Минус 32. Трилогия

Андрей Кондрашов

МИНУС 32

Утреннее небо, и без того хмурое, затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, и вот уже начал накрапывать мелкий, не по-летнему прохладный дождик. На дворе уже стояло 14 июня, но настоящего летнего тепла в этом 2017-м году, по сути дела еще не было.

Николай зябко поежился, нахлобучил на голову капюшон своей видавшей виды штормовки и тоскливо посмотрел на поплавок. "Вот уже часа полтора здесь стою, а хоть бы одна поклевка случилась", — с досадой подумал он. — "Мало того, что продрог уже изрядно, да еще и намокну сейчас весь к чертовой бабушке. Может, все же домой вернуться, ну ее эту рыбалку".

Поверхность пруда, и без того не гладкая в это утро из-за не прекращающегося ни на минуту ветра, стала покрываться рябью от дождевых капель, пока еще робких и не назойливых. Поначалу Николай даже надеялся в душе, что дождь прекратится, что ветер тучи разгонит, и все обойдется. Но ветер стих, а вот дождь наоборот усилился.

Да, погодка была прямо под стать настроению Николая. А радоваться-то ему было особо нечего. Вот уже прошло целых две недели, как он пребывал в статусе безработного. А ведь совсем недавно он, Карпов Николай, занимал весьма почетную, и в общем-то довольно неплохо оплачиваемую должность главного инженера фирмы "Грант", до недавнего времени занимавшейся производством и продажей подушек и одеял. Но вот теперь фирма не выдержала конкуренции и... развалилась.

С 1 июня 2017 года "Грант" прекратил свое существование. И, соответственно, теперь он, Николай, БЕЗРАБОТНЫЙ. Да, безработный, а у него двое несовершеннолетних детей: дочка Машенька 8 лет, и сын Костя 4 лет. Их кормить надо. Жена правда работает, но на ее скромную зарплату специалиста нормоконтроля НИИ радиотехники и электроники особо не разбежишься.

Ну, и сейчас надо работу себе новую подыскивать. Его бывшие теперь уже коллеги по "Гранту" ушли (или собирались уходить в ближайшее время) в большинстве своем в торговлю. Но его, Николая, вообще что-то уже не тянет в область "купи-продай". А тогда куда??? Вспомнить про свою специальность по диплому МАТИ? А что там в дипломе написано: инженер-технолог по сварке? И куда с такой специальностью? На завод имени Хруничева, где он собственно и начинал когда-то свою трудовую деятельность в далеком уже теперь 1996 году? В принципе, знакомые там у него остались, некоторые уже стали начальниками и могут по старой дружбе помочь с трудоустройством. Вот только зарплаты там низковаты (прямо в рифму). Нет, это на совсем уж крайний случай.

Какие еще варианты? Таксистом, благо водительские права имеются? Или вообще устроиться на работу, не требующую специальной подготовки, например каким-нибудь курьером, охранником или грузчиком. Нет, это все не серьезно. А грузчиком можно себе еще спину надорвать, а оно ему надо? В свои-то почти уже сорок пять лет? Да и охранником не прокатит, какой из него охранник при его росте и весе. Разве что дом престарелых охранять.

В общем, с его будущим все туманно. Не исключено, что его пребывание безработным может затянуться на неопределенное время. И это значит неминуемо начнутся серьезные финансовые проблемы. А для семейного человека это, мягко говоря, плохо.

Это в Советском Союзе безработицы не было. Там было: ты или работающий, или ТУНЕЯДЕЦ. И с последними в СССР нещадно боролись. Эх, вернуться бы туда: ни тебе инфляции, ни тебе роста цен, ни тебе страха банкротства. Бесплатное образование, бесплатная медицина, стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Ну конечно и минусов тоже немало было, но... Не бывает же в мире ничего идеального...

А пока на недельку-две Николай решил уехать на дачу. Чтобы хотя бы немного "развеяться", привести свои мысли по поводу собственного будущего в порядок, взвесить все "за" и "против". Ну и свежим воздухом заодно подышать, это никогда не вредно.

Поехал он не на "основную" солнечногорскую дачу, где они обычно отдыхали всей семьей, а на старую дачу его родителей, принадлежащую садоводческому товариществу "Агрегат" и располагавшуюся неподалеку от платформы "Лесная" Ярославского направления. Точнее даже не родителей. Это еще его дедушка получил здесь участок размером в стандартные шесть соток по линии своего завода где-то во второй половине 70-х годов.

Сейчас же дача пребывала в состоянии полузапущенности. Если еще лет десять назад здесь более-менее бурлила какая-то жизнь, и велись какие-то сельскохозяйственные и даже строительные работы, то в 2008-м, после смерти отца Николая, дача практически опустела. Мать Николая почти перестала сюда ездить, она теперь старалась проводить отпуска где-нибудь на море со своей подружкой Татьяной, такой же вдовой. А сам Николай как раз в 2008-м году женился, и у его жены уже была дача. В Солнечногорском районе, вблизи деревни Новинки, в окружении леса, размером ДВАДЦАТЬ СОТОК. В общем, никакого сравнения с его скромным "агрегатовским" участком в Лесной.

Таким образом, старая дача почти в одночасье оказалась невостребованной. И этот факт в данный момент играл Николаю на руку. Ему предоставлялась возможность побыть вдали от городской суеты в гордом одиночестве. Нет, ну конечно, не совсем в одиночестве, все-таки здесь как-никак дачные участки, народ какой-то присутствует. Но на СВОЕМ участке он все же был ОДИН.

И вот впервые за последние семь или даже восемь лет, Николай отпирает знакомую до боли калитку, можно сказать чудом откопанным из глубин антресолей ключом, и заходит на территорию своей фазенды. Впрочем, какую уж теперь "своей". Зрелище удручающее: бурьян высотой в человеческий рост, едва просматриваемая заросшая травой дорожка из бетонных плиток, покосившийся сарай, наполовину оторвавшийся с крыши дома лист шифера, гулко звенящий при порывах ветра, провисшие электрические провода, теплица (в которой когда-то выращивали помидоры, огурцы и даже перец) с выбитыми стеклами. Жуть просто!

Поначалу Николай вообще пожалел, что приехал сюда, уж больно унылой ему показалась обстановка. Да и с погодой не особо повезло. Мало того, что прохладно, да еще и дожди периодически льют. Но потом он как бы абстрагировался от всего, и вроде бы стало вполне терпимо. Продуктовая палатка работает ежедневно с восьми утра до восьми вечера, соответственно с питанием проблем нет. Вода в трубах, правда уже покрытых ржавчиной, течет. Электроснабжение без перебоев. Старая электроплитка "Мечта" в рабочем состоянии, холодильник "ЗИЛ" тоже. Туалет есть, душ тоже (водонагреватель функционирует). Да, нет компьютера с Интернетом. А зачем он ему здесь сейчас нужен? Что, две недели без Интернета уже никак?

И телевидения тоже нет, и радио нет. И газет здесь купить не представляется возможным, поэтому Николай остался в полной информационной изоляции. Но это его сейчас не огорчало, а скорее даже наоборот.

А вчера он пообщался (правда через забор) с соседкой, тетей Зиной, добрейшей женщиной, разменявшей уже восьмой десяток, но казавшейся все такой же бодрой, как и раньше. В прежние времена, когда еще был жив ее муж, дядя Витя, Карповы частенько ходили к соседям в гости, на чай. И шашлыки вместе жарили, и дни рождения отмечали, и за грибами ходили, и обменивались саженцами с семенами. Одним словом, очень дружеские отношения были с этими соседями.

Тетя Зина, впервые увидев за долгие годы Николая, всплакнула. Посетовала, что забросили совсем дорогие соседи свою дачку, и ее, тетю Зину, совсем забыли (что было лишь полуправдой, так как мать Николая все же примерно раз в три месяца звонила тете Зине). А дальше начала долгий, почти часовой монолог (Николай за весь этот час произнес лишь несколько коротких дежурных фраз и к концу монолога изрядно подустал). Ведь что такое монолог семидесяти с лишнем-летней женщины? Это кошмар, это говорильня вроде бы и обо всем, и в то же время как будто ни о чем конкретно. Но разве мог Николай прервать тетю Зину? Наверное это было бы в сложившейся ситуации неэтично.

Пожалуй, единственное, что заинтересовало Николая в болтовне соседки, так это сообщение о том, что три дня назад пропал без вести Федька Курочкин с соседнего с тетей Зиной участка, только с другой стороны. Говорят, что Федька пошел с утра на рыбалку на местный пруд (тот самый, в котором Николай, сейчас безуспешно удил рыбу, мокнув под дождем) и не вернулся. А на берегу пруда вроде бы нашли его спиннинг и баночку с червями. И полиция приезжала из соседнего Электросталя, и водолазы пруд обследовали. Но... дело темное. Исчез человек, как сквозь землю провалился. Мобильный телефон у Федьки теперь не доступен, домашний московский телефон не отвечает. Да и в московской квартире он похоже не появлялся.

Николай очень хорошо знал Федьку. Они с детства дружили, были почти одногодками (Федька родился всего на два года позже Николая). В советские годы родители друзей уже в начале июня привозили их на дачи и только к концу лета их увозили, то есть практически все лето Федька и Николай проводили вместе, бок о бок. Так продолжалось до 1991 года. В этом году Николай закончил школу и поступил в институт. И лето 1991 года было первым, которое он провел преимущественно в Москве: вступительные экзамены, подготовка к ним и все такое прочее.

А потом была пятилетняя учеба в институте, а это экзаменационные сессии до июля, потом производственная практика, да вдобавок еще и остававшиеся свободными летние дни Николай чаще уже проводил в различных туристических поездках со своими новыми друзьями-товарищами из числа студентов. Потом работа, отпуск только раз в год. И не всегда летом, и уж точно не всегда на даче.

Федька же в том же 1991-м году поступил в ПТУ, стал учиться на автомеханика. Затем его забрали на два года в армию. Ну, а потом он устроился по специальности на автобазу, где и продолжал работать по настоящее время. Вообще, Федька был добродушным здоровяком, весом под центнер, и ростом под метр восемьдесят, с золотыми руками. И он, в отличие от Николая, старался по возможности все свое свободное время (хотя бы в теплый сезон) проводить на даче. А вот своей семьи у Федьки не имелось, он был закоренелым холостяком. Злые языки даже поговаривали, что у него все ушло в мускулы, в том числе и мужская сила. Ну и выпить он был не дурак. Хотя и сильно уж пьяным Федьку вроде бы никто никогда не видел, во всяком случае, на людях.

Вообще, Николай и Федька продолжали общаться, но в последнее время, это было в основном общение по телефону. Правда Николай пытался убедить своего друга установить Скайп для более живого общения, но Федька не особо дружил с компьютером, и для него все эти Скайпы были своего рода экзотикой.

А ведь они, кстати, не так давно созванивались. Ну да, где-то в конце мая. Федька как всегда веселый был, предлагал встретиться. Мог ли он, например, свести счеты с жизнью и, скажем, в пруду утопиться? Да нет, на него не похоже. Федька всегда был неисправимым оптимистом. И Николая обычно в трудную минуту подбадривал, настраивал на оптимистический лад. Нет, пожалуй это исключено. Странно все это. Более чем странно...

Яркая вспышка молнии прорезала серое небо. Николай невольно вздрогнул. Через несколько секунд послышались угрожающие раскаты грома, а дождь уже практически перешел в проливной. Ого, а вот и град даже посыпался, да какой частый! Круглые мелкие ледышки неистово замолотили по капюшону штормовки и по плечам. Песчаный берег заискрился белыми точками. Эти точки заполоняли все большее и большее пространство. Казалось, еще совсем немного, и все вокруг станет белым, словно зимой. Внезапно налетевший порыв холодного ветра еще больше усилил иллюзию наступающей зимы.

Но не прошло даже наверное пяти минут, как град прекратился. Вдалеке, за противоположной стороной пруда, где находились пути Ярославской железной дороги, показалась электричка. Самая первая утренняя, из Москвы, следующая через Лесную в сторону Фрязево. Стал слышен мерный стук колес. Вклиниваясь в шум дождя, этот стук создавал совершенно фантасмагорическую мелодию, от которой пробирала дрожь.

"Пожалуй надо покурить", — подумал Николай. — "Дождь правда, но ничего я под елку спрячусь, чтобы сигарета не намокла. А удочку пока смотаю, а то ее унесет еще нафиг, вон ветрище опять усилился. Да и рыбы похоже сегодня я не дождусь. Вот после дождя по идее клев должен усилиться. Но когда наступит это "после дождя". Видимо нескоро".

Он вытащил на берег свою старенькую бамбуковую поплавочную удочку, служившую ему верой и правдой уже без малого тридцать пять лет. Сам же направился в сторону одинокой елки, стоявшей примерно метрах в двадцати от места ловли. Хотя, лесной массив, окружавший пруд, состоял преимущественно из берез и осин, реже сосен, и эта старая высокая ель была нехарактерной для данного леса породой.

Удивительно, но под елкой было относительно сухо. Под ее разлапистыми ветвями Николай почувствовал себя словно под большим зонтом. Он прислонился к стволу дерева и достал из кармана штормовки целлофановый пакет с зажигалкой и сигаретами, твердо решив для себя, что сейчас он покурит и вернется домой. Хватит здесь отмокать. Засунув в зубы сигарету, Николай поднес к ней зажигалку, и в этот момент словно что-то ударило ему в затылок, в глазах потемнело...

Темнота длилась всего секунд пять, не более. А потом Николай вновь "обрел способность видеть". Первое, что подумалось ему: "Давление скакнуло. Пора наверно менять образ жизни. Поменьше нервничать, побольше физической нагрузки, курить бросить к чертям собачьим".

И тут неожиданно для себя он отметил тот факт, что... дождя-то уже нет, хотя и пасмурно. Что же это он, так долго был без сознания, что дождь за это время успел закончиться? Да нет, не может такого быть. Николай хотел было прислониться к стволу елки, но... у него это не получилось, он почувствовал пустоту за спиной. Оглянулся и замер в удивлении. Позади него стояла совсем малюсенькая елочка, видно только в этом году появившаяся на свет.

Что за ерунда такая? Вроде бы он не менял своего местоположения. Ну да, вот он и пруд на таком же расстоянии. Стоп, а куда подевались дачные участки, расположенные по соседству с прудом??? Да и деревья вроде бы как не совсем те, и лес гуще... Да и пруд такое чувство, что пошире немного стал что ли? Опа, а откуда здесь взялся этот колодец??? Его же давным-давно с землей сравняли. Ну да, где-то лет тридцать назад, как здесь выделили землю под строительство участков, колодец и засыпали.

Ничего не понимающий Николай медленно приблизился к тому месту, где он рыбачил еще минут пять назад. Или все-таки больше? Его удочки на берегу не было. Украли что ли? А может быть, он просто спит, и ему все это снится?

Он хотел ущипнуть себя за руку, но тут на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Испуганный Николай обернулся и увидел... ухмыляющегося Федьку Курочкина, заросшего трехдневной щетиной.

— Здорово, Колян! — пробасил Федька. — Рад тебя видеть. Ну что, добро пожаловать в ОДНА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ ГОД.

Будильник как обычно зазвонил в 6.30. Начальник группы Специального отдела Управления оперативно-технических мероприятий ФСБ майор Александр Голубев привычным движением руки потянулся к тумбочке, на которой лежал смартфон, исполнявший мелодию вальса из кинофильма "Берегись автомобиля", и отключил сигнал будильника.

Сегодня что-то совсем не хотелось вставать. За окном моросил дождь, уже ставший привычным атрибутом для июня 2017 года. Как же лениво в такую погоду на работу идти. Но служба есть служба, ничего не поделаешь. Александр посмотрел на жену, сладко посапывающую во сне. Вот уж ей хорошо. Ей на работу не надо. Его супруга находилась в отпуске по уходу за ребенком. Их сынишке Мишеньке исполнилось в этом году два годика. Причем Мишенька был на редкость спокойным ребенком, и сидеть с ним, в принципе, было одно удовольствие. Сам Мишенька лежал рядышком в детской кроватке и так же крепко спал. Александр чмокнул жену в щеку, поправил на Мишеньке сползшее одеяло. Вздохнув, натянул тренировочные штаны, футболку и пошел умываться и завтракать...

Он сидел на кухне, с аппетитом уплетал только что приготовленную яичницу-глазунью и смотрел в окно, выходящее на дорогу. Дождь сыпал, не переставая, а небо было, что называется, "обложным", без просветов. Такой дождь вряд ли скоро закончится. Внизу, под окнами, по мокрому черному асфальту, в обе стороны сновали автомобили. С высоты четвертого этажа было хорошо видно, как неистово скользят дворники по их лобовым стеклам. На автобусной остановке, на противоположной стороне улицы сидел одинокий пассажир (в этот ранний утренний час и автобусы еще ходят редко, и пассажиров немного). Это был молодой парень лет тридцати, одетый явно не по погоде, в одну рубашку с коротким рукавом.

Кстати, а сколько там градусов за окном? Александр взглянул на термометр: плюс десять. Неплохо для 14 июня, очень неплохо. Ну ладно, днем воздух, может быть "прогреется" до плюс двенадцати. Во всяком случае, так Яндекс обещал.

Неожиданно запиликал мобильник. Александр посмотрел на экран мобильника: звонил его подчиненный капитан Черемных.

— Да, Сереж, слушаю тебя.

— Александр Николаевич, — Черемных был явно взволнован. — Вчера поздно вечером получил очередную расшифровку данных с "М7". Данные показывают, что у нас под Москвой образовалось окно КРИТИЧЕСКОГО размера. Время образования два-три дня назад, глубина проникновения примерно 30-33 года. Окно находится в непосредственной близости от железнодорожного перегона Фрязево — Лесная (это по Ярославке). Время самостоятельного "рассасывания" окна при таких параметрах, сами понимаете, не меньше недели, начиная с сегодняшнего дня. Нужна ваша санкция для разрешения поездки на объект.

— Я понял, Сереж. Считай, что санкция тобой уже получена. Когда планируешь выезд на место?

— Прямо сейчас, Александр Николаевич. Только приборы получу и сразу в путь.

— Ну это правильно. Здесь затягивать не стоит. Ты кого в напарники возьмешь? Петрова?

— Наверно его.

— Лады. А район образования окна не сильно заселен?

— Да как вам сказать, — Черемных вздохнул. — Там вообще рядом имеются садоводческие товарищества с участками. Но мы надеемся, конечно, что окно образовалось где-нибудь в лесном массиве.

— Хотя это тоже не гарантия, что в него не попадет какой-нибудь грибник. Или грибы еще не пошли, рано?

— Не знаю, Александр Николаевич. Я не грибник.

— Да я тоже не грибник. Но по-моему, первая половина июня — это еще не грибной сезон. Во всяком случае, бабульки пока грибами не торгуют. Ладно, Сереж, давай отправляйся на место. А я съезжу в Управление и оформлю соответствующие бумаги. Счастливо...

Александр положил смартфон на стол. "Вот ведь не было печали. Окна уже пять лет у нас не образовывались. Во всяком случае, критических размеров. Дай Бог, чтобы оно и правда оказалось где-нибудь в лесу. А то придется потом "попаданцев" вылавливать. А это та еще проблема. Ладно, пора ехать на работу"...

Николай смотрел на Федьку, словно на инопланетянина, хотя вид у того был вполне земной.

— Что ты сказал? Куда добро пожаловать? — проговорил Николай, не узнавая своего голоса.

— Я же тебе сказал уже, дурень. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Раз уж в нашем времени нам встретиться было не суждено, то пришлось возвращаться во времена нашего детства. Гы-гы-гы. — Это идиотское "гы-гы-гы" было "визитной карточкой" Федьки Курочкина. — Ну чего ты глаза выпучил? Сложно поверить в реальность происходящего? Да, брат, сложно. Я сам не сразу поверил, гы-гы-гы.

Николай почувствовал какой-то упадок сил и присел на корточки. Федька снова положил ему руку на плечо.

— А я на самом деле рад видеть тебя, Коль. Честное слово. А то все по телефону, да по телефону. Ну ты чего такой квелый, а?

— Что-то не укладывается у меня это все в голове, Федь, — Николай помотал головой и оперся ладонями об землю. — Ерунда какая-то.

— Нет, брат. Это не ерунда, это — РЕАЛЬНОСТЬ. — Слово "реальность" Федька произнес с какой-то особой торжественностью.

— Но это же бред. Так же не бывает, Федь.

— Ну, — Федька развел свои огромные ручищи в сторону. — Как видишь, бывает. Мы с тобой ПОПАЛИ В ПРОШЛОЕ.

— Ну так же не бывает.

— Да чего ты заладил: "не бывает, не бывает". Ты лучше вокруг внимательно осмотрись. Куда делись дачи, а? Колодец, его же уже нет, правильно? А здесь он есть. Кстати, а вот ты к путям пройдись, — Федька указал пальцем в сторону железной дороги. — Так вот там, всего ОДНА колея, как раньше. А в нашем времени ведь уже две колеи стало, так? Да что там, к путям, ты вообще прогуляйся здесь. Я тебе скажу, это... Это возвращение в наше детство. Это... — Федька вдруг осекся и замолчал. Его взгляд был устремлен в сторону дорожки из щебня, ведущей от узенькой лесополосы (уже не существующей в настоящем времени), за которой начинались (должны были начинаться) участки товарищества "Агрегат".

По дорожке шел паренек лет десяти-двенадцати, одетый в синюю болонью курточку и "вареные" джинсы. В одной руке у него была удочка, в другой — красное пластиковое ведерко. Паренек, понятное дело, направлялся на пруд рыбачить. Николаю вдруг показалось, что он раньше где-то видел точно такую же куртку, а удочка... была очень уж похожа на ту, которую он оставил на берегу там, в своем времени. Да и вообще лицо у паренька какое-то уж о-о-очень знакомое. Стоп, так это же... Николай побледнел и сделал над собой неимоверное усилие, чтобы не рухнуть в траву.

Федька склонился над ним:

— Узнал? Это же ты, собственной персоной. Только тридцати двух летней давности.

— Не может быть, — прошептал Николай. — Федь, этого не может быть. Это мне все снится.

Федька ущипнул его за руку. Николай вскрикнул от боли.

— Ну, больно? Снится тебе все это, да? Гы-гы-гы. Слушай, а давай подойдем к нему, то есть, к тебе, гы-гы-гы. Спросим его, хорошая ли рыбалка в этих местах, а? Гы-гы-гы-гы-гы-гы, — Федька зашелся в каком-то истеричном смехе. Если бы Николай сейчас пребывал в своем нормальном состоянии, то непременно треснул бы Федьке по шее. Правда, и "огреб" бы потом по полной программе.

— Ну ты типа боишься, да? — Федька, наконец, перестал ржать. — А вот я не боюсь. Пойду, побеседую с тобой маленьким. — И он направился было в сторону маленького Коли, но Николай-взрослый схватил его за рукав.

— Постой. Вместе пойдем. Не боюсь я ничего, — Николай встал с земли, отряхнулся, поправил штормовку. — Пойдем.

— Точно, не боишься? Смотри, а то в обморок упадешь еще. А вдруг малец тебя узнает? Гы-гы-гы.

— Пойдем, — настойчиво повторил Николай и решительно двинулся вперед.

Коля-маленький тем временем подошел к пруду, поставил ведерко на землю и стал разматывать удочку. Заметив, что к нему приближаются двое мужчин, мальчик насторожился, но не подал виду, продолжая заниматься своим делом. А мужчины уже подошли прямо к нему.

— Привет, парень, — окликнул Колю-маленького Федька. — А как здесь, рыба-то вообще водится какая?

Мальчик шмыгнул носом и, насаживая извивающегося червяка на крючок, ответил:

— Водится. Бычки в основном. Но и караси есть, и окуни тоже.

— Понятно, — протянул Федька. — Ну, удачной тебе рыбалки.

— Спасибо.

Во время короткого диалога между Федькой и мальчиком Николай внимательно оглядывал себя самого маленького. Да, это вне сомнения он. И рыбачил он в те годы именно на этом месте. И курточка, купленная за пару лет до 85-го года, в "Детском мире" его, и джинсы, доставшиеся по наследству от выросшего двоюродного брата, и дефицитные в то время кроссовки "Адидас" с тремя полосками, которые отец где-то "достал" по большому блату. Поплавочная удочка та самая, что и сейчас находится у него "на вооружении", бамбуковая "трехколенка", тогда еще совсем новенькая. Поплавков с той поры сменилось уже немало, но этот "толстенький" цвета морской волны, самый-самый первый. Так сказать, родной. Ведерко красное, столетней давности, в него еще раньше собирали всякую смородину, клубнику, малину. А потом бабушка купила новое ведро, а это отдали Коле, для рыбалки. Ну и, наконец, жестяная баночка из-под индийского кофе, в которой маленький Коля хранил червей.

Воспоминания нахлынули на Николая. Комок подступил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Ведь прямо сейчас Николай словно бы пребывал в своем собственном детстве, причем не иллюзорно, благодаря старым черно-белым фотографиям, коих у него было немало, а ВЖИВУЮ. И эта встреча с самим собой, эта баночка, это ведерко, эта одежда, разбередили в нем душу. Голова у него вдруг закружилась, и он вынужден был схватиться за рядом стоящую березку, чтобы не упасть.

Мальчик как-то подозрительно посмотрел на Николая. "Неужели он, то есть я, узнал себя в зрелом возрасте?" — промелькнуло в голове у Николая, и от этой мысли ему стало не по себе. Но быстро сообразил, что эта "подозрительность" связана с тем, что мальчик принял его за пьяного. Федька толкнул приятеля локтем, и, словно бы подтверждая догадку Николая, еле слышно произнес:

— Пошли что ли, а то ты как алконавт за деревья хватаешься, безумными глазами смотришь. Какой пример мальчику подаешь? Пошли, пошли, — он взял Николая за локоть.

— А куда пошли-то? — все еще не отрывая глаз от мальчика, пролепетал Николай.

— В место моего временного проживания. Вон видишь, на том берегу шалашик стоит? Так это я его соорудил и живу там уже четвертый день. Пошли, там у меня бутылочка припрятана и закусочка кое-какая. Заодно и побеседуем нормально...

Александр припарковал свою "Тойоту" у всем известного здания на Большой Лубянке, выполненного в архитектурном стиле необароккко, и до революции принадлежавшего страховому обществу "Россия", а теперь уже много десятилетий являющимся главным зданием ранее советских, а теперь российских органов государственной безопасности. Собирался выйти из машины, но дождь вдруг ливанул словно из ведра. Справедливо рассудив, что ливень вряд ли будет идти долго, а вот если он сейчас выйдет из машины, то вымокнет насквозь и сушиться уже потом будет долго, Александр решил не выходить на улицу, пока "хляби небесные" не успокоятся.

Он облокотился об руль обеими руками и задумался. Что сулит ему сегодняшний день, какие неприятности? Образование окна в прошлое критического размера было вообще событием неординарным. За все десять лет работы его, Голубева, в Спецотделе, такое случалось до сегодняшнего дня лишь дважды. Первый раз, на заре его карьеры, в 2008-м году, окно образовалось в озере Сенеж, это было совершенно не опасно, тем более что дело было промозглой осенью и случайных "купальщиков" даже теоретически в месте образования окна быть не могло (хотя был небольшой риск появления на озере каких-нибудь рыбачков в лодке). Второй раз, в 2012-м году, окно появилось в Шатурских болотах. Там тоже было почти исключено попадание в них каких-либо людей.

А что сейчас? Участок Фрязево — Лесная? Рядом с железной дорогой? В каком именно месте? Данные, полученные со спутников, естественно не дают абсолютно точных координат окна. Ну конечно, навигаторы ГЛОНАСС свое дело сделали, и благодаря им, зону поиска удается свести к минимуму. Хорошо, если окно окажется в лесу. А если нет? Попадет по закону подлости на территорию какого-то дачного участка.

Ну, здесь гадать-то особо нечего. Надо брать необходимые приборы и выезжать на место (Черемных и Петров наверно уже в пути). А что дальше? Найдется окно, отправится на время в прошлое тот же Черемных. Там он проведет диагностику на предмет наличия "попаданцев". Если их не окажется, то можно вздохнуть спокойно и просто "нейтрализовать" окно имеющимися в наличии у Спецотдела средствами. Все, на этом "миссию" можно считать законченной. А если "попаданцы" вдруг обнаружатся? Нет, об этом лучше пока не думать.

К сожалению, для обработки данных анализаторов временных сдвигов (мониторинг таких сдвигов ведется круглосуточно со спутников) необходимо время. Примерно двое суток. Только по истечении этого времени, компьютер выдает окончательный результат мониторинга. А ведь окно-то все это время, пока компьютер "переваривает" информацию, уже может существовать. Хорошо еще, если окно "маленькое" (в которое человек, даже новорожденный ребенок, просто не поместится). Такие окна образуются каждые два-три месяца (если брать в расчет всю территорию земного шара). А если "большое" — так называемое критическое? К счастью, такие окна появляются нечасто, два-три раза в год (опять же, это по всему миру). И большая часть мест появлений окон критического размера приходится на воды мирового океана. В этом нет ничего удивительного, так как воды мирового океана занимают около 70% земной поверхности. Соответственно, и вероятность того, что окно в прошлое окажется в воде, составляет примерно столько же процентов. А ведь на Земле есть еще и пустыни, и леса, и степи, в которых вероятность появления человека за небольшой период существования окна ничтожно мала. То есть, на самом деле не так уж и велик шанс для появления "попаданцев" (термин, заимствованный у писателей-фантастов).

Здесь же еще и глубина проникновения оказалась достаточно высокой. Со слов Черемных — тридцать тире тридцать три года. Обычно окна имеют глубину пять, максимум десять лет. Это значит, что время "затягивания" окна увеличивается. Хотя, параметр "время затягивания или рассасывания" в случае отсутствия "попаданцев" не играет никакой роли, так как после обнаружения окна, его "затягивают" принудительно. А вот при наличии "попаданцев" наоборот иногда приходится принудительно увеличивать срок жизни окна.

Отдел Голубева отвечал за московский регион. Естественно, в ФСБ существовали отделы, занимающиеся другими российскими регионами. А вообще, подобные подразделения имелись во всех мало-мальски самодостаточных спецслужбах мира. Естественно, к таковым нельзя было отнести спецслужбы каких-нибудь, условно говоря, Фарерских островов, Сенегала, Зимбабве или даже Литвы с Эстонией и Грузией. Поэтому, этими и другими странами занимались "большие" спецслужбы. В соответствии с парижской конвенцией 1994 года за российской спецслужбой (на тот момент за ФСК, преемницей ФСБ) были "закреплены" территории Казахстана, Азербайджана, Армении, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении.

Проблема временных сдвигов (проблема "попаданцев") была достаточно серьезной, поэтому все пункты парижской конвенции соблюдались беспрекословно. При необходимости, спецслужба одной страны ВСЕГДА помогала спецслужбе другой страны, невзирая на имеющиеся политические и прочие разногласия между странами. "Попаданцев" всегда старались нейтрализовать, то есть не дать им ничего такого натворить в прошлом, что бы могло повлечь за собой СЕРЬЕЗНЫЕ изменения в будущем, и вернуть их в настоящее время.

Появление окон всегда носило случайный характер. Никогда нельзя было предсказать заранее, где и когда образуется очередное окно, и какой глубины оно окажется. Поэтому и проникнуть по заказу на столько то лет назад и в такую-то точку Земли ПОКА человеку было неподвластно.

Почему "пока"? А потому что в Москве проживает один профессор по фамилии Нефедов. И этот Нефедов занимается... созданием МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. И где-то через две-три недели собирается провести испытания своего детища. Правда, что из этого получится, пока непонятно. Все-таки это неимоверно сложная в техническом плане вещь. Ну, а если вдруг испытания пройдут успешно... То тогда у русских на вооружении окажется то, чего нет ни у американцев, ни у англичан. Да ни у кого нет, и быть не может...

Ливень наконец-то перешел в мелкую изморось. Александр вышел из "Тойоты", захлопнул дверь и направился в сторону второго подъезда главного здания Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации.

Друзья остановились возле шалаша, высотой примерно метра полтора, и с довольно широким проходом (ну, понятное дело, Федька же под себя его сооружал).

— Ну, заходи, чувствуй себя как дома, — пробасил Федька, пропуская Николая первым внутрь шалаша.

— Ты прямо как Ленин в Разливе, — пошутил Николай, заходя в шалаш, приятно пахнувший высохшей травой.

— В розливе, гы-гы-гы... Кстати, насчет розлива. Предлагаю разлить.

Федька подошел к стене шалаша, противоположной входу, разгреб с "пола" скошенную траву, служившую ему здесь подстилкой. Вынул из-под травы... бутылку водки, наполовину уже выпитую, плавленый сырок "Дружба", кусок копченой колбасы, полбуханки черного хлеба и граненый стакан.

— Во, видал, как я тут устроился, гы-гы-гы. Ну, ты уж не обессудь, Колян, второго стакана у меня нет. Да я и из горла прямо могу, я не гордый.

— Ну-ка дай, — Николай взял из рук Федьки бутылку. Посмотрел на этикетку "Водка Русская МПП РСФСР КРЕП. 40% Об. 0,5 л. Приготовлена на спирте высшего качества, изготовленном из отборного зерна. Цена без стоимости посуды 4 руб. 30 коп."

— Да ты не боись, не паленая, — усмехнулся Федька. — Настоящая, СОВЕТСКАЯ. Плавленый сырок точно такой же, как в детстве, колбаса "Краковская".

— А я в детстве сервелат предпочитал. И "Докторскую".

— Да ты, буржуй, я погляжу, гы-гы-гы.

Федька налил в стакан водки, протянул стакан товарищу и, пародируя Алексея Булдакова из известного фильма, произнес:

— Ну, за встречу!

Друзья "чокнулись", выпили, Николай из стакана, Федька из горлышка бутылки.

— Ох, хорошо пошла, — Федька нюхнул кусок хлеба, затем развернул сырок, разломал его на две части, одну часть дал Николаю. — На, закуси.

Николай откусил от плавленого сырка приличный кусок.

— Никогда раньше не пил в таких условиях, — произнес он. — И с такой закуской.

— Ну, естественно. Ты ж буржуй. У тебя все по культурному небось В ТОЙ ЖИЗНИ было. Ананасы с шампанским, икра и все такое. Это я пролетарий, привычный ко всему. Купил водочки, колбаски и — вперед, с песней.

— Купил... — задумчиво протянул Николай и присел на травку, почувствовав, что водка уже слегка "вдарила" в голову. — Купил, — повторил он. — Кстати, а на ЧТО ты все это купил?

Федька, казалось, смутился.

— Ну как, на что, на... На эти, на рубли. На что же еще, — лицо Федьки вспыхнуло.

— На какие РУБЛИ? На российские что ли???

— Зачем, на российские. На советские.

— А откуда у тебя появились советские деньги, а? Или с тех времен остались, и ты их до сих пор из кошелька не выложил?

— Ну, это... — Федька тоже присел и тупо уставился в крышу шалаша. — Я тут это... Ну, экспроприировал.

— О, какие мы слова знаем, — улыбнулся Николай. — И у кого ты деньги экспроприировал, а, признавайся?

— Да чего тут признаваться. Нечего тут особо признаваться, — Федька потеребил воротник рубашки. — Тут это, когда электричка прибыла последняя, ночная типа... Ну, темно было уже. А я как раз к станции пошел прогуляться. А с электрички дамочка сошла. Одна, совсем одна. Ну я, знаешь, на рыбалку-то когда хожу всегда ножик с собой беру. Подошел к ней, короче, ножик из кармана вытащил и говорю типа: — "Кошелек или жизнь". Ну она перетрухала и кошелечек свой мне отдала. А там было рублей двадцать пять, неплохо по тем, точнее по этим, временам. Ну вот я и это...

— Так ты же преступник теперь, Федя, — Николай укоризненно покачал головой. — Тебя может быть теперь полиция разыскивает уже. Точнее, милиция.

Федька приподнял голову:

— Слушай, а я об этом и не подумал. Дамочка ведь и в самом деле могла в поли... в милицию заявление написать. Может быть моя рожа уже красуется под вывеской "Их разыскивает милиция", а?

— Да уж, может быть... Слушай, а ты и в самом деле смог бы эту женщину убить? Ну, если бы она тебе кошелек не отдала?

— Да ну ты что, Коль? Да разве ж я? Да ты ж меня знаешь, — Федька ударил себя кулаком в грудь. — Да я ж мухи не обижу. Ну, не отдала бы и не отдала бы. Ну и ушел бы я ни с чем бы.

— И стал бы ждать следующей ночной электрички? Кстати, а ты подумал о том, чем ты тут будешь вообще заниматься? Без советского паспорта, без ничего? Так и будешь в шалаше сидеть? И одиноких женщин с ночных электричек подкарауливать? Ой, — Николай вдруг вздрогнул. — Я говорю, "ты", а ведь правильнее сказать "мы". Я же теперь тоже ТУТ очутился... Чего же мы делать будем с тобой, Федь? Как нам теперь назад вернуться?

— Своим ходом, год за годом, гы-гы-гы... Да нет, насчет этого ты не переживай. Обратно МОЖНО вернуться, я уже пробовал.

— Да? — Николай сразу оживился. — Действительно, можно?

— Действительно. Я же тоже поначалу, когда осознал произошедшее со мной, чуть в штаны не наложил. Я же тоже понимаю всю нелепость своего положения ЗДЕСЬ. Поэтому, я почти сразу решил проверить, есть ли обратный путь. Вернулся к елочке этой одинокой и... Опять в нашем времени оказался.

— И опять в восемьдесят пятый метнулся?

— Да, а почему бы нет? Денег достал, вот, гы-гы-гы. Стакан, не поверишь, на берегу нашел. Жаль, что один всего. Наверно, кто-то здесь сидел, рыбку ловил и "бухал" в одиночестве. Ну я его, стакан в смысле, отмыл и... Пользуюсь теперь им тут. Ну, выпивон и закусон, понятное дело, в палатке нашей местной купил. А вообще мне нравится в прошлом. Здесь, — он обвел руками вокруг, — наше детство. И дышится здесь легче. Во всяком случае, мне так кажется. За три дня я здесь уже все окрестности обошел. Многих наших общих с тобой знакомых встретил. Некоторых уже и в живых-то нет.

— Ну, хорошо. Вот побродишь ты здесь. А что дальше-то?

Федька вздохнул:

— Да не знаю даже. Рано или поздно назад подамся наверно, а пока побуду тут, поностальгирую (он не знал, да и не мог знать, что ограничен по времени, что "время жизни" окна не вечно). — Хотя, признаюсь, возникает у меня иногда шальная мысль здесь остаться.

— Да, кстати, а с чего ты решил, что мы именно в 1985-м году? По звездам вычислил?

— Да нет. Я понял почти сразу, что я в прошлом. Но, конечно, не знал какой здесь год, день и так далее. Ответ пришел случайно. Вчера я опять проходил мимо станции. Электричка пришла, народ из нее вылез. Смотрю, мужик идет, у него газетка из кармана пиджака торчит. Я пригляделся — "Правда". И дату разглядеть удалось — 13 июня 1985 года. Ну, надеюсь, что номер у него свежий был. А в нашем времени вчера было тоже 13 июня, но только 2017 года. Значит, мы переместились ровно на тридцать два года назад, логично?

— Да вроде бы, логично.

— А еще знаешь, Коль, — Федька понизил голос. — Еще мне недавно пришла в голову совсем уж шальная мысль. Что, если попробовать ИЗМЕНИТЬ БУДУЩЕЕ?..

Служебный УАЗ "Патриот", в котором находились капитаны ФСБ Черемных и Петров (он же был за рулем УАЗа), ехал по шоссе Энтузиастов в сторону Московской области. Пробок в этот час на шоссе не было, основной поток машин шел в обратном направлении — из области, поэтому сотрудники Спецотдела были уверены, что доберутся до места достаточно быстро: от Большой Лубянки до Лесной где-то часа за полтора (навигатор УАЗа во-всяком случае, показывал приблизительно такое время)

Но... В районе Измайловского парка УАЗик стал "проседать" назад.

— Петь, ты ничего не замечаешь? С колесами у нас все в порядке? — обеспокоился Черемных. — Посмотри, мы назад не заваливаемся?

— Щас взглянем, — Петров нажал педаль тормоза и припарковал УАЗик на обочине. Вылез на улицу и присвистнул:

— Е-мое, наехали мы на что-то. Ну, слава Богу, что запаска есть. Домкрат тоже вроде бы должен быть. Поможешь?

— Конечно, Серега, какой разговор?

Пока Петров устанавливал на дороге аварийный треугольник, Черемных направился к задней двери УАЗа снимать "запаску". И тут у него в кармане запиликал телефон. Звонил Голубев.

— Петь, как ты считаешь, не надо нам сейчас шефа расстраивать? Скажем, что все нормально, что мы едем.

— Я думаю, не надо. Тем более, тут работы минут на пятнадцать. Максимум, на двадцать. Что эти пятнадцать-двадцать минут решат?

— Ага, — Черемных нажал кнопку приема вызова. — Да, Александр Николаевич.

— Как дела, Сереж?

— Все нормально, Александр Николаевич. Едем. Через час где-то наверно будем на месте.

— Лады, я сейчас к Деду пойду на доклад. Удачи вам, позвони мне, как приедете на объект.

— Хорошо.

Закончив разговор с Черемных, Александр, уже находившийся в своем служебном кабинете, собирался идти к Деду, чтобы доложить ему о случившемся. Так, за глаза называли начальника Спецотдела генерала Трощинского. Но Дед сам позвонил ему по внутреннему телефону.

— Привет, Александр!

— Доброе утро, Владимир Николаевич! Как раз собирался к Вам зайти.

— Чтобы про окно рассказать? Я и так уже все знаю. Я не зря свой хлеб ем. Да, не зря. А тебе я хотел сказать вот что. Принесли мне оперативную сводку УВД по Ногинскому муниципальному району за 13 июня. Там есть занятный материальчик. Тебя должно заинтересовать. Заходи.

В трубке послышались гудки отбоя. Александр пожал плечами, не совсем понимая, что за "материальчик" приготовил ему Дед, взял со стола красную кожаную папку с золочеными тиснеными буквами "НА ДОКЛАД" и вышел из кабинета.

— Что-о-о? — Николай выпучил глаза. — Изменить будущее?

— А почему бы нет? Ну-ка, давай сюда стакан. Как говорится, между первой и второй.

Друзья выпили еще по одной.

— Знаешь, — продолжил Федька. — Я всегда любил читать литературку про таких, как мы с тобой путешественников во времени. Любил такой жанр под названием "Альтернативная история". Так вот эти путешественники (их еще "попаданцами" иногда называют) во многих книгах, попав в прошлое, меняли ход истории. А теперь подумай, Коль, ведь мы тоже с тобой, зная будущее, вполне можем ПОМЕНЯТЬ ХОД ИСТОРИИ. Вот ты бы что поменял, например?

— Да не знаю пока. Я как-то знаешь ли не задумывался на эту тему. А ты?

— А чего тут думать? Да я бы... Да я бы не допустил развала Советского Союза. Да я бы, — Федька сжал кулаки. — Горбачева бы этими собственными руками придушил бы за его перестройку проклятую. Да я бы...

— Да ты действительно начитался "литературки" — перебил приятеля Николай. — "Да я бы. Горбачева бы придушил".

— Придушил бы. Поехал бы в Кремль и...

— Да ты дурак что ли. Кто тебя в Кремль пустит? Это тебе что, проходной двор? Кстати, а кто ЗДЕСЬ Генеральный сейчас? Уже Горбачев?

— Ну да, он как раз недавно им стал. Весной 1985-го года.

— Ага, и ты действительно считаешь, что вот ты, Федя Курочкин, сейчас тут "ликвидирушь" генсека, история поменяется, и мы с тобой вернемся в свой год уже в измененную реальность. Типа, в СССР образца 2017 года, да?

— А почему нет? Кстати, про подобный разворот событий я как раз читал у...

— Вот именно, ты "читал". Такой же фантазер типа тебя НАПИСАЛ, а ты — ПРОЧИТАЛ. Но написать и прочитать можно что угодно. А на самом деле? Как там говорится: "гладко было на бумаге".

— Нет, Колян. Главное — видеть цель. А я ее ВИЖУ.

— Какую цель? Горбачева убить?

— Да нет, ну здесь я переборщил конечно, — Федька почесал затылок. — Ясно, что мне не дадут этого сделать. Но я бы вышел на... На, — он долго подбирал подходящее слово, — на прогрессивных, вот, на прогрессивных людей в окружении Генерального. Рассказал бы им, что я из будущего, рассказал бы, что ждет Советский Союз. И, думаю, Горбачева бы МЫ убрали. Не убили, естественно, а сняли бы с должности.

— И кого бы ВЫ сделали Генеральным? — улыбнулся Николай. — Тебя, как посвященного в тайны будущего?

— Да ну что ты, — Федька раздраженно махнул рукой. — Какое там, "меня". Я же не политик. Кроме меня, что ли кандидатов не найдется? Ну кто там, был в то время в этом, как его, Политбюро, а? Громыко какой-нибудь, например?

— К 85-му году такой же старик, как предыдущий генсек Черненко, да? Давай уж тогда Алиева или Рыжкова. Они помоложе будут. Или вот например, Лигачева, а? "Борис, ты не прав", помнишь?

— Ну, с Борисом мы тоже разберемся, — зловеще процедил сквозь зубы Федька. — И ему воздастся по заслугам. — Слушай, Коль, а ты мне поможешь в осуществлении задуманного, а? Ты вон, членов тогдашнего Политбюро, вроде неплохо знаешь, а? Давай, кстати, водку допьем. Там чуть-чуть осталось. Ну как ты смотришь на все, а?

— Давай мы сначала допьем, а потом я тебе скажу, как я на это смотрю.

— Точно. Давай.

И они снова выпили. Пустую бутылку Федька "закопал" в траву и стал дорезать колбасу. Николай взял кусочек.

— "Краковская", говоришь?.. Ну ничего вроде, сойдет для "шалашных" посиделок.

— Фирменная вещь, я тебе говорю. Здесь тебе никаких улучшителей вкуса типа глюконата натрия. Не придумали еще, гы-гы-гы... Ну так, я тебя слушаю внимательно, — Федька икнул и прилег на травку, оперевшись на локоть

— Внимательно, говоришь? Ну, тогда слушай. Во-первых, ты вот говоришь, я приду куда надо, к кому надо и скажу: "Я из будущего". И что после этих слов с тобой сделают? Отправят в Кащенко на принудительное лечение?

— А я доказательства принесу. Покажу какие-нибудь атрибуты нашего времени, чего здесь пока не изобрели: мобильник, ноутбук подгоню, не поленюсь. Газеты современные, паспорт российский, деньги. Возьму из нашего времени учебники по новейшей истории... А может быть, какой-нибудь деятель захочет со мной в будущее сгонять, гы-гы-гы.

— Представляю себе картину. Ты с каким-нибудь Лигачевым появляешься тут, у прудика. И вы с ним вместе рыбку ловите. Сначала в этом времени, потом в 2017-м. А потом сравниваете, в каком году рыбы больше было. И делаете окончательный выбор в пользу социализма.

— Хм-м. Ну, а что, во-вторых?

— Во-вторых? — Николай вздохнул. — А, во-вторых, мое мнение такое. Только без обид, Федь. Так вот я тебе скажу так: если ты в нашем времени был автомехаником, а я вот типа бизнесменом, то и в этом времени мы будем примерно ими же. Как написано в Новом Завете — кесарю кесарево. И нечего нам пытаться лезть в какие-то непонятные и совершенно чужие для нас с тобой сферы, типа политики. То, что пишут в твоей "литературке" — это фан-тас-ти-ка, — последнее слово Николай произнес по слогам.

— Вот как ты меня опустил. Ну ладно, а теперь я тебе скажу. И ты тоже не обижайся.

Захмелевший Федька попытался встать во весь рост, но высота шалаша не позволила ему это сделать, поэтому он, ударившись головой об потолок из веток, снова присел.

— А я тебе скажу, что ты просто боишься возвращения социализма. Да, боишься, — глаза Федьки налились кровью. — А почему? А потому что ты — буржуй. Ты нажил свое богатство за счет трудового народа, за счет рабочего класса. Вы — бизнесмены, мать вашу. Из-за вас все беды. Развелось вас как собак нерезаных. Вот ты сказал только что: "Мы здесь будем примерно теми же, что и в 2017-м". Говорил?

— Ну, положим, говорил, — Николай кивнул головой.

— А вот ни хрена, — Федька ударил кулаком правой руки по ладони левой. — Я бы, да, возможно остался, автомехаником. Потому что я — работяга, я свое дело знаю. Такие, как я, нужны при любом общественном строе. А вот ты, — он ткнул пальцем Николаю в живот, хорошо, что не сильно, а то бы тот пополам согнулся. — Что ты умеешь делать руками, а? Только компьютерной мышкой по столу водить? А здесь нет никаких мышек. Ты здесь без работы останешься, гы-гы-гы. Тебя никуда не возьмут, гы-гы-гы. Мы вас, бизнесменов, ликвидируем, как класс, мы просто не дадим вам появиться на свет. У нас будет власть рабочих и крестьян. Вот так, гы-гы-гы.

— Ну ты, оратор, Федор. Только вот ты забываешь, что вообще-то по специальности я инженер-технолог по сварке. И начинал свою карьеру на заводе. И уж в 1985-м году точно бы был при деле. А в бизнес пошел не от хорошей жизни. У меня, в отличии от тебя, семья, двое детей. Которых поднимать на ноги надо. А зарплаты у инженеров-технологов, сам знаешь, какие. Ты что, думаешь, мне эти одеяла с подушками душу греют? Нет, друг мой, глаза бы мои этих одеял не видели. Я когда ВУЗ заканчивал, по наивности своей думал, что буду пользу приносить СВОЕЙ СТРАНЕ. Пользу по своему профилю. Понимаешь, по своему. А жизнь рассудила иначе. И вот теперь я, — Николай вдруг осекся. — А теперь я, ха-ха, безработный. А уж при социализме-то точно таковым бы не был. Ну и рассуди теперь сам, что мне, как ты выразился, буржую, больше по нраву: социализм 85-го или капитализм 2017-го?

В шалаше воцарилось неловкое молчание. Были слышны лишь утренние трели певчих птиц, да шорох листвы, издаваемый деревьями. Где-то совсем рядом трижды прокаркала ворона. Затем послышался всплеск воды: очевидно, какой-нибудь карасик вынырнул на мгновение из пруда и опять погрузился в его недра. Прошло где-то около минуты. Федька наконец снова нарушил тишину:

— Коль, ты меня прости. Я чего-то лишнего сказал, видно. Не подумал. Ты прав, нечего нам с тобой в политику соваться. Не наше это. Ну его, этого Горбачева. Пусть живет. А я, — он снял куртку, — что-то я перебрал похоже. Я ведь выпил больше твоего, гы-гы-гы. Пойду-ка я искупаюсь.

— Да ты что? Прохладно же.

— Согласен. Июнь 85-го тоже оказывается был прохладным. Но для меня это не помеха. Пойдешь со мной?

Николай, конечно, согрелся от выпитого спиртного. Но даже от одной мысли о том, чтобы искупаться в холодной воде, у него мурашки пошли по коже.

— Нет, Федь. Что-то мне не хочется.

— Эх, ты, — Федька снял рубашку, штаны, ботинки с носками и остался в одних трусах. — А в прежние годы, мы с тобой в любую погоду в воду лазили. В этот самый пруд, между прочим. Ну, не пойдешь, так я один. — Федька вышел из шалаша, весело напевая себе под нос.

Николай, оставшись в одиночестве, стал рассуждать про себя: "Изменить будущее. А вдруг и в самом деле это возможно. Так это же можно проверить. Нет, я конечно никого убивать не буду, и существующий в 2017-м году режим никак пострадать не должен. Но я же могу попытаться подкорректировать будущее, так сказать, в локальном масштабе. Например, я могу прямо сейчас поговорить с самим собой. Да, могу". Он вышел из шалаша и огляделся.

Федька уже плыл к противоположному берегу. Вот балда, ногу сведет от холода и — привет тогда. А Коля-маленький стоял все на том же месте с удочкой и укоризненно посматривал на плывущего Федьку. Укоризненно, конечно, он же всю рыбу может распугать.

Направившийся было в сторону мальчика, Николай остановился: "А поймет ли он меня? Точнее будет сказать, пойму ли я сам себя? Да, должен понять. Вроде как раз в этом году вышел фильм "Гостья из будущего", а он, то есть я, смотрел его. И на тот момент, я хорошо помню, даже поверил в возможность путешествия во времени. Эх, будь, что будет".

И вот он снова стоит рядом с мальчиком. Посмотрел в ведерко: там уже плескалось два бычка. Коля-маленький недоуменно уставился на самого себя образца 2017 года. "Ну что тебе еще надо от меня, дядя?" — читалось в его глазах.

— Привет, Коля, — произнес Николай немного дрожащим от волнения голосом.

— Ну, здравствуйте. А откуда вы меня знаете?

— Я — Николай Валерьевич Карпов, — медленно, с расстановкой произнес Николай.

У мальчика отвисла челюсть:

— И я тоже Николай Валерьевич Карпов, — проговорил он, ни о чем еще не догадываясь. — Выходит, вы — мой тройной тезка?

— Нет, я — это и есть ты, но только в будущем...

Александр неторопливо шел по тускло освещенному коридору этажа, где располагались кабинеты среднего руководящего состава. Ковровые дорожки алого цвета, постеленные на дубовый паркет, скрадывали шум его шагов. Справа и слева по ходу его движения мелькали однотипные массивные арочные двери из темного дерева с медными ручками. На каждой двери висела металлическая табличка, на которой черными буквами были написаны номер кабинета и фамилия его владельца. Возле двери с надписью "ТРОЩИНСКИЙ В.Н." он остановился и решительно потянул дверную ручку вниз.

Генерал Трощинский (он же Дед) стоял у окна и задумчиво смотрел на Лубянскую площадь. Его взгляд был устремлен на цветочную клумбу, на месте которой когда-то гордо возвышался памятник Дзержинскому — "Железному Феликсу". В далеком 1991 году, когда он, тогда еще молодым капитаном Комитета Государственной Безопасности СССР только въехал в это здание, памятник еще стоял на площади. Сам Трощинский в то время сидел в другом кабинете, но и тогда его окна также выходили на площадь.

Он обернулся на звук открываемой двери. В кабинет вошел Александр Голубев.

— Здравствуйте, Владимир Николаевич!

— Да мы уж сегодня здоровались, Саш. Ты что, забыл что ли? — Трощинский насмешливо посмотрел на своего подчиненного поверх очков.

— Так точно. Здоровались.

— Ну а с хорошим человеком можно еще раз поздороваться, правильно? — резюмировал Трощинский и показал Александру на стул. — Присаживайся. Сейчас я тебе обещанный материальчик дам почитать.

Александр сел на стул с кривыми ножками, сиденье и спинка которого были обтянуты бежевым велюром. Трощинский подошел к своему рабочему столу, взял в руки прозрачную папку-файл, достал из него лист бумаги с каким-то текстом, напечатанным на принтере, и протянул его Александру:

— Держи. Это та самая сводка из УВД, про которую я говорил. Нужный тебе материал я маркером выделил. Видишь, как я забочусь о своих сотрудниках? — генерал уселся в свое кресло и теперь сидел прямо напротив Александра. Тот стал читать про себя выделенный фрагмент сводки УВД по Ногинскому муниципальному району.

"12 июня во 2-й отдел полиции МУ МВД "Ногинское" обратилась гражданка Курочкина Надежда Владимировна, 1952 года рождения, проживающая в городе Москва, с заявлением о пропаже сына Курочкина Федора Ивановича, 1975 года рождения. С ее слов, Федор Курочкин, пребывавший вместе с ней на даче, принадлежащей садоводческому товариществу "Агрегат" Ногинского района, 12 июня утром отправился на рыбалку на пруд, находящийся неподалеку от железнодорожной платформы "Лесная". Домой с рыбалки Федор не вернулся. Курочкина несколько раз звонила сыну на мобильный телефон, но он был не доступен (находился вне зоны действия сети). Тогда Курочкина пошла на пруд. На берегу пруда ею был найден спиннинг, принадлежавший Федору Курочкину. Прибывшая на место происшествия оперативная группа ничего подозрительного на берегу пруда и в его окрестностях не обнаружила. Из Электростали была вызвана водолазная группа МЧС. Водолазы обследовали пруд, но также ничего не обнаружили. До настоящего времени местонахождение гражданина Курочкина Ф.И. не установлено".

Закончив чтение, Александр положил сводку на стол. Он уже обо всем догадался, и от этой страшной догадки у него мурашки поползли по спине, а ладони вспотели.

— Ну что? — голос Трощинского стал жестким. — Ты понял, куда мог гражданин Курочкин подеваться?

— Понял, Владимир Николаевич! — у Александра голос тоже изменился, став более тихим.

— Вот такие дела, Саш, — генерал снова смягчил тон. — "Попаданец" на твоей территории завелся. Хотя, не исключено, что это просто совпадение, и Курочкин вовсе не в окно попал, а действительно пропал, что он не "попаданец", а "пропаданец".. Но вероятность такого расклада, я думаю не более, чем вероятность того, что наша сборная по футболу станет чемпионом мира, во всяком случае, при моей жизни, — он хлопнул ладонью по столу. — В общем, так: поезжай-ка ты в Лесную. За поимку и возвращение в наше время "попаданца" ты отвечаешь ЛИЧНО. Самому, — Трощинский показал указательным пальцем правой руки на потолок, — я еще ничего не докладывал. Не стоит пока ему об этом знать. Ты же понимаешь, Сам сразу же доложит обо всем Бортникову, а тот — теперь он направил большой палец той же правой руки себе за спину, где у него на стене висел портрет Президента России. — Я думаю, что нам лишняя шумиха совершенно ни к чему.

Александр поднялся с места:

— Разрешите идти?

— Разрешаю, — генерал тоже встал с кресла. — Давай, Саш, успехов тебе. Фотографию гражданина Курочкина распечатать не забудь.

Его подчиненный уже был у двери, когда Трощинский вдруг окликнул его:

— Да, Александр, все забываю тебя спросить. А как поживает твой подопечный Нефедов?

— Говорит, что в самое ближайшее время будет готов испытать свою машину.

— Хорошо. Ну, ступай. Еще раз тебе успехов. Помни, что на тебя, — Трощинский усмехнулся, — смотрит вся страна. Ты уж постарайся лицом в грязь не ударить.

Профессор Нефедов уже третий год, как взял себе за правило, каждое утро, вне зависимости от погодных условий, совершать пробежку. Ну, за исключением, может быть тех дней, когда он "грипповал" с высокой температурой. Вот и сегодня, несмотря на непрекращающийся дождь, он не изменил своей привычке.

Его обычный маршрут подходил к концу. Нефедов уже пробежал через свой любимый скверик, и теперь его путь лежал по грунтовой дорожке между гаражами. Сейчас он пробежит эту дорожку, затем повернет налево и окажется в своем жилом квартале. У подъезда немного отдышится, а потом наберет код на домофоне и... домой, принимать ванну. Ну и чашечку кофе выпьет тоже. Так что можно будет расслабиться и отдохнуть.

На дорожке путь ему перегородили двое молодых парней. Один, лысый, в черной кожаной куртке, другой — наоборот, с пышной рыжей шевелюрой, в джинсовой куртке.

"Гопники что ли?" — подумал Нефедов, а вслух сказал:

— Ребята, пропустите пожалуйста.

— Пропустим, дядя, не переживай, — лысый нервно дернул губой. — Только вот разговорчик у нас к тебе имеется. Деловой.

Рыжий тем временем переместился за спину Нефедова, лысый же, еще ближе подойдя к профессору, продолжил:

— Как там машинка-то твоя поживает, дядя?

Нефедов вздрогнул: "Откуда он знает?"

— У меня нет никакой машины, — проговорил он. — Я даже водительских прав не имею.

— Ой, дядя, давай мы не будем здесь дурочку валять, а? — лысый угрожающе приблизил свое лицо к лицу Нефедова. Капли дождя скользили по его лысине ко лбу и ушам, и при иных обстоятельствах вид лысого вполне мог бы вызвать улыбку. — Ты ведь прекр-а-а-а-сно понимаешь, о какой машинке речь идет, правда? — он заметил в глазах Нефедова недоумение и испуг. — Вот вижу, что доперло наконец до тебя. А теперь слушай сюда, дядя. Машинку свою ты ни в коем случае не отдаешь фээсбэшникам. Усек? Ни в коем случае. А отдаешь ее нам.

— Кому — вам? — пролепетал Нефедов.

— Мы — организация не политическая, — раздался вдруг за спиной Нефедова глухой голос молчавшего все это время рыжего. — Скорее, коммерческая. Но ты не переживай, мы тебе хорошо за твое изобретение заплатим. Можешь потом всю оставшуюся жизнь как сыр в масле кататься.

— А фээсбэшникам ты пыль в глаза пустишь, усек? — это снова заговорил лысый. — Скажешь им, что чего-то там у тебя пошло не так, не готова еще машинка. Здесь же штука такая непонятная. Может же ничего не выйти, правда? Вот так и скажешь своим кураторам — ошибочка вышла, дорабатывать надо машинку. А потом свернешь свою лавочку и... Денег-то у тебя завались уже к тому времени будет, вот и махнешь куда-нибудь на Мальдивы или на Канары. И будешь там себе жить припеваючи. Так что подумай, дядя, — лысый похлопал Нефедова по левому плечу. — ФСБ разве тебе предложит то, что тебе можем мы предложить? Нет, не предложит.

— Они тебя еще и в кутузку посадят. Ты же для них будешь, как отработанный материал, — рыжий тоже похлопал Нефедова по плечу, но уже по правому.

— Короче, — лысый полез за пазуху и извлек из внутреннего кармана куртки клочок бумаги. Передал его Нефедову. На клочке бумаги шариковой ручкой был написан номер какого-то телефона. — Как только твоя машинка будет готова, позвонишь по этому номеру, усек? Ну, а теперь беги домой, дядя. И не вздумай о нашей дружеской беседе своим кураторам ничего говорить. Иначе, — лысый приставил указательный палец к виску...

Нефедов зашел в лифт, нажал кнопку с цифрой "16" (он жил на шестнадцатом этаже). Двери закрылись, и лифт покатил вверх. Профессор закрыл глаза и задумался: "О случившемся надо непременно рассказать майору Голубеву, непременно... Но откуда эти ребята знают про машину времени? О ней кроме меня известно лишь нескольким сотрудникам Спецотдела. Больше НИКОМУ, ни одна живая душа не знает... Значит, однозначно, утечка информации идет из ФСБ. Тем более, обо всем надо рассказать Голубеву".

Коля-маленький выронил удочку из рук.

— Что вы сказали? Вы наверно шутите? — прошептал он.

— Посмотри на меня, Коля. Внимательно посмотри. Я понимаю, что прошло уже целых тридцать два года и я, то есть ты, сильно за это время изменился. Но все же — присмотрись. Неужели, ты не видишь знакомых черт.

Мальчик пристально посмотрел на Николая и... побледнел.

— Так значит, ты — это я? Ты — из БУДУЩЕГО?

Николай приобнял мальчика за плечи.

— Да, Коля, я из будущего. Ты удочку на берег вытащи что ли, а то уплывет не ровен час. Кстати, ты представляешь, я до сих пор этой удочкой пользуюсь.

— Да ну?

— Да, Коль, есть что-то постоянное в этом мире.

— Слушай, а что там в будущем? Что стало со мной? Ну, с тобой в смысле? Кто я теперь?

Николай вздохнул:

— Ты знаешь, я не буду тебе ВСЕГО рассказывать. Со временем ты сам все узнаешь. Как там говорилось в "Гостье из будущего": своим ходом, год за годом. Скажу лишь, что ты закончишь десять классов своей любимой 396-й школы, поступишь в институт, получишь диплом инженера, устроишься на работу. Женишься, конечно. У тебя будет красавица жена и двое замечательных детишек: дочка и сын. Но я вот что хотел довести до тебя, — Николай замолчал. Как раз в этот момент на железной дороге показался товарный поезд, и теперь при разговоре пришлось бы сильнее напрягать голосовые связки, а этого Николай делать не хотел. Нельзя орать о таких вещах, надо говорить нормальным голосом.

Коля-маленький без слов понял, чего ждет Николай, и тоже решил помолчать. Они оба устремили свои взоры на железную дорогу, по которой катились вагоны. Товарный состав был очень длинным, бесконечно длинным. Казалось, что он вообще не имеет конца... Но вот, наконец-то показался последний вагон состава. Когда он скрылся из виду, опять наступила относительная тишина, нарушаемая лишь природными звуками.

— Я вот что хотел сказать тебе, Коля, — продолжил Николай-взрослый. — Во-первых, о твоем (о моем) дедушке.

— О дедушке Васе?

— Да, о нем — Николай кивнул головой. — Знаешь, в следующем, 1986 году, он умрет от инфаркта.

— Дедушка Вася умрет от инфаркта? — на глазах у мальчика выступили слезы. — Как же так? И его нельзя будет спасти? — он жалобно посмотрел на Николая.

— Кто знает, может быть и можно, — Николай пожал плечами. — Будущее же можно поменять, верно? Так вот, Коль, попробуй уговорить дедушку, может быть через бабушку (кстати, она до сих пор жива, и дай Бог ей здоровья), может быть через маму, лечь в больницу на обследование. В кардиологическое отделение. В самое ближайшее время, не откладывая в долгий ящик.

— Да заставишь его лечь, как же, — мальчик всхлипнул. — Он скорее умрет, чем в больницу ляжет.

— Да я знаю, дедушка Вася он такой был. Точнее, есть пока. Но все же попробуй

"ЕСТЬ, а ведь здесь в 85-м дедушка Вася ЕЩЕ ЖИВ" — подумал про себя Николай. "ЖИВ, и наверняка сейчас на даче. То есть я могу его при желании увидеть. ЖИВОГО... Как-то не по себе даже".

— Я попробую конечно, — прервал его мысли мальчик. — А что еще ты мне хотел сказать?

Николай вздохнул:

— А еще о твоем, о нашем отце.

— Он тоже должен умереть?

— Да, но еще не скоро. В 2008-м году. А умрет он от цирроза печени. — Николай заметил недоумение в глазах Коли-маленького. Потом вспомнил, что в те годы он еще не знал, что такое цирроз, не интересовался тогда этим. Значит, необходимо пояснить.

— Понимаешь, в 90-х годах отец потеряет работу и станет много пить. Очень много и регулярно. И это его пристрастие к выпивке окажется пагубным для здоровья. Если бы отец не пил, кто знает, может быть жив бы был до сих пор. Ему бы только семьдесят исполнилось в 2017-м, а это не такой уж критический возраст... В общем, Коль, попробуй сделать все, что в твоих силах, чтобы отец не спился. Водку прячь от него, беседы воспитательные проводи, на принудительное лечение если надо будет отправь. Наступит время, появятся всякие препараты, вызывающие отвращение от спиртного, может быть будет смысл их попробовать. Одним словом, действуй, — Николай погладил мальчика по голове. — Кто знает, может быть отец все-таки дождется внуков. Он ведь так хотел внуков, — Николай украдкой вытер рукавом выступившую слезу. — А я, понимаешь, очень поздно женился, а он очень рано умер.

— Но теперь, зная будущее, я не дам ему умереть. И дедушке Васе не дам... — запальчиво произнес мальчик. — Я все сделаю, чтобы их спасти. Спасибо тебе, что... Что ты пришел сюда... А, кстати, как ты оказался здесь? Выходит, что машину времени изобрели?

— Нет, Коль, не изобрели. Я сюда попал совершенно случайно. Ты знаешь, по абсолютно случайному стечению обстоятельств, образовалась... э-э-э... дверь что ли, из моего времени сюда, в 85-й год. А может быть она и всегда там была, да только никто об этом не знал.

Николай не стал рассказывать мальчику о том, что "дверь" находится всего в нескольких сотнях метров от него, справедливо полагая, что он непременно захочет оказаться в будущем (хорошо помня, как ему этого хотелось после просмотра "Гостьи"). Но это совершенно ни к чему, попадание в будущее может травмировать незрелую детскую психику.

— А где она эта дверь? — в глазах у Коли-маленького появились озорные огоньки. — А можно мне с тобой? Хотя бы на минуточку.

Николай улыбнулся (он словно в воду смотрел, конечно же ему захотелось посмотреть что происходит там, в будущем)

— Нет, Коль. Не стоит тебе туда спешить. Поверь мне, лучше будет тебе все же своим ходом.

Мальчик опустил голову и всхлипнул.

— Ну что ты, перестань, ты же мужчина. Перестань, я тебе говорю. Увидишь ты это, будущее, не переживай.

Коля-маленький опять поднял голову:

— А мы на Марс полетим?

— Нет, вынужден тебя огорчить, так и не полетим. Хотя проекты пилотируемых полетов на Марс имеются и у нас, и у американцев.

— А Советский Союз и США по-прежнему находятся в состоянии холодной войны?

— В настоящее время, да. Хотя был достаточно продолжительный период "потепления" отношений с Америкой. Правда вот Советского Союза больше нет, увы.

— Как это нет? — мальчик удивленно вскинул брови. — А где же ты живешь?

— Теперь наша страна называется Россия. Но это уже не такая ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ страна, как СССР. Да и территории у современной России меньше, чем у Советского Союза.

— А что, война была?

— Да нет, СССР развалился без войны. На радость всем нашим врагам. И теперь Россия — это лишь территория сегодняшней РСФСР. А остальные республики стали отдельными государствами, вот так. Понимаю, тебе тяжело сейчас в это поверить.

— Но как же это произошло?

— Увидишь скоро. Но здесь уж мы, к сожалению, не в силах с тобой ничего изменить.

— Значит, получается, что в будущем все плохо?

— Да ну что ты, — поспешил успокоить мальчика Николай. — Не все. Да, конечно у российского гражданина уже нет такой уверенности в завтрашнем дне, какая была у гражданина СССР. Но... Например, в моем времени практически нет понятия дефицита, купить можно почти все: от одежды до автомобиля, были бы только деньги. За границу можно свободно выезжать: и не только в соцстрану, опять же только все в деньги упирается. Компьютеры теперь на каждом шагу, везде и повсеместно.

— Компьютеры? — наморщил лоб Коля-маленький. — А на них играть можно, да?

— Не только играть. С помощью них теперь многое можно делать. Текст набрать можно, музыку слушать, кино смотреть или фотографии, математические расчеты разные производить, рисунок какой-нибудь можно нарисовать или схему. А еще сейчас есть, — Николай хотел рассказать про Интернет, но увидел широко раскрытые глаза мальчика и понял, что нет смысла про это рассказывать: мальчик просто ничегошеньки не поймет. — Знаешь, еще сейчас можно практически любой товар через компьютер заказать.

— Это как??? — мальчик уже, казалось, совсем "выпал в осадок" от избытка информации, полученной им за последние десять минут.

— А вот так, — Николай подумал, как лучше мальчику объяснить про покупки онлайн. — Ну, представь себе, ты включаешь компьютер и просматриваешь на дисплее монитора картинки. А на картинках изображены, ну скажем, магнитофон, велосипед, удочка, футбольный мяч, фотоаппарат, мороженое какое-нибудь в конце концов. Ты берешь, кликаешь мыш..., ну, в общем выбираешь нужный тебе товар, нажимаешь кнопку нужную и все. Приезжает курьер, ну, человек такой типа почтальона, и привозит тебе все, что ты выбрал прямо к тебе домой. Ты платишь ему деньги и пользуешься тем, что купил, в свое удовольствие.

— Чудеса какие-то, — проговорил мальчик вполголоса. — А только как же этот ... курьер узнает, где я живу?

"А мальчик-то соображает" — с удовольствием отметил про себя Николай. — "Хотя мог бы и спросить, а откуда в компьютере картинки берутся?"

— Все очень просто. Ты пишешь свой домашний адрес при выборе картинки в соответствующей строчке. Не понимаешь?

— Не понимаю.

— Ну, значит, и не надо тебе пока понимать. Да, а вот за квартиру вы как сейчас платите?

— В сберкассу мама ходит платить.

— Правильно. А вот в моем времени ты сел за компьютер — и оплатил квартиру... Опять не понимаешь?

— По правде говоря, нет.

— Эх ты, двоечник, — пошутил Николай. — Ну ладно, расскажу тебе еще об одной вещи. Уж это ты должен понять. В моем времени станут пользоваться так называемыми мобильными телефонами.

Николай хотел было вынуть из кармана свой смартфон, чтобы, так сказать, проиллюстрировать свой рассказ, но почему-то не решился этого сделать. Решил объяснить, что наазывается, "на пальцах". И постараться сделать это так, чтобы мальчик более-менее понял.

— Ты спросишь у меня конечно же, что такое мобильный телефон? А мобильный телефон — это... По сути дела, это такой телефон, который ты все время носишь с собой. Естественно, он не такой большой, как обычный телефон, он невелик в размерах. И, благодаря этому телефону, ты все время остаешься на связи. Ну вот, пошел ты к примеру на рыбалку. Сейчас ты сидишь тут без связи и в ус не дуешь. А вот представь, что у тебя есть мобильный телефон. И у мамы твоей (моей), тоже есть мобильный телефон. Вот поймал ты например щуку. Можешь сразу же позвонить маме и похвастаться ей: мол, щуку домой принесу, кастрюлю большую готовь, ха-ха. И наоборот, она тебе может позвонить, и сообщить, например, чтобы ты немедленно домой возвращался по причине... Ну, по любой причине, сам уж домысли по какой.

— Это получается типа, как рации у милиционеров?

— Да-да, очень похоже на то. Более того, ты можешь по телефону не только позвонить, но и например сообщение отправить. Можешь написать маме: "Я приду через полчаса". А можешь и картинку отослать: щуку поймал, на телефон сфотографировал и маме отправил.

— Ничего не понимаю, как это "на телефон сфотографировал"? И как это "написать маме"?

Тут Николай заметил, как вдалеке от них Федька вылез на берег и пошел к шалашу.

— Кстати, а знаешь, кто вот тот здоровый дядька в трусах, вон на том берегу?

— Ну вы вроде с ним вместе ко мне подходили?

— Да, совершенно верно, вместе. Так вот, это кореш твой, Федька Курочкин. Тоже повзрослевший на тридцать два года.

— Федька? А он что, тоже в прошлое попал?

— Ну да. Кстати, а чего это он с тобой на рыбалку не пошел?

— Так он еще из Москвы не приехал. Задерживается что-то в этом году. Но наверно вот-вот приедет.

— А-а-а, — протянул Николай, — понятно.

Тем временем Федька, зашедший в шалаш, и никого там не увидевший, в панике выскочил из шалаша и стал озираться по сторонам.

— Ладно, Коль, пока, — Николай протянул мальчику руку, — пора мне. Бывай. И помни, что я тебе рассказал про дедушку, про отца.

Мальчик осторожно пожал руку Николая.

— Слушай, а можно еще последний вопрос?

— Давай.

— А московское "Динамо" чемпионом станет?

— Если ты имеешь в виду футбольное "Динамо", то я вынужден тебя огорчить. Не станет. Только Кубок выиграет в 95-м. А вот совсем недавно, в 2016-м, и вовсе из высшей лиги вылетит. Правда, уже в этом году опять туда вернется. А вот "Динамо" хоккейное тебя порадует. Гегемония ЦСКА вот-вот закончится, и в отечественном хоккее наступит совершенно иная эпоха. И "Динамо" будет неоднократно становиться лучшей командой страны...

Замерзший Федька отбивал чечетку возле шалаша. Его посиневшая кожа покрылась пупырышками, а зубы стучали друг о друга с высокой частотой. Увидев Николая, он ухмыльнулся:

— Явился, не запылился. А я думал, ты уже в 17-м году, гы-гы-гы. Где пропадал-то?

— С мальчиком беседовал. С собой то есть

— Да ты что? И о чем беседовал?

— Да так, — Николай уклонился от ответа. — О жизни.

— О жизни, блин? Ну ты ему не рассказал о том, что его ждет в будущем?

— Рассказал. И теперь он в Кремль поедет.

— Чего? — Федька чуть не упал от неожиданности. — В какой еще Кремль?

— Ну, не в тульский же, в московский... Да, ладно, расслабься, я же не с тобой, а с собой разговаривал. А я всегда более адекватный, чем ты был, если помнишь. Кстати, а тебя на даче пока нет еще. В Москве ты все еще ошиваешься почему-то.

— Чего-о-о?

— Чего, чего. Одевайся давай, а то на тебя уже смотреть страшно.

— Щас, я только пойду в кусты схожу, трусы отожму...

Черемных и Петров уже проехали через город Железнодорожный, миновали Купавну. А за деревней Вишняково, не доезжая Электроуглей, их поджидал очередной сюрприз. УАЗик неожиданно заглох. Петров нецензурно выругался.

— Да что же за день такой сегодня, — в сердцах проговорил он. Попробовал включить зажигание. — Похоже, бензонасос не качает. Может быть, предохранитель полетел?

У Черемных в кармане опять зазвонил мобильник:

— Догадайся с трех раз: кто это звонит? Ну вот, я так и знал — Голубев. Что будем ему говорить? Что мы в пути?

— Нет, уж теперь говори все как есть. Не знаю, как долго мы поломку устранять будем. А вдруг не в предохранителе дело?

— Понял, — Черемных вздохнул. — Да, Александр Николаевич.

— Сереж, вы уже приехали?

— Нет. У нас тут возникла проблема с машиной. Двигатель не заводится. Мы стоим между Вишняково и Электроуглями.

— Вот уж не было печали. А я хотел вам сказать, чтобы вы не рассчитывали на легкую прогулку. По нашим сведениям, в окно проник "попаданец". Его фото сейчас вышлю тебе ммской на телефон. А вообще, я уже сейчас сам к вам выезжаю...

Тем временем Петров извлек из блока предохранителей предохранитель бензонасоса.

— Действительно, предохранитель сгорел.

— Так меняй.

— Поменяю естественно. Но возможно, проблема этим не решится. Предохранитель может снова сгореть. Он же не просто так "полетел". Может, что-то с проводкой, может... Одним словом, как бы не пришлось нашу карету в автосервис отдавать. А что, шеф тоже сюда едет?

— Едет. Говорит, что "попаданец" у нас на объекте.

Петров присвистнул:

— Ну и дела. А я-то надеялся просто туда-обратно сгонять. Действительно, сегодня день не задался. Еще и дождь этот.

— О, а вот обещанная Голубевым ммс пришла. Фотография нашего "попаданца". Смотри. Некто Курочкин Федор Иванович...

Федька, уже одевшийся, достал из кармана куртки бумажник. Вынул из нее десятирублевую купюру образца 1961 года, протянул Николаю.

— Слушай, Коль, не в службу, а в дружбу. Может сгоняешь в нашу палатку, а? Водочки бутылочку купишь, а? А то я боюсь, как бы не простыть после купания.

— Опа, а с каких это пор ты меня стал за водкой посылать?

— Да понимаешь, что-то я теперь боюсь к людям выходить. А вдруг эту дамочку встречу, а она меня узнает.

— Ага, протрезвел значит, и осознал весь ужас от содеянного.

Федька картинно приложил руки к груди:

— Да я как-то не задумывался до тебя. А теперь пораскинул мозгами. Вдруг я и в самом деле уже в розыске? Мне теперь отсюда далеко удаляться нельзя наверно. Здесь-то я в случае чего, сразу раз — и в 2017-й. И ищи ветра в поле, гы-гы-гы. Ну ты сходишь, а?

Николай повертел в руках купюру красного цвета с изображенным на ней профилем Ленина. Его все не покидало чувство нереальности всего происходящего. Казалось, вот сейчас он проснется — и все исчезнет: и Федька, и шалаш, и денежная купюра с Лениным. И очнется он под елкой на пруду в своем времени. Но все оставалось на своих местах и никуда не исчезало.

— Ладно, схожу так и быть. А закусочки взять?

— Возьми. На свой вкус что-нибудь. А еще рекомендую тебе лимонад взять. Ну, или там дюшес какой-нибудь, "Буратино". Попробовать забытый вкус детства.

— А палатка в восемь открывается? Как и сейчас?

— В восемь. А сейчас, — Федька взглянул на свои "Командирские" часы с танком и со звездой, — семь сорок пять. Но в этом времени есть такое понятие, как очередь. И очередь некоторые занимают уже с пяти-шести утра...

Путь от пруда до палатки Николай проделал минут за двадцать. Шел очень медленно, внимательно разглядывая все на своем пути. Нельзя сказать, что за минувшие тридцать два года здесь все кардинальным образом поменялось, но все же.

В его времени стало больше дачных участков, здесь на их месте пока еще шумит лес. Здесь пока не знают, что такое сайдинг и пинотекс, поэтому большинство домиков просто покрашены красками, в основном, зеленых и синих оттенков. Крыши у домиков преобладают шиферные или железные. Профнастил еще не появился, заборчики все деревянные или из сетки рабицы. Высоких заборов тоже пока нет. Ни в одном из домиков естественно нет спутниковых "тарелок".

Возле палатки с надписью "ПРОДУКТЫ" толпился народ. Действительно, в те годы очередь многие дачники занимали очень рано, чтобы быть в первых рядах к открытию магазина. Продукты в палатку завозились не в очень большом количестве, поэтому, как правило, часам к одиннадцати-двенадцати, они заканчивались, и палатка закрывалась. Более того, она еще вроде бы и не каждый день работала. Все это Николай естественно за прожитые годы успел подзабыть.

Палатка открылась совсем недавно. Человек тридцать стояло только на улице, наверно еще человек двадцать внутри палатки. Да уж, здесь часа два-три можно "проторчать". Бедный Федька долго будет своего "пузыря" дожидаться.

Николай всматривался в дачников, пытаясь разглядеть среди них своих знакомых. Но ни одного знакомого лица не увидел, хотя может они и были, но сколько же лет прошло. Как говорится: иных уж нет.

Последней в очереди стояла какая-то женщина лет пятидесяти, в серой вязаной кофте.

— Вы крайняя будете? — спросил Николай.

Женщина молча кивнула. Николай также кивнул в ответ и встал в очередь.

"А чего я здесь столько времени стоять буду?" — подумал он. — "Занял очередь — и ладно. Я лучше пойду пройдусь по родным окрестностям образца перестроечного 85-го года"...

Сначала Николай прошелся к станции. Вдоль дороги, ведущей к "Лесной", лес уже отсутствовал, его уже вырубили под участки, но самих участков пока еще не было. Платформа пока была еще одна, и путь только один. Шпалы еще старые, деревянные. Вторую колею сделают где-то к году 2003-му.

Николай поднялся на платформу. Народа на ней не было, очевидно ближайшая электричка будет не скоро. Окинул платформу взглядом: да, это старая платформа "Лесная" со старой вывеской, где каждая буква была отдельным элементом, бетонным заборчиком, но не секционным, а типа штакетника, еще не разоренными ласточкиными гнездами под козырьком платформы, расписанием поездов, написанным от руки, и... работающей билетной кассой (в начале 90-х кассу закроют). Если пройти вдоль железной дороги в сторону Москвы где-то около 500-700 метров, то можно выйти к дорожке на пруд, где сейчас в шалаше томится несчастный Федька.

"Надо бы ему позвонить" — чисто машинально подумал Николай и достал мобильный телефон из кармана. Только потом вспомнил, что в ЭТОМ времени никакой мобильной связи еще нет и убрал мобильник обратно, испуганно оглядевшись по сторонам — не заметил ли кто его смартфон. Но платформа по-прежнему была безлюдна. Разве что кассирша в кассе сидит. Но она не должна была увидеть Николая, он стоит не напротив кассы, а с другой, противоположной стороны.

Николай огляделся вокруг: да, в то время леса было гораздо больше. Но все-таки здесь пригород, и в целом, изменения, произошедшие за тридцать два года, не так уж сильно заметны. А вот если съездить в Москву? Вот это уже будет интересно, погулять по столице 1985 года. Это будет просто непередаваемо: опять окунуться в забытую уже московскую атмосферу времен его детства. Его с Федькой детства. Но Федька, чудак, теперь из своего шалаша вряд ли вылезет. В Москву он точно побоится поехать. Вообще ему наверно пора уже возвращаться назад, какой смысл здесь в шалаше просиживать?

Решено, он поедет в Москву. Купит Федьке водки, проводит его в 2017-й год и поедет. А с другой стороны, на кой черт Федьке покупать водку ЗДЕСЬ. Он может совершенно спокойно, без очереди, купить ее в нашем времени. И уж если очень сильно захочет, то может опять вернуться сюда и распить ее в своем шалаше. Действительно, как это ему в голову не пришло? Или "мы не ищем легких путей". Или он боится оставить здесь артефакты из будущего типа бутылки со штрих-кодом на этикетке. Но ведь можно (и нужно) поступить по культурному: забрать весь мусор с собой.

Ладно, принесет он Федьке выпивку, закусочку, и — на ближайшей электричке в Белокаменную. Вот только наверно лучше поехать не в сторону Москвы Ярославской, а в сторону Фрязево. А во Фрязево пересесть на электричку горьковского направления и доехать до... До "Серпа и молота" естественно. А на "Серпе" выйти и... здравствуй, родной район детства. А потом можно и в центр съездить. Ну а потом уже надо будет все-таки "закругляться". У него жена, дети, ему НАДО возвращаться.

Николай снова огляделся по сторонам, убедился, что его никто не видит, достал смартфон и сфотографировал расписание...

Замена предохранителя не помогла. УАЗик с места не тронулся, вдобавок еще из-под приборной панели со стороны водителя повалил дым. Петров, ругаясь, как сапожник, побежал за огнетушителем, но пока он бегал, дым рассеялся. Правда, машина заводиться не собиралась.

— Все, приехали. Сгорело что-то.

Опять позвонил Голубев:

— Как дела? Стоим или едем?

— Стоим, — убитым голосом ответил Черемных. — А вы скоро будете? Вы где?

— Только на МКАД выехал. Наверно буду у Электроуглей минут через тридцать-сорок...

Николай вернулся к продовольственной палатке. Женщина, за которой он занимал очередь, еще только стояла у входа в палатку. Значит, еще где-то около часа она здесь в очереди до заветного прилавка простоит. Можно еще успеть сходить к... собственному участку. От палатки до его участка ходьбы не более десяти минут.

С трепетом в сердце он свернул на свою 28-ю линию. Навстречу ему шел какой-то мужчина. Стоп... так это же дядя Витя, муж тети Зины с соседнего участка. Совсем еще молодой. Сейчас ему лет примерно столько же, сколько Николаю, то есть где-то около сорока пяти.

Поравнявшись с дядей Витей, Николай поздоровался:

— Здравствуйте, — он хотел добавить "дядя Витя", но вовремя спохватился. Какой "дядя". Они же сейчас ровесники.

— Здравствуйте, — дядя Витя улыбнулся в ответ. Бросил быстрый взгляд на Николая и зашагал дальше. Разумеется, он не узнал его, да и не мог узнать.

А Николай вспомнил, что дядя Витя умрет в 2010-м году, и ему стало грустно. Он снова словно услышал слова Федьки: "За три дня я здесь уже все окрестности обошел. Многих наших общих с тобой знакомых встретил. НЕКОТОРЫХ УЖЕ И В ЖИВЫХ-ТО НЕТ". Состав владельцев участков за годы поменялся более чем наполовину. А здесь, все еще должны быть "на своих местах". Дядя Витя, дядя Петя (умрет в 2015-м году), дядя Саша и его жена тетя Нина (купят в начале 90-х дом в деревне и уедут), дед Павел Никитич, отставной моряк, которому уже сейчас около 90 лет (ему совсем недолго еще жить осталось), дядя Слава (умрет где-то в начале "нулевых", а его сын Димка продаст участок какому-то белорусу), армянин Саркис (уедет в Армению после распада Советского Союза), семья инженера Николаева (сам инженер, его супруга и дочь — все трагически погибнут в автокатастрофе в 1990 году). И это далеко не полный список.

А вот и его участок. Огороженный пока еще штакетником, выкрашенным в салатовый цвет. Дом постройки, уже к тому времени, двадцатилетней давности, пока не "вырядившийся" в сайдинг, также покрашенный салатовой краской. Вроде бы уже в следующем году они с отцом перекрасят все в светло-синий цвет. Занавески на окнах с нарисованными на них ромашками и какими-то еще цветами, уже много лет назад пошедшие на тряпки.

Николай через забор, благо пока еще не высокий, заглянул внутрь. Увидел старые сарайчик и туалет, которые уже давным-давно разобрали на дрова, две яблони-антоновки, также не дожившие до сегодняшнего времени, кусты красной и черной смородины (теперь там пустые бочки валяются), довольно густой малинник на месте теперешней теплицы (Николай, будучи маленьким, залезал туда и представлял себе, что он в "джунглях"), грядки с клубникой, морковкой, свеклой, луком и вроде бы шпинатом, (сейчас там вообще все заросло), вишневые кусты (эх, какое же вкусное варенье готовила бабушка из вишни, а теперь здесь вместо вишни растет черноплодная рябина), старая тахта (на ней они с дедом любили вечерами сидеть и пить чай), детские качели и гамак (также, сгинувшие со временем). А вот гараж, теперь превращенный в склад ненужных вещей, на своем прежнем месте (сейчас там может быть стоит их новенькая "пятерочка", да и гараж новенький, только в прошлом году отстроенный). Облепиховые деревца, ставшие уже большими деревьями, еще совсем маленькие. Грушевое дерево и сейчас на своем месте, яблоня раннего сорта "Мельба" тоже. А вот сливовые деревья (желтая и черная слива) — уже история. Впрочем, все здесь — ИСТОРИЯ!!!

И тут из дома послышался звук открываемого дверного засова. Николай замер. Дверь открылась, и на крыльцо вышел... дедушка Вася. В своей неизменной клетчатой рубахе, которую он носил с незапамятных времен. Вышел и потопал в сторону туалета. Теперь будет сидеть там полчаса. Николай помнил этот дедушкин утренний обход: сначала сходит в туалет, потом умоется, а потом сядет на тахту и будет там "медитировать", пока на завтрак не позовут.

Николай с болью в душе смотрел вслед дедушке, пока тот не скрылся за дверью туалета. Неужели это возможно? Он видит сейчас дедушку Васю, которого уже тридцать лет как нет.

— Кого ищете, молодой человек? — услышал у себя за спиной Николай. Обернулся — перед ним стоял Павел Никитич, как всегда с палочкой.

— Да я наверное ошибся. Мне нужна 29-я линия.

— Вы действительно ошиблись. Это 28-я линия. 29-я линия следующая, с правой стороны от вас.

— Да, спасибо, — Николай развернулся и пошел назад, чтобы не вызывать подозрений у бдительного Павла Никитича...

Он сидел на поваленной березе возле противопожарного рва, заполненного водой, и... беззвучно плакал. Дядя Витя, дедушка, затем еще Павел Никитич, все эти встречи с уже умершими людьми вывели его из состояния душевного равновесия.

"Как же так?" — думал Николай. — "Как это вообще возможно? Человека уже нет, а вот он, есть оказывается. Так разве бывает? Так не бывает" — отвечал он сам себе и тут же сам себе возражал: "Ну ты же все это видишь своими собственными глазами. Значит, так БЫВАЕТ. Или это галлюцинации?.. А интересно, Коле, то есть мне, удастся что-то изменить? Будем надеяться, что удастся..."

Наконец, отоваренный Николай, пришел на пруд. Заглянул в шалаш — Федька спал и храпел так, что стены шалаша вибрировали.

— Встать, милиция! — рявкнул Николай. — Гражданин Курочкин, вы арестованы!

Федька вскочил, как ошпаренный. Метнулся к выходу из шалаша и наткнулся на Николая.

— Ты что, с ума сошел что ли? — он покрутил пальцем у виска. — А если б меня инфаркт хватил?

— Тебя, инфаркт? Нет, Федь, это по определению невозможно.

— Невозможно, говоришь? Ну, не знаю... Ты... это самое... купил?

— Купил конечно, — Николай достал из сумки "пузырь". — Держи. И закусон купил.

— Отлично. Ну, давай тогда еще по одной.

— Давай. Но для меня это будет последняя. Я больше пить не буду.

— Договорились, — Федька открыл бутылку и подал товарищу стакан. — Слушай, а о чем все-таки ты с мальцом, то есть с собой, гы-гы-гы, беседовал?

Николай подумал и решил рассказать Федьке обо всем, ничего не утаивая...

— А вот похоже и Александр Николаевич, — Черемных заметил через зеркало заднего вида приближающуюся "Тойоту" Голубева. — Петь, посигналь.

Петров надавил на клаксон. "Тойота" съехала на обочину и остановилась позади УАЗа. Из нее вылез Голубев. Черемных и Петров тоже вышли из машины.

— Ну чего вы гудите? — усмехнулся Александр, обмениваясь рукопожатиями со своими подчиненными. — Что я, наш УАЗик что ли не узнаю? Значит, вы все на том же месте? Плохо, господа, медленно едете, никуда не годится. Ну ладно, шутки в сторону. Слушайте сюда. Сейчас мы быстренько переносим все необходимое ко мне в машину. Потом мы с тобой, Сереж, — он слегка тронул Черемных за локоть, — едем дальше. А Петров останется здесь и вызовет эвакуатор. Задача ясна? Вперед...

Не прошло и десяти минут, как "все необходимое" было перемещено из УАЗа в голубевскую "Тойоту". Голубев и Черемных тронулись в путь. Петров остался один. Собирался вызывать эвакуатор и вдруг заметил на заднем сиденье смартфон.

"Это же Голубев забыл" — подумал Петров. — "Ну да, он же на заднем сиденье уже перед самым отъездом сидел и Деду в Управление звонил. Эх, Александр Николаевич, Александр Николаевич, Маша-растеряша"...

Выслушав Николая, Федька задумался.

— Вот значит, оно что, — протянул он. — Все-таки захотелось тебе будущее поменять?

— Захотелось. Правда, — Николай вздохнул, — не знаю, что из этого получится.

Федька, казалось, задумался еще больше.

— Угу, — наконец произнес он. — Захотелось, говоришь? А знаешь, Коль, мне тоже кое-что хотелось бы поменять.

— Знаю, знаю, не продолжай, — замахал Николай руками. — Ты уже тут произносил пламенные речи. Про твою поездку в Кремль и так далее, со всеми вытекающими.

— Да нет. Я совсем не это сейчас имею в виду.

— А что тогда?

Федька отпил немного из бутылки. Лицо его стало печальным, хотя по идее после выпитого, должно было стать веселым.

— Ну, что тогда, Федь? — повторил свой вопрос Николай.

— Ты помнишь Светку Малышеву, одноклассницу свою? — глухо проговорил Федька.

— Светку Малышеву? — удивился Николай. — Ну, помню, а что?

Ответа от Федьки не последовало. А Николай попытался вспомнить, откуда вообще Федька знает про его одноклассницу. Он же не учился с ней ни в одном классе, ни в одной школе. Откуда??? Потом вспомнил, что когда-то очень давно отмечал свой ВОСЕМНАДЦАТЫЙ День Рождения. Дата была особенная, поэтому гостей на День Рождения было приглашено больше обычного. Ну, Федька-то до поры, до времени всегда на его "днюху" приходил. А вот Светка... Да, она тоже в этот день пришла. Что называется, "до кучи". Могла и не прийти, ведь Николай и не дружил с ней особенно, но так получилось, что ее позвала Ленка Рымкевич, дружившая и с ней, и с Николаем. После, никогда уже Светка к нему в гости не приходила. Но что может быть общего между Светкой и Федькой???

— Так вот. Я люблю Светку, — выпалил вдруг Федька.

Николай недоуменно посмотрел на приятеля.

— Да, Коль. Не любил, а именно ЛЮБЛЮ. Я ее продолжаю любить. Что ты так смотришь на меня? Хочешь спросить, как вообще мы со Светкой пересеклись? Так на твоем Дне Рождении, если мне память не изменяет, на восемнадцатом. Знаешь, мне она как-то сразу понравилась. Я на Дне Рождения этом практически все время только и делал, что на нее смотрел. А потом, когда все стали расходиться, я... В общем, на улице уже догнал ее и... телефонами мы обменялись. Стали встречаться. Не часто правда, может раза два в месяц где-то. Созванивались конечно чаще. Потом лето наступило. Ну, я, как обычно, сюда, на дачу, она — в деревню, к бабушке своей. А после лета она мне заявила вдруг, что я ей не интересен.

Он опять "приложился" к бутылке и продолжил:

— Я поначалу думал, что смогу забыть Светку. Но, увы, не смог. Через полгода позвонил ей, предложил встретиться — получил отказ. Еще через полгода — опять отказ. А потом уже, когда мне повестка из военкомата пришла, я опять ей позвонил. На этот раз она согласилась встретиться. В кино мы вместе тогда сходили. Она уже в институте к тому времени училась, в МЭИ. А после сеанса она поцеловала меня в щечку и сказала, чтобы я ее больше НИКОГДА не вспоминал. Что она согласилась на встречу лишь из жалости ко мне, потому что меня в армию забирают скоро... А дальше у меня начались суровые армейские будни. Войска противовоздушной обороны — это тебе не хухры-мухры.

Федька опять взял бутылку в руки, но, передумав, положил ее на место.

— Хорош на сегодня уже. А то упаду здесь еще, гы-гы-гы... Так вот, отслужил я положенные два года, отдал долг Родине, вернулся на "гражданку", устроился на родную еще со времен ПТУ автобазу. И... опять Светке позвонил. Не дозвонился, переехала она куда-то в другое место, номер поменялся само собой, а по старому номеру уже какой-то грузин трубку снимал. Ну, а мобильных телефонов в то время еще почти ни у кого не было... А на дворе был 1995-й год. Мне тогда всего-то двадцать лет исполнилось, вся жизнь впереди. И семейная жизнь, по идее тоже впереди. Но... Почему ты думаешь, я не женился?

— Не знаю, — Николай пожал плечами. — Хотя теперь догадываюсь.

— Догадываюсь, — словно эхо повторил Федька. — Знаешь, Коль, я и не предполагал даже, что окажусь таким однолюбом по жизни. Пытался я, так сказать, завязывать романы с другими девушками, но у меня ничегошеньки не получалось. Я все равно продолжал думать только о Светке, вот так-то.

Федька бессильно опустил голову на грудь, но потом вдруг резко выпрямился:

— Если б я и хотел что-то изменить для себя, так это... Так это, я бы хотел жениться на Светке. Но правда, как бы я чего тут поменял, если б мне представилась возможность заново прожить тот период моей жизни, это вопрос. Возможно, у меня опять бы ничего не получилось. Но я бы приложил максимум усилий для того, чтобы Светка стала моей. А где она сейчас? Что с ней стало, не знаю даже. С 93-го года (с того самого похода в кино) ее не встречал... Ну вот собственно и все.

Николай молча "переваривал" информацию. Он, в отличие от Федьки, был завсегдатаем соцсетей типа "Одноклассники" и "В Контакте", поэтому о некоторых своих бывших однокашниках он кое-что знал. Про Светку Малышеву ему было известно, что она уже много лет, как пребывала в разводе, а от брака у нее осталось двое детей, причем уже довольно взрослых. Кто был ее бывший муж, Николай не знал, об этом в своей страничке Светка не сообщала.

— Федь, а почему ты мне никогда не рассказывал об этом? — с укоризной спросил Николай.

— Почему? — переспросил Федька. — А ты вспомни, в каком году отмечал свои восемнадцать лет? Вспомни?

— В 91-м.

— Правильно, в 91-м. Именно в этом году мы перестали с тобой общаться. В НОРМАЛЬНОМ понимании этого слова. Сколько раз мы с тобой виделись, например, в период с 91-го по 95-й годы? Пару раз всего и то, в общей сложности, наверно не более часа. И на Дни Рождения мы после этого года друг к другу ходить перестали. У меня не было возможности пооткровенничать с тобой. А потом, после 95-го года уже не было и желания... Вот так вот. Знаешь, Коль, пойду-ка я домой, в 2017-й. Пойдешь со мной?..

Сотрудники Спецотдела Голубев и Черемных были уже практически на месте. Вот уже показался прудик, рядом с которым, судя по расшифровке данных с анализаторов временных сдвигов (имеющих кодовое название "М7"), образовалось то самое пресловутое окно. Окно в прошлое.

— Сейчас Деду позвоню, скажу, что приехали, — сказал Александр и полез в карман своей "кожанки". — Не понял, а где телефон-то? — Полез в другой карман. — Черт, и здесь нет. Потерял что ли?

— Александр Николаевич, а не могли вы его в УАЗике оставить? Вы же оттуда последний раз, по-моему, звонили?

— Да мог, наверное.

— А вы позвоните на свой номер с моего, — Черемных протянул свой мобильник Александру. — Может быть, Петров трубку снимет.

— Ну давай, попробую.

Петров уже вызвал эвакуатор и сейчас мирно дремал в УАЗике. Благо, что дождливая погода располагала ко сну. Темное серое небо вкупе с каплями дождя, бьющими по лобовому стеклу автомобиля, действовало похлеще всякого снотворного. Настроение у Петрова, после того, как он получил команду оставаться на месте, было приподнятым. Сейчас он немного поспит, чуть восстановит силы, а потом приедет эвакуатор... А дальше уже его миссия будет чисто номинальной. Главное, что ему не придется теперь за "попаданцами" гоняться.

Разбудил его зазвонивший телефон Голубева, который Петров предусмотрительно убрал в свою барсетку.

"Ответить или нет?" — подумал Петров. — "Ну, посмотрю, хотя бы, кто это звонит".

Он извлек звонящий телефон из барсетки. На экране телефона высвечивалось: "Сергей Черемных". Снял трубку:

— Слушаю.

— Петр, ты? Это Голубев. Значит, мой телефон у тебя?

— Так точно, Александр Николаевич, у меня. Вы его в машине забыли.

— Лады. Ну пусть пока он у тебя побудет на, так сказать, временном хранении. Ты эвакуатор вызвал?

— Вызвал, жду.

— Молодец. Мы уже на месте. Если что, звони на номер Черемных...

— Слава Богу. Мой телефон у Петра, — Александр вернул телефон Черемных. — Ну что, Сереж, будем переодеваться? Вы под кого думали "замаскироваться"? Под грибников, рыбаков?

— Ну, типа того. Разницы-то между одеждой рыбака и грибника особой нет. Ну, на всякий пожарный и удочки взяли, и корзинки. У вас размер одежды вроде примерно такой же, как у Петрова?

— Ну, типа того, — в тон ему ответил Александр.

— Федь, я бы хотел еще немного побыть здесь. Хочу в Москву сгонять. Жаль, что ты не можешь составить мне компанию.

— Я тебя понимаю, — с грустью в голосе ответил Федька. — Сам бы с удовольствием посмотрел на свои Черемушки тридцатилетней давности. Но вот видишь ты, спалился, гы-гы-гы. Хоть может и зря я боюсь, но знаешь ли, что-то не хочется проверять: разыскивает меня милиция или нет. А сидеть в тюрьме, пусть даже в советской тюрьме, как-то нет желания.

— А ты знаешь, ведь если б ты не совершил это свое преступление, я бы и не смог никуда съездить. Где бы я денег на билет достал? Так что, Федь, я должен быть тебе благодарен за предстоящую поездку.

— Да перестань ты, — Федька махнул рукой. — В те годы можно было абсолютно спокойно без билета проехать. Ты чего, забыл что ли? Контролера не так часто в электричке можно было встретить. Ну а турникетов раньше нигде не было, ни на одной станции.

— А в метро? Там турникеты есть. Без пяти копеек не пройдешь.

— А зачем тебе вообще метро, скажи мне пожалуйста? В центр съездить?

— Ну хотя бы.

— Эх, ты-ы-ы, — насмешливо протянул Федька. — Москвич, называется. Из твоего района до центра можно доехать, например на 16-м троллейбусе. Или на 45-м. А в троллейбусы того времени контролеры вообще почти не заходили. Так что метро тебе ни к чему. Тем более, что станции метрополитена за тридцать лет не особо изменились.

— А если я захочу, к примеру, купить мороженое за двадцать копеек? Настоящее советское мороженое. В ГУМе, вафельный стаканчик с верхушечкой, а?

— Ну, брат, тогда извини. Потерпеть пришлось бы. Ну, ты проводишь меня до елочки?

— О чем речь, Федь. Конечно, провожу.

Друзья вышли из шалаша и направились к елке.

— Эх, чудак я, чудак, — вздыхал Федька. — Представилась мне такая возможность в прошлом оказаться. А я так бездарно этой возможностью воспользовался. Так дальше Лесной никуда и не продвинулся. Все только в шалаше сидел, да бухал...

— Ну вот, зона поиска определена, — Черемных оторвал свой взгляд от навигатора и выглянул из машины. — Вон там — где-то рядом с елкой. Это не жилой сектор.

— И тем не менее, "попаданца" мы в наличии имеем, — усмехнулся Александр. — А что анализатор показывает?

Черемных посмотрел на приборчик, напоминающий по виду цифровой мультиметр. На жидкокристаллическом дисплее приборчика светились цифры "19,46788".

— Почти двадцатка. Все правильно, окно здесь.

Они вылезли из машины. Осмотрелись вокруг: ни единой живой души — дождь поливает.

— Это тот случай, когда можно сказать, что метеообстановка благоприятная, — Александр опять усмехнулся. — Можешь анализатор не прятать, все равно его никто не увидит. Берем курс на елку.

Всю дорогу до елки Черемных смотрел на экран анализатора. Цифра на нем увеличивалась, все более приближаясь к значению "20". Александр через плечо посматривал на анализатор и удовлетворенно кивал головой. Возле елки анализатор показывал уже "19,99999".

— Сомнений нет. Окно под елкой, — уверенно сказал Александр.

— Ну я тогда пойду ТУДА. А вы оставайтесь окно сторожить.

— Сереж, а давай я схожу, а? — Александру до сегодняшнего дня ни разу еще не удавалось проникнуть в прошлое, и ему очень хотелось восполнить этот пробел. А по инструкции Спецотдела после обнаружения окна кто-то ОБЯЗАТЕЛЬНО должен был оставаться у него с этой стороны, со стороны настоящего времени.

— А может быть все-таки я, Александр Николаевич? — Черемных работал в Спецотделе всего третий год, и ему тоже не доводилось быть в прошлом.

— Ну давай тогда, чтобы никому не было обидно сыграем в "камень, ножницы, бумага"?

— Давайте.

— Итак: камень, ножницы, бумага — раз, два, три.

У Александра оказалась бумага, у Черемных — камень. Бумага заворачивает камень.

— Я выиграл! — радостно воскликнул Александр, а про себя подумал: "Детский сад прямо какой-то. Два взрослых мужика, а ведем себя, как малые дети".

— Договор дороже денег, — развел руками Черемных. — Идите вы.

Александр надел на плечи рюкзак, в котором находилось все более-менее необходимое для путешествия, включая "поисковик" — специальное устройство для поиска объектов, не соответствующих своему времени, в данном случае "попаданцев", и подробную карту Москвы и Подмосковья 80-х годов.

— Значит, теперь как положено по инструкции. Если даже я не нахожу этого несчастного Курочкина, то по любому к 22.00 я появляюсь здесь и, так сказать, докладываю обстановку наверх. Но я надеюсь, что все же появлюсь здесь раньше, вместе с Курочкиным...

Николай и Федька остановились у елки.

— Ну, выпьем на дорожку? — предложил Федька, доставая из-за пазухи бутылку лимонада. — Мы, как трезвенники и язвенники. Хотя, на трезвенников мы никак не смахиваем. Думаю, запашок от нас еще тот идет, особенно от меня, гы-гы-гы. Да и координация уже не та, гы-гы-гы.

— Да, лимонад классный, чего там говорить, — Николай от удовольствия причмокнул языком. — А знаешь, я вспомнил тут еще одного своего одноклассника — Сашку Голубева. Ну ты его точно не знаешь.. Он, помнится, увлекался разного рода аномальными явлениями. Все вырезки из газет собирал про летающие тарелки, снежного человека, барабашек там всяких. Журналы читал типа "Феномен", "Знак вопроса", еще что-то там. Мечтой его жизни было увидеть какое-нибудь аномальное явление. И я хорошо помню, как Сашка с пеной у рта доказывал, что путешествия во времени возможны. Ссылался на теорию относительности Эйнштейна. Вот он бы сейчас оценил все происшедшее с нами. И теоретическую базу подо все бы подвел. Где сейчас этот Голубев, интересно? Вроде как после школы в институт связи собирался поступать... Ну, Федь, давай, удачи тебе. До встречи там, в нашем времени.

— Эх, Коль. Да разве ж ТАМ мы когда-нибудь встретимся? — вздохнул Федька. — Ну чтобы так, по нормальному можно было сесть, пообщаться.

— Встретимся, — твердо сказал Николай. — Я обещаю тебе, Федь. Сегодня вечером и встретимся. Я из Москвы приеду — и назад, в будущее. Ты же на даче пока будешь?

— Ну да. Я в отпуске до понедельника.

— Отлично. Сегодня еще только среда. А я до понедельника точно еще здесь пробуду.

Друзья крепко-крепко обнялись. Федька шагнул было к елке, но потом вдруг остановился и обернулся. Окинул прощальным взглядом пруд, лес вокруг пруда, шалаш на берегу, электричку, показавшуюся вдалеке, своего старого друга Николая, поседевшего и погрузневшего за годы. Тяжело вздохнул, опять повернулся к елке и... столкнулся нос к носу с Александром, выскочившим из-под елки с той стороны.

Ошеломленный Федька отпрянул назад, а так как он был уже не совсем трезв, то не удержался на ногах и упал на спину. Александр, тоже поначалу стушевался и попятился было назад. Но быстро взял себя в руки и, посмотрев в лицо лежавшему перед ним Федьке, произнес:

— А вот и он, гражданин Курочкин Федор Иванович. Как все удачно складывается. Ну что же, пройдемте со мной, Федор Иванович.

— А вы... это... из милиции? — Федька сделал неудачную попытку встать, но снова упал. Николай, тоже весьма удивленный появлением Александра, помог товарищу подняться.

— Нет, я не из милиции. И не из полиции. Я из Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации, — Александр достал удостоверение личности офицера ФСБ, развернул его и показал Федьке.

"Голубев Александр Николаевич", — успел прочитать Николай. "Голубев... Сашка???"

Он внимательно посмотрел на Александра и узнал в нем своего школьного приятеля Сашку Голубева, того самого, про которого он еще минуты две-три назад вспоминал (надо же, какое удивительное совпадение!!!). Годы Александра пощадили, и он не так сильно изменился с 91-го выпускного года. Возможно, из-за того, что Александр вел здоровый образ жизни: практически не пил, не курил, регулярно занимался спортом.

— Саша, ты меня узнаешь? — спросил Николай.

Александр наконец-то переключил свое внимание с Федьки на Николая. И... не понял, кто перед ним.

"Что это за тип??? С кем это здесь Курочкин скорешиться успел? Собутыльника себе здесь нашел? Да, наверное собутыльника. От них от обоих перегаром-то несет. Но почему этот тип назвал меня по имени?.. Может просто прочитал в моем удостоверении, а теперь решил сделать вид, что знает меня?".

— Нет, гражданин, я вас что-то не признаю, — Александр окинул Николая недоуменным взглядом. — А вы кто, собственно будете?

— Так вы из ФСБ? — вдруг подал голос Федька. — Значит, вы из этого... из 2017-го года, да?

— Именно, Федор Иванович. Я из нашего времени и пришел вас забрать обратно. Негоже вам здесь находиться без разрешения.

— Саш, но тогда ты должен забрать и меня, — улыбнулся Николай.

— А вы, между прочим, так и не ответили на мой вопрос: вы кто?

— Я тоже из будущего. И я когда-то учился с тобой в одном классе.

Александр встрепенулся:

— Вы тоже из будущего?

— Да, и могу это доказать, — Николай извлек из внутреннего кармана российский паспорт. — Прочитай внимательно имя и фамилию, может быть, чего-то вспомнишь.

Александр раскрыл паспорт, заметив, что паспорт действительно РОССИЙСКИЙ. Значит, еще один "попаданец".

— Карпов Николай Валерьевич, — прочитал вслух Александр. — Дата рождения 25 декабря 1973 года, место рождения город Москва. Паспорт выдан 2 отделом милиции 5 РУВД УВД Центрального Административного округа города Москвы 20 февраля 1999 года. Та-а-ак, — протянул он, возвращая паспорт Николаю. — Значит вас было двое таких нарушителей?

— Саш, ты узнаешь меня в конце-то концов или нет, — Николай не на шутку рассердился. Неужели он так постарел, что его уже невозможно узнать. Или Сашка просто запамятовал, все-таки двадцать шесть лет назад в последний раз виделись, на выпускном вечере.

— Карпов Николай, — Александр наморщил лоб, — Карпов... Карпов... Коля?.. Карась?

Карась, такое прозвище было у Николая в школе. Карп вроде как неинтересно, а карась очень даже звучно.

— Ну, наконец-то вспомнил... Ну ты и тормоз, Саша... Как тебя только в твоем ФСБ терпят?

— Но как ты здесь оказался?

— А сейчас мы с Федей тебе все расскажем...

Прошло уже около получаса с того времени, как Петров вызвал эвакуатор. А эвакуатора до сих пор все еще не было. Но, собственно говоря, ему, капитану ФСБ Петрову, спешить было особо некуда. В самом деле, куда торопиться, сиди себе, да спи.

Из состояния дремоты его вывел снова зазвонивший телефон Голубева. Петров, нехотя открыл глаза, достал телефон начальника. Голубева вызывал абонент, значившийся в его записной книжке, как "Профессор Нефедов".

"Тот самый Нефедов, изобретатель", — сразу догадался Петров и нажал кнопку приема вызова.

— Слушаю вас.

— Александр Николаевич?

— Нет, это его подчиненный. Александр Николаевич подойдет чуть позже. Что ему передать?

— Передайте ему пожалуйста, что я хотел бы встретиться с ним. СРОЧНО!!!

— Хорошо, передам. Что-нибудь случилось?

Ответ последовал не сразу. Очевидно, профессор Нефедов раздумывал, стоит ли "раскрываться" перед подчиненным Голубева, которого лично он не знал. Петров поспешил развеять сомнения профессора:

— Вы можете мне доверять точно так же, как и Александру Николаевичу. У него от меня нет никаких секретов.

— Скажите ему, что сегодня утром ко мне подходили представители какой-то непонятной группировки, возможно преступной, и интересовались моим изобретением.

— Хорошо. Непременно скажу...

Петров опять убрал голубевский мобильник в барсетку и... задумался. Потом достал свой телефон. Набрал на нем какой-то номер:

— Иван Васильевич, Петров говорит. Нефедов собирается доложить обо всем Голубеву...

Иван Васильевич Поздняков был представителем сословия олигархов и входил в топ-20 богатейших людей России по версии журнала Форбс, занимая должность Президента нефтяной компании "Золотой жук". Обладая огромнейшим финансовым капиталом, Иван Васильевич естественно являлся весьма влиятельным человеком и имел "нужные" связи практически везде. И в политической, и в экономической сферах, и в мире культуры и спорта, и в криминальном мире (куда же без него?). И, само собой разумеется, во всех отечественных силовых структурах.

О существовании профессора Нефедова Иван Васильевич узнал совершенно случайно. Сотрудник Спецотдела ФСБ капитан Петров был сыном его хорошего знакомого Петрова Андрея Николаевича — генерального директора одного из коммерческих банков Москвы. А Петров-младший, как мы уже знаем, работал в группе майора Голубева, который как раз и курировал Нефедова.

И вот как-то два олигарха сидели на просторной террасе виллы Позднякова, с которой открывался изумительный вид на Средиземное море. Вилла, расположенная в ливанском городе Амчит, была облицована армированным панорамным стеклом, поэтому ее интерьер был светлым и открытым. По всему периметру виллы были высажены пальмы. На нижнем ярусе располагалась кухня, гостиная и столовая. Второй, средний ярус был отведен под гостевые комнаты. И, наконец, на верхнем ярусе, находилась вышеупомянутая терраса с бассейном.

Олигархи только что вылезли из бассейна и сейчас сидели в шезлонгах, одетые в махровые халаты, и обутые в шлепанцы, лениво потягивали апельсиновый коктейль и любовались морем.

— Эх, Николаич, вот смотришь так на море, и всякие мысли приходят в голову, — вздохнул Иван Васильевич. — Вот море практически вечно. Оно было здесь и сто лет назад, и двести, и тысячу. И после нас оно тоже будет вот также шуметь, также будут разбиваться волны о берег, также будет дуть легкий бриз, также будут надрывно кричать чайки. А вот время, отведенное человеку на жизнь, оно ограничено. Жизнь человека — коротка, особенно если рассматривать ее в масштабах Вселенной. Поэтому конечно хочется за этот короткий срок успеть из жизни "выжать максимум". Но мы вот живем, и периодически совершаем какие-то ошибки в своей жизни. Потом анализируем пройденный путь и думаем: "Ох, если бы вернуться на месяц назад, на два, на полгода, на год, на пять-десять лет, то я бы поступил иначе, чем тогда. И жизнь моя пошла бы по-другому, стала бы возможно хоть чуточку, но лучше". Но назад-то уже не вернешься. Время человеку неподвластно.

— Ну, пока да, — Петров отставил стакан с коктейлем в сторону и затянулся гаванской сигарой.

— Почему это "пока"? — усмехнулся Иван Васильевич. — Ты хочешь сказать, что наступят времена, когда мы сможем управлять временем?

Петров выпустил изо рта в сторону моря ароматное облачко дыма.

— Не знаю. Тут мой сынишка, ну ты знаешь, он на Лубянке работает, рассказывал, что живет в столице нашей Родины какой-то профессор, который занимается сейчас созданием МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. И его отдел этого самого профессора... ну, разрабатывает наверно правильнее сказать. То есть если машина будет создана, то она пойдет на государственную службу, я так понимаю.

— На государственную службу, говоришь? — Иван Васильевич задумчиво потер виски. — А думаешь у этого профессора получится?

Петров пожал плечами:

— Кто знает? Может, получится, а может — нет.

Иван Васильевич поближе наклонился к собеседнику.

— Николаич, а твой сын насколько близко вхож к этому профессору?

— Честно говоря, я не совсем в курсе. Но, по-моему, как раз его подразделение профессора и ведет.

— Понял, — Иван Васильевич откинулся на спинку шезлонга и задумался...

С той поры, мысль о том, что скоро может быть наступит возможность осуществлять переходы во времени, не давала Ивану Васильевичу покоя. Особенно его "напрягал" тот факт, что машина времени, если конечно она будет изобретена, достанется фээсбэшникам. А зачем она им? Ведь он, Иван Васильевич, может найти машине лучшее применение (во всяком случае, уж точно лучшее для него). Имея возможность проникать в прошлое (а может быть и в будущее) можно очень много для себя любимого, полезного сделать. Нет, машина времени должна достаться ему, и только ему.

Иван Васильевич через Петрова-старшего "состыковался" с Петровым-младшим. И тот, за солидное вознаграждение, стал информировать Ивана Васильевича о ходе работ, проводимых Нефедовым. Когда Нефедов объявил, что скоро состоятся испытания его "детища", Иван Васильевич подослал к нему своих людей ("лысого" и "рыжего"). У него не было абсолютно никаких сомнений, что Нефедов после дружеской беседы с его людьми, "кинет" ФСБ и передаст машину времени ему, Позднякову Ивану Васильевичу. Но, оказалось, Нефедов не захотел изменять своим кураторам. Что ж, тем хуже для него. Теперь его, Ивана Васильевича, люди будут неотступно следить за всеми перемещениями Нефедова, а также прослушивать все его телефонные переговоры. Главное, не допустить чекистов к машине времени...

— Ну ладно, ребята, все с вами ясно, — подвел итоги Александр, выслушав Николая. Федька, как наиболее пьяный, в основном, отмалчивался. — Домой всем пора. Только прошу меня извинить, я хочу проверить одну вещь.

Из рюкзака Александр достал все тот же анализатор, пощелкал на нем тумблером, очевидно переключая режимы работы прибора.

— Я должен проверить, сколько раз был произведен переход через окно. В направлении оттуда.

— А это у тебя что, тестер что ли? — спросил Николай.

— Почти, — Александр подошел к маленькой пока еще елке вплотную. Так, господа, через окно переходили четыре раза. ЧЕТЫРЕ. Давайте посчитаем: Федя — раз, Коля — два, я — три. А кто четвертый?

— Я два раза переходил, — буркнул Федька. — Ну, когда проверял возможность возвращения назад.

— Да? Ну, слава Богу, — выдохнул Александр. — Значит, можно считать, что моя миссия здесь успешно завершена. Останется только окно "замуровать". А вы здесь, надеюсь, наследить не успели?

На лице Николая появился легкий румянец. Александр заметил это и нахмурился:

— Что, наследили все-таки?

— Немного совсем, Саш, — и Николай стал рассказывать о своем разговоре с самим собой...

Нефедов смотрел новости по телевизору, когда его мобильник зазвонил. Номер звонящего почему-то не определился.

— Алло.

— Послушай, Нефедов, — в голосе звонившего слышались мрачные нотки. — Мы же тебя предупреждали. По-хорошему предупреждали. Зачем ты опять звонил своему Голубеву?

"Все они знают", — испуганно подумал Нефедов. — "Вот это я влип".

— Ты видать думал, что мы шутки шутить изволим? — продолжал звонивший. — Зря, мы своих слов на ветер не бросаем. И, как видишь, от нас сложно что-либо скрыть. Короче, мы делаем тебе последнее китайское предупреждение. Еще раз попробуешь нас заложить — пеняй на себя. И запомни: твоя машинка либо наша, либо ничья.

Звонивший бросил трубку...

— Да, схулиганил ты, Николай, — покачал головой Александр. — Теперь ты — государственный преступник. И тебя будут судить по всей строгости закона.

— Что, так серьезно все что ли? Так я могу все исправить. Подойду сейчас опять к себе маленькому и скажу, что я пошутил. Что я не из будущего вовсе, а просто проходимец.

— Ладно, успокойся, — на лице у Александра появилась хитрая улыбка. — На самом деле ничего такого страшного не произошло. Если ты и чуть поменял будущее, то эта перемена не сильно повлияет на ход мировой истории. А точнее сказать — вообще никак не повлияет. Ну, проживет твой дедушка на несколько лет дольше. Ну, отец твой может доживет до наших дней. Для мировой истории это не имеет абсолютно никакого значения. Они же у тебя самые обыкновенные люди, и продолжительность их жизни в мировом масштабе — ничто... Ну, пошли домой.

Александр и Федька уже готовы были шагнуть в окно. Николай же продолжал стоять на месте.

— Чего стоишь? Тебе особое приглашение нужно? — Александр недовольно передернул плечами.

— Саш, а скажи мне пожалуйста: ты часто вообще по роду службы бываешь в прошлом?

— Да нет. По правде сказать, я в прошлое попадаю в первый раз в жизни, так же, как и ты. Ведь такие окна образуются крайне редко.

— И неужели тебе не хочется здесь побыть подольше? Неужели тебе не хочется съездить в наш с тобой родной микрорайон? Именно в это время, когда мы с тобой были совсем пацанами. Неужели тебе не хочется "погрузиться" в детство, а?

Александр задумался. А Николай продолжал:

— Ты же сказал, что до 22.00 должен быть в нашем времени. Еще целая вечность впереди. Тебя же никто не торопит. Ну, скажешь ТАМ, что за "попаданцами", за нами то есть, долго гонялся. Пока одного отловил, пока другого. Поехали в Москву-85, Саш, а? Когда еще представится такая возможность? По теории вероятности — никогда.

— Да, тут ты верно заметил. Такой возможности у нас с тобой, скорее всего, больше НИКОГДА не будет. Как только мы вернемся назад, я, согласно инструкции своего Спецотдела, обязан буду нейтрализовать окно. И оно исчезнет. НАВСЕГДА исчезнет.

— Ну так и?..

— Понимаешь, согласно той же инструкции, я должен немедленно вернуться в настоящее время. Не-мед-лен-но.

— Согласно инструкции, — Николай вздохнул. — Саш, а разве можно вообще все делать исключительно по инструкции? Инструкции для того и написаны, чтобы их нарушать, нет?

— Эх, была-не была, — Александр опустил рюкзак на землю. — Уговорил ты меня. Давай съездим. Но только в наш микрорайон. В центр не поедем, это много времени у нас займет. Что у нас там с расписанием электричек?

— А я его сфоткал. Вот смотри, — Николай открыл на своем смартфоне фотографию с расписанием. — Вот ближайшая электричка на Фрязево будет через двадцать минут. Как раз успеем.

— Ну, а я тогда пойду что ли? — спросил Федька.

— Нет, нет, — Александр мотнул головой. — Ты до нашего возвращения останься пожалуйста здесь.

— А зачем мне тут оставаться? Смысл? Водку чтобы допить что ли, гы-гы-гы?

— Понимаешь, с той стороны меня мой подчиненный дожидается. И если ты сейчас там "вынырнешь", то что ты ему скажешь о причине моего отсутствия? Что майор Голубев, в нарушение всех инструкций, по прошлому шатается? Меня сразу из органов уволят, без разбирательств. И по плохой статье.

— Да? Ну ладно, подожду вас здесь, — Федька обреченно понурил голову. — Эх, пойду в шалаш тогда посплю. Надеюсь, меня до вашего прихода милиция не найдет.

— Ах ты, черт, — Александр щелкнул пальцами. — Ты же теперь представитель уголовного мира. Тебя надо как можно скорее назад возвращать.

— Да перестань, Саш, — Николай встал между Александром и Федькой. — Ну, посуди сам: во-первых, далеко не факт, что та женщина написала заявление в милицию, во-вторых, даже если и написала, ты что, думаешь, менты прямо сейчас здесь будут косяками бродить и Федю разыскивать? А кого они будут искать? На основании чего? Ну, хорошо, пусть они составили со слов женщины фоторобот Феди. А было темно, женщина была напугана. Ну и как ты думаешь, сильно фоторобот на оригинал похож будет? Я вообще думаю, что Федьке можно совершенно спокойно в Москву ехать. Там может быть даже безопаснее. Здесь теоретически он может встретиться со своей жертвой, так как она возможно местная, если не в гости к кому-то приезжала. А в Москве вряд ли. Москва большая.

— Нет, я не поеду в Москву, не хочу, — запротестовал Федька. — Я здесь останусь. Да и пьяный я уже.

— Ну я тоже не совсем трезвый, — возразил Николай.

— Я выпил сегодня раза в три больше тебя. Я еще с утра начал, до твоего прихода.

— Здесь он прав. Как человек АБСОЛЮТНО трезвый, могу сказать, что если от тебя хоть запах и идет, но ты, в принципе, нормальный. А вот Федя уже в таком состоянии, что в Москве его могут и в вытрезвитель забрать, — рассудил Александр. — Иди-ка ты, Федя, в шалаш — проспись. И не пей больше. Будем надеяться, что никто тебя здесь не найдет. Хотя по той же теории вероятности...

— Вероятность этого ничтожно мала, — нетерпеливо перебил Александра Николай. — Поехали уже, Саш? А то на электричку опоздаем.

Профессор Нефедов стоял на балконе своей квартиры и смотрел вниз. С высоты шестнадцатого этажа люди, снующие внизу под зонтиками, казались почти что муравьями, прячущимися от дождя под грибками. А дождь все льет, льет, льет...

"Уже нет никаких сомнений — эти ребята получают информацию из ФСБ", — рассуждал про себя профессор. — "Стоило только мне позвонить Голубеву, как им об этом СРАЗУ стало известно. Ведь десяти минут даже наверно не прошло с момента моего звонка Александру Николаевичу до звонка этого мрачного абонента. А вдруг сам Голубев за ними и стоит??? Нет, этого не может быть. Уж я разбираюсь в людях, Голубев не такой... Стоп. А кто снял трубку голубевского мобильника? И представился его подчиненным... А может этот подчиненный — и есть информатор тех ребят?.. Надо будет спросить Голубева, КОМУ именно он оставлял свой телефон".

Билет от "Лесной" до "Серпа и молота" стоил пятьдесят пять копеек. Непривычно было смотреть на эти билеты. С зелененькими узорами, и без штрих-кода. Точнее сказать, и Александр, и Николай уже просто забыли, что когда-то билеты на пригородные поезда выглядели именно так.

Народу на платформе было не очень много. Человек пять-семь, не считая их. Но это было не удивительно, так как те, кому надо было ехать на работу в Москву, уже уехали на более ранних поездах. Электричка пришла с пятиминутным опозданием (да, раньше на этом направлении такие опоздания не были редкостью). Бывшие одноклассники зашли в полупустой вагон и уселись друг напротив друга на жестких деревянных сиденьях.

— И верю, и не верю одновременно, — изрек Александр.

— Да, в это очень сложно поверить, — вторил ему Николай. — Но все-таки мы с тобой в прошлом. И это факт.

Через десять минут электричка прибыла на станцию Фрязево. И как раз, почти одновременно к соседнему пути подъехала другая электричка, следующая до Курского вокзала. Александр и Николай едва успели на нее сесть. Противный металлический голос уже объявлял: "Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Есино", когда они только-только заскочили в тамбур.

Здесь пассажиров было уже заметно больше — электричка шла от Петушков, и свободные места в вагоне отсутствовали. Александр и Николай прошли в следующий вагон (стоять-то не хотелось). Потом в следующий. И только там им повезло, удалось найти два свободных места, правда в разных концах вагона. Возможно, что наличие свободных мест было обусловлено тем, что вагон был моторный. Некоторые пассажиры принципиально не заходили в такой "шумящий" вагон.

Место Николаю досталось не у окна, к его великому сожалению. Очень уж ему хотелось посмотреть на виды сначала Подмосковья, а затем и Москвы более чем тридцатилетней давности, относительно комфортно, не вытягивая при этом шею через двух справа сидящих пассажиров. Пока они с Александром искали свободные места, электропоезд уже проехал станцию Храпуново и приближался к платформе 43-й километр.

Николай разглядел за окном какое-то двухэтажное здание из белого огнеупорного кирпича, на фасаде которого красовался лозунг "Решения XXVI съезда КПСС — в жизнь". А дальше пошли садовые участки... участки... участки. И Николай, очень сильно уставший от впечатлений, за сегодняшние еще не успевшие даже перевалить за середину, сутки, заснул...

Он проснулся от того, что Александр тряс его за плечо.

— Эй, вставай, приехали

— Приехали? — Николай, еще не очень хорошо соображавший со сна, потер глаза. — Куда?

— Куда-куда. На "Серп и молот". Пошли к выходу.

Николай посмотрел в окно. Как раз в этот момент электричка проезжала по путепроводу над шоссе Энтузиастов. В обе стороны, по шоссе двигались автомобили. В основном это были "Жигули" различных моделей, "Волги" и "Москвичи". В сторону Рогожского Вала по рельсам катил красно-бежевый трамвай чехословацкого производства 46-го маршрута. И вокруг никаких рекламных растяжек, никаких ярких вывесок. На перекрестке Рогожский Вал — Международная — Рабочая — Шоссе Энтузиастов "стакан" ГАИшника. И не видно еще высоток вдалеке на Школьной улице.

Александр и Николай вышли на "Серпе и молоте". Отсюда, с платформы хорошо были видны буквы "МАНОМЕТР" на здании одноименного завода на Нижней Сыромятнической улице, уже закрытого (теперь там какой-то выставочный центр Артплей).

— Давай перейдем на ту платформу. Ну, которая из Москвы. Расписание обратное посмотрим. Здесь вроде расписания нет, — Александр вынужден был говорить громко, почти кричать, потому что на платформе было достаточно шумно.

— Давай.

По старому еще надземному переходу (скоро его снесут, и откроют переход подземный, а потом уже в нулевых годах построят новый, опять надземный) они перешли на соседнюю платформу. Касса еще находилась на самой платформе, а не перед ее входом, а турникеты на железнодорожных станциях в те годы разве только в кошмарных снах могли привидеться. Расписание висело за кассой.

— Только ты не вздумай смартфон доставать, — шепнул на ухо Александр Николаю. — Здесь слишком людно. Зачем нам тут светиться с игрушкой, которая еще не изобретена. По старинке расписание спишем, ручкой по бумаге.

Он достал из рюкзака блокнотик и шариковую ручку и стал переписывать расписание. Переписал три электрички в диапазоне времени 15.00-15.30. До Фрязево ехать где-то чуть больше часа. Электричка от Фрязево в сторону Ярославского вокзала и соответственно в сторону Лесной отправлялась в 16.49 — должны успеть.

— Ну все. Давай еще на всякий случай отмены посмотрим. Так... отменяются поезда... Ну, наших электричек здесь нет. Кстати, смотри, на своем месте пока завод гвоздильно-проволочных изделий, металлургический завод тоже. Перестройка-то обороты пока не набрала.

Николай и Александр вышли на Площадь Ильича (теперь Площадь Рогожская Застава). Она показалась им очень свободной: нет еще торговых центров "Рогожка" и "Гранд Сити". Зато старый универмаг пока стоит. Киноафиша извещала о показах в кинотеатрах Москвы фильма "Внимание, всем постам!". На уличных стендах желающие могли ознакомиться со свежей прессой, на выбор: "Правда", "Труд", "Советская Россия", "Советский спорт". Здесь же автоматы с газированной водой, киоск с мороженым (тот самый, старого образца, на которых слово "МОРОЖЕНОЕ" было написано крупными синими буквами). У подножия памятника Ленину — живые цветы. Бывшие одноклассники смотрели на все, в буквальном смысле слова раскрыв рот.

— Куда пойдем сначала: к тебе, на Рабочую или ко мне, на Новорогожскую? — спросил Александр.

— Да без разницы, — Николай пожал плечами. — Кстати, теперь можно уже сказать — ко мне, на Новорогожскую. Я же теперь на Новорогожской улице живу. Нас туда переселили. Из хрущевки на Рабочей улице. А кстати, ты-то сам где на данный момент обитаешь? Ты же помнится, в 91-м уже из нашего района свалил. Ну, скажем так, я с того года тебя в районе не видел.

— Да, все верно. В 91-м я, как ты выразился, "свалил". В бабушкину квартиру, на Старом Зыковском проезде.

— А где это?

— Во-о-от — улыбнулся Александр. — Я так и знал, что ты спросишь. Все спрашивают. Мало, кто знает, что существует в Москве такой ма-а-аленький, совсем ничем не примечательный проезд, зажатый между Красноармейской и Планетной улицами. Это где-то в десяти минутах ходьбы от станции метро "Аэропорт". Ну так мы идем к тебе?

— Идем конечно.

И вот они идут по Рабочей улице. По СТАРОЙ Рабочей улице. Ну, почтовое отделение и сейчас в том же здании, вывеска только естественно другая, советского образца: "ПОЧТА ТЕЛЕГРАФ ТЕЛЕФОН". Вместо магазина "Ароматный мир" пока еще "Магазин заказов". Старенький кирпичный жилой дом (не хрущевка) тоже сохранился до наших времен. А вот здание, где сейчас "Салон красоты" и "Аптека". В нем пока еще старая добрая "Кулинария". Там всегда можно было купить всякие бифштексы, люля-кебабы, биточки, котлеты по-полтавски и прочее, а также пирожные изумительного вкуса. Здесь же кафетерий — можно попить чай, кофе или сок.

Бросалась в глаза одежда попадавшихся им навстречу людей. Все-таки в те годы народ одевался поскромнее, одежда не была такой яркой и броской. В то же время лица у прохожих были более приветливые, более светлые что ли, чем у современных москвичей. А когда им навстречу попалась девушка с детской коляской, оба и Александр, и Николай, невольно улыбнулись: настолько неказистой им показалась эта коляска, а уж в современных колясках, они, оба будучи отцами, знали толк. Ну и автопарк: "Жигули", "Волги", "Москвичи", а вот и "Запорожец (вау, это же теперь иномарка!!!), старые автобусы ЛиАЗ-677 желтой раскраски.

После "Кулинарии", по нечетной стороне улицы пошли хрущевки. Давным-давно, еще при Лужкове снесенные, блочные хрущевки. А по четной стороне еще стоял тоже уже снесенный трехэтажный кирпичный дом, в котором находился "Общественный опорный пункт охраны порядка". Там же в те годы была диспетчерская.

У Николая защемило сердце. Сейчас они подойдут к его дому. Александр толкнул его локтем в бок:

— Смотри, сейчас твой дом будет.

Николай молча кивнул. Вот они прошли дом 29 напротив Дома Пионеров в училищном здании дореволюционной постройки (теперь Дом детского творчества) и... вот он его дом. Дом номер 31 напротив бывшей 4-й городской поликлиники (теперь поликлиника N 46). А рядом остановка 40-го автобуса. Чуть поодаль телефонная будка. Дом представлял собой четырехподъездную пятиэтажку-хрущевку, облицованную мелкой плиткой, с балконами, закрытыми рубероидом зеленого цвета.

— Дорогой мой. Ведь тебя сломали в 2004-м году, — прошептал Николай и дотронулся рукой до стены дома, чтобы убедиться в том, что дом действительно существует, что это не плод его разыгравшегося воображения.

— Ну я кстати у тебя ни разу дома не был, — заметил Александр. — Мы же с тобой никогда особо не дружили.

— Ничего, сейчас тебе представится такая возможность, — все еще шепотом ответил Николай. — Пойдем, мой подъезд номер один.

Дом Николая стоял перпендикулярно улице. Ближайшим к улице был подъезд N 4. А первый подъезд был самым дальним от улицы. Николай и Александр прошли вдоль хрущевки от четвертого подъезда к первому и остановились у деревянной двери (металлические двери на подъезды тогда еще не ставили) с надписью "Подъезд N 1, квартиры 1-15".

— Моя квартира номер шесть, — дрожащим голосом проговорил Николай. — На втором этаже.

— Так ты что, собираешься в свою бывшую квартиру проникнуть? Интересно как? В дверь позвонишь? Или, может быть, у тебя ключи сохранились?

— Если бы сохранились, и я был бы уверен, что дома никого нет — я бы проникнул, — ответил Николай. — Кстати, дома скорее всего действительно никого нет.

— Откуда ты знаешь? Ты что, экстрасенс что ли?

— А мне и не надо быть экстрасенсом. Я и дед — на даче, сам видел сегодня, бабушка, так как уже пенсионерка — однозначно на даче, мама тоже на даче, она всегда в июне отпуск брала, ну а отец стопроцентно на работе, чего ему в рабочее время дома делать.

Николай отошел от подъездной двери и поднял свои глаза вверх. Вот они, его окна, выходящие во двор. Окна так называемой большой комнаты и кухни. На другую сторону, на детский сад, в который ходил Николай, выходят окна маленькой и средней комнат. А вот его балкон. Отсюда хорошо виден рулон линолеума, стоящий на балконе (так и простоял там до сноса дома, его даже забирать в новую квартиру не стали), старенький деревянный шкафчик, в котором хранились вещи вроде бы старые и уже никому ненужные, но выбросить которые было жалко. На бельевой веревке на брутальных деревянных прищепках висели две пары отцовских носок.

— Давай зайдем в подъезд, — предложил он.

— Думаешь, надо?

— Ну ты же должен у меня в гостях побывать.

Кодового замка на подъездной двери еще не было, хотя уже начинались первые попытки их установок, но все они оканчивались неудачами — замки просто выламывали. Они зашли в подъезд. Планировка здесь была не совсем стандартной: на каждом этаже было лишь три квартиры, а не четыре, как в большинстве хрущевок. В пролете между первым и вторым этажом находились почтовые ящики. Николай чисто машинально заглянул в ящик за номером 6. Там что-то лежало, причем не газета, а какой-то цветной журнал. А что Карповы тогда выписывали? Надо вспомнить: "Юный натуралист", "Юный техник", "Спортивные игры".

По лестнице Николай и Александр поднялись на второй этаж.

— А у меня на Старом Зыковском тоже хрущевка, правда кирпичная. Но там очень узкая лестница — вдвоем не разойтись. И на Новорогожской у меня лестница была такая же узкая. А здесь я смотрю проход пошире.

Николай ничего не ответил на реплику Александра. Он вспоминал про себя: кто жил в его подъезде. Хотя прошло очень много времени, но вот сейчас, в своем родном подъезде, он довольно быстро всех вспомнил.

Квартира N 1 — там жил одинокий дед Василий Иванович, ветеран войны, большой любитель выпить; квартира N 2 — семья Потаповых, классическая советская семья: он инженер, она учительница, и двое детей — мальчик и девочка; квартира N 3 — пенсионеры Григорьевы, бывшие рабочие завода "Серп и Молот"...

И вот она, лестничная площадка второго этажа. И вот она, квартира Карповых за номером 6. Николай взялся за дверную ручку и... Ему вдруг захотелось, как и раньше достать ключи. Открыть сначала верхний замок, затем нижний. И войти в свою родную квартиру. Квартиру, в которой он прожил тридцать лет. Квартира, которой больше нет. Нет? А это что такое тогда? Николай дернул за ручку. На всякий случай, надеясь в душе, а вдруг квартира не заперта. Но она, естественно, оказалась закрыта. Не мог же в самом деле его отец, уходя на работу, забыть закрыть квартиру. Нет, в квартиру ему не попасть. А как здорово было бы, оставив штормовку в коридоре на старой вешалке с гнутыми крючками, пройти на старую кухонку, попить чая из своей кружки с нарисованными на ней ягодами земляники, достать из коробки игру "Настольный хоккей" и пока отец отсутствует, поиграть с самим собой, полистать какой-нибудь журнал, в который уже раз полюбоваться коллекцией марок в кляссере, а потом посидеть на скрипучем дедовском диване в большой комнате, включить допотопный, но цветной телевизор "Фотон" и посмотреть... Ну что там тогда по телеку показывали? В те времена всего-то три программы вроде было. Эх, жаль, нельзя войти внутрь, жаль.

Он стал вспоминать своих соседей по лестничной клетке. В квартире N 5 жила на тот момент молодая пара — парень с девушкой, но уже через пару лет они съедут, и там поселится довольно мрачный одинокий тип средних лет. А в квартире N 4...

А дверь квартиры N 4 неожиданно открылась, и из нее вышел... Дядя Гена, да это дядя Гена, инвалид по здоровью, нигде не работающий. У него еще была жена (тетя Катя), работавшая продавщицей в булочной, и сын Павел, как раз где-то в это время демобилизовавшийся из армии. Никого уже в живых не осталось. Дядя Гена умер в 94-м, тетя Катя — в 2001-м. Павел же возвращался в 2002-м году с работы поздно ночью, шел по пустынной улице и нарвался на каких-то молодых сопливых отморозков, которые потребовали у него денег. А Павел, отслуживший в ВДВ, был не из робкого десятка, вступил в неравный бой с отморозками. И получил подлый удар ножом в спину, от полученного ранения потом скончался в больнице.

Дядя Гена довольно неприветливо посмотрел на визитеров из будущего и прохрипел:

— Кого вам надо?

— Нам нужен Карпов Валерий Петрович, он еще в министерстве промышленности средств связи работает, — нашелся Николай.

— Так на работе он. Что вы к нему днем приперлись? Вечером заходите, — и дядя Гена заковылял по ступенькам вниз.

Капитан Черемных, закутавшийся в плащ-палатку, предусмотрительно взятую с собой по причине непогоды, ходил взад и вперед возле елки. Голубев уже третий час, как ушел на ту сторону и пока не возвращался. Дождь, вроде бы уже закончившийся, снова полил.

Черемных сначала сидел в машине. Смысла бродить по улице в такую погоду не было абсолютно никакого. На пруду — ни души, а из окна голубевской "Тойоты" одиноко стоящая елка хорошо видна. И если бы кто-то направлялся к ней, то Черемных уж как-нибудь успел бы среагировать на это. Но, как уже было сказано выше, вокруг не было ни души. Так какой смысл было ходить и мокнуть под дождем? А все дело в том, что Черемных уже устал сидеть в машине без движения и просто вышел поразмяться.

Только что звонил генерал Трощинский. Сразу обеспокоился Дед, как только узнал, что Голубев до сих пор не вернулся. Дед вообще удивился, что Голубев сам в окно полез. Да, а ведь он, Черемных, вполне мог оказаться на месте Голубева. По идее, ведь он и помоложе, и должность пониже. Но... в инструкции не указано, что на ту сторону обязательно должен отправляться более молодой и ниже стоящий в ранге сотрудник Спецотдела. А Голубеву видать самому захотелось отправиться ТУДА. Вот поэтому они и устроили здесь эти дурацкие "камень, ножницы, бумага". И слепой жребий отправил в прошлое начальника группы — майора Голубева.

"Начальнику сейчас по любому сложнее, чем мне", — думал Черемных. — "Я-то здесь просто в ожидании маюсь, без дела, а он там за "попаданцами" охотится. И неизвестно еще, удачно ли эта "охота" закончится".

Николай и Александр вышли из подъезда. Дядя Гена уже сидел на лавочке и курил. Николай помнил, что дядя Гена предпочитал крепкие папиросы типа "Беломорканал" или "Казбек". Сейчас такие уже мало кто курит.

— Мужики, а может мы, это самое, на троих сообразим? — вдруг спросил дядя Гена. — Что вам до вечера-то без дела болтаться? Магазин здесь рядом.

— Нет, мы не можем. Мы на работе, — резко возразил Александр.

Дядя Гена скривил губы:

— На работе, — он сплюнул на асфальт. — Ну так и идите тогда на работу. К этому Петровичу вашему. Какого лешего вы тогда здесь околачиваетесь?

— Да, спасибо, мы прямо сейчас и поедем на работу к Валерию Петровичу, — поспешил успокоить своего бывшего соседа Николай...

Во дворе на качелях раскачивался какой-то мальчуган лет десяти, в рваных штанах, в свитере с заплатками и с внушительным синяком под глазом. В одной руке у мальчугана был зажат популярный в те годы кубик Рубика. Увидев Александра и Николая, мальчуган чего-то испугался и дал деру.

— Ты помнишь его? — спросил Николай Александра.

Тот пожал плечами:

— Не помню такого. Наверно запомнил бы, если б раньше встречал — уж больно "заметная" личность. Наверное паренек из неблагополучной семьи. Возможно, не из нашего микрорайона, а какой-то пришлый. А кубик наверняка спер у кого-нибудь. Эх, помню, как я как раз где-то в этом году увлекся кубиком Рубика. Два месяца пытался его собрать, да как-то не получалось. Так и забросил я его.

Качели продолжали по инерции раскачиваться и довольно надрывно скрипеть. На этих качелях Николай, естественно, катался не один раз, будучи пацаном. А сейчас ему вспомнились слова из старой доброй песни: "Все невзгоды непогоды улетели. Лишь поскрипывают старые качели. Качели, качели, лишь поскрипывают старые качели"...

Бывшие одноклассники завернули за угол дома. Там, рядом с заборчиком, огораживающим бывший детский сад Николая (в настоящее время сохранившийся), все еще стояла старая голубятня. Правда, голубей в ней уже давно не было. Да и голубятню саму скоро разберут.

— Сказали мы дядьке этому, соседу твоему, что на работу к твоему отцу поедем в министерство, — усмехнулся Александр. — Да только вот одеты мы с тобой так, что не в министерство, а в колхоз впору ехать... Ну ладно, теперь ко мне? — Александру тоже не терпелось посмотреть на свой дом, который также уже не существовал в настоящем времени.

— Теперь к тебе, — согласился Николай, В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ окинув прощальным взглядом дом своего детства и юности.

Через скверик, в котором пока еще стоял зеленый деревянный домик, где хранился всякий дворницкий инвентарь, они вышли на Новорогожскую улицу. На месте современной двадцатипятиэтажки, где сейчас жил Николай, стояла хрущевка. А на первом этаже хрущевки еще работал молочный магазин (и Николай и Александр в детстве ходили сюда за молочными продуктами). В соседнем доме, такой же хрущевке, находилась галантерея, а чуть подальше — опять же в хрущевке — аптека, единственная на всю округу, в очереди которой можно было отстоять битый час (сейчас, когда аптек в Москве стало неимоверное количество, в это просто невозможно поверить). По соседству с аптекой сберегательная касса (пока еще не сбербанк). И естественно на домах ни одного пластикового окна, ни одного кондиционера, ни одной антенны спутникового телевидения.

— Вот там, где "молочка", теперь я живу, — Николай направил указательный палец в сторону молочного магазина. — Прямо рядом с нашей школой.

— А пойдем, прогуляемся к нашей школе.

— Пойдем, а оттуда — к тебе. Как раз по пути будет...

Общеобразовательная школа номер 396 (теперь школа номер 1468) в 1985 году выглядела более строго. Если в настоящее время ее фасад заиграл красками разных цветов, то здесь она была еще вся выкрашена в казенный белый цвет. Нет еще красивых скамеек рядом с центральным входом. И нет забора, огораживающего периметр школы. В те годы к школе можно было подойти с разных сторон, поэтому понятие "центральный вход" было вовсе не номинальным.

На месте еще старые баскетбольная и футбольная площадки, а также "уголок НВП" с размеченным белой краской плацом, полосой препятствий, окопами и "грибком" часового. В саму школу тогда можно было войти, что называется, с улицы. Никаких охранников в штатном расписании школы не существовало. Безусловно, в этом были свои огромные минусы.

— Слушай, Саш, а сейчас же июнь — учеба закончилась вроде?

— Выпускные экзамены еще должны идти. Где-то через неделю у десятиклассников должен быть выпускной вечер. А, кстати, ты помнишь НАШ выпускной?

— Еще бы. Разве такое забудешь? — Николай вздохнул. — Я тогда в первый раз в жизни напился. А потом, когда на теплоходе катались, все хотел в воду сигануть — духота страшная стояла, как сейчас помню.

— А я знаешь только после того выпускного осознал, что ДЕТСТВО ЗАКОНЧИЛОСЬ. Закончилось, и теперь уже начинается взрослая жизнь. А ты помнишь нашу первую учительницу — Раису Яковлевну?

— Помню конечно. Она из школы давно уже ушла. Может быть даже как раз в 85-м.

— А по-моему чуть позже. А физрука нашего Владимира Ильича помнишь? Ну он еще частенько уроки вел пьяненьким. И газету "Советский спорт" читал постоянно. А потом у него еще язва открылась. Он вообще же вроде футболистом раньше был?

— Да вроде бы, — пожал плечами Николай. — В каком-то клубе второй лиги играл... А трудовик наш, Игорь Семенович. Какая личность колоритная была. Помнишь, как в Серегу Горностаева киянкой запустил, когда тот на уроке со сверлильным станком баловался?

— Да, добрейший был человек. А учительница музыки Татьяна Ивановна? У нее еще сын в параллельном классе учился. Отличная была училка, редко когда кому ниже четверки ставила. А вот математичка была стервозина.

— Это Валентина Олеговна-то? Да, суровая тетка была. А помнишь, как мы ей мышку в кабинет запустили?

— О-о-о, — лицо Александра расплылось в улыбке. — Она тогда визжала так, что стекла в окнах вибрировали. А "химичка" Александра Сергеевна? Тоже строга была.

— Ну она была хотя бы справедливая. А буфетчицу тетю Машу помнишь?

— Это вообще была золотая женщина. А муж у нее вроде даже был Героем Советского Союза. А ты, кстати, вообще с нашими бывшими одноклассниками общаешься?

— Ну, в принципе, да. Некоторые до сих пор живут здесь, в этом районе, с ними я пересекаюсь даже иногда. С некоторыми общаюсь через "Одноклассников", через "В контакте".

— А с учителями?

— Первое время довольно часто встречал на улице. Потом, все реже, реже. А потом и вовсе перестал встречать. Ты же помнишь наш учительский состав: там же почти всем в 91-м году было уже в районе пятидесяти — шестидесяти лет. А той же Александре Сергеевне вообще под семьдесят. Естественно, все они постепенно из школы уходили. А сейчас там, скорее всего, вообще ни одного знакомого лица не осталось. Шутка ли — тридцать два года прошло.

— Тридцать два, — задумчиво повторил Александр. — Мы с тобой волею судеб опустились на отметку МИНУС ТРИДЦАТЬ ДВА ГОДА.

— Ну а ты-то ни с кем из наших бывших не общаешься?

— Увы, — Александр развел руками. — Я наверно нехороший человек, редиска. Как отсюда уехал в другой район Москвы, так и с концами. Место жительства стало другим, место учебы другим, ну и круг общения тоже стал другим. Ты спросишь, почему у меня нет страничек в социальных сетях? Знаешь, мое мнение — негоже сотруднику спецслужбы в этих соцсетях "светиться".

— И с Танькой Кругловой не общаешься?

Александр покраснел:

— А почему я именно с ней должен общаться?

— Ладно, замяли, — Николай еле сдержался, чтобы не засмеяться. Он-то помнил о лирических отношениях между Александром Голубевым и Татьяной Кругловой. Кстати, Танька тоже уехала из района, и тоже ни в каких социальных сетях замечена не была. — Ой, смотри, а это случайно не Борис Михалыч идет?

Действительно, по дорожке, ведущей к центральному входу школы, шел Борис Михайлович Пудышев, учитель географии, через пару лет ставший директором школы. Его Николай последний раз встречал где-то году в 1999-м. Сейчас он был еще относительно молод и бодр. В руках у него как всегда был неизменный коричневый кожаный портфель. Борис Михайлович довольно резво поднялся по ступенькам на школьное крыльцо и скрылся за входной дверью.

— А ты говорил, что в школе ни одного знакомого лица не осталось, — проговорил Александр.

— А ты говорил, что детство закончилось. Да вот оно, наше детство. Здесь и сейчас.

— Да уж, голова кругом от всего идет. А знаешь, скорее всего, я сейчас нахожусь дома. Ну я имею в виду себя образца 85-го года.

— Ты уверен?

— Я помню, что в пионерлагерь меня отдавали обычно в июле-августе. На вторую, третью смены. А июнь я обычно в Москве проводил. Так мы сейчас это проверим.

За территорией школы располагались гаражи. А рядом с гаражами находилась телефонная будка. Она-то и была целью Александра.

— Дай две копейки, — попросил он Николая.

Тот достал бумажник и из отделения для мелочи достал желтенькую монетку достоинством в две копейки.

— Куда будешь звонить?

— Себе домой.

— А номер помнишь?

— Наизусть, как таблицу умножения.

Александр зашел в телефонную будку

— Ты посмотри, забытая надпись. "Бесплатно вызываются пожарная охрана — 01, милиция — 02, скорая помощь — 03, служба газа — 04". Телефончик дисковый, я уже забыл, когда таким пользовался в последний раз, — он снял трубку, сунул монетку в специальную прорезь и стал набирать номер, произнося вслух цифры. — Восемь, четыре, девять, пять...

— Стоп, — Николай схватил Александра за свободную руку. — Какие "восемь, четыре, девять, пять"? Ты чего? Раньше же этого не было. Набирали только семь цифр номера без кода.

— Тьфу, ты, действительно, вот что значит привычка. Семь цифр, правильно... Два, семь, восемь, один...

В трубке послышались длинные гудки. Александр замер, почувствовав, что сердце в груди заколотилось с бешеной частотой. Один гудок, второй, третий, четвертый. Видимо, никого нет дома. Но вдруг послышался щелчок, монета провалилась внутрь монетоприемника, и на том конце провода послышался детский мальчишеский голос:

— Алло, — это был голос Саши Голубева, тогда еще школьника.

— Здравствуйте, — Александр постарался придать своему голосу уверенность и спокойствие. — А можно услышать Веру Павловну?

— Вы ошиблись, здесь нет таких.

— Извините пожалуйста, — Александр положил трубку на рычаг и вышел из телефонной будки. Несмотря на довольно прохладную погоду, ему стало жарко. Он расстегнул куртку.

— Ну как тебе ощущения от разговора с самим собой?

— Это... Это... Коль, это нельзя передать словами. Это выше человеческого понимания.

— Ну, ты-то сам с собой только по телефону поговорил. А вот я вживую с собой беседовал. Это еще хлеще... Ну мы пойдем, наконец, к тебе?

Они завернули за гаражи, и сразу за гаражами Николай едва не налетел на какой-то металлический штырь, торчащий из-под земли. Вообще непонятно было, каким образом здесь этот штырь оказался.

— Черт, чуть себе брюхо не распорол, — воскликнул Николай. — Это же надо прямо за поворотом. И как это до сих пор не убрали. Все-таки в советской Москве тоже не все было идеально... Ты чего, Саш? — он заметил, что Александр резко переменился в лице.

— Я вспомнил одного паренька, который как раз где-то в это время, именно на этом месте, напоролся именно на этот самый штырь. НАСМЕРТЬ.

— Да ты что?

— Да, насмерть. Это был Леша Концевой, где-то на год-два младше нас. Ты его возможно и не знал. Он учился не в нашей школе, а в 455-й. Произошло это прямо на моих глазах. Мы в салочки с ребятами играли, Мишка Павлов был "водящим", но возле школы настиг Леху. Леха стал "водящим" и погнался за мной. А я сюда свернул, за эти самые гаражи, у которых мы с тобой сейчас стоим. Леха — за мной. Но я-то штырь обогнул, а Леха прямо на него напоролся... Потом конечно же штырь этот несчастный из земли вытащили. Но Леху-то уже вернуть было нельзя. А он был моим хорошим другом. Был, — Александр на мгновение задумался и вдруг... улыбнулся. — Не был, а ЕСТЬ. И будет жить! Да, Леха будет жить!

Александр под недоуменным взглядом Николая снял рюкзак с плеч и поставил его на землю. Открыл рюкзак и достал из него... саперную лопатку.

— Ни одному тебе, Николай, менять историю. Я тоже вложу свои десять копеек. Пусть штырь исчезнет отсюда немного раньше, чем это было в предыдущем варианте развития событий...

Слежку за собой Нефедов почувствовал еще, когда вышел из подъезда. Уж больно подозрительным ему показался невзрачный на вид мужичок средних лет в сером пуловере. Мужичок неожиданно вынырнул откуда-то (видимо из одного из многочисленных автомобилей, припаркованных у дома профессора), едва только за Нефедовым захлопнулась подъездная дверь.

Профессор шел в "Пятерочку", находящуюся через дорогу напротив его дома. Мужичок вместе с ним перешел дорогу. Перед "Пятерочкой" Нефедов специально остановился и оглянулся. Мужичок тоже остановился и стал шарить по карманам своих брюк, будто бы что-то ища там. Когда Нефедов все же вошел в магазин, мужичок прошмыгнул вслед за ним.

В магазине Нефедов взял корзинку для покупок и, как обычно, уже проторенной тропой пошел по отделам "Пятерочки": овощной, хлебный, молочный, кондитерский. Мужичок поначалу терся где-то неподалеку от него, но затем вдруг пошел на кассу, купил пачку сигарет и пошел на улицу.

"Может, мне после встречи с теми двумя, уже слежка мерещиться стала?", — подумал Нефедов и немного успокоился.

Однако, на выходе из "Пятерочки", он вновь заметил небритого мужичка. Тот стоял на тротуаре в нескольких шагах от дверей универсама и с невероятно сосредоточенным видом "ковырялся" в своем смартфоне.

"Сейчас проверим, "хвост" это или нет", — решил Нефедов и, ускорив шаг, пошел по направлению к станции метро. Не доходя до вестибюля станции несколько метров, остановился и обернулся. Мужичок следовал за ним. Профессор пропустил мужичка вперед себя. Мужичок дошел до вестибюля, но в метро не зашел, а остановился и обернулся назад.

Нефедов же уже шел в обратном направлении, в сторону "Пятерочки". Дойдя до "зебры", где он обычно переходил дорогу, возвращаясь домой, опять обернулся. Мужичок, почти перешедший на бег, так как Нефедов, несмотря на то, что у него в обеих руках были сумки с продуктами, шел довольно резво, следовал за ним.

"А может быть, это человек из ФСБ? Чекисты решили после моего звонка Голубеву выделить для меня, так сказать, охрану? Да нет, там профессионалы работают, их бы я скорее всего даже не заметил... Все, видать закончилась моя спокойная размеренная жизнь ученого-изобретателя", — грустно подумал профессор.

Хрущевка Александра, стоявшая на Новорогожской улице, была не блочной, а кирпичной. Но ее все равно снесли в нулевых годах. На ее месте в настоящем времени также теперь был жилой дом, брат-близнец двадцатипятиэтажки Николая.

— А вот и мои окна. На первом этаже.

На улицу из бывшей квартиры Александра выходило три окна: из маленькой комнаты, из большой комнаты и из кухни. Подоконник кухни был весь заставлен цветами: столетник, синяя фиалка, кактус, каланхоэ. На подоконнике большой комнаты лежали две стопки газет и одна стопка журналов. На подоконнике маленькой комнаты стоял фикус, и сидела рыжая кошка Мурка.

— Кыс-кыс-кыс, — позвал Мурку Александр.

Мурка посмотрела на Александра своими умными глазами, а затем вдруг спрыгнула с окошка и исчезла в комнате.

— Умнейшая была кошка, почти пятнадцать лет прожила, — Александр вздохнул. — Помню, как я цветы эти поливал постоянно, это же была моя обязанность. А газеты с журналами чего мы собирали? Помнишь, в те годы можно было сдать макулатуру, получить талон, а потом на этот талон приобрести какую-нибудь книгу? Вот мы макулатуру и собирали. Я помню, мы таким образом и собрание сочинений Александра Дюма купили, и Майн Рида, и Луи Буссенара.

— А сейчас этого добра навалом. И не только в бумажном, но и в электронном виде.

— Ну да. Никого этим уже сейчас не удивишь. А тогда, хорошо помню, с какой гордостью мой отец свою огромную книжную коллекцию гостям показывал.

Из подъезда на улицу вышла довольно симпатичная белобрысая девчонка с пышной косой, в джинсовом костюме. Александр и Николай уставились на нее, пытаясь вспомнить, кто это такая. В том, что они раньше знали эту девчонку, у них не было никаких сомнений.

— Это Малышева Светка, — вспомнил Александр. — Она жила в моем доме и в моем подъезде. На пятом, по-моему, этаже.

— Точно, — Николай ударил себя ладонью по лбу. — Как я мог ее не узнать?

И он будто бы опять услышал слова, сказанные ему Федькой несколько часов назад в шалаше: "Если б я и хотел что-то изменить для себя, так это... Так это, я бы хотел жениться на Светке".

"А сейчас еще Светка даже не знает о существовании Федьки Курочкина, — подумал Николай. — "До того моего злополучного Дня Рождения еще больше шести лет. А потом Федька ее увидит и... Стоп, а что если я прямо сейчас поговорю с ней о Федьке? Может, и ничего не выйдет, но хуже-то все равно не будет. А вдруг что-нибудь получится?"

— Саш, подожди меня пожалуйста здесь. Мне надо поговорить со Светкой. Я быстро, — и Николай побежал догонять Светку.

Он догнал ее уже почти у галантереи. Светка видимо, как раз в галантерею и шла.

— Свет, — окликнул он ее.

Светка обернулась и удивленно посмотрела на Николая.

— Вы меня? Откуда вы знаете мое имя?

— Свет, у меня к тебе есть небольшой разговор. Только давай мы не будем здесь у магазина толкаться. Давай лучше присядем во дворике на лавочку.

По лицу Светки было видно, что она задумалась. Что в ней сейчас происходит внутренняя борьба: то ли пойти на контакт с незнакомцем, то ли послать его ко всем чертям собачьим. Наконец она решилась:

— Ну давайте присядем. Но только ненадолго.

— Конечно, ненадолго, — поспешил успокоить девочку Николай...

Они присели на лавочку во дворе между двумя хрущевками. Типичный советский дворик: качели, песочница с грибком, столик для игры в домино. Примета тех лет — подобие изгороди из автомобильных покрышек, покрашенных в разные цвета. Всего лишь две машины на весь двор, до всеобщего автомобильного бума еще далеко. Николай не стал ходить вокруг да около, а решил сразу взять, что называется, с места в карьер.

— Свет, я хочу сказать тебе, что я из будущего.

Глаза у Светки, в буквальном смысле слова, полезли на лоб:

— Что?

— Я из будущего, — повторил Николай. — И ты меня хорошо знаешь. Я — Коля Карпов, твой одноклассник, только постаревший на тридцать два года. Сюда я попал совершенно случайно и вечером должен буду опять вернуться в свое время. В 2017-й год.

— В 2017-й год? Вы — Коля Карпов?

— Не похож, да? А вот посмотри здесь, — Николай достал свой российский паспорт и дал его девочке. Здесь я помоложе, и больше похож на того Колю, которого ты знаешь. Обрати внимание на дату выдачи паспорта.

Светка с нескрываемым интересом стала листать паспорт Николая, который заметно отличался от советского паспорта. Да, человек на фотографии, действительно очень похож на Колю Карпова. Да и ФИО совпадает. Год рождения 1973 — совпадает. Дата выдачи паспорта — 1999 год!!! А паспорт гражданина РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. И герб на паспорте не советский с серпом и молотом, а с двуглавым орлом.

— А почему Российская Федерация, а не СССР?

— Так теперь называется наша страна. Сама скоро все узнаешь. Но я хотел тебе рассказать не о будущем страны, а о твоем будущем. О твоем, лично. И о будущем еще одного человека, которого ты пока еще ни разу не видела в своей жизни.

"Поверит ли она мне?" — думал Николай. "Не подумает ли, что я ее просто разыгрываю?"

Светка вернула паспорт Николаю и посмотрела ему в глаза.

— Я тебя... вас, внимательно слушаю.

— Ты вполне можешь обращаться ко мне на "ты". Мы ведь с тобой ровесники, Свет.

— Хорошо. Коля, я тебя очень-очень внимательно слушаю.

"Поверила. Молодец, Светка".

— Ну, тогда слушай. В 1991 году, я буду отмечать свое восемнадцатилетие. И ты придешь ко мне на День Рождения. Ко мне, на Рабочую улицу, дом 31. И также ко мне на "днюху" придет мой хороший друг, Федя Курочкин. Запомни, Свет, это имя и фамилию. Федя Курочкин.

— Курочкин? — Светка улыбнулась. — Интересная фамилия.

— Да, фамилия интересная. В чем-то даже может быть смешная... Так вот, Свет, этот Федя Курочкин влюбится в тебя. И я тебя убедительно прошу — обрати пожалуйста на него внимание, не отвергай его. Если ты свяжешь свою жизнь с Федькой, то будешь счастлива. По-настоящему, счастлива.

— Ага, а выходит, что на самом деле я не обратила внимание на твоего Федьку? И замуж вышла за другого? Или нет? — Светка кокетливо отбросила назад свою косу.

— Ты, умница, Свет. Все схватываешь на лету. Не зря отличницей в школе была. Да, в моей реальности, ты отвернешься от Федьки и выйдешь замуж не за него. А потом... Развод и двое детей, оставшихся у тебя на руках, без отца. Но в твоих силах этого не допустить.

— Хм-м, а с чего ты взял, что я буду счастлива с этим Курочкиным?

— Я очень хорошо знаю Федю. Это очень добрый и надежный человек. Понимаешь, НАДЕЖНЫЙ. Вот сколько лет прошло уже, а Федька в моем времени до сих пор любит только тебя. И до сих пор не женился. Это факт, а факты — упрямая вещь, Свет.

— Коль, а что ты все мне про этого Федьку рассказываешь, а? Ты расскажи мне о себе. Кем ты стал? На ком женился, а? — Светка по-приятельски толкнула Николая в бок.

— Ну, этого тебе знать не обязательно. Наступит время, все узнаешь. Ну все, Свет, пока. Мне уже пора.

Николай поднялся с лавочки и, не оглядываясь, пошел к Новорогожской улице. А Светка долго еще сидела во дворе, приходя в себя от такой неожиданной встречи.

Федька посмотрел на часы — они показывали пять минут третьего. Николай с Александром должны прибыть на Лесную примерно в 17 часов. Здесь, на пруду, они будут, соответственно, где-то в 17.10 — 17.15. То есть, более чем через три часа. А потом они втроем вернутся домой.

Домой. А что ждет его, Федора Курочкина, дома? Ну, Александр и Николай, с ними все понятно, они люди семейные, их дома ждут жена, дети. А вот его кто ждет? Только мама. Да, только мама, стареющая год от года и безрезультатно ждущая внуков. Вот он сейчас вернется и опять будет видеть свою маму, с упреком и какой-то уже безнадежностью смотрящую на него, на своего единственного сына.

А он, этот единственный и непутевый сын, будет искать утешение в спиртосодержащих напитках, пытаться уходить с головой в работу. Летом, вот на рыбалку сюда, на пруд, ходить, в лес за грибами, на даче какие-то дела делать. Зимой заниматься очередным ремонтом квартиры. А на людях бодриться, делать вид, что у него все хорошо, что, несмотря ни на что, он своей жизнью доволен.

Федька выкопал из-под травы бутылку "Русской" и стакан. Налил себе полный, до краев. И выпил. Откусил кусок колбасы и, почувствовав, что ему теперь весьма проблематично принять не то, что горизонтальное, но даже сидячее положение, лег на спину, закрыл глаза. И перед тем, как провалиться в глубокий сон пьяного человека, успел увидеть перед собой лицо девушки, бывшей для него самой дорогой и желанной. Лицо Светки Малышевой.

— Поговорил? Все в порядке? — Александр озабоченно посмотрел на Николая.

— В порядке.

— Ну и ладненько. Нам, кстати говоря, уже пора потихоньку назад собираться.

— Да, конечно. Только предлагаю перекусить. Не знаю, как тебе, а мне уже изрядно кушать хочется.

— Не возражаю. А где и чем? Какие у тебя будут предложения по поводу нашего обеда?

Николай задумчиво потер подбородок:

— Да, здесь это вам не там. Здесь с этим делом похуже будет: ни KFC, ни Макдональдса, ни какой-нибудь "Крошки-картошки"... А что тут есть? Вроде была какая-то столовая на Рогожском Валу. Ну, рядом с парикмахерской. Я там, кстати в прошлой жизни ни разу не был.

— А я был. И помню, какие там огромные тараканы бегали, — Александр скривил губы. — Тогда уж лучше в кафе на Талалихина. Но это нам не по пути.

— А может, мы просто в магазине чего-нибудь купим, и сядем где-нибудь на улице, да покушаем? Как тебе идея?

— Идея неплохая...

Они отоварились в магазине "Продукты" на Рабочей улице, который в народе именовался Тихим магазином. Откуда пошло такое наименование, история умалчивает. Хотя, отоварились, это, пожалуй, громко сказано. Купили по бутылке кефира, настоящего советского кефира, с зелененькой крышечкой из фольги, и по две булочки, сдобную и ту, знаменитую, по три копейки. А в том же доме, по соседству с продуктовым магазином, находился винный магазин. Очередь в него была приличной — началась уже знаменитая антиалкогольная кампания.

Когда они выходили из магазина, мимо проехал милицейский УАЗик желтого цвета ("канарейка"). Николай невольно вздрогнул. Александр, заметив это, рассмеялся.

— Что, боишься, документы попросят предъявить?

— Честно говоря, да. Стремно немного, — признался Николай.

— Не бойся. У меня на этот случай есть с собой удостоверение майора милиции советского образца. Ну, а ты как бы со мной, тебя тоже не тронут. Да и потом, раньше же документы не так часто проверяли без веской на то причины. Это сейчас: "Гражданин, ваши документы. Ах, у вас нет московской регистрации. Ах, вы такой-сякой".

— Да, раньше не было такого понятия, как полицейский беспредел. Раньше говорили: "Моя милиция меня бережет". Где мы присядем?

— Да давай вот там, у заборчика детского сада. Там спокойно, и народу мало мимо проходит.

У заборчика валялась какая-то старая водопроводная труба. А рядом с трубой из-под земли торчал пенек от спиленного когда-то тополя, достаточно широкий, чтобы на него можно было поставить, например, те же две бутылки кефира.

— Слушай, это вообще шикарно. Здесь вполне можно пикник устроить, — восхищенно заметил Николай.

— Я думаю, что это место возле пенька часто используют любители сообразить на троих.

— А ведь точно. Слушай, я вспомнил, действительно здесь, вот именно на этом месте, по вечерам, частенько можно было "бухальщиков" увидеть. И того же дядю Гену, которого мы с тобой у меня встретили, я здесь замечал неоднократно. Вспоминаю, что жильцы соседних домов даже милицию иногда вызывали, когда здесь страсти накалялись.

— Ну, а мы с тобой не "бухальщики", как ты выразился. Мы с тобой трезвенники. Кефирчик попиваем. Поэтому, жильцам соседних домов беспокоиться нечего.

Александр вскрыл бутылку кефира и немного отпил.

— Кефир просто замечательный. Я в детстве очень любил такой.

Николай тоже открыл свою бутылку.

— Скажем спасибо нашему спонсору — Курочкину Федору Ивановичу. Без него этот пир не состоялся бы.

— Это почему?

— А где бы мы советские деньги взяли?

— Так ты что же, наивно полагаешь, что у меня советских рублей нет? Думаешь, меня начальство отправляет во времена СССР, и не снабжает при этом денежными купюрами, которые здесь находятся в обороте? Нет, Николай, в нашей конторе все всегда просчитывают до мелочей. Другое дело, что, если бы тебя не встретил, то ничего бы этого, — Александр обвел руками вокруг, — я бы не увидел. И пир бы этот тоже не состоялся. Схватил бы я просто Федьку за грудки и — назад. Так что, это тебе спасибо. Побывать в детстве — это, знаешь ли, дорогого стоит. Правда, теперь придется думать, что в отчете писать.

— В каком еще отчете?

— Ну, как, я же должен отчитаться о своем пребывании здесь. О том, как я искал граждан Карпова и Курочкина в 1985 году. Я же не могу честно рассказать, что я здесь прохлаждался и кефир с тобой пил, сидя на трубе. Поэтому, придется включить фантазию.

— А что ее тут включать-то? В принципе, ты можешь написать в отчете полуправду.

— Полуправду? — Александр чуть не поперхнулся булкой. — Это как ты себе представляешь?

— А вот так. Ты прибыл в 1985-й год. Включил тестер свой или как-там он у тебя называется? Определил, что "попаданцев" было двое. На пруду ты встретил только одного из них — Курочкина. А Курочкин тебе рассказал про меня, про то, что я решил проехаться по местам своего детства. А ты поехал за мной. И по счастливой случайности, я оказался твоим одноклассником, и места моего детства совпали с местами твоего детства, которые тебе хорошо знакомы. Ты легко меня здесь отыскал, мы с тобой сели на электричку и вместе поехали в Лесную. Вот, примерно в таком ракурсе и надо писать.

— Да, только вот по инструкции я не имел права оставлять Курочкина там, в Лесной. Я был обязан его сразу перебросить в наше время. И только потом уже поехать за тобой.

— Блин. "По инструкции", — передразнил Николай Александра. — Скучный вы, фээсбэшники, народ, все у вас по инструкции... Ну, значит, представишь дело так, что Курочкин знал, где именно я нахожусь. И ты взял его с собой, чтобы он тебе дорогу показал. Такой вариант твоя пресловутая инструкция допускает?

— Ну-у-у, — протянул Александр. — Может быть.

— Ну вот. Так и напишешь в своем отчете... Какие же вкусные булочки раньше пекли, а? И кефир, действительно, великолепный. Слушай, а вот скажи пожалуйста, как часто спецслужбам приходится за "попаданцами" охотиться?

— На самом деле, такое происходит в крайней степени редко. Ну, а так, чтобы еще кто-нибудь из "попаданцев" при этом и историю в свою пользу менял, — Александр укоризненно посмотрел на Николая, — это уже вообще из ряда вон выходящее событие. Хотя ты знаешь... — он сделал паузу, — кто знает, как часто "попаданцы" меняли историю. Ведь никто этого НЕ МОЖЕТ помнить.

— Как это, не может? — удивился Николай.

— Понимаешь, при временных путешествиях, имеют место быть так называемые парадоксальные ситуации, — Александр заметил недоуменный взгляд товарища и улыбнулся. — Я сейчас попробую тебе объяснить. Ну вот например ты, поговорил сам с собой, и в результате твоего разговора твой отец, который уже умер в прошлом варианте реализации будущего, вдруг остается жив. Ты возвращаешься в уже измененную реальность и, к своему огромному удивлению, обнаруживаешь, что никто не помнит, что было до твоего путешествия в прошлое. То есть, получается, что будущее поменялось, но только для тебя, а для остальных все как будто, так всегда и было. А вот ты сам не знаешь, естественно, как оно все это было. Да и не можешь знать, потому как лично ты этого не видел, потому что был в прошлом.

— Блин, я ощущаю себя студентом, слушающим лекцию по философии. Ничего не понимаю.

— Ну вот когда вернешься домой — поймешь. Если, конечно, для тебя что-нибудь поменяется. Кстати, тебе может быть нелегко придется: ведь ты же не будешь знать, что происходило в измененной тобой же реальности.

— Черт возьми, — Николай перестал жевать и тупо уставился в одну точку. — Саш, а я же об этом-то и не подумал. Что же мне делать-то теперь?

— Ничего, привыкнешь. Ты же ведь останешься самим собой. Да и на самом деле, все-таки большая часть событий в твоей жизни, останется прежней...

— Погоди, а получается значит, что я сейчас сижу здесь, в 85-м году. И в это же время другой я, проживает в будущем, в измененном будущем, да? И теперь вот я отсюда возвращаюсь в будущее. А куда тогда денется другой я?

— Вот это тоже парадоксальная ситуация. "Другой ты" как бы исчезнет. То есть, при твоем возвращении назад произойдет замена "другого тебя" на тебя. На самом деле, все это невозможно понять до конца.

Александр заметил воробья, усевшегося на ветке ближайшего к ним дерева. Отломил от сдобной булки кусочек и бросил его на землю. Воробей тотчас же слетел с ветки, схватил заветный кусок булки в свой клювик, и был таков.

Николай молчал и с невероятно серьезным видом отламывал от булки кусочек за кусочком и запихивал себе в рот.

— А еще знаешь, однажды пришлось по роду службы познакомиться с одним чудиком, который утверждал, что он появился у нас из какого-то другого параллельного мира, — Александр продолжал развивать "аномальную" тему.

Николай по-прежнему молчал.

— Тебе не интересно? — разочарованно спросил Александр.

— Нет, нет, Саш, мне очень интересно, — с полным ртом ответил Николай. — Извини, просто рот занят, уж вкусно очень. Рассказывай про своего чудика. Как он выглядит?

— Да вот в том-то и дело, что выглядит он, как самый что ни на есть обычный человек. Причем, говорящий ПО-РУССКИ. Поэтому, не совсем понятно, врет он, что откуда-то к нам "провалился" или нет. А рассказывает он сказки, в прямом смысле этого слова.

— Сказки?

— Да, самые что ни на есть настоящие сказки о своем мире. И про сапоги-скороходы рассказывал, и про шапку-невидимку, и про волшебную палочку. И более того, про таких персонажей, которые часто в наших русских народных сказках присутствуют, как-то: Баба Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч. Ну, правда в его мире все это немного по-другому называется.

Николай перестал жевать:

— Саш, ты чего прикалываешься надо мной что ли? Какая Баба-Яга? Какая шапка-невидимка?

— Вот, Николай. У тебя правильная реакция НОРМАЛЬНОГО человека. Вот поэтому мы, нормальные люди, до сих пор и не верим до конца этому чудику. Но в то же время его личность до сих пор не идентифицирована, хотя с момента его появления у нас прошло уже без малого пять лет. И в психбольницу его клали, но никаких отклонений не нашли.

— А может быть это иностранный разведчик?

— Да, и такую версию мы тоже отрабатывали. Но, знаешь, если уж он на кого меньше всего похож, так это именно на иностранного разведчика. Он вообще очень сильно смахивает на обыкновенного деревенского мужика где-то из 19 века, не позднее. Да он и сам говорил, что у себя был обычным крестьянином, пастухом. В своем мире. В сказочном мире. В мире магии и волшебства.

— Да ну, ерунда какая-то, — Николай махнул рукой.

— Может быть и ерунда... Ну, доел? Тогда пошли на электричку.

Лысый, только что принявший ванну, сидел в своей квартире перед экраном телевизора с банкой пива, и смотрел футбол, когда ему позвонил Иван Васильевич.

— Кротов, твои люди следят за Нефедовым непрерывно?

— Да, Иван Васильевич, — лысый, он же Кротов, зевнул (устал за сегодня, тяжелый день выдался), — непрерывно.

— Ты там давай, не зевай. Рано зевать-то. Телефонные переговоры Нефедова слушаем?

— Слушаем, Иван Васильевич. Нефедов сегодня выходил из дома лишь раз, не считая утренней пробежки. Заходил в магазин "Пятерочка", рядом с его домом, продуктов купил. В контакт ни с кем не вступал. Звонков, после того звонка Голубеву, больше не совершал.

— Хорошо. Теперь слушай следующую задачу.

— Я весь внимание, Иван Васильевич, — про себя Кротов выругался, причем нецензурно.

— Надо УБРАТЬ капитана Петрова.

— Петрова? Чекиста?

— Его самого. После того, как Нефедов звонил Голубеву, а трубку его аппарата взял Петров, он тем самым "засветил" себя. Теперь вычислить нашего информатора чекистам будет проще пареной репы. А нам не нужно, чтобы "засветившийся" Петров стал рассказывать про некоего Ивана Васильевича Позднякова и про его интерес к изобретению Нефедова. Устрой ему несчастный случай, понял?

— Понял, Иван Васильевич...

Обратно к "Серпу и молоту" Александр и Николай шли, не спеша, размеренным шагом, так как до отхода их электрички оставалось еще достаточно времени. Обоим было грустно, оба понимали, что вот сейчас они сядут в электричку и ВСЕ. Прощай, Москва их детства. Теперь уже навсегда прощай. А так хотелось, задержаться здесь, съездить в центр города. Ну или, например, сходить в Сокольники, на ВДНХ, в Парк Горького, побродить по бульварному кольцу. Эх, если б они только не были ограничены во времени. Да и погодка, наконец-то, разгулялась. С неба ушли тучи, и выглянуло солнышко. Сразу стало теплее. И на улице, и на душе.

— Саш, ты знаешь, что я подумал. Я бы с удовольствием не уезжал отсюда вообще. Только забрал бы свою семью из нашего времени сюда, в 85-й.

— Ну да, а потом бы опять по второму разу прожил бы годы перестройки, лихие 90-е, хочется оно тебе?

— Да нет, конечно. Я бы хотел, чтобы 85-й год не заканчивался.

— И чтобы на календаре всегда было 14 июня 1985 года? — Александр рассмеялся. — Это уже какой-то День Сурка получается.

Они шли через дворик дома по Международной улице. Во дворике на веревках было развешано белье (сейчас разве кто-нибудь в Москве белье во дворах развешивает?). Из открытого окна хрущевки раздавалось "Ледяной горою айсберг из тумана вырастает...".

— Ты только представь себе такую картину: стоит сейчас у кого-то в квартире магнитофон "Электроника" или "Соната", а в нем крутится советская аудиокассета типа МК-60, а? — Александр щелкнул пальцами.

— МК-60? Фу-у-у — поморщился Николай. — Помнится, мы пытались достать фирменные кассеты TDK или SONY.

— Ну, или хотя бы хромовые МК-60. Правда, они были подороже.

Вот и подземный переход, ведущий к станции метро "Площадь Ильича". Нет еще ответвления на станцию "Римская" (станцию построят только через десять лет). Нет еще выхода к Тулинской (теперь улица Сергия Радонежского), Школьной и Библиотечной улицам. Выход из перехода пока есть только к Рабочей — Международной улицам, откуда и шли бывшие одноклассники, и собственно к Площади Ильича. А от Площади Ильича до станции "Серп и молот" рукой подать.

На площади, в очереди к квасному ларьку, стояли покупатели, преимущественно школьники. Многие были с бидончиками, с банками. Очередь поменьше была у киоска "Мороженое". Это жары нет, а то бы очереди были как минимум раза в три длиннее.

— Эх-х, сейчас бы кваску, а? — Николай вопросительно посмотрел на Александра. — Если мне не изменяет память, тогда литр кваса стоил двенадцать копеек. Соответственно, большая поллитровая кружка — шесть копеек, маленькая, двести пятьдесят граммов — три копейки. А я помню за квасом всегда с пятилитровой канистрой ходил. А мне ее наливали полную, сверх пятилитровой риски. Получалось где-то литров шесть, шесть с половиной. Ну так как насчет кваса?

— А может лучше мороженого купим? Это безопаснее будет.

— Безопаснее для чего? — не понял Николай.

— Для мочевого пузыря, блин. До Фрязево ехать около часа, а в электричках, если ты помнишь, сортиров нет.

Бывшие одноклассники подошли к киоску "Мороженое". Сегодня в наличии был бумажный стаканчик по двадцать копеек и брикет "крем-брюле" за пятнадцать.

— Да, негусто, — заметил Николай. А Александр шепнул ему на ухо:

— Это тебе не изобилие нашего времени. Сейчас мороженое в любом магазине купить можно, а тогда — только вот в таких киосках, а их гораздо меньше, чем магазинов. Хотя у нас и магазинов сейчас тоже больше стало. Но такого мороженого, как здесь, я думаю, ты не купишь ни в одном нашем магазине. Советское мороженое всегда делали из чистого коровьего молока, без консервантов, без растительных жиров. А жаль, нету эскимо. Я его так любил. Эта шоколадная глазурь неповторимого вкуса.

— А мне "Лакомка" нравилась. По двадцать восемь копеек. Правда, она не так часто в продаже была. Ты чего возьмешь?

— Наверно стаканчик. А ты?

— Аналогично.

Александр и Николай купили по стаканчику, к которым прилагались деревянные палочки, и пошли на платформу, улыбнувшись плакату "Летайте самолетами Аэрофлота" с симпатичной стюардессой на нем. Билеты они купили еще на "Лесной" (туда-обратно), поэтому в кассу им заходить было не надо.

Проснувшись, немного протрезвевший Федька, первым делом посмотрел на циферблат своих "Командирских". Они показывали десять минут шестого. Значит, скоро должны Николай с Александром вернуться. Федька вылез из шалаша, подошел к водной глади пруда и присел на корточки. Окунул руки в прохладную воду, умыл лицо. Сразу почувствовал себя более бодро. Встал с корточек и, потягиваясь, раскинул руки в сторону. Услышав сзади себя шаги, резко обернулся. Это были Николай и Александр.

— Ну что, Федя, зарядку делаешь? — пошутил Николай. — Давай, собирайся. Пора возвращаться. К сожалению, уже пора, — он подошел к Федьке и приобнял его за плечи. — Кончилась наша командировка в детство. Увы, Федь... Постой, а ты чего пил что ли тут опять? От тебя несет, как от спиртзавода.

— Ну, пил, — Федька зарделся. — Тут скучно одному было, я и пил.

— Да у вас, товарищ Курочкин, никакой фантазии нет. Чуть свободное время появляется — сразу к бутылке. Ай-яй-яй.

Александр тоже подошел к друзьям и приобнял за плечи обоих.

— Ребята, давайте возвращаться, а? Как бы хорошо здесь ни было — пора.

— Прощай, Советский Союз, — с горечью в голосе проговорил Николай. — Прощай, СССР — наша РОДИНА. Где не было ни инфляции, ни безработицы, ни роста цен.

— И еще не было никаких межнациональных конфликтов, никаких бандитских разборок, — добавил Александр. — Прощай, Советский Союз. Страна, где прошло наше детство. Где проезд на метро стоил пять копеек, стаканчик сливочного мороженого — двадцать копеек, батон хлеба — шестнадцать копеек, а литровый пакет молока — тридцать шесть.

В этот момент над прудом появилась чайка и стала кружиться над водой, высматривая добычу. Затем резко спикировала вниз, чуть погрузилась в воду и вот уже держит свою жертву в клюве.

— Учитесь, рыбачки, — усмехнулся Александр.

Возле шалаша Федька остановился и вопросительно посмотрел на Александра.

— А можно колбасу забрать, а? Там у меня еще грамм двести осталось.

— Мелочный ты какой-то Федь, — нахмурился Николай. — Ты еще шалаш с собой забери.

— Да пусть берет, — улыбнулся Александр. — Чего правда харчам-то пропадать?..

Уже в четвертый раз Черемных вылез из машины и прохаживался туда-сюда, рядом с елкой. Дождь все продолжал лить. Но все-таки армейская плащ-палатка — это великая вещь, очень здорово защищает от дождя.

И вот наконец из-под елки показались Голубев, Курочкин (его Черемных сразу узнал, так как видел фотографию) и еще какой-то третий мужчина. А кто он???

— С прибытием вас, Александр Николаевич, — Черемных направился к тройке прибывших из прошлого и тут... прямо в елку ударила молния.

— Ох, ничего себе, — вскрикнул Черемных и зажмурился от яркого ореола света, окутавшего дерево.

Открыв глаза, он увидел, что елка раскололась надвое, словно кто-то невидимый ударил по ней сверху гигантским топором, а Голубев лежит на земле, лицом вниз, метрах в двух от елки, точнее от того, что от нее осталось. А остальных двоих нигде не было видно. Черемных подбежал к Александру, нагнулся к нему, перевернул его на спину. Александр открыл глаза.

— Александр Николаевич, с вами все в порядке? — видно было, что Черемных испугался ни на шутку.

— Я в полном порядке, Сереж, — ответил Александр. — Чисто инстинктивно на землю повалился. Инстинкт самосохранения сработал. А как мои компаньоны? Живы?

— Не знаю, — Черемных подал Александру руку и помог ему встать на ноги.

— То есть, как это, "не знаю", — Александра словно током ударило. Он увидел расщепленную елку и присвистнул. — Надо же, столько лет дерево простояло и вот на тебе... И все-таки, а где же Коля с Федей? Может быть, опять в прошлое убежали, а?

— Не знаю. Разрешите, я сгоняю и проверю?

— Не надо, Сереж. Я сейчас сам проверю, — Александр скрылся в окне.

И вот он снова в прошлом. Снова в 1985-м году. Елочка опять маленькая, пруд чуть больше, лес гуще. И солнце светит. Но ни Николая, ни Федьки здесь нет.

Александр достал из рюкзака анализатор, задал ему нужный режим работы, поднес к окну. На экране анализатора высветилась цифра "5". Пять переходов через окно было совершено. Первые два раза — Федька, третий раз — Николай, четвертый — он, Александр, и сейчас, пятый — опять он. Значит, ни Николай, ни Федька сюда не возвращались. Тогда куда же они подевались???

Николай и Федька удивленно озирались вокруг. Они стояли на какой-то полянке, на которой росли ромашки, васильки и еще какие-то цветы бежевого цвета, чем-то напоминающие розы. А вокруг перед ними был сплошной лес.. лес... лес. Причем, некоторые деревья в лесу были какие-то не совсем обычные для Подмосковья, где по идее они должны были бы сейчас находиться. Вообще, эти деревья было сложно классифицировать. Дождя не было, ярко светило солнце, и было достаточно жарко.

— Слушай, Коль, а где это мы? А кореш твой где? — Федька, похоже, окончательно протрезвел. Это же не Лесная, нет? Или тут все так круто изменилось, пока мы в прошлом были?

— Да ну что ты. Такого не может быть... Слушай, а вдруг мы с тобой случайным образом переместились в далекое будущее? Или, наоборот, в далекое прошлое, а?

— Упаси, Бог. При любом из этих двух раскладов мы не будем здесь себя чувствовать так комфортно, как в 85-м. И неизвестно еще, выживем ли мы.

Внезапно откуда-то сверху послышались шипение и свист. Друзья, словно по команде, одновременно подняли голову вверх и... увидели на небе какое-то летящее чудище с когтистыми лапами, длинным стреловидным хвостом и с ТРЕМЯ ГОЛОВАМИ. И это чудище было очень сильно похоже на... Змея Горыныча из русских народных сказок. На Змея Горыныча из детских фильмов и из мультфильмов.

Николай сразу вспомнил рассказы Александра о некоем сказочном параллельном мире. Неужели они с Федькой теперь переместились в него? Этого еще не хватало. Отсюда еще не выберешься.

— Федь, — упавшим голосом произнес Николай. — Я хочу сказать тебе, что мы с тобой попали в сказку...

Август 2018 г.

ЗЕЛЬЕ БАБУШКИ АГЛАИ

Александр Голубев и Сергей Черемных стояли в кабинете генерала Трощинского, оба бледные, как полотно. А разъяренный генерал (таким его подчиненные еще не видели ни разу) ходил взад и вперед по кабинету, словно загнанный тигр в клетке.

— Это же надо, а? И это люди, которые являются офицерами Федеральной Службы Безопасности! И это лучшие кадры Спецотдела!

Трощинский остановился перед подчиненными. Его глаза метали молнии.

— Александр Николаевич, — обратился он к Александру. — А вот вам лично самому не стыдно?

Генерал посмотрел подчиненному прямо в глаза. Александр не выдержал взгляда и отвел глаза в сторону.

— Позор вам, Александр Николаевич! Позор! — Трощинский развернулся и направился в сторону окна. Но, не дойдя до него, снова развернулся в сторону Голубева и Черемных, причем сделал это довольно резко. — Бросить людей, тем более наших соотечественников, на произвол судьбы. Да за такое вас расстрелять мало.

— Владимир Николаевич, — решил наконец подать голос Сергей. — Непредвиденные обстоятельства. Александр Николаевич абсолютно ни в чем не виноват. Он со своей стороны сделал все, что мог, но...

— А вас, я вообще попросил бы помолчать, — резко оборвал Трощинский Сергея. — Непредвиденные обстоятельства. Вашу мать, вы кто — футболисты сборной России или сотрудники одной из самых могущественных спецслужб мира, чтобы сетовать на какие-то там непредвиденные обстоятельства? Ваша задача заключалась в том, чтобы вернуть двух граждан России домой, в наше время. А вы сами вернулись целехоньки, а "попаданцев" назад не вернули. Где они, я вас спрашиваю, а?

— Владимир Николаевич, я осмелюсь в очередной раз высказать свою гипотезу о том, что они в ПАРАЛЛЕЛЬНОМ МИРЕ, — выпалил Александр. — А специально попасть туда НЕВОЗМОЖНО. Соответственно и вызволить "попаданцев" оттуда не представляется возможным.

— Не представляется возможным, — повторил Трощинский. — Эх, черт бы все это побрал! — он в сердцах пнул ногой металлический несгораемый сейф. — Будь проклят тот день, когда я возглавил Спецотдел. Занимался бы, как и раньше, борьбой с терроризмом. Там все более-менее ясно и понятно. А тут — временные сдвиги, параллельные миры, сам черт голову сломит.

Трощинский плюхнулся в кресло и, поставив локти на стол, обхватил голову руками. На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина, которую нарушало лишь тиканье огромных настенных часов с олимпийской символикой, да еще шум автомобилей, доносящийся с Лубянской площади. Наконец, Трощинский произнес:

— Ладно, садитесь.

Голубев и Черемных, переглянувшись между собой, осторожно приблизились к столу генерала. Трощинский усмехнулся и повторил:

— Садитесь. Не бойтесь, не укушу... Александр Николаевич, вы абсолютно уверены в том, что "попаданцев" в прошлом времени больше нет?

— Абсолютно, Владимир Николаевич, — Александр кивнул головой. — В своем отчете я обо всем написал.

— Да читал я твой отчет, — Трощинский устало махнул рукой. — Читал и про молнию, попавшую в дерево, и про то, как ты опять в прошлое вернулся и при помощи анализатора показания там снимал. Читал.

— А тогда какие к нам будут претензии? — неожиданно спросил Сергей.

Александр, не ожидавший такой наглости от капитана, толкнул его локтем. Трощинский нахмурился:

— Сергей Федорович, а вас что не учили соблюдать субординацию?

— Учили. Но, Владимир Николаевич, нельзя же ставить подчиненным задачи, которые в принципе невозможно исполнить.

— Сереж, — Александр снова толкнул Черемных локтем.

— Да ладно, не затыкай ему рот, чего ты. У нас же теперь демократия, — слово "демократия" генерал произнес довольно пренебрежительно. — Каждый теперь имеет право высказывать свое мнение... Ладно, я наверно погорячился, прошу меня извинить. Но и вы, товарищи офицеры, меня тоже поймите. С заданием-то вы не справились. Хорошо, пусть действительно имели место быть так называемые непредвиденные обстоятельства. Но факт остается фактом. Ни Карпова, ни Курочкина здесь, в 2017-м году до сих пор нет, верно?

— Верно, Владимир Николаевич.

— И вернуть их назад мы не можем?

— К сожалению нет, — вздохнул Александр. — Свободного доступа в параллельный мир мы пока не имеем. И знаете, Владимир Николаевич, может быть это и к лучшему. Был бы этот свободный доступ, какой бы бардак мог тогда быть, представьте только.

— А этот параллельный мир не тот ли, откуда к нам в свое время этот пастух прибыл? Ну мы ему еще документы на фамилию Коровина оформляли.

— Не исключено.

— Ну тогда точно бардак бы был. Это же, со слов того же Коровина какой-то там волшебный мир. Со всякими шапками-невидимками и прочим. Тьфу ты, — генерал ударил ладонью по столу, так что бумаги, лежавшие на столе, зашевелились словно от ветра. — Не работа, а сказка какая-то. Хотя для меня может быть скоро все эти сказки закончатся.

Трощинский опять встал из-за стола и подошел к окну. Уставился в окно невидящим взглядом.

— На пенсию меня скоро отправят по всей видимости, — проговорил он с дрожью в голосе.

— Вас, на пенсию? — удивился Александр. Сергей тоже удивленно вскинул брови

— Да, и наверно правильно сделают. Стар я уже стал. Пора уступать дорогу молодым.

— Да вы что, Владимир Николаевич. Да вы еще нам фору дадите. Ведь вы же...

— Ой, не продолжай, Сереж, — Трощинский передернул плечами, по-прежнему продолжая смотреть в окно. — Знаю наперед, что ты хочешь сказать. Что здоровье у меня отменное, что я до сих пор кроссы бегаю наравне с молодыми и опережаю их, и что я в футбол играю, как минимум на уровне сборной России, да только вот Черчесов почему-то на меня внимания не обращает.

— И напрасно. Вы бы в сборной точно не лишним были, — пошутил Александр.

— Насчет сборной не знаю, но вот здесь, — Трощинский обвел руками пространство кабинета, — я точно скоро буду лишним. И не возражайте мне, не надо. Уж я-то лучше знаю теперешнюю ситуацию. А ситуация такая — сейчас я буду ВЫНУЖДЕН доложить о нашей НЕУДАЧНОЙ операции наверх. А наверху меня не очень-то жалуют и знаете почему?

— Почему?

— А потому что я далеко не всегда согласен с, так сказать, генеральной линией нашего руководства. Нет, конечно многие не согласны, но вот позволяют себе высказывать недовольство далеко не все. А я, к сожалению, а может быть к счастью, не из тех, кто отмалчивается. Ну, вы это прекрасно знаете.

Александр и Сергей синхронно кивнули головами. Им была хорошо известна принципиальность генерала Трощинского. И эта принципиальность начальника Спецотдела довольно часто провоцировала развитие конфликтных ситуаций между ним и вышестоящим руководством.

— И вот поэтому-то, — продолжил Трощинский, — наверху только и ждут, когда же я наконец-то дам им основательный повод для критики. И вот он, этот повод, пожалуйста, лучше ничего и придумать нельзя. Операция по поимке "попаданцев" провалена. Причем, провалена вчистую, без возможности как-то все исправить (так вы, во всяком случае, утверждаете). А чей отдел руководил операцией? Отдел генерала Трощинского, который уже давно у всех в печенках сидит. А сколько там лет этому Трощинскому? О, да его уже пора на заслуженный отдых отправлять.

— Тогда и нас с Александром Николаевичем тоже надо из органов выгонять, — буркнул Сергей.

— Вас тоже накажут, не переживайте. Из органов-то не турнут, но выговоры с, так сказать, занесением, вам обеспечены. А, кстати, в операции же участвовал еще один сотрудник из вашей группы. Петров, если мне память не изменяет. Почему он не пришел? Я же просил зайти ВСЕХ причастных.

— Петров сегодня не вышел на службу по невыясненным пока причинам, — ответил Александр. — Его мобильный телефон не отвечает, домашний тоже.

— Во как, — Трощинский взглянул на настенные часы. Обе стрелки часов приближались к цифре "12". — То есть уже три часа как рабочий день начался, а Петров все гуляет где-то? Что, выходные слишком бурно провел и теперь в понедельник на работу не в состоянии выйти? Да, дисциплинка в нашем отделе еще та. Еще одна козырная карта для нашего руководства, чтобы меня добить. Мало того, что мои подчиненные не справляются с заданиями, да еще и находятся неизвестно где в рабочее время...

— Что делать будем, Александр Николаевич? — спросил Сергей Александра, как только они вышли из кабинета Трощинского. — Жалко Владимира Николаевича. Получается, мы его подставили, пусть и нечаянно.

— Знаешь, Сереж, как говорят: за нечаянно бьют отчаянно. Не знаю даже, что и делать. Но я для себя уже твердо решил: если Деда уволят, я тоже рапорт об увольнении напишу. Если в нашей конторе не ценят таких людей, как Владимир Николаевич, то я в такой конторе работать не буду.

— Я тоже, Александр Николаевич... А куда же все-таки Петров подевался?

Сергей достал смартфон и набрал на нем номер капитана Петрова. Гудки, длинные гудки. Трубку никто не берет. Александр и Сергей зашли в лифт. Александр нажал кнопку нужного этажа. Двери лифта закрылись...

Вот уже пошли четвертые сутки, как Николай и Федька пребывали в параллельном мире. Поначалу они не уходили далеко от той полянки, куда они перенеслись из Лесной, тщетно пытаясь найти выход из этого мира. Но все их усилия были напрасны. Они уже бессчетное количество раз исходили всю полянку и ближайшие к ней лесные окрестности вдоль и поперек. Но выхода отсюда не было. Отчаявшиеся друзья соорудили шалаш (опять этот шалаш) прямо на полянке и заночевали в нем. Погода стояла очень жаркая, не меньше тридцати градусов. В ночное время тоже было тепло, комаров и каких-либо других кровососущих насекомых здесь не было. Поэтому, в шалаше ночью было довольно комфортно. На ужин, перед сном друзья перекусили краковской колбасой, которую Федька прихватил с собой из 85-го года и до отвалу наелись малины, кусты которой тут росли в изобилии.

На следующий день Николай и Федька решили расширить зону поиска. Весь день прочесывали лес в различных направлениях от полянки. Выхода не нашли, зато набрели на какую-то мелкую речушку с кристально чистой водой, тем самым решив проблему с питьем и с умыванием. И кроме этого им по пути попался орешник со спелыми орехами. Друзей естественно удивляло, что в июне, (если только конечно здесь тоже был июнь), в лесу уже созрела и малина, и орехи. Хотя здесь можно было удивляться чему угодно. В том числе и тому, что лес здесь был не совсем обычным. Да, были и березы, и елки, и тот же орешник. Но в то же время много было деревьев, не имеющих аналогов в их мире, во всяком случае, в средней полосе России.

Третий день друзья также посвятили исследованию местности. На этот раз им попались на глаза кусты с какими-то крупными, словно крыжовник, ягодами лимонно-желтого цвета. Но эти ягоды друзья есть не решились, а вдруг бы они оказались ядовитыми. Зато им удалось набрать довольно много грибов, причем это были исключительно боровики с толстыми ножками, словно сошедшие с картинок. При этом среди грибов не оказалось ни одного червивого. И этим вечером у них на ужин впервые в этом мире была горячая пища. Почистили и порезали грибы, собрали хворост в лесу, а так как у Николая, как у человека курящего, была зажигалка, то с разведением костра никаких проблем не возникло. Для розжига костра использовали бересту.

Ну, а на четвертый день друзей охватила какая-то апатия. Поэтому, несмотря на приближающийся полдень (по московскому времени) они все еще сидели в шалаше, точнее даже лежали. С утра позавтракали остывшим, но от этого не менее вкусным, жарким из грибов, и снова улеглись на мягкую травку.

— Ну что, Коль, какие будут наши планы на сегодня? — спросил Федька, лениво грызя соломинку. — Куда пойдем? И пойдем ли вообще?

— Не знаю, Федь, — голос у Николая был каким-то отрешенным. — Есть ли смысл куда-то ходить? Отсюда мы с тобой вряд ли выберемся, во всяком случае, лично я не вижу способа покинуть этот мир. Ну, а жратвы нам на сегодня хватит.

— Ну, хорошо, а в перспективе у нас что? Так и будем здесь сидеть?

— А ты что предлагаешь?

Федька вздохнул:

— Да ничего я не предлагаю на самом деле. Возможно, лучшим для нас вариантом будет отсиживаться. И ждать, когда что-нибудь произойдет. Может быть когда-нибудь опять откроется портал в наш мир. А может быть мы встретим здесь какого-нибудь местного жителя.

— И это будет опять Змей Горыныч, да?

— А может быть здесь только одни Горынычи и водятся. Ты уверен, что здесь вообще люди какие-то есть.

— Ну-у-у, — протянул Николай. — Если мы попали в тот мир, про который Сашка рассказывал, то люди здесь должны быть. И люди русскоговорящие.

— Сашка рассказывал, — Федька зевнул. — А если это другой мир?

— А ты думаешь, Змеи Горынычи во всех параллельных мирах есть?

— Ну хорошо, а давай-ка вспомним кого из ЖИВЫХ существ мы вообще здесь встречали?

Друзья стали вспоминать, кого из представителей фауны они уже успели повидать в этом мире. Из насекомых здесь они видели божьих коровок, бабочек-адмиралов (ну разве что чуть крупнее аналогичных бабочек из их мира), каких-то маленьких зеленых жучков и один раз увидели стрекозу. С птицами было интереснее: их друзья в этом мире повстречали уже около десяти разновидностей, и ни одну из этих птиц они не смогли хоть как-то идентифицировать. По той простой причине, что никогда не видели ничего подобного. Почти все пернатые были небольшого размера (не крупнее обыкновенного скворца), но при этом имели яркую раскраску. Пару раз в лесу друзья натыкались на лягушек, точно таких же, какие водятся в подмосковных лесах. Вот и все.

— А вот с крупными млекопитающими мы пока здесь не сталкивались, — заметил Николай. — Не считая конечно Змея Горыныча, который нас так напугал в самом начале, едва мы здесь появились. И если б мы его не увидели, то возможно до сих пор не представляли бы, что в этом мире существует какая-то опасность.

— Думаешь, Горыныч для нас с тобой опасность представляет? — хмыкнул Федька.

— А думаешь, нет?

— Ну, если он и в самом деле огнедышащий, как это описано в наших сказках, то конечно его следует опасаться. А если нет, то возможно, что это просто безобидная летающая ящерица с тремя головами, гы-гы-гы.

— Ага, только она такая громадная, что одним только весом тебя придавить сможет. А уж меня-то тем более.

— Гы-гы-гы. А вообще, Колян, знаешь, может быть здесь и нет на самом деле никаких Змеев Горынычей.

— Как это нет? — удивился Николай. — А что же мы тогда с тобой видели?

— А очень просто. То что мы с тобой видели — это была просто-напросто галлюцинация.

— Галлюцинация???

— Ну да. Мы с тобой, когда сюда попали, находились в шоковом состоянии после удара молнии. Разве нет? Вот нам и привиделось черт знает чего.

— Да ну тебя, — Николай махнул рукой и перевернулся на бок. — Нам обоим не могло привидеться одно и то же.

— Может и не могло. А может и могло, — Федька потянулся к своей куртке, которую он в этом мире еще ни разу не одевал по причине стоявшей здесь жаркой погоды и достал из ее внутреннего кармана свой смартфон. — Смотри-ка, до сих пор не разрядился, а? Вот это вещь.

— Да ладно, — Николай присел. — Не может такого быть.

— Вот смотри, — Федька продемонстрировал приятелю светящийся экран смартфона. — Я когда в салон связи пришел за телефоном, то попросил продавца, или как его там правильно называют, менеджера по продажам, вот. Так вот я его попросил, чтобы он мне подобрал модель с аккумуляторами большой емкости. Ну вот он мне и посоветовал взять этот телефончик. Я, знаешь ли, не особо во всем этом разбираюсь, поверил этому продавцу на слово. А он мне сказал, что телефон держит зарядку в режиме ожидания до трехсот часов.

— Ага, а в сутках это значит будет, — Николай почесал затылок. Это значит триста поделить на двадцать четыре. И это будет...

— Да не утруждай себя, — Федька улыбнулся при виде сосредоточенного лица Николая, пытавшегося в уме без калькулятора поделить одно число на другое. — Я уже давно все это просчитал. Триста часов — это двенадцать с половиной суток. И они еще не прошли. В 2017-м году, перед тем как отправиться на эту злополучную рыбалку, я положил в карман полностью заряженный телефон. Прямо из зарядки его вынул и пошел рыбку ловить, гы-гы-гы. Потом я побывал в 1985-м году — это четверо суток. И вот теперь здесь — и это еще трое с половиной теперь уже суток. Итого, семь с половиной суток. По телефону я за все это время ни разу не разговаривал, то есть он у меня всегда находился именно в режиме ожидания... А поиграю-ка я во что-нибудь.

— Разрядишь свою трубу на раз-два-три.

— Ну и что? Рано или поздно, он все равно разрядится. А зарядить его я тут все равно не смогу, гы-гы-гы. Так хоть поиграю напоследок перед тем, как он "сдохнет". А твой уже разрядился?

— Я его выключил. Что его зря гонять. Время мы по твоим "Командирским" узнаем. А больше он здесь ни на что не нужен.

— И надеешься, что когда-нибудь тебе представится случай снова включить его? Гы-гы-гы. Надеешься, что мы домой вернемся?

Николаю при мысли о том, что возможно он больше НИКОГДА домой не вернется, стало грустно. Что он никогда больше не увидит ни жену, ни детей, ни маму, ни бабушку, ни своих друзей. Он снова плюхнулся на траву и закрыл глаза.

Федька же продолжал беззаботно играть в какую-то игру на своем пока еще функционирующем смартфоне. Похоже было, что он смирился со своим статусом "невозвращенца". Во всяком случае, так могло показаться со стороны.

— А ты знаешь, Коль, может нам и жить-то с тобой осталось недолго, — Федька прервал затянувшееся молчание. — Если мы с тобой, как ты тут в свое время изволил выразиться, попали в сказку, то не факт, что эта сказка будет иметь для нас счастливый конец. Вот ты включи фантазию. Например, поймает нас какая-нибудь Баба-Яга, в печку посадит, зажарит и сожрет вместе с костями. Хотя может быть и без костей, но нам-то от этого не станет легче. Или кикимора в болото утащит. Или тот же Змей Горыныч окажется все-таки огнедышащим и спалит нас прямо в шалаше, гы-гы-гы.

— Да прекрати ты уже, Федь, — разозлился Николай. — И без тебя тошно. И так ситуация тупиковая. А ты тут еще со своими шуточками дурацкими.

— А что еще нам делать остается? Только шутить. Кстати, а вот еще: ты не подумал над тем, где мы тут с тобой еду добывать будем? Ведь пока мы с тобой живы, нам что-то кушать надо, гы-гы-гы. Колбасу мы уже съели. А на грибах да ягодах с орехами долго не протянешь. Можно попробовать конечно еще рыбу в речке половить — какое-никакое мясо. Но, во-первых, неизвестно есть ли там вообще рыба, а, во-вторых, даже если есть, то удочек-то у нас здесь нет. Они у нас с тобой остались в 2017-м году, гы-гы-гы. А у меня нет навыков ловить рыбу без удочки. Думаю, что у тебя тоже нет. А потом если вдруг наступит здесь зима. И что тогда? Голодная смерть?

— Надо к людям выбираться, — глухо произнес Николай.

— А ты думаешь, эти люди тебя с распростертыми объятиями встретят?

— Так у нас будет хоть какой-то шанс уцелеть, а, следовательно, и когда-нибудь вернуться в свой мир. Постой, — Николай вдруг насторожился. — Как будто шаги чьи-то, словно крадется кто-то или ползет. Ты ничего не слышишь?

Федька оторвался от экрана телефона и прислушался:

— Да нет, я ничего не слышу. Показалось тебе наверно.

— Может и показалось.

Николай выглянул из шалаша. И тотчас же заметил лежащего на животе в траве, рядом с шалашом, седовласого бородатого мужчину с такой же седой бородой. Мужчина этот явно полз ко входу в шалаш. А сейчас он, видимо услышав из шалаша какие-то звуки, остановился и приподнял голову. При виде Николая, мужчина вздрогнул, тотчас же вскочил на ноги и бросился наутек.

— Стой! — закричал что есть мочи Николай. — Не бойся, мы тебя не тронем!

Но мужчина не останавливался. Николай бросился вслед за ним. Ясное дело, скорость у него была уже не та, все-таки как-никак сорок три года, спортом он особо не занимался, но и мужчина был не очень-то быстр. Хотя если бы он успел забежать в лес, то возможно и затерялся бы там — лес был довольно густым. Николай настиг мужчину на краю поляны, возле леса. Запрыгнул тому на спину и повалил на землю. Мужчина отчаянно замолотил руками по траве.

— Пусти, пусти, — жалобно простонал он на русском языке.

— Отпусти его, Коль, — пробасил подбежавший к месту событий Федька. — Никуда он от нас теперь не убежит, гы-гы-гы.

Николай отпустил мужчину и поднялся на ноги. Мужчина, одетый, кстати, как русский крестьянин в XIX веке: льняная рубаха, порты, суконный картуз на голове и... плетеные лапти, перевернулся на спину. Николай с Федькой помогли ему встать. Мужчина посмотрел на друзей испуганными глазами, затем повернул голову в сторону леса, словно оценивая возможность удрать.

— Я же тебе сказал, не бойся, — проговорил Николай. — У нас с приятелем нет злых намерений. Мы просто хотим узнать у тебя, где мы находимся.

Федька кивнул головой, словно подтверждая правоту слов Николая, и добавил:

— Мы сами-то, понимаешь ли, не местные.

Мужчина не отвечал. Он молча переводил свой взгляд то на Николая, то на Федьку. Но видно было, что испуга в его глазах стало меньше. Теперь, скорее испуг сменили любопытство и удивление.

— Ну чего ты молчишь? Воды что ли в рот набрал? Мы ведь к тебе обращаемся, — Федька недовольно передернул плечами. — Кстати, меня зовут Федор, а моего друга — Николай. А как тебя звать-величать?

— Анисим, — наконец подал голос мужчина. — А вы с БОЛЬШОГО СВЕТА?

— Откуда? С какого света? — удивился Николай, а Федька... рассмеялся.

— Хорошо еще, что с большого, а не с того света, гы-гы-гы. А как ты догадался, что мы с этого, с большого света?

— Одеты вы как-то, не по-нашему, — Анисим дотронулся рукой до джинсов Николая, до его футболки. — У нас, в НАШЕМ МИРУ, так не одеваются.

— Вот, — Николай дружески приобнял мужчину за талию. — А теперь ты расскажешь нам поподробнее про этот ваш мир.

— Да плохой из меня рассказчик, — Анисим развел руками. — Не особо-то я рассказывать умею.

— Ну, для начала расскажи нам, кто ты такой? Чем здесь, в своем миру, занимаешься?

— Да я человек-то маленький. Дары леса для царского двора собираю. Травы там разные, грибы, ягоды. Тем и живу.

— Для царского двора? — Николай толкнул Федьку в бок. — Слышишь, Федь, тут у них монархия процветает, — и снова обратился к Анисиму. — Значит у вас здесь правит царь?

— Царь-батюшка Берендей осьмнадцатый, кормилец наш и защитник от злых ворогов, — благоговейным голосом произнес Анисим.

— Блин, Коль, мне чего-то кажется, что я не в себе. Царь Берендей, это же типа персонаж наших сказок.

— Так мы с тобой в сказке и есть, — улыбнулся Николай. — А скажи, Анисим, ты сам-то ни при царе-батюшке живешь?

— Не, я в лесу, в избушке живу.

— А что так, почему вдали от людей?

— Да знаете, как-то душа не лежит у меня жить среди люда. А здесь, в лесу, — Анисим вознес руки к небу. — Здесь мне хорошо, здесь благодать.

— А может быть ты пригласишь нас к себе домой, а? — Федька смачно сглотнул слюну. — Ну типа на чашку чая.

Анисим задумался и еще раз внимательно оглядел друзей с ног до головы. Словно бы прикидывал, стоит ли пускать к себе в дом пришельцев с большого света. Тяжело вздохнул и как-то обреченно ответил:

— Ну, что же, пойдемте...

Дорога до жилища Анисима заняла не более десяти минут. На протяжении всего пути Федька предусмотрительно делал ножиком насечки на деревьях. Да, конечно, это варварство, но это было необходимо для того, чтобы друзья в случае чего могли самостоятельно вернуться к своей полянке.

Домик Анисима представлял собой небольшую бревенчатую избушку с низенькой одностворчатой дверью, окнами, украшенными наличниками и ставнями, и соломенной крышей с печной трубой. Конек крыши украшала фигурка какой-то птицы, не петушка, как в русских деревенских домах, а какой-то непонятной птицы с острым крючковатым клювом. Над дверью оранжевой краской было нарисовано солнце. Домик был обнесен частоколом, но не по всему периметру, а лишь с задней части дома и по его бокам. То есть частокол образовывал собой букву "П". А во дворе домика стояло... два улья. Видимо, Анисим занимался не только сбором даров леса, но и заготовкой меда.

— Курьих ножек избушке не хватает, — в шутку заметил Николай.

— Это вам к бабушке Аглае надо, — Анисим улыбнулся. — У нее избушка, как раз на курьих ножках и стоит.

— К бабушке Яге, ты хотел сказать? — переспросил Федька.

— Нет, — Анисим замотал головой. — К Аглае.

— Федь, ты не пытайся здесь найти ТОЧНОГО соответствия персонажам наших сказок. Мне Сашка рассказывал, что здесь в названиях имеются различия.

— А почему интересно? И откуда твой Сашка вообще об этом знает? — удивился Федька.

— Ну я же тебе говорил, что по службе ему пришлось иметь дело с представителем этого мира. Вот он ему обо всем и рассказал. А почему различаются имена и названия? Моя версия: просто они со временем немного исказились. Зато теперь мы с тобой знаем, откуда взялись русские народные сказки. Они не на пустом месте возникли. А вот попадали отсюда люди в наш мир и потом там, у нас, рассказывали о своем мире. Но видимо, со временем, количество "попаданцев" отсюда практически сошло на нет.

— Почему ты так думаешь?

— А ты слышал о таких хоть раз? Хотя может быть просто информацию о таких "попаданцах" от нас скрывают. Вопрос только — с какой целью?

— Проходите, гости дорогие, — Анисим пропустил Николая и Федьку вперед. Те остановились перед дверью избушки, не решаясь переступить через ее порог. Действительно, неизвестно ведь, что там, за дверью. Все-таки это совершенно еще не знакомый им сказочный мир.

Анисим, видя, что гости замешкались, первым вошел в сени. Друзья вошли вслед за ним. В сенях по стенам были развешаны пучки различных трав, источающих довольно приятный запах. Здесь же стояла деревянная бочка, возможно чем-то наполненная. В общем, ничего такого уж необычного не было.

Из сеней они прошли в комнату. Русская печь с лежанкой, рубленый стол, почерневший со временем, с постеленной на нем белой скатертью с узорами. Четыре табурета, по два с каждой стороны стола. И множество-множество антресолей на стенах с различными банками, склянками, мешочками, коробками в деревянных футлярах, какими-то инструментами, посудой и прочей дребеденью.

— Присаживайтесь, — Анисим сделал приглашающее движение рукой к столу. — Сейчас я нашу самобранку попрошу покушать нам сготовить.

— Самобранку??? — в один голос воскликнули Николай с Федькой.

— Ну да, ее родимую, — Анисим сел на одну из табуреток, положил ладони на скатерть и закрыл глаза.

Не прошло наверное и пяти секунд, как на столе появились: чугунок с вареной картошкой, пузатый самовар, заварочный чайник и три довольно больших металлических блюда: с солеными огурчиками, с баранками и с какими-то румяными пирожками.

— Вот это да-а-а, — протянул Федька и присел на другой табурет напротив Анисима. — Вот это я понимаю сервис.

Ошеломленный же Николай даже не нашелся чего сказать. Уставился на накрытый стол выпученными от удивления глазами, потом протер глаза и слегка встряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя какое-то наваждение. Но стол по-прежнему был накрыт, это ему не показалось.

— Колян, ну ты еще ущипни себя, гы-гы-гы — засмеялся Федька. — А давай я тебя ущипну, а? Как тогда, в 85-м году.

— Да ну тебя, — отмахнулся от приятеля Николай и тоже сел за стол рядом с Федькой.

— Можно подумать, что ты никогда не видел скатертей-самобранок, гы-гы-гы. Да, кстати, — Федька озабоченно посмотрел на Анисима. — А где же столовые приборы? Ну там, ложки, вилки, чашки.

Анисим хлопнул себя ладонью по лбу:

— Тьфу ты. Прошу меня простить, запамятовал совсем. Сейчас исправлю, — и он опять проделал тот же ритуал со скатертью с закрытыми глазами.

И вот на столе возникли три ложки, три миски и три чашки. Причем, ложки и миски были расписными деревянными, а чашки как будто бы фарфоровые, но без рисунка.

— А вилки где? — Федька придал своему лицу нарочито недовольный вид.

— Не понял? Вилки? — Анисим, казалось, не понимал о чем идет речь.

Николай наступил Федьке под столом на ногу.

— Федя, отстань от человека. Ешь ложкой.

— Ладно, так и быть, — Федька в ответ тоже наступил Николаю на ногу, причем довольно сильно, так, что тот еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. — Возьму ложку. А как здорово иметь такую скатерку, а? Это же можно нигде не работать. А зачем? Достал скатерть и все, кушать подано.

— Не совсем так, — возразил Анисим. — Я самобранку каждые двадцать дней обмениваю на новую. Больше двадцати дней она не может кормить меня. Вот как проходит этот срок — я сразу в царство-государство отправляюсь. Сдаю там свои травки, и взамен самобранку получаю.

— Да уж, Федь, не так-то просто все оказывается, как ты думаешь.

— Слушай, — Федька потянулся к заварочному чайнику (в нем оказался не собственно чай, а какой-то травяной сбор, причем очень душистый). — А это сколько же у тебя старых скатертей скопилось? Ими же можно всю избу было наверно завалить за годы?

— Нет, она сама исчезает через двадцать дней.

— Как это исчезает?

— Вот так вот. Была скатерть и... нет ее. И я сразу вижу, что пора отправляться в дорогу...

Вечером Александр не пошел домой сразу. В минувшие выходные он отправил жену с сыном в деревню к ее родителям. Во Владимирскую область, под Муром. Поэтому сейчас дома Александра никто не ждал и, в общем-то, спешить туда ему не было абсолютно никакого резона. Опустевшая квартира действовала на него удручающе. Тем более сейчас, когда и настроение у него было, мягко говоря, не очень.

Во дворе дома по Старому Зыковскому проезду, где проживал Александр, прямо напротив его подъезда находилась своеобразная площадка для тихого отдыха. Здесь имелись две лавочки, рядом с которыми была разбита клумба, с высаженными на ней бархатцами, анютиными глазками и лобелией, в совокупности образующими радующую глаз цветочную композицию. За лавочками росли липы и клены, а также сиреневые кусты. В этот вечерний час лавочки были пусты, поэтому Александр, недолго размышляя, присел на одну из лавочек и задумался, заново прокручивая в голове произошедшие с ним за последние несколько дней события.

Как же так могло случиться, что он упустил Николая и Федьку? Ведь вроде бы все уже шло к своему логическому завершению. Оба "попаданца" были готовы к возвращению в наш 2017-й год. Да они туда уже и вернулись. А потом? Что было потом? Молния, угодившая прямо в елку. А "попаданцы" исчезли. Молния... молния. А может быть, порталы в этот злополучный параллельный мир открываются только в тех местах, где появлялась эта молния? Но кто это может подтвердить? Только тот, кто сталкивался с такими порталами. А где таких очевидцев найти?

И тут Александр опять вспомнил про Коровина. Про того самого, что появился здесь из параллельного мира пять лет назад. Про того Коровина, о котором они говорили сегодня в кабинете генерала Трощинского. Его теперь пристроили на какую-то подмосковную селекционную станцию рабочим по уходу за животными. Поселили в деревенском домике. В принципе, правильно сделали — чего ему тут в нашем мире без дела слоняться. А так и заработок какой-то, и сам себя человек обеспечивает.

Надо позвонить Коровину. Он же теперь тут "осовременился", у него теперь даже мобильный телефон имеется. Александр достал свой смартфон, залез в список своих контактов. Буква "К"... Кобелев Андрей, Ковалев Дмитрий, Концевой Алексей... Стоп. Александра словно бы током ударило, он едва не выронил телефон из рук. Концевой Алексей??? Тот самый Леха Концевой, который погиб в 1985-м году, напоровшись на штырь, торчащий из-под земли???

Да, но ведь этот самый штырь, он, Александр Голубев, собственноручно выкопал, оказавшись в том самом 1985-м. И выходит, что ему удалось предотвратить гибель своего товарища? И Леха Концевой теперь, при новом варианте развития событий, остался жив? Вот она реализация изменения будущего! И значит получается, что все эти годы с 1985-го по 2017-й он, Александр, продолжал общаться с Алексеем? Но ведь он ничего этого не помнит, да и не может помнить. Вот тебе и парадоксальная ситуация, о которой он рассказывал несколько дней назад Николаю, когда они с ним пребывали в прошлом и сидели пили советский кефир.

Да уж, ситуация. Но у него-то она не такая уж и сложная. Все-таки он остался и при своей работе, и при своей семье. Здесь у него ничего не изменилось. А вот у того же Николая, при всех произведенных им манипуляциям в прошлом, теперь вполне может оказаться живым его родной отец, умерший в старой неизмененной реальности. А это ни какой-то там старый школьный приятель, с которым ты и общаешься-то может быть всего пару раз в год, да и то по телефону. Поэтому у Николая адаптация к новой реальности будет происходить куда более сложнее.

А у Федьки? Ну здесь вообще реальность для него может измениться до неузнаваемости. Если представить, что эта его Светка Малышева действительно выйдет за него замуж. А если она ему еще и детей нарожает? Вот это будет тогда для Федьки сюрприз. Был одиноким стареющим холостяком, а тут вдруг на тебе, стал примерным семьянином и отцом.

Но только вот узнают ли Николай и Федька об этих изменениях (если, конечно, они произойдут?). Пока они находятся в параллельном мире и соответственно узнать ни о чем не могут... Да, а ведь он же Коровину собирался позвонить. Отвлекся маленько из-за воскресшего Лехи Концевого. Так, вот он, Коровин Тарас (имя у него осталось таким же, каким было в том мире, а вот фамилии у него никакой не имелось, когда ему оформляли российский паспорт, то нарекли Коровиным, просто потому что у себя он был пастухом и пас коров)...

После четвертого гудка в трубке послышался голос Коровина:

— Здравствуйте, Александр Николаевич! Чем я могу быть вам полезен?

— Здравствуйте, Тарас! Как ваши дела?

— Да нормально, спасибо.

— Тарас, у меня к вам будет один небольшой вопросик.

— Да-да, пожалуйста.

— Скажите, вы когда попали к нам, там у вас, в вашем мире, случайно не шел дождь, не было ли грозы, молнии? — в ожидании ответа Александр невольно сжал свободную от телефона ладонь в кулак.

— Да, действительно и дождь шел, и гроза была, — по голосу Тараса было заметно, что он удивился проницательности Александра. — Вот прямо как сейчас помню, молния сверкнула, а через мгновение я как раз у вас и оказался. А как вы догадались?

Александр на радостях от того, что его догадка подтвердилась, ударил кулаком по лавке (разумеется, не очень сильно).

— А вот так, взял и догадался. А почему вы скрыли от нас этот факт, а?

— Так я и не думал, что вам это интересно будет. Ну, была гроза и была, какая разница? А знаете, Александр Николаевич, я тут на досуге проанализировал некоторые... э-э-э... источники и сейчас могу вам даже указать на карте то место, в которое я попал. Ну, хотя бы приблизительно.

Это было тоже интересно. В свое время так и не удалось точно вычислить то место, куда "приземлился" Коровин. Он ведь довольно долго плутал, бродяжничал, до того момента, пока где-то под Егорьевском его не остановил полицейский патруль.

— И где же это место?

— Где-то под Шатурой, в болотистой местности. Я оттуда тогда еле выбрался, благо не в самое болото угодил, а рядом с ним.

— А с чего вы взяли, что это болото было именно под Шатурой, а не где-нибудь еще?

— А все очень просто. Помните, я рассказывал про заброшенную церковь, которая мне попалась на моем пути? Так вот мне ее удалось идентифицировать с помощью Интернета.

"Смотри-ка какой он тут умный стал", — подумал про себя Александр. — "Слова какие говорит: "идентифицировал", "с помощью Интернета". А когда только прибыл из своей сказки, так двух слов связать не мог. Вот что цивилизация с людьми делает". А Коровин продолжал:

— Эта церковь находится в урочище Курилово, в семи километрах к северу от поселка Северная Грива. А это — Шатурский район.

— Ясно. Ну, лады. Спасибо за информацию. Кстати, Тарас, а у вас не возникает желания вернуться домой, в ваш мир?

Коровин ответил не сразу, словно обдумывая ответ. Александр даже подумал, что оборвалась связь, от того и тишина в трубке. Но нет, Коровин оставался "на проводе".

— Нет, Александр Николаевич. Я бы предпочел остаться здесь, у вас, — Коровин вздохнул. — Какой мне смысл возвращаться? Родители мои умерли, семьей я не обзавелся. Опять коров пасти с утра до вечера? Знаете, мне ТАМ теперь просто будет скучно. Без телевидения, Интернета и так далее. Так что, однозначно нет.

— Понятно все с вами, — усмехнулся Александр. — Ну, хорошо, тогда до свидания, удачи вам.

— До свидания, Александр Николаевич. Рад был вас слышать.

Александр нажал на клавишу отбоя вызова. Вот еще одно совпадение: Шатурский район. Именно там, тоже где-то в болотах, в 2012-м году образовалось окно в прошлое критического размера. И спустя небольшой промежуток времени после нейтрализации окна сотрудниками Спецотдела, появился Коровин. И возможно, что места окна в прошлое и окна из сказочного мира в наш, здесь, как и в случае с Лесной, совпадают.

Николай с Федькой сидели на завалинке гостеприимного дома Анисима. Сам Анисим тоже сидел рядом с друзьями, но он не просто сидел, а, вооружившись иголкой и ниткой, заштопывал свою рубаху. День близился к концу, жара понемногу спадала. В траве стрекотали кузнечики (которые здесь были почему-то фиолетового цвета), а где-то под кронами деревьев на разные голоса щебетали птицы. И жизнь могла бы показаться прекрасной, если бы... Если бы только друзья знали, как им вернуться назад, в свое время, в свою реальность.

— Анисим, а у вас тут Змеи Горынычи водятся, да? — широко зевнув, спросил Федька. — Ну, те у которых еще огонь из пасти идет.

— Есть у нас тут один Горыныч. Ну, он уже совсем старый стал. Давно уже огнем не балуется.

— А Кощей Бессмертный здесь есть?

— Вот про такого не слышал.

— Странно. А Сашка про Кощея Бессмертного упоминал, — Николай пожал плечами.

— Да что ты все, Сашка да Сашка. Что, твой Сашка — это последняя инстанция что ли? Анисим, а вот бабушка Аглая, она где живет?

— Да так же, как и я, в лесу. Где-то верстах в двух от меня.

— И она людьми питается?

— Да ну что вы, — Анисим замахал руками. — Она вообще мясо не жалует.

— Вот те на, — Федька покачал головой. — Вот тебе и развенчание мифов о кровожадности Бабы-Яги. Слушай, а у нее точно избушка на курьих ножках?

— Ну да, на курьих.

— Анисим, а скажи пожалуйста, когда у тебя закончится срок действия твоей замечательной скатерти? — спросил Николай. — Когда ты в свое царство-государство отправишься?

— А вот завтра и закончится, — ответил Анисим, ловко орудуя иголкой с ниткой.

— Завтра??? — друзья подпрыгнули, словно присели на колючего ежа.

— Да, вот позавтракать мы с утра еще сможем, а потом — все. К полудню скатерть исчезнет. Надо будет ехать за новой.

— То есть ты завтра поедешь к людям?

— Да, к сожалению, — вздохнул Анисим. — Не люблю я туда ездить, отшельник я по природе своей.

— Это мы уже поняли, — усмехнулся Федька. — Только вот мы-то с Николаем не отшельники. Нам-то как раз к людям и надо. Возьмешь нас с собой?

— Возьму, — Анисим опять вздохнул, на этот раз его вздох был особенно тяжелым. — Ну вот, вроде бы рубаху подлатал. Пойду-ка теперь кошелки соберу. Ну, с чем завтра поеду.

Анисим скрылся в своей избушке. Николай и Федька переглянулись.

— Значит, завтра мы отправимся к местным жителям, — многозначительно проговорил Николай.

— И останемся там жить. До конца дней своих, — попробовал пошутить Федька, но заметив недобрые огоньки в глазах Николая, осекся. — Да шучу я. Будем искать путь назад...

Вечером Анисим лег спать на свое законное хозяйское место, то есть на полати между стеной и печкой. Николай и Федька устроились прямо на полу, на матрасах, набитых, судя по всему сеном или соломой, заботливо предоставленных им Анисимом. А вместо подушек хозяин предложил друзьям... валенки.

Придя домой, Александр наскоро поужинал чаем с двумя бутербродами с колбасой (а много ли ему одному надо). Затем включил свой домашний компьютер и залез в Интернет. Набрал в поисковой строке "Как сделать молнию в домашних условиях".

И посыпались советы. Зарядить мощный конденсатор от источника постоянного тока напряжением в несколько сотен вольт, и тогда при сближении выводов конденсатора произойдет пробой через воздух. Смастерить какую-то там электрофорную машинку, действие которой основано на статическом электричестве. Если нужно получить мощные разряды, то можно собрать трансформатор высокого напряжения (до нескольких десятков тысяч вольт). Совсем уж бредовые или шутливые советы, типа: засунуть гвоздь в розетку, стать Зевсом или получить молнию при помощи магии, ха-ха-ха. А вот самый простой и самый легко осуществимый совет: вырезать молнию из брюк или из куртки — и пожалуйста, молния у тебя в руках, что хочешь с ней, то и делай.

Или вот еще: генератор Ван де Граафа. То бишь, генератор высокого напряжения, принцип действия которого основан на электризации движущейся внутри него на роликах диэлектрической (шелковой или резиновой) ленты. Верхний ролик является диэлектриком, а нижний — металлический, соединен с землей. Один из концов ленты помещен в металлическую сферу. Один щеточный электрод в сфере снимает и подает заряд, который распределяется в сфере равномерно. Рядом с другим щеточным электродом, находящимся внизу, воздух ионизируется, полезные ионы оседают на ленте, и та ее часть, которая направляется вверх, электризуется.

Изначально такие генераторы применялись аж в ядерных исследованиях для ускорения различных заряженных частиц. Но впоследствии, их роль в таких исследованиях уменьшилась, по мере развития иных способов ускорения этих самых частиц. В настоящее время, в генераторах Ван де Граафа вместо лент используют цепи, состоящие из чередующихся металлических и пластиковых звеньев, а сами генераторы применяются, в том числе, для моделирования процессов, происходящих при ударе молний, для имитации грозовых разрядов на земле. Имелись в Интернете и инструкции, как самому сделать генератор Ван де Граафа. Ну, для этого надо другие руки иметь, а Александр никогда по большому счету всякими моделированиями не увлекался.

Что еще он прочитал на заданную тему? Молния имеет обыкновение ударять в самую высокую точку на местности. И можно попытаться эту самую высокую точку создать искусственным путем. Например, установить как можно более высокий металлический стержень или трубу, естественно связав их с землей проводником, способным выдержать ток молнии. Вот это уже более легко реализуемая конструкция. Только вот придется ждать, когда случится гроза. Ну, грозы обычно случаются по нескольку раз за лето.

От переизбытка полученной информации Александр стал "выпадать в осадок". Кроме того, времени было уже почти двенадцать часов ночи, а за день он изрядно устал. Глаза его стали слипаться, он уже чисто машинально продолжал пялиться в монитор, и даже пытался "на автопилоте" шевелить мышкой и... заснул, прямо за столом.

Утром Анисим хотел в последний раз сделать заказ самобранке, но Федька остановил его.

— Слушай, Анисим, а объясни пожалуйста мне, темному и неграмотному человеку, как ты этой скатертью пользуешься?

— Очень просто. Кладу руки на скатерть, глаза закрываю и думаю о том, что я хотел бы покушать. И все о чем я думаю, появляется на столе, — ответил Анисим.

— Понятно. А можно я попробую?

— Пожалуйста.

Федька сел за стол, положил свои огромные ладони на самобранку и закрыл глаза. Анисим и Николай с любопытством глядели на него. И вот на столе "нарисовались" коврижка ржаного деревенского хлеба, тарелка с домашним сыром, белым, словно брынза, какие-то небольшие колобки из мяса и... стеклянная бутыль (примерно литрового объема) с мутноватой жидкостью.

Федька раскрыл глаза, и они у него тотчас в буквальном смысле слова полезли на лоб.

— Я не понял, это чего, а? — он обернулся к Анисиму. — Я этого не заказывал. Я хотел, как там, в 85-м, бутылочку русской водки, краковскую колбаску, сырок "Дружба", хлеб "Дарницкий" настоящий, а это чего? Халтурная у тебя скатерть, Анисим.

Анисим только молча пожал плечами. Николай же похоже догадался в чем дело.

— Федь, — насмешливо произнес он. — Здесь наверное имеет место быть такая штука: в этом мире нет таких продуктов, которые ты заказывал, самобранка их не знает и заменяет аналогами.

— Аналогами?

— Ну да. А ну-ка дай лучше я, — теперь уже Николай положил ладони на скатерть.

После ритуала Николая, на столе возникли: чугунок с картошкой, блюда с квашеной капустой, и с салатом из свеклы (винегретом), мятные пряники и три кружки с квасом.

— Учись, Федя. Анисим, а вот в бутылке, которая после Федьки появилась, что налито?

— Похоже на хлебное вино. Я-то сам человек не пьющий, но знаю, что именно в таких бутылях его продают. Знаете, я вам бы тоже пить не советовал перед дорогой. Негоже, в царство-государство выпивши отправляться.

Федька нахмурился и хотел было возразить Анисиму, но Николай остановил товарища:

— Анисим прав. Думаю, если мы появимся в этом царстве пьяными, пусть даже слегка, это будет некрасиво. Ну и потом, ты уверен, что это хлебное вино нам понравится? Все же это не водка. Как оно у нас с тобой пойдет, а? Ладно, господа, давайте прекращать пустые разговоры. Давайте лучше как следует покушаем перед нашим путешествием...

После завтрака, оказавшегося довольно вкусным, и Николая, и Федьку потянуло в сон. Но спать было нельзя, надо было отправляться в путь-дорогу.

— Анисим, а мы пешком пойдем? — спросил Федька, позевывая.

— Зачем пешком? Далековато будет, да и лапти стоптать можно, — ответил Анисим.

— А что же мы, такси вызовем?

— Кого вызовем? — удивился Анисим.

Федька прыснул со смеха. Естественно, откуда же здесь могут знать про такси? Здесь и автомобилей-то наверно никаких нет. Анисим же вынес из избы две кошелки, одну с орехами, другую с сушеными грибами, мешочек с травами. Николай помог ему дотащить бочонок с медом.

— Федь, ты тут сидишь и ржешь, словно лошадь, — покачал Николай головой. — Нет, чтобы помочь.

— Так на это ты есть, гы-гы-гы. Нет, ну а все-таки на чем же мы поедем-то, а?

— Мы не поедем, мы — ПОЛЕТИМ, — торжественно проговорил Анисим и скрылся в избе.

— Как это, полетим? — Федька недоумевающе поднял брови. — Колян, а может быть, тут все-таки есть какие-нибудь самолеты, ну или хотя бы вертолеты?

Анисим вынес из избы... коврик, скатанный в рулон. Положил его на траву и развернул. Это был довольно красивый цветастый ковер с дивными узорами.

— Это вот на нем мы полетим? Это ковер-самолет? Да, Анисим? — воскликнул Николай.

— Это летающий коврик. Заморский товар. Был пожалован мне Берендеем семнадцатым, отцом нынешнего царя-батюшки Берендея осьмнадцатого за добросовестную службу.

— А он не исчезает через какое-то время, как скатерть-самобранка?

— Нет, он всегда работает. Давайте, вещи на него поставим.

И вот на ковре уже стоят и две кошелки, и бочонок, и мешочек. Теперь надо самим на него залезать. Но ни Николай, ни Федька не решались ступить на ковер-самолет. Анисим сделал это первым. Друзья тоже последовали его примеру и встали на ковер.

— Давайте только мы сядем, чтобы вниз не свалиться, — Анисим сел на ковер, подогнув колени. Подождал, когда Николай с Федькой примут положение сидя, и трижды ударил по ковру-самолету кулаком. С двух сторон ковра сразу же возникли... поручни, обшитые тканью, той же расцветки, что и сам ковер.

— Это чтобы держаться, — пояснил Анисим. Но друзья и так поняли, без разъяснений, и взялись руками за эти причудливые поручни. Анисим же еще раз трижды ударил по ковру, и... ковер-самолет стал потихоньку, строго вертикально, подниматься вверх.

После того, как ковер-самолет достиг высоты примерно в двадцать метров, Анисим снова три раза стукнул по нему кулаком. С того края, где он сидел сразу вырос... руль. Правда, он больше напоминал не автомобильный руль, а корабельный штурвал, только меньший в размерах.

— Оказывается, ковер-самолет в, так сказать, своей оригинальной версии, более продвинутый, чем в сказках, — заметил Николай.

— Это точно, — согласился Федька. — Но это, я так понимаю, вещь импортная.

— Ну, ковер-самолет вообще-то тоже чаще присутствует в восточных сказках. Ну типа там "Тысячи и одной ночи" какой-нибудь.

Анисим уверенно взялся за руль-штурвал, и ковер-самолет дальше полетел уже горизонтально. С невысокой скоростью. Наверное, не более десяти-пятнадцати километров в час.

— Анисим, а у тебя на чем эта штука работает, на каком топливе?

Анисим недоуменно посмотрел на Федьку.

— На каком-таком топливе?

— А-а-а, — Федька махнул рукой. — Ни про чего-то вы тут не знаете. Ни про такси, ни про самолеты с вертолетами. Про топливо и то ничего не слыхали, гы-гы-гы. А как же у тебя этот ковер вообще летает, а?

— Федя, ты не пытайся найти здесь никакой логики. Здесь, видимо, особый мир, здесь не действуют ни законы физики, ни химии, ни гравитации. Здесь только магия и волшебство, — торжественным голосом произнес Николай.

А внизу под ними был сплошной лес, лес, лес. Казалось, что этому зеленому океану просто никогда не будет конца. Но вот показался просвет среди деревьев, стала видна крыша какой-то избенки, с трубой.

— Здесь живет бабушка Аглая, — прокомментировал Анисим.

А вскоре внизу показалась голубая лента реки, достаточно широкой. Они перелетели через реку, и опять пошел один только лес, и ничего больше. А вот навстречу летит... тоже ковер-самолет с каким-то мужиком на борту. Когда оба ковра поравнялись, Анисим трижды хлопнул ладонью по рулю, и ковер завис в воздухе. Мужик с соседнего ковра-самолета тоже остановил свою чудо-машину. Одет он был так же, как и Анисим. Только рубаха была более полинялая, более застиранная что ли. И был он, судя по всему, моложе Анисима. Во всяком случае, так можно было подумать, потому что седины в его волосах почти не было. А ковер-самолет у него был не разноцветный, а серый однотонный, изготовленный из какой-то мешковины.

— Здорово, Никодим! — Анисим приветственно взмахнул рукой. — Куда путь держишь?

— Здорово, Анисим! — ответил Никодим низким басистым голосом. — К Аглае.

— К Аглае? А что тебе от нее надо?

— Да так, кое-какие делишки есть, — Никодим вроде бы смутился. — А ты в царство?

— Ну да.

— А кто это с тобой?

— Это люди с большого света.

— Да ты что? — Никодим удивленно уставился на Николая и на Федьку. — С большого света? Давненько оттуда гостей не наблюдалось. Ну ладно, Анисим, бывай.

— Бывай.

И ковры опять двинулись в путь, каждый в своем направлении.

— Слушай, а чего у этого мужика ковер какой-то невзрачный? Не то что у тебя, — спросил любопытный Федька у Анисима.

— Так у меня ж заморский коврик. А Никодимовский наши умельцы делали.

— Все понятно. Прямо, как в нашем мире. Отечественный аналог хуже, чем зарубежный, гы-гы-гы.

Еще минут десять они летели над лесом. И вот, наконец-то лес закончился. Внизу показались деревенские дома, стога сена, луг с пасущимися на нем коровами. В принципе, ничего такого сказочного и необычного.

— Снижаемся, — объявил Анисим.

Прямо с самого утра Александр позвонил по местному телефону своему подчиненному, капитану Мухину. Именно он в 2012-м году был ответственным за нейтрализацию окна критического размера под Шатурой.

— Иван, доброе утро. Если оно, конечно, доброе. Слушай, у меня к тебе вопрос: где, в 2012-м году окно образовалось, ты не помнишь?

— Помню, конечно, Александр Николаевич, — ответил Мухин. — В Шатурском районе.

— А если поточнее?

— Урочище Курилово, в нескольких километрах от Северной Гривы.

— Спасибо, — Александр возликовал в душе. — А Черемных там рядом?

— Рядом. Дать ему трубочку?

— Нет, не надо. Пусть он лучше сам ко мне в кабинет зайдет, лады?

— Хорошо, Александр Николаевич. Я ему передам.

В ожидании Черемных, Александр залез в Интернет и посмотрел там прогноз погоды на ближайшие дни. Прогноз погоды был благоприятным для осуществления задуманного. В Москве и в Московской области, в ближайшие три дня, со вторника по четверг, с 20 по 22 июня, ожидались дожди с грозами...

— Вот такие у меня мысли, Сереж, — закончил свой рассказ Александр. — Если у тебя есть желание, стать моим компаньоном, я буду рад. Если нет — я один попробую.

— Я с вами, — твердо ответил Сергей.

— Спасибо, Сережа, — Александр крепко пожал руку подчиненного. — Я вообще-то и не сомневался в тебе.

— Только, Александр Николаевич, может быть, давайте в этот раз лучше я попробую, — Сергей посмотрел Александру в глаза. — Вы — человек семейный. Мало ли что случиться может в этом неизведанном параллельном мире. Это не хорошо вам знакомый 1985-й год. Я же пока холост и не обременен семейными обязанностями.

— Нет, Сереж. Пойдем на дело ВМЕСТЕ.

— Ну, хорошо, — согласился Сергей. — Вместе, так вместе. А Деду будем говорить?

Александр вздохнул:

— Ты знаешь, сначала я не хотел ставить в известность Деда. Хотел, так сказать, без его санкции. Но потом подумал и решил все-таки ему раскрыться.

— Но Дед вряд ли даст санкцию на такую авантюру, — возразил Сергей. — Хоть он и злой был, что мы "попаданцев" не вернули, но это же больше напускное. Отправлять нас неведомо куда, без гарантии того, что мы вообще оттуда вернемся, это не в стиле Деда, вы же знаете.

— Да, я знаю, — Александр кивнул головой. — Дед санкцию скорее всего не даст, но доложить обо всем мы ему обязаны. Посуди сам, у него и так в отделе косяк на косяке. Операция по поимке "попаданцев" провалена, Петров на службе второй день не появляется (кстати, боюсь, что с ним могло что-нибудь случиться). А если еще и мы с тобой в самоволку уйдем, то Деда точно снимут.

— Но мы же по сути дела в самоволку и уходим. Если санкции нет. Я предлагаю просто нам оформить отпуска с завтрашнего дня. Скажем, недельки на две.

— А это вариант. А думаешь, мы за две недели управимся?

Сергей пожал плечами:

— Ну, начнем с того, что на больший срок нам Дед однозначно заявления не подпишет — это к гадалке ходить не надо. Потом: для начала нам надо попасть в этот мир. А дальше — судите сами: если нам удастся попасть туда во время грозы, то значит точно таким же мокаром мы сможем вернуться назад (ясное дело, что через то же окно: я же так понимаю, что переходы могут происходить только в тех местах, где уже возникла аномалия электромагнитного поля, одной молнии же недостаточно для открытия портала). Грозы в том мире бывают, Коровин вам это подтвердил. Вопрос: как часто они там бывают? Допустим, что нам хватит двух недель на то, чтобы отыскать Карпова с Курочкиным. А вот дальше — придется уже ждать ближайшей грозы. И тут уж как повезет. А если же у нас не получится проникнуть в параллельный мир, то и разговаривать не о чем. А вообще я верю, что у нас все получится. Не могу объяснить, почему, но верю...

Ковер-самолет, на котором летели герои нашего повествования, приземлился рядом с невзрачной на вид бревенчатой хибаркой с плоской черепичной крышей. Возле хибарки с важным видом прохаживался толстый рыжий кот.

— Привет, Рыжик, — Анисим ласково потрепал кота за ухом.

— П-р-р-ривет, — произнес в ответ кот.

Николай и Федька вздрогнули от неожиданности: говорящий кот. Или это им послышалось?

— Ну чего см-м-мотр-р-рите? — опять заговорил кот. — Котов никогда не видели?

— Федя, нам с тобой уже пора прекратить здесь удивляться чему-либо, — резюмировал Николай.

Из хибарки вышел древний, как мир, дед в кафтане защитного цвета.

— О-о-о, Анисим пожаловал. Неужто уже двадцать дней прошло?

— Прошло, Фрол, прошло, — отвечал Анисим.

— Да уж, быстро время бежит, быстро, — Фрол отбросил ладонью назад волосы со лба. — Ну давай, чего привез.

— Ага, — Анисим обернулся к Николаю и Федьке. — Я тут сейчас Фролу товар отдам, денежку получу. Да пойду на базар, куплю себе скатерку новую, и еще кое-что. А вам, думаю, надо сходить к придворному волшебнику Никитичу. Может быть, он поможет вам домой вернуться.

— А как к нему пройти, к этому Никитичу?

— Значит, сейчас пройдете туда, — Анисим показал рукой направление. — Пройдете через деревню, потом через базар. А за базаром начинается придворное поселение. Никитич живет в доме за номером семнадцать. Дом этот от вас по левую руку будет.

Николай и Федька шли по деревне. Деревня эта была достаточно колоритной. Дома здесь отличались разнообразием: попадались и бревенчатые избы, и соломенные хижины, и мазанки из глины. А вот заборов почти ни у кого не было. Практически, во дворе каждого дома бродили петухи, куры, утки, гуси и какие-то странные птицы, довольно крупные (с индейку), ярко-зеленой окраски, черноголовые, с длинным павлиньим хвостом. Может быть, это и были те самые пресловутые жар-птицы?

Деревня была очень густонаселенной. Хотя имела она протяженность всего-то около полукилометра, но по пути через нее до базара друзья повстречали человек сорок или даже может быть пятьдесят. Это были и мужчины и женщины разных возрастов: от юношей и девушек до дедушек и бабушек. Немало было и ребятишек разных полов. Мужики помоложе, в основном, занимались различными работами: кто косил траву, кто ремонтировал крышу, кто вскапывал огород (при помощи лошади и плуга). Женщины собирали яблоки и груши (это в июне-то???), развешивали белье на веревках. Попалась им навстречу одна девушка необычайной красоты, несущая на коромысле два ведра с водой (прямо картина маслом). Ну, а старички сидели на завалинках с блаженными лицами. Одним словом, жизнь в деревне бурлит. Ничего общего с деревнями из их реальности: заброшенные и заколоченные дома, кругом запустение и разруха.

Друзья остановились у колодца. Сегодня, так же, как и в предыдущие дни, стояла жара, и очень хотелось пить.

— Надеюсь, нас в колодце не поджидает какой-нибудь сюрприз в виде водяного или чего-нибудь еще?

Федька стал крутить за рукоятку колодца. И вот она — долгожданная вода в ведре. Прозрачная, как девичья слеза. Он, недолго думая, сделал несколько больших глотков из ведра.

— Ох, хороша! Холодненькая. Попробуй, — Федька протянул ведро Николаю.

— А ты уверен, что ее пить можно?

— А почему нет-то? — удивился Федька. — Вода ключевая, чистейшая. Ты же в Москве пьешь воду из-под крана. И думаю, что не всегда фильтрованную, гы-гы-гы. А это же никакого сравнения с московской водой не выдерживает.

— Ну, не скажи. Вода, прежде чем попасть в московскую квартиру, проходит несколько степеней очистки. Это первое. А второе: московская вода нам знакома, это самая обычная аш-два-о. А здесь что за вода? Мы же с тобой в волшебном мире, тут что угодно может быть. Например, выпьешь ты водички — и козленочком станешь. Кстати, Федь, — Николай сделал нарочито испуганное лицо, — у тебя, по-моему уже рога растут.

— А? Чего? — Федька выпустил ведро из рук, (толстая веревка, привязанная к ведру, стала быстро разматываться с ворота, и ведро с грохотом полетело обратно в колодец) и схватился за голову. — Где, какие рога? — тут он увидел, что Николай со смеху схватился за живот и понял, что его разыграли. — Шутить вздумал, блин? Рога могут только у тебя вырасти, ты ж женатый человек, а у меня, холостяка, навряд ли.

Николай перестал смеяться. Лицо его вдруг стало серьезным, и он многозначительно посмотрел Федьке в глаза:

— А ты уверен в том, что ты ДО СИХ ПОР холостяк?

— Не понял? — Федька выпучил глаза. — Ты, Колян, давай прекращай свои плоские шутки. Не смешно это, честное слово.

— А я сейчас вовсе и не смеюсь над тобой, — Николай продолжал смотреть в глаза товарища. — Ты знаешь, там, в 1985-м году, я встретил твою Светку.

— Что? — Федька вздрогнул и побледнел. — Светку? Малышеву?

— А у тебя была какая-то еще Светка? — Николай улыбнулся. — Да, Малышеву. На тот момент еще ученицу 5-го класса. И я провел с ней некоторую беседу...

В одном из домов деревеньки, через которую только что прошли Николай с Федькой, проживали муж с женой (обоим "перевалило" уже за пятьдесят). Мужчину звали Осип, а женщину — Мария. И была у них дочь Фекла, которой на днях исполнилось тридцать лет. Так уж получилось, что Фекла была толстой и некрасивой девкой, да к тому же еще и с довольно скверным характером. Неудивительно, что замуж ее никто брать не хотел. А возраст-то у нее уже был критический. Вообще, в этом мире, даже если девушке уже "стукнуло" двадцать пять лет, а она все еще была незамужней, считалось, что она "пересидела". А тут уже тридцать годков и абсолютно никакой перспективы.

И сейчас в то самое время, когда Николай рассказывал Федьке о своем разговоре со Светкой, вся деревенская семья: и Осип, и Мария, и Фекла — собирались на базар. Осип на повышенных тонах отчитывал свою дочь:

— Что ты опять это свое рабочее платье надела, а? У тебя что, нарядов больше никаких нет?

— Есть, — печальным голосом отвечала Фекла. — Только вот зачем оно мне это надо — наряжаться? Все одно — никто на меня не смотрит.

— Да потому и не смотрит никто, что ты, как пугало одеваешься, — Осип почти что кричал.

— А вот и неправда. Вовсе не поэтому, — возражала Фекла. — Я обычно всегда, когда ухожу из деревни, надеваю красивое платье. А что толку? Все равно никогда я замуж не выйду, — и она разревелась.

Мать бросилась успокаивать свою дочь. Прижала ее к груди и стала нежно гладить по голове.

— Ну-ну, дочурка. Не плачь, не плачь, не надо. Выйдешь ты замуж, непременно выйдешь. Просто не встретила еще пока суженого своего, видно не подошло просто еще время. Но ты его обязательно встретишь, надо только верить. Давай, одевай свое самое красивое платье, не спорь с отцом...

— Вот такие дела, Федор, — Николай вздохнул. — Так что твой статус холостяка на сегодняшний день под большим вопросом.

Федька угрюмо насупил брови.

— Зачем ты это сделал, Колян? — хриплым голосом проговорил он. — Кто тебя просил, а?

— Так тебе помочь хотел. А ты разве не рад?

— Ты знаешь, я привык свои личные дела решать самостоятельно. Понял? Са-мо-сто-я-тель-но. И потом, — Федька усмехнулся, хотя это было и неуместно, — как это вот ты представляешь себе такую диспозицию: допустим, что по результатам твоей беседы, Светка вышла за меня замуж, да? И получается, что уже несколько лет мы со Светкой вместе, — Федьку передернуло от того, что он сказал. — Но ведь по сути дела, она все это время была с каким-то другим Курочкиным, а не со мной. Я-то здесь зависаю и ни о чем не ведаю, правильно? А что там за жизнь у нее была со мной-другим (или все-таки не совсем со мной), откуда я про это знаю. И если я вернусь в наше время, то в какой же дурацкой ситуации я там окажусь. Страшно даже подумать. Ничего не знаю, ничего не помню, да?

— Что поделать, Федь. Изменения реальности порождают парадоксальные ситуации.

— Блин, как ты умно сказал, гы-гы-гы. Прямо, как настоящий писатель-фантаст.

— У меня ведь тоже не все просто может сложиться. Вдруг мой отец жив окажется?

— А-а-а, — Федька махнул рукой. — С другой стороны, будь оно что будет. Что мы с тобой паримся раньше времени? Все равно пока мы даже не знаем, как отсюда выбраться. А пока так, все эти изменения реальности для нас параллельны, гы-гы-гы.

Федька во второй раз извлек из колодца ведро с холодной водой. Жадно припал губами к ведру и стал пить. Долго пил, выдул почти полведра.

— Ну ты, Федь, даешь. Смотри, как бы у тебя мочевой пузырь не лопнул.

— Да чепуха. Сейчас жарко, у меня вся жидкость через пот выйдет, гы-гы-гы. Ну, пошли дальше, на базар на этот...

Первая, ближняя к деревне, часть базара была плодоовощной. Помидоры, огурцы, картошка, морковь, лук, чеснок, зелень, яблоки, груши, сливы, различные ягоды. В общем, практически стандартный набор российского рынка. Вот только продавцы одеты по старинной моде, товар размещен или в холщовых мешках или в плетеных корзинах. И нет ни кассовых аппаратов, ни весов.

Затем пошли ряды с крупами и с семенами. Потом последовал "молочный" отдел с молоком, маслом и сметаной. Что интересно, возле некоторых прилавков с молочной продукцией стояли коровы, привязанные к деревянным столбам, вбитым в землю, и лениво жевали траву, аккуратно разложенную вокруг столбов.

Мясные ряды. Свиные и телячьи тушки, мясо кур и уток, сало, а также яйца. Здесь же можно было купить и птичьи перья (очевидно для того, чтобы набить ими подушку?). Но в целом тоже ничего такого необычного.

А вот в хлебно-кондитерских рядах было чем полюбоваться. Здесь и румяные пироги, и калачи, и баранки, и лепешки. Печатные пряники (очень похожие на тульские), петушки на палочках, какие-то ни то пастилки, ни то цукаты.

У друзей прямо слюнки потекли при виде этих разнообразных вкусностей. Да вот только купить ничего не представлялось возможным — местных денег то у них в наличии не имелось. А здесь, к сожалению, хоть и сказка, но отнюдь не коммунизм, где все бесплатно. Покупатели расплачивались за товар монетами размером где-то с советский пятак, судя по цвету медными. А вот бумажных денег здесь что-то не наблюдалось.

Продавцы и посетители базара с некоторым удивлением посматривали на Николая с Федькой — все-таки их необычная для этого мира одежда не могла не броситься в глаза. Но народ здесь был видно не особо говорливый. Ни пока они шли по деревне, никто из местных не сказал им ни слова, ни здесь, на базаре, никто даже не подумал к ним обратиться.

За продуктовой частью пошли "промтовары". Здесь и одежду продавали, и обувь (преимущественно лапти). Можно было прикупить различную посуду (от обыкновенной металлической кружки до самовара), а также корзинки, веники, садовый инвентарь, инструменты, комоды со столами и табуретками и украшения.

Но единственное, что по-настоящему заинтересовало друзей на этом базаре, это волшебная лавка. Прямо на прилавке, фиолетовой краской, так и было написано "ВОЛШЕБНАЯ ЛАВКА". За прилавком сидел мужчина с длиннющей бородой, похожий на звездочета из сказок. Ну а на прилавке лежали: скатерти (ясное дело, что самобранки), коврики различных расцветок (ковры-самолеты), сапоги (наверное скороходы) и шляпы-цилиндры (невидимки???). Друзья остановились у прилавка.

— Скажите, пожалуйста, а вот это у вас шапки-невидимки? — Николай дотронулся рукой до одной из шляп.

Мужчина посмотрел на друзей, словно на психов из сумасшедшего дома.

— Ну да, невидимки, — в его голосе слышались нотки недовольства.

— А сапоги — скороходы, да? — это уже Федька задал свой вопрос.

— Вы что, из-за моря приехали? — мужчина погладил свою бороду.

— Можно сказать и так, — усмехнулся Николай. — Мы с большого света.

— Да ну? С большого света? Не врете?

— А вы посмотрите на нашу одежду. У вас что, так одеваются? Или вы думаете, мы на маскарад так вырядились, а? А можно шапочку примерить?

— Пожалуйста, — мужчина протянул Федьке шляпу. Тот повертел ее в руках и поднес было к голове, но потом в нерешительности снова опустил руки.

— Давай-давай, — подбодрил Николай приятеля. — Думаю, что это не страшнее, чем воду из незнакомого колодца пить.

Федька, немного еще поразмыслив, надел шляпу на голову и... исчез. У Николая от неожиданности отвисла челюсть. Он протянул руку туда, где еще мгновение назад стоял Федька. Почувствовал, что наткнулся на невидимую руку (во-всяком случае, ему показалось, что это была именно рука) и отпрянул назад.

— Гы-гы-гы, — послышался дурацкий гогот Федьки. — Ты меня не видишь, а я тебя вижу, гы-гы-гы.

И он снова появился словно из ниоткуда.

— Классная вещь, гы-гы-гы. Папаша, а сколько она стоит?

— Тридцать БЕРЕНДЕЕВОК, — ответил мужчина. — Но у нее есть срок действия — год.

— Вот блин. Все-то у вас имеет срок действия. А еще сказочный мир называется. Какая же это сказка, если все волшебство регламентировано? — Федька вернул шляпу продавцу. — Держите, все равно у нас денег нет.

Друзья двинулись дальше. Дальше продавали живность: коров, коз, лошадей, кур, гусей.

— Интересно, а тридцать берендеевок это много или мало? — задался вопросом Федька.

— Слушай, а давай мы спросим, сколько стоит, ну, например, корова. И тогда примерно определим, насколько дорогая эта шляпа.

— Точно, — Федька поднял вверх большой палец. — Колян, ты просто гений!.. Скажите, а почем у вас корова, — это он уже обратился к одному из торговцев скотиной.

— Три берендеевки, — ответил торговец.

— Спасибо, — Федька кивнул головой.

— Могу уступить за две.

— Да нет, не надо. Мы просто справки наводим.

— Чего вы наводите? — торговец широко раскрыл глаза.

— Просто интересуемся. Извините за беспокойство.

— До чего темный тут народ, — шепнул Федька на ухо Николаю. — Даже, что такое справка, и то не знают. Как они живут вообще? А шапка-то дороговата. Можно целых десять или даже пятнадцать коров купить за ту же цену, а? Или может здесь просто коровы дешевые?

И тут Федька задел локтем какую-то толстую невзрачную девицу, которая несла в руке корзину, доверху набитую яблоками. Девица вскрикнула и выронила корзину из рук. Яблоки покатились из корзины на землю, причем некоторые закатывались под прилавки.

— Ой, простите! Я вам сейчас помогу, — Федька опустился на корточки и стал собирать яблоки назад в корзину. Фекла, а это была именно она, присела напротив Федьки.

— Ничего, ничего. Это я сама виновата, я такая неловкая, — приговаривала она.

— Не переживайте так сильно. Вдвоем мы быстро все соберем. Ну, за исключением, конечно, тех яблок, которые укатились.

Фекла подняла голову и посмотрела на Федьку. "Какой видный мужчина", — подумала она. — "А одет как-то странно".

— А вы не местный? — спросила она.

— Нет. Я, как у вас тут говорят, с большого света. В гости к вам приехал.

— В самом деле?

— Да что же никто не верит-то, а? Да, в самом деле, — Федька положил последнее яблоко в корзинку, огляделся: больше яблок не было. — Ну вот и все. А что же это вы такие тяжести таскаете? И помочь вам некому, а?

— Почему некому? Сейчас батюшка мой подойдет, он где-то здесь неподалеку.

Фекла пристально посмотрела Федьке в глаза. Положительно, этот пришелец с большого света ей очень нравится. Но Федька отвел взгляд (он-то вовсе не собирался здесь крутить романы с местными девушками). Да и Николай, стоявший в сторонке, уже делал ему недвусмысленные жесты: мол, пора идти уже, хватит здесь рассусоливать.

— Меня зовут Фекла, — Фекла робко протянула Федьке руку.

— Федя, — Федька осторожно пожал руку девушки. — Ну, всего вам хорошего, приятно было познакомиться. А мне уже пора, дела...

Фекла смотрела вслед удаляющемуся Федьке, отчаянно жестикулирующему и о чем-то беседующему со своим другом. Уж не о ней ли?

"Эх, загулять бы с ним", — думала Фекла и тут же сама себе мысленно возражала. "А ты в зеркало посмотрись. Зачем ты ему ТАКАЯ нужна. Зачем???"

— Куда ты пялишься? — голос отца вывел Феклу из состояния оцепенения. — Все вроде бы мы купили. Пошли домой...

— Чего ты к девушкам пристаешь? — шутливо укорял Николай Федьку.

— Ничего я не пристаю. Я просто ей помог яблоки собрать и ничего больше, — оправдывался Федька.

— Ладно, ладно. Я видел, как ты смотрел на нее.

— Да ты чего прикалываешься что ли? — Федька сделал резкое движение рукой в воздухе. — Ты ее лицо вообще видел? А весит она наверно раза в два больше меня. Чтобы я да на таких девушек западал. Тем более что я уже почти женатый человек. Ну, — он неимоверно тяжело вздохнул, — надежду некоторую на это ты в меня вселил.

А торговые ряды тем временем закончились. За рядами простиралось поле. А за полем, вдалеке виднелись дома, напоминающие больше замки, как раз того самого придворного поселения, о котором им говорил Анисим. Поселения, где живет придворный волшебник Никитич.

Дом за номером семнадцать находился практически в самом начале поселения (если идти со стороны базара). Что интересно, дом выглядел достаточно скромно на фоне других строений этого населенного пункта. Как уже было сказано выше, дома поселения были очень похожи на замки (с башенками, черепичными крышами, подъемными мостами через рвы, металлическими воротами и пр.). Ничего общего с простыми домами деревни, через которую друзья уже прошли ранее.

А дом Никитича совсем не был похож на замок. Это был приземистый бревенчатый дом, отличающийся от своих деревенских собратьев пожалуй лишь чуть большими габаритными размерами в ширину и в глубину. Дом по всему периметру был окружен низеньким деревянным заборчиком, выполнявшим скорее декоративную, чем защитную функцию. Калитка в заборе была не заперта, вряд ли она вообще когда-либо закрывалась. Во всяком случае, ни засовов, ни петель под висячие замки, на ней не имелось ни с наружной, ни с внутренней стороны.

Двор дома просто утопал в зелени. Здесь росли и сосны, и ели, и березки, и какие-то еще деревья и кусты неизвестных пород. Практически, здесь был как будто бы уголок леса, или скорее лесопарка. Федька подошел к высокой ели, растущей недалеко от калитки.

— Вот с точно такой елочки и начались все приключения, — пробормотал он вполголоса. — Пошел я под елочку по нужде и... началось. До сих пор никак не могу домой вернуться. А ты, — он обернулся к Николаю, — тоже наверно отлить под елкой хотел?

— Да нет, покурить под нее встал, — ответил Николай. — Дождь лил, словно из ведра, а под елкой сухо. Кстати, вот сигареты скоро у меня уже закончатся. Тебе-то проще, ты некурящий.

— Ничего, — Федька улыбнулся своей широкой добродушной улыбкой. — И ты тоже здесь некурящим станешь. Здоровее будешь зато.

— Да я и так уже сократил свою норму потребления до трех сигарет в сутки.

— Три — это еще не ноль, — философски изрек Федька, подняв вверх указательный палец.

Тут из дома на крыльцо вышел... мужчина, довольно молодой, без усов, и без бороды, лет двадцати пяти-тридцати, одетый во все светлое — в белую рубаху и в кремовые штаны. Совершенно не похожий на волшебника. Во всяком случае, на такого волшебника, каким его обычно себе представляют.

— Здравствуйте, гости дорогие! — произнес волшебник Никитич. — Чем я могу быть вам полезен?

Придя домой, Фекла плюхнулась на койку и... разрыдалась. Встревоженная Мария подбежала к дочери и стала ее трясти за плечи.

— Что случилась, доча, что? — недоумевала она.

Но Фекла не отвечала, а продолжала рыдать, уткнувшись лицом в подушку.

— Да что ты к ней пристаешь, — буркнул Осип. — Хандра у нее очередная. Поплачет, да перестанет.

Мария метнула на мужа недовольный взгляд.

— Молчу, молчу, — Осип развел руками и вышел из комнаты.

Фекла, наконец, перестала рыдать и присела на кровать, продолжая всхлипывать. Мать обняла ее за талию.

— Так что случилось, радость моя? Может тебя кто обидел, а?

— Нет, никто меня не обижал, — Фекла, казалось, снова разрыдается.

— А что ты тогда плачешь?

— Ма-ама-а-а, — жалобно протянула Фекла. — Мне очень понравился тот мужчина. С большого света.

— Мужчина? С большого света? Это тот, что помог тебе яблоки собрать?

— Да-а-а, — и Фекла снова упала на кровать и заплакала...

Николай, Федька и Никитич сидели на скамейке возле дома придворного волшебника. Здесь, под тенью деревьев, было не так жарко. Вообще, весь этот зеленый островок у дома номер семнадцать создавал атмосферу умиротворения. Ласковый теплый ветерок еще больше усиливал эту атмосферу. Только что друзья обрисовали Никитичу свою "ситуэйшн", и теперь слово было за ним. Но Никитич не торопился с ответом. По его лицу было видно, что он думает.

Затем Никитич поднял руки вверх и сделал ими в воздухе какое-то замысловатое движение. Тотчас же у него в руках возникла здоровенная толстая книга, в кожаном переплете, перетянутая ремнями. На обложке книги были изображены какие-то странные символы, знаки, чем-то напоминающие иероглифы. Никитич положил книгу себе на колени и стал листать ее, напряженно вглядываясь в пожелтевшие от времени страницы. Николай и Федька так же напряженно смотрели на самого Никитича.

Придворный волшебник листал книгу минут пять, может быть чуть-чуть больше. Но эти минуты показались друзьям целой вечностью.

— Понятно, — произнес наконец Никитич. Захлопнул книгу, при этом из под нее вырвалось наружу облако пыли, положил ее рядом на скамейку (тяжелая, в руках просто так не подержишь). Опять покрутил в воздухе руками — книга исчезла.

— Что, понятно? Мы обречены здесь остаться? — спросил Федька.

Николай незаметно показал товарищу кулак, мол: чего городишь, надоел уже со своим черным юмором. А Никитич ответил с улыбкой:

— Я прошу меня извинить за задержку. Я не так давно стал придворным волшебником. И никогда не имел дело с выходцами из большого света, в силу своего юного возраста. Последний раз к нам оттуда приходили лет тридцать назад, когда меня еще даже на свете не было. Нет, я не могу сказать точно, что вы обречены. Шанс вернуться в ваш мир у вас есть. Вам можно сказать, в некоторой степени повезло.

— Повезло???

— Да, повезло, — Никитич кивнул головой. — В том смысле, что вы попали к нам в удачное время. Почему в удачное? Потому что портал в ваш мир можно открыть только раз в году. Это происходит в день так называемого высокого солнца.

— Высокого солнца? — Федька почесал затылок.

— Может быть, день летнего солнцестояния? — догадался Николай. — В нашем мире это, по-моему, 21 июня. А сегодня у нас какое число? Вроде бы 20-е. Но это по нашему календарю, а у вас тут как?

— А у нас тут значит почти так же, как и у вас. День высокого солнца наступит послезавтра. Это последний день четвертого месяца.

— Но, позвольте. Четвертый месяц, это ведь апрель, нет? — Федька опять потянулся ладонью к своему затылку.

— Как вы сказали? Апрель? Я никогда не слышал раньше такого слова. И слово "июнь" тоже слышу в первый раз. У нас в году восемь месяцев. И они так и называются: первый, второй, третий и так далее. В каждом месяце по сорок пять дней.

— То есть в году у вас получается триста шестьдесят дней? — Николай перемножил в уме сорок пять на восемь. — Как у нас почти. Так что мы должны сделать в день этого высокого солнца, чтобы вернуться?

— Вы должны сделать следующее: прийти в то самое место, где вы очутились, когда попали сюда. Это нужно для того, чтобы вы вернулись в то же место своего мира, где вы находились и откуда попали к нам. Потом вы должны дождаться того часа, когда солнце будет в наиболее своей высокой точке. И как только это произойдет, вам надо произнести заклинание и трижды обернуться вокруг себя в направлении часовой стрелки.

— Заклинание? А какое?

— Сейчас, — Никитич щелкнул пальцами и... на скамейку упал белый бумажный конверт. Он протянул конверт друзьям. — Здесь в конверте текст заклинания. Вскроете конверт, когда наступит время для прочтения заклинания, то есть послезавтра в полдень. Но учтите, заклинание должен произнести КАЖДЫЙ из вас.

— Ага, спасибо, — Николай взял конверт, сложил его пополам, потом еще раз пополам и засунул его в карман брюк. — А скажите пожалуйста, вот вы же волшебник, да? А можете нам продемонстрировать, ну, показать то есть, что-нибудь такое... Ну, волшебное что ли. Ну что вы умеете там делать, а?

Никитич на мгновение задумался. Потом поднял голову вверх и развел руки в сторону. И на ясном до того небе возникла темная тучка. Тучка зависла над домом Никитича, и из нее полился дождик...

Осип сидел на крылечке и лузгал семечки, выщипывая их из соцветия подсолнуха. Из дома вышла Мария и подсела к мужу.

— Хандрит? — спросил Осип.

Мария вздохнула:

— Хандрит. Понравился доче тот мужик, который ей на базаре помог с яблоками.

— Это такой здоровяк, одетый по чудному?

— Да. Фекла говорит, что он ей сказал, что прибыл с большого света.

— Иди ты, — удивился Осип. — А я уж думал, что ворота из того мира перестали открываться. Ну так, а зачем ей понадобился мужик с большого света? Что у нас своих мужиков нет что ли?

— Каких "своих"? — воскликнула Мария. — Кто же нашу дочь замуж взять захочет? Она ж ни лицом не вышла, ни фигурой.

— Да знаю я, — Осип в сердцах отшвырнул от себя головку подсолнуха. — Хотели бы — давно уже взяли. Нет, в нашей деревне искать жениха бесполезно. Разве что в соседних деревнях в очередной раз "порыться".

— А знаешь, у меня появилась интересная мысль, — вкрадчивым шепотом произнесла Мария. — А что если нам к Аглае за помощью обратиться?

— К Аглае? — Осипа передернуло. — Да ты в своем уме? Она же колдунья.

— Вот именно, что КОЛДУНЬЯ. Она может приготовить какое-нибудь ПРИВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ. И если его выпьет тот, кто понравится нашей Фекле, то он в нее влюбится.

— Нет, — Осип отстранился от жены и замахал руками. — Ни за что я не пойду к Аглае. Не возьму грех на душу, не проси даже.

— А ты хочешь, чтобы наша дочь незамужней осталась? На всю жизнь? И мы с тобой так и помрем, внуков не дождавшись, да? Греха он не хочет на душу взять. Какой честный, вы поглядите только на него, — Мария поднялась с крыльца и ушла обратно в дом, при этом громко хлопнув дверью...

— Что делать будем? — спросил Федька, едва друзья вышли от Никитича.

— Как что? — Николай удивился. — Будем ждать дня высокого солнца. Придем на нашу лужайку и...

— Я не про то, — перебил Федька Николая. — Что мы будем делать до того момента, как этот день наступит? К Анисиму пока вернемся?

— Я думаю, что да, — после некоторого раздумья ответил Николай. — Здесь нам кантоваться наверно нет никакого смысла. Отсюда до лужайки приличное расстояние. А от дома Анисима — близко. По твоим насечкам мы довольно быстро дотуда доберемся. Ну, в конце концов можем попросить Анисима, чтобы он нас проводил.

Внезапно из-за кустов на дорогу выскочил... волк. Обыкновенный серый волк. При виде друзей он злобно оскалился, показав свои острые клыки. Николай и Федька замерли на месте.

— Как думаешь, он нас загрызет, а? — сострил Федька.

— Очень смешно, очень. Мне кажется тикать пора.

— Да ты чего, он тогда точно за нами погонится. И думаю, что догонит нас без особого труда, гы-гы-гы.

Но волк развернулся и, не спеша, потрусил к полю в сторону базара. Друзья завороженно смотрели ему вслед, почему-то, будучи не в силах оторвать от него глаз. Словно это был не волк, каких полно в лесах средней полосы России, а например, какое-нибудь сказочное чудо-юдо.

И когда расстояние между друзьями и волком достигло где-то ста метров, волк остановился и прижался к земле. Раз, и на земле уже лежит не волк, а... человек — мужчина, одетый по-деревенски. Мужчина поднялся с земли, и не оборачиваясь, пошел к базару.

— Оборотень, — прошептал Николай.

— Еще немного, и у меня крышняк поедет от всех этих чудес, — также шепотом проговорил Федька.

Анисима они встретили при выходе из базара. Или, точнее, при входе, если смотреть со стороны от деревни. В руке у него была котомка с... неизвестно чем. Наверно с товарами, купленными им на базаре. С новой самобранкой и прочим.

— О, а я думал, что ждать вас теперь буду. Я уже готов отправляться назад. Помог вам Никитич?

— Помог, еще как. Если все получится, то послезавтра домой вернемся, — ответил Николай.

— Вот и ладненько. А сейчас вы ко мне?

— Ну, если ты не возражаешь, то к тебе.

— Да ну что вы. Почему я должен возражать?

Ковер-самолет Анисима, свернутый в рулон, стоял, прислоненный к стене хибарки Фрола. Анисим поставил котомку на землю, развернул ковер и торжественно произнес:

— Ну, в добрый путь!..

Ковер-самолет с тремя пассажирами на борту уже был готов взмыть в воздух, когда вдруг к хибарке подбежал запыхавшийся Осип.

— Анисим, стой! Подожди! — Осип остановился у ковра и немного отдышался. — Послушай, ты к себе летишь?

— Да, Осип, к себе, — Анисим утвердительно кивнул головой.

— Слушай, возьми меня с собой, а? Мне к Аглае заскочить надо.

— Садись.

— Благодарствую, — Осип сел на ковер-самолет и протянул ладонь для рукопожатия Николаю и Федьке, — Осип, будем знакомы.

— Очень приятно, Николай!

— Федор!..

Во время полета, Осип украдкой разглядывал Федьку: как-никак будущий зять. А тот с абсолютно беспечным видом смотрел вниз.

"Сидит и даже не подозревает, какая ему участь уготована", — думал про себя Осип. "Хорошо, мужик здоровый. Будет у меня впахивать по полной. А то одному уже тяжело стало хозяйство вести"...

— Ну вот и все. Ловец молний на месте — сказал Александр.

Полчаса назад Александр и Сергей прибыли к уже знакомому им прудику рядом с платформой "Лесная". И только что они закрепили на верхушке обуглившейся и расколотой, на прошлой неделе после удара молнии, но все еще стоявшей на своем месте елки, длинный металлический стержень (практически, это была телескопическая штыревая антенна). А вообще они захватили с собой две такие антенны — вторую антенну планировали взять с собой в параллельный мир, чтобы использовать ее там. А первая пусть остается здесь, на елке. Зачем тратить время на ее демонтаж?

А до этого им предстояла довольно тяжелая беседа с Трощинским. Генерал не хотел отпускать своих подчиненных в неизвестность, поэтому ни в какую не подписывал их заявления об отпусках. Но все же Александру и Сергею удалось убедить Трощинского в том, что им, благодаря штудированию соответствующей литературы, удалось найти верный способ, не только, как попасть в параллельный мир, но и как затем выбраться из него. Хотя конечно, это было неправдой.

Оба сотрудника Спецотдела посмотрели на небо. С востока надвигалась темная туча. Есть шансы, что грозовая. Сегодня день выдался более-менее теплый. Здесь, за городом, было просто прекрасно. Александр и Сергей сидели на берегу пруда и смотрели на его водную гладь. На цветущие кувшинки, на водомерок, скользящих по воде, словно фигуристы по льду, на белых чаек, "нарезающих круги" над прудом, в поисках рыбки.

— Не знаю, как вам, Александр Николаевич, а мне вот как-то даже не верится, что мы сейчас отправимся из этой красоты в какое-то там другое измерение, — задумчиво произнес Сергей.

— Если у нас получится, — хмыкнул Александр. — Да, ты знаешь, Сереж, не обращайся ко мне по имени отчеству, на "вы", не надо так официально.

— Ну, как же, субординация.

— Да перестань ты. Какая тут может быть субординация. Мы с тобой же получается не на службе, а в отпуске, — Александр рассмеялся. — Тебе сколько лет?

— Тридцать три. Будет в июле.

— Тридцать три, — повторил Александр. — Отличный возраст. Возраст Христа.

— Получается так. Жениться уже пора.

— Думаешь, пора?.. А вот мне уже сорок три. Но знаешь, Сереж, я довольно поздно женился. В тридцать девять лет. Большинство моих бывших одноклассников и однокурсников переступили порог ЗАГСа гораздо раньше меня. Но едва ли не половина из них, спустя какое-то время, опять пришли в ЗАГС. На этот раз уже, чтобы подать документы на развод. Вот так-то. Нет, я вовсе не хочу тебя убедить в том, чтобы ты оставался холостым до тридцати девяти лет, — Александр помотал головой. — Ни в коем случае. Но и спешить с этим делом не стоит. Ну, не стоит здесь принимать скоропалительных решений.

— А вы в тридцать девять лет женились удачно?

— Да, — слово "да" Александр произнес так уверенно, словно бы вогнал гвоздь в стену. — Если бы ты только знал, как я сильно люблю свою жену Аленушку. Она у меня просто золотая женщина. И мне стоило ждать до тридцати девяти лет, чтобы встретить именно ее. И я ни на миг не пожалел, да и надеюсь что никогда не пожалею о своем выборе. А два года назад она подарила мне замечательного сына Мишеньку. И ты знаешь, он похож одновременно и на меня, и на Аленку. Смотришь на него и видишь черты, как свои собственные, так и черты своей любимой жены. Голубые глаза мои, нос Аленкин, губы мои, лоб Аленкин, брови мои, уши Аленкины и так далее. А сейчас вот Алена с Мишенькой в деревне. И если бы ты знал, Сереж, как мне их не хватает, как я скучаю по ним!

Сергей с удивлением заметил, что глаза его начальника повлажнели.

— Александр Николаевич, а может быть вы все же здесь останетесь, а? А я уж как-нибудь один постараюсь справиться.

Александр положил ладонь Сергею на плечо.

— А не ты ли мне сегодня утром в моем кабинете говорил: "А я верю, что у нас получится"? Так чего же тогда ты сомневаешься?

— Говорил, но если честно, то это была скорее бравада с моей стороны. Как можно верить в удачный исход операции, если ты даже не представляешь себе, в каких условиях она будет происходить?

— Бравада, говоришь? Ну, тогда послушай меня. Знаешь, есть у меня один знакомый экстрасенс. Так вот он предсказал мне, что у меня будет две внучки, и я обязательно доживу до их рождения. А стало быть, мне не суждено сгинуть в небытие. Во всяком случае, в ближайшие лет двадцать-двадцать пять, как минимум.

— Экстрасе-е-енс? — недоверчиво протянул Сергей.

— Да, и у меня нет никаких оснований не верить ему. За семь лет, что мы с ним знакомы, он еще НИ РАЗУ не ошибся. Он предсказал мне и встречу с Аленкой (даже имя моей будущей жены назвал), и рождение сына, и повышение по службе, и угон моей машины в прошлом году предсказал. Предсказал даже, что меня сосед сверху зальет, так оно, к сожалению и случилось. Полгода назад позвонил мне и сказал, что в ближайшие пять дней у меня ожидается "пополнение кошелька". И что ты думаешь? Через три дня мне зарплату подняли. Ну а когда он мне сообщил, что в начале июня этого года в Москве пойдет снег, тут уж я ему конечно не поверил. Ну, в самом деле, что за бред: снег в июне. И что? Помнишь, 2 июня-то и в самом деле снег пошел. Кстати, ты посмотри, — он показал пальцем в сторону удаляющейся тучи. — Ну неужели, дождя не будет, а?

— Вот сейчас ваш экстрасенс бы наверно вам сказал: пойдет дождь или нет.

— Да уж. Он в этом плане куда точнее нашего Гидрометцентра будет. Блин, Сереж, и прекрати мне наконец уже "выкать"... А я еще знаешь, что подумал: если нам удастся открыть окно в тот мир, то не сможет ли этим окном после нас воспользоваться кто-нибудь посторонний? Каково время жизни окна в параллельный мир?

— Если мыслить логически, то оно совсем непродолжительное.

— Логически? А где ты здесь видишь логику?

— А логика здесь такая: если это окно или дверь, как кому больше нравится, образуется лишь только после удара молнии, то значит для его существования необходима сильно наэлектризованная атмосфера. А такая атмосфера будет сохраняться совсем недолго. Может быть, это окно существует в течение двух-трех минут после грозового разряда. Ну, может, иногда больше, кто знает. Ну, мы будем надеяться, что никто за это время к елке не успеет подойти.

— То есть, понадеемся, как всегда на русский "авось", да? А если время жизни окна-двери на самом деле больше? И разряд провоцирует лишь само возникновение окна-двери. И, следовательно, окно-дверь, образовавшееся после удара молнии, на самом деле, будет существовать дольше, чем ты говоришь???

— Но вы же пытались тогда, на той неделе, проникнуть в параллельный мир после Карпова и Курочкина. Ничего же не получилось. Хотя времени-то после их исчезновения прошло совсем мало: минуты три, не больше. Вы попали через то же окно только в прошлое, но не в параллельный мир. А значит, окно в параллельный мир, в отличии от окна в прошлое, уже успело "затянуться". Или я не правильно рассуждаю?

— Может быть и правильно...

Когда внизу показалась крыша избы бабушки Аглаи, Анисим трижды стукнул кулаком по ковру-самолету. Коврик стал опускаться вниз.

— Прилетели, Осип!

— Да, вижу я, — угрюмо буркнул Осип.

Ковер-самолет опустился на землю, на вытоптанную тропинку между деревьями, ведущую к избушке Аглаи. Осип сошел с ковра на тропинку.

— Спасибо, Анисим! Я твой должник.

— Да о чем ты, Осип, — махнул рукой Анисим. — Мне ж не сложно. Все равно в ту же сторону лечу. Так чего не помочь хорошему человеку? Может тебя и назад до деревни довезти? Далеко же.

— Да не надо. Сам как-нибудь потихоньку доковыляю, — Осип как-то не по-доброму усмехнулся, сжал ладонь в кулак и взметнул свой кулак вверх. — Бывай, Анисим. Удачи тебе...

— Чего ему у Аглаи понадобилось? — недоумевал Анисим, когда ковер-самолет снова поднялся в небо. — Уж не думал, что даже у Осипа с ней могут быть какие-то дела.

Николай молча пожал плечами. А Федька продолжал смотреть вниз на, казалось, бескрайнее зеленое море, образованное макушками лесных деревьев. И даже представить себе не мог, что этот угрюмый крестьянин Осип, которого они только что высадили у бабушки Аглаи (Бабы-Яги???) задумал.

Осип остановился перед избушкой. Она действительно стояла на гигантских каменных курьих ножках. Точь-в-точь, как в наших русских народных сказках. А возле избушки, под тенью темно-зеленых елок, в изобилии росли огромные красные мухоморы. На деревянном шесте перед домом сидел филин. Завидев Осипа, филин громко ухнул. Осип вздрогнул, а дверь избушки открылась, и на пороге показалась старуха, которая в отличие от избушки, вовсе не была похожа на свой прообраз. На прообраз Бабы-Яги из сказок. Она была одета во все черное. И волосы у нее, несмотря на возраст, были ослепительно черного цвета. Нос был вовсе не крючковатый, а скорее даже картошкой. Роста она было довольно высокого, где-то с метр восемьдесят. А в глазах, зеленых, как у кошки, у нее блестели зловещие огоньки. Видно было, что старушка энергичная.

— Здравствуйте, бабушка Аглая, — Осип не узнал своего голоса, он ему показался каким-то чужим.

— Здравствуйте, здравствуйте, коли не шутите, — приветствовала Аглая своего гостя противным скрипучим голосом. — Рассказывайте, с чем пожаловали?

— Я бы хотел купить у вас приворотного зелья.

— Это можно. Пройдемте со мной...

Едва войдя в сени, Осип сразу почувствовал затхлый запах, какой обычно бывает в непроветриваемых помещениях, и брезгливо поморщился. При тусклом свете свечи, вставленной в канделябр, висящий на стене сеней, он разглядел пучки каких-то трав, свисавших с потолка, бутыли с жидкостями разных цветов непонятного происхождения и предназначения, ступки с порошками и кореньями и деревянные сундуки, в которых хранилось... что?

— Ждите меня здесь. В избу я вас пустить не могу. Там у меня КОЛДОВСКАЯ КОМНАТА, посторонним туда входить нельзя...

Не прошло наверно даже двух минут, как Аглая вернулась в сени. В руках она держала небольшой стеклянный пузырек емкостью не более двухсот миллилитров. Пузырек наполовину был заполнен какой-то мутной желтоватой жидкостью. Аглая протянула пузырек Осипу. Тот взял его и поднес к глазам.

— Это — приворотное зелье?

— Да. Это отвар из травы-приворотницы, зверобоя, бузины и калины. Проверенное средство, можете не сомневаться. Вы для себя зелье покупаете?

— Нет, для дочери.

— Ясно. А знаете, как пользоваться?

— Откуда же мне, темному крестьянину об этом знать, — вздохнул Осип.

— Тогда слушайте меня внимательно. Пусть ваша дочь при встрече со своим парнем, которого она хочет приворожить, предложит ему выпить... да чего угодно. Хоть чаю, хоть квасу, хоть чего еще. Никакой разницы нет. Так вот, в этот напиток, ваша дочь должна непременно добавить этого зелья.

— А сколько зелья добавлять?

— Хоть каплю, хоть весь пузырек. Результат все равно будет. Просто если она добавит каплю, то парень в нее влюбится дней через десять-двенадцать. А если парень выпьет все содержимое пузырька, то влюбится почти сразу же.

— Понял. Значит, пусть все сразу добавляет. Тем более что этот... хм-м-м... парень такой здоровяк. Ему может капли и не хватить.

Аглая улыбнулась.

— Вес вашего парня, так же, как и рост, не имеют значения. К тому же приворотница придает зелью горький вкус. Если ваша дочь даст этому парню, скажем кружку кваса, и выльет туда весь пузырек, то... парень может все это просто выплюнуть. И тогда я уже не могу обещать результата.

— Понял. Сколько стоит ваше зелье?

— Две берендеевки...

Вечерело. День постепенно уступал свое место ночи. И опять Николай, Федька и Анисим после сытного ужина, приготовленного новой скатертью-самобранкой, сидели на завалинке. Николай с Федькой выпили все же хлебного вина, которое было воспроизведено еще старой скатертью. Оно оказалось очень даже ничего себе. А учитывая то, что придворный волшебник Никитич вселил в них надежду на возвращение домой, настроение у друзей было приподнятым.

— Слушай, Анисим, — спросил вдруг Николай, вглядываясь в ясное небо, готовое усыпаться яркими звездами. — А у вас здесь вообще дожди-то бывают когда-нибудь?

— Бывают. Но обычно в начале года или в конце. Тогда и холоднее становится. А в середине года — редко.

— А снег у вас тут выпадает?

— Что? Какой еще снег?

— Понятно. Больше вопросов нет.

В это же самое время Александр Голубев и Сергей Черемных также смотрели на небо через лобовое стекло голубевской "Тойоты". А небо стало заволакивать тучами. И вот, наконец-то послышались первые раскаты грома. Сверкнула молния, но пока еще далеко. Но вот грохочет все ближе и ближе.

— Александр Ник... Саш, а как ты думаешь, какова вероятность того, что молния попадет в нашу антенну?

— Да кто же его знает? В Останкинскую телебашню в год попадает до тридцати молний, то есть довольно часто. Но там высота, не сравнимая с нашей. Хотя, здесь мы тоже имеем ОДИНОКО стоящий высокий объект, который вполне может привлечь внимание молнии.

— А вот я еще думаю. Вот допустим образовалась в облаках молния, ударила в антенну. Ну я понимаю, что это очень мощный электрический разряд, что амплитуда тока такого разряда очень высока, составляет до нескольких тысяч ампер. Вот у моего соседа по даче в прошлом году молния ударила в телевизионную антенну на крыше. Так высокий разряд через кабель "прошил" телевизор и ушел в электросеть. Телевизор естественно вышел из строя, а сетевая вилка телевизора припеклась к контактам розетки так, что ее пришлось вырывать с силой. Хорошо, что на даче были установлены "пакетники", а то бы дача могла сгореть. Ну, здесь мне понятны физические процессы. Но почему при ударе молнии открывается дверь в параллельный мир???

— Не пытайся во всем найти объяснение с точки зрения законов физики, Сереж. Тем более что ты работаешь в Спецотделе. А наш отдел как раз и занимается НЕОБЪЯСНИМЫМИ явлениями. Необъяснимыми ни логически, ни физически, ни технически — никак. А что, природу образования здесь же, в этом самом месте, окна в прошлое, разве можно объяснить? Так же, как и сам факт путешествия во времени. Хотя, профессор Нефедов тебе здесь может быть что-то и объяснит. А вообще, ты знаешь...

Александр не успел закончить свою мысль, потому что как раз в этот момент в антенну на елке ударила молния. Елка загорелась.

— Есть! — закричал Сергей. — Ну что, пошли проверять?

— Пошли. Одеваем рюкзаки с нашим барахлишком и пошли. Не забудь только вторую антенну взять.

Александр и Сергей вышли из "Тойоты", предварительно нацепив на себя дождевики, достали из багажника рюкзаки с необходимой амуницией, надели их на плечи и двинулись в сторону горящей елки. Дождь перешел в проливной, поэтому елка не разгоралась, а скорее наоборот.

— Доконали мы елочку окончательно, — проговорил Сергей, едва они подошли к горящему пока еще дереву и... исчез.

Александр встрепенулся.

"Сработало", — подумал он про себя. — "Похоже, Серега уже ТАМ. А почему же я все еще ЗДЕСЬ? Или уже время жизни окна закончилось?"

И тут у него в глазах потемнело. Точно так же, как во время перехода в 1985-й год и обратно.

И вот Александр стоит на полянке. На той самой, где несколькими днями ранее оказались Николай с Федькой. И вот, его коллега Сергей, здесь же стоит. Уже скинувший мокрый дождевик и собирающийся снять ветровку.

— А здесь как-то жарковато, Саш. Ты не находишь?

— Нахожу, — Александр тоже стянул с себя дождевик. — Слушай, а включи-ка пожалуйста анализатор. Посмотри, что он покажет в режиме определения количества переходов.

— Сейчас, — Сергей извлек из рюкзака анализатор, тот самый который сотрудники Спецотдела на прошлой неделе брали с собой на операцию по нейтрализации окна в прошлое. Выбрал на нем необходимый режим и посмотрел на дисплей.

— Знаешь, показывает "2". То есть вроде как двое человек сюда проникли. Я и ты.

— Стоп, как это двое? А как же Карпов с Курочкиным?

— Нет, ты не путай. Они попали сюда через другое окно. Через то, которое уже давным-давно "затянулось". А через это новое окно только мы с тобой успели перейти.

— Да? — Александр вопросительно посмотрел на Сергея. — Ну что же, придется в очередной раз поверить на слово твоим логическим рассуждениям. О, смотри-ка шалашик стоит. Может быть в нем наши "попаданцы" обитают, а?

— Может быть. Но это было бы обидно. Так быстро их найти. Без поисков и приключений.

— Да ну их эти приключения. В данном случае, чем их меньше, тем лучше, — возразил Александр.

Они подошли к шалашу.

— Узнаю стиль архитектора Курочкина, — Александр первым заглянул внутрь шалаша. Ох, как же он надеялся, что Николай с Федькой находятся внутри него. Ему, в отличие от Сергея, совсем не хотелось ни поисков, ни приключений в этом сказочном мире. Но... шалаш был пуст.

— Эх, черт, — Александр щелкнул пальцами. — Нету никого. Значит, сбудется твоя мечта, Сереж. И нам предстоят поиски. Хотя, может быть, они просто отошли куда-нибудь? И должны сюда вернуться? Знаешь, я предлагаю нам разместиться здесь. Ну, во всяком случае, до утра. А то уже темнеет, и сейчас нам предпринимать что-либо по меньшей мере бессмысленно. Ты чего, Серег?

Александр заметил, что Сергей замер на месте и уставился куда-то вперед... А там, на полянку выскочила белая лошадь с золотой гривой. И эта ее грива светилась в темноте (ну, если быть точно, то почти уже в темноте) ослепительно ярким светом. Но еще более необычно было то, что на голове у лошади... красовался рог. Лошадь остановилась всего в нескольких десятках метров от шалаша и стала бить копытами о землю. Из-под ее копыт при этом вылетали искры, светящиеся нежно-голубым цветом. Затем лошадь громко заржала, заставив сотрудников Спецотдела вздрогнуть, и поскакала в сторону леса. И двигалась она совершенно бесшумно, потому что ее копыта во время движения... совершенно не касались земли. Лошадь, как будто парила над землей, пусть и на очень низкой высоте. Наконец, она скрылась в лесной чаще, высыпав напоследок на полянку огромную горсть светящихся искр, которые через несколько мгновений погасли.

— Это что за коняшка такая? — пробормотал Сергей.

— Не знаю. Кто там был в сказках, а? Сивка-бурка какая-нибудь.

— А разве у Сивки-бурки был рог на голове?

— Да нет вроде бы. А может быть, Пегас?

— Так Пегас вроде с крыльями должен быть. Что-то мне как-то немного не по себе. Уж больно как-то здесь все...ну, как сказать... непонятно что ли.

— Сказочно, наверно стоит сказать. Да, здесь уже я боюсь, никаких логических объяснений ничему быть не может. Вспомни, что нам Коровин рассказывал. Ладно, пошли в шалаш.

В шалаше Александр и Сергей сбросили свои рюкзаки, достали из них спальные мешки и продукты для ужина. В том числе термос с горячим чаем. Александр подобрал с пола шалаша обрывок оберточной бумаги. Понюхал ее.

— Похоже это от краковской колбасы осталось. Ну, Курочкин эту колбасу с собой из 85-го года забрал. И видимо, наши "попаданцы" ее тут доели. А потом... А чем они тут питались потом? Слушай, а посмотри-ка внизу это не ореховые скорлупки?

— Ага, они самые... А тут еще похоже и очистки от грибов.

— Значит, ребята здесь не голодали, — сделал вывод Александр.

— Думаю, что нет. Иначе бы мы здесь сейчас обнаружили два трупа. Шутка.

— Да уж, Сереж. Черный у тебя юмор. А куда же интересно наши герои пошли? На разведку, местность исследовать?

— А тебе бы не захотелось поисследовать? Скучно же все время в шалаше сидеть.

— Скучно, — согласился Александр. — Только мир-то этот не совсем обычный. Здесь надо быть очень осторожным, предельно осторожным. Мало ли с чем или с кем здесь столкнуться можно. Это не времена моего детства, где можно с удовольствием прогуляться и предаться ностальгическим воспоминаниям. А тут, черт его знает, что тут есть. Будем надеяться, что "попаданцы" не очень далеко отсюда ушли. А то наши поиски могут затянуться на о-о-очень неопределенное время...

На следующее утро, после завтрака, Анисим решил провести уборку своего жилища. Достал веник и начал подметать внутри избы. Николай и Федька вызвались ему помочь. Николая Анисим попросил прибраться с тряпкой на запылившихся антресолях, а Федьку — выбить коврики.

И вот Федька, развесив все три коврика, имеющихся в наличии у Анисима, на толстой прочной бельевой веревке, натянутой между двух деревянных столбов во дворе дома (ковер-самолет, по словам Анисима, чистить и выбивать было не нужно, он обладал, выражаясь современным языком, функцией самоочистки) взял в руки плетеную выбивалку, напоминающую теннисную ракетку, и приступил к своему нелегкому занятию.

Внезапно со стороны леса послышался какой-то шорох. Федька насторожился и прервал работу. Было похоже, что какой-то зверь продирается сквозь деревья, и сейчас должен выйти (выбежать) к дому Анисима. Но из леса на лужайку вышла... Фекла. В руке у нее была та же самая корзина, из которой вчера на базаре просыпались яблоки. Удивленный, если не сказать больше, Федька вытер носовым платком пот со лба и подошел к девушке.

— Здравствуйте... Фекла, если мне не изменяет память. Какими судьбами вы оказались в этой глуши?

Фекла, немного пришедшая в замешательство, но ликовавшая в душе (ликовавшая от того, что встретила Федьку ОДНОГО, а это значительно упрощало ее задачу), отвечала:

— Здравствуйте, Федя! Я очень рада видеть вас. А сюда я просто за грибами пришла, здесь такие чудные грибы растут, только здесь. Вот посмотрите, — Фекла продемонстрировала Федьке содержимое своей корзины. Она была наполнена белыми грибами-боровиками.

— Здорово! Хороший урожай, — Федька поднял вверх большой палец. — Только сколько же времени вы потратили на то, чтобы добраться сюда? До вашей деревни отсюда далековато. И неужели только здесь можно насобирать таких боровичков?

— Меня подвезли. На летающем коврике.

Феклу действительно "подбросил" до места на ковре-самолете Никодим. Тот самый, который повстречался Николаю, Федьке и Анисиму, когда они летели в царство-государство. Пешком бы она еще нескоро досюда добралась бы, Осип вчера "доковылял" до дома уже практически к рассвету. Никодим согласился за небольшую мзду (за одну берендеевку) подвезти Феклу к месту назначения. Точнее сказать, Никодим высадил Феклу метров за триста от избушки Анисима. Фекла, чтобы "соответствовать легенде", побродила по лесу и набрала грибов. Никодим же остался на месте дожидаться возвращения Феклы. Естественно, "во все детали операции" Никодим посвящен не был.

— А-а-а, подвезли, — Федька понимающе покачал головой. — Ну, тогда совсем другое дело.

— Федь, а вы не желаете испробовать моего кваску? Сама готовила.

— Кваску? Ну, в принципе, можно.

Фекла развязала котомку, которая висела у нее на плече, и достала оттуда какой-то глиняный сосуд цилиндрической формы, закрытый крышкой, и такой же глиняный стаканчик (или скорее кружку). Открыла крышечку у сосуда и стала наливать его содержимое в стаканчик-кружку. В сосуде действительно был квас. Самый что ни на есть обыкновенный хлебный квас. И действительно этот квас Фекла приготовила сама. Но в сосуд она предварительно добавила приворотное зелье бабушки Аглаи. Причем, она не приняла к сведению советы Аглаи и добавила в квас сразу все содержимое пузырька с зельем, все сто миллилитров. Глиняный стаканчик-кружка вмещал в себя порядка четырехсот миллилитров. Именно такое количество кваса (не больше и не меньше) было налито в сосуд. Фекла естественно в душе надеялась, что Федька выпьет всю кружку и влюбится в нее мгновенно, как и обещала Аглая. Поэтому и решила "не мелочиться". Ну, а уж если Федька выпьет и не весь квас, а пусть даже только его часть... Ну, тогда она, Фекла, подождет. Будет ждать столько, сколько нужно. Да, вкус у кваса, по всей видимости, теперь уже не тот. Но все-таки относительно большое количество именно кваса в напитке может быть чуть смягчит этот терпкий и горький вкус приворотницы. А вдруг Федька возьмет, да и одним махом все выпьет, а уж потом почувствует горечь во рту. Но дело уже будет сделано.

— Пожалуйста, — Фекла протянула Федьке стаканчик.

Тот, к огромной радости Феклы, сделал сразу три или четыре больших глотка, опустошив стаканчик примерно на треть. Затем сморщился и проговорил:

— Горьковатый какой-то.

— Пейте-пейте. Просто в квас добавлена одна целебная травка, которая излечивает от многих болезней, из-за нее и горько. Это такой рецепт.

— Да? От многих болезней, говорите? — Федька сделал еще несколько глотков.

Теперь стаканчик был уже опустошен на две трети. Фекла просто-таки ликовала — отличный результат. Но тут... из избы вышел Николай.

— О, вы только посмотрите, Федя уже здесь свидание девушкам назначает! — воскликнул Николай. Он, конечно, узнал Феклу. И так же, как и Федька несколькими минутами ранее, очень удивился тому, что Фекла оказалась здесь, посреди леса, вдали от своей родной деревни.

— Да вот понимаешь, тут Фекла за грибами ходила и сюда вот зашла. — На лице у Федьки выступил румянец. Было видно, что он смущен.

Николай подошел поближе и поздоровался с Феклой:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — Фекла отчего-то сразу напряглась и засобиралась в дорогу. — Ну, я наверное пойду. Пора мне, меня уже заждались наверно.

Она хотела забрать у Федьки стаканчик, но Федька вдруг произнес:

— Кстати, Коль. Вот тут Фекла кваском угощает. Не хочешь попробовать? Думаю, такого кваса ты никогда еще не пил.

Фекла вздрогнула, ее лоб мгновенно покрылся испариной. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Федькин приятель выпил ее кваса. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!!! Зачем ей нужно, чтобы в нее влюбился еще и этот мужчина? Нет, он ей вовсе не нужен. А Федька уже передал стаканчик с квасом в руки Николая.

Николай внимательно изучал содержимое стаканчика, словно пытался принять решение: пить этот квас или не пить. Но Фекла вовсе не собиралась пускать ситуацию на самотек и полагаться на волю случая. Она взяла свою котомку и сделала вид, что собирается забросить ее себе на плечо. При этом она как можно ближе придвинулась к Николаю и... как бы невзначай ударила котомкой по стаканчику. Николай выронил стаканчик из рук, и весь квас вылился в траву.

— Ой, простите меня! — Фекла всплеснула руками. — Простите, пожалуйста.

— Да ладно вам, — Николай махнул рукой. — Пустяки, дело житейское.

Фекла быстро спрятала стаканчик и сосуд в котомку, взяла в руки корзинку с грибами и побежала в лес, приговаривая на ходу:

— Мне пора, меня ждут, пора мне...

— Слушай, Коль, эта девица по-моему невменяемая, — Федька пожал плечами.

— А по-моему, она на тебя запала.

— Чего-о-о? — Федька выпучил глаза. — Да ты думаешь, вообще, что говоришь?

— Думаю, потому и говорю. С какого перепуга она сюда приперлась, ты как думаешь?

— Говорит, за грибами. Типа, только здесь такие грибы классные растут, гы-гы-гы.

— И ты поверил этому, да? А мы с тобой возле полянки, помнишь, грибов насобирали? Ничуть не хуже, чем у этой девки в корзине. Лес огромнейший, а ее именно сюда потянуло. Так что, здесь все с ней ясно. Пора тебя быстрее домой отправлять, пока тебя эта Фекла в оборот не взяла...

Александр и Сергей проснулись из-за просто-таки оглушительного свиста.

— Что это? — попытался перекричать свист Сергей, но у него это не получилось.

Александр только развел руками. Сотрудники Спецотдела вылезли из шалаша. На полянке никого не было видно, свист раздавался из леса, причем он становился все сильнее и пронзительнее. Еще немного, и казалось, от него могут лопнуть барабанные перепонки в ушах. Но свист неожиданно прекратился. А с березы, стоявшей на краю леса, вниз спорхнул... мужчина маленького роста, лохматый, с всклокоченной бородой с длинным ножом в руке. А одет он был... в олимпийский костюм, на котором были написаны четыре большие буквы "СССР".

— Вот это да, — Сергей от удивления раскрыл рот. — Что это за тип такой?

— А может, это какой-нибудь опустившийся олимпийский чемпион? Случайно попавший сюда, так же, как и мы. Но у него в руке нож. А это не есть гуд.

А мужичок приблизился к Александру и Сергею, играючи перебросил ножик из правой руки в левую, затем из левой руки в правую, и... улыбнулся, показав свои страшные гнилые зубы.

— Здравствуйте, люди добрые, — проговорил мужичок сиплым голосом, и лезвие его ножа зловеще блеснуло.

— Здорово, коли не шутишь, — Александр тоже улыбнулся, но улыбка получилась натянутой. — Ты кто такой будешь?

— А что, не догадался? Иль ты не из наших краев, а? Неужто не признал Сеньку-Соловья?

— Соловья? — Александр нахмурился. — Так это ты свистел, да?

— Саш, похоже это прототип Соловья-разбойника, — шепнул Сергей на ухо Александру. — Ну, которого еще Илья Муромец замочил.

— Видимо, не до конца замочил.

— Что вы там шепчетесь, а? — Сенька-Соловей сделал еще несколько шагов вперед. Теперь его от сотрудников Спецотдела отделяло расстояние не более двух метров.

— Да это мы так, о своем. Не бери в голову, Сень, — а вот у Сергея улыбка получилась, причем не менее угрожающая, чем у Сеньки-Соловья.

Видно было, что Сенька-Соловей немного растерялся от небывалой наглости двух мужчин, которые по идее, зная его, пусть даже только понаслышке, должны были дрожать от страха, словно осиновые листья. А Александр повторил свой вопрос:

— Это ты свистел?

— Я, а кто ж еще? — Сенька-Соловей переводил взгляд то на Александра, то на Сергея. — Ну вы, это, давайте-ка сюда все, что у вас есть ценного и проваливайте подобру-поздорову, пока целы.

Разбойник в очередной раз перекинул нож из одной руки в другую и обратно и скорчил необычайно злобную рожу. А Александр и Сергей... рассмеялись. Совершенно растерявшийся Сенька-Соловей сделал еще два шага вперед, естественно не выпуская ножик из рук. И тут Сергей быстрым молниеносным режущим движением нанес удар ребром своей ладони по правой руке Сеньки-Соловья в районе лучезапястного сустава. Нож вылетел из руки разбойника и упал в траву. Затем последовал другой удар: кулаком в челюсть. Сенька-Соловей повалился на спину. Александр и Сергей перевернули его, уткнув лицом в землю, и заломили ему руки за спиной.

— Серега, тащи сюда веревку, я его придержу, — Александр незлобно пнул ногой разбойника по пятой точке. — И он теперь будет абсолютно безоружен: ножа у него уже нет, ну а свистеть, я надеюсь, без пальцев рук он не сможет.

Сергей скрылся в шалаше и через несколько секунд выбежал оттуда с мотком веревки. Сотрудники Спецотдела связали руки Сеньке-Соловью и аккуратно поставили его на ноги. Александр поднял с земли нож, оброненный разбойником, и приблизил его к лицу Сеньки-Соловья.

— Ну что, Сеня? Добаловался?

— С ФСБ шутки плохи, — с нарочитой угрозой в голосе процедил Сергей и слегка ткнул Сеньку-Соловья ладонью в живот. Однако Сенька-Соловей застонал так, словно его ударили неимоверно сильно.

— Ну, ну, не притворяйся, — Александр похлопал разбойника по плечу. — Скажи лучше, как ты дошел до жизни такой, а?

— А вы меня не убьете?

— Вообще, надо бы конечно тебя пристрелить. Судя по всему, немало ты тут зла добрым людям причинить уже успел.

— Я больше не буду. Клянусь, не буду, — и Сенька-Соловей снова застонал.

— Что, Сереж, поверим на слово этому голубчику?

— А я бы его пристрелил, — Сергей подмигнул Александру. — Какой от него прок, только вред один.

— Да? Ну, пожалуй, ты прав. Неси ружье.

— А-а-а! — завопил нечеловеческим голосом Сенька-Соловей и хотел было броситься наутек (ноги-то у него связаны не были), но Александр поставил ему подножку. Разбойник опять оказался лежащим на земле.

— Клянусь, я больше не буду. Свинопасом стану или трубочистом, не буду больше разбойничать. Не буду, а-а-а! — Сенька-Соловей отчаянно замолотил пятками по земле.

— Ладно. Так уж и быть. Отпустим тебя, мы сегодня добрые. Только ответь нам, пожалуйста, еще на один вопрос: откуда у тебя взялась эта одежда?

— Эта одежда?.. Ну, где-то лет пятьдесят назад, а может даже поболее, стащил я ее с одного мужика. Видимо, мужик был с большого света. Одежка-то странная, не нашенская. А тут давеча, мои портки да рубаха порвалися, ну я и решил эту одежку на себя надеть. А что такое СССР мне неведомо.

— С большого света, — задумчиво повторил Александр. — Иными словами, из нашей реальности. Наверно так, да? А СССР — это была Великая и Могучая Страна. Тебе, брат, и не снилось. Только вот, к сожалению, нет больше никакого СССР.

Александр присел на корточки. Ему вспомнилась его недавняя "командировка" в Советский Союз 1985-го года. Перед его глазами поплыли картины, довольно отчетливые: вот они с Николаем выходят из электрички на станции "Серп и молот". Вот их взору предстает уже не существующий металлургический завод, давший название станции. Вот они идут по старой Рабочей улице, подходят к уже снесенной пятиэтажке, в которой когда-то жил Николай. Вот разговаривают с его соседом, дядей Геной. Мальчуган во дворе с кубиком Рубика... старая голубятня. Вот они на территории их родной 396-й школы, видят их учителя географии Бориса Михайловича с кожаным портфелем в руке. Вот он, Александр, звонит самому себе домой из советского телефона-автомата. А вот вытаскивает из земли острый металлический штырь, тем самым спасая своего приятеля Леху Концевого от неминуемой смерти. А вот они с Николаем уже возле пятиэтажки Александра. Кошка Мурка на подоконнике... фикус... газеты и журналы. Вот их одноклассница Светка Малышева выходит из подъезда. А вот они сидят на трубе и пьют кефир, закусывают булочками. Милицейский УАЗик... песня "Айсберг"... мороженое в стаканчике... плакат "Летайте самолетами Аэрофлота"... Да, все это было. И это было в Советском Союзе — РОДИНЕ Александра...

Ковер-самолет Никодима, везущий своего хозяина и Феклу, только что пролетел над рекой, и сейчас пролетал над лесом. Никодим был не очень весел: у его матери начались серьезные проблемы со здоровьем (именно поэтому он и ездил к Аглае — за снадобьем для матери, когда его повстречали Анисим и Николай с Федькой). И пока это снадобье не очень-то сильно помогало. А Фекла же наоборот была весела — такого хорошего настроения у нее не было, пожалуй, с детства. Еще бы: наконец-то она выйдет замуж. За мужчину, который ей очень нравится.

Осталось лишь чуть-чуть подождать. Подождать, когда зелье бабушки Аглаи начнет действовать. Федька выпил две трети зелья. Эта доза вроде бы ближе к мгновенному результату. Значит, очень-очень скоро Федька станет ее!!!

Великодушно отпустив на все четыре стороны Сеньку-Соловья, пообещавшего исправиться и встать на путь истинный, Александр и Сергей, так же, как и Николай с Федькой несколько дней назад, стали "прочесывать" ближайшие окрестности. Насобирали и орехов, и ягод, и грибов. Подивились при виде незнакомых им птиц. Некоторые породы деревьев, растущих в лесу, также не были знакомы сотрудникам Спецотдела.

Но если Николай и Федька во время своих поисков в лесу нашли речку, то Александру и Сергею повезло меньше: они вышли к лесному болоту. Это было довольно мрачное место. Здесь уже не слышалось пение птиц, а воздух стал каким-то затхлым, гнилым. Зловещая тишина стояла над этим местом, солнечные лучи сюда совсем не проникали, и, вообще говоря, было жутковато. Трава под ногами сменилась мягким зеленым мхом.

Здесь в изобилии рос и тростник, и камыш (хотя наверно правильнее сказать, рогоз), и осока. Поверхность болота была покрыта зеленой тиной, а над самим болотом стояла легкая синеватая дымка, напоминающая дым от костра.

Посреди болота возвышался валун довольно приличных размеров. И на этом валуне спиной к Александру и Сергею сидело какое-то странное человекоподобное существо с серой морщинистой кожей. Услышав шаги сотрудников Спецотдела, существо оглянулось. Александр и Сергей увидели длинную вытянутую морду существа с узкими желтыми глазами, длинным, как у Буратино, носом, толстыми зелеными губами и малюсенькими ушками на голове, напрочь лишенной какой-бы то ни было растительности.

Александр и Сергей инстинктивно прижались боками друг к другу, словно им грозила какая-то опасность. Но существо похоже само испугалось сотрудников Спецотдела, издало глухой мычащий звук и сигануло с валуна в болотную пучину. В том месте болота, где исчезло существо, образовалась воронка, свободная от тины.

— Водяной? — задумчиво проговорил Александр.

— А водяные разве такие?

— Кто их знает, какие они. А может быть это, какая-нибудь болотная кикимора?

— Да уж. Воистину неизведанный мир.

И тут из недр болота послышалось мычание. У Александра и Сергея мурашки побежали по коже.

— Так обычно воет выпь, — еле слышным голосом произнес Александр.

— Да, а еще говорят, что так воет Собака Баскервилей, — Сергею вспомнилась экранизация романа о Шерлоке Холмсе.

— Думаю, нам надо поменять район поиска. Даже если наши "попаданцы" здесь проходили, то вряд ли они бы захотели форсировать болото. Они бы просто увязли здесь.

— А вдруг они здесь и увязли? И мы их теперь никогда не найдем, — Сергей сделал трагическое лицо.

— Сереж, если ты будешь дальше продолжать юморить в таком же черном стиле, то я тебя выгоню из своей группы.

Сотрудники Спецотдела рассмеялись.

Лишь только к вечеру Александр и Сергей наткнулись на насечки на деревьях, сделанные Федькой. Недолго думая, решили следовать по этим насечкам. И через десять минут вышли к избушке Анисима. Но, естественно, не стали сразу выдавать себя, они же не знали, кто в этой избушке живет. Тем более, что они уже успели убедиться из собственного опыта в правоте слов Александра о том, что в этом мире надо быть очень осторожным.

Спрятавшись за частоколом, окружавшим дом Анисима, сотрудники Спецотдела, немного посовещавшись, решили, что один из них попробует постучаться в дом, а второй пока останется снаружи. Опять возникла вечная проблема: кому идти к избушке, а кому остаться. И тут до них раздался звук скрипящих дверных петель — очевидно было, что открылась дверь избушки. А затем послышались голоса, точнее два голоса. Один из голосов Александр узнал: он принадлежал Николаю Карпову. Голос у его бывшего одноклассника был довольно веселым, это вроде бы хорошо — значит, не страдает здесь человек.

— Серега, это наши. Можем выходить, — с этими словами Александр направился ко входу во двор. Сергей последовал за ним...

Николай, действительно пребывавший в приподнятом настроении, мечтательно смотрел на белые кучевые облака, плывущие по небу, и пытался, как в детстве, определить, на что эти облака похожи. Вот это облако явно напоминает сапог, а вот то похоже на бабочку, а вот это на...

— Здравствуйте, господа хорошие! — послышался вдруг голос, заставивший Николая вздрогнуть и опуститься с небес на землю. А на земле он увидел Александра Голубева и еще какого-то парня лет тридцати на вид, стоящих в нескольких метрах от избушки, напротив них.

— Сашка! — воскликнул Николай. — Какими судьбами?

— Ну, как какими? Надо же вас с господином Курочкиным, наконец-то домой вернуть.

Александр обменялся рукопожатиями с Николаем и Федькой, заметив, что последний какой-то задумчивый и, в отличие, от своего приятеля, не очень то весел, точнее даже, совсем не весел. Также, пожал руку Анисиму и представил всем своего подчиненного Сергея Черемных.

— Ну что же — официальная часть закончилась. А теперь давайте озвучим наши и ваши планы на будущее, — резюмировал Александр...

"Совещание" закончилось лишь ближе к одиннадцати вечера по московскому времени. Анисим уже ушел в избушку спать. А Николай рассказал об их с Федькой приключениях в этом мире (Федька же продолжал пребывать в каком-то нетипичном для себя состоянии задумчивости и практически не проронил ни слова, ограничиваясь в-основном, междометиями). Естественно рассказал об их походе к Никитичу и о заклинании, которое они должны произнести в день высокого солнца, то есть завтра, чтобы попасть назад, в свою родную реальность.

Ну, а Александр, в свою очередь, рассказал о штыре-антенне, при помощи которой сотрудники Спецотдела оказались в параллельном мире, и при помощи которой, соответственно собирались вернуться обратно. Естественно уже вместе с "попаданцами".

— Ну вот видишь, Саш. Получается, что зря вы с Серегой старались сюда проникнуть. Мы и так бы уже завтра в свое время вернулись, — с лица Николая улыбка не сходила. — Тем более что здесь гроз с молниями век в обед не дождешься. Со слов нашего гостеприимного Анисима, дожди здесь бывают в начале или в конце года. А сейчас — середина. И, как мы поняли, в середине года дожди бывают здесь о-о-очень редко. А если даже и случится какой-то редкий дождь, то будет ли он с грозой — это вопрос.

— Редко, говоришь? — Александр погрустнел. — Это плохо. А вдруг ваше заклинание не сработает?

Николай вмиг перестал улыбаться.

— А почему это оно не сработает? — спросил он.

— Ну вот ты, человек с высшим образованием, во что больше веришь: в научные методы или в какие-то там заклинания? Нет, понятно, что здесь сказочный мир и все такое прочее, но все-таки.

— Хм-м-м. Ну, если вдруг заклинание не сработает, тогда придется нам ждать конца года. А это немыслимо долго.

Федька же при этих словах, казалось... воспрял духом и расправил плечи. Но потом почему-то опять поник головой.

— Федь, ты что заболел? — Николай озабоченно посмотрел на своего товарища.

— Да нет, Колян. Все в порядке. Устал немного просто. Пошли спать, а? — с этими словами Федька встал с завалинки и ушел в дом.

— Что с ним такое? В депрессию что ли здесь впал, а? — недоумевал Александр.

— Да вроде, до вечера нормальный был. Не знаю даже, что с ним стряслось, — Николай пожал плечами. — Хотя с другой стороны, там, в нашем времени, изменения для него могли произойти? Могли. И он точно не знает, какие именно. Вот может потому и напрягся.

— Ну что ж, вполне допустимо, — согласился Александр. — Пойдем-ка мы тоже на боковую...

Федька, никогда ранее не жаловавшийся на бессонницу, в эту ночь долго не мог заснуть. Он все думал. И думал, как ни странно о... Фекле. Вроде теперь она ему уже казалась вовсе и не такой уж и невзрачной. Вроде даже как и привлекательной.

"Фекла на самом-то деле и не такая уж страшная, как мне показалось при первой встрече", — думал Федька. — "Толстенькая? Ну да. Так хорошего человека и должно быть много.... Стоп, Федь, а как же Светка? Она ведь лучше всех на свете? Да, лучше всех, в том числе лучше Феклы... Но Фекла-то тоже ничего, правильно?.. Вот сейчас вернусь домой и забуду эту Феклу. Забуду Феклу? А это у меня получится? А может быть мне вообще здесь остаться??? Да нет, как это, здесь остаться? Мой дом там, а не здесь. Там у меня мама, друзья, работа... А здесь Фекла... Ну и ладно. Маюсь я по Светке, также и по Фекле буду маяться. А может быть и не буду".

Да, приворотное зелье Аглаи уже СТАЛО ДЕЙСТВОВАТЬ. Но пока еще не достигло своего максимума.

И вот четверо пришельцев с большого света: Николай Карпов, Федор Курочкин, Александр Голубев и Сергей Черемных стоят на полянке, с которой началось их знакомство со сказочным параллельным миром. Стоят уже со всеми своими вещами, готовые переместиться в 2017-й год. Анисим, вызвавшийся их проводить, стоит в сторонке неподалеку. Солнце уже находится в своей высшей точке — время читать заклинание.

— Так, — Николай вскрыл конверт, в котором лежала бумажка с текстом заклинания. Развернул ее. — Елки-палки, да тут полная белиберда написана. Вот послушайте:

— Асым, брик, мовен, грип

Примен, барым, мовен, блекус

Тропен, грип, пимен, лапис

Брик, мовен, копен, асым.

— Действительно, бред какой-то, — Александр согласно кивнул головой. — Кстати, Коль, а почему ты до сих пор здесь, а? Ты же заклинание прочитал.

— Так надо же еще три раза вокруг своей оси повернуться. Сейчас, я кстати это сделаю.

— Лады, только ты бумажку здесь оставь. А то улетишь в 2017-й год, а мы тут останемся. Мы же текста-то не знаем. И придется нам здесь ливней с грозами до конца года дожидаться.

— Ага, — Николай передал бумажку Александру и трижды обернулся вокруг себя. Но... никакого перемещения за этим не последовало — он продолжал оставаться на полянке.

— Ну? — Александр нахмурился. — Не действует?

— Погоди. А может быть мне надо было СРАЗУ после прочтения заклинания оборачиваться? А я тут стоял и лясы с вами точил. Сейчас еще раз попробую. Ну-ка, Саш, верни мне текст пожалуйста.

Николай еще раз прочитал заклинание и снова сделал три оборота вокруг своей собственной оси. Но снова у него ничего не получилось. Затем Александр повторил все эти же действия — и у него тоже ничего не вышло. Попробовал Сергей — по-прежнему, без результата.

— Черт, обманул нас этот волшебник проклятый, — Николай в сердцах сплюнул в траву.

— Да, как говорится, факир был пьян и фокус не удался, — Александр с надеждой, правда очень слабой, посмотрел в небо. — Придется грозы дожидаться.

— А может быть мы просто неправильно текст произносим? — подал голос Сергей.

— Как это, неправильно? — возмутился Николай. — Что же мы, читать что ли не умеем? А написано здесь все вполне разборчиво, печатными буквами.

— Ну, я не знаю, может быть его надо произносить с каким-то особым акцентом.

— Да ну ты что, с каким еще акцентом, — Николай явно был разозлен. — Разве что в тексте ошибка какая-то содержится. Только вот кто это теперь кроме Никитича сможет определить?

— Ладно, в общем, ваше заклинание оказалось фикцией, — Александр хрустнул пальцами. — Значит, все же не зря мы с Сергеем здесь оказались. Будем выбираться отсюда по нашей схеме.

— Это ты виноват, — Николай никак не мог успокоиться. — Это ты накаркал. Все говорил вчера: "а вдруг не сработает, а вдруг не сработает". Вот оно и не сработало. Мысли же материальны, если ты не знал.

— Ладно. Хорош базарить. Давай теперь лучше думать, что дальше делать... Слушай, а может быть у вашего Никитича имеется какое-нибудь заклинание, с помощью которого можно попытаться молнию вызвать?

— А ведь точно, — погрустневший было Николай вновь поднял голову. — Насчет заклинания не знаю, а вот дождь вызывать Никитич умеет. Он нам с Федькой это у себя продемонстрировал. Правда, без грозы, но... Анисим, — он обратился к Анисиму, — скажи, а Никитич может молнию создать? Ну, в смысле грозовую молнию.

— Может быть и может, кто ж знает. Вообще, Никитич, много чего должен уметь, — ответил Анисим. — Во всяком случае, его предшественник умел.

— Ну тогда вопрос ясен, как дважды два, — Николай хлопнул себя ладонью по лбу. — Мы сейчас опять идем к Никитичу, приводим его сюда, вы устанавливаете здесь свою штыревую антенну, а Никитич вызывает молнию. Молния бьет в антенну и — вуаля, мы дома.

— Как ты быстро решения принимаешь. Прямо стратег какой-то, — засмеялся Александр.

— Только Никитич вряд ли сюда задаром явится, — сказал Анисим. — Надо будет ему заплатить, тогда он может быть согласится.

— Заплатить? — Александр вопросительно уставился на Анисима. — А чем?

— Здесь имеют хождение берендеевки. Это местная денежная единица, — ответил вместо Анисима Николай.

— Ага. Ну, хорошо. А есть у нас эти самые берендеевки?

— Есть немного, — ответил Анисим. — Надеюсь, что Никитич, с нас дорого не возьмет.

— Ну, мы с тобой рассчитаемся, не переживай, — Николай дружелюбно похлопал Анисима по плечам. — А ты не отвезешь нас к Никитичу, а? Пожалуйста, Анисим.

— Отвезу. Чего ж не отвезти.

— Анисим, я еду с тобой, — вдруг сказал Федька. — Ты оставишь меня в вашем царстве-государстве. Я не хочу возвращаться домой.

Александр с Сергеем раскрыли рты от неожиданности. А Николай, икнув, пощупал лоб Федьки.

— Вроде бы не горячий, — произнес он. — Так ты чего, Федь, с ума что ли сошел? Как это ты не хочешь возвращаться?

— Мне нравится Фекла, — выпалил Федька. — Я буду жить с ней.

— Вот это да-а-а, — протянул Николай. — Вот это номер. А как же Светка Малышева? Возможно, что теперь твоя супруга, а?

Федька покраснел и потупил взор. Все-таки зелье еще подействовало не до конца.

— Да, наверно я что-то не то сказал. Извините. Полетели к Никитичу.

— Нет уж, друг мой. Я полечу без тебя. Тебе вредно по местным деревням разгуливать. Уж больно ты влюбчивый. Останешься здесь, а Сашка с Серегой проследят за тобой. Никто не возражает против такого расклада?

— Ну ты же уже и так все решил, стратег наш, — усмехнулся Александр. — Ты уже тут стал командовать даже офицерами Спецотдела ФСБ, не говоря уже о штатских лицах... Ну, на самом деле, ты мыслишь правильно. Ты уже в этом царстве-государстве был, дорогу к Никитичу знаешь. Анисим будет, так сказать, твоим водителем. А Федьке там и в самом деле, делать нечего. Ну, а нам с Сережей ничего не остается, как дожидаться вас здесь. Да присматривать за гражданином Курочкиным...

— Что же ты, Федя, здесь совсем морально разложился, а? — с такими словами Александр обратился к Федьке, как только ковер-самолет с Николаем и Анисимом скрылся из виду. — Ведь раньше же за тобой такого не наблюдалось. Неужели это на тебя сказочный воздух так подействовал?

— Не знаю, — буркнул Федька. — Понравилась мне там, в деревне, одна девушка и все тут, гы-гы-гы. Сердцу не прикажешь.

— Ну нельзя же быть таким бабником, Федь. Возьми себя в руки.

— Беру, беру, — Федька обхватил свое туловище руками, а затем вдруг встрепенулся и побежал в сторону леса, крича на ходу:

— Пошли вы все к черту! Будете мне указывать, где и с кем мне жить. Это мое личное дело, понятно вам?

— Стоять! — Александр бросился догонять Федьку, который, несмотря на свои внушительные габариты, бежал довольно резво.

Сергей оказался проворнее всех. Он догнал Федьку, но тот, развернувшись, с размаху засветил ему кулаком в лицо. Сергей упал, а Федька побежал дальше. Но споткнулся о какой-то камешек, потерял равновесие и ударился лбом о дерево. Искры посыпались из глаз Федьки, а сзади на нем уже в буквальном смысле этого слова повис Александр.

— Ну, Федор, это тебе с рук не сойдет. Нападение на работника Спецслужбы при исполнении им служебных обязанностей — это особая статья.

— Мне плевать на все ваши статьи, — прорычал Федька, пытаясь освободиться от профессиональной хватки Александра.

Но на помощь к Александру уже подоспел Сергей. Вдвоем они заломили Федьке руки точно так же, как день назад Сеньке-Соловью. Но если Сенька быстро скис и сдался, да и был он в общем-то совсем не атлетического сложения, то гигант Федька продолжал сопротивляться. Сотрудникам Спецотдела пришлось его крепко связать и отнести в избушку...

— Теперь у меня будет синячище на пол лица, — Сергей потер место контакта своей физиономии с кулаком Федьки. — Саш, а может быть ну его, этого Курочкина. Пусть он идет к этой бабе своей, чего мы тут с ним нянчимся?

— Да нет, ты что, Сереж, мы не имеем права с ним так поступать. Мы ОБЯЗАНЫ доставить Федьку в 2017-й год. А там уж он пусть крутит свои романы направо-налево, если ему совесть позволяет. Мы не можем запретить ему быть бабником. Но пусть он им будет там, у нас...

Никитич легко согласился еще раз помочь пришельцам с большого света, но, как и предполагал Анисим, за деньги. Сперва он предложил за свои услуги три берендеевки. Николай посмотрел на Анисима: тот слегка мотнул головой, мол, дороговато. Поторговавшись, сошлись на сумме в две берендеевки. Что называется, ударили по рукам, "завели" ковер-самолет — и в путь.

— А почему же заклинание не сработало? — спросил Николай у Никитича, пока они летели.

— Сложно сказать, — Никитич пожал плечами. — Может быть, в мою волшебную книгу закралась ошибка. Какое-нибудь слово заклинания написано неправильно. А может быть, оно действует только при определенных условиях, которые мы не учли, поскольку их не знаем. Это все надо проверять. Я, конечно же, могу проверить, почему заклинание не сработало, но... солнце-то уже не в высокой точке. Теперь опять надо ждать целый год. А где, кстати, ваш товарищ? Тот, который Федя?

— Федя? — переспросил Николай. — Да он что-то совсем того. Влюбился здесь в какую-то вашу деревенскую девушку Феклу и теперь вообще не хочет покидать ваш мир.

— А-а-а, — Никитич понимающе улыбнулся. — Любовь у него значит?

— Ну, вроде того. Причем, что странно: уж больно внезапная любовь. Когда он ее встретил на вашем базаре в первый раз, то у него к ней не возникло абсолютно никаких чувств. Во второй раз, вчера, эта девушка сама к нам в гости пришла. Туда, к Анисиму. Но и после этой встречи Федя оставался к ней равнодушным. А вот к вечеру... что-то захандрил, затосковал. Стал вдруг ни с того ни с сего говорить, что Фекла ему нравится.

Никитич нахмурился.

— Действительно, странно. А скажите, пожалуйста, эта Фекла вчера случайно ничем Федю не угощала?

— Квасу дала ему выпить. А почему вы спросили? — Николай насторожился.

— Да знаете, по описанию очень похоже, что на вашего друга сделали приворот. Как будто бы ему дали приворотного зелья испить. Другое дело, откуда у девушки взялось это зелье? У нас его может приготовить только один человек.

Анисим, сидящий за штурвалом ковра, вдруг помрачнел.

— И это — бабушка Аглая, — утвердительно произнес он.

— Совершенно верно. Бабушка Аглая. Но вопрос, неужели за такой небольшой срок Фекла успела сходить к Аглае за зельем?

— Ее отец успел, — Анисим виновато взглянул на Николая. — Помните Осипа, которого мы тогда подвозили до Аглаи? Так вот он — отец Феклы. И, видать, тогда к Аглае за зельем и ездил.

— Проклятье! — выругался Николай. — Что же теперь делать-то? А срок действия у этого зелья есть?

— Нет, — Никитич покачал головой. — Человек, принявший это зелье, будет привязан к тому, кто на него заказал этот приворот, ВСЮ ЖИЗНЬ. Всю свою оставшуюся жизнь. Есть только один способ убрать действие приворотного зелья.

— Какой???

— Взять у бабушки Аглаи ОТВОРОТНОЕ зелье и дать его выпить Феде.

— Анисим, разворачивай к Аглае! Быстро! — закричал Николай так громко, что оба его попутчика вздрогнули...

Федька лежал в сенях, связанный по рукам и ногам. Конечно, по законам жанра, он сейчас должен был нащупать какой-нибудь острый предмет, перерезать веревки, связывающие руки, а затем уже при помощи рук освободить ноги. Но никакого острого предмета поблизости не было. А освободиться самостоятельно — невозможно, чекисты его надежно связали, крепко. И тут у Федьки в голове созрел коварный план. Но для его осуществления ему было необходимо дождаться возвращения Анисима и Николая. Собственно говоря, ему были нужны вовсе не они, а ковер-самолет. А сейчас же надо сделать вид, что он смирился с тем, что придется возвращаться домой, и с тем, что он никогда больше не увидит Феклу.

"Не так уж прост Федор Курочкин как вы думаете, ребята", — со злорадством подумал Федька.

— Эй, мужики! — закричал он. — Развяжите меня, я больше не буду.

В сени вошли Александр и Сергей. На лице последнего красовался внушительный фингал, и смотрел он на Федьку недобрыми глазами: видно было, что он с удовольствием разукрасил бы физиономию Федьки точно таким же образом.

— Что кричишь? — строго спросил Федьку Александр.

— Да вы меня того... Простите, мужики. Я что-то погорячился. Зачем мне и вправду сдалась эта Фекла, да и вообще весь этот мир. Дома-то оно лучше.

— Смотри-ка как запел, — Сергей сжал кулаки. — Саш, а можно я ему по морде дам? Ты только развяжи его.

— Не кипятись, Сереж, мы с тобой не должны опускаться до уровня обыкновенных хулиганов и дебоширов, верно?

— Да, наверно, не должны, — ответил Сергей после некоторого раздумья. Смерил Федьку ненавидящим взглядом, вышел из сеней и уже с улицы крикнул, — тогда я бы пока не стал его развязывать, пусть немного подумает над своим поведением.

Александр присел на табуретку, стоявшую в сенях, и посмотрел Федьке в глаза.

— Ну что, Федя, развязать тебя или сначала повоспитывать?

— Чего-о-о?

— Ну как Шурик в "Операции Ы" твоего тезку воспитывал. Или это не наш метод, а?

Федька не ответил. Ему, на самом деле, было все равно, станет с ним Александр проводить воспитательную работу или не станет. Его вообще уже мало интересовало все то, что будет с ним происходить здесь. Мыслями он весь был уже там, у Феклы. А все что здесь, это, как он надеялся, очень скоро останется для него в необратимом прошлом. Зелье уже окончательно затуманило его мозг.

— Ну ладно. Так уж и быть, освобожу тебя, — Александр достал из кармана брюк складной нож и перерезал им веревки, которыми был связан Федька.

Освободившийся Федька пошевелил руками, потопал ногами и произнес:

— Спасибо.

За дверью послышался шум. Это вернулись Николай и Анисим. С Никитичем и с отворотным зельем для Федьки. Зелье это досталось им БЕСПЛАТНО. Никитич сумел надавить на Аглаю, напомнив ей о кое-каких оказанных им ей ранее услугах. И та, в буквальном смысле, скрипя зубами, отдала им флакончик с зельем безвозмездно. И здесь уже с ее слов, результат должен был наступить СРАЗУ, даже если Федька выпьет только лишь половину флакончика.

Александр с Федькой вышли на улицу. Анисим как раз скатывал ковер-самолет в рулон. Федька жадными глазами взглянул на ковер, который был ему так необходим для осуществления задуманного. Николай незаметно обменялся многозначительным взглядом с Никитичем, тот еле заметно кивнул. Сергей, которому Николай уже успел рассказать о ситуации с "привороженным" Федькой, движением руки подозвал к себе Александра. Сотрудники Спецотдела отошли в сторонку, и Сергей, в свою очередь, рассказал обо всем Александру.

Николай осторожно подошел к Федьке и положил ему ладонь на плечо.

— Как себя чувствуешь, Федь?

— Да нормально вроде, — Федька изобразил улыбку. — Домой хочется, в наше время.

Недоумевающий Николай снова взглянул на Никитича. Никитич пожал плечами.

— Давайте уже в путь собираться, — Федька снова улыбнулся, на этот раз с некоторой ехидцей.

— Что же это, получается он без зелья в себя пришел? — шепнул на ухо Никитичу Николай.

— Такого не может быть, — также шепотом ответил Никитич. — Воздействие от приворотного зелья само по себе не проходит. Значит, мы ошибались. Никакого зелья ваш друг не принимал.

Анисим поставил рулон возле дома. Федька присел на завалинку.

— А чего мы ждем? — спросил он. — Давайте перекусим, да пойдем на нашу полянку...

Анисим, не без помощи своей волшебной скатерти, собрал покушать. Компания за столом в этот раз собралась довольно большая: сам Анисим, Николай, Федька, Александр, Сергей и Никитич. Пожалуй, никогда еще в этом доме не было столько много гостей. Правда, вот почему-то обстановка была какой-то скованной: в воздухе явно витало какое-то напряжение. Можно было конечно это объяснить волнением перед предстоящим переходом. Но, похоже, что дело было не в этом. Федька пытался шутить и со зверским аппетитом уплетал еду за обе щеки. Казалось, что вот он, нормальный и обычный Федор Курочкин. Просто немного сбившийся с пути и попавший под влияние женских чар Феклы. С кем не бывает? Но остальным сидящим за столом отчего то шутить не хотелось. Да и вообще разговаривать тоже.

Неожиданно Федька встал из-за стола.

— Пойду, отолью, гы-гы-гы.

С этими словами он вышел из избы. За столом на несколько секунд воцарилось молчание. Первым его прервал Николай.

— Схожу-ка я прослежу за ним. Хоть он и отошел вроде, но мало ли чего.

— Я с тобой, — Александр тоже встал...

Федька старался действовать как можно быстрее, прекрасно понимая, что после всех его "фортелей", доверия со стороны товарищей к нему заметно поубавилось. Это вообще было неимоверной удачей, что ему удалось выйти из дома одному, без сопровождающих. К счастью, его товарищи (теперь уже скорее всего бывшие товарищи) чуть ослабили свою бдительность. Но надолго ли? Скорее всего, скоро кто-нибудь из них тоже выйдет на улицу. Обязательно выйдет.

В мгновение ока Федька размотал ковер-самолет, сел на него, ударил по ковру кулаком три раза. На ковре появились поручни, но они ему не были нужны. Стукнул по ковру еще три раза, и ура, ковер поднимается вверх.

"Все, прощайте друзья-товарищи!" — ликовал про себя Федька. "Больше я вас никогда не увижу, теперь у меня начнется совсем другая жизнь, и будет совсем другой круг общения... Хотя Анисима и Никитича я возможно и буду иногда встречать, они же местные".

И тут на улицу из избы выскочили Александр и Николай. Ковер-самолет с Федькой не успел еще набрать большой высоты, поэтому Николай, подпрыгнув, смог зацепиться обеими руками за край ковра.

— Отпусти, Колян! — заорал Федька. — Отпусти, дурень, разобьешься!

— Не отпущу! Сажай ковер на землю немедленно, — пропыхтел Николай. — Вместе сюда попали, вместе и домой должны вернуться.

Из дома выбежали все остальные участники застолья. А в небе неожиданно возник... Змей Горыныч. Он летел на высоте, конечно же большей, чем ковер-самолет, но Федька запаниковал, схватился за руль ковра и резко повернул его влево. При этом ковер-самолет, до того поднимающийся вертикально, также полетел влево. А слева уже начинался лес. И ковер врезался в широченное дерево непонятной породы с диаметром ствола не менее метра с огромным дуплом внутри него. Федька с безумными воплями залетел в дупло, а ковер вместе с висящим на нем Николаем запутался в ветвях дерева. Змей Горыныч же спокойно полетел дальше, как ни в чем не бывало.

Александр, Сергей, Анисим и Никитич подбежали к дереву с дуплом.

— Коль, ты сам спустишься? — крикнул Александр, задрав голову вверх.

— Я постараюсь, — ответил Николай и начал потихоньку спускаться вниз по веткам. Благо, что веток у этого странного дерева было много, ими был покрыт весь ствол с самого низу до верху, и они были достаточно крепкие. Поэтому спуск с такого дерева не представлял особых затруднений.

— Лады, молодец! Так держать! А Федя чего там в дупле сидит и не вылазит? Ушибся что ли?

И тут послышался жалобный стон. И раздавался он внутри дерева, но не на высоте дупла, а... снизу. Александр приложил ухо к стволу — да, несомненно, стон шел оттуда. И издавал его ни кто иной, как Федька.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Александр. — А как он внизу-то очутился?

— У этого дерева пусто внутри ствола, — объяснил Анисим. — Оно так и называется — пустоствол. Поэтому ваш друг, попав в дупло, скатился вниз.

— Выньте меня отсюда, пожалуйста, — простонал Федька внутри дерева. Очевидно, услышал голоса.

— Этого еще не хватало, — Александр почесал подбородок. — Как же нам его оттуда теперь достать?

— Придется прорубать ствол. Другого выхода нет, — сказал Николай, уже спустившийся с дерева. — Топор нужен. Или пилой спилить дерево до нужной высоты. Только аккуратно, чтобы нашего драгоценного Федю не повредить. Анисим, у тебя инструменты есть?

— Есть.

— Так пошли за ними.

— Постойте, — остановил Николая Никитич. — Не нужны никакие инструменты. Все гораздо проще. Смотрите.

С этими словами придворный волшебник подошел к дереву и провел ладонью по его стволу на высоте своей головы. В стволе на этой высоте сразу образовалось еще одно дупло, такое же большое. И из дупла высунулась Федькина голова.

— Ага, попался! — радостно воскликнул Николай. — Теперь ты от нас никуда не уйдешь.

Федька при помощи Николая и Сергея выбрался наружу и виноватым голосом проговорил:

— Мужики, вы меня отпустите в деревню, а? Не могу я без Феклы, помру без нее. Отпустите, пожалуйста.

— Не помрешь, — усмехнулся Николай. — Сейчас мы тебя лечить будем, — он достал из своей сумки пузырек с отворотным зельем.

— Что это такое? — Федька с опаской посмотрел на пузырек.

— Понимаешь, Федь, твоя ненаглядная Фекла тебя приворожила. В квас тебе зелья приворотного добавила, вот потому ты в нее и влюбился. Но, как говорится, на каждый яд есть свое противоядие. А в нашем конкретном случае: на приворотное зелье имеется свое зелье отворотное. Сейчас ты его выпьешь и забудешь свою Феклу. Точнее, забыть-то не забудешь, но вот сохнуть по ней точно перестанешь.

— Нет, не надо, — Федька замотал головой. — Я не хочу забывать Феклу, я ее люблю.

— Надо, Федя, надо.

Александр и Сергей в очередной раз заломили Федьке руки за спину. А Николай вынул пробку из пузырька и поднес его к губам Федьки. Но Федька сжал губы так, что расцепить их было невозможно.

— Тьфу ты, Федь. Как же ты нас заколебал своими выходками, — Николай в сердцах долбанул ребром ладони по стволу пустоствола, словно заправский каратист.

— Ничего, сейчас мы заставим его открыть рот. Федя, ты и в самом деле нас заколебал, — Александр стукнул коленом Федьку по заднице. — Серег, ну-ка давай мы ему руки повыворачиваем.

Александр и Сергей стали выворачивать Федьке руки.

— А-а-а! — заорал Федька и раскрыл рот, и Николай сразу же влил ему туда половину отворотного зелья и надавил руками снизу на подбородок, заставив челюсти сомкнуться.

— Не вздумай выплевывать, убью!

Федька сделал глотательное движение, зелье ушло внутрь. Александр с Сергеем отпустили его.

— Эх, друзья, неправильно мы делали. Надо было ему зелье в чай какой-нибудь добавить, да дать попить вместе с бараночками какими-нибудь. А мы не ищем легких путей, — Сергей вытер носовым платком пот со лба. — Сколько же мы энергии на него потратили. Неделю теперь, как минимум, можно в спортзал не ходить.

Федька сидел на корточках, прислонившись спиной к пустостволу и закрыв лицо руками. Его товарищи выжидательно смотрели на него. Через несколько секунд Федька убрал ладони с лица, посмотрел на товарищей каким-то недоуменным взглядом и проговорил:

— А чего это тут происходило, а? Я тут чего-то похоже не очень хорошо себя вел, а?..

И вот они снова стоят на полянке. Солнце уже не в зените, но это теперь и не нужно. Теперь для осуществления перехода в другой мир, солнце вообще не нужно, а нужна молния. Александр с Сергеем достали было антенну, но Никитич сказал им, что она не нужна — молния и так попадет куда нужно. Надо только отойти на всякий случай на безопасное расстояние.

— Вам молнию с дождем или без? — спросил Никитич.

— Ну, если ты хочешь, чтобы мы вернулись домой мокрыми, то с дождем, — пошутил Александр. — А так, дождь не обязателен.

— Понятно, — Никитич поднял голову вверх и развел руки в сторону.

Через мгновение на небе появилась туча. Но дождик из нее не лил. Никитич громко хлопнул в ладоши. Молния ударила в землю в указанную предварительно "попаданцами" точку.

— Пожалуйста, готово.

— Это что, можно идти, да? — Сергей с некоторым недоверием посмотрел на Никитича.

Никитич сделал приглашающий жест руками в сторону места, куда только что ударила молния.

— Кто пойдет первый? — Александр обвел глазами своих друзей.

— Давайте я пойду, — вызвался Сергей.

Александр согласно кивнул головой. Сергей подошел к месту попадания молнии... Прошел сквозь него, обошел вокруг, но никуда при этом не переместился. Оглянулся назад и посмотрел на Никитича, словно Ленин на буржуазию.

— Давайте, я еще раз попробую. Отойдите только в сторону, — Никитич снова хлопнул в ладоши и опять вызвал молнию в ту же точку. Но опять Сергей не смог покинуть сказочный мир.

— В чем дело, Никитич? — недовольный Николай, казалось был готов побить Никитича.

— Вообще-то вы меня просили только лишь вызвать молнию, — оправдывался Никитич. — Я ее вызвал. А что уж там дальше при этом должно происходить... Видимо, не так уж просто открыть дверь в большой свет. Может быть, молния должна пройти повыше? Сейчас попробую еще.

Никитич вызвал еще четыре молнии. Каждая последующая из них была все выше и выше от уровня земли. Но Сергею все равно не удавалось исчезнуть с полянки, какие только телодвижения он не совершал. Вконец уставший, он предложил:

— Может быть, мы попробуем установить антенну? Пусть молния ударит прямо по ней. Вдруг получится?

Сотрудники Спецотдела установили на земле штыревую антенну. В этом месте не было никаких деревьев, поэтому поднять антенну на большую высоту не представлялось возможным. Но в данном случае, этого и не требовалось. Потому что в своей реальности Александр и Сергей поднимали антенну на дерево для того, чтобы увеличить вероятность попадания в нее молнии. Здесь же, Никитич и так по заказу мог направить молнию куда угодно.

— Хотя может быть и напрасно все это, — вздохнул Сергей, когда антенна была установлена. — По идее, какая разница, куда молния попадет: в антенну, в дерево, в землю, еще куда-нибудь. Важен сам факт образования наэлектризованной атмосферы.

— Ладно, — Александр махнул рукой. — Надо все перепробовать. Никитич, давай!

И вот молния бьет по антенне. Что интересно, антенна засветилась сине-зеленым светом и заискрилась. Когда антенна "погасла", Сергей в очередной раз пошел в сторону, где должно было образоваться окно и... исчез.

— Ура-а-а! — закричали в один голос Николай и Федька. Александр же скептически заявил:

— Ура будем кричать, когда все четверо окажемся в 2017-м году. А вдруг Серега переместился не туда, а куда-нибудь в прошлое, или в будущее. Или вообще в какой-нибудь другой параллельный мир... Коль, давай теперь ты что ли.

— Сейчас, — Николай обернулся к Анисиму. — Анисим, огромное тебе спасибо за все! Прощай, не знаю, увидимся ли еще когда-нибудь.

Николай и Анисим крепко-крепко обнялись.

— Может быть и увидимся, — отвечал Анисим, чувствуя что глаза у него повлажнели. — Не будем говорить "прощай". Скажем "до свидания".

— Никитич, тебе тоже большое-пребольшое спасибо. Без тебя мы бы отсюда ни за что не выбрались, — Николай и Никитич также обнялись.

Николай подошел к окну. Оглянулся, помахал рукой Анисиму и Никитичу. Те помахали ему в ответ. И Николай тоже исчез.

— Федя, давай, — Александр чуть-чуть подтолкнул Федьку вперед.

Федька тоже обнялся на прощание с Анисимом и Никитичем. Подошел к тому месту, где недавно исчезли Сергей с Николаем. Сделал шаг вперед и... остался на полянке. Сделал шаг назад, вправо, влево — результата нет.

— Ну вот. Придется к Фекле возвращаться, гы-гы-гы, — Федька развел руками.

— Что-о-о? — Александр сдвинул брови.

— Да шучу я, — поспешил успокоить Александра Федька. — Только вот что-то никак не могу вернуться.

— Наверно, просто окно уже рассосалось. Уж больно долго мы собираемся. Никитич, будь добр, организуй нам еще молнию.

— Конечно.

Еще хлопок в ладоши в исполнении придворного волшебника. И... Федьки на полянке уже нет. Александр, оставшийся единственным "попаданцем", пока еще не вернувшимся в свою реальность, обменялся рукопожатиями с Анисимом и Никитичем. Последнему сказал:

— Спасибо! Это была очень удачная наша совместная операция: ФСБ при участии магии и волшебства.

Внезапно из тучи, вызванной Никитичем, пошел дождь.

— Никитич, это что такое? Мы же договаривались без дождя.

— Извините, сейчас уберу.

— Да ладно уж, не надо. Прощайте! Спасибо! — и Александр тоже покинул, наконец, параллельный мир.

Александр вынырнул у расколотой и обугленной елки под аплодисменты своих уже переместившихся в Лесную друзей.

— А что ты мокрый такой? Вспотел что ли от нервного напряжения? — улыбнулся Николай.

— Да этот ваш халтурщик Никитич вместе с молнией еще и дождь вызвал... Ну вот. Теперь все в сборе. Все дома. Теперь можно и ура прокричать, — подвел итоги Александр.

— Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а! — закричали все четверо.

Проходящий мимо пруда дачник остановился, удивленно посмотрел на них, хмыкнул и пошел дальше по своим делам.

— О, а вот и моя удочка! Цела и невредима! — Николай обрадовался, как ребенок, при виде своей старой бамбуковой удочки, лежащей на берегу в том же месте, где он ее оставил несколько дней назад. — И что удивительно, никто ее тут не украл.

— Да кому нужна твоя деревяшка. А вот "Тойоту" мою не угнали ли?

— На месте твоя "Тойота", Саш. Вон она стоит. Там же, где и стояла, — Сергей потер ладонью свой синяк, который ему поставил Федька. — Зеркала нет, но я и без зеркала чувствую, что там кошмар. Что я своей девушке скажу, а? Отсутствовал где-то больше суток, а вернулся с синяком.

— Скажешь, что участвовал в спецоперации по поимке особо опасного преступника, — Александр хохотнул. — По сути дела ведь так оно и есть. А синяк ты можешь тональным кремом намазать — ничего видно не будет.

— Слушай, а вот ты что своей жене сказал? Она же ведь до тебя тоже дозвониться больше суток не могла.

— Я ей сказал, что еду в командировку. И в том месте, куда я еду, нет никакой связи. Сказал, что как только окажусь в зоне действия сети, так сразу позвоню. Она у меня умная женщина, все понимает. Хотя конечно, если бы я надолго ТАМ задержался, она бы сильно волновалась. Ладно, Сереж, поехали-ка мы в Москву, а ребята наверно здесь останутся. У них же здесь дачи, да?

— Конечно, мы с Федей останемся, — Николай утвердительно кивнул головой.

— Ну, лады, счастливо вам здесь оставаться. Только у меня к вам убедительная просьба. В течение недели, посетите пожалуйста главное здание ФСБ на Лубянке с паспортами. Вы должны будете отметиться, что вернулись в наше время... В бюро пропусков вам будут заказаны пропуска на ту дату, когда вы надумаете к нам приехать. Позвоните мне предварительно по телефону, — Александр дал Николаю с Федькой свою визитную карточку...

— Кстати, надо жене позвонить, — сказал Александр, едва они с Сергеем тронулись в путь. — Но сперва давай позвоним Деду.

— Давай.

Александр включил свой смартфон (который был выключен во время его пребывания в параллельном мире во избежание лишней разрядки), подождал, когда он загрузится и стал набирать номер Трощинского, включив предварительно громкую связь, чтобы Сергею все было слышно.

— Владимир Николаевич! Разрешите доложить? "Попаданцы" Карпов и Курочкин доставлены домой! — торжественно произнес Александр.

— Спасибо, сынки! Благодарю вас за службу!

— Служим Отечеству!

— Спасибо! — Трощинский вдруг вздохнул. — А у нас здесь не все так оптимистично.

— Что случилось? — Александр сразу стал серьезным.

— Во первых, наш коллега Петров погиб.

— Петька? Погиб?

— Увы, — Трощинский опять вздохнул. — Потому он и на службу в понедельник не вышел. Попал под машину. Похоже на несчастный случай. Завтра состоятся его похороны. А, во-вторых, наш подопечный профессор Нефедов, пропал без вести.

— Как это? — сказать, что Александр был шокирован, значит — ничего не сказать.

— Приезжайте в Управление. Там и поговорим. Это не телефонный разговор. Ну, не прямо сразу. Сейчас уже поздний вечер, завтра приезжайте. Приведите себя в порядок после вашей командировки и приезжайте. Понимаю, что у вас отпуск еще не закончился...

— Да о чем вы, Владимир Николаевич. Какой отпуск? Завтра с утра мы с Черемных будем на службе... Слышал, Сереж?

— Да уж. Ничего себе новости.

"Тойота" с сотрудниками Спецотдела выехала на трассу, ведущую в Москву. Их нелегкая, но такая нужная служба продолжалась...

— Слушай, Колян, что-то мне стремно как-то, — Федька втянул голову в плечи. — Вдруг я действительно уже женат, а? Кто меня здесь сейчас ждет? Только мама? Или еще кто-то? А может не здесь, а в московской квартире? Нет, стремно, стремно.

— Не бойся. Скоро все узнаешь.

Николай достал свой смартфон и включил его. Почти сразу же ему пришла СМС от абонента ОТЕЦ "Этот абонент звонил вам 3 раза...". Отец??? Значит, его отец жив!!! Иначе откуда в записной книжке смартфона взялся абонент под таким именем.

— Вот это да! — у Николая глаза на лоб полезли. — Молодец, Коля, то есть я. Сумел спасти отца.

Смартфон зазвонил. И звонил как раз ОТЕЦ. От волнения Николай чуть было не выронил смартфон из вспотевших рук.

— Алло!

— Ну, наконец-то я до тебя дозвонился, — голос звонившего явно принадлежал его отцу. Безо всяких сомнений. Его отцу, умершему в неизмененной реальности девять лет назад. — Слушай, ты давай прекращай эти запойные дела. Тебе надо работу искать, у тебя жена и двое детей. А ты там все сидишь и водку пьешь. Нет, я конечно понимаю, что у тебя стресс, ты работу потерял. Но сколько же можно пить? Вторая неделя пошла уже.

— Пап, да я здесь не пью.

— Сказки не рассказывай. Не пьет он. Вообще пора тебе с выпивкой завязывать. Вот я уже лет пятнадцать ни капли спиртного в рот не беру и прекрасно себя чувствую между прочим. Давай, чтобы завтра в Москве был. Или я сам за тобой приеду. Все.

Отец Николая бросил трубку.

— Папка, — пробормотал Николай. — Папка, ты жив. Ты ЖИВ!!!

Слезы потекли из глаз Николая. Федька подошел к нему сзади и слегка подтолкнул приятеля в спину.

— Коль, ты это... Можно я с твоего телефона начальнику своему позвоню? Я же в понедельник должен был на работу выйти. А сегодня вроде бы среда уже.

— А что со своего не судьба позвонить? — спросил Николай, украдкой смахивая слезы.

— Да мой, понимаешь ли, разрядился.

— А вот не надо было в Тетрис в шалаше играть. Я же тебя предупреждал.

— Коль, ну ладно уж. Тебе что жалко?

— Да нет, звони. Если номер помнишь, — Николай протянул Федьке телефон.

— Номер начальника я помню наизусть, гы-гы-гы... Але, Василий Иваныч, это Курочкин звонит. Вы меня извините, я тут три дня прогулял, но завтра я обязательно выйду, у меня просто здесь...

— Федь, — прервал его Василий Иванович, — да ты я вижу там хорошо отдыхаешь.

— Василий Иваныч, я отработаю, честное слово, сверхурочно буду оставаться...

— Эх, Федя, ты бы хоть, протрезвевши, на календарь посмотрел.

— Да, сегодня уже 21 июня. Я виноват.

— Слушай, Курочкин, не морочь мне голову. Ты же до понедельника отпуск брал.

— Да, а сегодня УЖЕ среда.

— А сегодня ЕЩЕ среда. Тебе ж на работу 26-го выходить. Ну ты что, издеваешься что ли? — Василий Иванович рассердился.

— Подождите, я же писал отпуск до 18-го включительно — удивился Федька.

— Федя, поди проспись...

— Ничего не понимаю, — Федька вернул телефон Николаю. — Я же хорошо помню, что отпуск брал до понедельника. До того, который уже прошел, а не до того, который будет.

— Это было в предыдущей неизмененной реальности. А при новом раскладе видимо ты до сих пор пребываешь в законном отпуске. Эх, везет тебе, у тебя есть работа. А вот у меня нет. Поэтому мой вынужденный отпуск не регламентирован, увы. Ну, пошли по домам что ли?

— Пошли... Ой, смотри-ка, мой спиннинг. Сколько же он здесь пролежал уже?

Друзья свернули на свою родную 28-ю линию и нос к носу столкнулись с тетей Зиной. В руке у тети Зины была хозяйственная сумка, судя по всему, она направлялась в продуктовую палатку.

— Ой, ребятки, здравствуйте, — застрекотала тетя Зина. — Как рыбку-то поймали какую иль нет? — и, не дожидаясь ответа, продолжала, — а я в магазин решила, за хлебом сходить, а то ужинать собралась, а хлеба-то нету. Да еще заодно уж яичек куплю, сахарку, печенья какого-нибудь. А здесь карамельки стали завозить какие-то местные, с электростальской кондитерской фабрики, так вкуснотища, просто слов нет. Федь, ты уж беги давай домой побыстрее, а то там твои волнуются уже. Как же, с самого утра на рыбалку ушел, и нет до сих пор.

— Какие еще "мои"? — сдавленным голосом проговорил Федька.

— Ну, как же, Света, детишки твои: Семен да Даша. Слышу, бегают по огороду, да все кричат: "Скоро папа придет, рыбку принесет".

— Папа придет? — Федька почувствовал легкое головокружение.

— Ну да. Кстати, а когда у вас ожидается-то, а? Совсем скоро уже, наверно?

— Что, ожидается?

Тетя Зина, как-то лукаво улыбнулась.

— Ладно, ребятки, побегу я, а то уж палатка скоро закроется, не успею, без хлеба останусь...

— Я не понял, а чего там еще у меня ожидается-то, а? — Федька нервно покрутил спиннинг из стороны в сторону.

— Откуда же я знаю, что там у ТЕБЯ ожидается, — Николай вдруг расхохотался. — Сбылась твоя мечта, отец двоих детей. Светка Малышева теперь твоя жена. Или она сейчас уже Курочкина? Слушай, а может быть ты теперь Малышев, а?

— Колян, — взмолился Федька. — Ну хватит уже прикалываться-то, а? И так голова кругом идет. И почему тетя Зина сказала, что я с утра на рыбалку ушел? Получается, что СЕГОДНЯ с утра? Но меня же уже больше недели дома не было. Или здесь тоже реальность поменялась?..

Они уже подходили к Федькиному участку. Не успели дойти до калитки, калитка открылась, и на дорожку линии между участками вышла... Светка Малышева, это безусловно была она. В махровом халате и в шлепанцах. И хоть халат был у Светки достаточно просторный, он не мог скрыть ее... округлившийся животик. Да, Светка была беременна. Причем, судя по размеру живота, шел уже, как минимум, восьмой месяц беременности. И лицо у Светки было такое... лицо счастливой женщины. Оно совсем не было похоже на озабоченное, усталое лицо Светки Малышевой с ее странички в "Одноклассниках", которую Николай как-то посещал в "прошлой жизни".

— Федя! — обрадованно вскрикнула Светка, — ну что же ты так долго-то? Хоть бы позвонил, мы же волнуемся.

— Да у меня это... телефон разрядился, — промямлил совершенно растерявшийся Федька.

— Я пойду, Федь, удачи тебе. Заходи в гости. Пока, Свет, — Николай зашагал дальше, к своему участку.

Зайдя к себе на участок, Николай с удивлением заметил, что обстановка здесь за время его отсутствия кардинальным образом поменялась. Уже не было такого запустения, а напротив, было видно, что дача вовсе не заброшена, и жизнь здесь не остановилась.

Калитка уже не скрипела, крыша у дома была теперь не шиферная, а ондулиновая. Старого сарая уже не видно, зато появилась какая-то новая постройка, по своим размерам раза в три превосходящая старый маленький сарайчик (возможно там теперь еще и кухня, может быть душевая???). Открытая беседка — ее тоже раньше не было. Скамейка возле дома, тоже новая. Детские качели, их тем более не было — его дети ни разу не были на этой даче при старом варианте развития событий (а при новом, видимо, они ее периодически посещали, иначе для кого качели?). И не бурьян здесь растет, а цветы, клубника, морковка, укроп, черная и красная смородина.

Николай открыл ключом дверь дома. Хорошо хоть замки ни на калитке, ни в доме не поменялись, а то пришлось бы сейчас ему на улице куковать. А может быть и не пришлось бы. Может быть, тогда бы его СТАРЫЕ ключи автоматически бы поменялись на НОВЫЕ, кто знает...

В доме вообще было ничего не узнать, видно, что здесь был недавно проведен ремонт. Вместо старых обветшавших обоев советских времен — вагонка, потолок, прежде побеленный, тоже теперь обит вагонкой, на полу новый линолеум с рисунком, имитирующим паркетную доску. Вся электропроводка, ранее проходившая прямо по стенам, теперь аккуратно убрана в кабельные каналы. В доме поменяны все розетки (вместо старых советских теперь стоят евро), появились довольно красивые люстры (раньше просто лампочки с потолка свисали).

И интерьер поменялся. Новый стол и стулья (все из массива дерева), новые кровати, шкафы для одежды и посуды, холодильник LG вместо старого ЗИЛа, появилась микроволновая печь и новая электроплитка (правда, тоже "Мечта").

В гостиной комнате, на стене, висели фотографии. Вот Николай со своей женой в ЗАГСе (свадебная фотография), дочка Машенька в песочнице, сын Костя выглядывает из детского манежа. Ну, эти фотографии он помнил и по прошлой жизни. А вот его мама с отцом, отец держит на руках маленькую совсем еще Машу. Опять мама с отцом уже с обоими внуками на прогулке где-то в лесу. Бабушка с внуками, сидящая на лавочке (это здесь, на даче).

А вот фотография... его деда. В прошлой жизни дед умер от инфаркта в 1986-м году. Но эта фотография однозначно была сделана позже. Дед c палочкой стоит в скверике на Новорогожской улице, а вдали виднеется нижняя часть высотного дома по этой же улице с табличкой "20" на нем. Новорогожская, дом 20, по этому адресу семья Карпова стала проживать с 2004-го года, когда их переселили оттуда из хрущевки по Рабочей улице в рамках программы сноса ветхого жилья. Получается, что его дед дожил как минимум до 2004-го? А вдруг он и сейчас еще жив? Да, но тогда ему должно быть уже девяносто восемь лет. Одно ясно, Коле-маленькому удалось спасти от смерти и деда в 1986-м году.

"Ай, да Коля! Ай, да молодец!", — удовлетворенно и с гордостью за самого себя подумал Николай. "Подумать только, один небольшой десятиминутный разговор, а какие изменения реальности произошли. Очень хорошо, но сейчас не время почивать на лаврах, надо серьезно заняться поиском работы. Завтра с утра сяду на самую раннюю электричку — и в Москву..."

Иван Васильевич Поздняков и Кротов (лысый) сидели в практически пустом зале уютного кафе в центре Москвы. В кафе играла музыка, поэтому можно было разговаривать достаточно громко, без опасения быть услышанными за соседними столиками. Оба заказали себе по стакану апельсинового сока, но ясно было, что пришли они сюда вовсе не для того, чтобы попить или поесть. А сока взяли больше лишь для вида, для проформы. Раз уж пришли в кафе, надо же хоть что-то взять.

— Ну что, господин Кротов, — Иван Васильевич вальяжно развалился в мягком кресле и напоминал сейчас какого-то царька, пусть и местного значения, привыкшего к беспрекословному подчинению. — Что вы готовы сказать в свое оправдание?

— А почему я должен оправдываться? — вызывающе ответил Кротов.

Для Кротова ранее не свойственно было такое наглое поведение по отношению к своему боссу. Иван Васильевич был неприятно этим удивлен.

— То есть как это "почему"? — Иван Васильевич угрожающе подался вперед. — Ты упустил Нефедова, и теперь спрашиваешь, почему ты должен оправдываться? Или ты считаешь, что можешь выполнять мои поручения как придется, спустя рукава?

— Я не вижу своей вины. Мои люди следили за профессором. Едва только он выходил из подъезда, как сразу попадал под наблюдение двух или трех моих людей. Мои люди также производили прослушку телефонных разговоров Нефедова, как с мобильного телефона, так и с домашнего стационарного, — Кротов отпил немного сока из стакана.

— А как в таком случае ты объяснишь его чудесное исчезновение?

— Я вам уже говорил: по всей видимости, Нефедов изменил свою внешность, переоделся может быть как-то, и ему удалось выйти из своего подъезда, так сказать, не узнанным. Мои люди же не следили за ВСЕМИ, кто выходит из подъезда. Там помимо Нефедова много людей проживает, за всеми не уследишь.

— Понятно, — Иван Васильевич опять откинулся на спинку кресла. — Это все чекисты, это они увели Нефедова у нас из под носа. Теперь все, не видать нам машины времени, как своих ушей. Эх, ты... "Мои люди, мои люди". Руководитель хренов.

— Если вам не нравится, я могу уйти от вас, — лысина у Кротова побагровела.

— А куда ты уйдешь? Что ты умеешь делать?

— Да хотя бы в таксопарк. Таксистом.

— Во, как? — Иван Васильевич вскинул свои густые брови. — И станешь честным человеком? Не смотря на свое уголовное прошлое?

— Да идите вы к черту. Надоело мне уже от вас выслушивать каждый раз. Я не мальчик и не позволю собой понукать, ясно вам?

— Что-о-о, ты как со мной разговариваешь, сопляк?

— А ты старый кретин!

— Молчать! — Иван Васильевич выплеснул сок из стакана в лицо Кротову.

Кротов невозмутимо вытер лицо салфеткой и встал из-за стола.

— Козел! — он презрительно сплюнул на пол и вышел из зала.

— Щенок! — крикнул Кротову вслед Иван Васильевич. — Ну, погоди! Ты у меня еще попляшешь, как карась на сковороде.

В кармане его пиджака запиликал мобильник. Звонил Петров, генеральный директор московского коммерческого банка "Бизнес-Кредит".

— Приветствую тебя, Андрей Николаевич! Хочу выразить тебе свое соболезнование...

— Соболезнование? — Петров резко оборвал Ивана Васильевича на полуслове. — Ты мне хочешь выразить соболезнование? Да как у тебя язык поворачивается, мразь?

— Не понял, Николаич. Нет, понятно, что у тебя произошло такое печальное событие, но знаешь ли...

— Да, я все знаю. Я знаю, что это ты заказал моего Петьку. Ты удивлен? А я знаю, гораздо больше чем ты думаешь.

— Николаич, ты в своем уме?

— В своем. Нет, я конечно всегда знал, что ты беспринципная сволочь, но ТАКОГО я от тебя не ожидал. Как ты мог. Ведь дети — это же святое, — голос у Петрова дрогнул. — Хотя откуда тебе понять мои отцовские чувства, ты же бездетный. Ты живешь на этом свете только для себя любимого. Но я тебе обещаю, Василич, что остаток своих дней ты проведешь на тюремных нарах.

— Ты сбавь обороты, Николаич, а то я тебя...

— Да, — Петров опять не дал Ивану Васильевичу договорить. — Да, ты можешь со мной поступить, точно так же, как ты поступил с Петей. Можешь. Но, во-первых, мне уже все равно. Без Пети жизнь для меня потеряла всякий смысл. Он был моим единственным сыном, а внуков я от него не дождался. А жить только лишь для своей собственной задницы, как ты, я не умею. А, во-вторых, — Петров неожиданно замолчал.

— Что, во-вторых? — Иван Васильевич почувствовал, как у него неприятно засосало под ложечкой.

— Во-вторых, я уже отправил в ФСБ кое-какие документы. Ты понимаешь о чем идет речь. Твоими прежними связями с американской разведкой там должны заинтересоваться. И не спрашивай меня, откуда у меня эти документы, ты сам все прекрасно знаешь. Так что, суши сухари, Василич.

Иван Васильевич побледнел. Такого чувства липкого страха он не испытывал давным-давно...

Ноябрь 2018 г.

БЛОК А

Очередной морозный январский день близился к концу. Уже давным-давно стемнело, и ночная заснеженная Москва, сияющая яркими огнями и новогодней иллюминацией, предстала во всем своем чарующем великолепии. 2019-й год уже девять дней как вступил в свои права, новогодние каникулы, казалось бы, довольно длинные, закончились, и наступили трудовые будни. Хотя разве для таксиста существует такое понятие, как новогодние каникулы???

Электронные часы в салоне автомобиля показывали 23:42, когда Кротов высадил своего очередного клиента возле одного из жилых домов на Ленинградском шоссе. Он уже тринадцатый час кряду сидел за рулем, и твердо решил для себя, что этот клиент станет для него сегодня последним — хватит уже, пора бы и отдохнуть. Чисто машинально заглянул в планшетник, решив посмотреть потенциально доступные для него заказы, и... его словно бы ударило электрическим током. Самым первым в списке заказов числился маршрут с пунктом отправления из Ленинградского шоссе, дом 68 (это совсем рядом с тем местом, где он сейчас находился) и с пунктом назначения — город Химки, улица Чапаева, дом 7.

Кротов закрыл глаза и помотал головой, словно пытаясь отогнать от себя какое-то наваждение. Открыл глаза и снова посмотрел на экран планшетника... Нет, ему это не привиделось: действительно, конечным адресом заказа значилось: город Химки, улица Чапаева, дом 7...

Жаркий августовский вечер 2009-го года. Именно тогда, почти десять лет тому назад, он, Михаил Кротов, тогда еще студент второго курса МАДИ, в первый раз увидел Валентину. Так уж получилось, что он оказался в Александровском саду. Оказался, в общем-то, случайно. Он оформлял кредит на покупку автомобиля в банке на Воздвиженке (рядом с метро Библиотека имени Ленина) и по завершении сделки собирался уже ехать домой. А так как стояла замечательная погода, то он не стал возвращаться к Библиотеке имени Ленина, а решил дойти пешком до метро Площадь Революции через Александровский сад...

Она сидела на одной из лавочек, расположенных на территории сада, спиной к зданию Манежа. На ней было короткое красное платьице и туфли на шпильках. Ласковый летний ветерок трепал ее роскошные темные, как смоль, волосы. В руках у девушки была книга, на обложке которой значилось: "Борис Акунин. Нефритовые четки". А Михаил как раз не так давно "подсел" на Акунина и взахлеб зачитывался его произведениями из цикла "Приключения Эраста Фандорина". До "Нефритовых четок" он еще пока не дошел, и эта книга была как раз следующей по хронологии, которую он собирался прочитать.

"Девушка вполне себе симпатичная, к тому же еще и Акуниным увлекается. Почему бы не попытаться познакомиться?" — подумал про себя Михаил. "Тем более я, собственно говоря, никуда и не спешу. Домой всегда успею".

Удивительно, но на лавочке кроме девушки больше никого не было. И это в центре Москвы, в теплую безоблачную погоду! Михаил, немного волнуясь, присел рядом с девушкой. Та оторвала на мгновение глаза от книги, быстро окинула взглядом Михаила и... опять погрузилась в чтение. Мгновения было достаточно, чтобы Михаил посмотрел девушке в глаза. А глаза у нее были карие. Михаил всегда был неравнодушен к девушкам именно с таким цветом глаз.

"Попробовать с ней заговорить? Или не надо?" — размышлял Михаил. "Вон она как увлеченно читает, может быть, не стоит ее отвлекать?.. А чего она тогда именно ЗДЕСЬ сидит, в таком оживленном месте? Обычно, когда ходят уединиться с книжкой, выбирают малолюдные места. Возможно, что она сюда и пришла с целью с кем-нибудь познакомиться. Только и ждет того, что кто-нибудь на нее "клюнет". А книжка в руках у нее так, больше для виду? Или я не прав??? Эх, ладно, чем я рискую, в конце-то концов? Ну, в худшем случае, пошлет она меня куда подальше. Ну и что тогда? А тогда я просто извинюсь, встану, да и уйду".

— Здравствуйте! Извините, ради Бога, если побеспокоил. Но я просто не мог пройти мимо. Ведь мои литературные пристрастия, оказывается, совпадают с вашими.

Девушка подняла голову и удивленно подняла брови вверх.

— Да, да, — продолжил Михаил. — Представьте себе, но я тоже с некоторых пор являюсь поклонником творчества Бориса Акунина. Правда до "Четок" еще не добрался, сейчас вот пока еще только "Алмазную колесницу" читаю. Кстати, меня Михаилом зовут. А вас?

— Валентина, — робко проговорила девушка.

— Очень приятно, — Михаил улыбнулся. Валентина тоже улыбнулась в ответ:

— Вообще, я обычно читаю женские детективы. Ну, Дашкову, Маринину, Серову, — Валентина, казалось, была чуть смущена. — Акунина мне просто подружка дала почитать. И это первая книга о Фандорине, которую я читаю. И, скорее всего, последняя.

— А что так? Не нравится? — Михаил искренне удивился (как могут не нравиться такие книги?).

— По правде говоря, не особо. Может быть, просто потому что я привыкла немного к другим книгам. Наверное, Акунин — это все-таки не мой писатель, — вздохнула Валентина.

— Ну-у-у, Валентина, вы меня разочаровали, — Михаил картинно развел руками.

— Значит, мы с вами не будем знакомиться? — Валентина так же картинно поджала губки. И оба рассмеялись.

— Михаил, а вы случайно не студент?

— Случайно, студент, — кивнул головой Михаил. — Учусь в автодорожном институте. Месяц назад успешно сдал сессию и был переведен на второй курс. А как вы догадались, что я студент?

— Даже не знаю, — Валентина пожала плечами. — Студенты же как-то безошибочно вычисляют друг друга. Как там говорится: рыбак рыбака видит издалека.

— Значит, вы тоже студентка?

— Ага, и тоже перешла на второй курс. Я учусь в институте открытого бизнес-образования. Моя будущая профессия — дизайнер. Это на Проспекте Мира. А живу я в Химках. А вы — москвич?

— Москвич. Уже в третьем поколении. Валентина, а вы случайно кушать не хотите? Лично я уже голоден и с удовольствием бы поужинал.

— Даже не знаю. А где?

— Тут недалеко есть недорогое кафе на Варварке. Мне приходилось в нем несколько раз бывать. Качество еды там очень даже приличное. И можно относительно дешево покушать. Причем, покушать НОРМАЛЬНО, а не просто булочкой с кофе. Ну, вы пойдете?

Валентина захлопнула книгу и убрала ее в сумочку.

— Пойду, но только предупреждаю сразу: я САМА за себя заплачу.

— Как вам будет угодно...

После кафе они еще очень долго гуляли по Москве. Прогулялись вдоль Москвы-реки по Москворецкой и Кремлевской набережным, прошлись к Храму Христа Спасителя, после по Гоголевскому бульвару. Потом были Старый Арбат, Никитский и Тверской бульвары... Попрощались они уже в первом часу ночи возле памятника Пушкину на Пушкинской площади, естественно обменявшись телефонами и непременно условившись о скорой последующей встрече.

Михаил еще успевал доехать до дома на метро. А Валентина воспользовалась услугами такси. Садясь на переднее сиденье "Шкоды" с шашечками, девушка произнесла:

— Пожалуйста, Химки, улица Чапаева, дом 7...

Не осознавая, зачем он это делает, Кротов принял заказ на Химки. Чуть проехал до пункта отправления — до дома 68 по Ленинградскому шоссе.

Клиентом оказался молодой парень лет тридцати-тридцати двух, интеллигентного вида — в очках и прилично одетый, с дипломатом в руке. Было заметно, что парень немного навеселе.

— Вы до Химок? На Чапаева? — спросил он, чуть приподняв очки.

— Да, садитесь, — Кротов приглашающе открыл переднюю дверь своего "Логана".

— А можно я сзади поеду? Подремлю немного, сзади удобнее? — на лице у парня выступил легкий румянец.

— Как скажете, так и будет. Сзади, значит сзади...

При въезде на территорию Химок, Кротов почувствовал вдруг, что ноги у него стали словно ватные, а в руках появилась предательская дрожь.

"Не расслабляйся, Миша, ты же за рулем, мать твою!" — мысленно обругал себя Кротов.

Забытый, давным-давно забытый маршрут по изменившемуся за годы подмосковному городку. Спартаковская улица, поворот направо на улицу Калинина, вдоль парка имени 50-летия Октября, далее поворот налево, огибая парк (проезжая с правой стороны футбольный стадион "Арена Химки"), и, наконец, снова поворот налево — и вот она, улица Чапаева. И вот он, тот самый дом за номером 7. Длинная кирпичная пятиэтажка на семь подъездов.

"Валя жила в третьем подъезде. Третий этаж, квартира 52" — промелькнуло в голове у Кротова. — "А впрочем, почему "жила", вполне вероятно, что она и сейчас здесь живет". От этой мысли Кротов невольно вздрогнул.

— Вам к какому подъезду? — спросил он парня, но ответа не получил. Посмотрел во внутрисалонное зеркало — парень спал.

— Приехали, молодой человек! — громко крикнул Кротов.

Парень зашевелился и открыл глаза. Каким-то безумным взглядом огляделся вокруг, словно соображая, а где это он, собственно говоря, находится.

— Приехали, — повторил Кротов. — Чапаева, дом 7. Какой у вас подъезд?

Парень посмотрел в окно и увидел в нем знакомые очертания своего дома.

— Действительно, приехали, — он закивал головой. — Сколько с меня?

— С вас триста восемьдесят рублей. Так к какому вам все-таки подъезду?

— К третьему, — ответил парень, доставая бумажник.

Кротов опять вздрогнул и направил машину к третьему подъезду дома...

— Спасибо! — парень расплатился и вышел из машины.

— Постойте! — окрикнул вдруг его Кротов.

Парень остановился и непонимающе посмотрел на таксиста.

— Что-нибудь не так?

— Да нет, все так, успокойтесь. Просто я хотел... — Кротов замешкался. — Хотел вас спросить: вы случайно не из 52-й квартиры?

— Нет, я из 59-й... А почему вы спросили?

— Да так, — Кротов задумчиво потер свой подбородок. — Когда-то здесь, в этом доме, в 52-й квартире, жила девушка Валя, фамилия Светлова. Не слышали о такой?

— Не слышал, — парня слегка пошатнуло, и он схватился рукой за незакрытую дверь "Логана", чтобы устоять на ногах. — Теперь в 52-й квартире живет Олег, по фамилии Кузнецов, с супругой Натальей.

— Точно? Вы ничего не путаете?

— Нет конечно. Этого Олега тут вся округа знает. Он же надомный компьютерный мастер. Сам к нему два раза обращался.

— И давно здесь этот ваш мастер живет?

— Ну уж точно давнее меня, — парень улыбнулся. — Я сюда четыре года назад переселился, а Олег здесь уже был знаменитостью, так сказать, местного значения.

— Понятно, — Кротов вздохнул. — Ну что же, я не смею вас больше задерживать. До свидания, и удачи вам!

— До свидания!

Парень отпустил и захлопнул дверь такси и немного нетвердой походкой зашагал к подъезду N 3. Набрал на кодовой панели двери какую-то цифровую комбинацию. Послышался щелчок и характерный звуковой сигнал. Парень скрылся за дверью подъезда...

В конце августа 2009-го года Михаил оказался в Химках в первый раз в своей жизни. Валентина решила устроить ему своего рода экскурсию по родному городу. Уже в вечерних сумерках они вышли из парка имени 50-летия Октября и направились к дому Валентины...

И вот они уже стоят возле третьего подъезда.

— Ну что же, пора прощаться, — вздохнула Валентина.

— Не надо прощаться. Вот еще, глупости. Мы скажем друг другу "До свидания", чтобы еще встретиться. Или ты против? — отвечал Михаил.

Валентина обняла Михаила за плечи обеими руками.

— Да ну что ты. Как же я могу быть против? Знаешь, на самом деле, мне очень хорошо с тобой. И у меня такое ощущение, что мы с тобой знакомы не вторую неделю, а гораздо больше.

— Ну, положим, не вторую, а уже третью, — Михаил усмехнулся.

— Да ты что? Уже третью? Надо же, как время летит, — Валентина ласково погладила Михаила по голове.

— Да, а через неделю учеба уже начинается.

— Ой, Миш, не напоминай мне пожалуйста об учебе, не надо, прошу тебя.

И губы Валентина и Михаила слились в затяжном поцелуе...

— Ну, теперь, до свидания. Ты только обязательно позвони мне, как доберешься до дома, ладно?

— Договорились, — Михаил кивнул головой. — Приеду, сразу позвоню. Слушай, а ты в какой квартире живешь?

— В гости напрашиваешься? — рассмеялась Валентина.

— А собственно почему бы и нет. Или твоя квартира — это запретная зона для меня?

— Да нет, не запретная. Я тебе обещаю, что в самое ближайшее время ты в ней окажешься. И я познакомлю тебя со своими родителями.

— Ловлю на слове.

— Поймал. А моя квартира номер 52. И кстати мои окна выходят именно сюда, во двор. Ты их отсюда можешь увидеть. Вот смотри, окна по линии подъезда — это окна с лестничных пролетов, так? А вот на третьем этаже справа от этих окон три окна моей квартиры: две комнатки и кухня. Видишь?

— Вижу.

— Ну, пока. Буду с нетерпением ждать следующей встречи, — Валентина помахала Михаилу рукой и скрылась за дверью подъезда...

Кротов вышел из машины и подошел к подъездной двери. Дверь здесь теперь стояла другая. И кодовый замок был другой. Все-таки нет АБСОЛЮТНО полной иллюзии возвращения в прошлое. Он поднял глаза наверх. Вот они окна ЕЕ квартиры. Точнее бывшей ее квартиры, ведь теперь Валентина здесь больше не живет. Теперь там, как выяснилось, обитает мастер по ремонту компьютеров. И его жену зовут Натальей, а не Валентиной. Значит, по всей видимости, Светловы отсюда съехали. И, судя по всему, съехали уже как минимум пять лет назад.

И окна тоже теперь другие. Раньше они были старенькие, с деревянными рамами, выкрашенными в белый цвет. Теперь стоят пластиковые. Раньше на подоконнике кухни всегда стоял электрочайник изумрудного цвета. На окнах Валиной комнаты всегда висели салатовые занавески, на окнах комнаты ее родителей — бежевые. А еще у Валентины на окне всегда сидел... старенький плюшевый мишка с заплаткой на боку и стоял кактус в цветочном горшке. А у родителей на подоконнике росли три фиалки: две розовые и одна белая, а также декабрист. У новых хозяев все окна сейчас, в темное время суток, были закрыты горизонтальными жалюзи. А на обоих комнатных окнах были установлены кондиционеры. Да уж, все течет, все изменяется.

Кротов опустил глаза вниз и долго еще стоял с понурой головой, предаваясь воспоминаниям. А снежинки все падали и падали на его лысину...

Едва только дверь третьего подъезда закрылась за Валентиной, как послышались грозовые раскаты. Откуда??? Ведь вроде бы ничего не предвещало??? Внезапно налетевший порыв ветра повалил бумажный стаканчик из Макдональдса, стоящий возле урны у скамейки рядом с подъездом (люди-то не все культурные, кому-то лень мусор в урну бросить, надо обязательно рядом с урной). Стаканчик покатился в сторону Михаила и, наткнувшись на мысок его ботинка, остановился.

Михаил нагнулся, поднял стаканчик и бросил его в урну. Потом задрал голову вверх. Остановил свой взгляд на... естественно на окнах квартиры Валентины. Вот электрический чайник на подоконнике — это наверное кухня. А вот какое из двух окон относится к комнате Вали? Наверное вон то с плюшевым мишкой и с салатовыми занавесками, не освещенное? Или все-таки другое, с бежевыми занавесками (там свет горит)?

Но вот зажегся свет и в окне с плюшевым мишкой. Наверно это Валентина вошла в свою комнату? Значит, это ее окно? Логично вроде бы? А может быть, Валя сейчас в окно выглянет?.. Но Валя, к огромному сожалению Михаила, в окно не выглянула. Михаил постоял еще минут пять и уже хотел было уходить, как вдруг в его кармане пискнул мобильный телефон, извещающий о том, что пришла СМС. Михаил достал из кармана брюк свою старенькую "Моторолу", чтобы прочитать сообщение.

Сообщение было от Валентины. Она писала: "Миша, огромное тебе спасибо за приятно проведенный вечер! Не забудь позвонить мне, как будешь дома! Буду ждать звонка!!! Целую!!! Уже скучаю!!!"" Михаилу сразу стало так тепло и приятно на душе. Захотелось вдруг подпрыгнуть до уровня третьего Валиного этажа, жаль что физические возможности ему этого не позволяли.

Михаил снова посмотрел на Валино окошко. Он теперь уже не сомневался, что окошко с салатовыми занавесками — именно Валино. Но опять ничего там не увидел, кроме мишки и еще кактуса. А вот и дождь наконец-то начался. Вздохнув, Михаил стал писать ответ: "Тебе тоже спасибо! Я непременно позвоню! Целую!!! Тоже уже очень сильно скучаю и с нетерпением жду, когда мы опять увидимся!!!"

Отправив СМС, Михаил уже в который раз обратил свой взор на окно третьего этажа. Он представил себе, как сейчас Валентина читает на экране своего мобильника его ответ и улыбается. Михаил тоже улыбнулся. А капли дождя все падали и падали на его пока еще кучерявую голову...

Кротов почувствовал, что начинает окоченевать. На улице около пятнадцати градусов мороза, а на нем только лишь неутепленная кожаная куртка. Он вернулся в машину, уселся на свое водительское место. На часах было уже 1:45 — да, задержался он сегодня на работе, задержался. Привычным движением потянулся к замку зажигания, но... в теплом салоне автомобиля его, что называется, разморило. Глаза закрылись сами собой, и он... заснул...

Проснулся он в половине шестого утра. А вокруг — тишина. Абсолютно безлюдный двор с детской площадкой, заметенный снегом (и даже дворников что-то никаких не видно). А снег, очевидно падавший всю ночь, закончился. И, судя по тому, что на небе были видны звезды, сегодня вполне может быть солнечно.

Дышать в разогретом "Логане" было уже невозможно. Кротов выключил печку и опустил оба передних боковых стекла, чтобы проветрить салон. Вышел на улицу, зачерпнул ладонями снега и "умыл" снегом лицо. Сделал пару приседаний, помахал руками, головой повертел, в общем, небольшая утренняя зарядка. И в очередной раз посмотрел на окна третьего этажа. И как раз в этот момент в бывшей комнате Валентины зажегся свет. Кротов аж замер на месте.

"А чего ты, дурак, все пытаешься там разглядеть?" — мысленно спросил он сам себя. "Тебе же уже сказали, что никакой Светловой Валентины здесь больше нет. НЕТ... А если этот парень ошибся? И этот мастер Кузнецов обитает все-таки не в 52-й, а в какой-то другой квартире?.. И что тогда? Есть шанс, что Валентина все-таки здесь по-прежнему живет? Ну, пусть даже и так, а тебе-то теперь что с этого? Ты уже профукал свое счастье, Михаил. Да-да, профукал..."

Теперь в автомобиле было прохладно. Кротов опять включил печку, все же не май месяц на дворе. "Все, больше сегодня никого на борт не беру. Ну, разве что только если по пути". Он посмотрел в планшетник. Вот есть заказ: Химки, улица Кирова, дом 28 — Химки, улица Спартаковская, дом 3/8. В принципе, почти что по пути. Кротов принял заказ и поехал на улицу Кирова...

По этому адресу находился жилой дом с круглосуточным магазином "Магнолия" на первом этаже. А вот клиента все еще нет. Опаздывает? Но что тут поделаешь: клиент всегда прав — придется ждать.

Минуты через три из "Магнолии" вышел какой-то дедок с седой и густой бородой а-ля Дед Мороз, в старомодном драповом пальто и кроличьей шапке, с двумя сумками, набитыми продуктами. Дедок подошел к "Логану" (причем достаточно бодрой походкой), и когда Кротов открыл дверь, уверенно сел на переднее сиденье рядом с водителем.

— Спартаковская, 3/8, пожалуйста, — произнес он.

— Я знаю, — Кротов кивнул головой, взглянул в глаза своего пассажира и... У него возникло такое чувство, что где-то раньше он этого дедка встречал. У Кротова всегда была отличная, просто феноменальная память на лица, поэтому он был уверен, что не ошибается. Эти водянистые серые глаза, бесцветные ресницы и жидкие белесые брови, нос картошкой... Однозначно, он их видит уже не в первый раз. А вот бороды скорее всего у дедка раньше не было, иначе бы Кротов его сразу узнал. А может он ее и отрастил специально для того, чтобы его не узнали? Надо еще раз услышать его голос, может тогда что-то прояснится.

— Много снежку за ночь выпало, правда? — задал вопрос дедку Кротов, надавливая на педаль газа.

— Да уж, — ответил дедок. — Да оно и хорошо. Зима должна быть снежной, иначе это не зима.

И у Кротова перед глазами сразу возникла картинка из прошлого. Правда, в этот раз, не из такого уж далекого...

Июнь 2017 года, московский район Отрадное. Раннее утро, дождь сыпет, не переставая. Он и его бывший "коллега", рыжеволосый Валерка Остапчук, стоят за гаражами. Их тогдашний босс, Поздняков Иван Васильевич, поручил им "наехать" на профессора Нефедова, изобретателя машины времени, работающего под контролем ФСБ.

Этот чудак профессор каждое утро бегал кроссы, в любую погоду. И всегда бежал по одному и тому же маршруту. И вот он, этот профессор, показался на дорожке между гаражами. Кротов толкнул Отапчука локтем:

— Выходим.

Кротов и Остапчук перегородили профессору дорогу. Именно тогда Кротов в первый раз взглянул на лицо профессора Нефедова: водянистые серые глаза, бесцветные ресницы и жидкие белесые брови, нос картошкой. В глазах у Нефедова читался испуг (еще бы, Кротов и Остапчук способны были напугать кого угодно).

— Ребята, пропустите, пожалуйста, — пролепетал Нефедов.

— Пропустим, дядя, не переживай, — Кротов передернул губой. — Только вот разговорчик у нас к тебе имеется. Деловой.

Остапчук тем временем переместился за спину Нефедова, Кротов же, еще ближе подойдя к профессору, продолжил:

— Как там машинка-то твоя поживает, дядя?

Нефедов вздрогнул:

— У меня нет никакой машины, — проговорил он. — Я даже водительских прав не имею.

— Ой, дядя, давай мы не будем здесь дурочку валять, а? — Кротов угрожающе приблизил свое лицо к лицу Нефедова. — Ты ведь прекрасно понимаешь, о какой машинке речь идет, правда? — он посмотрел профессору прямо в глаза. — Вот вижу, что доперло наконец до тебя. А теперь слушай сюда, дядя. Машинку свою ты ни в коем случае не отдаешь фээсбэшникам. Усек? Ни в коем случае. А отдаешь ее нам.

— Кому — вам?

— Мы — организация не политическая, — подал голос Остапчук из-за спины Нефедова. — Скорее, коммерческая. Но ты не переживай, мы тебе хорошо за твое изобретение заплатим. Можешь потом всю оставшуюся жизнь как сыр в масле кататься.

— А фээсбэшникам ты пыль в глаза пустишь, усек? — это снова заговорил Кротов. — Скажешь им, что чего-то там у тебя пошло не так, не готова еще машинка. Здесь же штука такая непонятная. Может же ничего не выйти, правда? Вот так и скажешь своим кураторам — ошибочка вышла, дорабатывать надо машинку. А потом свернешь свою лавочку и... Денег-то у тебя завались уже к тому времени будет, вот и махнешь куда-нибудь на Мальдивы или на Канары. И будешь там себе жить припеваючи. Так что подумай, дядя, — Кротов похлопал Нефедова по левому плечу. — ФСБ разве тебе предложит то, что тебе можем мы предложить? Нет, не предложит.

— Они тебя еще и в кутузку посадят. Ты же для них будешь, как отработанный материал, — Остапчук тоже похлопал Нефедова по плечу, но уже по правому.

— Короче, — Кротов полез за пазуху и извлек из внутреннего кармана куртки клочок бумаги, на котором был написан номер его мобильного телефона (точнее, один из номеров, у Кротова их было несколько). Передал его Нефедову. — Как только твоя машинка будет готова, позвонишь по этому номеру, усек? Ну, а теперь беги домой, дядя. И не вздумай о нашей дружеской беседе своим кураторам ничего говорить. Иначе, — он приставил указательный палец к виску...

"Так вот что ты за птица. Профессор Нефедов, собственной персоной. Надо же, какая неожиданная встреча", — думал Кротов, припарковывая "Логан" на Спартаковской, 3/8. Так как начальный и конечный адреса находились не так далеко друг от друга, то дорога заняла не более пяти минут.

— Ну что, папаша, с вас сто восемьдесят рублей, — Кротов весело подмигнул дедку и тот... вздрогнул. Неужели тоже признал Кротова?

— Да, сейчас, — дедок стал суетливо рыться в карманах пальто и, наконец, достал из кармана пару мятых сторублевок, одну из них протянул Кротову.

— Спасибо, сдачи не надо, — дедок едва ли не пулей выскочил из машины и, не оглядываясь, побежал к дому. Как будто бы у него и не было никаких сумок в руках.

"Узнал меня", — понял Кротов. — "Но, думаю, вряд ли догадался, что и я его тоже "вычислил", внешность-то он здорово поменял. Убежал-то он, просто как в задницу стреляный, от испуга. Как же, встретил лысого бандита, каковым я раньше был. Интересно, а он теперь здесь работает, в Химках? И все так же над машиной времени? И его по-прежнему курирует ФСБ? Или он здесь уже сам по себе? Или он сбежал тогда не только от нас, но и от чекистов тоже? А может, машина времени уже создана и успешно функционирует???"

Запыхавшийся Нефедов, а это был действительно он, вбежал в подъезд пятиэтажки на Спартаковской, где он снимал квартиру. Разумеется, он признал в таксисте представителя некоей коммерческо-криминальной группировки, желающей заполучить от него машину времени.

"Вот уж не думал, где пересечемся. Выходит, что этот лысый, что меня тогда там, в Москве, запугивал, таксистом подрабатывает? Надеюсь, он-то меня не узнал? Маловероятно, в моем-то прикиде. Значит, можно забыть эту встречу? Забыть, как страшный сон?" — думал Нефедов.

Он, уже не торопясь, поднялся на второй этаж. Открыл ключом дверь своей квартиры за номером 8. Зачем-то оглянулся, словно опасаясь слежки, и вошел внутрь квартиры. В этой квартире Нефедов проживал вот уже более полутора лет, с того времени, как СБЕЖАЛ из Москвы. Сбежал, хотя он вовсе и не собирался никуда убегать. Он был ученым-изобретателем, увлеченно работающим над своей машиной. Правда, работающим под присмотром чекистов, ну и что с того? Он был совсем не против того, чтобы его изобретение "ушло" в госструктуры. Наоборот, ему это даже импонировало. Более того, иного применения для своего изобретения, чем в интересах государства, он и не видел.

Но вот наступил тот проклятый день — 14 июня 2017 года. День, который изменил в жизни Нефедова ВСЕ. Абсолютно все. Утром того дня, он повстречал "лысого" и "рыжего", и узнал, что помимо госструктур на его изобретение "положили глаз" бандюки. И, сказать, что это его "напрягло", значит, ничего не сказать. А он, профессор Нефедов, совсем не хотел, чтобы машина времени оказалась в руках какого-нибудь руководителя преступной группы или олигарха (что в его понимании было одно и то же).

В этот же день Нефедов вышел из дома за продуктами и... заметил за собой "хвоста". Понял, что он теперь "под колпаком" у этих ребят. И тогда же понял, что его спокойная размеренная жизнь ученого-изобретателя закончилась. Да, конечно, чекисты могли бы перевести его, Нефедова, в какой-нибудь свой суперсекретный НИИ, где он бы продолжил работу, но... что-то уже пропало желание. Ведь, вообще говоря, кроме Нефедова и нескольких сотрудников Спецотдела ФСБ о его работе над машиной времени не знал НИКТО. Следовательно, утечка информации "этим ребятам" могла идти исключительно из ФСБ, больше неоткуда. А следовательно, в Спецотделе завелся "крот". И пока этот "крот" не найден, говорить о секретности, по меньшей мере, смешно. Хотя, Нефедову, конечно же было не до смеха.

Сначала у Нефедова была мысль просто сыграть в дурачка, то есть поступить примерно так, как ему советовали "лысый" с "рыжим". Попросту сделать так, чтобы машина времени однозначно не заработала бы. Это же не так сложно, сымитировать неудачное испытание своего же собственного изделия. Никто не подкопается. Только вот до какого момента "имитировать"? Пока "крота" не нейтрализуют? А вдруг это произойдет нескоро? Да и информация о машине времени все равно уже утекла туда, куда ей было утекать не положено. Поэтому, по-хорошему, наступила пора, во избежание попадания изобретения в неблагонадежные руки, сворачивать всю работу. То есть признать бесперспективность дальнейших изысканий в этом направлении.

В принципе, это могло быть выходом из сложившейся ситуации. Он, Нефедов, специально заваливает испытания машины времени и, как говорится, на нет и суда нет. И "эти ребята" от него тогда должны отстать, да и ФСБ тоже. Правда, чекисты, конечно его пожурят, но... Это же не велосипед изобрести, машина времени — это очень сложно реализуемая штука. Поэтому, пожурят, да и забудут. А Нефедов вполне может привести научное фундаментальное обоснование невозможности путешествий во времени, во всяком случае, при сегодняшнем багаже знаний. Это выход? В принципе, да. Но тогда пойдет коту под хвост вся его многолетняя работа. А для изобретателя это, мягко говоря, обидно. Так что же делать???

Двое суток понадобилось Нефедову для того, чтобы принять решение о том, как ему жить дальше. Жить и при этом продолжить свою работу, но уже не находясь под наблюдением ни у ФСБ, ни у "этих ребят". Он, изменив свою внешность при помощи парика и накладной бороды, сбежал из своей московской квартиры на улице Хачатуряна. Всю машину времени он конечно же с собой не забрал, это было бы тяжеловато. К тому же он боялся, что "эти ребята" его все-таки вычислят и схватят его вместе с машиной. А это уде полный провал. Поэтому он извлек из машины времени лишь так называемый им же самим блок А, по сути дела являющийся главной составляющей машины времени, если можно так выразиться, ее мозгом.

Именно блок А являлся наиболее сложным по исполнению в машине времени. Все остальные ее составные части: блок временной синхронизации, блок управления сдвигами фаз, блок компаратора, микропроцессорный блок, блок индикации, блок управления и блок питания, было изготовить не так сложно. Тем более что схемы этих блоков Нефедов тоже взял с собой в Химки. И имея эти схемы перед глазами, ему не стоило большого труда изготовить недостающие составные части для машины.

В Химках у Нефедова не возникло никаких проблем снять квартиру. Выбор предлагаемого к сдаче жилья вообще был очень велик. А ему повезло с первой же попытки. Хозяином квартиры на Спартаковской оказался радиоинженер Василий, работающий в Московском НИИ космического приборостроения. Этот радиоинженер уже довольно давно переехал из Химок в Москву на постоянное местожительство. А в Химкинской квартире до поры до времени проживала его мать. Мать умерла, квартира осталась пустой. Продавать квартиру Василий не захотел из стратегических соображений, а решил ее сдавать.

К услугам риелторов Василий прибегать не стал, то есть действовал на свой страх и риск. Поэтому Нефедов, без всяких опасений, предъявил Василию свой настоящий паспорт (а другого, не настоящего, у него все равно не было). Василий, на всякий случай, снял для себя с паспорта Нефедова копию, получил денежки за проживание на месяц вперед плюс залоговую стоимость и... Радиоинженер и профессор, что называется, ударили по рукам. И Нефедов стал проживать по адресу: город Химки, улица Спартаковская 3/8, квартира 8, ежемесячно переводя Василию на банковскую карту оговоренную сумму за проживание.

Почему именно Химки? На самом деле, Нефедов даже не рассматривал варианты своего проживания далеко от столицы, не хотел уезжать за много километров от Москвы. Поэтому, вариант с ближним Подмосковьем у него сразу "осел" в голове. Нефедов выбрал Химки, хотя в принципе это могли быть и Люберцы, и Одинцово, и Долгопрудный, и Железнодорожный. Да и любой другой подмосковный город, находящийся относительно недалеко от МКАД.

А откуда у Нефедова взялись деньги на оплату жилья, на еду, на комплектующие для машины времени, да и на прочие расходы? Ведь он, перейдя на нелегальное положение, перестал получать зарплату из бюджета ФСБ. Ну, во-первых, он за долгие годы сотрудничества с чекистами, накопил довольно приличную денежную сумму (ФСБ не скупилось на оплату труда профессора). И кроме этого, Нефедов стал подрабатывать онлайн через Интернет. Зарегистрировался на сайте, предлагающем услуги для всяких студентов, по написанию курсовых, контрольных, рефератов и т.д., в статусе исполнителя. Очень удобно — не выходя из дома, принял заказ, исполнил его, и на счете в Яндекс деньгах появляются рубли, которые потом можно обналичить.

Контакты с людьми, в том числе и со своими соседями, Нефедов старался свести к минимуму. Правда, в первые две недели ему пришлось поездить по городу, в поисках комплектующих деталей и компонентов для своей машины. А потом, когда уже все было закуплено, то днем он практически всегда сидел дома, а на улицу выходил в основном лишь ночью. Если ему надо было купить продуктов, то в этом случае его маршрут проходил через круглосуточный магазин "Магнолия" на улице Кирова, а если не надо было, тогда он просто гулял, причем гулял подолгу, до самого утра. Гулял по опустевшим улицам. А больше всего ему нравилось ходить вдоль набережной реки Химки. Потом, после прогулки, до обеда он спал. А после обеда уже приступал к работе над машиной.

А сегодня все у него пошло не так, как обычно. Нет, поначалу все было так же, как и всегда: он зашел в "Магнолию", взял тележку и стал заполнять ее продуктами. Как вдруг почувствовал острую боль в правом плече. С чего бы? Возраст что ли уже сказывается? А ему еще сумки до дома тащить.

Немного поразмыслив, Нефедов решил вызвать такси через мобильное приложение. Вызвал и... таксистом оказался лысый представитель "этих ребят". Черт бы его подрал. Да черт бы подрал и его разболевшееся неожиданно и так не вовремя плечо. И ведь оно перестало болеть так же неожиданно, иначе бы он с такой прытью не рванул бы из такси.

Надо заканчивать свою работу. Надо ускориться, надо. Перестать обслуживать студентов и сосредоточиться ТОЛЬКО на машине, исключительно на ней. И, в принципе, при определенном везении, машина может быть готова уже дней эдак через пять. Да, а почему бы, собственно и нет, ведь основную, львиную долю работ, он уже провел. О том, что испытания машины времени могут оказаться неуспешными (и ведь действительно могут), он, профессор Нефедов, думать не хотел.

А как только машина времени будет создана, так он сразу ей воспользуется и... отправится в прошлое. И останется там НАВСЕГДА. Надоела уже ему эта современная эпоха. Хочется вернуться назад, в СССР, в эпоху его детства, юности. Отправиться в 60-е года, (например, в апрель 1961-го года, когда Гагарин в космос полетел) и жить там. Правда советских документов у него нет, но... там видно будет. Выкрутится как-нибудь, в знакомой-то до боли обстановке. Сейчас ему уже шестьдесят восемь лет, так что до позорных времен распада Советского Союза он вряд ли доживет.

Только надо будет найти место, откуда осуществлять переброску в прошлое. В самом деле, не из квартиры же туда отправляться. Например, вот в 1961-м году, этого дома на Спартаковской еще не было. Его сдали в эксплуатацию только в 1966-м. Но даже если он перебросит себя, скажем в 1968-й год, что из этого выйдет? Очутится в этой же квартире образца 68-го года и... Встретится там с тогдашними жильцами. А что они? Милицию конечно же вызовут. И правильно сделают — а как же, посторонний проник в их квартиру. И если даже ему повезет, и хозяев в квартире не окажется, что он будет делать? Через дверь втихую выйдет? А она наверняка снаружи будет закрыта. Через балкон вылезет? Второй этаж, в принципе не так высоко. Но, во-первых, возраст у него уже не тот, чтобы человека-паука изображать и по балконам прыгать. А, во-вторых, соседи могут увидеть, как он из балкона вылезает. И опять-таки все закончится вызовом милиции...

Нефедов снял пальто и ботинки, обул тапочки и пошел на кухню выгружать провизию...

В бар "Дикий бизон" на Цветном бульваре Кротов захаживал с завидным постоянством. Он теперь проживал неподалеку и мог себе позволить в свободное от работы время, пропустить кружечку-другую пива. А пиво здесь было отменное, на любой вкус, в том числе и чешское, и баварское.

Войдя в бар, Кротов, как обычно, направился к барной стойке и... остановился, словно вкопанный. За одним из столиков сидел его бывший подельник Валерка Остапчук. Сидел в гордом одиночестве и неторопливо и сосредоточенно потягивал темное пиво из кружки.

— Валерка, ты? — Кротов подошел к столику.

Остапчук оторвал свой взгляд от кружки. Увидев Кротова, удивленно вскинул брови.

— Миха? Вот это встреча! Привет!

— Здорово, коли не шутишь, — Кротов протянул Остапчуку свою широкую ладонь.

— И как ты меня только узнал? Сколько же мы с тобой уже не виделись?

— Ну, твою рыжую шевелюру сложно не узнать, — усмехнулся Кротов. — А не виделись мы с тобой уже года полтора. С той поры, как я от Позднякова ушел. То есть с июня 2017-го. А ты как, до сих пор на него работаешь?

— Да ты что, — Остапчук махнул рукой. — Не знаешь разве? Василич-то застрелился. Где-то спустя две недели, как вы с ним разругались.

— Что, застрелился? — Кротов вздрогнул.

— Да, из пистолетика из своего. Да ты присаживайся. Заказывай себе пива или чего-там ты обычно пьешь?

Кротов сел за столик, лицом к Остапчуку.

— Вон оно что, оказывается, — протянул он. — Это что же такое произошло, что Поздняков сам себя к праотцам отправил? Ведь такой же самолюбивый был, насколько я помню.

— Так его совесть заела, что он тебя выгнал, понимаешь. Он все переживал, переживал, а потом пистолетик достал и... И все, нет больше Позднякова. Так что в его смерти виноват ты, и только ты, — и Остапчук расхохотался.

— Да ну тебя, Валер, — Кротов разозлился и ударил кулаком по столу. — Я серьезно с тобой поговорить хотел, а ты.

— Ой, — Остапчук скривил губы. — Уж и пошутить нельзя... А на самом деле, смерть Позднякова — это тайна, покрытая мраком. Непонятно, почему он так поступил. У него же вроде все в шоколаде было. Везде все схвачено, а денег куры не клюют. Нефтяной бизнес — прибыльная штука, понимаешь. Ну а ты, как, стал честным человеком, да?

— Ну, я теперь таксистом работаю. На законных основаниях

— А прошлое не давит?

— Прошлое? — Кротов нахмурился. — Вообще-то я полностью отсидел свой срок. От звонка до звонка.

— Да не-е-ет. Я имею в виду не такое далекое прошлое. А то прошлое, когда ты был в команде Позднякова и выполнял его поручения, и далеко не всегда в рамках закона. А ведь ты же, в отличие от меня, еще и людей на тот свет отправлял по его приказу, разве нет?

Кротов вспыхнул.

— Я на тот свет отправил всего трех человек, — полушепотом проговорил он. — И первые двое были отъявленными мерзавцами. Мне их нисколько не жаль.

— Скажи пожалуйста, какой Робин Гуд нашелся, — хмыкнул Остапчук. — "Отъявленными мерзавцами". Ну, а в третьем случае? Петров тоже был отъявленным мерзавцем, а?

Кротов опустил глаза. Остапчук насмешливо посмотрел на его лысину и продолжил:

— Это наше с тобой счастье, что мы были в команде Позднякова. Поэтому нам все наши шалости сходили с рук. С его связями с правоохранительными органами нам с тобой нечего было бояться, понимаешь. Но, знаешь, одно дело — шантаж, угрозы, мордобой (да, тут и я не без греха). И совсем другое дело — убийство. И статья, кстати говоря, совсем другая. И если начнут копать, то...

— Не докопаются, — процедил сквозь зубы Кротов. — А за Петрова меня до сих пор совесть мучает, веришь, нет? Да, он был предателем, но он был ЧЕЛОВЕКОМ, в отличие от тех двух гнид. И я не должен был устраивать ему этот несчастный случай. Я должен был послать Позднякова на три веселых буквы на несколько дней раньше. И не выполнять этот его приказ. А я оказался сволочью. И мне нет прощения. И никогда не будет. Этот грех останется со мной на всю жизнь.

И Кротов, обхватив голову руками, замолчал. Остапчук подозвал официанта и заказал два пива.

— Ладно, Мих, — Остапчук пошлепал рукой по лысине Кротова. — Перестань. Дело прошлое, понимаешь. А что прошлое ворошить, зачем?

Когда принесли пиво, Кротов осушил свою кружку почти что залпом. Остапчук покачал головой.

— Нет у тебя никакой культуры пития, Михаил. Отсутствует. Разве ж пиво так пьют? Это же тебе не водка.

— Ну, а ты сам-то где теперь? На кого работаешь? — захмелевший Кротов посмотрел своему бывшему подельнику в глаза.

— О-о-о, — Остапчук многозначительно поднял глаза к потолку. — Мой теперешний хозяин — это интересная личность. Он, понимаешь, алхимик.

— Чего-о-о?

— Алхимик. Нет, я не шучу, — Остапчук заметил неодобрительный взгляд Кротова и выставил ладони перед собой. — Мой нынешний работодатель занимается изготовлением, ни много, ни мало — ЭЛИКСИРА БЕССМЕРТИЯ. Ну или молодости, кому какое название больше нравится. А я у него, ну типа снабженца.

— Эликсира бессмертия, говоришь — Кротов сделал неловкое движение и чуть было не повалил пустую кружку на пол. — А такое разве возможно?

— Да кто же знает. Ты вот вспомни Нефедова

При упоминании фамилии профессора Кротов вздрогнул. Но Остапчук не заметил этого.

— Вспомни Нефедова. Он машину времени изобретал, да? А это разве возможно? Или это все сказки? Так вот и здесь. Этот мой теперешний хозяин вообще большой чудак. Целыми днями то рассчитывает чего-то, какие-то формулы химические пишет, то что-то варит, выпаривает, высушивает, смешивает какие-то порошки, жидкости и прочую хрень. В общем, одержимый товарищ.

— А как ты-то у него очутился?

— Да совершенно случайно. Когда Позднякова не стало, я тоже, понимаешь, оказался не у дел. Стал себе работу искать. Наткнулся в Инете на объявление типа "ищу помощника". Позвонил по телефону, указанному в объявлении. И встретился с этим чудиком-алхимиком. Ему был нужен человек, который бы доставал для него всякие там компоненты для его этого эликсира. Говорит, очень много времени у него отнимают закупки и поиски поставщиков. Вот в этом-то и заключается моя теперешняя работа. Хозяин мне выдает список того, что ему нужно. А я для него все это закупаю.

— И много он тебе платит? И откуда он вообще деньги берет?

— Платит? — Остапчук вздохнул. — Да не сказать, чтобы много. Но мне, одинокому холостяку, на жизнь хватает. Но это конечно, не премиальные от Позднякова, царство ему небесное. А где он деньги берет? А хрен его знает, меня это как-то не интересует. Да, и что интересно, у этого чудика довольно молодая и симпатичная жена. Хотя ему самому-то уже наверно под сорок, а может и больше даже. Жену Валентиной зовут.

— Валентиной? — переспросил Кротов. — А как ее фамилия, не знаешь случайно?

И тут же он мысленно обругал сам себя: "Какая тебе разница, как фамилия у этой Валентины? Что тебе до этого?"

— А почему ты интересуешься? — Остапчук подмигнул Кротову. — Ну, фамилия-то у нее, кстати не такая, как у ее муженька. Он-то сам Лисицын, а она — Светлова...

Начало сентября 2009-го года. Первая учебная неделя, казавшаяся бесконечной, завершилась. Два закадычных приятеля Михаил Кротов и Леонид Комаров вышли из здания главного корпуса МАДИ. Погода стояла великолепная — светило солнце, а температура воздуха держалась где-то в районе двадцати градусов тепла. Бабье лето.

— Классно на улице, правда? — Леонид, зажмурившись, поднял свое лицо к солнцу.

— Что, не нагрелся за лето? — Михаил рассмеялся и дружески похлопал Леонида по плечам.

— Нет, конечно. У нас же лето такое короткое. А вот если бы мы жили, например, в Бразилии, вот тогда-а-а бы.

— Что, тогда бы?

— А вот тогда бы у нас зимой было бы примерно, как сейчас летом. А летом было бы жарко.

— Да ну, — Михаил махнул рукой. — Нам бы надоела такая погода. Захотелось бы снежку, холодку, нет?

— Мне бы не захотелось. Что хорошего в нашей московской зиме, сам посуди: солнце выглядывает редко, дни короткие, все вокруг такое унылое. А как только оттепель настает, так каша под ногами, бр-р-р. Да еще и гриппы всякие ходят. То свиные, то птичьи, то еще какие-нибудь. Если бы не новогодние праздники, вообще бы от тоски можно было умереть.

— А если бы еще и зимних сессий не было, то тогда бы мы точно умерли бы, — пошутил Михаил.

— Слушай, а давай в парк сходим, а? Пивка возьмем, посидим.

Леонид, конечно же имел в виду парк Авиаторов, расположенный неподалеку.

— Да можно, — согласился Михаил.

Но друзьям не суждено было в этот день дойти до парка. У Михаила зазвонил мобильный телефон — это была Валентина.

— Привет, Миш! Как дела?

— Привет, Валюша! Рад тебя слышать. Да дела вроде бы неплохи. Вот, закончились все лекции с семинарами и — до понедельника свобода. Надеюсь, завтра мы с тобой встречаемся, как и планировали?

— Миш, а может мы и сегодня с тобой где-нибудь пересечемся? Смотри, какая погода хорошая стоит. У меня тоже занятия уже закончились. Не возражаешь?

— Да ну что ты. Никоим образом. А ты куда хочешь сходить?

— Куда я хочу сходить?.. Да вообще-то много куда, — Валентина засмеялась. — Вот например давно я на ВДНХ не была.

— Намек понял. Давай, сходим на ВДНХ. Я там тоже, кстати, уже давно не был. Когда, через сколько? Ну, через сколько ты там будешь?

— Ну я-то учусь недалеко. На ВДНХ я буду минут через пятнадцать максимум. На станции метро ВДНХ. А ты?

Михаил машинально посмотрел на часы.

— Ну, а я наверно где-то через полчасика. Часам к трем где-то.

— О кей, давай тогда в три часа, на станции ВДНХ, в центре зала.

— Заметано, Валюш. До встречи...

— Ну я так понимаю, что наш совместный поход в парк не состоится? — утвердительно спросил Леонид, как только Михаил закончил разговор с Валентиной.

— Извини, Лень. Девушка ждет. Давай тогда в следующий раз, а? — Михаил виновато развел руками. — Сходи сегодня без меня.

— Да ну. Не пойду я один, не хочу. Я тогда уж лучше у себя, в Царицыно, по парку прогуляюсь.

— Ага. То есть тогда ты тоже в метро сейчас идешь?

— Получается, да, — Леонид вздохнул. — А твою девушку, я так понимаю, Валентиной зовут?

— Валентиной, — Михаил кивнул головой.

— А фамилия?

— Фамилия? Ну ты даешь, Лень. Ты что, из милиции, что фамилиями интересуешься? Или ты хочешь узнать ее национальность?

— Ой, да я так просто спросил. Не хочешь, не отвечай. Если это секрет...

— Да какой секрет, Лень. Моя девушка русская. А фамилия ее Светлова...

— Ты чего это такой бледный стал, Миха, а?

— Как говоришь, ее фамилия? — вместо ответа спросил Кротов.

— Светлова. А что, по-моему, обычная русская фамилия. Довольно распространенная. Как и у него — Лисицын. Тоже очень...

— Твой Лисицын меня не интересует, — перебил Кротов Остапчука. — А вот Светлова. А какой у нее возраст?

— Да кто же этих баб поймет, какой у них возраст. Может, нам с тобой ровесница, а может и мужу своему, кто знает. Может быть, она просто так хорошо выглядит. Ну, там макияж и все такое, понимаешь? Так все-таки, чего у тебя интерес такой к этой Светловой?

Кротов тяжело вздохнул:

— Валер, помнишь, я тебе как-то рассказывал о своей бывшей девушке из Химок.

Остапчук почесал затылок.

— Да что-то было вроде, — он пожал плечами. — Твою девушку Валей еще звали что ли, если мне память не изменяет?

— Не изменяет, Валер. Мою девушку звали Валей. А фамилия у нее была Светлова.

— Да ну? — Остапчук сделал большие глаза. — Какое совпадение, однако.

— Может и совпадение. А может и нет.

— Думаешь, та самая? Твоя бывшая? Эх, Михаил. Думаешь, это такое редкое сочетание имени и фамилии? Нет, брат, не редкое.

Кротов задумчиво взял пустую кружку в правую руку и зачем-то стал пристально рассматривать ее дно. Остапчук расхохотался.

— Некоторые на кофейной гуще гадают. А ты на пивной пене? Это что-то новое из репертуара оккультных услуг, а, Миха?

— Новое. И я единственный маг в мире, который может предсказать судьбу по пене, — Кротов тоже улыбнулся, хотя настроение у него было довольно паршивое. — Валер, а знаешь, я тут недавно побывал в Химках. И встретил там нашего с тобой старого знакомого — профессора Нефедова.

— Нефедова? — удивился Остапчук. — Так вот оказывается куда его чекисты тогда упрятали.

— А может и не чекисты. Может, Нефедов теперь вольная птица и работает сам по себе.

— Да брось ты, Миха. Я тебе голову на отсечение даю, что ФСБ его по-прежнему "пасет". Не мог он тогда от них просто так уйти, не верю я в это... И что, этот Нефедов теперь живет там же, где и твоя Валентина раньше жила?

— Ну, улица другая. Валентина на Чапаева жила, а этот наш с тобой бывший подопечный на Спартаковской поселился.

— На Спартаковской? И в Химках тоже есть улица с таким названием? Интересно. Кстати, Мих, а я ведь тебе могу показать фотку этой Светловой. Ну, жены Лисицына.

— Фотку? — Кротов встрепенулся. — А у тебя ее фотка есть?

— Да ни у меня, чудак. Вот сразу видно человека, не пользующегося соцсетями. Я, понимаешь, "В Контакте" зарегистрирован, и мой работодатель там тоже "сидит". Он у меня в друзьях числится. И на его страничке есть фотографии, где он запечатлен со своей дражайшей женушкой — той самой Валентиной Светловой. Ну что, посмотрим?

— Ну давай.

Остапчук достал из кармана свой смартфон, вышел в Интернет. Зашел на свою страницу "В Контакте".

— Так... Друзья... Сергей Лисицын... Вот, пожалуйста, — он передал смартфон Кротову.

Кротов взглянул на фотографию, открытую на смартфоне его приятеля, и... похолодел. На фотографии рядом с полноватым и каким-то невзрачным мужчиной средних лет стояла его бывшая девушка — Валя. Валя Светлова. Они стояли на фоне московского храма Василия Блаженного. Что интересно: у Кротова в его фотоальбоме сохранилась фотография десятилетней давности, сделанная примерно с такого же ракурса. Только на той фотографии рядом с Валей Светловой стоял он, Михаил Кротов.

— Это она, — прошептал Кротов...

Лисицын проснулся, как и обычно, где-то между половиной седьмого и семью утра. За окнами было еще темно — январь, рассветает поздно. Сладко потянулся, затем резким движением сбросил с себя одеяло и спустил ноги на пол. Здесь, в загородном доме, было пожалуй что теплее, чем в московской квартире. Обогреватель был включен на полную мощь, и прогрел комнату, наверное градусов до тридцати, не меньше. Ну, ничего, пар костей не ломит...

Работодатель Остапчука Сергей Лисицын, в прошлом году отметивший свое сорокалетие, был примерно таким же одержимым фанатом своего дела, что и профессор Нефедов. Только он занимался не машиной времени, а созданием ФОРМУЛЫ БЕССМЕРТИЯ.

А начиналось все в далеком 2000-м году, когда он, тогда еще совсем молодой двадцатидвухлетний парень, закончил биологический факультет МГУ с красным дипломом. И на следующий же день после получения диплома на него вышли "товарищи" из Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации и предложили ему поработать на благо безопасности Родины в 16-м Научно-исследовательском центре ФСБ. Ясное дело, что произошло это не случайно, что долгое время фээсбэшники следили за молодым и перспективным отличником, проверяя и перепроверяя его по всем своим каналам.

Лисицын, в общем-то совсем недолго думая, согласился. Тем более, что поступив на службу в ФСБ, он навсегда решал для себя вопрос с армией. И уже в октябре того же 2000 года стал сотрудником 16-го НИЦа и был привлечен к сверхсекретной работе по теме под кодовым названием "Женьшень". Целью этой работы ставилось создание препарата, замедляющего процессы старения человеческого организма, то есть по сути дела, эликсира молодости. Основным компонентом препарата, предполагалось сделать корень женьшеня. Курировал работу "Женьшень" уже знакомый читателю Спецотдел ФСБ.

В рамках этой работы было проведено довольно много научных изысканий, создано несколько десятков пробных препаратов с различными сочетаниями и пропорциями входящих в него компонентов, с надеждой получить оптимальную формулу эликсира, проведено множество опытов над крысами, кроликами, собаками и обезьянами, но ничего путного так и не вышло. Хотя, каждый раз казалось — вот еще немножко, еще чуть-чуть, и эликсир будет создан. Руководство 16-го НИЦа из года в год убеждало "высшее начальство" в скорой возможности создания этого эликсира. И в НИЦ поступали очередные денежные вливания, причем вливания внушительные. Пока Спецотделом руководил генерал Зубов, работы по "Женьшеню" не прекращались

А в 2011-м году, после ухода Зубова на пенсию, Спецотдел возглавил генерал Трощинский, до этого служивший в Управлении по борьбе с терроризмом. А Трощинский очень не любил "витать в облаках". И ему очень не понравилось, что ежегодно из госбюджета выделяются огромные средства не понятно на что. И в мае 2012-го года работы по эликсиру молодости были свернуты с формулировкой причины "бесперспективность дальнейших изысканий". Сектор НИЦа, занимающийся "Женьшенем", расформировали.

Лисицын с огромным энтузиазмом работал в рамках темы "Женьшень". Создание эликсира молодости казалось ему вполне реальным. И потом, если бы он был создан, то... То это могло бы коренным образом повлиять на судьбу ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. А как приятно было осознавать себя причастным к этому... Закрытие темы стало для Лисицына... Сказать, что это стало для него большим разочарованием — значит ничего не сказать.

Конечно же Лисицыну была предложена другая должность в том же 16-м НИЦе, но... задачи, решаемые другими подразделениями учреждения, ему были уже совершенно не интересны. Он почувствовал себя футболистом элитного футбольного клуба, например "Барселоны", которого вдруг попросили поиграть ну, скажем за какое-нибудь "Торпедо-ЗИЛ", пусть даже и за ту же зарплату. Еще бы: после работы над формулой бессмертия заниматься созданием каких-то биологически активных добавок — это курам на смех.

В июле 2012 года Лисицын уволился из ФСБ. Устроился на работу к своему старому приятелю, руководившему столичной строительной фирмой. Проработал на этой фирме пять лет. Но все эти годы мысль об эликсире молодости не давала ему покоя. Он все-таки был УВЕРЕН в возможности его создания. Возможно, что работники 16-го НИЦа (и он в их числе) уже стояли в шаге от вывода формулы бессмертия или долголетия. Ну, пусть даже не в шаге, а в двух, трех, пяти шагах. Может, все же не стоило сворачивать работы?

Мысль о том, чтобы ему попробовать В ОДИНОЧКУ продолжить работы над эликсиром, пришла к нему ни сразу. Все же, раньше над "Женьшенем" работало не менее пятнадцати человек. И работы естественно проводились в лабораториях, оснащенных соответствующим оборудованием, а не где-то там в чьем-то гараже. И даже если он сможет вдруг поработать "один за всех" (благо, что у него на руках имелась практически вся рабочая документация по "Женьшеню", в том числе и разного рода расчеты, предусмотрительно им незаконно скопированная), то сможет ли он оборудовать лабораторию? Это далеко не тривиальная задача, здесь нужны финансы и немалые. И это не документация, оборудование на флешке не вынесешь.

Но... была бы обозначена цель. А цель Лисицын видел довольно отчетливо — ДОСТИЧЬ БЕССМЕРТИЯ. Звучит громко... Целый месяц он потратил лишь на, так сказать, эскизный проект создания своей будущей лаборатории. Ну, точнее все-таки мини-лаборатории. Потом занялся продажами: продал свою дачу, два автомобиля, гараж, часть не особо нужной (как он считал) мебели и бытовой техники. Но полученных от этого денег все равно было мало. Тогда Лисицын взялся за продажу своих обширных коллекций: нэцкэ, редких монет и статуэток, фарфора, а также значков и марок (когда-то он профессионально увлекался коллекционированием).

Именно во время поисков потенциальных покупателей, как-то коллекционеров и любителей искусства, он и познакомился с Валентиной Светловой. Случилось это на вернисаже в Измайлово, где молодая художница Светлова выставляла на продажу свои картины, в основном изображающие природу. Разговорились, слово за слово и... Завязался роман между современным алхимиком и современной же художницей. Ну и что с того, что Лисицын старше Валентины на двенадцать лет? Как говорится: любовь не знает границ, в том числе и возрастных тоже. Летом 2017-го года Сергей Лисицын и Валентина Светлова сыграли свадьбу...

Итак, когда необходимая для оснащения лаборатории сумма была собрана, Лисицын начал закупку оборудования: дистилляторы, весы, анализаторы, дробилки, истиратели, смесители, дозиметры, стерилизаторы и т.д. и т.п. Естественно, где-то это все надо было размещать. А московская квартира — не самое удачное место для создания лаборатории. Вот дача — это другое дело. Но так как свою дачу он уже продал, то напрашивался вариант с дачей его жены (вовремя, как женился-то).

Действительно, вовремя. Как раз не так давно, родители Валентины оформили своей единственной дочери дарственную на дачу. И теперь Валентина стала хозяйкой дачи не только фактически (родители последнее время на дачу почти не ездили), но и юридически. Поэтому никаких "терок" ни с кем не было. Валентина любезно согласилась выделить своему законному муженьку сарай (довольно приличных по меркам сарая размеров) под лабораторию. И... Лисицын начал свою РАБОТУ.

Но не так-то все было просто. Эксперимент следовал за экспериментом (в основном, эксперименты ставились на обычных домашних мышах или крысах, которых в округе было бессчетное количество), а результатов все не было. Но Лисицын, уже имеющий большой опыт работы "по теме", не отчаивался, а продолжал свои опыты, меняя сочетания компонентов для эликсира и их дозировку. Постоянно читал в Интернете всякие статьи на соответствующие сопутствующие темы. Ведь, на самом деле, поиски формулы для эликсира молодости, велись с незапамятных времен. Проблемой бессмертия в разные эпохи существования человечества были озабочены и шумеры, и египтяне, и тибетские монахи, и ассирийцы, и славяне. И в настоящее время постоянно ведутся работы по продлению человеческой жизни, по омоложению человеческого организма. Поэтому, ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ базы для поисков немало. А так как Лисицын, как уже было выше сказано, был не новичок в этих делах, ему было проще теорию реализовать на практике.

Но очень уж много времени у него отнимали закупки. А закупать надо было, как компоненты для приготовления эликсира, так и всякого рода расходные материалы: колбы, пробирки, ступки, пипетки и пр. Но если с "расходниками" было все более-менее ясно — это же стандартные вещи: их и найти несложно и закупать можно все время в одном месте. А вот с компонентами — тут были трудности, и немалые. Конечно, поиск некоторых компонентов не составлял особого труда — если например, речь шла о каком-нибудь экстракте ромашки или корне валерьянки. Их можно было купить практически в любой аптеке. Но Лисицыну часто были необходимы экзотические компоненты, (как вам например, кора галактодендрона или яд кураре?), которые не так просто было достать. И на их поиски у него уходили сутки и даже недели. Вот поэтому он и нанял себе снабженца — Остапчука.

Ну, а что касается финансовой составляющей, то... Во-первых, Валентина забросила свои картины, которые и не приносили ей особого дохода, а через знакомых Лисицына устроилась работать по специальности, а именно дизайнером. А зарплата у нее там была очень даже неплохая — на двоих при их скромных потребностях вполне хватало. Даже хватало на выплату жалованья тому же Остапчуку.

Чувствовал ли себя Лисицын неловко, находясь, по сути дела, на иждивении у жены? Да, конечно, он испытывал некоторый дискомфорт от этого, но... Он же не дурака валял, а занимался серьезнейшими вещами. И если уж он изобретет эликсир, то этот эликсир принесет ему мировую славу, а следовательно и деньги должны политься рекой. И, в конце концов, ведь это именно он устроил жену на хорошую работу, верно? А так бы она до сих пор со своими картинами в Измайлово маялась...

Сегодня было 11 января. А завтра 12 января — День Рождения Валентины. Так удачно совпало, что в этом году этот день пришелся на субботу. Ему-то, по сути дела фрилансеру, было все равно. А вот у Валентины было все как положено: рабочая трудовая неделя с понедельника по пятницу, суббота и воскресенье выходные.

Супруги решили, что этот День Рождения они отметят на даче Валентины. С шашлычком, с красным вином, и со всеми делами. А закупятся здесь неподалеку, в ближайшем продуктовом магазине — километрах в трех от дачи. Автомобиль у Валентины есть, она его в отличие от Лисицына, не продавала, поэтому никаких проблем. И дачу со своей лабораторией ему покидать не надо будет. Валентина с утра 12-го заедет за ним сюда, потом они вместе поедут в магазин "отовариваться". А потом вернутся назад. А в воскресенье вечером Валентина уедет в Москву. Сам же Лисицын теперь крайне редко уезжал с дачи.

"Как же все-таки я удачно женился, а?" — подумал про себя Лисицын. "И дача у моей Валюши есть, и машина. Нет, ну конечно, это все не главное, но все же... Вообще, она у меня золото".

Лисицын отключил обогреватель (временно конечно же) и выглянул в запотевшее окно. Слава Богу, что этой ночью снег не шел, значит дорожку перед домом сегодня можно не чистить. А можно позавтракать и... опять приступать к своим опытам.

11 января Кротов решил устроить себе выходной. Наездился он за эти предновогодние, новогодние и постновогодние дни столько, сколько наверно за всю осень не наездил. Как говорится, ни выходных, ни проходных. Поначалу решил, что этот выходной он вспомнит о своей спортивной юности и встанет на лыжи. Доедет на метро (но ни в коем случае не на надоевшей машине) до Кузьминского парка и вдоволь накатается.

Но... неожиданно он вспомнил, что завтра День Рождения Валентины. Воспоминания о прошлом вновь накатили на него бурной волной. Совершенно расхотелось ехать на другой конец Москвы, да и заниматься спортом тоже стало неохота. Зато появилось желание зайти в очередной раз в бар "Дикий бизон" и выпить пива...

По пути до "Дикого бизона", Кротов для себя однозначно решил, что этот поход в бар станет для него последним. Хватит по барам шататься, в конце концов пивка можно и дома попить, перед телевизором, в спокойной обстановке. Вот Валентина например терпеть не могла бары и подобные им заведения. И где теперь Валентина, и где он?..

Как всегда Кротов заказал себе две кружки темного пива и большую порцию картошки фри с сырным соусом. Сел за столик и... практически одним богатырским глотком выпил сразу добрую половину кружки. Затем задумчиво взял одну палочку картошки фри и стал медленно намазывать ее соусом.

За соседним столиком сидели двое совсем молодых парней, лет восемнадцати-двадцати. Один из них, длинноволосый, был одет в "косуху" и имел довольно наглый вид. Другой выглядел поскромнее: короткая стрижка, и одет не так вызывающе, "по-простому".

— Да дурак был Сталин, — кричал нетрезвый длинноволосый на весь бар. — Надо было не воевать с Гитлером, а объединиться с ним. Ведь у Гитлера была правильная позиция: уничтожать всех евреев, цыган, чурок и прочих недочеловеков. Разве это неправильно, Гриш, а? Ну ты посмотри вокруг — одни чурки. Одни чурки. А если бы мы воевали не против Германии, а вместе с ней, разве же такое было бы? Москва бы была русским городом, это плохо разве?

Его собеседник развел руками:

— Лех, только ты не забывай, что Гитлер славян также считал недочеловеками. А русские — это же тоже славяне.

— Да фигня все это, — Леха махнул рукой. — Жидовская пропаганда. Ни за что бы Гитлер не стал уничтожать русских.

— Да, а ты хочешь сказать, что русских в концентрационных лагерях не было? Их там по-моему было гораздо больше остальных.

— Ну так, это потому что Советский Союз и Германия оказались по разную сторону баррикад. Русские стали врагами для немцев. К сожалению.

— К сожалению? — по лицу Гриши было видно, что он не разделяет взглядов своего громкоголосого приятеля.

— А чего, к счастью что ли? А так бы мы завоевали весь мир. Уничтожили бы всех чурок и жили бы сейчас с тобой в совершенно другой стране.

— А вместо трехцветного флага у нас бы сейчас был флаг со свастикой?

— Возможно...

"Похоже, что этот длинноволосый сопляк — нацист", — подумал Кротов. "Никогда не любил нацистов. Не то что бы не любил, презирал. Была бы моя воля — всех бы этих "нациков" по тюрьмам распределил. Дышать бы на земле гораздо легче стало".

— Ты только представь, Гриша, — продолжал свои выступления нацист. — Россия — русское государство. Ни одной нерусской физиономии.

— А как же республики Кавказа, Средней Азии? Они же были в составе Советского Союза? Ну, как же коренное население этих республик?

— Да ликвидировали бы всех на хрен. Все эти республики стали бы русскими. Ну, или немецкими. Это как бы договорились правители двух стран.

— Чего-то ты совсем, Лех. Нет, я понимаю, что ты член национальной партии, но...

— Что "но"? — Леха недовольно мотнул головой.

— Ведь мы же воевали против фашистов ВСЕ ВМЕСТЕ. И русские, и казахи, и грузины, и узбеки, и азербайджанцы и так далее. Плечом к плечу. А ты предлагаешь теперь всех нерусских ликвидировать?

— А кто просил русских воевать плечом к плечу с теми же азерами?

— Извини, но ведь все мы и русские, и азербайджанцы были СОВЕТСКИМИ ЛЮДЬМИ. У нас была общая Родина.

— Какая общая Родина? Что, какой-нибудь Чуркистан — это Родина для нормального русского человека?

— Леха, ты не прав! — Гриша был возмущен, на его щеках выступил румянец.

— Нет, я прав, — Леха ударил кулаком по столу. — Никто не заставлял русского солдата воевать за чурок. Хотя нет, Сталин заставлял. А Сталин был кто? Грузин, то есть не русский.

Кротов поднялся из-за стола и подошел к столику с молодыми людьми. Глыбой навис над длинноволосым нацистом.

— Слушай ты, ублюдок, — сквозь зубы проговорил Кротов. — Ты прекращай тут свои фашистские речи толкать. У меня оба деда воевали против фашистов, усек? И защищали они Советский Союз, а не отдельное русское княжество, усек? И шли они в бой за Родину и за Сталина.

Леха окинул Кротова презрительным взглядом и хмыкнул:

— Слушай, не знаю, как там тебя по имени. А кто просил твоих дедов воевать за грузина Сталина, а? Дураки были твои деды. И погибли зазря.

— Что ты сказал, гаденыш? — Кротов сжал кулаки. — А ну-ка повтори.

— Леха, успокойся, — Гриша толкнул нациста в бок. — Попроси прощения, ты не прав.

— Прощения? За что? За то, что его деды защищали азеров и других чурок? Да я, русский патриот, никогда...

Леха не успел договорить, потому что Кротов схватил его за грудки.

— Ты — русский патриот? Да ты гнида, а не патриот. Таких, как ты, повесить мало. Молокосос, и ты еще будешь тут мне говорить о патриотизме? Сопли подотри сперва, а потом уже...

Но тут возле столика "нарисовался" охранник бара и слегка дотронулся до плеча Кротова.

— Молодой человек, здесь нельзя распускать руки. У нас солидное заведение.

Кротов отпустил нациста и обернулся. Охранника этого он хорошо знал, не в первый раз его уже видел.

— Да, извините, — буркнул Кротов и... протянул свою ладонь Грише. — Спасибо вам.

— За что? — удивленно пролепетал Гриша.

— За то, что не побоялись возражать этому мерзавцу. Не вся молодежь у нас дурная, и это не может не радовать. А тебя, сосунок, — это Кротов уже обратился к Лехе, — я жду на выходе из бара, усек?

Кротов развернулся и быстрыми шагами пошел к выходу. Охранник догнал его уже у самой двери.

— Прошу понять меня правильно — виновато произнес охранник. — Вы хоть и наш постоянный клиент, но порядок есть порядок.

— Без проблем, командир, — усмехнулся Кротов. — Все нормалек, не переживай.

— Кстати, этот голубчик — сынок заместителя министра, — прошептал охранник. — А вы действительно будете его ждать?

— Да нет конечно. На кой черт он мне сдался. Буду я еще свои руки об дерьмо марать. Это я его просто так припугнул. Пусть парнишка немного штаны подмочит. И мне плевать, чей он сынок. Хоть самого Президента...

12 октября 2009-го года. Стояла золотая осень, погода радовала последним в этом году теплом. Опавшая с деревьев листва приятно шуршала под ногами. Михаил сидел на скамейке возле учебного корпуса института открытого бизнес-образования и хрустел картофельными чипсами. Он сегодня освободился пораньше, а если по-честному, то просто решил прогулять последнюю пару. Валентина должна была выйти из института с минуты на минуту.

И вот последний ломтик чипсов съеден, упаковка от чипсов выброшена в урну. И... вот она, Валентина, выбегает из учебного корпуса.

— Миша, привет! — закричала Валентина, едва только сбежав со ступенек.

Михаил поднялся со скамейки и пошел навстречу своей девушке. Хотя "пошел" — это громко сказано: от скамейки до входной двери было не более пяти метров. И это расстояние было преодолено влюбленными наверное за считанные доли секунды. И вот они уже находятся друг у друга в объятиях.

— Куда пойдем сегодня? — спрашивала Валентина.

— А знаешь, мне на самом деле все равно, куда мы с тобой пойдем. Лишь бы мы были ВМЕСТЕ, — отвечал Михаил.

К ним подошел парень в "косухе", довольно неприятный на вид и скривил губы.

— Так вот он какой, твой бойфренд, — презрительно проговорил он, обращаясь к Валентине. — Ну, ничего, так себе. У тебя закурить есть? — этот вопрос уже был адресован Михаилу.

Валентина инстинктивно прижалась к Михаилу. Тот обнял ее за плечи и ответил парню:

— Я не курю. Я спортсмен. И тебе курить не советую.

— О-о-о, спортсмен, — парень картинно надул губы. — Уважаю. А какой вид спорта, можно поинтересоваться?

— Я занимаюсь дзюдо. Плюс регулярно хожу в тренажерный зал и в плавательный бассейн.

— О-о-о, дзюдо-о-о.

— Илья, перестань паясничать, — Валентина попыталась одернуть парня.

— А вот не перестану. А вот мне нравится паясничать, да, — парень, которого Валентина назвала Ильей, продолжал кривляться.

— А ты я вижу, являешься ходячей иллюстрацией теории Дарвина, — улыбнулся Михаил.

— Это почему же? — Илья насупился.

— Да потому что ты, судя по всему, от обезьяны не очень далеко ушел, по своему уровню развития. Ну уж, в любом случае, лично ты точно от обезьяны произошел.

— Что? — Илья сбросил свою сумку с плеча на скамейку и принял угрожающую позу. — А тебя не учили, что за базар отвечать надо?

— Миша, пойдем, не связывайся с ним, не надо, — Валентина потянула Михаила за рукав.

— Валь, это ты ему лучше скажи, чтобы он со мной не связывался. Я ведь этого хлюпика одной левой заломаю.

— Это кто хлюпик, я? — голос у Ильи уже не был таким наглым. Он понял, что с Михаилом ему тягаться не по силам.

— Ну не я же. Или ты здесь видишь еще каких-то хлюпиков, а?

Илья нервно зашмыгал носом. Взял назад свою сумку.

— Спешу я. Некогда мне тут с тобой лясы точить, — пробормотал он.

— Давай, давай. Беги домой, а то тебя уже там мамочка наверно заждалась. Только сопли свои подотри сперва, а то некрасиво как-то.

Илья побагровел, потом побледнел. Смерил ненавидящим взглядом Михаила и Валентину и быстро зашагал прочь...

— Что это за ошибка природы? — спросил Михаил у Валентины. — Тоже будущий дизайнер?

— Это Погодин Илья с параллельного потока. Периодически пытается "клеиться" ко мне. Очень неприятный тип. А отец у него вроде какая-то "шишка" в московском правительстве.

— Во, как, в московском правительстве, — Михаил шутливо выпучил глаза. — Ты посмотри, а я и не знал, что у него такой крутой папаша... А знаешь, Валь, на самом деле, этот твой Илья просто какой-то придурок. И мне плевать, чей он сынок. Хоть самого Президента.

От воспоминаний у Кротова закружилась голова. Он набросил пуловер и вышел в лоджию своей квартиры (точнее не своей, он ее снимал, но какая разница). Вдохнул полной грудью морозного январского воздуха. Присел на деревянный армейский табурет, стоявший на балконе. Головокружение не проходило. Он закрыл глаза и вновь предался воспоминаниям...

1 ноября 2009-го года, вечер. Михаил возвращался с тренировки, шел по улице Маршала Чуйкова к автобусной остановке. В хорошую погоду он обычно шел до дома пешком, (он жил на улице Малышева неподалеку от метро Волжская), но сегодня погода была явно не хорошая: дождь вперемешку со снегом и сильный ветер...

Под козырьком автобусной остановки стояло трое парней. В одном из них Михаил, к своему удивлению, узнал однокурсника Валентины Илью. Илья тоже узнал в подошедшем на остановку Михаила и осклабился:

— О-о-о. Мое почтение господину спортсмену. Какая неожиданная встреча. Друзья мои, — обратился Илья к своим товарищам, — я хочу вам представить своего хорошего знакомого. Михаила, если мне не изменяет память, да? Тебя ведь Михаилом зовут?

Илья вплотную приблизился к Михаилу. Михаил сразу же почувствовал идущий от него запах перегара — Илья был пьян.

— Да, Михаилом, — Михаил кивнул головой. — А тебя вроде бы Ильей величать?

— Ага, Ильей, — Илья изобразил на лице идиотскую улыбку. — Кстати, мы по-моему, тогда с тобой не закончили наш разговор, — он усмехнулся. — Что ты там мне плел про обезьян, про теорию Дарвина?

— Я могу повторить, — улыбнулся Михаил и поставил свою спортивную сумку на лавку под остановкой. Картинно потер ладони, сжал их в кулаки. — Повторить? — вызывающе проговорил он.

— Повторенье — мать ученья, — пробормотал Илья, обернулся назад, и посмотрел на своих товарищей, словно призывая их к помощи. Но те стояли, тупо уткнувшись глазами в мокрый асфальт, и, судя по всему, вовсе не собирались вступать в конфликт с незнакомым спортсменом. Вообще, по виду это были самые обычные безобидные студентики, чуть перебравшие.

— Что ты все озираешься? Один на один со мной разговаривать очкуешь? Тебе помощники нужны, да? — Михаил толкнул Илью в плечо. — Ладно, сматывай свои сопли. Не буду тебя трогать, живи, я сегодня добрый.

— А-а-а, испугался. Ха-ха-ха-ха, — заржал Илья. — Обмочился, господин спортсмен, ха-ха-ха-ха. Обмочи-и-ился, — он ткнул пальцем Михаила в грудь.

— Да, обмочился, признаюсь, — и тут Михаил ударил Илью кулаком по лицу.

Удар был вовсе не сильный — Михаил и не ставил своей целью побить Илью. Так, просто поучить. Но увы... Илья не был готов к удару, поэтому очень резко отпрянул назад. А так как он был пьяным, то не удержался на ногах. И мало того, что не удержался, так падая, ударился затылком об лавочку. И... потерял сознание...

Вой сирены вернул Кротова в реальность. Он посмотрел с лоджии вниз, на проезжую часть. По улице, отчаянно сигналя и мигая синим проблесковым маячком, неслась полицейская машина. Куда ехали полицейские? Кто же их знает...

Кротов вернулся в теплую комнату. Плюхнулся на неубранную кровать прямо в пуловере. Уткнулся лицом в подушку...

Именем Российской Федерации...

Гражданина Кротова Михаила Сергеевича 1990 года рождения, уроженца города Москвы, холостого, имеющего неполное высшее образование, зарегистрированного по адресу... за нанесение тяжких телесных повреждений... приговорить к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима... Удар молотка...

Кротов вскочил с кровати. Слова приговора, произнесенного судьей почти десять лет назад, прозвучали у него в голове так отчетливо, что ему стало не по себе. Ладони вспотели, пульс участился и до боли защемило в груди.

Пять лет он провел в заключении, в колонии под Уфой. А ведь ему в 2009-м году исполнилось только девятнадцать лет. Вся жизнь его пошла под откос. Крушение всех планов и надежд. ВСЕХ. Разве таксистом он мечтал стать? Или может быть мечтал работать на Позднякова или другого олигарха-преступника? А этому сопляку Илье, что? Ну получил он сотрясение мозга (далеко не сильное). Ну полежал пару недель в больнице. А дальше — вышел из больницы и снова зажил своей обычной жизнью. А недавно, осенью, Кротов увидел этого Илью по телевизору. Он оказывается стал ЗАМЕСТИТЕЛЕМ МЭРА МОСКВЫ. Вот так, переплюнул даже своего папашу.

А если бы не его папаша? Тогда бы во-первых, разумеется никаким заместителем мэра Илья бы не стал. И во-вторых, Кротов бы скорее всего не угодил на тюремные нары. А за что??? Какие там были ТЯЖКИЕ телесные повреждения? Разве бы попал он под статью 111 Уголовного Кодекса Российской Федерации? Да не в жизни бы. В худшем случае "загремел" бы по 115-й. Отделался бы штрафом. Но в России же, не как в Советском Союзе, законы не для всех одинаковы. И теперь вот: Илья заместитель столичного градоначальника, а он, Кротов Михаил, таксист. Всего лишь таксист, с темным прошлым и туманным будущим.

Голова у Кротова опять потяжелела и закружилась. Его стало подташнивать.

"Надо пойти развеяться", — рассудил он. "Съездить куда-нибудь, да погулять. Например, в Коломенское. Или в Царицыно. Или нет, лучше в центр города. Пойду, сяду в метро, а там видно будет...

Валентина сегодня освободилась немного пораньше. Уже в первой половине пятого часа вечера она заходила в метро (хоть у нее и был автомобиль, но на работу она ездила исключительно на общественном транспорте по причине "пробок"). И вдруг ей в голову пришла мысль о том, чтобы съездить в центр Москвы. Пройтись по Красной площади, по Никольской, заглянуть в ГУМ. Торопиться особо нечего. На дачу, к мужу, ехать только завтра. Отчего же не прогуляться?..

Кротов стоял у замерзшей фонтанной чаши Большого театра и тоскливо глядел на монументальное величественное здание с колоннами, вспоминая, как они с Валентиной в свое время мечтали туда сходить на "Лебединое озеро". Когда-нибудь, пусть и лишь в отдаленном будущем (билеты-то в Большой театр по цене ого-го). Ведь им тогда казалось, что вся жизнь у них ВПЕРЕДИ. Вся жизнь.

"А красиво выглядит театр в темное время суток. Вся эта подсветка и прочее. Надо запечатлеть эту красоту", — подумал Кротов. Достал смартфон, включил на нем камеру, посмотрел на экран, стал понемногу отходить назад, чтобы ракурс снимка вышел более выигрышным и... наткнулся спиной на какую-то проходящую мимо женщину. Женщина вскрикнула:

— Да что же вы под ноги-то не смотрите, а?

Кротов обернулся и... замер на месте. Перед ним стояла Валентина. Она тоже узнала Кротова.

— Михаил, — прошептала она. — Это ты? Как... Что ты здесь делаешь?.. Как ты?

— Валя, — также шепотом ответил Кротов. — А ты как здесь? И как у тебя дела?

Валентина посмотрела Кротову в глаза и... разрыдалась. Кротов нежно приобнял Валентину за плечи.

— Валь, ну что ты... Ну, перестань. Видишь же, со мной все в порядке. Я жив и здоров, работаю. Правда вот семьей до сих пор не обзавелся, но это же дело наживное, верно?

Валентина не отвечала, продолжая всхлипывать.

— А сюда я просто погулять пришел, — продолжал Кротов. — Выдалась у меня свободная минутка и вот... Здесь же очень красиво, верно? Пока еще и новогоднее оформление не убрали... Да не реви ты. А то я подумаю, что у тебя все не очень хорошо. И сильно огорчусь. Может быть, пойдем присядем и чайку горячего выпьем? Если ты, естественно, не против? — и он взял Валентину за руку...

Домой Кротов вернулся лишь за полночь. Время, проведенное с Валентиной, прошло незаметно. Валентина долго рассказывала ему о своем житье-бытье. В том числе, и о своей работе, и о муже, и об эликсире бессмертия, над которым ее муж сейчас работал. Он же, поддерживая беседу, о себе старался особо не говорить. А что ему было рассказывать? Про годы тюрьмы? Или про годы "работы" под чутким руководством Позднякова? Рассказал лишь о своем таксистском настоящем — и практически все на этом. Про то, что его бывший подельник Остапчук работает на мужа Валентины, тоже не обмолвился ни словом.

Они решили, что называется, остаться друзьями и обменялись номерами мобильных телефонов. ДРУЗЬЯМИ. А ведь все могло сложиться иначе. Эх, если бы можно было изменить прошлое. Если бы...

Да, встреча со своей бывшей девушкой сильно разбередила душу Кротова. Кротов разделся, прошел в ванную и встал под душ. Намылил голову шампунем и вдруг подумал: что-то в последние дни он слишком часто стал СЛУЧАЙНО встречать своих старых знакомых. Валентина, Валерка Остапчук, Нефедов... Нефедов, машина времени.

Кротов выронил тюбик с шампунем из рук. Незакрытый тюбик проскользнул по бортику ванны на ее дно, оставляя на ванне пахучие пенящиеся следы.

— Машина времени, — пробормотал Кротов. — Вот что мне нужно, чтобы изменить свое прошлое...

В этот же самый вечер, точнее уже даже ночь, приятель Кротова Остапчук ворочался в постели с боку на бок. Сон все никак не хотел к нему приходить. И все из-за навязчивых мыслей. А думал Остапчук так же, как и Кротов, о... машине времени. Да, он тоже вдруг стал мечтать и грезить о том, чтобы завладеть изобретением профессора Нефедова.

Но Остапчук вовсе не собирался менять свое прошлое. Нет, он хотел при помощи машины обеспечить свое НАСТОЯЩЕЕ. Идея, возникшая в его голове, вовсе не была новой, совсем нет. Но от этого она не становилась менее заманчивой. А идея заключалась вот в чем — разбогатеть, благодаря знаниям результатов уже прошедших спортивных соревнований. Например, футбольных или хоккейных матчей. То есть, он например знает, что скажем, в сентябре 2018-го года команда А выиграла у команды Б со счетом 2:0. При помощи машины времени, оказывается в том самом сентябре, заходит в букмекерскую контору, ставит на команду А и... выигрыш у него в кармане.

А ведь можно поставить и на двадцать, и на тридцать, и на сто игр. Да и вообще, практически на неограниченное их количество. Ведь ему будут известны АБСОЛЮТНО ВСЕ результаты уже прошедших матчей. АБСОЛЮТНО ВСЕ. Это же сколько можно "бабла срубить". И жить припеваючи, абсолютно ни в чем себе не отказывая. И перестать работать на этого одержимого формулой бессмертия безумца Лисицына.

А можно ведь и на курсах валют сыграть, и на курсах ценных бумаг, акций каких-нибудь например. Но ему, страстному болельщику, больше был по душе вариант со спортивными прогнозами.

И на самом-то деле, не обязательно делать ставки на большое количество матчей. Можно же брать не количеством, а так сказать, качеством. Ведь случаются же в спорте совершенно неожиданные результаты? Случаются. Например, явный лидер встречается с явным аутсайдером. Исходом такой встречи, разумеется в 99% случаях (ну может быть не в 99%, а поменьше) станет победа лидера. Но... в редких случаях, лидер может дать осечку. И Остапчук УЖЕ ЗНАЕТ о таких случаях. И он ставит на победу аутсайдера. А ведь ставка на такой исход имеет довольно большой выигрышный коэффициент. А он возьмет, да и поставит на аутсайдера немалую сумму. И пусть другие с улыбкой крутят пальцем у виска. Ему-то уже ИЗВЕСТНО, что лидер проиграет. Известен и счет, и кто забьет гол, и на какой минуте. Поэтому, смейтесь господа, смейтесь. Как там говорится — хорошо смеется тот, кто смеется последний.

И вот Остапчук с огромной выигрышной суммой возвращается в свое время и... живет, что называется, на широкую ногу. Закончились денежки? Не беда, он снова совершает вояж в прошлое. Опять ставит на победу какого-нибудь условного Сенегала над Францией (вспомним, чемпионат мира 2002), производит еще пару-тройку ставок... И опять, он в настоящем. И опять он купается в деньгах...

Остапчук перевернулся на спину и мечтательно уставился в потолок. А как же здорово было бы, если бы его мечты стали вдруг явью... Но для этого ему нужно, для начала, найти профессора Нефедова. А вот работает ли он сейчас на ФСБ или нет? И работает ли он вообще над машиной времени? Может быть, ему не удалось ее создать, и он оставил эту затею? Кто же знает, об этом в Интернете не прочитаешь.

Ну, в случае, если Нефедов больше не изобретает машину времени (ее испытания закончились неудачей), то все понятно. На нет и суда нет. Если его "пасут" чекисты, то поход к Нефедову может оказаться для него, Остапчука, плачевным. Его могут прямо там, у Нефедова и "повязать". А вот если Нефедов полтора года назад сбежал от чекистов и теперь является "вольной птицей", то можно и даже нужно попробовать с ним побеседовать. А вдруг машина времени уже изобретена??? А вот как мне найти профессора?.. Кротов, вот кто знает его адрес. Значит, сначала надо найти Кротова.

Он посмотрел на экран своего смартфона. Времени было уже 2:42. Пора бы и поспать да вот только никак заснуть не получается.

"Надо бы выпить таблеточку пустырника", — подумал Остапчук. "Да, да, без пустырника я сегодня вряд ли смогу заснуть"...

— Все. Готово, — прошептал Нефедов, снял очки, положил их на стол и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза и... все вокруг для него перестало существовать. В этот очень поздний час было тихо, и ни один звук не нарушал покоя профессора. Поэтому довольно быстро он погрузился в некое подобие трансового состояния, при котором он не ощущал практически ничего. Ему казалось, что его тело лишилось массы, и что он взмывает вверх, к небу, к звездам, в космос. Еще немного и он бы оказался в объятиях Орфея, все-таки организм уже давно требовал сна, но... удар какого-то предмета об пол вернул его к реальности. Нефедов вздрогнул и открыл глаза.

Оказалось, что это отвертка скатилась со стола и упала на пол. Но какие неведомые силы заставили отвертку двигаться??? Мистика??? А может ветерок из открытой форточки? Или ветерок из прошлого? Из того прошлого, в которое Нефедов собирался отправиться в пожизненную бессрочную командировку? Ведь только что, прямо сейчас, он наконец-то завершил сборку и монтаж машины времени в соответствии с расчетами. И теперь осталось лишь, по сути дела, запустить машину, настроить ее и... вперед, в прошлое. Только бы все получилось. Только бы получилось.

Хотя, конечно же, на настройку машины времени, тоже может уйти два-три дня, а то и больше. Все-таки мало ее просто собрать. А неплохо бы ее еще и синхронизировать, для того, чтобы можно было задать дату переброски в прошлое с точностью хотя бы до часа.

Нефедов нагнулся, чтобы поднять с пола отвертку и вновь почувствовал боль в правом плече. Так же, как и в тот самый день, когда он встретил "лысого". Эх, старость не радость. Надо плечо согревающей мазью смазать. И лечь спать наконец-то...

"Ну что же, поехали в Химки, на Спартаковскую", — подумал Кротов, усаживаясь за руль своего "Логана". "Попробую там разыскать Нефедова, а дальше будь что будет".

Он воткнул ключи в замок зажигания, но повернуть его не успел, потому что в боковое стекло "Логана" постучались. Кротов поднял голову и увидел... ухмыляющегося Остапчука.

"Какого черта он здесь все время ошивается?" — Кротов удивленно вскинул брови.

— Миха, привет, куда путь держишь? — на лице у Остапчука появилось некое подобие улыбки.

— Да так, по делам, — буркнул Кротов.

— Подбросишь меня до метро, а?

— Садись, конечно, — Кротов открыл дверь машины и впустил Остапчука в салон.

— Спасибо, — произнес Остапчук, усаживаясь в "Логан" и пристегивая ремень безопасности.

— До какого тебя метро подбросить? До ближайшего? "Цветной бульвар" устроит?

Остапчук не ответил.

— Ну так куда тебе надо-то? — Кротов улыбнулся, посмотрел в глаза своего бывшего подельника и осекся. Взгляд у Остапчука был слишком серьезным, а серьезность не была характерной для него.

— Мне надо в Химки, — процедил Остапчук сквозь зубы. — Я хочу навестить там профессора Нефедова.

Кротов вздрогнул и побледнел.

— Вылезай, — проговорил он внезапно севшим голосом. — Нам не по пути.

— Не по пути? — Остапчук повращал глазами. — А ты уверен? Сам-то не хочешь Нефедова еще раз увидеть?

— Нет, не хочу. Вылезай.

Остапчук выхватил из внутреннего кармана своей куртки пистолет и направил его дуло прямо в висок Кротову.

— Ты сейчас же отвезешь меня к Нефедову, понял? Ты ЗНАЕШЬ, где он живет, сам признавался.

— Пушку опусти, дурак.

— Опущу, опущу, — Остапчук опустил пистолет, но теперь направил его Кротову в бок. — Хотел тебе позвонить на мобильный, так ты номер поменял оказывается. А мне номер этот не дал при нашей недавней встрече, а? Вот пришлось тебя тут выслеживать. Ты же сказал, что живешь напротив "Дикого бизона", вот я и...

— Пушку опусти, я сказал. Отвезу я тебя в Химки.

— Вот так-то, — Остапчук хмыкнул. — А знаешь, Мих, пистолет-то у меня не настоящий.

— Что? — у Кротова появилось желание дать Остапчуку по шее. Он прямо почувствовал, как у него зачесались кулаки.

— Не настоящий. Зажигалка. Вот смотри.

Остапчук достал пачку сигарет, вынул одну сигарету и засунул себе в рот. Поднес пистолет к сигарете, нажал на курок. Из дула пистолета-зажигалки тотчас показался оранжевый огненный язычок, подпаливший кончик сигареты.

— Видал? — Остапчук убрал пистолет, затянулся сигаретой и рассмеялся.

Кротов толкнул приятеля локтем в бок и тоже захохотал. Когда приступ смеха прошел, он вытер носовым платком выступившие на глазах слезы и спросил Остапчука:

— Валер, а зачем тебе Нефедов? Хочешь воспользоваться его машинкой?

Остапчук утвердительно кивнул головой:

— Хочу.

— Прошлое хочешь поменять?

— Да ну что ты, — Остапчук махнул рукой. — Нет конечно. Разбогатеть хочу. Надоела она — жизнь такая. От зарплаты до зарплаты.

— И каким же образом?

— А вот как Бифф из "Назад в будущее". Смотрел этот фильм?

— Еще бы. И ни один раз. А Бифф помнится, что-то там со спортивными ставками махинации производил?

— Ага. И я собираюсь так же.

— Эх, Валера, — Кротов положил свою ладонь Остапчуку на колено. — А ты знаешь, я ведь сейчас тоже собирался в Химки. И тоже к Нефедову.

— Да? Ты тоже хочешь стать богатым?

— Да нет, Валер, — Кротов вздохнул. — Я не такой меркантильный, как ты. Я ставлю для себя другую цель...

Нефедов проснулся от весьма неприятного сверлящего звука, доносящегося откуда-то сверху. Поднял голову и внимательно прислушался — да, это звук работающей дрели. Очевидно, его сосед решил заняться ремонтом. Посмотрел на часы — половина десятого утра. Еще бы спать и спать. Но теперь куда уж. Разве под такую "музыку" заснешь? Да, вот он недостаток многоквартирного дома...

Он сварил себе крепкий-крепкий кофе в турке. Отхлебнул пару глотков и задумался о своих планах на ближайшее время. Ну, конечно же, необходимо произвести необходимые настройки машины времени. Это максимум трое суток. Может быть поменьше, если повезет. Ну а если ничего не получится, то... Стоп, не надо так думать — все получится. Должно получиться!

Итак, машина времени настроена и готова к работе. Что дальше? Откуда осуществлять переброску? Какое-нибудь пустынное место найти надо. Желательно, недалеко от дома — все-таки машинка весит без малого килограммов десять. Положить ее в принципе можно в дорожную сумку. Кроме машины времени он берет с собой: кое-что из одежды, средства личной гигиены, советские деньги (осталось с тех еще времен рублей сто пятьдесят). Ну и по мелочи что-то. А, оказавшись в прошлом, он...

Ну, насчет прошлого у него есть свой отдельный план. А вот что ему останется сделать здесь, в настоящем времени? Да по большому счету ничего такого грандиозного. Решить контрольную работу по математическому анализу одному студенту. Можно было бы конечно и "забить" на него, но неудобно. Он все-таки денежки заплатил. Да и контрольная эта для профессора не представляет никакого труда — за полчаса все решит.

Далее, как действовать с хозяином квартиры Василием? Через неделю у него наступит очередная дата платежа. Надо будет позвонить Василию и сказать ему, что он решил съехать. Договориться о встрече, чтобы передать ключи и так далее. И сделать это прямо непосредственно перед путешествием в прошлое, чтобы Василию, не дай Бог, не приспичило сюда приехать. Нет, конечно, до истечения срока оплаты, он его не выгонит на улицу, но... Мало ли захочет убедиться, что все в квартире нормально, начнет ее готовить к сдаче новым квартирантам. В общем, будет здесь "мелькать", а это ни к чему.

А потом, когда сразу же после звонка Василию, он, Нефедов, уйдет, то пусть Василий приезжает сюда, в Химки, открывает квартиру (ключи же у него есть) и обнаруживает, что никого здесь уже нет. Надо ему будет записку написать и положить куда-нибудь на видное место. Типа, извините, решил уехать куда-нибудь в другой город (в другую страну), в связи со сложившимися обстоятельствами. В розыск объявлять не надо. Да его и все равно уже ЗДЕСЬ не найдут. А свой дубликат ключей от квартиры бросить в почтовый ящик.

Так, что еще? Ну и за продуктами надо будет сегодня сходить в "Магнолию". Как всегда, ближе к ночи. Есть-то ему надо будет что-то все эти два-три дня, пока он здесь. А может и с собой что-нибудь забрать потом, что останется. А по пути до "Магнолии" подыскать подходящее место для переброски.

Итак, четыре пункта: настройка машины, написание и передача контрольной работы студенту, Василий (звонок, записка, ключи в почтовый ящик) и поход в "Магнолию" вкупе с поиском места для точки отправления.

Да, и еще пятый пункт. Как только он при помощи машины времени откроет временное окно, надо будет извлечь из нее блок А. Этот блок он заберет с собой в прошлое и там где-нибудь его уничтожит. ЛИЧНО уничтожит, своими собственными руками. А остальные части машины пусть остаются здесь, в 2019-м. Не будет он их забирать. К чему лишний груз? А без блока А все равно машины времени считай что нет...

— Вот здесь. Спартаковская, дом 3/8, — Кротов заглушил мотор. — Ну что, Валер, будем ждать?

Остапчук пожал плечами:

— А у нас с тобой есть выбор? Если ты точно уверен, что Нефедов здесь живет...

— Я в этом ТОЧНО не уверен, — Кротов развел руками. — Я уверен лишь в том, что Нефедова подвозил именно до этого дома. А живет ли он здесь или может к кому приходил, этого я не знаю. Поэтому остается только ждать. Если он тут проживает, то рано или поздно из дома выйдет. Слава Богу, что здесь подъезд только один.

— И сколько дней мы будем ждать?

— До упора, — Кротов усмехнулся. — Ну недельку может подежурим здесь. Нам же с тобой не привыкать. Сколько мы с тобой его в Отрадном пасли, вспомни?

— Тогда у нас была большая команда. У тебя же в подчинении была целая оперативная группа, если помнишь, включая меня. И потом Нефедова мы в итоге же все равно упустили.

— Упустили. А ты еще и про чекистов не забывай. Они тоже могут быть тут рядом, хотя я надеюсь, что их тут нет... В общем, в успехе дела быть уверенным на сто процентов нельзя конечно. Но... подождем. Будем друг друга подстраховывать, спать по очереди. А через недельку уж если Нефедова не увидим, так и в Москву вернемся...

Шашлыки уже были съедены, тосты произнесены, вино выпито. Праздник закончился. Лисицын уединился в своей лаборатории. А что, вина была лишь одна бутылка, мозг практически ясный — вполне можно продолжить свою работу.

Валентина сидела на крылечке веранды и смотрела на потухший мангал, который уже постепенно начало заметать снежком. Она вспомнила о вчерашней встрече с Михаилом, и ей вдруг стало очень и очень грустно. А перед ее глазами вдруг неожиданно стали проявляться картинки из далекого прошлого.

Она сидит в Александровском саду и читает книжку. А вот к ней подходит Михаил. Это их самая первая встреча... Они сидят в кафе "Ростикс" и с аппетитом уплетают куриные крылышки, обмакивая их в сырный соус. Михаил что-то увлеченно рассказывает Валентине... Вот они вместе стоят на палубе теплохода, совершающего экскурсию по знаменитому маршруту от Киевского вокзала до Новоспасского моста. Проплывают мимо Нескучного сада, и их губы сливаются в затяжном поцелуе... А это они на Поклонной горе, на экспозиции военной техники. Михаил фотографирует ее рядом с танком Т-34... Вот Валентина выходит из здания своего института, а на выходе ее уже ждет Михаил. С букетом алых роз... А вот они прощаются возле подъезда ее бывшего дома на улице Чапаева в Химках. Она поднимается к себе наверх, в квартиру. Проходит в свою комнату и выглядывает в окно. А Михаил стоит внизу, под окнами. Увидев Валентину в окошке, машет ей рукой и улыбается. Валентина машет ему в ответ.

А потом весь окружающий видения из прошлого пейзаж исчез, и Валентина очень отчетливо увидела перед собой лицо Михаила. Очень отчетливо, словно на каком-нибудь экране. Валентина посмотрела Михаилу прямо в его голубые глаза. Глаза влюбленного человека. Да, он, Михаил, очень сильно любил ее, Валентину. Очень сильно любил.

Валентина закрыла глаза ладонями. Слезы потекли по ее щекам. А когда она открыла глаза, то никакого лица Михаила уже не увидела. И взгляд ее вновь уперся в мангал, так сиротливо стоявший на снегу. Сердце у Валентины сжалось.

— Эх, Миша, — еле слышно произнесла она. — Как же хорошо и комфортно мне было с тобой.

Да, и в самом деле как же ей было здорово с Михаилом. Это было просто непередаваемое словами ощущение легкости и комфорта. И с Михаилом Валентине никогда не было скучно. И никогда она не ощущала себя как бы обделенной вниманием с его стороны.

"А что у меня с Сергеем?", — подумала про себя Валентина. "Разве с ним я испытываю те же ощущения, что с Михаилом? Нет, Сергей конечно же меня тоже любит, но... Мало того, что мы с ним совершенно разные люди (это-то как раз не так критично), но у меня очень часто складываются ощущения, что мужа как бы нет вообще. И тут дело совсем не в физическом присутствии, Мишу же я ощущала всегда, даже когда его не было рядом, он незримо был со мной. В моих мыслях, в моем сердце. И он всегда думал обо мне, я это знаю. Поэтому-то между нами и была эта невидимая энергетическая связь. А Сергей? Да он всецело поглощен своим эликсиром. Пропадает часами в своей лаборатории, а обо мне и не вспоминает. Вот и сегодня даже, в мой День Рождения. Ну что, пожарили шашлык, выпили и закусили. А дальше что? Опять убежал к себе, к своим колбочкам и баночкам. И теперь не вспомнит обо мне до самого вечера, а может быть даже и до глубокой ночи. Может и заночует у себя там, как это уже бывало не раз. А в будние дни, так мы вообще практически с ним не видимся".

У Валентины опять на глаза навернулись слезы. Она почувствовала себя очень одинокой. Одинокой, при живом и здоровом муже, который и находился-то от нее, в буквальном смысле в двух шагах. А вот с Михаилом расстояние между ними (физическое расстояние) не имело значения. Они ВСЕГДА были вместе. И представить даже было нельзя, что какой-то там эликсир будет для него важнее Валентины. И что он, вот так же, как Лисицын, бросил бы ее здесь одну на веранде и ушел, чтобы погрузиться в какие-то там научные изыскания и опыты.

В то золотое время, когда она встречалась с Михаилом, казалось, что не будет конца их встречам. Они оба были очень молоды, впереди много-много лет жизни. Все впереди. Они же были замечательной парой, они были созданы друг для друга. И вот...

А теперь перед глазами Валентины появилось ухмыляющееся лицо Ильи. Этого подонка, из-за которого и случилась трагедия. Валентина сгребла снег с перил веранды, слепила снежок, бросила его в сторону лица Ильи и закричала:

— Да будь ты проклят, ирод! Будь ты проклят!

Лицо Ильи расплылось и исчезло. Валентина посмотрела в сторону сарая. Услышал ли Лисицын ее крики? Может быть сейчас он, обеспокоенный, выскочит из свой лаборатории-сарая и побежит к ней? И спросит ее, что же с ней случилось, что она кричит? Но... шли минуты, а из сарая никто не выходил.

Да, когда Лисицын работает, вокруг могут хоть пушки палить, он даже ничего не услышит, настолько он уходит в другую реальность... В реальность, в которой нет места для Валентины. Валентина расплакалась.

Где-то в начале четвертого часа ночи, когда Кротов дремал, а Остапчук, прильнув к стеклу автомобиля и борясь со сном (только через два часа он должен был разбудить Кротова и тогда только смог бы поспать) смотрел в сторону двери подъезда дома 3/8. Эта дверь уже целый час, как не открывалась. А что удивительного? Ночь на дворе, все нормальные люди уже спят. Но Нефедов-то тогда за продуктами именно под утро из дома выходил. Может быть и сейчас...

И тут дверь подъезда открылась, и из нее вышел бородатый дедок. Это Нефедов? Не узнать, но по описаниям Кротова похож. Походка точно нефедовская, это однозначно. Остапчук растолкал Кротова.

— Миха, смотри. Это он?

Кротов протер глаза. А Нефедов уже прошел мимо "Логана" и сейчас шагал по дорожке возле дома, находясь спиной к Кротову и Остапчуку.

— А черт его знает, я же лица не вижу. Вылезаем из машины! — скомандовал Кротов. — Живее!

Они выскочили из машины и ринулись вслед за Нефедовым. Нефедов шел, не торопясь, поэтому догнать его не стоило особых усилий для крепких и нестарых еще мужчин. И вот, как и полтора года назад, Кротов встал перед профессором, а Остапчук оказался у него за спиной.

Кротов взглянул в лицо испугавшегося профессора. В свете уличных фонарей он мог достаточно хорошо рассмотреть его.

— Это он! — воскликнул Кротов. А Остапчук зловеще проговорил:

— Как там машинка-то твоя поживает, дядя?

Нефедов закатил глаза и, потеряв сознание, стал падать прямо на Остапчука. Тот подхватил его за подмышки.

— Ты сдурел, Валер, — Кротов покрутил пальцем у виска. — А вдруг он концы отдаст? Он же нам живым нужен. И здоровым.

Кротов и Остапчук усадили профессора на лавочку на детской площадке во дворе дома. Кротов похлопал Нефедова по щекам. Нефедов приоткрыл глаза, увидел Кротова и хотел было закричать, но тот предусмотрительно закрыл ему рот ладонями:

— Не надо кричать, Геннадий Михайлович. Мы пришли к вам с миром. Я прошу вас, выслушать нас внимательно...

В это же самое время Валентина встала с кровати. Ей захотелось выпить воды или сока. Хоть чего-нибудь. А где же ее дорогой муж? Опять заснул в лаборатории? Валентина прошла в гостиную комнату. Там на столе еще оставались остатки еды с праздничного стола. Тут и початая бутылка минеральной воды и пакет сока.

Она налила сока в стакан. Присела на корточки и начала медленно цедить сок через соломинку. Утолив жажду, она набросила на себя пальто, обула зимние сапожки и вышла на улицу... Снег, который шел почти весь день, закончился, и теперь ночное небо было усыпано звездами. Ветра не было совсем, полный штиль. Прекрасная романтическая обстановка.

Сработал датчик движения, установленный на стене дома, — включился светильник. По освещенной заснеженной дорожке Валентина направилась в сторону сарая-лаборатории. Белый пушистый снег приятно поскрипывал под ее ногами.

Возле сарая Валентина остановилась. Посмотрела на небо. На звезды, на растущую луну, нашла "ковшик" — созвездие Большой Медведицы. Да, в такую ночь так хорошо предаваться всякого рода медитациям. Но сегодня ее настроение совсем не располагало к этому. Она вздохнула и зашла в лабораторию.

Да, Лисицын действительно спал. Прямо в рабочем кресле. Его руки и голова лежали на столе. А вместо подушки у него была раскрытая тетрадь с какими-то расчетами, формулами, графиками. Рядом, на столе стояли какие-то колбы с жидкостями различных цветов. На газете лежали корешки какого-то растения.

Неожиданно губы Лисицына зашевелились — он что-то шептал во сне. Валентина нагнулась к мужу. А вдруг он сейчас произнесет например ее имя. Прислушалась.

— Экстракт тимьяна смешать с экстрактом зизифуса в пропорции один к трем... Залить водой в количестве...

Ну конечно, он даже во сне бредит своим эликсиром. Фанатик, неисправимый и одержимый фанатик. Валентина с какой-то ненавистью посмотрела на своего спящего мужа. Мужа??? А не пора ли вообще положить конец всем этим отношениям и подать на развод?

И она вдруг представила, как Лисицын отреагирует на ее предложение расстаться. О чем он подумает прежде всего? Уж точно не о ней. А скорее всего, первым делом прикинет, что если они разойдутся, то ему придется освободить сарай ЕЕ дачи и вывезти оттуда всю свою лабораторию.

Да, именно этот факт и "напряжет" Лисицына больше всего. Ну, вообще она может ему сдать свой сарай в аренду за некоторую плату... Ха, а чем Лисицын расплачиваться-то будет? Он же безработный и никаких доходов у него нет... А какая ей-то собственно разница? Пусть это будет его проблемой. И только его. Нет денег — пусть выметывается отсюда. А вообще-то говоря, даже если и будут у него деньги — зачем он ей здесь нужен? Из жалости? Из любви к науке? Нет уж, развод так развод.

И Валентина твердо решила для себя прямо завтра же с утра заявить Лисицыну о том, что пора им расходиться. Что ТАКИЕ отношения ее не устраивают.

14 января 2019-го года.

Вот и наступило время Ч. Время испытания машины времени, так сказать, в полевых условиях. Двое суток Кротов и Остапчук жили у Нефедова и помогали ему чем могли. Точнее сказать, помогали они больше по хозяйственным делам. Типа: поесть приготовить, в магазин сбегать, мусор вынести и тому подобное. А все остальное время просто, что называется, маялись в ожидании.

Нефедов проникся проблемой Кротова. Помочь ему исправить прошлое, казалось, сам Бог велел. Что касалось его приятеля Остапчука, то конечно же Нефедов не одобрял его планов. Но что поделать, затесался он в компанию. И как теперь от него избавиться? У Нефедова даже появилась мысль о том, чтобы забросить Остапчука в прошлое, да там его и оставить, но все-таки он решил отказаться от этого. Ладно, пусть человек сорвет куш, да поживет в свое удовольствие, хоть он этого и не заслужил. Не один он такой.

Переброску, посовещавшись, решили производить из Кузьминского лесопарка. Почему именно оттуда? Кротову был нужен именно тот район на юго-востоке Москвы. Остапчуку место "высадки" было безразлично — Москва и Москва, букмекерские конторы везде есть. Нефедову в общем-то тоже было все равно. И потом в Кузьминском лесопарке, как только стемнеет, точно можно отыскать безлюдный уголок...

На часах была половина третьего. Кротов и Остапчук уже спустились вниз, во двор. Нефедов остался в квартире один. Он уже отправил контрольную работу своему клиенту-студенту, уже позвонил Василию. И теперь вроде бы здесь, в 2019-м году, его ничего не держало.

Нефедов прощальным взглядом окинул комнату, в которой прожил полтора года, закрыл форточку и выглянул в окно. Посмотрел вниз, на пустую детскую площадку, на заснеженные горку, песочницу и качели. Затем перевел взгляд на березу, растущую напротив его окна, на ветке которой сидела серая упитанная ворона. Ворона вдруг каркнула и... перелетела на соседнее дерево, такую же березу, расположенную чуточку правее относительно Нефедова.

Профессор отошел от окна и взглянул на письменный стол. На столе, прямо посередине, лежала записка, написанная им полчаса назад, для Василия. Потом прошел в ванную, убедившись, что там выключен кран, и на кухню. Краны закрыты, газ выключен, свет тоже. Все, можно идти.

В коридоре Нефедов надел свое пальто и кроличью шапку, переобулся. Домашние тапочки положил в свою "походную" сумку, в которой помимо всего прочего лежал блок А. Там, в прошлом, вполне могут пригодиться. Выключил в коридоре свет, взял сумку и вышел на лестничную клетку. Запер квартиру на ключ. Спустился на один пролет и остановился возле почтовых ящиков. Бросил ключи от квартиры в ящик под номером 8...

Кротов уже в третий раз заводил мотор своего "Логана", а Нефедов из подъезда все не выходил. Остапчук нервной походкой прохаживался туда-сюда по дорожке возле дома 3/8. Проходя мимо машины Кротова, заглянул в ее окно.

— Мих, а вдруг он нас перехитрил, а? Слинял через какой-нибудь черный ход. Или по какой-нибудь пожарной лестнице с той стороны спустился, а?

— А здесь есть черный ход? — Кротов улыбнулся.

— Не знаю.

— А пожарная лестница?

— Не знаю.

— Ну вот, а раз ты не знаешь, то и нечего тут панику разводить, — Кротов снова заглушил мотор и решил, что больше не будет его заводить, пока не дождется профессора. — Сядь в машину, что ты тут слоняешься.

— А вдруг он чекистам позвонил? Вдруг он до сих пор на них работает, а нам просто лапшу на уши вешал, а? И они сейчас приедут и нас здесь повяжут.

— Не думаю. Валер, людям надо верить, а ты, — Кротов укоризненно покачал головой. — Все только по себе о людях судишь. "Слинял", "позвонил".

— А чего он тогда так долго там ковыряется? В сортир, что ли на дорожку решил заскочить и с запором там теперь сидит, а? Никак не может просра...

Остапчук не успел закончить свою невероятно мудрую мысль, так как Нефедов наконец-то вышел из подъезда.

— Ну вот, а ты все боялся, — усмехнулся Кротов и вылез из машины, чтобы открыть багажник.

Нефедов поставил сумку рядом с машиной и достал оттуда блок А, совсем небольшой по размерам (представляющий собой куб с длиной сторон не более десяти сантиметров), завернутый в плотную толстую ткань.

— На колени себе поставлю, — пояснил он.

— Смысл? — удивился Кротов. — Боитесь, что из багажника вылетит?

— Нет. Просто я не уверен, что по дороге у нас не будет никакой тряски. А блок я не проверял на устойчивость к вибрациям и ударам. И за то, что он не выйдет из строя, в случае езды по неровному дорожному покрытию, я не могу.

— О, как ты завернул, — Остапчук хмыкнул. — Сразу видно — ученый человек.

— Ну, поехали? — Кротов захлопнул багажник...

Они остановились на Краснодонской улице, неподалеку от одного из входов в Кузьминский лесопарк. Как раз уже стемнело. Вышли из машины. Достали из багажника две сумки: одну с личными вещами Нефедова, другую с собственно машиной времени без блока А.

— Геннадий Михайлович, вы несите свой блочок, а мы с Валерой сумки возьмем, — Кротов взял одну сумку, другую оставил для Остапчука.

Нефедов молча кивнул. Остапчук также молча взвалил на плечо вторую сумку.

"А все-таки неплохо вышло, что у меня появились молодые компаньоны", — подумал про себя Нефедов, крепко прижимая к груди блок А. — "Один бы замучался сумки тащить. Пусть даже до ближайшего пустыря. Плечо бы опять прострелило, и физкультпривет"...

— Не будем далеко углубляться наверное, да? — Кротов вопросительно посмотрел на Нефедова.

— Да, вы правы, смысла нет, — ответил Нефедов. — А то потом, ЕСЛИ ВСЕ БУДЕТ УДАЧНО, вам же тяжело будет найти точку, из которой вы отправлялись. Поэтому ставим сумки и давайте найдем какой-нибудь ориентир.

— Ориентир вот он — старая береза, — Кротов указательным пальцем показал в сторону толстенной березы с массивным каповым наростом в нижней части ствола. — Еще пацаном я ее примечал. Ну, на лыжах я здесь раньше часто катался.

— Отлично. Тогда давайте распаковываться, — Нефедов поставил на снег блок А и извлек из сумки оставшиеся блоки машины времени. Вставил блок А в нужный слот, подсоединил аккумуляторную батарею. Повернул по часовой стрелке тумблер включения питания. На передней панели машины зажегся зеленый светодиод. Встроенный жидкокристаллический экран засветился синим светом. Нефедов нажал одну из маленьких кнопочек рядом с экраном, и на нем появились какие-то цифры. Достал какую-то таблицу.

— Кто пойдет первым? — он обвел взглядом Кротова и Остапчука.

— Валер, давай ты. У тебя не такая важная миссия, — Кротов подтолкнул приятеля вперед.

— Ну давай я пойду, — Остапчук несмело подошел к березе, под которой сидел Нефедов с машиной времени.

— Вам какая дата нужна? — спросил Нефедов Остапчука.

— Ну давайте например где-нибудь к началу московского чемпионата мира. Где-то 13 июня 2018 года. А что вы там говорили про "если все будет удачно", а?

— Я ведь не могу дать гарантии, что все получится, — Нефедов смотрел в таблицу и нажимал на кнопки под экраном. — Может ничего не получиться вообще. А может и ошибка случиться.

— Ошибка? — Остапчук вздрогнул и напрягся всем телом. — А это как?

— Отправитесь вы не в 2018-й, а например в 1941-й.

— Нет уж, спасибо, — Остапчук попятился назад. — Лучше уж в 1945-й.

— Будем надеяться, что этого не произойдет, и мои расчеты оказались точными. А теперь давайте обговорим с вами процедуру возвращения. У вас же, в отличие от меня, задача стоит вернуться назад?

— Ну да, — Остапчук кивнул.

— Тогда слушайте меня внимательно. Время там и здесь течет не одинаково, и по моим подсчетам, значение коэффициента сдвига должно быть один к ста. То есть, если в прошлом пройдет 50 часов, то у нас здесь всего лишь полчаса. Следовательно, — тут Нефедов заметил, что Остапчук смотрит на него непонимающими глазами и вздохнул. — В общем, давайте по-простому. Вы попадаете в прошлое и засекаете время. Ровно через пятьдесят часов вы должны вернуться сюда, в отправную точку. А я здесь к этому времени опять запущу машину, и вы вернетесь в настоящее время. Поняли?

— Да вроде бы, — почесал затылок Остапчук. — Только мне кажется пятидесяти часов многовато.

— А сколько вам времени нужно?

— Если все получится, как я задумал, то вполне хватит шести-восьми часов.

— Понятно. Тогда давайте для простоты расчета поделим все на пять, ладно? То есть вы появляетесь здесь через десять часов, а я запускаю машину через шесть минут, хорошо? Итак, вы готовы?

— Готов, — Остапчук махнул рукой. — Была, не была.

— Не дрейфь, Валера. Ты только представь. Ты же станешь ПЕРВЫМ человеком, воспользовавшимся услугами машины времени. Это же почетно, — Кротов засмеялся, но его смех был не очень естественным.

— Вам нужно 13 июня утро, день или вечер? — Нефедов опять уткнулся в таблицу.

— Не имеет значения.

— Хорошо, — профессор нажал на белую клавишу в нижней левой части машины.

Через несколько секунд, метрах в пяти от березы чуть выше уровня земли, появилась совсем маленькая светящаяся точка. И эта точка начала увеличиваться в размерах, как в ширину, так и в высоту. И стало видно, что это вовсе и не точка, а как бы освещенная зона от какого-нибудь фонаря. Только имеющая не круглую, а вытянутую овальную форму. И внутри этой зоны можно было увидеть... зеленую траву, а потом когда овал "подтянулся" вверх, сквозь него стали просматриваться деревья, покрытые зеленой листвой. ТАМ было лето, и светило солнце. А ЗДЕСЬ — снег и темно.

— Ну ничего себе, — Остапчук выпучил глаза от удивления. Кротов тоже стоял, что называется, с открытым ртом.

— Идите туда, внутрь, — дрожащим от волнения голосом проговорил Нефедов. — И запомните, вы должны быть здесь РОВНО через десять часов. Слышите, ровно через десять часов.

Остапчук приблизился к овалу вплотную. Да, там тот же Кузьминский лесопарк, только летний. Он оглянулся назад. А сзади зима. Посмотрел на профессора, нервно сжимающего свою таблицу в руке. На Кротова, пялившегося на овал.

— Идите, идите, — повторил Нефедов. — И возвращайтесь, мы вас ждем.

Остапчук осторожно поднес ладонь к овалу, словно пытаясь дотронуться до его поверхности, и... Мгновение, и он уже стоит посреди зеленых деревьев, но вроде бы в том же самом месте. Опять оглянулся. Увидел сзади себя овал, внутри которого сидел Нефедов на снегу под березой, с машиной времени перед собой и с таблицей в руке. Кротова уже не было видно, так как он стоял дальше, а размеры овала были уже не такими большими. И овал резко уменьшался в размерах, а секунд через пятнадцать и вовсе исчез.

Остапчук посмотрел на экран смартфона. Московское время 16:15. Это по тому времени, по состоянию на 14 января 2019 года. А здесь-то на самом деле, который час? Он сразу отсчитал оговоренные десять часов. Значит, сюда, к березе, (а она здесь точно такая же, один в один) надо будет прийти уже завтра к 2:15.

"Так, теперь надо выяснить, где я нахожусь", — подумал Остапчук. "В смысле, в каком времени. Ну то, что здесь скорее всего лето, это очевидно. Все зеленое, и хоть и не жарко, но тепло. Где-то около двадцати градусов наверное. А вот какой год, и какое число? Вот что главное".

Но для начала надо из парка выйти в город. Страшно, черт возьми. А вдруг правда на дворе 1941-й год? Хотя, в этом случае, береза была бы еще молодая. Да, а кстати одет-то он по-зимнему. Жарковато. Остапчук снял зимнюю куртку. Свитер решил не снимать — неохота в руках помимо куртки еще и свитер таскать, да и двадцать градусов это все же не тридцать. А ботинки у него утепленные. Ну и ладно, жарко не холодно.

По пути к выходу из парка он встретил лишь одну девушку с собакой. Одета вроде бы по современному: джинсы, футболка. Ну, по крайней мере, уж точно здесь не допотопные времена...

А вот и улица Краснодонская. Здесь уже и люди ходят, и машины ездят. Обстановка современная, ничто не режет глаз. И тут взгляд его упал на плакат, на котором был изображен легендарный советский вратарь Лев Яшин, в прыжке ловящий мяч. И надпись в левом верхнем углу плаката — ЧЕМПИОНАТ МИРА ПО ФУТБОЛУ 2018... Ага, это официальный плакат московского чемпионата мира. Значит, сейчас однозначно лето 2018-го года. А какой день? Правильно ли Нефедов все рассчитал? Как узнать, какое сегодня число? Действительно ли 13 июня 2018-го года? А вот сейчас спрошу вон у того пацана с банкой "Колы" в руке, завтра ли Россия с Саудовской Аравией играет в матче-открытии чемпионата.

— Слышь, друг. А не подскажешь, завтра наши первую игру играют?

Парень удивленно посмотрел на Остапчука. В его глазах читалось "Да ты что с Луны свалился, как же этого можно не знать?"

— Ну да, завтра. С Саудовской Аравией. В шесть вечера.

— Ага, спасибо. А время не подскажешь?

Парень достал из кармана смартфон.

— Двенадцать часов тридцать три минуты.

Остапчук взглянул на свой смартфон. А на нем 16:33. Разница ровно в четыре часа.

— Спасибо, друг. Значит завтра будем болеть за наших.

— А-а, — парень махнул рукой. — Все равно мы даже из группы не выйдем. Ну, у аравийцев выиграем возможно. А Египту и Уругваю стопудово сольем.

— Думаешь? — Остапчук хитро прищурился.

— Уверен почти. Наша сборная — это..., — парень опять махнул рукой. — Отстой в общем, а не сборная, — и он зашагал дальше.

"Уверен он", — Остапчук злорадно скривил губы. "Ни в чем ты не можешь быть уверен, дружок. А вот я уже уверен в том, что сборная России не только из группы выйдет, но и до четвертьфинала дойдет, еще и Испанию обыграет в одной восьмой финала. Кстати, матч Россия — Испания. На него тоже надо будет поставить. А что там еще?"

Он достал из кармана рубашки два сложенных вчетверо листа бумаги формата А4. На них были распечатаны ВСЕ результаты матчей прошедшего уже (для него) чемпионата мира. Но здесь-то, еще не прошедшего. Остапчук присел на скамейку и еще раз "пробежался" взглядом по результатам.

Итак, он ставит исключительно на те матчи, результат которых был сенсационным, чтобы сорвать больший куш. А это уже упомянутые:

— Россия — Испания 4:3 в серии пенальти. Остапчук как сейчас помнил этот фантастический матч. Сначала автогол Сергея Игнашевича, и испанцы выходят вперед, затем Дзюба с пенальти сравнивает счет — 1:1. Дополнительное время не приносит забитых мячей. И напряженнейшая по накалу серия пенальти, в которой вратарь российской сборной Игорь Акинфеев отразил два удара. И Испания едет домой, а Россия в четвертьфинале.

Германия — Мексика 0:1. Германию все считали фаворитом, вообще прочили ей первое место. И уж никто не ожидал, что немцы проиграют мексиканцам, пусть даже и с минимальным счетом.

Япония — Колумбия 2:1. Кто-нибудь вообще сборную Японии серьезно воспринимал? Ха-ха.

Аргентина — Хорватия 0:3. Чтобы сборная Аргентины с Лионелем Месси уступила с таким разгромным счетом. Да это уму непостижимо.

Аргентина — Исландия 1:1. При всем уважении к сборной Исландии, которая уже производила фурор на чемпионате Европы-2016, все же ее уровень ну никак не дотягивает до уровня сборной Аргентины. Так все считали, ха-ха.

Португалия — Иран 1:1. Вообще без комментариев. Что такое сборная Ирана??? Ага, так все думали. Ни одному безумцу наверно (разве что только иранцу-патриоту) не пришло бы в голову поставить на ничью.

Испания — Марокко 2:2. Можно сказать все то же, что и про предыдущий матч. Только Иран заменить на Марокко, а Португалию на Испанию.

И наконец... Южная Корея — Германия 2:0 !!! Вот уж действительно СУПЕРСЕНСАЦИЯ. И немцы ВПЕРВЫЕ в своей истории не выходят даже из группы. А корейцы забивают оба мяча в добавленное арбитром время.

Итак, в кошельке у Остапчука лежало порядка трехсот пятидесяти тысяч рублей. Он взял с собой все свои сбережения. Сейчас он зайдет в пять-семь букмекерских контор и поставит на вышеупомянутые матчи. Конечно можно было просто зайти в одну контору и поставить все деньги на матч Южная Корея — Германия. Можно, но Остапчук почему-то боялся привлечь внимание таким неадекватным действием — поставить на победу Южной Кореи триста пятьдесят тысяч рублей??? Нет, боязно что-то так поступать. Ну и выигрыш. Куда его перечислять? У Остапчука было с собой четыре карты от разных банков. Эти карты уже существовали в это время, то есть в лето 2018-го года. И до сих пор еще были действительны (до сих пор, то есть по состоянию на 14 января 2019-го года). Здесь ему крупно повезло. А то как бы он указывал сейчас, что перечислять выигрыш надо на карту, которая еще не выпущена.

Ну, вперед. Ближайшая букмекерская контора расположена здесь, на Краснодонской улице...

Подул прохладный и довольно мерзкий ветерок. Стало совсем зябко.

— Может вернемся в машину, Геннадий Михайлович? — Кротов поднял воротник куртки, натянул шапку поглубже и засунул руки в карманы брюк. — Погреемся, а?

— А есть ли резон? — Нефедов развел руками. — Через шесть минут уже надо опять машину времени запускать.

— А, ну да, я чего-то все никак не догоняю. Ну никак у меня в голове не укладывается, что за шесть минут здесь, там пройдет несколько часов. Десять, да?

— Десять. Если все-таки мои расчеты верны. Кстати, две минуты уже прошло... Знаете, я вообще бы мог не выключать машину времени. Работы аккумуляторов хватает на целых шестнадцать часов. Просто не безопасно, если здесь все это время, будет существовать портал в прошлое. Вдруг кто-нибудь в него войдет. Оттуда или отсюда.

— Справедливо, — согласился Кротов. — Ну, сколько там уже времени прошло?

— Четыре минуты. Через две минуты запуск.

Шестой и последней по счету букмекерской конторой Остапчук выбрал контору неподалеку от его родного дома на Вишневой улице, где он проживал с родителями (хоть ему и пора бы было уже обзавестись собственной семьей).

Остапчук вышел из конторы с чувством выполненного долга. Посмотрел на свой смартфон. Невольно улыбнулся: на смартфоне значилась дата 14 января 2019-го года. Времени было 22:56, то есть почти одиннадцать вечера. Странно, это было видеть. На дворе лето и светло, а смартфон "говорит", что зима и темно. Хорошо еще, что Нефедов рекомендовал ему и Кротову во время путешествия во времени отключить синхронизацию местного времени по данным мобильной сети, а то бы сейчас такая путаница получилась.

Значит, у него есть еще чуть более трех часов на то, чтобы вернуться в Кузьминский лесопарк, а оттуда в январь 2019-го. Хорошо, что они с Нефедовым договорились на десять часов пребывания в прошлом, а не на пятьдесят. Действительно, что бы он тут делал? Ночевал бы где? У себя дома, здесь на Вишневой?

И тут Остапчук замер на месте. По противоположной стороне улицы шел... Он, Валерий Остапчук, собственной персоной. И разговаривал с кем-то по мобильному телефону.

— Вот это блин, номер, — прошептал Остапчук. — Интересно, куда же это я направляюсь?

Не осознавая, зачем он это делает, Остапчук перешел на другую сторону и пристроился за спиной у самого себя.

— Да, Сергей Иваныч, — говорил Остапчук-2018. — Фирма "Черномор". На рынке уже двенадцать лет, отзывы о фирме неплохие. Думаю, можно попробовать заказать концентраты и порошки у них.

"С Лисицыным разговариваю", — понял Остапчук. "Да, пришлось мне иметь дело с фирмой "Черномор", хорошие ребята там работают, ни разу не подводили".

— Ну все, тогда я попытаюсь к ним забросить удочки. Окей, — Остапчук-2018 закончил телефонный разговор с Лисицыным (будь он неладен этот Лисицын) и пошел дальше.

"А вдруг он сейчас обернется? И меня увидит?"

Остапчук резко развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал в обратную сторону. Ага, заночевал бы он у себя дома. С самим собой бы койку поделил. Вот уж тогда парадокс бы был. Вообще хватит разгуливать по родному району. Надо уже потихоньку ехать в сторону парка. Лучше там погулять, благо погода располагает.

В 1:50 по времени 2019-го года Остапчук был у старой березы. До расчетного времени оставалось еще двадцать пять минут. По парку он уже находился, устал изрядно. Присел рядом на травку, прислонился спиной к соседнему дереву и закрыл глаза. Как же здесь хорошо! Тепло, солнечно, птички поют. А там -холодище и ветрище.

В 2:13 Остапчук поднялся с травы и стал внимательно смотреть в сторону березы. "А что если у этого профессоришки что-то там не сойдется, и я не смогу вернуться обратно?" — подумал он вдруг. "Да и ладно. Останусь тогда здесь, невелика печаль. Денег у меня скоро будет завались, а значит проблем особых возникнуть не должно. Тем более, тут знакомая обстановка, а не "дремучее" прошлое. Вот что только с самим собой делать??? Что же будет здесь тогда два Валерия Остапчука? С одним и тем же паспортом? Вот здесь конечно проблема может возникнуть".

2:15 и что? Ничего нет. Остапчук снова присел на траву и закрыл глаза на несколько секунд. А когда он их открыл, то увидел прямо перед собой прозрачный овал внутри которого было темно, но по мере того, как овал увеличивался, сквозь него можно было уже разглядеть и березу, и закутавшегося от холода в шарф Нефедова со своей машиной времени. Нефедов тоже заметил Остапчука.

— Добро пожаловать, — проговорил Нефедов, жестом предлагая Остапчуку зайти в овал.

— Только куртку не забудь надеть, — раздался где-то вдалеке голос Кротова. — Здесь, если помнишь, не май месяц.

Остапчук надел куртку, шапку и "залез" в овал. Сразу ощутил резкий контраст от перехода из тепла в холод, и от света в тьму. Да, в ту сторону было переходить гораздо приятнее.

— С возвращением тебя, Валер! Как, удачно сходил? — Кротов шмыгнул носом.

— Супер! — Остапчук застегнул куртку на молнию. — Спасибо тебе, Геннадий Михайлович. Век буду помнить твою доброту. Я же теперь богач. Богач!!! Но я готов с вами поделиться.

— Спасибо, Валерий, — Нефедов покачал головой. — Но я все равно отправляюсь в Советский Союз 60-х годов, а там в ходу другие деньги, советские. У меня они есть, на первое время хватит.

— Так ты же можешь взять в Союз доллары.

— Нет, не надо, Валерий. Деньги — не главная ценность даже в этом мире, а уж в том — и подавно. А с долларами в Советском Союзе находиться чревато.

— Ну, как хочешь. А ты, Мих? Ну, с тобой мы еще обговорим, ты же вернешься сюда.

Кротов молча похлопал Остапчука по плечу, с грустью посмотрел на него и вздохнул. Затем обратился к Нефедову:

— Геннадий Михайлович. Теперь моя очередь?

— Да, конечно, — Нефедов раскрыл таблицу. — Куда вам надо?

— Первое... ноября... две... тысячи... девятого... года, — медленно, с расстановкой и с какой-то скорбью в голосе проговорил Кротов. — Вечер, пожалуйста. Ближе к восьми вечера. То событие, которое я хочу предотвратить, произошло где-то между восемью и половиной девятого, — Кротов уже почти перешел на шепот.

— Значит, вам нужно время где-то около семи вечера. Для запаса. Пока вы там еще доедете до... — профессор вдруг осекся.

— До места происшествия, — договорил за него Кротов.

— Да, до места происшествия. Ну и узнайте сразу, сколько ТАМ будет времени. Сделайте поправку на...

— Я все понимаю, Геннадий Михайлович, не объясняйте. У меня с математикой всегда было хорошо. Давайте только определимся, через какое время мне надо будет вернуться.

— А сколько времени вам надо?

Кротов стал рассуждать вслух:

— Ну, давайте прикинем. Допустим, в семь вечеря я там выйду. До восьми вечера уж точно дойду до спортклуба, откуда я в тот день вышел с тренировки, так... Потом, обратный путь. Ну, если не случится никаких непредвиденных обстоятельств, то в принципе к девяти вечера я уже смогу быть здесь. Ну, к половине десятого. Итого, два с половиной часа. Три часа — это уже с большим запасом получится

— Тогда давайте произведем арифметические расчеты, — Нефедов почесал лоб. — Давайте так тогда, я вам даю пять часов. А мы здесь запустим машину через три минуты. Пять часов, поняли?

— Понял.

— Тогда, вперед, — Нефедов нажал на белую клавишу...

Внутри овала на этот раз было темно (ноябрь, в семь вечера уже темно). Но снега внутри овала не было. Деревья стояли голыми, и шел дождь со снегом.

— Погода ТА САМАЯ. Ну, хотя бы раздеваться не надо, — Кротов подошел вплотную к овалу.

— Я искренне желаю вам удачи, Михаил, — сказал Нефедов. — Пусть у вас все получится.

— Спасибо вам, Геннадий Михайлович, — Кротов почувствовал, как слезы наворачиваются на его глаза. — Если у меня все получится, я буду вам обязан по гроб жизни.

— Ишь ты, а мне ты удачи не желал, — фыркнул Остапчук.

— Удачи! В добрый путь! — Нефедов никак не отреагировал на "замечание" Остапчука.

— В добрый путь! — эхом откликнулся Кротов и пересек временную границу...

В осеннем лесопарке было премерзко, еще хуже чем там, сзади, в зимнем. Там хоть белый чистый снежок под ногами, а здесь слякоть и грязища. Температура-то плюсовая. Но, слава Богу, что до города недалеко. Кротов засек время. Сейчас 17:25. Через пять часов будет 22:25...

Кротов вышел на Краснодонскую улицу. Спросил время практически у первого же встречного. Здесь время опережало "правильное" всего на один час. Это потому что Нефедов при его переброске задал более высокую точность, чем для Остапчука. Подошел к киоску "Роспечати" и попросил сегодняшний номер "МК". Скользнул взглядом по дате, написанной на газете — 1 ноября 2009-го года. Все правильно.

Сев на автобус, Кротов проехал две остановки до улицы Маршала Чуйкова. Улицы, которая стала для него роковой. Вышел на остановке в 18:02. То есть в 19:02 по местному времени. Значит, в спортклуб он, Михаил Кротов, уже вошел. Он занимался в тренажерном зале с 19:00 до 20:00. Где-то в 20:15 он обычно выходил из спортклуба. Следовательно, Кротову надо "убить" еще около часа времени. Ну что же, здесь рядышком в то время был книжный магазинчик, можно вполне провести это время там. Полистать например фантастику про "попаданцев".

В 20:00 Кротов уже стоял у входа в спортклуб "Добрыня". Сколько же раз он пересекал порог этого клуба? И не сосчитать, каждую неделю ходил по два раза, на протяжении трех лет. А сейчас он сохранился интересно? А сегодня, 1 ноября 2009-го года Михаил занимается здесь В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ. В последний ли???

"Нет уж, дудки. Не в последний раз. Нет, и еще раз нет. Миша, ты еще не раз сюда сходишь", — подумал Кротов про себя. "Для этого я сюда, в это время и вернулся".

Кротов быстренько прошелся до автобусной остановки. Она находилась всего в ста метрах от спортклуба. И увидел на остановке Илью со своими товарищами. Ага, этот подонок уже здесь. Какой автобус они ждут? До метро, в принципе, можно на любом доехать.

Он вернулся к спортклубу. Местное время 20:11. Скоро, очень скоро Михаил выйдет из спортклуба и пойдет на автобусную остановку...

А вот и он, Михаил... Кротов невольно залюбовался на себя десятилетней давности. Эх, каким же он статным парнем тогда был! Широкоплечий, подтянутый, кудрявый, огонь в глазах и внутренняя сила во всем облике. В стильной черной кожаной куртке.

Кротов шагнул навстречу Михаилу.

"Спокойно, только не надо нервничать", — успокоил он мысленно сам себя, а вслух сказал заранее подготовленную фразу:

— Молодой человек, извините, у вас нет случайно мобильного телефона?

— Да есть, конечно, — Михаил вынул из кармана свою старенькую (даже на тот момент) "Моторолу". Не то, чтобы у него не было денег на новый телефон. Вовсе нет, просто ему как-то не хотелось расставаться со своим видавшим виды телефоном.

"Моя родная Моторолочка", — подумал Кротов, пристально глядя на телефон. Михаил заметил его взгляд и улыбнулся:

— Да, аппаратик старый, но надежный. Вам позвонить надо?

— Да, вы знаете, надо бы скорую вызвать. Там, во дворе какому-то мужчине плохо стало. Он лежит там, на газоне. А я, представляете, свой телефон дома забыл, как назло.

— Адрес? — Михаил приготовился уже набирать номер скорой.

— Что? — не понял Кротов.

— Адрес, где мужчина лежит. Куда скорой приезжать, здесь рядом?

— Ну, не совсем. Адрес я точно сказать не могу, я не местный, но показать дорогу естественно могу.

— Тогда пойдемте. Что же мы время теряем. Показывайте дорогу.

— Да-да, — и Кротов свернул во дворы. Только подальше от остановки. Чем дальше, тем лучше.

В третьем по счету дворе Кротов остановился возле большой круглой клумбы. Естественно, уже без цветов. Какие цветы поздней осенью?

— Странно, — пробормотал он. — Вот здесь он лежал. Ушел что ли?

— А вы ничего не путаете? Именно здесь? — Михаил прищурил глаза.

— Да здесь, здесь. У этой клумбочки.

— Может быть, нас опередили? Ну, кто-то другой скорую вызвал, и этого мужчину забрали?

— Будем надеяться, что все у него будет хорошо, — вздохнул Кротов. — А может мужчина и пьяненький был.

— Проспался, встал и домой пошел? — Михаил улыбнулся.

— Или дружки-приятели подобрали. А может и милиция... Молодой человек, вы простите меня, что я отнял у вас столько времени.

— Да о чем вы? Людям надо помогать. Знаете, это мое жизненное кредо. Нельзя оставлять человека в беде.

"Ох, Мишенька, какой же ты замечательный парень был", — сердце Кротова сжалось. "А кем стал в итоге? Бандитом? Да, бандитом, надо называть вещи своими именами".

Он протянул руку Михаилу. Тот пожал ее:

— Удачи вам! До свидания.

— А вы не к метро случайно идете? — спросил Кротов, хотя конечно же ответ знал заранее.

— Вообще я шел на автобусную остановку, хотя обычно пешком иду. Сегодня просто погода, как видите, нелетная. А вообще мне метро не нужно. Я живу в этом районе.

— Ясно, вы счастливчик. А мне еще на метро до дома добираться. Ну пойдемте что ли вместе на остановку?

— Пойдемте...

Автобусная остановка уже была пуста. Отморозок Илья со своими дружками уехал. И Кротову вдруг стало так хорошо на душе! Так хорошо ему не было наверное уже с того самого 1 ноября 2009-го года. А через пару минут подошел 336-й автобус.

— Мне две остановки до метро "Волжская", а вам?

— И мне туда же, — ответил Кротов.

В автобусе в этот поздний воскресный час пассажиров было очень мало. Кротов и Михаил сели рядышком на сиденье.

— Меня кстати зовут Михаилом, — Михаил в очередной раз улыбнулся своей широкой добродушной улыбкой.

— Значит, тезки. И меня Михаилом, — Кротов улыбнулся в ответ.

У метро "Волжская" Кротовы вышли.

— Я к себе, на Малышева.

— А я в метро. Приятно было познакомиться!

— Взаимно!

Кротов и Михаил пожали друг другу руки.

На часах было 19:50 (по местному времени 20:50). До возвращения еще полтора часа. Кротов смотрел Михаилу вслед до тех пор, пока он не завернул за корпус одного из жилых домов. Он жил на улице Малышева. Жил, с самого рождения. А потом... Когда Михаил вышел из колонии, его родителей уже не было в живых. Отец не выдержал ареста Михаила и скончался от инфаркта уже в конце 2009-го года. А мать умерла летом 2010-го года.

Разумеется, оставаться в родительской квартире, там, где все напоминало об умерших родителях, Кротов не мог. Поэтому уже через месяц после выхода на свободу, он квартиру на Малышева разменял и уехал из этого района...

"Ну что, я изменил ход событий?" — размышлял про себя Кротов. "Ну уж точно, я молодой не обмарал руки об этого гаденыша. И уж точно теперь ход истории для меня пойдет по-другому. Не знаю, как именно. Но по-другому. Надеюсь, что я теперь ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК".

В условленное время, в 22:25, появился овал. Когда он стал размером с человеческий рост, Кротов вошел в него. И... вот он опять в январе 2019-го года..

— Получилось? — почти в один голос спросили его Нефедов и Остапчук.

— Получилось, — выдохнул Кротов на одном дыхании. — Правда не знаю, что теперь меня здесь ждет. Кто я теперь, кем я стал?

— Ничего, Михаил. Все узнаете со временем, постепенно, — Нефедов искренне улыбнулся. — Будем надеяться, что дальнейшие события, которые происходили в вашей жизни после изменения вами реальности, были для вас благоприятными.

— Будем надеяться. Геннадий Михайлович, я просто не знаю, как мне вас благодарить. Само провидение мне вас послало. Без вашей помощи я бы уже наверное потерял интерес к жизни. Какая тут жизнь, все загублено было. На корню загублено. А теперь... Не знаю конечно, что теперь, но думаю, что по любому лучше... Вы уж простите нас за тогдашний "наезд" там, в Отрадном.

— Да перестаньте, Михаил, — Нефедов махнул рукой. — Чего там, дело прошлое.

— А если бы не прошлое, ты бы ничего про машинку бы и не знал, — с ехидцей заметил Остапчук. — И я бы не знал. Мы с тобой изначально Позднякова должны благодарить, как это ни странно.

— Да, начало цепочки ведет к Позднякову. Это верно. Парадокс, но ты прав, Валер. Без Позднякова я бы не исправил прошлое.

— Ребята, а теперь наступила моя очередь! — торжественным голосом произнес Нефедов. — Но мое путешествие будет только в один конец. Возвращаться сюда я не планирую.

Возникла неловкая тишина. Первым, спустя наверное минуту, ее нарушил Кротов:

— Геннадий Михайлович, а может быть, вы передумаете? Может быть, останетесь?

— Оставайся конечно. Обещаю, что у тебя никогда не будет финансовых затруднений, — Остапчук похлопал руками по карманам своих штанов.

— Спасибо, ребята, — вздохнул профессор. — Но я уже принял для себя решение. В современной России я жить больше не хочу. Моя Родина там, в Советском Союзе. И не пытайтесь меня переубедить и уговорить остаться здесь. У меня будет только к вам просьба.

— Геннадий Михайлович, просите что хотите. Лично я для вас все сделаю, — Кротов прижал руку к груди.

— Мы сделаем все от нас зависящее, — поддержал товарища Остапчук.

— Спасибо, ребята. Тогда давайте с вами договоримся вот о чем. Сейчас я открываю окно в прошлое, в апрель 1961-го года. Когда это окно достигнет таких размеров, чтобы я в него мог свободно пролезть, то я вынимаю блок А из машины и... остаюсь там, в прошлом, с этим блоком. А вас я попрошу выбросить куда-нибудь оставшиеся части машины времени. Можно просто выбросить в ближайший мусорный контейнер, не разбирая. Ведь даже если ЭТО попадет в руки более-менее разбирающихся в электронике людей, то... Ничего они из ЭТОГО "выжать" не смогут. Без блока А машина времени — это практически бесполезная груда железа. Договорились?

— Конечно, Геннадий Михайлович, — ответил Кротов

— Да это разве просьба? Это же совсем не сложно, — резюмировал Остапчук.

— Значит, договорились. Спасибо.

Нефедов в пятый (и в последний) раз включил машину времени. И опять погрузился в свою таблицу...

И вот опять показался овал. На этот раз внутри овала был... практически густой лес. Не лесопарк, а именно ЛЕС. Та самая береза была еще совсем молоденькой, с тонким стволом. И ТАМ была весна. На деревьях уже начинали набухать зеленые почки, но на земле кое-где еще виднелись остатки снега. Хорошо были слышны птичьи голоса. ВЕСНА!!!

— Чего-то мне тоже туда захотелось, — Остапчук жадными глазами глядел на весенний лес внутри овала.

— Вы можете тоже пойти со мной, — Нефедов скосил глаза на приятелей.

— Да нет, зачем мы тогда все это затевали? На кой тогда я в прошлый год ходил? — Остапчук пожал плечами. — До свидания, Геннадий Михайлович!

— До свидания, — Кротов почувствовал слезы на глазах. — Желаю вам адаптироваться там, в Советском Союзе 60-х годов.

— Адаптироваться? — Нефедов поправил очки. — Нет, ребята. Это здесь я уже лет тридцать адаптируюсь. А там мне будет комфортно. Там я буду чувствовать себя у себя дома. Извините за тавтологию. Ну что же, — он извлек блок А из машины времени, — прощайте, ребята!

Овал сразу же стал уменьшаться. Нефедов, крепко сжимая в руках блок А, шагнул в овал. Обернулся и помахал рукой Кротову и Остапчуку. Кротов тоже помахал ему в ответ, а Остапчук поднял вверх сжатый кулак (в стиле "Рот Фронт")... Секунд через пять овал исчез, НАВСЕГДА оставив Нефедова в прошлом.

Кротов и Остапчук еще минуты две молча стояли возле березы. Наконец, Остапчук прервал молчание:

— Ну что, Миха, пойдем, а? Навстречу новой жизни.

— Эх, Валер. Знать бы мне, КУДА идти? Где я теперь живу для начала неплохо бы выяснить.

— Да-а-а, — протянул Остапчук. — Это ты влип, называется. А вдруг тебя тут вообще нет, а?

— Это как это?

— А так, ты изменил реальность, понимаешь, и помер лет пять назад например. Ты же не знаешь, как там события дальше развивались. Может быть, ты в аварию какую попал или тебе кирпич на голову прилетел.

— Да ну тебя, Валер, — Кротов рассердился.

— Ну ты не расстраивайся так, — Остапчук осклабился и приобнял Кротова за плечи. — Бабла теперь у меня много. Я с тобой поделюсь. А с баблом ничего не страшно.

— Нет, Валер, не надо мне ТВОИХ денег, — Кротов резко сбросил руку Остапчука со своих плеч. — И вообще, иди-ка ты отсюда по своим делам. Тем более что теперь мы с тобой скорее всего не знакомы.

— Да ты чего, Мих? Спятил что ли совсем от радости? Как это, мы не знакомы?

— А так это. Я надеюсь, что наши дорожки в измененной реальности никогда не пересекались. И вряд ли пересекутся.

— О, как ты запел. Честный теперь ты значит, да? И знать не хочешь Валерку Остапчука?

— Иди, Валер. Иди и забудь о моем существовании. А железяки я сам на помойку отнесу.

— Ну и пойду, — Остапчук повернулся к Кротову спиной и пошел в сторону выхода из парка. — Честный он теперь, понимаешь...

Когда Остапчук скрылся из вида, Кротов достал из кармана смартфон, чтобы посмотреть время, но... Смартфон разрядился и не подавал никаких признаков жизни. Странно, вроде бы не должен был так быстро разрядиться. Может из строя вышел от путешествий во времени? Взвалив на плечо сумку с "обезглавленной" машиной времени, он, не спеша, побрел к выходу. А ведь в самом деле, куда ему теперь идти???

На выходе из парка стоял мусорный бункер. Кротов выбросил туда сумку с железяками и пошел к своему автомобилю. А на месте ли вообще его автомобиль? Может он теперь совсем на другой машине ездит? Не на "Логане", а на "Мерседесе"? Или на БМВ? А может быть вообще на "Жигулях"?..

"Логан" стоял на том же самом месте, где Кротов его припарковал. Но... на нем теперь не было никакой маркировки, указывающей на его принадлежность к таксопарку. Кротов посмотрел на номерной знак — такой же остался. Пожал плечами, достал из кармана ключи от машины. Сразу мелькнула мысль в голове: а вдруг не подойдут. Но ключи подошли. Уже хорошо.

Кротов сел в машину. Вроде бы внутри ничего не поменялось. Ну, может быть разве что почище немного стало. А так вроде все то же самое. Во всяком случае, на первый взгляд. Теперь бы выяснить, где он живет. А как??? Стоп, а почему бы ему в свой паспорт не заглянуть? А паспорт вместе с другими документами у него в бардачке лежал. А сейчас лежит?

Он открыл бардачок. Портмоне с документами на месте. Извлек из портмоне паспорт. Раскрыл его и сразу же округлил глаза. Серия паспорта совпадала с той, что была у него раньше. А вот фотография была другая. В том старом паспорте он был сфотографирован в водолазке, а здесь при костюме и при галстуке.

Дрожащими от волнения руками он открыл паспорт на той странице, где значилась его регистрация... "Улица Малышева, дом 5, квартира 108..." Так, значит он никуда с улицы Малышева не съезжал и до сих пор здесь живет. Ну, по крайней мере, зарегистрирован здесь до сих пор. ДО СИХ ПОР.

Так, а он же может посмотреть в паспорте и свое семейное положение. Женат ли он. И если женат, то на ком? Или уже даже развестись успел? Ладони у Кротова вспотели, и лоб покрылся испариной. Страшно открывать эту страницу. Нет, действительно страшно. Кротов стянул с себя шапку и положил ее на пассажирское сиденье, расстегнул куртку. Жарко стало, хотя он обогрев и не включал. Ну же, открывай нужную страницу — читай. Если там конечно есть, что читать. Итак, на счет три. Раз... два... три.

Кротов открыл страницу... "Произведена государственная регистрация заключения брака. 14 января 2012 г." И самое главное, сведения о жене... "Светлова Валентина Олеговна..." "Люблинский отдел ЗАГС Управления ЗАГС города Москвы".

Так, теперь посмотрим наличие детей... "Кротов Артем Михайлович. Дата рождения 1 августа 2012 г."

— Й-еее-с!!! — закричал Кротов и ударил ладонью по рулю. — Я теперь... Теперь...

И он... расплакался. Расплакался, как ребенок, всхлипывая и утирая слезы шапкой. Он теперь НОРМАЛЬНЫЙ семейный человек. У него есть любимая жена Валентина и сын, который наверное в этом году уже пойдет в школу. Спасибо профессору Нефедову! Огромнейшее спасибо!!!

Еще бы неплохо выяснить, где он теперь работает. Может быть, в портмоне, какая подсказка найдется? Кротов снова заглянул в портмоне. Водительские права, медицинский полис. О, какая-то еще карточка что ли магнитная??? Он достал эту карточку. Это был пропуск. И на нем была его фотография. Были написаны его фамилия, имя и отчество. И, самое главное, название организации. ФГУП НИИ "Прибормаш". Должность — водитель. Вот это да!!! Только чего же это он, выпускник МАДИ (надеюсь, закончил же МАДИ все-таки), в шоферы подался? Таковы реалии нашего жестокого времени?

Кротов убрал пропуск обратно в портмоне и снова достал паспорт. В очередной раз перелистал его. Все-таки непросто поверить в такие разительные перемены, произошедшие с ним. И взгляд его остановился на дате заключения брака с Валентиной — 14 января 2012 года. А сейчас на дворе — 14 января 2019 года? Ничего не сместилось? Не должно было сместиться? Будем надеяться, что нет. Значит, сегодня у него годовщина свадьбы?

Так, а куда же ему сейчас податься-то? На Малышева наверное. В свою родную квартиру. А может быть и родители его остались в живых?... Кротов завел мотор и поехал к своему дому. Это совсем рядом. Пешком можно дойти, но машину же здесь не оставлять. А где оставлять? У дома? Или у него гараж какой-нибудь есть?..

Он припарковал машину во дворе своего бывшего дома на улице Малышева. Бывшего ли??? Почти одновременно с ним во двор въехал красный "Фольксваген" и остановился чуть сзади "Логана" Кротова. Через зеркало заднего вида Кротов увидел, как из "Фольксвагена" вылез... Леонид Комаров, его однокашник по МАДИ с букетом цветов и какой-то коробкой. Да, за годы, что они не виделись (с того самого переломного 2009-го года) Леня изменился. Но в том, что это был именно он, у Кротова не было никаких сомнений.

"А что Леня здесь забыл?" — подумал Кротов. "Может он теперь тоже здесь живет? Или в гости к кому приехал?.. Черт возьми, а не ко мне ли он приехал, а?"

Кротов открыл окно и высунул голову. Леонид подбежал к "Логану" и закричал:

— О, Миха, привет! Поздравляю!

— Привет, Леня! — пробормотал Кротов. — А ты какими судьбами здесь? И с чем ты меня поздравляешь?

Леонид расхохотался.

— Ну ты, юморист, а? Вылезай давай. У тебя, кстати, что, телефон разряжен что ли? Никак до тебя дозвониться не могу. Ну, я к восьми ровно приехал, как мы и договаривались. Спасибо, Петя согласился меня подбросить. Моя же тачка сейчас, если ты помнишь, не на ходу.

— Да, телефон разрядился, — Кротов кивнул головой, пытаясь сообразить, с чем же его Леонид поздравляет. Ну явно не с Днем Рождения, сегодня 14 января, а День Рождения у него... Стоп, 14 января. Так сегодня же годовщина его свадьбы, если верить его новому паспорту.

— Сколько вы лет-то с Валей вместе, а? — Леонид подмигнул Кротову. — Семь, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, Лень. Семь, — Кротов захлопнул дверь "Логана" и похолодел. Из "Фольксвагена" с водительского места вылез... Петр Петров. Тот самый Петров, сотрудник Спецотдела ФСБ, которого он сам летом 2017-го года "ликвидировал" в соответствии с приказом Позднякова.

— Мих, познакомься. Мой приятель Петр. Ну, я тебе про него рассказывал, он работает...

— Тихо, тихо, — Петров толкнул Леонида в бок. — Не надо кричать на всю улицу, где я работаю, — он протянул руку Кротову и представился, — Петр.

— Михаил, — сдавленным голосом произнес Кротов и что есть силы сжал руку Петрова. Тот, не ожидавший, такого "теплого" приема вздрогнул. Но потом улыбнулся и тоже сильно сжал руку Кротова. А так как силы у Петрова было больше, то Кротов чуть было не взвыл от боли.

— Мне про тебя Ленька тоже рассказывал, — Петров отпустил руку Кротова. — Говорил, что ты какой-то там водитель ас высочайшего класса. Что он вообще лучше водителя в своей жизни не встречал.

— Да? — Кротов переводил взгляд то на Леонида, то на Петрова. Он все никак не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.

— Да, — Петров положил руку Кротову на плечо. — Слушай, я тебя тоже искренне поздравляю!

— Спасибо, — пролепетал Кротов.

— А ты не хочешь к нам пойти водителем, а? Ты же вроде в каком-то там институте сейчас работаешь, да?

Кротов молча кивнул, вспомнив про какой-то "Прибормаш", который был у него указан в пропуске.

— Так переходи к нам. У нас зарплата-то побольше будет скорее всего. А то мне надоело уже шоферить. Я же по должности-то не водитель, а приходится им быть из-за нехватки людей. А так ты будешь "чистым" водителем. Ну, конечно, при приеме к нам тебе придется пройти проверку, у нас же не НИИ, а серьезная контора. Ну, это уже чисто технические проблемы.

— Петь, хватит уже о работе, — Леонид умоляюще посмотрел на Петрова. — Нам с Михаилом пора на праздник. Потом договорите.

— Не вопрос, — Петров развел в сторону свои широченные ладони. — Идите, празднуйте. А ты, Михаил, подумай. Если дашь согласие, я Голубеву скажу, пусть тебя оформляет. Ну, разумеется, после собеседования и некоторых других формальностей. Голубев — это мой начальник. Все, пока!..

— Ну, чего мы стоим? Пошли к тебе? — Леонид удивленно смотрел на Кротова.

— Пошли, Леня! Ты просто представить себе не можешь, как я рад видеть тебя, — и Кротов заключил Леонида в объятия...

В этот же вечер Лисицын сидел в своей лаборатории и производил какие-то расчеты на компьютере. Здесь следует заметить, что в измененной реальности конечно же он уже не был женат на Валентине Светловой, а оставался холостяком. И не уволился из строительной фирмы, которую возглавлял его приятель, а продолжал там работать. Более того, он стал заместителем руководителя фирмы, и получал теперь о-о-очень приличную зарплату. Эликсиром же занимался в выходные дни, и по вечерам. Под лабораторию использовал сарайчик на своей собственной даче, которую он при новом раскладе не продавал. А вот Валерий Остапчук здесь, так же, как и при старом раскладе, работал у него снабженцем.

— Так, — Лисицын оторвал свой взгляд от компьютера. — Мне необходима гиностемма пятилистная. А как там Остапчук, достал ее?

Лисицын набрал мобильный номер Остапчука.

— Привет, Валер. Я хотел тебя спросить, купил ли ты...

— Сергей Иванович, — оборвал его Остапчук. — Вы мне больше не звоните. Я больше не буду у вас работать.

— Как? — Лисицын от неожиданности чуть не свалился с кресла. — Ты меня покидаешь? Может быть, тебя зарплата не устраивает? Так я тебе ее подниму.

Остапчук в ответ захохотал так, что у Лисицына волосы стали дыбом. А затем просто бросил трубку. Лисицын недоуменно смотрел на свой телефон, а затем... швырнул его на стол и закричал:

— Ну и пошел ты в баню! Не будет он у меня работать. Не очень-то и хотелось. Я себе и другого найду. Дурак ты, Остапчук! Дурак, что не хочешь быть причастным к ОТКРЫТИЮ ВЕКА.

Лисицын посмотрел на монитор компьютера и уже тихим голосом произнес:

— А открытие века, думаю, скоро состоится. Да, очень скоро. И я стану первым в мире человеком, который вывел ФОРМУЛУ БЕССМЕРТИЯ.

февраль 2020 г.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!!!

44