Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга 4. Глава третья

Глава третья. Великолепная пятерка

Часто в кинобоевиках нам показывают, как всего лишь один герой может противостоять целой куче злодеев и менять не только судьбы людей, но и даже историю целой страны. А порой — даже спасать планету. Нас приучают к мысли о том, что герой-одиночка способен и за себя постоять, и беду предотвратить, и всех вокруг спасти. На самом деле это — полная ерунда. Героизм — это хорошо, но надо же и здравый смысл включать. Один в поле не воин. И одного, даже самого сильного, быстрого и хитрого все равно сомнут. А вот если этот герой не один?

Москва, год 1977, 5 февраля

Начальник особой группы КГБ "Омега" майор Виктор Шардин чувствовал себя, что называется, не в своей тарелке. Одно дело — разговаривать пусть с необычным, но все же подростком. Допустим, он из будущего, хотя в это верится с трудом, допустим, у него — знания и опыт взрослого, допустим, этот мальчик — серьезный боец, прямо ходячее оружие. Вот только трудно представить себе, что на самом деле в этом пионере сидит зрелый и битый жизнью мужик. А еще когда перед тобой сразу пятеро таких пришельцев, то как-то становится не по себе.

"Ведь, по сути, каждый из них старше моего отца. И не только моего — вон, мои ребятки тоже как-то скисли", — Шардин посмотрел на своих сотрудников, капитанов Сергея Колесниченко, Виталия Краснощека и Александра Маринкевича. Те сидели в аудитории, как студенты-первокурсники — притихшие и немного нервные. После того, как они стали носителями государственной тайны особой важности и узнали, наконец, чем, точнее, кем будет заниматься вновь созданный секретный отдел Комитета государственной безопасности "Омега", их, что называется, проняло. Ну, да, не каждый день даже сотруднику КГБ дадут задание обеспечивать охрану пришельцев. Пускай даже и из нашего собственного будущего. Тут все равно — свои, не свои, пусть даже инопланетяне — все же как-то понятнее. Ведь наука давно предсказывала существование других форм жизни во вселенной. А тут — бац — и машина времени! Чистая фантастика!

Первое знакомство с "пионерами" состоялось в стенах знаменитой "Бауманки" — МВТУ имени Баумана. Именно в Московском Высшем Техническом Училище еще в 1968 году был организован Научно-исследовательский институт перспективных психофизических направлений — НИИ ППН. Конечно же, под контролем Комитета государственной безопасности. И сотрудники КГБ из секретной воинской части N10003 частенько захаживали в этот институт. Кстати, НИИ ЧАВО из книги "Понедельник начинается в субботу" братьев Стругацких — это как раз и есть этот самый НИИ ППН. Откуда писатели узнали про этот институт — это уже совершенно иная история, главное, что он на самом деле существовал, хотя мало кто о нем знал. Именно туда и привезли "пришельцев" знакомиться с оперативным составом группы "Омега". Ведь им предстояло теперь влиться в эту группу.

После того памятного доклада 30 января в Институте научной информации по общественным наукам Академии наук СССР, когда члены Комитета государственного контроля узнали о том, что существует феномен перехода из будущего в прошлое, ситуация стала прогнозируемой. Конечно, все это напоминало научную фантастику, какой-то роман Стругацких, но присутствующие на даче у Мазурова члены Комитета познакомились с сотрудниками отдела КГБ "Омега". После разговора с Вронским, Сафоновым и Кустовым все сомнения отпали. Особенно когда они продемонстрировали свои способности...

Но больше всего собравшихся удивили пионеры, дети, которые разговаривали с высшими советскими чиновниками и партийными работниками, как будто бы именно они, люди, много лет стоявшие у руля СССР, были детьми! Это было невероятным! Мальчишки не только знали все, что происходило на тот момент в Союзе, причем, владели даже самой секретной информацией — они уверенно предсказывали будущее! И их предсказания подтвердились, причем, очень скоро! Одним ясновидением такое нельзя было объяснить! Это — не предвидение, это — знание! Понятно, что люди из будущего, понятно, что на самом деле "пионерам" далеко за полтинник, но ведь в голове не укладывается!

И все же любая истина всегда проходит три стадии — "не может быть", "в этом что-то есть" и "а разве может быть иначе?" Вот и в ситуации с "пришельцами" руководители отделов Комитета государственного контроля очень быстро свыклись с фантастическим, но все же фактом. И, как опытные политики, моментально включили этот факт в свою систему координат. Поэтому и возник план секретной операции "Рокировка". И сотрудники секретного подразделения КГБ "Омега" играли в ней ключевую роль.

Шардин вспомнил, как все началось...

Москва, год 1977, 25 января

В кабинете начальника Аналитического управления КГБ СССР генерал-майора Леонова сидела весьма разношерстная компания.... И хотя все собравшиеся были в штатском, несколько человек имели военную выправку и сидели за большим столом в центре кабинета прямо, будто аршин проглотили. Еще трое были похожи на каких-то ученых — таких на Западе называют "яйцеголовыми". Но самыми неожиданными посетителями этого кабинета были подростки — пятеро мальчишек в возрасте от 12 до 14 лет. Что они делали в таком кабинете и вообще в Аналитическом управлении Комитета государственной безопасности — эту загадку не смог разгадать молоденький лейтенант, выписывавший пацанам пропуска.

Зато генерал-майор КГБ Леонов, который первым понял, что из себя представляют эти "пионеры", был предельно собран и сосредоточен. Еще когда в Днепропетровске посланная им группа доложила о странном поведении 12-летнего мальчишки Максима Зверева, Николай Сергеевич ощутил некую неправильность, даже нереальность происходящего. И потом, когда старший группы майор Шардин высказал гипотезу о том, что таких вот нереальных подростков в Союзе может быть больше, Леонов не только принял ее, как основную версию, но и разработал теорию соприкосновения разных миров. Не сам, конечно — ему помогли сотрудники отдела "Омега", точнее, секретной биоэнергетической лаборатории КГБ Вронский, Кустов и Сафонов, которые составили основу этого нового отдела. И сейчас именно Сергей Алексеевич Вронский, известный узком у кругу сотрудников КГБ под псевдонимом Мерлин, курировал неожиданных гостей генерала.

После знакомства сотрудников КГБ с так называемыми "пришельцами" Вронский сразу перешел к делу.

— Итак, отвечаю на вопрос Виктора Уткина. Все вы, уважаемые гости из будущего, так или иначе стали здесь, у нас, вести прогрессорскую деятельность — в той или иной степени. Все ведь читали Стругацких, верно? Так вот, как оказалось, трудно быть Богом не только в каком-то далеком Арканаре, но и в нашем Советском Союзе. Из всей вашей великолепной пятерки наибольшего успеха достиг Виктор Уткин. Ты, Витя, спеши радоваться, я бы не стал на твоем месте так улыбаться. Да, ты присвоил себе чужие песни и на этом, как говорят у вас в будущем, "приподнялся". Но, даже если ты хотел изменить СССР, спасти его от развала и вообще навести порядок в стране, то вряд ли бы тебе это удалось. Да, ты подружился с Чурбановым и Щелоковым, даже с Брежневым познакомился, известным артистам советской эстрады песни презентовал — украденные у других авторов. Да-да, именно украденные.

— Так они же еще не написанные были, как это украденные? Авторы новые напишут, вон, тот же Антонов сколько уже написал, — не выдержал Уткин.

— Но ведь ты их не писал, правда, — Вронский улыбнулся, мальчишка от его улыбки поежился и сник.

— Вы, Виктор, ведь взрослый человек. Мальчику такие выходки можно было бы простить, но ведь Вы — не мальчик. Да, песни Вы фактически украли, присвоили, позаимствовали — эпитетов придумать можно много. И как бы криминала нет, но совесть — совесть-то у Вас есть? Вы начали строить свое личное благополучие, а благополучие страны вряд ли сможете построить.

— Это почему? Войдет в круг сильных мира сего, начнет там потихоньку внедрять свои идеи... — подал голос Иван Громов.

— Не войдет. В тот круг, куда рвался Уткин, не только мальчишек вроде него не пускают — туда даже партийных деятелей многих не примут никогда. Даже не все члены Политбюро могут выдвигать какие-то идеи. Правят всем днепропетровцы — клан Брежнева. Это сам Брежнев, заместитель председателя совета министров Тихонов, министр МВД Щелоков, заместитель председателя КГБ Цинев, секретарь ЦК КПСС Кириленко. Ну и святая троица с ними — Суслов, Устинов, Черненко, а еще Андропов. Вот эти люди принимают самые важные решения в нашем государстве. И Вы, Виктор, думаете, что Вам удастся попасть в этот круг? И не просто попасть, но влиять на решения этих людей?

— Я думал, что пока я буду внедряться туда, этот круг распадется. Там старики все, больные совсем, а я бы мог... — Уткин вновь подал голос, но Вронский его перебил.

— Ничего бы ты, мальчик — именно мальчик — не смог. Это мы все, здесь собравшиеся, знаем, кто ты на самом деле, и кто вы все. А тебя на пушечный выстрел туда бы не подпустили. Пел бы песенки и другим их продавал, ну, заработал бы на этом, ну, стал бы популярным. И на этом — все. И бокс твой не помог бы. Максимум — Чурбанова ты бы заинтересовал. Щелоков не стал бы с тобой возиться, он Чурбанова терпит, потому что тот — зять Брежнева, — Вронский усмехнулся.

Уткин промолчал.

— Ладно, ребята, давайте ближе к делу. Я потому так категоричен, что знаю механизм нашей власти. Члены Комитета государственного контроля, о котором я вам рассказал — далеко не последние лица в этой властной пирамиде. Мазуров Кирилл Трофимович — Первый заместитель председателя Совета министров СССР. Демичев Петр Нилович — министр культуры СССР. Романов Григорий Васильевич — член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. И так далее. Есть генералы армии и МВД, есть послы, есть министры. И все эти люди с огромным трудом только корректируют наиболее пагубные для страны решения кремлевской компании. А ты, мальчик, в одиночку собирался взять и поменять все в СССР? Смешно.

— Так что, сидеть сложа руки? — снова не выдержал Уткин.

— Я думаю, Вы именно поэтому нас всех нашли и к себе пригласили, ­— спокойно произнес самый молчаливый из гостей, Кёсиро Токугава. Он, как и положено истинному самураю, сидел с отрешенным лицом, лишь иногда устремляя свой взгляд на кого-то из говорящих.

— Вот, Вы, Кёсиро, как настоящий японец, говорите очень точно и ёмко. Да, именно так — мы все вместе сможем сделать то, что без вас Комитету государственного контроля сделать бы не удалось. Точнее, мы смогли бы поменять власть в СССР, но это бы далось нам — да и стране — большой кровью. В переносном смысле, конечно, хотя не исключаю, что были бы все же массовые беспорядки. Мы тут уже кое-что знаем о нашем, так сказать, будущем. Вспомните ваши 90-е — когда СССР распался. Что началось? Вот и у нас было бы нечто похожее. Ушли бы мы Брежнева — началась бы грызня за пост Генерального. А на окраинах пошли бы свои расклады. Рашидов в Узбекистане — царь и Бог, Кунаев — в Казахстане, Шеварнадзе стал первым секретарем ЦК компартии Грузии, Алиев в Азербайджане правит, Демирчан в Армении царит. Все они тут же у себя затеют смуту, начнутся сепаратистские настроения — им ведь кажется, что они и сами смогут царствовать. Брежнев их не трогал, попустительствовал, поэтому там самый настоящий феодализм сейчас, а то и рабовладельческий строй. Ничего, дотянемся до них, дайте время... — Вронский внезапно замолчал.

— Времени у вас...точнее, у нас совсем немного, — снова не утерпел Уткин.

— Да уж, Сергей Алексеевич, времени совсем мало. И, к тому же, вначале надо все же устранить Брежнева, а также всех тех, кого Вы перечислили. Потом аккуратно сменить брежневскую камарилью на всех ключевых постах, понемногу навести порядок в центральной части, то есть хотя бы в России, — внезапно возразил молчавший до сих пор Максим Зверев.

— Ты, Максим, абсолютно прав, мы как раз этим и занимаемся, — согласился с ним генерал Леонов. — Но для начала Сергей Алексеевич должен привлечь и вашу замечательную компанию к этому процессу. Да, ребята, вы нам можете существенно облегчить нашу задачу. Операция носит кодовое название "Рокировка", но чтобы эта рокировка прошла быстро и незаметно для граждан СССР, нужна как раз ваша помощь.

— В чем именно? — спросил Иван Громов, который вообще ни разу не задал ни единого вопроса.

— Во-первых, нам нужны ваши знания. Точнее, знания того, что произошло в будущем. Во-вторых, понадобятся и ваши умения. Вот, например, Вы, Иван Александрович Громов, поступите в распоряжение Филиппа Денисовича Бобкова, он возглавляет Исполнительный отдел силового блока нашего Комитета государственного контроля. А в в Комитете госбезопасности он руководит Пятым управлением. В его непосредственном подчинении находится недавно созданная спецгруппа КГБ "Альфа". И в нашем Комитете он отвечает за проведение спецопераций. Так что Ваши навыки снайпера нам не помешают.

— Что, неужели все так серьезно? Без крови не обойдемся? — спросил Макс.

— Увы... Нет, конечно, мы постараемся максимально обойтись интригами, но таких людей, как Андропов или Суслов, придется убирать навсегда. Конечно, нам помогут наши маги-кудесники, но они не всесильны... — Леонов нахмурился.

— Подождите, возможно не надо так уж резко, — снова встрял Уткин, — у меня феноменальная память, я на того же Андропова вам столько компромата солью...

— Копромата... солью... это как, что такое компромат? — удивился Вронский.

— Слить — это значит, передать, компромат — компрометирующие материалы, ­— подсказал биоэнергетику Леонов.

— Понятно... Ну, "сливать" нам ничего не надо, мы сами все у вас возьмем. Побеседуем с каждым из вас и все, что вы знаете, будем знать и мы. И использовать, — усмехнулся своим мыслям Вронский.

— Это нас, получается, в лабораториях ваших таки будут изучать, — вдруг сказал до сих пор молчавший Миша Филькенштейн. — Не надо делать нам вырваные годы, а то мы забудем даже то, что помнили.

— Не беспокойтесь, никаких лабораторий. С вами просто побеседуем мы — я и мои коллеги, Валерий Валентинович Кустов и Владимир Иванович Сафонов. Максим Зверев, Ваш, так сказать, коллега, с ними знаком. Так что, уверяю вас, никаких там опытов и препарирования, чистая биоэнергетика. Ну, как гипноз. Вы не все обладаете феноменальной памятью, как Виктор Уткин, да и он не все сможет вспомнить. А мы поможем вам выложить все, что хранится в вашей памяти. И без всяких вредных последствий для вас.

— Да, я подтверждаю, я с Владимиром Ивановичем и Валерием Валентиновичем беседовал, они меня даже тестировали, так что, думаю, нам надо нашим потомкам помочь. Давайте, мужики, начнем реально что-то делать, а то мне в школе надоело до смерти, детство вспомнить — это конечно хорошо, но надо и делами заниматься.

— Кстати, о школе, — вновь вклинился в беседу генерал. — Мы вас, наверное, переведем всех в Москву, причем, с спецшколу.

— Это типа для малолетних уркаганов, тяжелое детство, деревянные игрушки? — снова схохмил Миша Филькенштейн.

— Нет, это специальная школа, где учатся многие дети руководителей нашего государства и прочих важных особ. Вы должны быть у нас всегда под полным контролем, догадываетесь, почему? — спросил Леонов.

— Наверное, потому, чтобы мы чего не натворили? — ответил Филькенштейн.

— Не только, хотя это мы тоже учитываем. Вон, Зверев и Токугава уже наломали дров. Да и ты, Миша, в Одессе накуролесил.

— Та Боже ж мой, шо я там накуролесил? Парочку босяков прижмурил, так они сами напросились. А в школе я паинька, вся Молдаванка знает, шо Миша Филькенштейн — мальчик из приличной еврейской семьи, — лицо Филькенштейна было серьезным, хотя глаза лучились весельем.

— Ладно, Михаил, за Вас, как говорят в Одессе, мы вспомним промеждупрочим, а пока давайте о деле, — Леонов тоже был серьезен, но и в его глазах искрился смех.

— Так вот, друзья, про вас — рано или поздно — узнают те, кому знать о вас не положено. Ну, не всю информацию, но и даже частичные сведения могут создать для вас проблемы. И для нас, кстати, тоже. Кроме того, раз уж вы поступаете в распоряжение отдела "Омега" и становитесь сотрудниками Комитета госбезопасности, то вы должны быть, что называется, всегда под рукой. Каждый раз высылать за вами самолеты и вытаскивать из ваших городов мы не будем. Да и вообще, ваше появление в КГБ уже будет информацией, которой заинтересуются и зарубежные резидентуры. Так что пока постараемся вас нигде не светить — ни в документах, ни в апартаментах, — генерал улыбнулся.

— Итак, расклад примерно такой — вначале мы просеиваем свои мозги на предмет добыть зерна истины, а потом наши скорбные тела будут переданы на службу родине, ­— Миша Филькенштейн был само обаяние.

— Да, Михаил, примерно так. Но есть еще и третья фаза — ваши навыки, которые вы приобрели каждый в своей профессии, наши маги-кудесники из вас не вытащат. То есть, они могут добыть знания, но не умения. А вот умения ваши нам тоже пригодятся. Для этого вы поступаете в распоряжение майора Шардина и его сотрудников.

— Какие именно умения вас интересуют, товарищ генерал? Стихи и музыку писать? Так вы же знаете, что это не мое творчество? ­— снова вклинился в беседу Уткин.

— Нет, Витя, песни нам пока не интересны. Хотя кое-что и здесь нам понадобится, но позже. В первую очередь нас — то есть, КГБ — интересуют ваши боевые навыки. Токугава — мастер каратэ, Филькенштейн прекрасно владеет искусством рукопашного боя, некой системой крав-мага, придуманной в Израиле, Зверев тоже прекрасный рукопашник, боевое самбо, панкратион, джиу-джитсу и что там еще, Максим?

— Ушу-саньда, микс-файт, — отозвался Зверев. — Но это все как бы одна система, у человека две руки и две ноги, стиль боя может быть разный, но все удары очень похожи. То же каратэ, по сути, пришло из китайского ушу, как и джиу-джитсу — из китайского боевого искусства цин-на. Болевые точки, анатомия человека — они во всех видах рукопашного боя одни и те же.

— Ну, вот, подтянете недавно созданную группу КГБ "Альфа", оперативный состав нашей "девятки" натаскаете, да и в ГРУ вроде создают какой-то спецназ. В общем, кроме каратэ японского, который у нас в Москве уже преподают японские мастера, надо бы разнообразить систему рукопашного боя, особо уделив внимание задержанию и обезвреживанию. А то каратэ, на мой взгляд, слишком прямолинейно и как бы немного ломово — удары сплошные, ну броски. А надо нашим сотрудникам уметь тихо и незаметно, а главное — быстро и надежно устранить угрозу, обезвредить противника, — подтвердил Леонов.

— Каратэ — это не просто система боя, это философия. Причем, девиз этой системы боя прост: один удар — одна победа. И стилей в этой системе великое множество. Как я слышал, в Москве практикуют сито-рю, его преподает Тецуо Сато. А основатель стиля Сито-рю Кэнва Мабуни был учеником двух мастеров-патриархов карате — Итосу Ясуцунэ, мастера стиля Сюри-тэ, и Канрё Хигаонны, мастера Наха-тэ. Названии стиля Сито-рю составлено из первых иероглифов имён Итосу и Хигаонна. А Наха-тэ, или другими иероглифами — Сёрэй-рю — это японский вариант китайского стиля шаолинь-цюань. Так что все взаимосвязано. И принцип стиля Сито-рю — один удар на смерть. И этот удар необязательно наносить рукой или ногой, можно и одним пальцем убить человека, ­— возразил генералу Токугава.

— Дорогой ты мой японец. Нам чаще всего не убивать надо, а нейтрализовать, — усмехнулся Леонов. — Разницу чувствуешь? Поэтому ваши разбивания досок и кирпичей голыми руками нам не пригодится. Нет, обучать этому... как оно у вас называется? — генерал вопросительно посмотрел на Кёсиро.

— Тамэсивари, — ответил тот.

— ...да, вот этому тамэсивари мы обучать, конечно, сотрудников будем. Пригодится. Но главное — это нейтрализация и задержание. Ну и, конечно, защита от нападения. В общем, трое бойцов — Зверев, Токугава. Филькенштейн — проведут семинары с нашими оперативниками. Уткин со своим боксом тоже пригодился бы, но он нам будетт нужен непосредственно при проведении операции "Рокировка". Вы трое подключитесь уже на втором этапе. А Громов также будет задействован в операции. Не волнуйся, Иван, пока ты в резерве, мы думаем, что тебя выведем на позицию только в крайнем случае. Скорее всего, при чистке республик — Узбекистан, Закавказье. Там наших пионеров к первым лицам мы подвести не сможем, а наших сотрудников просто не подпустят. Было дело, в Узбекистане Рашидов самолет с "Альфой" блокировал на аэродроме. Вот тогда мы тебя, Громов, и задействуем. Штатных снайперов там, понятное дело, засекут, а вот мальчишку, скажем, с виолончелью никто не стопарнет. Но это уже детали, — неожиданно закончил генерал.

— Все, уважаемые потомки, как говорится, по коням! То есть, все отправляются по своим точкам!...

Москва, год 1977, 5 февраля

Шардин отмахнулся от воспоминаний и снова посмотрел на пионеров. Перед ним сидели только двое из "пионеров" — Миша Филькенштейн и Кёсиро Токугава. Иван Громов был на полигоне ГРУ — проводил занятие с группой снайперов КГБ и ГРУ, Витя Уткин уже был задействован в операции "Укол розы", а Максим Зверев продолжал опыты с биоэнергетиками — его феномен, способность перехода из будущего в прошлое и обратно — серьезно заинтересовал Вронского.

А вот капитанов Сергея Колесниченко и Виталия Краснощека серьезно заинтересовали боевые, точнее, бойцовские навыки гостей из будущего. Тем более, что начальник спецгруппы, майор Шардин видел в деле одного из "пионеров", Кёсиро Токугавы. С него он и начал.

— Так, товарищ Токугава. Начнем с тебя. Ты, кстати, вместе со своим отцом проведете семинары с сотрудниками силовых спецподразделений ГРУ на базе 849-й учебного центра войсковой разведки ГРУ в/ч 17845, город Арзамас и на базе 1071-го полка специального назначения в Ленинграде. Это группы, созданные для ведения разведки сосредоточения войск противника в его глубоком тылу, уничтожение тактических и оперативно-тактических средств ядерного нападения вероятного противника, проведения диверсий, захвата лиц, обладающих важной информацией и так далее. В общем, ваш силовой стиль каратэ будет для них основой их рукопашной подготовки. Потом, возможно, подключим Филькенштейна.

Но пока ты, Миша, проведешь семинар по своей крав-маге здесь, в москве, для сотрудников "девятки" ­— Девятого управления КГБ. И для некоторых агентов госбезопасности, так сказать, внедренных и внедряемых. Им нужны методы ведения боя в ограниченном пространстве, нестандартные способы атаки и защиты, нейтрализация противника и его задержание. Ну и применение всех подручных средств.

— Простите, товарищ майор, но у нас в боевом самбо и армейском рукопашном бое все это есть, — вмешался капитан Краснощек.

— Почему-то на том семинаре, где тебя и твоего напарника Колесниченко "уделал" 12-летиний пацан, ты эти знания и умения не применил, — съязвил Шардин.

— Так эффект неожиданности был и работали мы не в полный контакт. Парня боялись зашибить, — виновато оправдался капитан.

— Вот, и этому вас Миша тоже научит — как прикинутся шлангом, то есть, старым, больным или увечным. С ним вы сможете работать в полный контакт, правда, Миша, — обратился генерал к подростку.

— Та не, дяди могут работать по полной, а я пока воздержусь. А то еще покалечу кого из сотрудников, не дай боже, а им еще служить родине, ­ пацан откровенно издевательски посмотрел на Краснощека.

— Ты, мальчик... — начал было тот и осекся.

— Мальчик у тебя, капитан, дома сейчас сидит и кашку манную кушает. А мне, служивый, годков поболе, чем тебе, просто тело пацанчика. Это раз. И второе — есть поговорка: дают — бери, бьют — беги. Я тебе даю — кстати, совершенно бесплатно, что для еврея нехарактерно — очень важные знания и навыки. Которых пока в этом мире нет. Ты и твои коллеги смогут спасти свои и чужие жизни, обладая этими и другими знаниями. Твое боевое самбо, конечно, сильная вещь, я не спорю. Но есть техника, которая не для спортивного поединка и даже не для реального боя. Это техника быстрого умерщвления человека, понимаешь? В самбо боевом тоже есть подобные приемы, но у нас они были доведены до совершенства и придуманы еще много всяких штук. Потому что Израиль всю жизнь воюет с арабами, для нас умение убить врага и самому остаться невредимым — вопрос выживания государства. Так что пока даю — бери и радуйся. А когда буду бить — терпи и мотай на ус, — взгляд мальчика был неожиданно злым и жестким, как будто подростку было не 15, а лет 50. Впрочем, почти так оно и было на самом деле.

— Получил, капитан, — расхохотался Шардин. — Это ты еще не видел, как вот этот японец с отцом всю банду ростовскую вдвоем за десять минут в распыл пустили. Практически голыми руками. Поверь, это впечатляет. Так что не ерепенься, завтра в спортзале поглядим на тебя и твое боевое самбо.

В это время подал голос молчавший до сих пор капитан Александр Маринкевич.

— А почему нельзя привлечь к обучению сотрудников и Максима Зверева? Он ведь тоже убедительно продемонстрировал нам свои боевые навыки, причем, не раз...

Шардин погрустнел.

— Я просил руководство, но он будет очень плотно работать сейчас с нашими биоэнергетиками. На нем завязана программа, как они выразились, проколов в будущее. Ведь из всей этой великолепной пятерки пока он один может ходить туда и обратно. Понимаете, как это важно? Поэтому сейчас он готовится к новому переходу...