Рассказ третий. Узрите свет

Рассказ третий.

"Узрите свет"

Птица, сидящая на подоконнике, прекратила чистить перья мощным длинным клювом и очень недружелюбно посмотрела на гостью. Доктор Эрика Маан ответила ей не менее хмурым взглядом, прошла вглубь комнаты, переступая через разбросанный мусор, и опустилась на единственный целый стул. Разгладив юбку на коленях, спросила у хозяйки квартиры:

— Эм, это что?

— Ворона. Птица такая, — отозвалась та, не поднимая век.

— И почему она здесь?

— Лапа у неё больная, и крыло. Поживёт пока тут.

— А... А почему кот её не съел? — не сразу нашлась Эрика.

— Я ему запретила. — Майор Мария Кальтендраккен широко зевнула, даже не попытавшись прикрыть рот ладонью. Командир вооружённой охраны экспедиции лежала прямо на полу гостиной, на ворохе исписанных от руки бумаг, и из одежды на ней были лишь высокие солдатские ботинки с распущенными шнурками.

— Тебе не холодно? — после небольшой паузы полюбопытствовала доктор Маан.

— Если б было холодно, я бы не разделась, — рассудительно заметила майор. — И вообще, в столице для меня холодно не бывает. Ты же знаешь, я северянка.

— Кареглазая, черноволосая, смуглая...

— ...чистокровная северянка, — закончила за неё Мария. Ещё раз зевнув, майор открыла наконец глаза и приподнялась на локтях. — Что-то случилось? Отпуск ещё не закончился...

— Нам поступил пакет из Адмиралтейства, — кивнула доктор. — Прошлым вечером. Хайнц остался на корабле, чтобы прочитать все бумаги и начать подготовку, я уехала ночевать к себе. Вот он и попросил утром захватить тебя. Дал вот это. — Эрика демонстративно покрутила на пальце колечко с ключом от квартиры Марии. Откуда этот ключ у Хайнца доктор не спрашивала — отношения майора с коммандером Гёзнером были известны всем офицерам фрегата.

— Из Адмиралтейства, не из Академии Наук? Интересно. — Мария села, упёрлась ладонями в грязный дощатый пол. — Эрика, ты уже завтракала?

— Да, — соврала доктор. Мария была настолько же заботливой верной подругой, насколько бездарным кулинаром — она могла испортить готовый солдатский паёк, просто разогрев его. Вероятно, здесь была замешана какая-то мистика. Впрочем, сама Эм свою стряпню поглощала с нескрываемым удовольствием.

— Тогда... видишь домик кота в углу?

— Ага.

— Засунь туда руку. У задней стенки лежат спички и сигареты. Дай мне одну.

— И с какой стати ты хранишь сигареты в домике кота? — скорее для порядка, чем из настоящего любопытства спросила Эрика, поднимаясь.

— Ради безопасности, — улыбнулась майор. Это была ещё её "домашняя" улыбка — широкая, искренняя и совершенно детская. На борта корабля Мария никогда так не улыбалась. — Нельзя же курить пьяной, пожар можно устроить. А когда я пьяная, кот шипит и кусается, к домику своему меня не подпускает.

С благодарным кивком взяв у доктора сигарету, майор раскурила её от спички, несколько раз глубоко затянулась. Сбив пепел на свободный от бумаг участок пола около своего бедра, вздохнула:

— Ладно... начну собираться. Ты всё-таки поройся на кухне, погрызи чего-нибудь. Сухари там точно были, а может и колбаса...

Мария поднялась на ноги легко, одним пружинистым движением. Отлепив от спины приклеившиеся листы бумаги, направилась в сторону ванной комнаты. Эрика заметила, что на коже её подруги отпечатались смазанные строчки с этих самых листов — видимо, Эм улеглась на документы прежде, чем на них подсохли чернила. Оставшись в комнате наедине с вороной, доктор Маан протянула руку к птице. Та зло каркнула и сделала стремительный выпад клювом, метя в пальцы девушки. Доктор успела отдёрнуть ладонь, погрозила вороне кулаком:

— Веди себя прилично.

Вероятно, услышав карканье, в гостиную вбежал кот Марии. Разок ткнувшись головой в ноги гостьи, он сел рядом, уставился на ворону холодными жёлтыми глазами. Минуты три или четыре кот и птица мерялись взглядами. Обстановка в комнате начала ощутимо накаляться. К счастью, очень вовремя плеск воды в ванной стих, и оттуда вышла умытая и посвежевшая Мария. Не то, чтобы майор и раньше выглядела плохо — её способность сохранять человеческий облик даже с похмелья поражала Эрику не меньше умения портить еду. Однако теперь иссиня-чёрные волосы Марии, приведённые в порядок гребнем, спадали на плачи эффектной тяжёлой волной, а загорелая кожа казалась чистой и нежной, как у какой-нибудь светской дамы.

— Это что здесь происходит? — строго поинтересовалась женщина у кота. Тот оторвал взгляд от вороны и с достоинством удалился в свой деревянный домик с зелёной крышей — тот самый, где Эм хранила сигареты.

— Назревал конфликт, — призналась Эрика. — Не уверена, что тебе стоит оставлять их одних в квартире. Может, отдашь кота соседу, пока не вернёмся?

— Всё будет в порядке, — отмахнулась майор. — Не переживай, это мои проблемы.

Наскоро вытеревшись куском ткани, слабо похожим на полотенце, Мария принялась ползать по полу на четвереньках в поисках чистой и не слишком измятой одежды. Эрика наблюдала за подругой с нескрываемым интересом. Вкус майора к одежде всегда казался доктору малость эксцентричным, но теперь она, кажется, поняла, в чём дело. Никакого вкуса у Марии не было вовсе, она просто надевала на себя то, что находила на полу, в кучах перепутанных деталей мундира и гражданских костюмов. Невероятным казалось то, что кучи эти были столь же чистыми и приятно пахнущими как сама Эм. Возможно, женщина просто пару раз в неделю отвозила мешки с тряпьём знакомым прачкам, потом привозила назад и вываливала постиранное содержимое посреди квартиры. На глазах у Эрики майор выудила из-под тряпичных завалов пару свежего белья и белоснежную офицерскую рубашку с золотым шитьём по воротнику. Почти не мятую. Надев и застегнув рубашку на все пуговицы, Эм заправила её в то, что доктор называла "нештанами". Нештаны Марии когда-то были парусиновыми брюками — пока майор не отрезала им штанины под корень. То, что осталось, прикрывало очень небольшую часть стройных бёдер женщины, однако майора эта смущало куда меньше, чем Эрику. На плечи Эм набросила свою гражданскую алую курточку с пришитыми на грубую нитку эполетами без кистей. Наконец, солдатские ботинки она сменила на отыскавшиеся за домиком кота ботфорты. Не флотские и не кавалерийские, а гражданские, охотничьи — серые, высокие, мягкие, с широкими отворотами. Последней деталью костюма стала кобура с пистолетом-ротатором, которую майор отцепила от наплечной "сбруи" и подвесила к поясу. Закончив, Мария подмигнула доктору и улыбнулась:

— Готова. Пошли?

Улыбка майора преобразилась — сделалась слабой и усталой. "Ну вот и всё, — подумала про себя Эрика, вставая со стула. — Эм на службе". Вдвоём они спустились на улицу, где поймали извозчика. Улицы столицы были малолюдны — утренний поток пешеходов и экипажей уже схлынул, послеполуденный ещё не начался. Извозчик промчал до порта без единой остановки, даже ни разу не сбавив скорость. Мария попросила его остановиться у ворот и полезла в карман нештанов за мелочью.

— Пройдёмся пешком, а то меня что-то растрясло, — сказала она спутнице. — И на пропускном пункте меньше возни будет.

Тут майор была права — любой экипаж, въезжающий в военную часть столичного порта, обязан был получить письменный пропуск. Марию же с Эрикой часовые дневной смены знали в лицо и впускали за железную ограду без лишних вопросов. Поднимая шлагбаум молоденький пехотинец в красном мундире приветливо кивнул:

— Утро доброе, дамы.

— Доброе, — рассеянно отозвалась майор, даже не попрекнув бойца за неуставное обращение. Всю поездку до порта её мысли явно были где-то далеко.

У трапа научного фрегата происходила какая-то суета. Матросы стоящей на соседнем причале "Совы и глобуса" кидали с палубы вниз, прямо на землю, какие-то мягкие тюки. Тюки тут же подбирали матросы фрегата и волокли на своё судно. За процессом флегматично наблюдал стоящий у сходен капитан Боодинген.

— Привет, Густав, — помахала ему рукой Мария. — Чего это мы грабим Сэма? Он что, Хайнцу в карты проиграл?

— Тёплые вещи и зимнее снаряжение, — спокойно пояснил коренастый офицер, поворачиваясь к женщинам. — Доброе утро, Эрика. Мы летим в места довольно прохладные, и Хайнц решил, что быстрее занять нужное снаряжение у Сэма, чем выписывать со склада. Благо, "Сова" только вернулась и до конца месяца точно никуда не полетит.

— Наша северянка наконец-то отдохнёт от жары? — не упустила шанса для подколки Эрика. Ещё полгода назад она и мысли бы не допустила о том, чтобы подшучивать над сослуживцем, но... теперь, пару приключений спустя доктор ощущала себя в экипаже намного свободнее. Если в её отношениях с Густавом и Хайнцем сохранялся оттенок формальности, то Марию девушка в первую очередь воспринимала как лучшую и самую близкую подругу, а потом уже как главу вооружённой охраны экспедиции.

— Может быть даже штаны носить начнёт, — серьёзно кивнул капитан.

— Я сейчас в штанах, — с ноткой обиды в голосе заметила Мария.

— Да, конечно, — согласился Густав. — Проходите в рубку, Хайнц там сейчас.

Коммандер Хайнц Гёзнер, эффектный темноволосый мужчина, чью классическую внешность героя приключенческого романа несколько портил горбатый нос, вместе со штурманом изучал звёздные карты, расстеленные по столу. Ответив на приветствия, он сразу взял быка за рога:

— Сегодня у нас поручение от военных. Хотя Академия тоже в курсе и заинтересована. Слава Богу.

Ведомственная принадлежность научных фрегатов всегда была источником проблем. Формально корабли и их экипажи были частью военного флота, но задачи им выдавала обычно Академия Наук. Кроме того, на борту всегда находилось множество гражданских специалистов — к их числу принадлежала и Эрика. Хоть она и числилась "старшим научным офицером", её должность стояла особняком от других офицерских. Когда у Адмиралтейства и Академии возникали разногласия, научные фрегаты могли месяцами гнить в доках, дожидаясь новых поручений.

— Пять недель назад военный корабль проходил через неизученную звёздную систему в западном рубеже, — продолжил Хайнц, когда женщины тоже склонились над картами. — Военные преследовали пиратский клипер, потеряли его из виду и начали прочёсывать соседние системы. Вместо пиратов нашли это.

Коммандер постучал ногтем по наспех раскрашенной фотокарточке.

— Что — это? — не поняла Мария. — Я вижу синюю кляксу на белом фоне.

— Пятая планета в системе Гидры Авалона. Район полярного круга. Участок ледяного щита правильной формы светится голубым светом. Да так, что ночью в подзорную трубу с орбиты видно, — объяснил Хайнц. — Военные осмотрели место издали, провели замеры. Согласно инструкции, соваться поближе и пытаться что-то выяснить самостоятельно не стали. По их сведениям, радиоактивное излучение в норме, свет обычный, в видимом спектре. Искусственных сооружений поблизости не обнаружено. Просто гладкий кусок льда шириной с причальное поле светится как лампочка. Узнать, почему — наша задача.

— Значит, кроме шинелей и шапок нам понадобятся ещё и лопаты, — усмехнулась Мария, пододвигая к себе фотокарточку.

— А ещё гляциолог, — тяжело вздохнула Эрика. — Что, Эм? Что это за взгляд?

— Я думала, ты девочка из хорошей семьи...

— Гляциолог — это такой учёный! — Эрика почувствовала, как заливается краской, хотя стыдиться тут следовал Марии. — Лёд изучает!

— Гляциолога нам не дадут. — Хайнц повёл плечами. — Но дадут кое-кого другого. Сегодня на борт прибудет наш новый археотехник. Потому — радуйся, Эрика. Ты теперь не просто старший научный офицер, а старший над кем-то...

* * *

— Вот оно! Зажглось! — воскликнул Хайнц, наклоняясь вперёд и наваливаясь грудью на ограду открытого мостика. Остальные офицеры, собравшиеся на квартердеке, не сговариваясь вскинули подзорные трубы. Кроме Марии. Та отдала свою трубу Эрике, а сама встала рядом и прищурилась, словно так могла лучше рассмотреть поверхность планеты. Фрегат висел сейчас на орбите Гидры Авалона-V в точке, откуда хорошо присматривалась нужная часть полярной шапки.

— Всё верно, — кивнул минуту спустя капитан Боодинген. — Военные не задержались здесь надолго и наблюдали этот участок поверхности только ночью. Потому и не заметили, что в дневное время свечение гаснет. Там только что закончились сумерки, вот оно и зажглось снова.

С расстояния в сотни километров синий огонёк на белой поверхности ледяного щита казался крохотным и тусклым, однако если учесть расстояние... Покачав головой, доктор Маан опустила трубу, передала её Марии:

— Тоже взгляни.

— Что скажешь, доктор? — поинтересовался Хайнц. Эрика открыла было рот — и закрыла, вовремя поняв, что обращаются не к ней. Это было так непривычно — что на борту есть ещё один "доктор".

— Ну... это несколько повышает шансы на то, что свечение искусственное... рукотворное, то есть, — с нотками сомнения в голосе ответил Мориц Фаркаш, археотехник. — Оно просто разом зажглось, в то время как объекты с биолюминесценцией увеличивают светимость постепенно, по мере угасания солнечного света.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним коммандер. Лицо Морица просветлело.

Когда пару недель назад Гёзнер сообщил, что в экипаже фрегата скоро появится новый учёный, Эрика здорово разволновалась. Она отчего-то сразу решила для себя, что археотехник, специалист по машинам предков, непременно будет седовласым заслуженным академиком. Который наверняка не захочет ходить в подчинённых у вчерашней выпускницы Академии — даром, что подчинение это чисто формальное. Не выдержав, доктор Маан поделилась своими переживаниями с Марией. Черноволосая красавица-майор внимательно выслушала подругу, а потом от души расхохоталась. Утерев выступившие на глазах слёзы, она сказала возмущённой Эрике:

— Увидеть пожилого почтенного профессора на корабле вроде нашего можно раз в десять лет — когда их учёная милость соизволят слетать посмотреть какой-нибудь интересный, но безопасный феномен вблизи. Нет, есть конечно фанатики, особенно среди ваших, антропологов и этнологов, но их по пальцам сосчитать, и у многих собственные корабли. Жди какого-нибудь студента и приготовь чего пожрать — он наверняка будет голодный. Потому что первое в жизни жалованье ему выплатят только после этой миссии.

Предсказание Марии оправдалось в полной мере — археотехник, прибывший на борт фрегата незадолго до отбытия, оказался тощим долговязым юношей на год младше доктора Маан. Одет он был в аккуратный, но потёртый клетчатый костюм с заплатками на локтях, которые явно не просто служили украшениями, а скрывали вполне настоящие дыры. Всё имущество молодого учёного помещалось в чемоданчик величиной с дамскую сумочку. Встречавшая его у трапа Эрика последовала совету подруги и первым делом отвела юношу на камбуз. Это произвело, по правде, несколько не тот эффект, на который доктор Маан рассчитывала — Мориц ужасно смутился от такого "приветствия", и позже, во время знакомства с офицерами, чуть не заикался. Понадобилось несколько дней, чтобы археотехник освоился в экипаже и почти перестал сбиваться на "вы", обращаясь к сослуживцам.

— Я не думаю, что из космоса мы узнаем больше, — заключил коммандер Гёзнер, со щелчком складывая подзорную трубу. — То, что область светится не постоянно, упрощает дело. В дневное время её проще будет обследовать непосредственно.

— Готовимся к приземлению? — спросил капитан Боодинген.

— Не сразу, — коммандер качнул подбородком. — Сперва кое-что проверим. Но перед этим придётся войти в атмосферу, потому... — Хайнц повысил голос так, чтобы его слышали и на шкафуте. — Вестовым передать по кораблю! Форма одежды — зимняя!

Офицеров приказ касался в той же мере, что и матросов. Боюсь пропустить что-нибудь интересное, Эрика со всех ног бросилась в свою каюту — переодеваться. Вернулась она уже не на квартердек, а в закрытую рубку, куда перебрались и остальные офицеры вместе с рулевым. Через высокие застеклённые окна видно было, как экипаж убирает паруса и закрепляет предметы на палубе, готовя фрегат ко входу в атмосферу планеты. Матросы сменили рубахи на стёганые куртки, и никто уже не бегал по вантам босиком — все были в сапогах. Клубы белого пара вырывались из высокой чёрной трубы в центре палубы — корабль перешёл на машинный ход. Где-то внизу сейчас кочегары в свинцовых фартуках орудовали лопатами, отправляя в активную зону реактора одну порцию энергокристаллов за другой.

— С нашим неполным экипажем мы всё равно не сможем провести замеры излучения более эффективно, чем это сделали военные, — рассуждал занявший место около рулевого коммандер Гёзнер. — А мне не хочется, чтобы у Марии выпали все волосы, когда она как обычно первой высадится на поверхность. Тем более ей не следует отращивать щупальца и рога на спине.

— Спасибо, — фыркнула майор. Среди тёплых вещей, полученных от команды "Совы и глобуса", не оказалось одежды для женщины её роста, потому форменной на Марии была лишь длиннополая синяя шинель. Плотные брюки, куртку с меховым подбоем, перчатки и ботфорты на белом меху она купила в обычном магазине готового платья, буквально за пару часов до отбытия из порта.

— Потому я предлагаю довериться предкам, — продолжил глава экспедиции. — Густав, как только снизимся до километра — берём курс прямо на цель.

— Зачем? — нахмурился капитан Боодинген. — Если там излучение не только в видимом спектре...

— То мы это увидим, — с лёгкой усмешкой закончил за него Хайнц.

— Ну конечно! — молчавший доселе археотехник вдруг встрепенулся. Глаза его сверкнули. — Реакция "колпака жизни"!

— Ага, — медленно кивнул капитан фрегата. — Да, это неплохая идея. Хотя риск всё равно есть.

— А... можно объяснить подробнее? — попросила ничего не понявшая Эрика. Густав едва заметно улыбнулся и жестом показал, что оставляет объяснения на Морица.

— Ничего сложного, — охотно начал тот. — Силовое поле вокруг нашего корабля реагирует на любые негативные воздействия. Меняет цвет, плотность, форму... вы ведь видели...

— "Ты видела", — мягко поправила Эрика. Увлёкшись, Мориц опять начал сбиваться на "вы".

— Да, простите... прости... ты ведь видела, как колпак теряет прозрачность при проходе сквозь атмосферу? Или мерцает при солнечной буре? Вот вроде такого. Если мы приблизимся к источнику света, а поле никак не среагирует — значит, можно высаживать людей на поверхность безбоязненно.

— Опытные космонавты по оттенку поля умеют предсказать бурю раньше и точнее, чем это сделают синоптики, — подтвердил Густав. — Так что Хайнц хорошо придумал. Но прямо на цель корабль я не поведу. Пройдём впритирку.

Фрегат тем временем продолжал снижаться. Вот, он нырнул в плотные слои атмосферы, и силовой щит перед бушпритом налился сапфировым сиянием. Внутри "колпака жизни" начали меняться давление и температура, сравниваясь с планетарной, поднялся ветер — он трепал полы матросских курток, гудел в снастях. Наконец, корабль прекратил спуск — ветер стих, сияние защитного поля угасло, зато стёкла рубки моментально обледенели. Подоспевшие матросы принялись торопливо соскребать наледь щётками.

— Герман, уступи. Дальше я. — Капитан Боодинген отстранил матроса-рулевого и сам встал к штурвалу. — Убрать людей с палубы.

Он нажал несколько металлических кнопок на вспомогательном пульте и закреплённые над рубкой динамики проиграли сигнал горна. Едва услышав его, матросы со всех ног бросились к люкам на орудийную палубу. Когда крышки люков опустились, Густав переложил штурвал на левый борт и скомандовал:

— Малый вперёд. Высоту держать. Щит на обычной мощности.

— Возьми. — Мария сунула Эрике что-то в руку. — И лучше надень заранее.

— Что это? — "подарок" майора выглядел как очки в кожаной оправе. Только линзы их были из закопчённого стекла. — У нас в Академии похожими шутками на солнечные затмения торговали.

— Снежные очки. — Женщина кивком указала на деревянные ящичек, примостившийся с краю стола для карт. Эрика не заметила его, когда вошла в рубку. — Тоже гостинец от Сэма. Внизу ночь, так что снежная слепота нам не грозит, а вот от этой светящейся пакости впереди глаза и вытечь могут. Надевай давай.

Ещё одни очки майор подала капитану, остальные офицеры сами принялись разбирать их из ящичка. Эрика вспомнила, что матрос в стеклянном пузыре "вороньего гнезда" не спустился с другими под палубу и поинтересовалась:

— А вперёдсмотрящий?

— У него такие всегда под рукой, — отмахнула Эм. — Если не совсем дурак, то уже их надел. Хотя... — женщина замерла и нахмурилась.

— Нет, ты не пойдёшь проверять, — превентивно одёрнул её Гёзнер. — И вообще, матросы — не твоя забота, у них капитан есть.

— Моя забота — безопасность всех членов экспедиции, — с ноткой обиды заметила майор, однако спорить не стала.

Ведомый твёрдой рукой капитана фрегат нацелился острым бушпритом на столб света вдалеке и с тихим гудением начал набирать скорость. Эрика прильнула к окнам рубки, которые вновь подёрнуло инеем. С трудом верилось, что бесконечная тёмная равнина, проплывающая под килем — это тот же полярный ледяной щит, который она видела совсем недавно из космоса, а сияющая голубоватая колонна, упирающаяся в небеса прямо по курсу — та же едва различимая без подзорной трубы звёздочка.

— Дух захватывает, — полушёпотом произнёс кто-то рядом с ней. К собственной гордости доктор Маан нашла в себе силы не вздрогнуть и даже не обернулась — уголком глаза она заметила вставшего рядом с ней Морица. — Будто мы в ином мире.

— Ну, строго говоря, мы действительно в ином мире, — в тон ему, понизив голос, отозвала Эрика.

— Нет, я не про другую планету, — покачал головой молодой учёный. — Вы... прости... ты никогда не задумывалась, как выглядит мир за Порталами, из которых пришли наши предки? Мне всегда казалось, что это был не просто другой фрагмент космоса, соседняя галактика или что-то в этом роде. А... совсем иное место. Совсем. Может, оно выглядело как-то так.

— Кто знает... — протянула девушка, совершенно не ожидавшая такого поворота беседы. — Хотя учитывая, как хорошо мы прижились в этом мире — наверное, наш родной был на него похож. Это логично.

— Логично, — согласился археотехник, и на его губах появилась мечтательная улыбка. — Логично, но скучно.

Сияющий столб надвигался на судно всё быстрее — по мере того, как фрегат перешёл с малого хода на средний. Ночь, сковавшая землю внизу, отступила, яркий свет укутал судно синеватой вуалью. Палуба, мачты, фальшборт, свёрнутые паруса — всё это вспыхнул серебром, когда сияние отразилось от покрывшего корабль инея. Лишь паровая труба в центре шкафута осталась чёрной.

— Дистанция — три тысячи метров. Высота — тысяча, — ровным голосом произнёс Густав. Капитан как всегда выглядел бесстрастным, однако Эрика заметила, что пузатые лакированные ручки штурвала он сжимает до побелевших костяшек.

— Визуальных изменений в защитном поле не наблюдаю. — Рапортовал застывший около капитана старший помощник. Доклад этот был чистой формальностью — прочие офицеры и сами напряжённо высматривали любые перемены в "колпаке жизни".

— Машинное? — капитан снял с рычага трубку внутреннего телефона. — Без изменений? Хорошо. Будьте готовы дать полный ход через минуту.

Свет теперь резал глаза даже сквозь линзы снежных очков. Эрика невольно попятилась от окна, ткнулась спиной в грудь Марии — та приобняла подругу за плечи. Когда уже казалось, что фрегат с разгона нырнёт в ослепительное сияние, капитан Боодинген повернул штурвал влево на четверть оборота и приказал:

— Полный ход.

Корабль оставил столб света за правым бортом, а вскоре повернулся к нему кормой. Все собравшиеся в рубке дружно перевели дух. Мария отпустила плечи Эрики, похлопала девушку по плечу.

— Ну вот и всё, — подытожил Хайнц. — Это просто свет. Густав, набери высоту и сделай круг. Нужно выбрать место для лагеря и оценить погоду...

* * *

Движения воздушных масс не предвещали экспедиции ничего хорошего. Ветер вокруг столба света обещал крепчать у земли следующие восемь или десять часов, а затем мог перерасти в настоящую снежную бурю.

— Сколько она продлится — сказать сложно, — сообщил Хайнцу капитан Боодинген, выслушав доклады своих офицеров. — Не с нашим оборудованием. Едва ли долго, но я предлагаю вернуться на орбиту и переждать часов сорок. Запас топлива позволяет.

— Риск не так уж велик, — возразил коммандер. Эрика заметила в его глазах знакомый блеск — главе экспедиции уже не терпелось взяться за распутывание новой загадки. — Мы хорошо оснащены, и у нас есть время, чтобы подготовиться. Если высадимся прямо сейчас, то успеем и разбить лагерь, и осмотреть источник свечения до бури. А потом пересидим ветер, обдумывая дальнейшие планы. Да и нашим новеньким небольшое испытание холодом не помешает. — Он усмехнулся, бросив взгляд на Эрику. — Ты ведь не бывала прежде в таких местах?

— Нет, — покачала головой доктор Маан.

— И Мориц тоже, я уверен. Сейчас — хороший момент, чтобы проверить себя. Работать во льдах вам ещё придётся в будущем, и не раз, а нынешний случай — не самый сложный.

— Скажи прямо, у тебя в заднице шило шевельнулось, и ты боишься, что за сорок часов с ума сойдёшь, дожидаясь возможности заняться делом, — насмешливо заметила из своего угла Мария. Женщина как обычно подпирала лопатками стену рубки, сложив руки на груди.

— Я бы не стал рисковать...

— Стал бы, — прервала его майор, вскинув ладонь. — Поэтому меня и взял в команду — чтобы пока у тебя шило зудит, было кому за остальными присматривать.

— Если ты против...

— Я не против. Просто хочу, чтобы ты был сам с собою честен.

Коммандер глубоко вздохнул, потёр виски. Сказал недовольным тоном:

— Хорошо. В конце концов, спорные моменты должны решать старшие офицеры экспедиции совместно. Если Эрика и Густав против немедленной высадки — мы подождём.

— Я за, — почти не раздумывая ответила доктор Маан. Она полностью разделяла нетерпение Хайнца — хотя и не решалась в этом признаться. Ну а раз Эм, офицер безопасности, не возражает против высадки — то и волноваться не о чем.

— Понятно. — Капитан Боодинген только пожал плечами. Лицо его, по обыкновению, оставалось бесстрастным. — Тогда не будем терять ни минуты.

На некоторое время экипажу фрегата стало не до обсуждений. Хайнц и Густав занялись выбором места под лагерь, Мария отправилась готовить группу сопровождения из морпехов. Эрике же досталось наиболее скучное, хотя и очень важное занятие — руководить матросами, пока те будут таскать из трюма на палубу тюки с экипировкой. Дело утомительное, но слишком ответственное, чтобы доверить его баталёру. Ещё не хватало обнаружить уже внизу, что палаток на всех не хватает или что какие-то приборы, необходимые археотехнику, забыли в углу трюма.

Едва покинув закрытую рубку, доктор натянула на уши тёплую шапку, а на нос — колючий шарф. Шканцы покрывал нетронутый серебристый иней, точно такой же, казалось, вмиг нарос на ресницах девушки. Холод резанул по глазам ножом, выбил слёзы, которые застыли прежде, чем успели скатиться по щекам. Боцман уже орал на матросов, веля им разбирать скребки и щётки, а из распахнутых люков с орудийной палубы валил белый пар — почти как из трубы реактора. Осторожно шагая по скользким доскам, Эрика шёпотом повторяла под нос некоторые выражения боцмана. Её собственный запас ругательств оставлял желать лучшего — Мария была права, назвав подругу "девочкой из хорошей семьи". Но благовоспитанность благовоспитанностью, а учёный должен стремиться к новым знаниям.

— Доктор Маан! — Мориц возник перед Эрикой, когда та почти добралась до грузового люка.

— Что? И... почему ты без шапки?

— Я на минуту выскочил... Я там внизу своё всё упаковал заранее, можно поднимать. Хочу спросить. Мне брать ружьё?

— А... — удивлённая Эрика несколько раз моргнула. Стянула с подбородка шарф. — Хайнц ведь подарил тебе пистолет?

— Да, конечно.

— Так затем тебе ружьё?

— Ну... мы же высаживаемся на неизвестную планету! Мало ли, что там нас ждёт.

Доктор Маан попыталась глубоко вдохнуть и закашлялась, когда ледяной воздух миллионом острых игл пронзил её лёгкие. Хрипло сказала:

— Нет, Мориц. Тебе не нужно брать ружьё. И пистолет лучше с собой не носи. Доверься Марии. А теперь иди вниз, быстро. И, пожалуйста, не поднимайся на палубу без шапки. Хорошо?

С головой окунувшись в работу, Эрика потеряла счёт времени и пропустила момент, когда фрегат пошёл на снижение. Лишь увидев высыпавших на палубу морпехов, доктор отвлеклась от пересчёта ящиков с солониной и поняла, что пейзаж за бортом больше не движется. Бросив бесплодные попытки отогреть дыханием заледеневший пузырёк с чернилами, девушка положила его и учётную книгу на ящик, подошла к фальшборту. Осторожно перегнувшись через перила, глянула вниз. Корабль в самом деле висел неподвижно, практически касаясь килем земли. Вернее, льда. Замёрзшая равнина, с километровой высоты выглядевшая гладким белым полотном, вблизи оказалась вовсе не такой плоской — участки ровной поверхности перемежались нагромождениями ледяных глыб разной величины. Несмотря на отсутствие опыта, доктор сходу догадалась, какое именно место капитан и коммандер выбрали для базы — в сотне метров от фрегата виднелась клиновидная площадка, с трёх стороны защищённая от ветра отвесными стенами из присыпанного снегом льда. Столб света пронзал тёмные небеса далеко по левую руку.

— Симпатично, правда? Мы с ребятами сходим, проверим, — сказала Мария, вставая рядом с доктором. — Такое уютное местечко и до нас мог кто-то обжить. Кто-то большой и зубастый, не исключено. Если тут вообще есть хоть какая-то живность. Увидишь, что я бегу к кораблю со всех ног, крича и размахивая руками — знай, что лагерь придётся ставить где-то ещё.

— Ты — и побежишь? — с напускным недоверием переспросила Эрика.

— Ну ладно, кто-то из моих бойцов побежит, пока мой труп будут доедать, — усмехнулась майор. В отличие от Эрики, она вообще не носила шарфа, и лицо женщины защищали только снежные очки, а шею — воротник куртки. — Однако будем верить в лучшее. Не жди нас, начинай выгрузку. Советую первым делом спустить сани.

Шестеро солдат, возглавляемых Марией, умело скользнули вниз по сброшенным за борт тросам. Остальные воспользовались более удобными верёвочными трапами. Ощутив под ногами бугристую землю вместо досок палубы Эрика невольно поёжилась. Холод тут был куда более терпимым, нежели на высоте в километр, и ветер пока не пронизывал до костей, однако доктор ощутила изрядный дискомфорт. Одно дело — любоваться заснеженной равниной с борта пролетающего над ней корабля. Совсем другое — очутиться посреди этой мёртвой белизны лично, пускай даже корабль всё ещё под боком.

— Это нормально, — сказала девушка самой себе. — Это пройдёт. Привыкнешь.

Отгоняя неприятное чувство, она с двойным энтузиазмом взялась за руководство высадкой. При помощи талей с корабля опускали длинные сани, гружёные имуществом экспедиции, тягловозы полярной масти, снабжённые широкими колёсами и увеличенными аккумуляторами, ящики с оборудованием. Большая часть этого добра уже была на земле, когда вернулась Эм — живая и даже довольная.

— Всё чисто, — сообщила женщина, поправляя ремень мушкета на плече. — Никаких обглоданных костей, кучек экскрементов, линялой шерсти или нор в земле. Можно смело перебираться.

Наземную группу составили шесть морпехов и восемь матросов, которых лично отобрал Густав. Все они имели опыт службы в холодных краях. К ним прибавился фельдшер — корабельный врач остался на фрегате. Для рядовых членов экспедиции под защитой ледяных стен разбили две большие палатки, третья, ещё более крупная, предназначалась под столовую, кухню и штаб разом. Посреди неё установили длинный складной стол, рядом со столом — переносную плиту. В самом уголке примостилась радиостанция. Наконец, две палатки поменьше отводились офицерам — одна Хайнцу и Морицу, другая Эрике и Марии.

— Ещё стоит взобраться на стены впадины и спустить с них пару верёвочных лестниц, — говорил Хайнц, обводя взглядом вырастающий на глазах лагерь. — Я хочу, чтобы туда имелся удобный доступ. Возможно, там поверху будут стоять часовые, да и радиоантенну стоит закинуть повыше.

— Я бы не стал устанавливать антенну до бури, — заметил капитан Боодинген, ненадолго спустившийся с корабля, чтобы взглянуть, как обустроились его товарищи. Короткая бородка и густые усы флотского офицера заиндевели, однако ему это совсем не мешало. — Связи всё равно не будет, а антенну может сорвать и унести.

— У нас есть запасная. — Коммандер Гёзнер поскрёб в затылке. — Но ты прав. Назначим сеанс связи после завершения бури. Вы сверху увидите, когда она кончится. И если мы найдём что-то интересное раньше, то в любом случае выйдем на связь. Так что радиорубку не закрывай.

Распрощавшись с капитаном, он обратился к оставшимся своим спутникам:

— По каталогу Адмиралтейства, в это время года солнце здесь на встаёт над горизонтом, но сумерки довольно светлые. Они начнутся через два часа и продлятся пять. Если выйти из лагеря налегке прямо сейчас, то к источнику свечения попадём как раз к концу темноты. Не будем мешкать. Пойдём мы с Марией и парой солдат, остальные пусть заканчивают с лагерем. За старшую остаёшься ты, Эрика.

— Хайнц, я тоже хочу пойти, — утвердительным тоном произнесла доктор Маан, глядя коммандеру в глаза. За полгода совместной службы Эрика успела неплохо узнать главу экспедиции и знала, как с ним надо обращаться. По крайней мере, надеялась, что знает.

— А кто будет командовать работами? — возразил Хайнц. — Базу необходимо оборудовать быстро, это вопрос жизни и смерти.

— Вот ты и будешь, — неожиданно вступилась за доктора Мария. — Хайнц, Эрика — научный офицер. Она и Мориц должны взглянуть на нашу цель первыми. А ты — администратор. Вот и администрируй.

— С тех пор, как ты подружилась с Эрикой, я всё больше чувствую себя лишним в этом экипаже, — проворчал коммандер, складывая руки на груди. — Но учти — я могу вас обеих уволить, а вы меня — нет.

— Ну и что же ты будешь без нас делать? — Мария наклонила голову к плечу.

— Не знаю, — вздохнул коммандер. — Сопьюсь, наверное. Чёрт с вами, идите. Мария, отвечаешь за учёных головой. Возьми не двух солдат с собой, а четырёх — чтоб проще было эту образованную парочку назад тащить, когда они выдохнутся.

* * *

Эрика не сомневалась, что пожалеет о своём энтузиазме эдак через час после того, как покинет лагерь. Ошиблась — жалеть она начала уже минут через двадцать. Девушка приноровилась к холоду, да и ходьба по снегу проблем не доставила. Сложность заключалась в другом — равнина чем дальше, тем больше напоминала лабиринт. Двигаться по прямой к цели оказалось просто невозможно — приходилось петлять между ледяных холмов, обходить ледяные овраги, искать проходы в ледяных горных хребтах. "Горы", правда, высотой не превосходили двухэтажного дома, однако без навыков и снаряжения взобраться на любую из них было задачей столь же непосильной, как покорить многокилометровый пик. Свет ослепительной колонны в небе дарил лабиринту веер глубоких чёрных теней, отчего тот казался ещё запутанней. Ветер тоже плутал среди айсбергов — он дул то в лицо, то в спину, окончательно сводя с ума чувство направления. Потерять из виду цель их похода доктор Маан не боялась, но в какой-то момент осознала, что уже не помнит, как вернуться к лагерю. Повторить замысловатое кружево их маршрута девушка не могла даже мысленно. С другой стороны, Мария вела отряд уверенно, чуть ли не прогулочным шагом — майор определённо чувствовала себя как дома. Временами она давала знак, и один из сопровождающих группу морпехов втыкал в снег колышек, украшенный алым флажком — таких вешек каждый солдат нёс с дюжину. Когда Эрика начала задыхаться под тяжестью длиннополой шинели и меховой шапки, майор оглянулась через плечо, спросила:

— Устали?

— А... ага, — призналась доктор Маан, героическим усилием воли преодолевая желание рухнуть на четвереньки. Мориц и вовсе издал лишь нечленораздельное мычание. Молодой археотехник на удивление перенёс дорогу ещё хуже девушки — а ведь Эрика никогда не считала себя сильной.

— Тогда — привал.

Они перевели дух под сенью островерхой скалы, усевшись на рюкзаки и достав флотские галеты, которые от холода сделались ещё твёрже обычного. Разгрызть свою порцию не смогла даже Мария. Потеряв надежду на обед, майор принялась дурачиться, разбивая галетой крупные куски льда. Говорить никому не хотелось, так что привал проходил в полной тишине, нарушаемой лишь вездесущим поскрипыванием снега. Этот тихий скрип звучал постоянно, как статика в плохо настроенном радио, но обычно заглушался иными шумами. Теперь же он лез в уши, раздражая не хуже комариного писка. Чтобы отвлечься, Эрика присоединилась к майору, вооружившись своей галетой — на которой, вопреки всем стараниям доктора, не осталось даже следов зубов. Она только успела раздробить первую свою льдинку, как вокруг разом стемнело — словно единственную в комнате лампу накрыли колпаком.

— Что за?... — растерянно воскликнул один из солдат, машинально сбрасывая с плеча мушкет.

— Ночь кончилась, — спокойно объяснила Мария, пряча непобеждённую галету за пазуху -поближе к сердцу.

И в самом деле — столб ослепительного света, рассекавший небеса пламенным клинком, пропал в единый миг, зато край горизонта на востоке окрасился сероватыми отблесками.

— Часы сверять можно, — хмыкнула майор, встав и сдвинув на лоб снежные очки. — Ну как, готовы идти дальше?

Источник таинственного сияния открылся им внезапно — стоило группе перевалить невысокую седловину меж двух торосов.

— Ого, — присвистнула даже не запыхавшаяся до сих пор Эм. — Красиво.

Она посторонилась, пропуская вперёд учёных. Эрика подала руку вконец обессилевшему Морицу, поддержала его под локоть — и лишь затем бросила взгляд вниз. Перед её взором простиралось...

— Замёрзшее озеро? — не сдержала удивления девушка.

— Или каток, — предложила свой вариант Мария. — В моей части города такой на зимние праздники заливают. Поменьше, правда.

Участок полярного щита, полчаса назад источавший свет, выглядел как лежащее в низине ледяное зеркало идеально круглой формы. Диаметр зеркала был столь велик, что на нём уместилась бы пара портовых причалов для крупных кораблей.

— Очень любопытно... — покивал отдышавшийся археотехник. — И кстати, обратите внимание... Западный фас.

Доктор Маан не сразу поняла, что привлекло внимание Морица, но вглядевшись, различила тёмные пятна среди снега.

— Это не лёд. Там камни... настоящие скалы, не торосы, — сказала она.

— Да. — Археотехник выпрямился, потёр поясницу. — Западный фас низины очерчивает каменистый хребет. Тут, наверное, целые горы погребены под ледником. А это — самые их верхушки. Но с трёх других сторон стены изо льда. И как интересно устроены...

— Устроены? — переспросила Мария.

— Да. Смотрите — с какой бы стороны не дул ветер, он отражается от стен и в итоге сносит снег к южной части впадины. Там стена покатая, и местность идёт под уклон — снег уносит дальше. Я не думаю, что такая система могла бы сохраняться долго, даже если бы по велению случая образовалась сама собой. Снег должен накапливаться на южной стене впадины, делая её выше, собираться за ней... Да и лёд всё равно слишком чистый. Посмотрите — его же словно щётками полировали!

— Ты хочешь сказать — за этим местом кто-то ухаживает? — Эрика невольно сглотнула. Её фантазия не смогла сходу нарисовать образ неведомых смотрителей полярного чуда. Они определённо должны были быть большими и сильными. И упрямыми. И странными. Очень-очень странными.

— Почти наверняка. — Глаза молодого учёного полыхнули. — И этот кто-то хорошо разбирается в зодчестве.

— Животные временами тоже умеют строить хитрые сооружения, — остудила его пыл Мария. — Я видела как-то дом выдросвина с Омеги Тарантиса-III. Он был солиднее моей квартиры.

— И чище к тому же, да? — предположила Эрика, выгоняя из головы образы разнообразных мохнатых чудищ, сжимающих в когтистых лапах лопаты и ледорубы.

— Но в любом случае, это повод быть осторожнее. — Майор сделала вид, что не услышала её слов. — И надо предложить Хайнцу организовать здесь засаду прежде, чем начинать долбить лёд заступами. Понаблюдаем немного это место в естественных условиях, что называется.

Они спустились к "берегу" ледяного диска, и Мориц отколол молоточком несколько образцов в разных местах. Повертев их в руках, пожал плечами:

— Без химика анализ не провести, но на глаз — лёд как лёд. Очень чистый и прозрачный.

— То есть, сам светиться он не может? — уточнила Эрика.

— Не должен. Давайте заберём эти куски в лагерь и посмотрим, начнут ли они светиться после окончания сумерек.

— Не в лагерь, — решительно отрезала Мария. — Положишь на ящик шагов за сто от палаток, не ближе.

— Ну а если они не засветятся? — продолжала напирать Эрика, которую вновь заел азарт исследователя. — Тогда что предлагаешь?

— Бурить, — пожал плечами археотехник. — Если не светится лёд — значит, источник свечения под ним. Кстати, я обратил внимание — а ведь зеркало-то выпуклое. Это даже не зеркало, выходит, а настоящая линза. Огромная ледяная линза.

— Которая усиливает и направляет свет чего-то под ней! — доктор Маан едва не подпрыгнула от восторга. Это звучало загадочно, увлекательно и вовсе не пугающе. Ну, если на минутку забыть о неведомых сущностях, ухаживающих за линзой.

— Именно так. У нас есть пара маленьких буров для взятия образцов с глубины ледника, я использую их. Если бурение ничего не даст — попросим коммандера Гёзнера вызвать помощь. С тяжёлым оборудованием. Мы теперь, по крайней мере, знаем, что нам нужно.

— В общем, правильно я сделала, что взяла вас вместо Хайнца, — довольным тоном проговорила Мария, с улыбкой слушавшая диалог молодых учёных. — Однако пора заканчивать. Чуете — ветер крепчает? Надо вернуться в лагерь до бури.

Возвращение отняло вдвое больше времени, чем дорога к цели — которую с лёгкой руки Эрики нарекли "Ледяным фонарём". Вместо одного привала сделали три — но даже так доктор Маан совершенно выдохлась под конец. Ей пришлось задушить собственную гордость, и до палаток лагеря девушка доковыляла, опираясь на плечо солдата. Мориц вовсе едва дышал, и рапортовать о сделанных открытиях вынуждена была Мария. Учёные ограничились кивками и поддакиванием.

— Ну что ж, смею поздравить доктора Фаркаша, — сказал Хайнц, дослушав отчёт. — Первый поход в составе экипажа — и уже приносите пользу. Так держать. Теперь — пообедайте со всеми и отдыхайте. Часа через два ветер должен усилится настолько, что я запрещу людям покидать палатки. Используйте время с толком.

От усталости Эрике кусок не лез в горло, но доктор заставила себя выпить тарелку горячего бульона. В груди и животе сразу же потеплело, а глаза начали слипаться. Полчасика посидев за общим столом с кружкой чая и послушав болтовню свободных от дел матросов, она удалилась в "женскую" палатку, куда скоро явилась и Мария.

— Проинструктировала своих ребят. — Майор повесила шапку на крючок под потолком, сбросила шинель, обтряхнула с неё снег. — В бурю они тоже будут сидеть по палаткам, однако дежурств это не отменяет. Распорядилась, чтобы не меньше двух человек оставались в готовности — полностью одетые, с заряженными мушкетами. Сменами по четыре часа. Как только снаружи утихнет — текущая смена выберется из палатки и заступит на полноценное дежурство.

— А ты здесь будешь? — спросила доктор, уже забравшаяся под многочисленные одеяла.

— Да, если чего не случится. Что, боишься ночью одна остаться?

— Нет, конечно, — обиженно буркнула Эрика, отворачиваясь к стенке. — Просто спросила.

— Ага. Ну-ну.

Мария улеглась на свою лежанку, даже не сняв ботфорты. Она расстегнула серо-белую щегольскую куртку, накинула себе на ноги шинель, укрылась одеялом и опустила шторку на химической лампе. Палатка погрузилась во мрак.

Сон не шёл к Эрике. Она временами проваливалась в зыбкую дрёму, но завывания ветра тут же выдёргивали девушку в реальность — может и к лучшему, потому что тревожный полусон доктора полнился зловещих чёрных силуэтов и пугающих звуков. Буря пришла в лагерь и теперь ярилась снаружи. Стены палатки, сделанные из толстой непромокаемой ткани, отлично держащей тепло, дрожали, каркас шатался и скрипел. Скрип этот отдавался мурашками на спине Эрики. Помучавшись пару часов, она сдалась и тихонько позвала:

— Эм? Эм?...

— Да? — тут же откликнулась майор. Не понять было — она бодрствовала или просто спала очень чутко.

— Можно, я... придвинусь к тебе? Мёрзну что-то...

Женщина негромко рассмеялась в темноте. Сказала:

— Иди сюда, мелкая.

Доктор Маан вместе с ворохом одеял переместилась к Марии, прижалась к её левому боку. Положила голову на плечо майора. Та одной рукой обняла Эрику, шепнула ей на ухо:

— Спи спокойно. Всё хорошо.

И девушка действительно уснула — почти сразу. Во-первых, ей действительно стало теплее, во-вторых, все треволнения отступили. Эрика как никто другой точно знала, что её черноволосая подруга не бессмертна и не всесильна — но разве было сейчас на всей планете место более безопасное, чем тут, под боком у Марии? Определённо — нет.

— Бджжжжиу!

Её разбудил выстрел. По глазам резанул жёлтый свет — сморгнув, Эрика увидела, как Мария с фонарём в одной руке и пистолетом-ротатором в другой исчезает за пологом палатки.

— Подожди! — спросонья не понимая толком, что происходит, доктор выпуталась из одеял, сунула ноги в сапоги, накинула на плечи шинель и последовала за майором, прихватив сумку, в которой хранился её собственный пистолет. Эм далеко не ушла — выскочив из палатки, девушка чуть не ткнулась носом ей в спину. Майор стояла, широко расставив ноги, опустив фонарь, и оглядывалась. Буря, оказывается, давно закончилась, стояло безветрие. Высоко в чистом ночном небе сияли серебряные звёзды. Снега в клиновидной ложбине нанесло мало, и кто-то успел уже протоптать дорожки между палаток. Из них слышались встревоженные голоса — выстрел разбудил не только девушек. Внезапно визг мушкетного выстрела повторился откуда-то сверху — и почти без паузы раздался болезненный человеческий вопль. С кромки дальней стены ложбины мешком рухнуло нечто, похожее на человеческое тело. Тут же по белому льду вниз скользнула стремительная серая тень. Достигнув земли, тень метнулась в сторону палатки матросов.

— Дьявол! — Мария обронила фонарь и ринулась туда же. — Эрика, стой тут!

Тень успела первой — на один удар сердца она замерла перед стеной палатки, полоснула ткань двумя передними конечностями, нырнула в открывшуюся брешь. В палатке закричали. Из неё гурьбой посыпались паникующие, полураздетые матросы. Мария протолкалась мимо них, ворвалась внутрь с оружием наготове.

— Стойте! — пришедшая в себя Эрика замахала руками, преграждая путь перепуганным людям. — Все, кто без обуви — в столовую! А ну! Живо!

В большой палатке полыхнуло синим, взвыл ротатор Марии. Раз, другой, третий... Опорный столб неожиданно подломился и тяжёлый, присыпанный снегом тент рухнул, накрыв всех, кто ещё оставался внутри. Не прошло и секунды, как ткань с треском лопнула, и серая тень вырвалась на волю. Эрика разглядела врага лучше — в свете звёзд и тусклых фонарей он выглядел как покрытый инеем каменный паук величиной с осла или пони. У чудовища не хватало одной лапы — от места, где она крепилась к телу, поднимался дымок. Работа Эм, не иначе. Завидев столпившихся перед останками палатки людей, паук вскинул короткие передние конечности, испустил высокий визг и рванулся в атаку. Но доктор Маан как раз успела нашарить в сумке пистолет и пару раз провернуть шомпол. Стиснув рукоять обеими ладонями, девушка вскинула подарок Хайнца и нажала спуск.

— Вжжжиу! — рявкнул пистолет, выплёвывая ярко-синюю молнию. Паук вильнул вбок, но энергетический разряд скользнул по его спине, оставив дымящийся шрам. Доктор яростно закрутила рукоять шомпола, удивляясь, что у неё дрожат губы — но не руки. На счастье девушки, существо решило, что с него хватит, и пустилось наутёк. Ему вслед полетели заполошные выстрелы — к месту схватки подоспели четыре морпеха, ведомые Хайнцем.

— Что произошло? — отрывисто спросил коммандер, останавливаясь перед Эрикой. Гёзнер довольно нелепо выглядел в криво застёгнутой шинели и сбитой набок шапке, с абордажным тесаком в руке, однако смеяться доктору отчего-то не хотелось. — Ты в порядке? И где Эм?

Девушка открыла и закрыла рот, развела руками в бессильной попытке что-то объяснить. Полог рухнувшей палатки лопнул во второй раз — на свет божий выбралась растрёпанная Мария. Лицо майора было красным от крови, стекающей из порезов на скуле и лбу. Она убрала в ножны кинжал, которым вспорола ткань, перебросила ротатор в правую руку, огляделась. Увидев Эрику, гневно прохрипела:

— Где эта тварь?

— У... ушла, — наконец обрела дар речи девушка. Для верности она даже ткнула пальцем в сторону, куда убежал паук.

— Хайнц... — ещё более севшим голосом произнесла майор, повернувшись к Гёзнеру. — Проследи... Пусть все оденутся и вооружатся. Ставь радиоантенну. Сейчас же. Фельдшер, ты живой? Отлично. Обувайся, бери шинель и тащись сюда. У нас раненые...

* * *

Один морской пехотинец, стоявший в карауле, был убит — его вспоротое от паха до горла тело нашли наверху. Второму повезло больше. Разрядив мушкет по смутной серой тени и промазав, он пустился в бегство, поскользнулся, рухнул с ледяной стены и ухитрился сломать себе не шею, а всего только руку да три ребра. Двое матросов, атакованных в палатке, отделались глубокими порезами — их жизням ничего не угрожало. Наконец, оставалась сама Мария, отмахнувшаяся от попыток фельдшера заняться её ранами. Кровь заледенела на лице майора, и со стороны казалось, что женщина носит жуткую багровую маску, закрывающую левую половину лица.

— Ухо держать востро, палить по любой тени, — приговаривала она, обходя посты. Как глава охраны экспедиции Эм временно взяла на себя общее руководство вместо Хайнца, и поставила в ружьё всё население лагеря. Два караула майор разместила наверху, на ледяных стенах, один внизу, у входа в лагерь. Каждый состоял из морпеха и пары вооружённых матросов. Четвёртый солдат караулил раненых. Таким образом, в резерве на крайний случай оставалась лишь сама Мария, и сменить караульных было некем — но и ждать предстояло недолго. В штабной палатке Хайнц вовсю стучал ключом, вызывая по радио корабль. Учёные также не остались в стороне от общей суматохи — Эрика помогала Морицу рыться в руинах матросской палатки. Выглядело это нелепо, но по факту они оба занимались важнейшим делом — искали единственный ключ к загадке ночного нападения. Эрика оказалась удачливей — среди мусора, разбросанного по снегу, она первой заметила длинный серый предмет.

— Мориц, сюда! — позвала девушка. Опасаясь прикасаться к находке, доктор бросила в неё снегом. Белое облачко припорошило предмет — и только.

— Ага! — подоспевшие археотехник без малейших колебаний схватил серую штуковину, поднёс к глазам. Эрика испытала странное разочарование, когда её коллегу не поразило молнией и не растворило в жижицу на месте. — Это, очевидно, конечность того существа, которое ты видела... в которое стреляла... Хм-м-м...

Пока Мориц вертел трофей в руках, едва не касаясь его носом, доктор Маан позвала остальных офицеров. Вышедший из палатки Хайнц наградил недовольным взглядом майора:

— Эм, чёрт с ними, с порезами, но если ты не наденешь шапку, я возьму пример с одного восточного князя и прибью её тебе гвоздями к голове. Зачем мне командир охраны с отмороженными мозгами?

— У меня под черепом отмерзать нечему. — Криво усмехнувшись, женщина тряхнула тяжёлой гривой чёрных волос, уже присыпанных снежной крупой. — Мне это все учителя в гимназии говорили, пока не выгнали...

— Не увлекайся самоуничижением. А уши? Уши не под черепом, и отмёрзнут первыми.

— Ладно, считай — уговорил. Как там Густав?

— Будет через час. Пушки зарядил, на всякий случай. Эрика, Мориц?

— Это вот — лапа того каменного паука, который напал на нас ночью. — Доктор Маан ткнула в серый предмет, лежащий на ладонях Морица. — Наверное, Мария ему отшибла.

— Ага, я, — с самодовольным видом кивнула Эм. — Первым же выстрелом. А потом он как прыгнул мне в лицо...

— Она металлическая, — просто сказал археотехник, хлопнув лапой по ладони — словно дубинкой.

— В смысле — это жизнь на основе металла, как на мирах за Вуалью Беллерофонта, или же... — уточнил коммандер.

— Это машина, — мотнул подбородком учёный. — Смотрите, внутри провода, сочленения... И машина не чужая. Видите оборванную трубку внутри? Это канал для "серой крови", которая позволяла машинам предков восстанавливать повреждения. Пересохший, правда.

— Прелестно. — Мария подняла руку и тронула порез на скуле. Тот уже перестал кровоточить, схватившись алой коркой. — Ты уверен?

— Полностью.

— Значит, Витольда распотрошила не инопланетная тварь, а одна из этих... — майор поморщилась, отняла пальцы от щеки.

— Обычно их называют мыслящими машинами или эм-машинами.

— Вот последний вариант в моём присутствии не используй, будь добр.

— Да, конечно. Ещё их зовут "живыми машинами", но это-то как раз неверно. Они мыслящие, но не живые. Предки использовали их как помощников в самых разных сферах. К сожалению, очень немного мыслящих машин пронесли сквозь порталы, и их нещадно эксплуатировали в первое столетие. При этом никто из предков не знал, как они устроены. — Мориц вздохнул с искренним сожалением. — Несмотря на способность к саморемонту, даже до третьего века не дожила ни одна машина. На обитаемых мирах.

— А здесь — дожила. И может, даже не одна, — констатировал внимательно слушавший его Хайнц. — Ты можешь что-то сказать о ней по этому обломку?

— Ну... — археотехник вновь поднёс лапу "паука" к самому носу. — Почти наверняка, машина не боевая. Боевые машины предков куда лучше держат выстрелы и сами всегда вооружены стрелковым оружием. Хотя за века, конечно, оно могло выйти из строя — но терять конечности от пистолетного выстрела... Нет, машина предназначалась для мирных целей.

— Вскрывать людей как рыбу на кухонном столе — даже на мой взгляд не мирная цель. — Эм провела ладонью по волосам, стряхнув с макушки снег. — А мои понятия о миролюбии крайне растяжимы.

— Или её кто-то перенастроил в прошлом, или это... машинное безумие, — согласился Мориц. — Мыслящие машины склонны терять рассудок от долгого функционирования, тому есть десятки проверенных свидетельств.

— Совсем как люди, — хмыкнула Мария. — В качестве оружия наш гость использовал что-то острое на концах передних лап. Я не разглядела толком, но по ощущениям — там вращающиеся круглые лезвия, как на лесопилке. Только маленькие, с ладонь диаметром.

— Рабочая машина, скорее всего, — устав играться с трофеем, археотехник сунул оторванную лапу в карман пальто. Лапа оказалась слишком длинной и теперь нелепо торчала на две трети длины. — Может быть, эти пилы использовались для резки и колки льда в местных условиях. Или для каких-то строительных работ...

— Для строительных работа с использованием льда, — протянула Эрика. — Мориц...

Учёные переглянулись. Они поняли друг друга. Археотехник только коротко кивнул. Доктор Маан же озвучила мысль вслух:

— Хайнц, Эм. Мы нашли создателей и хранителей Ледяного фонаря.

— Вернее, они нашли нас, — серьёзно, перестав улыбаться, произнесла Мария. — Надо убраться отсюда, пока нам не нанесли ещё визит. А потом отыскать их логово. Я уверена — у них есть логово.

Нарастающий гул заставил всех участников беседы вскинуть головы. Научный фрегат снижался на максимальной возможной скорости, сияя ультрамариновым пламенем защитных экранов. Часовые приветствовали его радостными криками...

* * *

— Машины ведь не умеют бояться? Верно? — спросила Мария. Женщина сидела на круглом диванчике, откинувшись назад и положив ноги в мягких домашних туфлях на низкий столик. Время от времени она прикладывала холодный компресс к ране на щеке — чтобы скорее застывал шовный клей.

— Смотря что понимать под страхом, майор. — Доктор Фаркаш слабо улыбнулся и обвёл взглядом остальных офицеров, собравшихся в кают-компании фрегата. — Мыслящие машины действуют в рамках инструкций, полученных от создателей. Эти инструкции могут требовать от них беречь себя в тех или иных рамках. Из чисто рациональных соображений. Получив повреждения, машина спешит вернуться в безопасное место, где их можно будет устранить...

— Гнездо, база, — покивала Эрика. Пусть старший научный офицер и не разбиралась в технике, зато она многое знала о логике живых существ, в том числе мыслящих не так как люди. Девушке показалось, что она улавливает мысль коллеги. — Если машины веками трудятся на планете, то где-то у них должно быть убежище. Они спят там в промежутках между вылазками к Ледяному фонарю, прячутся от непогоды...

— И повреждённая машина в это убежище возвращается, чтобы зализать раны. — Мария отняла ладонь от щеки и приложила компресс ко второй ране, на лбу. Скривилась. Шовный клей, добываемый из смолы редкого растения, не снимал боль, а лишь добавлял к ней жжение — однако не было средства лучше, чтобы быстро заштопать неглубокий порез. — Мне следовало сразу пойти по следу сбежавшей твари. Сейчас его уже, наверное, замело...

— А мы бы пошли по следу из твоей крови, ага, — фыркнул Хайнц, складывая руки на груди. Коммандер с весьма угрюмым видом восседал в самом большом кресле из красного дерева. Кресло выглядело настолько же богатым, насколько потрёпанным годами — кажется, это был трофей, давным-давно взятый у напавших на фрегат пиратов. — Если бы тварь ещё поволокла твой труп в логово после того, как отпилила тебе голову — вообще здорово бы вышло. Такой след не проглядишь.

— Пф-ф... Если б ты знал, как я в детстве зимой в прятки играла — не говорил бы таких глупостей.

— Кх-кхм, — откашлялся в кулак капитан Боодинген.

— Да, к делу. — Гёзнер выпрямил спину, положил руки на подлокотники. — В крайнем случае мы можем вернуться и попробовать всё же поискать след машины, напавшей на лагерь. Однако перед этим я бы хотел рассмотреть иные варианты.

— Засада, — вмиг сделавшись серьёзной, предложила Эм. — Если предположения Морица и Эрики верны, машины обслуживают Ледяной фонарь. Напавший на нас паучок, вероятно, направлялся к нему же, когда заметил лагерь и решил проведать палатки. Засядем у фонаря, дождёмся машин, проследим за ними на обратном пути. Но есть тут сложности...

— И первая — Бог знает, как часто машины посещают фонарь, — заметила Эрика.

— Сегодня они наверняка приходили чтобы расчистить линзу после бури, — уточнил Мориц. — И устранить возможные повреждения. Теперь им долго не будет нужды показываться.

— Кроме того, возле такого источника света сложно долго находиться, да и спрятаться там — проблема. — Мария убрала ноги со стола и наклонилась, чтобы положить компресс на оловянную тарелку с подтаявшим льдом. — А чтобы окружить фонарь кольцом секретов на безопасной дистанции у нас не хватит людей. Придётся воткнуть два-три поста наудачу.

— Тогда, вероятно, нам стоит поискать дополнительную информацию. — Гёзнер хлопнул ладонью по подлокотнику. — Я готов ставить деньги на то, что Ледяной фонарь — своего рода маяк, который должен привлечь внимание к чему-то. Это "что-то", в свою очередь, должно находиться или прямо под линзой, или вблизи неё. Возле линзы мы ничего не нашли. Попробуем облететь окрестности на фрегате и с воздуха поискать признаки... необычного.

— Полёты в атмосфере сожрут много топлива, — вставил слово Густав. — Увлечёмся — и домой придётся идти на парусах.

— Ничего страшного, — махнул рукой Хайнц. — У нас не линейный броненосец, ход под парусами приличный. Но, конечно, не помешало бы знать, где начинать искать.

— Может, я и знаю... — медленно проговорил Мориц, хмурясь и трогая двумя пальцами подбородок. Эрике показалось, что молодого археотехника осенила некая очевидная мысль, доселе не приходившая ему в голову, и теперь он её переваривает. — Машины движутся к цели по кратчайшему пути. Вы видели, как "паук" ползал по ледяным стенам — торосы ему не преграда. Если взять карту и провести прямую линию от Ледяного фонаря, проходящую сквозь наш лагерь...

— Луч, — ухмыльнулась Мария.

— Что? — молодой учёный встрепенулся. Он, похоже, начал погружаться в собственные мысли.

— По правилам геометрии — это будет луч, — объяснила женщина, всё ещё улыбаясь. — Ведь мы знаем только где линия начнётся, но не знаем её конечной точки. Отличная идея, Мориц.

— Мы начнём поиск вдоль этой линии. — Капитан Боодинген встал из кресла и кивнул археотехнику. — Хорошая мысль, доктор.

Не прошло четверти часа, как фрегат снялся с якоря и заскользил выбранным курсом, оставляя столб света точно за кормой. Так как не было уверенности, что искомое место находится точно на прямой линии от Ледяного фонаря, корабль шёл небольшими зигзагами, время от времени перекладывая руль то на левый борт, то на правый. Никто толком не знал, что именно ищет экспедиция — Эрика, например, представила себе чёрную дыру в белом полотне снежной равнины. В глубине этой дыры копошилось множество чёрных восьмилапых теней, не решающихся выползти наружу, пока не угаснет тусклый свет полярных сумерек. Жуть! Впрочем, любопытство девушки побороло любые страхи, и вместе с товарищами она вышла на палубу, вооружившись подзорной трубой — на сей раз одолженной у капитана. Коммандер Гёзнер вёл наблюдение с квартердека, Эрика — со шкафута, Мария же, вновь тепло одевшаяся, по-обезьяньи ловко забралась на самый бушприт — плотная куртка и тяжёлые ботфорты на меху ничуть ей не мешали. Вместе с офицерами невесть что высматривали и свободные от вахты матросы — кто при помощи дешёвой трубы, кто — просто приложив ладонь к глазам на манер козырька. В итоге, разумеется, новое открытие совершил не кто-то из них, а вперёдсмотрящий, засевший в стеклянном "вороньем гнезде" с кучей разнообразных оптических приборов. Эрика как раз тёрла запястьем слезящиеся от усталости глаза, когда сверху запел сигнальный рожок. Проиграв пять аккордов динамики на грот-мачте умолкли, зато вспыхнули огни под "вороньим гнездом" — три зелёных, потом жёлтый и два красных, снова три зелёных, два жёлтых... Доктор Маан, до сих пор не выучившая флотскую азбуку, торопливо взбежала на квартердек, спросила у Хайнца:

— Что он передаёт?

— "Вижу корабль по правому борту. Угрозы не представляет. Терпит бедствие", — объяснил коммандер. Мужчина выглядел несколько сбитым с толку. — Какой ещё корабль?

Сигналы увидели и в рубке. Палуба легонько накренилась, когда фрегат начал забирать вправо. Доктор и коммандер быстрым шагом перебрались на нос, где их уже ждала спустившаяся с бушприта Мария. Опираясь ладонью в серой перчатке о бронзовую трубу установленного на верхней палубе торпедного аппарата, майор ткнула пальцем куда-то вперёд:

— Смотрите-ка. Явно не то, что я ждала тут найти, но всё равно интересно.

Сперва Эрика решила, что прямо по курсу фрегата из-под снега выглядывает очередная чёрная скала, вытянувшаяся с запада на восток. Но пару мгновений спустя доктор поняла, что западная оконечность скалы слишком правильной формы. Даже под ледяными наростами и наносами снега угадывались очертания высокой квадратной кормы...

— Вот, значит, о чём сообщал вперёдсмотрящий. — Хайнц тихонько присвистнул.

Посреди бескрайней ледяной равнины лежал, завалившись на левый борт, наполовину погребённый под снегом, большой парусник со сломанными мачтами...

* * *

На полпути к мёртвому кораблю, зарывшемуся в снег, Эрика обернулась. Научный фрегат парил низко над равниной, в открытых пушечных портах виднелись жерла орудий. Все десять пушек правого борта были нацелены на чёрный остов. Это немного успокаивало, хотя доктор Маан понимала — случись что с разведчиками внутри корабли, и артиллерия фрегата ничем им не поможет. Полагаться стоило только на себя и на солдат эскорта. Для вылазки Мария отобрала пятнадцать морпехов, вооружив часть из них мушкетонами. Эти абордажные ружья выглядели забавно, словно кто-то отпилил мушкету половину ствола и нацепил на оставшееся носик от садовой лейки. Однако девушка видела однажды, как стреляет мушкетон — вместо одного разряда потешный дырчатый раструб изрыгал широкий конус энергии, сметающий всё на расстоянии нескольких метров перед стрелком. Для боя на палубе или в тесных коридорах лучше не придумать — если не забывать стрелять подальше от союзников.

Хотя в обломках не было замечено никаких признаков жизни, группа продвигалась к ним словно под огнём противника — цепью, пригибаясь, с оружием наготове. Подойдя совсем близко к разбившемуся судну, Эрика смогла оценить, в каком оно ужасном состоянии. На месте высоких кормовых окон зиял тёмный провал, борта пятнали круглые пробоины, однако больше всего пострадал правый борт, приподнятый надо льдом. Из него, казалось, вырезали огромные куски дубовой обшивки чересчур уж правильной формы.

— Он, наверное, очень старый, — заметила Эм, которая первая добралась до судна с авангардом из пяти солдат. Женщина остановилась в тени корпуса, жестами послала морпехов на фланги и запрокинула голову. — Я не вижу паровой трубы.

— Торговые корабли и сейчас часто обходятся без реактора, одними парусами. — Хайнц встал рядом с ней, также посмотрел вверх. — Но ты права. Посмотри на обводы корпуса. Это же имперский галеон. Такая массивная квадратная корма, три мачты... Кстати, ты их видишь?

— Занесло снегом, — пожала плечами майор. — Или вообще отломились ещё в воздухе.

— Не уверен. — Коммандер потёр подбородок. — Круглые дыры в корме — от снарядов, по галеону стреляли. Но отверстия в борту — не от попаданий, и не от удара о землю. Давай-ка заглянем на палубу прежде, чем лезть внутрь.

Сделать это оказалось не так просто — палуба галеона была сильно наклонена, да к тому же обледенела. Офицеры в сопровождении двух солдат вскарабкались на левый её край, остальные морпехи оцепили судно. По приказу коммандера солдаты топорами сбили лёд с пеньков, оставшихся от сломанных мачт.

— Так я и думал, — удовлетворённо произнёс Гёзнер. — Обломана только фок-мачта. Грот и бизань аккуратно спилены. Вон, какие гладкие срезы. Кто-то частично разобрал корабль. И куда-то увёз снятое с него дерево.

— Экипаж? — предположила Мария. Пока товарищи занимались расследованием, майор стояла внизу, поглядывая то на Хайнца, то на ушедших к корме учёных. — Я не вижу тут горы скелетов. Может, они внутри свалены кучей, конечно... Но если люди с этого галеона пережили крушение, остаться тут они не могли — крен корабля слишком сильный. Местность кругом — плоская, продувается ветром. Я бы на их месте оборудовала лагерь где-нибудь в более удобном и защищённом месте.

— Всё может быть... — пробормотал Хайнц, думая о чём-то другом. Повернувшись к корме, он окликнул: — Эрика, Мориц! Нашли что-нибудь?

— Думаю, да! — доктор Маан помахала Гёзнеру и Марии рукой. — Идите сюда!

Когда офицеры приблизились, девушка чуть не подпрыгивая от нетерпения отвела их к подножию лестницы, ведущей на квартердек. Здесь Мориц по её просьбе очистил ножом от снега участок переборки, богато разукрашенный узорчатой резьбой.

— Я изучила украшения на юте, — объяснила доктор, потирая руки в плотных перчатках — скорее от возбуждения, чем чтобы согреться. — И нашла кое-что. Я не флотский историк, но курс по корабельным украшениям разных народов у нас был, это ведь связано с культурой. Сейчас корабли почти не украшают снаружи, однако век назад это было целое искусство. Резьба на военных кораблях Империи всегда включала в себя изображение имперского орла. А теперь глядите — тут и тут. — Она ткнула пальцем в расчищенный участок. — В этих двух местах имперских орлов буквально соскоблили! Очень тщательно. Экипаж военного корабля так не поступил бы.

— Думаешь, галеон был захвачен пиратами? — Майрия наклонилась вперёд, чтобы потрогать пальцами деревянные завитки.

— Сначала я тоже так решила, — кивнула Эрика. — Но приглядись получше. Плохо видно, однако на месте счищенных орлов кто-то пытался грубо вырезать два скрещенных предмета. Один — точно меч, второй — невесть что, однако я спорить готова, это стилизованный тюльпан.

— Э-э-э... — майор нахмурилась, выпрямляясь. — И? Это что-то значит?

— В каком, говоришь, классе тебя выгнали из гимназии? — уточнила Эрика.

— В восьмом. Но это не важно, если бы я хоть чему-то училась в предыдущих семи, меня бы и из восьмого не выгнали.

— Меч и тюльпан — знаки с герба Тобиаса цур Легенкофа. — Хайнц сокрушённо вздохнул и похлопал женщину по спине. — Символы восстания Легенкофа в Хокланде. Сто шестьдесят лет назад.

— А-а... — протянула Мария, с умным видом прикладывая большой палец к губам. — Теперь вспомнила.

Эрика не на секунду не усомнилась, что её подруга врёт, потому добавила:

— Самый большой внутриимперский конфликт за три века. Некоторые называют его даже гражданской войной. Наверное, экипаж этого галеона пытался бежать из Империи после разгрома флота повстанцев.

— А у повстанцев были мыслящие машины? — спросила Эм.

— Нет, конечно, — мотнул подбородком доктор Фаркаш.

— Тогда эта находка ничего не объясняет. — Мария пожала плечами.

— Не спешите с выводами. Предлагаю обыскать каюту капитана. — Хайнц кивком указал на проём, ведущий вглубь юта. Дверная створка отсутствовала, остались только петли.

— Я первая. — Эм вытащила из кобуры ротатор.

— На сей раз не стану спорить. — Хайнц в свою очередь снял с пояса моток верёвки. — Смотри под ноги.

Увы, не только апартаменты капитана — все помещения внутри юта оказались совершенно пусты. Мария обратила внимание на отсутствие лёгкой мебели — в каютах остались столы и шкафы, зато не обнаружилось стульев и рундуков.

— Что ж, — философски заметил Хайнц, когда группа вернулась на свежий воздух. — Отсутствие результата — тоже результат. Моя догадка подтверждается. Теперь заглянем в трюм.

Спускаться в большой люк на палубе не решилась даже Мария. Вместо этого исследователи сошли на лёд, обогнули корабль и отыскали в правом борту удобную квадратную дыру в человеческий рост. Майор зажгла химический фонарик в латунном корпусе, повесила его на пояс, рядом с кобурой. Держа пистолет в левой руке, оставив правую на всякий случай свободной, женщина пробралась сквозь дыру. За ней вошли ещё два морпеха. Несколько минут Эрика, Мориц и Хайнц наблюдали за мельканием вспышек света в пробоине, пока из недр галеона не донёсся голос Эм:

— Заходите, тут не опасно! Только глядите, куда ноги ставите.

Ступив внутрь мёртвого судна, доктор Маан сразу поняла, о чём предупреждала их Мария. В паре шагов от дыры на дощатом полу трюма лежал окоченевший труп человека в тёплой одежде. Ноги покойника были вытянуты в сторону пробоины, руки выброшены вперёд, будто он пытался что-то схватить. Снега в трюм намело не так много, и труп покрывала лишь тонкая белесая плёнка. Не составляло труда разглядеть ужасные раны на спине.

— Да, его выпотрошили также, как нашего Витольда, — ответила на невысказанный вопрос стоящая в стороне Мария. — Давно лежит. Это кто-то из экипажа. Идите лучше сюда.

Оглянувшись на голос подруги, доктор Маан невольно вздрогнула. Майор сняла с пояса фонарь и теперь освещала им... стального паука. Машина предков застыла серой статуей у одного из шпангоутов, погрузив в деревянный брус передние лапы. Паука также покрывала корка льда.

— О... он... мёртвый? — легонько заикаясь, спросила девушка.

— Не боись, не укусит, — заверила с кривой ухмылкой Эм, поймав её встревоженный взгляд. — Я бы вас не позвала, будь тут угроза. Чего уже только с ним не делала, даже пузико щекотала — не реагирует. Да и ребята наготове. — Она кивком указала на двух морпехов, держащих паука в прицеле мушкетонов. — Но вот вам и связь, которую мы искали.

— Очень интересно! — воскликнул Мориц. Бесцеремонно перешагнув через труп, он подбежал к пауку, опустился рядом с ним на колени. Мария не стала мешать учёному — только встала за его спиной и переложила пистолет в правую ладонь. — Возможно, у него кончился заряд энергии, или вышла из строя система защиты от переохлаждения...

— А он был занят — разбирал корабль. — Гёзнер прищурился. — Значит, не только экипаж использовал обломки.

— Это всё хорошо, конечно. — Мария наклонилась, чтобы положить ладонь на плечо археотехника. — Но меня интересует другое. Доктор, ты сможешь его оживить?

— Зачем?! — хором спросили Эрика и Хайнц.

— Попробую, — без колебаний ответил Мориц.

— Ну, нам же нужно отыскать их гнездо. — Майор оглянулась через плечо. В её карих глазах плясали задорные чёртики. — У меня есть план.

* * *

В профилактических целях железному пауку заранее отломали пару лап. Древний механизм отнёсся к подобному надругательству философски, продолжив изображать статую. Также ему на спину закрепили химический факел, способный около часа давать ярко-фиолетовый огонь и дым — такие на флоте использовали для подачи срочных сигналов кораблю с поверхности. Вооружившись набором каких-то тонких инструментов, конкретное назначение которых оставалось для Эрики загадкой, доктор Фаркаш вскрыл неприметный лючок на головогруди мыслящей машины и начал сосредоточенно там ковыряться. Оставив коллегу под надзором Марии и четырёх солдат с мушкетонами, Эрика присоединились к коммандеру Гёзнеру снаружи. Им предстояло вместе подготовить остальную часть авантюрного плана, изобретённого майором. Менее чем через час у пролома в обшивке мёртвого галеона уже стояли длинные сани, запряжённые тягловозом снежной породы — его широкие колёса были оплетены цепями для езды по льду. Ещё полдюжины таких саней выстроились в отдалении, около них ждали своего часа тридцать морпехов в синих флотских шинелях поверх красных мундиров. Солдаты держали наготове ружья, вокруг тесла-замков которых с чуть слышным треском танцевали крохотные молнии, указывая на полный заряд. Около морпехов прохаживался туда-сюда Гёзнер. Научный фрегат поднялся выше, зависнув над обломками галеона. Над фальшбортом поблескивали линзы подзорных труб.

— Ну как там? — спросила Эрика, заглядывая в пролом.

— Почти, — не оборачиваясь ответила ей Мария. Женщина стояла спиной к дыре, вроде бы и в расслабленной позе, но держа ладонь на кобуре. Мориц ничего не сказал — учёный был с головой погружён в работу.

— А он что, так и стоит на коленях уже час? — понизив голос спросила Эрика.

— Ага, — тоже полушёпотом отозвала Эм. — Вон, поставили рядом горелку, чтобы не отморозил себе чего. Ещё я приказала ребятам хватать его под мышки, как только закончит, и волочь в сторону. Уверена, сам он не встанет.

Некоторое время женщины молча наблюдали за тем, как трудится археотехник. Успех вовсе не был гарантирован — даже куда более опытные учёные имели лишь самые общие представления об устройстве машин предков. И оставалась вероятность, что, найдя поломку, Мориц не сумеет её устранить — ведь запасные детали взять было неоткуда. Но вот, доктор глубоко выдохнул, выдернул из головогруди паука отвёртку и захлопнул лючок. Мыслящая машина издала высокий писк. В тот же миг подскочившие морпехи оттащили учёного к стене, бесцеремонно бросили на пол, встали между ним и пауком, вскинув мушкетоны. Однако ещё несколько минут паук лишь издавал странные звуки, не пытаясь двигаться.

— Не получилось, что ли? — огорчённо поинтересовалась Эм. Черноволосая женщина вытащила ротатор из кобуры и теперь держала его в опущенной руке.

— Нет, всё в порядке, — откашлявшись, сказал Мориц. Он кое-как сел, начал с силой растирать затёкшие ноги. — У мыслящих машин мозг состоит из блоков, отвечающих за конкретные задачи. У этого был сломан блок... самопроверки, так скажем. Потому он не заметил критического охлаждения, случившегося из-за поломки другого органа. Я починил оба. Ему надо согреться и оценить своё состояние. Как только он закончит, сразу...

Паук закончил именно в этот момент. Вздрогнув всем металлическим телом, он приподнялся на уцелевших лапах, крутанулся на месте, осматриваясь, и... рванулся к выходу. На пути у него никого не оказалось — Мария заранее отодвинула Эрику к борту и закрыла своей не особо-то широкой спиной. Тонкий трос, одним концом привязанный к крюку в стене трюма, а другим к химическому факелу на спине машины, натянулся. Паук фактически сам выдернул тёрочный запал из сигнального факела — тот вспыхнул, пустил дым. Оставляя за собой фиолетовый шлейф, древняя машина ринулась прочь от места кораблекрушения, напрочь игнорируя людей вокруг.

— За ним! — азартно воскликнула Мария, бросая ротатор в кобуру. Снаружи сани, набитые солдатами, уже пустились в погоню. Майор и учёные с эскортом взобрались на свою повозку, погонщик без приказа ткнул электрокнутом в тягловоза. Щёлкнула искра. Тягловоз взвыл мотором, огромные колёса бешено закрутились, разбрасывая снег — мгновенье спустя сани включились в преследование.

Эта поездка отложилась в памяти доктора Маан как сплошное мелькание белых пятен перед глазами. Местность вокруг была довольно плоская, редкие торосы и скалы от бешеной скорости сливались со снежной равниной в одну сплошную движущуюся белесую массу. Ветер и снежная крупа, взмётнутая идущими впереди санями, больно били по лицу. Хоть девушка и была в защитных очках, она всё же зажмурилась, ощутив подступающее головокружение. Теперь не осталось ничего, кроме тряски и ветра. Тошнило, кололо под ложечкой. Однако о решении участвовать в погоне доктор пожалела лишь в краткий момент слабости. Она была здесь, чтобы увидеть историю до конца, и никакие неудобства не помешают ей в этом.

— Отверзни свои очи, дитя, ибо мы на месте! — перекрывая свист ветра, прокричала прямо в ухо Эрики подруга. Подняв веки, доктор увидела, что сани впереди сбрасываются скорость, веером расходятся в стороны, а солдаты прыгают с них в снег. Их повозка тоже начала сбавлять ход. Прямо по курсу виднелся ледяной холм, в котором зияла чёрная дыра правильной круглой формы. Из этой пещеры к небесам тянулся редеющий на глазах хвост фиолетового дыма.

— Туда нырнул, зараза! — воскликнул спешившийся Хайнц, когда сани Марии остановились возле него. — Зуб даю, это вход. Точно не природная пещера, вырезан искусственно.

— Высоковат, — заметил Мориц, смерив взглядом тёмный проём во льду. — Два человека в полный рост пройдут, плечом к плечу. Паукам такой проход не нужен, зачем они его сделали? Машины всегда рациональны.

— Ты ведь раньше говорил, что они могут быть безумны, — хмыкнула майор. — Безумие и рациональность удивительно слабо совместимы. Уж поверь мне. Я знаю.

— А может это значит... — взявшая себя в руки и смирившая сердцебиение Эрика подняла руку, словно отвечая на уроке в школе. — Может, это значит, что они делали проход не для себя? А для кого-то более крупного?

Коммандер и майор переглянулись. Эм решительно расстегнула длиннополую шинель, сбросила её на снег, оставшись в одной куртке. Избавилась от шарфа, сбила шпаку на затылок, подтянула перчатки и ботфорты. Взяла из саней мушкетон. Хайнц, поняв её без слов, кивнул. Обратился к учёным:

— Вниз пойдут двадцать солдат и один из вас. Второй с десятью бойцами останется здесь. Кто?

— Конечно, я! — хором откликнулись Эрика и Мориц. Обменялись возмущёнными взглядами.

— Я археотехник. Там работа для меня!

— А я старший научный офицер. И считаю, что тобой нельзя рисковать.

— Я беру с собой Эрику, — ровным тоном произнесла закончившая приготовления Мария. Она повесила мушкетон на плечо и теперь жестами отдавала команды морпехам. Гражданский костюм майора, плотно облегающий стройную фигуру и выдержанный в бело-серых цветах, казался более подходящим сейчас, чем громоздкие тёмные шинели солдат.

— Почему? — из-за защитных очков не было видно, выгнул ли коммандер бровь, однако знавшая его Эрика не сомневалась, что выгнул.

— Потому что я уверена, что оказавшись лицом к лицу с врагом Эрика поднимет пистолет и выстрелит в него. — Майор встретилась взглядами с Хайнцем. — Насчёт Морица я не знаю пока. И сейчас не время проверять. Без обид, доктор.

— Да... чего уж. — Молодой археотехник поник. Черноволосая женщина широко улыбнулась и похлопала его по плечу:

— Не кисни. Вернёмся домой — с меня вечер в баре. Полностью за мой счёт. Если не пьёшь — тогда в кофейне, знаю пару отличных.

Как только Эм отошла, доктор Маан быстро шепнула коллеге:

— Выбирай кофейню. Даже если пьёшь. Ради своего же блага — выбирай кофейню.

Четверть часа спустя колонна из двух десятков солдат втянулась в зев ледяной пещеры, освещая себе путь электрическим фонарём и дюжиной золотистых химических ламп...

* * *

Ещё после экспедиции на Гамму Октопус-IV Хайнц обратил внимание на то, что человек, несущий электрический фонарь, не может пользоваться оружием. По его просьбе корабельный плотник вместе с одним из помощников парусного мастера соорудил прочную сбрую. Теперь идущий впереди колонны солдат нёс в руках мушкетон — фонарь крепился ему на грудь, ранец с батареями висел за спиной. Толстый провод, соединяющий лампу с источником питания, был перекинут через левое плечо.

Яркий белый свет играл на ледяных гранях, отражался от стен, заполняя весь туннель молочным сиянием. В том, что проход во льду искусственный, не оставалось ни малейших сомнений — даже Эрика разглядела следы инструментов. А вскоре им попались деревянные подпорки, удерживающие слегка просевший в этом месте свод. Коммандер Гёзнер потрогал одну из опор, задумчиво кинул:

— Это фрагмент мачты. С галеона, конечно же.

Он достал нож и счистил наледь с основания бревна. Указал:

— Отметины от топора. Её распилили не машины.

— Значит, экипаж упавшего корабля был здесь? — Мария бросила короткий взгляд на Хайнца и вернулась к наблюдению за коридором. Доктор Маана отметила, что майор большим пальцем поглаживает приклад своего ружья — редкий для неё признак нервозности.

— Не просто был — обустраивался. Соорудить такое — дело нелёгкое и небыстрое.

— И машины им не мешали... — протянула Эрика.

— Да, странно, — согласился глава экспедиции. — Но что-то мне подсказывает, что разгадка ждёт нас впереди. Давайте двигаться.

Отряд прошёл полсотни метров, миновав две похожие подпорки, прежде чем из дальнего конца прохода послышался нарастающий шум. Шуршание, лязг, клацанье...

— Группа — стой! — рявкнула Эм, вскидывая над головой сжатый кулак. — К бою! К стрельбе шеренгами! Задние ряды — передавать ружья в первый ряд!

Тени заплясали, когда морпех с фонарём опустился на колено, вскидывая мушкетон. Коридор чуть расширился, и, потеснившись, бойцы сумели встать по трое в ряд. Первые две шеренги были вооружены мушкетонами, следующие две — обычными длинноствольными мушкетами.

— Хайнц, Эрика, оставайтесь в центре колонны, — сухо приказала Мария. В этот момент никто, даже Гёзнер, не имел полномочий с ней спорить.

Доктор Маан ахнула, увидев появившиеся из темноты древние машины. Даже один стальной паук учинил страшный погром в лагере — а сейчас восьмилапые механизмы хлынули потоком, заполняя весь коридор. Их было не меньше двух дюжин, и некоторые твари бежали по стенам. Девушка стиснула рукоять пистолета, усилием воли вынудив себя разогнуть указательный палец, не касаться им спускового крючка. "Доверься Эм, — повторяла она в уме собственные слова. — Просто доверься Эм".

Дав волне серого металла приблизиться до тридцати метров, майор Кальтендраккен выкрикнула:

— Третья, четвёртая — залп!

Мушкетёры выстрелили поверх голов товарищей — при этом морпехи из четвёртого ряда едва ли не положили стволы ружей на плечи бойцов третьей шеренги, и тем опалило лица вспышками плазмы. Но эффект того стоило — залп опрокинул авангард паучьей стаи. Три или четыре машины рухнули, пробитые навылет, остальные задержались, перебираясь через их тела. Эту заминку мушкетёры использовали, чтобы передать ружья солдатам сзади и принять у них новые, заряженные. Второй залп срезал ещё трёх пауков. Дистанция сократилась до пятнадцати метров.

— Первая — огонь! Вторая— огонь!

Короткие тупорылые мушкетоны солдат первых линий полыхнули так, что Эрика на пару мгновений ослепла. Голубое пламя сплошной стеной ударило вдоль туннеля. Сморгнув слёзы, доктор Маан увидела опустошительны итог залпа — мушкетоны не продырявили пауков, они их расплавили. Груды оплывшего металла загромоздили проход, под ними таял ледяной пол, воздух наполнялся водяным паром. Семь или восемь пауков в нерешительности топтались по ту сторону жуткой баррикады. Кажется, они не решались ступать на раскалённые трупы сородичей — может, боялись повредить лапы.

— Мушкеты — стрелять прицельно и наверняка! — Мария протиснулась вперёд, прижимаясь спиной к стене, встала перед солдатами. Фонарь теперь бил женщине в спину, её длинная тень падала на врагов. — Добиваем.

Выстрелом из мушкетона майор проделала дыру в баррикаде из железных трупов, забросила ружьё за спину, достала ротатор. Уцелевшие машины немедленно возобновили атаку — но напоролись на град выстрелов. Один паук совершил отчаянный прыжок, почти достав Эм — но черноволосая женщина ловко отскочила назад, тварь с лязгом грохнулась перед ней. Мгновенье спустя паука сразила молния из мушкета. Механизм ещё шевелился, так что майор придавила его к полу каблуком ботфорта и добила выстрелом в упор. Стало тихо.

— Всё, кажется, — выдохнул стоящий рядом с Эрикой коммандер. Поведя плечами, он с некоторым трудом разжал пальцы, сомкнутые на рукояти абордажной сабли. Доктор Маан тоже перевела дух и неловко сунула пистолет за пояс.

Мария добила ещё двух полурасплавленных, но до сих пор дёргающихся пауков, открыла барабан ротатора и принялась деловито набивать в него энергоячейки. Сказала:

— Неплохо справились. Без потерь. Но не расслабляйтесь. В гнезде могли остаться...

Пласт снега отделился от потолка и обрушился женщине на голову. К счастью, он оказался небольшим и не слишком плотным. Схлопотав удар по макушке Эм пошатнулась, но устояла на ногах. Чихнув от попавшей в нос снежной пыли, грязно выругалась на трёх языках.

— Как бы нас тут не засыпало после вашей пальбы. — Гёзнер прищурился, уставившись на бугристый потолок туннеля. — Двигаемся.

Опасливо переступая через остывающие прямо на глазах остовы железных пауков, группа продолжила свой путь. Дальше проход был вновь укреплён деревом — неизвестные строители пустили в ход доски корабельной обшивки. И вот их, судя по всему, нарезали уже лапами мыслящих машин. Шагать пришлось недолго. За первым же поворотом забрезжил свет — более яркий, чем луч электрического фонаря. Минуту спустя ледяной коридор раздался в стороны — исследователи вышли в гигантскую пещеру.

— Господь Всемогущий! — доктор Маан застыла с открытым ртом, поражённая представшим перед ней зрелищем.

Овальной формы зал, выточенный во льду, мог бы уместить в себя два научных фрегата — без малейшего труда. Одна его стена была чёрной, каменной — пещера примыкала к горному хребту. Из белого льда состояли остальные стены и пол — но не потолок. "Крышу" зала составляли плотно пригнанные друг к другу квадратные пластины молочного цвета. Кое-где они провисли или прохудились и в дыры лился свет, благодаря чему вся полость была превосходно видна и без фонаря. Но главное внимание привлекал странный объект, смахивающий на серую сигару величиной с корпус военного корвета без мачт. Он покоился на ледяной подушке, одним, смятым концом упираясь в чернокаменный склон. В серой обшивке зияли распахнутые люки, из которых вверх тянулись исчезающие за панелями потолка тросы или провода. Ещё один открытый люк располагался на уровне земли, как бы приглашая войти внутрь "сигары".

— И что это за штуковина? — не проявив должного трепета, поинтересовалась Мария. Она жестами развернула морпехов в цепь, хотя никаких угроз пока не наблюдалось.

— Это... — коммандер Гёзнер втянул воздух носом. Выдохнул. — Помнишь, четыре года назад, на том острове... На Бете Медузы-II?

— Погоди-ка... — майор обернулась к Хайнцу, меняясь в лице. — Значит, это...

— Там был кусок носовой части с кабиной управления, — продолжил коммандер, словно и не услышав её слов. — Ржавый и разворованный. А здесь — целый корабль предков. Это... один из тех звездолётов, что привезли наших прадедов сюда. Хотя и меньше тех, что я видел на рисунках. Намного меньше.

Эрика сглотнула. Ей уже доводилось соприкасаться с артефактами прошлого, но этот... выглядел совсем не древним. Если уж говорить по чести, мёртвый галеон на поверхности дарил куда большее ощущения миновавших столетий. А эта "сигара" не казалась старой. Она казалась чуждой. Это — корабль, построенный людьми и для людей? Немыслимо!

— Жаль, что мы и теперь не первые, кто его нашёл. — Мария взмахом руки указала в сторону скальной стены. Там виднелись следы лагеря, сооружённого из кусков корабельной обшивки и парусины. Две кустарно возведённые хижины обрушились, одна стояла пока, покосившись набок.

— Экипаж галеона пытался укрыться здесь, — кивнул Хайнц. — Как я и думал.

Офицеры направились к неказистым строениям. Эрика споткнулась обо что-то, глянула вниз и вздрогнула. Под ногами у неё было вмёрзшее в пол мёртвое тело. Человеческое.

— Хайнц, Эм! Смотрите! — позвала девушка.

— Тоже убит чем-то острым, — констатировала подоспевшая первой Мария. — Машины постарались.

Осмотревшись, исследователи обнаружили ещё десяток подозрительных бугорков, разбросанных по полу пещеры. Целое их скопление было вокруг рухнувших хижин.

— Эти люди поселились здесь, возвели строения, укрепили туннель... Пауки долго их не трогали, — медленно проговорила Эрика, обводя всю пещеру внимательным взглядом. — А потом всех убили. Почему?

— Надо позвать сюда Морица, — решил Гёзнер. — Здесь вроде безопасно теперь. Капрал Эльтман! Возьмите трёх человек и вернитесь наверх. Сопроводите сюда доктора Фаркаша.

Майор тем временем вошла в уцелевшую хижину, осмотрелась там. Поманила к себе Эрику. Просунув голову в узкий дверной проём, девушка застала подругу за любопытным занятием — Мария пыталась отковырять ножом от пола лежащий посреди хижины труп.

— Оставь мертвеца в покое, Эм! — с негодованием воскликнула Эрика. — Ты что творишь вообще?

— Подарок... тебе добываю... уфх... — пропыхтела черноволосая женщина. Ей наконец удалось отделить труп от пола. Она перевернула покойника и вытащила... книгу, на которой тот лежал. — Вот. Держи, неблагодарная.

— Это...

— Корабельный журнал, я думаю. Или любимый любовный роман этого бедолаги, если нам не повезло. — Сев прямо на пол, женщина смахнула снег с плеча покойника. — Ага, золотится. Остатки эполетов. Это или капитан галеона, или первый помощник.

Она протянула обледенелый томик Эрике. Та вышла с ним на свет, рассмотрела получше. Качнула головой. Обложку книги покрывала смёрзшаяся кровь.

— Что нашла? — полюбопытствовал подошедший Гёзнер.

— Не я, Эм. Кажется, судовой журнал галеона.

— Эм молодец. А знаешь, где мы сейчас?

— Э... Нет.

Коммандер молча ткнул пальцем вверх. Доктор запрокинула голову. Спросила:

— И?

— Мы под Ледяным Фонарём, — торжествующим голосом объявил коммандер. — Там, за плитами потолка — какое-то мощное осветительное оборудование, которое и светит вверх. А лёд над ним работает как линза маяка, усиливая свет. Это сигнал бедствия, как мы и думали. Должно быть, экипаж корабля предков научил свои мыслящие машины, как построить такой сигнал и приказал обслуживать его, пока не придёт помощь.

— А сами предки? — доктор Маан опустила взгляд.

— А сами они легли в камеры холодного сна, я полагаю. Чтобы дождаться помощи. — Хайнц не пытался скрыть волнение, что совсем на него не походило. — И... они могут ещё быть там! Живые! Ты понимаешь, Эрика? Если лампы Ледяного Фонаря и служебные машины работали до сих пор, то и камеры холодного сна должны быть исправны! Их, конечно, нельзя просто взять и открыть. Процедура вывода из сна давно забыта, но... если собрать тут лучших археотехников страны, они придумают, как открыть камеры, не убив людей в них. Ты представляешь? Живые люди, бывшие по ту сторону порталов!

Мария вышла из хижины капитана, держа на ладони карманные часы в круглом золотом корпусе. Спросила:

— Как думаете, их ещё можно починить? Мне понравился рисунок на крышечке, хочу себе оставить.

— Ты опять обобрала труп? — развернулся к ней коммандер.

— Нет, что ты. Они на полу рядом лежали, так что я их просто с земли подобрала. Не с трупа.

Пока Хайнц и Мария спорили о судьбе часов, Эрика бережно открыла журнал погибшего галеона. Три четверти страниц слиплись, пропитанные кровью, остальные стали ломкими от холода — как тончайшие слюдяные пластинки. Тем не менее, текст всё ещё читался сносно — умерший больше века назад капитан писал крупным, разборчивым почерком. Написано было на старом диалекте хокландского, каким сейчас и в самом Хокланде владел не каждый — на счастье, доктор Маан изучала его в Академии. Девушка пробегала взглядом строчку за строчкой, пока не добралась до последней страницы. Ей внезапно сделалось очень и очень дурно. С силой захлопнув драгоценную хрупкую книгу, Эрика выдавила сквозь спазм в горле:

— Хайнц... Эм... мы не найдём здесь живых.

— Что? — товарищи обернулись на её голос. Хайнц нахмурился:

— Ты прочла журнал?

— Только конец. — Сделав несколько глубоких вдохов, девушка протянула томик Гёзнеру. — Хайнц, люди с галеона и правда укрылись здесь после крушения. У них было топливо, была вода... Но не было еды. Тут не водится животных, а запасы с галеона истощились. Тогда они проникли на древний корабль, думая найти там провиант. Но еды они там не нашли. Только... только...

Доктору пришлось перевести дух, снова подавить приступ тошноты. Мария положила ей руку на плечо. Эрике мгновенно полегчало, и, с благодарным кивком, она продолжила:

— Они нашли на корабле только стеклянные гробы с телами людей. Они вскрыли их все... все до единого... и... использовали тела... Запись последняя. После этого, видимо, и случилось...

— Чёрт. — Мария поджала губы. Оглянулась на выход из туннеля. — Я должна извиниться перед пауками. Теперь я их понимаю.

— Вот оно как. — Лицо Хайнца погасло. Совершенно лишённым эмоций голосом руководитель экспедиции произнёс: — Машины предков построили сигнал бедствия, пещеру вокруг корабля и выход из неё для своих хозяев. Но помощь не пришла. Сотни лет спустя здесь укрылись другие потерпевшие крушение. Они нашли вход в пещеру, перенесли сюда лагерь. Начали голодать. Обыскали корабль предков. Нашли камеры холодного сна, приняли людей в них за трупы и от отчаяния попытались их съесть. А машины узнали об этом и перебили всех, защищая хозяев. Но опоздали.

— И мы опоздали, — тяжело вздохнула Эм. — На полторы сотни лет. Чёрт.

— Не всё так плохо, — попыталась утешить друзей Эрика. — Тут всё ещё целый корабль предков. Мориц с ума сойдёт от счастья, когда увидит. А уж в столице... Да нам всем по ордену выпишут!

— Это да, верно. — Мария грустно улыбнулась, потрепала девушку по плечу. — Открытие века, всё такое. Но знаешь... всегда лучше спасти людей. Просто... я так считаю.

Конец третьей истории.

29