Коммунизм, социализм и все-все-все

Коммунизм, социализм и все-все-все

Эта небольшая заметка о сложившемся у меня понимании исторического процесса и, в этом разрезе, об этих часто "терзаемых" терминах и попытках их реализации на практике. Возможно, этот материал будет постепенно пополняться.

Начать надо с моих — для себя, определений.

Коммунизм — это общество, в котором удалось преодолеть диктатуру физиологических потребностей (голод, жажда, безопасность и т.п.) ради развития духовных потребностей человека.

Маркс, и в этом его величие, судя по всему первым очертил этот гигантский вектор человеческого развития, заявив об освобождении человека от всех форм экономического принуждения ради его духовного развития как о конечной, глядя от нас, точке развития человечества.

Тут, кстати, я, действуя в отрыве человеческой мысли и придя в свое время к этому выводу, опять невольно изобрел велосипед, ибо нечто подобное достаточно давно, в 1961 г., сказал Эрих Фромм в своей "Марксова концепция человека":

"Цель Маркса состояла в духовной эмансипации человека, в освобождении его от уз экономической зависимости, в восстановлении его личностной целостности, которая должна была помочь ему отыскать пути к единению с природой и другими людьми. Философия Маркса на нерелигиозном языке обозначала новый радикальный шаг вперед по пути пророческого мессианства, нацеленного на полное осуществление индивидуализма, то есть той цели, которой руководствовалось все западное общественное мышление со времен Возрождения и Реформации и до середины XIX в. ... Философия Маркса — это скорее духовный экзистенциализм (излагаемый секуляризованным языком)".

Наметив эту грандиозную цель (гении бьют в цели за горизонтом) Маркс далее выдвинул ряд гипотез о том, как ее сподручнее достичь (в том числе и гипотезы о необходимости уничтожения частной собственности, об отмирании государства, о бесклассовости общества). Отношение к этим гипотезам как к догмам и торопливость с их внедрением в жизнь в последующем сослужило нам недобрую службу.

Я глубоко убежден, что эта конечная цель — освобождение человека от экономического принуждения ради его духовного развития и есть ядро марксизма, а сам коммунизм — это о человеке, а не о каких-то конкретных рецептах построения идеального общества. Рецепты, особенно такие старые, могут ошибаться, цель — неизменна.

И, соответственно, любое более-менее значимое общественное решение можно как на оселке проверять на этой конечной цели: приближает предлагаемое решение нас к ней или нет.

Дальше — проще.

Социализм — это общество, целенаправленно и осознано развивающее себя в коммунизм. Материальные интересы здесь перестаю быть преобладающим общественным интересом, заменяясь интересами идеалистического плана.

Любое решение, так или иначе освобождающее человека от пока еще существующего в этом обществе экономического принуждения ради его духовного развития — верно.

Капитализм — это общество, развивающееся в сторону коммунизма хаотично.

Строго в марксовом понимании, здесь повседневно, силами рыночной природы, развиваются производительные силы (базис), к которым время от времени, рывками, через острые общественные конфликты, приближаются, стремясь соответствовать, производственные отношения (надстройка).

Почему это развитие капитализма идет именно в сторону коммунизма, и он, коммунизм, неизбежен?

Дело в том, что развитие производительных сил естественным образом ведет к изменению характера преобладающего в обществе труда.

Тяжелый монотонный физический труд, бывший ранее основой экономики, "убит" индустриализацией, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Заодно серьезно снизилась доля в обществе тех классов, которые во времена Маркса и Ленина были основными — крестьянство и пролетариат.

Монотонный интеллектуальный труд постепенно убирается компьютеризацией — и во многом уже убран, нет больше ни бухгалтеров со счетами, ни кладовщиков с амбарными книгами.

Алгоритмизируемый нетяжелый физический и немонотонный интеллектуальный труд будут постепенно убиваться системами "искусственного интеллекта".

Когда процессы индустриализации, компьютеризации и ИИ зайдут достаточно далеко, преобладающей формой труда в обществе останется творческая и основанная на межличностной коммуникации; для этих форм средством производства является непосредственно интеллект человека, а он неотчуждаем. Поэтому станет далеко не так важно, кто именно владеет оставшимися средствами материального производства. Вопрос отношения к материальной собственности станет несущественным.

Само понятие собственности принципиально меняется, уходя от материальных средств производства к "производственной среде" — нематериальным способам оптимального вовлечения в сотворчество. Скорее всего именно это нематериальная "матрица", "рабочая среда" для сотворчества в будущем станет основным "средством производства", оставаясь, однако, вторичным по отношению к интеллекту — в отличие от классической основной роли орудий труда в индустриальную эпоху.

Человек в процессе труда занимает, наконец, центральную роль.

Это смена ролей — с центральной для орудий труда и второстепенной для прилагающегося к станку человека на центральную для неотчуждаемого интеллекта и второстепенную для "рабочей среды" будет все сильнее затруднять, а потом и делать ненужным отчуждения творческого труда. Этот процесс так или иначе загонит то, что мы называем "современным капитализмом", в могилу.

Немного о СССР.

Глядя на нашу историю с точки зрения такого понимания исторического процесса, СССР — это мотивированная гуманистическим пониманием, героическая, наделавшая множество ошибок, но почти удавшаяся попытка осознано прорваться в коммунистическое будущее.

С высоты марксизма причина нашей неудачи в том, что это была попытка построить общественные отношения будущего на исторически несоответствующем им отсталом базисе, в аграрной стране, которая только-только вползала в индустриализацию. В этом плане обоснованность претензии ВКП(б) в 1917 не сильно отличалась от того, что мы помним по 70-м, когда в какой-нибудь стране Африки или Юго-Восточной Азии декларировали социалистический выбор развития.

Порой этот тезис об отсталости понимают превратно — в излишне материалистическом ключе, мол, исходно было мало фабрик и тракторов. Не в этом дело — к концу 70-х всего этого стало вдоволь. Проблема была в другом.

Если сводить все к единой причине, то поражение Проекта СССР кроется в архаичном способе осмысления действительности. Хождение не торенными социальными тропами, построение принципиально нового общества требовало творчества и гибкости, способности удержать в фокусе внимания основную долгосрочную цель и умения отделять принципиальное от второстепенного на данном этапе. Идеальным решением могла бы стать реальная внутрипартийная демократия, когда "коллективный мозг" партии невозбранно ведет внутри себя дискуссии по широкому спектру вопросов. Однако, в реальности, в обсуждениях и выработке стратегических для Проекта решений принимало участие от силы несколько десятков, максимум — сотен человек, причем, приученные нашей историей к осторожности, эти люди, самоцензурируясь, вели дискуссии в очень узком коридоре мнений, в результате чего многие оптимальные, а порой — и единственно верные решения оказывались за рамками рассмотрения.

Именно этот архаичный способ осмысления реальности, производный от отсталого базиса, и не позволил в этот раз осуществить прорыва в коммунистическое будущее. Из этого надо сделать вывод на будущее.

Трагизм же неудачи СССР в том, что даже при всех наших "косяках" и болезненной истории, общественные отношения будущего действительно начали выкристаллизовываться, а люди коммунистического мировоззрения — воспитываться, пусть и в недостаточном масштабе. Будь История более благосклонна, а люди — прозорливее, эта попытка прорыва в будущее вполне могла бы иметь свое гуманистическое продолжение.

Это было бы полезно не только для нас — "Западу" это так же помогло бы бороться с его "косяками". Выживание СССР было в интересах всего человечества, так же как сейчас в интересах всего человечества и успех социального строительства в Китае.