Не вернёмся, не свернём

Глава 1

Приятно было осознавать, что наши усилия по прогрессорству наконец-то оценили. Изначально главной задачей была организация школы и подготовка таких кадров, которые по уровню образования превосходили бы выпускников университетов и стали бы нашей опорой во всех начинаниях. Позже наши акценты сместились. Артём и Сергей хотели заработать, чтобы обрести независимость, Веру Степановну интересовала чистая наука. Я же радел за престиж страны. По этой причине вручение Нобелевской премии воспринял с энтузиазмом.

Из переписки со Шведской Королевской академией наук я узнал, что вручение Нобелевской премии происходит ежегодно десятого декабря. То есть меня приглашали на следующий год как кандидата и ничего не обещали стопроцентно. Там около трёхсот претендентов. Мало того, нас с Деевыми номинировали почему-то в области химии. В любом случае в Стокгольм я поеду. Сельское хозяйство уже поперёк горла стоит. Давно хотелось в отпуск, а тут такой удачный повод. Пусть до него ещё год, но помечтать уже можно сейчас.

В октябре я лично проехался на тракторах с Василием, Сашкой Румянцевым и Андреем Туполевым по всем хуторам. У Туполева отдельная программа обучения. Потому я не волновался, что он упустит что-то из учебного процесса. Да и немного поощрить мальчишку хотелось. Местные у нас по выходным домой ходят, а Андрюшка в школе сидит. Родитель за все время к нему только два раза приезжал.

Таких детей, к которым редко наведывались родственники, у меня было восемь человек. Плюс двенадцать сирот. Это те, кто остался без родителей после трагедии в поезде. Младшему всего пять лет. Отдавать в приёмные семьи малышню я не стал, оставил в школе. Естественно, нанял воспитателя для младших детей. Таких маленьких куда-то возить рано. Но Туполеву небольшие каникулы понравились. Он нас всех замучил вопросами, чего и почему так или иначе устроено в посёлке.

Ланге вполне серьёзно воспринял мой хутор Сыто за образец. Да и Василий с Саньком считали, что только так и нужно устраивать хозяйства. То-то я недоумевал, отчего кирпича закупаем много, сами производим, а его не хватает. Оказалось, у меня в каждом хуторе имеется клуб, административный дом, да и у половины крестьян дома из кирпича. Правда, у тех, кто решил на себя такой долг повесить. Новички, безусловно, живут в глиняных мазанках. Но инвентарём и бытовыми мелочами типа керосинок обеспечены все.

Долгов на крестьян немцы навесили прилично, но никто не голодает. Сбывать излишки продуктов жители этих хуторов не могут, поскольку все отдают за долги. Раз в два месяца хутора навещает передвижной магазин (трактор с прицепом). Продают или пишут в долг товары. Бабы покупают ткани, галоши, мужики — резиновые сапоги и прочие промышленные товары.

После проверки у меня возник по хуторам ряд замечаний. Не так я планировал устроить переселенцев. Но менять что-то смысла не было. В любом случае сейчас крестьяне живут на порядок лучше, чем раньше. А что опутаны долгами, так даже хорошо. Не будут думать о смене арендатора. Конечно, в Сыто должники отсутствовали. Это был зажиточный посёлок, где даже электричество имелось.

Архип чётко следил за использованием электричества. Разрешал включать вечером часа на два. Потом вырубал свет во всем посёлке. Для нас сделали исключение. Посёлок светился огнями внутри домов и снаружи на столбах. Кроме того, повезло с погодой. Днем градусов восемнадцать тепла, ночи ещё нехолодные, а комарья убавилось. Я с удовольствием вечером вышел прогуляться по округе. Мои помощники с поселковыми парнями устроились возле реки, развели костёр из тех дров, что привезли с собой. Не то картошку решили запекать, не то просто отдыхали у костра.

Я хотел было подойти поближе, но передумал. Мои-то парни не среагируют, а поселковые засмущаются. Пусть и дальше беседуют о кинематографе. Немного послушать мне все же удалось. Ребята расположились на пригорке, а я встал у подножия так, что меня укрыла тень от кустов. В самый раз для шпиона. Интересно же узнать, что там молодёжь думает о кино. Оказалось, это Туполев донимал Василия вопросами. Мол, почему по сказкам Пушкина только мультфильмы. Нельзя ли кино снять? Поселковые парни мнения по этому поводу не имели, но слушали внимательно.

- Андрюха, простые люди, когда идут в кино, верят всему, что видят, — сообщил Василий прописную истину. - Ты предлагаешь снять кино, где будут "русалки на ветвях висеть"?

- Думаешь, поверят в русалок? - поинтересовался Андрей.

- Запросто поверят, — подтвердил Санёк и повернулся к поселковым парням. - Вот вы верите в водяных и русалок?

Парни дружно поскребли затылки, не зная, что ответить.

- Дык... можа, и есть, — отозвался один

Дальше Василий взял слово и начал доказывать, отчего в кино не стоит показывать сказочных героев. Я же обогнул пригорок и направился к реке. Жаль, что почти совсем стемнело. Тут где-то причал с лодками должен быть. Крестьяне наделали себе плоскодонок и теперь не только рыбу ловят, но и на другой берег переправляются. Зачем им надо на тот берег, я не вникал. Скорее всего, камыш режут. На нашем берегу его почти не осталось. Бережок вообще чистенький. Вода, конечно, уже холодная, не искупаешься.

Вот скажите, каким дураком нужно быть, чтобы на ночь глядя попереться на реку? Романтики захотелось? Луна, звезды? Поскользнулся я, засмотревшись на ту луну, и рухнул в воду. Несильно упал, шлёпнулся на задницу. Но когда попробовал подняться, то ноги заскользили по "муляке". Попытался встать на четвереньки и совсем "уплыл". Но смог подняться и даже попытался вскарабкаться на тот обманчивый бережок ещё пару раз. Почавкал ботинками по илу. Попробовал сдвинуться. Ноги и руки скользили, ухватиться было не за что. Народ, зараза, на берегу всю растительность ободрал!

Минут пять я бултыхался, взбаламутил всю донную грязь. И главное, звать на помощь смысла не было. Меня отсюда никто не услышит. Через несколько минут я прекратил бесполезные движения и остановился. Будет глупо, если я утону в полутора метрах от берега, где воды чуть выше колена.

Специально отойдя глубже, я решил плыть к причалу с лодками. Холодно, конечно, зато на причале точно есть за что ухватиться и имеется возможность позвать на помощь. Где-то метров через десять я заприметил на берегу какое-то деревце. При свете луны было плохо видно, что именно. Мне показалось, что ива. Опять я не подумал, что хвататься за ветки не самая удачная идея. Неожиданно я ухнул в яму и окунулся с головой. Зубы выбивали дробь. Я разозлился на себя, замёрз, влез всеми конечностями в водоросли и проклял все на свете. Дальше уже не предпринимал попыток выбраться на берег. Добрел по мелководью до причала. Обогнул пару лодок и, придерживаясь за настил одной рукой, начал выходить на берег.

Одного не учёл — мои парни развели костёрчик как раз напротив причала. Им с пригорка моё "триумфальное шествие" было видно очень хорошо, а мне их — не очень. Ряска к лицу прилипла, на ушах повисли речные водоросли, те, которые утки любят.

В общем, представляете, в каком виде я вышел из реки? В ботинках хлюпает вода, с меня течёт, водоросли волочатся следом. Бреду, считай, на ощупь, потому что глаза не протёр. И тут вдруг хоровой вопль:

- А-а-а!!! Водяной!

- Русалка!

И пары секунд не прошло, как возле костра никого не осталось. Парни с криками помчались в посёлок. А я наконец стряхнул с себя всю водную растительность, осмотрелся и даже сообразил, что это меня за русалку приняли. Интересно почему? Мне больше подходит роль водяного. Прямо так, без грима, можно снимать в кино.

Парни лбы здоровые, а такие ссыкливые оказались. Умчались так, что только пятки сверкали. Но добежав до тына, они немного опомнились, крикнули подмогу и сами дубьём вооружились.

- Эй, не балуйте! — перетрухнул я. Не дай бог, не разберутся и поколотят меня. - Василий, Санёк, вы чего?!

Хорошо, свет от уличного фонаря уже осветил мою фигуру. Тут и Архип из дома вышел. Опершись на клюку, он, прихрамывая, подошёл к молодёжи.

- Это его благородие шуткует. Он завсегда, как к нам наведается, так шуткует, — успокоил староста парней.

- Ой божечки! Мокрый весь, — запричитала Глафира. - Да как же вы, Николай Иванович?

Двор разом заполнился народом. Кто-то потащил в дом тёплой воды, Василий кинулся искать для меня сухие и чистые вещи, попутно расспрашивая, чего я затеял купаться? Ответить что-то внятное я не мог. Дрожал от холода и продолжал злиться на себя. Мне только заболеть после такого купания не хватало.

Утром по пути в Екатеринодар я уже и сам посмеивался над тем, как напугал ребят. И главное, что в тему получилось. В другой ситуации они бы подумали, кто там появился. А после разговоров на тему русалок и водяных буйная фантазия быстро дорисовала то, чего не могло быть.

Припоминали мне эту историю парни долго. Санёк всё интересовался, когда "благородие снова поедет шутковать"? Я беззлобно огрызался, обещая, что устрою ему соревнование по плаванию. Собственно, можно подумать на тему того, чтобы вырыть пруд и запустить рыбу. Сашку такая перспектива не привлекла, он сразу вспомнил, что вообще-то занимается научной деятельностью.

В небольшой загон рядом со старым собачьим питомником Румянцев поместил трёх кур. Я дал Сашке известные материалы. В частности, исследования голландского врача Христиана Эйкмана. Румянцеву нужно было только повторить опыт и записать лабораторные исследования. Суть эксперимента состояла в том, что кур кормили вареным белым рисом. Уже через две недели Сашкины курочки "погрустнели". Их никто не ограничивал в питании, но птички выглядели всё хуже и хуже. Зато стоило добавить в пищу отрубей, как куры выздоровели.

Сашке я насобирал статей, которые он не смог бы сам отыскать. Заболевание "бери-бери" распространено в странах Юго-Восточной Азии. В России им почти не болели в силу того, что русские получают те самые витамины, употребляя ягоды, квашеную капусту и другие овощи.

Поскольку зимой у нас было не так много работы, то я откомандировал Сашку в Петербург. В письме к Артёму попросил подыскать Румянцеву моряков. Он должен записать истории и составить примерный перечень продовольствия. Так-то мы с друзьями были в курсе того, чем грозит скудный рацион во время дальних путешествий по морям, но нужно было подвести к этой мысли и Сашку.

Кроме своей научной деятельности, Румянцев в Петербурге должен начать подготовку к летним гонкам "Париж-Мадрид". Мы хотели громко заявить о своих достижениях теперь уже в Европе. Сам я не видел, что там собрали в цеху. Называлась машина "Нева". Что-то явно для бездорожья. Сопровождать "Неву" будут два вездехода с прицепами. Они же повезут запас топлива. Кого-то Артём заранее отправил во Францию, чтобы подготовить места заправок. Рассчитывать на то, что французское правительство позаботится о гонщиках, не стоило.

Василий немного позавидовал Сашке. Вздохнул, сам себе напомнил, что он человек семейный. С Леночкой они уже двух сыновей растят, а гонки он и в кино посмотрит. Операторы отправлялись в Париж на тех же вездеходах. По задумке, один вездеход уйдет вперёд, чтобы оператор мог снимать всех участников в пути. Второй вездеход будет на подстраховке. В общем, как-то так.

По поводу участия в международных гонках споров было немало. Я почти отговорил друзей от этой авантюры и затрат, но тут Георгий I лично поинтересовался у Серёги. Аудиенция была назначена по другому поводу — государю демонстрировали синтетическую ткань. Но государь припомнил и тему нашего участия в гонках. Отказаться возможности не было. Мы же должны не только свои автомобили показать, но за честь страны выступить.

Ланге, узнав о том, что предстоят гонки, помчался к дяде клянчить себе отпуск. Мол, у него имеется собственный трактор. На нем он и поедет. Никак решил Сашке "нос утереть", помня, что в прошлый раз гонку выиграл трактор? Барон возражать не стал. Хозяйство у нас уже налажено. Управляющие за всем следят. А господам можно и развлечься.

Я бы тоже хотел посмотреть, но у меня в декабре поездка в Стокгольм. А до этого времени много чего придётся сделать. Артём все же выкупил контрольный пакет акций Бакинской нефтяной компании. Пока в Баку спокойно. Рабочие волнуются, но стачек нет. Случится такое в этой реальности или нет, остаётся только гадать. Марксистов нашими стараниям проредили знатно. Но и сами мы много чего изменили. Артём лично планировал отправиться в Баку, чтобы разобраться с волнениями пролетариата. А я должен был предоставить "гуманитарную помощь" в виде продовольствия.

Контрольный пакет Бакинской нефтяной компании оказался у концерна "Русь", но я ещё прошлым летом поверенному от Искандера намекнул, что буду покупать акции. Великий князь не усомнился ни на грамм и скупил около тридцати процентов. Ему уж точно есть куда пристроить нефтепродукты. Наших предприятий кризис не коснулся, и новый химический завод будет в тему.

Попутно Артём хотел пристроить на работу часть женщин, организовав консервный завод. Рыбы-то в Баку много. Это Искандер пока только на икре специализировался, но мы могли наладить предприятие более широкого профиля. Пусть даже не найдём, кому эти консервы сбыть, устроим "гуманитарную помощь".

Вермишель и спагетти из нового урожая муки я тоже послал в Баку. Народных волнений пока не случилось. Артём, конечно, попросил у меня отряд охранников, подготовленных Заряном, но это на крайний случай. Отряд я отправил с лёгкой душей. У меня в конце мая был большой выпуск учеников двух школ. Молодые охранники, получившие образование в школе, полным составом уезжали в Петербург. Там их умения больше востребованы.

Половина учеников первой школы мастеров также отправлялась в столицу. Остальных я разделил. Всех химиков забирали в Москву Деевы. А тех, кто не мог похвастаться особыми успехами, отправлялись в Майкоп к Вере Степановне. Она их надрессирует так, что станут замечательными специалистами.

На фоне всех этих дел гонка "Париж-Мадрид" меня слабо волновала. Конечно, я беспокоился за Сашку, но надеялся, что он справится. Конечно, по поводу организации гонок были большие сомнения. Стартовали они двадцать четвёртого мая. Санёк прислал телеграмму, что зачислен в категорию крупных машин.

А дальше начались непонятки. Почему-то уже через сутки гонки на территории Франции отменили и перенесли на границу с Испанией. Сашка снова телеграфировал о том, что он как бы победил, и гонка завершилась почему-то в Бордо, а не в Мадриде. Мол, подробности расскажет дома, пока же ему придётся сопровождать все машины на поезде.

С возвращением из Франции у Сашки и Ланге возникли трудности. Почти месяц я их ждал и волновался. За это время успел получить несколько Парижских газет. По какой-то причине на премьер-министра Франции "спустили всех собак". Газетки верещали о том, что это была "смерть автоспорта". В первый же день соревнований погибло много гонщиков и зрителей.

Относительно зрителей, кидающихся под колеса, я ещё понимал ситуацию (сам побывал в такой), но меня удивила гибель некого Портера Вулзли, столкнувшегося со шлагбаумом на железнодорожном переезде. Другой водитель врезался в дерево. Далее по трассе кто-то из участников влетел в толпу зрителей и там пострадали двое. Больше всего отличились автомобили марки Де Дитрих. Вернее, их водители. Первый потерял управление и слетел с трассы, а второй под управлением господина Барроу врезался в дерево и взорвался, убив механика. По итогам гонок двенадцать погибших и более ста раненых.

Мда... Организаторы явно чего-то не предусмотрели. Приехавшие Ланге и Санёк хором начали перечислять, что и как там не продумали.

- В Франции засуха. На дороге такая пыль, что в двух метрах ничего не видно! - рассказывал Румянцев. — Мы стартовали в четвёртом классе тяжёлых машин, но не в первых рядах.

- А лёгкие автомобили — это сколько по весу? - перебил я, поскольку пропустил данную информацию.

- Менее двухсот пятидесяти килограммов.

- Это что ж за драндулеты? - удивился я.

- Герр Ситникофф, вы видели такие в гонке Москва-Петербург. У нас и месье Форда были самые крупные автомобили. На гонках же, кроме ста семидесяти автомобилей, участвовали пятьдесят четыре мотоцикла.

- Между прочим, с меня содрали стартовый взнос в четыреста франков, — дополнил Санёк. - С лёгких всего по пятьдесят брали.

Интервал между стартом автомобилей был две минуты. Пыль, которую подняли первые машины, закрыла обзор остальным участникам гонок. К тому же большинство из них оказались тихоходными. Нашим парням повезло, что они сумели сразу обогнать и уйти вперёд. Другие водители производили маневры в более сложных условиях. Тихоходных "тяжеловесов" почти сразу догнали "лёгкие" автомобили.

Добавьте к этому сто тысяч зрителей, собравшихся посмотреть на гонки, и получите полный бардак. Безопасность трека на старте обеспечивали солдаты, но они физически не могли справиться с огромной толпой. В результате много автомобилей пострадало, пытаясь маневрировать между зрителями. И только выбравшись на прямой участок дороги, водители устроили те самые гонки. К моему большому удивлению, некоторые модели имели скорость порядка ста сорока километров в час. Тихоходный трактор Ланге сразу же отстал. Немец потом только следил и уворачивался от ненормальных самоубийц, которые не имели даже примитивных средств защиты, но обгоняли и поворачивали на предельных скоростях.

- Николай Иванович, посмотрите потом на киноленте, как и что было. Только операторы сильно ругались из-за пыли, но обещали, что меня покажут в лучшем виде, — пообещал Сашка.

Гонка, рассчитанная на тысячу триста километров и разделённая на четыре секции, завершилась на первом же участке в Бордо. По приказу французского правительства автомобили были конфискованы и отбуксированы с помощью лошадей к железной дороге. Оттуда переправлены в Париж. Я же в очередной раз убедился, что нечего нам в той Европе делать. Французы просрали такое мероприятие и обвинили в этом гонщиков! Постараемся больше на европейские авантюры не подписываться. Нам своих забот хватает.

Артём надолго застрял в Баку. Прислал мне письмо с напоминанием, что я глава комиссии по проверке промышленных предприятий и уровня жизни рабочих. До выступлений рабочих в Иваново осталось меньше двух лет. Если мы хотим как-то повлиять на ситуацию, то уже нужно заниматься этим вопросом.

Глава 2

Письменные уведомления промышленникам посылались регулярно. На фабриках имеются инспектора, которые обязаны отчитываться о проводимых мероприятиях для улучшения жизни рабочих. Только никто в комитет ответов на запросы не прислал. После первого съезда промышленников прошло достаточно времени, чтобы владельцы могли построить заводское жилье, сократить рабочий день, уменьшить штрафы и повысить зарплату. Безусловно, я понимал, что это утопия. Какой фабрикант станет добровольно лишать себя прибыли?

В общем, нужно было ехать самому. Полномочия у меня самые широкие, лично государем одобренные. Только "группу поддержки" пришлось брать серьёзную. Санёк "Неву", на которой участвовал в гонках, поездом отправил в Екатеринодар. По умолчанию этот автомобиль стал моим. Его мне обещали взамен того, что я продал Искандеру. И если на завод по выпуску "Георгиев" соваться даже не стоило, там очередь слишком большая, то машину, собранную в наших цехах, я вполне мог оставить себе. Плюс в поездке меня сопровождали вездеходы с прицепами.

Вездеходы вообще были новенькие. Их готовили к автопробегу, который по сути не состоялся. Техника проехала от силы четыреста километров и дальше перемещалась на железнодорожных платформах. Сашка Румянцев предложил взять эти два вездехода, поскольку команда у нас должна быть большая: оператор с камерой и с десяток охранников. Полицейских в Иваново мне обязаны предоставить, но и свои люди для обеспечения безопасности не помешают.

Поехали мы с командой специально через Москву. Я собирался захватить партию изониазида. Причём за свои деньги. Профессиональной болезнью текстильщиков была чахотка. Не думаю, что наше лекарство массово дошло до Иваново-Вознесенска. Может, конечно, там и лечат, но обеспеченный народ. Немного стрептомицина тоже прихватил. Плюс то, что вёз из своего школьного фармакологического цеха.

Описывать дорогу из Москвы до Иваново, думаю, не стоит. У меня осталось много впечатлений. Не так часто я выезжал за пределы Кубани. А тут наглядно посмотрел, как живет народ в большинстве регионов России. Нищета поголовная. Владимир мы проехали не задерживаясь. Я специально выехал из Москвы на рассвете, чтобы успеть добраться за день до Иваново-Вознесенска.

Знатно мы переполошили тамошних жителей. Они такого обилия техники даже в кино не видели. Да и само кино здесь демонстрировали один раз, когда была перепись населения. А тут прирулило чудо-юдо на гусеницах. Да ещё в чётырех экземплярах. Мой автомобиль хоть как-то напоминал если не повозку, то карету. Зато гусеничные вездеходы напугали народ.

Для себя мы относительно быстро нашли место ночлега, но что делать с техникой, я не знал. Оставлять на ночь без присмотра опасался.

- Николай Иванович, мы поделим дежурства. Два человека по три часа, — успокаивал меня командир отряда охранников Егор Лапшин.

- Сигнальте в случае чего, выбежим на подмогу, — попросил я и отправился с остальными парнями устраиваться в той развалюхе, что именовалась гостиницей.

Мда... Как там у классика? "Страшно далеки были они от народа". Это я про себя. Последний раз я клопов лет десять назад видел. Не доводилось мне потом жить в таких плохих условиях. Даже на хуторе в мазанке было не в пример чище. Насекомых там точно не было.

Второй шок всю нашу компанию ожидал, когда мы спустились в обеденный "зал". Пусть вечером при свете керосиновых ламп плохо видно, но на ощупь можно было почувствовать липкие ложки. Столы также чистотой не блистали, да и посуда вызывала такие сомнения, что я не мог себя заставить съесть поданные блюда. Санёк брезгливо отодвинул от себя весь этот "сервис" и поинтересовался, если в городе ресторан?  

- А хто плОтить будет? - возмутился хозяин заведения.

- Заплатим, — отмахнулся я. - Есть кому скормить то, что вы нам подали? Нищие какие-нибудь?

- Неужто господам не понравилось? - выскочила откуда-то из-за двери бабёнка. - Так вы скажите чегось подать, Улька все приготовит.

 — Яиц вареных, — прикинул Сашка, что можно съесть безболезненно, не опасаясь за свои желудки и что можно приготовить в таких антисанитарных условиях.

- Хлеб, — дополнил я.

Ростислав, сидящий напротив меня, рассмеялся и предложил вытащить из багажника рыбные консервы. Питались же всю дорогу ими, и ничего. А тут вдруг позарились на горячую пищу. Искать на ночь глядя где-то другие пункты питания у меня желания не было. Кинул Сашке ключи от машины и велел принести консервы, посуду и лапшу быстрого приготовления. Кипяток у хозяев раздобудем.

Но дела обстояли ещё хуже. Меня не столько клопы беспокоили. Похоже, мы здесь и вшей нацепляем. Придётся потом сделать всем профилактику в бане. Ночь показала, что я не всех вероятных вредных насекомых вспомнил. В середине июля достаточно жарко, чтобы закрывать окна. Комарья налетело немерено. Полночи я слушал лай собак и отбивался от летучих насекомых. Потом не выдержал, встал, чтобы закрыть окно и погонять полотенцем тех, кто уже был в комнате. Опрометчиво встал босиком на пол. И сразу понял, что по полу тоже кто-то бегает. Брезгливо передёрнул плечами и поспешил зажечь свечу. Тут же от источника света в углы кинулись тараканы. А парочка шлёпнулась мне за шиворот рубашки, в которой я лёг спать.

Сон моментально как рукой сняло. Очень захотелось заверещать, как это делают испуганные девицы, еле сдержался. В результате я оделся и вышел на улицу. Двое парней из охраны меня узнали. Отчитались, что все тихо и спокойно. Ну, относительно тихо. Хозяйский кабыздох время от времени начинал лаять. Причину этого тявканья парни так и не поняли. Привыкли они к служебным собакам Заряна. Те голос только по делу подают. Местные же шавки лаяли без особой причины. Где-то на другом конце улицы тявкнула одна собака, следом за ней соседские. И так всю ночь.

У меня немного получилось до рассвета подремать в салоне автомобиля. Потом выбрался по естественной надобности. Снова был "очарован" местным сервисом, где провонял непередаваемыми ароматами с ног до головы. Позже искал, где умыться и того, кто обеспечит меня водой. Пожевал на завтрак вареные яйца и велел парням собираться.

Можете себе представить, в каком настроении я заявился в полицейский участок? Устроил им такой разгон, что чуть голос не сорвал. Полицмейстер прибежал вслед за посыльным, застегивая на ходу китель. Я рявкнул, что если меня сейчас не обеспечат охраной, то представители этого славного полицейского заведения отправятся в более северные регионы России. Продемонстрировал бумагу, засвидетельствованную Георгием I, покричал ещё немного и велел прислать полицейских к проходной текстильной фабрики.

В целом, даже удачно, что я так плохо провёл ночь. К фабричной конторе я подрулил злой как черт. Схватил за шкирняк первого попавшегося служащего и стал требовать директора или кто там есть из руководства. Мужчина, отловленный мной, робел, посматривал на вооружённое сопровождение и что-то блеял по поводу того, что товариществом Кувайской мануфактуры управляет господин Бурылин. Но директора-распорядителя сейчас нет на фабрике и когда будет — неизвестно.

- Раз нет, значит, нет, — не стал я настаивать. - У меня полномочия от самого государя осмотреть мануфактуру.

Тот фабричный чинуша всё же увязался следом. Смекнул, что прибыло начальство. Документиком я перед ним потряс, он и проникся. Семенил на полшага позади меня и заверял, что все тут хорошо и отлично. А Надежда Харлампиевна, супруга директора, так вообще "мать родная": и благотворительностью занимается, и бесплатные бани для рабочих мануфактуры устроила, и тысячи рублей на улучшения быта тратит.

Машину я оставил возле конторы и почти сразу пожалел, что пошёл пешком. Территория товарищества была огромной. Цеха понатыканы были без какой-либо логики. Может, и была система, но я не понял. Свернул в один из цехов. Вся "свита" последовала за мной. Цеховой мастер кинулся было преградить нам путь, но тут Санёк сообщил, что его благородие изволит посмотреть на производство.

- Что тут у вас? - переступил я порог предбанника и чуть не одурел от жары и вони.

- Сушильная, господин хороший, — сообщил мастер.

- Градусов пятьдесят жары, — оценил Румянцев. - Как они здесь не подохли?

- Ростислав, снимать можешь? - поинтересовался я.

— Если вы про температуру, то могу, а освещения недостаточно.

Рабочие поголовно все были без рубах. Блестящие от пота голые торсы мелькали в глубине помещения. На нас никто не отвлекался. За простой полагается штраф, — пояснил сопровождающий нас управленец.

Всего мы посетили четыре цеха. Хуже всего воняло в прессовальном цехе. Какими-то химическими кислотами несло ещё на подступах. Нигде Ростислав так и не смог распаковать камеру. Зато, дождавшись обеда, он начал снимать рабочих. Те выходили из цехов угрюмые, смотрели на комиссию с подозрением. Кого-то удавалось с трудом разговорить. По поводу зарплат советовали обратиться в контору, насчет штрафов — к мастерам.

Но поскольку я бродил по комплексу уже несколько часов, то слух о государственной комиссии успели донести до директора. Господин Бурылин не то чтобы примчался, но заявился. Степенно приблизился, представился. Стал выяснять причину визита.

- Николай Геннадьевич, вы же были на съезде промышленников, — напомнил я. - Как глава созданной комиссии я лично проверяю, что сделано. Хотелось бы посмотреть на общежития.

- Мои рабочие в домах живут, свой скот имеют и огороды, — заявил Бурылин.

Только беседу мы вели напротив какого-то цеха, и часть рабочих, возвращавшихся с обеда, затормозила. Не все и не сразу осмелились приблизиться, но слова Бурылина услышали и начали выкрикивать:

- Это мастера живут в домах! Все, кто с деревни пришёл, в Ямах или на Рылихе углы снимают!

- Морозовские для своих построили бараки, но дерут штрафы. Шоб там тихо было.

- Штраф, если в церкву не ходишь! - дополнил кто-то из рабочих.

- Мы с Боголюбовской слободы. Так, почитай, треть зарплаты платим за постой.

Постепенно народ вокруг прибавлялся. Санёк заметно начал волноваться, да и я тоже. Бурылин, напротив, оглядел крикунов и рыкнул, чтобы все немедленно шли по рабочим местам.

- А мы с вами пройдём в контору, где вы предоставите мне ведомости зарплат и штрафов, а также отчёт об обеспечении рабочих жильём, — сообщил я Бурылину.

Беседа оказалась тяжёлой. Директор-распорядитель напирал на то, что он не единственный владелец. В Иваново и Вознесенске цехов, объединённых под одним товариществом, несколько десятков. За всех отвечать он не может.

- Можете и должны! - настаивал я.

Застряли в городе мы на неделю. Повезло, что полицмейстер устроил нас на постой у своей родни. Комарье ночью донимало, но хотя бы клопов и тараканов не было. Да и с питанием стало получше.

За несколько дней мы с оператором и охраной обошли все те "углы", что снимали рабочие. Оказалось, что часть деревенских вообще ютится в ночлежке. Так дешевле. Впечатления от той ночлежки у меня надолго останутся в памяти. Не могу даже подобрать сравнения этому месту, больше напоминающему тюрьму. Наглухо заколоченные окна, духота внутри. Деревянные двухъярусные нары. Запах мочи, немытых тел, насекомые. И кому здесь выдавать лекарства? Если не пропьют, то отнимут такие же бедолаги.

- Люди хуже скотины живут, — оценил Румянцев все увиденное.

- До поры до времени. А потом они начнут выступать и устраивать стачки, как в Германии, — сообщил я.

Все привезённые медикаменты я оставил в фабричной больнице. Долго запугивал доктора, заверяя, что обязательно проверю расход изониазида. Только для рабочих фабрики и никому на сторону.

Товариществу Куваевской мануфактуры я предоставил свой обширный рапорт. У меня имелись полномочия назначить большой штраф всем управляющим и самому Бурылину. Только толку-то? Рабочим от этого легче не станет. Потому я ставил конкретные условия: увеличение зарплат в два раза, рабочий день десять часов, снижение числа штрафов и постройка общежития.

- Я вернусь из Стокгольма в декабре. Если не будет изменений, то подам государю документы с прошением о высылке всех в Сибирь, — закончил я речь.

Не знаю, напугал или нет, но Бурылин посверкал глазами, прошипел что-то себе под нос, что староверов всегда подвергали гонениям, но открыто возражать мне не посмел. За спиной у меня стояла парочка полицейских, да и своя охрана бдила.

- Приеду с проверкой, — с нажимом повторил я этому староверу и вышел из помещения.

Всю обратную дорогу до Екатеринодара я беседовал с Румянцевым на тему того, как не нужно работать. Он сам видел наши заводы в Петербурге и мог сравнить.

- Обязательно расскажи о своих впечатлениях в школе на уроке современной истории, — попросил Сашку. - И давай уже заканчивай статьи для немецких и английских изданий по витаминам. Материалов у тебя скопилось достаточно. Как закончишь, так поедешь в Нижний Новгород с такой же комиссией. Я сам не смогу, пора готовиться к поездке.

В Стокгольм с Деевыми мы выезжали за две недели до назначенного срока. Просчитать, сколько потратим времени в дороге, так и не смогли. Лучше прибыть заранее, чем опоздать. Так-то билеты на пароход из Петербурга Серёга нам купил, но напомнил, что в декабре случаются шторма, пароходы задерживаются и так далее. Не такое это простое дело оказалось — путешествовать зимой.

Предложенные маршруты были очень уж заковыристые. Раньше самым распространённым был проезд из Германии. Те, кому нужно было попасть в Норвегию или Швецию, предпочитали железнодорожный путь через Польшу к немцам, а оттуда в Стокгольм. Но в Германии продолжались рабочие волнения. Газеты напечатали информацию о революции и о том, что власть в стране захватили рабочие.

Так что нам этот путь не подходил. Зимой же прямых рейсов по морю из Петербурга в нужном направлении не имелось. Серёга поднял все свои связи. Из всего рекомендованного подходил пассажирский корабль, отправляющийся из Либавы. С возвращением обратно домой вариантов пока не было. И я уже начал сильно сомневаться, что хочу попасть на ту номинацию. И кто придумал раздавать премию в декабре?

Если бы не Сергей, я бы уже давно на эту затею плюнул. Гарантии того, что именно нам с Деевыми вручат Нобелевскую премию, не было. Номинанта же на церемонии вполне мог заменить кто-то из российских дипломатов. Лично мне и дома есть чем заняться. Жаль, конечно, всего того, что я подготовил. Близнецы приезжали в Екатеринодар, чтобы пошить костюмы у Петрова. Я тоже заказал пять штук.

Мероприятие по вручению премии не ограничивается одним днем. Номинантов целую неделю развлекают. Чем именно, я даже не представлял. Но подразумевалось, что на все эти мероприятия нужно иметь достойные костюмы. Деевых я сам придирчиво оглядел. Вручил каждому запонки и заколки для галстуков из новой коллекции. Неожиданно у меня "в хозяйстве" свой личный ювелир появился. Это Петров его привлёк. Я, честно говоря, решил, что ювелир будет у нас скучать. Не так уж много работы ему могли предоставить в провинциальном городе.

Как оказалось, своих сотрудников я недооценил. У меня не только парни подобрались уникальные, но и жены им под стать. Леночка, которая бывшая Чернова, а сейчас Уварова, просто дома с детьми сидеть не захотела. Нашла парочку подружек и с ними, при поддержке супруга, решила организовать производство ручных часов. Насколько это сложно, Елена Уварова не подозревала. Может, потому у неё все и получилось.

Скорее всего, сказался тот фактор, что некоторые наработки уже имелись. За основу Леночка взяла мой фармакологических цех. Девицы там работают аккуратные. Отбираем мы девушек тщательно. Каждая проходит обучение. Вполне допускаю, что для фасовщиц не нужны знания по химии, но это была моя прихоть. Всем девицам давали первичную подготовку. Читать и писать они должны были уметь обязательно. Я добавил для девиц основы химии и латынь. Курсы эти были кроткими, рассчитанные всего на три месяца, но учениц хватало.

Текучесть кадров у фармакологов была большая. Платил, я конечно хорошо. Пятнадцать рублей в месяц для девушки "из низов" — предел мечтаний. Не сравнить с зарплатой женщин Куваевской мануфактуры, где работа намного тяжелее, а зарплата на треть меньше. Увольнялись же наши фармакологи по двум причинам: выходили замуж (женихов вокруг было предостаточно) или особо подготовленных Румянцевы переманивали в Москву.

В общем, супруга Василия сделала ставку на этих девиц. Образец часов имелся в наличии. Ювелир тоже. Плюс при школе мастерская могла выполнить штамповку корпусов и не самых сложных деталей. Ювелир лишних вопросов задавать не стал. Все надписи на корпусах часов мы свели ещё в самом начале нашего попаданства. Остальная механика хоть и выглядела наворочено, но недоумения у специалиста не вызвала.

Выпуск готовой продукции часового цеха обещали дать в новом году. Посмотрим, что там получится. Куда сбывать часы, я точно найду. Самое интересное, что новый цех не потребовал каких-то глобальных затрат. Возможно, потом будут у нас золотые корпуса и прочие изыски. Пока же для корпуса использовалась сталь. Прикиньте, сколько нужно металла для того же токарного станка, изготовленного на заводе в Петербурге, и для сотни часов? Цена же в сумме получалась соизмеримая.

Конечно, все мелкие детали требовали кропотливой работы с использованием лупы. Но девушек Леночка отбирала усидчивых и аккуратных. Иосиф Ильич, ювелир, также хорошо знал своё дело. А уж повторить готовые элементы ювелиру труда не составило. Расход рубинов для осей, роликов и палет тоже был в разумных ценовых пределах. К тому же французы уже открыли метод синтетического выращивания корундовых рубинов.

Василию я рассказал, где можно заказать искусственные рубины. Он в ответ потребовал от меня лекцию для учеников. Пришлось основательно покопаться в распечатках из будущего времени, чтобы рассказать школьникам, как и почему рубины снижают трение внутри механизма часов. Попутно и сам метод выращивания кристаллов озвучить.

Не только Леночка нашла для себя занятие. Супруга Клима тоже отличилась. Клим давно уже сам не набирал шрифт. Он у меня занимает должность директора типографии. Штат расширили не только за счёт наборщиков, но и художников. Журнал "Наука и жизнь" печатается с цветными литографиями. Жена Клима придумала выпускать новый журнал.

Как-то в шутку я рассказал ей о том, что модели Петрова достойны запечатления на бумаге. Я все наши старые плакаты из магазина собираю для истории. Климу идея специализированного журнала для мужчин тоже понравилась. Не подумайте, что это какой-то "Плейбой". Нет, конечно. Получилось что-то среднее между рекламным проспектов и журналом мод. Я немного подправил и дал добро. Дальше Клим уже сам решал вопрос с цензурой. А непосредственно наполнением журнала занялась супруга Клима. В Петербург я как раз привёз пачку таких журналов.

- Не опасаешься, что переманят у тебя Петрова? - разглядывал Сергей полиграфическую продукцию.

- Волновался лет пять назад, — признался я. - Только Петров что-то там о себе решил. Ему больше нравится, что уважаемые господа из столицы приезжают пошить костюмы в Екатеринодар.

- Типа лучше быть крупной рыбой в маленьком пруду, — кивнул Серёга. - В Петербурге конкуренции действительно больше. Хотя я сомневаюсь, что они сумеют достичь такого качества, как костюмы в твоём магазине.

- У Петрова не только выбор тканей, но оверлок, машинки, лекала и многолетний опыт, — напомнил я.

— Ну да, ну да, — согласился Сергей. — Если кто и переманит, то только государь. Кстати, о нем...

Глава 3

Меня ждали на беседу во дворце. "Грешков" накопилось прилично. Георгий I лично желал поговорить, а не смотреть мои "видеоотчеты". Как-то я в роли главы комиссий не совсем удачно себя показал. И если с переселением крестьян все было более-менее понятно, то о проверке промышленных предприятий придётся составлять обширный доклад с цифрами и предложениями. Приглашение к государю мне прислали уже через неделю пребывания в Петербурге. Как потом оказалось, не только царь, но и новый министр внутренних дел желал побеседовать со мной.

- События, происходящие в Германии, заставляют нас беспокоиться о событиях внутри России, — сообщил мне Пётр Аркадьевич Столыпин. - Вы, как никто лучше, разбираетесь в этом вопросе.

С этим я полностью согласился и был готов к ответу. Помощники установили на подставках схемы, где я начал показывать результаты проверок, вплетая данные исследований Менделеева по итогам переписи населения страны.

- Как-то безрадостная картина у вас получается, — отметил Георгий I.

На что я только развёл руками. Говорить про коррупцию и полностью прогнивший штат госслужащих я не рискнул, зато осмелился попросить об аресте Бурылина директора Товарищества Кувайских мануфактур.

- Ваше Императорское Величество, нам нужен один показательный процесс. Я понимаю, что сейчас кризис и многие мелкие предприятия разоряются. Они реально не могут поднять уровень зарплат. Но я говорю о крупных заводах и фабриках. Нельзя упустить момент, иначе мы получим ситуацию, схожую с Германией.

- Я тоже так считаю, — поддержал меня Столыпин.

- Этот ваш Бурылин из староверов? - уточнил Георгий I. - Думаю, что можно устроить показательный процесс. Пётр Аркадьевич, проследите лично. От вас, Николай Иванович, как обычно, кинолента. Все, что вы сняли в Иваново-Воскресенске, демонстрировать не стоит. Сделайте так, чтобы была понятна суть и за что господин Бурылин будет наказан. Подключите к этому местного митрополита.

Тему выпуска лекарств и автомобилестроения мы затронули лишь вскользь. Мне пожелали удачной поездки в Стокгольм и отпустили. Теперь точно придётся ехать. Времени потеряю много! Серёга сообщил, что управленцев на заводах концерна "Русь" хватает, но у нас же теперь на балансе Путиловский завод.

- Тебе его и поднимать, — обрадовал друг.

И когда мне заниматься заводом? Хорошо, что за Куваевской мануфактурой проследит Столыпин. Государь решил одним махом "двух зайцев" убить. И промышленников в лице Бурылина приструнить, и староверов погонять. Не зря же он митрополита упомянул. Нужно и мне в фильме как-то сместить акценты. Понятное дело, что уровень жизни рабочих не зависит от вероисповедания хозяина. Но если царь желает, то покажем, как староверы не чтут христианских заповедей.

До отъезда я успел сделать меньше, чем планировал. Путиловский завод посетил всего три раза. Показал управляющему документ с постановлением съезда промышленников. Ввёл на заводе восьмичасовой рабочий день и две смены. Поднял зарплаты на треть. Что-то большее сделать не успевал. Бухгалтер попытался подсунуть мне документы и аргументировать недопустимость повышения зарплат, но я отмахнулся. Также запретил кого-либо сокращать до моего возвращения. Сергей правильно понял мои проблемы и прислал на завод двоих бывших учеников. Разгрести все дела парни не сумеют, но хоть немного вникнут в ситуацию.

Мы с Деевыми прибыли в Либаву за две недели до назначенного срока в Стокгольме. Время огромных пассажирских пароходов и лайнеров ещё не пришло. Самые крупные только строятся или курсируют в Америку. "Титаник" и "Британник" пока в проектах. Нам же предстояло добираться до столицы Швеции на неком недоразумении, имеющем две мачты для парусов и одну трубу. Подразумевалось, что это плавающее корыто может использовать машинный ход и под парусами двигаться.

Андрей и Егор с таким сомнением взирали на наш транспорт, что я посчитал своим долгом успокоить близнецов.

- Николай Иванович, а вы сами-то плавали на кораблях? - поинтересовался Егор и чуть тише добавил: — Особенно на таких.

- Братишка, хорошо, что завещания жёнам оставили, — пихнул брата локтем Андрей.

Капитан корабля видимого беспокойства не выказывал. Сообщил, что, если не будет сильной волны, до доберёмся за трое суток. Возможно... Чтоб наверняка, лучше рассчитывать на пять.

Ветер на Балтике был сильный, но волны небольшие. Когда вышли в море, стало холоднее. Тёплое пальто, пошитое в мастерских Петрова, продувало насквозь. Пробовал я замотаться в те целлофановые плащи, которые прислали из Крымской, но толку от них не было. Проще сидеть в каюте.

Каюты заслуживают отдельного описания. Узкие, как склепы, они были рассчитаны на двух человек. Слева от входа имелись две подвесные кровати. Прямо напротив двери небольшой умывальник — закреплённый в тумбе таз и кувшин. Напротив спальных мест встроенный шкаф. Такой же узкий, как и кровати. Вместить эта мебель могла парочку пальто и обувь.

О том, что каюты могут быть первого и второго класса на этом плавающем корыте даже не слышали. Никаких привилегированных мест для богатых людей не предусматривалось. Видимо, предполагалось, что обеспеченные господа зимой по северным морям не путешествуют.

В качестве соседа мне достался некий господин Чулков. Он оказался мужчиной тучным и не слишком чистоплотным. Оценив его комплекцию, я сам предложил поменяться местами и занял верхнюю полку. Подвесная кровать имела бортик, чтобы во время сильной качки обезопасить пассажира от падения на пол. Спальное место было настолько узким, что, лёжа на спине, я обоими плечами касался краёв.

Вечером, когда мы с соседом устроились спать и он погасил свечу, ощущение того, что я лежу в гробу, стало стопроцентным. Как толстяк помещался на подобной узкой лежанке, я представлял с трудом. Соседу удалось примоститься на боку. Но не думаю, что ему было удобно. И через какое-то время он решил перевернуться. Сделать это в "гробике" было не так легко. Кряхтя, постанывая и попёрдывая, мужчина перевернулся. Мда... как мы помним, тёплый воздух поднимается вверх. В общем, меня быстро достигли ароматы выделений тела соседа. Добавим к этому скрип корабля, завывание ветра снаружи и качку.

Уснуть я так и не смог.

Дверь каюты имела своеобразное окно, закрытое подобием горизонтальных жалюзи. Спустившись со своей полки я постоял какое-то время возле двери, пытаясь подышать относительно свежим воздухом. Потом вышел в коридор. Пробыл снаружи недолго. Доски пола коридора между каютами скрипели при каждом шаге. Одинокий фонарь, висевший возле лестницы, раскачивался, создавая причудливые узоры теней на стене. Меня самого качало из стороны в сторону. Удерживать равновесие удавалось с трудом. Помаявшись не меньше часа в коридоре, я снова вернулся в каюту и полез на верхнюю полку.

Деевы получили схожие впечатления о ночи на корабле. Близнецы выросли мужчинами крупными. Им элементарно не хватало длины лежанки, где они не могли вытянуться в полный рост. Спать на боку тоже не выход. Согнуть колени было некуда — кровать слишком узкая.

- Николай Иванович, может, на обратном пути мы через Финляндию поедем по суше? - предложил Егор.

- На оленях с Санта Клаусом в санях? - пошутил я. - Не уверен, что тот путь будет лучше.

- Может, и лучше, — поведал Андрей, когда нам подали на завтрак отварную рыбу и жиденький чай.

Добирать калории мы расположились в каюте Деевых. Я предусмотрительно взял с собой мешок с консервами, не отправляя в багаж с остальными вещами. Парням больше всего понравилась сгущёнка. Они только что не вылизали банки.

Весь день я так и просидел у близнецов. Давненько нам не доводилось общаться. Как правило, когда я приезжал в Москву, то быстро решал накопившиеся вопросы, выслушивал отчёты и спешил обратно. Письма тоже были краткими и по делу. Теперь же у меня появилась возможность послушать братьев.

- Женились мы в один день, — рассказывал Егор. - Так получилось. Хм... Ну, вы понимаете... в общем, жены у нас родили с разницей в пять дней. Сыновья хоть и не родные братья, а похожи как близнецы. Лизанька и Катерина сестры. Дед с бабкой малышей путают. Говорят, что очень похожи.

Фармакологическую тему мы тоже затронули. Пенициллин братьями был уже открыт. Точнее, сам грибок. А вот выделить из него активное вещество и сохранить пока не получалось.

- Вера Степановна обещала приехать, чтобы помочь с очисткой и стабилизацией, — заверил Андрей.

- Выпустите пенициллин, снова придётся ехать за Нобелевской премией, — подколол я.

- Нет уж, одного раза достаточно, — усмехнулся Егор, оглядывая каюту, где мы втроём еле помещались.

- Николай Иванович, ваши пластмассовые крышки для пузырьков с лекарствами очень популярны. Распорядитесь, чтобы увеличили выпуск. Не только мы возьмём, аптекари города скупят, — припомнил Андрей.

Относительно витаминов Деевы не всё поняли. Как раз было время просветить их в этом вопросе. Обещали потом навестить Румянцевых и узнать более подробно.

Расспросили братья и о Нобелевской премии. Для большинства жителей России было непонятно, кем и для чего учреждена эта премия. Я пролистал записи двадцать первого века и был в курсе истории, что случилась в 1888 году. По ошибке репортёров Альфреда Нобеля признали умершим, когда на самом деле умер его брат Людвиг.

- На великого химика и инженера, изобретателя динамита обрушилась лавина газетной грязи и сплетен. "Торговец смертью мёртв" — так звучал некролог по поводу смерти Нобеля, что заставило изобретателя задуматься о смысле жизни и о том, каким его запомнят потомки, — рассказывал я известную историю с наследством. - Альфред Нобель завещал все своё имущество вложить в ликвидные бумаги и поместить в банк. Указанные проценты разделить на пять частей и вручать в качестве премии ежегодно за достижения в области химии, физики, медицины, литературы и за вклад в сплочение наций.

- И сколько нам той премии положено? - Егор ничуть не усомнился, что получит её.

- На троих сто пятьдесят тысяч крон. Но главное — это престиж и признание мировым сообществом.

По зимней Балтике до Стокгольма мы шли четыре дня. Корабль двигался только в светлое время суток. Паруса не ставили, ветер не был попутным. На машинной тяге эта посудина еле ползла. Зато знатно дымила и шумела. Берег Швеции стал виден где-то с обеда четвёртого дня, но добрались до пролива уже под вечер. На палубу высыпали все пассажиры, дружно сожалея, что ещё одну ночь придётся провести на корабле. Двигаться между островами в сумерках капитан не собирался. Я вообще удивился тому, как здесь маневрировали корабли. Мелких островов было немерено.

Формально мы уже были на территории Швеции, но до порта добирались в течение всего дня. Повезло, что таможенников пассажирское судно не заинтересовало. Задерживать более положенного нас никто не стал. Поставили отметки в паспортах и выпустили на территорию порта. Затем два часа мы ждали багаж, за это время успели договориться с возчиком о доставке в гостиницу.

Отель "Виктория" был мной зарезервирован три месяца назад. Точной даты прибытия я указать не мог, но получил подтверждение, что номера будут. Ещё бы, за такие деньги! Зато расположен отель в самом центре столицы. Королевский дворец должен быть рядом. Возчик примерно так и сказал, показав рукой куда-то в переплетение улиц. Мы с Деевыми краткий словарик шведского языка на корабле полистали. Несколько фраз, чтобы объясниться с персоналом, могли составить, но рассчитывали на то, что найдём себе переводчика на месте.

Сама гостиница меня не сильно порадовала, а Деевым понравилось. Хотя и они отметили, что потолки могли бы быть и повыше. Первым делом после заселения решили вопрос с мытьём. Водопровода в гостинице не имелось. Хотя слуги очень сноровисто притащили воды в ванную. Как бегали и носили воду, я даже не заметил. Оказалось, для обслуживающего персонала имеется запасная лестница. Меня позвала горничная в ванную комнату, когда все уже было готово. Поздний ужин тоже доставили в номер. Какое это удовольствие — вытянуться на широкой и мягкой кровати! Тело блаженствовало и напоминало, как плохо ему было по пути в Стокгольм. Меня качало, словно я продолжал плыть по волнам. Только к утру этот эффект сошёл на нет.

После завтрака мы с Деевыми отправились прогуляться по столице Швеции. Погода тому способствовала. Около нуля градусов, солнечно и без ветра. Первым делом посетили банк, решили наши финансовые дела. Затем пешком отправились на одну из набережных посмотреть на королевский дворец. Пообедали в ресторане и уже на извозчике вернулись в гостиницу, где нас ожидал обещанный переводчик. Правда, по-русски мужчина не разговаривал, но владел немецким и английским языками.

Карл был в курсе того, по какой причине мы прибыли в Стокгольм, и дал некоторые пояснения по предстоящему мероприятию. Напомнил, отчего награждение проходит десятого декабря, это дата смерти Альфреда Нобеля. Традиционно в день памяти происходит торжественное вручение наград. Позже, зарегистрировавшись в городской ратуше, мы получили на руки по брошюрке с правилами поведения на церемонии и в присутствии короля.

До назначенной даты оставалась неделя. Чем заняться в Стокгольме, я не имел ни малейшего представления. Через сутки мы с парнями чуть не помирали со скуки. Привыкли к другому ритму жизни, что постоянно загружены делами. А тут за день посетили все центральные магазины, приобрели гору книг из числа тех, что были на немецком языке, и заскучали.

Столичную прессу мы также скупали. Новости из Европы в Стокгольм доходили быстрее, чем в Россию. Главным событием, описанным во всех газетах, было то, что революцию в Германии придушили. Военным удалось выправить ситуацию. Не до конца, конечно. Революционно настроенные элементы разбежались по стране. Кто-то сунулся за поддержкой во Францию и был жестоко расстрелян на границе. Французам такой "подарочек" и даром не нужен. Российский государь тоже высказал своё мнение по поводу того, что поддержит законное правительство, а не кучку немецких бунтарей.

Мы обсудили события в Германии и снова озадачились развлечениями. Тут нам помог с идеей Карл. Егор только задал вопрос по поводу номинантов нобелевской премии, а переводчик сам все пояснил. Оказалось, подать заявку могут профессора, члены парламента, государственные деятели и так далее. То есть если у тебя есть кто-то знакомый в научной среде, то можно его попросить о заявке.

На самом деле те триста человек, которые номинируются в области химии, не совершали великих открытий. Большинство так называемых химиков научились смешивать в мензурках реактивы. Кто-то решил, что это уже достойно премии Нобеля.

- Так мы тоже можем сами на себя написать заявку и попросить любого русского профессора завизировать её? - уточнил у Карла Егор.

Швед кивнул, подтверждая, а я обрадовался.

- Умница, хорошо придумал, чем нам занять дни до десятого декабря, — среагировал я на фразу Егора.

- Николай Иванович, я больше не поеду за наградой, — возмутился Андрей.

- И не нужно. Любой российский дипломат может получить её за тебя. Оставим только доверенность для передачи денег. Не помешает иметь на счету в Стокгольмском банке некоторую сумму. Не забывай, что мы не только премию получаем, а поднимаем престиж России.

- Предложим себя в качестве номинантов по стрептоциду? - озадачился Андрей.

- Давай стрептоцид. А я по физике напишу запрос. Радио вот-вот перестанет быть большим секретом, — пояснил я братьям.

Они не были в курсе того, что не только обучено почти полсотни радистов, но они уже уехали в качестве вольнонаёмных служащих на Дальний Восток. Георгий I пусть и сомневался, но рассудил, что больших затрат это нововведение не требует. Потому и подмахнул нужный документ. Попутно и на на закупку пробной партии консервированных продуктов от концерна "Русь". Всё это в ближайшее время прибудет во Владивосток. Так что по радио я вполне мог подать заявку на номинацию. Неплохо бы и медицину захватить. Я посчитал, что открытие витаминов подходит для Нобелевской премии.

В одном из центральных книжных магазинов мы с Деевыми приобрели все необходимые материалы: шикарные листы мелованной бумаги, тушь, перья и засели за составление заявок. Сразу делали на двух языках — немецком и английском. Карл добросовестно переписывал ещё и на шведский язык.

К заявке по радио я добавил пять листов иллюстраций, потому что хорошо знал, что такое презентация. Отчего-то все чиновники падки на красивые картинки. Пусть даже кто-то хорошо разбирается в физике, но все равно благосклонно воспримет наглядные пояснения. Нарисовав в роли радистов Карла и одного из Деевых (без разницы какого), упаковал заявку в конверт, чтобы переслать Менделееву с просьбой о выдвижении наших с Василием кандидатур на следующий год. Себя я упоминал только в качестве соавтора. По правилам получить второй раз премию я не могу, но у Василия есть шанс.

С витаминами отсебятины получилось больше. Хорошо, что я помнил статьи, которые писал для "Науки и жизнь" и некоторых европейских изданий. Дальше пошла полная импровизация на тему якобы проведённых исследований среди моряков дальнего плавания. Но я-то точно знал, что цингу и бери-бери лечат витаминами. На это и делал упор. Старший Румянцев "открыл" только А, В и С. Витамины Д, Е и прочие только в проекте исследований.

Продукты, содержащие эти витамины, я тоже перечислил. Вообще по витаминам получилась довольно большая статья. Деевы почитали с удовольствием. Даже Карл, переписывая на родной язык, задавал вопросы, изумляясь тому, что открыли эти странные русские. В общем, до церемонии вручения мы неплохо развлеклись. Восьмого декабря посетили Нобелевский концерт и десятого с чистой совестью "поехали на бал".

Глава 4

Вручение премий и банкет проходили одновременно в городской ратуше. Огромный Голубой зал вмещал около полутора тысяч человек. Каждый из лауреатов мог привести с собой четырнадцать гостей. Похоже, многие воспользовались этой возможностью. Народа было много, и я заволновался, как мы узнаем, где наши места и кто все нам расскажет и покажет. Мои переживания оказались напрасными. На входе всех встречали лакеи и сверялись со списком. Нас троих сразу сопроводили к какому-то секретарю.

- Господин Ситников, господа Деевы, прошу вас пройти за мной, — озвучил секретарь просьбу на английском языке.

В том помещении, куда нас привели, находилось несколько чиновников, которые и сообщили, что мы получим премию за открытие в области химии, и попросили расписаться в документах. До вручения награды нас просили сохранять информацию в секрете. Естественно, места за столом нам предоставили по центру зала. Секретари напомнили, что встречать короля Швеции нужно стоя, а ответную речь после вручения премии сильно не затягивать.

Деевы с искренним удовольствием наблюдали за происходящим. У меня самого возникло впечатление, что мы участвуем в огромной театральной постановке. В холле перед залом курсировали шикарные женщины, элегантные кавалеры... хм... почти элегантные. Некоторые с брюшком и лысиной, но фраки имели понтовые. Мы с близнецами решили не стесняться и нацепили свои ордена, поэтому не сильно выделялись в этой толпе. Я даже пожалел, что нам не дали разрешения на съёмку.

Рассаживать нас начали примерно за час до начала церемонии, которая должна была начаться в семь вечера. Король с королевой вошли в Голубой зал ровно в семь (я по своим часам проверил), и началась тягомотина с приветственными речами. Наконец церемониймейстер огласил первого победителя в области физики. Вернее, пару — Анри Беккереля и Марию Склодовскую-Кюри. Пьер Кюри тоже был лауреатом, но на церемонии не присутствовал.

Сразу за физиками вызвали нас с Деевыми. Оскар II вручил золотые медали, пожал руки, произнес подобающие слова. В ответ я толкнул небольшую речь, обращаясь ко всем присутствующим в зале. Суть моей речи заключалась в том, что в России самая передовая наука. Мне вяло похлопали, не сильно веря в передовую науку нашей страны.

Получив медали, мои парни перестали нервничать. Полистали меню на столах, пощупали ткань скатерти, оценили вышивку по краю в виде портрета Нобеля и поинтересовались относительно того, кто и как выбирает победителей.

- Не могу сказать точно. По-моему, какая-то комиссия в Шведской королевской академии наук. Знаю только, что Менделеев хоть и был номинирован, но премию так и не получил.

- Сам Менделеев не получил? - удивился Егор и покрутил кругляшок медали.

В ответ я только развёл руками. Продолжить обсуждение, по какому принципу происходит выбор лауреатов, мы не успели. В зале заиграла музыка и официанты начали разносить аперитив.

- Кстати, все блюда из нашего меню может попробовать любой человек в ресторане ратуши, — сообщил я парням. - Шведы ещё два года назад ввели традицию, что в течение всего года в ресторане подают ужин из меню Нобелевских номинантов.

В качестве десерта принесли мороженое. И собственно, на этом банкет был завершён, но гости продолжали сидеть за столами, попивая кофе. Как оказалось, все ждали сигнала от короля. Ровно в десять пятнадцать Оскар II встал и объявил ужин завершённым. Всех гостей пригласили в Золотой зал. Если я правильно запомнил написанное в буклете, то танцы в Золотом зале продлятся до половины второго ночи.

Танцевать в обязательном порядке нас никто не заставлял, но лауреаты обязаны присутствовать до конца вечера. В общем, мы с Деевыми не спеша прогуливались по периметру, наблюдали за парами, которые кружились в вальсе, и обсуждали, какой можно было сделать красивый фильм. Жаль, что так и не удалось согласовать съёмку.

Толпа гостей, как я уже говорил, была огромная. Потому очень удивился, когда нас отыскала Мария Кюри.

- Господа, — обратился я к близнецам, — позвольте представить вам величайшую женщину современности!

Мария Склодовская-Кюри немного смутилась, но тут же перехватила инициативу:

- Напротив, господин Ситников, это мне повезло встретить вас и видеть ваше награждение.

Склодовская-Кюри хорошо говорила по-русски. Лишь небольшой акцент выдавал то, что ей этот язык неродной. Я же продолжал сыпать комплиментами и восхвалять достижения Марии, попутно удивляясь, что ее выдвинули номинантом в области физики, а не химии.

- Ваше открытие тоже больше подходит для медицины, а не для химии, — заметила Склодовская. - Имена тех, кто выдвигает кандидатов на премию, в течение пятидесяти лет будут храниться в секрете. Но так получилось, что я в курсе. Хотя и не назову имени того, кто вас рекомендовал. Собственно, именно по этой причине я и приехала в Стокгольм. Хотелось лично высказать благодарность. - Мы с Деевыми изобразили искреннее недоумение, а женщина продолжила: — Мне было десять лет, когда от туберкулёза умерла мама. Ваш препарат спасёт много жизней.

Оказалось, что Пьер Кюри и сама Мария в последнее время не совсем хорошо себя чувствовали. Ещё бы! Эксперименты с радиоактивными материалами никому не пойдут впрок. Но Мария нашла в себе силы для поездки в Швецию. Мы продолжали общаться до конца вечера. Обсудили много тем, обменялись адресами. Я попросил Марию написать несколько статей для моего журнала, пригласил семью Кюри в гости. Анри Беккерель подходил к нам несколько раз, но, видя, что его спутница увлечена разговором, не решился нас прервать.

На следующий день я более подробно рассказал братьям Деевым об открытии Кюри радиоактивных веществ — полония и радия.

- А для чего они нужны? - Андрей подошёл к теме с практической стороны.

Вера Степановна экономику и финансы им хорошо преподавала. Парни науку ради науки не особо ценили. Про практическое применение радиоактивных веществ я мог много чего сказать, но по большей части нецензурного. Пока же припомнить чего-то достаточно полезного у меня не получилось. Мария Кюри во время Первой мировой войны будет ездить в составе Красного креста с передвижной рентгеновской установкой. Но это в будущем, которое ещё не случилось. Так что Деевым я озвучил предположительное использование радиоактивных веществ для хирургов в области рентгенографии.

Братья согласились, что вещь нужная, хоть и хлопотная. С нашими лекарствами проблем намного меньше. Кстати, я отправил в гостиницу небольшую посылочку с медикаментами для Марии Кюри. С собой мы привезли много лекарств. Брали для себя и для подарков. Марии тот же стрептомицин пригодится. Её затяжная простуда перешла в хроническую стадию. Оно и понятно. Организм ослаблен радиацией, иммунитет понижен. Как она только решилась зимой отправиться в Стокгольм?

Возвращались в Петербург мы через Финляндию. Получилось дольше, чем на пароходе. Жаль, что первым классом мы проехали только половину пути. Заранее билеты мы не бронировали, и от Рийхимяки до Петербурга пришлось ехать уже в вагоне не жёлтого (первого класса), а синего цвета, в который окрашивали второй класс. Хорошо, не в зелёном — третьем классе.

На границе России с Финляндией нервы всем пассажиров сильно потрепали пограничники. Ладно из России в Финляндию запрещено провозить водку и спирт, а сахар, табак, кофе и чай облагались пошлинами, но и на обратном пути народ тщательно досматривали. Те, кто не имел документов, подтверждающих, что оружие, фотоаппараты и тому подобное, куплено в России, должны были платить пошлину.

И самый большой идиотизм заключался в том, что на таможенной станции мы переводили часы. Время в Финляндии отличалось от российского на двадцать минут в обратную сторону! Если вспомнить, что в Финляндии действовал Григорианский календарь, а в России — Юлианский, то путаница получалась ещё та! Плюс пассажиры, наши соотечественники, любители выпить бутылочку-другую в дороге, долго и азартно спорили с таможенниками, доказывая свою правоту.

В результате всех проволочек и опозданий прибыли мы в Петербург за неделю до Рождества. Дружно решили, что с дальними путешествиями покончено раз и навсегда, и поспешили обрадовать Серёгу своими медалями.

Ждали нас из Стокгольма с большим нетерпением. Артём вернулся в Петербург из Баку и чуть не задушил меня в объятиях.

- Ай, молодца! Орлы! - хвалил Артём попеременно меня и близнецов. - Сейчас статеечку в газеты организуем. Царю-батюшке похвалимся.

- Некогда мне хвастаться, — притормозил я друга. - Домой пора.

- Хм... тут одна тема нарисовалась, — вклинился Сергей.

Поскольку от близнецов секретов не было, то друзья начали вводить меня в курс того, что случилось за время нашего отсутствия. Новости оказались не самые радужные. Ту радиоточку, что я организовал в Иваново-Воскресенске, раздолбали личности бандитской наружности. Хорошо, диктор и техник успели у полицейских спрятаться.

Вещало радио в Иваново исключительно правду. Новости из Петербурга курьером доставляли. Кому-то это не слишком понравилось. Одно дело газеты, которые не все могут прочитать. И совсем другое — "рупор гласности". С моей подачи господина Бурылина всё же арестовали. По радио эту информацию сразу сообщили. Также напомнили рабочим или тем, кто слушал радио, о том, что рабочий день теперь десять часов, при этом зарплаты должны увеличиться в два раза. Если такового нет на мануфактурах, то надо писать жалобы.

Серёга был уверен, что пролетариат против радиовещания ничего против не имел. Зато это не понравилось промышленникам.

- Чёрт с ним, с радио в Иваново, — отмахнулся Сергей. - В Екатеринодаре в твою машину стреляли.

- Стреляли? - не понял я, представив, как некий злоумышленник залез в гараж и подстрелил автомобиль. Оказалось, стреляли по машине, когда за рулём был Василий.

- Думаем, что его с тобой перепутали, — заявил Артём. - У Василия такая же каракулевая ушанка, что и у тебя. Пальто вы у Петрова пошили тоже одинаковые.

- Васька не пострадал? - заволновался я.

- С ним все хорошо. Реакция у парня отменная, успел выкрутить руль. Только стекла и разбились. У Василия лишь мелкие царапины, — успокоил Серёга. - По горячим следам того стрелка быстро арестовали.

Не зря мы в Екатеринодаре прикормили полицейских и городовых. Зарян по своим каналам казаков "свистнул". Киллера-недоучку отыскали и допросили. Предполагаю, что с большим пристрастием. Заказчика стрелок сдал, но толку от этого было немного.

- Ниточки потянулись к староверам, — сообщил Артём. - Так что пока тебе в Екатеринодар лучше не возвращаться.

- Николай Иванович, а давайте с нами в Москву? - предложил Егор Деев. - У нас и охрана, и территория закрытая.

- Мы ему закрытую территорию и в Петербурге организуем, — пообещал Сергей.

Оказалось, это были не все известия. Не напрямую, но мы повлияли на события в Нижнем Новгороде: на Сормовском заводе снова были волнения. В этот раз директору не удалось спастись от враждебно настроенной толпы рабочих. Его повесили на воротах завода. Следствие ведётся, но вяло. Зато в газетах пишут о том, как недальновидно поступил господин Фосс, проигнорировав решения государя.

- У нас Путиловский завод на грани не то краха, не то стачек, — напомнил Артём, что мне есть чем заняться в Петербурге.

Деевы через день убыли в Москву, а мы с друзьями продолжили решать насущные проблемы. И прежде всего по Путиловскому заводу. Если нет госзаказов, значит, нужно разместить свои. Восемьдесят процентов акций позволяли нам решать такие вопросы, не спрашивая чьего-либо мнения.

- В Баку ситуация тоже швах, — попутно поделился Артём. - Консервный завод я запустил, но немного не по той схеме, что планировалась.

Изначально предполагалось устроить это предприятие для жён нефтяников. Только мы не учли национальный менталитет. Кто тем женщинам в Баку позволит работать? В результате Артём привлёк к первичной обработке рыбы подростков. А на более ответственную работу набрал молодёжь из числа безработных.

- Воровать стали чуть ли не с первого дня открытия, — пожаловался друг. - И охрана у меня была, но тащили с завода все, что не приколочено. А с кого спросить, если в сторожах родственники рабочих? Пока не поставил тех, кого Зарян прислал, толку не было.

С инженерными кадрами в Баку тоже проблема. Строить там нефтеперерабатывающий завод — считай, выкинуть деньги. Артём был уверен, что будут воровать как готовую продукцию, так и сопутствующие материалы, инструменты и технику. Посовещавшись с Серёгой, он решил закладывать завод по переработке нефти рядом с Петербургом, а её доставку осуществлять по железной дороге. Для этого нам нужны были нормальные цистерны. Их выпуск как раз можно организовать на Путиловском заводе.

- Даже сварку пока не буду внедрять, — рассуждал Артём. - Рабочей силы на заводе завались, пусть клепают вручную. Нам главное — занять народ работой, пока кризис и нестабильность в стране.

У меня же сразу подключиться к делам на заводе не получилось. Хочешь не хочешь, а нанести визиты вежливости нужно. С профессорами я планировал поговорить по поводу рекомендаций на номинирование моих бывших учеников на Нобелевскую премию. Столыпин принял меня с докладом и сам просветил о том, что делается. Господину Витте мне тоже пришлось засвидетельствовать своё почтение.

Сергей Юльевич в ответ на моё послание сообщил, что ждёт на Рождественский обед. Такое приглашение меня немного удивило, но отказываться не стоило. Продолжая недоумевать, я озадачился покупкой подарков. Приёмных дочерей у министра финансов две. Старшую я так и не видел ни разу. Но вдруг она тоже будет на обеде? Что купить младшей Вере, также не представлял и поинтересовался у Артёма.

- Шуруй в ювелирный, — хохотнул друг. - Девице двадцать лет, а ты размышляешь, какую игрушку или конфеты ей подарить?

- Как двадцать? - не понял я.

- Время летит, — вздохнул Артем и провел рукой по ёжику седых волос у себя на голове.

К выбору подарков неожиданно подключился Серёга.

- Взятка это или нет, но ты презентуй "Неву" Витте в качестве рождественского подарочка. Он по какой-то причине так и не подал заявку на автомобиль. Я все думал, как нам его подмазать, а тут и повод, и ситуация подходящая.

- Зачем нам "подмазывать" Витте? - не догнал я.

- Пригодится, — туманно ответил Сергей.

Женщинам семейства Витте я купил практически одинаковые золотые кулоны. Как потом оказалось, для старшей дочери даже не стоило напрягаться. Софья давно замужем и живёт в Европе. А Веру Сергеевну я смог лицезреть сразу, как перешагнул порог особняка. Из мелкой пигалицы она превратилась в элегантную и эффектную девушку. Мария Ивановна, супруга Витте, по-прежнему была хороша. Приняла меня ласково, мягко попеняла, что я давно их не навещал.

- Мы о ваших делах только из газет и кинематографа узнаем. Хотелось бы из первых рук узнавать, — сообщила супруга Витте. Затем представила остальным гостям, которые буквально забросали меня вопросами.

Гости, узнав, что Сергей Юльевич получил от меня в подарок автомобиль, упросили хозяина дома посмотреть эту новомодную технику. Очередь на "Георгии" была огромная. Немногие аристократы столицы сумели приобрести подобную роскошь. Да и стоили автомобили дорого. "Нева" же серийно не выпускалась. Её собирали наши механики на заводе концерна.

Вообще-то, по качеству и прочим характеристикам этот автомобиль во многом превосходил "Георгиев", а внешне больше напоминал привычные мне джипы. Кто-то из гостей заметил сходство с автомобилями Луи Рено. Ну да, я же ему сам эскизы рисовал. Талантливый француз довольно быстро собрал несколько машин и успел продемонстрировать их в Европе.

В целом, визит к семейству Витте прошёл удачно. С Верой я не только пообщался, но успел немного поспорить и даже пообещал ей написать статью о моем видении развития автомобилестроения. Неожиданно мне понравилось общаться с девушкой. Ещё польстило то, что Вера выписывала и читала журнал "Наука и жизнь". Очень приятная в общении оказалась девица. Артёму я так и сказал.

- Двадцать лет, а она все без жениха. Отчим, конечно, министр, но со стороны матери родственники в России не котируются. А тут ты — "первый парень на селе". Крупнейший землевладелец на юге, обласкан царём, владелец нескольких заводов, миллионер.

- Кто миллионер? - не поверил я.

- Если все, что имеется лично у тебя, перевести в денежный эквивалент, точно миллионер. По всем показателям завидный жених.

- Да не поедет Вера Сергеевна в Екатеринодар, — задумался я над такой постановкой вопроса.

- То есть жениться ты теоретически не против? - усмехнулся Артём.

- Вера сама по себе не самый плохой вариант жены. Отчим, как ты говоришь, у неё министр. Ни о какой влюблённости и речи нет, но если по расчёту...

- Подумай-подумай. Но недолго, — хлопнул Артём меня по плечу. - Я старею, да и ты давно не мальчик. Твоему "второму телу" уже тридцать четыре. Пора заводить семью.

- А что положено дарить девушке в знак внимания? - почти смирился я с его предложением.

Серёге перспективы сближения с министром финансов понравились ещё больше, чем Артёму. Друзья закидали меня советами. Усадили писать статью, которую я обещал девушке. Заодно появится повод для визита.

- Как только позволят приличия, подаришь и Вере автомобиль, — выдал очередной совет Сергей.

- Мне бы самому машину, — вяло возразил я.

- Тебе пока особо разъезжать не рекомендовано. Сиди на заводе. Один цех Путиловского переоснастим для выпуска генераторов. Там работы много. После Нового года впрягайся в дела, — напомнил Артём.

Вечером мы составили список первоочередных задач, которыми займёмся после Рождества. Посещение кинотеатра с Верой Витте стояло одним из первых пунктов. Серёга обещал, что охраной они меня обеспечат. Да и сомневался он, что кто-то станет искать меня в Петербурге. Я же здесь бываю наездами. Все недоброжелатели будут ждать мою персону в Екатеринодаре. Жаль, конечно, что этот Новый год не доведётся отпраздновать с учениками. Но Василий с Сашкой справятся. Они мне прислали телеграмму с поздравлениями. Заверили, что у них все хорошо. Можно только порадоваться тому, как я наладил работу.

Глава 5

Запланированными согласно списку делами мы занялись с первых дней Нового года, но тут случилось то, чего мы ждали и опасались. Пятого января все газеты вышли с новостью о том, что Япония объявила войну России.

- В этой реальности почти ничего не изменилось, — хмуро прокомментировал Серёга заметку в "Петербургских ведомостях". - Несколько дней разницы от предыдущей даты, сценарий все тот же.

- Может, и не совсем тот. Радисты с рациями ещё в сентябре прибыли во Владивосток, — напомнил я.

- Для нас, парни, это маркер. Скоро мы узнаем, что изменила в этом времени наша деятельность. Сумели мы глобально повлиять на историю или все, что нами сделано, лишь бесполезная суета, — заявил Артём.

- Скоро узнаем, — эхом повторил я.

Ситуация на дальнем Востоке сложилась неоднозначная. В прошлом варианте Николай II не желал слушать заверения Витте, Ламсдорфа и военного министра Куропаткина. Как и почему Георгий I повторял ту же ошибку, у нас идей не было. Чего-то не учли историки, описывавшие события и причины начала войны.

К началу двадцатого века Россия имела огромную территорию. Немногим уступала по размерам Великобритании со всеми её колониями. Зачем России та Корея и тот Китай? Свои земли заселять некем. Из-за огромных расстояний дальневосточный регион был экономически слабо развит и управлялся из рук вон плохо.

Предпосылки к войне, безусловно, имели политические корни. Япония жаждала реванша за то, что вынуждена была вернуть Ляодунский полуостров Китаю, захваченный ею в ходе войны 1895 года. Пекин же привлёк на свою сторону Россию правом аренды незамерзающих портов Люйшунь (Порт-Артур) и Дайрен (Дальний). Также Китай разрешил проложить через Маньчжурию железную дорогу, позволяющую спрямить путь от Читы до Владивостока и далее к Порт-Артуру.

Мы, выходцы из другого времени, знали, чем закончится эта война. Пусть развитие флота России и Японии где-то соизмеримо, но японцы имели более выигрышное положение во всём, начиная с поставок и кончая организацией. Самым разумным в этой ситуации было вообще не начинать войну. И тем не менее многие поддержали её начало, в стране началось массовое патриотическое движение. Я сам лично наблюдал, как к зданию Зимнего дворца пришли студенты и распевали "Боже царя храни".

Это событие подстегнуло меня усилить работу на Путиловском заводе. Настроение народных масс меняется быстро. Те, кто распевал гимны, скоро начнут кидать камни и подкладывать бомбы. А там и до "Кровавого воскресенья" недалеко.

Устроить глобальные преобразования сразу не получалось даже при вливании дополнительного денежного потока. Основной проблемой было жильё для рабочих. Всё остальное выглядело не так плохо. У завода имелась приличная для этого времени инфраструктура: своя больница, столовая, библиотека, парк и даже театр. К примеру, у концерна "Русь" в Петербурге библиотеки не имелось.

Я проинспектировал все эти объекты. Замечаний было много. Особенно по больнице и уровню её обеспечения. Театр и прочие места для развлечений тоже не впечатлили. По-хорошему нужно разобрать эти деревянные строения и возвести на их месте кирпичные. Опять же эта работа не для зимы.

С конца девятнадцатого века завод был ориентирован на постройку паровозов. Правительство заказывало по восемь паровозов в месяц. Кроме того, были частные заказы. Пролистав документы за девяностые годы, я впечатлился. Путиловский завод выпустил шестьсот семьдесят три паровоза! А с начала двадцатого века эти цифры ещё больше возросли.

Производительность завода до начала кризиса была колоссальной. В месяц выпускалось по двадцать-двадцать пять паровозов. Имелись и мастерские, где под заказ делали запасные части. Цеха и мастерские потрясли меня ещё в первый визит. Умели предки строить с размахом! Для своего времени Путиловский завод был одним из самых передовых. Цеха неплохо освещались за счёт обилия окон и ламп. Мощные кран-балки позволяли двигать массивные детали.

Уму непостижимо, как такую громаду смог покачнуть кризис? Управляющий, что суетился рядом со мной, просветил, что проблемы на заводе начались из-за конкуренции. В Коломне, в Сормово и на юге России недорогое сырье, там постройка паровозов обходится дешевле.

Да и штат завода был огромный. В паровозомеханической мастерской мне пояснили, что у них работает почти тысяча человек, в паровозосборочной — чуть больше трёхсот. Эти умельцы за двенадцать часов умудрялись из деталей и механизмов собрать паровоз, готовый к пробной поездке! А теперь Артём предлагает столь высококвалифицированный персонал переориентировать на штамповку и сборку цистерн. С другой стороны, я поднял зарплаты и сократил рабочую смену. Недовольных не должно быть.

Отметил я и то, что большинство оборудования далеко не новое. Разве что гидравлическая клёпка сконструирована на самом заводе всего три года назад. По заверениям управляющего, точность работ сборки котлов благодаря этим приборам наивысшая. Я посмотрел, послушал, как гремит это устройство для клепания, и решил, что нужно обеспечить рабочих хоть какими-то наушниками. Сами работяги на меня посматривали с недоверием. Кто-то злорадно ухмыльнулся вслед, когда я вляпался рукавом своего шикарного пальто в мазут. Действительно, нужно было выбрать что попроще из одежды. С другой стороны, я представляю руководство завода. Мне положено иметь достойный прикид.

Помощники, присланные Артёмом для наладки выпуска генераторов, мало что смогли сделать. Налицо был явный саботаж со стороны заводоуправления. Мастерскую парням выделили самую захудалую и дали всего десять рабочих. О каких генераторах переменного тока могла идти речь, если станки не начали монтировать! Парни на данный момент занимались тем, что расчищали участок и проводили дополнительное освещение. Пообещал им свою помощь и поддержку, как только закончу изучать завод.

Знакомство с главным конструктором Путиловского завода я оставил напоследок. Во-первых, меня несильно волновали те самые паровозы. Передо мной другие цели и задачи. И во-вторых, не знал, как сообщить ему новость о том, что ожидаются некоторые преобразования. Выпускать паровозы себе в убыток — глупая затея. Снизить их себестоимость можно за счёт того, что концерн "Русь" начнёт поставлять сырьё. Здесь в тему будет то, что у нас свой уголь. С другой стороны, производством листового железа или чугуна мы не занимались. То есть придётся ориентироваться на прежних поставщиков Путиловского завода.

Ещё одной причиной, по которой я затягивал знакомство с конструктором, было моё желание детально ознакомиться с выпускаемой заводом продукцией и с перспективами на будущее. Артём мне соответствующую папочку подсунул. В ней были собраны материалы по паровозам начала двадцатого века. Естественно, что с такими распечатками я не мог идти к конструктору. Пришлось самому всё перечерчивать и перерисовывать.

Больше всего мне понравился паровоз постройки 1931 года. Могучий локомотив назывался "Феликс Дзержинский", его и взял за образец. Весила эта махина больше ста тридцати тонн. При этом разгонялся до восьмидесяти пяти километров в час. Это был первый в мире локомотив на семи осях. К примеру, сейчас Путиловский выпускает паровозы в основном на четырёх осях. Безусловно, выбранный мной паровоз был грузовым, а не пассажирским. В преддверии Первой мировой войны предпочтительнее строить мощные локомотивы для доставки грузов.

С Гололобовым Михаилом Владимировичем я встретился в конце февраля. Главный конструктор завода уже был в курсе тех заказов, что предоставил концерн "Русь". Меня он заочно посчитал выскочкой и богачом, удачно прикупившим большинство акций завода. В том, что я не разбираюсь в паровозах, никто не скрывал.

- Михаил Владимирович, государственных заказов в ближайшие полгода не предвидится, - первым делом сообщил я Гололобову. - Россия воюет, наши паровозы слишком дорогие.

- Война закончится, а вы к тому времени потеряете умелых рабочих и мастеров, — парировал конструктор. - Сколько вам нужно тех цистерн на колёсах? Полсотни? Для нашего завода это работа на месяц!

- Согласен, — не стал я возражать, — но и гнать на поток паровозы, схожие с теми, что выпускают конкуренты дешевле, не совсем разумно.

Дальше я достал чертежи. Государь обещал поторопить военное ведомство с принятием на вооружение полевых кухонь. Для их массового производства на Путиловском заводе были идеальные условия. Неожиданно Михаила Владимировича такая небольшая (по сравнению с паровозами) техника заинтересовала. К тому же я сообщил, что имеются два опытных образца, а технология отработана.

И только закончили обсуждение полевых кухонь, как я достал вторую папку, где у меня был изображён во всех проекциях локомотив. Вот тут Гололобов надолго выпал из реальности.

- Позвольте, Николай Иванович, кто же конструктор? - обрёл он речь минут через сорок.

Вздохнув, признал своё авторство.

- Как, по вашему мнению? - поинтересовался я.

- Вы не прикидывали вес конструкции?

- Считал, — не стал я отпираться и озвучил цифры.

— Семь осей потянут до двадцати вагонов, может, меньше, — начал что-то черкать на листке конструктор, — но вес запредельный. Никак нельзя. Рельсы не выдержат, к тому же на поворотах паровоз может сойти с рельс.

- Вы так думаете? - усомнился я, поскольку точно знал, что такой локомотив успешно перегонял грузы.

Далее мы затеяли спор по поводу двигателей. Используемые Гололобовым четырёхцилиндровые паровые машины я категорически отмёл. Мало того, что они сложные сами по себе, так ещё и недостаточно мощные. И словно фокусник, достающий кролика из шляпы, я выудил третью папку с чертежами трёхцилиндровых машин для более мощного котла.

— Это будет недёшево, — оценил   с ходу Михаил Владимирович. — И мне нужна лаборатория для проведения экспериментов.

— Извольте, подайте  требования к лаборатории, — моментально принял я условия конструктора, чем сильно удивил его.

Поскольку "умом и сердцем" Михаила Владимировича я завладел, то мы продолжили разговор всё о тех же цистернах на колёсах. В очередной раз я ошарашил конструктора, предложив необычное решение. Спасибо Артёму, что сумел подготовить столько материала. Пока мы с близнецами путешествовали, друг собрал обширную справку по той теме, что требовалась.

На данный момент железнодорожные цистерны, образно говоря, не похожи на самих себя. Конструкция инженера Брандта в большей степени напоминает вагон-платформу, под брюхом которого расположена ёмкость для слива жидкости. Эти вагончики двухосные, коротенькие, с небольшой грузоподъёмностью.

В моем чертеже был отображена "классическая" цистерна, котёл которой имел не квадратную, а скруглённую форму. Четырёхосная платформа позволяла увеличить грузоподъёмность до тысячи пудов. Неимоверная величина для этого времени. Примерно так мне и сказал Михаил Владимирович. Я же высказал пожелание сформировать на базе Путиловского завода грузовой состав вместе с новым локомотивом. Паровоз без лабораторных испытаний мне не пообещали, но со всем остальным конструктор согласился.

- Документацию подготовлю дней через десять, — заверил он. - По поводу листового металла и прочих материалов вопрос не ко мне.

- Я знаю, к кому обратиться.

Вечером у Сергея дома я высказал друзьям всё, что думаю о нашей затее.

- Артём, объясни, зачем нам паровозы? Это такой головняк! Никто из нас в этом деле не сечёт. Я назвал конструктору вес, и он сразу усомнился, что рельсы выдержат такой локомотив.

- А что с моим заказом на цистерны?

- Будут, и быстро. Для Путиловского завода это раз плюнуть, ерунда, — пообещал я, - но прибыли от завода в ближайший год не ждите. Мало того, всю толпу рабочих придётся содержать из собственного кармана.

- Попробуем заинтересовать с размещением госзаказов Георгия I, — выдал Серёга идею.

- Это как же? - иронически поинтересовался я.

- Подготовь ему чертежи бронепоезда, он должен оценить.

- И продемонстрировать иностранным шпионам толковую идею?

- К твоему сведению, аналоги уже несколько лет как существуют, — возразил Артём. - В англо-бурской войне такие поезда использовались англичанами против партизан. Ты лучше поделись, что там у тебя с Верой Витте?

- Был один раз в гостях, обсудили статью для журнала, — отчитался я.

- И что дальше? Где пение серенад под балконом, цветочки и прочая бабская лабуда? - допытывался друг.

- Пусть она радио слушает, — огрызнулся я.

- Передумал жениться? - картинно всплеснул руками Сергей.

- Колись, чем девушка тебе не угодила? — насел на меня Артём.

- Парни, да не знаю я. Мне кажется, что жениться ни на ком не смогу. Формально мне Вера подходит по всем показателям. Тесть министр, семья обеспеченная, связи в Европе. Но менталитет у них соответствующий времени.

- Она снова с тобой только на французском чирикала? - хохотнул Артём.

- Если бы только это. К двадцатилетней девушке очень хваткая тёща прилагается. Графиня мне такой допрос устроила, что мама не горюй! Потребовала отчёт о моих действиях за прошедшие полгода.

- То, что мадам Витте крутит супругом, я тоже замечал, — согласился Серёга. - Думаешь, полезет в наши дела?

- Она уже влезла. В киноиндустрию так точно, — напомнил я. - Не уверен, что хочу жениться на Вере. Ещё одна наша встреча может стать фатальной, и я официально приобрету статус жениха. Потому и ограничил посещения.

- Нужен нам тот министр? - поддержал меня Артём. - Не... Мне душевное состояние друга важнее.

- Тогда его нужно отправлять подальше от Петербурга, - предложил Сергей. - На днях начнётся показательный процесс над староверами и конкретно над господином Бурылиным. Староверы попритихнут. В идеале тебе бы провести месячишко в Москве, а там уже и домой можно.

- А как быть с Путиловским?

- Пару недель тебе на решение всех дел. Основное ты сделал, в ситуацию вник. Мы теперь в курсе, что и как. Со строителями решим, но это когда потеплеет. Цеха работой ты на три-четыре месяца обеспечил, — перечислил Артём. - Выделим контролёра из наших. А руководить будешь дистанционно. Пусть тебе пишут письма.

- У нас ещё нет договора по полевым кухням, — напомнил я.

— Бумаги на подходе. Деньги тоже. Процесс попробуем ускорить. Должен же военный министр на автомобиле ездить? А то как-то несолидно для его ведомства колясками на конной тяге пользоваться.

В отведённые мне две недели я фактически поселился на заводе. Пусть здесь и был налажен процесс, но дел хватало. Проще всего было обеспечить показ фильмов в имеющемся театре. Хотя какой там театр! Большой сарай с претензией на помпезность и пыльным занавесом на куцей сцене. Ничего, я им обязательно настоящий Дом культуры забабахаю. Главное, чтобы те соучредители, которые имеют двадцать процентов акций, вой не подняли. Прибыль завода будет вся идти на его переоснащение и улучшение жизни рабочих. Мне удалось у Артёма отобрать груз, что прислал Искандер. Трёх тысяч джинсовых комбинезонов на всех рабочих не хватило, конечно. Позже ещё довезём.

Друг несильно возмущался тому, что я забрал комбинезоны. Даже предложил нанести на спину белой краской текст "Путиловский". С одной стороны, реклама того, как мы заботимся о людях, а с другой — так просто не продадут, если кто-то решит заработать. Мастера в цехах переписали тех, кто получил обновку. Пусть попробуют "потерять"! Насчёт штрафов я был против, но на заметку таких работяг возьмём.

Столовую я тоже проверил. Кухня меня опечалила. Привёз им пять керосинок, но с теми печками, что имелись, нужно что-то решать. Управляющий только разводил руками, типа дотаций на столовую не поступало. Никто из заводоуправления такой дурью, как снятие пробы обеда, не маялся. Это я решил откушать. Условно съедобным посчитал только хлеб. Зато шокировал своим поступком всех, от мастеров до рабочих. Стучал кулаком по столу, грозился. Обещал заводоуправление в полном составе посадить в подвал и месяц кормить тем, что едят рабочие ежедневно.

И как мне уезжать куда-то? Разворуют стопроцентно всё, что выделю на обустройство. Продукты уже пытались тащить. Именно пытались. Я лично стоял на проходной при поддержке охранников концерна "Русь".

Тёток с баулами, полными мяса и яиц, отловили без вопросов. Всю ночь потом не спали, проводили ревизию. Полицейских вызвали уже утром. Сам я выступил с речью перед теми, кто пришёл на следующий день в столовую. Рассказал, что купленные для них продукты разворовывались. Действительно, кто поверит, что мышами было съедено пять мешков муки, а десять мешков картофеля сгнили? И так практически по каждому пункту. Причём поварихи были низшим звеном в цепочке воров.

Управляющий делал "честное лицо", заверяя, что не был в курсе. На первый раз предупредил. Думаю, он понял и поспешил отвлечь от дальнейшей инспекции столовой, задав мне вопрос, что делать с восемьюдесятью рабочими медницкой мастерской. Они работали с медью и обеспечивали паровозы трубами. Подобного рода изделия не понадобятся для цистерн.

Вообще-то, трубы были очень востребованы. Едва Артём услышал о моей проблеме, как сам примчался на следующий день с техническим заданием. Он же посоветовал перенаправить работу баковой мастерской. Пусть временно занимаются платформами. С приостановкой выпуска паровозов тендерные баки не нужны.

Признаться честно, я раньше не то что не знал, даже не слышал о тендерных баках. Оказалось, они располагаются непосредственно за паровозом. Это такая хреновина на колёсах, которая везёт уголь, дрова и воду для паровоза. И между прочим, патента на подачу воды из тендерного бака на ходу пока нет. Перспективная идея, чертежи должны быть в наших загашниках.

В общем, на заводе одно моё действие цеплялось за другое. Оставить Путиловский не представлялось возможным.

- Пиши письмо Вере Витте, что убыл по делам, а сам оставайся в Петербурге, — посоветовал Сергей. - Постарайся только не показываться на глаза тем, кто тебя знает.

Это было устроить проще всего. На заводе я теперь дневал и ночевал. В доме администрации для меня в одной комнате срочно сделали косметический ремонт, так что я даже не покидал территорию. Написал Василию, чтобы зарезервировал для меня парочку выпускников из числа тех, кто хорошо чертит и любит механику. Возьму их на Путиловский. Лет через пять из ребят получатся отличные специалисты.

Ещё попросил прислать продукцию нашего консервного завода, ну и собак для комплекта. Зарян хвастался, что у него ожидается хороший приплод ротвейлеров. Отличные сторожа. Как раз то, что нужно на заводе.

см. https://author.today/work/83814