Аларан. Новая роль

Аларан. Новая роль

*

— Ну и как? — спросил я, саркастически глядя на усатого стражника, вертевшего мою бумагу то так, то сяк, словно пытаясь найти на ней что-то крамольное или запрещенное.

Искал солдат долго, но все же не нашел. И правильно — ничего такого там и в помине не было.

— Можешь проходить. — Усач в черно-рыжих доспехах вернул мои бумаги и сделал знак своему напарнику. Тот кивнул и отошел прочь от узкой двери, давая мне возможность для выхода наружу. Слава богам, наконец-то — а-то я думал, что я простою тут до самой старости.

— Благодарю, — ответил я безо всякого почтения, и, вложив свиток обратно в сумку, сделал несколько шагов, и наконец-таки оказался за пределами приграничного форта. Вот и все — прощай баронство Лейра, и здравствуй, баронство Оорна.

Дом. Милый дом. Хотя какой он, к лешему, милый? Баронство Оорна всегда было той еще дырой, а жизнь в его пограничье — тем еще мучением. Уж теперь-то я это знаю.

— А, строптивец Аларан? Вышел, наконец. А-то я думал, что ты родной дом поменял на пышногрудых девок, — неожиданно раздался слева насмешливый голос. Знакомый голос, вызывающий у меня самые приятные воспоминания.

— Да, вечно достающий братец Дакар, это и я. — Повернув голову, я увидел телегу, на козлах которой восседал высокий мужчина и насмешливо пялился на меня. Мой старший брат, Дакар, так и есть. О том, что мы родичи, можно догадаться, бросив на нас лишь самый беглый взгляд. У обоих — горящая рыжая шевелюра, открытые лбы, прищуренные глаза, словно что-то вопрошающий взгляд, острые скулы, и жиденькие бородки. Ну прямо один в один. Только мой брат на пять лет меня старше.

— Садись. — Он хлопнул рукой по борту телеги. Я не стал просить себя дважды и с удовольствием заскочил наверх.

— Н-но! — Возница щелкнул плеткой, и пегая кобылка резво двинулась вперед.

Какое-то время я лишь молчал, свыкаясь с новыми обстоятельствами. Теперь — я дома. Я дома, я дома, да. Наконец-то, наконец-то — уж больше терпеть нет мочи.

— Ты как? — спросил брат, не желая терпеть затянувшееся молчание. — Скажи уже хоть что-то. Мы с тобой уже столько дней не виделись.

— Дней сто? — вспомнил свои подсчеты я.

— Дней сто. Или даже больше, — согласно ответил он. — Что, считал каждый день, когда сможешь оттуда убраться?

— И не сомневайся, — ухмыльнулся я в ответ. — Я провел в магической школе просто уйму времени — с первого снега и аж до самого начала весенних посевов. Как же это много. Как же это, тролль задери, много! — искренне возмутился я.

— Надеюсь, ты провел это время не напрасно? — снова спросил меня брат.

Опять подначивает. Но на этот раз у меня есть, что ему ответить.

— Я? Напрасно? Нет. Видишь? — Я снова вынул свиток с красной печатью, что недавно показывал стражу, и помахал им перед самым носом брата. — Видишь? Видишь? Видишь красную печать? Это значит, что я теперь — маг. Самый взаправдашний, всеми признанный, настоящий огненный маг, — гордо ответил я.

— Ну, то, что ты стал магом, это хорошо, — кивнул он, плотнее запахивая теплую куртку.

— Так и есть, — согласился я, пряча свиток обратно.

— Поскольку ты все-таки стал этим самым магом, значит, ты больше не обижаешься на меня за то, что я тогда, хм...

Дакар не договорил, но я сразу понял, что он имел ввиду. Понял, и вспомнил тот день, когда во мне впервые проснулся Дар. В тот день мы, как всегда, сильно поспорили о том, по какой цене продавать товар: я хотел продать его подороже, а мой брат, само собой, подешевле. Дакар ни за что не хотел мне уступать, и я воспылал гневом. Не так, как обычно, а люто, неистово, — как никогда ранее. И тогда мои руки вспыхнули ярким пламенем.

О, боги — как мы все тогда все испугались! Все, это наш старейшина, мой брат, и, конечно, я. К счастью, после того как мои руки снова стали обычными, староста деревни, кому мы и собирались продать товар, сразу понял, с чем мы имели дело. Перво-наперво он успокоил нас, заявив, что никакое это не проклятье, как подумал я, и не болезнь, как решил мой брат, а что так открылся Дар. Дар огненной магии.

Вот так, с маленького пожара, а точнее, с той нешуточной ссоры, все и началось. И Дакар, как настоящий старший брат, винит во всем этом именно себя.

— Я? Конечно, не злюсь. Уже не злюсь, — тут же поправился я. — Но в первые дни я злился. Очень даже злился, — напомнил я ему.

— Но если бы я не стал спорить с тобой в тот день, то всего этого с тобой бы не случилось.

— Чего — этого?

— Ну...этого. Ты бы не стал огненным магом.

— Э нет, — тут же не согласился я, помахав перед ним ладонью. — Тут я не согласен. Спору нет — дар пробудил наш спор. Наш с тобой спор. Но вот магом... Магом стал я сам.

— Но...

— Открыть в себе Дар и стать настоящим магом — это две большие разницы, — продолжил я уверенно. — Это как найти яйцо или сделать из него хороший омлет. Первое — дело случая. А второе — результат упорства, упрямства и многих, многих, многих упорных тренировок, — важно заметил я.

— Ну, чего-чего, а упорства и упрямства тебе не занимать, — насмешливо ответил Дакар.

— И слава богам! -не стал спорить я, а даже наоборот — горделиво подбоченился. — Все эти знания, все эти объяснения, все эти заклинания, что поясняли нам наши учителя — это же кошмар!

— Да ну, — не поверил он.

— Поверь — на всем этом голову можно сломать. Магия суть то, магия суть сё. Магия — это то, магия это это, — перекривил я слова наставников. — Поверь — если бы не мои упрямство и упорство, если бы не моё желание получить эти потрясающие силы, я бы и нескольких дней в этой школе не просидел.

— Что, и в самом деле было настолько сложно?

— Поверь — было очень сложно, — не кривя душой ответил я. — Если бы не мысли о том, что это все скоро закончится...

— М-да... — Брат задумчиво почесал свою рыжую шевелюру.

— Ага! Я так скучал по дому, за родителями, за тобой.

— Верю, — усмехнулся он.

— А главное — я неимоверно скучал за нашими с тобой путешествиями, — заявил я, и дружелюбно ткнул своего брата в худощавый бок.

— За нашими путешествиями? Ой ли? — рассмеялся он.

— Да конечно! — заявил я так, чтобы у брата не оставалось никаких сомнений. — Не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о наших поездках в другие деревни нашего баронства, да и в деревни соседних баронств тоже.

— Да — мы всегда торговали с прибытком, — ухмыльнулся брат.

Ну что за человек — в голове всего лишь деньги.

— Да разве ж дело только в торговле? — не согласился я.

— А в чем же еще?

— Помнишь ярмарки, где мы с тобой побывали?

— Ярмарки?

— Да. Толпы народу, яркие одежды, музыка танцы огни и пляски.

— Ну, было дело, — согласился он.

— А брага, которую мы пробовали, попадая в каждый новый трактир? Ты же не мог не заметить, что брага в каждой деревне имеет свой, неповторимый вкус!

— Это так. — Брак согласно кивнул.

— А сколько интересных мест мы с тобой повидали! Сколько людей мы с тобой повстречали! Сколько историй и сказаний послушали. М-м-м. — Я мечтательно вздохнул. Эх, было же время, было. И скоро снова будет. — Словом, поверь — отсидеть столько времени я смог лишь благодаря мыслям, что все это повторится вновь, — сказал я, и изловчившись, щелкнул брата по носу.

— Что ж — верю. — Дакар расхохотался и, погладив покрасневшую кожу, одобряюще кивнул мне в ответ. — Я рад, что все у тебя получилось.

— Получилось? Ха! Да разве могло быть иначе, — гордо ответил я.

— Знаешь — многие в нашей деревне не были в тебе так уверенны. А кое-кто даже делал ставки.

— Ставки? Ого? — искренне удивился я. И верно — в такое я даже не мог поверить. — А на что ставили-то?

— На то, как долго ты пробудешь в магической школе. А точнее — как быстро тебя оттуда выпрут — расхохотался он. — Многие ставили на то, что тебя оттуда выкинут сразу на первой же неделе, — честно признался он. — Ставки на это были где-то три к одному.

— Чего? Правда, что ли? — Такого я, если честно, никак не ожидал. На первой же неделе? Не на второй, и даже не на третьей, а вот так вот, сразу на первой. Просто возмутительно. Вот приеду, и такое всем устрою!

— Ага. Что ты там поссоришься или с другими магами-новичками, или с учителями, или с самими хозяевами школы. Ведь ты у нас такой непослушный, такой упрямый и такой своевольный. Думали, что тебе ни за что там не ужиться.

— Ой-ей-ей! — Моему возмущению не было предела. Ну да — я непослушный. Да — я упрямый. И да — я своевольный. Но чтобы прям настолько, чтобы все подумали, что меня так быстро выпрут! — И что, многие утверждали, что я провалю обучение? — возмутился я.

— Ну, были и те, кто все же в тебя верил. Немного, но были.

— Кто, например? — спросил я его с надеждой.

— Например, твои друзья, — честно признался он.

Фух — ну хоть они меня не подвели. Хотя надо узнать отдельно

— Лавон?

— В первых рядах стоял. Вот уж кто был за тебя горой.

Я кивнул. Лавон, сын старого зельевара, члена совета деревни. Умный и смышленый малый, на чьи советы я всегда могу положиться.

— А что говорил Балар, сын кузнеца?

— Молодой Балар, и сын лесоруба Латур, говорили мало. Зато грозились всем болтунам руки-ноги попереламывать. Они стояли за тебя, словно две горы, — с усмешкой ответил брат.

Угу. Два крепыша это могут. Могут и морды набить, и спину, если надо прикрыть. Хорошие напарники при любых делах. Много не спросят, а что поручишь — сделают.

— А что Ивен? — продолжил я свой опрос.

— Тот торгашенок? Он тоже был за тебя. Он говорил, что ты не за что не упустишь выгоду, если она там есть.

— Все верно, — усмехнулся я. Магия — это сила. А быть сильным в нашем мире выгодно. Очень выгодно.

— А Раст и Найджи? Они что, тоже меня отстаивали? — с сомненьем спросил его я. Почему с сомненьем? А потому что на счет этих двоих я не был так уверен.

— Раст? Он, как всегда, отмалчивался. Зарылся в свои шкуры и ни гугу. Не ругал, но и не хвалил.

Ну да — Раст всегда такой. Лишнего слова с него не вытянешь. Но раз не ругал, и сплетен не распускал, то и на том спасибо.

— А Найджи... Найджи вообще избегал любых разговоров о тебе.

И это тоже нормально — от трусливого Найджи большего ждать и не стоит.

Что ж — все мои друзья показали себя молодцами. Как приеду в деревню — сразу же угощу всю свою банду брагой. Ведь нам и правда есть, что отметить. Ведь уезжал из деревни кто? Правильно — просто обыкновенный торговец Аларан. А вернулся кто? Правильно — а вернулся маг. Маг и торговец, у которого впереди — прекрасное будущее.

А такое обязательно надо отметить.

*

— Поглядите-ка, кто приехал? Братья Дакар и Аларан, — раздался над воротами насмешливый юношеский голос. Я поднял голову, чтобы приглядеться. Светлые волосы, слегка вытянутый нос и по девчачьи пухлые губы. Ба — да это же Лукас. Хм — с каких это пор этот пройдоха охраняет проезд в деревню?

— Привет, Лукас! — Дакар лениво помахал пареньку рукой. Я же в качестве приветствия просто кивнул головой. — Впусти нас, — попросил его мой брат.

— Э нет, не пущу, — тут же воспротивился он.

— Это почему же? — искренне удивился брат.

— А потому. Потому что Аларан должен был вернуться в Пряху настоящим магам огня. Но что-то я не вижу в нем никаких таких изменений.

Ах, вот оно что. Лучник Лукас был вечной занозой в заднице и никогда не избегал случая воспользоваться своим положением. А еще он упрям, как самый настоящий осел — если он что-то втемяшил себе в голову, то спорить с ним бесполезно. Если он решил не пускать нас в деревню, то значит так и будет. Кстати, странно, что он просился командовать охраной ворот именно в день моего приезда. Совпадение? Вряд ли. Значит он тут, чтобы поглумиться надо мной, если у меня ничего не вышло?

Что ж — на этот раз его постигнет настоящее разочарование!

Я поднял правую руку и гордо произнес:

— Алур!

Подчиняясь произнесенному заклинанию, над моей ладонью послушно вспыхнул небольшой огонек, и чуть приподнявшись вверх, замер, освещая нас с братом ровным ярким пламенем. Заклинание "факела" — самое простое заклинание огня: и работает недолго, и гаснет при сильном ветре или на плотном дожде. Но на обычного человека и такая магия действует безотказно.

— Верю, верю. Ладно, так и быть — проезжайте, — хмыкнул он, явно не довольный увиденным зрелищем.

Вот так-то.

Деревянные ворота со скрипом отворились, и мы, наконец, въехали в деревню. Пара поворотов, и все — вот он, отчий дом: небольшой, с покатой соломенной крышей, порядочно выцветшей на солнце, но недавно побеленными стенами. Перед домом — огород, рядом с домом — сарай, а за домом — сад. Все, как и прежде. Ничего не пропало, не сгорело и не разрушилось. И это радовало.

Как и ожидалось, родители приняли меня хорошо: седая мать тут же расплакалась от счастья, одарила меня объятиями и тут же принялась разогревать праздничный обед. Отец так же был рад меня видеть, и тут же засыпал меня самыми разными вопросами о том, что я видел и где побывал.

Когда начало смеркаться, я, как и намеревался, обошел всех друзей и пригласил их посидеть в нашем деревенском трактире.

— Так что, выпьем за твое возвращение? — тряхнул длинными светлыми волосами Лавон.

— Пьем! — поддержал его здоровяк Латур.

— За мага Аларана! — поднял кружку темноволосый крепыш Балар.

— Выпьем! — воскликнул Ивен.

— За Аларана! — вторил за всеми тихий голос Найджи.

Раст же по привычке просто ограничился коротким кивком.

Раздались глухие стуки ударов кружку о кружку, затем послышался блаженный звук изливающегося напитка. А в конце — громкая какофония довольных мужских отрыжек.

После первой кружки глаза парней радостно засверкали, а губы растянулись в довольной, блаженной улыбке. Эх, хорошо-то как! Хорошая брага и славная компания — что еще надо для счастливой жизни? Если б кто спросил меня, откуда у меня столько друзей, то я б ответил — некоторые шалости и забавы нельзя провернуть в одиночку. Например — дружные заплывы с одного берега озера на другой, как мы любили в детстве. Или — походы в опасный лес, куда мы стали бегать, едва набрались смелости. Или — драки с парнями из ближайшей к нам деревни. Или -хорошее застолье, как происходит сейчас. Ну а если бы кто спросил, почему все они дружат со мной, то я бы ответил, что у меня есть одно железное правило — я не предаю и не бросаю своих друзей. Никого. Никогда. Ни за что. Думаю, именно за это они меня и ценят. Хотя кто их знает? Я их об этом не спрашивал — у нас, парней, такие разговоры не приняты.

— Итак, ты теперь — маг, — полушутя-полусерьезно заявил молодой кузнец.

— Да, Балар, — не без гордости согласился я.

— А вот скажи — сложно тебе там было?

— Где там?

— В твоей магической школе.

— Да, временами мне было трудно, — не стал таиться я.

— И фто именно было трудно? — полюбопытствовал лесоруб Латур. Пару лет назад он подрался из-за девушки с парнями из соседней деревни, после чего и лишился двух зубов. С тех пор он немного и шепелявит.

— Что трудно? — Я наморщил лоб. Стараясь придумать ответ попроще. — Знаешь, самое трудно было поверить, что я могу стать магом. Я, Аларан, обычный парень из пограничья, и смогу стать настоящим магом.

— Но все же ты поверил. Да, рыжий недовера? — усмехнувшись, спросил Лавон.

— С трудом, но поверил, да, — согласился я с зельеваром.

— Что еще было сложным, гусь ты неверующий? — задал вопрос светловолосый.

— Что еще? — Я нахмурился, вспоминая свои начальные дни обучения. — Первые заклинания. Ведь одно дело, когда тебя говорят, что ты можешь сотворить магию, а совсем другое, когда ты должен ее сотворить сам.

— И как? Получилось?

— Конечно. Что б у меня и что-то не вышло? Ха-ха — не на того напали, — усмехнулся я. — Сложно оказалось только с самым первым заклинанием.

— Потому что первое? — догадался травник.

— Да. Это как торговать за прилавком в самый первый день, — сделал картинку я.

— Или выковать первый хороший нож, — понял меня Балар.

— Или срубить первое выфокое дерево, — быстро кивнул Латур.

Я кивнул всем по очереди — молодцы, что поняли.

— Дальше было легче, — продолжил объяснения я. — Второе заклинание было уже сложнее, но я понимал, что мне нужно делать, а потому освоил его без труда. Третье и четвертое дались мне только после упорных тренировок, но я все же их освоил.

— Я же говорил, что он упрям, словно дикий мул, — расхохотался Балар. — Вот на упрямстве и вышел.

Парни громко расхохотались. Я же благосклонно кивнул в ответ.

— Что еще там было сложным? — задал новый вопрос Латур. Вот же любопытный!

— Еще? Еще? Хм... — Я призадумался. — еще мне было сложно найти общий язык с некоторыми магами-новичками.

— Это почему же? — удивился Ивен.

— Потому что они оказались детьми из благородных и состоятельных семей, — пояснил им я. — Но, к большому сожалению, все их благородство в их семьях и осталось.

— Что, они тебя подначивали? — вопросил Балар.

— Не только.

— Они над тобой нафмехались? — предположил Латур.

— Не без этого.

— Они выставляли тебя дураком? — ужаснулся Найджи.

— И это было. — Я скрипнул зубами, вспоминая все издевки.

— И как же ты все исправил. Наверное, дракой? — вмиг догадался Лавон.

— Ага, — ухмыльнулся я, радуясь его догадливости.

— Вы дрались? Как? Наверняка магией? — всплеснул руками Найджи.

— Нет-нет, что ты. — Я повернулся к невысокому короткостриженому собеседнику. — Магические дуэли между учениками у нас были запрещены. А потому... — Я замолчал, и, выждав паузу, важно продолжил: — А потому я назначал своим обидчикам встречу вне стен школы, желательно поздним вечером. Если решить дело миром не удавалось, я просто бил их по рукам.

— Бил? По рукам? Но зачем?

— Затем, что с расшибленным локтем или вывихнутым запястьем много не наколдуешь. А для каждого из нас нет униженья больше, чем не успевать за своими товарищами. — Закончив свою речь, я многозначительно ухмыльнулся, давая понять, насколько же я коварен.

Друзья оценили мою задумку и заржали снова.

— Ну, и как? Что ты умеешь, после всех своих стараний? — поинтересовался Лавон. Смех и шепотки тут же смолкли — ведь мы перешли к самому интересному.

— Балар. Латур. — Я сделал знак ладонями и оба крепыша раздвинули плечи, отрезая наш столик от любопытных взглядов.

Итак — начинаем представление.

— Алур, — сказал я, вызывая на ладонь яркий комочек света.

При виде такого неожиданного действа парни испуганно подались назад. Понятное дело — у нас, в пограничье, такие дела в диковинку.

— Не бойтесь, — успокоил я тихим голосом. — Это заклинание "факела". Оно светит, но не греет. То есть не обжигает.

— Великие боги! Чудо! Чудо! — испуганно вскликнул Найджи.

— Чудо. Чудеса. Вот так-так! — поддержали его остальные.

— Не чудо, а магия, — поправил я парней. — И я ей управляю. Хотите увидеть еще?

Друзья вразнобой, но одобрительно закивали. Ага, все хотят. Кто бы сомневался.

— Айданар, — тихо промолвил я. Комочек света пропал, а вместо него над моей ладонью заколыхалось пламя.

— Это заклинание "костра". Этот огонь может гореть, не потребляя дров.

— Он тоже дает только свет или...

— И свет и тепло, Лавон. Можешь сам проверить.

Травник послушно протянул руку и несколько раз повел его над едва шевелящимся огоньком.

— Греет, — улыбнувшись, ответил он. После него этот трюк проделали все остальные.

— Что еще можешь, Аларан? — Голоса не просили, а уже требовали продолжения. Все верно: хорошее зрелище как хорошая брага — его всегда хочется еще.

— А теперь немного отстранитесь и будьте осторожны, — просил я, и, выставив ладонь на безопасное расстояние, тихо, но властно сказал:

— Алра.

Миг — и моя ладонь укрылась трепещущим красным пламенем.

— Это заклинание "пламенной ладони" — пояснил я, глядя в побелевшие от испуга лица. — Если первые два заклинания были, скажем, так, подсобные, то это — настоящее заклинания для близкого сражения.

— То есть этот огонь и светит, и греет и жжет? — спросил за всех Латур.

— Жжет? О, еще как жжет. Жжет так, что мало никому не покажется. Жжет всех, кроме меня, — ухмыльнулся я.

Парни принялись внимательно разглядывать мою огненную пятерню.

— М-да — припечатаешь кого-то такой ладонью, и твой противник сразу в штаны наложит, — произнес Балур задумчиво.

— Припечатать? Да тфой протифник наложит в шфаны, едфа его уфидит, — не согласился с кузнецом лесоруб.

Все верно — от удара такой ладонью у противника будет не только дыра в одежде, но и знатный ожог на теле. Пусть смотрят. Пусть все запоминают. Пусть еще раз убедятся, что со сорвиголовой Алараном лучше никому не связываться. Пусть запоминают сами и говорят другим. А чтобы эта мысль закрепилась надолго...

— Ай да накур! — Пламя решительно отделилось от моей ладони и зависло перед ней, став намного больше, жарче и ощутимее. Жар от огня был настолько сильным, что парни сразу подались врозь.

— А вот это — заклинание "багровой розы", — произнес я в возникшей тишине. — Это мое самое сильное заклинание для ближнего боя. Если заклинание "пламенной ладони" может лишь обжечь, то удачно наложенное заклинание "багровой розы" может... — Я запнулся, не зная, стоит ли мне говорить об этом, когда у ребят полные желудки еды. — Короче — это заклинание может прожечь такую дыру в груди, что мало не покажется, — решил пощадить их я.

Этого было достаточно.

— Еще, еще покажи, — снова стали требовать мои друзья.

— Покажу, покажу. Но — потом, — остановил их я. — У меня еще парочка заклинаний для дальнего боя и парочка для защиты. Но внутри трактира показывать их опасно.

Мой ответ вполне их устроил.

— Ого, сколько заклинаний ты выучил! — восхитился Балар. — Просто тьма!

— Да ты профто непобедим, Аларан! — искренне восхитился Латур. — За это надо фыпить!

— Да. Новый тост за великого Аларана, — поднял кружку Лавон.

— За непобедимого Аларана! — присоединился Балар.

— За нашего лучшего друга Аларана, — подал голос Ивен.

— За защитника Аларана! — робко крикнул Найджи.

Раст по привычке просто грохнул кружкой о стол.

Что ж — за меня так за меня!

Кружка за кружкой, тост за тостом — и нашего веселья уже не остановить.

— А главное знаете, что? — произнес я уже прилично заплетающимся языком.

— Что? Что? Что? Что? Што?

— Главное, что мои умения можно улучшать. А теперь представьте, кем я могу стать уже через пару лет!

— Кем? Кем? Кем?

— Великим архимагом! — громко воскликнул я.

Да — я, конечно, преувеличивал, через пару лет мне архимагом не стать. Но когда еще побахвалиться, если не в такой честной компании?!

— За Аларана!

— За мага Аларана!

— За лучшего из лучших, мага Аларана!!!

— Да — выпьем за меня!

Вот так. Пейте за меня. Пейте за вашего друга. Пейте сегодня, потому что уже завтра я заживу новой жизнью. Я, как и прежде, буду заниматься торговлей, разъезжая вместе с братом по соседним деревням. Но теперь я буду являть всем себя и как мага. Став повсеместно известным, я стану получать задания от важных и знатных персон. И тогда здравствуйте деньги, здравствуй почет и здравствуй, новая жизнь!

Моя новая, прекрасная жизнь!

*

Когда на небе оставалась лишь тонкая полоска заката, я нехотя попрощался с друзьями, и, покинув трактир, отправился на еще одно обязательное дело — на встречу с нашим старостой.

Даже в полутьме я нашел дом старосты без особого труда: во-первых, он был самым большим в деревне, а во-вторых, к нему примыкал большой сарай, в котором хранились все наши деревенские припасы, выдачей которых он и распоряжался.

— Благополучия и процветания, — традиционно прокричал я, постучав в калитку.

— А, Аларан? Входи, входи, — раздался из-за окна громкий старческий голос.

Несмотря на темень, меня здесь все еще ждут. Что ж — тогда войду.

— Доброго вечера, староста Инвар, — поздоровался я, тщательно вытирая ноги о порог.

— Рад, что ты пришел. — Высокий старик с короткой седой бородой улыбался мне широкой улыбкой — от уха и до уха. Хм, похоже, староста действительно рад моему приходу. С чего бы это? Он никогда не славился особым радушием. Тем более — ко мне. — Я думал, что ты уже не явишься, — пожурил он меня слегка.

Не появишься? Ха — да я бы с радостью не пришел, оставшись с друзьями в трактире. Но у нас в деревне есть закон — все новоприбывшие должны в обязательном порядке явиться к старосте в тот же день. Иначе... Что будет иначе, я не знал, поскольку еще ни разу не рискнул нарушить это правило. Ведь староста в нашей деревне — это почти что бог: это сила, закон и власть. А потому ссориться с ним не стоит.

— Да что вы, староста Инвар — как я мог? — тут же ответил я, изображая на лице все возможное радушие. — Дела у нас делаются, пока солнце не зашло за горизонт. Так? Так. А небо все еще красное. И потому я тут как тут, перед вами.

Староста радостно закивал, донельзя довольный моим послушанием.

— Идем, — сказал он, приглашая меня внутрь дома.

Выйдя из прихожей, мы прошли в комнату для гостей и уселись за небольшим столом, освещаемой единственной свечой. Что ж — тут тоже ничего не изменилась: наш староста как был безбожным скрягой, так им и остался. У него даже света днем с огнем не допросишься. А как он платил за товары — жуть: торговался за каждый медяк. Потому иметь с ним дело было тем еще удовольствием.

В полумраке разглядеть обстановку комнаты было невозможно, и поэтому я сосредоточился на предстоящем разговоре, думая лишь о том, как бы поскорее его закончить.

— Отмечали твое прибытие? — лукаво спросил он. Хм — он явно учуял исходящий от меня запах браги, а потому отпираться просто бесполезно.

— Отмечали.

— Это хорошо. Это правильно. Свершенья нужно отмечать, если они есть. — После этих слов его голос стал донельзя серьезным. — Значит, у тебя и правда есть успехи? Я прав?

Вместо ответа я коротко кивнул. Старик выжидательно молчал. Тогда я полез в карман и протянул ему бумагу с красной печатью.

О, боги — как же быстро он ее схватил, как шустро развернул свиток, как жадно забегал взглядом по его куцым строкам. Никогда бы не подумал, что моё становленье магом настолько ему важно.

— Сим удостоверяем, что Аларан Деноли, семнадцати лет отроду, деревни Пряха, баронства Оорна, обучен основам магии огня в магической школе баронства Лейра, и получил статус мага огня второго уровня первого круга магии.

Прочитав написанное, старик бросил на меня весьма довольный взгляд.

— Значит, ты все-таки выучился на мага, — вопросил он с явным облегчением в голосе.

Ага, выучился. Хоть кто-то и сомневался.

— Выучился, — гордо ответил я.

— Покажешь, что умеешь?

Это звучало как просьба, но на самом деле выбора у меня не имелось. Откажешь ему, как же. Старосте у нас отказывать не принято, на то он и староста.

— Алур! — Я произнес заклинание "факела" и над моей рукой вспыхнул яркий светоносный огонь.

Увидев это, старик непроизвольно скривился. Что, небольшое пламя не произвело на тебя никакого впечатления? Значит заклинание "костра" можно пропустить и переходить к более серьезному.

— Алра! — Огонек тут же перерос в жаркое пламя вокруг моей ладони. Увидев такое, староста с опаской отодвинулся от меня подальше. Ага — заклинание "пламенной ладони" его впечатлило. Тогда вот так...

— Ай да накур! — Горячее пламя отделилось от ладони и зависло передо мной жарким огненным шаром. Такое никого не оставит равнодушным.

— Великие боги! Вот это да! Вот это да! — В голосе старосты смешали и страх, и радость. — Это ж какая сила. Это ж какая мощь. — Староста говорил и говорил, а его взгляд не отрывался от яркого красного шара.

Впечатлился. Ни дать не взять — впечатлился. И я мог его понять — увидев такую магию в первый раз, я тоже был потрясен.

— Это еще что, — ухмыльнулся я, довольный произведенным эффектом. — Еще у меня есть пара защитных и пара метательных заклинаний. Только в доме их не покажешь.

Староста понимающе закивал: древесина и огонь не лучшие соседи.

— Что ж, поздравляю. — Инвар протянул мне ставший не нужным пергамент. Я схлопнул заклинание, и вернул документ на место. На моем лице засияла самая широкая улыбка. Еще бы! Кто маг? Я маг. Кто смог? Я смог. А потому кто молодчина? Я, Аларан. Я, молодчина.

Я думал это все, и что у старосты больше вопросов ко мне не будет.

Но не тут-то было.

— Аларан, — снова заговорил со мною он. — Теперь ты стал магом, и получил такие способности. Но ты помнишь, кому ты всем этим обязан?

— Я обязан своей упорности и своей настойчивости, — без колебаний ответил я, потому что так и считал.

— Это понятно. — Староста сделал жест рукой, словно отмахнулся от мелкой мошки. — А кто увидел в тебе этот Дар? Кто растолковал тебе, что это он и есть? — спросил он уже куда более настойчиво.

Так вот он о чем. Кто-то хочет особой благодарности? Ну-ну.

— Вы, уважаемый староста. Вы увидели. И вы растолковали, — ответил я, чуть поклонившись — вот, пусть видит, что я ему признателен.

— А кто посоветовал тебе обучаться в магической школе соседнего баронства? — продолжал вещать мне он.

— Вы, уважаемы староста, — снова выдал я, начиная слегка недоумевать. И, правда — с чего вдруг такая навязчивость?

— А кто позаботился о том, чтобы собрать вступительный взнос? Кто призвал жителей нашей деревни скинуться деньгами, и кто проверил, чтобы собранной суммы оказалось достаточно?

Ах, вот он о чем.

— Да, тоже вы. — Все верно — было такое дело. Магическая школа нашего родного баронства, Оорна, принимала в свои ряды только богатых и именитых. А вот школа баронства Лейра принимала всех желающих без разбора. Главным условием для вступленья было присутствие магического дара и наличие вступительного взноса. Немаленького такого взноса, особенно как для людей из небогатого приграничья. И потому, да, — без старосты Инвара эту сумму я бы не собрал.

И все-таки — к чему клонит этот старый пройдоха? Судя по его тону, он хочет, чтобы я обо всем догадался сам. Но что у него на уме, я пока понять не могу.

Видя, что я так ни о чем и не догадываясь, старик тяжело вздохнул и решил говорить напрямик.

— Долг платежом красен, Аларан. Сумел одолжить — умей и вернуть, — уже открыто заявил мне старик.

Вернуть? Да. Само собой я верну.

— Я верну. Само собой, я верну, — клятвенно заверил я его. — Только не сейчас и не сразу, — пообещал я со всей серьезностью. Если честно, то у меня даже в мыслях не было нарушать эту часть нашего со старостой уговора, и я в самом деле собирался все вернуть.

Со временем.

— Ясное дело, что деньги деревне ты вернешь. И, ясное дело, что вернешь не сразу, — ответил мне старик. — Но как именно ты их будешь возвращать — об этом ты не подумал. Не подумал ведь, да? — с упреком добавил он. — А вот я подумал, и готов рассказать тебе свой план.

Нет — план у меня как раз был: я рассчитывал расплатиться за счет оплаты моих будущих заданий. Но у старосты явно имелось другое мнение.

Я взглянул на старика с некоторым подозрением, ожидая, что именно он мне скажет.

— С завтрашнего дня ты поступаешь ко мне на службу. Точнее — на службу нашей деревни, — важно начал он, внимательно глядя за моей реакцией. — Ты поступаешь на службу и становишься деревенским магом.

Стать деревенским магом? Это звучало не страшно.

— И что это значит — стать деревенским магом? — поинтересовался я, желая узнать подробности.

— Это значит, что ты будешь постоянно находиться в нашей деревне. Постоянно — значит, целый день, с самого утра и до самого вечера. Ты будешь сидеть здесь, дабы выполнять все просьбы присланных от меня людей. Все просьбы, сколь малы и незначительны они бы ни были. Все, без исключения.

В воздухе повеяло чем-то недобрым. Да как же это так? Быть постоянно в деревне и браться за любую работу? Такого от старосты я точно не ожидал.

— Как постоянно? — удивился я, чуть не подпрыгнув от услышанного на стуле. — Это что, получается, безвылазно?

— Именно так, — твердо ответил он. Именно твердо. Я видел, что староста не просил, не призывал, не увещевал. Он говорил, как будет. Будет так, и все тут.

— Но я не могу. Не могу безвылазно, — не согласился я. — У меня есть свои дела.

— Какие дела?

— Да разные. И вообще — мы с братом живем торговлей. Ей мы зарабатываем на хлеб для нашей семьи. Тролль подери — мы и для деревни денег зарабатываем. Вы что, забыли, что ли?

— Твой брат и его торговля никуда не денутся, — сурово ответил он. — Твой брат по-прежнему волен покидать деревню, когда ему вздумается. Он — может вести торговлю. Поэтому с вашей семьи достатка не убудет.

Ах, вот оно как? Но как же тогда со мной?

— Тогда как же я...

— Ты же будешь жить на оплату мага, — категорично ответил он. — Что заработаешь, на то и проживешь. Или ты можешь освоить еще одно ремесло... если оно не будет требовать от тебя покидать деревню.

С каждым сказанным словом мое негодование все росло и росло. Надо ж такое удумать!

— Но почему? Почему я не могу покидать деревню? — воскликнул я, старательно сдерживая нарастающее внутри возмущение. И верно — я им что, собака какая, что ли, чтоб меня посадить на цепь. Я не собака, а человек. И мне нужна свобода!

— Чтобы делать свою работу. Делать и не отлынивать, — последовал ответ. — Люди тебе деньги дали? Дали, — с нажимом ответил он, холодно глядя в мое раскрасневшееся лицо. — Выходит, они для тебя чем-то пожертвовали? Пожертвовали. Оторвали от своих детей, внуков, родителей, братьев и сестер, и дали. Дали кому? Тебе. Вот. — Староста бросил на меня обжигающий взгляд. — Дали, заметь, наперед, еще не зная, станешь ли ты настоящим магом, и вернешься ли ты в деревню. Ведь мог ты не стать магом? Мог. Мог не вернуться? Тоже прекрасно мог. Но люди поверили тебе. Люди дали денег. И теперь ты — их должник. А долг платежом красен. Ты вернулся, а потому негоже заставлять их больше ждать. Ни дня, ни мгновения. Ясно?

В ответ на его вымораживающую речь я непроизвольно поморщился. Каждое сказанное слово ложилось мне на грудь холодным звеном тяжелой кованой цепи. Да, я понимаю, что должен. Я понимаю, что для меня пожертвовали. Но отдавать вот так...

А староста не унимался.

— У нас каждый занят своей работой. Каждый трудится на благо деревни, пополняя ее казну. А потому ты, Аларан, так же должен вплестись в наше общее ярмо, и помогать всем и каждому в нашем общем деле, дабы мы вместе шли к нашему общему светлому благоденствию.

Общее ярмо? Да — это я понимал. Жизнь в Пограничье не очень уж проста. Староста Стат, основатель нашей деревни, дед Инвара, привел в эти края сотню мужчин и женщин, дабы основать тут эту деревню. После постройки домов началось обустройство: рытье колодцев, постановка мельниц, кузницы и складов, и сараев. Потом люди принялись вырубать под посевы близлежащий к деревне лес, очищать озеро от плавня и ила, огораживать места для выпаса деревенского скота. И все это под неусыпным взглядом голодных хищников, под жадным взором гоблинов. Даже нежить порою захаживала к нам.

Но мы становились вместе: плечом к плечу, кол к колу, коса к косе. И вместе побеждали.

Я все это знал. Все понимал. Но все же...

— Что касается оплаты твоих услуг, то вот что я решил, — проговорил староста, воспользовавшись моим молчаньем. — Во-первых — назначать размер твоей оплаты буду только я.

Чего? После этих слов мои брови мгновенно взлетели вверх. Это что такое? Где ж такое видано?

— Не бойся, — поспешно добавил он. — Я буду оценивать все разумно.

Да не в этом дело!

— Но из твоей платы я буду взымать оброк, — строго продолжил он. — Оброк, который пойдет на возвращение твоего долга деревне.

— И насколько велик будет этот оброк? — едва сдерживаясь, насупился я.

Я ожидал любой суммы — десятину, осьмушку, или даже четверть. Но то, что сказал мне староста...

— Я буду удерживать с тебя три четверти твоей платы, — сказал, словно отчеканил, он.

Три четверти? Целых три четверти? Я слушал, но не мог поверить собственным ушам.

— Вы будете удерживать с меня три четверти заработанных мною денег?

— Так.

— Три четвертых честно заработанных мною денег?

— Так. В качестве оплаты твоего долга — так.

— А на что я буду жить? Я? Буду жить? На что? — искренне возмутился я. Да, уже возмутился, ибо сдерживать свои чувства у меня не хватало сил.

— На то, что останется. И на деньги твоей семьи, — последовал новый ответ.

Этого еще не хватало

— Но я не желаю жить в нищете. И не желаю быть обузой своим домашним! — Я вскочил со стула и гневно пнул ногой ни в чем не повинное изделие.

Но седобородый дед и бровью не повел.

— Ты должник, Аларан. А должники не могут себе позволить жить, как им хочется. Тем более — жить на широкую ногу, — отчеканил он со всей холодностью. — Ты будешь зарабатывать деньги, помогая нашему люду, и будешь платить свой долг.

Да как же... Как же так!

— Но три четверти это много. Позвольте оставить себе хотя бы половину оплаты! — Я готов был пойти и на это.

Но староста твердо отстаивал свое.

— Нет, — снова ответил упрямый старикашка. — Чем раньше ты отдашь свои долги, тем будет лучше жителям нашей деревни. И значит — справедливее. Все. Это — мое решение. Я так сказал, и слово мое — железно. — Староста хлопнул ладонью по столу, прекращая всякий спор по этому поводу.

Староста хлопнул по столу, и вместе с этим внутри меня вдруг что-то оборвалось, и в моей душе будто проснулся огромный огнедышащий вулкан. Ну уж нет. Этому не бывать. Да, я должен, и должен за это расплачиваться. Но — не так. Точно не так. И вообще — как они смеют навязывать такие условия мне, Аларану? Мне, тому кто владеет силой настоящего мага огня?!

— И последнее. — Ушлый старик словно разглядел, что у меня творилось в душе. — Поскольку ты, Аларан, маг, и ограничивать тебя, а тем более наказать, я, увы, не в силах, то надзирать за тобой будет Вар, наш деревенский маг воды.

Вар? Наш маг воды? Маг воды второго круга магии? Ох, ох-ох.

— Именно так. — От дальней стены комнаты неожиданно отделилась доселе не видимая фигура и неспешным шагом подошла к одинокому столу. Я разглядел плотное лицо, короткостриженые волосы и вечно угрюмый взгляд. — Я, Вар, маг воды, услышал все требования старосты Инвара к нашему новому магу, Аларану, и с завтрашнего дня готов следить за их неуклонным выполнением. Выбор наказания за ошибки Аларана я оставляю за собой. Хорошо? — обратился он к замершему в ожидании старосте.

— Хорошо, — благодушно ответил тот.

— И тебе все ясно, Аларан? — сурово обратился Вар ко мне.

Ясно. Теперь мне все стало яснее некуда.

При появлении тучного мага вся моя ярость и спесь тут же улетучились, словно их и не было. Вот уж правда — я чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Ни пошевелиться, и не разогнуться. С одной стороны — правила, установленные старостой, с другой стороны — кара, обещанная Варом. Вот устав, а вот плетка. И если перед старостой я мог еще заартачиться, то перед Варом, с его силой, превосходящей мою раза в три — нет.

— Да — мне тоже теперь все ясно, — обреченно ответил я.

Выходя из дома старосты, я чувствовал себя настолько тяжело и подавленно, что меня посещала мысль — может было бы лучше, чтобы я вовсе не возвращался в родную деревню?

*

Побродив какое-то время по темным безлюдным улицам, я понял, что не усну, пока не выскажу кому-то все, что у меня накипело. Но поскольку на небе уже вовсю светил красавец месяц, то большинство моих знакомых уже давно завалились спать. Единственным, кто еще мог не дремать такое время, был Лавон — ремесло зельевара требовало от него особого обхождения с травами, в том числе — работать с ними строго в ночное время.

Мне повезло — сегодня оказалась именно такая ночь. Углядев, что Лавон не спит, я бесцеремонно ввалился к нему в комнату прямо через распахнутое окно.

— О-па, — воскликнул я, переваливаясь через потемневший от времени подоконник. — А вот и я.

— Ну, надо же, — проворчал приятель, не отрывая взгляда от широкого стола, полностью заставленного разными бутылочками. — А через дверь ты войти не мог?

— Мог. Просто я не хотел будить твоего отца, — брякнул я первое, что пришло в голову, попутно отряхивая штаны.

— Не будить? Как же. — Он, наконец, оторвал свой взгляд от стола и бросил его на дверь. — Он тоже сейчас не спит Мы же зельевары. А потому спим мы, или бодрствуем, мы все делаем вместе.

Ага — раньше мы с братом тоже все делали вместе. Раньше, до этих самых пор.

— Судя по твоему лицу, Аларан, ты пришел сюда не просто так. Присаживайся и рассказывай, что у тебя приключилось, — предложил приятель, отходя от стола и садясь на свою кровать.

— А что не так с моим лицом? — удивился я, присаживаясь на единственный табурет.

— Ты выглядишь так, словно ты — перезревший помидор.

— А?

— Ты же весь красный, — пояснил приятель.

Красный? Не удивительно — в душе я просто горел от охватившего меня возмущения.

Набрав в грудь побольше воздуха, я выложил своему приятелю о недавно состоявшемся разговоре.

— Да, дела. — Лавон опустил подбородок и задумчиво поскреб пальцами затылок под светлыми, собранными в хвост, волосами. — Даже мне кажется, что наш староста немного перестарался.

— Немного? — взвился я, но вспомнив о бодрствующем отце Лавона, попытался говорить, насколько можно тише. Но получалось это с трудом — внутри меня снова проснулся гнев, и я просто не мог сдержаться, желая вынести все наружу. — Немного? Да меня взяли за причинные места, причем — стальными калеными клещами. Не понимаю, что вдруг нашло на нашего старого сморчка? — злобно добавил я. — Я вернулся в деревню магом. Настоящим магом. Магом огня. А он? Он посадил меня на короткий поводок да на малый паёк. Вот так хлебосольная встреча, ничего не скажешь, — желчно добавил я.

— Да ладно — не все так плохо, — попытался успокоить меня Лавон. Но этим он лишь подлил масло в мой кипящий огонь.

— Не так плохо? Не так плохо? Да что ты понимаешь! — снова вспыхнул я. — Эти новые правила слишком, слишком жестоки. Сам посуди — во-первых, они разлучат меня с моим братом.

— Разлучат с братом?

— Конечно. Еще с детства мы с братом всегда были не разлей вода — куда он, туда и я. В отрочестве, лет в десять, он научил меня торговле, а как увидел, что у меня здорово получается, стал брать меня с собой. Ты же знаешь, как много путешествовали?!

— Знаю, да.

— А теперь, из-за этих новых правил, что запрещают мне покидать деревню, всему этому пришел конец: поездкам на ярмарки, на турниры, на любые другие праздники. Все — конец всему, — мрачно отметил я.

— Понимаю, — грустно ответил парень.

— Но просто поездки — это полбеды, — не унимался я. — Мы же с братом не просто ездили в разные места. Мы с ним торговали.

— Я знаю, — усмехнулся он. — Ты любил торговлю.

— Да. Я люблю это дело. Очень сильно люблю, — продолжал угрюмо делиться я. — Я люблю ездить с братом по разным местам, деревням и городам. Люблю договариваться, проворачивать выгодные сделки, покупая товар почти задарма в одном месте, и продавать втридорога в другом. Люблю торговаться, сбивать чужие цены и завышать свои. Понимаешь? — Я вызывающе глянул в лицо приятелю. — Я люблю и умею это делать. Но наш староста, наш тупоголовый сморчок, лишил меня и этого.

— Теперь я понял. — Лавон понимающе кивнул.

— И дело не только в самом ремесле. Теперь мой брат не сможет, как раньше, брать меня с собой. А это значит, он будет меньше торговать. А меньше торговли это меньше денег. Меньше денег ему, нашей семье, да и всей деревне в целом. Ясно? — вновь возмутился я. — Да и я теперь тоже остался без денег. Совсем без денег, ибо ничего другого я делать не умею. — Мои челюсти сжались, и я на миг замолк, молча проклиная несносного старосту.

— Я же не против отдать долги. — В порыве чувств я вскочил и принялся мерить комнату шагами. — Я думал — вот, вернусь домой магом, буду больше ездить, больше торговать. Буду показывать свои таланты, свои силы. Буду брать себе разные опасные задания — на гоблинов, нежить, разбойников и чудовищ. Так, со временем, и рассчитаюсь с долгом, — поделился я ему своими старыми планами, которым теперь, увы, не сбыться. — А потом, после этого, стану работать только для себя. — Я остановился и мечтательно уставился на пламя трех свечей, что освещали стол. — Через год, два, три, я точно стал бы богатым. Стал бы известным. Стал бы жить, как подобает настоящему сильному магу. Видишь? — Я снова вперил свой взгляд в задумавшегося над моими словами Лавона. — У меня был план. У меня была мечта. А этот гад... этот гад лишил меня всего, решив сделать все по-своему. — Я с силой сжал кулаки, откровенно мечтая, чтобы в них оказалась чья-то худая шея. — Гад, гад. Какой же он гад. Пень стоеросовый, псина сутулая. Гад. Гад. Гад. — Я с силой стукнул ногою о пол, давая выход накопившейся злобе. — Сидеть в деревне и выполнять поручения наших односельчан. Разве так я смогу рассчитаться с долгом? — обратился я к приятелю. — Да и вообще — разве это моя судьба? Эта? Ну скажи?

Какое-то время Лавон молчал, и я, успокоившись, снова уселся на стул.

Наконец мой приятель решился заговорить.

— Послушай, рыжеголовый, — неспешно начал он. — Наш староста, конечно, еще тот жмот и сквалыга. Но постарайся его понять.

— Постараться понять? О чем ты? — недоуменно ответил я.

— Сейчас я тебе все объясню. Вот, гляди — раньше у нас в деревне был всего один маг — наш Вар. Так?

— Так. И что?

— А то, что теперь, с тобой, у нас не один маг, а два.

— Так. И что? — нехотя согласился я.

— А-то! В пограничье один хороший маг на деревню — это обычное дело. А вот хороших два — это большая роскошь.

— Роскошь? Большая? И что? — спросил его я без особого интереса. Один маг, два мага. А я-то тут причем?

— Два мага в деревне — это уже другой уровень поселения. Другой статус, выше. А чем выше статус, тем больше прав у старосты.

— Прав? На что? — не очень понял я.

— Для разного рода переговоров, — пояснил приятель. Например — с торговцами, при обсуждении цен на привезённый ими товар. Или с наемниками на услуги проводников. Или с другими какими просителями. Понимаешь? Нам хорошо, что ты у нас просто есть, — с чувством воскликнул он.

"О, как заговорил, — мысленно скривился я. — Хотя это и не удивительно, если знаешь, что его отец — член совета старейшин".

— Деревне — возможно. Но не мне, — резонно заметил я вслух.

Но Лавон, тем не менее, продолжал.

— Только что ты говорил о разного рода о заданиях, которые ты мог бы брать, чтоб заработать денег.

— Ну да, — оживился я.

— Но ведь задания — это риск. Шанс, что ты погибнешь. А наша деревня не может позволить себе потерять тебя. Во-первых, потому, что ты — наш односельчанин. А во-вторых — из-за того, что я тебе говорил. — Лавон сделал паузу, дабы я проникся его словами. — Ты нам нужен живым, — сделал вывод он. — Вот наш староста и поставил тебя на те задания, что, ну, не такие опасные, — пояснил он мне.

— Не опасные и грошовые, — огрызнулся я.

— Пусть так, — легко согласился он. — Ну, сам посуди — вне деревни ты можешь пострадать от взбешенного дикого кабана, от стаи голодных волков, от пумы или какого другого хищника. В деревне же... Десяток заданий весной, десяток заданий летом... Глядишь — через год, два, три ты и рассчитаешься, — заверил меня приятель.

— Может, и рассчитаюсь, если не умру от голода, — резонно заметил я. — Ведь если мне придётся отдавать три четверти денег в счет оплаты моего долга деревне...

— Тогда тебе нужно найти другой источник пропитания, — вывернулся приятель. — Староста Инвар прав — ты можешь освоить еще одно, новое ремесло.

— Еще одно? Ха-ха.

Зарабатывать как-то еще? К сожалению, кроме торговли я ничего не умел. Да, я мог бы торговать на нашем, деревенском базаре, но там особо не разживешься. Новое ремесло? Если да, то что это может быть? Нудная работа вроде пахоты на поле или выпаса скота меня нисколько не привлекала. Махать топором, как наш лесоруб Латур, я не хотел. Выделывать шкуры, как Раст, или же шить одежду, как Найджи, я считал делом скучным, нужным и зазорным. Я и с иглой в руках? Да этому не бывать.

— И самое главное, Аларан. Маг воды Вар часто бывает в разъездах, а потому в случае неожиданной атаки раньше нам не на кого было рассчитывать. А теперь с нами будешь ты. Всегда. Разве это не здорово? — улыбнулся он. — Ты же знаешь, в каком опасном месте мы с тобой живем! — спросил он меня с укором, и, не дожидаясь ответа, начал перечислять: — В этих местах бродят опасные звери, разные чудовища, всякие хищные монстры.

— Да-да, я знаю.

— К нам захаживают мародеры, опасные разбойники, коварные грабители, и даже жадные до чужого добра наемники.

— Да-да — знаю я, знаю.

— Я уже не говорю про отряды гоблинов и про толпы нежити, — отвращеньем добавил он.

— Да знаю я это, знаю, — заверил я его. Нет — с такими врагами я был бы рад посражаться. И, правда — рад. Но за защиту собственной деревне мне, увы, платить никто не будет. Это — мой долг. Просто мой долг, и все тут.

Так-то.

— Вот и выходит, что ты, нам, тут, нужнее, — с чувством закончил он и уставился на меня, явно ожидая благодарности за столь подробное объяснение.

А я сидел, смотрел на него, и с ужасом думал о том, а не было ли так задумано с самого начала? Уж не потому ли староста Инвар пришел мне тогда на помощь, чтобы, по возвращению, посадить меня на короткий поводок и сделать из меня своего ручного мага? Ну да, что может быть проще — наложить на меня бремя ответственности, сковать кандалами долга, и, в случае неповиновения, помахивать перед моим носом плеткой-нагайкой — Варом? Какое же это тогда коварство, какая подлость, свинство, гадство.

Нет — этому не бывать. Я — не дворовой пес. Я не согласен на такую роль и не потерплю такого с собой обращения. Я, Аларан. Я — дикий волк. Я — хищник, не желающий жить под гнетом чей-то воли. И я приложу все свои силы и все свои таланты, чтоб оказаться снаружи.

Что я, разумеется, тут же ему сказал.

— Слушай меня, Лавон, — сказал я, медленно вставая со стула. — Я все еще собираюсь отдать свой долг деревне. Но жить, как повелевает мне староста, я не собираюсь. Я еще не знаю, что я буду делать, но я точно придумаю. Я точно как-нибудь выкручусь. Я свое возьму, — добавил я, гневно сверкнув глазами.

— И чего же ты хочешь?

— Я хочу свободы. А еще — славы. Славы и богатства, — без размышлений ответил я. Все верно — я видел, как жили маги в баронстве Лейра. И потому я желал себе того же.

— Хотеть славы и богатства — это нормально. Но, я надеюсь, это будет не в ущерб деревне?

"А это уж как получится", — мысленно усмехнулся я — за это я ручаться не собирался.

*

Первое задание я получил сразу на следующий же день.

Встав с постели с первыми лучами солнца, я, как и раньше, до поездки в магическую школу, принялся помогать своей семье по хозяйству — наколол дров, наносил воды, накормил скотину. После скудного завтрака, состоящего из пшеничной каши и овощей, я уже одевался, чтобы пойти идти на базар, к нам во двор внезапно ворвался гость.

— Благополучия и процветания, ох, — услышал я приветствие, доносящееся уже с середины двора, и, приоткрыв дверь, увидел пришедшего гостя — невысокого тучного мужчину с растрепанными волосами, одетого в темный зипун и теплые штаны.

— Ох, ах. Мне нужен Аларан, — тут же потребовал он, едва успел отдышаться.

— Ну раз нужен, так нужен. Тут я. — Открыв дверь, я предстал перед взволнованным и взъерошенным гостем. — Что случилось, дядька Эдил? — поинтересовался я. — Пожар, потоп, или дочки неожиданно понесли? — не удержался я от подколки.

— Пожар? Потоп? Да ну тебя. Как был зубоскалом, так, смотрю, ты и остался, — пожурил сосед меня.

В ответ на это я лишь насмешливо улыбнулся.

— Так что там у вас случилось? — спросил я его о деле.

— Да там, у меня во дворе, в сарае, это...шершни.

— Шершни? Просто шершни? И из-за того ты устроил такой переполох? — удивился я. И верно — у нас в деревне шершнями давно никого не удивишь.

— Шершни, да не простые. Огромные. Вот такие! — Сосед расставил ладони в стороны, показывая размеры непрошеных гостей. Гости оказались размером где-то с яблоко.

— Ого, — удивился отец, который так же вышел на шум, а потому имел возможность видеть все воочию. — А не великоваты ли шершни выходят? — не поверил он. — Все ж знают, что у страха глаза велики.

— Да нет, что ты. — Толстяк отчаянно замахал руками. — Я сумел-таки убить одного такого. Так что за их размеры я ручаюсь.

Шершни размером с яблоко? Значит, это не простые шершни, а видимо, шершни-грызни.

— А цвет у них какой? — уточнил на всякий случай я.

— Чёрно-красный, — последовал ответ.

Значит все ж таки грызни. Тогда это дело другое.

— Еще вчера их, вроде как, не было. А утром гляжу — и есть, — с чувством добавил Эдил. — И гнездо уже такое свили, большое.

А это еще опаснее. Одно дело, когда такие здоровяки просто залетают в твой сад. Совсем другое, когда они решили сделать твой сад своим домом. Еще хуже если они позарились не на сад, а на твое жилище. Обычные шершни, те, что в два раза меньше, уже доставят хлопот. А тут такие монстры. Тут уж точно быть беде.

— Ну а вы что? — спросил его я.

— А что я? Я хотел сжечь из гнездо огнем.

Правильно. Очень здравая мысль — только так с ними справиться и можно.

— Так его, это, снизу никак не недостать — эти крылатые гоблины слепили его почти под самой крышей.

— Понимаю, — отозвался я.

— Тогда я попробовал воспользоваться лестницей. Ну, чтобы дотянуться, — снова продолжал пояснять расстроенный односельчанин. — Так эти гады так рассвирепели, словно стая змей. Такой шум подняли, так налетать на меня — аж жуть. Я сразу пустился наутек. Но один из них все же умудрился меня ужалить. Вон, гляди. — Он оголил руку и показал огромное вздувшееся красное пятно.

Я присмотрелся с искренним интересом. Да — вот укус так укус: большой, сочный, красный. Такого и худшему врагу не пожелаешь. И это только один укус. А было бы их два или больше... Ходят слухи, что больше трех укусов сразу еще никто не переживал. М-да...

— Теперь я этой рукой даже пошевелить не могу, — пожаловался Эдил. — Я же говорил — очень злые шершни. А у меня жена, дети-дочки. И хозяйство.

— Ну а я-то ту причем? — удивился я. И правда — с соседом Эдилом мы были не в лучших отношениях, чтобы, в случае чего, он первым примчался к нам.

— Я был у старосты, и поделился с ним своей бедой. А уж он-то и прислал меня к тебе, — пояснил мужчина. — Сказал, что ты теперь — наш деревенский маг, и выполнять такие задания — это твоя работа.

Ах, вот оно что? Понятно. Этот сутулый пес нашел для меня мое первое задание.

— Ну что, Аларан, осилишь? — с надеждой спросил толстяк.

Я ненадолго задумался. Что ни говори, а работенка опасная. Но тут я точно справлюсь — не зря же я маг огня.

— Хорошо, идем, — согласился я. — Веди.

Всю дорогу до своего двора мой сосед только тот и делал, что жаловался на свою судьбу: то плакался за онемевшую после укуса руку, то ныл за свое плохое здоровье, а потом перешел на жалобы о том, как трудно выдать замуж дочерей, не имея за спиной хорошего приданного.

Злобных гостей Эдила я увидел, едва зашел во двор — над крышей сарая шустро крутилось небольшое красноватое облачко. Подойдя чуть ближе, я услышал и типичный гул — глухой, грозный, предупреждающий.

Значит вот он, мой противник. Отлично. Осталось придумать план.

— А почему они угнездились именно в сарае? — спросил я, обдумывая, что и как мне делать. — Вы что, хранили там часть съестных припасов?

— Ага.

— Мед, варенье, компоты были среди них? — продолжал допытываться я.

— Так и есть, были, — согласился толстяк.

— Видимо, что-то из этого разбилось, и эти жужжащие жала слетелись на их запах, — сделал вывод я.

Итак — мне нужно сжечь гнездо опасных шершней. Но вначале его нужно найти, а потом подобраться на нужное расстояние. А там уже я не промахнусь.

— Алра, — произнёс я заклинание. Моя правая ладонь тут же укрылась горячим пламенем.

— Ух ты, — восхищенно воскликнул хозяин подворья, впервые увидав мою магию. — Эко диво дивное, чудо чудное. И что, этим ты сможешь его поджечь?

— Нет. Этим не могу — для этого мне нужно другое заклинание, метательное.

— Тогда зачем тебе это?

Ох, Эдил, Эдил — ну ничего-то тебе не понятно.

— К гнезду шершней так просто не подобраться, — недовольно пояснил я ему. — Возле него всегда есть несколько шершней, вроде стражи. Вот для этого мне и нужно такое заклинание.

Обычно от шершней отбиваются тяжелой мокрой одеждой. Но я же маг огня, а не бабка какая-то. Потому я и буду отбиваться, чем мне должно — огнем.

До злополучного сарая я добирался короткими перебежками: прошел пять шагов и замер, прислушиваясь, не загудит ли по-другому висящее над его крышей облако. Но ничего не происходило, и я осторожно проходил по его направлению еще несколько шагов. Потом еще. И еще.

Так я оказался у самых его дверей. К счастью, они были открыты, и я, заглянув вовнутрь, стал шустро осматривать стены и потолок на предмет гнезда. Гнедо я таки нашел — крупный бурый шар размером с хорошую дыню висел почти у самого потолка, за перекрестьем балок.

— Что б тебя через пень-колоду, в дышло коромыслом, — выругался я, понимая, что от двери его никаким заклинанием не достать. Хочешь-не хочешь — придётся идти вовнутрь.

Сделав несколько шагов, я осторожно вошел в помещение, тщательно выверяя свой путь между каких-то ящиков и мешков, при этом не забывая поглядывать на так неудачно прилепленное гнездо. Шаг, еще шаг. Тролль побери — я старался лишний раз даже не дышать.

Еще шаг, еще, еще.

Неожиданно от одной из балок отделилась нечто небольшое и темно-красное, и с гневным гудением стремительно понеслось на меня. Я тут же, почти мгновенно, выставил перед собой горящую пламенем ладонь.

— Сгинь, — нервно скомандовал я. Я отлично понимал, что шершень не разумеет моих слов, но память о трех укусах прочно засела у меня в голове. Три укуса — и это для взрослого человека. Для меня, наверное, хватило всего лишь двух.

Шершень благоразумно отлетел от пышущей жаром ладони, и тут же попробовал подлететь ко мне с другой стороны.

— Я говорю — сгинь, — выдал я и быстро повернулся, снова выставляя между собой и опасным насекомым огненную преграду.

Шершень снова отпрянул назад, и, сделав надо мной круг, настырно полез в атаку.

— А я говорю — сгинь! — Я резко махнул рукой в сторону, и зазевавшийся шершень все-таки получил свое — встретившись с губительным пламенем, красно-черное насекомое упало на грязный тюк мгновенно обуглившимся трупиком, у которого уже нельзя было различить ни усиков, ни лапок, ни крыльев. Был опасным шершнем, а стал безобидным угольком.

Вот так-то.

Немного отдышавшись и, как следует, успокоившись, я решил продолжить движение и сделал еще пару шагов по направлению к коричневому шару. Но стража не дремала — от гнезда отделились сразу трое шершней и с гневным гудением полетели ко мне, надеясь зажалить упрямого захватчика.

То есть — меня.

Но я уже был начеку и стал отмахивать от них огненной ладонью. Шершни, как и их почивший собрат, так же не желали знакомиться с моими жаркими объятиями, злобно кружа вокруг. Напади они разом — мне бы пришлось не сладко. Но шершни-грызни не были обучены командной работе, а потому мне пришлось сражаться один на один.

Вот на меня нацелился первый красный шершень и резко кинулся вперед. Дождавшись момента, я выпростал свою руку, и грызень, наткнувшись на огненный щит, тут же рухнул на пол.

— Так тебе, поганец! Будешь знать, на кого ты свой рот открыл, да на кого жало поднял, — усмехнулся я, приготовился биться дальше.

Через мгновенье второй шершень-стражник полетел в атаку. Удачно взмахнув рукой, я превратил и его в холодную головешку.

— Вот так, гадёныш! Не по караваю роток, как видишь, — отозвался я на победу и тут же принялся выискивать взглядом последнего врага.

Третьему шершню почти удалось меня ужалить — сделав несколько предупреждающих кругов, разгневанное насекомое резво устремилось прямо к моему лицу. Оно успело подлететь настолько близко, что я смог разглядеть его узкую красную голову, черные, словно налитые злобой, глаза, и широко раззявленный рот.

Но все же я оказался быстрее: шустрый взмах — и последний шершень камнем рухнул вниз.

— Будешь знать, на кого жало подымать, — назидательно сказал я, победно растирая ногой чёрный уголек.

А теперь — гнездо. Я немного повернулся в одну сторону, затем в другую, и нашел-таки удачную позицию для огненного удара. Отлично! Осталось наколдовать новое заклинание.

— Айлый Айдар! — Подчиняясь моему приказу пламя ладони тут же собралось в небольшой жгучий шар, величиной с небольшое яблоко. Пламя шара нервно дергалось, ища добычу, но без моего повеления никуда не двигалось. Вот оно — мое основное боевое заклинание: "розовый лепесток", способное пролететь полсотни шагов, и с легкостью прожечь легкий пехотный доспех. С ним можно и против зверя идти, и против человека. И уж тем более оно справится с каким-то там гнездом. Пф-ф-ф.

Миг — и огненное яблоко, сорвавшись с моей руки, бесшумно устремилось к мирно гудящей цели.

Есть! Попал! От моего попадания ячеистая сфера тут же покрылась пламенем. Раздался громкий треск, за ним звук, словно лопающихся на большом огне сарделек, и, недолго погорев, гнездо упало, рассыпав по земле горсть неподвижных углей.

Все — дело сделано.

Взбешенные моими действиями, шершни тут же начали шустро просачиваться обратно в сарай, чтобы понять, в чем дело. Но я, не будь дураком, тут же, наоборот, помчался из сарая наружу.

— Итак — гнезда нет, — отчитался я, явившись перед Эдилом. — А это значит, что я выполнил свою работу.

— Гнезда нет. Но шершни-то есть, — горько посетовал несчастный хозяин сарая.

— Шершни улетят, — заверил его я. — Завтра или после. Что им тут делать без гнезда и мамки?

— Но пока они тут, они представляют опасность — не унимался он.

И тут меня осенило.

Я взглянул наверх на грозно жужжащую тучку.

— Моим заданием было спалить гнездо. Впрочем... за небольшую дополнительную плату... — Я сделал многозначительную паузу.

— Конечно-конечно, — мигом согласился хозяин.

Признаюсь — мне пришлось изрядно повозиться, чтобы выкосить всю эту заразу. Но результат того стоил — теперь в моем кармане позвякивало несколько лишних монет.

— Что ж, тогда — до встречи.

— До встречи, — сказал я, жалея, что грызни не часто посещают Пряху — лишние деньги никогда не бывают лишними.

*

Через два дня я получил новое задание.

— Благополучия и процветания, Пешта. Твой сын дома? — услышал я от калитки громкий гнусавый голос.

— Дома, Никас, дома. Коров в сарае выдаивает, — отозвалась мать. — А что? Что-то случилось?

Точно — судя по гундосому голосу, это Никас, наш лучший хлебороб. Хм — что ему от меня могло понадобиться? Что может быть общего у землепашца и мага огня?

— Да ты разумеешь, кх-м, меня к нему староста отправил, — прозвучало в ответ неуверенно.

— Да? Староста? И по какому такому делу? — продолжала любопытствовать мать.

— Да у меня, понимаешь ли, с крысами в амбаре беда.

— С крысами?

— Да. Все никак не могу от них избавиться, — скорбно пояснил землепашец.

— Ай беда-беда! — ужаснулась мать.

— Не то слово, — мрачно ответил он. — Эти прожоры съедают у меня ли не пятую часть урожая. Я перепробовал все, что мог — яды, ловушки — без толку. Даже хорей в сарай запускал — ничего не помогает. Вчера я пошел к старосте, и он предложил мне обратиться к твоему сыну. Сказал — спроси сына Пешты, юного Аларана. Может он поможет.

Услышав такое, я оторвал руку от коровьего вымени у отчаянно схватился за собственное лицо. Ну староста, ну ты и гад. Ишь, чего удумал — мне, и бороться с крысами. С грязными, мерзкими, шустрыми, вонючими... Да и как? Как он вообще себе это представляет? Крысы не шершни — их и не видно, да сражаться со мной эти твари никак не станут, а просто забьются в свои глубокие норы и будут там сидеть. И что я могу придумать? Непонятно.

Вот же ж, блин, задачка!

Но попытаться можно.

— Хорошо, Никас — я займусь этим, как только закончу с делами дома, — крикнул я из сарая, давая понять, что согласен на это дело.

— Благодарю. Жду тебя на своем дворе, — крикнул гость в ответ.

Закончив свое дело, я занес молоко в дом, и, набросил куртку, отправился к Никасу.

Подворье Никаса находилось в южной части деревни, ближе к частоколу. Когда я пришел, хозяин уже ждал меня у своих ворот.

— Проходи, Аларан, проходи, — поприветствовал крепкий, высокий, чуть сгорбленный мужчина в черном пальто. — Скажи — ты и, правда, можешь мне помочь? — сразу заговорил он о главном

— Я? Хм — честно говоря, я пока не знаю. — Я неопределенно пожал плечами. — На крыс я еще ни разу не охотился, да и амбары ни разу не очищал.

Я ответил честно. Но землепашец моей искренности не оценил.

— Ты же маг, Аларан. Значит, можешь что-то сделать, — твердо сказал он мне.

— Что, например? — тут же вспыхнул я — ну не люблю я, когда на меня надавливают.

— Ну, я не знаю. — Никас шмыгнул носом. — Но что-то же ты можешь!

Вот-вот. Ты не знаешь, что делать, и я не знаю, что. Да — теперь я маг. Маг огня. Но магия огня это в основном боевая магия. И вообще — что-то я не припомню, чтобы кто-то в истории баронства пытался с помощью магии огня избавить амбар от крыс. Да — у нас, у магов, больше возможностей, чем у простых людей. Но это не значит, что мы всемогущи.

— Давай для начала посмотрим твое гумно, — распорядился я.

— Давай, — согласился он.

Амбар Никаса оказался самым обычным — высоким, из крепких сосновых бревен, с неширокой дверью и узкими притолочными окнами. Сверху все покрывал ковер из густой соломы. Все как у всех и сделано на совесть. Только вот от крыс это, видимо, все равно не спасало.

— Открывай.

Хозяин амбара тяжело вздохнул и потянулся к поясу. Звякнули ключи и заскрипели петли. Дверь отворилась, и передо мной предстало темное нутро.

М-да — не густо. Совсем не густо.

— Я, это, уже взял зерно для посева, — спешно пояснил земледелец. — Должно было остаться зерно для торговли. Но то, что осталось, то, что есть, этого очень мало. После осенней жатвы я сложил сюда больше зерна, намного больше. Это всё крысы. Поганые, жадные, ни в жизнь ненасытные крысюки...

Что и говорить, зерна в амбаре осталось на самом деле мало — на темном, пыльном, земляном полу сиротливо стояла всего парочка коробов. А то, что пропажа зерна, это дело четвероногих, а не, скажем, двуногих жуликов, свидетельствовали остатки нескольких кошелей, с явными следами острых мелких зубов. Ну и конечно же, неприятный запах, кучи помета то там, то сям, цепочки мелких следов, и четыре черных отверстия у самого низа пола.

— Я короба из лучшей ивы делал. И глиной их тщательно обмазывал. И пол колодами хорошо наперед утрамбовывал, — пожалелся Никас. — А они все лезут и лезут, все жрут и жрут. Ну так как — ты можешь что-нибудь с этим сделать? — спросил он меня с надеждой.

Могу, не могу — не знаю. Но неиссякаемая настойчивость хозяина начала меня раздражать.

— Ничего не обещаю, кроме как подумать. Так что дайте мне немного времени, — распорядился я.

Мужчина шмыгнул носом, недовольно поворчал, но все же оставил меня в одиночестве.

Ну слава богам — наконец-то.

В поисках идей я решил обойти амбар по кругу: сначала снаружи, затем внутри. Но ничего толкового мне в голову так и не пришло. Затем решил прилечь и внимательно рассмотреть входы в норы. Но и тут я не придумал ничего толково. Нет — какие-то мысли были, но все не те и всё не то. Я мог бы напустить в норы огня, чтобы попытаться сжечь этих вечно голодных крысюков. Однако, после того как я потыкал в отверстия веткой, я понял, что это не поможет — крысиные норы петляли, изгибались, и расходились в стороны, а моя магия не могла огибать препятствий. Следовательно, от моего пламени толку будет мало. Можно было попытался залить норы колодезной водой, но я понимал, что норы могут идти как в стороны, так и наверх. А вода наверх ни за что не потечет, хоть ты лопни. Еще я мог бы попрыгать над норами-ходами, постаравшись их обрушить. Но это тоже не выход — оставшиеся внутри уцелевших тоннелей крысы без труда пророют себе новые норы.

И так не так, и сяк не эдак.

Отсутствие идей начинало меня понемногу злить.

"Крыс. Я, маг, должен уничтожить каких-то мерзких крыс. Да что ж это такое? — раздраженно подумал я. — Хорошо было на прошлом задании, с шершнями — одно гнездо, и я знал, где оно находится. Одно заклинание — и дело сделано. Все просто и все понятно. А тут? — Я злобно зыркнул на темные норы. — Четыре входа, а сколько гнезд — не ясно. И где они расположены — тоже непонятно. И как к ним добраться, ума не приложу — я же не крысолов. Нет, наш староста та еще гнойная язва: Аларан то, Аларан сё. Аларан — выгони шершней. Аларан — вытрави крыс. Я вам что, во все щели затычка, что ли? Со мной так обращаться нельзя".

От злости и напряжения моя голова стала раскаляться не на шутку.

"Хорошо было бы, если бы можно было избавлять голову от раздражающих и напрягающих мыслей, словно пар из кипящего котелка. Приподнял крышку, и фьють — такая мысль сразу же улетучилась. Главное, чтобы никто в это время близко не находился — такая мысль, как и настоящий пар, легко бы могла ошпарить..."

Пар, пар. Это слово почему-то застряло в моей голове и приковало моё внимание. Я снова принялся думать. Итак — ходы крыс неровные и ветвистые. Огонь бьет только прямо, а вода уходит только вниз. Есть ли у меня на вооружении что-то такое, что могло бы обойти эти недостатки?

Идея проявлялась медленно и постепенно. Когда я решил ее проверить, то ничего никому не сказал, а просто пошел в сад Никаса, нашел там ведро с водой и вернулся с ним в амбар. Усевшись на грязный пол, я залил в первое ответившие столько воды, сколько мог, а потом положил на нее свою ладонь и произнес:

— Алра!

Ладонь привычно вспыхнула огнем. Через какое-то время вода внутри норы нагрелась, затем забурлила, а потом из щели стал выбиваться пар. Отлично! Я сжал ладонь в кулак, закупорив таким образом выход, и горячий пар стал устремляться внутрь, заполняя собой все возможные места.

Я лежал на земле и ликовал от счастья. Да, да, да! Все верно — если огонь идет только вперед, вода течет только вниз, то пар — дело иное. Пар никаких границ не знает, и будет расползаться, куда только возможно: вверх ли, вниз ли, это ему без разницы. К тому же, если немного горячего пара способны обжечь человеку палец или даже руку, то, что сделает пар с обычной гадкой крысой?

Когда пара в норе скопилось настолько много, что удерживать его больше не было возможности, я отнял кулак и принялся наблюдать за вырывающимися наружу белыми облачками. Создавалось ощущения, что я стал свидетелем рождения настоящих маленьких тучек. Это было забавно. Но более забавным было то, что я нашел-таки верный способ.

Немного отдохнув, я снова сходил за водой, а затем повторил свой трюк второй, затем в третий, и под конец в четвертый раз. В последней норе крысы оказались отчаянные, и попробовали выбраться наружу, но моя горячая ладонь не дала им это сделать.

— Все, я справился с заданием, — сообщил я Никасу с весьма довольным видом. Довольным? Еще бы! Я был уверен, что еще ни один маг огня не додумался использовать заклинание "пламенной ладони", как это сделал я.

— Ты выгнал всех крыс? — удивился Никас.

— Не выгнал, а убил. Все твари сдохли. Сдохли подчистую, — гордо ответил я, отряхивая грязь с рубахи и штанов. Ну да — если есть чем похвастать, то почему бы не похвастаться?

— Но как? — изумился он.

— Как, как? Своей магией огня, конечно же, — с усмешкой ответил я, не желая вдаваться в подробности.

— Уверен? — Обладатель амбара никак не желал мне верить. Еще бы — после всех его мытарств.

— Уверен.

— Ручаешься?

— Ручаюсь. И даже больше. Знаете что? Я предлагаю оставить в амбаре еду, — смело предложил ему я. — Если по утру она останется нетронутой, значит, все крысы действительно передохли — ведь не один грызун не может устоять против угощения. Но, уверяю — этого можно и не делать. Если такой маг, как я, сказал вам, что дело сделано, то этому можно поверить, — высокомерно закончил я.

Никас неуверенно кивнул.

— А твоя магия, ну... Насколько ее хватит? — спросил он меня, подумав.

— Что значит насколько? — не сразу понял я.

— Она изгоняет крыс надолго или навсегда?

— Навсегда? О нет — нет никакой магии, чтобы заставила всех крыс держаться отсюда подальше. — Услыхав такое. я искренне рассмеялся. — Поэтому держите двери и окна амбара как всегда плотно закрытыми. Но если крысы вновь заведутся в амбаре, вы знаете, к кому нужно тогда обращаться.

— Да, конечно, знаю. Я готов платить хорошие деньги за хорошо сделанную работу, — ответил он с достоинством.

На том мы и расстались.

Но слова землепашца о времени моей работы долго не давали мне покоя. Да, я был уверен, что выполнил свою работу хорошо. Но не слишком ли? Не слишком ли хорошо? Что, если крысы в его амбаре больше не появятся никогда? А это значит, что больше он не попросит старосту о помощи, староста больше не пошлет ему меня, и, в конце концов, Никас больше не заплатит мне денег. Очень нужных денег!

И что же мне делать тогда? Может, через какое-то время, мне ему этих крыс просто подбросить?

Мысль, вначале показавшая мне неуместной, к концу дня начала обрастать весьма ощутимыми достоинствами. Ну а что? Приносишь кому-то крыс в амбар, а через какое-то время у тебя появляется работенка. А точнее — деньги.

Идея подкидывать односельчанам крыс нисколько меня не смущала. Ну а что? Получается, староста может позволить себе помыкать и командовать мною, а я должен оставаться белым и пушистым, как маленький щенок? Нет уж — быть белым, пушистым, а главное, битым, я не собираюсь. Не такой я человек.

Не такой я, Аларан.

Уже ближе к вечеру я все же отказался от своей мысли. Ведь исполнение этой идеи означало, что мне придётся где-то ловить этих мерзких гадов, потом хранить, затем носить с собой и выпускать во дворы. Фу. Все три раза — фу. Ну не по себе мне от этих гадов.

Но вот сама идея... Идея мне продолжала нравиться.

25,05

*

В один из дней, переделав все домашние дела, я отправился в сад, чтобы попытаться улучшить свои магические умения: ведь чем больше маг в чем-нибудь тренируешься, тем лучше у него получается. Лучше, или больше, или быстрее — не важно. Главное — не лениться.

— Аларан, к тебе тут пришли, — неожиданно раздался из избы уставший отцовский голос.

— Кто там? — недовольно ответил я — прекращать тренировку мне очень не хотелось. Я уже собрался, уже настроился, а тут — незваные гости. — Кого еще к нам гоблины принесли?

— Это старик Элрой. Говорит, что дело срочное, — раздалось мне в ответ.

— Он что, от старосты? С заданием для меня? Если нет, то пусть катится к лешему, — грозно рыкнул я. Старик Элрой славился своей неуемной болтовней. Раньше, когда я был мелким, мне нравилось слушать его побасенки. Но теперь я — взрослый, и для пустой болтовни у меня нет ни времени, ни желания. Для этого есть друзья.

— Он говорит, что так оно и есть.

Что ж — тут уж ничего не поделаешь. Я повел плечами, сбрасывая напряжение, и пошел в избу.

— Что нужно? — не очень вежливо осведомился я, едва переступив порог отцовского дома.

Невысокий дедок с лысой головой недобро зыркнул в ответ, но говорить о моем воспитании не решился. А что он хотел? Я теперь маг, и пусть у меня нет не своего дома, ни слуг, ни даже собственной комнаты, но мою гордость мага вам так просто не отнять. Моя гордость — это все, что у меня имеется.

— Что случилось? А случилось то, о чем я Инвара и предупреждал — не стоит давать мне участок поля так близко к лесу, — тут же привычно затараторил он.

— Участок поля?

— Да.

— У леса?

— У самого леса, — с кивком подтвердил дедок.

— Ну так старосте Инвару и жалуйся. Я-то тут причем? — возмутился я.

— Так я и жаловался. Всегда жаловался, — продолжал вещать Элрой. — Говорил, что я слишком стар для того, дабы от ворот в такую даль ходить. А он? Он не слушал. Говорил, что другой пригодной землицы у нас под поле нету.

Я тяжело вздохнул, обхватив рукой свой лоб. Боже мой — к чему мне весь трепотня? За что такое наказание?!

— А еще я говорил, что чем ближе поле к лесу, тем больше оно в опасности, — не умолкал старик, тараторя и тараторя, словно заведенный.

— Каких опасностей? — случайно спросил его я.

— Как каких? Обыкновенных. — Элрой взглянул на меня, как на ума лишенного. — Обыкновенных. Обыкновенных опасностей леса. Я так нашему старосте сразу и сказал. А он говорит мне, мол, что может такого случиться? — проговорил неуемный старикашка голосом, чем-то действительно напоминающим голос старосты. — А я ему — ну как какие? Или дикие кабаны позарятся на посевы, или же олени. Те же зайцы или кролики — та еще напасть.

— А он? — спросил я, невольно заинтересованно.

— А он говорит: это не беда — охотники их подстрелят.

— А ты?

— А я ему: ха-ха! Да пока наши парни зенки свои раскроют да за луки хватятся, звери одну половину посевов пожрут, другую перетопчут.

— А он?

— А он возмутился, что я хаю наших ребят. Наших кхех-хех, мастеров-охотничков, — ехидно прокашлял он.

Ладно — с этой историей все понятно.

— Но я-то тут причем? — Я снова попытался понять, зачем пришел сосед. — Я не охотник и не стражник. И я не имею ничего общего с нашим старостой. Ко мне ты зачем пришел? — Я выпрямился, и сурово скрестил на груди свои руки, дабы своим видом показать, что болтунам в этом доме не рады.

— Да что ж непонятного-то? — разозлился пришедший старик. — Я талдычил ему — не давай мне эту землю. Талдычил? Талдычил. Твердил, что она в опасности. Твердил? Твердил. И что? А то, что на ней теперь завелись черные кусаки. А я предупреждал. Предупреждал же? Как пить есть — предупреждал. Я заявлял...

При упоминании названия этих насекомых я сурово нахмурился: появление кусак возле наших полей — это плохая новость. Очень плохая. Плохая для всей деревни.

— Погоди, погоди, погоди, — остановил я его, пока он не принялся рассказывать всю историю заново. — Кусаки? Это ты про тех самых черных муравьев, величиною с палец?

— Ну да. А что, есть какие другие кусаки? — Элрой снова взглянул на меня, словно на ребенка.

Кусаки... С виду это самые обычные муравьи, только в десять раз крупнее. А раз они крупнее, значит, и едят они куда больше, и от гнезда забегают дальше. Словом — если эти мураши появлялись возле какого-то крестьянского поля, то вскоре "выстригали" его от посевов подчистую, как пастух — овцу от шерсти. Тем же, кто задумал им помешать, или же просто проявлял свое любопытство, муравьи давали бой. Все, разом — в гнезде их было не меньше сотни ртов. А как они кусались! Великие боги — как же сильно они кусались! Не зря за ними в народе закрепилось прозвище "кусаки". Другое же их название этих мурашей — "муравей — палец долой", ведь они и правда могли одним укусом откусить у человека мизинец на ноге. Раз — и все, словно его и не было.

Поэтому появление муравьев кусак возле наших полей не сулило ничего хорошего. Ведь одно гнездо — это уже паршиво. Но разве муравьи когда-нибудь останавливались на постройке всего одного гнезда? Никогда.

Ясное дело, что с такими пришельцами нужно бороться. И всем и всеми возможными силами. Да только вот как? Днем к их гнезду, которое, к слову, еще нужно найти в траве, никто так просто подбираться не желал — опасно. Если гнездо все-таки находили, то его издали обстреливали горящими стрелами — чтобы поджечь. Только гнездо кусачей сделано не из трухи, а из самой что ни на есть земли. Такое поджечь непросто. Поэтому чаще всего выходили на кусачей всей деревней по ночам: люди закидывали подозрительное место сухими ветками, которые потом поджигали. Если повезло — кусачи их больше не тревожили. Если не повезло, то оставшиеся кусачи через дней десять-пятнадцать возрождали свое гнездо и повторяли набеги вновь. А бывало и так, что не везло обоим — внезапно поднявшийся ветер разжигал пожар, который сжигал не только кусачей, но и всю деревню. Да — и так бывало. Поэтому борьба с этими поганцами было делом довольно хлопотным

Теперь мне все стало ясно.

— То есть ты возле своего поля обнаружил кусачей, и пошел к старосте, чтобы ему пожаловаться?

— Ну да, — согласился он. — Я ж тебе про это и говорил.

— А он, в свою очередь, послал тебя ко мне, чтобы я помог?

— Ну да. Это ж дело важное. Это ж дело нужное. О чем я тебе и талдычу.

Ага. А поскольку это дело сложное и опасное, то, в случае моей победы, староста мне за него хорошо заплатит.

— Хорошо, идем, — с воодушевлением согласился я.

26,05

Но выйти из деревни оказалось непросто — дорогу нам преградил ни кто иной, как Лукас.

Снова.

— Пропусти, — завопил Элрой противным визгливым голосом. — У нас срочное дело. Срочное!

— Тебя я пропущу, — легко согласился худощавый лучник. — А вот Аларана я пропускать не намерен.

— Но почему? — завопил старик.

— Таков приказ старейшины! — веско ответил он.

— Но он мне нужен. Он должен спасти мое поле! — продолжал визжать старик.

— Не могу. Без бумаги старейшины — не могу! — отвечал светловолосый страж. Голос его звучал вежливо, но мне было видно, что он наслаждается создавшейся ситуацией. Ну да, для такого любитель показать свою власть, эта ситуация — лучше не придумаешь.

— Так вот же бумага, вот. — Старик засунул руку за пазуху пальто и, поковырявшись там, действительно вынул какую-то бумажку. Так меня и, правда, так просто из деревни не выпустят? Я думал, что все не так серьезно. А поди ж ты.

Лукас взял бумагу и долго-долго ее высматривал — ну прям как стражник с приграничного форта.

— Ладно, проходите, — наконец разрешил он нам. Вот же ж поганец — чтоб у него на двадцатилетие причинное место отсохло!

Поля для посевов располагались с северной части деревни, сразу за частоколом. Элрой повел меня за собой по хорошо протоптанной дорожке, при этом не забывая постоянно ворчать.

— Я говорил Инвару — не давай мне надела так близко к краю леса. А он...

Я махнул рукой: мне сейчас было не до этого — я думал лишь о том, что мне делать, если муравьи окажутся не кусаками — ведь седой старик мог и ошибиться.

Вот и край поля: вспаханная земля с проклюнувшимися ростками ржи и пшеницы закончилась, а за ней потянулся огромный ковер густой зеленой травы, упирающийся в недалекую лесную опушку. Дед не соврал — от его края до леса оставалось не более ста шагов.

— Ну, и где ты видел кусаку? — спросил я запыхавшегося дедка.

— А вот прямо здесь я и видел. Тут. На собственном поле. Не веришь? — Старик упер руки в боки. — А зря. Я за свои слова я ручаюсь, иначе бы не стал бежать в такую даль. Что я, девица влюбленная, что ли?

Старик продолжал ворчать, но я его уже не слушал, а уткнувшись лицом в траву, принялся тщательно осматривать ее на предмет засилья опасной черноты. Благо, увидеть в траве кусаку было весьма легко. И мою обувь они прокусить не могли. Главное — не дать им пролезть в ботинок.

Огромный черный муравей, размером никак не меньше большого пальца, сидел на краю чуть подгнившего кособокого пня и нагло таращился на меня своими круглыми черными глазами. Когда я подошёл ближе, он предупреждающе раззявил маленькую, но страшную, в четыре челюсти, пасть. Звуков из нее не последовало, но в моей голове раздалось шипение на вроде того, что издает потревоженная гадюка. Б-р-р — вот же ж и, правда, гадость. Выходит, дед оказался прав — где-то здесь кусаки облюбовали себе гнездо. А значит, у меня действительно появилась работа.

Оставалось придумать план.

Казалось — как можно безопасно приблизиться к муравейнику, охраняемому сотней кусачих мурах? Обычному человеку — никак. Но — не магу огня.

Чтобы осуществить свой план, вначале я отправился в лес, чтобы собрать там как можно больше валежника. Чем его будет больше, тем лучше — всё пригодится. Хворост я подбирал осторожно, чтобы, не дай тролль, не подхватить вместе с ним случайного кусаку. Пару раз я все-таки наткнулся на нескольких чернышей, но они не обращали на меня никакого внимания — видимо у них были дела поважнее.

Набрав приличное количество дров, я сложил его возле пня весьма высокой горкой. Затем, выбрав из общей кучи три-четыре палки, я сложил из них костер. И под конец — стал выбирать такую палку, что могла служить мне хорошим факелом.

Черный кусака-страж все это время продолжал неотрывно наблюдать за моими действиями. Ничего-ничего — любуйся, пока можешь.

Всё — все инструменты готовы. Теперь можно браться за магическую часть плана.

— Айданар, — решительно сказал я. В моей руке тут же вспыхнул небольшой шарик пламени. Я перенес его на палку, и через какое-то время та послушно вспыхнула. Так — факел горит. Вскоре от него загорелся и первый костер.

А вот дальше будет сложнее.

Я закрыл глаза и постарался мысленно сосредоточиться. Это было непросто, потому как сложно стоять с закрытыми глазами, осознавая, что где-то рядом шныряют жадные до чужой плоти мураши. Кто знает, что они делают и где ползают, пока ты на них не смотришь?

С трудом сосредоточившись, я принялся читать одно из своих самых длинных заклинаний.

— Айдана Акра Эйла Телура. Айдана Акра Эйда На, — нараспев прочитал я в первый раз. — Айдана Акра Эйла Телура. Айдана Акра Эйда На, — повторил я снова. Когда я повторил заклинание в третий раз, то услышал тихий треск и хлопок, а затем уловил, как в воздухе запахло паленым.

Есть, получилось! Я открыл глаза и увидел вокруг костра круг из магического, красно-синего, пламени, тускло пламенеющий почти у самой земли. Круг не очень широкий, всего в четыре шага, и с пламенем всего чуть выше пальца, но оттого не менее надежный, должный сжигать все, что коснется его пылающего края. Человеку это пламя, конечно, не навредит — для него оно слишком слабое. А вот ядовитого паука или скорпиона сожжёт в мгновение ока. Отличное защитное заклинание, способное оберегать спящего мага огня от всякой наземной пакости. А значит — и от злобных мурашек тоже.

В чем я тут же и убедился — кусака-страж тут же рванул в сторону увиденного непонятного нечто. За что и поплатился, лишившись усиков, лапок, да и самой жизни.

— Прощай, кусака. Плохой из тебя вышел охранник, — ухмыльнулся я. Оставалось надеяться, что мое защитное заклинание так же легко справиться и с остальными насекомыми.

А вот и они, легки на помине — пять черных бегунов появились из травы и уставились на невесть откуда взявшийся огонь. Стоят, не подходят, лишь разевают четырехчелюстные пасти и мелко трясут тугими продолговатыми брюшками, бросая взгляды то на пламя, то на меня. Окружили, и думают запугать? Как бы ни так!

Прикинув, с какой стороны они появились, я стал трудиться дальше — взял из кучи с хворостом несколько новых палок и швырнул их вперед, за пределы круга — так, чтобы они легли прямо друг на дружку. Затем бросил в новообразовавшийся костер свой факел, а когда он разгорелся, то сосредоточился, и вновь прочел заклинание защитного полога. Есть! Второй костер так же обзавелся своим защитным кругом, в мгновенье ока сжегшим ничего не подозревающих мурашей.

Вот так вот. Горите гады, горите.

Когда круги двух костров объединились, их границы слились, расширив территорию подконтрольной мне земли. Чистой от мурашей земли!

Я набрал еще палок, намереваясь сделать еще один костер, а за ним еще и еще, пока, таким образом, доберусь до муравейника.

Дело спорилось отлично. С каждым новым костром, с каждым новосозданным защитным кругом, я продвигался все дальше, а количество муравьев вокруг меня все росло и росло: сначала их было всего полдюжины, затем — дюжина, а потом уже я же сбился со счета. Видеть такое количество кусак рядом с собой было страшно, но это так же говорило о том, что я двигаюсь в правильном направлении. Некоторые, особо рьяные особи, не выдержав напряжения, бросались на красно-синее пламя и тут же в нем сгорали. Я с отвращением отпихивал угольно-черные трупики назад, за пределы круга — кусаки, даже мертвые, сильно меня пугали. Чем ближе я приближался к их гнезду, тем больше появлялось мурашей-самоубивцев — кусаки не щадили себя, и смело отдавали свои жизни, в надежде спасти гнездо от неведомой им опасности.

Но все, разумеется, зря — магического пламени они победить не в силах.

Проложив цепочку почти из десяти костров, я наконец-то увидел его — невысокий земляной холмик, едва доходящий мне до колена.

Когда до гнезда осталось рукой подать, мураши перестали колебаться, и стали отчаянно бросаться на огонь — по одному, по двое, по трое. И так же, по одному, по двое, по трое и сгорали в магическом пламени.

— Пока-пока поганцы. Туда вам и дорога! — разорялся я, наблюдая за тем, как вокруг меня растет гора из обгоревших муравьиных останков. — Думаете, что мне вас жалко? Нет, ошибаетесь — мне вас нисколько не жалко. Нисколько. Нисколечко. Так что счастливого подгорания, мои маленькие любители чужого добра. — С этими словами я взял факел и, ткнув его в муравейник, принялся ломать его пологие земляные стены. Куча, слепленная из травы и грязи, вскоре поддалась, и на меня ринулась еще одна орда мурашей.

Это было нечто невероятное. Вряд ли может быть что-то более пугающим, чем несколько дюжин огромных муравьев, несущихся на тебя с убийственной жаждой смерти, отчетливо видимой в их маленьких круглых глазенках! Страшнее этого была лишь мысль о том, что тебя от них отделяет всего лишь тонкая полоска мерцающего пламени. К счастью, эта атака была последней, ибо большинство муравьищ уже лежали мертвыми по границам горящих или уже затухающих защитных кругов. Оставшихся двух муравьев я додавил ногами — силы для поддержания заклинаний у меня уже кончались.

Дабы довести дело до конца я сложил последний костер у самого муравейника, и его принялся выгонять наружу всех оставшихся мурах жаром обычного пламени. Их было не много — вначале выскочило несколько мурашей, несущие в лапах маленькие прозрачные яйца. Их я так же раздавил каблуком обувки. Потом полезли личинки — толстые, светло зеленые, пахнущие резким кислым запахом, и настолько медлительные, что я даже не торопился их убивать — все равно никуда они не денутся. Я ждал муравьиную королеву. Но та так и не появилась — видимо, умерла в своем логове от жары.

Когда от муравейника остался только неглубокая яма, я сел на землю и принялся обдумывать свое положение. Итак, я победил. Я в одиночку выступил против опасных муравьев и все же их одолел. Да — потратив всю свою магическую энергию. Да — сильно рискуя, ведь если б что-то пошло не так, то я бы дорого за это поплатился. И да — мне причитается за это хорошая награда. Именно так — хорошая, потому что, если б не я, кто знает, чем бы закончилась привычная ночная вылазка. Но ведь кусаки бывают тут очень редко. Вот если бы таких опасных созданий было больше, я бы тогда быстрей рассчитался с долгом.

Больше. Больше.

Хм...

Мой взгляд упал на все еще копошащихся на земле личинок. Создания весьма неприятные, что и говорить. Но все же гораздо приятнее крыс.

Хм — а что если, если...

На следующий день меня позвали к старосте: прошло десять дней с того момента, как я начал работать на деревню, и пришло мое время получить оплату. Я стоял перед стариком Инваром и смотрел его отчетную книгу. Да, все верно — как и обещал, староста предлагал за мои услуги весьма разумные цены: не маленькие, дабы не оскудеть, но и не непомерные, чтобы у людей не было желания отказаться. Но что с того, если и оброк с моей оплаты он так же высчитывал верно, оставляя мне всего одну четверть от заработанных мною денег. Радовало две вещи — награда за уничтожение гнезда кусак оказалась действительно щедрой, как и то, что мой долг деревне потихоньку начал гаситься.

Но все же мне этого было мало. Очень мало.

— Должен признать, что с тем гнездом ты неплохо справился, — с некоторой неохотой промолвил староста, высыпая передо мной отсчитанную горсть монет. — Признаться, я не сразу поверил, что ты в одиночку справился с целым муравейником кусачей.

— А что тут удивительного? — деланно изумился я.

— Виданное ли дело — один, да против целого гнезда, — пояснил мне староста. — Да еще и без одного укуса.

— Если я берусь за дело, то я его точно сделаю, — начал бахвалиться я.

— Это все слова, — ухмыльнулся старик. — Но я был в том месте, что ты указал. И видели, что осталось от муравьиной кучи. Должно сказать, что я впечатлен. Впечатлен, да, — добавил Инвар.

— Всегда рад помочь, — поклонился. О да, о да — хвалите меня, хвалите. И не останавливайтесь.

Староста захлопнул отчетную книгу и отложил ее в сторону, всем видом давая понять, что мой визит окончен. Но я не спешил уходить — нужно было действовать. Да, я понимал, что обманывать старосту — дело весьма рискованное. Но ведь я торговец, а потому к риску я привык.

Эх — была не была.

— Уважаемый староста, тут вот еще какое дело, — осторожно сказал я, стараясь выглядеть как можно спокойней и непринужденнее. — Что касается кусачей. Вы же понимаете — там, где есть одно гнездо, может оказаться и второе, и третье. Или даже дюжина.

При упоминании о дюжине гнезд лицо старосты сильно помрачнело. Я его понимал — дюжина гнезд муравьев-кусачей может за один день запросто оставить без пшеницы все поля. А если такие гнезда появятся внутри стен деревни, то за пару дней они могут обнести все амбары, и никакая магия тут уже не поможет.

— Одна из опасностей этих муравьев в том, что их гнезда нельзя обнаружить, — продолжал сгущать тучи я. — К счастью, появление муравьев начинается с появление личинок. — А тут уже я откровенно начал врать. — Они такие мерзкие и толстые. И очень резко пахнут.

Бородатое лицо старосты стало мрачнее тучи.

— К чему ты клонишь, Аларан? — хмуро спросил он меня.

— Если кто увидит такую штуку — значит, значит, быть беде. Значит где-то рядом точно их гнездо. Поэтому, если кто увидит такую личинку, то пусть сообщает вам. Мы — зовите меня. А уж я знаю, как с этим можно справиться, — невинно закончил я.

27,05

*

Мой план сработал, и сработал великолепно: кусачей боялись все, и никто во всей деревне не желал с лишний раз с ними сталкиваться. Потому, как только кто-то обнаруживал у себя на поле или во дворе бледную, одутловатую, дурно пахнущую личинку, то тут же мчался к старосте. А он посылал за кем? Правильно — за мной. Мне оставалось лишь явиться в нужное место, и, приняв самый обеспокоенный вид, тут же приняться за мнимую работу, демонстрируя хозяину как можно больше магии огня. В конце своего представления я оставлял большой круг хорошо пропеченной земли, и клятвенное заверение в том, что в его владениях больше не осталось ни намека на кусачей. И тут я не врал, потому что откуда бы им взяться, если я больше ему их не подбрасывал?

В конце следующих десяти дней староста насчитал мне к оплате куда-как большую сумму. И даже после того, как староста вычел из нее причитающуюся мзду, в мою руки легла хорошая стопка монет. Тяжелая стопка монет. Что, конечно же, не могло меня не радовать. Радовали меня не только сами деньги, сколько то, что все получилось, как я задумал. Конечно, я мог бы сидеть тише воды, ниже травы, выторговывая за свою работу лишний медяк-другой. Но я не староста — мелочиться не привык.

И да — по этому поводу совесть меня не мучала. А что? В размерах деревни деньги-то, в общем-то, небольшие. Деревня не разорится. А мне — пригодится.

К сожалению, радость моя длилась не долго — с каждым разом личинок у меня оставалось все меньше и меньше, а потому мне вскоре пришлось задумать о новой идее по добыче денег. Не то, чтобы я о ней совсем забыл. Я понимал, что на основной работе для себя я много не заработаю — мне нужно было придумать нечто другое. Нечто совсем другое.

Идею подсказал мне Лавон. Разумеется, не намеренно, а совершенно случайно.

В тот день я сидел у него во дворе и пил вместе с ним разведению медовую. Вкус ее мне не особо нравился, но, как у нас говорится, дармовому напитку и мерзкий привкус не помеха. Так вот — мы сидели в саду под распустившейся яблоней, попивали медовуху из деревянных кружек, а то время как приятель жаловался мне на свою жизнь.

— Завидую тебе, рыжая головешка, — произнес он, глядя на меня уже слегка помутневшим взглядом. — Твои младшие сестры еще совсем маленькие, а потому и глупости у них в голове, ну, тоже, крошечные. А мои сестры... Ты даже не представляешь, как же они меня замучили, — добавил он с непомерной грустью в голосе.

— Замучили? И чем же? — удивился я, искренне не понимая, как можно себя достать. В моей жизни все происходило как раз наоборот — обычно я доставал своих недругов.

— Чем, говоришь? Своими вопросами, своими просьбами и своим постоянным нытьем, — охотно пожаловался он.

— Оу? А это как? — навострил уши я.

— Да по-разному. То просят меня выведать, кому из наших парней они нравятся, — стал перечислять мой приятель.

— Так...

— То просят узнать, кто нравится тем парням, которые нравится им, — продолжал Лавон.

— Ого...

— А иногда хотят знать о том, у кого из парней какие любимые блюда, у кого какие тайные желанья. Тьфу. — Парень возмущенно сплюнул на землю.

Я с пониманием кивнул — ну его к троллю такие разговоры.

Но оказалось, Лавон еще не закончил

— А еще, на носу, месяц богини Гешты. Представляешь? — выдал он вновь со стоном.

— Месяц богини Гешты? И что с того? — Спросив это, я непроизвольно нахмурился — мне не нравилось, когда я чего-то не понимаю. Это означало, что я чего-то не знаю, что я что-то упустил. А это для торговца нехорошо.

— Нам с тобой? Парням? Да ничего, — с усмешкой ответил он. — А вот девушкам...

Я снова весь превратился в слух.

— Гешта это ж богиня семьи. Семьи, материнства и любви, — заявил приятель.

— И что? — Это, разумеется, было мне известно.

— А то, фитилек ты мой, что этот месяц — излюбленное время для всяческих женских гаданий: на любовь, на жениха, на пару, на красоту, и все такое прочее.

Я задумчиво почесал свой щетинистый подбородок. Вот даже как? Не знал, не знал. Но оно и понятно — моим сестрам три и четыре года, а потому такое в нашем доме ни разу не обсуждалось.

— А как это касается тебя? — вновь удивился я. — Ты же тут не причём? Ты же у нас не девушка, — едко хихикнул я.

— Как касается? — возмутился тот. — Когда речь идет о ворожбе на яблоках, на блинах или на зеркальце, тут я, слава богам, не причем. Но, Ал, ты же знаешь, хотя нет, не знаешь, что лучшей ворожбой у нас считаются ворожба на пепле.

— На пепле?

-Угу. Это когда вместе с кусочком ткани сжигается или волос человека, на которого проводится гадание, или клочок от его одежды.

— И что? — Я про прежнему ничего не понимал.

— А как ты думаешь, кого просят его достать? А? А? А? Ну конечно же, меня. Меня, что б им пусто было.

Лавон продолжал изливать свои жалобы, но я уже думал совершенно о другом. Гадания на пепле это значит гадания на огне. А кто у нас повелитель огня? Я. Значит я тоже могу устраивать нечто подобное. Естественно — не задарма.

Идея с гаданиями настолько мне понравилась, что я в нетерпении заелозил на стуле. Однако прежде мне нужно было узнать у Лавона все детали.

— А ну-ка расскажи-ка мне дружище, что ты знаешь о девичьих гаданиях? — спросил я, подсаживаясь к нему поближе.

И Лавон рассказал. Он говорил и говорил, а я запоминал и запоминал. В сущности, дело оказалось весьма несложным и у меня начал потихоньку вырисовываться план.

27.05(2)

Этим же днем я встретился с Латуром — молодой лесоруб по просьбе родителей остался дома, нянчиться со своим младшим трехлетним братом.

— Привет, Латур, — с порога промолвил я. — Мне нужна твоя помочь.

— Фто за вопрос? Гофори, — легко согласился он.

Я описал ему свою задумку.

Какое-то время здоровяк молчал.

— Не, я-то конефно, фсе фделаю, — решительно прошепелявил он. — Но обманывать дефушек это, как-то не очень, — несколько неуверенно добавил он.

— Девушек, он, видишь ли, пожалел, — вмиг возмутился я. — А ты лучше скажи — кто меня пожалеет? Меня пожалеет кто?

Латур отчаянно закивал, демонстрируя полное согласие с моими словами. Парень не знал, что договор со старостой аукнулся мне не только денежной стороной. Каким-то образом наши девушки узнали об этих кабальных условиях и теперь не спешили открывать мне свои, скажем так, объятья. Да — я вернулся в деревню магом. Но что проку от такого мага, если у него нет денег на подарки и развлечения?

Обидно? Да — еще бы не обидно.

— Значит вечером, у колодца, — строго напомнил я. Крепыш кивнул, и дал подзатыльник мелкому — так, на всякий случай.

Вечером, как и договаривались, мы встретились у колодца — как раз в то время, когда большинство девушек идут к нему за водой для готовки ужина.

— Так ты говорифь, магия огня делится на четыре вида? — с преувеличенным любопытством спросил меня приятель.

— Да, — ответил я, поглядывая на скопившихся у мокрого сруба женщин. — Это магия для атаки, магия для защиты, лечебная магия и магия творения, — притворно громко перечислил я разделы огненной магии.

— А вот фто такое магия тфорения?

— Тут все просто — магия творения позволяет нам, магам огня, творить из огня нечто очень особенное. Например — огненных магических защитников. Или же позволяет с помощью огня предсказывать чье-то будущее.

— Прафда чтоль? — протянул крепыш весьма удивленным голосом.

— Конечно, — с очень значительным видом ответил я. — Ведь будущее — это же очень важно.

— А ты мофешь предфказывать будущее только для магов?

— Конечно же нет — моя магия открыта для всех!

Все — наживка была заброшена. Оставалось только ждать.

Ждал я недолго. Уже на следующий же вечер меня подловила Венна — невысокая, светловолосая, скромная девица, что жила за четыре дома от меня. Подловила и тихо спросила:

— Правда ли то, что ты можешь мне погадать?

Я ответил:

— Истинная правда. — А еще я добавил, что мой магический огонь на многое способен. Что он говорит только правду. И что, раз это правда, то это стоит денег.

Девушка кивнула и так же тихо ушла. Затем подошла ко мне снова, на следующий день, и спросила, обязуюсь ли я молчать о том, что могу услышать. Я тут же клятвенно пообещал ей, что буду нем, как дохлая рыба, безмолвен, как старая могила, бессловесен, как яблочный червь, и безгласен, как старый немой на площади. Девушка поверила, и попросила прийти поздним вечером на рынок, чтоб там, в уединении, я ей погадал.

Дальше все прошло так, как я и предполагал: у девушки оказалось несколько самых простых вопросов, на которые я отвечал весьма осторожно и двусмысленно, не забыв показать немного волшебства огненной магии. Венну мои ответы, вроде как, устроили, и, положив в мою руку несколько монет, девушка исчезла в надвигающихся сумерках, оставив меня стоять в ликовании. Еще бы — первые деньги, которыми не нужно делиться со старостой.

— Только бы на этом все не закончилось. Только бы на этом все не закончилось, — яростно твердил я себе.

На следующие день со мной тайно встретилась еще одна девица — конопатая Лозина. И все повторилось, как и в первый раз — сначала она выпытывала, умею ли я гадать, и никому ли не расскажу, то, что я услышу. Я снова разразился чередой непреступных клятв, а также намекнул, что за меня может кое-кто поручится. Девушка закивала и уже тем же вечером мы снова встречались в дальнем углу опустевшего базаре.

И пошло-поехало. Через два дня меня подкараулила еще одна девица, а потом еще — сразу двое. И снова все закончилось тем, что на закате мы уединялись на безлюдном месте, и я вынужденно выслушивал разные вопросы. Они всегда были одними и теми же: "когда я выйду замуж", "кем будем мой суженный", "будет ли он богатым", "умным", "красивым" и все такое прочее. Чем больше я выслушивал вопросов, тем лучше понимал, как мне стоит на них отвечать. Я старался давать только самые радужные ответы, но при этом я никогда не спешил со сроками.

— Все у вас будет, — обычно отвечал им я. — Все будет, но где-то через год. — И девушки уходили: счастливые, довольные и обнадежённые, не забыв оплатить свое счастье пригоршней мелких монет. За исход своего гадания я не волновался — за год девушка или забудет о нем, или — обо мне. Да и вообще не ясно, буду ли я сам через год в деревне.

И тут моя совесть ни сколько меня не грызла: с девчат не убудет, а мне лишним не будет.

Словом — дела наконец-то налаживались.

28,05

*

Однако один день чуть было все не изменил.

Начинался тот день как обычно — проснувшись, я помог своей семье по хозяйству, и, взяв кое-что из вещей, пошел на базар — торговать. Торговля шла хорошо, но неожиданно над деревней раздался глухой колокольный звон.

Бом, бом, бом. Бом, бом, бом.

Колокол гудел громко, надсадно и тревожно, убирая из голов людей все мысли, кроме одной — что-то где-то случилось. Откуда-то пришла нежданная беда.

Вскоре опасения людей подтвердились — у входа в рынок возник какой-то шум, а затем между нами пронеслось несколько мужчин, выкрикивающих одну и ту же фразу:

— Мужики, мужики! Кто может держать оружие — на стены! На стены! Все на стены!

Нас атакуют снаружи? Вон оно как. Понятно.

Женщины и дети мигом запричитали и быстро понеслись прятаться по домам. Среди мужчин, как я заменил, волнения почти не было — не в первые у нас такое. Я свернул торговлю и быстро побежал в отцовский дом. Увидев мать с младшей сестрой, я немного успокоился.

— Где отец? — бросил я.

— Его место теперь на южной стене, — пояснила мать.

— А мое, как всегда, на северной?

— Да, сынок. Беги. И пусть боги тебя защитят, — пожелала мать.

— Если надо, то я сам себя защищу, — отмахнулся я.

Зайдя в комнату родителей, я открыл в отцовский сундук, взял свою, окованную железом, дубину, и уже с ней побежал на место.

Когда я поднялся наверх стены, там уже толпилось порядочно народа. А возле ворот, наоборот — никого. Это мне показалось странным. Но взглянув со стены на землю, я тут же понял, в чем причина — землю у деревни покрывал густой туман. Правда, не всю — туман накрыл все пространство от западного леса до деревни, и медленно двигался в сторону нашего пастбища.

Странно. Очень странно. А еще во мне стало зарождать странное чувство, что что-то не в порядке. Такого со мной еще никогда не случалось.

Странною. Вдвойне странно.

Из задумчивости меня вывел чей-то громкий окрик.

— Аларан!

— А? — отозвался я, выискивая взглядом вопрошающего. В толпе на стене я заметил высоко поднятую и машущую мне руку. Кто это? Ага — это маг воды Вар, в своей привычной синей рясе с серебряными обводами. А рядом с ним кто? Вижу старосту деревни, Инвара, в рубахе и поношенной безрукавке. А по левую руку он него — закутанного в волчьи шкуры старшего дозорного, Марка. Значит все главные лица уже собралась.

— Аларан, иди сюда, — громко скомандовал Вар. — Тут творится что-то непонятное, и твой совет нам будет не лишним.

— Иду.

Вар приглашает меня? Вот даже как — неожиданно. Хотя, если подумать, чего я удивляюсь? Обычно, в такие моменты Вар, Инвар и Марк, собирались вместе, и разрешали любую трудность. Но теперь, в деревне появился еще один маг — я, и они не могли это игнорировать.

— Что происходит? — спросил я, ловко ввинчиваясь между тремя мужчинами.

— Пока ничего такого, но... — Марк, высокий, крепкий, широкоплечий мужчина, ранее бывший охотником, а теперь, из-за травмы, ставший начальником стражи, выглядел несколько неуверенно. — С самого утра, у деревни, начал клубиться туман.

— Так.

— Я глянул на него раз, другой — вроде бы ничего такого, туман как туман, бывает.

— Ясно.

— Прошло время, поднялось солнце, а туман и не собирался рассеивался. Даже наоборот — стал наползать на поля. — Он махнул рукой на север, в сторону уже невидимых за туманом полей. — На всякий случай я отозвал людей в деревню, под защиту стен.

— Правильно сделал, — кивнул в ответ Инвар.

— Я продолжал ждать, а туман все не расходится, — продолжал силач. — Теперь он стал наползать на пастбища. А там овцы, коровы, люди. Их со стены не дозовёшься — надо туда идти. Я послал гонца, а он... Он пропал.

— Как пропал? — удивился я. Виданное ли дело, чтобы люди пропадали в тумане?

— Побежал по туману. Упал. И больше не поднялся, — пояснил охотник. — Тут я и решил забить тревогу, — закончил объяснения Марк.

После его слов чувство тревоги, звучавшее во мне, еще больше усилилось. Теперь я глядел на белые клочья тумана, расположившегося под стеной, с неким подозрением. Люди, пропадающие в тумане? Хм-м — это что-то новенькое.

— Туман, в котором пропадают люди. Разве так бывает? — поделился своими мыслями я. За что получил одобрительный кивок от старосты.

— Не бывает. Может это какой-то необычный туман? Поглядите, какой густой.

Повинуясь словам старосты, я тщательно пригляделся к колышущемуся у основания станы туману. Он и правда был густым — не сероватым, не серым, а почти что белым, как свежее молоко с пенкой.

И это тоже странно. Странно и необычно. Но ведь не смертельно!

— Может я чего-то не понимаю. — Я выпрямился и вопрошающе взглянул в лицо мага Вара. — Вар, ты же маг воды. А туман — это вода. Возьми и развей его. Для тебя это должно быть несложно.

— Ха. Должно было быть. — В ответ на мои обвинения маг воды негодующе всхрапнул. — Должно было быть. Но он не развевается, что бы я не делал.

А вот это уже не просто странно. Это уже пугает.

Но не успел я как следует устрашиться, как случилось нечто и вовсе непредвиденное — из дальнего края тумана появилось около дюжины невысоких зеленокожих фигур и с дикими криками бросились на ничего не подозревающих пастухов, так же изумленно глазеющих на загадочный туман.

Не узнать этих гадов было невозможно.

— Гоблины! Гоблины, что б им пусто было! — отчаянно взвыл Марк, в отчаянии царапая ногтями волчью шкуру на плече.

— А я-то думал, почему туман не рассасывается, — злобно воскликнул маг. — Выходит, он — дело рук этих мелких гаденышей! Значит где-то там, с ними, шаман.

— И он нацелился на наше стадо. На наше стадо! — громко воскликнул старейшина, от избытка чувств топоча ногами.

Все верно — с высоты стены нам всем было хорошо видно, как, управившись с пастухами, шустрые зелёные фигурки начали набрасывать на шеи овец веревки, и принялись тащить за собой, в туман. Овцы идти не хотели, отбрыкиваясь всеми копытами, и отчаянно призывая людей на помощь. Но силы были не равны, и животные, одно за одним, стали медленно пропадать в тумане.

— Надо что-то делать, — заявил Марк и тут же принялся командовать: — Валай, Лейас, Фейт — берите копья и вилы и бегом на пастбище! — мигом распорядился страж. — Не дайте этим поганцам присвоить себе наше добро!

Не успел командир отдать приказы, как трое мужиков стрелой сиганули к воротам, тут же открыли их, высыпали наружу, словно горох, и с грозными проклятьями бросились в сторону пастбища. Но едва они смогли отбежать от деревни на дюжину шагов, как один из них споткнулся и полетел носом в белесое полотно тумана. Не прошло и пары мгновений, как полетел в туман и второй бегун.

— Да что же это такое! — вспыхнул Марк в сердцах и громко прокричал: — Парни, назад! Быстро все вернитесь!

Пока старший дозорный ругался по чем зря, остальные трое: я, Инвар и Вар только непонимающе переглядывались, не в силах понять, что же произошло. Но ответ оказался прост. Прост, и в тоже время коварен донельзя.

— Там, на земле, ловушки, — пояснил нам поднявшийся на стену Фейт. — Как наши волчьи ямы, только не такие глубокие, — пояснил мужчина. — Небольшая такая яма, до колена. А внизу торчат короткие острые палки.

— Много таких ловушек? — злобно спросил Инвар.

— Не знаю. Но думаю, что немало.

— Как парни? — озабоченно спросил здоровяк

— Жить будут. Но ноги переломали, — хмуро ответил парень.

Марк вместо ответа лишь злобно стиснул руки.

29,05

— Вот же ж подлецы, — покачал головою староста. — И когда успели?

— Думаю, с самого утра, когда пришел туман, — хмуро хмыкнул Марк. — Это такой довесок к нему. Туман плотный, за ним ничего не видно. Вот под его прикрытием они и работали. Работы-то — вырыть яму, и понатыкать в нее острых палок. С этим справиться и ребенок. А значит — и гоблин.

— Обычно эти простофили не способны на такие хитрости. — осторожно заметил я.

— Ты прав, — кривясь, согласился со мною Вар. — Значит у них новый шаман — хитрый и сильный. И к тому же маг. А я-то все думаю — почему туман не рассеивается! — брезгливо хмыкнул он. — Все потому, что он — магический. Где-то тут прячется их шаман, и поддерживает его заклинаниями.

— Но ты же маг воды второго круга. Второго круга магии. И ты не можешь одолеть какое-то гоблинское отродье? — возмутился староста.

— Мы, люди, изучают магию равномерно. А шаманы гоблинов умеют творить лишь несколько заклинаний, зато -отменно, — с негодованием пояснил толстяк. — К тому же они носят с собой свои тотемы. Они так же увеличивают силу заклинаний.

Час от часу не легче: куда ни кинь — всюду клин.

— Господин староста... Я... Я просто не знаю... Не знаю, что придумать... — чуть ли не слезами промолвил Марк. — Выпускать людей за ворота — опасно. Стрелять в туман — бессмысленно. Я не знаю... Просто не знаю... Не знаю, что и делать. — Голос мужчины дрогнул.

— Я тоже ничего не могу, — опустил свои руки маг воды.

Староста бросил недовольный взгляд сначала на одного мужчину, потом на другого. Затем взглянул на колышущийся под ним туман, и, под конец — на пастбище. Седые брови сомкнулись — было видно, что он что-то обдумывает.

— Гоблинов не более дюжины, — наконец-таки выдал он. — Выходит, мы потеряли лишь дюжину овец. Не так уж страшно — мы теряли и больше. Поэтому вот вам мое решение — мы будем сидеть на месте. Помощи не будет.

Вот даже как? Что ж — раз староста сказал, что ничего делать не надо, значит, так тому и быть. Кто я такой, чтобы спорить с старостой?

Но Марк все не успокаивался.

— Значит, мы не будем спасать наших пастухов? — спросил бывший охотник отчаянно.

— А что пастухи? — хмуро ответил староста. — Гоблинам они не нужны. Будут лежать связанные, пока враг не уйдет в туман. Тогда мы им и поможем.

— Но вдруг им нужна подмога? Вдруг они ранены? Вдруг истекают кровью? — не унимался тот. Я взглянул на старшего дозорного с удивлением — сколько лет тут живу, но не знал, что он так ратует за людей.

— Я все понимаю, — прорычал староста, недовольный упорным несогласием. — Но рисковать нашими людьми не могу. Не стану, — рогом уперся он. — Овцами — да. Но не людьми. Разгоняйте народ. Разгоняйте.

Вот и ответ. Значит мне тут делать больше нечего. Я развернулся, чтобы отправиться к спуску со стены, пропуская вперед старосту и мага. И тут меня словно тролль дернул за язык:

— Марк, а кто у нас там в пастухах?

— Марьян, Эфон и Найджи, — тут же ответил он.

Услышав имя приятеля, я замер, так и не опустив ногу на ступеньку лестницы. Найджи? Найджи вызвался стать пастухом? Как-то это не вязалось с его характером.

— Найджи? На пастбище? С каких это пор? — удивился я. — Он же не пастух.

— Он не пастух, — согласился Марк. — Но... — Он взглянул на меня с сомнением: говорить или не говорить. — Опосля того, как ты прославился в борьбе с опасными кусачами, Найджи пришел ко мне, и сказал, что тоже хочет стать храбрым, как Алатон. Вот он и попросил поставить его при стаде. Потому-то он там и оказался.

Услышав слова Марка, я ойкнул, и схватившись руками за голову, молча присел на корточки.

— Найджи, ну ты... Да как ты... Вот же ж ты... — Мне хотелось обругать своего приятеля разными, причем не самыми лестными, словами. Но я не смог. Что толку ругать глупца? Ведь здравая мысль все-равно ему не ведома. Вот и решил юнец, что храбрость, это просто смело глядеть в лицо опасности. Но видимо он забыл, что у этого лица, кроме глаз, есть зубы.

— Найджи-Найджи — какой же ты глупец, — вырвалось у меня с сожаленьем. — Неужели ты не знаешь, что храбрость без мудрости немного стоит...

Но глуп или неглуп был Найджи, он был моим другом. А я своих друзей не бросаю. Нигде. Никогда. Поэтому я должен прийти ему на помощь.

А потому я принялся лихорадочно размышлять, как его спасти.

"Мне нужно добраться да Найджи, чтобы ему помочь. Просто так к пастбищу не пройти — магический туман скрывает опасные ямы, способные сломать ноги неосторожному человеку. Но идти нужно — вдруг он там, и правда, истекает кровью?"

Представив паренька, лежащего в красной луже, я непроизвольно вздрогнул.

"Нужно двигаться быстро, насколько это возможно. Но вот туман... Нужно его убрать. Нужно убрать. Но как? Как? Как? — проносилось в моей голове. — Я знаю, что туман — дело рук гоблинского шамана. Даже Вар не смог его убрать, хоть он и сильный маг. Тогда что могу сделать я?"

Задача казалась сложной, но я не желал сдаваться.

"Этот туман создан гоблином-шаманом с помощью магии воды. Он им и управляет. Вар тоже маг воды, но он не смог ничего сделать с гоблинским туманом. Почему? Почему он не смог с ним справиться? Может потому, — думал я, — что Вар пытался его взять под контроль, подчинить его, чтобы им управлять. И что же, в таком случае, получилось? — задал вопрос я себе. — А получилось то, что гоблин-шаман и маг воды Вар, оба боролись за власть над туманом. Они словно пытались перетянуть на себя одну и ту же веревку. Но может нужно делать вовсе не это? Может вместо того, чтобы тянуть веревку на себя, ее нужно просто рассечь? Разрубить, разорвать, уничтожить?"

Эта мысль показалась мне разумной и стоящей внимания для идеи. К тому же, какая магия лучше всего что-то уничтожает? Огненная. А кто у нас огненный маг? Я.

Значит и дело это по мне.

Приняв решение, я решительным движением снял факел, что висел за моей спиной. Затем произнес заклинание.

— Айданар. — В моей руке вспыхнуло горячее пламя, от которого зажегся и факел.

Хорошо. Теперь дальше.

— Айдана Акра Эйла Телура. Айдана Акра Эйда На, — начал читать я начитывать заклинание защитного круга. После того, как я прочитал его в третий раз, я перегнулся через стену и бросил горящий факел на землю — прямо на белое полотно тумана. Да, все так, как я и думал — магический свет разогнал магический туман. Правда не так сильно, как бы мне хотелось — туман вокруг пламени не исчез совсем, а лишь стал немного слабее. Видимо, пламени факела для этого не хватало.

Хм...Значит, как и в первый раз, мне нужен костер. Но перекладывать защитный круг от одного костра к другому будет слишком долго. Нужно придумать что-то другое. Мне нужен костер, но такой, который мог бы двигаться.

Решение не заставила себя долго ждать.

Я повернулся к Марку.

— Марк — я хочу спасти наших парней. Поэтому прикажи парням прикатить к воротам тележку, — тоном, не терпящим возражений, распорядился я.

— Тележку? Какую? — не сразу понял он.

— Самую обычную, тележку-каталку, с одни колесом, на которой обычно возят небольшие тяжести — крупные камни или комья сцепленной корнями земли.

— Зачем?

— Поверь — надо, — просто ответил я. — И пусть все будет быстро.

На мое удивление, Марк не стал препираться, лишь косо глянул на меня, но подчинился, подвязав на дело Фейта. Пока везунчик искал тележку, я шустро снял со стены несколько факелов и скрутил их между собою первой попавшейся под руку веревкой. А когда Фейт привез для меня тележку, я просто прикрепил эти факела спереди.

Все — я был готов для выхода во вне.

Но, как оказалось, сделать это было не так-то просто.

18