Сосны равнин

Володя Злобин

Когда дует по-настоящему сильный ветер, сосны не скрипят даже, а гудят как на железной дороге. Это гул полного напряжения, заранее нарастающего прогиба, когда рельса дрожит от состава, наезжающего на край плети. Вот тогда и раздаётся этот упругий стон, в котором гнётся то, что не дóлжно – твёрдый сосновый ствол, стальная уральская рельса.

Лес влажный, осевший, мартовский. Тяжело скрипят старые придорожные сосны. Иногда они сломаны, наклонены. Не из-за ветра. Здесь так растут. В глубине просеялся молодняк. Снег лежалый, зернистый, с провалами и хрусткой корочкой наста. Такой снег разносит звук. Он плотен, его не взрыхлит петляющий зайчишкин следок. Ветер гнёт кроны, и снег засыпан корой, её верхней тоненькой шелухой. Ещё хвоёй, ветками – всем, что может сбросить сосна.

Комель у неё тёмный, чешуйчатый, с глубокими трещинами. Вложишь ладонь ребром, и в ветер сосна качнётся, присожмёт наползшей корой, и в руке отзовётся гул скрученных волокон. Они тянутся до самого верха, где должны быть оранжевы, но почему-то мертвы.

Если ветер слабый, кроны задумчивы. Когда крепчает – ствол неспешно ведёт. На сильном ветру деревья гнёт лишь в одну сторону, с поклоном игольчатой головы, гнёт так свирепо, что видно, где у сосен спина переходит в шею. Кажется – переломится, но из линии всегда можно сделать дугу, а кривая может быть и прямой. Сучья трещат, обламываясь, сосны сцепляются живыми ветвями, и после, когда порыв уляжется, окажется, что одна сосна заплелась за другую. Они простоят так до следующего ветра. А может и до самого конца.

Солнца нет, небо пасмурно, сосны растут из серого в серый. Ещё нет волн и воды, скал, взгорья, ласкового золотого пушка, нет просвета и красного горизонта, нет даже зелени, а есть хмурое, тусклое, гнущееся на равнине, без грозной морской красоты. Нет простора, который бы вызвал восторг, а только всесветный стон, и на его высокой ноте какое-то содрогание, отдающее в землю, будто там тяжесть, что согнула деревья.

И ещё, быть может, нет самого важного. Нет ощущения бури, пришедшей откуда-то непогоды, будто всё зародилось здесь, в этой низине мира, куда метут все ветра. Это потому, что взгляду некуда выйти: небо скрыто, а деревья окружены. Куда ни шагни, как ни выгляни – лес не отступит, завоет, приглушит...

Сосны с треском сшибаются и кренятся, издавая тот жуткий гнетущий стон, когда внутри толстого прямого ствола лопается держащая его жила.

И неуютный повсюду ветер.

Это не сосны над морем. Это сосны холодных равнин.

[Наверх]