Зеленый отлив

Пролог

Войска проходили под балконом. Не сказать, чтобы их было так уж много: шла отнюдь не многотысячная армада, но все-таки, по местным меркам это была грозная сила, не раз громившая сильных и опасных врагов.

Отступники, многочисленные, полезные, но практически не имеющие боевой ценности — создавали толпу зрителей. Их не гоняли на тренировки, не заставляли ходить строем... Все, присутствовавшие сейчас на параде надеялись, что ситуации, когда этих крестьян придется ставить в строй — никогда не возникнет. Поскольку ситуация эта получалась очень уж плохая.

Еретики, многочисленная, но относительно слабая пехота, шагали, чеканя шаг, удерживая длинные копья в положении "на плечо". Луки покачивались над головами девушек-лучниц, а колчаны синхронно хлопали по бедрам. Щитоносцы первой линии сверкали металлической отделкой тяжелых каплевидных щитов. Честно говоря, их, в основном, как и отступников, старались не выпускать из города: еретики несли службу на стенах, обслуживали боевые машины, следили за порядком в городе, в общем, выполняли задачи, не требующие запредельной боеспособности.

Оборотни, тяжелая, малоуязвимая, но немногочисленная элитная пехота шагала за еретиками. Сверкали начищенные зерцала на тусклых боевых кольчугах. Червленые щиты, похожие на те, которыми прикрывались еретики, но большего размера, покачивались в такт мерному шагу. Метательные франциски и тяжелые боевые клевцы свисали с широких кожаных, покрытых заклепками, поясов.

Обычная тактика Хранителей Древних, одной из многочисленных фракций в мире Лендлордов, мире, начинавшемся как игра, развлечение для желавших уйти от сложностей реальной жизни, но ставшем чем-то существенно большим, состояла в том, чтобы погасить вражеский удар на длинной линии еретиков, засыпать врага не слишком точными и убойными, но многочисленными стрелами, а потом — нанести удар оборотнями. При этом оборотни углублялись в позиции противника, и можно было пренебречь их особенностью: тем, что, будучи ранены, они теряли способность различать своих и чужих, и рвали ближайшего живого, чтобы его жизнью пополнить свою. Но хозяин этого замка предпочитал беречь войска. Возможно, это диктовалось прагматичными соображениями, а может быть — роль сыграло лишь одно имя, навсегда оставшееся на одном из черных столбов у замковых ворот. Так что еретики оставались дома, в замке, а в качестве массовки выступали обычно массовые призывы с планов Жизни и Хаоса, к примеру — демонические нелетающие птицы орнисы.

После прохождения пехоты на площадь перед Ратушей выдвинулись культисты. Вообще-то, большая часть этих магов и проповедников, способных как воспевать Изменяющего пути, так и вбивать Его Писание в особо тупые головы Тяжким словом и боевыми проклятьями, передвигалась на своих двоих. Но сейчас имел место быть торжественный парад, так что на площадь, на высоте чуть ниже человеческого роста, вылетели ездовые крикуны, несущие на себе магов Света и Хаоса, адептов культа Архитектора Судеб.

Тени, стрелки и диверсанты с определенными магическими способностями, прошагали быстро, скрыв лица опущенными забралами парадных шлемов. Объяснялось это тем, что из-за способностей к выслеживанию, проникновению и магии Разума, Тени и их высшие разновидности, составляли основу службы безопасности домена, его пограничной и таможенной стражи. И уж им-то светить лицами перед гостями домена было совсем ни к чему.

Всадники Хаоса, тяжелая кавалерия и тактические командиры войск домена, проехали на своих верховых кошмарах. Расстояние от линии прохождения колонн до ограды, за которой разрешено было находиться зрителям, было рассчитано так, чтобы аура ужаса, сопровождавшая наездников на демонических тварях, не задела зевак даже краем и не спровоцировала паники. На черных доспехах полыхали серебром Знаки Скверны, а на щитах горели гербы и девизы, которые в Империи Света сочли бы богохульными.

Следом, неторопливо и явно красуясь перед зрителями, пролетели двое Одержимых Хаосом — высших магов домена, во всем блеске своего колдовского величия. На самом деле этих порождений Храма Одержимых в распоряжении хозяина домена было существенно больше двух, но "умеешь считать до десяти — остановись на восьми", так что на площадь вылетела только самая старшая парочка. Впрочем то, как они летели, держась за ручки и бросая друг на друга взгляды, способные расплавить если не вольфрам, то, по меньшей мере, хорошую, качественную сталь, отнюдь не заставляло воспринимать "детишек" в качестве грозной боевой силы. А зря. Очень зря.

Настороженно зыркавшие по сторонам ездовые волки, большая часть которых была "молодыми волками", весело щебечущая стайка феечек, и дружно прогрохотавший по брусчатке строй железных големов — и вовсе не произвели (и не должны были произвести) впечатления на гостей. А вот сфено на параде не появились, уединившись на своем островке с очередным выработанным "до упора" шпионом Империи Света, попытавшимся проникнуть в домен, но отслеженным службой безопасности и признанным бесполезным для дальнейшей разработки. "Выдача сфено" рассматривалось в домене как разновидность "квалифицированной смертной казни": ни один из отданных крылатым девам не прожил еще и двух ночей. Зато там, на острове уже стоят четыре статуи, и готовятся принести в мир новую жизнь две сфено.

— Вы полагаете, что сможете разгромить орков этими силами? — поинтересовался у хозяина домена тархан Тогар. — В поле мы мало чем можем помочь: большая часть наших войск разбита, и орки осаждают нашу столицу...

— Разбить, скорее всего, не сможем, — пожал плечами хозяин домена, оглянувшись на свою подругу. У гостя это не вызвало ни малейших вопросов: подсказка эльфийской Видящей — всегда ценный совет, и пренебрегать такой возможностью — полная глупость. — Но вот притормозить, заставить оттянуть войска от стен, перебросив их на охрану линий снабжения и фуражиров — получится точно. А там с севера на орочье главное стойбище выступит д'Ин Амит. И вот тогда будет шанс разбить врага по частям, отловив их на марше.

— Думаешь, орки поспешат на защиту своих женщин и детей? — скептически произнес тархан.

— "Женщины и дети" сейчас под стенами вашей столицы, — отозвался хозяин домена Азир. — А вот склады, сокровищницу и, главное, Место Силы — с собой особо не потаскаешь. И на угрозу им — Гхыру придется реагировать...

* * *

Посреди широкого степного раздолья, под темно-синим, расписанным звездным огнем ковром небес, на невысоком холме горел небольшой костерок. Казалось, даже шум отнюдь не тихого лагеря внизу не решается подняться наверх, опасаясь потревожить без сомнений важный разговор трех Бальших боссов. И, возможно, причиной этого были даже не живые горы могучих троллей-строителей, всегда готовых объяснить неразумному орку, в чем именно он не прав, обратив на свою дурную голову внимание одного из этих троих.

— Он идиот, — тяжело вздохнул могучий седой шаман, отложив бубен. — В который раз он уже теряет большую часть армии?

— Третий. Или четвертый. Как посчитать, — ответил молодой орк, чей легкий кожаный доспех аж светился в ночной темноте ярким пурпуром. Впрочем, его некогда многочисленные враги регулярно убеждались, что такая кислотная раскраска ничуть не мешает хозяину этого доспеха растворяться в мельчайшей, почти не существующей, тени, и наносить оттуда смертельные удары.

— Опять сразу на всех соседей попер? — третий из встретившихся здесь вождей был закован в нетипичный для орков тяжелый доспех... И только немногие, в число которых входили и его сегодняшние собеседники, знали, что этот доспех он выковал и зачаровал себе сам.

— Опять, — согласился коммандос.

— Да сколько же можно? — взвыл шаман, подхватывая с земли бубен и ударяя в него. Слышавшие этот тяжелый звук орки в лагере вздрогнули. Шаман слыл орком странным, чересчур терпеливым, и даже, простите, славные предки, страшное ругательство, недопустимое в приличном орочьем обществе, "миролюбивым"... Но уж если он брался за бубен всерьез, каждый знал, что если это по твою душу — то лучше начинать молиться и раздавать имущество, чтобы не досталось кому попало. А то сбежать уже не успеваешь. Но второго удара не последовало, и орки облегченно выдохнули. Пронесло. А некоторых, знавших за собой косяки — даже и в прямом смысле.

— Недолго, — успокоил товарищей коммандос. — Мои ребятки доносят мне, что против этого недоумка уже составляется союз. Волшебник, темный храмовник с поддержкой молодого, но нифига не слабого бога... Вроде даже эльфов подтягивают. Да и о демонах слухи ходят. Так что песец Гхыру. Полный песец.

— Тебе твои ребята донесли, — заинтересовался броненосец, — а ему?

— А он фиолетовых не нанимает, — флегматично пожал плечами разведчик и диверсант. — Считает пустой тратой еды. И с гильдиями расплевался.

Степь сотряс очередной тяжелый удар. Это собеседники фиолетового чуть было не разбили лица эталонным фейспалмом.

* * *

Тихий шелест листьев успокаивал и навевал приятно-расслабленное настроение... разумеется — тогда, когда это нужно было хозяину кабинета и всего обозримого из его окон.

Смертные считают, что Листва всегда была столицей Вечного леса. Но Алхаэрон, Высокий князь эльфов, еще помнит тех, для кого бегство из погибающего в пламени междоусобицы Асколхорна было не страшной легендой, а кошмарной реальностью. Но с тех пор незначительный город на северных рубежах обширных владений перворожденных изменился настолько, что те, кто не видели его предыдущего облика — ни за что не поверили бы в это. Эльфы работали неторопливо, изменяя деревья и травы так, что они приобрели облик, подобающий фракционной столице. А извечные союзники эльфов — огромные меллорны самим своим присутствием изменили климат. И теперь в столице Вечного леса, расположенной на тех широтах, где во владениях других рас зима держится по семь-восемь месяцев, длилась вечная весна без изнуряющей жары и жгучих холодов.

Когда-то, еще в начале Эры Неумирающих, один из них, пытаясь стать эльфом, стоял возле могучих стволов, восторженно кричал: "Это же древовидные папоротники!"

За оскорбление священных деревьев святотатец был подвергнут... нет, не "Медленному танцу зеленой травы", хотя от этой идеи отказались только потому, что такова была ясно и недвусмысленно выраженная воля Матери, но всеобщему бойкоту. Негодяй еще несколько дней метался по Листве, не в силах своим куцым умишком осознать: почему это "зазнайки-эльфы" не желают с ним разговаривать, ведь он "такой же как они". Ну не дурак ли?

Вообще эльфы, хоть и с некоторым трудом, и, опять-таки, благодаря вмешательству Матери, постановили считать Неумирающих, пришедших в их мир в облике эльфов — детьми своего народа. Но относится это только к тем, кто хотя бы старается стать перворожденными. Те же из Неумирающих, кто, приобретя облик эльфа, внутри так и оставались варварами-эдайн1... Что ж. Дети Матери всегда славились изяществом. И намекнуть на нежелательность присутствия определенного индивида в Вечном лесу — могли удивительно изящно. Ну, а кто не понимал, или не желал понять намеков тонких — мог столкнуться и с некоторыми аспектами эстетического восприятия Перворожденных, среди которых пресловутый "Медленный танец" отнюдь не рассматривался в качестве "самого-самого".

Вечный князь вздохнул, и отошел от окна, которое немедленно заросло зеленью, справлявшейся со своей задачей гораздо лучше людских занавесок, жалюзи и даже оконных решеток. Уже давно миновала летняя ночь, в которую меллорны выбрасывают собранную ими Силу в виде ало-золотых цветов высоко над кронами, создавая завораживающее зрелище, и подпитывая сложные заклятья. Но все равно вид из княжеского окна оставался замечательным, и отрываться от него ради чего бы то ни было — не хотелось.

Плоть могучего дерева, давшего приют княжеской резиденции, с тихим скрипом разошлась, пропуская на специально выращенную площадку-кабинет еще одного эльфа. Разумеется, этого просто не могло произойти без воли на то Высокого князя.

Вошедший опустился на колено, и упер кулак правой руки в живой узор, специально выращенный деревом, чтобы радовать взор Высокого князя.

— Слушаю тебя, Эльгор, — обратился князь к вошедшему.

— Подтвердилось, — ответил тот. — Поведение верхушки клана Парящего журавля... неестественно. Видны признаки инфильтрации.

— Кто? — задал князь тот вопрос, который показался ему единственно важным.

— Пока уточняем. По предварительным прикидкам — Единение. Хотя могут быть и демоны.

— Империя? — уточнил князь.

— Возможно, но маловероятно, — ответил Ведущий Тихой руки Вечного леса, то есть — глава разведки и контрразведки Высокого князя.

— Доказательства? — лаконично сформулировал следующий вопрос Алхаэерон.

— Увы, — пожал плечами Эльгор. — Прямых нет, а аналитические выкладки...

— ... Совет Старейшин не примет, — князь выругался, помянув "облетевшие дубы", "престарелых маразматиков" и несколько малоприятных существ из дальних планов, а так же сложные и насыщенные отношения, связывающие всех вышеперечисленных. Эльфы с уважением относились к любому искусству, и занесенное людьми искусство нецензурной брани — тоже не осталось без внимания. Разумеется, перворожденные сочли употребляемые эдайн конструкции грубыми и вульгарными, но вот сама концепция табуированной лексики их заинтересовала... и, разумеется, была разработана в полноценное искусство с подобающим философским обоснованием, и сложными ритуальными действиями, сопровождавшими разработку и употребление произведений искусства. — А что говорят Видящие?

— Им не до того, — вздохнул Эльгор. Признаться, ему хотелось употребить в отношении жриц те же слова, что только что произнес князь в адрес Совета... но, увы, в данный момент это было ему не по статусу. — Они обсуждают новое откровение Матери.

— Что изволила сообщить нам богиня? — заинтересовался Алхаэрон, в свое время, несмотря на слабые способности, прошедший полное обучение в Башне Оракулов.

— Что Сумеречная ветвь нашего народа возродилась, но не возродилась. И что Корень Древа должен им помочь, но не помогать, — процитировал глава разведки донесенный до него текст пророчества.

— Место как-либо указано? — переспросил князь

— Прямо — нет, — отозвался Эльгор. — Но старшие Видящие говорили о диких землях эдайн к югу от Олваирина.

— Вот и хорошо, — кивнул князь. — Передай с Лесным эхом весть Анрэну: пусть со своими лучницами смотается в Олваирин, и поищет к югу от него... на квенди2 и эдайн посмотрит, себя покажет.

Эльгор сделал пометку в своем блокноте. Анрэн, глава наемного отряда, формально не подчинялся ни ему, ни князю. Но фактически — он был слишком сильно обязан своим высоким покровителям, чтобы проигнорировать просьбу князя, переданную Эльгором.

* * *

Гровилэн в очередной раз поднял когтистую лапу, любуясь зажатым в когтях бокалом, в котором кипел, побулькивая, прозрачный кроваво-алый напиток. Некоторые умники наверху покупали сильмэран за бешеные деньги, и пили его, "наслаждаясь" вкусом. Сам высокий лорд демонов считал, что в употреблении этого полуфабриката можно найти столько же удовольствия, сколько в поедании замороженных пельменей, блюда, занесенного на огненные просторы Инферно Неумирающими. Сильмэран перед употреблением следовало подготовить, пропуская через него собственную силу. Прокаленный в Огне пьющего — напиток становился действительно чудесным эликсиром, да еще и идеально подходящим для того, чья Сила кипит в алой жидкости.

Отведя взгляд в сторону, Гровилэн поморщился. На его столе лежало очередное послание от одного из агентов при дворе лорда, давно и прочно прописавшихся во фракции Крестоносцев. Они упорно называли самого Гровилэна и его товарищей "трусами и ничтожествами", демонстрируя то, что сами искренне считали "мужеством", а Гровилэн почитал "ограниченностью ума, невосполнимой никаким усердием". Впрочем, их противники, "Старейшины", с их планом "инфильтрация, а потом — завоевание", от них недалеко ушли. Каждому, кому хватает пламени в крови, чтобы хотя бы на примитивном уровне осознавать мироздание, на взгляд Гровилэна, должен был понимать, что все эти люди, эльфы, даже орки и демонопротивное Единение — это не "враги" и даже не "препятствие". Это — инструменты, идеальным образом подходящие для исследования и эксплуатации нового мира. Разумеется, сейчас, из-за отсутствия у тамошних жителей надлежащего порядка и правильного управления (а, если уж признаваться честно — то и из-за ошибок Крестоносцев, уже попытавшихся захватить мир лихим наскоком) использовать эти инструменты было несколько... затруднительно. Но как раз эта ситуация вполне поддается исправлению. Разумеется, если не спешить, и действовать спокойно и умело. Только лишь бы всякие недоумки под руку не толкали. И для этого идеальной будет маленькая победоносная война. Победоносная — для людей, разумеется. Или эльфов. Или еще кого-нибудь. Главное — чтобы не для Крестоносцев.

* * *

Высокие золотые шпили опирались на белоснежные стены, вознося солярные символы в пронзительно-голубое небо. И что из того, что по всем пророчествам сегодня именно в этом месте должен быть дождь? Разве можно допустить, чтобы в день священного празднования в честь Владыки Света на землю падала тень? Вот поэтому-то небеса были пронзительно голубыми, а Солнце — удивительно ярким даже для этого времени года. Конечно, если дождя нет там, где он должен быть — значит, дождь идет где-то там, где его быть не должно. Но разве до этого есть дело могущественным иерархам Церкви Света?

Три высших иерарха вышли на балкон над центральным порталом Храма Империи в Восточной марке. Золота, сияющего на торжественной белизне их одежд, вполне могло бы хватить на то, чтобы какая-нибудь немаленькая деревушка во Фронтире жила бы, ни в чем себе не отказывая несколько лет. Сегодня был один из немногих дней в году, когда не только служителям церкви и имперским аристократам, но и обычным прихожанам оказывалась честь лицезреть Предстоящих пред священным алтарем Света.

Но пока на площади разыгрывалось представление для простонародья, в глубине величественного здания храма, несмотря на праздник, продолжали работать люди, которые на самом деле управляли церковью, а не пыжились с надутым видом в торжественных одеяниях.

В одной из скромных келий друг напротив друга сидели два человека в серых одеяниях. Светлые тона этих самых одеяний, вместе с отсутствием золотых украшений, говорили об относительно высоком, но отнюдь не высшем ранге. Правда, те, кто на самом деле знали, какова реальная ситуация, предпочли бы перебежать дорогу любому из формально более высоких иерархов, но не этим двоим. Основной задачей могущественных и важных верховных иерархов, и даже самого епископа Марки было снимать с плеч второго и третьего заместителей епископа невыносимо тяжелый груз представительских обязанностей. В случае же острой надобности, например, когда епископ начинал совать не в меру длинный нос в дела, которые его совершенно не касаются, безопасники отлично знали, как справится с несвоевременными приступами активности... или же с теми, с кем таковые приступы случаются.

— Итак... — хмуро улыбнулся Марк, второй заместитель епископа по вопросам безопасности, — Западная Марка решила присоединиться к походу против эльфов?

— Да, — отозвался его товарищ. — Герцог Запада присоединился. Совет Благородных владетелей марки продавил-таки решение о присоединении к походу.

— Вот как... — задумчиво протянул Марк. — Я примерно понимаю, что движет нашими радикалами, хотя понять безумца — занятие не из легких. Я понимаю, что движет нашим герцогом Фейдом и его баронами, а также союзом неумирающих: под соусом "распространения веры", они хотят захапать под свою руку часть Фронтира и усилиться. Да и вражда "Светоносных" с "Древом Жизни" — не секрет для любого, умеющего видеть...

— ...а кто не умеет — тому рассказали, — влез с немудреной шуткой Иоганн, третий заместитель епископа Восточной марки, теоретически ведающей "торговлей и перевозками", а на практике — курирующий службу внешней разведки.

Оба безопасника посмеялись, а потом — вернулись к делам.

— ...но я решительно не понимаю: в чем тут интерес Давителя? — закончил прерванную было фразу Марк.

— Все очень просто, — отозвался Иоганн. — Герцог Запада — не более чем кукла в руках могущественных владетелей этой Марки. А Западная Марка не в ладах с Севером. Герцог же Севера никогда не поддерживал радикалов. Более того, он всегда был за поддержание и сохранение союза с Вечным лесом: большая часть внешней границы Марки приходится именно на эльфийские владения. Так что, с одной стороны, любое усиление радикалов — ослабляет Вольдемара, который с ними на ножах, а с другой...

— ...ответный удар эльфов придется по нам, и по Северу. На нас Западу плевать, а удар по Северу ослабит Вольдемара, и ограничит его влияние в Столице.

— Именно так, — подтвердил выводы коллеги Иоганн. — Разве что на нас Западу тоже не так уж "плевать", как тебе бы, наверное, хотелось.

— Вот как... — Марк повел подбородком влево-вверх. — Значит, они не против и часть нашего влияния в Столице перетянуть на себя...

— Совсем не против.

— Ладно, — кивнул ответственный за безопасность Марки. — Учтем. Сделать мы пока ничего не можем... Разве что напомнить епископу, что не так давно несколько доменов во Фронтире поменяли хозяев... а эльфы, если на них как следует надавить, могут и к Хранителям переметнуться...

— Проклятые Темные... — отозвался Иоганн, верующий не только истово, но и искренне. Впрочем, это не мешало ему при случае заключать временные союзы даже с теми, кто, по его сведениям, работал на демонов. — Ну, ладно. Пожалуй... если подать эту информацию правильно, да еще и преувеличить угрозу... Думаю, можно часть сил домена перенаправить на юго-восток, во Фронтир. А там, глядишь, ветер переменится, и можно будет придавить радикалов, а то и выдать их жаждущим мести эльфам, и восстановить союз. Понятно. А у тебя что?

— По Марке распространяется учение Силы Света, — отозвался контрразведчик.

— Учение Силы Света... — задумчиво повторил Иоганн. — Помнится, ты что-то говорил об этом в прошлый раз. Но не затруднись рассказать еще раз.

— Говорил, — отозвался Марк. — Учение говорит, что магия Света — это благословение Владыки Света. И что любой верующий во Владыку, усердно упражняясь и собирая знания — может овладеть этим Даром.

Прелаты, точно знающие, сколько сил и времени надо затратить среднему крестьянину, чтобы овладеть Светом хотя бы на минимальном уровне, и какой маг при этом получится, переглянулись, и усмехнулись.

— И, тем не менее, — продолжил свой рассказ Марк, — идея, несмотря на всю ее бредовость — распространяется, подобно пожару. Молодые адепты прямо-таки бредят Учением. И есть у меня подозрение, хотя и не подкрепленное никакими доказательствами, что корни этого учения уходят куда-то на юг...

— Саркел, — сразу понял коллегу Иоганн. — Проклятый Темный Храм... — мысль о магах Света среди Хранителей Древних, темной ветви человеческого рода, отвернувшейся от истинной веры, отнюдь не казалась иерархам церкви кощунственной. В отличие от простонародья, для которого существовала официальная версия, сами иерархи неплохо разбирались в истинном положении дел. — Хорошо. Я поручу своим ребятам на юге проверить твои подозрения...

* * *

В темноте подземелий скользил разведчик. Вообще-то, эти коридоры были настолько знакомы темному эльфу, что он мог бы перемещаться здесь даже с закрытыми глазами... Но это было бы глупостью даже во времена, когда эти залы и переходы еще не были оставлены его Домом по приказу темной матери Ллос под угрозой отправки Вестницы.

Сейчас же дроу осторожно скользил, моля Темную мать, чтобы верный плащ из паучьего шелка не пропустил вовне даже крохотной доли тепла его тела, которая в этой тьме для умелых и квалифицированных наблюдателей станет ярчайшей вспышкой, что навлечет на одинокого темного эльфа неизбежную гибель.

Нет, конечно, можно и по-другому... Например, как недавно прогрохотавший мимо дозор гномов, видимо, решивших-таки забрать оставленный ненавистными темными домен — себе. Можно грохотать доспехами на все Подземье, светить во все стороны рунными светильниками... Правда, не сказать, чтобы это было менее опасно, чем красться по темноте Подземья в одиночестве. Больших сил в дозор все равно не отправят, а маленькому отряду, да еще столь громко извещающему о своем присутствии... В общем, Р'лиес совершенно не удивился, когда с той стороны, куда угрохотали гномы, раздались отчаянные вопли, грохот металла, и яростное шипение. Все правильно. Так самоуверенно громыхать железом вблизи гнезда джумара, значит не желать себе добра. С этой тварью можно справиться, разве что натравив на нее мага-призывателя, да посильнее. Потому как прямой урон магией Червя только усиливает. А уж штурмовать его логово пехотой... Джумара регенерирует на уровне гидры, плюется опаснейшим ядом, да еще и проклинает все вокруг себя. А если крохотное сознание джумара ощутит опасность — Червь нырнет прямо в камень — и только его и видели. Но последнее умение джумаре сегодня вряд ли пригодится. Скорее — гномий Стратег отметит на карте место, где вспыхнула и сгорела исчерченная рунами фигурка, символически связанная с командиром отряда. И правители, пришедшие заявить свое право на то, что было оставлено темными эльфами — будут знать очередное место, где появляться — смертельно опасно. Затратный метод, но, увы, действенный.

Потому-то и ценятся среди почитателей Ллос ловушки, которые не разряжаются на первого прошедшего, но способны лежать в глубинах камня годами, игнорируя низших, посмевших воспользоваться коридорами, в которых хоть однажды простерлась Тьма Темных Владык.... До тех пор, пока не исполнится какое-то условие, заданное создателем ловушки. Скажем — звезды в небе сойдутся по приколу в какой-то неприличные рисунок... И вот тогда — бабахнет, да так, что мало может и не показаться.

Разведчик осторожно заскользил вперед. За время своего недолгого владычества в домене темные эльфы успели только выяснить периоды миграции и ареалы обитания самых опасных тварей... ну, и расставить в коридорах ловушки — как без этого? Так что гномам, желающим занять покинутый дом Темных — придется ой, как не сладко. Однако, в результате, увы, сомневаться не приходится. Подданные Подгорного престола славятся упертостью. А плодятся они, как и положено низшим, довольно-таки быстро... Хотя и медленнее, чем эти нечестивые порождения Света — Эдайн.

Постепенно приближались стены их старого дома. Разумеется, гномы уже заняли их... вот только тралить ловушки и нести потери они будут еще долго... А вот за тем, чтобы выяснить: сколько именно, сюда и был послан разведчик. Ну и напакостить по возможности, чтобы затянуть этот срок. Хотя, конечно, с тем, что наплели маги Дома за время его недолгого владычества — труды одинокого разведчика не сравнятся. Но то одного. А теперь, когда ситуация прояснилась, и противник определен — сюда двинутся десятки и сотни диверсантов. Война в Подземье не прекращается никогда!

* * *

Лешек поднял голову, отвлекаясь от сбора ночесветки. Вблизи Курганья полностью сосредоточиться на работе — значило не желать себе долгой жизни. Сила Света, переполнявшая ту, что спала вечным сном в центральной гробнице, изменяла все живое. Исполненные Света существа стремились уничтожить все, чего коснулась скверна... Лошади, ставшие единорогами, птицы, роняющие вниз светящиеся от переполняющей их Силы серебряные перья, светлые Стражи, в недавнем прошлом бывшие собаками, а то и волками, священные вепри... После открытия домена они начали появляться из Курганья, и атаковать всех, попавшихся на пути. Ведь кто из нас без греха?

Зато у Курганья росли совершенно уникальные травы. И даже обычная полынь, переполненная Светом, превратилась в ночесветку — редкий ингредиент, ценимый алхимиками. Да и принявшие Свет звери, да простит нас Владыка, давали компоненты, за которые дорого платили артефакторы. Правда, в отличие от трав, с которых боярин брал десятину, твари доставались владельцу домена почти целиком: у крестьян не было сил справиться в жаждущими очистить грех, так что Тварей Света истребляли дружинники боярина.

Правда, наговаривать на боярина — грех. Добрый у нас боярин. На барщину почти не гоняет, а если уж требуются какие работы — то собирает на них с уважением, по твердому ряду, и с тех, кто на него работает — оброка не собирает. Да и с прочих оброк выбивает хоть и тяжелый, но вполне посильный. Да и то сказать: боярину нужно и дружину содержать, и город строить, и перед другими боярами на этих, как их... "диплодических" встречах выглядеть надо не хуже других...

Старик Панас говорил, что встречи эти так называются оттого, что там на стол ставят золотое блюдо, на котором лежат два таких же золотых плода. И кто свой плод съест первым — тот и получит это, как его, "прехимущество". Правда, что такое это самое "прехимущество" и как его получают — дед Панас и сам не знает. Но вот про то, как проходят диплодические встречи — он знает точно. Ему еще один из рыцарей прошлого барина, Арениуса, рассказывал, еще до пылающей Ночи.

Так что барин у нас — вполне себе ничего. Хучь и нелюдь, хучь и поклоняется какому-то непонятному "Изменяющему пути", а не великому Владыке Света, коему все люди молиться должны... Ну, так на то он и нелюдь, чтобы своим нелюдским богам молиться. А вот что он людев ни на алтари свои черные не таскает, подобно злобным демонам, ни в работварории, как проклятущие чернокнижники, ни кладбища не тревожит... Вот те, кто под рукой этих, живет... как их... "нихремастеров"... ну, которые мертвых тревожат — те даже похоронить усопших родичей не могут: особое разрешение барина нужно. Уж об этом-то Лешек, происходящий из семьи, в свое время бежавшей от черных мастеров смерти знает точно. А наш боярин — добрый... Наверное... Даже госпожа Аминта, что служит Владыке Света так сказала. Говорит: "хоть и еретик, и проповедей его слушать не нужно, но дела творит добрые, и бунтовать против него не след".

Лешек вздохнул, утер пот с лица, и переполз к следующему кустику ночесветки. Вал, нашпигованный охранными талисманами, был построен для того, чтобы защитить от прорыва изнутри, а не охранять от подходящих извне. Однако, за века существования Курганья талисманы ослабли и разрядились. Вот и случались... всякое.

Услышав шорох, не свойственный обычному голосу ветра над степью, Лешек скатился в давно примеченную ямку, накрылся специальным плащом, которые барин раздавал охочим людям для сбора трав в Курганье, и стал напряженно вслушиваться. Тихое шипение стекающих с перьев молний заставило Лешека замереть. Мимо проходил громоносец: страшная птица, получившаяся из дрофы, приземлившейся подкормиться яркой зеленой травой, что росла в Курагнье, отчетливо выделяясь на фоне выжженной солнцем степи.

Вот тихое шипение сменилось громыханием разряда, а потом — громким воплем.

— Эй, человек... — услышал Лешек. — Вылазь, не бойся...

Лешек осторожно приподнял край плаща. Неподалеку, отчетливо выделяющийся темным силуэтом на фоне неба возвышался ужасный всадник на настоящей твари из Ада.

1 Эдайн (вторые, синдарин) — в узком смысле три племени, первыми откачнувшиеся от Мелькора к эльфам. В широком смысле — "люди вообще".

2 Квенди — "говорящие", самоназвание эльфов.

— Вылазь, не обидим...

Глава 1. Зеленая башня

В теплых объятьях северного ветра я стояла на вершине башни Оракулов, башни моем матери, и вспоминала, как точно так же, и не так давно, мы с Кайларном стояли над миром, и, под медленно плывущими с востока на запад звездами, ожидали открытия домена.

Что сказать? Домен открылся. И на нас с Кайларном обрушился целый пласт проблем и неприятностей, да таких, что не до конца контролируемый домен оказался далеко не самой большой из забот.

Во-первых, угасшая было война с кочевниками Заречья — вспыхнула с новой силой, когда на подчинившиеся племена обрушились новые пришельцы с востока. Из местных одни радостно переметнулись к вторженцам, другие — немедленно потребовали от хозяина домена защиты, третьи — "доблестно" кинулись в бой, и полегли, оставив на Кайларна своих женщин, стариков и детей. Последних два дня возили через Великую на Хранителе тайн, в то время как ударные отряды армии домена сдерживали врагов.

Во-вторых, радостно активизировались банды Дикого поля радостно кинувшиеся грабить "поднакопивших жирок" поселян.

Повезло еще и с тем, что враги активировались не одновременно: кочевники рванули в набег сразу же, а вот бандиты — сначала почти неделю выясняли между собой, кто у них самый большой бугор, и кто достоин объединить под своей рукой банды. Нет, разумеется, мелкие шайки появились почти одновременно с кочевниками, но с ними отлично справлялись и "местные силы самообороны", как их называет Кайларн — сами вооруженные поселяне. Конечно, есть у меня смутное подозрение, что споры и усобицу между бандитами изрядно подогрели бродячие проповедники Пурпурной длани. Неся в народ Слово Владыки Света и Продвижение Истины, они, между делом, ухитрялись настроить одних вожаков банд против других, некоторых — выставить еретиками в глазах собственных последователей, а кого-то и вовсе отправляли в плавание по Великому Океану1. Так что сборы, скажем так, несколько затянулись. А когда банды Дикого поля все-таки собрались выступить — местный владыка Каганата уже отозвал кочевых всадников на защиту собственных земель и подданных от очередного орочьего нашествия.

Я оперлась руками на невысокий парапет, ограждавший верхнюю площадку Башни Оракулов, и посмотрела на замок, в котором в настоящее время живу. Остров, на котором расположен Азир — висит так, что его поверхность немного выше, чем уровень земли остального города. Так что мне видны не только стены замка, но и уходящий вниз обрыв летающего острова. Правда, разумеется, видно мне не все. Но вот верхние лучи восьмиконечной звезды, украшающей собой обрыв, мне отлично видны.

Сам замок был возведен относительно недавно: мой Кайларн больше заботился о городе и экономике, чем о собственных престиже и безопасности, так что городская стена была перестроена пару раз прежде, чем началось взведение стен цитадели. Но, все-таки, замок был перестроен. Руины прежнего убежища лорда Арениуса были, наконец-то, разобраны, и на их месте воздвигнуты новые стены. Увы, строители стен работали скорее в человеческой, чем в эльфийской традиции, и стены были скорее функциональны, чем красивы. Они были сложены из серого гранита, невысокие, зато толстые, с прорезанным узкими бойницами парапетом, ограждающим боевую галерею с двух сторон так, что бойцы на стене будут в безопасности, даже если враг ворвется во внутренний двор... Зато вот от обстрела с башен на примыкающих к ним стенах укрытия нет. Сами башни, круглые, приземистые и основательные, несли на верхних площадках серьезные требушеты, обеспечивающие как противокорабельную оборону в сторону реки, так и, как это назвал Кайларн, "контрбатарейную борьбу" на случай, если враг прорвется все-таки в город и попытается установить там осадные орудия.

Осматривая замок Азир, я тихонько улыбалась. В свое время, отдав хозяину замка, Кайларну, мое Кольцо — она заключила между нами помолвку. Вернув же мне Кольцо леди, хозяин замка признает наши отношения... Это — малоизвестный обряд даже среди эльфов, но он все также действенен и признаваем. И, когда-нибудь хозяин замка получит Книгу Эльфов, и стены будут в очередной раз перестроены, приобретя вдобавок к человеческой функциональности — эльфийскую красоту.

Увы, но срок, выделенной мне матерью, Видящей Реалуэ, на отдых — недолог. Так что придется отвлечься от созерцания замка и построения планов на будущее, к заданному упражнению: попытке прозреть событие в прошлом, при котором я не присутствовала. Овладение этим навыком входит в обязательные требования к Видящей, прошедшей обучение в Башне. А вот мне он до сих пор как-то не дается. Точнее — нет, не так... Иногда у меня все получается так, как надо... Но в том-то и беда, что "иногда": стихийно и непредсказуемо. И нет никакого средства справиться с этой бедой, кроме одного: пытаться снова и снова. До тех пор, пока не начнет стабильно получаться.

Я подшагнула к расстеленному на верхней площадке Башни Оракулов, под небольшим навесом, коврику, и опустилась в позу, которая на квенья называется "энва-хамбэ", а Кайларн прокомментировал ее словом "сейдза". По-настоящему, я должна была бы сейчас сама зажечь семь ароматических пирамидок в семи пиалах... Но пока что даже такое простое действие может нарушить мою концентрацию, и огонь к пирамидкам подносит мама. И она же льет фэанен в стоящий передо мной бокал. Земля, вода, воздух и огонь явлены, чтобы поддержать мой порыв. Жизнь в данном ритуале воплощаю я сама... и смерть, увы, тоже. Ибо даже для долгоживущих Вечная Леди, Та-что-за-Порогом — постоянная спутница. А уж для тех, кто вступил на путь воина, взяв в руки боевой лук — тем более. Так, перепроверяя ход ритуала, я постепенно отрешаюсь от воздействия тварного мира и погружаюсь в транс...

* * *

Отряд оборотней верхом на призванных орнисах мчался по дороге. Их общину осадила пришедшая с Дикого поля банда, и замок Азир отправил их на помощь. Орнисы — неутомимые бегуны, но демоническим птицам отнюдь не нравился дополнительный груз на спинах. Поэтом бегущие птицы временами грозно и недовольно вскрикивали, или пытались грозными клювами перекусить охватившие их ремни. Но подвесная система была продумана весьма хорошо, и шансов освободиться у орнисов не было. Они продолжали бежать туда, куда их направляла неумолимая воля призывателя.

Обогнув Курганье, стая собиралась было сойти с дороги и углубиться в холмы, отделяющие их от общины оборотней на берегу Орбаковской балки. Разумеется, как раз в этот момент начались неприятности: прилетевшая "из ниоткуда" стрела сразила орниса, на котором ехал предводителей оборотней. Разбойники, поднявшиеся из выкопанных по сторонам от дороги, и замаскированных плетенными щитами, на которых лежали пласты бережно снятого дерна, дали залп, сразу ополовинивший стаю.

— Вперед! — крикнул спешенный предводитель, посылая стаю в атаку.

Даже при том, что разбойников было больше, а оборотни понесли большие потери, шанс прорваться у демонических птиц — был, и неслабый. Дистанцию до лучников орнисы пролетели прежде, чем те успели дать новый залп. Могучие клювы сокрушали кости, острые когти — рвали мясо, даже не задерживаясь на жесткой коже доспехов. Лучники схватились за тесаки, но это им не слишком помогало: острая сталь скользила по жесткому оперенью, почти не причиняя вреда. Опытный глаз заметил бы одну странность: всадники помогали птицам, подбадривали их, указывали цели, но при этом сами не принимали участия в бою. Но ни избиваемым, находящимся на грани паники лучникам, ни спешившей к ним из-за холмов подмоге было не до того, чтобы внимательно приглядываться и разгадывать загадки.

Три рыцаря, отказавшихся от служений Империи Света ради разбоя на большой дороге, врубились в стаю орнисов, разом перевернув баланс боя. Длинные лэнсы2 сразили по два-три орниса каждый, а потом рыцари выхватили тяжелые мечи. К тому времени подоспели и латники, сосредоточенно бежавшие за своими предводителями.

Разумеется, орнисы не сдались без боя: почти по-человечески вскрикнул дестриэ3, которому могучие когти орниса перебили правую переднюю ногу. Его всадник вылетел из седла. Оглушенному падением рыцарю подняться уже не дали. Хотя даже в такой ситуации он оставался страшным противником, и сумел отправить обратно в варп трех демонических птиц, но его в конце концов просто разорвали. Латников же и вовсе никто не считал. Но орнисов после залпа лучников в упор и атаки рыцарей — осталось слишком мало, а рыцарям-разбойником подмога все прибывала и прибывала. Да и лучники, выжившие после первоначальной атаки орнисов, постепенно выбирались из схватки, и начали обстреливать птиц и их всадников.

— Ну что, Фабрис? Вот мы и снова встретились! — издевательски рассмеялся один из двух оставшихся вожаков разбойников в лицо предводителю оборотней, что уже успел заменить одного из погибших всадников, запрыгнув на спину освободившейся было птице.

— А, это ты, Кшись... — устало усмехнулся Фабрис.

— Пан Кшиштов, ты, быдло! — возмутился рыцарь. Лица его не было видно за опущенным забралом, но, судя по голосу, рожу ему изрядно перекосило. — Впрочем, говори что хочешь: тебе уже немного осталось. Ну, каким будет твое последнее слово?

— Последнее слово? — как-то странно радостно улыбнулся оборотень. — Истваан!

— Что? — изумился Кшись... и тут же охнул: из грудной пластины его доспеха высунулся окровавленный кончик меча.

— ...накрыла предательства тень восьмиконечной звездой4! — продолжил Фабрис цитату.

Разумеется, сваншотить рыцаря, даже ударом зачарованного клинка в спину — было практически невозможно. Но, когда Кшись, потрясенный предательством, оглянулся, то понял, что люди его неверного союзника постепенно вышли из боя, отойдя в задние ряды, а вот его гвардия — как раз большей частью полегла. Оставшиеся же в живых — отнюдь не горели желанием вступать в заведомо безнадежный бой. Так что очень скоро на поле боя остались только торжествующие победители.

* * *

Все. Дальше я уже сама присутствовала, так что это будут уже не видения, а воспоминания...

Крикуны, с присущим их роду злобным воем свалились с небес как раз тогда, когда "Фабрис", как и положено уважающей себя иллюзии, помахав рукой, растворился в воздухе. К этому моменту все призраки, достигшие способности творить заклятья третьего круга магии разума, уже лежали пластом на железных спинах крикунов: концентрация, необходимая для поддержания достоверной иллюзии — сильно выматывает. Так что прикрывать еще и нас пусть даже гораздо более простой иллюзией чистого неба у них уже не было сил. И присоединились к творцам иллюзий и их транспорту мы уже в последний момент.

Выживший рыцарь-разбойник демонстративно исполнил салют в сторону наших крикунов, и, собрав своих, и бывших чужих бойцов, двинулся на запад. А пристроившийся у него за правым плечом неприметный человечек в сером балахоне благословил нас священным жестом Владыки Света.

Признаться, когда мы в замке получили известие о нападениях банд, я сильно расстроилась. На западных границах Ойлэ-таур5 тоже действуют подобные банды... точнее — действовали. Сейчас, когда по сути уже идет война с Империей Света умные, как я подозреваю, откочевали подальше, а глупые — перебиты перемещающимися отрядами... Но, в любом случае, в мирное время эти банды были систематической головной болью. Из-за них приходилось держать на теоретически мирном направлении изрядные гарнизоны и подвижные отряды.

Конечно, глупые предводители разбойников, третирующие местных жителей Фронтира, дерущие неумеренные "налоги на безопасность" — быстро гибли, часто — вместе со своими отрядами, и, в большинстве случаев, даже не от стрел и мечей моих сородичей. Но на их место все время приходили новые. И иногда встречались среди разбойников и умные. Те, кто надевал на себя маску "народного заступника", кто "грабил богатых и раздавал деньги бедным" (раз в сто меньше награбленного, но об этом, как правило, разбойнички помалкивали)... Вот они-то и становились настоящей головной болью. Разбойнички отлично умели растворяться среди местного населения. Благодаря прикормленным мирным поселянам — они отлично знали, где и когда их будут ловить. А попытки зачистить местность перед облавой — только увеличивали популярность разбойников, и вызывали приток добровольцев в их банды. А по нашу сторону они рубили ценные деревья, грабили караваны, захватывали пленников и либо возвращали их за выкуп, либо продавали в рабство... В общем, были немногим меньшей проблемой, чем вольные ярлы Морских Владык. Так что, узнав о начавшихся набегах мелких банд, да еще в разгар войны с новой волной кочевников из Заречья — я не на шутку обеспокоилась.

Но вот Лар (когда я сократила его имя до "Кай" оно посоветовал мне именно эту форму, сказав, что "не хотел бы выкладывать слово "счастье" из ледяных букв "Ж", "П", "О" и "А") услышал мои опасения, он только покачал головой и рассказал, как на кораблях избавляются от крыс. Отлавливают несколько крыс и сажают в железный ящик. Есть им там нечего, поэтому крысы начинают убивать и есть друг друга. И в конце — остается только один: самый сильный и самый злобный. Его еще некоторое время подкармливают пойманными крысами, а потом этого крысиного волка выпускают в трюм. Питаться чем-либо, кроме других крыс крысиный волк то ли не может, то ли не хочет. Зато все крысиные уловки и все ходы — в его распоряжении. Так что поголовье серых вредителей крысиный волк сокращает очень эффективно.

Признаться, я усомнилась, что подобные методы могут срабатывать на людях... Все-таки, как не крути, но эдайн, при всех их сомнительных достоинствах, следующих из краткого срока жизни — не крысы... В ответ Лар позабавил меня рассказом о Генри Моргане, корсаре и вице-губернаторе Ямайки, и Франсуа Видоке, налетчике и грабителе, основателе французской "Сюртэ". Признаться, эти названия мне ни о чем не говорили... Но раз уж Лар, сам когда-то бывший человеком, так считает — я решила ему поверить.

В сущности, так оно и получилось. Связь с Вацлавом, главой одной из трех крупнейших шаек на границе Диких полей с доменом Азир, удалось установить через агента Пурпурной руки, изображающего бродячего проповедника Ордена Нищенствующих. Разумеется, идея подставить и потрепать две банды-конкурента вызвала радостный интерес у Вацлава. Так что договор был заключен, и с этого момента Эугениуш и Кшись, тезка коменданта Ветровска, давние знакомцы Фабриса еще по службе у князя Мешко, были обречены.

По условиям договора, Вацлав был признан "хозяином своей земли", получал право брать необременительную мзду с торговцев, идущих по его территории, и обязался не пропускать через свою землю своих коллег, которые захотят "пощипать" домен Азир. В ходе переговоров Вацлаву было продемонстрировано ("совершенно случайно", разумеется), как призванные церберы держат след даже через облако кайенской смеси6, и как призванные совы, оставаясь почти незамеченными в ночной темноте, прочесывают лес. Представление разбойничка впечатлило настолько, что он даже не стал возражать против условия, что за косяки банд, прошедших его землей — будет платить ночная гильдия, выступающая гарантом договора. А уж Гильдия сумеет потом взыскать с должника не только выплаченную сумму, но и изрядную пеню. В последнем Вацлав нисколько не сомневался, и на присутствовавшую на переговорах в качестве представителя Гильдии Ванду посматривал несколько даже испуганно.

Собственно, на этом война с бандами Дикого поля была закончена. Да, конечно, там, на территориях, еще не видевших Неумирающих, скорее всего, скопились неоткрытые еще подземелья, дикие и блуждающие рейд-боссы, и прочие сокровища, как это обычно и бывает с землями, где Место Силы долго время остается без надлежащего присмотра... А вот в домене Масмада, под рукой темника Каганата, все подобные вкусные вещи давно разграблены, если не самим темником Захарией, то его противником — орком Гхыром (запоминать его полное именование мне откровенно лень). Однако, нам с Ларом нужны не столько сокровища, сколько земли и подданные, а также — союзный, или, хотя бы — не враждебный Неумирающий на границе. Так что позволять Гхыру усилится за счет Масмада, а также — уничтожать в своих котлах наших будущих данников, никто не собирался.

За этими размышлениями я даже не заметила, как, собственно, выпала из транса. Свечи уже погасли, а возле меня устроился мой избранник, подтвержденный волей и Словом нашей Матери — Неумирающий Лар.

— Привет! — улыбнулся он мне. — Смотрю, у тебя получилось?

— Частично, — ответила я. — Вызвать видение — получилось, и я теперь знаю, как разбойники с Дикого поля попались на наши иллюзии. А вот из транса я опять просто вывалилась, а не вышла контролируемо, как оно следует.

— Это да, — вздохнул Лар. — С этим и у меня проблемы...

Нельзя сказать, что этим он меня так уж сильно утешил: он-то занимается всего ничего... Несколько недель — это вообще "только начал. А вот у меня все никак не получается... и это уже плохо. Может, на этом меня и подловили, когда я недосмотрела видения, и отправилась в этот обреченный поход? Впрочем, как ни крути, а в итоге — все вышло к лучшему.

Я оглянулась на Кайларна. Степные ветра и яркое летнее солнце снабдили его загаром, который он сам назвал "офицерским": темное лицо и руки по плечо. Все же остальное осталось светлым, что было заметно, когда он раздевался по пояс, чтобы принять участие в утренней разминке вместе с солдатами. Дальше же наши отношения пока что не зашли. С одной стороны, это заставляет меня испытывать некоторое облегчение: при мысли о том, что мужчина и женщина делают в постели.... о том, для чего Лар регулярно вызывает к себе эту эдайн... я, признаться, все еще чувствую некоторый страх, если не сказать больше. Но с другой стороны... Нет, я не боюсь, что смертная девка уведет его у меня: смертная она на то и смертная, чтобы быстро состариться и умереть. А Кайларн, после похода по Лабиринту Духа принял на себя груз долгой жизни, подобающий представителю цивилизованной расы, а не котороживущим дикарям. Но все равно... У этой эдайн есть то, к чему я даже боюсь протянуть руку? Это... неуютная мысль. Очень неуютная. Да и... справлялись же как-то эльфийки все века до меня? Значит, "там" точно не может быть ничего страшного, того, что трудно пережить... И я решительно сдвинула руку Лара со своего же плеча себе же на грудь. Это оказалось на удивление приятно, но...

— Молодежь! — что?! Я дернулась, оглядываясь. Оказывается, мама вышла на верхнюю площадку Башни Оракулов. А я даже не заметила, как она ушла... Вот же — голова, два уха! — А не слишком ли вы разошлись?

Лар с видимой неохотой убрал руку. Признаться, я чуть было не потянулась за ней... Но мама права — не время и не место. Для священнодействия во славу Атерэ — нужно более подобающее окружение. Но, возможно, стоит подумать о том, чтобы услать человечку сегодня вечером, и занять, наконец-таки свое место? Или... не отсылать?

Между тем, я чуть было не пропустила задание, которое мама дала Лару. Но все-таки я успела услышать...

— ... на ближайшую ночь!

Что?! Она задала Кайларну простую, но вполне подходящую для его уровня задачу... Так почему же моему лицу так подозрительно горячо? А вдруг он увидит исполнение моих планов? А вдруг — не увидит? Это же... А мама? Она же Видящая если не сильнее меня, то настолько опытнее, что и сказать страшно. Вдруг она увидела?

— Успокойся, — мама прикоснулась к моему лицу. — У него не получится.

— Не получится? — удивилась я. — Тогда зачем давать такое задание?

— Разумеется, чтобы он пытался. Думаю, ты обеспечила ему сильный стимул, чтобы Видение само по себе стало отличной наградой, — улыбнулась она. — Но сегодня — еще не время. Прорыв близок, но еще слишком рано.

— А я? Для моих... планов — тоже... рано? — с трудом, преодолевая себя, но все-таки я смогла произнести... это. То есть — почти произнести. Назвать явно то, что я собираюсь сделать — мне пока что не хватает сил.

— Ты торопишься, — произнесла Видящая Олваирина. — Это скорее характерно для эдайн. Но и твой избранник — он хотя и перестал быть эдайн телом, но его память и его душа все еще живут в ином времени, более характерном для недоживущих, — вздохнула мама. — Я не знаю, что сказать тебе. Тем более, что и богиня — не против. Но все равно я не хочу, чтобы ты спешила отдать себя... Наверное, это просто глупое материнское сердце и не рассуждающий эгоизм... Не знаю. У меня нет Видений, которыми я могла бы оперировать. И расчет не показывает каких-либо опасностей или же неприятностей... Но все равно я не могу посоветовать собственной дочери прыгнуть в постель к тому, кто лишь недавно обрел благословение Матери.

— Мама... — вспыхнула я. — Ты же говорила, что Видящая должна сохранять отстраненность. И даже угрозой собственной жизни Видящая обязана манипулировать столь же хладнокровно, как падением капли в такой глуши, что ее никто не увидит?

— Должна, — согласилась мама. — Вернее... Это тот идеал, к которому следует стремиться. Но ты уже достаточно повзрослела, дочка, чтобы понять: наш мир не идеален. И с этим... Я уже однажды манипулировала твоим будущим... Это тяжело. Но, боюсь, что ты не поймешь меня, пока у тебя не будет собственной Ветви....

При мысли об образовании собственной Ветви... точнее, о процессе, который оному образованию неизбежно сопутствует, я вновь покраснела. Но с некоторым трудом смогла заставить себя отстраниться от пугающих, но таких сладких, но в то же время — мутных видений, что на мгновение захватили меня...

— Но все-таки, есть что-то, что ты, как Видящая, можешь посоветовать твоей глупой дочери? — решилась я все-таки спросить. Вопросы Видящим считаются в Вечном лесу чем-то вроде дурного тона. "Правда, которую тебе говорят Видящие — это не всегда та правда, о которой ты думаешь". Говорят, это высказывание занес к нам один из Неумирающих, принявших Вечный лес и принятых им. И для других Видящих этот совет как бы не стократ более обоснован, чем для посторонних.

— Есть, — кивнула мама. — Заканчивай с играми в независимость и принеси-таки ему клятву. Теперь, когда Кайларн стал лордом фейри — это не умалит твоей чести и не приведет к изгнанию... по крайней мере — автоматически, без рассмотрения Советом. Думаю, тогда я позволю ему вернуть тебе твое кольцо.

Я замерла, рассматривая Азир с вершины Башни Оракулов. Древо феечек возвышалось над прочими строениями "типично человеческого" замка владыки фейри. Впрочем, дрожащая, как натянутая ткань, реальность намекала на присутствие сильного Искажения. Да и все присутствующие эльфы и союзники — "искажены Хаосом". Так что "человеческим" Азир назвать сложно. Скорее — оплот Хаоса на земле. Да и бог, которому поклоняется Кайларн — Владыка Изменчивых ветров, один из богов Хаоса. Но, несмотря на это, Башня Оракулов и Дерево феечек однозначно свидетельствует, что рано или поздно Лар получит Ветвь меллорна, указующую путь к Книге эльфов, к титулу младшего князя эльфов. И не надо быть Видящей, что догадаться, что эта ветвь ждет нас где-то в Орбаковской балке — единственном более-менее приличном лесу во владениях Лара.

Я опустилась на колени за спиной пребывающего в пророческом трансе Кайларна. К счастью, он не явился на урок к маме в доспехе. И на нем сейчас была купленная по случаю на аукционе черная шелковая мантия с асимметричным серебряным узором, характерная скорее для тех магов, что идут по пути дипломатии и правления, а не войны. Так что, когда я обняла Лара и прижалась грудью к его спине — я почувствовала его тело, а не жесткую кожу доспехов.

Ощущения были не совсем такие, как тогда, когда Лар прикоснулся к моей груди рукой, но все равно отрываться мне не хотелось, несмотря даже на ироничную улыбку мамы.

Зеленый кристалл у выхода с площадки полыхнул яркой вспышкой, сигнализируя, что кто-то внизу, у подножия Башни, желает привлечь внимание Видящей Реалуэ. Мама подошла к камню, и вывела в воздухе простенький узор активации.

— Да? — спросила она.

— Донесение для лорда Кайларна, — донесся из камня незнакомый голос сегодняшнего дневального. — Ночная гильдия сообщает, что сегодня незаконные контрабандисты поведут через Двуглавый курган караван рабов для Каганата.

— Незаконные контрабандисты"? — я повторила совершенно непонятное мне сочетание слов. — А что, бывают "законные"?

— Разумеется, — Лар вышел из транса и готов был пояснить непонятное. — "Законные контрабандисты" отстегивают в общак Ночной гильдии. Незаконные — нет. Вот Гильдия и хочет избавиться от конкурентов нашими руками.

1 Великий океан Эфира, он же — Эмпирии, он же — Имматериум, он же — варп. Кроме всего прочего — обиталище не только демонов, но и мертвых душ. Соответственно, конструкция "отправить в плавание по Великому океану" — эвфемизм для убийства.

2 Лэнс — специальное кавалерийское копьё, применявшееся рыцарями.

3 Дестриэ? (фр. destrier) — крупный боевой рыцарский конь, как правило, жеребец. Термин подразумевает не определённую породу, а определённые свойства коня, предпочтительные для использования его на рыцарских турнирах.

4 HMKids "Истваан 5"

5 Ойалэ-таур (квенья) — Вечный лес

6 Кайенская смесь — смесь бытовых органических компонентов с сильным раздражающим эффектом, применяемая для самообороны и ухода от разыскных собак в качестве метательного оружия. Название происходит от основного компонента — кайенского перца (который может заменяться на другие сорта перца). Вызывает ожог органов дыхания у животных, против которых применяется.