P.S.:

P.S.:

6 лет спустя...

Мелкий песок ласкает ступни. Волны с тихим шелестом набегают на берег. Запах йода и соли щекотит ноздри. Море... Каждую весну меня тянет сюда. Мы приезжаем на юг в мой день Рождения. И остаемся на пару недель.

На западе догорает закат. Большая часть неба уже окрасилась темно-синим и покралась звездами. Вода плещется на уровне бедер. Тонкий свитер укрывает плечи. Прохладно. Плавать не хочется. Как и выходить на берег.

Легкий бриз играет волосами. Можно прислушаться к его шепоту и узнать, что происходит в мире. Впрочем, я и так знаю. Приглашения на Равноденствие приходят каждый год. И обычно я их принимаю. В основном ради информации...

...Шайен избавилась от супруга. Превратила его в безобидного ужика. И отдала в качестве пособия в ближайший интернат...

...Дана скандалит с Рованом. После происшествия в Гленже в мозгах светлого что-то изменилось. Он начал оказывать ведьме знаки внимания. И та под настроение даже могла их принять. Но затем что-то всегда шло не так и выливалось в очередной конфликт. Ссоры и примирения у них проходили бурно. Но из гражданских пока никто не пострадал...

...Ферда стала стабильнее. Ее порой посещают видения будущего. И она все так же может свести с ума. Но приступы безумия остались в прошлом. На празднике ведьма выглядела непривычно тихой и задумчивой...

...У Зигмунда ничего не изменилось, а вот Жерар и Лаурель пережили несколько неприятных лет отдельно друг от друга. Но теперь ведьма вернулась к мужу. Неизвестно лишь насколько...

...Тейрун. Первый из темных остается в стороне. Как и раньше. Но говорят, что он часто пропадают в саду. Выращивает какой-то редкий сорт то ли роз, то ли тюльпанов. И, кажется, там не обошлось без влияния его жены. Которая впервые за сотни лет посетила Равноденствие...

...Эскалар прошел Посвящение. Козырь темных теперь разыгран в полную силу. Скамейка запасных опустела. Абсолют мало изменил бывшего оборотня. Разве что дал больше сил...

...Морлаон нашел себе очередную ведьмочку. И занимается новой породой лошадей...

...Чума и Илей держат Юту...

...Стефания запускает первый класс колдунов разных возрастов, собранных со всего материка. Они будут учиться по отдельной программе. Мне прозрачно намекают на возможность преподавания и передачи личного опыта. Но то, чему я могу научить детей, лучше не преподавать в интернате...

...Пьетр сделал перерыв в изобретениях. Розалинда на празднике сказала, что сейчас он проектирует дом. Что-то необычное, в чем она ничего не понимает. Понимание ей и не нужно. Достаточно того, что девочка стала выглядеть лучше и перестала боться...

...Карлос, как и раньше, занимается алхимией и виноделием...

...Хайгель руководит переустройством южных регионов. На некоторое время они с Оливией даже поменялись областями, чтобы погодник мог лучше контролировать процесс. Его решения оказались весьма удачны...

...К Гипносу вернулся дар...

...Мир изменился. Света и Тьмы не стало меньше. Но боль ушла. Один истинный колдун с правильным талантом может изменить многое. И как только он пошел тем путем, который был ему уготовлен изначально, все пришло в движение. Начало меняться. Медленно. Едва заметно. Но со временем перемены стали очевидны. Напряженность снизилась. Дышать стало легче. Истинные вместо вражды занялись каждый своим делом. Осталась память о прошлом. Боль. Сожаления. Потери. Их нельзя забыть, но можно изменить отношение. Так и происходит изменение сознания. Проявляется дар менталиста. Когда он сам не страдает и не сожалеет о принятых решениях, весь мир перестает цепляться за старые обиды. Устремляется в будущее...

...Громкий плеск по воде напоминает о настоящем. Оборачиваюсь. Олеж и Анджей стоят по колено в воде, вдвоем пытаясь удержать маленький вихрь, целеустремленно лезущий на глубину. Оба что-то ворчат себе под нос. Снова спорят.

Светлый и темный. Им сложно друг с другом. Особенно тяжело было в начале. Когда Анджей ревновал меня к боевику. И не желал делиться вновь обретенной мамой. Когда каждый день напоминал поле боя, где нет победителей, только измученные и побежденные. Когда мысли в моей голове метались от того, чтобы отослать сына назад, до того, чтобы забрать его и жить только вдвоем. Прятаться от боевиков в Гленже было куда проще, чем выстраивать совместную жизнь здесь. Шаткого равновесия удалось достигнуть ценой невероятных усилий и компромиссов с каждой из сторон.

Под плеск воды и бурчание подхожу ближе и останавливаюсь, скрестив руки на груди.

— В чем дело?

Они оборачиваются одновременно. И на лицах проступает одинаковое выражение смущения. А мне остается только вздохнуть и протянуть руки. Извивающееся и мокрое с головы до ног тельце перекочевывает ко мне. Сразу же издает радостный боевой клич, далеко разносящийся над водой.

— Опять вьешь из них веревки? — заглядываю в светлые глазки шестимесячного младенца. Официальное купание завершилось полчаса назад, а все, что требовалось от магов — уложить ребенка спать. Задача, с которой еще пару месяцев назад они спокойно справлялись.

Мне в ответ демонстрируется кокетливая улыбка и пускание пузырей. Невинный взгляд, достойный запечатления в веках в качестве эталона. На меня он не действует. Иммунитет к эмоциональному воздействию выработался еще во время беременности. Как и терпение. Бесконечное терпение. Вырастить без него потенциального истинного невозможно. Пусть даже светлого.

— Прекращай свои капризы, — говорю спокойно и убедительно. Главное не слова, а интонация. — Я знаю, что ты отлично меня понимаешь. Тебе давно пора спать. Иначе завтра будет плохой день. Кто-то не сможет отдохнуть и не будет сил на игры и новые впечатления.

От моей монотонности глазки медленно стекленеют. Беззубый ротик широко распахивается, а затем раздается причмокивание. На данной стадии я оставила их в прошлый раз.

— Мам, можно? — Анджей протягивает руки, бросая на Олежа косой взгляд. Боится, что ему не доверят.

Вздыхаю и отдаю потяжелевшее тельце сыну. Тот сразу же заматывает его в пеленки и уносит к дому.

— Все-таки это ненормально... — бормочет светлый, провожая взглядом удаляющуюся фигурку.

— То, что полугодовалый младенец вертит вами, как хочет? Да, совершенно ненормально. Когда я соглашалась завести ребенка, такого эффекта я не ожидала.

Мы знали о такой возможности давно. И долгое время не говорили на эту тему. Решали текущие проблемы. Но однажды появилось то самое чувство, о котором нам говорят с интерната. Предопределенность. Момент выбора. Сейчас или никогда. Олеж увидел больше. Намного больше, чем я. Он знал, что дар нашего ребенка будет аналогичен и одновременно полярен дару Анджея.

Эмпатия. Светлая. Способность вызывать бесконечную любовь. Совершенно искреннюю. Заставлять всех вокруг радоваться. Успокаиваться. Вспоминать все самое лучшее. И не нужно заглядывать в разум. Читать мысли. Говорить. Достаточно просто находиться рядом.

Тогда я согласилась, думая во многом о сыне. Надеялась, что их силы будут уравновешивать друг друга. К тому же дети будут расти вместе. И, возможно, не станут потом друг друга ненавидеть.

— Я говорю о том, что он слишком много времени проводит за хлопотами не по возрасту. Все же в девять рано нянчить младенцев.

— Скажи сразу, что он своей активностью не дает тебе реализовать отцовские инстинкты и наиграться с ребенком.

Красноречивый взгляд стал мне ответом. Иммунитет только у меня. Абсолютный. А вот папа и брат попадают под влияние уз любви полностью. Раньше они соперничали из-за моего внимания, теперь нашли новый объект. Впрочем, те же самые узы и не дают конфликтам выйти из-под контроля. Да и Олеж понимает, что Анджей еще мал. И порой уступает из-за его возраста. Вот только темные не выносят снисходительность...

Мы медленно выходим из воды и направляемся к домику.

— Завтра приедут Марикетта и Дметерий, — рука светлого привычно ложится мне на талию.

Подвижность правой так полностью и не восстановилась. Для бытовых нужд хватает, но для боевых пришлось переучиваться на левую. Осенью его мучают боли и судороги. Тогда я готовлю составы по рецептам Илея. Мазь. Отвар. Боль уходит. Целитель говорит, что виновата память, которая не отпускает. Возможно, когда-нибудь она тоже останется лишь свершившимся фактом.

— Они останутся на ночь или на неделю?

Дипломат так и остался главой стражей на юге. А Марька продолжает работать с детьми. Она принимала и мои роды. В целом все прошло гладко, если не считать сюрприза в самом конце.

— Думаю, как обычно, — Олеж скупо усмехается.

Ему отдали регион Брасияна, поэтому большую часть года мы проводим на севере. Сейчас решается вопрос с изменением управления территориями. Всех коснутся перемены. Неизвестно, что достанется нам, и где придется обустраиваться в следующем году. Перспективы не пугают. Все же мы оба привыкли к риску, и мирная спокойная жизнь не для нас.

— Значит, на неделю, — целую неделю кто-то будет присматривать за детьми, и мы сможем побыть вдвоем. Лучший подарок на день Рождения.

Мы заходим в дом и по коридору подходим к детской, где подозрительно тихо. Против ожиданий картина открывается самая мирная. Анджей спит в кресле-качалке, откинувшись на спинку, а из колыбели доносится тихое сопение. Подхожу ближе, чтобы поправить одеяльце, которое утром все равно окажется на полу, несмотря ни на какие бортики. Ручки и ножки раскинуты в стороны морской звездой. Губки плотно сжаты.

Невольно улыбаюсь. И точно знаю, что люблю обоих детей. Независимо от того, какие у них таланты. И какими были обстоятельства их появления.

— Все же я поражаюсь избирательности твоих видений. Точно знать дар и не понять пол ребенка...

Боевик фыркает за моим плечом.

— У меня было слишком мало опыта общения с детьми...

Мы по инерции привыкли думать, что у нас родится мальчик. Теория Изабель не давала покоя. Поэтому, когда появилась девочка, все удивились. История сделала свой ход, доказав, что ее нельзя повторить искусственно.

Двое детей спят сладким сном под крышей одного дома. Светлая и темный. Никто не знает, что им суждено. А мир... Мир подождет. Теперь у него есть колдуны.