Зачистка

Глава 1

Знал бы где упасть, подстелил бы соломки. Знал бы что "вхляпаюсь" в такое, постарался бы на даже улицу в тот день не выходить. И уж точно на перекур остановился бы в другом месте. Курение — зло, точно говорю.

* * *

Весенний денек был как всегда серым, скучным и злым. Как и вся моя жизнь. Денег ноль, счастья в личной жизни — ноль, перспективы туманные. Не то, чтобы я неудачником был, но жизнь полоса белая — полоса черная. Так бывает. Вот тогда я как раз ступил на черную полосу и сойти никак не получалось.

Искал я работу тогда что-то офисное,но уже почти год тщетно. Кризис, плюс маленький город, плюс все свои на прикормленных местах.

В тот злополучный день я выходил из здания мэрии, там в правом крыле биржа труда размещалась. Я тогда там на учете стоял и ходил отмечаться раз в полгода, а они временные вакансии предлагали. Ерунду, но если откажешься, то погонят с биржи и пособие платить перестанут. Приходилось время от времени соглашаться.

В этот раз я тянул, тянул, да и дождался, что получил подработку дворником. Скоро День Города и улицы приводят в чувство после зимы, понадобилось больше людей, а тут я и влез не вовремя. Теперь завтра в три утра вставать и на работу — улицы мести. Отказываться нежелательно.

И это было еще не самое плохое в тот день. Закурил я, еще на крыльце мэрии. Там везде таблички "не курить", но сами госслужащие очень даже курят, что видно по мусорной урне.

Я тогда курил адски вонючую "Приму". Достал из широких штанин уже почти развалившуюся по швам пачку и осторожно вытянул сигаретку без фильтра. Подкурил и закашлялся от едкого дыма в легких.

Пять часов дня. Все наши бюрократы работаю максимум до семнадцати нуль нуль и только вон биржевики задержались. Здесь наверняка уже в половину пятого обычно только пыль из под пяток уходивших чиновников летела и гравий из под колес уезжающих машин.

Рано темнеет в феврале. Уже и солнышка нет, огонек от сигареты тлеет ярким огоньком, а еще часик постоять, так и темно будет.

— Иван Михайлович, — женский голос подловил неожиданно, да так что я вздрогнул.. Девушка, которая меня сегодня курировала в белом пальтишке выходила из здания и мне улыбалась приветливо. — Вы что домой не идете? Знаете, что курить вредно?

— Знаю, — говорю, — уже иду.

— Смотрите у меня, Иван. Я на вас рассчитываю. Завтра в четыре утра на пересечении Пушкина и Зеленой вас заберут на работу. Не подведите.

Она прошла мимо, зацепив меня шлейфом сладких ароматов и осторожно спустилась по ступенькам.

— Проводить вас? Темнеет уже, — вырвалось вдруг.

Она засмеялась и даже не оглянувшись отказала. Заковыляла на своих каблуках по обледеневшим лужам на асфальте.

"Ну тогда сама и балансируй, только не раскорячься тут", — подумал я и недокуренную сигарету щелчком отправил скакать по льду. Огонек смешно прыгнул пару раз и медленно, не сдаваясь все-таки погас.

"Умираем, но не сдаемся, — подумалось мне — Так и нужно. Даже если ты всего лишь бычок сигаретный".

* * *

Так все уныло начиналось и ничего не предвещало беды. Проводил я взглядом блондинистую работницу неприятного заведения пока она не вышла за ворота и не скрылась из виду окончательно. А то бы подумала еще, что преследую ее.

Двери мэрии открылись и вышло на улицу пару опоздавших мужчин, которые поднимали воротники на своих польтах, ежились и на меня косились — пришлось спускаться. Надо и мне в движение приходить, но домой идти не хотелось. Там мама смотрит с укором, там отец будет с презрением спрашивать нашел ли я наконец работу и сколько буду у них на шее сидеть.

Мне бы домой и поспать, потому что вставать завтра рано, но захотелось еще "пошляться", что и потянуло за собой все остальные события.

Территория мэрии еще не достроена и если смотреть влево от здания, то там забора не было и начинался огромный пустырь с никому не нужными строительными материалами, вырытыми ямами, палетами с уже просроченным цементом и вагончиками для рабочих. Справа возвышался кран, который не запускали наверное год. Все это очень травмоопасно и должно быть как минимум огорожено, но даже сторожа им денег не хватило посадить. Деньги украли, стройку не закончили, территорию не оградили — дуракам закон не писан, а рядом с мэрией теперь был огромный пустырь и заброшенная стройка с недостроенным вторым этажом.

Туда я и направился — время потянуть и покурить еще раз. Остановился, затянулся и зевнул, а потом увидел впереди светящийся круг. Он висел буквально в воздухе посреди заброшенной площадки рядом с кучей грязного, промерзшего песка, накрытого целлофаном. Шагов в десяти от меня. Показалось? Я моргнул пару раз для уверенности и даже прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Висит. Между небом и землей. Круг синего цвета, отливающий стальным по контуру. Переливается и кажется даже отображается на кирпичной стене. Нет — показалось.

Любопытство кого-то там сгубило, но я забыл об этой народной мудрости. Очень было интересно, что это за круг и шаг за шагом, оглядываясь на всякий случай я пошел к нему.

Круг этот не двигался ни вправо ни влево. Ни вверх ни поднимался, ни вниз не падал и чем ближе я подходил, замедляясь как перед светофорами машины, тем быстрее доходило, "что" передо мной блестит. Если бы кому озвучил свои мысли то высмеяли бы, но это было очень похоже на "портал".

Чем ближе подходил, тем громче становились звуки идущие от круга (портала?) гудение, как от трансформатора и треск, похожий на электрический. "Как бы не жахнуло", — подумал я и остановился, потому что оттуда кто-то начал лезть.

Тот фильм! Первая ассоциация — американский фильм про девочку из телевизора. Как она выползала перед смертью из экрана, сначала руки, потом башка с длинными черными волосами так и тут сначала появилась рука, я аж похолодел — ощущения свои до сих пор помню. Похолодел и замер, боясь приблизиться даже на шаг, а оно продолжало вылезать.

Сначала рука — старческая, покореженная временем, с длинными грязными ногтями и вздутыми венами, потом появилась вторая. Я разглядел серые, длинные рукава и появилась седая макушка головы. Руками она ухватилась за землю, откинула в сторону попавшийся кусок кирпича. Волосы свисали вниз, закрывая морщинистое лицо. Старуха медленно вытягивала тело из ниоткуда. Ладно, будем честны из чертового портала посреди заброшенной стройки. Хлопок и она вывалилась, ударившись о землю головой и костлявыми плечами.

На мгновение мне стало жалко старуху и я помню, даже шагнул вперед — хотел помочь ей подняться с земли, бабулька совсем в этой строительной пыли извалялась, но потом она посмотрела на меня.

Один только взгляд старухи из под распущенных волос и я все понял. НЕ лезь! Не подходи к ней! Не суйся не в свои дела, червяк! Столько злобы и надменности было в этом взгляде, что я будто в стену уперся и даже назад отпружинило.

А тем временем странное существо в моей помощи как будто и не нуждалось. Оно даже и не поднималось, ей это не нужно. Встала на все четыре конечности и оглянулась на портал что-то высматривая.

Я замер не пытаясь убежать и только смотрел. Так бывает во сне, когда за тобой гонится монстр и неумолимо догоняет, а сделать ничего не можешь. Или когда видишь себя со стороны, тебе нужно проснуться, потому что ... потому что... а ты не можешь, хотя осознаешь, что нужно проснуться прямо сейчас или конец! Вот примерно такие были ощущения. А еще мысль "Только не поворачивайся! Только не поворачивайся!" Я очень боялся, что ведьма опять посмотрит мне в глаза и поползет в мою сторону.

Но мне повезло в тот день. Так и не взглянув на меня она поскакала прочь на четырех, как животное."Продефилировала" пока не скрылась из виду за зданием мэрии.

"Отомри" — как говорили в детстве и я разморозился. Назад или вперед? Сваливать домой и забыть обо всем, или? Или...

Портал уже не пугал. Он явно не собирается взрываться — это раз. Скорее всего оттуда больше никто не появится — это два. Интересно же — это три.

Я оглянулся по сторонам. На улице темнело с космической скоростью. Портал светился как пионерский костер, разбрасывая искры вокруг. Как еще его никто кроме меня не увидел? Хорошо, что мэрия не в центре города, а на окраине, плюс заброшенная площадка дает некоторую невидимость. Но скоро точно кто-то заметит яркие отблески издалека, да зайдет на огонек, те же таинственные наркоманы.

Я уже было собирался подойти ближе когда из портала вывалился еще один пришелец. На этот раз мужик. Он не выползал, не выходил украдкой, не выглядывал а просто вывалился как мешок с чем-то. Упал с гулким стуком на землю, дернулся и пополз.

— Эй! — крикнул я, голос смешно осип, но надо было уже как-то реагировать, — Эй! Вы как там? Все хорошо?

Глупый вопрос. Ему было точно не хорошо и не падение с размаху на землю было тому виной. Мужик был весь в крови. Лицо в гематомах от побоев. Черная рубашка разорвана на спине и рукава торчат клочьями в стороны, как крылья.

Я уже шел вперед, панически пытаясь вспомнить, как оказывают первую помощь и понимая, что абсолютный дурак в этом деле. На спину перевернуть чтобы не захлебнулся в крови? Или наоборот не трогать, чтобы внутренние органы не повредить? Главное это сейчас вызвать скорую.

— С вами все в порядке? Есть телефон у вас, я свой дома оставил. Надо вызвать помощь. Потерпите немного сейчас решим, только не теряйте сознание!

Мужик приподнялся на локтях и посмотрел вперед, не обращая внимания на мои стоны. Потом сунул руку в карман плаща и достал что-то, сделал резкое движение — выпад вперед и на земле появились следы. Следы убегали вдаль, туда куда ушла старуха.

Мужик выругался и попытался встать, но только перевернулся на бок. На груди рубашка тоже была разорвана и виднелись пятна крови.

— Вам нельзя двигаться, — бормотал я роясь в карманах, как будто мобильник появится из воздуха, — сейчас вызовем врачей.

Мужик опять уперся кулаками в землю и пытался встать, но выходило у него с трудом. Видно было, что ему больно, но пришелец не сдавался. Портал за его спиной менялся. Сначала яркий, теперь он темнел и как будто сдувался, как лопнувший воздушный шарик.

— Давайте, — сказал я и подхватил его под левую руку, — я помогу.

Следы перед нами, как круги на воде, шли все дальше и дальше, и исчезали впереди, как будто-то кто-то нарисовал их яркими красками в пыли дорог. А в десятке метров от нас пыль закрутилась столбом и подбрасывала вверх сама себя небольшим гейзером.

Внезапно он потяжелел и сел на землю, увлекая меня за собой. Глаза закатились и круг за его спиной скукожился до размеров футбольного мяча. Только тогда он посмотрел на меня первый раз.

— Имя! Как тебя зовут, отрок?

— Иван, — говорю. — С вами все в порядке? Можете руку отпустить? Я мобилку найду.

Телефона не было, но уж очень сильно пришелец сдавил запястье.

— Хорошее имя, — руку он не отпускал и на меня пристально смотрел.— Год какой?

— Что? Сейчас?

— Сейчас, а когда же. Год на дворе какой.

— Ты терминатор что ли? — дошло до меня, — пришел из будущего, чтобы спасти настоящее?

Его вдруг вырвало. Резко и неожиданно, сгустками желтыми и красными, но руку он не отпустил.

— Дурак? Год какой от рождества Христова.

Я назвал и руку попросил отпустить, но он не слушал.

— Страна какая? Политический строй. Религия главенствует какая?

— Россия. Не видно что ли? Отпустите руку уже!

Я дернулся сильнее, все-таки тип обессиленный, а я здоровый молодой парень, но хватка у мужика железная была. Точно терминатор.

— Быстрей отвечай!

— Не знаю какой строй, отстань! Чего пристал? У нас христианство! В других странах другие религии.

Захотелось трусливо позвать на помощь, потому что в тот момент я реально испугался. Сижу на холодной земле, в безлюдном районе города рядом с каким-то психом умирающим. А если он сдохнет сейчас у меня на руках? Я че рассказывать буду? Про порталы? Тут тюрьма светит, полиция разбираться не будет.

— Бабу старую видел? Появлялся тут кто?

— Да, старуха вылезла, как и ты. Туда побежала, где следы.

Мужик выругался и руку в карман плаща опять засунул, а потом меня к себе рывком подтянул: "Помощь твоя понадобится, парень".

И тут он достал нож. Я не успел его разглядеть но сразу понял по блеску на лезвии резать будут меня.

Дернулся еще раз и попытался вырваться, когда нож разрезал куртку на плече, свитерок под ней и футболку. Тогда я и запаниковал. Рванулся, вылезая из одежки и уже открыл рот, чтобы закричать, когда потерял сознание.

* * *

Когда я очнулся не было ни мужика, ни портала, ни следов на земле. Только темно вокруг, хоть в глаз дай, и голова раскалывается. Замерз, пробирает до костей, так и подхватить что-то можно, а мне завтра на на работу с самого утра. Куртку нащупал и натянул, вот почему так холодно.

Я попробовал рукой и убедился, что куртка порвана на плече, а пальцы достают до голого тела через свитер и футболку, вызывая резкую боль. Порезал все-таки гад, хорошо, что не "прирезал". Тут вспомнилось все, резко и ясно, как на картинке. Синий шар посреди пустыря, выползающая из ниоткуда старуха и ее панический бег на четырех, мужик , который истекает кровью, задает дурацкие вопросы и набрасывается с ножом на того, кто хотел помочь.

Нет, я ничего не принимал и судя по боли в плече мне это не привиделось.

Я встал, отряхнулся и побрел домой, надеясь, что все на этом закончилось. Зря надеялся.

Глава 3

Домой в тот вечер я добрался без происшествий. Отец с мамой смотрели телевизор у себя и мое покореженное лицо не заметили, как и куртку, которую я спрятал в комнате. Пришлось спрятать ее под кроватью, чтобы потом решить как быть. Левое плечо раскалывалось от боли, рана нещадно терлась о ткань и вообще занести туда заразу сейчас можно без труда. Я заперся в ванной и быстро раздевшись умылся холодной водой, чтобы лучше соображать. Порылся в шкафчике и нашел перекись водорода. Ватные тампоны достал и наконец-то решился глянуть на голое плечо. Порезали меня хорошо, можно даже сказать с вдохновением. Кровь где-то спеклась, где-то засохла или размазалась, но когда я обмыл раненый участок водой, то картина открылась. Этот гад явно попытался изобразить что-то вроде пентаграммы у меня на плече. Символы старательно вырезанные обвели неумелым кругом, внутри круга то ли буква Х, то ли крест, слева и справа еще мелкие буковки вырезаны и над иксом кругляк на палке торчит. Я не стал разглядывать более внимательно и налил на ватку перекись. Нужно обеззаразить, не дай бог урод мне Спид занес через кровь, или чего еще похуже. Боль была резкой, но приятной. Ватка почернела от крови и сменилась второй, а потом и третьей. Через две минуты все было кончено. Рисунок очистился от крови, но не исчез, став только ярче. Я избегал разглядывать его — неприятно, да и если на него не смотреть, то и привыкать не буду, а он потом сам исчезнет. Нельзя же так. Почему это должно было случиться именно со мной? Я на такое не подписывался. Почему меня понесло в ту сторону именно в том момент, и почему мужик решил попрактиковаться в татуаже именно на мне? А если он болеет чем-то заразным? А если он маньяк и специально заражает людей Спидом или новым грипом? Ну в больницу проверяться я не пойду. Во первых, даже не знаю к какому врачу, во вторых ненавижу я больницы, ну а в третьих город у нас маленький — моментально до родителей дойдет. А не дай бог обнаружат что-то, 'сделают' меня наркомана или еще хуже гомосека. Нет, буду надеяться, что все хорошо.

* * *

Будильник на мобилке завопил "Я свободен словно птица в небесах!". Хорошо ему, подумал я тогда пытаясь проснуться, — а кому-то на нелюбимую работу идти. Три часа утра, блин. Надо было на полчаса позже сигнал ставить — еще бы полчасика поспать. Еще подремлю десять минут и будет легче. Нет! Если я сейчас не встану, то не смогу. Побрел в ванную, татуха на плече никуда не делась, поставил чайник и высыпал кофе из стика в кружку — поможет проснуться. Рука все еще болит. Это плохо. Интересно сколько она должна заживать? Пока чайник закипает опять в ванную и вылил перекись на плечо не жалея. Приятно защипало — мама говорила, что если щиплет, то значит микробы дохнут. Не забыть бы еще паспорт и трудовую книжку взять на работу, пусть ставят там свои печати или что они там ставят. Отстреляюсь и домой спать. А вечером придумаю чего поинтереснее.

* * *

На пересечении Пушкина и Солнечной было пусто. Я снял наушники и осмотрелся по сторонам. Посмотришь налево — пусто. Посмотришь направо — пусто. Темно. Уличные фонари еще еще не выключили, нормальные люди спят в тепленьких кроватях. Когда я уже третий раз собирался идти домой подрулил старый Пазик. Делали же когда-то автобусы, старый, ржавый, убогий а на ходу наверное лет сто. С шипением и скрипом открылась передняя дверь и выглянула баба. Здоровенная и такая же громкая, как выглядит. — Ты что ли Ванька? — пробасила она и я только кивнул, мой голос бы писком показался на ее фоне. — Давай паспорт и поехали! Времени на сопли нет! Я дрожащими руками протянул бабе-бригадиру паспорт вместе с трудовой, а потом забрался в конец автобуса, в самое неприметное место — стараясь не отсвечивать. Ну я и попал. Одно бабье! Ни одного не то что парня моего возраста — ни одного мужика! Только шоферюга из наших, но с ним я ни разу словом не перекинулся. Он тут типа особой касты, его дело бабье на уборку возить, а не дружить с ними. Я сидел красный как буряк. Молодой же парень, не глупый и попал как зек на принудиловку. Бабы ржали обсуждая свои бабские приколы и про меня забыли уже через минуту. Все кроме бригадира. Огромная баба уже шагала по вонючему салона, хватаясь руками то за левые, то за правые кресла. — Держи документы! Паспорт мне не нужен — забирай, а трудовую в конторе заполню чуть позже. Она вдруг хлопнула меня по плечу и засмеялась. — Да не стесняйся, молодой! Привыкнешь скоро, бабы тебе все покажут! Я молчал и только улыбался подобострастно. Мне было страшно, а автобус несся по темным улицам города, приближаясь к окраинам.

* * *

Наша работа состояла в том, чтобы собирать мусор с обочин, те, что еще раньше туда запихали тракторы и КамАЗы. Они проходят один раз и всю грязь, лишний щебень, большой мусор подгребают с центра улицы к обочинам, а потом уже идем мы. Едет себе трактор не спеша с заспанным трактористом и к нему прицеп прикручен, а следом мы с лопатами и граблями мусор на прицеп грузим. Меня поставили в пару к двум женщинам. Одна худая лет пятидесяти с вечно грустным выражением лица и огромными глазами, вторая хохотушка и приколистка в ярком платке. Естественно лопату вручили мне, так как я "мужик" и могу тяжелую работу делать, а сами взяли грабли и только мусор подтягивали. Первые полчаса прошли нормально, а потом я почувствовал что такое "тяжелая работа". Лопата вдруг стала неоправданно тяжелой и становилась с каждым разом все тяжелее, трактор который еле тащился теперь подумал, что он мерседес, а бабье подтягивало мусор как будто в хоккей на скорость играли. А еще в спину забили кол, прямо в позвоночник и прокручивали там. — О, молодой сдался уже, — поделилась с напарницей худая, — здоровый как бык, а сил нет. Только и умеют бумажки перекладывать с места на место. Видеоблогеры, бле. Я сделал вид, что не услышал и сосредоточился на работе. Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой.. он трудный самый. По дороге шла старуха. И не простая старуха, а та самая. Та, что на четырех копытах резво ускакала вдаль вчера, сейчас шла по середине дороги, метрах в десяти впереди трактора. — Чего рот разинул! — гавкнула худая напарница, уже и не скрывая что обо мне думает, — Мусор сам себя закидать не будет! "Как бы спину не сорвать в первый же день" — подумал я тогда и выбрав позу поудобнее начал работать лопатой. Раз и загреб побольше, два и раз и загреб побольше, три и с силой забросил на трактор. Куча мусора росла, хоть и с трудом. Если не останется места для мусора, придется ехать с трактористом выгружать его на свалке. Там будет легче. Тяжелая работа помогла отвлечься от страха, который вызывала во мне вчерашняя старуха, а она уже поравнялась с трактором. Блин, мороз по спине побежал, как вьюгой повеяло. Я оглянулся на своих старушек. Вчерашняя гостья была уже совсем близко, а они смотрели мимо и граблями бычки сигаретные в кучу сгребали. Да как можно ее не замечать! — Ты! Я вздрогнул и замер. Так и стоял боясь обернуться, честное слово. Вот это самое то, о чем в книжках пишут "сковало страхом", стоишь и только молишься, чтобы она мимо прошла, но одним местом знаешь, что старуха за спиной. — Кто ты? Голос обычный, спокойный, женский, но холодом обдает как из ведра с водой ледяной. — Ты меня видишь? "Нет", — подумал я и пришел в движение. Лопату вниз, загреб, толчок и вверх, через борта на кучу. Стараться, чтобы не падал мусор со "штыка", а то двойная работа получается и бабки будут ругаться. — Эй! Парень! Ты меня видишь? Загудели шрамы на плече, будто опять мужик их вырезать начал, по новой обновлять чертов круг. Лопату вниз, набрать максимально на штык и вверх. Если не останавливаться, то забываешь, как болит спина и голос не слышишь за спиной. — Я знаю, что ты видишь меня. Обернись! Лопатой набрать полную горсть и через борта. Лишь бы не столкнуться с той, кто стоит сзади, не почувствовать плечом ее холодное тело, не услышать этот голос совсем рядом. — Эй, Ванька! Ты куда так спешишь? Мы не успеваем за тобой! Давай как перекури. Время законное, обед. Давай, отдохни, парень. Как приятно слышать живой голос живой тетки. И пусть она сто раз злая — она живая. — Лопату о прицеп обопри и бери рюкзак. Чтобы работать силы нужны. Я так и сделал, только не оборачиваясь. Шел как в тумане, открыл дверцу кивнул шоферюге и рюкзак свой подхватил. Обошел машину с другой стороны и голову влево не поворачивал. Сел у обочины и достал бутерброды мамой упакованные. Старуха стояла посреди дороги и смотрела на меня. Я размотал фольгу, в которую мама упаковала бутер и спрятал ее в карман. Старуха стояла и смотрела на меня. Справа показалась ранняя пташка. Шкода Фабия. Кто-то спешит на работу. Я откусил кусок бутерброда и проглотил не чувствуя вкуса. Шкода не сигналила. Просто ехала по дороге прямо на старуху. Мои напарницы расположились у грузовика, достали кастрюльки, ложечки, хлеб с колбасой нарезанной. Расположились поудобнее и едят, на меня поглядывают, а я одним глазом на старуху смотрю, а другим на машину приближающуюся. Медленно едет, сорок км в час, но уже совсем близко. И не сигналит! И еще ближе. И еще. Я закрыл глаза, но стук тела не услышал. Не услышал скрип тормозов. Дверцы машины не открылись и никто не выбежал смотреть, что случилось. Не завизжали мои бабы. Шкода просто проехала дальше не останавливаясь. Я открыл глаза и перехватил удивленный взгляд "хохотушки". Она что-то сказала напарнице а я смотрел на дорогу перед собой. Ни трупа, ни следов крови, ни бабки. Никого. Только ветер пыль поднял столбом и кружит маленьким вихрем там где она стояла.

* * *

Так и день прошел. В полпервого сказали собирать инструменты и автобус ждать. Трактор укатил с полным прицепом мусора и инструментами, а я с двумя тетками сидел на обочине. Выжил. Ничего страшного. Работа, как работа если бы не эти галлюцинации. Рана на плече даже болеть перестала. Напарницы со мной не общаются — сидят в сторонке, я сам по себе. Да мне и так хорошо. Сейчас домой отсыпаться и есть еще одно дело. Но спать не получилось. Не смог. Через час я уже был на вчерашнем пустыре. Поел, поерзал на кровати, с отцом пообщался и ушел. Если заснуть не выходит, чего время терять? Меня не просто так понесло обратно. Это типа, преступника всегда тянет на место преступления? Нет, меня больше беспокоила рана на плече, которая заживать не хотела и боль приходила мелкими дозами — чтобы не забывал. Я помнил и волновался, как бы не занесли мне что-то непоправимое в кровь, потому и пошел туда... Ну не знаю. Знак какой-то найти. Шприц, например. Или не найти ничего.

* * *

Пришлось немного покрутиться немного у мерии, люди туда сюда слоняются, машины подъезжают и отъезжают. Все спешат, все занятые. Видел свою кураторшу, ну эту девушку вчерашнюю. Ее какой-то хмырь рыжий привез на Опеле и уехал. Она мне кивнула — узнала, но спрашивать ничего не стала. Я сразу за сигаретой полез, типа покурить остановился у забора. Не хочу чтобы видели, как я на пустырь сворачиваю. Еще подумают чего, типа наркоман или не знаю... торговец наркотиками. Дождался я отдушины, когда ни единой души не было во дворе и направо скользнул, если кто из окна увидит, тут уже не подстрахуешься. Сегодня теплее, чем прошлый раз и солнышко светит ярче. Нерастаявший снег лежит грязными черными кучками, кое-где лужи от которых ручейки растекаются. Я примерно помнил место, где все произошло, но представлял не так. Думал, что полоса белая по земли пойдет лучом, там где мужик что-то сыпанул, но вода давно смыла, если что и было. Я убедился, что никого нет да и вприсядку пошел, искать следы вчерашнего происшествия. Нож лежал сверкая лезвием и если бы я сегодня не пришел, до завтра его бы тут уже не было. Очень уж красивая вещь и в глаза бросается. Рукоятка примерно пол сантиметра длинной. Белая, костяная. На ней еще красный крест нарисован. Ну не совсем крест, можно и свастикой назвать — на руну похоже, если не ошибаюсь. Красиво. Клинок чуть длиннее, примерно 65 мм на глаз. Остро заточенный, аж блестит а на тупой его части множество мелких зазубрин сделано, чтобы из раны тяжелее вытаскивать было, наверное. Я осторожно поднял нож за рукоятку двумя пальцами и осмотрел лезвие. Никаких следов крови — идеальная чистота. Жалко, что чехла нет. Именно этим ножом мне вырезали символы на плече, которые неожиданно начали гудеть опять. Искать. Нужно искать следы, все что осталось от того мужика и может навести на мысль. — Эй! Парень! Ты чего тут шаришься? Здесь нельзя ходить! Я вздрогнул и сунул нож за пояс. Как я не заметил этого мужика усатого, который уже приближался, скача по лужам. Черные брюки, синяя рубашка, расстегнутая на груди, болтается и подпрыгивает на ходу кобура от пистолета. Охранник. — Давно за тобой наблюдаю! Ты чего здесь ходишь? Наркоман или поставщик? Закладку прячешь? Да я тебе сейчас морду разобью, барыга. Я уже вскочил и пятился назад, выставив руки. — Спокойно, — говорю, — я покурить отошел. У меня дела на бирже. — Знаю я ваши дела, — мужик остановился и левой рукой за дубинку взялся, которая в чехле на левом бедре висела, — я за тобой наблюдал. Под забором шарился полчаса, а потом сюда поскакал. Тут ползаешь, ищешь что-то. Вали отсюда,малолетка. Тут уже реально стало обидно. — А тут есть табличка "Не входить!"? — говорю и останавливаюсь, — или "Посторонним вход запрещен" или "Частная территория"? Чего это ты меня гоняешь как шпану? Иди свою мэрию сторожи, а я хожу где хочу, у нас свободная страна! Сам не знаю, что на меня нашло, но охранник тогда реально выбесил этой своей "малолеткой". Я встал напротив него и руку назад отвел, за рукоятку ножа держусь. Конечно не собирался его бить ножом, просто для уверенности. Знаешь, оружие оно дает свою силу, даже если ты его не используешь. И усатый это заметил. Заметил блеск в моих глазах. И отступил. Пробормотал что-то вроде "Ходят тут, работать мешают" и пошел прочь. Я стоял и смотрел ему вслед, даже неудобно стало, но пусть идет. Никто ссоры не видел. Дома шрамы на плече начали чесаться — это хороший знак, значит заживают раны. В ванне я еще полил плечо одеколоном, чтобы пощипало и пошел в комнату. Родителей нет, можно наконец расслабиться и поспать, хоть немного. Я уже разделся и расслабился на диване, когда услышал колокольчики. Странный и непривычный звук. Приподнялся на локте и прислушался, звук был где-то совсем рядом, прямо в комнате. Черт, как же описать что я услышал тогда. Ну знаешь, колокольчики — мягкий, нежный и одновременно объемный звук, как будто где то звонит маленький звонарь в миниатюрной размером с коробок церквушке. Или это фея летает вокруг, посыпает мои вещи волшебным порошком и так звенят ее крылышки. Я присмотрелся — феи нигде не было, зато карман моей серой куртки светился. Порезанную я временно в шкаф спрятал, потом придумаю что с ней делать, а эта висела на стуле у двери и от нее шел свет, видимый даже днем. На пару секунд воцарилась тишина и погас свет. Я только перевел дыхание и опять началось. Динь дон и динь дон и свет из кармана. Знаешь, что мне это напомнило, что первым пришло в голову испорченному технологиями человеку 21-го века? Мобилка конечно, звонит. Рингтон оригинальный всего лишь — ничего нового. Но я то знал, что мобилка вот она, на тумбочке лежит, а в кармане нож старинный, тот, что нашелся на пустыре. Жесть короче и только. А тут еще и рука разболелась не вовремя, просто в унисон с этими колоколами и они как будто громче долбить начали. Маленький человечек где-то там внизу начал яростнее за свои веревки дергать, чтобы звук был громче и били колокола быстрее. Тишина. Больше куртка не светилась и звук пропал. Тишина.

Глава 4

После вчерашнего разговора остался осадочек. Если честно, я мало что понял. Какой пузырь? О чем говорил дед и что это вообще за дед? И чего эти пенсионеры шастают за мной? Вопросы остались без ответа, но старики отцепились на время хотя бы и я заснул. Не слышал как родители вернулись, не слышал как мама готовила ужин, как отец сериалы смотрел — спал как убитый, вот что значит вымотался за день. Что хорошо в работе на свежем воздухе, так это крепкий сон после нее. А еще интересные сны. Мне снился пузырь. Он поднимался мимо окна вверх — большой, тянущийся к небу и переливающийся всеми оттенками синего пузырь. Я смотрел на него и просил "только не лопни", "Только не лопни", не знаю почему. Не хотелось чтобы он взорвался и разлетелся на куски на уровне моего этажа. Всю постель заляпает. Чего только во сне не придумаешь. А внизу ходили люди, каждый в своем пузыре. Кто-то окружен синим полупрозрачным коконом, а вон та девушка в розовом. Вон две девочки побежали держась за ручки, они почему-то в красных пузырьках. А вон та парочка на детской площадке следит за своим карапузом, так у них один на двоих белый пузырь. Весь город как будто боится чего-то и каждый в свой передвижной домик спрятался. До чего техника дошла. Тут и до меня доходит. Я как будто вижу себя со стороны и думаю о себе в третьем лице — издалека — "А почему он не в пузыре?" "Почему я не защищен?" И волной приходит страх, наваливается черной тучей и воздух темнеет в глазах а в ушах стучит пулсь — гулко как в церкви. Я трясу головой и возвращаюсь в тело, соединяюсь с ним. Начинаю чувствовать запахи (свежий ночной чистый воздух), становится холодно и дрожат колени. Панический страх — что со мной будет? Где мой пузырь? Где моя защита? Оно сожрет меня изнутри! Этот вирус, вот чего все боятся, теперь я понял! Сначала начну кашлять — сухо и неприятно, разрывая горло изнутри. Потом поднимется температура и станет жарко. Жарко! Очень жарко! Невыносимо жарко! Горячо! Кружится голова и мир вокруг идет колесом, теперь становится еще и стыдно — крутит живот, хочется в 'одно место' и я пытаюсь найти выход из комнаты, пытаюсь вспомнить где же эта дверь, но белые стены, зеркало, шкаф с хлопающими дверцами носятся вокруг набирая скорость и резко ее сбрасывая. Центробежная сила. Что это? Это она тянет меня к окну, это она высасывает меня наружу, там где высота третьего этажа, там где асфальт, там где щебенка, плитка, кирпич и черт знает что еще. Я широко расставил руки, чтобы случайно не вылететь в тянущийся ко мне как пропасть чудовища проем, не выпасть прямо в заголовки газет и интернет порталов. "Местный житель покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна! Несчастная любовь, говорит сосед." "Мать убита горем. Сын, только что преодолевший кризис шагнул в вечность" "Почему умирает молодежь? Царю все равно. Молодежь хочет в Европу, а не на тот свет!" Я хочу закричать, позвать на помощь. Я вижу широкую спину парня, который обнимает свою жену внутри пузыря, на нем белая тенниска, на ней белое платье. "Стыдно", — мелькает в голове. Сидят люди, отдыхают, а я кричать начну, они обернутся и засмеются в лучшем случае, а спасти все равно не успеют. Сильный порыв ветра и голова моя уже в окне, смотрю на бездну внизу. Черт, да там еще страшнее чем казалось. Кирпич, сплошной кирпич, ряды кирпича и я уже лечу, уже ощущаю удар и хруст... Хруст? Глухой звук удара? Треск? Как звучит смерть? — Ваня, вставай! Ванька! Вставай, сынок! Я открываю глаза.

* * *

Вовремя мать разбудила. Не знаю как эти сны подстраиваются под реальную жизнь, лично я всегда просыпаюсь на грани, уже почти при смерти, но не успев умереть. Интересно, что будет если во сне умереть? Проснешься или уже никогда не откроешь глаза? Лучше не проверять. Поморгал я глазами ошалело, да маме улыбнулся успокаивающе. Она нависла надо мной, смотрит весело, волосы растрепанные как у Кузи из мультика. — Ну ты горазд спать, Ваня! Вставай, а то работу проспишь! — Встаю, — бормочу, — уже встаю. Еще пять минуточек. — Уже вставай! Знаю я ваши с отцом пять минуточек, второй раз еще труднее будет чем в первый. Вставай бегом, завтрак на плите. Тут она права и я волевым усилием сажусь. Сижу покачиваясь и в себя с трудом прихожу. Мама уже уходит и оборачивается в проеме двери. — Бедненький. Вчера как заснул так и спишь почти двенадцать часов подряд. Замучился на работе этой? — Нормально. Сейчас глаза протру и встану. — Это все с непривычки. Твой отец тоже как на завод пошел первые дни как мешком прибитый ходил. Ничего, привык. Такие мы люди, ко всему привыкаем. — Ага, — говорю я. — Я думала хоть тебе легче будет. Поживешь как человек. Не то, что мы с отцом. Мучаемся всю жизнь, как проклятые. — Мама! Не начинай! — Хорошо, хорошо... Кошмары остались позади. Окно закрыто, стены не двигаются и пузыри люди не носят, как вторую одежду. Пузыри. Что у меня за ассоциация с этим словом? Зависаю на полминуты, пока не вспоминаю вчерашнего бомжа и его спич про пузыри. Найди пузыри, что-то в этом стиле он пробормотал. Какие пузыри? Может мне послышалось с перепуга? Пока мама ходит на кухне (и не хочется ей спать в четыре утра?) я с трудом добираюсь до ванны, умываюсь холодненькой, чтобы глаза открыть и пока чищу зубы смотрю на свое опухшее лицо в зеркале. Опухшее, как у алкаша. Стоп! До меня дошло. Пузырь. Так ведь алкаши спиртное называют. Я еще в кино слышал — старое название, сейчас так не говорят! Вот чего он хотел! Пузырь! Опохмел! А я здесь при чем? Опохмелиться хотел старый алкаш. Денег на водку просил. А та старая, что на четырех лазила его собутыльница — бомжиха, совсем конченая даже разговаривать не может уже по человечески. Дурка по ним плачет. Когда пазлы сложились в голове мне сразу так легко стало. Увижу деда в следующий раз дам рубль, чтобы отстал. Успокоившись и освежившись я пошел на кухню. Работа ждать не будет.

* * *

— Ну как ты? — спросила мама. Сон у нее уже прошел, поэтому решила у меня над головой посидеть, потошнить — Как работа? Как коллектив? — Нормально. — Как коллектив? Не обижают? — Нормально. Не обижают. — Как начальник? Доволен твоей работой? — А я знаю? Довольна, наверное. — Так она женщина? — Типа того, ага. Так я односложно отбрехивался пока не пришло время на работу убегать. Дворником быть не стыдно, но хорошо, что мы до обеда заканчиваем.... Пока все спят.

* * *

Дворником быть не стыдно, но иногда тяжело. А иногда противно. А вот разнообразие — это хорошо. Сегодня задание было несложное, но очень неприятное. Противных напарниц отправили снова в парк а меня вместе с бригадистом и трактористом в тур по городу. Так они это иронично называли. Как я понял на уборке есть два вида сложности — с бригадиром и без него. В этот день я опробовал первый вариант. Работа состояла в том, чтобы проехать по всем автобусным остановкам города и почистить мусорные урны. В каждую урну заложен пакет, который нужно достать, связать и положить на трактор. А назад чистенький пакет. Вроде бы несложно, знай себе катайся но здесь явно не чистили больше недели. Урны переполнены, мусор валяется в радиусе трех метров и пакеты рвутся, когда их достаешь. Твою мать! Через десять минут я кажется провонялся всей городской вонью, пропах всеми сигаретными окурками и чуть не напоролся на пару шприцов. Бригадирша ходила следом и кажется видела все. Тыкала пальцем указывая на обертки, жевачки, пробки от бутылок, заставляя все собирать и облагораживать. Иногда доставала фонарик и указывала лучом в особо темные и грязные места, а я лез туда, ругаясь про себя. Чертова работа. Это временно! Повтори еще рах. Это временно. Я еще выкручусь. Но с каждым новой урной настроение все падало и падало, а мотивация уменьшалась. Под конец рабочего дня я понял, что больше сюда не вернусь. Попробовал и хватит. В конце концов я молодой парень и у меня вся жизнь впереди. Куча перспектив, море возможностей! — Иван? Баба — бригадир смотрела на меня. За ее спиной уже поднималось утреннее солнышко, проезжали первые машины и велосипедисты — город оживал. "Иван все нормально? Все в порядке?" Я хотел ей высказать, все что думаю об этой работе, но не сделал этого. Через дорогу, у магазина обоев маршировала на четырех конечностях уже знакомая старуха. Только теперь ее выкрутило наизнанку, как пустой мешок. Теперь она шла задницей вниз, спиной параллельно земле и руки с ногами неестественно выкручены — как у богомола или подобной твари. Жутко выглядит, но я уже начал привыкать, только тело сопротивлялось. Замёрз? — спросила вдруг бригадир и приобняла меня за плечо, с ее то ростом это не трудно — идем,чайку налью. Я послушался и разрешил себя увести, это было не трудно. Старуха ковыляла на той стороне но никто её не видел. Кроме меня

* * *

Закончили быстро — сказала бригадира, наливая чай из термоса, — обычно новички долго мучаются. К тому же брезгливым. А ты ничего, как для своего возраста. Так точно, — вставил Стёпа, наш тракторист, — обычно придут практиканты, посидят денёк и на следующий день не выходят. Не выдерживают напряга Анатольевны. Слабаки. А ты молодец, уже третий раз здесь. Мы пили чаек на обочине, наслаждаясь отдыхом и смотрели на извивающуюся бабку напротив. Точнее я смотрел, все остальные люди ее точно не видели. Ни мои коллеги по грязной работе, ни проезжающие водилы, ни вечно опаздывающие прохожие. Надолго к нам? — осторожно спросила бригадист, — какие планы, Ваня?Пока лучше не подвернётся. Она вздохнула и отхлебнула чай из стаканчика. Очки на ее груди печально покачивались. Степан крякнул Жаль. Только привыкать начали.Да я ещё посижу. Какая тут работа. Кризис на дворе. Успею весь город отловить по нескольку раз. Конечно не хотелось оставаться так долго, но приятно когда рядом смеются.

* * *

После работы я попросил скинуть меня у супермаркета и заскочил за пивом. Солнце уже не по весеннему жарило и домой не хотелось, хотелось холодненького. В парке утром полно свободных скамеек и я облюбовал одну под деревцем и баночку открыл. Знал бы, взял бы два... Первые глотки они самые живительные, холодненькая струя входит легко и прогоняя усталость и жару. Обязательно нужно зажмуриться хоть на мгновение и смачно эм... рыгнуть. Что я и проделал, а потом один глаз приоткрыл, нет ли кого рядом? Напротив меня сидела старуха. Я вздрогнул и максимально отодвинулся от нее до боли вжавшись спиной в скамейку. Забыл про пиво, забыл про предстоящий отдых, забыл про все. Только Старуха. Только ее образ перед глазами, даже сейчас. Она сидела в паре метрах от меня на земле, скрестив ноги по турецки. Тогда я ее по настоящему разглядел в первый раз. Седые, немытые волосы до плеч. Морщины покрывают лицо сплошным узором. Бессмысленный взгляд в никуда. Злой рот и грязные руки. Когда-то белое платье грязное, рваное и лежит грязным комом на земле. Я боялся пошевелиться. Страх буквально обездвижил тело. Кричать страшно, потому что воображение ярко представляло, как старуха бросится на звук вытягивая вперед руки с длинными когтями. Потому я сидел и только вращал глазами молясь чтобы кто-то мимо прошел и хоть что-то сделал, потому что я не в состоянии. Природа вокруг вымерла, ни звука, ни чириканья ни стрекотания и даже машины перестали гонять по дороге, были только я и старуха. А еще пыль. Ветер кружил мусор за ее спиной. Листья деревьев, мелкие камешки, песок фонтанчиками поднимались вверх, тянулись к небу и кружили вокруг старухи. Время от времени они опадали и появлялись снова. Ловец? Я вздрогнул. Старуха говорила как будто со мной, но смотрела мимо. Или не со мной? Но больше здесь никого не было. Ловец. Ты здесь? Она Принюхалась. Я уже чувствую тебя. Ещё не вижу, но чувствую. Скоро встретимся, молодой. Она вдруг улыбнулась, оскалив гнилые зубы. Фонтанчики пыли вокруг нее успокоились и улеглись. Глаза округлились и она все ещё смотрела невидящим взглядом мимо меня. Сегодня вечером я приду, ловец. Жди.

* * *

Дома рана на плече напомнила о себе болью. Я уже было начал о ней забывать, но не тут-то было. Беда одна не приходит. Страшная баба ушла, оставив после себя боль. Моргнул глазами и никого нет напротив, только страшно раскалывается голова. Я осмотрелся осторожно — никого. Пустой парк, пустые улицы, по дороге изредка пролетают машины, продавщица из киоска торчит в окне и зевает. Все как всегда. Только голова болит очень сильно. А дома ещё и родителей не оказалось. Мама оставила записку, предупредила, что поехали к бабушке в село, а это значит что сегодня они не вернутся. Это по любому с ночевкой. А я остаюсь со своей проблемой один на один. Вот когда начинаешь ценить родителей.

* * *

В такие моменты начинаешь жалеть о том, что нет друга которого можно попросить о помощи и он примчится посреди ночи. Я когда то видел рекламу о том как ради эксперимента участники шоу звонили друзьям в четыре утра и просили принести в подпольное казино деньги. Потому что если не принесешь мой карточный долг до утра — мне не жить. И хоть и не все, но друзья шли на помощь. Мне даже звонить было не кому. Но зато у меня было ружье. Точнее у отца. Старенькая спортивно — охотничья двустволка в сейфе, я с детства на нее засматривался хоть и не разрешалось, там даже коробка патронов бело-красных есть. Открыть сейф и собрать ствол дело пяти минут. Ружье я поставил у стены и коробку рядом. Если она и придет сегодня, то ломиться будет через окно. Это ясно. Я не знаю с чем столкнулся, но "Секретные материалы" смотрел не одним глазом. Я столкнулся с чем то сверхъестественным, потусторонним. Не знаю кто это вампиры, мутанты, эксперименты над людьми или нежить которой тысячи лет, но прийти обещали ко мне. А такие штуки в дверь не стучат обычно. Поэтому входную дверь на замок, креслом немного заблокировать и проверить закрыты ли все окна. Честно говоря сейчас я понимаю, что логики в моих действиях было очень мало тогда, но постоянное движение отгоняло страх и главное мысли. А уж они могут страха навести если дать волю. У себя в спальне я шторки открыл настежь, чтобы лучше обзор иметь, да и тени шторы выдавали жуткие. Зеркало развернул к стене и стул поставил напротив кровати, где собирался сидеть. Потом встал и на всякий случай ещё зеркало простыней завесил. С детства зеркала ночью жуть наводят, а сейчас тем более. Постоянно чудятся силуэты пробегающие там, в глубине отражения. Огоньки, которые отражаются кажутся свечами, которые кто-то носит в поисках выхода. Плюс ещё ужастиков этих насмотрелся. Блин, я же говорил лучше не думать много. Руки дрожат и ствол лучше не трогать сейчас, когда вся спина мокрая от пота и в голове крутится всякое. Соседи сверху чем-то стукнул и я подскочил со стула, оглядываясь на вход. Потом дошло, что это сверху. Вот и накрутил себя, вот и паника, а ещё ничего даже не начиналось и длинная ночь впереди. Пойти выпить таблетку от головной боли и возвращаться на пост. Ружье нужно всё-таки зарядить. Пододвинул картонную коробку полную цилиндриков-патронов и занялся делом, ещё бы вспомнить как это правильно делается. Рана на плече тоже не давала забыть о том с чего все началось. Тот странный мужик, который чуть меня не зарезал, зато оставил тавро. Та старуха, которая не заметила меня тогда, зато теперь волочится за мной как попрошайка у церкви. Так я и сидел всю ночь на стуле, вздрагивая от каждого стука и хватаясь за ружье время от времени. Никто не пришел. Обманула старуха.