Врата Рассвета

Пролог

Мир Силории полон красоты и загадок. Земли, обжитые человеком в незапамятные времена, кажутся познанными и разведанными, но это — лишь иллюзия. Сойди со знакомой тропинки — и окажешься в царстве, столь же опасном, сколь и чарующем мрачной таинственностью. Кузнецы Ардау могут объявлять Стальные горы своими до скончания времен — мрачные пики, вздымающиеся на невообразимую высоту, останутся надменно-равнодушны к спесивым уверениям. И драконы, что проносятся над безжизненным ледяным покровом древних скал, навевают ужас даже на самых отважных рудокопов.

И солоноватая вода озера Слез, по которой, что ни день, скользят утлые лодочки рыбаков, таит в себе много секретов достаточно зловещих, чтобы с наступлением сумерек селяне спешили прочь в кажущуюся безопасной деревню, ведь никакой улов не стоит встречи с тем, что появится из-под водной глади с наступлением полуночи.

Меж тисками Стальных и Алых гор раскинулась Аконитовая долина, усеянная прекрасными синими цветами, из чьих ядовитых лепестков ведуны варят смертоносные зелья. Пройди долину с востока на запад — и окажешься в сказочной Антии, стране драгоценных шелков и мудрых звездочетов.

Покрытые густыми хвойными лесами Алые горы спускаются к самому морю, что от начала веков разбивает бессчетные волны о желтый камень. Белоснежная пена с шипением возвращается в породившую ее стихию, оставляя тверди диковинные морские сокровища. Среди стесанных беспощадным временем скал укрыт Замок Ясеня. Такой же древний, как и горы, он гордо вознес острые шпили в безмолвие пронзительно-синего неба.

К огромному городу, раскинувшемуся на берегу моря Гроз, стремятся купеческие караваны и корабли из самых дальних земель. Чудовищное смешение народов и языков бурлит на широких улицах Ниланты, горделиво высятся циклопические храмы, поражают блеском и богатством утопающие в зеленеющих садах дворцы. А над бесконечной роскошью и изобилием вознесся выше облаков Храм Неба, в бессчетных залах которого ни на миг не смолкают славословия в адрес Бога-Солнце, чья тяжелая длань вознесла над Силорией земли Великого Востока, ослепленные гордыней и царственностью высокого положения.

Ветер поет смешливую песнь о людях, что кичатся уверенностью в грядущем, не прозревая его. Синяя полоса вновь и вновь расчерчивает горизонт цветами восходящего светила, и бесконечная череда рассветов знаменует необратимое движение истории.

Глава 1

Ночные дороги — опасное место. Только лишь раскаленный солнечный диск закатится за горизонт, и привычные, многажды хоженые места сменяются мрачным царством ночи. Лес, черной стеной сомкнувшийся вокруг, исторгает леденящие кровь звуки. Наполненные ужасом крики сменяются торжествующим рычанием хищников. Те, кого ночь застала в пути, бледнеют, уповая на фонари и факелы, чей спасительный свет ограждает от царства тьмы и ужаса. Ночная чаща таит существ куда более опасных, чем волки и кабаны. С заходом солнца на охоту выходят зловещие порождения богини ночи — и горе тому, кто в одиночку застигнут на дорогах Великого Востока.

Рино тревожно передернул плечами в ответ на разнесшийся из лесных глубин волчий вой. Каких-то пару часов назад он миновал постоялый двор. Славное местечко ощетинилось крепким частоколом, за которым пускают дымок многочисленные трубы над ладными домами.

Желание преодолеть еще небольшой отрезок пути сыграло злую шутку: расстояние до следующей заставы оказалось куда больше, чем ожидалось. И вот он один-одинешенек посреди ночного леса, и страх медленно сжимает обессиливающие кольца вокруг молодого юноши на породистом жеребце. Хитрец настороженно косит на хозяина грустным глазом. Во взгляде коня — укор: что ж ты, хозяин, так опростоволосился?

Рино виновато вздохнул. Всю предыдущую жизнь вокруг него вечно вертелся десяток нянек да охранников. Обложив молодого господина перинами да суровыми взглядами, они делали все от них зависящее, чтобы подопечный пореже думал о таких мелочах как планирование пути или заготовка припасов в дорогу. Он молод и хорош собой, светлая кожа не тронута загаром, а темные глаза и волосы указывают на родословную, что уходит куда-то в сторону высоких семей Ниланты — и сами боги сломают разум, если решат сосчитать поколения высокородных предков, что теряются в седой древности. Вполне достаточные аргументы, чтобы не размышлять о расстояниях и количестве сухарей. И вот итог — он один на пустой и мрачной дороге посреди ночного леса, а из всех попутчиков — меч в простых кожаных ножнах да конь, продолжающий косить испуганным взглядом на растерянного хозяина.

Еще одним компаньоном набивается стать весело подмигивающая с неба луна. Только что задира-месяц беззаботно светил сквозь переплетения ветвей — а сейчас оглушительно-огромный алый диск нависает над головой, давит идеальной полнотой. Судорожно сглотнув, Рино осторожно потер глаза. Медленно поднял взгляд к черному небу. Повисший над головой кроваво-красный шар с неспешной вальяжностью вернулся на законное место, сдувшись в маленький и безобидный полукруг растущей луны.

Конь недовольно заржал, когда хозяин направил его дальше по ночной дороге. Народные приметы и поверья утверждают, что уж коли видишь, как ночное светило выкидывает в небе такие фокусы — берегись. Значит, Бог-Солнце спит, измотанный любовными играми с супругой, и защиты от него не жди. Нет для Вероломной большего праздника, чем пошутить над потерявшимся в ночи одиноким путником. Все бы ничего, да ее чувство юмора смертным редко бывает по нраву.

Хитрец нервно запрядал ушами.

— Ну, немного ошибся. С кем не бывает, — философски посетовал Рино, поглаживая горделиво изогнутую шею. — На следующем постоялом дворе я тебя обязательно чем-нибудь побалую.

Конь ответил довольным ржанием. Четырехногий мерзавец в совершенстве овладел искусством манипулирования поддатливым хозяином. Не прошло и дня, чтобы конь не вытащил из юноши какую-нибудь вкуснятину. И, оказавшись вдали от дома, явно не собирается отказываться от заведенных привычек. Поскорее бы доехать хоть до какого-нибудь жилья... Шутки шутками, а ночной лес, как ни храбрись, место негостеприимное. Волчью стаю в этих краях встретишь нечасто, но вот какую-нибудь изголодавшуюся по человечине нечисть...

Ночное светило вновь принялось скакать по небосводу, показывая то один бок, то другой, то совсем исчезая с черного небесного бархата.

Свет из маленьких окон крохотного трактира показался настоящим благословением Неба. Небольшой двухэтажный домик, рядом ютится конюшня. Обычно постоялые дворы на Южном тракте напоминают настоящие заставы — здоровенные, обнесенные частоколом, с кузницами и мастерскими шорников и плотников. И коня подковать, и седло купить, и телегу починить, и накормить целую ораву волов, лошадей и их владельцев — дорога в Ниланту всегда забита торговыми караванами. А тут...

Месяц посреди черного небосвода демонстративно перевернулся, устремив вверх сияющие желтым светом рожки. Зрелище вполне достаточное, чтобы отбить излишнюю щепетильность в выборе места для ночевки.

В дверях застыл, сложив на груди руки, здоровенный мрачный детина. Плечистый, густые черные лохмы сливаются с лопатоподобной бородой. Черная рубаха навыпуск и звероподобная рожа, при виде которой любой разбойник убежит обратно в лес. Рино под бесстрастным взглядом на миг стушевался. Может, на ночных дорогах не так уж и опасно? Хитрец протяжно заржал. Конь всем видом показывает пренебрежение хозяйскими придурями. Дорвавшийся до знакомых запахов человеческого жилья жеребец хочет поскорее освободиться от опостылевшей сбруи.

Рино, вздохнув не хуже четвероногого друга, покинул седло. Молчаливый здоровяк без лишних слов распахнул двери конюшни. Мощные дубовые створки — такие только тараном вышибать. В нос ударил запах сена. Хитрец остался вполне доволен счастливым избавлением от седла. Бородач с невозмутимым видом высыпал в ясли содержимое одного из стоящих у стены мешков. Рино присмотрелся и едва удержался, чтобы не присвистнуть. Отборный овес. Не каждый день встретишь такую расточительность. Юноша уже успел выяснить, что конюхи на торговых заставах норовят накормить коня какой-нибудь дрянью, не забыв содрать пригоршню серебра за позапрошлогоднее сено.

При виде столь ответственного подхода Рино невольно проникся уважением к мрачному здоровяку, оказавшемуся местным хозяином. Проведя гостя внутрь трактира, бородач, по-прежнему храня угрюмое молчание, вручил тяжелый медный ключ. Похожий на колбаску палец указал на уводящую наверх лестницу.

— А какая комната? — Спросил Рино, изрядно сбитый с толку мрачной немногословностью.

— Я покажу. — Хрипловатый женский голос из-за спины. Юноша, вздрогнув, обернулся. Женщина в черной тунике, едва достающей до колен. Водопад черных волос, на лице — печать диковатой красоты. Дочь хозяина?

Рино подхватил сумку и побрел следом за... В голове не укладывается, что обладательница звериной грации может быть обычной служанкой. Весь опыт общения с обслугой постоялых дворов у него умещается в два последних дня, но и этого вполне достаточно, чтобы привыкнуть к облику трактирных работниц: опрятные, в длинных, подчеркнуто целомудренных платьях, незаметные и неказистые — чтобы лишний раз не привлекать абсолютно ненужное девушкам мужское внимание. Молчаливые и работящие, словно пахотные лошади.

Вышагивающая впереди черноокая красавица плывет по тихому коридору с таким видом, будто делает Рино невероятное одолжение собственным присутствием.

— Сюда, — на диковатом лице появилась многозначительная улыбка.

— Спасибо, — пробормотал Рино. Небо Милосердное, куда ж его занесло?

— Непременно спускайся к ужину. — Повелительным тоном приказала женщина. И, развернувшись, уплыла в направлении общего зала.

После странного приема его бы не удивила пара скелетов в шкафу доставшейся комнаты. Или, хотя бы, мрачный филин, владеющий человеческой речью. Как раз к внешности черноволосой девушки. Совсем не на прислугу она похожа. Скорее уж — на лесную упырицу. А хозяин — на настоящего вурдалака. Да еще этот треклятый месяц, так некстати заглянувший в окно. На этот раз ночное светило перевернулось рожками вниз. Впрочем, ни скелетов, ни филина, ни, хотя бы, дохлой ящерицы в комнате не нашлось. Широкая кровать, стол, тяжеленный сундук — ничего необычного.

На какое-то мгновение в глубине души шевельнулась беспокойная мысль — а не сигануть ли в окно, подальше от жутковатых владельцев? Оседлать Хитреца — и во тьму странноватое и откровенно пугающее место. Правда, тогда он опять окажется один-одинешенек на ночной дороге под выплясывающей коленца луной.

Интересная деталь: ужин на стол ему поставил именно бородатый трактирщик. Женщина куда-то запропастилась. В нос ударил запах жареного мяса, переплетающийся с ароматами грибов и овощей. Ну ничего себе! Обычная еда на постоялых дворах — ковш простонародной каши на деревянной миске, но оказавшееся перед Рино произведение кулинарного искусства уместно смотрелось бы на пиршественном столе шаккура Ясеневого Замка.

Тревоги и беспокойство вылетели из головы, только их и видели. Рино набросился на еду.

— Что ведет тебя в Ниланту? — Знакомый голос над самым ухом. Юноша вздрогнул. Черноволосая оказалась у него за спиной столь неслышно, словно из пустоты возникла. Босые ноги прошлепали по дощатому полу, девушка грациозно опустилась на скамью напротив.

— А с чего ты взяла, что я направляюсь именно туда? — Спина одеревенела. На свете, пожалуй, найдутся люди, готовые выложить за это знание пару золотых флоринов.

Диковатое лицо искривилось в ехидной усмешке.

— А куда еще?

Выбор и впрямь невелик. Каждый, кто движется по широкой каменной дороге навстречу встающему солнцу, стремится оказаться в величайшем из городов Великого Востока. И чего эта... волкодлачица буравит его шальным взглядом, от которого так и тянет уткнуться в тарелку и не поднимать глаз, пока красавица не потеряет к нему всякий интерес?

— Так что ведет тебя? Ты, наверное, искатель приключений. Ищешь богатства и славы? — Незнакомка наклонила голову, алые губы искривились в усмешке.

Обычно Рино вовсе не прочь порисоваться под восхищенными девичьими взглядами. Представить себя героем какой-нибудь битвы... Или что-нибудь в этом роде. Но под черным ироничным прищуром любые похвальбы превращаются в дым. Кроме того, незнакомка, сама того не зная, надавила на ощутимую мозоль.

Зачем ему в Ниланту? А какая разница, куда идти, если идти некуда? Впервые в жизни свобода властно дохнула в лицо запахом полевых цветов. Все дороги открыты. Он богат, как никто другой. Может вручить свое сердце любой избраннице на выбор — роскошь, до недавнего времени бывшая недосягаемой мечтой. Захочет — повернет на самую узкую лесную тропинку, и некому оспорить его право ехать, куда глаза глядят. Некому отдавать приказы, некому требовать отчета, некому цедить слова презрения на каждую попытку отстоять самую малую крупицу свободы.

Он один в мире, и это — величайшее богатство. Вот только одиночество отобрало любую цель кроме стремления как можно дальше убраться от замка, что нависает позади зловещей смертоносной тенью.

Черноволосая женщина коротко рассмеялась волнующим грудным смехом. И, поднявшись, двинулась к ведущей наверх лестнице. Обоняние донесло неясный тревожный аромат от прошедшей совсем рядом незнакомки. Длинные черные ногти скользнули по шее, неожиданно больно царапнули кожу. И — звук удаляющихся босых ног за спиной. Что здесь происходит, тьма б драла все постоялые дворы, сколько их ни есть на свете?

С едой заканчивал в гордом одиночестве: хозяина нигде не видно. Кстати, вот что интересно: юноша только сейчас сообразил, что бородатый владелец ни разу не заикнулся о деньгах. В каждой хибаре с соломенной крышей требуют оплаты вперед. А здесь — ужин, достойный представителя высокого рода. Кровать вместо грязных тряпок заправлена настоящими перинами. И — полное равнодушие к серебру. И луна пляшет на небе, подтанцовывая вышедшей на охоту Хозяйке Ночи.

Так ничего и не решив, Рино побрел в отведенную комнату. Он как раз нашарил в кармане тяжелый ключ, когда заметил тревожную деталь: дверь чуть приоткрыта. Воры? Что за глупость! Вообразить трактирщика роющимся в его пожитках, пока гость утоляет голод в компании подельницы... Легче уж представить зловещую пару режущими заснувшим постояльцам глотки.

Былой страх поднял голову. Рви отсюда когти, пока не поздно, шепнул внутренний голос. Слишком много странностей в застывшем в безлюдной тишине домике. Может, не так уж и нужно ему знать, кто это решил наведаться в снятую комнату...

Резко толкнув дверь, Рино шагнул внутрь, готовый к драке... Или к скандалу, это уж по обстановке. Но мешок на полу валяется нетронутым. Незваная гостья, завернувшись в одеяло, восседает на широкой кровати, словно на диковинном троне.

— А ты милый мальчик. — Волнующим грудным голосом произнесла женщина. В черных глазах застыла ядовитая насмешка. — Подойди-ка поближе.

Рино почувствовал, как щеки медленно наливаются огненным жаром. Нет, странная незнакомка точно не служанка, за кого бы себя ни выдавала. Служанки не ведут себя с высокородными столь пренебрежительно. Юноша сделал шаг вперед, и черноволосая резко шагнула ему навстречу. Одеяло полетело на пол, открыв идеальную наготу, черные волосы рассыпались по плечам, ниспадая на грудь и бедра.

Волна похоти ударила в голову... И бессильно разбилась о звенящую в сознании панику. Почему он чувствует ужас при одной мысли, чтобы протянуть руки к поражающей дикой красотой женщине? Незнакомка подалась еще ближе, закинула руки за шею застывшему истуканом юноше.

— Интересно, какова на вкус твоя плоть, красавчик? — Во рту у черноволосой — жуткие клыки. Такими в самый раз вырывать куски из бьющегося в агонии тела.

Рино с воплем рванулся в сторону, но страшное существо оказалось быстрее. Они покатились по полу. Женщина с хриплым хохотом вцепилась в жертву. Обнаженное тело изгибается в возбуждающих позах, словно все это лишь часть восхитительной и будоражащей кровь игры. Вот только кошмарные челюсти, клацающие у самой шеи, совсем не настраивают на игривый лад.

Оторвать от себя увенчанные черными ногтями руки оказалось очень непростым делом, оборотень так и липнет к нему, стройные белые ноги обвились вокруг талии, клыки щелкают совсем рядом. Кажется, ему лишь чудом до сих пор ничего не откусили. Под руку очень кстати подвернулось упавшее на пол одеяло. Он так и не понял, как ухитрился обернуть бестию в толстую полосу ткани. Запутавшаяся гостья полетела на пол, а юноша, позабыв о висящем на поясе мече, бросился прочь из комнаты, и...

Порыв холодного ветра окатил волной ледяных мурашек. Со всех сторон обрушилась пронизанная лунным светом тьма. Рино рыбкой полетел вперед, а вслед несется оглушительный женский смех.

Он уже не видел, как незнакомка неспешно поднялась на ноги. Водопад черных волос до пят, лунные блики мечутся по стенам. Рядом вьется уродливое бородатое существо, потерявшее малейшее сходство с человеческим обликом. Короткий, полный брезгливого равнодушия жест — и вурдалак бросился прочь, торопясь убраться подальше от страшной женщины. На вернувшем дикую красоту лице проступила веселая ухмылка.

Испуганное уханье, сполошно захлопали огромные крылья — в расчерченное звездами небо стремительно уносится перепуганная сова.

Нога запнулась о выпирающий из земли корень, и вот он летит на землю, в мокрую от росы траву. Рино рывком поднялся, ладонь запоздалым движением схватилась за меч — но благородное оружие так и осталось в ножнах.

Маленький трактир исчез, пронизывающий ветер носится меж черными ветвями. Ледяной ужас медленно разжимает холодные пальцы. Он определенно жив, и ему даже ничего не откусили, а ведь обернувшаяся монстром незнакомка определенно собиралась попробовать его на вкус.

Тяжелый выдох вырвался из груди. Последнее воспоминание — рванувшаяся навстречу дверь, вот только за порогом вместо скрипучего трактирного коридора оказалась лесная чаща.

Самое страшное — в никуда вместе с домом и конюшней испарился Хитрец со всеми пожитками. Мешки с едой и одеждой не жалко. Меч при нем, кошель с золотом — тоже. В нагрудном кармане надежно укрыт маленький мешочек с загадочным содержимым — без него пришлось бы совсем кисло. Остальное — пусть его. Но при мысли о том, что четвероногий друг исчез навсегда, в душе становится тоскливо и пусто.

Вокруг — ночной лес. Ни малейшего представления, куда его занесло. Лунного света едва хватает, чтобы не налетать на деревья. Прочитать молитву Богу-Солнце, чтобы защитил от чар своей злокозненной супруги и ее порождений? Буркнув под нос несколько грязных ругательств, юноша побрел, куда глаза глядят. Сердце сжимается в тоскливом страхе при одной мысли, что никогда больше рядом не раздастся веселое ржание гнедого пакостника. Что, если конь стоит где-нибудь в лесу, привязанный к обычной коряге?

Холод потихоньку начинает покусывать через куртку из тонкой шерсти. Несколько раз нога цеплялась за выпирающие из земли корни. В последний раз при падении он здорово ушиб руку. Каким же он был дураком, когда проехал мимо давешнего постоялого двора, восхитительно-обычного, с дурнушками-служанками, жирной кашей и ворюгами-конюхами! Запоздалые сожаления и жалость к себе, пронизывающий ветер... Рино стиснул зубы. Не хватало только разреветься, будто ему по-прежнему лет пять! Ничего еще не потеряно, он обязательно вырвется из этой передряги.

Слуги шаккура вряд ли будут рыскать по лесу в поисках беглеца. Они, скорее всего, заняты прочесыванием Южного тракта. Блуждая по чащобе, на погоню не нарвешься, но бесценное время утекает, словно вода сквозь пальцы. Без коня останется разве что веселить тщетными потугами богиню ночи, потешающуюся над попавшим в скверную переделку смертным. Если он, вместо пути в Ниланту, будет блуждать меж трех сосен — его рано или поздно схватят. Вот тогда веселье закончится надолго. Гнев шаккура пострашнее самой лютой нечисти.

Обоняние уловило едва заметный запах дыма. Костер? Кто и зачем развел огонь в ночной тишине? Будут ли ему там рады? Да кто бы ни был — вряд ли это хуже, чем бродить в одиночестве по лесу.

Они вынырнули из-за деревьев в тот момент, когда слух уже различил потрескивание пламени.

— Люди — редкие гости в ночном лесу.

Приятный женский голос, но говорящую не разглядеть, только статный силуэт. Незнакомка стоит в расслабленной позе, оружия не видно. А вот у застывшего рядом здоровяка — длинный меч. Судя по стойке, воин готов немедленно пустить клинок в дело. Зрелище неожиданно подействовало успокаивающе: оборотень бы не оружием грозил, а любезно пригласил к костру.

— Я человек. Я попал в беду.

— Кейна, я б на твоем месте не слишком доверял подобным гостям. Луна пляшет. — Угрюмо пробормотал мужчина. Рино не сдержал горькой усмешки. Луна и впрямь выплясывает зловещие коленца, и пойди определи, кто вышел к твоему костру или попался на дороге — угодивший в беду путник или нечисть, какой обожает оказывать покровительство Хозяйка Ночи.

Ослепительная вспышка ударила по глазам. Рино вскрикнул, рука метнулась к лицу в попытке заслониться от испепеляющего света. Рядом раздался испуганный возглас воина — его это тоже застало врасплох.

— Ольв, он человек, — коротко сообщила незнакомка. В ответ раздалась тихая брань, сменившаяся коротким женским смешком. Тихо прошуршала трава — девушка отправилась к потрескивающему неподалеку костру.

— Я не вижу ни тьмы, — раздалось неподалеку мрачное бормотание. — Колдунья, неужели нельзя было предупредить по-человечески?

Женщина-чародейка прячется в лесу в компании воина. Точно ли странная компания безопасна? Как будто у него есть выбор!

Постепенно зрение вернулось.

— Ну... Раз Кейна говорит, что ты человек, значит, так оно и есть. Проходи к огню, расскажешь, что с тобой стряслось, — меч с щелчком исчез в ножнах. Воин хлопнул Рино по плечу и направился к разбитому меж деревьев лагерю.

У костра собрался целый отряд. В ярком пламени хорошо различимы зеленые туники, расшитые изображением Золотого Солнца. Нилантийцы. Что занесло десяток меченосцев на службе Великого Города в глухую чащобу? Рино решил, что вопросы лучше попридержать при себе: люди, которым нечего скрывать, по лесам не прячутся. В другое время он бы и вовсе предпочел держаться подальше от странной компании, но этой ночью лучше сделать исключение.

Здоровяк по имени Ольв протянул здоровенный шмат жареного мяса. В желудке пронзительно заурчало — он лишь сейчас сообразил, насколько голоден. Трактирная еда оказалась таким же мороком, как и все остальное.

Историю его злоключений воины выслушали с сочувствием.

— Что ж ты про клинок даже не вспомнил? Что он у тебя, для красоты на поясе висит? Меч — лучшее оружие от нечисти! — Осуждающе покачал головой Ольв, когда рассказ коснулся драки с охочей до человечины тварью.

Кейна, сидевшая неподалеку, иронично хмыкнула. Лишь оказавшись у костра, Рино разглядел загадочную ведьму. Высокая и статная, медно-рыжие волосы волной драконьего пламени ниспадают на темно-зеленый плащ. От грациозного силуэта веет смутной угрозой — словно треск неразличимого, но стремительно приближающегося степного пожара.

Чародейка неожиданно оторвалась от костра, их взгляды встретились. В огромных изумрудных глазах пляшут отблики пламени. Рино уткнулся в кружку с вином, которую ему подсунул здоровяк.

— Антийцы запросто могут обыскивать окрестности. Уверена, что здесь нас не заметят?

— Уверена, — голос Кейны равнодушен и спокоен. А вот Рино навострил уши.

— С чего бы жителям деспотии рыскать по Ясеневому владению?

Шаккур правит не одной лишь фамильной крепостью. Под началом властителя окрестных земель — сотни воинов, которые живо отобьют любые попытки незваных гостей похозяйничать вдали от дома.

— Слышал историю про гуся, которому клюв прищемили, потому что не в свои дела совал? — Беззлобно отозвался Ольв. — Допил? Ну и отправляйся себе на боковую. Завтра мы выедем на Южный тракт и сделаем вид, что знать друг друга не знаем. Мне без разницы, а твоя жизнь, паренек, станет от этого лишь длиннее и счастливее.

Рино ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Воины Ниланты, антийцы и тьма ведает кто бродят по Ясеневому владению, забыв спросить разрешения у шаккура? На здоровье. Времена, когда политика была для него чем-то большим, чем пустой звук, позади. Завернувшись в одеяло, которым его ссудил один из спутников зеленоглазой чародейки, он провалился в тревожный сон.

Прилетевший из ниоткуда пинок отозвался в ребрах тупой болью. Плотное одеяло смягчило удар, скорее ощутимый, чем на самом деле болезненный. Но подобный способ пробуждения все равно трудно считать приятным. Ночь и не думает проходить, вокруг по-прежнему сгущается мрак, перемежаемый тревожным совиным гуканьем. Не иначе, Шерхея вконец измотала божественного супруга на брачном ложе, и теперь вольна творить любую гадость, какая только взбредет в голову вероломной богине.

— Вставай, кому сказано! — Раздался над головой раздраженный голос. Все вокруг на ногах. Сверкают в свете догорающего костра доспехи, головы воинов венчают стальные шлемы, украшенные роскошными плюмажами, руки в стальных латных перчатках сжимают изготовившееся к бою оружие.

Тревожное зрелище мгновенно стряхнуло остатки сонливости, Рино спешно выпутался из одеяла.

— Что случилось?

— Я бы предложила тебе удирать, пока есть возможность, — мрачно пробормотала Кейна. Ольв угрюмо кивнул.

— С чего бы?

— Антийцы. Сейчас здесь будет славное побоище, в котором у тебя нет никакого резона участвовать. Отбежишь на приличное расстояние, — воин махнул рукой туда, где меж древесных стволов наливается мрачной синевой ночное небо. Восток только готовится озариться рассветом, знаменующим появление над горизонтом сияющей колесницы Бога-Солнце. — Потом повернешь на юг. Пара часов пути — и ты на Южном тракте.

Наверное, так и надо поступить. Одной тьме ведомо, чего странная компания не поделила с жителями деспотии. Антийцы в землях Великого Востока предпочитают торговать, а не драться. Тем более — с представителями Ниланты, торговля с которой наполняет золотом множество сундуков в далекой западной стране.

Сейчас он повернется — и сбежит, потому что... Не влезать же в битву в легкой шерстяной куртке наравне с одоспешенными здоровяками! Развернуться — и броситься прочь. Спасать жизнь от чужой и ненужной драки. Под пронзительным изумрудным взглядом рыжеволосой красавицы.

Ноги приросли к земле, словно корни пустили.

— Я не могу бросить... людей, которые помогли мне этой ночью.

— Что за бред? Ты что, из высокородных, чтобы нести такую придурь? — Кейна в ответ лишь раздраженно поморщилась.

— Да все одно поздно уже, — пробормотал кто-то сбоку.

Они вынырнули из клубов ночного тумана. Нехитрый подсчет показал, что враги превосходят числом в несколько раз. Воины в легких доспехах развернулись в частую цепь, откуда-то из-за спин послышались отрывки приказов. Антийцы спешно подались в стороны, пропуская вперед...

В груди разлился противный холодок. Десятка в непроглядно-черных кольчугах и нагрудниках. Лица скрыты под алыми шарфами, ниспадающими с островерхих шлемов. Доспехи, славящиеся по всей Силории, выкованы из мистического метеоритного железа, чья легкость и прочность превосходят самую лучшую сталь мастеров Великого Востока. Право на такую броню в Антии есть лишь у гвардейцев деспота.

Рино показалось, что где-то за спиной, там, где медленно уплывает за горизонт бледнеющая луна, на него с ухмылкой смотрит Хозяйка Ночи, всласть позабавившаяся над незадачливым путником.

Он ожидал переговоров или, на худой конец, обмена оскорблениями, но враги рванулись вперед. Первой в бой вступила идеально держащая строй шеренга черных воинов — и лес взорвался звоном оружия и яростными криками. Один из флангов нилантийцы уперли в лесной овраг. Лезть туда враги побоялись. Меченосцы схватились с гвардейцами, намертво завязнув в сражении. Противники оказались вполне достойны друг друга. Остальные антийцы предпочли не лезть в грохочущую мясорубку. Зачем, если есть прекрасная возможность зайти сбоку и окружить? Рино глазом моргнуть не успел, как на него насело сразу трое противников. В воздухе мелькают кривые легкие сабельки. Выйти с такой против одоспешенного воина — затея глупее не придумаешь, но на его легкую куртку хватит одного удара.

Враги налетели с азартными воплями, молодые и распаленные боем. Звон сталкивающихся клинков слился в мрачное гудение. Юные антийцы оказались на редкость бездарными фехтовальщиками. Мешают друг другу, сабли бестолково рубят воздух. Тупой напор и минимум искусства — но страх все равно сжал сердце ледяной лапой. Были времена, когда он один на один выходил против лучших воинов Ясеневого владения. Но сейчас цена ошибки — не синяк и покровительственная усмешка победившего мастера. Пропусти удар — и все закончится. Совсем. И — Рино попятился перед бестолковым, но яростным напором.

Огненный вихрь с оглушающим ревом пронесся перед самым лицом, опалив нестерпимым жаром. Там, где только что орудовала саблями тройка антийцев — выжженная черная земля, да страшная дымная спираль закручивается во вращающуюся воронку. Рино замер, ошалело хватая ртом воздух. Кейна! Кажется, дела антийцев плохи, коль скоро на стороне меченосцев в игру вступила чародейка такой мощи...

Радостная мысль еще не успела отзвучать в голове, как с неба, разорвав ночную тьму ослепительным росчерком, рухнула молния. Сноп небесного пламени обрушился в центр строя меченосцев, раскидав людей, словно тряпичные куклы. Неведомая сила подняла его в воздух. Рино видит себя со стороны неспешно плывущим прочь от взлетающего в небо фонтана перемешанной с пламенем земли. Почему все происходит так медленно?..

Последнее осознанное мгновение — ощущение падения и стремительно надвигающаяся земля. И — всепоглощающее ничто.

Летят по ветру пышущие жаром гривы коней, золотые копыта бьют по небесному своду. Двойка огненных жеребцов увлекает колесницу, сотканную из солнечного сияния. Уверенной рукой Бог-Солнце направляет лошадиный бег вперед, и звоном отдается на стремительный полет небесная твердь.

В тот день острые янтарные глаза различили далеко внизу пятно мрака, что уютно устроилось неподалеку от людей, слишком занятых мелочными делами, чтобы узреть незримое — даже если оно расположилось прямо у них под носом. Сильной рукой горделивый воин направил вниз упряжку небесных жеребцов, яростный ветер ударил в лицо, подбросил с могучих плеч огненные волосы. Твердь земная рванулась навстречу — и вот сияющие колеса коснулись лесной травы. Он мог бы спуститься, окруженный раскатами грома и гибельными вихрями, повелевая смертным пасть ниц, приветствуя царственного Бога-Солнце. Но в этот день мир не заметил божественного явления, лишь солнечные зайчики вдруг заскользили по безымянной лесной поляне, беззаботно выплясывая на телах поверженных воинов. Вскоре дома погибших наполнятся плачем и стенаниями, но Шого не трогают женские слезы.

Павшие воспарят на Благодатное Небо, дабы пополнить бесчисленные божественные рати — вечный триумф, что Бог-Солнце даровал тем, чей дух презрел смерть. Солнечный диск не коснется заката, а воины уже поднимут чаши посреди небесных дворцов.

Те, кто рыщет среди мертвых, не ведают о божественном присутствии. Но чуть в стороне янтарный взгляд нашел ту, что с улыбкой наблюдает за спустившимся с небес воителем. Она сидит на земле неподалеку от распростершегося без чувств темноволосого юноши.

Ее нагота прикрыта лишь черными, как первозданная ночь, волосами, что укутывают статное тело подобно целомудренному одеянию. Глаза — два бездонных колодца мрака. Алые губы искривились в улыбке, приветствуя Бога-Солнце.

— Твои игры сводят меня с ума, женщина. — Мрачно сказал Шого, приближаясь к Хозяйке Ночи. Лик богини искривила шальная усмешка. Черные ногти медленно поглаживают волосы распростершегося у босых ног юноши.

— Разве я не угождаю тебе, о супруг мой? — Засмеялась Шерхея, подняв прекрасное лицо, — разве я не защитила того, кто предпочел неравный бой постыдному бегству — не таким ли ты покровительствуешь? Или повелишь мне бросить его во власть падальщиков, что рыщут неподалеку?

— Знать, что такое честь — естественно для мужчины. Здесь не за что хвалить. Что такого в этом юнце, что заставило тебя покинуть ночные чертоги в неурочный час?

Прекрасное лицо исказила лукавая усмешка. Богиня медленно поднялась, черные волосы окутали гибкий стан. Бог-Солнце почувствовал, как волна первобытной похоти захлестывает с головой, ослепляет, лишает разума.

— Твое сияние сводит с ума, — Хриплый голос возле самого уха. Шого схватил ее за локоть и резко привлек к себе, но Вероломная вывернулась, дерзкий смех полетел по пронизанному солнечным сиянием лесу.

— Уж не желает ли Бог-Солнце овладеть супругой в диком лесу, рядом с мерзавцами, что рыщут среди мертвых? Нет, о божественный муж мой. Устрой для меня настоящую битву. На поле брани, где всех падальщиков мира не хватит, чтобы пожрать павших, на вершине горы мертвецов я отдамся тебе — и там ты познаешь настоящее блаженство.

— Похоже, ты настроена и впредь множить вокруг себя секреты, жена? — Голос Шого превратился в раздраженный рык. Когда-то, тысячелетия назад, у него было много женщин. Добродетельные и покорные мужской воле, кроткие и послушные... Ни одного лица, ни одного имени не удержать в памяти с тех пор, как на смену им появилась Хозяйка Ночи.

Улыбка исчезла с лица Шерхеи. Она взглянула на него заменившими глаза омутами первозданного мрака.

— Тысячу раз доблесть твоих избранников превозмогала мои чары, о супруг мой. Тысячу раз сотворенный мною мрак рассеивался перед сиянием их душ и помыслов. Теперь же отступи и продолжи небесный путь. Тьму, что по моей воле сгустилась над этим юношей и его семьей, даже твой свет развеять не в силах.

Влажные губы медленно провели по подбородку, оставив длинный мокрый след на лице. Рино со стоном попытался отмахнуться от чего-то огромного, что старательно покрывает ему слюнями физиономию, но таинственного доброхота вялая попытка не смутила. Юноша разлепил веки — как раз чтобы отмахнуться от очередной попытки себя лизнуть. И только сейчас сообразил, что над ним нависла взволнованная морда Хитреца. Конь беспокойно пшикнул горячим дыханием. Рино при виде любимца подскочил, как ужаленный. Кажется, половина хворей и боли в измученном теле испарилась при виде единственного дружелюбного существа в огромном и враждебном мире.

— Ах ты хитрюга... — Веселые слова застыли на языке, когда юноша увидел, во что превратилась полянка, где они встретили антийское нападение.

Исполосованное рытвинами от колдовских ударов пространство завалено телами умерших. К горлу от вида обезображенных оружием и магией тел подкатила тошнота. Рино подался вперед, изо рта хлынул омерзительный поток рвоты. Хитрец встревоженно скачет рядом, всем видом демонстрируя отчаянное желание помочь. А чем тут поможешь?

Кое-как утерев губы, юноша подобрал с земли меч. Лезвие покрыто грязью, от которой благородное оружие удалось отчистить не сразу. Он специально любовно отчищал сияющий клинок от мелких травинок, пытаясь оттянуть момент, когда придется выйти на страшную поляну, где в глухом безмолвии распростерлись приютившие его меченосцы.

Тяжело вздохнув, Рино убрал меч в ножны и, стиснув зубы, шагнул вперед. Посреди поляны широко раскинул руки здоровяк Ольв, в груди огромная рваная дыра, сквозь которую виднеется густая трава. Остальные выглядят не лучше. С каждым новым телом, которое он оглядывает, страх все сильнее сжимает клещи на горле в тоскливом ожидании увидеть убитую ведьму. Женщины, какими бы колдуньями ни были, не должны умирать вот так. Никто не должен, но для воина смерть — часть жизни и не вызывает столько волчьей тоски. Такие люди сами выбрали себе судьбу в тот момент, когда впервые взяли в руки оружие.

Изувеченные тела, изломанные, без конечностей, покрытые чудовищными ожогами... Кейны среди них не оказалось. Хрипло выдохнув, Рино еще раз обошел страшную поляну, осмотрел ближайшие окрестности. Чародейка или сумела сбежать, или попала в плен. Скорее второе, иначе она бы попыталась вернуться на место побоища... Наверное.

Какая сила спасла его в битве, где погиб десяток бывалых воинов? Не выжил ни один. Некоторых явно добивали, отказав в милосердии. Беззащитных, изувеченных, неспособных продолжать бой... Почему же одинокий юноша все еще жив? Или его сочли мертвым?

По всему выходит, он — единственный, кто может оказать павшим нилантийцам последние почести. От мысли о предстоящем тяжком труде в животе поднялась новая волна тошнотворной мути, но деваться некуда. Вот только — что он может сделать? Собрать погребальный костер на десяток здоровенных мужчин — легко сказать! Страшно представить, сколько он провозится с подобным занятием. Следующие полчаса ушли, чтобы уложить погибших в ряд в центре поляны. Кажется, ни на что большее он не способен, если только не собирается провести следующую неделю, собирая дрова. Да и то сказать — чем собирая? Мечами погибших воинов? Использовать так благородное оружие — означает нанести владельцам оскорбление стократ худшее, чем оставить их непогребенными.

Тяжело вздохнув, Рино, как умел, пропел на падшими погребальный гимн. Бог-Солнце покровительствует воинам и тем, кто готов погибнуть, но не сдаться. Наверное, их души уже на Благословенном Небе принимают новые мечи из рук Шого. Едва смолкли последние звуки невеселого песнопения, солнечный луч упал с неба, озарив страшную поляну мягким теплым светом. Хочется верить, это добрый знак.

Ни седла, ни припасов на довольном жизнью Хитреце не нашлось, но об этой потере Рино печалился недолго: провианта вокруг куда больше, чем он мог бы унести. Погибшие нилантийцы пришли вовсе не пешком. Лошадей вокруг не видно, а вот снятые седла и сумки остались на месте. Но этично ли присваивать вещи погибших? Рино потратил некоторое время на задумчивое разглядывание седел и упряжи, но затем совесть мрачно замолкла. Мертвецам все это уже не пригодится.

Оседлать Хитреца удалось не сразу — довольный жизнью жеребец никакого интереса к погибшим не проявил, и при первой же возможности спешит положить хозяину голову на плечо или иным способом выказать радость от воссоединения. Приходится чесать гнедую шею, а на душе скребут кошки. Чем он может помочь плененной чародейке? Похоже, что ничем. Да и о какой помощи можно говорить, если он сам не может позволить себе лишней минуты промедления? Чем быстрее он доберется до Ниланты — тем лучше. Посреди забитых народом улиц гораздо проще затеряться и сбить со следу охотников шаккура.

Он как раз закончил седлать Хитреца, когда мешочек в нагрудном кармане куртки налился ледяным холодом. Рино поморщился. Амулет действует, отводя чужие чары, и это хорошо. Гораздо хуже, что его по-прежнему пытаются обнаружить. И все ближе невеселый момент, когда заранее приготовленная вещица потеряет силу, оставив его один на один с преследователями и колдовством сестры.

Он не сразу обратил внимание на интересную деталь: некоторые тюки, оставшиеся от меченосцев, разворошены, содержимое валяется окрест. Их явно потрошили в поисках чего-то ценного. И это, подумал Рино, заметив в траве яркий блеск, совершенно точно не деньги. Юноша склонился над полным серебра кошелем. После недолгих размышлений убрал деньги в карман. Сухари и вяленое мясо тоже пригодятся. Что же искали антийцы? И, судя по тому, что некоторые седельные сумы остались нетронутыми, они это нашли. Гадать можно до бесконечности.

Рино собрал разбросанные вещи. Те баулы, в которых враги не сочли нужным порыться, он предпочел оставить нетронутыми. Пусть останутся мертвецам, а он подбирает лишь то, что как будто поменяло владельцев, пройдя через антийские руки. Есть ли в этом смысл? Тьма его знает... Припомнив слова Ольва, повернул на юг — и через несколько часов пути деревья расступились, открыв уходящую на восток каменную полосу широкой дороги, над которой стелется поднятая повозками пыль. Прости, зеленоглазая, мелькнула грустная мысль. Будь я властен хоть чем-то помочь — я бы так и поступил. Только где ж искать рыжую ведьму — и это при том, что у самого Рино вот-вот повиснет на хвосте погоня...