|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 11.
— Навались, православные! Давай-давай, славяне! Ещё один рывок, — просипел я, из последних сил толкая здоровенный, весь обклеенный цветными бумажками и украшенный надписью "Armadio" фанерный мебельный ящик по гладкому полу подземелья телепорта Башни "Семи углов". — Это последний короб. Сейчас нас местные носильники-потаскуны заменят.
Фёдор хрюкнул и закашлялся. Дядя Мотя, обивая ладонью запачканную итальянской складской пылью штанину комбинезона-подменки из его гаража, сурово посмотрел на меня.
— Вообще-то, кроме тебя славян тут нету, Игорь. А самый хитрый православный, твой батя, подписывает бумаги и закрывает сделку с этой миланской мебельной фабрикой. И официально сдристнул от погрузочных работ. А мы тут потеем...
— Вон возьми в углу холодного пивка, дядя Мотя. Для тебя специально приготовил, — сразу же сказал я, желая избежать заслуженного выговорёшника. Мебель была для меня, вручную её можно было не таскать, а просто перенести заклинанием "Потери веса", но мне вдруг захотелось фраернуться и показать батиным друзьям, которых он пригласил на свадьбу сына, свою удаль и силушку молодецкую. Вот поэтому мы и ургучили на перевалке купленной для Башни мебели с отцовскими друганами.
— Да уж, нашёл ты тут православных славян, — улыбнулся смуглым, лакированным лицом Фёдор Церенденов. — Калмыка-буддиста и старого прохиндеистого еврея!
Дядя Мотя лишь высокомерно посмотрел на невысокого, плотно сбитого калмыка-моремана, звучно глотая своё пиво.
— Э-э-э, я, вроде, читал что-то такое... Отложите блуд, похоть, и прочие штучки, все равняйсь на Христа, в общем, и будет вам самый цимес, где нет ни Еллина, ни Иудея![41] — заинтересованно глядя на дядю Мотю, прокукарекал я. Он засунул пустую бутылку в продранный картонный ящик с пивом и, вытирая вспотевшее лицо, сурово сделал нам выговор.
— Греков тут в подвале по умолчанию нет, а иудеев в православии и быть не может. Иудей не национальность, а принадлежность к иудаизму!
Пряча смех, вновь сыпанул мелким, задушенным кашлем буддист Фёдор.
— А ты разве не иудей, Мотя? — взглянул он на здоровенного отставного морпеха-еврея.
— Я еврей-атеист, — гордо ответил он. — В бога не верю, но куличи ем и яйца крашу. Всякой сволоте, зажимая их дверью!
Пришлось наморщить лоб.
— А как же гражданин Кудрин? — недоумённо спросил я. — Он русский по крови, а сам принял иудаизм!
— Ты слышал поговорку: "Там, где один хохол прошёл, там двум евреям делать нечего"? — спросил меня дядя Мотя.
Пришлось кивнуть.
— Ну, так вот, — там, где бочком проскрёбся гражданин Кудрин, там трём евреям полный кирдык и посыпание остатков пейсов песком. Денег там уже не будет. До последнего шекеля всё это гад, Председатель Счётной палаты, унесёт!
— Да-а... — поражённо выдохнул я.
— А вы что расселись тут вокруг пива и балаболите впустую? Ещё бы мне тут перекур с дремотой устроили, лодыри! — разнёсся по подземелью рассерженный голос отца. — А ну, быстро схватили свой короб и понесли дальше!
* * *
После нежданного побоища местных краеведов нас с Дашей уже ничего не держало на Дальнем Востоке. Все намеченные дела были так или иначе выполнены. Родителей её навестили и известили, разрешение и благословение на брак от них получено. Новый жезл Повелительницы с четырьмя длинными оптическими кристаллами и невиданными на Иссхоре разноцветными лазерными указками успешно модернизирован, введён в эксплуатацию и уже на четверть заполнен дерьмовенькими, но бесплатными, трофейными магическими духами. Теперь пришло время решать основную оставшуюся проблему: где будет петь и плясать наша свадьба? В Башне на Иссхоре, во Владике или у самого зелёного Каспийского моря? Для нас с Дашей вопрос не стоял — только на планете магов, только в наших Башнях! И Башня архимага, и Башня "Семь углов" с нетерпением ждали нас и всех наших родных и гостей и были готовы окутать нас заботой и вниманием по пятизвёздочному земному стандарту лучших отелей. А Кузька бил себя кулаком в грудь и утверждал, что всего через недельку он гарантирует аж семь звёзд своему и моему тоже поместью "Семь углов". За счёт озера и плавающих по нему чёрных лебедей. Эстет, понимаешь...
Дома у Даши всё решилось просто: эсминец капитана первого ранга Крашенинникова за время гонки за американцем что-то себе надорвал в машине, и был оперативно поставлен на профилактический ремонт. Сам каперанг, пользуясь редчайшей возможностью, мигом написал рапорт о двухнедельном отпуске по случаю свадьбы дочери и получил аж десять дней свободы, тёща тоже как-то устроила свои дела. Где праздновать свадьбу было для них непринципиально, и Даша пока быстренько увезла их из Владика, где требовательно высматривало болтающихся без дела всяких там каперангов недреманное око штаба ТОФ, в Башню архимага, на вакации и отдых перед свадебным шурум-бурумом. Ну, как повезла? Я их усыпил немного и перенёс к Фаберже. А там уж главным отельером и аниматором осталась Даша, которая задумчиво постукивая себя шариковой ручкой по оттопыренной нижней губе, уже писала перечень мест отдыха и солнечные пляжи, на которые она свозит своих родителей. Я, на всякий случай, прикрепил к ней Ару-порталиста и порекомендовал всей семье Крашенинниковых на пару дней съездить на другую сторону планеты, от любопытных людей и магов подальше. Даша пообещала мне устроить родителям скромный круиз, и я, успокоенный, помчался домой подгонять своих стариков и Светку с Алёнкой к перебазированию в поместье "Семь углов". Что мне и удалось в итоге. Срочная переброска мебели в Башню была завершающим мазком перед её сдачей и вводом в эксплуатацию. Сегодня Кузька принял и разместил в своих погребах дефицит и деликатесы из последнего обоза местных пейзан с битой птицей, тушами животных, зеленью, овощами и фруктами. Можно было везти гостей. А их было немного: пять семей с нашей стороны и три семьи плюс шесть девчат со стороны Даши. Раздувать список гостей до кавказской свадьбы в Москве я не мог. Мне и так хватало возни с их перебазированием на Иссхор и мелкой суетой, чтобы гости не выглядели либо снулыми, с придавленными заклинанием мозгами, либо вконец обалдевшими от понимания того, что вокруг творится что-то не то, явная чертовщина и хрень какая-то, которую невозможно описать терминами и положениями материализма и натурализма. Вот так-то, ребятушки!
Ну, да ладно... Никто ведь и не обещал, что будет легко. Вообще, свадьба для жениха подобна прыжку с парашютом с высоты километров в пять-шесть. И завлекательно, и очко играет, и хочется, и колется... И никто не обещал, что парашют тебе вообще дадут. Пуганул я вас? То-то! Не ходите, дети, в Африку гулять! Ходите лучше к нам, в Башню поместья "Семь углов". Здесь у нас хотя бы озеро с лебедями есть. И итальянская мебель в Башне. Сегодня закончу расстановку, а завтра самое время завозить гостей. Пора Дашу вызывать из её круиза.
Так и сделал. Перебросил к Кузьме родных, Дашу с тёщей отправил домой, формировать праздничную колонну приглашённых на свадьбу, сам с отцом занялся тем же, но уже с гостями с нашей стороны. Места для размещения вполне хватало. Надо будет — расширим внутренние помещения Башен. Но это, уверен, и не потребуется.
А мои "Семь углов" ожили, стали краше и роднее. Озеро и высаженные везде деревья и кусты облагородили ландшафт, изменили поместье, оно стало походить на что-то уже виденное мною на Земле. Просто дежавю какое-то, честное слово!
* * *
А перекура мы не избежали. Правда, не с дремотой, а с тихим, неспешным разговором в беседке на берегу озера, прерываемым глотком пива или местного вина, а то и глотком чего-нибудь покрепче. Разговор наш плавно вился-крутился вокруг всего виденного вокруг и, хочешь не хочешь, зацепился о неосторожное слово бати о моём предложении поработать тут на старости лет местным графом.
— Да, да! Не надо ржать тут зря! Хоть графом, хоть герцогом, а не понравится — то и королём можно. Всё на ваш выбор, обратная сторона планеты практически пустая. Почему — не знаю! — повысил голос я. — Но выясню. Есть кое-какие мысли.
Мгновенно оживившиеся гости тут же насели на меня дружной толпой. Пришлось каяться в задуманном.
— Закажу дома спутник. Не надо шума и гогота! Элементарный спутник, с коробку из-под обуви размером. Любое научное студенческое общество в профильном институте возьмётся сделать. Да, в Бауманке, к примеру. И функционал у него сокращённый: съёмка поверхности планеты и картография, метеорология, возможный поиск полезных ископаемых, навигация. Этого вполне хватит, а будет мало — закажу и запущу ещё хоть десяток. С запуском тоже всё просто: мне ракета "Энергия" в отличие от гендиректора Рогозина не нужна. Закину километров на двести порталом, дам лёгкого пинка, стабилизирую, чтобы солнечные батареи работали и пусть себе крутится вокруг Иссхора. Глядишь — и польза хоть какая-то будет. В любом случае хорошее место с лесом, землёй под пашни, реками, как транспортными артериями, горами, где возьмём камень для строительных и дорожных работ, нужные для жизни людей руды и уголь, я бате подберу. Лучших селян, рыбаков, ремесленников найду у себя в поместье и сманю их в новые земли высоким уровнем вознаграждения, других найму в городах королевства. Узких специалистов батя может поискать на Земле. Пенсионеров, которые готовы кардинально улучшить своё здоровье, получить новый дом в экологически чистом мире и интересную, нужную работу, которая будет приносить не только деньги на жизнь, но и радость, долго уговаривать не придётся. Да и родина будет под боком — портал-то никуда не денется. И беспокоиться за него не надо: никто его на Земле не найдёт, даже если электронный микроскоп для поиска задействуют. Магия — это ж понимать надо! — и я многозначительно поднял палец вверх.
Собравшийся в беседку народ возбуждённо загалдел. Отец незаметно взглянул на меня и поднял левую бровь, как бы спрашивая: "Ты что это тут мелешь"? Я многозначительно опустил веки, беззвучно отвечая: "Будь спок, батя! Всё учтено могучим ураганом"! Отец вздохнул и с интересом стал прислушиваться к поднявшемуся после моего спича галдежу.
Тут как будто взорвалась акустическая бомба — с привязи с визгом сорвалась Алёнка. Мужиков из беседки как волной смыло — броском вышли из-под звукового удара! А мне деваться было некуда, я тут хозяин всё-таки. Я скривил лицо в подобие улыбки и вызвал Кузьму.
— Ты смерти моей хочешь, Кузька? Учти, если Даша сразу станет вдовой, минуя должность жены, она тебе салазки так загнёт, что...
— Я не виноват, хозяин! — застонал Кузьма, — я только построил вашей племяннице карусель, как она и хотела!
— Да? — удивился я. — А что же вопли были такие, как будто целый шалман команчей вышел на тропу войны с бледнолицыми? Ну, пойдём, посмотрим.
Посмотрели. Как ни странно, но Кузька не соврал. Он действительно построил для Алёнки карусель. Но какую! Волшебную, живую, мигом подстраивающуюся под любое желание несознательной племяшки. И сейчас, прыгая в седле медлительно скачущего по кругу большого плюшевого жирафа, Алёнка упоительно заливисто визжала так, что пропущенные и оставшиеся на газоне сорняки сами штопором вывинчивались из травы и скирдовались для будущей утилизации в коровьих желудках ближайших молочных ферм. Даже для прибежавшей на вопль дочурки Светки количество изливавшихся в атмосферу децибел было великовато.
— Дочка, Алёнушка! Перестань кричать! Гляди — даже лебеди на озере напугались...
— Не говоря уже о дядях-ветеранах боевых действий в беседке, — сдержанно и весомо произнёс я. — Там среди них просто падёж произошел, как от применения янкесами нейтронной бомбы. Слышь, ты, шуруп мелкий, если ты не перестанешь губить вокруг своим криком всё живое, я этого жирафа превращу в огромного кондора, чтобы он утащил тебя высоко-высоко в Анды и скормил там своим маленьким птенчикам! Им будет полезно...
— Ну, Игорь, нельзя же так! — сурово сказала мама, вынимая Алёнку из седла. — Она же девочка.
— А что такое "кондор", дядя Игорь? — тут же влезла девочка, отчаянно отбиваясь от матери ногами. — А Анды это где? А цыплята там хорошенькие?
— Замечательные там цыплятки, Алёнка! И им ты точно понравишься! — как можно убедительней проговорил я. — Вот такие там птички.
И, морща лоб в попытке вспомнить кондора из фильма "В поисках капитана Гранта", я сколдовал какое-то чудовище, пахнувшее, к моему глубочайшему удивлению, детским земляничным мылом. Но размах крыльев у него был о-го-го!
— Хоч-у-у! — тут же заверещала Алёнка и забила ножками как участница массовых беспорядков в Портленде в память о безвременно почившем мелком мошеннике Джордже Флойде, на которую навалились белые копы в жестокой попытке задушить наш символ демократии и любви к простым развлечениям. — Хочу птичку! У-у-у!
— Кто бы мог подумать иначе, — раскаиваясь в своей глупости, проговорил я, создавая на спине кондора двухместное седло. — Кузя, надевай свой пилотский шлем с очками и покатай эту террористку немного. И повыше, повыше лети! Чтобы её визга слышно не было! Всё понял? От винта!
— Игорь, ты это серьёзно? — строго спросила мама, а Светка тут же зажевала свой кулачок, вылупив на меня испуганные глаза по семь копеек.
— Конечно серьёзно, мама, — спокойно ответил я. — Алёнка полетит не одна, а с Кузьмой, под наблюдением и строгим контролем. Птица надёжна, седло и ремни я лично проверил. Даже если представить самое невероятное — она выпадет из седла и полетит вниз, то ничего страшного не произойдёт. Кузя её подстрахует и поймает на спину птицы. Если представить самое невероятное — он промахнётся, то разбиться племяшке не даст вот этот артефакт!
И я показал простую женскую брошку и тщательно приколол её на платьице Алёнки.
— Ну, лётчица, готова?
Племяшка активно, на отрыв головы, закивала.
— Тогда в путь! Всё выше, и выше, и выше стремим мы полёт наших птиц!
И я звонко хлопнул кондора по жёсткому перу на заднице. Птиц неодобрительно посмотрел на меня, потом немного присел и резко подпрыгнул в воздух. Он был необычным кондором, и искать восходящие потоки для своего взлета ему было ни к чему. Кондор неспешно ввинчивался в небо. Оттуда, тропическим ливнем поливая уходящую вниз землю, несся счастливый визг Алёнки. К счастью, он становился всё тише и тише. Надо было вообще сферу молчания поставить, слишком поздно подумал об этом я.
— Игорь, гляди! — ахнула вдруг мама.
Я пригляделся повнимательней. Кондор, расправив крылья, истребителем нарезал фигуры высшего пилотажа. Это было волнующе красиво, я сам вдруг захотел очутиться в небе.
— Мама, Светка, не волнуйтесь! Видите, Кузька обнимает Алёнку за талию? Никуда она от него не денется. Налетаются и вернутся. Только аппетит нагуляет. Кузьма, как вы там?
— Всё нормально, хозяин! Только зябко тут. И твоя племяшка хочет управлять птицей.
— Ну, так дай ей поуправлять немного...
— А как? Она же магией не владеет? — ошалел Кузьма.
Да-а, это я чего-то не то сказал. Ступил, признаю. Хотя...
— Слышь, Кузьма. Ты ей скажи, что ей можно управлять кондором. Если она очень-очень захочет этого. И сними с птицы своё внешнее управление на минуточку. Никуда он с расправленными крыльями не дернется. Сейчас кондор как планер — летит, сам себя стабилизируя в воздухе. Не бойся отозвать свой контроль. А через минуту восстановишь его. Пусть Алёнка сама попробует полетать. Впечатлений будет море!
Ага! И самые яркие у Светки с мамой. Она охнула и схватилась за сердце. Даже у меня сердце ушло в пятки. Кондор, до этого летевший с грацией стратегического бомбардировщика "Белый лебедь", вдруг неожиданно завалился в головокружительный вираж истребителем пятого поколения Су-57. Да чего там! Так и Су-57 летать пока не умеет! С неба, рёвом двигателей на форсаже, раздался крик Кузьмы: "На посадку давай, девочка! Маму пожалей"! Ага, и дядю Кузьму заодно.
— Алёнка! Хватит! Ты молодец. А теперь скажи своей птице, чтобы она садилась на землю. И сразу беги к нам, а то мама волнуется. А потом полетаешь ещё. Я тебе это как-нибудь устрою, — самым серьёзным голосом убедительно проговорил я. И племяшка послушно повела кондора на посадку. Все вокруг заторможено молчали. Я тоже пока помалкивал.
Кондор приблизился, замолотил крыльями, гася свою скорость, и тяжело заскакал по траве. С него лихо, как амазонка с боевого коня, соскочила мелкая племяшка и запрыгала к нам. Кузьма слез кряхтя, как истребитель после выматывающего воздушного боя. А Аленка, подпрыгивая, прискакала ко мне и уставилась на меня радостными голубыми глазёнками.
— Ты видел, дядя Игорь? Нет, ты видел, как я летала? — племяшка в полном восторге крутанулась вокруг себя. — Я хочу ещё летать!
— Конечно, ещё полетаешь. Само собой, — я перехватил возмущённый взгляд Светки. — Если только своя мама разрешит.
— Разрешит! — и племяшка кинула на сестру убедительный взгляд. — А на чём я буду летать?
— Э-э-э... — начал было тянуть я, но сразу же захлопнул отпавшую челюсть. За спиной у племяшки мелькнула вспышка магии, и из-за её плеча вылезла застенчивая зелёная мордочка.
Тут сиреной скорой помощи над самым ухом заорала Светка.
Я невольно шагнул в сторону. За спиной у Алёнки прятался и нервно переступал с ноги на ногу типичный русский Змей-Горыныч из сказок. Трёхглавый, как и положено. Только вот росточком как раз под племяшку — метра полтора высотой.
— И как это вот прикажешь понимать, Алёнка? — улыбаясь, начал я.
Племяшка подняла на меня честные-пречестные, сияющие внутренним светом убеждённости в своей правоте глаза.
— Это не я! — искренне сказала девочка. — Он сам ко мне прилетел! Мы теперь вместе играть будем, дядя Игорь. Можно?
Судите меня как хотите, но я лишь молча кивнул счастливому ребёнку...
The конец.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
