глава 61

Глава 61. Были сборы недолги.

И я начала собираться в поездку в Москву и Петербург. Раз мне было обещано мгновенное перемещение, я решила сделать это как можно быстрее, взяв с собой своих "коллег— попаданцев"-Мишу и Варвару.

Без компаньонки даме-дворянке нельзя, вот она и будет ею, да и по лекарственным вопросам меня сможет проконсультировать. Да и так отсутствие горничной у дворянки вызовет подозрение, а переносить Дашу или Катюшку никак нельзя — они-то не в курсе моих перемещений, так что обойдемся так. Хорошо, что мгновенное перемещение дало мне возможность перенести все наши сумки и сундуки со сменными вещами и наряды для меня и моих спутников и с авоськи с подарками. У Миши тоже много дел— он заодно и купцов Московских проведает, и в Питере узнает, как там наши заказы с водорослями и сланцем для лекарств. Да и наши товары другим купцам продемонстрировать можно.

Итак— о чем я буду говорить с Императрицей (а я очень надеюсь на эту встречу)— конечно же, о создании Женского патриотического общества, которое соберёт достаточное количество денег для помощи армии: закупка теплой одежды, одеял, перевязочного материала, лекарств, провианта и пр. Трат предстоит много, нужно успеть собрать деньги и начать закупать всё необходимое. Я хочу расказать о уже созданном обществе у нас в Дорогобуже и сделанных им делах— и коллег похвалю, и покажу, что это не пустые разговоры, а уже реальные дела.

Кроме того, через Женское патриотическое общество надо уже сейчас готовить повозки, в которых бы были одеяла и другие теплые вещи для раненых. Раз уж я залезла с внедрением полевой кухни и печек— гусарок, надо шире внедрять их изготовление. Кроме того, нужно больше шанцевого инструмента лопат, пил, топоров для подготовок флешей и различных укрытий. Этим можно озадачить мастеровых Тулы и других городов. Надо и продумать пути и места эвакуации для раненых, чтобы их из Смоленска, Дорогобужа, Вятки, Бородино везли не в Москву, которую займёт неприятель, а в Тверь, Калугу и ещё куда-нибудь (это снизит боевые потери). И эти места надо заранее подготовить и о них должны знать все военноначальники.

Кроме того, надо шире распространять гигиенические требования— заставлять пить только кипяченную воду и мыть руки, чего добился уже в гусарском полку Цекерт. Он был очень удивлен, что даже такие минимальные ограничения позволили снизить заболеваемость в полку.

В первую очередь надо еще раз попытаться протолкнуть идеи военно— полевой медицины из будущего, положив в основу идеи главного хирурга наполеоновской армии Доминика Жана Ларрея, о которых я уже говорила и с Цекертом, и с Мелисинно, а в столице, надеюсь поговорить об этих вопросах с Яковом Васильевичем Виллие. Эх, только выслушает ли меня этот уважаемый человек— провинциальную капитаншу, не медика и не мужчину! Ну почему я не попала в мужское тело, я бы даже писать стоя научилась бы ! ( шутка!) Но надеюсь и его заинтересовать, передав ему письмо от Цекерта с предложениями от меня в обработке Цекерта.

Виллие и сам много сделал в этом вопросе, именно он придумал и внедрил госпитальную систему, которая во время Отечественной войны 1812 года не имела аналогов в мире. Первую помощь раненым оказывали в перевязочных пунктах, которые располагались в укрытиях по периметру поля боя. Затем санитары, в роли которых обычно выступали ополченцы, доставляли тех, кто не мог идти сам, в три развозных госпиталя (один в центре, два — на флангах). Здесь проводились срочные операции и определялась дальнейшая судьба пациентов — их распределяли по подвижным госпиталям, которые размещались в 10-15 километрах от места сражения. Кроме того, в крупных населенных пунктах имелись стационары. То есть фактически эта система являлась предвестницей современной полевой медицины.

Но я считала, что надо было сделать санитаров более обученными, дать им простейшие перевязочные материалы и лекарства, лежавшие в тех самых брезентовых сумках, которые висели на боку сандружинниц и сестер времен Великой Отечественной войны и которые мы вручили нашим гусарам. А положить туда уже можно было и мазь Вишневского, и перевязочные материалы в упаковках, и йод и ихтиоловку и еще много чего. Кроме того, Виллие я хотела передать и рецепты эфира, лекарств на основе анилина и мазей с лекарственными растениями— опять буду на дедушку ссылаться по этим идеям. У нас пока нет мази Вишневского, йода и ихтиолки в таких количествах, чтобы снабдить всю армию. Да и йод и ихтиолку Варвара пока не смогла воспроизвести в своей лаборатории. Да и мы еще не смогли воспроизвести эфир, а также лекарства на основе анилина и всё это протестировать. Но хотя бы заинтересовать лекарей этими идеями надо, у них возможностей больше и народа тоже. Но опять все зависит от того, насколько благосклонно отнесется Виллие ко мне и моим идеям.

Есть у меня задумки и о детях и медицине— раз мы с ней "познакомились" как раз на этой почве. Я хотела бы поговорить о более широком привлечение женщин в образование и медицину— абсолютно мужские сейчас и почти абсолютно женские области жизни в будущем. Но с этими идеями надо идти к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, т.к. образование находилось в её ведомстве. Возможно, я смогу через Елизавету передать ей письмо, хотя знаю, что они находятся в очень натянутых отношениях. Но очень надеюсь, что мои слова, что эти идеи касаются лечения детей, смогут подтолкнуть Императрицу к этому.

Сейчас существует только одно образовательное учреждение, полностью "заточенное" под женщин — знаменитый Смольный институт благородных девиц, открытый еще в 1764 году по инициативе Екатерины Великой. Но выпускницы института или продолжали в нем работать классными дамами, или становились фрейлинами двора. Лишь единицы выбирали работу гувернанток в богатых дворянских семьях. Но этого очень мало, надо расширять сеть учреждений для обучения девушек, причем не только из дворянской среды, но и купеческой и мещанско-чиновничьей тоже.

Да, я знала, что в 1802 году император Александр I учредил Министерство народного просвещения. Его основными принципами были бессословность, за исключением крепостных, и бесплатность начального образования, а также преемственность учебных программ.

В 1804 году при церковных приходах стали открывать начальные школы, куда ходили в основном крестьянские дети. Такие школы были и у нас с Машей в Васино и Деревенщиках. С 1803 года главные народные училища стали преобразовывать в гимназии, но первая женская гимназия открылась только в 1858 году, в Петербурге.

В гимназиях делали упор на классическое образование — в приоритете были гуманитарные науки. А мне бы хотелось, чтобы гимназии, в том числе и женские, открылись бы уже сейчас, и в их программу надо бы добавить практическую направленность обучения, в том числе и врачебную направленность.

Но это все— дела послевоенные. А сейчас, пока у нас есть в запасе время, хотя его и ни так уж много, надо заняться именно подготовкой к войне.

Ох, сколько мыслей и идей, но выслушают ли их! Но — будем надеяться на лучшее!

Итак — что же я беру с собой— во— первых, письменные наборы с перьевой ручкой и чернильницами — у Варфоломея получилось сделать два варианта— очень изящных— мужской и женский, это на подарки.

Игры, книги, наборы бумажных кукол, валенки, бурки, мази, вещи для продажи из будущего заберет Миша, деньги нужны. Он же свяжется с купцами с целью установления дальнейших контактов и предупреждения их бедствиях войны. Приготовлены уже и клише визиток для продажи, только печатай сам или у специалистов.

Давно точет меня идея найти Алексея Ивановича Мусина-Пушкина и предупредить его о пожаре Москвы— пусть он спрячет получше рукопись "Слова о Полку Игореве", а то нам известны только два полных воспроизведения текста 'Слова'. Первое издание 1800 года, подготовленное графом, в котором Мусин-Пушкин разобрал манускрипт, ввел разделение слов, заглавные буквы и пр. Благодаря его кропотливой работе удивительный памятник древнерусской литературы дошел до наших дней и понятен нам. И вторая — снятая для императрицы в 1795 копия, известная как 'Екатерининская копия'. Она была издана академиком Пекарским в 1864 году. Но было бы отлично сохранить для исследователей именно подлинник.

И вторая идея — напомнить Императору еще раз о Петре Марковиче Полторацком и его бульонных кубиках и все-таки ввести их в войска. Идея-то отличная, и очень жаль, что в реальности она не осуществилась.

Ну и была у меня маленькая мечта— увидеть хотя бы мельком лицеиста Сашу Пушкина, он как раз в это время уже там учится. Конечно, у него вся жизнь впереди и вряд ли подросток воспримет мои предупреждения в стиле немки Шарлотты Кирхгоф, которая напророчила ему и двойное изгнание, и признание своего народа, заметив попутно, что жизнь поэта может продлиться и долго, но только на 37 году жизни он может погибнуть от мужчины-блондина или белой лошади. Я пророчить ничего не буду, а вот посмотреть на него мне очень хотелось.

Ну, и конечно, встреча с мамой Александра в ее имении. Ох, как же она отнесется ко мне? Свекровь — это всегда проблема! Мама моего мужа из будущего жила в Питере, виделись мы с ней буквально считанные разы, но и то я чувствовала, что не очень ей нравлюсь. А тут— какая-та вдовушка — капитанша заморочила голову Его Сиятельству, графу, да еще и на что-то надеется! Чувствую, будет мне нелегко! Но и для нее у меня и подарки есть, и идеи. В подарок— в первую очередь большая вязанная пуховая шаль— красивая, теплая и легкая и набор с перьевой ручкой и чернильницей с разноцветными чернилами.

А идея— во-первых, предупреждение о войне, о пожаре Москвы. А во— вторых— подсказки по приготовлению мазей и мыла. Имение у мамы Александра большое, богатое, думаю, найдется возможность изготовить такие вещи не только для себя, но и для продажи. Можно ведь мыло сделать с добавками трав и лекарственных растений, которые я также хочу взять с собой.

Ох, что-то много всего набирается, унесем ли? Надеюсь, справимся! Итак, скоро "в полет!"