|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Книга восьмая:
Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья
Пролог. Планы мести её сиятельства Потёмкиной
Графиня Потёмкина не зря являлась самой яркой представительницей своей, безусловно, великой династии. Помимо незаурядного ума, она обладала умопомрачительной красотой, делающей из девушки предмет вожделения и неукротимой страсти почти для каждого мужчины.
Встретив её однажды и хотя бы немного пообщавшись, вельможи уже не могли просто так вычеркнуть Полину Николаевну из своей памяти. Причём, такой результат наблюдался не только у молодых аристократов, но и у дворян более зрелого возраста. Даже будучи ограниченными брачными узами, господа не лишали себя возможности проявить внимание к молодой графине в надежде обрести удачу.
Естественно, что абсолютно все слышали о её коварстве и присвоенном графине прозвище "ведьмонессы" в деловых кругах, однако ничего не могли с собой сделать. Ну, никак не удавалось господам сопоставить симпатичное личико полное детской наивности и ладную фигурку хрупкой девушки со звериной хваткой, злопамятством и бескомпромиссностью в принятии решений.
А о более смелых слухах, связанных с её избыточным давлением на своих деловых партнёров, её поклонники просто забывали, будучи под властью её чар.
Графиня без каких-либо ограничений пользовалась своим даром и умело манипулировала знатными аристократами в угоду себе и своим делам. Полина Николаевна быстро освоила приёмы использования громких титулов и связей своих почитателей, а особенно их высоких статусов при дворе Императора, если у господ ничего больше не было, кроме этого. Стоит отметить, что личные сбережения уважаемых вельмож её не интересовали.
Интерес её находился совсем в другом русле. Например, в области военных разработок и их реализации в Империи, через заключение выгодных контрактов и поставок для нужд армии. И не только в Империи, ведь династия Потёмкиных испокон веков содержала оружейные мануфактуры и делала на этом свои миллионные доходы.
Направляясь из городской резиденции в своё загородное имение, её бричке пришлось миновать Площадь Трёх Фонтанов и далее следовать по той самой улице, где располагалась знаменитая антикварная лавка. Единственная в своём роде из-за необъяснимых слухов, витающих о ней в Ставрополе-на-Волге и даже за его пределами.
Кроме того, там живёт тот самый молодой князь из рода Рюриков, не клюнувший на её обольщение. Наглец и самоуверенный тип, отвергший выгодное предложение Полины Николаевны и грубо обошедшийся с её помощниками на балу.
Да и на письмо он не удосужился ответить. На то самое, с извинениями и приглашением на ужин, которое графиня послала ему нарочным уже следующим же утром.
— Егор Дмитрич! — Полина Николаевна обратилась к своему верному поверенному. — Велите вознице остановиться вон у того входа, — молодая графиня указала на антикварную лавку вынув руку из собольей муфты.
Утро началось ранними заморозками, и посему она укрыла свои ухоженные руки от холода, несмотря на то, что погода уже ощутимо улучшилась.
— Всенепременно, Ваше сиятельство! — моментально среагировал серьёзный мужчина, сидящий по правую руку от своей госпожи.
Он подался вперёд и постучал возницу по плечу своей тростью.
— Господин? — тот отвлёкся от управления.
— Игнат, давай-ка, милок, правь во-о-он к той лавке, — обратился он к обернувшемуся молодому парню и указал на парадный вход дома антиквара.
Возница моментально исполнил указание и остановил бричку у дверей лавки, а поверенный вылез из неё первым и открыл небольшую дверку.
— Полина Николаевна, прошу вас! — Егор Дмитрич Резник подал госпоже руку.
— Благодарю! — мило улыбнулась она.
Графиня воспользовалось услугой своего поверенного и сошла с транспорта, опершись на поданную руку и придержав полы своего плаща.
— Ваше сиятельство, вас сопроводить? — поинтересовался поверенный, видя, как госпожа сделала первый шаг к входу.
— А?! Нет, право не стоит, — вежливо отказала Потёмкина. — Я сама посещу это заведение, а вы останьтесь и проследите, чтобы мне не помешали другие посетители, — добавила знатная девушка и потянула за ручку.
Резник поклонился и не стал задавать ненужных вопросов, не имея привычки спорить с графиней Потёмкиной. Он лишь проводил взглядом свою госпожу, исчезнувшую за дверями Лавки Артура.
Полина Николаевна вошла, и её осыпал искрящийся дождик, сопровождаемый переливом тихой и приятной мелодии. Ей сразу бросился в глаза большой ассортимент раритетных и достаточно редких экспонатов и прилавок с хозяином.
Следуя уважительному поведению, девушка начала ознакомление с некоторыми из представленных безделушек и аккуратно уделила внимание мужчине.
Лет ему немногим выше среднего. Утончённые манеры джентльмена бросились ей в глаза. Безукоризненная одежда, прекрасные камни в запонках рубашки и бабочка с золотой булавкой в качестве дополнения. Всё вместе вызвало только положительные ассоциации.
Господин протирал какую-то вещицу, иногда поглядывая на гостью, но не решаясь первым заговорить с дамой, предоставив леди сначала ознакомиться с его вотчиной.
Исполнив ритуал осмотра торгового зала и его товара, Полина Николаевна приблизилась к прилавку.
— Извините, как я могу к вам обращаться? — задала она первый вопрос.
Мужчина отложил какую-то статуэтку и элегантным движением достал пенсне из кармашка жилетки.
— Госпожа может называть меня господином Артуром, — чуть поклонился хозяин. — С кем имею честь разговаривать? — надев пенсне на переносицу, он приподнял бровь.
— Графиня Потёмкина, — она протянула руку и дождалась её лёгкого касания губами. — Полина Николаевна, — добавила она.
— Очень приятно видеть вас у себя, — галантно ответил хозяин и отпустил её руку. — Вас что-то конкретное интересует, или я обязан другому поводу для вашего визита? — добавил Артур и замер с невозмутимым видом, ожидая ответа.
Графиня вдруг поняла, что её чары бессильны с этим господином, так как большинство мужчин реагировали на неё по-иному. Какой-то холодный интерес исходит от хозяина и ничего больше. Ни попыток произвести впечатление, ни восхищённых взглядов.
— Да, вы правы, — начала она пояснение обстоятельств своего посещения. — Не интерес к старине привёл меня к вам, а другая оказия. Скажите, уважаемый господин Артур, не у вас ли снимал апартаменты некий молодой аристократ по имени Феликс, — поинтересовалась графиня, специально упустив полное имя и титулы интересующего её человека.
— Вы правы, — поклонился Артур.
— А как я могу его увидеть? — перешла к главному Потёмкина. — Я поясню, — добавила она, увидев тень удивления в чертах лица хозяина.
— Буду признателен, только если это не затрагивает вопросов, находящихся не в моей компетенции! — произнёс Артур.
Он отложил белоснежную салфетку и изобразил полную концентрацию внимания на словах молодой графини.
— Нет, ну что вы? Ничего такого, — графиня сыграла искреннее отрицание. — Дело в пустяке. Не далее, как тремя днями ранее, я посылала нарочного с посланием к господину Феликсу, а ответа не дождалась. Но вы не подумайте ничего дурного, я прибыла сюда случайно, — поспешила она избавить хозяина от дум и необоснованных догадок. — И раз уж я проезжала мимо, то и решила проверить, может быть, мой нарочный перепутал и доставил послание не тому адресату, которому оно было написано.
— Как? Вы разве не знаете? — очень искренне изумился Артур и даже чуть отстранился. — Его же призвали в армию! Да-да! В армию, — озадачил он графиню. — И как раз тремя днями ранее господин Феликс убыл из Ставрополя! Сборы были скорыми, ведь с призывными предписаниями шутки плохи, — добавил он и застыл в печальном образе извиняющегося человека. — Мне искренне жаль, а ваше послание — вот оно! — он протянул ей руку с письмом, как по волшебству вынутым из-под прилавка. — Примите, ведь тайна переписки... — он отразил понимание в мимике.
— Да-да, — Потёмкина забрала конверт и спрятала его в муфту, которую так и держала в руках. — Я вам очень признательна, и спасибо, что развеяли мои сомнения насчёт господина Феликса. Ведь получается, что у него не было возможности ответить, — покачала она головой, изображая расстройство от полученной информации об отъезде. — Жаль, очень жаль.
Но в душе у графини зрели мысли иного характера.
— Я могу быть ещё чем-нибудь полезен госпоже? — Артур выпрямился.
— Нет-нет! — поклонилась графиня и вновь протянула руку хозяину, в знак прощания.
Артур исполнил ритуал с прикосновением губ и поклонился в ответ.
— Что ж, господин Артур, — вздохнула графиня, будучи образе чуть расстроенной девушки. — Я была рада знакомству с вами. До свидания.
— Взаимно, госпожа! Всегда рад вас видеть у себя!
Гостья ещё раз улыбнулась ему, прекрасно владея эмоциями и мимикой, которая не поменялась, и, не намереваясь задерживаться, графиня спешно покинула лавку.
Быстрым шагом дойдя до брички, она воспользовалась помощью любезного поверенного и разместилась на диванчике. Только тут по её милому личику промелькнула тень злорадства, которая преображала Потёмкину до неузнаваемости. Однако, она моментально взяла себя в руки и огляделась, ища на улице нечаянных свидетелей её мимолётного преображения, и успокоилась, никого не заметив.
— Куда сейчас, Полина Николаевна? — спросил Резник, заняв место рядом со своей госпожой. — В поместье? — уточнил поверенный.
Графиня ухмыльнулась своим мыслям и выдержала задумчивую паузу, определяясь с изменением своего сегодняшнего распорядка.
— Нет, дорогой мой Егор Дмиртич, — графиня Потёмкина откинулась на спинку диванчика в бричке. — Давайте заглянем в Городскую Управу, — указала она направление. — Кстати, а кто там сейчас представляет армейских? Кто из столицы пожаловал и заведует выдачей призывных предписаний? — поинтересовалась графиня.
Поверенный удивился такому вопросу от своей госпожи, но переспрашивать или уточнять причину возникшего интереса он не решился.
— Яков Иванович, граф Старицкий, — дал он ответ, обрадовав графиню Потёмкину своей осведомлённостью о жизни города. — Ваш старый знакомый, между прочим, полковник из Интендантского Управления Имперской Армии, — добавил Резник, видя, как графиня наморщила лоб, пытаясь припомнить названного.
Она поняла о ком идёт речь и её лицо просияло.
— Великолепно! Я думаю, что он обрадуется визиту своей старой знакомой, пожаловавшей даже без предварительного уведомления, — кивнула графиня и улыбнулась поверенному в делах. — Едем, да поскорее голубчик! — добавила она, повысив голос, чтобы её услышал Игнат.
Молодой возница хлестнул лошадок, и бричка шустро помчалась в сторону городской управы, где разместился штаб по призыву запасников и магов-вольников, имевших боевой опыт.
Распугивая горожан, как праздно шатающихся, так и спешащих по неотложным делам в столь ранний час, бричка графини благополучно миновала Площадь Трёх Фонтанов и остановилась у особняка городской управы города Ставрополя-на-Волге.
Егор Дмитрич Резник помог своей госпоже покинуть транспорт и почтительно замер, ожидая дальнейших распоряжений. В этот раз он не решился отвлечь задумавшуюся графиню Потёмкину своими наводящими вопросами.
Он прекрасно изучил её характер со всеми привычками, посему от него не ускользнула некоторая раздражительность графини.
Основываясь на своих наблюдениях, поверенный пришёл к единственно правильному выводу — не нужно сейчас отвлекать Полину Николаевну. Госпожа сама доведёт до него необходимую информацию.
Графиня Потёмкина остановилась у двери, открытой любезным работником управы и обернулась к своему верному поверенному.
— Подождите меня здесь, Егор Дмитрич, — не разочаровала она его предположений. — Но через минут пятнадцать, а может и двадцать, я попрошу вас зайти и доложиться о важной встрече, ожидающей меня, — графиня проинструктировала поверенного. — Припоминая словоохотливость Якова Ивановича, я могу надолго задержаться у полковника, а мне этого вовсе не хочется делать, — добавила она и вошла внутрь особняка.
Призывной бум уже спал, и посетителей оказалось совсем мало. Да и ранний час повлиял на количество граждан, страждущих встречи с отцами города. Поэтому можно сказать, что их практически не было.
Графиня прошла к скучающему клерку, сидящему за столиком и исполнявшему обязанности регистратора посетителей. Оторвавшись от заполнения журнала и подняв глаза на молодую девушку в дорогом одеянии, служащий управы приосанился и изобразил полное внимание к возможной проблеме посетительницы.
Он бегло осмотрел себя на предмет неряшества, прежде чем обратиться к даме.
— Чем я могу помочь, госпожа? — учтиво поинтересовался клерк и встал со стула.
Сделал он это шумно и чуть неуклюже, едва не опрокинув чернильницу. Что ни говори, а Потёмкина всегда производила впечатление, и реакция у мужчин была для неё предсказуема. Однако, она всё ещё хорошо помнит реакцию молодого князя, в корне отличавшуюся от реакции служащего. Тот юнец просто проигнорировал её неотразимую красоту, или... Или же сделал вид?
— Извините меня за мою неуклюжесть, — стушевался клерк. — Э-мм... Итак? — он застыл, ожидая пояснения цели визита.
Графиня улыбнулась служащему, придав его лицу ещё больше краски.
— Скажите, любезный, не убыл ли в столицу Яков Иванович Старицкий? — спросила графиня, не переставая очаровывать клерка улыбкой.
— Никак нет-с! — ещё больше выпрямился служащий. — Его сиятельство на месте! Прибыли-с спозаранку, впрочем-с, как и всегда! — доложил он, стараясь походить на военного и очень нужного человека в управе Ставрополя.
— Если вас не затруднит, то доложите Его сиятельству полковнику, что графиня Потёмкина, Полина Николаевна, просит аудиенции, — источая вежливость, попросила девушка клерка, подыгрывая его желанию казаться значимым. — Надеюсь, что вас это не затруднит, и не сильно отвлечёт от работы, — добавила она.
Клерк ударил по звонку на столе и около него оказался совсем молодой помощник, появившийся из дверей крохотного кабинета.
— Побудь тут, — обратился к нему служащий. — Я покамест доложу Его светлости о посетителе, — отдал он указание и перевёл взгляд на графиню. — Сей момент-с, госпожа! Сей момент-с!
Он быстрым шагом пересёк холл и исчез за дверями приёмной кабинета, выделенного для работы графу Старицкому. Через пару минут он появился вновь и занял место за своим столом, так же стоя и с нескрываемым почтением глядя на графиню Потёмкину.
Просто Яков Иванович редко сам принимал кого-нибудь, перепоручив всю работу подчинённым, сопровождавшим его в командировке.
— Госпожа, — он поклонился. — Господин Полковник с радостью примет вас! — доложил он результат своего доклада и кивнул помощнику.
Тот моментально всё понял.
— Прошу вас, госпожа! — он поклонился. — Извольте, я провожу!
Потёмкина проследовала за молодым пареньком и вошла в приёмную, где её встретил сам хозяин и его секретарь в чине поручика. Оба представителя командования замерли по стойке смирно, ожидая молодую графиню, а когда та вошла, то на их лицах отразилась искренняя радость от встречи.
Девушка сразу протянула руку полковнику, поспешившему встретить гостью.
— Рад! Очень рад видеть вас, Полина Николаевна, — он прикоснулся губами к её руке. — Позвольте, я сам поухаживаю за столь очаровательной гостьей, уделившей внимание покорнейшему слуге Вашей светлости! — он подался за спину графине, рассчитывая принять её накидку.
— Благодарю, граф! — не стала она препятствовать Старицкому в его порыве. — Я сама не ожидала встретить вас. Но вот услышала, что вы откомандированы в Ставрополь и не устояла!
Избавившись от верхней одежды, она подождала, пока хозяин не откроет двери своего кабинета.
— Голубчик, — обратился полковник к поручику. — Организуйте нам чаю с Полиной Николаевной, и извольте-с проследить, чтобы нас не беспокоили!
— Будет исполнено! — козырнул секретарь или адъютант.
Поручик занялся исполнением, а графиня с графом прошли в кабинет, где заняли места на двух креслах около столика. Своеобразное место для непринуждённого общения с гостями.
— Ну-с, голубушка, — начал разговор полковник, на правах хозяина. — Надеюсь, вы простите старику такое обращение? — он деланно стушевался.
— Ну, конечно же, — по-свойски отмахнулась Потёмкина. — Уж вам ли об этом спрашивать!
— Ну, и прекрасно! — Старицкий довольно откинулся на спинку. — Как поживает ваш уважаемый папенька? — участливо поинтересовался он. — Надеюсь, не страдает стариковскими хворями, как я? — улыбнулся он.
— Да перестаньте, — графиня всплеснула руками, играя смущение. — Какой же вы старик?! Право, Яков Иванович, наговариваете на себя напраслину всяческую! — продолжила она. — С папенькой всё в порядке! И я обязательно передам ему приветствие от вас.
— Так что же заставило вас покинуть столичную резиденцию и отправиться в Ставрополь? — в словах полковника прозвучали первые предпосылки к деловому разговору.
Он прекрасно осознавал, что молодая графиня просто так к нему не явится.
В этот момент в дверь постучали, и после разрешения войти на пороге появился поручик, держащий поднос и чайный набор на две персоны. Хозяин с гостьей подождали, пока чашки и чайник не займут места на столике, и продолжили разговор, когда двери закрылись за поручиком.
— Ну, вы же знаете мои обязанности, — графиня продолжила прерванный диалог. — Семейные дела требуют всеобъемлющего контроля! А в некоторых вопросах помощники бессильны, — голос девушки зазвучал по-деловому.
— Может, я в состоянии оказать услугу графине и её семье? — поинтересовался хозяин кабинета, поняв, что от него ожидают именно такое предложение.
Потёмкина мысленно поблагодарила собеседника за ум.
— Э-м... А вы знаете, вполне возможно, — девушка добавила грусти в интонацию, а собеседник проявил интерес и стал серьёзен. — Помните те новые карабины с наших мануфактур, которыми решено снабдить передовые части армии?
— Безусловно! — выпалил полковник. — Отличные образцы! — заверил он Потёмкину, причём, не кривя душой. — А что с ними не так?
— Вот и я хочу понять, что о них думают те, для кого они и предназначаются, — заинтриговала она хозяина.
Граф наполнил её чашку, гадая о продолжении и давая себе паузу, чтобы подготовиться к более чёткому описанию проблемы.
— Прошу вас, Полина Николаевна, поясните старику, — попросил он, сделав первый глоток.
Графиня тоже пригубила ароматного напитка и отставила чашку.
— Мы с папенькой поразмыслили, — она аккуратно положила ладонь на руку полковника и создала выражение просительницы. — Как бы нам помогло инспектирование передовых частей, вместе с группой военной комиссии...
Яков Иванович удивился, понимая невозможность отказа главному поставщику вооружений.
— Всего лишь на одну персону, — поспешила уточнить графиня. — Войдя в состав инспекции, мы смогли бы более полно отметить все плюсы и минусы, которые незамедлительно учтём. Поверьте, регулярные части только выиграют от этого, — завершила она эмоционально и замерла, ожидая ответа.
Граф задумался, поднялся с кресла и прошёлся по кабинету.
По большому счёту, ничего нет невозможного во включении делегата от производителя в комиссию, создание которой уже запланировали в генеральном штабе. И нужно просто объяснить необходимость.
А мысли Полины работали в другом направлении. Она знала о положительном решении, ведь в командовании у неё были доверенные лица, способные поддержать прошение. Так что... Она уже готовилась к скорой встрече с господином Феликсом, рассчитывая устроить ему прекрасную службу, в переносном смысле.
— Хорошо, — выдохнул полковник. — Я не вижу ничего, что может помешать входу вашего представителя в состав военной комиссии. Думаю, что препятствий в штабе не возникнет? — задал он уточняющий вопрос тоном утверждения. — Однако, пройдёт какое-то время, для принятия решения, и исправления необходимых бумаг, — добавил он. — Что ж, раз уж с делами закончили, то, может быть, мы с вами пообедаем?
И снова в дверь постучали.
— Войдите! — оторвался от разговора полковник.
Поручик открыл дверь и вошёл.
— Прошу прощения, но графиню ожидает поверенный, Резник Егор Дмитрич, — доложил он. — Графиня опаздывает на важную встречу!
— Ах! Я совершенно забыла! — Потёмкина изобразила разочарование и поднялась с кресла.
Полковник незамедлительно встал, не смея оставаться сидящим в присутствии дамы.
— Какая жалость, какая жалость, — закачал головой хозяин.
— Мне тоже искренне жаль, Яков Иванович, — поддержала его графиня. — Но мы обязательно увидимся, я вам обещаю! Да и повод будет, ведь мне надлежит навестить вас и получить необходимые грамоты...
На этом они быстро распрощались.
Потёмкина покинула особняк городской управы, и её бричка двинулась по направлению к загородному поместью Потёмкиных.
— Егор Дмитрич, — обратилась графиня к своему поверенному. — Готовьтесь к скорой и дальней дороге, — довольно проговорила она.
— Как прикажете, Ваше сиятельство! — среагировал Резник и поклонился.
Мысли же Полины Николаевны унеслись в далёкие земли, где придётся отыскать молодого князя и склонить его к сотрудничеству, используя любые методы давления...
Интермедия первая. Двое неразлучных
В этот год холода пришли раньше обычного и принесли с собой обильные снегопады. Дни становились короче. Пути всё чаще заносило перемётами, что тормозило движение эшелона к Прихребетью. Северо-восточные земли словно воспротивились людскому потоку для пополнения войск Великой Империи.
Очередная остановка состава задержалась на долгие сутки из-за сугробов. Призывникам опять пришлось ждать, пока местное население не подоспело на выручку и не помогло расчистить сложный участок дороги. Своих сил попросту не хватало, так как раненых было слишком много.
Однако, уже через день после продолжения движения, составу вновь пришлось сделать остановку, и в этот раз по причине прохождения встречного эшелона. Одноколейка диктует такие условия движения и с этим приходится считаться.
Но есть парочка человек, которым эти непредвиденные остановки только на руку.
Хромая и сдерживая приступы боли в ноге, человек шёл по насыпи дорожного полотна вдоль эшелона. Постоянно оглядываясь, он вёл себя как пугливый жулик, что выглядело довольно странным из-за его высокого роста и богатырского телосложения. Действительно, это боязливое поведение кажется несвойственным для человека с такими пропорциями.
Здоровяк Барри, а это никто иной, как он, отыскал инструментальный ящик под одним из последних вагонов.
Тук-тук-тук!
Он осторожно постучал по крохотной дверке и перехватил котелок с немудрёной пищей, который принёс своему несчастному товарищу. Сивому пришлось скрываться и путешествовать таким вот неудобным способом.
Приоткрыв крышку котелка, Барри заглянул в него и шумно втянул носом ароматный запах тушёных копчёностей с обычной перловой кошей.
— У-у-у! Ещё горяченькая, — его лицо украсилось счастливым и довольным выражением. — П-сс! П-сс! — Барри попытался привлечь внимание друга. — Сивый, а Сивый?
Тук-тук-тук!
Барри постучал ещё раз.
— Я ж знаю, что ты тама! — продолжил он обеспокоенно. — Я отворяю, — добавил Барри и открыл дверку инструментального ящика. — Си-и-вый?
Его встретил удручённый взгляд друга, сжавшего губы в тонкую полоску с опущенными вниз краями. Вид у напарника плачевный и характерен для человека, страдающего от холода.
— Зь... зь-зябну я чой-то сильно, — пожаловался Сивый.
— Я ещё тёплых вещей принесу, коль раздобуду, — пообещал Барии.
— Бестолочь ты со своим призывом, и обязательно сгинешь без меня в армии этой, — продолжил Сивый ворчливо, пытаясь лечь поудобнее на шкуры. — Вот объясни мне, такому недалёкому, как ты меня устроить сумеешь опосля того, как мы к месту доберёмся? А? Вот как?
Сивый принюхался и потёр руки, предвкушая вкусный обед со скорым насыщением, а его большой товарищ услужливо подал деревянную ложку.
— Ну, ты ведь придумаешь чево-нибудь, — с оптимизмом ответил Барри, доставая четвертинку каравая. — На-ка вот, возьми-ка, — он протянул хлеб товарищу и облизнулся. — Тока зачерствел маленько, хлебушек-то, — пояснил он виноватым тоном и переступил с ноги на ногу.
Боль отразилась на его лице, что не ускользнуло от друга, приступившего к трапезе и уже зачерпнувшего вторую ложку каши.
— Чево ты скривился-то, так и не отпускает что ль? — спросил он, активно жуя.
Барии засмущался из-за проявления внимания к себе со стороны друга, замялся ещё сильнее и стал похожим на скромника чистой воды.
— Побаливает маленько, — признался здоровяк.
— Сам, поди ж ты, и не ел ничего? — Сивый перестал жевать и пристально всмотрелся в лицо друга. — Всё мне отдал? А ну, давай по очереди, — он поставил котелок между собой и Барри.
Они начали есть оба, но здоровяк жульничал и черпал кашу меньше своего мелкого друга, рассчитывая раздобыть что-то себе на ужин, в отличие от Сивого, который обречён сидеть в ящике до самого прибытия в пункт распределения призванных.
— Сивый, а помнишь того господина, что у нас револьверы брал? — поинтересовался Барри. — Он ещё стрельбу хорошую показал, — здоровяк прикрыл глаза, вспоминая детали. — Мудрёную такую, да с двух рук, хотя сам зарядить револьвер не умеючи был, — напомнил он пару моментов знакомства.
Сивый наморщил лоб.
— Хочешь сказать, что он тут? — лицо его просияло.
— Угу, — односложным восклицанием подтвердил здоровяк и кивнул, в очередной раз передавая ложку товарищу. — Он ещё всех врачует рунными вязями, окромя того, снабдил харчами весь эшелон, — добавил он, прожевав. — Шишкой станет вскорости, не иначе!
— Вот что, — Сивый выглянул из ящика и посмотрел по сторонам, удостоверяясь в отсутствии соглядатаев. — Барии, ты это... э-ээ, попробуй к нему ближе быть, авось и пособит чем старый знакомец.
— Я постараюся, — обрадовался здоровяк, получив хоть какое-то задание.
Он давно скучал по поручениям от своего неказистого старшего напарника, посему принял наказ Сивого с энтузиазмом.
— Только не налегай на господина, — предупредил Сивый. — Я-то тебя знаю, — пожурил он товарища, похлопав по могучей спине. — Давай, доедай, я же видел, что ты маловато кашки употребляешь, — мелкий жулик отодвинулся от котелка и тщательно облизал ложку, прежде чем вернуть её. — Хлеб токма оставь и давай, назад вертайся.
Сивый указал назад в голову эшелона и улёгся, а Барри закрыл дверку и зашагал к своему вагону, думая о том, как же ему стать ближе к молодому господину. Ну, и прикинул, а чем же он сможет им помочь? Но привычка верить Сивому осталась у Барри, и он дал себе слово приняться за дело по сближению, не имея понятия как это сделать, не налегая на парня. Он даже подумал о том, а может у парня создастся необходимость, чтобы здоровяк приналёг на кого-нибудь другого? Х-м?
Глава 1. Наш паровоз вперёд летит! Ну... Или тягла быстро катится...
Напряжённость прошедших дней лечения пострадавших сказалась на мне сонливостью. Я поставил статуэтку на полочку, поковырял ложкой немудрёную пищу и вырубился. А когда очнулся, то констатировал начало утра.
Подниматься сразу после пробуждения я не захотел и задумался, валяясь на лежаке и вслушиваясь в окружение под мерное покачивание вагона.
Я прекрасно осознаю, что мои скромные победы в пути мало что будут значить по прибытию на место службы. Ведь все люди, попавшие в агрессивную среду, будут стараться бросить все силы на своё собственное обустройство. Или на выживание в новых и враждебных условиях. И, возможно, что они предпочтут отрешиться друг от друга.
Но кое-какой авторитет я смогу заработать. Наверное.
Так я и валяюсь, погрузившись в размышления и заложив руки за голову. Но природа берёт своё и мне приспичило по маленькому. Придётся вставать и что-то решать с этакой напастью, доставляющей неудобство в коллективе с перевесом численности в пользу девушек.
Я сладко потянулся и бросил взгляд на полочку, куда поставил идола зелёной фурии. Правда, сейчас она без качелек и лавочек, зато вокруг горят несколько свечек и разложены какие-то подношения...
Н-да! Ничего не пойму! Девчата что, замутили алтарь сразу вместе с жертвенником? Вполне такое возможно, раз личный состав принял мой бессознательный бред за откровение, или за мольбу зелёному божеству.
А что я от них хотел? Ведь помогли же мои первые потуги в лечении ранений Рунными Вязями, перенятыми у Магистров Жизни Владлена и Софьи Павловны! Правда, я переделал их на свой манер, но это уже детали.
Тут я увидел Чукчу и обратил на него своё пристальное внимание.
Пройдоха уставился на крошки у подножия статуэтки и, наверное, решал какую-то дилемму. Причём, вид у таракашки серьёзный, голову он склонил и подпёр лапой-рукой, а усы подрагивают, отражая бурный поток мыслей, вихрем проносящихся в его буйной головушке.
— Рыжий, а Рыжий? — я тихонько отвлёк его, чтобы не разбудить остальных спящих в вагоне. — Чего под ноги зелёного идола пялишься? Да ещё и на философа смахиваешь, или на математика!
Таракашка повернулся ко мне и одарил таким взглядом, что мне его даже жалко стало. Показалось, что усатому не хватает последней капли, чтобы реально разрыдаться.
— Ф-ть... — он шмыгнул и промокнул несуществующую слезу краешком шарфика, сделанным из оторванной полоски платка.
— Ну, что с тобой, а усатый? — я добавил сочувствия в интонацию. — Да на тебе просто лица нет, хотя его и не было никогда, — подметил я очевидное. — Ну? Что на сей-то раз случилось?
Мелкий отвернулся от меня, ещё раз хлюпнул носом, и его тельце задрожало в немом плаче. Усы мелкого повисли вдоль туловища, отразив крайне высокую степень расстройства товарища.
Вот, блин! Беда, может, какая стряслась у фамильяра, а я и не знаю ничего, так как в отключке валялся, да и потом дрых напропалую несколько дней кряду.
— Ну, всё, всё! — я проникся состраданием к Рыжему. — Прекращай, давай, и говори откровенно, чего ты в таких растрёпанных чувствах пребываешь? — проявил я немного дружеской настойчивости.
Я приподнялся и уселся по-турецки на лежанке, в ожидании пояснений от Чукчи.
— Хозяина-а-а... — жалостливо протянул усатый и лихо спрыгнул с полочки.
Рыжий вцепился в краешек моей нательной рубахи и уткнулся в неё носом, начав постоянно вздрагивать.
Чувство жалости завладело мной, но я стойко выдерживаю паузу, предоставляя мелкому возможность немного успокоиться перед озвучиванием величайшей проблемы. Или вселенского горя... Ну, или чего там такое у него стряслось.
— Ф-ть... Твоейной бабе, выструганной из шпалы, всё при всё дают, аднака... ф-ть, — запричитал мелкий шмыгая носом. — А энта страхолюдина деревянчатая, дык ейная даже не живая вовсе... ф-ть, — поставил он меня в тупик своим откровением.
Тут до меня потихоньку начала доходить причина его удручённого состояния. Он что, ревнует?! К статуэтке? Да ладно! Или, может, есть что-то, на что я не обращаю внимание...
Но додумать до конца и придти к логическим выводам я не успел, прерванный продолжением словоизлияний расстроенного таракана.
— Всё ей — прямо всё-всё только ей! — промокнул слезу Рыжий. — Вкуснятину раскладывают, свечки магичныя жгут, — принялся он перечислять факты своей дискриминации. — А я! Я? Аднака! Весь живой и помогающий хозяине часто-часто! — он эмоционально уткнулся мне в грудь. — Силушку потерянную помогал набрать... Ф-ть... — пробубнил мелкий и замолк тихо рыдая. — Никогда не подводила моя начальника...
Я впал в ступор и чуть не задохнулся от переизбытка чувств, глотая воздух и гадая над своим ответом ранимому чудику.
Чем мне контраргументировать его посыл? Но я быстро понял, как с ним поступить, и чем мне крыть его козырную карту наезда! Отчасти правомерного, кстати, если не кривить душой-то.
— Ты же мой фамильяр! — вспылил я и тут же прикрыл рот рукой, осознав, что сделал это слишком громко. — Ну-ну-ну, всё-всё-всё... Бестолочь ты усатая! — добавил я уже тише и похлопал таракана, контролируя себя.
Раздавлю ещё! Хотя, он, вроде как, божество, и так запросто его расплющить не получится. Но я решил лучше перестраховаться и держать свои силы на контроле. От греха подальше, так сказать.
Усатый оторвал голову от рубашки и уставился на меня с надеждой во взгляде.
— Э-ээ, вот что, Чукча, а давай-ка поступим так, — я наморщил лоб, показывая Рыжему активную работу мысли над непростым решением его несчастного положения. — Пускай этот шедевр будет и твоим олицетворением, выполненным филигранной резьбой по шпале! — закинул я удочку к сглаживанию назревшей конфликтной ситуации. — Бери чего хочешь у неё! Все только обрадуются, тем более, она такая красивая, — я покосился на статуэтку, пытаясь и сам поверить в сказанное. — Ну, и начнут лучше верить в идола которого самолично выстругали в помощь мне, когда увидят исчезновение всяческих вкусных подношений с полки!
— Хозяина? — в обращении мелкого прозвучали нотки недоверия или скепсиса. — А наша Зелёная на начальника не будет обижаться?
— М-да... — я представил реакцию призрачной фурии на всё это безобразие и мысленно ужаснулся.
Вопрос ещё тот! В точку. Если честно, то я даже не знаю, как она на идола среагирует... Но Чукчу нужно подбодрить.
— Вот посмотришь, она всё отлично воспримет! С радостью даже, — добавил я, пытаясь сохранить уверенность в голосе и в выражении.
Чукча вроде поверил, взглянув на статуэтку чуть иначе. Наверное, он увидел в ней олицетворение богини, дарующей ману небесную для избранных тараканов, и усы у него выпрямились.
— Ну, вот и славно! А что у нас нового? — я поспешил сменить тему и осмотрелся. — И напомни, где теперь моя одежда? — продолжил я, не найдя ничего из вещей рядом.
Чукча же моментально оказался на полке рядом с идолом и теперь решал, что ему слопать первым. Таракашка затеял считалку, как мне показалось. Усатый показывал на всё по очереди и что-то бормотал.
— Чево, хозяина? — он отвлёкся, остановившись на кусочке чего-то копчёного. — Моя теперича радостная аднака, и опт... апит... Тьфу-ты! Ап-ти-ми-сти-ч-на-я! — мелкий досказал окончание фразы по слогам и удостоил меня вниманием.
— Отвлёкся? — уточнил я. — Чукча, про одежду я спрашивал.
Узурпатор пришёл в себя окончательно, заметно повеселел и спрыгнув ко мне уселся напротив готовясь смаковать подношение идолу прихваченное с полки.
— Аднака, начальника, — начал он отвечать деловым тоном. — Маленькая госпожа и та, что ранетая в руку была, дык они забрали...
Его начавшийся доклад прервало появление Элеоноры, а точнее, её головы, просунувшейся за занавеску сверху в мой закуток. Она надо мной, оказывается, теперь спит.
Девчонка осмотрела меня сонным взглядом, не скрывая удивления.
— Феликс, а с кем ты сейчас разговариваешь? — задала она предсказуемый вопрос, не увидев исчезнувшего Чукчу. — Вроде, нет никого, а бредить ты не должен, раз на поправку так быстро пошёл, — дополнила она вопрос итогом своих наблюдений.
Она свесилась так сильно, что я забеспокоился насчёт её нестабильного положения.
— Элеонорочка, я просто размышляю вслух на тему исчезновения одежды, — я подтянул своё одеяло до торса, прикрыв подштанники. — Кстати, ты не смогла бы пролить свет на её судьбу?
Она среагировала на это действие лёгкой усмешкой и лихо кувыркнулась вперёд, держась руками за край своей лежанки. Филигранно исполнив акробатический трюк, Элеонора оказалась передо мной, сидящей на топчанчике.
Вот блин! Мелкая, а боевая и незнающая о существовании стеснения. Прямо Роксанку нашу блондинистую напомнила. Э-ээ... Только в чуточку уменьшенном варианте, и не такую белокурую.
Молодая княгиня Врангель помассировала своё лицо ладонями, прогоняя остатки сна, а я подумал о том, что шуметь сейчас совсем не нужно. Ведь до начала службы осталось совсем чуть-чуть, и эти дни последние, чтобы выспаться перед нескончаемой чредой ранних армейских побудок.
Девушка уже начала открывать рот для исчерпывающего ответа по затронутой теме, но я опередил её.
— Ч-шш! — я приложил палец к губам, помня о её громком голосе. — Только тишину соблюдай, Элеонорочка, — кивнул я на занавеску и улыбнулся, глядя на неунывающую девчонку. — Пусть там подольше поспят.
— Э-мм.. Хорошо, — быстро согласилась мелкая. — И вот что, Феликс, — она продолжила шёпотом, прислушавшись к моей просьбе. — Те, кому положено, ну, наши дежурные девчата, — серьёзно пояснила Элеонора. — Так они уже давно проснулись и заняты приготовлением завтрака. А вот насчёт одежды... Х-м! — как-то загадочно хмыкнула княгиня. — Сюрприз тебя ожидает!
Озадачив меня интригой, девушка исчезла из закутка, не позволив попросить её поторопиться и задать наводящие вопросы, моментально родившиеся у меня.
Вернулась она очень быстро со всем необходимым. Брюки, жилетка и всё то, что даровал Артур для поездки и соответствующее принятой моде. Всё моё новое и слегка модернизированное пока в вещах, находится в стойле у Братана и под его надёжной охраной.
Я мельком осмотрел костюм и не заметил видимых изменений, а Элеонора так и продолжила хитро улыбаться.
— Элеонорочка, я что-то мандражировать начинаю, а где сюрприз? — не удержался я от вопроса, торопливо натягивая брюки.
Девушка просунула руку за занавеску и достала короткую накидку мага. Испытывая гордость, она развернула изделие, похожее покроем на манто, только с капюшоном и меховым воротником и продемонстрировала мне.
Я сразу понял, что такое сюрприз. На плечах расположены две когтистые лапы, как у тех магов-вольников, что я видел постоянно в Ставрополе. Типа, такой отличительный и статусный атрибут крутых бойцов, сделанный по типу погон. Один выполнен из лапы Злыдни, а другой из Крылатого Гарпия, которых мы укокошили. Ого! Да я крутой!
— О-оо! — не стал я сдерживаться и довольно улыбнулся, демонстрируя счастье с гордостью и не разочаровывая мелкую. — Это круто! — озадачил я необычным возгласом девчушку. — В смысле, это очень воинственно и здорово! — поправился я. — А как вы так их уменьшили?
— Ну... — Элеонора стеснительно отвела глаза. — Есть некоторые рунные секреты, в аккурат к таким случаям, — добавила моя собеседница, намекнув на себя и испытав гордость. — Наша группа, что с Ефимом в домик смотрителя наведалась, вся такими знаками отмечена. Армейские маги, что с эшелоном следуют, изучили место боя и восстановили события, прежде чем трофеи распределить, — продолжила она пояснения. — А мы и решили, что эти части можно в скупку не отдавать, а сделать отличительные атрибуты, которые мы честно заслужили. Ты же тоже не против?
— Отлично! Вы всё правильно сделали, — согласился я, уже заканчивая облачение. — Слушай, я отойду кое-куда, и быстро вернусь.
Мелкая немного покраснела и прикрыла рот кулачком, что бы сдержать смешок.
— Там есть небольшое помещение, которое Ефим выделил под... Ну, ты понял, — раскусила она моё желание свалить до ветра. — Хорошо закрывающееся, и с умывальником. Так что, можешь особо не волноваться и пользоваться.
— Обязательно, — я обрадовался прозорливости Ефима и его понимания ситуации. — Кстати, Элеонор, а где все военные и маги их? И вообще, они разбирались с этой ситуацией на полустанке? — я подумал, что уточнить эту деталь не помешает.
— Все в голове эшелона, к которому наши уцелевшие остатки состава прицепили. Краем уха я слышала, что это спланировано всё было. Диверсия — однозначно! — пояснила она, вставая с лежанки. — Ладно, я тоже себя в порядок начну приводить, а ты Ефима проведай, — добавила она и опять с интригой в мимике и в интонации. — Только сильно не удивляйся, — улыбнулась мелкая, не удержавшись, и исчезла за занавеской.
Я остался один, озадаченный информацией о Ефиме, но гадать смысла не увидел и решительно встал. Покинув свой закуток, я осмотрел наш вагон со спящими призывниками и призывницами.
Как и сказала Элеонора, у импровизированного продуктового склада наблюдается оживление, но без особого шума. Несколько девчат и Эдик заняты готовкой чего-то из картошки и солонины, общаясь шёпотом. А Ефим ещё спит, или дремлет на своём месте у самого выхода в тамбур вагона.
Я сделал шаг в их направлении и почувствовал изменение в движении состава. Эшелон наверняка замедляется, если вообще не готовится к очередной остановке. Ну и отлично! Можно пока умыться и немного потерпеть, а потом и выйти на воздух, если разрешат старшие офицеры военного поезда.
Подойдя ближе к дежурным, я встретился с улыбающимся Эдиком и благодарными взглядами девчат, отвлёкшихся от готовки.
— О! Феликс! — Эд встал и обтёр руку о фартук, прежде чем протянуть её мне. — Наконец-то ты в добром здравии! — добавил он эмоционально, но так же шёпотом. — Вот тут умывальник, — он показал мне нужную дверь. — А мы тут ... Да вот, собственно, ты и сам видишь, — он указал на продукты и чуть смутился.
Я не пойму, чего он так? Может, ему совестно за приватизацию моих продуктов питания? Так, я, вроде, давно дал согласие на это.
— Всё нормально, — поспешил я с ответной репликой. — Здоров, благодаря вашим стараниям, ну, и за идола спасибо. Я сейчас, — я прошёл мимо ног Ефима к импровизированному санузлу нашего вагона.
— Да-да, конечно, — ещё больше повеселел Эдуард.
Я вошёл в крохотный закуток с рукомойником и тут меня прострелило.
Одна малюсенькая деталька запоздало мелькнула в голове, как чистой воды несуразица. Связано это с ногами Ефима, торчащими из-под мехового одеяла. Что же с ними не так?
Я открыл дверь и выглянул, офигевая ещё больше. Нет! Мне не показалось и я, наверное, побледнел, так как Эд с девчонками уставились на меня с нескрываемым беспокойством.
— Последствия слабости от потери жизненных сил, — внёс я пояснение для них, чем немного успокоил.
Они кивнули с пониманием и вернулись к работе, а я захлопнул дверь и впал в лёгкий ступор.
— Чукча! — крикнул я и мысленно и злым шёпотом. — Бегом сюда, усатый разбойник! Живо!
Таракашка не стал доводить меня до греха и резко появился на полке с мылом у самого рукомойника, а я еле удержался от конкретного ора.
Взяв себя в руки, я помассировал виски, пытаясь сформулировать словесное выражение крайней степени своего негодования.
— Ээ-э, Чукча, друг мой и соратник, — начал я спокойно, и сдерживаясь от более радикальных действий.
— Слушает моя, хозяина! — козырнул усатый, продолжая стоять по-военному.
— Вот скажи мне, будь ласков, — начал я еле сдерживаясь. — У тебя, ваша усатость, ноги различаются? — огорошил я его нестандартным вопросом.
Чукча скрупулёзно осмотрел себя, подолгу останавливаясь на конечностях, и пришёл к какому-то заключению.
— Да, хозяина, разные они, аднака! — выдал он совершенно очевидный результат.
— Угу... — я кивнул и приоткрыл дверь. — А у людей, какими они должны быть?
— Тожа! Разными! — не подвёл он меня незнанием человеческой анатомии.
— Такими? — я мотнул головой за дверь.
Чукча выглянул наружу, дошёл до изучения стоп Ефима, торчащих на всеобщее обозрение, и нервно сглотнул.
Разгильдяй молниеносно упал на колени и сложил все лапы по образу молящегося. Усы его задрожали и прижались к тельцу.
— Начальника! — вымолвил он дрожащим голосом. — Это не моя виноватая! Прости мою! А-а-а-а! — выдал он поток эмоций и шарахнулся лбом об кусок мыла в мыльнице. — Ай!
Я захлопнул дверь и впился гневным взглядом в Фамильяра.
— Вот что, алкоголики магические, — прошипел я, мысленно готовясь к нелицеприятному разговору со старым воякой, у которого ноги теперь одинаковые. — Если не исправите... — не мудрствуя лукаво, я занёс над Чукчей кулак. — Ну, ты понял. Марш с глаз моих, полтора дюйма безответственности и порока с хаосом! Ничего нельзя без контроля оставить... Тьфу! Сухой закон для тебя и Калигулы введён! Довели, млин, до белого каления! Инициативники, да с помощниками хреновыми! Да об коромысло вас...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
