Назначение на должность

Царство-государство Везерель с сопредельным и соподчиненным княжеством Сестериц поживало чинно, богато, а главное мирно. И все благодаря правящей вдовой царице Софье, вот уж без малого тридцать лет сидящей на троне: где политическим союзом, где мудрым советом, где добрым словом, а где и чаркой зелена вина, поддерживала покой царица в государстве. Но сказ не о ней, точнее не конкретно о ней, а о ее детях, еще точнее — о младшей четвертой царевне Ладе.

Царевна отличалась от старших сестер... любознательностью. Не любопытством, а именно любознательностью: девочка заговорила в безумно раннем возрасте, читать начала в неполных пять лет, проявляя особое рвение к арифметике и прочему. Мудрая царица-матушка сразу же определила в няньки Ладе бойкую бабульку Глафирью, во-первых, знавшую столько сказок, сколько и во всеобщем сборнике сказок, баек и былин Митрофана Загульного, занимающего отдельный зал в царской библиотеке, не наберется, во-вторых, пробивную до не могу. Нянька не могла нарадоваться на дитяти: не шкодит, ну, разве эксперименты какие ставит, не бегает на улицу, не привередничает в еде, правда, борщи да щи ни в какую не принимала. Но не все так гладко шло, как хотелось. Лада, перечитавшая к десяти годам всю домашнюю библиотеку, жаждала новых знаний. Матушка-царица и тут проявила себя мудрым стратегом, отправив дочь сперва в школу иноземную, потом и в университет, да не простой, а магический, поскольку в царевне дюже сильные способности обнаружились. И закончила царевна Лада университет тот с отличием, да, причем с присуждением магистра 2-й степени!

Но не бывает все так ладно, как того хочется. И в Везерель пришла беда: получила царевна Лада по окончании университета направление в даль незнамую, неходючую, иноземную. Всколыхнулось царство-государство, да княжество сопредельное и соподчиненное: где ж это видано, чтобы царевна в глухомани магичествовала, да еще по чужой воле? Но не зря царицу-матушку Софьей нарекли: постановила она выйти замуж царевне Ладе в срочном порядке, дабы никто не имел возможности оторвать ее от семьи и отправить в глухомань неизвестную!

-Гаврила-а-а! Ты де опять шлындаешь?! — зычный крик разнесся по царскому терему.

Рослый мужик, сидевший на лавке и старательно карябающий что-то на листе, от испуга уронил и лист, и перо, да и себя тоже.

-Опять бумагу мараешь? — в горницу вошла ушлая бабулька в цветастой юбке, белой кофте обильно украшенной кружевами на иноземный манер, да темно-зеленом платке с золотистой бахромой.

-Ох, Глафирья, до смерти доведешь! — попенял вошедшей Гаврила.

-Тебя довести!.. — отмахнулась бабулька. — По делу я! Ты касаточку нашу не видал? Уж девки платье принесли, гостей понаехало, в церковь скоро, а ее нету!

-Не видал, — покачал головой мужик. — Во дворе не было?

-Да шо ж ей там делать то? Не столы же ставить?!

-Ну... проследить, однако.

-А ить ты прав, такое может быть! Пошли, поможешь увести ее в горницу! — командирским тоном заявила бабулька, развернулась и резво потопала прочь.

С тихим стоном Гаврила последовал за ней: по опыту знал — спорить с Глафирьей бесполезно, а если еще и царевне пожалуется, то и небезопасно!

-Я сказала повыше! Это фонарики, а не запасная емкость для прятанья еды! Куда прете, болезные?! В конец второго стола ставьте! Да не туда! Левее! — командовала "парадом" невысокая девушка в потрепанных серых брюках, заправленных в мягкие сапожки на каблучке, серо-зеленой походного вида куртке и с длиннющей золотисто-рыжей косой.

Работнички бегали по двору, что-то двигали, что-то переносили, одним словом — украшали местность в честь свадьбы царевны Лады. А эта самая царевна и наводила порядок командным голосом, ничуть не стесняясь своего невестиного положения. К делу украшения были приобщены все мало-мальски свободные руки, ноги и головы, в том числе и царского происхождения: три старших сестры возглавляли отряд мамок-нянек и кухарок, две старших племянницы руководили детворой, собирающейся усыпать дорогу молодых лепестками цветов, троюродная тетушка пятиюродного дядюшки носилась с охапкой ромашек, которые по окончании церемонии невеста должна возложить на алтарь Весты, дабы жизнь супругов была долгой и счастливой, детьми не обделенной. И только зятья бездействовали: пять дней пили без просыху, да и ныне похмельем не страдали по той же причине. Они сидели в тенечке беседки, сияющие, как начищенные самовары, с радостными улыбками: "Сдыхали!"

-Лада, солнышко, деточка! Что же ты тут маешься?! — запричитала явившаяся во двор Глафирья, разыскавшая, наконец, беспокойное чадо. — Там уж платье принесли, цирюльник второй час мается! Идем, лапушка, идем, заинька!

-Глафирья, подожди ты со своим платьем! Тут еще работы непочатый край! — отмахнулась Лада. — Да куда ж ты валишь все в одну кучу?!

Не дожидаясь ответа на вопрос, царевна кинулась к нарушителю, решив собственноручно наставить на путь истинный.

-Деточка! — поспешила за ней Глафирья.

Как самый умный, Гаврила хотел было остаться в стороне, но цепкая ручка бабульки ухватила его за рубаху, взяв на буксир. Лада бежала в одну сторону, Глафирья и Гаврила за ней, в другую — и они туда же! Вскоре весь двор водил скоростной хоровод, следуя за царевной. В конец устав от беготни, Глафирья нашептала Гавриле — пора б царевне в покои идти, одеваться к свадебке, так что бери ее под белы рученьки, а лучше кидай на плечо, да беги в терем, пока царица не прознала о творящемся беспределе. Гаврила даже ошалел от такого предложения, поскольку по себе знал, как скора на расправу царевна Лада, а о ее магических способностях даже в университете ходили легенды.

-С ума сошла, Глафирья, я ж жить хочу! — ухватившись за перила, вопил мужик.

-Гаврила!!! Кому говорю? Сделай дело, да беги смело, тьфу ты, споро! А не то царице про походы в погреб винный расскажу! — пригрозила бабулька.

Угроза оказалась действенной, и, перекрестившись, поплевав для верности три раза через левое плечо, Гаврила кинулся в самую гущу "хоровода" и с первого раза умудрился подхватить именно царевну, а не абы кого.

-Стой! Я ж еще не все проверила-а-а!!! Корзины с маками на стол не ставить! Их подвесить над столами надо-о-о!!!

-Господи, она и на собственных похоронах командовать будет! — всплеснула руками Солья — самая старшая сестра.

Царевна Лада не была таким уж спокойным ребенком, да и магия не била аки фонтан: вовремя вставленная фраза, своевременно спрятанные руки — и все дела. Одна промашка вышла: учиться она действительно любила, и если бралась за дело, то выполняла его с блеском. Так и с дипломной вышло: малопонятная и неприметная тема "Лесное магичество в наши дни" потянула на степень магистра, пусть и вторую. Кто ж знал, что это может привести к распределению, да не в родные места, а в какую-то Глухомань Старолесскую?!

-А может, не стоило на свадьбу-то соглашаться? — пробормотала Лада, усиленно воюя с корсетом: это странное сооружение ни в какую не желало застегиваться.

От помощи няньки да сенных девок царевна отказалась, так как знала, чем это может кончиться: было дело — примеряли как-то платье иноземно, все в камнях драгоценных, да жемчугах морских, с юбкой пышной, кружевной. В восемь рук застегивали — царевну, словно рябинку одинокую в ураган, из стороны в сторону мотало. Результат: нижняя часть платья отлетела в одну сторону, верхняя в другую, Лада же вообще выпала из окна — только способности к левитации сохранили жизнь царевне.

-У-у... гадство сплошное! — рыкнула царевна на корсет, наконец, застегнувшийся, но наперекосяк и через один. — Что б тебя! Ну, все одно к одному!!!! И распределение это дурацкое! И свадьба грабленая! Ну, что мне стоило поработать пару лет в этой Глухомани? Пусть и Старолесской! Подумаешь, царевна... Не важно, что не знаю где это!!! Не хочу замуж!!!!!! Я ж даже имени жениха своего не знаю-у-у!!!

Вот это было большим недочетом: Лада и сама толком не могла сказать, как согласилась на эту свадьбу. В середине хлебората царевна вернулась в родные пенаты с дипломом и степенью магистра. Не успело семейство торжественно отпраздновать в узком семейном кругу — большой праздник с приглашением иноземных гостей отложили на конец месяца, чтобы все успели прибыть с подарками, в последствии на этот день и была назначена свадьба, как с университета пришло послание с указанием места распределения — Глухомань Старолесская. Переполох был на все царство, да и княжество взбудоражилось. Подозрительно быстро царица Софья нашла решение проблемы путем замужества младшей дочери, но сама личность жениха выбиралась истинно научным способом — методом тыка. Вот и выбрали герцога Симьена Жэрдя. На имевшейся миниатюре он выглядел ничего, нос великоват, но, как сказала матушка-царица — с лица вода не пить.

Почему царевна не стала упрямиться, и сама сказать не могла: видимо перспектива штатной должности Бабы Яги не впечатлила.

-Ой, деточка! Да что ж ты мучаешься? Позвать кого? — не утерпев, в горницу вошла Глафирья.

-НЕ НАДО!!! — пропыхтела Лада, расстегивая корсет и начиная всю операцию заново.

-И зачем он тебе сдался? И так после сессии твоей, прости Господи, кожа да кости!

-Как же, кожа да кости... После всех этих посиделок выпускное платье на талии не сходится!!!

-А мож его на спину крючочками надо?

-Ага, а куда тогда вышивку?

-И то правда. Красивый цветочек, жаль прятать, — покачала головой бабулька.

-Какой цветок? Это ж бабочка! — пропыхтела царевна, все еще сражающаяся с последними крючками. — Фух... Наконец-то... Глафирья, платье давай!

Бабулька шустренько подхватила белое облако кружев, шелка и ленточек, поднесла к царевне на вытянутых руках с такой улыбкой ожидания, что Лада едва не отпрянула. Попыхтев еще немного, царевна натянула таки на себя платье, нянька помогла все застегнуть.

-Ох, ну до чего ж ты красивая, деточка! Словно из сказки явилася, али ангел с небес спустился! — умильно заохала Глафирья, утирая краем платка набежавшие слезы.

-Будет тебе, нянюшка, — засмущалась царевна. — Ладно уж, давай, зови парикмахера!

-Ась? Кого звать-то? — вытаращила глаза бабулька. — Прости Господи, это что ж за зверь такой?

-Ох, Глафирья, ну... цирюльника что ли?..

-Сейчас, сейчас, деточка, уже бегу, милая! — подхватилась бабулька и резво, словно коза к любимой капусте, поскакала прочь.

Буквально через миг Глафирья вернулась в комнату... бледная от страха до не могу.

-Э... Глафирушка, случилось чего? — осторожно поинтересовалась Лада, усаживая няню на лавку.

-Да этот......! Напился, как........! Кто ж теперь прическу делать будет? И.....

Такого родного языка, да еще в исполнении Глафирьи царевна никогда не слышала, ну, разве что на ярмарках, когда телеги в воротах сталкивались, и никто развести их не мог.

-Ой, да ну его! Сами управимся! — утешила няню Лада.

Глафирья скорбно всхлипнула, но деваться некуда:

-Придется...

-Там ведь не сильно изголяться надо? — поинтересовалась царевна.

-Главное косу на две равные расплести, — подтвердила няня, реже хлюпая носом.

Будто в ответ на их разговор с коридора донесся зычный вой Гаврилы:

-Ой, и ран-а-а мине-е-е ма-а-ать косу на две расплета-а-а-ать!!

-Ты чегой-то развылся, как пес на луну! — забыв о проблемах, Глафирья выскочила из горницы и накинулась на мужика.

-Дык, жалко царевну, кровиночку нашу-у-у-у!!!!

-Чаво жалеть? Замуж выйдет, деток нарожает!

-Да жаних страшны-ы-ы-й!!!!

-Как страшный? — подскочила царевна. — Ты откуда знаешь?

-Так токо-токо сам видел: волос нечесаный, нос горбатый, а сам маленьки-и-и-ий!!!!!

Царевна с нянькой переглянулись и дружно кинулись во двор.

Царица Софья, подписывающая последние указы по поводу свадебных торжеств, чуть с трона не упала, когда в красную залу влетело разъяренное... младшее чадушко.

-Лада?.. — неуверенно поинтересовалась царица у фурии в белом.

-С лица воду не пить? Главное чтоб человек хороший был? Да ты его сама видела?! Эту обезьяну в бархатном плаще? В жару! В бархате!!!

-Ну... — царица лихорадочно подыскивала ответ. — Не видела, но он...

-ОН — ПОМЕСЬ ГНОМА С ШУТОМ!!!!!!!!! Не выйду я за него!!! Уж лучше в лес! На практику!

Сказано — сделано! В смысле царевна резко развернулась и стрелой вылетела из залы. Вначале до царицы и не дошло, что случилось, но потом...

-СТОЯТЬ!!!!! Стража-а-а!!!!!!! Глафирья-а-а-а!!! Гаврила-а-а-а-а!!! Мамки-няньки-и-и!!!! КО МНЕ!!!!!!!!!!!!!!!!

Конец хлебората в Университете всегда проходил в тишине, покое, даже сонливости: выпускные и переводные экзамены сданы, до вступительных цельный месяц. Скучающий секретарь ректората от безделья скатывал хлебные мякиши и усердно пинал их по направлению Кубка Знания, в котором давным-давно окромя мусора ничего не водилось. Внезапный шум в коридоре показался сперва глюком от жары, но тут...

-Где.. направления.. на.. практику.. — выдала влетевшая девица с растрепанной косой и в свадебном платье.

-Ум.. ик... у... — залепетал секретарь: никогда в жизни он не видел сбежавших невест, да еще так стремящихся на практику.

-ГДЕ?!!

-Вот... — роняя листы и перья, секретарь подтащил большую книгу, дрожащей рукой тыкая в нужный лист.

-Так... Вилеса... Гилай... О, Глухомань Старолесская! — радостно воскликнула девица, резко подмахнула надпись с распределением, схватила типовую грамоту, выдернула у секретаря печать, шлепнула на лист, развернулась и исчезла в коридоре.

Секретарь с шумом выдохнул: такого у него никогда не было... Писк индикатора межцарственного телепорта завопил хуже резаной гарпии, сообщая о невероятной перегрузке портала. В снесенную дверь прошла целая компания различного статуса. Что их возглавляла царица или еще какая правительница, секретарь понял сразу.

-Где она? — вопросила царица, грозно сведя брови.

Секретарь с тихим стоном сполз под стол...

Глухомань Старолесская встретила птичьим пением, травой по пояс и ветхим домиком на окраине поляны.

-Здравствуй новый дом! — выдохнула Лада. — Эх, и тебе, Баба Яга, здрасте...

Подхватив порядком потрепанную юбку свадебного платья, царевна, а ныне штатная Баба Яга Глухомани Старолесской, направилась к новому месту жительства, не внушавшему особой радости...