Канон. Сломать или поддаться. Часть 3

Прям щас 0...

Прям щас 0...

— Гарри Поттер!

От громогласного крика Вернона чуть не треснуло окно. Хотя оно и так треснуло из-за чокнутой совы Эррола, которая однажды промахнулась и попал в окно моей комнаты вместо приоткрытой форточки.

Да-да, мне выделили комнату на втором этаже (спасибо визиту Сири) и я опять у родственничков-маглов, чтоб им икалось... А все из-за дражайшей тетеньки Беллатрисы, которая смогла как-то улизнуть из Азкабана. И ладно бы просто сбежала, хрен с ней, вот только в мелочах как говорится кроется сам дьявол.

Белла у нас кто? Верно, сестричка Нарциссы, Андромеды, Регулуса и дяди Сири, достойная, по мнению Вальпурги, урожденная Блэк, хоть и Лестрейндж. Причем она знает Гриммо 12, вроде как бывала там. Это обстоятельство поставило крест на моем пребывании у Сири. А точнее на пребывании в особняке Блэков, куда Беллатриса могла спокойно проникнуть несмотря на то, что она Лестрейндж. Вроде как Белла и Цисси пользовались расположением Вальпурги больше, чем проклятая предательница Андромеда, отчего находились в списке доверенных Блэков.

Да как так-то, сука???!!! — возопил я услышав сию новость. — Почему во времена демарша Волди никто не привел пожирателей в гнездо феникса, а сейчас прям может? Что например Беллу могло остановить? Грозный портрет Вальпурги? Или страстная любовь к кузену? Из-за последнего думаю она бы не только Волди привела с армией пожирателей, а Гриндевальда вместе с Третьим Рейхом с того света подняла. Так что бред это все, не может она посетить Гриммо.

А раз не может, то закономерно напрашивается один вопросик — а не волосатой ли лапой Дамблдора здесь попахивает, а? Чтоб ему виагру с пургеном вместо лимонных долек подложили... Не он ли выдвинул такой запрет и убедил в этом крестного?

Очень даже в точку, на мой взгляд. Сири сейчас снова носится по магической Британии язык высунув, решая проблемы ордена и страхуясь от нападок своей сестры. Ему совершенно не до крестника. Он даже на сообщения через раз отвечает, собака сутулая. Кто его мог так накрутить? Естественно пидо... долькоман.

А мне теперь из-за всего этого терпеть толстые рожи кузена с дядей и тощую каланчу Петунью. Причем россказни про защиту крови и всякие фиделиусы все сильнее кажутся мне бредом. Насколько помню Сириус в виде собачки достаточно быстро нашел крестника в каноне. Так что хоть убей не понимаю почему Дамблдор все время старается вернуть меня к Дурслям...

— Гарри Поттер! — заорал дурным голосом Вернон, совсем рядом кстати.

Надо же, боров-старший преодолел лестницу и даже не умер от инсульта?? Чудеса прям...

Вот зачем им двухэтажный дом? Каланча живет с боровом-старшим на первом этаже и только я с кузеном на втором. Да и то он за день ни разу сюда не поднялся, для него две ступеньки вверх — отдышка марафонца-курильщика. Только вечером его царское толстожопие кряхтя вкатывается в комнату напротив, чтобы уложить свое сало на продавленный в форме шара матрац.

Вот иногда смотрю на него и у меня появляются до ужаса жуткие ассоциации. С куском дерьма например... А иногда мне снятся ужасы. Будто я зажирел как Дадли и не могу выбежать из горящего дома — банально застрял в дверях. Или когда за мной гонится стая оборотней во главе с дементорами, явно намереваясь откусить от розовобрюхого пупса кусочек, а пухлые отяжелевшие ноги даже невозможно оторвать от земли. Или самый страшный — когда сажусь на унитаз посрать (с таким телом невозможно какать, только срать), а мои ляхи настолько расплываются на дужке, что перекрывают жопное отверстие и я... Фу млять!!! Даже от воспоминаний передергивает!

— Открой дверь немедленно, мелкий пакостник! — скрипнула под давлением ручка двери и замкнутая щеколда. Все-таки добрался скотина. Придется открыть...

Сегодня мне приснился совсем другой кошмар, отчего я громко закричал и грохнулся с кровати. Поэтому теперь боров-старший пыхтит за дверью и желает лицезреть мое "подлое" лицо, дабы потаскать за патлы.

Кошмар был про Фрэнка, смотрителя старой усадьбы Риддлов. И это обстоятельство напугало меня больше всего. В конце лета начнется третий год обучения в Хогвартсе, а не четвертый. Но шрам стал частенько болеть по ночам, а затем к боли добавились и видения. Я уже сейчас увидел личинку Волди, обосновавшуюся в поместье своего отца. Увидел Нагайну и Фрэнка, которого убили этой ночью. И самое поганое — я увидел рядом с Волди Беллатрису Лестрейндж.

Еще год. Я рассчитывал еще на год, за который мог нормально отдохнуть от приключений и наконец подтянуть свои навыки в магии. Хотя чего там навыки, просто по человечески провести летние каникулы в компании крестного и друзей, а не вот это вот всё.

Теперь даже не знаю что и предпринять. По канону на третьем году учебы должна была произойти история с узником Азкабана по имени Сириус Блэк. Но еще с первого года нормальный ход событий нарушен. И какой план придумал Волди для моего похищения, а затем транспортировки к кладбищу Литтл-Хэнглтона, остается загадкой. Придется постоянно быть в напряжении и искать во всем подвох, чтобы по дурости не угодить в ловушку. Надеюсь хоть учителем ЗоТИ будет Люпин....

— Что это ты удумал? — с громким хрустом щеколду вырвало из двери, и она осталась висеть прямо в воздухе, воткнутой "носиком" в дверной косяк.

— Ничего, — сонно буркнул я, делая вид, что только что проснулся, — просто сплю.

— Не смей мне врать! — толстым как сарделька пальцем ткнули в мое лицо. — Ты специально изводишь нас своими выкрутасами! Я наглухо заколочу твою комнату досками, чтобы и звука от тебя не было слышно! И ты никогда не попадешь к этим... своим...

— Магам.

— Не упоминай этой гадости под моей крышей! Ты, неблагодарный...

Дальше я просто отрешился от происходящего, игнорируя брызжущую слюной щель, разделяющую три подбородка и усы борова-старшего. Никогда не понимал, что ему это дает? Пришел сюда, сейчас поорет минут пять, перебудит всех жильцов и уберется восвояси. Вот что? Только лишь моральное удовлетворение? Или еще покрасоваться перед домочадцами, мол слыхали, как я его тут пропесочил?

Полудурок толстожопый... Иди к своей штакетине, пусть она попытается среди твоих складок найти усохший стручок и вернуть его к жизни. Хотя он уже давно там умер, раздавленный толщами сала и целлюлита. Реанимация ему уже не поможет, только ампутация, как ненужного аппендикса.

Когда прооравшийся Вернон все же ушел, подумалось, что стоило ему сказать про стручок. Я знаю, что у него правда есть проблемки, потому что ни разу за все время пребывания в их доме не слышал даже отдаленно напоминающих секс звуков (не считать же за них попытки Дадли вздрочнуть в ванной). Наверно поэтому каланча Петунья такая злая, её просто никто нормально не жарит. Неудовлетворенность и раздражение копятся, копятся.... Иногда мне даже становится чуточку жаль свою тетю, но такие мимолетные порывы запинываются жестокой реальностью с особым усердием. Прямо до смерти.

Вздохнув грустно, я направил руки в сторону двери. Творить магию вне школы не разрешается. Но следилок вокруг меня всего две, одна на палочке, а вторая — миссис Фигг со своими чудо-кошками. Так что беспалочковая магия никем не фиксируется, особенно если она слабая.

Мне она еще очень плохо давалась, если конечно не злиться. Еще труднее давалось направленное и нужное воздействие, а не какой-то спонтанный выброс, способный снести стену дома. К моменту, когда дверь закрылась, а вырванная щеколда вросла на прежнее место, с меня сошло десять потов. Фух, хоть за это завтра орать не будут.

Вот вроде бы молодой у меня организм, детский еще, а устал я что-то как взрослый. В моральном плане. Надоедает постоянная ругань и скотское отношение. Прям сил нет. Иногда отстраняешься и все нормально, будто и не с тобой все происходит. А иногда так вломить хочется, что руки от гнева трясутся. Слава богу меня всегда останавливала какая-нибудь посуда. Постоянно, когда меня доводят до белого каления, что-то из сервиза (уже шестнадцатого по счету) разлетается осколками и меня возвращает в реальность из заоблачных далей, где я взрываю к чертовой матери обложенный бочками с динамитом дом Дурслей. Возвращаюсь, тяжко вздыхаю и продолжаю слушать...

А что делать? Податься-то некуда. Даже к рыжим не перебраться на все лето, у них и без меня столько шкодливых малолеток живет, что впору вешаться. Эх, жизнь моя жестянка. Хорошо хоть магическая корреспонденция исправно ко мне приходит. Дурсль побаивается Стинги, особенно после случая, когда лис прокусил борову-старшему ягодицу. Вернон сам выпросил, нечего было швырять в моего питомца всякую домашнюю утварь.

Кстати, а не он ли сейчас скребётся в мое окно? Ну-ка, посмотрим...

Чуть позже 1...

Чуть позже 1...

Ночью Стинги принес письмо и что-то здоровое, замотанное в ткань и привязанное веревкой к лису. Мой питомец видимо сильно обиделся, когда я зажимая рот ладонью катался по полу в приступе истерики, вызванной невозможностью гомерически захохотать. Не, ну вы видели когда-нибудь лиса с примотанным к спине коробком? Он был похож на голодного, потрепанного курьера из пиццерии, которого заставили доставлять пиццу на самую высокую гору в Гималаях, да еще с условием чтоб та теплой осталась. Весь его вид говорил одно — ох и неблагодарный ты козел, Поттер....

Отсмеявшись, наконец принялся за посылки, которые оказались из школы. Я сначала не поверил, обычно из Хогвартса корреспонденция приходит утром или в крайнем случае в обед. Но чтобы ночью? Это было первый раз. Правда сразу понял в чем дело. Разгруженный Стинги мгновенно оказался возле кормушки, сожрал весь предложенный ему бекон и выхлебал полведра воды.

Похоже у кого-то сегодня не заладилось с охотой. Или попалась чересчур вредная лисица. Наверно до глубокой ночи женился, да, Стинги? Как говорится плохому танцору, кхм, посылка на спине мешает.

Рыжий клубок шерсти, что свернулся на подоконнике возле клетки и продрых больше десяти часов подряд, не обратил тогда на мое ехидство никакого внимания.

Я же, упав ночью в кровать и оставив посылки на утро, сейчас направлялся в ванную. Что-то там внизу намечается, раз меня подняли так поздно. Обычно каланча своей сиреной перебивает первых петухов, отчего пернатые ненавидят её наверно сильнее чем василиска.

Произведя все мыльно-рыльные процедуры, вернулся обратно в комнату и решил по быстрому просмотреть посылки, пока меня не впрягли заниматься домашними делами.

Замотанный в ткань коробок оказался волшебной книгой — "Чудовищной книгой о чудовищах". Еще и живой в придачу. Еле успел угомонить, вспомнив, что уже читал такую и её можно усмирить простым почесыванием по корешку. Та-ак, это что-то знакомое... С памятью у меня последнее время плоховато относительно канона. Чем дальше, тем труднее вспоминать мелочи из него. Если не ошибаюсь, то в этом году Хагрид будет вести уроки по волшебным животным и мы познакомимся с Клювокрылом. Хм, это хорошее предзнаменование. Значит события скорее всего будут как в каноне, за исключением побега Сириуса и эпопеи с его поимкой.

Это получается, что дементоров тоже не будет в поезде? Дык это ж прям Ура!! Я конечно не трус (но все равно боюсь), да и не уверен что они на меня так сильно будут действовать, но при мысли о твари, способной превратить тебя в бездушную куклу, передергивает неслабо.

В письме приложенном к книге Хагрид туманно намекнул, что мол тебе, Гарри, пригодится книга, прочитай её внимательно, а то я это... того... хреново объясняю. Ну ты мол поймешь.

Во втором письме, шедшем отдельно от свертка с книгой, мне напоминали про начало учебного года, советовали не забывать, что поезд отправляется с платформы девять и три четверти, а так же о том, что в этом году появится возможность посетить Хогсмид.

В голове тут же завертелись мысли. Главенствовала среди них одна — как заставить борова-старшего подписать мне разрешение. Что там Поттер в каноне придумал? Не помню. Знаю что у него не вышло, а вот как дела обстояли — все в тумане. Эх, знать бы заклинание, что память из прошлой жизни восстанавливает...

Пока раздумывал над этим, снизу донеслось недовольное ворчание главы семейства. Пришлось направиться вниз, чтобы узнать зачем я им понадобился, пока его не понесло наверх. Еще застрянет чего доброго в дверном косяке. Потом майся с проветриванием помещений, боров сто процентов сдохнет и завоняется пока спасатели сообразят, как его извлечь.

Внизу меня ждала классическая для Дурслей идиллия. Оба шарообразных жопоморда сидят за столом и чавкают, пялясь на установленный на кухне пару месяцев назад новенький телевизор, подаренный Дадли в конце учебного года. Только каланча Петунья выбивается из образа. Она отчего-то прилипла к окну и усиленно сканирует улицу. Совсем упоролась наверно...

— Да неужели не понятно, — изверг из себя Вернон, — таким людям дорога только на виселицу, она их заждалась!

Мельком бросил взгляд на экран — там шел блок новостей, где показывали сбежавших преступников. Ну да, ну да, здравствуй Белла, здравствуй Руквуд. Черт, настроение только испортили. Лучше бы на пару минут позже спустился.

— Что верно, то верно, — поддакнула Петунья, поймав кого-то взглядом. Блин, у меня иногда складывается ощущение, что из каланчи вышел бы отличный снайпер. Вот зуб даю, она уже ведет жертву и просчитала все поправки на ветер, температуру и влажность.

— Ладно, Петунья, я пошел, — выкатился из-за стола боров-старший, вытирая усы. — Поезд Мардж скоро прибудет...

Меня словно пыльным мешком по голове ударили. Точно! Как я мог забыть??? Сегодня приедет близнец жопоморда в женском теле со своим дебильным псом.

Кстати пес и правда дебильный. Наверно толстуха как-то села разок на него не заметив и слегка приплюснула. Причем как морду псу, так и без того маленький мозг. Теперь он ничего не может делать, кроме как гадить на ковре, лакать бренди и драть окружающим штаны. Очень похож на свою хозяйку. Прям сынуля.

Наверно что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Вернон изобразил строгую гримасу и произнес:

— Мардж погостит у нас неделю. А ты, — ткнул он в меня пальцем, — будешь с ней предельно вежлив! Понял?!

— Угу, — недовольно буркнул я.

— Я сказал ей, что ты учишься в школе для безнадежных подростков имени святого Брутуса. Так что никаких этих аномальных явлений пока она здесь. Это ясно?!

— Хорошо.

— Надеюсь ты понима...

— С условием, — перебил я борова-старшего.

В гостиной словно молния ударила. Прям с люстры в стол. Все так резко повернулись ко мне, когда я посмел перебить главу семейства. На лицах каланчи и борова-младшего так и было написано — "да как ты посмел укусить руку тебя кормящую, ничтожество"?

— Вам нужен послушный выродок, — не дал я опомниться домочадцам, — а мне подпись вот на этом, — и протянул Вернону разрешение на посещение Хогсмида.

— Что это?

— Разрешение на посещение особо опасного урока, — соврал я. Может Вернон не будет так ерепениться и подпишет разрешение, подумав что возможно я получу по башке на том самом опасном уроке.

Он некоторое время сверлил меня взглядом, иногда переводя его на бумажку зажатую в моей руке. Потом выдернул её у меня и развернул, вчитываясь в строки. Дочитав, секунд десять переваривал информацию, но так и не решился спросить, что это за Хогсмид такой, видимо посчитав, что там и будут проводиться те опасные занятия.

— Ладно, — наконец изрек он. — Будешь говорить, что я велел — подпишу эту чертову бумагу. Но если обманешь...

— Сейчас, — снова перебил я, — или никакого концерта по заявкам не будет.

Нашел идиота. Ага, щазз, жди от тебя милости. Отыграй послушного неделю, выслушивай все гадости в свой адрес, а потом получи фигу из-за какой-нибудь мелочи? Нет уж! Платеж авансом красен.

— Да как ты смеешь! Я из твоей башки сейчас всю дурь выбью! — покраснел словно рак боров-старший.

— Выбивайте, — пожал я плечами. — Мардж наверняка не забудет неделю, проведенную у вас в гостях. Обещаю.

Мне конечно не особо-то и нужно это разрешение. Я знаю на память как минимум три тайных лаза в Хогсмид. Но кому же хочется гулять по деревне под мантией невидимкой и шарахаться от преподавателей, решивших глотнуть сливочного пива или чего покрепче? Уж лучше легально, как полагается порядочному магу, творить добро и причинять справедливость.

— Ты!... ты... — хватал воздух ртом Вернон, нервничая и не находя способа проучить меня.

Его приступ правда быстро закончился и он гневно достав из внутреннего кармана ручку, сделал пару резких росчерков на письме и протянул его мне со словами:

— Не приведи господь тебя отойти хоть на йоту от сказанного, — толстый палец-сосиска заплясал перед моим носом, — и не видать тебе больше своих ненормальных дружков и этой... твоей...

— Школы, — закончил за него я, чем вызвал у борова-старшего нервное подергивание глаза. — Договор есть договор. Тетушка Мардж не услышит от меня ни единого плохого слова, — словно заправский каналья расшаркался я, мол крейсер мне в бухту, капитан, если будет мель под килем!

Вернон благополучно отчалил за своей сестрой, Петунья нервно сжав губы в тонкую полоску побежала вытирать сопельки Дадли, а тот в свою очередь, сцапав чашку с рагу, зачавкал и снова уставился в телевизор.

Мне же осталось только пойти упаковать чемоданы. Встречаться со старой толстой теткой, у которой характер Дурсль в квадрате, мне совершенно не улыбалось. Жалко метлы нет, придется воспользоваться услугами Ночного рыцаря, хоть и зарекался больше ни ногой. А что делать? Для трансгрессии мой организм еще слишком неустойчив, могу вывернуть после прыжка не только завтрак, но и кишки.

То ли я так долго упаковывался, то ли боров-старший научился трансгрессии, но в тот момент, когда хлопнула крышка моего чемодана, внизу хлопнула входная дверь. Надежда на то, что это не Вернон со своей сестрой, умерла сразу, стоило мне спуститься вниз. Прямо у подножия лестницы находился пес тетушки Мардж и равнодушно взирая на меня метил нижнюю ступень. Мокрое пятно прямо на глазах расползалось по ковровой дорожке, что лежала на ступенях и коридоре.

— Знаешь, а ты не так уж плох, — сделал я жест типа "двойные пистолеты" указывая на собакена и подмигнул. — Хорошая работа!

Пес явно не ожидал такого, чаще всего он получал от меня знатного пинка, если рядом никого не было. С отвисшей челюстью он так и проводил меня взглядом, когда я прошел мимо, и даже забыл перестать метить территорию, отчего пятно расползлось почти на две ступени.

— А, это ты... — моя веселость тут же слетела стоило только услышать противный голос толстухи Мардж и столкнуться в холле с ней нос к носу.

— Да, тетушка.

Ну раз уж не успел свалить, пришлось выполнять договор. Сам же согласился, да и бумажку подписанную мне дали.

— Бедный мой брат, — сокрушенно пробубнила толстуха. — Будь ты подкинут на мой порог — сдала бы тебя в приют! Помоги мне сумки занести, — швырнула она в меня свои чемоданы и прошла мимо. — Риппер, Риппер, где ты мой мулипусичек?

Так хотелось шарахнуть её по хребту её же чемоданами, но я выдавливал из себя улыбку деда Гарольда и тащил поклажу в гостиную. А хрен знает куда еще-то? На верх толстуха не пойдет, тут лифт грузовой нужен или кран Ганса Либхера, наша лестница тушу тетушки не выдержит. Пусть на диване спит, ну или между Верноном с каланчой.

Видимо я и правда слишком долго собирался, день уже стал клониться к закату. Петунья сварганила ужин, три шара (черт их стало на одного больше) постепенно подкатывались к столу, а я помогал его сервировать.

Все было нормально. Боровы чавкали, каланча пила чай и скалилась в улыбке, изображая приветливую домохозяйку, а толстуха Мардж накидывалась бренди попутно спаивая Риппера. Я усердно изображал тупенького недалекого подростка, кивал в такт рассказу Вернона о святой школе Брутуса для трудных подростков, изображал страх при упоминании розог и делал вообще всяческий акцент, что благодарен создателю за таких милых и щедрых родственников.

Меня вся ситуация немного бесила, но все было в относительных рамках, то есть терпимо. Улыбка деда Гарольда прочно прилипла к моей физиономии, а грязные тарелки к рукам, особенно когда пришлось делать смену блюд.

Нет, определенно всю неделю я так не выдержу. Лучше незваным гостем к рыжему заявиться, чем выносить все это. Эх, мне иногда Малфоя младшего рядом не хватает, чтоб пар спустить. Тетушка говорит "ублюдок" и тут же хлесь! — Драко прилетает лещ от меня. Мардж заводит шарманку про нечистую кровь еще раз, и зрительный зал в овациях — ну сколько ж можно, мадам, Поттер скоро запинает белобрысого мальчика насмерть...

Вытерпев все нападки и разбив магией всего лишь один фужер, я дождался ночи и сбежал. Вышел с вещами на улицу, взмахнул палочкой и сел в автобус к Эрни. Я обещал, что Мардж не услышит от меня плохого слова? Обещал. Значит обещание надо сдержать. А здесь ли буду сдерживать его или не здесь — условиями не оговаривалось.

Чуть позже 2...

Чуть позже 2...

— ...Стоит ли говорить, что вы нас поставили в очень щекотливое положение, мистер Поттер. — Распинался Фадж, восседая на скрипучем старом кресле, что стояло в моем номере в Дырявом котле.

С рыжим семейством вышел облом. Когда сматывался от Дурслей, совсем забыл о том, что они все уехали в Египет. Хорошо хоть вспомнил вовремя об этом, когда Шанпайк спросил куда ехать.

Да, тогда я репу минут пять чесал в раздумьях. По хорошему сколько я знаю волшебных мест, где живут маги? Точнее в каких бывал и знаю дорогу к ним? Можно посчитать, итак: Хогсмид с Хогвартсом, Нора, платформа Девять и три четверти, Дырявый котел с Косой аллеей и... всё. От остальных знаю только название. Причем мне никогда не приходила в голову мысль поискать например карту какую-нибудь или там справочник-указатель о местах обитания граждан-магов. Вот и вышло, что кроме Дырявого котла мне оказалось негде остановиться. Да и скажу откровенно боязно гулять в одиночку в поисках жилища при разгуливающей на свободе Беллатрисе.

— Хорошо, что вы оказались здесь, когда в министерство пришел сигнал о несанкционированной магии в доме ваших опекунов. Мы конечно же не станем обращать внимания на применение магии несовершеннолетним, мистер Поттер, особенно в сложившейся ситуации... — говорил Фадж с таким лицом, будто делал мне одолжение. Петух, млять! Раскукарекался-то как, а!

— Постойте, господин министр, о чем вы говорите? Какая несанкционированная магия? Когда? — Новость оказалась для меня неожиданной даже несмотря на раздражение от снисходительного тона министра магии. Неужели остановку Ночного Рыцаря тоже пеленгуют?

Мое пребывание в дырявом котле уже насчитывало три дня. Рыжее семейство уже сегодня-завтра должно здесь объявиться, прибыв из тура по Египту. Правда раньше них меня нашел министр магии и его служаки. Я даже сначала не понял зачем меня вообще искали. Единственной мыслью было, что миссис Фигг забила тревогу и Дамблдор надавил на власти.

Не скрою, для меня было большим удивлением проснуться сегодня утром от стука в дверь и, открыв её, лицезреть довольное лицо Фаджа.

— Не стоит так явно отпираться, мистер Поттер. Мы прекрасно осведомлены, что вы сегодня приморозили свою тетушку к столу, когда она пила бренди, а затем сбежали из дома. — Покачал головой министр как бы намекая, что соврать у меня не выйдет, мол мы тебя насквозь видим.

— Но мистер Фадж, меня нет на Прайвет драйв уже три дня. И когда я оттуда уходил тетушка Мардж была в полном порядке. — Видимо на моем лице все же отразилось удивление. Фадж как-то подрастерял уверенность в сказанном и, приподняв вопросительно бровь, посмотрел на меня уже по-другому, как будто только что рассмотрел сызнова.

— Не стоит обманывать нас и обманываться самому, Гарри, — перешел на ты министр, — не играй с нами в игрушки, мы ведь хотим защитить тебя.

— Понимаю, министр, но вы можете осведомиться у Тома о времени моего заселения.

— Том? — Фадж повернул голову в сторону двери, из-за которой тут же показалась физиономия бармена.

— Мистер Поттер говорит правду, он прибыл три дня назад. — Согласно кивнул Том и снова исчез за дверью. Я немного опешил от такого финта, правда потом подумал, что у магов нет телефона, а о требованиях постояльцы как-то же должны сообщать, вот и получается, что у бармена тут есть "большое ухо" на весь Дырявый котел.

— Странно, но в памяти ваших родственников четко фигурировали вы, мистер Поттер, — задумчиво протянул Фадж, снова переходя на вы. — Вам ничего об этом не известно?

— Нет, сэр.

— Что ж, тогда не смею вас задерживать. Всего доброго. — Министр подобрался и резво покинул мою комнату, оставив меня взлохмаченного, голодного и с еще нечищеными зубами.

— Да, кстати, — физиономия Фаджа опять возникла в дверном проеме, — убедительная просьба к вам, мистер Поттер, не покидать заведения до приезда Артура Уизли. Пока что за вами присмотрит Том. Надеюсь мы договорились, мистер Поттер?

— Да, конечно, сэр. — Тут же кивнул я. Ну не буду же я ему говорить, что если захочу слинять, то меня ни Волди, ни Дамби не найдут, что уж говорить о министерских ищейках. Хотя кошка Филча могла бы наверно, но кто о ней знает, так ведь?

Новая информация заставила крепко призадуматься. Кто же это посетил домик Дурслей? Явно пришли не просто поиздеваться над тетушкой. Пришли скорее всего по мою душу. Вот только как им удалось скопировать меня? Для оборотного зелья нужна частичка меня, и тут уж глупо думать, что кто-то пришел, сдернул у меня волосок, стал мной, а потом пошел к Дурслям в поисках меня же. Значит применялось что-то иное, вроде иллюзии или какого-нибудь подобия. Я бы предположил, что здесь замешана темная магия, но опять же крови из меня никто не сцеживал, чтобы создать например кадавра.

Пока размышлял успел принять утренние процедуры в местном клозете и ванной комнате и спуститься вниз, чтобы перекусить. Бармен Том неодобрительно покосился в мою сторону, но прогонять из зала не стал. Приняв заказ, он проворчал что-то невнятное и пошел обслуживать других клиентов, которых кстати уже было не мало. Почти половина зала уже наполнилась, даже слышался негромкий разговорный гул, который в принципе не мешал, а скорее наоборот, создавал нужную для бара атмосферу.

Том на удивление быстро исполнил заказ на яичницу с беконом, крепкий кофе со сливками и парочку тостов с маслом. Либо наколдовал из ГМО, скотина, либо у него в подвале армия эльфов. Думаю второе вероятней, настолько шустро готовят лишь в Хогвартсе, а там точно кухня-эльфятня есть...

Завтрак и кофе оказались кстати, мозг получил пару дровишек в топку и принялся работать усерднее. Из тех крох информации, что оставил мне министр магии, я вынес всего две вещи, но зато очень значительные. Первая — меня ищут, причем вопрос "кто?" не стоит, тут однозначно можно ткнуть пальцем в Волди. Вторая — приходил за мной взрослый, опытный маг, который может менять личину. То есть Волди послал кого-то из слуг попытать счастья и достать меня до того, как я уеду под крылышко Дамблдора в Хогвартс. Слуга попытался и обломался, причем засветившись, а значит в ближайшее время Риддл-младший (то есть последний, других он всех грохнул) ничего серьезного предпринимать не будет, конечно если я сам как дурак не подставлю свою шею под плаху.

Завтрак кончился слишком быстро, сбив меня с мысли неожиданным концом, отчего породил грустное "м-м-м" где-то в глубине расстроенной Поттеровой души. Заказав еще порцию кофе со сливками, я пригубил терпкого напитка и стал размышлять над планом будущих действий.

Меня не оставят в покое, это уже ясно, значит нужно действовать. С чашкой в сейфе Беллы теперь даже не знаю что и делать. Как-то нужно достать её без использования оборотного зелья и помощника в виде опального гоблина.

У меня есть все крестражи кроме Нагайны, кольца и чаши. Четыре из семи. И если чашу со змеей я знаю где искать, то вот кольцо — нет. Да и Литтл-Хэнглтон еще найти нужно, хорошо хоть он на магловских картах есть.

— Гарри!!! — Вырвал меня из раздумий громкий, писклявый, да еще и девчачий дуэт.

Я повернулся в сторону источника пугающих звуков и понял — кабзда планам. Рыжики прибыли... И Грейнджер захватили. В заложники.

На меня налетели с двух сторон и стиснули в объятьях. Неожиданно, надо сказать. Так... Ой-ёой-ёой, падажжите-ка, да тут у кого-то сиси расти начали. Ну-ка, Гермиона, отодвинься на пару километров от меня. Не ровен час и у меня что-нить увеличится...

Страшному и ужасному не дали случится двое из ларца одинаковых с лица. Фред и Джордж налетели, с громким "здрасти" засунули мне хлопушку в штаны и еще что-то (по-моему опасное) за пазуху. Все так быстро, что я очнулся когда в штанах звучно пёрнуло, потом с искрами хлопнуло и из мотни повали фиолетовый дым.Только спохватился и вскочил, как рвануло за пазухой и сквозь рукава, горловину и низ кофты поползла вырвыглазная зеленая пена, пахнущая чем-то приторно сладким и в то же время резким, как уксус.

Барахтался я активно, отчего споткнулся о стул и покатился по полу под громогласные хохотушки близнецов и возмущенные крики Джинни с Гермионой.

— Ух ты, это дикий жабий пузырь? — пришло еще одно рыжее чудо под именем Рон.

— Нет! — в унисон сказали близнецы покатываясь со смеху. — Это дикий Гарри, ха-ха-ха!!!

Представление закончилось так же неожиданно, как и началось. В помещении появилась Молли и раздала всем пиздюлину — и правым, и виноватым. Даже мне по инерции чуть не прилетело. За Молли следом появился Артур, походя ликвидировал все последствия близнецовых магических изобретений, поднял меня с пола и привел в относительный порядок.

— Гарри, ты в порядке? — спросил он, когда все успокоились и сели за стол.

— Да, спасибо, все в норме. Необычное приветствие сбило с толку...

— Давай ненадолго отойдем, у меня есть к тебе разговор.

— Сэр, вы наверно о Беллатрисе? — спросил я в ответ, на что получил хмурый взгляд и кивок. — Министр Фадж уже ввел меня в курс дела.

— Что ж, — поджал он губы и бросил взгляд на жену, — раз тебе уже все рассказали, то давай-ка перекусим. Ты небось голодный, Гарри?

— Минут двадцать как позавтракал, — обломал я его. — Но от чашечки горячего кофе со сливками в хорошей компании не откажусь.

Артур, уже было расстроившийся, воспрял духом и споро начал усаживать за стол окружающих. Рядом со мной уселись близнецы и Рон, напротив — Джинни с Гермионой, по левую руку сел Перси, а родители заняли свободный правый край.

Том принял заказ и уже через минуту на столе появился обед, который тут же подвергся нещадному уничтожению.

Я, попивая кофе и вполуха слушая восторженные рассказы Рона о Египте, думал о привлечении сторонников, как на первом курсе. Со взрослыми волшебниками точно выйдет облом, никто в здравом уме не полезет в Гринготс, поэтому остаются только дети, для которых это будет невероятным приключением.

И вот тут встает вопрос, кого уговорить на подвиги? Однозначно Гермиону, она знает дофига заклинаний (сам удивляюсь этой ходячей энциклопедии). Думаю стоит только заикнуться о Волди, его темном прошлом, приоткрыть завесу "великой" тайны и она моя с потрохами.

Дальше дилемма. Рон мне вот вообще ни в какие ворота, хотя от него думаю будет очень трудно избавиться, если конечно не шарахнуть его парочкой петри (ласковый петрификус тоталус). Так что тут надо бы взвесить все за и против, возможно рыжий пригодится как группа отхвата...

Идеалом было бы уговорить на путешествие близнецов, но тут туманными намеками не отделаешься. Они ребята умные, их на крючок "приключения" так просто не поймать, придется как минимум рассказать о цели. Хотя им же вроде бы деньги на свою лавку нужны, по крайней мере в каноне они их собирали. Значит над этим тоже стоит поработать, только аккуратно, главное не вызвать нездорового интереса у родителей Уизли.

Джинни лучше держать пока на расстоянии. Во-первых она еще мелкая (а сам-то!), а во-вторых, если с ней что-нибудь случится, Молли меня на тысячу маленьких Поттеров разорвет.

Что ж, придется как встарь, эксплуатировать сокурсников. Надо бы с ними переговорить после приема пищи...

Так, рыжий сам припрется, его хлебом не корми дай только нос засунуть в чужие дела (может он с подачи мамы так делает? Если да, то это многое объясняет), а вот Гермиону будем приглашать. А то чего доброго унесется с Джинни под ручку искать своего кота или спрячется в каком-нибудь углу в попытке изнасиловать очередную супер-толстую книгу, ищи её потом. Значит пока она рядом, нужно привлечь её внимание. Как раз сидит напротив.

Кинуть в неё кексом что ли? Хотя нетактичненько выйдет... Может погладить ей ножку под столом? Хм, а почему бы и нет?! Так точно внимание привлеку. Если понадобится, то потом оправдаюсь после обеда, главное намекнуть на серьезный разговор.

Сказано (то есть подумано) — сделано. Я медленно и аккуратно, чтобы никого не задеть, стал поднимать и протягивать ногу в сторону Грейнджер.

И тут Перси вдруг поднялся, перепугав меня до усрачки. Мелькнула паническая мысль — "Это не я!" — но тут же пропала когда он потянулся за куриной ножкой к тарелке в центре стола. Нога на всякий случай замерла в неудобном положении, а руки обхватили столешницу, чтоб удержать равновесие. Хорошо, что никто не видит как они трясутся от напряжения...

Перси сел на место позволяя мне продолжить дело. По моим прикидкам я уже должен был доставать до Гермионы, но все еще ничего не ощущал под столом. Подумав мгновение решил поводить конечностью из стороны в сторону. Первое же движение и мне улыбнулась удача, я нащупал девичью ногу.

Джинни, сидящая рядом с Гермионой, резко выпрямилась, саданув по столешнице коленом, и уставилась на меня обалдевшим взглядом (вот как она поняла??). Кажется лажанул — подумал я, когда во время финта рыжей разорвался контакт ног.

— Джинни, детка, что с тобой? — Забеспокоилась Молли.

— Н-ничего... все в порядке. — Покраснела Джинни.

— Точно? — Поинтересовалась рядом Гермиона.

— Да-да. — Промямлив смущенно, рыжая села обратно... И зажала мою ногу своими.

Что за?!...

Каюсь — забыл опустить ногу обратно, просто сам обалдел, когда она вскочила.

Эй-эй! Палехче со взглядами! — попытался я освободить конечность из плена, что кстати далось с немалым трудом, ведь выше стола я должен был оставаться невозмутимо весел и общителен. А рыжая что-то во вкус вошла — глазки мне строит тут...

Сделав морду кирпичом когда нога была освобождена, я дернул головой, мол че такое? Ты что-то хотела? Джинни в ответ покраснела еще гуще но взгляда не отвела. И тут неожиданно резко выпрямился Рон, звезданув коленями по столешнице и дико вращая глазами, словно в поиске вора, укравшего колбасу с его бутерброда.

Джинни побелела лицом и прижала ладони к губам, переводя испуганный взгляд с меня на брата. Оп-па! Срослась Канада и Европа...

Гермиона заподозрила что-то неладное и расстреливала "рентгеном" своих глаз хрюкающего меня, злого Рона и нервничающую Джинни. Молли кажется приняла все за игру и пригрозила всем нам парой подзатыльников, если мы не прекратим хулиганить за столом. Близнецы тихо подхихикивали над нами, кто-то из них пользуясь моментом подложил Рону перделку на стул. И когда тот сел, наша компания оконфузилась на весь Дырявый котел.

В общем пламя негодования родителей раздули так, что нас до вечера разогнали по спальням. Меня кстати тоже за компанию, ну и чтобы обидно никому не было.

Где-то через час дуракаваляния и рассматривания фестралов в Чудовищной книге о чудовищах, ко мне в комнату пробрались первые посетители — близнецы Уизли. Я сначала удивился — "чего это им от меня понадобилось" — но потом мне поведали, что по коридору шествует маман и моя комната всего лишь временное пристанище.

За скрывшимися через пару минут в коридоре близнецами моя дверь опять была бесцеремонно открыта и ко мне протиснулась рыжеволосая особа женского пола. И это была ни разу не Молли.

Без всяких "привет, как дела?" она продефилировала в сторону кровати и умастилась рядышком, начав расстрел удивленного меня смущенно-заинтересованным взглядом. Артобстрел прервал новый скрип двери, который привел Джинни в неописуемый ужас и панику. Даже не так — ПАНИКУ... Ну а вдруг это мама, что тогда говорить?

Со страху Джини заскочила ко мне под покрывало и притворилась ветошью. Хотя бугор в районе ног чуть правее коленей было трудно воспринять как часть моего тела или еще одну подушку. Уж больно громоздкий бугорок-то вышел.

В комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь вошла Гермиона. Она медленно прошествовала ко мне и уже хотела было спросить меня о том, "что вот это такое у тебя под покрывалом, Гарри?", когда дверь, зараза, тихонько скрипнула еще раз.

Гермиона не будь дурой сразу смекнула, что и она может притвориться подобным бугорком, поэтому не долго думая тоже юркнула под покрывало. Ага, а подумать что не только у тебя интерес может вызвать подобный бугорок, но и у других, совсем вылетело из головы, да?

На кровати стало тесновато. Вошедшего и осторожно прикрывшего за собой дверь Рона я поприветствовал нервным смешком, вырвавшимся из меня помимо воли. Рыжий остановился на полпути от двери до кровати, заподозрив что-то неладное в "моем" подросшем бугорке, который синхронным шепотом удивленно произнес "как ты здесь оказалась?" и пошевелился.

Я только и смог, что пожать плечами и расплыться в глупой улыбке опешившего школьника, дескать я не я, хата не моя.

Дверь за спиной Рона, нарушая сложившуюся уже традицию, скрипнула резко и громко. Как раз в тот момент, когда рыжий уже собирался что-то спросить и открыл рот. Полуприсев от резкого звука Рон округлил глаза и мотнул из стороны в сторону головой в поисках места, где бы он смог укрыться. Видимо ничего лучше ему в голову не пришло, чем забиться под кровать, что он исполнил с поразительной резвостью.

— Гарри, я бы хотел все же с тобой поговорить, — входя в комнату тихо произнес Артур Уизли и тут же запнулся на полуслове увидев вздрогнувший при первых его словах бугорок. — А что...

— Артур, — вслед за главой семейства в комнату вошла его жена, — ты не знаешь где девочки? Ой, прости, Гарри, мы тебя не разбудили? — повернулась она ко мне и тут же замерла, заметив мой бугорок, вздрогнувший от её голоса так же, как за мгновение до этого от голоса Артура.

Вам че здесь, медом намазано, а?!! Ну ладно дети, но вы-то куда????

— А что это такое? — наконец отмерла Молли.

— Это? — посмотрел я на "кроватную возвышенность" как бы тоже в первый раз, мол ух ты, здесь какой-то бугорок! — Это девочки. Замерзли наверно, а покрывало видимо есть только у меня. Да что там, — не дал я расслабиться чете Уизли, — у меня под кроватью живет Рон, а в шкафу пьют чай Фред с Джорджем. Еще Перси обещал с канделябра лекцию прочитать, но что-то не пришел, наверно канделябр мой не понравился... — задумчиво почесал я маковку. — А вы какими судьбами?

— Эм, кхм... — промолвил Артур, пытаясь сдержать улыбку.

— И правда, пойдем, Артур, пусть мальчик отдохнет. — Старательно скрывая улыбку потянула мужа за рукав Молли.

Стоило входной двери закрыться за родителями, как из под кровати выбрался весь грязный и взлохмаченный Рон с так и застывшим на устах вопросом. А застрял он потому, что девочки откинули покрывало и собрались слезть с кровати, но наткнулись на рыжего.

— Как ты узнал? — апофеозом стал дружный хохот близнецов, действительно вывалившихся из шкафа. — Э-э? — тут же впали они в ступор, когда наткнулись взглядом на всю честную компанию.

— Дурдом... — тихо проговорил я, думая о том, что команда сорвиголов сама собралась.

А через мгновение комнату наполнил детский смех.

Который привлек обратно миссис Уизли...

Чуть позже 3...

Чуть позже 3...

Поезд тронулся от перрона и мерно покачивая вагонами покатил к Хогвартсу, выпуская из трубы белые клубы пара.

Я сидел и смотрел в окно, когда Гермиона, Джинни и Рон обсуждали всякую магическую чепуху. Рыжий как всегда старался завести разговор о квиддиче, метлах и еде. Его сестренка сетовала на трудный учебный год и дорогие вещи модного "Твилфитт и Таттингс", разрекламированные в последнем номере Еженедельного пророка. А Гермиона естественно выносила всем мозг по поводу экзаменов, большого эссе, которого она настрочила на десять страниц больше чем нужно, и теперь горевала примут ли её работу.

Разговор в комнате, когда близнецы вывалились из шкафа, прошел на удивление конструктивно. Близнецы сразу были "за", как только услышали про ограбление Гринготса. Рон сначала возмущался и протестовал (как впрочем и Гермиона), угрожал пойти и все рассказать родителям. Правда сестренка быстро его обломала, сказав, что расскажет родителям, что Рон все выдумал. Из-за этого скрепя сердце пришлось взять мелкую в банду, правда с условием понапрасну не рисковать (а если по честному, то когда пойдем на дело, братцы должны будут вырубить её и положить где-нибудь отдохнуть в безопасном месте). Гермиону пришлось уговаривать дольше и наедине. Вот от неё скрывать всю подоплеку не пришлось, она чуть ли не клещами у меня правду вытаскивала, когда поняла, что дело связано с Волди. Так что команда собралась и все ждут от меня информации о времени и способе, которым я собираюсь провернуть дельце.

А у меня и самого еще только общие черты вырисовываются. Да и то в них пока столько допущений, что они похожи на дырявое сито. Шансы съесть китайскими палочками куриный бульон и то выше, чем у реализации ограбления.

В первую очередь нужно разузнать о магии, которая позволит нам принять облик нужных магов, причем достоверный, а не банальную иллюзию, сдуваемую легким ветерком. Это дело было передано под руководство Гермионе и Джинни. У первой это получается безупречно (т.е. поиск информации), а второй чтобы скучно не было.

Кстати, магия с подменой облика это одно из основных допущений, причем достаточно серьезное.

Близнецам и Рону поручил добывать любую информацию о драконах, пытать братца из Румынии и бросаться на любые книги, даже если они живые и больно кусаются. Насколько помню, по канону в Гринготсе нас будет поджидать дракон. Тоже не слабое допущение, хотя и попроще, чем иллюзия.

Сам же я озаботился информацией насчет замков, сейфов и различных каверзных заклинаний. А то помимо водопада с "гибелью воров" нас будет поджидать заклятье "пылающей руки" и джиминио, в простонародье известное как "умножитель". Это только те, о которых достоверно известно из канона. А вот что там может быть еще — попробуй угадай. Такое незнание — самое печальное и опасное допущение...

Мысли текли вяло, перелистывая воспоминания, так же вяло полз пейзаж за окном, сменяясь туманными холмами и глубокими оврагами, перемежаемыми время от времени короткими темными тоннелями.

В какой-то момент мир вдруг издал протяжный "Бум!", совершенно беззвучный для окружающих и отчетливо ощутимый для меня. Сдвиг — понял я. Снова произошел какой-то сдвиг в каноне... или наоборот возвращение к нему же.

По спине прокатилась капля холодного пота. Выправитель канона снова сделал ход. И его сила пока что находится за пределами моего понимания. Единственное, что я научился делать, это чувствовать вот такие масштабные перестановки.

Поезд издал жалобный скрип тормозными колодками и стал замедлять без того небыстрое движение.

Неожиданно воздух в купе похолодел, окно тут же покрылось испариной, только почему-то с наружной стороны. На душе стало не то чтобы тревожно, а как-то тоскливо. Мной овладела безысходность, приправленная вкраплениями безразличия от отчаяния. Не знаю почему, но мне вспомнился один сон из той, другой жизни. И я точно знал, что он оттуда.

Во сне я был маленьким, гораздо меньше тринадцатилетнего Поттера. Жил в небольшом поселке, где постоянно шатался с кучкой ребятни примерно своего же возраста. И вот однажды, в солнечный летний день, гуляя по поляне, что была на окраине поселка, я почувствовал странное. Этому чувству нет точного определения, но мой детский разум тогда облек его в лучше всего подходящее понятие — беда. Меня посетило сильное чувство надвигающейся беды. Некой угрозы, грядущей с запада. Оттуда, где солнце окрашивало небо в красный, кровавый закат. Я знал, что беда придет оттуда, что она уже рядом, но мы её еще не видим. Она неминуема, она обязательно придет и тут нет сослагательных.

Сначала мной овладела паника, мне захотелось куда-то бежать, кому-то рассказать о предчувствии. Но оглянувшись я не увидел никого. Не было рядом ни друзей, ни взрослых, ни единой живой души, даже животных. И тогда я осознал, что остался один лицом к лицу с надвигающейся угрозой. Помню только горькое отчаяние от понимания, что ничего не могу сделать, ничего не могу противопоставить тому ужасу, что придет сюда. А потом за моими мамой и сестрой...

Безысходность. Я почувствовал точно такую же безысходность, когда изо рта при очередном выдохе вылетело облачко пара.

В купе стало тихо-тихо. Затих неугомонный Рон, перестали шушукаться Гермиона с Джинни. Соседние купе тоже подозрительно замолчали.

Наверно им тоже плохо — подумал я, и именно эта мысль породила толику удивления. Наверно потому, что в душе я был взрослее окружающих детей, у меня получилось выйти из своеобразной апатии. Не скажу, что все плохие чувства исчезли, нет, зато они ощутимо отступили назад на задний план, уступив при этом место нарастающему удивлению.

А почему я в отчаянии? — звучало в голове. — Почему мне так плохо?

Ответ нашелся быстро. Вместе с толчком, оповестившим об остановке поезда, вечернее небо словно посерело и по вагону пронеслась волна холодного воздуха. Стоило только ей пройти, как в дверях нашего купе появился темный силуэт высокой, скрюченной от низкого вагонного потолка фигуры. Глубокий капюшон с рваными краями скрывал вытянутую голову, оставляя видимым только часть подбородка и уродливого сморщенного рта. Сама накидка выглядела под стать капюшону — черно-серая, истлевшая по краям, образовывающим саван из рваных краев. Широкие рукава накидки заканчивались гораздо ниже пояса фигуры, но все равно оставляли открытыми сморщенные, все в струпьях, склизкие на вид белесые кисти рук, обрамленные гнилыми, но острыми и длинными желто-серыми когтями. Ноги у существа отсутствовали. Совсем.

Дементор — только и успел подумать я, как перед глазами мелькнула тень матери и сестры из другого мира, в унисон кричащие что-то неразборчивое, но оттого не менее отчаянное. В глазах стало темнеть, руки словно занемели, а тело затрясло мелкой дрожью. Мыслями я еще цеплялся за реальность, но сокрушительный удар по сознанию нанесла зеленая вспышка и крик Лили Эванс, громким "выстрелом" прозвучавшим у меня в голове.

Угасающей искоркой мыслей я дотянулся до того образа, что хранил эти три года — зеркало Еиналеж и отраженные в них мои родители. Губы сами прошептали "Экспекто Патронум", когда мое тело заваливаясь падало на пол.

* * *

— ...Гарри.

— ...кажется очнулся...

— ...не трогай его, может ему еще плохо.

Голоса мой мозг стал воспринимать не сразу. Поначалу они казались каким-то фоновым шумом в океане грез.

Постепенно черная мгла беспамятства стала расползаться, выпуская из цепких лап мое сознание. Голоса обрели четкость, а произносимые слова даже некий смысл, который правда все еще ускользал от моего понимания.

— Гарри, ты как? — рядом на кровать кто-то сел и тронул меня за ногу. Кажется Рон, судя по голосу.

— Может он еще не в сознании? Наверно бредит ... — теперь зазвучал девичий голос. Вроде бы Джинни.

Приоткрыв слегка один глаз, смог смутно рассмотреть три силуэта вокруг своей кровати. Так... А помещение мне знакомо. Это лазарет Хогвартса. Значит все-таки доехал...

Воспоминания о дементоре и обуявших меня чувствах нахлынули резко, словно порыв шквалистого ветра.

— Нет, это не бред. Он открыл глаза... Гарри, ты меня слышишь? — это была Гермиона. Не узнать в голосе менторские нотки, даже когда она беспокоится, трудно.

На вопрос я не ответил. Не потому, что не хотел, а потому, что просматривал воспоминания. А их после прихода дементора стало ой как много. И самыми яркими, прямо режущими разум и сердце были сцены смерти. Смерти Лили и меня самого в том, другом мире. Каждая из них была ужасна.

Отчетливо помню как кричит мать Гарии, умоляя Тома Риддла, в то время еще по-человечески выглядящего мужчину с безумным взглядом красных глаз, не убивать сына. Помню как она закрывает меня своим телом за мгновение перед зеленой вспышкой. И как оседает у детской кроватки, пронзая потолок стеклянным взглядом.

Голос Тома звучит глухо, словно издалека, когда он подходит ближе ко мне. Он страшный и плохой, — подумал "я" тогда, — из-за него кричит мама. Темный лорд не обратил никакого внимания на детский плач, на его лице поселилось выражение торжества, победы, достигнутой наконец цели.

А потом его губы беззвучно прошептали убивающее заклинание и комнату озарил яркий зеленый свет магии. И темнота...

Ни за что бы не хотел пережить то, что пережил маленький Гарри, и никогда бы не хотел оказаться на месте Лили и Джеймса. Это очень страшно, особенно когда ты беспомощен...

Моя же смерть, точнее тела, в котором обитала душа, что сейчас заключена в теле Поттера, была не менее жестокой. И еще более необъяснимой...

Мы — я, мама и сестра — жили в небольшом поселке, где-то в средней полосе России. Вывод о месте был сделан из того, что в воспоминаниях помимо берез с ёлками мелькали каштаны, заросли фундука и красные шапки мухоморов в изобилии произрастающих в окрестных лесах и перелесках. В памяти совершенно не осталось ни названия поселка, ни области, лишь несколько образов простых деревенских домов с дымящими трубами на крышах, улица с укатанной грунтовой дорогой и деревянная лавочка возле калитки, на которой любила сидеть младшая сестра.

Эти воспоминания даже немного радовали, если отсечь все остальное, что мне вспомнилось. Огорчало другое — имен матери и сестры я тоже не вспомнил. Правда услышал свое. Мама звала меня Сашей. Она выкрикивала это имя, когда звала на помощь.

Помню тогда был уже поздний вечер, вокруг темно, хоть глаз выколи, только полумесяц еле-еле светит в небе. Мама с сестренкой возвращались домой, шли по грунтовке от поворота, где их высадил последний автобус идущий из города.

Почему-то отчетливо запомнились такие мелочи. Знаю, что автобусы ходили редко, всего три-четыре раза в день. В сам поселок не заезжали из-за плохой дороги, раскисающей и превращающейся в кашу во время дождя. Высаживали всех на асфальтированной трассе в полутора километрах от поселка, где начиналась грунтовка, и там же забирали, если ехали в город.

В тот день я хотел выйти к асфальту и встретить маму с сестренкой, правда немного задержался подготавливая сюрприз. У меня первый раз получилось сделать настоящее рагу, которым хотел их удивить и что греха таить — похвастаться. На печи томился чугунок, испускающий невероятный аромат, от которого наворачивалась слюна. Только в обмен за такую вкуснятину пришлось пожертвовать чуть больше времени, чем рассчитывал.

Наверно останься я жив там, то проклинал бы это рагу как только мог, лишь бы встретить их вовремя. Возможно если бы нас было трое, то ничего бы не случилось. Может быть на нас тогда никто бы не напал... Хотя чего лукавить, сейчас проклинаю тоже.

Я только успел выйти из дома и дойти до окраины деревни, когда услышал детский плач и крики мамы. Какой-то зверь, очень похожий на здоровенного волка, напал на них прямо в чистом поле. От предчувствия беды сердце пропустило удар, а картинка смазалась перед глазами — настолько быстро ноги понесли меня вперед.

Мне удалось добежать вовремя, пока еще никто серьезно не пострадал. Зверь только разогревался, вцепившись зубами в толстую палку, которой мама отгоняла его, и пытался вырвать её из рук. У меня не было оружия с собой, даже завалящего ножа, только лишь голые руки. Не знаю почему поступил именно так, но в тот момент это казалось единственным вариантом. Не сбавляя скорости, я бросился прямо на зверя и покатился вместе с ним по земле.

Мы бились не как человек со зверем, а как два зверя. Он рвал меня зубами и драл лапами. Я тоже не уступал ему — бил кулаками, душил и кусал изо всех сил, хоть и не имел таких острых зубов, как у него. Мама кричала, заливаясь слезами, звала меня. Все безрезультатно. Некогда было отвечать. Зверь оказался сильным и мало того — умным. Он знал на что способен человек, поэтому совершенно не боялся меня.

Я понял, что не справлюсь с таким противником лишь тогда, когда его глаза сверкнули в лунном свете и перед моим лицом с хлестким "клац" сомкнулась челюсть, наполненная острыми белоснежными зубами. Слишком поздно понял...

Помню крикнул матери, чтобы она бежала за помощью. А сам, удерживая из последних сил зверя, с тоской бросил в след удаляющимся силуэтам прощальный взгляд.

Зверь извернулся и вцепился мне в шею со спины. Я еще брыкался, пытаясь ударить его побольнее, чтобы он ослабил хватку причиняющую неимоверную боль, хотя уже прекрасно понял — все, зверь поймал свою добычу, ей не вырваться. Особо меткие удары не приходились зверю по душе и тогда он принимался трепать меня, оттаскивая к краю поля поближе к перелеску. С каждой трепкой силы стремительно таяли, разум от боли все сильнее и сильнее заволакивало пеленой. Последнее что запомнилось, это как зверь тащит меня сквозь чащу леса, схватив за загривок словно шкодливого щенка...

— Гарри?!! Ты слышишь меня? — кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Когда воспоминания выпустили меня из своей хватки, я увидел перед собой обеспокоенные лица Гермионы, Рона и Джинни.

— Привет. — произнес я почему-то низким хриплым голосом.

— Гарри, т-ты к-как? — запинаясь спросила Джинни.

— Нормально...

— А почему тогда у тебя слезы текут? Ай! — вклинился Рон, тут же получивший локтем в бок от обоих девчонок.

— Да это наверно глаза к свету еще не привыкли. — слукавил я быстро вытирая рукавом пижамы щеки. — Долго я тут валяюсь? И что вообще произошло?

— Ты ничего не помнишь? — Удивился Рон.

— Я помню только как дементор попытался залезть к нам в купе. А потом все, темнота.

— Да уж, — хмыкнула Гермиона, — спаситель сам не помнит как всех спас.

— Что ты имеешь в виду? — теперь уже удивился я. Нет, то что она сейчас сказала прекрасно понял, вот только хотелось бы пояснений. Например как я мог это сделать если отключился?

— Ты что-то наколдовал перед тем как потерял сознание, Гарри, что-то большое и светлое! — в глазах Джинни был восторг, не осталось даже следа беспокойства и заикания от трясущихся в преддверии слёз губ. — Оно было настолько ярким, настолько!...

— Это был патронус, я читала о них. — продолжила Гермиона, поняв что Джинни не даст нормальных объяснений. — Он единственное, что способно справиться с дементором... Вот только откуда ты знаешь о нем, Гарри, и почему не рассказал нам, что умеешь его вызывать. Патронус это сильное волшебство, его не каждый может сотворить. А уж телесную форму как у тебя — только великий волшебник.

— Телесную? — еще больше обалдел я. Нет, ну надо же! Патронус получился! Да еще и телесный!!! Интересно какую форму он принял? Как у Поттера — олень? Или что-то моё собственное?

— Да, телесную, — кивнула Гермиона, — причем очень странную. Сначала он сформировался в большого оленя, но через мгновение стал расплываться и наконец превратился в пегаса.

— Пегаса? — ничего не мог поделать с собой в тот момент. Так и задавал тупые односложные вопросы. Столько информации просто разрывало голову на кусочки.

Гермиона чуть ли не лекцию мне прочитала, что такого не может быть. Потом они с Роном поспорили. Рыжий банально стоял на том, что может, потому что "ну было же, все видели". Окончательно они по лбу друг другу не настучали только благодаря Джинни, она их как-то походя, словно невзначай, угомонила всего парой фраз. Зато меня она окончательно добила. Новостями. Эх, мало мне было открывшихся воспоминаний и патронуса-пегаса...

— В этом году будет проводиться кубок школ. — огорошила рыжая. — Ты тут уже сутки, поэтому не присутствовал на торжественном ужине. Вчера Дамблдор сделал заявление, что скоро к нам прибудут гости из двух других волшебных школ — Дурмстранга и Шармбатона. Уже в пятницу, представляешь? А еще у нас новый преподаватель по ЗоТИ — Аластро Грюм.

— Как в пятницу? Как Грюм? — мозг просто закипал. — А если война, а мы нежрамшии?...

— Слушай, с ним точно все в порядке?

— Не знаю, Рон. Теперь и у меня есть сомнения.

— ...нежрамши это плохо, нежрамши надо исправлять...

— Эй-эй! Отберите у него палочку!

— ...Сомниум!...

— Ну вот, теперь он еще пару часов дрыхнуть будет. Рон, ты почему ничего не сделал?

— Не смотри на меня так, Гермиона, я не успел. Я даже не видел откуда он её взял...

— И зачем он сам себе сомниум наколдовал?

— Не забивай голову, Джинни. Потом спросим, когда проснется.

— Что делать будем?

— Пошли в гостиную?

— Пойдем.

Чуть позже 4...

Чуть позже 4...

Жизнь входила в рабочую колею. После сообщения о том, что в этом году будет кубок школ, я ненадолго офигел (ну если честно то степень была серьезней, так говорят, когда ты рыбный суп сожрал в одну харю). Еще там, в больничном крыле мне в голову ударила мысль, что времени спокойного больше не будет. Следом её догнала еще одна, и я скастовал сомниум. Ну а что, хоть посплю немного пока время есть...

А времени свободного действительно почти не осталось. Так как канон сделал серьезный сдвиг, пришлось и мне перерабатывать свои планы. Ограбление банка отодвинулось аж до рождественских каникул. В приоритет вошли занятия по ЗоТИ и вся доступная литература по боевой магии, методам работ аврората и все, что хоть как-то связано с защитой и нападением.

Параллельно с этим я написал Сириусу письмо с просьбой связаться с Люпином. Памятуя о плачевном финансовом состоянии оборотня, мне удалось уговорить его (за плату естественно) на дополнительные уроки по самозащите, которые приходились на выходные дни.

Теперь в будние дни я учился в Хогвартсе, а на выходных покидал замок через тайные ходы и созданными Сириусом специально для меня порталами перемещался в некую халупу где-то в Шотландии, в которой меня ждал Люпин и занятия по магии.

Времени катастрофически не хватало. Я старался не зарабатывать штрафов, чтобы выкраивать хоть немного для практики в выручай-комнате, но тут уже было гораздо сложнее. Северус решил взяться за меня всерьез и драл с меня три шкуры. Все из-за того, что я стал почти идеально готовить зелья. Тут нет никакого секрета — мне просто попала в руки книга принца-полукровки. Спасибо зельевару за подарок конечно, особенно за его заклинания, записанные на полях, но теперь я отчетливо понимал разницу между общепринятым образованием и частным, что давали аристократам на дому.

Снейп был уникумом, и если такие дяди учили аристократов, то выпускники Хогвартса глотают пыль позади богатеньких отпрысков. Вот честно. Так дела и обстоят. Все эти обидные слова "грязнокровка!" имеют под собой только одно основание — у чистокровных магов есть родовые библиотеки и ряд заклинаний, опыт работы с которыми нарабатывался поколениями. А вот у пришедших со стороны — ничего кроме ЧСВ. Вот и выходит, что иногда появившийся уникум из пришлых затыкает за пояс своей одаренной персоной трудолюбивых аристократов, которые прорывались сквозь тернии к звездам, вкладывали колоссальный труд (и выходит что зря). Верю, обидно.

Конечно не стоит теперь всех нечистокровных загонять в лагеря, но по крайней мере стоит им давать гордое звание маг за заслуги перед магическим сообществом, а не просто за хорошие отметки в табеле при окончании Хогвартса. Да и не только им. Всем бы так давали. Например было бы здорово если каждый изобретал бы заклинание или зелье, открывал бы свойства тех или иных животных, растений или минералов. Занимался бы исследованием древних тайн, раскрывал их суть и смысл (например как той же арки в отделе тайн, или дементора на запчасти разобрал бы). Вот так было бы справедливо. И магическое общество развивалось бы семимильными шагами.

Эх, законодательно бы все в порядок привести в магической Британии. Да куда там...

Ладно, вернемся к Снейпу. Он прирожденный зельевар. Его пометки, сделанные в рецептах просто бесценны. Я даже не понимаю почему он до сих пор не выпустил свою книгу по зельям или что-то в духе журнала-зельевара, где стебал бы других за неправильные или неточные рецепты.

Факт оставался фактом — уникальные рецепты Северус не издал. Он дал попользоваться ими простому школьнику, за что теперь гонял меня словно я это он, только очень ленивый, который может все сделать еще лучше, но почему-то не хочет.

В отличие от каноничного Гарри я не был настолько глуп, или точнее настолько молод разумом, чтобы не понять чего от меня (да и вообще от всех школьников) хочет наш лучший зельевар. А хотел он всего лишь одного — чтобы мы думали своей головой. Не просто брали написанный рецепт, а смотрели описание составляющих, думали о том, что и какой эффект дает, что произойдет если добавить тот или иной ингредиент, передержать или наоборот снять раньше котел с тигля, задумывались над способами приготовления зелий, да просто самостоятельно искали информацию о веществах, правильно интерпретировали их свойства и свойства их сочетаний.

Объем информации был колоссален, но вполне реален для усвоения. Снейп же его усвоил в свое время, почему же мы не можем? Тоже можем, главное не филонить. Вот я и не филонил...

Вот поэтому времени было и мало. Рон, сказав, что меня покусала Грейнджер, немного отстранился (и слава богу), а Гермиона наоборот — стала вечным спутником на занятиях. Джинни училась по программе второго курса, так что пересекались мы теперь не часто, в основном в общем зале или гостиной Гриффиндора.

С кубком огня вышло почти по канону. Состав участников оказался тем же за исключением возраста — в этом году участником могли стать школьники начиная с шестнадцати лет. Соответственно Флер Делакур стала участницей от Шармбатона, еще не настолько популярный ловец Крам — от Дурмстранга и бесноватый полудурок Седрик от Хогвартса. Ну меня конечно тоже кубок выплюнул (то есть мое имя), подняв тем самым всех на уши. Ох и полоскал мне мозг Дамблдор с Краучем старшим на пару.

Единственным плюсом этой ситуации оказалось знание. Теперь я точно знал, что Аластро не Аластро. Осталось только выяснить кто он на самом деле — Белла или сбежавший Крауч младший. По канону жена Крауча старшего умирала от болезни и ей оставалось совсем чуть-чуть, а вот сколько ей осталось сейчас, год-то еще не миновал... Хотя думаю если события сдвинулись, то наверно и смерть стала ближе на год к матери Бартеламеоса. Эх, проверить бы наверняка...

Придется подождать, иначе можно конкретно спалиться. А мне по сути нужен только волос Беллы для исполнения задуманного и если сейчас все сорвется, то как его потом достать — будет поистине трудной задачей.

Еще одной насущной проблемой стал Хагрид. Вот с ним события совсем приняли странный оборот. Он в этом году стал преподавателем по магическим существам, соответственно притащил гиппогрифа (хорошо хоть дракона из Румынии не припер, что в загоне были), заставил меня покататься на нем, а потом прощелкал лицом, отчего Малфой чуть не обзавелся дополнительными отверстиями в теле, не предусмотренными заводом-изготовителем.

Обиженная блондинка расхныкалась и пообещала нажаловаться папе. А дальше пошло по накатанной. Турнир важное событие, дело министерство решило быстро и вот на этой неделе Клювокрыла казнят. Точнее уже сегодня.

Хагрид раскис, из-за чего так и не сходил на свиданку. Его на всякий случай перестали подпускать к драконам и соответственно он не проводил меня на них посмотреть. А я в свою очередь не стал делиться знаниями с Седриком. Ну а что, чем я ему обязан? Итак все на меня окрысились из-за участия в турнире, вон даже рыжий зеленеет от зависти. Так что я не намерен делать никому скидок и оправдывать свое честное имя. Идите все в жопу, завистники хреновы. Знали бы вы что меня ждет...

В общем кабзда животине приближалась, а никто никаких действий не предпринимал. Даже Дамблдор не нарисовался, чтобы мне рассказать о правильности спасения любой жизни. Хотя я и так знаю, только как все провернуть в одиночку? Гиппогриф бы мне пригодился.

— Гарри! Ты чего сидишь? — ворвалась вихрем в пустую гостиную Гермиона.

Хм, а где её носило? Она вообще в этом году сама не своя, нахваталась занятий как Стинги блох, теперь постоянно возникает из ниоткуда со своим маховиком времени... Блиииииин! Вот я идиот!!! Могу же её просить о переносе, чтобы высыпаться нормально! Ну почему, почему умная мысля приходят опосля???

Хотя в моем случае еще ничего не потеряно, все еще можно наверстать...

— Гарри, ты меня вообще слышишь? — тем временем продолжила Гермиона подойдя ближе и тряся меня за плечи. — На сегодня назначена казнь Клювокрыла. Скоро прибудет палач!

Подчиняясь какому-то порыву (не иначе дурь поттерова из крови еще не вывелась), я быстро но аккуратно подался вперед и чмокнул Гермиону. Она такая забавная когда волнуется, прям пуська такая! Даже не смог удержать в узде идиотский порыв от такой милоты...

— Кхм... — поперхнулась на полуслове она и резко отпрянула назад, одновременно заливаясь краской.

— Прости, задумался немного, — взял я себя в руки, — что ты там говорила, скоро прибудет палач?

— А... да, насчет Клювокрыла...

— Пошли к Хагриду. — Поднялся я и пошел на выход. Нет ничего лучше, чем обеспечить себе алиби, верно? Ну вот за ним самым мы пойдем к нашему преподавателю. — Поддержим хоть немного его.

— Гарри, но...

— Потом, все потом. Локомотор! — мне надоело спускаться по лестницам и я, увлекая завизжавшую Герпиону за собой, перевалился через перила и стал планировать вниз.

— Ты сумасшедший! — наконец перестала пищать Гермиона, вцепившись в меня всеми конечностями.

— Спасибо, — улыбнулся я, — мне приятно слышать столь высокую оценку моим талантам. Аккуратно, вот так, — придерживая, опустил её на землю и отряхнувшись повел к выходу из замка.

Пока шел, высматривал всех, кто шатался в это время по округе. Мне нужны были свидетели, одному Хагриду могут и не поверить. На мое счастье нам попалось много школьников спешащих в замок, которые хихикали и начинали шушукаться при виде нас. Я ведь шел держа Гермиону за руку. Она в свою очередь, прекрасно понимая, чем вызвана такая реакция, краснела, но попыток вырваться не делала.

— Гарри, что ты задумал? — наконец, когда мы почти пришли к хижине Хагрида, а слоняющихся без дела и смущающих Гермиону школьников не осталось, спросила она.

— Алиби, Гермиона, нам с тобой нужно алиби. — не стал я скрывать причину своих действий.

— Но для чего? — похоже смысл наличия алиби пока что ускользал от нее, отчего лицо девушки приняло немного напряженное и в то же время заинтересованное выражение.

— Ты же говорила про казнь Клювокрыла? Это связанно именно с ней. Все, остальное потом. Кто-то идет навстречу. — прервал я так и не заданный вопрос Гермионы, который она уже собиралась задать.

Проследив мой взгляд она увидела неразлучную троицу — Малфоя и его подружек.

— О, Поттер, идешь посмотреть на представление? — не удержался Драко.

Идиот — только успел подумать я, как у Гермионы сорвало планку. Она за мгновение извлекла на свет палочку и нацелила её прямо Малфою в лицо, цедя сквозь зубы слова:

— Это из-за тебя Клювокрыла решено казнить! Из-за тебя невинное животное сегодня умрет! Найди хоть одну причину, по которой я не превращу тебя в лужу слизи, Малфой!

— Ого, — впечатленный спектаклем поддакнул я, — на твоем месте, Малфой, я бы постарался шевелить мозгами быстрее. Ты же знаешь Гермиону, она может!

Моя речь стала добивающей. Если в самом начале Драко порывался пригрозить папочкой, то теперь просто поскуливал, особенно видя, что его бодигарды не решаются что-либо сделать. Но похоже мозг у него конкретно заклинил, так как он произнес то, чего я совершенно не ожидал:

— Ты пожалеешь об этом, грязнокровка.

Вышло конечно жалко, но слова упали в благодатную почву. Гермиона взъярилась не на шутку, даже стала произносить какое-то заклинание.

— Стой! — действовать пришлось быстро. Сразу же, как только зажмурился Драко, а челюсти Крэбба с Гойлом стали отвисать, я рванул вперед, выдергивая из рук Гермионы палочку и направляя её на всякий случай вверх.

Шанс, что она успеет произнести заклинание все еще касаясь палочки слишком велик, а винегрет из разбрызганных по лужайке Хагрида мозгов Малфоя нам ничем не поможет в предстоящем деле.

Успел я вовремя, в небо унеслась непривычная красно-фиолетовая молния. Совершенно беззвучная, что удивило не только меня, но и "пострадавших".

Первым очнулся как ни странно Малфой и в своей излюбленной манере выплюнул через губу:

— Паршивая грязнокровка!...

А дальше у него не вышло. Чтобы не провоцировать Гермиону, я заткнул Малфою рот старым дедовским способом — вмазал по сусалам. Мои тренировки по ЗоТИ, уроки с Люпином и просто самостоятельная отработка в выручай-комнате не были обычной практикой ума и палочки. Помимо них я старательно укреплял свой организм. И если у Дурслей приходилось изловчаться не похудеть на скудном пайке, то здесь при нормальном питании я наращивал мышечную массу и закреплял её упражнениями. Уже к концу второго года от тощего "мальчика-который-еле-выжил" не осталось и следа, теперь Поттер был стройным "мальчиком-который-сжил-со-света-темного-лорда". Малфой такими вещами как физподготовка не то чтобы пренебрегал (знаю точно фехтовать он умел, аристократов этому учат), но был определенно слабее человека, регулярно занимающегося спортом. Так что удар вышел на загляденье. Сознание покинуло дурную голову блондинки крепко и судя по закатившимся глазам надолго.

— Забирайте его и валите отсюда, иначе вам тоже достанется, — кивнул я Крэббу и Гойлу. — Держи, — протянул Гермионе обратно её палочку, — и пошли отсюда, времени до вечера мало осталось.

— Гарри, — когда мы отошли немного от места великого побоища, Гермиона придержала меня за плечо.

Стоило мне повернуться в полоборота, как моей щеки коснулись теплые, немного влажные девичьи губы.

— Спасибо. — зардевшись произнесла Гермиона, чмокнув меня и отстранившись назад. — Если бы не ты, то не знаю что бы было...

— Все нормально, Гермиона, — пытаясь скрыть удивление и, что уж скрывать, приятность (ну а как есчо назвать, если мне правда приятно, в благодарность ведь от прекрасной дамы, ети её), — он заслужил и не такое. Просто сейчас не время и не место. Вот отучимся, закончим Хогвартс, тогда можно будет хорошенько надрать Малфою зад. Ты как, не против?

— Дурак! — Шутливо стукнула меня в плечо Гермиона, но я заметил как на её лицо наползает старательно скрываемая улыбка.

— Кстати, ты маховик не забыла?

— Что? Откуда ты...

— Гермиона, я тоже много чего знаю. Ты думаешь ты первая, кто захотел посещать смежные занятия? Во-от, соображаешь.

— Так значит все знают?

— Не-а. Только я. Мне Сириус рассказывал о чудных делах Макгоннагал. Ты может не знала, но он вместе с моим отцом и Петтигрю были одними из лучших учеников по трансфигурации...

До самого домика Хагрида мы болтали о чем угодно, только не о предстоящем деле. Да и придя к Хагриду, я тоже прозрачно намекнул ей, что о деле сразу после ухода из хижины.

Вынести Хагрида оказалось тяжело, как-то не рассчитывал я, что придется так трудно. Он постоянно хлебал чай из своей полуведерной кружки, заливал обратно её слезами, сморкался в скатерть и заикался, рассказывая какой Клювокрыл добрый, милый и красивый домашний котенок. Ну с его слов вон та хищная полуптица-полулошадь на привязи, это милый домашний котенок, а не вот это вот злобное чудище. Он ну ваще, ну совсем никого не мог укоротить на голову...

Прервали его сморкания пришедший Дамблдор, министр Фадж и палач. Тут никто нас не предупреждал об их приближении, тем более алиби нуждалось в закреплении. Директор отчихвостил нас всех за то что мы так поздно шатаемся вне замка, а ведь скоро ужин. Фадж посетовал, что детям не стоит на все это смотреть и их стоит препроводить в замок кому-то из взрослых, все же темный лес рядом, рукой подать. В общем суть да дело, определили в наши проводники Хагрида, чтобы тот не залил лужайку, а заодно Директора, министра и палача своими слезами, когда Клювокрыла будут казнить.

Всей гурьбой мы вывалили наружу и тут бац! Сюрпризззз! А гиппогрифа-то и нет! Шум поднялся знатный, вот только что он был (министр с директором его своими глазами видели, когда сюда шли), а теперь его нет. А хто это сдела, а хто? Ясно же, что не мы. Мы все Хагрида утешали, так что ни-ни.

Полувеликан от осознания случившегося чуть ламбаду не сплясал. Пока вел нас обратно в замок трижды предлагал прогуляться в лесу и показать нечто интересное. Наверно квест про драконов вспомнил, дубина стоеросовая.

Мы с Гермионой дружно отказались, а когда он завел шарманку в четвертый раз, то я не выдержал и сказал, что знаю про его любимых драконов. Хагрид конечно обалдел, стал допытываться, мол кто мне это сказал, ведь это секрет и тайна тайн. В ответ я спросил его, так чего ты нам предлагал их показать, если тайна тайн? Тот замялся, заюлил, мол ты же мелкий еще, в турнире-то участвовать, тебе помощь взрослых нужна...

— Хагрид, я просто видел Чарльза Уизли, который должен быть в Румынии и заниматься изучением драконов. А он здесь уже почти месяц обитает. Думаешь трудно догадаться, если знаешь, где он работает? Никто мне не говорил. А тебе за помощь, конечно, спасибо.

— Так я это, того... не помог же.

— Желания помочь уже достаточно, дядя великан, — от моего обращения он еще немного обалдел, ведь я впервые его так ехидно назвал, — так что теперь моя очередь. Ходят слухи, что директору Шармбатона приглянулся один учитель из Хогвартса, а конкретнее — учитель по магическим существам. Смекаешь, куда я клоню?

— Гарри! Откуда ты... ты не мал еще о таких вещах рассуждать? — Вот опять, Хагрид даже не заметил как избавился от своего "это...того".

— Кстати, говорят она очень любит большие цветы и прогулки под звездным небом. Пока! — Мы уже дошли до дверей замка, так что я нахально утянул за собой ржущую в голос Гермиону, оставив опешившего и уже немного смущенного полувеликана перед входом в замок.

Стоило дверям за нами сомкнуться, как я втолкнул Гермиону в неприметную нишу за доспехами и прикрыл ладонью рот. Она сначала задергалась, испуганно уставившись на меня, но через мгновение перестала. Ну конечно, когда я всем видом показал, мол ты сдурела? Чего брыкаешься, сиди тихо, нас сейчас спалят!

Напряжение покинуло её как только из нашего закутка стало видно прошедшего дальше по коридору Филча со своей кошкой. Он что-то намурлыкивал ей вполголоса, бережно обнимая бутыль с подозрительно знакомой мутной жидкостью, заткнутую скрученной бумагой.

Гермиона наконец расслабилась, тело обмякло и я наконец отнял ладонь от её рта. Она часто дышала, смотрела на меня сверкающими в полумраке глазами, но ничего не говорила. В моей голове каких только мыслей не было по поводу того, о чем она может думать. Понимаю, выглядим со стороны мы довольно пикантно. Тут хочешь-не-хочешь а мысли сами свернут в сторону страстных поцелуев, как в перечитываемых Гермионой втайне романах. Да-да, я видел эту лабуду у нее. Наверно тлетворное влияние Джинни проклевывается, больше ж некому её такому научить.

— Гермиона, — укоризненно глянул я, — маховик.

— Ой! — начался в нужном направлении её мыслительный процесс. — Вот. — достала она из-за пазухи медальон песочные часы в подвижной оправе. — Нужно около полуоборота... наверно.

— Что значит наверно? Я думал ты умеешь им пользоваться.

— Умею. Только обычно я возвращалась на три и более часов, а сейчас нужно не больше часа.

— Ладно, давай попробуем. Если что, посидим тихонько где-нибудь, чтобы не светиться лишний раз. Алиби у нас стопроцентное, теперь никто не свяжет побег Клювокрыла с нами, если не засветимся.

— Ты готов?

— Да.

— Держи меня за локоть.

— Угу. — взялся я за руку Гермионы, и она начала потихоньку поворачивать часы в оправе. — Чувствую себя Марти Макфлаем.

— Что?...

Чуть позже 5...

Чуть позже 5...

— ...Так, с кого бы начать? — прищурилась в притворной задумчивости Рита Скитер, сверкая озорным взглядом из-за модных очков и картинно постукивая указательным пальцем с лакированным ногтем по щеке. — Пусть будет самый младший, — предвкушающе улыбнулась она и схватила меня за рукав мантии, — пойдем.

Куда пойдем даже вопроса не стояло, перед выходом на "арену" была только одна дверь — в кладовку. Но мне совершенно не улыбалось там прятаться.

Извернувшись я вырвался из-захвата и отпрянул назад, приготовившись использовать волшебную палочку. С гиппогрифом было проще управиться, чем с Ритой Скитер и её пером. Так что нет, мне и так достаточно известности.

— Можете брать интервью прямо здесь, у всех на виду, — кивнул я в сторону других участников, — мне нечего скрывать.

— Мистер Поттер, вы так самоуверенны? — улыбка на лице журналистки расплылась еще шире, только теперь она из естественной превратилась в картонную, скрывающую за собой раздражение и гнев. — Не лучше ли было бы...

— Не лучше, — оборвал я её словестный понос, который неизбежно полился бы из её уст, как случилось всего пять минут назад, когда нас представили друг другу, — можете начинать, времени у меня не так много.

Сзади одобрительно хмыкнул Крам, а когда я повернулся, то еще и подмигнул мне, тайком показав большой палец. Седрик валял дурака, даже наверно не обратив внимания на то, что я нагрубил журналистке. Даже не знаю почему кубок выбрал его, ему бы смартфон в руки дать и все, человек потерян для общества — вот именно такое впечатление он создавал. Одним словом — балбес!

Флер была настороже, она совсем не понимала подоплеку происходящего, но старалась не выпустить ситуацию из под контроля.

— Что ж, — вернула мое внимание к себе Рита, — начнем. Каковы твои впечатления, Гарри, ты ведь самый молодой участник за всю историю существования турнира? Как ты обманул древний артефакт, тебе кто-то помог, ведь без взрослых нельзя даже близко к нему подойти? Все это очень интересует читателей, Гарри. — мое имя Рита произнесла с такой издевкой, что я сразу понял — расскажи я хоть правду, хоть ложь, или оправдай себя безоговорочно — все равно получишь немаленький ушат грязи, который выльется на тебя из ближайшего выпуска Еженедельного пророка.

— Я никого не обманывал и не знаю почему кубок выбрал меня, — начал я, внимательно наблюдая за застрочившим на пергаменте пером и плавной трансформацией Риты, превращающейся с каждым моим словом в дьявола, которому лопух за бесценок продал душу и расписался в договоре кровью, завещав в конце еще и тело для опытов, — скорее всего меня кто-то подставил, наложив сильнейшие чары на артефакт. Возможно этот волшебник имеет на меня какие-то планы, и я надеюсь, что хорошие. Но это всего лишь предположение школьника, который не отучился даже три года, мадам, так что верить ему или нет целиком ваше право. Насчет того, что же испытываю, являясь самым молодым участником, то банальное волнение как любой обычный маг, кем я в сущности являюсь. Так что интересного во мне не так уж много. Надеюсь это все? — картинно вздернул я бровь и тут же не дав и рта ей раскрыть продолжил: — Очень хорошо, еще смею надеяться, что статья выйдет точно такая, как я ожидаю. А сейчас извините, спешу вас покинуть, мне еще нужно решить, написать ли влиятельным дядям письмо о нарушающих закон насекомых или все же не стоит.

От последних слов улыбку с лица Риты стерло мгновенно. Она побелела и уставилась на меня немигающим взглядом. Что милочка, Азкабаном повеяло? Смотри мне тут, не балуй, а то слышал я, что далеко не все дементоры сидят сейчас в своих норах, парочку держат рядом, на всякий случай.

Подмигнув ей так, чтобы больше никто не видел, я спокойно прошествовал к дивану, расположенному в дальнем углу комнаты (подальше от Седрика, вызывающего у меня стойкую антипатию) и принялся ждать когда кинут жребий.

Впечатленная моей выходкой Рита проводила интервью исключительно шепотом, чтобы больше не привлекать ничье внимание.

За пятнадцать минут до начала соревнования к нам прибыл Крауч и еще один тип, тащивший с собой небольшой мешок. Все бросили жребий, мне естественно досталась самая жопа (то есть Хвосторога) или если культурно выражаться, то я был последним в списке на выход. Первой была Флер, а потом Крам и Седрик.

Участники один за одним отправлялись на выход, где-то вдалеке ревели драконы, ревели трибуны и нет-нет, да и сами участники. Кто-то из-за боли, кто-то от разочарования, а кто-то от радости.

Для меня время тянулось медленно. Конечно я был уверен в своих силах, тренировки с магией никто не отменял и уже на третьем курсе мне бы удалось скрутить немало взрослых дядек (застань я их врасплох со спущенными штанами в туалете). Но вот встречаться с реальным драконом — это что-то из ряда вон. Мандраж помимо воли пробирал меня.

— Гарри! — вдруг откуда-то появилась Гермиона и Джинни в сопровождении хмурого Рона.

Вот те на, а ему тут что понадобилось? Неужели орешков съел и мозг зародился в его пустой доселе голове?

Пока я удивлялся, Гермиона никого не стесняясь приземлилась рядом и обняла меня, чем вызвала у Джинни мгновение ревности и видимо дух соперничества, потому что рыжая ей уступать не собиралась и тоже пристроилась ко мне с другого бока, зажав в стальных объятьях крепче чем Дьявольские силки.

— У нас не так много времени, так что удачи! — Чмокнула Гермиона меня и встала с дивана.

— Ты справишься! — Повторила за подругой Джинни, облобызав меня с другой стороны.

И пока я оттирал обслюнявленные щеки, Рон тоже невнятно буркнул пожелание. Правда его "good luck" звучало как "fuck". Вроде и удачи пожелал, и в то же время послал... А может послал и удачи пожелал, чтоб быстрее добрался?

Через мгновение вся честная компания исчезла из помещения, а им на смену пришел распорядитель, пригласивший меня на выход.

Ну что ж, пошли.

Выход был заколдован, тут к гадалке не ходи. Прямо из замка он вел к глубокому каньону, на стенах которого поналепили то тут, то там разной формы трибун. Кстати, все они были заполнены до упора, что немного удивило.

Рассматривать прелести, созданные магией или природой (кто уж теперь разберет) мне не дал громкий звук рога. Противный еще такой, что не только меня передернуло, но и дракона. Его рев отчетливо послышался следом.

Гнездо находилось немного внизу, но не так глубоко, как могло. В том месте каньон шел на подъем, а его стены становились более пологими. Еще недалеко от устроенного драконом гнезда бил ключ, от которого прямо в выточенном временем и влагой камне собиралась в небольшую запруду вода, а затем вытекала, превращаясь в пестрящий радугой водопад.

Обрамляло гнездо дракона каменное царство, разбавленное редкими, но очень упрямыми кустарниками, которые не жалея времени вот уже который год пытались вгрызться корнями в неподатливую тверд каньона.

Чтобы добраться до яйца, мне нужно не только одурачить дракона, но еще и как-то добраться до самого гнезда. Идея насчет метлы была бы супер, если бы у меня была метла! А ведь сейчас только третий год, Сири еще не подарил мне Молнию, до рождества два месяца почти...

Так, в книгах и фильме такого не было! Я буду жаловаться! Это фальсификация!!!

— Mobililapis[1]

Камень, на котором я стоял, плавно поднялся в воздух и поплыл вперед, в сторону дракона.

Ящер ярился и в то же время боялся. Ярость его была направлена на всех зрителей, которых он желал уничтожить, за то что двуногие посмели приблизиться к гнезду, а вот страх появлялся в моменты осознания, что яйцо может остаться беззащитным и с ним что-нибудь сделают. Поэтому дракон плевался огнем, ревел, размахивал гигантскими крыльями и бил о стены каньона шипастым хвостом, но далеко от яйца не уходил.

Когда я подлетел достаточно близко, чтобы дракон заметил меня, то его поведение резко изменилось. Может быть они эмпаты, не знаю, но этот точно определил, что именно по его душу я лечу. То есть по душу золотого яйца, что лежит в гнезде.

Дракон взревел, выпустив клуб дыма из пасти, тяжело замахал крыльями и оторвался от скалы, на которой до этого сидел. Краем глаза я заметил тонкий ошейник, надетый на нем и испускающий нечто вроде струи жаркого летнего воздуха, искажающего свет. Эта струя, словно цепь от привязи, была прикована ко вбитому тут же в скалу стальному кольцу. По мере взлета дракона она растягивалась, хотя судить об этом было трудно, дракон успел взлететь всего лишь на пару метров, когда подо мной в полуметре появился скальный выступ.

— Венсеро! — Переставая контролировать под собой камень произнес я.

Мы вместе с драконом шмякнулись о жесткую твердь. Я на скальный выступ и свое средство передвижения, которое меня сюда доставило, а дракон на каменную площадку возле гнезда. Потирая ушибленную пятую точку, я вылез недалеко от беснующегося дракона, потерявшего ориентацию в пространстве.

— Инкарцеро! — заклинание пут выстрелило магической веревкой и сразу же опутало хвост дракона, который сейчас был одним из самых непредсказуемых оружий ящера.

Мало. Очень мало, он еще плюется огнем и успешно сжигает все путы...

— Аква Эрукто! Инкарцеро! Инкарцеро!

Вот теперь достаточно. Паяльную лампу затушили, морда, хвост и лапы успешно скручены. Теперь хватаем яйцо и бежим.

Дальнейшее было уже не столь интересным. Я взял яйцо, полились с трибун овации, печально взревел дракон и все разошлись. Прям как по команде. Будто их кто-то специально держал на трибуне. Через пять минут затишья показались драконологи и освободили своего питомца. Никаких заклинаний применено не было, все ручками да под колыбельную. У меня челюсть отвисла, когда я понял что и так можно было...

Дракон сначала жалобно взрыкивал-поскуливал, а потом умиротворенно засопел. В таком виде его аккуратно и отконвоировали вместе с куском скалы, поднятым в воздух заклинаниями.

Пожав плечами, я развернулся и потопал к месту своего появления в каньоне. Поднял палочкой удобную на мой взгляд каменюку и пролеветировал её ко... А где вход? Are you ahueli tam voobche? Мне теперь пешком идти что ли? Эй, алё!!...

[1] Одна из разновидностей заклинания "Мобили...". Заклинание управления объектом. Так как физика в магии страдает от постоянного унижения, то и в этом заклинании Поттер нагнул её по своему.

Чуть позже 6...

Чуть позже 6...

Святочный бал. Очередная головная боль молодежи, если не считать экзаменов. Сколько было восторгов и разочарований в его преддверии. Кому-то везло и счастливчику отвечали согласием на его предложение, кого-то оставляли в недоумении и ожидании, отвечая на вопрос туманной фразой "я подумаю", а кто-то оставался с разбитыми мечтами и чаяниями, получая в ответ отказ или того хуже — насмешку. Таким был Рональд Уизли. Без моей поддержки и дельного совета он умудрился набраться храбрости (или глупости) и пригласить Флер Делакур. Ну как пригласить, его мычание и заплетающийся от стеснения язык произнесли не традиционную формулировку, а какое-то страшное проклятие.

Страшно, очень страшно, мы не знаем, что это такое, если бы мы знали что это, а так мы не знаем что это такое и очень страшно... — вспомнилась мне глупая фраза какой-то тетки. Вспомнилась потому, что именно в таком ключе Рон приглашал Флер.

Все девушки, что слышали его в тот раз, не упускали возможности подколоть беднягу при встрече. От этого Рон все чаще стал ошиваться возле меня и Гермионы. Просто мы ему ничего не говорили. Мне было пофигу, а Гермионе... да ей наверно тоже.

Первым двум курсам не разрешили посещать бал, слишком мелкими те были. Даже третий курс со скрипом пропустили, причем исключительно из-за меня. Единственным способом попасть на мероприятие было приглашение от кого-то из старшекурсников, но таких были единицы. Рон например. Ему просто больше ничего не светило, а мелким было до ужаса интересно на все посмотреть. Мне даже немного смешно стало, когда я увидел, как стайка девушек со второго курса вьется за Роном по коридорам. Они улыбались, застенчиво хихикали и строили ему глазки.

Время перед балом с гордостью было названо мной Ералашем. Просто редко у кого из младших была нормальная практика или природные способности к кокетству и заигрыванию. Поэтому вся эта игра Рона и "невест" вызывала у меня приступы гомерического хохота. Гермиона сначала не понимала, отчего я так ржу, потом когда поняла, стала неодобрительно ворчать, но как-то сама наткнулась на ситуацию, где рыжего пытались подкупить сладостями, и кардинально изменила свое отношение. Прямо в коридоре девочка с первого (первого Карл!!!!!) курса обещала ему тонну шоколадных лягушек, если он выберет её. У неё мол папа на фабрике работает по их производству, так что подумай, рыжий, не упускаешь ли ты свое счастье, отвергая такую прелесть?

Ржала Гермиона долго, рассказывая мне ситуацию. Я от нее не отставал, особенно когда началось описание самой "прелести", которая по словам Гермионы явно была дегустатором на той самой фабрике, ибо была себя шире в полтора раза.

Наши хохотушки были для Рона загадкой. Во-первых ему было не до нас — он старательно перебирал претенденток, решая в уме дилемму кого же из них выбрать и откуда будет наибольший выхлоп, — а во-вторых Рон просто был дубиной тупоголовой, поэтому даже не понимал, что ржут с него.

Сам я никого не приглашал. Хоть Минерва и проела мне плешь, мол чемпионы открывают бал, я решил, что троих вполне хватит, а мне там делать нечего. Тем более подготовка к рождеству шла полным ходом — план ограбления Гринготса уже почти был доведен до ума, остались только частности.

Не скажу, что просто так избавился от назойливого внимания. Помимо декана меня доставали и другие. Например Джинни, которая старательно строила мне глазки и пыталась как можно больше проводить в моем обществе свободного времени. Знаю — она рассчитывала на приглашение на бал, но говорить ей, что не пойду, не было ни желания, ни... да первого итак достаточно.

Чем меньше оставалось времени до бала, тем печальней становилась на мой взгляд Гермиона. Я попытался встряхнуть её, узнать что за меланхолия накрыла столь милое создание, но она не поддавалась. И мне это не нравилось, ведь в предстоящем деле она играла одну из ключевых ролей, так что ни о каких проблемах не должно быть и речи.

В конце концов, когда до бала осталось дня три, она сдалась и рассказала мне причину. Её пригласил Крам (привет канон), но Гермиона взяла и отказала ему (Что млять????). А все из-за того, что она рассчитывала пойти со мной, но я почему-то все не приглашал её и не приглашал. Причем упорно ходили слухи, что Гарри Поттер вообще ни к кому не подходил с предложением, ибо в противном случае хвастунья разнесла бы такую новость всем.

И вот тут произошло самое неожиданное — Гермиона (сама!!!) пригласила меня на бал. Точнее попросила пригласить её. И посмотрела на меня таким щенячьим взглядом, отчего слова про мое нежелание идти на бал так и застряли в горле.

Я вредный, ворчливый старикашка в теле маленького мальчика. Но иногда каменная корка вокруг сердца дает трещину.

Что-то со мной происходит. Вот только что — не могу понять, а тем временем трещинки с стали появляться чаще с каждым прожитым здесь днем. Наверное это влияние мира. Или может быть окружения... Наверно все-таки второе, дети все же чище взрослых. Пусть и называют такую чистоту наивностью, но её влияние очень сильно, особенно на тех, кто еще не превратился окончательно в мудака.

И вот, мы танцуем среди таких же пар в большом зале. Я ловлю на себе прожигающие взгляды Джинни, которую пригласил Рон (история вышла странной, Джинни пожаловалась маме, а та возьми и напиши Рону, мол ты че, рыжий, сестре помочь не можешь, выгода для тебя важней?), Гермиона постоянно отводит свой в сторону, чтобы не встретиться им с Крамом.

А вот Минерва зато очень довольна, не пришлось меня превращать в осла. Дамблдор с Краучем старшим исчезли почти сразу после открытия бала, Снейп время от времени рентгеном взгляда сканирующий толпу нет-нет да и скосит на меня взгляд, Джеймс Бонд недоделаный (хотя скорее доделаный, с его то окклюменцией). Хагрид воркует с Максим, остальные учителя кто где, только и видно мелькание Флитвика у стола с пуншем. Единственной кто меня немного напрягал оставалась Трелони. Она весь вечер не спускала с меня глаз, просверливая во мне дырку. Еще эти её очки, из-за безумных диоптрий похожие на бинокль, нагоняли жути. Вместо обычных глаз два здоровенных таких зрачка с радужкой, обрамленные ободком.

— Ручки бы повыше держал, Поттер. — Проскальзывая между танцующих пар бросил мне лже-Аластро, подмигнув здоровым глазом.

Иди в жопу, скотина! Не мог промолчать? Все, Гермиона теперь похожа на вареного рака. А я что? Я ничего, все как завещал Фрейд. Жизнь-то не стоит на месте, мы растем развиваемся. Естественные потребности тоже растут, даже меня немного начинает "задевать" взросление. А что насчет рук, ну тут уж привычка или старая память, как не назови. Да и не так уж руки низко лежат, до полупопий не достают, только до места их начала добрались...

А вот тебе, скотина полутораглазая, я голову скоро откручу... Кстати, а это мысль! Хотя, не сейчас, время терпит пару часов.

В общем почти все были довольны кроме двух рыжиков. А довольнее всех была Гермиона. Она на балу с тем, с кем хотела пойти, никто ей ноги не оттоптал, как Рон сестре, ну и наверно просто стала поближе к комиссарскому телу, то бишь ко мне. Я не против, мне нравится внимание девушек, и будь я действительно тринадцатилетним подростком, то наверное уже бы пошел в разнос как мартовский кот. Но в моей черепушке разум более взрослого человека, который понимает чем грозит подростку близость, особенно настолько тесная. Так что дальше чмока в щечку, вот таких танцев и просто банальных обнимашек дело никогда не доходило. Наверно курсу к пятому-шестому позволю себе расслабиться (если выживу в этом), а пока это лишь помехи.

Тем более чувства все же неоднозначные. Нельзя сказать определенно, что мне нравится та или иная девушка. Да, есть красивые, есть приятные в общении, иногда даже умные попадаются, совсем редко можно встретить два или три качества вместе, но там уже точно будет застолблено на годы вперед. Вот Гермиона сочетает в себе два точно — красивая (не смотря на повседневную лохматость, которая сегодня неожиданно преобразилась в элегантную прическу) и умная. Она мне нравится, даже иногда милота такая захлестывает от нее, что все эти "сю-сю-му-сю" инстинктивно просыпаются, но вот любовь... Думаю о любви к ней говорить не стоит. Я и сам не знаю, что она значит. В книгах много написано, например, что любовь это труд, или наоборот, что любовь это вспышка, разряд молнии, за одно мгновение поразивший тебя в самое сердце.

В общем не знаю, мне просто приятно её общество, пусть и не настолько, чтобы я постоянно искал с ней встречи. И судя по всему её мое тоже. Так что, пусть будет так как есть, ни то ни сё.

— Маховичок у тебя с собой? — делая вид, что мило улыбаясь говорю ей какой-то комплимент, спросил я Гермиону.

Просто Аластро пропал из виду. Вот только что бродил среди учеников, и вдруг исчез. Уже последний вальс подходит к концу, скоро начнется нормальная туса, а его все нет и нет. Непорядок!

— Да. — тихо ответила Гермиона, с которой сразу же слетела вся беззаботная радость от праздника. Теперь она была собрана и готова к действию, прямо как её кот, когда охотится за мышью, только не перетаптываясь на месте для прыжка.

— Хорошо, тогда развлекаемся до самого конца, а потом делаем одно дельце. Ты же не против?

— Смотря что. — поняв, что срываться вот так с бала никто не будет, Гермиона опять немного расслабилась.

— Кое за кем проследить. — подмигнул я и закружил её в танце. Ну а как же, не мог же я прийти на бал не умеючи танцевать? О святочном бале мне известно с самого первого курса, так что танцевальные тренировки случались, особенно когда надоедали обычные и хотелось чего-нибудь особенного. Выручай-комната отлично подходила для таких вещей, ведь там можно было сделать зеркальные стены.

Вальс закончился быстро, раскрасневшаяся Гермиона сделала ответный реверанс, её глаза светились задорным блеском, а с губ не сходила счастливая улыбка. Мне тоже понравилось, так что после того, как на сцену вышла какая-то популярная у магов рок-группа и зажгла зал, я не убежал к столам закидываться кексами и пуншем, как Рон, а ворвался в бушующее море разгоряченных учеников, утягивая за собой Гермиону.

Время пролетело стремительно, даже стало как-то печально, когда третий и четвертый курсы отправили по кроваткам, в то время как старшие остались еще в большом зале и продолжили гуляния.

Забежав в комнату и взяв мантию-невидимку, я встретился с Гермионой в гостиной Гриффиндора. Коротко обрисовав ей временной промежуток, на который нужно вернуться, накинул на нас мантию и приготовился к "скачку". Мгновение потери ощущения времени и мы стоим в пустой гостиной. Все еще на балу.

Без слов выходим в коридор и двигаемся к большому залу. Внутри приходится туго, уворачиваться от веселящихся школьников невообразимо трудно. Гермиона даже нечаянно кого-то толкнула отчего несчастный налетел на стол, опрокинув на себя чан пунша и перемазавшись в блюде с пирожными, за которое схватился при падении.

Наконец я нашел взглядом Аластро и стал потихоньку, возле стеночки, продвигаться к двери за сценой, куда и направился наш преподаватель ЗоТИ. Нам понадобилось на пару минут дольше, чем Аластро, поэтому мы чуть не упустили его среди коридоров, когда наконец оказались вне большого зала.

Я помнил о возможностях глаза Грюма, поэтому следовал за ним аккуратно и останавливал теряющую бдительность Гермиону. Чем дальше мы шли, тем больше я становился уверенным, что знаю куда ведет нас наша цель. К кладовке Снейпа.

Значит кто-то сейчас будет воровать ингредиенты для оборотного зелья...

Выводы оказались верными, лже-Аластро действительно привел нас к кладовой зельевара, потом банальной алохоморой открыл дверь и стал шурудить по полкам.

— Сушеные златоглазки, рог двурога... — шептала Гермиона, наблюдая из-за дверного косяка за лже-Аластро. — Гарри, это же ингредиенты оборотного зелья! Зачем преподавателю по ЗоТИ они нужны?

— А вот это очень хороший вопрос, — тихо шепчу ей на ухо, тоже выглядывая из-за косяка, — на который я уже давно хочу получить ответ.

— Ты знал? — чуть громче чем надо восклицает Гермиона, отчего лже-Аластро вздрагивает, а я утягивая девушку за собой скрываюсь за дверной проем.

— Тише. — одними губами произношу я. — Кто-нибудь из нас должен выйти из-под мантии и как будто подстеречь Аластро, чтобы отвлечь его внимание. Второй будет атаковать, когда преподаватель попытается напасть.

— Я выйду. — без вопросов сказала Гермиона и выскользнула из-под мантии в коридор, перемахнув по воздуху (и как только сделала?) дверной проем и притаившись внизу напротив меня.

Я тем временем уже хотел заглянуть вовнутрь со своей стороны, но еле успел отпрянуть, когда из кладовой зельевара ме-едленно крадучись показался лже-Аластро, со взятой на изготовку волшебной палочкой.

— Не скажете, что вы здесь делаете, мисс Грейнджер? — прошло не больше мгновения, как он обнаружил скрюченную внизу Гермиону и направил на неё палочку.

— Вы вор, мистер Грюм, — в своей излюбленной манере обличительно начала она, поднимаясь и тоже выставляя перед собой палочку, — как вы могли такое сделать, вы же преподаватель!

— Прежде чем бросаться столь громкими обвинениями, стоило бы подумать мозгами, мисс Грейнджер! Я до сего дня надеялся, что они у вас есть, по крайней мере на занятиях вы не давали повода в этом усомниться. — Произнес пламенную речь Грюм, сбив Гермиону с толку.

М-да, я не подумал, что взрослый дядя легко может запудрить мозги ребенку и повернуть все так, что сам ребенок окажется виноватым.

— Но оборотное зелье... — попыталась найти оправдание Гермиона, однако навлекла только беду. Думаю не ошибусь, если скажу, что лицо Грюма исказило удивление. Хотя с уверенностью утверждать не могу, я сидел у двери позади лже-Аластро. — Для него нужна санкция минис...

Договорить она не успела, вспышка невербального заклинания осветила коридор и Гермиона запнувшись на полуслове замерла словно статуя.

Почти одновременно с первой вспышкой, опоздав буквально на пару мгновений, коридор озарила вторая. И теперь уже лже-Аластро завалившись на бок шлепнулся на пол коридора, разбросав по нему ингредиенты для зелья.

— Мобиликорпус, — тело Гермионы взмывает вверх, — мобиликорпус! — Следом за ним поднимается в воздух тело лже-Аластро. — Теперь бы без приключений до выручайки дойти. Эх...

Чуть позже 7...

Чуть позже 7...

Это был Барти.

Барти Крауч младший!

После транспортировки (удачной надо сказать, никто не попался на пути) в выручай-комнату обоих бесчувственных тел, я плотно связал путами лже-Аластро, усадив того на стул, завязал ему глаза и рот, а затем сотворил патронуса. Надиктовав светящемуся оленю с крыльями сообщение, я отправил его к близнецам.

В тот момент я как-то забыл, что они тоже были на балу. А появись там такой патронус с сообщением, директор разорвал бы меня на тысячу мелких Поттеров, чтобы вызнать все мои тайны.

Повезло. Близнецы в этот момент мастерили какую-то хренотень в коридоре третьего этажа (вышли в туалет и нечаянно бомбу с краской изобрели. Ну а что, бывает) и поэтому никто не видел ни их ошалевшие рожи, при появлении крылатого полупрозрачного оленя, ни самого оленя, ни даже оленьей рожи при виде ошалевших близнецов.

К тому моменту как близнецы примчались в выручай-комнату, я уже почти закончил накладывать чары гибели воров на лже-Аластро. Так что близнецов я встретил жутким зрелищем меняющего очертания, связанного как мумия (да еще привязанного к стулу) человека, у которого из под повязки выкатился необычный то ли фарфоровый, то ли стеклянный глаз.

Необычный шарик подкатился прямо к ногами вошедших Уизли и уткнулся в туфли Фреда. Когда они подняли от глаза свой взгляд, то наткнулись сначала на бесчувственную Гермиону, потом охренительно странного лже-Аластро и наконец на меня любимого.

От дальнейших действий близнецов в осадок выпал я.

— Возьми в ученики! — они оба упали на колени, синхронно выкрикивая слова, и прямо так пошаркали ко мне. — Возьми, о великий! Ты не пожалеешь! Мы способные! — на два голоса перебивая друг друга горланили близнецы, вплотную приблизившись ко мне и как попрошайки затеребили полы моей мантии.

— Эй-эй! Ребята!! — Шалея от напора я в панике дал петуха.

Дружный хохот был мне ответом. Зато когда отсмеялись все, на меня набросились с расспросами. Так что некоторое время пришлось им рассказывать легенду о том, как я заподозрил неладное в поведении Аластро.

Пока рассказывал, чары сработали и Аластро превратился в совершенно другого мужика. Чуть худее, чуть жилистее и моложе, с растрепанными темными волосами до плеч и серым, даже можно сказать бледным цветом кожи. Таким выглядел Сириус, когда вышел из Азкабана.

Подозрения начали подтверждаться. Прежде чем убедиться полностью в том, кто перед нами, я привел в чувство Гермиону, вкратце рассказал, что произошло после её отключки, а затем привел в чувство незнакомца.

Так как он был связан, ничего не видел и не мог говорить, то он просто мычал и дергался. Мне хватило всего одного слова, чтобы понять кто перед нами.

— Барти-и. — протянул я.

От этого имени пленник дернулся, словно его хлестнули плетью. Значит я прав. Но закрепляя результат, решил продолжить.

— Лорд недоволен, — старательно делая голос ниже и более хриплым просипел я, — где последний отчет, а, Барти?

Услышав это Крауч младший немного расслабился и уже спокойней замычал, пытаясь что-то объяснить нам. Мол ребята, вы бы меня развязали, я вам все сейчас объясню.

— Империус! — моя палочка указала своим кончиком на Барти.

Это заклинание (точнее его произнесение) уже на Уизли и Грейнджер подействовало как удар плети, настолько резко они дернулись и уставились на меня.

— Время для игр прошло, — коротко поясняю застывшим товарищам, — вы сами стали свидетелем тому, что темный лорд жив и ведет игру. Перед вами Бартемиус Крауч младший, который должен был сидеть в Азкабане и согласно последним некрологам быть похороненным после смерти от магической болезни. Если вы не в курсе, то Барти Крауч младший, это пожиратель смерти виновный в убийствах магов, хотя эти эпизоды не доказаны. Зато есть неопровержимые доказательства того, что он на пару с Лестрейндж запытал до состояния безумия Алису и Фрэнка Долгопупсов...

За нашими спинами неожиданно прозвучал звук упавшей и покатившейся по каменному полу волшебной палочки. Мы все разом повернулись, выставив свои, и увидели перед собой Неввила, который стоял в дверях.

— Ну и кто из вас двоих, медноголовые, не закрыл за собой дверь?

— Я убью его. — глухо произнес Неввил и медленно сделал шаг вперед.

— Эй, Неввил, стой! Не нужно...

Вот что за мир такой? Не удивительно, что Поттер во все влезал. Тут и без него каждый по башке выпросить хочет, чего уж говорить за "главных" персонажей. Ох, как же я устал от дурдома, кто бы знал...

Пока угомонили Неввила, пока обливиэйтом не почистили ему память и не отправили баиньки, пока закрылись нормально в выручай комнате прошло наверно полночи. Зато дальнейшее меня только порадовало.

Под заклятием империуса Барти выложил нам все планы. Я о них в принципе знал, а вот для Уизли и Грейнджер это стало шоком. Конечно в тайне я надеялся, что лже-Аластро это Белла, ведь тогда можно легко и просто надергать у нее волос и попытаться пробраться в банк. Но после того, что рассказал Барти, даже как-то радостней стало.

Для троих из нас оборотное зелье будет готово (оно уже почти готово, только главного ингредиента не хватает). Белла, Руквуд и сам Крауч станут отличными донорами. Правда пока придется подождать. Барти редко отлучался из Хогвартса, всего лишь три-четыре раза за полгода, но зато последний был почти два месяца назад, так что больших подозрений новая отлучка не вызовет.

Я приказал ему вести себя как обычно, продолжать занятия, щипать настоящего Грюма и пить оборотное зелье, но завтра отлучиться и навестить своего лорда, попутно общипав для нас своих подельников.

План приобретал более реальные черты. Ребята дали непреложный обет, что никому не расскажут об этом пока я не разрешу или пока не умру. Так же они смирились с примененным мной заклинанием империуса и уже не считали его таким уж плохим (естественно если использовать его на таких скотинах как Барти).

Подготовка закипела полным ходом. На рождественские каникулы никто из нас не поехал домой, все остались в замке и активно готовились к ограблению. Сириус отличился и подарил мне все-таки Молнию (ну наконец-то!).

К этому времени все нужные ингредиенты были добыты, память Барти младшего подверглась нещадному обливиэйту, отчего стерлись воспоминания о захвате, империусе и надерганных волосков его товарищей. Барти считал, что он действовал сам по себе, что все еще никто не знает о его тайне. И нам было от этого спокойней.

Наконец, в канун нового года, когда часы пробили двенадцать, наша банда стояла возле Гринготса и взволнованно смотрела на двери. Капюшоны глубоких мантий надежно прятали нас от чужих взглядов, ведь Белла и Руквуд были беглецами, а Барти младший вообще числился среди мертвых. Только Фреду повезло — он ни в кого не превращался, отчего именно он вел все нужные переговоры вне банка и должен был, не отсвечивая, оставаться под капюшоном внутри него. Там уже наступит наш черед разговоры разговаривать.

— Идем? — прогундосил Джордж голосом Руквуда.

— Да. — хрипло каркнула Гермиона голосом Беллатрисы и толкнула дверь.

— Ну здравствуй мой первый банк. — улыбнулся я под мантией. — Надеюсь все ознакомились с методичкой по драконам?

— Гарри. — прошептала Гермиона.

— М-м?

— Заткнись.

— Понял...

Мы вошли вовнутрь и неторопливо стали продвигаться по огромному холлу, где за высокими стойками работали гоблины.

Меня, с самого первого шага как ступил через порог, грызло какое-то смутное сомнение. Откуда оно взялось — не пойму. Мысли постоянно крутились вокруг него вызывая даже не то чтобы дискомфорт, а даже наверно тревогу.

Вот и взгляды, которыми нас провожали некоторые гоблины казались мне чересчур подозрительными, отчего сомнения стали крепнуть с удвоенной силой. Даже где-то на краю сознания завертелась мысль, объясняющая такое мое самочувствие, но вот ухватить чертовку за хвост, чтобы повнимательней рассмотреть, так и не получалось.

Стройные ряды стоек оставались позади, проемы, ведущие к тоннелям с тележками становились ближе. И тут я заметил наконец еще одних посетителей банка, которые так же как и мы были в мантиях с глубоким капюшоном. Их было всего двое и они уже уходили, но меня в них что-то сильно привлекло.

Пока я гадал, что же именно, Гермиона подошла к последнему перед коридором в пещеры гоблину и собиралась что-то сказать. За доли секунды в голове щелкнуло и все стало на свои места. Я понял что же не так с теми посетителями. Стоило это осознать как сам не ожидая от себя такого резко одернул Гермиону за руку, утягивая обратно.

— Ты чего? — хрипящим гневным шепотом Беллы донеслось из под её капюшона.

— Уходим. — без объяснений произнес я и потянул её к выходу.

Пазл в моей голове сложился прямо как механизм, соединяя пазы смазанными шестернями. Так и хотелось крикнуть "Эврика!".

Кожа! Все дело в ней! На руках обоих посетителей, что ушли только что, она была такой же как у Барти Крауча младшего. И глубокие капюшоны становятся понятны. Они тоже скрывали свои лица, ведь это Белла и Руквуд! Кто же еще может иметь такой цвет кожи, как не узники Азкабана? А мы с ними чуть лбами не столкнулись...

Только подумав об этом, по моей спине пробежали стаи диких мурашек размером наверно со слона. Мы же сейчас в такую задницу чуть не угодили! Вот бы гоблины поржали. Только что обслужили Беллу, а тут вторая подваливает, да еще и с такой солидной компанией. Тут-то и кабзда пришла мальчику-который-довыё... Что называется выбирай — Азкабан на десятку с дементорами, любой сейф тоже на десятку, только без питания и санузла, или как быстрая альтернатива — пасть дракона.

Но это все цветочки. Ягодки были бы столкнись мы с самой Беллой и Руквудом. Вот тут уже сушеными сухарями не отделаться. От них только в дурку дорога. Пару месяцев под империусом с круцио и здравствуй Мунго. Да и то лишь остальным. Мне скорее всего на свиданку с Волди нестись, воскрешать болезного...

— Что ты творишь!? — вырвалась из моего захвата Гермиона когда мы преодолели вестибюль под недоуменно-подозрительными взглядами гоблинов и оказались на улице.

— Мимо нас только что прошли настоящие Беллатриса Лестрейндж и Август Руквуд. Вон они. — указал я пальцем на парочку, сворачивающую в узкий переулок.

— И что ты предлагаешь? — это был Джордж в "форме" Барти.

— Гермиона лезь ко мне под невидимку. — коротко сказал я и накрыл нас обоих мантией. — Вы ждите здесь. Как только увидите Беллатрису, без лишних слов следуете за ней.

Раздав указания и дождавшись согласного "угу" от обоих братьев, я быстро двинулся вместе с Гермионой вслед за пожирателями.

Стоило нам только повернуть за угол, как мы мгновенно замерли, затаив дыхание. Беллатриса и Руквуд никуда не делись. Белла стояла прямо посередине улочки и делала вид, что отряхивает мантию от грязи, а Руквуд судя по всему где-то спрятался, его рядом с ней не было. Мест для схрона здесь было более чем достаточно. Помимо мусорника в этой улочке стояли стопки деревянных ящиков, куча какого-то тряпья и другой малопонятный хлам.

— Медленно, стараясь не шуметь, подходим к Белле, — тихо зашептал я Гермионе на ухо, — и пытаемся обнаружить Руквуда. Если первой увидишь ты, то сожми мне руку. Если увижу сам, то сожму руку тебе. После, когда будем готовы, я беру на прицел Беллу, а ты его. Как только дерну за руку — атакуем. Понятно?

— Да. — шепнула в ответ Гермиона и мы двинулись вперед.

Чем ближе мы подходили тем отчетливей я видел, как Белла нервничает. Она то и дело бросала короткие взгляды в сторону улицы и все ожесточённее отряхивала полы мантии. В одной руке она сжимала волшебную палочку, хотя издалека этого было не заметно, потому что она мастерски прижала её двумя пальцами по направлению к предплечью, отчего та не бросалась в глаза.

За пару метров до Беллы, Гермиона сжала мою ладонь и я, проследив за её взглядом, тут же обнаружил затаившегося у основания стопки ящиков подельника Беллатрисы. Палочка в моих руках взяла на прицел Беллу, Гермиона направила свою в сторону Руквуда и как только я дернул её за руку в переулке прозвучали два заклинания:

— Империус.

— Ступефай.

Беллатриса тут же перестала отряхивать полы мантии и выпрямилась, а вот Руквуд наоборот, как сидел затаившись у ящиков, так и завалился скрюченным на землю.

— Какой ступефай, Гермиона? — зашептал я. — Он же все видел! Обливиэйт!, Сомниум! Tanquamforce! — вместо Руквуда в переулке добавился еще один деревянный ящик.

— Прости. — смущенно произнесла Гермиона, хотя голосом Беллы это звучало как угроза.

— Пошли. Не стоит терять время.

Дальше действовать пришлось экспромтом. Фрэда мы отправили сторожить ящики в тот переулок, Джордж стал сопровождать настоящую Беллу, а мы с Гермионой под мантией следовали за ними по пятам.

Под моим руководством Белла вернулась в банк и сказала гоблинам, что еще кое что забыла забрать из своей ячейки. Мерзкие карлики не стали перечить, но прозрачно намекнули, что надо бы дать на лапу, а то кое кто в розыске, вдруг пока этот кто-то будет в подземельях в банк нагрянут авроры. Суканы, так и хотелось им что-нить пакостное сделать...

Пришлось играть чувствами Бэллы, чтобы все выглядело естественно. Ну как играть, просто транслировать через неё свои. Получилось очень даже неплохо, лицо у Беллы злющее после Азкабана стало, а уж с такими эмоциями так вообще загляденье. Карлики наверно пять раз пожалели, что намекнули на взятку, правда продолжали держать покерфейс. Хотя чего там держать, у них из эмоций только улыбка-оскал при ощущении наживы есть и все, во всех остальных случаях их рожи выражали "кирпич". Печально ему — кирпич, подташнивает — кирпич, хорошее настроение — тоже кирпич. Только глаза и выдают.

Все проходило более-менее гладко до момента посадки в тележку. Там сопровождающий нас гоблин почувствовал неладное, когда мы с Гермионой загрузились в телегу. Ну еще бы не почувствовать, когда тебе на голову нечаянно наступили. Не, я не специально, чес-слово, просто отвлекся на мгновение. Задумался о взятках и жадности, отравляющих жизнь честных граждан как жирные тараканы, ну и попытался раздавить их тапком...

— Гарри. — шикнула тут же Гермиона и направила палочку на гоблина. — Империус.

Ну теперь почти канонично, только вместо мужика мы держим под заклятьем Беллу.

— Будь внимательна, Гермиона, как только мы проедем сквозь фонтан, заклинания с гоблина и Беллатрисы спадут. Их нужно тут же наложить обратно.

— Угу. — буркнула она. Видимо ей очень не нравилось самой применять одно из непростительных заклинаний, но она прекрасно понимала, что сейчас у нас нет выбора.

Тележка медленно поехала вперед. Все молчали. Джордж потому что не видел нас, мы потому что старались контролировать каждое действие своих "подопечных", а подопечные потому что были подопечными и вякать без разрешения не могли.

Наконец движение пошло под серьезным углом, вокруг замелькали сотни тоннелей-ответвлений, куда расходились другие рельсы для тележек, антураж подземелья стал меняться, превращаясь из изысканного цокольного этажа в каменную пещеру.

Через пятнадцать минут после начала движения я почувствовал влажность, что с каждой секундой становилась сильнее. Похоже мы подъезжаем к ловушке для воров.

— Внимание, — тихо произнес я, беря на прицел Беллатрису, — скоро будет водопад.

Стоило мне сказать об этом, как тележка выкатилась под открытое пространство и на нас сверху хлынула вода. Тут же я увидел как в глазах Беллатрисы появляется осмысленное выражение и она выхватывает свою палочку (ну да, она у нее была, а как бы она подтвердила, что она это она без палочки?) и уже собиралась заколдовать Джорджа (наверно потому что он единственный был виден), когда вода резко кончилась и я снова накинул на неё империус.

Гермиона поступила умнее меня, еще до въезда под водопад она успела усыпить гоблина, и когда чары спали он только просыпался от неожиданного "душа", все еще бестолково вращая из стороны в сторону головой. Стоило воде перестать поливать нас и гоблин успокоился, снова оказавшись взят под контроль.

Еще минут двадцать мы колесили по пещерам. Они постоянно менялись. Иногда было похоже, что мы спустились в ад, по стенам мерцало красное зарево, внизу, где попадались расщелины, словно бурлила раскалённая магма, а в воздухе присутствовал неприятный запах серы. Один раз мы проезжали уровень очень похожий на ледяные пещеры, стены были покрыты настолько толстым слоем инея, что казались созданными изо льда и снега, а сталактиты, свисающие с потолка, очень напоминали огромные ледяные сосульки. Но чаще всего пещеры меняли лишь поверхностный антураж, оставаясь просто каменными залами и проходами. Где-то все походило на подземелья замка, где-то на древние казематы, а где-то на старый винный погреб с дверями сейфов похожими на торцы огромных винных бочек.

Честно говоря все это совершенно не вязалось с каноном. Я просто не помнил такого о подземельях банка. И возможно этого там не было. Но еще здесь не было одной ма-а-аленькой детали, которая обязательно должна была быть. За всю нашу поездку нам не встретился ни один дракон, хотя по идее глубокие подземелья охраняют именно они.

Наконец тележка остановилась у края какой-то платформы. Все дружно выгрузились на нее и замерли, осматривая округу. С другой стороны от телеги было какое-то большое и пустое пространство, теряющееся в темноте. Вроде бы там ничего не было, но смутное беспокойство оно вызывало. Правда я списывал все на детский страх перед темнотой и старался заглушить эмоции, чтобы рассуждать трезво.

Платформа на которой мы оказались была небольшой круглой площадкой десятиметрового диаметра. С одной стороны она выходила к телеге и рельсам уходящим как назад, откуда мы прибыли, так и дальше, в глубины подземелий. С другой стороны площадка упиралась в дверь, испещренную непонятными символами и рисунками.

Я уже было хотел скинуть мантию и подойти, как услышал из-за спины урчание большого мотора. Очень большого мотора. Даже мелькнула мысль, а откуда здесь БелАЗ? Но тут же умная вытеснила дурную и я понял, что это не мотор. Это очень большой зверь, который еще даже не рычит, а лишь разминает горло.

Медленно повернув голову, я ничего не увидел и уже хотел облегченно вздохнуть, как в темноте пустого пространства полыхнуло огнем, осветив здоровенную тушу дракона. Он оказался слеп, его морду покрывали шрамы, а на шее находился огромный ошейник, прикованный длинной цепью к полу.

— Звенелки не взяли... — запоздало произнес я

— Кажется я знаю, что делать. — внезапно произнес Джордж. — Мы же по твоему поручению замучили Чарли и перерыли всю библиотеку Хогвартса. Ты словно знал, что тут будет дракон. Знал ведь, Гарри?

— Догадывался...

— Может хватит трепаться? Лучше сделайте что-нибудь или нас сейчас поджарят. — прервала нас Гермиона. Кстати, она уже стала меняться обратно, черты Беллы стали пропадать, она уже на целую голову ниже её стала. Странно, я еще пока не меняюсь.

Тем временем Джордж что-то произнес и над головой дракона появился мерцающий огонек, затрещавший словно горящие поленья в камине. В тот же миг дракон успокоился и стал прислушиваться к потрескиванию, а затем вообще улегся на пол и положил морду на скрещенные передние лапы. Прям как человек.

— Имитация гнезда[1]. — коротко произнес Джордж и повернулся к нам. — Все готово, только сильно шуметь не надо.

— Пошли.

Дальше все было просто. Гоблин открыл сейф, Беллатриса взяла нужную вещь и передала нам. А затем мы отправились в обратный путь. Только Джордж сетовал на то, что нельзя вот так вот оставлять в неволе бедного дракона. Наверно он внебрачный сын Хагрида, иначе даже не знаю с чего вдруг у него любовь к ним такая проснулась...

Перед выходом пришлось чистить память гоблину. Это не заняло много времени, правда на нас странно смотрели остальные, когда их товарищ возвращался на место с тупорылой улыбкой на лице. Наверно Гермиона со страху перестаралась.

На улице мы расколдовали Руквуда, подтерли ему с Беллой память и отпустили восвояси.

— Неужели у нас получилось ограбить Гринготс? — возбужденно прошептал Джордж, когда мы всей толпой убрались подальше от банка и остановились в одной из узких улочек.

— Ну не совсем, — задумчиво произнес я, снимая с себя уже ставшие большими вещи и одевая свои, — тут ведь какое дело, с нами же был владелец сейфа, пусть и заколдованный. Так что фактически мы не ограбили Гринготс, мы ограбили владельца сейфа.

— Вот весь кайф от триумфа обломал... — заворчали близнецы.

И тут нас догнал жуткий рев и грохот, донесшиеся с того направления, в котором остался банк. Я даже присел от неожиданности.

— Вот это нихрена ж себе!

— Ага, — кивнул Джордж, — моя закладочка сработала.

— Шипучий порошок и яйцо огневицы? — спросил Фред о чем-то брата.

— Угадал. — растянулся тот в улыбке.

— Ты что, выпустил дракона? — опешила Гермиона.

— Ага.

— Когда ты только успел? — покачала она головой.

— Ну вы в хранилище, а я к дракону....

— Ну не только же нам их спасать. — буркнул я, вспоминая первый курс. — Все, концерт окончен, пошли отсюда.

Как же хорошо все складывается, у меня почти все крестражи есть! Теперь только кольцу и Нагайне сикир-башка сделать. Хотя с кольцом должно быть все просто, оно ж неживое.

— Моя прелесть — пронеслось где-то на задворках фантазии изображение сгорбленного Дамблдора перекатывающего в ладонях золотое кольцо...

[1]Честно, жалко было животину. Дракону и так досталось от мерзких гоблинов. Он ослеп, боялся колотушек (или погремушек), которые предвещали для него боль. Именно поэтому я выдумал заклинание, напоминающее бедной животине о младенчестве, когда дракон был еще в гнезде рядом со своей мамкой, поджигающей неосторожным вздохом ветки, из которых она каждый день свивала новое гнездо.

Чуть позже 8...

Чуть позже 8...

Зима, походы в Хогсмид, весна, зеленеющая трава и увеличенный световой день — вот все, что я запомнил после посещения Гринготса.

В школе вообще ровным счетом ничего не происходило. Ну кроме громового падения собственного достоинства одного рыжего персонажа, которое пробило плинтус и до сих пор не остановилось. Как говорится, мы думали, что мы на дне, но тут вдруг снизу постучали...

Бедняга. Мне иногда его жаль, хотя в душе я прекрасно понимаю, что Рон сам загнал себя в задницу. Ну вот что ему стоило иногда (всего лишь ИНОГДА!) включать свой мозг?

После провального приглашения Флер на бал, репутация Рона стремительно летела вниз, особенно когда за ним таскалась толпа малолеток. Но он ничего не замечал вокруг и мечтал лишь об одной выгоде. И тут подключилась к безудержному падению его сестренка во главе с маман.

Вот тут бы Рональду взяться за голову, взбрыкнуть разок, да отстоять хоть каплю собственного достоинства. Но нет, он идет на поводу и приглашает на бал сестру, которая ради своей выгоды подставила брата. Что можно о рыжем семействе сказать? А конкретно о двух самых младших? Только одно — тут пёсель тетушки Мардж знатно обошел их на повороте в погоне за интеллектом.

Мне откровенно было наплевать, я не нянька им. Но меня эта ситуация задевала дальше некуда, причем в лице одной очень назойливой особы. Джинни словно с цепи сорвалась. Она чувствовала, что я отдаляюсь от нее (блин, ну а как еще-то, если она тупоголовая и такую хрень творит?), и упорно пыталась исправить ситуацию. Со стороны это выглядело как попытка выдавить из тюбика давно засохший клей — она давит что есть мочи, закручивает тюбик в надежде увидеть клейкую массу, но пока что безуспешно. Вопреки ей я вижу, что от натуги у неё вылезет не клей, а геморрой, и тогда мне точно лучше спрятаться подальше. А мне не нравится испытывать дискомфорт! Это бесит!

И бесило это не только меня. Гермионе тоже доставалось много негатива от Джинни, потому что как раз таки Гермиона получала от меня внимание, отчего рыжая люто ревновала. Дружба, мир, жвачка — сии понятия перестали между ними существовать как данность. И единственное, что нас (меня и Гермиону) с младшими рыжиками связывало, это близнецы. Они были посвящены в мои планы, являлись самыми активными их участниками, а заодно и невольным буфером, который пытался сглаживать острые углы. Только благодаря им я не поругался вдрызг и не послал в далекое эротическое путешествие ни назойливую Джинни, ни завистливого туповатого Рона.

В таком ключе я преодолел второе задание, где от раздражения чуть не приготовил уху из русалок. От такого же раздражения чуть не нагрубил Снейпу, когда он заподозрил меня в краже ингредиентов для оборотного зелья (ну дык не мог я поклясться, мы же для ограбления и правда стырили немного), правда вовремя взял себя в руки и даже поблагодарил его за книгу. Он сделал гордый и независимый вид, мол не понимаю о чем вы говорите, Поттер, и быстренько ретировался восвояси.

Карту "разбойников" (и никак не мародёров) я не передавал Краучу младшему, так что его папочка остался жив и здоров. Он даже умудрился что-то сболтнуть Дамблдору, отчего тот косо стал поглядывать на Грюма, но толком ничего не предпринял. Младший Крауч просек ситуацию и промыл папке мозг, отчего Крауч старший ушел на больничный и вместо него к последнему состязанию нас готовил другой распорядитель.

Час "Ч" становился ближе, а я никак не мог придумать достойной встречи для Волди. В голове только и было, что приготовить сотню-другую домашних заготовок для встречи. Но мысль эта так и оставалась мыслью, потому что ничего пронести с собой будет нельзя, перед испытанием нас всех проверяют.

Заведенный такими печальными выводами, я тренировался с удвоенным рвением, доводя себя порой до изнеможения и неслабого разрушения спортзала в выручайке. Мое состояние (был похож на упыря через месяц таких тренировок) не осталось незамеченным, бедного Гарри даже пригласила к себе на разговор Мнерва. У нее кстати там оказался и директор в то время, так что расстреливали меня с двух сторон. Правда безрезультатно. Умный мальчик Гарри успешно списал все на сложности турнира и необходимую для этого подготовку.

Наконец, время подошло к третьему испытанию. Вчера я переговорил с обоими близнецами и Гермионой. Когда я отправлюсь в лабиринт, Гермиона должна не сидеть на трибуне и не глазеть на наши приключения, а бежать в выручай-комнату, просить у неё, чтобы та показала сейф Гарри Поттера, и когда комната выполнит пожелание, то открыть его (комбинацию естественно ей оставил) и клыком василиска (он тоже в сейфе) уничтожить все находящиеся в нем крестражи.

Братьям же вменялось дождаться момента, когда я доберусь до кубка. Стоит мне исчезнуть, как они должны обезвредить лже-Аластро и передать его на поруки Дамблдору, сообщив тому, что учитель по ЗоТИ пьет оборотное зелье и возможно не является самим собой.

Прокручивая в голове все действия ребят, я, стоя перед входом в лабиринт в компании еще трех чемпионов, подбадривал себя мыслями, что я не тот Поттер, боящийся использовать запрещенные приемы и заклинания, что смогу достойно ответить Тому Риддлу и выберусь живым всем на зло...

— Итак! — раздался в воздухе усиленный сонорусом голос нового распорядителя. — Третье испытание турнира трех волшебников объявляется открытым! Всем участникам приготовиться! На старт! Внимание! Марш!

Раздался грохот выстрела и первый из нас (Крам) рванул в лабиринт. Через томительных пять минут раздался еще один выстрел и уже я помчался к негостеприимным стенам из дьявольских силков, провожаемый презрительным и обиженным взглядами Седрика и Флер.

— Раззудись рука, разойдись плечо! — приговаривал я, заворачивая за угол (уже наверно пятый по счету), который только что, прямо перед моим носом, изменил свое направление. — Вингардиум левиосо! — целая стая соплохвостов поднимается в воздух, пропуская меня, и с противным звуком шлепается позади. — Фините инкантатем! — огненная ловушка, сработавшая прямо под ногами, мгновенно тухнет, позволяя продвинуться на несколько футов вперед прежде чем живая изгородь за моей спиной сомкнулась, создавая новую стену.

Где-то вдалеке слышались ликующие возгласы и аплодисменты. Не знаю даже кому из нас, но думаю мне, все же у меня неплохо получается избегать неприятностей... Ай, черт!

Из-за угла по мне ударила струя пламени, а следом за ней показалась морда разъяренной хвостороги. Так, надо меньше ворон считать и больше уделять внимания обстановке.

— Бомбарда! — стена передо мной взрывается тысячами щепок и разорванных листьев, открывая мне проход прежде, чем дракон успевает выпустить вторую струю пламени.

Фух, успел — думаю я, стряхивая пламя с полы мантии и попутно произнося репаро для порванного ботинка. Передо мной проносится смутная тень, крикнувшая вслед что-то наподобие "с дороги, Поттер". Так, похоже это Седрик. Ну-ну, удачи тебе. Крам тебе сейчас пилюлю выпишет.

Стоило подумать об этом, как вслед за первой тенью метнулась вторая, на ходу произносящая круцио.

— Не знаю даже сочувствовать тебе или нет. — Почесал я кончиком палочки висок и пошел дальше.

Минут десять я пробивался к центру, уворачиваясь от озверевших дьявольских силков, развеивая или обезвреживая ловушки, да разгоняя всяких магических тварей (или убегая от них, если те были слишком сильны для меня). Один раз даже пришлось отгонять дементора. Меня даже удивил мой патронус, который сначала боднул рогами темную тварь, а потом продолжил гнать её по воздуху, пока та не скрылась из виду.

Когда я рассмотрел, кого же мучил дементор, то мне немного поплохело. В стене, опутанная дьявольскими силками на последнем издыхании висела Флер. М-да уж, видок у нее был тот еще. Немного подумав, я пустил в воздух красный огонек, сигнализируя о печальных делах одного из участников, и отправился дальше, чтобы меня не эвакуировали вместе с ней.

Я конечно засранец, причем очень вредный засранец, но ничто человеческое мне не чуждо. Не мог же я оставить Флер там одну. Вдруг появится еще один дементор и поцелует её? Кому нужны эти качели? Никому. Мне вот особенно. Я хочу нормально доучиться, без всех этих смен директоров.

Наконец, когда я приморозил к земле очередное чудо-юдо из магической фауны и пробил дырку в стене из плюща, то увидел пьедестал с кубком. Где-то рядом слышалась ожесточенная схватка, и судя по голосам там орудовал Крам вместе с Седриком. Ну надо же, а наш отгриффиндореный не так уж плох, раз смог так долго продержаться против Крама. Беру слова обратно, под личиной полудурка действительно может находиться способный малый.

Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, я подошел к пьедесталу, спрятал под мантией палочку и протянул руку, схватившись за кубок. Мгновение неприятного ощущения, будто тебя мясницким крюком поддели за живот и здорово взболтали, и вот ты уже валишься на землю совершенно в другом месте.

— Наконец-то, — шипит словно змея где-то рядом голос, — к нам пожаловал сам Гарри Поттер!

— Здравствуй Том. — спокойно произношу я, вставая и отряхивая мантию. — Ты не мог подобрать место по-приличней? А то кладбище жути наводит.

— Как ты смеешь так разговаривать с лордом!,..

— Тише, Белла, тише. — наконец из-за одного из обелисков показывается виновник торжества, которого на руках несет Беллатриса. — А ты смелый, — смеется Том, — совсем не боишься.

— А чего мне бояться тебя, недочеловек? — в голову пришла шальная мысль, что если его разозлить, то он может заавадить меня сгоряча, а ведь именно это мне и надо, чтобы Том Риддл собственной рукой убил во мне свой крестраж.

— Ах ты!... — Беллатриса уже стала поднимать свободной рукой свою палочку, но все же не успела.

— Белла! — в шипящем голосе послышались нотки гнева. — Не смей! Если я захочу, то сам убью его.

— Да мой, лорд.

— Какой ты лорд, том? Ты даже не чистокровный маг, грязнокровка! — Кривая ухмылка сама выползла на мое лицо. — Ты просто глупый темный маг, который даже не смог распознать жертву и вляпался в дерьмо по самую маковку, уничтожив сам себя!

— Замолчи! — похоже мои слова все же вывели его из равновесия. — Или я вырежу твой язык!

— Ладно-ладно, не буду больше. — поднял я в примиряющем жесте руки.

Мне в голову пришла еще более дикая мысль вместо предыдущей. Я аж от возбуждения прокусил губу.

— Стой на месте и не вздумай шевелиться. — Держа меня на прицеле своей палочки прошипел Том.

Белла же тем временем уложила "лорда" на импровизированное ложе из каких-то тряпок, притащила откуда-то котел со странным бульоном и стала приговаривать:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына.

Следом за словами могила, на надгробной плите которой красовалась фамилия Риддлов, зашевелилась и выплюнула косточку, плавно полетевшую к котлу и плюхнувшуюся в бульон, который тут же со спецэффектами изменил цвет на светло-голубой.

— Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина.

Вслед за словами Белла взмахнула палочкой и рука почти по самый локоть отделилась от тела и тоже плюхнулась в котел. Зелье вспыхнуло кроваво-красным, осветив гримасу боли на лице Беллатрисы.

— Кровь недруга, взятая насильно...

— Почему насильно? — перебил я и пустил кровавую струйку по подбородку. — Бери если надо, я нацежу.

Картина маслом — приплыли. А если точнее, то усрались (или обосрались).

Таких удивленных лиц злодеев я не видел давно. Даже на сморщенной жо... к-хм, лице личинки Волди проступили эмоции, чего уж говорить про Беллатрису.

— Ты издеваешься над нами, мальчишка!? — гневно зашипел первым пришедший в себя Том.

— Нет. — помотал я головой. — Берите. Честное слово, сам отдаю.

— Ты!... — что он хотел сказать осталось загадкой. Лишь его лицо стремительно менялось переживая целую гамму чувств. — Авада кедавра!

Зеленый луч ударил точно мне в голову....

* * *

Чистилище... (и это ни разу не место между двумя полупопиями)

Не было ничего. Ни платформы, ни Дамблдора в белых одеяниях, ни личинки Волди под лавкой. Только пустота.

Это ничего было настолько долгим, что я устал ждать. Сидел себе тихо, выжидал всех этих глюков и вдруг надоело. Да ещё до такой степени, что внутри проснулся гнев напополам с обидой. Причём оба чувства появились из-за обманутых ожиданий.

Не знаю чем и как, но я заворочался в этом ничто. Стал раскачиваться, прыгать, толкаться. Делал это всё яростней, усиливая напор с каждым разом. Бесновался до тех пор, пока не заметил светлое пятно, будто при моём толчке что-то растягивалось, истончалось в определенном месте. Как воздушный шар... или презерватив.

Теперь у меня помимо ярости и обиды появилась цель — светлое пятно. По субъективному времени, я целый месяц раскачивался и пробивался к нему. И вот наконец достиг.

Пятно оказалось перегородкой между двумя ничто. В моём был только я и пустота. А во втором была (удивительно, но тоже) пустота и точная копия сморщенного зародыша Тома Риддла.

Стоило только мне увидеть его, как пришло понимание — вокруг меня не ничто. Вокруг находится именно что-то, а вот за ним как раз есть ничто. И если я вытолкну туда вон то сморщенное подобие тёмного лорда, то останусь полноправным хозяином в своем... чём-то.

И ещё один месяц субъективного времени уходит на то, чтобы порвать разделяющую нас плёнку и добраться до чужака в моем нечто.

Он оказался разумен. Он дрался за свою недожизнь. Яростно, словно за последний шанс. Но всё равно ничего не мог противопоставить мне. Этому осколку было не тягаться со мной целостным. Я буквально разорвал его, как голодный волк добычу, отчасти поглощая, а отчасти выплевывая за "грань" его ошметки.

Жаркая схватка закончилась. Я ликовал, я праздновал триумф. И уже когда мое сознание стало возвращаться в реальность, наконец заметил, что пленка-перегородка была не одна. Их было две.

За второй спал маленький мальчик Гарри...

* * *

Вернулся в сознание я вовремя. Они еще не успели взять у меня кровь.

Хоть тело все еще не слушалось меня, просыпаясь после короткой "смерти", слух оказался в порядке.

— Смерть нельзя считать добровольной. — шипел Том. — Белла, возьми у него кровь, пока она еще может течь из его тела.

Я услышал приближающиеся шаги, а затем почувствовал укол в ладонь. Тело еще было как... ну не знаю даже, словно я натерся неспелой хурмой, которая напрочь "связала" все чувствительные сенсоры тела. Даже не дернулся, когда с меня сцеживали кровь.

Уже когда Беллатриса отошла от меня и произнеся традиционную фразу про отнятую кровь стала выливать её в котел, я про себя подумал — да хоть литр возьмите, главное дайте посмотреть что будет-то!

* * *

Вбоквел... То есть, влеквел... или впраквел... В общем здеськвел, в тожвел времвел...

Беллатрисе было не до внимательности, её все еще дико мучила боль в руке, точнее в её обрубке. Но она покорно продолжала ритуал, опуская тельце своего возлюбленного в котел. Она не могла иначе, она отдаст все, целую жизнь за своего лорда. Так что рука это мелочь.

Том Риддл не понимал как так вышло. Как маленький мальчик смог довести его до бешенства? Здесь было что-то не так. В идеальный план вкралась какая-то ошибка. Неужели он снова попал в какую-то западню, расставленную ненавистным Дамблдором?

Нет, такого не может быть! — убеждал он себя — Я продумал все, что мог. Просто мальчишка оказался слишком острым на язык и до безумия бесстрашным. Наверно он действительно был безумным. Нормальные люди боялись Тома, они падали ниц перед ним.

Все эти мысли мелькали в голове Тома в то время, как Беллатриса медленно окунала его в котел. Уже коснувшись колдовского варева своим тщедушным телом, разум Тома зацепился за странность. Кровь из надреза на руке Гарри все еще текла. У мертвого она не должна вытекать так долго, если конечно не подвесить его за ноги...

И тут вдруг веко мальчишки дрогнуло. Том сморгнул, пытаясь понять показалось ему или нет, но когда его взгляд вернулся к лицу мальчишки, то дрогнувшее веко приоткрылось. Совсем чуть-чуть, почти незаметная щелочка, но она позволила Поттеру смотреть. А вот темного лорда заставила серьезно забеспокоиться:

— Белла...

Лишь одно слово успел произнести темный лорд, прежде чем скользкая от своей и чужой крови рука Беллатрисы упустила уродливое тельце своего господина в котел. От потери крови Беллатриса ослабела настолько, что её рука просто не удержала выскользнувшее тельце, а разум так и не воспринял беспокойные нотки в голосе господина. Она держалась из последних сил, чтобы не осесть со стоном на землю, ведь возлюбленный не должен видеть её слабость.

Сражаясь с подступающей дурнотой, Беллатриса не заметила, как зелье стало принимать совершенно иной оттенок, нежели должно было. Так же она не увидела, как Гарри Поттер прошептал акцио кубку. Лишь вспышка от сработавшего портала немного привела её в чувство. Всего лишь на пару секунд, которых правда хватило, чтобы осознать, что все пошло под откос.

Эту ночь жители Литтл Хэнглтона запомнят как ночь вандалов, которые осквернили кладбище и старый особняк Риддлов. Прямо в полночь округу огласил мощный взрыв, и небо окрасилось в кроваво-красный с прожилками ядовитой зелени цвет. А потом всю ночь из родового поместья Риддлов доносились звуки бушующего урагана и злобного шипения. Лишь к самому утру, когда небо на востоке стало светлеть, неизвестные затихли.

В тот день жители Литтл Хэнглтона нашли в поместье, среди разломанной мебели и разбитых перегородок, тело старого смотрителя. Согласно официальным данным Фрэнк Брайс умер от сердечного приступа при попытке разогнать вандалов.

Чуть позже 9...

Чуть позже 9...

Ненавижу тыквенный сок. Почему его всегда подают на обед? Где нормальные яблочные, вишневые или цитрусовые соки наконец?

— Гарри, — толкает меня локтем в бок Гермиона, — с тобой все в порядке?

— Да. — хмуро отвечаю ей.

А чему радоваться? То, что моя хитрожопость выручила меня на кладбище — всего лишь победа в бою, но не в войне. Поттер дохляком слывет не даром, ну не может он тщедушный семерых одним ударом. Да че там семерых, двоих зайцев (имею ввиду крестраж во лбу и самого Волди) с трудом удалось уложить, чего уж об остальных-то говорить...

После того, как Белла окунула своего лорда в котел я понял, что у меня вышло нарушить ритуал. По крайней мере мне что-то не вспомнилось в каноне, чтобы жижа из котла наливалась угрожающим красным свечением и не грозила поднять все кладбище на воздух.

Почему я подумал, что оно взорвется? Да уроки Снейпа эту мудрость с самого первого курса нам в голову вбивают, Неввил наглядное тому подтверждение. Как он еще с руками ходит, да двумя глазами смотрит с его-то способностью взорвать даже святую воду... Вот щас прям сам задумался — а ведь действительно, как? Хотя потом об этом помозгую.

В общем подумал я, что котел с Волди бабахнет и не стал рисковать, как только смог хоть немного двигаться, приманил к себе кубок и перенесся назад. Все-таки тягаться с Беллатрисой в моем состоянии было равносильно изощренному самоубийству даже не смотря на её однорукость. Эта шельма десятерых в могилу свести может, не то, что сопливого Гарри. Вон даже "шефа" не пожалела.... Так, о чем я? Ах да, не тягаться мне с Беллой. Тем более где-то должен был быть еще и Руквуд. Если честно, ожидал его увидеть на кладбище. Но видимо Том не настолько доверял ему, чтобы пригласить с собой на ритуал.

Стоило мне оказаться снова в лабиринте, как пришло понимание, что что-то не ладно в датском королевстве. Трибуны были пустыми, по округе не разносилась пламенная речь распорядителя или комментатора. Вообще в округе было слишком тихо. Ну если не считать звуков, издаваемых тварями в самом лабиринте.

И где все, спрашивается? — была первая моя мысль. Но она быстро улетучилась, когда осознал, что выбираться из лабиринта мне предстоит так же, как добирался до кубка. То есть пройти испытание еще раз.

Сукаааа!!!!!

Красная вспышка не дала мне ничего. Ни спасательной команды, ни вызова врачей из какого-нибудь Мунго или тебе авроров из аврората. Никто не почесался. Называется сдохни Поттер, медленно и ужасно. И пусть тебя отымеет здесь соплохвост и в сопло, и в хвост.

У меня появилось стойкое желание кому-нибудь очень сильно навалять. Даже вспомнилась швабра из моей старой кладовки. Чую на днях кто-то улетит с пропеллером в заднице к железному гомосеку...

Добрым словом и пистолетом (то есть с матами и волшебной палочкой) я проложил новую дорогу из лабиринта и наконец-то выбрался на волю. Чего мне это стоило, особенно учитывая не до конца восстановившуюся функциональность моего тела, лучше даже не вспоминать, а то меня опять потянет на трехэтажные конструкции, которые министерство вполне может принять за темное проклятье.

Филч не даст соврать (единственный шляющийся возле лабиринта с бутылкой мутного самогона индивидуум, который встретился стоило мне выбраться на волю). Его гаденькая ухмылка была отличным подтверждением моим выводам, а пергамент, на который он старательно записывал вылетающие из меня обороты речи, окончательно убедил, что такими загибами можно зомби на кладбище упокаивать. Эх, не ругнуться бы если на фестрале летать буду, а то рассыплется подо мной коняшка...

В общем выбрался я и узнал что? Правильно, все забили толстенный болт на бедного Поттера и принялись поить сывороткой правды разоблаченного Барти Крауча младшего. Да еще суки аргументировали все тем, что мол меня же и искали, выпытывали у Барти куда ведет портал.

Ладно остальные полудурку, но Дамблдор, ты-то куда???? Самый хитровымудренный старикан во всей магической Британии! Разве ты не мог кого-нибудь на стрёме оставить, чтобы Поттера вытащили, переместись он тем же порталом обратно? Или Филч и был им, тем самым соглядатаем? Так ему, после мутной сивухи, уже давно белочка орешки принесла. Какой там пригляд за лабиринтом? Там бы просто трезвый взгляд, и того не найдешь.

В общем дурдом полный был. Куча магов различных планов, поставленное на уши министерство и авроры (жареным петухом в задницу клюнутые) переворачивали окрестности вверх дном. Темный лес сотрясался от буйства магии и прибывших дуболомов. Кентавры делились почкованием на людей и коней, оборотни забились в норы к зайцам, да настолько сильно, что даже Хагриду не удалось их выковырнуть оттуда. Акромантулы настолько обнаглели (по мнению министерства, хотя я предполагаю, что они действовали с перепуга), что поймали и схарчили семерых дементоров (я сам был в шоке). Еще с десяток удалось вызволить из паутины в виде куколок, но от них уже мало что осталось, яд акромантулов все-таки даже крестражи разрушает. Короче все творили лютую дичь, причем мало задумываясь вообще — надо ли это кому-нибудь или нет.

Но самое главное никто даже не подумал в момент моей пропажи о маленькой лохматой девочке, которая всегда составляла компанию мальчику со шрамом. Вот где она? А? Может именно она может знать, где находится великий и непогрешимый Поттер? Не подумали, не?

Всем было плевать, про Гермиону даже никто не вспомнил. А вот мне — нет. И как только меня достали расспросами по десятому кругу, я психанул. Прямо на глазах директора, деканов, министра и ищеек из аврората послал всех к ёб... к дементорам, штукатурить Азкабан. А сам помчался к выручай-комнате.

Стоило мне перешагнуть порог выручайки, как моим глазам открылась страшная картина. Гермиона выполнила все, о чем я просил. Тут ни дать, ни взять — умница. Но как всегда слишком самоотверженно.

Комната была почти пуста, кроме Гермионы, сейфа и крестражей здесь больше ничего не было. Стоило мне взглянуть на неё, как к горлу подкатил ком, а на плечи упала скала под названием чувство вины. Я ведь совсем забыл, что крестражи будут сопротивляться, что они всеми силами попытаются остаться в "живых".

Передо мной, промо на полу, лежала Гермиона. Раскинулись по холодному камню её волосы, на щеках блестят две дорожки от слез, кожа бледная-бледная, и руки — ледяные. Но одна из них крепко сжимала обгоревший, наполовину истлевший клык василиска, а на полу в художественном беспорядке валялись уничтоженные крестражи.

Наверно я выглядел как герой спаситель прекрасных принцесс, когда пронес Гермиону на руках через весь замок в больничное крыло. Мне в тот момент было все равно, что он напоминал растревоженный улей, и что меня видели десятки, а может быть и сотни глаз.

У страха глаза велики. Я испугался, что она умирает, что один из крестражей навредил ей слишком сильно или того хуже — поработил. Поэтому перепрыгивая через ступени и почти что взлетая над полом, я несся по коридорам и галереям расшвыривая как плечом, так и заклинанием всех неосторожных детей, взрослых, авроров и просто неизвестных магов.

В больничном крыле Помфри пыталась изгнать меня словно демона, который вьется над увядшей душой прекрасной девы. Но я не уходил. Ругался с ней, молчал принимая на себя её выпады, соглашался с оскорблениями, делал все, лишь бы она помогла.

Не знаю как, но Дамблдор узнал. Сказала ли ему Помфри или донесли те, кого я словно кегли расшвырял по коридору — неважно. Главное, что он оказался здесь очень быстро. Его интересовало все — как, что и почему. Откуда мы узнали про крестражи, где смогли найти все. А я молчал и не сводил взгляда с его руки, которую он старался спрятать втягивая глубже в рукав мантии.

Он одел кольцо. На два года раньше он одел кольцо-крестраж — билась в голове мысль.

Сколько теперь осталось времени до смены директора? Месяц? Год? Когда ты старый дурак хотел об этом сказать?!!! Ты же знал, твою мать, что крестраж можно уничтожить артефактом или сильным ядом!!! Почему не выпросил у Хагрида яд акромантула? Почему не использовал один из клыков василиска? Да меч Гриффиндора у тебя на полке все время лежит, старый ты маразматик! Как ты додумался одеть кольцо?????

Не знаю насколько Дамблдор виноват во всем происходящим с Томом, с родителями Поттера и старой, десятилетней давности, войне, но одно могу сказать точно — пока еще он себя не десредитировал настолько, чтобы я мог с уверенностью сказать — да, это он, он виноват во всем. Это проклятый долькоман сотворил все предпосылки для того, что сейчас творится вокруг...

Но нет, я не могу этого сказать. Как бы мне не хотелось верить, что "дамбигад", что выдерни бороду у Хоттабыча и твои печали пройдут. Но нет, пока что действия Дамблдора ограничивались лишь советом. Мне даже неизвестно он ли постоянно правил канон и сдвигал события. Хотя теперь можно откровенно точно сказать — это не он. Каким бы мудозвоном Дамблдор ни был, но отдать жизнь вот так... Тот кто правит канон такого бы не совершил, ведь он прекрасно осведомлен о свойствах крестражей. И это очень хреновая новость, которая по своей хреновости приближается к статье из "пророка" о том, что "Беллатриса Лестрейндж все еще на свободе...".

Остановите планету, я сойду...

В общей куче дерьма была только одна хорошая новость — известие, что с Гермионой будет все в порядке. Она просто сильно распереживалась и потеряла сознание, не справившись с давлением последнего умирающего крестража.

Барти Крауча младшего канонично облобызал дементор, превратив его в овощ. Министр даже не удосужился узнать у бывшего зека, где же базируются остальные беглецы. И вот теперь, когда стало известно всем, в том числе и заграничным гостям, что министр идиот, Дамблдор скоро двинет кони (все делали вид, что типа ничего не знали, но я-то отчетливо видел взгляды Минервы, обеспокоенное лицо Снейпа, печальный образ Максим и ехидную рожу Каркарова), а на свободе еще шляются минимум два не самых безобидных пожирателя, да еще "Пророк" подлил масла в огонь, сообщив о найденном трупе маггла в старом поместье Риддлов, — то тут началась какая-то анархия. Конечно это грубо сказано, но бардак, который развели министерские служаки, по другому назвать нельзя.

Подводя итоги смело можно спросить — чему я должен радоваться?

И закономерно ответить — нечему.

Турнир закончен, гости отбыли по домам (еле выпнули из Хогвартса всех этих любопытных идиотов), а экзамены отменены вследствие открывшейся информации. Гнетущую атмосферу это не смогло убить. Не смогли подобного сделать ни праздничный ужин по окончании учебного года, ни мною выигранный кубок, ни кубок школы, который получил наш факультет. В общем — ничего...

Отрадно лишь было знать, что самая младшая Уизли осознала свою тупость, правда этому предшествовала моя гневная отповедь, когда она попалась под горячую руку и я отбрил её, не стесняясь в выражениях, попутно ткнув носом в её же дерьмо. Теперь вместо попыток завладеть моим вниманием с помощью назойливости и выпендрежа, было лишь смущенное лицо, иногда в сопровождении короткого "прости".

— Скоро каникулы, — задумчиво произнесла Гермиона, так же как и я ковыряясь в тарелке, — ты чем будешь заниматься?

— Сидеть в своей комнате и стараться как можно меньше из неё выходить. — буркнул я.

— Э-э...

— Я еду к Дурслям. Сириус не возьмет меня на Гриммо потому что Белла все еще на свободе. Ты сама знаешь насколько мои тетя и дядя радушные люди. О кузене даже говорить не буду. А то тебя еще стошнит.

— Знаешь, если было можно, то я бы пригласила тебя к нам домой. — стала утешать меня Гермиона. — Было бы здорово... — мечтательно протянула она, расфокусировав взгляд. — Мы бы посетили с тобой краеведческий музей или выставку палеонтологов. А еще можно было бы сходить в центральную библиотеку, говорят туда недавно пришли новые поступления...

— А еще можно было бы побыть обычными детьми, сходить в парк развлечений или в кино. Поесть немного вредного, но очень сладкого мороженного. А еще, представь, можно было бы съесть огромный гамбургер с кетчупом и горчицей, а потом запить его целым стаканом колы. М-м-м, и это только в маггловском Лондоне. Где можно погулять в магическом — даже фантазии не хватит, чтобы представить себе. — мечтательно протянул я и грустно вздохнул.

— Если есть желание, — тихо-тихо, словно нашкодивший котенок, начала Джинни, — то можно летом сходить на чемпионат мира по квиддичу. Билеты конечно будут стоить не дешево, но возможно папа сможет достать пару-другую на работе.

— И правда, я совсем о нем забыл. — по привычке чешу свой затылок палочкой. Конечно квиддич для меня не архиважное событие, но на него соберется столько народа, что грех там не побывать. — Возможно у меня получится выбраться. А деньги это не проблема, главное знать, где продаются билеты.

— Тогда, если хотите, я могу все устроить. — с надеждой в глазах протянула Джинни.

— Заметано. — кивнул я. — Покупай билеты на мое имя. Сколько нам нужно, ты, я, Гермиона... Можно еще Сириуса пригласить, он тоже любитель... Бери штуки четыре.

— Хорошо. — Улыбнулась она и наконец-то принялась за еду. А то сидела и, подражая мне, ковырялась без аппетита в своей тарелке.

Замок постепенно затихал, все готовились к отправке домой, собирали вещи, доделывали недоделанные дела, отрабатывали штрафы или просто валяли дурака в ожидании экспресса Хогвартс-Лондон. До него оставалось всего пара-тройка дней.

После обеда я вышел через потайной лаз в Сладком королевстве и скрытый мантией невидимкой вышел на улицу. Не знаю чего мне хотелось, но точно не сидения в замке. Наверно я бы с удовольствием выпил темного нефильтрованного и закурил бы сигарету... Но здесь такого не оценят, так что максимум мне может достаться сливочное пиво.

Не было настроения для компании. Хотелось почему-то побыть одному, побродить среди пустынных улиц, сесть где-нибудь на лавочку и погреться под уже никак не весенним солнцем.

Так, медленно прогуливаясь по улицам я и шел, прокручивая в голове нормальный, каноничный сценарий Поттерианы. Он конечно тоже наполнен ужасами и многими смертями, но там все закончилось неплохо.

Позади домов скрылась Визжащая хижина, таившая до сих пор секрет четырех друзей. Я как-то даже видел внутри надпись "здесь были Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост" на потолочной балке, накарябанную чьим-то ножиком (даже знаю чьим).

Справа по проулку виднеется "Кабанья голова", где дежурит наблюдатель нашего директора. Аберфорд Дамблдор — угрюмый старик, напоминающий Дамблдора, но более строгих взглядов на жизнь. Мне однажды довелось с ним столкнуться, а точнее стать свидетелем разговора между ним и каким-то бродягой, когда они шли по центральной улице Хогсмида.

Скоро ноги вынесут меня на окраину поселка, можно будет посидеть на пригорке и полюбоваться зеленым лугом и ровной гладью озера, в которое он упирается. Где-то недалеко должна быть пещера, в которой каноничный Сириус одно время прятался...

— Эй, что за дела? — я чуть не споткнулся о Стинги, вылетевшего словно рыжая молния из небольших кустов.

Лис вел себя странно. Он закружил вокруг меня, немного охватывая мои ноги своим пушистым хвостом. И ладно бы смотрел мне в глаза, выпрашивая вкусняшку, так нет же, Лис старательно пытался разглядеть что-то в округе. Или кого-то.

Стоило об этом подумать, как из перелеска, что не доходил до Хогсмида всего пару сотен метров выскочил гиппогриф и стремительно рванул в моем направлении.

— Клювокрыл? — обалдел я. Просто думалось, что его давно уже пристроили, например Сири. Он же в каноне держал его у себя на чердаке...

Стинги замер на месте лицом в сторону угрозы. Вздыбил на загривке шерсть и согнул хвост... эм, ну как бы пистолетом. Такой крючковато вздыбленный он у него был, что и описать сложно.

Тем временем полуптиц-полуконь приблизился к нам, чуть не снеся меня при торможении крылом, и стал нарезать вокруг меня круги, как совсем недавно Лис. И тоже почему-то как и Стинги стал смотреть вокруг, а не на меня. Лис тут же опустил хвост и пригладил шерсть, возобновляя движение.

— Да что с вами такое? — немного нервничая выпалил я.

А кто бы на моем месте не нервничал? Сначала личный почтальон типа берет тебя под защиту и трется вокруг ног похлеще любого бодигарда, затем из леса появляется тяжелая артиллерия в виде гиппогрифа и принимается делать то же самое. Надеюсь хоть фестралы с кентаврами под призывный шелест акромантулова хитина не выскочат меня прикрывать от неведомой напасти.

Пока я отступал обратно к центральной улице, окруженный нервничающими (ну не знаю как определил, показалось мне так) зверями, видимо что-то произошло. Оба моих защитника встрепенулись и направили свой взор на озеро. Стинги взрыкивал и тявкал, а гиппогриф каркал в своей манере, как циркулярная пила вздумавшая распилить лист металла.

— Да что с вами не так? — такое поведение еще больше напрягло меня. Я даже извлек палочку на белый свет и приготовился авадить всех подряд.

Через минуту звериных "угроз" неизвестному, на горизонте (то есть над озером) стал прорисовываться силуэт птицы. Если мои глаза меня не обманывали, то это был филин. Очень большой филин.

Когда он подлетел ближе, то я рассмотрел его расцветку и вещь, которую он держал в лапах. Цвет его перьев действительно был странным. Тело от кончика хвоста покрывали светло-зеленые перья, сверкающие изумрудными вспышками в лучах солнца, и только ближе к голове они сменяли цвет на более темный, с прожилками серых черточек.

В лапах птица держала запакованный в бумагу кубик посылки. Его размер не привышал наверно напоминалки Неввила, как бейсбольный мяч примерно. И то, что это посылка отчетливо давала понять восковая печать, скрепляющая края бумаги и завязанную бечеву.

Стинги и Клювокрыл словно взбесились, когда филин подлетел на расстояние пяти-десяти метров. Лис прыгал и клацал перед птичьим клювом зубами, не позволяя филину подлететь ко мне, когда тому удавалось ускользнуть от преследующего его в воздухе гиппогрифа. Клювокрыл же старался отогнать крылатого почтальона, стоило только лису добиться успеха и отогнать филина от меня подальше.

Я стоял и ничего не понимал. Что за дела? Вы че, не тех орешков наелись, зверюги? Зачем на филина накинулись?

Наверно с минуту продолжалась непонятная мне пляска, а потом филину наверно надоело и он просто заложив крутой вираж выпустил из лап посылку, которая споро преодолела разделяющее нас расстояние и звезданула меня по лбу. Да так сильно, что оберточная бумага порвалась и я действительно убедился, что это кубик. Каменный, мать его, кубик!!!!!

Но дерьмо заключалось не в этом.

Кубик оказался порталом, выдернувшим меня хрен знает куда.

— Ну наконец-то! Ха-ха-ха!!! — прозвучал где-то рядом до боли знакомый хриплый голос, а потом послышался каркающий, немного с сумасшедшинкой смех Беллатрисы Лестрейндж.

Я еще не оклемался от прилетевшего в лоб камня, по лбу текла кровь, заливающая глаза, отчего окружающее пространство расплывалось перед взором, а Белла не попадалась в поле зрения. Попытавшись рукавом протереть лицо, немного неловко потянулся рукой и тут же почувствовал, что меня схватили за шиворот. С секундной задержкой вздернули вверх, попутно встряхнув, как пыльную тряпку, и поставили на ноги.

— Может уже займемся делом? — гаркнул какой-то мужик над ухом.

— Можешь начинать, Август, я пока полюбуюсь...

Чуть позже 10...

Чуть позже 10...

Круцио это больно. Очень. Особенно в исполнении Беллатрисы.

Руквуд, стоило ему поднять за шкирку мое тринадцатилетнее тело, мигом обезоружил меня, отобрав палочку, а затем вздернул магией за ноги кверху. Кубик портала, не касаясь его руками, он магией затолкал себе в карман. Во время всего действа Беллатриса изгалялась, рассказывая, какие адовы муки меня ждут за то, что я сделал, потом что сделает со мной сама Лестрейндж на пару с Руквудом после моих пыток и прочее, и прочее...

Если убрать из произнесенного Беллой мат, угрозы и невнятные рыки-визги, то получалось, что сначала меня запытают чуть ли не до невменяемого состояния, потом препарируют, чтобы все-таки оживить дорогого Волди, а потом сделают послушную уродливую марионетку в назидание всем остальным. И вроде бы таким и оставят до конца своих дней.

Что могу сказать... Это 3.14дец как печально!!!

Но страха как такового я почему-то не испытывал. Стоило моему телу поменять положение в пространстве, а крови, текущей из разбитого лба, прекратить застилать взор, как тут же принялся изучать окружающую обстановку.

Мне удалось понять, что мы находимся в каком-то лесу, на пригорке свободном от деревьев. Вокруг нас девственная, нетронутая грязными лапами прогресса природа, и лишь одно пятно-свидетельство пребывания здесь человека резало глаз — волшебная палатка, установленная в тени раскидистого дуба. Это все, что мне удалось рассмотреть прежде чем в меня прилетело круцио.

Как же я орал. Наверно мои голосовые связки никогда в жизни так не напрягались. Каким образом круцио создает такую боль не имею ни малейшего понятия. Тело остается целым, если в процессе применения заклятья ты сам его не разорвешь в клочья от боли. А вот сама боль регулируется применившем заклятье волшебником, причем он может контролировать участки тела, на которые происходит воздействие. У меня например уже было расцарапано все горло от того, что Белла воздействовала пару раз на него так, что мне казалось будто его изнутри разрезали раскаленным железом.

Насчет этой магии у меня есть два предположения. Первое — оно воздействует на нервную систему и поэтому мозг получает информацию о том, что с телом якобы творят непотребство. И второе — заклятье воздействует напрямую на мозг, на центр боли, создавая любой образ пытки. Отчего ты априори не можешь отстраниться, перетерпеть или просто потерять сознание. Только сердце может порваться от нахлынувших чувств. Но умная Беллатриса не доводила дело до таких крайностей.

Эта тварь, иначе я не могу её теперь называть, знала о предмете все. Она упивалась процессом. Не удивлюсь если он её возбуждал. У меня даже как-то успела проскочить мысль-вопрос, а была ли Беллатриса сама по себе настолько сумасшедшей или это Том столь сильно извратил её своей магией? Но естественно ответа я не получил. Да и спрашивать думаю не стоило, а то лишился бы парочки ненужных по мнению Беллы конечностей. А мне еще дороги мои орешки и мини-мы, я планирую ими Поттерят наплодить еще...

Темной лошадкой для меня оставался Август Руквуд. Все, что о нем известно, заключалось в знании что он был пожирателем еще до первой войны. Поэтому его силы и возможности стояли под огромным вопросом, который балансировал между "сильный маг" и "очень сильный маг". Ибо недостойных Том авадил без раздумий, а живой Руквуд собственной персоной доказывал, что что очень даже достоин.

Между пытками мне давали своеобразное время на "поболтать". Иногда Беллатрису интересовали подробности моего быта, друзей и родственников. Последнее особенно, тут ярко проявляла себя любовь к Сири. Белла настолько его обожала, что с превеликим удовольствием обняла бы при встрече за его за шею. Двумя руками. До хруста.

Иногда ей просто хотелось позабавиться и получить чуть больше морального удовлетворения. Тогда она принималась спрашивать меня, понравилась ли мне эта пытка или предыдущая была лучше? А может та что с горлом? А может... Ну и так далее.

Теперь я действительно понимаю, что вполне реально сойти сума от круцио, как вышло с четой Лонгботтомов. Если сначала я кричал, лил слезы и просто размалывал сопли по лицу, то после двух пыток, когда желудок и мочевой пузырь непроизвольно опорожнились, меня слегка переклинило.

Представьте себе мальчишку, висящего вверх ногами, с красной от прилива крови мордой, весь в соплях и слезах, половина лица перепачкана натекшей из разбитого лба все той же кровью, по рубашке медленно подбирается к горлу моча смешанная с дерьмом, и он еще резко хватает ртом воздух, отходя от очередного круцио.

Вот такому мне кровожадно улыбается Беллатриса и спрашивает:

— Ну что, сопляк, как тебе ощущение раскаленной сковороды на яйцах? Понравилось? Или лучше снова ржавым прутом порвать твою жопу?

А меня уже накрывает по полной. На лице появляется ебанутая улыбка, напоминающая оскал Пенни Вайза, а из горла вырывается хриплый смех:

— Хи-хи-хи, ты чокнутая шлюха! Грязнокровка Том тебя тоже так ласкал? Или он брезговал твоей плотью и обходился лишь магией? Тут я его понимаю, хи-хи-хи, я бы тоже брезговал к тебе прикасаться, уродливая тварь!

От этого её лицо исказила гримаса гнева, а в меня полетело очередное круцио. Но бальзамом для души служил вид задергавшегося глаза на безобразном лице этой сучки. Похоже мне удалось зацепить за живое.

— Кхэ... кха... — сплёвывая слюну и пытаясь одновременно вздохнуть, я раскашлялся. — Тебе лучше меня убить, милая Белла. Иначе когда я освобожусь, ты очень сильно пожалеешь...

— Ха-ха-ха! — мои угрозы видимо сильно насмешили Беллатрису, она аж повеселела. — У маленького Поттера прорезались зубки?

— Ты даже не представляешь насколько, — опять дьявольская улыбка выползла на мое лицо, — тебе покажется детской забавой муки от холода и отчужденности Темного лорда, когда он прогонял тебя из своей постели. Ты будешь не просто молить меня, а извиваясь на земле облизывать мои ботинки. Обещаю, даже перед Томом ты не унижалась настолько сильно, насколько станешь передо мной, ха-ха-ха!

— Да кто ты такой!?? — рявкнула она. — Тринадцатилетний мальчишка не может этого знать! Не каждому взрослому удается так играть словами, как это делаешь ты! Что ты за тварь?!

— Белла, уже пора. — внезапно вмешался Руквуд, указывая рукой куда-то за мою спину. — Она вернулась.

Через пару секунд в поле моего зрения появилась Нагайна. Последний крестраж!!! Единственная возможность вернуть Тома к жизни!!! Нужно что-то делать...

— Ты еще не поняла, да? Тупая скотина, ха-ха-ха! — не теряя настрой и стараясь удержать эмоции в узде продолжил я. — Как ты думаешь, что роднит меня с твоим обожаемым господином?

— Что ты сказал?!! Роднит тебя??? Да ты...

— Ты тупая как пробка, Беллатриса Лестрейндж, именно поэтому Том Риддл использовал тебя, когда естественные потребности мужчины мешали ему думать и строить планы. Именно поэтому ты больше ни на что не годишься!

— Кру...

— А знаешь откуда я все знаю?

— ..цио.

И палочка опускается вниз, заклятье исчезает в земле, а гневный взгляд сверлит меня с удвоенной силой. О да, милочка, я тебя заинтриговал. Ты хочешь знать, ты просто жаждешь получить ответы. На твоем лице виден страх.

— Я знаю про тебя все, подстилка полукровки, потому что сам являюсь частью его, аха-ха-ха!!!! Он оставил во мне кусок души, когда совершил очередную свою глупость, ха-ха-ха! Посмотри мне в глаза, тварь! Посмотри!!! Отчего у тебя так трясется единственная рука, а, милая тётя? — последнее я произнес с такой издевкой, что создалось впечатление будто не я здесь обтекаю дерьмом, а Беллу в него окунули, причем с головой. — Почему же твои губки трясутся, а? Я знаю почему, ха-ха-ха! Ты же видишь такой же взгляд, не правда ли? Такой же как у Тома, ха-ха-ха!!!

Да, теперь ты прониклась. Теперь ты молишь о прощении, но неуверенность не дает тебе раскрыть рта, чтобы озвучить твои жалкие, ничтожные оправдания.

— Белла, он пудрит тебе мозги...

— Заткнись! — рявкнула, срываясь на визг, Беллатриса и вспышка заклинания внезапно сбила Руквуда с ног, выбив из него если не жизнь, то сознание точно. — А ведь он прав, сопляк, ты пудришь мне мозги. — теперь она обращалась ко мне и лицо её из испуганно-молящего становилось прежним, кровожадным и сумасшедшим.

— Хе-хе... Ха-ха-ха!!! Ты так и осталась безмозглой шлюхой, ха-ха-ха! — рассмеялся я прямо ей в лицо и прежде чем она снова направила на меня палочку обратился к Нагайне на парселтанге: — Укуси бесчувственного предателя! Он предал нас. Настроил мою Беллу против меня. Но я прощу её. Только лишь её! А он... он должен умереть в мучениях, ибо не достоин безболезненной смерти!

Картина маслом — обосрались. Беллатриса выронила свою палочку, Нагайна замерла в нерешительности и постоянно переводила взгляд с меня на бесчувственного Руквуда.

Вот это их перемкнуло. Неужели я настолько убедительным был? Хотя отхреначь любого с пяток раз круцио, он не только преобразит искусство лицедейства, он еще и споет, и спляшет, и непорочное зачатие организует, потребуйся таковое...

Ну-ка, где там мой Оскар? В студию пожалуйста! Я его честно заслужил еще в момент прижаривания бубенчиков раскаленной сковородой!

Но в студии оказалась ни разу не статуэтка. Сквозь кроны деревьев с огромной скоростью спикировал сначала Фоукс, а за ним следом Клювокрыл. И если первый набросился сходу на змею, выклевывая той глаза (ух ты какой, за Василия решил отыграться что ли?), то второй приземлившись раздробил копытами (задние ноги у гиппогрифа это копыта) голову Руквуда. Вот и все, можно жарить пирожки. Прощай единственное для меня темное пятно среди пожирателей, было очень неприятно с тобой познакомиться...

Тем временем Белла очнулась, причем быстрее всех, и попыталась дать отпор, но Клювокрыл успел засадить ей крылом между глаз прежде, чем она успела поднять палочку. Единственное, что успел сделать я в отличие от остальных, прежде чем магия выпустила из захвата мои ноги (ну Руквуд же засухарился, вот его заклинание очень быстро и потеряло силу), это беспалочковой магией притянуть к себе свою палочку. Звучит-то как, беспалочковой палочку... Ахренеть. Кедава аварда, маза факи...

Стоило мне её ухватить, как почувствовал, что магия ослабевает и моя башка встретится с землёй, причем первая явно не переживет столь тесного контакта. Но Клювокрыл вовремя появился подо мной и я оказался прямо у него на спине. Пара секунд и гиппогриф мощно отталкивается от земли, взмывая вверх и заставляя меня пережить не самые радостные мгновенья перегрузки, и оставляет внизу резко отдаляющиеся кроны деревьев. Следом за нами взлетел Фоукс, оставив на земле разодранный в клочья труп Нагайны.

— Вот и нет последнего крестража. — протянул я пытаясь удержаться на спине гиппогрифа.

После нескольких круцио чувствительность тела не уменьшилась ни на грамм, но вот управляемость была почти на нуле. Тупо руки не сжимались, не хватило сил. Об остальных частях тела говорить даже не приходилось. Веки поднимались казалось со скрипом двухтонной стальной двери. Я бы наверно отрубился и продрых весь полет на спине Клювокрыла если бы не страх свалиться.

И на самом деле не зря не глазки-то не сомкнул. Хоть успел увидеть кое что важное...

Фоукс догнал нас достаточно быстро и словно навигационная стрелка повел за собой гиппогрифа. А вот из места недавнего нашего пребывания сквозь кроны деревьев выстрелил в небо клубящийся поток черного дыма. Он словно живой изогнулся в воздухе и помчался за нами.

— Авада кедавра! — где-то на грани слышимости прозвучал визгливый голос Беллы, а затем рядом с нами блеснула зеленая вспышка смертельного заклятья.

Фоукс с Клювокрылом сделали вираж уходя из под обстрела, правда отрыв, образовавшийся за время между вылетом Беллы и нас с Фоуксом, вышел не существенным. Маневра уклонения и набранного расстояния хватило лишь, чтобы Белла отбросила бесплодные попытки прицелиться и сосредоточилась на погоне.

— Твою мать! Они же только в фильме так могли! Какого хера?... — попытался я выразить свое отношение к происходящему, но на очередном вираже слишком сильно приложился о шею гиппогрифа и отключился.

* * *

Вбоквел... Взадвел... а-а-а, курва! Просто с другими людьми!

— Проклятье! Садовые гномы совсем из ума выжили. — ворчал Артур Уизли, пытаясь отряхнуть испачканную в земле штанину.

В одной руке у него все еще были грабли — непривычный для магов садовый инструмент. Он как-то принес их домой и воодушевленно произнес речь спросившей о них Молли. На что супруга покачала головой, но отговаривать мужа не стала, хотя понимала, что суть речи Артура, если коротко, заключалась в сомнительном постулате — граблями магглы очищают сад. Может быть и правда магглы творили чудеса такими вещами, вот только Артур маг, и пока он поймет что к чему, может натворить столько бед...

Сегодня Артур опробовал грабли на практике. Правда его постигло разочарование. Мало того, что гномы не испугались даже на вид страшного садового изобретения магглов, они еще умудрились повалить и отходить граблями по хребту самого "садовника". Наверно сыграло роль их количество — думал Артур — иначе они не были бы такими агрессивными.

Прежде чем отец семейства Уизли сообразил воспользоваться палочкой у него на затылке появилась огромная шишка, а на спине отпечатался отчетливый след от черенка.

— Артур, где ты так изгваздался? — увидев мужа воскликнула Молли, вышедшая на порог дома, и с сочувствием покачала головой. — Давай помогу привести одежду в порядок.

Жена Артура быстро сбежала по ступенькам, пристраиваясь рядом, и стала набрасывать на загрязненные участки серию очищающих чар. Молли редко ими пользовалась на памяти Артура, она больше ценила ручной труд, считая что пусть это и не достойно настоящего мага способного все сделать волшебной палочкой, зато приносит удовольствие от выполненной работы.

Артур стоически терпел, стараясь не шевелиться, чтобы не помешать супруге. Она последнее время была немного не в себе. Что-то случилось с Джинни в школе, отчего Молли была сама не своя и грустила наравне с любимой дочуркой. И вот только сегодня с ней произошли разительные перемены — она стала словно светиться изнутри. Наверно с Джинни все пришло в норму или скорее стало еще лучше, раз она в таком хорошем настроении. Артур понимал, что Молли любит всех детей одинаково, но Джинни была именно тем ребенком, за счастье которого жена Артура готова была сделать многое.

Возможно даже убить — передернул плечами от такой мысли глава семейства.

Внезапно в небе что-то вспыхнуло, а потом из облаков вывалилась странная птица. Молли перестала накладывать очищающие чары и напару с супругом принялась всматриваться в неизвестного летуна.

— Что это? — прикрывая ладонью глаза от выглянувшего краешком из-за облака солнца, произнес Артур.

— Похоже на пегаса. Или нет, не пойму. Вроде он. Вот только... — Молли не договорила, продолжая всматриваться в небесных гостей. А их стало уже двое. Какая-то черная тень неслась вслед за крылатым созданием и если Молли не изменяли глаза, то в небе только что мелькнула вспышка от заклинания. — За ним кто-то гонится, Артур!

Внезапно возле плеча Артура промелькнула другая птица, в которой оба супруга опознали Фоукса, феникса директора Дамблдора. Сразу все стало ясно, нужно защитить того, кто убегает. Но вмешаться они не успели. Неизвестный крылатый летун заложил крутой вираж и почти коснулся земли в нижней точке, когда в него все-таки попало заклинание.

За мгновение крылья изломались в воздухе, а сам летун скрылся среди высокой полевой травы, кувыркаясь по земле и гася таким образом инерцию.

— Быстрее, Артур, им нужно помочь! — выкрикнула Молли и побежала вперед.

Артур отстал от нее всего лишь на пару секунд, которые понадобились ему для создания протеговых чар, что он наложил на площадь, прикрывшую собой упавшего летуна.

К тому моменту как они оказались на месте, черная тень уже приземлилась и, вставая на ноги, являла из клубов черного дыма силуэт женщины.

— Беллатриса Лестрейндж. — побелев лицом произнесла Молли, узнав в женщине беглянку.

— И гонится она за Гарри Поттером. — указал Артур на лежащие на земле тела.

Стоило Молли взглянуть в их сторону, как она тут же преобразилась. Из испуганной домохозяйки Молли Уизли мгновенно превратилась в рыжеволосую фурию. Артур даже не успел сообразить, что же собралась делать его жена, как она уже бросилась вперед и напала на Беллатрису Лестрейндж.

Много рассказов ходило о беглянке. Одно её имя наводило ужас, пусть и не такой как имя Темного лорда. Она считалась сильным и жестоким магом. Но на глазах Артура Молли доказала обратное.

В скоротечной схватке супруга, мать семерых детей и примерная домохозяйка, защищая бесчуственного маленького мальчика, расщепила в пыль грозную Беллатрису Лестрейндж.

— Бестия. — пораженно произнес Артур и, встряхнув головой, кинулся к бесчувственному Гарри.

Слава богу он оказался жив. Потрепан, со сломанной рукой и множеством гематом, испачкан в грязи и пахнет фекалиями, но зато жив.

— Как он, Артур? — оказалась рядом на коленях Молли.

— Жив.... — только и успел ответить ей муж, как возле них послышался хлопок аппарации и перед супругами появился директор Дамблдор.

— Что здесь произошло? — первым делом спросил он, приблизившись к ним.

— Нападение на Гарри Поттера. — подняла на него взгляд Молли. — Дамблдор, это была Беллатриса Лестрейндж. Как так вышло, что мальчика выкрали из-под вашего носа опять?

— Я не знаю, Молли, замок почувствовал лишь срабатывание портала в окрестностях Хогсмида. Ты сама знаешь, его невозможно отследить как аппарацию.

— Слишком много в последнее время у вас в школе порталов. — недовольно произнесла она и не говоря больше ни слова попыталась вытащить Гарри из под туши гиппогрифа.

Ей на помощь тут же пришли Артур и сам директор, который потом забрал мальчика с собой, чтобы отнести его в медицинское крыло к мадам Помфри. Дамблдор даже перед уходом не расщедрился на пояснения, сказав лишь что мальчику нужна помощь, и чем быстрее, тем лучше.

Хлопок аппарации и супруги Уизли остались в одиночестве.

— Надо его похоронить. — посмотрел на гиппогрифа Артур, приобняв жену, которая утирала побежавшие по щекам слезы.

Бедный зверь оказался мертв. Он до последнего защищал ездока, и заклинание поразило гиппогрифа, когда он, совершив вираж, прикрыл мальчика своим крылом от летящей смерти. Клювокрыл отдал за Гарри Поттера свою жизнь.

Напоследок 11...

Напоследок 11...

Шаг. Одна ступенька...

Ноги непослушные до ужаса. Такое ощущение, будто вместо мышц у меня там вата. Скоро не выдержу и наставлю палочку на задницу, чтобы на всю жизнь зачаровать её вингардиумом левиосой. Иначе так дальше нельзя.

Меня конечно поставили на ноги, тут огромная благодарность нашей замковой клизме Помфри. Её отрава всего за ночь вернула тело в первозданный вид, а потерянное сознание в глупую голову. Но знаете в чем кроется подвох? Эйфория. В ней.

Это как с наркотиками. Почему люди, а точнее наркоманы, не могут от них отказаться? Все просто — наркотики позволили почувствовать блаженство на ровном месте, причем такое, какое ничего на свете тебе не даст, даже наверное секс.

С болью почти тоже самое, только эффект "наркотика" ты испытываешь, когда дичайшая боль пропадает. То есть наркотики дарят блаженство, а без них организм дико ломает от "боли" дискомфорта, и то же у меня, только без наркоты и в обратную сторону — сначала ломка от круцио, а потом доза без него.

Организм физически был здоров, но в голове, там где творится химия наших чувств, желаний и страхов, все еще нет порядка. От этого я плохо управляю измученным круциатусом телом и мне очень тяжело подниматься по лестнице. Надеюсь мои мысли приобретут материальность и какой-нибудь бог вобьет директорский кабинет в фундамент замка, чтобы мне не приходилось из больничного крыла (которое кстати расположено не выше второго этажа) тащить свои кости на самую верхотуру замка! Гребаный Хоттабыч, пораженный лимонными дольками! Не мог окопаться как наш зельевар в подземельях?!!

Да, меня вызвал к себе в кабинет наш любимый директор. На моей памяти это второй раз, если не ошибаюсь. На втором курсе, после того как завалили Васю, всех участвовавших в мероприятии пригласил к себе Дамблдор и раздал пряники. Как-то так выходит, что я в общем-то не пользовался популярностью у Дамблдора и не был завсегдатаем его кабинета. И вот надо было ему именно в таком состоянии позвать меня к себе, а?

Шаг. Еще ступенька...

Честно, совершенно не помню, что произошло после отключки во время погони. Говорят меня Артур и Молли Уизли спасли, гиппогриф почему-то меня к ним принес. Хотя я наверно знаю почему, кроме Хагрида хозяйство держали только они, вот и Клювокрыла наверно под свое "крыло" взяли. Только оставался вопрос какого хрена гиппогриф делал в Хогсмиде в тот день... Ну да узнаю, когда дойду. Есть у меня пара вопросов к долькоману, главное чтоб не заартачился, а то придется его за бороду и по столу моськой.

В общем первые ясные воспоминания у меня появились в больничном крыле. Я тогда очнулся как раз в момент разговора директора, Снейпа и Минервы. Наш главный повествовал страшную и загадочную историю о маленьком мальчике, которого похитили во второй раз и он сумел сбежать благодаря самоотверженной животине...

Вот когда про гиппогрифа услышал, аж взгрустнулось. Суки, они убили (Кенни) Клювика!

Самое странное в рассказе — это как Дамблдор тактично опускал подробности о том, откуда взялся гиппогриф или вообще скрывал присутствие некой огненной птички. А ведь если бы не Фоукс, то думаю ни Клювокрыл, ни Стинги меня бы не нашли.

Закономерно вставал вопрос, директор обо всем знал? Заранее или уже по факту? И почему не вмешался? Ни за что не поверю, что он не знал где ошивается Фоукс.

Вот такие мысли появлялись в голове по мере рассказа Дамблдора и увеличения толщины макаронных изделий на ушах двух деканов. Правда когда речь зашла о том, что Беллатрису разорвали в клочья, да еще не кто-нибудь из авроров, а всего лишь милая Молли Уизли, я чуть не поперхнулся своим же собственным языком оттого что хотелось сказать громко и в слух что-то в духе "Ахуехалмойавтобус!"

Правда потом еще пара дельных мыслей посетила мою больную голову. Например в духе, что Джинни обижать не стоит, а то её мама может организовать мне реальную раскаленную сковороду для шарундул. Что-то, знаете ли, не хочется, чтобы у кого-то на завтрак появился омлет с беконом "made in Harry Potter". Злое воображение еще рисует замену, вместо "in" на "out", а потом словно добивающий аккорд над ухом раздается такое "чик-чик" с металлическим лязгом... У-х-х, прям мороз по коже!

Шаг. Предпоследняя...

После вздохов Минервы, скрипа зубами Снейпа и напутствий Дамблдора, Помфри наконец изгнала этих демонов из больничного крыла. Ко мне через минут двадцать даже стал подкрадываться сон, но его нагло прогнали громким лязгом двери, ударившейся о стену при резком открытии на распашку.

Зарёванная, нечёсаная, вся в помятой мантии на меня налетела Гермиона. Ну как налетела, она приземлилась на колени возле моей кровати и давай умолять меня не умирать.

Я сначала так офонарел, что забыл открыть глаза и признаться о своем стабильном состоянии. Вроде бы стабильном... Правда стоило ей сказать всего пару слов, как я решил повременить и прикинуться бессознательным, чтобы послушать чего она такого мне тут говорить собралась.

А Гермиона тем временем заливая пол горючими слезами молилась Мерлину, Фламелю и всем основателям Хогвартса чтобы бедный Гарри воскрес. Так и хотелось запеть "пожалуйста не умирай, ты же видишь, я живу...", но быстро подавил желание, а то еще захочется потом грохнуть соседей, что мешают спать.

В общем мне чуть ли не признались в любви и сказали, что я не могу так поступить, бросив её здесь одну. А если все же поступлю, то она потом найдет способ достать меня из загробного мира и надавать по наглой хитрой морде.

Блин, она скулила почти как Стинги, который при моем возвращении обгрыз двери больничного крыла и пометил все углы из-за того, что его не пускали ко мне. Но черт возьми, мне было очень приятно осознавать, что меня кто-то ждал, что за меня волновались и что я кому-то все же нужен.

В общем пока Гермиона не вызвала своими завываниями больничного Ктулху по имени Помфри, я открыл глаза и сказал, мол ладно, если ты так просишь, то не умру прямо сейчас. Я возьму сначала подрасту, закончу Хогвартс и женюсь на одной приставучей и очень лохматой зубриле, которая будет просто обязана родить мне минимум троих детей.

Ох какой фонтан эмоций забушевал-то от моих слов. До сих пор как вспомню, аж задыхаться начинаю. Просто Гермиона, когда поняла, что я в сознании и не собираюсь покидать сей грешный мир, обняла меня так, что я думал услышу хруст позвонков. А потом сквозь радость стали прорезаться возмущение (мол как ты мог быть таким безответственным), злость (почему меня с собой не взял), радость (молодец, что остался жив и здоров), ну и под конец смущение, когда до нее дошел смысл сказанного мной про женитьбу и детей.

М-да, мы с ней так всю ночь бы и ржали как кони, если бы нас не прервала Джинни, которая опоздала (с таким же подвигом как Гермиона) минут на пять. Но при посторонних Джинни не стала растекаться соплями по паркету, а просто радостно улыбалась, утирая повлажневшие глаза, и взахлеб рассказывала как узнала от мамы всего несколько минут назад последние новости (Гермионе кстати меня спалила старая кошка Минерва).

Шаг. Последняя ступенька...

Помфри разогнала нас только через час, когда наши хиханьки стали превышать норму (установленную видимо самой Помфри) по децибелам. Ну точнее я остался в кровати, а вот девочек чуть не спровадили к Филчу за отработкой наказания, которое хотели впаять из-за блуждания по замку в столь поздний час.

Следующий день был прекрасен. Тело испытывало неимоверное наслаждение без пыток, я ел прямо в кровати, где меня кормили в четыре руки две девочки, а солнце весело светило в окна больничного крыла, оповещая всех о на редкость прекрасной погоде.

Счастье продлилось до обеда (точнее чуть меньше, часов до одиннадцати), потом всех стали выгонять из Хогвартса и сажать на экспресс до Лондона. Гермиона и Джинни пытались уговорить профессоров оставить их на денек-другой здесь, но наткнулись на стальное упрямство и сдались, угрюмо погрузившись в вагоны.

Потом еще полдня мне было ужас как скучно и одиноко. Я даже попытался встать и прогуляться, правда ничего хорошего из этого не вышло. Встать получилось, а вот при первом шаге земля неожиданно и очень больно ударила меня по лицу. Стало отчетливо понятно, что на подвиги Гарри ещё рано и лучше бы невыёживаться, а слушать умную клизму Помфри, иначе в целях профилактики получу реальную клизму.

Наконец к вечеру меня немного отпустило. Я смог нормально встать и пройтись держась за стеночку. И либо меня кто-то заложил, либо "биг бразер вотчинг он ю", потому что сразу после "прогулки" мне доставили приглашение зайти к директору. Приглашение отказа не подразумевало...

Лестница позади, открывая вид на коридор в котором на страже директорского кабинета стояла горгулья.

— Шиншилловые мюсли. — произнес я останавливаясь перед ней.

Та упрямо смотрела на меня и совершенно не собиралась сдвигаться.

— Лимонный щербет? — забросил я очередную удочку. — Нет? Что же тогда... Может гранатовый зефир?

Непоколебимое молчание горгульи стало напрягать. Мне и так уже дико хотелось присесть где-нибудь и не насиловать свои ноги, а она распинается тут передо мной, стоит, скотина молчаливая.

— Что, тоже нет?.. Значит так, слушай сюда, KFC-сишный ты голем, ты сейчас пропускаешь меня к директору и даешь моим бедным ноженькам блаженный отдых. В противном случае тебя ждет орда гоблинов, которых я проведу через выручайку, попутно рассказав им что ты раритетный и очень дорогой артефакт. Смекаешь чем пахнет?

Ответа конечно не последовало, зато каменный хруст отчетливо сообщил мне, что мои мольбы услышаны. Став на площадку перед горгульей, я почувствовал как она стала вращаться, поднимаясь вверх.

Через полминуты я стоял в пустом кабинете Дамблдора и играл в гляделки с Фоуксом. Игра была не то чтобы очень веселой, но сильного огорчения не было когда нас прервал появившийся директор.

— Присаживайся Гарри.. — начал он, а потом увидел, что я уже сижу. — О, ты уже... Ну что ж, тогда и я присяду с твоего позволения. — произнес он устраиваясь с другой стороны стола в свое кресло. — Лимонную дольку?

— Нет, спасибо.

— Зря, очень вкусна штука. — закинул себе в рот конфету Дамблдор.

— Зачем вы меня позвали, профессор?

— Сразу к делу, да, Гарри? Что ж, разговор предстоит нелегкий. Министерство магии осталось очень недовольным произошедшими событиями. Слава богу обошлось без серьезного ущерба, но совет Визенгамота настаивает на усилении контроля за учениками и их охраной. Люциус Малфой продавил идею наблюдателя и контролера от министерства, который теперь будет дежурить в школе и в случае необходимости вызывать подмогу, так как ему предоставят прямую связь с авроратом. На должность контролера назначена Долорес Амбридж. В следующем году вас с ней познакомят. А теперь, что хотелось бы сказать конкретно тебе, Гарри. У меня осталось не так много времени на посту директора, так что я постараюсь передать все дела...

— Зачем? — перебил я директора.

Мне очень не понравилась новость, особенно в свете того, что Дамблдор помрет. Пусть он хитровымудренный мудозвон, но школа при нем если честно цветет и пахнет. И мне не хочется что-то здесь менять, потому что при нынешних правилах можно неплохо выучиться. А что будет при других руководителях даже не представляю. Пусть Минерва (а именно её скорее всего Дамблдор пророчит в директоры) имеет не маленькие зубки, но с Амбридж думаю ей не тягаться. Так что школу возможно будет ждать армейские порядки.

— Не совсем понимаю о чем ты, Гарри? — внимательно посмотрел на меня директор.

— Вы все прекрасно понимаете! Зачем было одевать кольцо? Вы же великий волшебник, гроза Британии. Не поверю, что вы не знали как уничтожить крестраж! Гермиона уничтожила их целых четыре штуки одним клыком василиска!!! У вас же под рукой есть меч Гриффиндора, яд акромантула, да тот же яд василиска!!! Так объясните мне директор, зачем вы его одели? Зачем, именем Мерлина и тети Ро, вы хотите сдохнуть? — Все это я выпалил на одном дыхании даже не дав директору раскрыть рта.

— Я не мог иначе, есть определенные рамки, которые не смогу переступить даже я, — блеснул очками-половинками он, — и кто такая эта Ро?

— Это он, Дамблдор! — неожиданно крикнула какая-то женщина у меня за спиной.

— Он? — удивленно протянул директор.

А я же обернулся на звук голоса и увидел портрет, висящий несколько обособленно от всех остальных. На нем была изображена миловидная женщина с трудно узнаваемым из-за внешнего вида возрастом. Ей с тем же успехом можно было дать тридцать пять, а можно и все пятьдесят, все зависит от угла под которым на нее смотришь. И самое поганое, что я где-то видел её, но хоть тресни не помню где.

— Да-да-да! — тем временем радостно тыкала она в меня пальцем со своего полотна. — Это он!!! Сума сойти, он сам объявился здесь, Дамблдор, понимаешь? Сам!

— С чего ты взяла, что это именно он, Джоан? — нахмурившись спросил директор.

— Джоан???... — меня же в этот момент словно молнией шарахнуло. Я вспомнил где видел её. Вспомнил и понял, что её портрета здесь быть никак не должно.

— Да потому что тетушкой Ро называют меня! Понимаете?

— Понимаю. — теперь уже Дамблдор несколько удивленно, если не сказать пораженно, уставился на меня. — Теперь понятны все те странности, что происходили вокруг тебя, Гарри... Или кто ты там. Ступефай!

И прежде чем я осознал происходящее, мое тело одеревенело и перестало слушаться.

— Отправляй нас скорее домой, Дамблдор, я так устала томиться в этой картине.

— Да-да, сейчас Джоан, сейчас. — забубнил директор и стал выводить палочкой в воздухе причудливые фигуры, нашептывая заклинание.

А я кричал внутри, так как не мог этого сделать снаружи. Кричал о том, что мне некуда возвращаться, что я умер там. Просил не делать этого, но прекрасно понимал, что меня не услышат.

— Как же долго я ждала... — тем временем протянула с портрета Джоан Кэтлин Роулинг. — И ладно бы просто ждала. Так нет, мне приходилось исправлять все, что ты натворил, — ткнула она в меня пальцем, — ты-ты, не удивляйся. А знаешь как трудно это сделать? Конечно не знаешь, откуда тебе знать... Я уже ненавижу салфетки. Думала, что больше никогда мне не придется их использовать для таких целей, но тут случилось что-то невероятное и вот я здесь, заключена в портрете и обязана исправить всю историю, которая почему-то неожиданно рушится как карточный домик. Понимаешь, у меня даже не было моего старого Гермеса[1]! И все руками, все только перьями, потому что среди картин ни у кого не нашлось даже самой завалящей ручки!! Но теперь ты здесь и я наконец-то смогу вернуться назад, в реальный мир. И ты кстати тоже, мальчик. Я понимаю, что волшебный мир прекрасен, но надо жить в настоящем. Тем более у тебя нет выбора, потому что мне нужно вернуться, а без тебя заклинание не сработает. Мир не выпустит часть, только всех кто вторгся разом. Уж поверь, я узнала... Долго еще, Дамблдор?

— Уже почти все. — откашлялся директор и сделал завершающий жест палочкой. — Reincaro!

— Прощайте, директор! — помахала рукой Джоан.

— Всего доброго, мисс. — кивнул в ответ он.

А меня в это время стремительно затягивала мгла...

[1] Опять таки могу ошибаться насчет Гермеса, я не уверен что первой печатной машинкой у Д.К.Роулинг не был аппарат например фирмы Оливетти.

* * *

И снова вбоквел...

Стоило заклинанию сработать, как портрет на стене стал девственно чист, а маленький Гарри осел на пол без чувств. Дамблдор тут же бросился к ребенку и первым же делом нащупал пульс и проверил дыхание. Слава богу все оказалось в порядке. Сделав несколько пассов палочкой Директор аккуратно приподнял голову Гарри и положил себе на колени, поглаживая черные непослушные волосы мальчика.

Не минуло и минуты, как он завозился и наконец открыл глаза, с удивлением уставившись на директора.

— Кто вы? — были первые его слова.

— Меня зовут Альбусом Дамблдором, я директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. И у меня есть к тебе вопрос, Гарри. Что последнее ты помнишь?

— Эм... Я помню как засыпал на своей кровати в чулане под лестницей, сэр.

— А какой был год?

— Кажется... кажется тысяча девятьсот девяносто первый, сэр.

— Девяносто первый... Ох, Гарри, у меня для тебя плохие новости.

КОНЕЦ ОСНОВНОГО ЭПИЛОГА