Фантасмагорический допрос

Фантасмагорический допрос

Конрад Клеппербайн ненавидел маленькие городки. В больших, где люди знают лишь ближайшее окружение, сложнее привлечь внимание. В маленьких же любой чужак оказывается на виду. Особенно если этот чужак — инквизитор, который просто ехал по своим делам и остановился переночевать в самом заурядном трактире. И чье прекрасное утро прервало появление весьма испуганного служки, который дрожащим голосом заявил, что господин трактирщик изволил поймать ведьму и искренне надеется, что майстер инквизитор поможет ему с ее разоблачением.

Еще Клеппербайна искренне бесило в маленьких городках, что разбор полетов чаще всего проводится не в ратуше или очередном оплоте собратьев, а прямо на месте преступления. В данном случае местом преступления являлся сам трактир, битком забитый народом, который активно обсуждал судьбу предполагаемой ведьмы. Обсуждение часто переключалось на новые налоги, перспективы грядущего урожая, а также домыслы о том, с кем именно провела ночь старая Грета.

Что касается ведьмы, то она, как ни странно, оказалась просто лучом света в сонном царстве навоза и хренового пива. В последнем Конрад уже успел убедиться, неосмотрительно хлебнув из кружки, подсунутой вежливым трактирщиком. Скривив физиономию от омерзительного вкуса, он краем глаза наблюдал за подсудимой, мысленно соглашаясь, что если бы существовал ведьмовской эталон, первым кандидатом на соответствие была бы именно эта девушка. Маленькая, стройная — но при этом обладательница пышной груди. И с яркой огненно-рыжей шевелюрой, пряди которой спадали на лицо, периодически закрывая огромные зеленые глаза. Конрад с трудом смог отвести взгляд от столь радующего зрелища, дабы вернуться к делу. Благо трактирщик произносил свою речь уже по десятому разу.

— Истинно говорю вам, — вещал хозяин. — Ведьма это, самая натуральная. Обещала исцелить корову мою, а из вредности дьявольской отравила!

— Да зачем ей было ее травить?! — доносились голоса из толпы. — Там корова и без всякого яда через пару дней бы сдохла. Сам же говорил, что эта скотина помнит еще основателей города!

— А затем, что эта ведьма не могла допустить, чтобы моя корова померла естественной смертью! Что мне теперь с ее тушей делать? Мясо отравлено, и я его даже на стол подать не смогу!

— Собакам скорми! — парировали острословы. — Если не сдохнут, значит, и посетителей можешь потчевать. Учитывая, как ты готовишь, есть яд в еде или нет — все одно блевать побежим. Помнится, когда у тебя свинья крысиного порошка нажралась, ты тут же ее тушу на кухню уволок!

Конрад тихонько застонал про себя. Подобное безумие требовалось немедленно прекратить и для этого следовало взять дело в свои руки. Громко кашлянув, он привстал, с показным интересом пробежался взглядом по лицам собравшихся, после чего обратился к трактирщику.

— Я правильно понимаю, что ты, уважаемый майстер Шмидт, обвиняешь девицу Марию Вебер в том, что она, прибегнув к зловредному ведьмовству, извела твою корову?

— Верно, — кивнул головой трактирщик. — Только не ведьмовством она извела, а отравила. Хотя ведьма и есть. Обещала вылечить корову, а сама взяла и извела.

— У тебя есть какие-либо доказательства вины сей девицы?

— А какие могут быть доказательства? — всплеснул руками обвинитель. — Весь город знает, что она ведьма! Лечит коров и детей. А раз ведьма, то значит, и всякие пакости строить может. Верно я говорю?

Последние слова были обращены к толпе. Конрад приготовился услышать одобрительные крики, но к его удивлению, собравшиеся практически никак не отреагировали на воззвания трактирщика. Где-то в глубине продолжали обсуждать возможное повышение налогов, а стоящие поблизости откровенно ухмылялись и бросали в сторону Шмидта многозначительные взгляды.

— Боюсь, что это не тянет на доказательства. Нужны конкретные factum'ы.

— А что я еще могу сказать? Она обещала вылечить корову и заперлась с ней в сарае. Наутро корова была мертва. Значит, она ее и отравила!

— Думаю, лучше спросить об этом саму "ведьму"... — Конрад повернулся в сторону обвиняемой. — Мария, что ты можешь сказать по поводу данного обвинения? Ты признаешь себя виновной?

Обычно в таких случаях обвиняемые начинали яростно заверять инквизитора в своей невиновности. Иногда, впрочем, случались и признания. Но девушка сумела удивить Конрада. Взгляд ее зеленых глаз, казалось, заглянул ему прямо в душу, а последовавшие за взглядом слова заставили оторопеть бывалого следователя:

— Вы же должны расследовать и допрашивать, я верно понимаю? Думаете, я вот так просто все возьму и скажу? Если хотите признания — вы должны меня допросить. И тогда я, быть может, отвечу...

— Что?! — Конрад не сразу вернул себе дар речи. — Что ты имеешь в виду?

— То, что слышали. Раз я ведьма, а вы инквизитор, то вы должны меня допросить. А то будет странно, если я сама выполню за вас вашу работу.

— Интересный поворот, — следователь повернулся к трактирщику и почесал кончик носа. — У тебя есть подходящее место? Желательно надежно изолированное, чтобы никто не слышал криков... Или еще чего ненужного.

— Винный погреб! — с радостью выдал хозяин заведения. — Там достаточно просторно и толстые стены. Звук не пропустят!

— Тогда покажи его мне. И где-то через полчаса приведи обвиняемую.

На губах Конрада играла нехорошая ухмылка, но в глубине души он был несколько ошарашен развитием ситуации. И оставалось надеяться, что старая добрая пытка вернет все на свои места.

* * *

Конрад хорошо знал, что первое впечатление важнее всего, поэтому решил подойти к делу с размахом и вкусом. Винный погреб вполне удовлетворял его требованиям. Он был достаточно мрачным и просторным, чтобы создать требуемую атмосферу, а несколько найденных по углам цепей и веревок, развешенных тут и там с известным артистизмом, придали помещению достаточно суровый вид. А дальше настало время набора, возимого инквизитором с собой...

Не сказать чтобы набор внушал трепет размерами. В данном конкретном случае роль играла форма и конструкция всевозможных инструментов. Последние и заняли свои места на паре столиков, аккуратно составленных в центре погреба.

Пару лет назад один только вид подобных пыточных приспособлений заставил потерять спесь одного очень буйного барона. А уж когда Конрад вздумал взять одно из них в руки, допрашиваемый тут же наложил в штаны и поспешил сознаться во всех грехах. И надо заметить, что инструменты выглядели действительно пугающими, но при всем своем угрожающем виде оказались бы абсолютно бесполезны на практике. Устройства были конфискованы у одного сошедшего с ума кузнеца, который сам толком не смог понять, что же именно он создал. Но Конраду очень понравился их внешний вид, поэтому коллекцию он всегда возил с собой.

Впрочем, были в его наборе и вполне практичные вещи. Жаровня с парой щипцов; набор кандалов, позволявший фиксировать допрашиваемых в разных позах; гвозди, иголки, пара плеток — и еще немало милых и весьма полезных вещей. Разложив все эти предметы в специальном порядке, инквизитор удовлетворенно кивнул, после чего направился к двери.

За ней его ждал напуганный и растрепанный слуга трактирщика, который громко охнул, увидев, как сильно изменился антураж погреба. После чего толкнул ведьму к инквизитору и поспешно удалился, оглядываясь. Самого Конрада, впрочем, куда больше интересовала реакция ведьмы... И та не заставила себя ждать. Мария неспешно пробежалась взглядом по импровизированной допросной, после чего мило улыбнулась.

— Выглядит впечатляюще. Допрашивать ты, кажется, умеешь.

— Умею, — сухо ответил Конрад. — Но тем не менее, ты можешь всего этого избежать. Достаточно всего лишь рассказать правду о корове трактирщика.

— Расскажу, непременно расскажу. Но для начала — допрос!

Инквизитор даже не успел среагировать, как Мария одним движением сбросила с себя платье, представ перед ним в первозданной наготе. С интересом оглядевшись по сторонам, она шагнула вперед и поинтересовалась:

— Ну и с чего мы начнем?

— Ты ненормальная, — прошептал Конрад, чувствуя, как нелогичность ситуации начинает сводить его с ума. — Но если ты того хочешь...

Он подошел к девушке и тут же замер в недоумении. Даже в подвальном сумраке он хорошо разглядел обилие мелких шрамов, покрывавших ее тело.

— Что это?

— Это? Ах, да, недавно меня допрашивал еще один инквизитор.

— И... как?

— Не знаю. Ему быстро надоело, он назвал меня дурой и уехал. Но ты-то так торопиться не станешь?

Конрад почувствовал, что начинает терять остатки адекватности. Не задавая лишних вопросов, он заломил руки ведьмы за спину и крепко их связал. Конец веревки перебросил через потолочную балку и хорошо натянул, заставив Марию склониться к земле. Еще парой веревок он обмотал ее лодыжки, раздвинув тем самым ноги в стороны, и зафиксировал девушку между опорными столбами. С интересом изучив получившуюся позу, он резко потянулся к столу и схватил свою любимую плеть.

Хлесткий удар оставил на заднице ведьмы небольшой рубец. Еще удар, еще... Конрад бил вполсилы. Он хорошо знал свои возможности — и к чему те могут привести. Что касается Марии, то она пару раз тихонько охнула, после чего простонала сквозь сжатые зубы:

— Ну что ты так вяло? Давай постарайся уже!

Конрад Клеппербайн всегда гордился тем, что мог держать свои чувства под контролем. Всю жизнь ему казалось, что ни одна вещь в этом мире не способна вывести его из равновесия. Как оказалось, он ошибался. Всего пары фраз, произнесенных ведьмой, хватило для того, чтобы он сорвался. Происходившее далее казалось ему самому всего лишь каким-то странным сном...

Инквизитор с остервенением терзал тело допрашиваемой, выкручивал ей соски, до крови рассекал кожу ударами хлыста, вонзал в тело раскаленные иглы, а чуть позже выхватил из жаровни раскаленный прут и трижды приложил его к ягодицам ведьмы. Мария стенала и билась в путах, крича изо всех сил, но эти крики лишь подстегивали безумие Конрада.

В какой-то момент он отвязал девушку от импровизированной дыбы и бросил ее на стол. Бушующие в нем кровь и страсть заставили его скинуть одежду и наброситься на обнаженное тело. Крики, стоны, невнятные мольбы — все это слилось для него в единое целое. Он терзал тело подозреваемой, забыв обо всем. Он больше не был инквизитором, а она ведьмой. Здесь и сейчас находились лишь два тела, слившиеся вместе — пусть условия, приведшие к этому, и отличались большим своеобразием.

Конрад кусал, мял и терзал тело лежавшей под ним красотки. Та отвечала взаимностью, умудрившись вцепиться зубами ему в щеку — до крови, — после чего издать дикий стон от нахлынувших эмоций. Боль, пламя и ярость, все это превратило пару людей в единый комок чувств. А затем в какой-то момент время остановилось...

* * *

Конрад медленно приходил в себя. Безумие постепенно отпускало его, и с каждой секундой он осознавал глубины своего падения. Дать волю эмоциям, потерять рассудок и забыть о своем долге... Обойтись с подозреваемой, как с самой последней шлюхой...

Тяжело вздохнув, он встал со стола, на котором и происходил весь разврат, после чего обернулся в сторону Марии. К его удивлению, лицо ведьмы излучало удовольствие и сладострастие — что не могло не пугать после того, что сам Конрад с ней проделал. А еще через мгновение инквизитор пригляделся внимательнее и нахмурился.

Он четко помнил следы от укусов, которые оставил на девушке. На настоящий момент они выглядели так, словно прошло уже не меньше недели. Подняв бровь, он одним резким движением перевернул ведьму на живот. Та ойкнула от неожиданности, но Конрад не обратил на это внимания.

То, что он увидел, поразило его до глубины души. Еще полчаса назад задницу Марии пересекали два десятка окровавленных рубцов от хлыста, плюс пяток глубоких ожогов. Все они остались, но подобно укусам на груди, выглядели уже давно зажившими.

— Как? — только и смог пораженно промолвить инквизитор. Девушка томно улыбнулась и попыталась убрать волосы с лица скованными руками.

— Ну я же ведьма, — промурлыкала она. — Лечу людей, коров... Себя иногда приходится. Особенно после встреч с инквизиторами...

— И много их через тебя прошло?

— Пять или шесть было... — задумчиво пробормотала Мария, пытаясь устроиться поудобней. — А ты, кстати, хорош. Умеешь допрашивать. Мне очень, очень понравилось...

— Понравилось?! — Конрад почувствовал, как снова начинает терять рассудок. Спасала его лишь откровенная усталость после подвальных игр.

— Да. Однозначно допрос удался. Можешь выпытывать все, что хотел.

— Ах, да... — до инквизитора наконец дошло, что он находится на службе, и стало быть, по идее, должен уже давно приступить к расследованию. — Это ты отравила корову трактирщика?

— Нет, — улыбнувшись, ответила девушка. — Я же целительница. Зачем мне было ее убивать? Природа бы не одобрила... — Конрад грязно выругался, осознавая, что зря (ну, почти зря) потратил два часа своего времени, — ...но я могу сказать про яд, что был использован.

— Откуда ты знаешь, что это яд? — насторожился инквизитор, перестав ругаться.

— Мне хорошо знакомы симптомы. Мало того, я знаю человека, который мог сделать такой яд.

— Имя! Быстро!

— Амалия Вебер. Местная травница, живет по соседству.

— Постой, — Конрад моментально сопоставил факты. — Ее фамилия...

— Ну да. Мы сестры. И я ее достаточно хорошо знаю — есть основания подозревать. Привести?

— Сиди, я сам пошлю за ней человека.

Конрад медленно одевался, чувствуя, что чем дальше, тем сильнее этот городок сводит его с ума. Обычная дохлая корова привела его в объятия к ведьме, которая вот так просто сдала ему собственную сестру. И он чуял, что этим дело не закончится — здесь все было не так уж просто.

Дежуривший за дверью слуга нервно оглядел растрепанного инквизитора, но лишних вопросов задавать не стал. Просьбе он также не удивился, пообещав, что названная особа будет незамедлительно доставлена. Конрад устало выдохнул и вернулся к ведьме, которая, наконец, смогла усесться на столе и мило улыбалась своему мучителю. В таких случаях следовало продолжить беседу, но измученный Клеппербайн решил пока что игнорировать подследственную, понимая, что дальнейший диалог может опять вывести его из равновесия.

Травница прибыла довольно быстро. Слуга уже почти привычным движением втолкнул девушку внутрь, после чего поспешил захлопнуть дверь. Инквизитор в свою очередь тяжело вздохнул: Амалия Вебер выглядела точной копией сестры. Можно было даже не сомневаться в их родстве...

И что самое страшное, в ее глазах абсолютно не наблюдалось страха. Только заинтересованность и решимость.

— Ты Амалия Вебер? — Конрад поспешил начать допрос.

— Да, так меня называют.

— Трудишься травницей?

— Приходится иногда, — девушка смущенно улыбнулась. — Просто знаю, от чего некоторые травы помогают, вот и советы даю, и людям продаю...