Неизведанные гати судьбы. Глава 60

Неизведанные гати судьбы

Глава 60

Поселение "Урманное"

В Алтайском Белогорье

Ярило-Солнышко всё выше и выше поднималось над урманом, разгоняя в небесах одинокие белые облака, а течение времени незаметно приближалось к полудню. Вглядываясь в родные лица, я заметил как повзрослели мои дети. После радостных приветствий и недолгих родственных объятий, мои старшие сыновья немножко поудивлялись, увидев количество добытых охотничьих трофеев, что находились на волокуше. А потом, мы все вместе, не торопясь, направились домой.

Пока старшие сыновья, отказавшись от помощи младшего брата, усердно тащили волокушу, от края урманного леса до нашего дома, то они постоянно недоумевали, "Как их батюшка сумел дотащить такую неимоверную тяжесть до поселения?". Пришлось на ходу пояснить сыновьям, что "мне помогли, добыть и дотащить охотничьи трофеи до поселения, лесные жители".

Старшие сыновья почему-то отреагировали на мои пояснения, как на охотничью байку, а Доброслав, переглянувшись с остальными братьями, улыбаясь спросил:

— Батюшка, скажи, тебе наверное медведи помогали тащить волокушу с трофеями по лесу?

— Нет, Доброславушка. Ты похоже позабыл, что медведи давно уже ушли за дальний урман. Так что мне помогают на охоте, лишь рысье семейство, да большие лесные коты.

Сыновья рассмеялись, посчитав мои слова за очередную шутку, но когда из урманного леса вышла Урчана со своим подросшим семейством и направилась ко мне, смех сразу же исчез.

— Отец, так твои слова, насчёт рысьего семейства не были шуткой?! — удивился Всеволод.

— Нет, сынок. Никаких шуток, — ответил я, и погладил сначала подошедшую красавицу Урчану, а затем каждого подросшего рысёнка из её семейства. — Вы вспомните. Разве я вам хотя бы раз в жизни, сказал хоть одно слово неправды? Неужели вы, живя в городе, уже настолько одичали, что нормальное общение с лесными жителями, воспринимается вами, как какая-то смешная шутка или охотничья байка? Мне не хочется верить в то, что вы уже позабыли, как сами когда-то ходили с Урчаной проверять расставленные в лесу петли и ловушки?

— Извини, отец, — сказал Всеволод, затаскивая с братьями волокушу через калитку на заднем дворе. — Мы в те времена думали, что ты каким-то непонятным образом сумел приручить рысь, и научил её охранять твои ловчие петли и охотничьи ловушки.

— Запомните, сыны. Рысь — лесной житель, её вообще нельзя приручить. С ней можно только подружиться. А дружбы не бывает без взаимного доверия, общения и понимания. Ваша матушка о том знает, и общается с рысьим семейством так же, как и с вами.

Словно подтверждая мои слова от летней трапезной раздался голос Яринки:

— Урчана, ты где пропадала так долго, красавица? Веди сюда своё чудесное потомство, я вас покормлю зайчатиной. Ванечка с утречка зайчиков принёс.

Старшие сыновья стояли открыв рот от удивления и смотрели, как рысье семейство, лёгким шагом быстро направилось к Яринке, словно поняли что им сказали.

— Вот видите, доброе человеческое обращение даже рысям понятно, — сказал я сыновьям с улыбкой. — На то, что ваша матушка умеет с ними разговаривать, вы, до своего отъезда в Москву, почему-то не удивлялись, а воспринимали как должное. Неужели вы забыли, что все поселянские целительницы умеют мысленно общаться со всеми разумными существами?

— Батюшка, современная наука отвергает наличие разума у зверей и животных. Учёные люди утверждают, что звери и животные живут лишь инстинктами, — сказал мне Доброслав, — и только человек, в процессе эволюции смог обрести разум, построить города, развить различные науки и создать цивилизацию.

— Ну-да, ну-да, слышал я уже такое, сынок. Одни народы смогли обрести разум, а другие так и остановились в своём развитии на уровне животных. Потому-то все цивилизованные народы их воспринимают как человекообразных обезьян. Или вообще, как неполноценных людей, судьба которых быть рабами у представителей, так называемых прогрессивных европейских народов. То что вы вернулись домой на автомобилях, Доброслав, ещё не означает, что из-за такой малости, вы вдруг стали разумнее Урчаны или её потомства. Пользоваться техникой и обезьяна сможет, ежели её научить. Рыси, в отличие от нынешних цивилизованных народов, прекрасно знают как жить и выживать в первозданной природе, а люди живущие в городах уже давно утратили такие знания. Вот и подумайте на досуге, кто из вас более разумный?

— Батя, а откуда ты узнал, что мы на автомобилях домой приехали? — спросил Всеволод. — Мы ведь тебе о том ещё не говорили.

— А чего ты удивляешься, сынок? Вы же вчера вечером на них по старой лесной дороге мимо нашего сгоревшего Торгового подворья проехали. Вот я вас там и увидел. Вы сами ехали в шести легковых автомобилях, а чуть позади вас, ехал грузовик с вашими вещами в кузове.

— Теперь всё понятно. Странно только, что мы тебя с волокушей в лесу не заметили. Вроде бы внимательно всю дорогу смотрели по сторонам, — сказал Всеволод и задумался.

— Вам сейчас о другом надобно думать, сынок. С вами приехали в поселение семь чужаков, я про водителей автомобилей говорю. Вы готовы за них поручиться? И кстати, где их разместили?

— Батя, мне понятны твои опасения. Ентих водителей мы раньше никогда не видели. Потому и поручиться за них не можем. Семён Маркович договаривался насчёт транспорта ещё в Москве, а когда наш поезд прибыл в Барнаул, то у вокзала нас уже поджидали семь автомобилей. Мы сразу загрузились в них и поехали в Урманное, а по дороге познакомились с водителями. Вроде бы все нормальные люди, душевные и общительные. Мы не заметили в них ничего плохого. Вот только про водителя грузовика я ничего сказать не могу. Он с нами на вокзале не разговаривал, хмуро смотрел на всех и лишь молча загружал наши вещи в кузов, а потом с ним в кабине поехал Семён Маркович. Иван Иваныч разместил всех водителей в пустующем доме недалеко от Управы, с ними и дядька Семён на постой остановился. Хотя Иван Иваныч его к себе пожить звал.

— Понятно. Значит придётся вам, сыны, всем вместе приглядывать за водителем грузовика, чтобы он не смог причинить никакого вреда жителям нашего поселения. И, пожалуйста, все будьте очень осторожны. Вполне возможно у него имеется оружие. Иван Иваныч как-то рассказывал мне, что некоторые водители грузовиков берут с собою в дальние поездки револьверы или обрезы, чтобы защищать свой груз от бандитов. Вам всё ясно, сыны?

— Да, — за всех братьев ответил Всеволод.

Остальные сыновья, стояли и обдумывали сказанное мною, и заодно разминали свои руки, отвыкшие от тяжести волокуши. Спустя некоторое время, выйдя из задумчивости, Богуслав задал мне вопрос, но как оказалось, не по поводу водителя грузовика.

— Скажи, отец, а ты тоже умеешь мысленно общаться с рысями, как наша матушка?

— Да, — только и успел ответить я сыну, ибо на меня налетели два визжащих от радости вихря, в виде Настёны и Младославы, и повисли у меня на шее.

Младшие дочери меня затискали, зацеловали, при этом успевали что-то говорить, причём одна тараторила в одно ухо, а вторая бормотала что-то своё в другое. Сыновья видя, что этот визг сестёр надолго, направились с волокушей к холодной, и принялись разгружать охотничьи трофеи.

— Да угомонитесь вы хоть на минутку, непоседы, — прозвучал, сквозь радостное бормотание младших дочерей, звонкий голос Златы, — дайте же и нам с Анеюшкой, с тятенькой поздороваться.

Теперь меня обнимали и целовали по очереди, сначала моя первая дочка, а потом вторая. От нахлынувших чувств, что все мои дети вновь со мной, в глазах защипало и даже дыхание чуток сбилось. Проведя рукавом по глазам, чтобы смахнуть навернувшуюся влагу, я невольно изменил своё зрение. Весь мир наполнился яркими красками и переливами, а вокруг моих дочерей засияли ауры. Присмотревшись, я заметил, что каждая из дочерей носит под сердцем новую жизнь.

— Так, дочери мои любимые, — сказал я, отступив от них на шаг, — вы уже сообщили матери, свои радостные новости?

— Тятенька, ты о чём?! — первой удивлённо спросила старшая дочка.

— Злата, я вас спросил, сообщили вы матери, что носите под сердцем новую жизнь или нет? Неужели вы решили скрыть от неё, что она скоро станет бабушкой?

Услышав мои слова, дочки вчетвером весело рассмеялись.

— Мамочка уже вчера узнала, что несколько раз стала бабушкой, а ты дедушкой, — сказала Младослава. — Мы хотели тебе сообщить радостную весть, про внуков и внучек, за праздничным столом, а ты оказывается уже всё знаешь. Даже про то, что мы снова все тяжёлые. Честно говоря, до твоих слов, я даже не предполагала, что у меня вновь будет дитя.

— Не дитя, Младославушка, а двойня, — сказал я с улыбкой. — Я вижу в тебе две новые жизни. Вы все, я надеюсь, приехали домой со своими мужьями и детьми.

— Не у всех наших мужей имелась возможность приехать, тятенька, — сказала Злата. — Моему мужу Станиславу не удалось отпроситься у начальства в отпуск. Даже связи Семёна Марковича не помогли. Муж у меня трудится хирургом в Московском Коммунистическом военном госпитале. Он там сначала хирургическую практику проходил, у профессора Алексея Васильевича Мартынова, а потом его оставили хирургом уже на постоянной основе. Моему Станиславу, даже ведомственную двухкомнатную квартиру предоставили, за его "золотые руки". А сейчас он, в свободное время, занимается научной работой в области полевой хирургии. Так что я приехала домой лишь с сыном Демидом и дочкой Яной.

— Как я понимаю, Злата, ты своего мужа Станислава, в Москве повстречала. Кстати, как у него полное имя?

— Станислав Янович Александров.

— Значит, ты теперь стала Злата Демидовна Александрова.

— Нет, тятенька. У меня осталось имя нашего Рода — Старобогатова. Мне пришлось бы, при смене фамилии, слишком много документов менять. Согласись, что доктор Старобогатова звучит гораздо весомей, чем врач-терапевт Александрова. К слову сказать, у меня и сестёр в дипломах указано, что мы доктора медицины, а не врачи. Во время практики, мы лечили каких-то важных людей, заведующий отделением нам сказал, что о том была просьба одного хорошего знакомого нашей мамы. Тем более, что все в больнице до сих пор вспоминают, как успешно лечила больных наша мамочка. Мой муж согласился со всеми моими доводами, но настоял, чтобы все наши дети носили его фамилию. Так что твои старшие внуки теперь Александровы.

— Понятно. Скажи мне, дочка, муж тебя со своими родителями познакомил? Ты знаешь, что они за люди и кем работают в столице? Да заодно расскажи, как вы с ним вообще встретились.

— С родителями Станислава я познакомилась, тятенька, незадолго до нашей свадьбы. Вот только они живут не в Москве, а на хуторе недалеко от Минска, где престарелый отец моего мужа работает лесником, хотя у Яна Казимировича за плечами богатый хирургический опыт. В старые времена он служил земским доктором и лечил людей, а во время войны с германцами, трудился военным хирургом в полевом госпитале. Станислав пошёл по стопам отца, и тоже решил стать хирургом. Учиться он поехал в Москву, где его вообще никто не знал. Получив медицинское образование, он не успокоился на полученных знаниях, потому и решил перенимать опыт у наших прославленных хирургов. Вот так мой Станислав попал на хирургическую практику к профессору Мартынову. Ещё до поступления на учёбу, Станислав написал в анкете, что его отец лесник, а мать домохозяйка. Так что перед ним были открыты все двери. Мы с сестричками, после получения основ современной медицины, были направлены на первую практику в военный госпиталь, где я и увидела своего будущего мужа. Во время одной хирургической операции, я была ассистенткой у Станислава. Вот таким образом мы с ним и познакомились.

— Как тебя приняли его родители, дочка? Нет, погоди не рассказывай. Давайте присядем на лавочки под яблоней, а потом ты всё нам поведаешь.

Мы впятером расселись под старой яблоней, Злата на некоторое время задумалась, видать вспоминала встречу с родителями мужа, а потом начала рассказывать...

"Честно говоря, меня поначалу встретили довольно холодно. Когда мы поздоровались, то Станислав представил меня своим родителям, а затем поведал мне как их зовут. Представляешь, они даже не предложили нам присесть. Вот мы и стояли посредине комнаты, пока сидящие за столом родители разглядывали меня, как какую-то невиданную диковинку. Марьяна Викентьевна молчала, а Ян Казимирович внимательно рассматривал меня, и что-то тихо бормотал в бороду. Но как только он услышал, что его сын привёз свою невесту из Москвы, для знакомства с родителями, тут же начал выговаривать ему по-польски:

— Матка Боска! Станислав, зачем тебе нужна жена, из клятых худородных московитов? Эти торгаши ни о чём, кроме своей торговли, думать не хотят. Московиты даже об еде забывают, если речь заходит о возможном получении прибыли. Неудивительно, что от постоянного недоедания, твоя невеста выглядит, как худышка. Неужели никого лучше неё ты не нашёл в огромной Москве? Послушай своего отца, сынок, не торопись с женитьбой на ней. Мы сами найдём тебе хорошую невесту из достойного древнего рода...

Вот тут я не выдержала, и прежде чем уйти, гневно высказала отцу жениха по-польски:

— А ну замолчь, пся крев! Встать! Вы что себе думаете, что ежели будете говорить про меня гадости по-польски, то вас никто не поймёт? Ошибаетесь! Теперь мне в первую очередь надобно подумать, а стоит ли мне вообще родниться с таким худородным отродьем, как вы? Наверняка в вашем роду присутствует пёсья кровь, раз вы начали меня облаивать, даже не узнав кто я такая, и к какому Роду принадлежу. Да после такой встречи, вы недостойны мне даже ноги мыть.

Марьяна Викентьевна от удивления вскрикнула и закрыла свой рот рукой, а Ян Казимирович тяжело поднявшись с лавки, несколько минут удивлённо смотрел на меня, пытаясь одновременно прийти в себя и найти хоть какие-то слова в своё оправдание.

— Злата, да что на тебя нашло? — удерживая меня за руку, спросил Станислав по-русски.

— Запомни, дорогой, я ещё могу стерпеть когда мою стройность, кто-то по глупости своей или по недомыслию воспринимает как худобу, но я никогда не потерплю оскорбление моего древнего Рода, — ответила я жениху, стараясь освободиться от его руки. — Во времена Великого Княжества Литовского, твой отец, за свой болтливый язык и оскорбительные слова, сравнивающие древние княжеские Рода Старобогатовых, Русиновых и Ягайло с худородными московитами-торговцами, быстро бы отправился прямиком застенки к палачу. Отпусти меня, мне тут больше нечего делать. Но запомни, Станислав, ежели ты хотя бы намекнёшь кому-нибудь, что я из древнего княжеского Рода, то вскоре очень сильно пожалеешь о том, что повстречался со мною.

От услышанного Станислав опешил и отпустил мою руку, а я повернулась, и пошла к дверям.

— Прошу простить меня, княжна, — прозвучал по-русски, за моей спиной, охрипший голос Яна Казимировича. — Видит Бог, я не хотел оскорбить ваш древний Род. Меня вывели из себя слова Станислава, когда он упомянул, что вы из Москвы. Вот я и подумал, глядя на вас, что вы из семьи торгашей. Я признаю, что был не прав. Прошу вас, останьтесь.

Остановившись у дверей, я медленно повернулась. Увидев растерянные лица моего жениха и его родителей, спокойно сказала, глядя в глаза Яну Казимировичу:

— Родители отправили меня в Москву изучать современную медицину, так как все девушки и женщины в наших Родах, с детских лет обучались травничеству, знахарству и целительству. Нас до сих пор все считают ведьмами. А до приезда в Москву, я жила со своей семьёй в глухом таёжном поселении в Алтайском крае, куда мои предки переселились из Великого Княжества Литовского. Так что, к нелюбимым вами родам торговцев-московитов, ни я, ни мои родители или предки, не имеем никакого отношения.

— Прошу ещё раз простить, княжна, за мои поспешные и неверные выводы. Присаживайтесь к столу, сейчас Марьянушка накроет его как подобает в таких случаях, — Ян Казимирович дождался пока мы со Станиславом разместимся за столом, а потом вновь продолжил свою речь: — Вам, как представителю древнего княжеского Рода, должно быть понятно нежелание отца, чтобы древний Род шляхтичей прервался на его сыне. Ведь Станислав единственный из моих детей, оставшийся в живых. Всех остальных наших детей забрала война...

— Судя по гонору, ваш древний Род принадлежит к польской шляхте.

— Почему вы так решили, княжна?! — удивился отец жениха.

— Вы сыну начали выговаривать по-польски, вот я и подумала, что ваш Род из поляков.

— Нет. Наш древний Род всегда принадлежал к старой лицвинской шляхте.

— К литовской или боруской?

— Вам и про борусов известно?! — вновь удивился Ян Казимирович, а потом немного подумав, добавил: — Олельковичи мы. Основателем нашего Рода считается Олелько Владимирович. Можно сказать, что наша родовая ветвь пошла от Олельковичей, которые когда-то стали жить в Копыле. В нынешние времена, за принадлежность к дворянам или шляхте, советские власти расстреливают или ссылают людей в сибирские лагеря. Вот я и выправил для всей нашей семьи, документы на фамилию Александров, без величания на "вич", чтобы хоть как-то обезопасить жизнь своего сына. Вы сами прекрасно знаете, княжна, что древнее родовое имя Олелько, является уменьшительным от имени Александр. А по национальности, представители власти нас записали белорусами.

— Станислав, скажи честно. Ты знал о своей изменённой родословной? — спросила я жениха.

— Почему изменённой?! — удивился Станислав. — Смена фамилии Олелькович на Александров, никак не затрагивает нашу родословную. Хотя по мне, фамилия Александрович звучит красивее и благороднее.

— Причём тут смена фамилии? Неужели ты не понял, что Ян Казимирович скрыл от тебя, что ты принадлежишь не к родам старой боруской шляхты, а к княжескому Роду. Ваш предок Олелько Владимирович, князь Копыльский и Слуцкий, был не только старшим сыном Киевского князя Владимира Ольгердовича, он приходился внуком Великому Князю Литовского Ольгерду из Рода Гедиминовичей. Ежели не веришь мне на слово, то спроси у своего отца. Правду я сказала или нет?

— Твоя невеста сказала истинную правду, сынок, — устало сказал Ян Казимирович. — Всё дело в том, что все наши родовые книги и княжеские грамоты сгорели вместе с родовой усадьбой, во времена последнего раздела Великого Княжества Литовского. Вот потому-то нашу родовую ветвь и записали российские власти, как шляхтичей. Теперь же, когда мы разобрались с произошедшей ошибкой, нам с Марьяной остаётся только просить княжну не отказываться от тебя, и тихонько радоваться в душе, что ты, Станислав, нашёл себе достойную спутницу жизни. Желаю счастья вам, дети, и очень надеюсь дожить до того времени, когда увижу следующего потомка древнего Рода Олельковичей.

— Отец, а разве вы с матушкой не будете давать нам своё благословление на венчание?

— Твоя княжна не примет его, Станислав, ибо княжеские Рода Старобогатовых и Русиновых, никогда не принимали христианства, ни в каком виде, а всегда сохраняли Старую Веру наших предков. Потому-то они и ушли с родной земли на восток, забрав с собою многих шляхтичей из Родов, не пожелавших принимать крещение Христово. Я думаю, что для семейного счастья, вам будет вполне достаточно и нашего родительского благословления.

Пока Ян Казимирович говорил, Марьяна Викентьевна успела накрыть праздничный стол. А потом мы все вместе приступили к трапезе. По окончанию трапезы, отец жениха рассказал о себе и своём Роде. На следующий день, мы покинули родителей Станислава и вернулись в Москву.

Через два месяца после возвращения, мы сыграли свадьбу, на которую приехали родители Станислава, пришли мои братья с сёстрами и коллеги по работе. Вот и все, тятенька."

— А Семён Маркович был на твоей свадьбе, Злата?

— Не был. Его тогда в командировку за границу посылали. Он только на Настёниной свадьбе успел побывать, и подарил ей с мужем ордер на отдельную трёхкомнатную квартиру.

— Златка, может хватит? — вскочила с лавки Настя. — Долго вы ещё будете вспоминать про тот ордер? Вам хорошо, у ваших мужей были свои или ведомственные квартиры, а мой Владислав в одной комнатке в коммуналке ютился, пока выучился на хирурга.

— Настенька, ты присядь и успокойся, — сказал я дочери. — Как я понимаю, вы все нашли себе мужей среди медиков. Надеюсь, что их родословные, мало чем отличаются от родословной мужа Златы.

— Отхватить себе мужа княжеских кровей, только наша Златка смогла, — первой ответила мне Младослава, — а нам пришлось довольствоваться лишь потомками шляхтичей, ибо шляхты уже ни в одной стране мира нету. Зато наши мужья весёлые и добрые, а не такая бука, как Станислав. Он вообще помешан на своей научной работе. Так что иногда непонятно, на ком он женат, на Златке или на своих научных изысканиях? Мы даже удивились, когда узнали, что у сестры будет ребёнок.

— Так, остановись, Младослава. Я смотрю Злата уже закипать начинает от твоих слов. Сейчас я схожу в баньку, а потом будем знакомиться с вашими мужьями и моими внуками.

— А банька уже готова, — тут же порадовала меня Анея. — Мы вчера как приехали, успели в ней вдосталь попариться и помыться с дороги. Наш Ванечка как чувствовал, что мы вечером приедем, потому-то загодя для нас баньку подготовил. И сегодня он её с раннего утра растопил, как только из лесу с мешком живых зайцев вернулся. Ему Злата вчера перед сном поведала, что ты ближе к обеду домой с охоты возвернёшься.

Едва я разделся в предбаннике и зашёл в помывочную, как открылась дверь парилки, и из неё выскользнула Яринка. Её волосы, нетронутые сединой, сияющим водопадом ниспадали до колен, а раскрасневшееся от жара лицо, озаряла счастливая улыбка. Оказывается, пока я общался с дочками, моя супруга успела покормить Урчану и её потомство, немного пообщаться с внуками, а потом направилась в баньку, чтобы запарить для меня берёзовые и дубовые веники.

Охаживая мою спину двумя березовыми вениками, в жарко протопленной парилке, Яринка исподволь успела поведать, что после баньки мне предстоит знакомство не только с мужьями дочерей, но и с избранницами наших старших сыновей. Как сказала супруга, я буду удивлён, когда увижу чудесное потомство, в виде двух десятков внуков, которых успели народить наши дети.

После ещё трёх заходов в парную, мы довольно быстро помылись. А вот дальше удивляться пришлось Яринке, когда я облачился в защитную одежду и сделал её невидимой для других, а затем потребовал, чтобы супруга проделала то же самое. На её вопрос "Зачем?", я ответил просто: "В поселении чужие люди, про которых мы с тобой вообще ничего не знаем. Наша беспечность однажды может привести к большой беде". Супруга понятливо кивнула головой, и только лишь после того, как она активировала свой складень и сделала его невидимым, мы покинули баньку.

Знакомство с зятьями и невестками, а также внуками и внучками, много времени не заняло. Вскоре мы все разместились за большим накрытым столом в виде буквицы "П" устроенным прямо посредине нашего просторного двора. Чуть в сторонке от большого стола, был накрыт ещё один стол, поменьше, за которым разместились все дети. Можно сказать, что за праздничными столами присутствовали все поселяне, наши новые родственники, а также Семён Маркович и водители автомобилей.

После многочисленных добрых пожеланий, все приступили к праздничной трапезе, которая закончилась часа через три. Постепенно из-за стола начали исчезать гости. Как я успел заметить, то были наши поселяне, в первую очередь артельщики. Они пожелав мне, как Главе поселения, крепкого здоровья и счастья в жизни, возвращались к своим повседневным делам, которые за них никто не сделает. Даже детский стол и тот наполовину успел опустеть. Как тихонько пояснила мне Яринка, дети артельщиков решили показать нашим старшим внукам и внучкам, как обустроена жизнь в таёжном поселении.

Никаких серьёзных происшествий во время застолья не случилось, ибо старшие сыновья не забывали мои наставления, и постоянно присматривали за водителем грузовика. Они же первыми и заметили, как тот несколько раз отлучался к своему автомобилю. По несколько минут он сидел в кабине, а потом возвращался за праздничный стол и с усердием налегал на еду. Лишь под самый конец трапезы, Ванечка отправленный за горячим взваром, проходя мимо молчаливого водителя, заметил, как от того исходит резкий запах спиртного.

Принеся горячий взвар, Иван тихонько сказал мне, что водитель грузовика уже пьяный. Мои старшие сыновья, услышав слова младшего брата, сразу же насторожились, а когда остальние гости начали вставать из-за стола и расходиться, кто по домом, а кто и до удобств, расположенных на нашем заднем дворе, старались держаться недалеко от выпившего водителя.

Какое-то время мы с Яринкой продолжали сидеть за праздничным столом, балуя вкусным печеньем двух чудесных белокурых внучек, кои облюбовали наши колени. От сего увлекательного занятия, меня отвлёк вопрос Семёна.

— Демид Ярославич, мы могли где-нибудь уединиться ненадолго и поговорить?

— Тебя устроит мой кабинет в Управе, Семён Маркович? — ответил я вопросом на вопрос.

— Вполне. Тогда если ты не против, я хотел бы позвать на нашу беседу Иван Иваныча.

— Да я нисколько не против. Зови. Иван по-моему решил посетить удобства на заднем дворе. Там его и найдёшь. Вы с ним сразу идите в Управу, а я чуть позже подойду.

Через некоторое время, мне самому приспичило посетить удобства. Передав Яринке внучку, сидевшую у меня на коленях, я направился на задний двор. Едва я приблизился к баньке, как из-за неё вышли мои старшие сыновья. Всеволод и Богуслав вели чуть помятого водителя грузовика, со связанными за спиной руками, а позади них шёл Доброслав держа в руках "Наган".

— Что произошло? — задал я вопрос сынам.

— Да вот, отец, наш "гостюшка" мало того что пьяный, так ещё начал приставать к Милянке с непристойными предложениями, — ответил мне Доброслав. — Хотя она ему сразу же поведала, что "является невестой Яра сына Яросвета, и никто другой ей не нужен". Он не внял её словам, и хотел силой утащить девку за баню, чтобы снасильничать. Я вмешался и отпихнул "гостя" от Милянки. Так он поначалу захотел на меня с кулаками броситься, а когда моих братьев увидал, полез в свой карман за оружием. Пришлось его повалить на землю, связать и "Наган" отобрать.

— Всё понятно. Отведите ентого "гостя" в Управу, и заприте его до конца разбирательства в пустующей оружейной кладовой, — достав из кармана ключ от артельной оружейки, я передал его Доброславу. — Да посторожите у дверей немножко, чтобы другие водители не смогли освободить ентого любителя чужих невест. Семён Маркович с Иван Иванычем уже в моем кабинете Управы должны быть, а я чуть попозже к ним присоединюсь. Вот и будем разбираться с ентим делом. Все автомобили, насколько я понял со слов Всеволода, Семён Маркович из Москвы заказывал, значит он за всех водителей и ответственность несёт.

Посетив удобства на заднем дворе, я не мешкая направился в Управу. Возле крыльца Управы стояли и что-то тихо обсуждали между собою шестеро водителей. Заметив меня, самый старший из них задал вопрос.

— Демид Ярославич, скажите, пожалуйста, а за что Йонаса повязали? — задал вопрос старший, а все остальные водители внимательно слушали. — Неужто за то, что напился? Его когда мимо нас провели, то от Лациса шибко первачом несло.

— Йонас ваш друг?

— Нет. Мы с ним только вчера у вокзала познакомились, перед самым прибытием поезда из Москвы. Сами-то мы в райисполкомовском гараже трудимся, разных ответственных товарищей возим, или вот как сейчас, по заявке ответственных товарищей из Москвы работаем, а его мы до встречи на вокзале никогда не видели. Когда он подъехал, то лишь представился нам Йонасом Лацисом, и сказал, что его направили из гаража НКВД для перевозки вещей. Больше он с нами не общался. Даже когда мы в Урманное приехали, он молча поужинал вместе со всеми, а потом сразу же спать отправился.

— Понятно. Скажите, вас как величать? — спросил я старшего из водителей.

— Степаном меня зовут, а батьку моего Матвеем звали.

— Благодарю. Так вот, Степан Матвеевич, вашего коллегу задержали не за то что он напился, а за то, что будучи пьяным, он пытался изнасиловать невесту нашего артельного охотника. Более того, когда ему не дали совершить насилие над невинной девушкой, то Лацис поначалу попытался затеять драку с моим старшим сыном, а когда увидел, что у девушки защитников прибавилось, то полез в карман за оружием. Вот потому-то его связали, и "Наган" отобрали. Надеюсь, вы теперь понимаете, как он подвёл, не только вас всех, но и ваше высокое начальство. Ведь они пообещали ответственному товарищу из Москвы, что с вами приехал, что никаких проблем с автомобилями и водителями не будет.

— Благодарю, Демид Ярославич, теперь нам всё понятно стало. Ну что же, будем надеяться, что наше начальство разберётся в этом деле, и накажет виновного, — с каким-то облегчением в голосе сказал старший из водителей.

После слов старшего, я заметил, как на лицах троих человек появились ухмылки, видать их начальству уже не раз приходилось покрывать неприглядные дела своих водителей.

— Вот тут вы очень сильно ошибаетесь, Степан Матвеевич. Всё ваше начальство даже близко не подпустят к разбирательству данного дела, ибо все жители нашего поселения находятся под защитой и охраной, которую предоставил товарищ Сталин, — как только прозвучало имя вождя, то ухмылки сразу исчезли с лиц водителей. До них наконец-то дошло, в какой переплёт они попали по вине своего коллеги из гаража НКВД. — Сие означает, что тщательно разбираться с возникшим делом Лациса будут ответственные товарищи из Москвы.

Оставив водителей размышлять над моими словами, я прошёл в Управу. В моём кабинете я увидел, как Иван Иваныч с Семёном Марковичем пили чай из самовара и наслаждались сушками.

— Где же ты так задержался, Демид Ярославич? — спросил Семён с улыбкой. — Мы в ожидании тебя, уже по стакану чудесного духовитого чая выпили.

— Пока вы пили чай, Семён Маркович, мои старшие сыновья сумели несколько преступлений предотвратить, — услышав такой ответ, улыбка исчезла с лица Семёна.

— Что случилось, Демид? — тут же задал вопрос Иван Иваныч.

— Водитель грузовика Йонас Лацис, мало того, что где-то напился самогонки, так ещё хотел изнасиловать невесту Яра, у меня на заднем дворе. Миляна осталась у нас, чтобы помочь моим дочкам убрать со столов. Так вот, мой сын Доброслав случайно увидел сие непотребство, и не дал обесчестить девушку, отпихнув насильника в сторону. Пьяному водителю сие вмешательство не понравилось, и тот решил поначалу устроить драку с Доброславом, но когда увидел, что к нему на подмогу подошли мои остальные сыновья, то вытащил из кармана "Наган", и уже приготовился стрелять. Сыновьям удалось скрутить насильника, связать, и отобрать у него оружие. Сейчас Лацис сидит под замком в нашей артельной оружейке.

— Демид Ярославич, скажи мне, пожалуйста, а кто-нибудь ещё, помимо твоих сыновей, был свидетелем произошедшего? — спросил Семён. — Ведь задержанный может заявить следователю, что это твои сыновья на него напали, когда он просто разговаривал с девушкой. Ему как работнику гаража НКВД быстрее поверят, чем всем твоим родственникам.

— Ты не о том думаешь, Семён Маркович, — сказал Иван Иваныч. — Лучше подумай вот о чём... Кто из местных представителей власти решил тебя подставить?

— В каком смысле "подставить"?! — удивился Семён.

— В прямом! Кто автомобили из Москвы заказывал, для поездки группы лиц в Урманное? Ты заказывал! Значит пока они в твоём распоряжении находятся, ты один за них всех отвечаешь. А теперь представь на минутку, что было бы, ежели Лацису удалось совершить задуманное? Наш охотник Яр Яросветич, за свою невесту Милянку, посчитался бы не только с водителем грузовика, но и со всеми остальными чужаками, так как они однозначно встали бы на защиту своего коллеги по шоферскому делу. А так как у всех водителей имеется оружие, то началась бы перестрелка. Это привело бы к покойникам с обеих сторон. А теперь, подумай хорошенько и ответь мне, кто в данный момент за всех водителей несёт ответственность?

— В данный момент я за всех водителей отвечаю.

— Скажи, а ты сообщал представителям местных властей, для чего тебе столько автомобилей понадобилось?

— Конечно. Я указал в заявке, что семь автомобилей нужны для перевозки детей и внуков Главы поселения, которые приедут из Москвы на празднование его юбилея. Вот только я пока не пойму, куда ты клонишь, Иван Иваныч?

— А я тебе сейчас подробно отвечу, Семён Маркович. Смотри. Ты несёшь ответственность за автомобили с водителями, ибо тебе их предоставили, по твоей заявке из Москвы. Значит, чтобы ни случилось с водителями или с автомобилями, тебе за все происшествия и отвечать придётся. Я ведь не зря тебя спросил: "Кто из местных представителей власти решил тебя подставить?", ибо местные власти прекрасно знают, что наше Урманное находится под защитой товарища Сталина. Вдобавок, задумайся вот ещё над какой непонятностью. В райисполкомовском гараже три хороших грузовых автомобиля имеются, их всего лишь год назад получили. На них местные представители власти приезжают за копчёными продуктами в наше артельное представительство. Но для тебя, мне непонятно почему, местные власти не стали выделять находящиеся у них в гараже грузовики, а ограничились подачей шести легковых машин. Затем, по непонятной причине, они заказали для тебя грузовой автомобиль из гаража НКВД, причём с ихнем же водителем. Далее. Этот водитель, ни с кем из товарищей по шоферскому делу никак не общается, а на следующий день, по приезду в таёжное поселение, в пьяном виде, устраивает различные непотребства. Я говорю про попытку изнасилования несовершеннолетней, попытку организации драки с приехавшими из Москвы, а также попытку убийства из служебного оружия родственников Главы поселения. Всё это Йонас Лацис попытался совершить не просто где-то в окрестностях Урманного, а на заднем дворе Главы поселения, причём в день его рождения. Добавь ко всему прочему, что в местном райисполкоме полно сторонников Льва Троцкого. Тебе не кажется, что эти все события, между собою связаны, и как-то очень подозрительно выглядят?

— Ежели в таком ключе произошедшие события рассматривать, то ты прав, Иван Иваныч. Всё действительно очень странно выглядит.

— А знаешь в чём местные троцкисты находящиеся у власти просчитались?

— В чём?!

— Они посчитали, раз у Главы поселения день рождения, значит состоится большое застолье со спиртным, в виде самогона. Ведь они прекрасно знают, что жители во многих деревнях первач гонят, а там где на столах появляется самогонка, там и пьяные драки совсем не редкость, вплоть до поножовщины или стрельбы, так как некоторые деревенские жители охотой промышляют. Вот под этим соусом они всё и спланировали, когда водителя-душегуба из гаража НКВД направляли в Урманное. Если бы их задумка удалась, то потом, они во всём обвинили бы тебя, а также жителей нашего поселения и Демида Ярославича. Да вот только местные власти просчитались насчёт нас, в Урманном никто первач никогда не гнал и спиртного вообще не употреблял. Даже я уже позабыл запахи водки и коньяка.

— И что ты бы сделал на моём месте, Иван Иваныч, после того, что уже случилось?

— Ну я бы съездил в город, на одном из легковых автомобилей. И, например, с вокзала, по защищённой линии, позвонил в Москву, очень надёжным и ответственным товарищам, чтобы они прислали сюда хороших следователей, на действия которых, Алтайские партийно-хозяйственные власти, а также товарищи из местного НКВД никак не могли бы повлиять. Скажи, Семён Маркович, в твоих профсоюзных структурах есть выходы на таких следователей?

— Выходы на таких следователей у меня имеются, вот только в профсоюзе я уже не работаю.

— И куда же тебя опять-то перевели, Семён Маркович?! — удивился я.

— В Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б). Мы осуществляем контроль за партийной дисциплиной. До прошлого года наша партийная структура называлась "Центральная контрольная комиссия". Меня туда перевели по рекомендации самого товарища Сталина, через неделю после убийства в Ленинграде товарища Кирова. Мы проверяли работу работников НКВД, которым было поручено партией, провести чистки не только по всей стране, но даже в самом кремле.

— Может что-то и изменится к лучшему в стране, после ваших чисток, — сказал я, — вот только мне не верится, Семён Маркович, что сия чистка коснётся нашего Алтайского края.

— Почему ты так решил, Демид Ярославич?

— Я иногда езжу в город сдавать отчёты по нашей артели, ну и ужинаю иногда в ресторане. А вот там, я частенько слышу весьма интересные новости и слухи. Особенно меня поразило то, что было почти два лета назад.

— А что произошло в Алтайском крае два года назад?

— Ты можешь мне не поверить, но сразу после окончания голода, работник Барнаульского оперсектора ОГПУ попытался поднять мятеж против советской власти, сразу в нескольких районах Алтайского края. У его сослуживцев такие действия вызвали настоящий шок. Ведь все сотрудники местного ОГПУ были заняты "расследованием" дел по "белогвардейским заговорам" и "заговорам в сельском хозяйстве". По гулявшим слухам, на молодого чекиста весьма сильно повлиял ночной расстрел трёхсот двадцати семи осуждённых по заговору в "сельском хозяйстве". Как шептались люди в то время, расстрел провели сотрудники Барнаульского оперсектора ОГПУ. Когда мятеж провалился, молодой чекист сбежал. Кто-то говорил, что он за границу ушёл, а кто-то поговаривал что он в Москву подался, чтобы обо всём руководству страны рассказать, да его по дороге свои же чекисты и убили. Вот потому-то мне и не верится, что после вашей "партийной чистки" что-то изменится в наших краях. Да ты лучше у Иван Иваныча поспрашивай, он тебе ещё и не такие "новости" поведает о бурной деятельности местных троцкистов.

— Иван Иваныч, неужели в крае такое до сих пор творится?

— А чего ты удивляешься, Семён Маркович? После того, как я тебя после излечения в Москву отправил, в наших краях ничего не изменилось. Ты наверное до сих пор думаешь, что тебя после ресторана, какие-то местные ночные душегубы подстрелили, чтобы почистить твои карманы? Так вот, хочу тебя огорчить, то двое местных чекистов были, а контрольный выстрел в затылок они не сделали, чтобы все на ночных грабителей подумали.

— А почему ты мне сразу об этом не рассказал?

— Так ты бы захотел их всех на "чистую воду" вывести, и никуда бы не поехал. Вот тогда они тебя точно бы убили. Своим молчанием, я тебе тогда можно сказать жизнь спас. Ты должен не про тех чекистов сейчас думать, и даже не про тех сволочей во власти, кто им тогда приказ отдал тебя убить. Твоя задача состоит в том, чтобы разобраться, кто из представителей местных троцкистов нынче решил тебя подставить, а для этого нужны надёжные следователи из Москвы. Понял?

— Понял, Иван Иваныч.

— Вот и хорошо, что понял. Иногда слушать старших полезно для здоровья. Меня почему-то до сих пор не отпускает мысль, что всё произошедшее у Демида Ярославича на заднем дворе, каким-то образом взаимосвязано с твоим новым назначением, — сказал Иван Иваныч. — Ты только представь себе на минутку, что местным троцкистам удалось бы замарать человека из комиссии партийного контроля в уголовном деле. Представляешь, что тогда бы началось?

— Ещё как представляю. Поэтому воспользуюсь твоим советом, Иваныч, и поеду звонить в Москву. Надеюсь у вас найдётся место для содержания задержанного, до приезда следователей?

— Насчёт этого не беспокойся. Найдём куда его определить.

Быстро попрощавшись, Семён покинул мой рабочий кабинет, а буквально через пару минут, мимо Управы, в сторону Барнаула, проехал легковой автомобиль...