Я, Николая Ii, Верховный Главнокомандующий

Глава 30. На подступах к "четвёртой" власти.

"Если вы не читаете газет, вы — не информированы. Но, если вы читаете газеты, то вы — дезинформированы", —

Марк Твен.

В конце сентября, Спиридович принёс-таки мне краткую аналитическую выписку по российским средствам массовой информации...

Надо признаться — оптимизма она мне не внушила! Или, в Отдельном корпусе на пару порядков сгущают краски или всё гораздо хуже — чем я даже предполагал сперва, непосредственно сразу после "вселения" в Николая.

Одни только фамилии лиц — владеющих, крупнейшими российскими периодическими изданиями, навеивали на вполне определённые "черносотенные" мысли:

"Современное слово" и "Речь" — издатели Гессен и Ганфман;

"День", "Театр и искусство" — издатель Кугель;

"Биржевые ведомости" и "Огонёк" — издатель Проппер;

"Петроградский курьер" — издатель Нотович;

"Копейка", "Всемирная панорама", "Солнце России" — Катловкер, Коган, Городецкий...

Хотя я и, не являюсь сторонником веры в какой-то "жидовско-массонский заговор" — но что я должен думать, глядя на такой список?!

— Генерал..., — буквально простонал я, — а русские по национальности владельцы газет, в России — хоть есть?

— Есть, Ваше Величество, — довольно бодро, но с хорошо чувствующимся стэбом, отвечает тот, — газета "Русское слово", выпускаемая Сытиным...

— Хоть, одно радует...

— Но, она фактически контролируется секретарём редакции Поляковым — а тот весьма близок к определённым массонским кругам.

Оставалось, лишь головой покрутить!

— "Массоны, массоны, — вполголоса напевал я, дальше просматривая список, — кругом одни массоны...".

Составители доклада бьют тревогу: даже, часть патриотически настроенных изданий потихоньку-понемногу переходит на сторону "идеологического врага"! В частности, контрольный пакет акций газеты "Новое время", был скуплен небезызвестным аферистом — банкиром Рубинштейном. По тому же пути следуют редакции газет "Вечернее время", "Колокол" и "Свет"...

Может, во "второй" столице как-то попроще?

Не угадал, вот досада: даже московские газеты с самыми что ни на есть патриотическими названиями: "Русское слово", "Русские ведомости", "Утро России" и, те возглавляются редакторами-массонами и распространяют клеветнические измышления на правительство — а значит и, на Царя!

Это, что касается обоих столиц... Думал, в провинции как-то дела получше — но оказывается, зря думал.

В Саратове редактором крупнейшей губернской газетой был шурин известного большевика Якова Сверлова — Авербах, в Ташкенте — некто Сморгунер.

Хуже всего, обстояло дело в "Матери городов русских": "Киевская мысль" под редакцией уже знакомого нам Кугеля, имела в своих сотрудниках такие одиозные личности как Троцкий (тот самый!), Заславский, Гинбург, Литвяков...

Трёх последних не знаю, но судя по самому факту — что они попали на эти странички: типы ещё те!

Не знаю, как для жандармов — в отчёте ни слова об этом не было сказано, но для меня всё ясно: пресловутые "массоны" лишь ширма!

"В реале", происходит вот что: банковский капитал устанавливает контроль над "четвёртой властью" в России. А, значит — над сердцами и умами её граждан. Лица с "жидовскими" фамилиями среди банкиров доминируют в любой стране — так что тут удивительного?!

Что я могу в данной ситуации предпринять? Один из вариантов — из самых жёстких решений такого вопроса: по примеру большевиков национализировать все российские частные банки и запретить деятельность зарубежных на территории Империи.

Но про это — даже заикаться, пока нельзя!

Читаю жандармский отчёт далее и подхожу к самой деятельности наших "массонов".

Естественно, в легальной печати не найдёшь прямых "наездов" на Императора... Всё завуалированно нападками на Распутина и действующий кабинет министров. Распутин представляется читателям таких газет конченным ублюдком, а члены Правительства — тупыми убожествами, не способными к решению даже самых простейших задач. Любой их поступок, любое сказанное невпопад слово — в гротесковом виде выставляется на всеобщее высмеивание. Очень подробно, без всяких на то доказательств, газеты "вываливали вагонами" широкой публике факты о их взяточничестве, о связях с сомнительными личностями а то и напрямую — с германскими агентами...

Ничего тогда удивительного, что у моих министров не выдержали нервы и они "забастовали"!

При такой агитации среди широких масс, образ Царя — как высшего авторитета страны, как высшую духовную и моральную "субстанцию" русского народа, неизбежно загоняется куда-то ниже уровня городской канализации. Естественно, при таком порядке вещей со СМИ, любой мало-мальски мыслящий гражданин должен всё чаще и чаще задавать себе один и, тот же вопрос: "А на хрена нам вообще, такой царь нужен?!".

В противовес образу такого Царя и Правительства, в периодической печати приводятся примеры беззаветного служения Отечеству его верных сынов: депутатов Госдумы — Милюкова, Керенского, Рябушинского, Коновалова и прочих и, руководителей "общественных организаций" — ЦВПК и "ЗемГора": Гучкова и князя Львова...

Пиар, просто до неприличия!

Но, это только "верхушка айсберга"...

Кроме легальной антиправительственной пропаганды, весьма широко распространена подпольная: среди народа распространяются миллионы экземпляров нелегальных изданий — от простых листовок до газет и целых брошюр.

В них, уже прямым открытым текстом, русский царь представляется вечно бухим дегенератом — сдавшему страну на откуп своей царице-бляди и её "хахалю" Гришке Распутину, причём — с описание самых гнуснейших подробностей.

Одна такая листовка — с рисунком от руки, прилагалась: на нём, мой Реципиент меряет аршином елду у Распутина...

ТЬФУ, МЕРЗОСТЬ!!!

В бешенстве рву в клочки и швыряю в корзину с мусором:

НЕ ЗАБУДУ, НЕ ПРОЩУ!!!

* * *

Так, так, так...

Успокоившись и чуток поразмыслив, спрашиваю у Спиридовича:

— С изготовителями и распространителями таких "шедевров" — понятно, что надо делать: ловить и без всяких "судов присяжных" отправлять за колючую проволоку до конца войны. Скоро, думаю — уже в октябре выйдет специальный закон.

"На торфоразработках друг у друга елдаки будете мерять, ублюдки! — мстительно думаю, — дай только срок!".

— Вполне своевременная и действенная мера будет, Ваше Величество! — одобрил Спиридович, — особенно, если пообещать облегчать условия содержания "за колючей проволокой" тем, кто выдаст сообщников.

— Ну, это на ваше усмотрение, господин генерал! Главное, прекратить эту вакханалию — а как Вы этого добьётесь, не так важно. Другой вопрос: что делать с нашими "массонами" и их влиянием на легальную прессу?

Спиридович не смог сразу ответить и, я задал наводящий вопрос:

— Буквально через неделю, Александр Иванович, Вы поедите в Москву Председателем Чрезвычайного Комитета Государственной Безопасности" (ЧКГБ)...

Всё было уже готово: все необходимые документы подготовлены, приказы и указы Генеральным Секретариатом написаны и лично мной подписаны с приложением "малой гербовой печати". Даже, первые семьдесят пять "чекистов" Спиридовичем уже набраны! Сейчас ведутся переговоры о покупке под эту структуру, соответствующего здания на Лубянке...

Так что, как только — так сразу!

Поэтому и, спрашиваю:

— Какими будут ваши первые шаги по решению этого вопроса?

Спиридович, не раздумывая:

— Установление строжайшей предварительной цензуры, Ваше Величество!

Немножко опешив:

— Разве, с началом войны не была введена цензура?!

— Увы! Хоть и было объявлено о её введении — но цензура практически не применялась. В Москве же, никаких мер по ограничению печати вообще не существует — как находящейся вне зоны боевых действий.

Вот здесь, прямо какой-то "когнитевидный дисбаланс": журналюги всегда жалуются на жестокость цензуры, а правоохранители наоборот — на её полную "импотенцию"! Поразмыслив, плюнул и забыл: видно, это явное противоречие — никогда не приходящее явление в нашей реальной жизни...

— Хм, интересно! Почему же, "цензура практически не применялась" — интересно было бы узнать?

— Чиновникам-цензорам, Ваше Величество, очень тяжело работать... Давление на них, происходит по хорошо отработанной ещё в Японскую войну схеме: по малейшему поводу, даётся из какого-то "центрального органа" знак и, изо всех мест сыплются тысячи осуждающих эти действия телеграмм.

— Вы, хоть примерно представляете где находится этот "центр"?

Спиридович, только хмыкнул:

— А, что его "представлять", Ваше Величество?! "ЗемГор" — он, даже не считает нужным скрывать свою деятельность.

Это, мне пока не по зубам, надо признать... Есть ещё один способ решить проблему с печатью, не прибегая к крайностям:

— А если привлекать редакторов и издателей к суду за клевету, предположим?

— Неоднократно пытались и сейчас пытаемся, Ваше Величество! Но, противодействовать этому злу цивилизованными мерами судебного преследования, оказывается практически невозможно! Суды присяжных в большинстве случаев оправдывают привлекаемых к ответственности за клевету в печатном виде, из-за чрезвычайной сложности установить признаки состава преступления в большинстве случаев.

Понятно... Вздыхаю — остаётся одно:

— По другому — по "общему" поводу конечно, но готовится к применению закон "О военном положении" на всей территории России. К нему будет приложение "О особой подсудности в период действия Закона о военном положении". Дождитесь его выхода и тогда начинайте действовать, господин генерал!

Ещё, практически готов "Закон о чрезвычайном положении", там вообще — ЖЕСТЬ!!! Но надеюсь, до этого не дойдёт...

* * *

Цензура после введения "военного положения" в России, будет моим "кнутом" для прессы. Однако, хорошо зная журналистов как психотип (приходилось в своё время немало общаться и, даже — хорошие знакомые среди этой "публики" имелись) понимаю, что этого будет мало. Здесь, ещё и пряник нужен и, желательно — "медовый"! Иначе, "консенсуса" однозначно не будет: хоть как-то — но где-нибудь обязательно нагадят, паскуды.

Примерно в это же время приехал из Петрограда — буквально на пару часов, Лемке. Он, после моей "вербовки" дал немаленький "круг" по стране — побывав в Киеве, в Питере, в Москве — по "делу генерала Рузского" и теперь снова собирается... Ибо, по его же словам: "железо надо ковать, пока оно горячо" и "эту публику нельзя оставлять без присмотра надолго".

— Какие сплетни распространяют про меня в столицах, Михаил Константинович? — спрашиваю за чаепитием, после традиционных приветствий и разговоров о том — "как доехали".

— "Сплетни" про Вас, повторить не смею, лучше не упрашивайте, Николай Александрович! Могу рассказать анекдот, что уже успели придумать столичные бездельники про вашего Начальника Штаба — генерала Алексеева.

— Ну-с, слушаю... Если не слишком похабный, конечно!

— Говорят что завтракая у царя, Алексеев будто бы не дождавшись кофе — потому что не знал, что таковой всегда полагается, встал из-за стола раньше "хозяина" и ушёл...

Довольно долго ждал продолжения "анекдота" — но, так и не дождавшись, фыркнул:

— Ну и где смеяться, в каком месте? Ладно, раз "сплетни" про меня повторять не хотите, расскажите хоть — какие настроения в Северной столице, Михаил Константинович?

— Боюсь, обрадовать Вас мне — особенно-то нечем, Ваше Величество, — тот, лишь развёл руками, — после недолгого патриотического подъёма — вызванного вашими подвигами на Вилие, всё возвратилось "на круги своя".

Я, лишь усмехнулся:

— А кто бы сомневался! Столько лет, даже десятилетий, гадили на мой "светлый образ" — чтоб одним махом смести с него весь сор — как Геракл дерьмо из Авгиев конюшен? Так не бывает!

— Даже, наоборот: общественность несколько обеспокоена — боится, что победив Кайзера, Царь задушит и будущую революцию — в коей, никто даже не сомневается, заметьте!

— Тоже, нисколько не удивлён — зная нашу "общественность" как облупленную, желающую и рыбку съесть и, на... На чём-нибудь бесплатно прокатиться!

Ещё из столичных новостей было, что недавно назначенный Министр внутренних дел сделал визит к редакторам газет Суворину и Гаккебушу и, по слухам — в "приватной" беседе с ними, обещал убрать главного столичного цензора Катенина и назначить на его место того — кого ему укажут газеты.

Хвост завертел собакой!

— Неужели всё так печально, Михаил Константинович, спрашиваю, — перспектива то, хоть есть?

"Перспектива" по словам господина Лемке была — но какая-то слегка "туманная".

Была у Военного ведомства своя газета с несколько пугающим названием "Русский инвалид", но среди солдат она была популярна только добротностью своей бумаги для самокруток.

Я оказался прав: со слов Лемке, действительно — практически все периодические издания России к 1914 году пройдя трестирование и, преобразовавшись в акционерные общества, перешли под контроль крупнейших банков — зачастую иностранных.

Относительно независимых издательств, осталось сравнительно немного: так что, все разговоры о "свободе слова" в дореволюционной России — такой же "хруст французской булки", как и многое другое.

* * *

Далее, Михаил Константинович дал мне коротенький отчёт по "командировке":

В киевском "Киевлянине", его сразу послали прогуляться лесом — хотя казалось бы, она принадлежит промонархически настроенному депутату Госдумы Шульгину, члену партии "Прогрессивная группа националистов"... Умеренных черносотенцев, то есть.

Морщу лоб, пытаясь понять коллизии российской политической жизни: эта партия совсем недавно вошла в "Прогрессивный Блок" — что общего может быть у черносотенцев с массонами?!

Нет, "умом" мне не понять и "аршином общим" не измерить! Какие-то "жидо-бандеровцы", право слово...

В Петрограде, дело пошло бодрее, но "договариваться" соглашались только за большие деньги:

— Первым делом, "заглянул" к редактору "Речи" господину Гессену... Он, очень заинтересовался моим "предложением", но попросил дать ему время — чтоб "подумать". Согласился же он лишь по моему возвращению из Москвы, в полтора раза подняв первоначальную "ставку". Кстати, он подал хорошую идею, Николай Александрович!

— Это, какую же?

— О желательности регулярных встреч генерала Алексеева с редакторами газет — для "взаимного ознакомления или получения сведений, могущих усилить обоюдные надежды и планы".

Ага! Уже, напрямую подбираются! Хотя...:

— Идея вполне здравая, если перехватить бразды правления! Есть ли у Вас на примете надёжный офицер при Ставке, способный подавать информацию нужной нам формации и направленности? Для создании некого "Пресс-Информ-Бюро" при Начальнике Штаба? Учтите: у кандидата должно быть как минимум три достоинства: располагающая внешность, безукоризненное прошлое и хоть какой-то литературный опыт — если не дарование...

Подумав, Лемке ответил:

— Я бы порекомендовал капитана Навоева: горячая голова, всегда бодрый, на лицо приятный — хотя и выглядящий как-то по-детски наивно. Участвовал ещё в Японской и был на ней ранен, ну и имеющий понятие о деле — составитель патриотических "брошюр" о героях войны... Кстати, за сии свои "труды", капитан получает хорошие деньги!

— Вполне годится! Продолжайте о своих похождениях...

— Михаил Михайлович Гаккебуш (он же — по новой "моде" господин Горелов) — "де-факто" редактор Петроградских "Биржевых ведомостей", принял меня с подчеркнутой любезностью и со всей своей показной мещанской деликатностью. Но, узнав в чём дело, содрал с меня 60 тысяч — хотя обычно берёт в два раза меньше! "Дело, — говорит, — уж больно хлопотное".

— Да, — согласился я, — ободрал он нас с вами, просто как липку...

С такими "расценками" за каждого повешенного генерала, я пожалуй скоро без штанов останусь!

— Измайлов Александр Александрович, известный публицист, отказался даже разговаривать со мной об опубликовании нашего материала — хотя обычно падок даже на рекламу, не то что бы на такую сенсацию! Не помогло даже ходатайство вышеупомянутого Гаккебуша-Горелова — который, собирался сорвать с меня мзду ещё и за посредничество...

— Зато, редактор "Русского слова" Румянов, оправдал свою славу ловкого дельца и мага и чародея слова: он, прослышав обо сам меня нашёл и согласился опубликовать наш "вброс", причём за вполне божескую цену. Крайне неприятный тип, кстати — напоминающий противоестественную смесь чиновника и адвоката.

— Лишь бы дело делал, а там — пусть хоть Квазимодо в три часа ночи, "напоминает"...

— Хахаха! Согласен, Николай Александрович!

Затем, Лемке перешёл на свои злоключения в Первопрестольной:

— ...В Москве, невозможно снять приличный номер в гостинице из-за наплыва беженцев! Пришлось мне поселиться в грязном номере "Гранд-Отеля" за девять рублей в сутки. Однако, господин Сытин почуяв "поживу" тут же сам приехал туда ко мне, стоило лишь позвонить и сообщить — что у меня есть дело к нему от Алексеева!

— Может, не стоило без крайней нужды поминать моего Начальника Штаба?

— Не извольте беспокоиться, Николай Александрович: с этим господином — через его зятя Благова, я знаком ещё до Японской войны — когда он предлагал мне редактировать одну из его газет.

— Ну, Вам видней, Михаил Константинович!

— За обедом в ресторане поговорили с Иваном Дмитриевичем и дело решилось быстро, легко и за вполне умеренную цену...

Вдруг, на чело его пала тень:

— Между делом, господин Сытин рассказал мне о диком воровстве, творящимся с начало войны... Промышленник Прохоров, к примеру, не только покрыл все свои долги — но и не менее десяти миллионов "припрятал" в английский банк. По словам же его зятя Фёдора Благова — призванного из запаса военного врача, в окружном санитарном управлении — воровство, хаос, полный упадок настроения среди раненых и, всё подобное...

— Дойдут и до того руки, Михаил Константинович! Это я Вам железно обещаю.

— После Сытина, встречался с редактором "Русских ведомостей" Мануиловым и его сотрудниками Максимовым и Розенбергом... Скажу прямо: если бы не господин Максимов — человек, хоть и глубоко штатский, но будучи военным обозревателем — разбирающийся в тактике и стратегии лучше некоторых генералов, ничего бы у нас в этом издании не получилось! Ну, а после того, я на вокзал и обратно в "Северную Пальмиру" — за ответом к Гессену...

* * *

Попили молча чай, затем я задал обобщающий вопрос:

— Каково же общее впечатление, от этого нашего с Вами первого опыта?

Тот, тщательно подбирая каждое слово, обильно применяя перенятые от меня выражения:

— Впредь, на подобные "вбросы" сильно рассчитывать нельзя, Николай Александрович! Одно дело — слить "компромат" на генерала или даже группу, а другое — полностью поменять политику издательств.

Разведя руками — типа "я сделал всё, что только возможно", он добавил:

— Не будучи издателем, то есть владельцем — сделать такое НЕРЕАЛЬНО!!!

Встал, походил по кабинету, потом сажусь и спрашиваю:

— Расскажите мне про официальных владельцев российских издательств, Михаил Константинович!

По словам Лемке, на первом месте среди этих господ стоит издатель Соломон Проппер — ловкий и удачливый делец, не гнушающийся ни банального шантажа, ни откровенно сомнительных финансовых афер. То ли австриец, то ли швейцарец по происхождению, приехав в конце 19 века в Россию в буквальном смысле — он без единого гроша в кармане, заняв где-то 13 рублей с полтиной "на брюки", вместо них "случайно" купил на аукционе разорившиеся "Биржевые ведомости" и, за короткий срок стал миллионером!

К этому времени Проппер, уже ставший не просто "Соломоном" — а Станиславом Максимилиановичем, кроме "Биржевого вестника", контролирует (или через него кто-то контролирует") такие периодические издания как журнал "Огонёк", "Утро России" — хотя, даже не научился правильно говорить по-русски!

"Свежо предание, но верится с трудом"... Сам был предпринимателем, сам не брезговал шантажом и аферами — и, с полной уверенностью скажу: здесь что-то нечисто! Такая "легенда" вполне подходит для простого, лоховатого обывателя — в чудеса верящего и, в то — что написано в газетах или говорится по "ящику".

Ладно, "проехали"...

На втором месте стоит, думаю — всем известный (кроме жертв ЕГЭ, конечно) Иван Дмитриевич Сытин.

Кстати, насчёт "жертв": тоже считал всю "ту" жизнь, что Иван Дмитриевич из простых крестьян, ан нет! Его отец — волостной писарь.

Ну, а далее — всё сходится: будущему миллионеру и славе России (без всякого ерничества!), приходилось торговать с лотка всякой хреновиной и подрабатывать случайными ремёслами. Опять же, без всяких чудес со штанами "аля-Соломон Проппер", случайно попав продавцом в книжную лавку, молодой Сытин обольстил её хозяина-купца — "умом и сообразительностью", а его дочку — неотразимым мужским обонянием.

Женившись и получив в приданное несколько тысяч рублёв и заняв у тестя недостающее, Иван Дмитриевич купил типографию и далее у него, "масть" — как по маслу покатила!

К началу века, Сытин превратился во владельца внушительной "книжной империи", выпускающей учебники, детские книги, сочинения классиков, православную литературу и прочее... Из периодических изданий можно отметить журнал "Вокруг света" — излюбленное чтиво подрастающего поколения и газету "Русское Слово" с фантастическими тиражами.

Спрашиваю осторожненько:

— Что-то замечаю, Иван Дмитриевич — "леветь" начал... Как по-вашему впечатлению: не заметно ли на его шейке, "невидимой руки рынка"?

Тот, хотя и долго соображал — что к чему, но всё же ответил:

— Да! Проскользнуло в его разговоре, что не всегда приходится делать, что нравится...

Чуть погодя, вспомнив и слегка усмехнувшись, Лемке добавил:

— Ещё в "ТУ(!!!)" революцию, Иван Дмитриевич, по его же словам — мечтал построить отдельный город печатников и, такую могущественную редакционно-издательскую сеть — чтоб никто к нему не лез "с политикой"!

Очень интересно!

— "Отдельный город печатников", говорите? Как-нибудь намекните ему, Михаил Константинович — что при определённых условиях и встречных шагах с его стороны, эта мечта может исполниться.

— Непременно "намекну", Ваше Величество!

Думаю, стоит только дать "по рукам" кой-кому — как вполне можно будет рассчитывать на лояльность ко мне этого, без всякого словоблудия — великого человека! Даже большевики оценили его вклад в культуру и, хотя национализировали его издательства и типографии — но не оставили на старость лет без пенсии и похоронили по-человечьи со всеми почестями...

Третьим серьёзным издателем в России был Суварин Алексей Сергеевич, к этому времени уже умерший. Кроме печатания в собственной типографии всевозможных книг и, особенно — справочников, он основал и долгое время являлся, не только владельцем — но и фактически редактором, писателем и корреспондентом крупнейшей в России частной газеты "Новое время".

Хотя, формально после смерти Алексея Сергеевича семейным "бизнесом" владеют его сыновья, но выше уже было сказано — о приобретение контрольного пакета акций "Нового времени" банкиром Рубинштейном.

* * *

Спрашиваю у Лемке:

— Какой Вы видите выход их такой ситуации?

— Я вижу лишь один выход: нужен свой — "громадный" орган печати. Вот, только где найти не только необходимые капиталы — но и достаточно быстро редакторов, журналистов...

Есть у меня уже кой-какая идейка на этот счёт, поэтому решительно прерываю:

— Предположим, я Вам его раздобуду — тем, или иным путём... Есть у Вас, Михаил Константинович, на примете "свой" человек — который сможет возглавить издательский дом?

Тот, не задумываясь ответил:

— Ныне оставшийся не у дел Борис Иванович Ивинский — более известный публике по псевдониму Борский, последовательно возглавляющий редакции таких газет как "Вечерние известия", "Голос Москвы" и "Трудовая копейка".

— С трудом верится, что такой опытный и "оставшийся не у дел"... Разве, так бывает?

— Бывает, Ваше Величество! Ещё как бывает... После того, как Ивинский-Борский обратился с открытым письмом к бывшему Начальнику Штаба Янушкевичу с призывом о прекращении "духовного разброда" и требованием "идейной организации " тыла, его вышвырнули с последнего места работы. С тех пор, Борис Иванович — как обладатель "волчьего билета", в любом издательстве — "персона нон-грата".

— Ну, а что генерал Янушкевич?

— Даже, не соизволил ответить...

"Неладно что-то в королевстве Датском"! Призывать к единению нации во время войны, оказывается — в Российском обществе, какой-то "mauvais ton"! Но, оно и к лучшему: зол небось, этот "Борский" на всю эту либбералистню — аки, сто тысяч чеченов!

* * *

Расставшись с Лемке после ещё довольно продолжительной беседы, я — выжатый как лимон, тем не менее вызвал — почти в час ночи, Феликса Николаевича Ястржембского и, после кое-каких юридических консультаций, принялся строчить письмо в Петроград Комиссарову.

Тот, уже уволился из охраны Распутина и, вот-вот откроет свой частное детективное агентство в столице.

В прежней своей жизни, мне всяким приходилось заниматься... В том числе и, рэкетом и рейдерством.

Не я такой — жизнь такая!

До 1991 года, я был простым "советским инженером" — подающим надежды на начальника цеха нашего АТП — автопромышленного предприятия. Потом, одна очень неприятная финансовая история — в которой я крупно задолжал одному из "сильных" мира сего. Передо мной встал выбор: идти жить в ближайшую свободную теплотрассу, или сильно измениться внутренне.

Я выбрал второй путь — кто меня осудит?!

Я знал в теории и на практике несколько, как "чёрных" так и, "серых" или "белых" схем — сравнительно честного отъёма собственности. Теперь, знаю прорехи в местном законодательстве. Осталось одно, самое главное условие: наличие как можно более подробной информации.

Сытина я трогать не буду! Наоборот, всё сделаю — чтоб его мечта об "городе вольных печатников" исполнилась. А вот этого "Соломона Поппера", за "фабарже" возьму! И, наследство Суворина моё будет — что ему пропадать под каким-то Рубиштейном?!

Создав гигантскую "Медиа-империю", я полностью изменю и, буду контролировать общественное мнение России!

Глава 31. Царская работа 2: кадры, которые решат всё!

"...Генерал Безобразов скоро получит командование над образуемыми 1-м и 2-м гвардейскими корпусами. Николаю Николаевичу надо было удалить его от командования одним корпусом, чтобы царь дал два... Алексеев возражал, но был убит великолепной царской характеристикой: "Ну что вы, Михаил Васильевич! Он такой милый и такой веселый рассказчик и анекдотист!", — Лемке М.К. "250 дней в царской Ставке".

По возвращения в Ставку ждал-поджидал меня генерал от кавалерии граф Келлер Фёдор Артурович с составленным по моему поручению, планом подготовки унтер-офицерского и офицерского состава Действующей армии.

Довольно плодотворно поработали с ним, кое-что переделав в связи с полученным мной "фронтовым" опытом...

Потом:

— Не в обиду будет сказано, Фёдор Артурович, но по-моему — кавалерия в этой войне не вполне оправдала возложенные на неё ожидания и вложенные в неё средства... Или, не так?

— Так, Ваше Величество, совершейнейше так... Увы, вместо действования на флангах — что приличествовало бы кавалерии как роду войск, перед войной нас учили лишь "шоку" — прямому лобовому столкновению конных масс. Но так, уже почти никто не воюет — пулемёт похоронил кавалерию. Да, Вы сами знаете — одной наскоро собранной "с бору по сосенке" пехотной дивизией, окружили и уничтожили целый кавалерийский корпус.

— Ну, этот случай не может служить примером! — поскромничал я, — мне просто сказочно повезло: я оказался в нужное время в нужном месте, а немцы после нескольких месяцев сплошных побед, утратили всякую осторожность... Будь, несколько по-другому, Вильно мы бы не удержали!

Рассказал генералу о своих ратных "подвигах" по уничтожению немецкого конного авангарда:

— А вот если бы пулемёты у тех немецких улан были бы не на вьюках — а на лёгких, подрессоренных бричках, мы бы с Вами сейчас здесь не разговаривали... Значит, что?

— Были бы пулемёты, Государь! — сперва, несколько скептически отозвался мой собеседник на подсказанную мной идею знаменитой тачанки, затем, — а, вообще то — стоит попробовать...

— Обязательно попробуйте, Фёдор Артурович! И в ближайшее же время. Уверяю Вас — не пожалеете!

Затем я рассказал всё, что к этому моменту знал про 6-ой конный корпус покойного генерала фон Гарнье.

— Вся беда, что по огневой мощи, наша кавалерийская дивизия слабее немецкого пехотного батальона... А здесь смотрите: удачное сочетание подвижности и огня! В немецкий конный корпус входит кавалерия — в том числе и драгунского типа (ездящая пехота, по своей сути), "самокатчики", обычная пехота и тяжёлая артиллерия. Конный корпус действует только, войдя в "чистый прорыв" — в оперативной глубине противника: кавалерия обходит, пехота и артиллерия добивают узлы сопротивления.

Сделав эффективную паузу, я:

— А что, если и мы так? А что, если мы разовьём эту немецкую идею и, создадим не корпус — а целую...

Ещё одна "театральная" пауза:

— КОННУЮ АРМИЮ!!!

Генерал Келлер, тут же загорелся — как сухой хворост от поднесённой спички!

Посидев с ним от обеда до — далеко за полуночи, споря и даже изредка ругаясь, мы сделали первые намётки: конная армия будет состоять из трёх кавалерийских корпусов (две драгунские и одна казачья дивизия в каждом), стрелкового корпуса — в составе каждой дивизии которого, желателен автомобильный полк с бронеотрядом. Кроме этого, железнодорожная бригада с парой бронепоездов — если конармия действует вдоль железнодорожной магистрали и, своя авиабригада — самолётов в пятьдесят-сто.

— Оформляйте всю канцелярию в Главном Штабе и немедленно приступайте к формированию Первой конной армии, господин генерал!

— "Первой"?! Значит, предполагается и Вторая конная армия, Ваше Величество?!

Блин, пока и в мыслях не было — видать, оговорка "по Фрейду"...

— Конечно! Кстати, кого Вы порекомендуете в командармы Второй конной армии?

— Генерала от кавалерии Каледина Алексея Максимовича, Ваше Величество! — не задумываясь, ответил тот, — сейчас он, после полученного этой зимой ранения, начальником над 12-ым Армейским корпусом.

Генерал Каледин, имел прозвище "Вторая шашка России" — "Первой шашкой", как я уже говорил выше, был сам Келлер. Ну, что ж...

А если "мазь" с первыми двумя попрёт — то и, до третьей конной армии дело дойдёт. Ею будет командовать — без вариантов, генерал Крымов — "третья шашка России".

Так, так, так...

А, что же у нас Семён Михайлович Будённый? Пожалуй, надо его найти и проследить за карьерой. До командарма навряд ли — но до начальника кавдивизии, этот "самородок" запросто может у меня дослужиться.

ОТЛИЧНО!!!

* * *

Однако, прежде чем ввести в "чистый прорыв" конную армию, надо проделать "сущий пустячок" — прорвать фронт противника. Вот как раз с этим — с прорывом обороны немцев, у Русской Императорской, а затем — у Красной Советской армии, был затык — аж до самого сорок четвёртого года! Лишь, когда мы насытили свои боевые порядки тяжёлой артиллерией — до сказочной плотности, создали неисчислимые танковые и воздушные бронированные орды и, научились этим всем более-менее управлять — лишь тогда у нас стало получаться прорывать оборону немцев.

Мне же, эти ништяки не светят по любому!

Поэтому, пойдём по пути наших германских врагов: будем совершенствовать тактику пехоты — другого выхода у меня нет.

С этой целью, с начала октября при Ставке Верховного Главнокомандующего, не по моей инициативе — но при моём строжайшем контроле, начала формироваться Бригада георгиевских кавалеров... Начальником бригады, я назначил без сомнения одного из самых авторитетнейших военноначальников русской Императорской армии — генерала от кавалерии Плеве Павла Адамовича.

Почему именно его, а не как сначала хотел барона Маннергейма или "генерала Яшу" — Слащёва, то есть?

Увы, но меня могут не понять: Слащёв пока ещё не генерал и, даже не полковник — а всего лишь штаб-капитан! Его авторитет пока — "нуль" и, в моё отсутствие — "лампасники" считаться с будущем "гением тактики" не будут.

Таковы реалии, которые даже я в облике Императора, не в силах пока побороть!

Слащёва я буду "выращивать" постепенно — сперва, назначив командовать ротой, затем — батальоном бригады... А на генерал-майора Карла Густава Маннергейма, у меня есть свои виды.

Генерал Плеве же, ныне исполняющий обязанности начальника 5-ой армии Северного фронта — с которым я уже успел познакомиться лично в селе Галина, во-первых: имеет огромный боевой опыт — неплохо проявив себя во многих боевых операциях прошлого и нынешнего года.

Во-вторых: это по его инициативе, "в реале", в русской армии осенью 1915 года были созданы первые особые отряды "гренадёров" — из которых, позже получились знаменитые Ударные части Русской армии — так же известные, как "Батальоны смерти" или "Ударники".

В-третьих: как мне достоверно известно, этот генерал — назначенный начальником всего Северного фронта, весной следующего года умрёт — насколько известно, "от переутомления".

А, оно мне надо?! И, так вменяемых полководцев — раз, два и обчёлся!

Буду держать генерала Плеве поближе к себе — глядишь: вовремя замеченная болезнь, будет излечена силами ВИП-медицины...

Впрочем, пока Виленская операция и активные боевые действия на фронте не закончились — до середины октября, генерал Плеве останется на своём месте — во главе 5-ой армии.

А вот отличившийся этим летом в боях и награждённый за них Орденом Анны и Георгиевским оружием, излечившийся после полученного ранения, Слащёв Яков Александрович — уже здесь!

Этот штабс-капитан, был ещё одним "финляндцем" — начальствовал над Первой "ротой Его Высочества" лейб-гвардии Финляндского полка, в честь Августейшего Шефа полка — Наследника Цесаревича Алексея Николаевича. Из своих "реальных" пяти ранений и двух контузий — полученных на "империалистической войне", будущий "генерал Яша", уже успел схлопотать два — в феврале и июне этого года. Первое ранение под Ломжой, последнее под городом Холм в Польше: где гвардейская пехота, его словами — "...сгорала как солома, брошенная в костёр".

Присвоил ему звание сразу подполковника — из штабс-капитанов, минуя "капитана". Кстати, безобразие — что способные, молодые и энергичные выпускники Академии Генерального Штаба до сих пор в обер-офицерах и рискуют жизнью — чуть ли не в штыковые атаки лично ходя, в то время как генеральские должности занимают — уже ни на что не способные старые пердуны! Надо обязательно подумать, как исправить такое положение...

— Это Вам авансом, господин подполковник! — после поздравления, сказал ему наедине, — надеюсь, отработаете — разработав тактику ударно-штурмовых частей.

— ...Извините, Ваше Величество?

Я указал жестом на кресло возле чайного столика с самоваром и "вкусностями":

— Присаживайтесь поудобнее, господин подполковник, наливайте себе чая и не стесняйтесь насчёт, закусить чем — разговор у нас предстоит долгий...

Будущий "Генерал Яша", он же — Слащёв-Вешатель (как прозвали его, кстати, не красные, а "свои" же — русские интеллигенты-либералы), являлся не только лучшим тактиком России той поры — как считали многие читанные мной историки. Ещё до Великой войны, он стал автором нескольких трудов по военному искусству ...

Значит, у него задатки аналитика и военного учёного и, разработать тактику штурмовых частей, у него обязательно получится!

Что ещё, очень немаловажно: до войны, Слащёв преподавал тактику в Пажеском корпусе и, я думаю, у него выработались изрядные педагогические навыки.

Идеальный начальник военно-учебного центра!

Ну, а вообще я его решил готовить на роль диктатора России — типа Маннергейма в Финляндии, Франко в Испании или Пиночета в Чили... В реальной истории, Слащёв-Крымский прославился тем, что не стеснялся вешать на одном суку анархистов из крестьян, большевиков из пролетариев, либерало-демократов из интеллигенции или собственных же офицеров из дворян... Думаю и, в "альтернативной" истории он справится — но уже в масштабах всей страны!

Хотя, это так — на всякий случай, если я облажаюсь. Думаю и очень надеюсь, что не понадобится.

— ...Проанализировав уже полученный опыт этой войны, когда мы за год с небольшим, потеряли практически всю кадровую армию, я понял — что так больше воевать НЕЛЬЗЯ!!! Иначе, мы потеряем ещё и Империю, а вслед за ней и Россию...

К моему полному удовлетворению, Слащёв не стал пассивно слушать, что ему будет дуть в уши Император! Он, активно участвовал в разговоре — толкнув целую речь:

— Согласен, Ваше Величество! Однако, позволю себе сдерзить и добавить: ТАК(!!!) воевать, мы больше НЕ МОЖЕМ!!! Как говориться: "Имейте хорошую голову, а хвост всегда можно будет приделать"! Наши поражения прошлого и этого года, привели к тому — что, кадровый состав на три четверти выбит! Прибывающие им на замену комплектования, состоят из людей уже совершенно забывших или не знавших никогда службу...

Слащёв, всё больше и больше распалялся:

— ...Таким образом, на фронте появилась масса наскоро сформированных частей, начальниками которых часто оказывались лица, совершенно непригодные к этой должности. Лично был знаком и, с такими офицерами — которые карты читали с трудом!

Лицо его, чуть заметно дёргается. Кажись, прошлой зимой, "Генерал Яша" был контужен... Однако, не перебиваю:

— Ещё хуже с подготовкой прибывающих на фронт нижних чинов, Ваше Величество! Каждый "запасной" батальон — где должно проводиться их обучение, распух до восьми тысяч человек... Мест в казармах не хватает, солдаты Русской Императорской армии спят вповалку — как в какой-то ночлежке для бродяг. Тем более — негде заниматься и, учебные занятия ведутся абы как — спустя рукава! Положение с оружием в тылу — вопиюще-безобразное и, винтовку, к примеру — солдат впервые видит и держит в руках, только на фронте...

То же, мне — новость!

— Опытных офицеров, чтоб учить нижних чинов, в запасных частях нет! Едва ли, на роту солдат приходился один кадровый офицер — действительно, этим делом занимающийся, а не лечившийся после ранения. Вся работа по подготовке, лежит на "без году неделя" прапорщиках из недоучившихся студентов — самих ничего не знающих, не умеющих командовать и не имеющих авторитета у солдат!

Здесь, он несколько утрирует: студент студенту — рознь. Однако, слушаю дальше:

— Спрашивается: что можно ожидать от такой армии — без опытного начальствующего состава, без обученных унтеров и нижних чинов и, без боевого духа? Не умерла ли она — наша армия? По-моему, ответ очевиден — БЕЗУСЛОВНО!!!

Вдруг, как "воздух спустили"! Обмякнув в кресле, Слащёв виновато произнёс, приложив руку к груди:

— Извините, что перебил Вас, Ваше...

— Ничего, не извиняйтесь! Понимаю — наболело... Очень рад, что нашёл в Вас единомышленника, господин подполковник! Однако, продолжу... Вы наливайте чай то, Яков Александрович! После столь бурной речи, чай Вам будет весьма полезен, уверяю, Вас!

Вкратце, чтоб так не нервничал, познакомил Слащёва с программой восстановления и подготовки кадров, разработанной генералом Келлером по моей наводке. Даже, подарил ему свой экземпляр — я себе ещё напечатаю!

Пока тот листал брошюрку, продолжаю:

— Дальнейшие наши перспективы, вообще — кислы! По "Программе Гинденбурга ", уже в следующем году, производство пулемётов, к примеру, в Германии вырастет до 10-ти тысяч в месяц. Не говоря уже про всё остальное — артиллерию, аэропланы и так далее...

Глаза "генерала Яши", слегка округлились:

— "Десять тысяч пулемётов в месяц"?! Это, сколько же у них в роте или батальоне, будет?!

— В германской пехотной дивизии, планируется иметь их свыше трёхсот, а там — считайте сами.

Слащёв, быстренько прикинул в уме и глаза его округлились ещё раз:

— Это в роте поучается где-то около шестнадцати, а в батальоне... Да, у них в батальоне будет больше пулемётов, чем в нашей дивизии!

— Вот, это точно... Хотя, количество этого немецкого "железа" — мы с союзниками "поделим" по-братски, всё равно — нас ждёт очень мало хорошего! Согласны со мной, господин подполковник?

— Совершенно с Вами согласен, Ваше Величество.

— А, давайте-ка, я тоже налью себе чайку...

При могильной тишине пошвыркали чай. Затем, я продолжил:

— К счастью, сами же немцы подсказали нам путь решения этой — "пулемётной" проблемы.

— Вот, как?! И чем же, Государь, разрешите полюбопытствовать?

— В германской армии (против союзников пока, не против нас!) создаются специальные части прорыва — "штурмовые батальоны" и разрабатывается их тактика . Прямолинейную мощь германского "железа", мы можем победить только умной тактикой — ничем более. "Заваливать мясом" уже не получится — соответствующего "мяса" не осталось, а пока ещё имеющееся — быть таковым решительно отказывается и, массово сдаётся немцам в плен. Пока! А дальше, "оно" обязательно задумается, а не пора ли нас с Вами, господин подполковник... ТОГО!!!

Слащёв, печально-понимающе кивнул головой:

— Могу лишь с Вами согласиться, Ваше величество.

* * *

Здесь я должен несколько уточнить... Вообще то, наши предки не были столь отсталыми — как об этом, складывается иногда впечатление! Я уже говорил, примерно в это же время, родоначальником русских штурмовых частей стал мой недавний знакомец — генерал от кавалерии Плеве , начальник той самой — 5-ой армией, что своим артиллерийским огнём через реку Вилию, поддерживала "ОТГ полковника Романова" с правого фланга во время сражения за Мейшагольскую позицию.

По его приказу, в каждой роте — из наиболее смелых, энергичных и физически крепких бойцов, создавались особые взводы "гренадер". После первого же опыта боевых действий, это нововведение признали успешным и, в дальнейшем, подобные подразделения стали создаваться уже по всей Действующей армии.

"Гренадерский взвод", официально состоял из 48-ми нижних чинов, при четырёх унтерах под началом одного офицера. Иногда, к взводу дополнительно прикомандировывались сапёры.

Каждый боец-ударник, был вооружён коротким кавалерийским карабином, револьвером для ближнего боя, десятком-другим гранат. Так же, обязательными предметами вооружения считались ножницы для резки проволоки, кинжал-бебут, лопата или топор.

Внешне, они тоже отличались от простых пехотинцев: пилотки — вместо папах и фуражек, стальные шлемы "Адриана", нарукавные повязки, особые значки — со стилизованным изображением бомбы с подожжённым фитилём... Позже — череп со скрещёнными костями и, так далее.

Если была на то возможность — то вместе со шлемами Андриан, взвод "гренадёр" получал стальные щиты — один на два бойца и пару миномётов из "тяжёлого" вооружения.

Ударно-штурмовые взвода русской армии, отлично себя проявили в плане преодоления позиционной обороны противника и ведения ближнего боя в траншеях. Однако, в отличии от немцев — которые в конце войны создавали целые штурмовые дивизии, собрав в них лучших бойцов, они остались распыленными — "ровным, тонким слоем размазаны" по всему фронту и, никакой "погоды" сделать не могли.

Когда ж, наконец, русские генералы дотумкались формировать крупные штурмовые части — ударные батальоны (другой мой "знакомец" постарался — генерал от инфантерии Балуев, в начале 1917 года), было уже поздно! После Февральского переворота, в угоду союзникам брошенные в Июньское наступление, русские ударные части не были поддержаны остальной — уставшей воевать русской армией и, были практически все, истреблены... После этого, об ударно-штурмовых частях, в России забыли до самой Великой отечественной войны — до сталинских штурмовых инженерно-сапёрных бригад .

Я же решил опередить события — сразу начать, даже не с батальонов, а с ударно-штурмовых бригад!

Ударно-штурмовые бригады, будут придаваться Особым армия (именно в таковую, я хочу к маю 1916 года, превратить 2-ую Финляндскую дивизию генерал-майора Свечина), для прорыва... Вернее, для "допрорыва" сильно укреплённой обороны противника в наиболее важных её местах.

Обсудив кое-какие второстепенные детали, я прощаясь сказал Слащёву:

— Пока, займитесь тем — что Вам уже хорошо знакомо, господин подполковник! Организуйте Первую роту георгиевских кавалеров при Ставке Верховного Главнокомандования.

В целом же, "Бригада георгиевских кавалеров" по моей задумке будет "учебкой" для ударно-штурмовых частей, Российской Императорской Армии.

* * *

Где-то через неделю после этого разговора, состоялась у меня беседа с командиром 12-й кавалерийской дивизии, генерал-майором бароном Густавом Карловичем Маннергеймом.

Да, да — "тем самым"!

Кстати, очень сильно удивился: всю свою сознательную жизнь считал, что финского фельдмаршала звали "Карлом".

Будущий герой финского народа, обладал без сомнения располагающей внешностью: как и положено всякому кавалергарду — он был высок, строен и мускулист, с благородной осанкой, уверенной манерой держаться и чётко-строгими чертами лица. Такие, нравятся женщинам и умеют властвовать над мужчинами.

Так же — за чаем, слово за словом, я его постепенно разговорил и вызвал на откровенность.

Маннергейм, даже детство своё "золотое" вспомнил — когда он учился в Николаевском кавалерийском училище. Порядки там, оказывается, были ещё те — советский стройбат со своей "дедовщиной" отдыхает! Так, например, у каждого "зверя" — ученика младшего класса, был свой персональный "дед" — которого здесь называли "господин корнет", бдительно следящий за его поведением. "Звери", были абсолютно бесправными существами: по неписанным правилам, им даже ходить по тем же лестницам — по которым ходят "господа корнеты", запрещалось. В случае же малейшего нарушения дисциплины или плохой успеваемости, "товарищеский суд" — состоящий из тех же старшеклассников, мог вполне официально вынести наказание — вплоть до телесного или лишения свободы в карцере.

Да... Одно, за всё время моего пребывания в шкуре Самодержца, понял: нашим либерастам в России — "которую они потеряли" и по которой так жалобливо скулят, сильно не понравилось бы!

От "приятных" воспоминаний, перешли к делам "житейским" — к военным, то есть. По отношению к текущему моменту, будущий герой финского народа был настроен крайне пессимистично:

— Государь! Если так дело дальше пойдёт, скоро будем драться дубинами.

В принципе, ничего нового он мне не сказал: нехватка оружия и боеприпасов — особенно снарядов для артиллерии, вопиющая кадровая проблема — "тысячи солдат из резерва совершенно не умеют обращаться с винтовкой, а нехватка офицеров и унтер-офицеров становится всё более ощутимой".

— Из прошедшей — Японской войны, не было извлечено никаких уроков! Наоборот, в некоторых отношениях, стало ещё хуже.

"Хуже" не знаю — но лучше не стало точно! Особенно в следующем подпункте: "плохие отношения между начальниками" — у Маннергейма были какие-то тёрки с генералом Келлером и, он по нему вскользь "прошёлся". Опять же не новость: раздрай меж генералами любой армии давно известен. Конечно, в Российской армии это явление носит несколько гипертрофированный характер — как и многое другое.

Хреновато дело обстояло и, с дисциплиной:

— Приданная мне под Зазулинцей З-я бригада Туземной дивизии, просто-напросто отказалась наступать, — возмущался он, а её командир — генерал-майор Краснов Пётр Николаевич, потакал своим подчинённым!

Да, фельдмаршал: наши абреки — это тебе, не твои финны!

— Вот, как? — деланно удивляюсь, — а что же Великий князь Михаил Александрович?

Мой братец, напоминаю, номинально считался начальником "Туземной" (Дикой) дивизии — а, кто ей на самом деле руководил, я хрен его знает... Сейчас, после того как я "репрессировал" Михаила, над "Дикими" начальствует генерал от кавалерии Гусейн Хан Нахичеванский. Конечно, "стратег" с него — ещё тот! Зато хотя б, преданный и верный мне: если не врут историки и меня не подводит память, он был вторым — после Келлера, сделавший хоть какую-то попытку прийти на помощь Николаю Второму в марте семнадцатого года.

— Великий князь Михаил Александрович, осудил Краснова, — смущённо ответил боевой генерал и добавил, слегка покраснев, — из Ставки... На словах.

Я, деланно зевнул:

— Вы тоже хороши, господин генерал! Надо было выкатить пулемёты и перестрелять всю эту сволочь. Вместе с Красновым — гнида, по ходу, ещё та!

Пока будущий строитель линии своего имени на Карельском перешейке, пребывал в немалом шоке от моих слов, встал и немного прошёлся по кабинету, размышляя... Как бы не спрыгнул: "в реале", этот генерал — поняв, что дело пахнет жаренным, вышел в отставку в семнадцатом году — сославшись на какую-то болезнь, подцепленную в Маньчжурии. И, уехал в Финляндию — где мгновенно излечившись и снюхавшись с немцами, загасил красных финнов.

Да, нет!

До такого состояния, Густав Карлович ещё не дошёл. Для этого ещё полтора года российского бардака надо, Февральский переворот и, судя по всему — агитации буреющей не по дням, крупной финской буржуазии — взявшей курс на полное отделение страны от России.

Сажусь снова напротив и, взяв его руку в свою ладонь, заглядываю через глаза в самую генеральскую душу:

— Господин генерал! С оружием, амуницией и боеприпасами скоро станет лучше — сами сделаем или у союзников закупим... Подготовку нижних чинов, унтеров и офицеров этой зимой наладим — этим сам генерал Келлер обещал мне заняться...

"Плохие отношения между начальниками" — дело поправимое, если разрешить каждому из них самому набирать себе команду и, самому же — за каждого в ней отвечать...

Сделал паузу, чтоб до собеседника дошли мои слова и, потом:

— Но, все эти меры не дадут видимого результата, если мы не наведём порядка в ближайших тылах армии: своими глазами видел, а не с чьих-то слов говорю — там творится сущая анархия! Каждая воинская часть считает своим долго всё разворовать и разрушить в том месте, где она стоит — а там, хоть трава не расти. Сплошное мародерство и воровство, а следом является дезертирство, бродяжничество и распущенность в тылу!

— Воистину так, Ваше Величество, — горячо со мной соглашается, — с объявлением войны дисциплина в армии была фактически отменена — повторилось то же самое, что обращало моё внимание ещё в японскую войну. За десять прошедшей с той поры лет, в воспитании в армии дисциплины не было принято никаких действенных мер...Никто даже и, не подумал об организации тыла с этой стороны — которая, казалось бы, так проста для понимания даже штатского человека! С таким тылом мы проиграем войну, Ваше Императорское Величество!

Так, так, так... Ощущение, как на рыбалке — когда начинает клевать: поглубже заглоти, поглубже...

Здесь, я услышал от Маннергейма то, что хотел услышать. Он соскочил с кресла и довольно-таки эмоционально заявил:

— С ТАКИМ ТЫЛОМ, ВОЕВАТЬ НЕЛЬЗЯ!!!

— А Вы, считаете, — спрашиваю вкрадчиво, — что мы должны непременно выиграть эту войну?

— Конечно, Ваше Императорское Величество! — отрицающее мотает головой, — вспомните проигранную Японскую войну, Государь. Вспомните, какие после неё были революционные потрясения. А, если мы вновь потерпим поражение — я, даже боюсь себе представить, какие несчастья обрушаться на Россию!

Ну, теперь ты мой, Густав Карлович! А финны, нехай подыщут себе другого кандидата в фельдмаршалы.

"Подсекаю": хватаю его руку, трясу её, левой рукой обнимаю опешившего Маннергейма и горячо говорю — взгляд в взгляд:

— Я знал, господин генерал, что в вашем лице я найду самого преданного мне, Престолу и Отечеству приверженца! Готового выполнить любой приказ Императора и Верховного Главнокомандующего, каким бы трудным он не оказался...

До генерала начинает что-то доходить — он раскрывает было рот, но уже поздно: я уже "подсёк"! Беру со стола заранее заготовленные документы, вписываю в них его фамилию и звание и торжественно вручаю:

— Поздравляю! Теперь, Вы по чину — генерал-лейтенант и заведующий новым родом войск — Императорской полевой жандармерией.

Вижу, несостоявшегося героя финского народа, чуть Кондратий не хватил...Вот так всегда: всё понимаем — но грязную работу, пусть делают за нас другие! Чуть ли не насильно, усаживаю его обратно в кресло:

— Ещё раз поздравляю, господин генерал-лейтенант!

Когда Маннергейм чуть-чуть пришёл в себя, он начал было, прижав руку к сердцу и пытаясь встать:

— Ваше Имп...

— Да, знаю! — не давая ему закончить фразу, резко обрываю, — среди наших господ офицеров, отношение к жандармам отвратительное! Им, даже подать руку считается бесчестным. Вот потому-то, я выбрал Вас — а, не кого-нибудь другого.

Действительно: одно дело человек сам — по свободному выбору идёт в жандармы, после какого "бесчестного" поступка, например, или в погоне за чинами или высоким жалованием. А другое дело — его приказом самого Верховного Главнокомандующего назначают... Почувствуйте разницу, как говорится!

Это во-первых, а во-вторых: сама личность Маннергейма — сам его внешний вид, как бы говорил, что он и бесчестие — понятия несовместные. Ну, недаром же он "в реале" такой широко известной исторической личностью стал — которого, даже враги уважали. Сам Сталин в его сторону неровно дышал — это говорит о многом!

— Вы же в свою очередь, можете назначить себе в подчинённые любого офицера Императорской Гвардии или Армии...По согласованию со мной, конечно. Отказ будет считаться воинским преступлением — сродни дезертирству и караться по всей строгости военного времени: скоро специальный приказ Верховного Главнокомандующего выйдет.

Как-то довольно быстро, генерал задумался и стал соображать вполне адекватно:

— Не всех можно понудить, Ваше Величество! Некоторые офицеры, предпочтут стреляться — если невозможна отставка...

Я, с полнейшим безразличием пожал плечами:

— Да, хоть вешаться! Естественный отбор в действии: идиоты должны вымирать и, не оставлять потомства.

Затем, подумав сам и припомнив кое-что из собственного недавнего опыта:

— Хотя, да! Толку от таких...

* * *

Гвардию надо безусловно сокращать — она не показала никакого преимущество перед обычными полевыми войсками. За исключением, особливо великих потерь, разумеется — когда лучший человеческий материал Империи, бездумно бросали в "мясорубку" — ради каких-то особых "гвардейских" понтов. Только и слышно было, как Гвардия — в лоб на пулемёты, "не ложась" атаковала какое-нибудь гов...но — которое, даже на топографической карте не сразу найдёшь. Причём, вот это — "не ложась", "в штыки" особенно любили смаковать, подчёркивали...

Даже, у Слащёва — этого умнейшего человека, это нет-нет — да проскакивало.

БЕСИТ!!!

"В реале", гвардейскую пехоту добьют в следующем году — на топких берегах речки Стоход, при многочисленных попытках штурма злосчастного Ковеля — в продолжении, уже захлебнувшегося в русской крови Брусиловского прорыва...

А я этого сделать не дам!

Пусть, "оптимизированная" до разумных пределов Русская Императорская Гвардия, выполняет парадно-представительские функции — да патрулирует улицы обоих столиц: собранные со всей Империи лучшие представители её "сильной" половины, должны остаться в живых и, после войны дать здоровое и, как можно более многочисленное потомство — а не гнить невесть где, вдали от родных изб!

* * *

— ...Предпочтение отдавайте офицерам Пограничной стражи. Я даже, пожалуй, издам указ — о поочередном временном прикомандировании к Полевой жандармерии, сроком скажем на полгода, всех офицеров и унтер-офицеров из Особого корпуса пограничной стражи.

Вижу, мой собеседник нетерпеливо заёрзал — стало быть, осенила его какая-то гениальная мысля:

— Вы, что-то хотите спросить, господин генерал?

— Ваше Императорское Величество! Позвольте дерзнуть...

— Дерзайте!

Встав, Маннергейм, как будто с телебашни — из-за своего роста, казалось, начал вещать:

— Не проще ли, Государь, переподчинив Военному ведомству, полномочия Корпуса Пограничной Стражи расширить на прифронтовую полосу? Глубиной, скажем в сто вёрст...?

Как мне известно, пограничники в это "интересное" время принадлежат не органам госбезопасности, как "у нас", а министерству финансов.

— ...Любой офицер с удовольствием пойдёт в Пограничную стражу, Ваше Величество, даже из кавалерии — их чины носят звания армейской конницы.

— Помолчите, господин генерал — я думаю!

Когда до меня дошло, возникло чувство неловкости и досады... Почему, мне самому в голову не пришло такое простое очевидное решение?!

"Послезнайка" недоделанный...

Я, уставившись на люстру и, тщательно её разглядывая, хорошенько задумался — в принципе, идея стоящая: и там и, там — поддерживание особого режимного порядка, ловля "нарушителей", шпионов и прочих вражеских агентов. Дальневосточная же граница, с её "хунхузами", вообще от прифронтовой зоны — уже лет сто как, ничем не отличается!

Заманчивым является ещё и то, что можно воспользоваться уже готовыми структурами западных пограничных округов. В Вильно, где я побывал перед одноимённым сражением, например, располагался 2-ой Пограничный округ.

Однако, связываться с министерством финансов... Я вспомнил свой опыт общения с Горемыкиным и бббррр! Внутри у меня всё заныло, как в предвкушении звездюлины.

С другой стороны — при Вилие, на Мейшагольской позиции, была Сводная пограничная дивизия: она подчинялась армейскому командованию и использовалась как обычная пехота. Кстати, когда при переформировании в "Оперативно-Тактическую Группу полковника Романова", из части пограничников был создан Заградительный отряд — показавший весьма высокую эффективность. Порядок в тылу ОТГ — хоть и на очень короткое время, был наведён быстро и решительно.

Звоню в Штаб и приказываю как можно быстрее предоставить мне краткую справку по западным пограничным округам. Спустя некоторое непродолжительное время (приучил-таки своих штабных работать оперативно!), пока мы с Густавом Карловичем добивали самовар, оттуда перезвонили и самый компетентный в этом вопросе военный чиновник, дал самую исчерпывающую информацию.

Да, западные округа Отдельного корпуса пограничной стражи: 2-ой Варшавский, 3-ий Вильненский и 4-ый Житомирский — с началом войны были переподчинены от Финансового к Военному ведомству и, за год войны вполне благополучно были угроблены. Мало того, с Дальнего Востока на фронт был передислоцирован Заамурский пограничный округ в составе четырёх бригад — с казаками которых, я познакомился в самом конце сражения за Мейшагольскую позицию и, его видать по всему — ожидает такая же незавидная судьба.

Не знаю, кто как — а, я уже не удивляюсь наличию более чем двух миллионов вооружённых дезертиров в Империи, накануне революции!

Звоню лично генералу Алексееву и на повышенных тонах, приказываю ему немедленно вывести из боёв всех уцелевших кадровых пограничников:

— Самих Мухтаром лаять заставлю, Ваше Высокоблагородие — и Вас лично и, весь ваш кастрюлеголовый Штаб — если замешкаете исполнить!

* * *

В самом мрачном расположении духа, рву приказ об "полевых жандармах" и кидаю его в корзину. Безусловно, Маннергейм прав: надо считаться с общественным мнением — урок мне, самодержцу-самозванцу!

Говорю ему:

— Хорошо! Пусть новый род войск, который Вы возглавите, будет называться: "Отдельный полевой корпус пограничной стражи". В него будут входить все пограничные округа оказавшиеся на театре боевых действий в результате начавшейся войны — а подчиняться он будет непосредственно Верховному Главнокомандующему. Создавайте свой штаб, пишите уставы — месяц сроку Вам для этого, господин генерал! Собирайте под своё начало всё, что осталось от трёх округов на Западе, Заамурский пограничный округ и, не забывайте про "командировочных" из мирных пограничных округов...

Недолго думая, Маннергейм заявляет:

— Этого, будет явно недостаточно, Ваше Величество! Если с офицерским или унтер-офицерским составом, я думаю, мы как-нибудь, да совладаем — использую по вашей идее "командировочных" с тыловых пограничных округов, то где взять нижних чинов? Боюсь, если использовать существующий порядок их набора, то нам придётся самих "пограничников" ловить...!

И опять он прав! Не хочет русский мужик ни воевать, ни ловить тех — кто воевать не хочет.

— ...Разрешите, использовать в "Отдельном полевом корпусе", лишь казаков?

Хм...В семнадцатом году, насколько верно мне подсказывает память, казаки ненамного лучше серошинельной "махры" себя проявили! Точно также воевать "устали" и, захотели домой — поближе к бабам. Это потом они спохватились — когда большевики их "разказачивать" стали, уравняв в правах с иногородними. И, даже "дикие", не изъявляли особого желания свои бешметы с черкесками — рвать об германские и австрийские штыки, ни за "белого" царя, ни за русскую демократию.

Так, где ж мне взять то их — таких верных "царю и Отечеству"? Чтоб, не боялись свою же — русскую кровь пролить, поддерживая порядок в ближайшем тылу Императорской армии?

Да, бесполезно — нет таких... Русских. Каждый русский — природный анархист и очень не любит находиться в рядах "правоохранителей": "мусоров", "стукачей", "вертухаев"... То ли дело немцы: "стучат" своим властям по любому поводу — когда надо и когда не надо, аж барабанный треск стоит!

* * *

Помню один случай, произошедший лично со мной: в начале "лихих 90-ых", гонял я с другом от них иномарки... Ну и, как-то съехал с автобана под вечер и остановился возле одной небольшой речки — чтоб отдохнуть немного, перекусить чем Бог послал, да отдохнуть до утра на природе. Не успели то, да сё — даже "поляну накрыть", как являются полицейские с вопросом: а не рыбачим ли мы здесь без лицензии и всего прочего — по их немецким законам предусмотренным? Проверили: убедились — что нет и, извинившись — свалили восвояси.

Только, присели, нарезали сосиски, да разлили чай по рюмкам — смотрим опять те же самые полицаи подкатывают, по тому же вопросу... Потом — ещё, ещё, ещё...

Мой кореш хорошо на их шпрехе балакал — спрашивает, в чём проблема то? Что так к нам зачастили? Отвечают: каждый немец, едучи по автобану и наблюдая стоящий у водоёма автомобиль, считает своим долгом "дать сигнал" соответствующим "органам"... Тут, мой кореш вполне логически спрашивает: ну проверили разок и хватит! Знают же по первому разу, что ничем противозаконным мы не занимаемся... "Найн, — отвечают, — мы должны каждый "сигнал" проверить".

Пришлось в превеликой досадой сворачиваться и, уже по-тёмну ехать искать гостиницу.

Вот же, разница в менталитетах, да?! Наш бы мент, на "сигналы" — хрен после первого раза забил б и, стал бы заниматься чем-нибудь — более полезным для себя. С не пристёгнутым ремнём кого ловить, или с вчерашним "выхлопом". А, эти...

Неруси, одним словом!

Вот почему, ребятишки, немцы — свободная, демократическая нация, а мы — страна тирании и бессловесных рабов. Хотите жить как на Западе? Тогда, "стучать" надо чаще — а не попу брезгливо морщить! С чистой совестью, демократов не бывает...

* * *

Ну, это всё "поэзия", не относящиеся в делу...

Да, где ж мне вот таких — как немцы, в свои пограничные заградотряды взять? Не из пленных же, в самом-то деле!

Даже и не знаю, что Маннергейму ответить:

— ..."Казаков", говорите, господин генерал? Пожалуй, нет: казаков — больше чем они у пограничников уже есть, я Вам не дам.

Они мне самому в кавалерии нужны — есть у меня кой-какие "дальние" задумки.

— Калмыков берите, — предлагаю, — они к казакам приравнены.

— "Калмыков"? Ваше Величество, сей народ боевой — но крайне малочисленный.

Я весь в раздумьях:

— Погодите-ка...

СЁМКА!!!

Говоря словами из бессмертной комедии Гайдая: "Кто нам мешает, тот нам и поможет" — убью-ка я, одним выстрелом двух зайцев — согласно русской пословице!

— А забирайте-ка, всех латышских стрелков себе, господин генерал!

Тот, в недоумении, что за диво такое — ведь латышские полки и тем более дивизии, ещё не сформированы:

— "Латышских стрелков"?

— Да, именно — латышских стрелков! Как мне передавали, в Лифляндской и Курляндских губерниях, просто отбоя нет от добровольцев .

Здорово я придумал, да?! Если я ещё и предотвращу создание Чехословацкого корпуса — то я лишу русскую Гражданскую войну "горючего материала", с обоих сторон.

Ещё одна мысля пришла и, хитро посмотрев на Густава Карловича Маннергеймом, я пообещал:

— А чуть позже — если всё как надо срастётся, я ещё кое-какой "контингент" Вам подгоню, господин генерал-лейтенант!

* * *

В моём намерении использования заградительных отрядов (иными словами: полевой жандармерии, войск по охране тыла и прочее) — да ещё и из "инородцев", нет ничего особо нового или предосудительного. Такие подразделения были известны издавна в военной истории.

Древние греки выставляли позади своих фаланг древних же скифов, Петр Первый перед Полтавой — тех же калмыков с недвусмысленным приказом: "колоть всех — кто назад поддастся, не жалея и самого Петра"...

В настоящее время, наши демократические союзники — французы, используют в качестве бойцов заградительных отрядов, негров из африканских колоний и, те с великим удовольствием — только в путь, расстреливают дезертиров из природных французов!

Да, что там так далеко ходить!

Царское правительство и, до меня испокон веков использовало казаков в этом качестве — правда на нерегулярной основе, а сменившее Временное — ударные части и, так называемые — "Батальоны смерти". Я же хочу создать новый, специальный род войск — для поддержания порядка в ближнем тылу действующей армии.

Поэтому я беру перо, бумагу и тщательно обдумывая каждое слово, собственноручно пишу:

"Я, Николай Второй, Верховный Главнокомандующий, Император всея Руси и прочая, приказываю:

Сам, достаточно длинный текст приказа — со всякими бюрократическими загугулинами да оборотами, я думаю можно пропустить...

...Заградительные отряды Отдельного полевого корпуса пограничной стражи, в зоне своей ответственности проводят следующие мероприятия:

а) Организуют службу заграждения путем выставления засад, постов и дозоров на войсковых дорогах, дорогах движения беженцев и других путях движения, с тем, чтобы исключить возможность какого бы то ни было просачивания военнослужащих, самовольно оставивших боевые позиции и вражеских агентов;

б) Тщательно проверяют каждого задержанного военнослужащего или гражданского лица показавшегося подозрительным, с целью выявления вражеских агентов, мародёров и дезертиров, бежавших с воинских частей;

в) Всех установленных вышеперечисленных нарушителей, немедленно арестовывают и ведут следствие для предания их суду военного трибунала. Следствие заканчивать в течение 24-часового срока. Лиц, имеющих подозрением быть вражескими агентами, передать в распоряжение ближайших контрразведывательных органов;

г) Всех отставших от части военнослужащих организовывают повзводно (поротно) и под командой проверенных командиров в сопровождении конвоя из предъявителей заградительного отряда, направляют в штаб соответствующей дивизии или полка;

д) В особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия безотлагательных мер для немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику заградительного отряда представляется право расстрела нарушителей на месте. О каждом таком случае начальник заградительного отряда доносит в Особый отдел армии и фронта. Приговор приводят в исполнение на месте и, при возможности — перед строем той части, откуда нарушитель...

Генерал-майор Романов".

Вскоре, с помощью самого генерал-лейтенанта Маннергейма и моего начальника Юридического отдела Генерального Секретариата штабс-капитана Свиты Ястржембского Феликса Николаевича, документ был в туже ночь составлен и распечатан в нужном количестве для всех причастных сторон.

* * *

Для уточнения кое-каких моментов в моём приказе об улучшении снабжения Действующей армии обувью, принял главного интенданта Русской армии генерала Дмитрия Савельевича Шуваева, по его же просьбе, произведшего на меня самое благостное впечатление. Этот внук крепостной крестьянки и сын солдата-сверхсрочника, самостоятельно — без всякой протекции прошедший путь наверх, до столь высокой должности, прославился тем, что "уничтожил коррупцию" в интендантском ведомстве...

Ну, в последнее ни за что не поверю!

Скажем так: сократил воровство и бардак в ведомстве — которое возглавил после Русско-Японской войны, до разумных пределов.

Вообще, ничего плохого про Дмитрия Савельевича не читал "там" и ни разу не слышал здесь!

При реорганизации Главной интендантской службы Императорской армии и войсковых интендантских органов он, например, применил "научный подход" — что по нынешним временам исключительная редкость. Генерал Шуваев, привлёк к сотрудничеству не только специалистов из гражданских государственных ведомств — но, даже профессоров университетов! Им же, была создана "Интендантская академия" — предшественница советского "Высшего военного училища войск тыла".

Практически, весь 1916 год генерал Шуваев — это счастливое исключение в "лампасноносном стаде баранов" являлся Военным министром и, именно при нём была самая грандиозная наша победа — знаменитый Брусиловский прорыв. Затем, Дмитрия Савельевича, в результате каких-то интриг сняли с Военных министров и, Империя тут же (не знаю право, случайно это произошло или "не совсем" случайно), накрылась сверху грандиозным лохматым "тазом"...

По "существу", все возникшие вопросы решили сравнительно быстро — хоть и, пару раз довольно горячо поспорили... Затем, поговорили на разнообразные темы за чаем и, я решил на будущее:

"Пожалуй, Военным министром его ставить не стоит — всяк должен быть на своём месте, а эта должность не столько хозяйственная — сколько политическая. А, вот дать ему два дополнительный "новых назначений" — которые он и, так "повезёт" на своём генеральском горбу, но немного позже — в декабре, обязательно надо".

— Дмитрий Савельевич! Думаю, для более оперативного снабжения войск, необходимо выделить из "Главного интендантского управления", отдельное "Главное полевое интендантство" и образовать при Ставке Верховного Главнокомандующего "Управление главного полевого интендантства"...

Тот, хоть и удивился зело, но больше обрадовался:

— Давно назревшее введение, Ваше Императорское Величие! Сам неоднократно подавал рапорты в Главный штаб, ещё при Великом Князе.

— Вот и, замечательно! Пишите необходимые документы, создавайте и возглавляйте эти структуры господин генерал.

Далее:

— Что больше всего мешает Вам и вашему ведомству, в деле снабжения войск?

— С каждым днём, все острее и острее ощущающаяся полная дезорганизация в ведомстве Путей сообщения, Ваше Величество! — ответ, думаю, был готов и вертелся у него на языке давно, — для доставки на фронт всего необходимого недостаёт — по словам железнодорожников, подвижного состава и, в то же время на станциях простаивают неделями порожние товарные составы — а под жильё для беженцев занято свыше сто двадцати тысяч вагонов.

Так, так, так... Интересно!

— Кто у нас в Империи заведует беженцами, не напомните?

— Если мне не изменяет память, то — сенатор Зубчанинов. Был у нас с ним разговор, но по его словам, расселить беженцев с Висленского края и Галитчины больше некуда...

Стебаюсь, однако:

— Не может быть! А у себя в особняке, поселить хотя бы одну семью он не пробовал? В столовой, например — а кушать можно с прислугой на кухне.

Генерал, только шеей повертел, типа — ну и чудишь ты, Ваше Величество!

А почему бы и, нет?!

Надо издать указ об подселении беженцев в дома городской и сельской буржуазии. К творческой интеллигенции — так любящей писать и болтать об страданиях народа под гнётом Самодержавия и, в особенности — профессуру надо обязательно не забыть: "Собачье сердце"-ремейк.

ХАХАХА!!!

Мысленно, потираю руки в предвкушении удовольствия: вот визгу то поросячьего будет!

Ничего, пусть привыкают — при большевиках, эта "привычка" пригодится.

Подумав, спрашиваю:

— Заставлять не буду и пойму, если откажитесь...Но, если я поручу Вам — справитесь с железнодорожной проблемой, Дмитрий Савельевич?

По всему видно, генералу — страсть как не хочется ещё и, это вонючее дерьмо, голыми руками разгребать! Однако, долг берёт вверх:

— Справлюсь, Ваше Императорское Величество!

Всегда бы и, со всеми так!

— Тогда ждите моего приказа об подчинении Министерства Путей Сообщения — Главному интендантскому управлению, господин генерал.

* * *

Был и совсем неожиданный визитёр...

— Генерал-адъютант Куропаткин Алексей Николаевич, — прочитал как-то поутру Генсек Мордвинов, в списке просящихся на аудиенцию, — цель — просьба о назначении...

Таких, прозванных генералом Алексеевым "нанимающимися" — изрядно ему надоевших ещё при прежнем Верховном, здесь до недавнего времени было полно. Отставники по возрасту, здоровью или по "делам минувшим", отощав на "уменьшенном содержании" приезжают "наниматься" в Ставку и, готовые любезить перед каждым офицером Штаба — чтоб получить новое назначение.

С взятием же мною этой должности, прослышавшие об том "отказники" — даже получившие при Николае Николаевиче "отлуп" по несколько раз, буквально оккупировали Могилев и, используют любую возможность, чтоб попасться на глаза — если не царю, так кому-нибудь из Свиты.

Назначенный мною комендантом города, генерал-майор Степанов наведёт с этим делом порядок, но это будет несколько позже...

— ...Ааа, вот и наш маньчжурский "герой" пожаловал! — очень было бы интересно побеседовать с сей исторической личностью, — сами как думаете, Анатолий Александрович — стоит ли мне с ним беседовать и, давать назначение?

— Всё в воле Вашего Величества, — недолго подумав, отвечает мой Генеральный секретарь, — но, при всех своих недостатках (ему не хватает решимости и твердости воли) и, неславном боевом прошлом, Алексей Николаевич пользуется любовью среди простых солдат и уважением среди генералов и офицеров. Он работоспособен — может провести "за столом" целый день, аккуратен и немало сделал наведения порядка в войсках, их довольствии. Что касается военных неудач...

— ...В той войне, аблажались все без исключения, — закончил я за него, — все, начиная с Императора! Ладно... Назначьте генерал Куропаткину аудиенцию в общем порядке.

Через день, ко мне в купе-вагон заходит седой, отяжелевший старик и, бодренько так:

— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество!

— Здравствуйте, господин генерал! Присаживайтесь, прошу Вас...

Побеседовали, сначала на отвлечённые темы — о погоде, о здоровье, о делах на фронте — то, да сё... Вижу — старикан то, ещё — ОГО-ГО!!! В здравом уме, как говорится и при ясной памяти.

"В реале" вспоминаю, мой Реципиент поставит Куропаткина сначала на корпус, затем на армию, потом — заведующим Северным фронтом. На всех перечисленных должностях, этот генерал — хоть и будет пользоваться "любовью и уважением" подчинённых, но ничем Отечество или — хотя бы себя, не прославит... Печально, вроде — хороший человек и небезталантливый, даже!

"А если с помощью "волшебного пенделя"?!", — вдруг осеняет.

— Так Вы, говорите, — спрашиваю предельно учтиво, — приехали просить новой должности, Алексей Николаевич?

— Так точно, Ваше Императорское Величество! Согласен, даже на начальника дивизии.

Вот это "даже", слегка взбесило, хотя вижу — человек искренне хочет быть полезен.

Встаю с кресла, Куропаткин следует моему примеру... Подхожу вплотную, доверительно беру за локоток и ласково заглядываю в глаза:

— Дорогой Алексей Николаевич! Генералов — начальников дивизий, у меня хватает — их у меня, как собак нерезаных! Мне, грамотного солдата — такого как у германцев, недостаёт... Вот с чем, Вы бы могли помочь мне — своему Императору, Российской армии и всему Отечеству в целом!

Старательно морщит лоб:

— Не могу представить себе, чем могу помочь...

— Могу подсказать, господин генерал: Вы где родились, сперва позвольте узнать?

— В селе Шешурино Тверской губернии, Ваше...

Точно! В этой деревне, где он будет под конец жизни, то ли — простым сельским учителем, то ли — директором школы, его — то ли, убьют какие-то залётные бандиты, то ли — он сам умрёт вследствие болезни какой или довольно преклонных лет, уже при большевиках — в 1925 году. Плохо помню, но это уже не важно.

Кстати, у местных жителей — моих современниках, о их земляке — покойном "мукденском герое", одни лишь приятные воспоминания! Могила его всегда ухожена и часто посещаема.

— ...Так вот, если хотите принести максимальную пользу Царю и Отечеству, возвращайтесь на свою "малую Родину", Алексей Николаевич и, устройте там лучшую среднюю школу во всей Империи. Деньги же на неё, можете заработать написанием мемуаров — я слышал, Вам американцы четыре миллиона "зеленью" за библиотеку по Русско-японской войне предлагали.

Закончив речь, я подошёл к окну — давая знать, что аудиенция закончена.

Хотя, плечи у Куропаткина вздрогнули и несколько поникли, не выдав чувств (поразительная выдержка и изысканная воспитанность — замеченная ни одним мною!), он слегка поклонился и, ответствовал:

— Благодарю, Ваше Величество! Приложу все усилия, чтоб выполнить вашу высочайшую волю... Разрешите идти?

— Разрешаю, — попрощался я, сказав на последок, — удачи Вам на новом поприще, господин генерал!

Чуть ли не строевым, с горделивой осанкой, идёт на выход, но уже в дверях — когда он взялся за ручку, я его останавливаю:

— Вернитесь, господин генерал!

Усадив в кресло, я сперва извинился перед Куропаткиным за "безобидную" шутку, затем:

— Однако признайтесь, Алексей Николаевич, Вы тоже — юморист изрядный. После Военного министра и Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, действующими против Японии — просить у меня дивизию...?!

Здесь, я сделал большие глаза: как сказочный серый волк — скушавший бабушку, Красную Шапочку, бригаду лесорубов — встрявших в чужие разборки, а затем присевший в кусточках "по-большому"... Немного покакать, говоря своими словами:

— ...Вы представляете, что напишут обо мне потомки-историки — не считая нынешних газетных писак, удовлетвори я вашу просьбу?!

Куропаткин, потеряв всю свою "выдержку", страшно побледнел и, соскочив — в свою очередь, принялся передо мной извинятся. Едва посадив его обратно на место, я молвил с понимающей печалью в голосе:

— Полноте, Алексей Николаевич! Я уже привык к "подставам" и ваша, надо отдать должное — ещё самая безобидная.

— ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

Опять соскочив с кресла, генерал Куропаткин — уже покраснев до предынфарктного состояния и, прижав руку к сердцу, в пояс кланяясь мне:

— Ради всего святого, простите старого дурака...

— "Простить..."?

Подхожу, ласково обнимаю, усаживаю в кресло и проникновенно шепчу на ушко:

— Обязательно прощу — даже прос...ранную Вами Японскую компанию прощу, если выполните мою следующую волю, господин генерал...

Враз, приходит в себя — а то, чуть было не расплакался:

— "Вашу волю"?! Просите что угодно — ВСЁ(!!!) выполню — или умру, Ваше Имп...

Отлично! "Клиент" для зомбирования созрел.

Опять же — шутка!

Однако, "в каждой шутке есть своя доля шутки": то, что я ему прикажу — Куропаткин воспримет очень серьёзно, на уровне подсознания и, в лепёшку расшибётся — но выполнит.

— ...Просто вопиющее безобразие творится у нас с подготовкой пополнения для Действующей армии, господин генерал! Такое ощущение у меня сложилось, что обучением вновь призванных новобранцев никто не занимается и, оно пущено на самотёк. Считая это, делом ОСОБОЙ(!!!) государственной важности, я принял решение создать Резервный фронт — куда войдут все части, занимающиеся во внутренних округах Империи подготовкой пополнения для фронта и назначить его Заведующим Вас, господин генерал-адъютант. Уверен, Вы не подведёте своего Императора, Алексей Николаевич!

— ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО...!!!

Всё-таки расплакался от переизбытка чувств! Эх, старость, старость...

* * *

Позже, за чаем мы с ним ещё довольно долго побеседовали. Я ознакомил без пяти минут заведующего — ещё не существующего даже на бумаге Резервного фронта, с тем что уже мной было предпринято: с планом генерала Келлера о подготовке унтер— и обер— офицерского состава "на местах" и о проекте допризывной подготовки генерала Воейкова...

Пригласили последнего и пообщались с ним, уточняя кой-какие — ключевые и, не очень моменты.

Условились, что начальная военная подготовка должна происходить за год до призыва, по принципу — "без отрыва" от производства" или учёбы и, лишь кратковременно в специальных загородных лагерях. Кроме обязательных изучения воинских уставов и жесточайшей муштры — строевой подготовки, то бишь — основой основ всякой регулярной армии, в курс обучения войдут кросс по пересечённой местности, ползание, рытьё окопов, маскировка, ведение наблюдения и разведки, метание муляжей гранат, рукопашный бой, изучение стрелкового оружие...

С последним — как и со стрельбой впрочем, особый головняк: если в Действующей армии нет — ни оружия в достатке ни патронов к нему, то что говорить об тыловых учебных частях, при которых по замыслу должны обучаться допризывники?!

Хорошо, соображалка у меня работает!

— Надо озадачить писателей и художников, да привлечь издательства — для как можно большего тиражирования особых "комиксов": книжек, содержащих картинки по устройству и обслуживанию основных видов оружия.

Ещё зная, что молодёжь падка на всякие блестящие атрибуты на грудь молодецкую — показывающие их реальную или мнимую крутизну, я предложил ввести сдачу спортивно-прикладных норм — типа приснопамятной "ГТО" и, награждать значками за их успешную сдачу.

Конечно, поспорили со мной — но в конце концов, оба согласились со мной о полезности такого.

Пройдя начальную допризывную военную подготовку и по достижении призывного возраста, новобранец направляется в центры подготовки резервистов, где уже всерьёз и максимально жёстко — от зари до зари, по немецкому принципу: "пот бережёт кровь", он закаливает дух и тело — готовясь к отправке в Действующую армию.

Срок для обычных стрелков — три месяца.

В течении обоих видов подготовки, за молодыми людьми ведётся наблюдение с целью определения их личностных качеств. Отобранные кандидатуры направляются в центры подготовки специалистов: наводчиков артиллерии, пулемётчиков, сапёров-инженеров, кавалеристов, техников-мотористов и так далее...

Подготовив всё теоретически, необходимые документы, оба генерала выехали в середине октября в Коломну — в новую Ставку Верховного Главнокомандующего, куда скоро отправлюсь и, я после кратковременного посещения Петрограда.

Куропаткин возглавит соответствующий отдел при Штабе, а Воейков — организует первый в России губернский центр НВП, где будут готовиться инструкторы и методисты для всей Государственной программы допризывной подготовки молодёжи.

Но это — уже следующая история...

Глава 32. Без галстуков.

" ...Это было что-то гораздо более глубокое и опасное: Николай II, Царь всея Руси, Верховный Главнокомандующий пятнадцати миллионов русских солдат со всем усердием пассивного христианина избрал своим девизом слова — "Да будет воля Твоя".

— Кто научил тебя, Никки, почитать подобным образом волю Бога? Ты называешь, Никки, это христианством, но это звучит скорее, как магометанский фатализм турецкого аскера, который не боится смерти, так как его ждут за гробом широко открытые ворота рая. Истинное христианство — заключается гораздо больше в действии, чем в молитве. Господь Бог доверил тебе сто шестьдесят миллионов жизней.

Бог ожидает от тебя, чтобы ты ни пред чем ни остановился, чтобы улучшить их участь и обеспечить их счастье. Ученики Христовы никогда не сидели сложа руки. Они шли из края в край проповедуя слово Божье языческому миру!

— На все воля Божья, — медленно сказал Никки, — я родился 6 мая, в день поминовения многострадального Иова. Я готов принять мою судьбу.

Это были его последние слова", — Сандро.

С первоочередными делами разгрёб кое-как и, думаю, настало время поговорить с военными представителями союзников при Ставке — обещал же, ведь! Через покойного генерала Жилинского (не к ночи упомянут будет!), обещал.

Здесь, в Могилеве, находятся представители верховных командований от каждой из стран Антанты — но конечно, на всех время убивать не стоит: от Италии или Сербии я ничего не жду, а от Японии — мне и даром ничего не надо. Встречусь только с представителями "сверхдержав", задающих тон в Антанте — Англии и Франции.

С обоими я уже был знаком лично, благодаря множеству официальных мероприятий, про каждого из них достаточно много знал из рассказов своих военных или донесений Штирлица.

Военный представитель Британии — старый брюзга генерал Бартельс, например, крутил любовь-морковь с молоденькой почтовой чиновницей. Чиновницу по моему устному распоряжению и письменному приказу её вышестоящего начальства, тотчас уволили: кто девушку "танцует" — тот пусть её и "ужинает". Ну и, завели "дело", расследование то есть — за "несанкционированный контакт" госслужащего с иностранцем. Я ж, совсем недавно специальный указ по этому поводу издал! Если, ничего кроме "романа" меж ними нет, то больше ничего серьёзного, кроме увольнения и невозможности впредь устроиться на госслужбу, ей не грозит... Так, чтоб другим неповадно было.

Само собой разумеется, "представители" не одни-одинёшеньки здесь тусуются — а с небольшими делегациями. У английского, например, среди прочих имеется аж два целых адъютанта.

Первого из них, известного сквалыгу — берущий мзду за всё, что ни попросишь, к тому же — имеющего скверную привычку нелестно отзываться про своего шефа-генерала, я отдал "в разработку" Штирлицу. Но, пока — "а воз и, ныне там".

Не вербуется, падла!

Другой адъютант генерала Бартельса, пошёл по стопам своего начальника — путаясь с довольно некрасивой местной еврейкой. Против половых связей иностранцев с местным населением, тем более "некрасивыми еврейками" — не числившихся ни на военной, ни на государственной службе — ничего против не имею!

Но, он к тому же, имел привычку фотографировать вся и всё — даже я, пару раз попался в объектив его "Кодака", что мне очень не понравилось. Был издан приказ о запрете без особого разрешения, фотографировать на территории расквартирования Ставки Верховного Главнокомандования и, в следующий раз, фотоаппарат у него попросту отобрали мои жандармы, а самого выслали вон. Конечно же, из-за такого пустяка, никакого дипломатического скандала не последовало...

Про французского представителя генерала Жакена, я знал лишь, что он почти безвылазно сидит в своей гостинице, изредка высовывая из неё нос — для какого-нибудь "официала", на котором не может не быть. Это, невысокого роста блондин средних лет, очень похожий на нашего простого мужика. В отличии от своего британского коллеги, относящегося несколько высокомерно к местным "аборигенам", французский представитель сумел выучить русский язык.

С ним довольно активно контактирует через "членов делегации" мой шофёр Адольф Кегресс, но какие между ними отношения и о чём они говорят — про то лишь, только сам Бог ведает — да эти двое.

* * *

Итак, в один прекрасный, солнечный денёк — во вторник 29 сентября дело было, мне позвонили и сообщили, что оба "представителя" на месте. Звоню в свою очередь в гараж:

— Адольф! Сегодня хочу позавтракать ("пообедать", в смысле: как уже неоднократно говорил — всё здесь у них, не как у людей) в какой-нибудь ресторации в городе... Через десять минут жду.

С собой беру Генерального секретаря генерала Мордвинова с бумагами, двух "секьюрити" и, плюс сопровождение из жандармов — по минимуму, на втором автомобиле предоставленном Комендантом Свиты.

— В какой "ресторации" желает позавтракать Его Величество? — спрашивает Кегресс, когда мы тронулись.

— В ресторации при Штабе, — ржу, — там, надеюсь, накормят бесплатно!

Выезжаем и вскоре мчимся по городу...

— Стой! — командую, не доезжая до Штаба, — хочу отведать французскую кухню: езжайте к "Дому Граната", Адольф!

Тот, от неожиданности тормознул излишне резко — да так, что сидевший рядом с ним Мордвинов приложился головой об лобовое стекло.

— Осторожней, Адольф, — кричу ему, — не дрова везёшь, а самого Императора!

Картина Репина "Не ждали", что называется!

Увидев меня, оба "представителя" чуть лягушачьими ляжками не подавились... Или, что у них там на второй завтрак? Ой, извиняюсь: всего лишь луковый суп и "петух в вине". Конечно же, заранее были предусмотрены меры, чтоб посетителей в этом ресторане было поменьше — почти все столики были свободны. Но, "все столики" меня не интересовали:

— Господа! Не возражаете, если мы с господином генералом присядем и отобедаем с вами?

Переглянувшись ошарашено, оба тотчас соскочили и мсье Жакен — на довольно сносном русском, ответил:

— Почтём за великую честь, Ваше Императорское Величество!

Сэр Бартельс, тоже что-то пробулькал непонятное, но по интонации — смысл тот же.

— Господа! Как завсегдатаи сего достопочтимого заведения, что бы вы порекомендовали нам с господином генералом?

Усевшись, мы с Мордвиновым заказали у вмиг подлетевших официантов-половых то же самое и, с отменным аппетитом — в отличии от потерявших его "представителей", покушали. Надо признать, что — да: французская кухня, это — нечто! А, то простая "народная" пища в вагоне-ресторане, если сказать по правде — мне уже несколько приелась...

"Надо будет подсказать своим, — подумал я, — чтоб хотя бы два раза в неделю "прейскурант" разнообразили, приглашая по очереди поваров из различных ресторанов... Еврейская кухня, кстати, тоже весьма неплоха".

* * *

Практически в полном молчании насытившись, я — вместо предложенного вина, под чай с грильяжом да козинаками, начал:

— До меня дошли слухи, что вы желали со мной встретиться господа...

Генерал Жакен, вполголоса перевёл мои слова генералу Бартельсу и, тот закивал:

— Oh, yes, yes! Sure!

"Йес, йес..., — невольно вспомнилось бессмертное, — ОБХСС!".

— Совершенно верно, Ваше Императорское Величество!

— Вот, мы и встретились, господа... О чём будем говорить? И, давайте сегодня по-простецки: без титулов и прочих заморочек — иначе три дня здесь будем сидеть, а моё время строго лимитировано.

Я, демонстративно снял галстук, повесил его на спинку стула и расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки под френчем. Ошалевши помешкав, мои визави последовали моему примеру...

Опять они меж собой: "гыр-гыр, мыр-мыр", а я терпеливо ждал. Воочию подтвердилось то, о чём я достоверно знал: Франция не проводила достаточно самостоятельной внешней политики — а следовала в кильватере британской. Естественно и, её военный представитель в России слова лишнего не смел молвить — не согласовав его с британским.

Генерал Бартельс, довольно долго что-то вещал, максимально часто улыбаясь — но, опять же с довольно напыщенном видом. Как простой клерк Ост-Индийской Компании, например — какому-нибудь восточному махарадже.

— Первым делом, — стал переводить его французский коллега, — позвольте ещё раз поздравить Вас с выдающийся победой, одержанной героической русской армией при Вилие...

— СТОП!!! — остановил я поток его словоблудия, — давайте прошлое оставим историкам, а сейчас поговорим об будущем!

— "Об будущем"?! — несколько озадачено.

— Конечно! Или, желаете подискутировать на тему Столетней войны, — зеваю, довольно деланно, — и роли в ней Орлеанской девственницы? А, кстати — давно хочу спросить: она действительно была цел... Ээээ... "Девственницей", или это так — для красного словца? Ну, типа мифа про нашего Сусанина...?

Тот, покраснел и обидчиво сжав губы, переадресовал вопрос:

— Лучше спросите у генерала Бартельс — была ли девственницей их королева Елизавета I!

— Вот и я говорю: не стоит касаться истории! Ибо, мутное уж больно это дело... Давайте займёмся настоящим и попробуем так устроить будущее — чтоб историки не попрекали нас, за то мы профукали... Ну, скажем так — "Третью Республику "!

От удивления перестав злиться и кукситься, женераль Жакен согласился со мной и обратился к своему британскому коллеге и, они опять между собой о чём-то оживлённо залопотали... Генерал Бартельс, в этот раз уже не улыбался, а поглядывал на меня несколько озадачено и пару раз задал один и тот же вопрос.

Эх... И, что стоило дураку, хотя бы английский "там" выучить?!

Мой Генеральный секретарь — генерал Мордвинов, оказывается довольно бойко "парлекал" по-французски, кое-как "шпрехал" по-немецки и, достаточно хорошо понимал — но отвратительно "спикал" по-английски. Ему я поручил не раскрывать рот без особой на то надобности, но внимательно слушать и запоминать что и, главное как — с каким "подтекстом", говорят между собой союзники.

— Хорошо, Ваше Величество, — наконец, мсье перешёл к конструктиву, — давайте поговорим о будущем! Как Вы считаете, чем и когда закончится Виленская операция?

Как и, "в реале", Виленская операция уже заканчивается контрударом русской 2-ой армии в районе озера Нарочь. Думаю, через неделю максимум, линия фронта стабилизируется — но, несколько западнее, чем это происходило в "моей" истории. По крайней мере, город Вильно — важный транспортный узел, благодаря моей "выходке" удалось отстоять.

Пожимаю небрежно плечами:

— Хотя, это уровень командующих фронтами, я отвечу: Виленская операция скоро закончится "позиционным тупиком"...

Этот термин ещё не был в ходу, поэтому опять переглянувшись и перекинувшись парой фраз с британским коллегой, француз спрашивает:

— "Позиционным тупиком", Ваше...?!

— Да! Скорострельная артиллерия, пулемёты и колючая проволока, скоро загонят армии в сырые и вонючие — но, зато глубокие и безопасные траншеи. Наступать, больше будет нельзя! Солдаты будут сидеть напротив друг друга в глубоких норах — как крысы и, засыпать друг друга снарядами тяжёлых мортир и гаубиц — а там, кому первому надоест...

С другой стороны хорошо, что я языков не знаю: есть время понаблюдать за ними — пока мсье Жакен сэру Бартельсу переводит и, подумать!

— ...Мало того, — добавляю, — на Восточном фронте, обе противостоящие силы — русская и германская, изрядно истощены и не способны к сколько-нибудь масштабным наступательным действиям. Русская армия, по сути своей превратилась в милиционную и наступать уже в принципе неспособна.

Вижу — озадачены и обеспокоены и, понимаю почему: должно быть в Штабе Алексеева им несколько другое в уши "дули".

— Союзные командования, рассчитывают на решительное наступление русской армии этой зимой и весной!

— "Рассчитывать" то, ваши командования вполне могут — в этом я им отказать не в праве..., — с сожалением развожу руками, — но вот, наступать в эту войну, русская армия уже больше не может.

Чуть позже добавляю, подумав:

— На сепаратные переговоры с Центральными державами Россия не пойдёт — но, повторяю: РУССКАЯ АРМИЯ НАСТУПАТЬ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ!!!

А, вот теперь сидите и "чешите репу", сэры и мусью!

* * *

Довольно оживлённый разговор между представителями — по-моему, даже с использованием иностранных "ненормативных" выражений... Мордвинов, заметно напрягся...

— Why? — зачастил англичанин, потеряв всякую невозмутимость, — Why?

Ну, это слово я без перевода знаю! Из школьной программы:

"Why do you cry, Willy?

Why do you cry?

Why, Willy?

Why, Willy?

Why, Willy? Why?".

— Да, потому что, — не дожидаясь перевода, выпаливаю я в рыбьи англо-саксонские глаза, — у меня кончились солдаты ...

Далее, прерываясь на время нужное для перевода и его осмысливание, я выдал целый монолог:

— Пресловутый "русский асфальтовый каток ", оказался блефом — которым, ваши и наши генералы и политики, друг друга перед войной тешили — распаляя боевой дух, не по уму!

— "Why", ask? I answer...

С удивление замечаю, что чем больше я слышу английскую речь, тем более всплывает в моей памяти из неё слов! И, непонятно — из "той" моей памяти, или из памяти моего Реципиента.

— ...Да, численностью населения Российская Империя велика — более 150 миллионов поданных! Однако, Британская Империя — "империя, над которой никогда не заходит Солнце", её многократно превосходит: в ней насчитывается около восьмисот миллионов душ. Население Франции с колониями, я думаю — также значительно многочисленнее России... Why, I ask you a question, мы ничего не слышим про британский или французский "асфальтовый каток"? Почему бы, вам не задавить Германию массой своих колониальных солдат — чего вы требуете от России?! Или предоставьте мне — на Восточный фронт, по паре миллионов своих негров... Только, вместе с кормом для них — у нас бананы на ёлках не растут!

Далее:

— Если бы вы лучше изучили страну, gentlemen — где изволите находиться, то вы бы знали: в России не только максимально возможная для женщин рождаемость — но и, самая высокая смертность и низкая для европейской страны продолжительность жизни. Русского крестьянина тридцати пяти лет, нужно считать уже глубоким старцем — ибо, до сорока пяти он навряд ли доживёт. Поэтому, весьма значительная часть нашего мужского населения — это дети и подростки, которых по малолетству в армию не призовёшь...

— ...К вашему сведению, хоть Россия и являлась до войны одним из крупнейших мировых производителей зерна, но с продовольствием в ней всегда была напряжёнка — из-за крайне низкой производительности труда в сельском хозяйстве. Это у вас в Европе да Америке, gentlemen, один фермер кормит пять-десять горожан! В России же, восемьдесят пять процентов населения крестьяне: если я заберу на фронт много рабочих рук из деревни — в стране наступит голод!

— ...Из-за неразвитости железнодорожного транспорта в России, из-за малой плотности железнодорожной сети — по сравнению с Европой, русская армия вынуждена содержать огромное количество гужевого транспорта — чтоб хоть как-то, снабжать самым необходимым действующую армию. Это увеличивает число тыловых солдат и уменьшает число строевых: вот почему русская армия — такая многочисленная на взгляд предвзятого наблюдателя, обладает довольно низкой ударной мощью — по сравнению с любой европейской.

— ...По российским законам, gentlemen, не все сословия подлежат призыву на военную службу. Только дворяне и крестьяне, да и то — первые имеют множество лазеек, чтоб её избежать. Как ни странно, это — наиболее "патриотичные", или получающие от войны наибольшую прибыль — интеллигенция, купцы, лица духовного звания, призыву не подлежат! А добровольно в окопы, они не спешат...

— ...По тем же законам, многие народы Империи — Сибири, Кавказа и Средней Азии, а также — Финляндии, тоже не военнообязанные . Да и, бесполезно их представителей призывать в вооружённые силы: из-за полной безграмотности, незнания русского языка и отсутствия исторических традиций регулярной воинской службы.

"В реале", в конце декабря Франция попросит для себя русского пушечного мяса и Российское правительство — с готовностью парашечной шестёрки из "петушиного угла", его предоставит . Поэтому, я заранее "обрубаю хвосты": от меня вы "Экспедиционного корпуса" не дождётесь, господа союзники!

ТОЛЬКО, ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУПП!!!

Подозвав официанта с чаем, тщательно выбрав себе из общей вазы очередную "вкусность", я пару раз швыркнул из стакана и, как бы подытоживая:

— Таким образом, gentlemen, людских резервов в России осталось или на три-четыре года "позиционной" войны...

Эх, хороши здешние козинаки!

— ...Или, на один год "наступательной", — испытывающее гляжу обоим "gentlemen" в глаза, — угадайте с трёх раз, господа союзники, я — как Император России, какой вариант предпочту?

* * *

— Гыр-гыр-гыр, — слышу, — генерал Поливанов обещал, что уже в декабре — русская армия двинется вперёд!

— Фи... А он Вам при Луне отдаться не обещал, мусью? Дело Военного министра — портянки да кальсоны для солдат заготовлять, да вовремя их доставлять на фронт — а не лезть в стратегию, в которой он ни фига не рубит!

— Гыр-гыр-гыр, — слышу опять, — если наши страны не будут выполнять свои общекоалиционные обязательства, Центральные державы будут иметь преимущество бить их по одиночке...

— Ничего страшного, — отвечаю, — били же Россию этим летом "по одиночке"! Нас этим летом били — вас, немцы будут бить следующим... "Се ля ви", мать вашу!

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — слышу возмущённое, — у западных стран нет такой территории, чтоб иметь возможность отступит на триста миль!

— "Нет такой территории"?! — в свою очередь возмущаюсь, всплеснув руками, — вам глобус Европы принести, господа? Британская армия может отступить хоть за Ла-Манш, французская — в Алжир.

Сурово насупив брови:

— В свою очередь обещаю, gentlemen, героически драпать хоть до Байкала — но, не вступать ни в какие переговоры с коварными тевтонами, пока нога хоть одного оккупанта...

— "В Алжир"?! — генерал Жакен, казалось, меня взглядом насквозь прожжёт! — Вы, Ваше Величество, предлагаете отдать Париж бошам?!

— Ничего! Мы, русские, в своё время оставили Москву лягушатникам, — отвечаю на вполне серьёзном глазу, — Вы, мсье, должны эту историю хорошо помнить — и, ничего страшного не произошло!

После ожесточённой словесной перепалки, во время которой оба бросали на меня весьма нелицеприятные взгляды — забыв про всякую европейскую толерантность и, поминутно повторяли про какой-то их "моветон", мсье Жакен весьма неполиткорректно напомнил мне — сколько миллиардов франков вбухала его страна в мою Империю до войны и, сколько уже — во время оной.

Ах ты, засранец! Ладно держись, жабоед и, холодно-ледяным тоном отвечаю ему:

— А Вам напомнить, "мусью" — что было бы с вашим Парижем, если бы русские армии, не вторглись бы в Пруссию и Галицию в августе 1914 года? По нашему примеру, вы ни одной немецкой дивизии не оттянули этим летом с русского фронта! Вы, просто стояли и, с цинизмом стороннего наблюдателя, смотрели...

Меня, начало "трясти" — я соскочил, и:

— КАК ГИБНЕТ МОЯ ИМПЕРИЯ!!!

"Жабоед-блондин", попытался что-то вякнуть:

— Французы проводят наступательные операции в Шампани и Артуа, Ваше...

— КОГДА?! КОГДА, Я ПОТЕРЯЛ ПОЛЬШУ, ПОЛОВИНУ ЛИТВЫ И С НИМИ ПОЛОВИНУ СВОЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ?!

— Мы были не готовы..., — лопочет.

— Россия, тоже не была готова к этой войне! Вам ещё раз напомнить, Ваше Превосходительство — что было бы с Францией, начни "неготовые" русские вторжение в Восточную Пруссию не в августе, а "подготовившись" — в октябре 1914 года? Где бы в том случае, остановилась германская армия: на Марне, на Луаре, а быть может — на франко-испанской границе?!

Молчит...

— "Благодетели" куевы! Ваши жирные рантье мне давали кредиты под проценты — а мои храбрые солдаты и офицеры, лили и...

Оба смотрят на меня, как на буйно-помешанного и только глазёнками общечеловеческими хлопают.

Действительно, сам себя не узнаю: я был вне себя от бешенства — за малым, за грудки француза не схватил и не приложил со всего размаха, рожей об стол!

— ...ЛЬЮТ СВОЮ КРОВЬ ЗА ВАС, БЕСПРОЦЕНТНО!!!

Позже, свидетели говорили мне: я был прекрасен в своём праведном гневе!

Генерал Бартельс, что-то там зачастил-затараторил про Дарданелльскую операцию... Через слово понял и, не дав закончить — огонь "главного калибра" перевёл на него:

— What? "Dardanelles operation"?! Кому Вы баки забиваете, mister general?! Ваши лорды испугались успехов Юденича в Закавказье и решили захватить Черноморские проливы — чтоб, опередить нас! Однако турки — которых, мы веками on the penis rotate as we want, наваляли вам трендюлей! И, вы скоро сбежите из Галлиполи — впереди собственного поросячьего визга, warriors fucked!

* * *

Буквально вчера читал донесение с крейсера "Аскольд" — находящегося в Средиземном море и входящим в эскадру союзников, капитана 2-го ранга Медведева, о "Дарданелльской операции" — авантюре союзников. Англичане и французы, его словами, вляпались "аки кур во щи" — "сунулись в воду, не ведая броду" и уже потеряли три десятка тысяч солдат.

Одно радует — не одни мы дураки!

Думали, как мы в прошлом году в Восточной Пруссии — всё у нас нахрапом, да на шару пролет, поэтому — не продумали как следует операцию и не подготовились, хоть как-то более менее основательно. Турки же, вопреки от них ожидаемому, не разбежались — а, с немецкой помощью хорошо укрепив берега сложной системой оборонительных сооружений — со множеством артиллерийских батарей, держались стойко.

Так что вместо "лёгкой прогулки", вместо форсирования Дарданелл, выхода в Мраморное море и, "прибития щита" сэра Черчилля к "вратам Царьграда" — союзники заполучили изнурительную, кровавую и, самое главное — бессмысленную бойню.

* * *

...Я, думаю — он меня и без перевода отлично понял: сэр Бартельс, немедленно схватился за сердце, выпучив глаза как варенный рак и, лицом приняв цвет партбилета правоверного коммуниста. Соскочив было со стула, он тут же в него тяжело осел... По-моему, ему стало плохо! Неуж и, в самом деле помрёт — как генерал-майор Кублицкий-Пиоттух, Царство ему Небесное.

Зря я это!

Нервы, нервы... Работа то, какая?! Ведь, нам — царям, молоко надо за вредность давать...

— Gentlemen, gentlemen! — отчаянно закричал француз, — gentlemen, давайте соблюдать приличия и первым делом возьмём себя в руки!

Я сел и, как ни в чём не бывало, снова взялся за стакан с остатками не успевшего остыть чая:

— Не возражаю: давайте молча попьём этого чудесного напитка и, попробуем успокоиться и начать разговор сызнова.

Впрочем "gentlemen", с моего разрешения, предпочли чаю лёгкий антидепрессант — закурить... Мой, обалдевший и вспотевший от волнения Генеральный Секретарь, к ним присоединился. Ну, что ж — это их право: про "пассивное курение" здесь и, слыхать не слыхивали и беззастенчиво курили — даже, в присутствии женщин и грудных детей. Ну и, мне нечего права качать!

Не сдохну от рака — не успею, однако ж... Особенно, после такого разговора!

Я знаю, что делаю: отсидевшиеся весь 1915 год в своих окопах, англо-французы перевели экономику на военный лад, насытили свои армии пулеметами и тяжелой артиллерией, накопили горы боеприпасов и, привлекли к участию в войне свои многочисленные колонии и доминионы — одна только Канада дала Великобритании до шестисот тысяч, одних только добровольцев. И, надо кровь из носу — любыми способами, заставить их поделиться со мной кой-какими "ништяками"!

* * *

Сидим, молчим... Чай пьём, курим и друг на друга оценивающе смотрим.

— Ваше Императорское Величество! — первым раскрыл рот генерал Жакен, — Вы упомянули про "один год наступательной войны"... Возможно, этот будет последний год войны — год нашей победы над Центральными державами?

— Возможно..., — выдержав паузу, ответил я, — но для этого, надо ударить по Германии и её союзникам одновременно, ударить всем вместе и, главное...

Со всего маха по столешнице — аж, зазвенело всё и подпрыгнуло:

— ...УДАРИТЬ СИЛЬНО!!!

Потом, как будто от витания в облаках, вернувшись к суровой действительности:

— А взаимодействия, у нас с вами пока не получается: каждая страна воюет по своему разумению.

— Согласованность боевых действий, — говорит женераль Жакен, — скоро будет обсуждаться на Второй межсоюзнической конференции , — нам бы очень хотелось, предварительно узнать позицию России

Генерал Бартельс, придя в себя, что-то сипло закудахтал:

— What are your conditions, Your Majesty?

Ага! Про условия спрашивает! Вот, это уже ближе к телу... Придвигаюсь к нему как можно ближе и доверительно спрашиваю, заглядывая в самые глаза:

— Приходилось ли английским солдатам на Западном фронте, mister general, разрывать колючую проволоку голыми руками?

— Гыр-гыр-гыр, — отвечает, — разве западные союзники мало помощи оказывают доблестным императорским войскам России оружием?

— Спасибо, конечно, за тот металлолом — что у вас после довоенных распродаж остался..., — отмахиваюсь, как от назойливой мухи, — но впредь оставьте его для своих негров из колоний, gentlemen!

— Ваше Величество желает большего кредитования, — доверительно заглядывает мне в глаза лягушатник и снижает громкость голоса до шёпота, — и снижения ставок по процентам?

— Вы, что? — грозно насупливаю брови, — мне взятку предлагаете, мусью?! Для начала, разблокируйте российские счета в своих банках!

* * *

Совсем недавно про эту историю — вполне отчётливо характеризующую союзнические отношения, узнал.

Перед войной, более восьмидесяти процентов российских активов находилось во французских банках — ими расплачивались в основном за военные заказы. С началом войны, разумеется, французская промышленность стала работать исключительно на родную армию. А на всю российскую наличность в своих банках — на которую, можно было бы купить оружие, амуницию и военные материалы в других странах, "союзничками" был наложен мораторий на вывоз. Снять собственные же гроши и, допустим — закупить на них всё необходимое в Штатах, было нельзя.

По этой причине, Российскому правительству приходилось расплачиваться, например — с Японией или с Америкой, натуральным золотом — которое вывозили из России пароходами...

История, напоминающая времена испанских конкистадоров!

* * *

— Ваше Величество..., — француз не знал что мне ответить и, несколько обескуражено замолчал, насупившись.

— Гыр-гыр-гыр, — залаял с ненавистью на меня пялясь, англичанин, — правительство Его Величества предоставило России большой кредит...

Опять он нервничает — совершенно, не бережёт своё генеральское здоровье!

— Ваши "кредиты", mister Бартельс, один хрен разворовываются моими чиновниками и промышленниками и, возвращаются к вам же — в ваши банки!

Француз, излишне долго переводил — я думаю, у него были проблемы с "одним хреном". Но, все же смысл видимо, был передан более-менее точно, отчего мистер генерал, взревел как андалузский бык укушенный матадором за ухо:

— So what the hell do you want?!

Мордвинов, потеряв всякую невозмутимость, соскочил, схватившись за рукоятку кинжала...

Ловлю его за плечо и, с силой усаживаю назад:

— Я рад, gentlemen, что не прошло и полгода — как мы с вами перешли к конструктивной части нашего диалога! Господин Генеральный Секретарь, передайте этим двум представителям союзных командований, мой "Меморандум о намерениях".

Мордвинов, тяжело дыша, вынул обе тоненькие папочки и положил их на край стола, а я пояснил:

— Что такое "Меморандум о намерениях", спрашиваете? Это, не официальный документ — разработанный поднаторевшими в своём ремесле дипломатами и подписанный первыми лицами государства. Это, некое устное "джентельменское" соглашение — напечатанное на бумаге...

* * *

Конечно же, я этот "Меморандум" не от фонаря написал, а предварительно "завербовав" в свою команду своим "консультантом по внешним сношениям", директора Дипломатической канцелярии в Ставке — князя Кудашева Николая Александровича, осуществлявшей координацию деятельности Ставки и МИДа.

Конечно, тот сперва пришёл в ужас — когда я ознакомил его с моими "далеко идущими планами" в отношении союзников...

Но после разговора "за чаем" в моём кабинете, обещания — как минимум "товарища" министра Иностранных дел, князь отлично меня проконсультировал, помог составить и перевести на французский и английский языки текст "Меморандума о намерениях".

Если же говорить в целом, то князь Кудашев — крайне удачное приобретение для мой команды, в качестве "Личного консультанта по дипломатическим вопросам". Это, опытный дипломат — бывший на соответствующей работе в Японии, Турции и САСШ, участвующий в мирных переговорах в Портсмуте...

Прежде чем к нему "подкатить", я довольно долго за ним наблюдал во время некоторых — необходимых мне как Императору и Верховному Главнокомандующему, официальных мероприятий, расспрашивал своих свитских, наводил справки... Одни лишь лестные отзывы, не считая откровенно наговорных по причине зависти.

Внешне и по манере общения, Николай Александрович — тоже производит самое благоприятное впечатление: держится просто и достойно, не лебезит пред вышестоящими — даже перед мной, не кичится своим титулом и положением перед нижестоящими, или подчинёнными.

Этот человек — МОЙ!!!

И, он будет у меня Министром Иностранных Дел — чего бы мне это не стоило.

* * *

Я, замолчал и некоторое время наблюдал за ними, стараясь понять — поняли они, о чём идёт речь... Поняли!

Военные представители "погыргыркали" волю и, генерал Жакен вкрадчиво:

— Возможно, стоит обсуждать такие вещи на более высоком уровне, Ваше Императорское Величество? На уровне министерств иностранных дел, например? Если Вашему Величеству угодно, мы вызовем в Ставку чрезвычайных и полномочных послов своих стран...

"Спрыгнуть" захотели! А вот уж фигушки — у меня не пролезет. Согласно киваю, но на словах:

— В мирное время, я бы с вами согласился, gentlemen! Сам, терпеть не могу брать на себя излишнюю ответственность. Но, сейчас время военное, время чрезвычайное! А, в военное время, все государственные структуры должны работать на одну — самую важную...

Такие тупые, что ли — что сами не понимают?

— НА ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ!!!

Или прикидываются?!

— ...Все остальные государственные институты, в военное время — когда на кон поставлены судьбы наций, лишь обслуживают самый важный. Так зачем же мне — Верховному Главнокомандующему Российской Империи, обращаться к другим — союзным верховным главнокомандованиям, через низовые структуры — к которым, безусловно, относятся наши с вами министерства иностранных дел?!

Сказать по правде, я просто очкую иметь дело с послами стран-союзниц. Про них я разное "там" читал и, мнение о них сложилось вполне определённое: это поднаторевшие и прожжённые в подковёрных интригах бестии! Вокруг пальца обведут — я и, не замечу... Пусть с ними имеют дело российские дипломаты — в конце концов, это их хлеб.

— ...Такое, по меньшей мере — отнимет у нас уйму времени: любое министерство — это сильно забюрокраченная организация. А у нас с вами — каждый день и, даже — каждый час дорог! Поэтому, через вас я хочу установить прямой контакт с моими коллегами-главнокомандующими. А, там — коль мы с ними напрямую договоримся, другие государственные органы — задним числом, всё оформят официально. Вы согласны на такой формат нашей с вами работы, господа?

Посовещавшись, "gentlemen" с некой даже радостью, сообщили мне, что готовы.

— Отлично! Чуть не забыл: дайте понять "наверх" — что я буду иметь дело только с вами двоими и, ни с кем больше.

Радости — полные штаны... Ну, ещё бы!

Ведь, наше с ними "джентельменское" соглашение, резко поднимало их статус: из простых по сути наблюдателей-соглядатаев, до воистину "заоблачного" — без всякого преувеличения.

— Тогда приступим непосредственно к делу, господа! Прежде чем я передам вам сей письменный документ, я хотел бы первым делом устно озвучить его основные постулаты — чтоб, ответить на вопросы... Уверен — они у вас обязательно появятся!

Джентльмены, заметно напряглись — но были "само внимание".

— ПЕРВЫЙ ПОСТУЛАТ — ПОЛИТИЧЕСКИЙ!!!

Сказать по правде, без понятия — правильно ли я использую этот термин. Однако, само слово — "постулат", мне нравится — поэтому, пусть будет так.

— ...Чтоб победить, России нужно перестроиться сверху вниз! Иначе говоря: я хочу провести некие — крайне необходимые, давно назревшие и прямо-таки напрашивающиеся к исполнению в военное время, реформы. Российская общественность либерального толка, очень ценит мнение Запада и, если с вашей стороны будет слышаться сплошной "одобрямс" — у меня с этими господами, будет меньше проблем... Поэтому, я требую от союзных правительств, парламентов и прессы, безоговорочной и полной поддержки ВСЕГО(!!!), что я буду делать. Разумеется, "всего" — если это не будут сепаратные переговоры с нашими общими врагами...

Мсье, даже с мистером не посовещавшись — со "старшим братом", тут же:

— Не могли бы Вы, Ваше Величество, более подробно рассказать о намечаемых Вами реформах?

— Они, не произведут должного эффекта, — предельно вежливо и с лёгким поклоном, — если о них заранее на каждом углу будут трепаться... Но, повторяю: одобрено должны быть ВСЁ!!! Всё, что я делаю — без малейшего исключения: даже, если я разрешу всем гомосексуалистам мира венчаться в православных церквах, правительства Британии и Франции должны будут с восторженным ликованием объявить — что эта мера правильная и своевременная и, приведёт к скорейшей победе над врагом. Ещё вопросы будут, gentlemen?

Это, надо было видеть их шары... Хахаха!!!

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — после некоторого замешательства, затем устами мсье Жакена, — союзные правительства, безусловно одобрят всё реформы, идущие к победе над нашим общим врагом... Но, вот — парламенты и, главное — пресса!

— А, что не так? — включаю тупого, — парламенты можно разогнать — даже я, уже неоднократно так делал! А у европейцев, такая богатая многовековая традиция...

— Видите ли, в демократических странах, кроме парламентов существуют независимые газеты — формирующее общественное мнение, которое возможно — имеет отличие от мнения правительств...

Так же, вежливо улыбаясь, ему отвечаю:

— Про "независимые газеты" и "общественное мнение", Вы своей уважаемой бабушке расскажите — когда домой вернётесь, мусье. Она, Вам может и поверит — если сильно любит, а я на вашей "политической кухне" — не одну "собаку съел"!

Красноречиво постучал ложкой по пустой уже тарелке из-под "петуха в вине", вызвав рвотные позывы на лице мсье.

— Второй вопрос по этому же "постулату": на территории ваших стран окопались, вполне себя вольготно и безопасно чувствуют и, мало того — продолжают свою подрывную деятельность против Империи, так называемые "революционеры"...

По глазам вижу — оба прекрасно поняли, о чём речь!

— Я требую этих лиц — список прилагается, нейтрализовать: ведь занимаясь подрывной деятельностью против вашего союзника — они, косвенным образом действуют враждебно и, против вас!

— Гыр-гыр-гыр, — затем, — Ваше Величество! Законы демократических стран не позволяют...

— А мне не позволяет наступать — наличие подрывных элементов в тылу, снабжаемых этими типами подрывной литературой! Во время войны должен действовать один закон: "враг моего союзника — мой враг". Мешков с отрубленными головами я не требую, заметьте! Если ваши верховные командования захотят, они найдут повод — хотя бы выслать перечисленный лиц из своих стран, куда подальше — где они не смогут с такой же эффективностью, мне гадить.

— ВТОРОЙ ПОСТУЛАТ — ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ!!!

— ...Мы его с вами уже вскользь казались — помните, gentlemen? — "помнит кошка, чей косяк скурила!", — так вот, повторяю: вы меня грабите, господа союзники! А это есть — НЕХОРОШО!!!

Подождав, пока они вволю повозмущавшись (как и положено джентльменам, "пойманным за руку" за нечестную игру) успокоятся, я продолжил:

— Я требую от французского Верховного Главнокомандования, разблокировки своих счетов в их банках и разрешения на вывоз капитала в том случае — если, французская промышленность по каким-то причинам не сможет продать мне запрашиваемое оружие, боеприпасы, снаряжение, промышленное оборудование и прочие материалы. Я хочу иметь возможность за СВОИ(!!!) деньги, купить необходимое мне в другом месте...

В принципе, требование совершенно справедливое и, генералу Жакену возразить нечего — он, согласно кивает.

История с британской военно-экономической помощью не менее печальна!

Соединённое Королевство предоставило России значительный кредит для закупки оружия, боеприпасов и прочего необходимого на войне... Однако, дальше произошла история сходная с французской: практически на любой запрос "джентльмены", в один голос отвечали, что их промышленность ещё не достигла достаточного выпуска предметов военного назначения и, потому, в первую очередь они вынуждены снабжать собственных вояк!

В то же время, в условиях военного займа стояло — что все закупки на английские деньги в нейтральных странах, должны производиться только с разрешения и при посредничестве заёмщика — банкирского дома Моргана.

Естественно, сроки и стоимость таких сделок, просто зашкаливали за все мыслимые и немыслимые пределы!

Вслух я ничего англичанину не сказал — оберегая его сердце и нервы, но в "Меморандуме", было категорическое требование об прекращении подобной практики.

— Далее... Предоставление России кредитов, уже успело показать свою полную неэффективность и служит лишь подпиткой для коррупции!

* * *

"Коррупция"...

Здесь, я должен заступиться за родную "Российскую Федерацию": да, "здесь" — в Империи Российской, даже понятия такого нет! Не самой коррупции нет — а самого "понятия", ибо воруют чуть ли не на законных основаниях. Характерный пример: когда я поручил своему юридическому консультанту штабс-капитану Свиты Ястржембскому, разработать "антикоррупционный закон", он очень долго не мог понять — что это такое и, для чего он нужен. Пришлось "разжёвывать" буквально по параграфам — из того что я сам, чисто случайно помню!

Уровень коррупции в Российской Империи, просто зашкаливал за все мыслимые и немыслимые пределы и, по большей части — из-за несовершенства законов. В этом отношении, мы с моим юриконсультантом хорошенько продвинулись — работоспособность у Феликса Николаевича, просто потрясающая! Особенно, когда я пообещал ему "товарища" (заместителя, говоря современным мне языком) Министра юстиции Империи. Однако, он не переставал каждый раз портить мне настроение — сообщая с непоколебимой уверенностью, что эти законы не пройдут ни Государственную Думу, ни Государственный Совет — по сути верхнюю палату российского парламента. Тем более, не одобрят их ни Совет министров Российской Империи, ни...

Но Россия все же достаточно бедная страна — не разгуляешься "по-европейски"!

И, в ход пошли деньги союзников.

С началом войны, под благовидным предлогом поднятия отечественного "Военно-Промышленного Комплекса", от союзников были получены (ещё не разобрался досконально: уже получены или только собираются получить) кредиты на строительство оборонных заводов. Снюхавшимися меж собой крупными промышленниками, многие из которых сидели в Думе и прикормленным ими генеральским "лобби" в Военном министерстве, специально под это дело была утверждена программа перевооружения армии.

Далее работала хорошо мне известная "схема" — старая, как "первая" в этом грешном мире "профессия": на взятые государством кредиты заказывалось оборудование за рубежом — всеми "заинтересованными" сторонами" получались откаты, покупалась земля под строительство заводов — получались откаты, строился корпус завода — снова откаты и успешно "сдавался" государственной комиссии...

Заключительный грандиознейший откат и банкет!

Отечественные СМИ источают елей в адрес промышленников и предпринимателей — задумавших и исполнивших то, до чего прежнее правительство не удосужилось... Вот только, на этом "успехи" обычно и, кончались!

НИ ОДИН ИЗ ЭТИХ ЗАВОДОВ, ДО 1917 ГОДА НЕ ЗАРАБОТАЛ!!!

Чтоб завод начал давать продукцию хоть в каких-то значительных объёмах, надо где-то в условиях войны умудриться набирать персонал, обучить его, организовывать цепочку поставщиков сырья и комплектующих, отработать технологические схемы... То есть, нужна слаженная грамотная управленческая работа!

А, кому это надо?!

Проще, спустя какое-то время объявить — что "программа перевооружения" уже устарела и, что нужна новая программа: Военный министр — свой человек, что нам стоит новых заводов — под новую "программу перевооружения" наклепать?!

Так, образовался охренительно большой долг Российской империи, который Антанта пыталась потом стрясти уже с большевиков — но получила взамен грандиознейший отлуп от этих напрочь отмороженных товарищей.

Правда, нет худа без добра: таким образом, Советский Союз получил (достроив, конечно, оснастив и худо-бедно организовав-наладив производство) в наследство от Российской Империи свои знаменитые заводы: московский автомобильный АМО, Ковровский пулеметный, Нижегородский пушечный, Московский авиационный в Филях, Рыбинский моторостроительный и прочая, прочая, прочая...

Легче от этого, жертвам обоих переворотов — получившихся в результате деяний этих "эффективных менеджеров" и, разразившейся вслед за ними гражданской бойни?

Я сильно сомневаюсь!

* * *

— ...Впредь, коль ваши верховные главнокомандования желают видеть атакующую Русскую армию, они должны оказывать ей помощь в формате "Lend-lease"! — вываливаю главный "арбуз", — то есть, оружие должно предоставлять ей "взаймы" — с отдачей после заключения мирного договора, после нашей с вами победы над Центральными державами. Стоимость же утраченного в результате боевых действий имущества, должна быть списана с Германии и стран ей союзных — в счёт репараций.

Вижу, сэр Бартельс опять начинать багроветь и хвататься за сердце... Как бы в этот раз действительно не умер — ибо, кошелёк для джентльмена, это самое уязвимое место!

— Ещё вот, что: все "военные" долги России союзным странам — точно так же, должны будут записаны на счёт её доли репараций с побеждённых Центральных держав.

Вижу — поднимается грандиознейший срач! Ну, что ж — "клин клином вышибают":

— Господа, сомневаются в нашей победе или в платежеспособности побеждённой Германии? — спрашиваю простовато-недоумённо, — может, тогда заключим с ней мир на условиях возвращения к статус-кво?

Джентльмены, просто онемели!

— Ладно, вынужден вас временно покинуть, господа и, отправиться туда — куда даже монархи пешком ходят. Ну, а вы пока подумайте...

Минут через пятнадцать возвращаюсь — оба сидят надутые, как мыши на крупу.

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — пролаял генерал Бартельс, — правительство Его Величества короля Георга V, никогда не согласится на такие условия!

— "Never say never!" Когда у моего брата — короля Георга V, кончатся добровольцы — он ещё не под то подпишется!

Вплоть до 1916 года, действующая армия Великобритании, состояла исключительно из добровольцев... Британские и французские солдаты, знали — за что они воюют!

— К тому же, — хитро, многообещающе прищуриваюсь, — у меня есть, на что разменять согласие Его Величества...

— Гыр-гыр-гыр? И, что же это?

— ЧЕРНОМОРСКИЕ ПРОЛИВЫ!!!

Босфор и Дарданеллы, были обещаны России по итогам войны... Во-первых: до "итогов" ещё дожить надо, во-вторых: на хрена мне этот головняк с турками-подданными, в-третьих: один хрен мне Черноморские проливы не отдадут — ни при каких условиях!

Правда, они не знают — что я это знаю и, в глазах военных представителей стран-союзниц, тут же возник неподдельный интерес.

— ТРЕТИЙПОСТУЛАТ — ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЙ!!!

— Gentlemen! Эта война, всё больше и больше становится "войной моторов"... Поэтому, чтоб Русская армия смогла восстановить свою возможность успешно наступать, союзники должны помочь ей преодолеть техническую отсталость. Список в "Меморандуме о намерениях" — что я вам передам, gentlemen, достаточно длинен! Однако, в первую очередь я заинтересован в самолётах, тягачах и радиостанциях...

Здесь, хотя действовал по хорошо известному принципу: "проси больше — получишь сколько надо", я надеялся получить — хоть что-то! Ведь, военные экономики стран Антанты сами только-только на ноги встали. "В реале", сколь хоть какие-то значительные поставки в Россию, начались с лета — а то и, с осени 1916 года.

— ...Поэтому, предлагаю вашим промышленникам на равных паях с российской казной (с правом послевоенного выкупа своей доли любой из сторон), построить следующие заводы: авиамоторный в Перми, самолётостроительный в Подмосковье, авто-тракторный во Владимире, завод средних авто-тягачей в Ярославле и радиотехнический в Нижнем Новгороде... Предприятия должны первую продукцию дать уже весной, а следующей осенью — выйти на проектные мощности и быть сданы...

— ПОД КЛЮЧ!!!

* * *

Ну, а теперь прошвырнёмся по некоторым пунктам "Меморандума".

По моей задумке, "Пермский Авиамоторный Завод", должен будет (сначала собирать из привезённых деталей, а затем перейти на комплектующие российского производства) выпускать авиадвигатели французской фирмы "Societe des Moteurs Salmson": сперва "Salmson-С9" — мощностью 150 лошадиных сил, затем — "Salmson-9Z" — мощностью 250.

Сей двигун несколько громоздок и, не по-детски напрягает сложностью ремонта — из-за огромного количества деталей. Зато, он сказочно прост в производстве: не требует особо точного оборудования, излишне — для военного времени квалифицированного персонала, или сколь-нибудь дефицитного сырья.

В "реальной истории", фирма "Societe des Moteurs Salmson" сама построила небольшой "отвёрточный" заводик в Москве — собирающий до сотни моторов в месяц и, двигатель "Русский Сальмсон", стал единственным до Революции типом авиадвигателя, по нашим понятиям — стабильно выпускающимся в России "крупными" партиями. Всего же, на заводе в Москве до 1917 года было произведено от 300 до 400 этих двигателей — хотя и, с несколько "просевшим" по сравнению с "оригиналом" качеством.

На Западе же, этот двигатель стал самым массовым: только с 1917 года — на моторостроительных предприятиях Франции и Англии, только его последней — 250-ти сильной версии "Salmson-9Z", было произведено свыше трёх тысяч!

Мне же много не надо... В "Меморандуме" требуется чтоб к весне, была готова "первая очередь" завода — выпускающая не менее трёхсот авиадвигателей в месяц, к следующей осени должна быть достигнута проектная мощность завода — тысяча единиц.

При предприятии, обязательно должен быть реальное училище — "техникум", для подготовки специалистов-мотористов.

Кстати, фирме "Societedes Moteurs Salmson" — чтоб предельно заинтересовать, я предлагаю сладчайшую "морковку": по моим задумкам, это будет "единый" двигатель для всей российской авиатехники — использование других, будет запрещено "законодательно". Это пойдёт на пользу обоим "заинтересованным" сторонам — "в реале", в этой отрасли творилась сущая вакханалия! Десятки типов авиамоторов, сотни их разновидностей — к которым надо где-то доставать запчасти и готовить обслуживающий персонал...

АД ДЛЯ СНАБЖЕНЦА И РЕМОНТНИКА!!!

Один-единственный авиадвигатель, без всякого сомнения — будет очень технологически, экономически и логистически выгоден, что пойдёт на пользу отечественной авиации.

* * *

Самолёт "Avro 504" английской фирмы "A.V. Roe", конечно не является чем-то новым словом в технике и на звание "вундерваффли" — ни в коем разе, не тянет!

Однако, у него есть важные преимущества перед другими — более современными, моделями: дешевизна, простота изготовления и легкость в управлении — идеальная машина для российских условий, на коих и умеющего ездить на велосипеде не сразу найдёшь! Ещё, огромным плюсом самолёта, является его "универсальная" моторама — позволяющая устанавливать двигатели с прогрессирующей мощностью: от сто-сильного ротативного "Гнома" — до семи— горшкового стационарного "Армстронг-Сиддли Линкс" мощностью 160 лошадок. Думаю, по-любасу удастся договорится с фирмой — чтоб они адаптировали "Аврушку" под "Salmson-С9" или, даже под "Salmson-9Z".

По проекту, я планирую выпускать "Avro 504" в количестве сто машин в месяц весной и, не менее трёхсот — осенью следующего года, на новом авиазаводе в подмосковных Филях и на "старом" "Дукс" — в самой древней российской столице.

Опять же: при условии "сдачи под ключ" — при авиастроительном предприятии, должно быть ремесленное училище-техникум, школа для подготовки наземного технического персонала и лётная школа.

Ещё один, немаловажный аспект...

На самой, что ни на есть "заре авиации" — когда самолёты устаревали буквально за месяцы, этот сумел продержаться в производстве до начала тридцатых годов! Его советский клон "У-1", "Аврушка" — "скопирайтенный" без спросу большевиками, в СССР был сменён лишь — ещё более знаменитым поликарповским "У-2", дав путёвку в небо тысячам авиаторов.

А в Китае, Африке, Латинской Америке или Прибалтике, более поздние модификации "Avro 504", летали и бывало — воевали, вплоть до самой Второй мировой...

Опять, же — просто невероятно экономически-логистически эффективно получается: вместо десятков моделей всевозможных "Фарманов", "Вуазенов", "Сопвичей", "Спадов", "Лебедей", "Ньюпоров"... Истребителей типа "С" Сикорского и, ещё — Бог весть чего и, его разновидностей — от "щедрот" союзников и более, чем полутора десятков полукустарных отечественных заводиков, в Российском Императорском Военно-Воздушном Флоте останется три модели самолётов под "единый" авиамотор. Это будут "специализированные" четырёх— моторные "Ильи Муромцы", летающие лодки "М-5" Григоровича и, "универсальный" "Avro 504".

Последний, будет производиться в нескольких вариантах: учебный с двойным управлением, двуместный ближний разведчик, он же бомбардировщик и штурмовик (причём, "переобуваться", самолёт должен прямо на аэродроме, непосредственно перед боевым вылетом) и одноместный истребитель.

Судя по моему "послезнанию", такой самолёт — особенно с новейшим 250-им сильным двигателем "Salmson-9Z", будет вполне себе соответствовать до самого 1917 года...

Ну, а там — "или ишак сдохнет, или падишах...". Или победим Германию, или "падишаха" в подвале у стенки шлёпнут!

* * *

По автопрому, я собирался двигаться с Генри Фордом — предоставив ему, по сути монополию в России... Однако, выпускаемая им в нынешнее время номенклатура автотранспорта: знаменитая "Жестянка Лиззи" — "Форд-Т", непременно чёрного цвета — меня не устраивала своими довольно скромными тактико-техническими характеристика в качестве транспортного средства для армии.

Если кто помнит, я заказал "Автомобильному королю Америки" более продвинутые ништяки — но дело не дошло, даже да стадии переговоров... Да, чего уж там — до ответного письма. Да, ладно — "группа Джонсона", ещё даже не сформирована и, не отправлена в Америку!

К тому же, что ещё немаловажно: шантажировать Генри Форда будущей пассивностью Восточного фронта и пообещать ему расплатиться германскими репарациями после победы Антанты я не могу — по вполне понятным причинам...

Исходя из этих соображений я "заказал" построить завод тяжёлых армейских "тракторов-тягачей" во Владимире, небольшой французской фирме "Latil" — уже после Второй мировой войны слившейся со знаменитой "Renault".

Французы в это время были, без всякого сомнения — лидерами современного мирового военного автостроения! А фирма "Latil" была среди них наипервейшей.

Свой, первый в мире армейский грузовик, колёсной формулы (4x4), "Latil" изготовила ещё в конце 19 века и, с тех — значительно продвинулась на этой технологической нише.

Во время Первой мировой войны, фирма выпускала полноприводный грузовик-тягач "Латиль-TAR" — для буксировки тяжёлых орудий. Тридцати пяти— сильный двигатель его, в одном блоке с конусным сцеплением и пятиступенчатой коробкой передач — с одинаковым аппетитом хавающий бензин прямой перегонки, бензол или спирт, позволял буксировать по пересечённой местности прицепы и пушки массой до 36 тонн со скорость 8 километров в час, а по шоссе до 18-ти! Плюс — пять-шесть тонн в кузове.

"Латиль-TAR" и его последующие послевоенные модификации, состояли на вооружении французской армии вплоть до следующей — Второй мировой войны, а их "конверсионные" версии выпускались в качестве седельных тягачей и лесовозов.

Во время Великой войны, было выпущено около двух тысяч этих, воистину — революционных машин, которые были высоко оценены даже американским экспедиционным корпусом.

Я тоже надеялся на свою "львиную долю" — убалтывая руководство фирмы "Latil" построить автотракторный завод во Владимире, который должен выпускать не менее полусотни машин в месяц по весне, а выйдя к осени 1916 года на полную проектную мощность — до ста пятидесяти.

На мой взгляд — достаточно скромно, а значит — реалистично.

Завод средних авто-тягачей в Ярославле я надеялся построить с помощью так же — французской, фирмы "Панар-Левассор" — канувшей в небытие к середине двадцатого столетия. Мотор их весьма популярного полноприводного грузовика "Панар-Шатийон К-13" мощностью 45 "лошадей", через дифференциал передавал крутящий момент на поперечной вал — в свою очередь, передающий вращение на двускатные колеса через косозубые шестерни на концах промежуточного вала... Что позволяло этой 6-ти тонной машине иметь максимальную скорость 17 кэмэ в час, даже по "пересечёнке", преодолевать подъёмы в тридцать градусов и броды глубиной свыше полуметра. Наличие лебёдки увеличивало проходимость этой машины, по нашими "направлениям".

"Панар-Шатийон" мог буксировать прицеп или орудия массой до 15 тонн, везя в кузове ещё две тонны, плюс до пятнадцати человек расчёта...

Замечательно!

Как и предыдущего тяжёлого армейского "автотрактора-тягача", массовое производство этой модели мне однозначно не светит. Но, сто-сто пятьдесят грузовиков весной и до трёхсот по осени — вполне реальная цифра!

Опять же — общим условием "сдачи под ключ" обоих заводов, было устройство ремесленных училищ для подготовки квалифицированных рабочих и автошколы — для обучения шоферов.

* * *

Как общеизвестно, Россия — Родина не только слонов, но и радио!

Однако, как и мифические слоны, радиостанции на "родине" почему-то плодилось плохо. Из, почти пяти тысяч аппаратов "беспроволочного телеграфа" — зарегистрированных перед войной в мире, России принадлежало лишь 158 — "почётное" шестое место в мировом "рейтинге", непосредственно после крохотной Италии. И, эту ситуацию не смогут исправить даже большевики с их пятилетками "догоняющего развития": в области радиоэлектроники наша страна, по ходу, отстала навсегда...

Но, как говорится — с моим "вселением" в тело моего августейшего Реципиента, появился шанс всё исправить! Теперь, даже наше российское отставание будет мне на руку: ведь, общеизвестной истиной является то — что делать заново, легче — чем перестраивать.

Предприятия радиопромышленности всего мира, ныне обременены серийным производством — "спрыгнуть" с которого, в условиях всё более разгорающейся Мировой войны, особенно трудно.

Я же могу, всё начать воистину с "чистого" листа: собственное производство радиотехники в России конечно имеется — но оно ничтожно.

Хотя первые радиоэлектронные лампы были известны уже достаточно давно, они ещё недостаточно совершенны и надёжны и, радиосвязь до сих пор является "искровой" — основанной на принципе "затухающих колебаний". То есть, передача радиосигнала ведётся с помощью создания искусственной искры — при "коротком замыкании", грубо говоря.

Про КПД такой установки, я уже не говорю: всей мощности электростанции крейсера "Аврора", например, хватало на передачу сигнала всего лишь на триста вёрст! Такие передатчики используют только "длинные" волны — под какие нужны высокие антенны — типа Эйфелевой башни и, мало того — при "затухающих колебаниях", возможно только "перестукивание" по азбуке Морзе.

Качество передачи сигнала: ой, я вас умоляю...

Но, я знаю — именно в этом году произойдёт воистину эпохальное событие: в ноябре, в серийное производство пойдёт радиолампа инженеров Пери и Бике — знаменитый "Триод ТМ", часто называемый ещё "триодом французского типа". Этот радиоэлектронный прибор оказался надёжным, стабильным и универсальным: он мог применяться как по прямому назначению — для усиления и детектирования сигналов в радиоприёмниках, как генератор маломощных радиопередатчиков — так и при параллельном включении нескольких ламп, как усилитель мощности низкой частоты.

Что ещё очень важно, "французский триод" был пригодным для массового выпуска миллионами штук — как в самой странах, так и в странах-союзницах, или после войны по лицензии...

Имперской же России, почему-то лицензии на производства радиоламп от союзников не досталось и, инженеру Бонч-Бруевичу пришлось копировать "Триод ТМ" в своей лаборатории в Нижнем Новгороде. Естественно, производство в кустарных условиях — буквально "напильником на коленке", не могло быть ни сколь-нибудь массовым, ни качественным...

Ну, а в Советской России в 20-ых годах, это изделие выпускалось по лицензии французской фирмы "Compagnie generale de L"Electricite" под маркой "Р-5 ". В отличии от русских промышленников и царских чиновников, советские комиссары смогли подобрать "ключик" к секретам западноевропейских технологий!

Но, это уже несколько запоздало: пальма первенства в "хай-теке" — как в автопромышленности, так и в радиопромышленности, медленно — но неотвратимо, переходило к американцам...

Сказать по правде, в радиотехнике и электронике я откровенно слабоват!

Однако, довелось мне прочесть "там" одну небезынтересную статью об истории создания в годы Первой мировой войны, американской военной радиопромышленности — выпускающей средства связи для армии США.

Сразу же после вступления в 1917 году в войну, военное руководство этой страны, немедленно организовало особый "Радиодивизион управления начальника связи армии США", с привлечением в него ведущих специалистов в этой области, как своих — так и, из Англии и Франции.

Спустя год, радиодивизион, получивший новое наименование — "Army Radio Buildings", был преобразован в ведущее научно-техническое учреждение США. В нём, над задачей разработки и усовершенствования радиоаппаратуры для войск, трудилось несколько сот офицеров и мобилизованных гражданских инженеров. Кроме того, в интересах "Army Radio Buildings", конструкторскими работами в области радиотехники занимались научные лаборатории американских, английских и французских радиотехнических компаний.

Вот это я понимаю — государственный подход!

Для "Army Radio Buildings", вблизи Нью-Йорка был воздвигнут целый научно-исследовательский радиотехнический комплекс, в который входили музей радиоаппаратуры, лаборатория радиопеленгования, испытательная и измерительная лаборатория, радио-авиа-мастерская и аэродром с двумя десятками самолетов.

В результате, менее чем за полгода исследований, уже были даны заказы ведущим радиотехническим фирмам на производство радиостанций с незатухающими колебаниями. А ещё через шесть месяцев, американская промышленность наладила выпуск радиоламп с практически нулевого уровня — до 1 миллиона штук в год!

Подводя итоги же, скажу: спустя всего полтора года, в массовое производство были пущены радиотелефонные станции трех типов, самолётные и танковые радиостанции, радиокомпасные станции и многое другое радиотехническое имущество для вооружённых сил.

Вот именно так зародилась и, с этого момента начала развиваться, американская радиопромышленность — доминирующая в мире всё двадцатое столетие!

А вы всё — "рынок, рынок"... "Частная инициатива"... Представляю, что было бы с Америкой — рули ею такие типы как ваш рыжий Чубайс.

Вот я и, хочу "повторить" этот опыт! Причём — на пару лет раньше американцев.

Хочу объединить ведущие частные радиотехнические предприятия России — АО Русских электротехнических заводов "Сименс и Гальске", "Русского общества беспроволочных телеграфов и телефонов" (РОБТиТ), АО электромеханических сооружений "ДЕКА" и другие, в один мощный холдинг по разработке и производству радиоустановок различного назначения.

Надеюсь, что при наличии новейшей "элементарной базы" — радиоламп "французского типа", российские офицеры — специалисты по связи, поставят перед соответствующими инженерами и учёными задачи и, те создадут ламповые радиостанции всей необходимой для армии, авиации и флота номенклатуры, а объединённая радиотехническая корпорация — сумеют выпускать их в должном количестве.

* * *

В "готовом" же виде, я просил у союзников совсем немного. Из всего вышеперечисленного, в моей заявке было триста авиамоторов "Salmson-С9", сотня самолётов "Avro 504", тридцать тяжёлых артиллерийских тягачей "Латиль-TAR" и сто двадцать средних "Панар-Шатийон"...

Всё это для учебных подразделений — где бы обучались российские специалисты по эксплуатации и ремонту этих технических средств, поэтому вместе с ними от союзников должны прибыть инструкторы.

Главный автомобиль французской армии во времена Великой войны — "Берлие СВА", я не собирался выпускать в России — из-за обилия в его конструкции дефицитных шарикоподшипников, но в "Меморандуме о намерениях", я заказал полтысячи экземпляров до весны и ещё полторы тысячи до следующей осени.

Этот, имеющий прочную сварную раму и надёжный 35-ти сильный двигатель, 4-ёх тонный грузовик, выпускался фирмой "Marius Berliet" в огромных по тем временам количествах — свыше тысячи единиц в месяц!

Всего, до конца войны их было выпущено 25 тысяч и, даже России "в реале" досталось от щедрот союзников — аж, четыреста этих замечательных грузовиков. Я же, "слёзно" просил всего сотню грузовиков "Берлие СВА" в месяц — ничего сверхъестественного, право же!

Опять же, во времена Первой мировой войны, поставки техники и вооружения в Россию союзниками производились по принципу не "что надо", а по большей части — "что дадут". Касаясь автотехники, это привело к тому — что в Российской Империи к 1917 году эксплуатировалось свыше 43 тысяч разношерстных легковых и грузовых машин 214 марок, да пара сотен броневиков — из них три четверти неисправных и поврежденных, без шин и запасных частей — которые в большинстве своём, в России не производились...

Ни к чему хорошему, это не могло привести в принципе!

Закрыв нишу легковых автомобилей "Фордом-Т", закупая или производя только лишь вышеперечисленные модели грузовиков — я в своём автохозяйстве наведу, конечно — не идеальнейший, но хоть какой-то порядок.

* * *

Мои запросы по части готового оружия, тоже были — более, чем достаточно скромны.

Ведь, как известно, российский военпром "раскачается" в следующем году и, по части всего стреляющего и взрывающегося, всё будет более-менее ровно. Ну а, с помощью моего "волшебного пенделя" — думаю, всё будет ещё "ровнее"!

Всё же, на войне лишнего оружия и боеприпасов не бывает и, я заказал кое-что из наиболее дефицитного: 6-ти дюймовые полевые гаубицы и 42-линейные (107 мм) корпусные пушки системы Шнейдера — те же самые, что выпускаются в России, по несколько сотен каждой системы, с поставкой до следующей весны.

С англичан, пока ничего хорошего взять нельзя: их знаменитый "молот войны" — 8-ми дюймовая (203 мм) гаубица "марки VI", будет создана только в следующем году. Кстати, именно с этого орудия, ведётся родословная знаменитой "Сталинской кувалды" — 203-ти миллиметровой гаубицы "Бр-4", взломавшей линию Маннергейма.

Однако я, ничтоже сумняшеся, попробовал нагло выцыганить у лаймов все их "Пом-помы" — 37-ми миллиметровые автоматические пушки системы Максима.

Насколько мне не изменяет память, первоначально эти скорострелки — по виду напоминающие обыкновенный одноимённый пулемет, обожравшийся стероидов, изначально предназначались для флота — для борьбы с атакующими миноносцами. Однако, уже к Русско-японской войне, миноносцы настолько выросли в тоннаже — что калибр 37 миллиметров, как-то враз стал неактуален. "Royal Navy" — Королевский военно-морской флот, объявил эту систему устаревшей и не знал, как от неё избавиться, а в России — находящиеся в производстве на Обуховском заводе "37 миллиметровые автоматические пушки "Максима-Норденфельдта", сняли с производства.

В течении же Первой мировой войны, англичане — не имеющие вообще никаких зенитных орудий, попробовали стрелять из сего "старья" по аэропланам и, у них это получилось! Да так, здорово "получилось" — что знаменитые "Пом-помы" провоевали и, всю Вторую мировую войну.

Я же хочу — пока же, роль авиации ещё недостаточно велика и, "жаренный петух" ещё не добрался до британских генеральских и адмиральских задниц — "изъять" в свою пользу этот "металлолом" и, поставив эти пушки на наскоро забацанные зенитные лафеты — дать своим стрелковым полкам хоть какую-то защиту от воздушных разведчиков и, в особенности — от корректировщиков артиллерии на аэростатах, с коими уже успел познакомиться во время своих последних "приключений".

Ну, а если срастётся с помощью английских специалистов восстановить производство автоматических пушек на Обуховском заводе (что "в реале" не получилось), то это вообще будет ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!

Однако. Хватит мечтать — продолжим и завершим:

— ЧЕТВЁРТЫЙ ПОСТУЛАТ — ВОЕННО-СТРАТЕГИЧЕСКИЙ!!!

— Gentlemen! Как я уже говорил, чтоб закончить войну уже в следующем году — что выгодно всем без исключения сторонам, нам надо ударить по Центральным державам сильно и согласовано. Однако, этого мало — надо ударить по самому уязвимому месту, каковым я считаю Османскую Империю...

— Ваше Императорское Величество! — перебил меня француз, — союзное командование считает главным для российской армии западное и северо-западное направление!

— "Союзное командование", может хоть звёзды на небе считать, — резко отвечаю, — но если оно нам поможет материально, то Русская армия — не позже мая следующего года, нанесёт вспомогательный удар на одном-двух из своих европейских фронтов... А сила этого "вспомогательного" удара, в значительной мере зависит от того — как союзниками будут выполнены предыдущие постулаты. Надеюсь, gentlemen, я изъясняюсь достаточно внятно?

Женераль Жакен нервно мнёт скатерть. Британский же генерал, напряжённо прислушивается и, ничего не понимая, напряжённо вертит шеей — переводя взгляд то на него, то на меня.

— ...Главный же удар — высадка русского десанта районе Босфора и, наступление по суше и морем на Константинополь! Союзным верховным главнокомандованиям же, я предлагаю — перейдя к стратегической обороне на Западном фронте и, удержавшись до того момента в районе Галлиполи и Салоник, поддержать главный удар Русской армии на турецкую столицу. После взятия же оной и вывода из войны Османской Империи, совместно с Россией вонзить "когти" своих армий в "мягкое подбрюшье Европы" — в Балканы.

Увлёкшись, я взял у Мордвинова карандаш и, на салфетке нарисовал очень похожую карту Южной Европы, Проливов, Балкан и провёл от них стрелочки к столице Австро-Венгрии — Вене...

— Смотрите, господа — сплошные плюсы! Захватив Проливы, мы скинем "удавку" экономической блокады с шеи России и накинем её на шею Германии и Австрии...Их военная промышленность лишится многих видов сырья: турецкого хрома, например. А солдаты лишатся турецкого и болгарского табака!

Я кивнул на пепельницу с окурками:

— Мне ли объяснять вам, gentlemen, как упадёт дух немецкого солдата, без курева?!

Оба представителя, согласно кивнув — тут же не сговариваясь, закурили по новой.

Отмахиваясь от клубов дыма, которыми "gentlemen" меня обдавали — как боевыми отравляющими газами, я продолжил:

— Здесь, на Балканах, нам с вами воевать против германцев — в самый кайф! Из-за отсутствия такой же густой сети коммуникаций — как в Западной Европе, Центральным державам будет не в пример сложнее перебрасывать на Балканы подкрепления и предметы снаряжения — чем союзникам делать это морем...На Юге Европы — тёплый, даже — жаркий климат и ваши колониальные войска из Африки, там будут более успешно действовать, чем скажем — в излишне холодной для них Северной Франции. Немецкие же войска, наоборот — привыкшие к условиям европейского Севера, в жарком климате значительно потеряют свою боеспособность...Мы будем наступать по территории населённой, хоть и дикими — но зато дружественно к нам настроенными племенами...Ээээ... Румыны, словаки, хорваты... Ээээ...

Кто там ещё? А, вспомнил:

— ...Коссяковары, македонцы, цыгане и кабардино-болгарцы! Которые дадут неисчислимые пополнения нашим силам... Под угрозой штурма Вены и Будапешта, Австро-Венгрия непременно капитулирует...Потеряв Османскую и Двуединую Империи, как союзников — Германия неизбежно сложит оружие!

Генералы Жакен и Бартельс, были наповал сражены моей железной логикой, непоколебимой уверенностью и неистовым напором и, сидели молча и ошарашено переглядываясь меж собой — как два глухонемых попавших на концерт рок-звезды.

Я, победно посмотрел на обоих:

— Или союзное командование предпочтёт расшибить свой медный лоб об стальную оборону немцев на Западе? Честно говоря, я более высокого мнения о нём, господа!

На этом распрощавшись с впавшими в "чёрную" меланхолию господами представителями, мы с Мордвиновым покинули сие заведение, прихватив кулёчек всяческих вкусностей для моей Доченьки: та, так любит сладкое!

* * *

— Что скажите, господин Генеральный секретарь? — спросил я Мордвинова, когда мы в полном молчании вернулись в расположении Свиты и вошли в мой купе-кабинет.

Помолчав, тот ответил с достоинством:

— Я ужасно боюсь, Ваше Императорское Величество! Хотя, кроме Вас — никому в том не признаюсь...

Кажется, вроде уже отучил тело Реципиента от этой вредной привычки — однако, сильно захотелось закурить, а рука автоматически зашарила по столу в поисках пачки папирос:

— Думаете, я не боюсь, Анатолий Александрович? — меня, реально трясло и подкидывало, хотя внешне это заметно не было, — однако, если мы позволим этим господам и дальше вытирать об Россию ноги — бояться вскоре, мы будем ещё больше!

После этой "встречи без галстуков", я чувствовал себя как тогда — на колокольне, в селе Галина — под прицелом десятка пулемётов...

Даже, хуже!

До сих пор, я наносил "реальной" истории мелкие, булавочные уколы — как Д'Артаньян, тычущий шпажонкой в попу Кинг-Конга. Сегодня же, как выброшенный бурей на берег Одиссей — местному жителю Циклопу, я воткнул ей заострённый кол прямо в очко! И, теперь жду, что история в ответку, предварительно посыпав из мешка мелом — чтоб не соскользнуло, приложит меня булавой былинного богатыря Ильи Муромца, со всего маху.

* * *

Уже этим вечером я узнал, что военные представители Англии и Франции, срочно выехали из Ставки в Могилеве в столицу — в Петроград.

"Реальная" история, начала неотвратимо меняться!

В конце сентября, в Ставку прилетел (имеется в виду, его моральное состояние — а не вид путешествия на транспорте) Министр иностранных дел Сазонов, а следом за ним — послы Британии и Франции.

От прямых переговоров со всеми тремя я отказался — доверив это дело своему дипломатическому "Консультанту":

— Пока не будут приняты условия моего "Меморандума" — разговаривать с этими господами, мне не о чём. Господину Сазонову же, передайте моё крайнее неудовольствие: его рабочее место, как мне мнится — не в Могилеве, а в Петрограде. Ежели, он думает как-то иначе — могу ему в том всячески поспособствовать!

Но, Сазонов был из так называемых "фрондирующих" министров — сторонников Министра земледелия Кривошеина и он не уехал, до самого...

Впрочем, об том речь ещё впереди.