Глава 65

Глава 65: Те, кто нас ждут

Напряжение последних дней медленно разжимало когти на нервах. Все важные дела, наконец-то, закончены. Все хвосты, тянущиеся за мной до ключевой точки, подобраны. Корабль на перестройке, экипаж и бойцы — поселены и поставлены на довольство там, где их не достанет командование. Командир на время моего отсутствия назначен. Хороший командир, который сможет послать дальним космосом всех желающих влезть в мои дела или как-то подмять под себя моих людей. "Нормандия" стреножена так, что при всем желании ВКС Альянса Систем они ее не получат: разборка корабля уже началась, обшивку частично сняли. Адамс сообщил, радостный и довольный как ребенок, получивший нелимитированный доступ в магазин игрушек. С Советом тоже закончились все обязательные отчеты, с курирующим меня советником встретилась, получила напутственное слово от него и Примарха его государства. Рахни пристроена, Лиара — занята матерью, Рекса вздрочнула, Тали — потеряна для жизни на верфи под присмотром своего кумира и авторитета — Адамса. Вроде всё хорошо. Аэтера вернулся. Вон, сидит задумчивый. Молчит и о чем-то напряженно размышляет, полностью прикрыв ментальный канал. Тело с братом Киры снято с корабля и куда-то отгружено под присмотром Найлуса. Его потом кремируют. Киру с корабля забрал Аэте, когда залетал на "Нормандию". Девушка сейчас проходит проверку в Спецкорпусе под присмотром Виан: ей должны восстановить все потерянные документы вместе с банковским чипом и выдать новую идентификационную карту с пометками о поступлении на службу к Спектрам. Потом, когда закончится бюрократическая волокита с братом, и она получит все полагающиеся компенсационные выплаты, Кира вернется к нам. Найлус обещал, что вся возня с бумагами закончится в эти сутки: девушка нестабильна, и нам придется брать ее с собой на Вермайр.

Мысль вновь вильнула к предстоящему полету на эту прекрасную тропическую планету. Корабль Найлуса — утяжеленный фрегат какой-то особой модификации, приспособленный под передвижное жилье. Места на борту не так много, но и нас набирается тоже немного. На Вермайр полетим я, Найлус, Гаррус, Аэтера и Кира. Никого более мы с собой не возьмем. Была бы возможность, забрала бы с собой Дэрга с Диланом, но за ними можно будет слетать при возможности. Или вызвать к планете, если я найду общий язык и взаимопонимание с Сареном и Назарой. А если не найду..., то дальнейшая жизнь или гибель этой реальности уже не мои проблемы.

Аэрокар снизил скорость, вливаясь в транспортный поток огромного туннеля, соединяющего лепестки напрямую. Резко стало темно: потолочные прожекторы только едва разгоняли мрак, освещали дно туннеля и частично — его стены, на которых помигивали алые и оранжевые лампы габаритного освещения. Теперь нам лететь в потоке с его скоростью. Никаких перестроений, попыток обгона и прочего. Все подобные попытки просунуться быстрее жестоко карались огромными штрафами или жизнями, если кто-то был слишком настырным или тупым. К сожалению, такие иногда забирали с собой на тот свет других. Туннель только начался, а мы уже пролетели над тремя авариями. Один кар пылал, выгорая изнутри вместе с водителем, другой — валялся темным комом, возле него копались спасатели. Видимо, водитель еще жив. А третий размазало крошевом металла и полимеров по дну туннеля. Трупы были заметны даже с высоты потока: переломанные тела, оставившие за собой черный в сумраке кровавый след. Но вид чужих ошибок не сподвиг остальных к осторожности: раздраженные возгласы Найлуса иногда разносились в тишине салона.

Сейчас мы направлялись в наш жилой лепесток, но перед тем, как прийти домой, надо купить мелким подарки. Крюк небольшой, проблем я не ожидаю. Мы никуда в подозрительные места вроде Нижних Рынков не собираемся: заедем в торговый центр, купим что надо и полетим домой. Себастьян и Рамиро с дракончиком посидят в аэрокаре. Можно на случай проблем оставить с ними Аэте, но шансы нарваться на неприятности на охраняемой внутренней парковке, если не выходить из машины, не так уж велики.

Может же нам сегодня повезти, и мы обойдемся без проблем, сложностей и трупов?

Впереди засиял дневным светом конец туннеля. Народ оживился, начались мелкие передвижения и попытки перестроений, но над потоком курсировали кары патруля, что сильно охлаждало пыл опаздунов и водятлов, переводя их жажду скорости в партизанские подрезы и крадущиеся попытки влезть в другую скоростную линию в наивной надежде, что патрульные, курирующие этот туннель не первый год, этого не заметят. Мне даже стало интересно, сколько штрафов выписывается в этом месте в течении дня. Но любопытство чисто академическое, и вскоре я вернулась к инструментрону и выкройке для будущей мягкой игрушки.

В том торговом центре, куда мы направляемся, есть экспресс-ателье, шьющее мелкие заказы прямо на глазах заказчика. Специализируются они на сувенирке и таких мягких игрушках. В прошлый раз мы покупали у них варрена. Игрушка оказалась приятной, руки к этому плюшевому чудовищу тянулись сами собой, мелкие ее не отпускали, так что я решила заказать у них еще две игрушки. Особые игрушки.

Идея возникла как-то сама собой во время очередного мучительного размышления о главной бабайке всея галактика. Под это дело вспомнились разномастные комиксы, идущие вместе с основными воспоминаниями. Особенно запала в память забавная и милая картинка, подавшая мне идею напару с психоделическим сном, который я до сих пор вспоминаю с юмором и какой-то садистской иронией. Так что, после долгих колебаний, я решила, что игрушкам быть! И быть сегодня. Просто потому, что мы можем это сделать, у нас есть на это время и возможности, а я не нашла ни одной причины этого не делать.

Яркий свет залил салон, смягченный фильтрами автоматически затемнившегося лобового стекла. Туннель остался позади, еще минут десять-пятнадцать и мы на месте.

До торгового комплекса мы добрались без проблем и сложностей. Найлус не гнал, летел спокойно в боковом потоке и через обещанные пятнадцать минут мы завернули к крупному овальному знанию, пестреющему рекламой, световыми баннерами и голограммами, завлекающими посетителей в магазины и ресторанчики. Рядом с центром раскинулся небольшой парк с зоной аттракционов для детей, а чуть дальше за тенистым островком деревьев возвышался городок крупного парка развлечений.

Все в этом месте было сделано для развлечений и отдыха, неважно, кто приходил: одиночки, пары, семьи или группы разумных, привлеченные желанием вкусно поесть, развлечься, что-то купить или просто потратить время и деньги. Мы прилетели с четкой целью и задерживаться не планируем, так что Найлус оставил аэрокар у самого входа на внутренней парковке, внаглую воспользовавшись правами и возможностями нашего статуса, а мы втроем с ним и Аэте ушли за покупками, оставив Гарруса заканчивать работу.

Просторный пассажирский лифт поднял нас на нужный этаж и приветливо распахнул двери под уже ставшую неотъемлемой частью Цитадели короткую мелодию, мгновенно утонувшей в шуме, гаме и громкой музыке торгового центра. На выходе из лифта нас встретило семейство: мужчина-человек средних лет в строгом деловом костюме, молодая женщина, держащая за руку девочку лет пяти, теребящую подол красного в большие белые горохи платьица. Рядом с ней — подросток со скучающей рожей, хмуро глазеющий по сторонам. У парня явно настроение не фонтан. Вон как кипит раздражением на родителей, на торговый центр, на всех вокруг включая этот лифт и даже на нас. Однако, рассмотрев нас внимательнее, пацан заинтересовался. Увидел военные шмотки и оружие. Но мы, обойдя почтенное семейство, ушли, провожаемые каким-то тоскливым взглядом юноши.

В торговом центре было людно: в середине выходного дня народ не сидел по домам, развлекая себя и близких аттракционами, походами по магазинам и ресторанчикам, во множестве рассеянных по этажам огромного здания. Нужное нам ателье располагалось на этом этаже чуть дальше вглубь холла за лавкой сладостей и магазинчиком разномастной разрешенной наркоты вроде курева и нюхательных смесей, на которые закрывались глаза, но за потребителями некоторых категорий таких товаров начинали наблюдать. Подобные лавочки — своеобразный детектор количества любителей принять что-то... веселящее и занятное. Пока принимают разрешенное — вопросов нет. Но чем крепче и пограничнее составы, тем больше внимания они привлекают. Даже отсюда я видела, что у этой занятной лавочки уже отираются трое подростков и мужик постарше. Взгляд сместился на яркие цвета: мигнула реклама, переключив световое табло на новый ролик, демонстрирующий вкусно выглядящие сладости.

Кстати о них...

— Зайдем? — тихо спросила я, кидая образ лавки.

Найлус проследил мой взгляд, нашел магазинчик, что-то прикинул и кивнул.

— Можно. Гаррус заказал доставку на дом из пекарни, но можно и такого купить.

— Такого? — уточнила я.

— Увидишь. — улыбнулся он, заворачивая к магазинчику.

На удивление, этот магазинчик особой популярностью не пользовался: не было тут толпы детей с родителями, как в магазинчике рядом. Причину я поняла, когда глянула на богатый и цветастый ассортимент, любовно разложенный на витринах. Лавка продавала пастилу, мармелад, зефир и прочие подобные товары из натуральных продуктов и выпаренного фруктового сока. Такое не всем понравится, и не каждый ребенок променяет красивую и ярко-сладкую химозную конфетку на кисловатую пастилу, которую еще поди разгрызи. Стоили такие сладости немало, но даже я вполне могла позволить себе закупить вкусняшек для детей, рассчитывая на своё жалование. Даже на жалование коммандера ВКС АС, ведь мне не на что было тратить деньги на борту корабля.

Мы подошли к стойке. Продавщица мило нам улыбнулась, хотя приход троих разумных при оружии ее... несколько напряг, хотя тревоги не вызывал. Все же, торговый центр охранялся.

— Приветствую вас. — вежливо произнесла она привычную фразу.

Занятно что присутствие турианца в ее лавке девушку не смутило: сладости — одни из немногих продуктов, которые могли подходить для этого народа. На прилавках даже пометки есть с указанием совместимости.

— Доброго дня. — ответила я, улыбнувшись в ответ. — Что можете посоветовать из вашего товара?

— Для кого?

— Ну... Для нас, для девы-азари и для двоих детей-людей.

Я назвала возраст малых, указав, что дети сладостями не разбалованы — сироты, только недавно нашедшие опекуна. Отдельно уточнила, что малышка биотик. Тайны в этом не было: кто хотел и так знал, кто она и где это юное дарование находится. А для малолетних биотиков есть свои требования в рационе и в сладостях, которые они поедают больше других чисто из-за естественной потребности организма при повышенных энергетических нагрузках.

Девушка к задаче подошла ответственно: выйдя из-за кассы, она подошла к нам и предложила самим осмотреть ее богатства и выбрать из предложенных вариантов. А вариантов было много. В итоге мы напробовались сладостей и набрали большую коробку вкусностей на круглую сумму, зато выбрали то, что реально понравилось. Расплатившись и попрощавшись с продавщицей, мы вручили коробку Аэте и направились к ателье. Как только нам пошьют игрушки, мы летим домой. И останемся там так долго, как это у нас получится. Без выходов на улицу.

Я хочу отдохнуть перед отлетом, а не объясняться с Паллином и Спаратусом за очередную авантюру или разборку, в которую мы встрянем чисто по случайности, зайдя не в тот район и столкнувшись не с теми разумными.

— Как думаете, Удина про меня вспомнит? — вяло спросила я, заворачивая к приметной дверке, украшенной голограммой большого плюшевого варрена и странного тощеватого кота с большими глазищами.

— Полагаю, он тебя вообще уже не забудет. — иронично отозвался Аэте.

Вот сложно поспорить!

— Я о том, вызовет или нет. — поправилась я.

— Зависит от его загруженности — ответил мне Найлус. — И от того, что он знает про наши планы. Если решит, что мы на станции на несколько дней, может сегодня и не вызвать. Работы мы ему подкинули немало.

Резонно...

Обычно я на Цитадели всегда задерживаюсь на несколько дней. Минимум на три. Вполне возможно, что посол решит заняться мною на следующий день, когда решит те проблемы, которые я ему создала. Вот потом у него сюрприз будет...

Из ателье вышла парочка: парень улыбался, глядя на девушку, счастливо тискающую большого сиреневого с голубым пузом варрена. Видимо, варрены — главная особенность этого ателье. Не зря на вывеске именно он — лупоглазый плюшевый монстр с умильной мордой. Внутри же помещения дородная женщина с недовольным лицом ждала свой заказ, фоня нетерпением и какой-то скрытой агрессией. Видимо, ищет жертву для срыва. Но вот досада: зашли мы. Трое военных.

Дождавшись, когда девушка за стойкой выдаст женщине ее заказ, а источник столь яркого негатива покинет помещение, я подошла к швее. В прошлый раз игрушку нам шила именно она вместе с другой напарницей, сегодня отсутствующей.

— Доброго дня. — поприветствовала я девушку.

— Здравствуйте. — мне улыбнулись без тени узнавания. — Я могу вам помочь?

Почти слово в слово как при прошлой встрече.

— Можете! — радостно сообщила я. — Мне нужны две игрушки по моей картинке. Раскрой сделаете сами — вы лучше представляете, как это делать. Но мне нужно максимальное соответствие образу.

И я, включив инструментрон, показала давно заготовленные изображения. За моей спиной пораженно выдохнул Найлус, а асур, оторопело проморгавшись, спросил:

— Ты серьезно?!

— Абсолютно! — я любовно повращала изображение будущей игрушки. — Правда, они классные?

Аэтера коротко хохотнул, склонил голову набок, широко улыбаясь.

— Сложно спорить. Но игрушки...

— Мне эта психоделика снилась на корабле, пока нам не поставили нормальный камбуз. — мелочно буркнула я. — А еще они закидывали меня печеньками. Знаешь, как жрать хотелось? Так что я имею полное право воплотить эти образы в игрушках. В конце концов, кто еще будет делать игрушки этих двоих? Это только мне маразма хватило. А так их будут любить и тискать. Главное, правильно подать идею.

— Игрушки... — Найлус покачал головой. — Ладно.

Девушка слушала нас с каким-то странным недоумением и напряжением, изредка кидая задумчивый взгляд на изображение большого толстенького будущего плюшевого многолапого монстра с характерным лазурным узором на "тушке". Кто хоть раз видел — никогда не забудет и не перепутает. Мне этот узор запомнился до последней черточки, и я долго думала, что оставить, а чем можно пожертвовать в угоду стилизации. В итоге остались самые яркие черты. По которым они узнавались мгновенно.

— В общем, мне нужны две вот такие игрушки. — я показала примерную высоту будущей роскоши. — Цвет нужно сохранить. Сделаете?

Девушка еще раз осмотрела изображение, подумала, а потом уверенно ответила:

— Сделаем.

— Сколько времени займет?

Нам назвали примерно минут сорок-пятьдесят. Час на крайний случай. Мы оплатили заказ, я переслала картинки На этом мы покинули ателье и пошли просиживать время в кафешке, предупредив Себастьяна и Рамиро о задержке.

Не могу сказать, что время ожидания заветного звонка прошло бесполезно. Оно было занято неспешными беседами за напитками. Темы простые, бытовые. Мелкое знакомство с тем, что обычно остается за кадром: личные воспоминания, какие-то задания и рейды, после которых в памяти выжигаются ключевые вехи. Аэтера говорил мало, изредка добавляя что-то от себя, если разговор заходил об их с Найлусом совместных встречах и делах. Про Сарена не говорили: не хотелось бередить разум, пока у нас столько неясностей. Да и Аэте не хочется раз за разом вспоминать о сомнительных фактах о том, кому он по своей воле когда-то отдал если не верность, то приязнь и некоторую привязанность. О своем прошлом, том, которое закончилось смертью, тоже не говорил. Пообещал только, что расскажет потом, когда пройдет переломный момент на Вермайре. Независимо от результата нашей с Сареном встречи. Мы настаивать не стали, свели разговор к мелким бытовым историям и шуткам, от которых становилось чутка легче на душе.

Заветный сигнал прервал наш поток воспоминаний коротким переливчатым пиликанием: пришло сообщение, что наш заказ готов.

В ателье нас уже ждали: молоденькая швея мялась у входа и нервничала, а на стойке возле нее восседали ОНИ. Большие, роскошные, мягко-плюшевые, пошитые из высококачественной натуральной ткани с повышенной износостойкостью и сопротивляемостью когтям животных. Они царили в маленьком помещении, привлекая внимание необычной формой и каким-то странным магнетизмом, словно на плюшевых игрушках уже наложился отпечаток оригиналов. Но девушка нервничала, поглядывая на результат их трудов. Переживала она совершенно зря: игрушки получились великолепными! Именно такими, какими я их представляла.

— Это великолепно! — огладив "лапку", сообщила я вердикт. — Спасибо.

Швея облегченно выдохнула, улыбнулась.

— Рада, что вам понравилось.

— О да! Они мне понравились. — искренне выдохнула я, удобнее перехватывая плюшевого монстра поперек тушки и цепляя его старшего собрата под лапки.

Из ателье мы выходили, провожаемые задумчивым и каким-то растерянным взглядом швеи, которая так и не поняла, что именно она пошила. Ничего. Когда начнется глобальный апокалипсис — поймет. Неважно, кто этот апокалипсис инициирует: древний наблюдатель или я сама, чтобы не дать Предвестнику право нас всех тут перебить. Уже подходя к лифту я заметила Хранителя. Зеленый биодрон неспешно перебирал что-то в недрах стены и виднеющейся проводки. Что меня дернуло? Не знаю, но ноги сами собой понесли меня к работающему существу, привычно повернувшегося, когда я вошла в его зону комфорта.

Хранители всегда поворачиваются, когда к ним кто-то приближается...

Даже не знаю, глюк это воображения или нет, но мне показалось, что круглые глаза Хранителя стали еще круглее и больше, когда он рассмотрел, что я держу в руках.

— Правда, они классные? — спросила я молчаливое существо, показывая ему меньшую по размеру игрушку. — Вот и я думаю, что они — лучшее, что сохранилось с тех времен в этой галактике...

Ответа от Хранителя я не ждала, а потому, огладив игрушку по спинке и перехватив удобнее, развернулась и ушла к лифту, провожаемая каким-то слишком пристальным взглядом удивительно-разумных темных глаз биодрона.

— Зачем? — негромко спросил Найлус, когда двери лифта закрылись, и кабинка поехала вниз.

— Мне захотелось, чтобы Каталист их увидел. — ответила я, поглаживая мягкую лапку меньшей игрушки. — Считай это блажью или чутьем.

— А он увидел? — скепсис и сомнения в голосе Найлуса сложно было не заметить.

Я пожала плечами. Лифт как раз доехал до нашего этажа парковки. Разговор сам собой завершился на подвешенном вопросе, на которые я не могу дать четкого ответа. Но то, как изменился взгляд Хранителя...

Идя по полимерному покрытию парковочной зоны, я заметила еще одного Хранителя у дальней стены, внимательно на нас смотрящего. Найлус его тоже заметил, бросил короткий взгляд, но ничего не сказал. Лишь в менталке коротко полыхнула задумчивость и тень тревоги.

— "Каталист ничего не будет делать." — кинула я ему короткую мысль. — "Не сейчас и не в скором времени."

— "Он будет наблюдать." — пришел исполненный тревоги ответ.

— "Он в любом случае будет наблюдать, если мы вернемся с Вермайра с успехом."

Найлус шевельнул мандибулами и... согласился. Тревога угасла, сменяясь каким-то странным едким азартом, замешанным на иронии и присущем ему злым веселье. Мой темный монстр принял новый поворот игры и... согласился с изменением правил.

— Надеюсь, детям игрушки понравятся. — произнес он, иронично глянув на глазеющего вдалеке Хранителя.

— Полагаю, дети будут рады любому подарку.

— Больше всего они будут рады нас видеть. — заметил Найлус, заворачивая за угол к нашей секции парковки.

Впереди показался аэрокар и расслабленно стоящий возле него Себастьян. Вся его поза была воплощением того, чего в нем не было: спокойствия и расслабленности. Мужчина фонил тревогой и скрытым напряжением, встал так, чтобы видеть все входы и подходы к кару, но и не маячить совсем уж на виду.

Он тоже хочет спокойно добраться до дома и не покидать его так долго, как только это у него получится.

Увидел он нас сразу, как только мы появились в поле его зрения, но терпеливо ожидал нашего прихода, не отводя скользящего взгляда от полупустой парковки.

— Летим. — тихо сказала я, подойдя.

Он коротко кивнул, бросил взгляд на игрушки, вздернул бровь, но ничего не сказал. Зато реакция Рамиро меня прям порадовала: какое у него было выражение лица, когда я сгрузила игрушки на третий ряд сидений, любовно сложив толстенькие лапки, украшенные лазурными вставками из атласной ткани с голографическим напылением там, где у оригинала было внутреннее свечение!

— Полетели домой. — тихо сказала я, тронув Найлуса за плечо. — Нас там уже ждут.

Тихо зарокотал двигатель. Привычная проверка состояния машины перед тем, как поднять в воздух. Мгновения возни, и вот, мы снова в воздухе, а над нами яркой проблесковой гирляндой проносятся потолочные лампы парковки.

Короткий перелет до нашего дома позволил мне окончательно успокоится и убрать подальше тревоги. О них я вспомню потом, когда мы вновь будем в воздухе по дороге к причальной площадке "Суратры", личного корабля Найлуса Крайка. Сейчас пора бы вспомнить, каково это — возвращаться домой, где тебя кто-то ждет.

А нас ждали. Очень-очень ждали.

Как нам были рады, не передадут никакие слова. Как дрогнул голос Тарии, когда она увидела нас в экране домофона... Как нас встретили еще в подъезде, расплескивая в ментале радость и чистое, ничем не замутненное счастье встречи... А как нас встретили дети, выбежавшие из комнат на звуки голосов...

Прав был Найлус: больше любых игрушек, сладостей и подарков их порадовали мы сами. Живые и здоровые, в полном составе.

— Вы вернулись!

Голосок Амиры прерывался от избытка чувств: девочка подлетела к нам, обняла растерявшегося Гарруса за талию. Лукас старался вести себя сдержаннее, но губы у мальчика подрагивали, а глаза подозрительно поблескивали.

— Я же обещала, что мы вернемся. — ответила я, присаживаясь возле мальчика.

— Вас долго не было... — он шмыгнул носом.

— Такова наша работа. — я улыбнулась, погладила его по голове. — Мы часто будем отсутствовать. Иногда — долго. Но мы всегда будем возвращаться. Мы сделаем всё что в наших силах, чтобы вернуться туда, где нас ждут.

Лукас снова шмыгнул носом, вытер слезу, выступившую в уголке глаза.

— Мы вас очень ждали...

На какое-то время разговоры угасли: мы разобрали покупки, Тария переложила сладости в криостат. Пока мы переодевались и занимали ванную, Аэтера убрал оружие и обмундирование в арсенал, а Рамиро познакомил детей со своим воспитанником.

Дети появление дракончика восприняли... не как дети. Мелкое чешуйчатое чудо их восхитило. Бесспорно. На первые пять минут. А потом Лукас, гладя дракончика по голове между остренькими рожками, серьезным спокойным и взрослым тоном сказал:

— Его надо прятать.

Жизнь в джунглях Нижних Ярусов не прошла для детей бесследно. Лукас, оставаясь внешне ребенком, давно повзрослел куда больше и полнее, чем многие разумные, живущие сытой и спокойной жизнью и остающиеся инфантильными капризными подростками до старости.

— Да. Ты прав. Его надо прятать, пока он не подрастет и не сможет оборачиваться в человека.

Лукас кивнул, прикусил нижнюю губу.

— Его не должны увидеть те, которые за нами приходили. — после короткой паузы уточнил он.

— Его никто не должен увидеть, пока он такой. — поправила я.

— Тогда он будет жить у нас! — радостно воскликнула Амира. — Правда, дядя Себастьян?

Мужчина как-то грустно улыбнулся, погладил девочку по голове. Нижние Уровни выбили из девочки беззаботность и веру в безопасность. Зато научили выживать, пусть и с помощью брата. Научили выполнять приказы и подчиняться. Амира хорошо понимает, что такое критическая ситуация и может различать время для игр со временем, когда она должна стать тенью брата.

— Все правильно, Амира. Он будет жить у нас. — я вздохнула, глянула на подчиненного. — Вместе с Рамиро. Дракончик — его... воспитанник. Рамиро — мой боец. Если что, он поможет и защитит, пока нас не будет.

Девочка нахмурилась, четко вычленив самое важное:

— Вы снова уезжаете?

Сколько в этих словах недоумения, недовольства и тревоги! Даже не знаю, радует меня такая проницательность и умение понимать правильно у ребенка или нет.

— Завтра. В этот раз — надолго. — Я приподняла руку, требуя внимания. — Мы летим за... напарником Аэте. Ему нужна помощь.

Я не солгала ни единым словом: Сарену, независимо от обстоятельств, помощь понадобится. Разная помощь. Смотря какие будут обстоятельства. И какая там правда.

— Нам надо улетать. — добавила я, вновь погладив девочку по светлой макушке.

— Мы знаем. — мальчик взгрустнул, тиская подаренную игрушку. — А потом вы задержитесь? Ну, когда вернетесь?

Слово "если" он не говорил принципиально.

— Потом — да. Потом мы задержимся на Цитадели. — я улыбнулась Лукасу. — Ну как, понравились игрушки?

Мальчик отодвинул от себя плющевого монстра, внимательно осмотрел его, а потом — кивнул. Уверенно, твердо, не сомневаясь в решении.

— А кто это?

Даже так? Без сомнений в том, что у игрушки есть прообраз?

— Это очень долгая история. — я улыбнулась мальчику. — Хочешь, расскажу?

— Да!

— Мы хотим! — добавила Амира, тискающая более мелкую игрушку.

Мы устроились на диванчиках. Дети — напротив, обложившись плюшевыми монстрами, а мы — полукругом вокруг них. По центру на невысоком столике стоял ароматный чай и тарелочки со сладостями. Тихо-тихо мурлыкала фоновая инструментальная музыка, перекрывающая едва слышимый шум работающей климатической системы, наполняющей воздух легким ароматом моря и свежей зелени. Дети замерли, вцепившись в игрушки, а я, привалившись плечом к Найлусу, начала говорить:

— Когда-то давным-давно, еще до того, как люди появились как вид на Земле, существовала могущественная цивилизация огромных существ, подчинивших себе народы галактики. Звали их Левиафаны...

Дети слушали страшненькую сказочку затаив дыхание и жадно вслушивались в слова. А я сопровождала рассказ образами. Иллюзии — яркие, красочные, цветастые, они прекрасно дополняли слова, складывая в сознании детей образы существ, о которых я рассказывала. Образы Левиафанов. Тех, кто породил Вечных, уничтожающих раз за разом цивилизации, уже тронутые гнилью распада и деградации. Не только дети жадно слушали мой рассказ. Я никогда ранее не говорила, откуда появились Жнецы и кто их создал. Ни разу. Никому. Только сейчас, рассказывая подобранным нами сиротам страшную легенду про самых сильных монстров нашей галактики: про Левиафанов. И про тех, кто появился благодаря им: про Назару, Предвестника и Каталиста. И про то, чем всё в итоге закончилось.

Дети слушали внимательно, пытались понять то, что я им рассказывала, но даже занятная детская логика сбойнула на Левиафанах.

— Они странные... — тихо произнес Лукас, морща лоб в раздумьях.

Даже дети, склонные верить в сказки, это признают.

— Что тебе показалось странным? — мягко спросила я.

— Всё! — категорично выпалил он, хмурясь всё сильнее. — Зачем надо было делать Каталиста?

— Чтобы получить ответ на главный для них вопрос.

— Он им не нужен! — мальчик подумал и уточнил: — Им не нужен настоящий ответ. Они хотели... ну... — он запнулся, мучительно подбирая слова, — ну чтобы получилось, как они хотели. Я знаю таких: им говори, не говори — все равно они не слушают и делают как делали. А потом все виноваты, что не получилось, как они хотели.

Слепота и тупая вера в собственную непогрешимость у разумных существует независимо от вида и древности...

— Могу согласиться. Левиафанам не нужна была правда. Особенно та, в которой главным врагом и проблемой являются они сами. — я вздохнула. — Я не знаю, было ли так на самом деле, или те, кто создал эту легенду — приврали. Но это всё, что я знаю.

Мальчик покивал и снова глубоко задумался. Зато Рамиро задал интересный вопрос:

— Как появился Предвестник?

— Считается, его создал Каталист. — ответила я. — Я рассказала то, что известно. Теми словами, какими это было сказано.

Лукас очнулся, нахмурился, бегая взглядом с меня на Аэте, перескакивая на хмурого Рамиро и безмятежного Найлуса, который просто ждал завершения мозгового штурма.

— Но он не мог! — тихо-тихо сказала Амира. — Каталист не мог построить такой большой корабль! Папа говорил, что строить корабли — сложно и надо много деталей. Это делает много людей. А еще это долго! Его бы заметили и запретили так делать! Они же не хотели, чтобы такие, как Каталист, сражались с такими, как они. Они бы не дали Каталисту ничего делать! — девочка запнулась, и очень тихо добавила: — Или они очень глупые...

— Ты права. — тихо произнес Рамиро. — Для постройки корабля таких размеров, нужны соразмерные верфи и огромное количество ресурсов. Это невозможно сделать втайне, тем более, при постоянном наблюдении.

— Про постройку сказано не было. — уточнила я. — Указывалось про создание. Возможно, Каталист создал разум и личность, но не платформу.

Дети затаились и слушали с жадностью, ведь их посвятили в тайну и позволили участвовать в важном разговоре. Я не вижу смысла их выгонять. Зачем? Происходящее касается их напрямую, как и любого жителя Пространства Цитадели, где бы они ни находились, сколько бы им ни было лет, чем бы они ни занимались. Всех зацепит. Так почему я должна их выгонять? Беречь их нежную детскую психику? После Нижних Ярусов? Глупо. Скрывать "взрослые" дела? Почему? Только потому, что они не успели вырасти? Так это проходит со временем, за которое у многих так и не вырастает мозг.

Многие считают, что во "взрослых" разговорах не должны участвовать дети. Их мнение ни во что не ставится, и никто к ним не прислушивается. Даже тогда, когда стоило бы. Я с подобным поведением не согласна: Лукас уже вошел в тот возраст, когда пора начинать принимать решение, нести ответственность за свои действия и думать, что говоришь и делаешь. Мальчику одиннадцать лет. Это полноценно осознанный возраст, когда разум уже в состоянии строить причинно-следственные связи, анализировать события и делать выводы. Наш разговор — неплохой повод Лукасу включиться в дела и стать частью нашего маленького социума. Для мальчишки сам факт, что его допустили во взрослые дела и позволили участвовать в таком разговоре — повод для гордости и хороший стимул что-то делать, чему-то учиться и пытаться завоевать еще большее доверие и позволение на участие в других наших делах, о которых он столько слышит.

— Вообще, история мутная и в ней много допущений и странностей. — сказала я, обращаясь ко всем собравшимся. — Есть непреложный факт: Предвестник был первым в своем роду. Каталист — создатель. Но он иной. Предвестник же первый из Жнецов. Уникальный и самый могущественный из всех. Как он возник? Кто построил его платформу? — я развела руками. — Неизвестно. Амира и Рамиро правы: Каталист не смог бы, опираясь на технические мощности цивилизации Левиафанов, построить корабль, который в одиночку сумел уничтожить тех, на знаниях и могуществе кого он был создан. Притом, не просто уничтожить, а еще и сохранить Каталиста, который находился на какой-то луне и был нетранспортабелен. Думаю, не надо вам напоминать, что защитить всегда сложнее чем уничтожить. Тем более, в одиночку.

Рамиро согласно кивнул, аккуратно гладя свернувшегося на его коленях дракончика.

— Но он это сумел. — произнёс Себастьян.

— Да. Предвестник сумел. И вот это странно. Левиафаны были рассеяны по всей галактике, у них было множество покоренных и покорных им развитых цивилизаций "низших" видов. Они бы тупо задавили числом. Они должны были их уничтожить! И Предвестника, и, особенно, Каталиста. Но они не смогли. Вся мощь цивилизации Левиафанов и всех народов галактики не сумела остановить один-единственный корабль, размерами сопоставимый с самим Левиафаном! Назара был создан позже, после гибели цивилизации Левиафанов.

— Цивилизации? — уточнил Рамиро.

— Цивилизации. — я криво усмехнулась, глядя ему в глаза. — Я точно знаю, что представители вида Левиафанов существуют и сейчас. Даже знаю, где их искать... Полагаю, Предвестника заинтересует эта информация, ведь они про Левиафанов не знают. Слишком хорошо членистоногие спрятались в глубинах океана...

Может, это игра разума, но на мгновение показалось, что на мне остановился очень тяжелый и пристальный взгляд. На мимолетное мгновение.

— А если узнают?

— Уничтожат. — пожав плечами, ответила я Сабестьяну. — И будут правы.

Последнее время я начала откровенно надеяться, что Каталист меня слышит. Мне очень нужен разговор с Назарой. Мне очень надо, чтобы древний наблюдатель меня не послал дальним космосом, а выслушал и был готов на разговор. Я знаю, что Назара в любом случае ответит на вызов с терминала Сарена и будет говорить. Но мне бы хотелось от него большего... внимания, чем к какому-то белковому, каких он встречал триллионы.

— Это всё, что я знаю про Жнецов. — сказала я, подводя черту под этой темой. — Большее мы сможем узнать только на Вермайре. Вылетаем сразу, как только будет готов корабль. — я перевела взгляд на мальчика, чуть нахмуренного, сжимающего пальцами ладошку — Нас долго не будет. Возможно, пару месяцев. Может, дольше. Не переживайте и не надумывайте лишнего, хорошо?

Дети закивали.

— Вот и молодцы. — я улыбнулась, хлопнула ладонями по коленям. — Время уже обеденное. Себастьян, если не сложно...

— Я все сделаю. — наш повар улыбнулся, встал, встретился взглядом с асуром. — Поможешь?

Аэтера развел руками и согласно кивнул.

— Мы пока проверим нашу часть квартиры. Посмотрим, что там. Хорошо?

Дети закивали, удобнее устраиваясь на диване. Тария же, молчавшая весь разговор, скептично хмыкнула.

— Там ничего нет. — не найдя понимания на наших лицах, азари пояснила: — Во всей остальной части квартиры только голые стены. Вы тогда спешили и обустроить успели только эту секцию.

А... да... точно... Как я могла забыть... Мы ж квартиру купили перед отлетом. Обустраивали в спешке...

Я перевела взгляд на растерянного Гарруса. По глазам поняла: не подумал, прогруженный чем-то другим. А Найлус... А что Найлус? У него привычка возвращаться в свое небольшое жилье. Эту квартиру как свой дом он не воспринимает. Нет привычки...

— Ладно... — я прогребла волосы. — Тут два варианта: или мы валим на старую квартиру Найлуса, или обустраиваем эту до конца.

По глазам детей я поняла, что они думают на счет первого варианта.

— Я вызову бригаду, чтобы покрасили стены и подготовили комнаты на чистовую для заноса мебели. — вздохнул Найлус, смиряясь, что отдыха нам не видать еще несколько часов. — Имрир, собирайся... Гаррус, останешься. Тария?

— Я с вами. — азари плавно встала.

С нами так с нами...

Собрались мы быстро: никто не хотел растягивать это сомнительное удовольствие. Найлус вызвал знакомую бригаду. Мужики прибудут через часа полтора: на закупку нужных материалов требуется время. Хорошо, что проект оформления мы составили еще в прошлый раз, и сейчас оставалось только сбросить его рабочим, дождаться ответа по стоимости материалов и времени, которое потребуется на завершение работ с помещением.

— Найлус...

Он повернул голову, вопросительно шевельнул мандибулами.

— Что за сложности могут быть?

Мужики упоминали о сложностях в ремонте во время разговора.

— Эти стены не каждая краска и клей могут взять. — коротко ответил он. — Отходит и обсыпается.

Не знала... Но с другой стороны, я не припомню ни одной размалеванной граффити или каким-то непотребством стену. Никаких лишних надписей, плакатов и прочего информационного сора. Грязь бывала, но в основном на полу или на перестенках, установленных уже обитателями района. Или на нанесенной покраске. Такое тоже бывало: видела на Нижний Рынках.

— И что делают в случаях, когда на стене не держится краска?

— Крепят облицовку на липкую массу, хорошо липнущую на гладкие поверхности. — иронично ответил Найлус. — При условии, что покрытие стен вообще обладает способностью как-то смачиваться и держать сцепление. Бывают поверхности, на которых не держится ничего. Но это в основном в Президиуме и на технических ярусах станции.

— Поэтому всё в Президиуме одинакового цвета?

Найлус согласно склонил голову, усмехаясь.

С каждой узнанной подробностью Цитадель и Каталист раскрывались полнее и ярче, обрастали мелкими нюансами и деталями. Есть в этом какой-то странный интерес: наблюдать, как недоработки, халатность или непродуманность оригинальной истории проявляются в условиях воплощенной реальности странными, но логичными и обоснованными нюансами. Не покрасили разработчики игры здания Президиума в разный цвет, не ввели красочную размазню на стенах возле злачных мест вроде того же "Логова", и в реальности появился занятный нюанс материала и характера Каталиста, который не позволяет своим обитателям засирать свою платформу цветастой похабщиной.

Наконец мы получили подтверждение от бригадира. Найлус коротко с ним переговорил: обсудили какие-то нюансы, договорились о работе, попрощались, и наш аэрокар без предупреждения взлетел, едва связь прервалась.

Выбор и закупка нужных мелочей сожрала остаток дня и сил. Как и в первый раз, закупали мы всё: от мебели до мелочей вроде коврика на пол. На этот раз уже не ограничиваясь каким-то кусочком квартиры, а с учетом всей жилой площади. Время позволяет, а личная усталость — не повод спать на полу в голых стенах.

Сидя на диванчике неподалеку от стойки, где Найлус договаривался о доставке и сборке, я лениво катала в руке стеклянный шарик, купленный в автомате на входе в торговый комплекс. В шарике красиво переливалась объемная спиральная загогулина, нанесенная лазерной гравировкой. Дешевая залипательная безделица, в которой мог утонуть взгляд. В голове царил спасительный вакуум. Думать о делах не хотелось. Хотелось... отдохнуть перед перелетом, в который мне придется вместить одно-единственное дело: работу с собственной головой. Я не рискну этим заниматься на Цитадели, где есть вероятность незапланированных авралов, приключений, встреч с Удиной или, не к ночи будет помянут, капитаном Андерсоном. Меня ничто не должно отвлекать. Мне нужна тишина, покой и много времени.

Запал, заданный мне моими же закладками, медленно истощался. Накапливалась какая-то тягучая усталость и апатия, медленно сжимающая когти на душе. Пропадал азарт приключений, исчезала здоровая злость и задор. Вместе с ними уходила способность умиляться мелочам, а понимание и терпимость к разумным вообще опустились куда-то в городские коллекторы.

Это неправильно.

Так не должно быть.

Мне нельзя скатываться в уныние, апатию и безразличие. Не сейчас, когда я... не одна.

Найлус закончил разговор и направился к нам. Тария задумчиво листала электронный каталог и делала какие-то пометки, внося еще что-то в заказ. Оплатится он автоматически с ее счета, когда пройдет оформление, и будет доставлен в общем потоке с нашим заказом, а не встанет в очередь.

— Доставят через час. — коротко произнес Найлус, останавливаясь перед нами.

Тария кивнула, быстро что-то докинула в корзину, пролистала список покупок и недрогнувшей рукой внесла немалую сумму за детские вещи, игрушки и материалы для творчества и учебы.

— Я закончила. — экран инструментрона свернулся, азари поправила рукав туники и встала.

Пора возвращаться домой.

— Здесь есть место, где можно купить травяной чай? — неожиданно даже для себя спросила я, поднимая взгляд от завораживающей игры света.

— Небольшой магазинчик. — после небольшой задержки ответила азари. — Открылась недавно. Хозяин — узкоглазый человек с желтоватой кожей и странными манерами. Берет дорого, но напитки у него вкусные и качественные. Без химии. Единственное нормальное питье, какое я тут нашла за это время.

— Подойдет. — повертев в руках шарик, я сунула его в карман, встала. — Идем?

Найлус медленно кивнул, нервно прижимая мандибулы к щекам. Тария чуть прищурилась, но... никто из них ничего не сказал.

Огромный торговый комплекс мы покидали в молчании. Знаю, им обоим не нравится, как я резко сдулась. И если Тария еще может с некоторой натяжкой объяснить такое состояние общей усталостью, то Найлус... Найлус никаких предположений не делал, но когда мы подошли к верному аэрокару, по связке донесся молчаливый вопрос, окрашенный нарастающей тревогой.

— "Я разберусь с проблемами в своей голове за время перелета на Вермайр."

Мой ответ его не устроил и не порадовал самим наличием этих проблем в голове, но... он услышал ответ на свой вопрос и принял мое решение.

— Тария, адрес. — несколько суховато рыкнул он, поднимаясь в кабину.

Сегодня вторым пилотом была она, а я уже по сложившейся привычке, села на первый пассажирский ряд в салон. Короткая возня с навигатором, на лобовом экране появилась схема пролета с пометкой нужного здания. Найлус погонял карту, что-то поменял в маршруте, привычная проверка машины, и мы вновь взлетели.

— Сколько нам лететь?

— Минут двадцать.

Хорошо...

Вновь ударила неестественная усталость. Почему-то знакомая, давящая на мозг, словно плохая погода на чувствительных к перепаду давления людей. Что-то у меня в голове ощутимо трещало. Но я же хороший менталист. Неужели я не могла сама себе так зачистить мозги, чтобы не было таких проблем в будущем? Могла и могу сейчас. Не хотела? Вероятно. Почему? Причина может быть только одна: я не хочу терять память. Окончательно — не хочу. Мы то, что мы о себе помним... Но дать себе время на акклиматизацию и привыкание на новом месте — здраво. Даже если для этого придется изнасиловать себе же мозг и наставить всякой дряни.

Вопросы к себе же самой накапливались как вал лавины.

Размеренный шум двигателей ровно ложился на течение мыслей и размышления о всплывшей проблеме, затмившей и Андерсона с Удиной, и проблемы реальности, и даже маячащую в скором будущем Жатву. Все ерунда в сравнении с дисбалансом психики и личности.

Что со мной происходит? Откуда у меня такие... странные пожелания и потребности, в которых ранее не было ни надобности, ни даже сама мысль не возникала о подобном. Хотя бы этот травяной чай. Зачем мне прямо сейчас эта трава? Я никогда не была любителем травяных настоек... вроде бы. Я люблю кофе, соки и насыщенные по вкусу напитки. Вроде бы. Но сейчас мне нужна именно трава. Какая? Не знаю. Я не разбираюсь в травах и зельях. Вроде бы!

Раз за разом это сомнение в том, что мне еще недавно казалось очевидным базисом.

Ладно. До завтра это терпит, но не более.

Мысленно закрыв для себя эту тему, я выкинула дурные мысли. Посмотрим уже по факту, что всплывет в магазинчике.

Долго ждать не пришлось: добрались мы быстрее, чем предполагал Найлус. Райончик оказался довольно симпатичным: неподалеку от крупного парка на самом краю жилой зоны Цитадели в провале между высотками у одного из многочисленных каналов. Всё та же привычная минималистическая рубленная архитектура, присущая всей станции. Все те же серые металлические здания. Но ухоженная заботливыми руками растительность, обильно цветущие пышными стрелками розоватых цветов роскошные деревья и общая чистота делали свое дело, словно перенося нас в крохотный закуток другого народа и мира. Район был людской: я это видела по пометкам на стенах и по большому числу людей, гуляющих по улицам. Пара азари и саларианец, устроившиеся на деревянной лавочке в тени пышного кустарника, усыпанного белыми цветами, лишь добавляли контраста.

Аэрокар приземлился на небольшой перехватывающей парковке у самого края парковой зоны.

— Что это за район? — я высунулась между кресел, с интересом всматриваясь в высокоточное изображение на экране.

— Один из национальных кварталов. — ответил мне Найлус. — Их много по Цитадели.

— Кому принадлежит?

Вместо ответа — взмах руки. Не интересовался и, говоря честно, не собирается. Мы прилетели сюда за чаем и травами, но сам район мне понравился. Как свежее дыхание леса после района Закера.

— А где..?

Тария тронула экран, указывая на небольшую малозаметную дверь, утопающую в тени обрамляющих клумбы деревьев.

— Идем?

Найлус как-то странно на меня покосился, переглянулся с Тарией, но покинул аэрокар, удержавшись от вопросов и комментариев. Да-да, я знаю, что веду себя странно!

Улица встретила нас сладким ароматом цветов и чистой свежестью воды. Голубая гладь искрилась в лучах искусственного солнца, играла блеском и тенями, лазурная у края канала и темно-синяя на глубине. Свежая и кристально-прозрачная, с неповторимым ароматом по-настоящему хорошей и чистой воды.

На Цитадели вода в каналах всегда чистая.

За этим следят строго не только Хранители, но и администрация станции, жестоко наказывая засранцев от колоссальных штрафов до бессрочной депортации. Сейчас, видя результаты этих жестких мер, я... согласилась с ними. Это справедливо. Не ценишь чужой труд, можешь не срать где живешь — катись в свою помойку и не загаживай станцию. Цитадель — замкнутая среда, в которой каждый ресурс невосполним. Каналы — запасы питьевой воды, естественным образом увлажняющие атмосферу. Случись что с ними, и все население столицы просто вымрет. Или будет вынуждено срочно покинуть ставшую непригодной к жизни станцию.

— Красиво тут...

Тария согласно склонила голову, чуть щуря глаза от яркого света. Нам всем тут понравилось.

— Идем?

Найлус приглашающе взмахнул рукой, предлагая мне идти первой. Бросив последний взгляд на искрящуюся воду и прогуливающихся по набережной людей, я развернулась на каблуке и направилась прямиком к интересующей меня дверце, обклеенной темно-терракотовой пленкой под дерево.

Магазинчик встретил нас тонким перезвоном колокольчиков: крохотные металлические палочки нежно позванивали от ударов о монетку язычка, подвешенную между их рядами. Простая, никогда не повторяющаяся мелодия... следом за которой пришел аромат. Сложный богатый букет высушенных трав и цветов с едва уловимыми нотками фруктов и специй. Запах сильный, концентрированный, но он не раздражал и не вызывал желание покинуть это место. Наоборот, он... приятен. Как запах высушенной жарким солнцем полевой травы на заливных лугах дикого мира.

Аромат тишины и уюта.

Из глубины магазина вышел невысокий мужчина. Японец или потомок этого народа с ярко выраженными национальными чертами: овальное лицо с мягкими чертами, раскосые темные глаза, смотрящие на нас с умиротворенным ожиданием. Длинные черные волосы переплетены в тугую косу и убраны в сложную прическу с каким-то давно мною забытым смыслом. Одежда — мужское кимоно. Не классическое многослойное, но более новый его вариант, приспособленный для космических реалий, но сохранивший стилистику и каноны национальной одежды. Широкий матерчатый пояс подчеркивал тонкую талию и гибкость молодого мужчины с грацией и движениями бойца.

— Приветствую вас. — мягкий низкий голос бархатом вплелся в утихающий перезвон колокольчиков.

— Доброго вам дня. — ответила я.

Общение с такими людьми... облагораживает и позволяет счистить налет с манер, приятно щекоча нервы нежеланием... опозориться перед незнакомцем, которого, возможно, никогда более не увидишь и не встретишься вновь. Но... достаточно и собственной памяти о первой встрече.

— Чем могу вам помочь?

Мужчина сложил пальцы домиком, терпеливо ожидая нашего ответа.

— Мне сказали, что я могу купить у вас травы и травяные смеси для напитков. — осторожно ответила я. — И чаи.

Хозяин магазинчика согласно склонил голову.

— Вам сказали верно. — короткая пауза, испытывающий взгляд на меня и скользящий — на моих спутников. — Какие именно травы вас интересуют?

Этот неудобный момент собственного невежества... или склероза.

— Я не знаю названия. — призналась я. — Но я могу их опознать... вероятно.

Черная бровь приподнялась в намеке на удивление, но это было единственное проявление тех эмоций, которые бурлили в ментале.

— Порой память занятно чудит о том, чего не было.

Удивление полыхнуло ярким сочным изумлением, но неожиданно мои странные слова закрыли для мужчины лишние вопросы. Хозяин магазинчика вежливо склонил голову и произнес:

— В таком случае, прошу... — и он указал ладонью на деревянный стеллаж, заставленный стеклянными банками.

Щедрое приглашение.

Время пролетело стремительно под едва слышный перестук тяжелого стекла о полированное нелакированное дерево. Мужчина снимал с полок банки одну за другой и позволял мне изучать ее содержимое. Не подгоняя, не давая советов, ни о чем не спрашивая, но наблюдая и делая какие-то свои выводы. Внимательный взгляд безмятежных темных глаз подмечал какие-то нюансы, банки менялись одна за другой. Некоторые отставлялись на стол, какие-то уходили обратно на полку, к которой более не возвращались, а я... словно проваливалась в то, чего никогда не было на моей памяти.

Это было мне знакомо. Выбор сухой травы. Ароматной или нет, пахучей до остроты и рези или с запахом, едва уловимым чувствительным обонянием. Раз за разом сброс восприятия — вдох чистого воздуха через пропитанную особым составом ткань. На руках — ощущение ломких стеблей и невесомых листьев, осыпающихся воздушной пылью при неловком движении. Но я не делала неловких движений. Я знала, как работать с таким хрупким материалом.

Откуда?

Вопрос за вопросом без тени ответа. Ни образа, ни реакции на отчетливый триггер.

Ничего.

Но словно сама собой я отбирала то, что мне было нужно. Травы с Земли и колоний. По каким-то до конца непонятным мне критериям, но поиск сужался стремительно, пока на столе не осталось чуть более десятка банок, укутанных в плетенный соломенный чехол, защищающий чувствительное к свету содержимое от губительных лучей.

Все верно. Подобные ингредиенты следует хранить в стекле с плотно притертой, но не герметичной крышкой вне контакта с прямыми солнечными лучами, но и без погружения в полный мрак. Исключения лишь для опасных трав с летучими веществами и для особых видов ингредиентов со своими нюансами хранения.

Откуда я это знаю?

Я смотрела, как невысокий мужчина аккуратно взвешивает выбранные мною ингредиенты, но видела я совсем иное. Весы. Да. Другие. Но без тени магии. Механика, отточенная до совершенства и сбалансированная на компенсацию даже естественных гравитационных колебаний мира. Стеклянный совочек в моих руках. Руки не видно — тонкие черные перчатки скрывают кожу и плотно облегают тонкую кисть. Не женскую, но и не отчетливо-мужскую.

Образ растаял как мираж, не позволяя зацепиться за себя и взяться за ассоциативную нить. Рано. Не сейчас.

Я наблюдала за отточенными движениями хозяина магазинчика и улыбалась. Образ есть. А за ним, где-то там, в недрах памяти, сокрыто и остальное. Неважно, насколько глубоко оно сокрыто. Важно, что оно там есть.

На столик передо мной опустилась деревянная коробка со стоящими рядами цилиндрическими баночками из крепкого закаленного стекла с толстым дном: шесть поменьше и пять крупнее, каждая с одним видом трав, три большие, содержащие три готовые чайные смеси, выбранные уже под самый конец. На каждой баночке бумажная этикетка с подписью, сделанной на родном языке мужчины и на английском специально для меня. Минутой спустя рядом встал еще один бокс с восемью узкими квадратными баночками с бутонами и лепестками цветов и кусочками фруктов и ягод. Моя покупка на довольно крупную сумму.

— Благодарю Вас за помощь. — произнесла я, церемонно склонив голову в поклоне.

— Буду рад видеть вас снова. — мягко отозвался мужчина, поклонившись в ответ.

Найлус забрал большую коробку, я подхватила более мелкую, и мы покинули магазинчик, провожаемые задумчивым взглядом его хозяина под мелодичный перезвон колокольчиков.

Я обязательно сюда вернусь. Когда-нибудь. Но зайду и снова проведу время в выборе трав и цветов, под внимательным взглядом незнакомца. Иногда молчание как неспешная беседа за чашкой ароматного напитка, выпить который я смогу дома или по особому приглашению хозяина магазинчика, если он решит допустить меня или нас в круг своего близкого общения как знакомых, претендующих на друзей. Но это... малореально, да и дел у меня достаточно много, чтобы я не задерживалась на Цитадели более необходимого. Но кто знает, как повернутся события? Как пойдет наша история, и чья помощь мне понадобится. Возможно, когда-нибудь я зайду в этот магазин не за травой и цветами, а за его хозяином и его народом.

К аэрокару мы возвращались в задумчивом молчании. Тария затаилась, не понимая, что происходит и как реагировать на то, чему она стала свидетелем. Найлус о чем-то напряженно размышлял, но я не смотрела, что так сильно заняло его разум и вызывало столь сильные перепады чувств и настроения: он сам скажет свои выводы, если захочет.

— Мы не опаздываем? — тихо спросила я, когда аэрокар поднялся в воздух.

— Нам некуда опаздывать. — отозвался Найлус. — Наше присутствие не требуется для чужой работы.

Даже так?

Хотя, помнится, рабочие и в прошлый раз все сделали в наше отсутствие. А доставка... До нее еще есть время.

* * *

Хрустальный перезвон колокольчиков утихал в бархатной тишине магазинчика под едва слышимый перестук: невысокий мужчина, приставив стремянку к массивной деревянной антресоли, переставлял отличающиеся лишь надписями на этикетках банки по одной ему понятной системе, восстанавливая нарушенный порядок. Работа, не требующая тщательности и внимания разума. Привычная, размеренная, успокаивающая и дающая возможность занимать разум размышлениями о том, что было. О визите странных, неожиданных покупателей.

Он узнал их. Не сразу, но отточенный тренировками и привычкой ко внутреннему порядку и дисциплине разум сумел найти обрывки воспоминаний и мимолетно услышанной и увиденной информации. Бессистемные и беспорядочные образы из новостей, услышанного мимоходом сообщения и выцепленных скользящим взглядом картинок на городских экранах. Бесполезные в тот момент, но ставшие нужными сейчас.

Первым он узнал азари. К собственному удивлению, по крохотному значку "Кабала", темнеющему на отвороте воротника куртки военного покроя. Юная дева со знаком различия спецслужбы Иерархии — государства, от которого его народ уже получил помощь, а одна из их планет-колоний с их помощью — независимость от тех, кто набрался наглости вещать от всего людского рода. Редкое сочетание, позволившее вспомнить недавний скандал, развернувшийся вокруг капитана "Пути Предназначения" — самого крупного и известного корабля, защищающего столицу Пространства Цитадели. Узнал он про этот скандал от знакомой азари, вновь пришедшей в его магазин за полюбившимся напитком. Азари любят поговорить и выплеснуть в чужие уши свое негодование. Матрона, кипя гневом и досадой, подобно рассказала о конфликте, пожаловавшись на то, как сильно испортило инопланетное воспитание юную деву, превратив в невоспитанное агрессивное чудовище, нежелающее прислушиваться к старшим. Тот разговор оставил у мужчины двойственное ощущение: с одной стороны, он мог понять азари, столкнувшихся с подростком своего вида, воспитанным в чуждом социуме. Но с другой... Действия девы пришлись ему по душе: ему известно, каково быть жертвой политики и долга перед Родиной.

Темнокожего турианца и аловолосую женщину он узнал почти одновременно: ассоциативные связи памяти, порой, преподносят занятные выводы. Воспоминание об азари родом из Иерархии переключили память на туринцев и самую обсуждаемую последнее время тему: на первого Спектра-человека и его куратора. Эта тема не утихала уже три месяца, лишь набирая обороты скандала с каждой новостью о действиях Спектра Шепард, долетающей до Цитадели. Только-только начала затихать волна гордости и пропаганды о самом факте назначения человека Спектром Совета, щедро приправленная негодование от личности этого человека, как пришли новости о спасенной планете. Ее донесли колониальные форумы и военные сплетни. Точности почти не было, огромное число домыслов, слухов и предположений разделили мнения от героического спасения колонистов до пособничества батарианцам и зачистке следов работорговцев. Но колонисты недовольных не слышали, предпочитая верить в то, что Спектр, вышедшая из уничтоженной батарианцами колонии, спасла их от гибели. Мясник Торфана в их глазах не мог быть пособником работорговцев. А если она кого-то там отпустила..., наверное, у нее есть какие-то планы на ее жертв.

В нее начинали верить.

Чем больше нареканий на первого Спектра было у политиков и военного командования, тем большей приязнью она начинала пользоваться у колонистов. И вот, снова, Спектр-человек возвращается на Цитадель на волне нарастающего в нейтральных зонах скандала. Спасенные наемники не молчали, щедро делясь с коллегами историей того, как их кинула на верную смерть крупная человеческая корпорация, по слухам работающая на "Цербер". Усугубило ситуацию то, что служба безопасности Новерии... не опровергала эти слухи.

Первым человеческим Спектром он интересовался. Собирал информацию. Анализировал ее. От этого человека многое зависит. Слишком многое, если верить интуиции и тому, что так и не смогли изъять из сети: записи и снимки колоссального корабля в небе Иден Прайм. Планеты, после высадки на которую коммандер ВКС Альянса Система Имрир Шепард была без промедления назначена Спектром Совета под ложные слухи о гибели ее куратора Найлуса Крайка.

И вот, сегодня, в его магазин зашли они сами. Спектры Совета, вокруг которых вращаются главные новости и сплетни.

Мужчина поправил баночку, выстраивая идеальную линию на полке, спустился на пол и легко подхватил стремянку. Короткая лесенка была сложена и убрала за прилавок, где ей и место.

Тренированная память легко воспроизвела их недолгую встречу. Разум травника переключился на анализ, легко вычленяя несоответствия заявленному характеру и тому, что он видел своими глазами. Привычка к внимательности, привитая наставниками, не подвела: разница между женщиной на записи и живым Спектром — колоссальна. Но его знаний недостаточно для однозначного вывода. Он подождет следующей встречи. Она обязательно будет: на Цитадели нет более подобных магазинчиков. Он узнавал: травы непопулярны, но востребованы узким кругом ценителей. Рано или поздно, но Имрир Шепард придет вновь. За его товаром или за общением.

Мужчина остановился под колокольчиками. Тонкие сильные пальцы перехватили деревянную планку, прерывая колебания. В магазинчике вновь воцарилась тишина. Мужчина вернулся на свое место за прилавком, не потревожив тиши шелестом шагов, присел на плетеный стул и замер, прикрыв глаза. Медитация позволяет занять время с пользой. Пока вновь не зазвенит колокольчик.

* * *

Время, занятое делами, пролетает быстро. Не успели мы прибыть и расставить покупки, как потребовались бригадиру. У него появились вопросы и предложения относительно оформления нашего жилья. Мужик грамотный, опытный профи с хорошо развитым чувством вкуса и гармонии. Глупо было бы не прислушаться к нему. Да и предложения оказались уместными. Время полетело еще быстрее: обсуждали изменения, подбирали цвета с учетом купленной мебели и заказанного декора, рабочие при нас быстро красили стены. На некоторые наносились рисунки: стебли бамбука украсили собой гостиную. На светло-кремовой стене сочная зелень смотрелась контрастно и объемно, пусть и наносилась трафаретом. Единственным, который был у мужиков с собой, по спешке не выложенный из рабочих боксов. Купленные травянисто-зеленого цвета гардины, еще едущие к нам, хорошо впишутся в интерьер. Вопреки ожиданиям, ни Найлус, ни Гаррус не являлись приверженцами серебристой гаммы, царящей на Палавене, ограничившись ею в кухонной зоне второго этажа. Снимать вторую кухню мы не стали: должно же у нас быть отдельное место с чайником и плитой для мелкой готовки под настроение.

Мысли, что все это нам может не понадобится, мы игнорировали. Мы сюда вернемся. Мы сюда будем возвращаться.

В середине процесса прибыли грузчики: приехала наша мебель и мелкое барахло, набранное в торговом зале. Работы стало еще больше. Грузчики заносили покупки в коридор, а дальше уже ее разносили по местам Найлус с Аэте. Мы не собирались пускать в жилье посторонних далее, чем это было необходимо. Забегала Тария поглазеть и поболтать. Дети в положенное время были сурово отправлены спать под обещание не улетать, пока они спят. Просьба была законной, мы согласились, а успокоившиеся мелкие спокойно уснули, зная, что утром они найдут нас в квартире. И они нас тут найдут, даже если Удина с Андерсоном будут брать дом штурмом.

Возня и обустройство закончились уже за полночь. Грузчики покинули нас еще пять часов назад, ремонтная бригада задержалась до поздна, сдав нам квартиру с полностью завершенной отделкой. Пока Найлус решал с ними вопросы оплаты и просто трепался, поддерживая привычный ритуал вежливости, мы с Гаррусом и Аэтерой расставляли мебель и раскладывали барахло по местам. От полотенец и мыла в ванной комнате до ложечек на нашей небольшой кухонке. Там же воцарились ящички с купленными травами и большой чайник-термопот.

Найлус вернулся, морально уставший и опустошенный, но привычно поддерживающий бодрый вид. На кухне приятно пахла заваренная в большом графине травяная смесь: заварочный чайник я покупать не стала. Такой чай я люблю холодным. Терпкие ароматы трав с легким привкусом абрикоса успокаивали и навевали какую-то странную меланхолию. Не хватало только шума ливня за окном для полного соответствия образу...

— Держи.

Я передала Найлусу высокую толстостенную кружку с ароматным напитком, уже утратившим обжигающий жар кипятка, но еще остающийся теплым. Он взял, благодарно склонил голову.

— Этот день казался бесконечным... — прошептала я, перекатывая тяжелую кружку в руках.

— Он закончился.

Глянула на часы. Уже за полночь...

— Закончился.

Мы замолчали, погруженные в свои мысли. В кухонной зоне никого более не было: Гаррус возился со своим визором. Что-то в нем стало не так, и наша прелесть копался в своей игрушке. Аэтера ушел в другую часть квартиры потрепаться с Тарией. Азари откровенно соскучилась и хотела внимания. Проговорят они долго: асур не чувствовал усталости и хотел отвлечь мозги от ненужных мыслей. А я уже хотела спать...

— Что у нас на завтра? — тихо спросила я.

— На корабле ничего нет. — воркующий голос с непередаваемой двойной подгармоникой успокаивал вздроченные нервы и умиротворял лучше любой музыки. — Я не планировал его так быстро распечатывать.

— Иными словами, надо собрать всё от запаса продуктов до нужного в быту барахла.

— Да.

Паскудство...

Ладно, об этом я буду думать завтра. Доставку продуктов можно сделать через систему снабжения Спецкорпуса. Они же привезут химию и основной набор барахла. Но всякие удобные мелочи надо собирать самим.

— Бытовой отдел на нас сделает дневную выручку... — вяло буркнула я.

— Разве что, если магазинчик мелкий. — поддел Найлус. — У меня не настолько пусто на корабле.

Я развела руками.

— Ну извини, не знаю, что ты себе там оставил.

Тихий смешок стал ответом.

— Я не люблю долго возиться со сборами. Я уже заказал на завтра доставку продуктов. Гаррус составил список снаряжения. Его тоже привезут из арсенала. Нам надо будет заехать за Кирой и собрать для нее вещи.

Точно... У девчонки же ничего нет... Вообще! Закупать придётся от нижнего белья до верхней одежды. Военные шмотки — это круто, но часто вообще неудобно при всей вроде бы практичности. Да и форма ВКС АС на Вермайре... не то, чем я хочу портить пейзаж.

— Сделаем. Как раз займёт свободное время.

Найлус кивнул. Я перебралась к нему ближе, поставив чашку на стол, привалилась к твердому плечу, прикрыла глаза. Усталость достигла какого-то своего потолка и затаилась, мягко давя на мозги и убивая инициативу плотным ватным одеялом. Отупение застилало разум. Знакомое, ватно-тягучее, какое возникает при перегрузке восприятия и накатывающем сенситивном шоке. Но у меня нет никаких причин для этого... разве что отчетливо начало что-то трещать где-то в голове. Мне надо дотянуть еще один день. Следующая ночь, где бы она меня ни застала, станет для меня очень долгой ночью во сне, от которого я очнусь уже иной. Или со стабильной психикой без проблем в голове. Или...

Об "или" думать не хотелось.

Сон наваливался ватным прессом, придавливая к дивану и к сидящему рядом со мною теплому разумному, полыхающему яркой и сочной тревогой. Вкусной. Красивой. Притягательной, как маяк в вязком мареве чужого липкого фона, окружающего со всех сторон. Сверху... кто-то злится. Противно злится с гнильем на душе. А кто-то боится. Того, кто злится... Короткий всплеск, и мерзкая злоба полыхнула страхом, затыкаясь и не беся. Сбоку где-то там подальше ярче вспыхнула радость. Ниже... ниже кто-то трахался, фоня на удивление скучными эмоциями, словно выполнял заложенную программу. Без огонька и страсти. Неинтересно... Дальше... сочный сумбур спящего в кошмаре сознания, боящегося чисто и ярко. Дальше... Дальше...

Восприятие разрасталось, захватывая дом и его жильцов, обтекая тех, кто был приятен, кто вкусно пах и радовал, гася колкую злобу и чужую говнистость, склизкой горечью отравляющую общий красивый фон. Я поддерживала красивые чувства, разжигая спящие огоньки страсти и чужого обожания к кому-то другому, давая у другого отклик, который ранее зажимался страхами. Фон ДОМА должен быть правильным... вкусным... чистым... Без грязи. Без зла. Без... гнили.

Я не хочу гнили там, где живу.

Почему они такие? Я не хочу таких... Они будут другими. Такими, какими могли бы быть, если бы не сгнили и не протухли душой. Они будут яркими и красивыми. Чистыми. Сочными чувствами и разумом, острым как кромка клинка, рассекающего броню словно дымку.

Да. Вот так...

А потом...

А потом неожиданно наступило утро.

Я проснулась поздно под тихий разговор, доносящийся с кухни. Два вибрирующих голова и один другой... Аэтера? Да. Он. Вернулся... Я прислушалась. Не спал. Все еще бодрый. Обсуждают, что делать. Гаррус... говорит про оружие, набранное на корабль. Когда поставка. Когда надо быть на месте, чтобы встретить...

Перевернувшись на спину, я пялилась в светло-кремовый потолок и вспоминала, что за дичь я творила ночью. Память меня не покинула, четко и в подробностях показывая, как именно я влияла на жителей дома. Было ли мне стыдно? Нет. Воздействие было хоть и мощное, но не травматичное, а некоторым не помешает немного стать... чище и порядочнее. Двуногого говна в доме и правда не хотелось, неважно, какого вида, пола и возраста это говно.

— Во меня перекосило... — прошептала я.

Голос был хриплым и каким-то низким. Перестроились голосовые связки? Проверила. Нет. Просто пересохло горло.

Соскребшись с кровати, я поползла в ванную приводить себя в порядок. Прохладный душ смысл остатки сонливости и немного развеял дурман, царящий в голове, и к парням я вышла уже относительно вменяемой и способной на очередной забег по станции.

— Что-то я заспалась. — я села на стул и подтащила к себе графин со вчерашним чаем. — Почему не разбудили?

— Не могли. — ответил мне Найлус, подавая корзиночку с булочками.

— Так крепко спала?

— Так не подавала признаков осознания. — вибрирующий голос дрогнул чуть сильнее.

Вот оно что...

— Насколько крепко уснул разум? — спокойствие в моем голосе было мнимым, а руки не дрожали только благодаря самоконтролю.

— Он уснул. — произнес Гаррус. — Нас ты узнавала. Всех. — короткий взгляд на асура.

Значит, Аэтера был рядом и не вызывал непроизвольной агрессии. Об этом я подумаю потом. О сути явления, о последствиях, которые прямо сейчас не важны. Важно, что даже в помрачённом состоянии он опознавался как свой и не вызывал срабатывания естественных защитных рефлексов.

— А я помню, что делала... В общих чертах. — укусив булочку, я заглянула в ее серединку. Какое-то мясо с овощами. Вкус неизвестный, но приятный. Прожевав, добавила: — Я нарушила практически все правила менталистов, которые в меня вбивали в академке. Я использовала свою силу и дар в чисто эгоистических целях. — глянула на мужчин. — Я накрыла весь дом и влияла на его жильцов на уровне подсознания. Сильно, впечатывая нужные мне установки в самое ядро. Кто-то станет ярче сиять, кто-то успокоиться, у кого-то уйдут страхи и лишняя психованность. А кто-то станет куда порядочнее и честнее. И несчастнее, потому что будет помнить, каким был. Но сам станет другим. Это было жестокое, мощное, безоткатное и необратимое воздействие. Просто потому, что эти разумные разрушали гармонию чувства дома...

Я подняла взгляд на близких и дорогих мне разумных.

— Мне не стыдно. Я вообще не сожалею... о таком нарушении чужих законов.

Вновь укусив булочку, я прислушалась к дому и его жильцам, жуя вкусную выпечку и смакуя то, что доносил до меня ментальный план.

Дом бурлил. Клокотал, переливаясь яркими и сочными эмоциями. Кто-то мирился после проведенной совместно ночи. Кто-то каялся в грешках и просил прощения. Кто-то пожирал себя за собственные действия или за бездействие. Кто-то был просто тихо счастлив с близким, а кто-то, полыхая решимостью и упертостью, лишь собирался за тем, кто ему или ей дорог, но от кого отказались в угоду практичности и эгоизма. Никто не остался без изменений. Всех зацепило. У всех сорвало старые маски и вскрыло все нарывы в голове и на душе.

Хорошо.

Пусть живут новой жизнью. Пусть развиваются и идут дальше. Пусть станут честными с собой и посмотрят на свою жизнь незамутненным взглядом. Пусть начнут здраво оценивать то, что они делают. Пусть...

Они же разумные существа, в конце концов! Так пусть пользуются разумом, а не живут инстинктами ссыкливых животных, неспособных честно посмотреть на то, что они такое.

— Такое не допускалось. Обычно. Слишком... жестоко. Но зато честно. Если кто-то — тварь по жизни или ссыкливое низкое дерьмо, так пусть он на себя посмотрит без прикрас и осознает это.

— Что если это убьет их? — тихо спросил Гаррус.

— Мир чище станет. — я встретила взгляд голубых глаз, в которых не было ни тени жалости и сочувствия. — Разве это не справедливо? Отвечать за свои действия, мысли и мотивы?

— Справедливо.

— Вот и я так считаю. — доев булочку, я бескультурно облизала пальцы. — Каждый сам пиздец своему счастью. Меньше станет таких условно-разумных особей, больше шанса, что Назара изволит дать другим, тем, кто достоин звания "разумного существа", возможность жить.

Слова слетели с языка сами собой, а я... замерла. Осознание ударило по голове кувалдой.

Жнецы сохраняют разумную жизнь в галактике... Так говорилось в канонной истории...

Разумную!

Способность говорить и что-то строить — не синоним разумного существа! Об этом мне говорили еще в Академии Разума. Возможно, именно в этом суть претензий Старших к видам, населяющим галактику? В том, что эти виды утратили разум? Превратились в условно-разумных существ, живущих инстинктами и потребностями тела? Не способные к развитию, ничего не создающие, не развивающиеся? Не думающие! Не имеющие собственного мнения и неспособные к анализу и пониманию!

Как большинство тех, кого я встречала в этом мире.

Возможно, у Жнецов и асуров есть еще одна общая грань?

— С каждым днем я все сильнее жду встречи с Назарой.

Мои слова словно подвели какую-то незримую черту под нашей странной беседой, начисто убив все настроение рассиживаться. Я быстро доела, допила чай. Смысл рассиживаться.

— Найлус, что с кораблем?

— Ядро вышло на штатную мощность. — ответил он, ощутимо расслабившись. — Припасы погружены.

Уже? Хорошо!

— Пора прощаться с детьми и выдвигаться?

Гаррус согласно кивнул.

Какой смысл тянуть и мотать нервы себе и окружающим? Пора забирать Киру, сделать забег по магазинам и отчаливать со станции, пока мы не нашли себе еще каких-то приключений на голову. Паллин, бесспорно, будет рад нас видеть, но не тогда, когда мы приносим с собой проблемы. Да и Спаратусу стоит нервы поберечь: и так мы его травмируем последнее время... хоть и радуем.

Убрав остатки завтрака в холодильник, мы спустились в общую часть жилья. Нас там уже ждали. Дети висли и не хотели отпускать, Амира ощутимо шмыгала носом, но слез так и не пролила. Лукас улыбался через силу. Рамиро хмурился. Себастьян оставался воплощением спокойствия, но и ему было неспокойно на душе. Все знали, насколько важным будет этот полет. Но никто не сказал ни слова опасения или предостережения. Уходили мы под пожелания удачи и просьбы детей... вернуться поскорее.

Самое сложное — уходить, оставляя кого-то ждать возвращения.

Отпустило нас уже в аэрокаре. Такие прощания всегда жрут нервы и колеблют спокойствие. Не люблю их: долгие прощания. Гаррус их тоже не любит. Вон, сидит хмурый, погруженный в свои мысли. Это Найлус толстокожий и быстро выкинул из головы лишние мысли и ненужные переживания. Старая привычка...

— Гаррус...

Турианец вздрогнул, моргнул, шевельнул носом.

— Выйди из своих невеселых мыслей. Мы прибываем. — я кивнула на лобовой экран, на котором уже показалось одно из административных зданий Спецкорпуса, где нас ждала Кира. — А за детей не переживай. Мы же вернемся.

Мы — вернемся. Так или иначе, но на Цитадель мы вернемся. История должна пойти своим чередом. А Назара... А что Назара? Он и в каноне никак не препятствовал бравому коммандеру творить херню.

Гаррус мелко кивнул, но ему все равно потребовалось время на то, чтобы успокоить мысли и вернуть свое хладнокровие. Но когда опоры аэрокара коснулись поверхности перехватывающей парковки, он вновь вернулся к привычному образу улыбчивого молодого турианца, вежливого и закрытого на все замки.

А дальше события понеслись со скоростью курьерского поезда.

Забрать Киру много времени не потребовалось: Найлус быстро разобрался с бюрократией, неизживной во всех мирах, и меньше чем через час молодая асура уже сидела в нашем каре, а мы вылетели в направлении уже любимого нашего торгового центра. Девушка держалась скованно, зажато и нервно: эти сутки ей дались особо тяжело. Но я ей напомнила про мелкого чешуйчатого засранца, обжившего один из диванов в нашей квартире, заострив внимание асуры на душе ее брата, обретшей новое тело и жизнь, и девушка успокоилась, хоть глаза и поблескивали.

— Когда мы вернемся, его развитие подойдет к той черте, когда пробуждается личность и разум. — мягко произнесла я, положив руку ей на стиснутые до побелевших костяшек переплетенные пальцы. — Он тебя вспомнит. Не сразу, но вспомнит.

Это возможно: дух мог вполне уцелеть. А даже если нет... мы напомним. И Кира получит своего брата назад. Живого, молодого, сильного и помнящего ее. Даже если эту память придется ему восстанавливать. Слишком мало времени прошло с момента смерти и появления нового тела, а иллюзия с замашками фамильяра выгреб из мертвого тела все, включая энергию и не успевший распасться дух. Я проверяла. Личность спит, еще не собравшаяся как положено. И будет спать до нашего возвращения... если не произойдет какой-то досадной накладки, и разум пробудится раньше срока. Но даже при таком раскладе память можно вернуть. Тем более, она реально принадлежит молодому виверну в драконьей тушке.

— Нам предстоит долгая дорога. Мы будем долго отсутствовать на станции. Сделай так, чтобы брат тобой восхитился, когда осознает себя и вспомнит тебя.

Кира пристально смотрела на меня, а я... не отводила взгляд. Давай, девочка. Соберись! Тебе есть ради кого стараться!

Она медленно кивнула. Медленно и тяжело в ее голове смещались приоритеты, перекладывалось восприятие с одного образа на другой. Этот процесс займет какое-то время, но вскоре образ брата и образ дракончика сойдутся в единую картинку. Да и оборот у мелкого говнюка будет очень похож на то тело, которое он видел в криокапсуле: образ закрепился в момент поглощения души. Виверн в обороте станет выглядеть как покойный брат Киры. Он и будет ее братом. Он и есть ее брат! Та же душа. Та же личность. Да, память с пробелами, но это его память. Это он. Новая жизнь без пути перерождения.

Никаких подстав и подвохов. Никаких попыток натянуть сову на глобус. Все честно и правдиво. А технические нюансы... да кого они волнуют? Уж точно не Киру, воспрянувшую и увидевшую свой свет в конце туннеля беспросветной тоски.

Только почему я чувствую себя сволочью в такие моменты?

Этот вопрос занимал меня, пока мы летели до ангара. Вроде бы все честно, все довольны. Все получится хорошо... Но все равно ощущения не пропадали. Да и они какие-то очень знакомые, даже закостенело-знакомые, словно так манипулировать другими мне привычно и хорошо знакомо. Манипулировать правдой, слабостями и сделанной для них работой, которую я бы и так сделала, и все для того, чтобы они... были мне верными. Игра на слабостях и моральных травмах других... для своих целей. Даже если в процессе я лечу эти травмы, помогаю и действительно воплощаю чужие мечты. Все равно чувствую себя конченной скотиной.

— Имрир?

Тихий голос Гарруса оторвал меня от самоедства.

— Да?

— Пора. — он кивнул в сторону ангара.

И правда. "Суратра" уже на причальной площадке и готов к полету.

— Идем. — я улыбнулась, выкидывая говно из головы.

Цитадель мы покинули тихо и буднично под стандартные переговоры с диспетчером. Не было никаких сложностей, неучтенных вызовов и прочей ерунды. Только Спаратус связался с нами и завуалированно пожелал удачи. Советник нервничал и переживал за нас: это было видно. Но лицо он держал прекрасно, лишь раз дозволив себе проявить настоящую тревогу и истинные чувства. Мы обещали выходить на связь по возможности. Короткий разговор, оборвавшийся на простых словах: "Я жду вашего возвращения".

Приятно, что ни говори.

Я расслабленно развалилась в пассажирском кресле и глазела на приближающийся ретранслятор, когда инструментрон на моей руке завибрировал, сообщая о входящем вызове. Глянула на экран. Кто это там...

Оп-па!

Увидев имя вызывающего абонента, я взбодрилась, села ровнее, коварно улыбаясь. Ну надо же, кто про меня вспомнил!

— Посол Удина. — радостно сказала я в хмурое и вечно всем недовольное лицо мужчины, появившееся на экране. — Чем могу вам помочь?

— Спектр Шепард. Для вас есть задание от командования. Я жду вас в посольстве.

Да неужели?

— Простите, посол, но это невозможно. — почти нежно произнесла я, насильно заставляя себя НЕ улыбаться.

Удина нахмурился сильнее, а я пояснила:

— Через три минуты мой корабль входит в зону действия ретранслятора.

Послу потребовалась почти минута на то, чтобы прожевать сказанное, понять суть и смысл моих слов, и осознать, как его грандиозно нае... расстроили.

— Насколько я знаю, "Нормандия" на ремонте. — голос аж подрагивал от бури эмоций.

— Все верно, посол. Я лечу на корабле моего куратора Найлуса Крайка. — я таки улыбнулась. Кривовато, косо, глядя в глаза мужику, который бесил меня каждой фразой, но общение с которым последнее время начало даже удовольствие доставлять. — Наша миссия слишком важна. Я не могу позволить себе ждать несколько месяцев, которые потребуется, чтобы привести "Нормандию" в нормальное состояние, пригодное для эксплуатации. Всю информацию по состоянию корабля на момент его разборки вы можете получить у конструктора на верфях Спецкорпуса, если они дают такую информацию посторонним лицам.

На последнее определение у Удины дернулся глаз, но он сдержался.

— Как же ваши люди?

— Мои люди поставлены на довольство и будут ожидать моего возвращения, проводя время в повышении собственной квалификации и в тренировках, которые положены военнослужащим. Генерал Октавиус Татум взял на себя тренировку моих людей.

Найлус начал отчет секунд до прыжка. Громко и отчетливо, специально для посла.

— Простите, посол. Но вынуждена прервать связь: мы входим в ретранслятор.

Удина так и не успел мне сказать что-то: привычное тянущее ощущение совпало с обрывом связи, стирая растерянное лицо с экранчика инструментрона. Мы ушли в первый переход.

— Какая досада... — я широко улыбалась. — Посол немножко не успел.

Найлус фыркнул.

— А он так хотел передать мне информацию, так хотел... что даже не отправил ее пакетом. — я выключила инструментрон. — Ладно, поглумились, и хватит. Сколько у нас времени?

— Тринадцать суток.

Ровно столько у меня есть на то, чтобы привести себя в порядок и разобраться с сюрпризами в моей голове настолько, насколько это возможно. Ну или хотя бы понять, чего можно ждать от моей же памяти, психики и подсознания, которое не обманешь надстройками и блокировками. Я должна понять, что я такое до того, как "Суратра" выйдет из прыжка в системе Омега Дозора.