокруг места, где находился "Баклан". Все появившиеся неслись на чудовищной скорости в тысячную долю световой в направлении прямо на них. Одному, правда, не повезло. Он с чем-то встретился, но зрелище взрыва заслонила туша Затурна. Остальные же мчались так, как будто уничтожение пожилого учебного судна — смысл самого их существования. В это время "Баклан" двинулся к кольцу. Разогнался, затормозил, вошёл под прикрытие льдин и принялся углубляться в их толчею. Три разнесённые по времени вспышки, рассеянные многократными отражениями не позволяют понять, толи с кораблей отработали по льдинам ракетными залпами, толи сами корабли врезались в толщу планетного кольца. В любом случае, встреча с ними скорой не будет — если они не погибли при таране, то проскочили мимо на такой скорости, что затратили на торможение не менее суток, плюща экипаж перегрузкой. Скорее всего, после этого рабочего тела на них осталось так мало, что опасности они представлять уже не способны. И находятся далеко.

Важно то обстоятельство, что само нападение готовилось многодневным разгоном кораблей с четырех направлений по хорошо согласованному графику, и, по всей вероятности, являлось частью тщательно разработанного плана. Плана мятежа.

— Интересно, почему нашего Баклана так важно уничтожить? — Жанна впервые открыла рот с тех пор, как они позавтракали. — Он ведь ничему не может помешать.

— Раомина знает ответ, — Вир успел поковыряться в личных делах своих спутниц, так что у него появилось основание для этого утверждения.

— Не то, чтобы наверняка, — баллистик грустно улыбается. Дело в том, что по всё еще никем не отменённым законам я — императрица по праву наследования престола. С тех пор, как свергли первую династию, мне и моим родственникам приходится скрываться. Всех узурпаторов почему-то смущает тот факт, что существует некто, имеющий формальные права на верховную власть. В принципе и я, и мои погибшие родственники легко и непринуждённо отреклись бы, имей они такую возможность. Делались даже попытки. Дедушка и два дяди были застрелены, когда направлялись на церемонию.

— Так ты — последняя из рода Каяли? — глаза у девушки округлились. А Виру припоминается, что легенды о высоких достоинствах людей из дома первых императоров — заметный пласт народного фольклора империи. Сейчас уже не отделить сказку от вымысла, а придумки от сочинений досужих рассказчиков. Единственный недостаток этого направления культуры — полное отсутствие достоверности. Историки и филологи Емли в теме разобрались и в школьном курсе эта тема упомянута. С полного, кстати, одобрения имперской цензуры.

— Последняя, — вздыхает Раомина. И Вир понимает, что она лжёт. Он видел в её деле медицинские данные. У баллистика рождались дети. Один, по крайней мере, точно. Вообще-то в списках экипажа она числится Анной Смит, и то, что сразу назвала себя истинным именем, говорит о том, что сейчас эта женщина сотрудничает с ними искренне. Ну, так уж карта легла, что теперь у их троицы общая судьба. А если выживут — может убить своих нынешних товарищей, чтобы не болтали. А что, императоры — они народ прагматичный, он про это в книжках читал. Хотя, системы корабля пишут всё в свои базы данных, в том числе и только что прозвучавшее признание. Значит, корабль тоже будет уничтожен. Чтобы не проболтался.

С другой стороны, если мятежники её обнаружили, то, выходит, ей и их следует всех на ноль помножить, чтобы сохранить инкогнито. Хорошая штука — логика. Надо же, до чего додумался. А в глазах Жанны светится обожание к высокородной. Её личное дело Вир тоже изучил. Она дочка очень большого человека. Такого, каких правительственные перевороты не касаются. Промышленник, банкир, финансист, хозяин торговой сети и сельскохозяйственных комплексов. Обширные связи и никакого отношения к формальной власти. Формального отношения. Если игнорировать знакомства.

Дочка, судя по тому, что попало в её личное дело, вела жизнь, насыщенную похождениями и приключениями. Летала, стреляла, скакала, лазила по горам и участвовала в бурных вечеринках. Посещала балы и театральные премьеры, блистала драгоценностями и безумными туалетами, а потом в чём-то не сошлась во мнениях с батюшкой, взбунтовалась, иными словами. Толи бурный роман не с тем человеком, толи денег ей на что-то не дали, но Жанна Каменская поступила в военные пилоты и на личной яхте прибыла прямым ходом на "Баклана", где и была принята в курсанты. Маленько не вовремя, но это — сущие пустяки. Всего-то, чуток обождать пока произойдёт "пересменка".

Если Вир правильно разобрался, то, когда они всех победят, именно этой сорвиголове скрывающаяся императрица поручит его ликвидацию. Очень уж неподдельный восторг светится в этих широко посаженных глазах, когда она смотрит на Раомину.

Итак, в любом случае, сначала необходимо уничтожить флот мятежников, а потом спрятаться от этих женщин. Интересно, три боеспособных соединения имперского флота действуют в интересах повстанцев. Похоже, неладно что-то в ихнем королевстве. Собственно, Емлянам это без разницы, что там, в метрополии творится. А вот Виру в этой путанице разбираться придётся.

* * *

За время, пока экипаж отдыхал, те группы кораблей, что отправились осматривать кольца Затурна, завершили разгон и по инерции летели на сближение с планетой. Отметки посылок радаров позволяли чётко определить направление на них и даже оценить дальность по степени угасания сигнала. Предсказуемо вела себя и флотилия Мансманна, отправленная для осмотра небесных тел, удаляющихся от места недавних событий по пассивным траекториям. Уточнённые данные наблюдений за ними говорили о том, что с первыми отброшенными взрывами ледяными глыбами они сблизятся через пару суток. Причём, авианосец для них — цель равноправная, так что один из корабликов явно направляется на встречу с "Бакланом". Хотя, скорее это будет вдогонку. На первом участке сближения он не успевает погасить относительную скорость.

Открыл файл с техническими данными флотилии. Разных лет постройки и конструкций, все они разрабатывались исходя из концепции патрульного судна. Значительная автономность и запас хода, незначительная защищённость и стойкость к повреждениям и дальнобойное малокалиберное вооружение — управляемые ракеты. Их выстреливают в сторону цели пороховым зарядом из стволов, и лететь они могут сколько угодно долго, пока не проснутся. Активировавшись — захватывают ближайшее обнаруженное в передней полусфере тело, идут на сближение и, если прямое попадание оказывается невозможным, взрываются так, чтобы накрыть противника конусом осколков. Оружие это особенно эффективно при действиях "вдогонку". Ха! Оказывается, он недооценил склонность военных к стереотипам. Для них заход из задней полусферы, это отработанный приём. Возможно, теми, что сейчас "догоняют" "Баклана" руководят не баллистические соображения, а возможность подойти к вероятной цели привычным образом?

Вариантов исполнения этих ракет — не перечесть. Они давно на вооружении и новые модели не раз сменяли старые. Одни реагируют на радиоизлучение, другие — на градиент температуры, третьи пользуются оптическими приёмниками изображения, или подчиняются командам с поста управления, а есть и такие, что делают выбор на основе комплексного анализа данных нескольких видов. Уж что люди не устают совершенствовать, так это разные убивалки. Исстари так ведётся.

Так вот, встречать эти ерундовины лучше всего дробью, чтобы почикать датчики, или облаком ложных целей, чтобы сбить с панталыку.

Кстати, такие ракеты и на Баклане недавно имелись. Курсанты занимались их расходованием по учебным целям. Собственно, это получилось у них отлично. Израсходовали все. И пороховые заряды к турельным орудиям для их пуска тоже. Так что адекватный ответ невозможен. А ведь в патруле обычно служат неглупые парни. Перед тем, как сближаться с небесным телом, природа которого неясна, они просто неторопливо прицелятся, да и запустят в него одну такую ракету. И посмотрят издалека, что получится. Проанализируют, в конце концов, спектр от вспышки взрыва при прямом попадании и легко отличат глыбу замерзшего аммиака от кома заледеневшего азота. Да хоть бы с полумиллиона километров, если попадут. Или с десяти тысяч — тут уж точно не промахнутся. Хотя с такого расстояния всё можно в оптику рассмотреть. Обёртку-то попадание попортит.

* * *

"Баклан" — крупное сооружение. Когда выяснилось, что в Золнечной много железных метеоритов, возникло желание организовать здесь металлургический заводик. Собирать сырьё в пространстве и делать из него корпуса космических кораблей. Товар ходовой в звёздной империи.

Завезли оборудование, разместили его неподалеку от орбиты Зеркурия, где много Золнечного тепла, и быстренько отлили цилиндр огромного корпуса. Его даже сплюснули с четырёх сторон, отчего он стал похож на трёхсотметровый кирпич. Тут планировалось поместить администрацию и поселить сотрудников. А потом произошел мятеж, всё перепуталось, особенно деньги. И материальные ценности пошли с молотка. Кораблики для сбора метеоритов раскупили в два счета, как и иную технику для перемещения в пространстве отливок и заготовок. А вот "дом" покупателей не привлёк. Его почти даром взяли военные, чтобы организовать в нём учебный центр на орбите последней планеты.

Понятно, что доукомплектование данного объекта учебными пособиями происходило постепенно. Монтаж двигателей произвели в порядке подготовки к обучению корабельных механиков — и это стало уже не орбитальной базой, а кораблём, классифицированным в качестве авианосца, поскольку ангары для малых кораблей были оборудованы на нём давно.

* * *

Вообще-то, пушки на авианосце знатные. Имеется в виду — главный калибр. Трёхсотметровые, во всю длину корпуса, разгонные трубы выбрасывают вперёд всё, что положишь в них сзади. Класть, конечно, лучше предметы железные, поэтому учебные снаряды сделаны из тонкой жести, чтобы, если попадут не туда, ничего не повредили. А чтобы удобней было следить за их судьбой после расставания, туда вмонтирован крошечный клопик-радиомаячок. Калибр у них сорок миллиметров. Боевые боеприпасы — стальные шарики того же размера. Страшное оружие. Так вот этих снарядов на корабле нет. Ни боевых, ни учебных. Значит, придётся стрелять чем-нибудь другим, только подобрать по калибру, а то прицельность ухудшится. Или кучность, что в данном случае — близкие понятия.

Эти орудия замечательны тем, что их выстрел неприятелем не обнаруживается. Ни вспышки, ни всплеска электромагнитного излучения, ни содрогания корпуса носителя. И снаряд, находящийся в полёте имеет малый размер, что делает его почти невидимым. Одна беда — длинный ствол, наводить который необходимо поворотом всего корпуса. А поражающее воздействие твёрдых предметов, оказываемое ими на корпуса летательных аппаратов, достаточно. И тем достаточней, чем самих этих предметов больше. Поэтому, стрельба очередями считается предпочтительной, для чего имеется система заряжания.

* * *

Анализ информации, собираемой системами наблюдения, Раомина организовала хорошо. Мощная оптика наружных камер, разнесение которых, в зависимости от положения кувыркающегося корпуса, может достигать трёхсот метров, позволяет достаточно точно засекать углы и дистанции на мятежные корабли. Системы "Баклана" функционируют штатно, а кормление экипажа производится в моменты, когда проголодается командир. До момента сближения с вероятной опасностью около суток. Надо помыслить о перспективах встречи с первым патрульным корабликом.

Первая идея — покинуть авианосец на малом судне — была высказана Жанной. Вир даже не успел набрать в грудь воздуха для ответа, как Раомина уже растолковала неразумной, что менять относительный комфорт просторного корабля на тесноту спасательной шлюпки, а только её ресурсы позволяли продержаться в космосе более-менее существенное время, ни к чему их не приведёт. Лететь-то некуда. Емля, на которую космическая капсула просто не способна приемлиться, находится сейчас на другой стороне Золнца, а поселения старателей, что имеются на малых планетах, наверняка обыщут. Да и вероятность обнаружения беглецов ещё в полёте велика. Системы слежения патрульных кораблей наверняка не выпускают их из поля зрения ни на секунду.

Своё мнение парень высказывать не стал. Ни о том, что Раомина слукавила, "забыв" о том, кто персонально интересует мятежников, ни о других технических возможностях, о которых она наверняка догадалась, но умолчала. Во втором ремонтном ангаре по его распоряжению уже собирают композицию из спасательной капсулы, посыльного катера и посадочного бота, на которой добраться до Емли и войти в её атмосферу возможно. Этот вариант он оставит на финальный этап, когда ему потребуется уносить ноги от "подруг".

Других предложений не прозвучало. Чтобы не выглядеть полным рохлей, пришлось брать слово, и горевать об отсутствии пороховых зарядов, чтобы задействовать турельные пусковые для управляемых ракет, зарядив их, например, кульками с гайками или пакетами гороха. В доверчивых глазах слушательниц появился проблеск надежды, а Вир почувствовал укол совести за то, что так грязно сыграл на поле, где имеет неоспоримое преимущество. В технике женский разум не так эффективен, как мужской.

* * *

Шестнадцать мусоросборников, не обслуженных накануне из-за начавшейся чехарды с мятежом, это непорядок. После того, как корабль практически обезлюдел в связи с убытием с него почти всего личного состава, скорость накопления в мешках пыли и всякого хлама снизилась многократно, но эти не были опустошены ещё с тех пор, когда людское многоголосье наполняло коридоры и классы. Вир занялся привычной работой, позволявшей ему спокойно поразмышлять и пообщаться с привычным собеседником — процессором вентиляционной системы.

Голосовой интерфейс создаёт ощущение разговора с помощником, выполняющим отключения и подключения всасывающих постов, а иногда и отвечающим на разные пустяковые вопросы. У этого устройства обширные связи со многими контроллерами, вычислителями, анализаторами и другими устройствами наблюдения, оповещения и связи. И он не затрудняется сообщить, где сейчас сержант, изредка осуществляющий выборочный внеплановый надзор за работами подрядовых, или что готовится на обед, свободен ли тренажерный комплекс или туалетная кабинка.

Философских или риторических вопросов этому "собеседнику" Вир задавать избегает, чтобы не терялся шарм непринуждённого общения. Вообще-то больше всего его волнует вопрос о том, чем стрелять из главного калибра. Несколько ящиков обшивочных винтов с чудовищной шляпкой, еле пролезающей в ствол, он нашёл. А вот как обеспечить их плотную поперечную фиксацию при разгоне сообразить не может. То есть они, конечно и так вылетят, но всё вокруг исцарапают и, за счёт болтанки, пойдут к цели под разными углами. По оценкам выходит рассеяние в несколько угловых секунд. Так даже на мегаметр ни во что не попасть.

Получается — надо надевать на "снаряд" шайбу из любого материала. Намотать изоленту? Изорвать на тряпки запасы комбинезонов и белья и наделать тряпичных комков, узлов, связанных из жгутов? Нарубить кружков из теполизоляционного вспененного полимера?

Вир перебирает варианты вслух и получает от процессора данные о количестве на борту тех "ингредиентов", которые требуются для реализации его замыслов. Всего крохи. Даже, если сложить всё вместе, набирается на сотню выстрелов. Маловато. Чтобы отбиться хотя бы даже от одного единственного патрульного, нужно значительно больше. Попадания ведь не будут частыми, потому что близко подпускать неприятеля к себе не стоит.

— Плохи наши дела, Вен! — отмолвил он, отчаявшись перебирать варианты и назвав железяку именем, которое давно уже мысленно ей присвоил.

Тишина в ответ его ни капельки не удивила. Чего ещё ждать от электронного устройства, пусть даже снабженного самой совершенной программой с очень дружественным интерфейсом?

Вместо совета получил укол в область запястья, и последовавший за этим вызовом доклад о том, что репа, загруженная в пятую кладовую, проявила признаки заплесневения. Контроллер климат контроля просил санкции на снижение концентрации кислорода в помещении до восьми процентов.

Строго потребовал проверки герметичности отсека перед этим, и дал разрешение.

Уходит время. Работы в ремонтном трюме скоро будут завершены. Отход спасательного сооружения можно будет прикрыть, если в нужный момент разом выпустить постановщики мишеней, чтобы размотали плёнку во все стороны. Тогда, укрывшись за её полями от взоров ближайшего патрульного, можно попытаться сделать ноги. Шанс, конечно, слабенький, но другого-то просто нет.

Информацию, выданную голографером о том, как второй помощник купил четырнадцать тон деликатесной репы из оранжерей Скурны и полгода держал её в корабле для перепродажи коллеге с транспорта, что привозит пополнение, молча принял к сведению. Чужой бизнес его не касается.

Вызвал из информатория учебник тактики для подразделений патруля, и углубился в него. Может быть, здесь отыщется подсказка, как выпутаться из создавшегося положения. Однако команду на исполнительные механизмы о насаживании и наматывании на обшивочные болты всего подходящего, что только удалось обнаружить, отдать не забыл.

Глава 3 Теория звёздных войн

Похоже, ему подсунули не тот букварь. Речь в нём шла не о специфике тактики патруля, а об общих вопросах вооруженного противостояния в межпланетном пространстве. А что? Ему не повредит. Он ведь об этом не слишком много знает.

Сначала речь шла о характеристиках двигателей и принципах их использования. В частности, объяснялось, что термины "переход", "прыжок", "скачок" и некоторые другие, обозначают перестановку участка пространства, расположенного впереди, назад. А, поскольку на самом деле это самое пространство вовсе не перемещается, а всё относительно, то в результате перемещается устройство, которое переместило. Ссылки на фундаментальные работы не вдохновили, поэтому перешел к вопросу о том, как это используется на практике. А вот тут оказалась засада.

Оказывается, "скакун" должен двигаться именно туда, куда должен попасть. То есть вектор его движения "до того" должен быть направлен в то же место, в которое и прицел переместителя, а это не так-то просто, потому что движение — штука относительная, и для выяснения параметров траектории необходимо, как минимум дважды определить свои координаты в пространстве относительно объектов, положение которых достоверно известно. И тут начинается наука об ошибках. Ошибках определения места ориентиров, которые движутся по траекториям, определённым с некоторой погрешностью, погрешностях измерения углов, поправках на скорость света, "принёсшего" изображение ориентира.

Вир утомился, и перешел к выводам. По всему выходило, что "прыгать" нужно из ближних окрестностей планетных систем, где с вычислением координат дела обстояли проще в связи с близостью опорных точек. И попадать желательно было в такие же места, так как, оказавшись вдали от звёзд, приходилось тратить на прицеливание уйму времени из-за необходимости дождаться, когда изменение углов, произошедшее вследствие собственного движения, оказывалось возможно измерить. В общем, улететь можно было навсегда.

А неприцельный переход, при выходе за пределы границ "переставляемого" пространства, приводил к тому, что "выглянувшая" часть корабля отставала. Аппарат при этом разрушался. Иногда в точку выхода вообще ничего не долетало, размазавшись тончайшей лентой отдельных атомов по всему пути перемещения, словно сточенное напильником.

Старт же из плоскости эклиптики в пределоах планетных систем был делом неверным, поскольку перемещать за спину следовало именно пустое пространство, а отделить его от предметов в нём расположенных, техника не позволяла. Всякая мелочь, типа молекул межзвёздного газа или микрометеоритов, царапала поверхности, соприкасающиеся с переставляемым пространством. Их, конечно, делали прочными и снабжали комплексом электростатического отталкивания, но износ был впечатляющим. А вот встреча с крупным телом всегда заканчивалась плохо. Так вот, внутри звёздных систем такие тела встречаются чаще, чем вне оных, а видны далеко не все.

В общем, стало понятно, что без серьёзных вычислителей, обеспеченных данными точнейших приборов ориентации, даже и думать нечего о подобных способах перемещения.

* * *

Следующая часть была посвящена реактивному движению в межпланетном пространстве. Тут сразу указывалось на то, что важнее всего скорость истечения газовой струи, и в этой области нет ничего лучшего, как разогнать ионы электрическим или магнитным полем. Дальше начались подробности про сильную и слабую фокусировки, конструкции ионизаторов, и прочие тонкости, которые снова пришлось перелистнуть. Вывод оказался простым. Нужна длинная труба, в которой всё получается наилучшим образом. А если научно — линейный ускоритель. Так вот, за всё приходится платить. Такие двигатели не слишком тяговиты. При этом увесисты сами и потребляют прорву электроэнергии, что вынуждает звездонавтов возить с собой атомную электростанцию, которая требует тяжеловесной защиты.

В результате тяги ионников хватает на придание кораблю достаточно скромных ускорений. Одно "G" для быстроходных военных и посыльных кораблей — очень хороший показатель, достигаемый на форсаже, при чудовищном перерасходе рабочего тела. Редко удавалось увеличить этот показатель. А десятая часть ускорения свободного падения считалась прекрасным значением для грузовых судов.

Понятно, что ни о каких взлётах с планет с атмосферой или заметным тяготением на этих движителях не идёт и речи.

* * *

Раздел, посвящённый взлётам и посадкам на населённые планеты, Вир изучать не стал. Этому уделена значительная часть объёма книжки, а до интересующих его вопросов тактики он ещё не добрался. А ведь надо еще просмотреть главы, описывающие конструкции боевых летательных аппаратов.

* * *

Собственно, здесь всё оказалось логично. Эти самые аппараты конструкторы старались всеми силами облегчить, чтобы возросло ускорение при той, относительно небольшой тяге, которую развивают двигатели. На ажурном каркасе крепилась тонкая обшивка из лёгких и прочных сплавов. Упоминались титан, цирконий, технеций и куча других компонентов. В общем, скорлупа тонкая, но герметичная и прочная. Дальше начинались вариации. Для помещений постоянного пребывания членов экипажа, для мест, где люди бывают эпизодически или в нештатных ситуациях — везде своя защита от проникающей радиации, теплоизоляция, вентиляция, освещение и так далее и тому подобное. На счёт брони или энергетических экранов, про которые так красиво показанот в фильмах или симитировано в голографических играх — ни звука.

То есть случаются местами листочки металла потолще или экранчики из прочных не очень тяжелых композитных материалов, имеются подкладки, распределяющие энергию внешнего удара по существенной площади, вспениватели для заделки пробоин и другие фенечки, но это не сплошняк, выдерживающий попадание снаряда главного калибра или ракеты, а мероприятия по уменьшению последствий попадания осколков и шрапнели.

В общем, пора перелистывать книжку до описания вооружений.

* * *

Здесь оказалось более-менее знакомо. Снаряды, ракеты, лазеры. Причём лазеры — оружие ближнего боя. Дальше мегаметра луч слишком рассеивается. Это, конечно, можно скомпенсировать увеличением мощности, но тогда нужен более мощный и увесистый реактор, для перемещения которого вместе с кораблём требуются более мощные движители, для которых необходим более мощный и ещё более увесистый реактор. Или накопители энергии, занимающие немало места, что вызывает увеличение корпуса и требует дополнительной массы на конструктивные элементы крепления и защиты. Сказка про белого бычка с нарастанием размера, быстро упирающегося в элементарные финансовые возможности стоителей космолётов и их заказчиков.

Одним словом, концепция применения лучевого оружия сложилась, и отклонения от её принципов на практике проверены. Делались попытки построения ужасных и могучиих лучевых дестроеров. Они даже служили на флотах, но как-то, ни в чём себя не зарекомендовали и были списаны по истечении срока эксплуатации, продлевать который за счёт капитального ремонта или модернизации не сочли нужным. Дороговато обходилось их содержание при той же численности экипажа.

Упоминания численности экипажа в этом контексте Вир откровенно не понял. Но разбираться было некогда. Зато не отказал себе в удовольствии посмотреть короткий видеосюжет — выстрел лучевой пушки главного калибра по цели. Корабль — сплошной лазер, снабженный ходовыми двигателями, внешне похожий на гипертрофированный шестопёр.

Вот он на позиции во всей красе. Перья охлаждения наливаются светом, последовательно проходя спектральные участки, на всех диапазонах вплоть до рентгеновского, имитированного голографером условно. Отмечается слепящее яркое излучение с нарастающей интенсивностью и частотой.

Сам поражающий импульс наблюдателем отмечается не слишком выразительно в момент, когда свечение элементов теплоотводящих конструкций достигает апогея. В отдельном кадре показано частичное взрывное испарение мишени с оплавлением выступающих элементов.

Затем, в течение четверти часа после прохождения максимума перья остывают до верхней температурной границы готовности контура охлаждения к работе после теплового удара. Корабль готов к следующему выстрелу.

Картинка впечатляющая, но чересчур монументальная для того, чтобы придумать условия ведения боя с противодействующим кораблём, при которых это надёжно сработает. Следующими по дальности поражения считались пушки, так что перешёл к ним.

* * *

Пороховое оружие полагалось эффективным на небольших расстояниях. Поэтому его ставили на малые атакующие кораблики с ограниченным радиусом действия. Тут применялись жидкотопливные двигатели, которые интенсивно расходовали горючее, превращающееся при сгорании в рабочее тело, так, что на час полёта его хватало, только если не сильно притапливать. Для доставки таких штурмовиков и истребителей к месту использования и служили авианосцы, самые крупные из которых несли до десятка малых машин.

Собственно, нападали на противника штурмовики, а истребители неприятеля пытались их сбить, а свои истребители мешали чужим и, в свою очередь, пытались их уничтожить, а по всем им лупили турельные пороховые пушки с борта цели. Так вот, на штурмовиках ставили орудия покрупней, а на истребители — поменьше. Хотя, и те, и другие снаряды одинаково эффективно поражали любой летательный аппарат. Столкновения такого рода обычно заканчивались большими потерями и повреждениями с обеих сторон.

В качестве боеприпаса пороховых орудий использовали или болванки, или осколочно-фугасные снаряды, в расчёте на прямое попадание. Дальше в этот раздел углубляться смысла не было, поскольку на Баклане ни истребителей, ни штурмовиков не имелось. Имеется ввиду — пилотов. Готовых к вылету машин без единого снаряда — полный штат. Шесть штурмовиков и четыре истребителя. А неприятельские корабли надежно идентифицированы и по работе двигателей, и по характеристикам радиопосылок, да и оптика многое позволила разглядеть. Раомина не ошиблась с названиями подразделений, в составе которых числились эсминцы, эскорты и патрульные корабли. Ничего, несущего москитные силы на них, нет и в помине. Тяжелые военно-космические силы, по-видимому, к мятежу не присоединились.

Так вот. О главном калибре. Это разгонные пушки с длиной канала ствола во весь корабль, и установлены они параллельно его главной оси. Обычно — попарно, так, чтобы стреляя синхронно, компенсировать момент вращения, создаваемый отдачей. Ставят их на крейсера, линкоры и авианосцы, потому, что на то, что мельче, они просто не умещаются. Попытки создания укороченных вариантов для эсминцев признали неудачными — маловата скорость вылета снаряда. Да и мощность, потребляемая ими, неважно вписывается в энергетический баланс скоростного корабля среднего радиуса действия.

Так что дальнобойной артиллерии у неприятеля просто нет.

Тут сразу надо сделать поправку на то, что под дальнобойностью понимается не расстояние, на которое улетает снаряд, а дистанция, на которой есть вероятность попасть. Из пороховых орудий стрелять дальше, чем на полсотни километров бессмысленно — конус разброса слишком широк. А вот разгонники дают шанс на поражение даже с десяти мегаметров, потому что хорошо повторяется траектория полёта снаряда. Одна беда — не видно его в полёте. Отчего пристреливают эти пушки, словно снайперские винтовки, и поправки на действие гравитации окружающих небесных тел на траекторию снаряда — целая наука.

В общем, были бы снаряды, имелся бы и шанс отбиться. Ладно горевать. Пора почитать про ракеты.

* * *

Про те ракеты, что предназначены для ближнего боя с запуском со штурмовиков по крупным целям, и с этих целей по штурмовикам, пропускаем, тут написано много, но их здесь ждать неоткуда. Займёмся теми реактивными боеприпасами, что предназначены для поражения объектов, находящихся на существенных расстояниях. Про малокалиберные Вир смотрел материалы недавно. Сейчас просто отметил, что двигатели у них твердотопливные, то есть один раз включаются и работают до исчерпания горючего.

Несмотря на относительную простоту, эти средства поражения весьма эффективны, обнаруживаются с трудом, причём на расстояниях, когда уже опасны. А боевая часть у них, как правило, начинена шрапнелью, причём заряд, обеспечивающий её разлёт, скромный. Испытаниями установлено, что так получается сокрушительней. Действительно, самая трудная задача в космосе — попасть. А встреча с твёрдым предметом для корпуса любого корабля — серьёзное испытание. Относительные скорости всегда оказываются большими, поэтому пробиваемость получается существенная.

Ну, а теперь самое страшное. Жидкотопливные ракеты. Их еще именуют торпедами. Они существенно крупнее своих малокалиберных "коллег", имеют двигатели, которые могут менять тягу и даже выключаться, чтобы часть пути до цели проходила по пассивной траектории. Системы управления таких боеприпасов способны выбирать разные варианты маршрута для достижения цели, назначенной при старте, менять поведение в зависимости от характера обнаруженного противодействия или маневра преследуемого корабля.

Это — серьёзная угроза. А на эсминцах и эскортах таких "гостинцев" десятки. Из методов противодействия рекомендуется применять любые средства поражения, постановки помех и ложных целей. Заградительный огонь тоже одобряется, особенно дробью, создающей на пути завесу из мелких твердых предметов — торпеды обычно не бронируют.

* * *

Выключив голопроектор, Вир некоторое время смотрел в одну точку. Характер опасности понятен. Непонятно куда бежать и за что хвататься. На этом корабле он отлично сумеет найти любое помещение, добудет перекусить и знает, куда сложить собранный из постов вентсистемы мусор. А как не позволить себя уничтожить? Имеется в виду "Баклана". Они нынче едины.

Поразмыслил, и вызвал информацию о собственном корабле. Редкостное уродство. После логичных и завершённых силуэтов боевых кораблей, с изображениями которых он недавно ознакомился, это нагромождение нелепостей сильно резануло глаз. Представьте себе кирпич, обвешанный полуцилиндрами ангаров, башнями стыковочных консолей, выносами камер наблюдения, на которых угнездились турельные установки ракет и противоракет, оборонительных пушек и радарных решёток.

С первого взгляда, очевидно, что сначала поверх стен бывшего космического дома прилепили пушки, потом между ними втиснули ангары, затем радиаторы энергоустановки и так далее, в каждом случае полагая, что кроме того, чем дополняется корабль сейчас, больше уже ничего не потребуется. Присмотрелся к разрезам — сходная картина. Внутреннее оборудование тоже устанавливалось последовательно и бестолково. Как курятник, к которому пристроили сначала собачью конуру, потом хлев, беседку и жилой дом с погребом на чердаке.

И сейчас во все стороны торчат направляющие без ракет, орудия без снарядов, ангары со штурмовиками, лишенными боезапаса и пилотов. И лазерами. Безопасными учебными лазерами — имитаторами, способными прожечь только мишенную пленку, лишённую отражающего слоя. Если кто-то хочет расстрелять беззащитный корабль, так вот он, в идеальном состоянии.

* * *

Женщины занимались стряпнёй. Не на кухне, а в столовой, в месте, где вектор центробежной силы создавал скромное, но устойчивое тяготение. Чуть наискосок. Пахло уксусом и, почему-то ацетоном. В прозрачных пластиковых баках скапливался белесый осадок, и было его уже очень много. А мобильные манипуляторы, которых неправильно называли то роботами, то киберами, то мумиками, толкли таблетки, смешивали жидкости, растворяли, остужали, сцеживали, промывали и осушали на тряпицах горки белых кристаллов. Приточная вентиляция гнала ледяной воздух, а вытяжная удаляла его, создавая постоянный отток.

Этот "продукт" фасовался и заклеивался в бумажные стаканы, которые тут же обтягивались прочной плёнкой.

— Диоксид ацетона, — объяснила Жанна, не дожидаясь вопроса. Смотри. — Она насыпала щепотку кристаллов на тарелку и поднесла к нему огонёк зажигалки. Яркая вспышка однозначно указала на то, что у них есть порох. И его пакуют в картузы для турельных пушек. Которые зарядят вот теми самыми пакетами, где гайки, винты и шплинты перемешаны со стекляшками, разломанными брикетами прессованного мусора... да чего только не насобирали.

— По четыре выстрела на каждый ствол, — в голосе Раомины звучит гордость.

— Похоже, сможем достойно встретить одну-две ракеты, — нельзя сказать, чтобы Виру полегчало, но глубина отчаяния, поглотившего его чувства, стала чуточку меньше. — А вот для главного калибра от силы сотню болтов удастся подготовить. Потом — хоть репой стреляй.

И замер. Репы много. Конечно, саму её магнитное поле тащить не станет, но вместе с болтом — за милую душу. Вернее, не за душу, а за болт потащит, а уж он своей шляпкой "прихватит" и репку. Не для того, чтобы она увеличила его поражающую способность, а чтобы не дала в стволе болтаться и сбиваться с верного курса. Откалибровать эти снаряды трубой с заточенной кромкой — не проблема.

Только неспокойно как-то на душе при взгляде на белые кристаллики пороха. Ладно, потом додумает. Надо перекусь оформить.

* * *

— Вир! Почему у тебя такое странное имя. У него есть какое-то значение? — Жанна не прочь потарахтеть, потому что после еды нужно снова приниматься за работу, а видно, что устала.

— Это потому, что у них система учёта строилась исходя из скудости технических средств, предназначенных для хранения данных, — императрица вступила ещё до того, как парень успел набрать в грудь воздух.

— У кого это, у них? — малышка, похоже, не в курсе, кто такие подрядовые, для чего они служат и откуда берутся.

— У Емлян. Здешних аборигенов. С планеты, на которой в этой системе живут люди.

— А тогда почему их технические средства скудные? Тут ведь империя, значит, должна быть канцелярия, а в ней обязательно имеются терминалы, контроллеры баз данных и прочие записнушки.

— Емля в империи недавно, лет семьдесят. А перед этим существовала сама по себе, пока их не отыскали, — терпеливости Раомины можно позавидовать. И объясняет хорошо. Вот ей за это ещё желе. Видно же, что понравилось.

— То есть, пока наши их не нашли, они жили в пещерах, носили шкуры и высекали свои имена на каменных стенах? — даже непонятно, толи эта крохатуля вовсе даже не брюнетка, а перекрашенная блондинка, толи тянет время отдыха, задавая эдакие вопросики.

— Не совсем так. Они пробыли в отрыве от человечества не больше трёхсот лет и не успели совсем одичать, — терпеливо продолжает объяснять императрица. — Но от терминалов и запоминающих устройств пооткручивали всё, без чего они ещё как-то могли работать. Людям требовались украшения, а делать их лучше из качественных материалов, прошедших сертификацию в цивилизованных местах.

— Да, нельзя нацеплять на себя всякие дешёвые безделушки, сделанные неведомо кем, — соглашается пилотесса. — Имя мастера и его фирмы должно быть известно, и пользоваться репутацией.

— Верно, — выдержке Раомины поистине нет предела. — Только мастера, которые откручивали от устройств всякие финтифлюшки, ненароком умыкнули какую-то важную штуковину, и после этого стало невозможно ввести в память имя длиннее двух слов. А людей много, и на всех не более сотни фамилий. Оставалось придумывать неповторяющиеся имена. Поэтому в ход пошли любые сочетания букв, лишь бы их произнесение не вызывало повреждения артикуляционного комплекса.

Посмотрев на осовевшие после финальной фразы глаза девушки, Вир заключил, что баллистик провела проверку уровня интеллекта их подруги по несчастью и сделала нужные ей выводы. Что любопытно, его она тоже проверила. Если бы он бросился возражать по поводу причины деструкции старых компьютеров, был бы классифицирован, как человек без чувства юмора.

Дело в том, что вычислительно-информационные комплексы Емляне были вынуждены делать сами. На реле. С памятью на перфоленте. Отсюда — такие ограничения на имена, и многое другое. Так что существо вопроса женщина знала, просто слегка схохмила.

А завтра у них бой. Не с самого утра — успеют выспаться. Да и подготовиться следует хорошенько.

Глава 4 Последние приготовления

Статус капитана обеспечивает допуск в любое помещение корабля. В тир и склад стрелкового оружия — тоже. Вся эта куча грозных дальнобоек, помповок, гранатомётов — учебные. Но есть и мелкашки для стрельбы по мишеням. Вир сделал несколько выстрелов по концентрическим кругам, посмотрел на экран с изображением отметок попаданий — не разучился. Емляне — неплохие стрелки. Планета-то у них дикая.

Аккуратно извлёк из патрона пулю, на место пороха насыпал диоксида ацетона, и заткнул комочком мятой бумаги. Для первого раза достаточно. А то неспокойно как-то ему на счёт этого вещества. Ну, не слыхал он о белом порохе.

Прицелился. Страшновато.

Зажал винтовку в струбцину, что применяют для пристрелки и некоторых упражнений. Спрятался, и потянул за верёвочку, привязанную к спусковой скобе. Звук выстрела прозвучал резче, чем перед этим, а казённик винтовки оказался разрушен. Не то, что разлетелся, но металл здесь лопнул, затвор заклинило. В общем, оружие испорчено.

Позвал женщин. Они пришли в ужас, и в помещении тира воцарилось уныние. Ненадолго. В изящную головку Жанны пришла мысль, повытряхивать порох из всех, сохранившихся здесь патронов, засыпать его в картузы и стрелять из пушек. Вир поручил эту работу ей, а сам на пару с Раоминой отправился в столовую. Надо было сообразить, как поступить с грудой опасной взрывчатки, которую успели наделать. Реально опасной. Он не забыл стукнуть молотком по нескольким кристалликам на наковаленке. В общем, если бы им были нужны капсюли, тогда да. А так — фигня получилась. Выкидывать её за борт не поднялась рука.

Дал команду расфасовать всё это добро по мелкой упаковке и разместить в разных местах. Мобильные манипуляторы задачу поняли, притаранили пластиковые баночки из-под витаминов и всякой фасуемой мелочи, и приступили к исполнению.

Эти устройства, частенько обозначаемые "МММ" — манипулятор мобильный малогабаритный — на "Баклане" присутствуют в значительном количестве, и, пока в них нет надобности, ждут распоряжений во многих точках, расположенных так, чтобы не мешать людям. Как правило, на переборках или в нишах, если таковые наличествуют, и подзаряжаются от корабельной электросети. Перемещаются они, цепляясь своими "руками" за те самые перильца, штанги, ручки или петли, которыми оснащены внутренние помещения для удобства людей, плавающих в невесомости. И делают то, что им велят. Обычно это какой-нибудь ремонт, поиск уплывшего блокнота или подавание ключей технику, меняющему повреждённую курсантами деталь тренажера.

Муммиков, как их нередко называют, десятки типов и размеров — от пролезающих в кабельный канал, до способных помочь пропихнуть через узкий лаз крупный предмет. Система управления кораблём выдаёт им распоряжения, а они делают то, что нужно. Хотя и сами понимают голосовые команды людей и даже иногда приходят на помощь при мелких затруднениях по просьбе затруднившегося, конечно. А иногда не приходят, как ни проси, помочь, например, с обслуживанием нескольких вентпостов, когда уже задолбался с ключом и пакетами.

Ну, а команды отданные командиром через центральный пост, выполняются беспрекословно, как и распоряжения других должностных лиц, отданные любым другим путём.

Замечая эти механизмы за работой, Вир не раз недоумевал: зачем кораблю нужен человеческий экипаж? Из всех, кто занят в сфере обслуживания, достаточно оставить только повара. Ну и трёх человек в рубке, чтобы по очереди выполняли демонстрационное упражнение: "Я — вахтенный". Остальных легко заменят механизмы. Нет, речь не о том, что тогда некому было бы учить и воспитывать курсантов — зачем их вообще учить, если никакой реальной надобности в них, обученных, нет. Тем не менее, на других боевых единицах вооружённых космических сил служат десятки, сотни, а где и поболее тысячи человек на каждом борту.

Ну, да начальству виднее.

Вот такие думы думал Вир, пока Раомина за галстук буксировала его в свою каюту. На космических кораблях мало женщин и много мужчин, так что, понятно, кто делает выбор. "Традиционные" методы борьбы за женщину в напичканной электронными системами утробе авианосца выявлялись быстро и наказывались беспощадно. А, учитывая, что подрядовых выбирают нечасто... и не такая уж она старая, немного за сорок, к тому же в хорошей форме. На всякий случай заглянул через сеть в тир через одну из камер. Полюбовался тем, как выковыряв пулю, Жанна терпеливо ждет, пока увлекаемый ничтожным тяготением порох пересыплется в бумажный цилиндр. Интересно, сколько она будет мучиться, не обращая внимания на висящего справа муммика?

* * *

Упражнение оказалось непростым. Практически — невесомость. Все привычные приёмы, отработанные на поверхности планеты с нормальной гравитацией оказались не вполне применимыми. Что интересно, партнёрша тоже испытывала затруднения, видимо, не увлекалась она этим тут, на корабле. Путём череды экспериментов решение было найдено и реализовано. Потом опробовали другой вариант. Роскошная оказалась женщина, жаль будет от такой сбегать.

До момента сближения с патрульным кораблём на расстояние, с которого целесообразно стрелять ракетой оставалось ещё несколько часов. Выспаться и позавтракать они успеют.

Вир проинструктировал корабельную сеть относительно того, что ещё необходимо приготовить и заснул, обнимая мягкое и невесомое женское тело. В каюте было тепло. Центробежная сила вынудила их отдрейфовать к стенке, увешенной картинками из глянцевых журналов, и компенсировала отталкивание, возникающее при дыхании. Императрица спала, а Вир вяло подумал, что, несмотря на то, что пилотесса им обоим явно несимпатична, желательно перед боем дать выспаться и ей. Хотя, не так уж много патронов осталось невыпотрошенными — успеет.

Глава 5. Если нельзя уйти тихо

Патрульный наконец сблизился с "Бакланом" на расстояние, с которого имеет смысл выпускать ракету. И момент её старта желательно обнаружить. Поэтому камеры наружного наблюдения не спускают усиленных оптикой глаз с приближающегося супостата. Весь экипаж в рубке на своих рабочих местах, хотя реальная работа есть только у баллистика. Данных поступает много. Несмотря на то, что вычислители их обрабатывают и преобразуют в удобные для восприятия графические изображения, необходимо сделать выбор, какие и в каком виде предложить вниманию командира и пилота.

Корабль по-прежнему величественно кувыркается, попеременно подставляя лучам Золнца то один, то другой, то третий бок. Поэтому система формирования изображения, как и остальные датчики внешнего контроля, постоянно передают друг другу эстафету, а массив данных обрабатывается так, что на главном экране неподвижно замерло изображение "атакующего", который еще не знает, что приближается к своей настоящей цели. Или гибели. Это уж, как получится.

Расстояние десять тысяч километров, десять мегаметров, как тут говорят, относительная скорость два километра в секунду. Патрульный потихоньку тормозит, выбрасывая из ходовых ускорителей тоненькие жгутики протонов и ионов кислорода, невидимые, конечно, но отмечаемые слабым свечением, вызываемым взаимодействием быстрых заряженных частиц с редкими молекулами межпланетной пустоты и электронами, которые сбрасываются за корму бетатронами. На пределе чувствительности аппаратуры удаётся выделить это зыбкое световое облачко на фоне звёзд. Благо, корпус патрульного, сориентированного хвостом к "Баклану", слегка экранирует световой фон.

А вот и вспышка выстрела. Ракета пошла. И готов прогноз.

— Час и двадцать пять минут до подлёта ракеты, до сближения с кораблём два часа и сорок пять минут. В оптическом диапазоне ракета не видна.

Вир пробежал взглядом по панелям контроля вооружениями. Всё, что было возможно, они приготовили. Начинать пальбу с такого расстояния неразумно — вероятность попадания, если поделить на неё единицу даёт число, многократно превышающее количество снарядов главного калибра, которыми они располагают. Часика через полтора, если посланец их не уконтрапупит, можно будет открывать космический тир. Лучше, конечно, подпустить еще ближе, но после того, как судьба ракеты определится, противник обязательно изменит поведение.

Если они её собьют — скорее всего, выпустит в их сторону полноценный залп. А если гостинец попадет в авианосец, то размечет маскирующую плёнку. И тогда тоже будет произведён пуск всех имеющихся на борту патрульного реактивных снарядов. Лучший вариант — промах первой ракеты. Тогда выпустят вторую, и продолжат сближаться, вот тут и создастся самая перспективная ситуация.

Хотя, идеальный вариант — это чтобы их вообще не заметили. Вернее, не раскрыли маскировку. А вот как этого добиться — уму непостижимо. Зато при таком раскладе они смогут просто переждать, пока поиски прекратятся. На трёх человек корабельных запасов хватит надолго.

Ладно, бестолку мечтать о несбыточном. Есть больше часа времени и две прекрасные возможности занять этот период. Приготовить и употребить сытный завтрак, или, оставив Жанну на боевом посту, проинспектировать каюту Раомины. С её помощью, разумеется.

Прислушался к себе, чтобы понять, чего ему хочется больше. Может быть, это его последнее желание. Обстоятельный анализ привёл к странной мысли, что просто охота пообщаться с людьми. В том смысле, что тянет поболтать. С замаскированной под брюнетку блондинкой Жанной — нет. Может быть, он к ней и несправедлив, но признать в пилоте существо разумное его сознание отказывается. То есть думать она, конечно, способна, но в строго определенном диапазоне тем, не входящих в область интересов Вира. Попросту говоря, слушать о нарядах и косметике его не тянет, как и о драгоценностях. Раомине, похоже, вчера пришлось это вытерпеть, вот откуда раздражение, которое в ней образовалось. Да такое, что даже... хм. Интересная мысль. Пользуясь правами командира занять женщин совместным делом, а потом, утомлённая щебетом пилота, императрица возьмёт его за галстук. Надо кончать с этим патрульным поскорее, где он там застрял?

Вир вышел из задумчивости и снова прислушался к себе. Не те у него мысли, которые должен думать командир боевого корабля, идущего навстречу неприятелю.

— Раомина, нам ещё час с лишним ждать, пока хоть что-нибудь начнётся. Может быть, расскажешь какую-нибудь красивую старинную легенду? — вылезла с просьбой Жанна. Скучает она, видите ли. Сказку ей захотелось. — А Цикловир, тем временем, подаст кофе.

Лицо императрицы резко окаменело. Вир тоже почувствовал, что получил пощёчину. Нет, подпрыгивать и брызгать слюной он не станет, но... слева от его кресла открылась дверца, за которой в держателях укреплены баночки. Диаметром ровно сорок миллиметров, как сноровисто определил намётанный за последние дни глаз. Главный калибр, как-никак. Крышки с кольцом. Для употребления в состоянии невесомости приемлемо.

Протянул руку и пощупал — три согреты. Чудно. Одну перебросил вправо баллистику — они друг друга видят. А вот кресло пилота впереди, и обращено к ним спинкой. Очень хочется запустить банкой в коротко остриженный затылок, но это не совсем тактично. Швырнул в левый верхний экран. После рикошета последовал отлёт куда-то в область лица пилотессы, но рука девушки хапнула напиток, словно из воздуха взяла. Реакция отличная.

— Спасибо, Цикловир, — таким голосом в лучших домах Лондона и Филадельфии обращаются к старым верным слугам. По крайней мере, в фильмах.

Лицо Раомины, до этого каменное, стало натурально чугунным, а из глаз покатились слёзы.

Это она что? Ржёт таким способом?

Вир почувствовал себя так, словно попал на бал прямо из бани, с мочалкой и тазиком. Быстренько на малом мониторе, что над левой коленкой просмотрел личное дело Жанны. В медицинском файле должно быть указано точно. Опа! Черный цвет волос у неё натуральный. А что это за отчёт? Ага, это учёт выполнения курсантом практических заданий. Разбор её действий по входу в кольцо Затурна и выходу из него, сравнение выполнения маневров при подчинении корабля воздействиям учащейся с оптимальным сценарием. Совпадение идеальное, оценка высшая.

Раомина тем временем сначала отчугунела, потом откаменела, промокнула глаза и щёки и с видимым удовольствием отпила глоток из банки.

— Легенду, — заговорила она. — Пожалуй. Космонавты, которые провели многие годы в пространстве, верят в то, что тех, кто чист душой и велик сердцем, не должны страшить опасности, которых немало за пределами укрытых атмосферами планет. Они считают, что если всегда поступать хорошо, то беда не придёт. Не лопнет перемёрзнувший шланг, не собьются корабельные часы, а допускаемые вычислителем ошибки в последних знаках, в суперпозиции устремятся к нулю. Еще они верят, что для правильных людей то небольшое численное значение встречи с твёрдым телом, которое, хоть и меняется от места к месту, но никогда не равно нулю, так вот оно окажется за пределами поля событий, ожидающих их в пути через пустоту.

Вир уже полгода на флоте, и знает, чем закончится "легенда". Но Жанна — совсем зелёная. И "покупается".

— Как же надо для этого поступать? — в глазах девушки неподдельный интерес.

— Своевременно и в полном объёме обслуживать технику, — ставит точку Раомина.

* * *

Неплохо поболтали. Женщины вспомнили и про протонных обжорок, и про заобшивочных клопов, не забыто было и чёрное пятно, встречающееся за пределами границ планетных систем красных звёзд. Вир время от времени доставал из шкафчика, и перебрасывал им, то мармеладку, то галетку. Потом обсудили сказания о тарелочниках, уходящие своими корнями в глубокую историю. Повеселились над тем, что все про них знают, некоторые видели, но никто не смог зафиксировать разборчивых изображений.

Жанна даже поковырялась в корабельной памяти и вывела на правый монитор инструкцию немыслимо лохматого года, обязывающую командиров кораблей при встрече с подобными объектами немедленно удаляться с наибольшей возможной скоростью на максимально доступное расстояние и оповещать всех, до кого дойдёт сигнал, о необходимости удалиться из района, где нечто подобное обнаружено. А тех, кто такой сигнал принял, выполнять беспрекословно и передавать дальше.

Что удивительно, изображение корабля в этом предписании оказалось внятным. Приводились размеры, виды с нескольких сторон. Нет, на тарелку оно не тянуло. Скорее — блюдечко. Наблюдавшиеся ускорения выглядели нереально, хотя характеристики отраженного сигнала ничего странного в себе не несли. Казус, в общем. Задокументированный.

* * *

Так за разговорами и скоротали время до прибытия ракеты, запущенной в их сторону патрульным кораблём более часа тому назад. Посылки её локатора прослеживались с момента старта, потом объект "подхватила" оптика и вычислитель спрогнозировал её дальнейшую траекторию. Явный промах. Повезло. Подрыв заряда создал облако осколков, самый край которого задел "Баклана", сделав четыре крошечных пробоины в "обёртке", под которой пострадал один из датчиков инфракрасного диапазона, укосина причальной консоли и был зафиксирован удар в прочный корпус без пробития.

Одновременно полыхнули пиропатроны, установленные на выносках. Это сработали придуманные Виром обманки, чтобы дать вспышки со спектром льда, характерного для глыб кольца Затурна.

Пара минут томительного ожидания повторного пуска ракеты и, нет! Патрульник увеличил мощность двигателя. Если раньше обнуление скорости прогнозировалось рядом с авианосцем, то теперь ускорение его составляло не две сотых, а две десятых "G".

Через шесть минут после этого сближение прекратилось, а работа ходовых ускорителей продолжилась. Расстояние стало прирастать. Преследователь уходит! Принял их обмотанного плёнкой "Баклана" за ледяную глыбу.

* * *

Виру беспокойно. Всё получилось неправдоподобно легко. В ситуации содержится что-то неправильное, нелогичное, неопределённое. Итак, авианосец продолжает дрейфовать, то есть, тьфу, лететь по баллистической орбите в направлении к центральной части Золнечной системы. И куда он прилетит?

Вывел на большую голограмму прогноз траектории. Ух, ты! Дуга их маршрута плавно выгибается, Затурн потихоньку отползает по своей орбите, Зюпитер тоже не мешается, он далеко, да и не попадают они на пересечение с его орбитой, хотя Зарс уже пробежал мимо где-то далеко впереди. А Емля проделала это уже дважды. Но "Баклан по-прежнему остаётся между орбитами двух последних планет. Они слишком медленно летят.

Достаточно. В пассивном режиме им предстоит многолетний путь, а рабочего тела в их распоряжении немного. Раомина уже прикинула. Еще в течение недели запасов достаточно, чтобы вернуться к Затурну. Причем, чем дольше они будут удаляться, тем длительней окажется возвращение. И, как следствие, уменьшатся возможности для маневрирования рядом с планетой. Солидный резерв можно получить, израсходовав санитарные запасы, Заметный выигрыш даст облегчение корабля, то есть можно выбросить массу вещей, вплоть до внутренних переборок. Избавиться от ангаров, турельных установок, причальных консолей и даже внешних крышек люков, загерметизировав трюмы изнутри. Но, по-максимуму, это добавит им ещё полторы недели срока до момента поворота. Если до этого момента мятежные корабли не прекратят поиска в этом районе и не удалятся, пассивный полёт прерывать нельзя. Сразу набросятся.

Ну-ка, просчитываем возможность заправиться на одной из ледяных глыб, вместе с которыми они покинули кольцо.

Вир чувствует, что думает не о том. Вернее, о том, но не так. Он всё ещё уборщик мусора, заброшенный в пилотское кресло по чистой случайности. И предполагает выбрасывать за борт массу, которую, теоретически, следует преобразовать в импульс. Тот самый импульс, в который и преобразуется результат разгона и выброса за корму реактивной струи. Вся проблема в ионизаторах. Смогут они отодрать электроны от атомов, составляющих предметы, от которых он намерен избавиться — заправляться не придётся. А ведь именно эти моменты были им пропущены, когда читал книжку про устройство корабельных механизмов.

Быстро вызвал на монитор нужные материалы, и ушел в них с головой.

* * *

— Командир! Нас обнаружили, — вопль пилотессы сотряс внутренности мостика — ходовой рубки — центрального поста. На большом голографере воспроизводится в ускоренном темпе изображение передвижений патрульной флотилии Мансманна за время, пока он размышлял. После самоликвидации пущенной в них ракеты, все они сманеврировали и теперь летят совсем не так, как раньше. Вот прогноз. "Баклана" берут в полусферу. А в группах, начавших прочёсывание кольца Затурна тоже перегруппировка. Характер перемещений изменился. Выходит, после ударов осколков по авианосцу неприятель сделал вывод не о естественном происхождении данного объекта, а как раз наоборот. Об искусственном. И слегка отошел, занимая оптимальную позицию для атаки на расстоянии в два мегаметра.

Ой!

Императрица, кстати, поглядывает на всё это без явно заметной паники. Кто их поймёт, этих женщин?

Расчет времени, между тем, даёт Виру минут сорок. Ну не сблизятся с ним остальные патрульные на уверенный залп раньше. Конечно, если пустят ракеты всей тучей, да с два Пи стерадиан сторон, то труба "Баклану" будет невообразимого диаметра. Но это означает только то, что сам он должен немножко их опередить.

И подумать о том, что случится, когда к избиению подтянутся эскорты и эсминцы. Затурн, по-прежнему, рядом тут недалеко, со всеми его восхитительными кольцами. Два-три часа лёту, если поспешать, и торпеды, в принципе, можно пускать. Короче, танец смерти начнётся. А так хотелось обойтись без обильного кровопускания!

— Пилот! Застабилизировать корабль! Баллистик! Приготовиться к ведению огня главным калибром!

Вращение звезд, демонстрируемое вспомогательными экранами, плавно остановилось, а в центре главного замер ближний патрульный корабль. И сформировалось изображение прицела. Медленные довороты, есть наводка.

— Один снаряд. Огонь!

Конечно, никакого огня нет. Вообще никаких ощущений. Разгон снаряда в трехсотметровом стволе длится почти полсекунды. Скорость его на выходе — два километра в секунду — по космическим масштабам невелика. Здесь всё относительно.

Пробный выстрел прошёл штатно. Попадание маловероятно, но сам факт стрельбы, как и снаряд, неприятелем не могут быть обнаружены, а начинать действия, не будучи уверенным в том, что главный калибр в принципе стреляет, как-то неловко.

— Продолжаем кувыркаться!

Пилот снова придала маневровым маховикам вращение, отчего "Баклан" снова принялся вращаться, сделав вид, что ничего не понял.

* * *

И вот тут Вира проняло. Чувство страха — это неприятно, особенно, когда прохватывает глобально, на всё тело. Одних оно парализует, других вводит в состояние паники. У каждого человека своя реакция. Емлян с молодых ногтей учат бояться — очень уж много опасностей таит окружающий их мир. Поэтому те, кто намерен пожить подольше, вынуждены использовать гормональный выброс к своей пользе. Страх должен стать мобилизующим фактором, иначе придётся погибнуть.

А, поскольку самое сильное оружие человека — разум, то именно его и следует пробудить к самым решительным действиям. То есть бояться нужно осмысленно.

Тепличные условия, в которых находится любой член экипажа космического корабля, сыграли с парнем недобрую шутку. Даже осложнение, вызванное нападением мятежников, не смогло поколебать спокойную уравновешенность, возникшую и окрепшую за полгода пребывания в крепком стальном чреве авианосца, где все опасности предусмотрены, а защита от них обеспечена конструкторами, автоматикой и регламентом.

Да и, что греха таить, до сего момента угроза не вводила его в состояние настоящего всеобъемлющего ужаса своей безысходной неотвратимостью. В каждый момент было понятно, что именно сейчас нужно делать, а это лишало опасность значительной части влияния на чувства.

И вот теперь Вир словно очнулся, поняв — скоро, очень скоро их будут хладнокровно убивать.

— Экипажу облачиться в скафандры и перейти на запасной командный пункт, — пришлось предпринять заметное усилие, чтобы дрожание голоса не сделало фразу неразборчивой.

Женщины ответили уставным: "Есть" — и приступили к выполнению. Сам капитан немного задержался, поскольку не все ресурсы ситуации он до сих пор задействовал. Пока не поздно, пока шрапнель, осколки и, может быть, ракеты не исхлестали ангары и ремонтные боксы, необходимо перетащить муммики — постановщики мишеней в отсек загрузки ТВЭЛов, туда же поместить несколько ремонтных автоматов и сформулировать им задачу так, чтобы нужный результат оказался достигнут с первого раза.

Запасной командный пункт в какой-то мере бронирован. Если считать, что ускорители направлены назад, то сверху, снизу и с боков это скромное помещение прикрыто маневровыми маховиками, расположенными соосными парами. Тут нет никаких удобств — только пять кресел, мониторы и органы управления. Места не хватает даже на создание мало-мальски приличной голограммы — только несколько камерных объёмных моделей позволяют рассматривать положение дел в локальных областях.

Угнездившись и застегнув привязные ремни, Вир просмотрел отчёты о герметизации внутренних люков, готовности ремонтных механизмов к заделке пробоин, подаче к турельным орудиям импровизированных боеприпасов и боезапасе главного калибра. Всё! Больше того, что у них есть — не будет. Пора начинать ломать планы неприятеля, иначе они обречены.

— Стабилизировать полёт носом на ближнего патрульного. Главный калибр наводить.

Появившееся изображение прицела перестало перебегать с экрана на экран и плавно совместилось с пятнышком-отметкой ближайшего неприятельского корабля. Значение дальности до цели прекратило прыгать, поскольку теперь данные выдавались стабильной парой оптических приемников. Два мегаметра.

Перекрестье скачком сместилось и изменило цвет. Поправки рассчитаны и внесены.

— Главный калибр готов к стрельбе. Вероятность поражения полтора процента, — доложила императрица.

Теоретически, такая фраза должна означать, что три снаряда из двухсот имеют шанс попасть. Но в том-то и заключается великое лукавство ситуации, что на самом деле летящий со скоростью два километра в секунду снаряд будет добираться до цели семнадцать минут. Если мишень пассивно подчиняется законам небесной механики — тогда расчёт верен. Но командир патрульника не идиот. Он прекрасно понимает, почему "глыба льда", только что кувыркавшаяся, стабилизировалась, показав наименьшее сечение. Ясно, что на него навели орудие, и пора немножко отодвинуться с траектории невидимых в полёте крошечных снарядов.

— Половинная тяга, идём на сближение. Выполнять!

— Есть! — пилот подрабатывает рычажком и в кабине появляется тяготение. Чувство, что сидишь на опрокинутом на спинку стуле. Значение расстояния до цели начинает сокращаться, но это изменение прекращается быстро. Противник "держит дистанцию", направив выхлоп ходовых ускорителей в их сторону. Вот эта ситуация уже перспективна, поскольку вероятность поперечного маневра цели отсутствует.

— Баллистик! Двести снарядов, огонь!

— Есть!

По два выстрела в секунду из двух стволов. "Канонада" не длится и минуты. Она не слышна и неощутима. Летит цель, за ней гонится авианосец и выпущенные им снаряды. По мере того, как возрастают скорости кораблей, движение снарядов относительно цели замедляется. Зато он не смещается с траектории "гостинцев". Дразнится, пользуясь своей быстроходностью. Держит дистанцию.

— Пилот, прибавь самую капельку, только, чтобы они заметили, что мы ускорили разгон.

— Есть!

Тяготение в кабине прибавилось действительно только самую малость, и расстояние стало сокращаться. И перестало. Патрульник тоже "притопил".

Минута, вторая, третья. Пора.

— Убавить ускорение. Тоже немного.

— Есть!

Теперь скорость прирастает медленней, и расстояние увеличивается. Ага, вражина тоже сбрасывает тягу. Очень хорошо. Получается, он просто выполняет команду держать предписанное командиром флотилии расстояние. Тогда ускорение следует ещё немножко убавить — пусть думает, что мы экономим рабочее тело, но всё равно пытаемся его достать. Наверняка знает, что опытных военных на авианосце нет, и издевается над неумехами. Да сколько угодно, лишь бы не сходил с прямой и не набрал скорости, превышающей скорость полёта снарядов. А то они его никогда не догонят.

Баллистик выводит цифру ожидаемого времени, когда выпущенные по цели обшивочные болты, на которые насажены репки, доберутся, наконец, до удирающего от них корабля, а заодно их относительную скорость в момент "единения". И, по мере того, как пилот в час по чайной ложке убавляет тягу, эти оценки всё более и более оптимистичны. Терпение и терпение — вот что требуется в такого рода сражении. А еще — выдержка и точный расчёт. Надо "гнаться", но только до тех пор, пока в дело не вступят другие патрульные корабли.

Всё. Ускорение нулевое. Патрульный тоже выключил движители — свечение вокруг дюз не наблюдается. Очень хорошо. Снарядам в протонном пучке "выхлопа" может не понравиться. Сметёт он их или испарит — без разницы. А так глядишь, и угодит хоть один в корму.

Всё. Если не попали, то промахнулись. Никаких видимых признаков поражения цели не наблюдалось. Зато наблюдается приближение оставшейся части патрульной флотилии. Вынужденные повернуть, чтобы не пролететь мимо начавшего двигаться авианосца, они сильно сблизились между собой. Ещё не плотная группа, но на глазах стягиваются.

— Перехвачено радио с Букир-Катара. Открытым текстом сообщают о потере хода, — вступил скрипучим голосом процессор радиорубки. В это же мгновение на поверхностях крестника отчётливо обозначились вспышки, идентифицированные как пуски ракет. Дебют этой партии завершён, начинается мясорубка миттельшпиля. "Баклан" поворачивается носом сторону идущей к нему группы и даёт полный ход. Авианосцу нечего делать на пути пущенных в него дальнобойных реактивных снарядов, тем более что с двух мегамеров их шанс удачно навестись на цель заметно выше, чем с десяти. И в любом случае встретиться с нападающей группой лучше, имея высокую относительную скорость, чтобы сократить время контакта. Встречными курсами.

Разгон длится минуты, а рабочее тело уходит в реактивную струю. Последние, считай, капли. Вир наблюдает через внутренние камеры, как муммики готовятся к подаче в ионизаторы электродов, наскоро приготовленных из разного металлического оборудования, без которого можно обойтись, запасов материалов, которые уже не имееет смысла хранить, и всего, всего, всего, что обладает проводимостью и не более ценно, чем жизни трёх человек. Лишь бы оформлялось в прут.

Есть. Дорасходовались. Манипуляторы отключают от ионизаторов водяные коммуникации, вскрывают крышки, ставят на места удалённых деталей вновь изготовленные. Минуты утекают, противник накатывает, пилот почти провертел в кресле дырку, изнывая от нетерпения. Руки механизмов действуют точно и безошибочно, но всё требует времени. Наконец готово. Доработка завершена, дуга испаряет металл, а электрическое поле отдирает электроны от возогнанных в вакууме атомов. Есть тяга. И неплохая. Ну, конечно, при той же кинетической энергии импульс, или количество движения, тяжелого иона больше, чем лёгкого атома кислорода или водорода.

А противник, обнаружив, что авианосец потерял ускорение, уже рассчитал его траекторию и спустил если и не весь боезапас, то значительную его часть. Даём тягу и пытаемся уйти. А бортовые турельные пушки сжатым воздухом выталкивают из своих стволов мешочки металлического хлама, пакеты с крупой и брикеты с горохом — всё, что нашлось на борту, вплоть до контейнеров с мусором, лишь бы повисло в пространстве на пути десятков малокалиберных ракет, уже "взявших" цель. Воздух раздирает упаковки, и они лопаются в вакууме, разбрасывая содержимое.

Вспышки подрывов или самоликвидаций ракет, стук по корпусу обломков и шрапнели, подрывы на внешней обшивке, "Баклана" ощутимо встряхивает несколько раз. По одному гаснут обзорные экраны, отключаются каналы спектрометрии и радиолокации, количество информации, поступающей снаружи, уменьшается на глазах, зато сообщения о повреждениях заполняют мониторы диагностических табло. Разрушения, пробоины, обрывы. Чтобы экипаж не скучал, не иначе, на опустевших панелях демонстрируется, как муммики затыкают чопиками отверстия, как накладывают на пролом пластырь и сверкают сваркой, а вот вырезают кусок с виду целого кабеля и волокут его через распахнутый настежь шлюз наружу — в отсеке вакуум.

С неприятелем тем временем разошлись. Нечем было нанести ему повреждения. Наведение орудий главного калибра в таких условиях практически бесперспективно. Мало времени. Весь расчёт делался на крепкую шкурку литой метеоритной стали, что досталась "Баклану" в силу его ненормального происхождения. Настоящий корабль после такого обстрела превратился бы в груду хлама. Хотя им тоже досталось от всей души. Теперь только тикать и чиниться.

Вот ожили камеры первой очереди, с "глаз" мобильного манипулятора идёт панорама наружной поверхности. Ангары, консоли, фермы — всё снесено или исковеркано Четыре турельных орудия, каким-то чудом удержавшихся на обшивке, покорёжены так, что их демонтируют и затаскивают внутрь, во имя восстановления балансировки, нарушенной при утере значительной части навешенных снаружи пристроек. В прошлом, навешенных. То, что ещё не отстрелили, пойдёт в печку, на электроды для движителей.

Меняется одна секция на разгоннике главного калибра, удаляются осколки из трансмиссии условно правого маховика, латается фрагмент канала четвёртого двигателя, отчего остановлен осесимметричный ему второй. В работе — первый и третий. И вот они-то тянут вовсю. Девять сотых "G", это для "Баклана" очень много при половинной тяге, хотя после утраты части массы из-за отстреленных попаданиями надстроек, он стал подвижней. Тем не менее, патрульная флотилия вряд ли станет его преследовать. Автоматика пересчитала пуски, произведённые с них — ракеты исчерпаны. Зато эсминцы и эскорты отделились от колец Затурна и разгоняются наперехват авианосцу. Вот их торпедам противопоставить решительно нечего, и шансов уйти нет ни малейших — слишком велика разница в подвижности неуклюжего учебного корабля и быстроходных миноносцев.

Остаётся выигрывать время. Интересно, как идут дела в трюме загрузки ТВЭЛов?

Хорошо идут. Мобильные манипуляторы наводят последний лоск на макете дисколёта. Мишенная плёнка, натянутая на каркасе, уже закреплена. Пока расстояние до преследователей велико, надо выталкивать муляж-обманку.

Есть, пошел родимый. Последняя надежда отделаться по-лёгкому, в расчёте на то, что преследователи его обнаружат и выполнят старинную инструкцию, как только разглядят эту самоделку и опознают в качестве летающего блюдца, при встрече с которым следует бежать без оглядки. Часа через полтора их радары его засекут, а оптика и того раньше. Начнут рыться в файлах, и... а вдруг? Баклану же следует нестись со всей мочи, делая вид, что ни о чём кроме бегства он и не помышляет. Есть в его нынешнем положении и некоторые положительные моменты.

Главное — он имеет ход, и это надолго. А чуть погодя, когда вступит в дело ещё пара движков, ускорение удвоится. Ещё важен тот момент, что преследователи пока направляются внутрь Золнечной системы — успели набрать скорость, а авианосец вышел из боя с заметной компонентой вектора в противоположную сторону. Эту разность неприятелю придется преодолевать. Ну, и наконец, впереди находится пояс астероидов. Нет, это вовсе не плотная масса роящихся тел — между ними миллионы и сотни миллионов километров. Но всё-таки это достаточно много для космоса. И маршрут выбирает то, кто убегает.

Баллистик уже прикинула траекторию, по которой они трижды пролетят прямо, а те, кто догоняет — по кривой. Возможно — притормаживая. Или отклоняясь в сторону, а потом возвращаясь к нормальному полёту. Поскольку на их пути окажутся разные твёрдые тела. Так или иначе, пусть крошечный, призрачный, но шанс на выигрыш малой толики так нужного им времени. И потом в этой зоне нередки микрометеориты, вероятность встречи которых со многими кораблями больше, чем с одним. Если начнутся "прострелы", возможно, кому-то захочется прекратить погоню. Или "золотое" попадание создаст преследователям проблемы.

Кстати, жилые и учебные секции авианосца, располагающиеся в носовой части, пострадали так, что вакуумированы, и ремонтники попросту снимают с них часть неповрежденного оборудования, чтобы восстановить те зоны, без нормального функционирования которых, нет ни малейшего шанса унести ноги.

Глава 6. Вираж

Погоня в безмерных просторах космоса — процесс длительный. Удирающий старается лететь прямо, а догоняющие пытаются его перехватить, сократив расстояние "наискосок". Естественно, для того, чтобы лишить погоню возможности слишком заметно выиграть при этом, тот, кто "рвёт когти", должен направить выхлоп в их сторону. Вот это сейчас не вполне разумно. Раомина просчитала расхождение с малой планетой, а для того, чтобы выполнить этот маневр с пользой для себя, приходится отклониться от классического подхода.

Небольшой козырь в рукаве припасён, и включён баллистиком в расчёт. Завершение ремонта четвёртого двигателя и ввод его в действие приведёт к удвоению тяги. Это собьет с толку эсминцы. Расстояние до них будет велико, угловые смещения ничтожны, а радиолокационная оценка расстояний на таких удалениях еще не слишком надёжна. Пусть выигрыш крошечный, но пренебрегать не стоит ничем.

Теснота запасного командного пункта, надоевшие скафандры стесняют движения, но системы воздухоочистки и климат контроля работают хорошо. Автоматы постепенно заменяют наружные камеры, и картинка на обзорных экранах становится всё более и более полной. А вот и радар правого борта ожил. Носовые инфракрасные датчики отчитались в том, что приступили к работе, гамма-спектрометр подаёт первые признаки жизни — идёт его калибровка. По перспективам восстановления рентгеновского дифрактометра и ультрафиолетовых детекторов прогноз неутешительный. ЗИП уничтожен в кладовой. Телескоп-рефрактор тоже безнадежен, а рефлектор с частично повреждённой поверхностью монтируют в бывшей ходовой рубке, направив в проём выбитого иллюминатора. Наводить его теперь будет можно только поворотами всего "Баклана". Это, если удастся всё как следует отъюстировать.

Хранилища провианта уничтожены, так что у экипажа имеется на три-четыре месяца картофельных чипсов, шоколадных батончиков и вяленых ананасов. Запивать это им предстоит сухими винами из капитанского погребца и минералкой "Тюбо", что сохранилась в запасах старшего механика. Стальные плиты биологической защиты реактора выдержали все попадания, так что с энергией дела обстоят неплохо, только вот радиаторы охлаждения разбиты, из-за чего большинство внутренних трубопроводов включено в циркуляцию теплоносителя второго контура, и муммики освобождают их от термоизоляции, а, где могут, снабжают импровизированными радиаторами, превращая в ёршики.

Штатно функционируют только центральный ствол — средоточие основных коммуникаций и процессоров, а также четыре "трубы" вдоль продольных рёбер корабля. В них расположены двигатели и там всё равно должен быть вакуум, так что наличие некоторого количества пробоин в обшивке ситуацию не меняют.

Пробоина в отделении заряжания одной из четырёх пушек главного калибра привела к ударной декомпрессии, из-за чего погиб боезапас — репки полопались. Их бренные останки муммики срочно соскребают со стенок и смораживают в цилиндры, нанизанные на всё те же обшивочные болты. В Вире с каждой минутой крепнет уверенность, что в экипаже "Баклана" не три разумных существа, а четыре. Сам корабль, а точнее, его система управления со всеми входящими в неё контроллерами, процессорами и вычислителями тоже ведёт себя, как субъект, заинтересованный в решении той же задачи, что и люди.

Там, позади, произошел интенсивный радиообмен, поддавшийся частичной расшифровке. Слов "дисколёт", "тарелка" или "блюдце" уловить не удалось. Зато изо всей своры на хвосте явно просматриваются только четыре отметки, а остальные летят в другие стороны. Поскольку смысла сохранять радиомолчание больше нет, а антенны уже налажены, запросили станцию наведения Зяпета об окружающей обстановке.

Сообщение о необходимости всем космическим кораблям срочно покинуть окрестности Затурна пришло вне очереди, правда, без комментариев. Потом было доставлено уведомление о необходимости выполнять распоряжения адмирала Макартура, назначенного комендантом Золнечной системы. Опять же не указывалось, по чьёму приказанию произошло назначение. И, наконец, как завершающий штрих, прозвучал приказ вышеуказанного адмирала всем кораблям, услышавшим данное уведомление, проследовать на орбиту Зитана — спутника Затурна, и дожидаться досмотра кораблями имперского космического флота.

Вывод — беспорядок, наведённый в результате действий мятежников, нарастает. Потом Вир вступил в переговоры с командирами преследующих его кораблей. Все они оказались истинными джентльменами, и на сообщение, что с ними имеет честь общаться командир учебного авианосца "Баклан" подрядовой Цикловир Канарейко, отрекомендовались по полной форме. Так что стало ясно — их преследуют четыре самых ходких эсминца флота: "Загребущий", "Забирающий", "Загоняющий" и "Заставляющий". Для всех паспортное крейсерское ускорение шесть метров в секунду за секунду. На форсаже вдвое больше.

К чести этих офицеров надо сказать, что склонить Вира к сдаче они не пытались и вообще, не позволили себе ничего лишнего. Обе стороны кроме неискреннего выражения радости по поводу знакомства, постарались не слишком распространяться. Чувствовалась напряженность.

На вопрос о возможности перенаправить выстрел двух из четырёх орудий главного калибра в сторону кормы, процессор управления артиллерийским огнём ответил неуверенно.

* * *

Шли часы. Отметки преследователей визуально сблизились, и стали отчётливей. Радар показывал, что расстояние до них бесконечно, а оптическая дальнометрия предлагала оценку погрешности, соизмеримую с рассчитанной дальностью. Тем не менее, их уже догоняли. Более того, речь шла о считанных часах, необходимых для сближения на дистанцию пуска торпед.

С первым из астероидов, к которым подгадывала императрица, они сблизились в момент, когда преследователи висели на хвосте в каком-то миллионе километров. "Баклан" проскочил буквально под самым носом у каменного сфероида, диаметром вчетверо меньше Емли. Женщины маневрировали, варьируя тягу и направление реактивных струй, а Вир не вмешивался. Раз люди что-то делают, значит соображают.

Действительно, соображают. После прохождения в опасной близости от космического скитальца, курс изменился на добрых двенадцать градусов.

— Зет-Ар-Ша девятнадцатый на удивление массивен, — улыбнулась Раомина. — А прошли мы от него очень близко. Правда, забавно? Нас швырнуло с ускорением в два "G", а мы чувствовали только тягу собственных движков.

— Забавно, — понятно, что их поворот был похож на тот, который получатся, если на бегу схватишься за что-нибудь рукой. — Но ведь эсминцы не проскочили мимо, и по-прежнему приближаются к нам. А теперь ещё и расстояние срежут.

— Геометрически мы, несомненно, потеряли. А вот на счёт времени сближения дела обстоят иначе, — баллистик выглядит ужасно довольной. — Скорость, которую преследователи набрали вдоль вектора первоначальной погони, им придётся гасить примерно столько же времени, сколько они её набирали, а гравитация нашего помощника будет мешать им разгоняться в новом направлении. Тут всего по чуть-чуть, но исключительно к нашей пользительности.

Замыкающий группы, "Заставляющий", оказался в наилучшем положении. Прогноз взаимного расположения к одному из моментов проводил его всего в трёх мегаметрах от "Баклана". Правда пуск торпеды оставался малоперспективным из-за того, что запасов хода этого снаряда на уверенное поражение цели оказывалось недостаточно. Тем не менее, пуски были отмечены в момент, когда до достижения минимальной дистанции оставалось, по крайней мере, полчаса. Баллистически это давало солидный выигрыш, но при двадцатиминутном пассивном участке полёта ракет.

Вот тут-то их, все четыре штуки и расстреляли из главного калибра. Забавно было смотреть на задвинутое в самый угол экрана перекрестье прицела. На сосредоточенную работу пилота и баллистика. Кроме того, после отстрела восьми сотен баночек из под витаминов, наполненных гайками, шайбами и кисленькими драже, "Баклан" повернулся носом почти прямо к Золнцу и выдал, наконец-то тягу в восемнадцать сотых "G". Ремонт четвёртого ускорителя завершился.

* * *

Данных о судьбе обстрелянных торпед получено не было. Во всяком случае, оптика вскоре перестала их надёжно обнаруживать, поскольку покрашены они в цвет окружающей пустоты, а пусков двигателей, сопровождающихся выбросами ярких факелов реактивных струй, не наблюдалось. Посылки же их радаров прекратились как раз в то время, когда выпущенные снаряды, по расчету, должны были оказаться поблизости от этих гостинцев.

"Баклан", тем временем, нагонял очередное "небесное" тело. Траектории в момент встречи должны были пересечься под углом около сорока градусов, при относительной скорости около тридцати километров в секунду. Взглянув на голограмму прогноза, Вир понял красоту затеянного маневра. В результате взаимодействия с относительно некрупным телом, направление движения "ломалось" ещё градусов на десять. И тут снова требовалась идеально согласованная филигранная работа пилота и баллистика. И вычислителей, конечно.

Чтобы не мешаться, выбрался в соседний отсек, куда муммики натащили уцелевшего оборудования с пострадавшего при обстреле пищеблока, и приготовил перекусь. Чай "каркадэ", на этот раз. И "салат" из чипсов, с вялеными ананасами.

Капитан сейчас немножко лишний, но это не страшно. Не стоит мешать специалистам, занятым своим делом и лезть к ним под руку с вопросами. Положение дел понятно. Баллистик играет на своём хорошем знании местных условий и на том обстоятельстве, что на космических расстояниях определение параметров траектории любого тела — занятие длительное. Ведь, грубо говоря, наблюдатель знает только направление на объект и, с солидной погрешностью, дальность. Таких комплексов данных ему требуется, как минимум три, ведь прямые траектории в пространстве так редки!

В результате удирающий, если он хорошо считает, имеет шанс довольно долго водить преследователя за нос, играя на запаздывании поступающей к тому информации. Если провести аналогию из привычного нам плоского мира, не можешь убежать — увернись.

Конечно, итог должен быть печальным для добычи. Просто потянуть погоню — это не принципиальное решение. И вот тут вступают в права соображения второго порядка важности. А именно — расход рабочего тела. Или потеря массы корабля за счёт расходования того самого, что нередко называют для простоты горючим или топливом.

На кораблях преследователях его немало, но это конечное количество, которое рано или поздно будет исчерпано. А вот ресурсы авианосца практически беспредельны, потому что он пожирает самого себя. Индукционная печь выдаёт электроды для ионизаторов и опять же электроды, которыми муммики варварски неровными резами расчленяют корабль, отрезая от него фрагменты, не выполняющие теперь ни какой полезной работы. Оставляют только рёбра, обеспечивающие общую жесткость и несущие участки, где закреплены датчики, камеры, антенны, реактор, двигатели, орудия и то, что необходимо для их нормальной работы. И скромное помещение для маленького экипажа. Его оборудованием сейчас заняты манипуляторы, для которых пребывание в разгерметизированных отсеках некомфортно. Механизмы от ударной декомпрессии не погибают, как живые существа, но поведение смазки или электрической изоляции, которая в вакууме начинает "газить", теряя прочность — от этих неприятностей они, предназначенные для функционирования в нормальных климатических условиях, не защищены.

Вот и ведут прокладку кабелей, извлекая их из мест, ставших незащищёнными, и крепят вместе с разъёмами, распределителями, колодками, гнёздами для процессоров. Тут сваривают концы, обтягивая изоляцией места соединений, тут идёт раскладка пучка толстых силовых жил на клеммник, а вот малыш, размером с ладошку наполовину погрузился в жгут оптоволоконных "шнурочков", а на его хвостике выразительно помаргивает огонёк — связь идёт по световому каналу, только непонятно, кто корреспондент.

Корабельная сеть ведёт себя, как старпом, обеспечивающий оптимальный график работ по приведению корабельного хозяйства в состояние, соответствующее решаемой задаче — унести ноги. И перемещения всех объектов подчиняются требованию улучшения балансировки этой огромной неоднородной массы. Иначе приходиться неравномерно нагружать движители, то есть, часть их недодаёт тяги, что снижает суммарное ускорение. Масса корабля, истапливаемая на прокорм ходовых ионизаторов, уменьшается заметно медленней, чем если бы они тратили воду. Тяжеловесные ионы железа, составляющие основную долю выхлопа, неохотно фокусируются в канале, да и обдирание электронов с их оболочек требует существенных энергозатрат, поэтому ток пучка заметно меньше, чем тогда, когда "топили" водой. Но муммики уже прокладывают параллельную линию от генератора, и над магнитными линзами колдуют. По расчёту выходит, что увеличение тяги ещё в полтора-два раза они добьются. Нескоро. Тут делов ещё море.

— Командир! — это, кажется, голос процессора управления артиллерийским огнём. — мы сможем вести огонь назад при разгерметизации отделения заряжания и ручной подаче снарядов в дульный срез. Их придётся пропихивать туда банником до самой катушки и чаще чем раз в пятнадцать секунд стрелять не получится.

— А сколько времени потребуется на подготовку к такому, хм, мероприятию? — Вир заинтересовался, потому что три неизрасходовавших торпеды эсминца уже явственно стягиваются в заднем секторе друг к другу.

— Одиннадцать минут, шесть с половиной секунд, — железяка, кажется, вспомнила, что она механизм и должна отвечать избыточно точно. Как в фильмах про роботов.

— Тогда готовь второе и четвёртое орудия к пальбе назад, и пусть на восьмой экран выведут картинку с носового среза. Мне важно наблюдать процесс заряжания.

* * *

Женщин пришлось кормить. Тонкая доводка параметров тщательно просчитанного маневра поглотила их внимание всецело. Колонки цифр, довороты, изменения тяги. Стрелять в условиях, когда каждая доля градуса взята на учет — кощунственно.

"Баклан" плавно обогнул астероид, успев получить от его гравитационного поля нужное поперечное ускорение, отчего его траектория снова изломилась, второй раз поставив преследователей в неудобное положение. Запаздывали они к аналогичному маневру.

Женщины отправились передохнуть, а командир остался в командном посту один. На этот раз до сближения с неприятелем на опасное расстояние есть часа три. Надо же, сколько мотались, а Затурн так никуда и не девался. Вот он, неподалеку со всеми своими кольцами. Как раз на его фоне просматриваются отметки преследователей. Их всё ещё четверо — израсходовавший торпеды эсминец даже заметно опередил остальных, поскольку стал легче. Процессор управления артиллерийским огнём имитирует наводку на него переориентированных пушек и прогнозирует ничтожную вероятность попадания.

Баночки из-под витаминов, конечно, увеличили бы шанс поражения за счёт рассеяния начинки, но стрелять этими штучками назад не получится. Попав в вакуум, они сразу лопнут. Еще до того, как будут помещены в ствол. А если крышка прилажена неплотно, то нет причины для превращения одиночного тела во множество мелких предметов. Так и полетит снаряд единой компактной упаковкой. Нет очевидного способа заставить его разделиться после вылета из ствола. Поэтому преследователя необходимо подпустить поближе.

Женщины вернулись. Не то, что выглядят отдохнувшими, но приободрились. Обстановка сейчас к длительному сну не располагает. Не поспевают они к следующему массивному телу для очередного виража. Сближение с догоняющими явно опережает расчетный график.

Расстояние тает, "Заставляющий" явно форсирует двигатели. Видимо хочет подобраться вплотную и пустить в ход оборонительную пороховую артиллерию. Это что, он не боится главного калибра? А, ясно! Если "Баклан" начнёт отстреливаться, то перестанет ускоряться, поскольку будет вынужден развернуться. Тогда эсминец сосредоточится на маневрах уклонения, а, тем временем, подтянется остальная группа. Нормальный расклад. Пусть подходит. Главное ничего не менять.

* * *

Шкодно смотреть, как постановщик мишеней, удерживаемый парой обшивочных ремонтников, загоняет в дульный срез отлитый в индукционной печи стальной шарик. Нет, досылка банником не требуется — тяготение само затягивает снаряд до места, так что стрельба ведётся практически со скоростью опускания ядер в ствол. И до момента попадания в преследователя времени проходит немного, он быстро приближается.

Ни разрывов, ни пробоин — ничего не видно. Просто эсминец гасит двигатели и продолжает стремительное сближение по инерции. Не повезло ему. С пятисот километров оптика уже демонстрирует и отверстия пробоин, и дымок замерзающего на лету воздуха, что рвётся наружу, и даже отлетающие в сторону осколки. Радио фиксирует сообщения о повреждениях, потере управляемости, гибели членов экипажа. Уже наблюдаются вспышки взрывов — что-то совсем плохи дела у мятежников.

Стрельбу приходится прекратить, потому что маховики разворачивают "Баклана" поперёк собственного курса — надо срочно уходить с пути несущегося со всей дури преследователя. А следующая за ним троица тоже начинает доворачивать и уменьшать разгон. Кажется, они всё-таки, чересчур разогнались.

Расчёты для стрельбы готовы, хотя упреждение приходится брать огромное. Строчку уходящих к цели снарядов не видно, перекрестье прицела ползёт по боковому экрану, инерция проносит мимо две торпеды, отчаянно стремящиеся затормозить, отчего выглядят летящими хвостом вперёд. Какое счастье, что их автоматика производит подрыв в момент, когда обнаруживает, что расстояние до "Баклана" начинает нарастать.

Кажется, в экипажах эсминцев произошли кадровые перестановки. Совсем недавно. Буквально в начале погони. Не позаботиться о том, чтобы встреча с "добычей" произошла при близких скоростях — это надо сильно плохо знать механику. Автоматика уже пересчитала израсходованные вникуда торпеды. Боезапас преследователи исчерпали, и, судя по всему, должны сейчас начинать экономить рабочее тело. По крайней мере, торможение будет им стоить практически всего запаса воды.

Раомина чуть не плачет от огорчения. Она выстраивала длинную красивую комбинацию, а эти обормоты всё поломали, совершив ошибку, которая пристала нетерпеливому юнцу, а не искушённому космическому волку. Теперь эту группу даже взглядом не проводишь — истаяли в просторах вселенной. Им немало потребуется терпения на то, чтобы затормозить и вернуться.

Однако Вир вынужден честно признаться самому себе, что, будь он на месте мятежников, то легко совершил бы такую же оплошность, если не отчудил бы чего похлеще. Очень уж отличаются привычные обитателю планетной поверхности реалии, от условий, где нет ни трения, ни среды, на которую можно опереться.

* * *

Вот. От погони избавились. Скорее всего, надолго. А планов на дальнейшее у них никаких нет. Следуя элементарной логике, надо лететь к Емле, высаживаться и прятаться на поверхности. Много там подходящих для этого мест. Но есть проблема — войти в атмосферу "Баклан" не может — не будут там работать ходовые ускорители. А и работали бы, их тяги для посадки недостаточно. Все шлюпки и боты, как и штурмовики с истребителями, снесены вместе с ангарами. Поэтому, кроме как причалить к орбитальной станции, варианта у них нет. Скорее всего, там их ждёт тёплый приём. Имеется ввиду, императрицу.

Собственно и "капитана" с "пилотом" встретят не с коврижками. В уставах очень много букв, так что злые дяденьки обязательно найдут, за что наказать пару ребятишек, не захотевших помирать. Вир не слишком верит в справедливость.

Контроллер системы связи и процессор декодирования по команде вывесили на экранах сервисного канала сводку обо всём, что было принято и расшифровано за период, прошедший с начала мятежа. Вир с удовольствием убедился, что премия на его вклад поступила, и на душе стало спокойней. Члены семьи имеют доступ к этому счёту, так что, можно полагать, заработок его для них не пропадёт по-любому. Можно спокойно, без оглядки на последствия, продолжать спасать свою шкуру. Это хорошая новость.

Раомина тоже выловила из потока информации какие-то важные для себя новости, отчего заметно успокоилась. А вот Жанна приняла высокомерный вид. Или упрямый. Тоже нашла в этом винегрете сообщение для себя. Но главное — все корабли мятежных подразделений императорского флота Золнечную систему уже покинули. Повреждённый патрульник поставлен в ремонт на орбите Зитана и экипаж с него перешёл на вернувшиеся на свои базы эскорты. Судьба прошкворчавших мимо "Баклана" эсминцев никого не интересует уже несколько часов, поскольку никто к ним не обращается, и на их запросы не отвечает.

А вот сами они сняли уцелевших членов экипажа с сильно повреждённого "Заставляющего" и занимаются активным торможением, продолжая, тем временем, удаляться от Затурна.

Понятно, что во внешнем мире произошли некоторые события, изменившие некие неизвестные расклады неведомым образом. Никаких распоряжений относительно необходимости срочно уничтожить учебный авианосец в эфире не фиксируется уже много часов. И, примерно в течение этого же времени все коды прозрачны. Уж не означает ли это провал восстания?

Глава 7. Затишье

Как-то долго длится молчание в рубке. Каждый что-то понял для себя, но не торопится делиться открытиями с остальными. Всё-таки они — бесконечно далёкие друг другу люди, случайно сведённые по воле случая в один, довольно удачный экипаж. Отличный пилот, превосходный баллистик и он, сумевший никому ни в чём не помешать. Это тоже ценное качество. Редкое.

— Вир! — вдруг нарушила молчание императрица. — У тебя есть какое-нибудь большое желание?

— Уж не о последнем ли желании вопрос? — пронеслось в голове. Среди Емлян думать о человеке недоброе до того, как он совершил какое-то непотребство, считается неправильным. А вот по отношению ко всем остальным это рекомендуется. Презумпция виновности, так сказать. Поэтому сосредоточился, подумал, и ответил. — Мои мечты уже осуществились, леди.

Не соврал, кстати. Он удачно воспользовался выпавшим на его долю случаем и теперь в семье есть денежки на приобретение комб-комуникатора. Если вернётся — попользуется. А нет? Это от него зависит. Надо постараться. И лицо при этом терять не хочется.

Императрица, услышав ответ, даже не подумала улыбнуться.

— Жанна, — обратилась она к девушке, — а ведь и твоя мечта тоже сбылась. Ты, управляя неуклюжим, почти безоружным кораблём, отбилась от нападения новейших эсминцев. Для военного пилота это существенная заслуга. Перед самой собой, по крайней мере.

Пока длится пауза, Вир наблюдает за изменением выражения лица брюнетки. Удивление, разочарование, озарение — вся гамма чувств просматривается как на ладони. Вот не привык этот человек мыслить такими сложными категориями, только учится.

— Как ни крути, нам, пока не прояснилась обстановка в империи, лучше не приближаться к местам, откуда можно ждать нападения, — рассуждает Вир. — То есть ещё довольно много времени придётся скучать без дела. Для начала предлагаю рассчитать маневр сближения с тем эсминцем, с которого сняли экипаж. Осмотрим его. Ну и неплохо бы позаботиться об удобствах для собственного личного состава.

* * *

Догонять промчавшийся мимо них эсминец пришлось долго. Разница в скоростях оказалась существенной. Тройка его "товарищей", вышедших из боя без повреждений, проследовали к Затурну далеко в стороне, причём их скорости относительно "Баклана" оказались очень велики. Это смотрится особенно забавно, поскольку все продолжают удаляться от планеты с кольцом. Просто одни ускоряются, а другие тормозятся.

Когда имеется тяготение, пусть крошечное, но постоянное, множество бытовых вопросов решается легко и непринуждённо. Душ вместо обтирания влажными салфетками, ложка вместо соски — даже эти простые удобства много значат для тех, кто провёл в невесомости длительное время. Плата за это — боль в мышцах, отвыкших от регулярного участия в работе опорно-двигательного аппарата. Тренажёры, конечно, позволяют ослабить последствия, но идеального не бывает ничего.

Работы по перестройке "Баклана" не прекращаются ни на минуту. Бывшие кладовые учебного инвентаря превращаются в просторные комфортабельные каюты, где монтируются помывочные боксы из капитанских покоев и кают для высокопоставленных проверяющих. Это такие кабинки на одного с загубником для дыхания и всякими приспособлениями типа душа, обдува тёплым воздухом, ультрафиолет, ионизатор, струйный массаж. В невесомости можно отлично выкупаться, если защитить от брызг окружающее пространство и собственные органы дыхания.

Тут же устроена кают-компания и буфетная, куда приволокли остатки оборудования с камбуза и из офицерского салона. Тренажерный комплекс тоже собрали из фрагментов, уцелевшего после обстрела инвентаря. Виру созидательная работа в радость, а пользоваться помощью муммиков он давно приловчился. Или сам им ассистирует. Однажды, когда он затянул кабель не в тот канал, контроллер распределителя электропитания обозвал его тупицей, отстранил от участия в завершении работ и направил на вытряхивание мусорных мешков в распоряжение контроллера вентиляционной системы. Похоже, сетка заметно перенапрягается от обилия задач, которые он ей ставит, постоянно внося в планы дополнения, пришедшие в голову двум женщинам, решившим переставить в доме мебель.

Повреждённый эсминец "достали" почти через неделю. Наружные муммики провели взаимную фиксацию корпусов, а потом началось мародёрство. Вир планировал разжиться водичкой и провиантом, но аппетит рос по мере того, как обнаруживались интересные находки. Собственно, первыми на зуб попались мобильные манипуляторы, затем — узловые элементы управляющей сети — контроллеры, процессоры, вычислители. Запасы крепежа и корабельной фурнитуры. А потом — пошло, поехало.

В конструкции эсминца всё подчинено задаче с максимальной скоростью доставить в точку пуска четыре грозные торпеды. Соответственно, всё остальное следует облегчить, в первую очередь — защиту реактора, как заведомо массивного элемента. Поэтому от неё оставлен только "кружок", в "тени" которого, если лампочкой считать активную зону, находится весь корабль. Таким образом, задняя полусфера окружающего пространства облучается на всю катушку, но ни корпуса, ни, тем более, экипажа там нет. Зато трубы ходовых ускорителей приходится разносить так, чтобы реактивная струя ничего не повредила. То есть, расположены они друг от друга далеко и сверху опоясаны кольцом прыжкового переходника, как называют оборудование для переставления пространства "за спину". Это для межзвёздных перемещений.

"Похудевший" после сноса пристроек "Баклан" в этот габарит тоже может вписаться, и обрести возможность покинуть Золнечную систему. Но трудов предстоит немеряно. Юстировки, отладка программ целого комплекса технических средств. Важнее всего для этого качественная работа устройств наблюдения, поскольку требования к точности ориентации возрастают многократно. Работы тут на месяц с лишним.

Хотя, торопиться им нынче некуда. Съестных припасов прибыло, вода, поступившая в системы санитарно-гигиенического контура, сняла напряженность в бытовой сфере. На корабле многие системы замкнуты и при наличии энергии позволяют долго не испытывать неудобств.

* * *

Раомина внимательно изучала поступающие новости, благо рейсовый почтовик проходил своим маршрутом регулярно, а возможности военного корабля позволяли, принимать практически все радосообщения, циркулирующие в межпланетном пространстве. Обстановка на центральной планете всё более и более запутывалась. Низложенный император избежал ареста и сопротивлялся, используя части, сохранившие ему верность. Зато количество претендентов на его место постоянно колебалось в пределах от двух до пяти, что затрудняло объединение оппозиционных сил.

Свара шла такая, что разобраться в обстановке было почти невозможно. Императрица иногда по ночам жаловалась Виру на то, что данные не позволяют ей понять происходящего. Судя по всему, около десятка удалённых планет должны были заявить о своём суверенитете, но, вместо этого от империи отделилось три наиболее развитых системы, причём на двух из них тут же вспыхнули междоусобицы, а на оставшуюся направили силы умиротворения сразу четыре "императора".

В Золнечной системе ничего существенного не происходило. Курсировали рейсовики. Причём оба не отклонились от обычного графика. Экипаж "Баклана" просаживал жалование на спутниках Затурна, станции наведения в оптику сопровождали бывший учебный авианосец, в урочные часы получая телеметрию с его устройств. Попыток связаться с ним, тем не менее, не предпринималось. Имеется ввиду, затребовать отчёт или передать распоряжение никто не пробовал. А с ростом расстояния запаздывание прихода радиосигнала возрастало.

Вир поломал немножко голову над странностями происходящего, да и прекратил это бесперспективное занятие. Четыре боевых лазера и восемь турельных картечниц, вот к чему надо приложить усилия разума, чтобы разместить их толково. А не отвлекаться на разные вещи, повлиять на которые невозможно. Еще следует пристроить спасательную шлюпку и посадочный бот. И не забыть по окончании разграбления эсминца снять с него весь чёрный металл. Имеется в виду рафинированное, отделённое от естественных в космосе присадок железо. Это переплавят на боезапас главного калибра.

Вообще-то, такая нелегированная сталь у кораблестроителей ценится высоко, поскольку её можно цеплять магнитными захватами. Исполнительные механизмы или рабочие тоже пользуются этим свойством для перемещения, а обычной коррозии в пустоте нет. Для этого на космических металлургических заводах проводится сепарация — разделение собственно железа и щедро подмешанного в него никеля и других природных добавок. Получение сплавов с заданными свойствами, главная задача первого передела. А уж формование отливок, по большей части пустотелых, это отдельная песня.

* * *

Спасательная шлюпка, это просто ящик с устройствами жизнеобеспечения и двигателями ориентации и ближнего маневрирования. При необходимости покинуть корабль — удобная штука. Можно продержаться с месяц вдесятером, дожидаясь помощи, или переместиться в пределах близких орбит и состыковаться с исправным кораблём. Запас хода на ней невелик. Экономичные и непритязательные жидкостные реактивные двигатели малогабаритны, но ни о каких межпланетных перелётах с использованием такой техники никто речи не ведёт.

При нормальных условиях эти корытца используют в качестве разъездных судёнышек, перелетая в них на соседние корабли или не слишком удалённые орбитальные станции, при удачно совпадающих траекториях, естественно.

А вот посадочный бот — это скорее самолётик с треугольным крылом. Двигатели на нём заметно мощнее и запас топлива солидный. Эти устройства предназначены для аварийных посадок на окружённые атмосферой планеты. Кстати, если потом с поверхности каким-нибудь носителем вывести их к границе атмосферы, да подразогнать как следует, то могут и на орбиту выйти, и состыковаться с нужным объектом.

Оба типа аппаратов невелики по сравнению с огромной тушей "Баклана" и подходящее местечко для них отыскалась без труда. Снабженные герметичными крышками бывшие ремонтные боксы, куда раньше из ангаров, ныне безвозвратно утраченных в бою, перемещали поврежденные при полётах учебно-тренировочные машины. В результате внешний габарит авианосца не возрос, что важно для нормального функционирования аппаратуры перехода.

* * *

Вир уже не думает, что императрица намерена убить его и Жанну. Общее впечатление от происходящего таково, что знание об истинной сущности преподавателя баллистики Анны Смит, как бы подразумевается в деяниях многих людей, ныне находящихся здесь, в Золнечной. По отношению к их кораблю проявляется такая тактичность, что даже маленько не по себе делается. Обмен данными по радиоканалам ведётся интенсивно. Ра посылает огромное количество запросов и банковских поручений. И во всех случаях получает ответы. Кстати, суммы, которыми она ворочает — чудовищны. Капитанский допуск позволяет ознакомиться с содержанием всей корреспонденции, приходящей и исходящей.

Просмотр ретроспективы перечислений показал, что до начала мятежа, императрица финансизмом почти не занималась. Изредка отправляла в какие-то адреса команды на изменения ставок или норм отчислений, случалось, распоряжалась о задержке некоторых операций, или их возобновлении. Не каждый месяц такое случалось. Создавалось впечатление, что преследуемый и гонимый род Каяли — первых императоров — не вполне отошел от дел в коридорах власти. Но влияние на политические процессы оказывает тайно, манипулируя перемещением денежных масс.

* * *

Жители центральных планет не напрасно считают Емлян неудачниками. Планета у них далеко не курорт. Но и тупицами её жители не являются. Да, сплошные атлеты. Без тренированных мышц здесь легко быть сбитым с ног ветром, порывы которого плотны и внезапны. Но и мозги у местных жителей далеко не атрофированы, и школы не стесняются сообщать ученикам самую актуальную информацию не только о достижениях науки и техники, но и о направлениях ведущихся исследований.

Вир давненько увлекается кристаллографией. Но без путёвого вычислителя ничего интересного в этой области, ни познать, ни придумать не удаётся. Речь не идёт о простеньких однокомпонентных структурах, описанных во всех букварях. Сапфиры — кристаллы на двухкомпонентной основе, например, это тоже несложно. Но, уже начиная с серьёзных соединений, где присутствуют три, и более типов атомов, конструирование и расчёт свойств решёток становятся задачами непростыми для доступных на Емле недорогих счётных устройств.

Вот для того, чтобы разжиться толковым информационно-вычислительным комплексом и нанялся Вир в подрядовые. То, что легкодоступно даже небогатым жителям центральных планет, им, жителям периферии стоит немалых трудов.

Зато сейчас в новой капитанской каюте "Баклана" установлены не просто мощные, а, можно сказать, наилучшие средства для проведения нужных ему расчётов. А еще в его распоряжении вакуум или любые нужные давления. Невесомость, или возможность создать тяготение в некоторых управляемых пределах. Множество материалов и действующее оборудование, позволяющее придавать эти материалам форму нужных ему деталей, приспособлений и установок.

Опыт выращивания простейших кристаллов у Вира имеется. Скажем — поваренной соли. Но сейчас его интересует нечто иное, чем выполнение лабораторной работы по плану учебного курса. Родилась у него идея организации плотной упаковки атомов тяжелых стабильных изотопов со связями, идущими так, чтобы узлы кристаллической решётки оказывались в промежутках между узлами другой. Модель чисто умозрительная, но выглядит убедительно, и расчёты прочности дают просто замечательные оценки. Но вот как это построить — уму непостижимо.

А как оно будет сохраняться при колебаниях температуры? А что произойдёт на границе среды? Там ведь часть связей не найдёт, к чему прицепиться, следовательно поверхностный слой необходимо выстраивать иначе. И как заставить атомы сцепиться именно так, и никак иначе? Их ведь не возьмешь пинцетом и на своё место не поставишь, подключив нити связей нужным образом. Одним словом, есть над чем поломать голову. Пока процессор вентиляционной системы не послал его снова вытряхивать мешки. Субординационные цепи управляющей сети последнее время так забавно сбоят. Например, Жанну то и дело уведомляют о необходимости приступить к обязанностям помощника повара на корабельном пищеблоке, а Раомину, то есть преподавателя баллистики Анну Смит, предупреждают о сроке сдачи в учебную часть плана очередного занятия.

Глава 8. Рояль — означает императорский

Понятно, что ни капитан ни первый пилот в реальной обстановке разобраться не способны. Их жизненный опыт не связан с расплетением сложных политических узлов. Причём, если Жанна ещё не безнадёжна, всё-таки росла она в окружении информационного пространства мира интриг и сплетен, то Вир, воспитанный в патриархальных условиях, несмотря на начитанность и образованность, ни за что не сможет правильно выловить крупицы истины в потоке взаимоисключающих сведений. Поэтому женщины не слишком озабочены тем, чтобы он участвовал и их болтовне. Да он не особенно и интересуется. Родилась у него идейка, как прогладить лучиком лазера границу фазовых сред, а потом сменить газ и, уже при другом давлении, снова возбудить электроны внешних оболочек, ударить разностью потенциалов, дать тяжелым ионам добраться до поверхности, и снова поменять газ.

Понятно, что любые политические рассуждения в его присутствии — только отвлечение от главной мысли. Он буквально вянет при упоминаниях о должностных лицах, лидерах группировок, путает представителей законодательной и судебной власти, не отличая их, впрочем, от народных представителей. Жанна понимает значительно больше него. По крайней мере, не задаёт вопросов типа: "А хто це?"

Они частенько проводят часок другой в кают-компании за разговорами на самые разные темы. Сегодня ход беседы задала пилот. Она, оказывается, проводила время не за макияжем, а изучала документы, касающиеся истории военно-космических сил империи. И накопившийся в её красиво стриженой головке пузырь знаний сегодня прорвался.

— Рао! А ты знаешь, что наш непобедимый флот не потерпел ни одного поражения в конфликтах с неприятелем? — что-то в тоне девушки настораживает Вира. Точно. Он же уже разобрался в том, что она не глупая, а просто такая вот, взбалмошная, что ли.

— Да, это известный факт, — соглашается императрица. Но как-то слишком лаконично.

— И достоверный, — чуть не выкрикивает её собеседница. — Потому что на нас никогда никто не нападал. Все эти корабли неустанно совершенствовались, их экипажи проходили напряжённую боевую подготовку, проводили сложные маневры и масштабные учения. Но, ни разу не воевали. Почему?

— Если спросила, значит, наверное, тебе известен ответ? — императрица продолжает "мучить" пилота, отчего-то, довольно улыбаясь.

— Могут быть разные ответы. Например — все так боятся нашего грозного флота, что не решаются на враждебные действия по отношению к империи, — ирония, что слышится в голосе девушки, снова настораживает Вира, и он ждёт продолжения.

— А может быть, дело в том, что до империи с её внутренними проблемами просто никому нет дела? — переходит она вдруг на полярно-противоположную точку зрения. — Ведь никаких данных о военных приготовлениях, направленных против нас, в разведывательных сводках не упоминается ни разу.

— Так кто же станет готовиться к войне, если нападать боязно, — выдаёт контраргумент Раомина.

— Могли бы готовиться, например, к обороне от наших инсинуаций, — не унимается Жанна.

Некоторое время висит тишина, но потом звучит не вполне понятный ответ:

— Нагнетание напряженности всегда негативно влияет на торговый баланс.

После этих слов юная девушка долго смотрит в угол салона и эмоции на её лице сменяются, как в калейдоскопе. Последняя — уныние. Вир снова ничего не понял. У него в голове гвоздём сидит вопрос о коммуникациях третьего продольного канала.

Работы по переоборудованию учебного авианосца приближаются к завершению, и на сладенькое вылезли десятки тонких мест, в которых нужно всё сделать по умному, чтобы не страдать потом от последствий непродуманных решений.

Корабль, с тех пор, как круговерть событий бросила его в этот непредсказуемый полёт, преобразился. Его корпус очистился от надстроек и даже восемь турельных артиллерийских установок практически не видны, не говоря о лазерах, Колечко переходника гармонично опоясывает центральную часть, короткие консоли антенных решёток не выглядят чужеродными. А уж о внутреннем убранстве нечего и говорить. В этом железном ящике, по привычке именуемом авианосцем, кроме двигателей и орудий главного калибра сохранился только избыточно массивный корпус, значительная часть которого уйдёт в реактивную струю и боезапас.

* * *

— Вижу, что все хорошо отдохнули и готовы наброситься на меня с расспросами, — Раомина подкладывает на тарелки вторую порцию порошкового омлета, приготовленного с консервированными помидорами. — Ешьте, не отвлекайтесь, я вам сама все, что нужно расскажу, — Баклан оставил, наконец, почти полностью разобранный эсминец и во все тяжкие мчится по рассчитанной баллистиком траектории. Период, когда на борту есть вес — праздник для всех. Праздник ноющих мышц и полноценного питания. — Муляж "Баклана" мы оставили возле разграбленного остова, Автоответчик — тоже. И дождались редкого момента, когда обе следящие станции и на Зянусе, и на Зитане нас не видят. Этих трёх часов как раз хватит, чтобы перебраться к одному симпатичному астероиду, и тихонько пришвартоваться.

— Так вот почему мы подгадывали к определённому сроку, — капитан практически не удивлён. Возможно, ему об этом даже говорили, но хозяйственные заботы, это такой кошмар! А в должности он недавно, только учится.

— Ты ведь приносил присягу? — это снова вопрос к нему. Кивнул. — А кому ты клялся в верности?

— Законному императору.

— И кто же у нас нынче таковой? — на этот раз на лице баллистика написан явный интерес. Ну да, сообщение о низложении предыдущего главы межзвёздного государства в новостях было. А о возведении на престол нового — ни гугу. Явно от него ждут какого-то вывода. Хм.

— Ну, если в империи бунт, и мятежники за кем-то сильно гоняются, получается, что ты и есть легитимный властитель. По крайней мере, если так считают люди, несомненно, лучше меня информированные, не вижу причины сомневаться.

Услышанное повергло Жанну в шок. Как-то она привыкла проще рассуждать. Очень уж тут много всего накручено. Неочевидного, прямо скажем. Но на то, чтобы не задавать вопросов и не спорить, ума у неё хватило. Хоть она ни кому и не присягала, но корабельный устав распространяется на всех, кто находится на борту. Кому служит капитан, тому — и остальные члены экипажа.

* * *

Собственно, капитана устроило положение, когда не требуется принимать решений в условиях дефицита информации. Раомина просто взяла на себя инициативу и попросила не требовать от неё объяснений. Имеется в виду — немедленно. Вот так он истолковал крошечный демарш, произведённый ею только что. При этом, у него нет сомнений в том, что Её Величество справиться с управлением "Бакланом" способна и без их помощи. Возможно, пилот этого ещё не поняла, но это ни на что не влияет. Практически всю ранее имевшую место партию с патрульными и эсминцами провела баллистик с помощью корабельной автоматики, остальные присутствовали, делая вид, что участвуют

Несколько часов интенсивного маневрирования, и авианосец пришвартован к астероиду. Муммики засверлились в скалу, загнали туда анкеры и организовали надёжное крепление. Несколько полотнищ мишенной плёнки сильно изменили вид Баклана, отбросив на него причудливые тени. Тяготение в одну тысячную Земного — не слишком надёжная гарантия уверенного сцепления со столь лёгким телом, а так, всё выглядит устойчиво. Только на прогулку не тянет. Боязно, что неверно рассчитав шаг, покинешь не только поверхность, но и круговую орбиту миниатюрной бесформенной планеты

* * *

Закончив контроль последних работ по доводке до ума системы отвода тепла от энергетической установки, Вир погрузился в мир кристаллов. Все мобильные манипуляторы завершили свою кипучую деятельность и "развесились" по стенам. Их стало намного больше, чем раньше. Конечно, это субъективное ощущение, поскольку самих помещений теперь меньше раз в десять. Так что создаётся впечатление, то при надобности любой предмет эти устройства передадут, не сходя с места, из захвата в захват. Откуда угодно, и куда потребуется.

Жанна, как оказалось, продолжает усиленно заниматься военным самообразованием. Правда, сейчас, после перехода в режим радиомолчания, затребовать данные извне уже невозможно, но на учебном корабле и без этого масса информации. А ещё эта упрямица занимается совершенствованием боеприпасов. Она насмотрелась на многочисленные отверстия, проделанные в броне картечинами и осколками, полученными от залпа, выпущенного патрульной флотилией на встречных курсах, и теперь хочет добиться аналогичного результата на больших удалениях. Так, чтобы не только при расхождении с противником на минимальной дистанции могла быть достигнута столь впечатляющая плотность твёрдых предметов на единицу площади, но и в случаях пальбы на предельных удалениях.

Императрица просто слушает эфир, вылавливая из радиообмена крупицы нужной ей информации. Идут дни, астероид, к которому они пришвартованы, постепенно расходится с останками поверженного эсминца и муляжом корабля. Только раз провели испытательные стрельбы, проверяя придумку пилота в области создания идеального снаряда.

Требования скрытности сильно ограничивали возможности постановки мишеней, и для оценки скорости расхождения картечи, возникла потребность в снижении скорости вылета снаряда из дульного среза стволов главного калибра. Вир вынырнул из череды неудачных опытов и связался с процессором управления артиллерийским огнём. Полученная информация повергла его в шок.

Оказывается, эта самая скорость — величина регулируемая. И значение в два километра в секунду установлено для решения задач учебных стрельб. Чтобы не слишком далеко оттаскивать мишени и не тратить на них чересчур много мишенной плёнки, в которой, к тому же, становилось почти невозможно обнаружить пробоины попаданий на больших удалениях. Для боевых стрельб рекомендовалось выставлять десять километров в секунду. Это требовало всего лишь перенастройки схем управления, ну и роста потребления электроэнергии, конечно.

* * *

Экспериментальные снаряды отстреляли на скоростях двести и пятьсот метров в секунду. Полученные результаты уверенно легли в предсказанные расчётным путём пределы, После этого рассчитали таблицу для разных дальностей и взаимных скоростей стрелка и цели.

Случай проверить правильность сделанных выводов представилась быстро. Подошли три эскорта. Те самые, что намеревались уничтожить их ещё в самом начале мятежа. Обстрелявшие на пролёте кольца Затурна, проскочившие мимо, затормозившие и, кажется, пополнившие боезапас и возобновившие ходовые ресурсы.

* * *

Осмотр небесной сферы ведётся непрерывно. Миллиарды объектов отмечаются и идентифицируются. Обнаруживаются и незнакомцы, на каждый из которых автоматика заводит своеобразное "досье". При следующем осмотре неба, когда вращение астероида подставляет под камеры тот же участок пространства, положение обнаруженных неизвестных объектов снова анализируется. Так находятся новые астероиды или просто глыбы, которые в этих местах нередки.

Три объекта, будь они отмечены каждый по отдельности, могли бы быть приняты за естественные тела, пассивно летящие, всяк своим путём. Но их траектории чудесным образом сходились к одной точке в то самое время, когда в ней оказывался раздербаненный эсминец с приделанным к нему муляжом авианосца. Когда контроллер системы наблюдения ознакомил командира с результатами своих наблюдений, состояние спокойной созерцательности, царившее на борту, перешло в полную боевую готовность.

Мостик, он же центральный пост, он же рубка, мало изменился в результате проведённых усовершенствований. То есть — всё тот же в недавнем прошлом запасной командный пункт. Все уже на местах. Анализируется максимально неблагоприятный вариант развития событий.

Итак, неприятель, обладающий прекрасными средствами оптического наблюдения и, руководствуясь данными постов слежения, засёк место, где "Баклан" занимался мародёрством и самосовершенствованием. Рассчитал траектории, разогнался и полетел, дожидаясь момента сближения, для того, чтобы атаковать. И, несомненно, по дороге, или заметил переход цели к астероиду, или, по мере приближения, просто разглядел, что направляется к ложной мишени. Но, не желая выдавать себя раньше времени, продолжает двигаться пассивно, конечно же, намечая атаку на астероид. Благо, по космическим масштабам, их положение следует полагать близким к истинной цели, и для атаки удобным.

* * *

Любопытное наблюдение вдруг сделал Вир. Женщины притихли и ждут его слова. Когда чувствуется запах жареного, словно включается древний инстинкт, препятствующий и коварной, опытной императрице, и взбалмошной своевольной девчонке помешать решению, принять которое должен тот, кого природа назначила в защитники и, чего уж лукавить, в созидатели материальной базы. Именно этим двум существам присуща истинная мудрость хранительницы домашнего очага. Независимо от того, осознают ли они это.

Понятно, что предстоит бой. Варианты возможных маневров ухода от столкновения проиграны на голографере — избежать встречи со средствами поражения неприятеля невозможно. Тем более, он вот-вот начнёт маневр сближения, использовав для этого момент, когда окажется прикрыт от "Баклана" телом астероида, вращающегося, естественно, потихоньку.

А план в голове не складывается. Так, смутные догадки где-то на самом краешке сознания. Наглость и новые боеприпасы — это всё, на что можно рассчитывать.

— Отходим по вектору сорок четыре — одиннадцать, выполнять! — отдаёт он короткую команду.

— Есть! — откликается пилот. Захваты отпускают передние анкеры, нос приподнимается и происходит открепление хвостовых фиксаторов. Несколько секунд на сматывание тросов, лёгкое ускорение коротким толчком. Каменюка удаляется, маховики ориентируют корабль и даётся тяга.

— Стоп машина! Направление на вероятного противника.

Снова ориентация. Всё. Три отметки расположились на носовом экране точнёхонько в центральной части.

Конечно, давно разысканы данные и о наименованиях, и об именах командиров этих эскортов. Архивы авианосца хранят много сведений о составе флота империи. И Вир немного колеблется. Тем более расстояние до них полмиллиона километров — это же сигнал по пути туда и обратно задержится на три секунды. Однако если начнётся боевое маневрирование, разговор потеряет непринуждённость.

— Командир авианосца Цикловир Канарейко приветствует командиров и экипажи эскортов "Свистящий", "Шипящий" и "Звенящий". Прошу ответить на вопрос: "Кому Вы присягали?", — вот так. Коротко и без нежностей.

— Командир "Звенящего" Актор Вульф и его экипаж присягали императору, — донесли динамики через некоторое время. И ещё два сходных ответа пришли.

— А имени императора Вы не могли бы назвать? — продолжает Вир "смутительную" беседу.

— Сынок, не пудри нам мозги, — отзывается один из командиров через урочное время. — У нас приказ уничтожить твоё летучее недоразумение, и мы его выполним. Защищайся, если имеешь мужество.

— Жаль, так хотелось подружиться. Правда. Ну, ни малейшего желания начинать карусель никому не нужного сражения. Понимаете, навертим друг в друге дырок, а потом будем по полгода ковылять до баз параллельными курсами, обсуждая по чуть живому радио, кто кого ловчее отоварил, — угрозы или посулы тут не сработают, понимает капитан авианосца. Нужно просто потрепаться с мужиками за жизнь, пошутить, найти общие интересы. А там видно будет.

— Так ты полагаешь, что уйдёшь живым? — Актор продолжает накручивать себя.

— Всегда есть надежда, — скромничает Вир. — Тем более, что четырежды это уже получилось. Ты ведь бывал под обстрелом, знаешь каково это, — лукавит он. Слегка.

На сей раз, пауза длится дольше. Наконец приходит сдержанный ответ:

— Пока не случалось, — по крайней мере, честно.

— Ой, — подрядовой продолжает "дурилку". — Поверь мне, ничего хорошего. Каждый раз что-нибудь ломается, а попробуй потом объясни интенданту, что белый рояль и шартайский ковёр из салона действительно утрачены вследствие неизбежной в пространстве случайности, а не перевезены в усадьбу твоего имения. Знаешь ведь этих формалистов. Замучают бумагами.

Кажется, на том конце засмеялись.

— Ты весёлый парень, — доносится, наконец, из динамика. — Жаль будет тебя убивать.

— Не говори ерунды, — Вира понесло. — Назови лучше свой любимый кабачок и назначь время. Я закажу твой любимый "Роро" и выпьем за встречу на твёрдом грунте, когда дождусь тебя от любимой женщины.

— Тогда уж лучше встретимся в твоём имении, — командиру "Звенящего, наконец-то надоело произносить угрозы. — Как говоришь, оно называется?

Влип. Договорился. Но императрица уже набирает на терминале текст подсказки.

— Так "Роро" и называется. Это на Люсинде. Дворецкий будет в курсе, так что заглядывай, как окажешься в наших краях.

— Не дури мне голову, Цикловир! "Роро" принадлежит роду первых императоров. Ты слышал имя "Каяли"?

— Кто же его не слышал? Девичья фамилия моей жены, от неё и подарок.

— Ну и горазд же ты свистеть! Парень, их уже давно никого нет в живых.

— Тебя обманули, Актор. Моя Раомина, урождённая Каяли сидит сейчас в кресле оператора управления артиллерией и готовит исходные данные для нашего с тобой огневого контакта, пока ты заговариваешь мне зубы детскими сказочками.

Через три секунды динамики донесли звуки веселья, воцарившегося в рубках всех трёх эскортов. Разговор не получился.

* * *

Разговор не получился. Эскорты прямо по курсу, угловые расстояния между ними порядка полутора градусов. Полный ход. Отлично подрегулировали магнитные линзы, прекрасно сбалансировали корабль относительно продольной оси. Три метра в секунду за секунду. До проскока мимо противника около пяти часов. Относительная скорость в этот момент будет более пятидесяти километров в секунду. Это прикидка на случай, если неприятель пассивен. А кто его знает, как он станет маневрировать?

На каждом эскорте по одной торпеде и куча малокалиберных ракет. Применить лазеры или пороховые пушки в этом бою вряд ли удастся. Хотя "метель" из шрапнели и осколков ему навстречу эти ребятишки непременно попытаются пустить. Следовательно, рефлектор в бывшем центральном посту разнесут в дым, и покорёжат пакеты электродов, заботливо уложенные в центральной части корпуса.

А пока противника можно только попугать чем-нибудь непонятным. Например, выдвинуть поперечные консоли, предназначенные для разнесения датчиков оптического дальномера, сложенные в походном положении вдоль бортов, и одновременно, моргнуть в бывшей рубке вспышкой освещения. Вроде как из суперлазера пульнули. Потом сложить консоли, снова выпустить, и ещё моргнуть.

— Цикловир, что за ерунду ты устроил?

— Ну, слушай, Актор, так нечестно. Мы ведь уже начали войнушку. Или я тебя неверно понял?

— Начали, конечно. Вот я и спросил.

— Так, не буду же я тебе объяснять, чем собираюсь по тебе вдарить. И вообще я занят. Мы тут биссектрису на ось наматываем.

— Директрису, деревня! И не наматываем, а натягиваем, — командир "Звенящего" цитирует старый армейский анекдот.

— Да, мне уже доложили, — в тон шутке откликается Вир. — Будь другом, зашторь свою оптику, я тебя сейчас подсвечу.

— Эй, погоди! У меня на вантах тельняшки сохнут. Сейчас пошлю наряд, чтобы сняли, а то поджаришь их до потери полосатости, — откровенно ржёт командир эскорта.

Пока суд да дело, расстояние сократилось, и пушки главного калибра обработали все четыре цели в расчёте на стабильность их траекторий. Расстояние запредельно, но по паре сотен снарядов на каждую цель уже выпустили. Это стаканчики с металлической крупой. При равномерном движении по инерции эта крупа рассеивается очень медленно. Сначала она движется за счёт ничтожных напряжений, возникших в ней под действием силы, вытолкнувшей снаряд из ствола. Происходит "распрямление" кусочков. А потом — редкие хаотические столкновения потихоньку расталкивают этот комок в облачко. Редеет оно медленно, но на расчётном расстоянии встречи с целью имеет предполагаемую плотность одна крупинка на квадратный метр.

Вероятность поражения цели хотя бы одной крупинкой по оптимистической оценке имеет величину почти целый процент. Это, если противник не включит ходовые двигатели. А включать их ему невыгодно. Не в его интересах наращивать скорость расхождения, это неудобно для ракетного оружия, потому что сокращается время, отпущенное на принятие решения автоматикой наведения и на маневрирование снаряда после пуска двигателя.

— Слушай, парень! Мои датчики так и не обнаружили признаков работы твоего лазера, — не унимается Актор. Похоже веселье в рубках эскортов достигло своего апогея.

— Прицел сбился, — продолжает зубоскалить Вир. — Этот новобранец перепутал котангенс с эпиллятором и пытался ввести его под опору отражателя, поскольку совпала форма паза.

Ответное ржание теперь доносится через эфир значительно быстрее, а главный калибр "Баклана" продолжает усеивать узкие коридоры направлений на все три цели крошечными кусочками твёрдого материала. На этот раз это уже не крупа, а, скорее, картечь. Так уж получилось, что разлёт компонентов боеприпаса идет тем быстрее, чем они крупней. Вот и приходится издалека стрелять мелочью, а крупную фракцию применять на меньших расстояниях.

— Эй, Цикловир, мы выпускаем ракеты, — действительно, аппаратура отмечает неторопливые, можно сказать, ритмичные вспышки на всех трёх кораблях. — Пока они до тебя добираются, может быть, расскажешь свою биографию. А то погибнешь в безвестности, — командир "Звенящего", похоже, получает садистское удовольствие, издеваясь над "беззащитным" противником. Он почему-то уверен в том, что "Баклан" продолжит следовать прямолинейно и равноускоренно.

— Спасибо, Актор. Говорилка, которая висит над живой картинкой, сказала мне, что на ваших корабликах моргали какие-то огоньки, — явная передержка, конечно, но сейчас тональность важнее смысла. А голографическая модель прогнозирует, что через считанные секунды облачка разных размеров дроби и картечи, практически догнав друг друга и слившись в единые не слишком плотные тучки, накроют цели.

Странно, противники, с которыми они встречались, даже не подозревают о наличии у них разгонных пушек. Толи магия слова "авианосец" срабатывает, и никто даже не пытается прочесть данные о вооружениях, установленных на "Баклане", толи огульно считают учебное судно беззащитным. Но все полностью пренебрегают опасностью, которая может от него исходить.

Подождав пару минут, Вир по очереди вызвал эскорты. Тишина. И ракеты уже на подходе. Застопорили двигатели и выпустили постановщики мишеней. Они помчались вперёд, разворачивая полотнище плёнки. А "Баклан" повернул свой корпус перпендикулярно вектору первоначального курса и включил полную тягу, уходя из зоны, где ракеты будут искать с ним встречи.

А потом события завертелись. Не все выпущенные эскортами ракеты пошли на обманку, многие бросились в погоню за кораблём. Лазерами и картечью явно уничтожили только одну, четыре подорвались, пытаясь достать их осколками и больше десятка с полной очевидностью самоликвидировались без малейших шансов на попадание. Были ли среди них торпеды, понять не удалось. Слишком быстротечной оказалась встреча.

Мимо эскортов проскочили тоже стремительно. Только успели заметить, что какая-то активность на их поверхностях всё-таки наблюдается. Видимо ремонтные автоматы забеспокоились. На вызовы ни "Звенящий", ни "Свистящий", ни "Шипящий" не отвечали, а их реакторы в инфракрасном диапазоне выглядели совершенно нормально.

Глава 9. В кустах нежно поёт дудочка

Как ни помножай скорость на время, а кроме расстояния ничего у тебя не получится. Баклан изрядно удалился от Затурна и так разогнался, что, можно считать, уже покинул пределы Золнечной системы. К тому же, траектория плавно вывела его из плоскости эклиптики. Планеты видны как звёздочки, а Золнышко такое маленькое, что даже и сравнить-то его толком не с чем. Но видно, что кругленькое.

Раомина заставляет вычислители проверять и перепроверять данные межзвёздного маневра — перехода. Ей это не впервой. Оставаться в системе дальше — дело неверное. Практически все мятежники заинтересованы в смерти Раомины Каяли, хотя большинство не верит в факт её существования. Такой вот парадокс.

Жизнь вообще сплошной парадокс, рассуждает Вир. К богатству, почему-то, более всего тянутся богатые люди. А к знаниям — знающие. Разумные существа поразительно уязвимы в сфере желаний. Не управляют они собой в этой области, а наоборот — управляемы. Тот, кто заставляет остальных хотеть, тот владеет ситуацией. Страх или принуждение менее эффективны, поскольку вызывают протест, мобилизуют сопротивление.

Вот взять ту же Жанну. У неё практически не было ограничений в области исполнимых вожделений. Но был сложившийся в силу традиции запрет. Запрет на карьеру флотоводца. Нет, женщин не гонят из вооружённых космических сил, но в профессиях, связанных с управлением кораблями или группами кораблей они обычно неуспешны. Могут дослужиться до званий и должностей среднего уровня — заместителей, помощников, руководителей вспомогательных служб. Даже пилотируют истребители и штурмовики. Но на первые роли не назначаются. Этакое закрепившееся табу.

Вот это обстоятельство и взбесило избалованную наследницу огромного состояния. Вся её жизнь теперь направлена на борьбу с такой вопиющей несправедливостью. Да она давно знает и умеет всё, что необходимо для выполнения работы великого стратега и непревзойдённого тактика. И узнает ещё больше. И научится. И превзойдёт. Хм. Единственный в империи пилот с реальным боевым опытом. И, несмотря на это обстоятельство, как только закончится неразбериха и всё утрясётся, Жанна Каменская займёт пристойное ей место в курсантском кубрике и будет шагать по карьерной лестнице так же, как и все. Получая взыскания и поощрения от тех, кого могла бы научить реальному искусству ведения боевых действий в межпланетном пространстве. Потому что у неё нет документа.

Хм. Вир открыл файл с её послужным списком. Процессор кадровой службы пунктуально занёс в него отчёты не только о прибытии девушки к месту службы, выдаче вещевого довольствия, но отметил и перевод на должность первого пилота, а также внёс подробные отчёты о выполнении ею маневров во исполнение распоряжений командира корабля и рекомендаций баллистика. И не забыл выставить высшие оценки, сделанные контроллером боевого обучения.

Но всё равно не поверит Вир в сказку о Золушке. Обязательно произойдёт нечто, исключающее продолжение столь ярко начинающейся карьеры. Скорее всего, как это запрограммировано природой, девушка влюбится и станет матерью семейства. Выбор такого рода женщины обычно делают легко, когда становятся взрослыми. И все их "шалости", это просто поиск спутника жизни. Такого, с которым... хм, понятно что. Поэтому-то факт, что женщины в империи не слишком высоко забираются по служебным лестницам — свидетельство наличия достаточного количества достойных мужчин.

Сделав столь глубокомысленный вывод, капитан обежал взглядом терминалы и голограферы, цифровые табло, контрольные и сигнальные огоньки, линейные и кольцевые индикаторы. Разобрался он уже в этом хозяйстве. Опыт — дело наживное.

Корабль в порядке, процедура ориентации завершена, экипаж на местах и цифры отсчёта секунд отматывают последние мгновения.

Ноль.

Картина звёздного неба переключилась на другой кадр. В левом нижнем экране пылает огненный арбуз красавицы Люси, а в правом переднем — яркая вишенка Люсинды. "Баклан" перешёл в систему другой звезды. Здесь уже не захолустье. Отметки на экранах показывают десяток кораблей, следующих своими маршрутами. А вот и запрос станции слежения.

— Учебный авианосец "Баклан". Командир — подрядовой Цикловир Канарейко. Цель прибытия — бегство от нападения мятежных подразделений военно-космических сил, — стандартный ответ на стандартный вопрос. И немножко от себя. — Нет ли в ваших действующих инструкциях каких либо распоряжений в отношении нашего корабля?

— Вас приказано обнаружить и уничтожить, — дружелюбно вещает станция слежения. — Сообщение о вашем прибытии сейчас передаётся на все имперские корабли, находящиеся в системе.

Итак, с ним общается автоответчик. Прямой ответ на прямой вопрос — лучшее тому подтверждение. Надо пользоваться моментом, пока не вмешался человеческий персонал.

— Будьте любезны передать мне по лазерному лучу список военных кораблей и параметры их траекторий, а также координаты вооруженных объектов, способных поражать цели в безвоздушном пространстве, — Вир действует в лоб.

— Пожалуйста, — уведомление о завершении приёма высветилось через считанные секунды. — А вот требование командира патрульного корабля "Пуссен" об отключении двигателей и пассивном ожидании его сближения с вашим авианосцем.

Точно, текст уже на терминале. Вир прочитал сухие строки, просмотрел перечень возможных противников и сообразил, что вступать в боевое соприкосновение с этими силами — дело хлопотное и неверное. Могут пощипать. И связался с контроллером боевого обучения.

* * *

Если космические вооруженные силы заняты напряжённой боевой подготовкой, если этот вид деятельности является для них постоянным, то, очевидно, всегда есть опасность, что мальчики заиграются и натворят делов. Человеческое упрямство, ослепление яростью или азарт встречаются нередко. В некоторых людях они заметны сразу, в других могут проявиться всего один раз в жизни. Хорошо это или плохо — неважно. Важно — чтобы вооружённые силы всегда выполняли то, что предписывают им уставы и уложения — повиновались указаниям сверху и реализовывали планы командования.

Вот такая мыслишка и промелькнула в голове подрядового. И там же возникла надежда на осуществление бескровного маневра. Этакого маленького жульства.

А договариваться с процессорами и контроллерами он уже научился. Иногда даже с вычислителями удавалось найти общий язык, хотя эти привереды частенько притворяются, что понимают только языки программирования.

Подчиняясь его команде, женщины готовили маневр сближения с Люсиндой — обитаемой планетой, считавшейся хорошим местом для нормальной человеческой жизни. При практически Земных параметрах, она имела примерно равные по площади поверхности воды и суши. Ни огромных континентов, ни безбрежных океанов. Моря и материки, проливы и острова. Всего в меру. Климатические пояса, конечно, разные, но годовые колебания температур для человека вполне подходящие. А главное, серьезных погодных катаклизмов не отмечается. Всё в свой черёд и без особых неожиданностей. Cейсмика устойчивая, растительный мир богатый, а животный — не очень. Травоядные лягушки в основном, тритоны, саламандры. Ни насекомых, ни теплокровных, даже ящериц не встречается.

Планетная система тоже не слишком обширная. Всего в ней обнаружено около восьмисот тел имеющих более десяти метров в поперечнике. Собственно, кроме Люсинды по круговым орбитам движутся ещё три заметных объекта, самый крупный из которых размером с Луну. С точки зрения добычи в космосе сырьевых ресурсов перспективы здесь скромные. Но всё искупает единственная, по-существу, планета. Минеральных ресурсов на ней много, и они разнообразны.

Именно на Люсинду и предлагает высадиться императрица, даже, если для этого придётся прорваться с боем, рассчитывая на слабость сил прикрытия. Только Вир эти силы слабыми не полагает. Три стационарных спутника наблюдения, оповещения и связи и патрульный корабль на низкой орбите, летящий, что интересно, против направления вращения планеты. И ещё эсминец, обращающийся по вытянутому эллипсу. Вроде, и немного сил, но незаметно мимо них не проскочить. Тем более что ни входить в атмосферу, ни приземляться, авианосец не может. А ещё один партульник сейчас разгоняется как раз в их сторону.

* * *

Технические средства, предназначенные для решения задач коммуникации, координации и организации исполнения — существа понятливые. Просто нужно хорошенько разобраться с приоритетами, заложенными программистами в их непростые алгоритмы. Если бы речь шла о человеке, это называлось бы: "поговорить по душам". Тут этот термин тоже применим, хотя общение не сопряжено с эмоциональностью. Не нужно сочувственно вздыхать, когда тебе излагают существо возникших затруднений. Не следует восхищённо взвизгивать, когда знакомишься с доступными возможностями. И, когда договариваешься, посулы неэффективны.

Диалог превращается в конструирование цепи возможных действий в обход существующих препятствий с целью достижения результата, который нужен. К диалогу пришлось привлечь и коммуникационный контроллер, а потом провести консультации с процессорами субординационных кодов и безопасности вооружений. В основу афёры легла гипотеза о том, что категории боевой и учебной тревог устройства автоматики не различают.

* * *

Сигнал об объявлении учебной боевой тревоги поступил с "Баклана" на все остальные находящиеся в системе имперские корабли ещё до начала маневра. Никаких заметных для людей последствий это событие за собой не повлекло. Нужные транспаранты зажжены, ревуны активированы, но квитированы членами экипажа после занятия мест по боевому расписанию. Запитаны цепи вооружений, разблокированы погреба и механизмы зарядки и наведения.

Тот факт, что средства поражения оказались под контролем контура боевого обучения невозможно обнаружить, поскольку ничто в поведении машинерии не изменилось. Ну, заморгали под крышкой распределительного щитка новые огоньки, предназначенные для эксплуатационников, проводящих ревизию. Так при тревоге никто регламентных работ не проводит.

* * *

"Пуссен" завершает разгон навстречу "Баклану", летящему к Люсинде. Как раз приближается оптимальное время пуска ракет. Из-за заметной скорости сближения тормозить патрульнику приходится энергично. А незадолго до сближения на дистанцию пуска ракет Вир перекусывает заранее вытянутый из жгута провод питания контроллера второго лазера. И принимается зачищать концы.

Вот и разминулись с тормозящим кораблём. Всё верно. Он и не планировал обнулять относительные скорости, готовился ударить сходу, но пуски были блокированы автоматикой, получившей сигнал запрета из-за "отказа" системы наведения одного из участников "учений". Теперь расстояние до "Пуссена заметно возрастает.

Баклану пора включать тягу. Как раз штатно затромозиться, чтобы выйти на орбиту, а не проскочить мимо. Как же неприятна перегрузка! А проводочки можно уже и соединить. Есть надежда, что если системы вооружения разблокируются, то выявить причины их аварийного обесточивания не успеют. Очень непростая штука диагностика самоустраняющихся отказов. Тем более, что собственно отказа на неприятельских кораблях никакого и не было. И автоматике нечего писать в отчёты об ошибках. Их системы штатно выполнили команду устройств, отвечающих за безопасность проведения учебных стрельб, исполнив распоряжения корабля более высокого ранга. То есть были нормально исполнены все процедуры.

По всем прикидкам "Пуссен" их уже не достанет. Чтобы сблизиться, ему надо дважды затормозиться, а в промежутке — разогнаться. Это займёт больше времени, чем требуется им для осуществления своих планов.

* * *

В навигационном плане их задача тривиальна. Нужно пройти над верхней границей атмосферы в направлении, совпадающем с её вращением, на минимальной скорости, которая не вызовет падения авианосца на планету. Под неусыпным оком постов наблюдения их гарантированно ожидает встреча с ещё одним патрульником и с эсминцем. Не так уж важно, сработает ли хитрость повторно, поскольку, по всем прикидкам, бить "Баклана" будут с двух направлений в период удаления от планеты. То есть после того, как экипаж его покинет.

Однако перед тем, как покинуть рубку, концы повреждённого провода Вир снова разъединил. А вдруг опять удастся блокировать системы вооружения неприятеля. Почему-то не хотелось, чтобы на верно послужившем им корабле появились новые пробоины.

Посадочный бот сразу врубил полную тягу, чтобы снизить скорость, с которой он встретится с атмосферой. На перегрузку организм отозвался очень болезненно. Даже при единственном в его жизни старте с планеты ощущения были не так сильны. А вот Жанна держится молодцом и пилотирует уверенно. Сбросила тягу, развернула их крошечный самолётик и их начало потряхивать.

— Тормозимся о верхние слои атмосферы, — пояснила Раомина. — А "Баклан" уходит нецелованным. Отказали все стрелялки у здешней охраны.

Вибрация стихла, а потом возобновилась. Второй заход. На этот раз перерыва в сильных ощущениях не было. Впрочем, трясло слабее, и вскоре полёт стал плавным. Дыма или пламени тоже не отмечалось, видимо трение о воздух нагревало корпус летательного аппарата не чересчур. Поверхность планеты приближалась не слишком быстро, к тому же Жанна определённо куда-то рулила. По крайней мере, отметка наведения на её терминале видна отчётливо.

Всё бы ничего, но тело буквально плющит. И смотреть на экраны вовсе не так интересно, как было поначалу — голова просто падает на спинку кресла, благо там удобный подголовник.

* * *

Сели на поверхность сильно вытянутого озера. Вир так и не понял, в чём тут была заслуга пилота, а в чём — автоматики бота. К покачивающемуся на пологих волнах самолётику подошла моторка, и их куда-то потащили. От воздействия на организм полноценного притяжения планеты хотелось потерять сознание, но женщины от этого воздержались. Даже перекидывались словечком-другим. Пришлось терпеть и смотреть на мир вокруг себя, огромным усилием не давая векам захлопнуться.

Потом какие-то дядьки осторожно вынули прибывшую троицу из кресел и сложили всех в одну ванну. Стало реально легче. Понятно, что гидроневесомость — иллюзия. Но значительную часть нагрузки с погруженного в жидкость тела снимается.

Ванну некоторое время везли в машине, а прибывшие подрёмывали. Благо, на головы им прицепили мягкие подушечки, не позволяющие лицу погрузиться в воду. Солёную и тёплую. В самый раз. Неудобно только было осознавать свою беспомощность, зависимость от этих незнакомых, непонятных людей, неожиданно взявших на себя заботы о свалившихся на их головы беглецах. Снова Вир пропустил что-то важное. Отключка.

* * *

В себя пришёл в положении лёжа на спине посреди бассейна. Ровный свет, стены недалеко, но и не нависают. Голова на знакомой подушечке-поплавке. Мягкие ленты, прикреплённые к мячикам, удерживают на плаву колени и локти. Тело немного затекло от длительной расслабленной неподвижности, но охотно откликнулось на попытку изменить положение.

Забавно тут. Стенки у бассейна разные. Одна — обычная, прямая, с лесенкой. Под ней глубоко, до дна можно дотянуться, только распрямившись полностью. Слева вдаль уходят каналы, по которым можно уплыть, но куда — непонятно. Перспектива скрыта поворотом, но в стене в той стороне проделаны невысокие арки как раз, чтобы пропустить головы плывущего.

Впереди, к противоположному берегу, дно поднимается плавными ступенями так, что, в конце концов, становится настолько мелко, что можно лежать, выступая телом из воды, наверное, наполовину. Справа стена прорезана нишами. В одной — кресло с подъемником прямо в кабинку с гигиеническими удобствами. В другой что-то типа стола и сидения с расчётом, чтобы можно было принимать пищу, не покидая воды. И есть где поплавать. Трапеция свисает с потолка, шведская стенка. На "берегу" маты, мячи, скакалки, эспандеры и прочий атлетический инвентарь.

На берег выбрался осторожненько на четвереньках через мелкую сторону. Поотжимался, привстал, держась за перекладину. Мышцы, суставы — всё непослушное. Прилёг на маты. Легче. Но минут через десять малодушно скатился в воду. Лучше он поплавает для разминки. Потом через один из каналов приплыла Раомина. Полежали в обнимочку на мелком месте. Ни на устное общение, ни на какое другое, ни сил, ни желания не было. Она показала, как регулировать уровень воды, менять яркость освещения и заказывать еду. Меню оказалось обширным. Подкрепились.

* * *

Комплекс упражнений демонстрировался на одной из стен, а Вир изо всех сил старался не отставать. Тяжелый это труд, восстанавливать утраченные в невесомости физические кондиции. Конечно, если бы там, в пространстве, он не тренировался, дела обстояли бы значительно хуже. Несомненно, во всех блюдах, поедаемых им, содержатся разные полезности, и, наверное, необходимости. Нет сомнений, что какая-то аппаратура контролирует его состояние. Но всё равно, главное он должен проделать сам. Уже ведь способен не только сидеть и переползать на карачках, встаёт, немного ходит. Вчера даже с Раоминой пообщался, как полагается, хоть и в воде, но это делу не помеха.

* * *

Ну вот, в первом приближении все трое восстановились. Силёнок пока немного, но из бассейнов выбрались. Жанна быстрее всех приходит в норму. Вон она уже на полянке перебрасывается воланом с парнем из местных, отбивая его ракеткой. Волан. Она провела в невесомости меньше времени, да и организм у неё на изменения гравитации тренирован. Пилот, всё-таки, причём опытный. Хоть и девчонка совсем.

Вир с Раоминой на террасе. Императрица, как обычно, просматривает хронику и ролики новостей, доставленные почтой со столичной планеты.

— Ра! Так куда мы прилетели?

— Имение Роро. Большое и удобное. Тут, как ты понял, специальная клиника для реабилитации после космических полётов. Она находится рядом с озером, куда садятся челноки и посадочные боты. Это случается нечасто, частный космодром, так сказать. Но персонал всегда наготове. И, конечно, я предупредила о нашем прибытии управляющего.

— А кто здесь обычно живёт? — Вир просто хочет, чтобы разговор не прервался, а то эта женщина опять нырнёт в политические проблемы.

— Около полумиллиона работников и членов их семей. Твои земли занимают примерно четверть этого материка. Фермы и плантации, шахты и заводы, школы, больницы, два университета и транспортная сеть. Да чего тут только нет, — Раомина остановила кадр. Видимо поняла, что коротким ответом не отделаешься. — Поместье, это обширное многоотраслевое хозяйство, приспособленное, в первую очередь, для самообеспечения. На продажу делается немногое. И закупается тоже очень мало. В принципе — основной расчёт сделан на существование в экономической изоляции.

Ещё важным моментом является обеспечение на этой обширной территории надёжного убежища для меня — наследницы рода Каяли. Как ты заметил, желающих положить букетик на мою могилку много, и их деятельность периодически активизируется. А прочесать миллионы квадратных километров непросто. Тем более, что подготовленных укрытий здесь много. Наш род более полувека в бегах — накоплен огромный опыт игры в прятки. Смотри.

На экране возникла панорама озера, на которое они приземлились. На берег вылез носом их приводнившийся посадочный бот. Потом пошли кадры прочёсывания местности, сплошная проверка идентификаторами местных жителей. Обыски в домах и производственных помещениях.

— Так сказать, налог, который платят обитатели поместья за право жить в твоих землях.

Раомина второй раз повторила утверждение о том, что подрядовой с Емли теперь является хозяином огромной территории. Но Вир не ведётся на этот намёк. За последнее время он получил массу не менее удивительных сведений, которые требуют систематизации.

Итак:

Огромный дорогостоящий космический флот, который можно сделать беспомощными командой через средства связи.

Флот, который не воюет, а постоянно учится.

Флот, не способный оказать никакого воздействия на поверхности окружённых атмосферой планет.

Флот, личный состав которого оказывается в полной зависимости от наземного персонала при возвращении на обитаемые планеты.

И тут же на ограниченной поверхности одной из многих населённых планет существует общность, не нуждающаяся ни в какой внешней поддержке.

Военно-космические силы в таком контексте являются не силой, способной на что-то повлиять, а чем-то совершенно иным. Вот в чём действительно интересно разобраться. А поместье и факт владения им — так это никуда не убежит. Но нельзя мучить любимую женщину, не реагируя на такие явные требования задать ей нужный вопрос!

— Ра, а что это ты всё заладила: "Твои земли, да твои земли"?

Глава 10. Пора рвать когти

Кадр с одной из камер, наблюдающей улицу тихого посёлка привлёк внимание обоих. Армейский, что вышел из дома, который обыскивал на предмет обнаружения прячущихся беглецов, схватил за косу хозяйскую дочку, сидящую на лавочке у крыльца, и потащил в сторону толи сарая, толи амбара. Когда он на секунду отвернулся, открывая дверь, девушка сняла что-то со стены у него за спиной и, изящно прогнувшись, вонзила в затылок несостоявшегося насильника.

Вероятно, это изображение транслировалось не только сюда, потому что картина сонно ведущейся операции вдруг обрела неожиданные детали. Мёртвое тело ещё оседало на землю, а через выбитое окно в соседнем доме головой вперёд вылетел ещё один солдат. Он не размахивал при этом руками, и вообще не проявлял никакой активности, а просто, как мешок, нанизался на штакетины палисадника.

Потом ещё полтора десятка солдатских трупов разными путями оказались в промежутке между двумя рядами домов. Одних выбросили, других вынесли или выволокли мирные жители. И все вернулись в дома.

— Так, — Раомина выглядит озабоченной. — Армейские опять принялись безобразничать. Или отбросов общества навербовали впопыхах в свои ряды. — Она быстро заскользила пальцами по клавиатуре.

Вир поискал возможность озвучить то самое изображение, что привлекло их внимание, но, похоже, это было невозможно. Потом по улице проехала телега и два дюжих парня деловито загрузили в неё тела убиенных. Далеко на заднем плане появился идущий на бреющем полёте вертолёт, идущий на камеру, но приземлился в отдалении.

На соседнем фрагменте экрана он оказался хорошо виден. Посадка, распахнутые створки, и из проёма высыпают вооружение бойцы. По ним явно ведётся плотный огонь, потому что падают они как подкошенные, сделав буквально считанные шаги. Дымный след, тянущийся справа, упирается в борт винтокрылой машины, вспышка, летящие обломки, клубы дыма.

На соседнем экране тихая улица, которую покидает телега, нагруженная погибшими солдатами.

Парень, только что на полянке у их веранды игравший с Жанной, уже стоит у шкафчика тут же рядом с императрицей. Вот он затянул последнюю липучку бронника, и с ужасного вида карабином в руках скрывается в кустах. Туда же устремились ещё несколько не менее основательно экипированных фигур, в одной из которых угадывается девушка, приносившая им завтрак. Камуфляжные брюки обтягивают её круглую попочку не менее обворожительно, чем это делало форменное платье горничной.

— Запахло жареным, — Раомина тоже на ногах. — Уходим, — приглашающий жест Жанне, которая ещё не в курсе, почему её оставили одну с ракеткой в руках посреди лужайки. Пилот не лезет с расспросами. События последних недель научили её довнрять товарищам. Сразу бежит.

Троица опускается по лесенке вниз. Оказывается, эта отдельно стоящая веранда оборудована просторным подвалом, в полу которого, в свою очередь открывается люк, нырнув в который, они стали спускаться по скобам дальше. Глубокий, однако, колодец. Наконец дно. Свет крошечных фонариков позволяет разглядеть, что попали они в горизонтальный туннель. Вернее, на площадку-расширение, в которую этот туннель входит и выходит. Диаметр этой дырки в земле около метра, но верхняя кромка не дуга — а этакая треугольная пазуха, отчего сечение прохода напоминает каплю. Но даже невысокому человеку пройти здесь, не наклоняясь, невозможно. Зато по рельсам подкатывает вагончик, крыша которого сдвигается, открывая взорам низкие кресла. Мест достаточно.

Сели и поехали. И Жанна и Вир явно заинтригованы, но, пока императрица оперирует на пульте, с расспросами к ней не пристают. Ну вот. Стучат на редких стыках колёса. Экипаж едет, все свободны. Раомина в неярком свете, царящем внутри вагончика, выглядит озабоченной, но не встревоженной.

— Рао, что это за туннели? — конечно, картинки начала вооружённого конфликта Жанна не видела. Спросила о том, что её сильнее всего удивило.

— Шахтные выработки и исследовательские проходки. А некоторые туннели сделали нарочно, чтобы образовалась транспортная сеть. Люди не любят эти "мышиные норки", а грузопоток через них идёт большой. Ну и сейчас, если имперцы не одумаются, формирования самообороны используют их для переброски сил к нужным участкам. Да и эвакуация населения тоже происходит этим путём.

— Постойте! Ра, это получается, что из-за попытки изнасилования одной девушки началась настоящая война? — Вир, наконец, сформулировал вопрос как следует.

— Ви, ты же умница! — императрица улыбается. — Тебе известны все факты, необходимые для того, чтобы сделать правильные выводы самостоятельно.

Емлянин польщён и озадачен одновременно. Несколько минут раздумий.

— Хм! Мы здесь больше недели, а прочесывание и обыски продолжаются. Почему имперские солдаты занимаются тем, что заведомо не должно принести успеха? Ведь если сразу после посадки не удалось тебя обнаружить, естественно предположить, что ты успела удалиться достаточно далеко от места приземления — наконец возникает у него вопрос. — И, кстати, они какого императора? Их ведь сейчас штуки четыре, кажется, дерутся за власть.

— Какого они мятежника, ты имеешь в виду? Последний-то присягавший властитель, как раз давно уже в ситуации разобрался, и охотиться за мной не станет. Если жив ещё. Давненько о нём ни слуху, ни духу, — Раомина вздыхает. — Нам лучше, если он сумеет удержать власть.

Так вот, на Люсинде войска присягнули Леомиру Тыртышному. Но, опять же, это несущественно. Армейские, когда действуют вне расположения части, считаются в командировке, поэтому прекращать операцию не торопятся. Якобы, у них есть соображения, что я всё ещё в имении и нужно приложить ещё немного усилий, чтобы меня найти. А командировочные во время боевой операции идут солидные. И работа непыльная — ходи себе из дома в дом, во укромные углы заглядывай да идентифицируй всех кого увидел. Они бы отсюда полгода не ушли без прямого приказа.

Но вот беда, надо стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. А тут своя женщина далеко, а местные неласковые. И решил служивый воспользоваться правом сильного вооружённого человека.

— Так теперь из-за одной обиженной девушки, что, целая война начнётся? — до Жанны начинает доходить существо ситуации. Она сегодня догадлива.

— Всё правильно, — отвечает Вир. — У нас также. Или защищаешь всех до одного, или крышка. Просто я думал, что на такой цивилизованной планете на каждом шагу одна сплошная политика. А выходит, и здесь живут нормальные люди.

— На счёт всей планеты не поручусь, но тут в твоём имении большинство людей — абсолютно нормальные, — улыбается Раомина. — Так вот, оно, имение, действительно теперь твоё совершенно официальным образом. Дарственная уже оформлена.

— И что мне с ним делать? — Вир давно подозревал, что эта женщина действительно поступила с ним таким необычным способом.

— Ну, если без излишнего трагизма, то это значит, что в любом его конце тебе всегда будут рады и предоставят всё, что имеют или могут раздобыть. И спрячут, если потребуется. И защитят, если смогут. А еще на твой счёт будут поступать доходы в размере, соизмеримом с внешнеторговым оборотом Емли.

— Действительно, без трагизма, — улыбается Жанна. — А куда мы направляемся?

— В четвертую диспетчерскую. Это пост управления имением, но не основной, а спрятанный на всякий случай, если кто-то вдруг разломает первые три. Сама понимаешь, у собственности древнейшего монаршего рода непредсказуемая судьба.

* * *

В подземном посёлке, устроенном в горных выработках, людей не было. Тут — царство автоматики. Комплекс технических средств, напоминающий информационно управляющую сеть "Баклана" поддерживает помещения в жилом состоянии, а аппаратуру наблюдения и сбора информации со всего обширного региона — в рабочем. Прежде всего, на огромные экраны просторного главного помещения вывели картинки из мест, где происходили соприкосновения имперских войск и населения.

Положение нападающей стороны вызывало сочувствие. Куда бы они ни ткнулись — кругом засада. К каждому летательному аппарату, везущему войска или средства поражения, еще на подлёте тянулся дымный след ракеты. Пока её сбивали противоракетами или отвлекали ложной целью, подоспевала её подружка, а потом ещё и ещё.

Вертолеты, прижавшиеся к земле, беспокоили огнем из стрелкового оружия или прошивали очередями из зенитных пушек. После посадки противодействие не прекращалось. Вокруг долетевших до места машин вспухали разрывы, выгружающиеся военнослужащие падали под пулями. Сами защитники оставались, по большей части, невидимы. Что там? Окопы или бункера? Ничего не видно. Вот боеприпас объёмного взрыва накрыл пустынные улицы незнакомого посёлка. Домики буквально на глазах осели, превратившись в холмики.

Но это не ослабило противодействия. Откуда ни возьмись компактный биплан подловил на выходе из пике разгрузившийся бомбовоз и строчки очередей упёрлись в его тело. Игрушечный самолётик быстро отстал от стремительной боевой машины, которая задымила, накренилась и, так и не набрав высоты, принялась за вспашку грунта, оставляя свои части на длинной полосе уродуемой ею земли.

На десятках экранов имперские части перемалывались, словно попали в дробилку. Пули и гранаты летели в солдат отовсюду. Вот взлетели в воздух сразу три транспортёра с пехотинцами, видимо наехали на управляемый фугас. По идущему по речке кораблику из-за береговой кручи работает миномётная батарея. Несколько промахов, а потом — накрытие. И добивание беглым огнём. А средства воздушного сопровождения связаны боем со стайкой бипланов и, хотя эти этажерки так и не могут ничего поделать со скоростными маневренными машинами, но и сами они уходят из прицелов, "фигуряя" так, что в глазах мельтешит.

Прислуга сделавших своё дело миномётов рассыпается, бросив всё, и на опустевшую позицию обрушивается лавина смерти. К солдатам подоспело подкрепление. Но кораблик тонет, бипланчики удрали в широкий береговой овраг, а отстрелявшуюся по обезлюдевшей батарее эскадрилью начинают беспокоить пуски ракет с левого берега, и она поспешно уходит с набором высоты.

Как-то стихают баталии, но появляются новые кадры. На них жители поместья. Мужчины, женщины. Все возраста — от юных до седоволосых. Над одними хлопочут медики, других накрывают простынями и составляют носилки с телами в печальный рядок. Слёзы близких, озабоченность врачей и тех, кто им помогает. Раомина плачет, Жанна рыдает, а у Вира предательски щекочет в глазах.

— Ра, почему мы не там? — всхлипывает девушка. — Почему спрятались, а не присоединились к защитникам?

— У тебя есть место по боевому расписанию? — неверным голосом отвечает вопросом на вопрос императрица. — Ты умеешь пользоваться этим оружием? Знаешь планы занятия рубежей и схемы взаимодействия с соседями?

— Нет, но я быстро учусь.

— Некогда людям возиться с нами. Кроме того, не забывай, мы ещё не окрепли. Так что — были бы обузой, а не поддержкой.

Тем временем на одном из кадров появляется хорошо одетый человек и начинает работать звук. На голову императора Тытрышного сыплются обвинения в творимом им и его людьми беззаконии, которые привели к беспорядкам на территории поместья "Роро". Затем следуют кадры военной хроники, репортаж об аресте "самозванца", а потом тот же выступающий обречённо "соглашается" в столь непростой час обеспечить законность и порядок на планете, отчего он, Микки Трамп, принимает на себя обязанности императора.

— Хватит прохлаждаться, — спохватывается вдруг Раомина. — Марш все в тренажёрный зал. Потом ужинаем и отдыхаем.

— Ну да. Она тут хозяйка, — мысленно соглашается с нею Вир. — И плевать ей на формальности.

* * *

Разобраться в политических хитросплетениях периода затянувшегося восстания — это, конечно, ему не по зубам. Даже пытаться не станет. Про организацию самообороны поместья всё ясно. Тут всё население — сплошные тренированные бойцы, вооружённые и постоянно находящиеся в состоянии готовности номер три. Обращению с оружием, рукопашному бою, тактике и другим премудростям ратного мастерства этих людей обучают непрерывно.

Это не занятия или сборы, а часть быта. Кажется, в древности были такие люди — казаки, жившие сходным образом. Так вот, здесь — примерно то же самое, только женщины по своей боевой подготовке от мужчин отличаются лишь в период беременности и вскармливания младенцев.

Это — не воинская повинность, а готовность каждого нелицеприятно отреагировать на любое недружелюбное действие. Этому учат так же, как читать. Людей, желающих иной жизни, в поместье просто нет. Никто здесь никого не удерживает. Однако уезжают отсюда неохотно. Ценят люди комфорт и защищённость. Да и агрессия, подобная сегодняшней, последний раз была отмечена в "Роро" полстолетия тому назад.

Вира это ни капельки не удивляет. У них на Емле в родовых усадьбах тоже на этот манер всё устроено. Оружие только попроще. Да и собственно конфликтные ситуации выглядят несколько иначе.

Огромное количество телекамер — тоже местная особенность. Нельзя сказать, что просматривается абсолютно всё, но очень многое. И анализом информации занята автоматика. Уроки в школах, прием в поликлиниках, работы в поле или ритмичная деятельность станка по сборке непонятных цилиндрических приспособлений — на всё можно полюбоваться, не сходя с места. Конечно, в основном для обработки такого чудовищного массива информации используются специальные контроллеры, чья задача — привлечь внимание людей к тем местам, где происходит что-то особенное.

Вир нарочно поиграл перебором кадров и понял, что интересной информации тут настолько много, что можно сутками не сходить с места, "заглядывая" в разные любопытные местечки. Жанна вон никак не может оторваться от панорамы лётного поля, где идут тренировочные полёты крошечных самолётиков с такими забавными двойными крылышками. Видно ведь, руки у неё чешутся. По части всего, что летает, эта девушка — фанатик.

А его вдруг заинтересовала площадка, где в колодцы диаметром метр с небольшим засыпают мусор. Всё это вывозится из ближайшего города, освобождается от металла, пластика и камней, и заваливается в круговые проёмы, где накрывается крышкой, входящей туда, как поршень в цилиндр. Потом происходит оседание, и через некоторое время в образовавшееся пространство засыпают новую порцию разнородной органики. Листья и упаковки, бумага и объёдки — чего только не попадает в кадр. Стало интересно, куда оно девается.

Разыскал камеры, расположенные ниже и принялся изучать техпроцесс. А он-то оказался долгим. Вертикальные шахты имели километровые глубину, так что нижние слои плющило огромным давлением. К нижнему концу подходит горизонтальный ход, и можно разглядеть, что сочащуюся жидкость отводят по трубам, твёрдую компоненту удаляют транспортёром, а дошедший до дна поршень извлекают и подают наверх.

Принялся разбираться с конечными компонентами и чуть не обалдел. Жидкость оказалась нефтью. То, что твёрдая фракция уходит на удобрения, это как раз неудивительно, но что за процесс приводит к столь быстрому образованию такого удобного вещества, как смесь углеводородов?

Принялся за информацию из других источников и поразился красоте затеи. Оказывается, когда органика перепревает или сгнивает, то образуется изрядное количество горючего газа, который в разных источниках могут назвать по-разному. Светильным, навозным, болотным или метаном. И к этой, находящейся под большим давлением смеси, разогревшейся в результате собственного гниения, подкачивают радон — радиоактивный газ, которого внутри горных выработок навалом.

Не воздух, смешанный с ним, а именно очищенный газ, который, в общем-то, несложно отделить. Так вот, эту добавку проводят много раз на длинном пути спрессованного разлагающегося мусора он поверхности на глубину. Радиация делает своё дело — ионизирует всё, с чем встречается. А потом, "надкушенные" альфа частицами молекулярные связи восстанавливаются, но иным образом, а именно — так, чтобы новая молекула заняла поменьше места. Высокое давление этому здорово способствует.

Так из отбросов получается топливо и удобное сырьё.

* * *

Тот факт, что императрица считает его своим мужем, Вира нисколько не смущает. Если отбросить в сторону "сопли в сиропе" про высокую любовь и тонкие чувства, а также дебильные рассуждения о высокородной предназначенности для великой судьбы, и глянуть на вопрос со скотской простотой, то женщине просто нужна поддержка. То, что именно он показался Раомине человеком, способным стать ей опорой, лестно. Она ему тоже нравится. С ней нескучно.

Даже если всё сложится так, что она воссядет на трон, а Цикловир Канарейко станет принцем-консортом — ничего страшного. Заниматься кристаллографией это ему не помешает. А то, что ей от этого будет спокойнее на душе, так тут и рассуждать не о чем. Будет, так будет.

Глава 11. Тихая гавань

Вся троица с Баклана выбралась из подземного убежища и поселилась на хуторе Лирма. Хутор — это большой дом, окружённый хозяйственными постройками и виноградниками. Тут ими засажено всё свободное место. Лирм — это хозяин хутора. Вернее он управляющий, но обращаются к нему именно так, для простоты. Про то, кто эти приезжие на самом деле, он, скорее всего, не знает. Ему это неважно. Спросил имена, поселил в комнаты и каждый день заставляет работать. Раомина хлопочет по дому: прибраться, постирать, помыть посуду. Жанна в ангаре около взлётно-посадочной полосы обслуживает крошечные самолётики и, время от времени, поднимает их в воздух для опробования. Вира в основном посылают разбираться с рецептурой подкормок в сарае с удобрениями.

"Бесчеловечная эксплуатация" со стороны управляющего Вира ужасно забавляет. Тут уйма мобильных манипуляторов, которых зовут киберами. Они не четверорукие, как основная масса корабельных исполнительных механизмов, а установлены на короткие гусеничные шасси. Верхняя же часть этих устройств слегка напоминает торс, руки и голову человека, что придаёт им забавное сходство с людьми. Гусеницы выполнены из эластичных лент, и уверенно служат своим хозяевам на пологих здешних лестницах.

Так вот, работают как раз эти самые киберы, людям достаются только связующие операции и общий присмотр. Голосовой интерфейс эти создания воспринимают, встроенные в них процессоры снабжены памятью, позволяющей накапливать опыт. Труд с их участием выглядит забавно. Скажем, наблюдал как такой гусеничный пылесос крутился по трапезной, а императрица стулья с его пути составляла на стол, смела под пылезаборник хлебные крошки с разделочного столика и потребовала от "помощника" шланг с наконечником, которым высосала из рундука просыпавшиеся крупинки, пока пылесос своими руками держал извлечённые оттуда мешочки.

Сам бывший капитан "Баклана" не сразу сообразил, что один из отправленных ему на подмогу киберов измеряет вес того, что подняла его рука, просто "на глаз". Так устроен у него манипулятор. Точность не аптекарская, но для развесовки удобрений достаточная. После этого стал пользоваться открытой возможностью, поручая операции такого рода именно этому экземпляру. А с процедурой внесения состряпанных смесей вообще проблем не было. Третий "ассистент" оказался оборудован бачком, совмещающим в себе функции миксера и дозатора, знал все растения на хуторском участке поштучно и, как удалось подметить, когда проследил за его маневрированием, на обратном пути на заправку убирал с дороги мусор — листики и веточки.

Человеку работнику оставалось читать надписи на упаковках и отдавать распоряжения "полирующего" характера. Вроде: "Правее мешок задвинь", или "Не задерживайся у пятого прохода на обратном пути, туда резчики после обеда пойдут". Впрочем, уверенности в том, что без этих команд металлопластиковые исполнители справились бы с задачей хуже, у него не возникало. Тем не менее, взаимодействие людей и киберов выглядело порой забавно. Скажем, вытряхивание одеяла в четыре руки, две из которых — механические — явление регулярное. Для детворы, гоняющей мяч, механический вратарь тоже дело обычное. Или два. Или три. Ребятишки — ужасные придумщики.

Жанна до хрипоты спорила с чересчур умными железяками о том, с каким усилием затягивать гайки, или о порядке сборки трубопроводов, ведущих от бункера до форсунок. Нет, за людей эти механизмы тут никто не считал, но наличие у них определённой сообразительности признавалось не на словах, а на деле. Жизнь они облегчали заметно.

Раомина следила за новостями, и рассылала много распоряжений. Емлянин, поскольку ночевали они в одной кровати, частенько отмечал задумчивость на лице своей "подруги". Да и разговаривали они немало. Она интересовалась его занятиями, он в основном вёл моделирование разных конструкций кристаллических структур на здешних вычислителях, благо их мощность позволяла. Вир, в свою очередь, любопытствовал на счёт хода мятежа, отголоски которого до этих мест долетали только через средства информации.

Оказалось, разные подразделения императорского космического флота продолжали ловить "Баклана", который, как и наказал ему на прощание капитан, задерживался в звёздных системах ненадолго, осуществляя межзвёздные переходы, как только преследователи приближались на опасное расстояние. В результате происходили встречи подразделений, обязавшихся служить разным императорам, и случаи использования оружия отмечались неоднократно. Бардак нарастал. Но то, что творилось вне атмосфер не шло ни в какое сравнения с делами земными. В столицах начались уличные бои и оттуда потянулись беженцы.

Очередной раз, потеряв счёт количеству противоборствующих сторон, мирные жители устремились на фермы, в имения, в маленькие посёлки и коттеджи, выводя свои семьи из опасных мест. А, поскольку большинство из них загородных резиденций, или родственников в сельской местности не имели, то воспринимались они, как беженцы. Другие наоборот, двинулись туда, где запахло лёгкой наживой. Пограбить, помародёрствовать или быстренько выслужиться перед, возможно, перспективным правителем.

Ра показывала ему интересные кадры, любопытные документы, списки и перечни. К ней стекалось такое количество информации, что он диву давался, как не раскалывается от переполнения эта изящная головка на трогательной длинной шее.

Тем не менее, озабоченность любимой была отнюдь не мрачной. Она выглядела, как игрок, ведущий умопомрачительно сложную, но перспективную партию.

А народ на хуторе не скучал. К девчатам захаживали парни с соседних хуторов, а свои ребята нередко пропадали на целую ночь. Детвора устраивала тихие игры по вечерам или отдельные, особенно неразумные юные личности получали выволочки за неприлежание в учёбе или неучтивость в поведении. Эти люди жили жизнью, наполненной простыми заботами, как-то не особенно ссорясь или ругаясь между собой. Тихий патриархальный уклад, тем не менее, включал в свой орнамент и яркие узоры.

Как-то утром почти все собрались и весёлой толпой отправились к соседям. Вир обратил внимание, что женщины все, как одна, в юбках. Хотя обычно тут носят шорты или брюки. Потом был сбор винограда. Янтарные кисти девушки срезали и складывали в корзины, парни таскали их на площадку в центре подворья и ссыпали в низкий чан огромной ширины. Народу собралось много, и выглядели люди как-то весело. Наконец началось то, чего, кажется, все ждали. Самые молоденькие из сборщиц подошли к чану и разулись. Парни принесли тазики с водой, усадили девушек на скамеечки и вымыли им ноги. Забавно было смотреть на Жанну, такая гамма чувств, меняя друг друга, промелькнула на её лице. Страх, обречённость, любопытство. Потом её, как и всех остальных, поставили в чан мять виноград. И им пришлось подбирать свои длинные юбки, подтыкать подолы за пояс. Смотрелось обворожительно.

Долгий день оказался весёлым. Урожай всё подносили и подносили, в чан забирались женщины всё старше и старше. И Вир в свой черёд вымыл ноги Раомине.

А потом их пилот очень долго не возвращался домой. Только под утро явилась. Слышно было, как хлопнула дверь и зашумела вода в душе.

Через три дня мяли виноград уже на другом хуторе, потом на следующем. И до их плантации дошёл черёд. Того чернявого, что мыл ноги дочери одного из богатейших людей империи, Вир уже запомнил, и не удивился, когда заметил его выходящим из двери её комнаты. А ещё отметил, что именно на этот период людей на хуторах прибыло. Молодых людей. Ясно, что уборку сладкого урожая в этих местах любят и ждут с нетерпением.

— Период спаривания, — подумал он про себя. Но тихонечко. Они с императрицей тоже несколько увлекались друг другом в такие дни.

* * *

Чернявый оказался ландшафтным дизайнером, так что Жанна быстро сменила вид деятельности. Теперь она по утрам следовала к новому месту работы на кибертележке, сжимая в руках лопатку и грабельки. Тут, как выяснилось, потому такая красота кругом, что за всеми перелесками и полянками налажен систематический уход. Деревце спилить или кустик посадить, засыпать ямку или организовать болотце — это как раз и делают с таким расчётом, чтобы картины радовали глаз с любой стороны. Где-то травку стригут, где-то сеют, заодно и дорогу равняют, и бровки, обочины и кюветы приводят в безупречное состояние.

Движение в этих местах небольшое — все живут рядом с работой, поэтому нет причин для суточных миграций. А на малые расстояния ходят пешком, ездят на велосипедах, лошадках или маленьких мотороллерах. Старые как мир моторы внутреннего сгорания соседствуют с электроприводом и аккумуляторами, а на бипланчиках установлены турбовинтовые двигатели. Они в основном служат для дальних поездок, и пилотировать их умеют многие. Городок лампового завода, что в пятнадцати километрах — это ещё и станция подземки. Хотя, крупногабаритный груз подвозят вертолётами, а в повседневном обиходе достаточно того, что легко умещается в конной повозке. Продукты на хуторе свои, и ничего особенно доставлять не надо. А городок снабжают с ближних ферм, что сразу за его окраиной.

Одним словом, жизнь тут налажена в расчёте на спокойное мирное существование и никаких устремлений человеческого разума к великим свершениям не наблюдается. Все — сплошные обыватели, занятые исключительно своими собственными хлопотами.

Протонный микроскоп для Вира привезли через полторы недели, после того, как он попросил. Помещение для него управляющий нашел за кладовой запасных манипуляторов, там достаточно места и подходящий силовой щит. А лазеры и схема управления к ним у Вира с собой ещё с "Баклана". Конструкция компактная, если разодрать на части, то легко помещается в чемоданчике. Так что оборудовал себе лабораторию и продолжил потихоньку исследования в области создания кристаллов со сверхплотной упаковкой атомов.

Перечитал всё, что разыскал в сетях по этой тематике. Когда-то, ещё во времена сидения человечества на родной планете, рассматривалась возможность создания атомов, где на орбитах вращались бы мезоны — заряженные частицы с массой в сотни раз большей, чем у электронов. Тогда, по расчетам, радиусы орбит получались меньше. Соответственно, молекулы и кристаллы должны были бы разместиться плотнее, поскольку сократились бы межъядерные расстояния.

Но не слиплась эта задумка. Мезоны недостаточно долго жили, чтобы можно было получить на этом принципе хоть что-то мало-мальски пригодное для практического использования.

Ещё ознакомился с данными, собранными относительно так называемых нейтронных звёзд, где, как полагали учёные, за счёт чудовищного давления электроны попАдали на протоны, превратив их в одни сплошные нейтроны, отчего все эти нейтроны попАдали друг на друга, перестав электростатически отталкиваться. Вот где плотность вещества действительно впечатляющая.

Но, увы, никому не удалось к этим самым звездам подобраться и вернуться потом живыми. Так что само нейтронное вещество добыто или исследовано не было. Да и по всем прикидкам вне условий нейтронной звезды существовать оно не могло.

Одним словом, кроме как за счёт хитроумного переплетения связей, заставив узлы кристаллических решёток сплестись так, чтобы связи не пересекались, пути к созданию сверхплотных кристаллов видно не было. При этом ужасно мешались электронные оболочки нижних орбит со своею сферической формой, и принципы квантовой механики, не позволяющие эти орбиты обнизить. Одним словом, макетирование на математических моделях давало отвратительные результаты.

А вот экспериментальные работы радовали. Кристалл алмаза он получил уверенно. Именно тем самым способом, который планировал — лазерной инициацией. Конечно, самый простой образец из самого удобного вещества — это успех только для опробования метода выращивания, но сам-то метод действительно работал. Только очень медленно и в микроскопических объемах. Каждый узел кристаллической решётки — результат воздействия импульса трёх лазерных лучей. Потом новое прицеливание — и новый атом становится на своё место, и далее. Так что крошечную чешуйку, минимально пригодную для анализа выращивал полтора месяца.

Дважды прошли военные сборы. Его приставили четвёртым номером в расчёт станкового пулемёта и научили носить патроны и снаряжать ими ленты. И ещё многому важному для того, чтобы он не слишком сильно высовывался, когда стреляют. Окапываться, менять позицию, следить за сигналами. Наука несложная, но знать необходимо много. В том числе — заранее подготовленные позиции на разные случаи, замаскированные, кстати, ландшафтными дизайнерами.

* * *

Вир с удивлением понял, что все мечты его жизни исполнились. Средства вычислительной техники, для приобретения которых он собирался заработать денег на службе во флоте, у него имеются. Установка для синтеза кристаллов — тоже. Рядом с ним любимая женщина, над головой надёжная крыша и нет проблем с добычей пропитания. Тот факт, что с кристаллами пока не ладится — тоже достоинство его нынешнего положения. Есть интересное занятие, которое займёт голову на долгие годы. Он накормлен и занят.

А вокруг немало других людей, которые спокойно довольствуются меньшим. Им не нужна в жизни сверхзадача. Просто живут, ищут вторую половинку, растят детей, любуются красотой мира.

И готовятся всё это защищать. Жанна уже отрабатывала и элементы боевого применения лёгких бипланов для решения оборонительных задач. Перехваты заходящих в атаку пикировщиков, штурмовку колонн условного противника, уклонение от ракет. Эти маленькие самолётики — довольно кусачие создания. А главное, способны в любой момент появиться в любом месте, тяпнуть, и скрыться. Радары видят их плохо, действуют они на малых высотах и небольших удалениях, садятся на любой ровной площадке. Настоящие москитные силы.

Возникло ощущение, что всё это имение — это не просто место для укрытия императрицы, а что-то большее. Ведь отсюда действительно идёт довольно устойчивый товаропоток. Практически во всех отраслях хоть что-то обязательно производится в объёмах, превышающих местные потребности. Ну, вот взять хотя бы их район. Тихо и мирно делается вино и осветительные лампы. Кажется, ещё немного сыра отсюда вывозят. И какие-то молочные консервы. Хорошо сбалансированное хозяйство, отлично существующее за счёт своих собственных ресурсов, которому безразличны перипетии, происходящие во внешнем мире.

Это очень похоже на то, что пытаются построить у них на Емле роды людей в своих поместьях. Только емлянам это не вполне удаётся. Хорошо бы разобраться, почему? Ведь достаточно длительные усилия должны были привести к сходному результату, тем не менее, не то, что изобилия, подобного здешнему, даже достатка никак не удаётся добиться. Ладно. Кристалл поваренной соли будет расти несколько месяцев, все пришедшие ему в голову конструкции-комбинации сверхплотных упаковок на вычислителях обкатаны, а вот загадка имения "Роро" — это интересно. Надо почитать маленько на тему экономики и организации.

Почему-то кажется, что где-то тут неподалеку есть совсем простой секрет. Секрет спокойной размеренной жизни. Такой обычной, лишенной неуверенности в завтрашнем дне и тревоги за будущее детей.

А ещё Вира начали обучать искусству мордобоя. Попросту говоря, тренировать драться. Говорят — толк будет. Реакция хорошая, силёнкой не обижен, дело за навыком. Тут же в тренировочном зале увидел спарринг между одним из наставников и Раоминой. Ух, и опасная у него супруга! Настоящая бестия. Хм! А ведь она, наверное, знает ответы на вопросы, что так его взволновали. Ну, на счёт спокойной мирной жизни.

Глава 12. Красивая жизнь

Тот факт, что супруга выглядит моложе, чем он — застал Вира врасплох. Изменения происходили медленно, почти незаметно, но сегодня он взглянул на баллистика и пилота в момент, когда они оживлённо беседовали с управляющим, и с удивлением обнаружил эту странную метаморфозу в облике спутницы жизни. Девушки казались ровесницами. Хм! Девушки. Действительно, легко ошибиться.

Даже размышлять долго не пришлось. Улучшение состояния кожных покровов начинается у женщин при вполне определённых обстоятельствах. А ведь именно морщинки — первое, что выдаёт возраст. Это что, он теперь будет папиком принца крови? Наследника древнейшего императорского рода. Стало быть, на сынка или дочку обязательно начнётся охота, и ему придётся прятать отпрыска. Интересно, а как это слово в женском роде?

Вечером поговорил с супругой, и она во всём ему созналась. А, поскольку в имении с полной очевидностью начинается осень, предложила переехать в местность, где сейчас весна. Есть у неё подходящий для этого дом. И оборудование из лаборатории туда перевезти будет нетрудно. Ну, не отказывать же беременной женщине в таком пустяке! О том, что Жанна остается на хуторе Лирма, даже не упомянули — это очевидно. Тут в самом разгаре роман, её сейчас отсюда ничем не вытащишь.

* * *

Протонный микроскоп — не пушинка, поэтому переезжали вертолётом. По пути пришлось сделать три посадки для дозаправки, а потом винтокрылая машина опустилась на лужайку рядом с огромным, похожим на дворец домом. Прислуга — киберы привычного вида — приняли багаж и проводили их в апартаменты. Ра объяснила, что она тут хозяйка, а он хозяин, и именно так тут будут к ним обращаться. И что людей в ближайших окрестностях нет совсем.

В соседних усадьбах живут другие люди. Как правило — одна семья и электронная прислуга. Тут принято ездить друг к другу в гости, а иногда всё местное общество собирается на балы, которые дают по разным важным поводам. Чаще всего это дни рождения. Всё это супруга растолковала Виру, пока летели. Они всю дорогу любовались красотами Люсинды с высоты птичьего полёта и тарахтели о всякой всячине.

Ландшафт, проплывавший под ними, видимо, характерен для многих мест этой спокойной планеты — равнина, уставленная отдельными холмами. Их склоны покаты и длинны настолько, что на этой самой равнине горизонтальных участков практически нет. Вершины же чаще всего отмечены скальными обнажениями, на боках которых многовековая эрозия оставила следы своих беспощадных зубов. В результате создаётся впечатление, что когда-то давно тут поработал безумный архитектор, не сумевший довести до завершения ни один замысел. А то, что успел — развалилось без присмотра.

Поверхность примерно наполовину покрыта травами. Высокими и низкими, цветущими или равномерно зелёными. Вторая часть расстилающегося ковра — леса и перелески. Тут нет крупных массивов, но заросли встречаются повсюду и часто. Деревья не слишком высоки, однако многие из них раскидисты и имеют плотную крону. Хвойные и лиственные породы растут вперемешку. А вот кустарники на опушках встречаются не везде. Кромки этих лесов часто выровнены по прямой, что указывает на участие людей в жизни местной флоры.

Хорошо просматриваются и постройки. Обычно — крупное строение, окруженное стайкой мелких. Видимо — дом и хозяйственные постройки. На несколько километров вокруг таких поселений видны прямоугольники возделанных полей, ряды фруктовых деревьев и скромное зеркало пруда. Вода на этой равнине представлена полосками узких речушек, змеящихся там, где встречаются нижние кромки склонов. Ещё тут есть дороги и тропы, лишённые твёрдого покрытия и различающиеся шириной полосы примятой травы.

* * *

Внутреннее убранство дома оказалось поистине великолепным и напомнило Виру кадры фильмов, сохранённых ещё с Земли. Был там период вызывающей роскоши, на фоне которой развивались сюжеты знаменитых "Трёх мушкетёров", "Унесённых ветром" и приключений некой Анжелики. Картины в тяжёлых рамах, лепнина, статуи, резная мебель, драпировки. Названий для многого он просто никогда не знал. Сплошная безделушечная вычурность вперемежку с помпезной бессмысленностью.

Киберприслуга в расшитых золотом мундирчиках и, прикрывающих гусеничное шасси попонках с кистями, отворяет на пути хозяев все двери. Один из этих разряженных муммиков несёт за прибывшими багаж. Ванна, в которой можно утонуть, блеск зеркал, сверкающая гранями посуда, сверкающее серебро, длинная раскладка вилочек и ложечек на плотной негнущейся скатерти. Кажется, это чудовищное нагромождение нелепостей называется роскошью. И, похоже, Ра решила приучить к ней своего супруга. До заката оставалось ещё несколько часов, когда Вир взмолился. И они пошли погулять по окрестностям. Первые полчаса молча брели, повернувшись спиной к великолепному зданию, а потом начались поля.

Разговор зашёл о хозяйстве. Работников людей тут тоже не наблюдалось, а кибернетическим устройствам, выполнявшим все работы, в этот час никаких дел поблизости не нашлось. Оказывается, и эта усадьба практически самодостаточна и даже производит некоторое количество зерна для продажи. Энергия черпается от трёх ветряков, фотопреобразователей, установленных на крыше, водяного колеса на речушке и ещё приобретается немного жидкого топлива, в основном для машин, задействованных на посевной и жатве.

Несмотря на то, что солнышко явно склонялось к закату, обратно в апартаменты новоявленного аристократа не тянуло. Поднялись на холм — и перед ними открылась панорама владений. Обширный парк, прямоугольники зелёных полей, чёткие ряды фруктовых деревьев и гладь живописного пруда. Потом сверху вниз что-то наискосок черкнуло в небе и Вир, схватив Раомину в охапку, метнулся за скальный выступ, целя в углубление на крутом, почти отвесном участке склона.

Едва он втиснул женщину в нишу и навалился на неё сверху, землю крепко тряхнуло. Покатились камни, потом грохнуло, и кучу твёрдого и сыпучего швырнуло воздушной волной через их головы. Но не всё. Кое-что приземлилось, кажется, прямо на спину юноши, отчего он крякнул и затих.

* * *

Отдышался и начал чувствовать. Прижатая его телом к скальной стенке пищала расплющенная императрица. Попытался шевельнуться, чтобы позволить женщине хотя бы вздохнуть. Некоторое время, дыша в противофазе, вентилировали лёгкие. Тело затекло настолько, что даже трудно понять, в какой они сейчас позе. Вернее, позах, поскольку конечности у них явно расположены по-разному. Темнота не полная, какой-то свет сюда проникает.

Толкаясь в разные стороны, почувствовал, что не все камни за спиной неподвижны. Некоторые поддавались нажиму, и, постепенно расталкивая их, Вир сумел расширить окружающее пространство. Раомина плакала, кусала губы и ничем ему не помогала.

— Нога зажата, — пояснила она. — Очень больно. А шевелиться ещё больнее.

Сзади сквозь камни время от времени слышался шум вертолётных винтов. А в остальном — тишина, и только звуки собственного дыхания.

Действовал не спеша. Буквально на ощупь отодвигал и отталкивал. Что плечом, что затылком или локтем. Наконец, удалось повернуть корпус вполоборота вправо и, начиная с этого момента дело пошло веселей. Повернулась голова и, хотя в ночной темноте ничего разглядеть было невозможно, зато ориентировался теперь в привычной для себя "проекции".

Звуки вертолётных винтов более не доносились до слуха. Ночных птиц или насекомых на этой планете нет, а ветра нынче не чувствуется. Так что ничто не мешало прислушиваться к царящей вокруг тишине. Постепенно откопался, выбрался из завала и, нырнув в него головой вперед, нащупал ногу любимой и камни, её зажавшие. Крепко засела. Возможно даже, что сломалась.

Выбрался, спятившись, и принялся за методичную разборку завала на ощупь, опасаясь вызвать обрушение. Глаза, привыкшие к скудному свету звёзд, позволяли кое-что различать. Та здоровенная плита, что хлопнула его по спине, вышибив дух на несколько минут, собственно и укрыла их от падения множества мелких обломков, от которых им не поздоровилось бы существенно сильнее. И сама эта плита не поместилась в нишу, не вошла по размеру. Сработала крышкой-щитом.

Наконец, нога жены свободна. И нет уверенности, что кость цела. Во всяком случае, осязание не даёт уверенного ответа, толи тут припухлость, толи излом. Наложил примитивную шину из пары отломанных от дерева сучьев, примотанных оторванными от одежды рукавами, взял свою радость на руки и пошел, покачиваясь от усталости.

* * *

Рассвет застал их под сенью деревьев у лужицы дождевой воды, которой они и напились. Раомина выглядела неважно, но обращаться за помощью в какой-либо из соседних домов запретила категорически.

— Понимаешь, меня каким-то образом снова разыскали, — объяснила она. — Наверняка теперь за этим районом ведётся пристальное наблюдение. Так что днём даже показываться на открытом месте опасно. Спутники наблюдения над планетой нас мигом разглядят. А потом пожалуют люди с идентификаторами.

Вир вздохнул. Её правда. Но и до доктора необходимо добраться как можно скорее. Так что устроился поудобней и заснул. Ра тоже попыталась прикорнуть, но боль в ноге затруднила эту задачу.

Ночью, пристроив благоверную к себе за спину в беседке из хитро сплетённых из древесной коры верёвок, зашагал всё в ту же сторону — подальше от разрушенного поместья. Вообще-то он даже не удосужился на него взглянуть. Почему-то сомнения в том, что кроме руин там ничего нет, его душу не глодали. Да и наличие самих руин тоже не обязательно, уж очень сильно грохнуло. Мозг как будто включился в боевой режим, отсеяв всё, что неважно или предполагает ненужный риск.

Откопать жену.

Подготовить к транспортировке.

Удалиться на максимально возможное расстояние от места событий.

Соблюдать скрытность.

Тщательно изучить и обработать поврежденную ногу.

Вот такой план выстроился в голове, и он приводил его в исполнение, не растрачивая даже капли усилий ни на что иное. Теперь рубашки на нём больше нет, зато у Ра промыты и перевязаны ссадины вокруг повреждённого места. Откровенно говоря, он их просто вылизал, поскольку слюна заведомо чище воды, которой они располагают. Лужа — это ведь сосредоточие жизни. А нога — она не желудок с его кислой средой, где выживают далеко не все микроорганизмы.

Важный момент — припухлости не усугубляются. Нет, улучшения не заметно, но и нарастания диаметра голени не отмечается. Синяки окрасились в пристойные их природе цвета, правильно оформились коросточки кровоподтёков.

Когда Вир отплёвывался и комментировал свои открытия, императрица ненормально напрягала лицо, видимо, скрывая некие эмоции, но мужу не перечила, а этого на сегодня достаточно. Так что ему глубоко безразлично, смех она сдерживала, или рвотные позывы.

Одно плохо. Нечего есть. Их изнеженные длительным регулярным питанием организмы внятно бурчали пустыми животами. А что поделаешь? Весна. Никаких плодов ещё не наспело. Для охоты или рыбалки нужно хотя бы иметь представление о том, что из бегающего или плавающего с чем подают на стол. Впрочем, достойных внимания водоёмов по дороге не встречалось, и ничего подвижного приметить не удалось. Постились.

Усадьбы обходили стороной, издалека примечая свет в окнах, или фонари на участках. Света звёзд для того, чтобы различать дорогу им хватало, они ведь не через заросли ломились, шли тропами, держа всё время за спиной полярный секстет.

* * *

— А как вы это так громко делаете? — раздался голос из кустов, когда очередной раз наполненные чистейшей водой желудки путников обменялись громким неудовольствием по поводу того, что питательные вещества сегодня в пищеварительный тракт опять не поступили.

Заозирались. Мальчишка. Одет по сезону, но выглядит встревожено. И полные глаза любопытства. Лет десять — одиннадцать с виду.

— А почему ты не в школе? — Вир не уверен, что задал правильный вопрос, но так вот вдруг само вырвалось. Парень сразу съёжился. Понятно. Вопрос не в бровь, а в глаз. Но любопытства не утачено.

— Так не честно. Я первый спросил.

— Давно ничего не ели, — разрядила "напряжённость" Раомина.

Паренёк подошел, извлекая из сумки свёрток. Конечно, нехорошо лишать ребёнка школьного завтрака, но он ведь сам отдаёт. В этом императрица и принц-консорт достигли молчаливого единодушия, даже не обмениваясь взглядами. Они и раньше редко спорили.

Поблагодарили, развернули, а там шаньга с картошкой. Ещё теплая. Вир разломил её пополам, и они принялись за еду, чинно и бережно откусывая и хорошенько прожёвывая. Вообще-то, хотелось глотнуть по-волчьи, но не при ребёнке же!

А мальчишка рассмотрел тряпично-палочную конструкцию на ноге у женщины и заключил.

— К доктору идёте.

— Вообще-то, мы сильнее прячемся, чем ищем врача, — сразу уточнил Вир.

— Ага! Раз вас ищут, а вы убегаете, значит, вы плохие, — по тону стало ясно, что сделанный вывод привёл их кормильца в меланхолическое расположение духа, и мысленно он оплакивает пожертвованную на алтарь добродетели шаньгу.

— Те, кто нас ловит, думают так же, — согласился юноша. — Но мы полагаем наоборот.

Мальчуган снова задумался. Дилемма налицо, а дефицит информации очевиден. Тем более, обсуждаемые варианты равновероятны

Обычно детишкам, когда добиваются их расположения, что-нибудь дарят, или обещают. Везде, кроме Емли. Поэтому Цикловир Канарейко в данной ситуации неэффективен. Не владеет он описанным методом. А вот императрица владеет, но медлит. Чутьё подсказывает ей, что этот вариант установления взаимопонимания в данном конкретном случае может не просто сбойнуть, а даже привести к нежелательному результату.

— Понимаешь, — говорит она, — мы никак не можем доказать тебе, что именно мы хорошие. И огромное спасибо за лепёшку. Очень вкусно.

И вот тут в голову её спутника приходит верный ход.

— Это не лепёшка, а шаньга. Никогда не думал, что их умеют правильно делать хоть где-нибудь, кроме как в роду Канарейко.

— Головатые тоже умеют, даже еще лучше, — резко отвечает мальчик.

— За шаньги спорить не буду, — отвечает Вир. — Но настоящий разборник кроме как у нас, нигде не встретишь.

— Зато творожники самые пышные у моей мамы.

— С этим не поспоришь.

Нельзя сказать, что Раомина полностью поняла содержание состоявшейся дискуссии. Но на её глазах произошел обмен паролями. Или верительными грамотами. Эти люди, как бы представились друг другу. Собаки, например, обнюхиваются. А у людей взаимное опознание выглядит иначе. Иногда для того, чтобы установились доверительные отношения достаточно нескольких слов. А случается, что и годы совместной жизни не способствуют возникновению доверия.

* * *

Через три часа Раомина с ногой в лубке сидела на кухне домика Кардмуна Головатого и училась лепить вареники. А доктор, закончив работать с её ногой, занимался спиной принца-консорта. Там нашлось обширное поле деятельности. Камушек-то приложил его немилосердно. А контактировавшая с телом поверхность никем не была предварительно выровнена. Не все её неровности удалось скомпенсировать за счёт эластичности кожных покровов, и некоторые деформации проявились в виде знакомых всем синяков и ссадин. Заниматься ими раньше было некогда, так что состояниё этих "приобретений" заинтересовало доктора.

Глава 13 Тихая пристань

Жена Кардмуна, Мири, называет своего мужа "Кар", как и водится у емлян — используются первые три звука из длинноватой для постоянного употребления конструкции имени. Непонятно, почему, но Раомина всегда улыбается, когда звучит это обращение. Она выздоравливает и проводит много времени в обществе хозяйки дома, прыгая за ней на одной ножке. Ковылять на костылике ей не нравится, а в ответ на предложение воспользоваться креслом с колёсиками пришла в сильное раздражение и, кажется, даже обиделась. У неё нынче часто меняется настроение, и душевное состояние проявляется в преувеличенной, гротескной форме.

Женщины постоянно вместе. То заправляют постирушку в стиральную машину, то прибираются на чердаке, то стряпают. Императрица даже новостями перестала интересоваться, с головой погрузившись в домашние хлопоты приютившей их семьи. Загипсованная нога, конечно, пытается ей в этом мешать, но безуспешно. Ра проявляет все склонности к эквилибристике и балансированию на грани своих физических возможностей, только бы, не переставая, тарахтеть с понравившейся ей женщиной.

Доктор каждый день проезжает мимо на своём драндулете. Задерживается на несколько минут, чтобы расспросить пациентку о самочувствии, проверить положение датчиков в повязке и откорректировать работу стимуляторов. Говорит, что процесс выздоровления идёт нормально. А куда он денется, если раненая прыгает, как горная козочка! Кстати, она опять выглядит иначе. Уже не девчушкой-хохотушкой, а вполне себе молодой женщиной в окрестностях тридцатки.

В доме сейчас многолюдно. Тут остановилась семья беженцев из Люсинвилля, где нынче не то что неспокойно, а откровенно опасно. Перестрелки на улицах не радуют обывателей. Вир возится с детворой. Трое хозяйских сыновей, да приезжие мальчик с девочкой то постигают под его руководством секреты обращения с рогаткой, то тренируются извлекать порой совершенно непристойные звуки из ленточных травинок. Как вернутся из школы, ищут себе интересных занятий. А вот приезжие взрослые выглядят удручёнными и почти постоянно изучают сообщения о событиях в городе, шаря по сетям в поисках последних новостей от информационных агентств.

В жизни ничего существенного не происходит. Ферма, на которой они нашли приют, невелика. Дом мал и тесен для такого количества поселившегося здесь народа. Хозяйские сыновья уступили свои небольшие комнаты гостям и перетащили постели в чулан на сундуки. Семье принадлежат окрестные земли примерно на расстоянии полукилометра во все стороны. В основном это поля, засеянные зерновыми и подсолнечником. Почвы здесь плодородны, удобрения вносятся по схеме, севооборот выверен. Семейство кормится с огорода, а молочные продукты и мясо берут у соседей. Каким образом рассчитываются — непонятно. Ясно только, что есть какая-то система.

Мобильных манипуляторов или киберов в хозяйстве всего два. Один — четверорукий, похож на корабельный. Живёт в доме и на подворье, и всё починяет. Зовут этот механизм Пак. Железяку любят и даже нередко советуются с ней по различным хозяйственным вопросам. Второе порождение человеческого гения — трактор. Он пашет, сеет, жнёт и вносит удобрения на полях. Копает канавы, ремонтирует дороги и занимается множеством других дел. Он очень дружен с хозяином, можно сказать — не разлей вода. Постоянно на пару ковыряются где-нибудь на участке. Или меняют агрегаты в сарае, тогда к ним присоединяется ещё и Пак и парни спорят о том, что куда крутить и до какой длины регулировать свес.

Вир не раз к ним присоединялся. Любит он повозиться с всякими устройствами. Его протонный микроскоп погиб вместе с вычислителями, в памяти которых хранились результаты ранее проделанных работ. Конечно, основные мысли из головы никуда не девались, но затевать сейчас всё по-новой он не будет. Во-первых, они в бегах и связываться с сетью не намерены. Даже проверка состояния счёта может дать недоброжелателю след, ведущий к ним. Это в "Роро" было безопасно. Только там серверы настроены так, что никто посторонний не сможет в результате анализа результатов обмена информацией выяснить ничего о местонахождении императрицы. Даже аппаратура богатого дома-дворца где-то сбойнула, хотя, наверняка была специально подготовлена к тому, чтобы скрывать личности беглецов.

Понятно, что они тут представились чужими именами и на их пальцах сейчас специально сфабрикованные паспортные колечки. Но они не суперагенты, чтобы всесторонне вжиться в легенду и зажить новой жизнью. Любой идентификатор опознает их с первой попытки, поэтому привлекать к себе внимание официальных властей — дело рискованное.

Здесь, среди маленьких ферм, разбросанных среди невысоких холмов, люди привыкли год за годом встречать одних и тех же соседей, а любопытство к новеньким не связано с подозрениями в недобрых намерениях. Тихая жизнь, маленькие радости и проблемы. Это не большой город, где население настолько велико, что нарваться на проходимца можно просто по закону больших чисел. Тут судят о людях по их поступкам, которые на виду. Даже сейчас, когда за счёт наплыва беженцев численность жителей провинции почти удвоилось, людно стало только в школе, да ещё в лавочке торговля пошла бойчее.

* * *

Ра тщательно пролечила свою треснувшую кость и восстановила физическую форму. А ведь первые признаки полноты в талии у неё уже появились. Потом они попрощались с хозяевами и ушли. Тащить с собой ничего не нужно, так что в путь отправились налегке. А вечером, вдали от населённых пунктов прямо посреди луговины их подобрал самолёт. Крошечный бипланчик на минутку присел, и через дверку в его боку путники забрались в отсек, расположенный прямо за креслом пилота. Пешком отсюда до "Роро" им пришлось бы топать несколько месяцев.

* * *

Отношения Жанны и того чернявого парня, с которым она стремительно задружила на празднике сбора винограда, похоже, прошли за последнее время длинную череду этапов и фаз. Во всяком случае, пилот и баллистик долго о чём-то журчали на лавочке под облетевшим кустом. Виру было ни капельки неинтересно, и он почти не смотрел в их сторону. Какое ему дело до того, как они плачут и обнимаются, а иногда хихикают. Даже не обратил внимания на то, что губы девушки при обращении к собеседнице частенько артикулируют так, как будто произносят: "Ма", хотя, по уставу полагается говорить: "Мэм".

Чернявого, как выяснилось, зову Жаном. Он тоже о чём-то долго толковал с императрицей на той же самой лавочке. Вир даже забеспокоился, что они замерзнут, и отнёс им тёплые плащи. Осень уже переходит в зиму, хотя и не морозную, но зябкую. Надо же, и этот обращается к его любимой с тем же коротким словом. Донеслось до его ушей, когда подходил.

А потом эта парочка отвезла их на орбиту. Паренёк пилотировал самолёт-носитель, дотянувший посадочный бот километров до сорока. А дальше Жанна разогнала маленький кораблик до вывода его на высокую орбиту, где они состыковались с авианосцем. Стационарные спутники наблюдения, оповещения и связи вовсю сообщали о появлении в зоне Люсинды беглого и активно разыскиваемого кораблика, но воспользоваться этими данными было некому. Военно-космические силы сейчас стянуты к столичной планете, а это отсюда очень далеко и гоняться тут за авианосцем нынче некому.

Наблюдая за супругой после недавнего покушения на них, он сделал несколько любопытных выводов.

Во-первых, эта женщина никогда и никому ничего не расскажет до конца. Она всегда будет темнить и недоговаривать, умалчивать разные важные моменты и вообще, всячески запутывать окружающих недомолвками. Нет, прямой лжи, в которой её можно было бы уличить, она себе не позволит, разве что, при осуществлении специально подготовленной интриги. Но постоянное пребывание в круговерти политической жизни превратило её в ходячую тайну. И с этим ничего нельзя поделать. Впрочем, ему это даже нравится.

Во-вторых, она в него опасно влюблена. Умопомрачительно. До потери контроля над собой. И произошло это после того, как он откопал её из-под камней. До этого чувства супруги к нему были добрыми, но, скорее, рассудочными. Даже наступление беременности подчинялось некому разумному плану. А потом, в критической ситуации, сработал какой-то тайный включатель в загадочном женском разуме, и пламя страсти разгорелось со страшной силой. С того момента, как ножка у благоверной зажила, она очень охотно предаётся с ним деятельности, на утоление этой самой страсти направленной. И в жизни ни в чём не перечит, словно всё время старается угодить.

В-третьих, создалось впечатление, что в её жизни резко поменялись приоритеты. Вся политическая кутерьма ушла далеко на задний план и супруга сконцентрировалась на новой жизни, зародившейся в ней. Малыш, муж — достаточно. Иные моменты — только фон для движения в главном направлении. Собственно, сейчас оно для неё неразделимо, хотя формально представлено двумя механически не связанными объектами — объектом страсти и будущим ребёнком.

Вир поразмыслил, и решил, что передислокации на Емлю данный момент максимально благоприятствует и сообщил эту новость благоверной. Она задействовала нужные каналы связи, сообщение на "Баклан" ушло в почтовое ведомство, а через пару недель авианосец "отметился" в системе Люси и доложил о готовности к выполнению любых указаний.

* * *

Жанна вернулась в "Роро". Корабль, сумевший почти полгода перелетать от планеты к планете под управлением собственной системы автоматики, сможет обойтись без пилота. А вот сын Раомины Жан без своей принцессы Жанны обходиться не намерен. В том, что он — её старшенький, Ра призналась Виру неохотно. Муж и сын ровесники, это не самое приятное для женщины обстоятельство..

Кроме того, что жену надо представить родне, а малыша, когда родится, дедушке и бабушке, есть ещё одно, не менее важное обстоятельство. Ребёнок должен вырасти в кругу любящих его людей. Любящих не нежной и ласковой любовью жителей благоустроенных планет, а сурово и требовательно. Так, как надо относиться к будущему человеку, которого в этой жизни не всегда ждёт тёплая кроватка и обильный стол.

* * *

В полёте ничего не произошло. В заданном районе встретили заправщик от фирмы "Кнорр и Бланка", приняли свежие ТВЭЛы и прочие расходные материалы, а также комплект запчастей и кое-какое оборудование. Без хорошего рефрактора задачи ориентации в пространстве решать неудобно. Потом переход в Золнечную и спокойная стыковка с орбитальной станцией Емли. О том, что назначенный сюда из метрополии Губернатор и его свита окончательно запутались в политической обстановке и давно мирно сидят на месте, собирая налоги и ни во что не вмешиваясь, было известно давно.

До Емли всегда никому нет дела, как и ей до внешнего мира. Так что тут ни за кем не охотятся и применение идентификаторов не практикуется. Коснулся считывателя паспортным колечком — и проходи. Рейсовый челнок на поверхность ходит дважды в неделю, но они подгадали к нужному моменту. Емляне не любят менять расписание.

Уведомление о швартовке "Баклана" к заранее выбранному астероиду тоже прибыло вовремя. Это недалеко. Считай, собственный межзвёздный транспорт у них всегда под рукой на ближайшие полтора года. Потом траектория разведёт планету и малое небесное тело на дистанцию, неудобную для оперативной связи. Надо полагать к тому моменту юный принц или принцесса перестанет нуждаться в материнском молоке и начнёт ходить своими ногами. Тогда и наступит срок побеспокоиться о новой гавани для корабля.

А сейчас, когда они покинут здание космопорта, реалии этого мира встретят их во всей своей тяжеловесной обстоятельности. Вир надеется, что Раомина сможет их принять, а, может быть, даже полюбить. А если нет, что же, на Люсинде рядом с фермой Головатых пустует хороший участок. Императрица в ладу с супругой вероятного соседа и они с Мири с удовольствием обсудят те особенности Емли, из-за которых не смогли на ней остаться. Когда один из супругов родом не отсюда, семья нередко переезжает на планету поласковей.

Глава 14 Канарейск

Первым впечатлением, которое Раомина получила уже в здании космопорта, оказалась конструкция дверей и окон. Все они — горизонтальные жалюзи, отражающие дождь, но беспрепятственно пропускающие воздух. Кругом сплошные сквозняки. И, ясное дело, никакого отопления в помещениях. Сейчас, в тёплое время года люди носят лёгкую одежду, закрывающую всё тело и представляющую собой сплошной комбинезон с капюшоном, но не нахлобученным, а облегающим голову плотно, оставляя открытым только лицо.

На ногах высокие ботинки или полусапожки со шнуровкой по голенищу. Декоративные свойства наряда второстепенны, каблуки отсутствуют совершенно, а осанка людей указывает на их постоянную готовность к движению. Вир, который, как и все подрядовые "Баклана" — здешний уроженец, всегда немного смущал её какой-то нарочитой сутулостью. Не естественной, а приобретённой раскоряченостью позы. Оказывается — здесь это стандартная стойка, напоминающая борцовскую. Невольно и сама чуть согнула ноги в коленях.

Не напрасно. Едва они вышли на площадку для дилижансов, порывы ветра стали настолько чувствительными, что ноги пришлось расставить пошире, и покрепче ухватиться за локоть мужа. Экипаж, место в котором они заняли, оказался дирижаблем — большим "огурцом", заметно сплюснутым сверху и снизу. По наклонному трапу поднялись в салон, устроились в креслах рядом с прозрачной стенкой и, стало понятно — сквозняки здесь всюду. Пол — решётка, через которую видно всё, что происходит внизу.

Полёт начался через несколько минут. Трап поднялся, став частью пола, втянулись стойки, державшие тушу аппарата у поверхности, и почувствовалось вертикальное ускорение, вдавившее пассажиров в сидения. Воздушные винты, расположенные в корме, закрутились, и они двинулись вперёд, набирая высоту. Нельзя сказать, что было шумно, но разговаривать не тянуло. Интенсивность обдува тел пассажиров также не изменилась, что указывало на наличие устройств эту самую интенсивность регулирующих. Сосредоточилась на пейзажах, благо высота подходящая. Такое впечатление, что тут везде горы. Кручи, обрывы, скалы, ущелья. И огромное количество склонов. Пологие встречаются нечасто.

Дирижабль время от времени встряхивает — ускорения в самых разных направлениях сменяют друг друга хаотически и непредсказуемо. Не будь Раомина тренированным космолётчиком, наверняка почувствовала бы себя плохо. Хотя, сказать, что ей хорошо, она бы не решилась. Терпимо, пожалуй, самое правильное слово.

Итак — тут повсюду горы. Иногда промежутки между ними покрыты водой, по поверхности которой гуляют различимые даже отсюда валы. Похоже, штормит на Емле всегда, хотя, для того чтобы как следует разогнать волну, простора явно маловато — все водоёмы стиснуты сушей. Рваные облака выглядят привычно и перемещаются по небу, постоянно меняя свою конфигурацию, отчего тени их на поверхности планеты находятся в движении. Очертания рельефа от этого непрерывно меняются. Такая вот иллюзия восприятия.

А ещё эта самая поверхность покрыта густой растительностью, разглядеть которую совершенно невозможно. Ни деревьев, ни кустарников. Зелёный цвет в наличии. В зависимости от направления ветра он с полной очевидностью меняется, как бывает, когда ветер ориентирует листья или травинки в определённом направлении. Получается, что флора Емли не соизволила обзавестись стволами, или эти самые стволы стелются по склонам.

В воздушном пространстве далеко не пустынно. Причём наблюдаются не только крылатые объекты, которые хочется принять за птиц, но и дрейфующие на манер воздушных шаров. Их, то поднимают вверх восходящие потоки, то несёт горизонтально, или прижимает вниз. Ха! Конечно, поглядывая на эти сферические объекты пилот улавливает течение невидимых воздушных струй и ведёт дилижанс, который на самом деле дирижабль, так, чтобы он не слишком отклонялся от горизонтали. Действительно, у планеты немало замечательных особенностей.

* * *

Канарейск был четвёртой остановкой. Такоё же скопище полусфер, полубочек и коротких вертикальных цилиндров, как и все поселки, которые они раньше посетили. Посадка больше напоминала приземление самолёта — наклонный участок, пройденный с потерей высоты, выравнивание и обнуление горизонтальной компоненты движения, совпали с моментом выпуска шасси, которое, коснувшись поверхности, сразу за неё ухватилось.

Трап спущен, они с Виром и ещё несколько пассажиров выбрались на площадку. Вот, сейчас наконец-то ей удастся, как следует разглядеть устройство этих причальных приспособлений.

Не тут-то было. Два дюжих парня подхватили её под локотки и зафиксировали. Не больно, можно сказать ласково. Но очень плотно. А дражайшего супруга обнимают, хлопают по плечам и даже чмокают. И тоже крепко держат. Точно. Он же вернулся сюда после долгой отлучки. Поэтому ему, как и ей помогают не свалиться с ног от порывов ветра. Хотя, может быть такое плотное удержание — просто местный вариант жеста дружелюбия? Поистине, мир необычно многообразен.

* * *

Понятное дело, Вир представил её как Раомину Канарейко. Варварский обычай принятия женщиной фамилии мужа у этих провинциалов в ходу. А имя сохранили, чтобы не оговориться случайно. Оно редкое, что для этой планеты тоже нормальное явление. Здесь у всех такие. Родители избранника оказались немного старше её. Не больше, чем лет на десять. Но она сейчас выглядит моложе и кажется не слишком пожилой для того, чтобы очень уж резко контрастировать рядом со своим молодым супругом.

А в домах тут такие же сквозняки, как и в общественных зданиях, так что форма одежды не меняется. Решётчатые полы, из которых поддувает, на стенах жалюзи, в которые уходит то, что поступило снизу. Кажется, к этому она привыкнет не скоро. Пожалуй, одной этой причины достаточно, чтобы покинуть планету. Неужели такую цену приходится платить за счастье жить в ксеноновой атмосфере?

В довершение сегодняшних впечатлений пришлось получить инструктаж по пользованию ванной комнатой. Оказывается, в этом помещении температура воздуха, поступающего из под пола, регулируется голосовыми командами. Но примитивный интерфейс системы воспринимает только ограниченный набор чётко определённых слов, которые ещё и произносить нужно в строгой последовательности.

Окончательно её добило застолье, где множество собравшихся родственников обильно употребляли вкусные незнакомые блюда, запивая их горячим компотом. Вина на Емле не пьют. Говорят — вредно. Зато разговоры не теряют связности. Молодчинка Вир так всё подстроил, что звучали в основном голоса встречающих, повествовавших о событиях, произошедших здесь за время его отсутствия. Сам же он отделался буквально несколькими фразами о том, что из-за наступившего бардака службу в военно-космических силах пришлось оставить и вернуться домой. Но заплатили необидно.

Потом выяснилось, что застолье добило её всё-таки не окончательно. Эту скорбную миссию выполнила кровать. В её расположенное на уровне груди ложе, пользователи поступают по удобному наклонному трапу с перилами. Отключилась, однако, едва коснулась головой подушки. Утомительная эта Емля.

* * *

Утро началось с прогулки. Они с мужем по крытым переходам отправились в мэрию регистрироваться. Приятная девушка в плотно облегающем её безупречную фигурку комбинезоне бирюзового цвета записала их имена в толстую книгу. И всё. А потом Вир остановился у доски объявлений. Обычной деревянной доски, к которой были пришпилены бумажки с сообщениями о всякой всячине.

— Ты что, работу ищешь, — спросила, проследив за взглядом своего спутника.

— На пару месяцев, пока безвылазный, — ответил тот.

— Безвылазный, это как?

— Пока не верну себе физическую форму, буду вынужден находиться только внутри поселений.

— А что, пока мы тренируемся для набора этой самой формы, ты обязательно должен работать?

— На счёт обязательно, этого я бы не сказал. Просто у нас принято обязательно работать.

— Постой, — предчувствие зашевелилось в её голове, — а я тоже должна буду работать, пока не наберу форму?

Вир посмотрел на неё, как на маленькую и погладил по головке. Она собралась вскипятиться, но подумала и не стала. Привычка слушать вбита в неё очень специфическим воспитанием, и ей сейчас всё растолкуют.

Они сидели в кафе, потягивая горячий вишнёвый компот, который тут называют "взвар" и смущенно молчали. Она, потому что ждала объяснений и любовалась смятением на лице любимого. А он, похоже, подыскивал нужные слова.

— Понимаешь, я не могу объяснить, почему, но у нас так принято, что все кем-то работают. И наличие, либо отсутствие денег не имеет значения. И тебе стоит поступит также. Только безвылазной ты всё равно останешься, пока не родиться наш малыш. Это тоже так принято. Но тут всё ясно. Так исключается риск выкидыша в случае травмы, — ну ладно. Не знает, так не знает.

— А что, вне города действительно так опасно? — спрашивать, так спрашивать.

— Знаешь, об этом ты всё узнаешь позднее, но вообще-то несколько человек вне городов на планете погибает каждый год. Раз в десять меньше, чем от несчастных случаев бытового или производственного характера.

Чувствуется, что парень маленько недоговаривает, но дальше пытать его она пока не будет. Как-то успокоилась её душенька. И сквозняки уже не мешают.

— Тогда пойдём искать работу. Интересно, какую выбрать? Я ужасно много всего умею.

— Не переживай. Выбор обычно богатый, — Настроение у мужа тоже уравновесилось. Надо же, какой чуткий. Кожей, что ли ощущает её эмоции?

* * *

Выбрала работу преподавателя истории. Обложилась программами, извлекла из сети учебные пособия и мигом успокоилась. Не оплошает. Подновила в памяти несколько фактов, ознакомилась с методичкой. Добротный здесь курс, даже стало интересно. Это её конёк. Правда, учёную степень она защищала под другим именем, но на знаниях это не отражается. Так что подключилась к школьному серверу и доложила о готовности к занятиям.

Отклик поступил не мгновенно. Пока составитель расписаний ворочал своими электронными мозгами, вернулся с тренировки Вир, пропотевший, хоть отжимай, искупался и, переодевшись в чистый комбинезон, сводил её на кухню пограбить холодильник. Тут очень вкусный кефир. И полезный.

А потом пришло сообщение, что завтра у неё второй урок в аудитории "СИ" и шло длинное перечисление классов, которые будут на нём присутствовать. Похоже на публичную лекцию. Или в связи с отсутствием преподавателя отставание учащихся по этому предмету достигло катастрофического размера? Хотя дальше по одному уроку через день. Три занятия в неделю — вполне себе щадящая нагрузка.

Раомина проверила доставку строгого, в академическом стиле, комбинезона, заказанного по каталогу ещё утром, опробовала застёжки, примерила, подгладила и пришила беленький кружевной воротничок. Снова рассмотрела своё отражение. Хорошо. Строго, и в то же время миленько и мирно. Достойный образ преподавателя.

* * *

Поднявшись на кафедру, оглядела аудиторию. Присутствуют дети и подростки не менее четырёх возрастов, но расселись они вперемешку, и большие и помоложе. Тихий гул разговоров прервался при первых же звуках её голоса.

— Раомина Канарейко. Сегодня — обзор истории колонизации космического пространства, — чеканная ясность фраз в начале лекции, лучший путь настроить слушателей на восприятие.

— Человечество возникло и сформировалось на планете Земля, расположенной в системе звезды под названием Солнце. На протяжении многих тысячелетий людям не были известны другие разумные существа, кроме них. И поверхность планеты они не покидали до тех пор, пока не научились создавать транспортные средства, способные летать, не опираясь на воздух.

По мере совершенствования техники удалось освоить полёты внутри планетной системы, а затем были предприняты попытки достигнуть других звёзд. Первые корабли добирались до цели на протяжении десятилетий, и так же долго возвращались обратно. В ряде случаев в экипаже происходила смена поколений, хотя имели место и успешные попытки использования исключительно автоматических систем управления.

В результате нашлись планеты, пригодные для жизни, на которые тут же отправились транспорты с большими группами людей. Дело в том, что на материнской планете к тому моменту явственно чувствовалась перенаселённость, а на орбитальных станциях или под куполами искусственных сооружений на небесных телах трудно содержать большие количества работников. Естественно, людей перевозили в состоянии анабиоза, или, используя примитивную терминологию, замороженными. В этот период земное сообщество сумело мобилизовать практически все свои ресурсы для решения такой глобальной задачи. Собственно судьба нашей цивилизации в этот период была под угрозой в силу того, что скорость потребления ресурсов на длительное время превысила скорость их возобновления.

Несколько колоний успешно обосновались на уютных планетах и начали принимать с Земли корабль за кораблём, стремительно разрастаясь. Часть транспортов не смогла сообщить о себе ничего, связь с их экипажами и, конечно, пассажирами, оказалась утрачена. На одной из недавно освоенных планет ученые разработали и опробовали метод преодоления межзвёздных расстояний мгновенными переходами. Это улучшило положение и ускорило вывоз людей на периферию. А потом всё стихло. Земля сумела справиться со своими проблемами и период консолидации общества перед лицом общей беды завершился.

Раомина осмотрела ряды слушателей. Кажется, не дремлют. Не любит она обзорных лекций. Материал сухой, событий много, подать их в форме, не иссушающей мозг подростка тяжело. То ли дело конкретные периоды, где есть место примерам или красочным иллюстрациям. Но, делать нечего. Надо продолжать.

— Следующий этап колонизации длился несколько столетий. Поселения на других планетах развивались с разной скоростью и успешностью. Земля продолжала участвовать в процессе освоения пространства, практически не вмешиваясь во внутренние дела образующихся сообществ. Она посылала навигационные разведчики, которые исследовали и описывали системы всё новых и новых звёзд, открывая, в том числе, и планеты, пригодные для заселения. На них высаживались экспедиции изыскателей для обследования и формирования планов освоения.

Иногда, даже отправлялись группы поселенцев. Но делалось это уже спокойно и планомерно, и, как правило, преследовало в первую очередь цель избавить Земное сообщество от тех, кто в силу каких-то причин мешал планам руководства. В первую очередь — от осуждённых, для которых даже была предусмотрена такая мера наказания, как ссылка на поселение. Естественно, планеты для этого избирались не самые безопасные. В ряде случаев Земной администрации удавалось переправить в отдалённые миры целые группы представителей неудобных политических течений или сект, которые мешали осуществлению их планов.

Расселение нашего биологического вида по галактике приобрело несколько хаотический характер, отмечались и случаи, когда с какой-то из заселённых планет люди осваивали новую. Некоторые заявляли о своём суверенитете, иные даже самоизолировались. Никакого воздействия на это с материнской планеты почти не ощущалось. Огромные расстояния превращали межзвёздную торговлю в дело практически не выгодное, а вместе с этим сводили к нулю материальную заинтересованность в общении. Соответственно, никакой планомерности в этом процессе не было.

Потом произошли события в результате которых человечество снова консолидировалось. Обнаружилась внешняя угроза, что привело к формированию военно-космических сил и в течение примерно столетия на периферии зоны колонизации велись боевые действия. В их процессе были наконец-то пересчитаны заселённые людьми планеты и с большинством из них налажено регулярное сообщение. Тогда же обнаружили и носителей иного разума.

Оказалось, что с этими самыми чужаками можно мирно ужиться, потому что воевать невыгодно ни одной из сторон. Важным моментом этого этапа явилось появление у наших предков боевых кораблей и формирование их соединений большинством сообществ, имевших для этого техническую возможность. До Касситской войны люди не занимались космическими вооружениями. Во всяком случае, это не носило систематического характера.

После завершения этого конфликта никаких изменений в размещении представителей нашего биологического вида в пространстве, также, не произошло. Но началось формирование межпланетных империй. Содержание космического флота требует значительных расходов, и освоенные планеты, расположенные относительно друг друга на расстоянии одного перехода начали искать возможность содержать флот вскладчину.

Потребные для обеспечения функционирования и совершенствования военно-космических сил объёмы ресурсов оказались столь значительными, что без управления ими из единого центра ничего толкового просто не получалось — одно сплошное казнокрадство. И все союзы, федерации, альянсы и прочие варианты взаимодействия планет постепенно выродились в централизованные структуры, именуемые сейчас империями. Или рассыпались, и их части вошли в другие империи. Или развалились, но были собраны волей отдельного человека опять же в форме империи. То есть монархии с наследственной передачей власти.

Таково положение дел в настоящий момент. Известно несколько таких империй и ряд независимых планет, одна из которых — Земля.

Раомина снова оглядела аудиторию и убедилась в том, что время урока истекает. Кажется, она никого не перегрузила. Пора закругляться.

— Вот, в самом общем виде, история колонизации людьми пригодных для жизни планет. Эти почти два тысячелетия проб, ошибок, озарений и досадных промахов мы будем изучать поэтапно. Именно тогда Вы и зададите мне возникшие у Вас вопросы, — среагировала она на поднятые руки. — Потому что ответ на любой из них может потребовать времени, отведённого для целого урока. А может быть, готовясь рассеять Ваши сомнения, мне предстоит изучить целый пласт документов и пересмотреть свою позицию. Урок закончен. Все свободны.

Глава 15 Тихие семейные радости

После первого проведённого в школе урока Раомина сразу почувствовала себя своей в этом незнакомом пока мире. Взгляды встречных стали узнавающими. Такой, знаете ли, жест веками — короткий захлоп. "Я тебя знаю" — вот что он означает. А потом увидела в кафе, как бармен в паузе между обслуживанием посетителей просматривает запись её выступления. Стало любопытно. Это что? Все интересуются историей? Или новый обитатель маленького поселения вызывает всеобщее любопытство?

Подготовка к следующим трём занятиям поглотила массу времени. Ей предстояло осветить чисто технические вопросы: преодоление гравитационного колодца населённых планет, проблемы межпланетных внутрисистемных полетов, и рассказать о межзвёздных переходах. Потому что без понимания реальных возможностей летательных аппаратов невозможно разобраться и в следствиях имеющихся ограничений. Аналогии с наземным транспортом только замутняют сознание, превращая межпланетное пространство в воображаемый сказочный мир неограниченной свободы. Хотя, на самом деле всё наоборот. В этой беспредельной пустоте любое неверное действие чревато смертельной опасностью. Эту простую мысль следовало намертво вколотить в юные головы школьников.

В городке — комплексе крупных зданий, связанных системой крытых переходов, она уже освоилась. Здесь было бы легко заплутать, если бы не указатели и планы, развешенные в коридорах и на лестничных площадках. Научилась и обращению с дверями, заторможенными демпферами, иначе сквозняки превращали их в достаточно опасные объекты. Разобралась и с системой оплаты, чуть специфической, поскольку основана на кредите для семьи, пользующейся общим счётом.

Емля испытывает настолько существенный недостаток имперских денег, что цифры на счетах имеют отрицательные значения, которые уменьшаются по абсолютной величине по мере того, как начисляется заработная плата, или что-то продаётся. Банковский процент при этом чисто символический. Раомина, устроившись в кафе у окна, потягивает драгоценный компот из вяленой земляники и внутренне ухмыляется. Ведь, если следовать формальное логике, уплата налогов должна улучшать финансовое положение таких плательщиков, хотя, конечно это не так. Казна граждан не обогащает — у неё другие задачи. Несправедливо. Но такова практика.

Окна, через которые можно смотреть, тут редкость. Светозаборников, светопроводов и рассеивателей — сколько угодно. Или жалюзи из прозрачного пластика, дробящих изображение на полоски. А вот тут — настоящее окно, через которое виден тренировочный балкон. Отсюда удобно наблюдать за взлетами крылатиков. Емляне пользуются крыльями для перелётов. Она ещё не осваивалась со здешней махолётной техникой, некогда было. Но у Вира сегодня первый вылет.

Ага. А вот и он. Кажется, что можно разглядеть с такого расстояния? Но этого парня она всегда узнает. Похоже, втрескалась по уши. Точно. Она тогда была только что выкопана из каменного завала, ехала у него на спине, жестоко страдала от боли и как раз влюбилась в этого кряхтящего, пахнущего потом мужчину. А сейчас он летит. Спрыгнул с балкона и машет крыльями, силясь удержаться от снижения. Натужно, неуклюже и со сносом вправо. А что вы хотели? Больше года перерыв. И вообще, за счёт мышечной силы ничего кроме простого полёта не добиться. Долететь и сесть. Мощности для всяких фигур заведомо недостаточно.

Когда этот человек вошёл в кафе, сомнений в том, кого он разыскивает, не возникло. Махнула рукой.

— Привет, Герти! Отлично выглядишь.

— Тут приходится держать себя в форме, — мужчине на вид лет шестьдесят. Он массивен, но подтянут и строен.

— А ты бороду сбрил.

— На Емле все так поступают. Иначе замучаешься прилаживать маску. Так что волосы на лице в наших краях — излишество.

— Так ты тут настолько освоился, что считаешь себя своим? — Раомина приподнимает бровь.

— Не удивляйся, этот мир здорово затягивает. Если тебе придётся отсюда уехать, гарантирую, станешь скучать, — Герти уже накнопал заказ, и с нетерпением поглядывает на бармена, составляющего на поднос тарелки и вазочки. — Жутко проголодался в дороге.

— Значит, груз должностных обязанностей не давит твои плечи.

— Пост губернатора на Емле — занятие необременительное. Если не пытаться чего-то менять, конечно. Ты ведь недавно видела Жана. Он писал мне. И ещё он женился. Ты должна была встречаться с его избранницей. Как она тебе показалась?

— Отличный пилот. Увела "Баклана" от Затурна и наставила нос всему моего Величества императорскому флоту. А по жизни — не чересчур умная, избалованная, но честная девушка. Вменяемая, в общем. Они с Жаном могут долго оставаться вместе. А потом связи её семьи, сам понимаешь, нельзя сбрасывать со счетов. Ведь рано или поздно выяснится, что детки-то ихние — монаршата.

Заулыбались. Потом принесли еду и беседа прервалась. Мужчина заправлялся, а женщина смотрела, как Вир стартует повторно.

— Кстати, ты ещё не опробовала крылоплан?

— Нет. Мне нельзя. Я жду ребёнка.

— Ха! Так это ты под личиной баллистика Анны Смит устроила кровавое месиво у нас в Золнечной! Узнаю шалости малышки Оми.

— Герти! Как ты дотумкал?

— Оми. Я здесь губернатор, как ты помнишь. Сама ведь устраивала мне это место. А нам рассылаются ориентировки, из которых можно почерпнуть массу информации. Я-то поначалу думал, что под именем Жанны дочурка наша безобразничает, а это, оказывается, ты сама выбралась в пространство, тряхнуть стариной. Не собираешься вернуться ко мне?

— Нет. Я влюбилась. И, похоже, останусь здесь надолго.

— Подрядовой Цикловир Канарейко. Интересно, что он в тебе нашел?

— Не поняла. Ты дразнишься, что ли? Откуда такое полярное изменение акцентов?

— Не скоро поймёшь. В подрядовые направляются молодые учёные, успевшие себя чем-то неслабо зарекомендовать. Немножко расширить кругозор, так сказать, ну и деньжат зашибить по-лёгкому. Это что-то вроде премии — мест-то на флоте для них немного. На всех желающих не хватает. Твой кто, химик?

— Кристаллограф.

— Точно. Монокристаллы с плотными решётками. По его методе формуются режущие кромки инструмента.

— Герти, ты меня опять разыгрываешь! На планете нет ни одного университета, ни одной академии.

— Оми! На планете есть школы. И в них — туча кружков, секций и факультативов. Бедняжка! Ты не поняла, куда тебя занесло. Посмотри, чем от скуки занимается бармен.

Раомина посмотрела на сверкающие чистотой фужеры, бокалы, кружки и стаканы, причудливо расставленные на зеркальном стеллаже. Действительно, парень в смокинге их всё время протирает и переставляет. Довольно причудливо, кстати.

— Это что, какая-то структура, спросила она довольно громко.

— Пока нет, — отвлёкся бармен от своего занятия, — атом фтора никак не лепится. Так что, ерунда всё это. Негодные черновики.

Помолчали. Мужчина вылавливал со дна стакана разварившиеся сухофрукты и съедал.

— Насколько я тебя знаю, — нарушил он тишину, прикончив последнюю дольку яблока, — тут мир твоей мечты. Мне за пятнадцать лет так и не удалось во всём разобраться, но создалось впечатление, что здешнее общество ведёт себя, словно актинидия. Вроде бы — колония отдельных клеток, и в то же время — организм.

— Актиния, Герти, актиния. Вечно ты путаешь слова. Впрочем, мне тут многое непривычно. Вернее, неожиданно. При некоторых экспериментах, скажем в Роро или в хуторских кустах удавалось достичь высоких степеней социализации сообщества, но там начинал притормаживаться прогресс, как, собственно, ты и предупреждал нас на своих лекциях. И здесь получается то же самое. Общество не развивается, автоматизация не прогрессирует, товарное производство не растёт.

— Знаешь, я не стану анализировать ошибки, которых ты тут впопыхах налепила. Не маленькая уже, разберёшься. А на счёт товарного производства ты не права. Оно не ориентируется на внешнюю торговлю, вот в чём хитрость. А таких мономерных пленок, как здесь, нигде больше нет. Но их берут только на мишени для учебных стрельб. Остальной рынок империи давно поделен, и пролезть туда нелегко. Вот они и не лезут.

— Постой, Герти. Ты говоришь "они". И в то же время "у нас здесь". Так в какой мере ты себя отождествляешь с населением планеты? Опять же, в твоих руках сосредоточена наибольшая власть — ты губернатор. Но интересы планеты перед имперской администрацией отстоять даже не пытаешься.

— Как часть населения, я говорю "у нас". Мне нравится быть тутошним населителем. Как представитель администрации я ни на что не могу повлиять. Этим людям не нужно почти ничего извне, кроме информации и средств работы с ней. Влиять на то, что происходит снаружи, никто здесь не собирается. Ну, и, как ты понимаешь, космические грузоперевозки мало кому нравятся. Хлопотно, дорого, рискованно.

— Понимаю. Умеешь ты, Герти, мозги людям прочищать.

— Мне кажется, и ты не лишена этого свойства. Твою вводную лекцию уже внесли в фильмотеки учебных программ всех школ. Хотя стиль, в котором она была проведена, больше напоминал забивание гвоздей в головы слушателей. Феерическое зрелище. Дальше, насколько я понимаю, ты начнёшь разбор этапов колонизации, вариантов обществ и типов экономик.

— Позднее, — улыбается Раомина. — Сначала техника. Пока слушатели не прочувствуют всех сложностей воплощения мечты о полёте к звёздам, втолковывать им, почему вышло так, а не иначе, бесполезно.

— Бедная, бедная Оми! Тебя ждёт серьёзное испытание. Эти ангелочки обязательно предложат тебе самый прогрессивный, какой-нибудь прямоточный термоядерный коллапсер, работающий на межзвездной пыли или пролетающих мимо астероидах.

— Пожалуй. Или расскажут мне, как собрать из этих самых астероидов новую планету, снабдить её атмосферой и населить разумными мягкими игрушками.

Посмеялись.

— А вот скажи мне, почему беспорядки на этот раз длятся так долго? — Герти принялся за второй стакан компота. — Или ты потеряла над ними контроль?

— Сначала так и произошло, из-за того, что возникли проблемы со связью, вмешаться оказалось невозможно. Потом смотрю — ба! Столько непросчитанной шушеры вылезло на политическую арену, что душа возрадовалась. И, главное, легко локализуется. Так что представилась отличная возможность заставить их хорошенько поубивать друг дружку. Потом, надеюсь, победители насладятся ещё и казнями противников. А затем мы этих самых победителей попробуем снова победить, предыдущий-то присягавший император таки унёс ноги. Вот попробую вернуть ему трон. А он за это снова показнит от всей души, мстя за страх и унижение.

Почистим, так сказать, ряды элиты от загнивающих тканей, причём руками этих самых тканей. А там — заработают социальные лифты, начнётся борьба за, как ты любишь говорить, квадрат расстояния от кормушки.

— Жестокая! — Герти, конечно, шутит. — Но справедливая. А интересно, твой избранник догадывается о твоём истинном моральном облике. И об опытах над живыми людьми, которые ты называешь социальными экспериментами?

— Мне кажется, да. Он далеко пойдёт, если не расшибёт себе башку, — побледневшая императрица неотрывно смотрит за тем, как крылатая фигурка борется со скольжением вправо, рискованно сближаясь с землёй.

— Сейчас выровняет, — успокаивает её собеседник. — Этот приём картофелеводы отрабатывают до автоматизма. Они его используют в работе.

— Картофелеводы? Причём здесь картофелеводы?

— В роду Канарейко почти все выращивают картоплю, как они выражаются.

— И кристаллы? — крылатик действительно выровнялся и набрал безопасную высоту.

— Кристаллы — для души, а картошку они кушают, — совсем расшалился её первый любовник. А теперешнему своему, каротофелеводу, сегодня вечером Её Величество крепко пощиплют пёрышки. Мало ли что она императрица! Она еще и женщина. Влюблённая, между прочим.

— Тебя ждёт здесь немало открытий, — Герти сменил шутливый тон на серьёзный. — Даже завидую. На планете настолько развита химия, что многие местные материалы порой кажутся просто волшебными. Присмотрись к мелочам. Где на одежде швы? Почему, всё что тебе прислали, идеально подошло по фигуре? И, наконец, сколько весят эти сверхпрочные крылатики, за полётами которых ты так внимательно наблюдаешь?

— Зато средства автоматики тут примитивные, — что-то Раомине кажется, что собеседника нужно поддразнить, чтобы он сразу побольше выложил.

— Зато люди тут в прекрасной физической форме потому, что только ежедневной нагрузки от открывания дверей достаточно для предупреждения возникновения избыточного веса.

Герти, по-прежнему, несносен. Никогда не поймёшь, где он шутит, а где всерьёз.

* * *

Вечером, нарезая салат к ужину на восьмерых, императрица невольно задумалась об отсутствии в быту массы мелочей, с которыми привычно связываются представления о комфорте. Все выключатели приводятся в действие рукой. То есть надо встать и подойти. Голосовая автоматика вентиляции в ванной — единственное исключение. Ну-ка, поразмышляем.

Поразмышляла. Представила себе конструкцию пульта, с которого можно было бы провести настройки температуры шести воздушных струй и откорректировать их положение. Голову можно сломать, пока с таким разберёшься. Итак, от бедности или скудости тут никто не страдает. Помещения не тесны, но и никакого избыточного простора тоже нет. Гладкая стена в коридоре снабжена коробочкой с карандашами — здесь члены семьи оставляют друг другу краткие послания. Вроде: "Купи яиц", или "Доешьте халву!". Есть вещи, которые не станешь передавать через комм. А когда дети были маленькими, они рисовали здесь каляки и выводили первые буквы.

Сетевое табло есть в каждой комнате, мебели — ровно столько, сколько нужно. В плите есть таймер, связанный с термодатчиками и регулятором силы нагрева, так что ничего у хозяйки не сбежит и не подгорит. Стиральная машина, да загружается и выгружается вручную, но всё остальное делает сама. Так что, действительно, от мышечной или умственной нагрузки людей здесь не оберегают. Это не бедность, тут скорее, пахнет бытовой оптимизацией.

Семья большая — родители, дед, две сестры и они с мужем. Места всем хватает и есть с кем словечком перекинуться. Сегодня еще придёт парень одной из девушек — там тоже дело к женитьбе. Вот такие мысли гоняла Раомина в своей голове, когда сигнал вызова кольнул в запястье. Вытерла руки о фартук и активировала голографер.

Глава 16 Семейные ценности рода Каяли

Сигнал вызова кольнул запястье исключительно не вовремя. Вир пытался разойтись в воздухе с летучей ящеркой, невольно отвлёкся и чуть не получил полноценный плевок прямо в лицо. Это могло быть очень неприятно, потому что оксид ксенона — он ведь и бабахнуть способен. Правда, заряд у этих тварей рассчитан на поражение мелких грызунов, но огоньки перед глазами очень мешают в полёте, как и треснувшая закопченная маска.

Еле увернулся, потеряв высоту так, что был вынужден срочно приземляться и возвращаться пешком. Зато по пути активировал голографер, и убедился, что автоматика "Баклана" умудрилась связаться через спутники связи и информационную сеть планеты со своим командиром и доложить о возникновении новых обстоятельств. Поэтому заспешил домой, на бегу отправляя заказы и передавая распоряжения на корабль. Действовать следовало не мешкая.

В ненаселённой системе Кульпы автоматические станции слежения зарегистрировали появление чужого флота. Аппаратура отметила, что характеристики двигателей коренным образом отличаются от тех, которыми пользуются в империи. Более того, полученные данные наводят на мысль, что сам принцип их действия здешним учёным неизвестен. Зато начатое предпереходное маневрирование дало возможность однозначно установить пункт назначения этой эскадры. Все четыре аппарата готовятся к переходу в Золнечную.

Раомина, получившая аналогичное уведомление, уже ждала его с заметным нетерпением. При этом беззвучно плакала и одновременно рассылала команды во множество адресов.

— Вир! Наокнец-то! Мы влипли. Ты тоже получил сообщение с Баклана?

— Успокойся, милая, и объясни, как так вышло, что информация добралась до нас быстрее, чем эти халлаи?

— Почтовик около Кульпы проводил промежуточную ориентацию. Принял информацию буквально за несколько минут до перехода к нам. А с чего ты решил, что это именно халлаи, и кто они вообще?

— Космические пираты. Или воришки, это как посмотреть. Помнишь, Жанна перерывала архивы, разыскивая сведения обо всех конфликтах, которые когда-либо были зафиксированы в просторах Вселенной? Вот и встретила упоминание. Правда, это больше напоминало сказку потому, что они ни разу не попались и вообще о них известно только то, что ускоряются их кораблики на несколько "G". И характеристика излучения двигателей у них особенная. Приметная.

— Такая? — на экране появилось несколько кривых, для разных частотных диапазонов.

— А я не знаю, какая, — Вир смущён. — Жанну технические детали не интересовали. Она прочитала только про сами действия. Про маневры и про то, чем всё закончилось.

— И чем?

— Они крали автоматические спутники и смывались. Хорошие новые спутники, где размещалась разная аппаратура или производственное оборудование. Иногда на их действия даже не успевали среагировать. Случалось, пытались догнать, но это ни у кого не получилось. Раз или два отогнали. Вернее, вспугнули, потому что, обнаружив, что намечается противодействие, они удирали. Даже уходили в переход без подготовки, то есть очень рискованно. Говоря официальным языком, задействование этими существами средств поражения против пилотируемых аппаратов не отмечалось.

— То есть эти воришки просто хотят у нас что-то слямзить и смыться? — кажется, Раомине полегчало. Ну да. Она ведь императрица, в конце концов. Спутником больше — спутником меньше, какая разница в пределах немалого имперского хозяйства.

— Для начала надо быть уверенными, что это действительно халлаи, — Вир слегка "остужает" радость супруги. — Посмотри на эти повторяющиеся всплески. На что похоже?

— Кажется на буквы. Маленькая "эйч", а за ней большая "эль". Хл! Халлаи! — теперь Раомина уже откровенно улыбается. Потеря любого безлюдного спутника, обращающегося вокруг любого небесного тела системы, это не та проблема, из-за которой стоит волноваться. Но вдруг на её лице проступает смущение. — Вир. Я с перепугу наделала глупостей.

— Надеюсь, ничего непоправимого?

— Есть, маленько, — на лице женщины смущение, такое милое, что так и хочется чмокнуть. — Я предписала всем кораблям военно-космических сил империи проследовать с Золнечную и поступить в твоё распоряжение.

Вир молчит. Жена короновалась и назначила его главнокомандующим. С перепугу, понятно. И теперь переживает. Надо успокоить. Всё-таки женщины безумно уязвимы, когда готовятся рожать деток. Ясно же, что подписывалась она под своими распоряжениями титулом и именем вседержавной императрицы, иначе на её команды просто не обратили бы внимания. То есть восприняла ситуацию, как критическую и выбралась из подполья на всеобщее обозрение. И его выставила.

— Ничего страшного. Нам ведь не придётся никуда переезжать из-за такого пустяка. А вот с салатом надо поторопиться, скоро народ с работы придёт. Давай-ка я тебе помогу.

* * *

Пока жена умывалась и приводила себя в порядок, немного покомандовал "Бакланом". Новые должностные обязанности предписывали противодействовать попыткам хищения имущества, принадлежащего гражданам империи. Распоряжения ушли через сеть, а когда подтверждение их приёма и принятия к исполнению снова кольнули запястье, салат уже был нарезан, компот доварен, а остальные блюда готовы.

Семейство и гость заняли места за столом и разговор непринуждённо закрутился вокруг проблем объёмной мономеризации, причём, если отец Вира постоянно апеллировал к олигомерам, то дед откровенно тормозил, сравнивая всё и вся с навязшими в зубах полимерами, чем сбивал народ с панталыку. Новоиспечённый командующий флотом проводил параллели между органическими кристаллами и неорганическими, а женщины не мешали мужчинам умничать, смиренно подкладывая им на тарелки новые кусочки.

Экран сетевого табло в углу несколько раз оживал, показывая лицо и торс одного и того же мужчины, наряженного в официальный губернаторский фрак, но Раомина делала ему знак, и он отключался. Не до официоза ей нынче. Хорошо, что Герти это понимает. Тем не менее, червячок тревоги точил её изнутри. Ей настолько комфортно с этими людьми и настолько спокойно в этом забытом всеми посёлке, что изменение статуса откровенно пугает. И, более всего пугает, как этому отнесутся эти так недавно знакомые ей люди? И вообще, как им про всё это сказать?

Что-то её сегодня растаскало. Нельзя волноваться беременным женщинам! Эмоции и разум начинают мешать друг другу и она начинает ошибаться. Как сегодня с этим халлаями вдруг запаниковала.

— Пап, мам! — спас в конце ужина ситуацию муж.— Ра взялась ещё за одну работу, так что, наверное, теперь не сможет так часто готовить.

— На счёт стряпни, не беспокойтесь, — вступил дед. — Я покуховарю.

Похоже, эта перспектива не обрадовала сестричек — погрустнели прямо на глазах. Ну да, знают они, что теперь им частенько придётся есть каши. Но мама выступила решительней.

— Тебе не стоит переутомляться, в твоём положении, Ра. Может быть, передумаешь? Кстати, а какую работу ты выбрала?

— Извините, я сделала это, не подумав, но отказаться уже не получится. Моя девичья фамилия Каяли, и по праву рождения я приняла власть над нашей империей.

Молчание за столом висело больше минуты. Первой его нарушила младшая из мужниных сестричек.

— А что, пажи сюда тоже приедут?

— Сюда никто не приедет, — успокоила девушку императрица. — Мне не требуются помощники и не нужна прислуга. Да и работа знакомая, так что вы, скорее всего, даже ничего не заметите. Проблема в деньгах. На счёт семьи начнет поступать моя зарплата, и зарплата Вира за то, что он принц-консорт, и за то, что командующий флотом. Бюджет планеты сразу станет положительным.

— Да не переживай, ты так на этот счёт, Оми, — отозвался с экрана губернатор. Так и есть. Подслушивал, отключив изображение. — Рассосём мы эти денежки, приёмы у нас наработаны. Главное не направляй налоги в здешнее казначейство, а то ты тут всю жизнь испортишь.

— Да, учитель! — Раомина Каяли снова в добром расположении духа. Даже пошутить изволили.

* * *

Получение флотом распоряжений за подписью императрицы Раомины Каяли повлекли за собой чудовищные последствия. Беспорядки на планетах прекратились, как по мановению волшебной палочки. То есть те, кто еще недавно палил друг в друга из-за баррикад на городских улицах — разошлись по домам. Службы охраны правопорядка застрелили несколько мародёров за "сопротивление властям", а потом в столицах планет начался ремонт повреждённых зданий и разбор завалов на улицах. Арестов не производилось, кадровых перестановок тоже никто не заметил. Несколько новых назначений объяснялись смертью должностных лиц во время уличных перестрелок, штурмов правительственных зданий или просто в результате удачных покушений.

Механизм государственной машины возвращался в исходное состояние. Люди пришли в кабинеты и приступили к исполнению своих обязанностей. Возникло впечатление, что расшалившаяся малышня заметила появление наставника и утихомирилась. Не сразу сообразили, что заработную плату государственным служащим как-то слишком задерживают. Причём с финансовыми затруднениями это связано не было потому, что заметно возросли пенсии. Средства массовой информации спокойно констатировали факты, но никаких версий, направленных на объяснение происходящего, не давали.

Наконец появилась статья, критикующая руководство за задержки зарплаты работникам министерств и ведомств, отчего, нуждающиеся в средствах чиновники все активней требуют подношений. Написавшего статью журналиста и редактора, допустившего публикацию, немедленно осудили за поддержку самопровозглашенного императора Даниила I, к принесению присяги которому призывали во время недавно отгремевших беспорядков. Приговор изменникам вынесли быстро, и так же быстро привели в исполнение.

Империя затихла. С экранов привычно бичевали взяточников и рассказывали о последних веяниях моды, открытиях учёных, изобретениях конструкторов, о зверушках и путешественниках. И, конечно, о ходе ремонтно-восстановительных работ. Но в столичных городах и крупных промышленных и финансовых центрах наступило понимание, что все они живы только до тех пор, пока не обратили на себя внимания властительницы. Более чем за полгода беспорядков произошло столько всякого, что быть уверенным в том, что его нельзя уличить в нелояльности легитимной власти не мог никто. По крайней мере, хоть кому-то из сапопровозглашенных монархов послужил практически каждый, чей труд был связан со службой государству, или освещением происходящих событий.

Тем не менее, коррумпированных чиновников не трогали, и даже самих неудавшихся императоров, казалось, забыли. Двое из них опять заняли министерские кресла, а тот, которого сместили, мирно жил за городом и, кажется, даже работал. Он тоже был мятежником, но более раннего разлива. А срока давности за измену в законодательстве не предусмотрено.

* * *

Раомина теперь кругленькая, глаз радуется. И сама она довольна — только что провела семинар о разумных представителях других биологических видов. Ребята отлично подготовились, даже её переплюнули. Раскопали данные о существах с высокой культурой, не сформировавших государственности. Она на подобные моменты никогда не обращала внимания и почти всё занятие просто слушала безумно интересный доклад.

А сейчас тоже будет слушать. Попросила разрешения присутствовать на вводной лекции по химизму атмосферы Емли. Даже интересно, какой может быть химизм у смеси двух газов, один из которых — инертный.

* * *

Оценить своё состояние после лекции императрица бы не взялась. Оказывается, атмосфера Емли — химический реактор. В верхних слоях её атмосферы много очень лёгкого газа фтора, который, под действием ультрафиолета соединяется с ксеноном. Образуются более тяжелые молекулы, опускающиеся вниз, пока не встречаются с кислородом, который концентрируется чуть ниже. И тут фторид ксенона превращается в оксид ксенона, отлично растворимый в воде. А вода конденсируется, и как легко догадаться, выпадает на Емлю в виде дождя.

Но сам этот оксид очень быстро разлагается, принося нужный для дыхания газ к поверхности, от которой был оттеснён тяжелым ксеноном. Зато фтор до нижних слоёв атмосферы не добирается, потому что фторид ксенона разлагается на составляющие значительно выше и более лёгкая его компонента опять устремляется вверх.

Формулы, описывающие скорости реакций в зависимости от давления, температуры и интенсивности ультрафиолета легко выразились в вычурных графиках, которые всё объяснили. Ромина даже успела прикинуть область устойчивости в работе этого, с позволения сказать, агрегата. Присутствие в верхних слоях еще и фторида кислорода — сильнейшего токсина, наполнило и без того насыщенную картину дополнительным очарованием.

Но самым большим откровением оказался тот факт, что почти все эти вещества, образующиеся в описанных процессах — сильнейшие окислители, к тому же, взрывоопасные. Вот тут уже стало откровенно несладко. Ну, что скажите, за радость, знать, что всё это не взрывается только потому, что для этого недостаточна концентрация.

А вот местные виды жизни не просто приспособились существовать в этих условиях, но и пользуются взрывчатыми веществами при охоте, или защищаясь. И её драгоценный благоверный каждый день уворачивается от гремучих плевков, когда летит ухаживать за своей драгоценной картошкой, в промежутках между подписаниями приказов по флоту!

Потом она вдруг сообразила, что доченька, которая уже скоро родится, тоже не останется безвылазной, а будет гулять на открытом воздухе с обтянутым мономерной пленкой розовым зонтиком, чтобы прикрыться им от дождика, капельки которого иногда так забавно вспыхивают искорками крошечных взрывчиков..

А среди растений, на которые в любой момент можно наступить, есть и такие, в тканях которых откладываются другие слабовзрывчатые вещества, потому что они усваивают ксенаты. Или будут попадаться красивые камушки, в составе которых присутствуют перксенаты. А вот они могут бабахнуть так, что мало не покажется. Интересная тут жизнь. Насыщенная.

* * *

— Вир, тут за этими хлопотами я совсем забыла тебя спросить. Эти халлаи, ну из-за которых я тогда столько всякого наворотила, они что украли? — Раомине хочется поговорить о том, стоит ли им оставаться на этой опасной планете, но, как человек опытный, естественно, заходит издалека.

— Ничего не украли. "Баклан" отпугнул их. Он переходом вышел из плоскости эклиптики Золнечной, а потом так же вернулся назад, но уже к Затурну. Ну, ты же понимаешь, что нормальным ходом он добрался бы туда только через несколько месяцев после совершения кражи.

Так вот, халлаи уже подбирались к скандиевому заводику, а тут боевая единица идёт на них, сверкая посылками радаров и лазерными дальномерами. Они и удрали сразу, как у них вообще заведено, — муж нынче в добром расположении духа, что неудивительно. Она за ним иного давненько не замечала. Стоп! Он вообще умеет сердиться?

Задумалась. Эмоциональное состояние благоверного с тех пор, как они поселились на Емле устойчиво позитивное. И у неё было такое же, пока она не узнала правды о здешней атмосфере. Надо успокоиться и не торопить события. Всё равно её в таком положении никто отсюда не выпустит. Да и сама она не настолько возбуждена, чтобы подвергать зародившуюся в ней жизнь стартовым перегрузкам.

— Кстати, Ра, а может быть, ты тоже поделишься со мной одним секретом. В порядке взаимности, так сказать, — Вир выглядит слегка ехидным. Или ироничным? — Мне очень интересно, отчего вся империя махом единым, словно под звуки волшебной дудочки, повиновалась твоей воле? Ну не может магия имени сразу всех покорить.

— Не может. В мире людей действует магия денег. Они — кровь нашего общества. А система их передвижения — кровеносная система. Все управляющие начислениями и перечислениями денег контроллеры и процессоры, увязаны в достаточно сложную систему, подчиняющуюся определённым программам и командам. А люди из рода Каяли очень старательно изучают прикладную математику, без которой неудобно заниматься программированием.

— А баллистика, в конечном итоге, тоже раздел этой самой прикладной математики, — муж продолжил её мысль в несколько специализированном аспекте. — То есть ты просто всех придушила, и не отпускала захват, пока не начали слушаться.

— В принципе так. Чуть прицельней, конечно, ведь во время восстания бузила от силы двадцатая часть жителей. Остальным-то из-за них незачем страдать. Собственно, избирательность воздействия и есть главная изюминка. А ты неплохо соображаешь для картофелевода, — это она нарочно дразнится, чтобы он призвал её к порядку. Пока ещё можно.

Глава 17 Сомнительные радости полёта

Осваивать крылатик на пятом десятке, имея четверых детей, у двух из которых уже свои семьи — дело хлопотное. Но напряжение тренировок Раомина преодолела, нормативы выполнила и сейчас девчата-инструкторы кропотливо выполняют подгонку креплений под её, увы, уже не девичью фигуру.

— Ложись на лавку, Оми, помаши крылышками.

Лавка, обтянутая мягким, похожа на гимнастического коня для прыжков. А крылышки втрое длиннее рук.

Устроилась на животе, чуть прогнулась, чтобы приподнялись ноги, и почувствовала, как точно в нужный момент сработали фиксаторы, разгрузив становые мышцы. Расслабив их, она аккуратно устроила тело на возникших как бы из ничего опорах, проверила подвижность стоп и реакцию стабилизаторов на шевеления ими. Теперь очередь за плечами. Готово. Всё это ей предстояло совершать мгновенно, оттренировав действия до полного автоматизма, но сегодня её ничто не тропит.

Забавно махать крыльями, не выполняя при этом ни каких движений. Датчики чутко улавливают импульсы, посылаемые на мышцы, которые, тем не менее, остаются неподвижными, поскольку другие, противодействующие им мышцы, компенсируют возникающее усилие. Но вот команды, поступающие на них, игнорируются. Они будут востребованы при обратном ходе, и нужно подать команду об этом аналогичным воздействием на датчик строго в нужный момент.

Начав тренироваться, Раомина долго ломала голову, а можно ли такой способ организации управления алгоритмировать? Но оставила это на потом. Крылоплан приводится в действие не мышечной силой пилота, но управляется командами, отдаваемыми телу через его, тела, нервную систему. В результате такого нерасходования энергии её расходуется очень много, но всё равно в несколько раз меньше, чем, если бы махать крыльями вручную.

Попросту говоря, человеку приходится обучиться быть птицей, управляя комплексом из себя, крыльев и искусственных мышц как единым целым, а сам процесс управления выглядит, словно один из вариантов атлетической гимнастики, при котором создаются усилия, но работа не производится. Есть и забавное обстоятельство — иногда, не на тренировках, она переключалась в этот режим и вдруг понимала, что, вместо того, чтобы протянуть руку, просто замерла, поскольку компенсирующие команды подала вместе с исполнительными.

Пора создавать подъёмную силу. Минута равномерных взмахов в режиме прямого полёта и девчата её останавливают.

— Стоп, крылья вверх, замри.

— Да женщина, попочка у Вас тяжеловата.

— Окстись, Арктида, отличная попочка, а вот ножки у нашей подопечной длинные. Небось, все мужики твои, Ра?

Шуточки, перетяжка креплений, новая серия махов. Остановка.

— Ты не теннисом ли занималась, милочка! — не унимаются девушки. — У тебя бешеный перекос на правую сторону.

— Фехтование, будь оно неладно. Обязательный предмет был у нас в школе, — оправдывается императрица.

— Это же устаревший спорт, его только в самых древних учебных заведениях сохранили, — удивляется одна из инструкторов.

— А куда было деваться? Куда послали, там и училась.

Тот факт, что она императрица вот этой самой империи, тут всем давно известен. Иногда в шутку даже спрашивают, казнила она сегодня или миловала. Народ здесь нескованный, позволяют себе многое. Однако не достают. Теоретически маленький захолустный Канарейск должен полагаться столицей, хотя на самом деле орнамент здешнего бытия ни капельки не изменился с тех пор, как она воцарилась. И когда дочку в садике называют принцессой, то не за то, что она носит этот титул по праву рождения, а потому, что у неё сейчас такой период, как и у многих маленьких девочек. И еще всем известно, что Её Величество сегодня не принимает. Каждый день от начала времён и до скончания веку. Если что-то нужно — пишите. Для тех, кто прибывает на планету, чтобы засвидетельствовать ей своё почтение, есть гостиница в космопорте и обратный билет за счёт казны. Не требуется властительнице общение ни с кем, даже мешает. Так что, не сочтите за труд, больше сюда не приезжать.

А с учительницей Оми общаются так же, как и с любой жительницей города. После многолетней жизни на подпольном положении это не раздражает. Привыкла она быть одной из многих, и менять своих привычек не желает. Она, в конце концов, имеет право на маленький женский каприз. Или императорский — какая разница?

* * *

Первые полёты, падения в натянутую сетку, страхи и неудачи — всё преодолено. И вот, наконец, стартовый балкон. Короткий разгон, прыжок, крылья "приняли" воздух, а фиксаторы по команде ягодичных мышц "захватили" положение тела в нужный момент.

Снижение с разгоном, осторожные взмахи, равновесие удерживается, внимание сосредоточено на управлении. Есть свободный полёт. Но никакого чувства парения не возникает. Есть напряжённая работа и полная концентрация внимания.

Прошла по горизонтали положенный километр и плавно развернулась, что потребовало ещё полутора сотен метров. Теперь назад, к посадочной дорожке. Аккуратно снизиться, затормозить, увеличив угол атаки крыльев, и, расфиксировав тело, встать на ноги. Справилась! Вместо радости — только усталость до дрожи в ногах. И что такого хорошего эти Емляне находят в полётах? Всегда радуются, словно получают от этого удовольствие.

* * *

Освоение крылатика далось ей многотрудно. Один-два коротких полёта по учебному маршруту в день — на большее не хватало сил. А потом заметила, что меньше устаёт, и начала получать удовольствие ещё до того, как заканчивала упражнение. Стала выполнять задания посложнее, подлительнее. Втянулась. А однажды за ней погнался дракон Пуббера, и ей, чтобы увернуться от встречи, пришлось заложить крутой вираж.

Вообще-то этих драконов серьёзной опасностью здесь не считают — они слишком неповоротливы. Так что никто даже не удосужился её проинструктировать на случай встречи. Но инструкция сама возникла в голове императрицы, едва на неё упала тень существа с размахом крыльев втрое большим, чем у её крылатика. Бежать! Дальше периферийная нервная система, подогнанная тренировками к управлению комбинацией из человеческого тела, искусственных мышц и лёгких упругих крыльев, просто выполнила желание органа, расположенного между ушей. Шарахнулась в сторону.

Да так энергично, что, уходя от удара крылом, перевела крен начатого крутого виража в полубочку с полуперевротом, словно выходя из мёртвой петли, нырнула вниз. Улепётывая со всей мочи в сторону Канарейска она следила за плавно разворачивающейся тушей крылатого чудовища и не испытывала ничего, кроме ужаса, возникшего при виде разверзшейся пасти, размером с прилёгшую на бочок дверь.

Потом, уже в спокойной обстановке, анализируя запись, поняла, насколько сложную эволюцию в воздухе она произвела в мгновение ока. И поверила в то, что действительно, летать — это здорово. Заодно полюбовалась на кадры, в которые попал дракон. На его похожее на баклажан сизое тело с короткой шеей и головой, раздавшейся в стороны. Он ею ест, поскольку, кроме рта на этой части тела просматриваются только глаза, расположенные там, где угадываются шарниры челюстей. Обычно эта тварь загребает, как неводом, всю многочисленную летучую мелочь, что роится в воздухе, но крупной добычей тоже не брезгует. Есть тут, и чем прожевать, и куда проглотить. И еще, они не любят садиться — неделями парят, пользуясь восходящими потоками, и обедают, обедают, обедают.

* * *

Переключение нервной системы из состояния полета в положение для жизни на тверди земной теперь тоже происходит значительно легче. Поначалу переход в другую ипостась вызывал изрядное торможение. Отзывался на движениях, порой, часами. Ведь по нагрузке на психику, это внутреннее преображение, наверное, не уступает гипотетической ситуации смены тела. Практически, волевым усилием мысленно превращаешься в птицу, а потом возвращаешься в человеческую оболочку. Кстати, далеко не все моменты этого процесса она освоила. Видела недавно, как женщина, постарше её, в полёте вязала носочек внуку. То есть через одни и те же цепочки нейронов управляла и искусственными мышцами, и движениями собственных конечностей.

Детишки, кстати, летают лет с десяти, но тренироваться начинают года на три раньше.

* * *

— Ра, что-то я никак не соображу, как ты так легко управляешь империей, когда я с одним флотом еле успеваю только готовые бумаги прочитывать и утверждать? Это притом, что для меня их готовит целый штаб? А ты посидишь часок утром, и столько же вечером, и всё, — Виру, ясное дело, присылают только документы его уровня, то есть самого общего плана, скорее директивы, чем конкретные распоряжения.

— Знаешь, ты задал очень неудобный вопрос, — муж не первый раз подступается к ней с этим недоумением. И именно сегодня она попробует не отшутиться, как обычно, а приоткрыть перед ним завесу одной тайны. — И отвечать на него мне придётся невежливо. Вопросом.

— Это будет проверка знаний перед началом длительного скучного процесса обучения?

Кивнула.

— Скажи, пожалуйста, зачем современным людям нужно государство?

Вир думал долго. А потом посмотрел удивлённо и ответил:

— Не знаю.

Удивление Раомины быстро сменилось пониманием. Муж молод, и вырос в среде, где отношения людей сложились специфически.

Где комбинезоны из мономерной плёнки — по-существу — скафандры химзащиты. Стойкие к воздействию фтора и плавиковой кислоты. А воротничок, при рывке становящийся капюшоном, накидывается на голову одним движением.

Где в развешенных повсюду шкафчиках расположены прозрачные лицевые щитки с дыхательными аппаратами, а на открытую местность без них просто не выходят. Станции слежения, конечно, наблюдают за положениями границ слоёв, находящихся в верхних слоях атмосферы и о любой угрозе проникновения к поверхности фтора и его соединений оповещает заблаговременно, но состояние постоянной готовности к опасности — повседневная жизнь этих людей.

Проблемы общегосударственного уровня для Емлян — это просто постоянный фон, детали которого их мало интересуют. Как же втолковать этому умнице, насколько всё на самом деле не так, как он и не думает? То есть наоборот, что думает он совершенно правильно, только не знает почему. И правильность сделанных им выводов зиждется на недостатке неверной информации, или скорее на том, что сам он пользуется исключительно точными данными.

Поняв, что начала путаться, императрица попросила передышки.

* * *

Набрав запас высоты, Раомина принялась закладывать виражи. Тренированный вестибулярный аппарат космолётчика не подвёл. И чувство слитности тела и крылатика её ни разу не обмануло. С первого раза, ясное дело, ничего не выходило, но фигуры классической воздушной акробатики она научилась выполнять быстро. Потом полетала у самой емли, соотнося потерю высоты при маневрах с возможностями искусственных мышц аппарата её компенсировать.

А потом направилась к картофельной плантации. Интересно ведь посмотреть своими глазами на это чудо. По дороге дважды сторонилась, пропуская следующих своими дорогами пузырников — плавающих в ксеноне сфероидов, ищущих горизонтальные потоки нужного направления за счет выбора подходящей высоты раздуванием или сдуванием. Как её и предупредили, ветер в ущелье оказался попутным, так что долетела быстро.

Длинный крутой склон, уставленный тяжелыми горшками с плодородным грунтом. Скользящая на натянутых от подножия к вершине тросах площадка сборщиков-сажальщиков замерла справа. Там двое парней вытряхивают содержимое из сосуда, отбирают клубни, а остальное — почву и ботву — пропускают через миксер, который одновременно ещё и молотилка с мясорубкой, добавляя туда удобрений. И сажают семенной клубень. Потом — поехали дальше. До следующего сбора-посадки они к этому горшку приезжать не будут. Смены сезонов на планете нет — вегетация равномерная круглогодичная. Каждый день таким образом добывается несколько тонн картофеля. Хватает и Канарейску и окрестным городкам.

На платформе простая работа для новичков. А вот для настоящих виртуозов — заботы по уходу за плантацией. Чаще всего необходимо просто поправить плети ботвы, оплетающие сам горшок и стелющиеся от него во все стороны. Они ведь без мозгов и механизмы равномерного покрытия поверхности в них не выработала ни эволюция, ни деятельность людей, которых по привычке называют селекционерами. Ветви вслед за листьями тянутся к золнечному свету и при этом игнорируют положение соседних, таких же как они, потребителей лучистой энергии. Также в этот процесс нередко вмешиваются порывы ветра.

Поэтому люди с крыльями постоянно осматривают склон, скользя поперёк него с малой потерей высоты. Как только намётанный взгляд картофелевода отмечает непорядок, производится быстрая посадка, и поправляются отростки ботвы, направившиеся не туда, куда надо. Крепятся, расправляются. Заодно контролируется состояние поливочных трубочек. Что не выпали, не засорились. Склон настолько крут, что стоять на нём просто невозможно, поэтому нагрузка распределяется между ногами и крыльями. Напоминает птицу, стремящуюся удержаться на стене за счёт взмахов. А тем временем руки быстро выполняют работу.

Затём — толчок, разгон вдоль склона, взлёт, и выход на прерванный маршрут. Вот где мастерство полёта!

Страшно подумать, сколько выдумки и упорного многолетнего труда пришлось затратить для того, чтобы этот картофельный конвейер заработал ритмично. Конечно, отсутствие естественных вредителей — выигрышный фактор, но дефицит комфортной почвенной микрофлоры пришлось преодолевать, подбирая нужные штаммы из числа эндемиков.

Развернувшись против ветра, Раомина некоторое время любовалась эволюциями мужа над зелёной поверхностью, а потом вернулась к городу. Пора забирать из садика дочку. И надо что-то решать с переездом на столичную планету. Не навсегда. Она знает, что вернётся сюда и тут останется. И знает почему. Но внучку необходимо представить бабушке и дедушке. И немножко погостить, хотя бы годик. Дать им узнать друг друга как следует. Предстоящий разговор с Виром смущает её пришедшее в равновесие с миром сердце. Но тянуть с отъездом некогда. Рамидоне уже пять лет. Через два года ей нужно приступать к тренировкам для будущих полётов, а перед этим — догнать по физической форме и учебной программе сверстников. Дед с бабкой избалуют ребёнка, который, надо честно признаться, выдающимися способностями не наделён.

Глава 18 Столица

Весь путь от Емной орбиты до орбиты столичной планеты дочурка проделала в кресле первого пилота самого настоящего боевого звездолёта. Там всё равно некому было сидеть, а так ребёнок на глазах у родителей и, что поразительно, не пытается никуда лезть. Держать в руках ручку управления космического корабля в возрасте пяти лет — кто ещё может похвастаться таким доверием.

Впрочем, автоматика не требовала вмешательства в дела навигационные, а, получив маршрутное задание, спокойно его выполняла. Выводя на экраны, доступные взору своего "водителя" массу самой содержательной информации, давая крупные планы небесных тел, красочные панорамы их поверхностей, сопровождая всё это понятными ребёнку пояснениями и подписывая изображения чёткими буквами, которые укрупнялись в процессе произнесения каждого слова.

В бестолковку принцессы, таким образом, чуть ли не насильно вбивался навык сложения слов при чтении. Напоминания о строгом выполнении режима космического сна, космического питания и кое-чего еще, тоже космического, выполнялись беспрекословно, поскольку в вопросах дисциплины нет никого пунктуальней космического пилота. С ролью няньки "Баклан" справлялся не хуже, чем с боевыми задачами.

* * *

Сдача внучки во временное пользование дедушке и бабушке не заняла много времени. Через неделю девочка уверенно отличала любимые камелии отставного подпольного императора от роз его супруги и помогала за ними ухаживать в саду-цветнике-огороде, окружавшем скромный особнячок, где, собственно, они и обитали. Ещё там имелись в наличии старый ленивый кот, собака подросток, коза и четыре курицы с петухом. Роль прислуги и всего-всего-всего исполнял немолодой кибернетически управляемый механизм, которого звали Робиком.

На счёт управляемости Рамидона конечно ничего толком не поняла, но этот гусеничный столбик с имитирующими руки манипуляторами никогда ей ни в чём не отказывал. То есть понимал тонкое устройство нежного детского сердца и искренне пытался быть полезным, когда не подзаряжался от электросети. Иногда он бывал занят, но, как правило, ненадолго. Как раз хватало времени выяснить у бабушки, что такое приоритет, почему он бывает разный у разных команд, и какие разновидности этого понятия встречаются в природе.

Сам-то Робик всё объяснял непонятными словами и чересчур коротко. Зато не отказывался взять девочку с собой в магазин и даже иногда покупал ей сладости или игрушки. В зависимости от того, позволял ему это некий неведомый "лимит", или не позволял. Даже подметила, что если циферок на бирочке возле объекта вожделения мало, то лимит позволяет чаще. А если много — никогда.

Убедившись, что их отсутствие не нанесёт тонкой психике ребёнка непоправимой моральной травмы, Вир и Раомина отправились прогуляться в столицу. Вот тут-то и открылись у императрицы глаза на всю глубину мужского коварства. Её благоверный, словно намагниченный, сворачивал всё время не туда, но явно стремясь к какой-то определённой точке в абсолютно незнакомом ему городе. Поглядывал на названия улиц, на номера домов и предлагал пройтись вполне определённым тихим переулочком.

Окончательно всё встало на свои места, когда на стене рядом с неприметной дверью, не имеющей перед собой даже скромного крылечка, оказалась прямоугольная табличка: "Институт кристаллографии Академии Наук". Вот, оказывается, почему на поездку сюда было не только дано мгновенное согласие, и даже одобрение, а ещё и был проявлен совершенно неподдельный энтузиазм.

А, может быть дело в том, что последнее время они просто мало разговаривают? Хотя, а когда они разговаривали много? Им не так много нужно слов, чтобы понять друг друга, вот и сложились спокойные отношения без щебета, без всхлипов. Ровные и радостные. И даже с сюрпризами. Хм. Как ни крути, эта неожиданность значительно лучше, скажем, какой-нибудь другой. Белокурой или черноволосой.

— Я подожду тебя в кафе, — она махнула рукой в сторону недалёкой вывески.

— Хорошо, — и дверь за ним закрылась.

Традиционное мороженное с любимым клубничным вареньем подняло ей настроение.

* * *

О встрече с нужным человеком Вир договорился на послезавтра. Сидя в кафе и уплетая недоступное на Емле лакомство, Раомина мысленно наслаждалась представляя себе проблемы, которые испытал её любимый в этом учреждении. Заявился парень из провинции в столичный институт и ему тут чего-то нужно. Ни имени, ни звания, ни протекции. Просто вошёл в дверь. И представьте себе — о чём-то с кем-то договорился. А она в кафе развлеклась так, что небу стало жарко. Ну, вот захотелось ей позабавиться.

К ней за столик подсела незнакомая женщина. Пила кофе, строчила ручкой на пластинке ввода текста в память карманного процессора, иногда что-то подсматривала в информационной сетке. Потом, видимо, закончила и, надо же, опознала в ней космолётчика. Говорит — жесты характерные. Акцентировано точные движения. И принялась расспрашивать о рейсах, о грузах, об экипаже и капитане. Сразу ясно — журналист ищет материал. То есть ведёт прощупывание наугад в расчёте набрести на нечто стоящее.

Вот тут потеха и началась. Рассказала про себя чистую правду. Что капитан корабля живёт с ней как с женщиной, причём домогается очень настойчиво. Что в пилотском кресле — их дочь, что сама она работает расчетчиком в то время, как автоматика корабля занимается детскими играми. То есть ни слова формальной лжи, зато подумать можно чёрт те что. Потом увидела на улице мужа и откланялась. И естественно, с интересом стала дожидаться утреннего информационного выпуска, предвкушая удовольствие от коварно приготовленной для журналистов утки.

Разочарование наступило раньше. Уже вечером все средства массовой информации оповестили, что императрица после длительного затворничества наконец-то в столице, где, подобно легендарному правителю древности расхаживает, одевшись неприметно, дабы лично наблюдать, как поживают её подданные. Судя по всему, Её Величество довольны, поскольку изволят шутить.

Облом. И конец свободе. Теперь без специального макияжа из гостиничного номера не выйти, потому что её довольную физиономию рядом с тремя пустыми вазочками из-под мороженного демонстрируют практически непрерывно.

* * *

Печальным финалом короткого приступа игривости оказалось то, что теперь она вынуждена наслаждаться прогулками на свежем воздухе и ожиданием мужа из его ежедневных поездок в институт. Ведь словно на работу устроился. Туда утром, обратно вечером. Раомина бродит между полей, перелесков, лужаек. С интересом рассматривает дома местных обитателей и чувствует себя странно. Красота и размеренность жизни дальнего пригорода, где прошло её детство, где потом она не раз бывала, наполняют душу покоем. Тут люди идут неторопливым шагом и раскланиваются при встрече. Все знают её как местную уроженку Анну Смит, заехавшую погостить к родителям — тоже давнишним здешним жителям.

В этих разбросанных между полей и перелесков домиках дедушки и бабушки, по большей части пенсионеры, балуют и строжат внуков. А их родители по большей части живут в городе, где ищут удачи или добиваются успеха, который, чаще всего выражается в универсальном эквиваленте — деньгах. И завершается этот период в их жизни, обычно, закономерно. Пенсия и возвращение сюда. Потом уже их выросшие дети привозят внуков погостить. Надолго. Жизнь идёт по вековому кругу. А суета города остаётся в стороне. Тут — островок стабильности.

Да, это тоже социальный эксперимент, начатый ещё прадедом. Пригороды столицы неприкосновенны для акул бизнеса. Мелкие торговцы, маленькие мастерские, крошечные школы. Получить разрешение на постройку чего-либо здесь почти немыслимо. Даже радиальные дороги проложены под землёй давным-давно, и устраивать новые никому не позволено. Вот так. Хотите жить активно — занимайтесь этим не мешая покою населения.

Хотя идея этого социума и не её, но она честно разоряла любые предприятия, пытавшиеся разными путями в обход запретов и законов распространить на эту местность своё влияние. Эксперимент подтвердил гипотезу пра-пра-деда. Социум стабилен, если защитить его от дестабилизирующих воздействий, и налаживает с окружением все необходимые взаимодействия за счёт деятельности собственных членов. Результат, ясное дело, тривиальный, зато подтверждённый экспериментально.

Не то, чтобы совсем уж тихое болото. Выгоняют продавца, нагрубившего покупателю — неделя пересудов. Или покупатель оскорбил продавца — на месяц переживаний, сочувствия или даже скандалы. Открылась книжная лавка, и тут же начинается дискуссия о пристройке, чтобы удлинить стеллажи. Потом покупатели возвращают прочитанные книги, поскольку они ведь не запись на кристалле, их надо куда-то ставить. А выбросить — рука не поднимается. Через некоторое время лавочка становится библиотекой. Платной или бесплатной — как получится.

Мир обывателей неторопливо решает свои крошеные вопросы и находит, очень интересные, тоже частные решения. За несколько десятилетий разные опыты над социумами проведены в десятках мест по различным сценариям. И, надо же, везде люди приспособились к условиям, в которые поставила их невидимая рука кого-нибудь из членов императорской фамилии, проверяющего какое-то новое озарение.

Одного рабства на Лангусте, казалось бы, достаточно, чтобы всё рухнуло, а вот и нет. Общество процветает. Рабы сыты и всегда заняты, рабовладельцы или быстро сходят в могилу от обжорства и излишеств, или непрерывно придумывают, чем бы занять рабов. А также — как прокормить, во что одеть и масса других проблем, связанных с содержанием кучи народа.

* * *

Приехали Жан и Жанна с детьми. Старшего Рамидона знакомит с окрестностями, соседскими ребятишками и тонкостями общения с Робиком. Значит, вечером мужчины обязательно дождутся Вира, чтобы отметить встречу. Это ведь только у себя на Емле емляне не пьют хмельного, а когда выбираются на другие планеты, табу снимается. Так что надо купить резервную бутылочку бренди. Конечно "Роро". И сварить протрезвительного компота. Нет, лучше похмельного, а то выпивки на них не напасёшься. Обязательно пошлют Робика в лавку за добавкой, оторвав его от розетки в неурочный час.

* * *

Сегодня Вир возвращается из института с двойственным чувством. С одной стороны выдавил он из этих старых тараканов от официальной академической науки то, что хотел и добился понимания в области, где из-за недоговорок сочинителей толстых умных книг никак не мог разобраться. С другой стороны стало окончательно ясно — он много лет сосал пустышку. Не получится у него собрать атомы в кристалл, более плотный, чем раньше.

И теперь возникла дилемма. То ли заниматься теорией, пытаясь найти более совершенный её вариант. То есть — разработать новую. То ли спокойно переключиться на прикладные вопросы, которых тьма. Во втором варианте привлекает то, что созданное им оборудование позволяет многое, о чём раньше и помыслить было страшно. А от первого отпугивает возможность никакой теории не создать. У него в этом направлении и мысли-то пока не сформировались. Так, где-то на краю сознания мелькает проблеск догадки.

* * *

Дети уложены, мужчины с бутылкой подходят ко второй стадии опьянения, а Раомина бдит, чтобы закуска на тарелках не иссякла и употреблялась обильно. Это, кстати, правильная закуска. Ну, если события невозможно избежать, то следует придать ему верную направленность. А языки уже развязались, даже у папеньки.

— Так, насколько я понял, империей управляет автоматика, — делится "открытием" Вир. Язык у него пока не заплетается, но до этого уже недалеко.

— Ты и прав, и не прав, — отец разливает по крошечным стопочкам ароматный напиток. — Автоматика не принимает решений, а выполняет рутинную работу по реализации полученных команд.

— Непонятно. Все документы распорядительного характера формируются, грубо говоря, в электронных мозгах. Я имею ввиду не форму, а содержание. То есть, распечатывая воспринятую диктовку, они корректируют стиль, обеспечивают верную компоновку документа, пунктуацию и орфографию, и в результате получается иной раз не совсем та мысль, которую вкладывал в неё автор, — вот за это, наверное, она и любит этого парня так долго. Всё-то он примечает.

— Это непросто заметить, если тебя не интересует содержание твоей работы. А ведь государственных служащих оно действительно волнует не сильно. Их задача — выполнить указание сверху и отчитаться. Попросту говоря — получил директиву — разослал распоряжения. Собрал доклады — свёл в отчёт — отправил в секретариат. Те, кто склонен к творчеству или имеет определённые устремления, не связанные с карьерным ростом, выбирают другую работу. А нормальный чиновник не станет протестовать, если результат его трудов при автоматическом редактировании качественно улучшился, — мужчины опрокидывают стаканчики и налегают на омлет с помидорами.

— И что, ни разу не возникло никаких подозрений в том, что люди в министерствах только для видимости? — Вир, наконец, прожевал.

— Да сколько угодно. Но бороться с системой — не их задача. Кто поумнее — молча приняли правила игры. Как данность. Большинство же списало эти "шероховатости" на происки конкурентов в карьерном состязании, деспотизм руководства, осуществляющего таким образом тотальный контроль, и на всякую другую всячину, что пришла им в голову. Важно, что ни кому не пришло в голову поднимать по этому поводу шум. Дело в том, что вмешательство автоматики или предупредило их ошибку, или помешало воровству. То есть разбирательство было нежелательно, — отец выкладывает из баночки солёные грибочки.

— И что, не воруют? — это уже Жан интересуется. Ему через несколько лет сменять Раомину на "троне".

— Сколько угодно. Запах денег эти люди чуют тонко. Если бы автоматика не контролировала движение средств на всех счетах, никакой бюджет не позволил бы сделать ничего, кроме выдачи зарплаты, — кажется, мужчины совсем не захмелели. — Иногда только по перечислениям и удаётся вычислить взятку или окат. Ну, там много схем и они непрерывно совершенствуются. Система сборов мзды — это нечто неповторимое.

— То есть, я не понял! — снова вступает Вир. — Чиновники воруют, и никто им ничего не может сделать?

— Вир, сынок, ну какой будет прок от того, что мы каждый месяц станем упекать по несколько тысяч человек за решётку? Это же, сколько тюрем придётся построить! Проще свести размер хищений к стабильному уровню, тем более что все они в результате дележа со старшими товарищами собираются в известных нам местах, где лежат себе, никого не беспокоя. Ну, некуда столько потратить. Да и невозможно. Едва их попробуют шевельнуть — мы обанкротим банк.

— Дед! Я ничего не понял, — Жан совсем запутался. — Чиновники, которые ни чем не управляют, и воруют деньги, которыми не могут воспользоваться.

— Да, непростые вы, ребята, вопросы задаёте, — вмешивается Раомина, выставляя на стол следующую бутылку и вынимая из духовки фаршированные перцы. Она озадачена ходом беседы, и если папа продолжит мучить парней, обязательно вмешается. Женское чутьё уже подсказало ей, что после Жана бразды правления могут достаться их с Виром дочурке. Не приведи, всевышний, конечно, но тогда совет собственного отца может оказаться ей остро необходим. Так что, пора мужу входить в курс дела, тем более, он явно о многом уже догадался.

— Ладно, парни, слушайте подряд, — папа отодвигает стопочку. — Накормить одеть и обогреть всех в настоящее время может даже один работник. Да вот хоть бы, к примеру, Раомина. Роботы и информационные устройства способны в едином порыве, да хоть бы с ложечки кормить каждого сапиенса и вытирать ему попку от рождения и до самой смерти. Понятно, что для человечества это — быстрая и приятная гибель. Собственно, автоматике всё равно, но нам-то нужно иное.

Что? У каждого человека на уме что-то своё. Люди бесконечно разные, но, в то же время, ужасно похожи друг на друга. Одних гонит вперёд любопытство, других гордыня, третьих сладострастие, а четвёртых, пятых, восемьдесят вторых и ещё многих других — самые разные причины или их неповторимые комбинации. Если они сыты и довольны, то в большинстве своём ведут себя пассивно. Когда голодны и злы — с ними никто не совладает.

Вся история человечества — это история борьбы людей друг с другом за что-то, что кажется им важным. Деньги или власть в списке целей стоят первыми. Но есть ещё слава или возможность свободно перемещаться. И ещё нескончаемый список целей, которые рождаются в головах непредсказуемым образом. А вот теперь представим себе положение, что всем этим нужно как-то распорядиться. Управлять, оберегать, направлять, в конце концов, куда-то. Ведь людям нельзя друг с другом не взаимодействовать. А как только это взаимодействие начинается — всё становится сложно и непонятно.

В общем, чтобы с этим как-то справиться, мы наладили систему управления, производства и распределения необходимых для нормальной жизни ресурсов, организовали контроль за рождаемостью и медицинское обслуживание, построили более-менее приличное образование и выяснили, что лишних людей остаётся очень много.

Как их занять? Какие цели им предложить? Наукой займутся немногие, искусством — немного больше, но тоже далеко не все. Но есть государственная машина, размер которой можно наращивать хоть до беспредела. И есть армия, готовая поглотить тех, чьи устремления связаны с более энергичными видами деятельности. Оказывается, в своей немаленькой истории человечество уже выработало "карманы", куда складывает тех, для кого просто жить — меньше, чем хочется. Но вот какая незадача, если раньше, в древние времена, военные, управленцы и богема были необходимы обществу в силу объективных причин, то теперь они интересуют только сами себя и друг друга. Наливай, Жан, а то перцы простынут.

— Остынут, — автоматически поправил внук, разливая по рюмкам бренди.

Опрокинули, и наступила закусочная тишина.

Глава 19 Пригород

Императрице в столице появляться нельзя. Не потому, что там ей что-то угрожает, а потому, что её там, скорее всего, опознают, и что с этим делать, она не знает. Не знает, как отвечать на вопросы, как себя вести, если соберётся толпа. Она — не публичный человек. Всю жизнь работала и пряталась, притворяясь кем угодно, кроме себя самой. Эх! Ну, кто тянул её тогда за язык? Хотя, журналистка ей попалась, наверное, слишком приметливая. Просто не повезло. Тот факт, что её портрет оказался кому-то доступен — не настораживает. Информационная сеть империи — предмет её собственной гордости. Там можно раскопать всё, что угодно, если не лениться.

Виру тоже незачем отправляться в город. Свои вопросы в институте кристаллографии он решил. А ей о своих планах посещения театров и музеев лучше забыть. И скучать по Емле, где её персона ни у кого не вызывает ни какого интереса. Надо же, на этой опасной планете она намного свободней, чем тут — в благоустроенном столичном мире.

Вот эти мысли и крутит она в голове, бродя под ручку с мужем через полянки мимо перелесков и домиков пригорода. А разговаривают они тем временем на темы, которые ей смертельно надоели, о устройстве жизни в их империи.

— В общем, сообразил я, наконец, зачем нужно государство, — весело рассуждает супруг. — Для поддержания единства информационного пространства. Если бы не регулярное почтовое сообщение, не обмен новостями и научными данными, то планеты бы жили каждая сама по себе. Замкнулись в своих проблемах, и развитие технической мысли проходило бы медленней.

— Хороший посыл, — Раомина рада, что освободившийся от проблем кристаллографии разум благоверного не пребывает в праздности, а занялся постижением закономерностей государственного обустройства. — А какую еще информацию необходимо оперативно передавать, для того, чтобы удержать ситуацию в нужных нам рамках?

— Управленческую, ясное дело, — радостно, как студент на экзамене, отвечает Вир. — Так слушай дальше. Дело в том, что простые посыльные кораблики — это продукт космического кораблестроения, и если производить только их, то сама космическая отрасль окажется маленькой и замкнётся в круге узких задач. Чтобы этого не произошло — придуман флот. Для него строят много разного, летучего, и отрасль, получая заказы, развивается. Но этого мало, устаревшие корабли продаются для мирного использования — грузовозами, например, или для пассажирских линий.

Понимаешь, государство, аккумулируя и распределяя ресурсы нескольких планет, поддерживает направление, позволяющее техническому прогрессу двигаться вперёд.

Вот оно что! Под таким углом проблему императрице никто не представлял. Ну-ка, сменим ракурс.

— А вот в отношении флота есть ещё одно соображение. Люди, которые там сконцентрированы, надолго оказываются отвлечены от забот большого мира и помещены в условия, где без дисциплины и организованности не выжить. Кроме того, все они — персоны больших амбиций. И для их реализации в космосе созданы прекрасные условия. Карьерный рост, связанный с большой текучестью кадров — ну не выдерживает большинство регулярных возвращений в мир гравитации после длительного пребывания в невесомости. Многие из тех, кто прошёл через долгие вахты в пустоте или учения эскадр, стрельбы и смотры, потом спокойно занимают на поверхности благоустроенных планет тихие должности и с удовольствием вспоминают приключения молодости. Другие, преодолевая телесные слабости, дослуживаются до высоких постов, чтобы скоротать старость на пенсии. Им тоже есть, что вспомнить. А главное, они заняты делом, которому отдают частичку самих себя. Ну и не беспокоят остальных обывателей своей неуёмной энергией и стремлением к яркому самовыражению. Иными словами — флот — это ниша для тех, кто хочет погорячее.

— А оборонительная функция этого учреждения — чисто номинальная, — завершает её мысль супруг.

— Да. Сейчас, правда, халлаи немножко занимают внимание наших флотоводцев, но это, скорее косметическая проблема, чем реальная.

— Пожалуй. Слушай, но ведь для управления всем производством требуется информация, грубо говоря, из-под каждого резца, с каждой кассы каждой лавочки.

— Намного больше, — улыбается Раомина. — Практически любой шаг любого человека, начиная с первого крика и до последнего вдоха, — известен. Системы видеонаблюдения и данные с камер мобильных манипуляторов, все операции с деньгами или случаи прямого обмена — анализируется практически всё, что происходит. В принципе, любого можно уличить и наказать за самый пустяковый проступок. Что применяется крайне редко, как ты понимаешь.

— И кто же со всем этим справляется? С этим ураганом сведений?

— Автоматика. Совершенствование аналитических программ не останавливается ни на секунду. Понимаешь, значительная часть информации недостоверна, и немалые ресурсы процессоров затрачиваются на её восстановление или даже отбрасывание, — Чувствуется, что сев на своего излюбленного конька, императрица не собирается с него соскакивать. Но вдруг останавливается. — Прости, увлеклась. Так вот. Люди очень разные и каждому из них требуется что-то своё. Если бы мы взялись наказывать всех за любую провинность, то мир превратился бы в нечто, напоминающее урок строевой подготовки. Кстати выявлять преступления эта методология позволяет чуть ли не в момент появления замысла, а уж в момент злодеяния — точно.

— То есть преступность легко искоренить? — Вир смотрит на неё недоверчиво.

— Нет. Люди неисправимы. Профессиональных убийц и грабителей, ну и еще кое-какие разновидности вроде похитителей детей или террористов мы, конечно, изводим под корень, но воришки и мошенники — неотъемлемая часть общества, бороться с которыми должно само общество своими собственными силами. То есть люди, занятые охраной правопорядка и рядовые граждане.

— Постой, Ра, а сами вы, тайные координаторы, что, себя к этому обществу не относите?

— Мы живём в нём, но мы — правящая семья. Все ниточки от этого мира собраны в руках небольшой группы людей, достаточно осведомлённых, чтобы понять — реально управлять можно только негласно. Иначе общество станет сопротивляться, выяснять, как нам это удаётся, разбираться в механизмах и искать рычаги. И всё вскроется. Хорошо, если публично! А если другая команда задумает порулить? Пока не разберутся в том, насколько это трудоёмко, всё испортят.

— Так ваше семейство рулит из любви к людям, а не ради выгоды? — ехидничает Вир.

— Начинали, конечно, для себя. А потом, когда удалось заменить аппарат управления техникой, началось веселье. Изо всех щелей полезла этика. Причём в самом эгоистичном аспекте. Скажем, такой вариант: Упраздняем министерства, и начинаем оптимально организовывать деятельность тех, кто занят в реальном производстве и на транспорте. Но тогда само это производство придётся придерживать в развитии за счёт снижения производительности труда — ведь народ пойдет на фермы и фабрики. Творческие люди перестанут пользоваться поддержкой "ценителей", потому что, как ни крути, у тех, кто занят реальной работой интерес к искусству формируется иначе, чем у элитариев, раздувающихся от своей значимости.

Невольно исчезнут управленческие ошибки — вечная тема для журналистов. Иными словами, привычный мир рухнет. Средства массовой информации начнут задыхаться от недостатка источников скандалов и склок. И, чем чёрт не шутит, примутся сами эти склоки продуцировать, создавая себе кормовую базу. Это если по плохому сценарию считать, конечно, по которому обычно всё и идёт.

— Это, действительно, всё меняет. Может возникнуть что-то, похожее на первобытнообщинный строй, — Вир выглядит задумчиво.

— Возможно. Каждый завод или поместье — своя община, — Раомина соглашается скорее для того, чтобы поддержать восприимчивость собеседника, чем искренне. — Естественно, отсутствие для людей необходимости решать организационные вопросы на более высоком уровне разъест все привычные для нас иерархические композиции, отточенные тысячелетиями прогресса общества. Не получается у меня, да и ни у кого из нашей команды, предугадать, куда заведёт путь развития социума, построенного на столь глубоком взаимодействии человеческой эмоциональности и жёсткой машинной логики.

— А если за кормило возьмётся некто, целиком поглощённый собственным эгоизмом? — подначивает Вир.

— За него не так-то легко ухватиться, улыбается императрица. Чтобы с этим справиться, надо владеть программированием также легко и непринуждённо, как языком рефлекторных движений телом. Хотя, зная комплекс кодов, конечно, получится и просто порулить, но ведь тогда ничего не переделаешь. То есть будет, как у Рамидонки в пилотском кресле — полная иллюзия могущества без какого бы то ни было воздействия на ситуацию. Просто, все ресурсы, не использующиеся для поддержания устойчивого функционирования популяции будут поступать в распоряжение правителя, пока он в них не захлебнётся.

— Как императоры, которые сменяли друг друга в последние годы?

— Десятилетия. Нет, они вообще управляли только людьми, которые крайне слабо влияли на ситуацию. То есть даже поживиться толком им не удавалось. Так, купание в лучах славы и обеспеченная старость, если бы смогли до неё дожить. Реально — они решали задачу очищения общества от самой подлой и беспринципной его части, прежде всего — от самих себя. То есть работали в качестве коллекторов самой большой гадости — властолюбцев.

— Грустно, — Вир действительно помрачнел. — Тоскливо и безысходно. А что, не Емле дело обстоит точно так же?

— Не совсем. Понимаешь, там существует точно такая же автоматизированная система управления, как и в остальной империи, только она мне не подчиняется. Работает по алгоритмам, заданным твоими соотечественниками. Как бы микрокосм. Перехватывать управление я даже не пыталась, а данные читала беспрепятственно через домашние терминалы.

— Ну да, нам без неё туго бы пришлось, — суженый даже не удивлён. — Столько всего необходимо оперативно отслеживать, что никакого человеческого разума не хватит. И ведь люди не могут быть всегда одинаково внимательными и действовать безошибочно. Так что всё диспетчирование автоматизировано.

— Вот. Вы спокойно подчиняетесь машинам, потому, что это вам надо. А представь себе, что это стало бы известно имперской общественности. То, что все они пляшут под электронную дудку! Тут бы от одних самоубийств мир бы перевернулся, не говоря о психозах и неврастениях. Толпы народа крушили бы всё, что видели и потом города выглядели бы, как помойки.

— Боюсь, Ра, тут ты не права. Ребята из Роро ни капли бы не переживают.

— Ты не понял. В городах сосредоточено три четверти населения империи. И, как минимум, каждыё десятый из них мнит себя венцом творения и шествует в сторону собственной самореализации, не стесняясь, порой наступить на чужую голову или горло. Силы их разочарования, узнай они правду, мы и опасаемся. А проверять эту догадку экспериментально, неудобно как-то.

— Хм! Смелые социальные эксперименты проводите без сомнений, а правду людям сказать боитесь.

— Эксперименты управляемы и обратимы. А гнев толпы — штука многогранная. Конечно, направлять его — дело техники, но у наших вероятных противников, эта техника не хуже. Собственно, успехи нынешних руководителей, в основном, базируются именно на умении убедить большинство в том, что ему, этому большинству, остро необходимо именно то, что этим самым политикам удобно.

Некоторое время молча брели мимо забора, за которым козы ощипывали кустарники, потом напились воды из придорожного родника и поднялись на невысокий холм.

— Скучаю я по полётам, — вздохнула императрица. — Скорее бы обратно на Емлю.

— А зачем скучать? Летай. Я захватил крылатики, их специально разрабатывали для таких планет с лёгкой атмосферой. Они не пошли в большую серию из-за трудностей с обучением полёту, но у тебя-то это уже позади.

Покрепче взяв благоверного под ручку, Раомина заторопилась домой. Кажется, этот год будет отнюдь не таким скучным, как она себе представляла.

Глава 20 Райские кущи

Крылатики оказались заметно крупнее, чем те, к которым они привыкли на Емле. Меньше плотность атмосферы, следовательно, больше площадь крыльев, что тянет за собой изменения в механических мышцах. Однако приспособиться к ним и Виру и Раомине оказалось несложно. Жители окрестных строений быстро привыкли к виду парящих над ними крылатых человечков.

Освоившись в воздухе, стали предпринимать дальние путешествия. Дело в том, что скорость горизонтального полёта здесь получалась почти вдвое выше, чем в ксеноновой атмосфере, и шестьдесят километров в час — нормальный темп, не связанный с затратами огромных усилий. А радость свободного парения стала для императрицы настоящим вознаграждением. Она раньше просто не могла себе представить этого чувства раскованности, способности получать удовольствие просто от того, что движешься, наблюдая происходящее на поверхности планеты сверху. Отсюда вообще многое выглядит иначе.

* * *

Однажды она долго держала курс строго в одном направлении, что явно указывало на то, что у их сегодняшнего маршрута есть конечная точка. Вир не лез с вопросами, а любовался симпатичными домиками, которые встречались всё реже и реже, пока, наконец, не сменились нетронутыми пространствами лесов и лугов, озёрами, речушками, Лишь изредка попадались на глаза остатки давно заброшенных построек, заросших кустарником и увитых ползучими растениями.

Часа через четыре они добрались до посёлка, где невысокие многоэтажки чередовались с отдельными коттеджами или крошечными домиками. Приземлились на плоскую крышу ничем не примечательного здания средних размеров, и спустились на верхний этаж.

— Привет, Оми! — навстречу им из-за сооружения, снабжённого несколькими экранами, поднялся мужчина, при взгляде на которого сразу становилось понятно — это брат императрицы. Рост — выше среднего, сложение астеническое, волосы с такой сильной проседью, что угадать их первоначальный цвет никак не удаётся. Зато взгляд такой же насмешливый, как и у любимой. — Ты что, решила не стариться?

— Боюсь, это решение за меня приняли Емные косметологи. У них немало припарок и примочек, за которые дамы столичного высшего общества буквально передрались бы. — Её Величество чмокнули мужчину в щёчку. — Знакомься, это Вир. Я за ним замужем.

— Борис, — краткое рукопожатие завершило знакомство, — брат этой егозы.

* * *

До полудня было ещё далеко. Пригожий летний день и спокойная прогулка, предназначенная, по официально оглашённой версии для того, чтобы нагулять аппетит. Чистые улицы, утопающие в зелени скверы и палисадники. Молодые люди, пинают мяч на ровно подстриженной траве футбольного поля. Чуть дальше смешанная группа гоняет деревянными молотками шары через воротца. На просторной веранде несколько человек о чём-то оживлённо беседуют.

Мирные картинки спокойного времяпровождения. Чего-то, однако, не хватает.

Тропинка ведёт под уклон к берегу речки. Мелкий, почти белый песок пляжа, в воде — головы купающихся. На прибрежном песке — одежда и полотенца. Вправо уходит гладкая дорожка, вымощенная каменной плиткой. Вдоль неё растут густые кусты, а ветви деревьев, теснящихся за ними, почти смыкаются над головой. Прогулка завершается рядом с группой больших сараев, от одного вида которых веет стариной. Через распахнутую дверь в передней стене ближайшего из них слышны удары металла по металлу. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять — здесь ручным молотом на закрепленной в деревянной колоде наковальне куют металлическую деталь хозяйственного назначения. Понять, что это будет, пока трудно.

Через так же распахнутые двери другой постройки видны несколько женщин, склонившихся над белыми полотнами, натянутыми вертикальными полосами.

— Реконструкторы, или экспериментальные историки, — поясняет императрица, — пытаются воссоздать древние технологии, упоминавшиеся в книгах ещё с Земли.

— А в такую даль они забрались, чтобы детишки не путались под ногами и не мешали? — интересуется Вир.

— Детишек тут нет. Это ведь райский уголок, а какой же может быть рай рядом с этим беспокойным племенем?

— Рай — это как?

— Тут у людей нет никаких материальных проблем. Автоматика их кормит, заправляет за ними постели и напоминает о необходимости почистить зубы перед сном. Такой вот эксперимент мы тут проводим.

— То есть — дети здесь не рождаются и извне не приезжают, — для ясности проговаривает парень.

— Да.

— А откуда тогда здесь берутся люди? В смысле, по какому принципу проводится отбор. Ведь, наверняка, от желающих нет отбоя.

— Разумеется, о наличии такого места неподалеку от столицы никакого оповещения никогда не было. Сюда не проложено дорог и нет регулярного сообщения с остальным миром. Более того, без крыльев преодолеть расстояние от ближайшего населённого пункта — затруднительно. Надо пробраться лесами и полями, преодолеть болота и переплыть несколько рек. А летательные аппараты в этот район диспетчеры не пропускают. Перехватывают управление и заворачивают. Заповедник.

— И как же доставляются продукты и всё-всё-всё?

— По воздуху.

— Так про людей ты мне так и не ответила.

— Кое-кого привезли, но основная масса всё-таки добрались сюда, пользуясь слухами о прекрасной стране, до которой нужно долго и трудно идти через пустынные места и глухие дебри.

— Интересно, к каким социологическим выводам удалось прийти, благодаря полученным на этом полигоне данным? — Вир уже привык к тому, что Раомина ничего не делает просто так.

— Первый же вывод привёл нас к мысли, что таких полигонов требуется несколько. Мы понастроили их в разных районах столичной планеты, да и на многих периферийных тоже. Сейчас, наверное, каждый сотый гражданин империи обитает в таких конгломератах. В принципе, могло бы быть и больше, но часть народу уходит. Просто пешком, взяв с собой мешок с харчами. И никогда потом сюда не возвращается. Я бы даже не сказала, что ими руководит стремление к отцовству или материнству — не каждый потом создаёт семью и заводит детишек. В общем, два-три человека из каждых ста просто не чувствуют комфорта в условиях, когда не имеют возможности с кем-то за что-то бороться.

— А тут, что, даже из-за женщин подраться нельзя? — улыбается парень.

— Предмет спора может выбрать побежденного, и что после этого думать победителю, — супруга приняла шутку и ответила в тон. — Понимаешь, от того, что забот о комфорте не стало, общество принципиально не изменилось. Те же два-три из сотни заняты творчеством. От выпиливания деревянных свристелок, до занятий теоретической физикой или изучением результатов воздействия на произвольную выборку слушателей звучания бубна диаметром один метр.

Другие собираются в группы и тоже не скучают — кто корзинки плетет, кто дифференциальные уравнения решает, или соревнуются в метании сапога. Есть читатели, чья жизнь погружена в тексты, есть смотретели, отрывающиеся от просмотра фильмов только на еду и сон. Множество людей не вылезает из виртуальных миров игровых программ. И отсутствие у этого сообщества формальной структуры и даже подобия общего интереса ничего принципиально не поменяло.

Мы с братцем и папенькой последнее время рассуждаем, а не перевести ли в этот режим всё население планеты. Лично меня от этого шага удерживает только нерешённость вопроса с воспроизводством населения. Очень уж мало проблем возникает в этих районах с поведением больших групп людей — ни конкуренции, ни банкротств, ни фондовых рынков. Политики — и те вымерли.

Конечно, Раомина шутит, но, с другой стороны, заманчиво было бы сконцентрировать борцов там, где их бурная деятельность касалась бы только их самих, не влияя на жизнь множества людей, склонных к простому добыванию средств существования и, собственно, самому существованию.

* * *

Вир много времени проводил у Бориса. Вот где, оказывается, сосредоточен тот самый центральный пульт управления империей — в просторной комнате его дома. Он с супругой, их взрослые дети и многочисленные родственники, часто и подолгу гостящие здесь — это и есть штаб императрицы, её помощники и соратники. Тут частенько обсуждаются проблемы как теоретического, так и практического характера — "хозяйство" огромное, непредвиденные ситуации в нём — скорее правило, чем исключение.

Вот начался бурный рост производства мясного белка в оранжереях корпорации "Ункас", и огромные отрасли продовольственной индустрии оказались под ударом. Миллионы рабочих мест, начиная с пастухов, заканчивая клерками торговых контор, в ближайшее время могли просто исчезнуть. Потом нависала угроза сырьевого голода над кожевниками, и возможность потерять заказы над теми, кто обеспечивал фурнитурой изготовителей модельных сумочек и туфель. И как тут быть? Гнобить прогресс? Ведь искусственное мясо, по сути своей, являлось натуральным, просто выращивалось вне животных.

Собственно, самые совершенные из установок, начинали с простых минеральных веществ и фотосинтеза, а уж потом дальше в реакторах эта цепочка продолжалась. Ну да, морковка брусочками, похожими на мыло, и ровнёхонькие кирпичи свинины постной и говядины филейной — это ни капельки не поэтично. В общем, фирме-новатору пока создавались финансовые затруднения и помаленьку устраивались аварии на разных участках их огромного производственного цикла. Принять окончательное решение руководство затруднялось.

Вир с удовольствием побултыхался в этом многообразии, можно сказать — многоцветии, даже, в какой-то мере — какофонии управленческого котла, бурлящего в тихом, удалённом от многолюдья месте. Возникающие задачи не имели известных решений, а потому — с трудом поддавались алгоритмизации. Автоматика и вычислительная техника, как и отлично организованный поток информации, эффективны в известных, описанных случаях. До этого "учреждения" таковые просто не добирались. Большинство стандартных ситуаций решающие устройства "разбирали" сами, выдавая соответствующие команды на исполнительный механизм — то есть, рассылая приказы и распоряжения в учреждения, где работали люди. И также отслеживали размножение этих директив и их рассылку по команде, следя за тем, чтобы в "перепевки" не вкрадывались искажения, влияющие на конечный результат.

Руководство, как творческий процесс, действительно очень интересный вид деятельности. Хлопотный, требующий огромных знаний и серьёзного напряжения разума. В принципе, даже более захватывающий, чем занятия наукой. Там можно не понять, отложить, смирится с непониманием, признать, в конце концов, поражение в споре с оппонентом. Тут же всё не так. Не можешь найти общего решения — реализуй частное, но незамедлительно, поскольку несвоевременное отдание распоряжения может привести к намного худшим последствиям, чем управленческая ошибка. Ведь вторгаться приходится в непрерывно протекающие процессы, где невозможно всё остановить и начать сначала.

В общем — поначалу было интересно. Зато потом ситуация стала катастрофической. Термин "интересно" для неё оказался неподходящим.

* * *

Астрофизики доложили о том, что звезда Тран собирается вспыхнуть сверхновой. Эта новость Виру ужасно не понравилась — очень уж её положение близко к центральному в относительно плотном скоплении, занятом империей. А взрывы небесных тел — события космических масштабов. Собственно, пока он пытался разобраться в информации об этом типе космических объектов и возможных последствиях возникновения одного из них всего в десятке световых лет от места их обитания, собрался очень большой консилиум.

— Точная дата взрыва нам неизвестна, — сообщил доктор Занге из Института Астрофизики. — Может быть это уже произошло — последний корабль из окрестностей Трана прибыл неделю тому назад, а с тех пор ситуация могла измениться, свет-то до ближайшей обсерватории дойдёт только через годы. А может оказаться, что до катастрофы у нас есть целое столетие. Опытом прогноза подобных явлений мы не располагаем. Вернее, он не позволяет нам уверенно указать срок, хотя наиболее вероятно, что в нашем распоряжении от трёх до семнадцати лет плюс время преодоления излучением расстояния до населённых областей. Для разных планет это, как вы понимаете, разные цифры.

— Какие варианты спасения населения, кроме эвакуации в нашем распоряжении, — Раомина ведёт совещание.

— Пересидеть несколько дней или месяцев в убежищах, возможно, сумеют многие, — продолжает докладчик. — Однако, состояние биосфер после воздействия первой, самой мощной порции излучение, будет плачевным. Собственно, и атмосферы могут не сохраниться, или стать ни на что не годными. Дело в том, что оценить мощность выброса лучистой энергии мы тоже затрудняемся. А, кроме того, возможно и последующее прибытие вещества, разбросанного при вспышке. По времени оно запоздает на многие годы, но нанесёт планетам много вреда. Более того, сами звёзды — центры планетных систем, тоже изменят свои режимы. За судьбу многих из них следует всерьёз опасаться.

Вир уже подковался в информационной сети, да и императрица тоже, но выверенный веками ритуал совещания многих людей обязывает чётко обозначить проблему, ради решения которой затеяна встреча.

— Таким образом, перед нами встаёт задача в течение нескольких лет перевезти на достаточно удалённые от места будущей катастрофы планеты около двадцати миллиардов человек, — констатирует Раомина. — Господин Нарн, какие кандидатуры на роль новых земель для нашего расселения Вы можете предложить?

— Увы, никаких. Практически все пригодные для жизни планеты, описанные навигационными службами людей, кем-нибудь из них уже заняты. То есть, конечно, имеется десятка четыре миров, где по данным внешних наблюдений обнаружены подходящие для нас условия, но или оттуда не возвращались экспедиции, либо колонии, начавшие их осваивать, погибали. Как правило, причины таких событий не были установлены со степенью достоверности, достаточной для принятия какого бы то ни было решения — зачем было упорствовать и ломать голову над загадками, если проще поискать более простую для исследования и освоения планету? В тот период, когда человечество занималось этими проблемами, недостатка в них не было, — руководитель навигационной службы тоже подготовился.

— То есть Вы хотите сказать, что нам отсюда абсолютно некуда податься? — императрица выглядит озадаченной. Для неё это новость. Конечно, нельзя же знать абсолютно всего.

— Если речь идет о том, чтобы перевезти империю отсюда в какое-то определённое место, то указать таковое невозможно. Есть одиннадцать безлюдных планет, которые необходимо исследовать, прежде чем пытаться в срочном порядке их осваивать. И есть восемь слабонаселённых, которые мы можем, например, оккупировать. Или присоединиться к ним, а потом перевезти туда людей и оборудование, хотя, это уже внешнеполитический вопрос. Со своей стороны могу утверждать только то, что там достаточно места и природных ресурсов для ещё нескольких миллиардов человек.

Вир тихонько сидит в уголке и слушает. А ведь действительно, вот так сразу всей империей сорваться с одного места и переехать на другое — это с бухты-бархты не получится. Тут нужно крепко напрячь извилины.

* * *

Собственно, кроме того, что задача непрерывного слежения за состоянием Трана была немедленно поставлена перед флотом, императрица распорядилась запустить ещё и слушок о возможной нестабильности этой звезды. Причём — в среде богемы и в высших финансовых кругах. Места на рейсовые звездолёты, уходящие к соседним космическим Империям, Федерациям и прочим образованиям, а также на независимые планеты, находящиеся поодаль, раскупили на несколько месяцев вперёд. Естественно, началось и перечисление состояний на банковские счета, размещённые в местах, куда направилась элита, а транспортные компании добавили предложений о перевозке на всех направлениях, которые столь стремительно обрели популярность.

Вир не особенно интересовался, зачем было организовывать эту тихую панику. Его служба в должности главнокомандующего наполнилась смыслом. Сначала пришлось организовать ежесуточные полёты эсминцев и эскортов в зону звезды, состояние которой было признано угрожающим. Снятие спектров излучения во всех диапазонах, немедленная доставка данных астрофизикам, и, главное, тревога за каждый экипаж — ведь, если взрыв начался, корабль может выйти там, где от него гарантированно ничего не останется. Поэтому некоторое время, пока все детали этой бесконечной операции не были отлажены, приходилось вникать буквально во всё.

Потом разведчики с экипажами были выведены из зоны риска, и заменены аппаратами с автоматическим управлением. Те же эсминцы и эскорты, но без людей. Просто системы автоматики на них, скажем так, прошли соответствующую подготовку. Убедившись, что момент катастрофы они не пропустят и, разместив вдали от зоны, подвергающейся первоочередной угрозе станции непрерывного слежения, Вир вернулся к супруге.

За пару недель, что он отсутствовал, в империи произошли некоторые изменения. Орбитальные заводы в обитаемых системах получили крупные заказы на корпуса межзвёздных транспортов и активно нанимали новых работников. Также о наборе учащихся объявили многие учебные заведения — от инженерных факультетов ВУЗов, до курсов наладчиков самых разных заводов и фабрик. Менеджеры верхнего и среднего звена почему-то бузили в городах при единодушном одобрении СМИ, но полиция им не мешала, резко увеличив активность в угнетении деятельности криминальных группировок. В результате под ногами на улицах городов шуршали листовки с гневными воззваниями, но, ни разбитых витрин, ни, даже опрокинутых урн Вир не приметил, пока шёл от станции подземки к официальной столичной резиденции — императорскому дворцу.

Супругу он отыскал в прелестном саду, где заблудился бы, если бы его не проводил секретарь. Раомина заметно постарела, как будто годы, которые раньше не торопились отложить свой отпечаток не её облике, вдруг все разом рассчитались по порядку номеров, осмыслили весомость полученного значения и разом навалились на любимую женщину.

Глава 21 Недальняя дорога.

Обнялись. Постояли молча. Умная и сильная женщина, тем не менее, испытывает потребность в простой тактильной поддержке. Ей нужен верный друг, защитник и, Вир смеет надеяться, опора.

— Переехала в официальную резиденцию, — он даже не спросил, просто произнёс первые пришедшие на ум слова, чтобы услышать её голос.

— Да. Время игр закончилось, — в её ответе тоже нет эмоций. Простая повествовательная интонация.

— Как я понял из новостей, крупные финансисты выводят свои капиталы в другие государства.

Императрица улыбнулась. Даже сверкнула озорным глазом. Интересно, что так подняло её настроение?

— Ра, а это не грозит нам никакими неприятностями?

— Как же не грозит. Хлопот полон рот. Знаешь, если бы не реальная угроза взрыва сверхновой, я, пожалуй, была бы просто счастлива, — жена оживилась, ей явно требовалося кто-то, кому можно выговориться. А тут благоверный, очень кстати. — Деньги по большей части, это всего лишь символы. Цифры в памяти банковских процессоров и вычислителей. И мне глубоко безразлично, какие их значения в каких местах фигурируют.

Лишь символы, — повторила она, и продолжила, — символы хитрости и изворотливости. Ты знаешь, денежное обращение — это азартная игра, которую человечество ведёт с опытными шулерами, выдумавшими её правила в незапамятные времена.

— Ты назвала эту игру азартной, — он давно привык к тому, что в речи любимой не встречается лишних слов. Она ему сама чем-то неуловимо напоминает процессорную программу, написанию которых посвятила значительную часть своей жизни.

— Азартной, то есть построенной на знании одного из фундаментальных свойств живых организмов — жадности. Влекомые алчностью люди выполняют стандартный набор действий, приводящий их в зависимость от тех, кто направляет денежные потоки, и действуют так, как нужно этим умникам. Про то, что сами деньги не еда, не одежда и даже не топливо, ты знаешь не хуже меня. Их привлекательность в тех возможностях, которые они дают. Грубо говоря, в том, что на них можно купить товар или услугу. И это так лишь до тех пор, пока другие люди тоже вожделеют обладания деньгами.

Вот это-то всеобщее вожделение и позволяет богатым управлять остальными. Воротилы от международных финансовых кругов, владея значительными мощностями промышленности империи, заметно ограничивали нам свободу маневра. Конечно, при наших внешнеторговых объёмах особых препятствий к тому, чтобы совсем с ними покончить не было, но и сильно на этот счёт напрягаться, не имело смысла — получилась бы изоляция, которая испортила бы отношения с соседями и лишила нас возможности обмениваться с другими государственными формированиями информацией об открытиях, изобретениях, технологиях. Да и некоторые товары из других мест нам бывают необходимы.

А сейчас на волне тщательно скрываемой паники мы просто скупаем их имущество за те самые цифры, которые даже пишем такие, какие они хотят. Ну нечем нас будет пронять, если удастся обеспечить ситуацию, когда всё ихнее имущество станет нашим. Потому что грядёт форс-мажор. Даже при наилучшем для нас варианте развития событий юристы сумеют легко обосновать списание любых долгов, сделанных в этот период. Поэтому дети и внуки, которые теоретически вообще по гроб жизни верные рабы иностранных банкиров — на самом деле окажутся никому ничего не должны, — супруга ухмыльнулась. — Так что они сейчас перепишут с наших счетов на свои полную заявленную стоимость расположенных в империи предприятий и теперь эти деньги станут давить уже на экономику и рынки других.

— С финансистами более-менее понятно. Они хранят тайну грядущей катастрофы, чтобы поживиться в период, когда об этом никто не знает. А богема? Они же верещат, как резаные. Паника ширится, — Вир подвёл супругу к деревянному диванчику, на который они и уселись.

— К их воплям отношение у людей, как ты понимаешь, специфическое. Эта братия всегда шумит. К предсказаниям конца света население, можно сказать, уже привыкло. Смена причины, по которой всех ожидает конец, осуществляется регулярно. Крики со стороны служителей муз, прорицателей, проповедников и прочей публичной братии скорее признак стабильности, чем тревожный симптом. Так что никто не мешает им увозить отсюда подальше и свои безразмерные таланты, и нетленные творения, и даже неповторимые индивидуальности, — Ра снова лукаво улыбнулась. — Как ты полагаешь, когда придёт время превращать население от младенцев до инвалидов в армию, кто более всего станет мешать? Правильно. Исключительные личности, считающие, что важнее их самобытности ничего на свете нет.

— А почему возмущаются управляющие? — Вир решил узнать всё сразу.

— Предприятия практически национализируются, и лизоблюды из верхних руководящих эшелонов сильно потеряли в зарплате. Они ведь, по большей части, были нужны не для реальной работы — с их обязанностями любая уборщица справится — а ради поддержания статуса босса. Экстерьер, надувание щёк и правильное поведение — вот, пожалуй, основные занятия для представителей этого слоя. Нет — один из сотни необходим, но обычно, это "рабочие лошадки", в просторечии именуемые исполнителями. Эти сейчас из-за столов не встают, протирая штаны на своих рабочих местах. Ну, ты же помнишь, что на этом уровне контроль автоматики над каналами прохождения распоряжений и отчётов у нас абсолютный. Так что те, кто реально "готовит" решения, давно уже взяты на карандаш. Они нам понадобятся, потому что разбираются в сути решаемых ими проблем.

— Это что, выходит, пока начальники демонстрируют возмущение, их рабочие места уже заняты?

— Какой же ты, Вир, всё-таки впечатлительный и непосредственный. Пошумят наши директора и референты, а потом вернутся в свои кабинеты, продолжат развлекаться с секретаршами и перемывать косточки друг другу и новой администрации. Всё вернётся на круги своя, и никаких проблем с тысячами новых амбициозных безработных у нас не возникнет. Реального-то толку от этих людей как не было, так и не будет. Пока сержант их не построит и не объяснит, откуда и докогда копать.

— Как я понимаю, уже складывается опредёлённый план?

— Наполовину определённый. Понятно как делать, но непонятно что. То есть, начинаем готовиться к переезду, а вот адрес хотелось бы уточнить, — императрица снова помрачнела.

— То есть, куда отправлять багаж, мы пока не сообразили, — констатирует парень. Ему хочется снова увидеть улыбку на губах любимой, отсюда и попытка пошутить. Ра обозначила лёгкое движение уголками губ — попытка пошутить засчитана. Но сама при этом заметно напряглась. Неужели почуяла? Вообще-то, супруга знает его как облупленного, так что — неудивительно.

— Рассказывай, — то ли это мольба слабой женщины, то ли приказ властной императрицы, в этой дилемме Вир разберётся позднее. А сейчас его самого распирает от нетерпения поделиться возникшей у него идеей.

— Тыква в системе Келли.

— Да, муженёк, у тебя губа не дура. Вариант действительно идеальный. Но как быть с восемью пропавшими экспедициями, пять из которых были подготовлены и оснащены так, что больше походили на организованную колониальную высадку? Ведь в один прекрасный момент, со всеми с ними просто пропала связь. И со спасательными отрядами, направленными на поиски — тоже.

Действительно, Раомина хорошо подготовилась. Эта женщина, Виру кажется, просто читает его мысли.

Тыква, действительно очень "вкусное" местечко. В разные моменты, иногда по крохам, которые принесли разведчики, не забиравшиеся слишком далеко, людям удалось собрать о ней немало информации. Кислородная атмосфера, сходная с Земной, сходная гравитация, при этом по площади поверхности против материнской планеты человечества она в три с лишним раза больше, что указывает на меньшую среднюю плотность. То есть рассчитывать на залежи металлов в её коре не приходится.

Название, данное этому небесному телу, отражает большую степень сплюснутости к полюсам, отчего там зимой так морозно, что полярные шапки переживают лето с минимальными потерями площади и объёма — в это время года в эти места тепла доставляется тоже маловато. Зато на остальной части планетоида очень комфортно. Здесь на огромных просторах суши имеется много воды. Не только в морях и океанах, но и в реках и озёрах, среди которых немало сточных, что позволяет надеяться обнаружить там пресную воду. При взгляде со стороны кажется, что климат в умеренных и жарких зонах должен быть мягким, что подтверждается наблюдениями в инфракрасном диапазоне.

Подозрений на наличие на Тыкве сейсмической активности ни у кого не возникло, а действующих вулканов внешним наблюдением заметить не удалось. Богатая растительность и ясная картина смены сезонов, огромное количество старых гор, всхолмлённых участков и равнин. Засушливые или пустынные территории редки и невелики, а наличие крупных животных на суше и в водных просторах отмечалось неоднократно — их просто удавалось разглядеть в хорошую оптику прямо из космоса.

В общем, для жизни место просто обворожительное. С виду. А вот на самом деле что-то там не так. И в ближайшей окрестности тревожно как-то. Планет в системе много, а уж астероидов — вообще не перечесть. И, если на самой кислородной планете перспективы отыскать руды сомнительны, то в окружающем пространстве со всем этим никаких проблем нет. Всё что угодно в любых количествах, причём, нередко, вообще в виде сплавов, требующих лишь небольшой корректировки состава. То есть с точки зрения организации производств на орбитах перспективы самые радужные.

Несколько корпораций попытали там счастья. Не повезло всем. Посланные в систему Келли оборудование и специалисты исчезали бесследно. Собственно, выражение: "С ними терялась связь" — тоже подходит.

Эти факты Раомина и изложила своему молодому и неопытному супругу терпеливо и обстоятельно. А то, ишь, разухарился! На Тыкву пасть раззявил! А он терпеливо выслушал всё до конца, а потом, продолжая повествование, и даже сохранив тональность, прибавил, что на этом странности не закончились.

Через предлагаемое место проходит оживлённая трасса, причём — не одна. И вот как раз со следующими транзитом кораблями в этом районе никогда ничего худого не происходило. Выходили из перехода, проводили ориентацию, разгон, или торможение — каждому требовалось что-то своё — и спокойно отправлялись к следующей цели маршрута.

Навигационные разведчики регулярно зависали над плоскостью эклиптики и проводили уточнения траекторий всех небесных тел, и с ними тоже ничего нештатного не случалось. Однажды была авария на танкере, что вёз груз пентиарового масла. Спасатели тогда отработали штатно, никто никуда не пропал.

— Э-э! Радость моя! — супруга быстро схватила суть. — Ты предполагаешь, что в этом проклятом районе, от которого все давным-давно отступились, имеет место не просто нечто непознанное, ужасное и кровожадное, тупо убивающее всё чужеродное, а кем-то добрым и весёлым оказывается целенаправленное сопротивление непрошенному проникновению извне.

— Да. То есть кто-то не пытается там строить козни человечеству, а тихо сидит, прогоняя лишь посетителей, которые к нему лезут.

— Не прогоняет, — уточняет женщина. — Это больше похоже на физическое уничтожение.

— Сопровождаемое одновременным перемещением в неизвестном направлении, — завершает Вир начатую ей фразу.

Помолчали.

— Пойдем-ка, муженёк, перекусим, — понятно. Благоверная взяла тайм-аут.

* * *

Передышка в обсуждении вопроса "Куда податься" длилась недолго. Уже через пару часов Раомина растолкала его, сладко посапывающего после сытного обеда. Адмиральский час на этот раз длился меньше, чем хотелось бы.

— Слушай, Вир, ты, конечно, уже обо всём распорядился и сейчас просто дожидаешься доклада о готовности корабля и экипажа к полёту на Тыкву. Но, кроме тебя и Жанны в этой экспедиции приму участие ещё и я. И не спорь. Не отвертишься. Дела сыну я уже сдала, на счёт всего, что требуется, команды отданы. Умывайся и топай на посадочную площадку. С вещами. Убываем.

Чего-то подобного от благоверной он, разумеется, ожидал.

* * *

Разумеется, он ожидал от супруги и решительности, и осведомлённости, и предусмотрительности. Даже коварству или вероломству с её стороны не удивился бы ни капельки. Но не чтения собственных мыслей. Хотя, лучше по порядку.

Привычные места в рубке Баклана Вир, Раомина и Жанна заняли с заметным удовольствием. Бывший учебный авианосец числился во флоте, как разъездной катер командующего, и соответственно, использовался время от времени для перемещений Вира с места на место Смотры, ревизии, другие поездки, в которых изредка возникала надобность. Разумеется, ни одного человека кроме него самого на борту ни разу не бывало, только попутчики или члены семьи. Зато заправка или материальное обеспечение по выдаваемым заявкам поступало на борт исправно.

По большей части корабль "висел" в пространстве, обмениваясь пристойными его положению радиопосылками с диспетчерскими службами и отправляя телеметрию в диагностические центры. Автоматика без особых проблем справлялась с делами по поддержанию техники в исправном состоянии, приняв за минувшие годы на борт пару новых мобильных манипуляторов и несколько десятков электронных узлов, взамен выработавших назначенный ресурс. Эта послушная груда металла никого не интересовала, а если и находился кто-то любопытный, пытающийся разобраться в происхождении или статусе космической леталки, то господин командующий немедленно давал соответствующие "разъяснения". Те же люди, что участвовали в событиях, произошедших в космосе в период последнего мятежа, громко никому ничего не рассказывали и своему командующему никогда ни в чём не перечили.

В общем — Баклан не особенно изменился. Мало изменился и его экипаж. Только пилот из инфантильной худышки превратилась в красивую молодую женщину.

Старт и предпереходное маневрирование заняли несколько суток, а выход в системе Келли и перелёт на орбиту планеты назначения — маневры стандартные. Ни романтики, ни приключений. Многие часы, проведённые в рубке, командир старательно занимал женщин разговорами, не имеющими прямого отношения к цели путешествия — он терзал супругу крайне неудобными вопросами.

— Ра, за что ты так не любишь финансистов. Они же занимаются важным делом, можно сказать регулируют потоки крови сложного многопрофильного хозяйства, всей промышленности, транспорта, аграрного сектора, — Вир заранее готовит вопросы так, чтобы собеседнице пришлось ему долго и занудливо объяснять не вполне очевидные вещи. И вопросики тоже формулирует старательно.

— Понимаешь, дружок, нужно сразу обратить внимание на мотивацию поступков тех или иных персонажей. Так вот — банкиры заняты решением задачи увеличения собственного влияния на все сферы бытия. Деньги для них и инструмент, и результат приложения усилий. Эта эфемерная субстанция настолько удобна своей универсальностью, что рассуждение о том, что деньги делают деньги давным-давно ни у кого не вызывает вопросов. Собственно, любой, чья деятельность связана с вкладыванием средств, прежде всего, рассчитывает на прибыль, то есть движение кредитов осуществляется в направлении выгоды вкладчика, а не реальной потребности общества.

Другое дело, что рыночные механизмы вынуждают этих деятелей развивать направления, за плоды которых население потом станет расплачиваться, возвращая, таким образом, затраты. Но, чем дальше, тем сильнее этот механизм удаётся подчинить интересам финансовых воротил. Реклама успешно справляется с задачей пробуждения в людях потребностей, которые ещё недавно их совершенно не волновали.

Императрица задумалась, припоминая пристойный пример.

— Ну, вот скажем, новая серия детских напитков в упаковке со встроенным самооткупоривателем. Да, прикольная получилась ерундовина, детишки требуют у родителей, чтобы им такие покупали с музыкой и спецэффектами. Но сами-то напитки ничуть лучше не стали, просто семьи теперь тратят на эту бестолковщину немного больше денег. Ребятня скоро разучится пробочку откручивать — им подавай тару с голосовым управлением открывания. А пароль — заклинание с признанием в любви к продукции компании.

Такая вот придумка. Умелый рекламный ход. В результате молодежь ещё чуть-чуть тупеет, поглощает прорву жидкости, ни какой реальной ценности для людей не представляющей, да еще и в семьях нарастает напряжённость в связи с требованиями мелюзги покупать им всё именно в таких бутылочках.

Это, как ты понимаешь, один пример из тысяч. То есть ради того, чтобы кто-то получал прибыль, людей убеждают выполнять действия, в которых они не только не заинтересованы, но даже себе во вред.

— А колье из Рундита, что подарили мне родители на рождение внучки? То есть их внучки от меня, вернее мной, — Жанна не Раомина. Кроме эмоций ею руководят только чувства и желания, хотя, наверное, хорошему пилоту действительно требуется высокая степень впечатлительности, а остальные качества значения не имеют.

— Жанночка, ну пойми ты старую брюзгу. Предметы престижа — те же самооткупоривающиеся напитки, просто для больших девочек. Разница в цене очевидна, а вот ценность для тебя лично — только осознание примирения с родителями и символ их готовности поддерживать тебя материально. Когда мне бывает необходимо это прочувствовать, я приезжаю в гости к предкам, — Ра вздохнула, но с нити разговора не сбилась. — Они, твои папа и мама, мне кажется, поняли, что ты замужем за наследником престола. И согласились с этим выбором.

Пилот вздохнула. — От папы трудно скрыть что-нибудь важное. Кстати, они уже приобрели недвижимость в Империи Трёх Звёзд и занимаются перевозкой туда самого ценного имущества. Для этого, кстати, целую флотилию наняли.

— Не горюй, дочка, нам это только на руку. Если не кривить душой — чем больше людей покинет империю, не утруждая правительство, тем лучше для всех остальных. За первой волной, вызванной шоком от осознания неизбежности гибели целого звёздного скопления, наступит период, когда отыщутся желающие на этом сыграть, затем кое-кто рассчитает прибыли, которые обеспечит себе в период развития катастрофы за счёт желания людей как можно скорее покинуть обречённые планеты. И, как вы понимаете, львиная доля этих прибылей достанется именно самым состоятельным людям.

Пока не знаю, как они этого добьются, возможны любые сценарии, вплоть до найма беженцев за символическую плату.

Вир не пытался направлять разговор в нужное русло, возвращая его к заданной теме. Вмешивался только после исчерпания вопроса и подкидывал следующий, не менее животрепещущий. Ему требовалось, чтобы действительно важные темы были затронуты не раньше, чем реализация его замысла станет неизбежной. А именно — Раомина не должна высаживаться на Тыкву. Ей следует дожидаться результатов его вылазки на Баклане в обществе Жанны на максимальном расстоянии от исследуемой планеты. И это — очень большое расстояние. Об этом он позаботился заранее. У него будет с собой отличная рация.

Однако весь его план разрушился, словно его и не было.

Когда корабль оказался на низкой орбите, настало время десантирования, Вир забрался в покидаемый отсек специально оборудованного планера и обнаружил, что супруга, точно так же, как и он, с крылатиком на спине заняла предстартовую позицию в кресле катапульты около люка. То есть её летательный аппарат, как выяснилось, тоже был своевременно погружен на Баклан. Его намерение оставить жену на борту авианосца под тем предлогом, что в наличии имеется только один экземпляр необходимого для участия в предприятии транспортного средства, оказалось наивным заблуждением

Её коварное Величество не просто сопровождала мужа, она шла вместе с ним до конца. То обстоятельство, что привозить сюда её крылатик Вир не распоряжался, не имело никакого значения. Ра — уже большая девочка и позаботилось обо всём сама. А он наивно рассчитывал на то, что Жанна с Раоминой уйдут на Баклане, а на планету он наведается один.

* * *

Планер, на самом деле вовсе не планер. У него достаточно мощный двигатель. Просто он очень похож на самолёт из-за выразительных и далеко не бутафорских крыльев. Жанна такие аппараты пилотирует мастерски. Вот и на этот раз она ввела его в атмосферу на малой относительной скорости. Малой относительно атмосферы. Потом на этой самой малой скорости долго полого снижалась, чтобы не случилось перегрева обшивки. А вот отработанные на этапе торможения ещё в пустоте ускорители снижались значительно быстрее и попросту сгорели, не достигнув поверхности. Зато спускаемый аппарат, как только воздух вокруг стал достаточно плотным, просто катапультировал своих пассажиров, которые тут же "встали на крыло". Дышать на такой высоте можно было только в скафандрах, но на дорогу до поверхности кислорода в баллоне достаточно.

Пока у них билет только в один конец. Наивно заботиться о том, как попасть на орбиту, когда неясностей слишком много для того, чтобы спускать и монтировать на дне гравитационного колодца целый стартовый комплекс. Решение у этой задачи тривиальное, но громоздкое. Да если ещё учесть, что это просто может вообще не понадобиться, то ясно — лишние заботы им нынче ни к чему.

А пока крылатики крутым планированием несут императрицу и командующего военно-космическими силами империи к поверхности планеты, позволяя им наслаждаться чудесным видом богатых лесов, живописных озёр, восхитительными горными ландшафтами. По мере того, как уменьшается зона обзора, проявляются всё новые детали, поэтому десантникам есть что обсудить, показывая друг другу всё новые и новые интересные объекты.

Тыква из-за специфической формы имеет просторные тропики и обширные полярные зоны, а вот область умеренного климата у неё скромнее, хотя, для двух человек её хватит с избытком. Так что они целятся как раз в район, где сейчас заканчивается лето и не чересчур жарко.

А Жанна уже набрала максимальную высоту, на которой крылья ещё держат её аппарат, и запустила второй комплект ускорителей, чтобы "добрать" недостающей скорости и высоты для выхода на орбиту. Если что, Баклан вышлет автоматические постановщики мишеней, чтобы отбуксировать десантный корабль к себе.

Глава 22 Красивый активный мир

Искать то, о чём не имеешь ни малейшего представления, задача неописуемо занятная. Главное, трудно догадаться с чего начать, а потом еще и неясно, что делать дальше. Раомина на этот счёт, кажется, придерживалась сходного мнения, потому что ни в чём мужу не перечила, хотя и сам он идеями не фонтанировал. Они просто приземлялись. Точнее, притыквивались, но вводить в обиход этот термин пока преждевременно.

Покружили, выбирая подходящее местечко — от обилия прелестных уголков просто разбегались глаза. Сели у подножия пологого каменистого склона, поросшего редкими пучками травы, пробившейся в зазоры между соскользнувшими сверху бесформенными плитами. Они уже успели затянуться по краям грунтом и растительностью и, с виду, обвалом или оползнем не угрожали. Тут, по крайней мере, никто не выскочит у тебя под носом из густой чащобы — обзор вокруг на сотни метров. И ручеёк струится — переплюнуть можно. Так что крокодилу в нём не спрятаться.

— Кайнозой, четвертичный период, плейстоцен, — уверенно произнесла императрица, и принялась отстёгивать от себя крепления летательного аппарата.

Вир тоже когда-то изучал в школе про разные геологические периоды, но освежить эту информацию в памяти перед поездкой не удосужился.

— Уверена?

— Нет, конечно. Просто тут заметны крупные формы млекопитающих, саблезубые хищники, много могучих холоднокровных, растительность благоденствует до полного буйства и всё кишит жизнью.

Забавно. Он тоже обратил внимание на то, о чём она только что поведала, но проклассифицировать обстановку по аналогии с геологической и биологической историей Земли даже мысли у него не возникло.

— Понимаешь, Вир, палеонтологи изучили немало планет, покопавшись как следует в их основных и осадочных породах, и обратили внимание на то, что сходство с Земной историей отмечается на многих небесных телах, где в атмосфере имеется кислород. Исключения, типа Емли — редкость. Правда, встречаются исключения иного типа.

Вир, тем временем, набрал воды в варилку, включил её и размял пару брикетов концентрата — завтрак сегодня был давно. Пока им ничего не угрожает, во всяком случае, ничего очевидного, стоит подкрепиться. Вообще-то концентрата с собой у них всего на пару недель. Это самая, пожалуй, весомая компонента их снаряжения. Скафандр, особенно если закрыть шлем, не даст замёрзнуть или промокнуть. Нынче тут не зима, так что запасов энергии хватить надолго.

Рация — вещь не массивная и не громоздкая — часть оборудования скафандра, а зонтик антенны раскладывается без особых затруднений. Собственно, пока варится немудреная похлёбка, Вир связался с Жанной. За то время, что они с Раоминой затратили на путь до поверхности, она добралась до корабля и даже приступила к маневрированию по выходу на удалённую траекторию, которая позволит Баклану держаться в зоне устойчивой связи, не слишком активно расходуя рабочее тело.

Пообедали, озираясь по сторонам. На их берегу пологий склон уходил вдаль, теряясь из виду, но ещё при заходе на посадку сверху они видели, что возвышенность увенчана покатыми горбами твёрдой породы, голыми, как будто отмытыми дождями. Кроме травы среди глыб на наклонной поверхности изредка отмечаются кустики и отдельные чахлые деревья.

На противоположной стороне от узкого русла раскинулся явно пойменный луг. Трава там густая и по большей части лежачая. То есть стебли её вымахали так, что уже не могут удержаться в вертикальном положении. А единое направление, в котором следовало отклониться всем этим растениям, кто-то, наверное, подсказал. Есть предположение, что ветер. Если смотреть со стороны где они расположились — всё полегло влево. Однако поверхность тут горизонтальна, а до кромки леса далеко, километра полтора.

На этом поле в отдалении пасутся крупные животные, размером и пропорциями напоминающие африканских носорогов. Только рога на носу нет, и рот кажется увеличенным. А в остальном — мощная стать массивных тел, тумбообразные ноги и даже рельеф кожного покрова, создающий впечатление навешенных пластин брони, идеально подогнанных по фигуре — всё напоминает грозных жителей Земных саванн. Через бинокли хорошо видно. Сейчас разглядывание красот окружающего мира — основное занятие, ожидающее десантников в ближайшее время.

Вот стайка приматов размером с собаку, группа кабанов, птица с кожистыми крыльями размером с грифа спикировала вниз, скрылась в траве и видно, что кого-то она поймала. Ужинает.

У кромки леса силуэт очень крупной кошки. Лев, наверное. Пещерный, потому что очень большой. Бинокль оценивает длину его тела в три метра. Практически все твари внешне сходны с известными из книг, фильмов, или просто виденных собственными глазами, поэтому нет надобности придумывать для них каких-то особенных названий. Вот зверёк выбросил из норы землю, выбрался и разгребает её в стороны, чтобы она не сваливалась обратно в проход. Пусть будет суррикат — похож. Тем более — землекю копает.

На ветвях деревьев, до которых больше километра, удаётся разглядеть птиц и птичек, змею и медвежонка, поедающего листья. Ни усиление оптики, ни стабилизатор изображений не в силах убрать с пути линии взгляда лианы, листья и другие препятствия, поэтому многое просто не видно, но насекомых на травинах или мохнатый плод размером с яблоко, за которым из-за ствола протянулась лапа — всё это уверенно удаётся отметить. Этот мир буквально кишит жизнью. Даже здесь, рядом с ними, на скудном растительностью участке копошатся кроты или землеройки, нашедшие что-то привлекательное для себя среди камней. Или это камнегрызки? Маленькие деловитые комочки покрытые плотной шерстью.

Вдали, ниже по течению ручья его русло пересекла стая волков или серых лис — мелких остроносых хищников с хвостами, похожими на собачьи. В небе у самого горизонта появилась и пропала стая чего-то летучего — возможно гусей. Датчик объектов на верхнем конце воткнутого в грунт стержня постоянно докладывал обо всём перемещающемся, что обнаружили его чуткие детекторы и подсказывал, куда наводить оптику.

* * *

Ночевать устроились прямо на этом самом месте. Легли ногами в разные стороны, положив головы друг другу на левое плечо. Правая рука сжимает оружие, а информация с устройства слежения теперь идёт в наушники выборочно — процессору заданы ограничения и на размеры объектов, и на направление перемещения, и на расстояние до них. Ткань защитной одежды — прекрасный термоизолятор, а вот функцию матраса выполнить она неспособна. Поэтому долго мостились, располагая свои выпуклости в ямках и выбрасывая острые камушки, которых, кажется, только что не было, а потом они вылезли и принялись впиваться в спину или ягодицу. Коварные!

Раомина долго не могла уснуть — шевелилась и невольно будила Вира,. Вздыхала иногда. Потом побудки начала устраивать охранная автоматика. Какое-то не слишком крупное существо трижды пыталось подобраться к крылатикам, так что приходилось вставать и отгонять визитёра криками и светом. Даже возникло подозрение, что это некая разумная тварь интересуется новинкой. Пришлось проанализировать записи датчика и успокоиться. Траектории ночных перемещений живых существ в окрестностях лагеря были множественны и никакого предпочтения направлению на место, где складированы летательные аппараты, отметить не удалось. Просто пути трёх ночных путников оказались проложены через место, где им не рады. Так что, тревожиться бессмысленно. И напрасно он, открыв забрало шлема, гневно вопил на последнего посетителя за то, что тот не даёт им спать. Нехорошо ругаться, особенно, на того, кто не может ответить тебе тем же. Наверное, он нервничает. С чего бы, спрашивается?

* * *

На рассвете позавтракали, собрали манатки, надели крылья — и вперёд. На поиски неведомого. Вообще-то, если бы удалось обнаружить признаки разумной деятельности, им бы сразу стало легче, потому что хоть какая-то зацепка разуму необходима. А тут всё слишком неопределённо. Есть подозрение на то, что некий могучий разум, или несгибаемая воля, заботится о том, чтобы сохранить эту планету и её окрестности для себя. Значит хоть какие-то признаки слежения или связи обязательно должны обнаружиться. Но радиосканер отметил только несколько отдалённых грозовых разрядов, да в районе полюсов в ионосфере вялотекущие естественные процессы слегка напоминают о себе.

Собственно, это совпадает с ранее известными данными. Сейчас их аппаратура значительно приближена к местам, где можно надеяться найти источники сигнала. Поэтому они просто летят на малой высоте и наблюдают, пока всеволновые приёмники слушают эфир.. Кроме носорогов здесь много крупных животных — олени или антилопы, быки и буйволы, лошади — так они воспринимаются на человеческий глаз. Хищников типа кошачьих не меньше четырёх разновидностей. Волчьего типа твари отмечаются. Опять же здоровенная ящерица на их глазах, спуртовав из отлично маскирующей её травы, уверенно завалила подростка шакала. Хотели понаблюдать за трапезой, но не успели. Когда, заложив круг, вернулись к месту трагедии, добычи не было, а потолстевший охотник стремительно удалялся. Не иначе — целиком заглотил добычу и пошёл переваривать.

Самой интересной, пожалуй, была картина маленького стада огромных гривастых львов — пять трёхметровых особей гуськом трусили на восток. И ничего величественного в этой процессии не было — ни грации, ни пластики в движениях, ни сдержанной мощи в движениях или величия в посадке головы. Просто крупные взъерошенные кошки, бегущие по своим делам.

То, что скрывали от наблюдателей кроны леса, наверняка, на порядок интересней и разнообразней. Однако туда пока соваться рано. Сначала насмотрятся на жизнь открытых хорошо просматриваемых пространств, уловят орнамент бытия, связи и зависимости, прочувствуют внутренний ритм. Только тогда, когда поймут, чего здесь стоит опасаться, что можно просто употреблять в пищу, перейдут на подножный корм. Освоятся, да и заглянут в чащу.

К тому же на открытых местах дальше видно. А вдруг встретится постройка или любое искусственное сооружение: канава, просека — что угодно, лишь бы было. А вот и не встречается им ничего. Нигде глаз не примечает признаков деятельности разума — прямых линий или дуг, по которым, как правило, размещаются искусственные сооружения. То есть всё на Тыкве кажется порождением матушки природы — бессистемным, может быть даже, хаотическим.

Заночевали опять на открытом месте, на голой каменистой вершине холма. Воду сконденсировали из воздуха, чтобы не лезть через высокую траву к ручью, что у подножья. Пришлось немного подождать, пока накапает, но подвергаться даже ничтожной, возможно мнимой опасности по пустякам не хотелось. Нет для этого достойной причины. Огребать проблемы им сейчас не нужно — они рискуют уже просто потому, что находятся на этой планете. Без страховки, без поддержки, без постоянной связи. Да узнай кто про то, во что они ввязались — репутация безумцев им гарантирована.

Развернули антенну, перекинулись словечком-другим с Жанной. Она получила новости с грузопассажирского лайнера, проходившего через систему Келли. Ничего судьбоносного во внешнем мире не случилось. Ночью снова несколько раз отгоняли от крылатиков кого-то, проходившего мимо. Вир вообще-то сильно переживает за аппараты, потому что местные термиты со своими стальными челюстями, или вылезший из почвы крот могут наделать делов не меньших, чем наступивший на крыло слон.

* * *

Летали по расширяющейся спирали, постепенно расширяя окружность осмотренной территории. Этот маршрут давал то преимущество, что в случае затруднений с поиском подходящего места для ночлега оставалась возможность вернуться к месту одной из прошлых стоянок. Разговаривали очень мало. В основном слушали звуки этого мира, доклады аппаратуры слежения и поглядывали по сторонам. Хотя, к исходу четвёртого дня многое стало знакомым. Научились понимать поведение тех или иных животных, получили поверхностное представление о цепочках питания, отметили кое-какие особенности поведения наиболее часто встречающихся или просто приметных существ. Некоторые детали навели на мысли о взаимодействиях отдельных видов хищников. Скажем, дружба шакалов со львами просто бросалось в глаза. С ними конкурировали птицы яркой окраски — явные падальщики, часами парящие в небе.

Отметили также, что приматы часто сопровождают носорогов и "пасутся" в полосах примятой ими травы. Приметили и охотящихся птичек-рыболовов, и ссоры суррикатов, и панику полевых мышей при виде змеи. Вир и Раомина не биологи, но какие-то представления о характере поведения живых существ в природе им так или иначе известны. Так что параллели возникают легко. И, что интересно, это параллели с миром людей. Драки самцов из-за самок. Битва произошедшая между медведем и кабаном в связи с протестом последнего присутствовать на обеде первого в качестве главного блюда. Протест был опротестован, но выигравшего спор группа пришедших на шум львов убедила разнообразить собой меню уже их трапезы. В качестве второго блюда.

Видели, как огромный питон задушил саблезубого тигра и даже почти проглотил, но потом дело приостановилось, потому что две гиены переели завтакающего как раз в том месте, докуда в него успела войти добыча. Рот как раз оказался занят — тигр частично ещё не проскочил в пищевод — и противодействовать гиенам не мог, а хвост переломил хребет одному из нападавших и переломил лапу другому. Потом в том направлении слетались падальщики.

Пожалуй, только с носорогами никто не связывался. Вернее не так. Никто не связывался дважды. Видели раз, как огромный лев впрыгнул на загривок такой туши и вонзил зубы. Добыча упала и придавила нападающего, наверное, обломав ему зубы. А может быть, и нет. Но льву быстро стало плохо, а потом по его телу несколько раз прошли тумбообразные ноги. Травоядный, превратив врага в лепёшку, отошел в сторонку и прилёг, а надругательство над поверженным агрессором продолжила стая приматов, что частенько ковыряется в траве на его следах. Попутно от них перепало и "отдыхающему", но, похоже, уже не сильно, так как через несколько часов он встал и побрёл к ручью. Вир с Раоминой нарочно несколько раз возвращались к этому месту, уж очень хотелось досмотреть эпизод.

За неделю они неплохо осмотрели обширное пространство и начали подумывать о переходе к стационарным наблюдениям, благо, несколько подходящих для этого мест по дороге им встретилось. Зато не встретилось животных, аналогичных слонам или жирафам, хотя, судя по изображениям, в разные моменты запечатленным в этих краях их невернувшимися предшественниками, таковые тут отмечались. На кадрах, переданных на корабли обеспечения, эти создания были узнаваемы.

* * *

Первый схрон оборудовали в кроне отдельно стоящего дерева, которое для себя нарекли баобабом. Рядом ним особой активности жвачных не отмечалось, травка росла низкая и редкая, так что для начала — в самый раз. Живности в кроне не обнаружили, да и вскарабкались, устроившись среди толстых ветвей, затащив сюда и сложенные крылатики. Долго наблюдали за жизнью суррикатов, чьих гнездовищ вокруг было несколько. Даже кое-кого стали узнавать в лицо. Сложная жизнь у тварей — одних они прогоняют, других привечают, крупный орел однажды сумел схватить детёныша, стая шакалов вырыла целый котлован там, где находился вход в подземные жилища большой семьи — они потом долго пытались навести в этом месте порядок. Но чем это завершилось, так и не узнали. Пришли долгожданные слоны и стали рвать с баобаба плоды. Большие, с мяч, мягкие орехи. Вир проверял их анализатором. Съедобно, питательно, но кушать их не хочется. Запах такой, что узнавать каковы они на вкус никакого желания нет.

Так вот слоны этот самый вкус ужасно одобряют. И ради наслаждения оным эти сухопутные исполины становились на задние ноги, уперевшись передними в ствол, и хоботами рвали это более чем сомнительное лакомство, отправляя его прямо в рот. Возможно, земной слонолог нашел бы в этих созданиях ряд принципиальных отличий от их земных собратьев, но для императрицы и командующего флотом эти существа оказались просто слонами, которые трясут дерево и качают ветви. Несколько часов оказались наполнены яркими впечатлениями от стараний удержаться на непредсказуемо дёргающейся опоре и ещё хотелось не оказаться там, где сейчас хобот ищет плод. Держаться приходилось хорошенько. Часто добытчики просто трясли ветки.

Так что с нетерпением дождались ухода этих гурманов в сторону следующего отдельно стоящего дерева, слезли и перелетели на вершину скалы, что у излучины одной из речушек неподалеку от кромки леса, но ещё на открытой местности. Тут жарковато днём, приходится переключать скафандры на охлаждение, а это значит, что нагревается радиаторы, расположенные на плечах. Для животных, способных видеть в инфракрсной части спектра это фактор может послужить раздражителем. Сильно они сомневались в том, что из-за этого увидят тут много интересного. То ли в этом дело, то ли в чём-то ином, а никаких чудесных открытий они здесь снова не сделали. Зато о водоплавающих птицах, птицах-рыбаках, хищных пресмыкающихся и любителях земляных червяков узнали массу подробностей. Но поведении существ, появлявшихся в поле их зрения ничего указывающего на разумность, не увидели.

Третья точка для стационарного наблюдения была выбрана на том самом склоне, где они провели свою первую ночь. Просто они на этот раз устроились выше по течению там, где лес равнины подходил к ручью значительно ближе. Основным объектом для наблюдений оказались опять носороги. И сопровождающие их приматы — бесхвостые, похожие на шимпанзе, но значительно мельче. Часами смотреть на челюсти травоядного, весь день перемалывающие траву — откровенно скучно. Зато наблюдать обезьян интересно всегда. Многогранные твари. Разнообразные и весьма подвижные.

Вот один что-то разыскал, созвал братву и там сейчас идет пиршество. В стороны летят какие-то лепестки или раскрытые стручки. Вир просмотрел запись бинокля, увеличил изображение — действительно стручки. Правее одинокий самец поглядывает по сторонам — не иначе охранник. А теперь стая перемещается поближе к носорогу, за которым следует. Они, конечно, не все идут неотступно по его следу, некоторые даже вперёд забегают или отираются неподалеку от бронированных бор... боков.

Вечером жвачное наведалось к ручью и напилось от души. Обезьяны тоже не упустили удобного случая, даже кутерьму устроили с визгами и брызгами. А потом в опустившихся на луг сумерках группа снова удалилась на сухое место. Темнота, накрывшая Тыкву, не позволила вести дальнейшее наблюдение так же качественно, как и днём — изображения, полученные за счёт восстановления данных инфракрасных датчиков всё-таки менее чёткие. Тем не менее, было видно, что и большое животное и маленькие по сравнению с ним обезьяны расположены настолько близко, что кажутся одним целым. По крайней мере, приматы точно сбились в кучу, выставив двух часовых. Сам же носорог, хоть и оставался на месте, но продолжал размеренно двигать челюстями.

* * *

Две тревоги в связи с угрозой сохранности крылатиков, и одна, поднятая ночующими приматами, ничем особенным не закончились. Можно считать, что ночь прошла спокойно. Захваченные с собой концентраты заканчивались, так что, как это не прискорбно, интересные наблюдения за весёлой компанией сегодня продолжить не удавалось. После завтрака продуктовые запасы окончательно иссякли и участники экспедиции приступили к добыче пропитания. Перелетели к средних размеров речке и, насадив червячка на крючок, императрица забросила в воду леску, конец которой привязала к длинному пруту, игравшему роль удилища. Вир ни малейшего рыболовного опыта не имевший, залил воды в варилку, и складывал туда улов, почистив и выпотрошив. Клевало.

Заодно проверил несколько плодов на предмет питательности и наличия токсинов. Синие ягодки оказались хороши на вкус, но встречались редко и мелкие. Крупные похожие на абрикосы сфероиды содержали какую-то неудобоваримую компоненту, а местный безопасный аналог яблок сильно кислил. Так что пришлось на этот раз удовольствоваться отварной рыбой. Приматов и носорога поблизости не нашлось, так что смотрели на рытьё земли кабанами. Вир, присмотревшись к объектам вожделения этих копытных, тоже извлёк из грунта несколько толстых корневищ и, отмыв их, как следует, сварил. Съели, поскольку анализатор не протестовал. Сытно, как картошка, только чистить неудобно из-за мелкой узловатости. И вкус слащавый. Еще нашел какое-то косточковое. Плод большой, но съедобен только тонкий слой, покрывающий огромное твёрдое ядро. А сердцевина, извлечённая из него, оказалась слишком твёрдой. Хотя, когда сварили получилось что-то похожее не перловку, состоящую из одной огромной перловины.

Вопросам добычи пропитания уделили не только этот день, но и следующий. Зашибли птичку, похожую на курочку. Она вкусно приготовилась. После двух недель на сплошных концентратах многое шло в охотку. И пришлось застрелить хищника помельче тигра, но голодного и решительного. Пришедший следом за ним медведь ревел угрожающе, однако от нападения воздержался и успокоился после того, как люди ушли.

Еды они себе наготовили на три дня вперёд — больше запасать не решились, побоялись, что испортится. А очень хотелось присмотреться поближе к приматам — скучно здесь без развлечений. Красоты природы — это прекрасно. Но пятнадцать дней подряд одних сплошных пейзажей для городских жителей вполне достаточно. Нужно восполнить сенсорную недостаточность наблюдением хоть за чем-то, похожим на осмысленную деятельность. Вспомнили, что не досмотрели до конца историю с нападением на носорога зверя, которого назвали львом. В ней обезьяны тоже участвовали. Там поблизости, припоминается, росло несколько деревьев посреди равнинного безлесного участка, так что на них и устроятся неприметно.

Глава 23 Здесь очень много диких обезьян

Развитие технологий для наблюдения за объектами дикой природы позволяет учёным получать сведения порой о самых сокровенных и потаённых сторонах жизни разнообразных живых существ. Из обширного арсенала, принятого на вооружение биологами в распоряжении Вира и Раомины не было решительно ничего. Бинокли позволяли разглядывать объекты днём и ночью и фиксировать изображения, чтобы потом можно было рассмотреть увиденное во всех подробностях и в состоянии неподвижности. А больше ничего они с собой на Тыкву не прихватили.

Надеялись на то, что неведомый хозяин планеты проявит себя, каким бы то ни было способом, и далее, действуя по обстановке, они узнают то, что им нужно. Унесут ли ноги? Это, конечно вопрос волнующий, но по сравнению с масштабом решаемой задачи, несколько бледный. Вир откровенно полагал, что сумеет бесконфликтно войти в контакт с неизвестными. А Раомина, если он не ошибся, готовилась к переговорам. И ради их успеха послушно терпела неудобства, вызванные изобретённым мужем способом высадки, обустройства на месте, прокормления и вообще не возмущалась ни по поводу комфорта, ни по поводу сервиса.

А вот отсутствие реакции разыскиваемых хозяев планеты на их появление здесь привело участников экспедиции к мысли, что они недостаточно явно заявили о своём прибытии. С другой стороны, если бы ими были сильно недовольны, то связь с Бакланом могла бы уже прерваться. То есть порог чувствительности неведомой властвующей здесь силы к внешнему вмешательству в дела планеты они пока не преодолели. С другой стороны, рано или поздно для окружающего мира пропадали все, кто сюда проникал, так, может быть стоит просто проявить терпение, занявшись единственным нескучным делом, что имеется сейчас в их распоряжении — изучением обезьян. Остальные замеченные объекты совсем неинтересные. Ну, не биологи они.

Так вот, привезти сюда на своих крылатиках им удалось немногое, буквально — минимум необходимого. Ни скрытых камер, ни подсматривающих роботов, ничего в багаж не влезло. Да и мыслей о необходимости подобного оборудования в их голову в период сборов не приходило. Так что теперь оставалось расположиться поудобней и смотреть своими собственными глазами представление в режиме реального времени.

* * *

Во-первых, раненый несколько дней тому назад носорог выжил, поправился и спокойно пасся на равнине. Его легко удалось опознать по шрамам на спине. Во-вторых, следовавшая за ним стайка приматов так и продолжала пастись в области, где жвачное оставило свои следы. В-третьих, в отличие от относительно спокойной обстановки, что царила там, где они доели свой последний брикет концентрата, в этой местности наблюдались голодные крупные хищники и ощущался недостаток легкой добычи для них. Антилоп, быков или лошадей поблизости видно не было. Видимо они почему-то опасались носорогов, которых как раз было много.

Ответить на вопрос, почему хищники не ушли за стадами относительно некрупных копытных, нашим героям оказалось просто не под силу. Зато они наблюдали ещё два нападения львов на носорогов.

В первом случае охотник терпеливо подстерегал жертву на её пути в течение нескольких часов, практически с самого рассвета. Высокая трава для такого крупного тела — неважное укрытие, поэтому зверь буквально распластался и лежал не шевелясь. Те сотни метров, что отделяли его от цели, эта самая цель преодолевала, пасясь, то есть после каждой пары шагов делала остановку на основательную перекусь. Тем не менее, нападение не состоялось. Вернее, состоялось, но не того и не на того. Крутившийся вокруг носорога бабуин, или шимпанзе, разглядел засаду и тревожно заверещал. Травоядное так с пучком непрожёванных стеблей во рту и начало разгон. Даже дерево, в кроне которого прятались люди, затряслось от топота могучих ног, хотя до него от места событий было изрядно.

Но этот носорог разгонялся не один. Отовсюду верещали обезьяны и со всех сторон в направлении опасности мчались многотонные бронированные туши. Естественно, от нападения первого гиганта лев увернулся — просто отскочил. От второго, что набежал справа, тоже. А вот с третьим вышла неувязка, разогнавшийся тяжеловес упал на бок и что-то придавил огромной кошке, что именно — видно не было. Главное, охотник прянул в сторону медленней, чем можно было ожидать и влетел в бор... бок другого, что как раз в этот момент тут случился. И естественно, вцепился в него всеми четырьмя лапами. Но упавший, продолжая катиться, докатился до этого самого места, где висел лев и снова что-то ему придавил.

А тот, кого терзали огромные когти, в свою очередь свалился опять же сторону льва, и ещё раз придавил беднягу. От соприкосновения толстостенных носорожьих боков, пострадавший кошак слегка замешкался, и в этот момент через это самое место пробежал ещё кто-то толстокожий толстоногий и многотонный, потому что его товарищи после соприкосновения уже начали откатываться друг от друга. Через образовавшийся зазор деловитой чередой проследовало ещё несколько комплектов тумбообразных ног.

Самой волнительной частью эпизода было вставание двух упавших мирных бронепоездов. Они это проделывали не меньше, чем по минуте каждый. Собственно, основной проблемой было перекатиться на живот, и тут оставшиеся на ногах особи данного вида, кажется, даже подтолкнули одного из затруднившихся своих соплеменников. Ну, не всё видно в такой толчее. А потом сбившееся в кучу стадо принялось разбредаться, а приматы из разных стай, собравшиеся в одном месте, поскольку каждое потянулось за привычным "лидером", верещали наперебой, помаленьку расходясь в разных направлениях. Наверное, каждый пристроился к своему "ведущему".

Второе нападение было произведено на другое мирное травоядное сзади. Вот тут-то и прояснилась роль шимпов. Они сразу обнаружили опасность, подняли шум, и туша мирно пасущегося безрогого носорога энергично развернулась, приняв вытянувшегося в прыжке льва боковой поверхностью головы. Отброшенного крепким ударом хищника хватила некоторая оторопь, и толстые ноги, прошедшиеся по его телу, степень этой оторопи ещё увеличили. А потом рассерженный тем, что его оторвали от еды толстокожий гигант ещё несколько раз прошелся по поверженному противнику.

— Ты заметил, что львы в момент нападения какие-то вялые? — Раомина выглядит озадаченной.

— Пожалуй, — трудно с ней не согласиться. — Причём вянут прямо на глазах. Помнишь, как при атаке спереди гривастый ловко увернулся от первого топтуна, а уже после третьего ошибся и попал между жерновами. Зато сегодняшний прямо в момент прыжка выглядел так, как будто из него выпустили воздух.

— Подозреваешь, что это приматы напускают порчу на того, кто угрожает их протаптывателю тропы? — Раомина явно заинтересовалась обнаруженным явлением.

— Не нужна им никакая тропа. Они спокойно могут кормиться и рядом с носорогом, и перед его мордой. Мне кажется, что четверорукие прикрывают своего защитника с направления, которое он не просматривает — сзади. Но насчёт напускания порчи — мысль интересная. Как ты думаешь, может быть это что-то типа выпускания струи газа в морду нападающего зверя? Или жидкости, типа хлороформа?

— Вир, радость моя, не надо сразу думать так много мыслей, — ага! Раомина включилась в режим анализатора. — Начнём с понятия "четверорукие". Присмотрись к этим приматам. Они почти не становятся на четвереньки. Да, на человеческий вкус ноги у них коротковаты, а руки длинноваты, но они или стоят, осматриваясь поверх травы, или сидят, прячась в ней. Почему их так сложно наблюдать? Да потому что высовываются они редко и ненадолго. Но между членами стаи идёт общение — значит, обмен сигналами как-то налажен. Жаль, что с такого расстояния ничего не удаётся расслышать, а то бы мы с тобой наверняка уже знали и их имена и несколько самых важных слов. Так вот — перемещаются они в основном на двух ногах, поэтому во время движения мы видим торчащие из травы головы. Одним словом это или двуногие, или двурукие.

— И они пасут носорогов, — закончил Вир мысль супруги.

— Очень похоже. Только мне кажется, на самом деле всё сложнее. Носороги тоже взаимодействуют между собой. Ты же помнишь, как они утоптали позавчерашнего Лёву. Расплющивание противника телами двух особей мне как-то ни разу не вспоминается. Этот прием в царстве зверей редок. Ну не могу я припомнить, чтобы такое практиковалось хоть где-нибудь в животном мире. Построения в колонны или шеренги — это сколько угодно, но раздавить супостата друг о дружку — это, мне кажется, слишком сложный маневр, чтобы без общения между собой его было можно произвести.

— Не может этого быть! Вспомни, Ра! Всё получилось случайно. Один уже катился, а второй как раз там стоял, а лев в этот момент уже "поплыл" и потерял соображалку. Вот и вышло случайно, само собой. И вообще, для чего обезьянам эти груды мяса? Они же просто переводят траву на дерьмо, если смотреть с точки зрения стороннего наблюдателя.

— Вот и я тебе говорю, нет в этом мире простоты. Понимаешь, мы не биологи, поэтому маловато примечаем. Ну, например, почему среди всей этой массы носорогов, что мы видели, не было ни одного детёныша?

— Действительно. Как же они размножаются? — Вир здорово озадачен. — А среди обезьян? Мы ведь тоже не видели малышей в этой стае! Хотя, может быть они просто незаметны в траве, потому что не доросли до её верхней кромки?

— Может быть. А теперь вспомни, приматов мы называли гамадрилами из-за собачьих морд и грив. И шимпами, потому что на самом деле их челюсти напоминают человеческие. Получается, что в наше поле зрения попадали разные биологические виды всеядных, взаимодействующие с одним видом травоядных.

Помолчали. Очень уж как-то всё сложно тут на Тыкве.

— Ра, а ведь мы с тобой ещё даже в леса не заглядывали.

— Терпение, радость моя, терпение! Сначала давай посмотрим, как следует на то, что происходит на открытых пространствах. Мне кажется, количество информации, которое можно почерпнуть здесь, значительно больше, чем кажется. Помнишь пятёрку гривастых, что так красиво бежали гуськом? — Раомина вывела на голографер план местности. — Мне кажется, ожидать их появления следует вот здесь, — ткнула пальцем в просторную равнину, — где антилопы шли на юго-запад.

— Интересно, а как мы там спрячемся? Если тут у кромки леса можно найти укрытие, а эти стада пасутся на голом месте, чтобы хищникам было сложнее к ним подобраться. Придётся целыми днями парить над равниной на манер стервятников.

* * *

Снова запаслись на несколько дней едой и принялись с утра до вечера нарезать круги над саванной, где быки, лошади и антилопы паслись в большом количестве. Группу из пяти больших львов заприметили уже на второй день. Они сами не охотились, но, при этом, не голодали.

Охотились собакоподобные, которых наши наблюдатели назвали гиенами. И еще несколько групп кошачьих, размером меньше львов. Кажется, тоже львы, но не такие крупные. У них один-единственный из всей стаи гривастый, видимо самец, лежал в тихом месте и терпел всякие приставания со стороны детёнышей, время от времени вразумляя шалунов шлепком или рыком. А остальные взрослые безгривые, скорей всего самки, хитроумно отбивали от стада зазевавшуюся особь и загоняли её, иногда заставляя набежать на кого-то из своих подруг, затаившегося в траве. В среднем, одна из трёх охот завершалась успехом, и тогда к добыче приходил глава прайда, и молодняк вместе с ним прибегал. Но долго пировать честной компании не удавалось. Другие очень большие львы появлялись достаточно быстро, заставляя остальных незамедлительно ретироваться.

Однажды видели, как гиена напала на бычка прямо посреди стада его соплеменников. Остальные животные сразу шарахнулись и всё смешалось. Сталкивались, иногда напарывались на рога других, хаотически меняли направление бегства. Забурлил котёл паники, хаос, кутерьма, а потом, когда все, наконец, разбежались, на земле осталось несколько бездыханных тел посреди пустого места. Среди пострадавших — четыре гиены, попавших под рога и копыта кого-то из намечавшихся жертв. Три остались лежать без признаков жизни и ещё хромающий экземпляр, попавшийся на пути одному из больших львов, спешащих к месту большого пира. Вир тогда ещё удивился, что подранок ушел целым, просто вовремя отскочив в сторону. Пораненных антилоп с поломанными ногами или пропоротыми боками после этой сутолоки тоже несколько штук осталось поблизости от места происшествия, но никто далеко не ушёл, на каждого отыскался свой охотник.

Потом большая пятёрка долго обильно кушала, отгоняя конкурентов. Только шакалы изредка умудрялись что-то ухватить.

Немало антилоп, получивших ранения в этой кутерьме стали добычей львиц чуть поодаль от растоптанных гиен. Но тут снова необычное происшествие. Отгоняя одного такого хромающего рогатого бычка от восточного края компактной группы, до которой бедолага умудрился доковылять, львица не заметила, что с другой стороны к этому стаду подбирается кто-то помельче, размером с пантеру. Пасущиеся антилопы рефлекторно сплотилась в бестолковую толчею, а потом как-то само собой получилось так, что, пытаясь разбежаться, животные вышли наружу рогами вперёд, причём в обе стороны. Львица успела удрать, а вот пантера в ситуации не разобралась и замешкалась. Как её бодали и чем топтали, рассмотреть не удалось — время виража у крылатиков всё-таки отлично от нулевого. А вот удирающего большого льва видно было хорошо — он, как стало понятно, тоже маскировался поблизости, намереваясь дождаться успеха пантеры и отобрать у неё добычу.

Эти крупные гривастые хищники длиной около трёх метров ни за антилопами, ни за быками, ни, тем более, за лошадками гоняться, неспособны — из-за большого размера спрятать в относительно невысокой здешней траве собственное тело им не удаётся, так что не могут они подобраться на расстояние уверенного броска к быстроногим животным. Поэтому отбирают добычу у остальных. Но этот лев оказался как раз на пути возбуждённого стада, которое, полагая, что спасается бегством, способно сильно повредить шкурку этому настоящему царю тутошней природы. Так что зверю пришлось натурально убираться с пути многоногого многорогого испуганного чудища.

* * *

— Ра, те события, что мы с тобой наблюдали сегодня, они ведь очень похожи на жизнь человеческого общества, — Вир деловито строгает в варилку мясистые корешки. Он сейчас находится под впечатлением кровавых сцен, свидетелями которых они были последние дни. На память пришли сердитые рассуждения супруги о роли финансистов в жизни человечества, вспомнилось когда-то слышанное определение — акулы бизнеса, и в голове завертелись неприятные аналогии. — То есть, получается, что признаки разума проявляют не только приматы с носорогами, но и львы с быками, и вообще всякая живность.

— Не путай общественное поведение с индивидуальным, — императрица сдирает полосу мяса со скелета рыбины. — Отношения "хищник — жертва" в нашем цивилизованном мире имеют те же черты, что и в любом природном сообществе. Социум вообще не разумен, независимо от того, каким интеллектом обладают составляющие его особи. А поведение толпы ни в малейшей степени не напоминают осмысленные действий хотя бы одного из своих членов. Стадные инстинкты работают безусловно во все времена испокон веков и по сей день.

Просто ты правильно воспринял общие черты жизни дикого мира саванн, и они показались тебе настолько знакомыми, что невольно возникли параллели с реальностями бытия нашего просвещённого человечества. Так вот — это правильные параллели. Сильный отнимает у слабого добычу или саму жизнь и все эти процедуры логично обоснованы, привычны и не вызывают протеста. Даже юриспруденция находится под постоянным влиянием Его Величества Прецедента, закрепляя, по сути дела, положение вещей, сложившееся на практике.

Наше монаршее семейство попыталось наполнить жизнь населения империи каким-то смыслом, направить людей к некой, пусть не одной единственной, но благородной цели. Речь шла о познании мира, конечно. Ничего оригинальней нам в голову просто не пришло. И реализация этого плана упёрлась в вопросы управляемости всех компонентов государства. В них, как ты понял, мы и увязли.

Ну, никак не получалось выстроить по-человечески хотя бы просто материальную базу. То есть наоборот, с самой базой как раз никаких проблем нет, но система присвоения результатов никак нам в руки не давалась. Человеческие амбиции и алчность на любом участке портили всю картинку. А потом — в ситуацию вносила свою поправку лень, а следом за нею и весь список мыслимых черт каждой индивидуальности, что полностью рушило любые замыслы. Пассивность и безразличие преодолеваются голодом, а он частенько порождает запасливость, из которой произрастает жадность и, как ни крути, начинается внутривидовая конкуренция. Люди желают знать не то, как устроена Вселенная, а где взять денег на обновку, или, как набить морду коммивояжёру, подсунувшему им кассету с неидеальной записью.

Потом я познакомилась с Емлёй и емлянами. Там у Вас получилось нечто очень похожее на то, чего мне хочется добиться. Радостно жилось и приятно работалось. И мне даже было плевать на то, что население действует так сплочённо исключительно в силу сложных условий жизни, а не из-за того, что искренне стремится к светлому и прекрасному.

Помешивая похлебку, Вир дал супруге выговориться. Она обязательно вернётся к теме, с которой "соскочила", углубившись в отвлечённые, но интересные рассуждения.

— Так вот, про приматов, — Раомина вбросила в варилку рыбу. — Они каким-то образом взаимодействуют не только с носорогами, а, я подозреваю, ещё и шимпы с бабуинами преследуют некие совместные интересы. Возможно, мне показалось, но в одной из групп вроде как оба вида обезьян присутствовали. Поэтому именно в этом взаимодействии и следует искать признаки разума. Хотя, количество разновидностей симбиоза в природе велико. Так что надо присмотреться пристальней. Возможно, мы обнаружили просто ещё один из вариантов приспособляемости, не имеющий ничего общего с абстрактным мышлением, способность к которому иногда считают признаком разумности.

Чем пристальней они наблюдали за содружеством носорогов и приматов, тем меньше нового удавалось обнаружить. Да, шакалы, гиены или не самые крупные кошачьи не мешают обезьянам кормиться, потому что пасущееся рядом жвачное прогоняет их мгновенно. Действительно, длинномордые и короткомордые приматы могут встречаться в "группах сопровождения" в произвольных пропорциях, более того, некоторые экземпляры вообще кочуют из одной команды в другую. Пару раз показалось, что в траве мелькнул детёныш, но уверенно отличить его от полевого грызуна не вышло.

Шли дни, хищники не нападали, а падальщики давным-давно растащили львиные туши. Подслушать "разговоры" "пастухов" решительно не получалось, даже свёрнутый из коры рупор, приложенный к уху позволил вычленить всего несколько криков, значения которых понять не удалось. Подбираться поближе, чтобы получше разглядеть и расслышать — рискованно. Словно живые стояли перед глазами картины расправы с огромными львами, которых для ясности решили именовать пещерными, чтобы не путать с охотниками саванн, размеры которых оцениваются метра в два.

Становилось тоскливо от осознания, что в болтающемся сейчас без дела Баклане спокойно висят на стенах маленькие мобильные манипуляторы, способные протащить за собой кабель в узкую трубу в чреве корабля, или незамеченными подобраться сквозь высокую траву к пасущимся животным и тихонько передавать картинки и озвучку на приемники скафандров. Ну, кто же мог заранее предположить, что в них здесь возникнет надобность. В конце концов, можно было вообще не брать с собой еды, а прихватить вместо брикетов пару этих крошечных приспособлений. Зато как бы здорово сейчас было!

* * *

Наблюдать за странным сотрудничеством носорогов и приматов становилось всё менее и менее интересно, поэтому теперь на добывании пищи времени не экономили. Конец лета и начало осени хороши тем, что в этот период поспевают плоды, А рядом с речушкой, где они обычно ловили рыбу, имеется маленький полупрозрачный перелесок, в который добытчики несколько раз осторожно наведались. Держа оружие наизготовку и простукивая длинными палками все подозрительные места, они заходили в укрытое кронами пространство и достаточно легко отыскали крупный вид съедобных плодов, похожих структурой на арбузы, но не водянистые, а с вязкой медообразной сердцевиной, несладкой и вообще невкусной, зато сытной. В сваренном виде эта субстанция принимала очертания бесформенного кома, резалась ножом и долго не портилась. Вкус её осле термообработки улучшался незначительно.

На глаза попадались змеи и ящерицы, снующие по веткам деревьев, маленькие энергичные обезьянки становились невыносимо любопытными и лезли, казалось, прямо в руки, или на голову. Но это только казалось. На самом деле при малейшем движении в их сторону малютки срывались в неудержимое бегство. То есть они прекрасно контролировали расстояние и верно оценивали свои шансы на то, чтобы избежать неприятностей.

Картинки из жизни дикой природы, наблюдаемые каждый день, бывали порой курьёзны или трагичны, а иногда поражали своей полной несуразностью. На одинокого буйвола, обдирающего нежные веточки с пушистого на вид куста, бросился лев. Удар длинного рога копытного и могучей лапы хищника были неотразимы. Потом мясом участников этого короткого эпизода обедали мелкие, похожие на лис шакалы. Разогнавшему эту мелюзгу самцу гиены досталось несколько недоглоданных костей, что, впрочем, его устроило. Кажется, он добрался до мозга и голодным не остался.

— Я вот читал в детстве басни, — как-то припомнил Вир, — и не мог сообразить, почему автор представляет людей в виде животных. А теперь вижу — любые ситуации из нашей жизни случаются и в царстве зверей. Так слушай, выходит звериная сущность человека восходит своими корнями аж к тем временам, когда разум ещё не проснулся в наших далёких предках?

— В общем-то, да. Понимаешь, это исследовалось в экспериментах на крысах. Твари сообразительные и плодятся быстро. Так вот! Проводили опыт. Собрали большое число этих грызунов. Заставили их жить на полигоне. Добыча пищи в зоне их обитания была связна с физическим "трудом" — что-то проплыть или куда-то добежать. Через некоторое время крысы разбились на категории.

Самая многочисленная — работяги. Группа поменьше — попрошайки. Эти пищу не добывают, а клянчат, тем и живут. Следующую по численности поведенческую группу назвали паханами. Они не добывают пищу, а отбирают у работяг.

Самая малая группа — индивидуалы. Сами добывают, но никому не отдают и за своё дерутся. После нескольких попыток "паханы" их оставляют в покое.

Но это был не весь эксперимент. Затем, все эти устоявшиеся группы, отделили от других и каждую посадили в свой полигон. То есть работяги, к работягам, попрошайки к попрошайкам, паханы к паханам. С четвёртой группой этого не получилось, потому что их было мало.

Что получилось в итоге? На каждом полигоне мыши опять разделились на те же самые четыре группы. Недалече человек от зверя ушел, не правда ли? Если присмотреться пристальней, то сходная картинка наблюдается и в мире людей.

— То есть человеческое общество не отличается от животного мира? — неуютно Виру от осознания такой высокой степени сходства в "обычаях" людей и крыс.

— Отличается, конечно. Ты сам можешь перечислить пункты несоответствия. Речь идёт только об одном аспекте — мотивации к распределению ролей в коллективе. Чисто по-человечески из неприступных одиночек и послушных работников невозможно составить нормально взаимодействующую команду. Сплочённому обществу требуются и тираны для принуждения, и подлизы для убеждения. Стой, не падай в обморок! — затуманившийся от умственного перенапряжения взгляд мужа императрице не нравится. — Ладно, слушай дальше.

Ученые и по-другому экспериментировали над крысами, изучая их социальную организацию. Создали аналоги крысиного ада и рая, объединенные переходом. В раю было полно места, еды, тепла и так далее, всё чего крысиной душе угодно. В аду был холод, жар, ловушки, яды и другие смертельные угрозы. Из крысиного сообщества в ад постоянно на добровольной основе отправлялись "эмиссары", некоторые гибли, но остальные не успокоились, пока все поголовно полностью не исследовали "ад"! Ничего не напоминает?

— Познание Вселенной. Любопытство, оказывается, тоже заложено в нас природой. Надо же, сколько всего напутано! Так, получается, что отличить разумную деятельность от неразумной непросто.

— Не всё так безнадёжно. Хотя, ты прав в том плане, что отличия скорее количественные, чем принципиальные. Если рассматривать отдельную особь, то разумное существо значительно способней к обучению, поскольку может понять что-то не на основании собственного опыта, а ознакомившись с событиями, произошедшими без его участия. Хотя, ты знаешь, порой мне кажется, что животные используют эту возможность даже более эффективно, чем мы. — Раомина ухмыльнулась. — Ну да, от этого для диких существ сильно зависит качество жизни. Или смерти. Естественный отбор — куда деваться! Ладно, кончаем прохлаждаться. На крыло, мой адмирал, на крыло! Пора проведать пастухов и носорогов, а то я начинаю по ним скучать.

Глава 24 После бани

Вид той обширной луговины где ещё недавно императрица и командующий военно-космическими силами наблюдали бесславную гибель трёх огромных пещерных львов, сегодня их откровенно озадачил. Здесь никого не оказалось. Вернее, паслась какая-то мелочь но, ни броненосных гигантов, ни беспокойных приматов нигде видно не было. Наверное, откочевали на юг. Для разнообразия приземлились в тех местах, где ещё недавно протекала жизнь странного сообщества, и осмотрели поверхность. Просто из чувства долга перед исследуемыми объектами. Ну, так полагается, чтобы не пропустить ничего важного.

Измятая трава, причем частично растения просто втоптаны в землю тяжёлыми ногами исполинов. Заметны и значительные участки съеденной растительности, причём изредка отмечаются места, откуда стебли были вырваны вместе с корнями. Кучи навоза не лежат горками, а разбросаны, словно в них ковырялись, разыскивая драгоценность, для чего расшвыряли фекалии тонким слоем. Легко удалось обнаружить и инструменты, использовавшиеся для этого — палки, один конец которых измазан понятно чем.

Получается, что шимпы что-то ищут в этих какашках, потому что бабуины как-то больше запомнились по бокам от носорога, и даже, случалось, спереди. А вообще, пастбище, надо признать, достаточно тщательно съедено. Не так уж много травы прошло мимо ртов жвачных — истоптано, если на глаз, примерно процентов десять площади. Примерно столько же оставлено нетронутой. Ещё бы чуть-чуть, и прятаться на этой поляне обезьянам стало бы решительно негде. В полосах выщипанной травы отчетливо просматривается полосатость. Раомина невольно начала рассуждать на тему разумности тех, кто это сделал, или случайности такой картины из-за того, что просто это могло получиться из-за того, что носороги кормились не заступая на ранее проеденную часть пастбища.

Сомнения. Сплошные сомнения. Опять встали на крыло и перелетели туда, где приземлились впервые, где трава полегла в одну сторону, и где носорогов было мало. Там тоже пусто, но пастбище не полностью выедено, а сквозь него проложена полоса шириной в четыре прогрыза. Да, кажется, столько больших едоков они здесь и видели. С навозом тут приблизительно тоже самое, только брошенных палок не заметили ни одной. Родилась гипотеза, что в связи с приближением зимы группы животных двинулись в сторону экватора, то есть на юг.

Полетели проверять, и вскоре заметили вереницу крупных существ, которые появились для них несколько сзади, не обнаруженные поначалу, так как только что начали выходить из перелеска. Заняли позицию с таким расчётом, чтобы животные проследовали неподалеку. Как раз попалась удобная группа редко растущих крупных деревьев, на одно из которых и взобрались, устроившись под прикрытием ветвей. Небольшую заросль кустарника, возможное укрытие для хищника, оставили чуть в стороне и, конечно, насторожили датчик объектов.

Ожидаемая колонна быстро приблизилась, и всё стало прекрасно видно. Точно, носороги идут степью. Длинная цепочка, один за другим. Хороший ход, километров по десять в час проделывают уверенно. А на широких покатых спинах — восседают приматы группами по десятку-полтора. В бинокли удалось рассмотреть, что тут и плосколицые шимпы, и собакоголовые безгривые бабуины, сходные между собой по размеру, килограммов по тридцать-сорок массой и, на глаз ростом метр с чем-то. С ними и детёныши, вцепившиеся в материнские спины или устроившиеся рядом. В колонне верховых животных идут и носорожьи малыши, иные с большую корову, иные с маленькую, трусят в промежутках между взрослыми. Но что особенно примечательно — в лапах обезьяны держат длинные палки. И ещё создаётся впечатление, что сами они между собой разговаривают.

Особенно выразителен был указующий жест рукой, вроде как: "посмотрите направо, посмотрите налево". И головы пассажиров дружно поворачиваются. Настолько это выглядело по-человечески, что и Вир и Раомина более ни в чём не сомневались. Погрустнели.

— Что будем делать, мой адмирал?

— А что тут делать, моя принцесса? Если даже они ещё и не способны абстрактно мыслить, то, мне кажется, до этого уже недалеко. Переселять сюда многомиллиардное население нашей империи — это гарантированно погубить будущую, возможно, очень любопытную цивилизацию.

— И я так полагаю. Увы, нам пора возвращаться к нашему Трану, и его ближайшим перспективам.

— Ну вот, а я как раз баньку истопил, — этот голос принадлежит мужчине, стоящему под деревом. — Может быть, задержитесь на пару часов ради горячего пара и душистого веника?

Вир протёр глаза. Не помогает. На месте человек. Прямо из ниоткуда взялся. Спустились с дерева.

— Здравствуйте, — Раомина первая взяла себя в руки и начала контакт с приветствия.

— И Вы здравствуйте. Я — Викторович, а ваши имена мне известны.

— Так, это, от баньки бы я не отказался, — Вир вопросительно смотрит на супругу. — Сама понимаешь, больше двух недель в скафандре и мытьё только холодной водой — это непорядок.

— Непорядок. Только обычай мытья паром с использованием веника мне незнаком.

— Не страшно, — улыбнулся мужчина. Моя жена Вас всему обучит, и я уверен, что Вам очень понравится.

— Когда всё закончится, — хихикнул Вир. И тут же исправился. — Я пошутил. Не пожалеешь.

После кивка Раомины, Викторович повел их в проход между кустами, за которым вместо голой степи или прерии или саванны оказался лесистый берег речки с поляной, на которой дрожал горячий воздух над трубой бревенчатой баньки, рядом располагался умеренных размеров домик с застеклённой верандой, было заметно прохладней и ближе к вечеру. То есть они только что прошли через портал и оказались где-то очень далеко от того места, где любовались процессией носорогов.

Именно портал и смутил их более всего. Просто, даже не заметив как, они оказались в другом месте, может быть даже на другой планете. Дело в том, что легенды о людях, появляющихся ниоткуда и исчезающих в никуда в местах изолированных от внешнего мира, были частью фольклора космонавтов и изыскателей, высаживавшихся на планетах, на которые не ступала нога человека. Кое-что в подтверждение слов очевидцев даже фиксировала регистрирующая аппаратура. Но база убедительных доказательств данного феномена оказалась слабовата, так что все рассуждения на эту тему строились на логике и относились в разряд гипотез. Тем более что случаи эти были крайне редкими и ни к каким судьбоносным последствиям не приводили. Ну, мелькнул в кадре человек, которого в это время там никак не могло быть. Или что-то ненужное пропало или наоборот, нужное появилось. Всегда можно было найти событию и вполне естественное объяснение.

Даже вот сейчас, заведи они разговор о том, что с ними произошло, с каким-нибудь официально признанным научным авторитетом — и ни в чём бы они его не убедили. Так что Ра только посмотрела на Вира изумлённо выпученными глазами — как бы подала знак — морда ящиком, делаем вид что мы и не такое видали, и ни капельки не удивились. Просто вот в гости зашли. Вежливые и приветливые.

Про то, что в гостях не принято грузить хозяев своими проблемами, зато учтивым считается поддерживать предложенную хозяином тему разговора, это тоже сразу вспомнилось. Человек, позвавший их в баньку, в понятиях известных достижений современной науки и техники, обладал поистине божественным могуществом, и этот момент следовало учитывать несмотря на кажущуюся простоту общения. Но и саму эту простоту разрушать ни в коем случае не следовало. Вот эти-то соображения и проскочили в голове у Вира, пока они под грузом крылатиков, датчика наличия объектов и верной варилки шли через лужайку к домику.

— Ну что, привёл экстремалов? — на крыльце появилась женщина тех же лет, что и Викторович, то есть неопределённых, где-то между сорока и шестьюдесятью. — Я Нина, пока баня горячая, пускай мужчины попарятся. Пойдем, Ра, салатик покрошим.

Ага. Тут говорят коротко. Одна фраза — вся диспозиция, как на ладони.

В русской бане Вир бывал. Среди емлян много ценителей этого гигиенического ритуала, так что водились у них парные. Поэтому время он провёл для себя с великой приятностью. И пропотел, и в бочажок с холодной водой окунулся, и веничком получил как следует, да сам Викторовича отходил по всей науке. Потом, когда уже после них женщины отправились поклоняться богине чистоты, мужики, завернувшись в огромные махровые полотенца, любовались на закат и потягивали сбитень.

— Понимаешь, Вир, какая ерунда, — рассказывал хозяин. — Напиток этот на Руси был настолько популярным и распространённым, что им даже на городских улицах торговали вразнос. Прямо на глазах у клиента то ли смешивали, то ли готовый из чайника наливали. Рецепт знали все, поэтому никто его нигде не записал. И когда все переключились на питие чая, то про сбитень и позабыли. Все знают, что делается он из кипятка, мёда и пряностей, но вот как в точности, про то никто не ведает. Потом, уже больше чем через столетие кто-то спохватился, давай искать инструкцию по приготовлению — а нету. Ну тогда и попытались его восстановить. Что уж делали и как пробовали — не знаю. А только опять этот напиток появился. В бутылках его продавали и божились, что сделали по настоящим старинным рецептам. А вот только не верится мне, что сохранились на сей счёт подлинные записи. Думаю, что набодяжили так, чтобы вышло вкусно, ну и давай на этом прибыль получать.

Сам-то я тоже на разный манер его готовить пробовал, вроде, ничего, вкусно получается. А только утверждать, что он у меня вышел по-настоящему, по старинному, не стану.

Вира сейчас переполняет блаженство свободно дышащего всей поверхностью тела и напиток ему пришёлся по вкусу. Слушает, делает небольшие глоточки и щурится от удовольствия. На веранде не жарко и не холодно, от сковородки, что стоит на плите, из-под крышки тихонько прорывается пар, уведомляя окружающий мир о том, что мясо дотушивается и его вот-вот можно будет подавать на стол. А вот и женщины в огромных тюрбанах на головах, завёрнуты в просторные халаты.

Ага, вот и первая деталь к образу могущественных хозяев. В этом доме ровно два купальных халата из полотенечной ткани. И тот, которым обычно пользовался хозяин — отдан гостье. Размер выдаёт. Таких как императрица в него можно завернуть троих. Это сколько же до неё докапываться придётся! Викторович наливает девчатам сбитень, расставляет тарелки и раскладывает отварную картошку и тушёное мясо. Налили по стопочке, опрокинули, захрустели малосольными огурчиками, и за работу. Его Величество Аппетит во всей красе. Нина рассказывает Раомине про то, что скафандры чист до утра ни за что не отдаст, потому что принялся приводить их в порядок по полной программе, а после баньки и сытного ужина стоит нормально выспаться на свежих простынях в мягкой кровати.

— Кстати, что дали ваши наблюдения за приматами? — поинтересовалась она в промежутке между первой и второй.

— Не так много нам удалось за столь короткое время, — явно намекая на свою причастность к биологии, ответила Раомина. — Но некоторые основания заподозрить зарождение разума у кого-то из членов этих интересных сообществ мы были вынуждены. Без хорошего исследовательского оснащения дальнейшие наблюдения малоэффективны.

— То есть вы запасётесь более совершенным оборудованием, и вернётесь продолжать исследования? — это Викторович, разливая водку по стопочкам.

— Вряд ли. Здесь, конечно безумно интересно, но пора возвращаться к прозе жизни.

— Работа, — понимающе кивает мужчина. — Отпуск, значит, закончился. А кто Вы по профессии?

— Императрицей служила последнее время, а сейчас ищу местечко, куда бы переехать со всей своей империей. А Вы чем занимаетесь?

— Да я на старости лет решил заняться изучением ошибок, характерных для большинства людей. В основном вспоминаю сам и читаю воспоминания других. Дневники, мемуары, кое-какие тематические отчёты. Собственно, мы тут на Тыкве поселились из-за тюленей, с которыми Нина проводит опыты. Хочется ей добиться от них ускорения умственного развития за счёт усложнения условий обитания, да что-то никак дела с мёртвой точки не страгиваются. Не хотят они, трусы мокрохвостые, отгонять косаток, сбившись стаей. — Викторович сделал знак, по которому все опрокинули по второй, и наступила закусочная тишина. — Так, а чего империи-то вашей не сидится на старом месте?

— Звезда Тран в нашем скоплении собирается полыхнуть сверхновой. Прикинули, что биосферы с планет взрывом смахнёт гарантированно, так что ищем новое местечко, куда определиться на жительство. А нас ведь миллиарды, так что переезжать придётся долго. Тут на Тыкве мы бы, пожалуй, разместились, поэтому и заехали осмотреться. — Раомина просто и коротко описывает их намерения, ничего не пытаясь скрыть от хозяев. Наличие среди них биолога — это гарантированное уличение в лукавстве, если продолжать прикидываться исследователями фауны. Так что дальше темнить опасно.

— А уезжать отсюда надумали, потому что поняли, что место занято? — уточняет Викторович.

— Ну да, вроде как тут начинает проявляться своя разумная жизнь, так что квартирка и без нас не пустует, — понятно ведь, что каждое произнесённое ими слово этим людям может быть известно. Если они владеют технологией связи между любыми точками пространства, позволяющей перемещать материальные объекты, то уж подсмотреть или подслушать, конечно, могли что угодно и где угодно.

— А куда же вы тогда собираетесь податься? Наметили еще какие-нибудь адреса?

— Таких удобных, как Тыква, нет. Но кое-какие намётки у нас имеются. Мы ведь ко многим звёздам отправили посланников, кислородные-то планеты встречаются изредка. Ну и разведка новых тоже уже начата. Время в нашем распоряжении имеется, важно не растратить его впустую, то есть не хотелось бы ошибиться, — императрице представляется разумным переключить беседу с проблем гостей на вопросы, интересующие хозяев. Поэтому она делает откровенный пас в сторону Викторовича. — Поэтому тема ошибок, которую Вы разрабатываете, нам безусловно интересна. Если бы смогли рассказать о том, чего достигли на пути их изучения, возможно, это крепко бы нам помогло.

Виру ясно, что супруга откровенно подлизывается, но её дипломатическому чутью он доверяет больше, чем своему скепсису. Ведь здесь и сейчас, пусть и в несколько необычной обстановке, как раз и проходят те самые переговоры, ради которых мотались они по диким просторам, стойко перенося неудобства и подвергая себя опасности.

Викторович снова разлил. Выпили и с удовольствием закусили.

— Ошибки, говорите. Пожалуй, есть у меня для вас одна на примете. Особенно хитрая, и коварная настолько, что её допускают, зная о ней, и всеми силами стараясь избежать. Вы ведь, сударыня, с комплексом вопросов управления знакомы не по-наслышке.

— Профессионально изучала, разрабатывала и пользовалась тоже профессионально. Случалось, что успешно, но как-то всегда что-то оставалось неучтённым, и результат не слишком хорошо совпадал с ожидаемым, — супруга Вира уже перешла на точные формулировки. Верный признак, что она сейчас на работе.

— Разумеется, вмешивался человеческий фактор, последствия влияния которого трудно поддаются прогнозированию, — соглашается хозяин. И какая-то неведомая сторона его проявления постоянно путает планы. Причём — всегда результат ухудшается с точки зрения руководителя.

— Точно. И что, Вам удалось разобраться в причинах этого явления?

— Скорее, приоткрыть одну из граней проблемы. Ту самую часть мотивации исполнителей, которую руководители игнорируют, полагая, что учли. Это касается профессионализма специалистов. Понимаете, каждый из них видит картину не так, как администратор. Любые действия в области, познанию которой человеком посвящена значительная часть жизни, это вторжение и в его внутренний мир, мир не только представлений, но порой даже верований, а уж традиций и ритуалов — наверняка.

Руководитель, ставя задачи, просто не в состоянии учесть разницу в восприятии проблемы, которая неизбежно существует между ним и командой исполнителей. Его ведь интересует результат, представимый в осязаемых категориях. Деньгах, штуках, тоннах. Грубо говоря, чем больше, тем лучше. А конструктору бывает важно сохранить или улучшить технические решения, стоившие ему бессонных ночей, строитель станет переживать по поводу судьбы будки сторожа, с возведения которого началась его трудовая деятельность, но которая теперь мешает прокладке трассы. Причём неважно кто прав, потому что точки зрения этих людей несопоставимы. Важен вред от этого, чаще всего, внешне необозначенного конфликта.

Скажем, в случае с вашей империей — ведь, если вы перероете документы периода заселения планет своего звёздного скопления, то разыщете упоминания о предупреждениях астрофизиков насчёт того, что в течение ближайшего миллиона лет Тран может стать сверхновой. Для более точного прогноза в тот момент не было ни данных, ни научных знаний. А теперь признайте, что принятое административное решение, обусловленное удобством расположения кислородных миров, полностью соответствует канонам управленческой науки. Ведь само решение о колонизации планет принимал не астрофизик, а эффективный менеджер на основании точной математической оценки риска.

— Хм! — Рамина озадачена. — Но, если учесть весь массив мнений специалистов разных отраслей по одному и тому же вопросу, то обычно решение или не находится совсем, или оказывается громоздким.

— Открою Вам страшную тайну, — ухмыляется Викторович. — Такая ситуация складывается в тех случаях, когда решение принимают профессиональные управленцы. Если просто посадить в одну кучу специалистов из всех затрагиваемым проектом областей и обрисовать им задачу, рано или поздно они что-нибудь жизнеспособное придумают. Да, скорее всего это будет заметно отличаться от замысла, но зато и сюрпризов от этого окажется меньше.

— Что-то я не пойму, что же такого нового в своих исследованиях Вы открыли. Если речь идёт о тщательной технической проработке готовящихся решений — так это просто азы. Империя вообще слиплась из планет, освоенных давным-давно по совершенно различным причинам, — такое впечатление, что благоверная внутренне кипятится. И даже понятно почему. Она не понимает собеседника. Вот что-то он до неё не донёс, запутал. Вроде и понятно о чём речь, но выводы из сказанного банальны.

Викторович, похоже, тоже сообразил, что к чему. Налил ещё. Выпили, закусили.

— Ладно, давайте с другого конца. А то, если вести речь от обоснования, то выходит дрябло. Итак, управленец стать специалистом не способен. Он может быть только эрудирован в вопросе. Один лучше, другой хуже.

— Хм! — Раомина обижена. Она ведь отличный штурман и прекрасный баллистик. Но, с другой стороны — это всё-таки скорее исключение из правила. Да и сами эти её профессии не предполагают необходимости руководить коллективными действиями людей. — Пожалуй, Вы правы.

— Может ли руководить специалист? Имеется виду организация совместной деятельности многих людей, взаимодействующих с другими коллективами? — продолжает Викторович.

— Случается. Неудобные, правда, это люди. Ершистые, своенравные — раздражают, одним словом. Вечно им всё представляется неправильным.

— А какое свойство, милостивая государыня, должна проявлять опора? — улыбается хозяин.

— Оказывать сопротивление. То есть, да, положиться на таких людей, действительно можно. Подвести могут, только если сами ошибутся. Так вы, получается, за власть специалистов?

— Нет, конечно. Я считаю, что не должно быть профессиональных не специализированных руководителей, а любую группу или организацию возглавлять обязан тот, кто досконально разбирается в решаемых ею проблемах. Чаще всего — прошедший карьерный рост в возглавляемом коллективе. Или в другом, делающем то же самое. Разработчиками должен руководить разработчик. Металлургами — металлург, и так далее. Важно, чтобы человек этот сначала профессионально состоялся на этой самой кухне.

— Ну да, ну да, — закивала императрица. — Поручать военно-космические силы кристаллографу — это непорядок, будь он хоть трижды талантлив и умён.

— Вы правильно меня поняли, — Викторович разливает по крошечным стопкам остаток водки из бутылки. — Ну, и то, что само по себе это не решает всех проблем, тоже ясно по умолчанию. Просто такая вот маленькая деталь.

— А какие еще грани проблемы совершения управленческих ошибок Вы приоткрыли?

— Поверьте мне, немногие. Давайте-ка о них поговорим не сегодня. Отдохните.

* * *

Отлично вечер прошёл. И водочка вкусная, и разговор интересный. А потом — просторная мягкая кровать и свежие простыни. А главное — нет нужды просыпаться по сигналам датчика наличия объекта, чтобы отгонять от крылатиков всякую слоняющуюся по ночам живность. И не только от крылатиков — живность здешнюю никто не ставил в известность о том, что кушать людей нехорошо. Тут под крышей среди крепких стен можно, наконец, выспаться по-человечески.

Глава 25 А поутру они проснулись

А поутру они проснулись в прекрасном настроении. Рассветные лучи здешнего солнца — Келли — наполнили спальню радостным светом, от которого на душе делалось легко и весело. Хозяева ещё не встали, поэтому гости на цыпочках прокрались на веранду и смежную с ней кухню, где, стараясь не греметь кастрюлями, провели энергичный обыск шкафчиков и принялись печь блины сразу в две сковородки. Вообще-то, Виру представлялось разумным поваляться в постели до тех пор, пока хозяева не пробудятся и не позовут их к накрытому столу, но императрица рассудила иначе. Ну да, он обеспечил контакт, а теперь партию ведёт она.

Ночью они немножко пошептались о степени могущества хозяев и их манерах. Получилось довольно любопытно. Прежде всего, нет сомнений, что эти люди способны открывать каналы для мгновенного перемещения по ним любых тел таким образом, что и вход и выход оказываются привязаны к материальным объектам таким образом, что оба конца перехода воспринимаются, как одна точка, причём ни там, ни там никаких признаков аппаратуры не видно. То есть это означает, что к техническим устройствам, реализующим эту возможность, соединяющиеся точки не привязаны. А это уже всемогущество. Достаточно, скажем, перенести небольшой фрагмент звезды в логово врага, и тут тебе ни логова, ни врага. А уж подслушать, подсмотреть или своровать что-то из-под любой системы охраны — вообще проще простого.

Собственно данная возможность снимает и любые ограничения на собственные перемещения, такие как гравитационные колодцы и атмосферы планет, расстояния, которые требуется преодолеть для вывода корабля в точку прыжка и проблемы его прицеливания. Просто делаешь всего один шаг — и ты на месте.

В связи с наличием таких возможностей легко понять и простецкие манеры людей, пользующихся ими — достаточно легчайшей неуравновешенности хотя бы одного из их числа — и гарантированы крупные вселенские потрясения. Ужасные войны, покорение кого-нибудь кем-то страшно могущественным или ещё что-то, что так просто вдруг себе и не представишь. А кругом тишина. Не гаснут звёзды, не взрываются планеты, никто никого не завоёвывает. По всему выходит, что в среде посвящённых в секреты этой технологии — люди исключительно совестливые.

И ещё — весьма изобретательные. При переходе из пункта в пункт неизбежно меняется скорость и направление движения перемещаемого объекта, даже, если точки вода и выхода распложены на одной планете, должно было почувствоваться ускорение. А его не было. Точно не было. Тренированные вестибулярные аппараты космолётчиков и пилотов крылатиков не обманешь. Или, скажем, разница давлений — это вообще вопрос вопросов, то есть применённые технические решения вообще представить себе невозможно.

А, исходя из предположения, что человек — существо общественное, неизбежно приходишь к мысли, что Викторович и Нина — часть некоторого сообщества. Что подтверждается, кстати, тем, что их окружает. Ведь не сами же они всё это сделали и построили! Или хотя бы наворовали. Тут налицо явный признак коллективного труда и отнюдь не отшельнической жизни.

В холодильнике нашлась сметана. Непочатая банка клубничного варенья, что стояла на полке на самом видном месте тоже перекочевала на стол. Хозяева не заставили себя долго ждать и заняли места за столом, как будто специально дожидались за дверью, когда вскипит чайник. Разговор поначалу крутился вокруг "ещё блинчик" и "просто тесто удачно получилось", а потом Раомина потихоньку попыталась зацепить хозяина за тему управленческих ошибок, и тот, словно ждал хотя бы малейшего намёка на интерес к плодам своих изысканий, сразу принялся вещать. Вот, хлебом не корми мужика, дай порассуждать — сразу видно, что дефицит в слушателях у него хронический и сейчас находится в стадии обострения.

— Одной из самых важных мотиваций к труду считается меркантильная. То есть — прямое материальное подкрепление. Положительное — когда труд эффективен, и отрицательное — когда неэффективен. Однако принцип "больше сделал — больше получил" реализовать на практике способен или единоличник, или артель, выполняющая определённый подряд. Как только в дело вступает предприятие, трудящееся на постоянной основе — всё рушится, — докладчик плеснул себе ещё кофе, глотнул, и зашел с другой стороны.

— Посмотрим на вопрос глазами работника. Пока он был молод и полон энтузиазма, успел наошибаться, и в результате понял, что добиться прибавки может, только заняв более высокое место в иерархии. Ведь, скажем, премию делит начальник, а выделяет её другой, более высокий начальник. И их мнение о том какой вклад в общий успех внесло то или иное подразделение или тот или иной работник, с мнением самого работника совпадает редко. Через некоторое время даже самым тупым становится ясно — надо пробираться наверх по ступенькам пирамидки власти. И начинаются действия, направленные на карьерный рост.

Подсиживание, чтобы расчистить себе путь к вершине. Убеждение руководства в том, что на обслуживаемом направлении всё так сложно, что необходимы помощники, руководство которыми даёт возможность сделать шаг наверх в обход существующей структуры, повысить статус и добиваться повышения вознаграждения. В результате материальная неудовлетворённость специалистов приводит к тому, что количество работников растет. Ведь без подчинённых ты не начальник, а чем больше возглавляемый коллектив, тем весомей авторитет и прочнее позиция.

В результате рост численности сотрудников в административной сфере идёт опережающими темпами. Вслед за этим подтягивается инфраструктура — снабженцы, транспортники, счетоводы. А потом и в производственном секторе начинается сходный процесс, потому что расплодившаяся наверху деятельная братия, чтобы оправдать своё существование должна проявлять активность. И активность эта, естественно, направлена в том числе и в сторону деятельной части организации. Затребуются справки и отчёты, служебные записки и обоснования требований. И всё это кто-то должен писать — и возникает необходимость в росте численности комплектовщиков и кладовщиков и лиц, ими руководящих. Внутри предприятия возникает бурно растущая бюрократия, приводящая к формализации всего и всюду, люди начинают не столько производить продукцию, сколько разбираться в том, что обязаны делать они, а что — чужие проблемы, появляются должностные инструкции и другие изысканные творения крючкотворов. А общий результат становится заложником или добросовестности отдельных личностей или страха остальных потерять работу. То есть меркантильная мотивация даёт негативный эффект.

Викторович перевёл дух, а Нина, заглянув в кастрюльку с остатками теста и довольно хмыкнув, принялась печь блины дальше. Вир сидел с замутнённым взором — кажется, только что услышанное его перенапрягло. А Раомина выглядела задумчивой.

— Такая картинка действительно является характерной, пусть и с вариациями, но она в какой-то мере объясняет, почему молодые компании относительно успешны поначалу, а позднее начинают сдавать позиции и, если не разваливаются, занимают одно из мест в ряду других, давно существующих. Но Ваше объяснение пути образования внутренней бюрократии просто завораживает своей новизной. Хотя, ведь рассмотрена только меркантильная компонента, — она улыбнулась. — Не стану спорить. Просто поинтересуюсь — а есть ли выход? Хотя, поскольку речь изначально шла об ошибках, напрашивается вывод о том, что существуют и методы их устранения.

— Мне кажется, есть способ объехать эти вечные грабли, на которых человечество набивает шишки со времён царя Панька, — Викторович снова промочил горло. — Способ откровенно пиратский. Я не случайно применил это определение. Корсары, флибустьеры и прочие бандиты ещё перед делом договаривались о дележе добычи. И в командирах терпели только тех, кто им эту добычу обеспечивал. Это я опять о меркантильной мотивации — она в той среде вообще была доминирующей.

— Мне кажется, знаменитые пираты держали команды в подчинении жестокостью, — подал голос Вир.

— Мне кажется, Вы не учитываете, что в команде любого разбойничьего корабля было много хорошо вооружённых бойцов, решительных и искусных во владении оружием. Капитана, сколь бы жесток он ни был, или любого из его подручных, провали бы в клочья, начни они обманывать команду или уклоняться от грабежа, или пренебрегать иными обязанностями. Участь их тогда была бы печальна. Правда, силой убеждения какое-то время они ещё могли удерживать власть, ссылаясь на какой-нибудь хитроумный план, но, если он не срабатывал, их карьера завершалась.

— То есть, речь идёт о наличии глубокой обратной связи, — задумчиво произнесла Раомина. — О том, что подчинённые каким-то образом должны влиять на деятельность своего руководителя. Хм! Вообще-то, тема эта не новая, и даже находящая поддержку где-то в глубине моей души. Одна беда, способ реализации такого принципа, который не имел бы недостатков, мне неизвестен. То есть обсуждалось огромное количество вариантов, но в любом находились изъяны, которые уничтожали достоинства. И разные эксперименты проводились, вплоть до выборов руководителей. Даже отмечались какие-то положительные сдвиги, но кратковременные, а потом оно просто отмирало.

— Истинно так, — Викторович доволен тем, что собеседнице не надо объяснять прописные истины. — Однако, обратим внимание на то, что в любом случае — и в обсуждениях, и при экспериментах — мнение самих руководителей было весомо, и они имели возможность воздействовать как на результат, так и на его оценку. То есть ни одному начальнику не хочется хоть в чём-то зависеть от подчинённых, и он, в первую очередь, всеми силами постарается эту зависимость устранить. Люди ведь изобретательны и деятельны. Разумеется, любая подобного рода идея компрометировалась всегда. Да и не все они были действительно хороши.

Кроме того, не следует забывать, что плохим исполнением можно убить любой, даже самый лучший замысел. То есть управляющие всегда уничтожают всё, что мешает им использовать своё положение в тех целях, ради которых они этого положения добивались. То есть — обогатиться, чаще всего. И продвинуться выше, чтобы ещё больше обогатиться.

Императрица уже не сидит на месте. Она расхаживает по веранде и молчит. Хозяин с довольным видом заправляет кофейник молотым кофе, от которого идёт совсем другой аромат, чем от гранулированного, который просто растворяли в кипятке. С ним всё понятно — он не слезет с темы, пока не выложит всё, что надумал. А Виру уже тоскливо. Им, понимаешь, переезжать некуда. Империя вот-вот останется без жилья, а благоверная выглядит так, как будто обдумывает очередной алгоритм. Хи-хи! Как исключить прохождение управляющего воздействия со стороны тех, чья задача это самое воздействие оказывать. Бедная, бедная Раомина!

Наконец она остановилась, и с обречённым видом села за стол.

— Для пирамидальных структур эта задача не имеет решения.

— Не имеет известного Вам решения, — усмехнулся Викторович. — Да его в природе и не существует. Надо конструировать и создавать. Чисто искусственное сооружение. Попробуем?

— Предлагаете синтезировать? А что, попробуем. С чего начнём?

— С Его Величества Анализа, разумеется, — хозяину нравится ситуация, он просто в восторге от того, что появился собеседник, проявляющий интерес к его идеям. — Каким образом, спрошу я Вас, подчинённые должны повлиять на своего начальника? И сам с удовольствием отвечу — они должны его разжаловать, если он их не устраивает, или вообще не трогать, если устраивает. В противном случае им отомстят. То есть разжалованный должен оказаться в положении, когда на своих теперь уже бывших подчиненных оказать влияния не может — перейти на один с ними уровень.

Сразу повторюсь, что мы рассматриваем случай, когда внешняя цель и коллектива и руководителя одна, а именно — заработать. То есть для начала над нашим коллективом должна нависнуть некая сумма денег, которую они вместе зарабатывают, а потом делят. Грубо говоря — доля в том, что заработало предприятие в целом. Иначе, если бороться не за что, всё погибнет в простых личных склоках.

— Постойте, а зачем поручать начальнику делить "добычу"? Пусть у каждого будет своя заранее оговоренная часть, — проснулся Вир.

— А тогда он не сможет повлиять на свою команду. Ведь её члены всегда неравны по квалификации, трудолюбию, старательности. Кто-то, может, филонил — не платить же ему наравне с остальными! — Викторович явно подумал об этом раньше. — Другое дело если старшой незаслуженно кого-то обидел, тогда остальные, вступившись за него, могут командира и разжаловать.

— Хорошо, а если филонит большинство? — не унимается парень.

— Тогда они снимут хорошего начальника и, скорее всего, на его месте окажется тот, кто лодырей не побеспокоит. Не с первого раза, так с десятого. После этого команда, скорее всего, с задачей справится плохо и добычи у неё не станет. Что уж там по этому поводу решит трудовой коллектив — безразлично. Но не справившегося руководителя тоже уберут. Или снизу, или сверху. И назначат другого, который начнёт всеми силами избавляться от лентяев. Это, кстати, и первому, уже разжалованному в рядовые, руководителю в назидание, что сам вовремя не сообразил, кто тут у него лишние. Да и избыточных работничков держать станет не с руки — чем меньше братьев — тем больше на брата.

— Как же так, — возмущается Раомина, — коллектив уменьшается, а кусок остаётся прежним! Этак ведь слесарь может начать зарабатывать больше директора.

— А если так не сделать, то затея не сработает. Если размер вознаграждения пропорционален количеству вознаграждаемых, то коллективы будут стараться расти, чтобы не перенапрячься за работой. То есть мы опять вернёмся к увеличению численности работников.

— Так, эта идея алгоритмируется. Только надо уточнить детали. Мы ведь речь вели о низовом звене. А выше?

— То же самое. Бригадиры снимают начальника цеха, Начальники цехов — директора. Короче — принцип один по всей высоте пирамиды власти.

— А командиры кораблей снимают с должности командующего эскадры, — снова встрял Вир.

— Нет, друг мой, нет, если эскадра не пиратская, конечно, то она не приносит деньги, а поглощает их со страшной скоростью, — улыбнулся Викторович. — Так что пусть подчиняются тем, кто платит им жалованье и не пищат.

Пока мужчины закругляют разговор, Раомина оживила голографер коммуникатора и набрасывает программу, пользуясь полупрозрачным изображением клавиатуры. Хозяин посматривает в её сторону с хитрецой. Время от времени они перебрасываются словечком-другим, уточняя детали. А из лесочка вышел дядечка и направляется к веранде.

— Привет, от запаха вашего кофе даже голова закружилась. Здрасте!

— Садись Василь, угощайся. Блины у нас нынче не просто так — императорские, — Нина встречает нового гостя с улыбкой. — Чашку вот держи. Как раз настоялся. И знакомься, это Вир. А этих двоих пока не трогай, у них глубокое погружение. У Акима-то вишь, праздник сердца. В кои-то веки дождался внимательную собеседницу, так их теперь не оттащишь друг от дружки, пока она все его выдумки не своем шайтан-абаке не обсчитает.

— Спасибо, хозяюшка, — прибывший делает глоток и на лице его рисуется глубокое одобрение. — Слушай, вы, что ли, для своей империи квартирку присматриваете? — Это он уже Виру. — Так вот, есть тут одна планетная системка. Смотри, — он выводит на голографер звёздную карту и рядом текст с параметрами планет отмеченной звезды. — Мало того, что кислородная планета не меньше Тыквы, так еще рядом с неостывшим гигантом — аналогом Юпитера — сразу два спутника с нужной гравитацией, приемлемыми температурами и признаками кислорода в атмосферах.

Вир стремительно оценивает предлагаемое место, читая пояснения. Биосфера подходящая, только молодая. Слабая сейсмика в наличии. Терпимо. В окружающем пространстве имеются и холодные тела с "правильным" тяготением на поверхности, где можно основать герметичные города в толще основных пород. И металлическое сырьё в астероидах. Есть потенциал.

— Лететь туда далековато, получается двадцать три перехода. Очень уж длинные рейсы придется выполнять, — элементарные расчёты на калькуляторе коммуникатора командующего флотом проделываются быстро.

— Миксанскую зону огибать не нужно, — поправляет новый гость. — Объясните парням, зачем и куда летите, и не тронут они вас. Переводчики с наших языков на свои у них имеются, так что даже хлопотать ни о чём не придется.

Вир меняет перечень точек корректировки маршрута и повторяет расчёт.

— Тогда остаётся девять переходов, это значительно лучше. Где-то месяц в один конец.

— Десять, к Тунцу соваться не стоит, там можно нарваться на конфликт с местными, так что идите через Малую Кваку и GDQ-16271.

— Спасибо, — спрашивать этого человека, откуда он всё это знает, не стоит. Если воспользоваться бытовыми понятиями, к Виру лично и ко всей их горемычной империи сейчас проявлена божественная милость. Вот угодили они чем-то этим могущественным ребятам — и нечего разбираться в том, почему. Он потом у жены про всё спросит. А пока развернёт антенну и передаст Жанне, чтобы перегнала домой распоряжение о посылке хорошо оснащённой экспедиции к этой самой еще не наименованной системе.

— Так, Викторович! — это уже Раомина, закончив машинное моделирование и удовлетворившись результатами, продолжает терзать хозяина. — Локально работоспособная модель строится. Но как быть с размером морковки? Ведь сверху её непременно станут уменьшать, то есть экономисты обязательно с этого примутся за свою вечную экономию затрат. Как только доходы работников станут ощутимо расти, тут им и устроят обрезание.

— Верно. Люди поймут, что их в очередной раз обманули и всё разом рухнет. То есть устойчивость предложенного подхода обеспечит только продиктованное сверху правило, некая данность, нарушить которую невозможно. Вот отдай на стимулирование работников десятую часть выручки прямо в момент её получения, или сразу вешайся.

— А почему именно десятую?

— Теоретически цифра может быть произвольной, просто эта — близка к некому умозрительно усреднённому значению, следовательно, вызовет наименьшие потрясения в момент введения. Всё равно шевельнётся вся структура денежных соотношений, задёргаются цены, налогообложение придётся менять.

— Почему менять. Чем оно плохо? — Раомина продолжает выпытывать подробности.

— Потому что уже введён новый налог — налог на премирование, исчисляемый с выручки. Он, хоть и не в казну, но отчисляться должен просто на автомате, без никаких исключений или любого иного попустительства. Должен работать, с неотвратимостью физического закона — или, при наличии любой лазейки, его объедут.

Естественно, что и с прибылью и с добавленной стоимостью всё сразу сделается непонятно. Нет, сами они никуда не денутся, но арифметически выразятся совершенно иначе, чем нынче. Поэтому и в государственный карман налог тоже надо брать с той же самой выручки. И опять все ценовые соотношения перекосит, — констатирует Викторович.

— И рухнет банковское дело, — хихикнула императрица. — При выдаче кредита средства поступают на счёт должника, и он тут же отдаёт часть их в налог. Потом, при возврате то же самое вынужден проделать банк. Биржи пустеют, потому что при каждом переводе средств со счёта на счёт они тают, и торговля сколь угодно ценными бумагами теряет смысл.

Викторович выглядит озадаченным. — Что, действительно получаются такие ужасные последствия?

— Намного хуже, — императрица уже явно развеселилась. — Поскольку работников теперь требуется немного, потому что им ведь не нужны лишние "братья", то масса людей будет вынуждена искать заработка в непроизводственном секторе. Махровым цветом расцветут искусства, художественные промыслы завалят все прилавки плетениями и вязаниями, а должность чернорабочего, того же землекопа, станет уважаемой, потому что занять её станет возможно только после серьёзного конкурса.

В общем, я всё записала на коммуникатор, дома поиграем в эту вариацию на серьёзной сети, может быть смоделируем что-нибудь. Проверим и на действующих объектах или на какой-нибудь игре. Жалко расставаться, но нам нужно поторапливаться. Долететь до экваториальных нагорий, принять технику с орбиты, полосу приготовить и возвращаться на корабль. Из-за этой сверхновой столько хлопот, что даже поговорить толком некогда.

— Берите свои леталки, и ступайте в сараюшку, — Нина стряхивает муку с рук. — Через тропики на этих крылышках вы насквозь пропотеете и вся банька получится напрасной была. Да и чист огорчится, он ведь измучился весь, пока скафандры ваши до зимней свежести вылизал.

Вир и Раомина взвалили на плечи крылатики и через дверь сарая вошли в рубку Баклана. Первые секунды потратили на то, чтобы освоиться с невесомостью и заложенностью в ушах — сказалась-таки разница давлений между помещением корабля и поверхностью Тыквы. Потом поймали плавающие без привязи свои отстиранные скафандры и варилку — тоже оказавшиеся здесь, причём без участия с их стороны. И, наконец, поздоровались с Жанной, смотрящей на них изумлённо.

— Вы теперь всегда будете из крышки закрытого люка выскакивать?

— Нет. Это нас местные сразу до места подбросили, — объяснил Вир. — Ёлки! Попрощаться забыли.

— Не забыли, а не успели, — баллистик уже в кресле. — Домой как хочется!

— Давай расчёт траектории на переход, — командир тоже устроился на своём месте. — Слушай, у меня от этих порталов в глазах мельтешит. Такая резкая смена обстановки — это просто ужас!

— Расслабься, дружок, они больше не будут. Итак милостями осыпали — дальше некуда.

— Ты о чём, Ра, — Виру действительно непонятно.

— Адресок интересный дали в неисследованной части галактики, это раз. Идейку безумную подкинули, это два. А уж по части баньки и ужина — так это было просто божественно. И вообще, нам, принцессам крови на голой земле спится плохо, а тут настоящий матрас, под который даже горошину никто не закатил.

У супруги отличное настроение. Искрится весельем и сыплет шуточками. А у Вира сомнения в душе. Неуютно ему от осознания того, что в этом мире есть группа людей, чьё могущество просто неодолимо. Ну вот, осерчай они на кого, ведь ничего им противопоставить невозможно. Везде найдут и сделают, что захотят. Интересно, куда они забросили с Тыквы те экспедиции, что им не понравились? Не иначе, как в какую-нибудь далёкую-далёкую галактику, откуда не видать ни одного родного квазара или пульсара. В общем, чтобы даже не помышляли о возвращении. В их физическое уничтожение как-то не верится. Викторович и Нина, да и гость, имени которого он так и не узнал, производят впечатление людей изобретательных даже в жестокости. Не запомнилось имя астронома. Хотя, это он от обилия впечатлений тормозит. Василь. Точно. Нина его так звала. Нет, ну надо же до чего эта чехарда его заморочила!

Глава 26 Один из многих.

Если не врать самому себе, то нужно честно признаться в том, что при сборах империи в дорогу из обжитых планетных систем на новое место, толку от Вира мало. Нет у него ни знаний, ни навыков, ни в постройке огромного количества кораблей, ни в управлении ими при курсировании по трассе от старого места к новому. И работу по перемещению грузов и пассажиров с планет на орбиты без него сделают не менее успешно, чем с ним. Он не навигатор и не организатор. Картофелевод — да, хороший. Ну и по части исследования новых мест — тут он с большинством остальных на равных. А умение пользоваться крылатиком и Тыквенный опыт вообще дают ему некоторые преимущества. Так что его место на другом конце линии, там где идёт освоение планеты, которую какой-то разумник наименовал Капустой. Это теперь все её жители станут капустянами, не иначе.

Раомина остаётся управлять сборами. В империи теперь сплошняком одни национализированные предприятия, даже средней руки предприниматели выстроились в очередь на отъезд вместе с чадами, домочадцами и капиталами, свернув дела и распродав фирмы. Банки с опустевшими счетами и хранилищами тоже переведены в режим обслуживания обращения немногих оставшихся у населения денег, и служащие этих, теперь по существу, расчётных касс, получают зарплату из бюджета. А государственный долг империи — то есть количество эмитированных денег, переведённых на счета в иных государственных образованиях, превышает все мыслимые пределы. Но государыня спокойна. Если кто-то попытается их отоварить здесь — она просто продаст всё что угодно, хоть планету, хоть целую звёздную систему. Или любой участок поверхности. Да и производственные комплексы, по большей части, теряют инвестиционную привлекательность в связи с четко известной продолжительностью своего функционирования, весьма небольшой.

Теоретически, деньги империи должны стать неликвидными во всех населенных мирах, достаточно финансистам осознать, что всё, купленное на них будет безвозвратно утрачено в течение ближайших десятилетий. Но почему-то этого пока не произошло. То есть денежные воротилы, пока они не перевели свои средства в валюты других государств, какую-то информацию придержали и вряд ли станут торопиться с её обнародованием. Понятно, что скандал рано или поздно разразится, но его момент пока не настал. Зато настало время постройки небывалого по своим размерам космического транспортного флота.

А сейчас принц консорт устраивается на четвёртом ярусе нар в бывшем ремонтном ангаре авианосца "Рассвет", который вместе с однотипными "Закатом", "Восходом" и "Заходом" превращается в консервную банку, под крышку набитую добровольцами первой волны — волны квартирьеров — которые направляются на Капусту. Разведка, разметка, закладка поселений — много чёрной работы и, наверное, опасностей. Планетка-то сейчас в периоде господства рептилий, а они — существа достаточно агрессивные. Ну, так думается.

Лет через десять, когда дочка подрастет и выучится летать, возможно, Раомина отправит её к отцу. И тогда в новом мире ещё будет много опасной работы — освоение такой молодой планеты продлится не одно поколение. После обращения к народу, где Раомина обрисовала нависшую над империей опасность и план переезда на новое место, а также вывесила в информационных сетях планы мероприятий, перечни специальностей, потребных в процессе подготовки к переброске населения и промышленности, объявила о потребности в молодых и сильных парнях и девчатах для работ по подготовке Капусты к приёму переселенцев и вообще, навела в деле полную прозрачность, даже расписание убытия эмигрантов устроило всех. Позднее, когда пойдут нестыковки и накладки — появятся и недовольные. А пока все приняли волю монархини и затихли, пытаясь определить своё место в новой ситуации.

* * *

Вир с детства хотел выбиться в люди. На Емле для этого существовала накатанная дорога, по которой с разной успешностью проследовал, наверное, каждый десятый мужчина. Начиналось всё с упорной учебы и приводило в прикладную науку. Фундаментальными вещами занимались немногие люди, и разделение на эти два направления происходило относительно поздно. Как и полагалось, в юношеские годы он крепко налегал на учебники, позднее штудировал периодику по теме и прожигал кислотами и щелочами рукава халатов. Ну а после встречи с императрицей и брака с ней он вдруг оказался в дурацком положении, когда стремиться к достижению чего бы то ни было, просто не имело смысла. Научное направление, в котором он трудился, оказалось бесперспективным, а на удовлетворение скромных запросов в материальной области с избытком хватало средств от работы по специальности, доставшейся ему, можно сказать, по наследству.

Общение с супругой, и её необычность во всём — прекрасно, заполняли жизнь массой интересных событий, новых впечатлений и приятных хлопот. Но вот угроза вспышки сверхновой — и всё стало по-другому. Он, ни в чём не состоявшийся молодой человек, всеми "достижениями" в жизни обязанный слепому случаю, который привёл его в хорошую компанию. Свёл знакомство с замечательной женщиной, сейчас попавшей в очень сложное положение. Так что, если даже сбросить со счетов жизни родителей и друзей-емлян, пренебречь судьбами обывателей немаленькой империи, всё равно помочь жене — просто его супружеский долг.

Эти мысли ворочаются в стриженной голове молодого человека, одной из сотен, штабелированных в ангаре вместе с телами других первопроходцев, разделённых тонкими прокладками настилов многоярусных нар и минимальными воздушными промежутками, позволяющими ворочаться с боку на бок. Вставать можно только для приёма пищи и по естественной надобности с разрешения дневального. Периоды невесомости кратки. Авианосец почти постоянно ускоряется, поскольку занят корректировками курса в промежутках между переходами. По громкой связи следуют предупреждения о маневрах, и один из сержантов, раньше гонявших курсантов, теперь дирижирует пассажирами.

— Вторая секция со стороны кормы — прием пищи.

— Верхний ярус продольного ряда по четыре человека от кормы — на оправку.

Такие команды следуют одна за другой, наполняя жизнь простым и ясным смыслом — дождаться своей очереди, исполнить должное и, заняв своё место, снова дожидаться, когда наступит твой черёд.

Нет, это не строгости, просто без такого графика в здешней тесноте не выжить. Среди квартирьеров много бывших подрядовых императорского флота. Они подсказывают соседям, как себя вести и почему не следует нервничать — дорога не займёт и месяца, и если себя не накручивать, а просто сотрудничать с дневальным, то никакого вреда здоровью это не нанесёт. В этом ангаре много емлян. Среди них немало ребят, знакомых между собой. Естественно, все они везут свои крылатики, переделанные, конечно, на плотность атмосферы Капусты.

А несколько парней — пустотники, "засидевшиеся" на малых небесных телах. Им, скорее всего, на планету высаживаться не придется. Для них и одна десятая нормального тяготения, что обеспечивают тяговые двигатели корабля при маневрах — это уже заметная перегрузка. Ребятам предстоят работы на орбитах. Станции, производства, лаборатории — им найдётся много дел в искусственных сооружениях. Пересидели парни в условиях с малым весом. Их реабилитация может занять годы. Но теперь уже на Капусте. А пока они ценные специалисты, необходимые при строительстве космических сооружений в новом месте обитания

Девушки тоже следуют этим рейсом в кубриках команды и офицерских каютах, набившись по четверо на место одного человека. По условиям этого рейса — барынями едут. А где ютится команда — сие тайна великая есть. Виру думается, что отсыпаются они по своим боевым постам — там удобные ложементы. И, понятное дело, при снятых вооружениях, личный состав обслуживающих их боевых частей на борту отсутствует — остались ходовики, навигаторы да жизнеобеспечители. Авианосец ничем, кроме табельного оружия офицеров, сейчас для своей защиты не располагает.

Чётко рассчитанный рацион, в который явно введены и успокоительные препараты. Люди много и охотно спят, а вот переговариваются редко. Да уж, все его задумки воплощены здесь наилучшим образом, и он — автор этого бесчеловечного замысла — испытывает результат на своей собственной шкуре. Надо сказать — все ожидания оправдались. Сюда влезло втрое больше народу, чем, если верить докладам командиров кораблей, теоретически может поместиться. Системы жизнеобеспечения работают с полной нагрузкой, используя все ресурсы систем боевого резервирования, а Вир с удивлением прокручивает в памяти разговор Викторовича с Раоминой на Тыкве, и понимает, насколько, действительно разные задачи решают люди, занятые совместным трудом. Да не знай он реальных возможностей технического оснащения авианосцев этого типа — шел бы сейчас корабль с пассажирами, распиханными по всяким кладовкам, практически, пустым на три четверти. Да уж, если с производственниками система меркантильной мотивации ещё как-то, наверное, сработает, то руководить людьми военными, не зная их возможностей лучше них самих — дохлый номер.

Ну да ладно. Это уже в прошлом. Должен же он был перед сдачей флота похлопотать о том, чтобы переориентация его на транспортные задачи произошла по оптимальному сценарию, а не с гиком и присвистом под гром колоколов громкого боя, возвещающих о начале аврала.

Зато теперь впереди очень дикая планета и интересная работа.

* * *

Попытка Вира действовать в рядовом составе оказалась успешной, но завершилась быстро. Сельва Кутубы — овал равнины размерами пятьдесят на сто километров, поросший сплошным редколесьем болотистой степи — очень быстро дала ему почувствовать, что увиливать от руководящей работы нельзя, если ты способен осуществлять командование более эффективно, чем тот, кто на неё поставлен.

Начальник их партии, пока Вир вдвоём с пареньком со столичной планеты разворачивал надувное убежище, сумел завести остальных на зелёную лужайку, неожиданно приступившую к поеданию оказавшихся на ней людей. Мужики, только что стоявшие на упруго пружинящей травянистой почве, вдруг стали быстро в эту самую почву погружаться. Естественно, сразу позвали на помощь — сколько ни руби волокнистое мочало — не отпускает эта западня ноги.

Естественно, Вир на крыльях оказался на месте первым, и, ничего не сделав, вернулся к лагерю за огнемётом. Им-то, работая с минимальной подачей, он полянку и сжёг, аккуратно обуглив весь непростой организм, больше растение, чем животное. Его напарник, предупреждённый по радио, принёс хорошую штыковую лопату, которой и расковырял стеблисто-щупальцевые путы вокруг ног товарищей, а потом всех троих пострадавших ещё и транспортировать пришлось в обнимочку, поддерживая. Хорошо, что помощник — крепкий мужик — удержал двоих, шипящих от боли недоеденных.

Осторожных, постоянно внимательных к окружающему миру емлян в их команде больше не оказалось, — их вообще распределили по одному на группу. А остальные ребята прибыли сюда из цивилизованных миров, и искренне уверены, что бояться здесь нужно только зубастых тварей, которые будут бросаться на них обязательно с громким рычанием, как в фильмах.

А потом, как добрались до укрытия, началось самое больнючее — отсоединение от кожи полуразеденной ткани скафандров. Тут явно поработала не кислота и не щёлочь, а нечто хитрое органическое, правда, растворимое в воде. Забавно было смотреть, как мокрой тряпочкой смываются ошмётки прочной ткани, стойкой к целому набору агрессивных сред. Хорошо хоть никакого токсина в этом соке не содержалось. Зато шестьдесят процентов команды на неделю превратились в обожженных с ограниченной подвижностью — ну, куда их выпустишь без штанов? Все ноги намазаны мазью, и даже повязку на них наложить рука не поднимается. Хорошо хоть девчат в команде нет, а то ведь срам тоже пострадал.

Так что Вир с единственным помощником занимались расстановкой следящей аппаратуры, выпускали исследовательские роботы и изучали местность собственными силами. А удивительного тут нашлось много.

Итак — равнина, напитанная водой настолько, что сильнее мокрым может быть только болото. Хотя — кто знает? Ни водных гладей, ни трясин здесь просто нет. Наилучшим пояснением того, что представляет собой здешний грунт, будет, пожалуй, модель с осокой, настолько плотно растущей, что, вместе с перевившими её ползучими растениями представляет собой многометровый сплошной ковёр, настолько плотный, что держит человека, не проминаясь. Даже ходить нетрудно — пружинит слегка, и всё. Но в первый день, когда товарищи попали в западню, они этого ещё не знали. Думали, что идут по грунту, покрытому травой.

Растущие здесь деревья имеют множество корней, опущенных с веток вниз через трёх-четырёхметровый воздушный промежуток, и не только позволяют свободно расхаживать под сплошной, похожей на огромное толстое полотнище кроной, а еще и не слишком заслоняют обзор, позволяя видеть на десятки метров. Настоящих стволов у здешних деревьев нет. От нижнего яруса ветвей сучья поднимаются наклонно вверх, переплетаясь и закрывая своей листвой путь свету, отчего трава внизу гибнет, гниёт и обеспечивает полноценное питание этим огромным по площади растениям, имеющим вид древнегреческих портиков, на колоннадах которых держится крыша.

Кроны соседних деревьев смыкаются, оставляя иногда открытые полянки, где и таятся в засаде растения-охотники. А животный мир, представленный ящерицами, лягушками и змеями, населяет ветви, где занимается поеданием листьев и друг друга. Насекомых тут немного, скорее всего из-за того, что их очень быстро кушают. Наземную же живность ограничивают в численности ловушки-лужайки. Без скафандров и огнемётов этим проглотам невозможно противостоять.

В общем очень тихое, спокойное местечко, где, устроившись на ветвях нижнего яруса, можно жить припеваючи, если не позволить никому тобой подкрепиться.

Так вот. Когда недоеденные поправились, старший группы очень удивился, услышав от Вира вопрос: "Что делать"? Лидерство в незнакомых условиях оказалось не в радость начальнику партии, и было мгновенно передано фактическому руководителю — Виру. Первый карьерный шаг бывший адмирал сделал без промедления, считай — в день высадки на обследуемый участок.

* * *

Вызвать вертолет для переезда на окружающие Сельву Кутубы горы не удалось. Винтокрылов на Капусте пока недостаточно и они как раз сейчас развозят группы в приполярной полосе. Да и двадцать пять километров пешком — это не так уж много. Так что навьючили на себя бивачный скарб, аппаратуру и отправились на запад. Ходить по этим местам уже научились все. Тут надо правильно угадать, чтобы ни по гнили затенённых участков, ни по лужайкам полянок не идти, а пробираться между корней деревьев там, куда ещё проникает достаточно света. Это несложно, когда изучил, как тут что от чего зависит и понимаешь этот лес, который в то же время степь, хотя на самом деле болото. Да еще и радиомаячки заранее расставлены заботливым командиром во время предварительного облёта маршрута.

Денёк поишачили под тюками, а когда местность стала подниматься в гору — датчики дружно указали на множественные подвижные объекты справа. Сбросили на землю груз и взялись за оружие. Тут совсем другой лес пошел — густые непрозрачные кустарники между редких чахлых с виду, но крупных деревьев, напоминающих пальмы. Хотя между этими зарослями остались широкие полосы, поросшие только ветвистой травой, напоминающей перекатиполе.

Так вот, группа, которую засекли приборы, затаилась в кустарнике, и перестала отмечаться аппаратурой. Послали туда мобильный манипулятор и с его камер разглядели стайку симпатичных крепких коренастых динозавриков, наблюдающих за людьми. Заниматься натурализмом сегодня уже было некогда — дело к вечеру и хочется добраться до запланированного места, так что дали команду отпалить полдесятка петард. Испуганные резкими хлопками, охотники убежали, а то уже совсем было собрались им машинку покусать, твари!

* * *

Мобильным манипуляторам в этих местах дела нужно поручать с большой вдумчивостью. Очень уж много здесь факторов, не учтённых программистами и в первую очередь, характеристики пространства и опорных поверхностей. Среди ветвей и травы, на кочках, топях или на слое гниющей органики механизмы просто теряются. Люди всё-таки адаптивней. Так что ручная работа, обеспеченная хорошим инструментом — наилучший способ достигнуть поставленной цели. А при перемещении это, конечно, работа для ног. Так что, пока добрались до гольца, да на него вскарабкались, утопались.

Установили шатёр-укрытие, закрепив его за грунт через анкеры, окружились датчиками и переночевали. Тут на твёрдой земле совсем не то, что в сельве — никакого тебе покою. Раз двадцать пришлось отгонять стрельбой разных тварей, что пытались под покровом темноты подобраться к лагерю. Тканевые стенки не от любых зубов спасут, а некоторые туши, так и вообще могут всё растоптать и сплющить. К утру все дружно не выспались, какая уж тут работа!

Прежде, чем разбираться с задачами изучения местности, требовалось обеспечить безопасность во время отдыха. Постройка деревянного блокгауза, конечно, может сильно помочь, но дело это трудоёмкое — брёвна ведь таскать придётся на себе. Причём по сценарию: двое несут — трое отстреливаются. В этих местах хищники, похоже, бросаются на всё, что движется, учитывая при оценке своих шансов на успех только размер предполагаемой жертвы. То есть — совсем дикие места, по сравнению с которыми мир млекопитающих Тыквы вспоминается просто как средоточие интеллекта.

Итак, деревянная постройка — это раз. А ещё пещеру можно найти, тогда останется только вход в неё загородить — всяко меньше тяжести таскать. Сами-то эти горы изобилуют массивами известняка и мела, а в этой породе частенько образуются всякие углубления, промытые водой.

* * *

Пристойных пещер в ближайших окрестностях не отыскалась, зато внимательный осмотр скал и иных выходов сплошных массивов однозначно указали на то, что попали они в царство гипса. Собственно, кроме него тут встречались ещё разные минеральные загрязнители, приводящие к тому, что из-за песка или глины, скорее всего, принесенных ветром или лапами зверья, окраска глыб, стен или склонов встречалась любая.

Гипс — не слишком твёрдый минерал, но выбирать в нём пустоту геологическим молотком или альпенштоком — дело утомительное. Парни покумекали, а потом переделали бур для отбора проб для перфорации массива и сообразили, как ловчее отковыривать обсверленный кусок. В общем, за первые сутки они сумели извлечь из облюбованной стенки только два кубометра, а на вторые уже десять. К исходу третьих суток работы их герметичная палатка вместе со шлюзом уверенно разместилась в искусственном гроте с узким, перекрытым прочной деревянной дверью входом. Наконец-то отдохнули по-человечески, с наслаждением игнорируя передаваемые наружной камерой наблюдения изображения ящеров, расхаживающих в поле зрения.

— Обычно гипс не складывается в такие огромные сплошные массивы, — это рассуждает бывший командир их группы. Он вообще-то по геологической части учился, и знает, что говорит.

— А у здешних животных наблюдаются только самые примитивные поведенческие реакции, — биолог включается в разговор. — Самые простые отклики на элементарные раздражители демонстрируют и мелкие создания и многотонные махины. И, кстати, такое впечатление, что тут нынче хищники пожирают хищников, а растительноядные формы уже все съедены. Хотя, конечно, мы пока слишком мало видели. Вот в сельве мирок похож на сбалансированный, есть там и грызуны и жвачные.

А ведь наличие крупных хищников, как правило, указывает на наличие крупных растительноядных.

Почувствовав себя в безопасности, люди, наконец, делятся наблюдениями.

— В воздухе нет ни птиц, ни перепончатокрылых ящеров, ни мышей летучих, — замечает Вир. — Ладно, парни, я отлучусь в базовый лагерь. Связь — связью, а только как-то тревожно мне. Сам погляжу, что к чему и понюхаю куда ветер дует. А вы тут без меня сообразите, как бытовые удобства налаживать будем. Нам из этого убежища предстоит не один день изучать окрестности, так что устраиваемся как следует. А я к вечеру обернусь. На крыльях, чай, не пешком. А вертолёта дожидаться можно ещё неделю.

* * *

В базовом лагере, расположенном на вырубке посреди лесистой равнины, дела шли неважно. Куча покусанного народа заполняла лазарет. Периметр, огороженный тыном из сваленного леса, охранялся ещё и бревенчатыми блокгаузами. Естественно, объём полученных научных данных при таком количестве оборонительных мероприятий, был более чем скромным.

— Твари здесь дурные, — жаловался начальник, — лезут безо всякого ума и ничего не боятся. И вцепляются во всё, что ни попадя.

— Хватай, всё, что движется, — согласился Вир. — Иногда из засады, но чаще просто набрасываются, как только что-то видят. Но вы неплохо огородились, а с воздуха, как я понял, нам ничто не грозит.

— Тут есть землерои. Они проникают и за забор. Вроде как не все они хищные, но если на них кто наступит, или даже мимо идёт, обязательно вцепляются. Так что ты тут не расслабляйся, стучи палкой перед тем, как ногу куда-то ставишь. Хорошо, хоть ядовитостей никаких не заметили. Инфекцию, да заносят, но хотя бы отравы в них нет.

— Спасибо. Пойду, пожалуй, к складу, пошарю в инструментах. Мы себе в гипсовом массиве норку прокопали, так что хотя бы по ночам отдыхаем. А вдруг тут какой-нибудь механический камнегрыз среди мобильных манипуляторов найдётся, нам ведь предстоит движение вдоль хребта, так я бы заранее по маршруту наготовил пещерок и переходил бы от одной к другой, — Вир, обменявшись с начальником парой фраз вежливости, пошел разбираться со своими задумками.

Да, а дела тут идут неважно. А как им ещё идти, если в любую минуту на тебя может наброситься что-то зубастое. Нет, особенно больших потерь пока нет — люди стали осторожны и осмотрительны, но чувство незащищённости нервирует всех. И для него имеются основания — в лазарете прибывает раненых. А вот какой-то, похожий на бескрылую курицу двуног лезет через забор. Выстрел. Готов.

Будни.

* * *

Целых три мобильных манипулятора, предназначенных для горных проходок на складе отыскались. Вир прихватил еще пару генераторов и безапелляционно распорядился о погрузке всего этого в вертолёт. Сработало. Тут сейчас чувствуется некоторая растерянность у людей. Не то, что анархия, но определённая пустота в распорядительной деятельности на второстепенных направлениях. Ажиотаж и всеобщее внимание в лагере сконцентрировались на вопросах безопасности. А еще информационная сетка выдала имя архитектора, что лежит покусанным в седьмом блоке, собранном из пластиковых листов. Поговорил с парнем, да и погрузил его в тот же вертолёт прямо вместе с койкой и приделанной к ней медицинской аппаратурой. Тут уже стадия выздоровления, чисто перевязочные вопросы, так что доктор не возражал.

А потом началась постройка подземного города в толще гипсовых массивов. Архитектор рулил техникой прямо с койки и удлинялись туннели, формировались помещения, мобильные манипуляторы, предназначенные для строительных работ, зачищали поверхности, шпаклевали щели обожженным в варилках алебастром — уж переключить терморегулятор, дело плёвое. Лазареты всех четырёх временных исследовательских лагерей переезжали в безопасные помещения, где спешно монтировались системы освещения, вентиляции, водоснабжения и канализации.

Комплекс вопросов, связанных с обустройством безопасного укрытия, рос как снежный ком и все хлопоты по их решению валились на бедную головушку лица, проявившего инициативу — Вира. Лагерь в пустыне, страдавший от прячущихся в песке змей и ящериц, пытался зажать провода и прочую электрическую фурнитуру, попавшую туда в связи с наилучшими условиями для посадки планеров. Ихтиологи, после того как треть их автоматических батискафов скушали похожие на подводные лодки акулы, почему-то не желали отдавать экструдер, а ребята, обосновавшиеся на горном плато словно в последнюю надежду вцепились в тяжелую технику, с помощью которой возводили вокруг себя чудовищную китайскую стену.

Всех приходилось убеждать, со всеми находить компромиссы, уламывать, уговаривать и даже иногда обманывать. Зато темноватые и тесные подземные апартаменты заполнялись медицинскими работниками и пациентами, жильё и лаборатории для биологов, геологов и остальных членов экспедиции заселялось по мере готовности, и, что радовало, происходило это быстро. В толще гипсового массива площадь помещений прирастала стремительно. И на поверхности возводились сооружения из того, что нарубили — толстостенные и приземистые, они давали прекрасную защиту от агрессивной фауны, не сформировавшей в своей среде того, что способно прогрызать ходы в гипсе или известняке.

Естественно, технических средств для столь масштабного строительства в распоряжении людей не было, поэтому лопаты, носилки и тачки пришлось спешно вводить в эксплуатацию и, естественно, превращать первопроходцев в чернорабочих. Ручной труд стал уделом многих. А планы изысканий, оказавшиеся под угрозой с самого начала, теперь затрещали по всем швам.

Активно управляя практически всей основной деятельностью людей на планете, Вир забыл о своем нулевом официальном статусе. Он его ни капельки не волновал. Волновали огромные потери в исследовательских автоматах. Капуста оказалась планетой хищников, поедающих друг друга и всё подряд, что казалось им съедобным. Обнаружить растительноядных — одно из важнейших нижних звеньев кормовой цепочки — никак не удавалось. Хотя, не так уж много успели они в этом неприветливом мире, хорошо, что людей потеряли относительно немного. Если сравнивать с тем, что считается приемлемым для наступающей армии, так вообще — сущие пустяки.

Глава 27 Процесс в развитии

Кольцо гор вокруг сельвы Кутубы оказалось сложено не из одного сплошного гипса. Известняк тут присутствовал тоже в виде крупных массивов, и мел не был редкостью. Попадались и песчаники. Так что система подземных сооружений в этом районе имела прекрасные перспективы для расширения. Если брать по максимуму, то и всё население империи разместить можно. Муравейник, конечно, получится, но на крайний случай такой вариант в запасе имеется.

С пропитанием тоже можно более или менее решить проблему. Охотиться тут не легко, а очень легко. Мяса хищников хватит надолго, возможно, оно еще и воспроизводиться станет с такой скоростью, что никогда и не закончится — расчётами это быстро не проверишь. А что пахнет омерзительно, так аммиак из органики удалить не так уж сложно. Просто потребуется сконструировать специальные установки — и дело в шляпе. Съедобных плодов, если с точки зрения человека, отыскать тут не удалось, но извлекать крахмал и другие углеводы в некоторых количествах из целого ряда растений можно. Кроме того, деревья и овощные культуры, привезённые из старых обжитых миров, здесь растут — ботаники уже многое выяснили и продолжают свои экспериментальные посадки.

Как всегда, хорошее и плохое сочетаются в произвольных комбинациях. Скажем с перевозками по воздуху никаких проблем больше нет. Едва Вир подчинил их использование одному единственному процессору, как дефицит в транспортных услугах снизился до приемлемого уровня. Очерёдность, оптимальные маршруты, учет грузоподъемности и времени разгрузки-погрузки. Кажется, это называется логистикой. Зато с наземными перевозками — полный зарез. Хищники цапают вездеходы за ходовую часть, так что скаты не успевают восстанавливать, а гусеницы, хотя и меньше страдают, но и им достаётся. Случалось, что вообще с катков сдёргивали.

Слишком быстро пережигаются боеприпасы, наладить производство которых тут пока не готовы. Трубы для коммуникаций подземных сооружений в явном недостатке — их тоже надо из чего-то делать, а нефти на планете не просто нет, а, скорее всего не будет ещё много-премного миллионов лет. Химики мудрят с органикой. Сделают, конечно, со временем, но хочется-то прямо сейчас. А пока все терпят то, что удобства расположены в конце коридора, а приём пищи в столовой проводится по графику, что во многие помещения освещение надо приносить с собой, а пользоваться прачечной можно только один раз в неделю. Бытовые проблемы решаются медленней, чем хотелось бы.

И всё-таки дела идут на лад. Космические старатели оседлали подходящий астероид и уже обещают проволоку из мягкой стали — значит, удастся сделать провода. Керамики принялись выпекать изоляторы, а стеклодувы — стеклянные блоки хорошей прочности, из которых в стенах сооружений, что строятся на поверхности, станут складывать вертикальные фрагменты, чтобы пропустить внутрь дневной свет.

Быстро прибывают данные по планктону, насекомым и всяким лягушкам и тритонам. Микологи растерянно молчат и разводят руками, а орнитологи выглядят виноватыми, как будто они ехали сюда, заранее зная, что делать им тут нечего. Серпентологи носятся, как ошпаренные и от сейсмологов пока тишина.

* * *

Ситуация, когда Вир за всё отвечает и обо всём заботится, устраивала всех. Он постепенно приспособился к круглосуточным хлопотам, разобрался в том, кто на какой вопрос может ответить и кого куда можно послать. Узурпация им власти происходила явочным порядком. Те, кто сотрудничал, об этом не жалели, а кто упрямился — он не виноват. Проблем у всех много, а без поддержки друг друга никак не обойтись. Налаживалось взаимодействие. И все ниточки сходились в один узел — к бывшему подрядовому. На открытую конфронтацию с самозваным руководителем никто не отваживался — не та обстановка, чтобы отстаивать своё право на самостоятельность, игнорируя разумные "советы" — свои же помощники съедят.

Так что к прибытию следующей волны квартирьеров и грузов, подготовился неплохо. Полосу для планеров оборудовали рядом одним из выходов из бункерного города, для чего кое-что срезали и немного засыпали, там где следовало. Систему наведения приготовили, и тягачи к месту остановки спускаемых аппаратов после пробега, подтянули. Потери при выходе пассажиров из салона — самые обидные. Их лучше постараться избежать. И охотники на всякий случай повыбили живность в районе посадочного комплекса.

На этот раз десантирование проводилось в один адрес — к заранее подготовленному подземному убежищу. Дела шли штатно до того самого момента, когда выяснилось, что семнадцатым планером прибыла императрица. Формальный руководитель экспедиции и официальные начальники всех четырёх базовых лагерей сразу перестали откликаться, а потом и назначенные ещё дома главные специалисты направлений куда-то девались. Ни на что это, разумеется, не повлияло — диспетчера продолжали делать своё дело. Борт за бортом принимали, разгружали и опускали в подземные мастерские. Прибывших людей размещали, кормили, брали на карандаш и распределяли куда следует. А потом в пультовую в сопровождении пышной свиты вошла любимая и повисла на шее у своего подрядового.

Поглаживая её по голове, Вир с удивлением смотрел на всё экспедиционное начальство и пытался сообразить, чего ради они такой толпой тут собрались. Им что, делать нечего? Это к нему жена приехала, а не к ним. Рассосались. Ну да, дошло до них, кто тут для их гостьи самый главный.

* * *

Потом они сидели в уголке пультовой, и Ра рассказывала о шалостях дочурки. В вопросах колонизации Капусты между ними разногласий нет — почта работает, так что они успели пару раз обменяться посланиями. Баклан курсирует в автоматическом, беспилотном, режиме и успевает сделать три рейса, пока эскадра превращённых в транспортники военных кораблей один раз оборачивается в оба конца. Это потому, что самый длительный период — период ориентации между переходами — бывший учебный авианосец выполняет рискованно, разрешая себе существенные погрешности в определении вектора движения и координат. Так что пассажиров на нём не возят — только сообщения и грузы. Это исключительно ядерное топливо, которое сейчас на старых имперских заводах делают с полной загрузкой существующих мощностей.

На новое место предстоит перевезти немало машин и механизмов, чтобы уже здесь наладить выпуск всего необходимого, хотя бы в минимально необходимых объёмах. Так что в пространстве сейчас монтируются металлургические заводы, и поиск железно-никелевых метеоритов разворачивается, пока скромными силами. Одной из главных задач на период массового переселения является налаживание крупномасштабного производства посадочных планеров. Возить их из старых миров просто неразумно, но, пока без этого не обойтись.

А потом, уже на планете, предстоит организовать всё — и химическую промышленность, и электронную, и остальные. А главное — производство оборудования для всего этого. Потому что главным сдерживающим фактором является транспорт — даже перевозка населения, и то головная боль. Подавляющее большинство необходимых для этого кораблей только ещё предстоит построить.

А вот тут Вир и предложил компоновочную схему для человековоза, как он его назвал. Это у него набросалось под впечатлением от собственного переезда сюда в условиях ужасной тесноты. Он, конечно, тут же всё и выложил.

Основное тело корабля — труба. По оси цилиндра неизбежно проходит центральный ствол, в котором размещены коммуникации. Головами к наружной стенке, а ногами к этому стволу и следует расположить пассажиров, разделив их переборками. Получаются стеллажи, глубиной два метра, индивидуальные ячейки шириной на лежачего человека, а высотой на сидячего, которые как раз и будут "каютами". Выходы из них — в сторону центрального ствола, в зазор между его стенкой и окончанием стеллажей. Удобства, конечно, "в коридоре", но какое-то минимальное индивидуальное пространство для каждого пассажира образуется, причём с расширением к голове. Не беда что вектор тяги оказывается направленным вдоль длинного тоннеля кольцевого сечения, то есть как бы выходы получаются в стене вертикального колодца. Тяготение в одну десятую нормального для людей ничтожно. Так что опасность падения невелика и последствия его не чересчур опасны. Да, придется лазить по скобам, но это ведь не всё время. Зато можно разносить пищу, не гоняя народ в отдельное помещение, объём которого, кстати, тоже экономится, да и некоторые развлечения людям будет несложно обеспечить через корабельную сеть.

* * *

Ра сообщила одну интересную "плюшку", что учинили имперцы в системе Статы — это там, где много железных астероидов. Они принялись их продавать в Империю Трёх Звёзд, перегоняя сразу переходом практически до места "разделки". То есть дожидались момента, когда нужное тело, идущее по эллиптической орбите, оказывалось движущимся почти точно туда, куда требуется, немного подправляли курс, а потом приводили в действие нахлобученный на огромную глыбу контур перехода. Потом снова подправляли траекторию так, чтобы она вела в зону, где с ней будет удобно работать металлургам, и, демонтировав оборудование, возвращались за следующим "объектом". И так по нескольку тысяч тонн за ходку, выбирая тела подходящей массы движущиеся по удобным орбитам.

Естественно, расплачивались с ними их собственными имперскими денежками, курс которых во внешних мирах уже начал падать. Так что государственный долг потихоньку таял. То есть резкому снижению стоимости начавшей выходить из доверия валюты препятствовал некоторый спрос на неё. Металл ведь в цене, а объемы поставок чудовищные. Прекрасно, что у этого типа долга имеется очень хорошее свойство — он формально империей не делался, так что процентов по нему никто не начисляет. Да и не сконцентрированы эти платёжные "обязательства" в одних руках. В общем, сильная карта в рукаве у любезной снова нашлась. Финансового скандала пока не разразилось. А чужие спекуляции сейчас никого в империи не тревожат.

— Слушай, а ведь это очень сложная работа, — удивился Вир. — Тут требуются баллистики высшего класса, огромный объем точнейших измерений параметров траекторий и согласованная работа больших команд.

— Верно. Труд необходим вдохновенный и чётко скоординированный, — согласилась императрица. — Вот поэтому я и попробовала рецепт, что втолковывал нам Викторович. Экипажи кораблей получают твёрдый процент от выручки. А команды собираются вокруг капитанов, примерно так, как артели древности. Или, как пиратские команды. Только я эту процедуру маленько модернизировала. Заработок из полученной непосредственно в бюджет выручки идёт прямо на личные счета команды в пропорции, определённой капитаном.

— А кто платит за аренду кораблей, за топливо реакторов, за рабочее тело?

— Ты, не поверишь, радость моя, за всё плачу я. То есть — государство. Практически все деньги идут через один карман — мой. Если правильно составленные программы помогают ими распоряжаться по определённым алгоритмам, то рулить всей этой массой не так уж сложно.

Вир немного посидел. Подумал.

— Постой. Экипажи что, находятся на полном обеспечении и лопатами гребут деньги, ничем не рискуя?

— Примерно так. У них прочный тыл и прекрасные перспективы впереди. После того, как систему Статы спалит сверхновая, они переберутся сюда, к Капусте, и попытаются обеспечить сырьём потребности уже нашего человечества. Пока не так много небесных тел, подходящих для разработки, удалось обнаружить на удобных орбитах в этой планетной системе.

Но даже не это обстоятельство является для меня главным. Важнее всего то, что, как негодные капитаны, так и дурные члены команды отсеиваются этой системой, как и хотел Викторович. От неудачливого командира все уходят, а сам он не берёт к себе ни лодырей, ни недотёп. Или прогоняет. Оптимальное использование предоставленных в их распоряжение ресурсов с целью достижения поставленной цели, действительно получается в случае, когда люди работают на себя и имеют возможность избавиться от того, что им мешает на пути к цели. Разумеется, если люди эти более всего желают заработать. На данном этапе нам это на руку, да и в будущем, надеюсь, ничего менять не придётся.

* * *

Позднее, уже в каморке у Вира, откуда любезно удалился сосед — медик, Ра выспрашивала про отношения, сложившиеся здесь среди людей и искренне веселилась, узнавая о том, какие тут все инициативные и ответственные.

— Понимаешь, дружок, ситуация здесь, на Капусте, как и ожидалось, оказалась сложной. Потери в людях и технике поставили под угрозу выполнение основной задачи и, как всегда в таких условиях, фактическая власть перешла к специалистам. Ты ведь уже разобрался в том, кто делает то, что нужно, а кто воду в ступе толчёт. И сейчас наступил интереснейший момент — дела стали налаживаться. Но, в период своего полновластия ты не удосужился провести ни изменения структуры управленческого аппарата, ни простейшие кадровые перестановки, поскольку, кроме как о существе решаемых вопросов, ни о чём не думал.

И вот результат. У трапа меня встретило всё ранее назначенное руководство и отрапортовало о положении дел. А тебя, вроде как здесь и не было. То есть, формально, ты — никто, и звать тебя никак. Всё выглядело так, как будто под их мудрым руководством люди героически преодолели трудности. Потом, в пультовой, с этими ребятами, конечно, случился шок — есть у непубличной жизни свои достоинства, но, хочешь ты этого или нет, ярмо генерал-губернатора новых земель я на тебя возложу официально.

Ну что ты будешь делать с этой проказницей! — пока Вир осмысливал новость, Раомина продолжила:

— И не вздумай мне возражать! Будешь, как миленький, казнить или миловать. А вице-губернатором я тебе сыночка своего пришлю вместе с Жанной. А то ты без него в рутине заплюхаешься или утонешь в кадровых вопросах. Будет тут при тебе начальником штаба, что ли.

Да! Не миндальничай чересчур с верхним звеном управленцев, уверена, если бы я у них про тебя спросила, они назвали бы тебя земляным червяком. А ты их похвалил. Ну, так, вроде как дал положительную оценку. Пойми, это только кажется, что идет всеобщая и вдохновенная борьба с непривычной биосферой планеты. Люди, как только миновали кажущиеся непреодолимыми трудности, немедленно принялись за работы по повышению собственного статуса. Сейчас, когда твоё положение в их глазах заоблачно высоко, приучи их к мысли, что пока они не исполнят должного, радостей в их жизни не будет. Нет, всех тиранить не надо, но те, кто подчиняется тебе непосредственно, должны быть всегда в курсе дел и начеку. Как почуял, что кто-то позволяет себе расслабиться после работы и дать отдых мозгам — смещай вниз. И не медли.

* * *

После убытия супруги у Вира зачесались руки попересаживать руководящих работников на места пониже, заменив их теми людьми, на которых привык опираться — диспетчеров, боевитых заместителей или энергичных помощников своих теперь уже формальных подчинённых. Как говориться, уже было размахнулся, а потом призадумался. То обстоятельство, что кто-то ему не нравится — это ведь не значит, что от того, что он уберёт раздражитель, то дела пойдут лучше. Ведь Викторович подчеркнул, что опереться можно только на то, что оказывает сопротивление. Призадумался. Фиговый, однако, из него управленец.

А тем временем тоннели подземного города тянулись всё дальше и дальше вдоль кольцевых гор. По ним катались те самые вездеходы, от которых на поверхности местные хищники откусывают колёса, зато тут они — на своём месте. Район за районом обустраивались жилые блоки, готовящиеся принять следующих переселенцев. Вопрос с электропроводкой на магистралях решили за счёт прокладки в специально проделанных каналах металлических полос, которые делали из планеров, спустивших с орбиты людей и грузы. Плёнку для изоляции и пластик для труб химики научились синтезировать и удобства понемногу стали появляться в заранее вырубленных для их установки помещениях.

Первые опыты по выплавке алюминия, постройка ограждённой плантации для выращивания овощей, установки для обезаммиачивания мяса — заботы об обеспечении основных направлений всем необходимым полностью поглощали внимание, и Вир мало что подмечал вокруг, пока вдруг не обнаружил, что многое получается как бы само собой. Процессорные сети внятно разносили распоряжения и регулярно приносили отчёты, не вызывая необходимости напрягать свои силы для того, чтобы всех оповещать и контролировать. Ха! Точно. Ведь Жанну недавно видел, поболтали даже. Значит и её благоверный здесь, такой же специалист по работе со всей этой информационной техникой, как и его матушка. Ну да, заходил ведь, представлялся по случаю прибытия и приступления к работе. Ох! Бедная головушка! Ни о чём, кроме решаемых задач не думает!

Уфф! Пора осматриваться, раз внеочередные проблемы отпустили, можно браться за очередные. Ого! Ихтиологи нашли четыре вида съедобных рыб и принялись за изучение мест нереста и выяснение факторов, сдерживающих рост численности популяции. А ещё они отработали методику отпугивания крупных акул от своих подводных лодок и батискафов. Дела идут помаленьку.

В приполярных зонах завершён первый этап изысканий. Флора и фауна тут не столь обильны, так что сейчас прорабатываются варианты с прокладкой туда неглубоких туннелей для рельсового транспорта и ведётся съёмка мест под мощные энергостанции. Еще четыре зоны с выходами на поверхность метаморфических пород изучаются на предмет обустройства в них подземных поселений.

Вир перекапывает материалы по вопросам, которые давненько не требовали его вмешательства, подряд, вчитываясь, сопоставляя цифры. Конечно, скорость с которой прибывают работники из империи просто смехотворна — пылинка на фоне той многомиллиардной массы, ради обустройства которой они тут всё и затеяли. Ага, вот материалы по животным белкам — есть уже первые оценки. Чтобы всей империей без ограничений потреблять мясо здешних сухопутных хищников, достаточно производительности примерно десятой части биосферы. А почему так много? Ага. Тут, оказывается, цепочки питания выстроены по принципу: "маленький зверь кушает большого". Растениями питаются совершенно букашечные козявки, которых едят создания чуть более крупные, тех, в свою очередь, ещё более крупные, и так далее. Травоядных и поедателей листьев эволюционный процесс только-только вывел на ристалище этого плотоядного мира, так что они пока прячутся в немногих местах, для хищников труднодоступных, таких, как сельва Кутубы. Вот и выходит, что относительная масса животного белка в биосфере ниже, чем это фиксировалось на планетах, где эволюция длилась дольше. Правда, оценка вклада в это значение червячков и слизняков вкупе с личинками вызывает сомнение у самих исследователей. Уточняют.

* * *

Сформировалась и концепция ограждения наземных населённых пунктов. Грубо говоря, городки надо ставить на своеобразные подносы из камня, выкладывая их или сплавляя — от места к месту условия разные. Обносить сплошным забором, по верху которого протягивать голые провода высокого напряжения, которые "перехватывают" всякую хорошо лазающую мелочь. А самым эффективным методом охоты оказалось простое прочёсывание местности цепью, которое прекращалось, как только количество набитых животных удовлетворяло заготовителей мяса. От укусов некрупных тварей, которых стрелки могут не заметить, их защищают доспехи, конструкцию которых тоже отработали. Естественно, при проведении операций такого плана разведка с вертолётов и крылатиков практикуется широко — и поддержка огнём возможна, и корректировка маршрута.

Наметились и заповедные зоны, и районы будущей застройки. Удалось согласовать график перевозки людей со скоростью постройки кораблей на имперских верфях, планеров на космических заводах здесь — с пропускной способностью стартовых комплексов старых планет. И пассажиропоток начал нарастать. Вир вдохновенно дирижировал на принимающей стороне, Раомина — на отправляющей, и переезд империи на новое место пошёл по нарастающей.

Год за годом огромные корабли перевозили людей и оборудование словно постоянно действующий конвейер перемещал население обречённых планет на новое место жительства, где их уже поджидали жильё, работа и питание.

* * *

Туда, откуда происходил исход, Вир наведывался не раз — масса вопросов требовала обсуждения, так что и семейная жизнь у них с Раоминой протекала потихоньку. Дочка успела вырасти на Емле и даже получить специальность на старой столичной планете. Теперь она работает под куполом одного из городков на безатмосферной планете у нового солнца. Тран всё ещё не вспыхнул, да и прогнозы момента его превращения в сверхновую астрофизики последнее время отодвигают. Что-то смещается в спектре, и орбиты планет этой звезды чудачат. Путаница у учёных.

Интенсивность перевозок на трассе, ведущей к Капусте, снижается — крупномасштабная транспортная операция подошла к своему финалу даже немного раньше, чем планировалось потому, что за последние годы заметно снизилась рождаемость, и интенсивность эмиграции в соседние государства оказалась выше, чем предполагалось.

Нет, поселения совсем не обезлюдели. Остались в них неверящие в надвигающуюся катастрофу, кое-кто просто решил задержаться тут подольше в обжитых краях, рассчитывая уехать позднее, когда уже станет точно известно, что нужно всё бросать и уматывать. Знают, что от момента начала катастрофы до достижения ею других систем пройдут годы и рассчитывают успеть эвакуироваться. Их тоже оказалось больше, чем ожидалось. Упрямые старики, не желающие бросать то, что нажили, и их дети, оставшиеся, чтобы не бросать родителей одних.

Ну что же, сделать что-либо для этих людей императрица просто не в состоянии. Связь, энергообеспечение и даже автоматические системы коммунальных служб оставлены в режиме постоянного функционирования — везти всё это на новое место никакого смысла нет, и выключать — тоже. Так что вид из космоса на освещённые по ночам улицы покинутых городов уже не тревожит ничьё сердце. Да и не совсем они покинуты — живут там помаленьку. Налажено самоуправление, да и межзвёздное сообщение с новой родиной сохранится.

Пару раз в месяц будет выполняться рейс транспортника — никто тут не брошен на произвол судьбы. Кроме того, план эвакуации емлян претерпел серьёзные корректировки. Уйму экспериментальных установок, на которых работают здешние учёные вместе со всем сопутствующим хозяйством не так-то просто демонтировать и перебазировать, а поскольку время для этого капризная нестабильная звезда им оставила, то, разумеется, этим сейчас активно занимаются. Именно с этой планеты население уезжает полностью. На остальных примерно пятая часть эмигрировала и продолжает эмигрировать. Десятая часть осталась дома, так что, когда полыхнёт Тран, вся эскадра империи придёт вывозить погорельцев. По крайней мере, составленный график выглядит оптимистично — должны успеть.

Глава 28 Последний полёт Баклана

Последняя транспортная эскадра уходит к Капусте. Раомина официально уведомила остающееся население о том, что теперь будет наведываться в эти места редко и ненадолго, вверив судьбы людей назначенному ей вице-императору. Можно сказать — последний аккорд прозвучал. Занавес.

Вир и Ра в рубке Баклана, выходящего по пологой траектории в точку, с которой уйдет в первый из десяти последовательных переходов, замыкая длинную череду огромных межзвёздных транспортов, увозящих поселенцев. Кроме императрицы и её супруга на борту бывшего авианосца никого нет. Даже некоторый символизм момента прослеживается — словно капитан, последним покидающий обречённый корабль, правительница уходит из покидаемой зоны замыкающим бортом. Конечно, оставшиеся упрямцы несколько портят пафос события, но тут уж ничего не поделаешь, не силой же их увозить!

Собственно, поскольку флот нападать ни на кого не намерен, идёт он колонной по одному. Каждый корабль уходит в переход с интервалом в несколько часов, то есть эскадра не управляется, как единое соединение, а просто придерживается общего графика движения.

Полет — скучное занятие. Бывший учебный авианосец на этот раз не делает рискованных маневров, а мирно, как и все остальные, проводит между скачками длительные корректировки вектора движения, сводя риск вляпаться при выходе из скачка к минимуму.

* * *

Выход к очередной звезде, прошел штатно. И тут же в динамиках зазвучал сигнал бедствия. О помощи просил транспорт, ушедший перед ними. Его атаковали незнакомые корабли, изображения которых телекамеры передали на Баклан — Вир легко опознал рейдеры таютов, которые упоминались в истории военных действий в межпланетном пространстве. Система автоматики подтвердила "диагноз", а Раомина уже просчитала параметры траектории и курс на сближение с группой. Оставалось только подтвердить команду на исполнение и провести проверку систем вооружения.

В отличие от бывших боевых кораблей военно-космических сил империи, разоружение которых было проведено в своё время по плану переделки их в транспорты, Баклан, как малоценное для перевозки пассажиров и грузов средство, оставался практически в первоначальном варианте комплектации, сложившемся ещё в период событий в Золнечной. Те же четыре разгонных пушки и полный боекомплект сорокамиллиметровых шариков из магнитного железа. Ещё снаряды для стрельбы стальной же дробью, которые теперь изготовлены не из подручных средств, случайно оказавшихся на корабле. Это фабричные капсулы, рассчитанные на обеспечение различных конусов расхождения дробин.

Никаких пороховых пушек или ракет здесь нет, только антенны нарушают монотонность поверхности, да прекрасный оптический телескоп выставляет свой глаз прямо по курсу в середине прямоугольника переднего окончания корабля. Как был он с виду кирпичом, так и остался.

Сейчас Вир стремительно освежает в памяти всё, что касается его собственной боевой юности, а ведь с той поры прошло страшно сказать сколько лет! Он уже далеко не юноша, да и спутница его, хоть и выглядит обворожительно... Да, смотрится супруга превосходно.

А бой обещает быть тупым и примитивным — схождение, взаимный обстрел и подсчёт попаданий. Участки пространства, где производятся корректировки курса, не изобилуют небесными телами, так что прятаться тут негде. Только радиобуи, предназначенные для упрощения ориентации — но они размером с чемодан и расположены далеко. Рейдеры и атакуемый ими транспорт прекрасно видны в свете звезды и сближение с ними идёт стремительно.

Итак — рейдеры. Таютские корабли этого типа это, прежде всего носители малых маневренных летательных аппаратов. Истребителей, штурмовиков, и, как подсказывает логика, десантных ботов. Скорее всего, каким-то образом эти засранцы планируют захватить транспорт. Просто уничтожать его не имеет никакого смысла — ну, так думается. А вот что может им понадобиться на его борту — тут можно только гадать. Сотни пассажиров, любой из которых может представлять ценность — тут на последних рейсах очень квалифицированный народ эвакуируется. Уникальные аппаратуру или оборудование вряд ли стоит искать именно здесь, зато новейшие вычислители, снятые с дежурства в сетях имперской координации — штука уникальная. Лакомый кусочек, достойная цель войсковой операции.

Таюты — не люди. Другой биологический вид, внешне сходный и, как принято считать, великие пакостники. Именно, чтобы не связываться с ними и огибали всегда Тунец — район их обитания, безбоязненно проходя миксанскую зону, где просто следовало представиться и сказать, куда и зачем летишь. Миксанцы — тоже не люди, и вообще на людей не похожи — страхолюдины сплошные. Зато безвредные. Говорят, с ними даже торгуют.

Так вот рейдеры обнаружили Баклан буквально на несколько секунд позже, чем он их — свет распространяется с конечной скоростью, и радиоволны, которые, кстати, сейчас несут в адрес команд неприятельских кораблей брань, изрыгаемые нежными устами любимой. Она, кажется, знает, что делает.

— Трусливые агруватаны, не знающие ничего, кроме набивания своих защёчных мешков гнилыми шкорликами, оторвите свои разжиревшие телеса от липких помоев, в которых купаетесь с рассвета до заката, и примете свою гибель. Если вы попытаетесь уклониться, каждый хихун будет падать с ног от переполнившего его презрения к тем, кто не сумел достойно встретить неминуемое.

Вир слышит, как переводчик бормочет это же самое на неведомом ему языке, тем не менее, слова "агруватаны", "шкорлики" и "хихун" присутствуют в этом потоке непонятных звуков. И становится ясно, что эта отчаянная попытка оттянуть на себя агрессора предпринята из-за того, что иначе просто можно не успеть к месту событий. Баклан идёт с максимальным ускорением, имеет подходящий начальный вектор сближения, но расстояние велико. Даже пускать снаряды неразумно, потому что их, летящие по инерции, корабль может настичь до того, как они достигнут цели.

Изменения, произошедшие в манипуляциях неприятеля, показали, что суженая, кажется, задела какие-то тонкие струнки в душах таютов. Два из трёх уже оценили тяговые возможности своего оскорбителя и меняют курс. Непосвященный подумал бы, что они собрались удирать, но на самом деле это попытка уменьшить относительные скорости к прогнозируемому моменту сближения, что объясняется намерением использовать против учебного авианосца их основное оружие — малые корабли. Что поделаешь, встреча оттягивается, чтобы появилась возможность расправиться с оскорбителем. Это хорошо, потому что они прекращают угрожать главной цели.

Третий же рейдер продолжал заходить на транспорт, не потеряв ни одной секунды. По требованию Вира командир имперского транспорта, вынужденно изменившего курс и потому задержавшегося с уходом, уже открыл Баклану канал дистанционного управления, и Раомина начала им "рулить". Рейдер пытается сблизиться на малых относительных скоростях и поэтому в какой-то мере вынужден следовать за ним, а баллистик старается увести жертву в переход, но уже не к той звезде, куда предписывал план полёта, а к другой, что приведёт к отклонению от накатанного маршрута и, конечно, к задержке в пути. Естественно, сама процедура "ухода" будет рискованной, буквально просто в сторону зоны прибытия, не особенно точно прицелившись. То есть даже при самом удачном раскладе следующая коррекция курса окажется длительной.

Тем временем командир уже заметил перспективу вмешаться в развитие именно самой важной части событий. Баклан вот-вот проскочит мимо транспорта на расстоянии нескольких тысяч километров, и обзору открывается промежуток между преследователем и преследуемым. Авианосец переориентируется и посылает из разгонных пушек длинные последовательности капсул дроби в область, через которую, как предсказывает баллистический расчет, пройдёт рейдер именно в то время, когда дробины будет через неё пролетать.

Аппаратура противника факт стрельбы отметить вряд ли в состоянии, разве только на основании наблюдения разворота корпуса "не туда". И, чтобы "мотивировать" это действие в глазах предполагаемо неглупого неприятеля, тягу в этом направлении он тоже даёт. Это, увы, приведёт к тому, что траектория искривится и поведёт в сторону звезды, а, заодно и облегчит сближение с ним тех двух рейдеров, что и так готовятся атаковать Баклан.

О том, что бой уже начался, непосвящённый наблюдатель вряд ли способен догадаться, потому что смысл изменений в положении участников событий неочевиден. Проходят минуты, десятки минут, и, ещё до того, как атакующий транспорт рейдер вошёл в район, куда как раз подлетает облачко дроби, его цель ушла в переход. Хорошо бы и Баклану поступить аналогично, но, увы, местное солнце сейчас почти точно по курсу, а два рейдера сократили дистанцию до десяти мегаметров и торопливо выпускают малые корабли. Третий рейдер, потерявший цель, кажется, испытывает некоторые затруднения — видимо несколько дробинок его слегка ковырнули, проколов, скорей всего навылет тонкие сквозные отверстия, но, похоже, ничего фатального. Вот он тоже маневрирует, явно пытаясь сблизиться и, по возможности, уравнять относительную скорость. Кажется, через часок и он присоединится к пиршеству на костях своего оскорбителя.

Вир непрерывно маневрирует. Ходовые двигатели отключены, чтобы упростить задачу вычислителям, рассчитывающим стрельбу на поражение десятков малых целей. Маховики, крутясь то туда, то сюда, меняют наводку намертво закреплённых в корпусе орудий, посылающих потоки стальных шариков и дроби в те места, где предполагают их встречу с целями, и это изредка происходит. Поняв, чем в них стреляют, командиры рейдеров меняют направления, в которых ускоряются — быть предсказуемыми мишенями они не намерены.

А вот и малыши сблизились с Бакланом. Разгонные пушек поражают их уверенно, если успеть их навести. Но массивный корпус не так-то быстро поворачивается, так что неприятельские ракеты и снаряды уже взрываются на обшивке и доклады о повреждениях следуют один за другим. Начинается сущая неразбериха. Вир наводит практически вручную, а автоматика только уточняет, смещая крест прицела на экране управления огнём, учитывая упреждние Тройку, зашедшую с кормы он, довернув, сжёг тяговыми двигателями, один из которых, увы, уже не включился. Потом развернулся в сторону, набегающего вдогонку рейдера, и отработал в его сторону из всех четырёх стволов в расчёте на то, что тот сам налетит на пассивно летящие в него невидимые снаряды.

В это время, воспользовавшись тем, что с двух бортов снесена аппаратура наблюдения, кто-то незамеченным подобрался оттуда и корпус содрогнулся от целой серии взрывов. Муммики с камерами выползли к пробоинам, и автоматика восстановила наблюдение по всей сфере. Рейдеры ещё приблизились, полагая, что после полученных повреждений бывший авианосец потерял способность огрызаться. Не тут-то было. Внешние помещения, укрытые толстой сталью, приняв основной удар на себя, защитили и системы вооружения, и рубку, и маховики.

И Баклан продолжал отстреливаться, крутясь в направлении ближайшего объекта, меняющего скорость. Понять, чем закончится сражение, было невозможно. Несколько часов велась стрельба, множество истребителей явно получили повреждения. Некоторые основания полагать, что поражения не избежали и чересчур приблизившиеся рейдеры, тоже имели место. Но содержание радиопереговоров расшифровке не поддавались, а потом были снесены внешние антенны, и взрывы на обшивке стали случаться редко, а потом в поле зрения камер остались только свободно летящие тела, а Баклан перестал сотрясаться от попаданий. К этому моменту в действии оставалось только одно орудие, но даже его применить было решительно не к чему.

Впрочем, возможно, проблема заключалась в том, что Баклан ослеп. Не совсем в ноль, но камеры с оптикой, подходящей для наблюдений за пространством, решительно закончились. Ремонтные автоматы выносили их на поверхность, чтобы восполнить убыль, нанесённую вражескими снарядами, и они, в свою очередь, пропадали под огонь и выходили из строя. Так что теперь можно было осмотреться только относительно, на глазок, не особенно рассчитывая на точность определения углов. Автоматика, как могла, скомпенсировала погрешности, но об угловых минутах даже речи не шло. Оптика систем ориентации корабельных ремонтных автоматов — это не объективы телескопов.

Во всяком случае, убедиться в том, что никто поблизости в атаку на них не выходит, получилось надёжно. А вот кто куда девался и что вообще тут происходит, понять было решительно невозможно. Дело в том, что в пространстве все тела как-то движутся относительно друг друга, а если расположены кучно, то спустя какое-то время, выясняется, что все они разлетаются а разные стороны, независимо от того, столкнулись ли между собой, или проследовали точку минимального расстояния без соударения.

Так вот, картина из пассивных объектов вокруг Баклана подтверждала это положение. Угловые размеры всех видимых тел уменьшались. Локаторы или иные устройства способные измерить расстояние или обрисовать форму, уничтожены надежнейшим способом — механически разрушены. Ходовая часть корабля тоже восстановлению не подлежит. Реактор заметно "травит", но никаких худых последствий это не вызовет — бывший учебный авианосец имеет вектор движения почти прямо на звезду, и очень приличную скорость сближения с нею. Примерно на неделю пути. Так что и сам он, и все истекшие из контура радиоактивные вещества скоро поступят в топку здешнего солнца, и ничего вокруг не загрязнят.

Ушедший транспорт за это время до конечной точки маршрута не доберётся, и не сможет послать помощь, а более в этих местах никого ожидать в течении как минимум пары недель не приходится. Спасательные или разъездные летательные аппараты, ранее размещавшиеся в наружных отсеках Баклана, тоже сыграли роль защитных экранов, приняв в себя достаточно кусачего металла. Восстановлению не подлежат. Да и мобильные манипуляторы пострадали не на шутку — они ведь носились как ошпаренные, пытаясь устранять повреждения и, естественно, попадали под воздействие огня.

Оценить ущерб, нанесённый противнику решительно невозможно. Какой-то, несомненно, удалось. Но отвязался он потому, что весь перебит, или помчался искать удравшую цель, а может, получил команду на отход — решительно невозможно. Нет данных. Неудивительно будет даже, если таюты сейчас разгоняют нечто массивное, дабы влепить его в пассивную тушу потерявшего способность ускоряться потрёпанного, бывшего уже, корабля.

Так что императрице и её спутнику остаётся только дожидаться финала, любуясь через экраны на звёзды и болтая о разных пустяках. Они давненько не разговаривали просто так — всё как-то больше о важных делах, о судьбах империи и её народа.

* * *

Для разминки посвятили несколько часов обсуждению перспективы своего спасения. Ничего плодотворного. Корабль падает на звезду и не имеет хода. Его прочный стальной корпус, создававшийся не для летательного аппарата, а для стационарного объекта, расковырян множественными попаданиями и только несколько центральных помещений уцелели за счёт того, что разрушились все остальные.

Муммики соорудили антенну, через которую на радиобуи передали отчёт о происшествии и попрощались с родными. Слезу или надрыв особенно в голоса не пускали, но совсем ничего не сказать было бы невежливо. Ну и про таютов уведомить следовало. Заодно допросили системы слежения этих автоматических маяков, уточнив параметры своей траектории. Ничего неожиданного не узнали, просто занесённые в отчёт о боевом соприкосновении числовые значения выразили точнее.

— Ра, а как ты думаешь, что дальше будет с нашей империей?

— Всё будет как обычно. Преодолеет трудности, обживётся на новом месте, обустроится и, в конце концов, погасит внешний долг. Лет через пятьдесят, я думаю. А до тех пор будет у нас смягчённый вариант военного коммунизма.

— Про коммунизм я слышал, что это общество, где полная свобода личности. Вплоть до того, что если не хочешь, можешь даже не работать, — Вир не слишком сведущ в социологии и разных философских теориях.

— Много чего насочиняли люди про общество своей мечты, но ни у кого не получилось его построить. Видимо, это связано с тем, что мечта у каждого собственная, потому и ссорились эти строители между собой. А военный коммунизм — он к настоящему-то коммунизму, считай, и отношения никакого не имеет. Это просто приём мобилизации всего населения для решения некоторой задачи. На этот период даже роль денег снижается, потому что жизненно необходимые ресурсы распределяются адресно, примерно так, как получилось на Капуте.

— Капусте, а не Капуте.

— Одну буковку из названия всё чаще и чаще пропускают, — улыбнулась императрица. — Ничего не поделаешь, народное творчество. Так вот, у тебя этот самый военный коммунизм получился настолько хорошо, что людям при нём комфортно. У всех нет ничего, кроме того, без чего невозможно обойтись, зато это имеют все, кто тебе не перечит. Меркантильная мотивация сохранилась только к рукоделию в собственных интересах. Связать, там, сшить, столик для дома сделать или для компании игральные карты нарисовать. То есть, выражаясь механистически, гайки ты затянул так, что никто и пискнуть не может.

— Это сынуле своему спасибо скажи. Он автоматику наладил так, что учёт и контроль повсюду абсолютный. Обо всём позаботится система — только делай, что велят. Но свобода всё же существует. Место работы может сменить каждый — сплошной дефицит как рабочих рук, так и думающих голов. А к работе и жильё прилагается, скромное, ясное дело, но оно тоже всё учтено. Опять же паёк сильно зависит от рода деятельности. Иждивенческий, скажем, не впроголодь, но и ничего, кроме физиологически необходимого набора продуктов в нём нет.

— Да, дружок, это ты принялся население как собаку Павлова дрессировать, — Раомина не выглядит озабоченной. — Ладно, пусть и не настоящий коммунизм, а военный, но у тебя он получился, как и всё, за что брался. Добротно. Прямо даже и не знаю, что с этим делать. Деньги надо в обиход возвращать, а сунуть их в созданную тобой систему просто некуда. Не поощрять же учёного, что вывел банановый картофель, баночкой редкостного деликатеса. Да и поверь мне, некий обмен результатами труда между людьми всё равно возникает — за каждым зернышком или винтиком не уследит никакая система.

Ладно, разберётся с этим Рамидонка — родня ей поспособствует. Сообразят, как аккуратненько на нормальную колею перебраться. Понимаешь, тогда на Тыкве Викторович, ну помнишь, который в баньку нас зазывал, так вот он меня на забавную мыслишку навёл. Ведь кроме пресловутой меркантильной мотивации, у человека побуждений к действию или бездействию вагон и маленькая тележка. И люди хорошо действуют или обоснованно бездействуют тогда, когда уверены, что государство печётся об их интересах. И твой стиль руководства не привёл нашу затею к краху только потому, что стремление к благу всех людей из каждого твоего действия аж брызгало. То есть выехал ты исключительно на прочности собственной репутации.

Вряд ли знаешь, однако те, кто пытался тебя критиковать, страдали от синяков, что обеспечивали им их же товарищи. И ведь ситуация эта длилась годы. Так что ты сейчас — безмерно любимый тиран всего нашего народа. Оплакивать тебя будут искренне. И это притом, что никаких средств массовой информации в этом направлении не работало — всё распространялось из уст в уста.

— А не желает ли тиран в баньку? — Викторович сидит на всегда пустующем кресле старшего механика у них за спинами. — А то я как не загляну — вы оба постоянно заняты. Зато сейчас, похоже, никуда не торопитесь. Выдалась свободная минутка? Так, может, заглянете, поклониться берёзовому венику?

— Заглянем, пожалуй, — первой пришла в себя Раомина. — И блинчиков напечём, если тесто удачное получится.

Эпилог

Банька порадовала, и ужин оказался на славу. Единственное отличие от прошлого раза состояло в том, что комфортабельных купальных халатов у хозяев — Викторовича и Нины — на этот раз оказалось четыре штуки. Похоже, они действительно планировали пригласить Раомину и Вира в гости, просто не смели отрывать их от хлопот. Как уж там эти люди за чем присматривают — кто их знает? Но моменты для встречи, действительно, всегда выбирают так, что никаким неотложным делам не мешают.

Человек, только что спасший их от неминуемой гибели столь отчётливо проявлял признаки нетерпения, явно готовясь обрушить на уши гостей новую волну назревших у него мыслей, так что Раомина не стала долго терзать его обсуждением "второстепенных" вопросов, и быстро перевела разговор на тему ошибок, изучением которых он занимался.

— Что же, поскольку часть вашей беседы в рубке я слышал, пожалуй, стоит упомянуть одну из величайших ошибок в истории человечества — прекрасную и, увы, никем так и не устранённую. И даже не сделанную толком, если уж на то пошло. Эта ошибка — коммунизм, который строили в одной стране на протяжении жизни примерно трёх поколений. Вряд ли вы слышали об этой затее, информация о ней к нашему времени уже стёрлась из памяти людей. Так что позволю себе напомнить, что коммунизм — это бесклассовое общество. Его тогда так и не удалось организовать, потому что не все отдавали себе отчет в том, что это такое, — судя по улыбке императрицы, она была "в теме", а вот её супруг набрался терпения и изображал внимание просто в знак уважения к своему спасителю, который, тем временем, продолжал. — Что значит — уничтожить классы? Это значит, устранить ту причину, которая в ходе исторического развития человеческого общества привела к их появлению.

В основе деления на классы лежит разделение труда. Пока в первобытном обществе не было различий между умственной и физической работой, не было места и классам. Но когда люди, начав специализироваться один на земледелии, другой на ремесле, стали объединять свои усилия для решения общих задач, возникла нужда в руководителях, которые и стали правящим классом. И чем более крупные общности людей вовлекались в совместную деятельность, тем сложнее становилось ими руководить, что вызывало укрепление позиций правящего класса.

Разделение труда, и есть причина в силу которой и средства производства и условия труда оказались в частных руках. То есть поначалу ясно прослеживалось деление на классы, как деление на людей физического и умственного труда. До тех пор, пока не развилась техника.

Класс управляющих, или, как он сам себя называет класс просвещенных, умных, ученых и талантливых, сосредотачивал в своих руках плоды трудов остальных, делясь ими лишь в меру, необходимую для поддержания жизни тех, кто занят созиданием. И изменить это можно лишь тогда, когда в услугах управленцев отпадёт надобность, то есть необходимые для оптимальных совместных действий знания станут достоянием всех членов общества. Только тогда исчезнет деление на господствующих и подчиненных.

А до тех пор, пока в обществе есть профессиональные министры, академики, профессора, танцоры, архитекторы, инженеры, балерины, писатели, критики, артисты, певцы, спортсмены — до тех пор будут профессиональные воры, профессиональные тюремщики и мошенники, священнослужители и грешники, убийцы и прокуроры, старые мужья и молодые жены — таково извечное положение вещей.

Собственно, основной ошибкой тех, неудачливых строителей коммунизма было то, что главным препятствием на пути к созданию общества всеобщего благоденствия они считали частную собственность на средства производства, умышленно или по незнанию игнорируя то, что важнейшие средства производства — знания и навыки людей — всегда остаются в собственности специалистов. Их невозможно отобрать.

Итак, устранение этого главного противоречия — разделения труда, и заключается, по-существу, в экспроприации знаний, если выражаться по-марксистски.

То есть речь идёт о том, что для уничтожения классов требуется уничтожить управляющих, не в том смысле, что поубивать всех, а научиться без них обходиться. Вот, собственно, тут и сокрыта вторая, до сих пор не признанная ошибка, подтверждённая уже тысячелетиями. Люди так и не научилось обходиться без руководства, способного скоординировать их совместные действия.

Викторович перевёл дух и с интересом посмотрел на собеседников. Вир изобразил на лице понимание, а Раомина улыбнулась.

— Что же, мечту о прекрасном обществе Вы постигли. И доказали её неосуществимость, по крайней мере, в пределах известных Вам фактов, — она отпила из бокала. — Однако, наверное, не стоит останавливаться на достигнутом. Итак, чтобы ликвидировать разделение труда, приводящее к образованию классов, необходимо, чтобы все овладели управленческими знаниями и навыками настолько, что перестали бы нуждаться в руководстве собой. Правда, просто? Однако продолжим:

Если взять очень просвещенных людей, то увидим — это узкие и ограниченные специалисты, односторонние люди, форменные заложники привычного разделения труда, которые, не могут и, по большей части, не желают руководить. С другой стороны, освобожденные от созидательного, производящего труда, владельцы и пользователи управленческих знаний всегда найдут способ взвалить бремя труда только на подчинённых, а вознаградить за это только самих себя. Привилегия на знания, связанные с управлением остается классовой привилегией, и класс управляющих неизбежно будет стремиться сохранять ее. Подчеркну, это не знание объективных законов, а способность ориентироваться в созданной ими системе отношений, которую искусственно поддерживают в переусложнённом виде, трудном для понимания большинства.

То есть понятие "знания" оказывается лукавством — следствием искусственного нагромождения надуманных препятствий к тому, чтобы "непосвящённый" сумел разобраться в существе того, что происходит в обществе или на производстве. В конце концов, обретение этих "знаний" оказывается принятием тех правил, по которым властвующие "решают" проблемы. То есть среда управителей принимает в себя только то, что не препятствует ей сохранять своё господствующее положение.

Она создает в обществе промежуточные слои и прослойки, которые призваны верно служить ей, создает необходимый ему аппарат подавления и насилия. В результате угнетение сливается воедино с управлением в одних руках.

Проводим мысленный эксперимент. Считаем, что трудящиеся свергают управляющих и берут власть. А что они будут делать дальше? Хозяйство планеты или империи, нужно вести по плану и на научной основе. Кто составит этот план? Наладчик сложнейшей аппаратуры или профессор истории? Умнейшие и образованнейшие труженики, если они не знакомы со всем многообразием связей производства и потребления внутри руководимого ими государственного образования, не в состоянии взять на себя решение непрерывно возникающих вопросов..

Трудящиеся все это видят, знают и понимают. Они люди реальные и поэтому не хотят тратить силы на действия, ухудшающие их положение. И осознают, что для того, чтобы не рухнули налаженные связи, придётся привлечь к управленческому труду тех же самых управленцев, которых только что от него отстранили. И, что любопытно, не владея знаниями существующей системы управления, контролировать работу управленцев не смогут. В результате всё возвращается на круги своя.

Таким образом, — Раомина снова улыбнулась, — я пришла к тому же выводу, что и Вы. Ведь управляющий всегда найдет предлог и способ вознаградить себя за свой ответственный и тяжелый труд, и мы вернёмся в отправную точку.

— Сударыня, Вы необыкновенно интересная собеседница. Кажется, во время прошлого своего приезда, Вы были главой империи, которой угрожала сверхновая. Так, представьте себе, наши планетологи, узнав об этом, решили, пока не поздно, изучить обречённые планеты, использовав время, оставшееся до их гибели, и обнаружили уникальный кислородно-ксеноновый мир на планете Емля. А потом среди учёных разразилась истерика, из-за того, что такое неповторимое явление должно погибнуть. В общем, астрофизики были беспощадно изнасилованиы и принялись выносить фрагменты Трана в место, где они никому не помешают.

Так что к настоящему моменту могу Вас уверить в том, что миллион-другой годиков эта звезда сохранит своё состояние и никого не потревожит. А Вас с супругом я приглашаю в наше небольшое сообщество, ведь хлопотать теперь больше не о чём.

Чувства, которые пережила Раомина за те несколько секунд, которые длилась пауза, Вир почувствовал и сам. А потом очередной раз удивился самообладанию супруги.

— Спасибо, Викторович, за лестное предложение. Но мы всей империей только что переехали на новое место и не можем отказать себе в удовольствии расставить всё по местам. Вас не затруднит открыть нам портал прямо туда?

* * *

Апартаменты генерал-губернатора, куда он только что прибыл прямо с Тыквы в сопровождении супруги, это шесть квадратных метров вырубки высотой в пару меров, в которой отлично помещаются две койки и такое же количество шкафов для одежды. Присели.

— Слушай, неудобно-то как перед нашими астрофизиками, — Вир просто в шоке. — Они же, бедные, просто не понимают, что произошло и как теперь смотреть людям в глаза. Ведь столько народу побросало обжитые места и в почти антисанитарных условиях переехало в места, где всё надо начинать сначала.

— Знаешь, давай-ка не будем сожалеть о содеянном. Научникам нашим я шепну, чтобы они продолжали талдычить о недостаточности данных и неуверенности при прогнозировании поведения Трана, — Раомина взяла мужа за пуговицу. — А у нас с тобой намечается интереснейший социологический эксперимент. Твой непререкаемый авторитет, имеющаяся в моём распоряжении неограниченная власть над, скажем так, информационной и материальной сферой, невольно состоявшийся отбор человеческого материала, отсеявший как эмигрировавшую пену, так и оставшийся дома осадок, и очень непростая в реализации коммунистическая идея. Как полагаешь, стоит попробовать соорудить?

Виру нравится, когда на лице супруги возникает это продувное мальчишеское выражение. Он помнит его ещё с момента, когда они загоняли Баклана в кольцо Затурна. В конце концов, не отказывать же любимой женщине в такой малости, как помощь в творчестве в её же собственной империи!