Я никогда вас не полюблю

Елена Помазуева

"Я никогда вас не полюблю"

Роман-фэнтези

АННОТАЦИЯ:

Вы верите в любовь? Я нет. Может быть, она существует, кто-то наверняка будет утверждать, что испытывал это чувство или до сих пор любит. Я же уверена. Любви нет. Для меня ее точно нет. И никогда не будет. А ведь я родилась со способностью менять реальность, нести счастье и любовь в жизнь. Я фейри по имени Тиоль. И мой рассказ о Сумеречном мире начинается.

ГЛАВА 1

— Тиоль, вставай. Скоро рассвет, — тихо позвала мама.

— Угу, — промычала в ответ, вырываясь из плена тяжелого сна без картинок.

Бессмысленным взглядом оглядела комнатушку в подвале старого дома, с подтеками на стенах от дождя. Запахнула на груди плотнее дырявый платок, который расползался на глазах, и чинить уже не имело смысла, и сунула ноги в тапки без задников на деревянной подошве. Стараясь не шуметь, прошла к углу, где стояла чаша с холодной водой. Окунула продрогшие пальцы в воду и, наклонившись, умылась, долго растирая кожу на лице.

Сырость в комнате еще сильней заставляла ощущать прохладу воздуха. Крылья за спиной подрагивали, выдавая, как сильно меня трясет от озноба, пока переодевалась в единственное платье.

— Ты что-нибудь покушай, — тихо предложила мама.

— Нет, это вам, а я на рынке перехвачу, — хриплым от сна и холода голосом ответила ей.

Мама вздохнула, но настаивать не стала, только перевела беспокойный взгляд на Лаэль. Младшая сестренка лежала на продавленном топчане, свернувшись калачиком, спиной к нам. Она так незаметно дышала, что испуганно присмотрелась. Крылья подрагивают, значит живая, просто спит глубоко. Это хорошо, сон сейчас для нее самое полезное. Во сне на крыльях образовывается пыльца, которой у Лаэль осталось совсем немного у основания.

Тяжело вздохнула и накинула на плечи потрепанный плащ. На босые ноги обула разбитые туфли и толкнула дверь. Лестница наверх начиналась сразу же у порога. Поторопилась побыстрей захлопнуть, почувствовав потянувшийся сквозняк. Холодный, сырой, с сильным запахом прели и гнили. На улице опять идет дождь.

Оглянулась на дверь. Связующие нити в покое, темные за нами придут, но не сегодня. Хотя мама права, не стоит задерживаться в городе. По вечерам все чаще стали встречаться подгулявшие наемники, потянувшиеся в столицу в последнее время.

Слухи на рынке ходили с каждым днем все страшней. Люди боялись разговаривать и лишь иногда перекидывались словами. Слухачи шныряли повсюду и доносили темным о недовольных. Казнили сразу, едва допросив. Часто родственники даже не догадывались, что кто-то из их семьи уже лежит в канаве за границей города, ожидая дома, выглядывая из окошек, задернутых занавесками.

Дождь шел всю ночь, но сейчас прекратился. Под ногами стекали ручьями сбежавшие с крыш остатки воды, разжижая грязь и омывая булыжники, иногда встречающиеся на узких улочках. Потрепанные туфли мгновенно промокли. Между пальцев противно хлюпало, отчего я замерзала сильней. Плащ не согревал. Или я продрогла настолько, что ничто уже не могло подарить частичку тепла.

Впереди послышался скрип колес. Люди торопились к рынку, занять лучшие места для торговли. Ряды бывают разные. Есть для зажиточных горожан. Они берут товар почти не торгуясь. В крайних в любой момент может подбежать оборванец и выхватить товар с прилавка. Шмыг в подворотню! И лучше за ним в темный проулок не бежать. За углом могут ожидать его подельники, жаждавшие разжиться не только украденной добычей, но и потрясти торговца, обобрать до нитки. И хорошо если в живых оставят. Жаловаться бесполезно, темным нет дела до простых людей.

Я старалась на рынке заработать любые крохи на пропитание себе и маме с сестренкой. Привычно принялась обходить ряды, вглядываясь в хмурые лица торговцев. Связующие нити подсказывали, к кому можно обраться, но в последнее время они говорили, что лучше держаться подальше отсюда.

Куда мне идти? Никто не даст фейри работу. Скрывать крылья, когда они без пыльцы, невозможно. Только широкий плащ прикрывал их и давал защиту от дождя. Бесконечного, лишь иногда прерывающегося, а потом с новой силой лупящего по мокрой земле. Вода катилась по выбоинам и рвам, затекала в щели фундаментов, проникая сыростью в крохотные комнатушки с низким потолком, где ютились те, кому не хватало денег на нормальное, сухое жилье.

Присмотрела одного торговца, он только что приехал в столицу. Телега прикрыта пологом, а под ним овощи в плетеных корзинах, молоко в бидонах. Крестьянин. Давно не был в столице. Боязливо оглядывается, и связующие нити говорят, что он не обманет меня. Сам высокий, плечи широкие, одет в простую рубаху и штаны из домотканой ткани серого цвета. Плащ с капюшоном у него из плотной материи, такую рыбаки на паруса берут. Да вот, как оказалось, и крестьяне надевают от дождя.

— Лаэр, вам нужна помощь? — стараюсь говорить нормальным голосом, чтобы не сорваться и не начать его умолять.

— Какой я тебе лаэр? — весело хмыкнул мужчина, а по лицу расползлась довольная улыбка, — Я Хрумт, отродясь меня никто лаэром не называл.

— А ваша жена не с вами? — заглянув в нити вокруг торговца, спрашиваю аккуратно, чтобы не показать свою осведомленность.

— Вчера ребенком разродилась, — улыбка стала чуть шире, — Сын!

— Долгих лет вам и вашему сыну, лаэр, — пожелала ему.

Мне бы дотронутся до его нитей, подкрепить слова действием. Нельзя. Выдам себя сразу же. Слухачи зорко смотрят. Они, конечно, нитей не видят, но магию чувствуют. Донесут. Испугано оглянулась вокруг себя, стараясь сделать это незаметно. Нет, вроде пока меня не тронут. Точнее не слухачи. Нити напряглись, закручиваясь в петлю, и она ко мне приближалась. Сделала шаг в сторону к торговцу, став к нему еще ближе, и угроза отдалилась. Значит, правильно выбрала на сегодня работу. Из крестьянина защитник никакой, но это шанс не только заработать, но и уйти от неведомой мне опасности. А она ожидала, стоя за спиной. Даже не глядя, чувствовала замершую в ожидании петлю, готовую обхватить меня и сжать.

День оказался длинным и трудным. От постоянного недоедания мне тяжело давалась физическая нагрузка. Раньше что? Магия упрощала жизнь, а сейчас могла выдать. Но я старалась. Хрумт скупо похваливал, одобрительно крякал, когда кидалась помочь донести покупки. На меня подозрительно косились, но торговец одобрял мой порыв словами, и я тянула на себе корзины с овощами.

От голода подводило живот, часто громкими звуками оповещая окружающих о своем недовольстве. Хрумт словно и не замечал частых звуков, подсчитывая монетки в мозолистых руках. Видно было, крестьянин привык к тяжелой работе на земле, труд свой ценил и не собирается разбрасываться заработком. За работу заплатит, а на большее можно не рассчитывать. Я и не претендовала. Лишь бы доволен остался и со мной расплатился, а голод он что? Каждый день есть хочется, привыкла уже.

— Тебя как зовут? — спросил он вечером, когда почти все распродал.

— Тиль, — сократила имя, чтобы не навести на подозрения.

— Хм, — неожиданно хмыкнул он и чуть помолчав, добавил, — А мне нравится. Хоть ты и девчонка, а имя для пацана подойдет. Вот так и назову сына! Тиль! Звучит.

— Зато Хрумт напоминает звук, когда сочно жуешь капусту, — тепло улыбнулась ему.

— Точно! Как ты догадалась? Отец так и придумал меня назвать, — рассмеялся довольный мужчина, — Долго говорил, что в капусте меня нашел, да посмеивался, когда я пытался в кочанах на грядках детей рассмотреть. Хо-хо.

С ним было хорошо. Веяло спокойствием, теплотой и заботой. А когда он полез в свой кошель, куда бережно убирал каждую заработанную монетку, сердце зашлось от предвкушения. За последнее время со мной расплачивались лишь едой, которой всегда оказывалось слишком мало нам троим. Мама подсовывала мне побольше, но я каждый раз оставляла им на утро, чтобы могли подкрепиться, дожидаясь моего возвращения поздно вечером.

Хрумт протянул всего одну монетку, крепко зажав ее пальцами, опасаясь уронить в грязь под ногами. Я его понимала. У крестьян труд тяжелый. Вкалываешь с утра до ночи, да надо еще отложить, чтобы в сезон дождей было чем питаться.

— Благодарствую, лаэр, — протянула руку за платой.

Неожиданно он перехватил меня за запястье и резко дернул на себя, прижал к груди и широкой ладонью прошелся по спине.

— Значит, не обознался. Фэйри, — прошипел он мне на ухо и оттолкнул.

Дернулась в сторону, чувствуя взметнувшиеся за спиной нити, они свивались в ожидающую петлю. Донесет темным и получит вознаграждение? Почему нет? Каждый жить хочет. И я тоже.

Торопливый шаг назад, и позади услышала хлесткий звук.

— Что случилось торговец? Воровку поймал? — проскрипел мужской голос и еще один удар кнута.

Странно. Стук копыт не слышала. Хотя по вязкой грязи, да в общем гаме вряд ли что возможно различить.

— Нет, лаэр, — отвесил короткий поклон Хрумт, — девку хотел облапить, а она сопротивляется. У меня жена только родила, вот и думал развлечься.

— Ишь какая, — хмыкнул голос за спиной.

Я смотрела полными ужасом глазами на Хрумта и боялась оглянуться. За моей спиной темного поддержали несколько мужских голосов. Петля скручивалась, подползая к ногам. Это был конец. Связующие нити правильно показали, не слухачи проявили интерес. А сам темный во главе с наемниками.

— Что ж ты такая неуступчивая? — Пошло скалясь, принялся обходить меня темный, осматривая с ног до головы, — Мужику послабление не хочешь дать. Это же такая малость. От тебя не убудет.

— Мне пора идти, лаэр, — выдохнула ему в ответ, опустив глаза вниз, и поторопилась ускользнуть в сторону.

Но мне не дали. Темный ухватил за локоть, чуть не вывернув руку, и швырнул в сторону. Ударилась обо что-то твердое и меня сразу обхватили крепкие крестьянские руки.

— Попользуй ее как следует! Разрешаю, — захохотал темный и его пошлый смех подхватили трое наемников.

— Спасибо, лаэр! — подобострастно выкрикнул в ответ Хрумт, — Уж непременно!

Сжалась в комочек, не зная, с какой стороны ожидать беды. Темный с наемниками развернулись и, чувствуя себя хозяевами жизни, направились вдоль рядов. Их шаги отсчитывал звук кнута, рассекающего воздух.

— Благодарю, — выдохнула и почувствовала, что до этого не дышала, — Вы меня не выдали.

— Не за что благодарить, — оттолкнул мужик меня, — Я себя спасал. Кто бы поверил, что не догадался о тебе за целый день?

— Если бы я могла вас отблагодарить, — слезы подкатили к горлу.

— Не надо мне от тебя ничего, — грубо отрезал он, — Вот твоя плата, а этот бидон с молоком забери. Там еще кое-что из овощей на землю упало.

Не верила своему счастью. Он меня не отдал на расправу темному, заплатил за день тяжелой работы и продукты в придачу. И тогда поклялась в душе, при первой же возможности помочь ему, перестроить связующие нити, изменив реальность.

Под овощи Хрумт сунул старую корзину, которую не собирался везти обратно домой, а на мои заверения, что обязательно верну ему бидон, отмахнулся со словами:

— Постарайся больше не попадаться мне.

Сказано было грубо и с раздражением, но я понимала его. Он боялся за свою жизнь, потому что сегодня целый день был рядом с фейри, а после продуктами помог.

— Все равно скоро помрешь, — с каким-то сожалением сплюнул под ноги в грязь он и цыкнул на свою крестьянскую лошадку.

Животина походила на своего хозяина. Беспородная, но ухоженная и сытая. Видно, что трудиться ей приходится много, но хозяин кормит помощницу и холит по возможности. Лошадь махнула хвостом на прощание и потянула за собой пустую повозку. Путь им предстоял неблизкий, а сквозь плотную пелену дождя пробиралась ночь. Сумеречная со своими опасностями и грозовыми раскатами над головой.

Поспешила домой. Опасливо осмотрелась по сторонам, чтобы ненароком не натолкнуться на наемников или того хуже на темного, и юркнула в узкий проулок. Торговцы собирались и покидали площадь рынка. На улицах слышалась ругань, цокот копыт, покрикивания на зазевавшихся горожан.

Узкий проулок таил в себе опасности, но это был самый короткий путь домой, а плата за сегодняшний день изрядно оттягивала руки. Но и на широких улицах, где прохаживались пикеты наемников, может не повезти. Здесь территория преступников, а они с доносом к темным не пойдут.

И все же мне не повезло. Удушливую петлю, взвившуюся как ядовитая змея передо мной, увидела буквально за мгновение до них. Это был тот самый темный с кнутом. Свистящий звук распорол воздух.

— Смотри-ка, а девка отзывчивой оказалась! — оскалился темный, — Вон как ее мужик отблагодарил. Так может, и с нами заработаешь?

Он медленно подходил ко мне, а я испуганно прижимала к груди тяжелую корзину и стиснула ручку бидона.

— Я бы не отказался от такой, — заговорил один из наемников.

— А ты от любой не отказываешься, — загрохотал гадким смехом его напарник.

— На мой вкус худая. Подержаться не за что, но я с вами. Почему бы не поиметь, раз готовая? — презрительно сплюнул третий наемник.

Высказанных слов хватило, чтобы принять решение. Потянулась к связующим нитям. Пусть это будет в последний раз, но я им не дамся! Оставалось всего несколько шагов пройти до широкой улицы. Может быть, если закричу, меня услышат? Только кто рискнет прийти на помощь в темный переулок? Выхода нет. Рванула нить жизни у одного из наемников, и он схватился за грудь, а затем начал оседать в хлюпающую грязь под ногами. Это произошло тихо, за шумом дождя, хлещущего со всей силы, его напарники не заметили.

Вторая нить, рывок.

— Так ты фейри?! — взревел темный, распознав всплеск магии, и ударил.

Чернотой. Вязкой, обволакивающей, выбивающий сознание, а затем и жизнь. Я видела это все, словно время замедлилось. Связующие нити вокруг рвались, корзина с овощами упала в грязь, бидон завалился на бок, и молоко полилось, окрашивая собой мрак вокруг. "Не донесла, — мелькнула последняя мысль, — А как же Лаэль, мама?".

В последнем отчаянии, желая отомстить, рванула доступные нити наемников и темного. А потом рухнула лицом вниз с чвакающим звуком, расплескав жижу вокруг. Еще слышала звуки атакующих заклинаний, ругань и тишина. Дикая, опустошающая.

— Кто тут у нас? — с этими словами увидела рядом с лицом перепачканные сапоги.

"Не добили" — без всяких эмоций подумалось мне. Жаль, лучше бы сразу, чем на казнь идти.

Капюшон с лица откинули резким движением. Видимо неизвестный присел, потому что сапоги поменяли угол наклона голенища.

— Женщина. Без сознания, — сделал выводы мужской голос.

— Я вас вижу, — тихо, почти беззвучно ответила ему.

После этих слов мужчина подхватил меня подмышки и поднял из грязи. Встретилась с ним взглядом. Темный. Значит, будет казнь. Безвольно смотрела в его лицо, ожидая привычного презрения: "фейри".

— Стоять сможешь? — прислонив к каменной стене дома, спросил мужчина.

Ответа ему не требовалось. Потянулась рукой и с лица оттерла грязь. Сил оставалось немного, а последняя атака на темного почти убила. Так что стояла я весьма условно. Прислонившись спиной, постепенно сползала вниз. Сейчас меня уже не заботила чистота одежды. Незачем. Завтра у меня не настанет.

Тем временем темный проверял наемников. Он присаживался к ним и заглядывал в глаза, пронзая их магией. Один дернулся, едва подняли его голову, но тут же безжизненно обмяк, получив смертельный заряд.

— Вы их добили? — выдохнула недоуменно, когда незнакомец подошел ко мне.

— Не люблю насильников, — спокойно ответил он.

Затем осмотрел внимательно корзину, рассыпавшиеся и перепачкавшиеся овощи, разлитое молоко и бидон.

— Ваше? — кивком указал на продукты.

— Мое. Не донесла, — выдохнула и, сделав над собой невероятное усилие, оторвалась от стены.

— Кому? — чуть свел черные брови темный.

— Маме и сестре, — ответила, осмотрела свой заработок и подняла глаза на "спасителя", — вы меня отведете?

— Да, — коротко ответил он.

Что ж, это было ожидаемо. Собрав последние силы, медленно, едва поднимая ноги, побрела в сторону улицы. Темный, осторожно перешивая через лужи и откровенную жижу, последовал за мной.

— Вы где живете? — остановил он неожиданным вопросом, когда вышли из узкого переулка.

— Живу? — переспросила и внимательно на него посмотрела.

"Он хочет узнать, где мама и сестра" — пришло понимание. Как я могла об этом проговориться, подставив их под удар?

— Сильно они вас приложили? — в глазах появилось беспокойство, — Позвольте.

Он ухватил своими руками мое лицо, и в его глазах вспыхнула магия. Темная, удушливая, выворачивающая на изнанку. Темнота ушла, а он продолжать смотреть, во взгляде появилось понимание.

"Фейри" — он не произнес догадку вслух, но отчетливо было видно, что у него не осталось никаких сомнений о том, кто я. Фейри — это приговор мне и моей семье.

— Я провожу до дома, — наконец произнес темный, — Вам сильно досталось.

Вокруг сновали торопящиеся по своим делам горожане. Редко кто бросал на нас взгляд и торопился отвести его в сторону. Темный, одетый в дорогую одежду, стоит рядом с грязной попрошайкой и смотрит ей в лицо. Чем эта сцена может закончиться? Ясно абсолютно всем. Смертью той, кто нарушил покой лаэра.

— Не надо меня провожать, — гулко сглотнув, ответила ему.

— Боюсь, я буду настаивать, — голос "спасителя" смягчился, — Просто чудо, что вы еще живы после темной магии.

— Вы знаете, кто я, — голос задрожал, а по щекам потекли слезы.

— Я знаю, что на вас напали насильники и атаковали темной магией, — он говорил спокойно, глядя в глаза, и я даже верила каждому слову, — Это выдержит не каждый.

— Какое дело темному лаэру до случившегося? — самовольно слезы потекли рекой, смешиваясь с каплями дождя.

— Право слово, никакого, — едва заметно улыбнулся он в ответ, — Но раз уж я вмешался, то позвольте мне закончить свою миссию.

— Зачем? — хлюпнула носом я.

Произнести вслух предположение, что он пытается добраться до моих родных, не решалась.

— Есть у меня такое качество. Если уж что начал, то всегда доведу до конца, — его улыбка стала чуть шире, — Отец у вас есть?

— Нет, — ответила я.

Закрыла глаза, потому что не могла показать терзающую до сих пор боль, поселившуюся в тот день, когда папа изменил реальность, спасая нас. Это было последнее деяние в его жизни. Запрет на магию фейри просто сжег его. Заживо. Изнутри. Он знал о последствиях, когда потянулся к связующим нитям.

— И вам приходится работать, чтобы содержать мать и сестру, — понимающе протянул темный.

Ответа ему не требовалось. Он и без объяснений понял правильно. Его ладони продолжали держать мое лицо, а вокруг шумели люди, ржали лошади. Никому не было до нас никакого дела.

— Как и всем, — все же ответила ему и, чуть отстранившись, высвободила лицо из его ладоней.

Без поддержки повело в сторону, и я ухватилась за край дома, стараясь не упасть. Ничего, сейчас отдышусь, и станет легче.

— Ведите, я вас провожу, — твердо ухватил он меня под локоть.

— С вами я никуда не пойду! — твердо произнесла ему и попыталась вырвать руку из крепкого захвата.

— Тогда, может быть, мне следует отвести вас в пикет? — спросил он.

— Как вам будет угодно, — отозвалась ему, предполагая, что именно так он и поступит.

Связующих нитей я не видела. И это было плохо. Это говорило о крайнем истощении. Когда Лаэль сказала, что больше не может дотянуться до нитей, я ей не поверила. Как такое возможно? Фейри созданы, чтобы менять реальность, исправлять ошибки, дарить счастье. И не чувствовать магию? Не иметь возможности быть собой?

— Собственно мне нечего там делать, — задумчиво произнес темный, внезапно остановившись, — Да и с вами потерял много времени. Если вы утверждаете, что в состоянии добраться до дома самостоятельно, то не смею больше настаивать.

С этими словами он отпустил мою руку. Пошатнулась, как в прошлый раз и прислонилась к стене. Темный смотрел на меня с ожиданием.

— Вполне. Благодарю вас за помощь, — ответила лаэру и коротко кивнула.

— Не стоит благодарностей, — он резко развернулся на каблуках, расплескав сапогами лужу, и направился вдоль улицы.

Провожала его высокую фигуру в черном плаще внимательным взглядом. Неужели решит оставить в покое? Отчего-то в благородство со стороны темного верилось с трудом. Лаэр шагал уверено, размашисто. Черная шляпа с широкими полями прикрывала голову от дождя, на руках перчатки с высокими отворотами. Дождь ему не досаждал.

Потихонечку сползала по стене вниз. Мимо пробегали горожане, даже не замечая перемазанную грязью меня. Капюшон лаэр откинул еще в проулке, и я не стала поднимать его. Вода стекала по голове, смывая грязь с лица и волос. Так даже лучше, не придется дома мыться в ледяной воде. Если, конечно, я до него дойду.

Мама, Лаэль. Они ждут меня. Заглянула за угол в проулок. Четыре трупа лежали на прежнем месте, вдалеке белел бидон. Возвращаться страшно. Вдруг кто-то заглянет и увидит меня рядом с убитыми? Тогда точно отведут в пикет.

Не знаю, сколько просидела, набираясь сил на обратную дорогу, но вскоре улица опустела. Темный лаэр больше не появлялся, а вот наемники стали проходить чаще. Надо идти домой.

ГЛАВА 2

На меня в грязном плаще мало кто обращал внимания. Только если с кем сталкивалась, тогда крыли руганью. Дождь лил, не прекращаясь. Как зарядил ближе к обеду, так и шел непрерывно, лишь усиливался. Вскоре за пеленой из бесконечной воды невозможно было ничего рассмотреть. Ночь давно накатила на город. Огни в бедном районе никто не зажигал на улицах. Иногда в окнах мелькали зажженные свечи за плотными занавесками. Горожане ужинали и ложились спать, чтобы встретить точно такой же следующий сумрачный день.

Домой возвращаться не хотелось, но и оставаться на улице под дождем не имело смысла. Мама и Лаэль поймут, если я приду без еды. Только я не могла себе простить потерю заработка. Хрумт был добр, а я не уберегла, не донесла.

Скрючилась под тугими струями дождя, хлеставшими со всей силы по голове, плечам, плелась по чавкающей грязи. Ноги давно замерзли, а ветхий плащ, выменянный когда-то на браслет, больше не грел. Мокрые волосы покачивались перед лицом. От голода и холода шатало, и приходилось цепляться онемевшими пальцами за стены каменных домов, таких же бездушных, как и все в городе.

По ступеням, ведущим в нашу комнату, едва плелась, не желая встречаться взглядом с родными. В них будет сначала радость от возвращения, потом надежда на поздний ужин и разочарование от голода. Сегодня ночью мама тихо заплачет и не сможет спать, а Лаэль вновь отвернется лицом к стене и на ее крыльях к утру станет меньше пыльцы.

— Тиоль, — поторопилась навстречу мама, — ты совсем промокла.

Она снимала с меня одежду и ни о чем не спрашивала. Огонек одинокой свечи покачивался от движения воздуха и бросал слабый свет на пустой стол. Все, что оставила им утром, они давно съели.

— Ты плачешь? — с тревогой спросила мама.

— Это дождь не высох, — солгала ей и отвернулась.

Сегодня мы остались голодными. Впрочем, такое иногда случалось, но ко всему прочему я осталась без магии. И восстанавливаться было не за счет чего. Да, наверное, и незачем.

— Раздевайся, я тебе дам сухую рубашку, — потребовала мама.

Она права. Кроме одежды нам греться нечем. Денег на дрова или уголь, которыми пользуются люди для отопления жилищ, не было. Магии практически ни у кого из нас не осталось.

— Умойся, — подвела мама к чаше с холодной водой.

Надо. Я чувствовала, что дождь не все смыл с лица, да и шея наверняка грязная. Внутренне соглашаясь с ней, расстегнула пуговицы на груди и потянула платье с плеч. Мокрая ткань сползла на пол, противно пройдясь по замерзшей коже.

— Тиоль, — ахнула мама.

Чуть обернулась в ожидании продолжения.

— Твои крылья, — в ее голосе было все: от ужаса до слез и отчаяния.

Я уже и так догадалась, что пыльцы не осталось после атаки темного, но оглядываться и рассматривать не хотелось. Связующих нитей не видела. Это говорило лишь об одном — пыльцы на крыльях тоже нет. Странно, что осталась жива.

— Девочка моя. Как же это? — мама кинулась ко мне и крепко обняла, насколько ей хватило сил.

Как ни странно, но я даже почувствовала тепло. Забытое ощущение, оставленное под холодным дождем.

— Тиоль, твои крылья, — мама плакала, — Их больше нет.

— Нет? — сил удивиться или ужаснуться тоже не было.

— Они упали. На пол. Сами.

Слез, как оказалось, не осталось. Потянулась к воде и долго плескала стынь в лицо, ничего не чувствуя.

— Без крыльев тоже живут, — закончив умываться, твердо произнесла я и повернулась к маме.

Крылья лежали у моих ног. Я никогда их не видела со стороны. Вытянутые с когда-то яркой расцветкой, переливающиеся на свету, сейчас они представляли жалкое зрелище. Облезлые, помятые плащом, на краях основания капельки крови.

— Как спина? — спросила я.

— Там ... — сдавленно выдохнула мама, подавив всхлип, — ничего нет. Только раны.

— Заживут, — холодно ответила ей и повела плечами.

"Если выживем" — мысленно договорила я. Натянула сухую по сравнению с моим платьем рубашку и отправилась к кровати. Она у нас одна. Мне, как единственной, кто может выходить в город, отдали самое удобное спальное место. Рухнула без мыслей и эмоций и мгновенно провалилась в привычную пустоту без снов.

— Тиоль, скоро рассвет, — ворвался голос мамы в тяжелую муть без картинок.

Уже! Кажется, я только коснулась головой свернутого платка, заменяющего подушку, а уже пора вставать. Болело все тело, не успевшее согреться за ночь. Наверное, последствия вчерашней атаки темного. Повела плечами и болезненно поморщилась.

— Сильно болит? — беспокойно спросила мама, присев рядом.

— Терпимо. Заживет, — ответила ей и, поднявшись, направилась к чаше с водой, — Простите, я вчера ничего не смогла принести.

— Не переживай, — запротестовала она, — Сегодня получится и все будет хорошо.

Но я точно знала, что уже не будет. Магии нет. Как я узнаю, к кому можно подойти и попросить работу? Меня любой торговец может обмануть, да еще выдать темным, чтобы заработать за донос. Связующие нити больше не предупредят.

"Как будто они смогли вчера показать засаду в проулке" — мысленно одернула себя. Сил оставалось мало после трудного дня, потому магия в самый последний момент показала опасность, а спастись не помогла.

— Крылья, Тиоль, — всплакнула тихо мама где-то за спиной, пока плескала в лицо холодную воду.

— С ними только хуже, — огрызнулась я, чувствуя очередной приступ голода, — Любой мог их увидеть.

— Но магия, — еще один всхлип, выворачивающий душу.

— Вы видите ее? — развернулась к ней и посмотрела в упор.

— Иногда, — запинаясь, ответила мама и робко подняла на меня взгляд, — Ты же знаешь, пыльцы почти не осталось.

— Зато теперь я могу устраиваться на работу, как обычный человек, — произнесла я сквозь стук зубов.

"Только кто меня возьмет в драной одежде? Кто доверит убираться в доме или мыть тарелки?" — подумала про себя. Оборванка, шатающаяся от голода и холода. Я бы сама себе не поверила, встретив на улице.

Платье осталось влажным. Времени оказалось мало не только мне, но и ткани. Влажный воздух не способствовал высыханию. Рубашку сняла, отдала маме и принялась натягивать мокрую одежду. Какая разница, если сразу промокну, выйдя на улицу? Низ плаща еще сырой, а обувь даже не думала становиться сухой. С безразличием обулась, привычно почувствовав отвращение к мокрым подметкам, накинула на голову капюшон и распахнула дверь на темную лестницу, ведущую вверх. И тут же обо что-то споткнулась. Охнула и выставила руки вперед, чтобы не приложиться лицом о камень. Под ногами с характерным звуком покатилось нечто.

— Тиоль! — услышала испуганный крик мамы за спиной.

— Я не ушиблась, — ответила ей и распрямилась.

— Что это, Тиоль? — свеча в дрожащих руках бросала неверные блики вокруг.

Под ногами валялась перевернутая корзина. Та самая, что вчера дал Хрумт. Вокруг рассыпались овощи, а рядом на каменной ступеньке бидон молока! С недоумением разглядывала вчерашний заработок и не могла понять, откуда все взялось?

— Тиоль! — моего молчания мама испугалась еще больше, — Что это? Откуда?

— Наше, — выдавила из себя, решив успокоить ее, — Вчера заработала. Еще монетка есть, — проверила кармашек на платье и показала, подняв ближе к огню свечи, — Можно будет дров купить.

— Каких дров? — паника продолжала нарастать, — Тиоль! Ты вчера пришла ни с чем!

Про монетку просто забыла, а овощи действительно остались лежать в грязном проулке, где напали и почти убили. Крылья. Ко мне пришло понимание. Моя магия спасла жизнь, пожертвовав собой и крыльями. Это было последнее, что она сделала, навсегда покинув. Как папа. Гулко сглотнула подкативший комок в горле.

— Трудный день выдался, — говорила медленно, тщательно подбирая слова, чтобы как-то объяснить появление утраченных продуктов, — Пока донесла, устала. И, наверное, тут забыла.

Мама посмотрела на меня сочувственно и решила больше не задавать вопросов. Я же пыталась понять, каким образом продукты могли здесь оказаться? С другой стороны их хватит на несколько дней, и Лаэль поднимется на ноги. А без крыльев я еще заработаю! Теперь во мне сложно опознать фейри. Только если темный использует свою магию, как тот, помогший мне вчера. Только бы больше его не встретить!

— Тиоль, помоги, вноси все внутрь, — попросила мама, складывая овощи обратно в корзину.

Присела рядом и торопливо собирала разбросанное "сокровище". Поглядывала на бидон с молоком и втягивала запах. Мама поймала мой голодный взгляд, вручила корзину, а сама подхватила за ручку бидон и зашла в комнату.

Тяжеленная. Как вчера несла? По тому, как согнулась хрупкая фигурка впереди, поняла о неподъемности второй части заработка.

— Пей! — требовательно протянула кружку с налитым молоком мама, — И в этот раз никаких возражений!

— Я ничего, — попыталась запротестовать, но руки сами потянулись к посудине.

Жадными глотками выпила и почувствовала, как внутри все скрутило. Слишком долго ничего не ела. Не надо было торопиться.

— Сядь, — надавила на плечи мама и прикоснулась к моему животу, — Скоро пройдет.

Тепло разливалось внутри. Она делилась магией, отдавая ее по крупицам, ведь у самой ее осталось немного. Вскоре внутренности успокоились, а потом пришла сытость.

— Благодарю, — произнесла я и поднялась на ноги, — Мне пора.

— Тиоль, не задерживайся, — привычно попросила мама, и я закрыла за собой дверь.

Как же не хотелось никуда уходить. Целый день под дождем в чаяниях заработка, а дома уже есть еда. Но идти надо!

На небе гремели грозы, прорываясь сквозь плотные тучи и обещая вскорости дождь. Остановилась на улице и задумалась. Может быть, сегодня попробовать свою удачу не на рынке? Тяжело без нитей, теперь не узнаешь, как лучше поступить. Поколебавшись, решила найти работу подальше от того места, где на меня вчера напали.

Поплотнее запахнула полы плаща и, стараясь не наступать в лужи, направилась в сторону центра. Конечно, в богатых домах работу не дадут, но можно попытаться устроиться в таверну. Поломойкой или посуду мыть после посетителей.

В первом месте отказали, как во втором и в третьем, но я не унывала. День только начался, и работу ищу более-менее постоянную. В следующей таверне шла драка, и подавальщица скулила в углу, утирая кровь из носа. Потом мне предложили обслуживать клиентов в комнатах наверху, отчего категорически отказалась, а из следующих дверей вывалился пьяный темный. Страх перед ним погнал дальше. Удача улыбнулась ближе к обеду.

В "Сварливой кошке" хозяйничала женщина, фигурой напоминая шар. Несмотря на комплекцию, двигалась она проворно, а взглядом оценивала сразу же. В ней чувствовалась житейская хватка и опыт.

— Тиль, говоришь? — после внимательного осмотра, спросила грубым, почти мужским голосом хозяйка "Сварливой кошки".

В ответ коротко кивнула, теребя край мокрого плаща.

— Худая какая, — презрительно поджала губы женщина, — Ведро помоев сможешь поднять?

— Смогу, — торопливо ответила и для достоверности кивнула, — На рынке помогала с ношей покупателям.

— Воровка что ли? — прищурилась она.

— Да вы что?! — искренне возмутилась я, — Вчера со мной монеткой расплатились. Вот!

Показала кругляшек и торопливо спрятала в карман. Надо еще дров купить и до дома донести, чтобы хоть немного протопить и просушить комнату. А скоро и за съем пора платить. Какие уж тут дрова? Вздохнула.

— Монету ты и стащить могла, — хмыкнула она в ответ, — Ладно, иди на кухню. Посмотрю на тебя сегодня, а дальше видно будет.

— Благодарю, — отозвалась ей.

— Ишь, ты! "Благодарю"! — передразнила она вслед, — Эгра! Накорми эту ... Тиль, а то костями гремит.

Оказалась в тепле кухни и с непривычки осоловела. Больше минуты в предыдущих тавернах задерживаться не получалось и снова промозглость улицы окутывала меня. Сейчас же просто стояла и блаженно прикрыла глаза, вдыхая ароматные запахи еды. Наверняка здесь готовят не очень вкусно, да из продуктов что подешевле, но для меня это было благоухание. Гулко сглотнула.

— Ты что ли Тиль? — рыкнула на меня оборотниха.

Среднего роста, крепкого сложения женщина потянула носом воздух и недовольно скривилась, отчего кончики ушей с кисточками забавно зашевелились. Снежный барс? Серебристо-пепельные волосы заплетены в косу, уложенную на затылке. Фартук прикрывал объемную грудь и живот. На ногах меховые сапожки. Неужели холодно?

— Я, — кивнула в ответ.

— Пахнет от тебя ... — еще раз показательно потянула носом Эгра, — Иди для начала умойся. Вон там в котелке теплая вода стоит у плиты, потом покормлю.

Она ткнула куда-то вглубь кухни и отвернулась к своим булькающим кастрюлькам.

— Только хорошо помойся! Не торопись! Иначе кормить не буду, — рыкнула она вслед, — Наберут из канавы...

Правда ворчала она не злобно. Я понимала, что при ее нюхе терпеть рядом с собой плохо пахнущих существ, тяжело. С блаженной улыбкой ополаскивала замерзшие пальцы под теплой водой.

— Одежу туда повесь, — обернувшись ко мне, распорядилась оборотниха, — там крюк есть. Только сама за ней смотреть будешь. Если что пропадет, никто не виноват.

— У вас воруют? — удивилась, возвращаясь к ней.

Невысохшее после вчерашнего дождя платье нагревалось и прилипало теплой мокрой тканью.

— Бывает, — спокойно отозвалась она, растягивая слово, — Вымокла-то как! Где тебя только носило?

— Дождь с утра идет, — робко ответила ей, поедая голодным взглядом миску, в которую Эгра наливала дымящуюся похлебку.

— А то я не знаю, — обозлилась она на меня, — Ты давай! Не рассиживайся! У меня вон посуда не мыта и помои вылить надо.

— Конечно-конечно! — заторопилась я, поднося ложку ко рту, едва устроилась на самом краешке стола, где лежали мытые овощи для готовки.

Столько еды! Внутренности скрутило спазмом от голода. Нам всего этого на месяц хватило бы!

— Да не глотай так! — рыкнула раздраженно Эгра, — Подавишься!

— Хорошо, я не буду, — послушно согласилась и немного замедлила стучать ложкой по глиняной миске.

Вкусно и сытно. Вспомнила маму и сестренку. У них теперь тоже пир горой. Овощи и молоко есть. В душе немного потеплело.

— Что расселась? Живо за помои! Мне уже откидывать некуда, — Эгра прикрикнула, но я и сама поднималась из-за стола.

— После помоев мыть посуду? — уточнила у нее и получила в ответ многозначительное "Угу".

Подхватила ведро и вышла во внутренний дворик. Осмотрелась и приметила сток в дальнем углу. Вот что значит богатый район, даже слив нечистот есть. В Районе где мы снимали комнату, отходы выбрасывали прямо на улицу, превращая все вокруг в помойку. Только благодаря магии мы еще не подхватили никакой заразы.

— Сюда иди, — строго глянула на меня оборотниха, — Чтобы это было в последний раз! — пригрозила она поварешкой огромных размеров, — На улицу раздетой не бегать! Я твои сопли здесь собирать не намерена.

— Конечно, — послушно кивнула ей, понимая справедливость замечания.

Теперь, оставшись без магии, я подвержена всем возможным заболеваниям. Мама постарается, поделится частью, но ей самой бы восстановиться, не говоря уже про Лаэль.

— Воду принесешь из колодца. Чугунок чтоб всегда с горячей водой был. Помои знаешь куда выливать. Мыловой кусок на полке лежит. Что стоишь? Работай! — отдавала оборотниха короткие указания.

— Эгра, суп и настойку! — влетела в кухню подавальщица, — А это кто? — подозрительно прищурилась она в мою сторону.

— Тиль, мойщица, — отрезала ей кухарка, — Что замерла? Бери суп и иди, обслуживай столики.

— И давно она тут? — словно не услышав слов оборотнихи, крадучись подходила ко мне девушка.

"Слухачка" — сразу догадалась. Они сами магией не владели, но всегда опознавали ее всплеск. Вот и сейчас она кралась ко мне, настороженно присматриваясь. А мне было страшно. Очень. Крупная, высокая, с кулаками, как у мужика, подавальщица направлялась ко мне, провоцируя на испуг.

— Гара! Заняться нечем? Тосс ее взяла, — постаралась перегородить слухачке дорогу оборотниха.

— Эгра, отойди, — вкрадчиво посоветовала Гара, — Должна же я познакомиться с новенькой.

— Мы только-только со старенькой разобрались, — проворчала недовольно кухарка, но пройти позволила.

— Сама виновата, — равнодушно пожала плечами слухачка в ответ, — нечего было болтать.

— Болтать, — цыкнула недовольно языком Эгра.

— Кто такая? Откуда пришла? — сложив руки на груди, спросила Гара.

— Работу искала, — коротко ответила ей.

— Имя есть?

— Тиль.

— Вроде девчонка, а имя пацанское, — не отставала она.

— Гара, задери твою душу! Ты где провалилась? — басовитым мужским голосом гаркнула в дверях кухни хозяйка "Кошки".

— Знакомлюсь тут, — насмешливо отозвалась подавальщица.

— Живо к столикам! — приказала Тосс.

— Я вернусь, — предупредила она и развернулась к выходу.

Я встречи со слухачкой не ожидала. Привыкла полагаться на связующие нити, потому для меня стало полной неожиданностью ее движение. Она резко повернулась ко мне и заехала кулаком в нос, а потом ногой опрокинула чугунок кипятка на ноги.

— Сдурела! То-о-осс! — заорала не своим голосом Эгра, — То-о-осс!

— Ну?! — выросла горой надо мной, рухнувшей на пол от боли в лужу с горячей водой.

Руками держалась за нос, из которого хлынула кровь, а кожа на ногах горела огнем.

— Я сейчас, я встану, — взглянув на хозяйку "Сварливой кошки", попыталась подняться.

— Поторопись, — поджала губы Тосс, — Посуда нужна чистая.

Она развернулась и теперь вперила свой взгляд в подавальщицу.

— И что это значит? — упершись в бока, спросила грозным голосом женщина.

— Проверяла, — равнодушно пожала плечами в ответ Гара.

— Убьешь или нет? — вставила вопрос Эгра, стоя позади виновницы происшествия.

— Жалко, что ли побродяжку? — презрительно хмыкнула в ответ подавальщица, — Магию у нее проверяла.

А ведь она верно говорит. Если бы могла предсказать нападение, то хотя бы уклонилась, да и ответила бы обязательно магией.

— Убедилась? — грозно спросила Тосс.

— Да, — с довольным видом осмотрела меня подавальщица.

— Иди к столикам! Проверяльщица, задери твою душу! — гаркнула хозяйка таверны.

Обе женщины: Тосс и Гара вышли из кухни. Подавальщица ловко подхватила приготовленную посуду с супом и наливкой, а хозяйка даже не оглянулась.

— Ноги покажи, — потребовала Эгра, — Плохо, — скривилась.

— Ничего, — поторопилась заверить ее, — Мне не больно.

— Мазь на полочке возьми и натри, а то кожа слезет. "Не больно", — кивнув в нужном направлении, где искать средство от ожога, передразнила меня, — К носу холодную тряпицу приложи и быстро за работу! Только разборок не хватало на кухне.

Оборотниха еще долго ворчала, часто переходя просто на звериный рык, словно ей не хватало выразить недовольство словами.

Подавальщица с приходом посетителей зачастила. Работала она шустро, только успевала относить кушанья, да грязные тарелки приносить. Я усердно трудилась, не разгибая спины, и все равно была довольна. В тепле, вдали от воров, преступников и наемников.

Таверна пользовалась спросом, потому клиентов приходило много, а Эгра едва справлялась. Теперь понимала ее ворчание на разборки и задержки на кухне. Она сама везде поспевала, но за весь день ни разу не присела, готовя и одновременно накладывая порции.

Иногда к нам заглядывала Тосс. Молча постояв в дверях, уходила обратно в зал. Ко мне больше не обращались и ни о чем не расспрашивали, лишь иногда кидая редкие слова приказов. Но я уже ориентировалась, где и что брать.

Ноги болели. Особенно когда ткань платья касалась кожи. Зато руки все время теперь находились в горячей воде. И я больше не мерзла.

Рабочий день закончился почти под утро, когда ушел последний посетитель. Рухнув на скамью у выхода из кухни во внутренний дворик, оттерла лоб, устало прислонилась спиной и затылком к стене.

— Ну? — с грозным выражением лица подошла ко мне хозяйка "Сварливой кошки".

— Я готова работать, — торопливо поднялась на ноги.

— Ну да? — усмехнулась она в ответ.

— Старается, — в тон ей хмыкнула за широкой спиной Тосс Эгра.

— Посиделки? — ворвалась в ставшее вдруг тесное помещение Гара.

— Все собрались? — недовольно развернулась к подавальщице Тосс, — Убрала со столов? Свободна. Ты тоже, — это уже ко мне, — До дома дойдешь или здесь поспишь? Ты мне будешь нужна утром.

— Мне домой надо, — протянула руку к плащу.

Удивительно, в первый раз ткань полностью просохла и теперь приятно согревала.

— Ну, иди, — проводила меня неодобрительным взглядом хозяйка.

Гара раньше вышла, освободив проход, а теперь и кухарка посторонилась, пропуская.

— Кто у тебя дома? Дети? — остановил вопрос Тосс на выходе из кухни.

— Мама и сестра, — тихо ответила ей.

По уговору сегодня отработала бесплатно. Меня покормили, но на этом все. Домой принести нечего, да и дров купить не успела. Сердце грело воспоминание о продуктах, обнаруженных у двери.

— Эгра, краюху ей дай, — спокойным тоном распорядилась Тосс, — Дома ее ждут либО тоже одни кожа, да кости.

— Благодарю, — от всего сердца произнесла и спрятала под плащом на груди драгоценный хлеб из темной муки, завернув его в кусок холстины.

Краюха аппетитно пахла и согревала душистым теплом.

— "Благодарю". Ишь, ты! — хмыкнула хозяйка "Сварливой кошки", — Завтра опоздаешь, работать не будешь!

— Хорошо, — пробормотала и выбежала на улицу.

По мне ударили струи дождя.

ГЛАВА 3

Дождь, прекращающийся иногда, и снова бесконечный. Я начинала разбираться в нем. Есть проливной, смывающий все с земли; косой с ветром, сдувающий одежду и желающий пробрать до самых костей; накрапывающий, раздражающий своей изморосью; и иногда просто туманность, скрывающая за своей пеленой опасность.

Пока бежала домой по расквашенной земле, дождь лупил тугими струями. Ночь давно опустилась на город. Добропорядочные горожане, не заподозренные слухачами в инакомыслии, давно спали, зато те, кто промышлял разбоем, вылезали из своих нор, где они прятались днем.

Я торопилась добежать до пристанища, которое сейчас служило мне домом, не разбирая дороги. Ноги увязали в грязи и жиже, намокшая ткань била по ногам, спутывая шаги. Позади раздался вой. От страха оторопела на мгновение и почувствовала, как ноги стали ватными.

Псы. От них не уйти. Верные, преданные темным, они с легкостью распознавали фейри. Им не важны всплески магии, как слухачам или лаэрам, чтобы узнать кто перед ним. Они смотрели суть и нападали без приказа, хотя, конечно, у них был поводырь. Именно он направлял своих зверюг, пуская по следу и отдавая команды. Теперь даже отсутствие магии не спасет. Меня растерзают здесь, на этой промокшей от дождя улице. Судорожно прижала крепче краюху под плащом.

Вой повторился ближе. Куда бежать, если скрыться от них невозможно? Только не домой, чтобы не привести к маме и Лаэль. Пусть лучше погибну сама, но они останутся жить. Думать о том, сколько они протянут без моей помощи, не могла, иначе не хватило бы сил.

Меня схватили и дернули за угол какого-то дома. От испуга и ужаса надвигающейся смерти хотела заорать, но рот накрыли широкой ладонью. Молча и жестко. Вцепилась в нее зубами и изо всех принялась брыкаться и отбиваться.

Убийца не собирался со мной разговаривать, он прижал меня спиной к стене и придавил телом. Насильник! Вчера удалось этого избежать, но сегодня все произойдет! Я рвалась и металась в мужских руках. Кричать и звать на помощь не было смысла, вой псов приближался.

— Молчи! — выдохнул приказ мужской голос над ухом.

Руку с моего рта никто не убрал, но слово заставило сопротивляться сильнее. Насильник с легкостью подкинул меня в воздухе и прижался пахом в широко разведенные ноги вокруг него. Он задрал подол, и я почувствовала, насколько он горяч. Когда он успел расстегнуть штаны?

— Псы приближаются, — произнес он шепотом и мужчина задвигался.

Ритмичными движениями он, то удалялся, то прижимался между моих ног, не позволяя вырваться из неудобного положения. Вдруг окутало вязкой чернотой. Удушливой, подавляющей. Она проникала в каждую частичку тела, подчиняя и вырывая остатки меня. Той самой, кем родилась и кем жила всю жизнь.

— Не дергайся, — приказал "насильник" и убрал руку ото рта и ухватил обеими руками за бедра, жестко зафиксировав их, тесно прижав к стене.

И я закричала от страха, бессилия и ужаса, творящегося со мной. Долго, протяжно, словно вырывая крик из самой глубины души, больше похожий на стон. Безнадежный, отчаянный.

— А-а-а-а!

Я увидела глаза темного напротив себя. Черные, обволакивающие магией, льющейся на меня и заставляющей задыхаться под жестким натиском. Меня разрывало на части, и я не могла остановиться, продолжая кричать, срываясь на стон и всхлипы.

Вдруг рядом с черными глазами, наводящие ужас, увидела немного в стороне красные, сверкающие в непроглядной ночи. Пес. Он приближался крадучись. Его очертаний почти не разглядеть сквозь дождь и ночную мглу. Судорожно вцепилась в плечи "насильника" и безмолвно замерла под взглядом животного.

Темный усилил свой напор и задвигался быстрее, продолжая тереться горячим пахом о бедра. Я чувствовала нарастающее возбуждение мужчины, говорящее о его состоянии. Но сейчас меня волновал пес и его поводырь, ожидаемо заглянувший за угол, чтобы проверить интерес своего питомца. Внутри все сжалось от опасности.

— Кто тут у нас? — довольным голосом произнес поводырь.

— Пшел вон! — рявкнул на него "насильник", — Без тебя обойдусь!

И даже застонал, откинув голову назад.

— Идем,— позвал пса поводырь, потеряв всяческий интерес к происходящему, — Здесь и без нас справятся.

Красные глаза, святящиеся в темноте, пропали, а я начала дрожать. Кто опасней? Пес, готовый растерзать меня сразу, как только опознает фейри, или темный, желающий "поиметь" оборванку?

Мужчина какое-то время интенсивно двигался, скользя своим возбужденным до крайности мужским достоинством между моих ног, касаясь холодной кожи на ягодицах, а затем вздрогнул и замер, притиснув своим телом, что есть мочи, к стене, уткнувшись головой в мою ключицу. Через какое-то время попробовала шевельнуться и тут же меня сжали стальные руки.

— Не двигайся! — прошипел он, — Просто замри.

Спорить не стала. Обнаженные ноги, выставленные напоказ, заледенели от ветра со свистом врывающегося в проулок. Дождь лупил по голове, плечам и голой коже замерзших конечностей, отскакивал брызгами от одежды лаэра мелкой россыпью. Он меня не тронул. Кроме ладони, зажавшей рот, не было никакого насилия. И это пугало больше всего. Что ему от меня нужно?

Раньше я рисковала, выбирая темные улицы и переулки, но у меня была магия. Предупреждающая, и в тоже время всегда способная оборвать нити жизни нападающих. А сейчас я стала обычным человеком. Любой, кто сильнее, мог сделать все, что захочет. Гара, подавальщица в "Сварливой кошке" тому яркий пример.

И сейчас, темный мог легко расправиться с фейри, потерявшей магию. Но он этого не сделал! Он затащил в проулок, зажал рот рукой, а потом принялся тереться. Но не насиловал! Какой-то безумец со странными отклонениями в психике! Я не говорю, что ждала насилия, но в данной ситуации так поступил бы любой лаэр.

Медленно он отпустил меня, позволив встать перед ним. Задранный подол мокрой юбки платья с характерным звуком шлепнулся на ноги. Затем лаэр отстранился и привел в порядок свою одежду. В этот момент на его лицо упал свет из какого-то далекого окна. И я его узнала.

— Вы? Это снова вы? — потрясенно спросила шепотом.

— Кто это "вы"? — громко произнес он и усмехнулся, — Разве мы встречались в подобной ситуации?

В этот момент темный подошел к улице и внимательно посмотрел в обе стороны.

— Спасибо за доставленное удовольствие. Не смею больше задерживать, — он прикоснулся пальцами к своей шляпе с полями, и мне показалось, что он ее сейчас приподнимет в знак приветствия.

А затем он шагнул в сторону и исчез из вида.

Какое-то время смотрела в более светлый просвет между домами, чем темный проулок, и постепенно приходила в себя.

Темный не тронул меня, можно сказать, спас от пса, окутав своей магией, проникая в каждую частичку сущности, на время превращая в то, чем я не являюсь. И все же я чувствовала себя униженной и раздавленной. Физически он не совершил никакого насилия, удовлетворившись касанием ко мне. Однако поводырь был убежден в однозначности происходящего.

Мысленно хмыкнула: "Побегу его разубеждать? Мол, ничего между нами не было?". Абсурдность предположения заставила встряхнуться и выйти на темную улицу, где только что скрылся лаэр. Бросила внимательный взгляд в обе стороны, затем осмотрела темные окна домов. "Сварливая кошка", находящаяся от меня буквально в паре домов, закрылась, фонарь над входом погас. Стучать бесполезно. Ночью никто не открывает двери, тем более таким, как я, проработавшим один день. Тосс вполне может рассудить, что я присматривалась сегодня и ночью привела грабителей или убийц.

Развернулась в сторону района бедняков и заспешила в свое убежище. Дождь постепенно стихал, и к тому моменту, когда подошла к дому, прекратился совсем. И тут я обнаружила, что выданную краюху потеряла. В отчаянии всплеснула руками и на всякий случай ощупала платье на груди. Куда там! Разве кусок хлеба смог бы удержаться, пока лаэр волок в проулок, а потом прижимал к стене? Прощупала карман — монетка осталась. Выдохнула с облегчением и шагнула на лестницу в подвал.

Раньше хозяева наверняка использовали это помещение для хранения продуктов или ненужных вещей, потому что окно в комнате располагалось на самом верху и не открывалось. Свет сюда практически не проникал, а свечи покупать не всегда удавалось. Но к моему приходу мама старалась обязательно зажечь огонек, от этого становилось на душе теплее и тоскливей одновременно. Каждое мгновение, пока огарок мерцал, говорило о том, что скоро придется вновь покупать, но деньги зарабатывать становилось все сложнее. Зато сегодня я могу ничего не есть, да и завтра меня покормят.

— Тиоль! — поспешила навстречу мама, с беспокойством оглядывая мокрую фигурку.

— А я нашла работу, — постаралась сообщить хорошую новость, как можно радостней.

— Работу? Где? — она уже давно не ожидала, что жизнь может измениться к лучшему.

— Таверна "Сварливая кошка", — говоря название заведения, с трудом стягивала промокшую обувь с ног.

За день ступни чуть ли не приклеились, и отдирала их с трудом. Мама подхватила плащ и развесила на крючках, чтобы попытаться просушить ткань за ночь.

— Кем? — закончив с одеждой, развернулась она ко мне.

— Посуду мыть, помои выносить, — спокойно ответила ей.

Для меня новая работа казалась лучшей по сравнению с тем, чем приходилось заниматься на рынке. Перебирать сырые овощи под дождем, отмывать их в холодной воде. Либо смотреть за живностью, привезенной на продажу. Иной раз помогала при убое скота и вымывала потом все вокруг, убирая кишки. Что по сравнению с этим вынести помойное ведро с остатками еды?

Мама промолчала и прижала сжатый кулачок худой руки к задрожавшим губам, стараясь не расплакаться. Понять ее можно. Совсем недавно не такая жизнь у нас была, и я даже понятия не имела, из чего делают вкуснейший мясной паштет. А сейчас стала безразличной ко всему. Если за работу платят, то надо брать и делать. У меня есть руки, и они помогают зарабатывать и кормить семью.

— Зато меня покормили, и я целый день в тепле, — воодушевленно ответила на мамины молчаливые слезы, — Так что есть сегодня не буду. Все вам на завтра останется.

Рассказывать о потерянной краюхе не стала. Зачем, если хлеба нет? Упало и упало.

— Тиоль, может хоть молока? — потянулась к бидону мама.

— Нет, — категорично мотнула головой, — Воды попью и спать. Я сегодня сытая.

Подошла к Лаэль и постояла какое-то время рядом с сестрой, рассматривая едва заметную фигурку под дырявым одеялом.

— Поела и спит, — с нежность очень тихо пояснила мама, подойдя ближе.

— Это хорошо. Сон для нее сейчас лучшее лекарство, — шепотом отозвалась ей, — Надо купить дров.

— Лучше свечу, — произнесла мама.

Молчаливо кивнула, принимая ее слова к сведению. Сидеть в темноте каждый день хуже, чем в сырости и холоде. Согреться можно, укутавшись в одежду и одеяла, а без света трудно жить.

— Тиоль, как твоя спина? — тихонечко погладила ладонями мои плечи мама.

— Спина? — даже немного удивилась вопросу.

После целого дня в "Сварливой кошке" ныли все части тела, в том числе и спина. Стоять над посудой в чаше с водой приходилось согнувшись, отчего мышцы изрядно гудели.

— После крыльев, — всхлипнула она за спиной.

— А-а, — протянула я и повела плечами, — Ничего. Саднит немного.

Гораздо сильней болел разбитый нос. Наверняка завтра расползутся синяки под глазами, если еще этого не произошло. И без того лицо, заострившиеся от постоянного недоедания и плохо отмытое холодной водой, отталкивало многих нанимателей, а теперь вообще будет страшно кому-нибудь показаться.

— Покажи, — попросила мама.

Принялась расстегивать пуговички на платье, все равно пора переодеваться и ложиться спать.

— Ох, — раздалось за спиной.

— Что там? — недовольно спросила я.

— Края покраснели, опухли и, кажется, начинает образовываться гной, — пробежались по саднящей коже холодные пальцы.

— Ерунда. Работать могу, — равнодушно ответила ей.

— Давай полечу, — потянула она меня к кровати.

— У тебя столько магии не хватит, — не позволила ей и поторопилась натянуть рубашку, в которой обычно спала.

Стоять раздетой в неотапливаемом помещении холодно, да и мама скорее отстанет.

— Ноги? Тиоль, что с ними? — забеспокоилась снова мама, когда повернулась к ней лицом.

Рубашка длиной чуть ниже колена, потому не прикрывала полученные ожоги.

— Случайно кипятком ошпарилась. Мама, все пройдет! — остановила ее в порыве лечить меня, — Магией нельзя. Если утром не увидят ожогов, то сразу поймут, что не сами прошли. В таверне слухачка. Девушку, которая передо мной работала, отдали на казнь.

— Но как же? — сглатывая слезы, села на свой топчан мама.

— Так и буду, как все существа без магии, — пожала в ответ плечами и накрылась с головой, — Спать.

В этот раз провалиться в забытье без снов сразу не получилось. Вспомнился вой псов, красные глаза и рядом с моим лицом черные глазницы лаэра. Я уверена, это именно тот, который спас накануне меня от насильников, но он сделала вид, будто мы не встречались.

Он поступил мерзко и пошло, заставив участвовать в его играх. Но с другой стороны именно его действия заставили поводыря удалиться, не задавая вопросов. Неужели темный расхаживает по ночным грязным улицам и ищет себе приключений? Вчера убил насильников, а сегодня зажимал оборванку. Его движения и удовлетворение, полученное в процессе, говорили однозначно о намерениях лаэра. Но все время возникал вопрос: зачем он использовал магию? Ведь именно она скрыла сущность фейри от пса, заставив меня потерять саму себя на время. И ответа не было. Темные так не поступают.

Утро началось традиционно:

— Тиоль, скоро рассвет, — позвала мама.

— Угу, — промычала, выныривая из тяжелого сна без картинок.

Перекусить категорически отказалась, торопясь в таверну. Тосс предупредила, чтобы не опаздывала. Кроме того, надеялась на миску горячей похлебки от Эгры. Негнущимися пальцами, продрогшими в холодной комнате, застегнула непослушные пуговицы, накинула плащ и вышла за дверь.

На четвертой ступени лежал сверток, завернутый в чистую холстину серого цвета. Ничего не понимающим взглядом уставилась на находку и осторожно протянула руку.

— Тиоль, что-то случилось? — встревожилась мама за спиной, не разглядевшей ничего за мной.

Взяла в руки и быстро развернула. Краюха. Та самая, которую ночью потеряла. Она по-прежнему аппетитно пахла и была свежей, будто только-только ее отрезали от буханки.

— Мама, это хлеб. Мне в таверне дали для вас. А я-то думала, по дороге потеряла, а он оказывается здесь всю ночь пролежал. Как только мыши не нашли? — с сияющими глазами от счастья развернулась к ней, — Держите!

Мама протянула руки, с подозрением осматривая находку.

— Вчера овощи, сегодня хлеб под дверью. Тиоль, ты ничего не хочешь мне рассказать? — она смотрела пытливо прямо в глаза.

— Хочу! — шагнула к ней. — Вчера спускали псов, — она ахнула. — Мне повезло, и я смогла спрятаться, но не уверена в сегодняшнем дне. В "Сварливой кошке" меня, возможно, не тронут, кому нужна поломойка? А ночью возвращаться опасно. Хозяйка таверны предложила ночевать там же. Вы позволите? Еда на два дня у вас есть, а потом я приду и принесу свечу. Очень надеюсь, что и покушать тоже.

— Тиоль, ночевать у чужих опасно, — запротестовала мама.

— Не опасней, чем идти ночью по улице, — возразила ей.

— Поступай, как знаешь, — опустила глаза она, смирившись с моим решением.

Привычного мира, когда все было ясно и понятно, где мама обладала знаниями и опытом и могла рассудить, как поступать правильно, а что дурно, давно погиб. И она могла доверить мне самой принимать решения. Я понимала ее переживания и метания, но мне хватило сначала нападения наемников во главе с темным, а потом пса с его поводырем, чтобы определиться с выбором.

Еда у мамы и сестры есть на два дня. Если экономить, то можно и на три растянуть. Но я в любом случае постараюсь что-то принести через день.

На улице шел дождь, и гремели грозы. Привычная раскисшая грязь под ногами не пугала. Я лишь старалась не проваливаться в особо глубокие лужи, торопясь к таверне. Внимательно разглядывала прохожих, чтобы в случае опасности хотя бы отпрыгнуть. Но рассвет только занимался, небо начинало сереть, и горожанам не было никакого дела до окружающих. Невыспавшиеся, уставшие от тяжелого труда, они брели под дождем, чтобы заработать на пропитание.

— Явилась? — недобрым голосом громко окликнула Тосс, заметив мою фигурку в дверях, — Марш на кухню! Нечего здесь грязь разносить.

Прошмыгнула мимо ее массивной фигуры, подавляющей своими размерами, и сняла мокрый плащ, повесив его на крючок. Эгра вошла следом, окинула безразличным взглядом и подошла к еле тлевшей плите.

— Принесешь из кладовки капусты, — сонно бросила оборотниха, — мышей не боишься?

— Нет, — мотнула головой и подхватила указанную корзину.

День начался. Я кружилась в кухне, выбегала во внутренний дворик, иногда приносила из кладовки продукты. Когда зашли первые посетители, озябшие и продрогшие, Эгра налила миску сытной похлебки на мясном бульоне. Я жмурилась от удовольствия и торопливо ела, чувствуя внутри разливающееся тепло.

На сытый желудок работалось веселее. Согретая, накормленная. Казалось, за спиной вновь воспарили крылья. Отчего-то даже не жалела, что они опали. Теперь я могла жить как обычные люди, браться за работу, которая принесет еду и заработок.

Тосс иногда заглядывала на кухню и приговаривала сварливое: "Ну-ну". Отчего-то название таверны очень подходило к хозяйке. Эгра порыкивала на меня, но выходило это как-то беззлобно, скорее в силу особенностей строения горла оборотнихи. Ей проще было животными звуками обозначить действие или пожелание, при этом заостренные с кисточками на кончиках уши придавали выразительности ее лицу.

Вторую миску похлебки с ломтем хлеба выдали, когда вечерние посетители начали расходиться. До закрытия еще далеко. Нужно все помыть и привести в порядок перед завтрашним днем. Я старалась везде поспевать, но иногда из-за головокружения замирала на месте и хваталась за стены или стол, чтобы устоять на месте. Эгра на меня поглядывала, но не рычала, пережидая эти моменты, а потом выдавала распоряжения.

С оборотнихой работать мне нравилось. Она выглядела дикой кошкой, случайно забредшей в дом, да так и осталась тут жить, но не забывшая своих повадок.

— Тиль, закончила? — грозно спросила Тосс, входя на кухню.

Мы слышали, как задвинули тяжелый засов на входной двери, что означало конец работе. Последний посетитель отправился восвояси.

— Почти, — откликнулась ей, — сейчас помои вынесу и стол протру.

— Ну-ну, — привычно произнесла Тосс и устало опустилась на стул у стола.

Накинула плащ на плечи, подхватила полное помоев ведро и вышла во внутренний двор. Дождь прекратился. В просвет между тучами показался кусок мрачной луны. Глядя на нее, зачаровано вздохнула. В последнее время казалось, что звезды остались в далеком прошлом.

— Сюда иди, — приказала Тосс, указав глазами на соседний стул рядом с собой.

Повесила плащ, помыла руки и подхватила тряпку, чтобы протереть стол. Эгра не успевала следить за готовкой и чистотой кухни, но сегодня я понемногу разобрала стол и расставила посуду по шкафам.

— Старается, — проследив за тем, как натираю стол, прокомментировала хозяйка.

Плюхнулась на стул и внимательно посмотрела на женщину, ожидая ее слов.

— В общем, так, — хлопнула ладонью по поверхности широкая ладонь, более подходящая мужчине, — Работать будешь. Кладу тебе четвертак в день.

От озвученной, мизерной цены сердце упало. На рынке иногда целая монетка перепадала, а здесь, чтобы ее заработать, надо четыре дня тарелки мыть. Опустила голову, стараясь скрыть разочарование.

— Это не все, — тем временем продолжила Тосс, — кормить буду за свой счет два раза в день. И твоим краюху хлеба можешь брать. Эгра проследит.

— Благодарю, — вновь подняла на нее глаза, — Вчера вы предлагали ночевать у вас.

— Надумала? — грозно свела брови собеседница, — займешь топчан в чулане. Мужиков не водить!

— Как можно? — распахнула глаза на нее от удивления.

— Обычно, "как". Устраивает? — грозно спросила она меня.

— Лаэра Тосс, позволите что-нибудь из овощей относить маме и сестре? — осмелилась спросить.

— Эгра? — посмотрела на кухарку хозяйка.

— На одном хлебе и воде долго не протянешь, — равнодушно отозвалась оборотниха.

— Ладно, — недовольно решилась Тосс, — Если Эгра разрешит.

Я обернулась со слезами благодарности на кухарку, а в ее глазах сверкнуло звериное пламя.

Эту ночь я спала на неудобном топчане, зато в тепле.

ГЛАВА 4

Утром сразу оценила преимущества того, что осталась спать в таверне. Встав по привычке рано, смогла наконец-то умыться горячей водой, а после в чулане и протерла все тело, смывая застаревшую грязь. Эгра мои старания оценила сразу же, потянув носом и едва заметно улыбнувшись в ответ.

Вскоре пришли первые посетители, и работа завертелась в прежнем бешеном ритме. И все равно я старалась разобрать в кухне и даже успела помыть два раза полы. За что получила одобрительное рычание оборотнихи.

— Ты сегодня домой? — как бы между прочим спросила кухарка.

— Да, — коротко ответила ей и посмотрела на буханку хлеба.

Меня уже покормили второй раз, но на душе становилось тоскливо при воспоминании о голодных маме и сестре.

— Держи, — сунула мне в руки морковь, капусту и картошку Эгра.

Совсем немного, но вполне хватит, чтобы сварить из них овощную похлебку.

— И хлеб не забудь, — строго произнесла она, когда я принялась бережно укладывать на холстину продукты, чтобы завязать в узел, — Донесешь?

— Я постараюсь, — заверила ее и поторопилась на улицу.

Тосс проводила меня взглядом, но ничего говорить не стала. Гара последние два дня пристально за мной наблюдала, но больше не пакостничала. Зеркала у меня не было, потому рассмотреть, что стало с лицом, не могла. Эгра никак не комментировала мой внешний вид, ее интересовала только чистота и запах, от меня исходящий. А на улице снова глубокая ночь, так что встречные либо сами шарахались от меня в сторону, либо это были подвыпившие, которым вообще все равно, кто пробежал мимо.

Иногда мне казалось, что за мной кто-то идет, но оборачиваясь, никого не замечала. Как же мне не хватало магии! Связующие нити давно бы рассказали об окружающем. Где поджидает опасность и как ее избежать. И самое главное — все ли в порядке с мамой и Лаэль?

— Тиоль! — радостно выдохнула мама и кинулась навстречу.

Всего день не виделись, а будто полжизни прошло. Мы долго стояли, обнявшись, и просто радовались встречи. Живы — это главное.

— Я принесла еды, — оторвавшись, наконец, от родного существа, протянула ей узелок.

— Сколько всего много, — развязывая узел, отозвалась мама, — Я ждала тебя вчера, не могла уснуть.

Улыбнулась в ответ, понимая ее тревогу.

— Как Лаэль? — кивнула в сторону сестры.

— По-прежнему, — печально ответила мама, посмотрев на крохотную фигурку под одеялом.

— Ничего, теперь буду еду приносить постоянно, — постаралась утешить ее, — Вот только свечу не смогла купить. Некогда.

— Ничего, в следующий раз, — успокоила она меня.

— Будет ли следующий раз? — печально спросила ее.

— Ты знаешь, за нами придут, но это случится не сегодня, — мама занималась моей промокшей одеждой, пока я умывалась холодной водой и переодевалась в рубашку.

— Я не вижу нитей, — со вздохом произнесла вслух.

— Знаю, — голос мамы стал еще печальней, — Я буду говорить тебе.

— Хорошо.

На том и порешили.

С тех пор в нашей жизни появилась стабильность. Заработок небольшой, но постоянный. Через день, а то и две ночи подряд оставалась ночевать в таверне. Сон в тепле и сытная пища постепенно делали свое дело. Сил прибавлялось, и головокружения от голода прекратились. Я хваталась за любую работу, стараясь понравиться хозяйке. Эгра с каждым разом подсовывала чуть больше овощей и отрезала положенную краюху хлеба.

В конце одного дня оборотниха недовольно повела носом, когда проходила мимо нее.

— Чем от тебя воняет? — спросила она, а кисточки на кончиках ушей беспокойно зашевелились.

— Не знаю, — соврала ей и демонстративно осмотрела чистые руки, отмывшиеся в горячей воде.

— Иди сюда, — приказала она и, когда подошла, вцепилась пальцами в плечи, — От тебя смердит! А я целый день к кастрюлям принюхиваюсь, не пойму, откуда вонь идет.

Оборотниха меня кружила и потягивала носом воздух, а потом ткнула пальцем в спину. От боли охнула и невольно присела.

— Здесь! — сделала она вывод, — Что там у тебя? Подцепила нехорошую болезнь?

— Нет-нет! Что вы! На рынке меня кнутом ударил лаэр, и почему-то не заживает, — заторопилась отвести подозрения.

— Раздевайся! И показывай! — приказала она.

— Здесь? Сейчас? — испугалась я и покосилась на дверь, ведущую из кухни в общий зал.

— Да! — она подошла ближе и посмотрела своим звериным взглядом, в котором отчетливо светилась зелень.

Раздеваться не собиралась и показывать спину тоже. Ведь там раны от крыльев и у оборотнихи даже сомнений не останется, кто я такая.

— Я не буду раздеваться! — сопротивлялась давлению и отступала назад.

— Будешь! — рыкнула она, — От тебя гнилью несет. Думаешь, я позволю здесь работать, зная, что ты можешь заразить кого угодно? Если не покажешь сама, позову Тосс, но тогда она сразу выбросит на улицу. Ей здоровый мужик нипочем, а с тобой и подавно справится.

— Я не могу, — защищалась от ее слов и отходила дальше от напирающей оборотнихи.

Но отступать больше некуда. Спина уперлась в стену, а воспаленная кожа тут же дала о себе знать.

— То-о-о-осс! — заорала Эгра.

— Ну?! — ворвалась на кухню хозяйка, — Что тут у вас?

— Ее на рынке кнутом отходили, а сейчас раны гниют, — оглянувшись на Тосс, сообщила оборотниха, — Нам рассадник заразы нужен в трактире?

— Ах, ты потаскушка! — взревела хозяйка и шустро подбежала ко мне, — Во-он!

Вздрогнула от ее окрика и схватила плащ с крючка.

— Куда собралась? — ухватилась она за одежду, — Решила на улице сдохнуть?

— Я ... нет, — залепетала, пытаясь вырвать плащ из крепких рук оборотнихи.

— А раз нет, то живо снимай платье! — теперь уже рявкнула на меня Тосс.

Хозяйка по комплекции гораздо крупнее меня ухватила за плечи и словно куклу развернула спиной к кухарке.

— Фу, вонь какая! — услышала ее возмущение, — Расстегивай пуговицы, иначе просто разрежу, будешь потом другое платье искать.

Трясущимися пальцами едва попадала в петельки, но все же справилась. Тосс резким движением стянула ткань с плеч, и я прикрыла обнаженную грудь руками. За спиной послышалось возмущенное рычание, по интонации отчего-то напомнившее мне площадную брань.

— Завтра бы свалилась в горячке. Здесь живого места нет, — огласила результаты осмотра Эгра, — Придется вскрывать и вычищать. Тосс налей ей что покрепче, а я подготовлю ножи.

Меня на какое-то время оставили в покое, занимаясь своими делами, а я стояла посреди кухни раздетая до пояса и дрожала от страха. Не выгнали, но это пока. Эгра просто не рассмотрела за гноем раны, а вот потом они меня точно сдадут в пикет темным для казни.

— Ложись на лавку, — приказала мне Тосс, заставив выпить изрядную порцию крепчайшей настойки.

Дешевое пойло обожгло гортань и внутренности, но противиться больше не смела. С хозяйки станется выгнать на улицу в полуголом виде, если буду и дальше сопротивляться. Сейчас они хотят помочь, так что лучше выполнять их приказы.

— Тосс, будешь ее держать, — подойдя к нам, сообщила Эгра, — Приступим.

Хмель в голове уменьшил боль, но не убрал совсем. Орать не позволили, сунув холстину в зубы, чтобы не беспокоила постояльцев наверху. Уткнувшись лицом в объемную ногу Тосс, я плакала и рыдала, пока оборотниха вскрывала вздувшиеся пузыри и вычищала гной. Она это делала со знанием дела, лишь иногда порыкивая, словно не одобряя все, что видит.

— Теперь обработаем и перевяжем тебя, — хлопнула по попе ладонь Эгры.

По живой ране потекла настойка, обжигая и заставляя извиваться на лавке. Тосс ослабила свою хватку, но продолжала держать.

— Все, можешь выдохнуть, — закончив перевязывать, сообщила оборотниха, — Сама буду за тобой смотреть. А то довела до чего!

— Кнутом отстегаю, если не будешь слушать Эгру, — пригрозила хозяйка, окатив недовольным взглядом, и вышла из кухни.

Потянула платье вверх, чтобы одеться. Хмеля в голове почти не осталось. Только боль разливалась по спине.

— Благодарю, — подняла на оборотниху заплаканные глаза.

— Кнутом, говоришь? Ну-ну, — усмехнулась она, и в ее глазах вспыхнула звериная зелень.

От испуга сжалась и проводила ее действия настороженным взглядом.

— Иди спать. Завтра работать должна! Где еще Тосс найдет такую дешевую поломойку? — крякнула она напоследок и вышла из кухни.

Из-за перевязки Эгра каждый вечер, после того, как вся посуда была перемыта и убрана на место, проверяла мою спину.

— На лекаря у тебя денег нет, так что не ерепенься, — порыкивала она на меня, — Мать как?

— Благодарю. Хорошо, — отделывалась скупыми фразами.

— А сестра младшая или старшая? — спросила в следующий раз она.

— Младшая. Не встает давно, — ответила ей.

— Плохо.

И больше никаких замечаний. Зато когда собирала мне узелок, сунула кусочек сушеного мяса с таким видом, словно так и полагается.

— А? — проводила взглядом неожиданное угощение.

— Сестре. Пусть поправляется, — хмуро ответила кухарка, быстро завязывая узел.

— Но Тосс не разрешала, — запротестовала я.

— Скажешь, я тебе дала, — отмахнулась от меня оборотниха.

— Благодарю, — искренно произнесла.

— Да забудь ты это слово, — раздраженно фыркнула она мне вслед.

С тех пор Эгра каждый раз подсовывала что-то из мясного, хотя делала в тайне от хозяйки таверны. И, в конце концов, это всплыло наружу. Разумеется, случайно заметила Гара, проходившая мимо двери в кухню и подняла скандал.

— То-ос! Твоя поломойка мясо ворует! — встала подавальщица в дверях и загородила проход.

Я обессилено опустилась на лавку в ожидании неотвратимого возмездия. Каждый раз боялась разоблачения, и вот день настал.

— Показывай узелок, — потребовала Тосс.

Пришлось развязать на столе для проверки. Морковка и две картофелины откатились в сторону, а посередине холстины лежал кусочек сушеного мяса.

— Ну? — посмотрела на всех присутствовавших хмурым взглядом хозяйка.

— Все, как ты велела. Овощи и кусочек мяса, — спокойно произнесла Эгра, подходя к столу.

— Я велела? Кусочек мяса? — теперь все внимание переключилось на кухарку, — Это что кусочек? Не ожидала от тебя! — возмущенно воскликнула хозяйка.

Тосс, переваливаясь на полных ногах, отошла к двери в холодную клеть.

— Замок давно пора повесить, — толкнула она створку.

Эгра совершенно спокойно смотрела на хозяйку, а Гара со злобным удовлетворением осматривала продукты на столе и обеспокоенную меня.

— Сюда иди, — крикнула Тосс из помещения, — Тиль, я долго буду ждать?

Поторопилась, не зная какого еще наказания ожидать от грозной хозяйки "Сварливой кошки".

— Это возьми, — ткнула в кусок копчености женщина.

На полочке лежал окорок, точнее то, что от него осталось. Сегодня несколько раз приносила его кухарке и убирала обратно.

— Заберешь домой, — произнесла Тосс и вышла из клети.

— Благодарю, — прошептала ей вслед, прижимая мясо к себе.

— Отработаешь, — отозвалась женщина и подошла к подавальщице, — Я приказала. Поняла?

— Ты же сама говорила, что она за объедки работает, — запротестовала Гара.

— Говорила, а теперь она как все, — отрезала Тосс и важно покинула кухню.

— И деньги будешь ей платить? — ехидно поинтересовалась слухачка.

— Пока едой обойдется, — донесся ответ из общего зала.

— Задержалась ты здесь что-то, — прищурилась на меня подавальщица, — Не нравишься ты мне.

— Ты домой идешь? — перегородила дорогу Эгра, загораживая спиной меня, а уши навострились.

— Ладно, успею с ней разобраться, — неохотно отступила Гара.

Кухарка обернулась, оглядела мое счастливое лицо и мотнула головой на выход, молчаливо приказывая поторопиться домой.

После ночной встречи с псом и его поводырем ничего страшного не случалось, тем более мама заранее говорила, стоит ли сегодня ночью возвращаться или лучше остаться в таверне. Она не могла точно сказать чего следует опасаться, но в случае опасности всегда предупреждала. Хотя иногда мне казалось, что она просто старается не позволять бродить одной по ночному городу.

Лаэль с каждым днем становилось лучше. Она перестала лежать сутками на топчане, а садилась и смотрела на связующие нити вокруг. Мама готовила, кормила ее, разговаривала, а я добывала им дрова, свечи, еду. В какой-то момент начинала подумывать о покупке новых вещей, но пока заработанных денег едва-едва хватало, чтобы жить в тепле и при свете. Нужно придумать, как зарабатывать больше.

Именно об этом я задумывалась все чаще. Расчет получала, как и раньше, одна монетка в четыре дня. Тосс отлично считала и никто из клиентов или наемных работников не мог ее обмануть или обхитрить. Да я и не собиралась. Радовалась тому, что могу относить продукты, кушать на кухне и спать в чулане. За последнее время даже немного поправилась, и платье не висело балахоном.

Мне разрешили стирать одежду свою и родных, которую приносила из дома. После работы, глубокой ночью, но зато в горячей воде. К моменту, когда приходили первые посетители, все успевало высохнуть, и я радостная несла на следующий день одежду, приятно пахнувшую мылом.

Крылья Лаэль медленно, но верно покрывались пыльцой. Мама даже пару раз смогла свои скрыть с помощью магии. прогресс определенно радовал, но тревожили их многозначительные паузы, неожиданно возникающие в разговоре. Вроде бы рассказываю ни о чем, а они вдруг замолкают и просто смотрят на меня с необъяснимой жалостью.

Понимаю, они скорей всего видят, насколько тяжело мне приходится, но сами они едва-едва встали на ноги. Лаэль однажды вечером провожала горестным взглядом, ничего не говоря. Спросила ее о причине, но она не ответила. Впрочем, я сама фейри и знаю, что мы стараемся никогда не говорить о связующих нитях и реальности, окружающей других. Многих это пугает, они начинают совершать ошибки или наоборот начинают идти напролом там, где надо немного переждать. Чужую жизнь мы прожить не можем, а не всякий слушает то, что ему говорят.

В итоге махнула рукой, решив, когда посчитают нужным, сами прояснят. Так и случилось.

— Тиоль, не ходи сегодня на работу, — неожиданно произнесла Лаэль, хотя я думала, что она еще спит.

— Что-то случится? — встревожилась не на шутку я.

— Случится, — куда-то в сторону произнесла мама, — повысят тебя.

— Так это же хорошо? — расспрашивала их, озадаченно разглядывая обеих фейри.

— Подавальщицей станешь, — тихий голос сестренки.

— И в зал придется выходить, — словно договаривая фразу, произнесла мама.

Они точно знали о чем-то, но объяснять не собирались. Лаэль была против моего выхода сегодня на работу, а мама не сопротивлялась, только поясняла, словно давая самой принять решение. Да, не могла я сегодня не пойти! Четвертый день и Тосс выдаст положенную монетку. А если не приду, больше не возьмет на работу. И фейри об этом тоже знали. Только сестра категорически против, а мама перекладывала всю ответственность на меня. Хотя с другой стороны, если бы грозила серьезная опасность, то она бы не стала умалчивать. Так что сегодня произойдет? На этот вопрос фейри не ответили, снова замолчав.

Решение принимать мне? Тогда я иду на работу. Смертельной угрозы не предвидится, а значит, нет смысла терять работу, которая всех нас кормит.

В "Сварливую кошку" вошла решительно. Внимательно огляделась по сторонам и направилась на кухню. Будем рассуждать логически. Если Лаэль категорически против моего повышения, то надо всего лишь этого не допустить! Все просто.

Весь день настороженно прислушивалась к словам и старалась больше молчать.

— Картошки принеси, — рыкнула в мою сторону Эгра вечером.

Спина практически зажила и оборотниха теперь раз в несколько дней смотрела на заживающие раны. По ее словам на месте ран стала образовываться тонкая розовая кожа, вот ее и требовалось беречь.

В кладовку можно попасть, выйдя в общий зал. Собственно обе двери находились рядом о проходе мимо столов речь не шла. Я юркнула в кладовку, ухватила за ручки корзину с картошкой, которую недавно перебирала, и собиралась выйти, как за дверью в общем зале началась ругань. Ссоры в таверне не редкость, посетители часто напиваются и могут устроить драку, но Тосс легко справлялась с нарушителями.

В этот раз все было иначе. Кричала и возмущалась Гара.

— То-ос! Лаэр не желает есть жаркое, хотя сам его заказал! Платить, кто будет? — бушевала подавальщица.

Ответа посетителя не слышала, но видимо он возмутил Гару, и она заорала еще громче:

— Руки ему мои не нравятся! Вы посмотрите на него!

— Гара, рот закрой! — прикрикнула на подавальщицу хозяйка, — Чего угодно лаэру?

Ее мужеподобный голос даже приобрел льстивые нотки. Весело хмыкнула и открыла дверь, уверенная, что женщина во всем разберется.

— Позовите другую подавальщицу! — грозно произнес мужчина.

Я, не обращая ни на кого внимания, снова юркнула на кухню.

— Чего там? — безразлично поинтересовалась Эгра.

— Посетитель не хочет, чтобы его Гара обслуживала, — ответила ей, — Тосс разберется.

— Верно, — равнодушно отозвалась кухарка, полностью поглощенная процессом готовки.

Скандал в общем зале разгорался. Я прислушивалась, но ничего не смогла различить. Слова сливались в общий шум. Голоса посетителя не было слышно, зато Гара разорялась пуще всех, Тосс постоянно ее одергивала.

— Ну? — возникла в дверях кухни злая хозяйка, — Кто из вас готов подать жаркое посетителю?

— Не я! — подскочила со своего места и ухватилась за ручку помойного ведра.

Оно еще не было полным, едва ли до середины, но это был единственный способ сбежать из кухни.

— Я что ли? — весело хмыкнула оборотниха и ее остренькие уши весело запрядали.

— Ти-иль, а ну стой! — С угрозой произнесла Тосс. — Пойдешь и подашь недовольному лаэру его жаркое. Пусть отвяжется от нас! Явился, да еще требует. Орет: "Я здесь деньги плачу, вот и выбираю, кто меня будет обслуживать!" Быстро повязывай фартук, чепчик этот с рюшками и топай в зал! От одного раза не переломишься!

— Монеткой отблагодаришь? — весело хмыкнула Эгра.

— Отблагодарю, если этот ... лаэр довольный останется, а не вызовет наемников в таверну, — явственно скрипнула зубами Тосс.

— Иди, Тиль, — улыбнулась оборотниха, — услужи лаэру.

— Я не могу, — попыталась возразить, но хозяйка не слушала, собственноручно повязывая на меня фартук подавальщицы и подсовывая в руки чепчик.

Волосы всегда заплетала в косу и по примеру Эгры укладывала на затылке. Не жарко и не мешает. На растрепанную голову водрузили нечто-то с рюшами и вручили миску с рагу.

— Он больше ничего не заказывал? — осторожно поинтересовалась, потому что не имела никакого желания выходить в зал второй раз.

— Наливка! Молодец, Тиль! Держи! — суетилась Тосс в тесном пространстве кухни.

На поднос выставлялись глиняный графинчик, глиняный стаканчик, миска со злополучным рагу, ломоть хлеба, ложка.

— Неси, чтоб он подавился, — от всего сердца пожелала хозяйка, а я невольно засмеялась ее искренности.

Руки, привыкшие к тяжелой работе, небольшой поднос держали легко, глиняная посуда позвякивала от каждого шага. От прозвучавшего пожелания Тосс глупая улыбка не сходила с лица. По сторонам не смотрела, лишь у дверей окинула быстрым взглядом зал, определяясь со столиком, за которым сидел беспокойный посетитель.

— И что? У нее руки лучше моих? — раздался насмешливый голос Гары.

— Они не твои, а значит, точно лучше, — отрезал ей недовольный мужской голос.

Я как раз успела подойти к его столику и вздрогнула, узнав посетителя, бросив на него короткий взгляд. Темный. Тот самый, что спас меня от насильников, а затем от пса с поводырем. Посуда характерно звякнула, что сразу прокомментировала Гара презрительным хмыканьем. Выставила заказ на стол и опустила поднос перед собой.

— Что еще угодно, лаэру? — спросила я, смущенно опустив глаза вниз, надеясь, что он меня не узнает.

В конце концов, он видел меня поздно вечером и перепачканную в грязи, а во второй раз вообще ночью наше знакомство не признал. Разве может он угадать сейчас во мне оборванку?

— Лицо у тебя знакомое, — задумчиво произнес темный, пододвигая тарелку ближе, — Мы нигде не встречались?

— Не думаю, лаэр, — вежливо отозвалась на его вопрос и собралась уходить.

Все, о чем просили, я выполнила?

— Стой здесь, пока буду есть, — приказал он.

Кинула быстрый взгляд в сторону кухни, где в дверном проеме стояла Тосс и грозно хмурилась.

Темный ел быстро, запивая крепкой настойкой, не отвлекаясь на посетителей, сидевших за соседними столиками.

— Хозяйка! — громко позвал скандальный лаэр, Тосс поспешила на зов, — Чтобы в следующий раз эта подавальщица была! Все понятно?

— Слушаюсь, лаэр, — коротко поклонилась женщина.

— За ужин, — мужчина встал и протянул две монеты, а когда Тосс забрала деньги, достал еще одну, — А тебе за красивые руки и приятную улыбку.

С этими словами темный покинул "Сварливую кошку". Я проводила его фигуру, одетую в богатую одежду, встревоженным взглядом. Лаэль оказалась права, не надо было сегодня выходить на работу.

ГЛАВА 5

После скандального случая недоброжелательство Гары возросло. Я не появлялась в общем зале, продолжая отмывать посуду и само помещение, но если раньше она заходила и говорила о заказе, то сейчас старалась подобрать обидные слова в мой адрес. То спина у меня сутулая, то волосы напоминают о седой старухе. В следующий раз она потребовала показать ей руки, обвиняя в том, что на посуде, которую она подает посетителям, остаются следы от жирных пальцев. Я молчала, не обращая внимания на ее придирки, руки и даже уши показывала, предпочитая с ней не ругаться и не спорить. Гара не находила о чем еще спросить и недовольно выходила из кухни до следующего раза.

Эгра ничего не замечала, орудуя своей поварешкой, да порыкивала, если получалось замешкаться. Оборотниху проявления недоброжелательства со стороны слухачки не волновали. Она внимательно принюхивалась к чугункам и кастрюлькам, а остальное словно оставалась за пределами ее внимания. Но так казалось лишь со стороны. В тот момент, когда Гара быстро замахнулась и попыталась ударить ножом мне по рукам, кухарка успела перехватить в последний момент занесенную руку и одним движением выкинула расходившуюся подавальщицу в зал. После спокойно положила нож на стол и вернулась к своей работе. С того момента слухачка не наглела, но и от язвительных замечаний не могла отказаться.

О следующем визите темного сообщила Тосс, внезапно возникшая в дверях кухни.

— Тиль, твой пришел, — недовольно поджав губу, сообщила хозяйка, — Живо к нему!

— Так может он уже забыл? — робко попыталась отказаться от новой встречи с лаэром.

— Даже если он забыл, я помню. Быстро повязала фартук, чепчик на волосы и пошла! — мне в руки полетели оба предмета.

Эгра одобрительно посмотрела на меня, молчаливо разрешая покинуть кухню. Торопливо вымыла руки после очистки моркови и повязала фартук. Чепчик пристраивала в волосах, торопливо выходя в зал. Подняла голову и встретилась взглядом с темным. Он ждал, причем именно моего появления из дверей кухни.

Чем ближе подходила, тем сильнее чувствовала тяжесть в ногах от пристального внимания лаэра. Он разительно отличался от посетителей "Сварливой кошки". Обычные завсегдатаи одевались просто в недорогую, но добротную одежду. Иногда встречались наемники, носившие оружие, но богатые горожане сюда не заглядывали. Было понятно возмущение Гарды, ведь от такого посетителя и чаевые хорошие.

— Чего изволит, лаэр? — спросила я, переборов страх.

— Цыпленка, острый соус, наливку, — спокойно ответил темный и осмотрел меня с ног до головы, — и еще...

— Слушаю, лаэр, — послушно остановилась, хотя уже собиралась отойти.

— Улыбку не забудь, как в прошлый раз. Иначе не заплачу, — пригрозил он с довольным видом.

— Конечно, — кивнула и поспешила скрыться на кухне.

— Ну? Чего ему? — перехватила у дверей Тосс.

— Цыпленок, острый соус, наливка, — быстро протараторила ей.

— Все? Почему задержал? — не успокаивалась женщина.

— Улыбку требовал, — ответила и быстро юркнула мимо нее в кухню.

— Че-го? — растягивая слова, переспросила недовольная хозяйка, входя за мной следом.

— Сказал, иначе не заплатит, — пожала плечами в ответ.

— Эгра, налей ему самой крепкой наливки, после которой ему будет казаться, что все вокруг улыбаются, — отдавала распоряжения Тосс, как полковник перед сражением, — Тиль, выкладывай цыпленка на тарелку. Соус там. Теперь слушай сюда, я говорить буду, — перехватила она меня с подносом в дверях, — Лыбишься так, словно солнечный день увидела, изображаешь радость от встречи. Чтоб ему сердцем стало плохо от одного твоего вида. Сможешь?

— Постараюсь, — кивнула ей в ответ и направилась к столику неприятного посетителя.

— Улыбку! — зашипела вслед Тосс.

Когда-то, очень давно я умела улыбаться. Губы упорно не складывались, не желая растягиваться. Раньше моей улыбкой любовались и ее добивались молодые мужчины — фейри, веселя и забавляя, чтобы обратила на них внимание. Где они сейчас? Живы ли? А если живы, тоже моют посуду и подают еду в тавернах или ждут своей казни?

Темный долго рассматривал гримасу на моем лице, которая должна была изображать улыбку, затем опустил взгляд к еде и принялся за нее.

— Что-то еще угодно, лаэру? — поинтересовалась у него.

— Стой здесь, пока я не закончу, — коротко обронил он.

Оглянулась на Тосс, и та в ответ кивнула на молчаливый вопрос. Конечно, хозяйке не зачем провоцировать беспокойного посетителя. Уж лучше потом на меня прикрикнуть, чтобы работала быстрей, чем умасливать темного.

— Хотя лучше сядь, — ткнул ножом в стул перед собой.

Снова робко оглянулась на начальницу и присела на самый краешек стула. Гара в это время обслуживала других посетителей. Ей никто присесть не предлагал, наоборот поторапливали, потому она кидала недовольные взгляды на меня, да старалась зацепить, проходя мимо. Но именно в эти моменты темный поднимал взгляд, и подавальщица отказывалась от задуманного.

Лаэр быстро разделался со своим заказом и жестом подозвал Тосс. Хозяйка величество подплыла, старательно изображая улыбку.

— Это за еду, — протянул он ей плату, а затем повернулся ко мне, — В следующий раз ожидаю улыбку без напоминаний, — и протянул две монетки.

— Благодарю, — искренне ответила ему, принимая плату.

Для меня целое состояние! Я деньги за прошлый раз не потратила, отложив их в надежде на покупку одежды, а если прибавить сегодняшние, то мне останется всего-то восемь дней в таверне отработать, чтобы купить поношенную, но целую обувь.

— Приходите еще! — радостно произнесла Тосс, провожая спину мужчины сварливым взглядом.

— Всенепременно! — сухо отозвался он и шагнул под дождь.

Небо над его головой раскололось огненным зигзагом, и на таверну обрушился гром, заставивший задрожать посуду на столах. Темный.

— Надо будет в следующий раз внести в счет побитую посуду, — пробурчала хозяйка.

— Разве что-то разбилось? — невинно поинтересовалась Гара, проходя мимо.

— А вот это! — Тосс легким движением руки обронила на пол миску с объедками, оставленную кем-то из посетителей.

Посуда ударилась о деревянный пол, расплескала остатки еды и сама рассыпалась на мелкие кусочки.

— Мусор убрала! — рявкнула на подавальщицу хозяйка, — Развела грязь!

Гара вскипела и хотела высказать все, что думает по этому поводу, но Тосс отвернулась от своей работницы и подошла ко мне.

— А ты старайся, чтобы этому лаэру у нас понравилось. Пусть своих знакомых приводит. Богатые и щедрые посетители нам нужны, — она говорила грубоватым тоном, но за словами слышалось явное одобрение, — А мы услужить сумеем.

— Как скажите, — отозвалась ей и поспешила на кухню, чувствуя поднимающуюся волну недовольства со стороны Гары.

Эгра встретила моем появление равнодушным взглядом, но я была больше, чем уверена, что кухарка в курсе произошедшего в общем зале. Но по своему обыкновению промолчала, предпочитая держать советы и мнение при себе.

Нам с ней хорошо работалось вместе. Обе молчаливые, с тщанием занимающиеся своим делом и не влезающие ни в какие разговоры или сплетни. Гара нам не нравилась, а вот хозяйка, несмотря на внешнюю грубость, располагала к себе. Прижимистая, расчетливая, и в тоже время способная сочувствовать. Уверена, она и на работу меня взяла, только потому что пожалела, заметив худобу и болезненный вид. Правда денег не прибавила, зато продуктов давала намного больше.

Сегодня я собиралась идти домой с узелком с едой. Запас небольшой был, и все же я предпочитала регулярно что-то приносить, чем переживать как мама и сестра без меня. Сама ничего не брала, только то, что давала оборотниха. Они с хозяйкой удачно подобрались, понимая друг друга с полуслова. Да еще две монетки от темного хотелось припрятать в комнате для будущей покупки.

— Тиоль, я хотела тебя попросить, — начала разговор мама утром, когда торопливо собиралась на работу.

— Что? — обернулась к ней и замерла в ожидании.

— Не приходи несколько дней, останься ночевать в таверне. Тебе надо отдыхать, а у нас много еды, нам хватит на три дня и даже больше, — она говорили убедительно, показывая на овощи, аккуратно уложенные на полу.

Будучи сама фейри, я знаю к чему такие разговоры. Что-то она увидела и хочет предотвратить какое-то событие. Лаэль спала. Очень хотелось послушать мнение сестренки. Ведь у каждого оно свое. В прошлый раз она настаивала, чтобы осталась дома и не попадалась на глаза темному, а мама наоборот, перекладывала принятие решение на меня. Вот и сейчас. Мама уверена в необходимости ночевки как минимум трех дней в таверне, полагая, что так будет лучше. Оставался только один вопрос — для кого лучше? Для меня или для них? Что может измениться за ближайшие три дня? Как же тяжело жить без магии и не видеть связующих нитей.

— Вы чего-то опасаетесь? — спросила напрямую, глядя маме в глаза, — Будет лучше, если вы мне скажете все, как есть.

— Не лучше, — немного помолчав в раздумьях, ответила она, — поверь мне.

— Значит, не скажете? — и получила в ответ мотание головой, — И мне не приходить домой?

— Да, — коротко ответила она, — А монетки я спрятала вот суда, под половицу.

Она с улыбкой показала кусок доски в углу, который отходил в сторону, только если его сильно прижать. Наступить в этом месте ногой неудобно, случайно не натолкнешься тайник. Так что небольшой клад не найти, если не знать где именно искать.

— Торопись, а то опоздаешь, — чуть ли не вытолкнула меня мама за дверь.

Действительно, с разговорами и молчаливыми размышлениями вполне могу не успеть к открытию, и Тосс будет недовольна. А мнением своей сварливой хозяйки очень дорожила. От ее расположения зависела и оплата и количество продуктов, уносимых домой.

Сегодня, словно подслушав пожелания хозяйки "Сварливой кошки", темный пришел не один. Двое лаэров устроились в углу, а Тосс поторопилась за мной на кухню.

— Иди и улыбайся, — выговаривала недовольным тоном она, — Если каждый из них заплатит так же, как твой в прошлый раз, то считай день не прошел зря.

С этими словами мне сунули в руки поднос и вытолкнули в общий зал. Другие темные сюда, конечно, заходили, только одевались они беднее, да и в основном заказывали выпивку, устраивая пирушки вместе с наемниками.

Пришедшие лаэры явно были из одного круга. Оба в богатой одежде, перехваченной перевязью. Обувь из дорогой кожи. Шляпы с широки полями расположились рядом на столе, и на них блестели капли дождя. Волосы у обоих ниже плеч, перехвачены в хвост, а от влажности завивались локонами. Только незнакомец выглядел сердитым и недовольным, а тот, что приходил вчера с нетерпением поглядывал в сторону кухни. Едва появилась, как он вновь пробежался внимательным взглядом по моей фигуре, и в ожидании замер.

— Ты кто? — вскинул на меня взгляд незнакомец.

— Подавальщица, — ответила ему, — Что будет угодно лаэрам?

— Две отбивные, острый соус и настойки, — сделал заказ "мой" темный.

— Здесь хоть прилично кормят? — с сомнением рассматривал помещение незнакомец.

— Нормально, — ответил ему собеседник и отпустил меня взмахом руки.

— Ну? — вцепилась в меня Тосс, едва вбежала в кухню.

— Второй сомневается, прилично ли у нас кормят, — честно ответила ей.

— Тиль, старайся! Чтоб все зубы показала! Эгра, отбивные из свежего мяса. Пошевеливайтесь, гусыни! — хозяйка явно волновалась.

Понять ее можно. Одно дело случайно зашедший темный с причудами, и совсем другое двое лаэров, причем один из них пришел сюда в третий раз. Расплачиваются щедро, не буянят. Что еще для торговли надо?

— Готово. Неси, — плюхнула шкворчащие отбивные на тарелки оборотниха.

— Соус, наливка, — суетилась Тосс, выставляя на поднос весь заказ, — Улыбку, Тиль!

— Ры-ы-ы, — засмеялась Эгра, скаля клыки.

Прыснула от ее забавного выражения лица. Нос оборотнихи собрался складочками, щеки стали похожи на яблоки, а кисточки ушей от смеха подергивались.

— Наливку не расплескай, — шикнула на меня хозяйка, — Что он в ней нашел?

Последняя возмущенная фраза донеслась уже в спину, когда вышла в зал.

Темные что-то оживленно обсуждали, не обращая внимания ни на кого вокруг. С другой стороны остальные посетители старались не привлекать внимание лаэров. Тихо делали заказ, ели и торопились уйти. Гара бросала вокруг недовольные взгляды, но подходить к темным не решалась.

— Лэр подписал указ об ужесточении поисков, — услышала, подойдя к заказчикам.

— Правильно сделал, — ответил приятелю "мой" темный, — даже с псами не всегда получается выловить фейри. Хитрые стали, прячутся по норам.

В этот момент он взглянул на меня, отчего колени подогнулись. Ведь он обо мне знает! Ему не трудно указать пальцем и приказать отвести на казнь прямо сейчас.

— Я не понял, — остановил он взгляд на моем побледневшем лице, — улыбка где? Я вообще за что плачу?

— Ваши отбивные, лаэры, — поставила трясущимися руками поднос на стол.

— Не буду платить, за такое обслуживание, — откинулся на спинку стула мужчина и посмотрел недовольным взглядом.

— Прикажите обслужить? — вынырнула из-за спины Гара.

— Исчезни! — рявкнул на нее темный.

— Это еще кто? — презрительно скривился новенький, завидев ее.

— Подавальщица. К вашим услугам, — улыбалась во весь рот Гара.

Смотрелись растянутые губы весьма странно. Вечно хмурое с недовольной ехидцей лицо не привыкло к такой мимике, улыбка скорее походила на хищный оскал. Но даже у Эгры выходило приятнее.

— Эту вообще уберите, — раздраженно махнул рукой лаэр, пришедший в первый раз, — Не хватало еще из рук деревенщины отбивные принимать.

— Лаэры чем-то недовольны? — грозно возвысилась за нашими спинами Тосс.

— Подавальщиц лучше подбирай, — хмуро ответил "мой" темный.

— Ушли, — тихо произнесла нам хозяйка.

— Эту оставь, — ткнул в меня лаэр, — пусть стоит и учится улыбаться.

— Тиль, я предупреждала, — зашипела Тосс, высясь надо мной горой, — Гара, пошла отсюда!

Обе женщины удалились, причем хозяйка толкала в спину, упирающуюся работницу. Даже представлять не хочу, что придется выслушать от Гары за каприз посетителей.

А те словно и не заметили случившейся перед ними трагедии, принялись вновь обсуждать указ Лэра. Из их слов выходило, что в ближайшие дни темные, поводыри с их псами и слухачи будут проводить облавы в бедных районах, где по всей вероятности прячутся недобитки фейри.

Сердце похолодело от услышанных новостей. Мы снимали комнату в подвале в одном из перечисленных районов. И мама знала, что в ближайшие три дня к ним придут, потому попросила остаться в таверне! Как же быть? Без магии я не могла предвидеть, но и оставить родных не в силах. Прилагая неимоверные усилия, старательно изображала улыбку и слушала разговор темных, активно обсуждавших свое участие в облаве.

Но оставить маму и сестру одних? Без помощи и защиты? Хотя какая из меня защитница? Я даже не могу видеть связующие нити, а у мамы и тем более у Лаэль нет сил изменить реальность и перенестись в другое место. Отец пожертвовал жизнью, спасая нас, теперь моя очередь сделать что-то. Только что?

Обернулась на Тосс. Здесь район, приближенный к зажиточным. Если бы можно было спрятать их в таверне. Только тут работает слухачка, да и не согласится рисковать ради троих фейри хозяйка "Сварливой кошки". Что же делать?

Вопрос повис передо мной, требуя решения.

Пока я мучительно раздумывала, лаэры доели отбивные, выпили настойку и потребовали расчета. А я продолжала стоять перед их столиком с приклеенной улыбкой, стараясь найти хоть какой-нибудь выход.

— Кайлин, советую отметить подавальщицу, которая приветливой улыбкой освещала пребывание в таверне, — произнес "мой" темный.

— Хм, действительно, — неожиданно развеселился лаэр, — держи монетку. За улыбку.

— Благодарю, — забрав плату, произнесла я.

— О! Да она обучена манерам, — удивился Кайлин, — большая редкость в питейных заведениях такого уровня.

— И от меня за улыбку, — грубовато сунул в мою ладонь плату темный, — Идем.

— Ты часто сюда заглядываешь? — поинтересовался лаэр у друга, рассматривая меня, — Знаешь, если тебя интересует другой вид заработка, то я загляну на днях, — предложение мужчина адресовал мне.

— Кайлин, мы торопимся, — сухо оборвал приятеля темный, — для заигрываний найди другое время.

— Ты прав, Дэрил, — мгновенно став серьезным, поднялся на ноги лаэр, — Но эта подавальщица весьма интересна. Пожалуй, как-нибудь еще загляну.

Меня намеки о других заработках сейчас волновали меньше всего. В голове пульсировала мысль об опасности, угрожающей маме и сестре. Я несколько раз пыталась подойти к Тосс и попросить о временном убежище, но сразу же сдувалась. Никто в здравом уме не станет помогать фейри, скрывая их не просто от темных, а от облавы.

Тем более здесь Гара. Представляю, как она обрадуется, если ей удастся сдать нас лаэрам. От тройного вознаграждения не каждый откажется. А если еще всплывет наша родословная, слухачка вообще обогатится. Наша семья официально считается полностью погибшей, а вдруг сразу три представителя! Донос ей зачтется и вполне возможно, что сам Лэр примет ее во дворце.

За окнами шел нескончаемый дождь. Какой малостью сейчас казалась непогода по сравнению с тем, что ожидает мою семью. Когда-то весьма многочисленную и славящуюся своими способностями. Фейри нашего рода не просто меняли реальность, мы несли счастье и любовь. Всем. Но сейчас мы последние, кто остался в живых. И я потеряла свою способность, а мама и сестра только-только начали восстанавливаться. Они бОльшая драгоценность, чем весь город вместе взятый. Но только не для темных лаэров.

— Что-то случилось? — спросила Эгра, когда я по четвертому разу перетирала полотенцем посуду, с остервенением отдраивая давно потерявшие цвет ложки, — Если ты из-за темного лаэра, так забудь! Тосс никогда не позволит обижать своих работников.

— А? — в растерянности повернула к ней лицо, с трудом вырываясь из собственных мыслей.

— Если, конечно, ты сама не захочешь, — отвела оборотниха взгляд в сторону, помолчала и добавила, — Было бы мне столько лет, как тебе, я бы распушила перед щедрым лаэром хвост. У тебя на руках мама и сестра, а при твоей внешности можно неплохо устроиться. Думаешь, почему Гара бесится? Она сама хочет отхватить богатого любовника, чтобы стать содержанкой. А на тебя сразу двое темных заглядываются, вот она и не может пережить несправедливость.

— Эгра, о чем вы? — непонимающе воззрилась на нее.

— Дело-то житейское, — махнула рукой оборотниха, опершись бедром о край стола, — Не смущайся. Ты мужчинам нравишься, только худа больно. Вот мясо нарастишь на костях, и отбоя не будет от предложений. Конечно, никто замуж не позовет, но найти состоятельного любовника не проблема. Это не ведро с помоями выносить. Опять же сестра и мать будут пристроены.

— Но я не смогу, — прошептала потрясенная, прижимая тряпицу и ложки к груди.

— Знаю, что не сможешь, — печально вздохнула кухарка, — Дай сюда! — недовольно вырвала из рук приборы, — Мне бы богатого лаэра, когда молодая была, я бы его не упустила!

— Так вы советуете ... — судорожно сглотнула.

— Для тебя это самое лучшее, — уверенно произнесла оборотниха, а кисточки ушей замерли строго и даже не колыхнулись.

— Мне домой сегодня надо, — вздохнув, сообщила ей.

— Ты же вчера ходила, — удивилась она, а потом встревожилась, — Что-то случилось?

— Нет, просто душа не на месте, — посмотрела на нее правдивым взглядом.

И это была истинная правда. Я беспокоилась о маме и сестре, переживала, как ночь пройдет. В моей голове рисовался отчаянный план — привести их сюда и спрятать в кладовке, где ночевала, когда оставалась в таверне. Но понимала всю абсурдность поступка. Они не смогут просидеть на продавленном топчане три дня, чтобы о них никто не узнал.

Раньше фейри могли щедро отблагодарить, изменив реальность, но сейчас любой всплеск магии замечался слухачами. И все предпочитали не оказывать помощь, дорожа собственной жизнью.

Эгра не стала больше расспрашивать и привычно сложила овощи и кусок мяса в тряпицу. Завязала в узел потуже, чтобы не вызывать подозрений, и выбежала на улицу. За моей спиной Тосс задвинула тяжелый засов. Обратно войти не получится, пока утром хозяйка "Сварливой кошки" не откроет дверь для работников и посетителей.

ГЛАВА 6

Мама неспроста показала место, куда спрятала заработанные монеты. Она знала, что не переживет ближайшие три дня. И Лаэль тоже знала. Скорей всего они все обсудили, рассматривая связующие нити, и приняли решение вдвоем. Когда ты фейри, поступки других фейри очень предсказуемы. Даже для тех, кто потерял свои крылья и магию. Я знала их мышление и могла сделать выводы.

В любом случае мама и сестра не желали, чтобы я приходила к ним в течение трех дней, когда будет облава. Но оставаться в таверне, зная об угрожающей им опасности, тоже не могла.

Я бежала под дождем, впервые не заботясь об узелке. Сейчас продукты, спрятанные в тряпице, не имели никакого значения. Дождь лупил со всей силы, сквозь плотную завесу дорогу практически невозможно разобрать. И только зная ее наверняка, можно пробиться сквозь плотный заслон. Будто кто-то не желал пускать вперед, стараясь остановить, преграждая путь.

Сегодня я бежала, как никогда раньше. Мне казалось, что кто-то все время преследует. Шарахалась от всех подворотен, но опасность явно была не там.

На лестницу, ведущую в подвал, ввалилась едва дыша. Вода с одежды стекала ручьями. Плащ промок и даже платье под ним. Не знаю, что удалось донести в узелке. В тревоге за родных просто ввалилась в комнату в подвале и осмотрела их обеспокоенным взглядом. Меня здесь не ждали. Взгляды изумленные и даже слегка недовольные. Мама и сестра готовились к совсем иному визиту. И я это поняла очень отчетливо.

— Тиоль? — подскочила на ноги мама, — Как ты здесь оказалась?

— Все равно пришла, — каким-то мрачным голосом произнесла Лаэль.

Они переглянулись, словно заговорщики. И я поняла, кто пытался остановить меня, и даже не побоялись изменить реальность, отрезая путь от дома. Впрочем, обе были уверены, что сегодня ночью их найдут, поэтому сделали все возможное, чтобы остановить меня.

— То есть вы знали, что сегодня придут темные, — мрачно обвела их взглядом.

— Знали, — равнодушно отозвалась Лаэль, — Ты больше не фейри, можешь жить своей жизнью.

За последнее время сестренка изменилась. Понимаю, столько переживаний, долгое время стоять на пороге смерти, и все же было больно видеть, как она отдаляется. Мама была опытней, видела, как с меня опадали крылья. Уверена, она попыталась заглянуть в прошлое, что для фейри практически невозможно, стараясь узнать причину. Ведь для нас существует настоящее и будущее, а прошлое не интересно. Оно уже случилось, его не изменить. Поэтому мы всегда жили легко, обращая взгляд только вперед. За что и поплатились.

— Вы думали, что я вас брошу, — тяжело дыша, смотрела на них.

— Это мама хотела, чтобы ты осталась жить. Можешь оставаться. Твое присутствие ничего не решит, — равнодушно пожала плечами младшая сестренка.

— Мама! — со слезами на глазах, раздерганная и взволнованная обратилась к ней.

— Тиоль, лучше бы ты осталась в таверне, — печально покачала головой она.

— Нельзя, нельзя, нельзя, — как заведенная повторяла я.

Что нельзя? О чем я говорила? Сама не понимала. Только оставить их здесь и позволить увести темным на казнь не могла.

— Вставайте! — прикрикнула на них, — Быстро одевайтесь и идем!

— Прекрати, — лениво отозвалась Лаэль, — это не поможет. Лэр не успокоится и будет продолжать поиски фейри. Мы угроза его правлению, так что без вариантов.

— То есть ты хочешь сказать, что отец зря пожертвовал своей жизнь, спасая нас?! — от возмущения меня буквально трясло.

— Ему повезло умереть в самом начале, — прохладно отнеслась к моим словам сестра, — Я бы тоже предпочла погибнуть тогда, чем переживать все это сейчас.

— Папа позволил нам жить, и мы должны сделать все возможное ... — запальчиво воскликнула я.

— Тиоль, запомни одну простую вещь, — приподнялась на локтях Лаэль, — мы никому ничего не должны. Понимаешь? Ты работаешь в таверне лишь потому что ты считаешь это необходимым. Но ты нам ничего не должна! Ты потеряла крылья и магию, неся еду для нас. Но мы этого не просили. Прекрати быть жертвой! Уйди отсюда, пока есть возможность, и доживи свою жизнь среди темных. Хотя какая это жизнь? Я предпочитаю умереть сейчас, чем прогибаться под любого. Это не мое.

— Хочешь сказать, что мое? — совершенно в растрепанных чувствах спросила ее.

— Вот мы и пытаемся избавить тебя от такой жизни, — спокойно произнесла Лаэль, медленно устраиваясь на своем топчане, — Я ведь говорила, чтобы ты не ходила в таверну.

— Девочки, тихо! — прошептала мама, — Они пришли.

— Давно пора, — поерзала на топчане сестренка, — Прямо как специально сговорились. Решили с нашего района начать. Тиоль, не знаешь почему? А я тебе скажу. Благодари таверну свою. Кому ты там поперек дороги перешла? Так-то сестренка!

— Я этого так не оставлю! — подбежала к стене и схватила плащ, с которого продолжала стекать дождевая вода, оставляя лужицы на земляном полу.

— Тиоль! — донесся крик мамы.

— Я этого так не оставлю. Папа знал, что делает, — шептала я сквозь зубы и взбегала по крутой каменой лестнице вверх.

На улице шел проливной дождь, будто оплакивал последних представителей семьи Каранкур. Изменяющих реальность, приносящих любовь и счастье. Гонения темных начались именно с нас. Лэр нанес первый удар по Каранкурам, убивая всех, кто на тот момент обращался к нитям. Потом запрет на магию фейри уничтожил остальных.

— Здесь! — радостно возопил кто-то сквозь пелену дождя.

Встретилась со взглядом красных глаз пса. Изучающие, предвкушающие. Зверь словно наслаждался долгожданной наградой в моем лице. Шагнула навстречу, лелея в душе надежду, что жертвуя собой, отведу беду от родных. Последних фейри моей семьи. Пес приблизился.

— Ты вышла меня встречать? — раздался веселый мужской голос, хорошо знакомый мне.

Кажется, я его узнаю в любой тональности. Сейчас он был непривычно игрив. Меня обняли и крепко прижали к чему-то телу, чужая магия обволокла вокруг, проникая в каждую частичку тела. Точно так же, как той ночью, когда темный затащил в проулок.

— Лаэр? — удивился поводырь пса, подойдя к нам дальше, — Кто это?

— Моя потаскушка, — весело хмыкнул темный, — Только я своим не делюсь, тебе не обломится здесь. Иди отсюда.

— Нам дали этот адрес для проверки, — ответил поводырь, не желая уходить.

— Значит, в пикете ошиблись, — равнодушно ответил ему темный и демонстративно принялся поднимать подол мокрого платья, — Я не намерен ждать, вы меня задерживаете.

— Ничего не перепутали, — уперся поводырь, — Слухачка донесла. Проверенная. Уже многих недовольных сдала нам. Все свою вину признавали.

— Не сомневаюсь, — отозвался лаэр и зарылся лицом в изгиб моей шеи.

Его губы целовали, а кончик языка пробегался по коже, вызывая дрожь. Впрочем, меня трясло и без откровенных, дразнящих ласк. Но пока темный отводил беду от меня и родных, я ничего не говорила и молчаливо принимала его домогательства. Он стал нетерпелив. Рука нащупала обнаженное бедро и заскользила вверх, оглаживая пальцами покрывшуюся мурашками кожу. Губы становились настойчивей, и он с раздражением развернулся к поводырю.

— Думаешь, я не в состоянии понять, кого собираюсь хорошенечко сегодня поиметь? — черная магия полыхнула в глазах мужчины, — Ты слухачку лучше допроси. Видел я ее в таверне, явно подслушивала мой разговор с Кайлином. А девку я давно присмотрел, — он повернулся ко мне и произнес с затаенным предвкушением, словно готовился к сладкому десерту, — Бедна, зато согласна на все мои фантазии. Ведь так?

— Согласна, лаэр, — поспешила подтвердить его слова.

— Идем, — мужчина подхватил меня на руки, отчего ботинки зачерпнули жижи и обдали с ног до головы поводыря с его псом.

— Извините, — испугано пискнула я, но темный уже стремительно спускался по лестнице вниз.

— Слава, Лэру! — донеслось до нас недовольное.

Темный остановился только перед дверью, помедлил, прислушиваясь. Затем медленно опустил меня на пол.

— Простите за мои слова, но иначе бы мне не поверили, — отступив на полшага в сторону, произнес лаэр.

Рассмотреть выражение его лица в полной темноте на лестнице не получалось. Страшно до ужаса. Сердце ухнуло куда-то вниз живота, а затем подкатило к горлу, отчего дышать стало трудно.

— С вами все в порядке? — забеспокоился лаэр, когда услышал судорожное бульканье от меня.

— Благодарю вас, — сквозь стиснутые зубы протолкнула слова, — Вы в очередной раз спасли меня.

— Открывайте дверь и знакомьте с вашими родными, — решительно приказ он.

Темный нисколько не сомневался в своем праве. Неужели я не смогла отвести беду от мамы и сестры? И теперь лаэр самолично расправится со всеми нами? Ведь не зря Лаэль готовилась умереть сегодня.

Дверь распахнулась до того, как я решила ее открыть.

— Тиоль, — сложив руки у груди, ахнула мама, — лаэр.

— Лаэра, — вежливо кивнул темный и решительно шагнул в комнату, где одинокая свеча давала возможность хоть что-то рассмотреть.

— Мамочка, там был пес с поводырем, а лаэр Дэрил отвлек их внимание, — торопливо произнесла я, объясняя нахождение темного здесь.

— Благодарю за помощь, — величественно кивнула мама.

— К вашим услугам, лаэра, — по-светски отозвался он.

— Это моя младшая дочь Лаэль. Она спит сейчас, очень слаба, — поймав заинтересованный взгляд темного, брошенный на топчан, где находилась сестра.

— Что ж не буду у вас задерживаться, — он прикоснулся двумя пальцами к полям шляпы, — Я должен присутствовать на облаве по поимке фейри.

Он даже каблуками щелкнул, отдавая честь, и уверенными шагами вышел из комнаты. За закрытой дверью послышался стук каблуков по каменным ступеням лестницы.

— Кто это? — строго спросила мама, разглядывая меня.

— Однажды он мне помог, — судорожно сглотнув, ответила ей.

— Он знает, кто мы? — не отставала она.

— Можешь не сомневаться, — неожиданно вместо меня ответила сестра, — Ложитесь спать. Тиоль завтра на работу идти.

— Думаешь, сегодня к нам больше не придут? — с беспокойством спросила ее.

— Откуда у меня столько магии? — недовольно фыркнула она в ответ.

Лаэль разговаривала с нами, отвернувшись лицом к стене. Мама присела рядом с ней и погладила по плечу, жалея и успокаивая. Я магию потеряла сразу, а сестра постоянно борется не только за нее, но и за жизнь. Последнее время сила из нее уходила постепенно, а сейчас прибавляется очень медленно.

Гара на следующий день в "Сварливой кошке" не появилась. Она не пришла к открытию, когда Тосс впускала работников, ночевавших дома, и даже к первым посетителям не вышла. Хозяйка принимала заказы, находясь в недовольном настроении и с каждым мгновением обещая ей за прогул все больше наказаний.

— Тиль, иди в зал, — потеряв всяческое терпение, приказала Тосс, с очередным заказом на кухне.

— Не пришла? — недовольно спросила Эгра, не поворачивая головы от кастрюли.

— Даже не прислала никого, чтобы объяснить свое отсутствие, — с грохотом плюхнула поднос на стол хозяйка.

После вчерашнего разговора темного с поводырем, у меня не оставалось сомнений, почему Гара не вышла на работу. Конечно, я не знала, кто был тот приятель, с которым лаэр приходил в таверну, но имя произвело должное впечатление, чтобы слухачку заподозрили и вызвали в пикет для допроса. Единственное чего я опасалась, так это ее обличительных слов в мой адрес. Ведь она как-то выследила, где живу и донесла темным. Наверняка и сейчас, чтобы себя обелить, во всем обвиняет меня. От каждого нового посетителя, появляющегося в дверях, вздрагивала. И дождалась.

Лаэр вошел и окинул внимательным взглядом зал, заметил меня в фартуке и чепчике между столов и направился к свободному столику. Шляпа упала на столешницу, стряхнув вокруг капли. Заторопилась к нему и быстро вытерла поверхность. Я с первого же посетителя носила в руках приличных размеров тряпицу, чтобы отирать мокрые разводы, оставляемые посудой, и крошки от хлеба. Так казалось гораздо проще держать в порядке зал, чем потом в конце дня отмывать все вокруг. Да и клиенты присаживались быстрей, не озирались в поисках чистых столов. Многие ценили проявленную расторопность и расщедривались на благодарность мелкими монетками, которые тщательно прятала в карман платья.

— Телятину с овощами, — буркнул темный, едва подошла к нему.

— Что-то еще, лаэр? — Вежливо поинтересовалась у него.

Он поднял на меня темный взгляд, долго смотрел, а потом кивнул:

— Два кувшина крепкой настойки. Сегодня можешь не улыбаться, — он был явно раздражен, потому поторопилась выполнить заказ.

— Твой пришел? — Остановила у входа в кухню Тосс, в ответ кивнула, — Что хотел?

— Телятину и два кувшина настойки, — торопливо сообщила ей.

— Что-то он совсем не в духе, — озабоченно отозвалась она и отпустила мою руку.

Эгра приготовила заказанное блюдо быстро, пока я разносила остальным еду и питье. Все время темный сидел, глядя мрачным взглядом в стол перед собой. Лаэр молчал даже тогда, когда выставляла перед ним заказ.

— Что-нибудь еще угодно, лаэру? — поинтересовалась у него, опасаясь привлечь к себе внимание.

— Нет, — сухой ответ.

Темный сидел за столом долго. Он ни с кем не разговаривал. Опорожнив два кувшина крепкой настойки, заказал еще столько же. И все время мрачно разглядывал столешницу перед собой. Я поглядывала на него, чтобы оказаться в нужный момент рядом, занимаясь другими посетителями.

— Тиль, живо к лаэру, я здесь сама, — дернула меня Тосс, пока расставляла тарелки перед тремя мужчинами, заказавшими тушеные овощи.

Рабочие люди, зашедшие в "Сварливую кошку" после трудового дня. Они выбрали еду подешевле, вряд ли от них дождешься вознаграждения в виде мелкой монеты. Однако, Тосс сейчас думала, как угодить лаэру, отправляя меня к темному.

— Лаэр еще что-нибудь желает? — спросила я.

Торопливо протерла стол перед ним и случайно дотронулась руки мужчины, продолжавшего сидеть в мрачной задумчивости. От моего прикосновения темный очнулся и посмотрел на меня взглядом, где плескалась чернота. Не магия, а словно внутри него поселилось что-то ужасное, заменившее его суть.

— Хозяйка! — рявкнул на всю таверну лаэр.

— Слушаю, — подобострастно склонилась Тосс, косясь недобрым взглядом в мою сторону.

"Мол, что успела натворить, если лаэр остался недоволен?". Замерла перед обоими ожидая дальнейших слов темного. Почему-то ничего хорошего от него не надеясь.

— Комнату мне! — сбавил тон, но все равно достаточно громко и четко произнес мужчина.

— Не извольте беспокоиться. Все приготовим в лучшем виде, — от перспективы заполучить богатого постояльца, готового щедро расплачиваться, глаза женщины заблестели.

— И эта, — темный ткнул в меня, — пусть проводит.

— Лаэр, у нас заведение приличное, мы не предоставляем особые услуги, — храбро встала на мою защиту Тосс.

— Что? — медленно поднял на нее злой взгляд мужчина, — Я плачу! Эта идет со мной! Я сказал!

— Лаэр... — решительно загородила меня своей объемной фигурой хозяйка таверны, но я ее перебила.

— Лаэра Тосс, он пьян. Не стоит ему перечить. Провожу до комнаты, ничего страшного, — тихо проговорила, положив ладонь на ее руку. Она обернулась, — Восемь кувшинов настойки.

— Не донесешь же, — осмотрела с сомнением мою фигуру Тосс, — Я подсоблю.

— Как скажите, лаэра Тосс, — согласилась, решив не спорить.

Я осталась в зале принимать и разносить заказы, а женщина поспешила наверх, торопясь приготовить комнату для важного посетителя. Раз в три дня в таверну приходила наемная работница и приводила комнаты в порядок, отмывая полы и окна. Здесь останавливались небогатые люди, их все вполне устраивало. И кормежка, и чистота помещения.

— Комната готова, лаэр, — вернувшись, сообщила Тосс, — Тиль!

Хозяйка перехватила у меня из рук поднос и подтолкнула к медленно поднимающемуся на ноги мужчине. Я взяла со спинки стула его плащ, шляпу со стола и замерла в ожидании. Остальным посетителям хватило короткого взгляда на лицо темного, чтобы постараться не привлекать к себе внимания и уткнуться обратно в тарелки. Разодетый в богатую одежду лаэр смотрелся здесь странно. Его скорее можно представить во дворце Лэра, возвышающегося в центре столицы, чем в "Сварливой кошке".

Темный направился к лестнице, ведущей на второй этаж, совершенно не заботясь, следую за ним или нет. Хотя с уверенностью могу сказать, если бы он заметил мое отсутствие, то влетело бы обеим нам с Тосс. Помощь мужчине не понадобилась, он размеренным шагом пересек расстояние до лестницы и медленно поднялся на второй этаж.

Лаэр вошел в распахнутую дверь приготовленной комнаты и остановился посередине спиной ко мне.

— Дверь закрой, — тихо приказал он и принялся раздеваться.

Испугано прижалась к двери, стиснув руками мужской плащ.

— Я не ясно сказал? — недовольно развернулся ко мне.

— Слушаюсь, — пришлось подчиниться.

Темный снова отвернулся, а я закрыла дверь и занялась его одеждой. Развесила плащ, расположив его на крючках, устроила шляпу на стуле. За это время мужчина снял с себя колет и остался в одной тонкой рубашке, столь тонкой и дорогой материи, что иногда сквозь нее просвечивались очертания его тела.

— Садитесь, лаэра Тиоль, нам надо поговорить, — теперь в его тоне звучала просьба, а не приказ, да и обращение он сменил на вежливое, перестав говорить "ты", как подавальщице.

Присела на краешек свободного стула, а мужчина, переложив шляпу на кровать, придвинул стул вплотную ко мне и расположился рядом. Мои руки покоились на коленях, прижатых друг другу, а он наоборот развел ноги в стороны и оперся кистью руки в бедро.

— Лаэра Тиоль, — понизил он голос почти до шепота, — несколько раз мне удавалось вырвать вас из неприятностей.

— Поверьте, я вам очень благодарна, лаэр, — отозвалась так же негромко.

— Вчера вы были буквально в полушаге от ареста, — мрачно продолжил темный.

— Я понимаю, — внутри все сжалось от ужаса, — И ваш поступок сделал меня вашей должницей.

Глаза пришлось отвести в сторону. Никогда больше не смогу никому помочь и пожелать счастья. Фейри всегда благодарили тем, что меняли реальность, даря радость и любовь.

— За эту ночь псы нашли много фейри, — жестко произнес темный.

Вздрогнула от ужаса. Значит, мы не одни выжили и продолжали существовать.

— Марасы. Все погибли этой ночью, — тем же тоном сказал лаэр, а я вскинула на него взгляд.

Нет, он не радовался смерти славному роду фейри, которые несли здоровье и процветание.

— Холаны, — сухо продолжил он.

То есть кто-то из них был жив до сегодняшней ночи? Управляющие стихиями.

— Уварты, — продолжил перечислять темный.

У меня вырвался вздох отчаяния. Ближайшие родственники, покровители искусства.

— Лаэр Триполь и лаэра Наилита Шапры ожидали рождения ребенка. Их растерзали псы.

Сдерживать слезы больше не получалось, они скатывались по щекам, а руки стиснула до побелевших костяшек.

— Это только начало, — безжалостно продолжал темный, — всего три квартала осмотрели, — Слухачи постарались, донеся на многих, кто помогал фейри. С рассвета идут казни за городом. Лаэра Тиоль, вас интересует, что будет дальше? — спросил он меня.

Я и так понимала ответ на этот вопрос, ведь слышала вчера разговор темных. Лаэр специально оставил меня стоять у его стола, чтобы знала обо всем.

— Сегодня я снова буду участвовать в облаве, — не дождавшись ответа, продолжил он, — Ваш район во второй раз будут прочесывать примерно через три дня. И у меня нет никакой уверенности, что смогу оказаться у вашего дома вовремя. К вам могут прийти днем, когда буду занят во дворце.

Порывисто вскочила и подбежала к окну, с тоской разглядывая унылый вид, состоящий из прилепленных друг к другу домов. Дождь смыл все краски, оставляя безликий, серый колер.

"Придут днем" — эти слова терзали сердце. Я буду в таверне и ничем не смогу помочь маме и сестре!

— Лаэра Тиоль, вам есть куда уйти? — он подошел со спины, и я почувствовала явственный запах алкоголя, — Столица в ближайшие дни для вас небезопасна.

— Может быть, Лаэль права? — развернулась к нему и внимательно посмотрела в глаза темному, — Повезло тем, кто умер раньше?

— Вы хотите умереть? — он спокойно смотрел, с интересом разглядывая мое заплаканное лицо.

— Я устала бороться, — честно призналась ему.

— Вы позволите умереть своей матери и сестре? — поинтересовался он.

— Нет! Конечно, нет! — запальчиво ответила ему, — Я готова собой пожертвовать, своей жизнью, чтобы их спасти.

— Вы видите связующие нити, неужели не можете найти выход или возможность, где можно укрыться? — немного подумав, спросил он.

— У меня нет больше магии, — пришлось опустить глаза, потому что больно смотреть в черные глаза напротив.

Темные. Они пришли, захватили наш мир, уничтожая фейри, которые способны изменять реальность и хоть что-то противопоставить жестокости лаэрам. Лэр, явившийся из Запретных гор, правил кровавой рукой. Люди помнили о том, как им жилось при правлении фейри, но своя жизнь всегда дороже.

— Вы позволите? — он приподнял руки, намереваясь обнять.

И я разрешила. Он прижал меня к своей груди, а его широкие ладони скользили по моей спине, даря тепло. Слезы текли из глаз и орошали мужскую рубашку. Сжала кулачки, прикрыв ими рот, и не могла сдержать рыдания.

Я плакала на груди темного. Того, кто желает смерти мне и моим родным, и именно он прижимал к себе и согревал в своих объятиях, позволяя выплакаться.

ГЛАВА 7

Неожиданная поддержка и сочувствие, проявленные темным ко мне, оказались последней каплей. Долго сдерживаемое отчаяние выплеснулось наружу и захлестнуло полностью. Я плакала над утраченной жизнью, когда родные были живы и счастливы. Над потерянной магией и крыльями, без которых больше никогда не поднимут ввысь. Над тем образом жизни, в котором оказалась благодаря гонениям. Я выплескивала накопившееся отчаяние и беспросветность нынешнего бытия, рыдая на груди темного лаэра — смертельного врага фейри.

По сравнению с погибшими сегодня ночью, я была везунчиком. Но жизнь ли это, когда приходится бояться каждого мгновения, и надежды на спасение просто нет?

— Лаэра Тиоль, я могу предложить вам один выход, но прошу, сначала выслушайте меня, прежде чем отказываться, — мягко проговорил мужчина тихим шепотом.

Странно показывать свои чувства, находясь рядом с темным.

— Как я понял, идти вам некуда, — медленно проговорил мужчина, — Ваши мать и сестра настолько слабы, что не могут изменить реальность и перенестись в безопасное место.

Замерла рядом с ним, ожидая продолжения. Темный все понял правильно. Если раньше мы прятались, ожидая возможности уйти куда-то, то сейчас ситуация превратилась в процесс выживания, когда радовались хоть какой-то еде.

— Через два дня Лэр отправляет меня в Тарагон, — вздохнул темный, — Если вы согласитесь, то мы могли бы заключить соглашение.

— Какое? — всхлипнула на его груди.

— Станьте мне женой, — словно перед прыжком в воду, он набрал в грудь воздуха и выпалил быстро.

— Что? — удивилась я и подняла к нему заплаканное лицо.

— Я увезу вас и вашу семью. В дороге никто не станет проверять и досаждать моей супруге, — он торопился убедить, прежде чем услышит отказ, — И в Тарагоне вы будете под моим покровительством.

— Не нужно этого говорить, — постаралась взять себя в руки и принялась кулачками утирала слезы с щек.

— Я знаю, фейри выбирают пару по любви, полностью отдаваясь чувствам. В народе до сих пор поют песни об этом. И никакие слухачи не в состоянии искоренить память о прошлой жизни, — он дышал часто, прерывисто, — Вам предлагаю стать моей женой, чтобы иметь возможность покинуть столицу.

— Вы не понимаете, о чем говорите, — печально всхлипнула в ответ, — Я не могу быть вашей женой.

— Почему? — недовольно нахмурился он, — Это прекрасный шанс покинуть столицу под моим покровительством.

— Вы не понимаете, о чем просите, — всхлипнула и подняла на него взгляд, — Я никогда вас не полюблю.

— Я знаю, — спокойно ответил он.

— Зачем вам это надо? Зачем рисковать собой, связываясь с моей семьей? — провела ладонь по еще влажной от слез щеке.

Он проследил взглядом за моим жестом и вздохнул.

— О причинах, толкающих меня на этот шаг, невозможно рассказать в двух словах, — он задумчиво разглядывал мое лицо, стоя совсем рядом и удерживая в объятиях, — Скажем так, сейчас я предлагаю спасение от неминуемой смерти, а в будущем вы поможете мне. Такой вариант вас устроит?

Темные. Они никогда и ничего не делают просто так. Каждый шаг четко выверен и за каждое их благодеяние приходится расплачиваться. Что потребуют от меня?

— Вы предлагаете сделку? — внимательно смотрела в черные глаза напротив, не в силах отвести взгляд.

Что хотела прочитать в них? Какой увидеть ответ? Смогу ли я выдержать правду и согласиться на его предложение, если лаэр четко расскажет о своих намерениях по отношению ко мне?

— Именно так, лаэра Тиоль, — он слегка улыбнулся, подтверждая высказанное предположение.

— Если я должна дать ответ немедленно, то мой ответ — нет, — жестко произнесла я и гордо выпрямилась перед ним.

— Нисколько не сомневался в вашей силе духа, — он улыбнулся чуть шире, — Хрупкая девушка, загнанная силой обстоятельств в угол, откуда нет выхода, не утратила понятий чести и достоинства, готова пойти на казнь с высоко поднятой головой, демонстрируя выдержку и силу характера. Достойно восхищения, лаэра Тиоль. Однако, напомню о вашей семье. Они еще живы, и я предлагаю реальный шанс на спасение. Или предпочитаете отдать сестру и мать на растерзание псам?

Губы мужчины плотно сжались после последних слов, а от взгляда повеяло холодом.

— Я готова пожертвовать своей жизнью ради них, — гордо ответила ему.

— С жизнью расстаться готовы, но быть мне женой отказываетесь, — заметил он.

— Я не могу, — отвела взгляд в сторону.

— Позвольте поинтересоваться, что останавливает вас от принятия моего предложения? — в его голосе прозвучало искренний интерес.

— Мы с вами разные, — вздохнула, не желая объяснять свои чувства.

— Полностью согласен с этим утверждением, — неожиданно произнес мужчина, — И все же, лаэра Тиоль, подскажите, как бы поступил на моем месте предполагаемый вами избранник?

— Он дал бы мне время на раздумья, — неохотно ответила ему, — Но вы должны понимать, лаэр Дэрил, наши браки всегда заключались по любви. И подобной ситуации в принципе не могло возникнуть.

— Что ж, все бывает в первый раз, — спокойно отозвался на мои слова темный, — Значит, вам нужно время для принятия решения. Я считаю довод не разумным, но извольте, если это необходимо. Подумайте, лаэра Тиоль, над моим предложением до завтрашнего утра.

— Хорошо, — едва слышно выдохнула я.

— Идите. Мне нужно отдохнуть перед сегодняшней ночью. Утром я вернусь, и буду ожидать вашего решения, — он отступил на шаг в сторону, освобождая проход к двери.

— Сегодня опять будет облава? — Подняла на мужчину полный тревоги взгляд.

— Да. Будут искать фейри, — он плотно сжал губы.

Сердце болезненно сжалось от воспоминаний. Он перечислил тех, кто погиб прошедшей ночью. Многих знала и любила, была искренне привязана. Фейри жили легко, идя по жизни. Мы дарили счастье людям, меняя к лучшему их судьбы. Пока не пришли темные.

— Мне нужно к родным, — испуганно произнесла я.

— Не нужно выходить сегодня ночью. Ваш район обыскали вчера, а по улицам ходить небезопасно, — решительно возразил лаэр, — Идите к своей хозяйке. Утром буду ждать ответа.

Поспешила к дверям и уже от порога вновь обернулась. Темный печально смотрел на меня. Он словно сожалел об отсрочке. Его натура сопротивлялась, но он предпочел поступить так, как обозначила я.

Комната располагалась в самом конце коридора. Пока шла к лестнице, вспоминала тех, кого назвал по именам лаэр. До сегодняшней ночи они скрывались, надеялись спастись. И вот теперь их нет. Последние представители своих семей. Как Сумеречный мир будет существовать без них?

Перед глазами все поплыло. Сквозь слезы я едва разбирала дорогу, шаталась и хваталась за стены, утирая руками влагу на щеках.

— Зачем пошла к нему? — зашипела недовольно Тосс, сильно ухватив за локоть, и потянула за собой, — Сама виновата. Говорила тебе.

Женщина меня куда-то волокла, выговаривая придушенным шепотом.

— Эгра, принимай работницу, — она недовольно швырнула меня вперед, — В заплаканом виде не смей показываться в зале.

Она сердито сопела, а я пыталась остановить рвавшиеся наружу рыдания. Ведь выгонит, если приказала не показываться клиентам. Зачем ей подавальщица, которая ревет и не может успокоиться?

— Деньги хоть заплатил? — немного помолчав, грубовато спросила хозяйка "Сварливой кошки".

— Деньги? — вскинула на нее заплаканные глаза, не совсем понимая, о чем она спрашивает.

Темный расплачивался за еду в зале, а за комнату должен позже отдать. Или Тосс рассчитывала, что я с него деньги за постой возьму?

— Нет. Он мне ничего не дал, — призналась ей.

Получается, я подвела хозяйку. Суматошно подскочила на ноги и принялась оттирать фартуком глаза и щеки. Нет, мне ни в коем случае нельзя терять работу. Согласия на предложение темного я еще не дала, у меня есть время для обдумывания плана спасения. Ведь в наш район облава вернется через два дня.

— Так и знала, — Тосс в сердцах сплюнула на пол и вышла из кухни.

Эгра даже взгляд не отвела от своих кастрюлек во время нашего разговора. Она сноровисто орудовала деревянной поварешкой, помешивая в большом казане жаркое из мяса. Только кисточки на кончиках ушей иногда недовольно дергались. Словно она не одобряла произошедшее.

— Тиль, деньги надо брать вперед. Мужики они так и норовят воспользоваться доверчивостью женщин. Они всегда говорят: "потом заплачу", — не поворачиваясь ко мне, тихо произнесла оборотниха.

И тогда до меня наконец-то дошел смысл слов Тосс и Эгры. Они увидели мои слезы и посчитали, что лаэр надругался, оставив без вознаграждения.

— Нет, — поспешила разубедить кухарку, — все совсем не так!

— Даже если он тебе понравился, не забывай о своем интересе, — она бросила в мою сторону короткий, но очень выразительный взгляд.

— Он же темный! — возмутилась ее предположением о моем расположении к лаэру.

— И что? Думаешь, темные чем-то отличаются от других мужчин? Впрочем, ты уже должна была убедиться о наличии у них всех частей тела в положенных местах, — хмыкнула Эгра в кастрюлю, — Я бы на твоем месте задумалась над его предложением.

Испугано замерла. Об остром слухе оборотнихи давно догадывалась. Эгре даже не требовалось выходить в общий зал, чтобы знать о происходящем там. Но не могла же она услышать слова мужчины, сказанные тихим шепотом на втором этаже за закрытыми дверьми?

Я смотрела на нее широко распахнутыми от изумления глазами.

— Откуда ты знаешь? — гулко сглотнула, проталкивая комок в горле.

Очень не хотелось, чтобы о нашем разговоре стало известно.

— Не трудно догадаться, — отозвалась она, — Внешность у тебя привлекательная, а лаэр мужчина видный. Такие женщинам нравятся, — она поднесла деревянную поварешку ко рту и подула на нее, собираясь снять пробу, — Ты ему приглянулась, а сверху вернулась заплаканная. Значит, темный получил все, что хотел. Он не просто так сюда захаживал, присматривался. Зря расстраиваешься, согласишься с ним жить и забудешь про нищету. Примешь его предложение, и он защитит тебя и мать с сестрой.

С последними словами она повернулась ко мне и внимательно посмотрела в глаза. Ее взгляд говорил гораздо больше слов. Оборотниха не поверила объяснению о происхождение шрамов на спине. Наверняка она видела на своем веку последствия удара кнута, тем более сама залечивала мои раны. Еще раньше в звериных, раскосых глазах мелькало понимание того, кто я есть. И сейчас она говорила не просто о безбедной жизни, а о безопасности фейри, потерявшей крылья.

— Впрочем, сливать жизнь в помойный сток тебе никто запретить не может, — с этими словами кухарка вновь отвернулась к своим кастрюлям.

— А продавать свое тело — это благородно? — подошла вплотную и сердито посмотрела на нее.

— Все мы в этом мире в той или иной степени продаем себя, — отозвалась Эгра и даже слегка пожала плечами, — Когда устраиваемся на работу, то соглашаемся на плату за труд, продаем время. А без твоего физического присутствия никакая работа не делается. Получается, Тосс покупает твое тело. Женщины выходят замуж, выбирая мужчину побогаче, стараясь лучше устроить свою жизнь, отдаваясь на супружеском ложе. Все мы продаем себя. Кто-то дороже, другие за четвертушку в день.

— Но ведь существует любовь и такое понятия как дружба, — возразила ей, — Они не продаются.

— Ты говоришь, как фейри, — смешно фыркнула оборотниха, отчего кисточки ушей заплясали над ее макушкой, — Забудь. К прошлой жизни возврата нет. Теперь каждый выживает, как может и умеет. Кто продал себя подороже, тот и процветает. Новый правитель, новые правила. И ты ничего изменить не можешь.

Она права. Я действительно ничего не могу изменить. Даже если бы у меня оставалась магия, любая попытка перестроить реальность оказалась для меня смертельной. Запрет Лэра на магию фейри надежно убивает мой народ.

— Вроде ты хлебнула горя в жизни, чтобы надеяться найти любовь. Нет ее. Раньше может быть и была, а теперь все стараются устроиться получше, — неожиданно продолжила оборотниха, — И кого ты надеешься встретить? Такого же, как ты? — она бросила на меня острый взгляд, — А дальше что? Сколько сможете продержаться вместе? Кто вас защитит, примет под свое покровительство, убережет от нищеты и преследования?

В голове раздался голос темного: "Лаэр Триполь и лаэра Наилита Шапры ожидали рождения ребенка. Их растерзали псы". Супругов не уберегла любовь от неминуемой гибели. Они до последнего дня жили надеждой на спасение, а за ними пришли темные.

— Дружба, на мой взгляд, еще более эфемерное понятие, чем любовь, — продолжила Эрга, — В наше время поддерживают отношения с теми, с кем выгодно иметь дело. Нельзя, слышишь? Никому нельзя доверять. Человек, называющий себя твоим другом, предаст в первую очередь.

Она наставительно подняла узловатый указательный палец вверх.

— И вы? — не удержалась от вопроса.

— И я, и Тосс, если нашим жизням будет что-то угрожать, — оборотниха серьезно кивнула в ответ, — Неужели ты нас в друзья записала? — развеселилась кухарка, — Вот не ожидала.

Она принялась усердно помешивать варево в кастрюле.

— Я тебя уму-разуму учу! — неожиданно рассердилась Эрга, — Объясняю, как устроиться в новой жизни, а ты не придумала ничего лучше, как записать меня в друзья. Тьфу на тебя!

В сердцах она швырнула поварешку в посудину перед собой, и та полностью ушла в кипяток. Оборотниха перешла на рычание, больше похожее на ругань, вылавливая столовый прибор. Иногда проскальзывали привычные уху звуки, напоминающие мое имя. Эгра не скрывала недовольства.

Больше она со мной не разговаривала, только отдавала короткие указания. Через некоторое время Тосс вошла в кухню, придирчиво меня осмотрела и отправила в общий зал. Сама она не справлялась со всеми заказами. По ее взгляду, буквально провожающему каждое движение, становилось понятно, как хозяйка сожалеет об отсутствии опытной Гары. Слухачка не обладала кротким нравом, но расторопности ей не занимать. Мы вдвоем с Тосс едва справлялись с наплывом посетителей. А мне еще приходилось помогать на кухне Эгре.

Думать практически не получалось. Обрывки разговоров иногда всплывали, а потом кто-то окликал, и я переключала внимание на собеседника. Обычно звали посетители, но часто и Тосс обращалась, отдавая распоряжения. В должности подавальщицы и многих нюансов пока не освоила. Хозяйка "Сварливой кошки" знала контингент таверны и вовремя вмешивалась. Здесь подвыпивший посетитель пытался уйти, не расплатившись, тут воришка потащил кошелек у соседа за столом. Женщина успевала следить за всеми и вовремя реагировать. Хватившего лишку остановила и потребовала оплаты, а легкого на руку парня прижала своим весом объемного тела к дверному проему и заставила вернуть потрепанный кошелек, после чего подбросила его на лавку рядом с обокраденным посетителем, задумчиво пережевывающим поздний ужин.

Одного работника очень не хватало. Каждый должен заниматься своим делом. Подавальщица обслуживать посетителей, кухарка готовить, поломойка выносить помои, а хозяйка таверны следить за порядком в своем заведении. К концу рабочего дня, а точнее как обычно почти под утро, после ухода последнего подвыпившего посетителя, все трое уставшие уселись на кухне.

Я едва чувствовала ноги. Оперлась на стену позади себя и выпрямила перед собой натруженные конечности. Голова гудела, и клонило в сон.

— Твой-то продрых пару часов в комнате и ушел, — усталым голосом произнесла Тосс.

У меня даже остались силы на удивление. Посмотрела на нее, но вопросов задавать не стала.

— Комнату за собой оставил и расплатился вперед, наказав, чтобы ты сегодня там спала, — хозяйка таверны смотрела на меня в упор.

— Я могу и на топчане, — слабо воспротивилась я.

— Он четко сказал: "Комната за мной, пусть спит в ней", — замотала головой Тосс, — Тиль, если все оплачено, то пользуйся случаем. Зачем кукожиться в кладовой, если можешь нормально выспаться?

— Тем более, что он денег не дал, — вставила свое замечание оборотниха, — Считай одна ночь на нормальной кровати будет оплатой за его действия, — она немного помолчала и добавила, — Как раз будет время подумать о будущем.

Тосс внимательно посмотрела на кухарку, потом перевела взгляд на меня. В нем читалось понимание. Словно она догадалась, о чем говорит оборотниха без высказанных слов.

— Иди, скоро уже рассвет, — почти приказала Эгра.

Медленно поднялась на уставшие ноги и замерла в задумчивости. До топчана в кладовой всего несколько шагов, а в комнату с нормальной кроватью, оплаченную лаэром, придется подниматься по лестнице.

Встретилась с серьезным взглядом оборотнихи. Кисточки ушей подрагивали от неудовольствия моей медлительностью. Пусть так. Одна ночь не сделает меня более обязанной перед темным. Я и без предоставленной возможности нормально выспаться перед ним в неоплатном долгу за все, что он сделал.

— Худая, какая. Что он в ней нашел? — услышала Тосс, спросившую недовольным голосом.

— Кто знает, что у темных в голове? — спокойно отозвалась Эгра и наверняка пожала плечами.

Оборотниха права, ночь почти закончилась и скоро наступит рассвет. Лежа в кровати, я не могла сомкнуть глаз, представляя, как лаэр сейчас охотится на фейри. Выживет ли кто-нибудь после облавы? Вернется ли в Сумеречный мир любовь? Будут ли вновь сверкать звезды на чернильном небе? А солнце, согревающее своим белым светом промокшую от дождей землю, выйдет ли из-за клубящихся туч?

Когда начался дождь? Этот день навсегда остался в моей памяти. Необычайно сильная гроза располосовала безоблачное небо. Сезон дождей давно прошел, и в Сумеречном мире все живое радовалось белому солнцу. Цветы и деревья благоухали распустившимися соцветиями, птицы вили гнезда, оглашая звонким щебетом поднебесье. Наступало прекрасное время, которого ждали все во время хмурых дней.

От жуткого грохота задрожали стекла. Огненные полосы кривыми линиями располосовали небосвод. Птицы испугано замолчали, а люди с недоумением подняли взгляд вверх. Никто и никогда еще не видел такой грозы. А потом хлынул дождь. Я тоже смотрела в этот момент на небо. Вода обрушилась потоком. Хлесткие струи не позволяли ничего различить вокруг.

— Кто-то из стихийников перестарался? — озадаченно спросил папа, забегая в дом и отряхивая мокрую одежду.

Капли падали на пол, лужа растекалась под его ногами.

Никто не мог понять, что происходит. И самое простое объяснение, которое приходило на ум, было посчитать виновниками произошедшего фейри-стихийников, перестаравшихся с нитями и перестроивших реальность.

Нет, это были не они. Лэр, находящийся в Запретных горах долгое время, смог каким-то образом выбраться из заточения. Гроза и дождь — проявление силы темных. Об этом знали, но почти забыли.

Лэр за несколько дней смог уничтожить почти всех фейри. Он ворвался в жизнь Сумеречного мира, установив свой кровавый порядок. Теперь темные были законом, а мой народ подлежал уничтожению.

Лэр прекрасно знал, что фейри могут изменить реальность и вновь отправить его в заточение, поэтому он наложил магический запрет на нашу магию. Первыми погибли те, кто в этот момент обращался к нитям, следом за ними те, которые пытались остановить захватчика и изменить реальность. Фейри сгорали на глазах у своих родных.

Следующая волна смертей пришла вместе с наемниками под руководством темных. Псы безошибочно указывали на фейри и их убивали. Не щадили никого. Резня продолжается до сих пор.

Папа, увидев на пороге наемников, обнаживших клинки и ломившихся в двери, собрал нас вместе и, перестроив связующие нити, отправил на окраину города, где у нас был еще один дом. Он знал, чем ему грозит обращение к магии, но иначе поступить не мог. Папа спас нас, погибнув сам. Я видела его глаза, полные любви, направленную на каждую из нас.

Отец пожертвовал собой, чтобы мы продолжали жить. Я люблю тебя, папочка. И теперь моя очередь спасать семью.

Утром я приму предложение лаэра.

ГЛАВА 8

Спала чутко, а потому распахнула глаза сразу, как только услышала осторожные шаги по деревянным половицам. Темный. В комнате плохо видно, свечу никто не зажег. Мужчина прошел к окну и замер там, сложив руки на груди.

— Лаэр Дэрил, мне сказали, я могу воспользоваться вашей комнатой для сна. Я сейчас уйду, не беспокойтесь, — поспешно произнесла сонным голосом, поднимаясь с постели.

— Вы не спите? — усталым голосом поинтересовался он.

— Да-да. Я уже проснулась, — торопливо обувала туфли.

В темноте и спросонья получалось плохо. Платье висело на спинке стула, потянула ткань и быстро прикрылась ею, а затем суетливо принялась надевать на себя одежду. Чувствовала себя при этом неловко. Нижняя рубашка хоть и чистая, но латанная перелатанная. Единственное платье из простой шерстяной ткани коричневого цвета, выменянное когда-то на нить черных жемчужин, обтерлось на швах, подол несколько раз подшит, скрывая обтрепанные края. Денег постоянно не хватало на покупку новой одежды.

Расправила платье и принялась перестилать после себя постель, мимолетно оглядываясь на темного. Мужчина не менял позы, замерев каменным изваянием на фоне серевшего квадрата. Он не произнес больше ни слова, не оборачивался в мою сторону, но от него исходила волна напряженности. Я понимала его желание остаться одному в комнате, а потому торопилась привести постель в порядок и покинуть его.

— Все готово, лаэр Дэрил. Можете отдыхать, — вежливым тоном произнесла я и направилась к двери.

— Вы не хотите спросить, как у меня прошла ночь? — спросил темный мрачным голосом.

Сердце болезненно сжалось, а горло перехватило. Сделав над собой усилие, поинтересовалась:

— Как прошла ваша ночь?

— Сегодня псы нашли Навниров. Из двенадцати только двое взрослых, — он поднял правую руку и положил ее на наличник окна, затем уткнулся лбом в тыльную часть кисти.

Наврины! Фейри, приводящие связующие нити в равновесие.

В ужасе прижала сжатые кулаки ко рту, боясь разрыдаться. Десять детей!

— Старик Жифаль едва дышал, когда наемник проткнул его грудь клинком, — подняв голову и устремив взгляд в окно перед собой, — Можно сказать его спасли от голодной смерти.

Слезы покатились из глаз. Я могла представить, насколько тяжело пожилому фейри было найти пропитание. Почему ничего не знала о нем? Ведь могла бы поддержать, поделиться хоть краюхой хлеба.

— Сестры Биоль и Наофиль Кавалан ожидали прихода наемников. Мне говорить, что им пришлось пережить перед смертью? — он немного обернулся в мою сторону.

— Кто еще погиб сегодня? — глухим голосом спросила я, сглатывая слезы.

— Лаэр Лантар и его мать.

Темный замолчал и продолжал смотреть перед собой. Высокий, широкоплечий, он почти полностью закрывал оконный проем своей фигурой. Волосы по обыкновению стянуты в хвост. Руки опущены вдоль тела, а кисти рук сжаты в кулаки.

— Лаэр Дэрил, если ваше предложение в силе, то я могу дать ответ, — сделала шаг вперед к нему.

— Слушаю, — откликнулся он и медленно развернулся ко мне.

Темный оперся на подоконник и не сводил внимательного взгляда. В его глазах поселилась усталость и боль.

— Я буду вам женой, — слова постаралась произнести как можно уверенней, но сердце в этот момент бешено колотилось в груди.

— Подойдите ко мне, лаэра Тиоль, — тихо сказал темный, не сводя внимательного взгляда.

Короткими шагами приблизилась к мужчине и замерла рядом. Он положил руки на мою талию и притянул к себе совсем близко. Теперь я могла рассмотреть морщинки на его лице, залегшие после ночной усталости. Губы кривились от горечи, а в выражении глаз отчетливо виднелась тоска.

— Лаэра Тиоль, мы пройдем обряд. Вы будете моей женой. Только таким образом я смогу обеспечить полную безопасность, — он смотрел прямо, не отводя взгляда, и ожидал от меня ответа.

— Я понимаю, — ответила ему, с тревогой заглядывая в его глаза, стараясь увидеть в них свое будущее.

Магии больше нет. Как было бы просто заглянуть в связующие нити и точно знать, верное ли принимаю решение. Но теперь мне приходилось рассчитывать только на себя в ставшем незнакомым мне мире.

От ладоней темного ощущалось тепло. Без особых усилий он притянул к себе и прижал к груди. Руки поглаживали по моей спине, а его подбородок уткнулся в макушку. Дыхание лаэра иногда шевелило волосы, а я вдыхала крепкий мужской запах.

— Принесите воды умыться и себя приведите в порядок, — отстранив от себя, приказал темный, — Как только будете готовы, сразу отправимся к Арке.

— Арке? — заволновалась я, — Вы хотите провести обряд там?

— Я же сказал, что только так смогу дать защиту вашей семье, — голос уверенный, вот только глаза смотрели на меня с беспокойством.

— Я думала, мы обойдемся простым произнесением клятв и закрепим их магией, — тихо призналась ему.

— Нет, лаэра Тиоль. Я хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений в нашем союзе, — решительно отозвался темный.

— Но это значит ... — испугано посмотрела на него.

— Да. И будьте к этому готовы, — коротко кивнул он на мои слова, — Идите, лаэра Тиоль, я жду вас.

— А мои родные? — не удержалась от вопроса.

— Мы заберем их позже. Им небезопасно находиться у Арки, — получила ответ.

С одной стороны понимала разумность доводов, но с другой очень беспокоилась — выполнит ли свое обещание темный и поможет ли маме и сестре? За последнее время лаэр несколько раз спасал меня, разговаривал вежливо и уважительно. Но разве можно верить темным? Он не пояснил, для каких целей нужна ему, зачем связывает свою жизнь с фейри, потерявшей магию и крылья. И эта неизвестность и неопределенность пугала сильней всего. Эгра права, в моей жизни было много горя, которое принесли с собой темные, и доверять смертельным врагам, стремящимся уничтожить мой народ, просто не могла.

— Воды принеси! И пошевеливайся! — от неожиданного грубого окрика темного вздрогнула.

В этот момент я открывала дверь, а лаэр остался на прежнем месте у окна. Переход оказался настолько резким от уважительного и мягкого тона до приказного, что растерялась, стоя на пороге комнаты.

— Я долго буду ждать? — еще громче рявкнул темный.

— Слушаюсь, лаэр, — покорно пролепетала и, опустив голову, заторопилась на кухню, чтобы подогреть воды.

На Тосс налетела в кухне. Хозяйка "Сварливой кошки" широко зевала, а я смотрела в пол перед собой, поэтому для обоих столкновение оказалось неожиданным.

— Задери твою душу! — от всего сердца пожелала Тосс, — Чего твой бушует?

— Воды просил умыться, — выпалила в ответ.

— А-а, — недовольно протянула женщина, — Желает смыть с рук кровь убиенных? Слышала, он второй день в облаве участвует.

Отвечать ей не стала, поторопившись налить воду в чугунок на плите, стараясь не шмыгать носом.

— Тиль, неси овощи из кладовой, — сонным голосом приказала Эгра, — Тосс, Гары всего день нет в таверне, а ты уже не следишь за своим языком, — укорила хозяйку оборотниху.

— От кого прятаться? От Тиль или от тебя? — равнодушно отозвалась Тосс.

— Тиль сама по краю ходит, — заметила ей кухарка.

— Зато ты при малейшей опасности кошкой обернешься, и ни один пес не возьмет, — презрительно поджала губы хозяйка.

— Вот и помни об этом, — многозначительно посмотрела на нее Эгра.

Хозяйка "Сварливой кошки" обиженно надулась и вышла в общий зал. Вскоре послышался скрип засова на дверях, новый день в таверне начинался. Вода в чугунке закипела, и я поторопилась перелить ее в приготовленный кувшин, добавив холодной. Эгра молчаливо проводила меня взглядом, когда поторопилась из кухни.

За это время темный успел раздеться до пояса и теперь на нем остались штаны, заправленные в кожаные сапоги.

— Ваша вода, лаэр, — вежливо произнесла у входа.

В ответ он кивнул и дождался, пока поставлю кувшин на столик рядом с тазом, предназначенный для умывания.

— Благодарю, — произнес он, а я заторопилась на выход, — Я вас жду.

Обратно возвращалась, сцепив руки перед собой. Совестно оставлять Тосс и Эгру, когда они едва справлялись без подавальщицы, но решение принято и времени оставалось совсем мало.

В кухне встретил внимательный взгляд оборотнихи, она словно замерла в ожидании.

— Я ... я ухожу, — выдавила из себя.

В ответ женщина понимающе кивнула и отвернулась к кастрюлям. Получив молчаливое согласие, поторопилась привести себя в порядок. Вода в чугунке оставалась, а выстиранные мной полотенца успели просохнуть.

— Вот что хочу тебе сказать на прощание, — неожиданно заговорила Эгра, — Запомни, не все оказывается тем, чем кажется на первый взгляд. Потому не торопись делать выводы.

— О чем вы? — подошла к ней поближе, закручивая косу на затылке.

Волосы ополоснула с настойкой из трав, и даже удалось их немного подсушить.

— Вот, например, — она хитро прищурила раскосые глаза, — Ты думаешь, что хозяйка Тосс, да только кошка здесь я, — женщина подмигнула.

— Вы — сварливая кошка? — удивилась сверх меры и тут же поправилась, — То есть я хотела спросить, таверна принадлежит вам?

— Удобно, правда? — широко улыбнулась Эгра, — Все думают, что владелица Тосс, потому что она отдает приказы, принимает на работу, следит за порядком, посетителями, а на самом деле это не так.

— Но почему вы постоянно на кухне? — продолжала недоумевать.

— Потому что мне нравится готовить, вдыхать запах кушаний и знать, что Тосс присмотрит за порядком, — сообщила довольная оборотниха, — Не по мне ловить запахи от крепких настоек, выслушивать перебранки между подвыпившими посетителями, разговаривать с работниками. Тем более, что Тосс прекрасно справляется.

Это правда. Даже представить не могла, что женщина в состоянии укротить любого буйного посетителя. Однако, Тосс везде поспевала и вмешивалась в скандалы до того, как они могли перерасти в потасовку. При ее массе тела не каждый мужчина мог устоять. Впрочем, контингент здесь в основном состоял из постоянных клиентов, и они сюда приходили за дешевой едой и выпивкой, получая и то, и другое.

— Как же вы без меня справитесь? — растрогалась я после откровений.

— Жили же как-то до тебя? Найдем другую работницу, — отмахнулась от моих слов Эгра.

— Тиль, — мужеподобным голосом прогремела Тосс, — живо в зал!

— Иди. Нечего его задерживать. Еще устроит скандал, — оборотниха хитро подмигнула и вернулась к своим кастрюлькам.

— А Тосс? — робко обернулась в сторону двери.

— Нашла о ком переживать, — фыркнула Эгра, — Хочешь, чтобы я тебя отсюда выгнала половником?!

Она оскалилась и злобно зарычала. Ничего более страшного в жизни не видела. Привычное человеческое лицо частично превратилось в звериную морду, рот растянулся, губы исчезли, и на их месте мгновенно проступила шерсть. Острые клыки обнажились, угрожая вцепиться мертвой хваткой.

От испуга сделала несколько шагов назад, стараясь найти спасение среди людей. Неожиданно кошачья морда весело ухмыльнулась и исчезла, уступив место привычному лицу кухарки. Лишь дрожащие от полученного удовольствия кисточки на кончиках ушей весело подрагивали. Эгра осталась довольна произведенным эффектом и с гордым видом уперла основание поварешки себе в бок.

Больше слов не потребовалось. На второй этаж взбежала, перескакивая через ступеньку. Сердце еще не успокоилось после испуга, хотя умом понимала, что оборотниха специально так поступила. И даже возмущенные крики Тосс, старающейся призвать подавальщицу к порядку, не могли остановить на дороге к неведомому будущему. Меня решительно выгнали из прежней жизни.

Коротко постучала, распахнула дверь в комнату темного и замерла на пороге. Мужчина отдыхал на кровати, прикрыв глаза согнутой рукой. Но едва ворвалась в комнату, он приподнялся, опершись на локоть, и внимательно меня осмотрел. Коротко кивнул, оценив решительный вид "невесты", и легко поднялся на ноги. Удивительно, насколько он плавно двигался для своей комплекции.

Фейри отличались хрупкой конституцией. Крылья за спиной часто возносили вверх их обладателей, поэтому мужчины никогда не были загруженны мышечной массой. Темные наоборот, шагали твердо по земле и выглядели внушительно. Черные глаза, в которых зрачок заполнял глазное яблоко полностью во время обращения к магии, смотрели зорко, напоминая взгляд хищника. Фейри созидали, улучшали жизнь вокруг. Темные стремились к разрушению, обращаясь к темной магии. Именно поэтому их так называли.

Лаэр Дэрил без лишних движений облачился в свою одежду, подошел ко мне и ухватил рукой за локоть. Быстрыми шагами направился к выходу, словно торопился покинуть таверну "Сварливая кошка" и побыстрей добраться до Арки.

В столь ранний час посетителей было немного. Только те, кто торопился успеть перекусить перед началом рабочего дня. Но даже они, бросив короткий взгляд на темного, одетого в дорогую, хотя и без украшений одежду, совсем неподходящую для простого заведения, торопились уткнуться взглядом в свои миски, черпая горячую похлебку. Эгра уже успела приготовить для них раннее угощение, а Тосс, замерев на месте, проводила внимательным взглядом нашу пару. Более неподходящих друг другу существ трудно найти. Никто не обронил ни слова, пока мы направлялись к выходу.

Высокий, внушающий ужас, темный вел под руку светловолосую фейри. По сравнению с ним я казалась хрупкой тростинкой, которую любой порыв ветра может сломить. Но как оказалось, это не так-то просто. Даже лишившись магии, продолжала бороться за собственное существование и за жизнь родных. Именно они мотивировали подниматься до рассвета и отправляться на заработки.

За порогом "Сварливой кошки" нас встретил туман. Но едва темный шагнул на мокрую землю, как молния громыхнула над головами. Резкий порыв ветра ударил в лицо, отчего пошатнулась, задохнувшись. Я часто видела проявление силы темных, но всегда на расстоянии. А вот так, стоя рядом с лаэром, впервые. Это оглушало, пугало, хотелось сбежать под кров таверны, оказавшейся гостеприимной.

— Холодно? — заботливо спросил спутник и, не дожидаясь ответа, укрыл полой своего плаща.

Темный обхватил меня за талию и крепко прижал к своему боку. От него веяло теплом и крепким мужским запахом. Резким, терпким и очень сильным. Он даже в этом доминировал надо мной.

Лаэр подозвал наемный экипаж, и помог удобно устроиться внутри. Он коротко назвал адрес и поторопил кучера, не забывая во время недолгого пути, заботливо укрывать меня плащом.

Вокруг Арки все изменилось за время правления Лэра. Раньше она была центром столицы. Сюда приходили, нарядно одевшись, в ожидании лучших моментов жизни. Фейри, состоящие здесь на службе, встречали просителей, внимательно выслушивали. Иногда хватало совета или простого сочувствия, чтобы человеку стало легче на душе. Если же требовались изменения реальности, то фейри никогда не отказывали в помощи.

Через Арку проходили пары, которые были полностью уверены в своих чувствах, потому что брачные союзы связывали супругов навечно. Магия соединяла мужа и жену, делая их неделимым целым. Фейри исключительно по любви выбирали своих избранников и, проходя через Арку, становились неизмеримо счастливее.

Когда-то и я мечтала о торжественном событии. Мне грезилось, как пройду под руку с будущим мужем под своды Арки и утону в бесконечности любви, потерявшись на время от реальности, а вернусь обновленной, душой и телом составляя единое целое с супругом. Волшебный момент в жизни каждого фейри.

Теперь возвышающееся над площадью сооружение выглядело бледно. Магия больше не сверкала и не переливалась на рельефных рисунках. Она словно замерла в странной неподвижности, ожидая конца темного правления.

Арка появилась на этом месте в начале времен, еще до рождения первых существ во всех мирах. Она центр пересечения. Ее наполняет магия Сумеречного мира, образовавшегося первым, Светлокаменного, засушливого и населенного кочевыми племенами, Зеленодольного, в котором мало человеческих существ и растения обладают начальным интеллектом, Лазурного, где нет суши и только один бескрайний океан, населенный морскими жителями, и еще одного — Райхарена. Легенды гласят, что именно оттуда родом темные. В этом мире нет солнца, только горы и бесконечные пещеры, да переходы в каменной толще. Жители редко покидают их, потому что на поверхности властвует черная стужа. Люди согреваются теплом горных рек, берущих начало глубоко под землей. Вода несет тепло и магию. Темные хорошо разбираются, какой источник дает жизнь, а какой ее отберет. Их магия напитана разрушением. Она такая же холодная, как воздух на поверхности пещер, замораживающаяся и отбирающая жизнь.

Однажды они пришли в Сумеречный мир и остались в нем, принесся с собой сезон дождей и гроз. Фейри постарались восстановить равновесие в Сумеречном мире. Стихийники убирали из реальности дожди, затопившие поля с урожаем. Управляющие плодородием поддержали магией погибающие от сырости растения. Людей без магии косили эпидемии. Фейри старались помочь каждому, отзывались на просьбы о помощи. Но этого было мало. Сумеречный мир принял темных и навсегда изменился.

Лэра сослали в Запретные горы, посчитав место достаточно удаленным и подходящим для темного, привычного к проживанию в пещерах. Барьер не позволял самому сильному пришлому магу покинуть заточение. Лэр возглавлял свой народ. Он обладал не только умением руководить темными, в нем жила огромная сила, данная ему в мире Райхарена.

Удаление Лэра в Запретные горы позволило Сумеречному миру вновь обрести равновесие. Темных не стали истреблять или изгонять. Фейри решили принять выходцев из чужого мира, дав им возможность жить на новой Родине. Мой народ всегда относился с понимаем к любым существам, стремился помочь, сделать судьбу лучше. Мы крылатые, идем по жизни легко, взмывая в лиловое небо над головами обычных людей. Мы живем в Сумеречном мире со всеми и немного надо всеми. Нам доступны связующие нити, мы можем управлять жизнью и смертью, любовью и несчастьями. Способны излечивать от физических и душевных ран. За малейшее добро отвечаем пожеланиями удачи. Сумеречный мир процветал, пока в нем правили фейри.

Темные жили бок о бок с нами, пользовались магией и для их блага наступал сезон дождей. Жители привыкли к их массивным фигурам, уважали исходящую от них силу и всегда благодарили за помощь, если те ее оказывали.

Я помню рассказы папы о том, как преобразился наш мир с приходом темных, но сама родилась позже и другой свою жизнь не представляла. Фейри поддерживали равновесие, меняли реальность, дарили счастье и спокойную жизнь.

Все изменилось с жуткой грозы, расколовшей небо. Сезон дождей давно закончился, потому не сразу поняли ее происхождение. Первый удар настиг Каранкуров, моих ближайших родственников. Лэр учел прошлый опыт и поспешил уничтожить фейри, которые несмотря на свое щуплое телосложение в состоянии противостоять темным. Мой народ не сражается клинками, как это делают наемники, не выплескивает магию подобно пришлым. Мы видим связующие нити, они подсказывают, где ожидать опасность и варианты, как ее избежать. Нам не требуется проявлять свою силу физически, достаточно изменить реальность для достижения цели.

И Лэр об этом знал. Он воспользовался своей силой, чтобы разрушить сдерживающий барьер темницы в Запретных горах, и магией наложил запрет на связующие нити. Первыми погибли фейри, обращающиеся в тот момент к ним.

Каранкуры дарили любовь и счастье, мои родственники поочередно смотрели нити, и кто-то из них постоянно обращался к ним. Именно поэтому жители Сумеречного мира были спокойны и их все устраивало.

Сейчас люди становились злыми, обиженными, а еще перепуганными. Слухачи первыми примкнули к темным, показав свою преданность. Они не видят магию фейри, но хорошо чувствуют ее всплески.

Псы, распознающие суть, пришли из мира Райхарена. Они появились почти сразу после возвращения Лэра из Запретных гор.

Я не знаю, почему никто из фейри не предсказал освобождение Лэра и обрушившуюся после этого беду на Сумеречный мир. Слишком мало времени оставалось на спасение, чтобы выяснять причины. Приходилось защищать свои жизни и родных. Папа знал о запрете на магию фейри и все же решил пожертвовать собой, перенеся нас в дом за городом. Но и там оказалось небезопасно. В окрестностях рыскали псы. Пришлось скрыться в городе. Мы часто меняли жилье, перебираясь все в худшие условия по мере того, как заканчивались средства. Последним был браслет, которым мы оплатили вперед за комнату в подвале.

ГЛАВА 9

Над площадью плыли клочки тумана, то открывая чуть больше пространства, то вновь затягивая собой пространство. Ранним утром, кроме наших шагов, не раздавалось ни звука. Наемный экипаж покатил в сторону, в отдалении слышалось недовольное всхрапывание низенькой лошадки, но вокруг царила тишина.

Отчего-то хотелось ступать тише, незаметнее. Мне всегда мерещилась затаившаяся опасность в тумане. Темный наоборот, шел к Арке не скрываясь. Стук его каблуков о булыжную мостовую раздавался громко, перекрывая мои робкие шаги.

Настороженно оглядывалась, опасаясь наемников, которые в любой момент могут вынырнуть из окружившей мглы.

Арка надвинулась на нас темной громадиной. При свете белого солнца она казалась нарядной, сейчас же мрачно возвышалась и желания войти не возникало. Скорее хотелось скрыться с открытого пространства как можно скорее, но руки темного крепко удерживали рядом с собой. В какой-то момент мелькнула мысль, что он специально укрыл меня полой плаща, чтобы не позволить передумать и сбежать от него в последний момент.

Сердце испугано стучало в одном ритме со звуком наших шагов. Я сжала кулаки, не в силах поверить в происходящее. Неужели сейчас это произойдет? Темный не передумает и не отведет в пикет, а войдет со мной в Арку и станет мне мужем? Разве можно представить более неподходящего союза между темным и фейри? Зачем я это делаю? Зачем он это делает, связывая навсегда свою судьбу с моей? Он понимает, что пройдя сквозь Арку, обратной дороги не будет? Мы станем с ним единым и неделимым союзом мужчины и женщины навечно!

Бросила испуганный взгляд на темного. Строгий профиль, уверенный взгляд. Мужчина нисколько не сомневался в принятом решении, он шел навстречу нашему будущему, крепко держа меня в своих объятиях.

— Вы дрожите. Вам холодно? — заботливым голосом спросил лаэр.

— Да. То есть, нет, — поспешила исправиться, почувствовав, как он прижал меня к себе крепче, — Это от волнения.

Пришлось сознаться в испытываемых чувствах, потому что темный остановился и развернул меня к себе лицом и внимательно посмотрел в глаза.

— Не надо сомневаться. Вы все делаете правильно, — мягким и тихим голосом произнес он, — Нам лишь нужно пройти сквозь Арку, а после никакая опасность не будет угрожать моей жене.

Жене. Вот именно этого я и опасалась.

От темных я видела только зло. Их надменные взгляды, скользящие по плохо одетой бродяжке, готовой за малую плату ломать спину на тяжелой работе. Ухмыляющиеся лица, уверенность победителей в каждом движение. С момента освобождения Лэра прошло немного времени. Но как быстро они почувствовали себя хозяевами Сумеречного мира!

Я привыкла прятаться, скрываться от темных. Они охотились за мной и родными, уничтожая за одну принадлежность к крылатому народу.

— Неужели решили отказаться и продолжать жить под угрозой неминуемой расправы? — в его глазах мелькнуло недоумение, — Что вас останавливает, лаэра Тиоль?

— Вы, — выдохнула ответ и испуганно сжалась.

В глазах мужчины вспыхнула магия. Он явно разозлился. Губы недовольно сжались, подбородок выдвинулся вперед, и он медленно с шумом втянул воздух. Пальцы рук сжались чуть сильнее, словно он сдерживал изо всех сил желание сломать непокорную фейри. Невольный жест и выражение лица сказали гораздо больше, чем произнесенные слова. Темный очень заинтересован в нашем союзе.

У меня нет магии, но у мамы и сестры она есть. Со временем они восстановятся и вновь смогут изменять реальность. Не это ли цель темного? Если он не отдал нас на растерзание псам, не передал в пикет, где нас ожидала казнь, значит, ему нужны фейри для его темных целей. Так стоит ли добровольно лезть в петлю? Чем придется расплачиваться за спасенную жизнь? Я отдам свободу, но что ожидает маму и Лаэль? У темных никогда не было чести, а о благородстве их поступков никто не слышал. Все их деяния совершались ради выгоды.

— Будет ли достаточно моего слова, если я пообещаю не прикасаться к вам после прохождения Арки? — обдал он меня каким-то замерзшим голосом, в котором отчетливо слышалось придушенное бешенство.

Я не боялась физического присутствия, меня больше страшили его намерения. Зная темных, могла предположить самое худшее. И решение стать ему женой переставало казаться правильным. Скорее это походило на добровольное рабство. Мое и родных, которые будут полностью зависеть от темного лаэра.

— Этого будет достаточно, — смогла справиться с отчаянием, от которого перехватило горло, и дать вразумительный ответ.

Он холодно и молчаливо кивнул и в тот же момент выпустил мои руки из захвата. Неожиданно обретя свободу, пошатнулась, но поспешила вернуть равновесие. Пола плаща соскользнула с моих плеч, и холодный воздух с радостью обнял. Нас разделяли два шага, но казалось, между нами словно пропасть пролегла. Утерянное тепло остро показало мою беспомощность.

— Идемте, — твердо произнес он и направился к Арке.

Глубоко вдохнула влажный воздух и, разгоняя полами платья клубы тумана, цеплявшегося за ноги, отправилась следом за будущим мужем. Еще несколько шагов и моя жизнь изменится окончательно. Знать бы заранее, правильно ли поступаю? Но магии нет и никто помочь не в силах.

Вздохнула с сожалением, что рядом нет мамы и сестры. Они хотя бы могли подсказать на правильном ли я пути? Сейчас приходилось решать самостоятельно.

— Я Лаэр Дэрил Ротварс прошу благословления на союз с лаэрой Тиоль Каранкур.

Удивительно, но тихий голос темного далеко пролетел над площадью. Испугано оглянулась. За долгое время здесь впервые открыто прозвучало мое имя. Только бы никто не услышал и не узнал о моем присутствии.

Темный оглянулся, ожидая от меня слов.

— Я лаэра Тиоль Каранкур прошу благословления на союз с лаэром Дэрилом Ротварс.

Арка вспыхнула, отзываясь на формулу заклинания. Магия засияла в просвете, ожидая мужчину и женщину, решивших соединить свои судьбы. Туман — порождение темных испугано отшатнулся прочь.

Мужчина протянул руку, и я вложила свою в ладонь. Шаг, остановка. Еще шаг. Гордо расправила плечи, подняла голову и прямо посмотрела перед собой. Я сделала выбор, и мы будем жить, несмотря ни на что. Сжала губы и сделала еще шаг.

Магия окружила нас, вырывая из реальности. Место силы, где не властны законы ни одного из миров. Только источник и двое, решивших навсегда стать единым и неделимым целым. Именно поэтому фейри приходили сюда с любимыми, желая создать союз. С желанием прожить жизнь вместе, даря и получая в ответ огромное взаимное чувство.

Что смогут дать темному? Что даст он? "Уверенность в завтрашнем дне" — четко произнесла про себя, стараясь верить этому и подкрепить решимость.

— Я принимаю великую и нерушимую связь. Я желаю жить рядом с этой женщиной, любить ее и защищать. Клянусь стать для нее опорой и утешением.

От его уверенного голоса, произносившего слова обещания, по коже пробежались мурашки, и сердце испугано застучало.

— Ваше слово, лаэра Тиоль, — обратился он ко мне.

— Я ... — запнулась и откашлялась, прочищая горло, осипшее внезапно, — Я принимаю великую и нерушимую связь. Я желаю быть достойно женой этому мужчине. Любить его и почитать в радости и невзгодах. Моя жизнь отныне принадлежит ему.

— Я принимаю любовь этой женщины.

— Я принимаю любовь этого мужчины.

Мы развернулись лицом друг к другу и протянули руки, пальцы переплелись, а взгляды встретились.

— Благословен будь наш союз, — произнесли вместе.

Свет, окружающий нас, пришел в движение. Магия, возникшая задолго до рождения всех миров, принимала наши клятвы и создавала союз двух существ, объединяя наши сущности.

Темный менялся на глазах. Пропала жесткость взгляда, а на смену пришла заинтересованность. Разгладились черты лица и расправились залегшие с ночи складочки у рта. Губы едва заметно улыбнулись, заметив мое пристальное внимание. Я разглядывала его лицо впервые. Раньше страх не позволял смотреть открыто. Сейчас он стоят напротив, держал в ладонях мои руки и кажется, получал удовольствие от оказываемого ему внимания.

Глаза миндалевидной формы в обрамлении густых и коротких ресниц. Заинтересованный взгляд. Бледная кожа, как у человека долгое время обходившегося без солнца. Я даже заметила синеватую жилку на правом виске. Она слегка вздулась, и было заметно ее биение. Черные волосы по обыкновению стянуты в хвост, длиной до лопаток. Плащ прикрывал широкие плечи, окутывая фигуру. Легкое пожатие пальцев рук. Он едва заметно потянул на себя, словно опасаясь моего сопротивления, и я шагнула навстречу.

Во мне боролись два чувства — недоверие к темным, замешанное на страхе перед убийцами, и безотчетное стремление поверить Дэрилу Ротварс.

Он обнял, прижимая мою голову к своей груди, и я услышала глубокий вдох. Он совсем не сомневался и не боялся. Широкие мужские ладони гладили меня по спине, все крепче вжимая в его тело. Одна рука поднялась вверх по позвоночнику, и пальцы запутались в волосах. Я вцепилась руками в его одежду и боялась пошевелиться в ожидании того, что сейчас должно произойти.

Темный обнимал, прижимал к себе и губами касался моих волос. Я вдыхала его запах и ожидала дальнейших действий.

— Вы знаете. Это должно произойти, — прошептал он рядом с моим ухом.

Знала, конечно. Я знала об этом, когда соглашалась пройти под Аркой. Знала, когда вложила дрожащие пальцы в его ладонь. Знала, произнося слова клятвы. Знала, ожидала и боялась одновременно.

Быть с мужчиной, которого не любишь, не испытываешь симпатии, только благодарность за оказанную помощь. И одновременно бояться его. Об этом ли я мечтала, представляя день, когда подойду к Арке с будущим мужем?

— Я вам настолько неприятен? — снова прошептал он.

По телу пробежала дрожь. Я боюсь его, в каждом слове и движении ожидаю ловушку. О какой симпатии может идти речь?

Согнутыми пальцами руки он приподнял мой подбородок и постарался поймать взгляд. Наклонился и легко коснулся губами моих губ. Замер и отстранился, словно ожидая поощрения или отвержения. Разделяющее нас расстояние преодолела сама, потянувшись, и прижалась губами в поцелуе. Необходимо закончить обряд.

Магия бушевала вокруг нас в ожидании. Если этого не произойдет, то нашего союза не будет.

Мой поцелуй не был страстным и умелым. Я просто прикоснулась к его губам и прижалась. Мужчина замер на мгновение, словно не ожидал от меня инициативы, а затем с жаром поцеловал. Грубо, яростно, как все, что делают темные.

Я чувствовала горячие губы, мягкие, но диктующие свою волю. Его язык, ласкающий и отбирающий последние крупицы сопротивления. Руки прижимали к мощному телу мужчины, и я слышала бешеный стук его сердца.

Отвечать на его порыв не получалось. Я лишь могла испытывать на себе его страсть и нетерпение. Мужчина не сдерживался, вовлекая меня в бурю испытываемых им чувств.

Магия. Она отзывалась на каждое движение темного, каждый порыв. Она танцевала вокруг нас, бушевала и неистовствовала, чувствуя нарастающее напряжение между нами.

Оставаться безучастной не получалась. Темный был слишком искренен в своем желании и нетерпении. Внутри кровь с каждым стуком сердца разбегалась все быстрей. Губы сами подставлялись под торопливые поцелуи, а руки обвили мощную шею мужчины.

— Тиоль. Прекрасная и воздушная, — хрипло прошептал темный, — Где твои крылья, которые нравились мне?

— Их больше нет.

К переполнявшим меня чувствам примешалась боль потери. От слов, сказанных с дрожью в голосе, мужчина громко выдохнул и, обхватив ладонями за талию, подкинул меня вверх. Магия подхватила нас и закружила. Вокруг все гудело от напряжения. Мы потерялись. Больше не было привычных ориентиров. Только пространство, наполненное страстью.

Мы принадлежали друг другу здесь и сейчас. Тела обнажены в перворожденном источнике силы. Я обнимаю его руками и ногами, и забываюсь под его напором. Резкий, беспощадный, как все, что он делал, темный врывался в меня, заставляя растворяться в его яростном порыве. Быть с ним, отдаваться и наслаждаться единением, сейчас было единственно правильным.

Магия несла нас на своих волнах. Волосы развивались вокруг, переплетаясь друг с другом. Его черные и мои серебристо-белые. Я становилась частью его сути, он принимал мою. Чувства мужчины открывались мне, он легко понимал меня.

— Тиоль, нежная, дорогая. Я с ума схожу рядом с тобой, — слышала его шепот.

А может быть, он кричал. Не знаю. Мыслить здраво не получалось. Я отвечала на его откровенные поцелуи, цеплялась за плечи мужчины и разрывалась от охвативших меня чувств.

— Скажи. Я чувствую. Скажи это, — потребовал он.

— Да, Дэрил, — ответила ему с откровенной улыбкой.

Я смотрела на него сквозь прикрытые ресницы, любовалась горевшей в его взгляде страстью и плавилась от охватившего наслаждения в кольце его рук.

— Что "да"? — Потребовал он, и по вспыхнувшему взгляду поняла — мужчина желает услышать откровенное признание, а не короткое слово.

— Ты. Только ты нужен мне, — откинув голову назад, простонала, не в силах сдерживаться и откликаясь на его настойчивую просьбу.

— Да! — прокричал он, срываясь в бездну экстаза и увлекая меня за собой.

Дэрил ухватил волосы на моем затылке, сжал их и в который раз овладел моими губами.

— Только ты! — прошептал он, разорвав поцелуй, — Я буду любить тебя вечно.

Я смотрела в его черные глаза и видела откровенность чувств. Он говорил в порыве страсти, и это была правда.

— Я никогда вас не полюблю, — шевельнула губами почти беззвучно.

Медленно пальцы мужчины разжались и выпустили мои волосы. Он услышал произнесенные слова.

— Не нужно сейчас об этом вспоминать, — хриплым, проникающим под кожу голосом, заставляющим трепетать, произнес темный.

Мужчина обрисовал контур моего лица, провел подушечкой большого пальца по нижней губе, слегка надавливая ладонью на подбородок. Он смотрел горячим взглядом на мой приоткрывшийся от его движения рот и в его взгляде калейдоскопом сменялись эмоции. Страсть, ненасытность, боль, разочарование, властность, жестокость, нежность. Они мелькали, добавляя оттенки, и я замерла от силы испытываемых им чувств.

— Не нужно сейчас об этом вспоминать, просто подари свою любовь. Забудь обо всем, что нас разделяет. Есть только ты и я, — он говорил прохладно, а я ощущала жар его рук.

Нет, темный вовсе не был сейчас спокоен.

— Я с тобой, — отозвалась ему.

Я думала, что до этого было безумие? О, как же я ошибалась! Он словно сорвался, выпустил темноту из себя. Свет вокруг нас пропал, и поселилась непроглядная тьма. Она скрывала нас, обволакивала, пугала и защищала. Я задыхалась от его ласк, с каждым разом они становились все откровеннее. Я думала, что познать большего наслаждения невозможно? Темный доказал обратное.

Его губы исцеловывали каждый кусочек моего тела, его руки ласкали то нежно, то яростно на грани боли. Он пил мои стоны наслаждения и снова ввергал пучину сладострастного блаженства. Мужчина не желал останавливаться, и уводил за собой в бездну наслаждения. Мгновения растягивались до бесконечности, а мне хотелось раствориться в нем полностью, без остатка.

Он шептал признания, его голос сводил с ума, мой затуманенный страстью разум не откликался на глас рассудка. Темный оказался прав — здесь только он и я. Все осталось за гранью, в далекой реальности, откуда мы пришли и не торопились возвращаться.

— Поцелуй меня, — с нежностью попросил темный.

Я прижалась к его рту губами. Мне нравились его поцелуи, но и сама с удовольствием отвечала ему.

— Нам пора возвращаться, — голос спокойный, а в глазах напряжение.

— Пора? — выдохнула, почувствовав себя озябшей от произнесенных слов.

Магия улеглась. Нас окружал свет, отгородивший от Сумеречного мира.

Я знала ответ на свой вопрос. Темный в последний раз прижал меня к себе, горячие ладони ласково прошлись по спине. И в этот миг мы обрели под ногами опору. Привычное ощущение показалось странным. Тела летали и кружились на волнах магии, первый признак возвращения, напомнивший об ожидающей нас реальности, казался чужим, непонятным.

Шаг. На нас снова оказалась одежда, в которой вошли в Арку. Шаг. Свет меркнет. Шаг и влажный воздух опаляет легкие. Губы еще горят от поцелуев, а на них падают первые капли дождя. Гроза громыхнула над головами, порыв ветра попытался сорвать с меня плащ. Пошатнулась и ухватилась за руку мужчины. Он, в отличие от меня, стоял несокрушимо под ударами собственной магии.

— Тебя качает любой порыв ветра, — мягко улыбнулся темный.

— Почему вы говорите мне "ты"? — Поджала губы и посмотрела на него в упор.

— Простите? — Удивленно переспросил он.

— Почему вы говорите мне "ты"? — Кажется, у меня сейчас начнется истерика.

Его взгляд заледенел. Он молчал и рассматривал меня, словно увеличивая между нами расстояние.

— Этого больше не повторится, лаэра Тиоль, — заверил он замороженным тоном.

После его слов невольно отшатнулась и убрала руку из его согнутой в локте руки.

Наемный экипаж катил по улицам города. На небе вновь нависали тучи, готовые разразиться очередным проливным дождем. Когда он, наконец, закончится? Увижу ли вновь звезды? Белое солнце иногда показывалось, редкий луч пробивался сквозь надоевшую серость, а ночные светила пропали из моей жизни. Даже вставая раньше рассвета и ложась спать затемно, ни разу не видела их. Это огорчало.

Но больше расстраивал тот факт, что темный не торопился забрать моих родных из комнатушки в подвале. Он назвал адрес кучеру, устроившись рядом со мной на сиденье, и больше не произнес ни слова. Мужчина с равнодушием смотрел в сторону, не обращая на меня ни малейшего внимания. Копыта лошади с хлюпанием погружались в жижу под ногами, а перепачканные спицы колес мелькали по обеим сторонам экипажа. Кожаный полог укрывал от первых капель дождя, но мелкие брызги иногда попадали на колени.

— Приехали, лаэр, — оповестил кучер.

— Прошу, — темный с легкостью спрыгнул на землю и предложил мне руку.

Растерянно рассматривала перед собой огромный особняк. Когда-то я здесь бывала. Хозяева давали большой бал в День плодородия. Крестьяне так же отмечали этот праздник, после которого приступали к сбору урожая.

— Кто здесь живет? — робко поинтересовалась, следуя за темным и разглядывая здание.

— Я, — коротко бросил мужчина, не оборачиваясь.

Остановилась и тихо ахнула. Поднесла руку ко рту, зажимая и не позволяя себе расплакаться. Когда-то здесь жили фейри, слышался смех, детские голоса, а женщины пели для своих мужчин. Теперь их дом занял темный, а я вхожу под его крышу в качестве жены.

— Красивая архитектура, — раздалось насмешливое, — но мы торопимся.

Поспешно опустила глаза вниз, стараясь скрыть охватившие меня чувства. Сколько смертей! Сколько горя темные принесли в Сумеречный мир! Отчего им не сиделось в пещерах? Зачем им мир, где они все разрушают?

— Дом почти пустой, — сообщил темный, когда мы вошли внутрь, — Есть приходящая горничная и кухарка. Вы голодны?

— Нет, благодарю, — нервно ответила, ожидая от него совсем других слов.

— Зато я очень, — в его глазах промелькнуло знакомое мне вожделение, но он быстро погасил его, — Перекусим и отправимся в дорогу.

— Лаэр Дэрил, а как же мои родные? — горло судорожно сжалось в ожидании ответа.

— Мы их заберем, как только вы соберете все необходимые вещи, — он подошел к столу и позвонил в колокольчик, — Рекомендую плотно перекусить перед поездкой, а потом я покажу комнату, где вы можете переодеться и подготовиться к отъезду. Для ваших родных я заказал новую одежду.

Я понятливо кивнула. Есть совершенно не хотелось. Сказались волнения и переживания при входе в знакомый дом. Я понимала, что у мужчины все рассчитано, темные всегда действовали максимально эффективно, не поддаваясь чувствам и эмоциям, и все же волнение за маму и сестру не отпускало.

Вскоре на звон серебряного колокольчика явилась средних лет женщина. Одета чисто, смотрит на нового владельца особняка почтительно. Она несла в руках поднос и без лишних слов накрыла стол на двоих. Она бросила на меня любопытный взгляд, но от вопросов воздержалась.

Кажется, я что-то ела, муж пытался завязать беседу, но с каждым мгновением мое сердце сжимала рука беспокойства и я отвечала невпопад. Вскоре он бросил попытки завести ничего незначащую беседу и, когда сам закончил обед, проводил меня в комнату.

Растерянным взглядом осмотрела развешанную одежду. Мужчина постарался заказать все необходимое. Белье, платья для выхода в город и дома, плащи, шляпы, береты, перчатки, туфли, сапожки — все лучшего качества. Темный не поскупился на покупки.

ГЛАВА 10

— Что-то не так? — раздался голос мужа за моей спиной.

— Нет-нет. Все в порядке, — обернулась к нему с растерянным видом, — Здесь столько одежды ...

— Возьмите самое необходимое, остальное слуги упакуют в багаж и отправят следом за нами, — он сделал три шага вперед и осмотрел развешенные на подставках платья, — Выберете платье себе, вашей матери и сестре.

Согласно кивнула на его слова, принимая их к сведению.

— Мне было бы приятно видеть вас в этом, — он указал на изысканное в своей простоте дорожное платье фиалкового цвета.

Плотная ткань согреет в дороге, скромная отделка из кружева на закрытом лифе и рукавах по тону немного светлее, чем платье. Оптимальный выбор, сама на нем остановила взгляд.

— Оно прекрасно подойдет к цвету ваших глаз, — тихим голосом добавил мужчина и спокойно вышел из комнаты.

Вот как! Он знал о переменчивости радужки фейри и смог подобрать идеальный вариант. Конечно! Как я могла забыть, в первую нашу встречу он внимательно заглянул в мои глаза. В тот момент казалось, что это конец, и я нисколько не скрывалась от него. Тем более, незадолго до этого произошел последний выплеск магии. Она спасла от неминуемой смерти, но и навсегда покинула. Получается, темный видел мои глаза, окрашенные сиреневым свечением.

Переодевалась и раздумывала над странным поведением теперь уже мужа. Мужчина спасает незнакомку от нападения в переулке, после чего добивает насильников. Подозреваю, подкинутые продукты, которые теряла, его рук дело. Он прикрыл от пса и его поводыря. Отводит подозрения от моих родных, выставив меня "его потаскушкой". И последний шаг, совершенно не поддающийся объяснению, предлагает стать ему женой.

В душе крепло убеждение — не в характере темных благородные поступки. Точнее они могут совершить множество поступков, но при этом они обязательно потребуют что-то взамен. За все надо платить. Всегда! Он не фейри, испытывающие потребность перестраивать реальность во благо. Темные заботятся только о себе и своих интересах. Зачем ему трое представителей сумеречного народа, благодарных за спасение от смерти? Вопрос не давал покоя, и ожидание расплаты растекалось тревогой в груди.

Я рассматривала свое отражение в зеркале, показывающее меня от кончиков новых сапожек до макушки. В руках вертела зимнюю шляпу в тон платья. Волосы собрала вверх, закрепила шпильками и заколками. Их я нашла на небольшом столике в прямоугольной коробке. Темный позаботился обо всех мелочах.

Взглядом отыскала кожаные перчатки и взяла их в руки. Отобранные платья для мамы и Лаэль приготовила отдельно. Еще раз обвела взглядом комнату, чтобы убедиться, что ни о чем не забыла, и вышла.

— Вы готовы? — раздался голос мужа из соседней комнаты.

— Да, — сухо ответила ему, — нужно упаковать одежду.

— Ею сейчас займутся. А пока я хотел поговорить с вами, — слова прозвучали как приглашение.

Шагнула в открытые двери и оказалась в рабочем кабинете темного. Здесь тоже шли сборы. Двое мужчин кинули в мою сторону короткий, заинтересованный взгляд и вернулись к прерванным занятиям. Несколько коробов стояли закрытыми, и вокруг них витала магия сокрытия. Теперь без определенного заклинания никто не сможет их распаковать. Скорей всего их запечатывал сам хозяин кабинета.

— Оставьте нас, — коротко приказал лаэр и его помощники беспрекословно повиновались.

Одетые в обычные костюмы, пошитые из темно-серого сукна, мужчины походили друг на друга. Даже цвет волос становился одинаковым на общем фоне, а выражение лиц ничего не выражало. Они привыкли повиноваться, не высказывая собственного мнения. Хорошие помощники получались из обычных людей, выбившихся с самых низов по служебной лестнице. Клерки.

Фейри обычно поручали им ведение дел, решение бытовых задач. В сложных случаях лично вмешивались и изменяли реальность.

— О чем вы хотели поговорить? — Спросила, когда за помощниками плотно закрылись двери.

— Лаэра Тиоль, мы с вами и вашими родными отправляемся на мое новое место назначения. Сколько продлится возложенная на меня миссия, неизвестно, — он остановился у окна и рассматривал хмурый пейзаж, раскинувшийся перед домом.

— Я могу узнать цель вашей миссии? — Спросила, заметив затянувшуюся паузу.

— Меня назначили наместником, — он повернул ко мне лицо. — Должность дает возможность полностью обезопасить вас, но в то же время нам придется вести открытую жизнь. Приемы, балы, посещение школ, больниц и других общественных заведений. Я решил предупредить заранее, дабы мы могли с вами договориться. Мне бы хотелось выводить вас в свет и представлять свою жену.

— Это необходимо? — Немного помедлив, задала вопрос.

— Я не могу вас заставить встречаться с такими же лаэрами, как и я, — от произнесенных слов сердце нервно дернулось, — Но было бы желательно. Положение семейного человека придаст веса в глазах общества.

Встречаться с темными, вести с ними беседы, позволить им разглядывать себя, улыбаться комплиментам — ноша выше моих сил.

— А если кто-нибудь догадается? — Забеспокоилась я.

— Это невозможно, — муж тряхнул головой, отчего длинные волосы, собранные в пучок, взметнулись и несколько локонов легли на его плечо, — Магия Арки сделала нас единым целым. Теперь ваша сущность, такая же, как и моя.

— А моя передалась вам, — хмуро напомнила ему.

Темная. Я больше не фейри.

— Верно, но в моем происхождении никто сомневаться не будет, — отозвался мужчина, — С вашей матерью и сестрой будет сложнее.

— Они постараются жить незаметно, — поспешно заверила его. — Кроме того, в них осталась магия, и связующие нити всегда предупредят заранее об опасности.

Он молчаливо кивнул на мои слова, принимая их к сведению. Затем он долго и задумчиво смотрел в сторону, словно его мысли витали где-то далеко. Я терпеливо ожидала продолжения разговора.

— Лаэр Дэрил, вы не передумаете? — Не выдержала и задала волновавший меня вопрос.

— Нет. Я всегда держу данное мной слово, — он отчеканил каждое слово.

В его глазах промелькнуло выражение, напомнившее об обещании перед Аркой: "Будет ли достаточно моего слова, если я пообещаю не прикасаться к вам после прохождения Арки?". Поспешно отвела взгляд, не в силах выдержать его.

— Скоро вечер, — постаралась незаметно перевести дыхание.

— Да, пора, — в его голосе послышалось оживление.

Слуги прикрепили багаж к закрытой карете, во второй экипаж стали переносить те самые короба с документами, едва мы покинули кабинет.

Я волновалась перед встречей с родными. Понимаю, мама наверняка ожидает нашего визита, но на душе было неспокойно. Как она отнесется к моему решению? Осудит или посчитает необходимостью?

А Лаэль? В последнее время сестренка стала резко высказываться о моих поступках. С одной стороны понимала ее, как фейри, она могла заглянуть в нити судьбы, хоть немного предугадать будущее, но с другой я страдала по утерянной душевности в отношениях. Да, у меня нет магии, крылья никогда не вознесут ввысь. Фактически я стала обычным человеком, как множество вокруг, но по-прежнему люблю младшую сестренку и маму. Они единственная ценность в моей жизни.

— Не переживайте так, — темный положил руку в перчатке на мои кисти рук, судорожно сжатые на коленях.

Неосознанно выдернула руки из дружеского жеста. Прикосновения мужчины, ставшего мужем, волновали своей неизбежностью. Образовавшийся между нами союз давал право прикасаться ко мне, и все же я не могла с этим смириться.

Его пальцы медленно сжались в кулак, и не торопясь, мужчина убрал руку. Судорожно вздохнула. Вот зачем сразу настраиваю против себя?

— Простите, — прошептала покаянно.

Он ничего не ответил, продолжая смотреть в окно на серую мостовую. Тоска сжала сердце. Да, он темный. Да, я его не люблю и боюсь до дрожи в коленях, но ничего плохого от него не видела. Как жить с ним? Переступать через себя, выдавливать улыбку и терпеть его прикосновения? Или лучше сразу все прекратить и не давать повода думать о каком-то единении в семейной жизни?

Меж нами нет чувств привязанности или симпатии. Мы представители разных народов, один из которых сейчас уничтожает второй. Жизнь родных зависит от его расположения. Что если он вдруг передумает и отведет всех троих на казнь? Темный получит свободу от обязательств передо мной, да еще выслужится перед Лэром. Стоит ли демонстрировать ему свое нерасположение?

Но я не могла себя уговорить терпеть его прикосновения. Впрочем, мужчина сделал вид, будто его мой протест абсолютно не волнует.

Копыта лошадей зачавкали в грязи района бедняков. Здесь даже непрекращающиеся дожди не справлялись с обилием нечистот, выливаемых на улицу. Возможно, благодаря обильным осадкам, стоки забиты, и жижа, образовавшаяся из отходов, уходила медленно. В воздухе знакомо воняло гнилью и сыростью. Этот запах не забуду никогда.

Прохожие, одетые в плохую одежду, оборачивались на богатую карету, при этом старались не выказывать явно интереса. Любой богатей, заглянувший на задворки столицы, рискует остаться без средств, а то и без жизни. Лица бандитского вида какое-то время пытались поспевать за нами, но затем отставали, а на следующей улице жаждущие быстрой наживы подхватывали их устремления.

По внешнему виду лаэра невозможно было понять отношение к действительности. Равнодушное выражение лица, рассеянный взгляд, словно он смотрел сквозь дома, людей, повозки с лошадьми. Его спокойствие шло в разрез с испытываемым мной волнением перед встречей с родными. Живы ли?

Кучер остановился напротив входа в дом, но до нашей комнаты нужно завернуть за угол и открыть дверь с торца. Лаэр, не стал дожидаться, когда нам откроют дверь, и первым вышел из кареты, за ним последовала я. При этом мужчина не сделал попытки подать мне руку, чтобы предложить свою помощь. С досадой обратила на эту мелочь внимание. Не стоило отдергивать руки.

По ступенькам, ведущим вниз, почти бежала. Темный спокойно спускался позади, давая возможность встретиться с родными.

— Тиоль! — едва дверь распахнулась, я упала в объятия мамы.

— Заждались, — невесело хмыкнула вместо приветствия Лаэль.

— Не бурчи, — с довольным видом ткнула ее в бок, — От меня мало что зависело.

— Значит, это он? — отстранилась сестренка и сделала шаг на встречу темному, осматривая мужчину с ног до головы.

— Лаэр Дэрил Ротварс, — представила мужа, — Это моя мама Явиоль и сестра Лаэль.

Мужчина коротко поклонился обеим, после произнес:

— Я вас оставлю и прошу поторопиться. Нам надо спешить, чтобы покинуть столицу до вечера, — он приложил пальцы к полям шляпы в знак приветствия и поспешил выйти.

Вскоре в комнату кучер принес коробки с одеждой. Я помогала надевать платья, расчесывала волосы, укладывая их под шляпы. С удовлетворением заметила, что мама и Лаэль скрыли крылья с помощью магии. Значит, идут на поправку и все будет хорошо. Укол в сердце при мысли о потери собственных крыльев решила проигнорировать. Зачем переживать о произошедшем, если изменить ничего нельзя?

— Вы прошли Арку, — произнесла мама, глядя на меня тревожными глазами.

— Да, мама, — ответила ей.

— В тебе ничего не осталось от фейри, — заметила сестра с кривой усмешкой, осмотрев мою фигуру.

— Да, Лаэль.

Что-то объяснять не было смысла. Они понимали обстоятельства и причины, толкнувшие на отчаянный шаг. И если мама смотрела сочувственно и переживала за мою судьбу, то сестра словно не желала принимать изменившийся мир.

Переодевшись в дорожные платья, поторопились к карете, которая увезет из столицы, где останутся навсегда нищета и голод, отчаяние и нависшая угроза казни.

— Мы остановимся и переночуем в гостинице, — сообщил муж, выглянув в темное окно.

Мы ехали несколько часов. Темный позаботился о пропитании и, как только миновали городские ворота, достал приготовление припасы из корзины приличных размеров.

Мама и сестра старались есть, не торопясь, я со слезами умиления наблюдала за ними, откусывая понемногу от воздушной булки. Дэрил не притронулся к провизии, предоставив нам утолять голод.

В гостинице муж заказал горячий ужин и составил нам компанию. Слуги в это время относили багаж в наши комнаты. Темный первым закончил есть и отправился проверить, как нас разместили. Хозяин гостиницы старался услужить богатому и высокопоставленному лаэру. Нам отвели тихий кабинет вдали от общего зала, где принимали пищу остальные постояльцы.

Всю дорогу сестра молчала, создавалось впечатление, будто она дремлет. Мама пыталась завести общий разговор, но он сам собой постепенно затихал. Ни у кого не было желания говорить пустые фразы о погоде, а на более серьезные темы беседы не получалось.

— Он ни разу на тебя не посмотрел, — Лаэль проводила красноречивым взглядом фигуру темного.

В ответ пожала плечами. Она в любой момент может заглянуть в связующие нити и найти ответ на свой вопрос.

— Доедай и отправляйся в комнату, — скомандовала мама сестре.

Та послушно дочерпала ложкой суп из тарелки и покинула стол. Я молчаливо уставилась в свою почти полную тарелку. Прекрасно понимая, что как только закончу поздний ужин, мне придется подняться в комнату.

— Тиоль, у тебя все в порядке? — Озабоченно спросила мама.

— Да, вполне, — со вздохом ответила ей.

— Ты ничего не хочешь рассказать? — Не отставала она.

— Нечего рассказывать, — подняла глаза и сразу их опустила.

— Послушай, сегодня твоя жизнь полностью изменилась, — положив свою руку на мою, сказала она. — Ты сделала решительный шаг, и как прежде ничего не будет. Теперь ты не одна, муж всегда будет с тобой вот здесь.

Она потянулась через стол и положила ладонь мне на грудь.

— Что бы ни случилось, что бы ни произошло, мужчина, с которым вы прошли через Арку, будет самым близким для тебя существом на всем свете, — ее голос был мягким, успокаивающим.

— Но я не люблю его! — Запальчиво воскликнула я, постаравшись произнести признание как можно тише.

— Знаю, — мама сжала мои кисти рук своими, — Не всегда только любовь связывает мужчину и женщину. Иногда благодарности бывает достаточно.

Она оказалась права. Я не чувствовала любви к Дэрилу, но благодарность, поселившаяся в моем сердце, помогла принять его предложение. А еще надежда в правильности постука, и родные будут спасены и окажутся в безопасности. Не мои чувства были на первом месте при принятии решения.

— Мама, вы считаете, я правильно поступила? — С тревогой и беспокойством смотрела на нее.

— Тиоль, ты стала ему женой. Сейчас не время рассуждать о произошедшем. Сейчас надо жить и смотреть вперед. У тебя еще столько в будущем. Хорошего и плохого. Не стоит пропускать спокойные моменты в жизни, тратя их на переживания и сомнения о свершенных поступках. Жизнь дала тебе передышку, воспользуйся ей и будь счастливой.

Озадаченно смотрела на улыбающееся лицо мамы и старалась понять, о чем именно она говорит. Какие еще несчастья нас ожидают впереди?

— Иди к нему. Он ждет тебя, — она слегка кивнула в сторону лестницы на второй этаж.

— Думаете? — неуверенно оглянулась в указанном направлении.

— Я не думаю, я знаю. Иди, — она махнула рукой, прогоняя, как надоедливое насекомое от себя, при этом глаза со всполохами зари веселились.

У мамы удивительные глаза. Обычно они напоминали свежий мед, собранный пчелами в начале сезона, от сильных эмоций магия вспыхивала алым, насыщенным желтым, или как сейчас — напоминал зарю на фоне темного неба. Этот цвет выдавал веселье и радость от жизни. Мама была жизнерадостна сейчас и торопила меня навстречу моему счастью. К мужу.

Перед дверью на мгновение замешкалась — стучать или можно просто войти? Положение жены позволяет не церемониться, но с другой стороны мы чужие друг другу, решившие соединить свои судьбы. Коротко постучала, предупреждая о своем вторжении, и сразу открыла дверь.

Он оглянулся на звук, и я решительно шагнула внутрь. Осмотрела гостиничный номер — широкая кровать с четырех сторон окруженная столбиками. Они заканчивались округлыми шариками на уровне груди. Откинутый край покрывала обнаруживал под собой чистые и белые простыни. Как же давно не видела качественного постельного белья!

Мебель простая, но добротная. У стульев спинки с завитушками, резные ножки. В углу ширма и за ней несколько держателей— вешалок, где удобно развесить платье и мужской костюм. Мягкий ковер под ногами с простым и неброским рисунком, занавеси на окне отрезали нас от дождливой ночи. Свечи кидали мягкий и рассеиваемый свет в пространство комнаты.

Я осмотрела каждую деталь подробно, не в силах встретиться взглядом с темным. Он ожидал от меня слов и спокойно стоял у небольшого столика с писчими принадлежностями. Кажется, он занимался перепиской.

— Лаэр Дэрил ... — начала я, запинаясь, но он меня остановил взмахом руки.

— Лаэра Тиоль, если вас не устраивает наше совместное проживание, я могу снять соседний номер, — он говорил спокойно, даже немного холодно.

У меня мелькнуло сомнение. Неужели мама ошиблась, и муж совсем не ожидал моего появления.

— Только если вы сами этого пожелаете, — в вежливой форме ответила ему.

— В нашем доме у нас будут раздельные покои, а здесь предоставили самый лучший номер, — отозвался он, — он вас устраивает?

— Да, вполне, — кивнула и в очередной раз осмотрела обстановку.

— Тогда оставайтесь, я займу соседний, — вежливый, ничего не значащий тон, которым разговаривают с посторонними людьми.

А разве мы не такие? Нас объединила Арка, но толком не знаем друг друга. Заверения мамы об ожидании не давали покоя.

Мужчина подхватил в руку колет и направился к выходу. Ему пришлось обойти меня, и я воспользовалась случаем, удержав его за руку.

— Постойте, — запальчиво выдохнула и замолчала, не зная, какое принять решение.

— Вы что-то хотели? — снова отстраненность.

Что же делать? На что решиться? А если мама ошибается и здесь меня никто не ждал? Ведь не зря Лаэль обратила внимание на равнодушие ко мне мужа. "Он ни разу на тебя не посмотрел" — оброненное замечание билось в голове.

Мама и сестра. Две фейри на мою голову! Почему не сказать прямо? Неужели и я увиливала от прямых ответов, когда у меня спрашивали совета? Эти двое меня точно сведут с ума! Как тяжело жить, не видя связующих нитей! Невозможно принимать решение, доверяя только своим чувствам!

— Да, — выдохнула я, не зная как сказать и на что решиться, — Поговорить.

— Я вас слушаю, — он не сделал попытки освободить руку, но было заметно его недоумение моим жестом.

Выдавить из себя хоть звук не получалось. Я смотрела себе под ноги и собиралась с мыслями. Право слово, не могу же ему сказать: "Моя мама посоветовала подняться к вам и разделить постель"! А слова Лаэль отзывались и заставляли молча согласиться на отдельное проживание.

— Значит, вы можете меня касаться? Какие еще правила между нами? — Не дождавшись от меня ответа, хмуро спросил Дэрил, — Хотелось бы узнать обо всем заранее, чтобы не случилось недоразумений в будущем.

— Простите, — смущенно убрала руку, — Я ... Мне ... Не знаю как сказать, то есть спросить.

— Давайте сразу начистоту. Так будет проще и вам и мне, — посоветовал темный, — Задавайте свой вопрос, и я на него отвечу со всей честностью.

— Да? — впервые за все время подняла на него взгляд.

— Разве я давал повод усомниться в своих словах? — в его тоне прозвучало удивление с толикой высокомерия.

Он прав. До сих пор муж говорил со мной очень откровенно, обходя острые углы, но при этом ничего не утаивая. Черные глаза сильней потемнели от неудовольствия. Мужчине было неприятны мои сомнения и жалкий, ничего не объясняющий лепет.

— Простите, — еще раз повинилась, — Я действительно не знаю, как начать.

— В затруднительных случаях есть два варианта — либо начать с главного, либо с конца, — на губах появилась едва заметная улыбка.

Я действительно пришла сюда в поисках счастья с этим мужчиной?

Жесткий взгляд, гордый постав головы, черные глаза смотрели на меня скорее изучающе, чем с интересом.

— Вы пришли ко мне? — в его взгляде появилось удивление.

Я задала вопрос вслух? У меня даже рот приоткрылся, настолько была поражена.

— Да, я пришла к вам, — коротко подтвердила его предположение.

— Объяснитесь, лаэра Тиоль, — потребовал он, сложив руки на груди.

Подбородок слегка опущен, взгляд из-под черных бровей в разлет сверлил негодованием и недоверием.

— Я не знаю, что нас ожидает в будущем, — отвела взгляд в сторону, так было легче говорить, — у меня нет магии. Мы оба не знаем, что нас ожидает.

Посмотрела ему в глаза, он молчаливо ожидал.

— Я хочу быть с вами, — выдохнула, словно перед прыжком в воду.

ГЛАВА 11

Мужчина стоял и молчаливо смотрел на меня. В его глазах не мелькало никакого выражения, в них поселились холодность и равнодушие. Почему я решила, что нужна ему? Он помогал мне, спасал от смертельных напастей, но он ни разу не говорил о своем расположении. В комнате таверны он утешал в своих объятиях, когда оплакивала судьбу погибших во время облавы фейри, но это был сочувствующий жест. Можно ли его рассматривать как показатель испытываемых чувств?

— Объяснитесь, — потребовал Дэрил, не дождавшись от меня других слов после продолжительно паузы.

Я не знала, какие слова подобрать. Меня терзали противоположные чувства. Страх перед темным, в чьей власти оказалась, и желание быть немного счастливой. В самом деле? Я предположила, что могу быть счастливой с темным?

Вместо слов преодолела два разделяющих нас шага, положила ладонь на его грудь, почувствовав, как напряглись его мышцы под тонкой тканью рубашки, и потянулась губами к его губам. Он не сделал ни одного движения, чтобы остановить или поощрить. Мои губы прижимались, звали ответить на поцелуй, но мужчина остался непоколебим.

— Поцелуйте меня, — прошептала я, сдаваясь.

— Не вижу в этом смысла, — холодным тоном отозвался он.

— В этом есть смысл, — вновь потянулась к нему губами, — даже если его невозможно объяснить.

Я целовала теплые и неподатливые губы. Руки обнимали мускулистую шею, а грудь касалась его рук, сложенных перед собой. Он не сделал попытки обнять и прижать к себе. С каждым мгновением в душе все сильней разливалось разочарование.

Неправильно! Я не должна была становиться ему женой. Нельзя связывать судьбы разных существ. Мы не подходим друг другу, никогда не понимали, и у нас нет ничего общего. Только договоренность, где моя роль еще не озвучена.

— Почему вы пришли ко мне? — хмуро спросил мужчина, когда я сдалась и прекратила поцелуй.

— Я не знаю, — смутилась окончательно, принимая свое фиаско, — Я думала, вы ждете меня.

— Разве мы с вами не договаривались перед входом в Арку? Вы не хотели быть со мной, выказываете неудовольствием моими знаками внимания, и вдруг являетесь с заверениями о своем желании быть со мной. Кто вам внушил мысль, что я вас жду? — пристальный взгляд не позволял отступить даже на шаг. Он словно удерживал меня на месте, подчиняя своей воле.

— Никто, — запинаясь, ответила ему.

— Фейри, — его губы искривились в презрительной линии, — Вы стараетесь изменить реальность, сделать так, как нужно вам. Кто из них внушил мысль прийти ко мне и предложить себя? Они настолько не уверены в безопасности, что решили отправить ко мне в постель?

— Нет. Все совершенно не так! — возмутилась его предположениями, — Вы не поняли.

— Я все прекрасно понял, — резко оборвал он, — Не нужно обладать магией фейри, чтобы распознать мотивы поступков. Вы берете с меня слово, что я не прикоснусь к вам после прохождения Арки, а теперь стараетесь уверить, что готовы разделить со мной постель. Знаете, лаэра Тиоль, я разочаровался в вас. До этого вы вели себя благородно, не позволяя себе унижаться, а сейчас передо мной стоит продажная женщина, готовая расплачиваться своим телом за безопасность и сытую жизнь.

— Вы сами предложили сделку! — от негодования сжала кулаки.

— Будьте последовательны, лаэра Тиоль, — высокомерно отозвался он, — до этого момента я вас уважал, считая сильной личностью, способной на поступки во имя чего-то. Сейчас вы ведете себя как потаскуха.

Моя рука взметнулась, и раздался хлесткий звук пощечины.

— Вы не имеете права меня оскорблять! Я пришла сюда с намерением стать вам женой!

Резко развернулась и быстрыми шагами направилась к двери. Мужская рука захлопнула створку, не позволяя покинуть комнату. Вторая рука уперлась с другой стороны от меня, замкнув в кольце и не давая сделать шаг в сторону.

— Женой? — насмешливо спросил он прямо в ухо, — И насколько распространяется ваше стремление облагодетельствовать мужа своими ласками? Вы будете послушной, исполнять малейшие капризы или перечислите список недозволенного? В нашем союзе только вы можете менять правила или я тоже могу иметь свое мнение? Расскажите, лаэра Тиоль.

В нашем союзе. Все в нем неправильно! Не с того началось и нехорошо развивается. Мы связаны навсегда, но в нас нет даже искры взаимных чувств. Один холодный расчет и договоренность. Дэрил прав, говоря о моем непостоянстве. Он принял выдвинутые требования, старался их придерживаться, а я пошла на поводу слов мамы. Фейри. Она и Лаэль всегда будут знать, как поступить правильно. Мне же, лишившись магии, остается быть их игрушкой.

Чего хотела мама добиться, отправляя к темному? Зачем говорила о возможности счастья перед грозящими впереди невзгодами? Какую цель она преследовала? Неужели Дэрил прав, и она заботилась лишь о своей безопасности, толкнув в объятия темного?

— Мне сложно разобраться в себе, — медленно, стараясь подобрать правильные слова, начала говорить, — Я ... боюсь вас.

Мужчина молчал, ожидая продолжения. Я чувствовала его дыхание у своего виска, оно шевелило волосы. Знакомый крепкий запах окутывал, отчего всплывали воспоминания. Его крепкие руки, сжимающие в объятиях, глаза, горящие жаждой обладать, и губы, целующие с упоением.

— Я боюсь силы, которая живет в вас. Вы другой, не как я, — принялась сбивчиво объяснять свое состояние.

— Вы не можете меня упрекнуть в нечестности, — недовольным тоном напомнил он.

— Знаю, знаю, — торопливо согласилась и сглотнула подступивший к горлу ком, — Все началось неправильно и сейчас вывернулось наказанием нам обоим.

— За что вы меня наказываете? — в его голосе прозвучала едва заметная насмешка.

— Я не правильно выразилась, — в полном отчаянии развернулась к нему лицом и прижалась спиной к двери.

Он по-прежнему опирался руками с двух сторон от моих плеч, но теперь я смотрела в черные глаза, с вниманием и любопытством разглядывающие перепуганную меня.

— Не я вас наказываю, а судьба. Если бы я могла видеть связующие нити, — печально простонала, упираясь затылком в дверь, — Если бы знала, как правильно поступить, как объяснить свои чувства. Мне так страшно без магии.

— Не нужно излишне драматизировать. У нас есть договоренности, и я надеюсь, каждый из нас сделает все от себя зависящее, чтобы их выполнить, — он выпрямился и убрал руки, — Соседний номер остался за мной. Можете располагаться, я вас не потревожу.

— Вы просто уйдете? — не удержалась от вопроса.

— Так будет лучше, пока мы не привыкнем к новому положению, — он спокойно ответил, вновь взял камзол в руку и вышел из комнаты.

Растеряно смотрела на закрытую дверь. Отчего-то казалось, что темный подразумевал мой страх перед ним, упоминая о новом положении. Ну, почему я опять считаю, что он заботится обо мне? Мои слова, переменчивое поведение разозлили его, а когда он ушел, в сердце поселилась тяжесть потери.

Рядом с темным ощущалась полнота жизни, уверенность в будущем. И одновременно я смертельно боялась, ожидая в любой момент предательства с его стороны.

На отдых Дэрил отвел нам всего несколько часов. Утро встретило штормовым ветром и косым дождем. Его грохот пробирался сквозь стены. Раскаты хорошо слышались на первом этаже, где потихоньку собирались сонные постояльцы гостиницы.

Мама и Лаэль пришли последними в предоставленный нам отдельный кабинет. Мы с Дэрилом встретились в коридоре. Муж вел себя вежливо, тактично и ни жестом, ни словом не напомнил о вчерашнем разговоре.

Фейри бросили на нас внимательные взгляды, но от вопросов воздержались. Подозреваю, они и без объяснений прекрасно осведомлены о нашей ссоре. Впрочем, никто тревожную тему не собирался поднимать.

— Лаэр Ротварс, как долго будем добираться до места назначения? — вежливо поинтересовалась мама, когда ранний завтрак подошел к концу.

— В Тарагон прибудем через четыре дня, — ответил муж и первым поднялся из-за стола, — Я отдам распоряжения и буду ожидать вас у кареты.

Все трое проводили высокую фигуру взглядами, пока он не скрылся, покинув общий зал. Поймав взгляд Лаэль, уткнулась взглядом в тарелку. Есть не хотелось совершенно. Я смотрела перед собой, ожидая слов от мамы и сестры, но они упорно молчали.

— Нам пора, — решительно встала из-за стола, показывая пример.

— Ты ничего не ела, — запротестовала мама.

— Нет аппетита, — ответила ей и направилась к выходу.

— Не думаю, что твоему мужу нравятся ребра, обтянутые кожей, — едко заметила Лаэль вслед.

Остановилась и посмотрела на нее. Она чуть наклонила голову и забавлялась моим негодованием.

— Если у тебя есть что сказать, говори! — вернулась обратно и потребовала ответа.

— Тут даже говорить нечего, — хмыкнула сестренка с довольным видом, — ты своего мужа не интересуешь.

— Я и не рассчитывала на его чувства, — упрямо сжала губы после этих слов.

— Вот в этом вся проблема, — наставительным тоном отозвалась она, — Тебе вообще на чувства других наплевать.

— Лаэль, не надо. Тиоль тяжело сейчас, — попыталась вступиться мама.

— Нет, пусть говорит, — потребовала я.

— Не здесь же? — попыталась остановить назревающий скандал мама.

— Место ничем не хуже любого другого, — возразила ей, — Говори!

— Тебе нравится изображать из себя жертву. Ты упиваешься ролью и властью, которая она дает, — зло произнесла Лаэль, — Ну, как же! Тиоль готова выйти замуж за темного, пройти через Арку, принося себя в жертву. А ты нас спрашивала? Нужна нам твоя жертва? Хотим получить ее? Думаешь, доставляет удовольствие смотреть на тебя, жмущуюся рядом с мужем? На него, которого заставляешь страдать своим поведением? Но нет! Ты пошла на заклание, тебе нужен ореол героини. Как он там венец мученицы, не жмет?

— Что ты такое говоришь? — от потрясения к горлу подступили слезы, — Я хотела вас спасти. Какой венец мученицы?

— Тиоль, в самом деле. Ты слишком жертвуешь собой, позволяя бОльшим бедам обрушиваться на тебя. Покорность не приведет ни к чему хорошему, — мягким голосом упрекнула мама.

— У меня нет магии. Я не вижу связующие нити, — в отчаянии закрыла лицо ладонями.

— Зато мы видим, — жестко произнесла Лаэль, — Пошли уже, жертва обстоятельств.

— Мама! — вскинула взгляд, а в глазах стояли слезы обиды и непонимания.

— Тиоль, детка, подними выше голову, вспомни о том, кто ты. Живи полной жизнью и оставь все плохое позади. Выбор сделан, осталось принять его последствия, — она обняла меня рукой за талию и повела к выходу.

Едва мы вышли на порог гостиницы, молния полыхнула над нашими головами.

— Ох, как его! — недовольно буркнула Лаэль.

Дэрил стоял у кареты под проливным дождем с безразличным видом. Громыхнувшая молния в небе ясно показала его неудовольствие из-за нашей задержки. Взгляд мужчины скользнул по моему заплаканному лицу, и темный нахмурился. Поймав его выражение неудовольствия, постаралась принять невозмутимый вид.

— Выше нос. Кому нужна плакса? — Зашипела на меня сестра.

Через некоторое время дождь понемногу стал утихать. Грозы не гремели, хотя серые тучи расходиться не собирались.

"Выбор сделан, осталось принять его последствия" — слова мамы не давали покоя. Что она хотела этим сказать? О каких неприятностях говорила накануне? Почему Лаэль возмущена решением стать женой темному? При этом подмечает его невнимание ко мне. О чем фейри знают, но говорить не торопятся?

И обвинения в стремлении выглядеть жертвой. Неужели они не понимают мотивов моих поступков? Да, я могу отдать за них жизнь, но не потому что мне необходимо мученичество. Они единственные, родные существа, оставшиеся в жизни. Как я могла бы пережить их гибель? Да и союз с темным не такая и жертва, если разобраться.

Дэрил участвовал в облаве на фейри, наверняка сам принимал участие в их убийствах, но нас он вывез из столицы под своим покровительством. Он проявляет тактичность и почтение к нам, совершенно не пользуясь нашим положением. Он не демонстрирует власть, не высокомерен и не бахвалится нашей зависимостью от него. То есть пока он этого не делает. Хотя я до конца не понимаю его мотивов.

Темные планомерно изводили фейри, а Дэрил с первой встречи помогал, спасал. Лэр установил запрет на магию, перекрывая возможность уйти в безопасное место, а мой муж предложил союз, скрывая мою сущность.

Под стук копыт думалось невесело. Я не понимала чего ждать от будущего, а оно теперь навсегда связано с Дэрилом. Кидая на него короткие взгляды, замечала строгий профиль. Мужчина сидел расслаблено, даже вальяжно, откинувшись на мягкую спинку. Спокойствие на лице, во взгляде, в расслабленной позе смотрелись диссонансом по сравнению со смятением в моей душе.

Дорогая одежда без украшений подчеркивала мощную фигуру. Длинные ноги, обтянутые штанинами брюк, заправленные в начищенные до блеска, несмотря на грязь, сапоги. Длинные пальцы на руках иногда постукивали по коленям, словно отсчитывали ритм. Все в мужчине смотрелось достойно и красиво. Кажется, только сейчас по достоинству оценила внешность мужа. Если бы он не был темным! Если бы Лэр не ворвался в Сумеречный мир! Если бы жизнь не повернулась к фейри несправедливой стороной! Если бы... Если бы ... Если бы ...

К вечеру снова пошел дождь. В карете становилось темно. Казалось, все дремали в ожидании ночлега. Короткие остановки в течение дня позволяли размять затекшие ноги, перекусы снедью, взятой по распоряжению Дэрила из гостиницы, утоляли голод. И все равно хотелось добраться до ночлега, вытянуть ноги и провалится в сон. Пусть даже и без сновидений.

В темноте глаза Лаэль сверкнули зеленой дымкой. Что она делает? Зачем привлекает к себе внимание? Сердце испугано сжалось, когда заметила пристальный взгляд темного, направленный на сестру. Зачем именно сейчас, в его присутствии обращаться к связующим нитям? Что она хотела рассмотреть?

— Лаэль, — тихо позвала мама и коснулась ее руки.

— Мы скоро приедем? — оживленным голосом спросила у мужа, стараясь отвлечь его внимание.

— Знаете, Дэрил, я бы на вашем месте сегодня не оставляла мою сестру в одиночестве, — вдруг заговорила Лаэль.

— Что ты такое говоришь? — вспыхнула негодованием на нее.

— Я говорю, что имеет смысл сегодня вам ночевать в одной комнате, — твердо произнесла сестра и отвернулась с равнодушием к окну.

После неожиданных слов глаза мамы вспыхнули магией. Да что же это такое?! Что они творят?

— Лаэра Явиоль? — вежливо поинтересовался мнением мамы Дэрил, когда глаза фейри перестали сверкать в темноте кареты.

— О, а вот мы и подъезжаем! — деланным веселым голосом сообщила она.

Действительно, дорога сделала небольшой изгиб, и впереди показались среди торопливо наползающих сумерек огни провинциального города. Ворота пока открыты, и на их башнях ярко горели разведенные костры, специально разожженные для припозднившихся путников.

— Что вы увидели? — не позволил себя отвлечь мужчина.

— Огни города, — с невинным видом взглянула на него мама.

Дэрил недовольно поджал губы и снова уставился в окно. Город приближался, а вместе с ним гостиница с уютными кроватями. А так же с показательными намерениями обеих фейри свести нас.

Уверена, Дэрил понял слова Лаэль, как и я, и не собирается поступать, как ему подсказывали. В конце концов, мы взрослые люди и можем разобраться в отношениях. Наверное, можем.

Ужин прошел в молчании. За все время обменялись ничего не значащими фразами, когда приступили к трапезе. Темный иногда поглядывал вокруг, словно оценивая ситуацию, но нас окружали респектабельные лица. Многие путешествовали, как и мы, в собственных каретах, другие приехали в город по делам и выбрали приличную гостиницу для размещения. Супружеская пара — хозяева гостиницы предложили нам два номера, но Дэрил заказал для себя отдельный. При этих распоряжениях мама и сестра переглянулись. Понять, о чем они знают невозможно, только в выражении глаз мелькнуло беспокойство.

— Тиоль, — тихо позвала мама в коридоре, когда я отпирала ключом дверь.

— Да, мама.

— Ложись спать, не раздеваясь, — в ее голосе явственно сквозило беспокойство.

Лаэль выглянула из их комнаты и остановила откровения мамы суровым взглядом. Пришлось уходить, не получив ответы на вопросы.

В комнате пахло сыростью. Подошла к окну и проверила, плотно ли его закрыли. Широкая кровать, способная вместить двух человек, стояла поодаль. Вскоре принесли горячую воду и наполнили медную ванную. Я смотрела на поднимающийся пар, а в голове постоянно прокручивались слова фейри. Они явно беспокоились о сегодняшней ночи, но отчего-то не торопились говорить прямо.

Поступить, как советовала мама? Лечь спать в одежде? Тогда отчего не воспользоваться рекомендацией Лаэль? Ведь она говорила, чтобы мы сегодня ночевали вместе с Дэрилом.

Плескаясь в горячей воде, старалась понять, о чем умолчали фейри. Как же трудно жить без магии и зависеть от других.

— Лаэра Тиоль, — раздался голос мужа из-за двери.

— Входите! — Поспешно накинула на себя халат и вышла к мужчине из-за ширмы, где располагалась ванная.

— Прошу прощения за поздний визит, — кивнула на его слова, ожидая продолжения, — Вы могли бы разъяснить слова вашей сестры?

— Они мне ничего не сказали, — огорченно развела в стороны руки, — Однако мама встревожена.

— Ваша сестра не одобряет нашего союза, поэтому ее слова о совместной ночи озадачили, — он задумчиво прошел до окна.

— Не одобряет? Почему вы так решили? — удивилась я.

— Вы меня не слышите? Она пыталась предупредить о какой-то опасности, — он окинул меня недовольным взглядом.

— Может быть, стоит поменять гостиницу? — распустила волосы, которые подколола вверх перед купанием, и встряхнула их рукой.

Мужчина проследил за моим жестом задумчивым взглядом. Смутилась от его внимания и оставила серебристо-белые пряди в покое, зато плотнее запахнула на груди халат.

— Не уверен, что это хорошая идея, — отозвался он на мой вопрос, — Гостиница лучшая в городе, да и не понятно пока, чего именно надо опасаться.

— И надо ли опасаться, — поддержала его.

В ответ он согласно кивнул, затем внимательно осмотрел комнату. Фейри вполне могли вновь попытаться подтолкнуть нас друг к другу.

— Вроде здесь прилично, — вынес он свой вердикт.

— Сыростью пахнет, — заметила, недовольно наморщив нос.

Впрочем, за последнее время привыкла к тяжелому запаху. В комнатушке, которую снимали в подвале, воздух намного влажнее был.

— Оденьтесь потеплее на ночь. Не стоит простужаться из-за прохлады, — посоветовал он.

Вспомнился совет мамы. Может быть, она беспокоилась о здоровье, предполагая, что могу замерзнуть и подхватить насморк и кашель? Без магии легко слечь с простудой.

— Да, конечно, — согласилась с его предложением.

— Не буду вам мешать. Отдыхайте. Завтра снова выезжаем рано утром, — с этими словами он покинул мою комнату.

Подкинула дров в камин, дававший достаточно света ночью и согревающий пространство. Жадное пламя лизнуло подношение, и в комнате стало значительно светлее. Свечи погасила.

Я решила прислушаться к совету обоих и спать лечь в теплом платье. Сон пришел сразу. Закутавшись в одеяло, да в одежде было чрезвычайно жарко. Тепло нарастало постепенно, поначалу приятно согревая, а потом распаляя нестерпимо. Не в силах выдержать жар, откинула одеяло, но легче не стало. Открыла глаза и меня ослепила вспышка. Закричала и прижала ладони к лицу, защищаясь от пекла.

Вокруг бушевало пламя. Огонь полыхал повсюду. Я закашлялась, пытаясь вдохнуть воздух, но вместо него глотнула клубы гари. Горячий воздух обжигал. Привычно потянулась к связующим нитям, совершенно позабыв об отсутствии магии. Отчаяние захолонуло сердце. Переместиться я не могла. Прохода к окну или двери не было. Пламя заполонило все вокруг и подступало. Огонь захватил края постели и жадно поглощал ткань.

— Мама! Лаэль! — задыхаясь, закричала в полный голос.

Мне никто не отозвался.

— Дэрил! — выкрикнула в отчаянии, — Дэрил! — уже тише, захлебываясь кашлем, — Дэрил, — почти беззвучно шевельнула губами.

Они знали, какая опасность грозит сегодня ночью, но не предупредили! Боль от предательства сковала тело. Лаэль не хотела принимать от меня помощь, обвиняя в жертвенности. И теперь ее чаяния сбудутся. Я погибну просто так, не спасая кого-то от гибели, а потому что случился пожар в комнате гостиницы.

— Дэрил, — позвала сердцем, ни на что не надеясь.

Крохотный островок на постели у стены оставался моим спасение. Но ненадолго. Прорваться сквозь огонь невозможно. Плотная стена огня гудела, обдавая жаром, и подступала все ближе.

— Тиоль! — раздался рев.

Узнать голос было невозможно. Так не может кричать живое существо. Но сердце подсказало, кто был его обладателем. Дэрил.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

Купить полный текст "Я никогда вас не полюблю" в Призрачных мирах

https://feisovet.ru/магазин/Я-никогда-вас-не-полюблю-Елена-Помазуева?utm_content=286349103_286308713_0

Напомню, что бумажные книги можно купить в Лабиринте, а так же с автографом у меня (цена книги (всегда беру со скидкой)+пересылка)

https://www.labirint.ru/books/738156/

мои произведения можно читать в Продамане, Литнете, Литмаркете

купить в Призрачных мирах, Литресе, Литнете