|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Кабинет Папы. Странные события. Странные звонки
В этот раз — никаких пиджаков и вообще посторонних. Зина, едва успевшая отмыть закопчённую физиономию, сама загружает информацию в Папин комп, и сама же контролирует процесс воспроизведения наших подземных похождений. При этом Лец всякий раз недовольно шипит, когда Папа заставляет её ускорять запись.
Мне кажется, что полковник по большей части смотрит не на экран проектора, а на свои наручные часы. И это замечаю не я один.
— Возможно имеет смысл посмотреть всё это позже, после совещания? — подаёт голос Фёдор. Зина останавливает картинку, аккурат на том месте, где мы оказываемся в тупике. Папа приподнимает бровь и изображение вновь начинает двигаться.
— Погоди, — внезапно подаёт голос полковник, первый раз за двадцать минут просмотра. — Дай картинку от Нади.
Нетрудно догадаться, куда смотрит Кротова. Чёрт возьми, даже не думал, что это так заметно. Папа глядит на меня с каким-то очень странным выражением на лице. Я плохой физиономист, но мне почему-то кажется, что во взгляде Папы есть что-то, от хорошо скрываемой надежды.
— Лёня, — говорит Папа, — в той информации, которую ты получаешь от этой самой твоей Матери, есть что-то полезное или ни хрена, пустышка?
— Есть, — вместо меня отвечает Настя. Все смотрят на неё, но особого удивления никто не выказывает. Даже Зина, которой с нами тогда не было. — Более того, некоторые моменты до такой степени неочевидны, что без подсказки мы бы до них никогда не додумались.
Папа кивает, точно Михальчук только что озвучила его собственные мысли. Мы смотрим ещё минут пять, и полковник встаёт из-за стола. Лец выключает проектор и тоже поднимается.
— Отдыхайте, — Папа трёт лоб, — После совещания, жду у себя, продолжим. А пока, информация для размышления: твари, которые прорвали периметр кардинально отличаются от тех, что вы встретили под землёй. Начиная от внешнего облика и кончая поведением. Переваривайте.
Мы перевариваем. Пока занимаемся этим важным делом, Лец варит кофе. Пока варит, рассказывает про сегодняшнюю заваруху.
— Это же полный атас, — говорит Зина. — Я такая сижу, пытаюсь с вами хоть как-то связаться, а тут вбегает наш настоящий полковник и глаза у него, точно он свою первую встретил во плоти. И главное, рожу у него так перекосило, что я даже перепугалась, подумала — инсульт хватил.
— Чёт я сомневаюсь, — подаёт голос Надя, — что всё уж так прям и было. Не думаю, будто Константиныч реагирует на неожиданности, точно какой-то голубец из учебки.
— Ладно, — фыркает Зина. — Но рожу у него один хрен косило. А какой в управе шухер поднялся! Если бы не всё это дерьмо, я бы даже повеселилась, глядя, как мечутся эти наши тюфяки. Ладно, короче пришла инфа, что периметр прорван, все системы даже не почесались и дерьмо уже на улицах, плывёт и булькает. Хорошая, кстати была идея разместить блок казарм у самого периметра; если бы не срочники — точно хана бы наступила.
— Хорошая была идея вообще оставить призыв, — говорю я. — И периметр охраняют и на гражданке, если что, помогут. Тот же Факел — очень полезные ребята.
— Под ногами постоянно путаются, — ворчит Федя, но злобы в его голосе нет.
— А дальше выясняется вообще лютая хрень, — Зина разливает кофе по чашкам и делает прыгающий жест. — У нас сегодня самообслуживание, извиняйте, устала, как собака. Так вот, мало того, что отключены комплексы обороны периметра, ещё и все дроны спят так, что хрен добудишься.
— Но сигнальные системы периметра и управление беспилотниками — это же разные ведомства, — медленно говорю я и делаю глоток. Обжигаю нёбо и морщусь. — То есть, даже если это был какой-то сбой, то...
— Смекаешь, — Зина кивает и садится на место Папы. — Хоть боссом себя почувствовать. Охо-хо, как болят мои старые кости! Ни о какой случайности и речи быть не может, на лицо явный саботаж. Причём, на самом высшем уровне, о чём мы, кстати, уже говорили.
— Охренеть, — тихо бормочет Надя, рассматривая свою чашку так, словно в руках — абсолютно незнакомый предмет. — Сначала та операция с торговым центром, теперь — это. А что дальше?
— Папа предполагает, что дальше будет хуже, много хуже, — Зина кривит рот и качает головой. — Ладно, я пока продолжу. Так вот, электроника в отказе, связь выкидывает коленца и чтоб с кем-то связаться, приходится из кожи вон лезть, а три четверти наших бронированных лоханок нуждаются в дозаправке.
— Всё, один к одному, — Федя хмурится. — Ни хрена это не случайность.
— Мы вроде это уже выяснили, — Зина проворачивает чашку на столе и случайно плюхает кофе на какой-то документ. — Блин. Ладно, просохнет. Короче, кое-как подняли в воздух шесть вертушек, так и тут лажа: недокомплект боеприпаса — сказочная жопа! Срочников к этому времени уже подвинули от периметра на пару сотен метров, хорошо, хоть время выиграли, чтобы начать эвакуацию. И тут ещё одна радость: сбили сначала одну вертушку, а следом — ещё одну.
— Как сбили-то? — подаёт голос Настя.
Зина пристально смотрит на неё, дёргает щекой, но отвечает:
— Какими-то чёрными шарами, вроде густой плетёной сетки, видео потом покажу. Когда попадает в машину, оплетает её, от брюха до винта и вертушка валится на землю. Наши пока сообразили, что происходит, едва ещё одну машину не потеряли. Ладно, когда прибыли на место, там был настоящий ад. Всё горело, от домов куски отлетали, а эти уроды пёрли не останавливаясь. Твою мать, что лавина, чёрная такая! И главное, чтобы свалить одного, надо в него всадить полрожка, не меньше. Ещё бы чуть и нас бы погнали ссаными тряпками. Но тут сумели запустить дронов и ситуация мал-мал изменилась. Потом ещё бронелоханки подоспели и на этом собственно всё закончилось. Причём тоже странно: стоило прийти помощи и чёрные сразу начали драпать на всех направлениях. Точно им приказали отступать.
— Так и есть, — говорит Настя. — Ими управляют из одного центра и система связи гораздо лучше нашей. Ни сбоев, ни помех.
— Вот умеешь ты радовать, — Зина скалится. — Хорошее бы чего сказала; типа все они возьмут и сдохнут.
— Скорее уж мы, — Федя откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. — А ещё эти непонятки с саботажем.
— Фёдор! — очень строго говорит Лец. — Ты мне эту панику завязывай разводить. Тебе ещё детей вырастить и в свет выпустить, так что никаких подобных мыслей и не вздумай допускать.
Мы пьём кофе и молчим. Надя смотрит на меня, я смотрю на Настю, а Настя — просто в пространство. Кажется, Михальчук что-то обдумывает и судя по выражению лица у неё, это что-то никак не приходит к общему знаменателю. У меня во внутреннем кармане внезапно звонит телефон. Все вопросительно глядят в мою сторону. Я бы и сам так посмотрел. Кто, чёрт побери, может звонить на кастрированную мобилу. Все, кто мог бы связаться со мной, сидят рядом. За исключением Папы, но я думаю, что полковнику сейчас не до того.
Вытаскиваю телефон. Как и предполагал, вместо номера, сплошные звёздочки. Снимаю с блокировки и подношу к уху.
— Привет, красавчик, — голос кажется знакомым, но чтобы вспомнить его приходится напрячь память. Ага, помню, ещё в той далёкой прошлой жизни. — Как поживаешь?
Та самая девушка, с которой я познакомился в троллейбусе. Как же её звали? Ка...Точно: Каролина!
— Ну, как сказать, — я настолько ошарашен этим звонком, что на несколько секунд теряюсь. — По-всякому.
Она смеётся, а у всех в комнате глаза лезут на лоб. Могу их понять: как кто-то вообще сумел прорваться на абсолютно закрытый номер? Тем временем девушка прекращает смеяться.
— Не знаю, как там по-всякому, — говорит она, — но добраться до тебя было нелегко: пришлось порыться в вашей базе, а после ещё и ломать десяток серваков. Представляешь, на какие усилия я пошла? И всё ради тебя.
— Ценю, — а что я ещё могу сказать. — И что станем делать дальше?
— Ну, — голос кажется задумчивым. — Если у тебя обстоят дела так, как я прочитала, надеяться на свидание особого смысла нет. Но мы же можем время от времени просто поговорить?
— Конечно, — я по-прежнему не могу проникнуться ситуацией и возможно, туплю. — Почему нет?
— Вот и славно, — Каролина вздыхает. — Сам ты, понятное дело, до меня не дозвонишься, так что в нашем случае, дамы приглашают кавалеров. Ладно, для первого раза достаточно, завтра позвоню ещё раз. И ещё, — она хмыкает, — я знаю, что сейчас ты — свободен.
Всё, разговор закончен и врубке — тишина: ни гудков, ни даже шорохов.
— Что это было? — спрашивает Зина. — А главное — как? Неужто наши спецы, как обычно облажались?
— Самое смешное, — Надя качает головой, — что я иногда не могла дозвониться Лёне даже по нашим спецномерам. А тут...
— Юное дарование, — я прячу телефон. — Но, настойчивая, этого не отнимешь.
— Ну да, — Надя улыбается, но как-то напряжённо, — тут есть за что бороться.
И смотрит на Настю. А та смотрит на неё. А мне, если честно, все эти пассажи до лампочки. Вернуть бы то время, когда мы тихо мирно жили с Варей и большего не надо.
Некоторое время пьём кофе и отвечаем на вопросы Зины, касательно нашего подземного вояжа. Наш координатор каждый ответ тщательно обдумывает и чем больше задаёт вопросов, тем больше морщин появляется на её грязном, от копоти лбу. Потом говорит, что не мешало бы досмотреть записи, на что Фёдор предлагает дождаться полковника. Зина приниматься возражать, дескать после посмотрим ещё раз. Федя не в настроении спорить, но в этот момент открывается дверь и входит Папа.
Он мрачен, точно грозовая туча и в раздражении бросает фуражку на вешалку. Промахивается и сорвавшаяся с места Зина водружает головной убор на положение место. Потом торопливо готовит кофе, а полковник сидит на своём месте и постукивает пальцами по столу.
— Всё так хреново? — спрашивает Зина.
— Не то слово, — Папа принимает чашку, но не пьёт, а некоторое время просто держит её в руках. Потом ставит на стол. — Такое ощущение, будто некоторые белены обожрались, чёрт бы их побрал, а другие — ещё хуже. Записался на приём к министру, постараюсь его убедить хотя бы в разговоре один на один.
— Убедить в чём? — тихо интересуется Фёдор.
— В том, что у нас измена в высших эшелонах и если мы не найдём предателей, то всякие там комендантские часы, пропускные режимы и мобилизации будут до одного места.
— А что вводится комчас? — полковник кивает и наконец делает глоток из чашки. — Когда?
— День-два, как примут комплекс мер. — Папа в сердцах стучит чашкой и кофе разливается, кажется, на тот же документ, что успела испачкать Зина. — Но это бессмысленно! Ты защищаешь живот в тот момент, когда тебя бьют в спину. Я подсчитал, чтобы отключить периметр и вырубить беспилотнки, необходимо, как минимум девять человек с уровнем доступа не меньше второго. Девять! Девять предателей на самом верху.
— А что Надеждин и этот, из жаб? — Зина трёт виски. — Они что думают? Они же, блин, что-то думают?
— Надеждина не было, прислал заместителя, а Лихов...Странно он себя ведёт. Сказал, что займутся, но, честно говоря, такое ощущение, будто просто хотел, чтобы я от него отвязался.
— Жабы, они такие, — Надя кривит губы. — Что делать-то будем? Не сидеть же на жопе ровно, пока дерьмо разливается.
— Пока не знаю, — Папа глотает кофе и смотрит на чашку с такой ненавистью, слово несчастный сосуд виноват во всех наших неприятностях. — Ладно, давайте досмотрим съёмку. Мне нужно кое в чём убедиться.
И мы смотрим. Кстати, я хоть посмотрел со стороны на свои художества, когда отключалось сознание. Жутковато, вообще-то. Рожа становилась спокойной, как у мертвеца, а вот движения, напротив, чёткими и ловкими, без единого лишнего. В тот момент, когда вцепился в Настю, даже страшно стало: ещё бы немного и Михальчук бы точно погибла. М-да, смирение, да? Будем работать над собой.
Начинаются кадры нашей надземной прогулки, и полковник велит отключать — это ему пока что неинтересно. Некоторое время Папа что-то сосредоточенно чиркает пальцем в планшете, перелистывает страницы, возвращается обратно и кусает нижнюю губу. Временами ловлю на себе быстрые взгляды. Что-то уже надумал. Вот, заблокировал планшет, значит принял какое-то решение.
— Итак, — говорит Папа. — Не знаю, может быть это только мои домыслы, но хочу ими поделиться, ибо одна голова хорошо, а...
— Две — это мутация, — поддёргивает Зина. — Ладно, всё, не смею перебивать большого босса. Надеюсь, только, что ничего плохого ты нам в этот раз не скажешь. Наелись уже по самое не балуй.
— Плохого ничего не скажу. Скорее тут нечто странное. Итак, я уже говорил, что внешний облик мутантов, которых вы видели под землёй сильно отличается от тех, что прорвали периметр. Подземные — это те, кого мы гоняем всё прошедшее время, а атаковавшие город — сплошь неизвестные, до сего дня.
— Да, — подаёт голос Настя. — По некоторым признакам, я бы сказала, что новые мутанты эволюционировали от прежних, а не от заражённых людей, как те.
— Следующее поколение. — кивает Папа. Он так сосредоточен, что даже не делает замечание перебившей его Михальчук. — Дальше, во время боя нападавшие проявляли достаточно неплохие тактические маневры. Уж не знаю, кто ими командует, но он — далеко не дурак. И допустить прокол в том, что могло разом развалить нашу оборону...Ну, я даже не знаю, как такое возможно.
— Какой прокол? — спрашивает Фёдор.
— Вы все были под землёй и видели там сотни, если не тысячи мутантов. Логично было бы в момент прорыва периметра выпустить их наружу и ударить нам в спину. Честно, не думаю, что нам удалось бы справиться на два фронта и даже если бы получилось, то потери оказались бы просто ужасающие.
— Две группы врагов, которые не дружат одна с другой, — ну, тут уже совсем не трудно сложить два и два. Папа смотрит на меня и как-то странно усмехается. — Что-то не так?
— Мне кажется, что подземных пока что рано включать в перечень явных врагов. Возможно понятие: ситуативные союзники. Спокойно, — это полковник уже всем остальным, которые вскочили с места и пытаются возражать. — Я всё объясню.
— Вы же видели, как эти "союзники" нас драли на части! — возмущается Надя и сжимает кулаки. — Хороши "союзники"!
— Ещё раз говорю: успокоились и сели на места, — Папа повышает голос. — Нет, я не видел, чтобы вас драли на части. Как по мне, все в целости и сохранности. Скорее, имело место нечто, не совсем понятное. Думаю, не ошибусь, если предположу, что обе серьёзные потасовки каким-то образом были связаны с Леонидом Громовым.
— Несомненно, — фыркает Надя. — Оба раза Лёнечка с катушек съезжал и...
Она замолкает и хмурит брови. Я вижу на лице Михальчук просветление, будто какие-то картинки в её голове наконец-то стали в нужное положение. Зина щёлкает пальцами6
— Бинго! — говорит она. — А ты ещё не разучился шевелить извилинами.
— Не забывайся, — но в голосе Папы нет строгости. — Леонид, расскажи пожалуйста, что творилось в твоей голове в те моменты. Только прошу: ничего не утаивай.
Сосредоточившись, я пересказываю всё, что творилось в башке, во время нашего подземного вояжа. Про беседы с "товарищами", про видения напавших чудищ и наконец, про смирение, которому меня пытаются обучить.
— Вот оно, — бормочет полковник. Похоже, что из Громова действительно готовят оружие. Однако, не против нас, а против тех, кто сегодня напал на город.
— То есть Лёня скоро окажется между молотом и наковальней? — спрашивает Надя и с жалостью смотрит на меня.
— А твой начальник — весьма умная особь, — чёрная женщина поднимается со стула и подмигнув мне, исчезает в стене. Слышу торопливый стук барабанных палочек.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
