Хроники проводника. Часть 2

Пролог

Воздух низко загудел и подернулся искажающей дымкой, как будто раскаленная летним солнцем земля испускает из себя накопленный за день жар. Но это была только видимость, потому как в месте, где это происходило, вечные пески всегда были погружены во тьму: мир, состоящий из одних только пустынь, никогда не видел дневного светила. Гул явил за собой ярко-белую неровную линию, появившуюся прямо в воздухе, словно ее нанес неаккуратный маляр широкой кистью. На некоторое время стало невыносимо ярко, мелкая живность, живущая в таких суровых условиях, испуганно разбежалась в стороны, и через пару секунд линия начала расширяться. Через мгновение из образовавшегося прямоугольного окна выпрыгнул человек и мягко приземлился на песчаный бархан. Резкое движение чуть не сбило с него головной убор, и он привычно придержал свою полосатую шляпу рукой.

Это был светловолосый мужчина, закутавшийся в бесформенный плащ из черной ткани, его образ дополнялся добротной буковой тростью, которую он держал в руках на манер зонта.

— Кажется, я немного промахнулся, придется прогуляться, — произнес человек.

Он сделал несколько шагов в одном ему известном направлении и настороженно замер, к чему-то прислушиваясь. К нему на встречу длинными, семиметровыми скачками приближался странный зверь. Существо, похожее на кота с двойным скорпионьим хвостом и костяной маской на месте морды, тихо и без какого-либо предупреждения набросилось на пришельца. Человек оказался быстрее, и прежде чем зверь смог нанести опасную рану, его остановил удар тяжелой тростью, от которого голова монстра лопнула, как переспелый арбуз. Чудовище упало на землю, а из ошметка шеи толчками выплескивалась черная кровь, которая впитывалась в сухой песок, как в губку.

— Я и забыл, как тут рады гостям. — Задумчиво пробормотал он, смотря на агонизирующую тварь.

Мужчина, который только что с легкостью убил одного из местных жителей, натянул поверх шляпы глубокий капюшон. После чего, подпрыгнув с места вверх на три метра, застыл в воздухе. Там он внимательно осмотрелся по сторонам и, разглядев какой-то ориентир, исчез. Появился он спустя один удар сердца в километре от места своего входа в эти негостеприимные земли.

Спустя несколько минут человек в плаще вышел к неприметной скале, в складках которой скрывалась небольшая на вид естественная пещера. Но, как оказалось, первое впечатление было обманчиво: протиснувшись через узкую расщелину, пришелец оказался напротив гладкой каменной стены, в которую он смело шагнул. И тут же его ослепил яркий свет, обстановка кардинально поменялась, неприветливая ночь и пустыня оказались где-то далеко за спиной... Вокруг же находилась весенняя лужайка, в небольшом отдалении от которой сверкал в отражении солнечных лучей пруд, где плавали ярко-красные карпы. На берегу стоял деревянный дом, а в тени его крыльца дремал хозяин всего, что находилось вокруг.

— Ма-сан, надо сказать, ты умеешь расположиться с комфортом, мне даже уходить отсюда расхотелось.

— А ты сними плащик Урохара-сан, посмотрим, как тебе тут понравится.

— Я, пожалуй, воздержусь.

— Рад тебя видеть, шкет.

— Взаимно, семпай.

Лежащий на спине человек прыжком поднялся на ноги, и, широко зевая, начал лениво делать махи руками.

— С чем пожаловал? И где Йоруйчи?

— Она не знает, что я здесь, и, думаю, ей не стоит знать.

— Вот как? Что случилось?

— Много чего... Начать хотя бы с того, что бюро технологического развития довело до ума один мой проект, и теперь они могут наблюдать за всей территорией, что находится под защитой Готэя. И, как понимаешь, они следят за мной, я ничего не могу с этим поделать. Меня так и так собирались изгнать, и пока я не мешаюсь под ногами, на меня не будут обращать внимания.

— Не верю, что ты не нашел способа обойти следящие устройства.

— Ну, есть пара вариантов, я думаю приберечь их на крайний случай. Так вот, Йоруйчи... она приняла твою проблему близко к сердцу, и вторая новость, которую я тебе расскажу, сильно изменит ее поведение, и если ТАМ про это узнают... сам понимаешь.

— Ты нашел?..

— Да, держи.

Урохара бросил изгнанному капитану кожаный мешочек на плетеной веревке. Тот его поймал и вопросительно посмотрел на собеседника.

— Лет десять назад из восьмидесятого района вышел шинигами, он зашел в одиннадцатый отряд и вызвал на поединок действующего Кенпачи. Убил его одним ударом и согласно традиции стал новым капитаном боевого отряда Готей 13.

— Убил Киганджоу-сана? С одного удара?

— Я тоже не сразу поверил. Но его уровень реатсу... Он может на равных поспорить со всеми капитанами, и это притом, что он не знает имени своего меча.

— Удивительно... и как зовут этого самородка?

— Зараки. Зараки Кенпачи, одиннадцатый, кто носит этот титул.

— У него что-то туго с фантазией, назваться в честь района, откуда вышел...

— Да, похоже, единственное, что его интересует, это хорошая битва с сильным противником, желательно насмерть. Искусство, стихи, философия и прочая скукота — это не для него.

— Это, конечно, любопытно, но причем здесь этот мешочек?

— Выяснилось, что давление его духовной силы мало кто может выдержать, а скрывать его он не умеет, может лишь усиливать. Учиться, как ты понимаешь, новоиспеченный капитан ничему не хочет, и поэтому специально для него сделали артефакт, который съедает большую часть его реатсу. Изначально он был в виде вот такого амулета, но Зараки затребовал его в форме повязки на правый глаз. Представляешь, он специально закрыл обзор со стороны основной руки, уполовинил свою духовную силу, и все это для того, чтобы сравнятся в силе с теми, кто слабее его, благодаря чему список его потенциальных противников заметно вырос. При этом кидо он не изучает, действует на голой физической силе.

— И вот этот амулет?..

— Этот не совсем он, задумка изящна, но для тебя не подходит. Я слегка модифицировал паразитных червей, из которых он сделан, и смог вывести вид, который поглощает только реатсу пустого.

— И как много?

— Можно сделать, чтобы полностью, но я оставил около одного процента, этого хватит для того, чтобы ты смог, наконец, контролировать свой новый источник.

Ма надел на шею амулет и прислушался к своим ощущениям.

— Попробуй снять плащ, оценишь...

Урохара осторожно откинул капюшон, а потом и вовсе сбросил свою верхнюю одежду.

— Сейчас гораздо лучше, тебя можно спутать с низшим пустым... Помнишь, что я говорил во время прошлой встречи?

— Ты про три моих источника?

— Да, я изучил твои показатели и слегка дополнил эту теорию. Когда в тебя подсадили часть пустого, действительно образовался новый очаг духовной силы. Но Нингё, твой ручной демон, поглотил новое образование и занял его место. Это очень хорошо, ведь он был создан на основе твоей рейреку, и поэтому все не так печально, как мне казалось ранее. Связи между частями шинигами и пустого я установил, а вот наладить равновесие между ними можешь только ты. Поэтому я и оставил небольшое излучение, чтобы ты мог работать с ним. Со временем ты сможешь оперировать большими объемами, и надобность в амулете пропадет.

— Хорошо, если это так... А то надоело тут сидеть, уже сколько, двадцать лет прошло?

— Двадцать четыре.

— Почему ты не хочешь, чтобы об этом узнала Йоруйчи?

— На данный момент ты единственный, кто может противостоять Айзену. Хотя, правильнее будет сказать так: ты единственный, кто может перехитрить его.

— Угу, и в результате своей 'гениальности' я заперт в Хуэко Мундо.

— Ты просто расслабился. Думаю, что теперь, зная, чего можно от него ожидать, ты не допустишь такой же ошибки. И я уверен, что Айзен это тоже понимает. Готэй в курсе наших дел, он знает про шинигами, носящих маску, а так же знает их состав. А значит Айзену известно, что тебя среди них нет, к тому же я пустил слух, будто бы ты не справился со своей силой, и нам пришлось отправить тебя в Хуэко Мундо. Если Йоруйчи узнает, что ты можешь оттуда вернуться, рано или поздно про это узнает и Айзен, и мы потеряем столь необходимый нам козырь.

— Согласен. Но теперь что, мне сидеть здесь и страдать? Или может создать оппозицию для капитана Айзена? Я обдумывал и решил, что не получится, мне нечего предложить демонам.

— У меня другая идея. Тебе нужно тайно покинуть Японию. От моих торговых партнеров дошли слухи о непонятной активности во Франко-Германском ордене квинси, от них в нашу страну прибыло несколько агентов, которые принялись что-то усиленно разнюхивать. Как выяснилось, это 'что-то' — информация о ключе Короля, и некоторые из этих шпионов смогли связаться с Айзеном. Помимо этого нечто странное творится в России, если исходить из все той же информации от моих знакомых. Интересно, к чему это все?

— Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот тридцать четвертый.

— Дай угадаю, Германия хочет напасть на СССР?

— СССР?

— Ну, Россию.

— А зачем им нападать? Император Алексей Второй женат на принцессе германского Кайзера Цецилии, и у них сейчас дружба на века.

Ма, до этого сидевший со скучающим лицом, удивленно уставился на своего друга.

— Ты сказал Император? Кайзер?

— Ну да, Германия и Россия монархии, и у них на престолах сидят Кайзер и Император, а что такого?

— Да нет, ничего.

— Ладно, я тебе предлагаю отправиться туда и разузнать, что у них там твориться. Мир не ограничивается одной Японией, есть места, до которых Готэй не дотягивается.

— Я тебя понял. Думаю, это будет интересно...

— Я дам тебе адрес, по которому ты найдешь один из моих складов. Тессай оставит там последнюю версию гигая, деньги, билет на корабль до Владивостока. Дальше уже сам разберешься, не мне тебя учить.

— Я понял, неплохой вариант...

— Ну, раз так, удачи Ма-сан, она тебе понадобится.

— Спасибо Киске, спасибо за все.

Глава 1

Парикмахерская, Санкт-Петербург.

— Ксения! Здравствуй, дорогая!

— Доброго дня Анастасия Федоровна! Какую стрижку желаете?

— Я тут давеча журнал смотрела, и увидела эту миленькую американскую прическу, как она называется?

— Вы про Боб? Да, у нас сейчас в моде ее модификация 'Холодные волны', она изумительно подойдет к вашему лицу. Классический Боб — это нечто в стиле мальчика-пажа, а волны — более женственно и пышно, на мой взгляд, вот, посмотрите фотографии.

Молодая работница цирюльни на Никольской улице протянула постоянной клиентке альбом, в который были вклеены черно-белые фотокарточки. Молодящаяся дама лет сорока, которая старалась выглядеть на чуть-чуть за тридцать, с любопытством начала листать страницы, старательно выбирая себе новый образ.

— Ксения, голубушка, вот то, что мне нужно!

— Отличный выбор Анастасия Федоровна! Давайте приступим?

Она проводила клиентку к удобному кожаному креслу, а когда та уселась, накинула сверху шелковую простынь, обвязав ее вокруг шеи. После неспешно подготовила необходимые инструменты и попросила работницу, что бы она принесла таз теплой воды.

— Как ваши дела Анастасия Федоровна? Как муж, дети? Младшего вашего уже отправили в гимназию?

— И не спрашивай, Ксюшенька! С семьей, слава богу, все хорошо! Коленька мой поступил в кадетский корпус Преображенского полка.

— Да вы что! Видный жених будет!

Клиентка весело хихикнула и погрозила пальцем, который быт накрыт покрывалом.

— Ему только двенадцать лет, он слегка молод для тебя.

— Да как вы подумать могли такое! Я уже замужем! — Нарочито возмущенно сказала Ксения.

— Ну, как знать, любви все возрасты покорны. А супруг мой все еще губернатор, дел у него столько... Очень редко дома появляется, даже жену в театр сводить времени нет, а там сейчас выступает с гастролями знаменитая Венская оперетта 'Джудитта' от Франца Легара, а мне просто не с кем туда сходить. Хоть любовника заводи, право слово.

— Вы так не любите сидеть дома? Насколько я помню, у вас шикарное поместье, одна из лучших библиотек Петербурга.

— У меня будет время сидеть дома и читать книги, когда внуки появятся. А я сейчас слишком молода, чтобы прозябать в четырех стенах!

Ксения старалась поддерживать беседу, и при этом не отвлекаться от работы. Гринева Анастасия Федоровна, одна из ее постоянных клиенток, всегда платила поверх обычной суммы щедрые чаевые. Размер этих самых чаевых полностью зависел от общительности работницы расчески и ножниц.

— Но это ладно, батюшка мой покойный дал мне превосходное образование, и почитать книгу всегда любила, так еще дома начала происходить всякая бесовщина!

— Бесовщина?

— Самая настоящая бесовщина! Никак по-другому я это назвать не могу. Представляешь, сижу я, читаю, и тут слышу, как сзади кресла кто-то стоит и переступает с ноги на ногу, и громко сопит! Я вскакиваю и никого не вижу!

— Может это садовник за окном?

— Я, было, тоже так подумала, но все это произошло на втором этаже, в комнате противоположной нашему саду. Да и садовник у нас не имеет привычки под окнами топтаться, он все больше за цветами ухаживает.

— А вам не показалось?

— Было бы это лишь единожды, то может быть. Но ведь постоянно! Встаю по утрам, иду в умывальную комнату, а меня сзади будто трогает кто-то, я оборачиваюсь, а там пусто! Или прилягу отдохнуть на диван, уже засыпать приготовлюсь, как чувствую, ворочается кто-то рядом. Я хочу обернуться, а меня словно столбняк схватил, даже вздохнуть не могу. И самое главное: со мной так происходит только когда я одна!

— Ужас какой. А вы к священнику не ходили, не приглашали его дом освятить?

— Приводила, только не помогло это. Сегодня Гнешка, кот наш, сидел у меня на коленях, потом как зашипит, шерсть дыбом встала, а сам он в кресло напротив меня уставился. И, знаешь, такая меня жуть пробрала, что я быстро собралась и ушла из дома, теперь буду до вечера гулять, пока муж не вернется. Сейчас, когда сын ушел в кадеты, в доме совсем пусто стало, страшно. Я грешным делом подумала, что мне это привиделось все, но вот кот... Они, говорят, нечистую силу чуют. Я, наверное, теперь без него ни в одну комнату не зайду.

— Знаете, Анастасия Федоровна, одна моя подруга рассказывала, что у ее сестры была похожая история.

— Да, и какая?

— Ту сестру моей подруги Марией зовут. Она манекенщицей работает, позирует в модных платьях фотографам. И началось с ней похожее твориться: то будто за руку кто-то схватит и не отпускает, то косметику всю перемешает да испортит, то одежду испачкает, а иногда посреди ночи навалится на грудь и вздохнуть не дает. Что только она не делала, ничто не помогало! Она рассказывала, что это ее батюшка покойный всегда был против ее работы: он говорил, что это все срамота и не угодно богу, чтобы девица молодая подобным непотребством занималась. Прошло некоторое время, перестали фотографы ее приглашать, потому как при работе начали портиться аппараты: то карточки засветят, то в раствор песка сахарного кто-то насыплет. Дурная слава про нее пошла. Чтобы хоть как-то заработать, пошла она к малоизвестным художникам позировать.

— А не думала она работу сменить?

— Думала... Только знаете, она такая личность... Ей бы в театре выступать, или в опере, она любит, когда ей восхищаются.

— Да, понимаю...

— Так вот, дал ей один из фотографов адрес, где живет и работает новый иностранный мастер. Как говорят, у него чудесные картины получаются. И он как раз платит красивым девушкам за то, что их рисует. Она пришла к нему и начала осматривать галерею, что на первом этаже, а там стыдоба такая! Девицы в основном нагие или в неглиже, но и глаз просто не оторвать. Я потом сама ходила посмотреть, действительно красиво все, но я как рак пунцовая была, когда вышла оттуда.

— Кобель, наверное, блудливый. И на девиц поглазеть, и нарисовать их потом, еще и руки, небось, распускает не в меру.

— Ну не скажите. Его салон стал очень популярен, картины скупают довольно быстро, а еще многие девушки хотят свой портрет, причем если обговорить с мастером заранее, то он может что-то добавить, а кое-то убавить... И Маша, пройдясь, захотела сама голенькой попозировать.

— Да ты что! И как?

— Ну, во-первых, за это платилось почти пятьдесят рублей, а она на эти деньги могла бы месяц жить без нужды. А во-вторых, будто лихость какая появилась: смогу, и все тут! Захотелось ей чего-то безумного сотворить.

— Да, наверное, любая из нас хочет чего-то эдакого, да воспитание не позволяет. И что, он ее нарисовал?

— Да, говорит, это мужчина лет тридцати пяти, немного жутковатой внешности, но очень обходительный и вежливый. Еще акцент у него смешной: иногда норовит вместо 'л' в словах 'р' сказать. Он ее принял, показал набросок, как она сидеть будет, посоветовал прическу и парикмахера, с которым он работает. Тот нужную стрижку задешево, а потом ему небольшой процент с продаж. Договорились насчет времени. Маша трусила жутко, уже хотела отменить все, но ей десять рублей задатка выдали, а она потратиться успела. В итоге собралась с силами и пришла: мастер ее посадил кресло, она разделась, а после он ее как-то хитро завернул в простынь, шею и плечи маслом оливковым натер, чтоб они блестели, и на столик подсвечник поставил. Я дубликат этой картины потом видела, Машка там будто из бани выскочила, вся распаренная и мокрая. И начал он набросок делать углем, а Мария чует, что кто-то пытается за волосы ее трепать. Похоже, отец это ее покойный не может вынести того, как глубоко его дочурка скатилась, но она терпит, молчит. Потом раз и свечи задул, художник подумал, будто это окно, он его закрыл и зажег их вновь.

— И что, он не испугался?

— Вот, я к самому интересному подошла! После того, как свечи задул, начал он кидать в художника всякий мусор, что под ногами валялся. Щепки там, нитки, кисточки, так тот как рявкнет: 'Пошел вон!', и все прекратилось. Мария шевельнуться боится, спросить ничего не может, потому что ей запретили, но дождавшись окончания, спросила что, мол, это было? Художник, оказывается, духов с рождения видит, а те его пугаются. Он даже нарисовал то, что увидел: старика со злобным лицом, который цепью, идущей из груди, прикован к Марии. Она в нем признала своего отца, хотя была уверена, что художник не видел его никогда. Помер старик лет десять назад.

— А причем тут цепь? И как зовут-то мастера?

— Зиновьев Марат Анфиногенович.

— Ты же говорила, что он иностранец?

— Он родился в России, а вырос где-то на востоке: Китай или Япония, не помню. Он рассказывал, что цепь приковывает умершего к тому, к чему он был привязан при жизни. Когда цепь рвется, дух отправляется на перерождение.

— А наши священники другое говорят.

— Наши одно, восточные другое, сколько людей — столько и мнений.

— Согласна. А чем дело-то закончилось?

— Следующая встреча была запланирована через два дня, но за эти дни дух будто совсем обезумел: спать не давал, мелочь всякую по квартире разбрасывал, щипал и пинал Машу. Она кое-как выждала и почти бегом сорвалась к Марату, спрашивать, можно ли как-то избавиться от духа? Ну, тот помялся и сказал, что за призраком уже должны были прийти, но что-то давно не видно того, кто этим должен заниматься, а ему не хотелось бы лезть не в свои дела.

— Того, кто этим должен заниматься?! Он про смерть с косой, что ли?

— Не знаю, он не уточнял, а Маша побоялась спросить. Она уже начала плакать, сказала, что житья никакого нету, а мастер на это чуть подумал и сказал ей успокоиться. Обмолвился, что сейчас сеанс экзорцизма проведет. После он очистил кусок пола от бумаги, начертил там мелом круг, поставил туда стул и посадил ее на него, а сам пять свечей вокруг зажег. Начал ходить вокруг, и как хвать! Будто кого-то за шею поймал. Машке на миг показалось, что полупрозрачный образ ее отца проступил, но Марат тут же стукнул по тому месту, где у невидимки была голова, ручкой от зонта.

— Зонта?

— Обычного такого складного зонта, знаете, мануфактура Сибирякова такие делает.

— Как-то несерьезно звучит. Я думала, все как в книге будет, с латинскими заклинаниями и прочим.

— Но, тем не менее, больше дух Марию не беспокоил, да и Марат говорил, что не видит его.

— Чудно.

— Не то слово, а картину он закончил за три дня, копию чуть поменьше Маше подарил, а оригинал у себя в галерее повесил. Она потом говорила, что его купили почти за четыре сотни рублей!

— А он неплохо зарабатывает, при этом получая удовольствие от работы, не находишь?

— Да... Но руки он не распускает и не выходит за рамки. Наверное, это как перед доктором раздеваться.

— Что, тоже думаешь сходить?

— Что вы, Анастасия Федоровна! Я, к сожалению, не настолько красивая... Да и муж, если узнает, прибьет.

— А я, пожалуй, схожу, посмотрю на его галерею, спрошу, может и меня выручит... Где он находится?

— На улице Гончарной восемь.

* * *

У входной двери требовательно тренькнул колокольчик, выводя меня из состояния полусна. Зарабатывать на жизнь необходимо, а самый большой наплыв клиентов у меня вечером и ночью. Поэтому я сплю часов до двенадцати... сколько там времени? Двенадцать доходит, и кого там черти принесли в такую рань? Я накинул гражданский вариант армейского кителя и спустился в свою галерею. Посетителем была дама лет тридцати пяти, которая, слегка краснея щечками, изучала мои картины. Ну а то! Товарищ Хью Хефнер еще не пришел к своей идее Плейбоя, да и фотоаппаратов достаточного качества нет, так что это совсем не плагиат, а переосмысление его замечательных проектов.

'Да и девочка ничего...'

'Она, похоже, из аристократии, мне бы не хотелось лишних проблем.'

'Да какие проблемы? Девочка самый сок, муж, наверное, постоянно в работе, вот и ищет острых ощущений!'

— Доброго утра сударыня.

— Уже полдень на дворе, какое утро? Меня зовут Анастасия Федоровна, и я к вам по делу.

Приятный грудной голос, и интересно, что значит 'по делу'?

— Весьма рад знакомству Анастасия Федоровна, я Марат Анфиногенович, художник и хозяин этого салона.

Я говорил по Японски почти две сотни лет, теперь мой русский выходит со смешным акцентом. Но я исправляюсь.

— Знаете, я знакомая Марии Шац, она не так давно у вас позировала.

— О, эта очаровательная рыжеволосая юная леди? Помню-помню!

Когда я добрался до европейской части России, то обнаружил очень странную вещь, гораздо более странную, чем я себе представлял. Петербург был просто заполонен душами, они бродили целыми толпами. Периодически некоторые из них начинали перерождаться в демонов, но, похоже, их тут же засасывало с Хуэко Мундо. Я несколько дней обходил весь город, но не нашел и следа демонов, как, впрочем, и шинигами, не знаю, как они называются на русский манер. Демонов не было, но вот озлобленных духов... Обычно я просто не обращал внимания на них, но однажды решил попробовать таким образом привлечь к себе взгляд людей, которые могут оперировать духовной энергией. Может быть тут есть представители ордена квинси или еще какая похожая на них организация. Мне приходилось слышать о повелителях огня, это клан, который селекционирует у себя людей, умеющих воспламенять предметы взглядом, так же где-то недалеко от сюда поселились жертвы неудачного эксперимента по созданию 'зависимых душ'... да и мало ли в мире удивительного? Может кого еще интересного встречу. И поэтому я периодически помогал людям, у которых проблемы с одичавшими призраками. Как, например, Мария: к ней был очень плотно привязан дух какого-то старика, отца по ее словам, и я немного открылся перед ней, помялся для вида, а после отправил призрака на перерождение. Не удивлюсь, если моя новая знакомая как раз по схожему вопросу.

— Да-да, она самая. Скажите, а вы работаете на выезде?

— Простите? А чем вам не нравиться моя студия?

— Я бы хотела, чтобы вы нарисовали меня в моем поместье. Естественно, за дополнительную плату. Такое можно устроить?

— Конечно, но вы наверняка видели стиль, в котором я пишу. И у меня возникает вопрос...

— Что вы! Конечно же, нет! Мне нужна я в полный рост сшитом на заказ платье.

— Замечательно, когда вам удобно? У меня сейчас как раз пара свободных дней.

— А прямо сейчас возможно?

— Почему бы и нет? Мне нужно собраться, вам не сложно подождать двадцать минут?

— Конечно! Я пока посмотрю вашу галерею.

Отлично! Похоже, она высокопоставленная леди, и поэтому может послужить неплохой рекламой моему творчеству. Я быстро умылся, надел классический летний костюм, шляпу, и собрал походный набор художника. А еще... Духовный меч я спрятал за иллюзией зонта, Киске замаскировал свой занпакто в трость, а я в небольшой зонт. Тот, кому нужно, легко узнает занпакто, а мне хотелось быть незаметным. Через полчаса меня посадили в Астон Мартин 'Лагуна', и личный шофер леди повез нас на окраину Петербурга.

У меня был настоящий шок, когда я узнал, что октябрьской революции не было! Более того, про таких людей как Ульянов-Ленин или Бронштей-Троцкий никто никогда не слышал. Николай Второй жив до сих пор, но передал престол своему сыну Алексею, который в этой реальности не был болен малокровием. Сначала я думал, что тот портал отправил меня в прошлое, но оказалось, что это совсем другой мир! Теперь смысла в моих знаниях нет никакого: первой мировой не было, второй мировой вероятно тоже не будет. Партию национал-социалистов в Германии никто не создал, а Кайзер Вильгельм Второй крепко держит власть в своих руках. Именно этих событий не было, зато были другие, про которые в своей родной истории я даже и не слышал. Например, Объединенные Арабские Эмираты первые в мире создали авиационный корпус, они сажали небольшие планеры на Дирижабли-носители, на которых они добирались до нужного места, а после отправлялись на бомбардировку. Так они решили проблему малого запаса хода планеров и таким образом смогли поспорить с флотом Великобритании, которые просто не были готовы к такому способу ведения войны. И арабы смогли захватить все нефтеносные месторождения, что были под контролем его Величества Георга Пятого. Это сейчас почти все державы обзавелись авиацией, но выгнать ОАЭ не так-то просто. Да и не хотят другие страны усиления Великобритании и поэтому никак не поддерживают ее в попытках вернуть утраченное.

'Все-таки я чем-то не тем занят, уже почти как полгода живу здесь, но так и не вышел в сокрытый от обывателей мир'.

'Зато опять в дом терпимости переселился.'

'Это произошло совершенно случайно!'

Бордели в России были официально разрешены. То есть, если даме от тридцати до шестидесяти лет вдруг захотелось открыть публичный дом, ей требовалось на это лишь разрешение полиции. Серьезно, так написано в 'правилах содержательниц борделей', утвержденных министром. Был ряд ограничений, типа не вешать внутри портреты царственных особ или не располагать здание близко к университетам или школам, а так со всем сторон давался зеленый свет. Плюс у каждого дома был свой личный доктор, который следил за здоровьем работниц, почасовая заработная плата... В общем, для многих женщин это один из неплохих вариантов заработка, если у них за душой ничего кроме своего тела не было. Все произошло действительно случайно, это был один из элитных домов для обеспеченных особ, и я зашел туда немного расслабиться. Как оказалось, в борделе было несколько призраков, которые портили сны клиентам, двигали мебель, пугали девочек. Немногим ранее хозяйка заведения узнала, что я художник, и наняла меня для того, чтобы я нарисовал портфолио для ее элитных девочек. Обычно клиенту дают фотографии, чтобы тот мог выбрать то, что пришлось ему по душе, а она решил выделиться и сделать картины. Удалось сторговаться на следующем: я рисую бесплатно, но мне дают скидку на посещение. В один из таких сеансов меня разозлили призраки, и я изгнал всех, до кого смог дотянуться. Свидетелем стала Евдокия, которая скрашивала мой вечер, и она рассказала об этом хозяйке. Та так была за это благодарна, что даже начала пускать меня бесплатно, слишком уж сильно мешали ей неупокоенные, и она уже начинала подумывать о смене помещения. Дабижива хихикает и шутит на тему, что мне в кредит 'дают', а я нагло пользуюсь полученными возможностями.

— Марат Анфиногенович, а вы откуда родом? У вас такой интересный акцент... — мои размышления прервала моя нанимательница.

— Я из Оренбужской губернии, отец увез меня в Японию, когда меня было три года. Вырос в Киото, полгода назад решил вернуться на родину.

— Как интересно! Я слышала, что они едят рыбу сырой! Дикари, право слово. Это правда?

Она вывалила на меня ворох стереотипных сведений о Японии, а я старался как можно доступнее и в тоже время без особых подробностей объяснить, что да как. Доехали мы минут за сорок, болтая всю дорогу о всяких пустяках, и чем ближе мы подъезжали к дому, тем нервознее становилась моя нанимательница.

Меня пригласили в гостевую комнату, предложили кофе с заварными булочками и оставили одного. Как только я переступил порог, то сразу же ощутил на себе давящую атмосферу дома: он был пропитан какой-то непонятной рейреку, и она точно не принадлежала призраку, я бы сказал, что в этом замешан демон...

Как только вернулась хозяйка, я, наконец, понял, что здесь происходит. Когда душа перерождается в демона, а объект, к которому она привязана, слишком желаем, то он не может покинуть этот мир. Такое происходит, если цепь судьбы разрубить насильно, и в результате появляется демон, у которого есть лишь одно желание: оказаться как можно ближе к столь вожделенному объекту. Результат всегда один: демон либо убивает, либо уничтожает то, что ему нужно. Пустой, находящийся за спиной у Анастасии, желает быть рядом с ней и по какой-то причине не способен покинуть этот дом. У него недостаточно сил, чтобы воздействовать на реальный мир, а те крохи, что он способен собрать, тратит на щипки и шлепки. Странно это, похоже, что его специально сюда подселили.

— Марат, можно я вас буду звать так?

— Как вам будет угодно.

— Марат, я вам соврала, говоря, что мне нужен портрет. Я вижу, как вы смотрите мне за спину, что вы видите?

— Поверьте, вам не хочется этого знать.

— Но все же?

— Дух, очень злобный дух.

— Значит, Мария не соврала? Вы их видите?

— Что вам нужно? Чтобы я избавил вас от него?

— Да, я готова заплатить любые деньги!

Я, в отличие от женщины, был вполне осязаем для демона, и поэтому пустой, моментально сократив расстояние между нами, сграбастал меня за шею и с размаху вбил в стену, снося моей спиной несколько картин и светильник. Анастасия испугано взвизгнула и прикусила указательный палец руки. Она наблюдала, как я вдруг взлетел, а потом меня шваркнуло об стену... понимаю ее испуг. Один жест, бакудо девять — Геки, демона парализовало, он покрылся красным светящимся ореолом, который стал заметен для глаз обычного человека. После чего я приложил два пальца к его лбу и выпустил через них молнию. Вспышка, и пустой рассыпался на невесомые духовные частицы.

Последние мгновения жизни демона Анастасия Федоровна видела ясно и отчетливо, теперь она немигающим взглядом смотрела на место, где красным контуром было очерчено тело пустого, которое вскоре исчезло в яркой вспышке, и силилась хоть что-нибудь произнести. Я подошел к ней и передал чашку с кофе, к которой даже не притронулся, она выпила ее залпом, как шот водки. Анастасия повернула побелевшее лицо ко мне и кое-как выдавила из себя:

— Ч-ч-что эт-то был-ло?

— Это был злой дух, которого я изгнал. В Японии таких зовут йокай или йома, они раньше были душами людей, но по какой-то причине переродились в это.

— А о-о-он?..

— Больше вас не побеспокоит. В поместье теперь чисто, по крайней мере, я никого не чувствую и не вижу следов потусторонней жизни. Денег с вас не возьму, потому что я художник, а не экзорцист, но если вы безвозмездно пожертвуете рублей пятьдесят на развитие моего дела, буду рад.

Она немного пришла в себя и наконец-то нормально сказала:

— Спасибо вам большое, вы просто не представляете, как меня выручили. Разумеется, я сделаю, как вы просите, но не какой-то жалкий полтинник, а сумму, которая сможет выразить мою благодарность! Больше вас не задерживаю, я распоряжусь, что бы Вадим вас отвез в вашу галерею.

Через три дня графиня Гринева А.Ф. сделала взнос в размере полутора тысяч рублей, а также передала просьбу обратиться к ней, ежели мне потребуется устроить публичный показ моего творчества.

Глава 2

'Мда... что-то как-то скучновато с местными девочками, вот помню, как мы с Йоруйчи развлекались...'

'Мне показалось, что твоя интерпретация 'шестерых просящих у врат рая' малышке понравилась. Спорю, что мадам Джулия будет выяснять, как сотворить эту японскую диковинку.'

'И не говори, научу плохому...'

(смех)

— Господин Зиновьев?

Наконец-то, уже минут пять изображаю из себя спящего, ожидая, когда в комнату зайдут все, кто столпился в коридоре. Я открыл глаза и увидел сидящего в будуаре пожилого человека в штатском, но явно с военной выправкой. В комнате стояло несколько людей в полицейской форме, они держали руки недалеко от демонстративно расстегнутой кобуры. Это смотрелось довольно забавно, потому как они все находились в крохотной комнате, большую часть которой занимала трехспальная кровать с бордовыми простынями.

— Это я, верно.

— Я Мышкин Афанасий Прокопьевич, статский советник тайной полиции его Императорского Величества, семнадцатый отдел.

— Да? Я только про пятнадцать слышал.

— Ну ё-моё, не тайная полиция, а деревня. И откуда у вас такая информация?

— Люди говорят.

— Кстати, вы арестованы по подозрению в шпионаже в пользу Японской империи. Будете сопротивляется?

— А зачем? Я ведь перед вами буквально без штанов. Думаю, это недоразумение, которое скоро разрешиться.

— Вот и замечательно, сейчас мы вас отконвоируем в наш отдел.

— Одеться хоть дадите?

— Ну мы же не звери, одевайтесь, конечно.

— И отворачиваться не будете?

— Правильно! А то вдруг вам какая глупость в голову придет?

Одно из правил, применяемых к задержанным, гласит, что при возможности заключенных надо заставить испытывать стыд, так как после этого с ними проще работать. Это знаю я, и это точно знает он. Жаль, что чего-чего, а своей голой задницы я не стыжусь ни капли. Наоборот, как говорят, она у меня довольно симпатичная. Но, думаю, сейчас не самый удачный момент, чтобы узнать мнение на этот счет у столь высокопоставленного лица.

Невозмутимо скинул одеяло и протянул руки к одежке, что аккуратно висела на вешалке. Пока одевался, даже успел слегка размять мышцы, демонстративно игнорируя собравшуюся в комнате толпу. Надев шляпу и взяв в руки зонт, сказал:

— Ваше высокородие, я готов.

— Готов он. Наручники нацепите!

С металлическим лязгом на запястьях защелкнулись браслеты, и меня повели через коридоры к выходу. Из приоткрытых дверей выглядывали девочки и провожали нашу процессию настороженными взглядами. Как бы мадам Джулия, а в миру Орлова Юлия, не была мне признательна, но вход в данное заведение мне теперь закрыт. И это печально...

'Заметила уровень рейреку у советника?'

'Ага. Спорю, что он знает о том, что ты не шпион, а все это является лишь своеобразным приглашением на беседу.'

'Ну, думаю, сначала меня немного допросят с применением небольших физических воздействий, а потом посадят в камеру к мелкоуголовным элементам, где промаринуют пару дней, и только после всего этого начнется нормальный разговор.'

'Ага, а то больно борзо ты себя вел.'

'Есть малость. Знание того, что я могу превратить весь город в дымящийся кратер, придает мне немного уверенности.'

* * *

Я находился в темной комнате, единственным источником света в которой было небольшое зарешеченное окошко под самым потолком. Меня приковали к чугунному стулу, который ко всему прочему был еще и вмурован в пол. На нем я и просидел около четырех часов, доходя по мнению советника Мышкина до необходимой кондиции. Положение было весьма неудобное, но я приспособился и задремал, чем, наверное, сильно разозлил наблюдателей. Меня невежливо попросили проснуться, ударив кованным каблуком кожаного сапога, и сообщили, что сейчас меня посетит его высокородие Мышкин Афанасий Прокопьевич.

— Еще раз здравствуйте, господин Зиновьев. Вы знаете, почему вы здесь? — Пожилой мужчина, который сегодня утром меня разбудил, встал напротив меня и прислонился к стене.

— Конечно! Потому что вы меня арестовали.

— Напрасно вы ерничаете. У вас очень печальное положение. Видите ли, мы внимательно осмотрели все архивные записи Оренбургского уезда, и данных о том, что там когда-либо проживала семья Зиновьевых, не было.

— Вот как? И это доказывает... что?

— Что вы не тот, за кого себя выдаете.

— Или то, что записи вели из рук вон плохо. Уверен, если хорошо поискать, то можно найти еще пару десятков семей из тех, что там не упоминаются, и которые несмотря на это живут в Оренбурге последние двести лет.

— Так же мы обратились в Японскую империю и сделали запрос насчет того, въезжала ли туда ваша семья. Они ответили, что о Марате Анфиногеновиче и Анфиногенове Сергеевиче Зиновьевых у них записей нет.

— И это доказывает, что я шпион? Вы бы знали, как эти азиаты документацию ведут, еще хуже чем наши чиновники.

— Наши? Ведь вы большую часть жизни провели не в России?

— В душе-то я русский!

— А сами шпионите на вражескую разведку. Не стыдно?

— Это еще нужно доказать.

— То есть возможность такую не отрицаете?

— Возможно все. Даже то, что из моря вылетит дракон и подожжет небеса своим дыханием. Правда, шанс на это исчезающее мал.

— И почему вы так думаете?

— Хотя бы потому, что морской дракон не должен дышать огнем, под водой это бесполезно. Вот если бы он извергал дыханием потоки воды, то это было бы логичнее, и шанс на такой исход чуточку больше.

— Любопытное суждение. А чем вы занимались в Японии?

— Я художник и мастер каллиграфии.

— Японской каллиграфии?

— Естественно.

— А в каком стиле предпочитаете писать? Каишо, гоишо? (Каишо — иероглифы четкие, угловатые, квадратные по форме. Гоишо — более быстрое написание, линии плавные, закругленные. Прим. авт.)

— На мой взгляд они слишком скучные, сошо гораздо симпатичнее. А если взять кана, даже не знающей японского языка будет поражен его эстетикой. Интересуетесь сёдо? (Сошо — курсив, стремительное написание в несколько движений, линии быстрые, летящие. Кана — тонкая вертикальная скоропись, изящный стиль используется для записи стихов. Далеко не все японцы могут его прочитать, но впечатляются многие. Сёдо — путь каллиграфии. Прим. авт.)

— Немного, в пределах необходимости по работе.

Он чуть походил по комнате, печатая шаг. Потом повернулся ко мне и сказал:

— Вижу, вы не хотите с нами сотрудничать. Сейчас у меня нет времени цацкаться с вами, пока посидите в камере. А как надумаете, что мне рассказать, буду рад выслушать. Фельдфебель Галкин!

В комнату вбежал рослый детина с кулаками чуть меньше моей головы.

— Проводи господина в его апартаменты.

— Есть! Разрешите исполнять?

— Действуй.

Мне вновь сковали руки за спиной и повели в подвальные помещения. То, что этот отдел не занимается антишпионской деятельностью, мы выяснили сразу же, как только вошли в здание. Столько одаренных людей в одном месте я еще не встречал. Сила самого статского советника была на уровне пятого или шестого офицера, а его источник выглядел так, будто он им часто пользовался. Почти все, кого я тут видел, в той или иной степени умели использовать духовную силу, и все это прямо указывало лишь на одно: семнадцатый отдел тайной полиции занимается сверхъестественными явлениями, и они специально подбирают людей для работы в нем. Осталась пара деньков сна, и меня начнут вербовать.

— Заходи!

— Извините, господин фельдфебель, но вы шутите?

— Разговорчики! Пшел в камеру, пока не помог!

Камера представляла собой каменный мешок полметра на полметра и высотой в два. Стоя в ней я находится еще мог, но вот сесть или лечь...

— Вы уверены?

Вместо ответа он примерился и попытался ударить меня в ухо. Я слегка отклонился назад, и кулак прошелся рядом с моим носом.

— Все, понял, уже захожу.

И, не дождавшись повторной подачи направления, запрыгнул в камеру. Мда... туфли со шнурками, ремень, шляпу и даже зонт у меня не отобрали. Не пуганный тут народ сидит, а если бы я на ремне повесился?

'То туда тебе и дорога. Кому ты нужен? Конвенции о правах человека еще не изобрели.'

'Добрая ты. И что теперь делать?'

'Как что? Урохара упоминал, что ты умеешь расположиться с комфортом.'

'Точно, и почему это у меня из головы вылетело?'

* * *

Афанасий Прокопьевич, статский советник.

— Егор Александрович, что скажешь по этому персонажу?

— Афанасий, я же просил называть меня именем, которое я получил при постриге.

— Хорошо, отец Никодим. Ты наблюдал за ним больше меня, что скажешь?

— Нелюдь он. Бесовщиной от него тянет.

— А если более общедоступным языком?

— Ты же знаешь Афанасий, что я двадцать лет полковым священником службу нес, вместе с солдатами с одного котелка ел, и даже иной раз приходилось в штыковую идти. Много разного повидал... И, конечно же, я видел, что происходит на полях сражений, когда в единый раз много смертей случается. Вы меня потому и пригласили к себе, что я демонов вижу.

— Так мы все видим. Другие нам не нужны.

— Так я еще и чуять их могу, что-то вроде запаха. Как есть говорю, демоном от него несет.

— Как и от меня?

— На тебе просто печать встречи с ним, а он будто и есть бес. Да и вообще, видел я, как его Павлуша сапогом-то разбудил: нормальному человека руку бы, как минимум, отсушило, а этот даже не покачнулся, глаза только протер и все. И не боится он нас, пришел, как на светский ужин. Шутит, зубоскалит, будто знает, что мы его и пальцем не тронем. Ведь не тронем?

— Ну разве что чуть-чуть, чтоб не наглел сильно. А ежели по жесткому, то не пойдет он к нам. А он нашему отделу ой как нужен, особенно сейчас.

— Да чего в нем такого?

— Помнишь жалобу Гринева?

— Который граф-губернатор?

— Да, он говорил, что в его доме какая-то чертовщина твориться. Сейчас в Петербурге вообще не пойми что происходит: призраки не исчезают, не уходят в положенные им места. Их становится больше и больше, а что делать с ними мы не знаем. Прогнать разве что, но это полумера.

— Я это знаю, так что с губернатором?

— Мы до него дойти так и не смогли, заняты вызовами все, так его жена пригласила домой этого субъекта. Он вроде как художник, имеет лавку на Гончарной. Был я там, срамоту одну пишет. Так вот, он за пару секунд не просто прогнал, а уничтожил призрака! Без всяких кругов, пентаграмм и прочих манипуляций, два жеста рукой, и дух пропал в вспышке. Сказал, что это йокай или йома. Ну или бесы, как ты их называешь.

— Вот как... Я думал раньше, что их только молитвой святой можно изгнать...

— Ну, насколько я знаю, молитвой можешь только ты. А вот при помощи предмета и я в состоянии. — Афанасий покрутил в руках портсигар. — А этот Марат голыми руками! И мне, черт возьми, нужен он в команду!

— Не поминай всуе, еще накличешь.

— Я еще немного покопал под него. Известно, что семь месяцев назад сошел он с пассажирского парохода во Владивостоке, через месяц добрался до Петербурга, где всем говорит о том, что родился в Оренбурге, а жил в Киото. Более ничего на него найти не удалось, кроме того, что парень действительно талантливый художник и изгнал на перерождение несколько беспокойных духов.

— Но ведь это доступно только...

— Да, только жнецам. А их в последнее время не видно, а если и встречаются, то на контакт идти не хотят. Почему так?... Похоже, у них что-то случилось, и они перестали исполнять свои обязанности, а город из-за этого просто наводнили духи.

— То, что он может изгонять призраков, это точно?

— Точно. Зиновьев очистил бордель, и ему в награду разрешили бесплатно пользоваться их услугами. Собственно, там мы его и взяли. Потом было еще несколько случаев... Видишь ли, он нам нужен, и сильно. И похоже, он тоже это понимает и набивает себе цену. Марат может многое рассказать нам, а если он еще и каким-то образом связан со жнецами, то и объяснить, что у них там происходит.

— Где он сейчас?

— Я его в карцер отправил, промариноваться, а то слишком наглый.

— Думаешь, он станет сговорчивее?

— Хуже от этого точно не будет.

— Давно он там?

— Да уже часов пять...

— Может хватит? А то пять часов стоя... Может на принцип пойдет. Люди-то разные бывают.

— Да, наверное... Фельдфебель! Приведи мне Зиновьева!

Сидящий на месте секретаря солдат коротко бросил 'Есть!' и выбежал из комнаты. Но буквально через пять минут прибежал с широко раскрытыми глазами:

— Ваше высокородие! Там ТАКОЕ!

— Что случилось?

— Вам нужно это видеть, иначе не поверите.

— Я, кажется, задал вопрос! — Афанасий начал злиться.

— Простите, ваше высокородие, но в камере его нет, вместо него там... Что-то непонятное.

— Так. Он что, сбежал?

— Не могу знать, ваше высокородие!

— Черте что твориться в моем отделе. Давай, веди нас. Отец Никодим, составишь компанию?

— С удовольствием.

Они спустились на второй подвальный уровень и подошли к камере с номером двести двенадцать, возле которой столпилось несколько охранников с винтовками.

— Что здесь происходит?!

— Простите, ваше высокородие, я посадил его в стандартный карцер, как вы и приказали, а когда я его открыл, там... лучше посмотрите сами.

Афанасий подошел к отрытой двери и заглянул в проем. Внутрь уходил темный коридор, освещения хватало метров на пять вглубь, а дальше стояла непроглядная тьма.

— Егор...

— Я же просил, Афанасий.

— Да твою дивизию! Отец Никодим, видел когда подобное? Там за стеной три метра бетона, а потом полигон для стрельб! Галкин!

— Я!

— Достань пару фонарей, у нас намечается экскурсия.

— Есть!

Дробный топот удалился в сторону склада. Бывший армейский священник осмотрел внимательно проход и задумчиво произнес:

— Я же говорил, нелюдь это. Наверное, силой своей бесовской такое сотворил.

— Вот и узнаем. Кстати, сам проверить не хочешь?

— Сейчас попробую...

Священник достал массивный деревянный крест и, держа его в руке, зашел в проход, бормоча молитву:

— Если и пойду я во мраке, грозящем смертью, не убоюсь зла, ибо Ты мной. Жезл Твой и посох Твой были поддержкою мне.

Его фигура окуталась ярким коконом, она тускло освещала стены и потолок. На памяти Афанасия отец Никодим — единственный священник, чьи молитвы можно отследить по внешним проявлениям. Когда он читает двадцать второй псалом, его невозможно убить даже из пушки. Он называл это силой веры, но сам Афанасий считал по-другому. Все они в той или иной степени были изменены влиянием демонов. Сам советник смог понять свою силу, которую он вызывает через обычный портсигар, а священник делает тоже самое, но через распятье.

Время шло, Никодим читал изгоняющие молитвы, еще какие-то тексты на латинском, но ничего не происходило, пока, наконец, не вернулся фельдфебель с двумя электрическими фонарями и одним керосиновым.

— Тебя только за смертью посылать!

— Виноват!

— Слушай мою команду! Отделение, стройсь!

Пятеро охранников выстроились в шеренгу, а фельдфебель на правах старшего встал во фронт и гаркнул:

— Ваше высокородие, сводное отделение тайной полиции его Императорского Величества по вашему приказу построено!

Афанасий поморщился, ну чего эта армейская косточка тянется? Не на плацу же.

— Отставить! Без устава Гриш, просто постройтесь и готовьтесь к прогулке. Без приказа не стрелять, усек?

— Так точно!

Афанасий взял фонарь и смело вошел в коридор, освещая себе путь. Следом шел отец Никодим в своем 'доспехе Святага духа', а отделение, что спешно собрали из свободной охраны, шло следом. На самом деле он взял их только для перестраховки, никакой опасности Афанасий не чуял, а развитая за годы жизни интуиция старого офицера практически никогда не подводила. Коридор был довольно узкий, и уместиться там можно было только вдвоем, и то, если встать спинами друг к другу, поэтому он шел один и первый наткнулся на дверь. Обычная деревянная дверь с резной ручкой.

— На месте стой! Дошли до выхода!

И он осторожно толкнул дверь.

— Я вас уже заждался, господа. Заходите, будьте как дома. Чая? Кофе? Или чего покрепче?

— Мы на службе. — Автоматически ответил Афанасий, широко открытыми глазами осматривая все вокруг.

Следом зашел священник, тихо охнул и перекрестился, охранники же просто смотрели по сторонам, раскрыв рты. Они вышли из коридора в комнату, которая роскошью и убранством напоминала гостиную охотничьего дома Императорской семьи. Афанасий дважды оказывался там по делам службы и ему было с чем сравнивать. Пол отделан дубовым паркетом, на стенах висят многочисленные трофеи в виде голов животных, в широких окнах вид на занесенный сугробами лес. Половину одной стены занимал ярко горящий камин, возле которого в кожаном кресле с низкой спинкой сидел Зиновьев. И не просто сидел: он был одет в халат и домашние туфли, ноги закинуты на пуфик, обитый красной парчой, в зубах держал сигару, а в левой руке у него был стакан с чем-то напоминающим коньяк. Последним штрихом стали две темнокожие девушки с красными точками на лбу, которые делали массаж шеи и плеч Марату Анфиногеновичу.

— Ну тогда может чаю? У меня есть чудесный сорт, вы такой никогда не пробовали!

Он щелкнул пальцами, и из открытой двери стуча ножками аллюром выбежали два точно таких же кресла, диван и три кофейных столика. Советник даже протер глаза, чтоб проверить, не померещилось ли ему. Но нет, сдавленные маты его адъютанта подтвердили, что галлюцинация коллективная. Кресла встали напротив камина рядом с Зиновьевым, а диван чуть поодаль, видимо он предназначался охране. Столики же заняли место поблизости от кресел.

— Присаживайтесь, мебель совершенно неопасна.

Показывая пример остальным, Афанасий первым сел на довольно удобное кресло и с наслаждением вытянул ноги. Тут, откуда ни возьмись, выскочил красный пуфик и подбежал прямо под ноги. Советник сделал вид, что он этого и добивался, устроился чуть удобнее и приглашающе махнул рукой своим спутникам. Священник вел себя менее смело: сначала осенил крестным знамением хозяина комнаты, потом мебель. После прочитал какую-то молитву и его тело покрыла сияющая пелена, словно состоящая из света. Марат с любопытством ученого наблюдал за этим действием, даже привстал немного, чтобы было лучше видно. Но результат проверки, видимо, устроил священника, и он сел на предоставленное ему кресло. На диван вместилось только пятеро, фельдфебелю места не хватило. Но прежде чем он что-либо сделал, диван зашевелил ножками и растянулся, как гусеница, еще на полметра. Гриша Галкин, уже ничему не удивляясь, сел на предложенное место.

Из той же двери выскочили смуглые девушки, которые несли на головах подносы с чайными чашками, у последней их было целых шесть штук. После того, как каждый из вошедших получил угощение, Зиновьев начал:

— И так, господа, чем обязан вашему визиту?

Афанасий задумчиво хлебнул жидкости из чашки и захрустел сушкой, которая сама собой появилась в левой руке. Но теперь он принял это как должное.

— Скажите, Марат Анфиногенович, почему камин горит, но не греет?

— Ну, тут и так достаточно тепло, а мне нравится вид горящих поленьев.

— То есть, тут все подчинено вашему желанию?

— В этом месте практически все. Вот, например...

Девушки, до этого делавшие массаж, подошли к окну, одна его открыла, а вторая захлопала руками, как птица, курлыкнула и выпорхнула на улицу. Оставшаяся закрыла окно и вернулась к своему занятию.

— Кто вы?

— А вы как думаете?

— Сначала мы решили, что вы одаренный, каким-то образом связанный со жнецами.

— Жнецы? Это кто?

— А вы не знаете? Это сверхъестественные сущности, которые отправляют на перерождение души. К сожалению, это практически все, что мы о них знаем, они не хотят идти на контакт.

— Вот как, жнецы, значит... У нас они зовутся шинигами или же проводниками душ. Кто-то называет их богами смерти. Но это лишь названия.

— Похоже, вы многое о них знаете.

— Да, есть немного.

Он задумчиво уставился на огонь, который уютно потрескивал в камине. Афанасий же пил чай, который оказался действительно очень неплохим и, похоже, не собирался заканчиваться. Как и сушка: он укусил ее уже четыре раза, но меньше она так и не стала.

— Ну так что? После всего того, что я здесь увидел, склонен согласиться с отцом Никодимом в том, что вы не человек.

— Отец Никодим?

— О, простите, я вас не представил. Отец Никодим, бывший священник армейской пехотной роты, ныне прикомандирован к нам. С фельдфебелем вы уже познакомились. Это Зиновьев Марат Анфиногенович, как выяснилось, крайне разностороння личность.

Зиновьев лишь рассеяно кивнул тем, кого ему представили, а сам видимо о чем-то глубоко задумался. После чего сказал:

— Да, отец Никодим прав, я не человек. Я, как вы выразились, жнец. — Он медленно произнес последнее слово, будто пробуя его на вкус.

— И что вы делаете в Петербурге?

— Меня изгнали из Японии, и я решил съездить на родину.

— М-м-м... У японского жнеца родина в России?

— А что удивительного?

— Жнецы — это потусторонние сущности, и они не имеют отношения к нашему миру.

— Жнецы раньше были людьми. После смерти они меняются и получают возможность стать шинигами. Жнецом, то есть. Почти всегда при перерождении стирается память, но в моем случае было исключение, и поэтому я все помню.

— Это интересная информация, — осторожно сказал советник, — не скажете, почему вас изгнали?

— Политика. Я стал слишком неудобной фигурой. Либо смерть, либо изгнание. Выбор очевиден, не так ли?

— Все жнецы умеют так? — он неопределенно махнул рукой вокруг.

— Именно ТАК могу только я. А увеличить объем комнаты в несколько сот раз может любой желающий.

— Человек так может сделать?

— Теоретически может, но практически — это нереально.

— Это почему же?

— Рейреку — духовная энергия, ее слишком мало в мире живых, а источник человека не способен выработать достаточное количество, чтобы поддерживать пространственную складку. Еще обучать придется... Нет, не вариант. Даже если получится научить, человек сможет продержать ее секунд пять, после чего упадет в обморок.

— Но вы не падаете.

— Я шинигами.

— Кстати, а почему у вас физическое тело? Это довольно необычно.

— Это гигай, искусственное тело. Оно надевается как рубашка, и при желании его можно снять.

— Не то что бы мы вам не верили, но все же не могли бы вы продемонстрировать?

— Как вам будет угодно.

И он встал... встал и будто раздвоился. Один Зиновьев, в халате и туфлях, остался в кресле, а второй... гораздо выше и шире в плечах, одетый в черные японские одежды и почему-то босиком, стоял рядом. Воздух будто загустел и стал твердым, он как могильная плита придавил тело советника к земле, казалось еще чуть-чуть, и Афанасия размажет тонким слоем. Это продлилось пару секунд, но эти мгновения показались вечностью.

— Прошу прощения. Обычно гигай скрывает мою реатсу, и я не прячу ее. А сейчас не сразу сообразил. С вами все хорошо?

— Ваша реатсу? Что это?

— Духовное давление или же давление силы. Вы прочувствовали его на себе. Оно что-то вроде паспорта или опознавательного документа у жнецов: не может быть две одинаковых реатсу.

— С этим разобрались, я вам верю. Теперь хотелось бы обсудить некоторые вопросы.

— Я вас слушаю. — Жнец сел в кресло, надев на себя искусственное тело.

— Сначала хотелось бы узнать, чем вы занимались на предыдущем месте службы?

— Ну, если не рассказывать подробностей, я был директором академии. Это учебное заведение, в котором обучают молодых жнецов. И это вся информация, которой я могу поделиться.

— Как-то мало, не находите?

— А на мой взгляд слишком много. Я перед вами распинаюсь, а вы мне про себя ничего не рассказали. Вот кто вы? Я вижу, что вы умеете пользоваться духовной силой. Как и отец Никодим. Что за семнадцатый отдел? Чем он занимается? И чего вы хотите конкретно от меня?

Афанасий бросил взгляд на Никодима, тот ответил неопределенным пожатием плеч: мол, ты командир, ты и думай.

— В тысяча девятьсот двадцать втором была у нас войнушка с пшеками. Поляками, то есть. Речь Посполитая тогда обнаглела сильно, и нужно было ей укорот дать. Я тогда был подпоручиком лейб-гвардии его Императорского Величества и командовал взводом гвардейский гренадеров. Противника было раз в десять меньше, и находились они, как нам казалось, в неудобном положении: в самой низине, тогда как мы на холме. Только вот столкнулись мы... Среди врага было пятеро людей в черных балахонах, они делали какие-то жесты, пританцовывали и выли, в общем дурью всякой маялись, как нам казалось. Ан нет, от них такой чертовщиной повеяло и будто ревом каким-то потусторонним. Ну, рев это ерунда, одного его мало, чтобы солдата испугать, но тут в наши ряды ворвался кто-то невидимый. Их было, наверное, пара десятков, они прошли сквозь наши ряды, как нож сквозь масло, оставляя за собой след из искалеченных тел. Тут солдаты и струхнули: начали стрелять кто куда, и от этого погибло еще несколько сотен человек... Это страшно. Даже сейчас, как вспомню, пробирает всего. Как-то так получилось, что меня и еще нескольких солдат из моего взвода оглушило гранатой, и мы очнулись, когда все закончилось. Из всего усиленного Лейб-Гвардейского полка, а это где-то две с половиной тысячи человек, выжило тридцать. Я и отец Никодим в том числе. Последнее, что я запомнил, это смутные силуэты огромных черных демонов в белых масках.

Афанасий взял паузу, собираясь с мыслями. Потом продолжил:

— Ту битву мы проиграли, потому как столкнулись с чем-то неведомым, но и смогли вынести из этого поражения кое-что. Все, кто тогда выжил, открыли в себе странные способности: отец Никодим, вот, святой молитвой может защитить себя и друзей своих, или я... — Афанасий достал портсигар, открыл его и закрыл, — я, к сожалению, защитить никого не могу. Все мы тогда что-то получили, что-то потеряли... После этого прошло несколько лет, и на герцога британской короны, которого направили послом в нашу страну, совершили удачное покушение. Убийца был в форме русского офицера без какого-либо оружия. Он на глазах у десятка свидетелей выстелил из лука в герцога. Из лука, что был сделан из ярко-зеленого сияния, и выстелил такой же сияющей стрелой. После чего лук исчез, а сам офицер с немыслимой скоростью покинул зал. Представляете, он исчезал в одном месте и появлялся в другом!

— Да, представляю. Общее название этой техники — мерцающие шаги.

— Вы с ней знакомы?

— Немного.

— Я продолжу. После этого покушения отношения с Георгом Пятым сильно обострились, убийцу поймать так и не смогли. И тогда Император издал указ о формировании специального отдела, который будет заниматься сверхъестественными явлениями. Так и был создан семнадцатый отдел тайной полиции Его Императорского Величества. Или, как мы его ласково зовем, 'Семнашка'. Ну, с тех пор прошло семь лет, отдел потихоньку набирает людей... слишком уж мало таковых с необходимыми качествами.

Афанасий откинулся на спинку кресла, показывая, что на этом история закончилась. Теперь, когда расставили все точки над 'и', начался предметный разговор. Другими словами, сейчас будет торг.

— Господин Зиновьев, как вы смотрите на то, чтобы пойти на нашу службу? Ваши таланты нам пригодятся.

— И на каких условиях?

— Ну, для начала... Мы даем вам политическое убежище и место проживания, а вы работаете в нашем отделе. Также по мере необходимости будем привлекать вас в качестве силовой поддержки.

— Даете то, что у меня уже есть, и за это хотите взять меня в рабство? Мои условия, помимо убежища и места проживания, обычный оклад сотрудника помноженный на десять, а я буду вас консультировать только в особо сложных вопросах.

— Да вы с ума сошли? У меня месячный оклад и то меньше!

Похоже, жнец для себя все уже решил и старается выбить как можно больше привилегий от сотрудничества. Афанасий без спора согласился бы на любые условия, но раз есть возможность за них поторговаться, то почему бы и нет?

Глава 3

Дверь распахнулась, разрушая хлипкую преграду между теплым помещением, и слякотью на улице. Погода отвратная, весь день шли обильные дожди, которые к вечеру превратились в мерзкую морось. Свинцовые тучи полностью закрывали небо, скрывая собой начавшие появляться звезды и луну. Лишь краешек горизонта на западе, был окрашен в багрово-красный оттенок, внося разнообразие в общую серость пейзажа. Прохладно, зябко. И не скажешь что сейчас конец мая, такой антураж больше подходит поздней осени.

— Марат Анфиногенович, давайте мы все-таки вас проводим до вашего салона?

— Ну раз вы настаиваете...

Все равно меня вести до дома будут, и впредь не сведут с меня глаз ни на минуту. Во всяком случае постараются. А так пусть хоть на виду будут.

— Вот и замечательно!

Статский советник прямо засиял, будто нет ничего счастливее для него, чем безопасная доставка моей тушки домой. Я ему кивнул, и кутаясь в легкий пиджак, который совершенно не спасал от ветра, побрел в свою мастерскую. Наша встреча получилась очень насыщенной, прежде всего для меня. Конечно в какой-то степени, у господина Мышкина тоже сместилось мировоззрение, но все же его потрясение ни в какое сравнение не идет с моим. Правительственная организация одаренных людей, жнецы, души, еще пара нюансов что я подсмотрел когда вышел из тела...

Прежде чем создать из камеры апартаменты, я решил прошвырнутся по отделу, используя техники отряда тайных операций. При такой маскировке, даже более притязательным наблюдателям меня не заметить. А узнал я... Впрочем это хоть и интересно, но в данный период времени не важно, главное то что я еще успеваю принять ряд необходимых контрмер. Когда я несколько ошарашеный вернулся обратно, то даже не с первого раза смог создать пространственную складку, а иллюзии и банкай, который я эксплуатировал для антуража, вели себя немного не так как я планировал. Как например, одна из служанок делавших мне массаж, улетела в окно, минуя промежуточную фазу трансформации в лебедя. Забыл я про нее. Или не учел того что сушки и чай должны кончатся, диван получился немного меньше чем нужно... Пришлось делать хорошую мину при плохой игре, Дабижива утверждает что так даже лучше получилось, загадочнее.

К концу разговора с советником, мы уже пришли к кое-каким соглашениям. Прежде всего, я полностью отказался оказывать какую-либо силовую поддержку против обычных людей, делая акцент на том, что я был директором академии, должность хоть и ответственная но никак не боевая. Если власти получат оружие в лице меня, и начнут им пугать своих врагов, а те в свою очередь поищут и найдут у себя кого-то похожего... Нет, такой вариант холодной войны мне не нравится. Зато я обещал просвещать мои малообразованных земляков, неким знаниям, которые им пригодятся, давать ценные советы и консультации, а так же оказывать посильную помощь в делах сверхъестественных. Платить мне будут тысячу рублей в месяц, личного кабинета не дадут, но зато за мной по мере необходимости будет приезжать автомобиль. Как консультанту, мне дадут право на контакт с аналитическим сектором внешней и внутренней разведки, ограниченный естественно, но тем не менее это просто отличный результат! У меня сильный информационный голод, я понятия не имею что происходит в стране и в ближнем зарубежье. Создавать свою агентурную сеть, времени нет. А вот воспользоваться сухими выжимками той, что создана и успешно функционирует уже пол века, вариант гораздо лучше.

Как ни странно, наиболее интересным знакомством, оказался отец Никодим. Я в своей жизни, практически не встречался с представителями русской церкви. Но был наслышан о них, причем слухи весьма нелицеприятного толка. Но этот святой отец... Когда он вошел, я даже не сразу сообразил что это за человек, лишь показалась странной его одежда и все. Это был эпичных габаритов дед, волосы и борода белоснежно-седые, и при всем этом, телосложение античного борца. Под рясой были различимы перекатывающиеся мускулы, стелящаяся походка опытного бойца, острый изучающий взгляд. Когда его мне представили, я не на секунду не усомнился, что он армейский поп. Если представить себе некого священника, который на поле боя вместе с солдатами идет в штыковую атаку, то отец Никодим как никто подходит на эту роль. А его сила? Тот кокон которым он покрылся когда вошел, уверен что он сможет выдержать хадо до шестидесятого включительно.

Мне приходилось слышать про таких людей, они периодически появлялись в мире живых. Если могли научиться использовать свой дар, нередко становились родоначальником целых кланов. Масштабных исследований пока никто не проводил, считается что в результате нахождения рядом с демоном, у определенных людей появляется возможность взаимодействия духовной энергией мира или предметов. Есть немало древних легенд, где говорится о героях что могли перепрыгнуть гору, или обладали неким уникальным всеразрезающим клинком. В большей части это просто фантазии, но некоторые имеют под собой реальные события, похождения этих самых людей, сумевших подчинить душу предметов.

Отец Никодим, смог подчинить свое распятие, и похоже может через него использовать различные хадо и барьеры. Уникальный человек, уверенный что он меч божий, и полученная сила Его благословление. Он гораздо опаснее советника Мышкина, с ним нужно быть настороже.

Уже совсем стемнело, я подходил к салону, предаваясь мечтам о горячем чае, как меня отвлекли. За месяцы моей жизни а Петербурге, я еще ни разу не встречал Пустых, если не считать события в доме Гриневой, лишь постоянно увеличивающиеся количество призраков. Я уже начинал подумывать перейти в Хуэко Мундо, посмотреть что там происходит, но все находил более важные дела. Сейчас, впервые на моей памяти, по городу будто прошла волна чуждой силы. Призрака что висел напротив окна, у дома которого меня застал этот выброс, буквально смело в стену. Свершилось, в город вышел демон.

Мои сопровождающие ничего не заметили, лишь удивленно начали вертеть головами, пытаясь понять куда пропал их конвоируемый. А я накинув маскирующее бакудо 'Кьякко', направился к точке выхода Пустого. Это был обезьяноподобный монстр, он вышел и разрыва ткани мира, и сразу же пошел к ближайшему призраку, схватил его костлявыми пальцами, и в два укуса справился с жертвой. Убивать его я не спешил, очень уж хотелось пообщаться с местными жнецами, да этот демон... Странный он, очень странный. Начать хотя бы с того, что глядя на него, я чувствую две разных силы, помимо демонической, еще какая-то нейтральная, явно ему не принадлежащая.

Жнец появился минут через десять моего ожидания, и был он... какой-то хиленький. На уровне рядового состава, еще не пробудивший своего оружия. Одет в черные штаны и рубаху, белый пояс. На ногах что-то вроде мокасин, к поясу был прицеплен... шестопер. Такая железная палка, навершие которой составляет шесть металлических пластин-лезвий. Причем его оружие не было разбужено, то есть булава — это обычная форма. Удивительно, я так привык ко всем этим катанам, но-дачи, вакидзаси, тачи и прочим, что даже представить себе не мог ничего другого в роли занпакто. Видимо дело в традициях общества, в Японии символом власти был меч, в России булава, разновидность которой — скипетр до сих пор является одним из императорских атрибутов.

Повел себя этот жнец странно. Вместо того, что бы убить демона, он выпустил ему в лицо слабую молнию, которая только разозлила монстра. И видимо добившись его внимания к себе, очень быстро бросился бежать, уводя за собой разъяренного Пустого.

'Странно. Это что за догонялки?'

'Не отставай. Думаю пойдя за ними, найдешь ответ.'

Я не стал спорить, ушел в сюнпо, и поднявшись повыше, начал преследование. Мало кто из современных жителей, понимает прелесть скольжения на духовный частицах над ночным городом. К сожалению, у меня редко появляется возможность двигаться с такой скоростью, с какой я привык. Изначально я старался не привлекать к себе внимания тем, что оказываюсь в разных концах города с разрывом пару минут. Потом просто привык вести себя как обычный горожанин, и даже начал наслаждаться этим. Так уж получилось, что не вышло у меня простой смертной жизни. И теперь я наслаждался свободой... На высоте около сорока метров, я небольшими шагами преследовал странную пару.

Добрались до места быстро. На окраине города, находилась заброшенная тюрьма, ей перестали пользоваться лет пять назад, после того как подземными водами размыло фундамент. А после взрыва комнаты с боеприпасами, непоправимо пострадали несущие стены, и здание частично сложилось вовнутрь. Правительство решило, что проще создать с нуля новое, чем чинить эти развалины, и оставили как есть. Вот так появилась в Петербурге новая достопримечательность, помимо того что это здание было построено еще при Петре I, сия тюрьма за сотни лет эксплуатации, стало местом смерти многих тысяч людей. Концентрация призраков на квадратный метр оказалась запредельной, даже в последние дни использования ее по назначению, заключенные и охрана страдали от неупокоенных душ. А теперь местные ребятишки на спор бегали сюда ночью, что бы проверить свою храбрость, взрослые стараются без нужды не ходить. А всем гостям столицы, которые хотят пощекотать нервы, предлагают посетить место, 'где беспокойников видимо-невидимо! Стонют и стонют.' (Статус столицы Петербург потерял в 1918, после революции. В моем варианте истории, этого события не произошло, и Питер все еще столица. Прим. авт. )

И вот в руины этого самого здания, забежал жнец, ведя за собой демона, периодически кидая в него молнии. Но это еще не все, здание окружали другие жнецы, их было около двух десятков. Один из них примерно пятый офицер, похоже он руководил операцией. Очень интересные типажи. Почти все носят бороды, лишь у парочки молодых только юношеский пушок на щеках. Высокие, от метра восьмидесяти пяти и выше, я среди них ростом не выделяюсь. Зато выделяюсь телосложением, они все как на подбор здоровые, плечистые, на таких можно землю пахать вместо лошадей, а я худой как черенок от лопаты. В качестве оружия, у всех были булавы. Они был всевозможный форм и размеров, от кувалды на длинной рукояти, до небольшого молоточка, больше напоминающий тот, что используют врачи когда бьют по коленям для проверки рефлексов.

Проводники душ выстроились вокруг здания, и что-то прокричав воткнули в землю какие-то жезлы, полностью покрытые кириллическими буквами. Руины накрыло прозрачным куполом, границы которого проходили по фигуре, что очертили жнецы. Прозрачным он был недолго, через несколько мгновений купол стал мутно-блеклым, скрыв собой все что находится внутри, и с негромким хлопком исчез. Вместе с ним исчезло все что находилось внутри, руины, призраки, демон... Осталась лишь голая земля.

Я был в ступоре. В полнейшем, я много ожидал, но что бы такого... Была в отряде кидо одна техника, на которую сразу после ее открытия, поставили знак 'запретная'. Это было перемещение в пространстве, и сейчас я наблюдал что-то похожее. Тем временем, жнецы собрали жезлы, и выстроились в колонны, перед ним открылись деревянные врата, и они вошли в них. А я продолжал смотреть на место где пять минут назад находились развалины здания, с самым большим числом призраков в городе.

'Что про это думаешь?'

'Понятия не имею. Может у них какой эксперимент, в котором нужно большое количество подопытных?'

'Или собирают учебные пособия для академии?'

'Нет, для обучения упокоения душ, достаточно выйти в мир живых, а демона не обязательно вести именно сюда, можно было брать любом месте.'

Все, пойду домой, если я что-то не понимаю, меня это злит.

* * *

В чем отличие духовной силы демонов, от шинигами? Этим вопросом я задался в первые несколько недель, после подселения ко мне источника Пустого. Какого либо четкого определения ему еще никто не сформулировал, потому как необходимо понимать суть обоих сторон. Для себя же, я определил несколько параметров, такие как — агрессивность: рейреку демона слишком тяжела для живых существ, все что попадает под ее воздействие начинает разрушаться. Упорядоченность: духовное давление Пустого невозможно изменять и контролировать, ему лишь можно задавать направление. Рейреку шинигами мягкое и пластичное как глина, при должном навыке из него можно вылепить все что угодно. А вот демоническая духовная сила, она как бурлящий горный поток, который сносит на своем пути любое препятствие в виде попыток контроля. Я не сразу понял как работать с такой силой, лишь когда Вандер объяснил, что не нужно подчинять силу, нужно растворится в ней и задать ее движению направление, я сообразил что был не прав в своих предположениях. Тогда я впервые, на практике понял что такое Серо, эта разрушительная волна агрессивной энергии. Хорошо что ума хватило, проводить эксперименты без Урохары, потому как тогда я в очередной раз помутился рассудком. В себя пришел через несколько часов, посреди Леса Меносов, в окружении нескольких сотен трупов демонов, которых я кажется порвал голыми руками. Оказалось, что мое Серо пробило проход на нижний уровень Хуэко Мундо, куда потом я и спрыгнул, ведя себя как обезумевший вастер лорд. Уничтожил несколько адьюкасов, и нарвался на фракцию Навуходоносора, одного из древнейших лордов-Демонов. Его труп так и не был найден, видимо не зря этот пустой считался самым старым в этом регионе, потому как долгая жизнь без быстрых ног в этом мире невозможна.

С тех пор, я держу 'плотину'. Во внутреннем мире, источник демона я представляю как горную реку в закольцованном русле. В тот момент когда я принял эту силу, в русле появился пролом, через который она полилась водопадом, смешиваясь с 'озером' которое символизировало источник силы проводника смерти. В этот момент я и отключился, очнувшись лишь когда сила Пустого практически кончилась. Именно тогда я и поставил эту 'плотину' на место прорыва водопада, что решало проблему безумия. Последующие эксперименты показали, что я могу открыть заслонки удерживающие силу демона, одним лишь желанием, но вот закрыть их пока она не кончится, практически нереально. После нескольких десятков раз, я перестал отключатся от действительности, и начал запоминать что со мной происходило, а со временем научился себя контролировать в таком состоянии. Но даже тогда вменяемым меня назвать, было сложно. Дабижива, моя верная подруга, сходила с ума вместе со мной. Когда во время полного освобождения ее силы, я раскрывал 'плотину', полученный результат приводил к разрушительным последствиям.

А из-за того что моя родная сила смешалась с демонической, неосознанно испускаемое мной духовное давление, начинала сводить с ума всех кто находится рядом. Даже привычный ко многому Вандервайс, периодически заглядывавший в мою берлогу через пару часов начинал вести себя несколько неадекватно, а про Йоруйчи, которая меня нашла через пару недель, не выдерживала и десяти минут. В какой-то степени положение спас Урохара, подаривший мне плащ для сокрытия духовной силы, но находится в нем приятного было мало. Представьте себе, что вас плотно затянули в воздухонепроницаемую пленку, лишив кожу воздуха, подержали в таком состоянии пару суток. Жить безусловно можно, но комфортной такую жизнь назвать не получится. А вот последний его подарок, меня просто спас.

Я был у себя во внутреннем мире, и смотрел на густой туман скопившийся над рекой. Так выглядела работа амулета, ранее из русла, многочисленными брызгами и ручейками, вода попадала наружу, в достаточном количестве что бы изменить мою реатсу. Теперь, все эти фракции, поглощаются туманом, и даже если я открою плотину, вместо неистового водопада, будет небольшой поток воды. Именно его я сейчас и наблюдал, пытаясь силой воли вновь закрыть створки. Они натужно скрипели проворачиваясь, стараясь пересилить небольшой поток. Наконец мне это удалось, шестерни громко лязгнули, желания уничтожать и убивать начали спадать.

— Новый рекорд, еще пару раз попробуешь, и амулет можно будет ослабить.

— Медленно очень. А я работаю всего с семью процентами.

— Так ты всего полгода тренируешься, хотел всего и сразу?

— Тоже верно. Я еще не успокоился, дай отдохнуть.

— Не время, тебе пора, там звенит колокольчик.

Понятно, вот что меня раздражает, где-то на задворках сознания, это мерзкий перезвон колокольчика у входа.

Я с трудом разлепил веки, и проморгался. Искусственное тело затекало так же как и настоящее. Я снял блокирующий духовное давление плащ, и повесил его на плечики, вложил занпакто в ножны, и привычным жестом покрыл его энергетической псевдо-материей, в результате чего кинжал стал зонтом, самым привычным атрибутом любого жителя Петербурга. Реальность встретила меня укоризненным жужжанием мухи у окна, казалось она пеняла мне то, что я уже несколько минут держу гостей у порога.

У входа стояло два человека, их тень я разглядел выглянув в окно. Рядом с дорогой припаркована явно служебная машина, я вчера видел несколько таких серо-коричневых германских автомобилей 'Майбах' на служебной стоянке. Решив больше не заставлять ждать гостей, спустился вниз.

Открыв дверь, я увидел господина статского советника, который продолжал дергать за шелковый шнурок. Позади него стояла девушка лет двадцати пяти, ярко-рыжие волосы заплетенные в тугую косу, длинная челка зачесанная направо, скрывавшая правую часть лица. Причину такой прически стала понятна практически сразу, повязка на манер пиратской, только из ткани телесного цвета прикрывала ее глаз, а под ним располагались неровные бугры бледно-розовой кожи, которая растет только на шрамах. Из-за того что сама девушка была обильно осыпана веснушками, эти самые шрамы давали очень резкий и заметный контраст. Не похоже что она испытывала какой либо еще дискомфорт от своей внешности, кроме как попыткой скрыть лицо волосами она никак не показывала недовольство своим лицом, видимо уже привыкла к своему состоянию. Сама она была одета в светлый костюм из блузки юбки и жакета, обычно что-то подобное носили служащие каких-либо ведомств, и считалась рабочей одеждой секретарей и прочих администраторов. Везет мне в последнее время на рыженьких...

— Доброе утро ваше высокородие! Зайдете?

— Уже полдень. Какое утро?

Афанасий Прокопьевич прошел в комнату для гостей, и сел в предложенное ему кресло. Путь проходил через мою галерею, интереса ради стоит посмотреть реакцию девушки. Тут нужно кое-что рассказать. Как все у всех художников, у меня есть любимые темы произведений. Теоретически, я могу писать в любом жанре, потому как в институте я получил отличное образование, и при желании мог подделывать произведения от классического академизма, до ставшего в последнее время популярным авангардизма. Но лучше всего у меня получается обнаженная натура, причем неважно какого пола тот кто мне позирует. Конечно мне как мужчине гораздо приятнее рисовать женщин, но это не принципиально важно. Одна из моих лучших работ, которую взяли в музей нашего института, называлась 'уставший пахарь', на ней изображен старик лет семидесяти, слегка прикрытый банным полотенцем. На лице прописана каждая морщина, на левой руке не хватает трех пальцев, сам он бронзовый от загара. Я тогда не старался изобразить нечто эдакое, просто однажды в общественной бане, наткнулся на этого деда, и сделал набросок. Но вот так и получилось, лучше всего показать внутренний характер человека, у меня получается лишь через обнаженную натуру.

И вот после того как я зарегистрировался как художник, я задался вопросом, а как мне найти согласных натурщиц? И ответ пришел сразу же, в некоторые картины, я вносил желание позировать, добавлял смелости, что-то вроде 'вот они смогли, а я чем хуже то?'. И вот через несколько таких 'рекламных' проектов, и повел гостей.

Девушка на миг зацепилась взглядом за невзрачный портрет, специально нарисованный криво, что бы его никто не купил. Посмотрела, и тут же отвела взгляд, будто и не заметив той мысли. Однако сильная воля у девушки, умеет держать свои желания в узде, я уже заочно ее уважаю.

— Чаю, кофе?

— Нет спасибо, мы спешим. — ответил за обоих Афанасий.

— Как знаете. Чем обязан?

— А вы не догадываетесь? Кстати вам посылка из Японии, я решил доставить ее лично, вы не против?

— Нет конечно.

Он достал из кожаного чемоданчика небольшую деревянную коробочку, и протянул мне.

— Не подскажете, зачем вам бусы?

— Уже ознакомились?

— Естественно.

— Бусы — это украшение, зачем они мне нужны, вас интересовать не должно. И на будущее, если вы будете лезть туда куда не стоит лезть, я расстроюсь. Вам понятно?

— Простите меня, но вы сами должны понимать, вам пришел какой-то пакет из Японии, нашего потенциального врага. Кто вы на самом деле знает узкий круг людей, и я должен был отреагировать на данное происшествие. Кстати объясните, куда вы вчера вечером пропали?

— Никуда, немного прогулялся, и пошел домой.

— Разрешите поинтересоваться, каким маршрутом вы гуляли? Случайно не через улицу западных стрельцов?

— Что вы, это же другой конец города. А что там случилось?

— Инцидент странный, пропала тюрьма. Я только что оттуда, не желаете посмотреть?

— Позже, обязательно. А кто эта очаровательная леди?

— О, простите. Это госпожа коллежский регистратор Рижская Анастасия Федоровна, а это господин Зиновьев Марат Анфиногенович, наш гражданский консультант по особым делам.

— Рад знакомству, очень рад!

Анастасия ничего не сказала, лишь кивнула в ответ.

— Мы вчера договорились о том, что у вас будет помощница...

— Я просил личный кабинет и секретаря, вы в кабинете мне отказали, говоря что мне он не понадобится.

— Верно, а про секретаря ничего не говорил.

— Ну раз так, она не подходит под те параметры, которые я указывал. — Когда он вчера спросил какая секретарша мне нужна, я сказал чтобы если она сцепит руки на затылке, и подойдет к стене, первой стены должна коснуться грудь.

— Других у нас нет, так что не нужно воротить нос. Она же будет решать все ваши конфликтные вопросы, и возить вас на служебном авто.

— А ничего что мы о ней так в третьем лице?

— Ничего страшного, она прежде всего офицер, у нее приказ. Верно Анастасия? — Девушка в очередной раз кивнула. — А теперь по поводу того, зачем я здесь... Я все же настаиваю, что бы составили нам компанию, случай очень интересный. И кстати, вот вам...

Он вновь открыл свой чемодан, и достал оттуда револьвер, короткоствольная модель системы 'Нагана', которую так любят полицейские жандармы.

— ... Табельное оружие. Раз уж вы у нас на службе, вам оно тоже положено.

— А у вас нет случайно полуавтоматических моделей, что-то вроде 'кольт 1911'?

— А чем вас 'наган' не устраивает?

— Я им пользоваться не умею.

— А кольтом значит умеете? Если потребуется, мы конечно найдем, но патрон под него у нас днем с огнем не сыщешь. А вот на этого малыша, в любом оружейном магазине, по рублю за сотню.

Я поднял за дуло револьвер, и внимательно его осмотрел. Новенький, еще в заводской смазке, на рамке выбит серийный номер. И что с ним делать интересно?

— О, тут на рукояти колечко, я к нему привяжу шнурок, и буду работать как кистенем. Спасибо!

— Не нужно ерничать. Если не умеете, мы научим, и все же настаиваю что бы вы носили его с собой.

— А Маузера K96 у вас нет?

— А эта дура вам зачем? Он тяжелый как смертный грех, без приклада о прицельной стрельбе можно забыть, да и в кармане так просто как эту малютку не спрятать. Плюс избыточная мощность патрона, этот пистолет для войны сделан.

— Понял, 'наган' меня вполне устраивает, я только полюбопытствовал.

— Раз так, собирайтесь, а мы вас тут подождем.

Я поднялся на второй этаж, и сменил домашний халат на уличную одежду, после чего зажал под мышкой зонт, спустился к гостям. Советник к тому времени, раскрыл коробку патронов, и любовно заряжал револьвер, прокручивая барабан. Было видно, что ему нравится именно эта модель, и вообще как любой военный, он очень трепетно относится к оружию. В какой-то степени я его понимаю, и почти с такой же любовью погладил зонт.

— Тут все просто, что бы выстрелить, нужно взвести курок. Можно и не взводить, просто до упора давить на спусковой крючок, тогда выполнится самовзвод, и выстрел. Поэтому можно безопасно носить в кармане, не боясь неловким движением себе что-то отстрелить. А еще можно вести огонь прямо из кармана, а из вашего кольта только один выстрел и сделать, гильза застрянет.

— Ну, вам виднее.

Советник протянул мне оружие, и я положил его в боковой карман пиджака. В другой сыпанул горсть патронов, оставив себе один, что бы разглядеть заинтересовавший непонятный символ.

— Какая-то странная маркировка. Что она означает?

— Почему вы решили что странная?

— Насколько я знаю, арийской свастикой боеприпасы не помечают.

— Какие однако у вас разносторонние интересы... В маркировке патронов разбираетесь, умеете пользоваться полуавтоматическим пистолетом... Что вы еще от нас скрыли?

— Не уходите от вопроса пожалуйста, что это за пули?

— Это спецпатрон, используется только у нас в отделе, подробнее о нем расскажу позже, когда будем управлении. Хорошо?

— Хорошо.

— А скажите, господин Зиновьев, зачем вам зонт? Я обратил внимание что вы всегда с ним ходите, даже в жаркую погоду.

— На всякий случай, вдруг дождь, а я без зонта.

— Вчера вечером был дождь, вы возвращались не воспользовавшись им.

— День насыщенный был. Запамятовал.

— Ну-ну. Как знаете, идем?

Глава 4

За руль села моя новая неразговорчивая помощница, а мы с Мышкиным расположились на задних креслах. Советник начал:

— Тут вот какое интересное дело. Начну пожалуй с самого начала... Примерно года три назад, нас вызвали на довольно курьезный случай, на окраинах города пропала сторожевая башня. Она уже давно заброшена, хотели было снести, но прикинув сколько на это уйдет сил и времени, решили пусть стоит. Любой кто проезжает по пригородной дороге, видел ее, и вдруг раз, она испарилась. Вариантов что произошло, было немного, например ее разрушили и растащили по кускам. Мы приехали, обнаружили интересный факт, на той земле никогда не стояла башня. Постройка такого сооружения, требует некой обработки земли, закладки фундамента, и если верхнюю часть башни можно разрушить и спрятать, то с этим самым фундаментом такого не провернуть. Понимаете, земля была девственно чистой, утоптанной, в ней какие либо работы лопатами не проводились, и очень давно. Я уже начал было подумывать что это совсем другое место, но прежде заметил то, что ломало мою версию. Место где раньше была башня, очерчивал круг, очевидно другого цвета, чем земля в этой местности. Мы проверили, позвали специалистов, и они перепроверили наши выводы. Земля что внутри круга, содержит много глины и речного песка, как на берегу какого-либо водоема. А земля за кругом, обычный чернозем с перегноем. Понимаете? Будто кто-то, взял эту самую башню, изъял из того места где она была расположена, переместил куда-либо еще, а на место положил первый попавшийся кусок земли, что бы заметно не было. Как такое может быть?

'Вот как значит... Дело обещает быть интересным!'

— Занятная история. А чем дело закончилось?

— Через некоторое время, башня вернулась, и стоит там до сих пор. Но потом, исчезла изба в одной деревеньке. Про это мы узнали не сразу, через десятые руки история дошла, в той деревне как оказалось исчезло несколько зданий, но потом вернулись обратно. Проверить, были там круги из другой земли, не удалось. Единственное, выбирались пустые дома, хозяева которых померли или разъехались. Мы держали это дело как нечто необъяснимое и безопасное, пока... Пока не исчез целый хутор на десять дворов, с живыми жителями и всяким домашним скотом. На месте хутора опять располагался очерченный круг из посторонней земли, все та же глина с песком. Хутор вернулся через месяц, живых там не было. Как собственно и мертвых, дома были безжизненны до такой степени, что даже тараканы и прочие муравьи пропали. Тогда мы собственно и забили тревогу, но что мы можем поделать? В следующие разы пропадали дома в городе. Почти всегда это были всякие притоны, за очистку которых нам скажут только спасибо... И в одном из случаев, были замечены жнецы. Они пристально изучали одно из зданий, которое после исчезло. Это наверное единственное что мы выяснили за все время... Ничего не хотите рассказать?

— Например, не знаю ли я причин такого поведения?

— А вы знаете?

— К сожалению нет. Могу предположить как это происходит технически.

— И как же?

— Магия. Все жнецы владеют магией. Есть специальное направление, которое занимается работой с пространством. Я вам показывал пример.

— Действительно, магия. Как я сразу об этом не подумал. Уже представляю как я пишу рапорт, 'Господин тайный советник, выяснена причина исчезновения зданий, это все магия'. В лучшем случае меня попросят переписать. А если серьезно, вы можете повторить их трюк?

— К сожалению нет, перемещение в пространстве считается запретным направлением, а я никогда не интересовался им.

— Почему так? Это же наверное удобно, перемещаться в любую точку что вам необходимо.

— Опасное направление, опасное прежде всего для того кто его использует. Не зря его у нас запретили, было за что.

— Понятно. Мы уже почти на месте, так что готовьтесь. Для всех вы просто гражданский специалист.

Мы подъехали к небольшому скоплению народа, в большинстве своем это были праздные зеваки, пришедшие поглазеть на пустырь, что остался от тюрьмы. Выйдя из автомобиля, я еще раз осмотрел место, что осталось от руин. Вчера ночью, я не обратил внимания, но теперь отчетливо видна неровная окружность, как раз в местах где был установлен купол. Я опустился на колени на границе, и внимательно начал осматривать полосу. Выбрал наиболее контрастное место, кусок каменной брусчатки словно бритвой срезало, а вырезанный участок присыпали сухой степной землей, с пожухлой травой и суховатым колючим кустарником. Интересно, а как выглядят места где были установлены жезлы?

— Нашли что-то интересное?

— Тут все интересное. Я обойду круг по периметру.

— Хорошо, действуйте. — и крикнул уже в сторону сотрудников семнадцатого отдела, которые вроде как должны охранять территорию от гражданских — Почему посторонние на охраняемой территории?!!

Голос у советника был громкий, резкий, словно орудийный залп. Как раз такой, какой нужен для человека, который командует гренадерами, дабы он мог перекричать звуки взрывов. Я с ностальгической улыбкой вспомнил, как меня натаскивали в отделе тайный операций Готэя, наш сенсей тоже знал толк в правильных интонациях приказов.

Места куда были установлены жезлы, я так и не нашел. Жаль, хотел обратить внимание Афанасия на них. Рассказывать то что я был этому свидетелем я не собирался. И на это были объективные причины. Во-первых, сам статский советник, не так прост как кажется, и его доброжелательное отношение ко мне, не более чем показное. Во-вторых, он и его организация, узнали про меня через пару месяцев после моего приезда, об этом свидетельствовала одна беседа, которую я подслушал гуляя по зданию тайной полиции, и кое какие документы что я прочитал. Из этого следует, что моей разработкой занимаются уже давно, и раз меня наконец подключили к делу, я им для чего-то понадобился, для чего-то, с чем не справится никто кроме меня. Если они знают действительные мои возможности, то их цели меня настораживают. И в-третьих, моя интуиция просто вопит, что я не должен про это распространятся, и я склонен ей доверять.

Меня отвлек чей-то визг. Так визжат некоторые женщины, когда им угрожает смертельная опасность, например мышь или таракан. И я поднял взгляд... В толпе, которая никак не хотела расходится, нарастала какая-то шумная возня, которая так напугала женщину. Люди начали разбегаться в стороны, и наконец получилось все обстоятельно рассмотреть. Мужчина, лет шестидесяти, по виду обычный выпивоха, до этого просто наблюдающий за огороженным периметром, резко изменился. Он, утробно рыча, впился зубами в шею своего соседа, парня лет двадцати пяти. Поскольку звериными клыками он не обладал, а тот вполне человеческий набор уже изрядно поредел, прогрызть у него ничего не получалось. Поняв бесперспективность своего занятия, он сдавил шею своей жертвы узловатыми пальцами. Охрана пыталась стянуть его с уже умирающего парня, который видимо как впал в шок, так и продолжал в нем находится. Взбесившегося мужика ударили прикладом по затылку, но тот даже не заметил этого.

Я решил подойти поближе, и воспользовавшись моментом когда меня никто не видит, переместился прямо за спину Мышкина.

— Я сказал не стрелять!

— Так убьет же! — пытался вразумить командира один из жандармов, одновременно взводя курок у револьвера, брата близнеца которого я держал в кармане.

— ДА В БОГА ДУШУ МАТЬ ХУ*ДАВ МОРЖОВЫЙ! ТЕБЕ ЗА*УПОЛИЗ БЛОШИНЫЙ, КАКАЯ ЧАСТЬ ПРИКАЗА 'НЕ СТРЕЛЯТЬ' ПОНЯТНА?!! — Гаркнул Афанасий Прокопьевич, и следом добавил многоэтажную конструкцию на диалекте регулярной армии Российской Империи.

-... драть тебя кактусом червь дву*опостворчатый!!— Тут командир выдохся, и отдышавшись, продолжил уже спокойно — Не стрелять, сделаете только хуже. Под мою ответственность, этот уже не жилец, отойдите от бешеного подальше.

— Афанасий Прокопьевич, что случилось? — я решил поинтересоваться, это у них что, в порядке вещей что один мирный житель убивает второго, и никто ему в этом не мешает? Тот обернулся, и увидев меня, выдохнул набранный заранее воздух, видимо тоже собирался обложить матом.

— Все потом, сейчас нет времени. Настя!

— Я тут.

— Поняла что случилось?

— Дюбуа?

— Верно, приготовься проследить, мы будет идти следом. Как будет возможность, атакуй.

— Есть. Выполняю.

Мужик перевернул уже мертвого парня на живот, и впился зубами ему в затылок. Во всяком случае попытался, а так получилось только слегка пожевать остывающую плоть. Некоторое время он провел в этом положении, потом резко вскочил, и со скоростью, которая никак не свойственна людям такого почтенного возраста, побежал по дороге. Анастасия направилась следом, двигаясь не менее быстро и ловко.

Афанасий повернулся ко мне.

— А теперь быстро, идем следом, Настю он заметить не сможет.

— Понял. А она справится если что?

Статский советник недобро ухмыльнулся.

— Ты не смотри что она девушка, у нее личный погост чуть меньше футбольного поля. И почти все оттуда, не воспринимали ее всерьез. — Последние слова, он уже говорил на бегу, следуя в отдалении от своей подчиненной. Я легкой трусцой следовал за ним.

Бежать пришлось недолго, мы встретились с Анастасией через четыре квартала. Хорошая девушка, спортивная, даже не запыхалась. Она остановилась возле угла, и заглядывала туда, нервно теребя в руках... В руках у нее был плюшевый мишка, изрядно потертый, на животе и боках имел несколько аккуратных заплаток. Родной нос и глаза видимо потерялись очень давно, и на их месте были пришиты пуговицы. Причем правого глаза не было, видимо когда-то давно его оторвали с 'мясом', и на его месте находилась очередная заплатка.

Афанасий подходя к ней, достал портсигар, достал оттуда тонкую сигару, щелкнул маленькой гильотиной, откусывая от нее кончик. Потом и чиркнул спичкой, прикурил, и крепко сжав в кулаке металлическую коробочку, закрыв глаза глубоко затянулся, после чего смело шагнул за угол выпуская из носам клубы дыма.

Мужик которого мы преследовали, находился рядом с мусорным баками, перед ним стоял на одном колене еще какой-то человек. Он словно кокетливая девица просящая застегнуть кулон, откинул с затылка пряди волос, и подставил его бешеному мужику, а тот впился в него остатками своих зубов. Причем сделано это было, абсолютно добровольно! Это был парень лет тридцати, его холеное аристократичное лицо отображало брезгливость и легкую скуку. Я посмотрел на его источник... и понял что к живым людям он относится условно, и порождения эксперимента наших ученых я узнаю всегда. Я не уверен точно, кто и когда решил модифицировать души, но эксперимент не удался. Полученных существ невозможно было контролировать, их пришлось уничтожить, а их создателю запечатать силы. У меня тогда не было допуска к подробностям, а когда появился, интересоваться что там случилось на самом деле я не стал, не до того было. Как оказалось в будущем, уничтожить плоды эксперимента до конца не получилось, они отправились на перерождение, и соединились с обычными душами. Люди которые их получили, перестали быть людьми в обычном понимании этого слова. Они больше не старели, их молодость сохранялась при условии что начнут поглощать души умерших людей. Я нисколько не удивлен, увидев здесь одного из них, тех кто встречался на территории Японии мы уничтожили, а вот тех кто родился за пределами острова... Странно что он тут всего один, учитывая что Петербург один большой шведский стол для них.

— Что Дюбуа, реванш? — Советник шел по проулку, звук его шагов гулко отдавался эхом. Дым от сигары не рассеивался, а собирался вязкими клубами вокруг него.

— Мсье Мышкин? Какая встреча mon amie! Теперь так легко вам меня не взять.

Его голос был приятного тембра, легким и певучим. Он легким движением откинул от себя уже мертвого человека, затем плавно, словно танцуя, поднялся на ноги, одновременно доставая из-за спины пистолет. Дульнозарядный кремневый пистолет позапрошлого столетия.

— А вы все такой же ретроград? Я же говорил, лучше бы винтовку какую взяли.

— Фу мсье, современное оружие это mauvais ton (дурной тон, франц) . В нем нет стиля и элегантности.

Больше он ничего не сказал, потому как выстрелил прямо в советника, а тот даже бровью не повел. Круглая свинцовая пуля застыла в нескольких сантиметрах от его лба, будто завязшая в клубах дыма. Но это никак не обескуражило его противника, тот отпрыгнув в сторону, выстрелил еще раз. Из дульнозарядного одноствольного кремневого пистолета, второй раз. Следом был и третий и четвертый выстрел, пули вязли в дыму, а советник быстрым шагом приближался к нему все ближе и ближе. Поняв что с ним он ничего не сделает, француз направил оружие на меня, и выстрелил. Видимо думал что его противник отвлечется на мою защиту, но советник не обратил на это никакого внимания. Я не стал проверять, кто быстрее, пуля или я. Потому и скакнул с места на несколько метров вверх, за пару мгновений до того как он нажал на курок, одновременно окутываясь маскирующим куполом.

И в этот момент раздался рев. Огромный, около четырех метров в холке, медведь из прозрачно-красного, жидкого вещества, казалось появившийся из ниоткуда, обрушил свой вес на француза. Я видел как левая нога человека сломалась, и часть кости вылезла из кожи. Зверь схватил его зубам за бок, и тряхнул как тряпичную куклу. Тело с изрядно вырванным куском плоти, ударилось об стену, и сползло вниз. Обладатели связанных душ, всегда были живучими, но похоже этот экземпляр, достиг феноменальных высот в этом направлении. Он поднялся уже через секунду, только что поломанная нога была уже здорова, а следы от зубов медведя начали зарастать.

— А это больно — прошипел он. После чего подпрыгнул, несколько раз оттолкнувшись от стен, забрался на крышу, одновременно уворачиваясь от дымовой петли, которой видимо управлял Афанасий. На крыше схватил какого-то призрака, и всосал его в себя как спагетти с тарелки. После чего каким-то подобием мерцающего шага, начал удалятся от места происшествия. А я незаметно спустился вниз, вышел из-за спины Анастасии, и последовал вместе с ней к советнику. Когда мы подходили, его сигара превратилась в дым, который тонкой струйкой втянулся в портсигар. Медведь продолжавший стоять в угрожающей позе, начал блекнуть и растворятся. Я получил возможность разглядеть его получше. Огромный матерый зверь, все тело в застарелых рваных шрамах, на месте правого глаза неровно заросшая проплешина, и след чьих-то когтей через всю морду. Из чего он был сделан... самая первая, и наиболее верная ассоциация которая у меня возникла, это невидимый зверь, на которого выплеснули ведро красной краски, или крови. Она непрерывно стекала с его тела, создавая все новые и новые ручейки на невидимом существе, собираясь безобразными буграми местах, где угадывались застаревшие шрамы. Вскоре его силуэт начал исчезать распадаясь на мельчайшие духовные частицы, и они точно таким же ручейком как до этого дым Афанасия, потекли к плюшевому медведю Анастасии. Вот значит откуда он...

* * *

— Знакомься, Рауль Батист Дюбуа. — перед мной на стол, с неприятным шлепком упала кожаная папка. Я распутал засаленные веревочки, которые когда-то был белоснежно белыми, и открыл первую страницу. Там была фотокарточка виденного сегодня француза. Мышкин же продолжал:

— Он же 'Волшебный стрелок', 'Черный охотник', 'Самаэль', 'Гасконский душегуб', 'Бессмертный Дюбуа' и еще куча подобных прозвищ. Место и время рождения неизвестны.

Афанасий мерно шагал по кабинету, одновременно цитируя досье. Моя рыжая напарница сидела за столом, и что-то строчила на листе, похоже рапорт о сегодняшнем дне. Надо сказать, я с нетерпением ожидал когда окажусь с ней наедине, очень уж интересная девушка, хотелось с ней поговорить. Мышкин тем временем продолжал.

— Первый раз, в поле зрения он попал во время великой французской революции 1789 года. Точнее сказать, там впервые отличился так, что его заметили. Он из кремневого пистолета, того что мы сегодня имели честь видеть, за триста шагов, попал вражескому командиру в правый глаз. Потом что бы показать что не промахнулся, убил его адъютанта, выстрелом в левый глаз. Далее он учувствовал практически во всех войнах что вела Франция. В армии Наполеона дослужился до полковничьих погон, засветился во время революции 1848-го, после чего перебрался в штаты. Там какое-то время был охотником за головами, а во время гражданской войны 1861, выступал на стороне северян. А в последние лет пятьдесят, колесит по миру, без какой-либо видимой цели. Как наверное понял, уникальный молодой человек, несмотря на то что ему не менее ста пятидесяти лет. Нас заинтересовал в начале этого века, тогда по Москве прошел ряд ничем не связанных убийств. Жертвы были разного пола, социальных слоев, уровней достатка, друг с другом незнакомы. Единственное что их связывало, периодичность — новый труп появлялся каждые пять дней, и оружие убийства. Кремневый дульнозарядный пистолет. В то время Рауль особо не прятался, его смогли вычислить и поймать. Скрутили его ночью, он не сопротивлялся, спокойно дал себя проводить до камеры. А вот что случилось потом... Утром камера была пуста, все что было изъято вместе с задержанным пропало. В живых остался только грабитель сидевший в соседней камере, который божился что ничего не видел, и просил посадить его в Сибирь, подальше от Москвы. Живых полицейских не осталось, часть из них перегрызли глотки своим напарникам, часть были застрелены, у кого-то сломана шея...

Тут советник сделал небольшую паузу, и полез в сейф, достал оттуда бутылку коньяка, и две рюмки. Поставил на стол, налил, сел напротив меня, ударил краешком своей рюмки об мою, выпил, и продолжил уже тихим и печальным голосом, почти шепотом.

— Картину произошедшего восстановили. Дело было так... Сначала что-то произошло с охранником. Он напал и буквально загрыз своего командира. Его оттаскивали от еще живого человека, но потом решили что тот сошел с ума, попытались оглушить. В итоге пристрелили. Через какое-то время, сошли с ума еще двое, их тоже пристрелили. А за ними еще четверо. Они разорвали всех кого видели, и открыли камеру. И вот уже им сломали шеи. Мы смогли достать описание силы Рауля, он будучи пьяным разоткровенничался не перед тем человеком, а тот все передал своим хозяевам... Все дело в его пистолете, он говорит что он живой. Он требует смерти человека, примерно раз в пять-семь дней, когда как, и если этого ему не удается, сводит с ума ближайшего человека. Тот кого-то убивает, вытягивает жизнь, ты сегодня видел как это происходит, зубами через затылок. Потом находит Рауля, и передает ему эту жизнь, опять же зубами через затылок. Если убить невольную жертву, то взбесятся вдвое больше, и так по нарастающей. Задокументирован случай, когда счет взбешенных дошел до шестидесяти четырех. Наверное ему тоже приятного мало, дать укусить себя за затылок, шестидесяти людям... Но он достаточно живуч для этого. Мы столкнулись с ним лет шесть назад... Он убил всю мою команду, этот сукин выродок стреляет без промаха! Неважно, стоишь ты, бежишь... Пока он расстреливал моих людей, я смог застать его врасплох, и подойти вплотную. Не ожидал он, что я тоже кой чего умею. В конце непродолжительной драки, я ему раздробил в кашу обе ноги, оторвал до локтя правую руку, разворотил грудную клетку так, что было видно его потроха. Самое страшное, что все это время он продолжал выздоравливать, кости вставали на места, раны закрывались... Я собирался засунуть в его тело гранату, но оказалось что к его левой руке был пристегнут скрытый пистолет на два патрона, и он всадил оба мне в живот. Я только успел откинуть подальше гранату, и упасть рядом с ним, прячась от взрыва. Его тело приняло большинство осколков, у меня слегка задело ноги и посекло спину, еще и оглушило знатно... Когда очнулся, меня тащили на носилках в больницу, говорят что рядом со мной никого не было, только след от уползающего тела. Дело было на берегу Волги, он дополз до воды, и больше его никто не видел. И вот сегодня он появляется при таких интригующих обстоятельствах... На сегодняшний день, Рауль Батист Дюбуа — один из самых элитных наемников широкого профиля. Заказные убийства, диверсии, охрана, эскорт...

— Эскорт?

— Морда у него смазливая, его часто нанимают обеспеченные дамы, для выхода в свет. Прекрасные манеры, великолепная грация и пластика, как раз то что нужно для различных балов и раутов. Но не об этом речь, чуйка мне подсказывает, что появление здесь 'волшебного стрелка', исчезновение зданий и толпы призраков — как-то связаны.

— Что из себя он представляет понятно. Как-то убить его не пробовали?

— Конечно пытались. Травили, расстреливали, расчленяли, топили, вешали, сжигали, четвертовали, хоронили заживо... Через несколько дней, ближайший человек сходил с ума, и шел на выручку Дюбуа. Говорят пытались его замуровать в стальной ящик, и сбросить в посреди океана, но на третий день плавания на корабле поднялся бунт... Да и так просто его поймать не получается, помимо того что он живучий, у него опыта на три с лишним жизни. Так вот... Задание вам с Анастасией Федоровной, выяснить где находится этот самый Дюбуа, Вопросы?

— Если будут, я обращусь. Могу привлекать к работе уголовную полицию?

— Можешь, только в пределах допустимого. У нас и так с ними отношения не очень.

* * *

Как не странно, найти этого француза удалось легко. Сказать что в этом есть какая-то моя заслуга, это соврать, потому как он вышел на меня сам. Через несколько дней, какой-то мальчишка прибежал ко мне в салон, и передал записку. 'Нужно встретиться. Жду у места нашего знакомства. Дюбуа.'

'Зачем он хочет встречи? Любопытно...'

'Это не подстава какая? Может господин статский советник проверять тебя изволит?'

'Возможно, но проверка глупая. Она никак не противоречит заданию которое мне дали, эта встреча если она состоится, будет работой в рамках выполнения приказа.'

'И ты сходишь?'

'Конечно. Возьму с собой Настеньку.'

'Она с тобой ни о чем кроме как работы, говорить не хочет. Когда это она стала Настенькой?'

'Ее недоступность мне распаляет все больше и больше. Давненько со мной такого не было.'

'Не думаешь, что ее специально под тебя подкладывают? Изучили твои привычки, пристрастия.'

'Да? Очень может быть... Проверю на досуге.'

Она как и каждое утро, сидела на водительском сиденье автомобиля. Мне даже стыдно было, я ее к себе приглашал, гостевые комнаты свободны, и салон свой я на время закрыл, посторонних в здании нет. Но она каждый раз вежливо отказывается. Иногда создается впечатление, что госпожа коллежский регистратор даже ночует за рулем. Я пару раз ночью выходил проверить, но видел только своих обычных топтунов, следивших за моим домом ночью.

Я сел на переднее пассажирское кресло, и пожелал водителю доброго утра. Дождался ответного кивка, и предложил сегодняшний маршрут.

— Давай прокатимся на улицу западных стрельцов. До меня дошел слух что мсье Дюбуа будет там кого-то ждать.

— Звать подмогу?

— Не стоит, это всего лишь слух. Если что, ты же меня выручишь?

— Рауль опасен. Мне с ним так легко не справится.

Она намекала на небольшую потасовку, когда мы опрашивали жителей одной квартиры. На меня полез какой-то пьяный мужик, говоря что-то невнятное про то что я его дочурку того, и он мне за это лицо сломает. Я честно пытался вспомнить, но так и не сообразил про кого он. Пока я стоял и думал, Анастасия перехватила нетрезвого человека, и в два движения скрутила ему руки за спиной и придавила коленом его к земле. В тот момент, я кажется окончательно упал в ее глазах, хотя вида она не подала.

— Конечно опасен. Но смею надеяться, что если не проявлять к нему агрессию, он нам ничего не сделает.

— Нам нужно его захватить.

— Нужно найти и сообщить где он находится. Захватывать не нужно.

— Если вы боитесь, я все сделаю сама.

— О... вы ранили меня в самое сердце. Неужели я действительно выгляжу так жалко?

На этот вопрос она решила не отвечать, и так она уже выдала трехдневную норму слов.

— Анастасия, голубушка, а вы никогда не думали попробовать себя натурщицей?

— Нет.

— У вас уникальный типаж. Что бы вас запечатлеть, готов на все.

— Нет.

— Что нет?

— Бесстыдная мазня. Меня воротит от такого разврата.

— Обидеть художника может каждый.

— Это вы то художник? По мне, вы ничем не лучше содержателей борделей. Пользуясь нуждой людей, вынуждаете их делать неприемлемые вещи.

— Вас послушать Анастасия Федоровна, так я хожу по улицам, и нахожу там голодных бродяжек из провинции, а после за краюху хлеба и миску щей заставляю раздеваться. А это не так, они приходят сами, а я плачу им неплохие деньги за то что они сидят и не шевелятся, пусть порой и обнаженными.

— Женщину в таком виде должен видеть только ее муж.

— И кто сказал что только муж? Другие люди? Общество? Предки?

— Я вашу позицию поняла, не желаю это обсуждать.

— Сложно с вами... Может выпьем кофе? Мы уже почти подъехали, а там через дорогу от памятного переулка есть симпатичное заведение.

— Я не хочу.

— Я сегодня без завтрака, может просто составите мне компанию? Мне будет приятно.

* * *

Ослепительно улыбающийся брюнет, не дожидаясь приглашения уселся на третье кресло у нашего столика. Это была кофейня 'Тульская традиция', небольшое помещение в котором варили кофе и пекли знаменитые пряники, занимало большую часть всего арендованного подвальчика, и по этому в теплые дни на улицу возле входа, выносили дополнительные столики. За одним из таких я сидел, изредка бросая взгляд на приметный переулок, где имел честь впервые видеть господина Дюбуа. Анастасия при его виде вздрогнула, и крепко схватила медвежонка, готовясь к нападению.

— Доброго дня мадемуазель! Не нервничайте прошу вас, я пришел не за сражением. А за прошлую встречу не переживайте, подумаешь ногу сломали и покусали немного, мне от женщин и сильнее доставалось!

После чего, умудрился сидя на плетеном стуле закинув ногу на ногу, сделать ей учтивый светский поклон:

— Рауль Батист Дюбуа к вашим услугам. Сражен вашим шармом и красотой наповал. Может если наша беседа закончится хорошо, отужинаете со мной?

Я решил не дожидаться ее отказа, похоже она восприняла его комплименты за издевку, и могла нагрубить в ответ.

— Господин Дюбуа. Скажите мне, почему я не должен убить вас на месте?

— Думаете у вас получится мсье Зиновьев?

— Мы знакомы?

— Заочно, я много о вас слышал, как наверное и вы обо мне. И наверняка знаете, что убить меня не так просто.

После чего добавил по-японски:

— Помимо этого, нам кое-что сообщили о вашей жизни в стране восходящего солнца, господин бывший капитан третьего отряда Готэй 13.

— Приятно видеть, что меня еще помнят. Дальше давайте по-русски, а то моя, как вы верно заметили, очаровательная напарница, начинает нервничать.

— О, вы тоже обратили внимание? — это он сказал на русском.

— То что она ошибочно полагает шрамы на лице уродством? Конечно, я как и большинство художников, вижу нечто больше, чем какие-то шрамы.

— Я вас понимаю mon amie. Людям которые прожили столько сколько мы с вами, внешняя оболочка не так важна. Но хватит о прекрасном, давайте к делу.

Анастасия молчала, было видно что она напряжена как перекрученная пружина, казалось еще пара секунд, и она устроит бойню прямо в кофейне. Француз же продолжал:

— Я представляю интересы одного господина, на которого работаю последние несколько лет. К сожалению, в связи с некими причинами, он сам не может переговорить с семнадцатым отделом, и за неимением более верных людей, подрядил на это мероприятие меня. Я должен был встретится с вашим командиром в тот раз, но вот одна досадная случайность все испортила.

— Вы подчинили и убили человека.

— Вы слишком драматизируете. К сожалению, их жизни забрал Натаниэль.

— Ваше оружие? Оно разумно?

— Естественно. К сожалению, не настолько насколько бы мне этого хотелось. Весьма вздорная и капризная личность, которой требуются жертвы. В тот день, он решил что необходима периодичность пять полных суток, за место семи. И вот он результат...

— Это вам как-то оправдывает?

— Совершенно никак. Следующие пару лет, я должен убивать одного человека каждый пятый день. И если я этого не буду делать, умрет вдвое, а то и вчетверо больше людей.

— И как вы справляетесь? Совесть не мучает?

— Первую полсотни лет мучала, а теперь привык. Я стараюсь находится в местах где идет война, или охочусь в больших городах на всякий мусор, от исчезновения которого всем станет только легче.

— Но все же теперь вы тут, и не похоже что в скором времени будет война.

— Верно... Мой наниматель, хорошо платит, и я решил на период контракта, закрыть глаза на свои привычки. Так вот по поводу того что я должен передать... Вы наверняка обратили внимание на исчезновение домов?

— Обратили. Вы что-то про это знаете? Кстати кого вы представляете?

— Скажем, это уважаемый господин, которому небезразлично то что творится в Санкт-Петербурге, и он искренне желает помочь. И нашим людям удалось кое-что выяснить.

— И вы безвозмездно хотите это передать?

— Что вы, конечно же нет. Но цену я назову потом, как сообщу то за чем пришел.

— Довольно смело с вашей стороны.

— Отнюдь. За всеми исчезновениями стоят жнецы, они переносят здания в свой мир. Причины этого мы так и не узнали, но выяснили конечную цель.

— Очень любопытно... И какая же она?

— Они собираются забрать к себе весь Петербург, все что было ранее, не более чем отработка технологии и проверка.

— И мы должны вам верить?

— Дело ваше, но подумайте, что случится со всеми жителями города, если обратно с той стороны, еще никто не возвращался?

— Я доведу ваши слова до начальства. А теперь, что вы хотите взамен?

— Сущую малость, уничтожьте верхушку 'Охраны Радегаста'.

— 'Охрана Радегаста?' это кто?

— Так называется сообщество жнецов в этой области.

— Почему вы решили что мы это сделаем?

— У вас нет других вариантов. Жнецы перестали выполнять свои задачи, на переговоры не идут, нападают сразу. Единственный вариант — уничтожить их руководителей, иначе умрут тысячи людей.

— Почему вы так долго тянули?

— Раньше у тайной полиции не было никаких шансов, а когда появились вы... Вам под силу открыть туда проход, и во всяком случае шанс того что у вас это получится, очень высок.

— Я вас понял. — с этими словами я потянул за ручку зонта, доставая клинок. — Однако не думайте что сейчас спокойно уйдете, я должен вас задержать.

— Сомневаюсь что у вас получится. — я не успел заметить когда у него в руке оказался пистолет, направленный мне в лоб. — Скажу по секрету, пули из Натаниэля одинаково хорошо убивают и людей, и жнецов.

— И вы убьете последний шанс этого города на спасение?

— Легко. При таком раскладе, я успею убраться отсюда подальше, прежде чем все начнется. Кстати, я имею честь видеть вашу косу? Примите мое восхищение, вы весьма оригинально ее спрятали.

— Дабижива не коса, это духовное оружие.

— Которым вы собираете жатву. Бывший жнец.

— Хорошо, не будем обострять. — я поднял обе руки вверх, демонстрируя капитуляцию. — Сколько вам платит ваш неизвестный наниматель? Если не секрет конечно.

— Боюсь ничто в этом мире не перекупит мои услуги.

— Вот как... Значит дело не в деньгах. А что если я смогу исполнить вашу мечту?

— О чем вы мсье?

— То о чем вы мечтаете уже несколько десятилетий. Вы прекрасно понимаете о чем я. Вот возьмите, если заинтересует, буду рад выслушать. — Я протянул ему прямоугольный кусочек картона, на котором была изображена рамка от картины, и эскиз чьего-то портрета. Чуть ниже написан адрес салона, и мои инициалы. Он таким же неуловимым движением спрятал оружие, после чего взял карточку и внимательно осмотрел.

— Вы искуситель мсье. — Его голос дрогнул. — Но у меня есть своя жизненная позиция, которую я не нарушал, и нарушать не собираюсь. Предательство своего нанимателя, это недостойно.

— Я вас понял. Мы передадим ваши слова нашему командиру.

— Вот и замечательно! Если в этом появится необходимость, я вас найду, au revoir! Мадемуазель.

Он поклонился Насте, и вскочив со стула, пошел вдоль улицы, насвистывая какую-то оперетту.

— Мы его так отпустим? — спросила она.

— Да. Вокруг много посторонних людей, которые обязательно пострадают. Да и видеть им вашего медведя совсем необязательно.

— Он сказал правду?

— Вы о чем?

— Вы бывший жнец?

— Да, это так. У вас с этим какие-то проблемы?

— Да. Я ненавижу жнецов.

— Даже бывших?

— Даже бывших.

— Жаль. Не расскажете почему?

— Нет.

На нет и суда нет. Надеюсь, ее отношение ко мне не ухудшится. Я заказал еще кофе, и начал обдумывать все что произошло за это время. Началось все с того, что Урохара рекомендует мне съездить в Россию, потому что здесь происходит что-то интересное. Так же говорит что некие личности похожие на квинси, задают неуместные вопросы, и самое главное, получают на эти вопросы ответы. Это к слову, откуда взялся такой информированный Рауль. Я приехал, и что наблюдаю, местная община жнецов забросили свою задачу, и творят какие-то непонятные манипуляции, с неясной целью. Как результат город переполнен призраками, и настолько пропитался духовными частицами, что я удивлен тому что здесь почти нет демонов. И открывает мне на это глаза, некая третья сила, которая как-то связана с квинси, во всяком случае они могу брать у них некоторые сведения о моей персоне. И просят они, не много не мало, убить верхушку 'Охраны Радегаста', намекая на то, что иначе город будет уничтожен. Какие мысли?

'Руководители жнецов, как-то мешают таинственному благодетелю, и он решил совместить приятное с полезным.'

'Согласен. Нужно услышать версию жнецов.'

'Они же не идут на контакт.'

'Поймаю и допрошу. Не нравится мне то что здесь творится.'

'Ты забыл, семнадцатый отдел тоже знал кто ты и откуда. Не так подробно как мсье Дюбуа, но все же.'

'Точно. Отсюда можно сделать предположение, что они получили информацию из того же источника. Точнее не так, некто, пусть это будет самый главный квинси, делится этой информацией и с неизвестным доброжелателем, и с тайной полицией, причем дает им разный набор сведений. Знаешь на что это похоже?'

'На что? '

'То что у дела двойное или тройное дно, и мы оказались впутаны в какую-то непонятную игру, ведущий которой скрыт в тени.'

'У тебя богатое воображение. Еще это может быть просто совпадение, и никакого злобного гения не существует. Просто хорошая разведка, и неудачное стечение обстоятельств.'

'Тоже может быть. Но я просто чую, что из этой истории торчат уши европейских орденов квинси.'

Глава 5

Коллежский регистратор Рижская Анастасия Федоровна.

'...Маленькая девочка, лет шести сидела на кровати в своей комнате, ее ничего не видящий взгляд был направлен в пустоту. Прошло почти две недели как умерла ее мама, умерла практически у нее на глазах. Очень хотелось плакать, но за эти несколько дней слезы уже закончились, и до этого постоянно улыбающееся личико, заменила лишенная эмоций маска. Говорили, что у девочки очень добрая улыбка, когда она смеялась, будто небольшое солнышко спускалась с неба. Сходства добавляли ярко рыжие волосы, и курносый носик весь конопушках. Мама так и называла ее, солнышком... Но теперь ее нет.

Вдруг, что-то шевельнулось, и девочка все так же безразлично перевела взгляд в угол кровати. Там прислонившись к спинке, сидел плюшевый медвежонок, совсем новый, и он махал ей лапкой. Девочка раньше боялась эту игрушку, почему-то она ее пугала. Но это единственное что осталось от ее мамы, и в последнее время она старалась держать его поближе к себе.

Когда его ей подарили, она перепугалась, чем расстроила маму, и та взяла его лапку и помахала ей, гнусаво приговаривая 'Привет солнышко! меня зовут Миша'. После чего начала переставлять его ноги, будто тот косолапо пошел к девочке. Она неловко улыбнулась, и все же приняла игрушку, но вскоре про нее забыла. И вот сейчас, Миша махал ей лапкой, как в тот раз, когда ему помогла мама. Девочка схватила медвежонка, прижав плотно к себе закрыла глаза, пытаясь вспомнить тот день. Ей показалось, что кто-то гладит ее по голове, добро, нежно, практически невесомо.

Этим же вечером, к ней подошел папа, сказал что она уже совсем большая, и ему нужно кое-чему научить ее, тому что нужно знать только взрослым девочкам. Он привел ее в спальню, раздел, и заставлял делать разные неприятные вещи, после чего у нее болело все тело. Такое происходило еще несколько раз, она жаловалась об этом своей новому лучшему другу, и Миша казалось все понимал. Он был сильно недоволен на папу, и жалел ее, как она понимала это, девочка затруднялась сказать.

Через несколько месяцев, она увидела свою маму. У нее была непонятная цепь, которая начиналась в груди, а другим концом истончалась возле самой девочки. Она обрадовалась, все ей рассказывала, но та ей ничего не отвечала, лишь улыбалась и так знакомо гладила по голове. Все менялось когда приходил папа, мама начинала беззвучно ругаться, пыталась его ударить, но ее руки проходили сквозь тело, не принося ему вреда. Кроме девочки никто ее не видел, и не верил ее рассказам. Она жила в ее комнате примерно год, но вдруг однажды исчезла.

В очередной раз, после того как ее позвал папа, она пыталась уснуть рядом с ним, но не получалось. Она вновь увидела маму. Та сильно изменилась, ее тело покрыли костяные пластины, ноги вытянулись и стали худыми и жилистыми. По какой-то причине лицо закрыла маска, в котором угадывались знакомые черты. Мама все так же ласково погладила ее по голове, после чего погрузила свои узловатые пальцы в папу, и потянула на себя. Тот захрипел, у него не получалось ни вздохнуть, ни сбросить с себя этот груз, от его тела начала отделятся светящаяся фигура. Жизнь почти покинула его, но тут пришла помощь.

Это был мужчина лет сорока, одетый в черные штаны и рубаху, он держал в палицу. Ударом ноги отбросил маму, и широко замахнувшись, обрушил шипованное навершие на маску. Она не выдержала, и рассыпалась в мелкую пыль, и одновременно с ней, начало исчезать тело...'

Анастасию резко выбросило из сна, как и в прочие разы, на одном и том же месте. Она посмотрела на ходики, время было пять утра. Поняв что больше не уснет, пошла к умывальнику, и холодной водой ополоснула лицо. Потом прошла на кухню, достала керосиновый примус, кофейник, и начала готовить себе привычный утренний кофий. Этот сон преследовал ее часто первые несколько лет ее жизни в приюте, даже не сон, а воспоминания о прошедшем кошмаре. После того как жнец окончательно упокоил ее мать, прошло три года, три года ада с отцом. Однажды, когда ей было десять лет, она впервые решилась задать вопрос, зачем он убил ее маму, и почему он делает с ней то что делает? Он сильно разгневался, ударил ее бронзовым канделябром по лицу. Это был последний день когда она видела правым глазом. Когда она очнулась, в разорванной одежде рядом со спящим пьяным сном папой, что-то с ней произошло.

Она просто встала, переоделась, тщательно заперла комнату с отцом, и подожгла предварительно облитые керосином стены. Уже на улице она вспомнила, что единственное что осталось от ее мамы, медвежонок, остался в ее комнате, и она обмотав лицо мокрой тряпкой, рискуя жизнью вытащила из начавшей разгораться комнаты игрушку. Так ее и обнаружили утром, с выбитым глазом, искалеченным лицом, обожженную, но с любовью прижимавшую к себе обугленного медведя.

— Вот же сволочь плешивая, разбередил собака...

Девушка нервно дернула головой, и налила кофе в чашку со сколотым краешком. Обычно спокойная как манекен, она испытывала физическую потребность выпить чего-нибудь крепкого, прошедший день сильно выбил ее и колеи. И командир, паскуда, знал же ее отношение к жнецам. Из-за них она была папиной шлюхой три долгих года...

— Почему я ненавижу жнецов? Да за что вас сук любить?!!

Коллеги по работе не узнали бы сейчас ту 'Снежную королеву', такое ей дали прозвище за абсолютно неподвижное безэмоциональное лицо. У нее начиналась истерика, и приглушенный хриплый смех на которое скатилась ее последняя фраза, постепенно перешел во всхлипывания, и одна из самых опасных служителей тайной полиции, разрыдалась спрятав лицо в руки.

* * *

— Радегаст? Кто это? Что-то смутно знакомое...

Статский советник только что выслушал то, что мы узнали на встрече с Дюбуа. Сейчас он похоже анализировал новую информацию, одновременно уточняя непонятные моменты. На его вопрос ответил отец Никодим, присутствовавший при этом разговоре, он уперся своей широкой спиной стену, и все так же сверлил меня взглядом.

— Радегаст, или Радигост, языческий славянский бог. В опере 'Млада' что пару лет назад выступала, один из действующих лиц был жрец Радегаста.

— Ну и память у тебя отец. Еще скажи что помнишь какой у него был голос?

— Баритон.

— И как это связано с 'Охраной Радегаста'?

— Никак.

— Вот и я думаю, что никак... Господин Зиновьев, у вас есть предположения?

— Есть одно.

— Не поделитесь?

— Попробую. Сама структура шинигами, не образовалась просто так. Они сплотились вокруг некого существа, который является как бы не богом. В Японии это Король Духов, а шинигами его верные слуги. Вероятно здесь Короля знают под именем Радегаст. Или если Король Духов явление исключительно японское, то в России есть свой... Вот и зовутся они Его охраной.

— Нет бога кроме Христа.

— Отец Никодим, думаю сейчас не место теологическим диспутам. Марат Анфиногенович, вы уверены в этом?

— Я сам короля никогда не видел, и до сих пор не знаю, вымышленный он или нет. Он практически не вмешивается в дела своих слуг.

— Хорошо. Еще вопрос, скажите, вы действительно способны открыть проход в их мир?

— Могу, но мне необходимо хоть раз оказаться на их стороне.

— А возможно запретить им переход? Наложить запрет так сказать, на открытие врат.

— Это не сложно. У вас появились идеи?

— Да. Необходимо задержать хотя бы одного и допросить. Лучше кого-то из младших офицеров.

— А сил то хватит им противодействовать? Я вам конечно помогу чем смогу, но мои возможности очень скромны. А если придется держать блокирующий перемещение барьер, то можете сразу вычеркивать меня из боеспособных единиц.

— За это не волнуйтесь, я вам покажу пару наших игрушек. Прогуляемся в оружейную?

— Будет любопытно посмотреть.

Он направился к выходу, а я последовал за ним. Проходя мимо секретаря, он позвал с нами своего Адъютанта Григория Галкина, румяного здорового мужика, который вероятно вырос на деревенском молоке и хлебе. Было в нем что-то крестьянское, в таких пудовых кулаках плуг смотрелся бы гораздо органичнее чем винтовка. Когда он брал ее наизготовку, казалось что у него в руках детская игрушка.

В этот день, мне пришлось добираться до своих работодателей своим ходом, Настя почему-то не приехала. Потом сказали что она плохо себя чувствует, и взяла выходной. Мышкину не понравилось то, что я встречался с французом, но согласился что сведения полученные от него гораздо важнее. В качестве утешительного приза я дал ему портрет Дюбуа, который он долго изучал, с какой-то затаенной тоской. Та жизнь, которая появилась у него в голове после просмотра, дает мне еще один козырь на случай, если они все-таки решат меня кинуть.

Спускать пришлось аж во второй подвальный этаж, пройти четыре пропускных пункта, и на каждом поставить две подписи. Но наконец наш путь закончился, лязгнув железными петлями за нами закрылась последняя дверь.

— Не думаете же вы, что за все то время что существует наша организация, мы не нашли способа противодействия с демонами?

В оружейной заставленной ящиками, куда нам проводил Мышкин, горела одна тусклая электрическая лампа, еле разгонявшая сумрак. Фельдфебель Галкин легко поднял двухпудовую цинковую коробку патронов, и опустил на железный верстак. На двух ее сторонах, были нарисованы уже знакомая мне арийская свастика. Было очень дико наблюдать именно этот символ в рядах российских спецслужб, но третий рейх так и не появился, и потому в сейчас этот знак не являлся чем либо предосудительным.

Афанасий отвернул крепежную гайку, и откинул крышку. Внутри аккуратными рядами, располагались винтовочные патроны калибра 7.62x54.

— Это немного доработанный трехлинейный патрон. Если его разобрать...— он достал один цилиндрик, и клещами которые до этого лежали в ящике верстака, вытащил пулю. — Можно это увидеть. Обратите внимание, оболочка из сплава вольфрама и мельхиора, сердечник из особо обработанной стали. Крайне универсальный боеприпас получился, таким можно повредить не только демонов, но и других неведомых существ, которых мы встречали по службе.

— Это какие же?

— В мире много чудного... Волколакам из под Тулы, эти пульки сильно не понравились, а обычные их не брали. Да сами посмотрите, думаю Жнец должен оценить задумку.

Я потянулся что бы взять ее, но тут же отдернул руку. Пуля очень неприятно щипала кожу, даже просто держать ее рядом с собой было тяжело. В ней ощущалась некая структура духовной энергии, будто кто-то внедрил в нее кидо, или...

— Любопытная технология, откуда она у вас?

— Пусть это будет нашей маленькой тайной.

— Вам ее передали Квинси?

— Квинси? Кто это?

— Наверное у вас их зовут по-другому. Если буквально перевести, то это монахи-разрушители.

— Вероятно вы говорите про Инквизиторах. Да, у нас получилось перенять у них несколько трюков. К сожалению таких патронов у нас мало, армию не снарядить... Но это мечты, все равно духов видят лишь единицы. Но, помимо патронов, есть еще несколько сюрпризов...

Вторая коробка была немного меньше и легче, на ней помимо свастики, белой краской было написано 'Дымъ. Шашки'.

— А вот это уже придумка наших сотрудников. Как-то мы работали с одним тувинским шаманом, он со своими учениками несколько лет успешно боролись с демонами, окуривая особым дымом свое стойбище. Он нам рассказал нехитрый рецепт, использовалась кора некоторых деревьев, сбор из сухих и свежесорванных трав, причем таких что растут везде. Наши 'Умные Головы' выяснили какого именно вещества так боятся духи, научились его добывать химическими реакциями. Теперь пара этих малышек, делают безопасной местность на сотню метров, ни один дух не пройдет.

— Впечатляет.

— А то, теперь всякой чертовщиной нас так просто не взять.

— Я так понимаю, те пули что вы выдали мне вместе с револьвером, тоже не простые?

— Верно. Я обещал про них рассказать. Не изучали из подробно?

— Да. Почему я их не ощущаю? — Я достал один из патронов что лежат у меня в кармане.

— Дело в его конструкции, сама пуля утоплена в гильзе практически полностью, а ту часть что можно нащупать, обработке не подвергалась. Сама гильза блокирует излучение, и поэтому пуля абсолютно незаметна. Сделали специально для работе в городе, что бы наших клиентов не распугать.

— Я может вас расстрою, но пули против старших жнецов, бесполезны.

— Так и мы не пальцем деланы, есть чем удивить. Видел Мишу нашей Настеньки? Когда она была только стажеркой, не повезло ей попасть в точку выхода высшего демона. Знаете, высокая такая черная тварь, длинным носом. Так вот, ее медведь вскрыл его как бочку квашеной капусты, а после уничтожил всю мелочь что прошла следом за демоном. Так же на ее счету около двух десятков Инквизиторов, и даже один жнец.

— Впечатляет. А что вы с Инквизиторами не поделили? Они вроде вам рассказали секрет этих замечательных пуль?

— Мы с ними никогда особо не дружили, а про пули... Нам рассказал один пленный, после того, как ему начали отбивать пальцы на ногах березовым поленом.

— Сурово.

— Справедливо. Попался при попытке покушения на нашего губернатора.

— А жнеца зачем убила?

— Она вообще их не очень жалует, а тот и вовсе напросился. Если захочет, сама расскажет, а так за дело. Но это ладно, особенности вооружения я вам показал, сами постарайтесь под наши пули не лезть. Сегодня готовимся, вечером будем пытаться поймать языка. Настаиваю на вашем участии.

— Всенепременно.

* * *

Первая наша попытка была неудачна, как впрочем вторая и третья. Я даже на время вышел в Хуэко Мундо, что бы поймать там Пустого и вытащить в мир живых, ведь как минимум на такую угрозу жнецы реагировали. Но там никого не было! Не единого демона в радиусе нескольких километров! Я битый час перемещался по пустыне, но тщетно, даже почуять их присутствие не удалось. А после того как спустился в лес Меносов, то вопросов стало еще больше. Там была мертвая тишина и пустота, не единого существа. Даже воздух потерял привычную концентрацию духовных частиц, не было того изобилия энергии к которой я привык.

На пятую ночь, мы дежурили возле исчезнувшей тюрьмы, справедливо рассудив что раз они возвращают здания назад, то и со временем должны объявится и здесь. В состав дежурной группы входили: Фельдфебель Галкин, он с нежностью держал в руках пехотный пулемет с дисковой обоймой, очень напоминавший конструкцию Дегтярева, но тут он был за авторством какого-то неизвестного мне Дубоплатова. Заряжен он был патронами с примечательной маркировкой в виде свастики. Так же в подсумках у фельдфебеля находилось несколько простых дымовых шашек и пара противопехотных гранат. Какой предмет он подчинил, я не знаю, при мне ни разу он не пользовался своими силами. А то что они у него есть, это безусловно, его реатсу убедительно это доказывала. Вместе с ним, было восемь унтер офицеров, вооружены они еще двумя пулеметами, и шестью магазинными автоматическими винтовками, конструкции все того же Дубоплатова. Их источник духовной силы, тоже отличался от простых людей. Но не так сильно как у руководящего состава семнадцатого отдела. Могу предположить, что они лишь способны видеть духов, и ничего более.

Далее у нас Отец Никодим, наверное самый интересный человек из всей группы. Начать хотя бы с того, что уровень его силы сравним с лейтенантским. Плюс очень широкий спектр магических возможностей, от групповой защиты, до разрушительной атаки. Добавить к этому прошлый армейский опыт, и мы получаем очень опасного и хитрого противника. В сегодняшней операции занимается прикрытием и поддержкой основной ударной силы. Я прямо дрожу от нетерпения, так хочется посмотреть каков этот старик в деле.

Следующая у нас коллежский регистратор Анастасия Федоровна, она же 'Снежная Королева' или 'Снегурка'. Прозвана за свой хладнокровный характер, жесткость, и полное равнодушие к противоположному полу. Хотя я знаю ее всего несколько дней, но уже видел ее и раздраженной, и довольной, просто она не хочет этого показывать. Вооружена револьвером 'Наган' и своим плюшевым медвежонком. В деле я его не практически не видел, но говорят про него такие интересные вещи...

И на закуску у нас Афанасий Прокопьевич, статский советник, и вроде как начальник семнадцатого отдела. Он вскользь упоминал про свое начальство, и подробно о нем не распространялся. Накинул сверху гражданки полевой китель, а на нем на специальных лямках, закрепил два ремня перехлестнувшие его грудь крест-накрест, и на них в специальных кольцах, висело около десятка дымовых шашек. На вопрос, зачем ему столько? Он лишь хитро хмыкнул, и рассказал про свой призванный дым. На самом деле то вещество к дыму имеет мало отношения, лишь внешнее сходство, а на самом деле это его энергия, принявшая такой вид. И так получилось, что это самая энергия, лучше всего распространяется в дыму, и закидав поле боя простыми дымовыми шашками, его возможность значительно возрастут. Эта сила мне напомнил одного японского духа, 'Энэнра', который появляется из разведенных костров. Но Мышкин зовет его просто 'Дымок', хотя тот японский вариант что я сообщил, ему похоже понравился.

Когда собирались, я спросил почему нас так мало? Ведь в отделе много одаренных людей, которые могу оказать поддержку. Как выяснилось, большинство сотрудников, выполняют бумажную работу и ведение архивов. Несколько человек в командировках, плюс некоторая боеспособная часть задействована в охране. Вот и набрали только тех кто был свободен, с миру по нитке так сказать... надеюсь их хватит, и вмешиваться не придется. А вот кстати и гости, практически в первый день ожидания... надо сообщить об этом уже заскучавшим товарищам.

— Готовьтесь, идут.

На высоте полуметра, появились круглое светлое пятно, в котором начало проступать орнамент массивных деревянных ворот. После того как они полностью появились, врата начали медленно раскрываться, в дверном проеме осветило несколько черных силуэтов. Они не дожидаясь когда створки полностью раскроются, начали выпрыгивать и строится в две шеренги.

Это были двадцать два жнеца, двое из них на уровне шестого или седьмого офицера, у каждого в руках было по нескольку жезлов, которые они начали устанавливать на землю, очерчивая границу исчезнувшего здания. Один из пришельцев строил какую-то зубодробительно-сложную магическую конструкцию, с резким хеканьем высвободил почти весь свой запас духовной силы. Волна энергии пошла в центр очерченного круга, и уже оттуда равномерно распределилась по жезлам, и одновременно с этим начал появляться мунтновато-белесый купол. Он на несколько мгновений стал абсолютно мутным и непроницаемым для глаз, после чего распался на нейтральные духовные частицы. Рядом тихо выругался статский советник. Абсолютно пустое поле исчезло, на его месте оказались развалины тюрьмы.

Сразу после того как они закончили, я запустил заранее приготовленный барьер из арсенала отряда тайных операций. Теперь за его пределы выйти нельзя, изнутри в него не попасть, а сама возможность открытия врат полностью заблокирована. Первым тревогу забил один из офицеров, видимо тот что должен был открыть проход. Он безрезультатно пытался что-то сделать, постепенно начиная нервничать. После того как очередная попытка провалилась, советник покинул наше укрытие, и мерным шагом направился к ним. На него не обращали никакого внимания, шинигами вообще редко когда контактируют с живыми людьми, по вполне понятным причинам, и в этот раз они не обратили внимания на новое действующее лицо.

— Господа жнецы! Прошу уделить мне минуту вашего времени!

Они сначала не поняли что обращаются к ним, лишь недоуменно переглядывались, ожидая реакции своих командиров.

— Этот смертный нас видит?

— Прекрасно вижу, и слышу. — Афанасий достал портсигар, вытащил сигару, и начал неторопливо ее раскуривать.

— Чего тебе нужно?

— Поговорить, всего лишь поговорить.

— Я не знаю кто ты человек, но иди куда шел, и не лезь не в свои дела.

В качестве переговорщика выступил один из офицеров, детина выше меня на пол головы, и шире меня в плечах чуть ли не вдвое. Курчавые волосы и борода уже схватилась сединой, лишь кустистые брови сохранили изначальный иссиня-черный цвет. Его лицо портил лишь нос, в форме неровной картофелины. Оружием ему служил шестопер, на пластинах которого были заточены до бритвенной остроты, а к навершию крепился небольшой, сантиметров десять, треугольный шип.

— К сожалению, дела очень даже мои. Более того, я вас отсюда не выпущу, пока вы не расскажете мне то, что мне интересно.

— Как вы?.. Впрочем неважно. — После чего обернулся своим подчиненным — Ты и ты, взять его, по возможности живым. Фома, продолжай пытаться открыть Тропу Богов.

После чего повернулся спиной к статскому советнику. Тот уже полностью скрылся за клубами дыма, стоял и ждал... впрочем скучать ему не пришлось. Два парня, на которых указал старший, отделились от группы, один взял в руки палицу, второй выпустил какое-то связывающее кидо. Ярко зеленая нить попыталась обернуть советника, но завязнув в клубах дыма, потеряло целостность структуры, и развеялось. Дальше Афанасий ждать не стал, он каким-то невероятным для человека прыжком отскочил на метров семь назад и влево, одновременно крича 'Огонь!'. Такой маневр ему помог совершить дым, он словно подхватил своего хозяина, и перенес в нужную сторону.

Еще до операции, он говорил что в случае обострения ситуации, открывать огонь по ногам, стараясь вывести из строя как можно больше противников. И ни в каком случае не допускать смертей среди жнецов.

Гулко застрекотали два пулемета и защелкали винтовки, отрпавляя спецпатроны в строну противника. Как ни странно, пули возымели действие на энергетически сущности, не так как я ожидал, но все же. Пулевых ранений привычных для военного человека, на жнецах не появилось. Маленькие снаряды пролетали сквозь них как через призраков, при этом напрочь нарушая циркуляцию духовной силы в организме. Похоже это было очень больно, потому как девять раненых схватившись за места через которые прошли пули, со стонами повалились на землю. Это были наиболее слабые из всей группы, те кто посильнее просто поморщились, и сконцентрировавшись восстановили нарушенные пулями каналы. Один офицер, тот кто создавал купол перемещения, казалось даже не заметил очереди прошедшей через его ноги, он хлопнул лопатообразными ладонями, и выставил их нам на встречу. Они засветились неярким желтым светом, и появился барьер об который начали рикошетить пули. Обстрел тут же прекратили, боясь задеть своих, а офицер воспользовавшись заминкой, отправил небольших размеров огненный шар в сторону залегших стрелков.

Тут в дело вступил отец Никодим, он встал на пути снаряда, и принял его на свой кокон. После чего прижав крест к губам и что-то бормоча, пошел в строну жнеца. Над его головой сформировались четыре световые сферы, из которых узкими лучами атаковало застывшего противника. В это время, в разные стороны от Мышкина, полетели тлеющие дымовые шашки, застилая местность густым черным дымом. Дальше мне пришлось закрыть глаза, потому что в видимом диапазоне разглядеть ничего не получалось, пришлось ориентироваться на движение духовных частиц и реатсу. А смотреть в принципе больше незачем, пока я отвлекся на действия священника, Анастасия прокралась в тыл ничего не подозревающий жнецов, и выждав когда все отвлекутся на ее командиров, очень жестоко ударила в тыл. Всех кто не сопротивлялся, медведь просто глушил ударом могучей лапы, тех кто пытались что-то сделать, Настя без затей калечила, отрывая противникам одну из конечностей. Большинство рядовых ей не смогли оказать никакого сопротивления, единственные офицеры которые были на это способны, отвлекли на себя священник с советником.

Противник отца Никодима не ожидал что тот выдержит попадание огненного шара, и совсем шоком для него оказалось что простой человек, пусть с сильным духовным давлением, может его атаковать. Наверное только этим можно было оправдать тот ступор что сковал жнеца, он непонимающим взглядом смотрел на приближающуюся к нему фигуру, которую окутывал яркий свет. Четыре ярких луча ударили его прямо в грудь, отбрасывая не несколько метров, оставляя на теле безобразные ожоги. Последнему офицеру, тугие жгуты дыма запутали руки и ноги, полностью подавляя любое движение. Времени на все ушло чуть меньше двух минут, и у нас появился как минимум один язык, который наконец объяснит что происходит.

— Марат Анфиногенович! Подойдите пожалуйста!

Мышкин собрал дым в один большой концентрированный клубок, оставив лишь некоторое количество которым связал остальных выведенных из строя врагов. Я подошел к довольному статскому советнику, который сразу же меня спросил:

— Вы знаете способ разговорить его?

— Нет ничего проще. Возьмите вон того — я кивнул на одного из самых молодых и слабых жнецов, которых выбило еще пулями.— И зажмите его яйца клещами. Вопросы задавайте этому — я кивнул на спеленатого офицера, кидавшего на нас злобные взгляды. — За каждый неправильный ответ, сжимайте клещи все сильнее.

— Я думал вы знаете какой-то более гуманный способ, ну знаете... — Он неопределенно взмахнул рукой, видимо намекая на какую-нибудь магию.

— Столь же быстрого и надежного — нет.

— Понятно. Жнец, ты меня слышишь? Я сейчас последую совету нашего специалиста, и за каждый твой неверный ответ, будет страдать твои подчиненные. Понял?

Он убрал дымовую пелену что затыкала ему рот.

— Суки поганые! я вас всех сволочей ммм... — его рот вновь оказался спеленат дымом.

— Неправильный ответ.

Небольшая струйка дыма направилась к уже пришедшему в себя жнецу, которого я предложил на закланье, и затянулась петлей у него на паху. Тот дико закричал, пытался вырваться, дотянутся до булавы, но дым его держал крепко.

— Кажется он нам не верит.

— Вы можете сделать из дыма что-то вроде слесарного напильника?

— Легко, а зачем?

— Потрите немного им его зубы.

— Какой-то странный вы директор академии. Вы нас не обманули?

— Нет. Но способ безотказный, поверьте.

— Слышите господин Жнец? Я пожалуй приступлю.

После того как ребристая полоска дыма прошлась по зубам пленного, тот громко замычал, и начал подавать какие-то знаки.

— Кажется вы готовы говорить?

— Да, только прекратите!

— Хорошо.

Петля ослабла, и напильник отодвинулся подальше, впрочем все еще оставаясь на виду у пленного.

— Зачем вы забираете дома?

— Нам не нужны дома, нам нужны души.

— Почему вы не забираете души привычным способом?

— Он недоступен.

— Как так?

— Вам гнидам лучше знать!

— Неправильный ответ. Будет еще один, продолжу точить ваши зубы. Повторяю, почему этот способ недоступен?

— Из нас этого никто не знает. В один день, все души на которых ставят печати, перестали попадать в мир мертвых. Мы знаем что в этом виноват кто-то из вас, из людей.

— Вот как... продолжайте.

— Был найден один способ, перенос пространства из мира живых в мир мертвых, если предварительно загнать на это место души, то они попадут к нам, как и задумывали это боги.

— А что с живыми людьми?

— В мире мертвых нет места живым. Они погибли при переходе.

Я решил встрять, и узнать то что меня интересовало больше всего. Попросив жестом разрешения, я спросил:

— Ваш мир, он разрушается?

— Откуда вы знаете? Впрочем, кому как не виновникам это знать.

— Марат, о чем вы?

— Мир мертвых лишаясь духовной энергии, начинает разрушаться. Для его существования необходимо постоянное поступление духовной силы, и если перекрыть этот поток, он начинает переваривать сам себя.

— Хорошо, тогда скажи мне еще вот что...

О чем хотел узнать Афанасий, так и осталось тайной, потому как недалеко от границ моего барьера, открылся переход, и оттуда вышел еще Жнец. Капитан.

— Ваше высокородие, у нас гость, очень сильный гость, он порвет мой барьер как бумагу.

— Кто там?

— Один из их начальников.

Офицер злобно рассмеялся, и сплюнув, сказал:

— Теперь вы за все ответите, наш сотник пришел!

Словно в подтверждение его слов, на барьер обрушился невероятной силы удар, от которого содрогнулась земля. В пространстве разветвились трещины, и пласты еще действующего барьера начали осыпаться, распадаясь в пыль так и не добравшись до земли.

Это был такой же рослый мужик, одетый в черную одежду. Он отличался от остальных сшитой из кусков меха накидке. И, безусловно, своей реатсу. Когда он появился, Настю которая до этого охраняла пленных, буквально прижало к земле, ее медведь рассеялся без посторонней помощи. Афанасий немного прогнулся в коленях, лишь священник продолжал стоять незыблемо как скала посреди шторма. Видимо, такой глупостью как ставить подавляющие печати на выходящих капитанов, тут не страдали, и потому мы ощутили всю силу местного сотника. Хотя, он был примерно на уровне с нашими капитанами, и если он не скрывает свои силы, то я могу немного его погонять.

— Афанасий Прокопьевич, я попробую его немного задержать, пожалуйста уходите как можно быстрее.

— Но это же... Вы думаете выиграть нам времени?

— Что-то вроде. Захватите мое тело, будьте любезны.

Не слушая его ответ, я покинул свою физическую оболочку, и практически с наслаждением освободил, доселе скрываемое духовное давление. Все это время, мне сильно не хватало хорошей драки. Ну что же, вот она, хорошая драка, прямо передо мной. Я иду к тебе.