Скалолазка

Скалолазка

Холодный ветер с гор нес с собой запах льда и крови. Он рвал и терзал пестрые праздничные вымпелы, натянутые между башен. Единственная яркая нить над серым песком арены, окруженной многоярусными трибунами. Впрочем, так или иначе, вскоре эту арену расцветит алым и багровым кровь гладиаторов.

С крыши самой высокой из четырех башен прекрасно просматривалась вся заросшая лиловым кустарником долина, и тонкая нитка дороги, зигзагом тянущаяся от перевала к серой громаде Арены, и дальше, вниз, к каскаду горных лугов, и кортеж, неспешно движущийся к воротам, и темные бритвенно-острые клыки гор, укрытые ослепительно сияющим под солнечным светом льдом.

Внизу, во дворе, между строений суетились, словно муравьи, люди, готовясь к приему высоких гостей с Той стороны.

Ветер трепал короткие темные волосы, забирался под серую, как и окружающие камни, свободную тунику, перебирал звякающие подвески на поясе.

За спиной раздалось покашливание.

— Так и знал, что найду тебя здесь, Тан.

Я обернулась, кивая администратору боев, моему хозяину. Высокий, тучноватый, но более похожий не на мягкий хлеб, а на грубо вырубленный в каменоломнях камень, и телом, и лицом.

— Смотрю, у вас гости?

— Великий пожаловал, в поисках бойцов. Не подведи меня сегодня.

— Сегодня мой последний бой. Десятая звезда.

— Верно. Но поговори с ним, просто поговори потом, он хочет лучших из лучших, победителей.

Я склонила голову, опустилась на колено.

— Не подведу. И вы так уверены, что бой для меня окончится победой?

— Ты всегда побеждаешь.

— Я хочу жить.

— Ты хочешь свою свободу.

— И ее тоже, — я улыбнулась в пол.

— Иди, готовься. Ты помнишь условия.

На Арене ревела и бесновалась публика.

Последний бой.

Касаясь ладонью холодного камня ворот, за которыми бесновались зрители, я дышала.

Воспоминания смутными тенями вставали вокруг. Полузабытая жизнь, и единственная страсть — горы, роковая поездка в заповедник.

Я даже не доехала до тех скал, что так страстно хотела покорить. Только до небольшого городка рядом. И тогда, глухой ночью, случилось это. Глупость, словно в каком-то нелепом фантастическом романе. Город, весь, целиком, с кусок земли, провалился в пространстве.

Куда-то в неизвестность, на нечто вроде альпийского луга между высоченных молодых гор.

И, скажем прямо это было плохо. Очень. Очень плохо.

Так плохо, что вместо того, чтобы сплотиться и выжить в противостоянии с местными жителями, городские жители во главе с мэром, гостеприимные и вежливые сотрудники курортного городка, предпочли откупаться. Своими сородичами. Гостями городка. Чужаками.

Так что, нет, я не забыла. Как я оказалась здесь и почему. И простить, и понять, как спокойно просил меня мэр, передавая торговцу с Арены, я не собиралась тогда, десять лет назад, и сейчас не желаю.

Я выдохнула.

Нужно успокоиться.

Воротка под ладонью с ворчанием двинулись в стороны.

Я, под оглушающий приветственный рев, ступила на серый, расцвеченный багровыми узорами, песок.

Вскинула руку с копьем. Вдох-выдох...

Напротив медленно, торжественно поднимались ворота вольера. Глухое ворчание разливалось в воздухе, резонируя с камнями. Арена затихала, шокированная.

В круг, сотрясая землю, медленно вступил горный ящер.

Обманчиво медлительно, пластая по песку трехпалые лапы, взметая шипастым хвостом мелкий песок, оседающий седой пеленой на черной перламутрово переливающейся чешуе. Поведя узкой мордой по рядам замерших зрителей, он взрыл лапой арену, оставляя глубокие раны в утоптанной поверхности, распустил слуховой гребень.

Оглядев зрителей, я крутнула копье, трижды топнула основанием.

узкая, словно меч морда, стремительно метнулась в мою сторону. Слепые глаза налились яростью.

Я улыбнулась.

У меня будет один удар.

Но... где же Великий?

В ложе, выступающей над ареной, за тонкой перламутровой кисеей защиты.

Ты просил устроить красивый поединок для гостя, хозяин?

Ну что же.

Я встряхнула рукой, распуская металлический наруч на альпинистские кошки. Я люблю рок-н-ролл! Хоть и не слышала его более десяти лет.

Тишина.

Густая, словно мед, и ошарашенная, как после удара хорошей дубинкой. Под ногами подрагивало в последних пароксизмах смерти горячее тело горного ящера.

Я стояла на спине уже прекратившего судорожные метания тела, вскинув руку в победном жесте. Скользкая, окровавленная чешуя скользила под босыми ногами. Израненные ступни ныли, сломанные ребра справа не давали глубоко вдохнуть, по бедру, там, где острые гребни вспороли кожу, медленно стекала кровь.

Ящер не сдался просто, сражаясь с отчаянием обреченного, но куда там скорости, голой силе и древней мощи против хитрости обреченного и техники Арены.

И я выиграла. Чисто, не нарушая гласных и негласных правил Гильдии Гладиаторов. Десятый бой насмерть. Свободу! Возможность делать что угодно, отправиться куда угодно, исследовать, наконец, этот мир.

В молчании я развернулась к ложе почетных гостей, более не укрытой перламутровыми щитами, на стенах которой остались вмятины от бившейся в нее туши и выщерблины от альпинистских кошек, чуть склонила голову. И миг спустя, после радушно и равнодушно мелькнувшего там белого платка, мир ожил.

Толпа ревела и бесновалась, и с радостью расставалась с мелким, сияющим на солнце расходным серебром. Среди сыплющихся на арену монет мелькало и золото независимых городов, и редкий перламутр Мрачных морей, и темный обсидиан горных долин.

Великий, скрытый за личным флером, чуть наклонился вперед, с тонких, угадываемых под завесой пальцев скатилась и канула во взрытый песок зеленая искра.

Это послужило сигналом. В распахнувшиеся ворота хлынули служки, вооруженные лопатами и граблями, и принялись равнять и просеивать песок.

Все, что кануло на арену — мое, по традиции. Однако я, соскользнув с туши, поймала взглядом начальника арены, показала ему растопыренную пятерню. Служители получать пятую часть всего, что кануло в песок. Кроме изумрудов Великого.

Кстати, о Великом.

Еще раз глянув в сторону ложи, плавно, неспешно, легким танцующим шагом двинулась к выходу. Меня ждет обещанный разговор.

— Десятая звезда, Тан! — прижимая горячую шестилучевую узорчатую форму между лопаток, пропел старый седой целитель. — И свобода.

Я зашипела, вдыхая запах паленой кожи, пережидая боль и затем холод от фиксирующего бальзама. Старик в свободной белой, до пола тунике, отложил звякнувшее о камень клеймо, осторожно погладил воспаленную кожу. Я знаю, что сейчас по его лицу разбегаются морщины в немного хищной из-за пожелтевших клыков улыбке. Одиночка, один из немногих из Волчьего клана, кто не брезгует жить на Арене, исцелять гладиаторов, учить выживать новичков. Я хорошая ученица.

А старика Хашри я бы назвала хорошим оборотнем, если бы в этом мире была одна луна и одна полночь, и если бы здесь жили волки. Но здесь живут люди. И Великие нелюди.

— Да. Удачи тебе.

Из ладони в ладонь перешла горст перламутровых монет-чешуек.

— И тебе.

Все раны и царапины, покрытые бальзамом, едва пощипывало. Намотав тонкую чистую ткань на ногу, я принялась облачаться в непривычный наряд. Простая, без отделки, но тонкая коричневая плотная кожа, легкая гладкая серая ткань, прочная дорожная обувь на толстой подошве, до боли напоминающая ботинки спецназа. Металлические наручи. Тонкие ремни обмотки, скрывающие их вороненый блеск. Пояс с секретом. Мешочек с моей долей серебра, чешуйка мертвого ящера и сияющая теплая зеленая капля в золотистой оправе, дар Великого.

Ну что же, поговорим?

Я подкинула безумно ценную безделушку на ладони.

Узкие путанные полутемные коридоры, тянущиеся от заставленной оборудованием и стеллажами кельи целителя, привели меня в длинный зал со скошенной стеной, подпирающей трибуны. Двое разряженных в неестественно яркие одежды служителей провели меня по ступеням вверх, в ложу.

Окунувшись в терпкий цветочный аромат, я задержала дыхание. Вечный серый камень ложи был скрыт за тонкими, легкими пестрыми занавесями. Синие, зеленые, алые и белые полотна стекали вниз с потолка, разделяя помещение на узкие длинные коридорчики, по которым, чуть шевеля складки ткани, гулял легкий ветерок.

Сопровождающие остались где-то позади, я же двинулась прямо сквозь лабиринт, разводя руками пеструю чересполосицу, на звуки тихой мелодии.

И вот, передо мной — вид на арену из главной ложи. Я подошла к краю, положила руки на перила, чуть склонила голову. Хороший вид. Мелкий серый песок уже разровняли, туша ящера исчезла в недрах Арены, скорее всего в мясницкой, там, где ее выпотрошат и рассортируют остатки на продажу или значимые подарки, только тонкие, симметричные разводы крови и остались, образуя сложный узор — символ кого-то Великих.

Странное чувство, наблюдать Арену с другой стороны.

Слева уловила движение и обернулась к сидящей в кресле, напоминающем золотой трон, фигуре, укутанной в тяжелую белую ткань. Великий молчал. За гладкой безликой маской невозможно было разглядеть лица, только в прорезях для глаз можно было разглядеть неестественно-синее сияние.

— Столь оригинального использования гостевой ложи я еще не встречал, — похожее на живую куклу существо встало, складки ткани потекли вниз, обрисовывая отчетливо мужскую фигуру.

Я моргнула. Выше меня на голову. Телосложение воина. Движения тигра. Гипнотичный глубокий голос.

— Грех было не воспользоваться, — разбивая иллюзию я резко развернулась, бряцая металлическими набойками.

— Что есть грех? — молчание. — Тан? Кого бы десятизвездная рекомендовала для найма?

— Рин, Райн, Шэрс, Таури.

Отхожу на шаг, заметив, что Великий плавно скользит вперед.

— Почему же? Разве Тирнан и Лексис не лучшие? По слухам? Неужели мои источники лгали?

— Одиночки. Как я. Если нужны такие? Отряд Таури сработан, они воины, не одинокие волки. Не рисковые, надежные, держатся друг друга и всегда выходят в победители в групповой свалке. Тирнан — пройдет по головам, Лексис — не только по головам, но и по душам. У вас есть душа?

Запястья у Великого только кажутся тонкими, под тканью можно увидеть широкие браслеты из переплетающихся полос, похожие на мои наручи.

— Душа, — протянул Великий, — душа. Есть ли время задумываться над этим?

— Все время мира.

Еще шаг назад, вдоль бортика, отодвигая занавесь.

Великий скользит вперед словно хищник. Я отступаю. Он сожалеюще качает головой.

— Вижу, скорый найм не входит в планы?

— Нет, возможно, позже.

— Жаль, но... я не буду настаивать.

И атмосфера мгновенно меняется. Уходит хищник, остается человек. И снимает маску.

Я смотрю.

Человек? Ожившая греческая статуя, чуть состаренная, с тонко прорисованными морщинками и глубокой складкой на высоком лбу. Точеный нос, четко очерченные полные губы, чуть запавшие щеки, внимательный взгляд ярко-голубых глаз. Волосы гладко зачесаны назад.

Он задумчиво смотрит на меня, поглаживая пальцами подбородок, словно решает какую-то сложную задачу.

Я смотрю в ответ, выуживая из кармашка зеленую подвеску. Та лежит на протянутой ладони, играя прозрачными радугами в свете солнца.

— Оставь, — Великий качает головой, — это пропуск с мою Цитадель.

— Не люблю долгов.

— Одна твоя услуга, звезда, и позже, значительно позже. Раз ты так рвешься на волю.

— Кто может меня обвинять? Закованный в цепи условностей?

— Смелая.

— Одиночка.

— О, да. Десять боев насмерть. Лети, звезда.

Я медленно отступила, наблюдая, как на лицо снова ложится безликая маска, как зверь, хищник вновь воплощается в реальность, скрывая за покровами — человека, пусть и сутью своей чуждого практически любому живущему под этим солнцем существу.

Мы встретились еще раз, на перевале.

Кортеж Великого возвращался в Цитадель, длинная цепочка людей и верховых ящеров тянулась по узкой тропе. Неторопливо переступали широкими трехпалыми лапами звери, мерно покачивались в седлах укутанные в серое фигуры. И ярким красно-коричневым пятном выделялись наемники, покидающие Арену с новым господином.

Великий, укутанный в белое свое одеяние, поднял руку, останавливая кортеж, замер и посмотрел вверх. Взгляд его пробежал вверх и вниз по практически отвесным, антрацитно-черным скалам, на миг остановился. Он коротко кивнул и приказал двигаться дальше.

Кортеж длинной змеей неспешно перевалил через гребень, минуя высокие каменные столбы, обозначающие границу доменов и потянулся вниз.

Я стояла на верхней тропе, внимательно провожая взглядом караван. С Великим, на самом деле, лучше не встречаться на узкой тропе. Ни на миг я не поверила, что, заинтересовавшись мною, он меня отпустил. Он своего не упустит, и обернуть в свою пользу маленький договор, заставив работать на себя, для него не составит труда. И прощай, моя свобода. И этот взгляд, эта остановка служат только подтверждением. Скорее всего, сияющий зеленый кулон служит не только пропуском в Сияющую Цитадель, но и меткой, по которой меня можно теперь отследить.

Ну что же, думаю, специально ловить меня Великий не будет, но в удовольствии случайном себе не откажет.

Я поздравила себя с тем, что решила идти верхней, скалистой, узкой и опасной тропой одиночек.

Ветер трепал короткие волосы и прижимал меня к скале, в которую я намертво вцепилась своими кошками. Плотно набитый мешок с вещами был туго привязан к спине, тонкие страховочные тросы тянулись на пару метров назад и вниз, зафиксированные прочными легкими кольями из серебристого металла. Осторожно отпустив скалу, я еще раз затянула перчатки, высвободила веревку и, переждав тихое шелестящее падение вниз струйки то ли пыли, то ли камня, скользнула по карнизу вслед за уходящим вниз караваном.

Солнце неспешно согревало холодный камень, чуть потрескивающий, когда на него падал свет, тонкий серебристый узор изморози медленно исчезал, оставляя после себя едва заметную испарину. Под ногами поскрипывала а пыль, редкие тощие кусты подрагивали тонкими багряными веточками.

Впереди, внизу, расстилалась новая долина, ало-фиолетовое разнотравье постепенно сменяло серо-зеленое унылое полотно мхов и трав, еще дальше под холодными кинжальными порывами, несущимися с гор, гнулись тонкие стволы-нити зеленого, со вкраплениями золота и серебра, леса.

Узкая нить тропы уходит все дальше и дальше, вниз, за бесконечный горизонт событий.

Шумные города и поросшие травами долины, отстроенные из сияющего камня Цитадели и мрачные крепости, бесконечные лилово-синие моря и ледяные реки, бездонные темные озера и дикие, влажные леса, прожаренные под палящим солнцем пустыни и люди, люди, разные, интересные, добрые, скучные, злые... Узнать новое, найти друзей, встретить врагов, немного отомстить.

И все же я пока парю над миром. И мой мир Великие горы.

Алексеева Яна

Май 2020